Глухівські і Новосільскі

Общие сведения о роде

НОВО­СИЛЬ­СКИЕ — рус­ский кня­же­ский род, ветвь кня­зей Чер­ни­гов­ских. Потом­ки кня­зя Михай­ла Глу­хов­ско­го. Вет­вя­ми кня­зей Ново­силь­ских явля­ют­ся Белев­ские, Воро­тын­ские, Одо­ев­ские. В XV веке ста­ли стар­ши­ми сре­ди кня­зей Чер­ни­гов­ских. До 1425 слу­жи­ли Москве, но после смер­ти Васи­лия I пере­шли на служ­бу в ВКЛ. В кон­це XV доб­ро­воль­но вер­ну­лись в сфе­ру вли­я­ния Моск­вы. Во вре­мя пре­бы­ва­ния в соста­ве ВКЛ сохра­ня­ли авто­но­мию от Виль­но, отно­ше­ния меж­ду Вели­ки­ми кня­зья­ми Литов­ски­ми и кня­зья­ми Ново­силь­ски­ми стро­и­лись на осно­ве дву­сто­рон­них дого­во­ров (докон­ча­ний), в кото­рых неиз­мен­но ого­ва­ри­ва­лась внут­рен­няя авто­но­мия кня­зей Ново­силь­ских от цен­траль­но­го пра­ви­тель­ства. Попыт­ки лик­ви­ди­ро­вать эту авто­но­мию и при­ве­ли к обрат­но­му пере­хо­ду под власть Моск­вы. Пра­ви­ли Ново­силь­ским кня­же­ством по рр. Неручь, Зуша, Упа и верх­не­му тече­нию Оки и Дона. При кня­зе Романе Семё­но­ви­че Ново­силь­ском из-за разо­ре­ния тата­ра­ми Ново­си­ли в кон­це 1375 года сто­ли­ца кня­же­ства была пере­не­се­на в Одо­ев, но кня­же­ство про­дол­жа­ло име­но­вать­ся Ново­силь­ским. После смер­ти Рома­на Ново­силь­ско­го, его сыно­вья Лев, Юрий и Васи­лий, пра­ви­ли обосо­бив­ши­ми­ся Воро­тын­ским, Одо­ев­ским и Белёв­ским кня­же­ства­ми, хотя какое-то вре­мя весь род ещё назы­вал­ся Ново­силь­ским и отдель­ные его вет­ви (Льво­ви­чи-Воро­тын­ские и Рома­но­ви­чи-Одо­ев­ские) спо­ри­ли меж­ду собой за стар­шин­ство (вели­кое княжение).

Соглас­но Бар­хат­ной кни­ге, Семён был тре­тьим сыном чер­ни­гов­ско­го кня­зя Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча, уна­сле­до­вав после гибе­ли отца Глу­хов­ское кня­же­ство, кото­рое обра­зо­ва­лось после рас­па­да Чер­ни­гов­ско­го кня­же­ства. Соглас­но тем же родо­слов­ным, у Семё­на был сын Роман, князь Ново­силь­ский и Одо­ев­ский. Одна­ко дан­ная вер­сия родо­слов­ной име­ет хро­но­ло­ги­че­ские несо­от­вет­ствия. Роман Ново­силь­ский жил во вто­рой поло­вине XIV века — он упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях в 1375 году. Соот­вет­ствен­но он никак не мог быть сыном Семё­на Михай­ло­ви­ча. Объ­яс­нить это несо­от­вет­ствие попы­тал­ся Н. Кваш­нин-Сама­рин. Све­де­ния о глу­хов­ских и ново­силь­ских кня­зьях содер­жат­ся в Любец­ком сино­ди­ке, в кото­ром поми­на­ют «кн(я)зя Миха­и­ла Глу­хов­ско­го и с(ы)на его кн(я)зя Симео­на; кн(я)зя Алек­сандра Ново­сил­ска­го оубы­то­го от татаръ за пра­во­слав­ную веру; кн(я)зя Симео­на Алек­сан­дро­ви­ча» 1. Он обра­тил вни­ма­ние на то, что в так назы­ва­е­мом Любец­ком сино­ди­ке, кото­рый содер­жал пере­чень чер­ни­гов­ских кня­зей, упо­ми­на­ет­ся князь Миха­ил и его сын Симе­он (пози­ция 44 сино­ди­ка). При этом этот Миха­ил не тож­де­стве­нен Миха­и­лу Все­во­ло­до­ви­чу Чер­ни­гов­ско­му — он упо­ми­на­ет­ся отдель­но. На осно­ва­нии это­го, Кваш­нин-Сама­рин сде­лал вывод о том, что упо­мя­ну­тый Миха­ил явля­ет­ся сыном извест­но­го по родо­слов­ным Симео­на Глу­хов­ско­го. И, соот­вет­ствен­но, суще­ство­ва­ло 2 кня­зя: Симе­он Михай­ло­вич, сын Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча Чер­ни­гов­ско­го, и Симе­он Михай­ло­вич, внук преды­ду­ще­го и, соот­вет­ствен­но, пра­внук Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го. Эту вер­сию при­нял и дру­гой иссле­до­ва­тель Любец­ко­го Сино­ди­ка, Р. В. Зотов.

1352, Того же лета бысть мор силен зело в Смо­лен­ске, и в Кие­ве, и в Чер­ни­го­ве, и в Суж­да­ле, и во всей зем­ле Рус­стей смерть люта и напрас­на и ско­ра. И бысть страх и тре­пент велий на всех чело­ве­цех. В Глу­хо­ве же тогда ни един чело­век не оста­ся, вси изо­мро­ша. Сице же и на Белоозере.

Дже­ре­ла

Бес­па­лов Р. А. О хро­но­ло­гии жиз­ни кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го // Вест­ник РГГУ. Серия «Исто­ри­че­ские нау­ки. Исто­рио­гра­фия. Источ­ни­ко­ве­де­ние. Мето­ды исто­ри­че­ских иссле­до­ва­ний». М., 2012. №21(101). – С. 24–40. [0,99 а. л.]

Бес­па­лов Р. А. Воро­тын­ское кня­же­ство в XV веке и лока­ли­за­ция Воро­тын­ска «ста­ро­го» и «ново­го» в 1499 году // Вопро­сы архео­ло­гии, исто­рии и куль­ту­ры Верх­не­го Поочья: Мате­ри­а­лы XIV Все­рос­сий­ской науч­ной кон­фе­рен­ции. Калу­га, 5–7 апре­ля 2011 г. Калу­га: Изд-во «Поли­граф-Информ», 2012. – С. 70–77. [0,64 а. л., карта]

Бес­па­лов Р. А. «Новое потом­ство» кня­зя Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го по источ­ни­кам XVI-XVII веков (к поста­нов­ке про­бле­мы) // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Брянск: РИО БГУ, 2011. Вып. 13. – С. 63–97. [1,97 а. л.]

Бес­па­лов Р. А. О сыно­вьях кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го // Вопро­сы архео­ло­гии, исто­рии, куль­ту­ры и при­ро­ды Верх­не­го Поочья: Мате­ри­а­лы XII Все­рос­сий­ской науч­ной кон­фе­рен­ции. Калу­га, 3–5 апре­ля 2007 г. Калу­га: Изд-во «Поли­граф-Информ», 2008. – С. 124–128. [0,55 а. л.].

Зотов Р. В. О чер­ни­гов­ских кня­зьях по Любец­ко­му сино­ди­ку… С. 27;

Фила­рет. Исто­ри­ко-ста­ти­сти­че­ское опи­са­ние Чер­ни­гов­ской епар­хии. Кн. 5. С. 43. №35, 36.
Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. Сере­ди­на XIII — сере­ди­на XVI в. — М.: Квад­ри­га; Рус­ская пано­ра­ма, 2012. — 364 с. — (Исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ские иссле­до­ва­ния). — 1000 экз.

Кром М. М. Меж­ду Русью и Лит­вой. Погра­нич­ные зем­ли в систе­ме рус­ско-литов­ских отно­ше­ний кон­ца XV — пер­вой тре­ти XVI в.. — 2‑е изд., испр. и доп.. — М.: Квад­ри­га; Объ­еди­нен­ная редак­ция МВД Рос­сии, 2010. — 320 с.

Геральдика и сфрагистика

На гра­ма­це 1488 г. заха­ва­ла­ся віс­лая вас­ко­вая пячат­ка кня­зя Дзміт­рыя Вара­тын­ска­га. Яна змеш­ча­на ў вас­ко­вы каўч­э­жац, пры­ве­ша­ны да загі­ну пасяр­эд­зіне арку­ша на звітых шну­рах з чырво­ных шаў­ко­вых нітак. Выя­ва на ёй не чыта­ец­ца; маг­чы­ма, гэта фігу­ра чала­ве­ка. Падоб­ным чынам аформ­ле­на пячат­ка на літоўска-адо­еўскім да-гаво­ры 1481 г., заха­ва­на­сць яко­га крыху леп­шая. На дум­ку А. Каза­ко­ва, гэта пячат­ка кня­зя Міхаі­ла Адо­еўска­га з выя­вай чала­ве­ка, які стаі­ць 2. Вар­та ўда­клад­ні­ць, што на пячат­цы 1481 г. увер­се – віньет­ка, пад ёй фігу­ра ў поў­ны рост, мяр­ку­ец­ца, што ў яе ёсць кры­лы. У такім выпад­ку ў ёй мож­на бачы­ць архан­ге­ла Міхаі­ла – патра­наль­на­га заступ­ніка кня­зя Міхаі­ла Адо­еўска­га. На пячат­цы кня­зя Іва­на Міхай­лаві­ча Вара­тын­ска­га 1587 г. бачым чала­ве­ка, які стаі­ць перад дрэ­вам 3. Не выклю­ча­на, што такім чынам пака­за­ны біб­лей­скі сюж­эт казан­ня Іаа­на Хры­с­ці­це­ля пра наб­лі­ж­энне цар­ства нябес­на­га: “Уся­кае дрэ­ва, якое не родзі­ць добра­га пло­ду, сся­ка­ю­ць і кіда­ю­ць у агонь” (Мц.: 3, 10) 4. У сувязі з гэтым мож­на дума­ць, што на віс­лых пячат­ках кня­зёў навасіль­ска­га дому часта адлюстроў­ваў­ся тэзай­мен­ны (патра­наль­ны) свя­ты або архан­гел, што тра­ды­цый­на для афарм­лен­ня рус­кіх пяч­а­так яшчэ з даман­голь­ска­га часу. Зрэ­шты, маглі быць і выклю­ч­эн­ні. На гра­ма­це архі­манд­ры­ту Троі­ца-Сер­гіе­ва мана­сты­ра Дыянісію 1613 г. ёсць дзве пячат­кі: столь­ніка кня­зя Іва­на Адо­еўска­га і ваяво­ды Гры­го­рыя Пуш­кі­на. На адной з іх гусак з выгну­тай назад шыяй, на дру­гой – гераль­дыч­ныя віньет­кі. 5

Дже­ре­ла

Р. Бяс­па­лаў, С. Пале­хаў, Гісто­рыя літоўска-навасіль­скіх дага­во­раў 1427–1491 гадоў і літоўска-вара­тын­скія гра­ма­ты 1483 і 1488 гадоў // Бела­рус­кі гіста­рыч­ны агляд. 2018. Т. 25

Синодики

Синодик Успенского собора

«Кня­гине Марьи княж Федо­ро­ве Юрье­ви­ча Воро­тын­ска­го и сыну ее кня­зю Михаилу». 

ДРВ. Ч. 6. С. 45

Синодик Кирилло-Белозерского монастыря конца XV – первой четверти XVI в. 

«Кня­зя Миха­и­ла, кня­зя Рома­на, кня­зя Геор­гия, кня­зя Ионы, кня­зя Ионы, кня­зя Федо­ра, кня­зя Миха­и­ла, кня­зя Миха­и­ла, кня­зя Лва, кня­зя Федо­ра, кня­зя Федо­ра, кня­зя Симео­на, кня­зя Кипри­а­на, кня­зя Евме­ниа, кня­зя Тихо­на, кня­зя Логги­на, кня­зя Димит­рея, кня­зя Евдо­ки­ма, кня­ги­ню Ефросинию». 

РГА­ДА. Ф. 181. Ед. хр. 539. Л. 79.

Синодик Киево-Печерской лавры

Рід кня­гині Фео­до­сії Буй­ни­ць­кої (с. 10): «Кня­зя Кор­ни­лія, кня­зя Андрія, кня­зя Юрія, кня­ги­ню Мав­ру, кня­ги­ню Анну, кня­зя Сте­па­на, кня­зя Семе­на, кня­зя Іоана, кня­зя Олек­сандра, кня­зя Іоана, кня­зя Семе­на, кня­зя Дмит­ра, кня­зя Євста­фія, кня­зя Гри­горія, кня­зя Андрія, кня­зя Іоана, кня­зя Хари­то­на, кня­зя Васи­ля, кня­зя Михай­ла, кня­зя Андрія, кня­зя Михай­ла, кня­зя Васи­ля, кня­зя Іоана, кня­ги­ню Анну, кня­ги­ню Тетя­ну, кня­ги­ню Ана­стасію, кня­ги­ню Марію, кня­ги­ню Іри­ну, кня­ги­ню Агри­пи­ну, кня­ги­ню Улья­ну, кня­зя Іоана, кня­зя Федо­ра, кня­зя Михай­ла, кня­зя Іоана, кня­зя Іоана, кня­ги­ню Тетя­ну, Авдотью,
кінець».

Синодик ризницы Троице-Сергиева монастыря

«Кня­зю Пат­ри­кею (Воро­тын­ские), кня­зю Васи­лию, кня­гине Марии»

ОР РГБ. Ф. 304/III. № 25. Л. 11, 65.

Синодик белёвского Спасо-Преображенского монастыря

«Род бла­го­вер­ных кня­зей беле́вских».

«[Л. 17 об.] Род(ъ) бл(а)гове́рныхъ кн(я)з(е)й беле́вских(ъ). | 1- Кн(я)зя Гео́ргия, кн(я)зя Андре́я, | кн(я)зя Гео́ргия, кн(я)зя Фео́дора. ‑1 | 2- Кн(я)зя Васи́лия, кн(я)зя Миха́ила, | кн(я)зя Васи́лия, кн(я)зя Фео́дора, | кн(я)зя Ива́нна, кн(я)зя Андре́я, | кн(я)зя Васи́лия, кн(я)зя Ива́нна. ‑2 | 3- Кн(я)зя Ива́нна, кн(я)зя Константи́на, | кн(я)зя Алекса́ндра, и́нока кн(я)зя | Андрея́на, кн(я)зя Дими́трия, | кн(я)зя Влади́мира, кн(я)зя Иван­на, | кн(я)зя Симео́на, кн(я)зя Фео́дора, | кн(я)зя Дими́трия, кн(я)зя Гео́ргия, | кн(я)зя Л(ь)ва, кн(я)зя Андре́я, | кн(я)зя Ива́нна, кн(я)зя Миха́ила, || [Л. 18] кн(я)зя Гео́ргия, кн(я)зя Дани́лу. ‑3 | | 4- Кн(я)г(и)ню М(а)рию, кн(я)г(и)ню А́нноу, | кн(я)г(и)ню Евдоки́ю, кн(я)г(и)ню Феодо́сию, | кн(я)г(и)ню А́нну, кн(я)г(и)ню Еоупракси́ю, | и́ноку кн(я)г(и)ню Маремия́ну, и́нокоу | кн(я)г(и)ню А́нну, кн(я)г(и)ню Фоти́нию, | кн(я)г(и)ню Евдоки́ю, княж­ну Еле́ну, | княж­ну М(а)рию, кн(я)г(и)ню Анаста́сию. — 4 ||». 

РГБ ОР, Ф. 178, Оп. том 4, №8297. – Сино­дик белёв­ско­го Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го монастыря. 

В пуб­ли­ка­ции уда­ре­ния руко­пи­си пол­но­стью сохра­не­ны. Зна­ки пре­пи­на­ния рас­став­ле­ны по смыс­лу, в ори­ги­на­ле на их месте почти вез­де сто­ят точ­ки. Сло­ва после точ­ки и соб­ствен­ные име­на пишут­ся с заглав­ной бук­вы. Бук­вы отсут­ству­ю­щие в совре­мен­ном алфа­ви­те заме­не­ны на соот­вет­ству­ю­щие им бук­вы и бук­во­со­че­та­ния. Выне­сен­ные над стро­кой бук­вы вне­се­ны в стро­ку и выде­ле­ны кур­си­вом, а бук­вы, опу­щен­ные при вынос­ной, поме­ще­ны в тек­сте в круг­лых скоб­ках. Пря­мая чер­та «|» ука­зы­ва­ет конец строк; две пря­мые чер­ты «||» — конец стра­ниц; знак «| |» ука­зы­ва­ет на про­пуск стро­ки. В нача­ле стра­ниц квад­рат­ных скоб­ках «[ ]» кур­си­вом поме­ще­ны номе­ра листов. Текст услов­но раз­бит на четы­ре фраг­мен­та, кото­рые заклю­че­ны в над­строч­ные сим­во­лы типа «1- … ‑1».

Публ. Бес­па­лов Р. А. .... ...

Синодик Лихвинского Доброго монастыря по статье В.М. Кашкарова в «Известиях Калужской ученой архивной комиссии» за 1898 год (выпуск 2‑й):

Поми­наль­ные запи­си кня­зей Одоевских:

1. князь Георгий
2. князь Михаил
3. князь Тихон
4. князь Роман Семенович
5. князь Лев
6. князь инок Иона
7. князь Федор Юрьевич
8. князь Семен Юрьевич
9. князь Васи­лий Юрьевич
10. князь Михаил
11. князь Михаил
12. князь Михей
13. князь Севастьян
14. князь Иоанн (Сухо­рук)
15. князь Васи­лий (Швих)
16. князь Матфей
17. князь Роман
18. князь Константин
19. князь Ники­та Романович
20. князь Максим
21. князь Федор
22. князь Киприян
23. князь Евмений
24. князь Иосиф
25. князь Евфим
26. князь Петр
27. князь Иоанн
28. князь Андрей
29. князь Василий
30. князь Иоанн
31. князь Патрикий
32. князь Иоанн
33. князь Василий
34. князь Иоанн
35. князь Василий
36. князь Иоанн
37. князь Иоанн
38. князь Андрей
39. князь инок Вассиан
40. князь Дани­ил Семенович
41. князь Михаил
42. князь Гурий
43. князь Симеон
44. князь млад. Иоанн
45. князь Георгий
46. князь Борис
47. Иоанн
48. князь Василий
49. князь Федор
50. князь инок Моисей
51. князь Федор
52. князь Роман
53. князь млад. Никита
54. князь млад. Федор
55. князь млад. Михаил
56. князь млад. Никита
57. князь млад. Василий
58. князь млад. Иоанн
59. князь Зино­вий Никитич
60. князь млад. Петр
61. князь Варфаломей
62. князь Петр
63. князь Дмитрий
64. князь млад. Андрей
65. князь млад. Никита
66. князь млад. Григорий
67. князь млад. Федор
68. князь млад. Дмитрий
69. князь млад. Никита
70. князь млад. Никита
71. князь млад. Михаил
72. князь млад. Федор
73. князь млад. Иоанн
74. князь млад. Наум
75. князь Зиновий
76. князь млад. Андрей
77. князь млад. Дмитрий
78. Игна­тий во ино­цех инок схим­ник Иосаф (титул не указан)
79. князь Афанасий
80. князь Иоанн
81. князь Василий
82. князь Дмитрий
83. князь Иоанн
84. млад. Дмитрий
85. млад. Андрей
86. князь Иоанн, убиенный
87. князь Иоанн
88. ? (этот номер про­пу­щен. Ошиб­ка в публикации?)
89. князь Михаил
90. князь Иоанн
91. князь Алексей
92. князь Федор

Поми­наль­ные запи­си кня­гинь и кня­жон Одоевских:

Кня­ги­ня ино­ка Софья
2. Княж­на ино­ка Мария
3. Княж­на ино­ка Маремьяна
4. Кня­ги­ня Софья
5. Кня­ги­ня ино­ка Анастасия
6. Кня­ги­ня ино­ка Александра
7. Кня­ги­ня ино­ка Маремьяна
8. Кня­ги­ня Васса
9. Кня­ги­ня Анна
10. Кня­ги­ня Фекла
11. Кня­ги­ня Юлиания
12. Княж­на Мария
13. Княж­на ино­ка Юлиания
14. Кня­ги­ня Евдокия
15. Кня­ги­ня Мария
16. Кня­ги­ня ино­ка Марфа
17. Княж­на ино­ка Мария
18. Княж­на Евдокия
19. Княж­на Ксения
20. Княж­на Ирина
21. Княж­на Стефанида
22. Княж­на Ирина
23. Княж­на Агафия
24. Княж­на Евдокия
25. Княж­на Дария
26. Княж­на Юстиния
27. Кня­ги­ня ино­ка Анна
28. Княж­на Мария
29. Кня­ги­ня Юлиания
30. Княж­на Ирина
31. Княж­на Аграфена
32. Княж­на Мария
33. Кня­ги­ня Мария
34. Агра­фе­на, во ино­цех ино­ка схим­ни­ца Александра
35. Кня­ги­ня Гли­ке­рия схимница
36. Княж­на ино­ка схим­ни­ца Александра
37. Кня­ги­ня Марья Михайловна

Поколенная роспись рода

XII генерація від Рюрика

КН. МИХА­ИЛ ..... ГЛУХОВСКИЙ

уп. в Вве­ден­ском синодике. 

XIII генерація від Рюрика

КН. СЕМЕН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ГЛУ­ХОВ­СКИЙ И НОВОСИЛЬСКИЙ

Све­де­ния о глу­хов­ских и ново­силь­ских кня­зьях содер­жат­ся в Любец­ком сино­ди­ке, в кото­ром поми­на­ют «кн(я)зя Миха­и­ла Глу­хов­ско­го и с(ы)на его кн(я)зя Симео­на; кн(я)зя Алек­сандра Ново­сил­ска­го оубы­то­го от татаръ за пра­во­слав­ную веру; кн(я)зя Симео­на Александровича».

По Бар­хат­ной кни­ге родо­на­чаль­ник Ново­силь­ские, Воро­тын­ских, Белев­ских и Одоевских.

1352, Того же лета бысть мор силен зело в Смо­лен­ске, и в Кие­ве, и в Чер­ни­го­ве, и в Суж­да­ле, и во всей зем­ле Рус­стей смерть люта и напрас­на и ско­ра. И бысть страх и тре­пент велий на всех чело­ве­цех. В Глу­хо­ве же тогда ни един чело­век не оста­ся, вси изо­мро­ша. Сице же и на Белоозере.

XIV генерація від Рюрика

КН. АНДРЕ­ЯН СЕМЕ­НО­ВИЧ НОВОСИЛЬСКИЙ

В сино­ди­ке быв­ше­го рязан­ско­го Свя­то-Духо­ва мона­сты­ря, в кото­ром запи­сан «Андре­ян, Алек­сандр Семе­но­ви­чи Ново­силь­ские» 6.

КН. АЛЕК­САНДР СЕМЁ­НО­ВИЧ НОВО­СИЛЬ­СКИЙ († 15 IX 1326)

князь Ново­силь­ский, пред­по­ло­жи­тель­но сын глу­хов­ско­го кня­зя Семё­на Михай­ло­ви­ча. В Любец­ком сино­ди­ке под номе­ром 45 упо­ми­на­ет­ся «уби­тый от татар» князь Алек­сандр Ново­силь­ский. Пер­вый иссле­до­ва­тель сино­ди­ка, мит­ро­по­лит Фила­рет, счи­тал дан­но­го Алек­сандра родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Баря­тин­ских, с чем не согла­си­лись дру­гие иссле­до­ва­те­ли. Так, Р. В. Зотов ука­зал, что кня­зья Баря­тин­ские про­ис­хо­дят от тарус­ских кня­зей, а не от ново­силь­ских. Н. Кваш­нин-Сама­рин выска­зал пред­по­ло­же­ние, что упо­ми­на­е­мый в сино­ди­ке Алек­сандр Ново­силь­ский — одно лицо с каз­нён­ным «дина­го дни на еди­номъ месте на реце, нари­ца­е­меи Кон­драк­лии» в Орде по при­ка­зу хана Узбе­ка одно­вре­мен­но с вели­ким кня­зем Дмит­ри­ем Михай­ло­ви­чем Гроз­ные Очи ново­силь­ско­го кня­зя Алек­сан­дром, о чём Рогож­ский лето­пи­сец упо­ми­на­ет под 15 сен­тяб­ря 1326 года. По мне­нию Кваш­ни­на-Сама­ри­на этот Алек­сандр был сыном глу­хов­ско­го кня­зя Семё­на Михай­ло­ви­ча и дедом ново­силь­ско­го кня­зя Рома­на Семёновича.

Иссле­до­ва­тель исто­рии Ново­силь­ско­го кня­же­ства Мол­ча­нов обра­тил вни­ма­ние на то, что в Любец­ком сино­ди­ке рядом с Алек­сан­др­ром (№ 45) запи­сан рядом князь Миха­ил Глу­хов­ский (№ 44) и пред­по­ло­жил, что они бра­тья и сыно­вья Семё­на Михай­ло­ви­ча Глу­хов­ско­го. Зотов при­нял дан­ную вер­сию и раз­вил её. По его мне­нию, посколь­ку Роман Семё­но­вич в родо­слов­ных пока­зан сыном Семё­на Михай­ло­ви­ча, то он был вну­ком не Алек­сандра (как счи­тал Кваш­нин-Сама­рин), а Миха­и­ла Семё­но­ви­ча. В том же Любец­ком сино­ди­ке упо­ми­на­ют­ся рядом с Алек­сан­дром Ново­силь­ским кня­зья Семён и Сер­гей Алек­сан­дро­ви­чи (послед­ний с при­пис­кой «уби­ен­ный от татар»), а так­же князь Миха­ил Все­во­ло­до­вич. Пер­вые двое по пред­по­ло­же­нию Зото­ва были сыно­вья­ми Алек­сандра Новосильского.

О био­гра­фии Алек­сандра кро­ме фак­та его каз­ни, как и о её при­чи­нах, ниче­го не извест­но. Поль­ский исто­рик С. М. Кучинь­ский пред­по­ло­жил, что Алек­сандр Ново­силь­ский был свя­зан с вели­ким кня­зем Литов­ским Геди­ми­ном и казнь свя­за­на с литов­ско-ордын­ски­ми отношениями.

XV генерація від Рюрика

КН. СЕМЕН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ НОВОСИЛЬСКИЙ

Све­де­ния о глу­хов­ских и ново­силь­ских кня­зьях содер­жат­ся в Любец­ком сино­ди­ке, в кото­ром поми­на­ют «кн(я)зя Миха­и­ла Глу­хов­ско­го и с(ы)на его кн(я)зя Симео­на; кн(я)зя Алек­сандра Ново­сил­ска­го оубы­то­го от татаръ за пра­во­слав­ную веру; кн(я)зя Симео­на Алек­сан­дро­ви­ча». Если в Любец­ком сино­ди­ке после кня­зя Алек­сандра Ново­силь­ско­го запи­сан его сын, то этот князь «Симе­он Алек­сан­дро­вич» дол­жен был жить в сере­дине XIV в. Дей­стви­тель­но, в духов­ной гра­мо­те вели­ко­го /77/ кня­зя мос­ков­ско­го Семе­на Ива­но­ви­ча 1353 г. упо­ми­на­ет­ся: «Забе­регъ, что есмь купил оу Семе­на оу Новосильског(о)». Покуп­ка воло­сти Забе­рег состо­я­лась в пери­од с 1340 г. (когда Семен Ива­но­вич Гор­дый стал вели­ким кня­зем) по 1348 г. (когда Забе­рег впер­вые упо­ми­на­ет­ся в каче­стве куп­ли) 61. Веро­ят­но, в Любец­ком сино­ди­ке запи­са­на одна ветвь (без боко­вых отрост­ков), состо­я­щая из четы­рех поко­ле­ний глу­хов­ских и ново­силь­ских кня­зей. Одна­ко этот источ­ник не пока­зы­ва­ет, от кого она про­изо­шла. В родо­слов­цах «князь Семен Глу­хов­ской Ново­силь­ской» назван отцом кня­зя Рома­на Ново­силь­ско­го. Этот «князь Романъ Семенович[ь] Ново­силь­скыи» (с отче­ством и титу­лом) впер­вые упо­мя­нут в Лето­пис­ном сво­де 1408 г. под 1375 г. , а послед­ний раз в живых – в мос­ков­ско-рязан­ском докон­ча­нии 1402 г. С опо­рой на родо­слов­цы Р. В. Зотов счи­тал, что отцом кня­зя Семе­на Ново­силь­ско­го, жив­ше­го в сере­дине XIV в. был князь Миха­ил Семе­но­вич Глу­хов­ский. Автор постро­ил родо­слов­ную схе­му, в кото­рой отче­ство кня­зя Миха­и­ла Глу­хов­ско­го, а так­же еще один князь Семен Михай­ло­вич – не упо­ми­на­ют­ся ни в одном из источников.

СЕР­ГЕЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ НОВОСИЛЬСКИЙ

В том же Любец­ком сино­ди­ке упо­ми­на­ют­ся рядом с Алек­сан­дром Ново­силь­ским кня­зья Семён и Сер­гей Алек­сан­дро­ви­чи (послед­ний с при­пис­кой «уби­ен­ный от татар»), а так­же князь Миха­ил Все­во­ло­до­вич. Пер­вые двое по пред­по­ло­же­нию Зото­ва были сыно­вья­ми Алек­сандра Ново­силь­ско­го 7.

XVI генерація від Рюрика

КН. ИВАН /...../ НОВОСИЛЬСКИЙ

В сво­ем посла­нии кон­стан­ти­но­поль­ско­му пат­ри­ар­ху Фило­фею Кок­ки­ну (в кон­це авгу­ста 1371 г. Фило­фей почти пол­но­стью про­ци­ти­ро­вал его в сво­ем посла­нии мит­ро­по­ли­ту Киев­ско­му и всея Руси Алек­сию.) вели­кий князь литов­ский Оль­герд писал: «Напа­ли на зятя мое­го ново­силь­ско­го кня­зя Ива­на и на его кня­же­ство, схва­ти­ли его мать и отня­ли мою дочь, не сло­жив клят­вы, кото­рую име­ли к ним» — собы­тие неда­ти­ро­ван­ное. Литов­ское вли­я­ние вплот­ную при­бли­зи­лось к вер­хо­вьям Оки еще с 1357 г., когда под вер­хов­ную власть Оль­гер­да ото­шел Брянск75. Затем до 1360 г. литов­ский мит­ро­по­лит Роман само­воль­но овла­дел Брян­ской епар­хи­ей, а так­же побу­дил Оль­гер­да «вос­стать про­тив горо­да Алек­си­на и разо­рить тамош­них христиан»76. Алек­син нахо­дил­ся в севе­ро-восточ­ной части Брян­ской епар­хии на реке Оке [Бес­па­лов, 2012, с. 58], но со вре­мен мит­ро­по­ли­та Пет­ра вхо­дил в состав мит­ро­по­ли­чьих вла­де­ний и в 1360 г., види­мо, под­чи­нял­ся мит­ро­по­ли­ту Алексию77. Мож­но думать, что поход на Алек­син был для литов­ских войск неудач­ным. Вско­ре как у литов­ской, так и у мос­ков­ской сто­ро­ны появи­лась новая воз­мож­ность для про­дви­же­ния сво­их инте­ре­сов в Чер­ни­гов­ской зем­ле, и воз­ник новый повод для столк­но­ве­ния меж­ду собой. Зимой 1362–1363 г. умер мит­ро­по­лит Роман. Нака­нуне, в 1362 г. по Брян­ску, Ново­си­лю и Кор­ше­ву про­ка­ти­лась эпи­де­мия чумы. Может быть, от нее же умер преж­ний брян­ский владыка,который управ­лял Брян­ской епар­хи­ей под нача­лом мит­ро­по­ли­та Рома­на. Летом 1363 г. Алек­сий ездил в Лит­ву, после чего выдви­нул на брян­скую кафед­ру сво­е­го став­лен­ни­ка Пар­фе­ния. Поз­же пат­ри­арх Нил при­зна­вал, что далее Алек­сий «не нахо­дил нуж­ным оста­вить мно­го­люд­ную стра­ну и вели­кую Цер­ковь и отой­ти к мало­му остат­ку киев­ской паст­вы», но «один из сосед­них епи­ско­пов, когда было нуж­но, испол­нял в Кие­ве потреб­ные священнодействия»80. По всей види­мо­сти, этим епи­ско­пом был Пар­фе­ний. Может быть, Оль­герд вынуж­ден­но пошел на эту уступ­ку. Летом 1364 г. кня­ги­ня Ана­ста­сия Твер­ская (жена кня­зя Алек­сандра и мать кня­зя Миха­и­ла) при­во­зи­ла в Тверь свою внуч­ку – некре­ще­ную дочь Оль­гер­да и Улья­ны Алек­сан­дров­ны. Мит­ро­по­лит Алек­сий ездил в Тверь и кре­стил ее. Одна­ко Брян­ская епар­хия для Оль­гер­да была поте­ря­на. Даже в 1370 г. он не смог потре­бо­вать вклю­чить ее в состав Литов­ской митрополии82. Тем не менее Оль­герд тоже вос­поль­зо­вал­ся запу­сте­ни­ем, кото­рое при­нес­ла эпи­де­мия чумы. Соглас­но Рогож­ско­му лето­пис­цу, в 1363 г. «Лит­ва взя­ли Кор­шевъ и створишас(я) мяте­жи и тяго­та людемъ по всеи земли»83. К сожа­ле­нию, город пока не лока­ли­зо­ван. Одна­ко извест­но, что он рас­по­ла­гал­ся на реке Сосне (Быст­рой Сосне)84. По ней про­хо­дил вод­ный путь из Верх­не­го Подо­нья в Посе­мье. Через пере­воз на Сосне про­хо­ди­ла доро­га в Крым (Мурав­ский шлях). Эта область име­ла боль­шое зна­че­ние для тран­зи­та людей и това­ров. Совсем рядом рас­по­ла­гал­ся ослаб­лен­ный мором Новосиль85, одна­ко литов­ские вой­ска не ста­ли его захва­ты­вать. Либо Оль­герд уже нахо­дил­ся в сою­зе с кня­зем Ива­ном Ново­силь­ским, либо заклю­чил с ним мир во вре­мя похо­да 1363 г. В резуль­та­те это­го сою­за Оль­герд и выдал свою дочь за ново­силь­ско­го кня­зя. По всей види­мо­сти, союз­ни­ки Оль­гер­да не долж­ны были постра­дать от похо­да литов­ских войск на Кор­шев, напро­тив, мог­ли полу­чить от них под­держ­ку. В таком слу­чае, лето­пис­ное сооб­ще­ние «створишас(я) мяте­жи и тяго­та людемъ по всеи зем­ли» гово­рит о том, что в зем­ле союз­ни­ков Оль­гер­да были при­тес­не­ны их про­тив­ни­ки, кото­рые под­ня­ли мятеж и кото­рым сочув­ство­вал лето­пи­сец. Так были созда­ны пред­по­сыл­ки для вме­ша­тель­ства мос­ков­ской сто­ро­ны в этот кон­фликт. Может быть, вслед­ствие этих собы­тий с помо­щью вла­ды­ки Пар­фе­ния мит­ро­по­лит Алек­сий сна­ча­ла задей­ство­вал свой обыч­ный цер­ков­но-адми­ни­стра­тив­ный ресурс. Лишь затем, веро­ят­но, око­ло 1364 г. мос­ков­ские вой­ска совер­ши­ли поход на Калу­гу, Мценск и Ново­силь, отня­ли кня­же­ство у кня­зя Ива­на Ново­силь­ско­го, взя­ли в плен его жену – дочь Оль­гер­да. К сожа­ле­нию, в лето­пи­сях Севе­ро-Восточ­ной Руси эти собы­тия не зафик­си­ро­ва­ны. Одна­ко, во-пер­вых, лето­пис­ные све­де­ния о собы­ти­ях XIV в., про­изо­шед­ших в чер­ни­гов­ских зем­лях, вооб­ще крайне скуд­ны; во-вто­рых, пись­мо Оль­гер­да сооб­ща­ет целый ряд и дру­гих уни­каль­ных све­де­ний, кото­рые не отра­зи­лись в дру­гих источ­ни­ках. В кон­це сво­е­го пись­ма к пат­ри­ар­ху Оль­герд про­сил дать ему осо­бо­го мит­ро­по­ли­та, в том чис­ле на Тверь, Ниж­ний Нов­го­род и Ново­силь. Одна­ко к осе­ни 1370 г. Оль­гер­ду до неко­то­рой сте­пе­ни уда­лось под­дер­жать толь­ко сво­е­го шури­на кня­зя Миха­и­ла Твер­ско­го. В отли­чие от Тве­ри, Ниж­ний Нов­го­род и Ново­силь не име­ли сво­их епар­хий. Князь Борис Кон­стан­ти­но­вич еще в 1365 г. вза­мен Ниж­не­го Нов­го­ро­да полу­чил Городец86. С тех пор он уже не являл­ся ниже­го­род­ским князем.В этой свя­зи сто­ит обра­тить вни­ма­ние на то, что в сво­ем пись­ме сен­тяб­ря – нача­ла нояб­ря 1370 г. Оль­герд вспо­ми­нал об этой доче­ри. При этом не упо­ми­нал о ее детях. Види­мо, к момен­ту пле­не­ния она не име­ла детей. Во вре­мя заклю­че­ния пере­ми­рия в декаб­ре 1370 г. вновь был под­нят вопрос о доче­ри Оль­гер­да. Если пред­по­ло­жить, что в то вре­мя жена кня­зя Ива­на Ново­силь­ско­го нахо­ди­лась в мос­ков­ском пле­ну, то для заклю­че­ния «веч­но­го мира» тре­бо­ва­лось опре­де­лить­ся с ее даль­ней­шей судь­бой. В ито­ге усло­ви­ем для заклю­че­ния «веч­но­го мира» стал брак доче­ри Оль­гер­да кня­ги­ни Еле­ны с кня­зем Вла­ди­ми­ром Андре­еви­чем. Ново­силь же ото­шел к союз­ни­ку Моск­вы кня­зю Рома­ну Семе­но­ви­чу Новосильскому87.

Князь Иван дол­жен был полу­чить какой-то ново­силь­ский удел. А. В. Шеков на осно­ва­нии «Спис­ка горо­дов даль­них и ближ­них» пола­га­ет, что князь Иван Ново­силь­ский мог вла­деть Воро­тын­ском. Оче­вид­но, к осе­ни 1370 г. он был еще жив, но в даль­ней­шем, види­мо, сошел с поли­ти­че­ской сце­ны. В дру­гих дошед­ших до наших дней источ­ни­ках он не упо­ми­на­ет­ся, о его потом­стве тоже ниче­го не извест­но8.

ЖЕНА: [......] ОЛЬ­ГЕР­ДОВ­НА, дочь Оль­гер­да Гедиминовича.

КН. РОМАН СЕМЕ­НО­ВИЧ НОВО­СИЛЬ­СКИЙ И ОДОЕВСКИЙ

сын Семе­на Алек­сан­дро­ви­ча; жил в кон­це XIV – нача­ле XV вв. К нача­лу 1370‑х гг. закре­пил за собой ново­силь­ский пре­стол. Целым рядом уче­ных отож­деств­ля­ет­ся с «вели­ким кня­зем Рома­ном», запи­сан­ным в мос­ков­ско-литов­ское докон­ча­ние 1372 г., как союз­ник вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча 9. Досто­вер­но впер­вые упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях под 1375 г. в мос­ков­ском похо­де на Тверь. В том же году в пер­вых чис­лах декаб­ря «перед Нико­ли­ным днем от Мамая при­и­да рать татарь­скаа, взял Ново­силь» 10. Соглас­но родо­слов­ной леген­де князь Роман Семе­но­вич «из Ново­си­ли в Одо­ев при­шел жити от наси­лья от татар­ско­го» 11. Пола­га­ют, что имен­но разо­ре­ние Ново­си­ля в 1375 г. подвиг­ло его к это­му шагу, но об этом мож­но гово­рить толь­ко пред­по­ло­жи­тель­но. Исхо­дя из кон­тек­ста лето­пи­сей, Одо­ев уве­рен­но сле­ду­ет счи­тать сто­ли­цей Ново­силь­ско­го кня­же­ства в 1407 г., когда «Лит­ва пово­е­ва­ша зем­лю Ново­сил­скую и град Одо­евь огнем попа­ли­ша» 12.

В 1380 г. князь Роман Семе­но­вич посы­лал вой­ска для уча­стия в бит­ве с Мама­ем 13. В 1385 г. участ­во­вал в похо­де войск мос­ков­ской коа­ли­ции на Рязань. В 1402 г. в каче­стве тре­тьей сто­ро­ны был участ­ни­ком мос­ков­ско-рязан­ско­го докон­ча­ния 14. В Любец­ком сино­ди­ке по спис­ку прео­св. Фила­ре­та Гуми­лев­ско­го (Ф) поми­на­ют «кн. Рома­на Ново­силь­ска­го, при­им­ша­го ангель­ский образ», что гово­рит о его мона­ше­ском постри­ге (оче­вид­но, перед­смер­тью) 15. Позд­няя леген­да при­пи­сы­ва­ет ему осно­ва­ние Лих­вин­ско­го Покров­ско­го Доб­ро­го мона­сты­ря 16. В древ­ней­ших источ­ни­ках все­гда высту­па­ет с титу­лом кня­зя «Ново­силь­ско­го». Одна­ко в XVI в. в родо­слов­ной рос­пи­си кня­зей Одо­ев­ских был запи­сан с титу­лом кня­зя «Одо­ев­ско­го» 17. Эта рос­пись ска­за­лась на неко­то­рых родо­слов­цах, напри­мер, Румян­цев­ском и Госу­да­ре­вом 18. Оче­вид­но, под­ме­на титу­ла была необ­хо­ди­ма одо­ев­ским кня­зьям для под­твер­жде­ния сво­е­го про­ис­хож­де­ния от кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча. Вме­сте с тем, в родо­слов­цах Лето­пис­ном, Пат­ри­ар­шей редак­ции и Редак­ции нача­ла XVII в., титул кня­зя Рома­на «Ново­силь­ско­го» был сохра­нен 19. Это рас­хож­де­ние дало повод кня­зю П. В. Дол­го­ру­ко­ву для сме­ши­ва­ния: «князь Ново­силь­ский и Одо­ев­ский» 20. Одна­ко сле­ду­ет заме­тить, что в древ­ней­ших источ­ни­ках такой титул у кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча нигде не встречается.

ЖЕНА: [.....].

Дети: Васи­лий Рома­но­вич, князь ново­силь­ский, родо­на­чаль­ник кня­зей Белёв­ских; Лев Рома­но­вич, князь ново­силь­ский, родо­на­чаль­ник кня­зей Воро­тын­ских; Юрий Рома­но­вич Чёр­ный, князь ново­силь­ский, родо­на­чаль­ник кня­зей Одо­ев­ских; Дани­ил Рома­но­вич. Князь с таким име­нем упо­мя­нут в Любец­ком сино­ди­ке, одна­ко не исклю­че­но, что это мона­ше­ское имя кня­зя Юрия Рома­но­ви­ча, имя кото­ро­го в сино­ди­ке отсут­ству­ет. По мне­нию Л. Вой­то­ви­ча, иссле­до­вав­ше­го сино­дик Кие­во-Печер­ской лав­ры, упо­мя­ну­тый сре­ди Воро­тын­ских кня­зей Дани­ил явля­ет­ся сыном Романа.

XVI генерація від Рюрика

КН. ВАСИ­ЛИЙ РОМА­НО­ВИЧ НОВО­СИЛЬ­СКИЙ И БЕЛЕВСКИЙ

стар­ший сын кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го, родо­на­чаль­ник белёв­ской вет­ви ново­силь­ских кня­зей. В запи­си Любец­ко­го сино­ди­ка (Ф), веро­ят­но, вос­хо­дя­щей к про­то­гра­фам вто­рой чет­вер­ти XV в., после кня­зя «Рома­на Ново­силь­ска­го» поми­на­ют кня­зя «Васи­лия Рома­но­ви­ча Ново­силь­ска­го» 21. В Румян­цев­ском и офи­ци­аль­ном Госу­да­ре­вом родо­слов­цах сере­ди­ны XVI в. князь Васи­лий был ука­зан без титу­ла как сын «Одо­ев­ско­го» кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча. Так же без титу­ла он был впи­сан в «Родо­слов­ную кня­зей Одо­ев­ских», кото­рая была одним из источ­ни­ков для Госу­да­ре­ва родо­слов­ца 22. Исхо­дя из это­го, П. Н. Пет­ров был скло­нен назы­вать Васи­лия Рома­но­ви­ча кня­зем «Одо­ев­ским» 23. Зна­чи­тель­ную пута­ни­цу в этот вопрос внес­ли редак­ции Лето­пис­но­го, Пат­ри­ар­ше­го родо­слов­цев сере­ди­ны XVI в. и Редак­ции нача­ла XVII в., в кото­рых Васи­лию Рома­но­ви­чу был при­пи­сан титул кня­зя «Белёв­ско­го» 24. В XIX в. эти изве­стия бук­валь­но вос­при­ни­ма­ли князь П. В. Дол­го­ру­ков, князь А. Б. Лоба­нов-Ростов­ский и М. Д. Хмы­ров. Толь­ко Г. А. Вла­сьев заме­тил, что Бар­хат­ной кни­ге Васи­лий Рома­но­вич «Белёв­ским» не назван 25. А. В. Шеков и Л. Вой­то­вич выска­за­ли мне­ние, что князь Васи­лий Рома­но­вич кня­жил толь­ко в Белё­ве, умер рань­ше сво­е­го отца и не успел полу­чить стар­шин­ство для себя и сво­их потом­ков. Поэто­му те и не пре­тен­до­ва­ли далее на стар­шин­ство в роду 26. Это пред­по­ло­же­ние спор­но из-за нахож­де­ния кня­зя Васи­лия Рома­но­ви­ча вме­сте с сыном кня­зем Миха­и­лом в родо­слов­ной рос­пи­си Одо­ев­ских кня­зей. На ее осно­ва­нии мож­но пола­гать, что еще князь Миха­ил Васи­лье­вич пре­тен­до­вал на стар­шин­ство в роду ново­силь­ских кня­зей 27 В сино­ди­ке Белёв­ско­го Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го мона­сты­ря «Род бл(а)говерных кн(я)з(е)й Беле́вских» начи­на­ет­ся с «кн(я)зя Васи­лия», без титу­ла (не счи­тая кня­зей, оши­боч­но сме­шан­ных с Белёв­ски­ми в сере­дине XVII в.). Одна­ко спи­сок белёв­ских кня­гинь в нем начи­на­ет­ся толь­ко с кня­ги­ни Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча 28. Сле­до­ва­тель­но, сыно­вья кня­зя Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча, сде­лав­шие в сино­ди­ке запись о сво­их роди­те­лях, дей­стви­тель­но при­зна­ва­ли Васи­лия Ново­силь­ско­го сво­им родо­на­чаль­ни­ком, но сам Васи­лий, воз­мож­но, в Белё­ве не кня­жил. Наи­боль­шее дове­рие долж­на вызы­вать запись Любец­ко­го сино­ди­ка (Ф), где он ука­зан с родо­вым титу­лом кня­зя «Ново­силь­ско­го». В Спис­ке горо­дов даль­них и ближ­них (памят­ник кон­ца XIV в.) Белёв вовсе отсут­ству­ет 29. Веро­ят­но, в каче­стве удель­но­го цен­тра он воз­ник толь­ко в пер­вой тре­ти XV в.

Веро­ят­но Васи­лий уна­сле­до­вал Ново­силь­ское кня­же­ство после смер­ти отца. О его прав­ле­нии ниче­го не извест­но. По мне­нию поль­ско­го исто­ри­ка С. М. Кучинь­ско­го, после смер­ти Рома­на еди­ное Ново­силь­ско-Одо­ев­ское кня­же­ство пере­ста­ло суще­ство­вать, рас­пав­шись на уде­лы. Одна­ко про­тив этой точ­ки зре­ния высту­па­ют неко­то­рые совре­мен­ные исто­ри­ки, ука­зы­вая на то, что ново­силь­ские кня­зья ещё в 1427 сохра­ня­ли родо­вое един­ство. После смер­ти Васи­лия ему, веро­ят­но, насле­до­вал млад­ший брат Лев Романович.

КНЯЗЬ ЛЕВ РОМА­НО­ВИЧ НОВО­СИЛЬ­СКИЙ И ВОРО­ТЫН­СКИЙ († 1‑я треть XV в.)

вто­рой сын кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го, извест­ный из родо­слов­цев, родо­на­чаль­ник воро­тын­ской вет­ви ново­силь­ских князей.

О хро­но­ло­гии жиз­ни кня­зя Льва Рома­но­ви­ча Ново­силь­ско­го извест­но очень мало. В Успен­ском все­лен­ском сино­ди­ке он назван сре­ди кня­зей, умер­ших в пер­вой тре­ти XV в. Осе­нью 1424 г. стар­шим ново­силь­ским кня­зем уже высту­пал его млад­ший брат – Юрий Рома­но­вич 18; в авгу­сте 1427 г. жена кня­зя Льва Рома­но­ви­ча назва­на «вдо­вой» Был впи­сан в «Родо­слов­ную кня­зей Одо­ев­ских» и пере­чис­лен­ные выше родо­слов­цы вооб­ще без титу­ла 30. Князь П. В. Дол­го­ру­ков отнес его к кня­зьям «Одо­ев­ским», а Г. А. Вла­сьев – к «Воро­тын­ским» 31. Одна­ко прео­св. Фила­рет обна­ру­жил, что Елец­ком сино­ди­ке поми­на­ет­ся князь «Лев Рома­но­вич Ново­силь­ский» 32. Его наход­ка под­твер­жда­ет­ся Ростов­ским и Успен­ским все­лен­ски­ми сино­ди­ка­ми, где запи­са­но: «кн(я)зю Л(ь)ву Рома­но­ви­чю Ново­силь­ско­му… веч­ная памят(ь)» 33. Запи­сан так­же в сино­ди­ке Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря34. Оче­вид­но, после стар­ше­го бра­та Лев Рома­но­вич по стар­шин­ству рода пре­тен­до­вал на стар­шее Ново­силь­ское кня­же­ние в Одоеве.

Воро­тынск в в кон­це XIV в. он запи­сан в «Спис­ке горо­дов даль­них и ближ­них» сре­ди горо­дов «литов­ских»35. По мне­нию А. В. Шеко­ва, это может объ­яс­нять­ся поли­ти­че­ской ори­ен­та­ци­ей вла­дель­ца Воро­тын­ска, если тако­вым был зять вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Оль­гер­да – князь Иоанн Ново­силь­ский, кото­рый, веро­ят­но, умер до нача­ла XV в.36 Затем Воро­тынск видим у потом­ков кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го, кото­рые до 1427 г. были союз­ни­ка­ми Моск­вы. 4 июля 1406 г. вели­кий князь литов­ский Вито­вт писал вер­хов­но­му мар­ша­лу Немец­ко­го орде­на: «мы даем Вам знать, что в день отправ­ле­ния это­го пись­ма к нам при­шло изве­стие, что гер­цог Лугвень и дру­гие наши вое­во­ды с вой­ска­ми напа­ли на кре­пость наше­го вра­га, назы­ва­е­мую Воро­тынск (Wrotinsko). И после это­го в бли­жай­шее вос­кре­се­нье взя­ли ее и сожгли»37. Взя­тие литов­ски­ми вой­ска­ми Воро­тын­ска отме­че­но и в Твер­ской лето­пи­си: «Лит­ва же, въступль же глуб­ле въ стра­ну Мос­ков­скую, градъ Воро­ты­не­скь взя­ша <…>»38. В мос­ков­ско-рязан­ском дого­во­ре 1402 г. вели­кий князь мос­ков­ский заяв­лял, что ново­силь­ский князь с ним «один чело­век», то есть внеш­ний союз­ник39.

В 1427 г. Вито­вт пред­при­нял поезд­ку по «рус­ским отда­лен­ным зем­лям» сво­е­го вели­ко­го кня­же­ства. Добрав­шись до Смо­лен­ска, он поехал «более чем за сто миль» к восто­ку в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств. Пер­вый источ­ник о поезд­ке – это пись­мо Вито­вта вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го Орде­на Пав­лу фон Русдорф­фу, напи­сан­ное по воз­вра­ще­нии в Смо­ленск40. Име­ет дати­ров­ку: «Gegeben czu Smolensk in vigilia assumpcionis Marie. Anno etc. XXVII» (нем., лат.) – «Пере­да­но в Смо­лен­ске нака­нуне Успе­ния Девы Марии. Год [14]27». В изда­нии А. Про­хас­ки дати­ро­ва­но 14 авгу­ста 1427 г. В пись­ме в част­но­сти сооб­ща­лось: «Тут нас посе­ти­ли боль­шие (вели­кие) гер­цо­ги41, кото­рых так­же в их [стра­нах] почти­тель­но вели­ки­ми кня­зья­ми42 назы­ва­ют: рязан­ские – пере­я­с­лав­ский, прон­ский; ново­силь­ский со сво­и­ми детьми, и так­же из зна­ме­ни­той стра­ны Одо­ев­ской гер­цо­ги и гер­цо­ги­ня-вдо­ва воро­тын­ские etc.43 Нам неко­то­рые тот­час, неко­то­рые сего­дня, неко­то­рые в насто­я­щее вре­мя пре­да­лись с их зем­ля­ми и людь­ми, нам покло­ни­лись, вер­ность и послу­ша­ние сохра­нять пред­пи­са­ли (то есть подписали
докон­ча­ние – Р. Бес­па­лов). Каж­дый из них нас про­сил, что­бы мы управ­ля­ли на гра­ни­цах (обо­ро­ня­ли гра­ни­цы – Р. Б.) их стран».

Вто­рой источ­ник о поезд­ке – это письмо‑1 вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го Орде­на, отправ­лен­ное из Смо­лен­ска на сле­ду­ю­щий день шутом вели­ко­го кня­зя – Генне, кото­рый являл­ся тай­ным аген­том Орде­на44. Име­ет дати­ров­ку: «Gegeben czu Smalenczke an unser liben frauwenabende» (нем.) – «Пере­да­но в Смо­лен­ске в Успе­ние нашей люби­мой Девы». Меж­ду про­чим Генне сооб­щал: «…когда мой гос­по­дин вели­кий князь отпра­вил­ся далее, то вышел навстре­чу вели­кий князь, назы­ва­е­мый Рязан­ским – вели­кий, могу­ще­ствен­ный гос­по­дин. И, кро­ме него, еще 5 гос­под с гер­цо­ги­ней, [име­ю­щих] мно­же­ство земель и людей. 45 И отда­лись ему (Вито­вту – Р. Б.) вме­сте с зем­ля­ми и людь­ми, покло­ни­лись и при­нес­ли при­ся­гу. И дали мно­го подар­ков: преж­де все­го, коней, шуб, и собо­лей, и татар­ских денег.»

Пись­мо Вито­вта от 14 авгу­ста 1427 г. уни­каль­но тем, что оно напи­са­нов­след за заклю­че­ни­ем докон­ча­ний, и в нем уточ­не­ны титу­лы кня­зей – «grosse herczogen» — «боль­шие гер­цо­ги» или же «grosfursten» — «вели­кие кня­зья» рязан­ские: «als die von Preaslaw, die von Proniesk» — «пере­я­с­лав­ский и прон­ский», то есть Иван Федо­ро­вич и Иван Вла­ди­ми­ро­вич соот­вет­ствен­но46. Уточ­ня­лись и титу­лы кня­зей «Одо­ев­ской стра­ны». Нет сомне­ний, что стар­шим «ново­силь­ским» кня­зем высту­пал Юрий Рома­но­вич, ука­зан­ный в пись­ме 1425 г. как «herczog von Odoiow» — «гер­цог одо­ев­ский»47. Как и рязан­ские он назван «боль­шим (вели­ким) гер­цо­гом» из «рус­ских стран». Здесь же сто­ит ука­за­ние на дво­их его детей – кня­зей Ива­на и Семе­на, а так­же дво­их воро­тын­ских кня­зей – Федо­ра и Васи­лия, вме­сте с их мате­рью – вдо­вой покой­но­го кня­зя Льва Рома­но­ви­ча. Письмо‑1 Генне ока­зы­ва­ет­ся очень важ­ным допол­не­ни­ем, посколь­ку из его кон­тек­ста ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что коли­че­ство кня­зей ново­силь­ско­го дома было огра­ни­че­но пятью пер­со­на­ми. Сле­до­ва­тель­но, дру­гие кня­зья из «Одо­ев­ской стра­ны», то есть кня­зья белёв­ской вет­ви не при­ся­га­ли на вер­ность Витовту.

Таким обра­зом неза­дол­го до 14 авгу­ста 1427 г. меж­ду Вито­втом с одной сто­ро­ны и вели­ким кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Ново­силь­ским и Одо­ев­ским с дру­гой был заклю­чен дого­вор. Докон­ча­ние с не сохра­ни­лось, но о нем есть упо­ми­на­ния в после­ду­ю­щих дого­во­рах Ново­силь­ских кня­зей с Кази­ми­ром. На сто­роне Юрия Рома­но­ви­ча Ново­силь­ско­го и Одо­ев­ско­го высту­па­ли двое сыно­вей кня­зья Иван и Семен Юрье­ви­чи, а так­же воро­тын­ские пле­мян­ни­ки кня­зья Васи­лий и Федор Льво­ви­чи. На встре­че с Вито­втом при­сут­ство­ва­ла вдо­ва кня­зя Льва Рома­но­ви­ча – кня­ги­ня Воро­тын­ская48.

С заклю­че­ни­ем дого­во­ра кня­зья ново­силь­ско­го дома по отно­ше­нию к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­об­ре­та­ли ста­тус «слу­жи­лых кня­зей». Смысл это­го ста­ту­са заклю­чал­ся в том, что они обя­за­лись слу­жить вели­ко­му кня­зю литов­ско­му за воз­на­граж­де­ние, кото­рое мог­ло выра­жать­ся, види­мо, как в денеж­ной фор­ме, так и в наде­ле­нии слу­жи­лых кня­зей адми­ни­стра­тив­ны­ми долж­но­стя­ми и зем­ля­ми, кото­рые при­но­си­ли бы им доход. С при­об­ре­тен­ных в Лит­ве земель­ных «пожа­ло­ва­ний» слу­жи­лый князь в каче­стве нало­га дол­жен был пла­тить в литов­скую каз­ну «полет­нее» (еже­год­ную дань). В искон­ную Ново­силь­скую зем­лю вели­кий князь литов­ский обя­зал­ся не всту­пать­ся. Пер­вый ново­силь­ско-литов­ский дого­вор преду­смат­ри­вал воз­мож­ность его про­дле­ния после сме­ны вла­сти в Лит­ве или в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве. С 1432 г. дого­во­ры удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га «по Вито­вто­ву докон­ча­нию» 49.

КНЯЗЬ ЮРИЙ РОМА­НО­ВИЧ НОВО­СИЛЬ­СКИЙ И ОДОЕВСКИЙ

тре­тий сын кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го, извест­ный из родо­слов­цев, родо­на­чаль­ник одо­ев­ской вет­ви ново­силь­ских кня­зей. В Румян­цев­ском и Госу­да­ре­вом родо­слов­цах ука­зан без титу­ла 50. В родо­слов­цах Лето­пис­ном, Пат­ри­ар­шей редак­ции и Редак­ции нача­ла XVII в. запи­сан с титу­лом кня­зя «Ново­силь­ско­го» 51. В лето­пи­сях под 1423 и 1424 гг. Юрий ука­зан с титу­лом кня­зя «Одо­ев­ско­го» по его столь­но­му горо­ду; в пись­ме Вито­вта от 1 янва­ря 1425 г.: «herczog von Odoiow» (нем.) 52. Одна­ко есть все осно­ва­ния пола­гать, что при заклю­че­нии докон­ча­ния с Лит­вой в авгу­сте 1427 г. имен­но он высту­пал с титу­лом «gross herczog von Nowossilesk» (нем.) 53. Срав­ни­тель­но недав­но М. М. Кром повто­рил ста­рую точ­ку зре­ния С.М. Кучинь­ско­го о том, что после смер­ти Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го гово­рить о еди­ном Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве не при­хо­дит­ся, и оно яко­бы рас­па­лось на уде­лы, будучи раз­де­лен­ным его сыно­вья­ми 54. Это мне­ние осно­ва­но на схе­ма­тич­ных све­де­ни­ях позд­них родо­слов­цев (XVI в.). Насто­я­щие заме­ча­ния о титу­лах сыно­вей кня­зя Рома­на Ново­силь­ско­го не поз­во­ля­ют сде­лать подоб­ный вывод. Напро­тив, еще в 1427 г. пред­ста­ви­те­ли раз­ных вет­вей ново­силь­ско­го кня­же­ско­го дома высту­па­ли сооб­ща 55. Вопрос о при­ме­не­нии титу­лов ослож­нен тем, что в одном слу­чае кня­зей мог­ли вели­чать по их уде­лу (горо­ду, в кото­ром они кня­жи­ли), а в дру­гом слу­чае – по родо­вой при­над­леж­но­сти, что мы видим на при­ме­ре кня­зя Юрия Рома­но­ви­ча. В XV в. у кня­зей ново­силь­ско­го дома появ­ля­ют­ся слож­ные состав­ные титу­лы, с кото­ры­ми они высту­па­ют в офи­ци­аль­ных докон­ча­ни­ях с Лит­вой 56, но во мно­гих древ­них источ­ни­ках они носят титу­лы крат­кие – «удель­ные».

В 1427 г. Вито­вт пред­при­нял поезд­ку по «рус­ским отда­лен­ным зем­лям» сво­е­го вели­ко­го кня­же­ства. Добрав­шись до Смо­лен­ска, он поехал «более чем за сто миль» к восто­ку в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств. Пер­вый источ­ник о поезд­ке – это пись­мо Вито­вта вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го Орде­на Пав­лу фон Русдорф­фу, напи­сан­ное по воз­вра­ще­нии в Смо­ленск57. Име­ет дати­ров­ку: «Gegeben czu Smolensk in vigilia assumpcionis Marie. Anno etc. XXVII» (нем., лат.) – «Пере­да­но в Смо­лен­ске нака­нуне Успе­ния Девы Марии. Год [14]27». В изда­нии А. Про­хас­ки дати­ро­ва­но 14 авгу­ста 1427 г. В пись­ме в част­но­сти сооб­ща­лось: «Тут нас посе­ти­ли боль­шие (вели­кие) гер­цо­ги58, те самые из рус­ских стран59, кото­рых так­же в их [стра­нах] почти­тель­но вели­ки­ми кня­зья­ми60 назы­ва­ют: рязан­ские – пере­я­с­лав­ский, прон­ский; ново­силь­ский со сво­и­ми детьми, и так­же из зна­ме­ни­той стра­ны Одо­ев­ской гер­цо­ги и гер­цо­ги­ня-вдо­ва воро­тын­ские etc.61 Нам неко­то­рые тот­час, неко­то­рые сего­дня, неко­то­рые в насто­я­щее вре­мя пре­да­лись с их зем­ля­ми и людь­ми, нам покло­ни­лись, вер­ность и послу­ша­ние сохра­нять пред­пи­са­ли (то есть под­пи­са­ли докон­ча­ние – Р. Бес­па­лов). Каж­дый из них нас про­сил, что­бы мы управ­ля­ли на гра­ни­цах (обо­ро­ня­ли гра­ни­цы – Р. Б.) их стран».

Вто­рой источ­ник о поезд­ке – это письмо‑1 вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го Орде­на, отправ­лен­ное из Смо­лен­ска на сле­ду­ю­щий день шутом вели­ко­го кня­зя – Генне, кото­рый являл­ся тай­ным аген­том Орде­на62. Име­ет дати­ров­ку: «Gegeben czu Smalenczke an unser liben frauwen abende» (нем.) – «Пере­да­но в Смо­лен­ске в Успе­ние нашей люби­мой Девы». Меж­ду про­чим Генне сооб­щал: «…когда мой гос­по­дин вели­кий князь отпра­вил­ся далее, то вышел навстре­чу вели­кий князь, назы­ва­е­мый Рязан­ским – вели­кий, могу­ще­ствен­ный гос­по­дин. И, кро­ме него, еще 5 гос­под с гер­цо­ги­ней, [име­ю­щих] мно­же­ство земель и людей. 63 И отда­лись ему (Вито­вту – Р. Б.) вме­сте с зем­ля­ми и людь­ми, покло­ни­лись и при­нес­ли при­ся­гу. И дали мно­го подар­ков: преж­де все­го, коней, шуб, и собо­лей, и татар­ских денег.

Пись­мо Вито­вта от 14 авгу­ста 1427 г. уни­каль­но тем, что оно напи­са­нов­след за заклю­че­ни­ем докон­ча­ний, и в нем уточ­не­ны титу­лы кня­зей – «grosse herczogen» — «боль­шие гер­цо­ги» или же «grosfursten» — «вели­кие кня­зья» рязан­ские: «als die von Preaslaw, die von Proniesk» — «пере­я­с­лав­ский и прон­ский», то есть Иван Федо­ро­вич и Иван Вла­ди­ми­ро­вич соот­вет­ствен­но64. Уточ­ня­лись и титу­лы кня­зей «Одо­ев­ской стра­ны». Нет сомне­ний, что стар­шим «ново­силь­ским» кня­зем высту­пал Юрий Рома­но­вич, ука­зан­ный в пись­ме 1425 г. как «herczog von Odoiow» — «гер­цог одо­ев­ский»65. Как и рязан­ские он назван «боль­шим (вели­ким) гер­цо­гом» из «рус­ских стран». Здесь же сто­ит ука­за­ние на дво­их его детей – кня­зей Ива­на и Семе­на, а так­же дво­их воро­тын­ских кня­зей – Федо­ра и Васи­лия, вме­сте с их мате­рью – вдо­вой покой­но­го кня­зя Льва Рома­но­ви­ча. Письмо‑1 Генне ока­зы­ва­ет­ся очень важ­ным допол­не­ни­ем, посколь­ку из его кон­тек­ста ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что коли­че­ство кня­зей ново­силь­ско­го дома было огра­ни­че­но пятью пер­со­на­ми. Сле­до­ва­тель­но, дру­гие кня­зья из «Одо­ев­ской стра­ны», то есть кня­зья белёв­ской вет­ви не при­ся­га­ли на вер­ность Витовту.

Таким обра­зом неза­дол­го до 14 авгу­ста 1427 г. меж­ду Вито­втом с одной сто­ро­ны и вели­ким кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Ново­силь­ским и Одо­ев­ским с дру­гой был заклю­чен дого­вор. Докон­ча­ние с не сохра­ни­лось, но о нем есть упо­ми­на­ния в после­ду­ю­щих дого­во­рах Ново­силь­ских кня­зей с Кази­ми­ром. На сто­роне Юрия Рома­но­ви­ча Ново­силь­ско­го и Одо­ев­ско­го высту­па­ли двое сыно­вей кня­зья Иван и Семен Юрье­ви­чи, а так­же воро­тын­ские пле­мян­ни­ки кня­зья Васи­лий и Федор Льво­ви­чи. На встре­че с Вито­втом при­сут­ство­ва­ла вдо­ва кня­зя Льва Рома­но­ви­ча – кня­ги­ня Воро­тын­ская66. С заклю­че­ни­ем дого­во­ра кня­зья ново­силь­ско­го дома по отно­ше­нию к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­об­ре­та­ли ста­тус «слу­жи­лых кня­зей». Смысл это­го ста­ту­са заклю­чал­ся в том, что они обя­за­лись слу­жить вели­ко­му кня­зю литов­ско­му за воз­на­граж­де­ние, кото­рое мог­ло выра­жать­ся, види­мо, как в денеж­ной фор­ме, так и в наде­ле­нии слу­жи­лых кня­зей адми­ни­стра­тив­ны­ми долж­но­стя­ми и зем­ля­ми, кото­рые при­но­си­ли бы им доход. С при­об­ре­тен­ных в Лит­ве земель­ных «пожа­ло­ва­ний» слу­жи­лый князь в каче­стве нало­га дол­жен был пла­тить в литов­скую каз­ну «полет­нее» (еже­год­ную дань). В искон­ную Ново­силь­скую зем­лю вели­кий князь литов­ский обя­зал­ся не всту­пать­ся. Пер­вый ново­силь­ско-литов­ский дого­вор преду­смат­ри­вал воз­мож­ность его про­дле­ния после сме­ны вла­сти в Лит­ве или в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве. С 1432 г. дого­во­ры удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га «по Вито­вто­ву докон­ча­нию»67.

КН. ДАНИ­ИЛ РОМА­НО­ВИЧ НОВОСИЛЬСКИЙ

В Вве­ден­ском Печер­ском сино­ди­ке поми­на­ют «кн(з): Дани­ла Рома­но­ви­ча Ново­сель­ско­го и сест­ру его Софию», что дей­стви­тель­но пред­по­ла­га­ет нали­чие у кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го сына кня­зя Дани­и­ла. Так­же упо­мя­нут в Любец­ком синодике.

КН. СОФІЯ РОМАНІВ­НА НОВОСІЛЬСЬКА

В Вве­ден­ском Печер­ском сино­ди­ке поми­на­ют «кн(з): Дани­ла Рома­но­ви­ча Ново­сель­ско­го и сест­ру его Софию», что дей­стви­тель­но пред­по­ла­га­ет нали­чие у кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го сына кня­зя Дани­и­ла. Так­же упо­мя­нут в Любец­ком синодике.

КН. ВАСИ­ЛИ­СА РОМА­НОВ­НА НОВО­СИЛЬ­СКАЯ, ИН. МАРИЯ (1405)

В нача­ле 1405 г. союз кня­зей мос­ков­ско­го дома и Ново­силь­ской зем­ли был скреп­лен бра­ком доче­ри ново­силь­ско­го кня­зя — Васи­ли­сы и вто­ро­го сына Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Сер­пу­хов­ско­го — Семе­на. Вен­ча­ние состо­я­лось зимой «в лето 6912» (мар­тов­ский стиль). В Тро­иц­кой лето­пи­си оно было запи­са­но меж­ду собы­ти­я­ми, произошедшими
13 янва­ря и 13 фев­ра­ля 1405 г.: «Тое же зимы князь Воло­ди­меръ Андре­евичь на Москве оже­ни сына сво­е­го кня­зя Семе­на у кня­зя ново­силь­ско­го» 68. Имя ново­силь­ской княж­ны (боров­ской кня­ги­ни) уста­нав­ли­ва­ет­ся из духов­ной гра­мо­ты вдо­вы кня­зя Вла­ди­ми­ра Сер­пу­хов­ско­го Еле­ны Оль­гер­дов­ны 69.

∞, 13.I/13.II.1405, кн. Семён Вла­ди­ми­ро­вич Серпуховский.

XVII генерація від Рюрика

КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЕЛЕВСКИЙ

внук Рома­на Семе­но­ви­ча Одо­ев­ско­го, сын Васи­лия Рома­но­ви­ча, кня­зя Ново­силь­ско­го, Одо­ев­ско­го и Белев­ско­го, от кото­ро­го и полу­чил в наслед­ство вот­чи­ну — Белев­ское кня­же­ство. Изве­стен толь­ко по древним родо­слов­цам. После захва­та вели­ким кня­зем Литов­ским и Рус­ским Вито­втом Вер­хов­ских кня­жеств в 1407 г., пред­по­ло­жи­тель­но скло­нял­ся к Москве. В при­ся­га­нии на вер­ность Вито­вту в 1427 г. в чис­ле дру­гих Вер­хов­ских кня­зей не отмечен.

ЖЕНА: [......]

Дети: Федор, Васи­лий и Евпраксия.

КН. ФЕДОР ЛЬВО­ВИЧ ВОРОТЫНСКИЙ

Посколь­ку позд­ние све­де­ния родо­слов­ных книг в дан­ном слу­чае нена­деж­ны, то по ним невоз­мож­но досто­вер­но опре­де­лить, кто из кня­зей Льво­ви­чей был стар­шим. В родо­слов­ных кни­гах XVI-XVII вв. князь Лев Рома­но­вич либо назван без­дет­ным 70, либо запись о его без­дет­но­сти отсут­ству­ет, но его потом­ства все рав­но нет 71. В обо­их слу­ча­ях дети Льва и Юрия Рома­но­ви­чей запи­са­ны как сыно­вья Юрия: Иван, Васи­лий, Федор, Семен. Одна­ко, опи­ра­ясь на извест­ные гра­мо­ты «кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча», иссле­до­ва­те­ли спра­вед­ли­во счи­та­ют его сыном кня­зя Льва Рома­но­ви­ча. По све­де­ни­ям Фила­ре­та (Гуми­лев­ско­го), в Елец­ком сино­ди­ке после кня­зя Льва Рома­но­ви­ча Ново­силь­ско­го был запи­сан «кн. Васи­лий Льво­вичъ». В Вве­ден­ском Печер­ском сино­ди­ке тоже поми­на­ют кня­зей Васи­лия и Федо­ра Льво­ви­чей. Несмот­ря на то, что про­ис­хож­де­ние воро­тын­ских кня­зей от кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча твер­до уста­нов­ле­но, в исто­рио­гра­фии оста­ет­ся еще одна труд­но­раз­ре­ши­мая про­бле­ма. Судя по дого­вор­ной гра­мо­те 1483 г., в кон­це XV в. князь Иван Михай­ло­вич Воро­тын­ский навер­ня­ка знал, что явля­ет­ся вну­ком кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча 72. Одна­ко в 1557 г. вну­ки кня­зя Ива­на Михай­ло­ви­ча при­ка­за­ли духо­вен­ству Ана­ста­со­ва мона­сты­ря: «пети и обед­ни слу­жи­ти по кня­зе Фео­до­ре Юрье­ви­че Воро­тын­ском» 73. В сино­ди­ках посмерт­но князь Лев Рома­но­вич нигде не назван ино­ком и не име­ет вто­ро­го име­ни. Поэто­му не ясно, отку­да у кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча взя­лось вто­рое отчество.

Он родил­ся не ранее рубе­жа XIV-XV вв. Сле­ду­ю­щей важ­ной вехой в жиз­ни кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча было дости­же­ние им совер­шен­но­ле­тия и вступ­ле­ние в брак. 15 мар­та 1505 г. одно­вре­мен­но три чело­ве­ка пору­чи­лись перед вели­ким кня­зем литов­ским Алек­сан­дром за то, что женой кня­зя Федо­ра Воро­тын­ско­го была Мария Кори­бу­тов­на. Наи­бо­лее инфор­ма­тив­но сви­де­тель­ство кня­зя Андрея Костян­ти­но­ви­ча При­хаб­ско­го: «я слы­хал от отца мое­го, што тая Маря Коры­бу­тов­на – мат­ка кн(е)г(и)ни Ива­но­вое Яро­сла­ви­ча, и выдал ее кн(я)зь вели­кии Вито­втъ за кн(я)зя Федо­ра Воро­тын­ско­го. А матъ­ка моя пове­да­ла, штож ездил отец ее кн(я)зь Семенъ Вязем­скии и [с] сво­ею кн(я)г(и)нею, про­во­дить ее до Воро­тын­ска, а кн(я)зь Дмит­реи Шути­ха, а Гри­го­реи Про­та­севъ» 74. Отец Марии – князь Дмит­рий-Кори­бут Оль­гер­до­вич в послед­ний раз упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях под 1404 г. 75 После его смер­ти, дата кото­рой неиз­вест­на, вели­кий князь литов­ский Вито­вт († 1430 г.) стал опе­ку­ном Марии Кори­бу­тов­ны, а потом выдал ее замуж. О хро­но­ло­гии жиз­ни кня­зя Семе­на Вязем­ско­го ниче­го не извест­но. Ю. Вольф не отож­деств­лял его с кня­зем Семе­ном Мсти­сла­ви­чем Вязем­ским, погиб­шим в 1406 г. 76. Князь Дмит­рий Все­во­ло­дич Шути­ха и мцен­ский вое­во­да Гри­го­рий Протасьев(ич) впер­вые досто­вер­но упо­мя­ну­ты в лето­пи­сях осе­нью 1424 г. 77 Дру­гие сви­де­те­ли – князь Иван Васи­лье­вич Крас­ный и пан Андрей Дрож­ды­на под­твер­ди­ли, что дочь кня­зя Федо­ра Воро­тын­ско­го была за кня­зем Ива­ном Яро­сла­ви­чем (сыном кня­зя Васи­лия Яро­сла­ви­ча Сер­пу­хов­ско­го и Боров­ско­го). Их брак состо­ял­ся не ранее вто­рой поло­ви­ны 1450‑х – нача­ла 1460‑х гг. 78 На заклю­че­ние бра­ка кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча с Мари­ей Кори­бу­тов­ной мог­ла вли­ять гео­по­ли­ти­че­ская обстановка.

Небла­го­при­ят­ным пери­о­дом была мос­ков­ско-литов­ская вой­на 1406–1408 гг., резуль­та­те кото­рой литов­ские вой­ска в 1406 г. разо­ри­ли Воро­тынск 79, а в 1407 г. – Одо­ев 80. Еще один небла­го­при­ят­ный пери­од – это раз­де­ле­ние мит­ро­по­лии Киев­ской и всея Руси на литов­скую и мос­ков­скую части в 1414–1420 гг. Тер­ри­то­рия Верх­не­го Поочья вхо­ди­ла в состав Брян­ской епар­хии. Но осе­нью 1414 г. брян­ский вла­ды­ка Иса­кий скло­нил­ся на сто­ро­ну Гри­го­рия Цам­бла­ка, выдви­ну­то­го в литов­ские мит­ро­по­ли­ты. В резуль­та­те епар­хия была поде­ле­на на сфе­ры вли­я­ния про­ти­во­бор­ству­ю­щих сто­рон. В этот пери­од вряд ли воро­тын­ский князь, нахо­див­ший­ся на сто­роне Моск­вы, мог быть обвен­чан в литов­ской части мит­ро­по­лии 81. С осе­ни 1408 г. по осень 1414 г. князь Федор Льво­вич, веро­ят­но, был еще слиш­ком молод или даже юн, поэто­му наи­бо­лее веро­ят­ным вре­ме­нем для его бра­ка пред­став­ля­ют­ся 1420‑е гг. Имен­но в 1420‑е гг. поли­ти­ка Вито­вта была направ­ле­на на сбли­же­ние с кня­зья­ми ново­силь­ско­го дома, что осо­бен­но про­яви­лось после смер­ти его зятя – вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия I († 1425 г.). В кон­це июля – нача­ле авгу­ста 1427 г. Вито­вт совер­шил поезд­ку в Ново­силь­ско-Одо­ев­скую и Рязан­скую зем­ли, а затем 14 авгу­ста писал из Смо­лен­ска вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го (Тев­тон­ско­го) орде­на: «Тут нас посе­ти­ли вели­кие гер­цо­ги, те самые из рус­ских стран (земель), кото­рых так­же в их [стра­нах] почти­тель­но назы­ва­ют вели­ки­ми кня­зья­ми: рязан­ские – пере­я­с­лав­ский, прон­ский; ново­силь­ский со сво­и­ми детьми, и так­же из зна­ме­ни­той Одо­ев­ской стра­ны – гер­цо­ги и гер­цо­ги­ня-вдо­ва воро­тын­ские» 82. С опо­рой на пись­мо спут­ни­ка Вито­вта – шута Генне от 15 авгу­ста сле­ду­ет пола­гать, что вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­сяг­ну­ли пять кня­зей ново­силь­ско­го дома 83. В пись­ме Вито­вта под «вели­ким кня­зем ново­силь­ским» под­ра­зу­ме­ва­ет­ся Юрий Рома­но­вич. Далее сто­ит ссыл­ка на его сыно­вей (во мно­же­ствен­ном чис­ле) – кня­зей Ива­на и Семе­на, а так­же воро­тын­ских кня­зей (во мно­же­ствен­ном чис­ле) – Федо­ра и Васи­лия Льво­ви­чей, вме­сте с их мате­рью – вдо­вой кня­зя Льва Рома­но­ви­ча. Оче­вид­но, к авгу­сту 1427 г. эти пяте­ро ново­силь­ских кня­зей пере­шаг­ну­ли рубеж совер­шен­но­ле­тия и при этом нахо­ди­лись в доб­ром здра­вии. Имен­но на встре­че воро­тын­ских кня­зей с вели­ким кня­зем литов­ским мог­ла быть достиг­ну­та дого­во­рен­ность о бра­ке кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча с княж­ной Мари­ей Кори­бу­тов­ной. С такой дати­ров­кой вполне согла­су­ет­ся хро­но­ло­гия жиз­ни их детей. Пери­од рож­де­ния неко­то­рых из них мож­но уста­но­вить по кос­вен­ным признакам.

Нахо­дясь на литов­ской служ­бе, еще до 1448 г. князь Федор Льво­вич полу­чал в Лит­ве зем­ле­вла­де­ния в вот­чи­ну 84. Но лишь в 1455 г. он обра­тил вни­ма­ние вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Кази­ми­ра на то, что «на перъ­выхъ листех» его «детеи не писа­но». По его прось­бе ему была выда­на новая гра­мо­та, в кото­рой пере­дан­ные ему ранее литов­ские земель­ные «пожа­ло­ва­ния» под­твер­жда­лись «ему у вот­чи­ну и его детемъ» 85. Это было воз­мож­ным по дости­же­нии его сыно­вья­ми совер­шен­но­ле­тия. К 1448 г. князь Федор Льво­вич выдал свою стар­шую дочь замуж за кня­зя Ива­на Андре­еви­ча Можай­ско­го 86. Види­мо, эти дети кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча роди­лись не ранее 1430‑х гг. При­бли­зи­тель­но мож­но опре­де­лить и послед­ние годы жиз­ни его детей. Князь Миха­ил Федо­ро­вич умер еще до апре­ля 1483 г. 87. Кня­зья Дмит­рий и Семен Федо­ро­ви­чи в послед­ний раз упо­мя­ну­ты в мар­те 1498 г. 88, а к 1504 г. их вымо­роч­ные воро­тын­ские доль­ни­цы ото­шли в соб­ствен­ность Ива­на III 89. Дата смер­ти жены кня­зя Ива­на Андре­еви­ча Можай­ско­го неиз­вест­на. Жена кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча Яро­сла­ви­ча – кня­ги­ня Евдо­кия Федо­ров­на была жива еще в мар­те 1505 г. Ее сест­ра кня­ги­ня Анна Федо­ров­на была заму­жем за неким кня­зем Яну­шем и умер­ла, види­мо, око­ло 1491–1492 гг. 90 Еще одна их сест­ра кня­ги­ня Фео­до­сия Федо­ров­на была жива еще в декаб­ре 1505 г. 91.

В поли­ти­че­ской карье­ре кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча тоже мно­го белых пятен. Неза­дол­го до 14 авгу­ста 1427 г. меж­ду Вито­втом с одной сто­ро­ны и вели­ким кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Ново­силь­ским и Одо­ев­ским с дру­гой был заклю­чен дого­вор. На сто­роне послед­не­го высту­па­ли двое сыно­вей кня­зья Иван и Семен Юрье­ви­чи, а так­же воро­тын­ские пле­мян­ни­ки кня­зья Васи­лий и Федор Льво­ви­чи. На встре­че с Вито­втом при­сут­ство­ва­ла вдо­ва кня­зя Льва Рома­но­ви­ча– кня­ги­ня Воро­тын­ская 92. С заклю­че­ни­ем дого­во­ра кня­зья ново­силь­ско­го дома по отно­ше­нию к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­об­ре­та­ли ста­тус «слу­жи­лых кня­зей». Смысл это­го ста­ту­са заклю­чал­ся в том, что они обя­за­лись слу­жить вели­ко­му кня­зю литов­ско­му за воз­на­граж­де­ние, кото­рое мог­ло выра­жать­ся, види­мо, как в денеж­ной фор­ме, так и в наде­ле­нии слу­жи­лых кня­зей адми­ни­стра­тив­ны­ми долж­но­стя­ми и зем­ля­ми, кото­рые при­но­си­ли бы им доход. С при­об­ре­тен­ных в Лит­ве земель­ных «пожа­ло­ва­ний» слу­жи­лый князь в каче­стве нало­га дол­жен был пла­тить в литов­скую каз­ну «полет­нее» (еже­год­ную дань). В искон­ную Ново­силь­скую зем­лю вели­кий князь литов­ский обя­зал­ся не всту­пать­ся. Пер­вый ново­силь­ско-литов­ский дого­вор преду­смат­ри­вал воз­мож­ность его про­дле­ния после сме­ны вла­сти в Лит­ве или в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве. С 1432 г. дого­во­ры удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га «по Вито­вто­ву докон­ча­нию» 93.

К сожа­ле­нию, литов­ско-ново­силь­ское докон­ча­ние 1427 г. не сохра­ни­лось. Тем не менее, М. М. Кром спра­вед­ли­во ука­зал на то, что все после­ду­ю­щие дого­во­ры кня­зей ново­силь­ско­го дома ссы­ла­ют­ся на «Вито­вто­во докон­ча­ние». Их фор­му­ляр на про­тя­же­нии XV в. прак­ти­че­ски не менял­ся, а мно­гие ста­тьи сохра­ни­лись в преж­нем, арха­ич­ном виде 39. В этой свя­зи име­ет­ся воз­мож­ность рекон­стру­и­ро­вать дого­вор 1427 г. В упо­мя­ну­том пись­ме Вито­вта сре­ди кня­зей «Одо­ев­ской зем­ли» выде­лен толь­ко один «вели­кий князь». Так­же в лето­пис­ном рас­ска­зе о коро­на­ции Вито­вта ска­за­но, что ему слу­жил «вели­кии князь одо­евь­скии» (в един­ствен­ном чис­ле) 94. Поэто­му сле­ду­ет пола­гать, что с ново­силь­ской сто­ро­ны был заклю­чен один «кол­лек­тив­ный» дого­вор о служ­бе Вито­вту. Вслед за Юри­ем Рома­но­ви­чем в нем, види­мо, были поиме­но­ва­ны его дети и воро­тын­ские Льво­ви­чи. На это опре­де­лен­но ука­зы­ва­ют ста­тьи дого­во­ров 1442 и 1459 гг., в кото­рых кня­зья Федор Льво­вич и Иван Юрье­вич (послед­ний вме­сте с белёв­ски­ми пле­мян­ни­ка­ми) пред­пи­сы­ва­ли Кази­ми­ру соот­вет­ствен­но: «а мене ему во чъсти, и в жало­ва­ньи, и в доконъ­ча­ньи дер­жа­ти, по тому жъ, какъ дядя мене его дер­жалъ, г(о)с(по)д(а)ръ вели­кии князь Вито­втъ» 95; «А ему насъ во ч(е)сти, и в жало­ва­ньи, и в доконъ­ча­ньи дер­жа­ти, какъ дядя его, вели­кии княз(ь) Вито­втъ, отца нашо­го дер­жалъ и насъ во ч(е)сти и в жало­ва­ньи» 96.

После смер­ти Вито­вта кня­зья ново­силь­ско­го дома при­сяг­ну­ли на вер­ность вели­ко­му кня­зю литов­ско­му Свид­ри­гай­лу, кото­рый в сво­ем пись­ме от 22 июня 1432 г. сооб­щал вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го орде­на: «Мы не хотим скры­вать, что вели­кие кня­зья одо­ев­ские, бра­тья, вче­ра при­бы­ли к нам с раз­лич­ны­ми дара­ми, жела­ли и осо­бен­но настой­чи­во про­си­ли, что­бы мы соиз­во­ли­ли быть им милост­ли­вым гос­по­ди­ном и покро­ви­те­лем, под при­ся­гой кля­лись слу­жить нам веч­ные вре­ме­на» 97. В пуб­ли­ка­ции сочи­не­ния А. Коце­бу на немец­ком язы­ке при­сяг­нув­шие Свид­ри­гай­лу кня­зья назва­ны: «die Grosfürste von Odoyow, Gebrüdere», что явля­ет­ся точ­ной цита­той из под­лин­но­го пись­ма Свид­ри­гай­ла 98. Одна­ко, при под­го­тов­ке рус­ско­языч­но­го изда­ния кол­леж­ский асес­сор Несте­ро­вич допу­стил иной пере­вод: «вели­кие кня­зья Одо­ев­ские, род­ные бра­тья», что суще­ствен­но иска­жа­ет ори­ги­нал 99. В ори­ги­на­ле не ука­за­на сте­пень род­ства. Это поз­во­ля­ет трак­то­вать источ­ник таким обра­зом, что бра­тья мог­ли быть не толь­ко род­ны­ми, но и дво­ю­род­ны­ми или тро­ю­род­ны­ми. Дан­ное наблю­де­ние нема­ло­важ­но, посколь­ку к томувре­ме­ни титул «одо­ев­ских» еще не пре­вра­тил­ся в фами­лию и при­над­ле­жал не толь­ко потом­кам кня­зя Юрия Романовича.

В кон­це 1375 г. Ново­силь был разо­рен тата­ра­ми 100. И хотя город еще упо­ми­на­ет­ся в памят­ни­ке кон­ца XIV – нача­ла XV вв. «Спис­ке горо­дов даль­них и ближ­них» 101, со вре­ме­нем он запу­стел, а сто­ли­ца кня­же­ства пере­ме­сти­лась в Одо­ев 102. «Ново­силь­ская зем­ля» (1407 г.) 103 в офи­ци­аль­ных гра­мо­тах ста­ла име­но­вать­ся «зем­лей Ново­силь­ской и Одо­ев­ской» (1427 г.) 104, а в нар­ра­тив­ных источ­ни­ках – «lande Odoyow» или «Одо­ев­ской зем­лей» (1424–1427 гг.) 105. В пер­вой тре­ти XV в. в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве уже суще­ство­ва­ли уде­лы: Белёв­ский, Воро­тын­ский и соб­ствен­но Одо­ев­ский. При этом Одо­ев для всех кня­зей ново­силь­ско­го дома оста­вал­ся глав­ным горо­дом. Мест­ные кня­зья про­дол­жа­ли име­но­вать­ся «ново­силь­ски­ми», но ино­гда «одо­ев­ски­ми», что мог­ло обо­зна­чать одно и то же – общий родо­вой титул. Вме­сте с тем воз­ник­ли удель­ные титу­лы. Посоль­ские кни­ги мос­ков­ско-литов­ских дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний под 1494 г. упо­ми­на­ют «ново­сил­скихъ кня­зей всехъ: одо­ев­скихъ, и воро­тын­скихъ, и беле́вскихъ» (пунк­ту­а­ция Бес­па­ло­ва) 106. В подоб­ных фраг­мен­тах при­сталь­ное вни­ма­ние нуж­но уде­лить рас­ста­нов­ке зна­ков пре­пи­на­ния. К кон­цу XV в. осо­бо­го Ново­силь­ско­го уде­ла не суще­ство­ва­ло, поэто­му выра­же­ние «ново­сил­скихъ кня­зей всехъ» здесь явля­ет­ся обоб­ща­ю­щим, и в тек­сте после него долж­но ста­вить­ся двое­то­чие. К сожа­ле­нию, в подоб­ных слу­ча­ях в пуб­ли­ка­ци­ях мос­ков­ско-литов­ских дого­во­ров после «ново­силь­ских кня­зей» неоправ­дан­но ста­ви­лась запя­тая. В докон­ча­нии 1494 г. по двум спис­кам посоль­ских книг сле­ду­ет читать: «кн(я)зи ново­сел­скиi: одо­ев­скиi, и воро­тын­скиi, и пере­мышл­скиi, и беле́вскиi» (пунк­ту­а­ция моя) 107. Не слу­чай­но в ори­ги­на­ле после «кн(я)зи ново­сел­скиi» не сто­ит союз «и», заме­няв­ший запя­тую. Он оши­боч­но отра­зил­ся лишь в спис­ке пятой кни­ги запи­сей Литов­ской мет­ри­ки 108. В докон­ча­нии 1508 г. акцен­ты более явные: «ново­сел­ские кн(я)зи: одо­евъские, и воро­тын­ские, и пере­мыш­ские, и беле́въские» 109. Здесь под общим родо­вым титу­лом «ново­силь­ских» упо­мя­ну­ты удель­ные кня­зья: одо­ев­ские, воро­тын­ские, белёв­ские, а так­же ветвь воро­тын­ских – пере­мышль­ские. В то же вре­мя в посоль­ских кни­гах сно­ше­ний Моск­вы с Кры­мом под 1498 г. видим отож­деств­ле­ние тер­ми­на «одо­ев­ские кня­зья» с поня­ти­ем «одо­ев­скихъ горо­довъ кня­зи» 110. Они кня­жи­ли в горо­дах, у кото­рых «Одо­евъ въ голо­вахъ» 111. То есть под «одо­ев­ски­ми кня­зья­ми» име­ют­ся в виду кня­зья «Одо­ев­ской зем­ли». В лето­пис­ном рас­ска­зе о коро­на­ции Вито­вта выра­же­ние «одо­евь­скыи кня­зи», види­мо, тоже под­ра­зу­ме­ва­ет вооб­ще кня­зей ново­силь­ско­го дома 112. В пол­ной титу­ла­ту­ре каж­до­го кня­зя воз­ник­ли слож­но­со­став­ные кон­струк­ции, в кото­рых отра­жа­лось пра­во на общее родо­вое иму­ще­ство и пра­во на соб­ствен­ный удел. Что каса­ет­ся воро­тын­ской вет­ви, то князь Лев Рома­но­вич из источ­ни­ков изве­стен под титу­лом «ново­силь­ско­го» 113; князь Федор Льво­вич – под титу­ла­ми «ново­силь­ско­го и одо­ев­ско­го» или же «воро­тын­ско­го» 114; его дети – под титу­ла­ми «ново­силь­ских и одо­ев­ских и воро­тын­ских» или про­сто «воро­тын­ских» 115. В пись­ме от 14 авгу­ста 1427 г. Вито­вт упо­мя­нул сыно­вей и вдо­ву кня­зя Льва Рома­но­ви­ча с титу­лом «von Wrotynsk etc.», где сло­во «etc.» явно ука­зы­ва­ет на сокра­ще­ние слож­но­со­став­но­го титу­ла воро­тын­ских кня­зей 116. Поэто­му в пись­ме Свид­ри­гай­ла от 22 июня 1432 г. под «одо­ев­ски­ми» вполне мог­ли под­ра­зу­ме­вать­ся и воро­тын­ские кня­зья. М. М. Кром спра­вед­ли­во заме­тил, что с неко­то­рых пор дого­вор­ные гра­мо­ты удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га. При­чем каж­дая ветвь при­ни­ма­ла во вни­ма­ние толь­ко свои преды­ду­щие докон­ча­ния 117. Обра­тим вни­ма­ние на то, что в пись­ме Свид­ри­гай­ла «вели­кие кня­зья одо­ев­ские, бра­тья» назва­ны во мно­же­ствен­ном чис­ле. То есть к 1432 г. в роду ново­силь­ских был не один, а как мини­мум два «вели­ких кня­зя». Долж­но быть, к это­му вре­ме­ни вели­ко­го кня­зя Юрия Рома­но­ви­ча уже не было в живых, и воз­ник­ла прак­ти­ка заклю­че­ния двух литов­ско-ново­силь­ских дого­во­ров сле­ду­ю­щим поко­ле­ни­ем ново­силь­ских кня­зей. Вре­мя для выде­ле­ния осо­бо­го литов­ско-воро­тын­ско­го дого­во­ра было бла­го­при­ят­ным. Род­ная сест­ра Льво­ви­чей была за кня­зем Васи­ли­ем Семе­но­ви­чем Друц­ким, кото­рый вхо­дил в бли­жай­шее окру­же­ние вели­ко­го кня­зя литов­ско­го 118. Князь Федор Льво­вич, види­мо, уже был женат на род­ной пле­мян­ни­це Свид­ри­гай­ла – Марии Кори­бу­товне; так­же сто­рон­ни­ка­ми Свид­ри­гай­ла были род­ные бра­тья Марии – кня­зья Иван и Федор Кори­бу­то­ви­чи 119. Нако­нец, ука­жем на то, что в декаб­ре 1432 г. князь Василий
Льво­вич явно слу­жил Свид­ри­гай­лу и был убит в бит­ве при Ошмя­нах 120. На этом осно­ва­нии сле­ду­ет пола­гать, что имен­но в 1432 г. литов­ско-ново­силь­ский дого­вор 1427 г. рас­пал­ся на две вет­ви – литов­ско-воро­тын­скую, далее пред­став­лен­ную дого­во­ра­ми 1432, 1442, 1483 гг. 121, и литов­ско-одо­ев­скую, пред­став­лен­ную дого­во­ра­ми 1432, 1459, 1481 гг. При­чем в дого­во­рах 1459, 1481 гг. упо­ми­на­ют­ся и кня­зья белёв­ской вет­ви 122. Таким обра­зом, иссле­до­ва­ние титу­ла­ту­ры кня­зей ново­силь­ско­го дома и литов­ско-ново­силь­ских дого­во­ров суще­ствен­но допол­ня­ет кар­ти­ну жиз­ни кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча Воротынского.

Воз­об­нов­лен­ный в июне 1432 г. литов­ско-ново­силь­ский союз ока­зал­ся недол­го­веч­ным. В авгу­сте того же года про­тив Свид­ри­гай­ла высту­пил его дво­ю­род­ный брат Сигиз­мунд. По сви­де­тель­ству Я. Длу­го­ша, ему поко­ри­лись «зам­ки литов­ские, такие как Виль­но, Тро­ки, Грод­но. Зем­ли же рус­ские, Смо­ленск, Витебск оста­лись вер­ны Свид­ри­гай­лу» 123. Послед­ний еще несколь­ко лет сохра­нял власть в рус­ских зем­лях­Ве­ли­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го, но после пора­же­ния под Виль­ко­ми­ром в сен­тяб­ре 1435 г. стал ее утра­чи­вать. 17 мар­та 1436 г. Свид­ри­гай­ло сооб­щал вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го орде­на, что непри­я­те­ли «рас­пу­сти­ли слух о его смер­ти, вслед­ствие чего вое­во­да мцен­ский Гри­го­рий, ина­че Про­та­сий, откло­нил­ся было от него вме­сте со мно­ги­ми дру­ги­ми горо­да­ми. Одна­ко Гри­го­рий вто­рич­но поклял­ся ему в сво­ей вер­но­сти» 124. При­ме­ча­тель­но, что, полу­чив это лож­ное изве­стие, фео­да­лы литов­ской части Верх­не­го Поочья «откло­ни­лись» не к Сигиз­мун­ду, про­тив кото­ро­го еще недав­но вое­ва­ли, а ста­ли искать под­держ­ки в Вели­ком кня­же­стве Мос­ков­ском. Соглас­но житию Дани­и­ла Пере­я­с­лав­ско­го (памят­ник XVI в.), Гри­го­рий Про­та­сьев «вла­стель­ство­вал» во Мцен­ске, но потом «пове­ле­ни­емъ же вели­ка­го кня­зя (мос­ков­ско­го – Р. Б.) пре­се­лил­ся отту­ду въ цар­ству­ю­щий градъ Моск­ву, съ нимъ же при­и­до­ша мно­же­ство людий» 125. Про­ис­хо­дя­щее не мог­ло не вли­ять на кня­зей ново­силь­ско­го дома. В тек­сте посоль­ских речей Ива­на III кон­ца XV в. сохра­ни­лось смут­ное сви­де­тель­ство как буд­то бы о служ­бе кня­зей Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го и Ива­на Юрье­ви­ча Одо­ев­ско­го – Васи­лию II 126. Если оно досто­вер­но, то сбли­же­ние ново­силь­ских кня­зей с Моск­вой пред­по­ло­жи­тель­но тоже сле­ду­ет отне­сти к 1436 г. Кро­ме вто­рой поло­ви­ны 1430‑х гг. слож­но пред­по­ло­жить дру­гой пери­од сою­за кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча с Моск­вой, посколь­ку в нача­ле 1440‑х гг. он уже вновь нахо­дил­ся на литов­ской службе.

Дого­вор кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го с вели­ким кня­зем литов­ским (впо­след­ствии так­же и коро­лем поль­ским) Кази­ми­ром был заклю­чен 20 фев­ра­ля 1442 г. 127. Доку­мент сохра­нил­ся в соста­ве пятой кни­ги запи­сей Литов­ской мет­ри­ки в копии кон­ца XVI в. Дру­гой дошед­ший до нас экзем­пляр нахо­дит­ся в собра­нии А. Нару­ше­ви­ча в спис­ке XVIII в. и пред­став­ля­ет собой латин­ский текст той же гра­мо­ты. Дати­ров­ка дого­во­ра тре­бу­ет осо­бо­го ком­мен­та­рия. В пуб­ли­ка­ции рус­ско­го тек­ста: «А писа­но в Тро­цехъ, под леты Роже­ства Хр(и)с(то)ва 1447, м(е)с(я)ца фев(раля) 20 день, инъ­дик 5»; то же в пуб­ли­ка­ции латин­ско­го тек­ста: «Datum in Troki, Anno a Nativitate Domini 1447, mensis Februarii 20 die, indictione quinta». Эта дата содер­жит про­ти­во­ре­чие, посколь­ку 20 фев­ра­ля 5 индик­та соот­вет­ству­ет 1442 г., а не 1447 г., как ука­за­но в обо­их спис­ках. В пер­вой пуб­ли­ка­ции П. А. Муха­нов напе­ча­тал «1447», как в руко­пи­си 128. То же в пуб­ли­ка­ции латин­ско­го тек­ста, издан­но­го Ю. Шуй­ским 129. Одна­ко в сле­ду­ю­щей пуб­ли­ка­ции рус­ско­го тек­ста И. И. Гри­го­ро­вич без вся­ких объ­яс­не­ний напе­ча­тал «1442» 130. Далее Л. В. Череп­нин напе­ча­тал «1447», но в снос­ке заме­тил, что «долж­но быть: 1442» 131. В пуб­ли­ка­ции, под­го­тов­лен­ной Э. Бани­о­ни­сом, в снос­ке выска­за­но дру­гое мне­ние, что здесь «явная ошиб­ка пере­пис­чи­ка», веро­ят­но, сде­лан­ная еще в XVI в. Но за осно­ву дати­ров­ки пред­ло­же­но брать «1447» г., а «инъ­дик 5» счи­тать ошиб­кой, посколь­ку 20 фев­ра­ля 1447 г. соот­вет­ству­ет 10 индик­ту 132.

Целе­со­об­раз­ность заклю­че­ния литов­ско-воро­тын­ской гра­мо­ты имен­но в нача­ле 1440‑х гг. была обу­слов­ле­на поло­же­ни­ем дого­во­ров, вос­хо­дя­щим к «Вито­вто­ву докон­ча­нию» 1427 г. В нем преду­смат­ри­ва­лось про­дол­же­ние служ­бы ново­силь­ских кня­зей Лит­ве после смер­ти одно­го из учас­ни­ков дого­во­ра: вели­ко­го кня­зя литов­ско­го или стар­ше­го ново­силь­ско­го кня­зя. Усло­вия этой служ­бы долж­ны были скреп­лять­ся таким же дого­во­ром, ина­че преды­ду­щий дого­вор счи­тал­ся рас­торг­ну­тым. По раз­лич­ным при­чи­нам воз­об­нов­ле­ние преды­ду­щих литов­ско-ново­силь­ских дого­во­ров мог­ло несколь­ко затя­ги­вать­ся. В 1432 г. оно было обу­слов­ле­но смер­тью Вито­вта и кня­зя Юрия Рома­но­ви­ча. Затем с Сигиз­мун­дом ново­силь­ские кня­зья, види­мо, не име­ли дого­вор­ных отно­ше­ний. Но в 1440 г. на литов­ском пре­сто­ле вновь сме­нил­ся вели­кий князь. В этой свя­зи в 1442 г. князь Федор Льво­вич воз­об­но­вил с ним отно­ше­ния по «Вито­вто­ву докон­ча­нию». По смер­ти кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча, в 1483 г. его потом­ки ста­ли его пре­ем­ни­ка­ми в отно­ше­ни­ях с Кази­ми­ром и заклю­чи­ли с ним новый дого­вор. После смер­ти Кази­ми­ра († 1492 г.), князь Семен Федо­ро­вич Воро­тын­ский пред­при­нял без­успеш­ную попыт­ку воз­об­но­вить литов­ско-воро­тын­ский дого­вор с вели­ким кня­зем литов­ским Алек­сан­дром 133. Из этой общей схе­мы выпа­да­ет дого­вор кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча Одо­ев­ско­го с Кази­ми­ром 1459 г., что, види­мо, было свя­за­но с каки­ми-то осо­бы­ми обсто­я­тель­ства­ми. Но по смер­ти кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча († после 14 мар­та 1477 г.) 134, в 1481 г. его сыно­вья ста­ли его пре­ем­ни­ка­ми в отно­ше­ни­ях с Лит­вой. Заклю­че­ние (воз­об­нов­ле­ние) литов­ско-воро­тын­ско­го дого­во­ра имен­но в 1442 г. нахо­ди­лось в рам­ках при­ня­тых ранее согла­ше­ний и уста­но­вив­шей­ся практики.

Вели­кие кня­зья литов­ские, ста­ра­ясь удер­жать при себе Ново­силь­ских кня­зей, исполь­зо­ва­ли щед­рые земель­ные пожа­ло­ва­ния (преж­де все­го — в сосед­нем Смо­лен­ском пове­те). Позд­нее литов­ский посол гово­рил в Москве в 1494 г. о воло­стях, «кото­рые король (Кази­мир. — М. К.)… давал кня­зю Фео­до­ру Воро­тын­ско­му, да и оспо­дарь наш (Алек­сандр. — М. К.) давал сыну его кня­зю Семе­ну, чиня­чи их собе слу­га­ми…». Дей­стви­тель­но, в фев­ра­ле 1448 г. кн. Ф. Л. Воро­тын­ско­му было пожа­ло­ва­но несколь­ко смо­лен­ских воло­стей (Горо­деч­на, Ско­лу­го­ви­чи, Ковыл­на, Демя­на и др.), а в мар­те 1455 г. Кази­мир, «узрев­ши его вер­ную служ­бу», под­твер­дил их ему и его детям «у вот­чи­ну». В сере­дине XV в. на литов­ской служ­бе князь Федор Льво­вич полу­чил город Козельск в намест­ни­че­ство; а так­же – в вот­чи­ну несколь­ко воло­стей, рас­по­ло­жен­ных дале­ко на запад от Воро­тын­ска 135. Со вре­ме­нем, при­об­ре­тен­ная воро­тын­ски­ми кня­зья­ми вот­чи­на зна­чи­тель­но рас­ши­ри­лась. Она проч­но удер­жи­ва­ла их на служ­бе вели­ко­му кня­зю литов­ско­му. В пери­од с 1448 по 1455 гг. «литов­ски­ми» при­об­ре­те­ни­я­ми кня­зя Федо­ра Воро­тын­ско­го ста­ли: город Пере­мышль, а так­же воло­сти «Кра­и­ши­на, по обе сто­роне Высы реки» и «Логи­не­скъ» 136. Центр воло­сти Край­ши­но нахо­дил­ся в устье реки Угры в 8,5 км к севе­ру от Воро­тын­ска. В нача­ле XIX в. – это село «Спас­кое Край­ши­но то ж». Центр воло­сти Лагин­ска нахо­дил­ся в 8,5 км к юго-восто­ку от Воро­тын­ска. В нача­ле XIX в. – это «Лагин­ская пустошь» неда­ле­ко от села Жело­хо­во 137. Рас­по­ло­же­ние «литов­ских» при­об­ре­те­ний воро­тын­ских кня­зей пока­зы­ва­ет, что город Воро­тынск еще в нача­ле XV в. был ново­силь­ским фор­по­стом на севе­ро-запа­де Ново­силь­ско-Одо­ев­ско­го кня­же­ства. Искон­ная ново­силь­ская тер­ри­то­рия здесь была неболь­шой и зани­ма­ла дале­ко не весь бас­сейн реки Выссы.

Как уже было отме­че­но выше, князь Федор Льво­вич Воро­тын­ский был жив еще осе­нью 1480 г. 138. В 1482 г. Иван III вновь добил­ся воен­ной помо­щи от хана Менгли-Гирея, направ­лен­ной про­тив Лит­вы. В сен­тяб­ре это­го года крым­ские вой­ска вне­зап­но напа­ли на Киев, сожгли его и разо­ри­ли еще 11 пору­беж­ных горо­дов 139. В этой свя­зи воро­тын­ские кня­зья вме­сте с одо­ев­ски­ми роди­ча­ми в соста­ве круп­но­го литов­ско­го вой­ска ходи­ли обо­ро­нять Киев­скую зем­лю от наше­ствия крым­ских татар 140. К осе­ни 1482 гг. князь Федор Льво­вич скон­чал­ся. Долж­но быть, кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча уже не было в живых, и имен­но в это вре­мя воро­тын­ские кня­зья внес­ли в сино­дик Кие­во-Печер­ско­го мона­сты­ря «Род княз(я) воро­тынь­ско­го: княз(я) Фео­до­ра, княг(иню) М(а)рию, княз(я) Васи­лиа» 141. 10 апре­ля 1483 г. потом­ки кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча заклю­чи­ли с Кази­ми­ром новое докон­ча­ние о сво­ей служ­бе Вели­ко­му кня­же­ству Литов­ско­му 142.

Ж.: КНЖ. МАРИЯ КОРИБУТОВНА

КН. ВАСИ­ЛИЙ ЛЬВОВИЧ

сын Льва Рома­но­ви­ча. Посколь­ку позд­ние све­де­ния родо­слов­ных книг в дан­ном слу­чае нена­деж­ны, то по ним невоз­мож­но досто­вер­но опре­де­лить, кто из кня­зей Льво­ви­чей был старшим.

Неза­дол­го до 14 авгу­ста 1427 г. меж­ду Вито­втом с одной сто­ро­ны и вели­ким кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Ново­силь­ским и Одо­ев­ским с дру­гой был заклю­чен дого­вор. На сто­роне послед­не­го высту­па­ли двое сыно­вей кня­зья Иван и Семен Юрье­ви­чи, а так­же воро­тын­ские пле­мян­ни­ки кня­зья Васи­лий и Федор Льво­ви­чи. На встре­че с Вито­втом при­сут­ство­ва­ла вдо­ва кня­зя Льва Рома­но­ви­ча– кня­ги­ня Воро­тын­ская 143. С заклю­че­ни­ем дого­во­ра кня­зья ново­силь­ско­го дома по отно­ше­нию к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­об­ре­та­ли ста­тус «слу­жи­лых кня­зей». Смысл это­го ста­ту­са заклю­чал­ся в том, что они обя­за­лись слу­жить вели­ко­му кня­зю литов­ско­му за воз­на­граж­де­ние, кото­рое мог­ло выра­жать­ся, види­мо, как в денеж­ной фор­ме, так и в наде­ле­нии слу­жи­лых кня­зей адми­ни­стра­тив­ны­ми долж­но­стя­ми и зем­ля­ми, кото­рые при­но­си­ли бы им доход. С при­об­ре­тен­ных в Лит­ве земель­ных «пожа­ло­ва­ний» слу­жи­лый князь в каче­стве нало­га дол­жен был пла­тить в литов­скую каз­ну «полет­нее» (еже­год­ную дань). В искон­ную Ново­силь­скую зем­лю вели­кий князь литов­ский обя­зал­ся не всту­пать­ся. Пер­вый ново­силь­ско-литов­ский дого­вор преду­смат­ри­вал воз­мож­ность его про­дле­ния после сме­ны вла­сти в Лит­ве или в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве. С 1432 г. дого­во­ры удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га «по Вито­вто­ву докон­ча­нию» 144.

КН. ФЕДОР ЮРЬЕ­ВИЧ ОДОЕВСКИЙ

Пер­вое упо­ми­на­ние Федо­ра Юрье­ви­ча как пред­ка воро­тын­ских кня­зей содержится
в сбор­ни­ке «Нача­ло рус­скых кня­зеи» кон­ца 1520‑х – сере­ди­ны 1530‑х гг. Этот сбор­ник при­над­ле­жал мона­ху Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря Дио­ни­сию Лупе (кня­зю Дани­ле Васи­лье­ви­чу Зве­ни­го­род­ско­му), одно­му из потом­ков кня­зей Чер­ни­гов­ских. Позд­нее та же вер­сия была пред­став­ле­на в Румян­цев­ской редак­ции родо­слов­ных книг 1540‑х гг. и в Госу­да­ре­вом родо­слов­це. С послед­ним источ­ни­ком, имев­шим офи­ци­аль­но при­знан­ный харак­тер, пред­ста­ви­те­ли кня­зей Воро­тын­ских долж­ны были быть хоро­шо зна­ко­мы145

Еще один «жен­ский» вклад отра­зил­ся в запи­си кня­зей Воро­тын­ских из того же сино­ди­ка Успен­ско­го собо­ра: «кня­гине Марьи княж Федо­ро­ве Юрье­ви­ча Воро­тын­ска­го и сыну ее кня­зю Миха­и­лу». Как и в преды­ду­щем слу­чае, князь М.Ф. Воро­тын­ский нахо­дил­ся в свое вре­мя на литов­ской служ­бе. Более того, види­мо, имен­но он упо­ми­нал­ся в Воло­ко­лам­ском пате­ри­ке как ини­ци­а­тор убий­ства Мат­вея Вар­на­ви­на, чело­ве­ка «доб­ро детел­на и бого­лю­би­ва», то есть, не отве­чал тре­бо­ва­ни­ям хри­сти­ан­ско­го бла­го­ве­рия. Впо­след­ствии он «смер­тию напрас­ною умре»146. В совре­мен­ной исто­рио­гра­фии при­ня­то счи­тать его сыном кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го. Суще­ство­ва­ние же Федо­ра Юрье­ви­ча из родо­слов­ной рос­пи­си кня­зей Воро­тын­ских спи­сы­ва­ет­ся на часто встре­ча­ю­щи­е­ся ошиб­ки их соста­ви­те­лей. Р.А. Бес­па­лов, при­дер­жи­ва­ясь этой точ­ки зре­ния, обра­тил одна­ко вни­ма­ние на тре­бо­ва­ние воро­тын­ских кня­зей бра­тии одо­ев­ско­го Ана­ста­со­ва мона­сты­ря в 1557 г. «пети и обед­ни слу­жи­ти по кня­зе Фео­до­ре Юрье­ви­че Воро­тын­ском». Сле­дом упо­ми­нал­ся корм по кня­зе Миха­и­ле Федо­ро­ви­че147. Труд­но объ­яс­нить незна­ние ари­сто­кра­та­ми кня­зья­ми Воро­тын­ски­ми имен сво­их пред­ков, жив­ших все­го сто­ле­тие назад, тем более, что они на про­тя­же­нии все­го это­го вре­ме­ни сохра­ня­ли непре­рыв­ную связь со сво­и­ми родо­вы­ми кня­же­ски­ми цен­тра­ми. Сто­ит отме­тить, что при­ве­ден­ная ранее память Воро­тын­ских из сино­ди­ка Успен­ско­го собо­ра при­сут­ство­ва­ла в Мазу­рин­ском спис­ке, состав­лен­ном в самом нача­ле 1490‑х гг., то есть, явля­ет­ся наи­бо­лее ран­ней фик­са­ци­ей фак­та суще­ство­ва­ния это­го кня­зя. Оче­вид­но, что упо­мя­ну­тый здесь Федор Юрье­вич, а точ­нее – его жена Мария, долж­ны были иметь какие-то свя­зи с Моск­вой. Женой Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го была Мария Кори­бу­тов­на. Вряд ли, одна­ко, ее мож­но отож­де­ствить с Мари­ей из сино­ди­ка мос­ков­ско­го Успен­ско­го собора.Эти свя­зи суще­ство­ва­ли еще до 1487 г., когда на служ­бу к Ива­ну III пере­шел князь Иван Михай­ло­вич Пере­мышль­ский, пре­док кня­зей Воротынских.

Парал­лель­ное суще­ство­ва­ние двух Федо­ров (Льво­ви­ча и Юрье­ви­ча) сре­ди кня­зей Воро­тын­ских под­твер­жда­ет­ся запи­сью их рода в сино­ди­ке Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря кон­ца XV – пер­вой чет­вер­ти XVI в. В общем ряду здесь несколь­ко раз было отме­че­но имя Федор. Сле­дуя логи­ке тек­ста, в пер­вом слу­чае его вполне мож­но счи­тать сыном Геор­гия (Юрия Рома­но­ви­ча)148: «Кня­зя Миха­и­ла, кня­зя Рома­на, кня­зя Геор­гия, кня­зя Ионы, кня­зя Ионы, кня­зя Федо­ра, кня­зя Миха­и­ла, кня­зя Миха­и­ла, кня­зя Лва, кня­зя Федо­ра, кня­зя Федо­ра, кня­зя Симео­на, кня­зя Кипри­а­на, кня­зя Евме­ниа, кня­зя Тихо­на, кня­зя Логги­на, кня­зя Димит­рея, кня­зя Евдо­ки­ма, кня­ги­ню Ефросинию».

В сино­ди­ке риз­ни­цы Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря в кня­же­ской части встречается
князь Федор Воро­тын­ский. Вполне веро­ят­но, что речь шла имен­но о Федо­ре Юрье­ви­че. Отме­че­на здесь была и кня­ги­ня Мария. Сре­ди имен обыч­ных вклад­чи­ков при­сут­ство­ва­ла память «кня­зю Пат­ри­кею (Воро­тын­ские), кня­зю Васи­лию, кня­гине Марии»149 Ред­кое имя Пат­ри­кий при­сут­ство­ва­ло так­же в памя­ти рода кня­зя Дмит­рия Воро­тын­ско­го из сино­ди­ка Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря 1597 г. Не исклю­че­но, что речь в дан­ном слу­чае шла об ее предках.

∞, МАРИЯ ....,

КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ ОДОЕВСКИЙ

Отче­ство кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча извест­но из его дого­вор­ной гра­мо­ты 1459 г. и запи­сей в цер­ков­ных кни­гах XV в. Покров­ско­го Доб­ро­го мона­сты­ря 150. Из посоль­ских книг мос­ков­ско-литов­ских дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний сле­ду­ет, что князь Семен Одо­ев­ский при­хо­дил­ся ему род­ным бра­том 151. Сле­до­ва­тель­но, князь Лев Рома­но­вич имел сыно­вей: Васи­лия и Федо­ра, а князь Юрий Рома­но­вич имел сыно­вей: Ива­на и Семена.

Неза­дол­го до 14 авгу­ста 1427 г. меж­ду Вито­втом с одной сто­ро­ны и вели­ким кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Ново­силь­ским и Одо­ев­ским с дру­гой был заклю­чен дого­вор. На сто­роне послед­не­го высту­па­ли двое сыно­вей кня­зья Иван и Семен Юрье­ви­чи, а так­же воро­тын­ские пле­мян­ни­ки кня­зья Васи­лий и Федор Льво­ви­чи. На встре­че с Вито­втом при­сут­ство­ва­ла вдо­ва кня­зя Льва Рома­но­ви­ча– кня­ги­ня Воро­тын­ская 152. С заклю­че­ни­ем дого­во­ра кня­зья ново­силь­ско­го дома по отно­ше­нию к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­об­ре­та­ли ста­тус «слу­жи­лых кня­зей». Смысл это­го ста­ту­са заклю­чал­ся в том, что они обя­за­лись слу­жить вели­ко­му кня­зю литов­ско­му за воз­на­граж­де­ние, кото­рое мог­ло выра­жать­ся, види­мо, как в денеж­ной фор­ме, так и в наде­ле­нии слу­жи­лых кня­зей адми­ни­стра­тив­ны­ми долж­но­стя­ми и зем­ля­ми, кото­рые при­но­си­ли бы им доход. С при­об­ре­тен­ных в Лит­ве земель­ных «пожа­ло­ва­ний» слу­жи­лый князь в каче­стве нало­га дол­жен был пла­тить в литов­скую каз­ну «полет­нее» (еже­год­ную дань). В искон­ную Ново­силь­скую зем­лю вели­кий князь литов­ский обя­зал­ся не всту­пать­ся. Пер­вый ново­силь­ско-литов­ский дого­вор преду­смат­ри­вал воз­мож­ность его про­дле­ния после сме­ны вла­сти в Лит­ве или в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве. С 1432 г. дого­во­ры удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га «по Вито­вто­ву докон­ча­нию» 153.

КН. СЕМЕН ЮРЬЕ­ВИЧ ОДО­ЕВ­СКИЙ (†1473)

слу­жи­лый князь вел. кня­зей ли­тов­ских и вел. кня­зей московских.

Неза­дол­го до 14 авгу­ста 1427 г. меж­ду Вито­втом с одной сто­ро­ны и вели­ким кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Ново­силь­ским и Одо­ев­ским с дру­гой был заклю­чен дого­вор. На сто­роне послед­не­го высту­па­ли двое сыно­вей кня­зья Иван и Семен Юрье­ви­чи, а так­же воро­тын­ские пле­мян­ни­ки кня­зья Васи­лий и Федор Льво­ви­чи. На встре­че с Вито­втом при­сут­ство­ва­ла вдо­ва кня­зя Льва Рома­но­ви­ча– кня­ги­ня Воро­тын­ская 154. С заклю­че­ни­ем дого­во­ра кня­зья ново­силь­ско­го дома по отно­ше­нию к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му при­об­ре­та­ли ста­тус «слу­жи­лых кня­зей». Смысл это­го ста­ту­са заклю­чал­ся в том, что они обя­за­лись слу­жить вели­ко­му кня­зю литов­ско­му за воз­на­граж­де­ние, кото­рое мог­ло выра­жать­ся, види­мо, как в денеж­ной фор­ме, так и в наде­ле­нии слу­жи­лых кня­зей адми­ни­стра­тив­ны­ми долж­но­стя­ми и зем­ля­ми, кото­рые при­но­си­ли бы им доход. С при­об­ре­тен­ных в Лит­ве земель­ных «пожа­ло­ва­ний» слу­жи­лый князь в каче­стве нало­га дол­жен был пла­тить в литов­скую каз­ну «полет­нее» (еже­год­ную дань). В искон­ную Ново­силь­скую зем­лю вели­кий князь литов­ский обя­зал­ся не всту­пать­ся. Пер­вый ново­силь­ско-литов­ский дого­вор преду­смат­ри­вал воз­мож­ность его про­дле­ния после сме­ны вла­сти в Лит­ве или в Ново­силь­ско-Одо­ев­ском кня­же­стве. С 1432 г. дого­во­ры удель­ных воро­тын­ских и удель­ных одо­ев­ских кня­зей с Лит­вой ста­ли заклю­чать­ся неза­ви­си­мо друг от дру­га «по Вито­вто­ву докон­ча­нию» 155.

Не позд­нее кон. 1450‑х гг. окон­ча­тель­но пе­ре­шёл на служ­бу к вел. князь­ям мо­с­ков­ским, имел чин слу­ги, У тэкс­це пасоль­скіх пра­моў Іва­на III кан­ца XV ст. заха­ва­ла­ся пасвед­чанне аб служ­бе кня­зёў Фёда­ра (Льво­ві­ча) Вара­тын­ска­га, Іва­на і Сямё­на (Юр’евічаў) Адо­еўскіх і бялёўскіх кня­зёў Васі­лю II яшчэ ў часы пана­ван­ня Казі­мі­ра, па сло­вах Іва­на III, князь Сямён Адо­еўскі слу­жыў яму са сва­ёй вот­чы­най 156, а пас­ля яго смер­ці яго­ныя дзе­ці ўспад­ка­валі яго пало­ву Адо­е­ва 157.

Осе­нью 1473 г. «Любу­чане без­вест­но при­и­до­ша на кня­зя Семе­на Оду­евъско­го, он же бои поста­ви с ними… и уби­ша ту кня­зя Семе­на еди­но­го, а про­чии же все здра­вии» 158. По убе­ди­тель­ным аргу­мен­там А. В. Анто­но­ва, кня­зю С. Ю. Одо­ев­ско­му при­над­ле­жал Веп­рин, упо­мя­ну­тый «что за одо­ев­ски­ми княз­ми» в духов­ной гра­мо­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III 1503 г. и поз­же став­ший осно­вой Веп­рин­ско­го ста­на Алек­син­ско­го уез­да. 159 По пис­цо­вой кни­ге и «Ланд­кар­те Туль­ской про­вин­ции Алек­син­ско­го уез­да» 1739–1740 г. мож­но уточ­нить лока­ли­за­цию Веп­рин­ско­го ста­на. Он рас­по­ла­гал­ся в бас­сейне верх­не­го тече­ния р. Чере­пе­ти, глав­ным обра­зом, ее пра­во­го при­то­ка – р. Чере­пет­ки 160. На севе­ре Веп­рин­ский стан гра­ни­чил с Любуц­ким ста­ном «Калуж­ской при­пи­си» Алек­син­ско­го уез­да, а на запа­де и юге с Лих­винcким уез­дом, сфор­ми­ро­ван­ным в 1560‑е годы из быв­ших вла­де­ний кня­зей Одо­ев­ских. Рас­по­ло­же­ние Веп­ри­на на гра­ни­це меж­ду воло­стя­ми, тянув­ши­ми к Любуц­ку, и зем­ля­ми уде­ла кня­зей Одо­ев­ских помо­га­ет понять суть кон­флик­та 1473 г. Оче­вид­но, князь Семен Юрье­вич захва­тил часть любуц­кой воло­сти Веприн.

XVIII генерація від Рюрика

КНЯЗЬ ФЕДОР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ БЕЛЕВСКИЙ

стар­ший сын кня­зя Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча, брат Васи­лия Михай­ло­ви­ча Белев­ско­го. По пред­по­ло­же­нию М.К.Любавского, в 1408 году, после захва­та Вито­втом Вер­хов­ских кня­жеств, отъ­е­хал вме­сте с литов­ским кня­зем Свид­ри­гай­ло, вме­сте с бра­том Васи­ли­ем и дру­ги­ми север­ски­ми кня­зья­ми к Москве, не желая слу­жить Лит­ве. А после воз­вра­ще­ния в Лит­ву Свид­ри­гай­ло в том же году, князь Федор Михай­ло­вич и брат его, князь Васи­лий Михай­ло­вич, яко­бы были сосла­ны Васи­ли­ем (I) вели­ким кня­зем Мос­ков­ским в Волок Лам­ский. Одна­ко, по хро­но­ло­гии его жиз­ни и жиз­ни детей Васи­лия Михай­ло­ви­ча пред­по­ло­же­ние об ссыл­ке во вре­мя кня­же­ния Васи­лия I опро­верг­ну­то. К тому же в лето­пи­сях об их пере­хо­де к Москве вме­сте со Свид­ри­гай­ло ниче­го не ска­за­но. Види­мо, Федор и Васи­лий Михай­ло­ви­чи в это вре­мя были еще юнца­ми или не роди­лись вовсе.

Белев­ские, как и все Вер­хов­ские кня­зья, не имея зна­чи­тель­ных сил для про­ти­во­сто­я­ния Орде, вынуж­де­ны были всту­пать в коа­ли­ции с вели­ки­ми кня­зья­ми Мос­ков­ски­ми, Рязан­ски­ми или Литов­ски­ми. Зача­стую столк­но­ве­ния меж­ду вели­ки­ми кня­зья­ми ста­ви­ли в неод­но­знач­ное поло­же­ние Вер­хов­ских кня­зей, поэто­му они при­ме­ня­ли так­ти­ку лави­ро­ва­ния меж­ду вели­ки­ми кня­же­ства­ми, сохра­няя непри­кос­но­вен­ность сво­их земель. Но если дру­гие кня­зья Ново­силь­ско­го дома вме­сте с Рязан­ски­ми и Прон­ски­ми кня­зья­ми в 1427 г. при­сяг­ну­ли на вер­ность вели­ко­му кня­зю Литов­ско­му и Рус­ско­му Вито­вту, оче­вид­но, заклю­чив соот­вет­ству­ю­щий дого­вор, текст кото­ро­го не сохра­нил­ся, то судь­ба Белев­ских кня­зей нача­ла XV в. неиз­вест­на. Одна­ко из все­го это­го заклю­ча­ют, что кня­зья Белев­ские в это вре­мя ори­ен­ти­ро­ва­лись на союз с Моск­вой, как и Вер­хов­ские кня­зья Тарус­ско­го дома — Тарус­ские и Оболенские.

Нахо­дясь в ущем­лен­ном поло­же­нии по срав­не­нию с кня­зья­ми Воро­тын­ски­ми и Одо­ев­ски­ми и не обла­дая боль­шим уде­лом, Белев­ские кня­зья боль­шой роли в поли­ти­ке играть не мог­ли и сохра­нять за собой свои вот­чи­ны им было слож­нее. Соглас­но Госу­да­ре­ву Родо­слов­цу «свел было их князь вели­кий Васи­лий с вот­чи­ны их с Беле­ва, в опа­ле, и дал им Волок, и жили на Воло­це дол­го, и пожа­ло­вал им князь вели­кий вот­чи­ну их Белев им отдал; а сест­ра их кня­ги­ня Опрак­са была за кня­зем Васи­льем Ива­но­ви­чем за косым» (Обо­лен­ским). Оче­вид­но, их опа­лу сле­ду­ет отне­сти ко вре­ме­ни вели­ко­го кня­же­ния Васи­лия II Мос­ков­ско­го (1425–1462 гг.). Но с его дати­ров­кой опре­де­лен­но­сти в Родо­слов­це нет. По наше­му мне­нию это про­изо­шло в 1436–1437 гг. До это­го вре­ме­ни Воло­ком Васи­лий II вла­дел с Нов­го­ро­дом по поло­ви­нам, что под­твер­дил их дого­вор 1433–1434 гг., а к июлю 1436 г. пообе­щал нов­го­род­цам «отсту­пить­ся» от Воло­ка Лам­ско­го, но в ито­ге сло­ва сво­е­го не сдер­жал и часть Воло­ка, кото­рой вла­дел Васи­лий II оста­лась за Моск­вой. Белев­ские кня­зья нахо­ди­лись в Воло­ке на пра­вах слу­жи­лых. Пред­по­ло­же­ние о вла­де­нии Мос­ков­ским кня­зем Белев­ским уде­лом в 1437 г. под­твер­жда­ет вер­сию Казан­ско­го лето­пис­ца и мест­ное пре­да­ние о том, что осе­нью 1437 г. Васи­лий II пере­дал «Белев­ские места», (кото­ры­ми вла­дел) изгнан­но­му из Орды хану Улу-Мухам­ме­ду для вре­мен­но­го пре­бы­ва­ния, а затем нару­шил заклю­чен­ный с ним дого­вор и послал сво­их бра­тьев Дмит­рия Шемя­ку и Дмит­рия Крас­но­го под Белев на ордын­ско­го хана. Но 3‑х тысяч­ное вой­ско Улу-Мухам­ме­да раз­гро­ми­ло 40‑а тысяч­ную мос­ков­скую рать. Белев­ские кня­зья в этих собы­ти­ях никак не отмечены.

Нахо­дясь в изгна­нии, Белев­ские кня­зья стре­ми­лись все­ми сила­ми вер­нуть утра­чен­ные вот­чи­ны. В ито­ге им уда­лось выдать свою сест­ру Евпрак­сию за Васи­лия Ива­но­ви­ча Косо­го кня­зя Обо­лен­ско­го — вое­во­ду и вер­но­го спо­движ­ни­ка вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия II Тем­но­го. Когда это слу­чи­лось, допод­лин­но не извест­но, мож­но пред­по­ло­жить, — что в нача­ле-сере­дине 50‑х гг. XV в., т.к. авгу­сте 1449 г. женой В.И.Оболенского назы­ва­ет­ся кня­ги­ня Мария, соглас­но лето­пи­си: «при­хо­ди­ли ско­рые тата­ро­ве до Похры и поло­ни­ли княжь Васи­ли­е­ву Ива­но­ви­ча Обо­лен­ско­го кня­ги­ню Марию», часть татар уда­лось нагнать и раз­бить, но ее даль­ней­шая судь­ба неиз­вест­на. Мож­но пред­по­ло­жить, что пер­вая жена В.И.Оболенского вско­ре после пле­не­ния умер­ла, тогда он мог женить­ся вто­рой раз — на Опрак­се. Пика сво­ей карье­ры пер­во­го вое­во­ды Васи­лия II В.И.Оболенский достиг в янва­ре 1450 г., раз­бив во гла­ве мос­ков­ско­го вой­ска Дмит­рия Шемя­ку под Галичем.

В.И.Оболенский имел от Евпрак­сии дво­их сыно­вей — Васи­лия и Федо­ра Телеп­ней. По всей веро­ят­но­сти при помо­щи В.И.Оболенского, Белев­ским кня­зьям уда­лось вер­нуть себе свой удел и вновь вос­ста­но­вить­ся в пра­вах суве­рен­но­го вла­де­ния сво­ей вот­чи­ной. Впо­след­ствии, вме­сте с бра­том и дядей — Ива­ном Юрье­ви­чем кня­зем Одо­ев­ским и Ново­силь­ским в соот­вест­вии с докон­ча­ни­ем от 11 апре­ля 1459 г. пере­шел на служ­бу Лит­ве и был поиме­но­ван сре­ди литов­ских слу­жи­лых кня­зей. В соот­вет­ствии с Госу­да­ре­вым родо­слов­цем «Кня­зя Федо­ра Беле­ско­го уби­ли Тата­ро­вя на Кще­не­ве». Извест­ны интер­пре­та­ции — на Вене­ве (г.Венев, Рязан­ское кня­же­ство), на Кле­ще­ни (по Спис­ку горо­дов ближ­них и даль­них — г.Клещин, кото­рый ука­зан вме­сте с Пере­я­с­лав­лем в чис­ле горо­дов Залес­ских и рас­смат­ри­ва­ет­ся как отдель­ный город или как ста­рое назва­ние Пере­я­с­лав­ля). Нам же кажет­ся это невер­ным. Наи­бо­лее веро­ят­но — на Кше­не­ве, реке или насе­лен­ном пунк­те, рас­по­ло­жен­ных южнее Ново­силь­ско­го кня­же­ства. Сле­ду­ет отме­тить, что в насто­я­щее вре­мя эта река назы­ва­ет­ся Кшень, на ней рас­по­ла­га­ет­ся одно­имен­ный насе­лен­ный пункт. Одна­ко в ука­зе госу­да­ря Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча 1637 г. упо­ми­на­ет­ся «река Тим и Кше­не­во», как «место напол­нен­ное лесов, а вер­хо­вье реки Оско­ла про­хо­дят дуб­ро­вы неболь­шия, а боль­ших лесов нет...». Госу­да­рев родо­сло­вец состав­лял­ся не дале­ко от это­го вре­ме­ни, при царе Федо­ре Алек­се­е­ви­че (1676–1682 гг.), поэто­му назва­ние мест­но­сти почти в точ­но­сти сов­па­да­ет, но в послед­ствии было изменено.

Соглас­но родо­слов­цу, Федор Михай­ло­вич в бра­ке не состо­ял и потом­ства не оставил.

КН. ВАСИ­ЛИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ БЕЛЕВСКИЙ

млад­ший сын кня­зя Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча Белев­ско­го, брат кня­зя Федо­ра Михай­ло­ви­ча. Дол­го жил в Воло­ке Лам­ском с бра­том, кня­зем Федо­ром Михай­ло­ви­чем Белев­ским «в опа­ле», лишив­шись Белев­ско­го уде­ла. Через несколь­ко лет князь Мос­ков­ский вер­нул им Белев. В 1459 г. вме­сте с бра­том пере­шел на служ­бу Лит­ве. По смер­ти стар­ше­го бра­та, кня­зя Федо­ра Михай­ло­ви­ча, полу­чил Белев­ский удел. Был женат и имел трех сыно­вей: Ива­на, Андрея и Василия.

КНЖ. ЕВПРАК­СИЯ МИХАЙ­ЛОВ­НА БЕЛЕВСКАЯ

Муж: КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ КОСОЙ ОБО­ЛЕН­СКИЙ (его 2‑я жена ) 161.

МИХА­ИЛ ФЕДО­РО­ВИЧ ВОРОТЫНСКИЙ

ДМИТ­РИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ ВОРОТЫНСКИЙ

СЕМЕН ФЕДО­РО­ВИЧ ВОРОТЫНСКИЙ

Сын кн. Федо­ра, Семен Воро­тын­ский, поми­мо уна­сле­до­ван­ных от отца воло­стей, полу­чил еще от коро­ля волость Мощин 162. В том же Смо­лен­ском пове­те нахо­ди­лись села, пожа­ло­ван­ные кня­зьям Одо­ев­ским — Ива­ну Юрье­ви­чу и его детям Миха­и­лу и Федо­ру (Мести­ло­во, Кцинь, Хво­сто­ви­чи, Чер­ня­ти­чи и др.) 163; в Демен­ской воло­сти Федор и Семен (отец и сын) Воро­тын­ские пожа­ло­ва­ли село сво­е­му слу­ге Ива­ну Широ­ко­му, выдав послед­не­му на это село жало­ван­ную гра­мо­ту 164. Кня­зья Одо­ев­ские раз­да­ва­ли села смо­лен­ским боярам, скреп­ляя пожа­ло­ва­ния «листа­ми» (гра­мо­та­ми) 165; в одной из позд­ней­ших под­твер­ди­тель­ных гра­мот упо­мя­ну­то, что смо­лен­ский боярин Боран Яко­вле­вич «выслу­жыл сель­ца и з люд­ми в Бол­ва­ни­чох и в Вели­ку на кня­зи Миха­и­ле и на бра­те его, на кня­зи Федо­ре Ива­но­ви­чы Одо­ев­ских» 166. При Кази­ми­ре бояре кн. Воро­тын­ских полу­ча­ли пожа­ло­ва­ния и от гос­по­да­ря: позд­нее Семен Воро­тын­ский, сла­гая с себя крест­ное цело­ва­нье литов­ско­му гос­по­да­рю, упре­кал вели­ко­го кня­зя Алек­сандра в том, в част­но­сти, что тот послан­но­го к нему кня­же­ско­го бояри­на «не жало­вал, не чтил, как оте­ць твой (Кази­мир. — М. К.) наших бояр жало­вал, чтил» 167. Сло­ва кня­зя Семе­на нахо­дят доку­мен­таль­ное под­твер­жде­ние в Литов­ской мет­ри­ке: здесь сохра­ни­лась запись, отно­ся­ща­я­ся, веро­ят­но, к 1486 г., о пожа­ло­ва­нии жереб­ца бояри­ну кн. Дмит­рия Воро­тын­ско­го, Лев­ше 168. Воро­тын­ские рас­по­ла­га­ли, мож­но пред­по­ло­жить, вну­ши­тель­ны­ми отря­да­ми воору­жен­ных слуг — судя по их набе­гам на сосед­ние тер­ри­то­рии в 80–90‑х гг. XV в. В посоль­ской кни­ге под 1488 г. опи­сан один из таких набе­гов «людей» кн. Дмит­рия и Семе­на Воро­тын­ских на медын­ские воло­сти — «з зна­мя­ми и с тру­ба­ми вой­ною» 169. Зна­чит, это была не шай­ка гра­би­те­лей, а воин­ский отряд (полк?), шед­ший под зна­ме­на­ми Воро­тын­ских; пере­чис­ле­ны и стар­шие над теми людь­ми (вое­во­ды?): Иван Шепель, Иван Бах­та, Федор Вол­кон­ский, Звя­га Ива­нов и Сеня Пав­лов 170. Упо­мя­ну­тый здесь Федор Вол­кон­ский, вполне воз­мож­но, при­над­ле­жал к измель­чав­ше­му роду кня­зей Вол­кон­ских. Впо­след­ствии, уже после пере­хо­да на служ­бу к Ива­ну III, кня­зья Воро­тын­ские «с сво­и­ми пол­ки» упо­ми­на­ют­ся в раз­ря­дах похо­дов 1490‑х гг.

МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ НОВО­СИЛЬ­СКИЙ И ОДОЕВСКИЙ

ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ ОДОЕВСКИЙ

КН. ИВАН СЕМЕ­НО­ВИЧ СУХОЙ ОДОЕВСКИЙ

КН. ПЕТР СЕМЁ­НО­ВИЧ ОДОЕВСКИЙ

КН. ВАСИ­ЛИЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ ШВИХ ОДОЕВСКИЙ

XIX генерація від Рюрика

КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЕЛЕВСКИЙ

стар­ший сын кня­зя Васи­лия Михай­ло­ви­ча. До кон­ца 1489 г. нахо­дил­ся в под­дан­стве у вели­ко­го кня­зя Литов­ско­го, но, види­мо, в это вре­мя уже слу­жил вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му: в 1488 г. посол вели­ко­го кня­зя Ива­на III Миха­ил Ероп­кин жало­вал­ся поль­ско­му коро­лю и вели­ко­му кня­зю литов­ско­му и рус­ско­му Кази­ми­ру IV, что «бил нам челом наш слу­га князь Иван Васи­лье­вич Белев­ский, а ска­зы­ва­ет, что деи ему мно­го обид чинит­ся от кня­зя от Дмит­рея, да от князь Семе­на Воро­тын­ских; людей у него има­ют и гра­бят и голо­ва­ми сво­дят и про­да­ют; и ныне­ча де его люди у них переима­ны, в тюрь­ме сидят; и он, ска­зы­ва­ет, нееди­но­ва к ним посы­лал о сво­их оби­дах, и они деи ему не дадут упра­вы ни в чем». Вели­кий князь Мос­ков­ский тре­бо­вал воз­вра­ще­ния все­го отня­то­го у кня­зя Ива­на и нака­за­ния Воро­тын­ских кня­зей за само­управ­ство. Таким обра­зом еще до 1490 г. вели­кий князь Мос­ков­ский Иван III назы­вал кня­зя Ива­на Белев­ско­го «наш слу­га», но тот окон­ча­тель­но пере­шел на служ­бу к Москве, наде­ясь на заступ­ни­че­ство Ива­на III, толь­ко в кон­це 1489 г., несмот­ря на про­те­сты поль­ско­го коро­ля Кази­ми­ра IV.

В 1492 г. король Кази­мир жало­вал­ся на него, что он напал на сво­е­го род­но­го бра­та, кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Белев­ско­го, дер­жав­ше­го еще сто­ро­ну Лит­вы, захва­тил сво­е­го дру­го­го бра­та, кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча Белев­ско­го, и при­вел к крест­но­му цело­ва­нию: «што­бы ему нам не слу­жи­ти, а кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча отчи­му, кото­рый нам слу­жит за себе взял и бояр его и слуг и чор­ных людей поимал и крест­но­му цело­ва­нию при­вел». Одна­ко, Москва к это­му вре­ме­ни уже обо­зна­чи­ла свои при­тя­за­ния на Вер­хов­ские зем­ли и в дипло­ма­ти­че­ских спо­рах еще в 1490 г. мос­ков­ские бояре заяв­ля­ли литов­ско­му послу, что «князь Иван и князь Семен Одо­ев­ские, и князь Федор Воро­тын­ский и Белев­ские кня­зи и их дети слу­жи­ли сво­и­ми отчи­на­ми на обе стороны».

После воз­вра­ще­ния бра­тьев к Лит­ве Иван Васи­лье­вич сохра­нил за собой свою вот­чи­ну Белев. По мир­но­му дого­во­ру от 5 фев­ра­ля 1494 г. к вла­де­ни­ям Ива­на III окон­ча­тель­но ото­шли Воро­тынск, Одо­ев, Белев, Козельск и Пере­мышль, но гос­по­дар­ские горо­да Мценск и Любутск при­шлось вер­нуть Лит­ве. Вес­ной того же года окрест­но­сти Мцен­ска огра­би­ли люди кня­зей Одо­ев­ских и Белев­ских. В 1495 г. мцен­ский намест­ник жало­вал­ся на «шко­ды», при­чи­нен­ные воло­стям людь­ми «з Беле­ва». В 1498 г. «кня­зи Белев­скии при­сла­ли мно­гие люди вой­ною, в збро­ях, ко Мчен­ску, и тыи их люди горо­да добы­ва­ли: и отсту­пив­ши от сте­ны, что было живо­тов и стат­ков у бояр и людей... по селам, то все разграбили».В 1498 г. у Ива­на Васи­лье­ви­ча сно­ва вышли недо­ра­зу­ме­ния с литов­ски­ми людь­ми, он жало­вал­ся, что литов­ские люди, ходив­шие с ним про­тив татар, на обрат­ном пути «кня­жьих Ива­но­вых людей погра­би­ли, а гра­бе­жа взя­ли людей и пла­тья, и иные рух­ля­ди на восемь­де­сят руб­лев». В нача­ле 1500 г. Мценск был окон­ча­тель­но захва­чен. В том, что в этом захва­те участ­во­ва­ли Белев­ские кня­зья кос­вен­но под­твер­жда­ет­ся тем, что вско­ре после захва­та там обос­но­вал­ся Иван Васи­лье­вич Белев­ский. В посоль­ской кни­ге сно­ше­ний с Кры­мом (сен­тябрь 1500 г.) есть запись о том, что «к вели­ко­му кня­зю при­шла весть изо Мчен­ска от кня­зя Ива­на от Белевского».

В 1506–1507 гг. на служ­бе Москве вме­сте с дру­ги­ми вели­ко­кня­же­ски­ми вое­во­да­ми при­ни­мал уча­стие в воен­ных дей­стви­ях про­тив татар, напав­ших на Козель­ские, Одо­ев­ские и Белев­ские места. Раз­бил татар близ Оки и гнал их до р.Рыбницы. В 1512 г. князь Иван Васи­лье­вич — вто­рой вое­во­да пра­вой руки (при кня­зе Б.И.Горбатом) на Угре, отра­жал напа­де­ния татар на Козель­ские места. В мае 1512 года, нака­нуне пер­во­го Смо­лен­ско­го похо­да, он в Туле при кня­зе А.И.Булгакове вто­рым вое­во­дой пра­вой руки. Во вре­мя пер­во­го Смо­лен­ско­го похо­да, в нояб­ре 1512 г. — в вой­ске кня­зя И.М. Обо­лен­ско­го коман­до­вал пере­до­вым пол­ком, был вто­рым вое­во­дой при Ф.Н.Бутурлине. В 1513 г. князь Иван Васи­лье­вич Белев­ский в Туле пер­вым вое­во­дой в пере­до­вом пол­ку. Вто­рым вое­во­дой в боль­шом пол­ку слу­жил сын Иван. Вто­рым же вое­во­дой пра­вой руки был Петр Яко­вле­вич Заха­рьин-Кош­кин, на доче­ри кото­ро­го был женат его сын.

По неко­то­рым дан­ным князь И.В.Белевский — боярин с 1513–1514 гг. В «Госу­да­ре­вом Родо­слов­це» о бояр­стве его не ска­за­но ни сло­ва. Послед­нее изве­стие о нем отно­сит­ся к 1516 г., когда он воз­глав­лял сто­ро­же­вой полк на Вошане в рати кня­зя Васи­лия Семе­но­ви­ча Одо­ев­ско­го, а позд­нее отпу­щен к себе на Белев.

Пола­га­ют, что он умер в 1522–1523 гг., одна­ко по дру­гим дан­ным князь Иван Васи­лье­вич Белев­ский в 1525 г. осно­вал Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский мона­стырь в Беле­ве. Оста­вил потом­ков — сыно­вей Семе­на и Ивана.

КН. АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЕЛЕВСКИЙ

сын кня­зя Васи­лия Михай­ло­ви­ча Белев­ско­го. Слу­жил Лит­ве. В кон­це 1489 г. его брат Иван Васи­лье­вич силой заста­вил перей­ти от Лит­вы на служ­бу к Москве, но вско­ре с бра­том Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем сно­ва пере­мет­нул­ся к Кази­ми­ру IV.
В кон­це 1492 г., види­мо не полу­чая ника­кой защи­ты от вели­ко­го литов­ско­го кня­зя про­тив напа­де­ния мос­ков­ских слу­жи­лых кня­зей, сам отъ­е­хал к Москве, несмот­ря на про­те­сты литов­ско­го вели­ко­го кня­зя Алек­сандра, кото­рый заяв­лял, что «мы их с тое при­я­ги не выпус­ка­ем»: «Лета 7001-го (1493) к вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чу всея Русии при­е­хал слу­жить от коро­ля князь Семен Федо­ро­вич Воро­тын­ский ... да князь Васи­лей да князь Ондрей Васи­лье­ви­чи Белев­ские с вот­чи­на­ми да с воло­стя­ми с Мезетц­ком да с Сер­пей­ском. И князь вели­кий Олек­сандр Литов­ский ... при­слал из Смо­лен­ска сво­е­го пана Юрия Гле­бо­ви­ча да кня­зя Семе­на Ива­но­ви­ча Можай­ско­го, да кня­зей Друц­ких; да те город­ки Мезетцк да Сер­пейск и с воло­стем поима­ли и поза­се­ли. И князь вели­кий Иван Васи­лье­вич всея Русии послал тех горо­дов доста­ва­ти сво­е­го сест­ри­ча кня­зя Федо­ра Васи­лье­ви­ча Рязан­ско­го ... А Воро­тын­ским кня­зем и Одо­ев­ским, и Белев­ским ... велел князь вели­кий быти под­ле пере­до­вой полк вели­ко­го кня­зя, на пра­вой сто­роне или на левой, где похо­тят». Таким обра­зом, Андрей Белев­ский участ­ву­ет вме­сте с бра­том Васи­ли­ем в похо­де на Сер­пейск и Мещовск (Мезецк), захва­чен­ные литовцами.
Вме­сте со сво­и­ми бра­тья­ми при­ни­мал уча­стие в мос­ков­ских похо­дах: в 1507 г. — в отра­же­нии татар от южных гра­ниц мос­ков­ско­го госу­дар­ства. В нояб­ре 1513 года во вре­мя похо­да на Смо­ленск князь Андрей Васи­лье­вич — вое­во­да в пере­до­вом пол­ку вме­сте с Ф.Н.Бутурлиным. В 1516 году «на Вошане» — в сто­ро­же­вом пол­ку вое­во­дой вме­сте с Ф.Н.Бутурлиным в рати кня­зя В.С.Одоевского, потом был послан пер­вым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка на украй­ну и сто­ял у Белева.
После это­го све­де­ний об Андрее Васи­лье­ви­че Белев­ском не име­ет­ся. Год его смер­ти не изве­стен, по неко­то­рым све­де­ни­ям похо­ро­нен в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском мона­сты­ре. Потом­ства не оставил.

КН. ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЕЛЕВСКИЙ

тре­тий сын кня­зя Васи­лия Михай­ло­ви­ча Белев­ско­го. В 1489 году, вме­сте с бра­том Андре­ем пере­хо­дит под руку Моск­вы, но потом воз­вра­ща­ет­ся с ним в Лит­ву. В кон­це 1492 г. вновь пере­хо­дит к Ива­ну III. При­ни­ма­ет уча­стие в 1493 г. в осво­бож­де­нии Сер­пей­ска и Мещов­ска от литов­ских людей. Потом­ства не оста­вил. Дру­гих све­де­ний о нем не имеется.

КНЯЗЬ ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПЕРЕ­МЫШ­СКИЙ И ВОРО­ТЫН­СКИЙ (1483, † 1535.07.21, †Троицк.Серг.м‑рь)

кн.Перемышль(1535) ген.воев.(1513)С:Мих.Фед. :Евфросиния/​ин.
Бра­тья не име­ли сыно­вей; после 1499 года един­ствен­ным пред­ста­ви­те­лем рода остал­ся их пле­мян­ник — И. М. Воро­тын­ский (? ‑1535)1493 г. на Лит­ву с пол­ком Воро­тын­ских. 1496 г. на Свею с пол­ком Воро­тын­ских в ЛР.1500 г. на Вед­ро­ше в ПР «с Татары».1501 г. на Мсти­славль 171.

ЖЕНА: АНА­СТА­СИЯ ИВА­НОВ­НА ЗАХА­РЬИ­НА-РОМА­НО­ВА (1522.03.27+), дочь Ива­на Заха­рьи­на Романова.

Жена: АННА ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ШЕСТУ­НО­ВА, дочь Васи­лия Васи­лье­ви­ча Кер­ту Шестунов-Ярославского.

КНЯЗЬ ФЁДОР ИВА­НО­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ ОДОЕВСКИЙ

КНЯЗЬ МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ ОДОЕВСКИЙ

КНЯЗЬ ФЁДОР ИВА­НО­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ ОДО­ЕВ­СКИЙ (?-1547)

Боярин, вое­во­да, член Бояр­ской думы и намест­ник Муром­ский. В 1520 г. голо­ва в вой­сках на Угре, в 1529 г. вое­во­да в Туле, в 1531 г. — вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Одо­е­ве, вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в 1535 и 1547 гг. в Коломне.

слу­жи­лый князь, вое­вода пол­ка пра­вой ру­ки в вой­ске кн. И. М. Во­ро­тын­ско­го (1512 и нач. 1531), го­ло­ва в пол­ках на р. Уг­ра (июнь 1521), 1‑й вое­во­да в Ту­ле (1527, 1529, 1533), Одо­е­ве (1530), 1‑й вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Одое­ве (с ию­ля 1531), за­тем там же 2‑й вое­во­да боль­шо­го пол­ка (с 17.8.1531), 1‑й вое­во­да пе­ре­до­во­го пол­ка в Ко­зель­ске (янв. 1532), пол­ка у Де­вичь­е­го по­ля под Ко­лом­ной (июль 1532), за­тем вой­ска на р. Осётр, пе­ре­до­во­го пол­ка в Ту­ле (с мая 1533), вой­ска в Ту­ле (с авг. 1533), пол­ка ле­вой ру­ки в Ко­лом­не (с ию­ля 1535), на­ме­ст­ник в Му­ро­ме (июль 1537–1538), в ию­не 1539 на­зна­чен 1‑м вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка в ра­ти кн. В. А. Ми­ку­лин­ско­го (из ро­да Ми­ку­лин­ских) в Ко­лом­не, но из-за ме­ст­ни­че­ст­ва с ним был от­став­лен, 1‑й вое­во­да боль­шо­го пол­ка в ра­ти на р. Уг­ра, вое­во­да в Елать­ме (1544), 1‑й вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Ка­лу­ге (с ию­ля 1544);

12/6. КНЯЗЬ РОМАН ИВА­НО­ВИЧ ОДО­ЕВ­СКИЙ (?-1552)

Боярин, вое­во­да, член Бояр­ской думы и намест­ник Рязан­ский. В 1535 г. при­ни­мал уча­стие в отра­же­нии напа­де­ния крым­ских татар на Рязань. В 1537 г. —вое­во­да во Вла­ди­ми­ре, а затем в Муро­ме, в 1539 г. — в Одо­е­ве, в 1549 г. — в Калу­ге и Беле­ве, и в том же году при­нял уча­стие в швед­ском походе.

слу­жи­лый князь, 2‑й вое­во­да пол­ка пра­вой ру­ки в вой­ске кн. И. М. Во­ро­тын­ско­го (1512), 1‑й вое­во­да в Ко­лом­не (июль 1527 и авг. 1528), вое­во­да под Ока­то­вым (ле­то 1530), 1‑й вое­во­да пол­ка пра­вой ру­ки в Одое­ве и Сер­пу­хо­ве в вой­сках кн. Ф. И. Одо­ев­ско­го и кн. Во­ро­тын­ско­го (июль 1531–1532), 2‑й вое­во­да пол­ка пра­вой ру­ки в Ко­зель­ске (с янв. 1532), 1‑й вое­во­да на Боб­ри­ке близ Бе­лё­ва (май – ле­то 1533), 1‑й вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка (июль 1534), 2‑й вое­во­да пол­ка ле­вой ру­ки (июль 1535) в Ко­лом­не, вме­сте с И. И. Ха­­ба­ро­­вым-Сим­ским от­ли­чил­ся во вре­мя раз­гро­ма на р. Ока крым­ских та­тар, на­пав­ших на Ря­зан­скую зем­лю (ко­нец авг. 1535), 1‑й вое­во­да пол­ка ле­вой ру­ки в том же вой­ске (осень 1535, с 26.7.1536), в янв. 1537 на­прав­лен из Вла­ди­ми­ра с пол­ком для от­ра­же­ния на­бе­га крым­ских та­тар на Му­ром и Ниж­ний Нов­го­род, за­тем 2‑й вое­во­да пол­ка пра­вой ру­ки в Ко­лом­не, уча­ст­ник по­дав­ле­ния вы­ступ­ле­ния ста­риц­ко­го кн. Ан­д­рея Ива­но­ви­ча (1537), 1‑й вое­во­да пе­ре­до­во­го пол­ка во Вла­ди­ми­ре (ле­то 1537), за­тем 2‑й вое­во­да пе­ре­до­во­го пол­ка в сбор­ном вой­ске для от­ра­же­ния на­бе­га крым­ских та­тар (ле­то – осень 1537), 1‑й вое­во­да пол­ка ле­вой ру­ки в Ко­лом­не (с авг. 1538), 1‑й вое­во­да в Одое­ве (1539), Сер­пу­хо­ве (июль 1540), Ка­лу­ге (авг. 1541), вме­сте с И. П. Фё­до­ро­вым был по­слан с ра­тью на р. Уг­ра для от­ра­же­ния на­бе­га крым­ских та­тар во гла­ве с ха­ном Са­­гиб-Ги­ре­ем I, од­на­ко к об­ще­му сбо­ру войск на р. Ока при­быть не ус­пел (1541), с при­хо­дом к управ­ле­нию Рус. гос-вом кня­зей Шуй­ских был от­став­лен от службы.

КНЯЗЬ СЕМЁН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ОДОЕВСКИЙ

В 1533 г. был вое­во­дой в Новгороде-Северском.

КНЯЖ­НА МАРИЯ ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ОДОЕВСКАЯ

МУЖ: ПЁТР ИВА­НО­ВИЧ ГОЛО­ВИН, Госу­да­рев казначей.

Сумнівні персони

СЕМЁН РОМА­НО­ВИЧ

Князь Семён Рома­но­вич Ново­силь­ский упо­мя­нут в тек­сте мос­ков­ско-рязан­ско­го докон­ча­ния 1402 года, извест­но­го в спис­ке кон­ца XV века. Но в кон­це гра­мо­ты в каче­стве участ­ни­ка докон­ча­ния упо­мя­нут не Семён, а Роман, на осно­ва­нии чего ряд иссле­до­ва­те­лей сде­ла­ли вывод о том, что в спис­ке была сде­ла­на ошиб­ка пере­пис­чи­ком, поме­няв­ше­го имя и отче­ство местами.

СТЕ­ФАН РОМАНОВИЧ

В «Ска­за­нии о Мама­е­вом побо­и­ще» упо­ми­на­ет­ся Сте­фан Ново­силь­ский. С. М. Кучинь­ский решил, что он был сыном кня­зя Сер­гея Алек­сан­дро­ви­ча Ново­силь­ско­го, а Л. Вой­то­вич запи­сал его сре­ди сыно­вей кня­зя Рома­на. Одна­ко М. Н. Тихо­ми­ров, иссле­до­вав­ший «Ска­за­ние…», выска­зал пред­по­ло­же­ние, что это имя появи­лось из-за позд­них иска­же­ний име­ни — в Нов­го­род­ском хро­но­гра­фе сто­ит имя Сте­пан Ново­сель­цев, не имев­ший к кня­зьям Ново­силь­ским ника­ко­го отношения.

1. Зотов Р. В. О чер­ни­гов­ских кня­зьях по Любец­ко­му сино­ди­ку… С. 27; Фила­рет. Исто­ри­ко-ста­ти­сти­че­ское опи­са­ние Чер­ни­гов­ской епар­хии. Кн. 5. С. 43. №35, 36.[↩]
2. Каза­коў А. У. Невя­до­мае дакан­чанне кара­ля поль­ска­га і вяліка­га кня­зя літоўска­га Казі­мі­ра і кня­зя Навасіль­ска­га і Адо­еўска­га Міхаі­ла Іва­наві­ча 1481 г. С. 294, 297.[↩]
3. Сбор­ник сним­ков с древ­них печа­тей, при­ло­жен­ных к гра­мо­там и дру­гим юри­ди­че­ским актам, хра­ня­щим­ся в Мос­ков­ском архи­ве мини­стер­ства юсти­ции / сост. П. Ива­нов. Москва, 1858.Табл. VIII. № 134. С. 11.[↩]
4. Пра рас­паў­сюд­жа­на­сць гэта­га сюж­эта на рус­ких мане­тах гл.: Федо­ров-Давы­дов Г. А. Моне­ты Мос­ков­ской Руси. Моск-ва, 1981. С. 135–139.[↩]
5. Сбор­ник сним­ков с древ­них печа­тей… Табл. IX. № 8. С. 14[↩]
6. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 217.[↩]
7. Зотов Р. В. О чер­ни­гов­ских кня­зьях по Любец­ко­му сино­ди­ку и о Чер­ни­гов­ском кня­же­стве в татар­ское вре­мя. — С. 108—111.[↩]
8. Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. Сере­ди­на XIII – сере­ди­на XVI вв. М., 2012.[↩]
9. Куч­кин В.А. Дого­вор­ные гра­мо­ты мос­ков­ских кня­зей XIV века., с.155–157, 338; Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. – М.-Л., 1950., с.22.[↩]
10. Рогож­ский лето­пи­сец. Твер­ская лето­пись. // РЛ, т.6. – Рязань, 2000. По изда­нию: ПСРЛ, т.XV – СПб., 1863., с.96–98.[↩]
11. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977. , с.112; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. – М., 1785, с.180.[↩]
12. Рогож­ский лето­пи­сец. Твер­ская лето­пись. // РЛ, т.6. – Рязань, 2000. По изда­нию: ПСРЛ, т.XV – СПб., 1863., с.458.[↩]
13. Нов­го­род­ская лето­пись по спис­ку П.П.Дубровского. // ПСРЛ, т.XLIII. – М., 2004., с.134.[↩]
14. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. – М.-Л., 1950., №19, с.52–55.[↩]
15. Мило­ра­до­вич Г.А. Любеч, Чер­ни­гов­ской губер­нии, Город­ниц­ка­го уез­да, роди­на пре­по­доб­на­го Анто­ния Печер­ска­го. // Чте­ния Импе­ра­тор­ска­го Обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. – 1871, кн.2., с.37.[↩]
16. Каве­лин Л.А. (А.Л. – Архи­манд­рит Лео­нид) Опи­са­ние Лих­вин­ска­го Покров­ска­го Добра­го муж­ска­го мона­сты­ря. // Чте­ния в импе­ра­тор­ском обще­стве исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. – 1875, кн.4., с.105.[↩]
17. Нови­ков Н.И. Древ­няя рос­сий­ская вив­лио­фи­ка. Ч.9. – М., 1789., с.246.[↩]
18. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.112; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. – М., 1785., с.180[↩]
19. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.43; Родо­слов­ная кни­га. // РЛ, т.7. – Рязань, 2000. – По изда­нию: Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ско­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. Кни­га деся­тая. – М., 1851., с.335, 407.[↩]
20. Дол­го­ру­ков П.В. Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га. Т.1. – СПб., 1854. , с.49.[↩]
21. Мило­ра­до­вич Г.А. Любеч, Чер­ни­гов­ской губер­нии, Город­ниц­ка­го уез­да, роди­на пре­по­доб­на­го Анто­ния Печер­ска­го. // Чте­ния Импе­ра­тор­ска­го Обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. – 1871, кн.2., с.37.[↩]
22. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.112; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. – М., 1785., с.180; Нови­ков Н.И. Древ­няя рос­сий­ская вив­лио­фи­ка. Ч.9. – М., 1789., с.246.[↩]
23. Пет­ров П.Н. Исто­рия родов рус­ско­го дво­рян­ства. Кн.1. – М., 1991; Пере­из­да­ние — СПб., 1886., с.41.[↩]
24. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.43; Родо­слов­ная кни­га. // РЛ, т.7. – Рязань, 2000. – По изда­нию: Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ско­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. Кни­га деся­тая. – М., 1851., с.335, 407–408.[↩]
25. Дол­го­ру­ков П.В. Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га. Т.1. – СПб., 1854., с.49; Лоба­нов-Ростов­ский А.Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. Т.2. – СПб., 1875., с.38; Хмы­ров М.Д. Алфа­вит­но-спра­воч­ный пере­чень удель­ных кня­зей рус­ских и чле­нов цар­ству­ю­ща­го дома Рома­но­вых. – СПб., 1871., с.58; Вла­сьев Г.А. Потом­ство Рюри­ка. Т.1. Кня­зья Чер­ни­гов­ские, Ч.1. – СПб., 1906., с.48[↩]
26. Шеков А.В. О систе­ме насле­до­ва­ния кня­же­ских сто­лов сре­ди кня­зей Ново­силь­ских в XIV-XV веках. // Забе­лин­ские науч­ные чте­ния – Год 2005‑й. Исто­ри­че­ский музей – энцик­ло­пе­дия оте­че­ствен­ной исто­рии и куль­ту­ры. Тру­ды ГИМ. Вып.158. – М., 2006.; Вой­то­вич Л. Князівсь­кі дина­стії схід­ної Євро­пи (кіне­ць IX – поча­то­кXVI ст.). – Львiв, 2000., с.187.[↩]
27. Нови­ков Н.И. Древ­няя рос­сий­ская вив­лио­фи­ка. Ч.9. – М., 1789., с.246.[↩]
28. Сино­дик Белёв­ско­го Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го мона­сты­ря. // РГБ, Ф.178, Оп. том 4, №8297., л.17 об., 18; Шумов В.Н. Белёв­ский Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский тре­тье­класс­ный мона­стырь. // Туль­ские епар­хи­аль­ные ведо­мо­сти. При­бав­ле­ние. 15.11.1864, №22., с.480–481; Житие и под­ви­зи пре­по­доб­на­го отца наше­го игу­ме­на Кири­ла, иже на Белом езе­ре пре­че­стен мона­стырь постав­ль­ша­го пре­чи­стыя Вла­ды­чи­ця нашея Бого­ро­ди­ца чест­на­го ея Успе­ниа, и в нем обще­жи­тие състав­ль­ша­го. // РГБ, Ф.304. I., Ед. хр. 764., л.28 об.; Житие Кирил­ла Бело­зер­ско­го. (Под ред. А.С.Герда) – СПб., 2000., с.45.[↩]
29. Тихо­ми­ров М.Н. Спи­сок рус­ских горо­дов даль­них и ближ­них. // Исто­ри­че­ские запис­ки. Т.40. – М., 1952., с.223–225[↩]
30. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.43, 112; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. – М., 1785., с.180; Родо­слов­ная кни­га. // РЛ, т.7. – Рязань, 2000. – По изда­нию: Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ско­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. Кни­га деся­тая. – М., 1851., с.335, 407[↩]
31. Дол­го­ру­ков П.В. Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га. Т.1. – СПб., 1854., с.49; Вла­сьев Г.А. Потом­ство Рюри­ка. Т.1. Кня­зья Чер­ни­гов­ские, Ч.1. – СПб., 1906., с.22, 61.[↩]
32. Мило­ра­до­вич Г.А. Любеч, Чер­ни­гов­ской губер­нии, Город­ниц­ка­го уез­да, роди­на пре­по­доб­на­го Анто­ния Печер­ска­го. // Чте­ния Импе­ра­тор­ска­го Обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. – 1871, кн.2., с.37.[↩]
33. Ростов­ский собор­ный сино­дик 1643 г. // РГБ, Ф.344, №99. , л.51; 16, с.102; 25, с.447.[↩]
34. ОР РГБ. Ф. 304/III. № 25. Л. 11.[↩]
35. ПСРЛ. Т. 3. М.-Л., 1950. С. 475–477[↩]
36. Шеков А. В. О вре­ме­ни упо­ми­на­ния сред­не­ве­ко­вых верх­не­ок­ских горо­дов… С. 125–126; Памят­ни­ки древне-рус­ска­го кано­ни­че­ска­го пра­ва. Ч. 1. (Памят­ни­ки XI–XV в.). // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Т. 6. СПб., 1880. Прил. №24. Стб. 135–140; №25. Стб. 145–148.[↩]
37. Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376–1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882 (далее – CEV). №369. S. 150; Пере­вод уточ­нен С. В. Поле­хо­вым. Пись­мо дати­ро­ва­но: «am suntage noch Petri et Pauli» – «в вос­кре­се­нье после [дня апо­сто­лов] Пет­ра и Пав­ла». Не име­ет года. День памя­ти апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла – 29 июня. В изда­нии А. Про­хас­ки пись­мо отне­се­но к 3 июля 1407 г.; сле­ду­ет дати­ро­вать 4 июля 1406 г. – тем годом, когда соглас­но Твер­ской лето­пи­си был взят Воро­тынск.[↩]
38. ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 472.[↩]
39. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. (далее – ДДГ) М.-Л., 1950. №19. С. 53; О тер­мине «один чело­век» см.: Срез­нев­ский И. И. Мате­ри­а­лы для сло­ва­ря древ­не­рус­ско­го язы­ка по пись­мен­ным источ­ни­кам. Кн. 2. М., 2003. Стб. 617–618; Та же фор­му­ла исполь­зо­ва­на в пись­ме вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Вито­вта от 1 янва­ря 1425 г.: «гер­цог Одо­е­ва – чело­век вели­ко­го кня­зя Мос­ко­вии» (CEV. №1181. S. 688; Бес­па­лов Р. А. Бит­ва коа­ли­ции фео­да­лов Верх­не­го Поочья с ханом Куй­да­да­том осе­нью 1424 года // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 4. Тула, 2009. С. 207).[↩]
40. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1298. С. 778–780.[↩]
41. «Groß Herzog» (нем.) — боль­шой (вели­кий) гер­цог — в Запад­ной Евро­пе (Гер­ма­нии) титул само­сто­я­тель­ных госу­да­рей, сто­я­щих по ран­гу ниже коро­лей и выше гер­цо­гов.), те самые из рус­ских стран((«Land» (нем.) – «стра­на», «зем­ля» (в зна­че­нии тер­ри­то­ри­аль­но­го обра­зо­ва­ния) мож­но так же пере­ве­сти как «кня­же­ство», «удел», «область» или иная срав­ни­тель­но круп­ная адми­ни­стра­тив­но-тер­ри­то­ри­аль­ная еди­ни­ца.[↩]
42. «Fürst» (нем.) — князь, госу­дарь, пра­ви­тель — в Запад­ной Евро­пе (Гер­ма­нии) с XI в. общее назва­ние для обо­зна­че­ния всех чле­нов выс­ше­го вла­де­тель­но­го клас­са, в том чис­ле гер­цо­гов, марк­гер­цо­гов, архи­епи­ско­пов, епи­ско­пов и про­чих. «Groß Fürst» (нем.) — боль­шой (вели­кий) князь (госу­дарь) – сле­ду­ет пони­мать как титул госу­да­ря, кото­ро­му под­чи­ня­ют­ся все пра­ви­те­ли на под­власт­ной ему тер­ри­то­рии.[↩]
43. Вито­вт назы­ва­ет «Одо­ев­скую стра­ну» зна­ме­ни­той, веро­ят­но, в свя­зи с побе­дой войск верх­не­ок­ской коа­ли­ции во гла­ве с кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Одо­ев­ским над царем Куй­да­да­том осе­нью 1424 г., кото­рой вели­кий князь литов­ский при­да­вал боль­шое зна­че­ние [Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1181. С. 688; 4. С. 129].[↩]
44. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae i llustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. . №1329. С. 798–800.[↩]
45. В ори­ги­на­ле дослов­но: «еще 5 гос­под с мно­же­ством земель и людей и гер­цо­ги­ней». А. И. Бар­ба­шев пере­вел: «вме­сте с пятью дру­ги­ми кня­зья­ми, с кня­ги­ней и с огром­ной мас­сой людей», то есть в таком соста­ве они при­бы­ли к Вито­вту [Бар­ба­шев А. И. Вито­вт, послед­ние два­дцать лет кня­же­ния. СПб., 1891. С. 198]. Одна­ко выра­же­ние, что «гос­по­да» при­бы­ли «с мно­же­ством земель и людей» долж­но ука­зы­вать на их состо­я­тель­ность, как это сде­ла­но и по отно­ше­нию к рязан­ско­му кня­зю, а не на то, что «огром­ная мас­са людей» при­бы­ла вме­сте с ними.[↩]
46. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1298, С. 779; 5. №25, 26. С. 67–68.[↩]
47. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1181, С. 688; Вос­кре­сен­ская лето­пись. // РЛ. Т. 3. Рязань, 1998. По изда­нию: ПСРЛ. Т. 8. СПб, 1859. С. 129.[↩]
48. CEV. №1298. S. 778–780; См.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256–259.[↩]
49. Подроб­нее см.: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 26–37.[↩]
50. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.112; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. – М., 1785., с.180[↩]
51. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып.2. (Подг. З.Н.Бочкарева, М.Е.Бычкова) – М., 1977., с.43; Родо­слов­ная кни­га. // РЛ, т.7. – Рязань, 2000. – По изда­нию: Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ско­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. Кни­га деся­тая. – М., 1851., с.335, 407.[↩]
52. Вос­кре­сен­ская лето­пись. // Рус­ские лето­пи­си (РЛ), т.3. – Рязань, 1998. По изда­нию: ПСРЛ, тт. XVII-XVIII. – СПб, 1856–1859., с.129; Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / collectus opera Antonii Prochaska – Cracoviae, 1882., с.688[↩]
53. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / collectus opera Antonii Prochaska – Cracoviae, 1882., с.779[↩]
54. Кром М.М. Меж Русью и Лит­вой. – М., 1995. с.40; Kuczyński S.M. Ziemie czernihowsko-siewerskie pod rządami Litwy. – Warszawa, 1936. с.131.[↩]
55. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / collectus opera Antonii Prochaska – Cracoviae, 1882., с.779.[↩]
56. Акты, отно­ся­щи­е­ся к исто­рии Запад­ной Рос­сии, собран­ные и издан­ные Архео­гра­фи­че­скою комис­си­ею, Т.1. – СПб., 1846., №41, 63, 80, с.55, 77, 100; Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. – М.-Л., 1950., №39, 60, с.117, 192[↩]
57. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1298. С. 778–780.[↩]
58. «Groß Herzog» (нем.) — боль­шой (вели­кий) гер­цог — в Запад­ной Евро­пе (Гер­ма­нии) титул само­сто­я­тель­ных госу­да­рей, сто­я­щих по ран­гу ниже коро­лей и выше гер­цо­гов.[↩]
59. «Land» (нем.) – «стра­на», «зем­ля» (в зна­че­нии тер­ри­то­ри­аль­но­го обра­зо­ва­ния) мож­но так же пере­ве­сти как «кня­же­ство», «удел», «область» или иная срав­ни­тель­но круп­ная адми­ни­стра­тив­но-тер­ри­то­ри­аль­ная еди­ни­ца.[↩]
60. «Fürst» (нем.) — князь, госу­дарь, пра­ви­тель — в Запад­ной Евро­пе (Гер­ма­нии) с XI в. общее назва­ние для обо­зна­че­ния всех чле­нов выс­ше­го вла­де­тель­но­го клас­са, в том чис­ле гер­цо­гов, марк­гер­цо­гов, архи­епи­ско­пов, епи­ско­пов и про­чих. «Groß Fürst» (нем.) — боль­шой (вели­кий) князь (госу­дарь) – сле­ду­ет пони­мать как титул госу­да­ря, кото­ро­му под­чи­ня­ют­ся все пра­ви­те­ли на под­власт­ной ему тер­ри­то­рии.[↩]
61. Вито­вт назы­ва­ет «Одо­ев­скую стра­ну» зна­ме­ни­той, веро­ят­но, в свя­зи с побе­дой войск верх­не­ок­ской коа­ли­ции во гла­ве с кня­зем Юри­ем Рома­но­ви­чем Одо­ев­ским над царем Куй­да­да­том осе­нью 1424 г., кото­рой вели­кий князь литов­ский при­да­вал боль­шое зна­че­ние [Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1181. С. 688; 4. С. 129].[↩]
62. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. . №1329. С. 798–800.[↩]
63. В ори­ги­на­ле дослов­но: «еще 5 гос­под с мно­же­ством земель и людей и гер­цо­ги­ней». А. И. Бар­ба­шев пере­вел: «вме­сте с пятью дру­ги­ми кня­зья­ми, с кня­ги­ней и с огром­ной мас­сой людей», то есть в таком соста­ве они при­бы­ли к Вито­вту [Бар­ба­шев А. И. Вито­вт, послед­ние два­дцать лет кня­же­ния. СПб., 1891. С. 198]. Одна­ко выра­же­ние, что «гос­по­да» при­бы­ли «с мно­же­ством земель и людей» долж­но ука­зы­вать на их состо­я­тель­ность, как это сде­ла­но и по отно­ше­нию к рязан­ско­му кня­зю, а не на то, что «огром­ная мас­са людей» при­бы­ла вме­сте с ними.[↩]
64. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1298, С. 779; 5. №25, 26. С. 67–68.[↩]
65. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / Collectus opera Antonii Prochaska. // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Cracoviae, 1882. №1181, С. 688; Вос­кре­сен­ская лето­пись. // РЛ. Т. 3. Рязань, 1998. По изда­нию: ПСРЛ. Т. 8. СПб, 1859. С. 129.[↩]
66. CEV. №1298. S. 778–780; См.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256–259.[↩]
67. Подроб­нее см.: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 26–37.[↩]
68. При­сел­ков М.Д. Тро­иц­кая лето­пись. С. 458; Карам­зин Н.М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го. Кн. 2. Т. 5. При­меч. 254. Стб. 103.[↩]
69. ДДГ. №28. С. 72; Зимин А.А. О хро­но­ло­гии духов­ных и дого­вор­ных гра­мот… С. 296–297.[↩]
70. Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып. 2: Новые родо­слов­ные кни­ги XVI в. / АН СССР. Ин‑т исто­рии СССР; Сост. З. Н. Боч­ка­ре­ва, М. Е. Быч­ко­ва. М., 1977 (далее – РИИР. Вып. 2). С. 43, 112; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. Ч. 1. М.: Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1787. С. 180.[↩]
71. Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов Рос­сии в XVI в. Исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние. М.: «Нау­ка», 1986. С. 75; Родо­слов­ная кни­га по трем спис­кам с пре­ди­сло­ви­ем и азбуч­ным ука­за­те­лем // Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ска­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских. Кн. 10. М.: /С. 35/ Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1851. С. 70, 156–157; Родо­слов­ная келей­ная кни­га свя­тей­ша­го госу­да­ря Фила­ре­та Ники­ти­ча пат­ри­ар­ха всея Рос­сии // Юби­лей­ный сбор­ник Импе­ра­тор­ска­го С.-Петербургскаго архе­ло­го­ги­че­ска­го инсти­ту­та. 1613–1913. СПб.: Сино­даль­ная типо­гра­фия, 1913. С. 41.[↩]
72. Акты, отно­ся­щи­е­ся к исто­рии Запад­ной Рос­сии, собран­ные и издан­ные Архео­гра­фи­че­скою комис­си­ею. Т. 1. СПб.: Типо­гра­фия II отде­ле­ния соб­ствен­ной Е. И. В. кан­це­ля­рии, 1846 (далее – АЗР. Т. 1). №80. С. 100–101.[↩]
73. Тро­иц­кий Н. И. Одо­ев­ский Ана­ста­сов Бого­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ский мона­стырь (упразд­нен­ный) // Туль­ские древ­но­сти. Тула: При­ок­ское книж­ное изда­тель­ство, 2002. С. 278.[↩]
74. LM. Kn. 6. №530. P. 312.[↩]
75. ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 232; Wolff J. Rόd Gedimina. Dodatki i poprawki do dzieł Hr. K. Stadnickiego: «Synowie Gedimina», «Olgierd i Kiejstut» i «Bracia Władysława Jagiełły». Krakόw: W drukarni Wł. L. Anczyca i Spόłki, 1886. S. 152–154.[↩]
76. ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 236; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 550.[↩]
77. ПСРЛ. Т. 26. М.-Л., 1959. С. 182–183; О дати­ров­ке их упо­ми­на­ния в рус­ских лето­пи­сях см.: Бес­па­лов Р. А. Бит­ва коа­ли­ции фео­да­лов Верх­не­го Поочья с ханом Куй­да­да­том осе­нью 1424 года. С. 205–207.[↩]
78. При заклю­че­нии дого­во­ра вто­рой поло­ви­ны 1453 – нача­ла 1454 гг., князь Васи­лий Яро­сла­вич цело­вал крест к Васи­лию II за себя и за сво­е­го сына кня­зя Ива­на (ДДГ. №56. С. 168–175). А. Б. Мазу­ров и А. Ю. Никан­дров заме­ти­ли, что кня­жи­чи име­ли пра­во само­сто­я­тель­но цело­вать крест с 12 лет. И сде­ла­ли вывод, что кня­зю Ива­ну еще не было 12 лет, но он и не был мла­ден­цем. На этом осно­ва­нии дати­ро­ва­ли вре­мя его рож­де­ния сере­ди­ной 1440‑х гг. (Мазу­ров А. Б., Никан­дров А. Ю. Рус­ский удел эпо­хи созда­ния еди­но­го государства:
    Сер­пу­хов­ское кня­же­ние в сере­дине XIV – пер­вой поло­вине XV вв. М.: «Инлайт», 2008. С. 262). Одна­ко необ­хо­ди­мость цело­вать за него крест может объ­яс­нять­ся как раз тем, что он достиг 12 лет, но не при­сут­ство­вал при состав­ле­нии гра­мо­ты. То есть он мог родить­ся не ранее 1434 г. (вре­ме­ни женить­бы кня­зя Васи­лия Яро­сла­ви­ча), но и не позд­нее нача­ла 1440‑х гг. Так или ина­че, вряд ли брак само­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча Боль­шо­го состо­ял­ся ранее вто­рой поло­ви­ны 1450‑х – нача­ла 1460‑х гг.[↩]
79. ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 472; CEV. №369. S. 150; По мне­нию Я. Тен­гов­ско­го, меж­ду разо­ре­ни­ем Воро­тын­ска и бра­ком кня­зя Федо­ра Воро­тын­ско­го име­ет­ся связь (Tęgowski J. Pierwsze pokolenia Giedyminowiczów. Poznań-Wrocław: Wydawnictwo Historyczne, 1999. S. 114–115). Одна­ко по источ­ни­кам она не про­сле­жи­ва­ет­ся.[↩]
80. ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 477; ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 236.[↩]
81. Бес­па­лов Р. А. Опыт иссле­до­ва­ния «Ска­за­ния о кре­ще­нии мце­нян в 1415 году» в кон­тек­сте цер­ков­ной и поли­ти­че­ской исто­рии Верх­не­го Поочья // Вопро­сы исто­рии, куль­ту­ры и при­ро­ды Верх­не­го Поочья: Мате­ри­а­лы XIII Все­рос­сий­ской науч­ной кон­фе­рен­ции. Калу­га, 7–9 апре­ля 2009 г. Калу­га: Изд-во «Поли­граф-Информ», 2009. С. 27–34.[↩]
82. CEV. №1298. S. 779.[↩]
83. CEV. №1329. S. 799; О дати­ров­ке пись­ма шута Генне см.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула: Гос. музей-запо­вед­ник «Кули­ко­во поле», 2008. С. 256–259.[↩]
84. Lietuvos metrika. Kniga Nr. 3 (1440–1498): Užrašymų knyga 3 / Parengė Lina Anužytė ir Algirdas Baliulis. Vilnius: Žara, 1998 (далее – LM. Kn. 3). P. 37.[↩]
85. LM. Kn. 3. P. 39.[↩]
86. LM. Kn. 5. №132. P. 248–249; ДДГ. №50. С. 149–150.[↩]
87. Князь Миха­ил Федо­ро­вич не был участ­ни­ком литов­ско-воро­тын­ско­го дого­во­ра 1483 г. (АЗР. Т. 1. №80. С. 100–101). {о его смер­ти в 1472–1477 гг. см. ком­мен­та­рий, не вошед­ший в пуб­ли­ка­цию}[↩]
88. СИРИО. Т. 35. С. 247.[↩]
89. ДДГ. №89. С. 355.[↩]
90. LM. Kn. 6. №530. P. 312; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 212–213. По смер­ти кня­ги­ни Анны ее име­ние Лоск было пере­да­но вели­ким кня­зем литов­ским Кази­ми­ром († 7 июня 1492 г.) пану Пет­ру Яно­ви­чу, види­мо, в то вре­мя, когда он уже был троц­ким вое­во­дой (досто­вер­но с 1491 г.) (Wolff J. Senatorowie i dygnitarze Wielkiego Księstwa Litewskiego 1386–1795. Krakόw: W drukarni Wł. L. Anczyca i Spόłki, 1885. S. 57).[↩]
91. Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 12–13; Литов­ская мет­ри­ка. Отдел пер­вый. Часть пер­вая: Кни­ги запи­сей. Т. 1. // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка, изда­ва­е­мая импе­ра­тор­скою Архео­гра­фи­че­скою комис­си­ею. Т. 27. СПб.: Сенат­ская типо­гра­фия, 1910. №75. Стб. 587–588; Архео­гра­фи­че­ский сбор­ник доку­мен­тов, отно­ся­щих­ся к исто­рии Севе­ро-Запад­ной Руси. Т. 2. Виль­на: Печат­ня Губерн­ска­го прав­ле­ния, 1867. №5. С. 6.[↩]
92. CEV. №1298. S. 778–780; См.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256–259.[↩]
93. Подроб­нее см.: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 26–37.[↩]
94. Пер­вая редак­ция «похва­лы Вито­вту» сохра­ни­лась в руко­пи­си 1428 г., но она была состав­ле­на до авгу­ста 1427 г., когда «вели­кий князь одо­ев­ский» еще не нахо­дил­ся на литов­ской служ­бе, поэто­му пер­во­на­чаль­но не был упо­мя­нут в «похва­ле» (ПСРЛ. Т. 17. СПб., 1907. Стб. 417–420). Вто­рая редак­ция «похва­лы» вошла в состав рас­ска­за о коро­на­ции Вито­вта в 1430 г. В ней уже сооб­ща­ет­ся о служ­бе Вито­вту «вели­ко­го кня­зя одо­ев­ско­го» (ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 59, 76, 108).[↩]
95. LM. Kn. 5. №130. P. 247; ДДГ. №39. С. 118.[↩]
96. LM. Kn. 5. №137. P. 254; ДДГ. №60. С. 192; У кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча Одо­ев­ско­го и его белёв­ских пле­мян­ни­ков раз­ные отцы, поэто­му фра­за «вели­кии княз(ь) Вито­втъ, отца нашо­го дер­жалъ и насъ во ч(е)сти и в жало­ва­ньи» отно­сит­ся толь­ко к кня­зю Ива­ну Юрье­ви­чу.[↩]
97. Пись­мо дати­ро­ва­но: «am sontag infra octavas Corporis Christi anno domini etc. tricesimo secundo» – «в вос­кре­се­нье неде­ли празд­ни­ка Тела и Кро­ви Хри­сто­вых, год трид­цать вто­рой» (GStAPK OBA. 6138). Цити­ру­ет­ся с уче­том уточ­не­ний дати­ров­ки и пере­во­да пись­ма, выпол­нен­ных С. В. Поле­хо­вым, кото­ро­му я выра­жаю искрен­нюю при­зна­тель­ность за предо­став­ле­ние ори­ги­на­ла.[↩]
98. Kotzebue A. Switrigail. Ein Beytrag zu den Geschichten von Litthauen, Rußland, Polen, Preussen. Leipzig: bey Paul Gotthelf Kummer, 1820. S. 75.[↩]
99. Коце­бу А. Свит­ри­гай­ло, вели­кий князь Литов­ский, или допол­не­ние к исто­ри­ям Литов­ской, Рос­сий­ской, Поль­ской и Прус­ской. СПб.: Типо­гра­фия Меди­цин­ско­го депар­та­мен­та Мини­стер­ства внут­рен­них дел, 1835. С. 127; О пуб­ли­ка­ции сочи­не­ния А. Коце­бу на рус­ском язы­ке см.: Корф М. А. Исто­рия изда­ния в рус­ском пере­во­де сочи­не­ния Коце­бу: «Свид­ри­гай­ло, вели­кий князь литов­ский» // Рус­ский архив. М.: Типо­гра­фия Гра­че­ва и К., 1869. №4. Стб. 613–628.[↩]
100. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 113.[↩]
101. Тихо­ми­ров М. Н. Спи­сок рус­ских горо­дов даль­них и ближ­них // Исто­ри­че­ские запис­ки. М.: Изда­тель­ство Ака­де­мии наук СССР, 1952. Т. 40. С. 225.[↩]
102. РИИР. Вып. 2. С. 112; Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Мос­ков­ска­го госу­дар­ства с Поль­ско-Литов­ским госу­дар­ством. Т. III. (1560 – 1571 гг.). // Сбор­ник Импе­ра­тор­ско­го рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 71. СПб.: Типо­гра­фия А. Катан­ска­го и Ко., 1892. С. 510.[↩]
103. ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 477.[↩]
104. LM. Kn. 5. №130. P. 247; №137. P. 255; ДДГ. №39. С. 118; №60, С. 193.[↩]
105. CEV. №1181. S. 688; №1298. S. 779.[↩]
106. СИРИО. Т. 35. С. 120.[↩]
107. ДДГ. №83. С. 330; СИРИО. Т. 35. С. 126, 130; Собра­ние госу­дар­ствен­ных гра­мот и дого­во­ров, хра­ня­щих­ся в госу­дар­ствен­ной кол­ле­гии ино­стран­ных дел. Ч. 1. М.: Типо­гра­фия Э. Лис­сне­ра и Ю. Рома­на, 1894. №29. С. 17.[↩]
108. LM. Kn. 5. №78.2. P. 135.[↩]
109. Lietuvos metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514): Užrašymų knyga 8 / Parengė Algirdas Baliulis, Romualdas Firkovičius, Darius Antanavičius. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidykla, 1995. №80. P. 127; Акты, отно­ся­щи­е­ся к исто­рии Запад­ной Рос­сии, собран­ные и издан­ные Архео­гра­фи­че­скою комис­си­ею. Т. 2. СПб.: Типо­гра­фия II отде­ле­ния соб­ствен­ной Е. И. В. кан­це­ля­рии, 1848. №43. С. 55.[↩]
110. Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Мос­ков­ска­го госу­дар­ства с Крым­скою и Нагай­скою Орда­ми и с Тур­ци­ей. Т. I. (С 1474 по 1505 год, эпо­ха свер­же­ния мон­голь­ска­го ига в Рос­сии) // Сбор­ник Импе­ра­тор­ско­го рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 41. СПб.: Типо­гра­фия Ф. Еле­он­ска­го и Ко., 1884. С. 269.[↩]
111. Выра­же­ние «Одо­евъ въ голо­вахъ» см.: Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Мос­ков­ска­го госу­дар­ства с Кры­мом, Нага­я­ми и Тур­ци­ею. Т. II. 1508–1521 гг. // Сбор­ник Импе­ра­тор­ско­го рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 95. СПб.: Това­ри­ще­ство «Печат­ня С. П. Яко­вле­ва», 1895. С. 154.[↩]
112. ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 34, 57, 75, 106, 140–141, 162–163, 188–189, 209, 230–231.[↩]
113. Фила­рет, архи­епи­скоп. Исто­ри­ко-ста­ти­сти­че­ское опи­са­ние Чер­ни­гов­ской епар­хии. Кн. 5. С. 44; ДРВ. Ч. 6. С. 447.[↩]
114. ДДГ. №39. С. 117–118; №49. С. 149; №50. С. 149–150; LM. Kn. 3. P. 37, 39.[↩]
115. АЗР. Т. 1. №80. С. 100–101; СИРИО. Т. 35. С. 20, 21, 35 и др.[↩]
116. Прак­ти­ка при­ме­не­ния сло­ва «etc.» для сокра­ще­ния слож­но­со­став­ных титу­лов была рас­про­стра­не­на. Напри­мер, титул Вито­вта ука­зы­вал­ся как: «grosfurste czu Lithauwen etc.» – «вели­кий князь Лит­вы и др.» (CEV. №1298. S. 778–779).[↩]
117. Кром М. М. Меж Русью и Лит­вой… С. 39–41.[↩]
118. Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 58.[↩]
119. Wolff J. Rόd Gedimina… S. 154–155.[↩]
120. РИИР. Вып. 2. С. 43.[↩]
121. LM. Kn. 5. №130. P. 247–248; ДДГ. №39. С. 117–118; АЗР. Т. 1. №80. С. 100–101.[↩]
122. LM. Kn. 5. №137. P. 254–255; ДДГ. №60, С. 192–193; Каза­коў А. У. Невя­до­мае дакан­чанне кара­ля поль­ска­га і вяліка­га кня­зя літоўска­га Казі­мі­ра і кня­зя Навасіль­ска­га і Адо­еўска­га Міхаі­ла Іва­наві­ча 1481 г. // Studia Historica Europae Orientalis = Иссле­до­ва­ния по исто­рии Восточ­ной Евро­пы. Минск: РИВШ, 2010. С. 297–300; Выра­жаю бла­го­дар­ность А. В. Каза­ко­ву за предо­став­ле­ние гра­мо­ты 1481 г. еще до ее пуб­ли­ка­ции.[↩]
123. Jana Długosza kanonika krakowskiego Diejόw polskich / Perzeklad Karoła Mecherzyńskiego. T. IV. Kraków: W drukarni «Czasu» W. Kirchmayera, 1869. S. 444.[↩]
124. Kotzebue A. Switrigail… S. 133–134; Коце­бу А. Свит­ри­гай­ло… С. 221–223.[↩]
125. ПСРЛ. Т. 21. Вто­рая поло­ви­на. СПб., 1908. С. 615.[↩]
126. СИРИО. Т. 35. С. 51, 62.[↩]
127. LM. Kn. 5. №130. P. 247–248; ДДГ. 1950. №39. С. 117–118.[↩]
128. Сбор­ник Муха­но­ва. М.: Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1836. №4. С. 4–5.[↩]
129. Codex epistolaris saeculi decimi quinti. T. 1. Pr. 2. / Collectus opera Augusti Sokołowski, Josephi Szujski // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 2. Crakoviae: W drukarni «Czasu», 1876. №8. S. 13–14.[↩]
130. АЗР. Т. 1. №41. С. 55–56.[↩]
131. ДДГ. №39. С. 117–118[↩]
132. LM. Kn. 5. №130. P. 247–248.[↩]
133. СИРИО. Т. 35. С. 84.[↩]
134. Лео­нид, архи­манд­рит. Опи­са­ние лих­вин­ска­го Покров­ска­го Добра­го муж­ска­го мона­сты­ря. С. 106–107.[↩]
135. LM. Kn. 5. №131. P. 248; ДДГ. 1950. №49. С. 149; (Lietuvos metrika. Kniga Nr. 3 (1440–1498). Vilnius, 1998 (далее – LM. Kn. 3). P. 37; Литов­ская мет­ри­ка. Отдел пер­вый. Часть пер­вая: Кни­ги запи­сей. Т. 1. // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Т. 27 (далее – РИБ. Т. 27). СПб., 1910. Стб. 48).[↩]
136. Дата уста­нав­ли­ва­ет­ся на осно­ва­нии сли­че­ния спис­ка при­об­ре­те­ний 1448 г. со спис­ком под­твер­ди­тель­ной гра­мо­ты о преж­них при­об­ре­те­ни­ях 1455 г. (LM. Kn. 3. P. 39; РИБ. Т. 27. СПб., 1910. Стб. 52–53).[↩]
137. Воло­сти Край­ши­но и Лаги­неск были лока­ли­зо­ва­ны Е. Г. Зель­ниц­кой на осно­ва­нии све­де­ний пис­цо­вых книг XVII в. (Зель­ниц­кая Е. Г. Изсле­до­ва­ние исто­ри­че­ских мест или уро­чищ, кото­рыя долж­ны нахо­дить­ся в пре­де­лах нынеш­ней Калуж­ской губер­нии // Оте­че­ствен­ныя запис­ки. СПб., 1826. Ч. 27. Кн. 75. С. 79–85).[↩]
138. СИРИО. Т. 35. С. 136.[↩]
139. ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 330; ПСРЛ. Т. 5. СПб., 1851. С. 41; О дати­ров­ке этих собы­тий см.: Бази­ле­вич К. В. Внеш­няя поли­ти­ка Рус­ско­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го госу­дар­ства (вто­рая поло­ви­на XV века). М., 1952. С. 196–198.[↩]
140. Кама­нин И. [М.] Сооб­ще­ние послов Киев­ской зем­ли коро­лю Сигиз­мун­ду I о Киев­ской зем­ле и киев­ском зам­ке, око­ло 1520 г. // Сбор­ник ста­тей и мате­ри­а­лов по исто­рии Юго-Запад­ной Рос­сии, изда­ва­е­мый Киев­ской комис­си­ей для раз­бо­ра древ­них актов. Вып. 2. Киев, 1916. С. 6.[↩]
141. Голу­бев С. Т. Древ­ний помян­ник Кие­во-Печер­ской лав­ры (кон­ца XV и нача­ла XVI сто­ле­тия) // Чте­ния в Исто­ри­че­ском обще­стве Несто­ра лето­пис­ца. Киев: Типо­гра­фия Импе­ра­тор­ско­го уни­вер­си­те­та св. Вла­ди­ми­ра, 1892. Кн. 6. При­ло­же­ние. С. 31.[↩]
142. АЗР. Т. 1. №80. С. 100–101; РГА­ДА, фонд 79, опись 3, eд. хр. 2, л. 2–2 об.[↩]
143. CEV. №1298. S. 778–780; См.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256–259.[↩]
144. Подроб­нее см.: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 26–37.[↩]
145. Быч­ко­ва М.Е. Состав клас­са фео­да­лов Рос­сии в XVI в. М., 1986. С. 75–76; Ред­кие источ­ни­ки… Вып. 2. С. 113. Родо­слов­ная кня­зей Чер­ни­гов­ских, ско­рее все­го, была состав­ле­на еще в пред­ше­ству­ю­щие деся­ти­ле­тия (Хору­жен­ко О.И. Вопро­сы тек­сто­ло­гии Румян­цев­ской редак­ции родо­слов­ных книг // Древ­няя Русь. Вопро­сы меди­е­ви­сти­ки. 2020. № 3 (81). С. 197); Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выехав­ших. М., 1787. Ч. 1. С. 181.[↩]
146. ДРВ. Ч. 6. С. 450; Бес­па­лов Р.А. О «напрас­ной» смер­ти кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Воро­тын­ско­го // Вест­ник цер­ков­ной исто­рии. 2017. № 3–4 (47–48). С. 279–298.[↩]
147. Кром М.М. Меж Русью и Лит­вой… С. 36–37; Бес­па­лов Р.А. О хро­но­ло­гии жиз­ни кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го // Вест­ник РГГУ. Серия «Исто­ри­че­ские нау­ки. Исто­рио­гра­фия. Источ­ни­ко­ве­де­ние. Мето­ды исто­ри­че­ских иссле­до­ва­ний». М., 2012. № 21 (101). С. 37; Тро­иц­кий Н.И. Одо­ев­ский Ана­ста­сов Бого­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ский мона­стырь (упразд­нен­ный) // Туль­ские древ­но­сти. Тула, 2002. С. 278.[↩]
148. РГА­ДА. Ф. 181. Ед. хр. 539. Л. 79.[↩]
149. ОР РГБ. Ф. 304/III. № 25. Л. 11, 65.[↩]
150. LM. Kn. 5. №137. P. 254–255; ДДГ. №60. С. 192–193; Лео­нид, архи­манд­рит. Опи­са­ние лих­вин­ска­го Покров­ска­го Добра­го муж­ска­го мона­сты­ря // Чте­ния в Импе­ра­тор­ском обще­стве исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских при Мос­ков­ском уни­вер­си­те­те. М.: Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1875. Кн. 4. V. Смесь. С. 106–107, 139.[↩]
151. Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Мос­ков­ска­го госу­дар­ства с Поль­ско-Литов­ским. Т. I. (С 1487 по 1533 год). // Сбор­ник Импе­ра­тор­ско­го рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб.: Типо­гра­фия Ф. Еле­он­ска­го и Ко, 1892 (далее – СИРИО. Т. 35). С. 5, 62, 65.[↩]
152. CEV. №1298. S. 778–780; См.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256–259.[↩]
153. Подроб­нее см.: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 26–37.[↩]
154. CEV. №1298. S. 778–780; См.: Бес­па­лов Р. А. Источ­ни­ки о поезд­ке Вито­вта в область Ново­силь­ско­го и Рязан­ско­го кня­жеств в 1427 году // Верх­нее Подо­нье: Архео­ло­гия. Исто­рия. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256–259.[↩]
155. Подроб­нее см.: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 26–37.[↩]
156. СИРИО. Т. 35. С. 51, 62.[↩]
157. СИРИО. Т. 35. С. 59.[↩]
158. ПСРЛ. М.–Л., 1949. Т. 25. С. 301; М.–Л., 1959. Т. 26. С. 252.[↩]
159. Анто­нов А. В. Исто­ри­ко-архео­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния: Рос­сия XV – нача­ла XVII века. М., 2013., с. 132–134[↩]
160. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 3. Л. 1129–1185; БАН. Основ­ное собра­ние карт. № 420.[↩]
161. Брх. I, 181; Длг. 1. 57.[↩]
162. Сб. РИО. Т. 35. С. 136.[↩]
163. Там же. С. 232; АЛМ. Т. 1. Вып. 1. Вар­ша­ва, 1896. С. 82, 95.).

     Одна­ко сами Одо­ев­ский и Воро­тын­ский уде­лы не счи­та­лись вели­ко­кня­же­ски­ми пожа­ло­ва­ни­я­ми, эти­ми зем­ля­ми литов­ский гос­по­дарь не мог рас­по­ря­жать­ся — нет ни одно­го упо­ми­на­ния о каких-либо вели­ко­кня­же­ских пожа­ло­ва­ни­ях кому-либо в рай­оне Одо­е­ва, Ново­си­ли или Воро­тын­ска. В отли­чие от сво­ей «бра­тии» — дру­гих чер­ни­гов­ских кня­жат, Воро­тын­ские и Одо­ев­ские не пре­вра­ти­лись в обыч­ных вот­чин­ни­ков и сохра­ни­ли к кон­цу сто­ле­тия кня­же­ские пра­ва. Эти пра­ва про­яви­лись не толь­ко в рас­смот­рен­ных выше докон­ча­ни­ях с литов­ски­ми гос­по­да­ря­ми. Как и подо­ба­ет кня­зьям, Воро­тын­ские и Одо­ев­ские име­ли соб­ствен­ных бояр и слуг, кото­рых жало­ва­ли за служ­бу села­ми. При этом в раз­да­чу шли вот­чи­ны, полу­чен­ные кня­зья­ми от гос­по­да­ря. Так, боярин кн. С. Ф. Воро­тын­ско­го Семен­ка дер­жал сель­цо в Мощин­ской воло­сти Смо­лен­ско­го пове­та ((АЛМ. Т. 1. Вып. 1. С. 60.[↩]

164. РИБ. Т. 27. Стб. 642.[↩]
165. РИБ. Т. 27. Стб. 650–652, 665–666.[↩]
166. Там же. Стб. 650.[↩]
167. Сб. РИО. Т. 35. С. 84.[↩]
168. РИБ. Т. 27. Стб. 208.[↩]
169. Сб. РИО. Т. 35. С. 21.[↩]
170. Там же.[↩]
171. РК – 98. С. 30.РК – 98. С. 33.РК – 98. С. 22.РК – 98. С. 27.[↩]