Перемышльские

Общие сведения о роде

ПЕРЕ­МЫШЛЬ­СКИЕ — рус­ский кня­же­ский род, пред­стви­те­ли козель­ско-ка­ра­­чев­ской вет­ви, потом­ки Мсти­сла­ва-Пан­те­лей­мо­на Свя­то­сла­ви­ча Козель­ско­го и Чер­ни­гов­ско­го. Пере­мышль­ское кня­же­ство — удель­ное кня­же­ство в верх­нем тече­нии р. Оки, выде­лив­ше­е­ся в XV в. из Кара­чев­ско­го кня­же­ства. Пере­мышль­ское кня­же­ство отно­си­лось к Вер­хов­ским кня­же­ствам и нахо­ди­лось в сфе­ре вли­я­ния Лит­вы. По­сле ли­к­ви­да­ции вел. кн. ли­тов­ским Ви­тов­том Ка­ра­чев­ско­го кн-ва кн. Се­мён Пе­ре­мышль­ский в со­ста­ве ок­ру­же­ния кн. Свид­ри­гай­ло вы­ез­жал из Вел. кн-ва Ли­тов­ско­го и в 1408-10 на­хо­дил­ся на служ­бе в Мо­ск­ве. В кон. 15 в. по­сле пе­ре­хо­да Вер­хов­ских кня­жеств под власть вел. кн. мо­с­ков­ско­го Ива­на III Ва­силь­еви­ча Г. окон­ча­тель­но пе­ре­шли на рус. служ­бу. Вплоть до 2‑й пол. 16 в. пред­ста­ви­те­ли ро­да име­но­ва­лись Пе­ре­­мыш­ль­­ски­­ми-Гор­­ча­ко­­вы­­­ми. В Лит­ве слу­жи­ли кня­зья Капусты-Перемышльские.

Род кня­зей Гор­ча­ко­вых вне­сён в Бар­хат­ную кни­гу 1. При пода­че доку­мен­тов для вне­се­ния рода в Бар­хат­ную кни­гу были пред­став­ле­ны три родо­слов­ные рос­пи­си: околь­ни­чим кня­зем Бори­сом Васи­лье­ви­чем Гор­ча­ко­вым (18 мая 1686), кня­зья­ми Пет­ром и Семё­ном Гор­ча­ко­вы­ми (18 мар­та 1687) и кня­зья­ми Лав­рен­ти­ем и Саве­ли­ем Гор­ча­ко­вы­ми (12 фев­ра­ля 1688), а так­же пред­став­ле­на цар­ская жало­ван­ная гра­мо­та Ива­ну Фёдо­ро­ви­чу Гор­ча­ко­ву Пере­мышль­ско­му на г. Кара­чев (1537/38). Указ о вне­се­нии родо­сло­вий Пет­ра и Лав­рен­тия Гор­ча­ко­вых в Бар­хат­ную кни­гу в гла­ву Чер­ни­гов­ских кня­зей был под­пи­сан (19 июля 1688). Родо­сло­вие линии Пет­ра Гор­ча­ко­ва было вне­се­но в Бар­хат­ную кни­гу ещё до ука­за (веро­ят­но вско­ре после пода­чи им родо­слов­ной рос­пи­си), посколь­ку про­те­ста со сто­ро­ны околь­ни­че­го кня­зя Б.В. Гор­ча­ко­ва не после­до­ва­ло 2.

В Бар­хат­ной кни­ге родо­на­чаль­ни­ком Гор­ча­ко­вых ука­зан князь Роман Ива­но­вич, сын Ива­на Тито­ви­ча (по др. све­де­ни­ям Роман — родо­на­чаль­ник кня­зей Кро­шин­ских), поме­щён­ный в 15‑е коле­но от Рюри­ка, т.е. пра­пра­внук свя­то­го кня­зя Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го. Его потом­ки были удель­ны­ми кня­зья­ми пере­мышль­ски­ми и козель­ски­ми. Ника­ких дока­за­тельств суще­ство­ва­ния этой фигу­ры не обна­ру­же­но. По мне­нию из­вест­но­го ге­неа­ло­га Г. А. Влась­е­ва, ро­до­сло­вие Г., пред­став­лен­ное в «Бар­хат­ной кни­ге», яв­ляет­ся яв­но оши­боч­ным и со­дер­жит не­вер­ное чис­ло по­ко­ле­ний: «Если родо­сло­вия [ряда дру­гих] фами­лий не отли­ча­ют­ся осо­бен­ной точ­но­стью, за пери­од вре­ме­ни от поло­ви­ны XIII стол. до поло­ви­ны XV-го, то родо­сло­вие кня­зей Гор­ча­ко­вых, как оно изло­же­но в Бар­хат­ной кни­ге, долж­но быть при­зна­но поло­жи­тель­но оши­боч­ным. Рас­смат­ри­вая эти родо­сло­вия — пер­вое, что бро­са­ет­ся в гла­за, — это несо­от­вет­ствен­но боль­шое коли­че­ство поко­ле­ний меж­ду родо­на­чаль­ни­ком, жив­шим, надо пола­гать, в самом кон­це XIV века (9 поко­ле­ний за 200 лет!), и вто­рое — это явная неосве­дом­лен­ность о сво­их пред­ках [в рос­пи­сях], нет ника­ких раз­ветв­ле­ний в поко­ле­ни­ях, как буд­то бы за такой боль­шой про­ме­жу­ток вре­ме­ни каж­дый член рода имел толь­ко одно­го сына, не более» 3.

В ВКЛ в XV в. жил князь Иван Капу­ста, кото­рый оста­вил двух сыно­вей: Федо­ра и Тимо­фея. У Федо­ра (уп. 1475) был сын Петр Гор­чак (!) (уп. 1532—1539), кото­ро­го поль­ские и литов­ские источ­ни­ки счи­та­ют родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Горчаковых.

Подоб­но дру­гим потом­кам Оль­го­ви­чей, в каче­стве гераль­ди­че­ской эмбле­мы исполь­зу­ет герб Чер­ни­го­ва. Гер­бо­вый щит рас­по­ло­жен на раз­вер­ну­той кня­же­ской ман­тии и увен­чан кня­же­скою шап­кою. Род запи­сан в V часть родо­слов­ных книг Мос­ков­ской и Калуж­ской губерний.

Родовод князів Перемишських, Капуст и Горчаків

Рюрик, князь Новгородский
Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
Свя­то­слав II, вели­кий князь Киев­ский 1027–1076
Олег Гори­сла­вич, князь Чер­ни­гов­ский +1115
Все­во­лод II, вели­кий князь Киев­ский +1146
Свя­то­слав III, вели­кий князь Киев­ский +1194
Мсти­слав-Пан­те­лей­мон Свя­то­сла­вич Чер­ни­гов­ский и Козель­ский († 31.V.1224)
Иван Мсти­сла­вич Козельский
Дмит­рий [Ива­но­вич] Чер­ни­гов­ский и Козельский
Миха­ил Димит­ри­е­вич Чер­ни­гов­ский и Козельский
Мсти­слав Михай­ло­вич Кара­чев­ский (*1240‑е, † конец XIII в.)
Тит Мсти­сла­вич Козель­ский (*1300/1330, † 1365/1371)

XVI генерація від Рюрика.

1. ИВАН ТИТО­ВИЧ КОЗЕЛЬ­СКИЙ (1371)

удель­ный князь Козель­ский (—после 1395), стар­ший сын Тита, удель­но­го кня­зя Козель­ско­го. Родо­на­чаль­ник кня­зей Гор­ча­ко­вых и Елец­ких. Соглас­но дру­гой вер­сии, был сыном Тита Мсти­сла­ви­ча Козель­ско­го, но это сомни­тель­но. О нем мало чет­ких све­де­ний. Будучи наслед­ни­ком Козель­ска, в 1371 году при­знал себя вас­са­лом Литвы.

Князь Иван Козель­ский упо­мя­нут в пись­ме Оль­гер­да Кон­стан­ти­но­поль­ско­му пат­ри­ар­ху Фило­фею (ок. 1371). Вот этот фраг­мент: «Козель­ский князь Иван, мой под­дан­ный, при­сяг­нул со сво­ей мате­рью, с бра­тья­ми, с женой и детьми, что будет мне верен, но он, взяв свою мать, бра­тьев, жену и детей, сбе­жал, а мит­ро­по­лит осво­бо­дил его от при­ся­ги. Иван из Вязь­мы при­сяг­нул мне на кре­сте и сбе­жал, и залож­ни­ков пре­дал, а мит­ро­по­лит осво­бо­дил его от при­ся­ги на кре­сте. Васи­лий Нагуб­ник при­сяг­нул архи­епи­ско­пу, и архи­епи­скоп был его пору­чи­те­лем, но он пре­дал архи­епи­ско­па и сбе­жал, а мит­ро­по­лит осво­бо­дил его от при­ся­ги; и мно­гие дру­гие сбе­жа­ли, и он осво­бо­дил их от при­ся­ги, т.е. отто­го, что цело­ва­ли крест.» И хро­но­ло­ги­че­ски и по смыс­лу пись­ма — князь Иван — это имен­но Иван Тито­вич. Более того, из доку­мен­та вид­но, что он высту­па­ет как «Вели­кий» князь сво­е­го уде­ла, при­ся­гая со всем сво­им родом. Так­же вид­но, что у него было не менее двух бра­тьев (веро­ят­но к тому вре­ме­ни неже­на­тых), и то что Свя­то­слав — не стар­ший, а млад­ший брат Ива­на. Князь Иван Тито­вич, ско­рее все­го, вер­нул­ся на стол после под­пи­са­ния мос­ков­ско-литов­ско­го мир­но­го дого­во­ра 1372 г. Далее он с бра­тья­ми высту­па­ет вер­ным союз­ни­ком Оле­га Рязан­ско­го, женив­шись вто­рым бра­ком на его доче­ри в 1377 г.

А сын Ива­на от рязан­ской княж­ны Юрий, полу­чив в удел Елец, попал под вли­я­ние сво­е­го деда — рязан­ско­го кня­зя Оле­га. В 1395 году Олег Рязан­ский вме­сте со сво­и­ми союз­ни­ка­ми, в чис­ле кото­рых были козель­ский и елец­кий кня­зья, ходи­ли на Литву.

В состав вла­де­ний кня­зя Ива­на Тито­ви­ча и его сыно­вей вхо­ди­ли горо­да Козельск и Пере­мышль. Князь Иван Козель­ский был стра­те­ги­че­ским союз­ни­ком сво­е­го тестя кня­зя Оле­га Рязан­ско­го. На доче­ри послед­не­го был женат и князь Юрий Свя­то­сла­вич Смо­лен­ский 4. На рубе­же XIV-XV вв. сооб­ща их коа­ли­ция пыта­лась отсто­ять пра­ва кня­зя Юрия на Смо­ленск, на кото­рый, в свою оче­редь, пре­тен­до­ва­ла Лит­ва 5. Одна­ко после смер­ти кня­зя Оле­га Рязан­ско­го († 1402 г.) воз­ник­ли новые гео­по­ли­ти­че­ские реа­лии. Долж­но быть, в 1404 г. после паде­ния Смо­лен­ска и бег­ства кня­зя Юрия Свя­то­сла­ви­ча в Нов­го­род 6. над козель­ским кня­зем навис­ла угро­за со сто­ро­ны Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. Одна­ко он смог опе­реть­ся на свои род­ствен­ные свя­зи. Наслед­ник рязан­ско­го пре­сто­ла князь Федор Оль­го­вич был женат на род­ной сест­ре Васи­лия I 7. На доче­ри кня­зя Федо­ра Рязан­ско­го был женат стар­ший сын кня­зя Вла­ди­ми­ра Сер­пу­хов­ско­го — Иван 8. В резуль­та­те како­го-то согла­ше­ния к лету 1404 г. Козельск пере­шел под власть Васи­лия I [С. А. Фети­щев убе­ди­тель­но пока­зал, что извест­ное докон­ча­ние вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия I с кня­зем Вла­ди­ми­ром Сер­пу­хов­ским сле­ду­ет дати­ро­вать пери­о­дом с янва­ря по 20 июля 1404 г., либо с 1 янва­ря по май 1406 г., когда мит­ро­по­лит Кипри­ан нахо­дил­ся в Москве и поста­вил свою под­пись под гра­мо­той 9. А. А. Гор­ский скло­нил­ся к пер­во­му пери­о­ду дати­ров­ки 10. Уста­нов­ле­ние пред­по­ло­жи­тель­ной свя­зи гра­мот со смо­лен­ски­ми собы­ти­я­ми поз­во­ля­ет ее сузить со вре­ме­ни сто­я­ния Вито­вта под Смо­лен­ском в июне – до 20 июля 1404 г., когда мит­ро­по­лит Кипри­ан отъ­е­хал из Моск­вы.], но был пере­дан «в вудел и в вот­чи­ну» кня­зю Вла­ди­ми­ру Сер­пу­хов­ско­му. Тот же бла­го­сло­вил им сво­е­го сына Ива­на и дал ему «кн(я)зя великог(о) уде­ла Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козе­ле­скъ со все­ми пошли­на­ми» 11. Козель­ская волость Людимльск была пожа­ло­ва­на Васи­ли­ем I неко­е­му «кня­зю Ива­ну» (веро­ят­но – козель­ско­му), а князь Вла­ди­мир Андре­евич и его дети обя­за­лись в нее не всту­пать­ся. По мне­нию А. А. Гор­ско­го име­ет­ся в виду князь Иван Козель­ский, бежав­ший на мос­ков­скую служ­бу око­ло 1370 г. 12. Этот вопрос име­ет два воз­мож­ных реше­ния. 1) Не исклю­че­но, что име­ет­ся в виду Иван Тито­вич Козель­ский. 2) По родо­слов­ной леген­де бояр Сати­ных изве­стен их пре­док – князь Иван Федо­ро­вич Шонур Козель­ский, выехав­ший на мос­ков­скую служ­бу яко­бы еще во вре­ме­на Ива­на Кали­ты. С. Б. Весе­лов­ский счи­тал, что позд­няя леген­да о вре­ме­ни отъ­ез­да это­го козель­ско­го кня­зя на мос­ков­скую служ­бу неправ­до­по­доб­на (Весе­лов­ский С. Б. Иссле­до­ва­ния по исто­рии клас­са слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев. М., 1969. С. 460–461; Кузь­мин А. В. Фами­лии, поте­ряв­шие кня­же­ский титул в XIV – пер­вой тре­ти XV в. (Ч. 2: Пор­хов­ские, Кузь­ми­ны, Сати­ны-Шону­ро­вы) // Гер­ме­нев­ти­ка древ­не­рус­ской лите­ра­ту­ры. Сбор­ник 13. М., 2008. С. 462–477.)). Дети кня­зя Ива­на Шону­ра Козель­ско­го впер­вые упо­ми­на­ют­ся на мос­ков­ской служ­бе имен­но в 1371 г. 13. Из Сер­пу­хов­ско­го уде­ла Васи­лий I вер­нул себе город Рже­ву. В 1408 г. в нем была сруб­ле­на новая кре­пость, в кото­рой вое­во­дой был назна­чен князь Юрий Козель­ский 14. Веро­ят­но, имен­но этот «княз(ь) Юрьи Ива­но­вич» назван в чис­ле бояр при состав­ле­нии духов­ной гра­мо­ты Васи­лия I в 1406 г. 15.

Упо­мя­нут во Вве­ден­ском помян­ни­ке: «Кня­зя Ива­на Козель­ско­го, при­няв­ше­го ангель­ский образ и кня­ги­ню его Агрип­пи­ну» 16.

ꝏ, 1‑я, ...... …… …… .

ꝏ, 2‑я, 1377, КНЖ. АГРИП­ПИ­НА ОЛЬ­ГОВ­НА, дочь вели­ко­го кня­зя рязан­ско­го Оле­га Ива­но­ви­ча, Оль­гер­до­вой внучка.

Дети:

XVII генерація від Рюрика.

2/1. КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ЗАЗРИ­КА КОЗЕЛЬ­СКИЙ (†конец XIV в.)

Упо­мя­нут во Вве­ден­ском помя­ни­ке 17.

3/1. КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ КОЗЕЛЬ­СКИЙ (ум. после 1408)

— сын кн. Ива­на Тито­ви­ча Козель­ско­го, удель­ный князь Козель­ский (1395/1402–1404).

Обсто­я­тель­ства пере­хо­да Козель­ско­го кня­же­ства под мос­ков­скую власть могут быть гипо­те­ти­че­ски рекон­стру­и­ро­ва­ны толь­ко исхо­дя из общей обста­нов­ки в вер­хов­ских зем­лях на рубе­же XIV—XV вв.

В 1390‑е гг. уси­ли­лось про­дви­же­ние Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го в дан­ный реги­он, был занят Любутск, нахо­дя­щий­ся на пра­вом бере­гу Оки. Види­мо, в про­ти­во­вес это­му Васи­лий I и пред­при­нял попыт­ку овла­деть Козель­ском и тянув­ши­ми к нему зем­ля­ми. В 1403 г. он вос­ста­но­вил отно­ше­ния с Ордой, пре­рван­ные с при­хо­дом в ней к вла­сти во вто­рой поло­вине 90‑х гг. вре­мен­щи­ка Еди­гея 18. Еди­гей был вра­гом Вито­вта и мог выдать Васи­лию (от лица сво­е­го мари­о­не­точ­но­го хана Шади­бе­ка) ярлык на Козельск. Васи­лий после это­го оста­вил за мест­ны­ми кня­зья­ми часть вла­де­ний, а сам Козельск и боль­шую часть тянув­ших к нему воло­стей пере­дал Вла­ди­ми­ру Сер­пу­хов­ско­му. Ясно, что пере­рас­пре­де­ле­ние земель было про­из­ве­де­но по дого­во­рен­но­сти с козель­ски­ми кня­зья­ми, посколь­ку Ива­на Васи­лий I «пожа­ло­вал» Людамль­ском, а в 1408 г. в Рже­ве мос­ков­ским вое­во­дой был «князь Юрий Козель­ский» 19. По типу это были дей­ствия, ана­ло­гич­ные пред­при­ня­тым в нача­ле 90‑х гг. XV в. по отно­ше­нию к Тарус­ско­му кня­же­ству; но в слу­чае с Козель­ском мест­ным кня­зьям остав­ля­лась мно­го мень­шая часть тер­ри­то­рии кня­же­ства и без его столицы.

Одна­ко уже в 1406 г. в ходе начав­ше­го­ся мос­ков­ско-литов­ско­го кон­флик­та Козельск был занят вой­ска­ми Вито­вта 20. Тем не менее, в дого­во­ре Васи­лия II с вну­ком Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Васи­ли­ем Яро­сла­ви­чем 1433 г. ска­за­но: «А чѣм, гос­по­дине, князь вели­ки, бла­го­сло­вил тебя отецъ твои, князь вели­ки Васи­леи Дмит­ре­евич, в Москвѣ, и Колом­ною с волост­ми, и всѣм вели­ким кня­же­ньем, так жо и Муром с волост­ми, и Козел­ски­ми мѣсты, и ины­ми при­мыс­лы, того ми, гос­по­дине, под тобою блю­сти, а не оби­де­ти, ни всту­па­ти­ся»; ана­ло­гич­но в дого­во­ре Васи­лия II со сво­им дядей Юри­ем Дмит­ри­е­ви­чем того же года: «А чѣмъ тобе бла­го­сло­вилъ оте­ць твои... и Козель­ском с мѣсты...» 21. По смыс­лу тек­стов Козель­ское кня­же­ство при­зна­ет­ся вла­де­ни­ем отца Васи­лия II — Васи­лия I, пере­дан­ным в чис­ле дру­гих его «при­мыс­лов» сыну. Одна­ко ни в одной извест­ной духов­ной гра­мо­те Васи­лия I Козельск не фигу­ри­ру­ет. Не назван он и в дого­во­ре Васи­лия II с Юри­ем Дмит­ри­е­ви­чем от 11 мар­та 1428 г.

Объ­яс­нить ука­зан­ное про­ти­во­ре­чие мож­но тем, что после войн с Моск­вой 1406—1408 гг. Вито­вт удер­жал Козельск за собой. Васи­лий I «бла­го­сло­вил» этим при­мыс­лом сына на слу­чай, если Козельск удаст­ся запо­лу­чить обрат­но (при­чем «бла­го­сло­вил» в уст­ной фор­ме, так как в двух послед­них его заве­ща­ни­ях гаран­том был Вито­вт, дед Васи­лия II по мате­ри). И это уда­лось сде­лать после смер­ти Вито­вта (1430 г.), когда в Вели­ком кня­же­стве Литов­ском нача­лась борь­ба за власть меж­ду Свид­ри­гай­лой Оль­гер­до­ви­чем и Сигиз­мун­дом Кейстутьевичем.

В сере­дине 40‑х гг. в ходе меж­до­усоб­ной борь­бы уже в Мос­ков­ском вели­ком кня­же­стве Васи­лий II дал Козельск сво­е­му дво­ю­род­но­му бра­ту Ива­ну Андре­еви­чу Можай­ско­му 22. (в этом доку­мен­те фик­си­ру­ют­ся тянув­шие тогда к Козель­ску воло­сти — Серенск, Люди­меск (= Людимльск, в нача­ле XIV в. остав­лен­ный за кня­зем Ива­ном), Короб­ки, Выр­ка), но потом отнял обрат­но 23. К нача­лу 1448 г. Козельск ото­шел к Литв 24. Воз­вра­тить его под мос­ков­скую власть уда­лось толь­ко в 90‑е гг. XV в. 25.

После смер­ти кня­зя Оле­га Рязан­ско­го († 5.07.1402 г.) Смо­ленск сопро­тив­лял­ся недол­го. 26 июня 1404 г. он был взят литов­ски­ми вой­ска­ми, а князь Юрий бежал в Вели­кий Нов­го­род 26. К это­му вре­ме­ни кня­зя Ива­на Козель­ско­го, види­мо, уже не было в живых. Его сын князь Юрий Ива­но­вич Козель­ский поте­рял силь­ных союз­ни­ков, и его поло­же­ние ослож­ни­лось. По всей види­мо­сти, на дан­ном эта­пе поли­ти­че­ской исто­рии Козель­ска важ­ную роль сыг­ра­ли дина­сти­че­ские свя­зи его вла­дель­ца. К нача­лу XV в. наслед­ник рязан­ско­го пре­сто­ла князь Федор Оль­го­вич был женат на род­ной сест­ре вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия I. На доче­ри кня­зя Федо­ра Рязан­ско­го был женат стар­ший сын кня­зя Вла­ди­ми­ра Сер­пу­хов­ско­го – Иван 27. В этой свя­зи инте­рес­но, что не позд­нее 20 июля 1404 г. в резуль­та­те како­го-то согла­ше­ния Козельск пере­шел под власть Васи­лия I8, но был пере­дан «в вудел и в вот­чи­ну» кня­зю Вла­ди­ми­ру Сер­пу­хов­ско­му. По духов­ной гра­мо­те кня­зя Вла­ди­ми­ра Храб­ро­го его стар­ший сын Иван в сере­дине мая 1410 г. дол­жен был полу­чить Козельск. Вла­дель­че­ский ста­тус горо­да не имел без­услов­ный харак­тер. Вла­ди­мир осо­бо ого­ва­ри­вал, что он «дал есмь ему кня­зя великог(о) уде­ла Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козе­ле­скъ со все­ми пошли­на­ми, Гогол(ь), Олек­син, куп­лю, Лисин». Од­нако в слу­чае, если «от(ъ)имется каки­ми делы Козе­ле­скъ, и в Козел­ска место с(ы)ну кня­зю Ива­ну, Любу­те­скъ с волост­ми. А от(ъ)имется со с(ы)на, у кня­зя Ива­на, Лубу­те­скъ и Козе­ле­скъ, и с(ы)ну, кня­зю Ива­ну Рожа­ло­во да Божон­ка» 28. Козель­ская волость Людимльск (Люди­меск) 29 была пожа­ло­ва­на Васи­ли­ем I неко­е­му кня­зю Ива­ну, а сер­пу­хов­ские кня­зья обя­за­лись в нее не всту­пать­ся. Из Сер­пу­хов­ско­го уде­ла Васи­лий I вер­нул себе город Рже­ву. В 1408 г. в нем была сруб­ле­на новая кре­пость, в кото­рой вое­во­дой был назна­чен князь Юрий Ива­но­вич Козель­ский 30. В резуль­та­те это­го обме­на Васи­лий I на закон­ных осно­ва­ни­ях полу­чил вер­хов­ную власть над Козельском.

Веро­ят­но, имен­но этот «княз(ь) Юрьи Ива­но­вич» назван в чис­ле бояр при состав­ле­нии духов­ной гра­мо­ты Васи­лия I в 1406 г. 31. Воз­мож­но так­же его мож­но сопо­ста­вить с кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем Елец­ким 32.

4/1. КН. РОМАН ИВА­НО­ВИЧ КОЗЕЛЬ­СКИЙ, ПЕРЕ­МЫШЛЬ­СКИЙ И КРО­ШИН­СКИЙ

— сын Ива­на Тито­ви­ча Козель­ско­го; удель­ный князь козель­ский и пере­мышль­ский, жил в кон­це XIV — нач.XV в. литов­ским под­руч­ни­ком, родо­на­чаль­ник кня­зей Кро­шин­ских. Пере­мышль­ское кня­же­ство — удель­ное кня­же­ство в верх­нем тече­нии р. Оки, выде­лив­ше­е­ся в XV в. из Кара­чев­ско­го кня­же­ства. Пер­вым удель­ным кня­зем пере­мышль­ским стал Роман Ива­но­вич, сын козель­ско­го кня­зя Ива­на Тито­ви­ча и внук кня­зя кара­чев­ско­го и козель­ско­го Тита Мсти­сла­ви­ча. Пере­мышль­ское кня­же­ство отно­си­лось к Вер­хов­ским кня­же­ствам и нахо­ди­лось в сфе­ре вли­я­ния Литвы.

В Бар­хат­ной кни­ге родо­на­чаль­ни­ком Гор­ча­ко­вых ука­зан князь Роман Иванович.

Запи­сан во Вве­ден­ском помяннике.

5/1. СЕМЕН ИВА­НО­ВИЧ ПЕРЕ­МЫШЛЬ­СКИЙ И КРО­ШИН­СКИЙ (1408)

Запи­сан во Вве­ден­ском сино­ди­ке.

Кня­зья Гор­ча­ки счи­та­ли себя потом­ка­ми пере­мышль­ских кня­зей. В их родо­слов­ной име­ет­ся князь Семен Вла­ди­ми­ро­вич Пере­мышль­ский, кото­рый, одна­ко, отсто­ит от кня­зя Ива­на Тито­ви­ча Козель­ско­го на четы­ре поко­ле­ния 33. Поэто­му его отож­деств­ле­ние с кня­зем Семе­ном Пере­мышль­ским, жив­шим в 1408 г., неправдоподобно.

В нача­ле XV в. в запад­ной части Верх­не­го Поочья и при­ле­га­ю­щей к ней части Верх­не­го Поде­се­нья кро­ме потом­ков кня­зя Свя­то­сла­ва Тито­ви­ча, было мно­го и дру­гих кня­зей-роди­чей. В 1406–1407 гг. мно­гие из них спло­ти­лись в поли­ти­че­ский союз вокруг сво­е­го род­ствен­ни­ка – брян­ско­го намест­ни­ка кня­зя Свид­ри­гай­ла Ольгердовича144. В 1408 г. послед­ний изме­нил Вито­вту, оста­вил Брянск и с боль­шой коа­ли­ци­ей мест­ных кня­зей и бояр выехал в Вели­кое кня­же­ство Мос­ков­ское. Сре­ди «бег­ле­цов» были кня­зья: Патре­кей Зве­ни­го­род­ский (Кара­чев­ский и Хотимль­ский), Алек­сандр Зве­ни­го­род­ский (Кара­чев­ский и Зве­ни­го­род­ский) с сыном Фео­до­ром, а так­же Миха­ил Хоте­тов­ский и Семен Пере­мышль­ский. В исто­рио­гра­фии суще­ству­ет мне­ние, что ука­зан­ные здесь зве­ни­го­род­ские кня­зья отно­сят­ся к роду литов­ско­го кня­зя Пат­ри­кея Нари­мун­то­ви­ча. Одна­ко Дио­ни­сий Зве­ни­го­род­ский счи­тал их сво­и­ми род­ствен­ни­ка­ми. В его рос­пи­си неко­то­рые их титу­лы были «уточ­не­ны» (в тек­сте даны в скоб­ках) 34. В его поль­зу сви­де­тель­ству­ет ком­пакт­ное рас­по­ло­же­ние цен­тров родо­вых вот­чин, от кото­рых обра­зо­ва­ны титу­лы кня­зей: Кара­че­ва, Хотим­ля, Зве­ни­го­ро­да и Хоте­то­ва 35.. Не исклю­че­но, что после заклю­че­ния мира меж­ду Васи­ли­ем I и Вито­втом осе­нью 1408 г. кто-то из зве­ни­го­род­ских кня­зей воз­вра­щал­ся на родо­вую вот­чи­ну, посколь­ку князь Алек­сандр и его сын Федор были вне­се­ны в чер­ни­гов­ские синодики146. Одна­ко далее их семей­ство проч­но обос­но­ва­лось на мос­ков­ской служ­бе, где упо­ми­на­ет­ся в источ­ни­ках начи­ная с 1451 г. Кара­чев и Хотимль пере­шли под власть вели­ко­го кня­зя литов­ско­го. В сере­дине XV в. Кара­чев был пожа­ло­ван боярам Гри­го­ре­ви­чам, а кара­чев­ская волость Боя­но­ви­чи – в вот­чи­ну Зань­ку Соко­ло­ву. О Зве­ни­го­ро­де ника­ких све­де­ний не сохра­ни­лось. Так­же неиз­вест­но что ста­ло с кня­зем Семе­ном Пере­мышль­ским. В сере­дине XVI в. кня­зя Семе­на Пере­мышль­ско­го впи­са­ли в свою родо­слов­ную кня­зья Гор­ча­ки, про­из­во­див­шие свой род от Ива­на Тито­ви­ча Козель­ско­го 36. Одна­ко в их рос­пи­си князь Семен отсто­ит от кня­зя Ива­на Козель­ско­го на четы­ре поко­ле­ния, что не прав­до­по­доб­но. Впро­чем, не исклю­че­но, что в родо­слов­ных упо­мя­нут некий дру­гой князь Семен. Пере­мышль вошел в состав Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го и в 1455 г. был пожа­ло­ван кня­зю Федо­ру Воротынскому.

XVIIІ генерація від Рюрика.

7/4. КН. ИВАН РОМА­НО­ВИЧ КРОШИНСКИЙ

8/4. КН. АНДРЕЙ РОМА­НО­ВИЧ ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

9/4. КН. ГРИ­ГО­РИЙ РОМА­НО­ВИЧ ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

Упо­ми­на­ет­ся во Вве­ден­ском синодике.

11/5. КН. ИВАН СЕМЕ­НО­ВИЧ ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

XIX генерація від Рюрика.

12/8. КН. ВЛА­ДИ­МИР АНДРЕ­ЕВИЧ ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

Уп. в Бар­хат­ной кни­ге, по све­де­ни­ям Гор­ча­ко­вых был на уде­ле в Перемышле.

13/8. КН. МОК­ЕЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

Уп. в Бар­хат­ной книге.

14/8. КН. ЕВФ­СТА­ФИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

Уп. в Бар­хат­ной книге.

16/11. КН. ИВАН КАПУ­СТА ИВА­НО­ВИЧ ПЕРЕ­МЫШ­СКИЙ (1475)

сын или Ива­на Семё­но­ви­ча или Ива­на Рома­но­ви­ча. По родо­слов­цам Гор­ча­ко­вы выво­ди­ли себя от Рома­на Козель­ско­го. Это под­ра­зу­ме­ва­ет, что Гор­ча­ко­вы-Пере­мыш­ские и Кро­шин­ские. У Филип­па Ива­но­ви­ча Кро­шин­ско­го был брат Иван. Но звал­ся ли он Капу­стой неиз­вест­но. В общем, связь Капуст и Гор­ча­ков с Кро­шин­ски­ми не прослеживается.

Князь Капу­ста Іва­навіч у 1475 г. сьвед­чыў у спра­ве кня­зёў Збараскіх.

XX генерація від Рюрика

20/16. КН. ТИМО­ФЕЙ ИВА­НО­ВИЧ КАПУ­СТА (1496, † 1515)

був чер­кас. і канів. наміс­ни­ком (1507–11), кара­леўскі чыноўнік.

Атрым­лі­вае пры­вілеі: у 1496 г. о пожа­ло­ва­нии «кня­зю Тимо­фею Ива­но­ви­чу Капу­сте дво­ра Лопо­ши и одно­го чело­ве­ка дан­ни­ка в Брян­ском пове­те» с осво­бож­де­ни­ем его от пла­ты-пого­лов­щи­ны 37; 11.09.1498 г. на сёлы Лопаш, Бра­чо­ва, Рэвень i дань­нікаў Сыці­ча там жа 38. В 1497 году меж­ду кня­зем Капу­стой и брян­ским намест­ни­ком кня­зем Федо­ром Ива­но­ви­чем раз­го­рел­ся кон­фликт. Намест­ник пожа­ло­вал­ся вели­ко­му кня­зю Алек­сан­дру, что Тимо­фей Капу­ста неза­кон­но при­со­еди­нил к Лопу­ши “мно­гие зем­ли наши бран­ские”. По делу были допро­ше­ны несколь­ко брян­ских бояр, кото­рые пока­за­ли, что “в Лопо­ши не было ни людей, ни паш­ное зем­ли” и то, что ещё быв­ший вла­де­лец, князь Иван Андре­евич “при­вер­нул к тому Лопо­шу” село Бра­чо­во и поме­стил там 6 семей зем­ле­дель­цев, а так­же село Рев­ны и так­же поме­стил там шесть семей, кото­рые нес­ли повин­ность в виде добы­чи зве­ря в окрест­ных лесах. В ито­ге, вели­кий князь осо­бым при­ви­ле­ем под­твер­дил пра­во кня­зя Тимо­фея Капу­сты на Лопушь, Бра­чо­во и Рев­ны, при этом они были даны ему “в отчи­ну” 39. Из кон­тек­ста этих доку­мен­тов сле­ду­ет, что Лопошь к вто­рой поло­вине 60‑х – нача­лу 70‑х гг. XV в. при­шло в запу­сте­ние и обез­лю­де­ло. Его воз­ро­дил князь Иван Андре­евич Можай­ский, кото­рый постро­ил «двор себе на том Лопо­ши». Лопошь ста­ла сель­цом, кото­рое за вер­ную служ­бу князь Иван Андре­евич пожа­ло­вал кня­зю Тимо­фею Ива­но­ви­чу Капу­сте. Вели­кий князь Алек­сандр Кази­ми­ро­вич под­твер­дил пра­во Тимо­фея на вла­де­ние Лопо­шью и пере­дал ему дан­ное сель­цо «в вот­чи­ну веч­но». Таким обра­зом, мы можем счи­тать уста­нов­лен­ным соци­аль­ный ста­тус Лопо­ши в послед­ней чет­вер­ти XV в.: вла­дель­че­ское посе­ле­ние – сель­цо, при­чем не бояр­ское, а город­ское, то есть нахо­див­ше­е­ся в част­ном вла­де­нии Брян­ских намест­ни­ков Вели­ко­го кня­зя Литов­ско­го, а с 1498 г. став­шее наслед­ствен­ным вла­де­ни­ем кня­зя Тимо­фея Капусты.

У 1502 г. атрым­лі­вае пры­вілеі пацьвер­джа­ньне на Рата­лоўку i 10 слу­гаў, у 1506 — на куп­лю маё­мась­ці на рацэ Дубісіі. 40. Пась­ля гэта­га ў хут­кім часе ста­но­віц ца намесь­ні­кам Чар­кас­кім. Часто піс­ля вря­ду­ван­ня на при­кор­дон­них зам­ках достой­ні пред­став­ни­ки нобілі­те­ту у вина­го­ро­ду отри­му­ва­ли знач­ні земель­ні володін­ня або ж підви­щен­ня у влад­них струк­ту­рах ВКЛ. Кн. Ціма­фей Іва­навіч Капу­ста, намесь­нік Чар­кас­кі, піс­ля три­річ­но­го ста­ро­сту­ван­ня в Чер­кась­ко­му зам­ку (з 1508 по 1511 рр.), у лютым 1511 г. атрым­лі­вае пры­вілей на сёлы Мас­э­вічы, Хішы­ма Бела­ве­жу i Радамль у Алеўскіх ула дань­нях Кіеўска­га паве­ту 41. Хут­ка па кінуў паса­ду намесь­ніка Чар­кас­ка­га якую ў лшені таго ж года зай­маў ужо Андр­эй Неміровіч.

Суть позо­ву кня­зя Тимо­фія Капу­сти, фак­тич­но, зво­ди­ла­ся до його про­те­сту про­ти повер­нен­ня маєт­ків Оста­фію Даш­ко­ви­чу. Так ста­ло­ся, що ті з них, які зна­хо­ди­ли­ся у Києві та Київсь­ко­му повіті були коро­лем Олек­сан­дром Ягел­лон­чи­ком пере­дані кня­зю, однак піс­ля повер­нен­ня пана Оста­фія, вже король Сигіз­мунд І вирі­шив від­но­ви­ти колиш­ні його стат­ки. Роз­гляд спра­ви по суті роз­гля­дав­ся у Бере­сті в лип­ні 1511 р. у при­сут­но­сті коро­ля та «панів ради», тоб­то на само­му най­ви­що­му рів­ні Вели­ко­го князів­ства Литовського.

Щоб збе­рег­ти за собою пра­во на маєт­ки О. Даш­ко­ви­ча, Тимо­фій Капу­ста вдав­ся до пря­мо­го напа­ду на честь і достоїн­ство сво­го віза­ві: «…он не ест вашей млсти слу­га доб­рый, але есть зрад­ца бра­та Вашей млсти: как дер­жал от его млсти Кри­чов, тогды с Кры­че­ва, зра­див­ши его млст, бегал к Москве» 42. В яко­сті дока­зу своїх слів Тимо­фій Капу­ста пред­ста­вив копію королівсь­ко­го листа з пожа­лу­ван­ням на його ім’я, в яко­му від­по­від­ним чином харак­те­ри­зу­вав­ся сам Оста­фій Даш­ко­вич і пере­да­ва­ло­ся його май­но («в Киев­ском пове­те, и с тыми дво­ры, што он мел в горо­де и в месте Киев­ском») кня­зю. І саме тут Оста­фій Даш­ко­вич вже зму­ше­ний був перед Сигіз­мун­дом І та пана­ми ради чіт­ко пояс­ни­ти ситу­а­цію з його пере­хо­дом на сто­ро­ну Іва­на ІІІ. Дослів­но він ска­зав наступне: «я, дей, зъеж­чал с Кры­че­ва к Москве, ни кото­рое шко­ды зам­ку и пан­ству его млсти не вчи­нив­ши; ниж­ли мя обмо­ви­ли были мои непры­я­те­ли заочне ку его его млсти; и мене тыи слу­хи зашли, иж бы мя его млсть мел без­винне поима­ти и шыею кара­ти; и я, боя­чи­ся того, подав­ши замок сов сим дво­ра­ни­ну гсдр­ско­му пану Пет­ру Епи­ма­хо­ви­чу и объ­явив­шы­ся всим людем, поехал; и потом, быв­ши на Москве, за ся его млсть гсдря нашо­го есми пере­ед­нав­ши на кглейт, до его млсти при­е­хал; и его млсть, гсдр, будучы в тот­час на сой­ме вели­ком со вси­ми паны рада­ми в Бере­стьи, узнав­ши невин­ность мою, отпу­стил ми гнев свой и за ся в лас­ку свою пан­скую при­нял, и име­нья мои все мне поот­да­вал» 43.

У зв’язку із заявою Тимо­фія Капу­сти ціл­ком логіч­ною ста­ла вимо­га від панів ради, по-пер­ше, пред­ста­ви­ти не копію на їх роз­гляд, а ори­гі­нал доку­мен­ту з печат­кою, і, по-дру­ге, дати від­по­відь, чи він ще й досі володіє заяв­ле­ни­ми маєт­ка­ми? На оби­д­ва ці питан­ня князь дав нега­тив­ну від­по­відь: сам лист начеб­то як «схо­ван в мене дома», ну а маєт­ки він зму­ше­ний був повер­ну­ти ще рані­ше, «как при­е­хал Оста­фей с Моск­вы, его млсть Алек­сандр корол за ся ему тыи име­ня поот­да­вал» 44. На цьо­му засі­дан­ні були заслу­хані й свід­ки. На жаль, неві­до­мо хто саме, однак відо­мо, що вони були чле­на­ми дію­чої ради («пано­ве рада наша неко­то­рыи»), а, від­по­від­но, нале­жа­ли до вищо­го нобілі­те­ту Вели­ко­го князів­ства Литовсь­ко­го. Всі вони одно­знач­но під­т­ри­ма­ли Оста­фія Даш­ко­ви­ча і повністю під­твер­ди­ли його сло­ва. Як вид­но, в пер­шій частині про­мо­ви було звер­ну­то ува­гу на наступ­ні обста­ви­ни: 1) сам Оста­фій був ого­во­ре­ний свої­ми воро­га­ми, 2) король, під­дав­шись цим чут­кам, вирі­шив його ска­ра­ти смер­тю, 3) ряту­ю­чись від мож­ли­во­го пока­ран­ня, він доб­ро­віль­но при­все­люд­но скла­дає з себе пов­но­ва­жен­ня і пере­дає всю міс­це­ву вла­ду пану Пет­ру Єпи­ма­хо­ви­чу, 4) піс­ля чого від’їжджає до Моск­ви. Важ­ли­во заува­жи­ти, що інфор­ма­цію щодо чуток на момент свід­чень вже прак­тич­но перевіри­ти було немож­ли­во (а, судя­чи із засі­дан­ня панів ради, цьо­го навіть ніх­то й не про­бу­вав зро­би­ти), а от при­люд­на части­на не мог­ла не бути загаль­но­ві­до­мою, оскіль­ки саме вона у 1504 р. супро­вод­жу­ва­ла­ся наступ­ним дипло­ма­тич­ним скан­да­лом. Щодо дру­гої части­ни про­мо­ви, то вона також була свід­чен­ням загаль­но­ві­до­мо­го для панів ради фак­ту (оскіль­ки для біль­шо­сті із них він був реаль­ністю, при якій вони були при­сут­ні саме як чле­ни най­ви­що­го управ­лінсь­ко­го орга­ну дер­жа­ви): Олек­сандр Ягел­лон­чик надав Оста­фію Даш­ко­ви­чу, кот­рий вже пере­бу­вав на мос­ковсь­кій служ­бі, охо­рон­ну гра­мо­ту («кглейт»), піс­ля чого колиш­ній воє­во­да зміг спо­кій­но з’явитися на сейм у Бере­сті в 1505 р., дати там свої пояс­нен­ня і повер­ну­ти­ся до Моск­ви; як резуль­тат цієї поїзд­ки – повер­нен­ня Оста­фію всьо­го його май­на, рані­ше конфіскованого.

Пояс­нен­ня, озву­чене паном Оста­фієм, з цьо­го момен­ту стає офі­цій­ним, оскіль­ки воно про­зву­ча­ло перед най­ви­щим орга­ном вла­ди Вели­ко­го князів­ства Литовсь­ко­го і, біль­ше того, було ще й схва­лене ним. Ухва­ле­на резо­лю­ція зафік­су­ва­ла повне виправ­дан­ня від­по­ві­да­ча: «…коли брат наш со вси­ми паны рада­ми, будучи на сой­ме вели­ком, ему гнев свой отпу­стил и за ся его в лас­ку свою при­нял, и име­ня ему поот­да­вал… Оста­фью и чти его ниче­го не шко­дить; …бо есть Оста­фей в том прав, а нам слу­га доб­рый а вер­ный». Ну а кня­зю Тимо­фію Капу­сті було нака­за­но зни­щи­ти копію пред­став­ле­но­го листа, а ори­гі­нал з печат­кою коро­ля Олек­сандра пере­да­ти до кан­це­лярії: «…кото­рый ж вже лист моцы жад­ное не маеть» 45.

Кн. Ціма­фей Іва­навіч Капу­ста, у 1512 г. — пацьвер­джа­ньне на люд­зей у Камя­нец­кім паве­це, у 1514 г. — на пустыя зем­лі Даку­даўш­чы­ну й Шпа­ноўш­чы­ну ды люд­зей у тым жа паве­це. Даклад­на, што памёр у пер­шай пало­ве 1515 г., бо ў кан­цы таго ж году кня­гі­ня Ціма­фе­е­ва Іва­наві­ча Капусь­ці­на Ган­на атрым­лі­вае пацьвер­джа­ньне выш­эй­па­мя­нё­на­га пры­вілею на люд­зей у Камя­нец­кім паве­це. Іхнай дач­кою буд­зе кня­зёў­на Аўдо­ць­ця Капусь­цян­ка, жон­ка Тых­ны Казінскага.

Жена: АННА.

17/15. КН. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ ГОР­ЧАК КАПУ­СТА ПЕРЕМЫШЛЬСКИЙ

Родо­на­чаль­ник кня­зей Гор­ча­ко­вых, слу­жив­ших мос­ков­ско­му кня­зю. Пра Фёда­ра нічо­га ня ведама.

ꝏ, ...... ….. ….. .

1. Н. Нови­ков. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян Рос­сий­ских и выез­жих (Бар­хат­ная кни­га). В 2‑х частях. Часть I. Тип: Уни­вер­си­тет­ская тип. 1787 г. Род кня­зей Гор­ча­ко­вых. стр. 193–195.[↩]
2. Сост: А.В. Анто­нов. Родо­слов­ные рос­пи­си кон­ца XVII века. — Изд. М.: Рос.гос.арх.древ.актов. Архео­гр. центр. Вып.6. 1996 г. Кня­зья Гор­ча­ко­вы. стр. 133–134. ISBN 5–011-86169–1 (Т.6). ISBN 5–028-86169–6.[↩]
3. Вла­сьев Г. А. Потом­ство Рюри­ка. Мате­ри­а­лы для состав­ле­ния родо­слов­ной. — СПб., 1906—1918.. Часть 1. Стр. 503.[↩]
4. ПСРЛ. Т. 35. С. 64, 70.[↩]
5. ПСРЛ. Т. 11. С. 163, 184, 185–186.; Коган В.М., Дом­бров­ский-Шала­гин В.И. Князь Рюрик и его потом­ки: Исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ский свод. — СПб.: «Пари­тет», 2004. — 688 с. — 3000 экз. — ISBN 5–93437-149–5.[↩]
6. ПСРЛ. Т. 25. С. 232.[↩]
7. ПСРЛ. Т. 25. С. 213; Отно­ше­ния сто­рон были скреп­ле­ны докон­ча­ни­ем 1402 г. (ДДГ. №19. С. 52–55).[↩]
8. ПСРЛ. Т. 25. С. 231.[↩]
9. Фети­щев С. А. К исто­рии дого­вор­ных гра­мот… С. 66–69.[↩]
10. Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы»… С. 118.[↩]
11. ДДГ. №16. С. 43–44; №17. С. 47.[↩]
12. Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы»… С. 161; Памят­ни­ки древне-рус­ска­го кано­ни­че­ска­го пра­ва. Ч. 1. (Памят­ни­ки XI –XV в.). // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Т. 6. СПб., 1880 (далее – РИБ. Т. 6). Прил. №24. Стб. 135–140.[↩]
13. ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 98.[↩]
14. При­сел­ков М. Д. Тро­иц­кая лето­пись. Рекон­струк­ция тек­ста. 2‑е изда­ние. СПб., 2002. С. 467[↩]
15. ДДГ. №20. С. 57; О дати­ров­ке гра­мо­ты см.: Зимин А. А. О хро­но­ло­гии духов­ных и дого­вор­ных гра­мот … С. 291–292.[↩]
16. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви в Ближ­ніх пече­рах Києво-Печерсь­кої лаври. Пуб­ліка­ція руко­пис­ної пам’ятки дру­гої поло­ви­ни XVII ст. / Упо­ряд. О. Кузь­мук / Ред. Рада: В.М. Кол­па­ко­ва (відп. ред.) та ін. – К.: Фенікс, 2007. – 120 с., іл., С.19[↩]
17. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви в Ближ­ніх пече­рах Києво-Печерсь­кої лаври. Пуб­ліка­ція руко­пис­ної пам’ятки дру­гої поло­ви­ни XVII ст. / Упо­ряд. О. Кузь­мук / Ред. Рада: В.М. Кол­па­ко­ва (відп. ред.) та ін. – К.: Фенікс, 2007. – 120 с., іл., С.19[↩]
18. См.: Гор­ский А.А. Москва и Орда. С. 125—127.[↩]
19. ПСРЛ. Т. 25. С. 237.[↩]
20. При­сел­ков М.Д. Тро­иц­кая лето­пись. С. 461; ПСРЛ. Т. 15. Стб. 472.[↩]
21. ДДГ. № 27, 30. С. 70, 76.[↩]
22. Там же, № 41. С. 122.[↩]
23. Там же, № 46, 48. С. 141, 147.[↩]
24. Там же, № 49. С. 149.[↩]
25. См.: Кром М.М. Меж Русью и Лит­вой. С. 82—83.[↩]
26. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV века // ПСРЛ. Т. 25. М.; Л, 1949 (далее – ПСРЛ. Т. 25). С. 232.[↩]
27. ПСРЛ. Т. 25. С. 213, 231.[↩]
28. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950 (далее – ДДГ). №16. С. 43–44; №17. С. 47.[↩]
29. О лока­ли­за­ции Людимль­ска (Гри­шо­во тож) на пра­вой сто­роне р. Бере­зуй см.: Деболь­ский В. Н. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты мос­ков­ских кня­зей как исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ский источ­ник. Ч. 2. СПб., 1902. С. 23–24.[↩]
30. ПСРЛ. Т. 25. С. 23; При­сел­ков М. Д. Тро­иц­кая лето­пись. Рекон­струк­ция тек­ста. 2‑е изда­ние. СПб., 2002. С. 467;[↩]
31. ДДГ. №20. С. 57; О дати­ров­ке гра­мо­ты см.: Зимин А. А. О хро­но­ло­гии духов­ных и дого­вор­ных гра­мот … С. 291–292.[↩]
32. Кни­га хоже­ний. Запис­ки рус­ских путе­ше­ствен­ни­ков XI-XV вв. М., 1984. С. 277; Врем. ОИДР. Кн. 10. С. 69.[↩]
33. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. Ч. 1. С. 193–194.[↩]
34. Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов… С. 41, 74.[↩]
35. См.: Тему­шев В. Н. Пред­став­ле­ния о тер­ри­то­рии Верх­не­ок­ских кня­жеств… С. 262.[↩]
36. Родо­слов­ная кни­га. Ч. 1. С. 193–194.[↩]
37. Акты Литов­ской Мет­ри­ки. Собра­ны Д.Н. Леон­то­ви­чем. Изда­ние Имп. Вар­шав­ско­го уни­вер­си­те­та. Т.1, вып.1, Вар­ша­ва, 1896, С.238.[↩]
38. Литов­ская Мет­ри­ка. Т.1. Санкт-Петер­бург, 1910, Стол­бец 768–769.[↩]
39. Lietuvos metrika. Knyga Nr.6 (1494–1506). Vilnius, 2007., с. 163 – 164.[↩]
40. 1506 (7014) г. инд. 9. апре­ля 7. Виль­на. — Подтв. купч. лист кор. пол. и вел. кн. лит. Алек­сандра кн. Тимо­фею Ив. Капу­сте на им. на р. Дуби­се, куп­лен­ное у бояр. Иваш­ка Мек­не­ви­ча. Коп.: 1) РГА­ДА. Ф. 389. Кн. 6. Л. 56–56 об.; 2) [AGAD. Metryka Litewska. V. 7–10.] Публ.: АЛМ. Т. 1. Вып. 2. № 742. С. 177 (по коп. 2).[↩]
41. Lietuvos Metrika. Knyg aNr. 8 (1499 – 1514): Užrašymų knyga 8. / Parengė A. Baliulis,R. Firkovičius, D. Antanavičius. – Vilnius, 1995., р. 435 – 436.[↩]
42. Мали­нов­ский И. Сбор­ник мате­ри­а­лов, отно­ся­щих­ся к исто­рии панов-рады Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. Томск, 1901. 693 с.,с. 299–300.[↩]
43. Мали­нов­ский И. Сбор­ник мате­ри­а­лов, отно­ся­щих­ся к исто­рии панов-рады Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. Томск, 1901. 693 с., с. 300.[↩]
44. Мали­нов­ский И. Сбор­ник мате­ри­а­лов, отно­ся­щих­ся к исто­рии панов-рады Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. Томск, 1901. 693 с., с. 300.[↩]
45. Мали­нов­ский И. Сбор­ник мате­ри­а­лов, отно­ся­щих­ся к исто­рии панов-рады Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. Томск, 1901. 693 с., с. 301.[↩]