Ромодановские

Общие сведения о роде князей Ромодановских

Кня­зья Ромо­да­нов­ские — кня­же­ский род, пред­ста­ви­те­ли ста­ро­дуб­ских Рю­ри­ко­ви­чей. Ро­до­на­чаль­ник – ста­ро­дуб­ский кн. Ва­си­лий Фё­до­ро­вич Ро­мо­да­нов­ский (ме­ж­ду 1410 и 1420 – не позд­нее 1470‑х гг.), внук кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча Ста­ро­дуб­ско­го, вла­дел уде­лом в сред­нем и ниж­нем те­че­нии р. Та­ра на её ле­вом бе­ре­гу, по обо­им бе­ре­гам р. Мстёр­ка и на ле­во­бе­ре­жье Клязь­мы. По назва­нию одно­го из сел Ста­ро­дуб­ско­го уде­ла – Ромо­да­но­ва, носил при­до­мок Ромо­да­нов­ский. От 5 из 7 его сы­но­вей про­изош­ли 5 ли­ний ро­да Р., боль­шин­ст­во из ко­то­рых угас­ли в 16 в. 

Мате­ри­а­лов по исто­рии Ромо­да­нов­ско­го кня­же­ства эпо­хи его само­сто­я­тель­но­го суще­ство­ва­ния не сохра­ни­лось. В источ­ни­ках кня­зья Ромо­да­нов­ские появ­ля­ют­ся уже после поте­ри ими ста­ту­са слу­жи­лых кня­зей. Стар­ший сын Васи­лия Федо­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го (осно­ва­те­ля фами­лии) — Васи­лий — еще в 70‑х гг. XV в. был бояри­ном верей­ско-бело­зер­ско­го кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча. Юрий, Миха­ил и Борис: в 1485 г. они высту­па­ли послу­ха­ми в заклад­ных каба­лах, оформ­лен­ных меж­ду кня­зья­ми Алек­сан­дром и Федо­ром Лай­ком Ива­но­ви­ча­ми Кри­во­бор­ски­ми с одной сто­ро­ны и кня­зем Ива­ном Кон­стан­ти­но­ви­чем Ста­ро­дуб­ским с дру­гой. 1 Посколь­ку послед­ние к тому вре­ме­ни уже явля­лись мос­ков­ски­ми под­дан­ны­ми, мож­но счи­тать тако­вы­ми и кня­зей Ромо­да­нов­ских, тем более, что в актах отра­жен их срав­ни­тель­но низ­кий ста­тус в это вре­мя: все трое Ромо­да­нов­ских пока­за­ны там без кня­же­ско­го титу­ла. Исхо­дя из пред­став­лен­ных выше дан­ных, мож­но заклю­чить, что Ромо­да­нов­ское кня­же­ство пре­кра­ти­ло суще­ство­ва­ние не позд­нее 60–70‑х гг. XV в.

К кон­цу XVI в. боль­шей части сво­их родо­вых вла­де­ний в Ста­ро­ду­бе- Ряпо­лов­ском лиши­лись кн. Ромо­да­нов­ские. В пер­вой поло­вине XVII в. пред­ста­ви­те­лям рода уда­лось вер­нуть часть сво­их вла­де­ний в Стародубе.

Основ­ные источ­ни­ки: Давы­дов, Мат­вей Ильич. Ста­ро­дуб Ряпо­лов­ский в XIII — 70‑к зг. XVI в.: поли­ти­че­ское раз­ви­тие, адми­ни­стра­тив­но-тер­ри­то­ри­аль­ное устройств о, эво­лю­ция струк­тур зем­ле­вла­де­ния [Элек­трон­ный ресурс]: Дис. ... канд. ист. наук : 07.00.02 .-М.: РГБ, 2003 (Из фон­дов Рос­сий­ской Госу­дар­ствен­ной Библиотеки)

Историческая география

Ромо­да­нов­ские, ока­зав­ши­е­ся на гра­ни уга­са­ния к 1580 г., веро­ят­но, удер­жа­ли неболь­шую часть преж­де обшир­ных вла­де­ний фами­лии, пере­дан­ных стар­ши­ми род­ствен­ни-ками в ТСМ и, воз­мож­но, дру­гие оби­те­ли. Выда­ю­ща­я­ся слу­жеб­ная карье­ра кня­зей Гри­го­рия и Ива­на Пет­ро­ви­чей, даль­ней­шая успеш­ная дея­тель­ность их сыно­вей под­ня­ла соци­аль­ный ста­тус фами­лии, дала им воз­мож­ность осу­ще­ствить после­до­ва­тель­ное воз­вра­ще­ние преж­них родо­вых земель, ока­зав­ших­ся во вла­де­нии у раз­ных лиц и «во Двор­це». В пер­вой поло­вине XVII в. кня­зья­ми раз­ных вет­вей Рюри­ко­ви­чей более или менее удач­но осу­ществ­ля­лось воз­вра­ще­ние поте­рян­ных земель в «родо­вых гнез­дах». Ромо­да­нов­ские реа­ли­зо­вы­ва­ли это «воз­рож­де­ние» более после­до­ва­тель­но и успеш­но, чем кня­зья дру­гих фами­лий. В исто­рии их зем­ле­вла­де­ния 1580‑х гг. сле­дов дей­ствия Ука­за 1579/80 г. не наблюдается.

Посте­пен­ное сокра­ще­ние боль­шой вот­чи­ны этой фами­лии про­ис­хо­ди­ло вслед­ствие уга­са­ния отдель­ных линий. Вымо­роч­ные вла­де­ния пере­хо­ди­ли к мона­сты­рям. В 1579/80 г.2 кня­ги­ня Наста­сья с сыном кня­зем Савой (Бог­да­ном) дали в ТСМ круп­ный поми­наль­ный вклад — вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском, поло­ви­ну сель­ца Шуст­о­ва и 22 пусто­ши, кото­рые муж кня­ги­ни князь П. С. Ромо­да­нов­ский полу­чил от дяди кня­зя И. В. Теле­ля­ша. Воз­мож­но, в пуб­ли­ка­ции ВКТСМ дата вкла­да ука­за­на неточ­но, посколь­ку «дан­ная» гра­мо­та дати­ро­ва­на 1569/70 г.3 К это­му вре­ме­ни сест­ры кня­зя Савы (Бог­да­на) и брат князь Миха­ил умер­ли. После кон­чи­ны кня­зя Савы, слу­чив­шей­ся, веро­ят­но, в 1570‑х — 1580‑х гг., эта линия фами­лии угас­ла и, воз­мож­но, еще оста­вав­ша­я­ся у него часть вот­чи­ны Ромо­да­нов­ских ушла в мона­сты­ри или государю.

Сын дво­ю­род­но­го бра­та кня­зя Савы (Бог­да­на) князь Афа­на­сий Андре­евич Нага­ев пал в сра­же­нии с крым­ски­ми тата­ра­ми под Моск­вой в мае 1571 г.4 Воз­мож­но, его дети погиб­ли в мос­ков­ском пожа­ре 1571 г., посколь­ку вдо­ва кня­зя Афа­на­сия, при­няв постриг под име­нем Евфи­мья, сде­ла­ла в ТСМ меж­ду июнем и авгу­стом 1571 г. по све­крам, мужу и детям круп­ный земель­ный вклад — «вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском» село Тата­ро­во с 47‑ю дерев­ня­ми.5 Таким обра­зом, за Нага­е­вы­ми сохра­ня­лась часть ста­рин­ной родо­вой вот­чи­ны, выде­лен­ной еще их деду кня­зю Васи­лию Семе­но­ви­чу дядей кня­зем И. В. Теле­ля­шем.6

Тре­тья линия Ромо­да­нов­ских пре­сек­лась в 1571 г., и их зем­ли пере­шли ТСМ. Князь Федор Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский «вышел из служ­бы» око­ло 1555 г., но его кон­чи­на дати­ру­ет­ся толь­ко 1573 г.7 В Сино­ди­ке ТСМ отме­че­но поми­на­ние «кня­зя ино­ка Фео­до­ри­та (Ромо­да­нов­ской)», на том же листе немно­го ранее запи­сан его брат Петр Мень­шой. По датам на полях руко­пи­си кон­чи­на обо­их слу­чи­лась меж­ду 1570/71–1572/73 гг. Тре­тий их брат князь Иван Бори­со­вич в 1567/68 г. пере­дал в ТСМ вот­чи­ну в Дмит­ров­ском уез­де сц. Хале­зе­во.8

Таким обра­зом, к сере­дине 1570‑х гг. из Ромо­да­нов­ских оста­ва­лись толь­ко двое юных сыно­вей кня­зя П. Б. Мень­шо­го. Они, веро­ят­но, насле­до­ва­ли лишь оста­ток преж­ней «лати­фун­дии» кня­зя И. В. Теле­ля­ша, достав­ший­ся их роди­те­лю. Нет уве­рен­но­сти, что ими насле­до­ва­лись части дядей, кото­рые те мог­ли пере­дать в ТСМ, но даже если допу­стить, что как бли­жай­шая род­ня они полу­чи­ли «вот­чин­ные жере­бьи» кня­зей И. Б., Ф. Б. Ромо­да­нов­ских, то и в этом слу­чае раз­мер вла­де­ния ока­жет­ся не очень велик. Учи­ты­вая набож­ность кня­зя Ф. Б. Ромо­да­нов­ско­го, его ран­ний «уход из мира»9, более веро­ят­но, что свои зем­ли он заве­щал мона­сты­рям. Часть вот­чи­ны Ромо­да­нов­ских, при­над­ле­жав­шая кня­зю из стар­шей линии Анто­ну Михай­ло­ви­чу, с боль­шой долей веро­ят­но­сти была заве­ща­на им ТСМ, где он про­вел мона­хом послед­ние годы жиз­ни.10

Дже­ре­ло: Гряз­нов А. Л., Сер­ге­ев А. В. Рекон­струк­ция и кар­то­гра­фи­ро­ва­ние родо­во­го зем­ле­вла­де­ния на при­ме­ре Ста­ро­дуб­ских Рюриковичей.

О гербе князей Ромодановских

Гераль­ди­ка ста­ро­дуб­ских кня­зей вос­хо­дит к кон­цу 1680‑х гг. Впер­вые эмбле­мы, кото­рые затем послу­жи­ли осно­вой для их гер­бов, появи­лись на печа­ти бояри­на кня­зя Миха­и­ла Гри­го­рье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го 1689 г.4. На ней изоб­ра­жа­лось дере­во с желу­дем (види­мо, «ста­рый дуб»), а рядом – не вполне ясное живот­ное. Рису­нок был вполне гераль­дич­ным и по мно­гим пара­мет­рам соответствовал
тре­бо­ва­ни­ям фор­маль­ной гераль­ди­ки. Он, в част­но­сти, вос­про­из­во­дил струк­ту­ру гер­ба: щит, услов­ный шлем, нашлем­ник, намет. Нашлем­ник – рука, дер­жа­щая меч – впо­след­ствии так­же вошел в символику
ста­ро­дуб­ских кня­зей. Созда­ние гер­бо­вой печа­ти ста­ло, по всей види­мо­сти, след­стви­ем служ­бы кня­зя М.Г. Ромо­да­нов­ско­го вое­во­дой в Кие­ве. В Укра­ине в кон­це XVII в. суще­ство­ва­ла заим­ство­ван­ная пре­иму­ще­ствен­но из Поль­ши гераль­ди­че­ская тра­ди­ция. Находясь
в окру­же­нии гер­бов, князь М.Г. Ромо­да­нов­ский мог созна­тель­но зака­зать себе печать с гераль­ди­зи­ро­ван­ны­ми эмбле­ма­ми, отра­жав­ши­ми назва­ние кня­же­ства пред­ков и иные, важ­ные для него реалии.

Основ­ной про­бле­мой интер­пре­та­ции гераль­ди­ки ста­ро­дуб­ских кня­зей явля­ет­ся иден­ти­фи­ка­ция живот­но­го с печа­ти кня­зя М.Г. Ромо­да­нов­ско­го. Круп­ней­ший рус­ский гераль­дист С.Н. Трой­ниц­кий пред­по­ла­гал, что под дубом изоб­ра­жен кабан, кото­рый в даль­ней­шем ока­зал­ся непра­виль­но понят и стал трак­то­вать­ся как медведь5. Имен­но так фигу­ра назва­на в опи­са­ни­ях гер­бов всех потом­ков ста­ро­дуб­ских кня­зей. Нело­гич­ность соеди­не­ния дуба и мед­ве­дя была на-

3. Ива­нов П.И. Сбор­ник сним­ков с древ­них печа­тей, при­ло­жен­ных к гра­мо­там и
дру­гим юри­ди­че­ским актам, хра­ня­щим­ся в Мос­ков­ском архи­ве Мини­стер­ства юсти­ции. – М., 1858. – Табл. XII. – № 123.. – Табл. XIV. – № 167.
4. Сним­ки древ­них рус­ских печа­тей, издан­ные Глав­ным архи­вом Мини­стер­ства ино­стран­ных дел. – М., 1882. – Л. 100.
5 Трой­ниц­кий С.Н. О гер­бе кня­зей Ромо­да­нов­ских // Гер­бо­вед. – 1913. – № 8. – С. 131; пере­изд.: Гер­бо­вед, 1913–1914 гг. – М., 2003. – С. 142. 

столь­ко оче­вид­ной, что при­ве­ла к попыт­кам най­ти это­му какое-либо обос­но­ва­ние. В опи­са­нии гер­ба кня­зей Гун­до­ро­вых, напри­мер, уто­ня­лось, что зверь разо­ря­ет «перед­ни­ми лапа­ми мура­вьи­ное гнездо»6.

В кон­це 1690‑х гг. про­изо­шло соеди­не­ние эмблем щита и нашлем­ни­ка из печа­ти кня­зя М.Г. Ромо­да­нов­ско­го. Имен­но такой рису­нок име­ет­ся на чаше из собра­ния Музея-запо­вед­ни­ка «Мос­ков­ский Кремль»7. Она при­над­ле­жа­ла кому-то из кня­зей Ромо­да­нов­ских и дати­ру­ет­ся при­мер­но 1698 г. Ее дно укра­ше­но выпол­нен­ным на эма­ли цвет­ным изоб­ра­же­ни­ем дере­ва, спра­ва от кото­ро­го рас­по­ло­жен чет­ко иден­ти­фи­ци­ру­е­мый мед­ведь, а свер­ху – обла­ко с выхо­дя­щей из него рукой, кото­рая дер­жит меч. Вен­ча­ет все дво­рян­ская коро­на. Эта стран­ная ком­по­зи­ция с неболь­ши­ми кор­рек­ти­ров­ка­ми вошла в гер­бы кня­зей Гага­ри­ных и Хилковых.

Имен­но ико­но­гра­фи­че­ские изыс­ка­ния кня­зей Ромо­да­нов­ских дали сти­мул для раз­ви­тия сим­во­ли­ки ста­ро­дуб­ских кня­зей и стали
ее визу­аль­ной доминантой.

6 Общий гер­бов­ник дво­рян­ских родов Все­рос­сий­ской импе­рии. – Ч. 7. – СПб.,
1803. – № 1.
7 Мур­зин-Гун­до­ров В.В. Гераль­ди­че­ская чаша кня­зей ста­ро­дуб­ских из коллекции
Ору­жей­ной пала­ты Мос­ков­ско­го Крем­ля // Гер­бо­вед. – 2007. – № 99. – С. 75–80

В нача­ле XVIII в. сло­жи­лась сим-

воли­ка и дру­гих потом­ков стародуб-

ских кня­зей, в част­но­сти, герб князей 

Ромо­да­нов­ских. Он изве­стен по печа-
ти, при­ло­жен­ной к пись­му кня­зя Ива-
на Федо­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го кня-
зю А.Д. Мен­ши­ко­ву, датированному
июнем 1727 г. Его эмбле­мы восходи-
ли к печа­ти кня­зя М.Г. Ромодановско-
го 1689 г. С.Н. Трой­ниц­кий предпола-
гал, что мат­ри­ца печа­ти кня­зя И.Ф. Ро-
мода­нов­ско­го не мог­ла быть вырезана
ранее 1726 г., когда ее вла­де­лец полу-
чил орден свя­то­го Андрея Первозван-
ного, цепь кото­ро­го окру­жа­ла гербо-
вый щит10. Как и герб кня­зей Хилко-
вых, изоб­ра­же­ние было слож­ным, со-
сто­я­ло из семи полей и вклю­ча­ло эле­мен­ты, повто­ря­е­мые в гер­бах других
ста­ро­дуб­ских кня­зей: руку с мечом и
дере­во с живот­ным под ним. 

10 Трой­ниц­кий С.Н. О гер­бе кня­зей Ромо­да­нов­ских // Гер­бо­вед. – 1913. – № 8. –
С. 131; пере­изд.: Гер­бо­вед, 1913–1914 гг. – М., 2003. – С. 142.

Род кня­зей Ромо­да­нов­ских угас в 1730 г. со смер­тью послед­не­го в роде, кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча. Скон­чав­ший­ся в 1717 г., отец его, князь Федор Юрье­вич, имел в сво­ем колене толь­ко одно­го род­ствен­ни­ка, чет­ве­ро­ю­род­но­го бра­та кня­зя Андрея Михай­ло­ви­ча, гвар­дии капи­та­на, уби­то­го в похо­де 1712 г. Князь Андрей Михай­ло­вич имел сына Миха­и­ла, скон­чав­ше­го­ся в дет­стве и тро­их доче­рей, из кото­рых княж­на Ека­те­ри­на Андре­ев­на была заму­жем за Ива­ном Пет­ро­ви­чем Лоды­жен­ским. Родив­ший­ся от это­го бра­ка сын Нико­лай Ива­но­вич, дей­стви­тель­ный тай­ный совет­ник и сена­тор, воз­бу­дил хода­тай­ство о предо­став­ле­нии ему пра­ва поль­зо­вать­ся титу­лом угас­ше­го рода кня­зей Ромо­да­нов­ских. След­стви­ем это­го хода­тай­ства был указ импе­ра­то­ра Павла: 

Указ наше­му Сенату. 

Раз­смот­рев под­не­сен­ный нам рапортъ Сове­та 2 Депар­та­мен­та по Гене­ралъ-Лей­те­нан­та (что ныне Д. Т. С. Сена­торъ) про­ше­нию Лоды­жен­ско­го, про­ис­хо­дя­ще­го от доче­ри князь Андрея Ромо­да­нов­ско­го, о при­сво­е­нии ему, яко един­ствен­но­му остат­ку сего рода, фами­лии и досто­ин­ства Кня­зей Ромо­да­нов­ских; и об утвер­жде­нии за него после Гра­фи­ни Голов­ки­ной урож­ден­ной княж­ны Ромо­да­нов­ской же наслед­ствен­но­го её из роду сих кня­зей недви­жи­мо­го име­ния, быв­ше­го за вины в кон­фис­ка­ции * и после ей же спе­рь­ва по смерть а на конец и в веч­но-потом­ствен­ное вла­де­ние утвер­жден­но­го, а от нее по куп­чим и заклад­ным дошед­ше­го к Стат­ской Совет­ни­це Лопу­хи­ной и мужу ее: Пове­ле­ва­ем о име­нии сем из кон­фис­ка­ции воз­вра­щен­ном, взять от Гене­ра­ла Рекет­мей­сте­ра заклю­че­ние бла­го­при­об­ри­тен­ным или родо­вым оное почи­тать долж­но; и сие заклю­че­ние куп­но с самим делом раз­смот­ря в Общем Сена­та Собра­нии внесть об оном мне­ние на кон­фир­ма­цию Нашу; фами­лию же и досто­ин­ство Кня­зей Ромо­да­нов­ских доз­во­лить Лоды­жен­ско­му при­нять в память рода сего, от Кото­ро­го он оста­вал­ся послед­нею отрас­лию и име­но­вать­ся от ныне кня­зем Ромо­да­нов­ским-Лоды­жен­ским, при­со­еди­нив и герб сей фамилии.
На подл. подп. Собств. Е. И. В. рукою тако: «Павелъ».

В С.П.бург апре­ля 8 дня 1738 года. 

Родословцы

1682 г. февраля. – Родословная роспись князей Ромодановских.

(Л. 674) Род Ромо­да­нов­ских в допол­не­ние родословцу.

У сед­ма­го князь Васи­лье­ва сына Федо­ро­ви­ча Рома­да­нов­ска­го у князь Бори­са Васи­лье­ви­ча: пер­вой сын князь Петр, вто­рой сын князь Васи­лей, тре­тей сын князь Федор, чет­вер­той сын князь Иван – без­дет­ны, пятой сын князь Петр Меньшой.
У князь Пет­ра Мень­шо­ва у Бори­со­ви­ча дети: пер­вой сын князь Гри­го­рей – боярин, да князь Иван Пет­ро­вич – окольничей85.
Князь Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча дети: пер­вой сын князь Андрей – убит на госу­да­ре­вой служ­бе под Ман­цо­вым, вто­рой сын князь Васи­лей, тре­тей сын князь Иван, чет­вер­той сын князь Петр, пятой сын князь Васи­лей – боярин, шестой сын князь Федор – боярин, (Л. 674 об.) сед­мой сын князь Иван – без­дет­ны, восмой сын князь Гри­го­рей – боярин.
У пята­го князь Гри­го­рье­ва сына Пет­ро­ви­ча у князь Васи­лья Гри­го­рье­ви­ча дети: пер­вой сын князь Дмит­рей, вто­рой сын князь Ники­та, тре­тей сын князь Юрий, четвертой
сын князь Сте­пан – бездетны.
У осма­го князь Гри­го­рье­ва сына Пет­ро­ви­ча у князь Гри­го­рья Гри­го­рье­ви­ча дети: пер­вой сын князь Андрей – боярин, вто­рой сын князь Михай­ла – боярин.
(Л. 674) У князь Ива­на Пет­ро­ви­ча дети: пер­вой сын князь Иван, вто­рой сын князь Гри­го­рей – без­дет­ны уби­ты, тре­тей сын князь Иван – боярин. У князь Ива­на Ива­но­ви­ча сын князь Юрьи – боярин. У князь Юрья Ива­но­ви­ча сын князь Федор.
(Л. 674 об.)
На обо­ро­те под­лин­ной родо­слов­ной рос­пи­си в руко­при­клад­стве напи­са­но тако:
Князь Федор … и писал рукою.
Князь Юрья Рам… … …ложил.
Князь Гри­го­рей Ра… … при­пи­сал рукою.
Что здесь зна­чат про­чер­чен­ныя места, то в под­лин­ной родо­слов­ной оныя за вет­хо­стию обкле­е­ны белою бума­гою, и затем напи­сать досталь­ных речей было не можно.
На той же рос­пи­си поме­та тако­ва: 190-го февраля …

РГА­ДА. Ф. 286. Оп. 2. Кн. 69. Л. 674, 674 об. Копия 1798 г. Публ.: Родо­слов­ные рос­пи­си, подан­ные в Пала­ту родо­слов­ных дел в кон­це XVII в.: допол­не­ние (Б, Г, Е, К‑Я) (пуб­ли­ка­ция Л.Е. Шаба­е­ва) // Рос­сий­ская гене­а­ло­гия: науч­ный аль­ма­нах. Выпуск один­на­дца­тый. – М.: Ста­рая Бас­ман­ная, 2022. С. 323.

Генеалогия князей Ромодановских

❋ Рюрик, князь Новгородский
⇨ Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
⇨ Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
⇨ Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
⇨ Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
⇨ Все­во­лод I, вели­кий князь Киев­ский 1030–1093
⇨ Вла­ди­мир II Моно­мах, князь Киев­ский 1053–1125
⇨ Юрий Дол­го­ру­кий, кн. Вла­ди­мир­ский 1090–1157
⇨ Все­во­лод III Боль­шое Гнез­до 1154–1212
⇨ Иван Каша, князь Ста­ро­дуб­ский 1197–1247
⇨ Миха­ил, князь Ста­ро­дуб­ский +1281
⇨ Иван Кали­страт, князь Ста­ро­дуб­ский +1315
⇨ Федор Бла­го­вер­ный, князь Ста­ро­дуб­ский +1330
⇨ Андрей, князь Ста­ро­дуб­ский +1380
⇨ Федор, князь Стародубский
⇨

Покоління I (XVI)

1. КН. ВАСИ­ЛИЙ (ИН. ВАСЬЯН) ФЁДО­РО­ВИЧ РОМОДАНОВСКИЙ,

князь Ромо­да­нов­ский (меж­ду 1410 и 1420 – не позд­нее 1470‑х гг.), вла­дел уде­лом в сред­нем и ниж­нем тече­нии р. Тара на её левом бере­гу, по обо­им бере­гам р. Мстёр­ка и на лево­бе­ре­жье Клязь­мы. От 5 из 7 его сыно­вей про­изо­шли 5 линий рода Р., боль­шин­ство из кото­рых угас­ли в 16 в.

Покоління II (XVII)

2/1. КН. ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1476,-1512)

1С:Вас.Фед. /ВАСЬЯН/. :Евфи­мия, околь­ни­чий В 70‑х гг. XV в. был бояри­ном верей­ско-бело­зер­ско­го кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча 11. В этом каче­стве князь В.Ф. Ромо­да­нов­ский упо­ми­на­ет­ся в ряде актов. 12. О его крайне высо­ком поло­же­нии при дво­ре удель­но­го кня­зя сви­де­тель­ству­ет тот факт, что В.В. Ромо­да­нов­ский ока­зал­ся един­ствен­ным свет­ским лицом, под­пи­сав­шим духов­ные сво­е­го сюзе­ре­на; кро­ме того, имен­но ему была пору­че­на спе­ци­аль­ная мис­сия — поезд­ка в Моск­ву к Ива­ну III, целью кото­рой явля­лось утвер­жде­ние цен­траль­ной вла­стью заве­ща­ния кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча. 13 После кон­чи­ны послед­не­го и лик­ви­да­ции верей­ско-бело­зер­ско­го уде­ла князь Васи­лий Ромо­да­нов­ский ока­зал­ся в Москве, где сбли­зил­ся с груп­пи­ров­кой Пат­ри­ке­е­вых-Ряпо­лов­ско­го, после ее паде­ния попал в опа­лу, но был про­щен и в резуль­та­те к 1509 г. дослу­жил­ся до чина околь­ни­че­го. 14 Об околь­ни­че­стве кня­зя сооб­ща­ют и родо­слов­цы. 15

В 1492 г. вто­рой вое­во­да пол­ка пра­вой руки в рати на Севе­ру. В фев­ра­ле 1495 г. отправ­лен в Лит­ву с женой, что­бы нахо­дить­ся при вели­кой кня­гине Елене Ива­новне. В авгу­сте 1496 г. тре­тий вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в похо­де про­тив шве­дов. В 1498 г. ездил послом в Виль­но. В сен­тяб­ре 1498 г. коман­ду­ю­щий пере­до­вым пол­ком в похо­де на Казань. В апре­ле 1499 г. был схва­чен, воз­мож­но, в свя­зи с каз­нью его род­ствен­ни­ка кня­зя С. И. Ряпо­лов­ско­го. Воз­глав­лял сто­ро­же­вой полк в сра­же­нии с литов­ца­ми под Мсти­слав­лем 4 нояб­ря 1501 г. В декаб­ре 1502 г. водил сто­ро­же­вой полк из Севе­ры в Литов­скую зем­лю. В сен­тяб­ре 1507 г. вто­рой вое­во­да в пол­ку пра­вой руки в похо­де под Мсти­славль. В сен­тяб­ре 1509 г. ука­зан околь­ни­чим в Москве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 22, 27, 28, 33, 35, 38, 44; Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1882. С. 170–173, 180, 198, 210, 249–258).

Князь Васи­лий Васи­лье­вич Ромо­да­нов­ский — самый извест­ный из бояр Миха­и­ла Андре­еви­ча и, пожа­луй, един­ствен­ный из пере­жив­ших сво­е­го кня­зя. Бояри­ном он стал в кон­це 1460‑х — нача­ле 1470‑х годов еще доволь­но молодым. 

Тогда при его уча­стии раз­би­ра­лось несколь­ко суд­ных дел, а в сен­тяб­ре 1476 года он при­сут­ство­вал на обмене земель кня­зя Миха­и­ла. В 1486 году он при­ни­мал неко­то­рое уча­стие в состав­ле­нии духов­ной Миха­и­ла Андре­еви­ча и, как един­ствен­ный боярин, под­пи­сал ее. Судь­ба кня­зя Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го после смер­ти Миха­и­ла Андре­еви­ча и лик­ви­да­ции Бело­зер­ско­го уде­ла сло­жи­лась вполне удач­но: он полу­чал назна­че­ния в пол­ки, был послом. В1492 г. Васи­лий Васи­лье­вич в похо­де «на Севе­ру» был вто­рым вое­во­дой пра­вой руки. В 1495 г. он послан в Лит­ву с кня­ги­ней Еле­ной в каче­стве бояри­на. В авгу­сте 1496 г. В. В. Ромо­да­нов­ский упо­ми­нал­ся как вто­рой вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в похо­де «на свей­ские нем­цы». В мар­те 1498 г. ездил с мис­си­ей в Лит­ву, а в сен­тяб­ре того же года был послан в пере­до­вом пол­ку к Казани.

В фев­ра­ле 1495 г. отправ­лен в Лит­ву с женой, что­бы нахо­дить­ся при вели­кой кня­гине Елене Ива­новне. В авгу­сте 1496 г. тре­тий вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в похо­де про­тив шве­дов. В мар­те 1498 г. отправ­лен послом в Литву. 

В апре­ле 1499 г. В. В. Ромо­да­нов­ский был «поиман». Обсто­я­тель­ства это­го собы­тия в лите­ра­ту­ре трак­ту­ют­ся по-раз­но­му. Д. Фен­нелл и С. М. Каш­та­нов объ­яс­ня­ют его бли­зо­стью кня­зя к Софье Палео­лог (сын кня­зя Миха­и­ла Бело­зер­ско­го Васи­лий женат на ее пле­мян­ни­це). Нам пред­став­ля­ют­ся их дово­ды недо­ста­точ­но убе­ди­тель­ны­ми. Связь же Ромо­да­нов­ско­го с Пат­ри­ке­е­вы­ми и Ряпо­лов­ским кажет­ся более чем веро­ят­ной. Све­де­ние о новой мис­сии В. В. Ромо­да­нов­ско­го в Лит­ву, состо­яв­шей­ся яко­бы в 1500 г., не вполне ясно. Тогда же, веро­ят­но, была кон­фис­ко­ва­на его сло­бод­ка на Москве, ранее пожа­ло­ван­ная ему кня­зем Миха­и­лом Андре­еви­чем. Но В. В. Ромо­да­нов­ский сумел быст­ро вос­ста­но­вить свое поло­же­ние, и в 1509 году, когда по воз­рас­ту его оста­ви­ли в Москве, он был назван окольничим.В кон­це 1501 г. в похо­де на Лит­ву он коман­до­вал сто­ро­же­вым пол­ком. В сен­тяб­ре 1507 г. кн. В. В. Ромо­да­нов­ский был вто­рым в пол­ку пра­вой руки в новом похо­де на Лит­ву. Нако­нец, в сен­тяб­ре 1509 г. во вре­мя поезд­ки Васи­лия III в Нов­го­род по воз­рас­ту его оста­ви­ли в Москве. В это вре­мя он впер­вые назы­вал­ся окольничим.

Под ста­рость князь Васи­лий Васи­лье­вич уда­лил­ся в мос­ков­ский Бого­яв­лен­ский мона­стырь и при­нял мона­ше­ство с име­нем Вас­си­а­на. О высо­ком поло­же­нии стар­ца Вас­си­а­на Ромо­да­нов­ско­го сви­де­тель­ству­ют мона­стыр­ские акты – в куп­чей мона­сты­ря на сель­цо в Волоц­ком уез­де его имя упо­ми­на­ет­ся сра­зу же за име­нем игу­ме­на Ген­на­дия. Веро­ят­но, Вас­си­ан был одним из «собор­ных» стар­цев, при­ни­мав­ших уча­стие в управ­ле­нии мона­сты­рем, сов­мест­но с игуменом.

В духов­ных кн. Миха­и­ла Андре­еви­ча, напи­сан­ных ок. 1486 г., нахо­дим упо­ми­на­ния и вот­чин В.В. Ромо­да­нов­ско­го: «Да пожалѡ­вал есми бѡѩри­на своег(о), кнѧз(ѧ) Васил(ь)ѩ Рѡмѡдановскѡг(о), дал если емү в күп­лю в Заеч­ко­вѣ пустѡш(ь) Лвовскүю да пустѡш(ь) Дмит­ре­ев­скую сѡ всѣм, что к тѣм пүстѡ­шем из ста­ри­ны потѧ­глѡ…» 16. До 1503/1504 г. князь Васи­лий Ромо­да­нов­ский вла­дел сло­бод­кой в Москве (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 358).

3/1. КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ, МОЛ. КАЛИ­СТРАТ, ИН. ИОНА, ПР. ЛИХАЧ, ПР. ТЕЛЕ­ЛЯШ (1485, †1522)

боярин ? (1522) 2С:Вас.Фед. /ВАСЬЯН/. :Евфи­мия. По Ш. боярин с 1514/15 г., умер в 1519/20 г. В Госу­да­ре­ве родо­слов­це о его бояр­стве не гово­рит­ся 17.

Впер­вые упо­ми­нал­ся чет­вер­тым вое­во­дой. сре­ди вое­вод, участ­во­вав­ших в Казан­ском похо­де 1485 г. В 1487 г. вновь ходил во гла­ве судо­вой рати на Казань. Этот поход поло­жил нача­ло мос­ков­ско­му про­тек­то­ра­ту над Каза­нью. Соглас­но лето­пис­но­му сви­де­тель­ству, вое­во­ды «град взя­ша, и царя поима­ли, и поса­ди­ша на Волог­де со цари­ца­ми его, а в Каза­ни поса­ди­ша бра­та его мен­ша­го на цар­ство, и бысть тиши­на вели­ка в тех стра­нах от татар». В 1495 г. в сви­те сопро­вож­дал Ива­на III в его поезд­ке в Нов­го­род. В 1498 г. посол в Крым. В мар­те 1507 г., декаб­ре 1511 г., мар­те 1512 г., выпол­нял обя­зан­но­сти намест­ни­ка тре­ти Мос­ков­ской (март 1507 г., декабрь 1511 г., март 1512 г., 1515/16 г.). 18 Во вто­рой Смо­лен­ский поход 1513 г. И. В. Ромо­да­нов­ский взят не был: его оста­ви­ли в Москве.19

В апре­ле 1491 г. купил у Федо­ра Кожу­ха Сели­ва­но­ва дерев­ни Чюри­ло­во и Лоб­ко­во в Камен­ском стане Мос­ков­ско­го уез­да (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. С. 483). 14 апре­ля 1520 г. дал вкла­дом в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь по сво­ем сыне кня­зе Андрее 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 49).

Сохра­ни­лась духов­ная гра­мо­та 1521/22 г. Ива­на Васи­лье­ви­ча, ушед­ше­го на покой в Бого­яв­лен­ский мона­стырь. Духов­ная И. В. Ромо­да­нов­ско­го крайне инте­рес­ный доку­мент, кото­рый дает ред­кие све­де­ния о част­ной жиз­ни это­го вид­но­го пред­ста­ви­те­ля пра­вя­ще­го сосло­вия Рос­сий­ско­го госу­дар­ства. Князь Иван Васи­лье­вич встре­чал закат сво­ей жиз­ни оди­но­ким чело­ве­ком. Как явству­ет из духов­ной, его жена Агра­фе­на, сыно­вья Дмит­рий и Андрей, дочь Мария и внуч­ка Ека­те­ри­на скон­ча­лись еще при жиз­ни гла­вы семей­ства. Из всей семьи пере­жи­ла ста­ро­го кня­зя толь­ко сно­ха Акси­нья, вдо­ва кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча, про­ис­хо­див­шая из ста­ро­мос­ков­ско­го бояр­ско­го рода Заха­рьи­ных-Юрье­вых. Смерть детей и пре­се­че­ние сво­е­го рода, несо­мнен­но, было глу­бо­кой дра­мой для кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча. Оди­но­ко­го ста­ри­ка не радо­ва­ли обшир­ные и бога­тые зем­ли, медо­вые пасе­ки, рыб­ные лов­ли, табу­ны коней, бога­тое ору­жие, любов­но соби­рав­ши­е­ся и при­ку­пав­ши­е­ся им для сво­их потом­ков. Быв­ший уда­лой вое­во­да и рас­по­ря­ди­тель­ный адми­ни­стра­тор, князь Иван уда­лил­ся от мира и посе­лил­ся в мона­сты­ре. Поче­му-то он не при­нял мона­ше­ско­го постри­га и жил в оби­те­ли миря­ни­ном. При кня­зе были свои «стар­цы», он содер­жал обшир­ные келии с запа­са­ми – при­выч­ка к ком­фор­ту и рос­ко­ши не остав­ля­ла Ромо­да­нов­ско­го даже в печаль­ном уга­са­нии слож­ной и мно­го­труд­ной жиз­ни. Бога­тое недви­жи­мое и дви­жи­мое иму­ще­ство ста­рый князь раз­де­лил меж­ду сво­ей сно­хой Акси­ньей, бра­том Бори­сом и его сыно­вья­ми и дру­ги­ми пле­мян­ни­ка­ми, сыно­вья­ми покой­ных бра­тьев. Борис Васи­лье­вич в это вре­мя томил­ся в литов­ском пле­ну, но Иван Васи­лье­вич наде­ял­ся на бла­го­по­луч­ное воз­вра­ще­ние брата.

В родо­вом Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чу при­над­ле­жа­ли четы­ре села – Тата­ро­во (Тога­ро­во), Шуст­о­во, Николь­ское и Пет­ров­ское. Кро­ме того, он при­ку­пил еще два вла­де­ния – под­мос­ков­ные дерев­ни Чури­ло­во и Лоб­ко­во в Камен­ском ста­ну и села Покров­ское (Кня­же) и Онич­ки­но в Коло­мен­ском уез­де. Толь­ко в ста­ро­дуб­ских вот­чи­нах кня­зя Ива­на было более 6000 деся­тин пахот­ной зем­ли, к селам «тяну­ли» дерев­ни, сот­ни деся­тин леса, рыб­ные лов­ли, борт­ные «ухо­жеи» (места добы­чи меда). На лугах одно­го Тата­ро­ва ста­ви­лось свы­ше 1000 копен сена. В Тата­ро­ве, Шуст­о­ве и Пет­ров­ском сто­я­ли церк­ви, а при Тата­ро­ве и Пет­ров­ском – два вот­чин­ных «мона­стырь­ка» свя­то­го Ива­на и свя­то­го Нико­лы. В Москве кня­зю при­над­ле­жа­ло четы­ре дво­ра – в при­хо­де церк­ви Нико­лы в Гнезд­ни­ках (совре­мен­ные Гнезд­ни­ков­ские пере­ул­ки – меж­ду Твер­ской и Никит­ской), за Яузой и за рекой Неглин­ной, в при­хо­де церк­ви Св. Димит­рия (в нача­ле Воз­дви­жен­ки), судь­ба и место­на­хож­де­ние еще одно­го из дво­ров неяс­на, здесь утра­че­на часть доку­мен­та. По раз­де­лу Тата­ро­во пере­хо­ди­ло к бра­ту Бори­су и его сыно­вьям, село Шуст­о­во – пле­мян­ни­кам Пет­ру и Васи­лию Семе­но­ви­чам, а село Николь­ское – пле­мян­ни­кам Ива­ну и Миха­и­лу Юрье­ви­чам. Кня­ги­ня Акси­нья полу­ча­ла село Пет­ров­ское и часть земель и уго­дий, «тянув­ших» к Тата­ро­ву. Коло­мен­ские (весь­ма обшир­ные – более 2000 деся­тин паш­ни) и под­мос­ков­ные вот­чи­ны так­же пере­да­ва­лись Акси­нье. Ей же «при­ка­зы­вал» заве­ща­тель решать вопро­сы по раз­де­лу части сво­е­го дви­жи­мо­го иму­ще­ства и забо­тить­ся об «устро­е­нии» его души. Акси­нье пору­ча­лось раз­дать запа­сы зер­на, ста­да лоша­дей и «вся­кую живо­ти­ну» из ста­ро­дуб­ских вот­чин мест­ным кре­стья­нам и нищим, ведать лошадь­ми под­мос­ков­ной конюш­ни, отпус­кать холо­пов на сво­бо­ду, про­дать лич­ное иму­ще­ство из мона­стыр­ской кельи и кле­тей заве­ща­те­ля и раз­дать нищим. Боль­шин­ство из сво­их холо­пов и зави­си­мых людей князь Иван Васи­лье­вич, соглас­но обы­чаю, отпу­стил на сво­бо­ду. Обыч­но эти люди нани­ма­лись в холо­пы к ново­му вла­дель­цу. Одна­ко сво­ей сно­хе князь «дал» 145 семей слуг, ключ­ни­ков и «дело­вых» людей (ремес­лен­ни­ков). Здесь были – рыбо­ло­вы, порт­ные, скор­ня­ки, коню­хи, сер­мяж­ни­ки, ключ­ни­ки (при­каз­чи­ки), борт­ни­ки и даже дьяк. «А кото­рые будут не надоб­ные, и на тех людей отпу­стит на сло­бо­ду», – пишет князь Иван Васи­лье­вич. Впро­чем, поло­же­ние кня­ги­ни Акси­ньи, столь же оди­но­кой вет­ви, как и сам Иван Васи­лье­вич – без­дет­ная вдо­ва, – завид­ным не назо­вешь. Если она выхо­ди­ла замуж, то лиша­лась все­го иму­ще­ства, полу­чен­но­го по заве­ща­нию све­к­ра. Оно пере­хо­ди­ло в Бого­яв­лен­ский мона­стырь (коло­мен­ские и под­мос­ков­ные вот­чи­ны) или к пле­мян­ни­кам Ромо­да­нов­ско­го (с. Пет­ров­ское). Эти же рас­по­ря­же­ния дей­ство­ва­ли и в слу­чае смер­ти кня­ги­ни. Таким обра­зом, она вла­де­ла сво­и­ми зем­ля­ми и дру­гим иму­ще­ством «до ее живо­та» и не име­ла пра­ва само­сто­я­тель­но ими распоряжаться.

В целом рас­по­ря­же­ния кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча вполне чет­ко отра­жа­ют его стрем­ле­ние сохра­нить наслед­ствен­ные вот­чи­ны в пре­де­лах рода – все ста­ро­дуб­ские зем­ли рано или позд­но пере­хо­ди­ли к пле­мян­ни­кам кня­зя, а куп­лен­ные им вот­чи­ны – после кон­чи­ны сно­хи долж­ны были отой­ти в мона­стырь на «помин души» Ромо­да­нов­ско­го и его семьи. Забо­там о посмерт­ном «устро­е­нии» сво­ей души и душ умер­ших жены, сыно­вей, доче­ри и внуч­ки уде­лен зна­чи­тель­ный раз­дел духов­ной Ромодановского.

Соглас­но заве­ща­нию кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча, в Бого­яв­лен­ский мона­стырь пере­хо­ди­ли после кон­чи­ны его сно­хи зем­ли в Коло­мен­ском и Мос­ков­ском уез­де, общая сто­и­мость кото­рых рав­ня­лась 163 руб­лям (по ценам 1490‑х гг.). Кро­ме того, еще при сво­ей жиз­ни князь Иван дал в мона­стырь 100 руб­лей и рас­по­ря­дил­ся в заве­ща­нии, что­бы его наслед­ни­ки дава­ли в оби­тель еже­год­но 11 пудов меда и 50 «пла­стей» (мера веса) рыбы. В мона­стырь пере­хо­ди­ли и две бога­то укра­шен­ные ико­ны кня­зя – Образ Пре­чи­стой и Нико­ла Чудо­тво­рец. За этот вклад в мона­сты­ре долж­ны были поми­нать кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча и его семью, а так­же «весь род» его и осо­бен­но – пред­ка кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча, уби­то­го в Орде в 1330 г. Память его отме­ча­лась 22 июня, а сам он назван в доку­мен­тах «бла­го­вер­ным». Такой бога­тый вклад, несо­мнен­но, поз­во­лял рас­счи­ты­вать на «веч­ное» поми­но­ве­ние, «доко­ле мона­стырь стоит».

Были опре­де­ле­ны заве­ща­те­лем раз­да­чи и в дру­гие оби­те­ли, церк­ви и про­сто нищим. Так, князь Иван Васи­лье­вич из 300 руб­лей, кото­рые ему был дол­жен Гри­го­рий Андре­евич Колы­чев, при­ка­зы­вал взять с него 200 и те раз­дать «по церк­вям и нищим». Общая сум­ма раз­дач на помин души и денеж­ных при­дач род­ствен­ни­кам, кото­рой спо­кой­но рас­по­ря­жал­ся заве­ща­тель (не счи­тая сто­и­мо­сти иму­ще­ства – уро­жая хле­ба, коней, одеж­ды, воору­же­ния и т. д.), была весь­ма зна­чи­тель­ной – 750 рублей.Своей «рух­ля­дью» – лич­ны­ми веща­ми – ста­рый князь рас­по­ря­дил­ся сле­ду­ю­щим обра­зом. Стар­ше­му пле­мян­ни­ку, кня­зю Миха­и­лу Васи­лье­ви­чу Коз­лу, кото­ро­го дядя по какой-то при­чине не любил, он пожа­ло­вал сереб­ря­ный крест и 30 руб­лей – «а до отчи­ны до моеи ему дела нет». Пле­мян­ни­кам – Васи­лию, Федо­ру и Ива­ну Федо­ро­ви­чам – по 10 руб­лей, кро­ме того, каж­дый полу­чил доспех и шлем. Пле­мян­ник Иван Юрье­вич полу­чил боль­ше дру­гих – 15 руб­лей, пять коней, четы­ре сед­ла, два саа­да­ка (бога­тый набор воору­же­ния – лук со стре­ла­ми), две саб­ли, кунью шубу и опа­шень (широ­кий каф­тан с корот­ки­ми рука­ва­ми) из доро­гой тка­ни. Его бра­ту Миха­и­лу доста­лись 10 руб­лей денег и лошадь. Жены бра­тьев, Бори­са и Юрия, полу­чи­ли соот­вет­ствен­но 50 и 100 руб­лей. Оче­вид­но, что раз­дел был не вполне спра­вед­ли­вым, одна­ко вряд ли род­ня поз­во­ли­ла себе роп­тать на пред­смерт­ные рас­по­ря­же­ния власт­но­го и могу­ще­ствен­но­го князя.

Нако­нец, сле­ду­ет ска­зать и еще об одной при­ме­ча­тель­ной чер­те из жиз­ни кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча. Не будучи мона­хом, он тем не менее жил на тер­ри­то­рии мона­сты­ря, вла­дел сво­ей «кели­ей» и «клетьми», и при нем даже нахо­ди­лись какие-то стар­цы. Жили­ще кня­зя в Бого­яв­лен­ском мона­сты­ре было дале­ко от аске­ти­че­ско­го. На мона­стыр­ской зем­ле сто­я­ли при­над­ле­жа­щие ему сени с лест­ни­ца­ми, сто­ло­вая гор­ни­ца, еще одна гор­ни­ца, пова­луша (спаль­ная гор­ни­ца), лед­ник для хра­не­ния про­дук­тов, погреб, жит­ни­ца (пала­та, где хра­нил­ся хлеб), повар­ня. Таким обра­зом, за мона­стыр­ской огра­дой нахо­ди­лось целое хозяй­ство, подоб­ное бога­той город­ской усадь­бе, состав­ляв­шее лич­ную соб­ствен­ность кня­зя. Такое было воз­мож­но вслед­ствие осо­бен­но­сти мона­стыр­ско­го уста­ва Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря – он был особ­но­жи­тий­ным, а не обще­жи­тий­ным. В отли­чие, напри­мер, от Тро­и­це-Сер­ги­е­ва и Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­рей, в Бого­яв­лен­ском мона­хам поз­во­ля­лось вла­деть соб­ствен­ным иму­ще­ством. Поло­ви­на стро­е­ний кня­зя пере­хо­ди­ла к мона­сты­рю, дру­гая – его стар­цам: Леон­тию «с товарыщи».

Его сно­ха Акси­нья испол­ни­ла рас­по­ря­же­ния све­к­ра. В сво­ей духов­ной гра­мо­те (1542– 1543) она пере­да­ет коло­мен­ские и мос­ков­ские зем­ли в Бого­яв­лен­ский мона­стырь, а село Пет­ров­ское в Ста­ро­ду­бе – кня­зю Миха­и­лу Юрье­ви­чу Ромодановскому.

Ж., АГРА­ФЕ­НА.

[АСЭИ. Т. 3. № 451; РИБ. Т. 17. № 347, 509.РК. С. 53.С. 20, 21, 25 ]

4/1. Кн. СЕМЁН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1499,1502)

3С:Вас.Фед.Анд-ча; Посол в Крым в авгу­сте 1498 г. Вер­нул­ся с Пере­ко­па в октяб­ре 1499 г. (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1882. С. 286, 290, 293, 298; Т. 41. СПб., 1884. С. 257–262, 283–288). В декаб­ре 1502 г. он был вто­рым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка во вре­мя похо­да из Нов­го­ро­да «в Литов­скую зем­лю» 20.

5/1. КН. ЮРИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1485,1500)

3С:Вас.Фед. /ВАСЬЯН/. :Евфи­мия. В октяб­ре 1495 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми сопро­вож­дал в Нов­го­род вели­ко­го кня­зя Ива­на III 21. В фев­ра­ле 1500 г. при­сут­ство­вал на сва­дьбе кня­зя В. Д. Холм­ско­го и вели­кой кня­ги­ни Фео­до­сии, нахо­дил­ся в поез­де кня­зя В. Д. Холм­ско­го (Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка. Ч. 13. М., 1790. С. 2). В апре­ле 1485 г. послух в заклад­ной каба­ле кня­зей Алек­сандра и Федо­ра Ива­но­ви­чей Кри­во­бор­ских у кня­зя И. К. Ста­ро­дуб­ско­го на село Несте­ров­ское с дерев­ня­ми на Кри­вом бору в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском 22.

6/1. КН. ФЁДОР ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1501)

5С:Вас.Фед.Анд-ча. В мар­те 1501 г. посол в Крым, по пути был ограб­лен азов­ски­ми тата­ра­ми в Поле 23. Воз­мож­но, вхо­дил во двор кн. Семе­на Ива­но­ви­ча Калуж­ско­го, так как его сын в сере­дине XVI в. чис­лил­ся дво­ро­вым сыном бояр­ским по Бежец­ко­му вер­ху. 24

7/1. КН. МИХА­ИЛ (ИН.МИСАИЛ) ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1485,1500)

помещ. 4С:Вас.Фед. /ВАСЬЯН/. :Евфи­мия.
при­сут­ство­вал в 1500 г. на сва­дьбе кн. В. Д. Холм­ско­го. 25 В апре­ле 1485 г. послух в заклад­ной каба­ле кня­зей Алек­сандра и Федо­ра Ива­но­ви­чей Кри­во­бор­ских у кня­зя И. К. Ста­ро­дуб­ско­го на село Несте­ров­ское с дерев­ня­ми на Кри­вом бору в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском 26.

Без­дет­ный.

8/1. КН. БОРИС ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ, ПР. БЕЛО­БОК (1485, †1514/38,Троки)

5С:Вас.Фед. /ВАСЬЯН/. :Евфи­мия.

В апре­ле 1485 г. послух в заклад­ной каба­ле кня­зей Алек­сандра и Федо­ра Ива­но­ви­чей Кри­во­бор­ских у кня­зя И. К. Ста­ро­дуб­ско­го на село Несте­ров­ское с дерев­ня­ми на Кри­вом бору в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском 27. В октяб­ре 1495 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми сопро­вож­дал в Нов­го­род вели­ко­го кня­зя Ива­на III.28, затем в 1500 г. на сва­дьбе кн. В. Д. Холм­ско­го, но в бит­ве под Оршей (1514 г.) он попал вме­сте с одним из сво­их сыно­вей (Пет­ром) в плен. В 1519 г. сидел в тюрь­ме в Вильне. 

Умер к октяб­рю 1538 г. в Тро­ках.29

Ж., АНТО­НИ­ДА.

Без­дет­ный.

Покоління III (XVIII)

9/2. КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ КОЗ­ЛОК РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1500,1522)

В апре­ле 1485 г. послух в заклад­ной каба­ле кня­зей Алек­сандра и Федо­ра Ива­но­ви­чей Кри­во­бор­ских у кня­зя И. К. Ста­ро­дуб­ско­го на село Несте­ров­ское с дерев­ня­ми на Кри­вом бору в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 513, 514). В фев­ра­ле 1500 г. при­сут­ство­вал на сва­дьбе кня­зя В. Д. Холм­ско­го и вели­кой кня­ги­ни Фео­до­сии, нахо­дил­ся в поез­де кня­зя В. Д. Холм­ско­го (Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка. Ч. 13. М., 1790. С. 2).

Ж., [...] ФОМИ­НИЧ­НА ЛАРЕ­ВА, сест­ра Ива­на Фоми­ча Ларе­ва 30

10/3. КН. ДМИТ­РИЙ ИВА­НО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ († до 1522)

1С:Ив.Вас. /ин.Иона./ ТЕЛЕ­ЛЯШ. :Агра­фе­на.

Ж., КСЕ­НИЯ ЮРЬЕВ­НА КОШ­КИ­НА РОМА­НО­ВА (†1542/43), дочь Юрия Заха­ро­ви­ча Кош­ки­на Романова.

Без­дет­ный.

11/3. КН. АНДРЕЙ (ОНЦИ­ФОР) ИВА­НО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ († до 1520.04.14)

без­детн. 2С:Ив.Вас. /ин.Иона./ ТЕЛЕ­ЛЯШ. :Агра­фе­на.

12/4. КН. ПЁТР СЕМЕ­НО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, † 1535, Стародуб-Северский) 

воев.Коломна(1533) 1С:Сем.Вас. Стар­ше­го сына Семе­на Васи­лье­ви­ча Пет­ра «уби­ли. . . в Ста­ро­ду­бе литов­ские люди» (Род. кн. Ч. 2. С. 73). О Пет­ре см. так­же: АФЗХ. Ч. 2. № 97.
В 1532 г. вое­во­да на Угре. В авгу­сте 1533 г. отправ­лен из Колом­ны в Моск­ву. В июле 1534 г. из Боров­ска отправ­лен в Вязь­му (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 81, 82, 85). Убит он был, веро­ят­но, в 1535 г., когда город был оса­жден литов­ца­ми (РК. С. 81, 85).

В 1569/1570 г. кня­ги­ня Наста­сья, жена кня­зя Пет­ра Семе­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с сыном Бог­да­ном (его молит­вен­ное имя Сава) дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю свою вот­чи­ну ста­рин­ную поло­ви­ну села Шуст­о­во с 11 пусто­ша­ми и пол­се­ла Николь­ско­го с 10 пусто­ша­ми по кня­зе Пет­ре и по себе, по детях кня­гине Ефро­си­нье, Миха­и­ле, Ульяне, по деде кня­зе Семене. Петр Семе­нов сын Ста­ро­дуб­ский был убит в 1535 г. под Ста­ро­ду­бом Север­ским в бою с литов­ца­ми. Его дети Миха­ил и Ефро­си­нья умер­ли при жиз­ни мате­ри, а Бог­дан-Сав­ва умер вско­ре после это­го вкла­да (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1391. Л. 1900–1901; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 34). В 1579/1580 г. кня­ги­ня Наста­сья, жена кня­зя Пет­ра Семе­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, с сыном кня­зем Савою по про­зви­щу Бог­дан, дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по све­к­ре кня­зе Семене, по мужу, по детях кня­гине Ефро­си­нии, кня­зе Миха­и­ле, княжне Ульяне, вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском поло­ви­ну сель­ца Шуст­о­во с 22 пусто­ша­ми (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 77).

Ж., АНА­СТА­СИЯ (ИН. АНТО­НИ­ДА) (1569/1570, 1580).

13/4. КН. ВАСИ­ЛИЙ НАГАЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ, ПР. НАГАЙ (* ...., 1517, 1522, † ....)

Сын 2‑й Семе­на Васи­лье­ви­ча. В апре­ле 1517 г. при­став у импер­ско­го посла Ган­са фон Тур­на, пле­мян­ни­ка С. Гер­бер­штей­на, встре­чал его в Колодне.31 В 1520/1521 г. голо­ва у вое­вод в Тару­се.32

14/5. КН. СЕМЁН ЮРЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1500?)

1С:Юр.Вас.Фед-ча. Без­дет­ный.

15/5. КН. ИВАН ТУРУ­БО­ДАН ЮРЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522,1545)

2С:Юр.Вас.Фед-ча. В 1546 г. намест­ник в Ста­рой Рус­се (Паш­ко­ва Т.И. Мест­ное управ­ле­ние в Рус­ском госу­дар­стве пер­вой поло­ви­ны XVI в. (намест­ни­ки и воло­сте­ли). М., 2000. С. 156).Бездетный.

16/5. КН. МИХА­ИЛ НЫРОК ЮРЬЕ­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522,1557)

без­детн. 3С:Юр.Вас.Фед-ча.

Село Пет­ров­ское, вымо­роч­ная вот­чи­на кня­зя Миха­и­ла Ныр­ка Юрье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, в 1566/1567 г. вошло в оприч­ни­ну. В тек­сте разъ­ез­жей гра­мо­ты гово­рит­ся о вот­чине кня­зя Миха­и­ла Ромо­да­нов­ско­го: «А от дубов и от пруд­ца ста­рою межею к ворот­цом к оприш­нине к деревне х Костян­ти­но­ву села Пет­ров­ско­го царя и вели­ко­го кня­зя<...> А от оприш­ни­ны не меже­ва­но, пото­му что в те поры в тех местех из оприш­ни­ны пис­цов и межев­щи­ков не было (РГА­ДА. Ф. 281. Суз­даль. № 11831/52. Л. 3; НИОР РГБ. Ф. 303. Кн. 545. Л.
151).

Ж., УЛЬЯ­НА (1557).

17/6. КН. ВАСИ­ЛИЙ (ИН.ВАССИАН) ФЕДО­РО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522)

1С:Фед.Вас.Фед-ча.

Ж., ЕВФИ­МИЯ ..... ..... .

Без­дет­ный.

18/6. КН. АНДРЕЙ ФЕДО­РО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1540?)

без­детн. 2С:Фед.Вас.Фед-ча.

19/6. КН. ФЁДОР ФЕДО­РО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, † до 1562)

3С:Фед.Вас.Фед-ча.

Ж., Мари­на ..... ..... .

Без­дет­ный.

20/6. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ ГНУ­СА РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, † 1552,под Казанью)

дворов.сын-боярск. помещ.-Бежецк‑у. 4С:Фед.Вас.Фед-ча.

21/8. КН. ВАСИ­ЛИЙ ТРЕ­ГУБ БОРИ­СО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, † 1557) 

1С:Бор.Вас.Фед-ча.

Без­дет­ный.

22/8. КН. ФЁДОР (ИН.ФЕОДОРИТ) БОРИ­СО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, †1573, ‡Троицк.Серг.м‑рь)

2С:Бор.Вас.Фед-ча
боярин и вое­во­да. В июле 1537 г. вое­во­да за горо­дом в Ниж­нем Нов­го­ро­де. В нояб­ре 1542 г. в вой­ске во Вла­ди­ми­ре вто­рой вое­во­да в пол­ку левой руки. В июне 1543 г. в раз­ря­де пол­ков во Вла­ди­ми­ре «от казан­ские укра­и­ны» вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка. В сен­тяб­ре 1543 г. дол­жен был идти из Гали­ча во гла­ве сто­ро­же­во­го пол­ка на казан­ские места (поход не состо­ял­ся). В янва­ре 1544 г. в Суз­да­ле вто­рой вое­во­да пере­до­во­го пол­ка. В июле 1549 г. в Муро­ме коман­до­вал пере­до­вым пол­ком. В янва­ре 1549 г. во вре­мя цар­ско­го похо­да на Казань отправ­лен вое­во­дой на Укречь, затем осе­нью в Василь­го­ро­де на посту вое­во­ды нахо­дил­ся за горо­дом. В 1551 г. годо­вал тре­тьим вое­во­дой в Сви­яж­с­ке. После заво­е­ва­ния Каза­ни 2 октяб­ря 1553 г. отправ­лен из Каза­ни в Ниж­ний Нов­го­род вто­рым вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка. В мае 1555 г. боярин, вое­во­да в Каза­ни (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 92, 104–107, 119, 123, 124, 131,138, 152). Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 58). Боярин с мая 1555 г. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 152).

Послед­нее упо­ми­на­ние в источ­ни­ках в мае 1555 г. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 152). В 1555 г. постриг­ся в мона­хи под име­нем Фео­до­ри­та (Юрга­нов А.Л. О ста­ро­дуб­ском «уде­ле» М. И. Воро­тын­ско­го и ста­ро­дуб­ских вот­чи­нах в заве­ща­нии Ива­на Гроз­но­го // Архив рус­ской исто­рии. 1992. Вып. 2. С. 43). Умер в 1573 г. и был похо­ро­нен в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре (Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ре от осно­ва­ния оной до 1880 года. М., 1880. С. 76–77).

Родо­вая вот­чи­на в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском кня­зя Ф. Б. Ромо­да­нов­ско­го, по наблю­де­ни­ям М. И. Давы­до­ва, была отпи­са­на у него в Оприч­ни­ну. К 1566/1567 г. село Мицы­но попа­ло к поме­щи­кам Теля­те­вым, а село Хоря­ти­но до 1569/1570 г. ста­ло вот­чи­ной Яко­ва Семе­но­ва сына и Бори­са Образ­цо­ва сына Рога­то­го (Давы­дов М.И. Ста­ро­дуб Ряпо­лов­ский в XIII-70‑х гг. XVI в.: поли­ти­че­ское раз­ви­тие, адми­ни­стра­тив­но-тер­ри­то­ри­аль­ное устрой­ство, эво­лю­ция струк­тур зем­ле­вла­де­ния. Дисс… канд. ист. наук. Вла­ди­мир, 2004. С. 163–164).
Послух в очи­щаль­ной запи­си 1543/1544 г. Федо­ра Ива­но­ва сына Зво­ры­ки­на, про­дав­ше­го И. С. Ворон­цо­ву вот­чи­ну в Верх­ду­бен­ском стане Пере­я­с­лав­ско­го уез­да пол­се­ла Буже­ни­но­во с 17 дерев­ня­ми за 700 руб. (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 924. Л. 927). В 1568/1569 г. князь Иван Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю куп­лен­ную вот­чи­ну Хале­зе­во. Послу­ха­ми высту­пи­ли князь П. Б. Ромо­да­нов­ский и князь Фео­до­рит Ромо­да­нов­ский, кото­рый под­пи­сал­ся в бра­та место кня­зя И. Б. Ромо­да­нов­ско­го (Юрга­нов А.Л. О ста­ро­дуб­ском «уде­ле» М. И. Воро­тын­ско­го и ста­ро­дуб­ских вот­чи­нах в заве­ща­нии Ива­на Гроз­но­го // Архив рус­ской исто­рии. 1992. Вып. 2. С. 43).

13 сен­тяб­ря 1554 г. князь Федор Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю 60 руб. В 1565/1566 г. он дал 100 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 77). В 1561/1562 г. дал вклад Симо­но­ву мона­сты­рю 50 руб. Корм на 8 июня. (Вклад­ная и кор­мо­вая кни­га Мос­ков­ско­го Симо­но­ва мона­сты­ря / Подг. тек­ста А.И. Алек­се­ев, А.В. Машта­фа­ров // Вест­ник цер­ков­ной исто­рии. 2006. № 3. С. 53). В 1563/1564 г. князь Ф. Б. Ромо­да­нов­ский дал Кирил­ло-Бело­зер­ско­му мона­сты­рю 50 руб. (ОР РНБ. Кир.-Бел. собр. № 87/1325. Л. 123; № 78/1317. Л. 114–114 об.). Князь Ф. Б. Ромо­да­нов­ский в 1564/1565 г. дал Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю 50 руб. (Титов А.А. Вклад­ные и запис­ные кни­ги Иоси­фо­ва Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря XVI в. // Руко­пи­си сла­вян­ские и рус­ские, при­над­ле­жа­щие И. А. Вах­ра­ме­е­ву. Вып. 5. М., 1906. С. 63).

23/8. КН. ПЁТР БОЛЬ­ШОЙ КАРЕЛ­КА БОРИ­СО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1514, †1514/38, Вильно)

2С:Бор.Вас. В 1514 г. попал в литов­ский плен под Оршей. В 1519–1538 гг. сидел в тюрь­ме в Вильне, где умер 33.

Ж., ОЛЬ­ГА.

Без­дет­ный.

24/8. КН. ИВАН (ИН.МАРДАРИЙ) БОРИ­СО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, †1569/70,‡ Троицк.Серг.м‑рь)

3С:Бор.Вас.Фед-ча. Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63). В 1550 г. вое­во­да в Васи­ле­го­ро­де Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 125) В фев­ра­ле 1555 г. писец двор­цо­вых сел Мос­ков­ско­го уез­да (Архив СПб ИИРАН. № 1125. Л. 1275). В 1555/56 г. вое­во­да в Сви­яж­с­ке (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 3. М., 1978. С. 509). В 1558/1559 гг., 1561/1562 г., мае–ноябре 1563 г., 1564 г. писец в Пере­слав­ском уез­де (Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 4. М., 1917. С. 426; Анто­нов А.В. Акты Пере­слав­ских мона­сты­рей XIV – нача­ла XVII веков // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 1. М., 1997. № 70, 77, 82 Акты Тро­иц­ко­го Каля­зи­на мона­сты­ря XVI в. М.; СПб., 2007. № 133; Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV–начала XVII в. Т. 2. М., 1998. № 159, 447–449; Анто­нов А.В. Акты Яро­слав­ских мона­сты­рей и церк­вей XIV – нача­ла XVII веков // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 1. М., 1997. № 92). В 1563–1564 гг. писец в Галич­ском уез­де (В Весе­лов­ский С.Б. Сош­ное пись­мо. Иссле­до­ва­ние по исто­рии кадаст­ра и посош­но­го обло­же­ния Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. Т. 2. М., 1916. С. 588, 615). В 1565 г. нача­ле оприч­ни­ны, как и мно­гие дру­гие потом­ки удель­ных кня­зей Севе­ро-Восточ­ной Руси, Ромо­да­нов­ские попа­ли в опа­лу, были лише­ны сво­их родо­вых вот­чин и сосла­ны в Казань «на житие». В казан­ской ссыл­ке ока­за­лись кня­зья Иван Бори­со­вич, Ники­та Ива­но­вич и Афа­на­сий Андре­евич Нага­ев Ромодановские.(Материалы по исто­рии наро­дов СССР. Вып. 2. Мате­ри­а­лы по исто­рии Татар­ской АССР. Пис­цо­вая кни­га г. Каза­ни 1565–1568 гг. и 1646 г. Л., 1932. С. 28).

Рас­по­ря­жал­ся родо­вы­ми вот­чи­на­ми в Суз­даль­ском уез­де, имел вла­де­ния в Дмит­ров­ском уез­де. В 1553/1554 г. при­об­рел у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ков­ро­ва дерев­ни Вага­но­во, Пеще­ро­во и дру­гие в Алек­сине в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском: «Се аз, князь Васи­лей Ива­но­вич Ков­ров, про­дал есми вот­чи­ну свою при­да­ную в Олек­сине кня­зю Ива­ну Бори­со­ви­чу Ромо­да­но­въско­му шесть дере­вень: дерев­ню Вага­но­во, дерев­ню Пеще­ро­во, дерев­ню Кряг­ло­во, дерев­ню Круш­ки, дерев­ню Мар­те­мья­но­во, дерев­ню Кува­ки­но с луги и с пере­весьи, и с озе­ры, и з борт­ным лесом, и с пашен­ным лесом, и с рыб­ною лов­лею, и з боб­ро­вою лов­лею, и со вся­ки­ми уго­дьи, что к тем дерев­ням иста­ри потяг­лу, куды коса и топор и соха ходи­ла. А взял есми на них у кня­зя Ива­на сто руб­лев да попол­нъ­ка конь бур. А про­дал есми ту свою вот­чи­ну кня­зю Ива­ну и его детем впрок без выку­па. А на то послу­си: князь Иван княж Онъ­д­ре­ев сын Ков­ров да Васи­лей Ондре­ев сын Куту­зов, да князь ж Ондрей княж Ива­нов сын Ков­ров, да Онъ­д­рей Васи­льев сын Без­но­со­ва, да Тре­тьяк Семе­нов сын Шара­пов» 34. В мар­те 1567 г. в Ста­ро­дуб­ском уез­де упо­ми­на­ют­ся его вот­чин­ные дерев­ни Кня­и­нин­ское, Коро­мыс­лов Почи­нок, Сима­но­во (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 149). В 1567/1568 г. дал Суз­даль­ско­му Покров­ско­му мона­сты­рю дерев­ню Щети­нин­ское с мель­ни­цей на р. Шижех­те и треть сель­ца Васи­льев­ское (Васи­лье­во) в Алек­сине в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Сади­ков 1940, С. 244–245; РД. Вып. 10, с. 288, № 90; Давы­дов 2003, с. 261). В 1567/1568 г. дал Рож­де­ствен­ско­му мона­сты­рю Завраж­ные дерев­ни, пусто­ши Черн­цы в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (РД. Вып. 4, с. 195, № 107, 108; РД. Вып. 6, № 43, с. 143). В Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском Суз­даль­ско­го уез­да И. Б. Ромо­да­нов­ский вла­дел вот­чи­ной – сель­цом Чер­нец, дерев­ней Харя­ти­но, 22 пусто­ша­ми (463 чет­вер­тей сред­ней зем­ли). В 1567/1568 г. по «дан­ной» отпи­сал Покров­ско­му Суз­даль­ско­му мона­сты­рю поло­ви­ну села Ильин­ское (дру­гую поло­ви­ну – Рож­де­ствен­ско­му Вла­ди­мир­ско­му мона­сты­рю) с 4 дерев­ня­ми и 10 пусто­ша­ми (316 чет­вер­тей). За ним же зна­чи­лась вот­чин­ная пустошь Яки­мо­во с 4 пусто­ша­ми (68 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320, л. 1250–1257, 1298–1304 об., 1537 об.–1538 об.). В 1567/1568 г. дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю в Куз­мо­де­мьян­ском стане во Вьюл­ках Дмит­ров­ско­го уез­да сель­цо Хале­зе­во с 3 дерев­ня­ми и 2 пусто­ша­ми (146 чет­вер­тей худой зем­ли) (РГА­ДА. Ф. 281. № 3993/281, л. 155–156 об.; ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 769–770; Шума­ков. Обзор. Вып. 3, с. 16 (вклад дати­ро­ван 1568/1569 г.); Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1339, л. 1792–1793; Чер­ка­со­ва 1996, с. 142). До 1570 г. князь И. Б. Ромо­да­нов­ский утра­тил в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском треть сель­ца Васи­лье­во с дерев­ня­ми, достав­ших­ся Покров­ско­му Суз­даль­ско­му мона­сты­рю. «Поло­ви­на» это­го сель­ца (на самом деле треть это­го сель­ца с 4 дерев­ня­ми, 58 чет­вер­тей) была за кня­зем И. С. Ков­ро­вым, про­дав­шим ее кня­зю Пет­ру Ива­но­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му. Еще одна треть с 7 дерев­ня­ми, пусто­шью и почин­ком (99 чет­вер­тей) была за кня­зем Андре­ем Ива­но­ви­чем Ков­ро­вым, в ино­че­стве Андре­я­ном, стар­цем Вла­ди­мир­ско­го Рож­де­ствен­ско­го мона­сты­ря (Сади­ков П.А. Из исто­рии оприч­ни­ны XVI в. // Исто­ри­че­ский архив. Т. III. М.; Л., 1940. С. 244–245).
Князь Иван Ромо­да­нов­ский в 1565–1568 гг. имел двор в Каза­ни (Мате­ри­а­лы по исто­рии наро­дов СССР. Вып. 2. Мате­ри­а­лы по исто­рии Татар­ской АССР. Пис­цо­вая кни­га г. Каза­ни 1565–1568 гг. и 1646 г. Л., 1932. С. 28).
Послух в дан­ной Еле­ны, жены кня­зя Д. И. Немо­го Обо­лен­ско­го и доче­ри Ива­на Андре­еви­ча Замыц­ко­го, кото­рая в 1559/1560 г. дала Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю вот­чи­ну бла­го­сло­ве­ние сво­е­го отца село Ярин­ское с дерев­ня­ми Был­ки­но, Дол­гий луг, Мал­ко­во и пр., все­го 25 дере­вень) в Тро­иц­ком стане Дмит­ров­ско­го уез­да (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1201. Л. 1430; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 3. М., 1912. С. 12).

Послух в 1556/1557 г. в дан­ной кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Немо­го Обо­лен­ско­го, дав­ше­го после сво­е­го живо­та Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю село Елпа­тье­во с дерев­ня­ми Сит­ни­ча, Стег­не­е­во, Пусто­ка, Мити Тав­ра­но­ва и пр. (все­го 17 дере­вень) в Замыт­ском стане Пере­я­с­лав­ско­го уез­да (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1202. Л. 1434). 1 сен­тяб­ря 1558 г. был душе­при­каз­чи­ком кня­зя Давы­да Федо­ро­ви­ча Палец­ко­го, дав­ше­го по духов­ной селом Михай­лов­ское с дерев­ня­ми Ипа­тье­ву мона­сты­рю (Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 4. М., 1917. С. 45). Послух в заклад­ной каба­ле кня­зя Д. И. Немо­го, в 1559/1560 г. зало­жив­ше­го Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю село Елпа­тьев­ское (Елпа­тье­во) с дерев­ня­ми за 400 руб. на два года (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1203. Л. 1438; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 4. М., 1917. С. 273–274; 319). 1 сен­тяб­ря 1558 г. душе­при­каз­чи­ки кня­зя Давы­да Федо­ро­ви­ча Палец­ко­го кня­зья Дмит­рий Федо­ро­вич Палец­кий, Семен Ива­но­вич Гун­до­ров, Иван Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дали Тро­иц­ко­му Ипа­тье­ву мона­сты­рю по его духов­ной село Михай­лов­ское с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми в Емец­ком стане Костром­ско­го уез­да (Анто­нов А.В. Акты Костром­ских мона­сты­рей и церк­вей XV – нача­ла XVII веков // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 1. М., 1997. № 37).
15 июля 1555 г. князь Иван Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю 50 руб. 21 янва­ря 1558 г. князь Иван Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал по бра­те кня­зе Васи­лии 20 руб. В 31 янва­ря 1560 г. князь И. Б. Ромо­да­нов­ский дал по кня­зе В. А. Нага­е­ве Ромо­да­нов­ском 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 77, 114). 12 сен­тяб­ря 1557 г. князь И. Б. Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по кня­гине Анне, жене кня­зя Бори­са Щепи­на и сво­ей сест­ре, 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 107). В 1567/1568 г. дал Покров­ско­му мона­сты­рю дерев­ню Щети­нин­ское с мель­ни­цей на р. Шишех­те и поло­ви­ну сель­ца Васи­льев­ское в Алек­сине в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Анто­нов А.В., Машта­фа­ров А.В. Об архи­ве Суз­даль­ско­го Покров­ско­го деви­чье­го мона­сты­ря XV – нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. № 90). В 1567/1568 г. дал Рож­де­ствен­ско­му мона­сты­рю Завраж­ные дерев­ни в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском. В 1567/1568 г. кня­зья Иван и Миха­ил Бори­со­вы дети Ромо­да­нов­ские дали Рож­де­ствен­ско­му мона­сты­рю: князь Иван дал пусто­ши Черн­цы, а князь Миха­ил – отца сво­е­го вот­чи­ну пустошь Мат­ве­е­во и др. в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Анто­нов А.В. Вот­чин­ные архи­вы Мос­ков­ских мона­сты­рей и собо­ров XIV – нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 2. М., 1997. № 107, 108; Кисте­рев С.Н. Вла­ди­мир­ский Рож­де­ствен­ский мона­стырь в доку­мен­тах XVI – нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 6. М., 2000. № 43). В 1567/1568 г. дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю в Куз­мо­де­мьян­ском стане во Вьюл­ках Дмит­ров­ско­го уез­да село Хале­зо­во с дерев­ня­ми Нагор­ское, Дорок, Бор­те­не­во, Син­цо­во, Веко­во (146 чет­вер­тей худой зем­ли). За вклад князь Иван Ромо­да­нов­ский про­сил запи­сать в сино­дик его само­го, его мать ино­ку Анто­ни­ду, его бра­та кня­зя Пет­ра Боль­шо­го, его детей кня­зей Пет­ра и Оль­гу (они умер­ли при жиз­ни кня­зя Ива­на) (РГА­ДА. Ф. 281. № 3993/281. Л. 155156 об.; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1339. Л. 1792–1793; Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 769–770; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 3. М., 1912. С. 16). В 1567/1568 г. князь И. Б. Ромо­да­нов­ский дал Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю свою вот­чи­ну куп­лю сель­цо дерев­ню Щети­нин­ское с дерев­ня­ми Несте­ро­во, Кня­ги­нин­ская (Кня­жье), почи­нок Коро­мыс­лов и др. и мель­ни­цу на р. Шижех­те в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском. Шесть дере­вень этой вот­чи­ны князь Иван Бори­со­вич купил в 1553/1554 г. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ков­ро­ва, кото­ро­му они доста­лись в каче­стве при­да­но­го от тестя, кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го. Осталь­ные дерев­ни, а так­же мель­ни­цу на р. Шижех­те Ромо­да­нов­ский, воз­мож­но, купил у кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го (Давы­дов М.И. Две каба­лы кня­зя Ю. И. Мезец­ко­го из архи­ва Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 9. М., 2003. С. 261). В 1569/1570 г. по кня­зе И. Б. Ромо­да­нов­ском, в ино­че­стве Мар­да­рее, даны Кирил­ло-Бело­зер­ско­му мона­сты­рю шатер, пла­тья и вся­кой рух­ля­ди на 50 руб. (ОР РНБ. Кир.-Бел. собр. № 87/1325. Л. 123; № 78/1317. Л. 114 об.).

В ино­че­стве Мар­да­рей (ОР РНБ Кир.-Бел. собр. № 78/1317. Л. 114 об.). Князь И. Б. Ромо­да­нов­ский умер после 1567/1568 г. и был похо­ро­нен в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре (Алек­се­ев А.И. Пер­вая редак­ция вклад­ной кни­ги Кирил­ло­ва Бело­зер­ско­го мона­сты­ря (1560‑е гг.) // Вест­ник цер­ков­ной исто­рии. 2010. № 3 (4). С. 74).

Без­дет­ный.

25/8. КН. МИХА­ИЛ БОРИ­СО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522,1557)

5С:Бор.Вас.Фед-ча.

Без­дет­ный.

26/8. КН. ПЁТР ШАРАП МЕНЬ­ШОЙ (ИН.ПАВЕЛ) БОРИ­СО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1522, †1559/1568)

5С:Бор.Вас. Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63). В 1558 г. П. Б. Ромо­да­нов­ский разъ­ез­жал зем­ли Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря села Ново­го с помест­ной зем­лей Бах­те­я­ра Зюзи­на в Песьем стане Ростов­ско­го уез­да (РГА­ДА. Ф. 281. № 10562; Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 254. № 94 (Л. 81); Чер­ка­со­ва М.С. Зем­ле­вла­де­ние Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря в XV–XVI вв. М., 1996. С. 225). В 1558/59 г., 1559/60 г. вое­во­да, годо­вал в Сви­яж­с­ке (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 177; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 43). Упо­ми­на­ет­ся суд­ный спи­сок кн. П. Б. Ромо­да­нов­ско­го и подья­че­го М. Н. Чуфа­ро­ва по тяж­бе Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря с Васи­ли­ем и Алек­сан­дром Зубо­вы­ми о почин­ке в Кинель­ском стане Пере­слав­ско­го уез­да (Чер­ка­со­ва М.С. Зем­ле­вла­де­ние Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря в XV–XVI вв. М., 1996. С. 225).

Послух в дан­ной Еле­ны, жены кня­зя Д. И. Немо­го Обо­лен­ско­го и доче­ри Ива­на Андре­еви­ча Замыц­ко­го, кото­рая в 1559/1560 г. дала Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю вот­чи­ну бла­го­сло­ве­ние сво­е­го отца село Ярин­ское с дерев­ня­ми Был­ки­но, Дол­гий луг, Мал­ко­во и пр., все­го 25 дере­вень) в Тро­иц­ком стане Дмит­ров­ско­го уез­да по отце, по мате­ри Овдо­тье, по бра­те Яко­ве и по себе. В слу­чае рож­де­ния у Еле­ны детей село долж­но было достать­ся им, а они долж­ны были запла­тить мона­сты­рю 300 руб. (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1201. Л. 1430). Послух в 1556/1557 г. (либо в 1559/1560 г.) в дан­ной кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Немо­го Обо­лен­ско­го, дав­ше­го после сво­е­го живо­та Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю село Елпа­тье­во с дерев­ня­ми Сит­ни­ча, Стег­не­е­во, Пусто­ка, Мити Тав­ра­но­ва и пр. (все­го 17 дере­вень) в Замыт­ском стане Пере­я­с­лав­ско­го уез­да по отце кня­зе Иване Васи­лье­ви­че, по мате­ри Марье, по бра­тьям кня­зьям Пет­ре и Федо­ре и по себе (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1202. Л. 1434; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 4. М., 1917. С. 273–274). Послух в дан­ной кня­зя Ива­на Бори­со­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, кото­рый в 1567/1568 г. дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю свою вот­чи­ну куп­лю в Дмит­ров­ском уез­де во Вьюл­ках в Кузь­мо­де­мьян­ском стане село Хале­зо­во с дерев­ня­ми Нагор­ское, Дорок, Бор­те­не­во, Син­цо­во, Веко­во. За вклад князь Иван Ромо­да­нов­ский про­сил запи­сать в сино­дик его, его мать ино­ку Анто­ни­ду, его бра­та кня­зя Пет­ра Боль­шо­го, его детей кня­зей Пет­ра и Оль­гу (они умер­ли при жиз­ни кня­зя Ива­на) (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1339. Л. 1792–1793; Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 769–770; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 3. М., 1912. С. 12. № 47; С. 16. № 58).
9 июля 1547 г. князь Петр Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю 50 руб. В 1567/1568 г. князь И. Б. Ромо­да­нов­ский дал по мате­ри ино­ке Анто­ни­де и по бра­те кня­зе Пет­ре Бори­со­ви­че, по дяде Пет­ре, по тет­ке кня­гине Оль­ге и по себе вот­чи­ну в Дмит­ров­ском уез­де сель­цо Хале­зо­во с 5 дерев­ня­ми. 23 мар­та 1557 г. дал вклад по бра­те кня­зе Васи­лии Бори­со­ви­че Ромо­да­нов­ском 30 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 77). 26 авгу­ста 1551 г. князь Петр Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по сво­е­му пле­мян­ни­ку кня­зю Андрею Васи­лье­ви­чу Нага­е­ву Ста­ро­дуб­ско­му 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 114).

По духов­ной Ива­на Гроз­но­го, одно с. Тата­ри­но­во при­над­ле­жа­ло Пет­ру Шара­по­ву Ромо­да­нов­ско­му, а дру­гое — Афа­на­сию Нага­е­ву (ДДГ. С. 435).

Ж., АНА­СТА­СИЯ.

КНЖ. АННА БОРИ­СОВ­НА РОМО­ДА­НОВ­СКАЯ († до 1557.09.12)

М., КН. БОРИС ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЩЕПИН ОБО­ЛЕН­СКИЙ.35

Покоління IV (XIX)

27/9. КН. ВАСИ­ЛИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ КОЗ­ЛО­КОВ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1540?)

1С:Мих.Вас. КОЗ­ЛОК. :..Фомич. ЛАРЕВА.

Без­дет­ный.

28/9. КН. АНТОН (ИН. АЛЕК­САНДР) МИХАЙ­ЛО­ВИЧ КОЗ­ЛО­КОВ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1546, †1583)

2С:Мих.Вас.Вас-ча КОЗ­ЛОК :...Фомич. ЛАРЕ­ВА. Столь­ник осе­нью 1546 г. 36. При­ни­мал уча­стие в сва­деб­ных тор­же­ствах госу­да­ря Ива­на IV Васи­лье­ви­ча и А. Заха­рьи­ной в Москве в кон­це янва­ря 1547 г. 37. Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Моск­вы. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Моск­вы 38. В фев­ра­ле 1547 г. на сва­дьбе Ива­на IV нес вто­рую вели­кой кня­ги­ни све­чу к церк­ви. В сен­тяб­ре 1547 г. на сва­дьбе кн. Юрия Васи­лье­ви­ча нес све­чу кня­ги­ни. В 1557/58 г. вое­во­да в Юрье­ве. В мае 1564 г. вто­рой вое­во­да в Калу­ге. В октяб­ре 1564 г. был отправ­лен вто­рым вое­во­дой на Оку, в слу­чае ухо­да крым­ско­го царя от Ряза­ни дол­жен был идти на Лих­вин защи­щать козель­ские и белев­ские места. Вхо­дил в Зем­ский двор в 1565–1579 гг. Вес­ной 1565 г. тре­тий вое­во­да в Ряза­ни. В 1572 г. нахо­дил­ся в Москве «у Холо­пье­го суда», то есть был судьей в при­ка­зе Холо­пье­го суда. В 1574/1575 г., 1576 г. и в нача­ле 1577 г. вое­во­да в Василь­го­ро­де. В 1578/79 г. вое­во­да в Сер­пу­хо­ве 39. В 1562 г. отправ­лен послом в Данию для заклю­че­ния мира, отпра­вил­ся 18 авгу­ста 1562 г. с И. М. Вис­ко­ва­тым и дья­ком П. Сови­ным, вер­нул­ся в Моск­ву в нояб­ре 1563 г. (Ливон­ская хро­ни­ка Баль­та­за­ра Рюс­со­ва // Сбор­ник мате­ри­а­лов и ста­тей по исто­рии При­бал­тий­ско­го края. Т. 3. Рига, 1880. С. 145; Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 5. Вып. 2. М., 2000. С. 244; Госу­дар­ствен­ный архив Рос­сии XVI сто­ле­тия. Опыт рекон­струк­ции / Подг. тек­ста и ком­мент. А. А. Зими­на. М., 1978. С. 455; Рого­жин Н.М. Обзор посоль­ских книг из фон­дов-кол­лек­ций, хра­ня­щих­ся в ЦГА­ДА (конец XV–начало XVIII в.). М., 1990. С. 73). В декаб­ре 1563 г. сидел с литов­ски­ми посла­ми Ю. А. Хот­ке­ви­чем и Г. Б. Воло­ви­чем в кри­вом сто­ле, после сто­ла ездил пот­че­вать литов­ских послов в Москве, сидел напро­тив них за сто­лом в Посоль­ской избе (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 71. СПб., 1892. С. 197)

В 1583/1584 г. постриг­ся в мона­хи (в ино­че­стве Алек­сандр) и вско­ре умер 40.

Вла­дел поме­стья­ми и вот­чи­на­ми в Мос­ков­ском уез­де, родо­вы­ми вот­чи­на­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском Суз­даль­ско­го уез­да и зем­ля­ми в Верей­ском, Боров­ском и Мало­я­ро­сла­вец­ком уез­дах. До 1573/1574 г. за ним нахо­ди­лось поме­стье в Бохо­ве стане Мос­ков­ско­го уез­да – пустошь, «что было сель­цо Хлу­де­но­во» с 7 пусто­ша­ми (400 чет­вер­тей доб­рой зем­ли). В стане Радо­неж он утра­тил поме­стье 6 пусто­шей (122 чет­вер­ти), отме­че­но, что его оклад «в 100 чет­вер­тей зем­ли». Так­же за ним была в поме­стье пустошь Корят­ни­ко­во (32 чет­вер­ти) и пусто­ши Горо­хо­во и Овеч­ки­но (31 чет­верть сред­ней зем­ли). В вот­чине за ним упо­мя­ну­ты в Бохо­ве стане Мос­ков­ско­го уез­да пусто­ши Гав­рил­ко­во, Устья­но­во, Кара­ча­ро­во (65 чет­вер­тей зем­ли) (ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 23, 27, 28, 230). В стане Ста­ро­дуб Ряпо­лов­ский Суз­даль­ско­го уез­да князь вла­дел в вот­чине родо­вым селом Ромо­да­но­во с дерев­ней и 11 пусто­ша­ми (322 чет­вер­ти), кото­рое в 1620 г. было пере­да­но в поме­стье А. Сья­но­ву. За кня­зем Анто­ном Ромо­да­нов­ским в вот­чине была так­же пустошь Пузи­ко­во с 6 пусто­ша­ми (125 чет­вер­тей). За ним же – поме­стье треть сель­ца Тра­ви­но с 16 пусто­ша­ми (200 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) и треть сель­ца Тро­фи­мо­во с 12 пусто­ша­ми (223 чет­вер­ти доб­рой зем­ли). Кро­ме это­го, в вот­чине у него нахо­ди­лась пустошь Яки­мо­во с 5 пусто­ша­ми (68 чет­вер­тей) (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320, л. 730–734, 783–784 об., 789–794, 814 об.–819 об, 821 об., 1537 об.; Юрга­нов 1992, с. 45). В 1547/1548 г. по «дан­ной гра­мо­те» пере­дал Тро­и­це-Сер­ге­е­ву мона­сты­рю «после сво­е­го живо­та» вот­чи­ну в Чис­ляц­ком стане Верей­ско­го уез­да – село Самой­лов­ское с дерев­ня­ми Шуби­но, Роди­вон­чи­ко­во, кото­рую он купил у мона­сты­ря в пожиз­нен­ное вла­де­ние (а мона­сты­рю ее дал вкла­дом род­ствен­ник кня­зя Иван Фомич Ларев) (РГА­ДА. Ф. 281. № 2340/13 [под­лин­ник]; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8, № 1026. Д. 8, л. 1091; Шума­ков. Обзор. Вып. 3, с. 128–129). В 1583/1584 г. А. М. Ромо­да­нов­ский-Коз­ло­ков вер­нул, полу­чив назад 150 руб., мона­стыр­ские сель­ца Тиши­ни­но и Костян­ти­нов­ское и дерев­ню Дени­со­во, взя­тые ранее «до сво­е­го живо­та» у Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря в Боров­ском уез­де (РГА­ДА. Ф. 281. № 607/9 [под­лин­ник]; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8, № 1789, л. 2772–2773; Кири­чен­ко 2006, с. 163, № 5). До 1588 г. в Заяч­ко­ве стане Мало­я­ро­сла­вец­ко­го уез­да за кня­зем А. М. Ромо­да­нов­ским в вот­чине нахо­ди­лось две тре­ти пусто­ши, «что было село Дмит­ре­ев­ское» с почин­ком и 17 пусто­ша­ми (793 чет­вер­тей худой зем­ли) (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 539, л. 192–195 об.).

29/9. КН. ИВАН ШАБОК {ШАБ­ЛЯК} МИХАЙ­ЛО­ВИЧ КОЗ­ЛО­КОВ (1546,1552)

моск.двн.(1547‑,1552) стольник(1546) 3С:Мих.Вас. КОЗ­ЛОК. :..Фомич. ЛАРЕВА.
Столь­ник осе­нью 1546 г. Осе­нью 1547 г. в бояр­ском спис­ке назван сре­ди быв­ших у кня­зя Юрия Васи­лье­ви­ча «в поез­ду» из Моск­вы (Наза­ров В.Д. О струк­ту­ре Госу­да­ре­ва дво­ра в сере­дине XVI в. // Обще­ство и госу­дар­ство фео­даль­ной Рос­сии. Сб. ста­тей, посвя­щен­ный 70-летию ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М., 1975. С. 52, 53). В янва­ре 1550 г. в раз­ря­де цар­ско­го похо­да из Ниж­не­го Нов­го­ро­да на Казань сто­ит в. из Моск­вы (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 380). В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Моск­вы (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 125).

30/12. КН. БОГ­ДАН-САВ­ВА ПЕТ­РО­ВИЧ (1555,1591)

помещ. С:Петр.Сем. и Ана­ста­сии. 28 апре­ля 1555 г. на сва­дьбе кня­зя В.А. Ста­риц­ко­го и кня­ги­ни О. Р. Одо­ев­ской назван недо­рос­лем, нес­шим и стлав­шим кам­ку (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 3. М., 1978. С. 487). В 1569/1570 г. кня­ги­ня Наста­сья, жена кня­зя Пет­ра Семе­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с сыном Бог­да­ном (его молит­вен­ное имя Сава) дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю свою вот­чи­ну ста­рин­ную поло­ви­ну села Шуст­о­во с 11 пусто­ша­ми и пол­се­ла Николь­ско­го с 10 пусто­ша­ми по кня­зе Пет­ре и по себе, по детях кня­гине Ефро­си­нье, Миха­и­ле, Ульяне, по деде кня­зе Семене. Петр Семе­нов сын Ста­ро­дуб­ский был убит в 1535 г. под Ста­ро­ду­бом Север­ским в бою с литов­ца­ми. Его дети Миха­ил и Ефро­си­нья умер­ли при жиз­ни мате­ри, а Бог­дан-Сав­ва умер вско­ре после это­го вкла­да (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1391. Л. 1900–1901; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 34). В 1579/1580 г. кня­ги­ня Наста­сья, жена кня­зя Пет­ра Семе­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, с сыном кня­зем Савою по про­зви­щу Бог­дан, дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по све­к­ре кня­зе Семене, по мужу, по детях кня­гине Ефро­си­нии, кня­зе Миха­и­ле, княжне Ульяне, вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском поло­ви­ну сель­ца Шуст­о­во с 22 пусто­ша­ми (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 77).

КН. МИХА­ИЛ ПЕТ­РО­ВИЧ (1590)

в 1590 голова(1590) С:Петр.Сем. :Ана­ста­сия.

КНЖ. МАРИЯ ПЕТ­РОВ­НА (1559)

пер­вая дочь кн. Пет­ра Семе­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го и его жены Ана­ста­сии. При­да­ное Марьи сель­цо Сидо­ров­ское и дерев­ня Меле­хо­во в Вязем­ском стане Мос­ков­ско­го уез­да (НИОР РГБ. Ф. 28. № 115. Л. 1; Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства XIV–XVI веков. Ч. 1. М., 1951; Ч. 2. М., 1956. № 274).

М., ДМИТ­РИЙ ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ ПЛЕ­ЩЕ­ЕВ (? — 7.02.1573, под Пай­дой), дво­ров. сын бояр­ский, поме­щик Ростов­ско­го у. (1550), Вязем­ско­го у., Можай­ско­го у., имел вот­чи­ну в Руз­ском у.

КНЖ. УЛЬЯ­НА ПЕТ­РОВ­НА († до 1562)

помещ. 2Д:Петр.Сем. :Ана­ста­сия.

КНЖ. ЕВФРО­СИ­НИЯ ПЕТ­РОВ­НА († до 1580)

3Д:Петр.Сем. :Ана­ста­сия.

М., КН. ..... ..... ...... .

31/13. КН. АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ НАГА­ЕВ (1547, †1551)

С:Вас.Сем. Нагай. В фев­ра­ле 1547 г. в похо­де из Ниж­не­го Нов­го­ро­да на казан­ские места вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка. В июле 1549 г. в Муро­ме во гла­ве пол­ка левой руки. Осе­нью 1549 г. вое­во­да в Василь­го­ро­де за горо­дом. В мае 1550 г. намест­ник на Пле­се. В апре­ле 1551 г. в судо­вой рати на Казань вто­рой вое­во­да в пол­ку левой руки (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 110, 119, 124, 125, 131). Тысяч­ник 2‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 58).

26 авгу­ста 1551 г. по кня­зе Андрее Васи­лье­ви­че Нагае Ста­ро­дуб­ском дал вкла­ду в ТСМ дядя ево Петр Бори­со­вич Ромо­да­нов­ской денег 55 руб­лев, а 2 мар­та 1552 года по кня­зе Андрее же Ста­ро­дуб­ском дал вкла­ду сын ево князь Офо­на­сей Андре­евич конь ино­ход по цене за 3 руб­ли да фере­зи бар­хат поскон­ной черв­ча41.

Ж., ...... (ИН. АНА­СТА­СИЯ) ДМИТ­РИ­ЕВ­НА ЗАГРЯЖ­СКАЯ, сест­ра дья­ка Гри­го­рия Дмитриевича
Загряж­ско­го42.

КНЖ. МАРИЯ МИХАЙ­ЛОВ­НА (1557)

в 1557 д.к.Михаила Юрье­ви­ча Ромодановского.

32/20. КН. НИКИ­ТА ИВА­НО­ВИЧ (1552, †1565/69)

1С:Ив.Фед. ГНУ­СА. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Бежец­ко­го Вер­ха (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 201). В 1560 г. голо­ва в боль­шом пол­ку в вой­ске, ходив­ше­го под Вильян (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 190). В 1563/64 г. писец в Юрьев­ском уез­де (Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV–начала XVII в. Т. 1. М., 1997. № 241). В 1565 г. сослан в Казан­ский уезд (Мате­ри­а­лы по исто­рии наро­дов СССР. В ып. 2. Мате­ри­а­лы по исто­рии Татар­ской АССР. Пис­цо­вая кни­га г. Каза­ни 1565–1568 гг. и 1646 г. Л., 1932. С. 24).В 1565–1568 гг. имел двор в Каза­ни (Мате­ри­а­лы по исто­рии наро­дов СССР. Вып. 2. Мате­ри­а­лы по исто­рии Татар­ской АССР. Пис­цо­вая кни­га г. Каза­ни 1565–1568 гг. и 1646 г. Л., 1932. С. 24). В 1570 г. вое­во­да в Пер­ми, при­вез в Моск­ву гра­мо­ту от сибир­ско­го хана Кучю­ма 43.

В 1565–1568 гг. имел двор в Каза­ни.44

33/20. КН. КОН­СТАН­ТИН ИВА­НО­ВИЧ (†1552/60)

дворов.сын-боярск. помещ.-Бежецк‑у. 2С:Ив.Фед. Гнуса.

34/26. КН. ГРИ­ГО­РИЙ (ИН.ГЕННАДИЙ) ПЕТ­РО­ВИЧ (1582, †18(28).1.1628)

1С:Петр.Бор. Шара­па, околь­ни­чий (1628); боярин (), воев.Новг.(1589). Зем­ский дво­ря­нин, в апре­ле 1577 г. отправ­лен в Рже­ву Пустую соби­рать на госу­да­ре­ву служ­бу детей бояр­ских 45. Упо­ми­на­ет­ся в 1583 г. как «сбор­щик» рат­ных людей для похо­да на шве­дов. 1587 воев. в Михай­ло­ве, 1588 в Воро­не­же, 1589 2‑й воев. пере­до­во­го пол­ка в Нов­го­ро­де Вели­ком. 1589/90 в сви­те ц.Ф.И. во вре­мя Швед. похо­да. В 1590 г. во вре­мя швед­ской вой­ны оба бра­та были назна­че­ны коман­до­вать воен­ны­ми отря­да­ми при штур­ме Нар­вы. Кня­зю Гри­го­рию пору­ча­лось идти на при­ступ с лест­ни­ца­ми к угло­вой башне, а кня­зю Ива­ну – к сред­ней башне. При­ступ состо­ял­ся 19 фев­ра­ля, но кре­пость усто­я­ла. В бою оба бра­та полу­чи­ли ране­ния. воев. в Каши­ре, Коломне и Туле. 1592 ходил с пере­до­вым пол­ком из Ореш­ка в Тесов, а отту­да водил к Выбор­гу сто­ро­же­вой пол­ков­ник 1595- 2‑й воев. пере­до­во­го пол­ка в Деди­ло­ве. 1596- 1‑й воев. в Лив­нах. 1598 царь Борис Году­нов послал его в Тулу с боль­шим пол­ков 2‑м вое­во­дой в свя­зи с полу­че­ни­ем изве­стий из Шац­ка и Воро­не­жа о дви­же­нии хана Казы-Гирея к юж. гра­ни­це, в сен­тяб­ре при­слан в Белев 1‑м вое­во­дой. 1601 ходил <по крым­ским вестем> к Туле с боль­шим пол­ком з‑м вое­во­дой, в июле послан в Лив­ни для <роз­ме­ны крым­ских послов>, но затем отстав­лен из-за болез­ни. Извест­но толь­ко о двух служ­бах Ромо­да­нов­ских при Лже­д­мит­рии I. 13 апре­ля 1606 г. князь Г. П. Ромо­да­нов­ский «ска­зы­вал бояр­ство» кра­вче­му кня­зю Б. М. Лыко­ву, а 8 мая на зло­счаст­ной сва­дьбе само­зван­ца с Мари­ной Мни­шек князь И. П. Ромо­да­нов­ский был в чис­ле участ­ни­ков сва­деб­но­го «поезда».Воцарение ново­го госу­да­ря не успо­ко­и­ло стра­ну. Горо­да «южной украй­ны» под­ня­лись про­тив бояр­ско­го царя, под­няв зна­ме­на в оче­ред­ной раз «чудес­но» спас­ше­го­ся «Дмит­рия». Прав­да, истин­но­го царя пока никто не видел, но князь Г. П. Шахов­ской (один из про­тив­ни­ков И. П. Ромо­да­нов­ско­го по мест­ни­че­ским спо­рам), засев в Путив­ле, писал от име­ни «царя Дмит­рия Ива­но­ви­ча» гра­мо­ты и запе­ча­ты­вал их печа­тью, укра­ден­ной во вре­мя май­ских бес­по­ряд­ков 1606 г. Вско­ре во гла­ве сил, враж­деб­ных Шуй­ско­му, встал Иван Болот­ни­ков – талант­ли­вый и энер­гич­ный вое­на­чаль­ник, выхо­дец из бое­вых холо­пов, как и Лже­д­мит­рий I. Васи­лий Шуй­ский дви­нул про­тив мятеж­ни­ков вер­ные ему силы. Уже летом 1606 г. на Север­щи­ну было отправ­ле­но вой­ско во гла­ве с кня­зем Ю. Н. Тру­бец­ким. Сто­ро­же­вой полк воз­глав­лял князь Г. П. Ромо­да­нов­ский, к тому вре­ме­ни пожа­ло­ван­ный в околь­ни­чьи. В боях с Болот­ни­ко­вым вой­ско Тру­бец­ко­го потер­пе­ло пора­же­ние. Его при­чи­ной было дезер­тир­ство рат­ных людей. Вое­во­ды отсту­пи­ли к Орлу и ста­ли ждать под­креп­ле­ния. 22 сен­тяб­ря на реке Угре цар­ская рать нанес­ла пора­же­ние Болот­ни­ко­ву, но вновь отсту­пи­ла – теперь уже к Москве – из-за вос­ста­ния сосед­них городов.В сра­же­ни­ях с Тушин­ским Вором князь Г. П. Ромо­да­нов­ский воз­глав­лял пере­до­вой полк. Бои шли на окра­и­нах Моск­вы, на реках Ходын­ке и Пресне. Натолк­нув­шись на упор­ное сопро­тив­ле­ние цар­ских войск, само­зва­нец решил бло­ки­ро­вать Моск­ву и отпра­вил воен­ные отря­ды на север и севе­ро-восток с тем, что­бы лишить Васи­лия Шуй­ско­го под­держ­ки вер­ных ему обла­стей. К Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю был послан литов­ский гет­ман Ян-Петр Сапе­га. Про­тив Сапе­ги царь отпра­вил вой­ско во гла­ве со сво­им бра­том, кня­зем Ива­ном Шуй­ским. Пере­до­вой полк, как и преж­де, воз­глав­лял Гри­го­рий Ромо­да­нов­ский. Вой­ска сошлись под селом Воз­дви­жен­ским, в 10 вер­стах от Тро­и­цы. Во вре­мя боя дрог­нул вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка Федор Голо­вин, и цар­ские отря­ды были раз­гром­ле­ны. Лето­пись отме­ча­ет, что в сра­же­нии «мно­гую храб­рость и муже­ство пока­зал» князь Гри­го­рий Ромо­да­нов­ский. Погиб в бою, сра­жа­ясь рядом с отцом, князь Андрей Гри­го­рье­вич. Сам князь Гри­го­рий Пет­ро­вич был ранен. Вое­во­ды отсту­пи­ли к Москве.

В обо­роне Моск­вы от тушин­цев зимой 1608 – вес­ной 1609 г. князь Гри­го­рий Пет­ро­вич защи­щал Пет­ров­ские воро­та. В 1609 г. мы видим Ромо­да­нов­ско­го вое­во­дой в Каши­ре. Вокруг было неспо­кой­но. Колом­ну оса­жда­ли тушин­цы, на Коло­мен­ской и Вла­ди­мир­ской доро­гах хозяй­ни­чал раз­бой­ник Сал­ков. Но с севе­ра уже шел на помощь Москве со швед­ской под­мо­гой князь М. В. Ско­пин-Шуй­ский, а по Вол­ге под­ни­мал­ся с вер­ны­ми царю вой­ска­ми боярин Ф. И. Шере­ме­тев. В мар­те 1610 г. Ско­пин-Шуй­ский осво­бо­дил Моск­ву от бло­ка­ды тушин­цев. Тушин­ский лагерь рас­пал­ся, а само­зва­нец бежал в Калу­гу. Тор­же­ство царя было преж­де­вре­мен­ным, вско­ре неожи­дан­но уми­ра­ет Ско­пин-Шуй­ский, и дове­рие к царю Васи­лию, кото­ро­го подо­зре­ва­ли в отрав­ле­нии сво­е­го род­ствен­ни­ка из-за бояз­ни поте­рять трон, рез­ко пада­ет. С запа­да в Рос­сию вторг­ся поль­ский король Сигиз­мунд III, а в Калу­ге акти­ви­зи­ро­вал­ся Лже­д­мит­рий II.
В это вре­мя вспых­нул мятеж в Коломне. Несмот­ря на сопро­тив­ле­ние вое­вод, город пере­дал­ся Лже­д­мит­рию II. Пла­мя мяте­жа пере­ки­ну­лось и в Каши­ру. Лето­пись отме­ча­ет, что князь Ромо­да­нов­ский не хотел при­ся­гать «вору», и едва не был убит горо­жа­на­ми. Пони­мая, что нет смыс­ла более сопро­тив­лять­ся, вое­во­да при­сяг­нул само­зван­цу. Плен­ни­ком князь Ромо­да­нов­ский был отправ­лен к Лже­д­мит­рию II с повинной.
Неиз­вест­но, как уда­лось Ромо­да­нов­ско­му поки­нуть лагерь Лже­д­мит­рия II, но в 1611 г. он был в Москве. К это­му вре­ме­ни царь Васи­лий Шуй­ский был низ­ло­жен, а бояр­ское пра­ви­тель­ство в Москве (Семи­бо­яр­щи­на), опа­са­ясь взя­тия горо­да вой­ска­ми Лже­д­мит­рия II, заклю­чи­ло дого­вор с поля­ка­ми о при­зва­нии на пре­стол поль­ско­го коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва. Бояре впу­сти­ли в город поль­ское вой­ско во гла­ве с гет­ма­ном Ста­ни­сла­вом Жол­кев­ским. Успо­ко­е­ния стране это не при­нес­ло. В кон­це 1610 г. под Калу­гой был убит Лже­д­мит­рий II. Его вое­во­ды раз­бре­лись по стране, уби­ва­ли и гра­би­ли мир­ное насе­ле­ние. Гет­ман Сапе­га попы­тал­ся захва­тить Моск­ву, но ото­шел и дви­нул­ся под Пере­я­с­лавль-Залес­ский. В пого­ню за ним из Моск­вы бояр­ское пра­ви­тель­ство отпра­ви­ло кня­зя Гри­го­рия Ромо­да­нов­ско­го и дру­гих вое­вод, но Сапе­га раз­гро­мил рус­ские войска.
В Москве уста­но­ви­лась власть поль­ской адми­ни­стра­ции во гла­ве с коро­лев­ским намест­ни­ком А. Гон­сев­ским. Ромо­да­нов­ский при­над­ле­жал к тем, кто счи­тал нуж­ным сотруд­ни­чать с поля­ка­ми. В сов­мест­ном рус­ско-поль­ском пра­ви­тель­стве он вер­шил суд меж­ду поля­ка­ми и рус­ски­ми «в мел­ких делах». Меж­ду тем в стране под­ни­ма­лось дви­же­ние, направ­лен­ное про­тив захват­чи­ков. В янва­ре 1611 г. в Ряза­ни ста­ло соби­рать­ся Пер­вое опол­че­ние во гла­ве с П. П. Ляпу­но­вым, поста­вив­шее себе целью осво­бо­дить сто­ли­цу от поля­ков. Пер­вое опол­че­ние рас­па­лось, так и не сумев взять Моск­ву, но на его место при­шло Вто­рое опол­че­ние из Ниж­не­го Нов­го­ро­да во гла­ве с кня­зем Д. Пожар­ским и К. Мини­ным. В авгу­сте 1612 г. Вто­рое опол­че­ние оса­ди­ло Моск­ву. Вско­ре поля­ки удер­жи­ва­ли лишь Китай-город и Кремль, а 22 октяб­ря были выби­ты и из Китай-горо­да. Поло­же­ние поль­ско­го гар­ни­зо­на и дру­гих крем­лев­ских «сидель­цев» было ужас­ным: «…и запа­сы сво­и­ми конеч­но оску­де­ша, вся­кое сквер­но и нечи­сто ядя­ху, и сами себя тай­но поби­ва­ху, и друг дру­га съе­да­ху, и осла­бе­ша от гла­да, измро­ша от гла­да мно­зи…» Веро­ят­нее все­го, Г. П. Ромо­да­нов­ский, как и дру­гие участ­ни­ки рус­ско-поль­ско­го пра­ви­тель­ства, пере­нес все ужа­сы осады.
26 октяб­ря поля­ки капи­ту­ли­ро­ва­ли. В Москве собрал­ся Изби­ра­тель­ный собор, на кото­ром 21 фев­ра­ля 1613 г. был про­воз­гла­шен царем Миха­ил Федо­ро­вич Рома­нов. На изби­ра­тель­ной гра­мо­те царя Миха­и­ла сто­ит под­пись Ромо­да­нов­ско­го. При новом царе Ромо­да­нов­ский занял одно из вид­ных мест. В 1615 г. он был отправ­лен на съезд с крым­ски­ми посла­ми, а в сле­ду­ю­щем году пожа­ло­ван в бояре. Во вре­мя похо­да коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва на Моск­ву в 1618 г. Ромо­да­нов­ский был в чис­ле вое­вод, руко­во­див­ших обо­ро­ной горо­да. В 1623–1626 гг. он вое­вод­ство­вал в Вели­ком Нов­го­ро­де, вел пере­го­во­ры со шве­да­ми, исполь­зуя титул «намест­ни­ка Брянского».

Скон­чал­ся князь Гри­го­рий Пет­ро­вич в 1628 году. Отпе­вал ста­ро­го вое­во­ду пат­ри­арх Фила­рет в церк­ви Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня на Твер­ской ули­це. Князь Гри­го­рий Пет­ро­вич был отцом вось­ми сыно­вей: Андрея (убит 1608), Васи­лия Боль­шо­го, Ива­на Боль­шо­го, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го (ум. 1671), Федо­ра (ум. 1689), Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия (убит 1682).

боярин и вое­во­да, извест­ный дея­тель Смут­но­го вре­ме­ни. В 1586—1587 гг. был пер­вым вое­во­дой в Михай­ло­ве, в 1587—1588 гг. в Воро­не­же, в 1590—1591 гг. вто­рым вое­во­дой левой руки в Каши­ре, а затем пер­вым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка. В 1597 г. был тре­тьим вое­во­дой левой руки. В 1601—1602 гг. был вое­во­дой в Бел­го­ро­де. В 1606 г. при­нял уча­стие в заго­во­ре про­тив Лже­д­мит­рия I. В 1608 г. он вме­сте с кня­зем Воро­тын­ским коман­до­вал вой­ска­ми, защи­щав­ши­ми Моск­ву от тушин­цев; затем, пре­сле­дуя гет­ма­на Сапе­гу, одер­жал над ним побе­ду око­ло села Воз­дви­жен­ско­го: в этой бит­ве он лишил­ся сына. В 1609 г. был отправ­лен вое­во­дой в Каши­ру, жите­ли кото­рой при­ну­ди­ли его при­сяг­нуть Лже­д­мит­рию II. После свер­же­ния царя Васи­лия Шуй­ско­го Гри­го­рий Пет­ро­вич при­нял сто­ро­ну коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва и по пору­че­нию бояр вел пере­го­во­ры с поля­ка­ми. В 1613 г. под­пи­сал­ся под гра­мо­той об избра­нии на цар­ство Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча. В 1618 г. защи­щал Моск­ву от поля­ков. В 1619 г. воз­глав­лял Мос­ков­ский Суд­ный при­каз. В 1623— 1626 гг. был вое­во­дой в Нов­го­ро­де и при дипло­ма­ти­че­ских пере­го­во­рах со шве­да­ми поль­зо­вал­ся титу­лом «намест­ни­ка Брянского».
Из млад­шей ли­нии ро­да из­вест­ны вну­ки Б. В. Ро­мо­да­нов­ско­го: Гри­го­рий Пет­ро­вич [? – 18(28).1.1628], боя­рин (1615/16), 1‑й вое­во­да в Ми­хай­ло­ве (1586–87), Во­ро­не­же (1587–88), Бел­го­ро­де (1601–02). Уча­ст­ник рус.-швед. вой­ны 1590–93. Околь­ни­чий (с 1605/06). В 1606 при­нял уча­стие в за­го­во­ре про­тив Лже­дмит­рия I. В 1608 ко­ман­до­вал вме­сте с кн. И. М. Во­ро­тын­ским вой­ска­ми, за­щи­щав­ши­ми Мо­ск­ву от ту­шин­цев, раз­бил гет­ма­на Я. П. Са­пе­гу близ с. Воз­дви­жен­ское. Вое­во­да в Ка­ши­ре (1609), под дав­ле­ни­ем жи­те­лей был вы­ну­ж­ден при­сяг­нуть Лже­дмит­рию II. По­сле свер­же­ния царя Ва­си­лия Ива­но­ви­ча Шуй­ско­го (1610) под­дер­жи­вал кан­ди­да­ту­ру ко­ро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва на рус. пре­стол, вёл пе­ре­го­во­ры с по­ля­ка­ми. 1‑й су­дья Че­ло­бит­но­го при­ка­за (1613), Вла­ди­мир­ской, Га­лиц­кой и Нов­го­родской (1616–18), Ко­ст­ром­ской (1617–18) че­тей, Моск. суд­но­го при­каза (1619). 1‑й вое­во­да в Нов­го­ро­де (1623–26), при ди­пло­ма­тич. пе­ре­го­во­рах име­но­вал­ся поч. ти­ту­лом на­ме­ст­ни­ка Брянского.

За свою карье­ру князь Гри­го­рий Пет­ро­вич Ромо­да­нов­ский мест­ни­чал­ся 21 раз. Пер­вый раз – в 1589 г., послед­ний – уже в чине бояри­на – в 1622 г. В чис­ле его про­тив­ни­ков были извест­ные дея­те­ли того вре­ме­ни – боярин князь Д. И. Хво­ро­сти­нин (по отзы­ву Флет­че­ра, «ста­рый и опыт­ный воин», сыг­рал реша­ю­щую роль в раз­гро­ме Девлет-Гирея под Моск­вой в 1572 г.), околь­ни­чий Петр Федо­ро­вич Бас­ма­нов (фаво­рит Бори­са Году­но­ва и Лже­д­мит­рия I, уби­тый во вре­мя май­ско­го вос­ста­ния 1606 г.), боярин князь Юрий Янше­е­вич Суле­шов (о нем см. в очер­ке о Суле­шо­вых), боярин Иван Ники­тич Рома­нов (дядя буду­ще­го царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча), князь Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский (одно­ро­дец Ромо­да­нов­ско­го, гла­ва Вто­ро­го опол­че­ния). Реше­ния боль­шин­ства мест­ни­че­ских судов по столк­но­ве­ни­ям Г. П. Ромо­да­нов­ско­го со сво­и­ми «сослу­жив­ца­ми» неиз­вест­ны; из тех, кото­рые извест­ны, – боль­шую часть он про­иг­рал, но все рав­но упор­но про­дол­жал тре­бо­вать «обо­ро­ны» в оби­де и утвер­ждать, что име­ет пра­во быть выше тако­го-то. Столь­ко же (22 раза) за свою более корот­кую служ­бу мест­ни­чал­ся и млад­ший из бра­тьев – князь Иван. Столь высо­кая актив­ность в мест­ни­че­ских столк­но­ве­ни­ях про­ис­хо­ди­ла вовсе не от склоч­но­го харак­те­ра обо­их бра­тьев. Выбыв из выс­ше­го слоя «госу­да­ре­ва дво­ра» вслед­ствие казан­ской ссыл­ки при Иване Гроз­ном, Ромо­да­нов­ские про­би­ва­ли себе путь наверх, стре­мясь вос­ста­но­вить утра­чен­ные пози­ции. Забе­гая впе­ред, ска­жем, что это им уда­лось, и во мно­гом бла­го­да­ря дея­тель­но­сти Гри­го­рия и Ива­на Пет­ро­ви­чей. Пред­ста­ви­те­ли дру­гих фами­лий сами про­би­ва­лись к вер­шине и не соби­ра­лись пус­кать впе­ред себя Ромо­да­нов­ских, потом­ков неко­гда вли­я­тель­но­го, но утра­тив­ше­го свои пози­ции в сере­дине XVI в. рода. С ана­ло­гич­ной про­бле­мой стал­ки­вал­ся и «спа­си­тель Оте­че­ства» князь Д. М. Пожар­ский, родич Ромо­да­нов­ских. Его отец и дед и вовсе не слу­жи­ли по «мос­ков­ско­му спис­ку», поэто­му в мест­ни­че­ских делах кня­зю Дмит­рию Михай­ло­ви­чу при­хо­ди­лось туго. В 1602 г. в спо­ре с кня­зем Б. М. Лыко­вым он, не имея воз­мож­но­сти опи­рать­ся на заслу­ги сво­их пря­мых пред­ков, при­во­дил в свою поль­зу «слу­чаи» служб сво­их роди­чей – Ромо­да­нов­ских, Тате­вых и Хил­ко­вых. И хотя позд­нее (1622) Г. П. Ромо­да­нов­ский сам всту­пил в спор с Пожар­ским, в столк­но­ве­ни­ях с дру­ги­ми рода­ми они пом­ни­ли о сво­ем общем происхождении.

В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Гри­го­ри­ем Пет­ро­ви­чем Ромо­да­нов­ским чис­ли­лись «вот­чи­ны ста­рые и с тем, что ему дано при царе Васи­лии 1680 чети, да поме­стья ста­ро­го 193 чети».46 Под пожа­ло­ван­ны­ми ему при царе Васи­лии вот­чи­на­ми, оче­вид­но, име­лась в виду вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. пять жере­бьев с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на, кото­рой, соглас­но пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг., вла­де­ли стар­шие сыно­вья бояри­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го (он ум. в 1628 г.) — Васи­лий Боль­шой, Иван, Петр и Васи­лий Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские (все­го 1766 четв.) на осно­ва­нии жало­ван­ных вот­чин­ных гра­мот 1609/10 г. (т. е. гра­мо­ты царя Васи­лия Шуй­ско­го, дан­ной, оче­вид­но, их отцу) и 1629/30 г. (гра­мо­ты, дан­ной сыно­вьям Г. П. Ромо­да­нов­ско­го после смер­ти их отца).47 С. Пет­ров­ское-Пазу­хи­но (все­го с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми око­ло 2800 четв. зем­ли), кото­рое было пожа­ло­ва­но Ромо­да­нов­ским (оче­вид­но, кн. Гри­го­рию Пет­ро­ви­чу и его пле­мян­ни­ку Ива­ну Ива­но­ви­чу Ромо­да­нов­ским) при царе Васи­лии в 1609/10 г. В пис­цо­вых кни­гах 1628–1630 гг. ука­за­но, что с. Пет­ров­ское-Пазу­хи­но преж­де было в вот­чине за кн. Миха­и­лом Юрье­ви­чем Ромо­да­нов­ским.48 Кн. М. Ю. Ромо­да­нов­ский-Нор­ков не был близ­ким род­ствен­ни­ком кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го и его пле­мян­ни­ка И. И. Ромо­да­нов­ско­го (при­хо­дил­ся Г. П. Ромо­да­нов­ско­му дво­ю­род­ным дядей). М. Ю. Ромо­да­нов­ский ум. еще где-то в 40‑х гг. XVI в., а его Ста­ро­дуб­ская вот­чи­на с. Пет­ров­ское была тогда отпи­са­на на царя.49 Пожа­ло­ва­ние кн. Г. П. и И. И. Ромо­да­нов­ским при царе Васи­лии этой вот­чи­ны явля­лось ско­рее не воз­вра­ще­ни­ем им их родо­вой вот­чи­ны, а осо­бым пожа­ло­ва­ни­ем за вер­ную службу.

Если о вре­ме­ни и обсто­я­тель­ствах полу­че­ния кн. Ромо­да­нов­ски­ми с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на мож­но судить доста­точ­но опре­де­лен­но, то отно­си­тель­но исто­рии вла­де­ния ими в пер­вой тре­ти XVII в. про­чи­ми вот­чи­на­ми в родо­вом Ста­ро­дуб­ском у. (села Ста­рое Тата­ро­во, Ива­но­во, пого­сты Дебрен­ский и Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, сель­ца Мат­ве­е­во, Черн­цы, Ала­тар-Тере­нин­ское) мы не рас­по­ла­га­ем точ­ны­ми све­де­ни­я­ми. Труд­но ска­зать, вла­де­ли ли кн. Ромо­да­нов­ские эти­ми вот­чи­на­ми до Сму­ты или же полу­чи­ли (вер­ну­ли) их позд­нее. Мож­но пола­гать, что по край­ней мере часть этих вот­чин Ромо­да­нов­ские полу­чи­ли уже при царе Миха­и­ле Федо­ро­ви­че. В поль­зу это­го пред­по­ло­же­ния может сви­де­тель­ство­вать сле­ду­ю­щее обсто­я­тель­ство — в зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Г. П. Ромо­да­нов- ским зна­чи­лось все­го 1680 четв. ста­рых вот­чин «и с тем, что ему дано при царе Васи­лии», а за его сыном кн. В. Г. Ромо­да­нов­ским зна­чи­лось 465 четв. ста­рых вот­чин «и с тем, что ему дано за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние» (извест­но, что он полу­чил вот­чи­ну за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии в Епи­фан­ском у., 150 четв., т. е. на долю его ста­рых вот­чин при­хо­ди­лось 315 четв. зем­ли). Т. е. раз­ме­ры ста­рых досмут­ных вот­чин Г. П. Ромо­да­нов­ско­го и его сына Васи­лия (извест­на ста­рин­ная, оче­вид­но, досмут­ная вот­чи­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, пере­шед­шая после его смер­ти к его сыно­вьям, в Вязем­ском ст. Мос­ков­ско­го у., с. Сан­ни­ко­во, 250 четв.;414 оче­вид­но, ста­рин­ным вла­де­ни­ем Г. П. Ромо­да­нов­ско­го была его вот­чи­на в Муш­ков­ском ст. Дмит­ров­ско­го у., поло­ви­на с. Ломи­ши­на, кото­рую он про­дал в 1625/26 г. Ив. Аф. Плещееву415) вме­сте с пожа­ло­ван­ной царем Васи­ли­ем Г. П. Ромо­да­нов­ско­му Ста­ро­дуб­ской вот­чи­ной состав­ля­ли, соглас­но зем­ля­но­му спис­ку 1613 г., 1995 четв., тогда как по пис­цо­вым кни­гам 1628–1630 гг. за сыно­вья­ми Г. П. Ромо­да­нов­ско­го зна­чи­лось толь­ко родо­вых вот­чин в Ста­ро­дуб­ском у. 2635 четв. Сле­ду­ет отме­тить, что кн. Ромо­да­нов­ским уда­лось вер­нуть себе дале­ко не все вот­чи­ны, при­над­ле­жав­шие им в родо­вом Ста­ро­дуб­ском у. Было при­зна­но неза­кон­ным вла­де­ние кн. Г. П. Ромо­да­нов­ским вот­чин­ным с. Кля­зем­ское горо­ди­ще (Кля­зем­ский горо­док), кото­рое он полу­чил, оче­вид­но, в нача­ле цар­ство­ва­ния Миха­и­ла Федоровича.416 В 1621 г. быв­шая вот­чи­на бояри­на кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го Кля­зем­ское горо­ди­ще была отда­на в поме­стье стряп­че­му Васи­лию Бог­да­но­ви­чу Бутур­ли­ну (но без там­ги, каба­ка и мыта, как было при Ромодановском).417 С. Кля­зем­ское горо­ди­ще на р. Клязь­ме как быв­шая вот­чи­на бояри­на кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го зна­чит­ся в поме­стье за Васи­ли­ем Бог­да­но­ви­чем Бутур­ли­ным в пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 г.418 В поме­стье за дво­ря­на­ми Сья­но­вы­ми по пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. нахо­ди­лась быв­шая (до 1579/80 г.) вот­чи­на кн. Анто­на Михай­ло­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го в Ста­ро­дуб­ском у. с. Ромоданово.419 Толь­ко в 1678 г. эта вот­чи­на за осо­бые заслу­ги (побе­ду под Чиги­ри­ном) была пожа­ло­ва­на пред­ста­ви­те­лю рода — кн. Гр. Гр. Ромодановскому.420 В лите­ра­ту­ре суще­ству­ет пред­став­ле­ние о том, что кн. Ромо­да­нов­ским уда­лось и в XVII в. бла­го­по­луч­но сохра­нить свои вла­де­ния в родо­вом Ста­ро­дуб­ском у.421 Одна­ко исто­рия их родо­во­го вот­чин­но­го зем­ле­вла­де­ния была зна­чи­тель­но слож­нее. Сле­ду­ет отме­тить, что кн. Ромо­да­нов­ские вла­де­ли вот­чи­на­ми в Ста­ро­ду­бе в XVII в. не толь­ко и не столь­ко по прин­ци­пу есте­ствен­но­го родо­во­го насле­до­ва­ния (этот про­цесс был насиль­ствен­но пре­рван в свя­зи с вклю­че­ни­ем Ста­ро­ду­ба в состав осо­бо­го «дво­ра» Ива­на IV), сколь­ко бла­го­да­ря цар­ским пожа­ло­ва­ни­ям за осо­бые заслу­ги и вер­ную службу.

414 ПК 9807. Л. 744. 415 ПК 628. Л. 198.
416 «Горо­ди­ще» (Кля­зем­ское горо­ди­ще?) упо­ми­на­ет­ся в духов­ной кн. И. В. Ромо­да­нов­ско­го 1521/22 г. как смеж­ное с его вла­де­ни­я­ми (Акты Рос­сий­ско­го госу­дар­ства. № 40. С. 122–129; Куч­кин В. А. Фор­ми­ро­ва­ние госу­дар­ствен­ной тер­ри­то­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси в X‑XIV вв. М., 1984. С. 260). Извест­но, что «горо­ди­що Ста­ро­дуб Ряпо­лов­ской» (Кля­зем­ское горо­ди­ще) в 1566 г. пере­шло к кн. Вла­ди­ми­ру Ста­риц­ко­му по менов­ной с царем Ива­ном IV, а ранее, в 1563/64 (7072 г.), по отпис­ным кни­гам подья­че­го Тре­тья­ка Шара­по­ва было отпи­са­но на госу­да­ря (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950 (далее — ДДГ). № 103. С. 423). В 90‑е гг. XVI в. Кля­зем­ским город­ком вла­де­ли госу­да­ре­вы посад­ские люди (ПКМГ. Ч. I. Отд. I. С. 865), а в фев­ра­ле 1609 г. Кля­зем­ской горо­док упо­ми­на­ет­ся в чис­ле двор­цо­вых сел Вла­ди­мир­ско­го у. (АИ. Т. 2. С. 177).
417 При­хо­до-рас­ход­ные кни­ги мос­ков­ских при­ка­зов 1619–1621 гг. С. 384. 418 ПК 11320. Л. 860. 419 ПК 11320. Л. 729. 420 Коше­ле­ва О. Е. О част­но­вла­дель­че­ских горо­дах в Рос­сии XVII века. С. 10. 421 Так, по мне­нию Ю. В. Готье, «вот­чи­ны кня­зей Ромо­да­нов­ских сохра­ни­лись почти в нетро­ну­том виде (Готье Ю. В. Замос­ков­ный край. С. 282).

Поми­мо родо­вых вот­чин за кн. Г. П. Ромо­да­нов­ским зна­чи­лись в Ста­ро­дуб­ском у. поме­стье, достав­ше­е­ся после его смер­ти его доче­ри кнж. Евфро­си­нье (все­го 5 пусто­шей, 52 четв.), а так­же выслу­жен­ная вот­чи­на (по-види­мо­му, из того же поме­стья) за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» 1618 г. (д. Ширя­е­во с почин­ка­ми и пусто­ша­ми, 110 четв.), пере­шед­шая затем его стар­шим сыно­вьям Васи­лию Боль­шо­му, Ива­ну, Пет­ру и Васи­лию Мень­шо­му Ромо­да­нов­ским.50 Име­лись вла­де­ния Г. П. Ромо­да­нов­ско­го и в дру­гих уез­дах. Сре­ди них — упо­мя­ну­тые выше ста­рин­ная вот­чи­на в Вязем­ском ст. Мос­ков­ско­го у., достав­ша­я­ся затем его стар­шим сыно­вьям, и вот­чи­на в Муш­ков­ском ст. Дмит­ров­ско­го у., про­дан­ная им в 1625/26 г. Ив. Аф. Пле­ще­е­ву. В Залес­ном ст. Арза­мас­ско­го у. он был пожа­ло­ван вот­чи­ной за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии (вот­чи­на пере­шла затем в поме­стье Сте­па­ну Гав­ри­ло­ви­чу Пуш­ки­ну, а потом сно­ва ото­шла Г. П. Ромо­да­нов­ско­му, но уже в каче­стве поме­стья).51 В несколь­ких уез­дах он полу­чил вот­чи­ны за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» — в Залес­ном ст. Арза­мас­ско­го у. (545 четв.),52 в Доров­ской быв­шей чер­ной вол. Галич­ско­го у. (вот­чи­на пере­шла затем к его стар­шим сыно­вьям, а часть ее была про­да­на кн. Дм. Петр. Пожар­ско­му, 283 и 20 четв.),53 упо­мя­ну­тая выше вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у., а так­же, оче­вид­но, вот­чи­на в Горе­то­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (д. Мед­вед­ко­во на р. Хин­ке, полу­чен­ная по госу­да­ре­вой жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те 1620/21 г., 60 четв., «а за его вот­чин­ной дачей оста­лось в лиш­ке 16 чет­вер­тей...»).54 Упо­ми­на­ют­ся куп­лен­ные вот­чи­ны Г. П. Ромо­да­нов­ско­го в Мос­ков­ском (с. Лья­ло­во в Мана­тьине, Быко­ве и Коро­вине ст., 519 четв.) и Руз­ском (сц. Гле­бов­ское в вол. Вои­ни­чи, 254 четв.) у.55 Эти вот­чи­ны, зна­чив­ши­е­ся в пис­цо­вых кни­гах Мос­ков­ско­го у. 1623–1624 гг. и Руз­ско­го у. 1625–1626 гг. за кн. Г. П. Ромо­да­нов­ским (еще при его жиз­ни), впо­след­ствии были уна­сле­до­ва­ны его сыно­вья­ми и вдо­вой. С. Лья­ло­во зна­чи­лось в вот­чине за вдо­вой Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Мари­ей Мат­ве­ев­ной с детьми в 1634/35–1638/39 гг. (Хол­мо­го­ро­вы. Вып. IV. С. 34–35); в меже­вой 1637 г. с. Лья­ло­во упо­ми­на­ет­ся как вот­чи­на вдо­вы кнг. Марии Мат­ве­ев­ны Ромо­да­нов­ской (ПК 687. Л. 136 об.). По пере­пис­ным кни­гам 1646 г. мос­ков­ская вот­чи­на с. Лья­ло­во (Олья­ло­во) нахо­ди­лась во вла­де­нии Ива­на Гри­го­рье­ви­ча и Федо­ра и Гри­го­рия Гри­го­рье­ви­чей Ромо­да­нов­ских, а руз­ская вот­чи­на с. Гле­бо­во была за Ива­ном Гри­го­рье­ви­чем Ромо­да­нов­ским (Шват­нен­ко О. А. Вот­чи­ны (1996). С. 102). Вла­дел поме­стья­ми в Мос­ков­ском (в Ждан­ском ст. сц. Виш­нев­ское, пере­шед­шее затем к его сыну Васи­лию),56 Арза­мас­ском (Залес­ном, Ича­лов­ском и Иржин­ском ст.),57 Вязем­ском (в Волоц­ком ст., 50 четв., пере­шло впо­след­ствии к его вдо­ве кнг. Марье с детьми Федо­ром, Ива­ном и Гри­го­ри­ем58), Епи­фан­ском (в ст. Люте­риц­ком с. Рож­де­ствен­ское-Люто­ри­чи; из это­го поме­стья по гра­мо­те 1615/16 г. полу­чил вот­чи­ну за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии Шуй­ском его сын Васи­лий; часть поме­стья ока­за­лась в пороз­жих зем­лях)59 у. и упо­мя­ну­тым выше поме­стьем в Ста­ро­дуб­ском у. Основ­ные вла­де­ния кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, как мы виде­ли, были уна­сле­до­ва­ны его сыно­вья­ми, а частич­но — женой и дочерью.

Поми­мо стар­ших сыно­вей (Васи­лия Боль­шо­го, Ива­на, Пет­ра и Васи­лия Мень­шо­го) после бояри­на кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го оста­ва­лись его вдо­ва кнг. Марья Мат­ве­ев­на (оче­вид­но, вто­рая его супру­га) с ее юны­ми детьми (млад­ши­ми сыно­вья­ми Г. П. Ромо­да­нов­ско­го) кн. Федо­ром, Ива­ном и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми, а так­же его дочь Евфро­си­нья (оче­вид­но, от пер­во­го бра­ка, так как вдо­ва кнг. Марья назы­ва­ла ее сво­ей пад­че­ри­цей). В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».60 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).61 Доче­ри кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнж. Евфро­си­нье доста­лись отцов­ские поме­стья в Арза­мас­ском (98 четв.) и Ста­ро­дуб­ском (52 четв.) у.62 В мар­те 1630 г. вдо­ва кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Мария Мат­ве­ев­на вме­сте с сыно­вья­ми Федо­ром, Ива­ном и Гри­го­ри­ем купи­ли из пороз­жих земель вот­чи­ну в Горе­то­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (пуст. Стра­хо­во и дру­гие пусто­ши), кото­рую в 1640 г. они дали вкла­дом в воло­год­ский Бого­ро­диц­кий Семи­го­род­ский м‑рь, а позд­нее, в 1644 г., эту вот­чи­ну купил у м‑ря ино­зе­мец Гав­ри­ла Дани­ло­вич Бали­чев.63 В 1631 г. вдо­ва кнг. Мария Мат­ве­ев­на с детьми зало­жи­ли дья­ку Миха­и­лу Дани­ло­ву свою вот­чи­ну пуст, (д.) Кони­ще­во в Вязем­ском ст. Мос­ков­ско­го у. в 200 руб.64

∞, 1°, ..... ..... ......

∞, 2°, МАРИЯ МАТ­ВЕ­ЕВ­НА ....., бояры­ня (1628 1636).

35/26. КН. ИВАН ПЕТ­РО­ВИЧ (1556, † 1607.09.02, под Астраханью)

2С:Петр.Бор. ШАРАП. Пер­вые извест­ля о нем отно­сят­ся к 1565 г. В 1591 г. был назна­чен пер­вым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка, в 1597 г. вое­во­дой боль­шо­го пол­ка в Туле, в 1598 г.— вто­рым вое­во­дой в пере­до­вой полк в Деди­ло­ве, в 1605 г. — вто­рым вое­во­дой в Смо­лен­ске и в том же году пер­вым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка в Орле. Извест­но толь­ко о двух служ­бах Ромо­да­нов­ских при Лже­д­мит­рии I. 13 апре­ля 1606 г. князь Г. П. Ромо­да­нов­ский «ска­зы­вал бояр­ство» кра­вче­му кня­зю Б. М. Лыко­ву, а 8 мая на зло­счаст­ной сва­дьбе само­зван­ца с Мари­ной Мни­шек князь И. П. Ромо­да­нов­ский был в чис­ле участ­ни­ков сва­деб­но­го «поез­да».

Кн. И. П. Ромо­да­нов­ский в 1606 г. был отправ­лен царем Васи­ли­ем послом в Пер­сию, был жесто­ко убит повстан­ца­ми в Аст­ра­ха­ни, отка­зав­шись при­ся­гать на вер­ность Лже­д­мит­рию II (см.: Родо­сло­вец кн. С. В. Ромо­да­нов­ско­го // Архив СПбИИ РАН. Ф. 131. On. 1. № 13. Л. 80 об.). Источ­ни­ки сооб­ща­ют раз­лич­ные вер­сии его гибе­ли. Соглас­но одной из них, Ромо­да­нов­ский был убит кал­мы­ка­ми, соглас­но дру­гой – каз­нен Лже­пет­ром в Цари­цыне, нако­нец, соглас­но тре­тьей, наи­бо­лее веро­ят­ной, – погиб от рук дру­го­го само­зван­но­го «царе­ви­ча» – Ива­на-Авгу­ста – в Аст­ра­ха­ни. При царе Алек­сее Михай­ло­ви­че пле­мян­ник кня­зя И. П. Ромо­да­нов­ско­го князь Гри­го­рий Гри­го­рье­вич доба­вил свою фами­лию родо­вым про­зви­щем Ста­ро­дуб­ский. Царю это пока­за­лось непри­лич­ным, и он запре­тил кня­зю Гри­го­рию писать­ся Ромо­да­нов­ским-Ста­ро­дуб­ским. На это тот подал чело­би­тье: «При­сла­на твоя, вели­ко­го госу­да­ря, гра­мо­та, напи­са­но, чтоб мне впредь Ста­ро­дуб­ским не писать­ся. До тво­е­го ука­за я писать­ся не ста­ну, а преж­де писал­ся я для того: тебе, вели­ко­му госу­да­рю, извест­но, кня­зиш­ки мы Ста­ро­дуб­ские, а пред­ки мои и отец и дядя писа­лись Ста­ро­дуб­ские-Ромо­да­нов­ские (это не совсем соот­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти. – С. Ш.), да дядя мой князь Иван Пет­ро­вич в Аст­ра­ха­ни за вас, вели­ких госу­да­рей, постра­дал от вора лже­име­ни­то­го Авгу­ста, по вашей госу­дар­ской мило­сти напи­сан в кни­гу, и, стра­да­ния его объ­яв­ляя, на собор­ное вос­кре­се­ние поми­на­ют Ста­ро­дуб­ским-Ромо­да­нов­ским. Уми­ло­сер­дись, не вели у меня ста­рой нашей честиш­ки отнять». Госу­дарь внял челобитью.

Ж., КНЖ. МАР­ФА ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ВОЛ­КОН­СКАЯ, дочь кн. Васи­лия ...... Волконского.

Покоління V (XX)

хх/​29. КН. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ КОЗ­ЛО­КОВ (1556)

в 1556 помещ. С:Ив.Мих. ШАБОК? По Бояр­ской кни­ге 1556 г. дол­жен был быть намест­ни­ком в Выш­го­ро­де с 1 сен­тяб­ря 1555 г., но не нае­хал, так как Выш­го­род был пере­дан на откуп. Запи­сан в 18 ста­тью. Оклад 17 руб. Вот­чи­ны за ним 2 сохи без пол­пол­тре­ти и пол­пол­пол­че­ти, поме­стья не сыс­ка­но (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 116). В 1565 г. сослан в Казан­ский уезд (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 643. Л. 372–373). Князь Иван Ива­но­вич Ромо­да­нов­ский в 1565–1568 гг. вла­дел поме­стьем жере­бьем пусто­ши Чет­ве­ры Тере­бер­деи в Казан­ском уез­де (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 643. Л. 372–373).

КН. МИХА­ИЛ БОГДАНОВИЧ

Князь Афа­на­сий Андре­евич Нага­ев Ромо­да­нов­ский соста­вил духов­ную гра­мо­ту, по кото­рой бла­го­сло­вил сына Федо­ра селом Тата­ро­во. В слу­чае смер­ти кня­зя Федо­ра село долж­но было отой­ти Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю. Князь А. А. Нага­ев умер до 1570/1571 г. Поло­ви­ну села Николь­ское князь А. А. Нага­ев заве­щал про­дать для упла­ты дол­га. Дру­гая поло­ви­на села Николь­ское была за кня­зем Миха­и­лом Бог­да­но­ви­чем Ромо­да­нов­ским, веро­ят­но, сыном кня­зя Б. П. Ромо­да­нов­ско­го (Зимин А.А. Оприч­ни­на Ива­на Гроз­но­го. М., 1964. С. 332; Юрга­нов А.Л. О ста­ро­дуб­ском «уде­ле» М. И. Воро­тын­ско­го и ста­ро­дуб­ских вот­чи­нах в заве­ща­нии Ива­на Гроз­но­го // Архив рус­ской исто­рии. 1992. Вып. 2. С. 43–44).

36/31. КН. АФА­НА­СИЙ (ИН. АЛЕК­СЕЙ) АНДРЕ­ЕВИЧ НАГА­ЕВ СТА­РО­ДУБ­СКИЙ (1552, †24.05.1571,Москва)

пер­вый сын кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Нага­е­ва, нам.Чернигов(1570).

В кон­це XVI в. Ромо­да­нов­ские посте­пен­но ото­шли на вто­рые роли. В нача­ле оприч­ни­ны, как и мно­гие дру­гие потом­ки удель­ных кня­зей Севе­ро-Восточ­ной Руси, Ромо­да­нов­ские попа­ли в опа­лу, были лише­ны сво­их родо­вых вот­чин и сосла­ны в Казань «на житие». В казан­ской ссыл­ке в 1565–1568 гг. ока­за­лись кня­зья Иван Бори­со­вич, Ники­та Ива­но­вич и Афа­на­сий Андре­евич Нага­ев Ромо­да­нов­ские (Пис­цо­вое опи­са­ние Каза­ни и Казан­ско­го уез­да 1565–1568 годов. Пуб­ли­ка­ция тек­ста / Подг. Д. А. Муста­фи­ной. Казань, 2006. Л. 192 об., 194). В 1569/1570 г. вое­во­да в Чер­ни­го­ве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 254). Погиб в Москве во вре­мя отра­же­ния набе­га крым­ско­го хана Девлет-Гирея в мае 1571 г.65 В элек­трон­ной базе дан­ных «Пра­вя­щая эли­та Рус­ско­го госу­дар­ства в прав­ле­ние Ива­на Гроз­но­го» ука­за­но, что князь Андрей Афа­на­сье­вич Нага­ев (отме­чен с родо­вой фами­ли­и­ей «Ромо­да­нов­ский») «Погиб в бит­ве у села Моло­ди в июле 1572 г.» со ссыл­кой на пуб­ли­ка­цию А.В. Анто­но­ва66. Но в этом изда­нии на этих стра­ни­цах князь А.А. Нага­ев упо­мя­нут в офи­ци­аль­ной поми­наль­ной запи­си погиб­ших в Москве в 1571 г., а глав­ное, с датой 1572 г. никак не соче­та­ет­ся пер­вая вклад­ная гра­мо­та 7079 г. его вдо­вы кня­ги­ни Евфи­мии, уже постри­жен­ной в ино­че­ский образ

Князь Афа­на­сий Андре­евич Нага­евnСта­ро­дуб­ский соста­вил духов­ную гра­мо­ту, по кото­рой бла­го­сло­вил сына Федо­ра селом Тата­ро­во. В слу­чае смер­ти кня­зя Федо­ра село долж­но было отой­ти Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю. Князь А. А. Нага­ев умер до 1570/1571 г. поло­ви­ну села Николь­ское князь А. А. Нага­ев заве­щал про­дать для упла­ты дол­га. Дру­гая поло­ви­на села Николь­ское была за кня­зем Миха­и­лом Бог­да­но­ви­чем Ромо­да­нов­ским67. Князь Афа­на­сий Андре­евич Ромо­да­нов­ский Нага­ев имел двор в Сви­яж­с­ке в 1565–1567 гг. Купил себе двор в Каза­ни за 10 руб­лей68. В 1569/70 г. Ефи­мья, вдо­ва Афа­на­сия Андре­еви­ча Неча­е­ва-Ромо­да­нов­ско­го, в 1570–71 г. пере­да­ла туда село Тата­ро­во69). По духов­ной Ива­на Гроз­но­го, одно с. Тата­ри­но­во при­над­ле­жа­ло Пет­ру Шара­по­ву Ромо­да­нов­ско­му, а «да село Тата­ро­во, да село Николь­ское, что было князь Афо­на­сья Нага­е­ва» — Афа­на­сию Нага­е­ву70. Веро­ят­но эти Вот­чи­ны были воз­вра­ще­ны преж­ним владельцам.

Кня­зья Афа­на­сий и Васи­лий Андре­евы дети Нага­е­вы Ромо­да­нов­ские дали Симо­но­ву мона­сты­рю по деде, баб­ке и отце 30 руб. (Вклад­ная и кор­мо­вая кни­га Мос­ков­ско­го Симо­но­ва мона­сты­ря / Подг. тек­ста А.И. Алек­се­ев, А.В. Машта­фа­ров // Вест­ник цер­ков­ной исто­рии. 2006. № 3. С. 60). По кня­зе Андрее Нага­е­ву дано Кирил­ло-Бело­зер­ско­му мона­сты­рю 10 руб. (ОР РНБ. Кир.-Бел. собр. № 87/1325. Л. 212 об). 26 авгу­ста 1551 г. князь Петр Бори­со­вич Ромо­да­нов­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по сво­е­му пле­мян­ни­ку кня­зю Андрею Васи­лье­ви­чу Нага­е­ву Ста­ро­дуб­ско­му 50 руб. 2 мар­та 1552 г. по кня­зю Андрею Ста­ро­дуб­ско­му мона­сты­рю дал его сын Афа­на­сий Андре­евич конь ино­ход за 3 руб.71 В 1570/1571 г. ста­ри­ца кня­ги­ня Евфи­мия, жена кня­зя Афа­на­сия Андре­еви­ча Нага­е­ва, дала по све­к­ре кня­зе Андрее Васи­лье­ви­че и по све­кро­ви кня­гине ино­ке Наста­сье, по муже и по себе, по детях кня­зе Федо­ре и княжне Татьяне вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском село Тата­ро­во с 47 дерев­ня­ми, пустошь, поло­ви­ну мель­ни­цы на Николь­ском озе­ре и поло­ви­ну пожень Плос­ко­во Тро­и­це-Сер­ги­е­ву монастырю.(Вкладная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 114–115). 5 янва­ря 1571 г. боль­шой посель­ский ста­рец Евста­фей дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по кня­зе Андрее Нага­е­ве 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 132). В 1571/1572 г. ста­ри­ца кня­ги­ня Ефи­мья, жена кня­зя Афа­на­сия Андре­еви­ча Нага­е­ва, дочь Полу­ех­та Федо­ро­ва сына Дол­ма­то­ва, дала Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по при­ка­зу и духов­ной мужа его вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском село Тата­ро­во с дерев­ня­ми Ога­рев­ская, Гав­ри­лов­ская, Созо­но­во и пр. (все­го 16 дере­вень), пустошь Суло­вер и озе­ро Анхи­мо­во. За вклад Ефи­мья про­си­ла запи­сать в сино­дик сво­е­го све­к­ра кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Нага­е­ва, све­кровь кня­ги­ню ино­ку Наста­сью, сво­е­го мужа, её саму, кня­зя Васи­лья, сво­их детей Федо­ра и Татья­ну (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8.). В 1571/1572 г. ста­ри­ца Ефи­мья, вдо­ва кня­зя Афа­на­сия Андре­ева сына Нага­е­ва Ромо­да­нов­ско­го дала Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по при­ка­зу мужа его вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском село Тата­ро­во с дерев­ня­ми Ога­рев­ской, Гав­рин­ской, Созо­но­во, Луки­но и пр. (все­го 47 дере­вень и 1 пустошь). Ефи­мья про­си­ла напи­сать за вклад в сино­дик све­к­ра кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча, све­кровь кня­ги­ню ино­ку Наста­сью, себя, Васи­лия, сво­их детей Федо­ра и Татья­ну. Ефи­мья была доче­рью Полу­ек­та Федо­ро­ва сына Дол­ма­то­ва. Князь Афа­на­сий Андре­евич был убит под Моск­вой в мае 1571 г. в при­ход хана Девлет-Гирея. Его един­ствен­ный брат Васи­лий, упо­ми­на­е­мый в дан­ной гра­мо­те, умер без­дет­ным перед 1571 г. Со смер­тью Федо­ра, един­ствен­но­го сына Афа­на­сия, отрасль кня­зей Ромо­да­нов­ских-Нага­е­вых пре­сек­лась (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1407. Л. 1937–1939; № 1481. Л. 2096–2098; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 37).

Ста­ри­ца Евфи­мия была жива еще в 1597/1598 г.: «дала вкла­ду Нага­е­ва кня­ги­ня ста­ри­ца Еуфи­мия ризы кам­ка белая, опле­чье кам­ка черв­ча­та, вышит Деи­сус золо­том и сереб­ром да живо­на­чаль­ная Тро­и­ца, да стих: «В вече­ри тво­ей тай­ней”»72. Даль­ней­шее быто­ва­ние в Махри­щском-Тро­и­це-Сте­фа­но­ве мона­сты­ре пеле­ны 1595/1596 г., позд­нее при­со­еди­нен­ной к фело­ни, не вызы­ва­ет удив­ле­ния73. Разо­рен­ный в Смут­ное вре­мя, этот мона­стырь был при­пи­сан к Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю и от него дол­жен был полу­чать пред­ме­ты цер­ков­но­го оби­хо­да. В опи­са­нии риз­ни­цы Махри­щско­го мона­сты­ря XIX в. дан­ный памят­ник был опи­сан сле­ду­ю­щим обра­зом: «Риза кам­ча­тая, оплечье
шитое сереб­ром и шел­ка­ми вре­мен царя Фео­до­ра Алек­се­е­ви­ча, сто­и­ла по тогдаш­ним день­гам 400 руб., на опле­чьи шит образ св. Тро­и­цы. К ризе сти­харь той же мате­рии, на опле­чье (так!) выши­то изоб­ра­же­ние Гос­по­да наше­го Иису­са Хри­ста, при­ча­ща­ю­ща­го из чаши св. Апо­сто­лов, при чем все лица изоб­ра­же­ны сто­я­щи­ми»74. В пер­га­мен­ном мона­стыр­ском Сино­ди­ке 1575 г. ТСМ есть запись о ее смер­ти в 7113–1604/1605 г.75

∞, ЕВПРАК­СИЯ (ИН. ЕВФИ­МИЯ) ПОЛУ­ЕК­ТОВ­НА ДОЛ­МА­ТО­ВА (1571, †1604/1605), дочь дья­ка Полу­ек­та Долматова.

37/31. КН. ВАСИ­ЛИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ НАГА­ЕВ (–1552.01.31+до)

помещ. 2С:Анд.Вас. НАГА­ЕВ. :/​ин. Анастасия/
39/34. Андрей Гри­го­рье­вич (1606,–1607/28)
стольник(1606) 1С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария.

40/34. КН. ВАСИ­ЛИЙ ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ (1606,1639)

стольник(1606) 2С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария.Василий Боль­шой Гри­го­рье­вич (? ‑1671 год).

Князь, воевода,стольник. Был вто­рым сыном кня­зя Гри­го­рия Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го. Про­зви­ще «Боль­шо­го» полу­чил в отли­чие от 5‑го сына кня­зя Гри­го­рия Пет­ро­ви­ча — бояри­на кня­зя Васи­лия Мень­шо­го Гри­го­рье­ви­ча Ромодановского.
Кня­зья Ромо­да­нов­ские вхо­ди­ли в чис­ло 16 знат­ней­ших бояр­ских родов, отно­сив­ших­ся к кня­зьям Ста­ро­дуб­ским. Извест­но, что В.Г. РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ до 1632 года слу­жил в основ­ном при цар­ском дво­ре, выпол­няя отдель­ные пору­че­ния государя.В 1613 году князь Васи­лий Боль­шой Гри­го­рье­вич с дво­ря­ни­ном Лари­о­ном Суми­ным был назна­чен в Псков­скую область на меже­ва­нье Рус­ско-литов­ской гра­ни­цы. Во вре­мя это­го меже­ва­нья у кня­зя Ромо­да­нов­ско­го с Суми­ным про­изо­шла ссо­ра в Съез­жей Избе: Сумин упрек­нул кня­зя РОМО­ДА­НОВ­СКО­ГО, ска­зав, что­бы он «не госу­да­рил­ся и не воца­рял­ся, что и брат его (РОМО­ДА­НОВ­СКО­ГО), князь Дмит­рий Пожар­ский, воца­рял­ся, и ста­ло ему это в 20000 руб­лей». Род Пожар­ских и РОМО­ДА­НОВ­СКИХ про­ис­хо­дил от одно­го обще­го рода кня­зей Ста­ро­дуб­ских, толь­ко были раз­ных вет­вей, раз­де­лив­ших­ся еще за мно­го лет до это­го вре­ме­ни. На допро­се Сумин отка­зал­ся от сво­их слов, но сви­де­те­ли их под­твер­ди­ли. Князь Ромо­да­нов­ский за это «бил челом Госу­да­рю» на Сумина.
В том же 1613 году при при­е­ме Госу­да­рем пер­сид­ско­го (кизиль­баш­ско­го) посла Амир Албе­ка РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был рын­дою; стар­ши­ми его това­ри­ща­ми при этом были два бра­та кня­зя Кура­ки­ных — Васи­лий и Федор Семе­но­ви­чи, а млад­ше его был Иван Ива­но­вич ЧЕП­ЧУ­ГОВ. Он, оби­жен­ный таким назна­че­ни­ем, зате­ял мест­ни­че­ское дело про­тив кня­зя Васи­лия РОМО­ДА­НОВ­СКО­ГО, за кото­ро­го, как за пред­ста­ви­те­ля близ­ко­го к Пожар­ским рода, засту­пил­ся князь Д.М.Пожарский. При­го­вор бояр был — выдать голо­вой ЧЕП­ЧУ­ГО­ВА кня­зю Васи­лию РОМОДАНОВСКОМУ.
16 мар­та 1616 года вышел указ о назна­че­нии вое­вод от набе­гов крым­ских и ногай­ских татар- князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был назна­чен пер­вым вое­во­дой в Ель­це, и при­ка­за­но «по вестям» быть на схо­де с пер­вым вое­во­дою боль­шо­го пол­ка — со столь­ни­ком кня­зем Ф.С.Куракиным, сто­яв­шим в Туле. В Ель­це он остал­ся, веро­ят­но, до осе­ни 1617 года, когда про­изо­шла сме­на вое­вод, так как в рос­пи­си горо­до­вых вое­вод в 1617—18 годах в Ель­це уже были дру­гие вое­во­ды. 4 янва­ря 1618 года РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был на при­е­ме пер­сид­ских послов, при­чем после «отве­та у бояр» пер­сид­ско­го посла «ездил со сто­лом к послу от Госу­да­ря». 12 мар­та 1619 года при назна­че­нии пол­ко­вых вое­вод в Укра­ин­ский Раз­ряд от набе­гов крым­ских и ногай­ских татар, князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был назна­чен 1‑м вое­во­дой «при­быль­но­го» пол­ка, сто­яв­ше­го в Мценске.
13 апре­ля 1620 года при назна­че­нии пол­ко­вых вое­вод в Укра­ин­ский Раз­ряд, князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был назна­чен 1‑м вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка в Деди­ло­ве. Это назна­че­ние вызва­ло мест­ни­че­ское дело со сто­ро­ны 3‑го вое­во­ды сто­ро­же­во­го пол­ка – кня­зя Дм.М.Пожарского. В 1613 году князь Пожар­ский засту­пил­ся за честь кня­зя РОМО­ДА­НОВ­СКО­ГО, как пред­ста­ви­те­ля род­ствен­ной фами­лии; в мест­ни­че­ском же деле 1620 года столк­ну­лись инте­ре­сы пред­ста­ви­те­лей двух линий одно­го и того же рода. В чело­бит­ной по это­му мест­ни­че­ско­му делу князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ, заяв­лял, что он не может отри­цать стар­шин­ство кня­зей Пожар­ских, но сле­ду­ет учи­ты­вать не толь­ко гене­а­ло­гию, но и выслугу:
Госу­дарь не стал при­ни­мать реше­ния по это­му делу, а велел «по преж­не­му госу­дар­ско­му може­нью» объ­явить, что пере­до­во­му пол­ку и сто­ро­же­во­му «быть без мест». Дру­гое мест­ни­че­ское дело, под­ня­тое на него вслед­ствие того же назна­че­ния- от вое­во­ды пере­до­во­го пол­ка Рязан­ско­го Раз­ря­да кня­зя Юрия (Косо­го) Ива­но­ви­ча Шахов­ско­го, кон­чи­лось тем, что князь Юрий отси­дел в тюрь­ме два дня, а по выхо­ду был выдан голо­вою кня­зю РОМОДАНОВСКОМУ.
15 декаб­ря 1620 года после при­е­ма Англий­ско­го посла РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ «ездил со сто­лом» к послу от пат­ри­ар­ха. 12 сен­тяб­ря 1621 года был назна­чен столь­ни­ком кри­во­го сто­ла, 24 сен­тяб­ря 1621-го, 14 фев­ра­ля 1622-го, 1 авгу­ста и 8 сен­тяб­ря 1622 года. В 1623 году князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был назна­чен 1‑м горо­до­вым вое­во­дой в Путивль, а в 1625–1626 году — в Торо­пец, и оста­вал­ся там, веро­ят­но, до 1628 года, так как уже в мае был в Москве, где 28-го мая, во вре­мя «похо­да на бого­мо­лье» госу­да­ря в Сер­ги­е­во-Тро­иц­кую лав­ру, «дне­вал и ноче­вал на госу­да­ре­вом дво­ре» с бояри­ном Ф.И.ШЕРЕМЕТЕВЫМ, при­чем в спис­ке ноче­вав­ших столь­ни­ков постав­лен на пер­вом месте. 25 мая 1630 года ука­за­но было послать кня­зя Васи­лия, после при­е­ма Вен­гер­ских послов «на при­ез­де», «со сто­лом» к этим послам ехать, но за болез­нью его при­шлось назна­чить затем дру­гое лицо.
22 декаб­ря 1630 года был назна­чен вое­во­дой в Брянск. 30 нояб­ря 1631 года от него, как 1‑го вое­во­ды Брян­ско­го, и от 2‑го вое­во­ды Н.В.Оладьина при­сла­но было изве­стие (в то вре­мя была вой­на), с Пав­лом Льво­вым, что 2‑й вое­во­да ходил из Брян­ска на Почеп, кото­рый был взят и там остав­лен осад­ный голо­ва; такое же доне­се­ние было при­сла­но и о взя­тии горо­да Труб­чев­ска. Вслед­ствие это­го доне­се­ния был к вое­во­дам Брян­ским послан, (8‑го фев­ра­ля сле­ду­ю­ще­го, 1633 года) столь­ник Яков Михай­ло­вич Толо­ча­нов «с госу­да­ре­вым жало­ва­ньем и о здо­ро­вье спра­ши­вать и с золо­ты­ми». В 1634 году РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ при­ни­мал уча­стие в при­е­ме госу­да­рем Алея-Аги, посла турец­ко­го сул­та­на Мура­та (в 1‑й, мень­шей встре­че, на крыль­це), рав­ным обра­зом и 15-го фев­ра­ля, когда турец­кий посол был на отпус­ке. В том же 1634 году, по заклю­че­нии мира с Поль­шею (5‑го июля), Госу­дарь назна­чил (в авгу­сте того же года) «судей для меже­ва­нья» Рус­ско-поль­ских гра­ниц «по дого­во­ру послов», при­чем князь Васи­лий РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ назна­чен был в Вели­кие Луки. Про­из­во­дя меже­ва­ние гра­ниц от Псков­ской обла­сти до Вели­ких Лук, Васи­лий Боль­шой Гри­го­рье­вич, сно­сясь с Моск­вой, в бума­гах оскорб­лял имя кня­зя А.М.ЛЬВОВА. В этом было усмот­ре­но уни­же­ние Алек­сея Михай­ло­ви­ча ЛЬВО­ВА, и князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был поса­жен в тюрьму.
В 1635 году во вре­мя встре­чи послов Поль­ско­го коро­ля Вла­ди­сла­ва IV, при­е­хав­ших для «под­креп­ле­ния веч­но­го докон­ча­ния» (рати­фи­ка­ции), в кото­ром при­ня­ли уча­стие столь­ни­ки и про­чие чины Мос­ков­ские, князь Васи­лий был голо­вою у 12 столь­ни­ков. Когда 12 мар­та послы после при­е­ма были при­гла­ше­ны к сто­лу, дан­но­му в честь их, князь Ромо­да­нов­ский был назна­чен столь­ни­ком; 12-го мая после при­е­ма Кизиль­баш­ско­го посла Аджи-Бека он так­же был столь­ни­ком. 10 мар­та 1637 года при назна­че­нии пол­ко­вых вое­вод в Укра­ин­ский и Рязан­ский Раз­ря­ды от набе­гов крым­ских и ногай­ских татар, князь РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был назна­чен вое­во­дой боль­шо­го пол­ка Рязан­ско­го Раз­ря­да, в Деди­ло­ве и по вестям быть на схо­де с вое­во­дою боль­шо­го пол­ка Укра­ин­ско­го Раз­ря­да, сто­яв­ше­го на Туле, со столь­ни­ком кня­зем Ив. Фед. Хованским.
1 мая 1639 года при назна­че­нии бояр и вое­вод на Укра­ине не «по пол­кам», а «по местам» от набе­гов крым­ских и татар­ских татар, он был назна­чен 1‑м вое­во­дой в Вене­ве, а в 1640–1641 году — 1‑м вое­во­дой в Вязь­ме, в 1641- 1644 гг. вое­во­дой в Воронеже.
28 янва­ря 1644 года во вре­мя при­е­ма дат­ско­го коро­ле­ви­ча Воль­де­ма­ра с посла­ми, князь Васи­лий РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был назна­чен столь­ни­ком кри­во­го сто­ла 1‑м из двух, вме­сто назна­чен­но­го рань­ше, но забо­лев­ше­го столь­ни­ка кня­зя Ю. Буй­но­со­ва-Ростов­ско­го. РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ был в чис­ле столь­ни­ков, нес­ших тело Царе­ви­ча Ива­на Михай­ло­ви­ча (скон­чав­ше­го­ся 9 янва­ря 1639 года) и тело Царе­ви­ча Васи­лия Михай­ло­ви­ча (скон­чав­ше­го­ся 25 мар­та 1639 года), а так­же несколь­ко раз сре­ди столь­ни­ков и дру­гих чинов Мос­ков­ских назна­ча­ем был «дне­вать и ноче­вать у гро­ба Царевичей».

В чело­бит­ной от 3 октяб­ря 1645 г. князь Васи­лий Ромо­да­нов­ский про­сит отпу­стить его покло­нит­ся чудо­твор­но­му обра­зу свя­ти­те­ля Нико­лая в Зарай­ске, и госу­дарь велел его отпу­стить (РГА­ДА. Ф. 210. Раз­ряд­ный при­каз. Оп. 9. Столб­цы Мос­ков­ско­го сто­ла. Д. 202. Ч. 4. Л. 1–108. л. 80). А в бояр­ском спис­ке 1643/44 г. напи­са­но двое кня­зей Васи­ли­ев Ромо­да­нов­ских, и оба столь­ни­ки76. Один из них князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Боль­шой, а дру­гой – князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой. В спис­ке 1644/45 г. их имен нет, так как руко­пись сохра­ни­лась не пол­но­стью, и часть, содер­жа­щая пере­чень дум­ных чинов и нача­ло переч­ня столь­ни­ков, отсут­ству­ет. Кто из них про­сил­ся на бого­мо­лье, узнать затруднительно.

1645 году он назна­чен вто­рым лицом по долж­но­сти во Вла­ди­мир­ский Суд­ный при­каз. В 1646–1652 гг. выпол­нял раз­лич­ные цар­ские поручения.

В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Гри­го­ри­ем Пет­ро­ви­чем Ромо­да­нов­ским чис­ли­лись «вот­чи­ны ста­рые и с тем, что ему дано при царе Васи­лии 1680 чети, да поме­стья ста­ро­го 193 чети».77 Под пожа­ло­ван­ны­ми ему при царе Васи­лии вот­чи­на­ми, оче­вид­но, име­лась в виду вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. пять жере­бьев с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на, кото­рой, соглас­но пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг., вла­де­ли стар­шие сыно­вья бояри­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го (он ум. в 1628 г.) — Васи­лий Боль­шой, Иван, Петр и Васи­лий Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские (все­го 1766 четв.) на осно­ва­нии жало­ван­ных вот­чин­ных гра­мот 1609/10 г. (т. е. гра­мо­ты царя Васи­лия Шуй­ско­го, дан­ной, оче­вид­но, их отцу) и 1629/30 г. (гра­мо­ты, дан­ной сыно­вьям Г. П. Ромо­да­нов­ско­го после смер­ти их отца).78 За бра­тья­ми В. Г. Боль­шим, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ски­ми в Ста­ро­дуб­ской пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. зна­чат­ся так­же по жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те 1629/30 г. и по выпи­си с дозор­ных книг 1620–1621 гг. ста­рин­ные родо­вые вот­чи­ны, быв­шие преж­де за кн. Ива­ном Бори­со­ви­чем (сц. Чер­нь­цы) и Миха­и­лом Бори­со­ви­чем Ромо­да­нов­ски­ми (сыно­вья Г. П. Ромо­да­нов­ско­го при­хо­ди­лись им вну­ча­ты­ми пле­мян­ни­ка­ми); все­го в этих вот­чи­нах (сц. Чер­нь­цы и сц. Мат­ве­е­во с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми) чис­ли­лось 463 четв. зем­ли.79 В. Г. Боль­шо­му Ромо­да­нов­ско­му с бра­тья­ми, соглас­но тем же пис­цо­вым кни­гам, при­над­ле­жа­ли и ста­рин­ные родо­вые отцов­ские вот­чи­ны — с. Ста­рое Тата­ро­во и с. Ива­но­во (все­го 360 четв.), кото­ры­ми они вла­де­ли по госу­да­ре­вой жало­ван­ной гра­мо­те 1629/30 г.80 Кро­ме того, в 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».81 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).82

За стар­шим его сыном В. Г. Боль­шим Ромо­да­нов­ским в зем­ля­ном спис­ке 1613 г. упо­ми­на­ют­ся «вот­чи­ны ста­рые и с тем, что ему дано за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние, 465 чети, да новые дачи, что ему дано при боярех в Суз­да­ле из двор­цо­вых сел в поме­стье, а из поме­стья за мос­ков­ское очи­ще­ние дано ему в вот­чи­ну 150 чети. И обо­е­го за ним вот­чи­ны 615 чети».83 Извест­но, что за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии он полу­чил вот­чи­ну в Епи­фан­ском у. (поло­ви­ну с. Рож­де­ствен­ско­го-Люто­ри­чи, 150 четв.).84 Что каса­ет­ся пожа­ло­ван­ной ему «при боярех» вот­чи­ны «за мос­ков­ское очи­ще­ние», то он, оче­вид­но, утра­тил ее впо­след­ствии в свя­зи с изда­ни­ем упо­мя­ну­то­го нами выше бояр­ско­го при­го­во­ра 30 нояб­ря 1613 г.85 За Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем Ромо­да­нов­ским (Боль­шим или Мень­шим?) упо­ми­на­ют­ся выслу­жен­ные вот­чи­ны, пожа­ло­ван­ные за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние в «коро­ле­ви­чев при­ход» в Арза­мас­ском (в Теш­ском ст., с. Николь­ское, 110 четв.)86 и Ниже­го­род­ском у. (в Заку­дем­ском ст. из поме­стья, пожа­ло­ван­но­го при царе Миха­и­ле из двор­цо­вых земель87). В 1640 г. Павел Ива­но­вич Сал­ма­нов зало­жил столь­ни­ку кн. В. Г. Ромо­да­нов­ско­му (Боль­шо­му или Мень­шо­му?) свою куп­лен­ную из пороз­жих земель вот­чи­ну в Замыц­кой вол. Мос­ков­ско­го у. (д. Роди­о­но­во (Коро­ты­ги­но) с пусто­ша­ми).88 В 1633/34 г. кн. В. Г. Боль­шой Ромо­да­нов­ский купил у кела­ря Воз­не­сен­ско­го деви­чья м‑ря ста­ри­цы Маре­мья­ны Милю­ко­вой вот­чи­ну в Ждан­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (пуст. Сла­нец и жере­бей пуст. Шува­ло­во), кото­рую ее сын Сте­пан Яко­вле­вич Милю­ков купил из пороз­жих земель (из быв­ше­го поме­стья кн. Гр. Петр. Ромо­да­нов­ско­го).89 Упо­ми­на­ют­ся вла­де­ния В. Г. Боль­шо­го Ромо­да­нов­ско­го в Вязем­ском у.90 За бра­тья­ми В. Г. Боль­шим и В. Г. Мень­шим Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми чис­ли­лись поме­стья в Арза­мас­ском, Галич­ском, Елец­ком (было затем отпи­са­но и роз­да­но каза­кам), Епи­фан­ском, Костром­ском, Мос­ков­ском, Ниже­го­род­ском и Углич­ском у.91 По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за В. Г. Боль­шим Ромо­да­нов­ским чис­ли­лось 1283 четв. помест­ной и вот­чин­ной зем­ли, а за В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ским — 1483 четв.92

В 1647 году князь Васи­лий полу­чил в Марий­ском крае от царя бога­тый пода­рок-боль­шой земель­ный надел. Поме­стье кня­зя РОМО­ДА­НОВ­СКО­ГО было рас­по­ло­же­но рядом с Царе­во­кок­шай­ском и под­чи­ня­ло себе все села и дерев­ни, рас­по­ло­жен­ные вокруг него:«деревня Жуко­ва да почи­нок Кожин, дерев­ня Пахо­мо­ва да почи­нок Мар­ков, дерев­ня Коря­ков­ская, дерев­ня Вят­ки­на, дерев­ня Бере­зов­ская да почи­нок Мыши­но, дерев­ня Лап­ши­на да почи­нок Гуз­ни­щев, да почи­нок Фомин, дерев­ня Варак­си­на, да через Кок­ша­гу реки дерев­ня Княж­на, почи­нок Семей­кин Коро­вин тож на сухо­до­ле, почи­нок Еким­ка Шир­ше­ва, почи­нок Игнаш­ки Ели­за­рье­ва» в общей слож­но­сти с 168 дво­ра­ми и 386 душа­ми муж­ско­го пола кре­стьян и бобылей.
Земель­ные уго­дья это­го поме­стья состо­я­ли из несколь­ких сотен чет­вер­тй паш­ни и копен сена, а так­же лесов. Кре­стьяне нахо­ди­лись на бар­щине и обро­ке. Об этом сви­де­тель­ству­ет нали­чие в выше­на­зван­ных селе­ни­ях 32 дво­ров (17,6 %) «тор­го­вых и ремес­лен­ных людей», поло­жен­ных на оброк; и 136 (82,4 %) дво­ров «пашен­ных» дво­рян и бобы­лей выпол­няв­ших барщину.
В резуль­та­те посад Царе­во­кок­шай­ска ока­зал­ся окру­жен­ным его зем­ля­ми. После изда­ния Собор­но­го уло­же­ния на осно­ва­нии его ста­тей XIX гла­вы «О посад­ских людях» в 1649 году воз­ник­ла тяж­ба меж­ду царе­во­кок­шай­ским поса­дом и околь­ни­чим кня­зем. Раз­ре­ше­ние это­го кон­флик­та меж­ду поса­дом Царе­во­кок­шай­ска и поме­щи­ком-кня­зем В. Г. РОМО­ДА­НОВ­СКИМ нашло отра­же­ние в пис­цо­вой или «стро­ель­ной кни­ге» 1649 года царе­во­кок­шай­ско­го вое­во­ды И. Т. ШАД­РИ­НА , состав­лен­ной в соот­вет­ствии с нор­ма­ми Собор­но­го уло­же­ния. В ней шаг за шагом опи­са­ны все дей­ствия царе­во­кок­шай­ско­го вое­во­ды и всех участ­во­вав­ших в этом спор­ном деле лиц: попов, дья­ко­нов и стар­цев Миро­но­сиц­кой пусты­ни, зем­ских ста­рост, посад­ских людей, ста­ро­жиль­цев. В ходе раз­би­ра­тель­ства выяс­ни­лось, что все помест­ные дерев­ни (Варак­си­но, Лап­ши­но, Гом­зо­во, Коря­ко­во, Мар­ко­во, Кожы­но, Ширяй­ко­во, Жуко­во, Пахо­мо­во, Княж­но, Даль­няя и Сред­няя Куз­не­цов­ская) и почин­ки (Игна­тье­во, Яки­мо­во, Семей­ки­но и др.) рас­по­ло­же­ны на выгон­ной зем­ле, отве­ден­ной к поса­ду Царе­во­кок­шай­ска. Во вре­мя отво­да к поса­ду выгон­ной зем­ли в 1649 году помест­ные дерев­ни и почин­ки Ромо­да­нов­ско­го соглас­но Собор­но­му уло­же­нию были отпи­са­ны к поса­ду Царе­во­кок­шай­ска (с точ­ным ука­за­ни­ем гра­ниц выгон­ной земли).
В 1652–1653 гг. был вое­во­дой в Пско­ве. Затем, будучи вое­во­дой в Аст­ра­ха­ни, при­вел в под­дан­ство Рос­сии кал­мыц­ких ханов. В 1661 году назна­чен бояри­ном в Пуш­кар­ский при­каз. В 1668 году направ­лен вое­во­дой в Нов­го­род, умер в 1671 году в чине боярина.

Ж. Прас­ко­вья Архи­пов­на Акин­фо­ва (1678) вдо­ва вотч.-Вологда‑у.,Юрьев‑у.в даче 190 г. напи­са­но: за околь­ни­чем за Ники­тою Ива­но­ви­чем Окин­фо­вым вот­чи­на, что ему посту­пи­лась сест­ра ево от род­ных вот­чи­ну свою за тыся­чу рубл. бояры­ня вдо­ва кн. Прас­ко­вья Архи­пов­на бояри­на кн. Васи­лья Гри­го­рье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го в Бого­люб. ста­ну село Кова­ле­во с поло­ви­на­ми пустошей.204 г. нояб­ря 15, по ука­зу в. г. боярин Петр Васи­лье­вич Шере­ме­тев с това­ри­щи, слу­шав сего дела, при­го­во­ри­ли тое зем­лю спра­вить за цер­ко­вью и о том для ведо­ма в Патр. При­каз послать память (Влад. столб. 99 № 21).
186 г. село Кова­ле­во зна­чит­ся: за вдо­вою кн. Парас­ко­вью Архи­пов­ною доче­рью женою Васи­лья Григ. Ромодановского.
190 г. апре­ля 20 вдо­ви­но княж­ни­но Парас­ко­вьи­но Ромо­да­нов­ской поме­стье село Кова­ле­во с дерев­ня­ми отка­за­но Ники­те Ива­нов. Аки­мо­ву (отказн. кн. 5 № 6).

41/34. КН. ИВАН ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ МОЛ­ЧАН­КА? БОЛЬ­ШОЙ (1616,1651)

моск.двн.(1651) стольник(1639) 3С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария.

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».93 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).94

В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Гри­го­ри­ем Пет­ро­ви­чем Ромо­да­нов­ским чис­ли­лись «вот­чи­ны ста­рые и с тем, что ему дано при царе Васи­лии 1680 чети, да поме­стья ста­ро­го 193 чети».95 Под пожа­ло­ван­ны­ми ему при царе Васи­лии вот­чи­на­ми, оче­вид­но, име­лась в виду вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. пять жере­бьев с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на, кото­рой, соглас­но пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг., вла­де­ли стар­шие сыно­вья бояри­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го (он ум. в 1628 г.) — Васи­лий Боль­шой, Иван, Петр и Васи­лий Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские (все­го 1766 четв.) на осно­ва­нии жало­ван­ных вот­чин­ных гра­мот 1609/10 г. (т. е. гра­мо­ты царя Васи­лия Шуй­ско­го, дан­ной, оче­вид­но, их отцу) и 1629/30 г. (гра­мо­ты, дан­ной сыно­вьям Г. П. Ромо­да­нов­ско­го после смер­ти их отца).96 За бра­тья­ми В. Г. Боль­шим, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ски­ми в Ста­ро­дуб­ской пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. зна­чат­ся так­же по жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те 1629/30 г. и по выпи­си с дозор­ных книг 1620–1621 гг. ста­рин­ные родо­вые вот­чи­ны, быв­шие преж­де за кн. Ива­ном Бори­со­ви­чем (сц. Чер­нь­цы) и Миха­и­лом Бори­со­ви­чем Ромо­да­нов­ски­ми (сыно­вья Г. П. Ромо­да­нов­ско­го при­хо­ди­лись им вну­ча­ты­ми пле­мян­ни­ка­ми); все­го в этих вот­чи­нах (сц. Чер­нь­цы и сц. Мат­ве­е­во с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми) чис­ли­лось 463 четв. зем­ли.97 В. Г. Боль­шо­му Ромо­да­нов­ско­му с бра­тья­ми, соглас­но тем же пис­цо­вым кни­гам, при­над­ле­жа­ли и ста­рин­ные родо­вые отцов­ские вот­чи­ны — с. Ста­рое Тата­ро­во и с. Ива­но­во (все­го 360 четв.), кото­ры­ми они вла­де­ли по госу­да­ре­вой жало­ван­ной гра­мо­те 1629/30 г.98 Кро­ме того, в 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

В 1642 г. И. Г. Боль­шой Ромо­да­нов­ский полу­чил при­да­ную вот­чи­ну сво­ей жены Аку­ли­ны (доче­ри Мат­вея Михай­ло­ви­ча Году­но­ва) от сво­е­го шури­на, Сер­гея Мат­ве­е­ви­ча Году­но­ва — с. Тро­иц­кое в Маков­ском ст. Коло­мен­ско­го у.99 По-види­мо­му, кнг. Аку­ли­на Мат­ве­ев­на (урожд. Году­но­ва) была вто­рой женой И. Г. Боль­шо­го Ромо­да­нов­ско­го. В извест­ных нам родо­слов­ных ука­зы­ва­ет­ся толь­ко одна жена кн. И. Г. Боль­шо­го Ромо­да­нов­ско­го — дочь Мат­вея Михай­ло­ви­ча Году­но­ва Аку­ли­на (Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Т. 1. С. 158). Упо­ми­на­ют­ся его поме­стья в Арза­мас­ском, Вла­ди­мир­ском, Галич­ском и Костром­ском у.100

∞, Аки­ли­на Мат­ве­ев­на Году­но­ва, дочь Мат­вея Михайловича

~Евдо­кия 1649 б.о. Б.? ~Вас.Нкт.ПУШКИН.

42/34. КН. ПЁТР ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ (1609,1654)

4С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария; столь­ник (1628‑,1653). С 1618 по 1634 г. слу­жил при дво­ре. В 1634 г. был вое­во­дой в Кур­ске. Затем до 1644 г. сно­ва слу­жил при дво­ре и в том же году был назна­чен вое­во­дой в Брянск. В 1650 г. был вое­во­дой в Веневе.

В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Гри­го­ри­ем Пет­ро­ви­чем Ромо­да­нов­ским чис­ли­лись «вот­чи­ны ста­рые и с тем, что ему дано при царе Васи­лии 1680 чети, да поме­стья ста­ро­го 193 чети».101 Под пожа­ло­ван­ны­ми ему при царе Васи­лии вот­чи­на­ми, оче­вид­но, име­лась в виду вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. пять жере­бьев с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на, кото­рой, соглас­но пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг., вла­де­ли стар­шие сыно­вья бояри­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го (он ум. в 1628 г.) — Васи­лий Боль­шой, Иван, Петр и Васи­лий Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские (все­го 1766 четв.) на осно­ва­нии жало­ван­ных вот­чин­ных гра­мот 1609/10 г. (т. е. гра­мо­ты царя Васи­лия Шуй­ско­го, дан­ной, оче­вид­но, их отцу) и 1629/30 г. (гра­мо­ты, дан­ной сыно­вьям Г. П. Ромо­да­нов­ско­го после смер­ти их отца).102 За бра­тья­ми В. Г. Боль­шим, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ски­ми в Ста­ро­дуб­ской пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. зна­чат­ся так­же по жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те 1629/30 г. и по выпи­си с дозор­ных книг 1620–1621 гг. ста­рин­ные родо­вые вот­чи­ны, быв­шие преж­де за кн. Ива­ном Бори­со­ви­чем (сц. Чер­нь­цы) и Миха­и­лом Бори­со­ви­чем Ромо­да­нов­ски­ми (сыно­вья Г. П. Ромо­да­нов­ско­го при­хо­ди­лись им вну­ча­ты­ми пле­мян­ни­ка­ми); все­го в этих вот­чи­нах (сц. Чер­нь­цы и сц. Мат­ве­е­во с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми) чис­ли­лось 463 четв. зем­ли.103 В. Г. Боль­шо­му Ромо­да­нов­ско­му с бра­тья­ми, соглас­но тем же пис­цо­вым кни­гам, при­над­ле­жа­ли и ста­рин­ные родо­вые отцов­ские вот­чи­ны — с. Ста­рое Тата­ро­во и с. Ива­но­во (все­го 360 четв.), кото­ры­ми они вла­де­ли по госу­да­ре­вой жало­ван­ной гра­мо­те 1629/30 г.104 Кро­ме того, в 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за Пет­ром чис­ли­лось соот­вет­ствен­но 1809 помест­ной и вот­чин­ной зем­ли.105 За П. Г. Ромо­да­нов­ским зна­чи­лись вот­чи­на за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние 1618 г. в Залес­ном ст. Арза­мас­ско­го у. (25 четв.458), а так­же при­да­ная (был женат на доче­ри кн. Андрея Ники­ти­ча Зве­ни­го­род­ско­го Агра­фене) вот­чи­на в Воло­год­ском у. (Боро­виц­кой вол., 160 четв.)106 и куп­лен­ная у сво­е­го тестя кн. А. Н. Зве­ни­го­род­ско­го вот­чи­на в Яро­слав­ском у. (в Зако­то­ром­ском ст. жере­бей в с. Тро­иц­ком, 84 четв.).460 Позд­нее П. Г. Ромо­да­нов­ский про­дал (зало­жил) свою яро­слав­скую вот­чи­ну Ива­ну и Кипри­а­ну Ива­но­ви­чам Бир­дю­ки­ным-Зай­це­вым (в 1637 г.),461 а свою вот­чи­ну в Арза­мас­ском у. про­дал (22 апре­ля 1640 г.) бояри­ну Б. И. Морозову.462 В 1627 г. он купил у Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча Кули­ба­ки­на вот­чи­ну в Тро­стен­ском ст. Зве­ни­го­род­ско­го у.463 В 1640 г. кн. П. Г. Ромо­да­нов­ский купил у вдо­вы Васи­лия Ива­но­ви­ча Наго­го Прас­ко­вьи с дочерь­ми Анной и Ана­ста­си­ей родо­вую вот­чи­ну ее мужа в Кой­ском ст. Углич­ско­го у.464 По заклад­ной каба­ле Бог­да­на Пост­ни­ко­ва (Ива­но­ва) сына Вель­ско­го 1640 г. П. Г. Ромо­да­нов­ский при­об­рел его вот­чи­ны в Замош­ской вол. Руз­ско­го у.465 Извест­ны поме­стья П. Г. Ромо­да­нов­ско­го в Арза­мас­ском, Воло­год­ском и Мос­ков­ском у.466

458 ПК 7040. Л. 702.
459
460 ПК 549. Л. 407; РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 4. Кн. 5980. Л. 329; ЗВК. С. 296. 461 РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 76; ЗВК. С. 583. 462 НИОР РГБ. Ф. 303. № 530. Л. 1323 об.; ЗВК. С. 233, 508; Опи­са­ние Гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 1. С. 57. 463 ЗВК. С. 64. 464 Там же. С. 960–961. 465 Там же. С. 1027–1028. 466 ПК 7040. Л. 35, 257, 578 об.; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 80; ПК 14726. Л. 20; ПК 9807. Л. 234 об.

∞, Агра­фе­на Андре­ев­на Зве­ни­го­род­ская (1634), дочь Андрея Ники­тич­на Звенигородская.

без­детн.

43/34. КН. ВАСИ­ЛИЙ ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1609,–1671) ин.Варлаам

окольничий(1648-) боярин(1658) воев.Новг.(1665–1668) ~Евдокия.Аф. 1648 околь­ни­чья бояры­ня 5С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария.
рус­ский госу­дар­ствен­ный и воен­ный дея­тель, столь­ник, вое­во­да и боярин.Пятый сын бояри­на кня­зя Гри­го­рия Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го (ум. 1628), брат кня­зей Андрея, Васи­лия Боль­шо­го, Ива­на Боль­шо­го Мол­чан­ки, Пет­ра, Фёдо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия Ромодановских.
Васи­лий Ромо­да­нов­ский Мень­шой начал свою служ­бу столь­ни­ком при дво­ре царя Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча. В 1625 году участ­во­вал при отпус­ке кызыл­баш­ско­го посла, в 1630 году при при­ё­ме швед­ско­го послан­ца Анто­на Мони­ра. В 1627, 1630 и 1631 году испол­нял обя­зан­но­сти рын­ды (тело­хра­ни­те­ля) при цар­ском дворе.
Во вре­мя «сто­ла у госу­да­ря», давав­ше­го­ся в честь ино­стран­ных послов, Васи­лий Мень­шой нахо­дил­ся в чис­ле столь­ни­ков, кото­рые «есть ста­ви­ли пред госу­да­ря» (1619, 1623, 1625, 1630 и 1631 годы). В июне 1627 года при при­ё­ме англий­ско­го посла Васи­лий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский был назна­чен вто­рым рын­дой (пер­вым рын­дой стал его брат Иван Боль­шой Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский). Млад­ши­ми рын­да­ми были назна­че­ны кня­зья Петр и Фёдор Фёдо­ро­ви­чи Вол­кон­ские. Вол­кон­ские замест­ни­ча­ли и попро­си­ли царя на бра­тьев Ива­на и Васи­лия Ромо­да­нов­ских «счёт дать». По цар­ско­му рас­по­ря­же­нию Иван Боль­шой и Васи­лий Мень­шой Ромо­да­нов­ские были заме­не­ны кня­зья­ми Пожарскими.
В 1632 году князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский был отправ­лен вое­во­дой в Рыльск, где при­нял уча­стие в рус­ско-поль­ской войне 1632—1634 годов. 10 янва­ря 1633 года рыль­ский вое­во­да Васи­лий Ромо­да­нов­ский при­слал в Моск­ву к царю сво­е­го гон­ца, сооб­щая об отправ­ке воен­но­го отря­да из Рыль­ска на близ­ле­жа­щие поль­ско-литов­ские вла­де­ния. Рыль­ские голо­вы сотен­ные взя­ли под Ром­на­ми два острож­ка, пожгли его поса­ды и поби­ли мно­го людей.
В мар­те и мае 1635 года столь­ник князь Васи­лий Мень­шой Ромо­да­нов­ский участ­во­вал в тор­же­ствен­ных цере­мо­ни­ях при цар­ском дво­ре, был во вре­мя «цар­ско­го сто­ла», давав­ше­го­ся в честь поль­ско­го и кызыл­баш­ско­го послов. Вме­сте с дру­ги­ми столь­ни­ка­ми Васи­лий Мень­шой Ромо­да­нов­ский «есть ста­вил пред государем».
9 июня 1635 года князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский был назна­чен пер­вым вое­во­дой в Тер­ский город, где нахо­дил­ся на вое­вод­стве до 1637–1638 годов. В мар­те 1640 года «по крым­ским вестям» был назна­чен пер­вым вое­во­дой в Венев. Его заме­сти­тель и вто­рой вое­во­да Иван Фёдо­ро­вич Ероп­кин бил челом на Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го. По при­го­во­ру, дан­но­му по это­му мест­ни­че­ско­му делу, Иван Ероп­кин «за бес­че­стие» кня­зя Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го был заклю­чен в тюрьму.
В 1641–1642 годах князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский был на вое­вод­стве в Воро­не­же, где нахо­дил­ся ещё в мар­те 1644 года.
В 1645 году после смер­ти царя Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский вошел в состав упол­но­мо­чен­ных лиц, на кото­рых было воз­ло­же­но пору­че­ние при­во­дить к при­ся­ге на вер­ность ново­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу вое­вод и слу­жи­лых людей по горо­дам и полкам.

В чело­бит­ной от 3 октяб­ря 1645 г. князь Васи­лий Ромо­да­нов­ский про­сит отпу­стить его покло­нит­ся чудо­твор­но­му обра­зу свя­ти­те­ля Нико­лая в Зарай­ске, и госу­дарь велел его отпу­стить (РГА­ДА. Ф. 210. Раз­ряд­ный при­каз. Оп. 9. Столб­цы Мос­ков­ско­го сто­ла. Д. 202. Ч. 4. Л. 1–108. л. 80). А в бояр­ском спис­ке 1643/44 г. напи­са­но двое кня­зей Васи­ли­ев Ромо­да­нов­ских, и оба столь­ни­ки107. Один из них князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Боль­шой, а дру­гой – князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой. В спис­ке 1644/45 г. их имен нет, так как руко­пись сохра­ни­лась не пол­но­стью, и часть, содер­жа­щая пере­чень дум­ных чинов и нача­ло переч­ня столь­ни­ков, отсут­ству­ет. Кто из них про­сил­ся на бого­мо­лье, узнать затруднительно.

11 октяб­ря 1645 года князь Васи­лий Мень­шой Ромо­да­нов­ский был назна­чен вто­рым судьей во Вла­ди­мир­ском суд­ном при­ка­зе при боярине Иване Васи­лье­ви­че Моро­зо­ве. 20 мар­та 1646 года был пожа­ло­ван в околь­ни­чие. 25 декаб­ря 1646 года в чине околь­ни­че­го был при­гла­шен к цар­ско­му сто­лу, 11 апре­ля 1647 года — к сто­лу пат­ри­ар­ха, 28 июля — к сто­лу госу­да­ря в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре. В 1648 году околь­ни­чий Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­скй был вто­рым друж­кой на сва­дьбе царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча с Мари­ей Мило­слав­ской, а его жена Евдо­кия Афа­на­сьев­на — вто­рой сва­хой со сто­ро­ны царя. В 1648–1650 годах Васи­лий Мень­шой Ромо­да­нов­ский был на вое­вод­стве на Двине. В 1650, 1651 и 1652 годах сопро­во­жал царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча во вре­мя «похо­дов на бого­мо­лье» по мона­сты­рям и под­мос­ков­ным селам. 5 апре­ля 1652 года князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский с тре­мя бояра­ми и дву­мя околь­ни­чи­ми по цар­ско­му рас­по­ря­же­нию встре­чал тело умер­ше­го пат­ри­ар­ха Иова. В 1652–1653 годах нахо­дил­ся на вое­вод­стве во Пско­ве. 30 нояб­ря 1653 года сопро­вож­дал царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча в «похо­де» на бого­мо­лье в Звенигород.

В фев­ра­ле 1654 года князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский был назна­чен судьей в Пуш­кар­ский при­каз, а с сен­тяб­ря 1654 года — рабо­тал в Чело­бит­ном при­ка­зе. В апре­ле 1654 года Васи­лий Мень­шой Ромо­да­нов­ский нахо­дил­ся у сто­ла госу­да­ря и пат­ри­ар­ха. В мае 1654 года царь Алек­сей Михай­ло­вич во гла­ве рус­ской рати высту­пил из Моск­вы в пер­вый поход на Вели­кое кня­же­ство Литов­ское, оста­вив в сто­ли­це спе­ци­аль­ную комис­сию для управ­ле­ния. В состав комис­сии был вклю­чен князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский, кото­рый был назван тре­тьим окольничим.
12 фев­ра­ля 1655 года князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский вме­сте со сво­им сыном Дмит­ри­ем участ­во­вал в при­ё­ме антио­хий­ско­го пат­ри­ар­ха Мака­рия в Москве. 25 фев­ра­ля 1655 года был пожа­ло­ван царем из околь­ни­чих в бояре. 11 мар­та 1655 года Васи­лий Ромо­да­нов­ский был назна­чен пер­вым вое­во­дой в Аст­ра­хань, где сме­нил бояри­на кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча Прон­ско­го. Вна­ча­ле вто­рым вое­во­дой был назна­чен Иван Ники­тич Кол­тов­ский, но затем его заме­нил столь­ник князь Иван Семе­но­вич Гага­рин. Иван Гага­рин попы­тал­ся мест­ни­чать с Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем Мень­шим Ромо­да­нов­ским, но по цар­ско­му при­го­во­ру был поса­жен в тюрьму.
Будучи на вое­вод­стве в Аст­ра­ха­ни, боярин Васи­лий Ромо­да­нов­ский всту­пил в пере­го­во­ры с кал­мыц­ки­ми тай­ша­ми и при­ве­ли их в цар­ское под­дан­ство. Кал­мыц­кие тай­ши при­нес­ли при­ся­гу, что будут «под госу­дар­скою ввы­ско­кою рукою на веки, неот­ступ­но, на всей госу­да­ре­вой воле», и выда­ли залож­ни­ков в Аст­ра­хань. Царь Алек­сей Михай­ло­вич высо­ко отме­тил заслу­ги кня­зя Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го во вре­мя его пре­бы­ва­ния в Аст­ра­ха­ни. «Будучи-де в Аст­ра­ха­ни, мно­гую при­быль госу­да­рю учи­нил в его госу­да­ре­вой казне», «двор Гилян­ский стро­ил» и «на дво­ре пала­ты камен­ные постро­ил малым рас­хо­дом». В авгу­сте 1657 года царь отпра­вил в Аст­ра­хань к бояри­ну Васи­лию Мень­шо­му Ромо­да­нов­ско­му столь­ни­ка А. И. Сама­ри­на «с госу­да­ре­вым жало­ва­ньем, милост­ли­вым сло­вом и о здо­ро­вье спра­ши­вать и с зло­ты­ми». Одна­ко столь­ник Сама­рин посчи­тал не под­хо­дя­щим («невмест­ным») для себя ехать к кня­зю Васи­лию Ромо­да­нов­ско­му и бил на него челом царю. По при­го­во­ру «за без­че­стие бояри­на Ромо­да­нов­ско­го» Сама­рин был бит бато­га­ми и отправ­лен в Астрахань.
В сен­тяб­ре 1661 году боярин Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский был вто­рич­но назна­чен в Пуш­кар­ский при­каз. В октяб­ре того же 1661 года за «кал­мыц­кую служ­бу» князь Васи­лий Ромод­нов­ский был при­гла­шен к цар­ско­му сто­лу, где полу­чил боль­шие награ­ды (шубу «атлас золо­той, по черв­ле­ной зем­ле», в 270 руб­лей, кубок, при­да­чу к окла­ду 100 руб­лей и 6000 ефимков).
В 1662 году во вре­мя цар­ских похо­дов на бого­мо­лье боярин князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский был два­жды остав­лен в Москве (пер­вый раз с бояри­ном кня­зем Алек­се­ем Ники­ти­чем Тру­бец­ким, а во вто­рой раз с бояри­ном кня­зем Фёдо­ром Фёдо­ро­ви­чем Куракиным).
26 авгу­ста 1663 года князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский был назна­чен царем участ­во­вал в крест­ном ходе в Сре­тен­ский мона­стырь по слу­чаю празд­ни­ка ико­ны «Вла­ди­мир­ской Божьей Матери».
В 1665 году по цар­ско­му ука­зу боярин Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский был отправ­лен на вое­вод­ство в Вели­кий Нов­го­род, где про­вел три года. В мар­те 1668 году был заме­нен дру­гим вое­во­дой и вер­нул­ся в Москву.
8 июня 1668 года по слу­чаю име­нин царе­ви­ча Фёдо­ра Алек­се­е­ви­ча князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский был «у сто­ла госу­да­ря». 6 июля 1669 года вме­сте с дум­ны­ми дво­ря­на­ми, дья­ком и столь­ни­ка­ми «дне­вал и ноче­вал» у гро­ба царе­ви­ча Симео­на Алексеевича.
3 октяб­ря 1671 года боярин князь Васи­лий Гри­го­рье­вич Мень­шой Ромо­да­нов­ский скончался.
боярин. До 1632 г. слу­жил при дво­ре. В 1632—1634 гг. был вое­во­дой в Рыль­ске, в 1635— 1637 гг. пер­вым вое­во­дой на Тере­ке, затем был назна­чен пер­вым вое­во­дой в Венев, в 1641— 1644 гг. вое­во­дой в Воро­не­же. В 1645 г. назна­чен вто­рым во Вла­ди­мир­ский Суд­ный при­каз. В 1646—1652 гг. выпол­нял раз­лич­ные цар­ские пору­че­ния. В 1652—1653 гг. был вое­во­дой в Пско­ве. Затем, будучи вое­во­дой в Аст­ра­ха­ни, при­вел в под­дан­ство Рос­сии кал­мыц­ких ханов. В 1661 г. был назна­чен бояри­ном в Пуш­кар­ский при­каз. В 1668 г. направ­лен вое­во­дой в Новгород.

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».108 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).109

В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Гри­го­ри­ем Пет­ро­ви­чем Ромо­да­нов­ским чис­ли­лись «вот­чи­ны ста­рые и с тем, что ему дано при царе Васи­лии 1680 чети, да поме­стья ста­ро­го 193 чети».110 Под пожа­ло­ван­ны­ми ему при царе Васи­лии вот­чи­на­ми, оче­вид­но, име­лась в виду вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. пять жере­бьев с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на, кото­рой, соглас­но пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг., вла­де­ли стар­шие сыно­вья бояри­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го (он ум. в 1628 г.) — Васи­лий Боль­шой, Иван, Петр и Васи­лий Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские (все­го 1766 четв.) на осно­ва­нии жало­ван­ных вот­чин­ных гра­мот 1609/10 г. (т. е. гра­мо­ты царя Васи­лия Шуй­ско­го, дан­ной, оче­вид­но, их отцу) и 1629/30 г. (гра­мо­ты, дан­ной сыно­вьям Г. П. Ромо­да­нов­ско­го после смер­ти их отца).111 За бра­тья­ми В. Г. Боль­шим, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ски­ми в Ста­ро­дуб­ской пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. зна­чат­ся так­же по жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те 1629/30 г. и по выпи­си с дозор­ных книг 1620–1621 гг. ста­рин­ные родо­вые вот­чи­ны, быв­шие преж­де за кн. Ива­ном Бори­со­ви­чем (сц. Чер­нь­цы) и Миха­и­лом Бори­со­ви­чем Ромо­да­нов­ски­ми (сыно­вья Г. П. Ромо­да­нов­ско­го при­хо­ди­лись им вну­ча­ты­ми пле­мян­ни­ка­ми); все­го в этих вот­чи­нах (сц. Чер­нь­цы и сц. Мат­ве­е­во с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми) чис­ли­лось 463 четв. зем­ли.112 В. Г. Боль­шо­му Ромо­да­нов­ско­му с бра­тья­ми, соглас­но тем же пис­цо­вым кни­гам, при­над­ле­жа­ли и ста­рин­ные родо­вые отцов­ские вот­чи­ны — с. Ста­рое Тата­ро­во и с. Ива­но­во (все­го 360 четв.), кото­ры­ми они вла­де­ли по госу­да­ре­вой жало­ван­ной гра­мо­те 1629/30 г.113 Кро­ме того, в 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

За Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем Ромо­да­нов­ским (Боль­шим или Мень­шим?) упо­ми­на­ют­ся выслу­жен­ные вот­чи­ны, пожа­ло­ван­ные за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние в «коро­ле­ви­чев при­ход» в Арза­мас­ском (в Теш­ском ст., с. Николь­ское, 110 четв.)114 и Ниже­го­род­ском у. (в Заку­дем­ском ст. из поме­стья, пожа­ло­ван­но­го при царе Миха­и­ле из двор­цо­вых земель115). В 1640 г. Павел Ива­но­вич Сал­ма­нов зало­жил столь­ни­ку кн. В. Г. Ромо­да­нов­ско­му (Боль­шо­му или Мень­шо­му?) свою куп­лен­ную из пороз­жих земель вот­чи­ну в Замыц­кой вол. Мос­ков­ско­го у. (д. Роди­о­но­во (Коро­ты­ги­но) с пусто­ша­ми).116 В 1633/34 г. кн. В. Г. Боль­шой Ромо­да­нов­ский купил у кела­ря Воз­не­сен­ско­го деви­чья м‑ря ста­ри­цы Маре­мья­ны Милю­ко­вой вот­чи­ну в Ждан­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (пуст. Сла­нец и жере­бей пуст. Шува­ло­во), кото­рую ее сын Сте­пан Яко­вле­вич Милю­ков купил из пороз­жих земель (из быв­ше­го поме­стья кн. Гр. Петр. Ромо­да­нов­ско­го).117 Упо­ми­на­ют­ся вла­де­ния В. Г. Боль­шо­го Ромо­да­нов­ско­го в Вязем­ском у.118 За бра­тья­ми В. Г. Боль­шим и В. Г. Мень­шим Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми чис­ли­лись поме­стья в Арза­мас­ском, Галич­ском, Елец­ком (было затем отпи­са­но и роз­да­но каза­кам), Епи­фан­ском, Костром­ском, Мос­ков­ском, Ниже­го­род­ском и Углич­ском у.119 По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за В. Г. Боль­шим Ромо­да­нов­ским чис­ли­лось 1283 четв. помест­ной и вот­чин­ной зем­ли, а за В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ским — 1483 четв.120

За В. Г. Мень­шим Ромо­да­нов­ским, жена­тым на доче­ри Аф. Юр. Кука­ри­на Евдо­кии, зна­чи­лись при­да­ные вот­чи­ны в Мос­ков­ском (в Пере­мышль­ской вол., 100 четв.441) и в Углич­ском (в Елоц­ком ст., 146 четв.442) у. В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский актив­но при­об­ре­тал и новые вот­чи­ны. В 1619/20, 1627/28 и 1630/31 гг. им были куп­ле­ны вот­чи­ны из пороз­жих земель в Пере­мышль­ской вол. (в том чис­ле пуст. Сави­но, став­шая при нем впо­след­ствии с. Вос­кре­сен­ским-Сави­ном) и в Замыц­ком ст. Мос­ков­ско­го у.443 В 1629 и 1630 гг. В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский при­об­рел по заклад­ным каба­лам у ново­кре­ще­нов Демен­тия и Шеба­на (Дмит­рия) Бог­да­но­вых детей Есен­чу­ри­на выслу­жен­ную вот­чи­ну их отца в Пере­мышль­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (с. Сати­но-Татар­ское с пусто­ша­ми и жере­бей д. Курилово).444 В том же стане Мос­ков­ско­го у. по заклад­ной каба­ле Андрея Сави­но­ва сына Сту­пи­ши­на 1643 г. к В. Г. Мень­шо­му Ромо­да­нов­ско­му пере­шла вот­чи­на, чет­верть сц. Дмит­ри­е­ве (Манушкино).445 По заклад­ной каба­ле 1644 г. Бори­са Пет­ро­ви­ча Айгу­сто­ва В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский полу­чил вот­чи­ну в Замыц­кой вол. Мос­ков­ско­го у. (поло­ви­ны пусто­шей Юро­во и Шатрово).446 По заклад­ным каба­лам и куп­чим вла­ди­мир­ских и суз­даль­ских детей бояр­ских 1640–1644 гг. В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский при­об­рел ряд вот­чин в Яро­пол­че­ской вол. Вла­ди­мир­ско­го у.447 В декаб­ре 1644 г. В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский купил у кн. Алек­сея Ники­ти­ча Тру­бец­ко­го, душе­при­каз­чи­ка бояри­на кн. Б. А. Реп­ни­на, вот­чи­ну послед­не­го в Фомин­ском ст. Руз­ско­го у.448 В мар­те 1645 г. кн. В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский купил у ново­кре­ще­на Алек­сея Бай­те­ре­ко­ва сына Тав­ке­е­ва вот­чи­ну в Пере­мышль­ской вол. Мос­ков­ско­го у.449

441 ПК 9808. Л. 236. 442 УПК. С. 275. 443 ПК 264. Л. 152, 214 об.; Хол­мо­го­ро­вы. Вып. VII. С. 41. 444 ЗВК. С. 1065–1066. 445 Там же. С. 1068–1069. 446 Там же. С. 1070–1071.
447 Там же. С. 1067–1070. 448 Там же. С. 1068. 449 Там же. С. 599–600.

~ Евдо­кия Афа­на­сьев­на Кука­ри­на (1648), дочь Афа­на­сия Юрьевича

44/34. КН. ФЁДОР ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ (1628,–1689)

боярин(1658,1689), 6С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария

Изве­стен с 1635 г. Цари­цын столь­ник кн. Ф. Г. Ромо­да­нов­ский был сыном бояри­на Г. П. Ромо­да­нов­ско­го и Марии Мат­ве­ев­ны, доче­ри Мат­вея Васи­лье­ви­ча Бутур­ли­на, кото­рая при­хо­ди­лась сест­рой мужа бояры­ни Ека­те­ри­ны Ива­нов­ны Бутур­ли­ной и род­ной тет­кой цари­цы­на столь­ни­ка В. В. Бутур­ли­на.121 Сест­ра Ф. Г. Ромо­да­нов­ско­го (от дру­гой, 1‑й жены?) была заму­жем за кн. Ф. С. Кура­ки­ным,122 сын кото­ро­го кн. Ф. Ф. Кура­кин был женат на доче­ри околь­ни­че­го Н. В. Году­но­ва и Анны Ива­нов­ны (урожд. Стреш­не­вой, род­ной сест­ры В. И. Стреш­не­ва).123 До 1654 г. слу­жил при дво­ре. В 1654 г. был сотен­ным голо­вой в госу­да­ре­вом пол­ку в Поль­ском похо­де. В 1665— 1666 гг. был вое­во­дой в Пско­ве, в 1674 г. в Рыль­ске. Затем сно­ва слу­жил при дворе.

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».124 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).125 В мар­те 1630 г. вдо­ва кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Мария Мат­ве­ев­на вме­сте с сыно­вья­ми Федо­ром, Ива­ном и Гри­го­ри­ем купи­ли из пороз­жих земель вот­чи­ну в Горе­то­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (пуст. Стра­хо­во и дру­гие пусто­ши), кото­рую в 1640 г. они дали вкла­дом в воло­год­ский Бого­ро­диц­кий Семи­го­род­ский м‑рь, а позд­нее, в 1644 г., эту вот­чи­ну купил у м‑ря ино­зе­мец Гав­ри­ла Дани­ло­вич Бали­чев.126

В 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

~N.Петр. 1641 Реп­ни­на Д:Петр.Алдр.бояр.

~Анастасия.Ив. 1654 бездетн.

45/34. КН. ИВАН ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ (1628,—1655/56)

стольник(1628-) 7С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».127 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).128 В мар­те 1630 г. вдо­ва кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Мария Мат­ве­ев­на вме­сте с сыно­вья­ми Федо­ром, Ива­ном и Гри­го­ри­ем купи­ли из пороз­жих земель вот­чи­ну в Горе­то­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (пуст. Стра­хо­во и дру­гие пусто­ши), кото­рую в 1640 г. они дали вкла­дом в воло­год­ский Бого­ро­диц­кий Семи­го­род­ский м‑рь, а позд­нее, в 1644 г., эту вот­чи­ну купил у м‑ря ино­зе­мец Гав­ри­ла Дани­ло­вич Бали­чев.129

В 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за Пет­ром чис­ли­лось соот­вет­ствен­но 1237 помест­ной и вот­чин­ной зем­ли.130 И. Г. Ромо­да­нов­ско­му поми­мо отцов­ских вот­чин, кото­рые он раз­де­лил со сво­и­ми бра­тья­ми, при­над­ле­жа­ли выслу­жен­ные вот­чи­ны за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» в Арза­мас­ском (в Залес­ном ст., 95 четв.131) и Вла­ди­мир­ском (в Яро­пол­че­ском ст., 25 четв.132) у. За ним упо­ми­на­ет­ся так­же при­да­ная жены его, кнг. Ири­ны (пере­шед­шая к нему от его шури­на кн. Федо­та Васи­лье­ви­ча Прон­ско­го) вот­чи­на в Твер­ском у. (в ст. Шест­ка пол­се­ла Пер­ва­ти­на, 276 четв.), писан­ная за ним по послуш­ной гра­мо­те 18 сен­тяб­ря 1629 г.; в 1639 г. эту вот­чи­ну кн. И. Г. Ромо­да­нов­ский дал в при­да­ное сво­е­му зятю кн. Про­ко­фию Дья­но­ву сыну Смай­ле­ву за сво­ей доче­рью Татья­ной.133 В пис­цо­вой кни­ге 1627–1628 гг. ука­за­но, что дру­гая поло­ви­на с. Пер­ва­ти­на нахо­ди­лась за кн. Пет­ром Ива­но­ви­чем Прон­ским как ста­рин­ная вот­чи­на, писан­ная за духов­ной вдо­вы кнг. Ната­льи «князь Пет­ро­вы доче­ри Прон­ско­го, а княж Андре­евы жены Гун­до­ро­ва 120-го году» (ПК 874. Л. 74). В ука­зан­ных источ­ни­ках кн. И. Г. Ромо­да­нов­ский не зна­чит­ся как «Боль­шой», он фигу­ри­ру­ет здесь в 1629 г. как столь­ник. Извест­но, что столь­ни­ком в это вре­мя был И. Г. Боль­шой Ромо­да­нов­ский, а кн. И. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ский начи­нал служ­бу в столь­ни­ках толь­ко с 1638 г.

В 1642 г. кн. Иван Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский (оче­вид­но, Мень­шой) полу­чил от сво­ей тещи Марии (Мари­ны) Андре­ев­ны, вдо­вы дум­но­го дья­ка Ефи­ма Гри­го­рье­ви­ча Телеп­не­ва, при­да­ную вот­чи­ну ее доче­ри Анны — сц. (д.) Котель­ни­ки в Копо­тен­ском ст. Мос­ков­ско­го у.134

∞, Анна Ефи­мов­на Телеп­не­ва, дочь Ефи­ма Гри­го­рье­ви­ча и Марии (Мари­ны) Андреевны.

46/34. КН. ГРИ­ГО­РИЙ ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ (1628,—1682.05.15,Москва)

боярин(1665.07.10–1682) окольничий(1658,-1665.07.10) В 1654/56 один из вое­вод рус­ской армии в войне про­тив Поль­ши. Коман­до­вал вой­ска­ми во вре­мя Чиги­рин­ских похо­дов 1677–78. Убит во вре­мя стре­лец­ко­го вос­ста­ния в Москве 8С:Григ.Петр. /ин.ГЕННАДИЙ/. :Мария.
боярин (1665). В соста­ве посоль­ства В. В. Бутур­ли­на участ­во­вал в Пере­я­с­лав­ской раде в 1654 г. В 1654—1656 гг. был одним из вое­вод рус­ской армии в войне про­тив Поль­ши. Сыг­рал выда­ю­щу­ю­ся роль в орга­ни­за­ции воен­но­го дела на южной гра­ни­це Рос­сии. Актив­но вме­ши­вал­ся в избра­ние гет­ма­нов, про­во­дя угод­ных Рос­сии кан­ди­да­тов (Брю­хо­вец­ко­го, Мно­го­греш­но­го). Коман­до­вал вой­ска­ми во вре­мя Чиги­рин­ских похо­дов 1677—1678 гг. После это­го нес служ­бу при двор­це. Убит во вре­мя вос­ста­ния в Москве.
в 1653 г., после уси­лен­ных просьб каза­ков «при­нять их под госу­дар­скую вели­кую руку», царь созвал Зем­ской собор, на кото­ром было реше­но при­нять «Бог­да­на Хмель­ниц­ко­го и все Вой­ско Запо­рож­ское с горо­да­ми и зем­ля­ми их» в рос­сий­ское под­дан­ство. На Укра­и­ну для при­ве­де­ния новых под­дан­ных к при­ся­ге было отправ­ле­но посоль­ство во гла­ве с бояри­ном В. В. Бутур­ли­ным. В соста­ве посоль­ства на Пере­я­с­лав­скую раду нахо­дил­ся и столь­ник князь Гри­го­рий Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский. Это была его пер­вая служ­ба. Уже с само­го нача­ла сво­ей карье­ры судь­ба Ромо­да­нов­ско­го ока­за­лась сопря­жен­ной с борь­бой Рос­сии за Украину.
В сле­ду­ю­щем году нача­лась вой­на. Царь Алек­сей Михай­ло­вич сам высту­пил про­тив непри­я­те­ля во гла­ве вой­ска. В «цар­ском пол­ку» сре­ди сотен­ных голов (млад­ших офи­це­ров) упо­ми­на­ют­ся кня­зья Федор и Гри­го­рий Ромо­да­нов­ские. В авгу­сте того же года князь Гри­го­рий в соста­ве отря­да кня­зя Ф. Ф. Кура­ки­на участ­во­вал в похо­де на Дуб­ров­ну. Это была пер­вая бое­вая опе­ра­ция моло­до­го голо­вы, и мож­но пола­гать, что он заре­ко­мен­до­вал себя хоро­шим вои­ном. С это­го вре­ме­ни имя кня­зя Гри­го­рия Ромо­да­нов­ско­го посто­ян­но упо­ми­на­ет­ся в свод­ках о похо­дах и сражениях.
1 мар­та 1655 г. вме­сте с бояри­ном Бутур­ли­ным Ромо­да­нов­ский был отправ­лен в Белую Цер­ковь для соеди­не­ния с вой­ском Хмель­ниц­ко­го. Поход был успеш­ным, вое­во­ды захва­ти­ли несколь­ко горо­дов, глу­бо­ко вторг­лись в Гали­цию, оса­ди­ли Львов. 18 сен­тяб­ря князь Ромо­да­нов­ский, коман­дуя отдель­ным отря­дом, раз­гро­мил поль­ско­го гет­ма­на Ста­ни­сла­ва Потоц­ко­го и захва­тил Сло­ни­го­ро­док. За побе­ду над гет­ма­ном Ромо­да­нов­ский был пожа­ло­ван в околь­ни­чьи, при­гла­шен к «госу­да­ре­ву сто­лу», полу­чил в награ­ду кубок, шубу и «при­да­чу» к денеж­но­му окладу.

В 1656–1657 гг. Ромо­да­нов­ский слу­жил вое­во­дой в Бел­го­ро­де. Бел­го­род был кре­по­стью на южной окра­ине Мос­ков­ско­го госу­дар­ства, цен­тром цело­го воен­но­го окру­га – Бел­го­род­ско­го раз­ря­да. Это назна­че­ние было весь­ма ответ­ствен­ным. Одна­ко впе­ре­ди кня­зя Гри­го­рия Гри­го­рье­ви­ча жда­ли еще более важ­ные «служ­бы».
После смер­ти Б. Хмель­ниц­ко­го каза­ки избра­ли его пре­ем­ни­ком Ива­на Выгов­ско­го. Этот выбор был сде­лан без ведо­ма Моск­вы и силь­но рас­стро­ил царя. Желая вну­шить каза­кам долж­ное ува­же­ние и обес­пе­чить кон­троль над ситу­а­ци­ей на Укра­ине, царь отпра­вил к Выгов­ско­му пред­ста­ви­тель­ное посоль­ство во гла­ве с одним из наи­бо­лее вид­ных вое­вод – кня­зем А. Н. Тру­бец­ким. Посоль­ство под­креп­ля­лось зна­чи­тель­ны­ми воен­ны­ми сила­ми, кото­ры­ми коман­до­ва­ли князь Г. Г. Ромо­да­нов­ский и В. Б. Шере­ме­тев. Ромо­да­нов­ский всту­пил на Укра­и­ну и занял Пере­я­с­лавль и Пиря­тин. Выгов­ский, не имея воз­мож­но­сти ока­зать сопро­тив­ле­ние, был вынуж­ден явить­ся на пере­го­во­ры к Ромо­да­нов­ско­му. Гет­ман сми­рил­ся и даже согла­сил­ся на водво­ре­ние мос­ков­ских вое­вод в укра­ин­ские города.
Сми­ре­ние Выгов­ско­го было лож­ным. В 1658 г. он изме­нил Рос­сии и заклю­чил Гадяч­ский мир с Поль­шей, при­знав над собой власть коро­ля. В поход на Укра­и­ну вновь отпра­ви­лись пол­ки во гла­ве с кня­зья­ми Ф. Ф. Кура­ки­ным и Г. Г. Ромо­да­нов­ским. Они вос­ста­но­ви­ли власть царя над Лево­бе­реж­ной Укра­и­ной, не ока­зав­шей почти ника­кой под­держ­ки мятеж­но­му гет­ма­ну. Немно­го­чис­лен­ные попыт­ки сто­рон­ни­ков Выгов­ско­го ока­зать сопро­тив­ле­ние рус­ским вой­скам Ромо­да­нов­ский подав­лял без труда.
В сле­ду­ю­щем году князь захва­тил и сжег кре­пость Борз­ну, затем, соеди­нив­шись с Кура­ки­ным, раз­гро­мил Выгов­ско­го под Нежи­ном. Гет­ман бежал в Поль­шу, а на его место был избран сын Бог­да­на Хмель­ниц­ко­го – Юрий. В Пере­я­с­лав­ле во вре­мя утвер­жде­ния ново­го гет­ма­на нахо­дил­ся с пол­ка­ми Гри­го­рий Ромодановский.
Встре­ча побе­до­нос­но­го вое­во­ды в Москве была тор­же­ствен­ной. В янва­ре 1660 г. сам царь встре­чал пол­ки Ромо­да­нов­ско­го за Калуж­ски­ми воро­та­ми и пожа­ло­вал вое­во­ду «к руке». Бес­пре­це­дент­ное про­яв­ле­ние цар­ской мило­сти было при­зна­ни­ем выда­ю­щих­ся заслуг кня­зя в поко­ре­нии Укра­и­ны. Бога­тые награ­ды – шуба на золо­том атла­се, кубок, при­да­чи к окла­ду (80 руб­лей и «на вот­чи­ну» 600 ефим­ков (золо­тых монет)) – ожи­да­ли кня­зя в Москве. Одна­ко отдох­нуть от рат­ных тру­дов ему не уда­лось, уже через три дня он ска­кал в Бел­го­род, сно­ва при­няв долж­ность тамош­не­го вое­во­ды. Укра­и­на опять забур­ли­ла, и Ромо­да­нов­ско­го жда­ли новые походы.
На этот раз изме­нил Москве Юрий Хмель­ниц­кий. В союз с ним всту­пи­ли крым­ские тата­ры. Ромо­да­нов­ский огра­ни­чи­вал­ся обо­ро­ни­тель­ной стра­те­ги­ей – таков был при­каз Моск­вы. Тем вре­ме­нем на Укра­ине взя­ли верх сто­рон­ни­ки Рос­сии. Хмель­ниц­кий был изгнан, но летом 1662 г. вер­нул­ся с новым вой­ском и оса­дил Пере­я­с­лавль. Князь Гри­го­рий Гри­го­рье­вич в сою­зе с вер­ным Москве гет­ма­ном Сам­ко высту­пил про­тив изменника.
Рус­ские вой­ска в жесто­ком бою захва­ти­ли укреп­лен­ный лагерь Юрия Хмель­ниц­ко­го под Кане­вом и наго­ло­ву раз­гро­ми­ли его пол­ки. Само­му неза­дач­ли­во­му гет­ма­ну чудом уда­лось избе­жать пле­на. Ромо­да­нов­ский ото­шел за Днепр, предо­став­ляя каза­кам самим раз­би­рать­ся, кого они жела­ют видеть сво­им гетманом.
Бра­то­убий­ствен­ная вой­на на Укра­ине про­дол­жа­лась. Летом 1663 г. гет­ман­скую була­ву при­нял коше­вой Запо­рож­ско­го вой­ска Иван Брю­хо­вец­кий. Его власть рас­про­стра­ня­лась толь­ко на Лево­бе­реж­ную Укра­и­ну. На Пра­во­бе­ре­жье счи­тал­ся гет­ма­ном Павел Тете­ря, кото­ро­го под­дер­жи­ва­ли поль­ский король и крым­ский хан. Король Ян Кази­мир вторг­ся на Укра­и­ну, но не смог удер­жать­ся и в янва­ре 1664 г. дви­нул­ся на север, про­тив рус­ских сил. Навстре­чу ему к Глу­хо­ву подо­шел Ромо­да­нов­ский. Бит­ва про­дол­жа­лась целый день, и король при­нял реше­ние отсту­пать. Мос­ков­ские пол­ки пре­сле­до­ва­ли поль­ское вой­ско. Ромо­да­нов­ский накрыл огнем пушек пере­пра­ву коро­лев­ских войск через Дес­ну. Ян Кази­мир отсту­пил с боль­ши­ми потерями.
Ромо­да­нов­ский вер­нул­ся к руко­вод­ству Бел­го­род­ским раз­ря­дом. В 1665 г. он был пожа­ло­ван в бояре и три сле­ду­ю­щих года про­вел в Москве. В 1667 г. был заклю­чен Андру­сов­ский мир с Поль­шей, закре­пив­ший за Мос­ков­ским госу­дар­ством обшир­ные запад­но­рус­ские и бело­рус­ские тер­ри­то­рии. Лево­бе­реж­ная Укра­и­на при­зна­ва­лась вла­де­ни­ем царя, Пра­во­бе­реж­ная с Кие­вом – короля.
Брю­хо­вец­кий, поте­ряв надеж­ду на помощь Моск­вы в борь­бе с новым гет­ма­ном Пра­во­бе­реж­ной Укра­и­ны Пет­ром Доро­шен­ко, обра­тил­ся к турец­ко­му сул­та­ну. В Моск­ву ста­ли про­ни­кать изве­стия, что Брю­хо­вец­кий наме­ре­ва­ет­ся пере­дать­ся в турец­кое под­дан­ство. В янва­ре 1668 г. гет­ман начал изго­нять мос­ков­ских вое­вод из укра­ин­ских горо­дов. Князь Гри­го­рий Гри­го­рье­вич был сно­ва при­зван к пол­кам. В мар­те он нахо­дил­ся уже в Бел­го­ро­де. Тем вре­ме­нем Брю­хо­вец­кий был убит, а Доро­шен­ко объ­явил себя гет­ма­ном обе­их частей Укра­и­ны. На Лево­бе­ре­жье он отпра­вил наказ­ным гет­ма­ном Демья­на Многогрешного.
В сен­тяб­ре 1668 г. Ромо­да­нов­ский осво­бо­дил от оса­ды Нежин и Чер­ни­гов, где обо­ро­ня­лись мос­ков­ские вое­во­ды. Мно­го­греш­ный всту­пил в пере­го­во­ры с вое­во­дой и изъ­явил жела­ние слу­жить Рос­сии. В янва­ре 1669 г. в Глу­хо­ве, на дво­ре бояри­на и вое­во­ды кня­зя Гри­го­рия Ромо­да­нов­ско­го, состо­я­лось избра­ние Мно­го­реш­но­го гет­ма­ном Лево­бе­реж­ной Укра­и­ны. Вре­мен­ное спо­кой­ствие было достиг­ну­то. Новая сму­та нача­лась в 1672 г. Казац­кие стар­ши­ны обви­ни­ли гет­ма­на в тай­ных сно­ше­ни­ях с Доро­шен­ко и жела­нии перей­ти на сто­ро­ну сул­та­на. Мно­го­греш­ный был аре­сто­ван и отправ­лен в Моск­ву. Для реше­ния вопро­са о новом гет­мане на раду в Коно­топ при­бы­ли боярин Ромо­да­нов­ский и вое­во­да Иван Ива­но­вич Ржевский.
Веро­ят­но, Ромо­да­нов­ский ока­зал реша­ю­щее вли­я­ние на выбор ново­го гет­ма­на. Им стал гене­раль­ный судья Иван Самой­ло­вич. Надви­га­лась вой­на с могу­ще­ствен­ной Тур­ци­ей, и боярин стре­мил­ся утвер­дить на Укра­ине вер­но­го и силь­но­го союз­ни­ка. Как пока­за­ло даль­ней­шее раз­ви­тие собы­тий, гет­ман не ошибся.
В укра­ин­ских делах все более и более ощу­ща­лось турец­кое вли­я­ние. В 1672 г.
Доро­шен­ко при­нял турец­кое под­дан­ство. Осман­ская импе­рия обра­ти­лась про­тив Поль­ши. Огром­ная турец­кая армия вторг­лась в южные пре­де­лы Речи Поспо­ли-той и раз­гро­ми­ла поля­ков. Тур­ки взя­ли Каме­нец. Король был вынуж­ден усту­пить Подо­лию. Теперь угро­за навис­ла и над Лево­бе­реж­ной Укра­и­ной. Мос­ков­ское пра­ви­тель­ство стре­ми­лось обой­тись без вой­ны, одна­ко армию Ромо­да­нов­ско­го дер­жа­ло на Дне­пре. Вое­во­де пред­пи­сы­ва­лось вести пере­го­во­ры с Доро­шен­ко, ста­ра­ясь пере­ма­нить его на свою сто­ро­ну, но на пра­вый берег не переходить.
Вой­на нача­лась в 1674 г. Рус­ские пол­ки и каза­ки Самой­ло­ви­ча раз­би­ли Доро­шен­ко, захва­ти­ли его сто­ли­цу – Чиги­рин и дру­гие горо­да. Но перед турец­ко-татар­ским вой­ском Ромо­да­нов­ский и Самой­ло­вич ото­шли за Днепр и укре­пи­лись. Бое­вые дей­ствия это­го года ста­ли пре­лю­ди­ей к гря­ду­щим сра­же­ни­ям за Чигирин.
Летом 1676 г., пови­ну­ясь цар­ско­му при­ка­зу, Ромо­да­нов­ский высту­пил в сто­ро­ну Чиги­ри­на. В нача­ле похо­да из 52 тысяч рат­ни­ков, чис­лив­ших­ся по «наря­ду», нали­цо было все­го 32 тыся­чи. Отдель­ные отря­ды вли­ва­лись в вой­ско по ходу дви­же­ния. Доро­шен­ко сдал­ся на милость побе­ди­те­ля и при­был в Моск­ву, где был про­щен. Дли­тель­ная борь­ба за Укра­и­ну под­хо­ди­ла к кон­цу. Теперь под вла­стью ново­го мос­ков­ско­го госу­да­ря – Федо­ра Алек­се­е­ви­ча – нахо­ди­лись обе части Укра­и­ны. Осо­бое зна­че­ние имел Чиги­рин – клю­че­вой стра­те­ги­че­ский центр Пра­во­бе­ре­жья. Одна­ко это заво­е­ва­ние еще пред­сто­я­ло удержать.
В июне 1677 г. турец­кая армия Ибра­гим-паши, соеди­нив­шись с крым­ской ордой Селим-Гирея, дви­ну­лась от Дне­стра к Чиги­ри­ну. По раз­ным све­де­ни­ям, чис­лен­ность объ­еди­нен­но­го вой­ска колеб­лет­ся от 200 до 100 тысяч чело­век. В Чиги­рин был сроч­но отправ­лен гене­рал-май­ор Афа­на­сий Федо­ро­вич Тра­ур­нихт со стре­лец­ки­ми пол­ка­ми. Он при­ка­зал укреп­лять город, рас­став­лять вой­ска по сте­нам кре­по­сти. Стре­лец­ко-казац­кое вой­ско, защи­щав­шее Чиги­рин, насчи­ты­ва­ло 10 тысяч чело­век. Ибра­гим-паша пола­гал, что одно появ­ле­ние его огром­ной армии так испу­га­ет гар­ни­зон Чиги­ри­на, что тот сра­зу сдаст­ся. В турец­ком вой­ске нахо­дил­ся и Юрий Хмель­ниц­кий, рас­сы­лав­ший при­зы­вы к каза­кам с тре­бо­ва­ни­ем под­чи­нить­ся султану.
Чиги­рин ока­зал реши­тель­ное сопро­тив­ле­ние тур­кам. Штур­мы и бом­бар­ди­ров­ки в пер­вые неде­ли оса­ды унес­ли тыся­чу чело­век из чис­ла защит­ни­ков. В ночь с 26 на 27 авгу­ста 80-тысяч­ная армия Ромо­да­нов­ско­го и Самой­ло­ви­ча под при­кры­ти­ем артил­ле­рии фор­си­ро­ва­ла Днепр и с ходу всту­пи­ла в сра­же­ние. Непре­рыв­ный бой про­дол­жал­ся до 29 авгу­ста. Тур­ки и тата­ры пыта­лись сбро­сить рус­ско-казац­кое вой­ско в Днепр, но не выдер­жа­ли натис­ка и сами обра­ти­лись в бег­ство. На про­тя­же­нии пяти верст Ромо­да­нов­ский пре­сле­до­вал непри­я­те­ля. В тот же день Ибра­гим-паша отсту­пил из-под Чиги­ри­на, бро­сив осад­ные ору­дия. Вско­ре тур­ки поки­ну­ли Укра­и­ну. Побе­да была бле­стя­щей. Тур­ки поте­ря­ли око­ло 20 тысяч чело­век, армия Ромо­да­нов­ско­го – две с поло­ви­ной тыся­чи. Бит­ва на Дне­пре яви­лась одной из вер­шин пол­ко­вод­че­ско­го искус­ства кня­зя Гри­го­рия Ромодановского.
Вос­ста­но­вив чиги­рин­ские укреп­ле­ния, ушла с Пра­во­бе­реж­ной Укра­и­ны и армия Ромо­да­нов­ско­го. Рос­сий­ское пра­ви­тель­ство заня­ло обо­ро­ни­тель­ную пози­цию, ожи­дая, какой урок извле­чет из чиги­рин­ско­го пора­же­ния сво­ей армии Мухам­мед IV.
Сул­тан был в гне­ве. Он зато­чил Ибра­гим-пашу в тюрь­му, лишил пре­сто­ла и сослал Селим-Гирея. Тур­ция гото­ви­лась к новой войне. Во гла­ве сто­ты­сяч­ной армии встал вели­кий визирь Муста­фа-паша. Еще пять­де­сят тысяч вел с собой новый крым­ский хан Мурад-Гирей.
В Москве осо­зна­ли неиз­беж­ность новой вой­ны и при­ня­ли необ­хо­ди­мые меры. Под коман­до­ва­ни­ем Ромо­да­нов­ско­го было сосре­до­то­че­но око­ло 75 тысяч чело­век. Это были луч­шие части рус­ско­го вой­ска – рей­тар­ские, дра­гун­ские и сол­дат­ские пол­ки «ино­зем­но­го строя», орга­ни­зо­ван­ные и воору­жен­ные по прин­ци­пу евро­пей­ских армий, отбор­ные «при­ка­зы» мос­ков­ских стрель­цов. Под нача­лом гет­ма­на Самой­ло­ви­ча нахо­ди­лось 50 тысяч каза­ков, вклю­чая опол­чен­цев. Был уси­лен гар­ни­зон Чиги­ри­на, общая чис­лен­ность кото­ро­го соста­ви­ла 12 тысяч чело­век, в основ­ном каза­ков, но были так­же стрель­цы, сол­да­ты и дра­гу­ны. Во гла­ве обо­ро­ны были постав­ле­ны вое­во­да Иван Ржев­ский и пол­ков­ник Пат­рик Гор­дон, швед­ский выходец.
Гор­дон оста­вил подроб­ный днев­ник обо­ро­ны Чиги­ри­на (о себе он гово­рит в тре­тьем лице). Соглас­но днев­ни­ку Гор­до­на, тур­ки при­бы­ли под Чиги­рин 9 июля, а на сле­ду­ю­щий день нача­ли бое­вые дей­ствия. Обра­тим­ся к это­му документу:
«10-го на рас­све­те тур­ки нача­ли стрель­бу с двух бата­рей, соеди­нен­ных ими как раз про­тив сере­ди­ны боль­вер­ка крон­вер­ка, и с тре­тьей, устро­ен­ной про­тив горо­да око­ло хол­ма и устав­лен­ной пуш­ка­ми. Они стре­ля­ли без­оста­но­воч­но, целя пря­мо в бой­ни­цы и бруст­вер… Гар­ни­зон так­же уси­лен­но стре­лял в оса­ждав­ших из ружей и пушек, но рус­ские кано­ни­ры не были доста­точ­но искус­ны. Око­ло 3 часов попо­лу­дни был убит под­пол­ков­ник Алек­сандр Лан­дельс из дра­гун­ско­го пол­ка Гор­до­на оскол­ком бом­бы, упав­шей на валу саже­нях в 40 от него; это был исправ­ный и бра­вый воин. Часа через два после это­го был убит на валу пушеч­ным ядром Ста­ни­слав Боро­вец, лей­те­нант дра­гун­ско­го пол­ка Гор­до­на. Сам Гор­дон был кон­ту­жен в левую руку меж­ду пле­чом и лок­тем щеп­кой, отби­той пушеч­ным ядром… В этот день было уби­то 27 сол­дат и несколь­ко офи­це­ров и око­ло 40 чело­век ране­но боль­шей частью гра­на­та­ми и щеп­ка­ми; в город и замок попа­ли 278 ядер и 88 бомб…
В ночь на 11‑е тур­ки устро­и­ли еще 3 бата­реи; одна из кото­рых с 5 пуш­ка­ми, а дру­гая с 2 были направ­ле­ны на город; тре­тья же, на кото­рой было 3 кар­та­у­ны, пря­мо на исхо­дя­щий угол сред­не­го боль­вер­ка; тур­ки уси­лен­но стре­ля­ли весь день и сде­ла­ли несколь­ко про­ло­мов в бруст­ве­ре; ночью Гор­дон велел запол­нить их. Тур­ки раз­би­ли у двух пушек лафе­ты, взо­рва­ли одну пуш­ку и раз­ру­ши­ли несколь­ко бой­ниц… Яны­ча­ры стре­ля­ли из сво­их тран­шей в бой­ни­цы настоль­ко удач­но, что ни один рус­ский не мог выгля­нуть, не под­вер­га­ясь опас­но­сти быть уби­тым. В этот день в зам­ке было уби­то 18 чело­век и ране­но 25. В город и замок попа­ло 468 ядер и 246 бомб…»
На сле­ду­ю­щий день оса­жден­ные пред­при­ня­ли вылаз­ку: «Гор­дон обе­щал каж­до­му из сво­их сол­дат, кото­рый захва­тит зна­мя или плен­ни­ка, 5 руб. из сво­е­го кар­ма­на; впро­чем, он напе­ред знал, что немно­гим рис­ку­ет. Итак, 3000 чело­век был отдан при­каз сде­лать в 3 часа попо­лу­дни вылаз­ку из раз­ных мест. Они дошли до тран­шей, вогна­ли в них после храб­ро­го сопро­тив­ле­ния турок и нанес­ли им силь­ное пора­же­ние. Захва­че­но было так­же два зна­ме­ни, кото­рые, одна­ко, были так изо­дра­ны рус­ски­ми и каза­ка­ми (так как каж­дый хотел при­не­сти их), что невоз­мож­но было решить, кому при­над­ле­жа­ла обе­щан­ная награ­да. Меж­ду тем тур­ки сде­ла­ли вылаз­ку из сво­их тран­шей, нахо­див­ших­ся око­ло хол­ма, и при­ну­ди­ли рус­ских поспеш­но отсту­пить, при­чем у рус­ских было уби­то 2 стре­лец­ких капи­та­на и 11 рядо­вых, а ране­но 27 человек…»
День за днем, под арт­об­стре­лом, в вылаз­ках, вос­ста­нов­ле­нии раз­ру­шен­ных укреп­ле­ний и отра­же­нии турец­ких атак шла обо­ро­на Чиги­ри­на. Гар­ни­зон посте­пен­но таял. 3 авгу­ста был убит бом­бой намест­ник горо­да Иван Ржев­ский, и Гор­дон – к тому вре­ме­ни неод­но­крат­но ране­ный – при­нял глав­ное коман­до­ва­ние. 11 авгу­ста тур­ки про­рва­лись в город и захва­ти­ли его, оса­ждав­шие отсту­пи­ли в Чиги­рин­ский замок. Гор­дон отме­ча­ет, что воин­ский дух защит­ни­ков Чиги­ри­на сла­бел, под гра­дом ядер и бомб, еже­днев­но теряя сво­их това­ри­щей, они наде­я­лись на ско­рую помощь глав­ных сил, но не полу­ча­ли ее. «Рус­ские сол­да­ты, – пишет Гор­дон, – совсем поте­ря­ли муже­ство после бес­плод­ных выла­зок послед­них несколь­ких дней, тур­ки же, напро­тив, зна­чи­тель­но ободрились».
Что же делал в это вре­мя боярин Ромо­да­нов­ский? Поче­му отча­ян­ные при­зы­вы чиги­рин­ско­го гар­ни­зо­на о помо­щи оста­ва­лись без­от­вет­ны­ми? Вой­ско Ромо­да­нов­ско­го и Самой­ло­ви­ча пере­шло Днепр 12 июля и укре­пи­лось на пра­вом бере­гу. Одна­ко турец­кая армия была столь вели­ка, что мог­ла вести бое­вые дей­ствия и под Чиги­ри­ном, и по все­му фрон­ту рас­по­ло­же­ния армии Ромо­да­нов­ско­го. В сра­же­нии с крым­ско-турец­кой арми­ей бояри­ну уда­лось одер­жать побе­ду. Но 15 июля турец­кая и крым­ская кон­ни­ца вновь появи­лась перед рус­ским лаге­рем. Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий не пред­при­ни­мал реши­тель­ных дей­ствий. При­чи­ной это­го был цар­ский при­каз не насту­пать вплоть до при­хо­да под­креп­ле­ния – кня­зя Кас­пу­ла­та Чер­кас­ско­го с кал­мы­ка­ми и слу­жи­лы­ми тата­ра­ми. Ромо­да­нов­ский ждал, а меж­ду тем поло­же­ние Чиги­ри­на ослож­ня­лось. Нако­нец, 28 июля Чер­кас­ский при­был в рус­ский лагерь, через два дня глав­но­ко­ман­ду­ю­щий пере­шел в наступ­ле­ние. В жесто­ком бою рус­ские захва­ти­ли Стрель­ни­ко­ву гору – гос­под­ству­ю­щую мест­ность, на кото­рой сто­я­ла турец­кая артил­ле­рия, пре­пят­ство­вав­шая рус­ским подой­ти к Чиги­ри­ну. Реша­ю­щую роль в сра­же­нии сыг­ра­ли «выбор­ные» сол­дат­ские пол­ки под коман­до­ва­ни­ем Аггея Шепе­ле­ва и Мат­вея Крав­ко­ва. Взяв Стрель­ни­ко­ву гору, рус­ские немед­лен­но уста­но­ви­ли на ней свои ору­дия и нанес­ли их огнем зна­чи­тель­ный урон тур­кам, в бес­по­ряд­ке отсту­пав­шим за реку Тясь­мин. Око­ло вось­ми тысяч турок погиб­ли под огнем рус­ской артил­ле­рии и в дав­ке у переправы.
4 авгу­ста Ромо­да­нов­ский встал лаге­рем в двух вер­стах от Чиги­ри­на. К это­му вре­ме­ни у него уже был при­каз в слу­чае невоз­мож­но­сти даль­ней­шей обо­ро­ны выве­сти из Чиги­ри­на вой­ска, раз­ру­шив город­ские укреп­ле­ния. Всту­пать в гене­раль­ное сра­же­ние глав­но­ко­ман­ду­ю­щий счел рис­ко­ван­ным – слиш­ком невы­год­ны­ми были усло­вия мест­но­сти. Он про­дол­жал наде­ять­ся на стой­кость защит­ни­ков Чиги­ри­на и отпра­вил в город еще шесть тысяч стрель­цов и каза­ков. Одна­ко обо­ро­на горо­да была про­рва­на мно­го­чис­лен­ны­ми под­ко­па­ми и мина­ми турок. Ромо­да­нов­ский посы­лал новые и новые отря­ды в Чиги­рин, но это уже не мог­ло пере­ло­мить ситу­а­цию. При­хо­ди­лось думать не о Чиги­рине, а о спа­се­нии всей армии, и глав­но­ко­ман­ду­ю­щий отдал при­каз оста­вить город. Оже­сто­чен­но сопро­тив­ля­ясь, защит­ни­ки посте­пен­но вышли из Чиги­ри­на, для мно­гих отступ­ле­ние пре­вра­ти­лось в пани­че­ское бег­ство – про­ры­ва­лись через турец­кое наступ­ле­ние, пере­плы­ва­ли Тясь­мин. Все­го же при отступ­ле­нии из Чиги­ри­на погиб­ло око­ло 600 человек.
Гор­до­ну уда­лось сжечь часть запа­сов и уста­но­вить зажжен­ные фити­ли в муш­кет­ных бой­ни­цах. Успе­ли ли рус­ские поста­вить мины в поро­хо­вом скла­де или он взо­рвал­ся в общем пожа­ре или от небреж­но­сти – неяс­но, но ворвав­ши­е­ся в замок тур­ки в бук­валь­ном смыс­ле взле­те­ли на воз­дух от огром­но­го взры­ва. При этом погиб­ло четы­ре тыся­чи чело­век. Муста­фа-паша полу­чил вме­сто горо­да горя­щие раз­ва­ли­ны. «Так был защи­щен и поте­рян Чиги­рин; он был остав­лен, но не поко­рен», – пишет Гордон.
Собрав защит­ни­ков Чиги­ри­на, рус­ская армия укре­пи­лась обо­за­ми и дви­ну­лась к Дне­пру. Повто­ри­лась ситу­а­ция, воз­ник­шая перед остав­ле­ни­ем Чиги­ри­на. Рус­ские пол­ки вста­ли укреп­лен­ным лаге­рем на пра­вом бере­гу и вели посто­ян­ные бои с тур­ка­ми и тата­ра­ми. 19 авгу­ста Ромо­да­нов­ский пред­при­нял наступ­ле­ние, но, дой­дя до турец­ко­го лаге­ря и не имея сил для штур­ма, рус­ские отсту­пи­ли. Вой­ска гото­ви­лись к ново­му сра­же­нию, но неожи­дан­но на сле­ду­ю­щий день тур­ки сня­лись с пози­ций и отсту­пи­ли, оста­вив раз­ру­шен­ный Чиги­рин. При­чи­ной это­го были, несо­мнен­но, зна­чи­тель­ные поте­ри насту­пав­ших. Муста­фа-паша поте­рял от трид­ца­ти до шести­де­ся­ти тысяч чело­век. Рус­ские поте­ри были на поря­док мень­ше – чуть более трех тысяч уби­ты­ми и пять тысяч ране­ны­ми. Обо­ро­на Чиги­ри­на унес­ла жиз­ни три­ста трид­ца­ти чело­век (соглас­но офи­ци­аль­ным источ­ни­кам; Гор­дон пишет о тыся­че трех­сот погиб­ших). Таким обра­зом, Ромо­да­нов­ский сохра­нил бое­спо­соб­ную и мощ­ную армию, в то вре­мя как тур­ки, утом­лен­ные вой­ной, уже не мог­ли вести актив­ные бое­вые дей­ствия. Фак­ти­че­ски кам­па­ния 1678 г. была выиг­ра­на Ромо­да­нов­ским, одна­ко сда­ча Чиги­ри­на все же была нега­тив­но вос­при­ня­та в России.
Ромо­да­нов­ский бил челом об отстав­ке от служ­бы в Кур­ске «за мно­гия его кро­ва­вые нуж­ные (тягост­ные. – С. Ш.) служ­биш­ки». Ста­рый вое­во­да про­сил так­же сме­нить и его сына кня­зя Миха­и­ла Гри­го­рье­ви­ча. Вое­во­ду ото­зва­ли в Москву.
Мог ли Ромо­да­нов­ский про­дол­жать защи­щать Чиги­рин? Был ли смысл в этой труд­ной борь­бе? Еще в нака­зе к кня­зю Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чу в нача­ле вой­ны царь преду­смат­ри­вал воз­мож­ность сда­чи Чиги­ри­на. Этот акт в раз­га­ре вой­ны имел важ­ное сим­во­ли­че­ское зна­че­ние, поте­ряв уже стра­те­ги­че­ские. Рус­ское пра­ви­тель­ство пони­ма­ло, что Муста­фа-паша не может оста­но­вить­ся, не взяв Чиги­рин. Опа­са­ясь судь­бы сво­е­го пред­ше­ствен­ни­ка, турец­кий глав­но­ко­ман­ду­ю­щий будет бить­ся за город до послед­не­го сол­да­та. Усту­пив Чиги­рин, Ромо­да­нов­ский креп­ко при­кры­вал Укра­и­ну, пре­пят­ствуя тур­кам напасть на Киев и дру­гие горо­да. Таким обра­зом, сда­ча Чиги­ри­на была уступ­кой, необ­хо­ди­мой для того, что­бы перей­ти к мир­ным пере­го­во­рам, и в то же вре­мя не име­ла реша­ю­ще­го стра­те­ги­че­ско­го значения.
Недоб­ро­же­ла­те­ли Ромо­да­нов­ско­го, не зная об этих обсто­я­тель­ствах, рас­про­стра­ня­ли слу­хи об измене ста­ро­го вое­во­ды. Дело в том, что еще в 1668 г. в сра­же­нии с Доро­шен­ко в татар­ский плен попал стар­ший сын кня­зя Гри­го­рия Гри­го­рье­ви­ча – Андрей. Яко­бы в обмен за жизнь сво­е­го сына глав­но­ко­ман­ду­ю­щий при­ка­зал оста­вить Чиги­рин. Выше­из­ло­жен­ные обсто­я­тель­ства сда­чи Чиги­ри­на оправ­ды­ва­ют Ромодановского.
После отстав­ки от коман­до­ва­ния Бел­го­род­ским раз­ря­дом князь Г. Г. Ромо­да­нов­ский важ­ных назна­че­ний не полу­чал. Он участ­во­вал в двор­цо­вых цере­мо­ни­ях и, веро­ят­но, зани­мал­ся устрой­ством сво­их обшир­ных вот­чин, до кото­рых ранее у него про­сто не дохо­ди­ли руки.
В XVII в. Ромо­да­нов­ские успеш­но вос­ста­но­ви­ли свои земель­ные богат­ства, утра­чен­ные в годы оприч­ни­ны, и вошли в чис­ло круп­ных зем­ле­вла­дель­цев. В 1627 г. за все­ми пред­ста­ви­те­ля­ми рода чис­ли­лось 18 вот­чин с 525 дво­ра­ми; в 1646 г. – 30 вот­чин, 769 дво­ров и 2545 душ; в 1678 г. – 35 вот­чин, 1848 дво­ров и 8695 душ. Кро­ме того, опре­де­лен­ное чис­ло земель им при­над­ле­жа­ло на помест­ном пра­ве и посте­пен­но пере­да­ва­лось в вотчину.
Кро­ме земель, князь Г. Г. Ромо­да­нов­ский вла­дел дво­ра­ми в Москве: на Твер­ской, воз­ле церк­ви Спа­са Пре­об­ра­же­ния, и на Дмит­ров­ке, под­ле Геор­ги­ев­ско­го мона­сты­ря. Заго­род­ный двор его нахо­дил­ся за Пет­ров­ски­ми воротами.
Кон­чи­на кня­зя Гри­го­рия Гри­го­рье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го была ужас­ной. В 1682 г. умер царь Федор Алек­се­е­вич. Ромо­да­нов­ский в чис­ле дру­гих бояр «дне­вал и ноче­вал» у гро­ба покой­но­го госу­да­ря. Меж­ду тем во двор­це шла борь­ба за власть меж­ду род­ствен­ни­ка­ми жен царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча – Мило­слав­ски­ми и Нарыш­ки­ны­ми. Пер­вые выдви­га­ли сво­им кан­ди­да­том на пре­стол царе­ви­ча Ива­на, вто­рые – царе­ви­ча Пет­ра. Сто­ро­ну Нарыш­ки­ных дер­жа­ли и князь Гри­го­рий Гри­го­рье­вич с сыно­вья­ми. Вре­мен­но взя­ли верх Нарыш­ки­ны, и тогда Мило­слав­ские, во гла­ве кото­рых сто­я­ли умная и вла­сто­лю­би­вая царев­на Софья Алек­се­ев­на и искус­ный интри­ган боярин Иван Михай­ло­вич Мило­слав­ский, спро­во­ци­ро­ва­ли вос­ста­ние мос­ков­ских стрельцов.
Стрель­цы, кри­ча, что Нарыш­ки­ны поку­ша­ют­ся убить царе­ви­чей и захва­тить трон, ворва­лись в Кремль и ста­ли изби­вать пред­ста­ви­те­лей этой фами­лии. Погиб­ли так­же и мно­гие дру­гие бояре, нена­вист­ные стрель­цам. Кня­зю Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чу стрель­цы при­пом­ни­ли тяго­ты Чиги­рин­ских похо­дов, его схва­ти­ли у пат­ри­ар­ха и, обви­няя в измене, зако­ло­ли про­та­за­ном в Крем­ле, напро­тив Посоль­ско­го при­ка­за. Позд­нее стрель­цы в чело­бит­ной на имя царей Ива­на и Пет­ра Алек­се­е­ви­ча объ­яс­ня­ли убий­ство Ромо­да­нов­ско­го тем, что он яко­бы «будучи на ваших госу­да­ре­вых служ­бах у ваших госу­да­ре­вых слу­жи­лых людей вое­во­дою, город Чиги­рин тур­ским и крым­ским людям с вашею госу­дар­скою каз­ною и слу­жи­лы­ми людь­ми отдал, забыв страх Божий и крест­ное цело­ва­ние и вашу госу­дар­скую к себе милость…»
Попал в руки стрель­цов и сын кня­зя Гри­го­рия – Андрей, но его убий­цы поща­ди­ли, памя­туя дол­го­лет­ние стра­да­ния кня­зя в крым­ском пле­ну. Он был пле­нен крым­ца­ми в 1668 г., а воз­вра­тил­ся в Рос­сию толь­ко в 1681 г. Веро­ят­но, дол­гий плен подо­рвал здо­ро­вье кня­зя Андрея Гри­го­рье­ви­ча – он скон­чал­ся в 1686 г.
Выда­ю­щий­ся рус­ский исто­рик С. М. Соло­вьев дает сле­ду­ю­щую харак­те­ри­сти­ку Г. Г. Ромо­да­нов­ско­му: «Князь Гри­го­рий, как гово­рят, отли­чал­ся сви­ре­по­стью харак­те­ра и телес­ною силою, он был более сол­дат, чем вождь; пре­вос­хо­дил всех воен­ной пыл­ко­стью, неуто­ми­мой дея­тель­но­стью, быст­ро­тою и льви­ным муже­ством; в Мало­рос­сии… он при­об­рел рас­по­ло­же­ние жите­лей». Память о Ромо­да­нов­ском на Укра­ине дер­жа­лась дол­го – про­ло­жен­ную им доро­гу от Путив­ля к Чиги­ри­ну народ еще два сто­ле­тия спу­стя назы­вал «Ромо­да­ном».

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».135 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).136 В мар­те 1630 г. вдо­ва кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Мария Мат­ве­ев­на вме­сте с сыно­вья­ми Федо­ром, Ива­ном и Гри­го­ри­ем купи­ли из пороз­жих земель вот­чи­ну в Горе­то­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (пуст. Стра­хо­во и дру­гие пусто­ши), кото­рую в 1640 г. они дали вкла­дом в воло­год­ский Бого­ро­диц­кий Семи­го­род­ский м‑рь, а позд­нее, в 1644 г., эту вот­чи­ну купил у м‑ря ино­зе­мец Гав­ри­ла Дани­ло­вич Бали­чев.137

В 20‑х — нача­ле 30‑х гг. В. Г. Боль­шой, И. Г., П. Г. и В. Г. Мень­шой Ромо­да­нов­ские сов­мест­но с их млад­ши­ми бра­тья­ми Федо­ром, Ива­ном (Мень­шим) и Гри­го­ри­ем Гри­го­рье­ви­ча­ми Ромо­да­нов­ски­ми по полю­бов­но­му раз­де­лу вла­де­ли в Ста­ро­дуб­ском у. ста­рин­ной отцов­ской родо­вой вот­чи­ной — пого­стом Бого­яв­лен­ской сло­бод­кой с пусто­ша­ми (46 четв.).

~ Анастасия.Ив. 1648 1654 Д:Ив. ВЕРДЕРЕВСКИЙ.

КН. ЕФРО­СИ­НИЯ ГРИ­ГО­РЬЕВ­НА РОМОДАНОВСКАЯ

В мае 1628 г., после смер­ти Г. П. Ромо­да­нов­ско­го, царь Миха­ил Федо­ро­вич и пат­ри­арх Фила­рет пожа­ло­ва­ли его сыно­вей: стар­ших — Васи­лия, Ива­на, Пет­ра, Васи­лия Мень­шо­го и млад­ших — Федо­ра, Ива­на Мень­шо­го и Гри­го­рия отцов­ски­ми вот­чи­на­ми «в Суз­да­ле в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, да в Мос­ков­ском уез­де, да в Рузе, да в Арза­ма­се, да в Гали­че, оприч спор­ной зем­ли Мос­ков­ско­го уез­ду, что в спо­ре с Тимо­фе­ем Бутур­ли­ным и что про­пи­са­ли пис­цы, 4725 чети, веле­ли им дати по жере­бьем, а роз­де­ля­ти им те вот­чи­ны меж себя самим полю­бов­но по четям на 7 жере­бьев по 675 чети чело­ве­ку... А поме­стьем бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го пожа­ло­ва­ли они, госу­да­ри, вдо­ву кня­ги­ню Марью бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с мень­ши­ми з дет­ми со кня­зем Федо­ром, да со кня­зем Ива­ном Мень­шим да со кня­зем Гри­го­ри­ем в Орза­ма­се, в Суз­да­ле, на Епи­фа­ни, в Вязь­ме на 548 чети; да тово ж поме­стья в Орза­ма­се на 150 чети дати бояри­на кня­зя Гри­го­рья Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го доче­ри кнж. Ефро­си­нье на про­жи­ток...».138 По гра­мо­те 1629/30 г. вдо­ве кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнг. Марье вме­сте с сыно­вья­ми доста­лись поме­стья мужа в Арза­мас­ском (405 четв.) и Вязем­ском (в Вол­стен­ском ст. 50 четв.) у.; кро­ме того, кн. Федо­ру, Ива­ну (Мень­шо­му) и Гри­го­рию Гри­го­рье­ви­чам Ромо­да­нов­ским доста­лись по полю­бов­но­му раз­де­лу со стар­ши­ми бра­тья­ми (Васи­ли­ем Гри­го­рье­ви­чем и др.) отцов­ская вот­чи­на в Арза­мас­ском у. (в Залес­ном ст. с. Лопа­ти­но, 545 четв.), а так­же упо­мя­ну­тая выше ста­рин­ная вот­чи­на в Ста­ро­дуб­ском у. с. Бого­яв­лен­ская сло­бод­ка, кото­рой они вла­де­ли вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми (на долю Ф. Г., И. Г. и Г. Г. Ромо­да­нов­ских при­хо­ди­лось 19 четв.).139

Доче­ри кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кнж. Евфро­си­нье доста­лись отцов­ские поме­стья в Арза­мас­ском (98 четв.) и Ста­ро­дуб­ском (52 четв.) у.140

47/35. Кн. Иван Ива­но­вич Боль­шой (1606,—1610.01.15)

стольник(1607) без­детн. 1С:Ив.Петр. :Марфа.Вас. ВОЛКОНСКАЯ

В родо­слов­цах у кн. И. П. Ромо­да­нов­ско­го упо­ми­на­ют­ся сыно­вья Иван Боль­шой и Иван Мень­шой Ива­но­ви­чи. При царе Миха­и­ле про­сле­жи­ва­ет­ся служ­ба толь­ко одно­го Ива­на Ива­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, по всей веро­ят­но­сти — Ива­на Мень­шо­го. Как И. И. Мень­шой Ромо­да­нов­ский он упо­ми­на­ет­ся ино­гда в раз­ря­дах (ДР. Т. I. Стб. 983,987, 992,993,996). И. И. Боль­шой Ромо­да­нов­ский, оче­вид­но, умер еще до 1615/16 г. В дозор­ной кни­ге 1616/17 г. Кра­пи­вен­ско­го у. упо­ми­на­ет­ся поме­стье вдо­вы кнг. Ори­ны «княж Ива­нов­ской кня­ги­ни Ромо­да­нов­ско­го» (ПК 499. Л. 102 об.); поме­стье кнг. Ори­ны «княж Ива­но­вой кня­ги­ни Ромо­да­нов­ско­го» упо­ми­на­ет­ся в дозор­ных кни­гах Одо­ев­ско­го у. 1615/16 г. (Там же. Л. 559). В пис­цо­вой кни­ге Солов­ско­го у. 1628–1629 гг. за кн. И. И. (оче­вид­но, Мень­шим) Ромо­да­нов­ским зна­чи­лось поме­стье «сно­хи ево вдо­вы Ори­ны княж Ива­но­вой кня­ги­ни Ромо­да­нов­ско­го» с. Проскур­ни­но (РНБ. OP. F.IV. № 465. Л. 4); это село зна­чи­лось за кнг. Ари­ной, Ива­нов­ской женой Ромо­да­нов­ско­го в пла­теж­ни­це Солов­ско­го у. 1619/20 г. (ПК 488. Л. 107).

∞, Ири­на

48/35. Гри­го­рий Ива­но­вич (1610,—16)

помещ. без­детн. 2С:Ив.Петр. :Марфа.Вас. ВОЛКОНСКАЯ

49/35. КН. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ (1614,–март 1675)

боярин(1658) окольничий(1648) 3С:Ив.Петр. :Марфа.Вас. ВОЛКОНСКАЯ.
боярин. Впер­вые упо­ми­на­ет­ся в 1616 г. Извест­но, что кн. И. И. Ромо­да­нов­ский был пожа­ло­ван высо­ким помест­ным окла­дом в 1000 четей «при царе Васи­лье в 118‑м году за служ­бу и за смерть, что отца ево уби­ли воры в Цари­цыне, как отец ево послан был от царя Васи­лья в Кизыл­ба­ши в посоль­стве» (Бояр­ская кни­га 1627 г. С. 28–29). В 1628 г. назна­чен пер­вым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка в Кра­пив­ну, в 1633 г. — пер­вый вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Туле, где им успеш­но были отра­же­ны три татар­ских набе­га, за что полу­чил в награ­ду поме­стье. Затем слу­жил при дво­ре. В 1650 г. на обе­де у госу­да­ря мест­ни­чал с околь­ни­чим Бутур­ли­ным за место за сто­лом. Царь при­знал его непра­вым и поса­дил в тюрь­му на два дня. В 1654 г. был вое­во­дой в Ябло­но­ве, где ему были под­чи­не­ны вое­во­ды дру­гих окрест­ных горо­дов и пору­че­но сле­дить за тата­ра­ми. Дея­тель­ность его была, оче­вид­но, при­зна­на полез­ной, и в 1657 г. он был пожа­ло­ван из околь­ни­чих в бояре.

Столь­ник (с 1606/07), 1‑й вое­во­да в Том­ске (1635–39, в 1638 фак­ти­чес­ки ут­ра­тил власть), на Дви­не (1643–45), в Яб­ло­но­ве (1654). 1‑й су­дья Вла­ди­мир­ской и Га­лиц­кой че­тей (1649–51). 15 июля 1614 г. был послу­хом в дан­ной кня­зя Ю. Д. Хво­ро­сти­ни­на на село Кле­мен­тье­во с дерев­ня­ми в Углич­ском уез­де (Шума­ков С.А. Углич­ские акты (1400–1749). М., 1899. С. 81–83).

Родо­вые вот­чи­ны в пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. Ста­ро­дуб­ско­го у. зна­чат­ся (по жало­ван­ной гра­мо­те царя Васи­лия, по выпи­си с дозор­ных книг 1620–1621 гг. и по при­пра­воч­ным кни­гам 1575 г.) за пле­мян­ни­ком кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го кн. Ива­ном Ива­но­ви­чем Ромо­да­нов­ским (сыном кн. Ива­на Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, уби­то­го в 1607 г.) — быв­шая вот­чи­на кн. Г. П. и И. П. Ромо­да­нов­ских «сель­цо, что была пуст. Ала­тар-Тере­нин­ское сели­ще, а Оки­ши­но и Бого­ро­диц­кое тож на реке Таре», погост на Дебрин­ском озе­ре, а так­же три жере­бья упо­мя­ну­то­го выше с. Пет­ров­ско­го-Пазу­хи­на (все­го — погост, три жере­бья села, сель­цо, 14 дере­вень, 2 почин­ка и 58 пусто­шей, 2210 четв.).141 С. Пет­ров­ское-Пазу­хи­но (все­го с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми око­ло 2800 четв. зем­ли), кото­рое было пожа­ло­ва­но Ромо­да­нов­ским (оче­вид­но, кн. Гри­го­рию Пет­ро­ви­чу и его пле­мян­ни­ку Ива­ну Ива­но­ви­чу Ромо­да­нов­ским) при царе Васи­лии в 1609/10 г. В пис­цо­вых кни­гах 1628–1630 гг. ука­за­но, что с. Пет­ров­ское-Пазу­хи­но преж­де было в вот­чине за кн. Миха­и­лом Юрье­ви­чем Ромо­да­нов­ским.142 Кн. М. Ю. Ромо­да­нов­ский-Нор­ков не был близ­ким род­ствен­ни­ком кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го и его пле­мян­ни­ка И. И. Ромо­да­нов­ско­го (при­хо­дил­ся Г. П. Ромо­да­нов­ско­му дво­ю­род­ным дядей). М. Ю. Ромо­да­нов­ский ум. еще где-то в 40‑х гг. XVI в., а его Ста­ро­дуб­ская вот­чи­на с. Пет­ров­ское была тогда отпи­са­на на царя.143 Пожа­ло­ва­ние кн. Г. П. и И. И. Ромо­да­нов­ским при царе Васи­лии этой вот­чи­ны явля­лось ско­рее не воз­вра­ще­ни­ем им их родо­вой вот­чи­ны, а осо­бым пожа­ло­ва­ни­ем за вер­ную службу.

За пле­мян­ни­ком кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го Ива­ном (Меньшим)474 Ива­но­ви­чем Ромо­да­нов­ским, как гово­ри­лось выше, чис­ли­лись вот­чи­ны в родо­вом Ста­ро­дуб­ском у. (все­го 2210 четв.), основ­ную часть кото­рых состав­ля­ла вот­чи­на, пожа­ло­ван­ная ему при царе Васи­лии Шуй­ском в 1609/10 г. Извест­ны его выслу­жен­ная вот­чи­на за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» в Арза­мас­ском у. (с. Архан­гель­ское, что была д. Мок­са в Залес­ном ст., 200 четв.)475 и при­да­ная (полу­чен­ная от тестя бояри­на П. П. Голо­ви­на) вот­чи­на в Илме­хоц­ком ст. Вла­ди­мир­ско­го у. (300 четв.),476 вот­чи­на в Ала­тыр­ском у. (оче­вид­но, выслу­жен­ная, все­го 70 четв.),477 а так­же поме­стья в Ала­тыр­ском, Арза­мас­ском, Мос­ков­ском, Одо­ев­ском (за кн. И. И. Мень­шим?) и Солов­ском у.478 По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за кн. И. И. Ромо­да­нов­ским чис­ли­лось все­го 3207 четв. помест­ной и вот­чин­ной зем­ли и 146 дво­ров, не счи­тая поме­стья и вот­чи­ны в Ала­тыр­ском у. и поме­стья в Одо­ев­ском у.479

475 ПК 7040. Л. 391 об. — Преж­де, в 1616 г., д. Мок­са (80 четв.) нахо­ди­лась за кн. И. И. Ромо­да­нов­ским в поме­стье (АПА. С. 565–566). 476 ПК 608. Л. 447 об. 477 РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 5. Л. 17. 478 ПК 7040. Л. 305; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 263; РНБ. OP. F. IV. № 465. Л. 4; ПК 488. Л. 107,464,559 об.; ПК 524. Л. 187,189; ПК 9806. Л. 444; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 4. Л. 578 об.; ЗВК. С. 883. 479 РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 78.

Покоління VI (XXІІ)

КН. КИРИЛЛ АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (1560?,–1585-до)

мла­де­нец, сын Афа­на­сия Андре­еви­ча и Евпрак­сии Полу­ек­тов­ны Долматовой.

КН. МИХА­ИЛ АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (1560?)

мла­де­нец, сын Афа­на­сия Андре­еви­ча и Евпрак­сии Полу­ек­тов­ны Долматовой.

КН. ФЕДОР АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (–1571-до)

мла­де­нец, сын Афа­на­сия Андре­еви­ча и Евпрак­сии Полу­ек­тов­ны Долматовой.

КН. ЮРИЙ АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (1560?,–1585-до)

мла­де­нец, сын Афа­на­сия Андре­еви­ча и Евпрак­сии Полу­ек­тов­ны Долматовой.

КНЖ. ТАТЬЯ­НА АФА­НА­СЬЕВ­НА (–1571-до)

мла­де­нец, дочь Афа­на­сия Андре­еви­ча и Евпрак­сии Полу­ек­тов­ны Долматовой.

КН. АРТЕ­МИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1646)

дворов.сын-боярск. помещ.-Торжок‑у.

КН. СЕМЕН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1646)

дворов.сын-боярск.вотч.-Торжок‑у.

Кн. Иван Ива­но­вич Боль­шо­го-сын кн. (1686)

в 1686 помещ. 1С:Ив.Григ. Б.

Кн. Гри­го­рий Ива­но­вич кн. (1686)

в 1686 помещ. 2С:Ив.Григ. Б.

50/40. КН. ДМИТ­РИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1648,1682)

стольник(1648,1658) 1С:Вас.Григ. /ин.ВАРЛААМ/ М.

Ж., ПРАС­КО­ВЬЯ ИВА­НОВ­НА ПАНИ­НА (1674,1675).

КН. НИКИ­ТА ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1660,1682)

2С:Вас.Григ. /ин.ВАРЛААМ/ М.

КН. ЮРИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1658,1686)

стольник(1658) помещ. 3С:Вас.Григ. /ин.ВАРЛААМ/ М.

КН. СТЕ­ПАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1678, †1678/1682)

стольник(1678) без­детн. 4С:Вас.Григ. /ин.ВАРЛААМ/ М.

Ж., КНЖ. ЕВДО­КИЯ ФЁДО­РОВ­НА ГОЛИ­ЦЫ­НА, доче­ри кн. Алек­сея Андре­еви­ча Голицына.

54/45. КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ (1648,†1683)

сын Ива­на Ива­но­ви­ча М., комн. столь­ник (1658–1665.07.10), боярин (1665.07.10–1683), воев.Новг.(1674.12.20-). Упо­ми­на­ет­ся с 1648 г. как столь­ник. В 1654 г. сопро­вож­дал царя в Поль­ском похо­де. В 1655 г. был вое­во­дой в Моги­ле­ве, затем слу­жил при дво­ре. В 1667—1671 гг. воз­глав­лял Пуш­кар­ский при­каз, в 1673—1676 гг. был вое­во­дой в Казани.

слу­жил вое­во­дой и столь­ни­ком. В 1654 г. он нахо­дил­ся в госу­да­ре­вом пол­ку в поль­ском похо­де, вое­вал про­тив поля­ков и в дру­гие годы. В 1658 г. князь был послан к пат­ри­ар­ху Нико­ну с выго­во­ром от царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча. Затем он был вое­во­дой в Моги­ле­ве и Каза­ни, руко­во­дил Пуш­кар­ским при­ка­зом (1667–1671). В 1668 г. он полу­чил бояр­ство. Князь Юрий Ива­но­вич был круп­ным зем­ле­вла­дель­цем. В шести уез­дах он вла­дел 406 дворами.
Австрий­ский посол А. Мей­ер­берг (Мей­ерн), быв­ший в Рос­сии в 1661– 1663 гг., сооб­ща­ет, что князь Юрий Ромо­да­нов­ский, явля­ясь род­ствен­ни­ком царя с мате­рин­ской сто­ро­ны, поль­зо­вал­ся осо­бым дове­ри­ем Алек­сея Михайловича.
«С этим кня­зем, – заме­ча­ет австри­ец, – отли­ча­ю­щим­ся более силою лег­ко­го ост­ро­умия, неже­ли суж­де­ния, да и чуть не сверст­ни­ком царя, Алек­сей часто бесе­ду­ет по-при­я­тель­ски, сло­жив с себя суро­вую важ­ность вели­че­ства. Этот до сих пор бла­го­ра­зум­ный люби­мец не рас­пус­ка­ет боль­шо­го пару­са по вет­ру цар­ско­го рас­по­ло­же­ния к себе, а скром­но при­ни­ма­ет его малым, что­бы этот ветер не умчал его в откры­тое море зави­сти, впро­чем, не все­гда при­дер­жи­ва­ет­ся и низ­ких пес­ков без­бре­жья…» Оста­вим на сове­сти Мей­ер­бер­га отзыв об умствен­ных спо­соб­но­стях кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча. Одна­ко его пока­за­ние о том, что Ю. И. Ромо­да­нов­ский поль­зо­вал­ся осо­бым рас­по­ло­же­ни­ем царя, под­твер­жда­ет и П. Гор­дон, назы­ва­ю­щий его в «Днев­ни­ке» любим­цем царя.
Впро­чем, полу­чая зна­ки дове­рия и при­яз­ни, кня­зю Юрию Ива­но­ви­чу при­хо­ди­лось испы­ты­вать на себе про­яв­ле­ния цар­ско­го гне­ва – Алек­сей Михай­ло­вич был вспыль­чив, хотя и отход­чив. Изве­стен слу­чай, когда ино­зем­ные офи­це­ры, слу­жив­шие под коман­дой Ромо­да­нов­ско­го, оби­де­ли на рын­ке тор­гов­цев. Царь вызвал к себе кня­зя Юрия и сде­лал ему выго­вор, а когда тот начал оправ­ды­вать­ся, госу­дарь «в при­пад­ке гне­ва так оттас­кал его за боро­ду, что он не на шут­ку постра­дал». Впро­чем, подоб­ные экс­цес­сы не нару­ша­ли цар­ско­го дове­рия к кня­зю. Веро­ят­но, к фаво­ру кня­зя Юрия Ива­но­ви­чу у царя Алек­сея вос­хо­ди­ли те осо­бые отно­ше­ния, кото­рые сло­жи­лись меж­ду их сыновьями.

Ж., АНИ­СИЯ ИВА­НОВ­НА (1654).

55/46. Андрей Гри­го­рье­вич кн. (1668,–1686)

боярин(1682) без­детн. 1С:Григ.Григ.
В 1668 г. участ­во­вал в сра­же­нии вме­сте со сво­им отцом про­тив войск гет­ма­на Доро­шен­ка, был взят в плен и отправ­лен в Крым. В 1677 г. его вме­сте с бояри­ном В. Б. Шере­ме­те­вым при­вез­ли в Азов для раз­ме­на плен­ны­ми. Одна­ко пере­го­во­ры были без­ре­зуль­тат­ны­ми, и плен­ни­ков вновь зако­ва­ли в кан­да­лы и увез­ли обрат­но. Толь­ко в 1681 г. кня­зю П. И. Хован­ско­му уда­лось дове­сти пере­го­во­ры до жела­е­мо­го резуль­та­та и выку­пить плен­ных. В 1682 г. он при­нял уча­стие в Собо­ре о лик­ви­да­ции мест­ни­че­ства и под­пи­сал­ся на постановлении.

56/46. КН. МИХА­ИЛ ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ (*1653, †30.01.1713)

Сын бояри­на. С 1668 по 1678 г состо­ял при отце, коман­до­вав­шем Бел­го­род­ским пол­ком Впо­след­ствии боярин Воз­глав­лял Раз­бой­ный при­каз, вхо­дил в со став Рас­прав­ной пала­ты Бояр­ской думы С 168 5 по 1687 г вое­во­да в Пско­ве 17 сен­тяб­ря 1689 г назна­чен гла­вой Вла­ди­мир­ско­го суд­но­го при­ка­за, но в том же сен­тяб­ре опре­де­лен вое­во­дой в Киев, где нахо­дил­ся по 1692 г 7 мар­та 1697 г назна­чен коман­ду­ю­щим вой­ска­ми, направ­лен­ны­ми для помо­щи поль­ско­му коро­лю Авгу­сту II В октяб­ре 1698 г назна­чен в состав комис­сии по рас­сле­до­ва­нию выступ­ле­ния стрель­цов 1698 г В фев­ра­ле 1700 г назна­чен в Пала­ту об Уло­же­нии, в том же году крат­ко­вре­мен­но ссы­лал­ся в свои дерев­ни С 1705 по 1707 г воз­глав­лял Про­ви­ант­ский при­каз, затем коман­до­вал Бел­го­род­ским пол­ком В 1712 г назна­чен мос­ков­ским губернатором,

вотч.-Алексинский у., Калуж­ская при­пись вол., д.Кузьминки, 4/38,Крапивненский у., Кор­ниц­кий ст., д.Степановская, 7 дв.,Московский у., Мана­тьин и Быков ст., сцо Мужи­ло­во, 2 дв. вот., 2 дв. скот. 15 ч., 23/85,там же Рату­ев ст.,с.Вешняково, дв. вот. 1 ч., дв. кон., дв. скот. 2 ч., 21/26,там же с.Захарово, дв. вот. 4 ч., дв. скот. 4 ч., 10/25

2С:Григ.Григ.Петр-ча
боярин и вое­во­да, Мос­ков­ский губер­на­тор. В 1669 г. был уже столь­ни­ком. Слу­жил при отце и участ­во­вал с ним в похо­дах. В 25 лет пожа­ло­ван в бояре. С 1680 г. при­ни­мал посто­ян­ное уча­стие в при­двор­ной жиз­ни царя Федо­ра Алек­се­е­ви­ча, кото­рый отно­сит­ся к нему бла­го­склон­но. При воца­ре­нии Пет­ра I он остал­ся в кру­ге бли­жай­ших ко дво­ру лиц. В 1682 г. под­пи­сал­ся под поста­нов­ле­ни­ем Собо­ра об уни­что­же­нии мест­ни­че­ства. В 1685—1687 гг. был вое­во­дой в Пско­ве. Затем сно­ва был при дво­ре. В 1697 г. царь Петр напра­вил его в пол­ки на Литов­ской гра­ни­це, где ему при­шлось усми­рять стрель­цов, недо­воль­ных сво­ей служ­бой. В 1703 г. за Сум­ский поход князь полу­чил похваль­ную гра­мо­ту. В 1705—1707 гг. заве­до­вал Про­ви­ант­ским при­ка­зом, снаб­жая вой­ска всем необ­хо­ди­мым. В 1711 г. соби­рал в Пу-тив­ле дво­рян­ские пол­ки. В 1712 г. был назна­чен Мос­ков­ским губернатором.
Будучи чле­ном «Все­пья­ней­ше­го собо­ра», князь носил дан­ное ему Пет­ром I насмеш­ли­вое про­зви­ще «Прео­свя­щен­но­го Мишуры».

Млад­ший сын кня­зя Г. Г. Ромо­да­нов­ско­го Миха­ил в 1669 г. упо­ми­на­ет­ся в чине столь­ни­ка. Мно­гие годы он был вер­ным спо­движ­ни­ком отца, сра­жал­ся на Укра­ине с вра­га­ми Моск­вы, тата­ра­ми и тур­ка­ми. В 1678 г. князь Миха­ил Гри­го­рье­вич полу­чил бояр­ский чин.
В борь­бе меж­ду Мило­слав­ски­ми и Нарыш­ки­ны­ми Ромо­да­нов­ские, как уже гово­ри­лось выше, зани­ма­ли сто­ро­ну послед­них. После стре­лец­ко­го вос­ста­ния в стране было уста­нов­ле­но фор­маль­ное двое­вла­стие обо­их царей – Ива­на и Пет­ра. Одна­ко реаль­но власть при­над­ле­жа­ла царевне Софье. Цари­ца Ната­лья Кирил­лов­на Нарыш­ки­на с сыном Пет­ром и узким кру­гом при­бли­жен­ных уда­ли­лась в под­мос­ков­ное Пре­об­ра­жен­ское. Сре­ди сто­рон­ни­ков нарыш­кин­ско­го дво­ра до сво­ей кон­чи­ны в 1686 г. оста­вал­ся князь Андрей Гри­го­рье­вич Ромо­да­нов­ский. В 1682 г. князь Миха­ил Гри­го­рье­вич был назна­чен гла­вой Раз­бой­но­го при­ка­за, а в 1685–1687 гг. нахо­дил­ся на вое­вод­стве в Пско­ве. Воз­мож­но, пра­ви­тель­ни­ца не слу­чай­но стре­ми­лась уда­лить из Моск­вы это­го авто­ри­тет­но­го сто­рон­ни­ка моло­до­го Пет­ра. По воз­вра­ще­нии с вое­вод­ства, князь М. Г. Ромо­да­нов­ский был назна­чен гла­вой Вла­ди­мир­ско­го суд­но­го при­ка­за (1688).

Власть Софьи пала в 1689 г., и управ­ле­ние пере­шло к Нарыш­ки­ным. Моло­дой Петр в то вре­мя не при­да­вал осо­бо­го зна­че­ния госу­дар­ствен­ным делам, его увле­ка­ли воин­ские «поте­хи», пер­вые опы­ты пла­ва­ния на Яузе и Пле­ще­е­вом озе­ре, засто­лья в Ино­зем­ной сло­бо­де в кру­гу дру­зей. Одним из пер­вых назна­че­ний ново­го пра­ви­тель­ства ста­ла отправ­ка кня­зя М. Г. Ромо­да­нов­ско­го на вое­вод­ство в Киев. Хоро­шо зна­ко­мый с укра­ин­ски­ми дела­ми, он стал «госу­да­ре­вым оком» на Укра­ине, при­гля­ды­вая за гет­ма­ном И. С. Мазе­пой. Уже тогда вое­во­де посы­ла­ли доно­сы на гет­ма­на, но Мазе­па сумел оправ­дать­ся и убе­дить Ромо­да­нов­ско­го и мос­ков­ские вла­сти в сво­ей верности.
В 1692 г. Миха­ил Гри­го­рье­вич воз­вра­тил­ся в Моск­ву. Четы­ре года он про­вел в Москве, а в 1696 г. полу­чил новое назна­че­ние – идти в Вели­кие Луки на поль­ский рубеж, где встать с пол­ка­ми нов­го­род­ских дво­рян. Из-под Азо­ва к нему были посла­ны «не зай­мо­вая Моск­вы» стре­лец­кие пол­ки. Стрель­цы были утом­ле­ны дли­тель­ной служ­бой, после взя­тия турец­кой кре­по­сти Азо­ва они наме­ре­ва­лись отдох­нуть в Москве, а попа­ли вновь на служ­бу, на дру­гую окра­и­ну госу­дар­ства. Стрель­цы про­яви­ли непо­кор­ность – «с голо­ду», они бежа­ли в Моск­ву «бить челом» и, полу­чив жало­ва­нье, успо­ко­и­лись, одна­ко ненадолго.
Жало­ва­нья и запа­сов стрель­цам дава­ли так мало, что зача­стую им при­хо­ди­лось про­сить мило­сты­ню. За это мно­гие из стрель­цов были нака­за­ны батогами.
В мар­те 1698 г. 175 стрель­цов опять бежа­ли со служ­бы в Моск­ву. Они обра­ти­лись с жало­ба­ми на свое бед­ствен­ное состо­я­ние к началь­ни­ку Стре­лец­ко­го при­ка­за бояри­ну кня­зю И. Б. Тро­е­ку­ро­ву. Удо­ма бояри­на в Геор­ги­ев­ском пере­ул­ке собра­лась целая тол­па стрель­цов, и толь­ко после выда­чи им жало­ва­нья, при помо­щи сол­дат, вла­сти смог­ли выгнать стрель­цов из Моск­вы к их месту служ­бы. Одна­ко это было толь­ко нача­ло стре­лец­ко­го выступ­ле­ния. В мае 1698 г. четы­ре пол­ка были пере­ве­де­ны из Лук в Торо­пец. Стрель­цы наде­я­лись, что их вер­нут в Моск­ву, но это­го не про­изо­шло; пра­ви­тель­ство реши­ло раз­ве­сти пол­ки по раз­ным горо­дам. Кро­ме того, вышел указ о нака­за­нии стрель­цам, бегав­шим в Моск­ву в мар­те. Но когда коман­ду­ю­щий князь М. Г. Ромо­да­нов­ский попы­тал­ся аре­сто­вать бег­ле­цов, в пол­ках начал­ся бунт. Стрель­цы отби­ли сво­их това­ри­щей, отка­за­лись под­чи­нять­ся коман­ди­рам и на сове­те реши­ли всем вой­ском идти в Москву.
К это­му вре­ме­ни царь уже более года нахо­дил­ся за гра­ни­цей в соста­ве Вели­ко­го посоль­ства. По Москве полз­ли слу­хи, что он умер «за морем». Боль­шин­ство стрель­цов, дви­гав­ших­ся в Моск­ву, не име­ли ника­ких поли­ти­че­ских наме­ре­ний. Устав от поход­ной жиз­ни, они хоте­ли отдох­нуть и встре­тить­ся с жена­ми и детьми, одна­ко сре­ди зачин­щи­ков бун­та были и те, кто стре­мил­ся повто­рить собы­тия стре­лец­ко­го мяте­жа 1682 г. Они хоте­ли пере­бить бояр, гене­ра­лов, сол­дат и ино­зем­цев, убить Пет­ра, когда он вер­нет­ся из-за гра­ни­цы, и царе­ви­ча Алек­сея, осво­бо­дить из Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря царев­ну Софью и воз­ве­сти ее на пре­стол. При розыс­ке уда­лось уста­но­вить, что Софья из сво­е­го зато­че­ния вела какую-то пере­пис­ку с гла­ва­ря­ми мяте­жа, но ее содер­жа­ние оста­лось неизвестным.
Бояр­ская дума отпра­ви­ла про­тив мятеж­ни­ков во гла­ве с гене­ра­лис­си­му­сом и бояри­ном А. С. Шеи­ным и гене­рал-пору­чи­ком П. И. Гор­до­ном 3700 чело­век, в основ­ном, сол­дат Пре­об­ра­жен­ско­го и Семе­нов­ско­го пол­ков. Шеин раз­гро­мил стрель­цов под Вос­кре­сен­ским мона­сты­рем (Новый Иеру­са­лим) на реке Ист­ре. Мятеж­ни­ков при­ве­ли в Моск­ву, и начал­ся розыск. Впо­след­ствии Петр был в гне­ве на руко­во­ди­те­лей розыс­ка за то, что те, как ему каза­лось, про­ве­ли розыск «наско­ро», не выявив кор­ни мяте­жа и его свя­зи с дав­ним вра­гом царя – сест­рой Софьей. По при­го­во­ру Бояр­ской думы было каз­не­но 122 чело­ве­ка, 140 биты кну­том, а 1987 чело­век – сосланы.
Вече­ром 25 авгу­ста 1698 г. в Моск­ву при­был царь. После изве­стия о бун­те стрель­цов он спеш­но пре­рвал свое путе­ше­ствие и из Вены отпра­вил­ся в Моск­ву, пер­вые три дня не оста­нав­ли­ва­ясь даже на ночь. Вско­ре начал­ся новый розыск, пора­зив­ший моск­ви­чей, уже при­вык­ших к виду каз­ней и истя­за­ний на пло­ща­дях горо­да, сво­им мас­шта­бом и кровавостью.
Пет­ра инте­ре­со­ва­ли, преж­де все­го, поли­ти­че­ские кор­ни заго­во­ра. Стрель­цов нача­ли сво­зить в Моск­ву, и в Пре­об­ра­жен­ском при­ка­зе уси­лен­но зара­бо­та­ли пала­чи. Руко­во­дил след­стви­ем сам царь. В ходе рас­спро­сов, хотя и не уда­лось добыть убе­ди­тель­ных сви­де­тельств о при­част­но­сти царев­ны Софьи к вос­ста­нию, но, по край­ней мере, было уста­нов­ле­но, что царев­на поль­зо­ва­лась у стрель­цов попу­ляр­но­стью как веро­ят­ный кан­ди­дат на престол.
В сен­тяб­ре нача­лись новые каз­ни. В пер­вый же день каз­ней Петр I соб­ствен­но­руч­но отру­бил голо­вы пяти стрель­цам. Царь не толь­ко сам рубил голо­вы, но и застав­лял это делать так­же при­двор­ных и офи­це­ров. М. Г. Ромо­да­нов­ско­му было при­ка­за­но обез­гла­вить четы­рех стрель­цов – по одно­му из вве­рен­но­го ему пол­ка. Иные были коле­со­ва­ны на Крас­ной пло­ща­ди. Боль­шин­ство стрель­цов были пове­ше­ны. Их веша­ли не толь­ко на висе­ли­цах, но и на зуб­цах стен Бело­го горо­да (тогда роди­лась мрач­ная пого­вор­ка: «что зубец – то стре­лец»). Тро­их стрель­цов пове­си­ли под окна­ми кельи царев­ны Софьи в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре. Все­го было каз­не­но более тыся­чи человек.
Утих­ли ужа­сы рас­прав над стрель­ца­ми, и царь отпра­вил­ся в Воро­неж зани­мать­ся устрой­ством вер­фи для стро­и­тель­ства кораб­лей (вес­на 1699). Идея созда­ния рус­ско­го фло­та дав­но увле­ка­ла Пет­ра. В 1697–1698 гг. по его ука­зу были созда­ны «кум­пан­ства» – объ­еди­не­ния бога­тых слу­жи­лых и тор­го­вых людей для построй­ки на лич­ные сред­ства кораб­лей. Участ­во­вал в «кум­пан­стве» и князь М. Г. Ромо­да­нов­ский, на его день­ги стро­ил­ся «корабль бор­ко­лон». Мы не зна­ем, что было при­чи­ной, но во вре­мя воро­неж­ской поезд­ки Пет­ра Ромо­да­нов­ский чем-то вызвал «гнев и опа­лу» царя и был сослан под кара­у­лом в свою дерев­ню на Клязьме.
После воз­вра­ще­ния из Воро­не­жа царь вновь заин­те­ре­со­вал­ся рас­сле­до­ва­ни­ем стре­лец­ко­го мяте­жа. Для «розыс­ка» в Моск­ву был при­ве­зен князь Миха­ил Гри­го­рье­вич и были про­ве­де­ны очные став­ки бояри­на со стрель­ца­ми. «Розыск» не при­нес кня­зю непри­ят­но­стей, ему уда­лось оправ­дать­ся от обви­не­ний в пособ­ни­че­стве стрель­цам. Царь при­влек Ромо­да­нов­ско­го к состав­ле­нию ново­го сво­да зако­нов – Уло­же­ния, а с нача­лом Север­ной вой­ны мы вновь видим кня­зя Миха­и­ла Гри­го­рье­ви­ча в строю.
В 1703 г. он был награж­ден за Сум­ской поход, в 1705–1707 гг. воз­глав­лял Про­ви­ант­ский при­каз, ведав­ший снаб­же­ни­ем армии, а в 1711 г. соби­рал дво­рян­ские вой­ска в Путив­ле в свя­зи с воз­об­нов­ле­ни­ем вой­ны с Турцией.
В 1712 г. Ромо­да­нов­ский был назна­чен мос­ков­ским губер­на­то­ром. По ука­зу об обра­зо­ва­нии губер­ний (1709) в Мос­ков­скую губер­нию вошла огром­ная тер­ри­то­рия Цен­траль­ной Рос­сии – 39 горо­дов с уез­да­ми – Вла­ди­мир, Суз­даль, Колом­на, Сер­пу­хов, Калу­га, Можайск и дру­гие. Неко­то­рые из них нахо­ди­лись на рас­сто­я­нии более 300 верст от сто­ли­цы. Подоб­ное назна­че­ние было крайне ответ­ствен­ным и труд­ным, тем более в воен­ное время.
В новой долж­но­сти князь Миха­ил Гри­го­рье­вич всту­пил в кон­фликт с Сенатом.
Он доно­сил о при­тес­не­ни­ях и оби­дах, «чини­мых гос­по­да­ми сена­то­ра­ми», но Петр I не под­дер­жал губер­на­то­ра. На вре­мя управ­ле­ния Ромо­да­нов­ским Моск­вой пада­ет май­ский пожар 1712 г., после кото­ро­го кня­зю при­шлось вос­ста­нав­ли­вать сто­ли­цу, и про­ве­де­ние ука­за о моще­нии улиц. Вско­ре, 30 янва­ря 1713 г., князь Миха­ил Гри­го­рье­вич скончался.
Князь М. Г. Ромо­да­нов­ский не при­над­ле­жал к чис­лу близ­ких спо­движ­ни­ков царя, одна­ко неко­то­рое вре­мя был сво­им чело­ве­ком в ком­па­нии пет­ров­ских собу­тыль­ни­ков. Он вхо­дил в так назы­ва­е­мый Все­шу­тей­ший собор и носил дан­ное им Пет­ром I шут­ли­вое про­зви­ще «прео­свя­щен­но­го Мишу­ры» (от имени).

Ж., ГОЛО­ХВА­СТО­ВА ЕВДО­КИЯ ВАСИЛЬЕВНА.

хх/​49. КНЖ. УЛЬЯ­НА ИВА­НОВ­НА РОМО­ДА­НОВ­СКАЯ (* 1630‑е † 4.01.1692)

дочь Ива­на Ива­но­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го 144. 1651 полу­чи­ла от отца в д. Нос­ко­ве Влад­мр. у. 38 чет. 145. 1687 году, фев. в 23 день, кня­зьям Миха­и­лу и Бори­су Кура­ки­ным дано про­жи­точ­ное поместье
баб­ки их, вдо­вы кня­ги­ни Улья­ны, столь­ни­ка кня­зя Ива­но­вой дочери
Ромо­да­нов­ско­го, столь­ни­ка кня­зя Алек­се­е­вой жены Никитича
Одо­ев­ско­го, — в Костр. у., в Нере­хоц­кой вол., 11 1/
2 десят.; да
при­да­ных ее вот­чин: в Костр . у., в — Хор­ча­ко­ве ста­ну — сц.
Яко­влев­ское с пусто­ша­ми; в Елец­кой вол. — п. Юрце­во, Зби­ле­во, Кокош­ки­но ; в Поже­валь­ском ста­ну —д. Моклокова;
Нере­хоцк. вол. — д. Быко­ва ; в Суз­дальск. у., Стародубо -
Ряпо­лов­ско­го ста­на — сц. Ала­тырь; во Вла­димрск. у., Еро­пол­че­ской вол. — сц. Нос­ко­во, сц. Под­ду­бье, — паш­ни 840 1
/4 чет­вер­тей и 11
1/2 деся­тин» 146. 1678, вдова.

† 1692, янв. 4; погре­бе­на в Моск. Чудо­вом мон. 147.

«1705 году февр. 23, име­ние вдо­вы кня­зя Алек­сея Ники­ти­ча Одо­ев­ско­го Улья­ны Ивановны
рож­ден­ной Ромо­да­нов­ской, в Костр. у., и т. д. (пере­чис­ле­ние уса­деб)..., дано вну­кам ее, кн. Бори­су и Миха­и­лу Ива­но­ви­чам Кура­ки­ным» 148.

М., КН. АЛЕК­СЕЙ НИКИ­ТИЧ ОДО­ЕВ­СКИЙ, окольничий.

Покоління VII (XXII)

57/54. КН. ФЁДОР ЮРЬЕ­ВИЧ (1640–1717.09.17)

С:Юр.Ив.Ив-ча, князь-кесарь(1697–1717) комн.стольник(1705,1717) судья.Преобр.пр.(1717)Аптекар.пр.()Сибирск.пр.().

князь, рос. гос. дея­тель, ком­нат­ный столь­ник (не позд­нее 1675). Из ро­да Ро­мо­да­нов­ских, отец кн. И. Ф. Ромодановского. 

Впер­вые упо­мя­нут в до­ку­мен­тах в 1672. Уча­ст­во­вал в Чи­ги­рин­ских по­хо­дах. Был лич­но пре­дан Пет­ру I, поль­зо­вал­ся его не­ог­ра­ни­чен­ным до­ве­ри­ем. Гла­ва Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за (с сер. 1680‑х гг.). Над­зи­рал за ца­рев­ной Со­фьей Алек­се­ев­ной, за­клю­чён­ной Пет­ром I в Но­во­де­ви­чий мон. по­сле от­стра­не­ния её от вла­сти в 1689. Во вре­мя по­теш­ных по­хо­дов Пет­ра I иг­рал роль «ге­не­ра­лис­си­му­са» (1691–1694) и «ад­ми­ра­ла» (1694). Уча­ст­ник «Все­шу­тей­ше­го и Все­пья­ней­ше­го со­бо­ра»; но­сил ти­тул «кня­­зя-ке­­са­ря и ве­ли­че­ст­ва», про­из­во­дил Пет­ра I в чи­ны пол­ков­ни­ка (1706), ша­ут­бе­нах­та (1709), ви­­це-ад­­ми­ра­­ла (1714). Воз­глав­лял бо­яр­скую ко­мис­сию, управ­ляв­шую Мо­ск­вой в пе­ри­од пу­те­ше­ст­вия ца­ря с «Ве­ли­ким по­соль­ст­вом» 1697–98, ру­ко­во­дил по­дав­ле­ни­ем Стре­лец­ко­го вос­ста­ния 1698. Чл. Кон­си­лии ми­ни­ст­ров. Гла­ва Си­бир­ско­го и Ап­те­кар­ско­го при­ка­зов (1703–06). Управ­лял Ар­тил­ле­рий­ским при­ка­зом в от­сут­ст­вие Я. В. Брюса­ (1705–07).

В 1686–1717 воз­глав­лял Пре­об­ра­жен­ский при­каз. Во вре­мя частых отъ­ез­дов Пет­ра I в 1695–98 фак­ти­че­ски являл­ся пра­ви­те­лем стра­ны. с 1697 в веде­ние Ромодановск.было пере­да­но исклю­чи­тель­ное пра­во розыс­ка по делам о госу­дар­ствен­ных и поли­ти­че­ских пре­ступ­ле­ни­ях. В том же году Петр I при­сво­ил ему титул кн.-кесаря и Его Вели­че­ства С сере­ди­ны 80‑х вошел в груп­пу сто­рон­ни­ков Пет­ра Алек­се­е­ви­ча. Участ­ник всех его уве­се­ли­тель­ных и <потеш­ных> меро­при­я­тий. С 1686 и до кон­чи­ны воз­глав­лял Пре­об­ра­жен­ский при­каз. Поль­зо­вал­ся неогра­ни­чен­ным дове­ри­ем Пет­ра I и обла­дал огром­ной вла­стью. В пери­од Азов­ских похо­дов и <Вели­ко­го посоль­ства> 1697–1698 осу­ществ­лял фак­ти­че­ское управ­ле­ние госу­дар­ствен­ны­ми дела­ми. Отли­чал­ся чрез­мер­ной жесто­ко­стью в про­ве­де­нии след­ствия и орга­ни­за­ции каз­ней стрель­цов и дру­гих поли­ти­че­ских про­тив­ни­ков царя-рефор­ма­то­ра вотч.-Московский у., Рас­тов­ская вол.,с.Богородицкое, Кон­стан­ти­но­во тож,с.Поливаново, Мясо­едо­во тож, дв. вот. 1 ч., 5 дв. коню­хов 5 ч., дв. пса­ря 1 ч., 111/234, д.Жукова, крест. дво­ров нет, Рату­ев ст., д.Коршунова, Кости­на, 1/2,с.Рождественское, дв. вот., дв. кон. 4 ч., 18/22,с.Черенок, дв. вот. 6 ч., дв. скот., дво­ров крест. нет,Суздальский у., Ста­ро­дуб­ский ст.,с.Богоявленская Сло­бо­да, дв. вот. 2 ч., 104/429
князь-кесарь, вид­ней­ший рус­ский госу­дар­ствен­ный дея­тель. В 1686—1717 гг. воз­глав­лял Пре­об­ра­жен­ский при­каз, кро­ме кото­ро­го руко­во­дил Сибир­ским и Апте­кар­ским при­ка­за­ми. Во вре­мя вой­ны наблю­дал за литьем мор­тир и пушек, изго­тов­ле­ни­ем бомб и дру­го­го воен­но­го сна­ря­же­ния Петр I, отпра­вив­шись в 1697 г. за гра­ни­цу, вве­рил управ­ле­ние госу­дар­ством Федо­ру Юрье­ви­чу, при­сво­ив ему титул кня­зя-кеса­ря и Его Вели­че­ства. Он так­же дол­жен был наблю­дать за быв­шей пра­ви­тель­ни­цей царев­ной Софьей.

Бес­пре­дель­но пре­дан­ный Пет­ру I, Федор Юрье­вич поль­зо­вал­ся неогра­ни­чен­ным дове­ри­ем царя и обла­дал огром­ной вла­стью, осо­бен­но после пере­да­чи в его веде­ние в 1697 г. исклю­чи­тель­но­го пра­ва розыс­ка по делам о госу­дар­ствен­ных и поли­ти­че­ских пре­ступ­ле­ни­ях. Во вре­мя частых отъ­ез­дов Пет­ра I в 1695—1696 гг. (Азов­ские похо­ды) и 1697—1698 гг. (Вели­кое посоль­ство) он фак­ти­че­ски являл­ся пра­ви­те­лем стра­ны. При про­из­вод­стве след­ствия отли­чал­ся исклю­чи­тель­ной жесто­ко­стью. Он так же, как и фельд­мар­шал граф Б. П. Шере­ме­тев, имел пра­во вхо­дить в каби­нет Пет­ра I в любое вре­мя без доклада.

В домаш­ней жиз­ни отли­чал­ся необык­но­вен­но стро­гим нра­вом и при­дер­жи­вал­ся ста­ро­рус­ских обы­ча­ев. Так как его сын Иван был женат на Ана­ста­сие Федо­ровне Сал­ты­ко­вой, сест­ре жены царя Иоан­на V, то Федор Юрье­вич был близ­ким свой­ствен­ни­ком Пет­ра I, кото­рый в сво­их пись­мах вели­чал его «Ваше Величество».
Ж. Евдо­кия Васи­льев­на 54
58/56. Андрей Михай­ло­вич (1682–1712)
комн.стольник(1706,1710) без­детн. С:Мих.Григ.
Ж. кнж. Ана­ста­сия Бори­сов­на Голи­цы­на (1705,1723), дочь Бори­са Алек­се­е­ви­ча Голи­цы­на, вдо­ва вотч.-Арзамасский у., Соба­кин ст.,с.Ветошкино, 33/134,с.Лопатино, дв. вот. 5 ч., 73/307, д.Орехов Почи­нок, 28/134, д.Ромодановка, 3/5, д.Сурки, 55/269.

58а Надеж­да

М. Пятов Кирилл Иванович.

58б кн. Ната­лья Андре­ев­на Ромо­да­нов­ская (1705,1717)

1717-деви­ца вотч.-Арзамасский у., Соба­кин ст., д.Орлова, 27/141.

М. Ана­то­лий Бори­со­вич Салтыков.

Покоління VIII (XXIII)

59/57. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ РОМО­ДА­НОВ­СКИЙ (1701, † 1730)

комн.стольник(1706,1710) После смер­ти отца в 1717 воз­ве­ден Пет­ром I в зва­ние кня­зя-кеса­ря. с 1725 дей­стви­тель­ный стат­ский сов., с 1727 мос­ков­ский ген.-губернатор. 1729 вышел в отстав­ку С:Фед.Юр.

После смер­ти его отца, Федо­ра Юрье­ви­ча, Петр I воз­вел Ива­на Федо­ро­ви­ча в зва­ние кня­зя-кеса­ря. Ека­те­ри­на I в 1725 г. при­сво­и­ла ему чин дей­стви­тель­но­го стат­ско­го совет­ни­ка. В 1727 г. Петр II назна­чил его гене­рал-губер­на­то­ром Моск­вы. Через два года он вышел в отставку.
Подоб­но сво­е­му отцу, он при­дер­жи­вал­ся ста­рин­но­го обра­за жиз­ни, был таким же пря­мо­душ­ным, но отли­чал­ся кро­то­стью нра­ва и добродушием.

Со смер­тью кня­зя-кеса­ря Ива­на Федо­ро­ви­ча в 1730 г. род Ромо­да­нов­ских пре­сек­ся. В 1798 г. импе­ра­тор Павел I раз­ре­шил сена­то­ру Нико­лаю Ива­но­ви­чу Лады­жен­ско­му (ум. 1803), мать кото­ро­го Ека­те­ри­на Андре­ев­на была урож­ден­ная княж­на Ромо­да­нов­ская, при­нять ее фами­лию и потом­ствен­но име­но­вать­ся кня­зем Ромодановским-Ладыженским.
Князь Иван Федо­ро­вич Ромо­да­нов­ский при жиз­ни отца был его помощ­ни­ком по управ­ле­нию Пре­об­ра­жен­ским при­ка­зом. В сен­тяб­ре 1698 г. он участ­во­вал в розыс­ке по делу о стре­лец­ком мяте­же. После кон­чи­ны отца он обра­тил­ся к Пет­ру I «со все­го­рест­ны­ми сле­за­ми о конеч­ном сирот­стве», про­ся не оста­вить пожа­ло­вать его батюш­ки­ным «наслед­ством». Царь внял чело­бит­ной и закре­пил за сыном долж­ность руко­во­ди­те­ля Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за (с 1720‑х гг. – кан­це­ля­рии). Более того, на сына пере­нес Петр I и «игру в князя-кесаря».
Одна­ко Иван Ромо­да­нов­ский был менее зна­чи­тель­ной лич­но­стью, чем его отец. В его управ­ле­ние Пре­об­ра­жен­ским при­ка­зом роль глав­но­го сыск­но­го орга­на госу­дар­ства пере­хо­дит к Тай­ной кан­це­ля­рии, учре­жден­ной Пет­ром I в 1718 г. по слу­чаю нача­ла розыс­ка над царе­ви­чем Алек­се­ем. После смер­ти Пет­ра I интен­сив­ность розыск­ной дея­тель­но­сти пада­ет, и в 1726 г. Ека­те­ри­на I рас­по­ря­ди­лась лик­ви­ди­ро­вать Тай­ную кан­це­ля­рию и пере­дать ее дела и штат в веде­ние Ромо­да­нов­ско­го. Новые вея­ния, новые люди и реор­га­ни­за­ции управ­ле­ния после смер­ти Пет­ра I были не по душе кня­зю-кеса­рю Ива­ну Федо­ро­ви­чу, и в 1728 г. он отка­зал­ся от управ­ле­ния Пре­об­ра­жен­ской кан­це­ля­ри­ей под пред­ло­гом нездоровья.
Одно­вре­мен­но с управ­ле­ни­ем Пре­об­ра­жен­ской кан­це­ля­ри­ей, Иван Федо­ро­вич, как и его отец, ведал мно­ги­ми дела­ми, каса­ю­щи­ми­ся преж­ней сто­ли­цы – Моск­вы. В 1719–1724 гг. он был «глав­ным началь­ни­ком» Моск­вы, во гла­ве кото­рой нахо­ди­лись вице-губер­на­то­ры И. Л. Вой­ков и П. И. Велья­ми­нов-Зер­нов. В ука­зе Вер­хов­но­го Тай­но­го сове­та от 8 мая 1727 г. на кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча были воз­ло­же­ны обя­зан­но­сти мос­ков­ско­го губер­на­то­ра. На вре­мя управ­ле­ния Ромо­да­нов­ским Моск­вой к ней вновь пере­хо­дит зна­че­ние столицы.

6 мая 1727 г. скон­ча­лась импе­ра­три­ца Ека­те­ри­на I. Ромо­да­нов­ский начал свое вступ­ле­ние в долж­ность губер­на­то­ра с при­ве­де­ния моск­ви­чей к при­ся­ге ново­му губер­на­то­ру – Пет­ру II, вну­ку Пет­ра I и сыну несчаст­но­го царе­ви­ча Алек­сея. В фев­ра­ле 1728 г. юный госу­дарь в сопро­вож­де­нии дво­ра при­был в Моск­ву для коро­на­ции. Мос­ков­ская жизнь увлек­ла Пет­ра II, и он не торо­пил­ся воз­вра­щать­ся в Петер­бург, про­во­дя вре­мя в охо­тах в под­мос­ков­ных уго­дьях, балах и иных раз­вле­че­ни­ях. Все управ­ле­ние госу­дар­ством сосре­до­то­чи­лось в ста­рой сто­ли­це. Ромо­да­нов­ский к тому вре­ме­ни уже достиг пре­клон­но­го воз­рас­та, его одо­ле­ва­ли раз­лич­ные болез­ни. Кня­зю было труд­но ужить­ся в кипя­щем водо­во­ро­те госу­дар­ствен­ных дел и при­двор­ных интриг, напол­нив­ших Моск­ву. В 1729 г. он подал в отстав­ку, а в сле­ду­ю­щем году скон­чал­ся и был похо­ро­нен в Геор­ги­ев­ском мона­сты­ре на Никит­ской ули­це в Москве.

~ Ана­ста­сия Фёдо­ров­на Сал­ты­ко­ва (–1735,†СПб.,Ал.-Нев.Лавра,Благовещ.ц‑вь) Дочь Федо­ра (Алек­сандра) Сал­ты­ко­ва Пет­ро­ви­ча, сест­ра цари­цы Прас­ко­вьи Федо­ров­ны, жена <князь-кеса­ря> Ф. Ю. Ромодановского.
бездетн.

59а Кн. Фео­до­сия Федо­ров­на (1690?)

2Д:Фед.Юр.

~ М. Лопу­хин Авра­ам Фёдорович.

59б Ири­на Федоровна

М. Шере­ме­тев Васи­лий Васильевич.

60 Ека­те­ри­на Андре­ев­на кнж. (1712)

Ее млад­ший сын – Ни­ко­лай Ива­но­вич Ла­ды­жен­ский [1746–10(22).7.1803], ген. от инф. (1797), д. тайн. сов. (1797). С 1762 на во­ен. служ­бе, с 1780‑х гг. чл. Во­ен. кол­ле­гии. Се­на­тор (1797–1800). Ука­зом имп. Пав­ла I от 8(19).4.1798 ему бы­ло раз­ре­ше­но по­том­ст­вен­но име­но­вать­ся кня­зем Ро­­мо­­да­­но­в­ским-Ла­­ды­­­жен­ским. С 1800 в от­став­ке. Его сын – князь (с 1798) Алек­сандр Ни­ко­лае­вич Ро­­мо­­да­­но­в­ский-Ла­­ды­­­жен­ский (1764 – не ра­нее 1806), ген.-л. (1799), с 1783 на во­ен. служ­бе, ком. Орен­бург­ско­го дра­гун­ско­го пол­ка (1795–97), шеф ки­ра­сир­ско­го пол­ка сво­его име­ни (с 1801 Ма­ло­рос­сий­ский ки­ра­сир­ский полк) (1797–98, 1799–1806) и ки­ра­сир­ско­го пол­ка сво­его име­ни (впо­след­ст­вии Харь­ков­ский ки­ра­сир­ский полк) (1798–99). Во 2‑й пол. 19 в. со смер­тью его сы­но­вей род кня­зей Ро­­мо­­да­­но­в­ских-Ла­­ды­­­жен­ских в муж­ском по­ко­ле­нии пресёкся.

М. Иван Пет­ро­вич Лады­жен­ский 58

60а Мар­фа Андреевна

вла­де­ли­ца с. Юркино.

М. Зер­нов Пётр Вельяминович

60б Анна Андре­ев­на кнж. (1705,1717)

1717- деви­ца вотч.-Арзамасский у., Соба­кин ст., д.Орлова, 27/141
дво­ю­род­ная сест­ра импе­ра­три­цы Анны Иоанновны.

Кн. Прас­ко­вия Андре­ев­на Ромо­да­нов­ская (1709–,1755)

деви­ца Д:АНДР.Мих.

Покоління IX (XXIV)

КЖ. ЕКА­ТЕ­РИ­НА ИВА­НОВ­НА (22.11(3.12).1701–20(31).5.1791)

Сва­дьба была пыш­но отпразд­но­ва­на в Москве с уча­сти­ем царя, кото­рый испол­нял на сва­дьбе роль мар­ша­ла, т. е. глав­но­го рас­по­ря­ди­те­ля цере­мо­нии. Импе­ра­три­ца игра­ла роль поса­же­ной мате­ри невесты.
Сохра­ни­лось подроб­ное опи­са­ние тор­же­ства, остав­лен­ное голь­ш­тейн­ским камер-юнке­ром Ф. В. Берх­голь­цем. Он опи­сы­ва­ет не толь­ко пыш­ность и рос­ко­ше­ство цере­мо­нии, пира и фей­ер­вер­ка, но и любо­пыт­ные подроб­но­сти про­ис­хо­див­ше­го. «Будучи… в пре­крас­ном рас­по­ло­же­нии духа, госу­дарь шутил с одним из сво­их ден­щи­ков, имен­но с моло­дым Бутур­ли­ным, и давал ему свой боль­шой мар­шаль­ский жезл под­ни­мать за один конец вытя­ну­той рукою; но тот не мог это­го сде­лать. Тогда его вели­че­ство, зная, как силь­на рука у импе­ра­три­цы, подал ей через стол свой жезл. Она при­вста­ла и с необык­но­вен­ной лов­ко­стью несколь­ко раз под­ня­ла его над сто­лом пря­мою рукою, что всех нема­ло уди­ви­ло». Поз­же Петр I поже­лал открыть в зале для тан­цев окно, посколь­ку ему пока­за­лось, что там слиш­ком жар­ко. Когда же выяс­ни­лось, что окно заби­то гвоз­дя­ми, импе­ра­тор велел подать ему топор «и рабо­тал сам до тех пор, пока, нако­нец, при помо­щи двух малень­ких сво­их ден­щи­ков, таки добил­ся, что мог вынуть раму». «По окон­ча­нии фей­ер­вер­ка, – пишет далее Берх­гольц, – начал­ся про­щаль­ный танец неве­сты. Импе­ра­тор, как мар­шал, весе­ло пры­гал впе­ре­ди со сво­им боль­шим жез­лом и отвел тан­це­вав­ших в спаль­ню ново­брач­ной, где еще несколь­ко вре­ме­ни пили за сто­лом, кото­рый в таких слу­ча­ях все­гда ста­вит­ся там с сла­стя­ми и за кото­рый садят­ся все сва­деб­ные род­ные, не вста­вая обык­но­вен­но до тех пор, пока жени­ха не спо­ят совер­шен­но (по здеш­не­му обы­чаю, он непре­мен­но дол­жен на первую ночь лечь в постель пья­ный). Впро­чем, на этот раз моло­дой деше­во отде­лал­ся, да и пир в спальне про­дол­жал­ся недолго».
Этот брак при­нес доче­ри кня­зя-кеса­ря нема­ло горя. Граф Миха­ил Гав­ри­ло­вич выдви­нул­ся в прав­ле­ние Анны Лео­поль­дов­ны и достиг чина каби­нет-мини­стра и вице-канц­ле­ра. Он имел боль­шое вли­я­ние на пра­ви­тель­ни­цу и сопер­ни­чал со все­мо­гу­щим А. И. Остер­ма­ном, наме­ре­ва­ясь создать анти­не­мец­кую пар­тию при дво­ре. Голов­кин гото­вил про­ект объ­яв­ле­ния Анны Лео­поль­дов­ны импе­ра­три­цей, но пере­во­рот Ели­за­ве­ты Пет­ров­ны 21 нояб­ря 1741 г. раз­ру­шил его надеж­ды. Голов­кин был обви­нен в госу­дар­ствен­ных пре­ступ­ле­ни­ях и при­го­во­рен к смерт­ной каз­ни, кото­рую новая госу­да­ры­ня заме­ни­ла ссыл­кой в Якутию.
Гра­фи­ня Ека­те­ри­на Ива­нов­на доб­ро­воль­но после­до­ва­ла за мужем в ссыл­ку, хотя Ели­за­ве­та Пет­ров­на пред­ла­га­ла ей остать­ся при дво­ре, обе­щая сохра­нить за ней зва­ние статс-дамы. Дол­гие годы про­ве­ли Голов­ки­ны в ссыл­ке в Сред­не­ко­лым­ске. Мест­ное пре­да­ние гово­рит, что ссыль­ных стро­го сте­рег­ли, раз­ре­шая выхо­дить толь­ко в цер­ковь. Более того, в вос­кре­се­нье и празд­ни­ки Миха­и­ла Гав­ри­ло­ви­ча, даже боль­но­го, насиль­но при­во­ди­ли в цер­ковь, что­бы он слу­шал, как свя­щен­ник после литур­гии чита­ет обви­ни­тель­ный акт и при­го­вор. В это вре­мя сол­да­ты «при­став­ля­ли шты­ки к гру­ди поли­ти­че­ско­го преступника».
После смер­ти мужа гра­фи­ня Ека­те­ри­на Ива­нов­на воз­вра­ти­лась в Моск­ву. Позд­нее, в 1767 г., ей уда­лось пере­вез­ти тело в Моск­ву и похо­ро­нить на родо­вом некро­по­ле в Геор­ги­ев­ском мона­сты­ре. Гра­фи­ня про­жи­ла дол­гую жизнь, поль­зу­ясь глу­бо­ким ува­же­ни­ем и почте­ни­ем моск­ви­чей, и умер­ла в 1791 г. К это­му вре­ме­ни хоро­нить в цен­траль­ных мона­сты­рях Моск­вы было запре­ще­но, и Е. И. Голов­ки­на была упо­ко­е­на в Зна­мен­ской церк­ви Спа­со-Анд­ро­ни­ко­ва монастыря.

~ жена с 1722 Миха­и­ла Гав­ри­ло­ви­ча Головкина

Без места в росписи

Ромо­да­нов­ская Мария Нико­ла­ев­на кнг. (17) ~к. помещ.-Ставрополь‑у.(Самара-губ.) Д:: ф.430 оп.1 д.1720 л.4, д.1725 л.77
Ромо­да­нов­ская Мар­фа ино­ка кнг. (–1530+до) ~к.Алдр.Мих. Ромодановский
Ромо­да­нов­ская Татья­на кнг. (1542) помещ. ~к. Ромодановский.

Документы

№ 1

1491 г. апре­ля 26. — Куп­чая кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го у Федо­ра Кожу­ха Сели­фо­но­ва на дерр. Чюри­ло­во и Лоб­ко­во в Камен­ском ст., Мос­ков­ско­го у.

Спи­сок кон. 70‑х — нач. 80‑х гг. XVII в.

ЦГИА СССР, ф. 834, оп. 4. № 1517, лл. 43–44.

Спи­сок с куп­чие на Чюри­ло­во да на Лобково.

Се яз, князь Иван Васи­лье­вич Ромо­да­нов­ско­го, купил есми у Федо­ра у Кожу­ха Сели­фо­но­ва сына, да у его детей, у Олек­сей­ца, да у Мити­цы его куп­лю, зем­лю бояр­скую, Чюри­ло­во да Лоб­ко­во, в Мос­ков­ском уез­де в Камен­ском ста­ну на реч­ке на Пех­ре. А дал есми им на той зем­ле три­нат­цать руб­лев, да [по]полнка (В ркп. пер­вый слог «по» про­пу­щен) коро­ву. А купил есми себе и сво­им детем впрок без выку­па, а купил есми и с лесом, и с луги, и с пожня­ми, куды соха, и коса, и топор, и серп ходи­ли, и со всем с тем, что к той зем­ле потяг­ло из ста­ри­ны. А отвод той зем­ле дали по Ива­но­ву зем­лю по Ива­но­ва Олу[м]повского (В ркп. «Олу­по­в­ско­го», сле­ду­ет читать — «Олум­по­в­ско­го» (см. пред­ше­ству­ю­щий акт)) да по Фоми­ну зем­лю Дер­но­ву, да по Воло­ди­ну зем­лю Онцы­фо­ро­ва по гра­нем, по боло­ту посе­ре­ди по Осоч­ниц­кую зем­лю, да по Олек­се­е­ву зем­лю Гол­ча­но­ва. А боло­то в моей сто­роне, а обо­шло вкруг тое зем­ли болота.

А на то послу­си: Иван Семе­нов сын Сары­чи­на, да Гри­го­рей Бурец Олек­се­ев сын Пикин, да Иван Ива­нов сын Олу[м]повского (см.предыд.примечание), да брат его Семен Ива­нов же сын Олу[м]повского (см.предыд.примечание), да Сте­пан Кузь­мин сын Боло­то­ва, да Фома Гри­го­рьев сын Дер­нов, да Олек­сей Васи­льев сын Голчанов.

А гра­мо­ту куп­ч­юю писал Мики­та подъ­ячей, Логи­нов сын Пере­слав­цев, лета деветь­де­сят девя­та­го апре­ля в 26 день.

А ся гра­мо­та бес печати

№ 602‑й. Дело по чело­би­тью кня­зя Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го о пожа­ло­ва­нии его за служ­бы и за про­мысл помест­ною и денеж­ною придачею.

«...Бьет челом Вась­ка Ромо­да­нов­ской. По тво­е­му госу­да­ре­ву ука­зу, будучи я на тво­ей госу­да­ре­ве служ­бе во Брян­ску, тебе, госу­да­рю, слу­жил и служ­биш­ка моя извест­на тебе, госу­да­рю, что север­ские горо­ды: Почеп, Труб­чевск, Ста­ро­дуб, Божи­ею мило­стию и тво­им госу­да­ре­вым и сына тво­е­го госу­да­ре­ва, бла­го­вер­на­го царе­ви­ча, кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всеа русии сча­стьем, от литов­ских людей взя­ты; а про­мыш­лял я, отпу­стя первую поло­ви­ну рат­ных людей под Нов­го­ро­док для про­мыс­ла, дру­гою поло­ви­ною рат­ны­ми людь­ми. И мно­гие на боех поль­ские и литов­ские люди под Поче­пом, и под Ста­ро­ду­бом и под Труб­чев­ском поби­ты и язы­ки мно­гие жъ поима­ны, а при­бы­ли госу­дарь, тебе учи­ни­ли во вся­кой казне и в хле­бе в тех во взя­тых горо­дех более деся­ти тысяч. А сеун­щи­ки, кото­рые от нас посы­ла­ны, и рат­ные люди все пожа­ло­ва­ны и те, кото­рые гра­бе­жем сво­им ото­гна­ли от тебя, госу­да­ря, в отда­точ­ных горо­дех мно­гих рус­ских людей, а после того по посыл­кам по моим тебе, госу­да­рю, слу­жи­ли». Про­сит пожа­ло­вать его за служ­бу сво­им госу­дар­ским жало­ва­ньем, помест­ною и денеж­ною при­да­чею, как Бог известит.

Поме­та: «Госу­дарь пожа­ло­вал, велел, служ­бу его выпи­сав, доло­жи­ти себя, государя».

«...Бьет челом Вась­ка Ромо­да­нов­ской. В про­шлом, во 141-мъ, году, по тво­е­му госу­да­ре­ву ука­зу, посы­лал я изо Брян­ска рат­ных людей в Севеск для Ноуго­род­ска­го про­мыс­лу дво­рян и детей бояр­ских поло­ви­ну под Нов­го­ро­док, перед путивль­ски­ми и перед рыль­ски­ми рат­ны­ми людь­ми за мно­гое вре­мя, а дру­гую поло­ви­ну дво­рян и детей бояр­ских послал я изо Брян­ска с това­ри­щем сво­им, с вое­во­дою с Ники­тою Ола­дьи­ным, да голов и сот­ни­ков с огне­ным боем под Почеп и под Ста­ро­дуб для про­мыс­лу же и, Божи­ею мило­стию, а тво­им госу­да­ре­вым и сына тво­е­го госу­да­ре­ва, бла­го­вер­на­го царе­ви­ча, кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всеа русии сча­стьем, горо­ды Почеп и Ста­ро­дуб у литов­ских людей взя­ты с наря­дом и с хлеб­ны­ми запа­сы и со вся­кою каз­ною. А под Труб­чевск для про­мыс­лу посы­лал я от себя изо Брян­ска, после отпус­ку това­ри­ща сво­е­го, с голо­вою, с Андре­ем Зино­вье­вым, послед­них рат­ных людей; и Труб­чевск с наря­дом и с каз­ною вся­кою и с хлеб­ны­ми со вся­ки­ми запа­сы тво­им госу­да­ре­вым сча­стьем, а моею ж служ­биш­кою и про­мыс­лиш­ком, взят и мно­гие поль­ские и литов­ские люди на бою же под Новым город­ком, под Поче­пом, и под Ста­ро­ду­бом и под Труб­чев­ском поби­ты и язы­ки, и зна­ме­на, и литав­ры и сурен­ки поима­ны. А при­бы­ли тебе, госу­да­рю, во всех во взя­тых горо­дех я учи­нил в хлеб­ных запа­сех боль­ше деся­ти тысяч, что было в жит­ни­цах у литов­ских людей годо­вых запа­сов, и того хле­ба роз­во­лочь не дал, а по ямам в горо­дех, и на поса­дех и в уез­дех вся­кой хлеб сыс­кал и в жит­ни­цы велел устро­ить, а в уез­дех, кото­рый жатый хлеб коро­лев­ской и литов­ских поме­щи­ков в Труб­чев­ску сто­ял не моло­чен, и тот хлеб в про­шлом же, во 141‑м, году велел я брян­ча­ни­ну Саве­лью Кузе­не­ву с това­ри­щи пере­мо­ло­тить и в жит­ни­цы всы­пать, а кото­рый хлеб сеян к нынеш­не­му, ко 142-му, в Труб­чев­ску, и в Поче­пе и в Ста­ро­ду­бе, и того хле­ба пожа­то боль­ше пяти тысяч. А наряд и зелье, и сви­нец, и соль, и мед, и медя­ные кот­лы и вся­кая каз­на убе­ре­же­на; а в иных горо­дех во взя­тых при­бы­ли тебе, госу­да­рю, нигде такия не учи­не­но, хлеб­ных запа­сов и ника­кия каз­ны нет. А над Труб­чев­ском про­мыш­лял я мимо посы­лоч­ных вое­вод, для поспе­ше­нья посы­лал рат­ных досталь­ных и осад­ных людей изо Брян­ска с голо­вою с Андре­ем Зино­вье­вым, чтоб литов­ские люди, кото­рые сби­ра­лись из-за рубе­жа, не поспе­ли [563] к ним в Труб­чевск и каз­ны бы из горо­да не вывез­ли; и будучи я в то вре­мя во Брян­ску, берег того накреп­ко, без­к­лон­но, в день и в ночь, с досталь­ны­ми с малы­ми людь­ми, чтоб литов­ские люди без­вест­но изго­ном и обма­ном при­шед дур­на како­ва над горо­дом и над остро­гом не учи­ни­ли. Да я ж в горо­де коло­дезь устро­ил, воду учи­нил и горо­до­выя вся­кия кре­по­сти сде­лалъ. Да посы­лал я голов в Почеп Тимо­фея Колы­чо­ва да Гри­го­рья Тухо­чев­ска­го после това­ри­ща сво­е­го Ники­ты Ола­дьи­на с рат­ны­ми людь­ми, и при­хо­ди­ли поль­ские и литов­ские люди в про­шлом, во 141‑м, году к Поче­пу с пол­ков­ни­ки, с Бот­вин­кою с това­ри­щи, с три тыся­чи и при­сту­па­ли к Поче­пу жесто­ки­ми при­сту­пы; и голо­вы от меня и рат­ные люди отси­де­лись, мно­гих поль­ских и литов­ских людей поби­ли и зна­ме­на поима­ли, и за то они пожа­ло­ва­ны. А на воров на каза­ков, кото­рые тебе, госу­да­рю, изме­ни­ли, под Смо­ленск не пошли и с доро­ги из Царе­ва — Зай­ми­ща бежа­ли за рубеж, посы­лал я изо Брян­ска голов же с сот­ня­ми, Саве­лья Кузе­не­ва, Воло­ди­ми­ра Небол­си­на, Ефи­ма Потре­со­ва, а с ними дво­рян и детей бояр­ских, а велел тех воров переимать и за рубеж не про­пу­стить; и та посыл­ка от меня каза­ков воров, догнав, поби­ли и живых поима­ли, и от того побою иные воры каза­ки от воров­ства отста­ли и уня­лись. И за те за все служ­бы сеун­щи­ки, кото­рые от меня к тебе, госу­да­рю, посы­ла­ны, и рат­ные люди все пожа­ло­ва­ны и поме­стья и вот­чи­ны к преж­ним даны, а новыя дачи за ними ж, и те пожа­ло­ва­ны тво­им цар­ским жало­ва­ньем, кото­рые мимо тво­е­го госу­да­ре­ва ука­зу само­воль­ством и непо­слу­ша­ньем уезд­ных рус­ских людей из отда­точ­ных горо­дов гра­бе­жем сво­им от тебя, госу­да­ря, ото­гна­ли мно­гих, а после того по посыл­кам по моим тебе, госу­да­рю, слу­жи­ли». Про­сит пожа­ло­вать его за служ­бу и про­мы­сел помест­ною и денеж­ною придачею.

Поме­та: «Госу­дарь пожа­ло­вал, велел чело­бит­ную его взять к делу».

Роз­ряд­ная выпись. Столь­ник, князь Васи­лий, княжь Гри­го­рьев сын, Ромо­да­нов­ской был на госу­да­ре­ве служ­бе во Брян­ску воеводою.

И выпи­са­на служ­ба его.

141 года нояб­ря в 29 день писа­ли к госу­да­рю... изо Брян­ска столь­ник и вое­во­ды, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской да Ники­та Ола­дьин, что по госу­да­ре­ву ука­зу отпу­стил он, князь Васи­лий, това­ри­ща сво­е­го Ники­ту Ола­дьи­на с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми для про­мыс­лу над горо­ды, над Поче­пом и над Ста­ро­ду­бом, и над поль­ски­ми и над литов­ски­ми людь­ми, и нояб­ря в 17 день госу­да­ре­вым людем с литов­ски­ми людь­ми был бой под Поче­пом, и на том бою литов­ских людей поби­ли и живых поима­ли и уряд­ни­ка Яна Лопин­ска­го рани­ли. И уряд­ник Ян Лопин­ской с того бою побе­жал в Ста­ро­дуб, а досталь­ные литов­ские люди, кото­рые было запер­ли­ся в Поче­пе, вели­ко­му госу­да­рю, царю и вели­ко­му кня­зю Миха­и­лу Федо­ро­ви­чу всеа русии доби­ли челом и город сда­ли и крест госу­да­рю цело­ва­ли, и Ники­та Ола­дьин с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми стал в горо­де. И нояб­ря ж в 18 день, за час до све­та, при­хо­ди­ли к Поче­пу поль­ские и литов­ские люди, кон­ные и пешие, и он, Ники­та, с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми выхо­ди­ли на вылаз­ку и с литов­ски­ми людь­ми был бой с утра и до вече­ра, до послед­ня­го часу дня и, Божи­ею мило­стию и Пре­чи­стыя Бого­ро­ди­цы помо­щию, а госу­да­ря, царя и вели­ка­го кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча всеа русии и детей его госу­да­ре­вых, бла­го­вер­на­го царе­ви­ча кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча и бла­го­вер­на­го царе­ви­ча кня­зя Ива­на Михай­ло­ви­ча сча­стьем, поль­ских и литов­ских людей поби­ли и зна­ме­на, и литав­ры и сурен­ки поима­ны; а иные литов­ские люди сели было в избех, и тех литов­ских людей поби­ли и пожгли, а в язы­цех взя­ли 63‑х чело­век. А на бою поби­то литов­ских людей 93 чело­ве­ка, опричь тех, кото­рые поби­ты и поз­же­ны в избех. А язы­ки в роспро­се им ска­зы­ва­ли, что при­хо­дил ста­ро­дуб­ской уряд­ник Ян Дроз­дов­ской, а с ним поль­ских и литов­ских людей, кон­ных и пеших, с 300 чело­век. И с тех боев и с служ­бою и с сеун­чем при­слан к госу­да­рю к Москве брян­ча­нин Паук Львов, и за ту служ­бу и за сеунч Пау­ку Льво­ву дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья: 40 собо­лей в 20 руб­лей, кам­ки ада­маш­ки 9 аршин, ковш сереб­рян в пол‑2 гри­вен­ки. Да помест­ныя при­да­чи к ста­ро­му его окла­ду, к 550 четьям, 100 четей, денег из чети к 15 руб­лем 12 рублей.

Да декаб­ря в 9 день писал к госу­да­рю... изо Брян­ска столь­ник и вое­во­да, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской: по госу­да­ре­ву ука­зу послал он изо Брян­ска под Труб­чевск на литов­ских людей и для горо­до­ва­го про­мыс­лу голо­ву Андрея Зино­вье­ва, а с ним дво­рян и детей бояр­ских и вся­ких рат­ных людей, а велел ему, про­ся у Бога мило­сти, над литов­ски­ми людь­ми и над горо­дом госу­да­ре­вым делом про­мыш­лять, сколь­ко мило­сер­дый Бог помо­чи подаст. И [564] декаб­ря в 1 день, писал к нему из Труб­чев­ска голо­ва Андрей Зино­вьев, что Труб­чев­ска­го уез­ду кре­стьяне госу­да­рю крест целу­ют, а из горо­да де из Труб­чев­ска про гра­беж уряд­ник с литов­ски­ми людь­ми гово­рят ему, Андрею, чтоб от гра­бе­жу кома­риц­ких мужи­ков и кара­чев­ских каза­ков уни­мал, а они де, поль­ские и литов­ские люди, госу­да­рю добьют челом тот­час; и декаб­ря ж де в 3 день, писал к нему во Брянск голо­ва Андрей Зино­вьев, что сто­ял он под горо­дом под Труб­чев­ском две неде­ли, и у литов­ских людей воду отнял, и декаб­ря де во 2 день, Божи­ею мило­стию и госу­да­ре­вым сча­стьем и вели­ка­го госу­да­ря, свя­тей­ша­го пат­ри­ар­ха Фила­ре­та Ники­ти­ча мос­ков­ска­го и всеа русии молит­ва­ми, труб­чев­ской уряд­ник Бог­дан Крас­ков­ской и поль­ские и литов­ские люди, видя госу­да­ре­вых рат­ных людей утес­не­нье, город Труб­чевск сда­ли и цело­ва­ли крест на том, что им идти в Поль­шу и в Лит­ву, а иные из них поль­ские и литов­ские люди оста­лись на госу­да­ре­во имя и крест госу­да­рю цело­ва­ли; а наря­ду де в Труб­чев­ску: пищаль боль­шая да 6 затин­ных, а зелье де, и сви­нец, и вся­кую каз­ну, и хлеб и что де коро­лев­ской и пан­ской каз­ны есть, и то де он пере­пи­сы­ва­ет. А меж де их голов рознь: Семен Верев­кин с бра­тьею вору­ет, науча­ют кара­чев­ских и сев­ских рат­ных людей, хотят труб­чев­скою и коро­лев­скою и поль­скою каз­ною завла­деть сами, а уряд­ник де Бог­дан Крас­ков­ской и город­ские и труб­чев­ские сидель­цы, поль­ские и литов­ские и рус­ские люди, видя госу­да­ре­вых брян­ских рат­ных людей при­ход и про­мысл, и город сда­ли и госу­да­рю доби­ли челом и крест цело­ва­ли, пове­ря ему, Андрею Зино­вье­ву; а с сеун­чем он, князь Васи­лий, при­слал к госу­да­рю брян­ча­ни­на Алек­сея Безобразова.

Да ген­ва­ря в 26 день писал к госу­да­рю... изо Брян­ска столь­ник и вое­во­да, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской, а из Ста­ро­ду­ба Ники­та Ола­дьин, что, по госу­да­ре­ву ука­зу, отпу­стил он, князь Васи­лий, това­ри­ща сво­е­го Ники­ту с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми для про­мыс­лу над Ста­ро­ду­бом и над литов­ски­ми людь­ми, и он, Ники­та, при­шел под Ста­ро­дуб декаб­ря в 28 день и стал отъ­Ста­ро­ду­ба за две вер­сты и посы­лал под Ста­ро­дуб для язы­ков голо­ву Ефи­ма Потре­со­ва с рат­ны­ми людь­ми; и голо­ва Ефим Потре­сов при­вел к нему язы­ков, литов­ских людей, дву чело­век. И при­шел он, Ники­та, под Ста­ро­дуб ген­ва­ря в 3 день и сталъ на поса­де до при­хо­ду голов Бог­да­на Наго­во и Ива­на Ероп­ки­на, и поль­ские и литов­ские люди выхо­ди­ли на вылаз­ку; и госу­да­ре­вы рат­ные люди тех литов­ских людей поби­ва­ли и живых поима­ли и топ­та­ли их до горо­да и литов­ских людей в горо­де оса­ди­ли, и после того мно­га­жды поль­ские и литов­ские люди из горо­да выхо­ди­ли и с наря­дом. И как де, по госу­да­ре­ву ука­зу, при­шли под Ста­ро­дуб вое­во­да Иван Ероп­кин и от Бог­да­на Наго­во голо­вы с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми и пол­ков­ник немец­кой с немец­ки­ми людь­ми и с сол­да­ты, и к горо­ду шан­цы под­ко­па­ли и со всех сто­рон при­сту­на­ли и мно­гую тес­но­ту поль­ским и литов­ским людем учи­ни­ли, и, Божи­ею мило­стию и Пре­чи­стыя Бого­ро­ди­цы помо­щию и заступ­ле­ни­ем, а госу­да­ря, царя и вели­ка­го кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча всеа русии сча­сти­ем, поль­ские и литов­ские люди и ста­ро­дуб­ские осад­ные сидель­цы, капи­тан Ста­ни­слав Кол­мац­кой с това­ри­щи, видя над собою госу­да­ре­вых рат­ных людей про­мысл и утес­не­нье, госу­да­рю... доби­ли челом и город Ста­ро­дуб госу­да­ре­вым рат­ным людем сда­ли, и в горо­де наряд, и зелье, и сви­нец, и вся­кие пушеч­ные и хлеб­ные запа­сы, и зна­ме­на, и литав­ры отда­ли; и из них поль­ские и литов­ские мно­гие люди крест госу­да­рю цело­ва­ли и оста­лись на госу­да­ре­во имя с жена­ми и с детьми. И они, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской и Ники­та Ола­дьин, с тою служ­бою и с сеун­чем при­сла­ли к госу­да­рю к Москве ста­ро­дуб­ца Ива­на Урыв­ко­ва; и за ту служ­бу и за сеунч Ива­ну Урыв­ко­ву дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья у сто­ла: 40 собо­лей в 20 руб­лей, кам­ки куф­те­рю 10 аршин, ковш сереб­рян в пол‑2 гри­вен­ки; да ему же при­да­чи к ста­ро­му его окла­ду, к 680 четьям, 100 четей, денег из чети к 21 руб­лю 15 рублей.

Да мая в 8 день писа­ли к госу­да­рю... изо Брян­ска столь­ник и вое­во­ды, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской да Ники­та Ола­дин, что, по госу­да­ре­ву ука­зу и по вестем, посы­ла­ли они изо Брян­ска в Почеп госу­да­ре­вых рат­ных людей, почеп­цов дво­рян и детей бояр­ских дру­гую поло­ви­ну, да сто чело­век ста­ро­дуб­ских стрель­цов, в при­бав­ку к преж­ним, и поче­пец­ких город­ских и уезд­ных людей веле­ли голо­вам в оса­ду собрать и острог почеп­ской весь по горо­до­вой осы­пи поста­вить и в худых местех укре­пить, как в при­ход литов­ских людей сидеть в Поче­пе без­страш­но, а, укре­пя в Поче­пе оса­ду, веле­ти посы­лать голо­вам рат­ных и охо­чих людей в посыл­ки на [565] литов­ских людей, где при­го­же, и всле­ти над литов­ски­ми людь­ми про­мыш­лять, сколь­ко мило­сер­дый Бог помо­чи подаст. И апре­ля в 27 день писа­ли к ним из Поче­па голо­вы Тимо­фей Колы­чов да Гри­го­рий Тухо­чев­ской, что они по их пись­му город сде­ла­ли и горо­до­выя кре­по­сти вся­кия учи­ни­ли и, укре­пя в горо­де оса­ду, посы­ла­ли из Поче­па ста­ро­дуб­цев с Наум­ком Вол­чен­цом госу­да­ре­вых рат­ных людей и охо­чих людей для поис­ку над литов­ски­ми людь­ми в кри­чев­ския места для язы­ков; и как де госу­да­ре­вы рат­ные и охо­чие люди будут от Кри­че­ва за сорок верст, и с ними де встре­ти­лись литов­ские люди, лит­вин Иваш­ка Бухо­нов с това­ри­щи, чело­век с две­сти и боль­ше, и госу­да­ре­вым рат­ным людем с теми литов­ски­ми людь­ми был бой, и, Божи­ею мило­стию и госу­да­ре­вым сча­стьем, госу­да­ре­вы рат­ные люди тех литов­ских людей мно­гих поби­ли и язы­ки поима­ли, а в язы­цех взя­ли литов­ских 16 чело­векъ и за ту служ­бу Наум­ку Вол­чен­цу дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья 3 руб­ля да сук­но доброе.

Да июня в 24 день писа­ли к госу­да­рю... изо Брян­ска столь­ник и вое­во­ды, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской да Ники­та Ола­дьин: июня де в 15 день пии­са­ли к ним из Поче­па голо­вы Тимо­фей Колы­чов да Гри­го­рий Тухо­чев­ской, что июня в 14 день при­шли под Почеп мно­гие поль­ские и литов­ские люди в ночи укра­дом и к горо­ду при­сту­па­ли жесто­ки­ми при­сту­пы со всех сто­рон — с штур­ма­ми и с при­ме­ты, день да ночь, и воро­та у остро­гу уча­ли было сечь, и, Божи­ею мило­стию и госу­да­ре­вым сча­стьем, на при­сту­пех мно­гих литов­ских людей поби­ли и язы­ки и зна­ме­на поима­ли; а уби­то на при­сту­пе под горо­дом со сто чело­век, оприч тех, кото­рых отво­лок­ли от горо­да; а в роспро­се им язы­ки ска­зы­ва­ли, что при­хо­ди­ло литов­ских людей с пол­ков­ни­ки и с уряд­ни­ки, с Копел­ским, да с Пичу­гою, да с Доб­ров­ским да с почеп­ским уряд­ни­ком, с Бот­вин­ком, тыся­чи с три и боль­ше. И с тою служ­бою и с сеун­чем князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской да Ники­та Ола­дьин при­сла­ли ко госу­да­рю к Москве брян­ча­ни­на Кон­стан­ти­на Мясо­едо­ва да брян­ска­го стрель­ца Кон­драш­ка Андре­ева, кото­рый при­слан к ним во Брянск из Поче­па от голов. И за ту служ­бу и за сеунч Кон­стан­ти­ну Мясо­едо­ву дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья 10 руб­лей да сук­но доб­рое, а стрель­цу Андрюш­ку дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья 3 руб­ля да сук­но доб­рое. А голо­ве Тимо­фею Колы­чо­ву за те служ­бы и за про­мысл, да за преж­нюю ста­ро­дуб­скую служ­бу и за голов­ство при­да­но госу­да­ре­ва жало­ва­нья к ста­ро­му его окла­ду 50 четей, денег 6 руб­лей, да голов­на­го 5 руб­лей, да сук­но доб­рое аглинское.

Да по отпис­кам же столь­ни­ка и вое­вод, кня­зя Васи­лья Ромо­да­нов­ска­го да Ники­ты Ола­дьи­на, что в Поче­пе сыс­ка­но после литов­ских людей хлеб­ных зана­сов и всы­па­но в жит­ни­цы 541 четь с осминою.

По оти­ис­ке же столь­ни­ка и вое­во­ды, князь Васи­лья Ромо­да­нов­ска­го, сыс­кал он после литов­ских людей в Труб­чев­ску и в Труб­чев­скомъ уез­де в жит­ни­цах и в ямах вся­ких хлеб­ных запа­сов и устро­ил в жит­ни­цы в труб­чев­скую меру 1200 чет­ве­ри­ков, а во брян­скую в при­и­моч­ную меру 368 чети.

Да авгу­ста в 18 день писа­ли ко госу­да­рю... изо Брян­ска столь­ник и вое­во­да, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ский да Ники­та Ола­дьин, что по госу­да­ре­ву ука­зу посы­ла­ли они за воры за каза­ки, кото­рые изме­ни­ли и побе­жа­ли было в Лит­ву, госу­да­ре­вых рат­ных людей, голов с сот­ня­ми, а с ними дво­рян и детей бояр­ских: брян­чан, ста­ро­дуб­цев, почеп­цев, рос­лов­цев, а веле­ли им тех воров от рубе­жа пере­нять; и июля в 26 день голо­вы, Саве­лий Кузе­нев с това­ри­щи, с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми при­шли из похо­ду, а в роспро­се ска­за­ли, что они воров каза­ков пере­ня­ли у рубе­жа во Брян­ском уез­де в Поцин­ской воло­сти в поме­стье околь­ни­ча­го кня­зя Гри­го­рья Костан­ти­но­ви­ча Вол­кон­ска­го в деревне Воро­но­ве, за сто верст от Брян­ска, и с воры с каза­ки госу­да­ре­вым людем был бой, и тех воров оса­ди­ли и с ними были четы­ре боя; и они с того бою с послуж­ны­ми спис­ки при­сла­ли ко госу­да­рю к Москве рос­лов­ца Федо­ра Саврасова.

И Федо­ру за ту служ­бу при­да­но госу­да­ре­ва жало­ва­нья помест­на­го окла­ду 50 четей, денег из чети 6 рублей.

Да в рос­пис­ном спис­ку, каков при­слал изо Брян­ска столь­ник и вое­во­да, князь Иван Хил­ков, за сво­ею рукою напи­са­но: во Брян­ске же столь­ник и вое­во­ды, князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской да Ники­та Ола­дьин, сде­ла­ли коло­дезь с бадья­ми и с кана­ты и со вся­ким коло­дез­ным стро­е­ньем, да в зелей­ной казне коло­дез­ных при­па­сов у горо­до­ва­го при­ка­щи­ка, у Сте­па­на Маче­хи­на, две бадьи запас­ных с желез­ны­ми уша­ми и с обру­чи, да два кана­та, да четы­ре засту­па, четы­ре кир­ки, да три топора.

И госу­да­рю... князь Васи­лий Ромо­да­нов­ской бьет челом, чтоб госу­дарь его за служ­бу и за про­мысл пожа­ло­вал сво­им госу­да­ре­вым [566] жало­ва­ньем, помест­ною и денеж­ною при­да­чею, как госу­да­рю Бог изве­стит. А оклад ему, кня­зю Васи­лью, помест­ной 1000 четей, денег 130 рублей.

И выпи­са­ны на при­мер вое­во­ды, кото­рым дава­но госу­да­ре­во жало­ва­нье за службы:

Иван Измай­лов в 123-мъ году был на госу­да­ре­ве служ­бе въто­ва­ри­щех с бояри­ном, со кня­зем Бори­сом Михай­ло­ви­чем Лыко­вым, в похо­де за Заха­рья­шем Заруц­ким и за рус­ки­ми воры за каза­ки в сло­бо­де в Васи­ле­ве и в Воло­год­ском уез­де, поби­ли литов­ских людей и рус­ских воров; и за ту служ­бу Ива­ну дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья у сто­ла: кубок сереб­рян с кров­лею, весу гри­вен­ка 30 золот­ни­ков, шуба кам­ка бур­ская, цена 76 руб­лей, 29 алтын, 2 деньги.

Князь Семен Гага­рин был на госу­да­ре­ве служ­бе на Нев­ле и госу­да­рю слу­жил: в при­ход к Нев­лю литов­ских людей в оса­де сидел, и на при­сту­пе и на вылаз­кех литов­ских людей побил; и за ту служ­бу кня­зю Семе­ну Гага­ри­ну дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья у сто­ла: шуба кам­ка бур­ская роз­ны­ми шелк на собо­лех, цена 66 руб­лей, 30 алтын, 2 день­ги, ковш сереб­рян, весу гри­вен­ка, 39 золотников.

Князь Федор, княж Андре­ев сын, Елец­кой посы­лан с Моск­вы и про­хо­дил на Белую с запа­сы; и за тот про­ход в 126‑м году дано ему, кня­зю Федо­ру, госу­да­ре­ва жало­ва­нья у сто­ла: шуба атлас золот­ной на собо­лех, цена 105 руб­лей, 22 алты­на, 2 день­ги, кубок сереб­рян с кров­лею, весу 2 гри­вен­ки, 1 золотник.

Поме­та: «142 года ген­ва­ря в 10 день, Госу­дарь пожа­ло­вал за служ­бу, велел ему при­дать к преж­не­му его окла­ду 50 руб­лей, да шубу в 110 руб­лей..., ковш в пол-три гривенки».

(Мос­ков. ст. столб. № 112, лл. 243—271).

Черновик

Ромо­да­нов­ский князь Федор Юрьевич
— ближ­ний столь­ник при Царях Алек­сее Михай­ло­ви­че, Фео­до­ре, Иоанне и Пет­ре Алек­се­е­ви­чах; потеш­ный гене­ра­лис­си­мус 4‑х выбор­ных Пет­ров­ских гвар­дей­ских пол­ков и адми­рал; князь-кесарь, обла­дав­ший выс­шей юрис­дик­ци­ей по делам граж­дан­ским и уго­лов­ным; началь­ник Пре­об­ра­жен­ско­го При­ка­за и глав­ный началь­ник горо­да Моск­вы; Прес­бург­ский король. Про­ис­хо­дил из ста­рин­но­го рода кня­зей Ста­ро­дуб­ских, веду­щих свое про­ис­хож­де­ние от Рюри­ка. В родо­слов­ной кня­зей Ста­ро­дуб­ских зна­чит­ся, что пото­мок вели­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Свя­то­го, кре­стив­ше­го Рус­скую Зем­лю, князь Иван Все­во­ло­до­ви­чу полу­чил от бра­та сво­е­го, вели­ко­го кня­зя Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча в удел Ста­ро­дуб, и что от него пошли кня­зья Ста­ро­дуб­ские. Пра­пра­внук это­го кня­зя Ива­на, князь Федор Андре­евич Ста­ро­дуб­ский, имел сына кня­зя Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го. В Бар­хат­ной Кни­ге запи­са­но, что «У пято­го сына кня­зя Федо­ра, княж Андре­ева сына Ста­ро­дуб­ско­го, у кня­зя Васи­лия Федо­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го дети»... Таким обра­зом, князь Васи­лий Федо­ро­вич Ста­ро­дуб­ский, пря­мой пото­мок Рюри­ка, жив­ший во вто­рой поло­вине XV века, пер­вый начал назы­вать­ся и писать­ся Ромо­да­нов­ским. Потом­ки это­го кня­зя слу­жи­ли в боярах и дру­гих выс­ших зва­ни­ях и чинах. Одна­ко, по сви­де­тель­ству Кото­ши­хи­на, при нем кня­зья Ромо­да­нов­ские при­над­ле­жа­ли к мень­шим, или вто­рым родам Мос­ков­ской зна­ти. В XVI и XVII веках фами­лия Ромо­да­нов­ских встре­ча­ет­ся в перечне знат­ных родов вто­ро­го раз­ря­да, чле­ны кото­рых слу­жи­ли как в боярах, так и в околь­ни­чих: в ХVІ веке, по 7108 год, они упо­ми­на­ют­ся в боярах все­го один раз, а в XVII веке, по 7185 год — 5 раз. Но уже в цар­ство­ва­ние Алек­сея Михай­ло­ви­ча — при жиз­ни отца Федо­ра Юрье­ви­ча — начи­на­ет­ся воз­вы­ше­ние фами­лии Ромо­да­нов­ских. Так, дед Федо­ра Юрье­ви­ча, князь Иван Ива­но­вич Ромо­да­нов­ский, пишет­ся еще в Бояр­ских кни­гах сна­ча­ла столь­ни­ком (1626 г.), а затем уже бояри­ном (1657 год). Отец Федо­ра Юрье­ви­ча, князь Юрий Ива­но­вич, так­же пишет­ся столь­ни­ком, а затем и бояри­ном. Но, поми­мо это­го, князь Юрий Ива­но­вич поль­зо­вал­ся бла­го­склон­но­стью и неогра­ни­чен­ным дове­ри­ем Царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча и был его любим­цем и дру­гом. Год и место рож­де­ния кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча, рав­но как и пер­вые годы его служ­бы, не извест­ны, но по-види­мо­му, как сын дру­га цар­ско­го, князь Федор с малых лет нахо­дил­ся при дво­ре. Когда в 1672 году празд­но­ва­лось рож­де­ние Пет­ра Алек­се­е­ви­ча, то в чис­ле деся­ти дво­рян, при­гла­шен­ных к родин­но­му сто­лу в Гра­но­ви­той Пала­те, князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский пока­зан пер­вым. После того он полу­чил зва­ние ближ­не­го столь­ни­ка, кото­рое не пере­ста­вал носить в тече­ние всей сво­ей дол­гой жиз­ни. В бояр­ской же кни­ге князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский пишет­ся ком­нат­ным столь­ни­ком в 1675 году. В 1678 году так­же пока­зан он в столь­ни­ках и в том же году был пер­вым вое­во­дою войск, дей­ство­вав­ших про­тив турок. 13-го авгу­ста это­го года он раз­бил близ Чиги­ри­на турец­кие вой­ска, нахо­див­ши­е­ся под началь­ством Кап­ла­на-паши и Хана Крым­ско­го, и овла­дел всем их ору­жи­ем и обо­зом. Быст­рое воз­вы­ше­ние кня­зя Ромо­да­нов­ско­го начи­на­ет­ся с пер­вых лет цар­ство­ва­ния Пет­ра Вели­ко­го. Впер­вые о дея­тель­но­сти его в это цар­ство­ва­ние упо­ми­на­ет­ся под 1689‑м годом, во вре­мя вто­ро­го стре­лец­ко­го бун­та. Когда бунт был подав­лен, и Царев­на Софья заклю­че­на была в Ново­де­ви­чий мона­стырь, — кня­зю Федо­ру Ромо­да­нов­ско­му был пору­чен над­зор за нею. «Для креп­ко­го ее содер­жа­ния вско­ре постав­лен был перед мона­сты­рем тем креп­кий кара­ул из потеш­ных сол­дат Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка, над кото­рым коман­до­вал тогда в глав­ном прав­ле­нии из ком­нат­ных столь­ни­ков князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский, муж вер­ный и твер­дый, со все­гдаш­ним над­зи­ра­тель­ством». Стоя во гла­ве Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка, князь Ф. Ю. Ромо­да­нов­ский вме­сте с ним при­ни­мал дея­тель­ное уча­стие во всех четы­рех потеш­ных похо­дах Пет­ра. В октяб­ре 1691 года, во вре­мя пер­во­го похо­да Пет­ра на кре­пость Прес­бург, постро­ен­ную в 1684 г. Тим­мер­ма­ном и быв­шую столь­ным горо­дом кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча, сам князь был назна­чен гене­ра­лис­си­му­сом и дей­ство­вал под име­нем Фри­дри­ха Ромо­да­нов­ско­го. В резуль­та­те «вели­ко­го и страш­но­го боя», «рав­няв­ше­го­ся суд­но­му дню», рот­мистр Петр Алек­се­ев, т. е. сам царь Петр, взял гене­ра­лис­си­му­са в плен. В 1693‑м и в 1694‑м гг. были сде­ла­ны два мор­ских похо­да к Архан­гель­ску. Гото­вясь к похо­ду 1693 года, «Петр выбрал луч­ших сол­дат для соста­ва мор­ских эки­па­жей, при­ду­мал мор­ские сиг­на­лы, начер­тил план манев­ров и назна­чил коман­ди­ров буду­ще­го фло­та: адми­ра­лом — гене­ра­лис­си­му­са Ромо­да­нов­ско­го, вице-адми­ра­лом — Бутур­ли­на, а себя шки­пе­ром». В похо­де 1694 года опять всей фло­ти­ли­ей коман­до­вал адми­рал Ромо­да­нов­ский, «чело­век», по выра­же­нию Пет­ра: «зело сме­лый к войне, а паче к водя­но­му пути». «С того похо­да Вели­кий Князь Петр Алек­се­е­вич изво­лил прий­ти к Москве в авгу­сте меся­це, а кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го встре­ти­ли все палат­ные люди на Мыти­щах» (под­мос­ков­ное село). В том же 1694 году, осе­нью, был сде­лан боль­шой потеш­ный поход Кожу­хов­ский (село Кожу­хо­ве — в 4‑х вер­стах от Моск­вы, по Коло­мен­ской доро­ге), и в этом похо­де князь Ф. Ю. Ромо­да­нов­ский зани­мал самое вид­ное место, коман­дуя «Рус­скою» арми­ею, состо­яв­шею из потеш­ных пол­ков — Пре­об­ра­жен­ско­го и Семе­нов­ско­го, — выбор­ных пол­ков сол­дат­ских — Лефор­то­ва и Бутыр­ско­го, трех рот гра­нат­чи­ков, вось­ми выбор­ных рот рей­тар­ских, двух рот даточ­ных людей, под име­нем наха­лов и нале­тов, и 20-ти рот столь­ни­чих и дей­ство­вав­шей про­тив непри­я­тель­ской армии, нахо­див­шей­ся под коман­дою «коро­ля Поль­ско­го» — Ива­на Ива­но­ви­ча Бутур­ли­на. Во вре­мя под­го­тов­ле­ния к похо­ду был издан указ о высыл­ке столь­ни­ков, стряп­чих и дво­рян к рот­но­му уче­нию. Люди при­ез­жа­ли в Моск­ву, запи­сы­ва­ли при­ез­ды свои в Раз­ря­де, а из Раз­ря­да их всех отсы­ла­ли в Пре­об­ра­жен­ское, ука­зы­вая явить­ся к кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му, в боль­шом пол­ку. В этом похо­де Ромо­да­нов­ский оса­ждал безы­мян­ную кре­пость, — село, защи­ща­е­мое стрель­ца­ми и рота­ми из дья­ков и подья­чих под началь­ством Бутур­ли­на. После 4‑недельной оса­ды село было взя­то, а пле­нен­ный Бутур­лин при­ве­ден в шатер к Ромо­да­нов­ско­му. По сло­вам совре­мен­ни­ка, «Глав­но­ко­ман­ду­ю­щий был поздрав­лен от регу­ляр­ных пол­ков бег­лым огнем, чем вся сия при­мер­ная вой­на и кон­чи­лась». После Кожу­хов­ско­го похо­да, при­вет­ству­е­мый, как побе­ди­тель, гене­ра­лис­си­мус Ромо­да­нов­ский задал вели­ко­леп­ный пир всем участ­ни­кам манев­ров. В 1695 году, когда Петр отпра­вил­ся в Азов­ский поход, князь Ф. Ю. Ромо­да­нов­ский был им остав­лен в Москве. К это­му вре­ме­ни отно­сит­ся нача­ло обшир­ной пере­пис­ки Пет­ра и Ромо­да­нов­ско­го, про­дол­жав­шей­ся и в после­ду­ю­щие годы, во вре­мя отъ­ез­дов Пет­ра из Моск­вы. Петр сооб­ща­ет в этих пись­мах о сво­их делах, о построй­ке фло­та и т. п. или про­сто воз­ве­ща­ет о сво­ем здо­ро­вье. Из пере­пис­ки этой, по тому вре­ме­ни весь­ма ожив­лен­ной (сохра­ни­лось 17 писем, напи­сан­ных Пет­ром кня­зю с мая по ноябрь 1695 года, и мно­го писем кня­зя к Госу­да­рю за этот пери­од) вид­но, что князь Федор Юрье­вич поль­зо­вал­ся неогра­ни­чен­ным дове­ри­ем Царя и что ему было пору­че­но ведать важ­ней­шие дела. В пись­мен­ных сно­ше­ни­ях Петр окру­жа­ет Ромо­да­нов­ско­го тем же поче­том, как и в лич­ных, вели­ча­ет его выс­ши­ми титу­ла­ми: Siir, Min Her Kenich, Ваше Пре­свет­лей­ше­ство, Ваше Вели­че­ство и т. п., явля­ет перед ним вид под­дан­но­го. Так, в пись­ме из Ниж­не­го от 19-го мая 1695 года Петр пишет: «Min Her Kenich. Пись­мо Ваше­го Пре­свет­лей­ше­ства, госу­да­ря мое­го мило­сти­ва­го, в столь­ном гра­де Прес­шпур­хе мая в 14 день писан­ное, мне в 18 день отда­но, за кото­рую вашу госу­дар­скую милость долж­ны до послед­ней кап­ли кро­ви сво­ей про­лить, для чего и ныне посла­ны... Засим отда­юсь в покров щед­рот Ваших, все­гдаш­ний раб пре­свет­лей­ше­го ваше­го Вели­че­ства бом­бар­дир Piter». Так­же и в дру­гих пись­мах к Ромо­да­нов­ско­му и дру­гим лицам Петр посто­ян­но пишет о «госу­да­ре­вой» его (кня­зя Р.) мило­сти, о счаст­ли­вом его пре­бы­ва­нии в госу­дар­стве, под­пи­сы­ва­ясь: «Его Пре­свет­лей­ше­ства, гене­ра­лис­си­му­са кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча бом­бар­дир», «under Knech Piter», «Aldach iv Knecht», «холоп ваш Kaptein Piter» и т. п. и адре­суя пись­ма «Госу­да­рю кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу». Нель­зя не отме­тить так­же весь­ма инте­рес­но­го по сво­ей фор­ме пись­ма Пет­ра к Ромо­да­нов­ско­му от 19-го июня 1695 года. «Сего меся­ца в 14 день отец твой, вели­кий гос­по­дин свя­тей­ший кир Иан­ни­кит, архи­епи­скоп Пре­шпур­ский и всея Яузы и все­го Кокуя пат­ри­арх, також­де холо­пы твои... в доб­ром здра­вии. Нижай­шие услуж­ни­ки пре­свет­ло­го ваше­го вели­че­ства Иваш­ка мень­шой Бутур­лин, Яшка Брюс, Федь­ка Тро­е­ку­ров, «Пет­руш­ка Алек­се­ев», Иваш­ка Гумерт — челом бьют». Но в боль­шин­стве слу­ча­ев пись­ма выдер­жи­ва­лись в стро­гом, офи­ци­аль­ном тоне; осо­бен­но это сле­ду­ет ска­зать про пись­ма в слу­ча­ях важ­ных. Так, 20-го июля 1696 года, доно­ся о сда­че Азо­ва, Петр писал: «Min Her Koninch. Извест­но вам, госу­да­рю, что бла­го­сло­вил Гос­подь Бог ору­жия ваша госу­дар­ския, поне­же вче­раш­не­го дня молит­вой и сча­стьем вашим госу­дар­ским, Азов­цы, видя конеч­ную тес­но­ту, сда­лись, а каким пове­де­ни­ем и что чего взя­то, буду писать в буду­щей почте. Измен­ни­ка Якуш­ку отда­ли жива. Piter». Любо­пыт­но отме­тить, что в после­ду­ю­щие годы — во вре­мя Швед­ской вой­ны — пись­ма Пет­ра изме­ня­ют свой харак­тер; нет уже преж­не­го вели­ча­ния, нет тор­же­ствен­но­сти. Адре­су­ет он пись­ма про­сто кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу, и даже кня­зю Федо­ру. Воля Пет­ра здесь крат­ко и опре­де­лен­но выра­жа­ет­ся сло­вом: «изволь». Но в тор­же­ствен­ных слу­ча­ях, при изве­сти­ях о побе­дах и пр., Петр по ста­ро­му обра­ща­ет­ся к Ромо­да­нов­ско­му в высо­ко почти­тель­ней фор­ме: «Извест­но Ваше­му Вели­че­ству» и т. д. — Ответ­ные пись­ма кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча почти все­гда носят стро­го дело­вой харак­тер. Толь­ко ино­гда и он поз­во­ля­ет себе шут­ку, закан­чи­вая пись­мо сло­ва­ми: «Послед­ней пья­ной Фет­ка Чемо­да­нов, вос­по­ми­ная вас за пип­кою, челом бьет», или делая, напри­мер, выго­вор «капи­та­ну Пите­ру» за то, что тот поздра­вил его с празд­ни­ком Пас­хи заод­но с дру­ги­ми. Петр немед­лен­но отве­чал: «Изво­лишь писать про вину мою, что я ваши госу­дар­ские лица вме­сте напи­сал с ины­ми, и в том про­шу про­ще­ния, пото­му что кора­бель­щи­ки, наши бра­тья, в чинах неис­кус­ны». Осо­бен­ное воз­вы­ше­ние Ромо­да­нов­ско­го отно­сит­ся к 1697 году. Отправ­ля­ясь с посоль­ством в путе­ше­ствие за гра­ни­цу, Петр пору­чил управ­ле­ние Моск­вою совету,
состав­лен­но­му из бояр: Льва Кирил­ло­ви­ча Нарыш­ки­на, кня­зя Пет­ра Ива­но­ви­ча Про­зо­ров­ско­го, кня­зя Бори­са Алек­се­е­ви­ча Голи­цы­на, Тихо­на Ники­ти­ча Стреш­не­ва и ближ­не­го столь­ни­ка кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, объ­явив сего послед­не­го пред­се­да­те­лем сове­та и Намест­ни­ком в Москве. «А чтоб ува­жить более глав­но­го пра­ви­те­ля кня­зя Ромо­да­нов­ско­го, то дал ему тит­ло Кня­зя Кеса­ря и Вели­че­ства, и сам делал вид перед ним под­дан­но­го». Пись­мо Царя от 18 апре­ля 1697 года, писан­ное, веро­ят­но, из Митавы, сви­де­тель­ству­ет о том, что Петр поза­бо­тил­ся и о сред­ствах, кото­ры­ми долж­на была под­дер­жи­вать­ся власть кня­зя-кеса­ря: послед­ний полу­чил от Царя «неко­то­рую вещь на отмще­нье вра­гов сво­е­го маеста­ту». «Вещью» этой была осо­бая маши­на или, как назы­вал ее Петр, «маму­ра» для отсе­ка­ния голов. Это вид­но из пись­ма кня­зя к Царю, писан­но­го в авгу­сте того же года: «Писал Ты, гос­по­дине, ко мне в сво­ем пись­ме, чтоб к тебе отпи­сать, кото­рая от тебя при­сла­на маму­ра ко мне Мос­ков­ским людем недоб­рым в подар­ки, и тою маму­рою учи­нен опыт над кре­стья­ни­ном Покров­ско­го села, что прежь сего быва­ло Руп­цо­во, отсе­че­на голо­ва за то, что он заре­зал посац­ко­го чело­ве­ка; пытан трож­ды и в том винил­ся, что заре­зал с умыс­лу. Дру­го­ва чело­ве­ка сво­е­го, Сидор­ку сереб­ря­ни­ка, кото­рый был в Мос­ков­ском раз­бое с Вась­кою Зве­ре­вым, тою ж маму­рою указ учи­нен. А еще мно­гие такие ж той маму­ре под­ле­жат, толь­ко еще указ не учи­нен, и к сей почте к ведо­мо­сти не поспе­ло. Буду о том к тебе впредь писать К. Ф. Р.». Собы­тия после­ду­ю­ще­го, 1698 года оправ­да­ли целе­со­об­раз­ность осо­бых пол­но­мо­чий, кото­ры­ми был обле­чен князь Ромо­да­нов­ский. Когда стрель­цы само­воль­но дви­ну­лись к Москве с Литов­ской гра­ни­цы (быв­шей тогда у Вели­ких Лук), где со вре­ме­ни пер­во­го бун­та нахо­ди­лись они в виде ссыл­ки под коман­дой кня­зя Миха­и­ла Гри­го­рье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, — бояре силь­но обес­по­ко­и­лись, и лишь рас­по­ря­ди­тель­но­стью кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го бунт был подав­лен. Об этом бун­те Ромо­да­нов­ский доно­сил Пет­ру: «Извест­но тебе, гос­по­дине, буди: кото­рые стре­лец­кие 5 пол­ков были на Луках Вели­ких с кня­зем Миха­и­лом Ромо­да­нов­ским, а из тех пол­ков побе­жа­ли в раз­ных чис­лах и яви­лись мно­гие на Москве в Стре­лец­ком При­ка­зе в раз­ных же чис­лах 40 чело­век и били челом вина­ми сво­и­ми о побе­ге сво­ем и побе­жа­ли-де они отто­го, что хлеб дорог. И князь Иван Бори­со­вич в Стре­лец­ком При­ка­зе ска­зал стрель­цам указ, что­бы они по преж­не­му госу­да­ре­ву ука­зу в те пол­ки шли. И они ска­за­ли князь Ива­ну Бори­со­ви­чу, что иттить гото­вы, и выдал бы стрель­цам за те меся­цы, на кото­рые не дано стрель­цам, день­га­ми. И им на те меся­цы и выда­ли день­га­ми. И после того пока­за­ли стрель­цы упрям­ство и дурость перед князь Ива­ном Бори­со­ви­чем и с Моск­вы иттить не хоте­ли, допра­су..., а такую дурость и неве­же­ство перед ним яви­ли, и о том под­лин­но хотел писать мило­сти вашей сам князь Иван Бори­со­вич... При­слал ко мне князь Иван Бори­со­вич с ведо­мо­стью... реля про­тив чет­вер­то­го чис­ла часа в отда­чу... хотят стрель­цы иттить в город и бить в коло­ко­ла у церк­вей. Я по тем вестям велел пол­ки собрать Пре­об­ра­жен­ский, Семе­нов­ский и Лафер­тов и, собрав, для опа­се­ния послал полу­пол­ков­ни­ка кня­зя Ники­ту Реп­ни­на в Кремль, а с ним посла­но сол­дат с 700 чело­век с ружья­ми во вся­кой готов­но­сти. А Чамар­са с тре­мя рота­ми Семе­нов­ски­ми велел обнять у все­го Бело­го горо­да воро­та все. И после того от стрель­цов ниче­го, слу­ху ника­ко­го не быва­ло. А как они неве­же­ством гово­ри­ли, — и на зав­тра князь Иван Бори­со­вич собрал бояр и боярам стре­лец­кий при­ход к Москве и их неве­же­ство боярам доно­сил. И бояре усо­ве­то­ва­ли в сиде­нье и посла­ли по меня, и гово­ри­ли мне, чтоб послать мне для высыл­ки стрель­цов на служ­бу пол­ков­ни­ка с сол­да­ты; а с ним послал сол­дат с шесть­сот чело­век и велел ска­зать стрель­цам госу­да­рев указ, что­бы они шли на служ­бу у Тро­и­цы по преж­не­му госу­да­ре­ву ука­зу, где кто в кото­рых пол­ках был. И стрель­цы ска­за­ли ему, Чамар­су, что мы иттить на служ­бу гото­вы; и пошли на зав­трея — кото­рые были на Луках Вели­ких — те на Луки, а иные в Торо­пец, а пято­го сбор­но­го пол­ка во Брянск. А для розыс­ку и нака­за­ния взя­ты в Стре­лец­кий При­каз из тех стрель­цов 3 чело­ве­ка да чет­вер­тый стре­лец­кий сын. А стрель­цы пошли на служ­бу и без них мило­стью Божей все смир­но». В ответ на это доне­се­ние Петр писал Ромо­да­нов­ско­му 9‑го мая из Амстер­да­ма: «В том же пись­ме объ­яв­ле­но бунт от стрель­цов и что вашим пра­ви­тель­ством и служ­бою сол­дат усми­рен. Зело раду­ем­ся; толь­ко зело мне печаль­но и досад­но на тебя, для чего ты сего дела в розыск не всту­пил — Бог тебя судит! Не так было гово­ре­но на заго­род­ном дво­ре в сенях. Для чего и Авта­мо­на (Голо­ви­на, коман­ди­ра Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка) взял, что не для это­го? А буде дума­е­те, что мы про­па­ли (для того, что почты задер­жа­лись), и для того, боясь, и в дело не всту­па­ешь: воис­тин­но ско­рее бы почты весть была; толь­ко, сла­ва Богу, ни един чело­век не умер: все живы. Я не знаю, отку­да на вас такой страх бабий. Мало ль живет, что почты про­па­да­ют? А ce в ту пору была и поло­водь. Неко­ли ниче­го делать с такою тру­со­стью! Пожа­луй, не осер­дись: воис­тин­но от болез­ни серд­ца писал». Но вытес­нен­ные из сто­ли­цы стрель­цы не успо­ко­и­лись и вско­ре сно­ва под­ня­ли мятеж. По сло­вам Голи­ко­ва, в чис­ле лиц, наме­чен­ных стрель­ца­ми к убий­ству, был и князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский. Об этом новом мяте­же Ромо­да­нов­ский доно­сил «...Слу­шав бояре тех допрос­ных речей и пол­ков­ни­чьих писем, при­го­во­ри­ли: про­тив тех ослуш­ни­ков иттить с Моск­вы с пол­ки бояри­ну и вое­во­де Алек­сею Семе­но­ви­чу Шеи­ну с това­ри­щи и в пол­ку у него быть Мос­ков­ских чинов людям и отстав­ным и недо­рос­лям Мос­ков­ско­го же чину всем, да сол­да­там» (пись­мо от 17-го июня). Видя серьез­ность поло­же­ния, Петр писал в ответ на это пись­мо из Вены 16-го июля 1698 года. «Min Her Kenih, пись­мо твое, июня 17-го дня писан­ное, мне отда­но, в кото­ром пишешь ваша милость, что семя Ива­на Михай­ло­ви­ча (Мило­слав­ско­го) рас­тет, в чем про­шу быть вас креп­ких, а кро­ме сего, ничем сей огнь уга­сить не мочь­но. Хотя зело нам жаль нынеш­не­го полез­но­го дела (поезд­ки в Вене­цию), одна­ко­же сей ради при­чи­ны будем к вам так, как вы не чае­те. Piter». Как до, так и после воз­вра­ще­ния Пет­ра, глав­ный розыск по стре­лец­ко­му делу чинил князь Ф. Ю. Ромо­да­нов­ский. Но осо­бен­но раз­вер­ты­ва­ет­ся его дея­тель­ность по воз­вра­ще­нии Пет­ра. В Пре­об­ра­жен­ском — месте это­го в выс­шей сте­пе­ни стро­го­го допро­са — пыла­ло еже­днев­но, как сви­де­тель­ству­ют совре­мен­ни­ки, по трид­ца­ти и более кост­ров. Еже­днев­но про­ис­хо­ди­ли каз­ни. Князь Федор Юрье­вич пре­вос­хо­дил дру­гих сви­ре­по­стью розыс­ка в такой же сте­пе­ни, как и был вооб­ще суро­вее про­чих: в изыс­ка­нии исти­ны он был упрям и строг даже до бес­че­ло­ве­чия. Во вре­мя каз­ней Ромо­да­нов­ский соб­ствен­но­руч­но одним и тем же лез­ви­ем отсек 4‑м стрель­цам голо­вы. Сле­ду­ет отме­тить, что в харак­те­ри­сти­ке Ромо­да­нов­ско­го схо­дят­ся все иссле­до­ва­те­ли. Так, весь­ма ярко его рису­ет Бан­тыш-Камен­ский: «Князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский был чело­век пра­ва жесто­ко­го, не знал, как милу­ют. Вид его, взор, голос все­лял в дру­гих ужас. Воров Ромо­да­нов­ский вешал за реб­ра»: таким обра­зом им было одна­жды пове­ше­но 200 чело­век. Неод­но­крат­но сам Петр упре­кал Ромо­да­нов­ско­го в жесто­ко­сти. Так, в одном из писем (от 22-го декаб­ря 1697 года из Амстер­да­ма) Госу­дарь писал: «Зверь! дол­го ль тебе людей жечь? И сюды ране­ные от вас при­е­ха­ли. Пере­стань знать­ся с Иваш­кой (Хмель­ниц­ким, т. е. пьян­ство­вать). Быть от него роже дра­ной». Доста­точ­но выра­зи­тель­ны и соб­ствен­ные сло­ва Ромо­да­нов­ско­го, писан­ные Пет­ру в ответ на это обви­не­ние в пьян­стве: «Неко­ли мне с Иваш­кою знать­ся — все­гда в кро­вях омы­ва­ем­ся»; ваше то дело на досу­ге ста­ло зна­ком­ство дер­жать с Иваш­кой, а нам недо­суг». В 1699 году Петр, опять поки­дая сто­ли­цу, вновь пере­дал всю пол­но­ту вла­сти в руки Ромо­да­нов­ско­го и в част­но­сти пору­чил ему про­дол­же­ние розыс­ка по делу стрель­цов. Розыск зани­мал 1698 и 1699 годы, но и после это­го розыск­ная дея­тель­ность Ромо­да­нов­ско­го не замер­ла, а напро­тив, — рас­ши­ри­лась. Стоя с пер­вых лет прав­ле­ния Пет­ра во гла­ве Пре­об­ра­жен­ско­го При­ка­за, Ромо­да­нов­ский ведал дела, как поли­ти­че­ские, так и обще­по­ли­цей­ские. Но в нача­ле XVIII сто­ле­тия в Пре­об­ра­жен­ском При­ка­зе сосре­до­то­чи­ва­ют­ся дела исклю­чи­тель­но поли­ти­че­ские. Ука­зом 1702 года при­ка­зы­ва­ет­ся всех людей, доно­сив­ших «Госу­да­ре­во сло­во и дело», при­сы­лать в Пре­об­ра­жен­ский При­каз, к столь­ни­ку кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му. Тен­ден­ция изъ­ять из веде­ния «страш­но­го Прес­бург­ско­го коро­ля» обыч­ные уго­лов­ные дела замет­на у Пет­ра еще в 1698 году. Когда луч­ший из уче­ни­ков «мор­ско­го дела», послан­ных Пет­ром за гра­ни­цу, Скля­ев, при про­ез­де из-за гра­ни­цы в Воро­неж, где его ожи­дал Царь, задрал­ся в Москве с Пре­об­ра­жен­ски­ми сол­да­та­ми и вме­сте с това­ри­щем сво­им, Лукья­ном Вере­ща­ги­ным, попал в руки Ромо­да­нов­ско­го, Петр, ука­зы­вая на то, что дан­ное дело — не госу­дар­ствен­ное, про­сил кня­зя-кеса­ря осво­бо­дить винов­ных. На это князь отве­чал: «Что ты изво­лишь ко мне писать о Лукьяне Вере­ща­гине и о Скля­е­ве, буд­то я их задер­жал, — я их не задер­жал, толь­ко у меня сут­ки ноче­ва­ли. Вина их такая: еха­ли Покров­скою сло­бо­дою пья­ны и задра­лись с сол­да­ты Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ку, изру­би­ли двух чело­век сол­дат и по розыс­ку яви­лось на обе сто­ро­ны непра­вы; и я, розыс­кав, высек Скля­е­ва за его дурость, так­же и чело­бит­чи­ков, с кем ссо­ра учи­ни­лась, и того часу ото­слал к Федо­ру Алек­се­е­ви­чу (Голо­ви­ну). В том на меня не про­гне­вись: не обык в дуро­стях спус­кать, хотя б и не тако­ва чину были». Но не толь­ко при­выч­ка застав­ля­ла кня­зя Ромо­да­нов­ско­го раз­би­рать дела и не поли­ти­че­ские: он дол­жен был, как гла­ва госу­дар­ства, обе­ре­гать пору­чен­ных ему Пет­ром мир­ных граж­дан от наси­лий и гра­бе­жей и вести вой­ну с раз­бой­ни­ка­ми, от кото­рых не было житья. Сре­ди насиль­ни­ков быва­ли и знат­ные люди, кото­рым князь Ромо­да­нов­ский так­же не давал поща­ды. Он ста­рал­ся откло­нять от себя дела, в кото­рых были заме­ша­ны его род­ствен­ни­ки, что­бы не навлечь на себя обви­не­ния в при­стра­стии и дабы не быть «в руга­тель­стве и лае». Когда муж его доче­ри Федо­сьи Фео­до­ров­ны Абрам Федо­ро­вич Лопу­хин был обви­нен в замыс­лах про­тив Госу­да­ря, князь Федор Юрье­вич не замол­вил за него ни еди­но­го сло­ва, и Лопу­хин был каз­нен. В ряду
раз­но­об­раз­ных дел Ромо­да­нов­ский вел в 1705 году рас­сле­до­ва­ние о «ворах» Аст­ра­хан­ских и с Дону, а в 1707 году — по делу Мазе­пы. Ведая Пре­об­ра­жен­ский При­каз, зани­мая долж­ность, кото­рая важ­но­стью сво­ей и силой ни с какой дру­гой не рав­ня­лась, Ромо­да­нов­ский вме­сте с тем ведал еще и дру­гие дела. В 1698 году князь имел смот­ре­ние за тор­гов­лею таба­ком, ведал пошлин­ным табач­ным сбо­ром и дол­жен был, по долж­но­сти началь­ни­ка Пре­об­ра­жен­ско­го При­ка­за, рас­сле­до­вать дело о зло­упо­треб­ле­ни­ях табач­но­го откуп­щи­ка Орлен­ка. Петр писал ему: «Писал ко мне Вини­ус, жалу­ясь на Орлен­ка и това­ри­щей его во вся­ких насиль­ствах и убий­ствах в Сиби­ри, — и то изволь сво­им пре­муд­рым разу­мом разыс­кать, чтоб тамош­ние дикие края к како­му сму­ще­нию не при­шли». В 1703 году ведал он Апте­кар­ский и Сибир­ский При­ка­зы. Как глав­ный началь­ник горо­да Моск­вы, князь Ромо­да­нов­ский в 1700 г. про­из­во­дил сбор денег с обы­ва­те­лей для замо­ще­ния сто­ли­цы. В 1701 г., после силь­но­го пожа­ра, опу­сто­шив­ше­го Моск­ву, князь Федор Юрье­вич занял­ся отстра­и­ва­ни­ем вве­рен­ной ему сто­ли­цы. Наря­ду с этим князь Ф. Ю. Ромо­да­нов­ский заве­до­вал снаб­же­ни­ем армии артил­ле­ри­ей, литьем пушек, и заго­тов­ле­ни­ем сна­ря­дов к ним. Нако­нец, князь и ведал про­из­вод­ством в чины, кото­рые от него полу­чал и сам Петр: все выс­шие чины — пол­ков­ни­ка (1706 г.) гене­рал-пору­чи­ка и шоут­бей­нахта (контр-адми­ра­ла; 1709) и вице-адми­ра­ла (1714) были пожа­ло­ва­ны Пет­ру Кня­зем-Кеса­рем. Осо­бен­но боль­шой тор­же­ствен­но­стью было обстав­ле­но послед­нее про­из­вод­ство. Князь-кесарь Ромо­да­нов­ский сидел в Сена­те. Весь кор­теж, сопро­вож­дав­шие Царя, оста­но­вил­ся перед пала­та­ми сенат­ски­ми. Петр велел доло­жить Его Вели­че­ству Кня­зю Кеса­рю и, полу­чив поз­во­ле­ние, вошел и подал Кня­зю-Кеса­рю рапорт и реко­мен­да­тель­ное о себе от Гене­рал-адми­ра­ла гра­фа Ф. M. Апрак­си­на пись­мо. Князь Кесарь, про­чи­тав вслух рапорт и пись­мо, похва­лил Царя за служ­бу и пожа­ло­вал его вице-адми­ра­лом ска­зав: «Здрав­ствуй, Вице-Адми­рал!» В этой цере­мо­нии, а так­же в том вели­ча­нии, кото­рым окру­жал Петр Ромо­да­нов­ско­го, неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли склон­ны видеть насмеш­ку над ним Пет­ра, а в лице Ромо­да­нов­ско­го — шута. Соло­вьев идет даже еще даль­ше и пишет: «Ромо­да­нов­ский был шутов­ской адми­рал, как был шутов­ской король, шутов­ской гене­ра­лис­си­мус». С этим, одна­ко, нель­зя согла­сить­ся. Прав­да, один из совре­мен­ни­ков кня­зя Ф. Ю. Ромо­да­нов­ско­го князь Борис Ива­но­вич Кура­кин, пере­да­вая в сво­ей «Гисто­рии о Царе Пет­ре Алек­се­е­ви­че» о заба­вах Царя, о потеш­ных его бата­ли­ях и о том, как бата­лии эти про­ис­хо­ди­ли под началь­ством двух «шутош­ных» госу­да­рей, одним из кото­рых был князь Федор Юрье­вич, скло­нен пере­не­сти эту «шутош­ность» и на самую лич­ность кня­зя, гово­ря, что он был «харак­те­ру пар­ти­ку­ляр­но­го и собою видом, как мон­стра, пре­ве­ли­кий неже­ла­тель добра нико­му, пьян во вся дни», но этот отзыв вряд ли может счи­тать­ся вполне бес­при­страст­ным. Сви­де­тель­ство о «пар­ти­ку­ляр­ном» харак­те­ре кня­зя Ф. Ю. Ромо­да­нов­ско­го пло­хо мирит­ся с изве­сти­я­ми о достиг­ну­тых им на поле бра­ни успе­хах, о побе­де его над тур­ка­ми и тата­ра­ми и удач­ном веде­нии потеш­ных бата­лий, а так­же о том уме­нии, с кото­рым князь ведал артил­ле­рий­ским снаб­же­ни­ем армии во вре­мя похо­дов Пет­ра Вели­ко­го. Доста­точ­но про­сле­дить пере­пис­ку Пет­ра с кня­зем по сему вопро­су, что­бы убе­дить­ся, насколь­ко Царь дове­рял ему в этом деле и как уме­ло справ­лял­ся князь с дан­ны­ми ему Царем пору­че­ни­я­ми. Напри­мер, 1706 года, 22 дня фев­ра­ля, Петр писал Ромо­да­нов­ско­му: «Sir. Пись­мо ваше госу­дар­ское при­няв, ответ­ствую, Поро­ху изволь дер­жать 25000 пут посто­ян­на все­гда, а что убу­дет, тот­час допол­нить. Фети­лю 400 пут изволь при­слать; також 600 палуб для поро­ха и две тыся­чи телег про­стых с наро­чи­тым чис­лом колес и осей [сиу б чис­ло с теми б было, кото­рые в Смо­лен­ску есть], так­же 20 пушек пол­ко­вых ново­ва образ­ца, [при кото­рых желез­ные мор­тир­цы есть] и 20 мед­ных мор­тир­цов [кото­рых по два на одном стан­ку без пушек] ново­го же обрас­ца при­слать в Смо­ле­неск поско­ряя. Да послал я при сем пись­ме два теке­на пуш­кам, 12‑и 6‑оунтовой. Изволь зде­лав, також сим путем при­слать в Смо­ле­неск все сие. Кото­рое как при­ве­зут в Смо­ленск, преж­де бы опи­сы­ва­лись к нам в пол­ки, а, не опи­саф­ся, не вози­ли. Здесь, сла­ва Богу, все доб­ро, и наши в Гродне во вся­кой дело­сти, и ведо­мо­сти частые от них еме­ем». Об испол­не­нии рас­по­ря­же­ний госу­да­ря, объ­яв­лен­ных в этом пись­ме, князь Ромо­да­нов­ский сооб­щил Пет­ру Вели­ко­му в ниже­сле­ду­ю­щих трех пись­мах: «Гос­по­дине капи­тан Петр Алек­се­е­вич, здра­вие твое да сохра­нит дес­ни­ца Выш­не­го на лета мно­га. Писмо твое мне отда­но фев­ра­ля в 25 день, в кото­ром писа­но о при­сыл­ке пушек в Смо­ле­неск трех­фун­то­вых с мар­тир­цы да дват­цать мар­тир­цов, кото­рые по два на стан­ку. Вышлю тот­час в Смо­ленск; палу­бы и теле­ги про­тив писма при­ка­зал делать; две­нат­ца­ти­фун­то­вых пушек десять, пяти­фун­то­вых десять же делать почя­ли, и дела­ют немед­лен­но днем и по начам. И что чево будет в готов­но­сти, отпу­щать при­ка­жу без задер­жа­ния. И велел до вашей мило­сти из Смо­лен­ска опи­сы­ват­ца, что чево в Смо­ленск при­ве­зе­но будет». «Гос­по­дине капи­тан Петр Алек­се­е­вич, здра­вие твое да сохра­нит дес­ни­ца Выш­не­го на лета мно­га. Извес­но мило­сти тво­ей буди: про­тив писма мило­сти тво­ей отпу­ще­но в Смо­ле­неск дват­цать пушек трех­фун­то­вых с мар­тир­ца­ми желез­ны­ми да дват­цать мар­тир­цав мед­ных, кото­рых по два на стан­ке, четы­ре­ста пуд фети­лю, да десеть тесечь восем­сот гра­на­та шти­фун­то­вых, сто деветь палуб, да в Смо­лен­ску девя­но­ста три палу­бы. А досталь­ные палу­бы дела­ют наско­ра, так­же и теле­ги про­тив тво­е­во писма; и веле­но над­зи­рать над все­ми, чтоб дела­ли ден­но и нош­на. Пуш­ки две­нат­ца­ти­фун­то­вые и шти­фун­то­вые к литью гото­вят­ца, и, чаю, мило­стию Божию не замед­лет­ца. В остат­ке восем­де­сят мар­тир­цав мед­ных, по два на стан­ке; как об них ука­жешь: все ль при­сы­лать в Смо­ле­неск, или до ука­зу быть на Москве? О том желаю отпо­ве­ди». «Гос­по­дине капи­тан Петр Алек­се­е­вич. Здра­вие твое да сохра­нит дес­ни­ца Выш­не­го на лета мно­га. Писмо твое от мило­сти тво­ей полу­чил мар­та 11-го чис­ла, в кото­ром писа­но: как ко мне о чем ста­нет писать гос­по­дин Мен­ши­ков, чтоб исправ­ле­но было не меш­кав. И я делаю так, как воз­мож­но. В том же пис­ме писа­но, чтоб гото­вить пят­де­сят теле­жек, в чем ска­рас­трель­ные патро­ны возить. И у меня их пят­де­сят гото­вят; а зде­лав, немед­лен­но при­шлю. Извес­но мило­сти вашей буди, что отпу­ще­но в Смо­ленск мар­та 8‑го чис­ла нынеш­не­го 706-го году с капи­та­ном с Васи­льем Крив­цо­вым 20 пушек мед­ных новой мане­ры, ядром по три фун­та, и с мар­тир­цы желез­ны­ми, с стан­ки и с коле­сы; 20 шухл мед­ных к трех­фун­то­вым; 20 набой­ни­ков; 30 бан­ни­ков к мед­ным мар­тир­цам и к желез­ным 11000 гра­нат шти­фун­то­вых; 4000 ядер трех­фун­то­вых; 400 пуд фети­лю; 110 палуб. А в Смо­лен­ске ста­ро­ва отпус­ку 93 палу­бы, ито­го 203 палу­бы. А телег про­стых в Смо­лен­ску ниче­го нет. Про­тив писма тво­е­во указ­ное чис­ло палу­бы и теле­ги гото­вят; а как изго­то­вят, немед­лен­но при­шлю в Смо­ленск. Да нынеш­не­го 706-го году мар­та 14-го чис­ла отпу­ще­но в Смо­ленск с капи­та­ном с Афта­мо­ном Пет­ро­вым, по пис­му Васи­лья Карч­ми­на веле­но 2 пуш­ки при­слать, чтоб ис трех­фун­то­вых пушек стре­лять шти­фун­то­вы­ми ядра­ми. И те две пуш­ки роз­свер­ли­ны и посла­ны с тем капи­та­ном с стан­ки, и с кале­сы, и с перет­ки, с шух­лы, и з бан­ни­ки и с набой­ни­ки; да в запас к тем пуш­кам 2 коле­са перед­них, да 2 коле­са зад­них, 400 ядер шти­фун­то­вых, 400 кар­течь обвя­за­ных шти­фун­то­вых, 400 кар­туз­ни­ков шти­фун­то­вых з дро­бью жестя­ных, 2000 тру­бок ска­рас­трель­ных жестя­ных к тре­ми шти­фун­то­вым пуш­кам, 3000 тру­бок жестя­ных к мед­ным и желез­ным мар­тир­цам, 100000 крем­ней к фузе­ям и к писто­ле­там и к кара­би­нам, 50 осей дубо­вых к осм­нат­ца­ти­фун­то­вым пуш­кам, 3000 тру­бок дере­ве­ных к шти­фун­то­вым гра­на­там по обрас­цу Васи­лья Карч­ми­на. Пуш­ки по ново­му обрас­цу, кото­рые обрас­цы при­сла­ны от мило­сти тво­ей, ста­нут лить мар­та 19-го чис­ла шти­фун­то­вые, а две­нат­ца­ти­фун­то­вые ста­нут лишь мар­та 26-го чис­ла, а ско­ряя тово упра­вит­ца невоз­мож­но: и так дела­ли ден­но и ноч­но, покою себе не зна­ли. Кото­рые в остат­ках восм­де­сет мар­тир­цов мед­ных, в Смо­ле­неск ли при­слать, или на Москве до ука­зу быть? Желаю отпо­ве­ди. Князь Федар Рама­данаф­с­кай. Уже эти пись­ма в доста­точ­ной сте­пе­ни опре­де­ля­ют харак­тер дея­тель­но­сти кня­зя и отно­ше­ния к нему Пет­ра. Даро­вав Ромо­да­нов­ско­му пер­вые чины еще во вре­мя потеш­ных похо­дов, «когда на уме ниче­го, кро­ме игры, не было», Петр не толь­ко сохра­ня­ет их за ним уже в зре­лом воз­расте, но даже дает ему еще новые чины отнюдь не для сме­ха, а несо­мнен­но вви­ду выда­ю­щих­ся досто­инств кня­зя и, может быть, отча­сти и для того, чтоб сокру­шить «гос­под­ству­ю­щую до сего», по выра­же­нию Голи­ко­ва, гид­ру мест­ни­че­ства: «...Петр Вели­кий, с само­го нача­ла прав­ле­ния сво­е­го желая пока­зать под­дан­ным сво­им при­мер под­чи­нен­но­сти самим собою, хотел, что­бы его почи­та­ли неко­то­рым обра­зом под­власт­ным Кня­зю Ромо­да­нов­ско­му, дабы чрез сие заста­вить Рос­си­ян ува­жать сво­их началь­ни­ков, како­го бы они ни были про­ис­хож­де­ния, и пока­зать им, что не знат­ность и богат­ство дают пра­во на полу­че­ние чинов и поче­стей, но душев­ные досто­ин­ства и даро­ва­ния». И если Петр окру­жал ино­гда Ромо­да­нов­ско­го излиш­ней тор­же­ствен­но­стью и делал его пред­ме­том шут­ки, как то было в 1702 г., на сва­дьбе шута Шан­ско­го, когда Федор Юрье­вич изоб­ра­жал собою ста­рин­но­го царя в преж­них одеж­дах, то в этом про­яв­ля­лось ско­рее «боль­ше настро­е­ния, чем тен­ден­ции». Во вто­рой поло­вине Пет­ров­ско­го цар­ство­ва­ния кня­зя Ф. Ю. Ромо­да­нов­ский, как пра­ви­тель, ото­шел на вто­рой план. Во гла­ве управ­ле­ния ста­ли кол­ле­ги­аль­ные учре­жде­ния, и в состав неко­то­рых из них вошел и Ромо­да­нов­ский. Так, извест­но, что князь Федор Юрье­вич вхо­дил в Ближ­нюю Кан­це­ля­рию: в спис­ке же чле­нов Сена­та мы его не нахо­дим. Впро­чем, до учре­жде­ния Сена­та Петр посто­ян­но обра­щал­ся к Ромо­да­нов­ско­му. В 1707 году Царь писал ему из Виль­ны, по пово­ду неак­ку­рат­но­го посе­ще­ния бояра­ми, чле­на­ми Сове­та, засе­да­ний в Ближ­ней Кан­це­ля­рии: «Изволь объ­явить при съез­де в Пала­те всем мини­страм, кото­рые в кон­зи­лию съез­жа­ют­ся, чтоб они вся­кие дела, о кото­рых сове­ту­ют, запи­сы­ва­ли, и каж­дый бы министр сво­ею рукою под­пи­сы­вал, что зело нуж­но надоб­но, и без того отнюдь ника­ко­го дела не опре­де­ля­ли бы, ибо сим вся­ко­го рода дурость явле­на будет». — Как бы то ни было,
роль кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча силь­но изме­ни­лась: «их милость, пра­вя­щий все», мало-пома­лу дол­жен был пере­дать раз­лич­ные отрас­ли управ­ле­ния в руки более моло­дых, более обра­зо­ван­ных спо­движ­ни­ков Пет­ра и остать­ся царить в одном сво­ем Пре­об­ра­жен­ском При­ка­зе, над кото­рым он до кон­ца дней сохра­нил всю пол­но­ту вла­сти. В послед­ние годы жиз­ни кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча на него было нема­ло наре­ка­ний, но Петр Вели­кий, уве­рен­ный в его бес­при­стра­стии и бес­ко­ры­стии, мало обра­щал вни­ма­ния на доно­сы на гроз­но­го кня­зя и сам сно­сил от него раз­ные непри­ят­но­сти. В 1713 году Царь писал гра­фу Апрак­си­ну: «С дедуш­ком нашим, как с чер­том вожу­ся, а не знаю, что делать. Бог зна­ет, какой чело­век?» В част­ном оби­хо­де князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский жил укла­дом ста­рин­но­го бояри­на, любил и почи­тал ста­рые нра­вы и при­дер­жи­вал­ся ста­рин­ных обы­ча­ев; был госте­при­и­мен, но тре­бо­вал от всех к себе осо­бо­го почте­ния. В обще­стве перед ним все сто­я­ли. «Никто не смел въез­жать к нему во двор, — сам Госу­дарь остав­лял свою одно­кол­ку у ворот его». Дом кня­зя Ромо­да­нов­ско­го нахо­дил­ся в Москве, на Мохо­вой, око­ло Камен­но­го моста; на стол­бах у него было изоб­ра­же­ние родо­во­го гер­ба кня­зей Ромо­да­нов­ских: чер­но­го кры­ла­то­го дра­ко­на в золо­том поле. Во дво­ре дома кня­зя нахо­ди­лись руч­ные мед­ве­ди, один из кото­рых при­вет­ство­вал посе­ти­те­лей, под­но­ся каж­до­му чару креп­чай­шей пер­цов­ки, кото­рую обя­за­тель­но было выпить, что­бы не быть оца­ра­пан­ным зве­рем. Бли­жай­ший испол­ни­тель пред­на­чер­та­ний Пет­ра, князь Федор Юрье­вич не все­гда раз­де­лял его взгля­ды: так, меж­ду про­чим, он не сочув­ство­вал женить­бе Пет­ра на Ека­те­рине. Умер князь Федор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский в пре­клон­ном воз­расте, 17-го сен­тяб­ря 1717 года; место его погре­бе­ния неиз­вест­но. Лич­ность кня­зя Ф. Ю. Ромо­да­нов­ско­го и отно­ше­ние к нему Пет­ра Вели­ко­го зани­ма­ли мно­гих иссле­до­ва­те­лей, но не могут счи­тать­ся окон­ча­тель­но выяс­нен­ны­ми до насто­я­ще­го вре­ме­ни: в отно­ше­нии исто­ри­ков к кня­зю-кеса­рю заме­ча­ет­ся двой­ствен­ность, порож­да­е­мая таким же отно­ше­ни­ем к нему и само­го Царя. Вер­нув­шись из-за гра­ни­цы в 1698 году, Царь соб­ствен­но­руч­но обре­зал боро­ду Ромо­да­нов­ско­му; в дру­гой раз, когда князь стал защи­щать Шеи­на от обви­не­ний Пет­ра. Царь бро­сил­ся на него с обна­жен­ной шпа­гой и, уда­рив по руке, едва не отру­бил ему паль­цев; неод­но­крат­но застав­лял он кня­зя играть шутов­ские роли — это фак­ты, запи­сан­ные исто­ри­ей. Но, с дру­гой сто­ро­ны, исто­рия зна­ет, что в руки кня­зя Федо­ра Юрье­ви­ча была пере­да­на фак­ти­че­ски силь­ная власть адми­ни­стра­тив­ная, что ни одно поли­ти­че­ское дело не вер­ши­лось без его уча­стия и наблю­де­ния, что в хозяй­ствен­ных делах Петр ока­зы­вал ему боль­шое дове­рие, и пото­му труд­но думать, что­бы князь Ромо­да­нов­ский был, как гово­рит M. И. Семев­ский, толь­ко под­став­ной кук­лой, кук­лой весь­ма комич­ной» и что­бы титул кня­зя-кеса­ря был ему при­дан «из шутов­ства, ради насмеш­ки», и если не вызы­вал тако­вой, то толь­ко пото­му, что с кня­зем, имев­шим в сво­ем веде­нии засте­нок, в руках кнут, а на дво­ре мед­ве­дей, гото­вых, по мано­ве­нию хозя­и­на, понять дерз­ко­го, шутить было опас­но. Никто не решал­ся сме­ять­ся над зва­ни­ем кня­зя-кеса­ря и рас­суж­дать об его зна­че­нии, и пото­му в пись­мах, реля­ци­ях и все­воз­мож­ных офи­ци­аль­ных бума­гах либо о кня­зе Ромо­да­нов­ском, либо к нему писан­ных, нигде не встре­ча­ет­ся каких-либо острот над его зва­ни­ем, кото­рые были бы неиз­беж­ны, если бы князь-кесарь имел толь­ко паро­дию вла­сти. Совер­шен­но неве­ро­ят­но, что­бы Царь Петр, зная, в каком состо­я­нии нахо­дят­ся умы в остав­ля­е­мом им госу­дар­стве, и какой опас­но­сти под­вер­га­ет­ся заду­ман­ное им вели­кое дело пре­об­ра­зо­ва­ния, мог поста­вить во гла­ве пра­ви­тель­ства шута, под­став­ную кук­лу, а не достой­но­го все­об­ще­го ува­же­ния твер­до­го мужа, спо­соб­но­го разо­брать­ся в слож­ных и раз­но­об­раз­ных госу­дар­ствен­ных вопро­сах. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян, извест­ная под назва­ни­ем Бар­хат­ная Кни­га, Москва. 1787 ч. II; Алфа­вит­ный ука­за­тель фами­лий и лиц, упо­ми­на­е­мых в бояр­ских кни­гах, хра­ня­щих­ся в І‑м отде­ле­нии Мос­ков­ско­го Архи­ва Мини­стер­ства Юсти­ции, Москва. 1853 г.; Князь П. Дол­го­ру­ков, «Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га», ч. II, СПб. 1855 г.; И. И. Голи­ков, «Дея­ния Пет­ра Вели­ко­го», Москва. 1789 г., т.т. І, II, III, IV, X, XI. XII и «Допол­не­ния», т.т. IV — VIII, X, XV; Н. Г. Устря­лов, «Исто­рия цар­ство­ва­ния Пет­ра Вели­ко­го», СПб. 1858; Г. Кото­ши­хин, О Рос­сии в цар­ство­ва­ние Алек­сея Михай­ло­ви­ча, СПб. 1859; И. Желя­буж­ский, «Днев­ные запис­ки» — «Рус­ский Архив», 1910 г. № 9; «Запис­ки рус­ских людей», изд. Саха­ро­ва, «Запис­ки Мат­ве­е­ва», стр. 57, 63; «Досто­па­мят­ные пове­сти и речи Пет­ра Вели­ко­го, запи­сан­ные ден­щи­ком его Нар­то­вым» («Моск­ви­тя­нин, 1842 г., №№ 4, 6, 8, 11); Пат­рик Гор­дон, «Днев­ник, веден­ный им во вре­мя его швед­ской и поль­ской служ­бы от 1650 по 1661 год и во вре­мя его пре­бы­ва­ния в Рос­сии от 1661 по 1699 год» ч. І, Москва. 1892; Иоганн Георг Корб, «Днев­ник путе­ше­ствия в Мос­ко­вию» (1698—1699). Пере­вод с при­ме­ча­ни­я­ми А. И. Мале­и­на, СПб. 1906; «Рос­сий­ской Мага­зин, состав­лен­ный тру­да­ми Федо­ра Туман­ско­го», СПб. 1793 г., ч. І и V; «Сбор­ник Импе­ра­тор­ско­го Рус­ско­го Исто­ри­че­ско­го Обще­ства» т. 63; «Пись­ма и бума­ги Пет­ра Вели­ко­го» т.т. І — VІ; В. И. Вере­тен­ни­ков, «Исто­рия Тай­ной Кан­це­ля­рии Пет­ров­ско­го вре­ме­ни», Харь­ков, 1910; Н. Я. Тока­рев, «Ближ­няя Кан­це­ля­рия при Пет­ре Вели­ком и ее дела», стр. 47; А. А. Восто­ков, «О делах гене­раль­но­го дво­ра», стр. 3 (обе ста­тьи в «Опи­са­нии доку­мен­тов и бумаг, хра­ня­щих­ся в Мос­ков­ском Архи­ве Мини­стер­ства Юсти­ции», т. V, Москва. 1888); «Опыт тру­дов Воль­но­го Рос­сий­ско­го Собра­ния при Импе­ра­тор­ском Мос­ков­ском Уни­вер­си­те­те» т.т. IV — V, 1778 г.; А. Кати­фор, Житие Пет­ра Вели­ко­го, СПб. 1772, изд. І, стр. 112, 828; А. Гра­дов­ский. Выс­шая адми­ни­стра­ция Рос­сии XVIII ст. и гене­рал-про­ку­ро­ры, СПб. 1866; Н. П. Пав­лов-Силь­ван­ский, «Госу­да­ре­вы слу­жи­лые люди». СПб. 1909; Н. В. Чары­ков, «Посоль­ство в Рим и служ­ба в Москве Пав­ла Мене­зия» (1637—1694), СПб. 1906; «Птен­цы Пет­ра Вели­ко­го». Сооб­щил С. И. Тур­бин — «Рус­ская Ста­ри­на» 1872 г., т. V, № 6; «Запис­ки Юста Юля, Дат­ско­го послан­ни­ка при Пет­ре Вели­ком» (1709—1711) — «Рус­ский Архив» 1892, ч. III; M, Д. Хмы­ров, «Гра­фи­ня Ека­те­ри­на Ива­нов­на Голов­ки­на и ее вре­мя (1701—1791), СПб. 1867; М. И. Семев­ский, «Очер­ки и рас­ска­зы из рус­ской жиз­ни XVIII в. Сло­во и дело, 1700—1725», СПб. 1884; Он же «Цари­ца Прас­ко­вья Федо­ров­на», СПб. 1883; «Аль­бом Север­ных Муз» 1828 г.; «Древ­няя и новая Рос­сия» 1876 г., № III; «Чте­ния в Обще­стве Исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских при Мос­ков­ском Уни­вер­си­те­те», 1860 г. — кн. I; И, Н. Коза­нов­ский, Андрей Вини­ус, сотруд­ник Пет­ра Вели­ко­го». «Рус­ская Ста­ри­на» 1910 г., № VIII; А. Брик­нер, «Иллю­стри­ро­ван­ная исто­рия Пет­ра Вели­ко­го», СПб. 1882; В. О. Клю­чев­ский, Курс рус­ской исто­рии, часть 4 (лито­гра­фи­ро­ван­ный курс); С. М. Соло­вьев, «Исто­рия Рос­сии с древ­ней­ших вре­мен». Вто­рое изда­ние, СПб., кн. III и IV; П. Н. Пет­ров, Исто­рия Петер­бур­га. 1703—1782, СПб., 1885; «Архив кня­зя Кура­ки­на», кн. І. СПб. 1890; Граф Павел Шере­ме­тев. Вла­ди­мир Пет­ро­вич Шере­ме­тев. 1668—1737. I — II. Москва 1914; Пла­тон Беке­тов. Собра­ние порт­ре­тов Рос­си­ян зна­ме­ни­тых. Ч. I, отд. IV, стр. 188—192; Петр Вели­кий, его пол­ко­вод­цы и мини­стры с при­со­во­куп­ле­ни­ем крат­ких о жиз­ни их опи­са­ний. Изда­ние В. Алек­се­е­ва. Москва 1848; Е. П. Кар­по­вич, «Заме­ча­тель­ные богат­ства част­ных лиц в Рос­сии», СПб., 1885. С. Ела­гин, «Мате­ри­а­лы для исто­рии рус­ско­го фло­та», ч. I. СПб., 1865; М. П. Азан­чев­ский; Исто­рия Л.-гв. Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка, Москва, 1819; М. Г. Ф. Изве­стие о нача­ле Пре­об­ра­жен­ско­го и Семе­нов­ско­го пол­ков гвар­дий; Кор­ни­ло­вич, Изве­стие о пер­вых манев­рах при Пет­ре І‑м. — «Север­ный Архив» 1834 г.; Пав­лов­ский и Стор­ков­ский. «Пол­тав­ская бит­ва и ее памят­ни­ки», Пол­та­ва, 1895 г.; «Вла­ди­мир­ские губерн­ские ведо­мо­сти» 1865 г., № 10, 1870 г., № 6; 1871 г., №№ 33, 39, 1876 г., № 3; «Рус­ский Архив» 1865 г., № 5—6; «Рус­ская Ста­ри­на» 1878 г., т. XXIII; «Memoires pour servir a l’histoire de l’Empire Russien sous Pierre le Grand» р. 300; Бан­тыш-Камен­ский, «Сло­варь досто­па­мят­ных людей рус­ской зем­ли». Москва, 1836 г.; Стар­чев­ский. Спра­воч­ный Энцик­ло­пе­ди­че­ский Сло­варь, СПб. 1855, т. IX, ч. II.; Michaud. Biographie universelle, v. R; Leveque, Histoire de Russie; Spada, Ephemerides Russes politiques, litteraires, historiques et necrologiques, СПб. 1806, т. 1. А. Пет­ров. {Полов­цов} Ромо­да­нов­ский, князь Федор Юрье­вич — сна­ча­ла он был ближ­ним столь­ни­ком и управ­лял Пре­об­ра­жен­ским при­ка­зом. Ува­жая его за испы­тан­ную вер­ность и любовь к прав­де, царь Петр избрал его началь­ни­ком над потеш­ным и регу­ляр­ным вой­ском, а после кожу­хов­ско­го похо­да стал назы­вать его гене­ра­лис­си­му­сом и отда­вать ему воен­ные поче­сти. Отправ­ля­ясь в 1697 г. в загра­нич­ное путе­ше­ствие, Петр Вели­кий вве­рил Р. управ­ле­ние госу­дар­ством, при­сво­ив ему титул кня­зя-кеса­ря и Его Вели­че­ства. Во вре­мя это­го путе­ше­ствия воз­ник Стре­лец­кий бунт, стро­гое рас­сле­до­ва­ние кото­ро­го пору­че­но было Р. Он же дол­жен был над­зи­рать и за Софьей Алек­се­ев­ной. Кро­ме Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за, Р. управ­лял еще при­ка­за­ми Сибир­ским и Апте­кар­ским и во вре­мя вой­ны наблю­дал за литьем пушек и мор­тир, изго­тов­ле­ни­ем бомб и про­чих воен­ных сна­ря­дов. В домаш­ней жиз­ни он отли­чал­ся необык­но­вен­но стро­гим нра­вом и при­дер­жи­вал­ся ста­ро­рус­ских обы­ча­ев. Жена­тый на Прас­ко­вье Федо­ровне Сал­ты­ко­вой, Р. был близ­ким свой­ствен­ни­ком Пет­ра I, кото­рый в сво­их пись­мах к нему обык­но­вен­но писал: «Min Her Kenig! Пись­мо Ваше госу­дар­ское...» и в кон­це: «Ваше­го Вели­че­ства нижай­ший под­дан­ный Piter». После его смер­ти сын его, князь Иван († в 1730 г.), был воз­ве­ден Пет­ром I в досто­ин­ство кня­зя-кеса­ря. В 1725 г. Ека­те­ри­на I пожа­ло­ва­ла Р. из ближ­них столь­ни­ков в дей­стви­тель­ные стат­ские совет­ни­ки, а Петр II в 1727 г. назна­чил его гене­рал-губер­на­то­ром в Моск­ву; в этом зва­нии он про­был все­го два года и вышел в отстав­ку. {Брок­гауз} Ромо­да­нов­ский, князь Федор Юрье­вич в 1697 г. пра­ви­тель госу­дар­ства с титу­лом кня­зя-кеса­ря (пер­вый кесарь); † 17 сент. 1717 г. {Полов­цов}

Фёдор Ю́рьевич Ромода́новский (ок. 1640(1640) — 17 сен­тяб­ря (28 сен­тяб­ря) 1717) — князь, рус­ский госу­дар­ствен­ный дея­тель. При­бли­жён­ный Пет­ра I с сере­ди­ны 1680‑х. В 1686—1717 гла­ва Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за розыск­ных дел, кро­ме того, руко­во­дил Сибир­ским и Апте­кар­ским при­ка­за­ми. Пер­вым в Рос­сии фор­маль­но полу­чил из рук госу­да­ря выс­ший чин, сто­яв­ший вне систе­мы офи­цер­ских чинов — генералиссимус.[1][2]
Содержание
[убрать]

* 1 Происхождение
* 2 Биография
* 3 Сви­де­тель­ства современников
* 4 Ромо­да­нов­ский в худо­же­ствен­ной литературе
* 5 Ссылки
* 6 Литература
* 7 Примечания

[пра­вить] Происхождение

Фёдор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский про­ис­хо­дил из ста­рин­но­го рода кня­зей Ста­ро­дуб­ских, кото­рые в свою оче­редь вели род от Рюри­ка через Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до и сына его Ива­на Все­во­ло­до­ви­ча, полу­чив­ше­го от бра­та сво­е­го, вели­ко­го кня­зя Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча в удел Ста­ро­дуб. Пра­пра­внук это­го кня­зя Ива­на, князь Фёдор Андре­евич Ста­ро­дуб­ский, имел сына кня­зя Васи­лия Ромо­да­нов­ско­го. В Бар­хат­ной Кни­ге записано:
« У пято­го сына кня­зя Федо­ра, княж Андре­ева сына Ста­ро­дуб­ско­го, у кня­зя Васи­лия Федо­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го дети. »

Таким обра­зом, князь Васи­лий Федо­ро­вич Ста­ро­дуб­ский, пря­мой пото­мок Рюри­ка, жив­ший во вто­рой поло­вине XV века, пер­вый начал назы­вать­ся и писать­ся Ромо­да­нов­ским. Отец Фёдо­ра Юрье­ви­ча был спер­ва столь­ни­ком, позд­нее — боярином.
[пра­вить] Биография

С малых лет князь Фёдор, будучи сыном при­бли­жён­но­го царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча, нахо­дил­ся при дво­ре. Когда в 1672 году празд­но­ва­лось рож­де­ние Пет­ра Алек­се­е­ви­ча, то в чис­ле деся­ти дво­рян, при­гла­шен­ных к родин­но­му сто­лу в Гра­но­ви­той Пала­те, князь Фёдор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский был пока­зан пер­вым. В бояр­ской кни­ге в это вре­мя он пишет­ся как ближ­ний стольник.

Рез­кое воз­вы­ше­ние Ромо­да­нов­ско­го про­ис­хо­дит в пер­вые годы само­сто­я­тель­но­го цар­ство­ва­ния Пет­ра I. Князь под­дер­жал юно­го царя в борь­бе с сест­рой Софьей; имен­но ему был пору­чен над­зор за заклю­чён­ной в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре царев­ной. Встав во гла­ве Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за, Ромо­да­нов­ский участ­во­вал во всех зате­ях Пет­ра, начи­ная с его «потеш­ных похо­дов». Зна­ком дове­рия царя к Ромо­да­нов­ско­му было то, что он, отправ­ля­ясь в Азов­ский поход, оста­вил его вме­сто себя в Москве с небы­ва­лым досе­ле титу­лом князя-кесаря:
« Пра­вить Моск­ву, и всем боярем и судьям при­ле­жать до него, Ромо­да­нов­ско­го, и к нему съез­жать­ся всем и сове­то­вать, когда он похочет. »

Пока­за­тель­ным момен­том явля­ет­ся и обшир­ная пере­пис­ка Пет­ра с кня­зем, в кото­рой царь упо­ми­на­ет обо всех важ­ней­ших вопро­сах внут­рен­ней и внеш­ней поли­ти­ки, не боясь спра­ши­вать у Ромо­да­нов­ско­го сове­та и адре­су­ет свои пись­ма «Госу­да­рю кня­зю Фёдо­ру Юрье­ви­чу». Ромо­да­нов­ский, так же, как и фельд­мар­шал граф Борис Шере­ме­тев, имел пра­во вхо­дить в каби­нет Пет­ра I в любое вре­мя без доклада.

Фёдор Юрье­вич Ромо­да­нов­ский сыг­рал реша­ю­щую роль в подав­ле­нии Стре­лец­ко­го бун­та 1698 года, слу­чив­ше­го­ся в отсут­ствие Пет­ра I, нахо­див­ше­го­ся в Евро­пе с Вели­ким Посоль­ством. В 1701 году, после силь­но­го пожа­ра, опу­сто­шив­ше­го Моск­ву, князь Фёдор Юрье­вич зани­мал­ся отстра­и­ва­ни­ем вве­рен­ной ему столицы.

В част­ном оби­хо­де Фёдор Юрье­вич жил укла­дом ста­рин­но­го бояри­на, любил и почи­тал ста­рые нра­вы и при­дер­жи­вал­ся ста­рин­ных обы­ча­ев; был госте­при­и­мен, но тре­бо­вал от всех к себе осо­бо­го почте­ния. В обще­стве перед ним все сто­я­ли. «Никто не смел въез­жать к нему во двор, — сам Госу­дарь остав­лял свою одно­кол­ку у ворот его»[3]. Дом кня­зя Ромо­да­нов­ско­го нахо­дил­ся в Москве, на Мохо­вой, око­ло Камен­но­го моста; на стол­бах у него было изоб­ра­же­ние родо­во­го гер­ба кня­зей Ромо­да­нов­ских: чёр­но­го кры­ла­то­го дра­ко­на в золо­том поле. Во дво­ре дома кня­зя нахо­ди­лись руч­ные мед­ве­ди, один из кото­рых при­вет­ство­вал посе­ти­те­лей, под­но­ся каж­до­му чару креп­чай­шей пер­цов­ки, кото­рую обя­за­тель­но было выпить, что­бы не быть оца­ра­пан­ным зверем.

Бли­жай­ший испол­ни­тель пред­на­чер­та­ний Пет­ра, Фёдор Юрье­вич не все­гда раз­де­лял его взгля­ды: так, меж­ду про­чим, он не сочув­ство­вал женить­бе Пет­ра на Ека­те­рине. Это объ­яс­ня­ет­ся тем, что его дочь Федо­сья Фёдо­ров­на была супру­гой род­но­го дяди царе­ви­ча Алек­сея, бра­та пер­вой супру­ги Евдо­кии Фёдоровны.

Так как сын Ромо­да­нов­ско­го, Иван был женат на Ана­ста­сии Фёдо­ровне Сал­ты­ко­вой, сест­ре жены царя Ива­на V, то Фёдор Юрье­вич был близ­ким свой­ствен­ни­ком Пет­ра I; дочь Ива­на — Голов­ки­на, Ека­те­ри­на Ивановна.

Дру­гим сыном Фёдо­ра Юрье­ви­ча был Иван Фёдо­ро­вич, уна­сле­до­вав­ший зва­ние кня­зя-кеса­ря и став­ший послед­ним муж­ским пред­ста­ви­те­лем рода Ромодановских.

Умер князь Ромо­да­нов­ский в пре­клон­ном воз­расте, 17 сен­тяб­ря 1717 года; похо­ро­нен в Алек­сан­дро-Нев­ской лавре.
[пра­вить] Сви­де­тель­ства современников

Пожа­луй, един­ствен­ным из совре­мен­ни­ков, кто оста­вил субъ­ек­тив­ный отзыв о харак­те­ре и дея­тель­но­сти кня­зя Ромо­да­нов­ско­го, был Б. И. Кура­кин, упо­мя­нув­ший о нём в сво­ей «Гишто­рии о царе Пет­ре Алек­се­е­ви­че и ближ­них к нему людях»:

Сей князь был харак­те­ру пар­ти­ку­ляр­на­го; собою видом, как мон­стра; нра­вом злой тиран; пре­ве­ли­кой неже­ла­тель добра нико­му; пьян по вся дни; но его вели­че­ству вер­ной был так, что никто другой.

Князь Федор Юрье­вич (ок. 1640–1717) начал свою служ­бу в чис­ле «мос­ков­ских дво­рян» при царе Алек­сее Михай­ло­ви­че. К 1682 г. он был ком­нат­ным (или ближ­ним) столь­ни­ком царя Федо­ра Алек­се­е­ви­ча. По какой-то при­чине он не полу­чал ответ­ствен­ных назна­че­ний при царях Алек­сее Михай­ло­ви­че и Федо­ре Алек­се­е­ви­че, либо они были столь незна­чи­тель­ны, что мы о них ниче­го не знаем.

После смер­ти Федо­ра, 16 июня 1682 г., он был «пожа­ло­ван» в спаль­ни­ки царя Пет­ра. Таким обра­зом, князь вошел в ближ­ний круг Пет­ра еще во вре­ме­на пре­бы­ва­ния цари­цы Ната­льи Кирил­лов­ны и юно­го царя в Пре­об­ра­жен­ском. Тогда же нача­лось их сбли­же­ние, несмот­ря на то, что Ромо­да­нов­ский был более чем на трид­цать лет стар­ше Пет­ра I.

В воин­ских поте­хах моло­до­го царя в нача­ле 1690‑х гг. князь Федор Юрье­вич зани­мал вид­ное место. В 1691 г. князь Федор Юрье­вич коман­до­вал арми­ей, состо­яв­шей из «потеш­ных» и сол­дат­ских пол­ков, рей­тар и дра­гун. Ему был дан чин «гене­ра­лис­си­му­са» с име­нем «Фри­дри­ха». Вой­ском про­тив­ни­ка – стре­лец­ки­ми пол­ка­ми – коман­до­вал так­же «гене­ра­лис­си­мус» Иван Ива­но­вич Бутур­лин. Манев­ры окон­чи­лись пле­не­ни­ем Бутур­ли­на, захва­том обо­за и зна­мен, а затем сов­мест­ным пиром побе­ди­те­лей и побеж­ден­ных и салютом.

В мае–августе 1694 г. Ромо­да­нов­ский участ­во­вал в архан­гель­ском похо­де. Петр I, под­шу­чи­вая над кня­зем, писал, что тот «чело­век зело сме­лый к войне, а паче к водя­но­му пути», и назна­чил его на долж­ность адми­ра­ла. Ромо­да­нов­ский не был ни вои­ном – ниче­го не извест­но о его воин­ских подви­гах, – ни тем более моря­ком. По воз­вра­ще­нии из архан­гель­ско­го похо­да, соглас­но цере­мо­ни­а­лу встре­чи, состав­лен­но­му Пет­ром I, при­двор­ные встре­ча­ли в Мыти­щах не царя, а имен­но Ромо­да­нов­ско­го, как глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го. Веро­ят­но, уже тогда, вслед за шутов­ски­ми долж­но­стя­ми гене­ра­лис­си­му­са и адми­ра­ла, Петр I начал воз­да­вать Ромо­да­нов­ско­му поче­сти как шутов­ско­му «госу­да­рю», но окон­ча­тель­но офор­мил эту игру позднее.

После пла­ва­ния по Бело­му морю, Петр I орга­ни­зу­ет новые мас­штаб­ные воен­ные манев­ры. Под дерев­ней Кожу­хо­во (воз­ле Симо­но­ва мона­сты­ря) был соору­жен зем­ля­ной горо­док, в кото­ром сел в оса­ду со стрель­ца­ми «поль­ский король» И. И. Бутур­лин. «Гене­ра­лис­си­мус» Ромо­да­нов­ский высту­пил во гла­ве зна­чи­тель­но­го воин­ско­го отря­да – более семи тысяч чело­век – потеш­ных Пре­об­ра­жен­ско­го, Семе­нов­ско­го и Бутыр­ско­го пол­ков, дво­рян­ской кон­ни­цы и рей­тар. В чис­ле артил­ле­ри­стов нахо­дил­ся и бом­бар­дир Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка Петр Алек­се­ев, т. е. сам царь.

В нару­ше­ние пла­на манев­ров армия Ромо­да­нов­ско­го слиш­ком быст­ро захва­ти­ла штур­мом зем­ля­ной горо­док. Оса­ждав­шие зали­ли горо­док «из мед­ной тру­бы водою» и взя­ли его. «Поль­ский король» засел в обо­зе, но потер­пел пора­же­ние и попал в плен – «само­го его взя­ли ж, и завя­за­ли руки назад, и со все­ми ближ­ни­ми людь­ми, и при­ве­ли в шатер к кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му». Отли­чил­ся в Кожу­хов­ском похо­де и бом­бар­дир Петр Алек­се­ев – он взял в плен стре­лец­ко­го полковника.

По окон­ча­нии манев­ров, как сооб­ща­ет в сво­ем днев­ни­ке совре­мен­ник, дум­ный дво­ря­нин И. А. Желя­буж­ский, «кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му дано новое зва­ние госу­да­ри­чем». Веро­ят­но, имен­но к осе­ни 1694 г. отно­сит­ся нача­ло титу­ло­ва­ния Ромо­да­нов­ско­го «князь-кеса­рем», «госу­да­рем» и «цеса­рем» со сто­ро­ны Пет­ра I и всех чле­нов его «ком­па­нии» и воз­да­я­ния ему внеш­них поче­стей как госу­да­рю. В сво­их пись­мах Петр I назы­вал Ромо­да­нов­ско­го не ина­че как «Sir» или «Konig» и отчи­ты­вал­ся перед ним в сво­их дей­стви­ях. Побе­ды рус­ско­го ору­жия, по пись­мам Пет­ра к Ромо­да­нов­ско­му, пред­став­ля­лись побе­да­ми армии, под­власт­ной кня­зю-кеса­рю. «…Извест­но вам, госу­да­рю, буди, что бла­го­сло­вил Гос­подь Бог ору­жия ваше госу­дар­ское: поне­же вче­раш­не­го дня, молит­вою и сча­стьем вашим госу­дар­ским, азов­цы, видя конеч­ную тес­но­ту, сда­лись…» – писал Петр I из вто­ро­го Азов­ско­го похо­да после взя­тия кре­по­сти. Под­пи­сы­вал свои пись­ма к кня­зю-кеса­рю Петр так: «Ваше­го вели­че­ства нижай­ший под­дан­ный Piter». Ромо­да­нов­ский в ответ име­но­вал царя: «Гос­по­дин капи­тан Петр Алек­се­е­вич» или «Гос­по­дин бом­бар­дир Петр Алексеевич».

Игра в «кня­зя-кеса­ря» име­ла и внеш­ние про­яв­ле­ния. По воз­вра­ще­нии из Азов­ско­го и дру­гих похо­дов пол­ки пред­став­ля­лись кня­зю-кеса­рю. Он при­ни­мал парад и награж­дал побе­ди­те­лей. Ромо­да­нов­ско­му хода­тай­ство­вал о сво­ем про­из­вод­стве в чины и сам Петр I. После Пол­тав­ской бит­вы он обра­тил­ся к фельд­мар­ша­лу Б. П. Шере­ме­те­ву с прось­бой реко­мен­до­вать «госу­да­рям нашим (обо­им) о моей служ­бе…». «Госу­да­ри», т. е. Ромо­да­нов­ский и И. И. Бутур­лин, не заста­ви­ли себя упра­ши­вать и про­из­ве­ли Пет­ра в чин контр-адми­ра­ла, а по сухо­пут­ной иерар­хии – гене­рал-лей­те­нан­та. В ответ царь так бла­го­да­рил кня­зя-кеса­ря: «И хотя я еще столь­ко не заслу­жил, но точию ради еди­но­го ваше­го бла­го­у­тро­бия се мне даро­ва­но, о чем молю Гос­по­да сил, дабы мог вашу такую милость впредь заслу­жить». В 1712 г. Ромо­да­нов­ский про­из­вел царя в пол­ные гене­ра­лы, но Петр задер­жал этот указ, счи­тая, что вслед­ствие несчаст­но­го Прут­ско­го похо­да он как вое­на­чаль­ник не заслу­жи­ва­ет тако­го повы­ше­ния. Лишь через год, после оче­ред­ной побе­ды рус­ско­го ору­жия, к кото­рой царь имел непо­сред­ствен­ное уча­стие, Петр воз­об­но­вил хода­тай­ство о сво­ем про­из­вод­стве. 12 авгу­ста 1713 г. он писал Ека­те­рине I: «При сем объ­яв­ляю, что в 6‑й день сего меся­ца гос­по­дин адми­рал объ­явил мне милость госу­да­ря наше­го – чин гене­ра­ла пол­но­го, чем я вас, яко гос­по­жу гене­раль­шу, поздравляю».

Эта часть «игры в кня­зя-кеса­ря» пред­став­ля­ет­ся важ­ной педа­го­ги­че­ской мерой царя по отно­ше­нию к сво­им под­дан­ным. Как и про­чие, он полу­чал повы­ше­ния и награж­де­ния не по сво­е­му ран­гу царя, а за реаль­ные воен­ные заслу­ги. При этом эти заслу­ги оце­ни­вал так­же не сам Петр I, а тре­тье лицо.

Поми­мо титу­ла­ту­ры в пись­мах и поряд­ка чино­про­из­вод­ства, поче­сти кня­зю-кеса­рю под­чер­ки­вал и цере­мо­ни­ал. Царь пре­зи­рал про­яв­ле­ния эти­ке­та в кру­гу сво­их спо­движ­ни­ков, поощ­ряя демо­кра­ти­че­ское обра­ще­ние (конеч­но, в меру). В отно­ше­нии кня­зя-кеса­ря, Петр напро­тив про­яв­лял внеш­ние зна­ки почте­ния – сни­мал шля­пу, вхо­дил на двор к Ромо­да­нов­ско­му толь­ко пеш­ком, остав­ляя каре­ту за воро­та­ми, в каре­те не садил­ся рядом, а садил­ся впе­ре­ди. Одна­жды, как сви­де­тель­ству­ет токарь Пет­ра I А. К. Нар­тов, царь поза­был снять шля­пу и полу­чил выго­вор от Ромо­да­нов­ско­го. Тот при­гла­сил царя к себе и, не вста­вая с крес­ла, отчи­тал его: «Что за спесь, что за гор­дость! Уже Петр Михай­лов не сни­ма­ет ныне цеса­рю и шляпы».

Тем более и спо­движ­ни­ки Пет­ра были вынуж­де­ны отда­вать подоб­ные поче­сти Ромо­да­нов­ско­му. Сво­ей вла­стью князь-кесарь поль­зо­вал­ся в духе, свой­ствен­ном тому гру­бо­му вре­ме­ни. Будучи боль­шим люби­те­лем спирт­но­го, он застав­лял напи­вать­ся и сво­их гостей. В сенях его дома на Никит­ской ули­це при­ез­же­го встре­чал обу­чен­ный мед­ведь с чар­кой вод­ки. Тех же, кто отка­зы­вал­ся пить, мед­ведь драл…

Внеш­нее почте­ние, как мы уви­дим далее, не закры­ва­ло царю гла­за на недо­стат­ки Ромо­да­нов­ско­го. Ему при­хо­ди­лось делать гроз­ные вну­ше­ния кня­зю-кеса­рю, и тогда ста­но­вит­ся оче­вид­но, кто на самом деле государь.

Исто­ри­ки обра­ти­ли вни­ма­ние на сход­ство «игры в кня­зя-кеса­ря» Пет­ра I и Ромо­да­нов­ско­го со стран­ным эпи­зо­дом вре­мен Ива­на Гроз­но­го – «вокня­же­ни­ем» Симео­на Бек­бу­ла­то­ви­ча. В 1575 г. царь неожи­дан­но усту­пил трон кре­ще­но­му татар­ско­му хану Симео­ну Бек­бу­ла­то­ви­чу. На имя того Гроз­ный посы­лал сми­рен­ные чело­бит­ные, име­нуя себя «кня­зем Иван­цом Мос­ков­ским». Симе­он вос­се­дал на троне, а Иван Гроз­ный – на лав­ке сре­ди бояр. Прав­да, Симе­он не поль­зо­вал­ся цар­ским титу­лом, а име­но­вал­ся «вели­ким кня­зем». Через год Иван Гроз­ный столь же неожи­дан­но свел Симео­на с пре­сто­ла и дал ему в удел Тверь. Логич­но­го объ­яс­не­ния это­го поступ­ка Ива­на Гроз­но­го мы так и не име­ем. Есть сви­де­тель­ство, что царь опа­сал­ся пред­ска­за­ния волх­вов о том, что в этом году слу­чит­ся «смерть мос­ков­ско­му царю», и сде­лал так, что царя вооб­ще не было. Дру­гая вер­сия гла­сит, что Гроз­ный «иску­шал» людей, про­ве­ряя их бла­го­на­деж­ность. Есть опре­де­лен­ное сход­ство меж­ду ситу­а­ци­ей – Симе­он Бек­бу­ла­то­вич по сво­е­му про­ис­хож­де­нию от ханов Золо­той Орды был потом­ком вер­хов­ных сюзе­ре­нов мос­ков­ских кня­зей, а Ромо­да­нов­ский, поми­мо сво­е­го про­ис­хож­де­ния от Рюри­ка, был еще и свой­ствен­ни­ком царя (его сын был женат на сест­ре цари­цы Прас­ко­вьи Федо­ров­ны Сал­ты­ко­вой, жены Ива­на V Алек­се­е­ви­ча). Тем не менее, поми­мо педа­го­ги­че­ско­го зна­че­ния «игры в кня­зя-кеса­ря», реаль­ной поль­зы от это­го ново­вве­де­ния не замет­но. Пред­став­ля­ет­ся, что Петр, кото­ро­му был нена­ви­стен весь ста­ро­мос­ков­ский оби­ход, высме­и­вал таким обра­зом «ста­ри­ну» с ее слож­ным цере­мо­ни­а­лом. Таким обра­зом, шут­ли­вая «игра в царя» с Ромо­да­нов­ским была подоб­на шут­ли­вой и мало­при­стой­ной «игре в пат­ри­ар­ха» и «Все­пья­ней­ший собор», кото­рую Петр I вел со сво­им ста­рым вос­пи­та­те­лем Н. М. Зото­вым и дру­ги­ми при­бли­жен­ны­ми лицами.

Одна­ко Ромо­да­нов­ский был не толь­ко шутов­ским «гене­ра­лис­си­му­сом», «адми­ра­лом» и «князь-кеса­рем» – он испол­нял мно­же­ство важ­ней­ших и ответ­ствен­ных пору­че­ний, и преж­де все­го воз­глав­лял вплоть до сво­ей кон­чи­ны всю сыск­ную и кара­тель­ную служ­бу. Еще в 1686 г. Ромо­да­нов­ский стал гла­вой (судьей) Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за – осо­бо­го учре­жде­ния, со вре­ме­нем став­ше­го основ­ным инстру­мен­том кара­тель­ной поли­ти­ки Пет­ра I. В веде­нии Ромо­да­нов­ско­го нахо­дил­ся розыск по всем уго­лов­ным и поли­ти­че­ским пре­ступ­ле­ни­ям, зани­мав­ший зна­чи­тель­ное место в госу­дар­ствен­ной дея­тель­но­сти Пет­ра. Жест­кая лом­ка ста­рых усто­ев вызы­ва­ла него­до­ва­ние в раз­лич­ных сло­ях обще­ства, оно выра­жа­лось как в осуж­да­ю­щих речах, так и в реаль­ных анти­пра­ви­тель­ствен­ных дей­стви­ях – заго­вор И. Е. Цыкле­ра и А. П. Соков­ни­на 1697 г. с целью убить Пет­ра I, стре­лец­кое вос­ста­ние 1698 г. и дру­гие. Широ­кий раз­мах при­об­ре­ли и уго­лов­ные пре­ступ­ле­ния – убий­ства, гра­бе­жи, каз­но­крад­ство, взя­точ­ни­че­ство. Со всем этим желез­ной рукой борол­ся князь-кесарь. В долж­но­сти началь­ни­ка Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за ему не было замены.

Взгля­нем на интен­сив­ность розыск­ных и кара­тель­ных меро­при­я­тий, соглас­но выше­упо­мя­ну­то­му «Днев­ни­ку» И. А. Желябужского:

«Янва­ря в 24 день (1695) в Потеш­ном двор­це пытан боярин Петр Авра­амо­вич Лопу­хин, про­зви­ще Лап­ка, в госу­дар­ствен­ном вели­ком деле и янва­ря в 25 день, в ночи, умер…

Мар­та в 5 день бит кну­том Помест­но­го при­ка­за дьяк Кири­ла Фро­лов перед Раз­ря­дом за то, что золо­тые купил у подья­че­го у Гле­ба Афа­на­сье­ва без пору­ки. Да тут же перед Раз­ря­дом бит кну­том раз­ряд­ный подья­чий Глеб Афа­на­сьев за то, что покрал золо­тые, те, кото­рые было дове­лось дать по ука­зу вели­ких госу­да­рей рат­ным людям за послед­ний Крым­ский поход…

Июня в 4 день при­слал вое­во­да с Белой Ось­ку Стар­чен­ка в Стре­лец­кий при­каз, и он, Ось­ка, рас­спра­ши­ван, а в рас­спро­се гово­рил про мно­гих сво­их това­ри­щев. И по ука­зу вели­ко­го госу­да­ря он, Ось­ка, из Стре­лец­ко­го при­ка­за ото­слан в Пре­об­ра­жен­ский, пытан и по розыс­ку пове­шен и с това­ри­ща­ми своими…

Федор Лагов­щи­ков, туль­ский вое­во­да, бит бато­га­ми вме­сто кнута.

Князь Савин Гор­ча­ков в Пре­об­ра­жен­ском вме­сто кну­та бит плетьми.

Декаб­ря в 19 день 205 (1696) года в суб­бо­ту в Пре­об­ра­жен­ском чине­но было нака­за­ние быв­ше­му пол­ков­ни­ку Алек­сею Лав­рен­тье­ву сыну Обу­хо­ву, бит на коз­ле кну­том нещад­но за то, что в про­шлых годах его стрель­цы в Бату­рине кра­ли гет­ман­ские день­ги и пыта­ны, и с пыт­ки гово­ри­ли на него, Алек­сея, что те день­ги кра­де­ные отда­ва­ли ему…»

И так день за днем, и год за годом про­хо­ди­ла служ­ба Ромо­да­нов­ско­го в Пре­об­ра­жен­ском при­ка­зе. Розыск­ные меро­при­я­тия того вре­ме­ни отли­ча­лись осо­бой жесто­ко­стью – пыт­ка, зача­стую, не толь­ко обви­ня­е­мых, но и доно­си­те­лей (для про­вер­ки прав­ди­во­сти пока­за­ний) была обыч­ным сред­ством судо­про­из­вод­ства. Кро­ме того, рус­ская систе­ма нака­за­ний, в отли­чие от запад­но­ев­ро­пей­ской, отли­ча­лась более ред­ким упо­треб­ле­ни­ем смерт­ной каз­ни, но более частым и широ­ким упо­треб­ле­ни­ем телес­ных нака­за­ний – сек­ли кну­том, бато­га­ми, плетьми, клей­ми­ли, отре­за­ли нос и уши, отру­ба­ли руки… При такой повсе­днев­ной дея­тель­но­сти чело­век посте­пен­но терял чело­ве­че­ский облик – отсю­да жесто­кость и непре­клон­ность Ромо­да­нов­ско­го и его стрем­ле­ние к чар­ке. Сам Петр ука­зы­вал кня­зю-кеса­рю, что тот пьет «для стра­ху». Одна­ко о дру­гой служ­бе для кня­зя-кеса­ря царь не мог и подумать.

Отзы­вы совре­мен­ни­ков опи­сы­ва­ют харак­тер Ромо­да­нов­ско­го и его дея­тель­ность во гла­ве поли­ти­че­ско­го и уго­лов­но­го сыс­ка. Иро­ни­че­ский и едкий князь Б. И. Кура­кин писал: «Сей князь был харак­те­ру пар­ти­ку­ляр­но­го: собою видом как мон­стра; нра­вом злой тиран; пре­ве­ли­кий неже­ла­тель добра нико­му; пьян по вся дни; но его вели­че­ству вер­ный так был, как никто дру­гой». Соли­да­рен с Кура­ки­ным и бра­ун­швейг­ский рези­дент Ф. Х. Вебер: «Он нака­зы­вал под­су­ди­мых, не спра­ши­ва­ясь ни у кого, и на его при­го­вор жало­вать­ся было бес­по­лез­но». А. А. Мат­ве­ев (см. очерк о Мат­ве­е­вых) более бла­го­скло­нен к Ромо­да­нов­ско­му. «Муж вер­ный и твер­дый, со все­гдаш­ним над­зи­ра­тель­ством», – харак­те­ри­зу­ет его Матвеев.

Без­услов­ную вер­ность и еще одно ред­кое для пет­ров­ских спо­движ­ни­ков каче­ство – бес­ко­ры­стие высо­ко ценил Петр I в Ромо­да­нов­ском. Отправ­ля­ясь за гра­ни­цу в соста­ве Вели­ко­го посоль­ства, царь поста­вил во гла­ве управ­ле­ния госу­дар­ством Ромо­да­нов­ско­го и бояри­на Т. Н. Стрешнева.

Из кур­лянд­ской сто­ли­цы Митавы царь отпра­вил кня­зю-кеса­рю «неко­то­рую вещь на отмще­ние вра­гов маеста­ту (госу­дар­ства. – С. Ш.) ваше­го». Этой «вещью» был топор, и, как отве­чал Ромо­да­нов­ский Пет­ру, он вско­ре был опро­бо­ван в деле и лишил жиз­ни двух пре­ступ­ни­ков. Жад­ный до тех­ни­че­ских нов­шеств Петр позд­нее отпра­вил к Ромо­да­нов­ско­му спе­ци­аль­ную маши­ну для руб­ки голов («маму­ру»), веро­ят­но, про­об­раз гильо­ти­ны, но кня­зю-кеса­рю, при­вер­жен­цу тра­ди­ций, «маму­ра» не приглянулась.

Из-за гра­ни­цы царь вел посто­ян­ную пере­пис­ку с Ромо­да­нов­ским. В янва­ре 1698 г. он изве­ща­ет кня­зя, что уда­лось дого­во­рить­ся о покуп­ке 15 тыс. ружей «к служ­бе вашей государской».

Сле­ду­ю­щее пись­мо пока­зы­ва­ет раз­дра­же­ние Пет­ра Ромо­да­нов­ским. В Амстер­дам при­бы­ли к царю волон­те­ры, сре­ди кото­рых был Яков Вили­мо­вич Брюс, еще один из зна­ме­ни­тых спо­движ­ни­ков пре­об­ра­зо­ва­те­ля. Брюс при­е­хал с обо­жжен­ной рукой и отве­чал царю, что постра­дал от Ромо­да­нов­ско­го. «Зверь, – напи­сал в раз­дра­же­нии царь кня­зю-кеса­рю, – дол­го ль тебе людей жечь? И сюды ране­ные от вас при­е­ха­ли. Пере­стань знать­ся с Иваш­кою (Иваш­ка Хмель­ниц­кий – рус­ский вари­ант Баху­са. – С. Ш.). Быть от него роже дра­ной!» Ромо­да­нов­ский с досто­ин­ством отве­чал царю, что Брюс сам обжег­ся, будучи пьян, а само­му кня­зю недо­суг пьян­ство­вать: «Неко­ли мне с Иваш­кою знать­ся, все­гда в кро­вях омы­ва­ем­ся; ваше-то дело на досу­ге ста­ло зна­ком­ство дер­жать, а нам недо­суг. А что Яков Брюс донес, что от меня руку обжег, и то сде­ла­лось пьян­ством его, а не от меня». Выше гово­ри­лось, что царь не пове­рил в трез­вый образ жиз­ни Ромо­да­нов­ско­го, он слиш­ком хоро­шо знал его харак­тер. «Писа­но, что Яков Брюс с пьян­ства сво­е­го то сде­лал: и то прав­да, толь­ко на чьем дво­ре и при ком? А что в кро­вях, и от того чаю, и боль­ше пье­те для стра­ху. А нам под­лин­но нель­зя, пото­му, что непре­стан­но в ученьи».

Затем после­до­ва­ло еще более серьез­ное него­до­ва­ние на Ромо­да­нов­ско­го. В Москве нача­лось стре­лец­кое вос­ста­ние. Еще в мае Ромо­да­нов­ско­му уда­лось усми­рить пер­вые вол­не­ния стрель­цов, выдав им жало­ва­нье и выпро­во­див из Моск­вы. Узнав об этом, царь сде­лал стро­гое вну­ше­ние кня­зю-кеса­рю: «Для чего ты сего дела в розыск не всту­пил?» Пони­мая, что рас­те­рян­ность Ромо­да­нов­ско­го вызва­на задерж­кой почты, он с гне­вом пенял ему: «А буде дума­е­те, что мы про­па­ли, и для того боясь и в дела не всту­па­ешь… Я не знаю, отку­ды на вас такой страх бабий!» Одна­ко в кон­це пись­ма при­ми­ри­тель­но добав­лял: «Пожа­луй, не осер­дись: воис­ти­ну от болез­ни серд­ца писал».

Изве­стие о воору­жен­ном вос­ста­нии царь полу­чил от Ромо­да­нов­ско­го лишь спу­стя месяц после нача­ла собы­тий. «Пишешь… что семя Ива­на Михай­ло­ви­ча рас­тет, в чем про­шу быть вас креп­ких; а кро­ме сего, ничем сей огонь уга­сить не моч­но». Вспом­нив покой­но­го И. М. Мило­слав­ско­го, вдох­но­ви­те­ля вос­ста­ния 1682 г., царь ука­зы­вал на поли­ти­че­ские кор­ни ново­го стре­лец­ко­го бун­та – царев­на Софья и пар­тия про­тив­ни­ков реформ. Как уже гово­ри­лось выше, Петр поспе­шил в Моск­ву. В Поль­ше царь полу­чил изве­стие о подав­ле­нии бун­та и замед­лил беше­ную ско­рость сво­ей скачки.

По при­бы­тии в Моск­ву радость по пово­ду подав­ле­ния стре­лец­ко­го вос­ста­ния сме­ни­лась у царя рез­ким недо­воль­ством тем, как Шеин и Ромо­да­нов­ский про­ве­ли рас­сле­до­ва­ние. Царь нахо­дил­ся в посто­ян­ном раз­дра­же­нии и по любо­му пово­ду сры­вал­ся. На пиру у Лефор­та он обви­нил во взят­ках Шеи­на и обна­жил шпа­гу, наме­ре­ва­ясь нака­зать гене­ра­лис­си­му­са. Ромо­да­нов­ский, Зотов и Лефорт поспе­ши­ли на выруч­ку Шеи­ну, и каж­до­му доста­лось от царя, кото­рый «до того раз­го­ря­чил­ся, что, махая обна­жен­ным мечом во все сто­ро­ны, при­вел тут всех пиру­ю­щих в ужас». Ромо­да­нов­ско­му доста­лось шпа­гой по паль­цам, Зото­ву – по руке, Лефор­та царь «креп­ко хва­тил по спине». И толь­ко Мен­ши­ко­ву уда­лось смяг­чить гнев царя.

Царь подо­зре­вал, что руко­во­ди­те­ли «розыс­ка» поспе­ши­ли не слу­чай­но, а наме­ре­ва­лись ута­ить от него важ­ную поли­ти­че­скую состав­ля­ю­щую бун­та. Даже Ромо­да­нов­ский попал под это подозрение.

Петр писал князь-кеса­рю о смер­ти одно­го из стрель­цов, запы­тан­но­го до смер­ти: «И в том, суди тебя Бог, что ты, не боясь его, хочешь воров­ство это замять». Ромо­да­нов­ский оправ­ды­вал­ся, дока­зы­вал свою вер­ность и пре­успел в этом.

В новом розыс­ке по делу о стре­лец­ком бун­те, кото­рый воз­гла­вил лич­но царь, Ромо­да­нов­ский был его заме­сти­те­лем. Каз­нив стрель­цов и уже­сто­чив содер­жа­ние сво­ей сест­ры Софьи в мона­сты­ре, царь при­нял­ся за бояр. Нача­лось зна­ме­ни­тое постри­же­ние бород. Сре­ди тех, кто под­верг­ся этой уча­сти, ока­зал­ся и Ромо­да­нов­ский. В быту князь-кесарь был сто­рон­ни­ком преж­них обы­ча­ев. Узнав, что боярин Ф. А. Голо­вин сме­нил рус­ское пла­тье на ино­зем­ное, он вос­клик­нул: «Не верю я такой глу­по­сти и безум­ству Голо­ви­на, что он мог пре­не­бречь одеж­дой род­но­го наро­да». Теперь и само­му Ромо­да­нов­ско­му при­шлось рас­стать­ся с доро­гим его серд­цу обликом.

Вре­мен­ное неудо­воль­ствие царя дей­стви­я­ми Ромо­да­нов­ско­го во вре­мя стре­лец­ко­го вос­ста­ния 1698 г. было забыто.

В 1702 г. за Пре­об­ра­жен­ским при­ка­зом было закреп­ле­но исклю­чи­тель­ное пра­во веде­ния след­ствия по поли­ти­че­ским делам. Все пред­ста­ви­те­ли адми­ни­стра­ции обя­за­ны были отсы­лать чело­бит­чи­ков, ска­зав­ших «Госу­да­ре­во сло­во и дело», к кня­зю Федо­ру Юрье­ви­чу Ромодановскому.

Пре­об­ра­жен­ский при­каз ведал так­же фор­ми­ро­ва­ни­ем, ком­плек­то­ва­ни­ем и финан­си­ро­ва­ни­ем гвар­дей­ских (быв­ших «потеш­ных») пол­ков, орга­ни­за­ци­ей новой регу­ляр­ной армии, при­е­мом даточ­ных, воль­ных и рекру­тов, под­го­тов­кой воен­ных опе­ра­ций (в част­но­сти, Азов­ских похо­дов), поли­цей­ски­ми функ­ци­я­ми в Москве, нало­го­об­ло­же­ни­ем двор­цо­вых сел, табач­ной тор­гов­лей и мно­ги­ми дру­ги­ми дела­ми. Поми­мо Пре­об­ра­жен­ско­го при­ка­за, Ромо­да­нов­ский управ­лял так­же Апте­кар­ским и Сибир­ским при­ка­за­ми, воз­глав­лял Бояр­скую думу (не имея чина бояри­на!), зани­мал­ся обес­пе­че­ни­ем армии во вре­мя Север­ной вой­ны (изго­тов­ле­ни­ем ору­дий на Пушеч­ном дво­ре), вос­ста­нов­ле­ни­ем Моск­вы после пожа­ра 1701 г. и т. д. Фак­ти­че­ски Ромо­да­нов­ский до учре­жде­ния долж­но­сти мос­ков­ско­го губер­на­то­ра руко­во­дил огром­ной мас­сой дел, каса­ю­щих­ся управ­ле­ния Москвы.

Гроз­ный князь-кесарь скон­чал­ся в 1717 г., оста­вив един­ствен­но­го сына – кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча. Петр I счел, что его ста­рый спо­движ­ник и после смер­ти дол­жен послу­жить госу­дар­ствен­ной поль­зе, и рас­по­ря­дил­ся похо­ро­нить кня­зя-кеса­ря не в родо­вом некро­по­ле мос­ков­ско­го Геор­ги­ев­ско­го мона­сты­ря, а в ново­ос­но­ван­ном Алек­сан­дро-Нев­ском мона­сты­ре в Санкт-Петербурге.

1. АСЭИ. Т. I. № 513–514. С. 389.[↩]
2. ВКТСМ. С. 77. В. Д. Наза­ро­вым, веро­ят­но, по ошиб­ке, ука­зан­ный земель­ный вклад дати­ро­ван 1561/62 г. (Наза­ров В. Д. Указ. соч. С. 64).[↩]
3. ОР РГБ. Ф. 303. Кн. 545. Л. 164–165 об.; Опи­са­ние гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. М., 2020. Т. 3. С–Я. С. 158. № 59/11838 (1569/70 г.).[↩]
4. РК1598. С. 231; Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А. В. Анто­нов. М., 2011. С. 209–210.[↩]
5. ОР РГБ. Ф. 303. Кн. 531. Л. 1054 об.[↩]
6. Наза­ров В. Д. Кня­зья Ромо­да­нов­ские в эпо­ху ста­нов­ле­ния Рос­сий­ско­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го госу­дар­ства // Госу­да­рев двор в исто­рии Рос­сии XV–XVII сто­ле­тий. Вла­ди­мир, 2006. С. 32–84; . С. 64–65.[↩]
7. Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой Лав­ре, от осно­ва­ния оной до 1880 года. Ниж­ний Нов­го­род, 2012. С. 76–77.[↩]
8. Опи­са­ние гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 1. С. 705; ОР РГБ. Ф. 303. Кн. 521. Л. 89–91 об.[↩]
9. Поля­ков И. А. Род кня­зей Ромо­да­нов­ских в XVII в. и их книж­ное собра­ние: дис. … к. и. н. СПб., 2020. С. 54.[↩]
10. Наза­ров В. Д. Указ. соч. С. 61; Спи­сок погре­бен­ных. С. 76–77. № 816[↩]
11. АСЭИ. Т. 1. № 378; Т. 2. № 189, 190, 233; ДДГ. № 80. С. 305, 308, 311; № 89. С. 358; Сб. РИО. Т. 41. С. 98—104. Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии... С. 36, 39., ДРВ. Изд. 2. Ч. 14. М., 1790. С. 19; ПСРЛ. Т. XXIV. Пг., 1921. С. 240. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 33.Каштанов. Исто­рия. С. 113; Fennell J. Ivan the Great of Moscow. L., 1961. P. 351—352, 358.[↩]
12. АСЭИ. Т. I. № 378. С. 276; Т. II. № 189–190. С. 120–121.[↩]
13. ДДГ. № 80. С. 305, 308, 311.[↩]
14. РК. С. 44.[↩]
15. Бар­хат­ная кни­га... Ч. II. С. 72.[↩]
16. ДДГ. № 80. С. 309. Так­же см: Там же. С. 302, 307.[↩]
17. Род. кн. Ч. 2. С. 73[↩]
18. Паш­ко­ва Т.И. Мест­ное управ­ле­ние... С. 145.[↩]
19. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 20, 21, 25; Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 41. СПб., 1884. С. 115, 116, 258; Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 451; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 40; Паш­ко­ва Т.И. Мест­ное управ­ле­ние в Рус­ском госу­дар­стве пер­вой поло­ви­ны XVI века (намест­ни­ки и воло­сте­ли). М., 2000. С. 145).[↩]
20. ИЛ. С. 138; РК. С. 34, 35.[↩]
21. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 44[↩]
22. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 513, 514[↩]
23. Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 41. СПб., 1884. С. 339–350, 352, 353, 358–359, 361, 399, 403, 407, 412[↩]
24. Тысяч­ная кни­га. С. 201.[↩]
25. Саха­ров. Т. II, кн. VI. С. 37.[↩]
26. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 513, 514[↩]
27. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 513, 514[↩]
28. РК. С. 25; Саха­ров. Т. II, кн. VI. С. 37.[↩]
29. Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 40; Анто­нов А.В., Кром М.М. Спис­ки рус­ских плен­ных в Лит­ве пер­вой поло­ви­ны XVI века // Архив рус­ской исто­рии. Вып. 7. М., 2002. С. 170; Бен­ци­а­нов М.М., Лобин А.Н. К вопро­су о струк­ту­ре рус­ской армии в бит­ве при Орше // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2013. № 2. С. 159.[↩]
30. Лиха­чев Н.П. Род­ствен­ные свя­зи кня­же­ских фами­лий с семья­ми дья­ков // Изве­стия Рус­ско­го гене­а­ло­ги­че­ско­го обще­ства. Вып. 1. СПб., 1900. С. 116.[↩]
31. Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Древ­ней Рос­сии с дер­жа­ва­ми ино­стран­ны­ми. Т. 1. СПб., 1851. С. 179, 183.[↩]
32. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 173, 178.[↩]
33. Анто­нов А.В., Кром М.М. Спис­ки рус­ских плен­ных в Лит­ве пер­вой поло­ви­ны XVI века // Архив рус­ской исто­рии. Вып. 7. М., 2002. С. 187[↩]
34. ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 17. Л. 59; Анто­нов А.В., Машта­фа­ров А.В. Об архи­ве Суз­даль­ско­го Покров­ско­го деви­чье­го мона­сты­ря XV – нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. № 55; РД. Вып. 10, с. 284, № 55[↩]
35. [↩]
36. Наза­ров В.Д. О струк­ту­ре Госу­да­ре­ва дво­ра в сере­дине XVI в. // Обще­ство и госу­дар­ство фео­даль­ной Рос­сии. Сб. ста­тей, посвя­щен­ный 70-летию ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М., 1975. С. 52[↩]
37. Наза­ров В.Д. Сва­деб­ные дела XVI века // Вопро­сы исто­рии. 1976. № 10. С. 123[↩]
38. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 65, 125[↩]
39. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 10, 11, 174, 207–209, 211, 215, 245, 256, 271, 273, 296; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 180; Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 368, 401, 431[↩]
40. Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1026. Л. 1091; Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ре от осно­ва­ния оной до 1880 года. М., 1880. С.77[↩]
41. Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря / Под­гот. Е.Н. Кли­ти­на, Т.Н. Ману­ши­на, Т.В. Нико­ла­е­ва. М., 1987. С. 114.[↩]
42. Саво­си­че­ва А.Ю. Дья­ки и подья­чие XIV–XVI веков: про­ис­хож­де­ние и соци­аль­ные свя­зи. Орел, 2015. http://pdf.knigi‑x.ru/21istoriya/545–11-dyaki-podyachie-xiv-xvi-vekov-
    proishozhdenie-socialnie-svyazi-tom‑1.php[↩]
43. Акты исто­ри­че­ские. Т. 1. СПб., 1841. С. 340–341[↩]
44. Мате­ри­а­лы по исто­рии наро­дов СССР. Вып. 2. Мате­ри­а­лы по исто­рии Татар­ской АССР. Пис­цо­вая кни­га г. Каза­ни 1565–1568 гг. и 1646 г. Л., 1932. С. 24.[↩]
45. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982.С. 433[↩]
46. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 3.[↩]
47. ПК 11320. Л. 1129–1149 об.[↩]
48. ПК 11320. Л. 1149.[↩]
49. Акты Рос­сий­ско­го госу­дар­ства... С. 467.[↩]
50. ПК 11320. Л. 951, 1255.[↩]
51. ПК 7040. Л. 675 об. [↩]
52. ПК 7040. Л. 727. — Пер­во­на­чаль­но с 1615 г. эта зем­ля, с. Лопа­ти­но, нахо­ди­лась за Г. П. Ромо­да­нов­ским в поме­стье (АПА. С. 554–557).[↩]
53. ПК 96. Л. 180, 206; ЗВК. С. 881.[↩]
54. ПК 9806. Л. 142 об.[↩]
55. ПК 9806. Л. 612; ПК 425. Л. 305.[↩]
56. ПК 9807. л. 122.[↩]
57. ПК 7040. Л. 152 об., 675 об.; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 133, 270.[↩]
58. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174.[↩]
59. ПК 140. Л. 270.[↩]
60. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
61. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
62. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 125. [↩]
63. ЗВК. С. 239–240.[↩]
64. Там же. С. 931.[↩]
65. См.: Наза­ров. Кня­зья Ромо­да­нов­ские. С. 64; Быч­ко­ва М.Е. Состав клас­са фео­да­лов Рос­сии в XVI в. Исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние. М., 1986. С. 182; Госу­дар­ствен­ные поми­наль­ные запи­си кон­ца XIV – нача­ла XVII века // Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / сост. А.В. Анто­нов. М., 2011. С. 209–210.[↩]
66. https://​russian​-court​.spbu​.ru/​p​e​r​s​o​n​a​l​i​i​/​d​e​t​a​i​l​s​/​1​/​3​3​1​2​.​h​tml.[↩]
67. Юрга­нов А.Л. О ста­ро­дуб­ском «уде­ле» М. И. Воро­тын­ско­го и ста­ро­дуб­ских вот­чи­нах в заве­ща­нии Ива­на Гроз­но­го // Архив рус­ской исто­рии. 1992. Вып. 2. С. 43–44.[↩]
68. Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб., 1992. С. 246, 248.[↩]
69. ГКЭ. Суз­даль. № 60/11839. Ср. гра­мо­ту 1571/72 г. (Там же. № 66/ 11845[↩]
70. ДДГ. С. 435.[↩]
71. Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря / Под­гот. Е.Н. Кли­ти­на, Т.Н. Ману­ши­на, Т.В. Нико­ла­е­ва. М., 1987. С. 114.[↩]
72. Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. С. 115.[↩]
73. Ныне памят­ник — опле­чье фело­ни с изоб­ра­же­ни­ем Евха­ри­стии — хра­нит­ся в фон­дах музея-запо­вед­ни­ка «Алек­сан­дров­ская сло­бо­да», АМ КП-455 Тк-107.[↩]
74. Лео­нид, архим. Махри­щский мона­стырь: Сино­дик и вклад­ная кни­га // ЧОИДР. 1878. Кн. 3 (То же отд. изд. М., 1878). С. 22[↩]
75. РГБ. Ф. 304.III (Риз­ни­ца Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ры). № 25. Л. 244 об.[↩]
76. БПС.С. 391[↩]
77. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 3.[↩]
78. ПК 11320. Л. 1129–1149 об.[↩]
79. ПК 11320. Л. 1150.[↩]
80. ПК 11320. Л. 1158–1162.[↩]
81. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
82. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
83. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 9.[↩]
84. ПК 140. Л. 270.[↩]
85. Оче­вид­но, об этой вот­чине шла речь в цар­ской гра­мо­те в Суз­даль (июнь 1613 г.), раз­ре­шав­шей кн. Васи­лию Ромо­да­нов­ско­му с бра­том «в их селе торг учи­нить» (ДПП. С. 207).[↩]
86. Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 124. — В рос­пи­си земель­ных вла­де­ний дум­ных людей 1647/48 г. с. Николь­ское в Арза­мас­ском у. при­над­ле­жа­ло околь­ни­че­му В. Г. (Мень­шо­му) Ромо­да­нов­ско­му и, воз­мож­но, при­над­ле­жа­ло ему и в 1620‑х гг. (Рож­де­ствен­ский С. В. Рос­пись 1647/48 г. Стб. 232).[↩]
87. ПК 292. Л. 268; ПК 7481. Л. 201 об.; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1912. Т. XIII. Вып. III. Отд. III. С. 57–58.[↩]
88. ЗВК. С. 803–804.[↩]
89. ЗВК. С. 1220–1221.[↩]
90. Опи­са­ние Гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 1. С. 303, см. так­же с. 310.[↩]
91. Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 99; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1908. Т. VII. Отд. III. С. 481; ПК 91. Л. 232; ПК 95. Л. 725 об.; РНБ. OP. F. IV. № 397. Л. 684 об.; ПК 140. Л. 225; ПК 209. Л. 401 об.; ПК 9807. Л. 122; ПК 7481. Л. 201 об.; УПК. С. 254.[↩]
92. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 71, 77.[↩]
93. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
94. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
95. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 3.[↩]
96. ПК 11320. Л. 1129–1149 об.[↩]
97. ПК 11320. Л. 1150.[↩]
98. ПК 11320. Л. 1158–1162.[↩]
99. ЗВК. С. 1046.[↩]
100. ПК 7040. Л. 505 об.; ПК 12606. Л. 906 об.; ПК 95. Л. 725 об.; ПК 209. Л. 401 об.[↩]
101. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 3.[↩]
102. ПК 11320. Л. 1129–1149 об.[↩]
103. ПК 11320. Л. 1150.[↩]
104. ПК 11320. Л. 1158–1162.[↩]
105. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 76.[↩]
106. ПК 14726. Л. 20. — Поло­ви­ну этой вот­чи­ны кн. П. Г. Ромо­да­нов­ский полу­чил от тестя в каче­стве при­да­но­го, а дру­гую поло­ви­ну купил у него (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 4. Кн. 5980. Л. 328–329; ЗВК. С. 296).[↩]
107. БПС.С. 391[↩]
108. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
109. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
110. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 3.[↩]
111. ПК 11320. Л. 1129–1149 об.[↩]
112. ПК 11320. Л. 1150.[↩]
113. ПК 11320. Л. 1158–1162.[↩]
114. Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 124. — В рос­пи­си земель­ных вла­де­ний дум­ных людей 1647/48 г. с. Николь­ское в Арза­мас­ском у. при­над­ле­жа­ло околь­ни­че­му В. Г. (Мень­шо­му) Ромо­да­нов­ско­му и, воз­мож­но, при­над­ле­жа­ло ему и в 1620‑х гг. (Рож­де­ствен­ский С. В. Рос­пись 1647/48 г. Стб. 232).[↩]
115. ПК 292. Л. 268; ПК 7481. Л. 201 об.; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1912. Т. XIII. Вып. III. Отд. III. С. 57–58.[↩]
116. ЗВК. С. 803–804.[↩]
117. ЗВК. С. 1220–1221.[↩]
118. Опи­са­ние Гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 1. С. 303, см. так­же с. 310.[↩]
119. Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 99; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1908. Т. VII. Отд. III. С. 481; ПК 91. Л. 232; ПК 95. Л. 725 об.; РНБ. OP. F. IV. № 397. Л. 684 об.; ПК 140. Л. 225; ПК 209. Л. 401 об.; ПК 9807. Л. 122; ПК 7481. Л. 201 об.; УПК. С. 254.[↩]
120. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 71, 77.[↩]
121. ГИМ. ОР. Собр. Ува­ро­ва. № 206. Л. 139 об.; Родо­сло­вец М. А. Обо­лен­ско­го. С. 95.[↩]
122. Забе­лин И. Е. Сыск­ное дело о ссо­ре меже­вых судей столь­ни­ка кн. Васи­лия Боль­шо­го Ромо­да­нов­ско­го и дво­ря­ни­на Лари­о­на Суми­на 1635–1639 гг. М., 1848. С. 2.[↩]
123. Вклад­ная Костром­ско­го Ипа­тье­ва мона­сты­ря. Л. 42 об.-43.[↩]
124. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
125. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
126. ЗВК. С. 239–240.[↩]
127. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
128. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
129. ЗВК. С. 239–240.[↩]
130. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 75.[↩]
131. ПК 7040. Л. 720 об.[↩]
132. ПК 12606. Л. 1018 об.[↩]
133. ПК 874. Л. 78; ЗВК. С. 1007–1008.[↩]
134. ЗВК. С. 670.[↩]
135. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
136. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
137. ЗВК. С. 239–240.[↩]
138. Указ­ная кни­га Помест­но­го при­ка­за. С. 87–88; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 199–200. [↩]
139. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 124.[↩]
140. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 174; РГА­ДА. Ф. 137. Галич. № 4. Л. 125. [↩]
141. ПК 11320. Л. 1092–1128.[↩]
142. ПК 11320. Л. 1149.[↩]
143. Акты Рос­сий­ско­го госу­дар­ства... С. 467.[↩]
144. Ува­ровск. Родо­сл., к. 206. л. 99 об. и Влд­мр. ст. кн. 121, д. 11.[↩]
145. Влд­мр. ст.кн. 134, д. 18.[↩]
146. Тверь ст. к. 15, д. 12[↩]
147. Арх. кн. Курак. I, 246. 360[↩]
148. Костр. ст. к. I, д. 30.[↩]