Волконські

Общие сведения о роде

ВОЛКО́НСКИЕ [1] — рус­ский кня­же­ский род, кото­рый пред­по­ло­жи­тель­но про­ис­хо­дит от чер­ни­гов­ской вет­ви Рюри­ко­ви­чей. Родо­слов­цы назы­ва­ют родо­на­чаль­ни­ком Вол­кон­ских Ива­на Тол­стую Голо­ву, одно­го из сыно­вей Юрия Тарус­ско­го. Его потом­ки при­об­ре­ли вот­чи­ны на бере­гах реки Вол­ко­ни в Алек­син­ском уез­де и от име­ни её ста­ли назы­вать­ся кня­зья­ми Вол­кон­ски­ми. Центр Вол­ко­ны XIVXVI вв. рас­по­ла­гал­ся на более ран­нем горо­ди­ще памят­ни­ке Х-ХI вв. у впа­де­ния р. Вол­ко­ны в р. Упу. В насто­я­щее вре­мя зто един­ствен­ное извест­ное горо­ди­ще фина­ла ромен­ской куль­ту­ры в бас­сейне р. Упы. Его пло­щадь — око­ло 1,1 га. В 0,8 км к запа­ду от горо­ди­ща нахо­дит­ся еще.одно, дати­ру­е­мое ХII-ХIV вв. Его пло­щадь (око­ло 0,2 га) харак­тер­на для укреп­лен­но­го «дво­ра» цен­тра неболь­шой адми­ни­стра­тив­ной тер­ри­то­рии. Ско­рее все­го, выде­ле­ние Вол­кон­ско­го уде­ла в кон­це XIII- нача­ле XIV вв. про­ис­хо­ди­ло путем предо­став­ле­ния кня­зю во вла­де­ние адми­ни­стра­тив­ной окру­ги, нача­ло обра­зо­ва­ния кото­рой отно­сит­ся к XII в. Вол­ко­на XIV нача­ла XVI вв. пред­став­ля­ет­ся по пись­мен­ным источ­ни­кам адми­ни­стра­тив­ной тер­ри­то­ри­ей с одно­имен­ным укреп­лен­ным цен­тром, к кото­ро­му «тяну­ла» лишь одна волость. Судя по резуль­та­там рас­ко­пок горо­ди­ща Вол­ко­ны (320 кв. м), в удель­ную эпо­ху оно явля­лось укреп­лен­ным посе­ле­ни­ем с нена­сы­щен­ной застрой­кой с кня­жьим дво­ром. При­ле­га­ю­щие посе­ле­ния носи­ли ско­рее сель­ский облик, чем тор­го­во­ре­мес­лен­ный. Обна­ру­жен­ные на пло­щад­ке горо­ди­ща остат­ки метал­лур­ги­че­ско­го ком­плек­са XVI в., мно­го­чис­лен­ные фраг­мен­ты метал­лур­ги­че­ских шла­ков и кера­ми­че­ских сопел поз­во­ля­ют выска­зать гипо­те­зу о суще­ство­ва­нии желе­зо­де­ла­тель­но­го цен­тра непо­сред­ствен­но в кня­же­ской рези­ден­ции. Инте­рес­на наход­ка на пло­щад­ке горо­ди­ща лито­го брон­зо­во­го натель­но­го кре­ста. Изоб­ра­жен­ное на нем рас­пя­тие харак­тер­но для XV-XVI вв., а изоб­ра­же­ние Сер­гия Радо­неж­ско­го­на обрат­ной сто­роне кре­ста сход­но с литой фигу­рой это­го же свя­то­го на ков­че­ге моще­ви­ке радо­неж­ских кня­зей пер­вой чет­вер­ти XV в. Немно­го­чис­лен­ные све­де­ния пись­мен­ных источ­ни­ков ука­зы­ва­ют на вас­саль­ную зави­си­мость Вол­кон­ских кня­зей в пер­вой поло­вине XV в. от кня­зей Сер­пу­хов­ско-Боров­ских, во вла­де­ния кото­рых вхо­дил Радо­неж, и где был раз­вит культ это­го святого.

Соглас­но родо­сло­вию XVII в., после смер­ти кн.Ф.Тарусского в Кули­ков­ской бит­ве его дети «князь Кон­стан­тин, князь Иван, князь Федор Конин­ские при­шли жить на Вол­ко­ну и сто­го вре­мя­ни нача­ли зва­ти­ся Вол­кон­ские». По дого­вор­ным гра­мо­там XV в. мож­но уста­нов­ле­но, что меж­ду 1402 и 1449 гг. Вол­кон­ские кня­зья теря­ют пра­ва на доль­ни­цы в г. Тару­се, а их удел выде­ля­ет­ся в само­сто­я­тель­ное кня­же­ство. Веро­ят­но, кня­же­ство было сохра­не­но ценой вас­саль­ных обя­зан­но­стей его вла­дель­цев кн. Сер­пу­хов­ским. В 80-х годах XV в. двое из кн. Вол­кон­ских на служ­бе Вели­ко­го кня­зя Литов­ско­го Кази­ми­ра IV. В пер­вой поло­вине XVI в. кня­зья Вол­кон­ские сохра­ня­ли сослов­но-тер­ри­то­ри­аль­ную кор­по­ра­цию в пре­де­лах их быв­ше­го уез­да, слу­жа кня­зьям Ста­риц­ким. Оче­вид­но, поте­ря Вол­кон­ски­ми вот­чин в ядре уде­ла на р. Вол­коне про­изо­шла в свя­зи со сме­ной дво­ра ста­риц­ко­го кня­зя в 1563 г. 

В кон­це XIV — 1-й тре­ти XV B. кн. Вол­кон­ские вме­сте со сво­им уде­лом, при­ня­ли реше­ние перей­ти на служ­бу к вел. кн. Вито­вту Литов­ско­му (1392—1430), в кон­це прав­ле­ния кото­ро­го Литовско—Русское госу­дар­ство вооб­ще достиг­ло наи­боль­ше­го тер­ри­то­ри­аль­но­го рас­ши­ре­ния. Об этом нам извест­но из ярлы­ка хана Крым­ско­го Менгли-Гирея 1508 г., кото­рый. как в нем же и ука­за­но, повто­рял доку­мент вре­мен Вито­вта. Здесь сре­ди рус­ских вла­де­ний литов­ских госу­да­рей, сра­зу после Козель­ска и Прон­ска, назва­ны «Олкон­ско и Спашъ» [2] (в ана­ло­гич­ном ярлы­ке хана Маг­мет-Гирея — пра­виль­нее «Вол­ко­на, Спашъ»). [3] Веро­ят­но, поли­ти­че­ский выбор Вол­кон­ских не в послед­нюю оче­редь был обу­слов­лен гео­гра­фи­че­ским поло­же­ни­ем их уде­ла. Так, на северо—западе Вол­ко­на гра­ни­чи­ла с литов­ским Любут­ском, на юго-запа­де — с Новосильско—Одоевским кня­же­ством, пра­ви­те­ли кото­ро­го в 1427 г. при­зна­ли себя вас­са­ла­ми Вито­вта, a Ha восто­ке — с Тулой, в упо­мя­ну­том ярлы­ке так­же назван­ной литов­ским владением.

20 авгу­ста 1482 г. король Кази­мир под­твер­дил кн. Рома­ну Вол­кон­ско­му свое преж­нее пожа­ло­ва­ние — сели­ща Гон­чар и Стол­па­ту в Путив­ле. А в декаб­ре 1486 г. кн. Миха­ил Вол­кон­ский полу­чил от Кази­ми­ра 6 коп (гро­шей) из путивль­ско­го мыта. [4] Нако­нец, в декаб­ре 1488 г. Федор Вол­кон­ский, упо­мя­ну­тый даже без кня­же­ско­го титу­ла, фигу­ри­ру­ет сре­ди людей литов­ских же вас­са­лов, кн. Дмит­рия и Семе­на Воро­тын­ских, послан­ных разо­рять мос­ков­ские Медын­ские воло­сти. [5] Через год после это­го, в декаб­ре 1489 г., кн. Дмит­рий Воро­тын­ский отъ­е­хал на мос­ков­скую служ­бу, захва­тив еще и удел бра­та Семе­на; сам кн. Семен пере­шел на мос­ков­скую служ­бу в кон­це 1492 г. [6] А. B. Шеков пишет: «Поэто­му логич­но пред­по­ло­жить, что во вре­мя заклю­че­ния московско—литовского дого­во­ра 1494 г. кня­зья Вол­кон­ские были вас­са­ла­ми кня­зей Д. Ф. и С. Ф. Воро­тын­ских (либо одно­го из них), a Вол­кон­ское кня­же­ство — тер­ри­то­ри­ей, быв­шей под вер­хов­ной вла­стью кн. Воро­тын­ских. По этой при­чине Вол­кон­ское кня­же­ство не упо­ми­на­ет­ся в мос­ков­ско-литов­ских дипло­ма­ти­че­ских мате­ри­а­лах 1487—1494 гг. Без­дет­ные кня­зья Д. Ф. и С. Ф. Воро­тын­ские упо­ми­на­ют­ся послед­ний раз в раз­ряц­ной рос­пи­си осе­ни 1496 г. […] После их смер­ти в кон­це XV B. кня­зья Вол­кон­ские вме­сте со сво­и­ми вла­де­ни­я­ми, оче­вид­но. пере­шли на служ­бу вел. кн. Ива­ну III». [7]

Как бы то ни было, в 1491 г. Вол­ко­на уже нахо­ди­лась в соста­ве Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. В нояб­ре «пріе­ха­ли къ вели­ко­му кня­зю отъ царя отъ Мен­ли-Гирея послы его […] и князь вели­ки ихъ сослалъ съ Моск­вы въ Вол­ко­ну. и они тамо зимо­ва­ли». [8] А в 1504 г. вел. кн. Иван заве­щал Вол­ко­ну, уже при­пи­сан­ную к Алек­си­ну, сво­е­му млад­ше­му сыну Андрею. [9] При этом дру­гую волость Вол­кон­ских, Колод­ну, мос­ков­ский госу­дарь заве­щал стар­ше­му сыну Васи­лию, вме­сте с Тару­сой и Мыше­гой. [10] Нахо­дясь в уде­ле кн. Андрея Ива­но­ви­ча, кн. Вол­кон­ские, соглас­но его гра­мо­те 1520/1537 г., сохра­ня­ли в Вол­коне часть сво­их вла­де­ний, и даже остат­ки суве­рен­ных прав — пра­во суда. за исклю­че­ни­ем душе­губ­ства и раз­боя с полич­ным. При­чем спор­ные дела с горо­жа­на­ми Алек­си­на долж­ны были рас­смат­ри­вать­ся, как в слу­чае насто­я­щих удель­ных кня­зей, в поряд­ке «смест­но­го» суда — сов­мест­но алек­син­ски­ми намест­ни­ка­ми кн. Андрея и кн. Вол­кон­ски­ми или их при­каз­чи­ка­ми». [11]

По родо­слов­ной Один­це­ви­чей 1520 г. Вол­ко­на доста­лась Ива­ну, чет­вер­то­му сыну кн. Юрия Тарус­ско­го. С этим соглас­ны и мос­ков­ские родо­слов­ные, про­из­во­дя­щие кн. Вол­кон­ских от Ива­на Юрье­ви­ча. В XVI в. Вол­кон­ские явля­лись силь­но «заху­да­лым» родом и, как тако­вые, несмот­ря на свой кня­же­ский титул, не были даже упо­мя­ну­ты в офи­ци­аль­ном «Госу­да­ре­ве родо­слов­це» 1555 г. Одна­ко уже в 1519/37 г. была состав­ле­на пер­вая, част­ная редак­ция родо­слов­ной Вол­кон­ских, где об их про­ис­хож­де­нии гово­ри­лось сле­ду­ю­щее: «Кнезь Юрье Миха­и­ло­вич торус­ской і чер­ни­гов­ской дер­жал у себе в Тору­се дев­ку Агап­ку, проскур­ни­цо­вы дочь, и жил с нею бЪз молит­вы. I при­жил с нею сына Иваш­ка Тол­стую Голо­ву. I свЪда­ла про то мать князь Юрье­ва 1 отецъ ево духов­ной, смо­лен­ской мит­ро­по­лит Фотеи. I писа­ли к нему с вели­ким запре­ще­ни­ем, чтоб он дев­ку Агап­ку отста­вил. I кнезь Юрье Миха­и­ло­вич по запо­ве­ди отца духов­на­го 1 мате­ри сво­ей по про­ше­нию дев­ку Агап­ку отста­вил. I пом­не­чи кнезь Юрье Миха­и­ло­вич грех свой 1 жалу­ю­чи сына сво­е­го 1вашка Тол­стую Голо­ву, что при­жил без молит­вы, дал ему 13 сво­их вот­чин в Олек­син­ском уез­де дерев­ню Сапры­ки­ну на реч­ке на Вол­кон­ке. I по реч­ке по Вол­кон­ке поче­ли слыть Вол­кон­ские князи».

Как отме­тил О. И. Хору­жен­ко, «несо­мнен­но, древ­ней­шая рос­пись Вол­кон­ских была при­зва­на ском­про­ме­ти­ро­вать Поту­ла Вол­кон­ско­го и его бра­тьев. Мож­но пред­по­ло­жить, что ее про­ис­хож­де­ние было свя­за­но со ста­риц­ким бояр­ством. После вклю­че­ния Алек­си­на и Вол­ко­ны в удел Андрея Ива­но­ви­ча Ста­риц­ко­го Вол­кон­ские ста­ли кон­ку­ри­ро­вать с пред­ста­ви­те­ля­ми дру­гих кня­же­ских родов, слу­жив­ших при его дво­ре (Обо­лен­ских-Пенин­ских, Лыко­вых-Обо­лен­ских […]), что и вызва­ло появ­ле­ние тако­го родо­слов­но­го паск­ви­ля. Эти сооб­ра­же­ния поз­во­ля­ют дати­ро­вать древ­ней­шую рос­пись Вол­кон­ских вре­ме­нем суще­ство­ва­ния уде­ла Андрея Ива­но­ви­ча, т. е. 1519-1537 гг.». «Есть кос­вен­ные дан­ные о том, что леген­да о рож­де­нии пер­во­го кня­зя Вол­кон­ско­го “без молит­вы” была доста­точ­но рас­про­стра­не­на в пер­вой поло­вине XVI в. Раз­ря­ды (1515,1519,1521,1533 гг.) отка­зы­ва­ют Вол­кон­ским — Вери­ге, Мите и Поту­лу — в кня­же­ском титу­ле, что осо­бен­но замет­но в тех слу­ча­ях, когда они упо­ми­на­ют­ся в ряду с ины­ми пред­ста­ви­те­ля­ми кня­же­ских родов. В духов­ной Г. М. Валу­е­ва 1543-1544 гг. Вол­кон­ские титу­лу­ют­ся кня­зья­ми непо­сле­до­ва­тель­но». [12]
В тече­ние XVII в. Вол­кон­ские зна­чи­тель­но воз­вы­си­лись по служ­бе, достиг­нув даже дум­ных чинов, и поэто­му при состав­ле­нии новой офи­ци­аль­ной родо­слов­ной кни­ги, так наз. «Бар­хат­ной», изъ­яви­ли жела­ние быть туда вне­сен­ны­ми. Глав­ная про­бле­ма состо­я­ла в том, что в преж­нем родо­слов­це о них даже не упо­ми­на­лось; но там име­лась крат­кая замет­ка о дру­гих потом­ках кн. Тарус­ских — Конин­ских и Спаш­ских, при­чем она не содер­жа­ла ника­ких кон­крет­ных имен. Вот и было реше­но вне­сти Конин­ских и Спаш­ских в новую вер­сию родо­слов­ной. В рос­пи­си 1686 г., подан­ной в Пала­ту родо­слов­ных дел, «пер­вые поко­ле­ния рода были изме­не­ны в уго­ду идее о про­ис­хож­де­нии кня­зей Вол­кон­ских от героя Кули­ков­ской бит­вы, извест­но­го по лето­пи­сям кня­зя Федо­ра Тарус­ско­го. Князь Федор Тарус­ский, став­ший сыном Иваш­ки Тол­стой Голо­вы (теперь — “кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча Тарус­ско­го”), заме­нил в родо­слов­ной Юрия Ива­но­ви­ча, пред­став­лен­но­го во всех преды­ду­щих вари­ан­тах. Иваш­ке Тол­стой Голо­ве кро­ме Федо­ра был дан вто­рой сын Мсти­слав, так­же, судя по лето­пи­сям, пав­ший в 1380 г. Обсто­я­тель­ства, при­вед­шие к утра­те сыно­вья­ми Тол­стой Голо­вы Тару­сы, не объ­яс­ня­ют­ся. Меж­ду тем сыно­вья Федо­ра, лица тре­тье­го поко­ле­ния рос­пи­си, титу­ло­ва­ны кня­зья­ми Конин­ски­ми […], а их кузе­ны Мсти­сла­ви­чи — кня­зья­ми Спаш­ски­ми. Автор родо­слов­ной объ­яс­нил эти­мо­ло­гию этой фами­лии вла­де­ни­ем селом Пав­ши­но, что, конеч­но, непри­ем­ли­мо. Пав­ши­но — посес­сив­ное назва­ние, обра­зо­ван­ное из лич­но­го име­ни Павел в его умень­ши­тель­ной фор­ме Павша.

При пода­че доку­мен­тов, для вне­се­ния рода в Бар­хат­ную кни­гу, были предо­став­ле­ны две родо­слов­ные рос­пи­си кня­зей Вол­кон­ских: (01 сен­тяб­ря 1686) околь­ни­чим кня­зем Феду­лом Федо­ро­ви­чем Вол­кон­ским и (18 янва­ря 1687) околь­ни­чим кня­зем Фёдо­ром Льво­ви­чем Вол­кон­ским, а (15 фев­ра­ля 1687) пода­на чело­бит­ная о выпис­ке из лето­пис­ца, хра­ня­ще­го­ся в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре, о погиб­ших (1380) кня­зьях Фёдо­ре Тарус­ском и его бра­те Мсти­сла­ве, кото­рая была предо­став­ле­на (13 мар­та 1687). Для дока­за­тель­ства сво­е­го про­ис­хож­де­ния от Конин­ских кня­зей, были предо­став­ле­ны две цар­ские гра­мо­ты дати­ру­е­мых (1519—1537 и 1541). В мае 1688 года боярин князь Иван Бори­со­вич Реп­нин, князь Кон­стан­тин Оси­по­вич Щер­ба­тов и князь Миха­ил Ива­но­вич Лыков пода­ли про­тест про­тив вне­се­ния родо­сло­вия кня­зей Вол­кон­ских в родо­слов­ную кни­гу в гла­ву Чер­ни­гов­ских кня­зей, на что были предо­став­ле­ны выпис­ки из завер­шён­ных родо­слов­ных мест­ни­че­ских дел кня­зей Вол­кон­ских. [13]

Вни­ма­ние Вол­кон­ских к кня­зьям Спаш­ским и Конин­ским понят­но — вклю­че­ние их в родо­слов­ную рос­пись дела­ло этот род “родо­слов­ным», посколь­ку оба кня­же­ских рода были упо­мя­ну­ты в Госу­да­ре­ве родо­слов­це […]. По вер­сии родо­слов­ной 1686 г. уже лица тре­тье­го поко­ле­ния утра­ти­ли родо­вое про­зва­ние Конин­ские и ста­ли име­но­вать­ся Вол­кон­ски­ми. Это утвер­жде­ние опро­вер­га­ет­ся извест­ны­ми источ­ни­ка­ми […] кня­зья Вол­кон­ские и кня­зья Конин­ские — два раз­ных рода, сосу­ще­ство­вав­шие одно­вре­мен­но, по край­ней мере, до кон­ца XVI в.». [14]

Для дока­за­тель­ства сво­е­го про­ис­хож­де­ния от кн. Конин­ских Вол­кон­ские в 1687 г. пред­ста­ви­ли указ­ную гра­мо­ту вел. кн. Ива­на Васи­лье­ви­ча 1541 г., каса­ю­щу­ю­ся судеб­ной тяж­бы одно­го из сво­их пред­ков. Дан­ная гра­мо­та «име­ла пер­во­сте­пен­ную важ­ность для это­го рода. Она свя­зы­ва­ла Вол­кон­ских с кня­зья­ми Конин­ски­ми и Спаж­ски­ми, упо­мя­ну­ты­ми, в отли­чие от самих Вол­кон­ских, в Госу­да­ре­ве родо­слов­це». Одна­ко в под­лин­ном акте столь важ­ная для под­твер­жде­ния родо­слов­ной фра­за ока­за­лась утра­чен­ной; она содер­жа­лась лишь в спис­ке, подан­ном вме­сте с ори­ги­на­лом. В Пала­те родо­слов­ных дел отме­ти­ли, что в под­лин­ни­ке после назва­ния дерев­ни «стро­ки с пол­то­ры пись­ма раз­смот­реть за вет­хо­стию не мож­но, пото­му что было пере­дра­но и скле­е­но, а пись­ма не знать». Далее в доклад­ной выпис­ке ука­зы­ва­лось: «А в спис­ку с той гра­мо­ты они (т. е. кня­зья Вол­кон­ские) за сво­и­ми рука­ми напи­са­ли в том месте, где в под­лин­ной гра­мо­те скле­е­но и пись­ма раз­смот­реть немоч­но — у дерев­ни Семен­ти­на, что дано деду отца ево кня­зю Костян­ти­ну Конин­ско­му после бра­тей ево и Спаш­ских кня­зей (см. там же); веро­ят­но, в под­лин­ни­ке изна­чаль­но было: да у дерев­ни Семен­ти­на, пере­лет­чи деи за межу»! [15]

Таким обра­зом, факт фаль­си­фи­ка­ции Вол­кон­ски­ми в 1686 г. нача­ла сво­ей родо­слов­ной, а так­же «под­твер­жда­ю­щей» ее гра­мо­ты, прак­ти­че­ски несо­мне­нен. В кон­це кон­цов, какой был смысл в 1541 г. вспо­ми­нать дале­ко­го пред­ка — пра­де­да ист­ца? И вооб­ще, о рос­пи­си 1686 г., по срав­не­нию с дру­ги­ми, мож­но уве­рен­но гово­рить, «что это — наи­бо­лее позд­няя и наи­бо­лее искус­ствен­ная кон­струк­ция». Кста­ти, чинов­ни­ков Пала­ты родо­слов­ных дел аргу­мен­ты Вол­кон­ских тоже не убе­ди­ли, и в «Бар­хат­ную кни­гу» рос­пись 1686 г. так и не попа­ла. Офи­ци­аль­но ее вер­сия про­ис­хож­де­ния Вол­кон­ских, бла­го­да­ря высо­ким карьер­ным дости­же­ни­ям рода, была утвер­жде­на лишь в кон­це XVIII в. [16]

В рос­пи­си Вол­кон­ских 1519/1537 г. пер­вые поко­ле­ния рода пока­за­ны так: Иван Юрье­вич Тол­стая Голо­ва — Юрий Ива­но­вич — Кон­стан­тин, Федор и Иван Юрье­ви­чи — Васи­лий Кон­стан­ти­но­вич и Дмит­рий Ива­но­вич — Петр Вери­га, Ипа­тий Потул Кон­стан­ти­но­ви­чи и т. д. [17] Из них в раз­ря­дах упо­мя­ну­ты, без кня­же­ско­го титу­ла, Митя (1519), Вери­га и Потул Вол­кон­ские (1515—1537). [18] Досто­вер­ность же пер­вых двух поко­ле­ний, не под­твер­жден­ная ника­ки­ми дру­ги­ми дан­ны­ми, вполне может быть постав­ле­на под сомне­ние. И дей­стви­тель­но, в источ­ни­ках XIV—XV BB. фигу­ри­ру­ют кн. Вол­кон­ские с совсем дру­ги­ми именами.

Историческая география

По пис­цо­вой кни­ге 80х гг. XVI в. вот­чи­на­ми и поме­стья­ми в Туль­ском уез­де в это вре­мя вла­де­ли сре­ди кня­зей Вол­кон­ских толь­ко потом­ки кня­зей, уже в пер­вой тре­ти XVI в. пере­шед­ших на служ­бу непо­сред­ствен­но мос­ков­ско­му госу­да­рю. Ста­рые вот­чин­ные вла­де­ния кня­зей Вол­кон­ских в Коло­ден­ском стане Туль­ско­го уез­да кон­ца XVI в. рас­по­ла­га­лись вдоль реки Упы и в уда­ле­нии от нее на рас­сто­я­ние до 4 км. Топо­гра­фи­че­ски посе­ле­ния, упо­ми­на­е­мые в кон­це XVI в, как и упо­ми­на­е­мые в пер­вой тре­ти XVI в.. отно­сят­ся к типу при­реч­ных. Кол­лек­ции подъ­ем­но­го мате­ри­а­ла с этих памят­ни­ков отли­ча­ют­ся лишь нали­чи­ем или отсут­стви­ем кера­ми­ки XII-XIV и XIV-XV вв. Вре­мен­ные изме­не­ния в струк­ту­ре посе­ле­ний в XVI в. мож­но уло­вить пока толь­ко по пись­мен­ным источ­ни­кам: если в пер­вой тре­ти века суще­ство­ва­ло село Опоч­ня с дерев­ня­ми, то в кон­це века там, по реке Опо­чен­ке, упо­ми­на­ют­ся толь­ко пусто­ши. Опи­са­ние земель Коло­ден­ско­го ста­на в сово­куп­но­сти с дан­ны­ми архео­ло­ги­че­ских раз­ве­док поз­во­ля­ет оха­рак­те­ри­зо­вать запад­ный рубеж Вол­кон­ско­го кня­же­ства XIV-XV вв. Вот­чи­на­ми в этом стане в кон­це XVI в. вла­де­ли толь­ко потом­ки кня­зя Пет­ра Bepи­ги Вол­кон­ско­го, пере­шед­ше­го на мос­ков­скую служ­бу в 20-30е гг. XVI в. Его родо­вой жере­бей послу­жил осно­вой для фор­ми­ро­ва­ния ста­на. Лока­ли­за­ция помест­ных вла­де­ний поз­во­ля­ет кос­нуть­ся важ­ной исто­ри­че­ской про­бле­мы — соот­но­ше­ния ста­рой, удель­но­кня­же­ской, адми­ни­стра­тив­но-тер­ри­то­ри­аль­ной систе­мы и новой, помест­ной, при фор­ми­ро­ва­нии заок­ских уез­дов XVI в. Все­го в 15871589 гг. в стане упо­ми­на­ют­ся поме­стья 67 зе&1левладельцев и 31 забро­шен­ное поме­стье, кро­ме вот­чин кня­зей Вол­кон­ских. Зна­чи­тель­ная их часть лока­ли­зу­ет­ся на осно­ва­нии топо­ни­мов. Боль­шое коли­че­ство пусто­шей (55) по отно­ше­нию к посе­ле­ни­ям (41) рису­ет опре­де­лен­ную тен­ден­цию запу­сте­ния реги­о­на к кон­цу XVI в. Мате­ри­а­лы пис­цо­вых, меже­вых и пере­пис­ных книг XVII в. пока­зы­ва­ют, что в сле­ду­ю­щем сто­ле­тии новых посе­ле­ний прак­ти­че­ски не воз­ни­ка­ет. Кро­ме лока­ли­зо­ван­ных вот­чин­ных вла­де­ний кня­зей Вол­кон­ских на тер­ри­то­рии быв­ше­го Коло­ден­ско­го ста­на извест­но еще 47 селищ с мате­ри­а­ла­ми XV1XVII вв. Из них 16 памят­ни­ков содер­жат более ран­ние мате­ри­а­лы XIIXV вв., 12 селищ отно­сят­ся к извест­ным селе­ни­ям XVI-XVII вв. Зна­чи­тель­ная часть неа­т­ри­бу­ти­ро­ван­ных селищ, дати­ру­е­мых в пре­де­лах XVIXVII вв., оче­вид­но сле­ду­ет отне­сти ко вре­ме­ни ранее 15871589 гг. и свя­зать с про­цес­сом фор­ми­ро­ва­ния Туль­ско­го уез­да в пер­вой чет­вер­ти XVI в. Как уста­нов­ле­но Н.К. Фоми­ным на осно­ва­нии ана­ли­за родо­во­го соста­ва помещиков,уезд созда­вал­ся, глав­ным обра­зом, за счет пере­се­ле­ния рязан­ских слу­жи­лых людей. На указаннь[х сели­щах в боль­шом коли­че­стве обна­ру­же­ны фраг­мен­ты кера­ми­че­ской посу­ды, харак­тер­ной для сло­ев XVI￾XVII вв. горо­дов Ряза­ни и Тулы.

В ито­ге, ясны эта­пы раз­ви­тия посе­лен­че­ской струк­ту­ры на тер­ри­то­рии Вол­ко­ны XIVXVI вв. В XIV-XV вв., в пери­од кня­же­ства, волость Вол­ко­на рас­по­ла­га­лась по пра­во­му бере­гу реки Упы в бас­сейне ее при­то­ков — речек Вол­ко­ны, Опо­чий, Колод­ни, Гро­мо­вой, Ило­вой. Бас­сей­ны этих при­то­ков были осво­е­ны вплоть до вер­хо­вий. Одна­ко кон­цен­три­ро­ва­лись посе­ле­ния по реке Упе и устье­вым частям при­то­ков. К 20–30 гг. XVI в. про­ис­хо­дит запу­сте­ние тери­то­рии Вол­ко­ны. Так, гра­мо­та кня­зя А.И. Ста­риц­ко­го рису­ет треть Вол­ко­ны как одно село Опо­чию сде­рев­ня­ми. К кон­цу сто­ле­тия в состав вла­де­ний наслед­ни­ков это­го жере­бия вхо­дит лишь­часть земель вдоль Упы сред­нее и ниж­нее тече­ние наи­бо­лее мел­ких при­то­ков -речек Опоч­ни, Гро­мо­вой, Ило­вой, Супрут­ки. Вер­хо­вья этих речек, а так­же вся запад­ная часть было­го кня­же­ства в тече­ние XVI в. была роз­да­на под поме­стья. Судя по пис­цо­вой кни­ге 15871589 гг., при фор­ми­ро­ва­нии Коло­ден­ско­го ста­на в пер­вой поло­вине XVI в. поме­щи­кам отво­ди­лись дав­но забро­шен­ные зем­ли. Это под­твер­жда­ет и общая струк­ту­ра раз­ме­ще­ния поме­стий — глав­ным обра­зом по сред­не­му и верх­не­му тече­нию при­то­ков реки Упы, тогда как вот­чи­ны кня­зей Вол­кон­ских рас­по­ла­га­лись вдоль реки Упы. Запу­сте­ние запад­ной части Вол­ко­ны сле­ду­ет дати­ро­вать в пре­де­лах XV в. иот­не­сти, на осно­ва­нии кера­ми­че­ских ком­плек­сов селе­ний, бли­же к кон­цу века. Вероятно,это про­изо­шло при похо­де Ахма­та 1480 г., когда, соглас­но лето­пи­си, была разо­ре­на вся­до­ли­на реки Оки, либо в мос­ков­ско — литов­скую вой­ны 1487 — 1494 гг. В XVI в. пер­во­на­чаль­но вся тер­ри­то­рия Вол­ко­ны вошла в состав Алек­син­ско­го уез­да. Но позд­нее, оче­вид­но, в свя­зи с лик­ви­да­ци­ей Ста­риц­ко­го уде­ла, на осно­ва­нии жере­бия кня­зя Пет­ра Вери­ги Вол­кон­ско­го, слу­жив­ше­го непо­сред­ствен­но мос­ков­ско­му госу­да­рю, был создан Коло­ден­ский стан Туль­ско­го уезда.

Состав уде­ла кн. Вол­кон­ских, на осно­ва­нии ана­ли­за упо­ми­на­ний об их родо­вых вот­чи­нах в актах и пис­цо­вых кни­гах XVI — 1-й поло­ви­ны XVII в., а так­же о посе­ле­ни­ях воло­сти Вол­ко­на ( Алек­син­ско­го уез­да), опре­де­лил А. В. Шеков. [19] «Судя по архео­ло­ги­че­ским иссле­до­ва­ни­ям, остат­ка­ми удель­но­го горо­да Вол­ко­на явля­ет­ся горо­ди­ще у д. Тимо­фе­ев­ка Дубен­ско­го рай­о­на Туль­ской обла­сти, рас­по­ло­жен­ное так­же на левом бере­гу р. Вол­ко­на (неда­ле­ко от ее впа­де­ния в Оку. — С. К.) в 800 м к восто­ку от Бере­зов­ско­го горо­ди­ща». «Обо­ро­ни­тель­ная сте­на XV в. была постро­е­на в 7-8 м от скло­на горо­ди­ща. После ее раз­ру­ше­ния здесь была воз­ве­де­на построй­ка 1 (не поз­же пер­вой поло­ви­ны XVI в.). Таким обра­зом, имен­но Тимо­фе­ев­ское горо­ди­ще явля­ет­ся остат­ка­ми город­ско­го цен­тра Вол­кон­ско­го кня­же­ства». [20] Тер­ри­то­рия Вол­кон­ско­го уде­ла в XVI в. вхо­ди­ла в состав воло­сти Вол­ко­на Алек­син­ско­го уез­да, а так­же Коло­ден­ско­го ста­на Туль­ско­го уез­да, где ста­рые вот­чи­ны кн. Вол­кон­ских рас­по­ла­га­лись «отно­си­тель­но ком­пакт­ным мас­си­вом вдоль пра­во­бе­ре­жья р. Упы от р. Опо­чин­ки до с. Супру­ты север­нее г. Кра­пив­ны». В ито­ге про­ве­ден­но­го ана­ли­за A. В. Шеков при­хо­дит к сле­ду­ю­щим выво­дам: «Таким обра­зом, в XIV-XV вв. удель­ная волость Вол­ко­на рас­по­ла­га­лась не толь­ко по пра­во­му бере­гу р. Упы в бас­сейне ее при­то­ков — р. Вол­ко­ны, ниж­нем тече­нии р. Опо­чин­ки, но и охва­ты­ва­ла левый берег Упы в рай­оне сель­ских посе­ле­ний Бори­со­глеб­ское (Поре­чье), Бобо­ши­но, Горо­ден­ки, Слас­ни­ко­ва на р. Песочне. К Вол­коне, ско­рее все­го, отно­си­лась и д. Седел­ни­ко­ва в 5,5 км к севе­ру от с. Пав­ши­но. Удель­ная волость Холод­на нахо­ди­лась в верх­нем тече­нии р. Опо­чин­ки, по р. Боль­шой Колодне, р. Гро­мо­вой, р. Ило­вой. Гра­мо­та 1544 г. “в воло­сти в Колодне” назы­ва­ет дерев­ню на р. Вей­на (Веен­ка) в сред­нем тече­нии р. Дуб­ны, дерев­ню “на Дубен­ских коло­де­зех” (веро­ят­но, сред­нее тече­ние р. Дубен­ка — при­то­ка Дуб­ны)». [21] Кар­то­гра­фи­ро­ва­ние выво­дов А. В. Шеко­ва, с кото­ры­ми в целом нель­зя не согла­сить­ся, осу­ще­ствил в пре­крас­ном каче­стве B. Н. Тему­шев. [22]

В помян­ни­ке Вве­ден­ской церк­ви Киево—Печерской лав­ры содер­жит­ся сле­ду­ю­щий фраг­мент: «Ино(к): Кн(з): Димит­рія Вол­конь­ско­го, и Кня­ги­ню его Настасію, и Сына ихъ Кн(з): Васи­лія. Кн(з) Фео­до­ра Димит­ріе­ви­ча. Кн(з): Иван­на Мсти­сла­ва свя(ц)слава. Кн(я)гиню Софію». [23] В Любец­ком сино­ди­ке тот же фраг­мент чита­ет­ся с явным дефек­том и про­пус­ком: «Кн(я)зя Димит­рія бол­ков­ска­го: Кн(я)г(иню) его Ана­стасію. и С(ы)на и(х) Кн(з): Васи­лія. Кн(я)зя Ioaн­нa Мсти­сла­ва Кн(я)гиню Его Софію». [24] Сра­зу после цити­ро­ван­ных фраг­мен­тов в обо­их помян­ни­ках запи­сан кн. Андрей Все­во­ло­до­вич — Шути­ха Мезец­кий, пред­ста­ви­тель млад­шей линии все того же Тарус­ско­го дома.

Дмит­рия Вол­кон­ско­го вполне мож­но при­знать сыном Ива­на Юрье­ви­ча Тол­стой Голо­вы. Федор Дмит­ри­е­вич, оче­вид­но, был бра­том Васи­лия, еще одним сыном Дмит­рия Вол­кон­ско­го. Сло­во «свя(ц)слава»‚ кото­рое во Вве­ден­ско-Печер­ском помян­ни­ке ука­за­но при име­ни Ивана—Мстислава, оче­вид­но, в его про­то­гра­фе чита­лось как «Свя­то­сла­ви­ча», посколь­ку одно и то же лицо никак не мог­ло носить сра­зу два кня­же­ских имени.

Обра­ща­ясь к лето­пи­сям, мы нахо­дим там уди­ви­тель­ное сов­па­де­ние с Введенско—Печерским помян­ни­ком, кото­рое вряд ли мож­но объ­яс­нить про­стой слу­чай­но­стью. А имен­но, в Вос­кре­сен­ской лето­пи­си сре­ди лиц, погиб­ших в Кули­ков­ской бит­ве 8 сен­тяб­ря 1380 г., назва­ны «князь Фео­доръ Торус­скій, братъ его князь Иванъ Мьсти­славъ». [25]

Мы прак­ти­че­ски уве­ре­ны, что речь здесь идет о тех же лицах, кото­рые запи­са­ны в помян­ни­ке, т. е. сыно­вьях кн. Дмит­рия Вол­кон­ско­го (конеч­но же, из них Федо­ра не сто­ит путать с его более позд­ним тез­кой — сыном Андрея Кон­стан­ти­но­ви­ча из Обо­лен­ской линии, погиб­шим в 1437 г.). Титул Федо­ра — кня­зя Тарус­ско­го — тако­му выво­ду нисколь­ко не про­ти­во­ре­чит: в лето­пи­сях было обыч­ной прак­ти­кой, когда мел­кие удель­ные кня­зья, не зани­мав­шие глав­ный стол сво­е­го кня­же­ства назы­ва­лись по тако­во­му. [26] Что каса­ет­ся хро­но­ло­гии, то при усло­вии, что Федор и Мсти­слав погиб­ли в моло­дом воз­расте, они тоже вполне мог­ли быть пра­вну­ка­ми Юрия Тарус­ско­го. Услов­но при­няв их гибель в 25 лет и ту же циф­ру — сред­ним воз­рас­том вос­про­из­ве­де­ния потом­ства, про­из­во­дим чисто тео­ре­ти­че­ский рас­чет: сами они роди­лись око­ло 1355 г., Дмит­рий (Свя­то­слав) Вол­кон­ский — око­ло 1330 г., Иван Тол­стая Голо­ва — око­ло 1305 г. Кро­ме того, если верить рас­ска­зу родо­слов­ной Вол­кон­ских, Иван Тол­стая Голо­ва мог быть самым стар­шим, хотя и неза­кон­ным, сыном Юрия Тарус­ско­го, родив­шим­ся еще до его вступ­ле­ния в офи­ци­аль­ный брак.

Веро­ят­но, имен­но кня­зья Федор и Мсти­слав Свя­то­сла­ви­чи посмерт­но упо­ми­на­ют­ся и в еще одном источ­ни­ке — мос­ков­ско-рязан­ском дого­во­ре от 2 авгу­ста 1381 г. В одной из его ста­тей гово­рит­ся: «А что на рязан­ском сто­роне за Окою, что досе­ле потяг­ло къ Москве, почен Лопаст­на, уездъ Мьсти­славль. Жадене горо­ди­ще, Жадемль, Дубокъ, Брод­нич с мёсты, как ся отсту­пи­ли кня­зи Торус­кіе Федо­ру Свя­то­сла­ви­чю, та места к Ряза­ни». [27] В. А. Kyч­кин [28] и А. А. Гор­ский [29] пола­га­ли, что речь здесь идет о кн. Федо­ре Свя­то­сла­ви­че Вязем­ско-Доро­го­буж­ском — пред­ста­ви­те­ле Смо­лен­ской дина­стии, на доче­ри кото­ро­го в 1345 г. женил­ся вел. кн. Вла­ди­ми­ро-Мос­ков­ский Семен Ива­но­вич, но уже в 1346 г. ото­слал ее к отцу на Волок Лам­ский. [30]

Одна­ко O. И. Хору­жен­ко ука­зал. что в тек­сте дого­во­ра 1381 г. (извест­ном лишь по копии 1503 г.) инте­ре­су­ю­щий нас фраг­мент пер­во­на­чаль­но читал­ся несколь­ко ина­че: «как ся отсту­пил кн(я)зь торус­кіи Федоръ Свя­то­сла­вич»; и лишь затем он был исправ­лен на «как ся отступил(и) кн(я)зи торус­кіе Федо­ру Святославич(ю)» (кур­си­вом выде­ле­ны вынос­ные бук­вы, в скоб­ках — вос­ста­нов­лен­ные по смыс­лу). [31] При­чем эти исправ­ле­ния внес не основ­ной пере­пис­чик доку­мен­та (как пола­гал B. A. Куч­кин), а дру­гой редак­тор. Имен­но пер­во­на­чаль­ное чте­ние О. И. Хору­жен­ко и счи­та­ет пра­виль­ным. «Стро­ка, содер­жа­щая pacсмат­ри­ва­е­мый текст. 12-я из 36-ти. Мож­но пред­по­ло­жить, что копи­ро­вав­ший­ся пис­цом доку­мент (рязан­ский про­ти­вень дого­во­ра 1382 г., хра­нив­ший­ся в мос­ков­ском вели­ко­кня­же­ском архи­ве) был сло­жен втрое, при­чем бук­вы на сги­бе повре­ди­лись. Веро­ят­но. дефект­ный текст ори­ги­на­ла повли­ял и на текст после­ду­ю­щих московско—рязанских докон­ча­ний. Осо­бен­но это замет­но в дого­во­ре 1402 г. (дошел в спис­ке XV в.), где в инте­ре­су­ю­щем нас фраг­мен­те чита­ет­ся непри­ем­ле­мая с точ­ки зре­ния грам­ма­ти­ки фра­за “как ся отсту­пи­ли кн(я)зи торус­ские Федоръ Сла­вич” (ДДГ. С. 53)». [32]

Что каса­ет­ся упо­мя­ну­то­го чуть выше тер­ми­на «уездъ Мьсти­славль», то 0. И. Хору­жен­ко счи­та­ет его не топо­ни­мом, a при­тя­жа­тель­ным от име­ни кон­крет­но­го вла­дель­ца — Мсти­сла­ва (ана­ло­гич­но, напр., выра­же­нию «кня­ги­н­инъ оуездъ Оулья­н­инъ» докон­ча­ния Васи­лия I с Вла­ди­ми­ром Андре­еви­чем Сер­пу­хов­ским ок. 1390 г.).

«Такое про­чте­ние поз­во­ля­ет вер­нуть­ся к сопо­став­ле­нию докон­ча­ния 1382 г. с памят­ни­ка­ми Кули­ков­ско­го цик­ла. Мож­но пред­по­ло­жить, что Федор Свя­то­сла­вич и Мсти­слав докон­ча­ния 1381 г. — это те самые кня­зья, кото­рые, соглас­но Про­стран­ной пове­сти о Кули­ков­ской бит­ве, пали на Мама­е­вом побо­и­ще в 1380 г. […]. Тогда пере­ход прав на уезд Мсти­славль выгля­дит вполне логич­ным; его объ­яс­не­ние не тре­бу­ет столь тяже­ло­вес­ных и шат­ких постро­е­ний, как тра­ди­ци­он­ное чте­ние. Тарус­ский князь Федор Свя­то­сла­вич “отсту­пил­ся” от восточ­ной части сво­е­го кня­же­ства в поль­зу бра­та Мсти­сла­ва. После гибе­ли обо­их бра­тьев на Кули­ко­ве поле “уезд” Мсти­сла­ва ока­зал­ся вымо­роч­ным и его судь­бой смог рас­по­ря­жать­ся мос­ков­ский вели­кий князь». [33]

Не все в рас­суж­де­ни­ях О. И. Хору­жен­ко нам пред­став­ля­ет­ся прав­до­по­доб­ным. Ведь по его гипо­те­зе полу­ча­ет­ся, что Дмит­рий Мос­ков­ский «смог рас­по­ря­жать­ся» вымо­роч­ным «уез­дом» Мсти­сла­ва Тарус­ско­го (на каких осно­ва­ни­ях?) осе­нью 1380 г., a уже ко 2 авгу­ста 1381 г. усту­пил его Ряза­ни. Одна­ко основ­ная идея 0. И. Хору­жен­ко выгля­дит вполне убе­ди­тель­но. Глав­ным ее псдтвер­жде­ни­ем явля­ет­ся запись во Вве­ден­ско-Печер­ском помян­ни­ке «Кн(з): Иван­на Мсти­сла­ва свя(ц)слава», т. е. явно Свя­то­сла­ви­ча. Отсю­да сле­ду­ет, что его стар­ший брат Федор (по лето­пис­ной пове­сти) тоже был Свя­то­сла­ви­чем; если же он запи­сан в помян­ни­ке как Федор Дмит­ри­е­вич, то это — отче­ство по кре­стиль­но­му име­ни его отца. Кро­ме того, пред­став­ля­ет­ся доволь­но необыч­ной ком­би­на­ция, при кото­рой кн. Тарус­ские усту­пи­ли часть сво­их вла­де­ний Федо­ру Свя­то­сла­ви­чу Вязем­ско-Доро­го­буж­ско­му — выход­цу из Смо­лен­ской зем­ли, полу­чив­ше­му на мос­ков­ской служ­бе Волок Ламский.

Упо­мя­ну­тые в инте­ре­су­ю­щей нас ста­тье дого­во­ра 1381 г. воло­сти явно отно­сят­ся к кате­го­рии, обо­зна­чен­ной как «что досе­ле потяг­ло к Москве». Пер­вой из тако­вых назва­на Лопаст­на, захва­чен­ная рязан­ца­ми еще в 1353 г. Далее же, по наше­му мне­нию, пере­чис­ле­ны воло­сти, уступ­лен­ные Москве ее союз­ни­ка­ми — тарус­ско-вол­кон­ски­ми кня­зья­ми Федо­ром и (воз­мож­но, несколь­ко рань­ше) Мсти­сла­вом Свя­то­сла­ви­ча­ми. «Уездъ Мьсти­славль» явно отож­деств­ля­ет­ся с позд­ней­шим ста­ном Мсти­славль Кашир­ско­го уез­да, рас­по­ло­жен­ным у вер­хо­вьев рр. Без­пу­ты и Воша­ны. [34] Эта мест­ность отце­ля­лась от основ­ной тер­ри­то­рии Вол­кон­ско­го уде­ла зем­ля­ми Конин­ско­го уде­ла, a поэто­му ее уступ­ка (про­да­жа?) союз­ной Москве была для кн. Вол­кон­ских вполне допустимой.

Род кн. В. запи­сан в V ч. ДРК Воло­год­ской, Воро­неж­ской, Калуж­ской, Кур­ской, Мос­ков­ской, Рязан­ской, Самар­ской, Сара­тов­ской, Там­бов­ской и Туль­ской губерний.

Картография

Геральдика

Герб кн. В. поме­щен в III ч. Обще­го Гер­бов­ни­ка на стр. 1 и име­ет сле­ду­ю­щее опи­са­ние: “В щите, раз­де­лен­ном пер­пен­ди­ку­ляр­но на две рав­ные части, в пра­вой в голу­бом поле изоб­ра­жен ангел в среб­ро­ткан­ной одеж­де, име­ю­щий в пра­вой руке сереб­ре­ный меч, а в левой золо­той щит. В левой части в золо­том поле нахо­дит­ся чер­ный одно­гла­вый орел в золо­той на гола­ве короне с рас­про­стер­ты­ми кры­лья­ми, дер­жа­щий в лапе золо­той крест. Щит покрыт ман­ти­ей и шап­кой, при­над­ле­жа­щи­ми кня­же­ско­му достоинству”.

Родословні розписи

По списку С.В. Ромодановского[35] (редакция родословных книг в 81 главу) с разночтениями по списку Оболенский I[36] (редакция в 43 главы с приписными).

Кнӕз(ь) Юрье Миха­и­ло­вич торус­скои i чер­ни­гов­скои ^а дер­жал у себӕ ^б в Тору­се дѣв­ку Агап­ку ^в, проскур|ницыну доч(ь), и жил с нею бѣз молит­вы. I при­жил с нею с(ы)на Иваш­ка Тол­стую Голо­ву. I свѣда|ла про то мать кн(ѧ)зь Юрье­ва i отецъ ево д(у)ховнои, смолѣн­скои мит­ро­по­лит Өотеи. I пи|сали к нему с вѣли­ким запре­ще­ни­ем, чтоб он дѣв­ку Агап­ку отста­вил. I кнӕз(ь) Юрьӕ | Миха­и­ло­вич по запо­вѣ­ди отца д(у)ховнаго i мате­ри сво­еи по про­ше­нию дѣв­ку | Агап­ку отста­вил. I пом­не­чи кнӕз(ь) Юрье Миха­и­ло­вич грех свои i жалу­ю­чи с(ы)на сво­е­го Iваш­ка | Тол­стую Голо­ву, что при­жил бѣз молит­вы, дал ему iз сво­их вот­чин в Олеѯин­ском уѣз­де д(е)р(е)вню | Сапры­ки­ну ^г на реч­ке на Вол­кон­ке. I по реч­ке по Вол­кон­ке поче­ли слыт(ь) Вол­кон­ские кн(ѧ)зи.

Вари­ан­ты. а обо­лен­скои, б на поставѣ, в Гап­ку, г Спрыгино

Пуб­ліка­ція: Хору­жен­ко О. И. Родо­сло­вие как кон­струк­ция родо­вой памя­ти. Тек­сто­ло­гия родо­слов­ных рос­пи­сей кня­зей Вол­кон­ских XVI–XVII вв.

Родовод

XIII генерація от Рюрика

1. КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ ТОЛ­СТАЯ ГОЛО­ВА.

Князь вол­кон­ский, родо­на­чаль­ник кня­зей Вол­кон­ских, вла­дел вме­сте с род­ны­ми брать­я­ми «дольни­ца­ми» в Та­рус­ском кн-ве. По родо­слов­ной Один­це­ви­чей 1520 г. Вол­ко­на доста­лась Ива­ну, чет­вер­то­му сыну кн. Юрия Тарус­ско­го. С этим соглас­ны и мос­ков­ские родо­слов­ные, про­из­во­дя­щие кн. Вол­кон­ских от Ива­на Юрье­ви­ча. Вол­кон­ский удел отде­лил­ся от Тарус­ско­го, одно­го из север­ных уде­лов чер­ни­гов­ско­го кня­же­ства. Свое назва­ние он полу­чил от реки Вол­ко­ны, пра­во­го при­то­ка реки Уны, впа­да­ю­щей в Оку. Вол­ко­на течет в Лих­вин­ском уез­де Калуж­ской и Одо­ев­ском уез­де Туль­ской губ.

В 1519/37 г. была состав­ле­на пер­вая, част­ная редак­ция родо­слов­ной Вол­кон­ских, где об их про­ис­хож­де­нии гово­ри­лось сле­ду­ю­щее: «Кнӕз(ь) Юрье Миха­и­ло­вич торус­скои i чер­ни­гов­скои а дер­жал у себӕ б в Тору­се дѣв­ку Агап­ку в, проскур|ницыну доч(ь), и жил с нею бѣз молит­вы. I при­жил с нею с(ы)на Иваш­ка Тол­стую Голо­ву. I свѣда|ла про то мать кн(ѧ)зь Юрье­ва i отецъ ево д(у)ховнои, смолѣн­скои мит­ро­по­лит Өотеи. I пи|сали к нему с вѣли­ким запре­ще­ни­ем, чтоб он дѣв­ку Агап­ку отста­вил. I кнӕз(ь) Юрьӕ | Миха­и­ло­вич по запо­вѣ­ди отца д(у)ховнаго i мате­ри сво­еи по про­ше­нию дѣв­ку | Агап­ку отста­вил. I пом­не­чи кнӕз(ь) Юрье Миха­и­ло­вич грех свои i жалу­ю­чи с(ы)на сво­е­го Iваш­ка | Тол­стую Голо­ву, что при­жил бѣз молит­вы, дал ему iз сво­их вот­чин в Олеѯин­ском уѣз­де д(е)р(е)вню | Сапры­ки­ну г на реч­ке на Вол­кон­ке. I по реч­ке по Вол­кон­ке поче­ли слыт(ь) Вол­кон­ские кн(ѧ)зи.»[37]

В 1625 г. «Ляпу­но­вы Воло­ди­мер да Ульян били челом на Вол­кон­ских, что им с ними быть не вмест­но и нака­зы­ва­ли их всех выбл…тками, что они пошли от дев­ки, а кня­зи по реч­ке по Вол­кон­ке»[38]. Князь Иван Федо­ро­вич Вол­кон­ский, обо­ро­ня­ю­ща­я­ся сто­ро­на в спо­ре, веро­ят­но, допус­кал при­част­ность к демар­шу Ляпу­но­вых сво­их род­ствен­ни­ков кня­зей Реп­ни­ных-Обо­лен­ских: «И князь Иван княж Федо­ров сын Вол­кон­ской бил челом госу­да­рю, что ему веле­но быть на Реза­ни со князь Пет­ром Реп­ни­ным, а князь Петр де Реп­нин Ляпу­но­вым свой, пото­му что Заха­рье­ва дочь Ляпу­но­ва за князь Пет­ром, а Воло­ди­ме­ру в Улья­ну Ляпу­но­вым сест­ра, и ему нель­зя быть за тем, либо князь Петр ста­нет за Ляпу­но­вых ему мстить какую недруж­бу»[39]. Дей­стви­тель­но, один из спис­ков родо­слов­ной кни­ги пер­вой поло­ви­ны XVII в. с мало­при­ят­ной вер­си­ей про­ис­хож­де­ния Вол­кон­ских в XIX в. при­над­ле­жал кня­зю Реп­ни­ну [40]. В 1626 г. вер­сия «нечест­но­го» про­ис­хож­де­ния обсуж­да­лась на мест­ни­че­ском суде меж­ду Семе­ном Васи­лье­ви­чем и Дмит­ри­ем Федо­ро­ви­чем Кол­тов­ски­ми про­тив кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Вол­кон­ско­го [41]. «И на суде Семен Кол­тов­ской подал лестви­цу, а назы­вал Вол­кон­ских всех выбляд­ка­ми, что де они пошли от дев­ки. Да и до суда, как били челом Кол­тов­ские госу­да­рю и пат­ри­ар­ху на Вол­кон­ских и после суда назы­ва­ли их всех выбл…дками, что они пошли от дев­ки»[42]. Фор­маль­но мест­ни­че­ское дело было Кол­тов­ски­ми про­иг­ра­но, в при­го­во­ре зна­чи­лось: «Вам, Кол­тов­ским, с Вол­кон­ски­ми моч­но быти все­гда, пото­му что Вол­кон­ские вас вез­де чест­нее быва­ли»[43]. За бес­че­стье кня­зю Гри­го­рию Кол­тов­ские долж­ны были допра­вить 300 руб­лей. Одна­ко при­го­вор не касал­ся про­ис­хож­де­ния кня­зей Вол­кон­ских и в этом вопро­се С.В. Кол­тов­ский сто­ял на сво­ем: «Яз де окол­ни­ча­го выбляд­ком не назы­вал, а назы­вал их всех, Вол­кон­ских, и что они пошли от выбляд­ка, от Иваш­ка от Тол­стой Голо­вы, и то пер­во де в том не запи­ра­юсь». По это­му вопро­су состо­я­лись пре­ния: князь Гри­го­рий Вол­кон­ский заявил о сво­ем про­ис­хож­де­нии от Обо­лен­ских кня­зей. Семен Кол­тов­ский ука­зал на Госу­да­рев родо­сло­вец, где род Вол­кон­ских отсут­ству­ет. Вол­кон­ский объ­яс­нил это тем, что «роди­те­ли де наши оста­лись­мо­ло­ды, а в родо­слов­це нас нет». Он сослал­ся на бояри­на кня­зя Бори­са Михай­ло­ви­ча Лыко­ва, «что они, кня­зи, Вол­кон­ские, Обо­лен­ские ж. И бояри­ну кня­зю Бори­су Михай­ло­ви­чю… допро­су не было»[44]. С.В. Кол­тов­ский на суде прак­ти­че­ски дослов­но про­ци­ти­ро­вал леген­ду: «Князь Юрья де Михай­ло­вичь тарус­кой при­жил с дев­кою без молит­вы Иваш­ку Тол­стую Голо­ву, и о том де к нему отец ево духов­ной смо­лен­ской архи­епи­скоп Фотей писал с запре­ще­ни­ем, чтоб он ту дев­ку отста- вил и при­нял бы закон­ной брак, и от того Иваш­ка Тол­стой Голо­вы пошли Вол­кон­ские»[45]. При этом С.В. Кол­тов­ский не вполне внят­но сослал­ся ни то на Ляпу­но­вых, ни то на дру­гих сво­их «дру­зей».

XIV генерація от Рюрика

2/1. КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

Сын Ива­на Юрье­ви­ча. Кро­ме запи­сей в родо­слов­ных рос­пи­сях дру­гих све­де­ний о нем нет[46].

XV генерація от Рюрика

3/2. КН. КОН­СТАН­ТИН ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

стар­ший сын кн. Юрия Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го, дал нача­ло 1-й вет­ви Вол­кон­ских[47].

По родо­слов­ной 1686 г.[48] пер­вые поко­ле­ния рода были изме­не­ны в уго­ду идее о про­ис­хож­де­нии кня­зей Вол­кон­ских от героя Кули­ков­ской бит­вы, извест­но­го по лето­пи­сям кня­зя Федо­ра Тарус­ско­го. Князь Федор Тарус­ский, став­ший сыном Иваш­ки Тол­стой Голо­вы (теперь – «кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча Тарус­ско­го»), заме­нил в родо­слов­ной Юрия Ива­но­ви­ча, пред­став­лен­но­го во всех преды­ду­щих вари­ан­тах. Иваш­ке Тол­стой Голо­ве кро­ме Федо­ра был дан вто­рой сын Мсти­слав, так­же, судя по лето­пи­сям, пав­ший в 1380 г. Обсто­я­тель­ства, при­вед­шие к утра­те сыно­вья­ми Тол­стой Голо­вы Тару­сы в родо­слов­ной не объ­яс­ня­ют­ся. Меж­ду тем сыно­вья Федо­ра, лица тре­тье­го поко­ле­ния рос­пи­си, титу­ло­ва­ны кня­зья­ми Конин­ски­ми (их стар­шин­ство в срав­не­нии с преды­ду­щи­ми вари­ан­та­ми было изме­не­но так, что­бы Федор Льво­вич стал потом­ком не тре­тье­го сына, а вто­ро­го), а их кузе­ны Мсти­сла­ви­чи – кня­зья­ми Спаш­ски­ми. Автор родо­слов­ной объ­яс­нил эти­мо­ло­гию этой фами­лии вла­де­ни­ем селом Пав­ши­но, что, конеч­но, непри­ем­ле­мо. Пав­ши­но – посес­сив­ное назва­ние, обра­зо­ван­ное из лич­но­го име­ни Павел в его умень­ши­тель­ной фор­ме Павша.

Вклю­че­ние кня­зей Спаш­ских и Конин­ских в родо­слов­ную рос­пись дела­ло этот род «родо­слов­ным», посколь­ку оба кня­же­ских рода были упо­мя­ну­ты в Госу­да­ре­ве родо­слов­це: «А Конин­ские кня­зи и Спаш­ские пошли от Торус­ких, а заху­де­ли и
изве­лись от вой­ны татар­ские»[49].

4/2. КН. ФЕДОР ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛ­КОН­СКИЙ.

Вто­рой сын кн. Юрия Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го, дал нача­ло 2-й вет­ви Вол­кон­ских[46].

По родо­слов­ной 1686 г.[48] пер­вые поко­ле­ния рода были изме­не­ны в уго­ду идее о про­ис­хож­де­нии кня­зей Вол­кон­ских от героя Кули­ков­ской бит­вы, извест­но­го по лето­пи­сям кня­зя Федо­ра Тарус­ско­го. Князь Федор Тарус­ский, став­ший сыном Иваш­ки Тол­стой Голо­вы (теперь – «кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча Тарус­ско­го»), заме­нил в родо­слов­ной Юрия Ива­но­ви­ча, пред­став­лен­но­го во всех преды­ду­щих вари­ан­тах. Иваш­ке Тол­стой Голо­ве кро­ме Федо­ра был дан вто­рой сын Мсти­слав, так­же, судя по лето­пи­сям, пав­ший в 1380 г. Обсто­я­тель­ства, при­вед­шие к утра­те сыно­вья­ми Тол­стой Голо­вы Тару­сы в родо­слов­ной не объ­яс­ня­ют­ся. Меж­ду тем сыно­вья Федо­ра, лица тре­тье­го поко­ле­ния рос­пи­си, титу­ло­ва­ны кня­зья­ми Конин­ски­ми (их стар­шин­ство в срав­не­нии с преды­ду­щи­ми вари­ан­та­ми было изме­не­но так, что­бы Федор Льво­вич стал потом­ком не тре­тье­го сына, а вто­ро­го), а их кузе­ны Мсти­сла­ви­чи – кня­зья­ми Спаш­ски­ми. Автор родо­слов­ной объ­яс­нил эти­мо­ло­гию этой фами­лии вла­де­ни­ем селом Пав­ши­но, что, конеч­но, непри­ем­ле­мо. Пав­ши­но – посес­сив­ное назва­ние, обра­зо­ван­ное из лич­но­го име­ни Павел в его умень­ши­тель­ной фор­ме Павша.

Вклю­че­ние кня­зей Спаш­ских и Конин­ских в родо­слов­ную рос­пись дела­ло этот род «родо­слов­ным», посколь­ку оба кня­же­ских рода были упо­мя­ну­ты в Госу­да­ре­ве родо­слов­це: «А Конин­ские кня­зи и Спаш­ские пошли от Торус­ких, а заху­де­ли и
изве­лись от вой­ны татар­ские»[49].

5/2. КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ 

Тре­тий сын кн. Юрия Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го, дал нача­ло 3-й вет­ви Вол­кон­ских[46].

По родо­слов­ной 1686 г.[48] пер­вые поко­ле­ния рода были изме­не­ны в уго­ду идее о про­ис­хож­де­нии кня­зей Вол­кон­ских от героя Кули­ков­ской бит­вы, извест­но­го по лето­пи­сям кня­зя Федо­ра Тарус­ско­го. Князь Федор Тарус­ский, став­ший сыном Иваш­ки Тол­стой Голо­вы (теперь – «кня­зя Ива­на Юрье­ви­ча Тарус­ско­го»), заме­нил в родо­слов­ной Юрия Ива­но­ви­ча, пред­став­лен­но­го во всех преды­ду­щих вари­ан­тах. Иваш­ке Тол­стой Голо­ве кро­ме Федо­ра был дан вто­рой сын Мсти­слав, так­же, судя по лето­пи­сям, пав­ший в 1380 г. Обсто­я­тель­ства, при­вед­шие к утра­те сыно­вья­ми Тол­стой Голо­вы Тару­сы в родо­слов­ной не объ­яс­ня­ют­ся. Меж­ду тем сыно­вья Федо­ра, лица тре­тье­го поко­ле­ния рос­пи­си, титу­ло­ва­ны кня­зья­ми Конин­ски­ми (их стар­шин­ство в срав­не­нии с преды­ду­щи­ми вари­ан­та­ми было изме­не­но так, что­бы Федор Льво­вич стал потом­ком не тре­тье­го сына, а вто­ро­го), а их кузе­ны Мсти­сла­ви­чи – кня­зья­ми Спаш­ски­ми. Автор родо­слов­ной объ­яс­нил эти­мо­ло­гию этой фами­лии вла­де­ни­ем селом Пав­ши­но, что, конеч­но, непри­ем­ле­мо. Пав­ши­но – посес­сив­ное назва­ние, обра­зо­ван­ное из лич­но­го име­ни Павел в его умень­ши­тель­ной фор­ме Павша.

Вклю­че­ние кня­зей Спаш­ских и Конин­ских в родо­слов­ную рос­пись дела­ло этот род «родо­слов­ным», посколь­ку оба кня­же­ских рода были упо­мя­ну­ты в Госу­да­ре­ве родо­слов­це: «А Конин­ские кня­зи и Спаш­ские пошли от Торус­ких, а заху­де­ли и
изве­лись от вой­ны татар­ские»[49].

XVI генерація от Рюрика

1-я ветвь

6/3. КН. ВАСИ­ЛИЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

2-я ветвь

7/4. КН. ИВАН ЧЕР­НЫЙ ФЕДОРОВИЧ

8/4. КН. ФЕДОР ФЕДОРОВИЧ

3-я ветвь

9/5. КН. ИВАН НЕМЕЦ ИВА­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

10/5. КН.ДМИТРИЙ ИВА­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

Некий князь Дмит­рий Вол­кон­ский упо­ми­на­ет­ся как писец в Ста­риц­ком уез­де в 1519 г. [50], он же (Митя), или его тез­ка – в раз­ря­де того же года[51]. В обо­их слу­чая отче­ство кня я не ука­за­но, что допус­ка­ет на рав­ных осно­ва­ни­ях отож­деств­ле­ние его (их) как с дво­ю­род­ным бра­том Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем, так и с пле­мян­ни­ком и пол­ным тез­кой послед­не­го Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем Нем­це­вым, с Дмит­ри­ем (Митя­ней) Ипа­тье­ви­чем Поту­ло­вым [52].

11/5. КН. АЛЕК­САНДР ИВАНОВИЧ

12/5. КН. ФЕДОР ИВАНОВИЧ

Без рос­пи­си

13/?. КН. РОМАН /……./ ВОЛКОНСКИЙ

20 авгу­ста 1482 г. король Кази­мир под­твер­дил кн. Рома­ну Вол­кон­ско­му свое преж­нее пожа­ло­ва­ние — сели­ща Гон­чар и Стол­па­ту в Путив­ле [53].

14/?. КН. МИХА­ИЛ /……/ ВОЛКОНСКИЙ

В декаб­ре 1486 г. кн. Миха­ил Вол­кон­ский полу­чил от Кази­ми­ра 6 коп (гро­шей) из путивль­ско­го мыта [54].

XVII генерация от Рюрика

1-я ветвь

15/6. КН. ИВАН ГЛЫШ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

17/6. КН. ПЕТР ВЕРИ­ГА ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ВЕРИГА

В 1515 – 2-й вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в похо­де из Белой к Витеб­ску; в 1519 – вое­во­да в похо­де на Лит­ву; в 1520 – 21 – 3-й вое­во­да в Туле.

18/6 КН. ИПА­ТИЙ ПОТУЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

В янва­ре 1533 при­сут­ство­вал на сва­дьбе кн. А.И. Ста­риц­ко­го и кж. Хован­ской; в 1537 – 2-й вое­во­да в Туле.

Ж.: МАРИЯ (1541).

19/6. КН. ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

20/6. КН. АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

2-я ветвь

21/7. КН. АФА­НА­СИЙ ИВА­НО­ВИЧ (13).

22/7. КН. /……/ МАМОН ИВАНОВИЧ

23/7. КН. ПЕТР ИВАНОВИЧ

24/7. КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВАНОВИЧ

В 1519 вое­во­да в Полоц­ком похо­де; в 1538 вое­во­да в Мценске.

25/7 КН. АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ

26/7. КН. ПЕР­ФИ­ЛИЙ ИВАНОВИЧ

3-я ветвь

27/9. КН. МИХА­ИЛ ЖУЧОК ИВА­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

28/9. КН. ДМИТ­РИЙ ИВА­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

Некий князь Дмит­рий Вол­кон­ский упо­ми­на­ет­ся как писец в Ста­риц­ком уез­де в 1519 г. [50], он же (Митя), или его тез­ка – в раз­ря­де того же года[51]. В обо­их слу­чая отче­ство кня я не ука­за­но, что допус­ка­ет на рав­ных осно­ва­ни­ях отож­деств­ле­ние его (их) как с дво­ю­род­ным бра­том Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем, так и с пле­мян­ни­ком и пол­ным тез­кой послед­не­го Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем Нем­це­вым, с Дмит­ри­ем (Митя­ней) Ипа­тье­ви­чем Поту­ло­вым [52].

29/11. КН. ТИМО­ФЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

30/11. КН. РОМАН АЛЕКСАНДРОВИЧ

XVIIІ генерация от Рюрика

26. КН. ВАСИ­ЛИЙ ПЕТ­РО­ВИЧ ВЕРИ­ГИН (15).

Голо­ва чет­вер­той ста­тьи, ста­вив­ший сто­ро­жей в апреле–мае 1577 г. в Ливон­ском похо­де (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 3. М., 1982. С. 443).

27. КН. ЮРИЙ ПЕТ­РО­ВИЧ ВЕРИ­ГИН (15).

28. КН. АНДРЕЙ ЧАЙ­КА ПЕТ­РО­ВИЧ ВЕРИ­ГИН (15).

Ж.: Евфи­мия, в 1587 с пле­мян­ни­ком Федо­ром и вну­ком Алек­сан­дром Васи­лье­ви­чем име­ла двор в Туле; за ней же с вну­ком Алек­сан­дром состо­я­ла вот­чи­на в с. Супрут, д. Шлы­ко­во, д. Семе­нов­ская и др. Туль­ско­го у.; в 1588 – 89 за ней, вдо­вой ее пле­мян­ни­ка Федо­ра Мари­ей с детьми и вну­ком Алек­сан­дром Васи­лье­ви­чем 1/2 сц. Бели­ко­во с дерев­ня­ми в Туль­ском у.

29. КН. ИВАН ИПА­ТЬЕ­ВИЧ ПОТУ­ЛОВ (16).

28 мар­та 1555 г. упо­ми­на­ет­ся в сва­деб­ном раз­ря­де ста­риц­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча: («коро­ваи нести к церк­ви… князь Ива­ну Вол­кон­ско­му») [55].

Князь Иван Дмит­ри­е­вич, сын мифи­че­ско­го Дмит­рия Васи­лье­ви­ча появ­ля­ет­ся толь­ко в вари­ан­те родо­слов­ной 1686 г. и, в отли­чие от сво­их кузе­нов, иным источ­ни­кам неиз­ве­стен. Прав­да, кня­ги­ня Вол­кон­ская обна­ру­жи­ла упо­ми­на­ние о кня­зе Иване Дмит­ри­е­ви­че в сва­деб­ном раз­ря­де ста­риц­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра ндре­еви­ча; он «зна­чил­ся у цар­ско­го коро­вая»[56]. Вол­кон­ская дати­ро­ва­ла сва­дьбу 22 апре­ля 1558 г. со сыл­кой на опуб­ли­ко­ван­ный Н. И. Нови­ко­вым раз­ряд. В этой пуб­ли­ка­ции он дати­ро­ван 28 мар­та 1558 г.[57]. Пра­виль­ная дата – 28 мар­та 1555 г. Но как и в слу­чае с его отцом Дмит­ри­ем Васи­лье­ви­чем, она непра­во­мер­но ото­сла­ла чита­те­ля к источ­ни­ку: князь Иван Вол­кон­ский здесь зна­чит­ся без отче­ства[58]. Рав­ным обра­зом это упо­ми­на­ние может быть отне­се­но и к Ива­ну Потулову.

В древ­ней­шем и сокра­щен­ном вари­ан­тах родо­сло­вия Вол­кон­ских вну­ки кня­зя Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча не пока­зан. В крат­ком и про­стран­ном вари­ан­тах это поко­ле­ние пред­став­ле­но толь­ко Вери­ги­ны­ми (Васи­лий, Андрей Чай­ка, Юрий) и Поту­ло­вы­ми (Иван, Васи­лий Ус, Петр, Дмит­рий Митяня/Митяйка и Федор). Таким обра­зом, един­ствен­ным Ива­ном здесь высту­па­ет Иван Поту­лов (Ипа­тьев) сын. 

В духов­ной Гри­го­рия Михай­ло­ви­ча Валу­е­ва (1543/44) соот­вет­чи­ком по дол­го­вым обя­за­тель­ствам заве­ща­те­ля зна­чит­ся Иван Поту­лов[59] (тут же упо­ми­на­ет­ся и Дмит­рий Поту­лов Волконский). 

Ж.: Ири­на, до 1572 выме­ня­ла у Пути­лы Михай­ло­ви­ча Неча­е­ва д. Полу­бо­яри­но­во Коло­мен­ско­го у. на д. Зай­це­во Костром­ско­го у.

30/16. КН. ФЕДОР ИПА­ТЬЕ­ВИЧ ПОТУ­ЛОВ (†1558).

По Бояр­ской кни­ге 1556/57 г. дол­жен был стать воло­сте­лем в воло­сти Соль Боль­шая Костром­ско­го уез­да, но на долж­ность не поехал, так как волость с 1 сен­тяб­ря 1555 г. была пере­ве­де­на на денеж­ный откуп. Запи­сан в 15 ста­тье. Оклад 30 руб. Поме­стья за ним на 600 четей, вот­чи­ны нет (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 110). В 1560 г. в вой­ске в Туле голо­ва при пер­вом вое­во­де пол­ка пра­вой руки при отра­же­нии крым­ских татар (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 187). С дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми 8 мар­та 1564 г. пору­чил­ся по И. В. Боль­шо­му Шере­ме­те­ву в его вер­но­сти в 10 тыс. руб. (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 31).

За ним в 1540-е гг. в воло­сти Шерен­ке Мос­ков­ско­го уез­да были в поме­стье 7 дере­вень, пол­че­ти и пол­пол­пол­че­ти (125 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (НИОР РГБ Ф. 303. Кн. 637. Л. 296; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 899. Л. 879). 

21 янва­ря 1558 г. князь Дмит­рий Ипа­тье­вич Вол­кон­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по бра­те сво­ем кня­зе Федо­ре Ипа­тье­ви­че 15 руб. 13 янва­ря того же года он дал по нему же 10 руб.[60]

31. КН. ПЕТР ИПА­ТЬЕ­ВИЧ ПОТУ­ЛОВ (16).

По Бояр­ской кни­ге 1556/57 г. в пер­вой поло­вине 1550-х гг. соби­рал с костром­ской воло­сти Борок Желез­ный оброк. Запи­сан в руб­ри­ке «20 ста­тья по 12 руб­лев»: « … Князь Петр княж Поту­лов сын Вол­кон­ско­го. Имал з Бар­ку по 16 руб­лев на год. Вот­чи­ны за ним не сыс­ка­но, а поме­стья на 600 чети. По ста­ро­му смот­ру людей его 5 (ч) без доспе­хов. В Сер­пу­хо­ве поме­стья ска­зал 600 чети, вот­чи­ны не ска­зал; сам в доспе­се и в шап­ке в желез­ной о дву конь; людей его 5 (ч) в саа­да­цех и в саб­лях на конех без доспе­хов, да 2 юка. А по уло­же­нью взя­ти с него з зем­ли 5 (ч) в доспе­сех. И не дал з зем­ли людей всех. А по ново­му окла­ду дати было ему на его голо­ву в 20 ста­тье 12 руб­лев. И ныне ему дава­ти по 2 руб­ля, а не дода­ти ему 10 руб­лев, да на люди з зем­ли не дати 10 ж руб­лев, и все­го ему не дода­ти 20 руб­лев 47». (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 96). 

В 1564 голо­ва в Полоц­ком похо­де; в 1581 – 3-й вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в похо­де из Смо­лен­ска в Литву.

Князь Петр Поту­лов сын Вол­кон­ско­го в 1564 г. под­пи­сал поруч­ную гра­мо­ту[61]. Око­ло 28 мар­та 1565 г. пору­чил­ся (назван туля­ни­ном) с кня­зья­ми и детьми бояр­ски­ми круп­ной сум­мой денег в вер­но­сти И. П. Яко­вле­ва (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 49).

За ним в 1540-е гг. в воло­сти Шерен­ке Мос­ков­ско­го уез­да были в поме­стье 5 дере­вень, пол чети и пол­пол­пол­че­ти (125 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (НИОР РГБ Ф. 303. Кн. 637. Л. 296; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 899. Л. 879).

32. КН. ВАСИ­ЛИЙ ИПА­ТЬЕ­ВИЧ ПОТУ­ЛОВ (16).

В 1559/1560 г. в Бежец­ком Вер­хе упо­ми­на­ет­ся вот­чи­на кня­ги­ни Ефро­си­ньи, его мате­ри и жены кня­зя Васи­лия Поту­ло­ва Вол­кон­ско­го, дерев­ни Чижо­вы и др. (Акты Рос­сий­ско­го госу­дар­ства. Архи­вы мос­ков­ских мона­сты­рей и собо­ров. XV–начало XVII в. М., 1998. № 64). Кня­ги­ня Вол­кон­ская Офро­си­нья в 1550-е гг. вла­де­ла дерев­ней Вере­тея в Город­ском стане Бежец­ко­го уез­да (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 20. № 61, 62). В 1570/71 г. кня­ги­ня Евфро­си­нья, Васи­лье­ва жена Ипа­тье­ва Вол­кон­ско­го, дала Чудо­ву мона­сты­рю сель­цо Ста­рое Чаш­ни­ко­во с дерев­ня­ми в Мана­тьине стане Мос­ков­ско­го уез­да (Анто­нов А.В. Вот­чин­ные архи­вы Мос­ков­ских мона­сты­рей и собо­ров XIV – нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 2. М., 1997. С. 114).

33. КН. ДМИТ­РИЙ МИТЯ­НЯ ИПА­ТЬЕ­ВИЧ ПОТУ­ЛОВ (16).

Некий князь Дмит­рий Вол­кон­ский упо­ми­на­ет­ся как писец в Ста­риц­ком уез­де в 1519 г. [62], он же (Митя), или его тез­ка – в раз­ря­де того же года[51]. В обо­их слу­чая отче­ство кня я не ука­за­но, что допус­ка­ет на рав­ных осно­ва­ни­ях отож­деств­ле­ние его (их) как с дво­ю­род­ным бра­том Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем, так и с пле­мян­ни­ком и пол­ным тез­кой послед­не­го Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем Нем­це­вым, с Дмит­ри­ем (Митя­ней) Ипа­тье­ви­чем Потуловым.

Был намест­ни­ком в г. Городне Бежец­ко­го Вер­ха с июня 1553 г. до 29 июня 1554 г. Запи­сан в 15 ста­тье. Оклад 30 руб. Поме­стье за ним 600 четей. Вот­чи­ны нет[63].

Упо­ми­на­ет­ся в духов­ной Гри­го­рия Михай­ло­ви­ча Валу­е­ва (1543/44) соот­вет­чи­ком по дол­го­вым обя­за­тель­ствам заве­ща­те­ля зна­чит­ся Иван Поту­лов (тут же упо­ми­на­ет­ся как соот­вет­чик по дол­го­вым обя­за­тель­ствам заве­ща­те­ля князь Иван Поту­лов) [64]. 21 янва­ря 1558 г. князь Дмит­рий Ипа­тье­вич Вол­кон­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по бра­те сво­ем кня­зе Федо­ре Ипа­тье­ви­че 15 руб. 13 янва­ря того же года он дал по нему же 10 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 115).

За ним в 1540-е гг. в воло­сти Шерен­ке Мос­ков­ско­го уез­да были в поме­стье 4 дерев­ни, пол­чет­вер­ти и пол­пол­че­ти (125 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (НИОР РГБ Ф. 303. Кн. 637. Л. 296; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 899. Л. 879).

2-я ветвь

39. КН. ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЧЕР­НЫЙ (21).

40. КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (21).

41. КН. ИВАН МАМО­НО­ВИЧ (22).

Око­ло 28 мар­та 1565 г. пору­чил­ся (напи­са­но, что он туля­нин) с кня­зья­ми и детьми бояр­ски­ми круп­ной сум­мой денег в вер­но­сти И. П. Яко­вле­ва (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 49).

42. КН. СЕМЕН МАМО­НО­ВИЧ (22).

В 1560 г. в вой­ске в Туле был голо­вой при пер­вом вое­во­де пол­ка пра­вой руки (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 187; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 72). Князь Семен Мамо­нов сын Вол­кон­ский око­ло 28 мар­та 1565 г. пору­чил­ся (напи­са­но, что он ряза­нец) с кня­зья­ми и детьми бояр­ски­ми круп­ной сум­мой денег в вер­но­сти И. П. Яко­вле­ва (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 49). В Цар­ском архи­ве в ящи­ке 231 хра­ни­лась сказ­ка про­то­по­па Михай­ло­ва горо­да Миха­и­ла на про­то­по­па Гри­го­рья, «что поло­жи­ли за ним коре­нье князь Семен Вол­кон­ский да Иван Измай­лов» (Госу­дар­ствен­ный архив Рос­сии XVI сто­ле­тия. Опыт рекон­струк­ции / Подг. тек­ста и ком­мент. А. А. Зими­на. Т. 1-3. М., 1978. С. 98, 539).

Зем­ле­вла­де­ние. Упо­ми­на­ют­ся в 1599/1600 г. порож­ние поме­стья Ильи Дени­со­ва сына Мас­ло­ва и кня­зя Семе­на Мамо­но­ва сына Вол­кон­ско­го пусто­ши Мжу­ров­ское и Побе­жи­мо­во в Мор­жов­ском стане Рязан­ско­го уез­да Анто­нов А.В. Част­ные архи­вы рус­ских фео­да­лов XV–начала XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 8. М., 2002. № 1816). В 1594-1597 гг. в Мор­жев­ском стане Рязан­ско­го уез­да в пороз­жих зем­лях упо­мя­ну­то его поме­стье пустошь, что была дерев­ня Сели­ще Рома­нов­ское Побе­жи­мо­во (5 деся­тин). (Анпи­ло­гов Г.Н. Рязан­ская пис­цо­вая при­пра­воч­ная кни­га кон­ца XVI в. М., 1982. С. 231).

Вкла­ды. 4 мар­та 1570 г. кня­ги­ня Евпрак­сия Вол­кон­ская дала Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по мужу кня­зе Семене Мамо­но­ви­че Вол­кон­ском 37 руб. 31 мая кня­ги­ня Евпрак­сея дала 9 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 115).

43. КН. ФЕДОР АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (23).

44. КН. АФА­НА­СИЙ АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (23).

45. КН. ОСИП ПЕР­ФИ­ЛЬЕ­ВИЧ (24).

ука­за­ние руко­пи­си об их без­дет­но­сти опро­вер­га­ет­ся Пис­цо­вы­ми кни­га­ми Мос­ков­ско­го государства.

46. КН. /…../ БУЛ­ГАК ПЕР­ФИ­ЛЬЕ­ВИЧ (24).

ука­за­ние руко­пи­си о их без­дет­но­сти опро­вер­га­ет­ся Пис­цо­вых книг Мос­ков­ско­го государства.

47. КН. ЮРИЙ ПЕР­ФИ­ЛЬЕ­ВИЧ (24).

Ж.: Мария, в 1587 – 89 ей с детьми Андре­ем и Ива­ном Юрье­ви­ча­ми при­над­ле­жа­ла д. Семе­нов­ская Туль­ско­го у.

3-я ветвь

КН. ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ

сын кн. Миха­и­ла Жуч­ка Ива­но­ви­ча. Выбор­ный дво­ря­нин из Мещев­ска в зем­ском бояр­ском спис­ке 1577 г. В нача­ле 1577 г. вое­во­да в Поче­пе (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 197; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 432).

34. КН. ФЕДОР ЯСТ­РЕБ ТИМО­ФЕ­Е­ВИЧ (17).

1577, выбор­ный дво­ря­нин по «Олек­си­ну» с помест­ным окла­дом в 600 четей [65].

35. КН. ИВАН ТИМО­ФЕ­Е­ВИЧ (17).

Стряп­чий (1629-76), столь­ник (1686).

36. КН. АНДРЕЙ БЫК РОМА­НО­ВИЧ (18).

Вхо­дил в Зем­ский двор в 1573–1580 гг.; в 1573 – 98 вое­во­да в Тороп­це, Заво­ло­чье, Лив­нах, Чер­ни­го­ве, стро­ил Бел­го­род на Донце. 

Кн. Андрей Рома­но­вич в 1566 г. ездил за госу­да­рем в дорож­ных каре­тах с малень­ким отря­дом кон­ных. В 1567, 3 сен­тяб­ря. «Царь при­го­во­рил поход про­тив сво­е­го недру­га литов­ско­го коро­ля; 20 чис­ла пошел к Тро­и­це, а 26, после Сер­гия памя­ти, на свое дело к Нов­го­ро­ду. За все это вре­мя Андрей Рома­но­вич нахо­дил­ся при нем с малень­ким отря­дом воен­ных), а с 26 сен­тяб­ря 1568 г., в Нов­го­род­ском похо­де про­тив поля­ков, с госу­да­ре­вой рога­ти­ной. В деле же Миро­на Велья­ми­но­ва с кня­зем Васи­ли­ем Вязем­ским ска­за­но, что в Литов­ском похо­де 1568 г. Андрей Рома­но­вич был 4–м рын­дой у малень­ко­го отря­да). Вое­во­да в Тороп­це зимой 1573 г. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 337). Выбор­ный дво­ря­нин из Беле­ва с окла­дом в 400 чет­вер­тей в зем­ском бояр­ском спис­ке 1577 г. В 1580 г. был в началь­ни­ках в отря­де род­ствен­ни­ка сво­е­го кня­зя Пет­ра Ипа­тье­ви­ча, к кото­ро­му госу­дарь послал его из Моск­вы с нака­зом о горо­до­вом деле и что­бы про­мыш­лять с вое­во­да­ми вме­сте. К кон­цу сего года назна­чен осад­ным вое­во­дой в Торо­и­це, на место Ив. Жереб­цо­ва (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 198; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 142). Выбор­ный дво­ря­нин из Бол­хо­ва с окла­дом в 400 чет­вер­тей в 1588/89 гг., в Швед­ском похо­де 1589/90 гг., в нача­ле 1590-х гг. Мос­ков­ский дво­ря­нин в 1598/99 гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 240, 253, 336, 350).

В сле­ду­ю­щем (1581) году, 12 янва­ря, това­рищ Андрея Рома­но­ви­ча, Гри­го­рий Коле­дин­ский писал госу­да­рю из Торо­и­ца на него да на Дмит­рия Замыц­ко­го и Афа­на­сия Загряж­ско­го, что ему быть с ними в мень­ших не вмест­но; госу­дарь отве­тил, чтоб он на служ­бе был, а как минет­ся, то на Замыц­ко­го ему дать под суд, а до кня­зя Вол­кон­ско­го и Загряж­ско­го ему дела нет. В мар­те, 11 чис­ла, Загряж­ский в свою оче­редь писал госу­да­рю на Коле­дин­ско­го и на Вол­кон­ско­го; и ему так­же было отве­че­но, что когда минет­ся служ­ба, то будет дан на Коле­дин­ских суд, а до кня­зя Вол­кон­ско­го ему дела нет ). В 1582 г. Андрей Рома­но­вич был вое­во­дой в Заво­ло­чье, в 1589 и 1590 г., в Лив­нах. Затем стро­ил Бел­го­ро­да на Дон­це ), отку­да в 1592 г. поехал на поле встре­чать под Азо­вом госу­да­ре­ва посла, ехав­ше­го из Турок. При этом князь писал царю Фео­до­ру Иоан­но­ви­чу из пути, что «Дон­ские ата­ма­ны и каза­ки в помо­щи в пути ему отка­за­ли, что им нево­лею послать про­во­жать нель­зя, а кото­рые охот­ни­ки сами захо­тят ехать, то они им не запре­тят; но охот­ни­ков с ним идет толь­ко чело­век трид­цать; хоте­ли с ним идти в про­во­жа­тые ата­ма­ны и каза­ки мно­гие, но при­е­хал с Укра­и­ны на низ с вой­ска казак Нехо­рен­ко Кар­та­вый, кото­рый сбе­жал с тво­ей госу­да­ре­вой служ­бы из Сер­пу­хо­ва, и ска­зы­вал, что в Москве их това­ри­щам помощь нуж­на боль­шая: жало­ва­нья не дают, на Дон не отпус­ка­ют, слу­жат на сво­их лоша­дях, кор­му не дают, а их в холо­пы выдают.
Услы­шав это, мно­гие ата­ма­ны и каза­ки с нами ехать раз­ду­ма­ли, а кото­рые охот­ни­ки с нами идут и тем мы не верим пото­му, что бежа­ли от дон­ских каза­ков сорок чело­век; дума­ем, что пошли к Чер­ка­сам»). С 1594 до 1596 г. Андрей Рома­но­вич вое­вод­ство­вал в Чер­ни­го­ве; в 1597 г. назна­чен в Бел­го­род Север­ский вто­рым вое­во­дою войск. В 1598 г., апре­ля 20, он писал госу­да­рю, что при­е­хал к нему с Дона ата­ман Филипп Дур­ной, кото­рый гово­рил, что тата­ры гоня­ют раз­бой­ни­ков и сто­ро­жей, и что крым­ский царь Казы–Гярей идет на госу­да­ре­ву Укра­и­ну. 10 мая он писал в село Кузь­мин­ское царю Бори­су из поля, из ново­го горо­да Бело­го, что выеха­ли из Кры­ма к нему два вой­ска: лит­вин Антон Ста­ни­слав, да цесар­ский под­дан­ный Лукьян­ко Гяг­роф, и ска­за­ли они, что крым­ский царь Казы–Гярей вышел из Кры­му у Щег­лов­ской засе­ки, на Черв­лен­ную гору (что у вала Туль­ской Укра­и­ны). Того же года, 1 авгу­ста, к гра­мо­те об избра­нии на цар­ство Году­но­ва, за Андрея Рома­но­ви­ча руку при­ло­жил князь Ники­та Зася­кин. В 1599 г. князь Андрей встре­чал в Бел­го­ро­де посла цеса­ря Рудоль­фа, Нико­лая Вор­ча­ка, и в этом же году воз­вра­тил­ся в Москву. 

37. КН. КОН­СТАН­ТИН РОМА­НО­ВИЧ (18).

Убит в 1590 при оса­де Рыль­ска, где был воеводой.

38. КН. СЕМЕН РОМА­НО­ВИЧ (18).

В 1559 – голо­ва в пол­ку пра­вой руки кн. Глинского.

XIX генерация от Рюрика

1-я ветвь

48. КН. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ (25).

Ум. в нояб­ре 1630. Князь Федор Ива­но­вич, вое­во­да (1604–1619), умер в нояб­ре 1630 г. Федор Ива­но­вич (№ 49) вое­во­да (1604-1619): в 1604 г. и 1605 г. вое­вод­ство­вал в Бел­го­ро­де; в 1607 г. сто­ял на коло­мен­ской доро­ге с кня­зем Гри­го­ри­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем Вол­кон­ским. В 1608 г., июнь 27, послан был с ним же про­тив пана вое­во­ды Лисов­ско­го; в 1609 г. сто­ял у Калуж­ских ворот ). В бояр­ской кни­ге 1611 г. под име­нем его напи­са­но в «Пуш­кар­ском», т.е. что он засе­дал в Пуш­кар­ском при­ка­зе. В 1615, 7 фев­ра­ля, писа­но ему от царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча: «идти с Ель­ца на чер­кас и, ссы­ла­ясь с кня­зем Н.И. Баря­тин­ским, о всех делах радеть и про­мыш­лять, и, про­ся у Бога помо­щи, искать того, что­бы чер­кас воров сой­ти и над ними поиск учи­нить. А кото­ро­го чис­ла князь Баря­тин­ский в Ряс­кой при­е­дет и сколь­ко, и с кото­ро­го горо­да рат­ных людей к нему при­дут, и что про чер­кас каких вестей, и что его про­мы­сел будет, о том обо всем отпи­сать к госу­да­рю. Князь Баря­тин­ский тем похо­дом замеш­кал­ся, с людь­ми вовре­мя не собрал­ся, чер­ка­сы при­шли до его при­хо­ду, и Федо­ру Ива­но­ви­чу при­шлось спра­вить­ся одно­му. В сле­ду­ю­щем году (1616), когда по ногай­ским вестям ука­зал госу­дарь быть вое­во­дам по Дере­вян­но­му горо­ду, то про­стран­ством от Фро­лов­ских ворот до Яузы заве­ды­вал князь С.С. Про­зо­ров­ский и Федор Ив. Вол­кон­ский, имея при себе 322 чело­ве­ка. Из Вол­кон­ских, участ­во­вав­ших в осад­ном поло­же­нии и боях 1618 г., Федор Ива­но­вич, как стар­ший в роду, упо­мя­нут пер­вым в кни­ге осад­но­го поло­же­ния. Помест­ный оклад его в том же году зна­чит­ся 1000 чети. В 1619 г он отпра­вил­ся на вое­вод­ство в Каши­ру 3). Сколь­ко вре­ме­ни он оста­вал­ся там и где потом вое­вод­ство­вал, – неиз­вест­но, по край­ней мере в источ­ни­ках, послу­жив­ших мате­ри­а­лом для насто­я­ще­го тру­да, нет све­де­ний о нем до 1626 г., когда он упо­ми­на­ет­ся на сва­дьбе царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча с Евдо­ки­ей Лукья­нов­ной Стреш­не­вой, 5 фев­ра­ля [178].

В 1604 – 05 вое­во­да в Бел­го­ро­де, участ­во­вал в погоне за Лисов­ским; ходил из Ель­ца на Чер­кас­сы, был при обо­роне Фро­лов­ских ворот в Москве; в 1619 – вое­во­да в Каши­ре; в 1611 – в Пуш­кар­ском при­ка­зе; 5.02.1626 был на сва­дьбе царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча и Евдо­кии Лукья­нов­ны Стреш­не­вой; 6.01.1627 и 28.11.1628 обе­дал у государя.

27.08.1572 про­дал свою вот­чи­ну в д. Полу­бо­яри­но­во Коло­мен­ско­го у. Ануф­рию Сте­па­но­ви­чу Лашенскому.

Ж.: Анна, за ней с детьми Ива­ном, Васи­ли­ем, Федо­ром и Семе­ном В. состо­я­ло с. Волынь, п., что был почи­нок Еку­шев, и д. Пут­ко­во Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.; дру­гая поло­ви­на с. Волынь – за кн. Миха­и­лом Пет­ро­ви­чем Жмуркой-В.

49. КН. ГРИ­ГО­РИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (26).

В 1591 – 2-й вое­во­да в Сум­ском Остро­ге; в 1595 – 2-й вое­во­да в Лив­нах; неод­но­крат­но раз­би­вал шве­дов; в 1598 ходил про­тив крым­цев к Щег­лов­ской засе­ке с морд­вою и казаками.

50. КН. ФЕДОР ЮРЬЕ­ВИЧ (27).

Голо­ва чет­вер­той ста­тьи, ста­вив­ший сто­ро­жей в апреле–мае 1577 г. в Ливон­ском похо­де (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 3. М., 1982. С. 443).

В 1587 с тет­кой Афи­мьей вла­дел в Туле двором.

Ж.: Мария, в 1589 вдо­ва, с детьми вла­де­ла сц. Бели­ко­во Туль­ско­го у. с деревнями.

51. КН. ВАСИ­ЛИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ (28).

Ум. до 1588.

В 1577 голо­ва в Ливон­ском похо­де; в 1578 послан с нака­зом к кн. Бель­ско­му под Владимир.

Ж.: Улья­на (в ино­че­стве – Улея, ум. 1603); в 1603 напи­са­ла духов­ную, в кото­рой заве­ща­ла вну­кам сво­им вот­чи­ну мужа в с. Супрут, дд. Шлы­ков­ская и Семе­нов­ская Туль­ско­го у.

52. КН. МИХА­ИЛ ЖМУР­КА ПЕТ­РО­ВИЧ (31).

В 1591 голо­ва в Ново­си­ле, затем там же 2-й вое­во­да; в 1592 вое­во­да в Прон­ске; в 1593 сход­ный вое­во­да в Туле; в 1600 вое­во­да в Аст­ра­ха­ни; в 1603 – 04 – в Лив­нах. Ум. при царе Васи­лии Шуйском.

В 1586 вла­дел с. Лучин­ское Можай­ско­го у.

Ж.: Мария Ива­нов­на (ум. 1613); 30.01.1613 напи­са­ла духов­ную в поль­зу сыно­вей Льва и Ивана.

КЖ. АНТО­НИ­ДА ПЕТ­РОВ­НА (31).

Ум. 3.10.1617.

М.: боярин и дво­рец­кий кн. Федор Ива­но­вич Хво­ро­сти­нин (ум. 17.09.1608).

53. КН. АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (32).

В 1567 г. вошел в Оприч­ни­ну. Рын­да с мень­шим тре­тьим саа­да­ком в оприч­ном похо­де царя из Моск­вы к Двор­цам осе­нью 1567 г. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 224). Нахо­дил­ся в «ком­на­те» у царя Ива­на IV (Вла­сьев Г.А. Потом­ство Рюри­ка. Т. 1. Ч. 3. СПб., 1907. С. 329, 330, 333).

54. КН. АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (33).

В 1582 вое­во­да в Заво­ло­чье; в 1617 – в Сапож­ке. Андрей Дмит­ри­е­вич (№ 55) в 1582 г. вое­вод­ство­вал в Заво­ло­чье; 1594 г., зна­чит­ся в чис­ле дво­рян боль­ших, сидев­ших при госу­да­ре в Золо­той пала­те, 26 янва­ря, на при­е­ме цесар­ско­го посла 1). В 1617 г. назна­чен вое­во­дой в Сапо­жок с 200 людь­ми каза­ков, из кото­рых в сле­ду­ю­щем году веле­но было ему послать 50 в Калу­гу 2). В 1619 отправ­лен в Моск­ву в отпуск, а затем опять в Сапож­ки 3). В родо­слов­ной 1686 г. у Андрея Дмит­ри­е­ви­ча не зна­чит­ся сына; но тут мож­но пред­по­ла­гать опис­ку, пото­му что он все–таки не отме­чен «без­дет­ным», в кни­ге Мос­ков­ско­го сто­ла за 1627г., ска­за­но, что князь Яков Андре­евич Вол­кон­ский, 28 июня, пожа­ло­вал из житья в столь­ни­ки 4). По суще­ству­ю­щим источ­ни­кам, меж­ду тем, ни у кого из дру­гих «Андре­ев» нет сына Яко­ва. В виду ска­зан­но­го, Яков Андре­евич вне­сен в при­ла­га­е­мой рос­пи­си под № 89

2-я ветвь

64. КН. БОРИС ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (39).

65. КН. АНДРЕЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ (42).

Ж.: Мария, за ней поме­стья: 1/2 с. Ильин­ское, д. Боль­шая Алек­се­ев­ское Коло­мен­ско­го у., дд. Але­ши­но, Спи­ри­до­но­во Брон­ниц­ско­го у. и др., кото­рые с 1620 – за сыном ее Петром.

66. КН. ПЕТР АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ (44).

В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Тулы (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 166). В Полоц­ком похо­де 1562/63 г. князь Петр Вол­кон­ский был дозор­щи­ком. В 1565–1581 гг. вхо­дил в Зем­ский двор. В 1565 г. в Коломне при пер­вом вое­во­де боль­шо­го пол­ка голо­ва из Деди­ло­ва. В 1575/76 г. голо­ва при вто­ром вое­во­де пере­до­во­го пол­ка в Калу­ге. В авгу­сте 1577 г. в похо­де в Лиф­лянд­скую зем­лю был у наря­да. Выбор­ный дво­ря­нин из Беле­ва в 1577 г. с окла­дом в 600 чет­вер­тей. В авгу­сте 1577 г. стро­ил г. Воло­ди­ме­рец. В 1577/78 г. вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка в вой­ске под Кесь. В июле 1578 г. в поо­де в Ливо­нию и Кур­лян­дию вто­рой вое­во­да пере­до­во­го пол­ка. В фев­ра­ле 1580 г. намест­ник в Туле, затем вто­рой вое­во­да боль­шо­го пол­ка из Тулы. В мае 1580 г. намест­ник и вое­во­да в Туле. В мар­те 1581 г. в вой­ске из Смо­лен­ска под Моги­лев тре­тий вое­во­да пере­до­во­го пол­ка. В 1580/81 г. в вой­ске в Рже­ве вто­рой вое­во­да пере­до­во­го пол­ка (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 218, 266, 277, 281, 285, 294, 301, 302, 304, 315, 316; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 186, 411; Т. 2. Ч. 3. С. 443; Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 7; Кни­га Полоц­ко­го похо­да 1563 г. (Иссле­до­ва­ние и текст) / Подг. текст К. В. Пет­ров. СПб., 2004. С. 48; Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 198). 22.01.1582 в чис­ле комис­са­ров в стане Сте­фа­на Бато­рия, для при­е­ма и сда­чи крепостей.

Око­ло 28 мар­та 1565 г. пору­чил­ся с кня­зья­ми и детьми бояр­ски­ми круп­ной сум­мой денег в вер­но­сти И. П. Яко­вле­ва (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 48).

67. КН. МИХА­ИЛ ОСИ­ПО­ВИЧ (45).

В 1587 – 89 вла­дел с кн. Дмит­ри­ем Бул­га­ко­вым и кн. Андре­ем Юрье­ви­чем В. одним общим дво­ром в Туле; поме­щик сц. Бар­су­ки­но Туль­ско­го у.

68. КН. ДМИТ­РИЙ БУЛ­ГА­КО­ВИЧ (46).

В 1571 совла­де­лец с кн. Федо­ром Юрье­ви­чем В. д. Кру­той Верх Венев­ско­го у.

69. КН. ФЕДОР ЮРЬЕ­ВИЧ (47).

В 1587 – 89 за ним состо­я­ла д. Ямна Туль­ско­го у., воз­ле д. Селез­не­во при­над­ле­жа­щей кня­зьям Андрею и Ива­ну Юрье­ви­чам с мате­рью Марией. 

70. КН. АНДРЕЙ ЮРЬЕ­ВИЧ (47).

См. выше.

71. КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ (47).

3-я ветвь

55. КН. РОМАН ФЕДО­РО­ВИЧ (34).

56. КН. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ МЕРИН (35).

Ум. 1630.

Фео­дор Ива­но­вич (№ 57), по про­зви­щу Мерин, от села Мере­ни­ща, Мере­ни­щен­ской воло­сти, Козель­ско­го уез­да. Село это поныне суще­ству­ет; в соста­ве воло­сти его нахо­дит­ся, меж­ду про­чим, с. Волын­ское, одно из 20–ти при­хо­дов бла­го­чин­но­го окру­га Козель­ской Бла­го­ве­щен­ской церкви.

В 1605 г. князь Федор Ива­но­вич был на Укра­ине в пере­до­вом пол­ку, на обме­ну боль­шим вое­во­дам М.Б. Шеи­ну с това­ри­ща­ми. В 1605 г. зна­чит­ся вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка в Мин­ске, отку­да послан в Ново­силь; в 1608 г., вто­рым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка при деле на Мед­ве­жьем бро­де, у коло­мен­ской доро­ги, где потер­пел пора­же­ние Лисов­ский. – В 1610 г. князь Федор участ­во­вал в свер­же­нии и насиль­ствен­ном постри­же­нии царя Васи­лия Шуй­ско­го. В 1611 г., когда собра­лись зем­ские и город­ские пол­ки, Федор Ива­но­вич, под­няв народ в Переславле–Залесском и в Костро­ме, стал во гла­ве костром­ско­го вой­ска. Ско­ро затем гет­ман Сапе­га писал к нему: «Поз­во­ли­ли вы всею зем­лею госу­да­рю Вла­ди­сла­ву крест цело­вать, и нын­че вы госу­да­рю изме­ни­ли, а неве­до­мо для чего, и хоти­те на Мос­ков­ское госу­дар­ство неве­до­мо кого. А выда­е­те вы и сами поль­ских и литов­ских людей мощь и силу, кому с ними бить­ся. И вам бы, попом­ня преж­нее цар­ское крест­ное цело­ва­нье, обра­тить­ся к госу­да­рю и вину свою при­не­сти; а я вам на то обе­ща­юсь сво­ею истин­ною прав­дою, что вас госу­дарь пожа­лу­ет и вину вашу вам отдаст и ваши поме­стья и вот­чи­ны, кто был чем пожа­ло­ван, и впредь его милость, кто чего досто­ин, будет жало­вать, и разо­ре­нья вам отнюдь ника­ко­го не будет нико­му. А будет крест­но­го цело­ва­нья не попом­ни­те… и та кровь взы­щет­ся над вами и в том нас Бог рас­су­дит. А я того и про­шу мило­сти у Выш­не­го Бога, что­бы вам всем пра­во­слав­ным кре­стья­нам сми­рить­ся без кро­ви и Мос­ков­ско­му госу­дар­ству дать покой и тиши­ну. А я иду по мно­гим горо­дам, не для кро­во­про­ли­тья и коры­сти, иду для того, что­бы все горо­да вину свою к госу­да­рю при­но­си­ли без кро­ви и без разоренья» ).

После­до­вал ли пись­мен­ный ответ от Федо­ра Ива­но­ви­ча на это воз­зва­ние – неиз­вест­но, но князь во вся­ком слу­чае не замед­лил отве­тить делом. Высту­пив про­тив Сапе­ги во гла­ве костром­ско­го опол­че­ния, он раз­бил его на голо­ву под Алек­сан­дров­ской сло­бо­дой, о чем дал знать в Костро­му 8 мар­та пись­мом из Росто­ва. Гра­мо­той от 19 чис­ла костро­ми­чи сооб­щи­ли о радост­ном изве­стье казан­ско­му мит­ро­по­ли­ту Ефре­му, духо­вен­ству и вся­ко­му чину людей ). В 1612 г., 7 апре­ля, Федор Ива­но­вич при­ло­жил руку к гра­мо­те об опол­че­нии. Несмот­ря на пред­во­ди­тель­ство кня­зя Пожар­ско­го, пер­вые под­пи­си предо­став­ле­ны были людям, пре­вы­шав­шим его родо­ви­то­стью; из 49 под­пи­сей, под­пись кня­зя Федо­ра – шестая).

Того же года, июня 23, когда вое­во­ды, собрав­шие все пол­ки, пошли с Нико­лы на Угре­ше к Москве и ста­ли вокруг горо­да, Федор Ива­но­вич стал у Покров­ских ворот. Авгу­ста 28, он участ­во­вал в раз­би­тии поля­ков, а 22 октяб­ря был на при­сту­пе к Китай–Городу. В 1613 г., когда, после отра­же­ния вра­гов, раз­де­ла­лись с бун­тов­щи­ка­ми, Федор Анд­ро­нов содер­жал­ся в доме кня­зя Федо­ра, кото­рый, 14 мар­та, дал знать боярам, что нака­нуне ночью коло­дик его сбе­жал. Тот­час же разо­сла­ли ловить его, и кре­стьяне и каза­ки пой­ма­ли его на Яузе, от Моск­вы за семь верст. Для избав­ле­ния себя от каз­ни, Анд­ро­нов про­сил кня­зя упро­сить бояр поз­во­лить ему постричь­ся в Соло­вец­ком мона­сты­ре; но Федор Ива­но­вич отка­зал­ся хода­тай­ство­вать за него, гово­ря, что когда он Моск­ву жег, разо­рял и гра­бил, то в те годы постричь­ся не хотел). В 1614 г. Федор Ива­но­вич вое­вод­ство­вал в Ель­це. В 1616 г. нахо­дил­ся в Москве. Того же года, 17 апре­ля, при­е­хал Каси­мов­ский царь, кото­ро­го встре­ча­ли в сенях боярин П.П. Голо­вин и околь­ни­чий князь Федор Ива­но­вич Вол­кон­ский. Послед­ний бил челом на Голо­ви­на, с род­ствен­ни­ком сво­им кня­зем Гри­го­ри­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем Вол­кон­ским (№ 63), что им с Голо­ви­ным быть вме­сте невоз­мож­но; оба за это про­си­де­ли день в тюрь­ме, пото­му что били челом не делом, так как Вол­кон­ские были люди не родо­слов­ные, т.е. не были запи­са­ны в «Госу­да­ре­вом Родо­слов­це» ). В 1618 г., в мар­те меся­це, по Ста­ро­дуб­ским вестям, что литов­ское вой­ско при­шло, ука­зал госу­дарь послать на Север кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го и М. Челюст­ки­на; послед­ний стал на него бить челом, за что поса­жен в тюрь­му ); князь же, по дан­но­му 13 апре­ля нака­зу о похо­де ), отпра­вил­ся по назна­че­нью с ратью в 6455 чело­век. В 1620 и 1621 гг. Федор Ива­но­вич ведал Чело­бит­ный при­каз. По сохра­нив­ше­му­ся в Соло­вец­ком мона­сты­ре доку­мен­ту Помест­но­го при­ка­за 1621 г., 29 декаб­ря, помест­ный оклад кня­зя Федо­ра в раз­ных ста­нах был 748 четьи. Вот этот доку­мент: «От царя и вели­ко­го кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча всея Pycи в Дмит­ров­ский уезд, в Выше­го­род­ский стан, в поло­ви­ну села Язы­ко­ва, что было в поме­стье за ино­зем­цем за Ста­ни­сла­вом Гра­ев­ским, всем кре­стья­нам, кото­рые в том полу­се­ле Язы­ко­ве ныне живут и впредь будут жить. Бил нам челом князь Федор Вол­кон­ский: по окла­ду веле­но за ним за поме­стья на Костро­ме 113 четьи, по Брян­ску 100 четьи, на Волог­де 195 четьи, в Гали­че 200 четьи, в Дмит­ро­ве 124 четья. И в нынеш­нем де во 130 году он, князь Федор, из того сво­е­го Дмит­ров­ско­го поме­стья пустошь, что была дерев­ня Гор­ки, пустошь, что была дерев­ня Васи­лье­ва, а в них паш­ни 54 четьи, про­ме­нял Ста­ни­сла­ву Гра­ев­ско­му, а у Ста­ни­сла­ва про­тив того выме­нил в Дмит­ров­ском уез­де поло­ви­ну села Язы­ко­ва, 70 четьи, и все­го за ним за кня­зем Федо­ром поме­стья на Костро­ме, и во Брян­ску, а на Волог­де, и в Гали­че, и в Дмит­ро­ве и с тем, что обме­нял у Ста­ни­сла­ва Гра­ев­ско­го, 748 четьи, и надо бы его пожа­ло­вать, велеть ему на то выма­нен­ное на Дмит­ров­ское поме­стье, на поло­ви­ну села Язы­ко­ва, дать ввоз­ную нашу гра­мо­ту, а Ста­ни­слав Гра­ев­ский нам о том же бил челом, чтоб нам его пожа­ло­вать, велеть то его поме­стья поло­ви­ну села Язы­ко­ва 70 четьи напи­сать за кня­зем Федо­ром Вол­кон­ским; а по кни­гам пись­ма и дозо­ру кня­зя Ники­ты Шахов­ско­го да подья­че­го Доку­чая Васи­лье­ва лета 7128 года в том Ста­ни­сла­во­ве поме­стье Гра­ев­ско­го, в поло­вине села Язы­ко­ва, напи­са­но паш­ни, и пере­ло­гу, и лесом порос­ло 70 четьи в поле, а в двум пото­му ж. И вы бы все кре­стьяне, кото­рые в той поло­вине села Язы­ко­ва ныне живут и впредь будут жить, кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го слу­ша­ли, паш­ню на него паха­ли и доход ему поме­щи­ков пла­ти­ли. Писан в Москве лета 7130, 29 декаб­ря». На обо­ро­те напи­са­но: «Царь и вели­кий князь Михай­ло Федо­ро­вич всея Руси». По склей­кам скре­па: «Дьяк Иван Гря­зев. Спра­вил Тимош­ка Сте­па­нов» ). В 1622 г Федор Ива­но­вич издал Мос­ков­ский приказ).

1625 г. он вое­вод­ство­вал на Михай­ло­ве. Вес­ной того же года, по вестям, что боль­шие непри­я­тель­ские силы пой­дут в Туль­ские места, а на Ряза­ни их не ждать, Федор Ива­но­вич был послан на сход с рат­ны­ми людь­ми в пере­до­вой полк, к бояри­ну Ива­ну Сал­ты­ко­ву ). В быт­ность Федо­ра Ива­но­ви­ча в Михай­ло­ве, Ляпу­но­вы под­ня­ли про­тив него и род­ствен­ни­ка его кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Черм­но­го Вол­кон­ско­го дело, кото­рое при­ве­де­но ниже под № 69. Надо пред­по­ла­гать, что Федор Ива­но­вич скон­чал­ся око­ло 1630 г., так как в 1631 г. жена его, кня­ги­ня Мария, упо­ми­на­ет­ся вдо­вою в сле­ду­ю­щей грамоте:«От царя и вели­ко­го кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча всея Руси, в Воло­гоц­кий уезд, в Лок­со­мскую волость, в дерев­ню Кня­и­ни­ну, в пустошь Глядково–Отпезлово, в пустошь Похле­бай­ку, на реч­ке на Лих­то­ме, да в Брю­хов­скую волость, в пустошь Куба­е­ву, в пустошь Яска­е­во, в поло­ви­ну пусто­ши Нау­го­ро­до­во, в поло­ви­ну пусто­ши Змей­цы, в треть пусто­ши Пчан­ни­ко­ва, что ныне та дерев­ня и пусто­ши на про­жит­ке за вдо­вою кня­ги­ней Марьей, княж Федо­ро­вою женою Вол­кон­ско­го, всем кре­стья­нам, кото­рые в той деревне Кня­и­нин живут, а на пусто­шах впредь будут жить. Била нам челом вдо­ва кня­ги­ня Марья, княж Федо­ро­ва жена Вол­кон­ско­го, дано ей наше жало­ва­нье на про­жи­ток, мужа ее княж Федо­ро­во поме­стье Вол­кон­ско­го, в сель­це Кня­и­нине, 195 четьи. И на то ее поме­стье наши ввоз­ные гра­мо­ты ей не даны и тем поме­стьем впе­ред ей вла­деть не по чему, и нам бы ее, вдо­ву кня­ги­ню Марью, пожа­ло­вать: велеть ей дать на то ее про­жи­точ­ное поме­стье нашу ввоз­ную гра­мо­ту, поче­му ей тем поме­стьем впредь вла­деть. А по Воло­гоц­ким отказ­ным кни­гам, отка­зу Воло­год­но­го подъ­яче­ва Миха­и­ла Кол­за­ко­ва 139 г. 21 октяб­ря, в том ее поме­стье, в деревне Кня­и­нине с пусто­ша­ми, напи­са­но: паш­ни пахан­ные, и пере­ло­гом, и лесом порос­ло 195 четьи в поле, а в дву пото­му ж. И вы б все кре­стьяне, кото­рые в той деревне Кня­и­нине живут, а на пусто­шах впредь будут жить, вдо­вы кня­ги­ни Марьи, княж Федо­ро­вы жены Вол­кон­ско­го, слу­ша­ли, паш­ню на нее нача­ли, доход ей поме­щи­чьин пла­ти­ли. Писан в Москве 7140 г., 12 декаб­ря». На обо­ро­те: «Спра­вил Ива­шво Феонасьев» 

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 29).

В 1595 вое­во­да пере­до­во­го пол­ка на Украйне; в 1605 вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в Мцен­ске, участ­во­вал в деле при Мед­ве­жьем Бро­де, где был раз­бит Лисов­ский; в 1610 при­ни­мал актив­ное уча­стие в свер­же­нии и постри­же­нии царя Васи­лия Шуй­ско­го; в 1611 под­нял народ в Пере­я­с­лав­ле-Залес­ском и Костро­ме, стал во гла­ве Костром­ско­го опол­че­ния. Высту­пил про­тив Сапе­ги и раз­бил его под Алек­сан­дро­вой сло­бо­дой; 23.06.1612, по при­бы­тии в Моск­ву, рас­по­ло­жил­ся у Покров­ских ворот; 22 октяб­ря участ­во­вал в при­сту­пе к Китай-горо­ду; в 1614 вое­во­да в Ель­це; в 1620 – 21 ведал Чело­бит­ным при­ка­зом; в 1622 – 2-й в Мос­ков­ском при­ка­зе; в 1625 вое­во­да в Михайлове.

В 1623 – 24 за ним состо­я­ло с. Ники­фо­ров­ское Мос­ков­ско­го у., пожа­ло­ван­ное ему госу­да­ре­вой гра­мо­той в 1618.

В пер­вой чет­вер­ти XVII в. князь Федор
Вол­кон­ский, пле­мян­ник кня­зя Федо­ра Тимо­фе­е­ви­ча Яст­ре­ба Вол­кон­ско­го (см. таб­ли­цу) [66] имел вот­чи­ну в самом цен­тре было­го кня­же­ства сво­их пред­ков [67]. Сей­час мож­но утвер­ждать, что это был князь Федор Ива­но­вич Мерин Вол­кон­ский, 16 мая 1613 г. была «запе­ча­та­на гра­мо­та в Олек­син по чело­би­тью кня­зя Федо­ра Вол­кон­ско­го: а веле­но ста­рые его вот­чи­ны села Бере­зо­ва кре­стья­ном слу­шать по-преж­не­му»[68]. Соглас­но пла­теж­ной кни­ге Алек­син­ско­го уез­да 1624/1625 г., состав­лен­ной по дозо­ру 1619/1620 г., село Бере­зо­во одно­имен­но­го ста­на, дерев­ни Восья­но­ва и Голо­ви­на были в вот­чине «за кня­зем Федо­ром княж Ива­но­вым сыном Вол­кон­ским»[69]. Соглас­но отказ­ной кни­ге 1622/1623 г., зем­ли кня­же­ской вот­чи­ны были раз­де­ле­ны меж­ду шестью поме­щи­ка­ми, по 100 чет­вер­тей каж­до­му[70]. При­чи­на поте­ри кня­зем Ф. И. Вол­кон­ским это­го родо­во­го вла­де­ния пока неяс­на, умер он поз­же – око­ло 1630 г.

Ж.: Мар­фа Вла­ди­ми­ров­на; в 1631 из поме­стья мужа полу­чи­ла д. Кня­ги­ни­но, п. Гляд­ко­во-Отпез­ло­во и др. Воло­год­ско­го у.

57. КН. БОГ­ДАН АНДРЕ­ЕВИЧ (36).

58. КН. МИХА­ИЛ АНДРЕ­ЕВИЧ (36).

в 1608 г., янва­ря 17, на сва­дьбе царя Васи­лия Шуй­ско­го с княж­ной Mapи­ей Пет­ров­ной Буйпоговой–Ростовской, зна­чит­ся в чис­ле ее поез­жан [178].Стряпчий (1640).

В 1629 туль­ский горо­до­вой дво­ря­нин, слу­жил по выбо­ру с окла­дом 700 четв.

59. КН. КИРИЛЛ АНДРЕ­ЕВИЧ (36).

умер без­дет­ным

КН. НИКИ­ТА АНДРЕ­ЕВИЧ (36).

Ум. 1620 в Пелыме.Никита Андре­евич (№ 61), по све­де­ни­ям Спи­ри­до­ва, в 1598 г. «тре­тьим» послан в Аст­ра­хань для обыс­ка вое­вод. Затем имя его не встре­ча­ет­ся до 1614 г., нояб­ря 22, когда, по вестям от кня­зя Б.М. Лыко­ва, что «непо­кор­ные каза­ки от воров­ства отста­ли и пошли на служ­бу к Тих­ви­ну», госу­дарь пору­чил ему «объ­еди­нить ата­ма­нов и каза­ков, кото­рые были в замос­ко­вьих и в помор­ских город­ках, а ныне при­шли на Тих­ви­ну, что­бы с ними «про­мыш­лять над немец­ки­ми людь­ми» ). Соглас­но сему при­ка­за­нию, Ники­та Андре­евич выехал из Моск­вы 27 декаб­ря, но, при­е­хав по назна­че­нию, нашел, что каза­ки дале­ко не сми­ри­лись, а по–прежнему жите­лей гра­бят и отчи­ны бояр­ские разо­ря­ют даже под самой Моск­вой; он напи­сал госу­да­рю, что каза­ки к смот­ру не пошли, а по селам, дерев­ням и доро­гам гра­бят, уби­ва­ют и жгут.

Одна­ко бояре, дво­ряне и дети бояр­ские били челом Ники­те Андре­еви­чу, про­ся о защи­те; он пошел про­тив бун­ту­ю­щих каза­ков и раз­бил их на голо­ву при реке Лупе, после чего они при­нес­ли повинную.

Меж­ду изве­сти­я­ми об этом воз­му­ще­нии каза­ков сохра­ни­лись, меж­ду про­чем, отпис­ка вое­во­ды Валу­е­ва Бело­зер­ско­му вое­во­де Чиха­че­ву, от 29 янва­ря 1615 г., и три пись­ма кня­зя Ники­ты. Пер­вое пись­мо, от 7 фев­ра­ля того же года, из села Мегры (ныне погост Выте­гор­ско­го уез­да), об отсылк на Бело–озеро жен каза­ков, иду­щих в поход к Нов­го­ро­ду: «При­го­во­ри­ли ата­ма­ны, и яса­у­лы, и каза­ки и все вой­ско, что им жен сво­их вен­чаль­ных и не внчаль­ных с собою не брать и их остав­лять; и те каза­ки, Иван Бутур­лин с това­ри­ща­ми, коих в сей отпис­ке име­на писа­ны, жен сво­их повез­ли на Бело–озеро. И вам бы, гос­по­да, их к нам отпу­стить тот­час; а мы на Госу­да­ре­ву служ­бу идем фев­ра­ля в 9 день». (На обо­ро­те помет­ка: «при­ве­зе­но Бутур­ли­ным»). – Вто­рое пись­мо кня­зя Ники­ты, от 9 фев­ра­ля, сооб­ща­ет, что он идет под Ладо­гу: «Госу­да­рем моим, Пет­ру Ива­но­ви­чу, Шесто­му Мелен­тье­ви­чу, Мики­та Вол­кон­ский челом бьет: пожа­луй­те, госу­да­ри, веди­те ко мне писать о сво­ем здра­вии, как вас Бог милу­ет; а пожа­лу­е­те про меня спро­си­те и я иду на Госу­да­ре­ву служ­бу с ата­ма­на­ми и каза­ка­ми на Тифи­пу, под Ладо­гу, вско­ре; а ата­ма­ны и каза­ки идут все до одно­го чело­ве­ка на Госу­да­ре­ву служ­бу и меж себя укре­пи­лись, что не отой­ти нико­му, а женок поме­та­ли всех. Да послал я люди­шек сво­их, Томил­ку Пахо­мо­ва да Андрюш­ку Васи­лье­ва, на доро­гу что купить; и вам бы пожа­ло­вать, сми­ло­вать­ся надо мной, ска­зать, что мне надоб­но купить; а я вам, госу­да­рем сво­им, челом бью». (На обо­ро­те помет­ка: «при­вез князь Ники­ты чело­век Вол­кон­ско­го Т. Пахо­мов»). – Тре­тье пись­мо, от 15 фев­ра­ля, изве­ща­ет о при­бы­ли кня­зя Ники­ты с каза­ка­ми в Нов­го­род­ский уезд: «Гос­по­дам Пет­ру Ива­но­ви­чу, Шесто­му Мелен­тье­ви­чу, Мики­та Вол­кон­ской, Сте­пан Чеме­сов, челом бьют. Пошли мы на госу­да­ре­ву служ­бу, на Тифи­ну и под Ладо­гу, и под Оре­шок со все­ми ата­ма­на­ми и каза­ка­ми, из Бело­зер­ско­го уез­да, из села Мегры, фев­ра­ля в 12 день; и при­шли в Ломен­скую волость, и из Ломен­ской воло­сти пошли, фев­ра­ля 13, в Куй­скую волость да в Суду; а из Суды в Нов­го­род­ский уезд; и схо­дить­ся всем ата­ма­нам и каза­кам у Роже­ства Хри­сто­ва на Паше; а из Бело­зер­ско­го и из Кар­го­пол­ско­го уез­да, все ата­ма­ны и каза­ки пошли на госу­да­ре­ву служ­бу до одно­го чело­ве­ка. (Под­лин­ник запе­ча­тан паке­том; на обо­рот: «123, фев­ра­ля в 15 день подал охот­ник Ямской сло­бо­ды, Борис Инков, а ему де дал гонец; гнал в Волог­де от кня­зя Ники­ты Вол­кон­ско­го»). Пись­мо это най­де­но было в архи­ве Бело­зер­ско­го уезд­но­го суда ).В 1616–1617 г. Ники­та Андре­евич быль вое­во­дой в Рыль­ске; в 1618 г. в Угли­че; в 1619 г. зна­чит­ся на Москве ); в 1620 в Пелы­ме, где и скон­чал­ся в том же году 

В 1598 послан в Аст­ра­хань для обыс­ка вое­вод; 27.12.1614 направ­лен в Тих­вин для водво­ре­ния поряд­ка меж­ду каза­ка­ми; в 1616 – 17 вое­во­да в Рыль­ске; в 1618 – в Угли­че; его име­ния пере­шли сна­ча­ла к пле­мян­ни­кам кн. Тимо­фею и кн. Андрею В., потом к род­но­му пле­мян­ни­ку кн. Ива­ну Ива­но­ви­чу Дашкову.

КЖ. Н. АНДРЕ­ЕВ­НА (36).

М.: околь­ни­чий кн. Иван Андре­евич Дашков.

61. КН. ФЕДОР КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (37).

вое­во­да в Путивле,Убит в 1607 в Путив­ле в осад­ном бою от вора Петрушки.

62. КН. ГРИ­ГО­РИЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ КРИ­ВОЙ (37).

Ум. 2.03.1634.

Околь­ни­чий (с 1.09.1615).

2-й вое­во­да в Ново-Бел­го­ро­де (1598 – 1601). Ездил в Крым для пере­го­во­ров, где в 1602 ему уда­лось заклю­чить мир с ханом Ахмет-Гире­ем, столь выгод­ный, что царь вер­нул ему преж­ние родо­вые име­ния В. на р. Вол­коне. В 1604 – 2-й вое­во­да в Лив­нах; в 1606 встре­чал в Москве Мари­ну Мни­шек; после вос­ца­ре­ния Васи­лия Шуй­ско­го послан в Поль­шу со зва­ни­ем елатом­ско­го намест­ни­ка; в 1607 вое­во­да в Бол­хо­ве; в 1608 в бою у Мед­ве­жье­го Бро­да 2-й вое­во­да пере­до­во­го пол­ка; в 1610 вое­во­да в Нов­го­ро­де; ходил с успе­хом к Ладо­ге про­тив шве­дов; во вре­мя оса­ды Крем­ля, где были поля­ки, нахо­дил­ся там как това­рищ бояри­на Шере­ме­те­ва; в 1614 посол в Кры­му; в 1618 защи­щал Можайск от гет­ма­на Сагай­дач­но­го, потом отве­чал за обо­ро­ну Моск­вы на участ­ке от Твер­ских до Пет­ров­ских ворот; 2.10.1619 герой­ски отбил ата­ку поля­ков на Моск­ву; в 1625 во Мцен­ске на раз­мене плен­ных, с 1628 ведал Каза­чий и Чело­бит­ный при­ка­зы; в 1631 в Туле на раз­бо­ре дво­рян и детей бояр­ских; в 1634 был послан на Валуй­ки для раз­ме­на плен­ных, но не дое­хав­ши до Тулы умер.

Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич Вол­кон­ский, (№ 63), пол­но­моч­ный посол, околь­ни­чий и вое­во­да, вто­рой сын кня­зя Кон­стан­ти­на Рома­но­ви­ча (№ 39), вое­во­ды, уби­то­го в 1560 г. на осад­ном бою в Рыль­ске, и брат вое­вод, кня­зей: Федо­ра (№ 62), уби­то­го в 1607 г. на осад­ном бою в Путив­ле, и Миха­и­ла Хро­мо­го (№ 64), уби­то­го в 1606 г. при защи­те Боров­ска. Имя кня­зя Гри­го­рия встре­ча­ет­ся в пер­вый раз в 1598 г. У Спи­ри­до­ва, прав­да, чита­ет­ся, что в 1591 г. Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич встре­чал посла под Азо­вом; но тут оче­вид­ная ошиб­ка, пото­му что, по совре­мен­ным источ­ни­кам, в Азов был послан (и не в 1591 г., а в 1592) не князь Гри­го­рий, а князь Андрей Рома­но­вич (№ 37). Ошиб­ка объ­яс­ня­ет­ся, может быть, дво­я­ким име­но­ва­ни­ем послед­не­го, о кото­ром ска­за­но у Мил­ле­ра: «по неко­то­рым изве­сти­ям, князь Гри­го­рий, а где–то пишет­ся Андрей».Кроме того, Спи­ри­дов сме­ши­ва­ет Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча с Гри­го­ри­ем Васи­лье­ви­чем (№ 50), и все отно­ся­ще­е­ся к послед­не­му при­пи­сы­ва­ет пер­во­му. (Спи­ри­дов дра­го­це­нен тем, что писал до 1812 г., то есть, на осно­ва­нии доку­мен­тов, впо­след­ствии уни­что­жен­ных мос­ков­ским пожа­ром; но, с дру­гой сто­ро­ны, не труд­но убе­дить­ся в его неточ­но­сти и в том, что его дан­ны­ми надо поль­зо­вать­ся осто­рож­но, т. е. толь­ко в тех слу­ча­ях, когда они не про­ти­во­ре­чат изве­сти­ям дру­гих источников).

До даль­ней­ше­го разъ­яс­не­ния, ста­ло быть (если, впро­чем, тако­вое воз­мож­но), все ска­зан­ное Спи­ри­до­вым о Гри­го­рии Кон­стан­ти­но­ви­че до 1599 г., сле­ду­ет отне­сти, не к нему, а к Гри­го­рию Васи­лье­ви­чу, кото­рый в то вре­мя уже дав­но состо­ял вое­во­дой войск, а био­гра­фию Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча начать с пре­бы­ва­ния его в това­ри­щах вое­во­ды кня­зя Г.П. Ромо­да­нов­ско­го в «Нове–Беле–Городе», где он про­был с 4 сен­тяб­ря 1598 г., до кон­ца 1601 г. В сле­ду­ю­щем году, после неудач­но­го посоль­ства кня­зя О.П. Баря­тин­ско­го, царь Борис назна­чил Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча послом в Крым. Такое пору­че­нье, дан­ное чело­ве­ку, зани­мав­ше­му до это­го лишь не вид­ное место, может пока­зать­ся стран­ным; дело шло не толь­ко о том, что­бы скло­нить хана на выгод­ный для Рос­сии мир; надо было еще добить­ся сего после оши­бок, сде­лан­ных Баря­тин­ским, кото­рый, по сло­вам лето­пис­ца, «дуро­стью сво­ею чуть все дело не испор­тил». Но тут все–таки ниче­го уди­ви­тель­но­го нет, во–первых, пото­му, что на крым­ские посоль­ства не посы­ла­лись вооб­ще выс­шие санов­ни­ки, а, во–вторых, пото­му, что Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич, по всей веро­ят­но­сти, был хоро­шо изве­стен Году­но­ву еще с про­шло­го цар­ство­ва­ния, когда сест­ры его, кня­ги­ня Коз­лов­ская и жена Андрея Клеш­ни­на, состо­я­ли ком­нат­ны­ми бояры­ня­ми при цари­це Ирине Федоровне.Как бы то ни было, осе­нью 1601 г. Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич выехал из Моск­вы по назна­че­нию, с околь­ни­чим Бутур­ли­ным, послан­ным для раз­ме­на послов, и с подья­чим Огар­ко­вым, кото­рый заме­нил преж­де назна­чен­но­го для сей посыл­ки дья­ка Андрея Ива­но­ва, о чем князь Гри­го­рий полу­чил 28 октяб­ря, вме­сте с нака­зом, ниже­сле­ду­ю­щую гра­мо­ту: «От царя и вели­ко­го кня­зя Бори­са Фео­до­ро­ви­ча всея Руси кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу Вол­кон­ско­му: веле­ли Андрею Ива­но­ву быть к нам в Москве, а с тобою в Крым веле­ли, если идти подья­че­му Миха­и­лу Огар­ко­ву, и как к тебе вся ваша гра­мо­та при­дет и Михай­ло Огар­ков при­е­дет, а крым­ские послы к Бори­со­ву горо­ду при­дут, и кого царь сво­их ближ­них людей для раз­ме­ны при­шлет, и как околь­ни­чий наш и вое­во­да Иван Михай­ло­вич Бутур­лин да Иван Ушкин, да дьяк Гри­го­рий Кло­бу­ков о наших делах с царе­вы­ми с Казы–Гиреевыми ближ­ни­ми людь­ми пере­го­во­рят, и послы раз­ме­нят­ся: крым­ских послов возь­мут к себе, а вас отпу­стят в Крым, – и ты б да подья­чий Михай­ло Огар­ков шли в Крым, со всею нашею посыл­кою, и нашим делом про­мыш­ля­ли о всем по наше­му нака­зу, каков наш наказ послан к тебе ко кня­зю Гри­го­рию да к Андрею Ива­но­ву, а роз­ни б меж вас ни в чем не было и наш бы есть наказ и рос­пись вычли вме­сте. Писан на Москве лета 301 (7110=1602) октяб­ря (28) дня». Наказ и гра­мо­та за при­пи­сью дья­ка Ели­за­ра Вылуз­ги­на. «А под­мо­ги дано Миха­и­лу (Огар­ко­ву) из Боль­шо­го при­хо­ду о (70) руб­лев да на два года на pi (110) да на pм (111) жало­ва­нье из двор­ца по его окла­ду спол­на, по л (30) руб­лей на год, а под­вод дано ему Миха­и­лу с (5) под­вод да про­вод­ник на под­во­де до Бори­со­ва горо­да. А о про­во­же­ные гра­мо­ты по горо­дам посла­ны из разряду».В мос­ков­ском архи­ве име­ет­ся еще гра­мо­та на имя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, напи­сан­ная рань­ше сего, а имен­но 4 октября:«От царя и вели­ко­го кня­зя Бори­са Федо­ро­ви­ча всея Pycи, кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу Вол­кон­ско­му да Андрею Ива­но­ву. Посла­ны к вам с Федо­ром Жихо­ре­вым на кре­че­ты наряд на дво­их… два коло­коль­ца золо­тых. И как к вам вся наша гра­мо­та при­дет, а Федор на Лив­ны при­дет, и вы б у него чели­ги взя­ли и наряд чистой на два кре­че­та взя­ли да о том к нам отпи­са­ли. Писал на Москве лета 3 pi (7110) октяб­ря в А (4) д. За Гри­шею Мелниковым».Надо думать, что гра­мо­та гово­рит о кре­че­тах, назна­чен­ных в пода­рок хану.Со сто­ро­ны хана послан был на встре­чу рус­ско­го посла Ахмет–Паша, из семей­ства Суле­ше­вых, кото­рые не раз «ста­ра­лись» в поль­зу Poccии, а потом, при­няв кре­ще­нье, всту­пи­ли в рус­ское под­дан­ство. Когда упол­но­мо­чен­ные Рос­сии и Кры­ма дое­ха­ли каж­дый до сво­е­го бере­га Дон­ца, то наве­ли на него мост, на кото­ром и нача­ли пере­го­во­ры. После дол­гих пре­ний, Ахмет при­нял при­ве­зен­ные Гри­го­ри­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем 14 000 руб., и хан согла­сил­ся при­слать со сво­им послом в Моск­ву клят­вен­ную гра­мо­ту. В Москве Ахмет–Паша хотел удо­сто­ве­рить­ся через тол­ма­ча в том, что кни­га, на кото­рой госу­дарь при­ся­гал, дей­стви­тель­но Еван­ге­лие, ссы­ла­ясь на то, что когда хан на коране при­ся­гал перед Вол­кон­ским, то послед­ний, схва­тив кни­гу, велел тол­ма­чу рас­смот­реть ее. Несмот­ря, одна­ко, на при­ве­ден­ный им при­мер, тата­ри­ну не дали испол­нить его жела­нье. Окон­ча­тель­ный дого­вор с ханом Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич заклю­чил в сле­ду­ю­щем году. Бла­го­по­луч­но испол­нив воз­ло­жен­ное на него пору­че­нье, он отпра­вил­ся в обрат­ный путь.Пока путе­ше­ствие его при­бли­жа­лось к кон­цу, царь воз­вра­щал­ся в сто­ли­цу из Каля­зи­на мона­сты­ря, где он с женой и детьми покло­нял­ся мощам свя­то­го Мака­рия, толь­ко что укра­шен­ным им сереб­ря­ной ракой. Не доез­жая Пере­я­с­лав­ля Вла­ди­мир­ско­го, Году­нов встре­тил еду­ще­го с юга кня­зя Гри­го­рия. Обо­зы оста­но­ви­лись; Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич ска­зал, что «он утвер­дил мир­ное поста­нов­ле­ние», и царь, обра­до­ван­ный изве­сти­ем, тут же пожа­ло­вал его «жало­ва­ньем вели­ким», вер­нул ему вот­чи­ну пред­ков на реке Вол­конь. Где скре­щи­ва­лись 292 года тому назад доро­ги, по кото­рым еха­ли госу­дарь и князь Гри­го­рий, труд­но опре­де­лить; ныне же доро­га, веду­щая с юго–востока на север, соеди­ня­ет­ся с доро­гой из Каля­ги­на в Пере­я­с­лавль у села Заго­рья. (Село это было вот­чи­ной Мило­слав­ских и в нем сто­ит до ныне цер­ковь, где мно­гие из них похо­ро­не­ны. Когда род Мило­слав­ских пре­сек­ся, име­ние их пере­шло в род пле­мян­ни­ков их Отле­вых, детей послед­ней из Мило­слав­ских, и, по стран­но­му сопо­став­ле­нию слу­чая, одна из девиц Отле­вых, впо­след­ствии вышла замуж за Нарыш­ки­на; таким обра­зом, вели­кий при­ми­ри­тель всех, Ангел смер­ти, отдал гроб­ни­цы Мило­слав­ских на хра­не­ние Нарыш­ки­ным. В насто­я­щее вре­мя село Заго­рье при­над­ле­жит Кирил­лу Ана­то­лье­ви­чу Нарыш­ки­ну). Что каса­ет­ся Вол­ко­пы, воз­вра­щен­ной Году­но­вым потом­ству быв­ших ее вла­де­те­лей, то после смер­ти Ива­на Гри­го­рье­ви­ча Вол­кон­ско­го, един­ствен­но­го сына кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, кото­рый не оста­вил после себя детей, вот­чи­на эта пере­шла к род­но­му пле­мян­ни­ку Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, Льву Михай­ло­ви­чу (№ 106) и к Андрею Михай­ло­ви­чу (№ 147), вну­ку кня­зя Федо­ра Кон­стан­ти­но­ви­ча (№ 62), стар­ше­го бра­та кня­зя Гри­го­рия. Дело о наслед­стве Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча поме­ще­но цели­ком в ста­тье о кня­зе Андрее Михай­ло­ви­че. Неко­то­рые из потом­ков послед­не­го вла­де­ли дерев­ня­ми в Алек­син­ском уез­де, по реке Вол­коне, еще в нача­ле нынеш­не­го сто­ле­тия. В Мещов­ском уез­де, на реке Мошон­ке, суще­ству­ет еще село Липе­цы, куда, но мест­но­му пре­да­нию, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич ино­гда при­ез­жал на отдых в ред­кое, сво­бод­ное от служ­бы, время.В 1604 году Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич состо­ял вто­рым вое­во­дой в Лив­нах; в 1605 г. послан был «с боль­ши­ми брян­ски­ми вой­ска­ми» пер­вым вое­во­дой ерта­у­ла. В сле­ду­ю­щем году, 12 мая, встре­чал поль­ских послов, сопро­вож­дав­ших Мари­пу Мни­шек при тор­же­ствен­ном въез­де ее в Моск­ву. Поезд их, пере­ехав пере­ки­ну­тый на мост­ках мост через Москву–реку, выехал на доро­гу, по обе сто­ро­ны кото­рой сто­я­ло до 700 чело­век кон­ни­цы, и, как толь­ко он стал при­бли­жать­ся к город­ским воро­там, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич, дожи­дав­ший­ся под ними вер­хом, во гла­ве несколь­ких десят­ков дво­рян, оде­тых в пар­чу, выехал из–под ворот и при­вет­ство­вал послов речью: «Свет­лей­ший, непо­бе­ди­мый само­дер­жец и вели­кий госу­дарь Дмит­рий Ива­но­вич, Божьей мило­стью кесарь и вели­кий князь всея Руси, всех татар­ских царств и мно­гих дру­гих под­власт­ных Мос­ков­ской монар­хии царь и обла­да­тель, при­ка­зал нам встре­чать вас, спро­сить о здо­ро­вье, отве­сти на Посоль­ский двор и быть у вас при­ста­вом». Ска­зав это, князь Гри­го­рий, будучи по пра­вую сто­ро­ну послов, про­во­жал их до Посоль­ско­го дво­ра. Как через род­ствен­ни­ков сво­их, так и по соб­ствен­но­му поло­же­нию, князь Гри­го­рий не мог не знать о том, что так еще недав­но про­изо­шло в цар­ском семей­стве и, ста­ло быть, толь­ко при­твор­но при­зна­вал Лже­ди­мит­рия за сына Гроз­но­го; это под­твер­жда­ет­ся дей­стви­я­ми его, в быт­ность несколь­ко меся­це и спу­стя в Кра­ко­ве, и во вре­мя собы­тий, пред­ше­ство­вав­ших воз­вы­шен­но Рома­но­вых. Через несколь­ко дней после тор­же­ствен­но­го въез­да послов, а имен­но в суб­бо­ту, 27 чис­ла, утром, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич сто­ял на цар­ском крыль­це; само­зва­нец, оде­тый в чамар, вышел из сво­ей ком­на­ты, и, уви­дев кня­зя, спро­сил его, что послы гово­ри­ли нака­нуне? Дав ответ, князь Гри­го­рий ушел с «вер­ху»; в то самое вре­мя дум­ные бояре сго­во­рив­шись, уже схо­ди­лись на убий­ство Отре­пье­ва. Если верить одно­му поль­ско­му источ­ни­ку, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич может быть и не знал о гото­вив­шем­ся собы­тии, по дру­гим же источ­ни­кам он вер­нул­ся к цар­ским поко­ям с заго­вор­щи­ка­ми и при­сут­ство­вал при убий­стве; как бы то ни было, досто­вер­но одно, что он в тот же день вече­ром пере­да­вал поль­ским послам о совер­шив­шем­ся со все­ми подробностями.

По избра­нии на цар­ство кня­зя Васи­лия Шуй­ско­го, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич был им назна­чен пол­но­моч­ным послом к коро­лю Сигиз­мун­ду для объ­яв­ле­ния о сво­ем воца­ре­нии и с «выго­во­ром» о нару­ше­нии два­дца­ти­лет­не­го пере­ми­рия и за вспо­мо­ще­ство­ва­ние само­зван­цу. Полу­чив 300 руб­лей на подъ­ем «по бед­но­сти» и почет­ное зва­ние Елатом­ско­го намест­ни­ка, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич выехал из Моск­вы с дья­ком Андре­ем Ива­но­вым 12 июня. (Пове­ле­ние о посоль­стве после­до­ва­ло 11 чис­ла, а в цар­ской гра­мо­те смо­лен­ским вое­во­дам, от 13, ска­за­но, что Вол­кон­ский уже выехал). В листе же смо­лен­ско­го намест­ни­ка кня­зя Кура­ки­на к Оршан­ско­му ста­ро­сте А.И. Сапе­ге, от 5 июля, о про­пус­ке Вол­кон­ско­го, ска­за­но, что он будет на рубе­же 18 чис­ла, имея при себе 50 чело­век и 60 лоша­дей. Кро­ме того с ним отпу­ще­но было несколь­ко поль­ских плен­ных из воен­ных и рабо­чих людей.Путешествие Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча дли­лось четы­ре меся­ца. И в доро­ге, и по горо­дам и поса­дам чернь пре­сле­до­ва­ла его, угро­жая смер­тью и кидая каме­нья­ми. При­е­хав в Кра­ков, он узнал, что гото­вит­ся вто­рой само­зва­нец, кото­ро­го пан Мни­шек уже успел объ­явить сво­им зятем. Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу ско­ро уда­лось открыть, что этот новый про­хо­ди­мец никто иной, как убий­ца Фео­до­ра Году­но­ва – Мол­ча­нов. Отно­си­тель­но же рас­пу­щен­но­го слу­ха, буд­то Борис Году­нов под­ме­нил ново­рож­ден­но­го сына царя Фео­до­ра Иоан­но­ви­ча девоч­кою, князь Гри­го­рий гово­рил, что это выдум­ка «зло­умыш­лен­ни­ков» ибо при госу­да­рыне цари­це Ирине в то вре­мя нахо­ди­лись «неот­ступ­но» сест­ры его, кня­ги­ня Коз­лов­ская и жена околь­ни­че­го А.П. Клеш­ни­на, «и толь­ко бы такое дело ста­лось, они бы ему в том не утаили».

Король Сигиз­мунд, кото­ро­му при­сут­ствие рус­ско­го посла было неудоб­но, ни разу не при­гла­сил кня­зя Гри­го­рия к обе­ду, не при­нял даров, при­ве­зен­ных им, и нако­нец хотел, что­бы он взял гра­мо­ту от него к царю Шуй­ско­му; но Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич на это не согла­сил­ся: «на наши речи вели дать ответ­ное пись­мо; гра­мо­ты нам иметь не при­го­же, они быва­ют с гон­ца­ми; я не гонец, а посол». В декаб­ре меся­це князь подал поль­ским сена­то­рам пись­мен­ное объ­яв­ле­ние о гибе­ли Отре­пье­ва, «лож­но назы­вав­ше­го­ся царе­ви­чем Димит­ри­ем» и о явив­шем­ся новом само­зван­це «буд­то от уби­е­ния спас­шем­ся». Выстав­ляя всю лжи­вость слу­хов, рас­пус­ка­е­мых «вора­ми», Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич окан­чи­ва­ет речь свою вну­ше­ни­ем сена­то­рам: «таким бы ворам не верить и, обли­чая их, карать смер­тью, что­бы от таких воров меж вели­ки­ми госу­да­ря­ми и меж госу­дар­ства­ми сму­та не была».По воз­вра­ще­нии из Поль­ши, в 1607 г., Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич вое­вод­ство­вал в Вол­хо­ве; в 1608 г. участ­во­вал, будучи вто­рым вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка, в побе­де над Лисов­ским у Мед­ве­жье­го бро­ду. В 1609 г. был пер­вым вое­во­дой у Калуж­ских ворот за Москвой–рекой. Осе­нью 1610 г., будучи нов­го­род­ским вое­во­дой, князь Гри­го­рий дал знать бояри­ну Ив. Сал­ты­ко­ву о сво­ей готов­но­сти цело­вать крест коро­ле­ви­чу Вла­ди­сла­ву. Сал­ты­ков тот­час же при­был в Нов­го­род, что­бы при­ве­сти кня­зя, а за ним и всех жите­лей, к при­ся­ге, после чего пору­чил ему «со мно­ги­ми рат­ны­ми людь­ми и с наря­дом идти на немец­ких людей» под Ладо­гу. Тут кня­зю Гри­го­рию уда­лось, после двух­ме­сяч­ной сто­ро­же­вой сто­ян­ки, отбро­сить и раз­бить непри­я­те­ля, о чем бояр­ская дума в кон­це янва­ря 1611 г. изве­сти­ла коро­ля и коро­ле­ви­ча, сына его, сле­ду­ю­щей гра­мо­той: «Янва­ря в 17 день, писал к нему же к Ива­ну (Сал­ты­ко­ву), из под Ладо­ги князь Гри­го­рий Вол­кон­ский, что янва­ря в 15 день вече­ром (на Гостино–Поле, где он в остро­ге сто­ял), при­хо­ди­ли на него из Ладо­ги немец­кие люди, вое­во­да Яков Дела­вил с това­ри­ща­ми, без­вест­но, и хоте­ли сво­им воров­ским умыс­лом над ваши­ми, Госу­да­ре­ва­ми, людь­ми… укра­дом поиск учи­нить. И вое­во­да де князь Гри­го­рий Вол­кон­ский и голо­вы… с немец­ки­ми людь­ми бились и Божьей мило­стью, а и вашим Госу­дар­ским сча­стьем ваши Госу­дар­ские люди немец­ких людей поби­ли всех на голо­ву и топ­та­ли их на 15 вер­стах, и немец­ко­го де вое­вод­ку Яко­ва Дела­ви­ла, кото­рой на них при­хо­дил с немец­ки­ми людь­ми, и рот­мист­ров, и пору­чи­ков, и пра­пор­щи­ков, и тру­ба­чев, и иных людей взя­ли в плен 64 чело­ве­ка. И янва­ря 19, из–под Ладо­ги, князь Гри­го­рий Вол­кон­ский при­слал к нему к Ива­ну (Сал­ты­ко­ву) тех немец­ких язы­ков…, а 21 тех поло­нян­ни­ков помер­ло в острож­ке и на доро­ге от ран» … и т.д.Однако не про­шло и двух меся­цев, а нов­го­род­цы, поре­шив отстать от коро­ле­ви­ча, схва­ти­ли Сал­ты­ко­ва и всех, кто был заод­но с ним, и заклю­чи­ли их в тюрь­му. Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич оста­вил Нов­го­род долж­но быть еще до это­го, пото­му что он вско­ре затем зна­чит­ся на Москве, где после погро­ма 19 мар­та он запер­ся в Крем­ле, с паном Гон­сев­ским, кня­зья­ми: Мсти­слав­ским, И.С. Кура­ки­ным, Б.М. Лыко­вым и Г.П. Ромо­да­нов­ским и бояра­ми: Ф.И. Шере­ме­те­вым и И.Н. Рома­но­вы­ми. И сиде­ли они в Кремл два года, тер­пя во всем лише­ния. За все вре­мя Ляпу­нов­ской оса­ды Шере­ме­тев заве­до­вал Казен­ным дво­ром, имел това­ри­ща­ми Ромо­да­нов­ско­го и Вол­кон­ско­го. Денеж­ная каз­на до того оску­де­ла, что жало­ва­нье жол­не­рам выда­ва­лось не день­га­ми, а веща­ми, кото­рым велась стро­гая отчет­ность; так в сохра­нив­ших­ся ведо­мо­стях поиме­но­ва­но, какие пред­ме­ты какой роте выда­ны, и каж­до­му из них сде­ла­на оценка.После одо­ле­ния вра­гов и избра­ния на цар­ство Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Рома­но­ва, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич вое­вод­ство­вал в Каши­ре, куда в сле­ду­ю­щем (1614) году посла­но ему, в авгу­сте меся­це, при­ка­за­ние отпра­вить­ся в посоль­ство в Крым, при­чем ему на сме­ну в Каши­ру при­был князь И.М. Долгоруков.Главным содер­жа­ни­ем вто­ро­го крым­ско­го посоль­ства кня­зя Гри­го­рия, гово­рит Соло­вьев, была тор­гов­ля: крым­цы запра­ши­ва­ли, хоте­ли взять как мож­но боль­ше, мы ста­ра­лись дать как мож­но мень­ше, ука­зы­вая на опу­сто­ше­ние госу­дар­ства, что конеч­но их не тро­га­ло. В Лив­нах, где про­ис­хо­дил раз­мен послан­ни­ков, Ахмет–паша Суле­шев объ­явил: «если не ста­нет госу­дарь при­сы­лать еже­год­но 10 000 руб­лей, кро­ме рух­ля­ди, то мне доб­ро­го дела совер­шить нель­зя; со мной два дела: доб­рое и лихое, выби­рай­те. Hoгай­ские малые люди без­вы­ход­но вас вою­ют, а если мы со сво­и­ми сила­ми на вас ею при­дем, то что будет? Вы ста­ви­те 6 000 р. в ста­тус «доро­го»; гово­ри­те, что взять негде; а я и на одних Лио­нах выме­щу. Хотя возь­му 1 000 плен­ных и за каж­до­го плен­ни­ка по 50 р., то у меня будет 50 000 р.». Нако­нец, Ахмет взял 4 000 руб­лей помин­ков, подоб­но тому, как в 1601 г, при­нял 14 000, и когда Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич обе­щал, что к буду­щей весне госу­дарь при­шлет боль­ше, Ахмет дал за хана шерть. Одна­ко, когда Вол­кон­ский при­е­хал в Крым за шер­тью, то хан Джанибек–Гярей объ­явил: «шер­ти мне теперь дать не за что; помин­ков ко мне и к кал­ге при­сла­ло мало; к ближ­ним людям при­сла­но не ко мно­гим, и то не по мно­гу, а за это ближ­ние люди на нас зло­бят­ся, шер­ти дать не хотят, и нам шерть отго­ва­ри­ва­ют». В кон­це кон­цов хан все–таки при­сяг­нул, но с усло­ви­ем, что если рано вес­ной помин­ков не при­шлют, то шерть уж в шерть не будет. После это­го, при­бав­ля­ет Соло­вьев, отсы­ла­лись в Крым еже­год­но помин­ки, как для того, что­бы удер­жи­вать крым­цев от напа­де­ний на наши окра­и­ны, так и для того, что­бы побуж­дать их к напа­де­ньям на Литву.В 1615 г. князь Гри­го­рий воз­вра­тил­ся в Моск­ву, где 1 сен­тяб­ря, на Семе­нов день, пожа­ло­вал в околь­ни­чие; околь­ни­че­ство ска­зы­вал ему раз­ряд­ный дьяк Мар­ко Повде­ев. Декаб­ря 25 того же года Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич сто­ял у сказ­ки в бояре кня­зю Г.П. Ромо­да­нов­ско­му (ска­зы­вал дум­ный дьяк Сыдав­ной Васи­льев). Весь этот год и два сле­ду­ю­щих князь Гри­го­рий про­вел в Москве. В 1616 г., 7 апре­ля, он объ­яв­лял кизил­баш­ско­го Абас–Шаха послан­ни­ка в Золо­той пала­те; 14 чис­ла – англий­ско­го посла и того же дня был у госу­да­ре­ва сто­ла в Гра­на­то­вой пала­те; 23 апре­ля про­вел в тюрь­ме, как уже выше было ска­за­но, с род­ствен­ни­ком сво­им кня­зем Ф.И. Вол­кон­ским (№ 57), за то, что 17 чис­ла они оба неумест­но били челом на бояри­на Голо­ви­на; 28 и 80 чис­ла, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич опять объ­яв­лял англий­ско­го посла; в тот же день был у госу­да­ря Kаси­мов­ский царь Арасла­ней и князь Гри­го­рий «по него» ездил. В сен­тяб­ре меся­це он ходил с госу­да­рем на бого­мо­лье в Сер­ги­ев мона­стырь, с бояра­ми кня­зья­ми И. В. Голи­цы­ным и Д. М. Пожар­ским. В 1617 г., 20 апре­ля, в Свет­лое Хри­сто­во Вос­кре­се­нье, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич обе­дал у госу­да­ре­ва сто­ла в Золо­той пала­те, с бояра­ми кня­зем Ф.И. Мсти­слав­ским и И.А. Хованским.В 1618 г., когда коро­ле­вич Вла­ди­слав дви­нул­ся из Вязь­мы на Борисов–город и на Паф­ну­тьев мона­стырь, госу­дарь послал в Можайск кня­зя Д.М. Чер­кас­ско­го, кото­рый отря­дил для выруч­ки мона­сты­ря срод­ни­ка сво­е­го и това­ри­ща кня­зя В. Чер­кас­ско­го. Ни тому, ни дру­го­му не посчаст­ли­ви­лось; пер­вый едва успел запе­реть­ся в Можай­ске, поте­ряв весь обоз, а вто­рой не мог спра­вить­ся с взбун­то­вав­шим­ся вой­ском, вслед­ствие чего и был раз­бит, лишив­шись одних смо­лян 600 чело­век, а из при­слан­ных ему Пожар­ским людей до 150. Узнав об этом, госу­дарь при­ка­зал послед­не­му выве­сти из оса­жден­но­го Можай­ска бояр и кон­ни­цу и по выруч­ки их, вся­че­ски ста­рать­ся о сохра­не­нии Паф­ну­тье­ва мона­сты­ря; одно­вре­мен­но, нака­зом от 31 дня, веле­но было Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу поспе­шить на под­мо­гу Пожар­ско­му. (В отря­де Вол­кон­ско­го было, меж­ду про­чим, даточ­ных людей царя Арасла­на, татар мещер­ских горо­дов, 134 чело­ве­ка, с царе­ви­чем и мур­за­ми). При­быв на место «сей разум­ный пол­ко­во­дец», пишет Голи­ков про Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, – «на гла­зах всей поль­ской apмии, не толь­ко вывел из Можай­ска бояр и кон­ни­цу, но при­ну­дил непри­я­те­ля отсту­пить». Затем, укре­пив Можайск и Борисов–город, в коих он оста­вил кня­зя В. Волын­ско­го и Б. Лупан­ди­на, князь Гри­го­рий пошел на выруч­ку Паф­ну­тье­вой оби­те­ли, при защи­те кото­рой, 12 лет перед этим, погиб млад­ший брат его Михай­ло Хро­мой (№ 64). Част­ные отра­же­ния не мог­ли, одна­ко, оста­но­вить дви­же­ние коро­ле­ви­ча, и, по все более тре­вож­ным вестям, вое­во­ды съе­ха­лись к Москве на созван­ный госу­да­рем совет духо­вен­ства и свет­ских чинов, для реше­ния, как про­ти­во­ста­ять непри­я­те­лю. На этом собо­ре князь Гри­го­рий подал голос с теми, кото­рые дали обет: «сидеть в оса­де безо вся­ко­го сомне­ния и бить­ся до смер­ти». Это было 9 сен­тяб­ря. Вско­ре затем Пожар­ско­му, зане­мог­ше­му в Сер­пу­хо­ве, госу­дарь велел ехать в Моск­ву, а Вол­кон­ско­му стать на Коломне, с тем, что­бы удер­жать гет­ма­на Сагай­дач­но­го от пере­пра­вы через Оку. Ему это не уда­лось, и он дол­жен был заклю­чить­ся в город, где в пол­ках его вста­ла рознь меж­ду дво­ря­на­ми и каза­ка­ми. Послед­ние бро­си­ли Колом­ну и ста­ли во Вла­ди­мир­ском уез­де, в отчине кня­зя Мсти­слав­ско­го, отку­да мно­го мест «опу­сто­ши­ли». Коро­ле­вич меж­ду тем все шел впе­ред и, 20 сен­тяб­ря, стал в Тушине, а Сагай­дач­ный появил­ся у Дон­ско­го мона­сты­ря. Тогда Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич бро­сил­ся в Моск­ву, где отста­и­вал с 562 людь­ми пехо­ты и 22 кон­ни­цы, пору­чен­ное ему про­стран­ство от Твер­ских ворот до Пет­ров­ских, и отбро­сил вра­гов. Пер­во­го же октяб­ря, когда окон­ча­тель­но отби­ли коро­ле­ви­ча, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич защи­щал, в каче­стве пер­во­го вое­во­ды, Никит­ские воро­та. В 1619 г. Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич зна­чит­ся на Москве; мар­та 5 объ­яв­лял англий­ско­го посла Мери­ка и ска­зы­вал ему цар­ские дары; июня 1 сто­ял у сказ­ки о пожа­ло­ва­нии в околь­ни­чьи Ф.Л. Бутур­ли­на; 14 чис­ла он выехал с Пожар­ским в Можайск на встре­чу прео­свя­щен­но­го Фила­ре­та Рома­но­ва, кото­рый при­быль 23 чис­ла. Нояб­ря 4 князь Гри­го­рий обе­дал у госу­да­ря с кня­зем Ромо­да­нов­ским и бояри­ном Шеи­ным; несколь­ко дней спу­стя он отпра­вил­ся на крым­ские раз­ме­ны с ука­за­ни­ем отпу­стить в Крым от себя послан­ни­ком Про­ко­пья Воейкова.Отсутствие Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча было непро­дол­жи­тель­но; 6 янва­ря 1620 г., на Кре­ще­ние, он уже был в Москв и обе­дал у госу­да­ря в Золо­той пала­те с бояра­ми: кня­зья­ми Д.Т. Тру­бец­ким и Б.М. Лыко­вым. 18 апре­ля он так­же зна­чит­ся у госу­да­ре­ва сто­ла, после при­е­ма кизил­баш­ско­го посла в Гра­на­то­вой пала­те. – В 1621 г., 29 янва­ря, князь Гри­го­рий объ­яв­лял англий­ско­го посла; 13 мая, на отпус­ке его, сно­ва объ­яв­лял его, а в тот же день обе­дал у госу­да­ря; 8 сен­тяб­ря, на празд­ник Рож­де­ства Бого­ро­ди­цы, обе­дал у сто­ла в Сто­ло­вой избе с кня­зем Пожар­ским и бояри­ном Ф.И. Шере­ме­те­вым. Того же меся­ца 21 дня, когда госу­дарь поехал к Сер­гию, князь Гри­го­рий остал­ся на Москве для дел с бояра­ми, кня­зья­ми И.М. Воро­тын­ским и И.Н. Одо­ев­ским, при­чем в раз­ря­дах зна­чит­ся, что от госу­да­ря писа­ны им грамоты.В 1622 г., 6 янва­ря, князь Гри­го­рий сто­ял у сказ­ки о пожа­ло­ва­нии в околь­ни­чьи кня­зя А. В. Сиц­ко­го. Фев­ра­ля 2 он обе­дал у госу­да­ря в Сто­ло­вой избе с Пожар­ским и Моро­зо­вы­ми так­же 14 мар­та, когда у сто­ла был свя­той пат­ри­арх, и 14 и 26 апре­ля, после чего поехал в Пронск с пору­че­ньем устро­ить оса­ду. В нача­ле сен­тяб­ря Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич воз­вра­тил­ся в Моск­ву; 8 чис­ла обе­дал у госу­да­ря в Сто­ло­вой избе; 21, когда госу­дарь поехал в Сер­ги­ев мона­стырь, остал­ся для дел с Воро­тын­ским и Сиц­ким. Декаб­ря 6 сто­ял у сказ­ки о пожа­ло­ва­нии в околь­ни­чьи кня­зя Д.И. Дол­го­ру­ко­ва; 25 чис­ла объ­яв­лял Юрген­ско­го царе­ви­ча Авга­на, при­е­хав­ше­го слу­жить Вели­ко­му Госу­да­рю, и, после объ­яв­ле­ния, сидел под­ле него с кня­зем Д.М. Пожар­ским и с бояри­ном М.Б. Шеп­ным. В этот же день на кня­зя Гри­го­рия бил челом Пер­фи­лий Секи­рин, кое­му ска­за­но было, «что он плу­ту­ет». Князь Гри­го­рий зна­чит­ся так­же на вто­ром при­е­ме царе­ви­ча Авга­на 31 декабря.В этом (1622) году Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич пожерт­во­вал в Успен­ский Шаров­кин мона­стырь напре­столь­ное Еван­ге­лие мос­ков­ской печа­ти 1606 г. При закры­тии сего мона­сты­ря, в 1776 г., Еван­ге­лие это с цер­ков­ной утва­рью и риз­ни­цей пере­не­се­но в Белев­скую Жабин­скую пустынь, кото­рая нахо­дит­ся в Туль­ской губер­нии, на пра­вом бере­гу Оки, в семи вер­стах от Беле­ва и в таком же рас­сто­я­нии от гра­ни­цы Лих­вин­ско­го уезда.Евангелие поныне суще­ству­ет и име­ет над­пись по листам: «Лета 7130 cию кни­гу Еван­ге­лие поло­жил в дом Пре­чи­стой Бого­ро­ди­цы в Шаров­кив мона­стырь околь­ни­чий князь Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич Вол­кон­ский, по сво­их роди­те­лях, при стро­и­те­ле стар­це Они­си­фо­ре Пско­ви­тие». Такая над­пись дает повод думать, что отец кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­тин Рома­но­вич и жена его были похо­ро­не­ны в Шарон­ской оби­те­ли. Оби­тель эта, соору­жен­ная в пер­вой поло­вине XVI века в вот­чине кня­зей Воро­тын­ских, – ныне село Ильин­ское, Пере­мышль­ско­го уезда.В 1623 г., 7 янва­ря, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич сто­ял у сказ­ки о пожа­ло­ва­нии околь­ни­чьи М.М. Сал­ты­ко­ва; 28 мая чис­ла, при цар­ском похо­де к Тро­и­це, зна­чит­ся остав­лен­ны­ми для дел с кня­зья­ми Шуй­ским и Сиц­ким. 14 июня Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич обе­дал у госу­да­ря в Сто­ло­вой избе с кня­зья­ми Чер­кас­ским и Сиц­ким; так­же 12 чис­ла, в день тезо­име­нит­ства госу­да­ря, и 28, в Ново­де­ви­чьем мона­стырь. 8 июня он поехал с пору­че­ни­ем на Дон; в сен­тяб­ре же опять нахо­дил­ся на Москве и, 21 чис­ла, при цар­ском похо­де к Сер­гию, ведал дела­ми с кня­зья­ми Тру­бец­ким и Сицким.В 1624 г., 20 янва­ря, князь Гри­го­рий объ­яв­лял турец­ко­го посла; 2 фев­ра­ля обе­дал у госу­да­ря в Сто­ло­вой избе; 12 мая, когда госу­дарь пошел к Сер­гию, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич остал­ся для дел с кня­зья­ми Пожар­ским и Шере­ме­тье­вым; в раз­ря­дах при­ве­ден спи­сок всех лиц, дне­вав­ших и ноче­вав­ших в Крем­ле при каж­дом из них. В бояр­ской кни­ге того года денеж­ный оклад Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча зна­чит­ся из Вла­ди­мир­ской чети, с при­да­ча­ми, 300 рублей.В 1625 г., фев­ра­ля 25, при встре­че кизил­баш­ских послов, «даточ­ные люди» Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча нахо­ди­лись за Сре­тен­ски­ми воро­та­ми. 11 и 23 мар­та он объ­яв­лял послов. Этой же вес­ной князь Гри­го­рий поехал в Мценск, а отту­да в Валуй­ки «для посоль­ской раз­ме­ны», имея с собою 320 чело­век про­во­жа­тых. О поезд­ке его писа­но, 29 чис­ла, от госу­да­ря воро­неж­ским вое­во­дам И.В. Волын­ско­му да С.В. Усо­ву «Ука­за­ли если быть на вашей служ­бе на Валуй­ке с околь­ни­чьим нашим со кня­зем Гри­го­ри­ем Вол­кон­ским, для посоль­ских раз­мен, детям бояр­ским воро­паж­цем, и воро­неж­ским ата­ма­ном, и каза­ком помес­ным пяти­де­ся­ти чело­век. И как к вам вся наша гра­мо­та при­дет, и вы б детей бояр­ских воро­наж­цов, и ата­ма­нов, и каза­ков помест­ных, кото­рым в нашей служ­бе ряд дошел, 50 чело­век выбра­ли тот­час и ска­за­ли им, чтоб они на нашу служ­бу на Валуй­ку были гото­вы, лоша­ди кор­ми­ли и запа­сы свои отпус­ка­ли на Валуй­ку тот­час; а как околь­ни­чий наш князь Гри­го­рий Вол­кон­ский на Оскол при­дет, и вы б детей бояр­ских, и ата­ма­нов, и каза­ков высла­ли, и спис­ки имен их (ему) ото­сла­ли»… и пр. (на гра­мо­те поме­та, что она полу­че­на 133 года, апре­ля 9, и что при­ве­зе­на была воро­неж­ским сыном бояр­ским Тр. Михе­е­вым). При­е­хав в Валуй­ки, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич писал, что часть людей, про­во­жав­ших его, раз­бол­та­лась, вслед­ствие чего из Моск­вы сде­ла­но было рас­по­ря­же­ние о том, что­бы попол­нить их сот­нею из луч­ших рат­ных людей, сто­яв­ших на Валуй­ке же, а воро­неж­ским вое­во­дам посла­на гра­мо­та о нака­за­нии сбе­жав­ших. Око­ло 10 дня (так, надо думать, по сопо­став­ле­нию чисел) князь Гри­го­рий писал к госу­да­рю, что 6 чис­ла посы­лал он на Донец, к Изюм–Кургану, детей бояр­ских, и что 8 июля, как они при­е­ха­ли на Дву­руч­ную, от Валуй­ки в 40 вер­стах, то уви­да­ли, что с Крым­ской сто­ро­ны, око­ло реч­ки Пес­ко­ва­той, татар око­ло «10 чело­век о дву конь, и жда­ли их при­хо­ду на нашу Укра­и­ну». Об этом тот­час сооб­ще­но было воро­неж­ским вое­во­дам цар­ской гра­мо­той, при­быв­шей 28 чис­ла, с при­ка­за­ньем при­нять меры в виду воз­мож­но­го татар­ско­го набе­га. К осе­ни Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич вер­нул­ся в Моск­ву. На сва­дьбе царя с княж­ной Mapи­ей Вла­ди­ми­ров­ной Дол­го­ру­ко­вой, 14 сен­тяб­ря, он шел перед госу­да­рем с кня­зья­ми И.Н. Одо­ев­ским и А.В. Сиц­ким; 22 чис­ла обе­дал у госу­да­ря в Гра­на­то­вой пала­те, а на дру­гой день, при отъ­езд в Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча в Сер­ги­ев мона­стырь, остал­ся для дел с Шере­ме­тье­вым и кня­зем Пожар­ским; гра­мо­ты к ним писа­ны были и в раз­ря­дах зна­чит­ся, что при каж­дом из них в Крем­ле дне­вал и ночевал.17 октяб­ря князь Гри­го­рий был у сто­ла; стол был в Перед­ней избе.В 1626 г., 5 фев­ра­ля, на вто­рой сва­дьбе царя с Евдо­ки­ей Лукья­нов­ной Стреш­не­вой, когда царь при­шел в Золо­тую пала­ту и послал царев­ни­ных дру­жек ска­зать царевне идти на место в Гра­на­то­вую пала­ту, то впе­ре­ди шел Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич «беречь путь», что­бы никто не пере­хо­дил, а за ним шел Бла­го­ве­щен­ский поп, Иван Насед­ка, и кро­пил свя­той водою. Когда же царь с госу­да­ры­ней вышли из двор­ца и пошли до арга­ма­ка и до саней, что­бы идти к вен­ча­нию в собор­ную цер­ковь Успе­ния, за саня­ми госу­да­ры­ни шел Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич, а когда она из саней вышла, то села на ее место. 26 апре­ля, на вре­мя цар­ско­го похо­да к Тро­и­це, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич остал­ся в Москве для дел с Шере­ме­те­вым и Сиц­ким. 12 мая, после быв­ше­го пожа­ра, ему пору­че­но было госу­да­рем ехать в Кремль и Китай–Город для опи­са­ния боль­ших улиц, пере­ул­ков и тупи­ков и изме­рять их в указ­ную дво­ро­вую сажень, озна­чив, сколь­ко у дво­ров с обе­их сто­рон в при­бав­ку к ули­цам и пере­ул­кам зем­ли отой­дет для того, что убе­речь от пожа­ров. На осно­ва­нии пла­на, пред­став­лен­но­го Гри­го­ри­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем в сле­ду­ю­щем году, состав­лен был новый чер­теж Моск­вы, и в Китай–Городе и на Николь­ском крест­це рас­про­стра­не­ны ряды Икон­ный и Сай­дач­ный, оба на пра­вой руке Николь­ской, идя от Крем­ля, и меж­ду ними про­ло­же­ны ули­цы. В июле, 27 чис­ла, когда госу­дарь пошел к Тро­и­це, князь Гри­го­рий опять остав­лен для дел с Пожар­ским и Шере­ме­тье­вым; авгу­ста 1 он обе­дал с госу­да­рем в Симо­но­вом мона­сты­ре; 18 же чис­ла он выехал из сто­ли­цы с бояри­ном кня­зем В.М. Дыко­вым в Можайск, для осмот­ра ново­го камен­но­го горо­да, на что наказ и под­во­ды даны им до Можай­ска и обрат­но, по ука­зу. В сен­тяб­ре они вер­ну­лись в Моск­ву и 8 чис­ла князь Гри­го­рий опять зна­чит­ся у госу­да­ре­ва сто­ла. Того же меся­ца 21 дня, при цар­ском поход к Cep­гию, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич остал­ся для дел с Шере­ме­тье­вым и кня­зем Пожар­ским; то же повто­ри­лось 20 октяб­ря, когда госу­дарь поехал в село Руб­цо­во, для освя­ще­ния церк­ви Покро­ва Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы, постро­ен­ной в память окон­ча­тель­но отби­то­го коро­ле­ви­ча от мос­ков­ских стен (1 октяб­ря 1619 г.), после чего село Руб­цо­во пере­име­но­ва­но в Покров­ское. Нояб­ря 8 Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич обдал у госу­да­ря; 25 нояб­ря встре­чал свей­ско­го посла. По слу­чаю этой встре­чи бра­тья Семен и Дмит­рий Кол­тов­ские били челом на кня­зя Гри­го­рия, попре­кая Вол­кон­ских в неза­кон­ном про­ис­хож­де­ния, за что оба поса­же­ны в тюрь­му. 30 нояб­ря и 1 и 3 декаб­ря Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич опять встре­чал свей­ско­го посла в сен­ных дверях.В 1627 г., 1, 6, 23 янва­ря и 2 фев­ра­ля Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич зна­чит­ся у госу­да­ре­ва сто­ла, 11 чис­ла, на при­е­ме дат­ских послов, он сидел на околь­ни­чьем месте. Того же меся­ца 13 чис­ла слу­ша­ли бояре дело о чело­би­тье Кол­тов­ских про­шло­го нояб­ря: «Того дня Госу­дарь Царь и Вели­кий Князь Михай­ло Фео­до­ро­вич ука­зал быть у себя по при­ез­де Свей­ско­го Кар­лу­са Густафа–Адольфа коро­ля послу…; а по посла ука­зал госу­дарь ехать и в при­ста­вях у посла быть Семе­ну Васи­лье­ву сыну Кол­тов­ско­му да дья­ку Ива­ну Иере­по­со­ву. А встре­чать ука­зал госу­дарь… и отец его свя­той пат­ри­арх… кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу Вол­кон­ско­му… И били челом Кол­тов­ские на кня­зя Гри­го­рия Вол­кон­ско­го, что ему веле­но быть на встре­че, а ему Семе­ну Кол­тов­ско­му в при­ста­вах, и ему Семе­ну мень­ше околь­ни­че­го кня­зя Гри­го­рия Вол­кон­ско­го быть не поло­же­но, пото­му что Вол­кон­ские быва­ли напе­ред сего мень­ше их роди­те­лей». И госу­дарь и отец его при­ка­за­ли ему ска­зать, «что­бы он по посла ехал». Но Кол­тов­ский ука­зу не послу­шал­ся, по посла не поехал и «мот­ча­нье учи­нил мно­гое»; госу­дарь ука­зал: Кол­тов­ских за непо­слу­ша­ние: Семе­на, за то что не ехал, а Дмит­рия «за жесто­кое и невеж­ли­вое» чело­би­тье, «поса­дить в тати­ную тюрь­му до своего…Указу». И нояб­ря в 27 день, на празд­ник Зна­ме­ния Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы, «госу­дарь и свя­той пат­ри­арх пожа­ло­ва­ли Кол­тов­ских, веле­ли их выпу­стить и дать суд; а судить веле­ли бояри­ну М.Б. Шеи­ну да дья­ку Миха­и­лу Дани­ло­ву. И на суде Семен Кол­тов­ский подал слу­чай и князь Гри­го­рий тоже подал». «И про­тив слу­ча­ев Семе­на Кол­тов­ско­го в раз­ря­де сыс­ка­ло: 7045 (1537) г. на Ряза­ни намест­ник князь Петр Ива­но­вич Реп­нин», да (такие то) «и Кол­тов­ский был боль­ше их»; «в 89 г. (1581), ходи­ли вое­во­ды в Литов­скую зем­лю, в боль­шом пол­ку тре­тей Андрей Яко­влев сын Измай­лов, …в пере­до­вом пол­ку тре­тей (вое­во­дой) князь Петр Вол­кон­ский; а по тому Измай­лов боль­ше его. Про­тив же слу­ча­ев князь Гри­го­рий в раз­ря­де сыс­ка­ло: в поход (1568) про­тив Литов­ско­го коро­ля …. рын­да с мень­шим сада­ком князь Андрей Вол­кон­ский, да Гри­го­рий Полев»…, и князь Андрей мень­ше кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча дву­мя места­ми; одним местом боль­ше сего Поле­ва, кото­рый местом боль­ше Ива­на Поле­ва, кото­рый боль­ше Федо­ра Кол­тов­ско­го. Итак, князь Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич боль­ше Федо­ра Кол­тов­ско­го пятью места­ми. В 90 г., в сто­ро­же­вом пол­ку дру­гой (вое­во­да) князь Петр; в 92 в Казан­ском поход вто­рым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка Арте­мий Кол­тов­ский, и по тем раз­ря­дам князь Петр местом боль­ше его; князь же Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич сего кня­зя Пет­ра четырь­мя места­ми боль­ше и т. д.И 19 мар­та, госу­дарь и свя­той пат­ри­арх, слу­шав эту выпис­ку, ука­за­ли: Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча опра­вить, а Кол­тов­ско­го обви­нить и «быть ему впе­ред с ним бес­слов­но», и ему и всем Кол­тов­ским впе­ред госу­да­рю и отцу его на кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Бол­кон­ско­го не бить челом, «пото­му по их Вели­ких Госу­да­рей рас­смот­ре­нию учи­не­но то их госу­дар­ским ука­зом». «А будет Семен и иные Кол­тов­ские нач­нут о том бить челом… и им за то быть в вели­ком нака­за­нье, безо вся­кой поща­ды. А что на суде Семен Кол­тов­ский подал рос­пись Вол­кон­ских кня­зей, а напи­сал их, что они пошли от кня­зя Юрия Тарус­ско­го от непря­мой жены, от дев­ки, а того Семен не ска­зал, где он то на Вол­кон­ских выпи­сал и сыс­ку о том и вапис­ки нигде не ска­зал; а ска­зал, что слы­шал от Ляпу­но­вых, как били челом госу­да­рю Ляпу­но­вы на Вол­кон­ских. А Вол­кон­ские у Вели­ко­го Госу­да­ря в чести дав­но и по сему место про их род­ство никто, опро­че его не пода­вал. И госу­дарь Царь и Вели­кий Князь и свя­той пат­ри­арх ука­за­ли…: «Гри­го­рию Вол­кон­ско­му на Семене Кол­тов­ском за то попра­вить бес­че­стье, оклад его князь Гри­го­рьев три­ста руб­лей. И по сему ука­зу Семе­ну Кол­тов­ско­му и околь­ни­че­му кня­зю Гри­го­рию Вол­кон­ско­му, ска­за­но и день­ги на Семене Кол­тов­ском 300 руб­лей взя­ты спол­на и отда­ны кня­зю Гри­го­рию Вол­кон­ско­му». Сказ­ка же была им 27 мар­та, на свя­той неде­ле во втор­ник; ска­зы­вал боярин Шеин, да раз­ряд­ный дьяк Миха­ил Дани­лов и ска­за­ли: «Семен Кол­тов­ский! искал ты на околь­ни­чем, на кня­зе Гри­го­рие Кон­стан­ти­но­ви­че Вол­кон­ском отче­ства сво­е­го, что буд­то по слу­ча­ем тебе мень­ше его быть не вмест­но; да ты ж их без­че­стил, назы­вал в..ми. И Госу­дарь ука­зал и свя­той пат­ри­арх велел, по ваше­му суд­но­му делу и про­тив ваших слу­ча­ев, сыс­кать сво­и­ми госу­да­ре­вы­ми раз­ряд­ны­ми кни­га­ми и вам ска­зать, что вам Кол­тов­ским с Вол­кон­ски­ми мож­но быть все­гда, пото­му что они вас вез­де чест­нее быва­ли… И Госу­дарь и свя­той пат­ри­арх ука­за­ли, веле­ли тебе ска­зать, что ты бил челом… не делом…, а что ты назы­вал их в…ми…, за то бес­че­стье велел на тебе попра­вить то, что он име­ет госу­да­ре­во жалованье».Выслушав про­чи­тан­ное, Семен Кол­тов­ский начал объ­яс­нять, что кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча он неза­кон­ным не назы­вал, а ска­зы­вал о всех Вол­кон­ских, что они пошли от …, от Иваш­ки Юрье­ви­ча Толстой–Головы, и в том не запи­ра­ет­ся и гово­рит: «вели им про себя ска­зать: от кого они пошли?». Князь Гри­го­рий отве­тил, что Вол­кон­ские то же, что Обо­лен­ские; на это Кол­тов­ский сослал­ся на Госу­да­рев Родо­сло­вец, что их роду в нем нет. Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич воз­ра­зи­ла «мы не запи­са­ны отто­го, что роди­те­ли наши оста­лись моло­ды» и, повто­рив, что Вол­кон­ские одно­го роду с Обо­лен­ски­ми, ука­зал обра­тить­ся к бояри­ну кня­зю В.М. Лыкову–Оболенскому, но послед­не­го не допро­си­ли. Сло­ва кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча о род­стве кня­зей Вол­кон­ских с кня­зья­ми Конин­ски­ми и Спаж­ски­ми нахо­дят себе под­твер­жде­ние в изве­стии древ­не­го Родо­слов­ца, по кото­ро­му «Спаж­ские и Конин­ские кня­зья Обо­лен­ские, а те Новосильские–Одоевские». Спор о про­ис­хож­де­нии кня­зей Вол­кон­ских, по сви­де­тель­ству царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча и пат­ри­ар­ха Фила­ре­та, ранее 1625 г. никем поды­ма­ем не был. В одном руко­пис­ном родо­слов­це XYII века мы нахо­дим, прав­да, ста­тью «Род Вол­кон­ских кня­зей, от кого они пошли», в кото­рой при­во­дит­ся ска­за­ние о про­ис­хож­де­нии Вол­кон­ских, про­ти­во­ре­ча­щее пока­за­нию кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, но эта ста­тья родо­слов­ца, совер­шен­но неза­ви­си­мо от ука­за­ний на про­ис­хож­де­ние Вол­кон­ских, не заслу­жи­ва­ет дове­рия в виду встре­ча­ю­щих­ся в ней несо­мнен­ных оши­бок по отно­ше­нию к точ­но уста­нов­лен­ным фак­там. При­во­дим это место родо­слов­ца: «Князь Иван Михай­ло­вич Тарус­ский и Чер­ни­гов­ский взял себе дев­ку Аган­ку, проскур­ни­цы дочь, а жил с ней мно­го лет без молит­вы, и при­жил с нею сына Иваш­ку Тол­стую Голо­ву. И све­да­ли про то мать его кня­зя Ива­на Михай­ло­ви­ча и отец его духов­ный Смо­лен­ске мит­ро­по­лит Фотий, и при­сла­ли к нему и писа­ли с вели­ким запре­ще­ньем, чтоб он ту дев­ку Аган­ку оста­вил. И князь Иван Михай­ло­вич, по запо­ве­ди отца сво­е­го духов­но­го и мате­ри сво­ей про­ше­нию, ту дев­ку оста­вил и пом­ня госу­дар­ству сво­е­му, жалу­ю­чи ж Иваш­ку, что при­жить без молит­вы, дал ему из сво­их вот­чин дерев­ню Сопрыс­ки­пу на реч­ке на Вол­коне. И от того от Иваш­ки Тол­стой Голо­вы и по реч­ке Вол­коне, пошли Вол­кон­ские кня­зья. А у Иваш­ки Тол­стой Голо­вы сын Юрий»… и даль­ше выве­де­на та имен­но родо­слов­ная, кото­рой при­дер­жи­ва­ет­ся в сво­ей кни­ге князь П. Долгоруков.В про­чи­тан­ном сра­зу пора­жа­ют два неточ­ных све­де­ния: 1) отец «Тол­стой Голо­вы» назван Ива­ном; меж­ду тем это­го име­ни не носил никто из сыно­вей Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча. У него было пять сыно­вей. Рости­сла­ву кото­рый еще при жиз­ни отца оста­вил свое кня­же­ние в Нов­го­ро­де и, уда­лив­шись в Вен­грию, женил­ся в 1243 г. на Анне, доче­ри коро­ля Белы IV и стал баном Мач­вы и Боз­ны; Роман, быв­ший кня­зем Брян­ским и после смер­ти отца князь Чер­ни­гов­ским; Симе­он, князь Глу­хов­ский и Ново­силь­ский; Мсти­слав, князь Кара­чев­ский, и Юрий, князь Тарус­ский; 2) млад­ший сын свя­той Миха­ил Все­во­ло­до­вич назван кня­зем не толь­ко Тарус­ским, кото­рым он и был на самом деле, но и Чер­ни­гов­ским, кото­рым нико­гда не был.Но воз­вра­тим­ся к Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу. Кро­ме при­ве­ден­но­го изло­же­ния дела, о спо­ре его с Кол­тов­ски­ми сохра­ни­лось еще два спис­ка. По одно­му из них мар­та 27 дня ска­зал раз­ряд­ный дьяк Михай­ло Дани­лов у Бла­го­ве­ще­нья, а у сказ­ки был (и он же судил) боярин М.Б. Шеин: «Семен Кол­тов­ский! бил ты челом на кня­зя Гри­го­рия Вол­кон­ско­го в отче­стве… и Госу­дарь велел сыс­ки­вать сво­и­ми госу­да­ре­вы­ми раз­ря­да­ми, и боярам суда ваше­го… слу­шать. И ука­зал (госу­дарь) тебе Семе­ну князь Гри­го­рия быть мень­ше мож­но, пото­му что (Вол­кон­ские) исста­ри вас чест­ные. Да ты ж Семен назы­вал их Вол­кон­ских в..ми, и того нигде не сыс­ка­лось. И за то велел Госу­дарь на тебе, Семене, попра­вить кня­зю Гри­го­рию 300 руб­лей и про то Госу­дарь велел Семе­ну ска­зать: как слу­чит­ся князь Гри­го­рий да ему, Семе­ну, быть у госу­да­ре­ва дела, и Семе­ну впе­ред со князь Гри­го­ри­ем быть мож­но. А Вол­кон­ские в суде поло­жи­ли лест­ни­цу роду сво­е­му, что они пошли от Чер­ни­гов­ских и того в Госу­да­ре­ве Родо­слов­це не сыс­ка­но… и ему то ска­за­но, что они не Чер­ни­гов­ских кня­зей. А Кол­тов­ские поло­жи­ли роду сво­е­му лест­ни­цу, что они пошли от Реди­ги; и кото­ро­го они Реди­гу поло­жи­ли… у того было два сына и оба бездетны».По дру­го­му спис­ку «Мар­та в 30 день ска­зы­вал раз­ряд­ный дум­ный дьяк Федор Лиха­чев Семе­ну Кол­тов­ско­му: бил ты челом на кня­зя Гри­го­рия Вол­кон­ско­го… и он на тебя… и суд у вас был. И Госу­дарь ука­зал… кня­зя Гри­го­рия Вол­кон­ско­го опра­вить, а тебя, обви­нить.. А что ты назы­вал Вол­кон­ских не пря­мых Вол­кон­ских кня­зей, и за то велел Госу­дарь на тебе попра­вить 300 рублей».Пока раз­би­ра­лось дело, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич обе­дал 14 мар­та у госу­да­ря в Золо­той пала­те; 18 – у свя­то­го пат­ри­арxa; 21 – на отпус­ке дат­ских послов сидел на околь­ни­чьем месте, а 25– опять обе­дал у пат­ри­ар­ха. 13 июня он поехал с госу­да­рем к Тро­и­це, где 19 чис­ла дол­жен был обе­дать у госу­да­ря с кня­зья­ми И.Н. Одо­ев­ским и Д.М. Пожар­ским, но почему–то никто из них к сто­лу не пошел. На обрат­ном пути в сто­ли­цу, 25 июня, был стол в селе Тонин­ском; обе­да­ли Чер­кас­ские, Голо­вин и Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич, кото­рый опять зна­чит­ся у сто­ла: июля 12 – в Мень­шей пала­те, 28 – в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре, авгу­ста же 15 – у свя­то­го пат­ри­ар­ха. Октяб­ря когда госу­да­ре­вы гра­мо­ты посла­ны были в раз­ные горо­да о дво­ря­нах и детях бояр­ских, что­бы им при­е­хать в Моск­ву, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич поехал с теми гра­мо­та­ми в Каши­ру, отку­да 20 нояб­ря отпра­вил­ся в Елец, «для крым­ской раз­ме­ны», ричем веле­но быть с ним из Ливен детей бояр­ских 100 чел., 50 каза­ков, да из Ель­ца детей бояр­ских 300 чел., кото­рым веле­но про­во­жать его до Оско­ла; там же быть с ним осколь­ским пол­ко­вым детям бояр­ским 150 чел. и про­во­жать его до Валуй­ки, Тары и Дон­ца. Бел­го­род­ским же вое­во­дам веле­но было, как толь­ко крым­ские мур­зы при­дут на Елец, выслать на Валуй­ки 100 чело­век детей бояр­ских «для про­во­же­ния » Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, вме­сте с осколь­ски­ми рат­ни­ка­ми, до Дон­ца. Рас­по­ря­же­ние посла­но было с валуй­ским гон­цом, ста­нич­ни­ком Сафо­ном Бобы­ре­вым, 22 ноября.С 1628 г. до кон­чи­ны сво­ей князь Гри­го­рий ведал при­ка­зы: Чело­бит­ный и Каза­чий. 6 мар­та того же года, на име­ни­ны цари­цы Евдо­кии Лукья­нов­ны, он обе­дал у госу­да­ря в Золо­той пала­те; мая 8, когда госу­дарь пошел к Нико­ле на Угре­шу, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич остав­лен былъ на Москве для дел с кня­зем Д.И. Мезец­ким; 8 сен­тяб­ря обе­дал у госу­да­ря, а 21, как царь пошел к Cep­гию, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич остал­ся для дел с Сиц­ким и Шере­ме­тье­вым; 27 сего же меся­ца и декаб­ря 25 – был у стола.В 1629 г., 14 мар­та, 5 мая, 9 авгу­ста и 8 сен­тяб­ря князь Гри­го­рий был у сто­ла, а 24 – в поход госу­да­ря к Cep­гию; по пути был стол на послед­нем ста­ну, но конец Кис­лян­ских Поль, на овра­ге, а затем в Лавре.В 1630, 17 фев­ра­ля, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич зна­чит­ся в спис­ке лиц, кото­рым госу­дарь ука­зал быть при себе, для при­е­ма швед­ско­го посла. 13 мар­та, он сто­ял у сказ­ки о пожа­ло­ва­нии в околь­ни­чие кня­зя С.В. Про­зо­ров­ско­го; 25 – объ­яв­лял вен­гер­ско­го посла; 28 июля обе­дал у госу­да­ря в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре, но сто­ло­во­му шат­ру, с кня­зем Д.М. Чер­кас­ским и С.В. Голо­ви­ным; у сто­лов сто­ял князь Суле­шев, а вино наря­жал князь И.Н. Хован­ский. 8 сен­тяб­ря князь Гри­го­рий опять зна­чит­ся у сто­ла, а 24 – поехал с госу­да­рем к Ceр­гию, где на дру­гой день был стол в Тра­пез­ной; 27 нояб­ря обе­дал в Сто­ло­вой избе; а 25 декаб­ря поехал в Тулу для раз­бо­ра дво­рян и детей боярских.В 1631 г., 28 янва­ря, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич выехал в Тулу для испол­не­ния выше­озна­чен­но­го пору­че­ния; 22 июля он был в отве­те у дат­ских послов, а 27 поехал с царем Алек­се­ем Михай­ло­ви­чем в Ново­де­ви­чий монастырь.В 1632 г., 3 апре­ля, на Свя­той неде­ле, во втор­ник, Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич был у сто­ла в Перед­ней избе. В мае он поехал опять в Валуй­ки. Сколь­ко вре­ме­ни про­вел там – неиз­вест­но, но 25 декаб­ря, зна­чит­ся у цар­ско­го стола.В 1633 г., 6 янва­ря и 2 фев­ра­ля, был у госу­да­ре­ва сто­ла; 26 – судил в отче­стве кня­зя Елец­ко­го с кня­зем Вуйносовым–Ростовским; 2 мар­та и 14 апре­ля, сно­ва был у сто­ла. Затем князь Гри­го­рий поехал в Каши­ру, где 16 июня, когда он выехал обрат­но в Моск­ву, заме­нил его князь Юрий Федо­ро­вич Вол­кон­ский (№ 104). – 4 июля, когда по крым­ским вестям собра­лись, бояре и вое­во­ды, князь Гри­го­рий делал острог и копал ров за Моск­вою – рекою. 15 авгу­ста обе­дал у госу­да­ря, а 3 сен­тяб­ря объ­яв­лял посла коро­ле­вы Хри­сти­ны. 20 нояб­ря веле­но ему быть на Ель­це «для Крым­ской размены».В 1634 г., 2 фев­ра­ля, когда узна­ли в Москве, по вестям, при­ве­зен­ным нака­нуне дво­ря­ни­ном Сати­ным о «тес­но­те», постиг­шей бояри­на Шеи­на под Смо­лен­ском, госу­дарь немед­лен­но отпра­вил Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча в Можайск, что­бы посо­ве­то­вать­ся там с Чер­кас­ским и Про­зо­ров­ским о том, как бы ско­рей помочь Шеи­ну. Об этом чита­ет­ся в наказе:«Лета 7142, фев­ра­ля во 2 день, Госу­дарь Царь и Вели­кий Князь Михай­ло Федо­ро­вич всея Руси велел околь­ни­чье­му кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу Вол­кон­ско­му ехать в Можайск в пол­ки к боярам и вое­во­дам к кня­зю Дмит­рию Мам­стрю­ко­ви­чу Чер­кас­ско­му да ко кня­зю Дмит­рию Михай­ло­ви­чу Пожар­ско­му, для того: фев­ра­ля в 1 день писа­ли ко Госу­да­рю Царю и Вели­ко­му Кня­зю Миха­и­лу Федо­ро­ви­чу всея Pycи, из–под Смо­лен­ска, боярин и вое­во­ды Михай­ло Бори­со­вич Шеин с това­ри­ща­ми, и при­слал к Госу­да­рю в ста­ни­це дво­рян Рома­на Сати­на с това­ри­щей. А в отпис­ке писа­ли и в рас­спро­се боярам ста­нич­ни­ки ска­зы­ва­ли, что под Смо­лен­ском бояри­ну и вое­во­дам Михай­лу Бори­со­ви­чу Шен­ну с това­ри­ща­ми… от поль­ско­го коро­ля и от поль­ских и от литов­ских людей утес­не­ние, и в хлеб­ных запа­сах и в соли оску­де­ние боль­шое; да и им, боярам и вое­во­дам те ста­нич­ни­ки, Роман Сатин с това­ри­ща­ми, в Можайск про утес­не­ния бояри­на Миха­и­ла Бори­со­ви­ча и про хлеб­ное оску­де­ние ска­зы­ва­ли. И Госу­дарь Царь и Вели­кий Князь Михай­ло Федо­ро­вич всея Руси, гово­ря с бояра­ми, ука­зал околь­ни­че­му кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу ехать в Можайск к боярам и вое­во­дам ко кня­зю Дмит­рию Мам­стрю­ко­ви­чу Чер­кас­ско­му да ко кня­зю Дмит­рию Михай­ло­ви­чу Пожар­ско­му и с ними сове­то­вать, как бы бояри­ну и вое­во­де Бори­су Михай­ло­ви­чу Шеи­ну с това­ри­ща­ми и госу­да­ре­вым рат­ным людом под Смо­лен­ском от поль­ских и от литов­ских людей помочь учи­нить вско­ре. И околь­ни­че­му кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу Вол­кон­ско­му при­е­хав в Можайск молить боярам и вое­во­дам кня­зю Дмит­рию Мам­стрю­ко­ви­чу Чер­кас­ско­му да кня­зю Дмит­рию Михай­ло­ви­чу Пожар­ско­му: Госу­дарь Царь и Вели­кий Князь Михай­ло Федо­ро­вич всея Pyси велел их, бояр и вое­вод, спро­сить о здо­ро­вье, как их на госу­да­ре­ве служ­бе Бог милу­ет; да гово­рить им, боярам, что ука­зал Госу­дарь ему кня­зю Гри­го­рию с ними бояра­ми сове­то­вать, чтоб бояри­ну и вое­во­дам Миха­и­лу Бори­со­ви­чу Шеи­ну с това­ри­ща­ми и госу­да­ре­вым рат­ным людям, кото­рые под Смо­лен­ском, помочь учи­нить теми людь­ми, кото­рые с ними собра­лись, мож­но ль им боярам и вое­во­дам идти к Вязь­ме и к Доро­го­бу­жу, и где боярин князь Дмит­рий Мам­стрю­ко­вич велит с собою схо­дить­ся: изо Рже­вы стол­ни­ку кня­зю Ники­те Одо­ев­ско­му; из Колу­ги столь­ни­ку кня­зю Федо­ру Кура­ки­ну, Илье Нау­мо­ву с каза­ка­ми в Вязь­ме ль, или идучи до Вязь­мы, во вто­ром месте измыс­лить к себе быть в сход, или Илье Нау­мо­ву к себе ли велит быть в сход или в Калу­гу ко кня­зю Федо­ру Кура­ки­ну? Да что бояре и вое­во­ды князь Дмит­рий Мам­стрю­ко­вич и князь Дмит­рий Михай­ло­вич о том помыс­лят и на чем поло­жат, и околь­ни­че­му кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу с тем ехать к Госу­да­рю, и у бояр взять рос­пись, сколь­ко ныне с ними рат­ных людей, да ту рос­пись при­ве­сти к Госу­да­рю». Но помочь было позд­но; 8–го мар­та узна­ли, что Шеин, сго­во­рив­шись с коро­лем Вла­ди­сла­вом, при­шед­шим на выруч­ку оса­жден­ным, снял оса­ду, и, пред­став перед коро­лем, 19 фев­ра­ля, со свер­ну­ты­ми зна­ме­на­ма, пога­шен­ны­ми фити­ля­ми и без бара­бан­но­го бою, высту­пил в обрат­ный путь с две­на­дца­тью пол­ко­вы­ми пуш­ка­ми, кото­рые были ему остав­ле­ны по осо­бо­му коро­лев­ско­му доз­во­лен­но. Когда затем, бла­го­да­ря поте­рям поля­ков под Белой, (где уси­лия их раз­би­лись об упор­ную защи­ту кня­зя Федо­ра Федо­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го [№ 96]), и при­бли­жен­но­го турец­ко­го вой­ска к поль­ским пре­де­лам, король всту­пил в мир­ные пере­го­во­ры, – Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич еще раз отпра­вил­ся в Валуй­ки для раз­ме­на плен­ных. Спер­ва он дол­жен был ехать в Елец, но потом реше­но было раз­ме­ну быть по преж­не­му в Валуй­ках; про­во­жа­тых веле­но быть с ним из Моск­вы до Тулы 50 чел. рат­ни­ков, отту­да до Ново­си­ли 50 стрель­цов и каза­ков, а из Ново­си­ли до Ливен 100 чело­век. Одна­ко кня­зю Гри­го­рию не было суж­де­но испол­нить послед­нюю воз­ло­жен­ную на него служ­бу; на пути, не дой­дя до Тулы, он скончался.Неизвестно, по какой при­чине князь Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич назван «Кри­вым»: по физи­че­ско­му ли недо­стат­ку, или по пове­де­нию его в «смут­ное вре­мя»; если по послед­ней при­чине, то назва­ние кри­во­го ока­жет­ся умест­ным лишь постоль­ку, посколь­ку оно каса­ет­ся дей­ствий его по отно­ше­нию к само­зван­цу. Ста­вить же в вину ему, или кому–либо из его совре­мен­ни­ков, что они цело­ва­ли крест Вла­ди­сла­ву, было бы неспра­вед­ли­во. У Вла­ди­сла­ва, по вер­но­му заме­ча­нию Соло­вье­ва, был могу­ще­ствен­ный союз­ник – «без­на­ча­лие», союз­ник, кото­рый угро­жал раз­ру­ше­ни­ем все­му госу­дар­ству и пугал всех луч­ших людей. Для тех, чья кровь и кости века­ми созда­ли Рос­сии, не мог­ло быть коле­ба­ний при выбо­ре меж­ду казаками–разбойниками, Тушин­ским вором, шай­ка­ми Анд­ро­но­вых и Болот­ни­ко­вых с одной сто­ро­ны и коро­ле­ви­чем – с дру­гой. И они при­сяг­ну­ли послед­не­му, ста­ра­ясь при этом огра­дить непри­кос­но­вен­ны­ми – цель­ность и неза­ви­си­мость госу­дар­ства. Когда надеж­ды, воз­ла­гав­ши­е­ся на Вла­ди­сла­ва, не оправ­да­лись, когда эти «луч­шие люди» поня­ли, что поля­ки и литов­цы хотят обра­тить Poс­сию в область, под­власт­ную Речи–Посполитой, тогда они отрек­лись от коро­ле­ви­ча, не спо­соб­но­го стать царем; муже­ством и твер­до­стью сво­ей они заво­е­ва­ли обрат­но неза­ви­си­мость госу­дар­ства и небы­ва­лым подви­гом само­от­вер­же­ния обес­пе­чи­ли ее вос­ста­нов­ле­ние един­ствен­ной, под стать Poc­сии вла­сти – само­дер­жав­ной. К этим «луч­шим людям» при­над­ле­жал и князь Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич. С воца­ре­ньем Рома­но­вых он стал им вер­ным слу­гою. Что Рома­но­вы счи­та­ли его тако­вым и цени­ли служ­бы его, доста­точ­но дока­зы­ва­ют сло­ва Фила­ре­та Ники­ти­ча по слу­чаю мест­ни­че­ско­го спо­ра, под­ня­то­го про­тив Вол­кон­ских, а имен­но, что если б даже при­тя­за­ния (спо­рив­ших) име­ли смысл в про­шед­шем, то они ныне уни­что­жа­ют­ся Гри­го­ри­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем, кото­ро­го Вол­кон­ские запи­са­ли большим.У кня­зя Гри­го­рия был сын Иван, не оста­вив­ший потом­ства, и две доче­ри: Ири­на (умер­ла в 1673 г.), кото­рая была заму­жем за кня­зем Васи­ли­ем Ива­но­ви­чем Хил­ко­вы (родил­ся в 1614, умер в 1677 г., в апре­ле) и N.N., кото­рая была за Васи­ли­ем Бутур­ли­ным; этим двум доче­рям пере­шла выслу­жен­ная вот­чи­на кня­зя Гри­го­рия в Туль­ском уез­де, как вид­но из сле­ду­ю­щей грамоты.«7151 (1643 г.) мар­та в 15 день, по ука­зу и по гра­мо­те Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча, и по наказ­ной памя­ти вое­во­ды Ива­на Сте­па­но­ви­ча Кол­тов­ско­го, туль­ско­му пуш­ка­рю Авил­ке Вла­со­ву веле­но ехать в Туль­ский уезд, в Коло­ден­ский стан, околь­ни­че­го кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Вол­кон­ско­го в выслу­жен­ную вот­чи­ну, что в про­шлом 143 (1635) г. дана сыну его столь­ни­ку кня­зю Ива­ну Вол­кон­ско­му, а нынеш­не­го 151 г. веле­но отка­зать зятьям его князь Гри­го­рье­ва и сына его кня­зя Ива­на Вол­кон­ских, кня­зю Васи­лию Хил­ко­ву, да Васи­лию Бутур­ли­ну, по Госу­да­ре­ву уло­же­нию, в вот­чи­ну ж, на сто на семь­де­сят четьи, попо­лам по 85 четьи чело­ве­ку, в 4 пусто­ши, в пусто­ши Самой­ло­вой, в пусто­ши Зубаревой–Зубово тож, в пусто­ши Гон­ча­ро­вой в жере­бью, со все­ми угодьями»По при­ход­ным кни­гам Пат­ри­ар­ше­го казен­но­го при­ка­за вид­но, что князь Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич вла­дел в Вохон­ской деся­тине дерев­ней Мана­сье­вой, что в Вон­гин­ском ста­ну, на реч­ке на Хупавне [178].

63. КН. МИХА­ИЛ ХРО­МОЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ ХРО­МОЙ (37).

Уб. 5.07.1610.

Воевода.Михаил Хро­мой Кон­стан­ти­но­вич «Орел» Вол­кон­ский (№ 64), млад­ший брат кня­зей Федо­ра и Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­чей, упо­ми­на­ет­ся в пер­вый раз в 1588–89 г., на служ­бе; в Пер­ми, отку­да он пошел с ратью в Сибирь по доро­ге, про­ло­жен­ной через уще­лье ураль­ских гор и име­ну­е­мой «рус­ским тесом», пото­му что на дере­вьях, что­бы не заблу­дить­ся, теса­ны были зна­ки. В 1592 г. Миха­ил Кон­стан­ти­но­вич зна­чит­ся в нака­зе о соору­же­нии Пелы­ма, на имя кня­зя Гор­ча­ко­ва, послан­но­го в сибир­ские горо­да с раз­ны­ми запа­са­ми. В 1593 г. князь Миха­ил послан из Пелы­ма с вой­ском и наря­дом в Обский край, для постро­е­ния горо­да Бере­зо­ва, а в 1594 г., по постро­е­нию горо­да, пока­зан там вое­во­дой. В это изве­стие, заим­ство­ван­ное нами из «Запис­ки к Сибир­ской Исто­рии», поме­щен­ной в Древ­ней Рос­сий­ской Вив­лио­фи­ке, долж­но быть вкра­лась ошиб­ка: по боль­шин­ству дру­гих источ­ни­ков, г. Бере­зов постро­ен не Миха­и­лом Кон­стан­ти­но­ви­чем, а Ники­фо­ром Тра­ха­шо­то­вым; вер­нее все­го надо пола­гать, что уча­стие кня­зя Миха­и­ла в соору­же­нии Бере­зо­ва отно­сит­ся к Бере­зов­ско­му город­ку, кото­рый постро­ен был рань­ше само­го горо­да. С 1596 г. до 1598 г. Миха­ил Кон­стан­ти­но­вич нахо­дил­ся в Тоболь­ске това­ри­щем кня­зя Мер­ку­рия Щер­ба­то­ва). В 1605 г. он пока­зан у Спи­ри­до­ва голо­вою в Рыль­ске; дру­гие же источ­ни­ки не упо­ми­на­ют о нем до 1606 г., когда он был осад­ным вое­во­дой в Боров­ске, где и погиб 6 июля с ору­жи­ем в руках, защи­щая Паф­ну­ти­ев мона­стырь про­тив само­зван­ца, о чем чита­ет­ся в мона­стыр­ской лето­пи­си: «(Лета 7114) вор при­шел в Паф­пу­тьев мона­стырь, а в мона­сты­ре сидят в оса­де раз­ных чинов мно­гие люди, еще были трое вое­вод: а имен­но князь Миха­ил Кон­стан­ти­но­вич Вол­кон­ской, Яков Зме­ев и Афа­на­сий Чели­щев. Литов­ские же люди с вели­ки­ми при­сту­па­ми не смог­ли ниче­го свя­то­му дому уче­нить, и вло­жить вра­гу вое­во­дам Зме­е­ву и Чели­ще­ву в серд­це мысль злую, как бы им сдать чудо­твор­цев дом? Вое­во­да же кн. Вол­кон­ский с ними в той измене и злой думе не был; и эти измен­ни­ки веле­ли отво­рить сто­ро­же­вые воро­та литов­ским людям, кото­рые вошли во вра­та, уви­дел князь Миха­и­ла Вол­кон­ский такую изме­ну двух наг­лых вое­вод, и свое бес­си­лие, и бежа ему навстре­чу в цер­ковь собор­ную, эти измен­ни­ки зва­ли его зло­де­ем (по неко­то­рым источ­ни­кам – на встре­чу Сапе­ги), он же им в том злом наме­ре­нии отка­зал: «Я умру за дом пре­по­доб­но­го отца наше­го Паф­ну­тия Чудо­твор­ца, у свя­то­го гро­ба его!» Литов­ские же люди вошли в мона­стырь и нача­ли соби­рать весь народ, кото­рый в том мона­сты­ре был, а боль­ше скры­ва­лись в этой церк­ви; князь же Миха­ил сто­ял в цер­ков­ных две­рях, изне­мо­гал от глу­бо­ких ран и упал воз­ле лево­го кли­ро­са, литов­ские же люди вошли в цер­ковь и ста­ли искать игу­ме­на и бра­тьев, и того вое­во­ду кня­зя Миха­и­ла Вол­кон­ско­го уби­ли; и поби­то было в том мона­сты­ре вся­ко­го чину 12 000. Воры же выжги и разо­ри­ли весь мона­стырь, и пошли на Моск­ву, и оста­но­ви­лись у Нико­лы на Угре­ше. Послед­ние же люди, кото­рые оста­лись в мона­сты­ре, выко­па­ли две ямы и погреб­ли невин­но уби­ен­ные тела; вели­кий Бог пока­зал над теми уби­ен­ны­ми чудо: когда пани­хи­ду слу­жить нач­нут, то выхо­ди­ла кровь всем явствен­но, а как вое­во­ду кня­зя Миха­и­ла Вол­кон­ско­го в цер­ков­ных две­рях уби­ли, то кровь его после смыть и отскре­сти никто не мог».Потомство Миха­и­ла Кон­стан­ти­но­ви­ча, кото­рое пре­сек­лось по муж­ской линии в 1808 г, в лице кня­зя Пав­ла Михай­ло­ви­ча вто­ро­го сына Миха­и­ла Ники­ти­ча Вол­кон­ско­го, похо­ро­нен в церк­ви Всех Свя­тых Паф­ну­ти­е­ва мона­сты­ря ). В память Миха­и­ла Кон­стан­ти­но­ви­ча Импе­ра­три­ца Ека­те­ри­на II дала горо­ду Боров­ску герб: «сереб­ря­ное поле озна­ча­ет непо­роч­ность; черв­ле­ное серд­це – вер­ность; в сере­дине нахо­дя­щий­ся его крест – истин­ное усер­дие в Божье­му зако­ну; это серд­це окру­жа­ет­ся лав­ро­вым вен­цом, изъ­яв­ля­ю­щим во веки неру­ши­мую сла­ву, кото­рою увен­чал себя достой­ный вождь, сохра­нив­ший непо­ко­ле­би­мую веру к отечеству» 

В 1594 осно­вал в Сиби­ри город Бере­зов, где стал вое­во­дой; в 1596 – 98 – това­рищ вое­во­ды в Тоболь­ске; в 1606 – осад­ный вое­во­да в Боров­ске, где был оса­жден Яном Сапе­гой. Бла­го­да­ря измене, поля­ки ворва­лись в город. В. запер­ся в Паф­ну­тье­вом мона­сты­ре, где после упор­ной защи­ты герой­ски погиб.

Ж.: Евдо­кия, в 1628 за ней с сыном Львом состо­я­ло 180 четв. в дд. Лом и Аба­ку­мо­во и 1/2 сц. Ажи­ре­во с паш­ня­ми в Углиц­ком у.

КЖ. Н. КОН­СТАН­ТИ­НОВ­НА (37).

Состо­я­ла при цари­це Ирине Федо­ровне «неот­ступ­но».

М.: КН. ИВАН СЕМЕ­НО­ВИЧ КОЗ­ЛОВ­СКИЙ (ум. 1581).

КЖ. Н. КОН­СТАН­ТИ­НОВ­НА (37).

М.: Андрей Пет­ро­вич Клешнин.

XX генерация от Рюрика

1-я ветвь

72. Кн. Иван Федо­ро­вич Черм­ный (48).

Ум. в октяб­ре 1641.

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 40).

В 1697 ходил на Тулу на воров с царем Васи­ли­ем Шуй­ским; 17.01.1608 был на сва­дьбе Васи­лия Шуй­ско­го в чис­ле поез­жан; в 1614 вое­во­да в Ряж­с­ке; в 1615 – в Угли­че; в 1616 – в Лебе­дя­ни, отку­да в 1617 отправ­лен вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка про­тив татар; в 1620 был в Тем­ни­ко­ве; в 1624 объ­ез­жий голо­ва в Китай-горо­де, затем вое­во­да в Пере­я­с­лав­ле-Рязан­ском; 21.06.1631 вое­во­да при обо­роне Никит­ских ворот в Москве; в 1636 стро­ил город в Росто­ве; в 1637 – 39 вое­во­да в Вологде.

В янва­ре 1614 дано ему из поме­стья в вот­чи­ну с помест­но­го окла­да 850 четв. 170 четв. в Рязан­ском у.: в с. Волынь и п. Клин Понис­ко­го ст.; в с. Кани­ще­во и д. Недо­сто­е­во Око­ло­го­род­но­го ст. В 1630 дано ему 150 четв. в с. Кани­ще­во Рязан­ско­го у.; в 1642 это поме­стье дано жене его, вдо­ве Алек­сан­дре с сыном Владимиром.

Ж.: Алек­сандра, в 1646 за ней и детьми Ива­ном, Пет­ром, Давы­дом и Вла­ди­ми­ром состо­я­ло 23 дво­ра в д. Ста­рое Собо­ле­во Рязан­ско­го у.

73. Кн. Семен Федо­ро­вич (48).

Ум. 1644.

Столь­ник (с 1618).

В 1611 – в Мос­ков­ском осад­ном сиде­нии; 1.08.1616 полу­чил в вот­чи­ну пол с. Наси­ло­во Рязан­ско­го у.; 12.06.1618 отправ­лен к кн. Д.М. Пожар­ско­му с госу­да­ре­вым мило­сти­вым сло­вом; 22.06.1619 за осад­ное сиде­ние в при­ход Вла­ди­сла­ва жало­ван вот­чи­ной; в 1625 – вое­во­да в Рыль­ске, в 1630 – 34 – 2-й вое­во­да на Тере­ке; в 1642 – 44 – в Орле.

Его вот­чи­на в с. Кон­стан­ти­нов­ское Рязан­ско­го у. дана бра­ту его Федо­ру и пле­мян­ни­кам Федо­ру, Миха­и­лу, Пет­ру, Давы­ду и Владимиру.

74. Кн. Васи­лий Федо­ро­вич (48).

Ум. до 1628.

В 1615 – голова.

Ж.: Мария Ива­нов­на Дмит­ри­е­ва, ей при­над­ле­жа­ла вот­чи­на отца Ива­на Дмит­ри­е­ва д. Веш­ки Рязан­ско­го у.

75. Кн. Федор Федо­ро­вич Шери­ха (48).

Ум. 1658.

Боярин; столь­ник (1627 – 29), околь­ни­чий (1636 – 40).

21.08.1616 за Мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии полу­чил в вот­чи­ну полс. Наси­ло­во Рязан­ско­го у.; в 1623 вое­во­да в Царе­во-Кок­шай­ске; 30.03.1625 – в Михай­ло­ве; был на обе­их сва­дьбах царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча (на вто­рой “смот­рел в Кри­вой стол”); в 1627 послан на Тару (до 31.05.1630); 11.02.1633 про­во­жал турец­ко­го посла с вой­ском до гра­ни­цы; в 1636 посол в Гру­зию; в 1642 – 43 вое­во­да в Ель­це; в 1654 – 55 – в Брянске.

76. Кн. Иван Федо­ро­вич Лось (48).

Ум. 1648.

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1640)

В 1607 – 2-й вое­во­да в похо­де из Сер­пу­хо­ва в Алек­син, потом коман­до­вал артил­ле­ри­ей при оса­де Тулы; в 1613 изби­рал царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча; в 1619 был в Мос­ков­ском Суд­ном при­ка­зе; 10.05.1620 – 21.05.1623 – 2-й вое­во­да в Тоболь­ске; в 1624 – 26 объ­ез­жий голо­ва в Москве; в 1628 – в Ямском при­ка­зе, потом в Холо­пьем при­ка­зе; в 1633 – 1-й вое­во­да у Никит­ских ворот в Москве при отра­же­нии набе­га крым­ских татар; в 1638 – 2-й рас­по­ря­ди­тель при соору­же­нии зем­ля­но­го вала в Москве.

77. Кн. Васи­лий Федо­ро­вич (50).

В 1613 голо­ва на Ряза­ни, отку­да послан с бра­том Гри­го­ри­ем про­тив мятеж­ни­ков под Пронск и Михай­лов и остав­лен в Прон­ске; убит воров­ски­ми людь­ми в Белгороде.

Ж.: Авдо­тья; 27.02.1646 ее вдо­вье про­жи­точ­ное поме­стье дано вну­ку Пар­фе­ну Пав­ло­ви­чу Сомову.

78. Кн. Бог­дан Федо­ро­вич (50).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1611).

79. Кн. Гри­го­рий Федо­ро­вич (50).

В 1613 голо­ва у Миро­на Велья­ми­но­ва; с бра­том Васи­ли­ем послан в Пронск и Михай­лов, где он выжег посады.

80. Кн. Вла­ди­мир Федо­ро­вич (50).

Убит на службе.

81. Кн. Лука-Лев Федо­ро­вич (50).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 40).

В 1625 – 26 объ­ез­жий голо­ва в Москве; в 1629 отстав­лен по болез­ни; в 1635 при въез­де пер­сид­ско­го посла смот­рел за Сре­тен­ски­ми воро­та­ми; в 1638 – 2-й вое­во­да в Астрахани.

Ж.: кж. Евдо­кия Семе­нов­на Тате­ва, име­ла двор в Москве на углу Зна­мен­ско­го и Безы­мян­но­го пере­ул­ков, кото­рый в 1655 ее пле­мян­ник кн. Васи­лий Бог­да­но­вич В. про­дал за 100 руб. Ники­фо­ру Федо­ро­ви­чу Олябьеву.

82. Кн. Алек­сандр Васи­лье­вич (51).

В 1587 – 89 имел с баб­кой Евфи­ми­ей двор в Туле и был совла­дель­цем с. Супрут, дд. Шлы­ко­во, Семе­нов­ская и др. Туль­ско­го у. Заве­щал 1/2 сц. Николь­ское и сц. Супрут Туль­ско­го у., полу­чен­ных от пра­де­да кн. Пет­ра Вери­ги баб­ке сво­ей Евфимии.

Кж. Мар­фа Васи­льев­на (51).

В 1603 мать ее Улья­на дала ей с детьми с. Супрут и дд. Шлы­ко­во и Семе­нов­ское Туль­ско­го у.

М.: кн. Иван Пет­ро­вич Ромо­да­нов­ский (уб. 1606).

Кж. Н. Васи­льев­на (51).

М.: Иван Кон­стан­ти­но­вич Карамышев.

83. Кн. Вла­ди­мир Михай­ло­вич (52).

84. Кн. Лев Михай­ло­вич (52).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 29).

В 1615 – 19 во вре­мя при­е­ма и отпус­ка англий­ских и кизил­баш­ских послов был рын­дой при госу­да­ре; в 1618 обо­ро­нял Моск­ву; в 1625 – 27 вое­во­да в Бере­зо­ве; в 1633 – в Царицыне.

В 1628 за ним и за бра­том его Ива­ном состо­я­ло 173 четв. в с. Волынь Рязан­ско­го у.; в 1676 это име­ние раз­де­ли­ли его доче­ри Анна (жена Миха­и­ла Михай­ло­ви­ча Дмит­ри­е­ва), Улья­на (вдо­ва Васи­лия Кол­тов­ско­го) и пле­мян­ни­ца Сте­па­ни­да Ива­нов­на (жена Ива­на Бутур­ли­на). Вот­чи­на его 58 чет. в д. Ере­ми­но Мос­ков­ско­го у. в 1676 дана доче­рям его Анне и Ульяне. В 1629 – 46 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Дол­ги­ни­но Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

Ж.: Вар­ва­ра Андре­ев­на Ива­но­ва, дочь дья­ка Андрея Иванова.

85. Кн. Иван Михай­ло­вич (52).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 77).

14.06.1626 при отъ­ез­де госу­да­ря в Тро­иц­кий мона­стырь остав­лен в Москве при охране; 1628 – 29 вое­во­да в Куз­нец­ке; в 1648 – 49 – на Бело­озе­ре, затем – в Курске.

В 1646 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Дол­ги­ни­но Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

Ж.: Мария Семе­нов­на Жереб­цо­ва, сест­ра Ива­на Семе­но­ви­ча Жеребцова.

86. Кн. Иван Андре­евич (54).

Ум. до 1622.

В 1615 вое­во­да в Сапож­ке, в 1629 – в Кузнецке.

Ж.: Мария, в 1622 – 23 за ней с детьми Семе­ном, Тимо­фе­ем и Мар­фой по ввоз­ной гра­мо­те мужа ее состо­я­ло поме­стье: п., что была д. Лес­ки на р. Пав­лов­ке Рязан­ско­го у.

87. Кн. Гри­го­рий Андре­евич (54).

Ум. до 1642.

Рязан­ский дво­ря­нин (1627), мос­ков­ский дво­ря­нин (1629 – 40).

В 1615 вое­во­да в Вене­ве; в 1618 был в оса­де в Москве; в 1622 вое­во­да в Прон­ске, там же вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка; в 1629 объ­ез­жий голо­ва в Москве; в 1632 – 33 вое­во­да в Каши­ре; в 1634 вое­во­да пере­до­во­го пол­ка на Деди­ло­ве; в 1638 голо­ва у Крас­но­сель­ских засек.

В 1627 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Оста­ше­во и д. Коре­не­во, 18.10.1642 ото­шед­шее его сыну Юрию. В 1628 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Гри­го­ро­во (Михал­ко­во), д. При­бо­ро­во и сц. Чич­ки­но Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

Ж.: Алек­сандра Ива­нов­на Сабу­ро­ва; в 1645 полу­чи­ла про­жи­точ­ное поме­стье мужа 169 четв. в сло­бод­ке Тыр­но­во и п. Зай­ми­ще Рязан­ско­го у., что было дано ему в 1617 по ввоз­ной гра­мо­те, с кото­рым она в 1646 вышла за кн. Федо­ра Андре­еви­ча Обо­лен­ско­го; в 1648 это поме­стье ото­шло к бра­ту ее Алек­сею Ива­но­ви­чу Сабурову.

88. Кн. Дмит­рий Андре­евич (54).

Столь­ник (1640 – 76).

В 1655, раз­бив литов­цев, взял горо­да: Давы­дов, Сто­лин, Пинск. В 1662 подав­лял вос­ста­ние в Каза­ни; в 1635 вое­во­да в Кро­мах; 26.01.1648 на сва­дьбе царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча; 1.10.1648 и 14.10.1649 на при­е­ме у царя «смот­рел в Кри­вой стол».

В 1628 за ним состо­я­ло поме­стье в п. Дья­ко­но­во Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

89. Кн. Лав­рен­тий Андре­евич (54).

Ум. 1654.

Дво­ря­нин мос­ков­ский (с 1649).

В 1628 за ним состо­я­ло 40 четв. в с. Мику­ли­чи Рязан­ско­го у., кото­рые в 1654 даны бра­ту его Вла­ди­ми­ру; в 1631 за ним состо­я­ли 10 четв. в д. Выко­пань Рязан­ско­го у., что были за вдо­вой Ага­фьей Васи­льев­ной Ляпуновой.

90. Кн. Васи­лий Андре­евич (54).

91. Кн. Вла­ди­мир Андре­евич (54).

Столь­ник (1642 – 86).

9.10.1650 ездил за Госу­да­рем в Сер­ги­ев мона­стырь; 30.11.1650 был в Зве­ни­го­ро­де; 7.12.1650 – в с. Покров­ское; в 1654 – в поль­ских похо­дах; в 1662 послан в Вят­ку соби­рать рат­ных людей и идти на Казань сход­ным вое­во­дой; в 1672 вое­во­да в Нежине; в 1675 – в Пере­я­с­лав­ле; в 1676 послан в Хол­мо­го­ры и Соло­вец­кий мона­стырь опи­сы­вать вот­чи­ны и для сыс­ка про стре­лец­ко­го пол­ков­ни­ка Ива­на Мещеринова.

В 1653 вдо­ва М. Зюзи­на усту­пи­ла ему свое поме­стье в с. Чир­ко­во Рязан­ско­го у. В 1677 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Мику­ли­чи Рязан­ско­го у.

Ж: Анна; в 1692 дано ей полс. Чир­ко­во, кото­рое 14.10.1692 ото­шло ее вну­кам кн. Андрею Ива­но­ви­чу, Сте­па­ну Михай­ло­ви­чу и пле­мян­ни­ку кн. Улья­ну Васи­лье­ви­чу В.

2-я ветвь

107. Кн. Петр Бори­со­вич (64).

Ум. 1625.

1621 г. был вое­во­дой в Лив­нах, в 1622 г. в Одо­е­ве; в 1623 г. зна­чат­ся в Москве; в 1624 г. он отпра­вил­ся на вое­вод­ство в Каши­ру, куда 18 октяб­ря мос­ков­ский стре­лец Еро­фей Андре­ев при­вез ему цар­скую гра­мо­ту о сбо­ре стре­лец­ко­го хле­ба. Петр Бори­со­вич тут же и скон­чал­ся в 1625 г. В спис­ке посоль­ско­го отря­да 1635 г., 4 янва­ря, на при­е­ме литов­ско­го послов Песо­чин­ско­го, Сапе­ги и Веже­ви­ча, поме­щен­ном в III томе «Актов Исто­ри­че­ских» изд. Архео­гра­фи­че­ской Комис­си­ей, ска­за­но, что у посоль­ско­го постав­ца сидел кн. Петр Вол­кон­ский , в Ука­за­те­ле же к «Актам» све­де­ние это отне­се­но к кня­зю Пет­ру Бори­со­ви­чу, но это оче­вид­но опис­ка, пото­му что изве­стие о смер­ти Пет­ра Бори­со­ви­ча за десять лет рань­ше не под­ле­жат сомне­нию. Здесь надо веро­ят­но читать «Петр Федо­ро­вич» (№ 97), кото­рый вер­нул­ся из Троп­ца в Моск­ву, после раз­ме­же­ва­ния с Лит­вой, к 1635 г. Опис­ки в «отче­стве» встре­ча­ют­ся неред­ко в Ука­за­тель к «Актам Исто­ри­че­ским» и ино­гда исправ­ля­ют­ся самой редак­ци­ей; в боль­шин­стве слу­ча­ев вос­ста­нов­ле­ние их воз­мож­но при срав­не­нии с дру­ги­ми источниками

В 1621 вое­во­да в Лив­нах; в 1622 – в Одо­е­ве; в 1623 нахо­дил­ся в Москве; в 1624 вое­во­да в Каши­ре, где и умер в 1625.

Ж.: Дом­на; в 1626 кн. Ива­ну Пет­ро­ви­чу В. и мате­ри его Домне дана вот­чи­на 130 четв. в сц. Сели­но и почин­ке Кор­ча­гине с Чау­со­вой п. Туль­ско­го у., кото­рая в 1689 доста­лась сыну его Тимофею.

108. Кн. Петр Андре­евич Гла­зун (в ино­че­стве Паи­сий) (65).

Ум. ок. 1641.

Петр «Гла­зун» Андре­евич (№ 108), в ино­цех схим­ник Паи­сий. В 1613 г. в чине стряп­че­го под­пи­сал гра­мо­ту об избра­нии на цар­ство Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Рома­но­ва; под­пись его 91–я ). В 1614 г. он вое­вод­ство­вал в Ста­ро­ду­бе Север про­чим, кня­зя Игна­тья Гри­го­рье­ви­ча, на что Лари­нов отве­тил, что Игна­тий Гри­го­рье­вич из Моск­вы уехал; 30 нояб­ря он был в похо­де в Зве­ни­го­род; 7 декаб­ря — в село Покров­ское. В 1651 г., 25 мар­та, князь Игна­тий обе­дал у св. пат­ри­ар­ха; 9 мая был в похо­де в селе Покров­ское; в 1653 г., 12 нояб­ря, сто­ял в рын­дах ). В 1658 г. он упо­ми­на­ет­ся во вре­мя пре­бы­ва­ния Гру­зин­ско­го царя Тей­му­ра­за Дави­до­ви­ча. В 1661 г., 12 октяб­ря, Игна­тий Гри­го­рье­вич послан от госу­да­ря под Моги­лев, в село Губа­ре­во, к бояри­ну кн. Дол­го­ру­ко­ву с мило­сти­вым сло­вом. В 1662 г., 24 фев­ра­ля, назна­чен осад­ным вое­во­дой в Чер­ни­гов, где «годо­вал» ); в 1668 г. был вое­во­дой в Ста­ро­ду­бе, где погиб на осад­ном бою при взя­тии горо­да чер­ке­са­ми, после изме­ны гет­ма­на Брюховецкого 

В 1613 стряп­чий; под­пи­сал­ся в гра­мо­те об избра­нии царем Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча; дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 40); в 1614 вое­во­да в Ста­ро­ду­бе-Север­ском; в 1618 – 20 – 2-й вое­во­да в Костро­ме; в 1620 – 1-й там же; в апре­ле 1622 ука­за­но ему быть в сто­ро­же­вом пол­ку на Кра­пивне; в 1625 – 28 вое­во­да в Можай­ске; с 1639 – в Пелы­ме, где, веро­ят­но, скончался.

В 1620 за ним в поме­стье, что было за мате­рью его кн. Мари­ей полс. Ильин­ское с дд. Костром­ско­го у., что в 1666 было за сыно­вья­ми его Семе­ном и Михаилом.

109. Кн. Иван Пет­ро­вич (66).

110. Кн. Федор Федо­ро­вич (69).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 29).

Ж. Пела­гея Ива­нов­на, уп. вдо­вой 1674 г. [178].

111. Кн. Миха­ил Федо­ро­вич (69).

Туль­ский дво­ря­нин (1627 – 29).

В 1618 стряп­чий с пла­тьем, пожа­ло­ван вот­чи­ной за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние; в 1615 послан с госу­да­ре­вым жало­ва­ньем и золо­ты­ми к кн. Ива­ну Андре­еви­чу Хован­ско­му.

3-я ветвь

92. Кн. Васи­лий Рома­но­вич (55).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 40).

В 1613 управ­лял име­ни­я­ми царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча; в 1622 – 23 вое­во­да в Кашине; в 1624 – 25 состав­лял пис­цо­вые кни­ги по Кли­ну; в 1630 состав­лял меже­вые кни­ги по Костро­ме, в 1636 – землемерные.старший из четы­рех сыно­вей кн. Рома­на Федо­ро­ви­ча, «Яст­ре­ба» сына; в 1613 г. «Вели­кая Ста­ри­ца», уез­жая в Моск­ву после избра­ния сына на цар­ство, пору­чи­ла соб­ствен­ные име­нья Рома­но­вых на Костро­ме попе­че­нию кня­зя Васи­лия ). В 1617 г., 1 января1, дана ему вот­чин­ная гра­мо­та на 600 чети за под­пи­сью дья­ка Гера­си­ма Мар­те­мья­но­ва. В 1622 и 1623 гг. он вое­вод­ство­вал в Кашине ); в 1624 и 1626 г. состав­лял пис­цо­вые кни­ги в Кли­му с подья­чим Геор­ги­ем Сафо­но­вым ); в 1630 состав­лял Костром­скую меже­вую кни­гу, а в 1636 г. – землемерную

93. Кн. Сте­пан Рома­но­вич (55).

Убит 10.05.1618 у Крым­ско­го дво­ра в Москве в бою с Ходкевичем.

94. Кн. Иван Рома­но­вич (55).

Убит 10.05.1618 у Крым­ско­го дво­ра в Москве в бою с Ходкевичем.

Ж. Аку­ли­на, упом. Вдо­вой 1641–1669.

95. Кн. Семен Рома­но­вич (55).

Семен Рома­но­вич (№ 95) в 1627 г. пожа­ло­ван из житья в столь­ни­ки, и под име­нем его в бояр­ской кни­ге того года напи­са­но: «преж­ний оклад, как был в житье 450 чети». В 1629 г., 5 июня, оклад его зна­чит­ся 500 чети и то же самое в 1631 г. В отказ­ной кни­ге по горо­ду Тула 1650 г., 25 нояб­ря, напи­са­но: «По Госу­да­ре­ву ука­зу и по наказ­ной памя­ти вое­во­ды Оси­на Уаро­ви­ча Сухо­ти­на, горо­до­вой при­каз­чик Кирик Остре­ков ездил в Туль­ский уезд, в Зауп­ской стан, в Ива­нов­ское поме­стье Ано­фри­е­ва сына Кис­лен­ско­го, в сель­цо Измай­лов­ское, да из того Ива­но­ва поме­стья Кис­лен­ско­го, что ука­за­но дать на про­жи­ва­ние жене его вдо­ве Ирине: в Туль­ском уез­де, в уса­ди­ще и к уса­ди­щу паш­ни 30 чети, да в пусто­ши Боло­то­вой, Воло­то­во-тож, 10 чети, отде­лил князь Семе­ну кня­зю Рома­но­ву сыну Вол­кон­ско­му к Кашир­ско­му и Галиц­ко­му его поме­стью, а на его, князь Семе­вов, жре­бий в том сель­це Измай­лов­ском, Пят­ниц­кое и Жело­бов­ское-тож, 3 дво­ра кре­стьян­ских; а достал того» — и пр. за Кисленским ).

В 1655 г. Семен Рома­но­вич нахо­дил­ся в чис­ле вое­вод, вызван­ных в Вязь­му, куда он при­был рань­ше ука­зан­но­го сро­ка (16 мар­та), за что при­да­но ему 50 чети «за литов­ские бои»; 17 мар­та 1656 г. при­да­но еще 150 чети да в 1659 г. за Коно­топ­ский бой — 100 чети.Князь Семен Рома­но­вич был женат два раза. От пер­вой жены он имел четы­рех сыно­вей (Род. росп. №№ 133, 134, 135, 136), а от вто­рой жени, Мар­фы Яко­влев­ны, трех сыно­вей (Род. росп. № 137, 138, 139) и дочь княж­ну Анну, кото­рая в 1674 г. вышла за кн. Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Баря­тин­ско­го. В выпис­ках по горо­ду Тула (Моск. Арх. Мин. Юст.) чита­ет­ся: «7182 (1673-74 г.) вдо­ва кня­ги­ня Мар­фа Яко­влев­на Вол­кон­ская выда­ла дочь свою, княж­ну Анну, замуж за кн. Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Баря­тин­ско­го». Того же года дано вдо­ве кня­гине Мар­фе Яко­влевне, жене кн. Семе­на Рома­но­ви­ча Вол­кон­ско­го, по полю­бов­но­му раз­де­лу с детьми ее, кня­зья­ми Лари­о­ном (№ 137), Гри­го­ри­ем (№ 138), Рома­ном (№ 139) да с пасын­ком кн. Ива­ном (№ 136), да с внуч­кой мужа ее княж­ною Васи­ли­сою Васи­льев­ною, доче­рью Васи­лия Семе­но­ви­ча, (№ 185), часть поме­стья мужа ее в Галиц­ком и в Туль­ском уез­дах в раз­ных дерев­нях. 9 сен­тяб­ря того же 1674 г. била челом Вели­ко­му Госу­да­рю вдо­ва кня­ги­ня Мар­фа Яко­влев­на, княж Семе­нов­ская жена Вол­кон­ско­го, об отка­зе про­жи­ва­ния в сво­ем поме­стье в Туль­ском уез­де в селе Измай­лов­ское, Пят­ниц­кое и Желе­бов­ское-тожь, за зятем ее, кн. Миха­и­лом Федо­ро­ви­чем Барятинским

Ум. 1673.

Пат­ри­ар­ший столь­ник (1627 – 29); дво­ря­нин мос­ков­ский (1636 – 68).

В 1655 один из вое­вод в Вязь­ме, участ­ник сра­же­ния под Коно­то­пом (1659).

В 1628 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Коки­но с дд. Кашир­ско­го у.; в 1669 дана ему с детьми Федо­ром, Сте­па­ном, Ива­ном, Лари­о­ном и Гри­го­ри­ем вот­чи­на кн. Ива­на Федо­ро­ви­ча В. в д. Мана­се­и­но Мос­ков­ско­го у. По раз­де­лу 1674 вдо­ве его Мар­фе с детьми: Гри­го­ри­ем, Рома­ном и Лари­о­ном даны его кашир­ские поме­стья и с. Воро­но­во Брян­ско­го у.

Ж.: 1. Ири­на (1-й муж – Иван Ано­фри­е­вич Кис­лен­ский); 25.01.1651 кн. Семе­ну Рома­но­ви­чу В. из поме­стей Ива­на Ано­фри­е­ви­ча Кис­лен­ско­го дано про­жи­точ­ное име­ние вдо­вы Ири­ны 40 четв. в сц. Измай­лов­ское и п. Боло­то­во Туль­ско­го у.; 2. Мар­фа Яко­влев­на, в 1674 по раз­де­лу с детьми, дана ей 31 четв. в д. Ната­ту­е­во и в Бур­ми­ной п. Галиц­ко­го у.

96. КН. ФЕДОР ФЕДО­РО­ВИЧ (56).

Ум. 1665, Казань.

Пол­но­моч­ный посол, боярин и вое­во­да, стар­ший сын кн. Федо­ра Ива­но­ви­ча (№ 57), пред­во­ди­те­ля костром­ско­го опол­че­ния; участ­во­вал в осад­ных боях 1618 г. в зва­нии стряп­че­го; с 1621 г. зна­чит­ся в столь­ни­ках; в этом и сле­ду­ю­щем году сто­ял у госу­да­ря в рын­дах почти на всех тор­же­ствах, а в 1623 г., на сва­дьбе царе­ви­ча Миха­и­ла Кай­бу­ли­ча, зна­чит­ся в чис­ле госу­да­ре­вых поез­жан. В 1625 г., 9 мая, он сто­ял в рын­дах с бра­том сво­им Пет­ром (№ 97); 19 сен­тяб­ря, на пер­вой сва­дьбе царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча, и в 1626 г., 5 фев­ра­ля, при вто­ром его бра­ко­со­че­та­нии, был у цар­ско­го кара­вая. 29 октяб­ря того же года кн. Федор ходил в село Руб­цо­во для освя­ще­ния церк­ви Покро­ва Пре­св. Бого­ро­ди­цы и после освя­ще­ния был у сто­ла. 25 нояб­ря, на при­е­ме свей­ско­го посла, 30 нояб­ря и 5 декаб­ря сто­ял по пра­вую руку госу­да­ря рын­дой в белом пла­тье. Помест­ный оклад кН. Федо­ра в этом году был 650 чети. В 1627 г., 25 фев­ра­ля и 11 и 12 мар­та, на отпуск дат­ско­го посла, госу­дарь ука­зал быть у себя в рын­дах кня­зьям Пет­ру и Федо­ру Пожар­ским, и кня­зьям Федо­ру и Пет­ру Вол­кон­ским. Послед­ние заяви­ли, что они с Пожар­ски­ми быт гото­вы, лишь бы от это­го не было их оте­че­ству пору­хи, пото­му что на Пожар­ских уже били челом Пуш­кин и дру­гие, кото­рые им, Вол­кон­ским «в версту».Государь велел отве­тить, что они бьют челом не делом, и они пошли на служ­бу. Тем не менее, 5 мая до прось­бы кн. Пожар­ско­го-отца, их поса­ди­ли на день в тюрь­му, куда отво­дил их раз­ряд­ный подья­чий Бог­дан Шише­лов. До сего, а имен­но 28 апре­ля, Федор Федо­ро­вич так­же сто­ял в рын­дах. Июня же 13, когда госу­дарь ска­зал быть у себя, для при­е­ма англий­ско­го, в белом пла­тье в рын­дах кня­зьям: И. и В. Ромо­да­нов­ским, и Ф. и П. Вол­кон­ским, то Вол­кон­ские, несмот­ря на недав­ний урок, ска­за­ли дум­но­му дья­ку Федо­ру Лиха­че­ву, что им с Ромо­да­нов­ски­ми быть нель­зя. Госу­дарь вслед­ствие это­го чело­би­тия заме­нил послед­них Пожар­ски­ми. 12 июля Федор Федо­ро­вич был у госу­да­ре­ва сто­ла. В 1628 г. на обе­де 31 мая он смот­рел за кри­вым сто­лом. В 1629 г. помест­ный оклад его был по преж­не­му 850 чети. С это­го года и до 1631 г. он вое­вод­ство­вал в Лив­нах, затем вер­нул­ся в Моск­ву, где в 1632 г., 28 июня, на отпуск турец­ка­го посла, сто­ял в рын­дах с бра­том сво­им, кн. Пет­ром. В 1633 г. кн. Федор посту­пил в това­ри­щи к Калуж­ско­му вое­во­де кн. Ф.С. Кура­ки­ну. 18 октяб­ря, пого­во­рив с бояра­ми, госу­дарь ука­зал им обо­им быть про­тив коро­ля Вла­ди­сла­ва, кото­рый при­шел под Смо­ленск; 17 нояб­ря, отправ­ля­ясь по назна­че­нию, Кура­кин и Вол­кон­ский были у госу­да­ре­вой руки у Бла­го­ве­ще­нья. В 1634 г., 10 янва­ря, посла­ны были им с калуж­ским ново­кре­щен­ным Ники­фо­ром Мяу­ко­вым спис­ки горо­до­вых детей бояр­ских тре­тьей ста­тьи и гра­мо­та о детях бояр­ских Кара­чев­цах, кото­рые по раз­бо­ру 1631 г. напи­са­ны в горо­до­вой служ­бе; «веле­но им разо­брать­ся и допро­сить оклад­чи­ков, кому в кото­рой ста­тье был, каков кто будет: кони, и ору­жие, и люди, и по оклад­чи­ков сказ­ке денеж­ное жало­ва­нье дать с креп­ки­ми пору­ка­ми и быть на служ­бе с горо­дом, с Кара­чев­цы». В Кара­чев же посла­ны гра­мо­ты, что­бы выслать тех детей бояр­ских в Калу­гу тотчас.17 янва­ря посла­ны были Кура­ки­ну и Вол­кон­ско­му с пере­мышль­ским пуш­ка­рем Андре­ем Пет­ро­вым 7 зна­мен таф­тя­ных и 10 кин­дяч­ных (т.е. кумач­ных) раз­ных цве­тов, из Казен­но­го дво­ра, для раз­да­чи сот­ням людей. В это самое вре­мя, или вско­ре заме­тил кн. Федор сто­ял в каче­стве това­ри­ща Калуж­ска­го вое­во­ды в горо­де Белом. К это­му горо­ду, после отступ­ле­ния Шеи­на из-под Смо­лен­ска, 19 фев­ра­ля, напра­вил­ся король Вла­ди­слав во гла­ве все­го сво­е­го вой­ска. Оста­но­вив­шись в двух милях от него, в Михай­лов­ском мона­сты­ре, король послал к Федо­ру Федо­ро­ви­чу с тре­бо­ва­ни­ем о сда­че Бело­го, ука­зы­вая при этом на при­мер Шеи­на. Князь Федор отве­тил коро­лев­ско­му послан­но­му, что «Шеин ему не обра­зец», и что «угро­зы коро­ля ему не страх вну­ша­ют, а боль­шую отва­гу». Тогда король велел вой­ску дви­нуть­ся впе­ред, обло­жить город шан­ца­ми и начать вести мины; он рас­счи­ты­вал на лег­кую побе­ду, но Федор Федо­ро­вич, по выра­же­нию Голи­ко­ва, «учи­нил все его при­сту­пы тщет­ны». Поля­ки еще не успе­ли взять­ся за ору­жие, как рус­ские уже сде­ла­ли вылаз­ку на полк Вей­ге­ра и взя­ли 8 зна­мен; все при­сту­пы вра­гов, один за дру­гим, были отби­ты. Защи­та Федо­ра Федо­ро­ви­ча была вооб­ще тако­ва, что Литов­ский канц­лер князь Доми­ник-Нико­лай Рад­зи­вилл ска­зал, что Белый сле­до­ва­ло бы назвать уже не Белым, а Крас­ным горо­дом, от мно­гой кро­ви, под его сте­на­ми про­ли­той. Кровь эта дала Рос­сии 20-ти лет­ний отдых. К поте­рям уби­ты­ми и ране­ны­ми ско­ро при­ба­вил­ся в поль­ских рядах урон от поваль­ной болез­ни; в то же вре­мя про­нес­ся слух, что к поль­ским пре­де­лам при­бли­жа­ет­ся турец­кое вой­ско, и король решил­ся сде­лать пер­вый пред­ло­же­ние о мире, кото­рое и было при­ня­то рус­ски­ми. С нашей сто­ро­ны назна­чи­ли для пере­го­во­ров бояр: Ф.И. Шере­ме­те­ва и кн. А. М. Льво­ва, со сто­ро­ны поля­ков — Яку­ба Жади­ка, епи­ско­па Холм­ско­го (Хел­мин­ско­го) с това­ри­ща­ми. Пере­го­во­ры велись на бере­гу реч­ки Поля­нов­ки, неда­ле­ко от Вязь­мы, там, где преж­де съез­жа­лись для раз­ме­на плен­ных; король сто­ял тут же, но скрыт­но. 17 мая послы уда­ри­ли по рукам на «веч­ном докон­ча­нии», на осно­ва­нии Деулин­ско­го дого­во­ра. Раз­бор 13 ста­тей, пред­став­лен­ный поль­ски­ми комис­са­ра­ми, и пись­мен­ное изло­же­ние усло­вий «веч­но­го докон­ча­ния» заня­ли одна­ко еще боль­ше двух недель. Нако­нец 4 июня, когда все было уста­нов­ле­но и под­пи­са­но, поль­ские послы пред­ло­жи­ли на том месте, где такое слав­ное дело совер­ши­лось, как раз там, где сто­я­ли посоль­ские шат­ры, насы­пать два кур­га­на и поста­вить на них по стол­бу, с над­пи­сью для веч­но­го вос­по­ми­на­ния; но рус­ские отве­ти­ли, что это­го преж­де нико­гда не дели, и что оно лиш­нее, ибо все вне­сет­ся в посоль­ские книги.Через пять недель после заклю­че­ния мира, а имен­но 8-го июля, госу­дарь пожа­ло­вал кня­зя Федо­ра за Бель­скую упор­ную защи­ту из столь­ни­ков в околь­ни­чьи; околь­ни­че­ство ему ска­зы­вал дум­ный раз­ряд­ный дьяк Ив. Афан. Гав­ре­нев. Того же дня Федор Федо­ро­вич обе­дал у госу­да­ря с кн. И.А. Голи­цы­ным и А.В. Хил­ко­вым и после сто­ла пожа­ло­ван царем «шубой атлас­ной золо­той, куб­ком и вот­чи­ной в 700 чет­вер­тей» (по дру­го­му спис­ку, вот­чи­на 500 чет­вер­тей, да помест­ных при­дач 200 четв.). 15 авгу­ста кн. Федор зна­чит­ся у госу­да­ре­ва сто­ла; 18 — ука­за­но ему ехать в Брянск на меже­ва­ние с Лит­вою, но, по неиз­вест­ной при­чине, кн. Федор на меже­ва­ние не поехал; 25 сен­тяб­ря он обе­дал у госу­да­ря; 12 октяб­ря, во вре­мя поезд­ки госу­да­ря в село Покров­ское, он оста­вал­ся в Москве; 28 — объ­яв­лял свей­ско­го посла, а в декаб­ре — гол­ш­тин­ско­го. С это­го же года кн. Федор выдал Чело­бит­ный при­каз. В 1635 г., 4 янва­ря, по спис­ку посоль­ско­го обря­да на при­е­ме Литов­ских послов Алек­сандра Песо­чин­ско­го, Кази­ми­ра Сапе­ги и Пет­ра Вяже­ви­ча, Федор Федо­ро­вич был у госу­да­ре­ва сто­ла, а после сто­ла, когда они вышли в пала­ту, являл послов; 18 чис­ла он поехал перед госу­да­рем «по ста­нам» в Сер­ги­ев мона­стырь; 28 — был стол в селе Тонин­ском, за кото­рым он обе­дал с кн. Д.М. Чер­кас­ским и А.В. Хил­ко­вым. В этом же году, 24 фев­ра­ля, кн. Федор ска­зан Калуж­ским намест­ни­ком. Того же дня и 1, 9, 13 и 15 мар­та был в отве­те у литов­ских послов. 1-го же мар­та, на име­ни­ны Евдо­кии Лукья­нов­ны, и 17, на име­ни­ны царе­ви­ча Алек­сея, да 21, на отпуск литов­ских послов, Федор Федо­ро­вич был у госу­да­ре­ва сто­ла. В авгу­сте меся­це, в быт­ность госу­да­ря в с. Покров­ском, кн. Федор остал­ся в Москве для дел с кн. И.А. Голи­цы­ным и А.В. Хил­ко­вым. В 1636 г., 3 апре­ля, он объ­явил гол­стин­ско­го посла в Золо­той пала­те; 19 чис­ла был у сто­ла в Сто­ло­вой пала­те; 28 — являл крым­ских послов; в мае меся­це, во вре­мя отсут­ствия госу­да­ря, остав­лен в Москве для дела; 5 июня, в Тро­и­цын день, был у госу­да­ре­ва сто­ла; 26 являл литов­ских послов; то же июля 3 и 7; 15 авгу­ста, перед отъ­ез­дом сво­им в Путивль для меже­ва­ния с Лит­вой, обе­дал у госу­да­ря. По памя­ти из Посоль­ско­го при­ка­за, за при­пи­сью дья­ка Мак­си­ма Матю­ши­на, при­да­но ему в этом году, за крым­скую раз­ме­ну, 50 чет­вер­тей к его помест­но­му окла­ду. В 1637 г., 12 янва­ря, в име­ни­ны царев­ны Татья­ны, кн. Федор обе­дал у госу­да­ря; 5 фев­ра­ля являл литов­ско­го гон­ца; 2 апре­ля, в Верб­ное вос­кре­се­нье, обе­дал у госу­да­ря; 4 нояб­ря, на вре­мя цар­ско­го похо­да к Сер­гию, остав­лен в Москве для дела с И.П. Шере­ме­те­вым и кн. Д.М. Пожар­ским. В 1638 г., 8 мар­та и 15 мая, он обе­дал у госу­да­ре­ва сто­ла; того же дня сто­ял у сказ­ки в бояре кн. Ю.А. Сиц­ко­му. 4 октяб­ря, при похо­де в Сер­ги­ев мона­стырь, Алек­сан­дров­скую Сло­бо­ду и в Пере­я­с­лавль-3алес­ский, кн. Федор ехал перед госу­да­рем для заим­ки ста­нов; 14 — был у госу­да­ре­ва сто­ла в Пере­слав­ле. В 1639 г. Федор Федо­ро­вич ска­зан Муром­ским настав­ни­ком; 30 июля, авгу­ста 3, 10, 17 и 21 был в отве­те у Крым­ских послов, с кн. Хил­ко­вым и Пожар­ским; 13 сен­тяб­ря объ­яв­лял дат­ско­го гон­ца, 20–поехал с госу­да­рем в Тро­иц­кую лав­ру, где 25 чис­ла был у сто­ла; 21 декаб­ря обе­дал у св. пат­ри­ар­ха с И.В. Моро­зо­вым и Л.С.Стрешневым.В 1640 г., 6 янва­ря, Федор Федо­ро­вич сто­ял у сказ­ки в бояре кн. Б. А. Реп­ни­ну; 8 мар­та, при цар­ском похо­де к Сер­гию, остав­лен в Москве для дел с Ф.И. Шере­ме­те­вым и Б. М. Сал­ты­ко­вым; 7 апре­ля был у литов­ских послов; 10 мая являл кизил­баш­ско­го посла; 9 июля, при цар­ской поезд­ке «к Спа­су, на Новое», остав­лен в Москве для дела с Г.И. Моро­зо­вым; 17 сен­тяб­ря обе­дал у госу­да­ря в Коло­мен­ском дво­ре «на ново­се­лье, хоро­мах в новых». 8 декаб­ря кн. Федор поехал с госу­да­рем молить­ся во Вла­ди­мир, а отту­да в Вяз­ни­ки; 12 чис­ла был у госу­да­ре­ва сто­ла во Вла­ди­ми­ре. С 12 сен­тяб­ря сего года (и до декаб­ря 1645 г.) кн. Федор видал, кро­ме Чело­бит­но­го при­ка­за, еще и Каза­чий при­каз. В 1641 г., 7 мар­та, он сто­ял у сказ­ки в бояре М.М. Сал­ты­ко­ву и того же дня обе­дал у госу­да­ря; 22 — являл пер­сид­ско­го посла в Гра­на­то­вой пала­те; 6 апре­ля ска­зы­вал литов­ско­го гон­ца в Золо­той пала­те; 21 авгу­ста объ­яв­лял дат­ско­го коро­ле­ви­ча Воль­де­ма­ра в Гра­на­то­вой пала­те; 25 чис­ла и 3 сен­тяб­ря — дат­ских послов; 16 — ска­зы­вал литов­ско­го гон­ца; в 1642 г., 1 мар­та, в име­ни­ны цари­цы Евдо­кии Лукья­нов­ны, обе­дал у сто­ла в Сто­ло­вой избе; 22 — являл турец­ко­го посла. 25 мая госу­дарь пору­чил кн. Федо­ру меже­вать с литов­ски­ми людь­ми спор­ные зем­ли в Путив­ле; в чис­ле дво­рян, имев­ших ехать с ним, назна­чен был Кузь­ма Тру­сов; послед­ний бил челом на Федо­ра Федо­ро­ви­ча, за что 22 чис­ла дум­ный дьяк Иван Гав­ре­нев ска­зал Тру­со­ву от госу­да­ря, что он бьет челом не делом, ибо «Вол­кон­ские — люди чест­ные, а вы детиш­ки бояр­ские обыч­ные…, и за князь Федо­ро­во бес­че­стье велел Госу­дарь тебя поса­дить в тюрь­му». По дру­го­му спис­ку Тру­сов кро­ме того «бит бато­ги». В 1643 г., 6 апре­ля, в чет­верг на Свя­той, Федор Федо­ро­вич обе­дал у госу­да­ря, а 7 чис­ла послан в Аст­ра­хань для при­хо­да кал­мы­ков; 26 мая отправ­ле­на ему цар­ская гра­мо­та о допу­ще­нии Юрген­ских куп­цов, по чело­би­тью царя их, сво­бод­но тор­го­вать в Аст­ра­ха­ни; а 17 нояб­ря гра­мо­та о посыл­ке слу­жи­вых людей на Яик, для вос­пре­пят­ство­ва­ния дон­ским каза­кам овла­деть Яиц­ким город­ком и про­из­во­дить раз­бои по Кас­пий­ско­му морю и по Вол­ге; 1 декаб­ря же он под­учил цар­скую гра­мо­ту о при­ня­тии мер к утвер­жде­нию в под­дан­стве ногай­ских и еди­сан­ских мурз и татар. В 1644 г. Федо­ру Федо­ро­ви­чу посла­ны цар­ские гра­мо­ты: 10 июня – о даче поден­но­го кор­ма нахо­дя­щим­ся в ама­на­тах женам и детям ногай­ских и еди­сан­ских мурз; 19 того же меся­ца — о при­зы­ве из под Тер­ка тех же мурз с улу­са­ми коче­вать под Аст­ра­ха­нью, а от 21 чис­ла — о при­ез­де к кня­зю Федо­ру в Аст­ра­хань подья­че­го Посоль­ско­го при­ка­за — П. Зве­ре­ва для изу­че­ния пер­сид­ско­го и татар­ско­го язы­ков. В 1646 г., 3 июня, князь писал аст­ра­хан­ско­му стре­лец­ко­му сот­ни­ку Хлу­де­не­ву о досмот­ре това­ров у куп­цов рус­ских и ино­зем­ных, иду­щих с пер­сид­ским гон­цом; 12 — об отпус­ке сих гон­цов из Аст­ра­ха­ни в Моск­ву; 9 сен­тяб­ря — о сопро­вож­де­ние юрген­ско­го посла Эмень-Баты­ря со сви­тою, жиль­цов бухар­ско­го дво­ра и юртов­ских сар­тов, после досмот­ра у них бег­лых людей, ясы­ря и товаров.В 1647 г. кн. Федор воз­вра­тил­ся в Моск­ву, где 15 авгу­ста сто­ял у сказ­ки в околь­ни­чьи кв. И.В. Хил­ко­ву. 25 декаб­ря был у сто­ла госу­да­ре­ва. В 1648 г., 16 янва­ря, на сва­дьбе царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча с М.И. Мило­слав­ской, Федор Федо­ро­вич «деся­тым перед госу­да­рем ходил»; 21 мая, в Тро­и­цын день, обе­дал у госу­да­ря в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре; 20 июня и 4 июля объ­яв­лял «Нидер­лян­ские и Голан­ские зем­ли вла­де­те­лей и Вили­ма кня­зя Оран­ско­го» посла. В этом же году госу­дарь поре­шил издать новое Уло­же­ние и, ука­зом от 16 июля, воз­ло­жил состав­ле­ние оно­го на кня­зей Н.И. Одо­ев­ско­го, С.В. Про­зо­ров­ско­го и Ф.Ф. Вол­кон­ско­го, пору­чив им при этом собрать для состав­ле­ния Уло­же­ния все суще­ству­ю­щие уза­ко­ния. А пока шла их рабо­та, созва­на была «комис­сия из всех сосло­вий депу­та­тов, людей разум­ных и зна­ю­щих, для утвер­жде­ния выра­бо­тан­ных ими зако­нов общим при­го­во­ром Госу­дар­ства». Того же меся­ца 22 чис­ла Федор Федо­ро­вич, опять объ­яв­лял оран­ско­го посла, а 1 октяб­ря быль у стола.В 1649 г., 12 янва­ря, после­до­ва­ла цар­ская гра­мо­та зве­ни­го­род­ско­му вое­во­де кн. Мещер­ско­му о сыс­ке и отда­че вла­дель­цам бег­лых их кре­стьян; гра­мо­та была вызва­на докла­дом Одо­ев­ско­го, Про­зо­ров­ско­го и Вол­кон­ско­го, по прось­бе мос­ков­ских дво­рян, жиль­цов и про­чих вла­дель­цев. Того же меся­ца 28 чис­ла Федор Федо­ро­вич зна­чит­ся у сто­ла; 4 фев­ра­ля был у госу­да­ря Иеру­са­лим­ский пат­ри­арх Паи­сей; царь пошел сам к нему навстре­чу, а при встре­че объ­яв­лял его кн. Федор; он же ска­зы­вал пат­ри­ар­ху цар­ские дары. Око­ло сего вре­ме­ни, Федор Федо­ро­вич ска­зан в Оло­нец­кие намест­ни­ки и, по немец­ким вестям послан в Зао­неж­ские пого­сты на Олон­це, где сто­ял для охран­но­сти от немцев.В 1650 году, 20 мар­та, по слу­чаю народ­но­го вол­не­ния, госу­дарь послал Федо­ра Федо­ро­ви­ча из оло­нец­ко­го края в Псков, куда он при­быль 30 мар­та. Тут город­ские ста­ро­сты при­ве­ли его на опу­сто­шен­ный мятеж­ни­ка­ми двор Федо­ра Еме­лья­но­ва, раз­граб­лен­ный за его прязнь к нем­цам. Как ско­ро узна­ли, где князь оста­но­вил­ся, под­ня­лась тре­во­га по все­му горо­ду, Федор Федо­ро­вич, по обы­чаю, толь­ко что при­е­хав, отпра­вил­ся в Тро­иц­кий собор; тол­па побе­жа­ла за ним с кри­ком – «измен­ник! стал на измен­ни­чьем дво­ре!», и у Дав­мон­то­вой сте­ны чернь окру­жи­ла его вопя: «бей­те его каме­нья­ми!» Князь спе­шил к собо­ру, дошел, вбе­жал и уже при­кла­ды­вал­ся к обра­зам, когда тол­па ворва­лась в цер­ковь и, наки­нув­шись на него, схва­ти­ла его за боро­ду и воло­сы, пота­щи­ла из собо­ра вон на пло­щадь и изби­то­го поста­ви­ла на чан с кри­ка­ми: «С чем ты в Псков при­е­хал?» — «С чем при­слан, то и ста­ну делать» отве­тил князь. Мятеж­ни­ки еще боль­ше разо­зли­лись, вырва­ли у него госу­да­ре­ву гра­мо­ту и нача­ли читать во весь мир. Когда дочли до места, где ска­за­но было, что воронь надо каз­нить, при чем глав­ные из них назва­ны были поимен­но, тол­па закри­ча­ла: «Госу­дарь при­слал каз­нить нас, а мы здесь ско­рее каз­ним того, кто при­слан нас каз­нить!» И с эти­ми сло­ва­ми бро­си­лись на кня­зя с топо­ра­ми и пища­ля­ми; но выбор­ные люди, сто­яв­шие воз­ле него, не дали его убить; он толь­ко был ранен топо­ром в голо­ву, и его успе­ли укрыть. Тогда мятеж­ни­ки посла­ли за быв­шим вое­во­дой Соба­ки­ным и, поста­вив его в свою оче­редь на чан, поры­ва­лись убить, гово­ря: «Ты писал госу­да­рю, что во Пско­ве хлеб дешев, так мы тебя из Пско­ва не выпу­стим, пожи­ви с нами на деше­вом хле­бе». Тут как раз воз­вра­ти­лись из Нов­го­ро­да псков­ские каза­ки, послан­ные туда для вестей, и пере­да­ли, что Федор Федо­ро­вич на доро­ге жег какие-то пись­ма и что в Нов­го­ро­де тоже «учи­ни­ли мятеж и гиле­ва­нье». Это изве­стие про­из­ве­ло взрыв радо­сти; народ закри­чал всем миром: «Не одни мы, и Нов­го­род­цы тоже сде­ла­ли, теперь в этом деле два горо­да!» И пока одни кри­ча­ли, дру­гие уда­ри­ли в набат, а тре­тьи побе­жа­ли за кня­зем, кото­ро­го в дру­гой раз пота­щи­ли на пло­щадь, для рас­спро­са, какие бума­ги он жег в доро­ге!? Он отве­тил, что писал госу­да­рю о нов­го­род­ских вестях, а чер­но­вую отпис­ку на ста­ну сжег, и при­ба­вил; «а вам, пско­ви­чам до того дела не при­ста­ло». Одна­ко было уже позд­но унять твер­ды­ми сло­ва­ми разъ­ярен­ную тол­пу, про­тив кото­рой князь сто­ял один. Народ потре­бо­вал, что­бы он отпра­вил в Моск­ву одно­го из сво­их пле­мян­ни­ков (веро­ят­но Андрея Михай­ло­ви­ча (№ 147) или Дмит­рия Андре­еви­ча (№ 144), обык­но­вен­но сопро­вож­дав­ших его, с угро­зой в про­тив­ном слу­чае пове­сить кня­зя на Риги­ной горе. С чем послан был в Моск­ву пле­мян­ник кня­зя и когда при­быль по назна­че­ние — неиз­вест­но. Но в нача­ле мая вол­не­ние еще не уня­лось, и князь писал госу­да­рю, что «пско­ви­чи в сыск не дались», дер­жат его и Соба­ки­на за при­ста­вом в тюрь­ме, и «учи­ни­лись непо­слуш­ны». И по тем вестям ука­зал госу­дарь быть подо Пско­вом с рат­ны­ми людь­ми бояри­ну кн. И.Н. Хован­ско­му. Хован­ский сто­ял поодаль горо­да око­ло двух меся­цев; «а как воры из горо­да выхо­ди­ли, запа­сы гра­би­ли, рат­ных людей мно­гих поби­ва­ли и уез­ды вое­ва­ли, то ста­ла тес­но­та рат­ны­ми людь­ми», и 3 авгу­ста Хован­ский напи­сал о том госу­да­рю, кото­рый по его пись­му велел послать под­креп­ле­ние; но не успе­ло оно дой­ти, как пско­ви­чи при­нес­ли повин­ную и отда­ли мятеж­ни­ков. Изве­щен­ный об этом госу­дарь послал во Псков с жало­ва­ни­ем сво­им и мило­сти­вым сло­вом спро­сить о здо­ро­вье сво­их бояр, околь­ни­чьих и вое­вод. К Федо­ру Федо­ро­ви­чу явил­ся с цар­ским мило­сти­вым сло­вом стряп­чий Луговский.По воз­вра­ще­нии из Пско­ва в Моск­ву Федор Федо­ро­вич поехал 30 нояб­ря в Зве­ни­го­род с госу­да­рем, кото­рый 21 декаб­ря, на память св. мит­ро­по­ли­та Пет­ра, пожа­ло­вал его в бояре. Бояр­ство кн. Федо­ру ска­зы­вал дум­ный дьяк Иван Гав­ре­нев. 25 чис­ла того же меся­ца Федор Федо­ро­вич был на обе­де в сто­ло­вой избе с св. пат­ри­ар­хом Иоси­фом. В 1651 г., 23 фев­ра­ля, он обе­дал у госу­да­ря; 9 мар­та поехал с ним в Зве­ни­го­род; 30 — сто­ял у сказ­ки в бояре кн. И.В. Хил­ко­ву, 26 сен­тяб­ря был в похо­де в Сер­ги­ев монастырь.В 1652 г., 20 янва­ря, Федор Федо­ро­вич был с госу­да­рем в Сав­вине мона­сты­ре; 11 апре­ля, в Верб­ное вос­кре­се­нье, обе­дал у пат­ри­ар­ха Иоси­фа; 28 июля — в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре, в сто­ло­вом шат­ре; 8 и 22 авгу­ста — у св. пат­ри­ар­ха Нико­на; 27 нояб­ря был у сто­ла в Сто­ло­вой избе. В декаб­ре «ска­зал Госу­дарь вели­ки­ми послы» к поль­ско­му коро­лю Яну-Кази­ми­ру: намест­ни­ка Вели­ко-Перм­ско­го кн. Б.А. Реп­ни­на и намест­ни­ка Муром­ско­го кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­го. Меж­ду столь­ни­ка­ми в сви­те послед­не­го назна­чен пле­мян­ник его, кн. Дмит­рий Андре­евич (№ 144).В этом же году (1652) кн. Федо­ром куп­ле­на у Гри­го­рия Тур­че­ни­но­ва дача в 140 чети в Алек­син­ской воло­сти, кото­рая потом (в 1667 г.) пере­шла к доче­ри его, кня­гине Прас­ко­вье Федо­ровне Щербатовой.Назначенные в Поль­шу послы не выеха­ли, одна­ко, рань­ше 24 апре­ля сле­ду­ю­ще­го 1653 г. Перед этим, на празд­ник Кре­ще­ния, а так­же 2 фев­ра­ля Федор Федо­ро­вич был у сто­ла; после воз­вра­ще­ния из посоль­ства, 21 нояб­ря, сто­ял у сказ­ки в околь­ни­чье кн. Тро­е­ку­ро­ву; 27 чис­ла обе­дал у госу­да­ря, 18 декаб­ря назна­чен на вое­вод­ство в Киев, с Ростов­ским намест­ни­ком кн. Ф. С. Кура­ки­ным, тем самым, с кото­рым 20 лет рань­ше ходил про­тив коро­ля Вла­ди­сла­ва. В 1653 г., по поме­те от 16 янва­ря, по выпис­ки дум­но­го дья­ка Семе­на Забо­ров­ско­го, учи­нен ему оклад 400 рублей.Куракин и кн. Федор не ско­ро дое­ха­ли до Кие­ва; с 18 янва­ря до мар­та 1654 г. им при­шлось про­жить в Путив­ле, так как Ябло­нов­ский вое­во­да В.Б. Шере­ме­тев, вслед­ствие тре­вож­ных вестей и дур­ных дорог, не мог свое­вре­мен­но выслать рат­ных людей для «их про­во­жа­ния». При­быв, нако­нец, в Киев, Кура­кин и Вол­кон­ский за все вре­мя вое­вод­ства сво­е­го там (т.е. с вес­ны 1654 г. до 29 апре­ля 1656 г.), при­ни­ма­ли дея­тель­ное уча­стие в воен­ных дей­стви­ях про­тив Лит­вы. Так, в нояб­ре 1655 Федор Федо­ро­вич отпра­вил к госу­да­рю в Смо­ленск пле­мян­ни­ка сво­е­го, Дмит­рия Андре­еви­ча (№ 144), с изве­сти­ем о взя­ли им, кня­зем Дмит­ри­ем, трех горо­дов и при­ве­де­нии в покор­ность трех дру­гих городов.В 1657 г. Федор Федо­ро­вич зна­чит­ся в Москве; мар­та 16 и 17 он был в отве­те у послов поль­ской и литов­ской коро­ны в Казен­ном дво­ре с Аст­ра­хан­ским намест­ни­ком, бояри­ном кн. Н.И. Одо­ев­ским; в тот же день был у сто­ла в Золо­той пала­те; 8 мая остал­ся для дел в Москве во вре­мя госу­да­ре­вой поезд­ки к Нико­ле-на-Угре­ше и в село Покров­ское; 25 июля, в име­ни­ны царев­ны Анны Михай­лов­ны, был у сто­ла; 22 сен­тяб­ря при цар­ском похо­де к Сер­гию, остав­лен в Москве для дел с кн. Б.А. Реп­ни­ным. В 1658 г., янва­ря 29 и апре­ля 26, кн. Федор был пер­вым в отве­те у дат­ско­го посла. 7 мая, по вестям, при­не­сен­ным коро­лев­ским гон­цом, что сейм назна­чен на 27 июня, госу­дарь послал «в свою отчи­ну» в Виль­но, на съезд с поль­ски­ми ком­ми­са­ра­ми «о мир­ном поста­нов­ле­ние и о веч­ном докон­ча­нии» и избра­ние царя в пре­ем­ни­ки коро­ля — вели­ких пол­но­моч­ных послов: кн. Н.И. Одо­ев­ско­го, П.В. Шере­ме­те­ва и кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­го, при кото­ром состо­ял, по обык­но­ве­нию, один из его пле­мян­ни­ков кн. Андрей Михай­ло­вич (№ 147).Посольство 1658 г., пре­врат­но­сти кото­ро­го слиш­ком длин­ны и слож­ны, что­бы здесь на них оста­нав­ли­вать­ся, не обо­шлось без пре­пи­ра­тельств послов меж­ду собой. 26 мая, перед самым выез­дом упол­но­мо­чен­ных из сто­ли­цы, Одо­ев­ский полу­чил из Посоль­ско­го при­ка­за первую цар­скую гра­мо­ту по делам съез­да с над­пи­сью, «кня­зю Н.И. Одо­ев­ско­му с това­ри­щи». До того все чле­ны посоль­ства пере­чис­ля­лись в гра­мо­тах поимен­но; этот новый при­ем оскор­бил Шере­ме­те­ва и Федо­ра Федо­ро­ви­ча, кото­рые на пер­вом же ста­ну объ­яви­ли Одо­ев­ско­му, что они «гораз­до» оби­же­ны подоб­ным писа­ни­ем, и, не доволь­ству­ют­ся объ­яс­нять­ся с ним, напи­са­ли в том же смыс­ле госу­да­рю, опи­рая свои при­тя­за­ния на при­ме­ре посоль­ства 1656 г., когда тот же Одо­ев­ский ездил в Виль­но с кн. И.И. Лоба­но­вым-Ростов­ским и В.А. Чогло­ко­вым. Одо­ев­ский со сво­ей сто­ро­ны, желая вос­ста­но­вить согла­сие со сво­и­ми това­ри­ща­ми, послал к госу­да­рю 9 июня, с жиль­цом П. Тутол­ми­ным, отпис­ку, в кото­рой спра­ши­ва­ет, как писать ему впе­ред: «с това­ри­щи или имян­но?» и, кро­ме того, част­ное пись­мо, в кото­ром он уже пря­мо про­сить царя пере­ме­нить свой указ и бояр­ский при­го­вор, дабы Вол­кон­ский и Шере­ме­тев «были бы до него люби­тель­ные». Ему отве­че­но было сле­ду­ю­щей грамотой:«В нынеш­нем во 166 г., 9 июня, писал ты нам, что били нам челом «това­ри­щи твои… и тебе гово­ри­ли… (сле­ду­ет при­мер посоль­ства 1665 г.), и как мы, Вели­кий Госу­дарь вас из… Моск­вы, из собор­ные и апо­столь­ской церк­ви отпус­ка­ли, то тогда нас, Вели­ко­го Госу­да­ря, ты, боярин наш, докла­ды­вал: как тебя… писать, с това­ри­щи или по име­ном? И мы… ука­за­ли о том гово­рить боярам нашим ком­нат­ным всем. А ты… в при­го­во­ре тут был же, и при­го­во­ри­ли писать­ся с това­ри­щи. И мы… по ваше­му бояр­ско­му при­го­во­ру, а не по ново­му образ­цу, ука­за­ли писать­ся това­ри­щи. А ныне про­сишь ты ново­го при­го­во­ру, что­бы до тебя… това­ри­щи твои новым при­го­во­ром совет­ные и люби­тель­ные были. И то мы… веда­ем под­лин­но, что това­ри­щи твои сету­ют, чают того, что… указ веле­но писать с това­ри­щи, буд­то за опа­лу и пишут в гра­мот­ках дру­зьям сво­им, что­бы у нас… дру­зья их засту­па­ли, буд­то что опаль­ные! И то пишут они не делом; наш указ был по ваше­му бояр­ско­му при­го­во­ру, а не для ино­го дела. И тому Бог будет мсти­тель в страш­ный свой и гроз­ный день, кто нас, Вели­ко­го Госу­да­ря, озлоб­ля­ет к людям и кто неправ­дою к нам… и к вам, боярам нашим, выпи­сы­ва­ет в доклад. А Ари­сто­тель пишет, ко всем Госу­да­рем велит выби­рать тако­ва чело­ве­ка, кото­рый бы Госу­да­ря сво­е­го к людям при­ми­рял, а не озлоб­лял. И о том тебе… и писать не дове­лось, пото­му что наш… указ на ваш бояр­ский при­го­вор был. И то мы… выда­ем же, о том писал для очист­ки от това­ри­щей сво­их, что­бы това­ри­щи на тебя не доса­до­ва­ли. А преж­де все­го ваши… ука­зы и ваши бояр­ские при­го­во­ры быва­ли креп­ки и посто­ян­ны. И мы, Вели­кий Госу­дарь, я ко царь хри­сти­ан­ский, оста­вя пес­прав­чи­вые выпис­ки и докла­ды, и двое­душ­ные речи, мило­сер­дуя. и желая того, что­бы вез­де и на наших служ­бах вы, бояре, вели­кие послы, так­же и рат­ные люди, слу­жи­ли со вся­ким усер­ди­ем и радост­ны­ми серд­ца­ми, кро­ме вся­ких печа­лей..».; тут гра­мо­та прерывается.Грамоту эту отпра­ви­ли 13 июня со стряп­чим коню­хом Арте­мьем Руда­ко­вым, кото­рый про­пал без вести (как конец гра­мо­ты для нас), и при­шлось напи­сать ее вто­рич­но. Отправ­лен­ный с нею дьяк, кото­ро­му пору­че­но было про­честь цар­ское посла­ние Вол­кон­ско­му и Шере­ме­те­ву, застал их уже в Вильне, куда они при­бы­ли 20 июля. На съез­де, по сло­вам гра­фа П. Потоц­ко­го, Одо­ев­ский был сго­вор­чи­вее и обхо­ди­тель­нее сво­их това­ри­щей, неуклон­ность и гру­бость кото­рых ему часто при­хо­ди­лось укро­щать. За вре­мя посоль­ства каж­дый из вели­ких послов полу­чал под­мо­гу по чину: Одо­ев­ский 3920 руб., а Вол­кон­ский 2060 руб.; кро­ме того, каж­до­му из них пола­га­лись при­па­сы; в спис­ке при­па­сов и пред­ме­тов, отпус­ка­е­мых Федо­ру Федо­ро­ви­чу, зна­чит­ся, меж­ду про­чим, девять ведер виш­не­во­го меду.В 1659 г. Федор Федо­ро­вич нахо­дил­ся в Москве. 3 фев­ра­ля, в име­ни­ны царев­ны Анны Михай­лов­ны, он был у госу­да­ре­ва сто­ла и того же дня остав­лен в Москве для дела на вре­мя пре­бы­ва­ния госу­да­ря в селе Хоро­ше­ве, а так­же 11-го чис­ла, в мас­ля­нич­ное вос­кре­се­нье, при цар­ском хож­де­нии по мона­сты­рям. 26 мар­та кн. Федор был пер­вым ответ­чи­ком у дат­ских послов; 3 апре­ля, в Свет­лое Хри­сто­во Вос­кре­се­нье, был у сто­ла; 4 — остав­лен в Москве для дела при хож­де­нии госу­да­ря в Ново­де­ви­чий мона­стырь; 22 июня был в отве­те с Одо­ев­ским у свей­ско­го гон­ца; 23 — пер­вым в отве­те и сего же дня остав­лен для дела при отъ­ез­де госу­да­ря в село Покров­ское; 4 авгу­ста был вто­рым при дела­нии в Москве зем­ля­но­го горо­да и острога.

В 1660 г. Одо­ев­ский, Федор Федо­ро­вич Вол­кон­ский и Шере­ме­тев опять назна­че­ны вме­сте пол­но­моч­ны­ми посла­ми и, 25 янва­ря, веле­но им ехать для пере­го­во­ров с поль­ски­ми посла­ми в Бори­сов, на реку Бере­зу. В этот раз из роди­чей кн. Федо­ра про­во­жа­ли Андрей Михай­ло­вич (№ 147) и Федор Семе­но­вич (№ 133). 17 апре­ля ука­зал госу­дарь при­слать в Бори­сов к сво­им вели­ким послам с нака­зом Ф.И. Кол­тов­ско­го, кото­рый нака­за взять не хотел и бил челом, что ехать ему к Федо­ру Федо­ро­ви­чу не вмест­но; на это, на дру­гой день, 18 чис­ла, госу­дарь велел ска­зать ему, что он бьет челом не делом; что еще при отце его, царе Миха­и­ле Федо­ро­ви­че, был суд у Вол­кон­ских с ними, Кол­тов­ски­ми, и что по суду послед­ние обви­не­ны. И ука­зал госу­дарь послать Кол­тов­ско­го с нака­зом, а за бес­че­стье Вол­кон­ско­го выдать его кня­зю Федо­ру голо­вой; да кро­ме того за непо­слу­ша­ние бить его бато­га­ми, что и было испол­не­но в Раз­ря­де, после чего Кол­тов­ский с жиль­цом Л.П. Пущи­ным отправ­лен был в Бори­сов, для выда­чи голо­вой кня­зю Федору.В 1661 г. кн. Федор был в Москве; 17 мар­та, 14 апре­ля и 18 авгу­ста был у сто­ла; 26 чис­ла того же меся­ца, при цар­ском похо­де в с. Коло­мен­ское, остав­лен в Москве для дела с кн. Б.А. Реп­ни­ным. 15 сен­тяб­ря и 25 декаб­ря он был у сто­ла в Золо­той палате.В 1662 г., 30 мар­та, в день Пас­хи, Федор Федо­ро­вич был у сто­ла в Гра­на­то­вой пала­те. 4 мая, когда госу­дарь ходил в ц. Ильи Про­ро­ка, и 21, когда он ходил «со кре­сты» в Сре­тен­ский мона­стырь, Федор Федо­ро­вич оста­вал­ся в Крем­ле с кн. А.Н. Тру­бец­ким. 16 июля он поехал с госу­да­рем в село Коло­мен­ское. За это же вре­мя кн. Федор упо­ми­на­ет­ся в деле избра­ния ново­го Запо­рож­ско­го гет­ма­на и в пере­пис­ке о меро­при­я­ти­ях для отра­же­ния набе­гов крым­ских татар. В этом году кн. Федор стро­ил в Заи­ко­но­спас­ском мона­сты­ре цер­ковь Спа­са Неру­ко­тво­рен­но­го Образа.29 авгу­ста послал госу­дарь на измен­ни­ков баш­кир­цев «плав­ною» с рат­ны­ми людь­ми А.М. Язы­ко­ва, ука­зав ему сби­рать­ся с людь­ми в Каза­ни, и «собрав­ся» ждать там даль­ней­ше­го ука­за­ния. Но затем царь пере­ме­нил свое реше­ние: Язы­ко­ва задер­жал, а 4 сен­тяб­ря ука­зал идти «плав­ною» на баш­кир­цев бояри­ну и вое­во­дам: кн. Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му да Дмит­рию Андре­еви­чу (№ 144) и Андрею Михай­ло­ви­чу (№ 147) Вол­кон­ским и с ними же быть Язы­ко­ву, кое­му веле­но выехать из Моск­вы 8 сен­тяб­ря и, при­шед­ши в Казань, ждать Вол­кон­ских. Они все трое, того же 8 чис­ла, были у руки, при чем госу­дарь велел им, при­быв в Казань, ведать баш­кир­ские дела с бояри­ном кн. Г.С. Кура­ки­ным, и, смот­ря по обсто­я­тель­ствам, идти на Уфу,12 сен­тяб­ря, Бол­кон­ские выеха­ли, имея с собою на судах сол­дат­ский отбор­ный полк в 2000 чел. с пол­ков­ни­ком М.О. Крав­ко­вым, да два при­ка­за стрель­цов с голо­ва­ми Т.М. Пол­те­вым и П.А. Лопу­хи­ным. Пока они плы­ли, 13 октяб­ря отправ­ле­на была из Моск­вы окруж­ная цар­ская гра­мо­та Перм­ско­му вое­во­де Голе­ни­ще­ву о сбо­ре в Перм­ских уез­дах с каж­дых 5 дво­ров по одно­му рат­ни­ку, снаб­же­нии их хлеб­ны­ми запа­са­ми и об отправ­ки их в Казань про­тив воз­му­тив­ших­ся татар и уфим­ских баш­кир­цев, в рас­по­ря­же­ние Кура­ки­ну и Вол­кон­ско­му. 12 декаб­ря госу­дарь послал спра­ши­вать о их здо­ро­вье кн. Миха­и­ла Пет­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го (№ 152) и в тот же день отдал при­ка­за­ние Вят­ско­му вое­во­де столь­ни­ку кн. Вла­ди­ми­ру Андре­еви­чу Вол­кон­ско­му (№ 90) соби­рать­ся ратью и идти в сход в Казань, что­бы про­мыш­лять с Кура­ки­ным и Федо­ром Федо­ро­ви­чем и ходить с пол­ка­ми, куда они ука­жут. При­быв в Казань кн. Федор в декаб­ре меся­це отря­дил пле­мян­ни­ка и това­ри­ща сво­е­го Андрея Михай­ло­ви­ча (№ 147) в Мен­зе­линск для дого­во­ра с баш­кир­ца­ми и при­ве­де­ния их к шер­ти, сам же высту­пил к Уфе, куда при­был 26 янва­ря 1663 г. Отту­да послал он ратью про­тив мятеж­ни­ков «Казан­ской доро­ги, осин­ской, ногай­ской, сибир­ской и Итц­ких воло­стей». За вре­мя пре­бы­ва­ния кн. Федо­ра в Уфе доби­ло челом и шер­то­ва­ло перед ним татар, чуваш, чере­мис и вотя­ков до 8087 чело­век. Из Уфы Федор Федо­ро­вич воз­вра­тил­ся в Казань; тут полу­чил он при­ка­за­ние пере­ве­сти кн. Андрея Михай­ло­ви­ча из Мен­зе­лин­ска в Уфу, на место Федо­ра Сомо­ва. Но, по вестям от кня­зя Андрея, что баш­кир­цы собра­лись с новы­ми сила­ми, тес­нят шер­то­вав­ших бусур­ман и угро­жа­ют рус­ским, Федор Федо­ро­вич, вме­сто того, что­бы вызвать пле­мян­ни­ка из Мен­зе­лин­ска, сам отпра­вил­ся туда с вой­ском; достиг­нув Мен­зе­лин­ска 8 июня, он два дня «креп­ко бил­ся под горо­дом и отбро­сил баш­кир­цев». После это­го, оста­ва­ясь сам в Мен­зе­лин­ске, кн. Федор послал отту­да рать в рав­ные сто­ро­ны за Урал. 15 нояб­ря, он дал знать в Казань, что нака­нуне, в тре­тьем часу ночи, при­шел из измен­ни­ков выхо­дец Уфим­ско­го уез­да, чува­шин Ток­ма­мет, и в рас­про­сах ска­зал: «тому де ныне деся­той день взя­ли его измен­ни­ки баш­кир­цы… за рекою Иком, от Мен­зе­лин­ска в 30 вер­стах, и отвез­ли с собою на усте реч­ки Усе­ни, и был де он у них на сте­нах четы­ре дни. И при­шли де при нем… кал­мы­ки, а с ними измен­ни­ки баш­кир­цы, мно­гие люди и будучи де в поло­ну слы­шал он…; у баш­кир­цев в пере­го­во­ры, гово­рить меж собою, слы­шал он: Дай­чин да Тай­ша сам к ним не бывал, а при­слал к ним кал­мы­ков 4000, да ногай­ских людей и иные де люди к ним съез­жа­ют­ся; да при немм­же Ток­ма­ме­те при­е­ха­ли от Аючел Тай­ши кал­мыц­ких людей 6 чело­век и гово­ри­ли, что он Аючей идет к ним в сход, чтоб его дожи­да­лись». И ждут они его с кал­мы­ка­ми и осталь­ны­ми баш­кир­ца­ми, что­бы затем всем вме­сте идти под Мен­зе­линск; ногай­цы же и баш­кир­цы, собрав­ся с кал­мы­ка­ми, уже пошли на Уфу. Вслед­ствие это­го изве­ще­ния, казан­ские вое­во­ды при­ка­за­ли 22 нояб­ря сотен­но­му голо­ву Дмит­рию Ари­сто­ву наблю­дать за дви­же­ни­я­ми уфим­ских баш­кир­цев и их сообщ­ни­ков, что­бы они не про­шли через Каму па Казан­скую сто­ро­ну, и с этой целью веле­ли ему «по Каме реке велеть про­ве­ды­вать накреп­ко, что­бы воров­ские воин­ские баш­кир­цы, и кал­мы­ки, и ногай­цы через Каму реку на Казан­скую сто­ро­ну без­вест­но не при­шли и дур­на ника­ко­го над Казан­ским уез­дом не учи­ни­ли; и по Каме реке, где чаять воров­ским баш­цам пере­хо­ду, вверх и вниз, поста­вить креп­кие кара­у­лы; и уезд­ным людям кара­уль­щи­кам при­ка­зать в ночи класть по бере­гу огни частые, что­бы по кара­у­лом огонь от огня был виден; и над теми кара­у­ла­ми само­му над­смат­ри­вать по часту, что­бы измен­щи­ки баш­кир­цы, и кал­мы­ки, и ногай­ские люди не пере­еха­ли, и без­вест­но не при­шли, и людей не поби­ли и в полон не поймали»…

Из цар­ских гра­мот Кура­ки­ну и Вол­кон­ско­му за 1664 г. сохра­ни­лись меж­ду про­чих следующие:1) «172 г. авгу­ста в 3-й день тако­вы ста­тьи посла­ны в Казань со столь­ни­ком с Гри­го­ри­ем Ива­но­вым сыном Каф­ты­ре­вым: ста­тья 1, при­е­хав в Казань, бояри­на и вое­во­ду кня­зя Гри­го­рия Семе­но­ви­ча Кура­ки­на спро­сить о здо­ро­вье. Ста­тья 2-я, ему ж, бояри­ну и вое­во­де, гово­рить по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря — веле­но из Каза­ни и с Уржу­ма отпу­стить на Уфу, 10121 чет­верть без полу­ос­ми­ны ржи и овса; и те запа­сы отпу­ще­ны-ль или нет? Да из Каза­ни ж бы отпу­стить вина и уксу­су сколь­ко дове­дет­ся в запа­се, по рас­смот­ре­нию, для скорб­ных людей. А что ука­за­но дать жало­ва­нья на 171 год мос­ков­ским трех при­ка­зов стрель­цам, 8 666 чети ржи и овса, и буде тот хлеб не дань, и им дать по рас­смот­ре­нии, а будет дань, и им тоже учи­нить; а досталь­ной хлеб у них взять и отдать сол­да­там, а им ска­зать, что им в то чис­ло при­шлют день­ги. Ста­тья 3, бояри­ну ж и вое­во­де гово­рить, что­бы он отпи­сал от себя в бояри­ну и вое­вод ко кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му с това­ри­щи, по сво­е­му рас­смот­ре­нию, в кото­рые здо­ро­вые места перей­ти ему с рат­ны­ми людь­ми мож­но; пото­му что, в одном месте стоя, рат­ные мно­гие люди боль­ны и оцы­н­жа­ли; и тех бы боль­ных и ране­ных сол­дат и стрель­цов велеть отпу­стить в Казань; а в Каза­ни велеть их лечить и давать им вино и уксус; а вме­сто тех боль­ных людей послать из Каза­ни стре­лец­кие при­ка­зы. Ему ж бояри­ну и вое­во­де ска­зать, чтоб он пол­ков­ни­ку Мат­вею Кров­ко­ву велел дать жало­ва­нья в при­ка­зе 50 руб­лей, а началь­ным людям и сол­да­там пол­ку его кор­мо­вые день­ги сен­тяб­ря с 1 чис­ла 173 году давать по ука­зу и вся­кой корм про­тив преж­них пай­ков, а хлеб­ных запа­сов пол­ков­ни­ку ж и началь­ным людям велеть дать в при­каз по сво­е­му рас­смот­ре­нию». (Про­тив этой ста­тьи на левой сто­роне столб­ца сде­ла­на сле­ду­ю­щая встав­ка: «Ему ж бояри­ну и вое­во­де гово­рить: уфим­цов дво­рян и детей бояр­ских мате­ри, и жены, и дети объ­яви­лись от разо­ре­ния в Каза­ни и тем дать госу­да­ре­во жало­ва­нья: вдо­вам по чет­вер­ти ржи и овса пото­му ж; муж­ним женам про­тив того впо­лы; сиро­там муже­ско­го и жен­ско­го полу, у кото­рых роду и пле­ме­ни нет, сверст­ным по чет­вер­ти ржи, овса пото­му ж, а малым сиро­там, кото­рые лет в десять и мень­ше, про­тив того в полы»). «Да Мат­ве­е­ва ж пол­ку Кров­ко­ва сол­да­ты били челом Вели­ко­му Госу­да­рю, что им посла­но с Моск­вы его госу­да­ре­во жало­ва­нье на шубы по руб­лю чело­ве­ку с началь­ным чело­ве­ком с Оксе­ном Сипя­ги­ным, .и он де им дал толь­ко по 30 алтын чело­ве­ку, а по гривне не додал. И ему ж бояри­ну и вое­во­де про то сыс­кать, и буде сыщет­ся, что он, Оксен, сол­да­там по гривне не додал, и те день­ги на нем допра­вить и отдать сол­да­там, а за недо­да­чу велеть ему, Оксе­ну, учи­нить нака­за­нье. Ста­тья 4, что­бы одно­ко­неч­но боярин и вое­во­да, князь Гри­го­рий Семе­но­вич (Кура­кин) отпу­стил в пони­зо­вые горо­да; на Сама­ру, на Сара­тов, на Цари­цын, на Чер­ный Яр, в Аст­ра­хань хлеб­ные запа­сы про­тив ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря, каков при­слан из Казан­ско­го Двор­ца, по окла­ду спол­на; а будет указ­ный хлеб не собран, и он бы, боярин, послал из казан­ска­го хле­ба, а в то место збор­ной, как собе­рут­ся, оста­вил у себя; а сколь­ко како­ва хле­ба чет­вер­тей и в кото­рые горо­да посла­но, или чего про­тив госу­да­ре­ва ука­зу в кото­рые горо­да не посла­но, и ему б тот недо­слан­ный хлеб в те горо­да послать неза­мот­чав и о том писать к Вели­ко­му Госу­да­рю в при­каз Казан­ско­го Двор­ца. Ста­тья 5, а из Каза­ни ехать ему к бояри­ну и вое­во­де ко кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му, а при­е­хав его, бояри­на и вое­во­ду, спро­сить о здо­ро­вье и рат­ных людей, и гово­рить ему тоже, что­бы с рат­ны­ми людь­ми пере­шел в здо­ро­вые места, в кото­рых места отпи­шет к нему боярин и вое­во­да князь Гри­го­рий Семе­но­вич Кура­кин; а боль­ных сол­дат и стрель­цов отпу­стит в Казань, дожи­дать­ся из Каза­ни пере­ме­ны, а в то чис­ло веле­но ему, бояри­ну и вое­во­де, при­слать стрель­цов и сол­дат из Каза­ни. Ста­тья 6, да и рат­ным людям ска­зать, что Вели­кий Госу­дарь, Царь и Вели­кий Князь (титул) служ­бу их похва­лил, и они б, видя к себе такую его пре­мно­гую милость, и впредь ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, слу­жи­ли с вели­кой радо­стью и на его госу­да­ре­ву милость во всем были надеж­ны. Ста­тья 7, да ему ж ска­зать осо­бо Мат­ве­е­ва пол­ку Кров­ко­ва сол­да­там, и мос­ков­ским стрель­цам Тимо­фе­е­ва при­ка­зу Пол­те­ва, Пет­ро­ва при­ка­зу Лопу­хи­на, Андре­ева при­ка­зу Бес­ту­же­ва, что Вели­кий Госу­дарь служ­бу их похва­ля­ет, будучи они на его госу­да­ре­вой служ­бе слу­жат ему с боль­шой радо­стью; а и за преж­нюю служ­бу, как они ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, в смут­ное вре­мя слу­жи­ли и к бун­тов­щи­кам, и к измен­ни­кам, и ни к каким воров­ским людям не при­ста­ва­ли, велел их похва­лить, да и то сол­да­там ска­зать, что женам их дают хлеб­ное жало­ва­нье сверх поден­но­го кор­му и они б о том не печа­ли­лись, жены их и дети сыты. Да им же сол­да­там и стрель­цам ука­зал Вели­ки Госу­дарь дать сво­е­го, Вели­ко­го Госу­да­ря, жало­ва­нья по руб­лю чело­ве­ку на каф­та­ны. И они б, видя к себе такую его пре­мно­гую милость, и впредь ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, слу­жи­ли с вели­ким раде­ньем и на его госу­дар­скую милость во всем были надеж­ны, а служ­ба их у него, Вели­ко­го Госу­да­ря, и впредь забвен­на не будет».

2) «От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча (титул) в нашу отчи­ну в Казань, бояри­ну наше­му и вое­во­де кня­зю Гри­го­рию Семе­но­ви­чу Кура­ки­ну. Как к тебе вся наша гра­мо­та при­дет и ты б велел взять у казан­ца у Сав­вы Ари­сто­ва взай­мы 1000 руб­лей и те день­ги послал в полк к бояри­ну наше­му и вое­во­де к кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му, на жало­ва­нье рат­ным людям, с столь­ни­ком с Гри­го­ри­ем Каф­ты­ре­вым, а ему, бояри­ну и вое­во­де, те день­ги велеть раз­дать мос­ков­ским стрель­цам и сол­да­там по руб­лю чело­ве­ку; а те заем­ные день­ги 1000 руб­лей велеть отдать ему Саве­лью из наших из тамош­них казан­ских дохо­дов, как будет в сбо­ре, не замот­чав. Напи­са­но 172 г. 4 августа».3) «От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча (титул) бояри­ну наше­му и вое­во­де кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му. Ука­за­ли Мы, Вели­ки Госу­дарь, бояри­ну наше­му и вое­во­де кня­зю Гри­го­рию Семе­но­ви­чу Кура­ки­ну из Каза­ни послать тебе, бояри­ну ваше­му и вое­во­де, с столь­ни­ком Гри­го­рьем Каф­ты­ре­вым, на жало­ва­нье рат­ным людям, мос­ков­ским стрель­цам и сол­да­там 1000 руб­лей. И как к тебе эта наша, Вели­ко­го Госу­да­ря, гра­мо­та при­дет, а столь­ник Гри­го­рий Каф­ты­рев те день­ги 1000 руб­лей при­ве­зет и тебе б, бояри­ну и вое­во­де, у него те день­ги велеть при­нять и дать жало­ва­нья рат­ным людям, мос­ков­ским стрель­цам и сол­да­там на каф­та­ны по руб­лю чело­ве­ку. Напи­са­но 172 года, 4 августа».Следующий, 1665 г., застал Федо­ра Федо­ро­ви­ча в Мен­зе­лин­ске; в фев­ра­ле меся­це он вер­нул­ся в Казань и тут скон­чал­ся. Царь, за мно­гие служ­бы его, послал вдо­ве его из при­ка­за Казан­ско­го Двор­ца 200 р. на погре­бе­ние его и шубу «бар­хат­ную золо­тую на собо­лях, ценою в 200 руб­лей, что­бы той шубою покрыть гроб мужа».Судя по пору­че­ни­ям, на него воз­ла­гав­шим­ся, и по тому, как он их испол­нял, мож­но было заклю­чить, что князь Федор Федо­ро­вич был. не из дюжин­ных людей и был не чужд неко­то­ро­го обра­зо­ва­ния. Одна­ко, отзыв пат­ри­ар­ха Нико­на дает иное поня­тие о нем. В сво­ем «Воз­ра­же­нии на вопро­сы Стреш­не­го и отзы­вы Паи­сия Газ­ско­го», он пишет, гово­ря об Уло­же­нии: «а он князь Ники­та (Одо­ев­ский) чело­век пре­гор­дый, стра­ха Божия в серд­це не име­ет; боже­ствен­но­го писа­ния и пра­вил свя­тых апо­стол и свя­тых отец ниже чтит, ниже разу­ме­ет и жить в них не хочет и живу­щих в них нена­ви­дит, как вра­гов сущих, сам быв враг вся­кой истине; това­ри­ще же его люди про­стые и боже­ствен­но­го писа­ния неве­ду­щие, а дья­ки ведо­мые вра­ги Божие и днев­ные раз­бой­ни­ки, без вся­кой бояз­ни в день людей Божьих губят!» Впро­чем, такое суж­де­ние о соста­ви­те­лях Уло­же­ния мож­но объ­яс­нить враж­деб­ным отно­ше­ни­ем Нико­на к само­му Уло­же­нию, кото­рое он вооб­ще стро­го пори­цал. Посколь­ку отзыв пат­ри­ар­ха каса­ет­ся Одо­ев­ско­го, — отзыв этот боль­ше чем неспра­вед­лив. Одо­ев­ский изве­стен, как чело­век весь­ма обра­зо­ван­ный для сво­е­го вре­ме­ни. Что же каса­ет­ся кн. Федо­ра Федо­ро­ви­ча, то во вся­ком слу­чай нель­зя не при­знать в нем чело­ве­ка вер­но­го дол­гу и креп­ко­го духом. Бель­ская обо­ро­на и отве­ты его вос­став­шей чер­ни в Пско­ве доста­точ­но это доказывают.Четыре года после его смер­ти, а имен­но в 1669 году, 8 мая, после­до­вал Имен­ной указ о даче казан­ским и иным пони­зо­вым горо­дам дво­ря­нам и детям бояр­ским, быв­шим с ним в баш­кир­ских похо­дах, при­да­чи к помест­но­му окладу.Князь Федор оста­вил един­ствен­ную дочь, Прас­ко­вью, кото­рая была заму­жем за кн. Д.Ф. Щер­ба­то­вым. По выпис­ке из Зем­ско­го при­ка­за явству­ет, что после смер­ти отца ее, уже будучи вдо­вою, она вла­де­ла с сыном сво­им, кн. Андре­ем Щер­ба­то­вым, дво­ро­вы­ми места­ми по Татар­ской ули­це, в Мос­ков­ской Татар­ской слободе.В 1682 г., 27 июня, пере­вод­чи­ки Посоль­ско­го при­ка­за пода­ли чело­би­тье о том, что места эти из ста­ри шли на содер­жа­ние тол­ма­чей, оспа­ри­вая при этом заве­ре­ния кня­зя Щер­ба­то­ва, что зем­ля та — запо­вед­ная. Еще в 1669 г. кн. Щер­ба­тов заявил, что по ука­зу госу­да­ря, в 1661 г., взять удел его, кн. Федо­ра Федо­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го, «под стрель­цы» при­над­ле­жав­шие ему за Смо­лен­ски­ми воро­та­ми заго­род­ный двор, и вме­сто него даны ему за Моск­вою-рекой, в Забо­ло­тье, два порож­них места; а в 1665 г., после смер­ти его, по чело­би­тью садов­ни­ков, одно из этих мест взя­то на Вели­ко­го Госу­да­ря «под садов­ни­ки»; а дру­гое дано мате­ри его, кня­гине Прас­ко­вье, и ему из при­ка­за Боль­шо­го Двор­ца за служ­бы и раны даны; «и дан­ная на то место дана, по се вре­мя по той дан­ной он вла­де­ет тем местом», о коем тол­ма­чи теперь бьют челом. Про­тив чело­би­тья послед­них о той спор­ной зем­ле выпи­са­но госу­да­рю в докла­де и от Зем­ско­го при­ка­за поме­че­но, что с 1669 г. по 1673 г. декаб­ря 1, по сему делу ника­ко­го ука­за не учинено.Имя Федо­ра Федо­ро­ви­ча запи­са­но в сино­ди­ках Спа­са-Анд­ро­ни­ко­ва мона­сты­ря и Нико­ла Угреш­ско­го. В послед­нем кро­ме того зна­чат­ся «роду его до него» кня­зья: Геор­гий (Род. росп. №1, Иоанн (2), Иоанн (6), Алек­сандр (12), Тимо­фей (18), Иоанн (36), Федор (57), схим­ник Паф­ну­тий (кн. Петр, 92) и Иоанн (90), бра­тья Федо­ра Федо­ро­ви­ча, и Андрей (138) сын его. В этом же сино­ди­ке зане­се­ны еще сле­ду­ю­щие лица, кото­рых труд­но опре­де­лить: кня­зья Дмит­рий, Геор­гий,. Иоанн, Миха­ил, Иоанн «уби­ен­ный», (может быть кн. Иван хро­мой Михай­ло­вич, кото­рый погиб в Смо­лен­ске на при­сту­пе 1554 г., авгу­ста 16), Иаков, инок схи­мо­нах Роди­он, Васи­лий, Гри­го­рий, Федор «уби­ен­ный» (может быть Федор Семе­но­вич (№ 131), кото­рый слу­жил при Федо­ре Федо­ро­ви­че, участ­во­вал в литов­ском похо­де и не упо­ми­на­ет­ся после 1664 г., Сте­пан, Афа­на­сий, Дани­ил, Иоанн, Амвро­сий. Мож­но пред­по­ла­гать, что лица, запи­сан­ные в сино­дик, а меж­ду тем не запи­сан­ные в родо­слов­ную рос­пись, про­пу­ще­ны пото­му, что умер­ли в мало­лет­стве. После муж­ских имен зна­чат­ся ино­ки­ни-схим­ни­цы: «Фео­до­сия, Мария, Юли­а­на, Мар­фа, Мария, Еле­на, Дарья, Марья, Аки­ли­на, Мав­ра, Мария и кня­ги­ня Феодора».Приводим, здесь память 25 янва­ря 1651 г. о выда­че кре­стьян­ки чужой дерев­ни за кре­стья­ни­на вот­чи­ны Федо­ра Федо­ро­ви­ча, села Язы­ко­ва, дерев­ни Борносова:«Наметь мне, Лав­рен­тия Гри­го­рье­ви­ча Булат­ни­ко­ва чело­ве­ку Алек­сею Шара­по­ву. По ука­зу бояри­на сво­е­го Лав­рен­тия Гри­го­рье­ви­ча, выпу­стил я из Дмит­ров­ской его вот­чи­ны села Ильин­ско­го, дерев­ни Бирюли­хи кре­стья­ни­на Иваш­ка Ива­но­ва дочь Пала­гей­ку за кре­стья­ни­на вот­чи­ны бояри­на кня­зя Фве­до­ра Федо­ро­ви­ча Бол­кон­ско­го села Язы­ко­ва, дерев­ни Бор­но­со­ва за Мики­фор­ка Аки­фье­ва. А паметь писал по веле­нию при­каз­но­го чело­ве­ка Алек­сея Шара­по­ва вот­чи­ны Лав­рен­тия Гри­го­рье­ви­ча села Ильин­ско­го дья­чок Иваш­ко Левон­ти­ев, 159 г., янва­ря в 25 день».Память эта при­над­ле­жит архи­ву Соло­вец­ко­го мона­сты­ря, в кото­ром сохра­ни­лись раз­ные бума­ги, отно­ся­ща­я­ся к роду Вол­кон­ских. Когда и по како­му слу­чаю попа­ли эти бума­ги в Соло­вец­кий мона­стырь, пока не извест­но. В 1892 г., при любез­ном содей­ствии Б.П. Побе­до­нос­це­ва, они были достав­ле­ны в Пуб­лич­ную Библиотеку.В «Воро­неж­ских актах» име­ет­ся отпис­ка 1635 г. сен­тяб­ря 30 от тамош­них губ­ных ста­рост в Мос­ков­ский Раз­бой­ный при­каз, в кото­рой ска­за­но, что один из сидель­цев воро­неж­ской тюрь­мы сидит за то, что убил до смер­ти Оси­па Тара­со­ва, кре­стья­ни­на села Гряз­но­ва, вот­чи­ны кн. Федо­ра Федо­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го. Труд­но решить, при­над­ле­жа­ло ли это село бояри­ну кн. Федо­ру Федо­ро­ви­чу иди околь­ни­че­му кн. Федо­ру Федо­ро­ви­чу (№ 110), пра­вну­ку Пер­фи­лия (№ 25), сына Ива­на «Черм­на­го» (№ 14) [178].

Стряп­чий (1618), столь­ник (1621), дво­ря­нин мос­ков­ский (1636 – 58), боярин (1650).

Участ­ник обо­ро­ны Моск­вы от коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва; до 1629 слу­жил при дво­ре: был рын­дой в белом пла­тье на при­е­мах и отпус­ках послов, «смот­рел в обе­ден­ные сто­лы» и т.д.; в 1629 – 31 вое­во­да в Лив­нах; в 1633 – 2-й вое­во­да в Калу­ге, отку­да было ука­за­но ему идти с кн. О.С. Кура­ки­ным про­тив Вла­ди­сла­ва; в 1634 вое­во­да на Белой; на тре­бо­ва­ние Вла­ди­сла­ва сло­жить ору­жие по при­ме­ру Шеи­на отве­чал, что Шеин ему не указ, и отбил все непри­я­тель­ские при­сту­пы за что полу­чил шубу, атлас золо­той, кубок и вот­чи­ны; с 8.07.1634 околь­ни­чий; с 1634 ведал Чело­бит­ный при­каз; 24.02.1635 намест­ник Калуж­ский, 1, 9, 13, 15 мар­та был в отве­те с литов­ски­ми посла­ми; 3.04.1636 – то же с гол­ш­тин­ски­ми; в 1639 намест­ник Муром­ский, 30 июля, 3, 10, 17 и 21 авгу­ста – в отве­те с крым­ски­ми посла­ми. С 12.09.1640 по декабрь 1645 ведал так­же Каза­чий при­каз. 25.05.1642 ука­за­но ему ехать в Путивль для меже­ва­ния спор­ных земель с Лит­вой; 7.04.1643 послан в Аст­ра­хань 2-м вое­во­дой по кн. Б.А. Реп­нине, по слу­чаю при­хо­да туда кал­мы­ков и нахо­дил­ся там до 1647. 16.07.1648 вме­сте с кн. Н.И. Одо­ев­ским и кн. С.В.Прозоровским гото­вил мате­ри­ал для состав­ле­ния ново­го Уло­же­ния; в 1649 – в Зао­неж­ских пого­стах на Олон­це; 30.03.1650 при­е­хал в Псков усми­рять бунт, но был схва­чен бун­тов­щи­ка­ми, потер­пел вся­кие над­ру­га­тель­ства, побои и едва не был убит, затем поса­жен в тюрь­му. 21.12.1650 по воз­вра­ще­нии в Моск­ву пожа­ло­ван в бояре; 24.04.1653 с бояри­ном кн. Б.А. Реп­ни­ным отправ­лен вел. послом к коро­лю Яну-Кази­ми­ру в каче­стве Муром­ско­го намест­ни­ка; 18.12.1653 по воз­вра­ще­нии назна­чен това­ри­щем вое­во­ды кн. О.С. Кура­ки­на в Киев; 1654 – 55 при­нял актив­ное уча­стие в воен­ных дей­стви­ях про­тив Поль­ши, 29.01.1658 и 26.04.1658 – 1-й в отве­те с дат­ским послом; 7.05.1658 послан в Виль­ну для пере­го­во­ров о мире; в 1660 для той же цели послан с кн. Одо­ев­ским и Шере­ме­те­вым в Бори­сов; 12.09.1662 выехал водой в Казань с рат­ны­ми людь­ми для усми­ре­ния вос­став­ших баш­кир­цев и ходил отту­да к Уфе и Мензелинску.

В 1650 дано ему при­над­ле­жа­щее его отцу сц. Соко­ло­во Мос­ков­ско­го у., кото­рое в 1667 отда­но пле­мян­ни­ку его кн. Сте­па­ну Семе­но­ви­чу В.; в 1652 полу­чил вот­чи­ны бра­та Пет­ра: часть с. Ники­фо­ров­ское и д. Тимо­фе­ев­ская Мос­ков­ско­го у.

97. Кн. Петр Федо­ро­вич (56).

Ум. меж­ду декабрем 1649 и янва­рем 1650.

Петр Федо­ро­вич (№97), намест­ник Ряж­ский, околь­ни­чий и вое­во­да, во ино­цех схим­ник Паф­ну­тий, вто­рой сын кн. Федо­ра Ива­но­ви­ча (№ 57), женил­ся в 1614 г., декаб­ря 19, на Мар­фе Пет­ровне Постель­ни­ко­вой; в этот день дьяк Ждан Шипов понес в верх к госу­да­рю в хоро­мы 10 аршин кам­ки ада­маш­ки жел­той (по 26 алтын аршин, куп­ли гостя Све­теч­ни­ко­ва) и «образ Пре­чи­стые Бого­ро­ди­цы Уми­ле­ние, оклад сереб­рен золо­чен бас­мян­ный, венец скан­ной на под­зор с финифтью. И тою кам­кою пожа­ло­ва­ла и обра­зом бла­го­сло­ви­ла… Вели­кая Ста­ри­ца… кня­зя Пет­ра Вол­кон­ско­го кня­ги­ню Мар­фой». В 1617 г., 3 июля, на при­е­ме. англий­ско­го посла, Петр Федо­ро­вич сто­ял у госу­да­ря в рын­дах; тоже в 1620 г., 15 декаб­ря и в 1621 г., 29 янва­ря, 18 апре­ля и 18 сентября.В архи­ве Соло­вец­ко­го мона­сты­ря сохра­ни­лась ниже­сле­ду­ю­щая отказ­ная память:«Лета 7129, июля в 19 день, по Вели­ко­му Госу­да­ря свя­тей­ше­го Фила­ре­та пат­ри­ар­ха Мос­ков­ско­го и всея Руси гра­мо­те за при­пи­сью дья­ка Мак­си­ма Кули­ко­ва, Иван Несте­ров отка­зал кня­зю Пет­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му вот­чи­ну в Дмит­ров­ском уез­де, в Камен­ном ста­ну, сел­цо Бор­мо­со­во да пустошь Ворон­цо­во, да пустошь Мелен­ки со все­ми уго­дья­ми; кре­стьян в сель­це Бор­мо­со­во: дв. Михал­ко Пер­фи­рьев; дв. Сереш­ка да Гриш­ка Мики­ти­ны дети; дв. Мак­сим­ко Ива­нов; дв. Сен­ка да Олеш­ка Оси­по­вы дети. И князь Пет­ра Федо­ро­ви­ча при­ка­зал им слу­шать во всем, паш­ню на пего пахать и дохо­ды вся­кие пла­тить ему велел Иван Несте­ров». На обо­ро­те: «Ори­ни чело­век на выпись слал­ся будет-дей выпись про­тив книг и я де шлюсь».В этом году (1621) скон­ча­лась мать кня­ги­ни Мар­фы, Ари­на Васи­льев­на, рожд. Кув­ши­но­ва, кото­рая в 1617 году вышла вто­рым бра­ком за ино­зем­ца Ста­ни­сла­ва Гра­ев­ска­го. Послед­ний хотел при­сво­ить себе родо­вые име­нья ее и пред­ста­вил под­лож­ное заве­ща­ние жены; сохра­нив­ши­е­ся по сему делу доку­мен­ты при­ве­де­ны при­ло­же­шем к насто­я­щей ста­тье. В 1623 г. кн. Петр сто­ял в рын­дах: 23 фев­ра­ля, при при­е­ме турец­ко­го посла, и декаб­ря 31, в «при­езд» Юрген­ско­го царе­ви­ча Авгана.В 1624 г. кн. Петр Федо­ро­вич сто­ял в рын­дах: янва­ря 20, фев­ра­ля 24, на при­е­ме англий­ско­го посла, и 26 — на отпус­ке пер­сид­ско­го посла, а в 1625 г. мар­та 11 — при при­е­ме пер­сид­ских послов. В 1626 г., июня 27, госу­дарь ходил в Ново­де­ви­чий мона­стырь, где на дру­гой день был стол, за кото­рым смот­рел Петр Федо­ро­вич. Нояб­ря 30 и декаб­ря 3, на при­е­ме свей­ских послов, он сто­ял в рын­дах . В бояр­ской кни­ге того года помест­ный оклад его зна­чит­ся 500 чети.В 1627 г., фев­ра­ля 25, мар­та 11, 21, апре­ля 28 и июня 13 Петр Федо­ро­вич сто­ял в рын­дах со стар­шим бра­том сво­им Федо­ром ).В этом году скон­ча­лась кня­ги­ня Мар­фа, кото­рая, соглас­но желан­но, выра­жен­но­му ею в духов­ном заве­ща­нии напи­сан­ном 5 декаб­ря 1626 г., похо­ро­не­на «на Москве в Роже­ствен­ском мона­сты­ре, что на Роже­стве­ной ули­це». Заве­ща­ние это, кото­рое здесь при­ло­же­но, утвер­жде­но было пат­ри­ар­хом Фила­ре­том 15 янва­ря 1628 г.

В. 1629 г., нояб­ря 29, кн. Петр был у госу­да­ря на ново­се­лье! В этом году помест­ный оклад его зна­чит­ся 1 000 чети. В 1630 г. с янва­ря меся­ца он вое­вод­ство­вал на Костро­ме; в 1633 г, — в Бежец­ком Вер­ху, о чем упо­мя­ну­то меж­ду про­чимъ в деле Миро­на Вельяминова ).

По ряд­ной запи­си 1633 г., 19 янва­ря вид­но, что кн. Петр Федо­ро­вич женил­ся вто­рым бра­ком на Мар­фе же, доче­ри Ники­фо­ра Гре­ко­ва и Марьи Васи­льев­ны, рож­ден­ной Ржев­ской. Неиз­вест­но в кото­ром году она скон­ча­лась, но в 40-х годах (XVII века), кн. Петр явля­ет­ся жена­тым в тре­тий раз, на Пела­гее Гри­го­рьевне, рож­ден­ной Домо­жи­ро­вой, мате­ри един­ствен­но­го сына Пет­ра Федо­ро­ви­ча, кн. Федо­ра. От пер­вых двух бра­ков детей не было.

В 1634 г. Петр Федо­ро­вич был в Москве; 10 авгу­ста у обе­да, на кото­ром зна­чит­ся недав­но ска­зан­ный в околь­ни­це брат его Федор, кн. Петр смот­рел за кри­вым сто­лом. Того же меся­ца 31 чис­ла госу­дарь назна­чил его пер­вым судьею для раз­ме­же­ва­ния с Лит­вою, меж­ду Тороп­цем и Вели­жем. В при­ла­га­е­мом нака­зе рос­сий­ским меже­вым судьям, Вол­кон­ско­му «с това­ры­щи», кн. Петр назван Ряж­ским наместником.«1634 года, Авгу­ста 31. Наказ, дан­ной рос­сий­ским меже­вым судьям, кня­зю Пет­ру Вол­кон­ско­му с това­ры­щи; для раз­ме­же­ва­ния меж­ду Тороп­ца и Торо­пец­ко­го уез­да с Вели­жем и Велиж­скою воло­стью и дру­гих горо­дов с поль­ски­ми меже­вы­ми судья­ми земель».«Лета зрмв (7142) авгу­ста в ла (31) день, Вели­кий Госу­дарь, Царь и Вели­кий Князь Михай­ло Фео­до­ро­вич всея Руси велел… [наме]стнику Ряж­ско­му кня­зю Пет­ру Вол­кон­ско­му да [Афа­на­сию] Желя­буж­ско­му да [Ноки­фо­ру] Талы­зи­ну ехать… литов­ски­ми судьи кото­рые… будут из Поль­ши для раз­ме­же­ва­ния… меж­ду Тороп­цом и Вели­жем… Торо­пец­ко­го и Велижского…и меж белые стро…Володимерово… и иных горо­дов, кото­рые … с госу­да­ре­вою зем­лею и тех горо­дов и увздов по докон­чаль­ным запи­сям госу­да­ре­вых и все­го мос­ков­ско­го госу­дар­ства вели­ких послов бояри­на и намест­ни­ка Псков­ско­го Федо­ра Ива­но­ви­ча Шере­ме­те­ва, бояри­на в намест­ни­ка Суз­даль­ско­го кня­зя Олек­сия Михай­ло­ви­ча Льво­ва с това­ры­щи, панов рад кору­ны поль­ские и вели­ко­го кня­же­ства литов­ско­го с вели­ки­ми посла­ми сЯку­бом Жади­ком бис­ку­пом Хел­мин­ским и Поме­зан­ским с това­ри­щи, что они…

послы приговорили…его цар­ско­го величества…короля веч­ное докончание…чести и именованья…литовские послы госуд…

име­но­ва­ны Царем и Вели­ким Кня­зем, всея Руси само­дер­жав­цем; в для покою хри­сти­ан­ско­го с послы Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча всея Руси и с дого­во­ру и с сове­ту госу­да­ре­вых бояр и всей зем­ли посту­пи­ли­ся госу­да­ре­вы послы поль­ско­му коро­лю от Мос­ков­ско­го госу­дар­ства горо­дов Смо­лен­ска, Белые, Велиж­ские воло­сти и иных горо­дов, кото­рые были поступ­ле­ны в литов­скую сто­ро­ну преж­де все­го ркз (127) году на пере­ми­рье, опро­че Сер­пей­ска, а Сер­пей­ску с уез­дом быти в госу­да­ре­ве сто­роне, а для раз­ме­же­ва­ния дого­во­ри­лись обои вели­кие послы послать с обе­их сто­рон судей по три чело­ве­ка, обсы­ла­ясь о том с пору­беж­ны­ми вое­во­да­ми, а срок поло­жи­ли съе­хать­ся судьям сен­тяб­ря… рмг (143) а по… кален­да­рю октяб­ря… ахлд (1634), а с ними с обе сто­ро­ны людь­ми быть по соро­ку чело­век, опричь ста­ро­жил­цов; а выслать судей в пер­вое место Путив­ля да Нова­го­род­ка Север­ско­го, и Труб­чес­ка, и Поче­па; в дру­гом месте межу Брян­ском, и Рос­лав­лем, и Поче­пой; в тре­тьем месте меж­ду Сер­пей­ском и Смо­лен­ском, с Доро­го­бу­жем, с Белой, с Вязь­мой и тех горо­дов уез­да­ми; в чет­вер­том месте про­меж Вели­жа и Велиж­ски­ми воло­стя­ми и уез­дом с Тороп­цом, со Рже­вою Воло­ди­ме­ро­вой да с Вязь­мою; в пятом месте раз­ме­же­вать Луки Вели­кие, Воло­чье, Опоч­ка и иные зем­ли с Усвяс­ком, с Нев­лем, с Крас­ням, с Себе­жем. А на кото­ром месте кото­рым судьям съе­хать­ся и по сколь­ку в кото­рую сто­ро­ну взять ста­ро­жиль­цев — и о том сосла­ти­ся судьям меж собой, съе­хав­ся в поло­жен­ное место; судъ­ям с обе­их сто­рон крест цело­вать на то, что им обо­им судьям ста­рых рубе­жей, и меж, и гра­ней сыс­ки­вать, к зем­ли и уго­дья на обе сто­ро­ны раз­во­дить вправ­ду, безо вся­кой хит­ро­сти, и, поце­ло­вать крест, меж тех горо­дов меже­ва­ти и рубе­жи кла­сти, сыс­ки­вая ста­ры­ми гра­мо­та­ми и кни­га­ми, будет с обе­их сто­рон кни­ги пря­мые за пис­цо­вы­ми рука­ми будут, а еже­ли книг не будет — ино сыс­ки­вать ста­ро­жи­лы за крест­ным цело­ва­ньем, и пря­мых рубе­жей доис­ки­вать­ся, и меж тех горо­дов и уез­дов с обе­их сто­рон учи­нить рубе­жи вправ­ду по сто­ро­нам межей; а с судья­ми быть с обе­их сто­рон с мерою таким людям кото­рые б зем­лю в выти и в деся­ти­ны мерить уме­ли, а в кото­рых в пору­беж­ных местах в кото­рую сто­ро­ну чужая зем­ля или уго­дья вой­дут кли­ном — и судьям, кото­рые с обе сто­ро­ны на и двор, что в Можай­ске, очист­ку в куп­чей сво­ей, кото­рую нам дала, имен­но все очи­щать ей, вдо­ве кня­гине Пела­ге­ее Гри­го­рьевне; и мы с ней дого­во­ри­лись о том, что очи­щать ей тех сво­их кре­стьян, кото­рых она про­да­ла нам, по куп­чей сво­ей, по пис­цо­вым кни­гам, кото­рые напи­са­ны кре­стьяне в куп­чей у нас. А будет кто к нам из тех кре­стьян ста­нет при­став­ли­вать по каким–нибудь кре­по­стям, а за нею те кре­стьяне в пис­цо­вых кни­гах не напи­са­ны, а напи­са­ны будут в пере­пис­ных кни­гах, и нам, Семе­ну и Ники­те, ото вся­ких кре­по­стей очи­щать самим, крме нее, вдо­вы кня­ги­ни Пела­геи Гри­го­рьев­ны, по пере­пис­ным кни­гам, а на нее, вдо­ву кня­ги­ню Пела­гею Гри­го­рьев­ну, в очист­ке тех кре­стьян Вели­ко­му госу­да­рю не бить челом по куп­чей, кото­рую дала она нам куп­чую и напи­са­ла име­на кре­стьян в той сво­ей куп­чей, А ино­зем­цев, кото­рые при­шли из–за рубе­жа, она, вдо­ва кня­ги­ня Пела­гея Гри­го­рьев­на, не запи­са­ла в кни­ги за собой в Можай­ске, и по той запис­ке про­да­ла нам, и напи­са­ла име­на тех ино­зем­цев имен­но в куп­чей сво­ей; да она же, вдо­ва кня­ги­ня Пела­гея Гри­го­рьев­на, напи­са­ла в куп­чей сво­ей двор в Можай­ске на поса­де, а ей, кня­гине Пела­гее Гри­го­рьевне, в куп­чей не напи­са­на пустошь Марково–Михалево, на реке на Руди, что ныне дерев­ня Марково–Михалево; а посе­ли­лась та дерев­ня из иных дере­вень, кото­рые мы же купи­ли, за нею, а вла­де­ла она, вдо­ва кня­ги­ня Пела­гея Гри­го­рьев­на, тою пусто­шью по пис­цо­вым кни­гам. Да она ж нам напи­са­ла в куп­чей сво­ей все пусто­ши про­тив куп­чей кня­зя Ники­ты Мезец­ко­го и пис­цо­вых книг, а те пусто­ши в полях у того села и дере­вень, кото­рые мы купи­ли, рас­па­ха­ны, и гра­ней меж тех пусто­шей не знать, а иные в спо­ре сто­ро­ны от раз­ных поме­щи­ков. И нам, Семе­ну и Ники­те, впредь на нее, вдо­ву кня­ги­ню Пела­гею Гри­го­рьев­ну, по куп­чей, будет после ее куп­ли не объ­явят­ся какие кре­по­сти на ту вот­чи­ну, и на кре­стьян, и на пусто­ши, и на двор, что в горо­де Можай­ске на поса­де, кото­рые в куп­чей нам не напи­са­ны, не бить челом; а будет объ­яв­лять­ся, и нам, Семе­ну и Ники­те, на нее, вдо­ву кня­ги­ню Пела­гею Гри­го­рьев­ну, по куп­чей Вели­ко­му Госу­да­рю бить челом и эта запись не запись. А будет мы ста­нем на нее, вдо­ву кня­ги­ню Пела­гею Гри­го­рьев­ну, по куп­чей в очист­ке, будет ее ника­кие кре­по­сти не объ­явят­ся, бить челом, что напи­са­но в сей запи­си выше все­го, – и на нас, на Семене и на Ники­те, взять ей, вдо­ве кня­гине Пела­гее Гри­го­рьевне, 300 руб­лей денег. И эта запись при ее живо­те в запись, а после ее живо­та эта запись не в запись. А на то ….: Игна­тий Ива­нов, Иван Кири­лов, Нестер Буга­ев, Семен Кузь­мин, Ники­та Глад­кой, Гри­го­рий Мухор­тов, Иса­ак Шубин, Иван Про­клю­ев. А запись писал подъ­ячий Ива­нов­ских пло­ща­дей Сте­пан Печ­ни­ков, лета 7188, 18 марта».На обо­ро­те: «К сей запи­си Семен Клм­син и вме­сто пасын­ка сво­е­го Ники­ты Ефста­фье­ва, по его веле­нию, руку при­ло­жил. Послуш­ник Игнаш­ка руку при­ло­жил. Послуш­ник Иваш­ка руку при­ло­жил. Послуш­ник Нестер руку при­ло­жил. Послуш­ник Сень­ка руку при­ло­жил. Послуш­ник Никит­ка руку при­ло­жил. Послуш­ник Гриш­ка Мухор­тов руку при­ло­жил. Послуш­ник Иса­ак руку при­ло­жил. Послуш­ник Иваш­ка руку приложил» 

Столь­ник (1627 – 40), околь­ни­чий (с 29.09.1645).

8.06.1617 на при­е­ме англий­ско­го посла сто­ял у госу­да­ря в рын­дах; с янва­ря 1630 вое­во­да в Костро­ме; в 1633 – в Бежец­ком Вер­ху; 31.08.1634 – 1-й судья для раз­ме­же­ва­ния с Лит­вой гра­ни­цы меж­ду Тороп­цом и Вели­жем; в 1636 – 38 вое­во­да в Уфе; в 1639 – в Пелы­ме; 18.09.1640 2-й вое­во­да в Пере­я­с­лав­ле-Рязан­ском; в 1641 – 42 вое­во­да в Путив­ле; с 1645 ведал Чело­бит­ный приказ.

В 1620 за Мос­ков­ское осад­ное сиде­ние ему пожа­ло­ва­на в вот­чи­ну д. Тимо­фе­ев­ская и часть с. Ники­фо­ров­ское Мос­ков­ско­го у., в 1652 они отда­ны его бра­ту Федо­ру; в 1627 за ним с. Язы­ко­во и Под­бо­лот­ная п. Дмит­ров­ско­го у., что в 1681 его вдо­ва Пела­гея Гри­го­рьев­на отда­ла тро­ю­род­но­му вну­ку его кн. Ива­ну Федо­ро­ви­чу В.

Ж.: 1. (19.12.1614) Мар­фа Пет­ров­на Постель­ни­ко­ва (ум. 1627), дочь Пет­ра Мини­ча Постель­ни­ко­ва и Ири­ны Васи­льев­ны Кув­ши­но­вой (2-й муж: Ста­ни­слав Гра­ев­ский); погре­бе­на в Роже­ствен­ском мона­сты­ре в Москве; 2) с 19 янва­ря 1633 г. Мар­фа Ники­фо­ров­на Грекова;3. Пела­гея Гри­го­рьев­на Домо­жи­ро­ва (от нее – сын).

98. Кн. Иван Федо­ро­вич (56).

Ум. до 1641.Стольник (1623).

в 1623 г. зна­чит­ся в столь­ни­ках; 11 мар­та 1629 г. на при­е­ме свей­ско­го посла сто­ял при госу­да­ре на рын­дах по пра­вую руку ; в том же году помест­ный оклад его был 500 чети. 21 мар­та 1635 г., на обе­де при отпус­ке литов­ских послов, князь Иван смот­рел за госу­да­ре­вым сто­лом, в 1639 г. вое­вод­ство­вал на Усер­де : в бояр­ской книге1641 г. ска­за­но, чтоо 9 сен­тяб­ря, по памя­ти дум­но­го дья­ка Ива­на Гав­ре­не­ва, к преж­не­му окла­ду учи­не­на ему при­да­ча за служ­бу на Усер­де, 150 чети. Князь Иван Федо­ро­вич скон­чал­ся в 1648 году 

11.03.1629 рын­да на при­е­ме швед­ско­го посла; 21.03.1635 за обе­дом при отпус­ке литов­ских послов смот­рел за госу­да­ре­вым сто­лом; в 1639 вое­во­да в Усерде.

В 1628 за ним вот­чи­на Галиц­ко­го у. в дд. Кость­ко­во, Черн­цо­во, Ожи­га­ло­во и др. В 1641 отда­ны его жене Аку­лине на про­жи­ток, в 1669 – его пле­мян­ни­кам кн. Ива­ну Семе­но­ви­чу и кн. Семе­ну Сте­па­но­ви­чу В.

Ж.: Аку­ли­на Федо­ров­на Дени­сье­ва; в 1646 за ней состо­я­ла вот­чи­на мужа – 111 четв. в д. Мана­се­и­но с п. в Мос­ков­ском у., в 1669 ото­шед­шая кн. Семе­ну Рома­но­ви­чу В. с детьми: Федо­ром, Сте­па­ном, Ива­ном, Лари­о­ном и Григорием.

Кж. Мария Федо­ров­на (56).

В декаб­ре 1626 по заве­ща­нию жены бра­та полу­чи­ла “доро­ги алые”.

99. Кн. Гри­го­рий Михай­ло­вич (58).

100. Кн. Тимо­фей Михай­ло­вич (58).

Ум. 1638.жилец

Вла­дел с бра­том Андре­ем име­ни­ем дяди кн. Ники­ты Андре­еви­ча В., кото­рое отдал в при­да­ное за сест­рой кн. Юрию Мещерскому.

101. Кн. Андрей Михай­ло­вич (58).

См. выше (№ 100).

Кж. Н. Михай­лов­на (58).

М.: кн. Юрий Мещерский.

102/61. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ КОН­СТАН­ТИ­НОВ ВОЛ­КОН­СКИЙ (†V.1626).

стар­ший сын кн. Федо­ра Кон­стан­ти­но­ви­ча (№62), вое­во­ды уби­то­го в 1607 г. на осад­ном бою в Путив­ле, и пле­мян­ник извест­ных Гри­го­рия (№63) и Миха­и­ла Хро­мо­го (№64) Кон­стан­ти­но­ви­чей. В нача­ле ХVII в. трое кня­зей Вол­кон­ских носи­ли имя и отче­ство Иван Фёдо­ро­вич. Поэто­му при напи­са­нии в раз­ря­дах, бояр­ских кни­гах и про­чих доку­мен­тах часто писа­лись ещё и их про­зви­ща. Одно­го из Ива­нов Фёдо­ро­ви­чей Вол­кон­ских обо­зна­ча­ли про­зви­щем «Лось», дру­го­го «Шери­ха». А к отче­ству наше­го героя добав­ля­ли имя деда, поэто­му он обо­зна­чал­ся как Кон­стан­ти­нов Вол­кон­ский. У него было двое бра­тьев, Миха­ил и Юрий[71]. В нача­ле Сму­ты князь И. Ф. Вол­кон­ский слу­жил в соста­ве рязан­ской дво­рян­ской кор­по­ра­ции. Его помест­ный оклад во вре­ме­на царя Васи­лия Шуй­ско­го состав­лял 550 четей зем­ли, а денеж­ный — 20 руб­лей[72]. Во вре­мя про­ти­во­сто­я­ния с Лже­д­мит­ри­ем II под сте­на­ми Моск­вы (1608–1610), он был на сто­роне царя Васи­лия Шуй­ско­го. В этой свя­зи и состо­я­лось пер­вое пожа­ло­ва­ние пере­во­дом части поме­стья в вот­чин­ное вла­де­ние. Не исклю­че­но, что имен­но служ­бы царю Васи­лию ста­ли при­чи­ной повы­ше­ния его слу­жеб­но­го ста­ту­са. Кро­ме того, это­му мог­ло спо­соб­ство­вать близ­кое род­ство с кня­зем Гри­го­ри­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем Вол­кон­ским, извест­ным пол­ко­вод­цем и дипло­ма­том того вре­ме­ни, впо­след­ствии околь­ни­чим. Г. К. Вол­кон­ский при­хо­дил­ся Ива­ну Фёдо­ро­ви­чу род­ным дядей. В сра­же­ни­ях Сму­ты полу­чил извест­ность и дру­гой дядя И. Ф. Вол­кон­ско­го — Миха­ил Кон­стан­ти­но­вич, осад­ный вое­во­да Боров­ска, геро­и­че­ски погиб­ший при взя­тии Свя­то-Паф­ну­тье­ва Боров­ско­го мона­сты­ря тушин­ца­ми в 1610 г.[73]. Так или ина­че, в Бояр­ском спис­ке 1611 г. Иван Фёдо­ро­вич вме­сте с бра­том Миха­и­лом запи­са­ны уже стряп­чи­ми с пла­тьем[74]. Как сле­ду­ет из тек­ста жало­ван­ной гра­мо­ты, на момент пожа­ло­ва­ния помест­ный оклад кня­зя Ива­на состав­лял 500 четей. Пере­во­ду в вот­чи­ну под­ле жала 1/5 часть или 100 четей помест­ной зем­ли, в част­но­сти, поло­ви­на села Черн­цы, дерев­ни Ломы, Филип­ко­ва, Сос­нов­ки и поло­ви­на дерев­ни Вау­лин­ской[75].

Затем были служ­бы в под­мос­ков­ных опол­че­ни­ях, за кото­рые «при боярах за под­мос­ков­ные служ­бы» он полу­чил две при­бав­ки к сво­е­му денеж­но­му окла­ду в 5 и 10 руб­лей. Был уве­ли­чен на 150 четей и его помест­ный оклад[76]. 12 июня 1614 г. он полу­чил во Вла­ди­мир­ской чети свой пол­ный денеж­ный оклад «для крым­ской посыл­ки»[77]. Оче­вид­но, Иван Фёдо­ро­вич сопро­вож­дал в Крым посоль­ство сво­е­го дяди кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Вол­кон­ско­го[78].

К 1618 г. он уже достиг дво­ро­во­го чина столь­ни­ка. Во вре­мя похо­да на Моск­ву войск поль­ско­го коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва в 1618 г. столь­ник князь «Иван княж Федо­ров сын Костен­ти­но­ва Вол­кон­ский» был рас­пи­сан в пол­ки и участ­во­вал в обо­роне сто­ли­цы. Его имя был вне­се­но в спе­ци­аль­ный Осад­ный спи­сок, даю­щий пра­во на награж­де­ние вот­чи­на­ми[79]. К тому вре­ме­ни помест­ный оклад кня­зя Ива­на состав­лял 800 четей. Сле­до­ва­тель­но, до 160 четей уве­ли­чи­вал­ся и раз­мер пола­гав­ше­го­ся ему вот­чин­но­го пожа­ло­ва­ния. В вот­чи­ну были пере­ве­де­ны помест­ные дерев­ни Хмель­ни­ки Малые, Сабель­це­во, Боль­шая Забо­лот­ная и пустошь, что была дерев­ня Фетей­це­ва[80]. В Бояр­ском спис­ке 1621/22 г. он так же запи­сан столь­ни­ком [81]. Затем, в силу воз­рас­та, был пере­ве­дён в дво­ряне московские. 

Умер князь Иван Фёдо­ро­вич Кон­стан­ти­нов Вол­кон­ский в чине дво­ря­ни­на мос­ков­ско­го в мае 1626 г.[82]. Сво­и­ми душе­при­каз­чи­ка­ми он назна­чил род­ствен­ни­ков — околь­ни­че­го кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, дво­ря­ни­на мос­ков­ско­го Фёдо­ра Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го и его сына Фёдо­ра Фёдо­ро­ви­ча, в буду­щем бояри­на, авто­ра Собор­но­го Уло­же­ния 1649 г.[83] (подроб­нее о кня­зе Ф. И. Вол­кон­ском см.[84]. Сво­ей выслу­жен­ной вот­чи­ной без­дет­ный князь Иван Фёдо­ро­вич рас­по­ря­дил­ся сле­ду­ю­щим обра­зом. Дерев­ню Хмель­ни­ки с 40 четя­ми зем­ли он заве­щал сво­е­му бра­ту кня­зю Юрию. 28 фев­ра­ля 1627 г. душе­при­каз­чи­ки соста­ви­ли об этом дан­ную гра­мо­ту[85]. Боль­шую часть вот­чи­ны в 220 четей полу­чи­ла вдо­ва кня­ги­ня Онто­ни­да Вол­кон­ская при усло­вии не всту­пать в повтор­ный брак. При­мер­но в 1628 г. она вышла замуж за Ники­ту Сама­ри­на[86]. После это­го брат и пле­мян­ник Ива­на Фёдо­ро­ви­ча — кня­зья Юрий Фёдо­ро­вич и Андрей Михай­ло­вич Вол­кон­ские — обра­ти­лись к царю с чело­бит­ной о пере­да­че им выше­упо­мя­ну­той вот­чи­ны[87]. В деле име­ет­ся выпись с пис­цо­вых книг 1583/1584 г. пись­ма и меры Луки Ново­силь­це­ва «с това­ры­щи». В ней содер­жит­ся опи­са­ние села Черн­цы на реке Ухтохме с цер­ко­вью Архи­стра­ти­га Миха­и­ла и при­де­лом в честь свя­тых Апо­сто­лов. Там же име­ет­ся опи­са­ние 13 дере­вень и 3 пусто­шей, кото­рые состав­ля­ли помест­ные и вот­чин­ные вла­де­ния бра­тьев Ива­на и Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­чей Вол­кон­ских[88]. В янва­ре 1629 г. чело­би­тье Ю. Ф. и А. М. Вол­кон­ских было удо­вле­тво­ре­но. Часть вот­чи­ны, кото­рой вла­де­ла кня­ги­ня Онто­ни­да, была поров­ну раз­де­ле­на меж­ду ними[89].

Зна­чит­ся в чис­ле столь­ни­ков, быв­ших в Мос­ков­ском осад­ном сиде­нии 1618 г.; по мос­ков­ским пис­цо­вым кни­гам 1624 – 1625 г., за ним и бра­том его Миха­и­лом (№103), по госу­да­ре­вой гра­мо­те 1623 г., состо­я­ло поме­стье дер. Тимо­ни­но . (Сева­стья­но­ва и Коло­ва тоже), на р.Клязме, Мос­ков­ско­го уез­да, Коше­ле­ва ста­на. После кн. Ива­на, кото­рый скон­чал­ся без­дет­ным, Тимо­ни­но пере­шло пле­мян­ни­ку его, сыну его бра­та Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча, кня­зю Андрею Михай­ло­ви­чу (№147), за потом­ством кото­ро­го оно оста­ва­лось до поло­ви­ны нынеш­не­го столетия.

Сре­ди руко­пи­сей Импе­ра­тор­ской Пуб­лич­ной Биб­лио­те­ки сохра­ни­лось фило­соф­ское рас­суж­де­ние неко­е­го мона­ха Фео­к­ти­ста, посвя­ще­но «кня­зю Ива­ну Федо­ро­ви­чу по реклу Вол­кон­ско­му». Есть осно­ва­ние думать, что это рас­суж­де­ние отно­сит­ся имен­но к сему Ива­ну Федо­ро­ви­чу; дру­гие совре­мен­ные ему Вол­кон­ские того-же име­ни и отче­ства носи­ли каж­дый осо­бое про­зви­ще, без кото­ро­го они почти нико­гда не упо­ми­на­ют­ся, как: Иван Федо­ро­вич Черм­ной, Иван Федо­ро­вич Лось и Иван Федо­ро­вич Мерин. Иван же, сын Федо­ра Кон­стан­ти­но­ви­ча один не имел про­зви­ща В 1618 в Москве при обо­роне в чис­ле дру­гих столь­ни­ков; в 1623 за ним с бра­том Миха­и­лом состо­я­ла д. Тимо­ни­но и п. Шкин Мос­ков­ско­го у.

∞, АНТО­НИ­НА ….. ….., 2° бра­ком за Ники­тою Самариным.

103. Кн. Миха­ил Федо­ро­вич (61).

Ум. 29.03.1629.

столь­ник, умер 29 мар­та 1629 г. Миха­ил Федо­ро­вич (№103), вто­рой сын кн. Федо­ра Кон­стан­ти­но­ви­ча; в бояр­ской кни­ге 1611 г. под име­нем его напи­са­но «болен»; в 1613 г., будучи стряп­чим, он под­пи­сал гра­мо­ту об избра­нии на цар­ство Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Рома­но­ва; под­пись его 67–я. 16 мар­та 1615 г. на при­е­ме англий­ско­го посла, кн. Миха­ил зна­чит­ся в столь­ни­ках и сто­ял у госу­да­ря в рын­дах с Ива­ном Ива­но­ви­чем Пуш­ки­ным, при­чем бил челом на послед­не­го «в оте­че­стве» . В 1616 г. он сто­ял в рын­дах: 7 апре­ля – на при­е­ме послан­ни­ка пер­сид­ско­го Шаха Аба­са, 14 – на при­е­ме англий­ско­го посла и Каси­мов­ско­го царя Арсла­на, 20 и 30 – опять на при­е­ме англий­ско­го посла ; в 1618 г. был в осад­ных боях. 27 мар­та 1620 г. во втор­ник на Свет­лой неде­ле, кн. Миха­ил был у госу­да­ре­ва сто­ла , а в 1622 г. зна­чит­ся оклад­чи­ком дво­рян и детей бояр­ских в Туль­ской деся­тине. В 1627 и 1628 г. он состав­лял с подья­чим Васи­ли­ем Тол­ма­че­вым пис­цо­вые кни­ги Переяславля–Залесского . Князь Миха­ил Федо­ро­вич скон­чал­ся 29 мар­та 1629г.

104. Кн. Юрий Федо­ро­вич (61).

Жилец (1618); дво­ря­нин мос­ков­ский (1627 – 40).

Жало­ван вот­чи­ной за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние; в 1630 – 31 вое­во­да в Бежец­ком Вер­ху; в 1632 – 33 – в Торж­ке; в 1635 – в Кашире.во вре­мя осад­но­го сиде­ния 1618 г. состо­ял в госу­да­ре­вом житие. Затем имя его не встре­ча­ет­ся до 1630 г., когда он, в мар­те меся­це, послан был в Бежец­кий верх, где вое­вод­ство­вал до кон­ца 1631 г. в 1632 г. и 1633 г. он вое­вод­ство­вал в Торж­ке; в 1635 г. на Каши­ре, а в 1636 г., зна­чит­ся на Москве

Совла­де­лец д. Тимо­ни­но Мос­ков­ско­го у., кото­рая в 1640 пере­шла к его пле­мян­ни­ку Андрею.

105. КН. ИВАН ГРИ­ГО­РЬЕ­ВИЧ (62).

Ум. до 1643.

12.03.1629 пожа­ло­ван из пат­ри­ар­ших столь­ни­ков в государевы.

В 1628 за ним состо­я­ла вот­чи­на, что дана отцу его кн. Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу В. за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние д. Рос­ло­во Галиц­ко­го у.; в 1643 его вот­чи­ны веле­но отка­зать кн. Васи­лию Хил­ко­ву и Васи­лию Бутурлину.

Ж.: Сте­фа­ни­да; в 1645 вот­чи­на ее с. Роже­ствен­ское Мос­ков­ско­го у. с пусто­ша­ми дана Васи­лию Васи­лье­ви­чу Бутурлину.

КЖ. ИРИ­НА ГРИ­ГО­РЬЕВ­НА (62).

1607 – 24.07.1643.

В 1652 полу­чи­ла в при­да­ное вот­чи­ну сво­е­го бра­та Ива­на д. Рос­ло­во Галиц­ко­го у.

М.: кн. Васи­лий Ива­но­вич Хил­ков (1614 – 1.04.1677); погре­бен в Мос­ков­ском Зла­то­устов­ском монастыре.

КЖ. АНА­СТА­СИЯ ГРИ­ГО­РЬЕВ­НА (62).

В 1632 поме­стья ее бра­та кн. Ива­на дд. Ток­ма­ко­во, Новая и др. Суз­даль­ско­го у. ото­шли к ее мужу В.В. Бутурлину.

М.: боярин Васи­лий Васи­лье­вич Бутур­лин (ум. 1656).

106. КН. ЛЕВ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ (63).

Столь­ник (1616); был на при­е­ме англий­ско­го посла; с 29.05.1625 – до кон­ца 1629 – 1-й вое­во­да в Пелы­ме; в апре­ле 1630 назна­чен вое­во­дой в Цари­цын (до 1633); 21.03.1635 слу­жил у госу­да­ре­ва сто­ла и в том же году послан для осмот­ра засек; в 1646 – 47 вое­во­да в Орле.

В 1628 за ним с мате­рью кн. Авдо­тьей часть сц. Ажи­ре­во, д. Лом и др. Углиц­ко­го у., что в 1672 отда­ны сыну его Федо­ру; в 1672 его поме­стья, а так­же его мате­ри кн. Евдо­кии, сестер Татья­ны и Марии в д. Шеи­но Козель­ско­го у. даны его сыну кн. Саве­лию. Погре­бен в Паф­ну­тье­вом монастыре.

Лев Михай­ло­вич Вол­кон­ский (№106), сын «Орла» Вол­кон­ско­го, зна­чит­ся в столь­ни­ках с 1616 г. и был в этом году на при­е­ме англий­ско­го посла, а в 1619 г. сто­ял у госу­да­ря в рын­дах; в 1625 г., с 29 мая, и до кон­ца 1627 г. был пер­вым вое­во­дой в Пелы­ме; в 1628 г. упо­ми­на­ет­ся на Москве. В апре­ле 1630 г. он был назна­чен на вое­вод­ство в Цари­цын, где оста­вал­ся до 1633 г. В 1635 г. кн. Лев зна­чит­ся на Мооскве, 21 мар­та он слу­жил у госу­да­ре­ва сто­ла. В том же году кн. Лев послан в чис­ле дру­гих в раз­ные места для осмот­ра и соору­же­ния засек; в 1646 – 1647 гг. он вое­вод­ство­вал в Орле. По изве­сти­ям, сооб­щен­ным в раз­ные сро­ки кня­зем Ере­ме­ем Виш­не­вец­ким и корон­ным гет­ма­ном Нико­ла­ем Потоц­ким Путивль­ско­му вое­во­де кня­зю Юрию Дол­го­ру­ко­му и Ливен­ско­му вое­во­де кня­зю Гри­го­рию Кура­ки­ну, что крым­ские тата­ры соби­ра­ют­ся боль­ши­ми сила­ми напасть вес­ной на наши окра­и­ны, веле­но кн. Льву Михай­ло­ви­чу «жить на Орле с вели­ким бере­же­ни­ем», све­стись с вое­во­да­ми кня­зем Ники­той Ив. Одо­ев­ским, Васи­ли­ем Петр. Шере­ме­те­вым, а потом быть в схо­де в Бел­го­ро­де с кн. Хил­ко­вым и Бутур­ли­ным. В архи­ве Соло­вец­ко­го мона­сты­ря сохра­ни­лось до 17 отпи­сок на имя кн. Льва Михай­ло­ви­ча, отно­ся­щих­ся ко вре­ме­ни вое­вод­ства его на Орле, в том чис­ле: 14 отпи­сок от царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча и 3 частт­ных, – от Васи­лия Шере­ме­то­ва, от кня­зя Ива­на Лыко­ва и от Коло­мен­ско­го епи­ско­па Рафа­и­ла. При­во­дим здесь эти документы:

25 апре­ля 1646 г.

«От царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орле, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. 25 апре­ля писал нам из Путив­ля столь­ник и вое­во­да князь Юрий Дол­го­ру­кий: 16 апре­ля писал ему в Путивль с Пеща­но­во гла­ва Сте­пан Мат­ве­ев: при­ез­жал де в Пеща­ной острог из литов­ской сто­ро­ны, с Олшан­ки, от кня­зя Ере­мея Виш­не­вец­ко­го олшан­ской уряд­ник Семеш­ка из Каз­ло­ва на Пес­ча­ной; при­слал де к Виш­не­вец­ко­му крым­ской царь, с ним Виш­не­вец­ким мирен, а в вой­ну де он, крым­ской царь, с крым­ски­ми людь­ми за Пере­коп вышел; и по тем вестям чаять крым­ско­го царя при­ход на наши укра­и­ны ныне вес­ной вско­ре. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, и ты бы на Орле жил с вели­ким бере­же­ни­ем, и про при­ход крым­ско­го царя про­ве­ды­вал, и вестов­щи­ков в горо­дах где при­го­же дер­жал, и вестей про татар про­ве­ды­вал вся­кие обы­чаи неоплош­но, что­бы воин­ские люди к Орлу и мимо Орла на наши укра­и­ны без­вест­но не про­шли, и дур­на како­го над горо­да­ми не учи­ни­ли, и уез­дов не заво­е­ва­ли, людей не поби­ли и в плен не пой­ма­ли и , по вестям смот­ря, ссы­ла­ясь на укра­ин­ные горо­да с вое­во­да­ми, над воин­ски­ми людь­ми нашим делом про­мыш­лял по наше­му ука­зу и смот­ря по тамош­не­му делу, сколь­ко мило­серд­ный Бог помо­щи подаст. А что у тебя про воин­ских людей каких вестей объ­явит­ся, и что твой над ними про­мы­сел будет, – и ты б о том писал к нам, да и по горо­дам к вое­во­дам нашим, и вся­кие вла­сти писал же. Напи­са­но в Москве, лета 7154, 25 апреля».

На обо­ро­те адрес: «На Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «154, 3 мая, подал госу­да­ре­ву гра­мо­ту хот­мыш­ский сын бояр­ский Тимо­фей Сте­па­но­вич Милков».

16 мая 1646 г.

«От царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. Ука­зал боярам нашим и вое­во­дам, кня­зю Ники­те Ива­но­ви­чу Одо­ев­ско­му с това­ри­ща­ми, нынеш­ним летом быть на нашей служ­бе в Лив­пах; и о каких делах боярин наш и вое­во­да князь Ники­та Ива­но­вич Одо­ев­ский с това­ри­ща­ми к тебе отпи­шут и – ты б по отпис­кам бояри­на наше­го и вое­во­ды кня­зя Ники­ты Ива­но­ви­ча Одо­ев­ско­го с това­ри­ща­ми нашим делом про­мыш­лял и во всем отпи­сок их слу­шал. Напи­са­но в Москве, лета 7154, 16 мая».

На обо­ро­те адрес: «На Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «154, 1 июля».

7 июля, 1646 г.

«От царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. 6 июля писал нам, чо по наше­му ука­зу орляне, дети бояр­ские на нашей служ­бе все в Кур­ске и тебе на Орле быть не с кем, и на вести и на сто­ро­жи посы­лать неко­го, и нам бы о том велеть указ учи­нить. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет – и ты б на Орле был на нашей служ­бе с теми людь­ми, кото­рые ныне с тобой, и в горо­да, куда при­го­же на вести послал детей бояр­ских орлян, кото­рые за кур­ской служ­бой оста­лись, и пол­ко­вых каза­ков кон­ных, и вестей про воин­ских людей про­ве­ды­вал, что­бы воин­ские люди к Орлу без­вест­но не про­шли и Орлов­ский уезд не заво­е­ва­ли, и людей в плен не пой­ма­ли и не поби­ли. Напи­са­но в Москве лета 7154, 7 июля».

На обо­ро­те адрес: «На Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «154, 26 июля, подал госу­да­ре­ву гра­мо­ту орлов­ский казак Федор Юрасов».

4 нояб­ря 1646 г.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. В нынеш­нем 155 году, 31 октяб­ря, писа­но от нас к тебе, что крым­ский царь и царе­ви­чи со мно­ги­ми с крым­ски­ми, и с ногай­ски­ми, и с азов­ски­ми людь­ми в боль­шом собра­нье, и нынеш­ней осе­нью хочет крым­ский царь прий­ти на нашу Укра­и­ну боль­шой вой­ной; и по тем вестям веле­но тебе орлян, детей бояр­ских дру­гую треть выслать на нашу служ­бу в Кар­по­во сто­ро­жить тот­час, а в Кар­по­во сто­ро­жить к бояри­ну наше­му и вое­во­де к Васи­лию Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву писа­но от нас, а веле­но ему со все­ми сво­и­ми това­ри­ща­ми со сход­ны­ми вое­во­да­ми над крым­ским царем, и над царе­ви­ча­ми, и над крым­ски­ми людь­ми нашим делом про­мыш­лять, сколь­ко мило­серд­ный Бог помо­щи даст. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, а кото­рым детям бояр­ским орля­нам, и чер­ке­сам, и каза­кам по рас­пис­ке бояри­на наше­го и вое­во­ды Васи­лия Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва ныне в осень быть на нашей служ­бе в Кар­по­ве сто­ро­же­нье, – и ты б по преж­не­му наше­му ука­зу и по этой нашей гра­мо­те тех детей бояр­ских орлян, и чер­кас, и каза­ков выслать на нашу служ­бу в Кар­по­во сто­ро­же­вье тот­час, без вся­ко­го мот­ча­ния; а досталь­ным детям бояр­ским орлян и разн­вх горо­дов поме­щи­кам, и ино­зем­цам, и чер­ка­сам, и каза­кам ска­зал бы, что­бы они лоша­дей кор­ми­ли, и запа­сы пас­ли, и со всем на наши служ­бу были гото­вы тот­час, и о служ­бе жда­ли наше­го ука­за и отпис­ки бояри­на наше­го и вое­во­ды Васи­лия Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва; а кото­рым орлов­ским слу­жи­лым людям быть с тобой на Орле для осад­но­го вре­ме­ни – и ты б тем людям ска­зал, что­бы у них у всех были пища­ли и луки доб­рые, так­же и у посад­ских людей, и у мона­стыр­ских, и у попо­вых, и у кня­же­ских, и у дво­рян­ских, и детей бояр­ских у людей, и у кре­стьян, и у бобы­лей и вся­ких чинов у людей, на поса­де и в уез­де были пища­ли и луки; а у кото­рых у посад­ских, и у мона­стыр­ских, и у попо­вых, и у кня­же­ских, и у кня­же­ских, и у бояр­ских, и у дво­рян­ских, и детей бояр­ских у людей, и у кре­стьян и у бобы­лей за скуд­но­стью пища­лей и луков не будет,– и ты тем велел дер­жать рога­ти­ны и бер­ды­ши, чтоб одно­лич­но на Орле и в Орлов­ском уез­де для осад­но­го вре­ме­ни ника­кой чело­век без ружья не был; и рас­пи­сал бы всех тех людей по горо­ду, и по остро­гу, и места им ука­зал, где кому в осад­ное вре­мя быть. И по вестям уезд­ных людей велел собрать в город с жена­ми, и с детьми, и со все­ми их живот­ны­ми; а у горо­да и у остро­га худые места, кото­рым без подел­ки не быть, велел бы поде­лать тот­час, зара­нее до при­хо­да воин­ских людей. А поде­лал бы все горо­до­вые вся­кие кре­по­сти собой и орляне, и вся­ки­ми слу­жи­лы­ми, и жилетц­ки­ми, и уезд­ны­ми людь­ми, что­бы при при­хо­де воин­ских людей и в осад­ное вре­мя тебе с осад­ны­ми людь­ми было не страш­но и надеж­но. А как боярин наш и вое­во­да Васи­лий Пет­ро­вич Шере­ме­тев тебе напи­шет, и велит по вестям из Орла детей бояр­ских орлян, и чер­кас, и каза­ков всех выслать на нашу служ­бу в Кар­па­во сто­ро­же­вье тот­час, безо вся­ко­го мот­ча­ния. А в Орлов­ском уез­де в ста­ны, и в воло­сти, и в села, и в дерев­ни, и по торж­ком бири­чем про­кли­кать мно­гие дни, что­бы вся­кие уезд­ные люди жен сво­их, и детей, и хлеб вся­кий вез­ли в город, а достоль­ный хлеб сыпа­ли в ямы, а не в моло­че­ный хлеб раз­во­зи­ли по лесам, что­бы воин­ские люди уезд не заво­е­ва­ли, и людей не поби­ли, и в плен не пой­ма­ли, и хлеб не пожгли: а сами бы уезд­ные люди жили в дерев­нях с боль­шем опа­се­ни­ем, лег­ким делом, не так бы учи­ни­ли, как в про­шлом в 154 году рыляне высы­л­щи­ков не послу­ша­ли, в город по вестям не поеха­ли, а по наше­му ука­зу про татар­ский при­ход наши гра­мо­ты к ним писа­ны – и не одни из укра­ин­ных горо­дов и из литов­ской сто­ро­ны татар­ские вести были ведо­мы, что будет при­ход воин­ских людей, и они сво­им воров­ством и оплош­но­стью в город сами не поеха­ли и жен сво­их, и детей, и живот­ных не повез­ли; и воин­ские люд, прий­дя, их самих, и жен их, и детей мно­гих поби­ли и в плен пой­ма­ли, и села, и дерев­ни, и хлеб пожгли. А если орляне, дети бояр­ские и вся­ких чинов слу­жи­лые, и жилет­ские, и уезд­ные люди по вестям сами в город не пой­дут, и жен сво­их, и детей в оса­ду не пове­зут, а прит­чей при­дут воин­ские люди и кого из них убьют и в плен возь­мут, – и то им разо­ре­нье и пол­ное тер­пе­нье будет от себя. А како­го чис­ла детей бояр­ских орлян, и чер­кас, и каза­ков дру­гие нынеш­ние осен­ние тре­ти на нашу служ­бу в Кар­по­во сто­ро­же­вье вышлешь, и как впе­ред по вестям достоль­ных орлян вышлешь к бояри­ну наше­му и вое­во­де к Васи­лию Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву, и сколь­ко с тобой на Орле для осад­но­го вре­ме­ни каких слу­жи­лых, и жилет­ских, и уезд­ных людей, и сколь­ко ныне на Орле зелья пищаль­но­го и пушеч­но­го порознь, и сколь­ко свин­цу – и ты б о том к нам отпи­сал, а эту нашу гра­мо­ту орля­нам детям бояр­ским, и вся­ким слу­жи­лым, и жилетц­ким, и уезд­ным людям велел в тор­го­вые дни про­честь всем в слух не одна­жды, чтоб сей наш указ всем людям быть ведом. Напи­са­но в Москве, лета 7155, 4 ноября».

На обо­ро­те адрес: «На Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «155, 21 нояб­ря, подал госу­да­ре­ву гра­мо­ту бело­го­ро­дец». Скреп­ле­но по листам: «Дум­ный дьяк Миха­ил Волошенинов».

27 нояб­ря 1646г.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. Писа­но от нас к тебе напе­ред сего, 4 нояб­ря: ведо­мо нам учи­ни­лось, что крым­ский царь и царе­ви­чи со мно­ги­ми с крым­ски­ми, и с нагай­ски­ми, и с азов­ски­ми людь­ми в боль­шом собра­нье и нынеш­ней осе­нью хочет прий­ти на наши укра­и­ны боль­шой вой­ной; и по тем вестям веле­но тебе орля­нам детям бояр­ски­ми орлов­ским чер­ка­сам ска­зать, что­бы они лоша­дей кор­ми­ли и запа­сы пас­ли, и со всем на нашу служ­бу были гото­вы тот­час, и о служ­бе жда­ли наше­го ука­за. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, а кото­рым орля­нам детям бояр­ским и чер­ка­сам по рас­пис­ке бояри­на наше­го и вое­во­ды Васи­лия Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва нынеш­ней осе­нью быть на нашей служ­бе в Кар­по­ве – и ты б по-преж­не­му наше­му ука­зу и по сей нашей гра­мо­те тех детей бояр­ских орлян и орлов­ских чер­кас выслал на нашу служ­бу в Ябло­но­во к бояри­ну наше­му и вое­во­дам к Васи­лию пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву и к Андрею Пле­ще­е­ву тот­час, без вся­ко­го мот­ча­ния; и дер­жал бы детей бояр­ских, и чер­кас, и вся­ких слу­жи­лых людей на нашей служ­бе в Ябло­не­ве по наше­му ука­зу и по рас­пис­ке бояри­на наше­го и вое­во­ды Васи­лия Васи­лия Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва по преж­не­му, пере­ме­ня­ясь по тре­тем; и с бояри­ном нашим и вое­во­дою с Васи­ли­ем Пет­ро­ви­чем Шере­ме­те­вым ссы­лал­ся часто, чтоб тебе на Орле без­вес­ну не быть; а осталь­ным детям бояр­ским орля­нам и чер­ка­сам ска­зал, что­бы они на нашу служ­бу были гото­вы, и к похо­ду стро­и­лись вско­ре, и нику­да не разъ­ез­жа­лись; а у кото­рых у них в при­ка­зах в Москве суд­ные дела, и они б для вер­ше­ния тех сво­их суд­ных дел к Москве к ука­зан­но­му сро­ку не езди­ли, для того, что им в тех во всех делах для ныне­шей служ­бы отсро­че­но и ука­зан­ным сро­ком в тех суд­ных делах винить не веле­но; и для ско­ро­го похо­да были б они совсем наго­то­ве: запа­сы вся­кие и кон­ский корм, овес и сено скот­ное дер­жа­ли на возах совсем гото­вое, что­бы им по вестям ни за чем меш­ка­нья не было. А в какой час про татар весть учи­нит­ся – и ты бы послал в Ябло­не­во с бояри­ном нашим и вое­во­дою с Васи­ли­ем Пет­ро­ви­чем Шере­ме­те­вым, со все­ми слу­жи­лы­ми людь­ми, с кон­ны­ми и с наши­ми, шел в схо­де с бояри­ном нашим и вое­во­дою с Васи­ли­ем Пет­ро­ви­чем Шере­ме­те­вым со все­ми орлов­ски­ми со слу­жи­лы­ми людь­ми, с кон­ны­ми и с пеши­ми, и с Божьей помо­щью над крым­ским царем, и над царе­ви­чем, и над воин­ски­ми людь­ми нашим делом про­мыш­ля­ли по наше­му ука­зу, сколь­ко мило­серд­ный Бог помо­щи даст. А как с Орла к бояри­ну наше­му и вое­во­де к Васи­лию Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву в схо­де пой­дешь – и ты б на Орле оста­вил с осад­ным гла­вой осад­ных людей, смот­ря по вестям и по тамош­не­му делу, как мож­но от татар­ско­го при­хо­да на орле в горо­де и в остро­ге было бес­страш­но и надеж­но. Напи­са­но в Москве, лета 7155, 27 ноября».

На обо­ро­те адрес: «На Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «155, 14 декаб­ря, подал госу­да­ре­ву гра­мо­ту чугу­ев­ский ездак Андрей Чопо­нов». Скреп­ка по склей­кам: «Дьяк Гри­го­рий Ларионов».

13 декаб­ря 1646 года

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. 10 декаб­ря при­е­хал к нам с Дону воро­па­жец Васи­лий Стру­ков, а на Доне он послан для наше­го дела; а в рас­спро­се бояром нашим Васи­лий Стру­ков ска­зал: в нынеш­нем в 155 году, 18 нояб­ря, при нем, при Васи­лии, пой­ма­ли Дон­ские каза­ки под Одо­лом татар в язы­цех; и те тата­ры в рас­спро­се Дон­ским каза­ком ска­зы­ва­ли, что крым­ский царь, по веле­нию турец­ко­го сул­та­на, хочет прий­ти на нашу Укра­и­ну, боль­шим собра­ньем, нынеш­ней осе­нью, как от моро­зов реки укре­пят­ся. 11 декаб­ря писа­ли нам с Дону дон­ские ата­ма­ны и каза­ки, и при­сла­ли с ата­ма­ном с Нико­ном Кры­ло­вым с това­ри­ща­ми в язы­цех азов­ско­го тата­ри­на под Азо­вом; и по наше­му ука­зу тот тата­рин Евга­ш­тей­ка в Москве рас­спро­шен и пытан, а в рас­спро­се и с пыт­ки гово­рил. Что крым­ский царь лич­но хочет прий­ти на нашу Укра­и­ну нынеш­ней зимой боль­шой вой­ной. 12 декаб­ря напи­сал нам из Коз­ло­ва Федор Пого­же­во, что пере­шли реку Бетюк татар, с тре­мя тыся­ча­ми чело­век и боль­ше. И мы, Вели­кий Госу­дарь, упо­вая на милость Божью, и на пре­чи­стую Его Матерь, и на всех свя­тых, хотим про­тив недру­га наше­го крым­ско­го царя сто­ять всем нашем госу­дар­ством. И как к тебе наша гра­мо­та при­дет – и ты б со все­ми наши­ми рат­ны­ми людь­ми к похо­ду стро­ил­ся, и про при­ход крым­ско­го царя и царе­ви­чей, и про воин­ских людей про­ве­ды­вал вся­кие обы­чаи; и по вестям со все­ми слу­жи­лы­ми людь­ми, с кон­ны­ми и с пеши­ми, был в схо­де с бояри­ном нашим и вое­во­дою с Васи­ли­ем Пет­ро­ви­чем Шере­ме­те­вым, и с Божьей помо­щью над крым­ским царем и над царе­вы­ми, и над воин­ски­ми людь­ми нашим делом про­мыш­ля­ли по наше­му ука­зу; а кото­рым людям быть на Орле для осад­но­го вре­ме­ни – и ты б тех людей рас­пи­сал зара­нее, где кому в при­ход воин­ских людей по горо­ду и по остро­гу быть; а в Орлов­ском уез­де послал бы вестов­щи­ков тот­час, и велел уезд­ным людям ска­зать всем вслух и на Орле велел бири­чем про­кли­кать не по одно­му дню, что ныне по зиме одно­лич­но татар­ские вой­ны чаять боль­шие, и уезд­ные бы люди жили в селах и в дерев­нях с боль­шим опа­се­ньем, и запа­сы бы вся­кие вез­ли в город тот­час, а осталь­ной хлеб сыпа­ли по ямам, а не моло­че­ный хлеб раз­во­зи­ли в леса и во вся­кие кре­по­сти, так­же и живо­ти­ну вся­кую от татар­ско­го бере­же­нья дер­жа­ли в лесах и в зай­ми­щах, а сами бы по вестям ….бежа­ли в город тот же час, чтоб их тата­ры не поби­ли и не ото­гна­ли; и велел бы уезд­ным людям по вестям собрать­ся в горо­да с жена­ми, и с детьми, и со все­ми их живот­ны­ми тот­час, а то бы уезд­ным людям ска­зать имен­но, те уезд­ные люди по вестям тот­час в город не пой­дут – и тех по наше­му ука­зу веле­но по тор­гом бить кну­том; и они б тот наш указ веда­ли. Писан в Москве лета 7155, 13 декабря».

На обо­ро­те адрес: «На Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «155, 24 декаб­ря». Скреп­ка по склей­кам: «Дьяк Гри­го­рий Ларионов».

20 декаб­ря 1646 г.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всея Руси, на Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. Напи­са­но от нас к тебе напе­ред все­го во мно­гих наших гра­мо­тах, что нынеш­ние зимы, как воды замерз­нут, ждать на нашу Укра­и­ну крым­ско­го царя боль­шим собра­ньем и тебе, по наше­му ука­зу, с орлов­ски­ми слу­жи­лы­ми людь­ми, с кон­ны­ми с пеши­ми, веле­но к похо­ду гото­вить­ся и по вестям веле­но тебе со все­ми людь­ми, устро­ясь обо­зом, идти в сход к бояри­ну наше­му и вое­во­де к Васи­лию Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву; а орля­нам вся­ких чинов слу­жи­лым, и жилетц­ким, и уезд­ным людям, веле­но ска­зать, что­бы они были все с пища­ля­ми, и с саа­да­ка­ми, и с рога­ти­на­ми , и с топо­ра­ми, что­бы для бере­же­нья от татар­ских войн ника­кой чело­век без бою не была уезд­ным людям веле­но ска­зать, что­бы они жен сво­их и детей, и запа­сы вся­кие вез­ли в город, а сами в уез­де, в селах и в дерев­нях, жили с боль­шим опа­се­ньем и по вестям бежа­ли наспех в город. И ныне ведо­мо нам под­лин­но учи­ни­лось, что недруг наш крым­ский царь и царе­ви­чи боль­шим собра­ньем идут в наше Мос­ков­ское госу­дар­ство и при­ход их будет ныне по зим­не­му пути вско­ре. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, и ты б по преж­не­му наше­му ука­зу и по сей нашей гра­мо­те, к похо­ду был совсем готов тот­час, и с бояри­ном нашим и с вое­во­дою с Васи­ли­ем Пет­ро­ви­чем Шере­ме­те­вым ссы­лал­ся поча­сту, и по вестям и по опи­си бояри­на наше­го и вое­во­ды Васи­лия Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва со вся­ки­ми слу­жи­лы­ми людь­ми с кон­ны­ми и с пеши­ми, шел к нему в сход, и, про­ся у Бога мило­сти, а у пре­чи­стой бого­ро­ди­цы и у всех свя­тых помо­щи, над крым­ским царем и над воин­ски­ми людь­ми нашим делом про­мыш­ля­ли, сколь­ко мило­серд­ный Бог помо­щи даст, что­бы над крым­ским царем и над воин­ски­ми людь­ми поиск учи­нить и наше­го Мос­ков­ско­го госу­дар­ства бусур­ма­нам на разо­ре­нье не выдать; а в Орлов­ском уез­де послал бы вестов­щи­ков мно­гих людей и велел уезд­ных вся­ких чинов людей жен и детей выслать в город со вся­ки­ми запа­са­ми; и самим уезд­ным людям по вестям велеть бежать в город наспех, а хлеб моло­че­ный сыпать по ямам, а иной раз­во­зить по лесам, а живо­ти­ну дер­жать в зай­ми­щах в креп­ких местах. И сею нашу гра­мо­ту велел вся­ких чинов людям вычи­тать вслух по мно­гим дням и бири­чом велел кли­кать, что­бы посад­ские люди и из сло­бо­ды пото­му же жен, и детей, и живот­ных вся­ких дер­жа­ли в горо­де, а сами бы в сло­бо­дах жили лег­ким делом, с боль­шим опа­се­ни­ем, и пища­ли бы у них, и луки, рога­ти­ны, топо­ры были у всех, что­бы ника­кой чело­век без бою не был, и по вестям бежа­ли все в город; а у горо­да и у остро­га худые места одно­лич­но б еси собой и вся­ки­ми людь­ми тот­час, безо вся­ко­го мот­ча­ния, и колье, и каме­нья по горо­ду и по остро­гу велел изго­то­вить, и по местам устро­ить тот­час, безо вся­ко­го мот­ча­ния, что­бы в татар­ский при­ход в горо­де и в остро­ге осад­ным людям было бес­страш­но и надеж­но; и кото­рым людям быть в горо­де и в остро­ге в оса­де – и ты б тех всех людей рас­пи­сал по горо­ду и по остро­гу, и учи­нил у них глав, и места им ука­зал, где кому в сход­ное вре­мя быть, и наряд по горо­ду и по остро­гу устро­ил, и пуш­ка­рем у наря­да велел быть в день и в ночь бес­пре­стан­но, совсем наго­то­ве, и беречь­ся того накреп­ко, что­бы тата­ры к Орлу без­вест­но не при­шли и не заво­е­ва­ли; а то б орля­нам ска­зал всем вслух: будут слу­жи­лые и жилец­кие люди, кото­рые жен сво­их и детей, и живот­ных сво­их в город не пове­зут и сами не пой­дут – и ты б тех велел бить бато­га­ми и кну­том, и сажал в тюрьму».

«А как будешь в схо­де с бояри­ном нашим и вое­во­дою Васи­ли­ем Пет­ро­ви­чем – и ты б на Орле с осад­ны­ми людь­ми оста­вил осад­но­го гла­ву или сына бояр­ско­го добра и при­ка­зал ему накреп­ко, что­бы он с осад­ны­ми юдь­ми жил в горо­де с вели­ким бере­же­ни­ем; и были б на горо­де и на остро­ге по всем местам в день и в ночь без­от­ступ­но, и берег­ли­ся того накреп­ко, что­бы татар­ско­го при­хо­да ждать и рогуль­ки метать. А толь­ко ты по сему наше­му ука­зу к похо­ду вско­ре не уго­то­вишь­ся, и по вестям и по отпис­ке бояри­на наше­го и вое­во­ды Васи­лия Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва в сход не пой­дешь, и оса­ды про­тив наше­го ука­за не укре­пишь, а тво­ей оплош­но­стью в поход хотя малень­кая пору­ха про­изой­дет — и тебе от нас быть в вели­кой опа­ле, безо вся­кой поща­ды. Напи­са­но в Москве, год 7155, 20 декабря.

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «20 декаб­ря, подал госу­дар­скую гра­мо­ту яблон­ский сот­ник». Скреп­ле­но: «Дьяк Гри­го­рий Ларинов».

1646 г., 30 декабря.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси, в Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. Напи­са­но от нас тебе зара­нее ни раз, что по мно­гим вестям нынеш­ней зимы ждать при­хо­да крым­ско­го царя и воин­ских людей на наши зем­ли; и тебе веле­но в Орле детям бояр­ским и вся­ким слу­жи­лым людям ска­зать, и бири­чем веле­но в Орле кли­кать мно­го дней, чтоб дети бояр­ские вся­ких чинов слу­жи­лые и уезд­ные люди жен сво­их, и детей, и живот­ных вся­ких, и хлеб моло­тый вез­ли в город, а осталь­ной хлеб моло­ти­ли и сыпа­ли в ямы, а не моло­тый хлеб раз­во­зи­ли по лесам; и уезд­ные бы люди по вестям бежа­ли в город, чтоб их тата­ры не поби­ли и в плен не взя­ли. И теперь ведо­мо нам учи­ни­лось, что орляне дети бояр­ские и вся­ких чинов люди мно­гие жен сво­их, и детей, и живот­ных, и хле­ба в город не везут, и сами ехать боят­ся от воров, что воры без них в их домах остав­ших­ся их живот­ных погра­бят и укра­дут. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет — и ты бы детям бояр­ским и вся­ких чинов людям ска­зал и бири­чем велел кли­кать не один день, чтоб дети бояр­ские вся­ких чинов люди жен сво­их и детей по нынеш­ним по татар­ским вестям дер­жа­ли в горо­де со все­ми сво­и­ми живот­ны­ми, и со все­ми запа­са­ми, и с кон­ски­ми кор­ма­ми, а уезд­ные бы люди пото­му же жен сво­их и детей со все­ми сво­и­ми живот­ны­ми вез­ли в город, и по вестям уезд­ные люди бежа­ли в город тот­час, чтоб их тата­ры не поби­ли и в плен не взя­ли, а то бы если детям бояр­ским и вся­ких чинов людям ска­зал и бири­чем велел в тор­го­вые дни в Орле кли­кать ни один день, как из уез­да вся­ких чинов люди будут по вестям в горо­де, а кото­рые воры в то вре­мя учу­ют их в домах запа­сы, и живот­ных вся­ких, и живо­ти­ну гра­бить или красть, или дру­гое что–то пло­хое в домах у них делать — и таких, по наше­му ука­зу, веле­но най­ти, и веле­но их по тор­гом бить кну­том нещад­но, и веле­но их за то же воров­ство ссы­лать в Сибирь; и они бы вся­ких чинов люди тот наш (указ) зна­ли. И будет в Орле и в Орлов­ском уез­де такие воры, гра­би­те­ли и тати най­дут­ся — и ты бы их велел брать, и за их воров­ство велел в Орле бить кну­том нещад­но, и дер­жать их в тюрь­ме до наше­го ука­за, и о том писал вам в Моск­ву тот­час. Напи­са­но в Москве, год 7156, 30 декабря”.

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «155, 6 янва­ря, подал госу­дар­скую гра­мо­ту реше­точ­ный при­каз­чик Про­ко­фий Головков».

Скле­е­но: «Дум­ный дьяк Миха­ил Волошенинов».

1647 г., 18 января.

«Гос­по­ди­ну Льву Михай­ло­ви­чу Васи­лий Шере­ме­тев челом бьет».

«В нынеш­нем в 155–м году, 16 янва­ря, писал ты мне из Орля­ны детьми бояр­ски­ми, с Мат­ве­ем Жуги­ным с това­ри­ща­ми: 6 янва­ря при­сла­на тебе Госу­дар­ско­го Царе­ва Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси гра­мо­та: веле­но тебе в Орле, укре­пив оса­ду, идти из Орля­ны детьми бояр­ски­ми и со все­ми слу­жи­лы­ми людь­ми ко мне в сход тот час, безо вся­кой задерж­ки, и что у меня объ­явит­ся вестей про воин­ских людей – и мне бы тебе напи­сать с теми Орлов­ски­ми ста­нич­ни­ка­ми; и 9 янва­ря писал мне в Ябло­нов с Оско­ла столь­ник и вое­во­да Васи­лий Шере­ме­тев: 7 янва­ря писал ему из Ливен боярин и вое­во­да князь Ники­та Ива­но­вич Одо­ев­ский, а ему писал князь Юрий Дол­го­ру­ков, а к кня­зю Юрию писал из Литов­ской сто­ро­ны Адам Коза­нов­ский, ведо­мо ему, Ада­му, под­лин­но, что Крым­ские люди пере­шли реку Самар, а в госу­да­ре­вы горо­да или в их литов­скую сто­ро­ну пой­дут, того не зная; и 7 янва­ря при­бе­жа­ли в Оскол с реки Луга­ни, от чер­ке­сов от Прон­ки Андре­ева, Осхо­ле­нин Сав­ка Про­пин, а на рас­спро­се сказал:2 янва­ря были они за Север­ским Допцом, вверх реч­ки Белой, а с реч­ки Белой поеха­ли на реку Лугань и виде­ли они, вниз по реке Луга­ни сто­ят тата­ры, тыся­чи три и боль­ше, а дру­гие тата­ры при­ез­жа­ют к ним чело­век по трид­цать и по сорок, и как чер­ке­сы Прон­ка Андре­ев с Луган­ско­го кур­га­на побе­жа­ли к реч­ке Белой–и за ними тата­ры погна­лись, чело­век трид­цать и боль­ше, и от татар они отбы­ли ночью, и с теми вестя­ми с реки Луга­ни он, Прон­ка Андре­ев, при­слал его, Сав­ку, и каза­ка Тереш­ку Архи­по­ва к нему, Васи­лию, в Оскол. А с этой отпис­кой отпу­стил я к тебе в Орел Орлов­ских ста­нич­ни­ков Мат­вея Жуги­на с това­ри­ща­ми, 18 января”.

Стол­бец состо­ит из двух листов и име­ет на обрат­ной сто­роне сле­ду­ю­щее: «№ 100» – над­пись новой поры. Адрес: «(Господин)у кня­зю Льву Михайловичу».

1647 г., 22 января.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси, в Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. По наше­му ука­зу веле­но околь­ни­че­му наше­му и вое­во­де Миха­и­лу Мат­ве­е­ви­чу Бутур­ли­ну быть на нашей служ­бе на Лив­нах, а тебе, по вестям, из Орла со все­ми орлов­ски­ми слу­жи­лы­ми людь­ми веле­но быть с околь­ни­чим нашим с Миха­и­лом Бутур­ли­ным. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, а околь­ни­чий наш и вое­во­да Миха­ил Бутур­лин тебе напи­шет, и велит тебе по вестям идти к себе, — и ты бы, устро­ив в Орле оса­ду и оста­вив с сыном бояр­ским с доб­рым осад­ных людей, шел к околь­ни­че­му наше­му к вое­во­де Миха­и­лу Бутур­ли­ну со все­ми орлов­ски­ми слу­жи­лы­ми людь­ми, устро­ив­шись обо­зом, и нашим делом над тата­ра­ми про­мыш­лял, по наше­му ука­зу, какой наш указ у околь­ни­че­го наше­го у Миха­и­ла Бутур­ли­на. Напи­са­но в Москве, год 7155, 22 января».

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чи Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «155, 9 февраля».

1647 г., 1 февраля.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси, в Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му, 1 фев­ра­ля писал нам из Бел­гра­да столь­ник наш и вое­во­да князь Федор Хил­ков, что 20 янва­ря при­хо­ди­ли в Чюгу­ев­ский уезд тата­ры чело­век две­сти и сто­я­ли на реке Баб­ке, а с того места пошли вниз до Дон­цу к Лебя­жье­му озе­ру. И он, князь Федор, по тем вестям со сход­ны­ми вое­во­да­ми, с хот­мыш­ским и с вол­нов­ским, за теми тата­ра­ми пошел в поход. И 31 янва­ря писал нам из Путив­ля столь­ник и вое­во­да князь Юрий Дол­го­ру­кий: 23 янва­ря писал к нему из литов­ской сто­ро­ны етман корун­ной Мико­лай Потоц­кий и кня­зя Ере­мея Виш­не­вет­ско­го уряд­ник Алек­сандр Замос­кой, что тата­ры мно­гие в сбо­ре я хотят идти в наше Мос­ков­ское госу­дар­ство; и к нему же, к кня­зю Юрию, писал Адам Кисель про то же татар­ское собра­нье. И от нас напи­са­но на Лив­ны к околь­ни­че­му наше­му и вое­во­де к Миха­и­лу Мат­ве­е­ви­чу Бутур­ли­ну, на Елец столь­ни­ку наше­му вое­во­де Васи­лию Бутур­ли­ну и ко всем вое­во­дам, кото­рые теперь на зем­ле: где тата­ры на зем­ле объ­явят­ся и им над теми тата­ра­ми веле­но, с Божьей помо­щью, нашим делом про­мыш­лять. И как тебе наша гра­мо­та при­дет, — и ты бы в Орле жил с вели­ким бере­же­ньем, не оплош­но, в поль­ских горо­дах вер­сталь­щи­ков дер­жал, и вестей про татар­ский при­ход узна­вал, и на Лив­ны с околь­ни­чим нашим и вое­во­дой с Миха­и­лом Мат­ве­е­ви­чем Бутур­ли­ным ссы­лал­ся, и к похо­ду был готов, и берег­ся накреп­ко, чтоб тата­ры на наши зем­ли к Орлу без­вест­но не при­шли и пло­хо­го чего не сде­ла­ли. А будут под­лин­ные вести про при­ход на наши зем­ли воин­ских людей, и околь­ни­чий наш и вое­во­да Миха­ил Мат­ве­е­вич Бутур­лин к тебе напи­шет, и велит тебе идти к себе в сход, — и ты бы, устро­ив в Орле оса­ду и устро­ив­шись обо­зом, шел со все­ми слу­жи­лы­ми людь­ми, с кон­ны­ми и с пеши­ми, к околь­ни­че­му наше­му и вое­во­де Миха­и­лу Мат­ве­е­ви­чу Бутур­ли­ну и, про­ся у Бога мило­сти и у пре­чи­стой Бого­ро­ди­цы помо­щи, над тата­ра­ми нашим делом про­мыш­лял обо всем по наше­му ука­зу, какой наш указ у околь­ни­че­го наше­го и вое­во­ды у Миха­и­ла Мат­ве­е­ви­ча и у Васи­лия Бутур­ли­на, и смот­ря по вестям и по тамош­не­му делу. А уезд­ных людей с жена­ми, и с детьми, и со все­ми живот­ны­ми по вестям велел бы собрать в город тот­час, чтоб уезд­ных людей тата­ры не поби­ли и в плен не взя­ли; а кото­рые уезд­ные люди взду­ма­ют ослу­шать­ся, по под­лин­ным вестям в город не поедут, и жен сво­их и детей в город не при­ве­зут, — и ты бы тем за непо­слу­ша­ние велел нака­зать. А как у тебя наше дело нач­нет делать­ся, и что каких вестей про татар­ский при­ход появит­ся, — и ты бы о том писал нам; и на Лив­ны к околь­ни­че­му наше­му и вое­во­де к Миха­и­лу Мат­ве­е­ви­чу Бутур­ли­ну о вся­ких вестях писал. Напи­са­но в Москве, год 7155, 1 февраля».

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «155, 9 фев­ра­ля». Скле­е­но: «Дум­ный Дьяк Миха­ил Волошенинов».

1647 г., 26 мая.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси. В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. По наше­му ука­зу веле­но столь­ни­ку наше­му и вое­во­де кня­зю Ива­ну Лыко­ву быть на нашей служ­бе в Кур­ске, а тебе по вестям веле­но быть в схо­де со столь­ни­ком нашим и вое­во­дой с кня­зем Ива­ном Лыко­вым. И как к тебе наша гра­мо­та при­дет, а из Кур­ска столь­ник наш и вое­во­да князь Иван Лыков к тебе напи­шет, и велит тебе по вестям идти к себе в сход, – я ты бы в Орле велел быть кому при­гож, а с ним детям бояр­ским, и каза­кам, и вся­ким осад­ным людям, сколь­ким людям при­гож, смот­ря по тамош­не­му делу, чтоб город и орлов­ских слу­жи­лых и уезд­ных людей от воин­ских людей убе­речь; и при­ка­зал бы тому, кого в Орле оста­вишь, чтоб он в Орле жил с вели­ким бере­же­ньем, не оплош­но, и берег­ся того накреп­ко, чтоб к Орлу тата­ры без­вест­но не при­шли и пло­хо­го чего не сде­ла­ли; а сам со все­ми наши­ми рат­ны­ми людь­ми, с кон­ны­ми и с пеши­ми, шел в сход к столь­ни­ку наше­му и вое­во­де кня­зю Ива­ну Лыко­ву, в кото­рых местах князь Иван Лыков велит тебе сой­тись; и нашим делом над крым­ским царем и над воин­ски­ми людь­ми про­мыш­лял по наше­му ука­зу, чтоб с Божьей помо­щью над Крым­ским царем и над воин­ски­ми людь­ми поиск сде­лать а наши зем­ли от вой­ны убе­речь; и во вся­ких бы в наших делах вое­во­ды наше­го кня­зя Ива­на Лыко­ва слу­шал, и по его отпис­кам нашим и зем­ским делам про­мыш­лял с боль­шим раде­ньем. Напи­са­но в Москве, год 7155, 26 мая”.

Обрат­ный адрес: “В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му”. Помет­ка: “155, 16 июня, подал госу­дар­скую гра­мо­ту орлов­ско­го пуш­ка­ря сын Исай­ка Икон­ни­ков. Вое­во­де Саве Алек­сан­дро­ви­чу Язы­ко­ву сослать из Мцен­ска… тот­час”. Скле­е­но: “Дьяк Гри­го­рий Ларионов”.

1647 г., 9 июня.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси, в Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. Как к тебе наша гра­мо­та при­дет, и ты б в Орел луч­ше­му посад­ско­му чело­ве­ку велел у соля­ных про­мыш­лен­ни­ков, кото­рые соль при­вез­ли из Аст­ра­ха­ни или от Соли­кам­ской сами и про­да­ют соль рого­жа­ми, взять сказ­ки за их рукав: сколь­ко у кого какой соли в при­во­зе было, и кто отку­да при­вез или у кого купил, и что в про­да­же, а писав ска­зок, велеть у всех соль про­даж­ную возить: на мона­стыр­ских дво­рах, и у гостей, и у тор­го­вых людей по дво­ром и в амба­рах ста­рую и новую; у тех же про­мыш­лен­ни­ков, кото­рые сами при­вез­ли из Асто­ро­ха­ни или от кото­ро­го усо­лья сколь­ко у кого мехов; и по сме­те пуд и какой соли за про­да­жей на лицо в остат­ке и по какое чис­ло; и та опис­ная рос­пись, за его рукой, и тор­го­вых людей сказ­ки, за рука­ми, при­слать к нам в Моск­ву тот­час. А отпис­ка, и рос­пись, и сказ­ки велеть подать в при­ка­зе нашей Боль­шой Каз­ны бояри­ну наше­му Бори­су Ива­но­ви­чу Моро­зо­ву, и Ива­ну Пав­ло­ви­чу Матюш­ки­ну, и дья­ку наше­му Анн­кею Чисто­го; тебе веле­но сказ­ки взять тот­час, и досмот­реть и опи­сать всю оста­точ­ную соль под­лин­но: сколь­ко у кого какой соли, бузу­ну, и пер­мян­ки, и дру­гих усо­лей; и на рос­пись и сказ­ки при­слать не замол­чав. А у пра­со­лов, кото­рые поку­па­ют и про­да­ют на раз­вес, и у тех напи­сать. И тебе же веле­но в Орле соля­ным тор­гов­цам всем ска­зать, чтоб они про­да­ва­ли соль на пря­мой вес, пудов про­тив соро­ка фун­тов, а недо­ве­са бы не было, и лиш­ней бы цены сверх преж­них лет цен, и нашей новой пошли­ны, и во что соль ста­ло, не накла­ды­ва­ли. А будет впредь соля­ные про­мыш­лен­ни­ки соль про­да­вать, при­ло­жив к преж­ней цене сверх наших новых пошлин боль­шую цену, или у кого объ­явят­ся гири не пря­мые, или куп­цы ста­нут соль поку­пать без наших новых пошлин, — и за то тем людям быть нака­зан­ным и на них же возь­мут пени боль­шие; а про то всем людям объ­явить, что наши пошли­ны с соли две грив­ны с пуда не сба­вят, поло­же­на та пошли­на нам в прок, а как соля­ная пошли­на спол­на набе­рет­ся, и ямские и стре­лец­кие день­ги вся­ких чинов с людей сло­жат, а запла­тят в Стре­лец­кой и в Ямской при­каз теми соля­ны­ми пошлин­ны­ми день­га­ми. Напи­са­но в Москве, год 7155 9 июня».

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. Отпра­вил Фед­ка Дурышкин».

1847 г. (после 19 июня и ранее 1 сен­тяб­ря). «Гос­по­ди­ну кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Иван Лыков челом бьет».

«Тепе­реш­не­го 155-го года, 19 июня, по Госу­дар­скую, Цар­скую и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси ука­зу писал мне и при­слал в Курск на вести Орлян, детей бояр­ских, Офо­на­сья Шели­мо­ва с това­ри­ща­ми преж­ним Орлов­ским вестов­щи­ком на пере­ме­ну, и я, гос­по­дин, по госу­дар­ско­му ука­зу Орлов­ским вестов­щи­ком, Офо­на­сью Шели­мо­ву с това­ри­ща­ми, велел быть в Кур­ске до вестей и до пере­ме­ны, а преж­них Орлов­ских вестов­щи­ков, Tapaca Сафо­но­ва с това­ри­ща­ми, из Кур­ска к тебе в Орел отпустил».

Листок име­ет на обо­ро­те две под­пи­си: «№ 101» — новой поры и адрес: «Гос­по­ди­ну кня­зю Льву Михайловичу».

1647 (после 27 июня и ранее 1 сен­тяб­ря). «Госу­да­ря бла­го­че­сти­во­го, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси вое­во­де кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу, Госу­да­ря бла­го­че­сти­во­го, Царя и Вели­ко­го Кня­зи Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси бого­мо­лец, Коло­мен­ской епи­скоп Рофа­ил, Бога моля, и челом бью: будь, князь Лев Михай­ло­вич все­силь­но­го в Тро­и­це сла­ви­мо­го Гос­по­да Бога и Спа­са наше­го Ису­са Хри­ста пре­свя­то­го Его дес­ни­цей выш­ней и пре­чи­стой Его мате­ри, вла­ды­чи­цы нашей Бого­ро­ди­цы, пре­свя­тая и здрав­ствуй на мно­гие годы».

«В нынеш­нем, князь Лев Михай­ло­вич в 155-м году, 27 июня, писал мне из Орла ста­ро­ста попов­ский, Николь­ский поп Андрей, а Орле­нин сын бояр­ский Ермол Тру­фо­нов бил мне челом и подал чело­бит­ную иа Орлян: на Юрия Васи­лье­ва сына Сого­ла­е­ва, и на Мои­сея, и на Пер­фи­лья Игна­тье­вых детей Сого­ла­е­вых; а ста­ро­сты попов­ско­го в отпис­ке Ермо­ла Тру­фо­но­ва в чело­бит­ной напи­са­но: в нынеш­нем в 155-м году, 27 апре­ля, умыс­ла они, Юрий, и Мои­сей, и Пер­фи­лей, воров­ски при­ез­жа­ли они в дерев­ню Тру­фо­но­ву в Орле­ни­ну к Овра­му Тре­щов­ско­му и напи­ли­ся они у того Овра­ма пья­ни, и, ехав от него доро­гой, ухво­ти­ли его Ермо­ло­ву дочь, дев­ку Проско­вью, в лесу, и с нею ушли в лес, и воров­ски поло­жи­ли на нее насиль­но на голо­ву убрус, и голо­ву ей саб­лей раз­ру­би­ли, и жили с ней в лесу, и при­вел тот Юрий дочь его, дев­ку Проско­вью, к себе в дерев­ню; и он, Ермол, узнав про дочь свою, — что она у него, Юрия, бил челом тебе, князь Лев Михай­ло­вич, и ты его пожа­ло­вал, посы­лал по того Юрия Сого­ла­е­ва стрель­цов и пуш­ка­рей, и они того Юрия и ту дев­ку при­ве­ли к тебе, и ты, князь Лев Михай­ло­вич велел того Юрия поса­дить в тюрь­му, а Ермо­ло­ву дочь Тру­фо­но­ва велел отдать за при­ста­ва, и с тех мест дочь его за при­ста­вом и по эти места, а та его Ермо­ло­ва дочь, дев­ка Проско­вья, сго­во­ре­на заму­жем за Орле­ни­на, за сына бояр­ско­го за Пет­ра Нака­та­на сына Ворон­цо­ва; и я, князь Лев Михай­ло­вич, ука­зал по пра­вам свя­тых апо­стол и свя­тых отец: велел ему, Ермо­лу, его дочь, дев­ку Проско­выо выдать замуж за того Пет­ра Ворон­цо­ва, за кото­ро­го он, Ермол, ее сго­во­рил; я тебе бы, князь Лев Михай­ло­вич, пожа­ло­вать по сво­ей доб­ро­де­тель­ной люб­ви в том в вели­ком духов­ном деле: при­слать тех детей бояр­ских Юрия Сого­ла­е­ва и его бра­тьев: Мои­сея и Пер­фи­лья Сого­ла­е­вых, и това­ры­щей его под­го­вор­щи­ков, кото­рые ту дев­ку под­го­во­ри­ли: Авра­ма Тре­щов­ско­го и Миха­и­ла и Ива­ва Тру­фо­но­вых, к нам на Колом­ну с при­ста­вом для исправ­ле­ния душ их, а ту дев­ку, князь Лев Михай­ло­вич, вели пожа­ло­вать из-за при­ста­ва осво­бо­дить и отдать отцу ее, Ермо­лу Тру­фо­но­ву, что­бы ему ту свою дочь выдать за того за Пет­ра Ворон­цо­ва. А милость Божья, и пре­чи­стой Бого­ро­ди­цы, и всех свя­тых молит­вы есть и будет с тобой все­гда, и сей­час, и на века. Аминь».

Стол­бец состо­ит из двух листов. На обо­ро­те его при­ло­же­на печать чер­но­го вос­ка и име­ют­ся сле­ду­ю­щие над­пи­си: «№ 99» — новой поры; «Госу­да­ря бла­го­че­сти­во­го, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси вое­во­де кня­зю Льву Михайловичу».

1647 г., 30 июля.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси, в Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. 13 июля писал нам из Кар­по­ва Игна­тий Вер­де­рев­ский: в тепе­реш­нем в 155 году Орле­нин Тит­ко Они­си­мов сын Боты­рев напи­сал в Кар­пов на веч­ное житье в дра­гун­скую служ­бу и, взяв ваше денеж­ное жало­ва­нье и на дво­ро­вое стро­е­нье, из Кар­по­ва сбе­жав, живет в Орлов­ском уез­де у отца сво­е­го, у Они­сим­ка Боты­ре­ва, и нам бы о том велеть указ учи­нить. И как в тебе ваша гра­мо­та при­дет, — и ты бы Кар­по­в­ско­го дра­гу­на Тит­ва Боты­ре­ва, в Орле и в Орлов­ском уез­де най­дя, тот­час и за креп­ки­ми пору­ка­ми выслал в Кар­по­во с женою, и с детьми, и со все­ми его живот­ны­ми, с при­ста­вом, с кем при­го­же, и в Кар­пов при­ста­ву велел его отдать Игна­тыо Вер­де­рев­ско­му с опи­сью, и о том к вам отпи­сал с ины­ми наши­ми дела­ми. Напи­са­но в Москве, год 7155, 30 июля».

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Волконскому».

1647 г., сен­тяб­ря 11.

«От Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Руси, в Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му. 17 сен­тяб­ря писа­ли к нам из Ливен вое­во­ды наши князь Гри­го­рий Кура­кин с това­ри­ща­ми и при­сла­ли лист, что писал к ним из литов­ской сто­ро­ны гет­ман корун­ной Мико­лай Потоц­кий, а в листе его напи­са­но: в про­шлом в 155 году, 20 авгу­ста, ведо­мо ему, гет­ма­ну, учи­ни­лось от крым­ских язы­ков, кото­рые взя­ты под Пере­ко­пью 8 авгу­ста, что крым­ский царь с Кал­гой и с Нурады­ном сто­ят в поле в боль­шом собра­нии, а хотят прид­ти вой­ной в ваше в Мос­ков­ское госу­дар­ство вско­ре. И как к тебе ваша гра­мо­та при­дет, — в ты бы на Орле жил с вели­ким бере­же­ньем, на вести по горо­дам и ста­ни­цы к уро­чи­щем посы­лал частые, и сто­ро­жи дер­жал бес­пре­стан­ные, и вестей про татар узна­вал вся­ки­ми обы­ча­я­ми не оплош­но, чтоб тата­ры в Орел и мимо Орла к иным нашим горо­дам без­вест­но не при­шли и над горо­да­ми пло­хо­го чего не сде­ла­ли, и уез­дов не пово­е­ва­ли, людей не поби­ли и в плен не взя­ли. А что у тебя про татар каких вестей появит­ся, и что твой над тата­ра­ми про­мы­сел будет, — и ты бы о том писал нам, и по горо­дам к вое­во­дам нашим вся­кие вести писал; а в Курск с вое­во­дой нашим с кня­зем Ива­ном Лыко­вым о вестях и о вся­ких наших пол­ко­вых делах отсы­лал­ся поча­сту; а будут под­лин­ные вести учи­нят­ся, что крым­ские и нагай­ские тата­ры идут на наши зем­ли боль­шим собра­ньем, — и ты бы уезд­ных людей с жена­ми и с детьми велел собрать в оса­ду; а хлеб моло­тый уезд­ным людям велел ссы­пать в ямы, а не моло­тый вся­кий хлеб велел раз­во­зить по лесам; а в домах сво­их велел остав­лять домов­ни­ков не мно­гих людей, и велел им живот­ных дер­жать в лесах и в зай­ми­щах, в креп­ких местах. А как из Кур­ска вое­во­да наш князь Иван Лыков к тебе напи­шет, и велит тебе идти к себе в сход, — и ты б, укре­пив оса­ду и оста­вив осад­ных людей с осад­ным голо­вой, шел с наши­ми слу­жи­лы­ми людь­ми в сход к вое­во­де наше­му кня­зю Ива­ну Лыко­ву, и, с Божьей помо­щью, над тата­ра­ми нашим делом про­мыш­ля­ли, по наше­му ука­зу и смот­ря по тамош­не­му делу, сколь­ко мило­сер­дый Бог помо­щи подаст, чтоб над тата­ра­ми поиск учи­нить и язы­ков добыть, а себя и людей убе­речь, и наши зем­ли заво­е­вать не дать, и пра­во­слав­ных хри­сти­ан в плен и в рас­хи­ще­ние не выдать. Напи­са­но в Москве, год 7156, 11 сентября».

Обрат­ный адрес: «В Орел, вое­во­де наше­му кня­зю Льву Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Помет­ка: «7156, 28 сен­тяб­ря». Скле­е­но: «Дум­ный дьяк Миха­ил Волошенинов».Можно пред­по­ла­гать, что князь Лев умер вско­ре за орлов­ским вое­вод­ством, пото­му что после 1647 г., имя его уже нигде не встре­ча­ет­ся. Тело его погре­бе­но в церк­ви Боров­ско­го Паф­ну­тье­ва мона­сты­ря, при защи­те кото­ро­го погиб в 1606 г. Отец его кн. Миха­ил Кон­стан­ти­но­вич (№ 64); гроб Льва Михай­ло­ви­ча девя­тый от вхо­да в цер­ковь [178].

Кж. Татья­на Михай­лов­на (63).

В 1628 деви­ца, совла­де­ли­ца с мате­рью и бра­тья­ми д. Баран­це­во Козель­ско­го у.

Кж. Мария Михай­лов­на (63).

В 1628 деви­ца, совла­де­ли­ца с мате­рью и бра­тья­ми д. Баран­це­во Козель­ско­го у.

XXI генерация от Рюрика

1-я ветвь

112. Кн. Федор Ива­но­вич (72).

В 1626 пожа­ло­ван из жиль­цов в пат­ри­ар­шьи столь­ни­ки, в 1629 – 40 дво­ря­нин московский.

В 1645 и 1653 с бра­тья­ми Ива­ном, Миха­и­лом, Пет­ром, Давы­дом и Вла­ди­ми­ром полу­чил часть рязан­ских вот­чин род­но­го дяди кн. Семе­на Федо­ро­ви­ча В. в с. Кон­стан­ти­нов­ское Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

113. Кн. Иван Ива­но­вич Черм­ный (72).

1.04.1626 пожа­ло­ван “из житья” в пат­ри­ар­шьи столь­ни­ки; в 1636 сопро­вож­дал дядю кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­го в Гру­зию; в 1654 – 56 в поль­ских похо­дах; ему с бра­тья­ми дана часть име­ния кн. С.Ф. Волконского.

Князь Иван Ива­но­вич Вол­кон­ский отпу­щен в дерев­ню ради земель­но­го раз­де­ла[90]. В бояр­ском спис­ке 1644/45 г. с таким име­нем напи­сан толь­ко князь Иван Ива­но­вич Черм­ной-Вол­кон­ский[91]. Он слу­жил в чине столь­ни­ка не позд­нее чем с авгу­ста 1635 г.[92] В 1637/38–1638/39 гг. он был сре­ди участ­ни­ков посоль­ства в Гру­зию[93]. Ско­рее все­го, его назна­че­ние в состав посоль­ства было выхло­по­та­но его род­ствен­ни­ком кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем Вол­кон­ским, кото­рый воз­глав­лял эту мис­сию[94]. В Запис­ных вот­чин­ных кни­гах име­ет­ся два дела, участ­ни­ком кото­рых являл­ся князь И.И. Черм­ной-Вол­кон­ский. В одном из них сов­мест­ные чело­бит­ные его и его род­ных бра­тьев кня­зей Федо­ра, Давы­да и Вла­ди­ми­ра Ива­но­ви­чей дати­ру­ют­ся июнем 1645 г.[95] В дру­гом князь Иван Ива­но­вич высту­пал в роли ист­ца вме­сто сво­ей тет­ки кня­ги­ни Марии Васи­лье­вой жены Вол­кон­ско­го[96]. Запись о пода­че его чело­бит­ной дати­ру­ет­ся 5 мар­та 1646 г. По всей види­мо­сти, делом, кото­рое кон­чи­лось земель­ным раз­де­лом, ради кото­ро­го про­сил­ся в отпуск князь Иван Ива­но­вич, сле­ду­ет счи­тать спор о вот­чине кня­зя Семе­на Федо­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го – чет­вер­ти села Кон­стан­ти­нов­ское с пусто­шью в Пониз­ском стане Рязан­ско­го уез­да, окон­чив­ше­е­ся побе­дой кня­зей Вол­кон­ских 18 июня 1645 г.

Князь Федор Федо­ро­вич Вол­кон­ский в сво­ей чело­бит­ной 11 октяб­ря 1645 сето­вал, что не был в деревне более деся­ти лет. Имен­но это обсто­я­тель­ство и было им ука­за­но в каче­стве пово­да для отпус­ка (РГА­ДА. Ф. 210. Раз­ряд­ный при­каз. Оп. 9. Столб­цы Мос­ков­ско­го сто­ла. Д. 202. Ч. 4. л. 95). В 1645 г. в Москве слу­жи­ли два пред­ста­ви­те­ля рода кня­зей Вол­кон­ских с име­нем Федор Федо­ро­вич. Один из них, с про­зви­щем Мери­нок упо­ми­на­ет­ся в бояр­ских спис­ках с 1626 г. в чине столь­ни­ка[97]. 8 июля 1634 г. за обо­ро­ну Белой он был пожа­ло­ван в околь­ни­чие[98]. В 1642–1646 гг. он был вое­во­дой в Аст­ра­ха­ни[99]. Соот­вет­ствен­но, авто­ром чело­бит­ной он ока­зать­ся не мог. Дру­гой – князь Федор Федо­ро­вич Вол­кон­ский Шери­ха, слу­жил в мос­ков­ских дво­ря­нах. В бояр­ских спис­ках в этом чине он изве­стен с 1624 г.[100] По рос­пи­си 1626 г., ему выпа­ла честь хри­сто­со­вать­ся с госу­да­рем в перед­ней[101]. В бояр­ском спис­ке 1644/45 г. его имя напи­са­но без поме­ты[102]. Соглас­но сво­ей чело­бит­ной, он не был в деревне со вре­мен Смо­лен­ской вой­ны (1632–1634). Из бояр­ских спис­ков извест­но, что в 1637–1639 гг. он воз­глав­лял посоль­ство в Гру­зию, а в 1641-1643 гг. был вое­во­дой в Ель­це[103].

Ж.: Евфи­мия; в 1-м бра­ке за Сте­па­ном Сама­ри­ным; ей при­над­ле­жа­ла д. Измай­ло­во Воло­год­ско­го у.

114. Кн. Миха­ил Ива­но­вич (72).

Ум. 1678.

7.04.1627 пожа­ло­ван “из житья” в стряп­чие; в 1629 – в столь­ни­ки; в 1647 вое­во­да в Хот­мы­ше; 2.11.1661 – 2-й осад­ный вое­во­да в Пско­ве; 13.07.1663 выехал из Пскова.

115. Кн. Петр Ива­но­вич (72).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1658 – 77).

В 1634 в похо­де на Кази­е­вых мурз и Кази­ев улус пово­е­вал и мно­гих татар побил, за что полу­чил шубу, атлас золо­той на собо­лях, кубок и 60 руб.; с октяб­ря 1647 и до октяб­ря 1649 вое­во­да в Ряж­с­ке; в 1654 – 56 – в поль­ских похо­дах; в 1659 участ­во­вал в Коно­топ­ском бою.

В 1678 за ним с бра­том Ива­ном 58 дво­ров в с. Наси­ло­во Рязан­ско­го у., поло­ви­на кото­рых в 1695 доста­лась их род­но­му пле­мян­ни­ку кн. Семе­ну Давы­до­ви­чу В.

Ж.: Мар­фа Ива­нов­на Сур­ми­на, кн. Пет­ру и Давы­ду Ива­но­ви­чам В. дано поме­стье Галиц­ко­го у. дд. Кули­ги­но, Жили­ха, Голу­би­ха и др., а в 1686 часть кн. Пет­ра отда­на жене его, вдо­ве, Мар­фе Ива­новне, кото­рая в 1688 отда­ла его бра­ту сво­е­му Дмит­рию Ива­но­ви­чу Сурмину.

116. Кн. Давыд Ива­но­вич (72).

Столь­ник (1640 – 76).

В 1640 пожа­ло­ван из жиль­цов в столь­ни­ки; 26.09.1651 столь­ник, сопро­вож­дал госу­да­ря в Тро­иц­кий мона­стырь; 15.01.1652 – в Зве­ни­го­род; в 1677 за ним состо­я­ло поме­стье в д. Недо­сто­е­во Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.; в 1695 по раз­де­лу с бра­том Вла­ди­ми­ром, ему с детьми кн. Семе­ном и кн. Дмит­ри­ем доста­лась Коп­но­ва п. Кром­ско­го у.

Ж.: кж. Агра­фе­на Ники­фо­ров­на Мещер­ская, дочь кн. Ники­фо­ра Федо­ро­ви­ча Мещер­ско­го; в 1681 доста­лось ей име­ние отца в дд. Кура­ла, Гор­бу­но­во и др. Мос­ков­ско­го у.; в 1682 кн. Давыд вот­чи­ну эту отдал в при­да­ное за доче­рью сво­ей кж. Авдотьей.

117. Кн. Вла­ди­мир Ива­но­вич (72).

Стряп­чий (1676), столь­ник (1686 – 92), околь­ни­чий (1691).

12.04.1642 пере­ве­ден из столь­ни­ков цари­цы Евдо­кии Лукья­нов­ны в цар­ские столь­ни­ки; 22.05.1650 сопро­вож­дал Госу­да­ря в Тро­иц­кий мона­стырь; 6.07.1658 при посе­ще­нии гру­зин­ско­го царя Тей­му­ра­за Давы­до­ви­ча за сто­лом «пить носил»; в 1637 вое­во­да в Пере­я­с­лав­ле-Север­ском, отку­да ука­за­но ему идти в Канев, по болез­ни он не смог испол­нить при­ка­за­ние; 6.05.1682 дне­вал у гро­ба царе­ви­ча Алек­сея Алек­се­е­ви­ча; 23.05.1682 отпра­вил­ся на служ­бу в Кар­го­поль; 22.10.1691 пожа­ло­ван в окольничие.

10.08.1659 дано ему из поме­стья в вот­чи­ну с помест­но­го окла­да 930 четв. – 186 четв. в с. Кляз­мен­ское Горо­ди­ще Ста­ро­дуб-Ряпо­лов­ско­го ст. Суз­даль­ско­го у. на р. Клязь­ме; в Собо­лев­ской п. в Камен­ском ст. Рязан­ско­го у. и в д. Артю­хо­во Костром­ско­го у. 10.05.1655 ему дано име­ние 100 четв. в сц. Луш­ки, пп. Андрю­ши­ной, Мака­ро­вой и Шули­ной Мос­ков­ско­го у.; в 1704 это поме­стье запи­са­но на сына его Дмит­рия; в 1709 – на вну­ка Алек­сандра; в 1751 сол­дат Семе­нов­ско­го пол­ка кн. Петр Алек­сан­дро­вич В. про­дал его поме­щи­це М.К. Бекле­ми­ше­вой; 5.08.1691 кн. Вла­ди­мир Ива­но­вич В. дал в при­да­ное за доче­рью Авдо­тьей Миха­и­лу Фоки­чу Гру­шец­ко­му свою суз­даль­скую вот­чи­ну; 10.08.1695 ему доста­лись по раз­де­лу с пле­мян­ни­ка­ми кн. Семе­ном и кн. Дмит­ри­ем Давы­до­ви­чам 100 четв. в д. Собо­ле­во и п. Клин; 25 четв. в с. Митин­ское; 68 четв. в с. Наси­ло­во; 43 четв. в с. Волынь и др. Рязан­ско­го у. В 1677 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Кани­ще­во Рязан­ско­го у.

Ж.: Татья­на Ники­фо­ров­на Вью­ров­ская (ее мать Мат­ре­на была за 2-м мужем Васи­ли­ем Бутур­ли­ным); 2.12.1657 дано кн. Вла­ди­ми­ру Ива­но­ви­чу В. поме­стье жены его Татья­ны Ники­фо­ров­ны Вью­ров­ской в Под­лип­ной п. Суз­даль­ско­го у.; в 1697 вот­чи­на околь­ни­че­го кн. Вла­ди­ми­ра Ива­но­ви­ча В. в с. Ост­ро­ухо­во, сц. Тере­хов­ское и д. Пояр­ко­во Рязан­ско­го у. дана его вдо­ве кн. Татьяне Ники­фо­ровне с сыном Дмит­ри­ем; в 1697 она отда­ла эту вот­чи­ну в при­да­ное за доче­рью кж. Агра­фе­ной Гри­го­рию Ники­фо­ро­ви­чу Акинфову.

118. Кн. Федор Васи­лье­вич (74).

Ум. 1658.

Пат­ри­ар­ший столь­ник (1629), столь­ник (1636 – 58).

За ним с мате­рью кн. Мари­ей Ива­нов­ной и сест­ра­ми Мари­ей и Евфи­мьей ста­рин­ная вот­чи­на деда его кн. Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча В. сц., что было д. Веш­ки Рязан­ско­го у.

Кж. Евфи­мия Васи­льев­на (74).

Ум. 5.09.1655.

Усту­пи­ла бра­ту сво­е­му дво­ю­род­но­му И.И. Вол­кон­ско­му д. Собо­ле­во, п. Клин и с. Митин­ское Рязан­ско­го у.

Кж. Мария Васи­льев­на (74).

15.03.1633 с мате­рью кн. Мари­ей Ива­нов­ной и сест­рой Евфи­мьей полу­чи­ла часть име­ния бра­та кн. Федора.

М.: стре­лец­кий пол­ков­ник Иван Афа­на­сье­вич Гавренев.

119. Кн. Федул Федо­ро­вич (75).

25.04.1630 – 11.05.1707, Москва.

Боярин, столь­ник (1658), околь­ни­чий (1683-92).

3.04.1659: столь­ник, за цар­ским сто­лом пот­че­вал царе­ви­чей Каси­мов­ско­го и Сибир­ско­го; 8.06.1662 – то же; в 1682 участ­во­вал в погре­бе­нии царя Федо­ра Алек­се­е­ви­ча; 27.06.1682 посту­пил в Холо­пий при­каз; 28.06.1682 пожа­ло­ван в околь­ни­чие; 16.05.1683 отпра­вил­ся из Моск­вы в Аст­ра­хань для при­ня­тия име­ре­тин­ско­го царя Арчи­ла в рус­ское под­дан­ство, куда при­был 14 авгу­ста, 16 авгу­ста был при­нят царем Арчи­лом; 10.08.1684 при­был с сыно­вья­ми Арчи­ла в Моск­ву; 30.06.1688 ездил перед госу­да­рем в Тро­иц­кий мона­стырь, в сен­тяб­ре – в с. Коломенское.

В 1677 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Кон­стан­ти­но­во Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

Ж.: 1. (1658) Федо­сья Гри­го­рьев­на Унков­ская (ум. 1669), дочь Гри­го­рия Яко­вле­ви­ча Унков­ско­го и Анто­ни­ны Улья­нов­ны Сви­ньи­ной (1-м бра­ком за кн. Ники­той Васи­лье­ви­чем Ромо­да­нов­ским, ум. 1655); 2. Татья­на Ива­нов­на Чиха­че­ва (ум. 1708), дочь Ива­на Васи­лье­ви­ча Чиха­че­ва и Мат­ре­ны Ива­нов­ны; в 1697 за кн. Феду­лом Федо­ро­ви­чем В. поме­стье в Юрьев­ской п. Юрьев­ско­го у., что усту­пи­ла ему теща его, вдо­ва Мат­ре­на Ива­нов­на Чихачева.

Кж. Анна Федо­ров­на (75).

М.: кн. Дмит­рий Федо­ро­вич Щербатов.

Кж. Мар­фа Васи­льев­на (77).

М.: 1. Сте­пан-Бог­дан Михай­ло­вич Нагой (ум.1633); 2. (1634) Иван Пет­ро­вич Шере­ме­тев (ум. 8.06.1647).

Кж. Мария Васи­льев­на (77).

М.: Павел Сомов.

120. Кн. Петр Бог­да­но­вич (78).

Убит в 1618 под Москвой.

121. Кн. Васи­лий Бог­да­но­вич (78).

Ум. 15.04.1675.

Столь­ник (1627 – 68), околь­ни­чий (1668).

23.09.1634 и 29.09.1634 рын­да на при­е­ме турец­ко­го посла; 31.03.1635 на отпус­ке литов­ских послов за сто­лом «пить носил»; 23.07.1642 ука­за­но ему быть 2-м, 15.09.1642 – 1-м вое­во­дой на Вене­ве; в декаб­ре 1642 вер­нул­ся в Моск­ву; 14.07.1645 послан в Калу­гу, Орел и Брянск при­во­дить жите­лей к при­ся­ге; в 1650 ездил с Госу­да­рем в Зве­ни­го­род; в 1651 судья в Холо­пьем при­ка­зе; 17.03.1652 това­рищ вое­во­ды в Аст­ра­ха­ни; 25.03.1659 встре­чал дат­ско­го посла в сенях Золо­той Пала­ты; в 1661 вое­во­да в Пере­я­с­лав­ле-Южном; с 27.11.1670 околь­ни­чий; в 1671 – 1-й судья Чело­бит­но­го при­ка­за; отпе­вал его сам патриарх.

Кж. Анна Львов­на (84).

В 1674 и 1676 с род­ной сест­рой Улья­ной и дво­ю­род­ной Сте­па­ни­дой Ива­нов­ной раз­де­ли­ла име­ние отца в с. Волынь Рязан­ско­го у. и в д. Ере­ми­но Мос­ков­ско­го у.

М.: Миха­ил Михай­ло­вич Дмитриев-Мамонов.

Кж. Улья­на Львов­на (84).

М.: Васи­лий Колтовский.

Кж. Сте­па­ни­да Ива­нов­на (85).

М.: Иван Андре­евич Бутурлин.

122. Кн. Дмит­рий Ива­но­вич (86).

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

25.06.1626 пожа­ло­ван в жиль­цы; 2.02.1629 – в столь­ни­ки; в 1654 в похо­де к Вязь­ме нахо­дил­ся с Госу­да­рем; 15 авгу­ста был на при­сту­пе к Смо­лен­ску; 20.06.1656 участ­во­вал в похо­де из Смо­лен­ска под Ригу; в 1651 с бра­том Тимо­фе­ем полу­чил вот­чи­ны сест­ры Мар­фы в сц. Тока­ре­во с дд. Кашин­ско­го у., кото­рые в 1660 даны сыну его кн. Федору.

123. Кн. Семен Ива­но­вич Губ­ка (86).

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1636 – 40).

За ним с бра­тья­ми Дмит­ри­ем и Тимо­фе­ем в 1646 состо­я­ло поме­стье в с. Устрань Ста­ро­ря­зан­ско­го ст. Рязан­ско­го у.

124. Кн. Тимо­фей Ива­но­вич (86).

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1640 – 58).

Кж. Мар­фа Ива­нов­на (86).

В 1651 вдо­ва кн. Сте­па­на Льво­ва, вот­чи­на ее от 1-го мужа Ф.И. Лоды­ги­на сц. Тока­ре­во и д. Сте­ку­ри­но Кашин­ско­го у. даны бра­тьям ее кн. Дмит­рию и кн. Тимофею.

М.: 1. Федор Ива­но­вич Лоды­гин; 2. кн. Сте­пан Пет­ро­вич Львов (ум. до 1651).

125. Кн. Игна­тий Гри­го­рье­вич (87).

Убит в фев­ра­ле 1668.

Столь­ник (1658).

Жилец (1643); 6.08.1646 рын­да при поль­ском гон­це; 7.12.1650 сопро­вож­дал госу­да­ря в Зве­ни­го­род; 12.10.1661 послан под Моги­лев к бояри­ну кн. Дол­го­ру­ко­ву с мило­сти­вым сло­вом; 24.02.1662 осад­ный вое­во­да в Чер­ни­го­ве; в 1668 вое­во­да в Ста­ро­ду­бе, где был убит в фев­ра­ле 1668 вслед­ствии изме­ны гет­ма­на Брюховецкого.

В 1646 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Чич­ки­но Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у. В 1663 ему с бра­тья­ми Ива­ном и Юри­ем дано поме­стье Ряж­ско­го у. п. на Лес­ном Воро­не­же. В 1665 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Задуб­ро­вье Ста­ро­ря­зан­ско­го ст. Рязан­ско­го у. В 1666 отде­ле­но ему из поме­стий кн. Лав­рен­тия Андре­еви­ча Гага­ри­на в с. Хомут и Молин­ской п. Ряж­ско­го у.

126. Кн. Иван Гри­го­рье­вич (87).

Ум. 1680.

Пат­ри­ар­ший столь­ник (1629 – 55), стряп­чий (1655), столь­ник (1655 – 76); в 1654 – 56 – в поль­ских походах.1653 г. зна­чит­ся: оклад ему помест­ный 500 чети. В 1655 г. он пожа­ло­ван в столь­ни­ки; 27 авгу­ста, по поме­те дум­но­го дья­ка Семе­на Забо­ров­ско­го, учи­нен ему оклад 500 чети. Князь Иван участ­во­вал в похо­дах 1654-1655 гг., что явству­ет из того, что за при­езд в Вязь­му и за литов­скую служ­бу при­да­но ему 200 чети. В 1668 г. оклад его 830 чети, и за объ­яв­ле­ние в 1667 г. наслед­ни­ка при­да­но 100 чети 

В 1670 по раз­де­лу с кн. Ива­ном Юрье­ви­чем Ухтом­ским име­ний бра­та Юрия полу­чил 217 четв. в с. Лес­ки и д. Осин­ки Рязан­ско­го у., кото­рые впо­след­ствии доста­лись сыну его кн. Андре­ею. В 1677 – 78 за ним состо­я­ло поме­стье в с. Чич­ко­во Око­ло­го­род­но­го ст. и с. Задуб­ро­вье Ста­ро­ря­зан­ско­го ст. Рязан­ско­го у.

Ж.(29.05.1658): Ана­ста­сия Васи­льев­на Коро­бьи­на, дочь Васи­лия Михай­ло­ви­ча Коро­бьи­на; за ней при­да­ное поме­стье в д. Албу­ше­во Рязан­ско­го у.

127. Кн. Юрий Гри­го­рье­вич (87).

В 1658 стряпчий.

В 1643 полу­чил поме­стье отца в с. Оста­ше­во и д. Коре­не­во Рязан­ско­го у.

Ж.: Мария, в 1669 полу­чи­ла упо­мя­ну­тое выше име­ние и в том же году с ним вышла за кн. И.Ю. Ухтом­ско­го.

128. Кн. Васи­лий Дмит­ри­е­вич (88).

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

129. Кн. Миха­ил Дмит­ри­е­вич (88).

Дво­ря­нин мос­ков­ский (1658), умер на служ­бе в Смоленске.

130. Кн. Тимо­фей Васи­лье­вич (90).

В 1671 жилец с окла­дом 530 чет.; в 1644 за ним с бра­том Улья­ном поме­стье отца в с. Истоб­ни­ки Рязан­ско­го у.; в 1682 поме­стье его в с. Истоб­ни­ки Рязан­ско­го у. и в дд. Соко­ло­во, Лысо­во, Шарье­во и др. Галиц­ко­го у. даны доче­рям его: Сте­фа­ни­де, Мат­рене, Дарье и Анастасии.

131. Кн. Ульян Васи­лье­вич (90).

Стряп­чий (1683 – 92).в 1683 году зна­чит­ся стряп­чим. В 1692 году, 12 декаб­ря, дана ему чет­вер­тая часть вот­чин дяди его кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Вол­кон­ско­го (№ 90) Рязан­ско­го уез­да, Око­ло­го­род­но­го ста­на, в селе Мику­ли­чах, Пониз­ско­го ста­на в селе Истоб­би­ках, Камен­ско­го ста­на в дерев­нях: Выко­па­ни, Фек­ло­вой в Рог-Боль­шой, Ряж­ско­го уез­да, Пехлец­ко­го ста­на, в с. Ива­но­ве и Чир­ко­ве. Женат был князь Ульян с 1670 г. на Авдо­тье Ива­новне Кон­да­ре­вой; она полу­чи­ла от мате­ри Анны и бра­та Кли­ма в при­да­ное 20 чет­вер­тей в селе Пущине, Рязан­ско­го уез­да, Око­ло­го­род­но­го стана

В 1692 полу­чил име­ния дяди кн. Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча В. в сс. Мику­ли­чи, Истоб­ни­ки и д. Выко­пань Рязан­ско­го у., кото­рые в 1696 даны сыну его кн. Пет­ру и доче­рям Аку­лине, Луке­рьи, Агра­фене и Аксинье.

Ж.: (1670) Авдо­тья Ива­нов­на Кон­ды­ре­ва, дочь Ива­на Ива­но­ви­ча Кон­ды­ре­ва; мать Анна дала за ней в при­да­ное Рязан­ско­го у. в с. Пущи­но 20 четв.

2-я ветвь

151. Кн. Иван Пет­ро­вич (107).

Ум. в июне 1656 в Смо­лен­ске при воз­вра­ще­нии из похо­да под Ригу.

В 1643 жилец.По пис­цо­вым кни­гам Туль­ско­го уез­да 1627–1628 г., в Коло­ден­ском ста­ну, в поме­стьях напи­са­но: «за кня­зем Ива­ном Пет­ро­ви­чем Вол­кон­ским поло­ви­на сель­ца Сели­па на р. Упе, дерев­ня Под­жа­ре­ва на р. Упе с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми» В бояр­ской кни­ге 1643 года напи­са­но: оклад помест­ный в житье ему вновь 400 чет­вер­тей. В 1646 году при­да­но ему 100 чет­вер­тей за Кар­пов­скую служ­бу и за вало­вое дело.Князь Иван Пет­ро­вич скон­чал­ся в Смо­лен­ске по воз­вра­ще­нии из похо­да под Ригу в июне меся­це 1656 г.

В 1679 г. 14 нояб­ря била челом Вели­ко­му Госу­да­рю вдо­ва Сте­па­ни­да кня­зя Ива­на жена, Пет­ра сына Вол­кон­ско­го: в про­шлом 1656 г. мужа ее кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го на служ­бе под Ригой не ста­ло; а после мужа оста­лась она вдо­ва с детьми сво­и­ми: с кня­зья­ми Тимо­фе­ем (№183) и Миха­и­лом (№189), а госу­да­ре­ва жало­ва­нья после мужа оста­лось: поме­стья в Туль­ском уез­де, в Коло­ден­ском ста­ну, пол–сельца Сели­на да дерев­ня Под­жа­ре­ва, и Госу­дарь пожа­ло­вал, – велел дать ей на про­жи­ток из поме­стья мужа ее .В 1689 г. била челом вдо­ва кня­ги­ня Сте­па­ни­да Арте­мье­ва дочь, кня­зя Ива­на жена, Вол­кон­ская с сыном, с кня­зем Тимо­фе­ем, чтоб Вели­кие Госу­да­ри пожа­ло­ва­ли их, веле­ли то поме­стье мужа ее за ней и сыном ее спра­вить и отказать

В 1626 с мате­рью Дом­ной полу­чил вот­чи­ну 130 четв. в сц. Сели­но, почин­ке Кор­ча­гине и Чау­со­вой п. Туль­ско­го у.; в 1689 она ото­шла сыну его кн. Тимо­фею; в 1684 из его поме­стий 32 четв. в д. Под­жа­ро­во Туль­ско­го у. даны невест­ке его, вдо­ве сына Миха­и­ла, Мар­фе с доче­рью Авдо­тьей, 47 четв. дано вдо­ве его Сте­па­ни­де и сыну Тимофею.

Ж.: Сте­па­ни­да Арте­мьев­на, 1689 била челом с сыном Тимо­фе­ем о справ­ке за ними поме­стий мужа.

152. Кн. Яков Пет­ро­вич (107).

В 1632 г. пожа­ло­ван из столь­ни­ков св. Пат­ри­ар­ха в столь­ни­ки Вели­ко­го Госу­да­ря. В 1634 г. 24 октяб­ря по прось­бе дум­но­го дья­ка Ива­на Гав­ре­не­ва поме­че­но было ему окла­да 500 чети. В 1635 г. 21 мар­та на обе­де, на отпус­ке литов­ских послов, Яков Пет­ро­вич «в боль­шой стол перед бояр пить носил» . В 1646 г. кн. Яков назна­чен вое­во­дой в Чугу­ев, где про­был целых 3 года, пото­му что в 1649 г. 5 апре­ля при­да­но ему за Чугу­ев­скую служ­бу 1646 г., 47 и 48 г.г. – 100 чети. После это­го князь Яков Пет­ро­вич вое­вод­ство­вал в Царево–Алексеевском горо­де, так как в 1650 г. 22 мая, когда госу­дарь ука­зал вое­во­дам быть в схо­де из укра­ин­ских горо­дов, то с Царево–Алексеева горо­да зна­чил­ся князь Яков Пет­ро­вич Вол­кон­ский. У Мил­ле­ра пря­мо ска­за­но, что он в 1650 г. нахо­дил­ся в этом горо­де. Яков Пет­ро­вич участ­во­вал в похо­дах 1654 и 1655 г., и в бояр­ской кни­ге 1656 г. ска­за­но, что он полу­чил за при­езд в Вязь­му в срок (17 мар­та) 59 чети да за Литов­скую служ­бу – 150 чети. В 1661 г. 22 нояб­ря князь Яков назна­чен вто­рым осад­ным вое­во­дой в Тороп­це, куда он выехал из Моск­вы 17 янва­ря 1662 г. .; 22 нояб­ря того же года госу­дарь назна­чил его из Тороп­ца в осад­ные вое­во­ды в Виль­ну. В 1663 г. в янва­ре он упо­ми­на­ет­ся в отпис­ках кня­зя Ф. Кура­ки­на из Виль­ны по слу­чаю про­ез­да околь­ни­че­го кня­зя Ф. Ф. Вол­кон­ско­го (№110) . 24 фев­ра­ля князь Яков пере­ве­ден осад­ным же вое­во­дой в Витебск.В Костром­ском Бого­яв­лен­ском мона­сты­ре сохра­ни­лись пожерт­во­ван­ные в 1666 г. сереб­ря­ные сосу­ды с над­пи­сью, что «Яков Пет­ро­вич Вол­кон­ский по отце сво­ем кн. Пет­ре ино­ке, схим­ни­ке Паи­сии, весу 3 фун­та 22 золотника».В 1668 г. вто­ро­го мая князь Яков назна­чен в Севск, при­чем ука­зал госу­дарь быть с ним в това­ри­щах сыну его кня­зю Гри­го­рию Яко­вле­ви­чу (№190), кото­ро­му дано знать в полк кня­зя II. А. Дол­го­ру­ко­ва, где он тогда нахо­дил­ся, что как толь­ко отец его при­е­дет в Севск, то быть ему с ним. Князь же Яков при­был по назна­че­нию в июне меся­це . Оклад его в этом году поме­чен 920 чети. В 1670 г. Яков Пет­ро­вич вое­вод­ство­вал в Якут­ске на Лене 4. В 1676 г. ска­зан в околь­ни­чие. В бояр­ской кни­ге 1679 г. зна­чит­ся, что «для все­мир­ной радо­сти объ­яв­ле­ния В. Г. Ц. и В. К. Федо­ра Алек­се­е­ви­ча (1675 г. сент. 1)» при­да­но ему 100 чети. В 1682 г. 25 мар­та учи­нен ему оклад вновь 600 чети (по прось­бе дум­но­го дья­ка Гри­го­рия Бог­да­но­ва). В 1683 г. за служ­бу, что был за Вели­ким Госу­да­рем в Троицко–Сергиевом мона­сты­ре, при­да­но ему 500 чети 

Пат­ри­ар­ший столь­ник (1627), цар­ский столь­ник (с 1632), дво­ря­нин мос­ков­ский (1658 – 77); 21.03.1635 был на при­е­ме литов­ских послов «в боль­шом сто­ле перед бояр пить носил»; в 1646 вое­во­да в Чугу­е­ве; в 1650 нахо­дил­ся в Царев-Алек­се­е­ве и дол­жен был участ­во­вать в схо­де войск Укра­ин­ных горо­дов; в 1654 – 56 – в поль­ских похо­дах; 22.11.1661 осад­ный вое­во­да в Тороп­це; 22.11.1662 – в Вильне; 24.02.1663 – в Витеб­ске; 2.05.1668 вое­во­да в Сев­ске, “а сыну его Гри­го­рию пове­ле­но быть у него в това­ри­щах”; в 1670 вое­во­да в Якут­ске на Лене.

В 1677 усту­пил вну­ча­там сво­им Миха­и­лу и Васи­лию Гри­го­рье­ви­чам В. поше­хон­скую вот­чи­ну сц. Семен­ча­ко­во и Сало­во; дд. Пат­ри­ке­е­во и Холм справ­ле­ны за доче­рью его Сте­па­ни­дой; в 1670 с сыном Бори­сом про­дал В.С. Зме­е­ву свою вот­чи­ну в дд. Дуб­ро­вин­ская, Чечин­ская и Ожи­гин­ская Воло­год­ско­го у.

Ж.: Анна Федо­ров­на Дуро­ва; 10.12.1633 дана ей вот­чи­на бра­та ее Рома­на Федо­ро­ви­ча Дуро­ва 160 четв. в сц. Семен­ча­ко­во Поше­хон­ско­го у. на р. Сахе с дд., при­чем по его чело­би­тью «для его служ­бы и бед­но­сти, пошлин с гра­мо­ты взи­мать не веле­но», а у Рома­на вот­чи­на ото­бра­на за то, что он убил Николь­ско­го попа Ива­на, а сам Роман сослан до ука­зу на сми­ре­нье в Спа­сов монастырь.

153. Кн. Миха­ил Пет­ро­вич (108).

Ум. до 1688.

Стряп­чий (с 1648), столь­ник (1650 – 86).

22.05.1650 сопро­вож­дал госу­да­ря в Тро­иц­кий мона­стырь; 30.11.1650 – в Зве­ни­го­род и 7.12.1650 – в с. Покров­ское; в 1654 – 56 был в поль­ских похо­дах; 12.12.1662 послан в Казань с госу­да­ре­вым мило­сти­вым сло­вом к кн. Кура­ки­ну; 6.02.1664 был при при­е­ме англий­ско­го посла.

В 1667 дано ему про­жи­точ­ное поме­стье Наста­сьи, жены Алек­сея Бала­ки­ре­ва, 110 четв. в пп. Коря­ко­во, Кор­ча­ги­но и др. Костром­ско­го у.

Ж.: Мат­ре­на Ива­нов­на; в 1688 полу­чи­ла из поме­стий мужа 240 четв., осталь­ные 122 четв. даны пле­мян­ни­кам его кн. Миха­и­лу, Пет­ру и Ива­ну Семе­но­ви­чам В. и вну­кам кн. Миха­и­лу и Васи­лию Гри­го­рье­ви­чам В.; с 1689 во 2-м бра­ке за Арте­ми­ем Ива­но­ви­чем Яхон­то­вым (ум. 1702).

154. Кн. Семен Пет­ро­вич (108).

Ум. 19.05.1712.

Столь­ник (1668 – 76).

6.02.1664 столь­ник, при при­е­ме англий­ско­го посла – «носил пить перед бояра­ми»; 12.11.1671 при при­е­ме литов­ских послов «перед бояра­ми есть ставил».

В 1666 дано ему поме­стье отца пол с. Ильин­ское с дд. Костром­ско­го у.; в 1663 отка­за­но ему про­жи­точ­ное поме­стье деви­цы Ана­ста­сии Федо­ров­ны Бутур­ли­ной в дд. Коз­ло­во, Ови­ни­ще, Мала­хо­во и др. Поше­хон­ско­го у.; в 1664 и 1679 ему дано поступ­ное поме­стье тещи его, вдо­вы, кн. Федо­сьи Пет­ров­ны Щети­ни­ной (в 1-м бра­ке за Федо­ром Бог­да­но­ви­чем Бутур­ли­ным) в дд. Гла­ды­ше­во, Вер­хо­ви­но и др. Галиц­ко­го у., в сц. Стро­ми­но Рязан­ско­го у., в сц. Марьи­но Вла­ди­мир­ско­го у. После смер­ти име­ния его справ­ле­ны за детьми: кн. Миха­и­лом, Пет­ром и Иваном.

Ж.: 1. Ана­ста­сия Федо­ров­на Бутур­ли­на; 2. Агра­фе­на Пет­ров­на Баста­но­ва; 24.03.1713 полу­чи­ла части из вла­ди­мир­ско­го и галиц­ко­го поме­стий мужа, в том же году вышла за дра­гу­на Ива­на Сте­па­но­ви­ча Мольянинова.

155. Кн. Тимо­фей Михай­ло­вич (111).

Ум. в сен­тяб­ре 1646.

Туль­ский дво­ря­нин (1629), дво­ря­нин мос­ков­ский (1629). В 1636 пожа­ло­ван из жиль­цов в стряпчие.

В 1629 за ним поме­стье: 94 четв. в д. Кар­це­во и сц. Жит­цо­во Козель­ско­го у.; в 1664 г. оно пере­шло к сыну его кн. Ивану.В 1646 г. оклад его поме­чен в Туль­ском спис­ке 500 чети. За Бел­го­род­скую служ­бу при­да­но ему 100 чети. Он скон­чал­ся в сен­тяб­ре того же года (поме­та в кни­ге 1647 г.) Тимо­фей Михай­ло­вич и Иван Тимо­фе­е­вич Вол­кон­ские (веро­ят­ные дед и отец Гри­го­рия Ива­но­ви­ча) слу­жи­ли вое­во­да­ми в Беле­ве. Оба похо­ро­не­ны в Белев­ском Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском монастыре

156. Кн. Иван Боль­шой Михай­ло­вич Хро­мой (111).

Уб. 16.08.1654.В кни­ге 1641 г. под име­нем его напи­са­но: «по Госу­да­ре­ву ука­зу веле­но его из Тулян напи­сать в Мос­ков­ский жилец­кий спи­сок»; оклад ему поме­чен 500 чети. В том же году за Кар­пов­скую служ­бу и вало­вое дело при­да­но ему 100 чети. В 1647 и 1648 гг. он вое­вод­ство­вал в Оско­ле и был в татар­ских боях. В том же году 15 мая за Осколь­скую служ­бу, про­мы­сел и татар­ские бои веле­но при­дать ему 150 чети. В 1652 г. 18 декаб­ря при­да­но ему столь­ко же, и потом на поле при­пи­са­но: «за преж­ние и за горо­до­вые служ­бы, и за раны, и за уве­чья веле­но ему при­да­чи учи­нить про­тив бра­та его кня­зя Васи­лия». У Ива­на Хро­мо­го не было бра­та Васи­лия; тут долж­но быть под­ра­зу­ме­ва­ет­ся князь Васи­лий Семе­но­вич (№135), кото­рый при­хо­дил­ся ему чет­ве­ро­ю­род­ным братом.

В 1653 г. царь Алек­сей Михай­ло­вич ходил на недру­га сво­е­го коро­ля Яна–Казимира «за его мно­гие неправ­ды и кре­сто­пре­ступ­ле­ния»; в ночь с 15–го на 16–ое авгу­ста, при оса­де Смо­лен­ска, вое­во­ды пошли к горо­ду на при­ступ; на этом при­сту­пе у госу­да­ре­ва про­ло­ма вое­во­да князь Иван Михай­ло­вич Хро­мой Вол­кон­ский был убит 

В 1641 жилец по Москве; в 1647 – 48 вое­во­да в Оско­ле; в 1654 был в поль­ском похо­де; убит на при­сту­пе к Смоленску.

157. Кн. Иван Мень­шой Михай­ло­вич (111).

Ум. 1678. В 1651 г. был вое­во­дой в Кур­ске; в 1654 г. – в Суз­да­ле. Сохра­ни­лась ответ­ная гра­мо­та царе­ви­ча Алек­сея Алек­се­е­ви­ча кня­зю Ива­ну Мень­шо­му от 4–го октяб­ря того же года. «От Госу­да­ря Царе­ви­ча и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Алек­се­е­ви­ча всей Вели­кой и Малой Рос­сии, в Суз­даль, вое­во­де наше­му кня­зю Ива­ну Михай­ло­ви­чу Вол­кон­ско­му». Писал ты к Нам, что око­ло Суз­да­ля заста­вы поста­вил, и мимо тех застав про­ез­жа­ют и про­хо­дят вели­ких чинов люди насиль­ством, а унять тех про­ез­жих и про­хо­жих людей неким, пото­му что в Суз­да­ле стрель­цов нет, а отстав­ные дво­ряне тебя не слу­ша­ют; и Нам бы о том велел тебе ука­зать учи­нить. И как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, – и ты б в Суз­да­ле отстав­ным дво­ря­нам ска­зал, чтоб они тебя во всем слу­ша­ли и на заста­вах сто­я­ли, и при­ка­зал бы им накреп­ко делать все по ваше­му ука­зу, как тебе о заста­вах и о сто­ро­жах и о всем делать ука­за­но; а будет они тебя слу­шать не учнут и на заста­вы не поедут, – и как отец наш, Вели­кий госу­дарь, Царь и Вели­кий Князь Алек­сей Михай­ло­вич всей Вели­кой и Малой Рос­сии само­дер­жец будет из под Смо­лен­ска, – и им за то указ будет: Писан на нашем ста­ну в Каля­зин мона­стырь, лета 7163 году 4 октября .

В 1655 г. по госу­да­ре­ву ука­зу «за раны, уве­чье и смерть бра­та» князь Иван Мень­шой пожа­ло­ван по Мос­ков­ско­му спис­ку. В бояр­ской кни­ге того же года под име­нем его напи­са­но: 10–го фев­ра­ля по памя­ти дум­но­го дья­ка Семе­на Забо­ров­ско­го, «учи­нен ему оклад за служ­бу бра­та и смерть, брат его, князь Иван Хро­мой Михай­ло­вич, в про­шлом 162 г. 16 авгу­ста у Смо­лен­ска убит на при­сту­пе, – 550 чети. Чело­би­тье за поме­тою Васи­лия Бре­хо­ва в при­каз­ном сто­ле 1655 г.»В 1661 г. за Коно­топ­скую служ­бу при­да­но Ива­ну Мень­шо­му 100 чети. С 1665 до 1668 г. он вое­вод­ство­вал в Путив­ле. Он умер в 1678 г. Князь Иван Михай­ло­вич был женат на кня­гине Дарье. В отказ­ной кни­ге Туль­ско­го уез­да 1682 г. 5 фев­ра­ля напи­са­но: «вот­чи­на князь Ива­на жены кня­зя Михай­ло­ва сына Вол­кон­ско­го, вдо­вы кня­ги­ни Дарьи, в Туль­ском уез­де пустошь Кури­лов­ская, Боро­ди­на тоже, отка­за­на зятю ее Ива­ну Васи­лье­ву сыну Коко­ре­ву вме­сто при­дан­но­го ста руб­лей» Туль­ский дво­ря­нин (1629); дво­ря­нин мос­ков­ский (1655 – 68); в 1651 – вое­во­да в Кур­ске; в 1654 был в Суз­да­ле; в 1665 – 68 – в Путив­ле; в 1659 участ­во­вал в Коно­топ­ской битве.

Ж.: Дарья; ее при­да­ную вот­чи­ну сц. Кирил­лов­ское Туль­ско­го у. муж ее усту­пил зятю Ива­ну Васи­лье­ви­чу Коко­ре­ву вза­мен 100 руб., кото­рые он не дал послед­не­му за доче­рью сво­ей Федосьей.

3-я ветвь

132. Кн. Федор Васи­лье­вич (92).

Ум. 1658.в 1627 г. зна­чит­ся в столь­ни­ках свя­тей­ше­го пат­ри­ар­ха, в 1634 г. – столь­ни­ком вели­ко­го госу­да­ря; в том же году, по поме­те дум­но­го дья­ка Ива­на Гав­ре­не­ва, учи­нен ему оклад вновь 500 чети. В 1635 г., 21 мар­та, на обе­де при отпус­ке литов­ских послов, сто­ял у госу­дар­ско­го сто­ла ). В Бояр­ской кни­ге 1640 г. под име­нем его напи­са­но: «оклад ему 500 чети». В 1646 г., 6 авгу­ста, на при­е­ме поль­ско­го гон­ца, он сто­ял у госу­да­ря в рын­дах, в Золо­той палате.С осе­ни 1647 г. до осе­ни 1648 г. кн. Федор слу­жил в Лит­ве, что вид­но из Бояр­ской кни­ги 1649 г., где в фев­ра­ле напи­са­но, что «за литов­скую служ­бу тех годов, и за вало­вое дело Царе­ва Алек­се­е­ва горо­да при­да­но ему 100 чети». Осе­нью 1648 года он был в Москве и на обе­де 1 октяб­ря смот­рел за цар­ским сто­лом. В 1650 г. был в чис­ле столь­ни­ков, ездив­ших за госу­да­рем в ближ­них похо­дах: 5 фев­ра­ля, 9 октяб­ря, и 30 нояб­ря, в Зве­ни­го­род; по послед­не­му изве­стию вид­но, что он жил у Никит­ских ворот).В 1651 г., 5 мая, на име­ни­ны царев­ны Ири­ны, он был у госу­дар­ско­го сто­ла в селе Покров­ском ).Князь Федор Васи­лье­вич участ­во­вал в литов­ских похо­дах 1654 г., что вид­но из Бояр­ской кни­ги 1655 г., в кото­рой ска­за­но, что за при­езд в Вязь­му на ука­зан­ный срок и за служ­бу 1654 г. при­да­но ему 50 чети. В 1658 г. под име­нем его поме­че­но: «умер»

В 1627 пат­ри­ар­ший столь­ник; в 1634 столь­ник; 21.03.1635 на обе­де при отпус­ке литов­ских послов у госу­да­ре­ва сто­ла; в 1650 в чис­ле столь­ни­ков, ездив­ших за госу­да­рем; в 1654 в поль­ском походе.

Ж.: Мария Вла­ди­ми­ров­на Матю­ни­на, в 1633 ее мать, вдо­ва Анна Вла­ди­ми­ров­на Матю­ни­на дала за ней при­да­ное в сц. Крив­цо­во, дд. Попа­дьин­ская, Ско­куш­ка, Карак­си­но с пп. Костром­ско­го у.; эта вот­чи­на пере­шла в 1672 к ее сыну Ива­ну, а после него – к вну­ку Миха­и­лу; ее сест­ра Авдо­тья – за кн. Семе­ном Васи­лье­ви­чем Клубковым-Мосальским.

133. Кн. Гри­го­рий Васи­лье­вич (92).

Ум. 1656.

В 1648 пожа­ло­ван из стряп­чих в столь­ни­ки; в 1654 в поль­ских походах.1654 г. участ­во­вал в похо­де про­тив поль­ско­го коро­ля. В Бояр­ской кни­ге под име­нем кн. Гри­го­рия напи­са­но, что дана ему при­да­ча к окла­ду «за Сапе­гин бой». По поме­те дум­но­го дья­ка Семе­на Забо­ров­ско­го от 22 фев­ра­ля 1656 г. явству­ет, что он участ­во­вал так­же в похо­дах 1654-1655 гг., так как в ней зна­чит­ся, что ему при­да­но 200 чети за при­езд в Вязь­му и за литов­скую служ­бу. В том же 1656 г., под име­нем Гри­го­рия Васи­лье­ви­ча поме­че­но: «умер»

134. Кн. Федор Семе­но­вич (95).

в 1642 г. зна­чит­ся в стряп­чих. В 1647 г. под име­нем его напи­са­но: «поет­ный оклад 600 чети». В 1649 г., он был пожа­ло­ван в столь­ни­ки. В 1650 г., 6 декаб­ря, по поме­те дум­но­го дья­ка Ива­на Гав­ре­не­ва, при­да­но ему 100 чети. В 1654 г., 29 октяб­ря, писа­ли бояре кня­зья Ф.С. Кура­кин и Ф.Ф. Вол­кон­ский (№ 96): 3 сен­тяб­ря посла­ли они из Кие­ва для про­мыс­ла над литов­ским горо­дом Пет­ро­ко­вым столь­ни­ка кн. Федо­ра Семе­но­ви­ча Бол­кон­ско­го; и он при­шел под Пет­ро­ков, и жите­ли, видя его с ратью, вышли в нему на встре­чу и крест цело­ва­ли; за эту служ­бу и за сеунч Федо­ру Семе­но­ви­чу при­да­но 100 чети, и в при­ка­зе три пары собо­лей, по 5 руб­лей пара.В Бояр­ской кни­ге напи­са­но: за служ­бу, что его в 1655 г. при­сла­ли к Вели­ко­му Госу­да­рю из Кие­ва бояре и вое­во­ды кн. Ф.С. Кура­кин и кн. Ф.Ф. Вол­кон­ский с сеун­чем, при­да­но ему 100 чети. В кни­ге 1658 г., оклад его с при­да­ча­ми пока­зан 720 чети. В 1660 г., 25 янва­ря, Федор Семе­но­вич назна­чен был к срод­ни­ку сво­е­му кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­му при посоль­стве послед­не­го вме­сте с Одо­ев­ским и Шере­ме­те­вым в город Бори­сов для пере­го­во­ров с литов­ски­ми комис­са­ра­ми. В 1662 г. при­да­но Федо­ру Семе­но­ви­чу за литов­скую служ­бу и «за Сапе­гин бой» 120 чети. В 1664 г., 19 фев­ра­ля, он упо­ми­на­ет­ся на при­е­мах англий­ско­го посла 

В 1649 пожа­ло­ван из стряп­чих в столь­ни­ки; в 1654 послан под Пет­ра­ков с ратью, и жите­ли, видя его с воин­ски­ми людь­ми, вышли к нему навстре­чу и цело­ва­ли крест, за эту служ­бу дано ему 100 четв. и 3 пары собо­лей; 25.1.1660 назна­чен быть при посоль­стве кн. Одо­ев­ско­го, Шере­ме­те­ва и кн. Ф.Ф.Волконского для пере­го­во­ров с литов­ски­ми комис­са­ра­ми; в 1664 на при­е­ме англий­ских послов.

135. Кн. Сте­пан Семе­но­вич (95).

Столь­ник (1668 – 76).

в 1649 г. помест­ный оклад его с при­да­ча­ми был 700 чети. В 1654 г., 30 декаб­ря, он полу­чил за литов­скую служ­бу печат­ную жало­ван­ную гра­мо­ту на вот­чи­ну из его же поме­стья в Костром­ском уез­де, Емец­кой воло­сти, на пол села Ильин­ско­го, на дерев­ню Алек­сея Боль­шое, на пол дерев­ни Сви­ри­до­ва, все­го на 150 чети. В 1656 г., 20 авгу­ста, оклад учи­нен ему вновь 500 чети, и за при­езд в срок в Вязь­му 50 чети, а за литов­ский бой, при­да­но ему 150 чети. В 1661 г. кн. Сте­пан упо­ми­на­ет­ся в запис­ке о при­ез­де Гру­зин­ско­го царе­ви­ча Нико­лая Дави­до­ви­ча. В 1668 г. он был уже столь­ни­ком; оклад его – 830 чети и объ­яв­ле­ние царе­ви­ча Алек­сея 1667 г., 1 сен­тяб­ря, при­да­но 100 чети и за служ­бу 1668-9 гг. — 70 чети, все­го окла­да 1000 чети. Затем нет изве­стий о нем до 1678 г.; 19 октяб­ря это­го года кн. Сте­пан Федо­ро­вич бил челом: «Поме­стья и вот­чин за ним скуд­ны и не боль­шие, а слу­жить он с тех поме­стий мно­гие годы; и у него же дети в служ­бу поспе­ва­ют, и боль­шо­го его сына (Семе­на Сте­па­но­ви­ча, № 169) за Дне­пром уби­ли Тур­ские люди. И у него же под Коно­то­пом убить род­ной брат (Васи­лий Семе­но­вич, № 135), а у него само­го про­би­та нога, и рука от татар­ско­го боя не вла­деть; я от тех ран уве­чен. А после бра­та его («брат» разу­ме­ет­ся в смыс­ле род­ствен­ни­ка) Васи­лия Бог­да­но­ви­ча (№ 120) туль­ские вот­чи­ны ни кому не отда­ны; чтоб за кровь и за смерть бра­та и сына его, и за его служ­бу, и за уве­чье, и раны из пра­ро­ди­тель­ских его туль­ских ста­рин­ных вот­чин село Вос­кре­сен­ское и дерев­ню Сло­бо­ду, дать ему, чтоб ему с детьми с чего служ­бу служить» 

19.10.1678 про­сил себе вот­чин по неиме­нию средств и ука­зы­вая, что “боль­ше­го его сына за Дне­пром уби­ли тур­ские люди”, что брат его род­ной убит под Коно­то­пом, у него же само­го “про­би­та нога и рука от татар­ско­го бою, не вла­де­ет ими”, и пото­му про­сит вот­чи­ну кн. Васи­лия Бог­да­но­ви­ча В.

Ж.(1673): Ири­на (в 1-м бра­ке за Игна­ти­ем Васи­лье­ви­чем Пали­цы­ным); с 1669 вдо­ва 1-го мужа с сыном Деми­дом Игна­тье­ви­чем Пали­цы­ным; за ней состо­я­ло име­ние в с. Мили­но Кашир­ско­го у.; в 1692 усту­пи­ла сыну сво­е­му кн. Игна­тию д. Ско­ро­ду­бов­скую, но в 1700 била челом на сына о пово­ро­те за то, что он ее “не поит, не кор­мит и не почитает”.

136. Кн. Васи­лий Семе­но­вич (95).

В шац­ких кни­гах зна­чит­ся выпис­ка 1646 г. столь­ни­ка кн. Васи­лия Вол­кон­ско­го и подья­че­го Оси­па Гне­ва­ше­ва, околь­ни­че­го И. Ф. боль­шо­го Стреш­не­ва на шац­кое его поме­стье и на кре­стьян со все­ми угодьями.

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

Ж.: Н. Семе­нов­на Измайлова.

137. Кн. Иван Семе­но­вич (95).

Ум. 1685.

Жилец (1671), стряп­чий (6.03.1676), столь­ник (1686).

В 1669 дано ему после тет­ки Аку­ли­ны поме­стье дяди его кн. И.Ф. Вол­кон­ско­го в дд. Кость­ко­во, Черн­цо­во, Ожи­га­ло­во и др. Галиц­ко­го у. В 1685 выдал пле­мян­ни­цу свою кж. Васи­ли­су Васи­льев­ну В. за Миха­и­ла Ано­фри­е­ви­ча Хомя­ко­ва и дал в при­да­ное часть сц. Коки­но Кашир­ско­го у.; поме­стья его и вот­чи­ны даны вдо­ве его Ирине и детям, Алек­сан­дру и Никите.

Ж.(1662): Ири­на Ива­нов­на Образ­цо­ва; ее мать Прас­ко­вья, вдо­ва Ива­на Сте­па­но­ви­ча Образ­цо­ва, дала в при­да­ное дд. Махо­ва­е­во, Илей­цы­но, Мак­са­ко­во и др. Галиц­ко­го у.

138. Кн. Илла­ри­он Семе­но­вич (95).

Стряп­чий (1692).

В 1674 дано ему вме­сте с мате­рью кн. Мар­фой и бра­тья­ми кн. Гри­го­ри­ем и кн. Рома­ном по раз­де­лу с бра­том кн. Ива­ном 90 четв. в д. Пав­лов­ская Кашир­ско­го у., 25 четв. в д. Юшко­во Воло­год­ско­го у.; 100 четв. в сц. Воро­но­во с дд. Брян­ско­го у.; это име­ние пере­шло к доче­рям его кж. Неонил­ле, Евдо­кие, Дарье и Марие.

Ж.(1686): Евфи­мия Ива­нов­на Лиха­ре­ва, дочь Ива­на Ива­но­ви­ча Лиха­ре­ва; за ней при­да­ное 20 четв. в Коз­ло­вой сло­бо­де Епи­фан­ско­го у.; в 1713 Яков Ива­но­вич Лиха­рев вот­чи­ну свою в с. Опо­чи­ни­цы и Рома­но­вой сло­бо­де Рязан­ско­го у. усту­пил сест­ре сво­ей Евфи­мье, кото­рая в 1714 усту­пи­ла эту вот­чи­ну доче­ри сво­ей Неонилле.

139. Кн. Гри­го­рий Семе­но­вич (95).

Ум. 15.08.1721.

Гри­го­рий Семе­но­вич (№ 138) («Яст­ре­ба» пра­внук), вто­рой сын кн. Семе­на Рома­но­ви­ча от вто­ро­го бра­ка, родил­ся, веро­ят­но, в 1664 г. или 1665 г. пото­му что посту­пил в госу­да­ре­во житье в 1681 г.; в 1686 г. пожа­ло­ван в столь­ни­ки. В 1695 г., в нача­ле апре­ля, кн. Гри­го­рий назна­чен вое­во­дой в Муром на место И. С. Скри­пи­цы­на, сме­нен­но­го по чело­би­тью, подан­но­му в том же году от име­ни Муром­ских жите­лей зем­ским ста­ро­стой В. Грудцыным.

С 1705 г. Гри­го­рий Семе­но­вич зна­чит­ся: «в генерал–майорах». Сохра­ни­лось пись­мо Мень­ши­ко­ва к нему от 1706 г., 21 октяб­ря: «Гос­по­дин Вол­кон­ский! Пись­мо ваше про­шло­го 27 сен­тяб­ря, от реки Семи писан­ное, я полу­чил, на кото­рое что доволь­но ответ­ство­вал, — не знаю; но толь­ко очень на тебя досад­но в том, что так очень необык­но­вен­но мед­лен­но поход свой пра­вишь, и не знаю к чему при­пи­сать, поне­же мы счи­та­ли, что к это­му меся­цу с пол­ком сво­им до наше­го обо­за дой­де­те, чему было очень мож­но стать­ся; а вы еще не толь­ко до обо­за наше­го не дошли, но и в Киев еще к тому чис­лу не при­бы­ли. Как не уди­ви­тель­но достой­но, что 400 верст пол­то­ра меся­ца иде­те; стыд­но ска­зать, чего в све­те не слы­ха­но, о чем боль­ше остав­ляю сло­во. Ныне же пред­ла­гаю вам, по полу­че­нию это­го мое­го пись­ма, из Кие­ва пой­ди­те с пол­ком сво­им немед­лен­но через Полон­ное до Льво­ва, где мы будем зимо­вать. А кон­ский корм сво­е­го пол­ка на дра­гун­ских лоша­дей соби­рать по доро­ге, как о том преж­де это­го я до вас писал; толь­ко бы нигде ника­ко­го разо­ре­ния не было; и где вы в похо­де буде­те обре­тать­ся, о том пиши ко мне непре­стан­но. Офи­це­ры в твой полк при­сла­ны тебе будут, когда на стан­ци­ях полк ваш постав­лен будет. А что пишешь ты, что от без­вор­ми­цы лоша­ди гиб­нут, то луч­ше самим вам сги­нуть, чем лоша­дям про­пасть, поне­же сами може­те рас­су­дить, от кого такое оста­лось и потреб­ное вре­мя упу­ще­но, что не от вас? Про­чее над­ле­жит вам из Кие­ва идти не степ­ной доро­гой, чтоб где мож­но достать кон­ской корм. А про­ви­ант до Полон­на­го чаю выда­но вам в Кие­ве, поне­же там уж о том остав­лен от гос­по­ди­на Голов­ки­на. А в Полон­ном по тому же выдан будет от пра­ви­тель­ства. Из обо­за от Кали­ша. 21 октяб­ря 1706 г. Помет­ка: «Это пись­мо пода­но 1 нояб­ря. Подал послан­ный Леон­тий Гола­хов в селе Горо­ш­вах. Уда­лось ли кн. Гри­го­рию вско­ре загла­дить свою оплош­ность — неиз­вест­но; во вся­ком слу­чае в 1708 г., в сра­же­нии при Лес­ной, он напал, по госу­дар­ско­му ука­зу, на коро­лев­ский обоз и побил мно­го шве­дов, взял одно зна­мя, 4 офи­це­ров в 209 рядо­вых в плен. В Пол­тав­свом сра­же­нии, Гри­го­рий Семе­но­вич коман­до­вал шестью дра­гун­ски­ми пол­ка­ми, «с кото­ры­ми зани­мал пост меж­ду Пол­та­вой и швед­ским лаге­рем, для пре­се­че­ния сооб­ще­ний шве­дам, нахо­дя­щим­ся в апро­шах под горо­дом с глав­ной их арми­ей». «Раз­би­ли шве­дов», пишет Кара­ба­нов, «когда за бежав­шим непри­я­те­лем отря­жен­ная пого­ня настиг­ла его у Пере­во­лоч­ны, и все было взя­то в плен, кро­ме Кар­ла ХII с малой сви­той, в пущую тре­во­гу явил­ся князь Гри­го­рий Семе­но­вич Вол­кон­ский с Белой пере­вя­зью через пле­чо и с цар­ским ука­зом оста­но­вить пого­ню и в миг уска­кал. Меж­ду тем начав­ша­я­ся пере­сыл­ка, как и через кого объ­яв­ле­но пове­ле­ние, сде­ла­ла оста­нов­ку и дала Кар­лу вре­мя изба­вить­ся от пле­на. Впо­след­ствии откры­лось, что это сде­ла­но было с наме­ре­ни­ем, и что царю побыть коро­ле­ва­ми, так ска­зать, раз­вя­зы­вал руки. 8 нояб­ря госу­дарь послал кн. Гри­го­рия в При­луц­кий замок для луч­шей обо­ро­ны от непри­я­тель­ско­го наступ­ле­ния измен­ни­ка Мазе­пы, о чем дано знать при­луц­ким началь­ным людям, 9 чис­ла, ука­зом из Глухова.

В 1711 г. Гри­го­рий Семе­но­вич всту­пил в Мул­тян­скую зем­лю с 3000 дра­гу­на­ми, с пору­че­ни­ем скло­нить гос­по­да­ря Бран­ко­ва­но при­стать к России.

В турец­кую кам­па­нию кн. Гри­го­рий был ранен при взя­тии Бра­и­ло­ва. В 1713 г., 22 сен­тяб­ря, он участ­во­вал в побе­де над шве­да­ми при Тава­ст­гу­се. Вооб­ще, имя его встре­ча­ет­ся в спис­ках дей­ству­ю­щих армий до 1718 г. Он умер 3 сен­тяб­ря 1721 года.О кн. Гри­го­рии упо­ми­на­ет­ся, меж­ду про­чим, у Голи­ко­ва в ниже­ука­зан­ных местах: «Дея­ния» II, 148.–III, 17, 126, 198, 303.–IV, 7, 78, 82, 97, 245, 268, 285, 313, 374, 376.– V, 168, 512, 523. –VII, 350.–XI, 208, 212, 214, 255, 257, 383, 388, 439, 499. –XIV, 209, 253, 571, 590, 591. –XV, 20, 21, 225, 242.–И в Полн. Собр. Зак. IV, 620, 849.– V, 72 

Столь­ник (1686 – 92), гене­рал-май­ор (1705).

В 1695 вое­во­да в Муро­ме; в 1708 в сра­же­нии при Лес­ной раз­бил швед­ский коро­лев­ский обоз и побил мно­го шве­дов; в 1709 под Пол­та­вой коман­до­вал 6-ю дра­гун­ски­ми пол­ка­ми, гнал­ся за Кар­лом XII, но был оста­нов­лен; при взя­тии Бра­и­ло­ва ранен; 22.09.1712 участ­во­вал в бит­ве при Тавастгусе.

Ж.: 1. (1690) Акси­нья Пав­лов­на Писа­ре­ва, дочь Пав­ла Яко­вле­ви­ча Писа­ре­ва, за ней при­да­ное в д. Андре­ев­ская Вла­ди­мир­ско­го у., в д. Пре­хи­но Кашир­ско­го у.; в д. Роже­ствен­ская Сло­бо­да Епи­фан­ско­го у. (в 1-м бра­ке за Ива­ном Афи­но­ге­но­ви­чем Шиш­ки­ным, ее дочь от это­го бра­ка Мария за кн. Васи­ли­ем Сте­па­но­ви­чем В.); 2. (1701) кж. Сте­фа­ни­да Заха­ров­на Мещер­ская; ее мать кн. Агра­фе­на Мещер­ская дала за ней в при­да­ное 72 четв. в д. Куз­не­цо­во и Юрки­но Рязан­ско­го у.; в 1735 вдо­ва кн. Сте­фа­ни­да Заха­ров­на дала за доче­рью сво­ей Мари­ей Ива­ну Кузь­ми­чу Коро­бо­ву при­да­ное 80 четв. в д. Хре­но­во Кашир­ско­го у.

140. Кн. Роман Семе­но­вич (95).

Стряп­чий (1692), пол­ков­ник Устюж­ско­го пол­ка (1714).

Ж.: Авдо­тья; в 1716 из име­ний ее мужа дано ей 135 четв.; 406 четв. дано бра­ту его кн. Григорию.

Кж. Анна Семе­нов­на (95).

Мать ее кн. Мар­фа дала за ней в при­да­ное в д. Ната­ту­е­во и Бур­миль­ской п. Галиц­ко­го у. и в с. Измай­ло­во Туль­ско­го у.

М.(1674): кн. Миха­ил Федо­ро­вич Барятинский;

Кж. Прас­ко­вья Семе­нов­на (95).

В 1686 деви­ца, по раз­де­лу с бра­тья­ми полу­чи­ла д. Ива­нов­скую Галиц­ко­го у.

141. Кн. Андрей Федо­ро­вич (96).

Умер на служ­бе в Астрахани.

Кж. Прас­ко­вья Федо­ров­на (96).

Ум. 1667.

В 1665 вдо­ва, по духов­ной отца полу­чи­ла сц. Сидо­ров­ское Мос­ков­ско­го у.; в 1667 дана ей ста­рин­ная вот­чи­на отца ее с. Холм Галиц­ко­го у.

М.: кн. Дмит­рий Федо­ро­вич Щербатов.

142. Кн. Юрий Пет­ро­вич (97).

143. Кн. Иван Тимо­фе­е­вич (100).

Стряп­чий (1636), столь­ник (1648).

В Бояр­ской кни­ге 1640 г., 9 янва­ря, напи­са­но: „учи­нен ему оклад 500 чети. В 1648 г. он пожа­ло­ван в столь­ни­ки. В этом же году кн. Иван упо­ми­на­ет­ся на сва­дьбе царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча с М.И. Мило­слав­ской, янва­ря 16, 17 и 18 ). В 1649 г., 6 мая, оклад его с при­да­ча­ми был 600 чети.Иван Тимо­фе­е­вич участ­во­вал в похо­дах 1654 г. и 1655 г., и за литов­ские бои, киев­скую служ­бу и коно­топ­ский бой при­да­но ему 600 чети. В 1654 г., 30 июня, по выпис­ке за помет­кой дум­но­го дья­ка Демен­тия Баш­ма­ко­ва, учи­нен ему оклад вновь 500 чети; ему же, для объ­яв­ле­ния бла­жен­ной памя­ти госу­да­ря царе­ви­ча в 1668 г., при­да­но 100 чети и за служ­бу 1668–1669 гг.– 80 чети

На сва­дьбе царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча участ­во­вал в цере­мо­нии; в 1654 – 56 – в поль­ских походах.

В 1674 купил у Самой­лы Звя­ги­на 6 четв. в д. Сепи­но Рязан­ско­го у.

144. Кн. Андрей Андре­евич (101).

Стряп­чий (1636 – 40).в спис­ке 1636 г. зна­чит­ся в стряп­чих. В Бояр­ской кни­ге 1641 г., 22 янва­ря, напи­са­но, что «учи­нен ему оклад вновь 450 чети». В кни­ге 1647 г. под име­нем его напи­са­но: «оклад 600 чети, и за кар­пов­скую служ­бу и за вало­вое дело при­да­но 100 чети». В 1068 г., для объ­яв­ле­ния бла­жен­ной памя­ти госу­да­ря царе­ви­ча, при­да­но ему 100 чети

В 1642 дано ему из поме­стий кн. Г.К. Вол­кон­ско­го в д. Мощин­цо­во Мещов­ско­го у., что в 1653 пере­да­но его бра­ту кн. Александру.

145. Кн. Юрий Андре­евич (101).

Столь­ник (1645); 9.06.1657 рын­да на отпус­ке поль­ских послов; 12.11.1671 столь­ник у сто­ла государя.

в 1645 г. пожа­ло­ван в столь­ни­ки; в Бояр­ской кни­ге того года под име­нем его напи­са­но: «помест­ный оклад 450 чети, как был в стряп­чих». В 1647 г. оклад его с при­да­ча­ми был 600 чети. Уча­стие кн. Юрия в литов­ских похо­дах явству­ет из Бояр­ской кни­ги 1656 г., где ска­за­но, что ему при­да­но за при­езд в срок в Вязь­му 50 чети и за литов­скую служ­бу — 150 чети. В 1657 г., 9 июня, на отпус­ке поль­ских послов, он сто­ял у госу­да­ря в рын­дах ). По спис­кам 1658 г. оклад его был 780 чети. В 1668 г., для объ­яв­ле­ния бла­жен­ной памя­ти госу­да­ря царе­ви­ча, при­да­но ему 100 чети, и в 1669 г. за служ­бу — столь­ко же. В 1671 г., 12 нояб­ря, Юрий Андре­евич зна­чит­ся столь­ни­ком у госу­дар­ско­го стола 

Ж.: Луке­рья Гри­го­рьев­на Мото­ви­ло­ва; 10.03.1653 дано за ней в при­да­ное с. Аку­лин­ское и д. Конюш­ная Яро­слав­ско­го у.; в 1661 мужу ее кн. Юрию Андре­еви­чу дано поме­стье тещи его, вдо­вы Прас­ко­вьи Гри­го­рьев­ны Мото­ви­ло­вой, достав­ше­е­ся ей от 1-го мужа кн. Оси­па Дани­ло­ви­ча Шехон­ско­го, в д. Прес­ня­ко­во Яро­слав­ско­го у.

146. Кн. Дмит­рий Андре­евич (101).

Ум. до 1703.

состо­ял при срод­ни­ке сво­ем кн. Ф. Ф. Вол­кон­ском (№ 96), кото­ро­го про­во­жал в посоль­ствах и во вре­мя киев­ско­го вое­вод­ства. В 1655 г., в сен­тяб­ре меся­це, Дмит­рий Андре­евич высту­пил из Кие­ва «плав­но»; 15-го чис­ла при­шел под Туров, жите­ли кото­ро­го вышли к нему на встре­чу с обра­за­ми и при­нес­ли при­ся­гу царю. Из Туро­ва, где он оста­но­вил­ся лишь на несколь­ко часов, кн. Дмит­рий отпра­вил­ся сухим путем под город Давы­дов. Не дохо­дя до него с вер­сту, он встре­тил литов­ское вой­ско, раз­бил и отбро­сил его в город; запе­рев непри­я­те­ля в горо­де, он велел его зажечь, и все, что не успе­ло спа­стись бег­ством, погиб­ло в пожа­ре. На сле­ду­ю­щий день (16 сен­тяб­ря) Дмит­рий Андре­евич воз­вра­тил­ся к сво­им судам и поплыл вниз по Горы­ни в При­пе­ти, отку­да опять сухим путем поплыл 20-го чис­ла до Сто­ли­на. Литов­ское вой­ско, вый­дя из горо­да, завя­за­ло упор­ный бой, но было раз­би­то и обра­ще­но в бег­ство; город же взят и пре­дан огню. Воз­вра­тив­шись из Сто­ли­на же сво­им судам, Дмит­рий Андре­евич поплыл до Пины и 25-го чис­ла достиг горо­да Пин­ска; но так как непри­я­тель не дал тут выса­дить­ся, то кня­зю при­шлось спу­стить­ся ниже, к селу Пень­ко­ви­чам, где завя­зал­ся бой, кото­рый кон­чил­ся отступ­ле­ни­ем непри­я­те­ля и взя­ти­ем Пин­ска. Про­быв в этом горо­де двое суток для отды­ха, Дмит­рий Андре­евич 27 сен­тяб­ря сжег его со сло­бо­да­ми и, сев на суда, доплыл до села Ста­хо­ва. Здесь он опять раз­бил литов­цев. Затем, про­дол­жая путь, он оста­но­вил­ся в Кожане и Латве, жите­лей кото­рых при­вел к при­ся­ге, и Дне­пром воз­вра­тил­ся в Киев. Отряд, с кото­рым кн. Дмит­рий совер­шил этот быст­рый и счаст­ли­вый поход, он, буд­то бы, при­вел обрат­но в цело­сти; за весь поход было все­го трое ране­ных: у одно­го сол­да­та под Пин­ском руку ото­рва­ло из пуш­ки, и двое ране­ны из пища­лей ). Какая бы ни была точ­ность это­го пока­за­ния, 15 нояб­ря кн. Дмит­рий сам при­ска­кал к госу­да­рю в Смо­ленск с сеун­чей, что «мило­стью Божьей и Госу­дар­ским сча­стьем взял он три горо­да: Пинск, Давы­дов и Сто­лин, и три горо­да доби­ли челом: Туров, Лат­ва и Кожанъ» ). В 1656 г. за литов­ские бои, и за выше­ска­зан­ный сеунч при­да­но Дмит­рию Андре­еви­чу 100 чети.

В 1657 г., июня 9, на отпус­ке поль­ских послов, кн. Дмит­рий сто­ял у госу­да­ря в рын­дах ). В 1658 г. он про­во­жал кн. Ф. Ф. Вол­кон­ско­го (№ 96) на Вилен­ский съезд. В 1659 г., 22 июня, госу­дарь пору­чил ему при­во­дить под свою руку кал­мы­ков и идти с ними на Крым; того же дня, перед обе­дом, кн. Дмит­рий был у руки. В 1662 г., 12 сен­тяб­ря, Дмит­рий Андре­евич отпра­вил­ся со сво­и­ми срод­ни­ка­ми «плав­но» в Казань для усми­ре­ния Баш­кир­цев. Об этом похо­де про­тив казан­ских татар, ураль­ских и сибир­ских кочев­ни­ков, под пред­во­ди­тель­ством четы­рех Вол­кон­ских, уже ска­за­но было под № 94 родо­слов­ной рос­пи­си, и к нему при­дет­ся воз­вра­тить­ся под № 145–м.В 1671г., на цере­мо­ни­ях при похо­ро­нах царе­ви­ча Алек­сея Алек­се­е­ви­ча, Дмит­рий Андре­евич зна­чит­ся на 5–м дне — 22 янва­ря, и на девят­на­дца­том — 5 февраля [

В 1650 в Пско­ве во вре­мя мяте­жа нахо­дил­ся при кн. Ф.Ф. Вол­кон­ском; в 1652 при нем же в сви­те послов к коро­лю Яну-Кази­ми­ру; в сен­тяб­ре 1655 высту­рил из Кие­ва «плав­ною» под Туров, отту­да – под Давы­дов, где раз­бил литов­цев и взял город; 20 сен­тяб­ря дошел до Сто­ли­на, где сно­ва раз­бил непри­я­те­ля и 25 чис­ла достиг Пин­ска, взял его и воз­вра­тил­ся в Киев; в 1658 про­во­жал кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­го на Вилен­ский съезд, 12.09.1662 отпра­вил­ся с ним «плав­ною» в Казань для усми­ре­ния баш­кир­цев; 22.01.1671 и 5.02.1671 “дне­вал” при гро­бе царе­ви­ча Алек­сея Алексеевича.

Ж.: Анна Михай­лов­на Кара­мы­ше­ва; 26.07.1700 била челом об отда­че ей вот­чи­ны отца Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Кара­мы­ше­ва в дд. Михал­ко­во, Коп­ни­но, Капу­сти­но, Бухов­ская и др. Костром­ско­го у.; в 1703 поме­стье свое сц. Пав­лю­ко­во с дд. Суз­даль­ско­го у. отда­ла сво­е­му вну­ку Федо­ру Бори­со­ви­чу Эверлакову.

147. Кн. Алек­сандр Андре­евич (101).

Стряп­чий (1647 – 76), столь­ник (1676 – 86).в 1647 г. зна­чит­ся в стряп­чих; оклад его с при­да­ча­ми был 700 чети. В 1656 г., 2 апре­ля, по поме­те дья­ка Васи­лия Бре­хо­ва, учи­нен ему оклад вновь 500 чети. Ему же за при­езд в Вязь­му при­да­но 50 чети и за литов­скую служ­бу — 150 чети. В 1660 г., 8 мая, Алек­сандр Андре­евич был столь­ни­ком у госу­дар­ско­го сто­ла в Гра­но­ви­той пала­те, на отпус­ке Гру­зин­ско­го царе­ви­ча Нико­лая. В 1666 г., за служ­бу 1664–65 гг., что «он был с бояра­ми и вое­во­да­ми, при­да­но ему 130 чети». В 1670 г. он упо­ми­на­ет­ся в столь­ни­ках. В 1675 г., за объ­яв­ле­ние бла­жен­ной памя­ти госу­да­ря царе­ви­ча, при­да­но ему 100 чети. В 1682 г. Алек­сандр Андре­евич дне­вал у гро­ба царя Федо­ра Алек­се­е­ви­ча в 10 день кон­чи­ны его, 6 мая 

9.05.1660 при отпус­ке гру­зин­ско­го царе­ви­ча Нико­лая был у сто­ла госу­да­ря; 6.05.1682 “дне­вал” у гро­ба царя Федо­ра Алексеевича.

Ж.: 1. Н.; 2. Авдо­тья Ива­нов­на; 25.05.1692 дала за пад­че­ри­цей Анной кн. Семе­ну Алек­се­е­ви­чу Гор­ча­ко­ву приданое.

148. Кн. Андрей Михай­ло­вич (103).

Ум. вес­ной 1668.Стольник (1642).

В Бояр­ской кни­ге 1640 г. под име­нем его напи­са­но: «оклад ему помест­ный по вер­ста­нию. В 1641 г., 22 октяб­ря, родо­вая вот­чи­на кн. Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Вол­кон­ско­го (№ 63) в Туль­ском уез­де отда­на была кн. Андрею, вну­ча­то­му пле­мян­ни­ку Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча и кн. Льву Михай­ло­ви­чу (№ 106), сыну Миха­и­ла «Орла» Вол­кон­ско­го (№ 64), род­но­го пле­мян­ни­ка кн. Гри­го­рия, «пото­му что бли­же их к кн. Гри­го­рию Вол­кон­ско­му нет, а кн. Васи­лию Бог­да­но­ви­чу (№ 120) отка­за­ли, пото­му что он от кн. Гри­го­рия далек. Дей­стви­тель­но, князь Лев, сын Миха­и­ла Кон­стан­ти­но­ви­ча, при­хо­дил­ся, как ска­за­но, род­ным пле­мян­ни­ком Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу, а кн. Андрей, внук стар­ше­го из «Кон­стан­ти­но­ви­чей» и сын кн. Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча (№ 103), при­хо­дил­ся Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу вну­ча­тым пле­мян­ни­ком. Васи­лий же Бог­да­но­вич Веригин–Волконский при­хо­дил­ся кн. Гри­го­рию лишь пяти­ю­род­ным племянником».И вот, «16 нояб­ря (того же 1641 г.), по госу­дар­ско­му ука­зу и по памя­ти вое­во­ды Пав­ла Сте­па­но­ви­ча Давы­до­ва, туль­ский пуш­карь Гриш­ка Полу­нин отка­зал в Туль­ском уез­де, в Коло­ден­ском стане, кня­зю Льву Михай­ло­ву сыну и столь­ни­ку кня­зю Андрею Михай­ло­ву сыну Вол­кон­ским ста­рую родо­вую вот­чи­ну околь­ни­че­го кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Вол­кон­ско­го, что в 143 (1635) году ) дано сыну его, столь­ни­ку кн. Ива­ну, в вот­чи­ну, жере­бей села Супру­та, на реке на Упе и на реч­ке Супруд­ке. А в селе цер­ковь Роже­ство Пре­чи­стой Бого­ро­ди­цы, древ­л­ва, клец­ки, на вот­чин­ни­ков зем­ле; а в церк­ви вся­кое цер­ков­ное стро­е­нье преж­не­го вот­чин­ни­ка; а дру­гая цер­ковь Архан­ге­ла Миха­и­ла в нынеш­нем в 150 (1641) г. сго­ре­ла, а у церк­ви дво­ры: попов, дьяч­ков, и в семь двор вот­чин­ни­ков в (кре­стьян­ские дво­ры); поло­ви­на села Бели­ко­ва, Николь­ское тоже, а дру­гая поло­ви­на того села за кн. Васи­ли­ем Бог­да­но­ви­чем Вол­кон­ским (№ 120); а в селе цер­ковь Нико­лы Чудо­твор­ца древ­л­ва, клец­ки, вооб­ще с кня­зья­ми Львом и Андре­ем Вол­кон­ски­ми; у церк­ви дво­ры; попов и дьяч­ков (и кре­стьян­ские); дерев­ня Сеи­е­нов­ская с кре­стья­на­ми; дерев­ня Шлы­ко­во с кре­стья­на­ми; пол пусто­ши Било­на, пол пусто­ши Оку­лов­ской». В 1642 г. кн. Андрей пожа­ло­ван в столь­ни­ки. В 1643 г. помест­ный оклад его был 700 чети. В этих годах и в 1644 г. в раз­ных меся­цах и чис­лах, бил челом кн. Васи­лий Бог­да­но­вич: «в 150 (16412 г.) сыс­ка­лась дяди его, кн. Алек­сандра Вол­кон­ско­го (№ 81), духов­ная в Чудо­ве мона­сты­ре, и князь в Ива­но­вых (сына Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча) живо­тах Вол­кон­ско­го. А при­ка­зал дядя его, кн. Алек­сандр, бра­ту сво­е­му (т.е. род­ствен­ни­ку) кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу душу свою…, и духов­ная сви­де­тель­ство­ва­на и напе­ча­та­на, и отда­на при­каз­чи­ку, ему, кня­зю Гри­го­рию. А напи­сал в духов­ной дядя его, князь Алек­сандр, родо­вую ста­рин­ную вот­чи­ну пра­де­да сво­е­го кня­зя Пет­ра Веригина–Волконского (№ 16), и деда, и отца сво­е­го, и свою, отка­зал мате­ри сво­ей кня­гине Ульяне; и вла­де­ла той родо­вой вот­чи­ной мать его по свою смерть. А жало­ван­ную гра­мо­ту ему, кня­зю Гри­го­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу, дал по его сказ­ке, по свой­ству, дьяк Гера­сим Мар­те­мья­нов; и чтоб Вели­кий Госу­дарь пожа­ло­вал бы его, велел по тем кре­по­стям дядя его, кня­зя Алек­сандра, и по духов­ной, на кня­зя Льва и на кня­зя Андрея дать суд, а ту вот­чи­ну велел бы отпи­сать, чтоб они не разо­ря­ли. К чело­би­тью Васи­лия Бог­да­но­ви­ча при­ло­же­ны были две выпис­ки: 1) с духов­ной кн. Алек­сандра 1601 г. и 2) с чело­би­тья Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча 1613 г. В пер­вой напи­са­но: князь Алек­сандр Васи­льев сын Вол­кон­ской вот­чи­ну пра­де­да сво­е­го кня­зя Пет­ра Веригина–Волконского, и деда, в отца сво­е­го, его кня­зя Алек­сан­дро­ва, в Туль­ском уез­де, в Коло­ден­ском стане, сель­цо Супрутъ, пол сель­ца Николь­ско­го с дерев­ня­ми, после себя при­ка­зал мате­ри сво­ей кня­гине Ульяне, а после мать его той вот­чи­ны кого бла­го­во­лить, по Госу­дар­ско­му ука­зу, как Госу­дарь ука­жет. «Сви­де­тель­ство на той духов­ной за рукой Иова пат­ри­ар­ха и за при­пи­сью двух дья­ков 109 (1601) г. В выпис­ке из чело­би­тья Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча ска­за­но: В 121 (1618) г. та его Туль­ская вот­чи­на до того была за бра­том его, за кня­зем Алек­сан­дром Вол­кон­ским, а после бра­та его кня­зя Алек­сандра, та вот­чи­на при царе Бори­се дана ему за крым­скую служ­бу. В 1644 г. бил челом князь Лев и князь Андрей Вол­кон­ские; вот­чи­на, что им дана после кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча, с кня­зем Васи­льем Бог­да­но­ва чем раз­де­ли­ли полю­бов­но, по запи­сям, и чтоб ту их вот­чи­ну за ними спра­вить. Вот­чи­на была остав­ле­на за чело­бит­чи­ка­ми, но, как уви­дим даль­ше, дело этим все так не прекратилось».В 1645 г., 27 апре­ля, учи­нен кня­зю Андрею Михай­ло­ви­чу для Аст­ра­хан­ской посыл­ки оклад в 500 чети, иным нико­му не в обра­зец и на при­мер его нико­му не выпи­сы­вать. В 1647 г. оклад его был 700 чети. В 1651 г. кн. Андрей ска­зан на Вене­ве вое­во­дой для хра­не­ния от наше­ствия крым­цев, а по вестям веле­но ему быть в схо­де в Туде с кн. Шахов­ским. В 1653 г., 3 нояб­ря, кн. Андрей выехал из Вене­ва, по госу­дар­ско­му ука­зу, для смот­ра дво­рян и детей бояр­ских во Вла­ди­ми­ре и Суз­да­ле ). В Суз­да­ле он нахо­дил­ся и в 1654 г. В 1655 г., за при­езд в Вязь­му на срок, 17 мар­та, при­да­но ему 50 чети, и за литов­ские бои про­шло­го и того же года 150 чети. К кон­цу года Андрей Михай­ло­вич назна­чен вое­во­дой в Брянск. 18 декаб­ря посла­на ему туда цар­ская гра­мо­та о при­во­зе рат­ни­кам муки в Смо­ленск: «Как к тебе эта наша гра­мо­та при­дет, и ты бы поря­дил в Брянск брян­чан, посад­ских и уезд­ных тор­го­вых, доб­рых и пожи­точ­ных людей, кому верить мож­но, отвез­ти в Смо­ленск, на корм нашим рат­ным людям, муки ржа­ной, на сколь­ко четь уго­во­рят­ся. А давать под­ряд­чи­кам за четь муки по 25 алтын, а по нуж­де и без грив­ны по 30 алтын ); а мука бы была сухая и доб­рая, а мерой четь в пол девя­ти пуда; а будет ценой возь­мут мень­ше той, — и то учи­нит­ся тво­им раде­ни­ем. А день­ги тем под­ряд­чи­кам за муку по уго­во­ру давать в Брян­ске из тамо­жен­ных и кабац­ких дохо­дов; а ты бы если под­ряд­чи­кам ска­зал имен­но, чтоб они хлеб­ные запа­сы по уго­во­ру все спол­на вез­ли и отда­ло в Смо­ленск теперь, по зим­не­му пути, вско­ре, не успу­стя вре­мя. А в Смо­лен­ске ту муку, по наше­му ука­зу, у них при­нять и наши жит­ни­цы тот­час, без вся­ко­го замед­ле­ния; и наш указ в Смо­ленск к бояри­ну и ору­жей­ни­че­му и к вое­во­дам, Гри­го­рию Гав­ри­ло­ви­чу Пуш­ки­ну с това­ри­ща­ми, о том послан. А на сколь­ко четь муки ржа­ной, и кто имя­ны под­ряд­чи­ки, и по чему за четь с тобой уго­во­рит­ся, — и ты бы о том Нам отпи­сал на скоро.В 1657 г. воз­об­но­ви­лось дело о духов­ном заве­ща­нии кня­ги­ни Улья­ны, мате­ри кн. Алек­сандра Васи­лье­ви­ча (№ 81); били челом: боярин кн. Иван Ива­но­вич Ромо­да­нов­ский, и Иван и Гри­го­рий Ива­но­вы дети Кара­мы­ше­ва, сыно­вья доче­рей кн. Васи­лия Андре­еви­ча Вол­кон­ско­го (№ 52) и кня­ги­ни Улья­ны, из кото­рых стар­шая была заму­жем за кня­зем И.П. Ромо­да­нов­ским, а млад­шая за И.К. Кара­мы­ше­вым. «В про­шлом, в 7111 (1803) г., при царе Бори­се, баб­ка их род­ная, ста­ри­ца Улея Вол­кон­ская, отка­за­ла Туль­скую вот­чи­ну, село Супру­та с дерев­ня­ми, им, и та духов­ная сви­де­тель­ство­ва­на, и после баб­ки их ту духов­ную дер­жал и таил у себя князь Гри­го­рий Кон­стан­ти­но­вич Вол­кон­ский (№ 63) для себя и рода сво­е­го, хотя той вот­чи­ной завла­деть; а они в те поры были малы; и при царе же Бори­се о той их вот­чине у отцов их суд был с Вол­кон­ски­ми; а вер­ше­ния о той вот­чине не было, для того, что отцы их были на служ­бах; а после смер­ти кня­зя Гри­го­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча били челом о той вот­чине кня­зья Лев (№ 106) и Андрей (№ 147) Вол­кон­ские, устал духов­ную, и им та вот­чи­на отда­на по их чело­би­тью. А в 153 (1645) году князь Васи­лий Вол­кон­ский (№ 120), и князь Лев, и князь Андрей, не ходя на очную ста­ну, поми­ри­лись; ему, кня­зю Васи­лию, доста­лась поло­ви­на. И Вели­кий Госу­дарь пожа­ло­вал бы их (Ромо­да­нов­ско­го и Кара­мы­ше­вых), той вот­чи­ной баб­ки их по духов­ной. К это­му чело­би­тью чело­век кн. Ромо­да­нов­ско­го при­ло­жил спи­сок с духов­ной кня­ги­ни Улья­ны 1603 г.: Княжь Васи­лье­ва кня­ги­ня Улья­на, княжь Андре­ева сына Вол­кон­ско­го, в ино­цех ста­ри­ца Улея, отхо­дя это­го све­та, напи­са­ла в сво­ей духов­ной зятю сво­е­му Ива­ну Кон­стан­ти­но­ви­чу Кара­мы­ше­ву, и доче­ри сво­ей Мар­фе, и вну­ча­тым сво­им, князь Ива­но­вым детям Пет­ро­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го, и его Ива­но­вым детям Кара­мы­ше­ва, ста­рин­ную вот­чи­ну мужа сво­е­го в Туль­ском уез­де, в Коло­дев­ском стане, село Супрут и две дерев­ни: дерев­ня Шлы­вов­ская и дерев­ня Семе­нов­ская, со все­ми уго­дья­ми. А дать вам за ту вот­чи­ну 100 руб­лей денег. И она же в той духов­ной напи­са­ла пле­мян­ни­кам сво­им кня­зю Ива­ну Федо­ро­ву сыну (№ 75) с бра­тья­ми ), в Туль­ском уез­де, пол сель­ца Николь­ско­го с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми, а дать им за ту вот­чи­ну 50 руб­лей денег, и теми день­га­ми душу ее стро­ить и роди­те­лей ее поминать.

Чем кон­чи­лось дело о духов­ном заве­ща­нии кня­ги­ни Улья­ны и за кем, в кон­це кон­цов, оста­лась спор­ная вот­чи­на – не известно.В 1658 году, 7 мая, Андрей Михай­ло­вич выехал из Моск­вы про­во­жать сво­е­го срод­ни­ка кн. Федо­ра Федо­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го на съезд в Виль­ну с поль­ски­ми комис­са­ра­ми. Когда пере­го­во­ры пре­рва­лись и воз­об­но­ви­лись воен­ные дей­ствия, то кн. Андрей участ­во­вал в них и после похо­да полу­чил при­да­чу помест­но­го окла­да в 120 чети «за Сапе­гин бой». В 1660 г., когда кн. Федор Федо­ро­вич поехал пол­но­моч­ным послом в город Бори­сов, Андрей Михай­ло­вич состо­ял при нем в каче­стве пер­во­го дво­ря­ни­на посоль­ства. В 1662 году, 28 янва­ря, госу­дарь велел ему ехать в Путивль, с «мило­сти­вым сло­вом» к кн. И. И. Лобанову–Ростовскому; на сле­ду­ю­щий день князь Андрей был у руки и выехал по назна­че­нию. Недель через пять он вер­нул­ся в сто­ли­цу, ибо 14 мар­та ука­за­но ему быть у свей­ско­го посла в при­ста­вах. В Верб­ное вос­кре­се­нье, 23 мар­та, госу­дарь ходил за вер­бою и ука­зал послам цеса­ря и послам свей­ско­го коро­ля смот­реть крест­ный ход; пер­вые смот­ре­ли поза­ди Лоб­но­го места, у пушек, имея при себе при­ста­вом Я.И. Загряж­ско­го, вто­рые же, кро­ме боль­шо­го посла Бен­та, кото­рый остал­ся дома по болез­ни, смот­ре­ли тор­же­ство по дру­гую сто­ро­ну, т.е. про­тив рядов к пожа­ру, на сру­бе, и с ними был кн. Андрей, на дому же с Бен­том остал­ся това­рищ Вол­кон­ско­го – нов­го­ро­дец Ники­та Арцы­бы­шев, На дру­гой день, в поне­дель­ник на Страст­ной, Андрей Михай­ло­вич бил челом на Загряж­ско­го, пото­му что послед­ний был у цесар­ских послов, а он у свей­ских, и про­сил то в место не ста­вить, объ­яс­няя при этом, что он нака­нуне не бил челом о том, что­бы госу­да­ря не про­гне­вать. Госу­дарь отве­тил, что «тут мест нет и что, ста­ло быть, кн. Андрею до Загряж­ско­го тут и дела нет». Так ска­за­но в Двор­цо­вых Раз­ря­дах, в кни­ге же Мос­ков­ска­го сто­ла чита­ет­ся: 26 мар­та бил челом Вели­ко­му Госу­да­рю князь Андрей княжь Михай­лов сын Вол­кон­ской, а в чело­бит­ной пишет: «Царю, Госу­да­рю и Вели­ко­му Кня­зю Алек­сею Михай­ло­ви­чу всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­держ­цу, бьет челом холоп твой Ондрюш­ко Вол­кон­ский. По тво­е­му, госу­дар­ско­му, ука­зу веле­но мне, холо­пу тво­е­му, быть на князь Федо­ро­во место Боря­тин­ско­го в при­ста­вах у свей­ских послов; а у цесар­ских, Госу­дарь, послов в при­ста­вах Яков Загряс­кий; и я, холоп твой, о том на Яко­ва тебе, Госу­да­рю, и не бил челом, пото­му что то свое дело. И мар­та, Госу­дарь, 23, на Верб­ное вос­кре­се­нье, уважь ты, Вели­кий Госу­дарь, быть у дей­ства цесар­ским и свис­ким послом, и по сво­ей, Вели­ко­го Госу­да­ря, мило­сти цесар­ским послом учи­нил началь­ную честь — посы­лал о здо­ро­вье спра­ши­вать дум­но­го дья­ка Лари­во­на Лопу­хи­на, а к свис­ким — Дементья Баш­ма­ко­ва. Мило­сер­дый Госу­дарь (титул) пожа­луй меня, холо­па сво­е­го: не вели, Госу­дарь, меня, холо­па тво­е­го, и роди­те­лей моих тем обес­че­стить, вели, Госу­дарь, то в При­ка­зе запи­сать, чтоб ему, Яко­ву, впредь того в слу­чай не ста­вить, чтоб мне и роди­те­лям моим от него, Яко­ва, в бес­че­стье и от дру­гих родов и от кого в упре­ке не быть. Царь, Госу­дарь, сми­луй­ся, пожа­луй!» На этом чело­би­тье помет­ка дум­но­го дья­ка Семе­на Забо­ров­ско­го: «170 г., 28 мар­та, Госу­дарь пожа­ло­вал, велел чело­би­тье его запи­сать и в места им того не ставить».10 апре­ля, при отъ­ез­де послов из Моск­вы, Андрей Михай­ло­вич про­во­жал их за город. Того же года (1662), 12 сен­тяб­ря, он отпра­вил­ся вто­рым вое­во­дой с срод­ни­ка­ми сво­и­ми «плав­но» в Казань, для усми­ре­ния Баш­кир­цев ). При­е­хав по назна­че­нию, Андрей Михай­ло­вич в декаб­ре меся­це выехал из Каза­ни в Мен­зе­линск, для веде­ния пере­го­во­ров с вос­став­ши­ми баш­ки­ра­ми и при­ве­де­ния их к шер­ти, и «по его посыл­кам и при­зы­ву доби­ло челом 543 чело­ве­ка. Затем он отпра­вил­ся, по пору­че­нию кн. Федо­ра Федо­ро­ви­ча Вол­кон­ско­го (кото­рый с 26 янва­ря 1663 г. нахо­дил­ся в Уфе), на сибир­скую доро­гу для про­мыс­ла над сибир­ским царе­ви­чем и над баш­ки­ра­ми, кото­рые еще не доби­ли челом. В этом похо­де кн. Андрей разо­рил без остат­ка Кир­ку­дей­ской и дру­гих воло­стей дерев­ни, и рат­ных людей, и жите­лей тамош­них муж­чин и жен­щин, взя­тых баш­ки­ра­ми в плен и тер­пев­ших от них «вся­кие муче­нья», мно­гие тыся­чи осво­бо­дил. Рас­пу­стив весь рус­ский и чуваш­ский плен по домам, Андрей Михай­ло­вич полу­чил при­ка­за­ние от воз­вра­тив­ше­го­ся в Казань Федо­ра Федо­ро­ви­ча отпра­вить­ся в Уфу, но он не решил­ся испол­нить при­ка­за­ние и отве­тил, что идти на Уфу с малы­ми сила­ми опа­са­ет­ся, что по вестям поко­рив­ши­е­ся баш­ки­ры сидят от измен­ни­ков в оса­де, что он пошел «их выру­чить – выру­чил», а теперь узнал, что воры с новы­ми сила­ми идут к Мен­зе­лин­ску. Вслед­ствие это­го изве­ще­ния Федор Федо­ро­вич сам высту­пил к Мен­зе­лин­ску, куда при­был 8 июня». «И под Мен­зе­лин­ском при­хо­дил Даичин–Тайша с кал­мы­ка­ми и баш­ки­ра­ми мно­ги­ми (до 700 чело­век) и напал с четы­рех сто­рон без­вест­но на сто­ро­же­вые сот­ни и про­ез­жую ста­ни­цу взял. Федор Федо­ро­вич и Андрей Михай­ло­вич вышли за острог на бой и поби­ли Баш­кир­цев и кал­мы­ков, кото­рые ото­шли от горо­да вер­сты на три. В этом бою с Даичином–Тайшей кн. Андрей полу­чил уши­бы копьем в голо­ву, от чего шап­ка его была сби­та, и он ранен в левое ухо, на кото­рое и оглох. На дру­гой день после боя измен­ни­ки со сво­их ста­нов пошли назад той же сак­мой, а Андрей Михай­ло­вич отпра­вил­ся для поис­ка за ними за реку Мен­зе­лу, где был бой у него с ними до седь­мо­го часа дня; отбро­сив их, он стал око­ло горо­да. По окон­ча­нию похо­да кн. Андрей с рат­ны­ми людь­ми и с хлеб­ны­ми запа­са­ми пошел на Уфу, где с 1 сен­тяб­ря заме­нил Федо­ра Сомо­ва. В 1663 г. он посы­лал из Уфы на Баш­кир­цев голов с сот­ня­ми, и «от горо­да в полу трех дни­щах, на ста­нах они поби­ли 50 чело­век измен­ни­ков, и взя­ли 9. В «четы­рех дни­щах» поби­ли 30 чело­век, и взя­ли 5, при­чем на наших ранен один чело­век; и кро­ме того, измен­ни­ков по реч­кам Тюю и Неуню, пять дере­вень (Тонын­ских, Ирихт­нис­кой, Гаи­нин­ской и Соли­кам­ской воло­стей), пово­е­ва­ли более 80 дво­ров и изме­нен­ных жен в детей мно­гих поби­ла и в плен взя­ли. Потом баш­ки­ры при­хо­ди­ли на уфим­ских людей на лыжах, и был с ними бой, и гоня­лись за ними до трех засек, кото­рый забо­ем про­шли, и острог измен­ный взя­ли, уби­вая жите­лей с жена­ми и детьми; дру­гих же живьем бра­ли и мно­го дере­вень разо­ри­ли. И в засе­ках и остро­ге взя­ли 31 пища­лей муш­ке­тов, зелье и сви­нец. По доро­ге на обрат­ном пути в Уфу измен­ни­ки три­жды напа­да­ли на рат­ных людей, кото­рые уби­ли у них еще 200 чело­век, и жен и детей с 400, сверх тех, кото­рые, раз­бе­жав­шись из засек, погиб­ли от холо­да, Из рус­ских же было уби­то; 1 сын бояр­ский, 1 ново­кре­щен, 91 кон­ных и пеших стрель­цов, и ране­но 37 чело­век; в Уфу же при­ве­зе­но в «язы­цех» 2 чело­ве­ка, и поло­ну 50. Все­го же уби­то в 1663 г. 270 чело­век, и зимой 1664 г. 680 чело­век и взя­то в плен 16 чело­век; при­ве­де­но поло­ву 50 чел., шер­то­ва­ло 477. Наших же рат­ных людей уби­то 93, ране­но 38.По воз­вра­ще­нию из ураль­ско­го похо­да в Уфу, Андрей Михай­ло­вич обра­тил­ся к баш­ки­рам с уве­ще­ва­тель­ной памя­тью: “В нынеш­нем в 172 году, 29 октяб­ря (т.е. в 1663 г.), посы­лал я в вам, Ногай­ские доро­ги баш­ки­рам, из Уфы слу­жи­лых татар, Турдалу–Адалина с това­ри­щем, и вы с ним ко мне при­сла­ли сво­е­го баш­ки­ра Яна­бер­дей­ка Алим­бе­те­ва, а гово­рил мне он от вас ото всех Ногай­ской доро­га Баш­кир­цев, что вы Вели­ко­го Госу­да­ря мило­сти жела­е­те и хоти­те быть под рукой Вели­ко­го Госу­да­ря в веч­ном холоп­стве по преж­не­му; а что­бы ама­на­тов ваших пере­ве­сти из Каза­ни в Уфу и чтоб послать мне от себя к вам, ко всем Ногай­ской доро­ги баш­ки­рам, како­го чело­ве­ка уфин­ца, мило­стью Вели­ко­го Госу­да­ря вас обна­де­жи­вать. И я посы­лал к вам с ним уфин­ца Ива­на Того­на­е­ва, пере­вод­чи­ка Кара­абы­за Рягим­гу­ло­ва. И Иван и Кара­абыз встре­ти­ли вас, Ногай­ской доро­ги баш­ки­ры, мно­гих людей у озе­ра Акку­ля, тебя Ишма­ме­та с това­ри­ща­ми. И вы ко мне с ним, Ива­ном и Кара­абы­зом, при­сла­ли баш­ки­рев Ахтая Докум­бе­те­ва, Кусея Беги­ше­ва, а гово­ри­ли они: при­ка­за­ли вы все баш­ки­ры, всей Ногай­ской доро­гой, ко мне, что вы, баш­ки­ры все, Вели­ко­го Госу­да­ря мило­сти жад­ны и хоти­те быть под рукой Вели­ко­го Госу­да­ря в веч­ном холоп­стве по преж­не­му, а гово­ри­ли об ама­на­тах же, чтоб пере­ве­сти в Уфу. И я тем вашим баш­ки­рам гово­рил, что­бы вы все на милость Вели­ко­го Госу­да­ря были надеж­ны; Вели­кий Госу­дарь наш, Его Цар­ское Вели­че­ство, мило­сти­вый, не жела­тель кро­вей ваших, обо всех сво­их делах, что­бы вы Вели­ко­му Госу­да­рю били челом и посы­ла­ли к нему, Вели­ко­му Госу­да­рю, чело­бит­чи­ков; а по чело­би­тью вино­ва­тых, кото­рые бьют челом чисты­ми душа­ми, безо вся­ко­го лукав­ства и обма­на ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, он, Вели­кий Госу­дарь, Его Цар­ское Вели­че­ство, вины вино­ва­тых мило­стью награж­да­ет; и посы­лал я к вам, Ишма­ме­тю с това­ри­ща­ми, пяти­де­сят­ни­ка Орте­мья Баст­ры­ко­ва и Ураз­ка Рятим­гу­ло­ва, мило­стью Вели­ко­го Госу­да­ря вас обна­де­жит и о том гово­рит, что­бы от изме­ны вы отста­ли и посы­ла­ли к Вели­ко­му Госу­да­рю чело­бит­чи­ков и при­е­ха­ли бы ко мне луч­шие люди, дого­во­рив­шись со все­ми вами обо всех ста­тьях. И с ним, Арте­мьем, вы все баш­ки­ры, Ишма­мет с това­ри­ща­ми, при­сы­ла­ли ко мне това­ри­щей сво­их, рат­ных людей Теве­нея Девлет­ба­е­ва, Куся­ка Дия­но­ва, Чюма­на Аккоч­ка­ро­ва с това­ри­ща­ми и, чело­бит­чи­ков выбрав, вы, все баш­ки­ры, меж себя, при­сла­ли ко мне, а гово­ри­ли мне Теве­ней со все­ми сво­и­ми това­ри­ща­ми: при­слал их, Теве­нея с това­ри­ща­ми, все вы, баш­ки­ры, всей Ногай­ской доро­гой с повин­ной, вины свои Вели­ко­му Госу­да­рю при­нес­ли чисты­ми душа­ми, безо вся­ко­го лукав­ства и обма­на, бить челом Вели­ко­му Госу­да­рю, что­бы он, Вели­кий мило­сти­вый Госу­дарь (титул), пожа­ло­вал вас, всех Ногай­ской доро­ги Баш­ки­ров, велел вины ваши вам отдать, а вы впе­редъ все баш­ки­ры ста­не­те ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, слу­жить вер­но, и от изме­ны, и от Даи­чи­на и Аючея таи­шей отста­не­те, а что­бы Вели­кий Госу­дарь пожа­ло­вал вас всех, Ногай­ской доро­ги Баш­кир­цев, велел ама­на­тов ваших из Каза­ни пере­ве­сти в Уфу; а как ама­на­ты ваши Ногай­ской доро­ги будут в Уфе – и вы при­е­де­те в ста­рые свои дерев­ни с жена­ми сво­и­ми и детьми, все­ми юрта­ми совсем, в ама­на­тов учи­ни­те пере­ме­нять в Уфе, как Вели­кий Госу­дарь ука­жет; с тем чело­би­тьем посы­ла­е­те к Вели­ко­му Госу­да­рю чело­бит­чи­ков сво­их Тин­ма­ме­тя Юла­е­ва, Ахтая Досум­бе­те­ва, что­бы мне чело­бит­чи­ков ваших отпу­стить к Вели­ко­му Госу­да­рю, в Моск­ву. И я, видя ваше к Вели­ко­му Госу­да­рю покор­ное чело­би­тье, посыль­щи­ков ваших, Теве­нея с това­ри­ща­ми, отпу­стил к вам, а при­ка­зы­вал с ними к вам ко всем, что­бы вы по тому сво­е­му чело­би­тью были на милость Вели­ко­го Госу­да­ря надеж­ны в вяло­сти от Вели­ко­го Госу­да­ря ожи­да­ли и чело­бит­чи­ков ваших к Вели­ко­му Госу­да­рю, в Москве, посы­ла­ли, в корм им и под­во­ды в Уфе дал; потом им в Мен­зе­лин­ске, и в Казане, и до Моск­вы под­во­ды и кор­мы даны, и в Москве от Вели­ко­го Госу­да­ря милость полу­чи­ли и к вам при­вез­ли. И в Москве чело­бит­чи­ки ваши, по ваше­му дого­во­ру, бив челом Вели­ко­му Госу­да­рю о тех о всех ста­тьях, а в чело­би­тье сво­ем гово­ри­ли: при­ка­зы­ва­ли им вы, Ногай­ские и Казан­ские доро­ги и Итц­ких воло­стей все баш­ки­ры, бить челом Вели­ко­му Госу­да­рю и мило­сти про­сить — в винах сво­их поща­ды, и что­бы ама­на­тов ваших велел Вели­кий Госу­дарь из Каза­ни пере­ве­сти в Уфу, а вы, баш­ки­ры, ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, буде­те веч­ные холо­пы по преж­не­му, и от кал­мы­ков и от ногай­цев отста­не­те, и при­де­те в Уфин­ский уезд на преж­нее свое житье с жена­ми и с детьми тепе­реш­ней зимой, вско­ре, и ста­не­те слу­жить ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, верой и прав­дой, и впредь не изме­ни­те, и ни к кому ни куда не отъ­еде­те, и ни с кем ни о какой измене ссы­лать­ся не ста­не­те; а кто у вас, у всех Баш­кир­цев Ногай­ских и Казан­ских дорог и Итц­ких воло­стей, поло­ня­ни­ки: рус­ские люди, и чува­ши, и чер­ке­сы, и гор­ные тата­ры, и вотя­ки, муж­ской и жен­ский пол, у вас на лицах, и тот плен весь вы отпу­сти­те, и дру­гое что есть награб­лен­ное и то все отда­ди­те; и при­ка­за­ли вы, все баш­ки­ры, на том на всем и что вам быть у Вели­ко­го Госу­да­ря, Его Цар­ско­го Вели­че­ства, в веч­ном холоп­стве по преж­не­му, за всех, за Ногай­скую и Казан­скую доро­гу и Итц­ких воло­стей, за Баш­кир­цев им чело­бит­чи­ков шер­то­вать. И по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря в при­ка­зе Казан­ско­го Двор­ца, перед бояри­ном кня­зем Юри­ем Алек­се­е­ви­чем Дол­го­ру­ким, перед дья­ком, перед дум­ным Лари­о­ном Лопу­хи­ным, перед Федо­ром Гри­бо­едо­вьгм, перед Тимо­фе­ем Без­со­но­вым на том на всем дого­во­ре, чело­бит­чи­ки ваши Вели­ко­му Госу­да­рю обе­ща­ли, на куране шерть учи­ни­ли. И к вам, во всем баш­ки­рам, по тому ваше­му чело­би­тью, Вели­кий, пре­свет­лый, пре­вы­со­кий Царь, само­дер­жав­ный Госу­дарь, Его Цар­ское Вели­че­ство, по сво­е­му госу­дар­ско­му мило­сти­во­му рас­смот­ре­нию, не желая мно­гих кро­вей ваших про­ли­тия, мило­серд­ствуя о вас за преж­ние служ­бы пра­де­дов и дедов, и отцов ваших, вины ваши нестер­пи­мые, как мило­сти­вый Бог гре­хи отпу­стил, вины ваши вам Вели­кий Госу­дарь отдал, чело­бит­чи­ков ваших пожа­ло­вал: виде­ли чело­бит­чи­ки ваши его, Вели­ко­го Госу­да­ря, как пре­свет­лое солн­це, его, госу­да­ре­вы, пре­свет­лые гла­за и дана чело­бит­чи­кам вашим его, Вели­ко­го Госу­да­ря, жало­ван­ная гра­мо­та на двух листах, рус­ским и татар­ским пись­мом, ко всем вам, баш­ки­рам; в чело­бит­чи­ки ваши с Моск­вы отпу­ще­ны, и ама­на­ты ваши из Каза­ни в Мен­зе­лин­ской к бояри­ну и вое­во­де к кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му при­сла­ны и из кан­да­лов осво­бож­де­ны; и ко мне в Уфу вашей Ногай­ской доро­ги ама­на­ты (поиме­но­ва­но 11 чело­век) при­сла­ны; а ваши же Ногай­ской доро­ги Катай­ские воло­сти Тоги­шей Кошу­ков, волей Божьей, в Каза­ни умер. И теперь я чело­бит­чи­ков ваших, Ишма­ме­тя Юла­е­ва с това­ри­ща­ми, трех чело­век вам от Вели­ко­го Царя, пре­свет­ло­го Госу­да­ря, Его Цар­ско­го Вели­че­ства, жало­ван­ной гра­мо­той, какая с ними, Ишма­ме­тем с това­ри­ща­ми, к вам посла­на, отпу­стил, а к вам с ним послал уфин­ца Ива­на Руко­виш­ни­ко­ва, и пяти­де­сят­ни­ка Арте­мья Баст­ры­ко­ва, и пере­вод­чи­ка Кара­абы­за Рягим­гу­ло­ва. И вы все баш­ки­ры, видя к себе такую пре­вы­со­кую, боль­шую, неиз­ре­чен­ную Вели­ко­го Госу­да­ря милость, по сво­е­му обе­ща­нию, на чем за вас за всех, Ногай­ских и Казан­ских дорог, и Итц­ких воло­стей, чело­бит­чи­ки ваши, Ишма­мет Юла­ев с това­ри­щи, Вели­ко­му Госу­да­рю души ваши­ми душа­ми дали и на куране за вас шерть учи­ни­ли, памят­но и креп­ко, без шато­сти дер­жи­те; от кал­мык, и от ногай отстань­те; плен рус­ский и чува­ши, и чер­ке­сов, и гор­ных татар, и вотя­ков, что у вас есть, от¬пускайте в Уфу; а кото­рые поло­не­ни­ки за зим­ним вре­ме­нем у вас оста­нут­ся, тех с голо­ду не умо­ри­те, и ника­ко­го дур­на не учи­ни­те, и в кал­мы­ки, и в ногаи, и в иные зем­ли нику­да не отда­вай­те и не про­да­вай­те. А сами сей­час зим­нем путем по пла­стам, как обе­ща­ли, в ста­рые свои дерев­ни, в Уфим­ский уезд, с жена­ми и с детьми, все­ми юрта­ми при­ез­жай­те, свое обе­ща­ние и при­ся­гу мусуль­ма­нам на под­дан­ство испол­няй­те, и ко мне с мои­ми послан­ца­ми при­ез­жай­те ско­рее, и залож­ни­ков доб­рых, кото­рых веле­но по рос­пи­си вме­сто преж­них в Уфу по 12 чело­век с доро­ги и с Итц­ких воло­стей, поэто­му про­дол­жай­те при­сы­лать запа­сы и отда­вать мне в Уфе. А как в Уфу залож­ни­ки по рос­пи­си, кото­рая вам была посла­на, при­шле­те и дади­те, залож­ни­ков ваших, Кон­ка­са с това­ри­ща­ми из Уфы и Мен­зе­лин­ска всех к вам по домам отпу­стят. А вы, баш­ки­ры из Ногай­ских и Казан­ских дорог, Итц­ких воло­стей, как ста­не­те жить в сво­их ста­рых дерев­нях и в домах – и по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря от уфим­цев, от дво­рян и детей, дво­рян­ских, и ото всех слу­жа­щих чинов и не слу­жа­щих людей, и от тор­гов­цев, ни от кого нало­гов ни каких, ни оби­ды боль­ше вам не будет. И дел лиш­них, кро­ме дел Госу­да­ря, никто боль­ше с вас не возь­мет. И в земель­ных вла­де­ни­ях и в борт­ных, и в лесах и в водах, никто ничем вла­деть не ста­нет, от это­го будут отстра­не­ны люди всех чинов. А вы, все баш­ки­ры, милость пре­вы­со­ко­го, вели­ко­го, само­дер­жав­но­го Госу­да­ря, Царя (титул), Его Цар­ско­го Вели­че­ства, к себе жало­ва­нья, со все­ми сво­и­ми бра­тья­ми уфим­ски­ми, Сибир­ских и Осин­ских дорог, Баш­кир­цев выстав­ляй­те и, и Вели­ко­го Госу­да­ря мило­стью их обна­де­жи­вай­те и при­зы­вай­те, чтоб и они, видя что вам такую боль­шую, чрез­вы­чай­ную госу­дар­скую милость, так же от изме­ны обра­ти­лись, и от Куч­ю­ка Сал­та­на и от кал­мык отста­ли, и вели­ко­му госу­да­рю кая­лись в сво­их винах. И шли в Уфим­ский уезд в преж­ние свои жили­ща, с жена­ми и детьми. Вско­ре, без вся­ко­го сомне­ния и опа­се­ния, ни в чем не сомне­ва­ясь. Вели­кий Госу­дарь наш, пре­свет­лый и пре­вы­со­кий Царь, гроз­ный и страш­ный, мило­сти­вый и тер­пе­ли­вый. Кто вино­ват – с виною при­хо­дит к нему, Вели­ко­му Госу­да­рю, с чистой душой, пря­мо, не обма­ны­вая – про­ща­ет, вину мило­стью награж­да­ет. Не жела­ет кро­во­про­ли­тия – миро­твор­ный, мило­серд­ный, щед­рый, как чадо­лю­би­вый отец мило­серд­ству­ет и хра­нит, поже­ла­ет, велит их вину отдать, велит еди­но­лич­но ника­ко­го опа­се­ния баш­ки­ры ни о чем не дер­жа­ли, были без­опас­ны. При­ез­жа­ли бы ко мне в Уфу и в ста­рые свои воло­сти и дерев­ни, в дома с жена­ми и с детьми, и со всем сво­им юрт­ским житьем, без остат­ка при­ез­жа­ли ско­рее. А толь­ко баш­ки­ры Сибир­ских и Осин­ских дорог, или кто–то еще, не пока­ют­ся, не допу­стят оплош­ность, и про­изой­дет такое кро­во­про­ли­тие, боль­ше в этом на меня не сетуй­те, что­бы какой–нибудь такой конеч­ной беды не дожи­да­лись. А послан­цев моих: Ива­на Руко­виш­ни­ко­ва, пяти­де­сят­ни­ка Арте­мья Баст­ры­ко­ва и Кара­абы­за у себя не задер­жи­вай­те, ско­рее ко мне отпу­сти­те. А ко мне в Уфу с род­ствен­ни­ка­ми сво­и­ми, с запа­са­ми при­ез­жай­те. Нико­го в Уфе не задер­жат. В память Вели­ко­го Госу­да­ря печать Уфим­ско­го горо­да пре­столь­ный и вое­во­да князь Андрей Михай­ло­вич Вол­кон­ский 172… 1 мар­та.. )В это же вре­мя князь Андрей постро­ил двор для залож­ни­ков, куда потом и поме­сти­ли при­быв­ших заложников.В 1664 г. 28 авгу­ста Андрей Михай­ло­вич выехал из Уфы в Мен­зе­линск к кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му, вме­сте с кото­рым он и вер­нул­ся в Казань, отку­да отпра­вил­ся в Моск­ву 13 мар­та 1665 г.Из цар­ско­го нака­за 1667 г. 15 мая, столь­ни­ку Федо­ру Сомо­ву, пре­ем­ни­ку Андрея Михай­ло­ви­ча в Уфе, гово­рит, что на месте, где сей­час город Бирск, сто­я­ло тогда двор­цо­вое Архан­гель­ское село, кото­рое уфим­ские баш­ки­ры разо­ри­ли и в кото­ром они «цер­ковь Божью и дво­ры кре­стьян­ские пожгли», и кре­стьян били, что­бы раз­ре­ши­ли им постро­ить дере­вян­ное погра­нич­ное укреп­ле­ние на этом месте, и для обо­ро­ны дать им ружья, порох и сви­нец. На рас­спро­сы вое­во­ды кре­стьяне заяви­ли, что с ними вме­сте хотят стро­ить город на Бирю Бли­жай­шие чере­ми­сы и меще­ря­ки, и чтоб горо­ду было удоб­нее надо самой рекой белой, к бере­гу, выше устья Биря». И от того мес­са вверх по Белой к Уфе на судне 7 дней, если по зем­ле идти – 1,5 дня, а от Уфы до того места на судне вниз по Белой 3 дня. А от реки Кама до Уфы вод­ным путем, на поло­вине доро­ги, посре­ди уфим­ско­го уез­да, и зим­няя и лет­няя доро­га на том же месте. А Уфим­ская, про кото­рую люди раз­ных чинов ему, Федо­ру, ска­за­ли, что на том месте погра­нич­ное дере­вян­ное укреп­ле­ние долж­но быть постро­е­но в удоб­ном месте ).В 1667 году на заме­ну Ива­на Брю­хо­вец­ко­го, госу­дарь послал кня­зя Андрея Михай­ло­ви­ча на оса­ду в Брянск. «И по посыл­ке его мошен­ни­ков чер­кас­ских от Брян­ска отби­ли и из уез­да выби­ли, и разо­рять им горо­да Брян­ска и уез­да не дали». На этой служ­бе, вес­ной 1668 г. От мно­гих служб и от копья баш­кир­ско­го, князь Андрей скон­чал­ся. 2 мая, госу­дарь послал ему указ быть в Москве, но указ этот не застал уже кня­зя Андрея Михай­ло­ви­ча в живых 

В 1651 вое­во­да, ука­за­но ему быть на схо­де в Туле с кн. Шахов­ским; в 1653 направ­лен во Вла­ди­мир и Суз­даль для смот­ра дво­рян и детей бояр­ских; в 1655 вое­во­да в Брян­ске; 7.05.1658 выехал из Моск­вы для сопро­вож­де­ния кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­го; 12.09.1662 отпра­вил­ся 2-м «плав­ною» в Казань для усми­ре­ния баш­кир­цев, ходил на Уфу и под Мен­зе­линск; 13.03.1665 отпра­вил­ся из Каза­ни в Моск­ву; в 1667 осад­ный вое­во­да в Брянске.

В 1640 полу­чил поме­стье отца дд. Тимо­ни­но и Шкин Мос­ков­ско­го у.; в 1667 дана ему вот­чи­на дяди кн. Ф.Ф. Вол­кон­ско­го в с. Ники­фо­ров­ское и д. Тимо­фе­ев­ская Мос­ков­ско­го у., кото­рые в 1669 отда­ны вдо­ве его Мав­ре и сыну Михаилу.

Ж.: кж. Мав­ра Федо­ров­на Морт­ки­на, дочь кн. Федо­ра Ива­но­ви­ча Морт­ки­на и Улья­ны, кото­рые дали за ней в при­да­ное д. Строй­ко­во Коло­мен­ско­го у.; в 1659 дана ей с сыном Миха­и­лом вот­чи­на мате­ри ее Улья­ны в с. Крив­цо­во и п. Хлу­де­не­во Коло­мен­ско­го у.

149. Кн. Федор Льво­вич (106).

Ум. до 1701.

Околь­ни­чий и вое­во­да. В бояр­ской кни­ге 1657 г. Гово­рит­ся, что ему за Литов­ские бои про­шлых лет при­да­но 150 чети. В том же году он пожа­ло­ван из житья в столь­ни­ки. В 1658 году под име­ньем его напи­са­но: «из житья, а в жилом спис­ке помест­ный оклад его 400 чети». В 1661 году «за Сапе­гин бой», при­да­но ему 120 чети. В 1668 году в оклад он полу­чил 870 чети. В 1670 году Федор Льво­вич дне­вал у гро­ба царе­ви­ча Алек­сея Алек­се­е­ви­ча 19 дней, 5 февраля.

В 1671 году в июне меся­це пору­че­но кня­зю Федо­ру объ­явить бояри­ну и вое­во­де П.В. Шере­ме­те­ву и быв­шим с ним вое­во­дам и рат­ным людям цар­ское жало­ван­ное сло­во за побе­ду в войне со Стень­кой Рази­ным и вме­сте с тем сде­лать тому же бояри­ну и вое­во­дам заме­ча­ние за «непри­лич­ную» их пере­пис­ку с Разиным:

«По ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, Малой и Белой Рос­сии само­держ­ца, столь­ни­ку кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу Вол­кон­ско­му ехать в Сибир­ский к бояри­ну и вое­во­де к Пет­ру Васи­лье­ви­чу Шере­ме­те­ву, при­е­хав от Вели­ко­го Госу­да­ря (титул) спро­сить бояри­на и вое­во­ду Пет­ра Васи­лье­ви­ча с това­ри­ща­ми о здо­ро­вье и молить: «Вели­кий госу­дарь, Царь и Вели­кий Князь, Алек­сей Михай­ло­вич всей Вели­кой, и Малой и Белой Рос­сии само­дер­жец, дару­ет милость тебе, бояри­ну и вое­во­де Пет­ру Васи­лье­ви­чу с това­ри­ща­ми, велел спро­сить о здо­ро­вье». А после того, гово­рить бояри­ну и вое­во­дам: «в 179 году, 23 июня к Вели­ко­му госу­да­рю (титул), писать из Сиби­ри ты, боярин и вое­во­да Петр Васи­лье­вич с това­ри­ща­ми, что мило­стью все­силь­но­го Гос­по­да Бога и защи­той надеж­ды нашей хри­сти­ан­ской пре­свя­той Бого­ро­ди­цы и молит­ва­ми вели­ко­го свя­ти­те­ля Нико­лая Чудо­твор­ца и пре­по­доб­но­го отца Сер­гия Радо­неж­ско­го Чудо­твор­ца, а тво­ей бояри­на и вое­во­ды Пет­ра Васи­лье­ви­ча с това­ри­ща­ми, служ­бой и забо­той, Вели­ко­го Госу­да­ря рат­ные люди каза­ков, кото­рые были под Сиби­рью, в боях и вылаз­ках и на посыл­ках и на при­сту­пах поби­ли мно­гих, пой­ма­ли и каз­ни­ли. А сталь­ные воры из–под Сим­бир­ска побе­жа­ли вниз по Вол­ге. И Вели­кий Госу­дарь (титул) жалу­ет тебя, бояри­на и вое­во­ду Пет­ра Васи­лье­ви­ча с това­ри­ща­ми похва­лит за вашу служ­бу. Так­же и двор­цо­во­го и двор­цо­во­го слу­гу, и дво­рян мос­ков­ских, и пол­ков­ни­ков, голов и полу­у­го­лов Мос­ков­ских стрель­цов, и жите­лей, и город­ских дво­рян, и детей дво­рян­ских, и сол­дат кава­ле­рии и кон­ной кава­ле­рии началь­ных людей, и кава­ле­рию спро­сить о здо­ро­вье и служ­бу их похва­лить. Так­же и Сибир­ских стрель­цов, и каза­ков и сол­дат, и вся­ких слу­жа­щих людей, мурз, татар, кото­рые Вели­ко­му госу­да­рю слу­жи­ли и в Сибир­ской оса­де были. И труд­но­сти в оса­де тер­пе­ли, и выпол­ня­ли несвой­ствен­ную рабо­ту, и с мошен­ни­ка­ми бились, спро­сить о здо­ро­вье и служ­бу их похва­лить. И ска­зать ему, кня­зю Федо­ру, всем рат­ным людям, чтоб они и впредь ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, слу­жи­ли, а служ­ба их у Вели­ко­го Госу­да­ря ни для кого не будет забы­та, аза их служ­бу им будет ока­за­на госу­дар­ская милость. Бояри­ну же и вое­во­дам гово­рить, что­бы они веле­ли собрать всех бояр­ских людей, и ска­зать ему, кня­зю Федо­ру, что они, пом­ню Гос­по­да Бога и пра­во­слав­ную хри­сти­ан­скую веру, и свя­тую собор­ную апо­столь­скую цер­ковь, и Вели­ко­го Госу­да­ря милость, ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, слу­жить, и про­тив измен­ни­ков и мошен­ни­ков сто­ять храб­ро и муже­ствен­но, и в боях и на при­сту­пах бились, не щадя голов сво­их. И Вели­кий Госу­дарь их всех за служ­бу жалу­ет, мило­сти­во хва­ли. И они бы и впредь, видя к себе госу­дар­скую милость, ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, слу­жи­ли и с мошен­ни­ка­ми бились муже­ствен­но, со всей храб­ро­стью, а служ­ба их у Вели­ко­го Госу­да­ря не будет забы­та. Бояри­ну же и вое­во­дам: «писа­ли к Вели­ко­му Госу­да­рю они, боярин и вое­во­ды, и при­сла­ли под отпис­кой сво­ей пись­ма мошен­ни­ков, кото­рые к ним писа­ли мошен­ни­ки, кото­рые были под Сим­бир­ском, а напи­са­ны эти пись­ма мошен­ни­ков не так, как винов­ные кают­ся Вели­ко­му Госу­да­рю и про­сят про­ще­ния за вину свою. Да они же, мошен­ни­ки, свои умыс­лом напи­са­ли в тех пись­мах, буд­то у Вели­ко­го Госу­да­ря есть бояре–изменники. Боярин князь Юрий Алек­се­е­вич Дол­го­ру­кий, боярин и ору­жей­ник Баг­дан Мат­ве­е­вич Хит­ров, и мно­го дру­гих знат­ных дел. А они, боярин и вое­во­ды, про­тив их мошен­ни­че­ских писем, писа­ли к ним вором памя­ти, а в нача­ле напи­са­ли в памят­ке буд­то по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря, и мно­гое писа­ли в тех памят­ках, чего было к ним вором и писать им не дове­лось. И печа­та­ли они, боярин и вое­во­ды, те свои памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря печа­тью Сим­бир­ско­го горо­да, я ему, бояри­ну и вое­во­дам, с таки­ми вора­ми пере­пи­сы­вать­ся не дове­лось. А у Вели­ко­го Госу­да­ря бояр измен­ни­ков нет, а слу­жить ему, Вели­ко­му Госу­да­рю, вер­но. А после того они, боярин и вое­во­ды, писа­ли к Вели­ко­му Госу­да­рю, что те воры сто­ят у Луго­вой сто­ро­ны, дав отой­ти кня­зю Миха­и­лу Андре­еви­чу с това­ри­ща­ми, Саве­лий Боло­бо­нов челом бьет. В нынеш­нем 196 году 25 сен­тяб­ря в память боль­шо­го пол­ка из Бел­го­ро­да, от тебя, бояри­на и вое­во­ды, за при­пис­кой дья­ка Ильи Кол­па­ко­ва напи­са­но: веле­но мне най­ти кар­пов­ских стрель­цов и каза­ков, про­тив чело­би­тья Ахтыр­ско­му пол­ку быв­ше­го пол­ков­ни­ка Мику­ла­ев­ской жены Мат­ве­е­ва, вдо­вы Авдо­тьи, име­на стрель­цов и каза­ков при­сла­ны мне по тво­ей бояри­на и вое­во­ды, памя­тью. И по ука­зу Вели­ких Госу­да­рей и по тво­ей, бояри­на и вое­во­ды, памя­ти стрель­цов и каза­ков искать, послать в Бел­град к тебе, бояри­ну и вое­во­дам, к кня­зю Миха­и­лу Андре­еви­чу с това­ри­ща­ми, а чьи име­на послать, име­на их рос­пи­сью под их распиской”.

«Рос­пись кар­пов­ских стрель­цов и каза­ков, чьи име­на посла­ны в Белград:

Стрель­цы:

Денис Чап­лин, он же Лав­ров, Илья Дегов­цов, Иван Монов, Иван Исто­мин, Гри­го­рий Рад­ков, Пан­крат Тол­стой, Кузь­ма Золо­то­рев, Евти­фей Семе­нов, Мики­фор Тоу­шев, Иван Дегов­цов, Иван Шалковин.

Каза­ки:

Абрам Копу­стин, Ани­кей Щуч­кин, Вла­ди­мир Муха­нов, Антип Глад­кой, Нефед Каз­ли­ти­нов, Иван Бело­зе­ров, саве­лий Тата­ри­нов, Петр Семыкин».

«На под­лин­ной под­пис­ке помет­ка дья­ка Ильи Кол­па­ко­ва такая: 196 28 сен­тяб­ря взять отпуск».

«Вели­ких Госу­да­рей, Царей и Вели­ких Кня­зей Иоан­на Алек­се­е­ви­ча, Пет­ра Алек­се­е­ви­ча и Вели­кие госу­да­ры­ни, бла­го­вер­ные Царев­ны и Вели­кие Княж­ны Софьи Алек­се­ев­ны всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­держ­цев, околь­ни­че­му и вое­во­де Кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу Сер­гей Чюба­ров челом бьет. В нынеш­нем 196 году 24 сен­тяб­ря в памя­ти бояри­на и вое­вод, кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча Голи­цы­на с това­ри­ща­ми, из Бел­гра­да, за при­пис­кой дья­ка Ильи Кол­па­ко­ва, ко мне, в Бол­хо­вой напи­са­но: по справ­ке в Бел­гра­де в Роз­ряд­ной Избе с чело­би­тьем быв­ше­го пол­ков­ни­ка Мику­ла­ев­ской жены, вдо­вы Авдо­тьи, веле­но мне при­слать в Бел­град бол­хов­ских стрель­цов и каза­ков: Андрюш­ку Худо­кор­мо­ва, Пан­ку Гон­ча­ро­ва, Мер­куш­ку Кол­ги­на, Иваш­ку Пере­мыш­ле­ва, Нефед­ку Колес­ни­ко­ва, Сел­ку Коп­ни­на, Клен­ку Мики­фо­ро­ва, Гриш­ку Соро­ко­ле­то­ва, с това­ри­ща­ми, всех, кото­рые по тому делу при­лич­ны. И по ука­зу Вели­ких Госу­да­рей и по памя­ти из Бел­гра­да бояри­на и вое­во­ды кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча Голи­цы­на с това­ри­ща­ми бол­хов­ских стрель­цов и каза­ков: Иваш­ку Пере­мыш­ле­ва, Нефед­ку Колес­ни­ко­ва, Сел­ку Коп­ни­на, Клен­ку Мики­фо­ро­ва, Гриш­ку Соро­ко­ле­то­ва к тебе, околь­ни­че­му и вое­во­де к кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу, послать в Бел­град с бол­хов­ски­ми стрель­ца­ми, с Федо­ром Щер­би­ни­ным с това­ри­щем, 29 сен­тяб­ря, а Андрюш­ка Худо­кор­мов, Пен­ка Гон­ча­ров не сыс­ка­ны, пото­му что имен и про­звищ в Бол­хо­вом нет, а Мер­куш­ка Кол­гин на служ­бе Вели­ких Государей».

«На под­лин­ной отпис­ки помет­ка дья­ка Ильи Кол­па­ко­ва тако­ва: 196 г. 30 сен­тяб­ря взять к отпус­ку и при­слан­ных принять».

«Гос­по­ди­ну Саве­лью Куз­ми­чу Федор Вол­кон­ский челом бьет. В тепе­реш­нем, в 196 году, 26 сен­тяб­ря, напи­са­но к тебе в Кар­пов, чтоб ты в Кар­пов велел най­ти кар­пов­ских каза­ков, стрель­цов, кото­рые в про­шлом в …. году были на служ­бе Вели­ких Госу­да­рей в Бого­ду­хо­ве и при­лич­ны по делу Ахтыр­ско­го быв­ше­го пол­ков­ни­ка Мику­ла­ев­ской жены Матвеева».

В 1689 г. кн. Федор был в Москве и в мае меся­це участ­во­вал в госу­дар­ском похо­де в село Пре­об­ра­жен­ское. В 1690 г., 19 фев­ра­ля, Федор Льво­вич сто­ял у сказ­ки в бояре М.К. Нарыш­ки­ну. В кон­це это­го года за служ­бу, что он в том же и в про­шлом году был за Вели­ки­ми Госу­да­ря­ми в Тронцко–Сергиевом мона­сты­ре, при­да­но ему к окла­ду 200 четвертей.

В 1692 г., 27 мар­та, в Светло–Христово Вос­кре­се­ние и с того дня во всю Свет­лую неде­лю из собо­ра церк­ви Успе­ния Пре­св. Бого­ро­ди­цы в собо­ры и мона­сты­ри, кото­рые в Крем­ле, по преж­не­му обык­но­ве­нию, после утрен­не­го пения, за чест­ны­ми кре­ста­ми и за свя­ты­ми ико­нам в ходу были, и назад их в со¬борную цер­ковь про­во­жа­ли бояре, околь­ни­чие и дум­ные люди; и 28 мар­та, в поне­дель­ник, в собо­ре Бла­го­ве­ще­ния ходил князь Федор Льво­вич Вол­кон­ский с бояри­ном кня­зем А.И. Голи­цы­ным. 11 сен­тяб­ря, в шестом часу дня, Вели­кие Госу­да­ри вышли из сво­их хором и пошли в Успен­ский собор на поста­нов­ле­ние в архи­епи­ско­пы Елец­ко­го мона­сты­ря архи­манд­ри­та Фео­до­сия, кото­ро­го после «дей­ства» Федор Льво­вич про­во­жал до подворья ).

В 1693 г. по памя­ти, за помет­кой дум­но­го дья­ка П. Ф. Оло­вен­ни­ко­ва, Федо­ру Льво­ви­чу учи­нен оклад вновь 300 чет¬вертей.

Если князь Федор по ста­рин­но­му обы­чаю участ­во­вал в цер­ков­ных тор­же­ствах, то это не меша­ло ему, как вид­но из запи­сок Желя­буж­ско­го, при­ни­мать уча­стие так­же в воен­ных упраж­не­ни­ях ново­го образ­ца. Так, напр., в 1694 г., 23 сен­тяб­ря, он деся­тым (по сло­вам Спи­ри­до­ва) защи­щал горо­док в селе Кожу­хов. Голи­ков тоже упо­ми­на­ет о Федо­ре Льво­ви­че на одном из Пет­ров­ских празд­нп­ков, где он одет был в немец­ком платье.

В нача­ле 1696 г. Федор Льво­вич назна­чен вое­во­дой в Чер­ни­гов, при чем, 8 фев­ра­ля, дан ему цар­ский наказ от¬правиться по назна­че­нию с «поспе­ше­ни­ем, нигде не меш­кая» и, при­няв город и город­ские клю­чи, и по горо­ду вся­кие дела, денеж­ную каз­ну и хлеб­ные запа­сы спол­на, и пере­смот­рев рат­ных людей всех нали­цо, велеть на смот­ре вся­ких чинов рат­ным людям ска­зать, чтоб они Вели­ко­му Госу­да­рю слу­жи­ли со вся­ким усер­ди­ем и вер­но­стью; и, будучи ему в Чер­ни­го­ве, к пол­ков­ни­ку, стар­шине город­ско­му, ко всем каза­кам, и меща­нам и про­чим вся­ким людям «дер­жать лас­ку и при­вет», и т д. ).Где и в каком году умер Федор Льво­вич – неиз­вест­но; во вся­ком слу­чае, до 1705 г., пото­му что он, не упо­мя­нут у Голи­ко­ва в чис­ле 18 околь­ни­чих, кото­рые тогда еще были в живых. Он похо­ро­нен в Боров­ском Паф­ну­тье­вом мона­сты­ре со все­ми потом­ка­ми «Орла Вол­кон­ско­го. Гроб кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча один­на­дца­тый в церк­ви Всех Святых» 

В 1657 из житья пожа­ло­ван в столь­ни­ки; 27.11.1685 – в околь­ни­чие, 5.02.1670 “дне­вал” у гро­ба царе­ви­ча Алек­сея Алек­се­е­ви­ча; в июне 1671 послан к П. Шере­ме­те­ву с мило­сти­вым сло­вом и с выго­во­ром за пере­пис­ку с Рази­ным; 28.07.1675 вое­во­да в Бел­го­ро­де; в 1678 – в Пере­я­с­лав­ле; 17.07.1679 това­рищ кн. И.А. Хован­ско­го; в 1680 в Пол­та­ве това­рищ П.В. Шере­ме­те­ва, потом кн. П.И. Хован­ско­го; сход­ный вое­во­да в Новом Оско­ле; 16.09.1679 веле­но ему при­быть в Моск­ву и ехать во Мценск, Белев и Бол­хов для водво­ре­ния поряд­ка, пере­вя­зать всех воров и раз­бой­ни­ков и каз­нить их; 24.11.1682 под­пи­сал поста­нов­ле­ние Собо­ра об уни­что­же­нии мест­ни­че­ства, с 19.01.1686 вое­во­да в Бел­го­ро­де; в мае 1689 сопро­вож­дал госу­да­ря в с. Пре­об­ра­жен­ское; 27.03.1692 про­во­жал ико­ны при цер­ков­ной цере­мо­нии; 23.09.1694 участ­во­вал в Кожу­хов­ском при­мер­ном сра­же­нии; в 1696 – вое­во­да в Чернигове.

Ж.: Ека­те­ри­на Ильи­нич­на, в янва­ре 1701 усту­пи­ла Федо­ру Ники­ти­чу Хоне­ву поме­стье, взя­тым мужем ее под закладную.

150. Кн. Сав­ва (Саве­лий) Льво­вич (106).

Ум. до 1725. Погре­бен в Паф­ну­тье­вом монастыре.

в 1666 г. пожа­ло­ван из стряп­чих в столь­ни­ки. Надо пола­гать, что он вое­вод­ство­вал одно вре­мя на Укра­ине, пото­му что в 1675 г. при­да­но ему «за Чиги­рин­скую служ­бу» 30 чети. В 1677 г, 26 мар­та, по памя­ти за помет­кой дум­но­го дья­ка Дани­ла Полян­ско­го, учи­нен ему оклад вновь 550 чети.

В архи­ве Соло­вец­ко­го мона­сты­ря сохра­ни­лись, меж­ду про­чи­ми бума­га­ми, три пись­ма кня­зя Саве­лия к бра­ту его Федо­ру Льво­ви­чу (№ 148). Судя по содер­жа­нию, они напи­са­ны: пер­вое – в кон­це 1685 г., до назна­че­ния бра­та его в Бел­го­род, вто­рое – во вре­мя его бел­го­род­ской служ­бы, а тре­тье может быть в нача­ле 1688 г., так как отзыв в нем о кня­зе Вла­ди­ми­ре Ива­но­ви­че (№ 117) и Феду­ле Федо­ро­ви­че (№ 118) наме­ка­ет, по всей веро­ят­но­сти, на уча­стие их в состав­ле­нии чело­би­тья Вол­кон­ских, пред­став­лен­но­го ими 6 мая это­го года. Вот эти письма:

«Госу­да­рю мое­му, брат­ку и брат­цу Федо­ру Льво­ви­чу бра­тиш­ка твой Саф­ка Вол­кон­ский челом бьет».

«Мно­го­лет­но, госу­дарь, и бла­го­по­луч­но здрав­ствуй на пре­мно­же­ство лет и пре­бы­вай, госу­дарь, о Хри­сте в радост­ном пре­бы­ва­нии и в весе­лии, будучи на служ­бе Вели­ких Госу­да­рей. А толь­ко, госу­дарь, изво­лишь напом­нить обо мне, – и я и неве­ста, кня­ги­ня Ека­те­ри­на Ильиш­на, и с дет­ка­ми, в доб­ром здо­ро­вье, так­же и в домах наших и в дерев­нях дал Бог здо­ро­вья: 25 октяб­ря всем дал Бог здо­ро­вья; а Олек­сей Зюзин ко мне, бра­тец, при­е­хал 20 октяб­ря, дал Бог здо­ро­вья, и про­тив рос­пи­си всем при­вез, и я его тот­час опять отпу­щу с ука­зом, а к Дмит­рею Пра­та­сье­ву дав­но указ послан, что веле­но запа­сы при­ни­мать, кто ни при­ве­зет, а обо вся­кой ведо­мо­сти отпи­шу с Алек­се­ем Зюз­пиым, а в Бел­го­род еще нико­му не ска­за­но; и ты, бра­тец, не оплош­но соби­рай­ся в Моск­ву и что есть лиш­не­го: избуш­ки, и рыд­ва­ны, и теле­ги выслал зара­нее из Кра­св­но­го­рья, а лоша­дей у тебя мно­го гуля­ют: в ту пору хва­тать будет, иска­ли как пой­дет пере¬мена; а с Алек­се­ем всем при­шлю про­тив пись­ма; а лоша­дей, бра­тец, для Бога кор­ми, мери­нов, а коней вели для Бога, бра­тец, про­ез­жать хотя через день, а то, как милость госу­дар­ская будет, велел быть в Москве, так пере­пор­тят доро­гой; а кото­рые бра­тец непро­ше­ные кони и мери­ны, изволь там их рас­про­дать. За семь, госу­дарь мой, брат­ка и бра­тец, здрав­ствуй на века, а я тебе с неве­стой и с дет­ка­ми челом бью. «Госу­да­рю мое­му брат­цу кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу (над­пись, слу­жив­шая адре­сом, так как лист был согнут на всех кра­ях и запе­ча­тан тре­мя печа­тя­ми крас­но­го сургуча).

Кро­ме остат­ков сур­гу­ча на обо­ро­те листа нахо­дят­ся: часть пись­ма, начи­на­ю­ща­я­ся сло­ва­ми: «а лоша­дей, бра­тец»; адрес «№ 115» – над­пись новой поры; сле­ды над­пи­си, сде­лан­ной каран­да­шом: «“от бра­та о домаш­них делах с уве­дом­ле­ни­ем, что ско­ро потре­бу­ют в Москву».

«Госу­да­рю мое­му, бра­ту кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу бра­тиш­ка твой Сав­ка челом бьет».

«Бла­го­по­луч­на, госу­дарь, здрав­ствуй на мно­го лет и с госу­да­ры­ней моей неве­стой, кня­ги­ней Ека­те­ри­ной Ильиш­ной и с кня­зем Пет­ром Федо­ро­ви­чем. А про меня изво­лишь вспом­нить, и я по 6 июня еще с живу­щи­ми обре­та­юсь; и что изво­лил ты, бра­тец, ко мне при­слать и писать с Олек­се­ем, и то до меня все дошло; ) и (изве)стно тебе будет: Ко¬зелская дерев­ня вся вы(горел)а и двор наш сго­рел коню­шен­ный, толь­ко на (все)м дво­ре оста­лись повар­ня и гор­ни­ца,….. и омше­ник все сго­ре­ли, а толь­ко остал­ся Кирю(ш)ки Бора­ды двор, куз­не­цов, Чакин, Хоня­ко­ва, Мат­вей­кин, Миш­ки седель­ни­ка, Юроч­кин: те дво­ры не сго­ре­ли; у Сущен­ка у Иваш­ки жена сго­ре­ла и Про­не­ных мать; а заго­ре­лась у Про­не­ных робятъ; а отче­го заго­ре­лось, того не зна­ем, а сго­ре­ла после Све­той неде­ли на дру­гой неде­ле в чет­верг, и семе­на все пого­ре­ли; из Микол­ско­го велел давать хлеб и велел скир­да два, три, обмо­ло­тить и их кор­мить, что­бы они стро­и­лись, а по миру не ходи­ли; и на Оре­ни три дво­ра выго­ре­ло, а заго­ре­лась же к Поли­ва­но­ва мужик….. ) поля отто­го сго­ре­ли; и в Соло­пен­ках двор сго­рел, а зажег кре­стья­нин князь Миха­и­ла Але­гу­ко­ви­ча Чер­кас­ко­го, а князь Миха­и­ла Але­гу­ко­ви­ча двор сго­рел же, и три (дво­ра кре)стьянских, а у нас кре­стьян ниче­го не сгорело,…и мужи­ка боярин отдал в тюрь­му; а в Соло­пен­ках двор с пове­та­ми постро­и­ли опять; а в Шеине двор наш ого­ро­ди­ли весь забо­ром; а бара­на­ми, и хол­ста­ми, и лица­ми пожар­ных всех пожа­ло­вал, для того что мно­го живот­ных сго­ре­ло; а заго­ре­лись ночью; а семян будет столь­ко: с пожар­ных и с нашу зем­лю и с кре­стьян­скую; а что бра­тец дела­ет­ся в под­мос­ков­ной, то зна­ет Алек­сей Зюзин: я его нароч­но посы­лал; а дела у вас, бра­тец, ника­кие не дела­ют­ся; а я, бра­тец, в суе­те житью сво­е­му не рад; и писал мне, бра­тец, князь Тимо­фей Ива­но­вич из Путив­ля, чтоб взять гра­мо­ту ), чтоб Мики­фо­ру Вол­ко­ву горо­да у него не прини(мать), а отдать бы кня­зю Тимо­фею и расписаться…………..или дво­ря­ни­ну, кому Вели­кие Государи…………………………а Ми(кифор в тот) же день поехал, как Алек­сей поехал; бра­тец, (как у)слышишъ, что ему пере­ме­нять будет Мики­фор Вол­ков, и ты пошли к нему чело­век двух, чтоб его вы¬проводить хотя из горо­да; а что у меня вестей есть и что дела­ет­ся , – и то рас­ска­жет Алек­сей и Сте­пан; а на пусто­ши на Нис­кац­кое послал Куз­му Тара­ка­но­ва и Шиба­е­ва селить пусто­ши новые; и слы­шал я, бра­тец, что ты дела­ешь теле­ги озор­ные, боль­шие, и ты изволь, бра­тец, сде­лать теле­жек пять хоро­ших, уют­ных, неболь­ших, решет­ча­тых, хоро­ших; слы­шал я, что хоро­ши и уют­ны у Ми киты Юди­на теле­ги, и ты изволь делать такие, а кел­мы у одних спе­ре­ди, у дру­гих наза­ди; а у меня телег мно­го хоро­ших сде­ла­но: Алек­сей ска­жет тебе про теле­ги, все пере­де­лал с дыш­ла­ми, покры­ты кожа­ми крас­ны­ми и выпи­са­на крас­ка­ми раз­ны­ми, толь­ко нет теле­жек поход­ных уют­ных: пожа­луй, изволь сде­лать поход­ных, неболь­ших теле­жек, и из сухо­го леса вели делать, а из сыро­го все поки­нуть; мож­но тебе при­ка­зать леса насу­шить: теперь вес­на, ско­ро высох­нет; а и каре­ты, бра­тец, изво­лил ты делать, а лес вялый, их все поки­нут: сде­лай, бра­тец, коля­соч­ку хоро­шую, собрав­са из хоро­ше­го, чтоб была хоро­шая и выре­зач­ки были бы кое-какие, а теперь и в похо­де все ездят мно­го на коляс­ках; и сде­лай, бра­тец, каре­ту кня­гине Ека­те­рине Ильишне, чтоб была мерой про­тив нашей мос­ков­ской, шири­ной и длин­ной, а мер­ку послал с Олек­се­ем, хоро­шую каре­ту; и изво­лил ты, бра­тец, писать, что раз­де­лал­ся ли с Чер­кас­кой: или, ей, бра­тец, раз­де­лать­ся нечем, толь­ко надо бы ) (сто с)орок руб­лей отдать, или, ей, бил­ся и мочи………что ей про­да­дут, то и на понафиду…….братец, кото­рые есть старые………(д)ом про­да­вать: ей, день­ги надо туго……стала здесь, а на запас, ей, не гля­детъ ни на какой; (пожа)луй, собе­ри денег: ей, на мне долг теперь две­сти руб­лей есть; двор купил без саже­ни два­дцать длин­ной и попе­реч­но две­на­дцать сажень, дал сто пять­де­сят руб­лей; уже зани­мал, зани­мал и взять ста­ло негде денег; и слы­шал я, бра­тец, что теле­ги дела­ешь с дыш­ла­ми боль­шие; или, бра­тец, у меня теле­ги все боль­шие пере­де­лать с дыш­ла­ми, а ты изволь делать малень­кие поход­ные, чтоб уют­ные, хоро­шие, а боль­ших не делай, а и те теле­ги, что с Олек­се­ем при­шли, вели­ки очень изво­лил ты делать; помень­ше тех, а то очень вели­ки; а день­ги, бра­тец, занял и мно­го, а срок на Ильин день, – или я, бра­тец, не знаю чем пла­тить; затем я, бра­тец, и с Чер­кас­кой не раз­де­ла­юсь, а занять негде; ей, бра­тец, от суе­ты сво­ей здо­ро­вья свое истра¬тил в доме сво­е­го лишил­ся; а писал я к Миха­и­лу; быков велел погнать из Крас­на­го­рья за две неде­ли до Пет­ро­ва дня; я быков про­да­вать ста­ну, а ты лоша­ди изволь непро­шен­ные про­да­вать; ей, день­ги нуж­ны; а межев­щик, бра­тец, на Сола­ву к Пет­ро­ву дню поедет, Еме­льян Ива­нов сын Писы­рев. И челом бью я тебе, князь Петр Федо­ро­вич: шапоч­ку бар­хат­ную носить бы тебе на здо­ро­вье; и послал я тебе, князь Петр Федо­ро­вич, гор­шо­чик мурав­ле­ной гли­ня­ной на моло­ко, – и тебе бы из него кушать на здо­ро­вье, а сереб­ря­ный делаю, и не поспел. И для Бога, бра­тец, не вели князь Пет­ра из мед­но­го кор­мить; вели кор­мить из гли­ня­но­го: из мурав­ле­но­ва лег­че; а и моло­ко вели дер­жать все в гли­ня­ном, а в мед­ном не вели давать; и пожа­луй, госу­дарь бра­тец, изволь отдать учить на скрип­ке Собо­ле­ва и Рака, а то что они у тебя дела­ют? и послал я в тебе, бра­тец, Хов­ро­ньи­на сына Мураш­ку, и ты изволь его отдать учить на скрип­ке; и Юшка у тебя, бра­тец, что дела­ет? вели ему учить­ся в тру­бу; у меня здесь я сам покоя себе не знаю и люди у меня так­же не зна­ют покоя; мож­но было, бра­тец, у тебя учить­ся людям; у дру­гих и охо­та есть, и ты не изво­лил отда­вать; мно­гие гово­рят, что мож­но там выучить: масте­ры там на скрип­ке играть; и послал я тебе, бра­тец, два ста­ка­на, и ты вели тем обра­зом наде­лать ста­ка­нов; и послал чашеч­ку хру­сталь­ную и с крыш­кой, – и ты вели тем образ­цом наде­лать чаше­чек и ста­ка­нов, хотя хру­ста­ля нет,– и ты вели делать сло­во в сло­ва с образ­цом; а кото­рые, бра­тец, кожи яло­ви­цы, – и – ты те вели власть на каре­ты, а кони­ны на теле­ги вели класть: яло­ви­цы не теряй, бра­тец, на теле­ге, а хоро­шо бы дру­гие изво­лил теле­ги не покры­вая при­слать ко мне: я бы здесь сде­лал и выкра­сил; а что, бра­тец, чего посла­но с Олек­се­ем, – и тому рос­пись под этой гра­мот­кой; чего ты и не пишешь ко мне, я и сам знаю, что надо, то и посы­лаю; и челом бью на тво­ем жало­ва­нье на гостин­цах на сафья­нах: такие здесь сафья­ны давать два руб­ля; на год я с сапо­га­ми; и челом бью я тебе, бра­тец, рука­ви­цы пер­ча­тые, – и ты изволь в них ходить и ездить на здо­ро­вье, чтоб рук и вет­ром не пере­би­ла, немец­кие; и пожа­луй, госу­дарь, бра­тец, посы­лай по ярман­кам для арга­ма­ков: купи арга­ма­ков моло­дых, а здесь, бра­тец, арга­ма­ки в чести и нашу бра­тью выно­сят в честь, а сво­их в то место про­да­вай; а коле­са, бра­тец, будут все такие, что с Олек­се­ем при­шли, или, бра­тец, на силу дошли до Моск­вы, и ты, бра­тец, изволь: сыс­кать при­ка­жи масте­ров доб­рых и вели наде­лать самых доб­рых колес, чтоб луч­ше тех не было. Писал ты ко мне, бра­тец, что про­сты­ней у тебя на лоша­ди нет; Андрей Зве­рев взял у меня четы­ре про­сты­ни на лоша­ди; куда он их дел? и писал ты ко мне, бра­тец, как ты поехал, мно­гое поза­был: видел, бра­тец, сам, какая в те поры суе­та была. И челом бью на тво­ем жало­ва­нье, что с Олек­се­ем при­слал две боч­ки, – и то нуж­ное дело; хотя бы и боль­ше того было, не было бы пло­хо­го; а хому­ты, бра­тец, и при­пре­жи к тебе послал и ты вели пере­чи­нит Андрею; не опла­ши­вай­ся: чтоб у тебя было все гото­во; и пожа­луй при­шли сте­калъ на окон­че­ны в под­мос­ков­ную; и послал я к тебе кона­ка кал­мы­ка, и ты при­ка­жи ему сде­лать каф­та­ниш­ка какой, хотя кра­ше­ный; а на посоль­ство, бра­тец, ска­за­ли боярин Борис Пет­ро­вич Шере­ме­тев, това­рищ ему Иван Чаа­да­ев и дьяк; и писал то, бра­тец, ко мне, что сереб­ро худа, а у меня сереб­ро спу­ща­ли дома, и ты изволь мещать с ефим­ка­ми, и чтоб пущи меди не поло­жи­ли: а у меня оно каза­лось хоро­шо: на осел­ку смот­ре­ли; а табун будет, бра­тец, вели­кий – и денег нет, купить не на что; а Мураш­ку, бра­тец, вели отдать тка­чу учить в тка­чи; а про служ­бу, госу­дарь бра­тец, тебе еще ниче­го не слы­шал; а в какой час услы­шим, – и я, тот­час ведо­мость учи­нив, к тебе при­шлю тот­час нарочно».

Стол­бец состо­ит из четы­рех листов. На обо­ро­те его, нахо­дят­ся три сле­ду­ю­щие над­пи­си: «№ 115» – новой поры; «Госу­да­рю мое­му, бра­ту кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу» и, сде­лан­ная каран­да­шом, новая над­пись – «Пись­мо от бра­та о домаш­них делах хозяйственных».

«Госу­да­рю мое­му брат­цу, кня­зю Федо­ру Льво­ви­чу бра­тиш­ка твой, Саф­ка, челом бьет».

«Бла­го­по­луч­но, госу­дарь бра­тец. здрав­ствуй на мно­го лет и пре­бы­вай, госу­дарь, о Хри­сте в радост­ном пре­бы­ва­ли и в весе­лье, будучи на служ­бе вели­ких госу­да­рей в Беле­го­ро­де, и с неве­стой с кня­ги­ней Ека­ти­ри­ной Ильич­ной и с кня­зем Пет­ром Федо­ро­ви­чем; а про меня изво­лишь напом­нить – и я еще жив; и в доме нашем всем дал Бог здо­ро­вья; и при­е­хал ко мне, бра­тец, Андрей Зве­рев и при­вез мне пись­ма, а что с ним посла­на была, и я велел поки­нуть у Миха­и­ла и при­нять велел про­тив рос­пи­си, пото­му что ты при­слал не в пару, в самую в палую воду; а Ондрей ко мне при­е­хал вер­хом, и дер­жал я его у себя шесть дней, пото­му что при нем Москва река про­шла, так ника­ки­ми мера­ми пере­ехать было нель­зя; а ко мне, бра­тец, при­ве­зут по пути, пото­му что мне нуж­ды нет ника­кой здесь, и тут пусть и пути сто­ит у Миха­и­ла; и слы­шал я, бра­тец, что у тебя быки есть, – и ты, бра­тец, при­шли; гораз­до на корм поспе­ет; а не в пору, бра­тец, для Бога не при­сы­лай: морить живот­ных; а что у меня, бра­тец, Фет­ки Глу­хо­ва была дела, и то все сошло с рук, в доб­ром здо­ро­вье, и ска­жет про то про все тебе Андрей Зве­рев; и велел я к тебе, бра­тец, отвез­ти мало­ва из Мши­ща, и ты отдай его учить тка­чам; и для Бога, бра­тец, детей отдай учить вся­ким ремес­лам, и на скрип­ках, и на инстру­мен­тах вели, бра­тец, учить детей: Собо­лев, и Зима, и Юшка у тебя даром сло­ня­ют­ся, а ты бы, бра­тец, отдал их чему-нибудь учить; и послал я, бра­тец, к тебе пять ансы­рев шел­ку раз­ных цве­тов, а дано шесть руб­лей, и пят­на­дцать пяти­нак ниток, а вся­кая пятин­ка на пол­фун­та; а чул­ки, бра­тец, для Бога, вели потеп­лее, потол­ще выве­сти, и мне, бра­тец, чулоч­ки в двое вели выве­сти и при­шли, а шел­ка для того с лиш­ком и послал; и про­мыш­ляй, бра­тец, теле­га­ми и коле­са­ми хоро­ши­ми; а теле­ги вели делать бра­тец: вес­ной сухой лес, а хотя и вялый будет лес, так и дела­ют и сох­нет; а в коле­са вели, бра­тец, втул­ки вели класть; и слы­шал я, бра­тец, что у тебя икон­ни­ки есть, – и ты пожа­луй, бра­тец, по обе­ща­нию сво­е­му вели напи­сать образ Казан­ской Бого­ро­ди­цы мест­ной, и чудо­твор­ца Нико­лая, и цар­ские две­ри твои; и велел я Андрею поме­рить и мер­ки велел отвез­ти к тебе, насколь­ко длин­ные нуж­ны и широ­кие; и север­ские две­ри велел поме­рить; а деи­су­сы, бра­тец, хотя в один поес вели напи­сать; и слы­шал я, бра­тец, что изво­лишь ты каре­ту делать, и ты, для Бога, бра­тец, вели делать в лесу сухом, а желе­зом тамош­ним не вели око­вы­вать, пото­му что тамош­нее желе­зо твер­до, и я к тебе при­шлю из Моск­вы мяг­ко­го желе­за: как изво­лишь отде­лать, и ты ко мне отпи­ши, так я к тебе и при­шлю; а в тамош­нем желе­зе вели, бра­тец, коле­са око­вы­вать; а коле­са, бра­тец, хоро­шие вели око­вать, втул­ки поло­жить и кон­цы око­вать; а коле­са, бра­тец, выби­рать вели хоро­шие, удель­ные, сухие; а и теле­ги, вели, бра­тец, делать в лесу в сухом, и кел­мы у дру­гих вели сде­лать спе­ре­ди, а тележ­ки вели делать не боль­шие, уют­ные; и вели, бра­тец, кле­чи напи­сать с трои или с щет­ве­ри, хоро­ший, суве­ле­ва­тый, удель­ный; а слы­шал я, что мастер доб­рый, а за ико­ны; бра­тец, запла­ти 40 уго­рец, толь­ко бы сде­ла­ли, напи­са­ли хоро­шо, пото­му что у нас, бра­тец, обе­ща­ния есть, так дай за рабо­ту, чтоб нас не холи­ли, толь­ко бы напи­са­ли хоро­шим пись­мом; и сде­лай каля­соч­ку хоро­шую, удель­ную; а Ива­на Свин­цо­ва, бра­тец, я не велел и тра­вы выво­зить, пото­му, бра­тец, что еще Васи­лий Нарыш­кин и хочет брать и не хочет дерев­ню: черт его зна­ет; и вели, бра­тец, наде­лать куши­нов мурав­ле­ных с пасоч­ка­ми, вме­сто оло­ви­ни­ков, и гор­шоч­ков хоро­ших с кро­вел­ка­ми и ско­во­ро­доч­ки с пестач­ка­ми в под­мос­ков­ную; а свин­цу вели дать слиш­ком, так покреп­че будут; и вели, бра­тец, ста­ка­нов хоро­ших наде­лать, стек­лян­ных гузич­ков, такие как у нас в Москве хру­сталь­ные, чешуй­ча­тые, и сулеи хоро­шие, по вед­ру, боль­шие; а что послал я, бра­тец, сереб­ро с Алек­се­ем, – и ты вели сде­лать две узды тем делом, какую я на обра­зец послал; а будет сереб­ро ска­жут пло­хо, – и ты вели поло­жить ефим­ков, а ефим­ков там мож­но добить­ся; а кня­зя Бори­са Алек­се­е­ви­ча Голи­цы­на нет в Москве и гра­мот­ка его не отда­на; а в родо­слов­ных рос­пи­сях дали сро­ка до Тро­и­цы­на дня; а у нас бун­ту­ет князь Воло­ди­мер Ива­но­вич ) и князь Федул ); в союз не идут; и пожа­луй, госу­дарь бра­тец, купи мне там юфт, сафья­нов алых, хоро­ших, мяг­ких, а здесь доро­га юфт; купить по два руб­ля слиш­ком; у меня и к празд­ни­ку сапо­ги ста­рые; а что, бра­тец, ста­нут у тебя бить гуси и утки – и ты вели пух собрать и перья, а у меня посте­ли нет: на бумаж­ни­ке на одном сплю; или изволь добить­ся где пуха, а тот пухо­вик, что у тебя, мой и ты не замай у себя для похо­да и для ради вся­ко­го чело­ве­ка; а с Чер­кас­кой, бра­тец, еще не раз­де­лал­ся; на мне еще сто пять­де­сят руб­лей, а взять негде, а при­сы­ла­ет бес­пре­стан­но; а в хле­бе раз­де­лал­ся; и пожа­луй, бра­тец, про­да­вай ста­рых лоша­дей: Арга­ма­ка и Поля­ка; что в них будет? хоть бы про­ме­нял: даром пова­лять­ся; а дела, бра­тец, у нас ни в Зем­ском при­ка­зе, ни в Помест­ном при­ка­зе не дела­ют­ся; для Бога по тра­ве при­шли денек, что­бы с Чер­кас­кой раз­де­лать­ся; а из дол­гов нигде не можем взять; а кото­рые мери­ны ста­рые, – и ты изволь покор­мить и про­дать: будет доро­га; а после тебя, бра­тец, у меня оста­лось денег сто руб­лей и я дал Боса­лаю пять­де­сят руб­лей и Чер­кас­кой пяд­де­сят же руб­лей; и не Шипи­на, и из Углиц­кой дерев­ни, и из Арза­ма­са и что хле­ба про­дал, – и те день­ги сто руб­лей отдал Чер­кас­кой же; а какая моя, бра­тец, ску­дость день­га­ми ска­жет тебе Андрей: людям по это вре­мя и жало­ва­нья не давал; а Соло­пен­ские у меня были сорок под­вод с рожью в про­сят у меня при­каз­чи­ка; я не знаю кого послать, а что у нас без при­каз­чи­ка; так пло­хо будет; а Ива­на Свин­цо­ва пере­ве­зи на Пло­ву, а там изволь чело­ве­ка оста­вить в Еро­мах от себя, кого изво­лишь, и тех мест, по кото­рым мест Васи­льев чело­век будет; а от себя изволь чело­ве­ка побыст­рее послать в Кро­мы, что­бы он сеял, а Иван не ста­нет сееть, разо­рить все; да пожа­луй, бра­тец, сде­лай печать да при­шли ко мне, а у меня нет ни перст­ня, ни печати».

«Князь Петр Федо­ро­вич, здрав­ствуй с госу­да­рем сво­им батюш­кой, с кня­зем Федо­ром Льво­ви­чем, и с госу­да­ры­ней сво­ей матуш­кой, с кня­ги­нею Ека­те­ри­ной Ильи­нич­ной, а про меня поз­воль вспо­мя­нуть, – и я в Москве до сих пор живу».

Стол­бец состо­ит из трех листов. Послед­ние стро­ки начи­на­ют­ся сло­ва­ми «чело­ве­ка оста­вить», нахо­дят­ся на обо­ро­те столб­ца, где еще две сле­ду­ю­щие над­пи­си: «№155» – новей­шей поры и – «Госу­да­рю мое­му брат­цу кня­зю Федо­ру Львовичу».

В 1696 году Саве­лий Льво­вич зна­чил­ся в цере­мо­ни­а­ле при пре­став­ле­нии царя Иоан­на Алек­се­е­ви­ча: дне­вал на 12–м дне­ва­нии 9 января .

Князь Саве­лий похо­ро­нен с род­ствен­ни­ка­ми сво­и­ми в церк­ви Всех Свя­тых Боров­ско­го Паф­ну­тье­го мона­сты­ря. Князь Саве­лий Льво­вич был женат на кня­гине Ана­ста­сии Гри­го­рьевне, кото­рая в 1723–25 годах выда­ла две отпуск­ные грамоты [

В 1666 пожа­ло­ван из стряп­чих в столь­ни­ки; 9.01.1696 “дне­вал” у гро­ба царя Ива­на Алексеевича.

В 1695 дана ему вот­чи­на в пп. Кня­зе­вой, Дуры­ни­ной Мос­ков­ско­го у. и п. Под­бе­ре­зье Алек­син­ско­го у., кото­рая по смер­ти его пере­шли к жене его и сыну Петру.

Ж.: кж. Ана­ста­сия Гри­го­рьев­на Несвиц­кая (1650 – 8.02.1730, погре­бе­на в Страст­ном мона­сты­ре); в 1726 назна­чи­ла наслед­ни­ком сво­их име­ний вну­ка кн. Ива­на Пет­ро­ви­ча В.; в 1725 про­си­ла за ней спра­вить часть име­ний умер­ше­го сына кн. Пет­ра Саве­лье­ви­ча В.

Кж. Ана­ста­сия Львов­на (106).

Купи­ла у бра­та Сав­вы д. Ново­пав­шин­скую Сло­бо­ду Алек­син­ско­го у., кото­рую в 1700 про­да­ла пле­мян­ни­кам сво­им кн. Пет­ру и Ники­те Федо­ро­ви­чам В.

М.: дум­ный дво­ря­нин Васи­лий Дани­ло­вич Мясной.

Кж. Ксе­ния Львов­на (106).

В 1700 вот­чи­ну свою в д. Стрел­ки Солов­ско­го у.; в с. Про­та­со­во Алек­син­ско­го у. и в сц. Зай­ми­ще Орлов­ско­го у. отда­ла пле­мян­ни­ку кн. Ники­те Федо­ро­ви­чу В.; 25.02.1707 про­да­ла пле­мян­ни­ку сво­е­му кн. Пет­ру Федо­ро­ви­чу В. вот­чи­ну свою в сц. Андре­ев­ское с пп. Дмит­ров­ско­го у.

М.: кн. Федор Ели­се­е­вич Маке­дон­ский (ум. до 1700).

Кж. Ната­лья Львов­на (106).

В 1724 име­ния Галиц­ко­го и Углиц­ко­го уу., кото­рое дали за ней бра­тья ее Федор и Сав­ва отда­ла дво­ю­род­но­му вну­ку кн. Алек­сею Ники­ти­чу В.

М.: Роман Алек­сан­дро­вич Тра­ха­нио­тов (ум. до 1724).

Кж. Улья­на Львов­на (106).

В 1711 вот­чи­ну свою 404 четв. д. Бру­си­но Солов­ско­го у. и в д. Бог­да­нов­ка Орлов­ско­го у. про­да­ла пле­мян­ни­ку кн. Ники­те Федо­ро­ви­чу В.

М.: боярин Васи­лий Федо­ро­вич Нарыш­кин (ум. 1702).

XXII генерация от Рюрика

1-я ветвь

Кж. Анна Ива­нов­на (113).

кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча (№113), (бра­та Федо­ра Ива­но­ви­ча, стар­ше­го в роду в преды­ду­щем поко­ле­нии, не оста­вив­ше­го потом­ства), была един­ствен­ная дочь – княж­на Анна. Сохра­ни­лась ниже­сле­ду­ю­щая заклад­ная, выдан­ная ею в 1672 г.: «Я, столь­ни­ка князь Ива­на дочь Ива­но­ви­ча Вол­кон­ско­го, деви­ца, княж­на Анна, заня­ла я у столь­ни­ка Яко­ва Ива­но­ви­ча сына Золо­та­ре­ва 185 руб­лей денег, нынеш­не­го 181 г. 1 сен­тяб­ря впредь до сро­ку 1 авгу­ста 185 году. А в тех день­гах до того сро­ку зало­жи­ла я, княж­на Анна, ему, Яко­ву, кре­пост­ной свой двор, что дан мате­ри моей пер­во­го мужа куп­ли, по сви­де­тель­ствен­ной духов­ной, с доче­рью ее, а с моей род­ной сест­рой, а отца мое­го с пат­чи­ри­цей, с деви­цей с Овдо­тьей; и судом Божьим, той моей род­ной сест­ры и мате­ри моей не ста­ло, и при­ка­за­ла свою поло­ви­ну дво­ра она, сест­ра моя, отцу мое­му кня­зю Ива­ну Ива­но­ви­чу и мне, и в Зем­ском При­ка­зе за нами запи­са­но и дан­ная дана; а дру­гую поло­ви­ну того дво­ра, мате­ри моей по при­ка­зу, вла­дею я, княж­на Анна, по той сви­де­тельс­вен­ной духов­ной, по кото­рой мать моя вла­де­ла в Землл­ном горо­де, за Никит­ски­ми воро­та­ми, в при­хо­де у церк­ви Воз­не­се­ния Хри­сто­ва, с хоро­ма­ми и со вся­ким стро­е­ни­ем…» Заклад­ная напи­са­на 10 сен­тяб­ря 1672 г.В 1673 свою муром­скую вот­чи­ну сц. Руса­нов­ское зало­жи­ла кж. Ана­ста­сии Федо­ровне Хилковой.

Евдо­кия Михайловна 

Княж­на Евдо­кия Михай­лов­на, упом. в 1680 г. 

158. Кн. Семен Давы­до­вич (116).

Ум. 1707.

Столь­ник (1682 – 92). 1682 г. 6 мая, дне­вал и ноче­вал в Архан­гель­ском собо­ре у гро­ба Царя Федо­ра Алек­се­е­ви­ча с бояри­ном кня­зем Одо­ев­ским . В 1683 г. за служ­бу Тро­иц­ко­го похо­да при­да­но ему 50 чети. Для «веч­но­го мира» с Поль­шей в 1686 г. при­да­но ему 200 чети, да за Крым­ский поход 1687 г. – 200 чети и столь­ко же за дру­гой Крым­ский поход 1689 г. В кни­ге 1690 г. под име­нем его напи­са­но: 29 янва­ря по памя­ти дья­ка Про­та­сия Ники­фо­ро­ви­ча учи­нен ему оклад вновь 650 чети.

В 1695 г. Семен Давы­до­вич про­ме­нял свое поме­стье Кром­ско­го уез­да, пол–пустоши Коп­но­вой кня­зю Аки­му Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му (не Анти­пу ли?), а у него выме­нял Мос­ков­ско­го уез­да, Сурож­ско­го ста­на, в дер. Крес­ков и в пуст. Синя­ге и Арте­мье­вой. Того же года 23 сен­тяб­ря он про­дал эти поме­стья кня­зю Бори­су Юрье­ви­чу Солнцеву–Засекину. В 1696 г. 13 янва­ря князь Семен послан на Валуй­ки с гра­мо­та­ми для при­во­да рат­ных людей, сол­дат, к генерал–майору Кар­лу Андре­еви­чу Риш­ман­ту. В 1703 г. Семен Давы­до­вич пока­зан 194–м в столь­ни­ках и на служ­бе комиссаром .

В 1704 г. 6 мар­та посту­пил­ся кня­зю Семе­ну дядя его князь Федул Федо­ро­вич Вол­кон­ский (№ 118) вот­чи­на­ми доче­ри сво­ей княж­ны Прас­ко­вьи: Воло­год­ско­го уез­да, Боро­виц­кой воло­сти, дерев­ней Биль­не­вой; Зве­ни­го­род­ско­го уез­да, Город­ско­го ста­на, поло­ви­ной села Мель­ни­цы; Яро­слав­ско­го уез­да, Зако­то­рож­ско­го ста­на, поло­ви­ной сель­ца Уне­ме­ри; Ала­тор­ско­го уез­да, Пьян­ско­го ста­на, села­ми Боль­шой и Малый Сал­гань . Князь Семен Давы­до­вич умер в 1707 г. В 1712 г. вдо­ва его Ири­на Михай­лов­на, рожд. Куту­зо­ва, раз­де­ли­лась со сво­и­ми дочерь­ми Ири­ной, Анной и Пульхерией 

Участ­ник похо­дов: Тро­иц­ко­го (1683) и обо­их Крым­ских (1687, 1689); 6.05.1682 “дне­вал” и ноче­вал при гро­бе царя Федо­ра Алек­се­е­ви­ча; 13.01.1696 послан на Валуй­ки с гра­мо­та­ми для при­во­да рат­ных людей к гене­ра­лу Ришманту.

Име­ния его отда­ны вдо­ве его Ирине и доче­рям: Анне, Ирине, Пульхерии.

Ж.: Ири­на Михай­лов­на Куту­зо­ва; в 1692 Миха­ил Васи­лье­вич Куту­зов дал за ней в при­да­ное дд. Пани­но, Потап­ко­во, Дуло­во и др. Галиц­ко­го у. За ней в 1710 состо­я­ло име­ние в с. Кон­стан­ти­но­во Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

159. Кн. Дмит­рий Давы­до­вич (116).

Столь­ник (1686 – 92).

10.08.1695 дана ему мос­ков­ская вот­чи­на кн. Ива­на Ива­но­ви­ча В. и вот­чи­на кн. Вла­ди­ми­ра Ива­но­ви­ча В. в с. Кани­ще­во Рязан­ско­го у., в с. Манс­уро­во Мос­ков­ско­го у. и в д. Радо­гощ Кром­ско­го у.; 19.11.1707 его рязан­ские и костром­ские поме­стья даны вдо­ве его Марии Львовне и сыну кн. Михаилу.

Ж.: Мария Львов­на Велья­ми­но­ва-Зер­но­ва; 5.03.1691 отец дал за ней при­да­ное дд. Ага­пи­то­во, Ана­ньи­но с пп. Галиц­ко­го у.; 6.11.1649 это име­ние ото­шло к его внуч­ке кж. Анне Михайловне.

Кж. Ека­те­ри­на Давы­дов­на (116).

26.07.1675 дана ей вот­чи­на 100 четв. в сц. Пере­каль Рязан­ско­го у.

М.: кн. Борис Юрье­вич Солнцев-Засекин.

Кж. Евдо­кия (Авдо­тья) Давы­дов­на (116).

Ум. 1685.

В 1681 отец дал за ней при­да­ное дд. Иса­ко­во, Вави­ло­во и Жили­ха Галиц­ко­го у., после ее смер­ти в 1685 воз­ра­ще­ны отцу.

М.: столь­ник Гри­го­рий Пет­ро­вич Скуратов.

160. Кн. Дмит­рий Вла­ди­ми­ро­вич (117).

Ум. 1704.

Столь­ник цари­цы Прас­ко­вьи Федо­ров­ны (1686), цар­ский столь­ник (1688 – 92); в 1696 был на Опоч­ке, в Избор­ске и Ост­ро­ве для пере­пи­си недорослей.В 1703 году пока­зан у Спи­ри­до­ва в началь­ных людях 191–м стольником 

В 1697 с мате­рью Татья­ной Ники­фо­ров­ной полу­чил вот­чи­ну отца в с. Ост­ро­ухо­во, сц. Тере­хов­ское и д. Пояр­ко­во Рязан­ско­го у.; в 1704 за ним напи­са­но име­ние отца его: 100 четв. в сц. Луж­ки, пп. Андрю­ши­ной, Мака­ро­вой и Щули­ной Мос­ков­ско­го у.; в 1709 это име­ние дано его сыну кн. Александру.

Ж.: Афи­мья Пет­ров­на Измай­ло­ва; 11.11.1691 Алек­сей и Иван Пет­ро­ви­чи Измай­ло­вы дали за сест­рой Афи­мьей при­да­ное 101 четв. в с. Казарь Рязан­ско­го у.; 25.03.1714 она из сво­ей вот­чи­ны в с. Казарь Рязан­ско­го у. 2 четв. усту­пи­ла доче­ри кж. Екатерине.

Кж. Евдо­кия (Авдо­тья) Вла­ди­ми­ров­на (117).

М.(5.08.1691): столь­ник Миха­ил Фокич Гру­шец­кий; отец дал за ней при­да­ное 126 четв. в с. Пет­ров­ское с дд. Суз­даль­ско­го у.

Кж. Агрип­пи­на (Агра­фе­на) Вла­ди­ми­ров­на (117).

В 1697 брат ее кн. Дмит­рий Вла­ди­ми­ро­вич В. дал за ней при­да­ное в с. Пояр­ко­во Рязан­ско­го у.; 4.03.1700 мать ее, Татья­на Ники­фо­ров­на, и брат кн. Дмит­рий дали за ней 178 четв. в с. Ост­ро­ухо­во и сц. Тере­хов­ское Рязан­ско­го у.

М.: 1. (1697) столь­ник Гри­го­рий Ники­фо­ро­вич Акин­фов; 2. (4.03.1700) Афа­на­сий Михай­ло­вич Елизаров.

161. Кн. Вла­ди­мир Феду­ло­вич (119).

Ум. 26.03.1691, на погре­бе­нии его был сам пат­ри­арх в церк­ви Св. и Бла­го­вер­но­го кн. Вла­ди­ми­ра, что в Садах.

Кж. Прас­ко­вья Феду­лов­на (119).

Ум. в мае 1703 девицей.

162. Кн. Юрий Дмит­ри­е­вич (122).

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

163. Кн. Яков Дмит­ри­е­вич (122).

Убит 28.06.1659 под Конотопом.

164. Кн. Федор Дмит­ри­е­вич (122).

Стряп­чий (1677), столь­ник (1681 – 86).

В 1673 году пока­зан в стряп­чих. В 1677 г. оклад его 500 чети и при­да­чи: за служ­бу 1664 г. – 90 чети; за объ­яв­ле­ние наслед­ни­ком царе­ви­ча Алек­сея Алек­се­е­ви­ча 1 сен­тяб­ря 1667г. – 100 чети; за служ­бу 1668 года и за рану – 100 чети; за объ­яв­ле­ние наслед­ни­ком 1 сен­тяб­ря 1674 г. царе­ви­ча Федо­ра Алек­се­е­ви­ча – 100 чети. В 1678 г. 10 июня по памя­ти на выпис­ке дья­ка Пет­ра Каве­ли­на учи­нен ему оклад вновь 500 чети. В 1681 году пожа­ло­ван в столь­ни­ки; в том же году награж­ден за Киев­скую служ­бу, а в 1683 г. – за Тро­иц­кий поход. В 1680 г. он про­ме­нял свое поме­стье Рязан­ско­го уез­да, Мор­жев­ско­го ста­на, пустошь Бек­ле­не­ву Миха­и­лу Иса­е­ви­чу Сун­бу­ло­ву на пустошь Афо­нин­скую, Воло­год­ско­го уез­да . 1690 г. 17 июля вот­чи­на его, пол–сельца Щапи­на (Мани­на тож), 50 чети, Рязан­ско­го уез­да, отка­за­на зятю его Ива­ну Семе­но­ви­чу Измайлову 

За ним в 1677 состо­я­ло поме­стье в д. Лес­ки Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у. В 1660 полу­чил име­ние отца сц. Тока­ре­во и д. Сте­ку­ри­но Кашин­ско­го у. и в том же году отдал их в при­да­ное за сест­рой Фек­лой; в 1683 за ним Лево­но­ва п. Рязан­ско­го у., кото­рая после него была за доче­ря­ми его: Татья­ной, Авдо­тьей, Анной; 17.07.1690 вот­чи­на его пол­сц. Щани­но Рязан­ско­го у. отда­на зятю Ива­ну Семе­но­ви­чу Измай­ло­ву. В 1680 выме­нял у Мак­си­ма Сун­бу­ло­ва 9 четв. в Афо­нин­ской п. Воло­год­ско­го у. на свое pязан­ское поме­стье в 50 четв. в Бек­ле­нев­ской п. Моp­жев­ско­го ст. За ним в 1678 состо­я­ло поме­стье в с. Устрань Ста­ро­ря­зан­ско­го ст. Рязан­ско­го у.

Кж. Фек­ла Дмит­ри­ев­на (122).

М.(1660): Роман Гри­го­рье­вич Вой­ни­ков, брат Федор дал за ней в при­да­ное сц. Тока­ре­во и д. Сте­ку­ри­но Кашин­ско­го у.

Кж. Дарья Тимо­фе­ев­на (124).

Поме­щи­ца части с. Истоб­ни­ки Рязан­ско­го у.

М.(1690): столь­ник и стре­лец­кий под­пол­ков­ник Гри­го­рий Ива­но­вич Анненков.

Кж. Ани­сья Тимо­фе­ев­на (124).

Ум. 28.09.1677.

М.: Иван Боль­шой Бог­да­но­вич Лев­шин (ум. 20.10.1694).

165. Кн. Андрей Ива­но­вич (126).

Ум. 1726.

в 1680 году упо­ми­на­ет­ся в столь­ни­ках. В 1683 г. 8 мая, полу­чил «жало­ван­ную печат­ную гра­мо­ту за при­пи­сью дья­ка Дмит­рия Федо­ро­ва и скре­пою Гри­го­рия Реме­зо­ва, за его служ­бу, как он был за Вели­ким Госу­да­рем в селе Коло­мен­ском и в Сави­ном мона­сты­ре, из его ж поме­стья в Рязан­ском уез­де, в Око­ло­го­род­ном ста­ну, на жере­бии дерев­ни Албу­ше­вой, на жере­бии пусто­ши, что была дерев­ня Тяп­ки­но, Коз­ло­во тож, на 78 чети с осми­ною: и пере­шло у него, кня­зя Андрея, за вот­чи­ной дачею в жере­бье дерев­ни При­бо­ро­вой 13 чети с осми­ною; и теми пере­хо­жи­ми четьми вла­деть ему по преж­не­му в поме­стье. В 1684 г. под име­нем кня­зя Андрея напи­са­но, что 22 мая по памя­ти на чело­бит­ной дья­ка Пав­ла Аста­фье­ва, учи­нен ему оклад вновь 600 чети, да за служ­бу 1683 г. и за Крым­ский поход 1687 г., за то что он был в пору­чи­ках в 1689 г., да за Турец­кую служ­бу 1690 г. при­да­но ему столь­ко же. В 1695 г. Андрей Ива­но­вич был пору­чи­ком 1–й жилец­кой роты . У Спи­ри­до­ва пока­зан в 1703 г. 294–м в столь­ни­ках. Он умер в 1714 г.[

Столь­ник (1680 – 92).

Участ­ник похо­дов: Тро­иц­ко­го (1683) и обо­их Крым­ских (1687, 1689), во 2-м – пору­чик; в 1690 участ­во­вал в войне с турками.

В 1680 полу­чил при­да­ную вот­чи­ну мате­ри в д. Албу­ше­во Рязан­ско­го у.; в 1713 воз­вра­ще­на ему часть поме­стий сына кн. Васи­лия (ум. 1726), д. Албу­ше­во за без­дет­но­стью всех детей его ото­шла к пле­мя­ни­ку мате­ри его Васи­лию Михай­ло­ви­чу Коро­бьи­ну. В 1691 за ним состо­я­ло поме­стье в п. Асин­ни­ки Рязан­ско­го у. В 1710 вла­дел име­ни­ем в с. Чич­ки­но и д. Лес­ки Рязан­ско­го у.

Ж.(23.03.1696): 1. кж. Ана­ста­сия Бори­сов­на Гор­ча­ко­ва; отец ее кн. Борис Васи­лье­вич Гор­ча­ков дал за ней при­да­ное 21 четв. в Суми­ной и Баби­че­вой пп. Мос­ков­ско­го у.; 2. Мария Сте­па­нов­на; 15.07.1739 полу­чи­ла из поме­стий мужа 27 четв., при­чем 20 четв. даны зятю их Алек­сан­дру Кирил­ло­ви­чу Лиха­ре­ву, осталь­ные 61 четв. – вну­ча­то­му бра­ту мужа кн. Пет­ру Улья­но­ви­чу В.

166. Кн. Сте­пан Михай­ло­вич (129).

Стряп­чий (1683 – 92).

в 1683 г. был стряп­чим. В бояр­ской кни­ге того же года напи­са­но: «за Киев­скую служ­бу, да за Тро­иц­кий поход при­да­но 100 чети. Для «веч­но­го мира» 1686 г. – 200 чети; за крым­ские похо­ды 1687 и 1689 г.г. – столь­ко же. В 1697 г. под име­нем его напи­са­но: 28 сен­тяб­ря за памя­тью на чело­бит­ной дья­ка Федо­ра Замя­ти­на, оклад ему вновь учи­нен 500 чети. У Спи­ри­до­ва пока­зан в 1703 г. 59–м в отстав­ным стряпчих 

В 1687 и 1689 участ­во­вал в Крым­ских походах.

За ним в 1677 состо­я­ло поме­стье в д. Дья­ко­но­во Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у. 6.03.1697 дано ему поме­стье тестя его Заха­ра Андре­еви­ча Лиха­ре­ва в с. Кой­да­ко­во Рязан­ско­го у., в с. Лосе­во Мосаль­ско­го у. и др.; в 1703 про­сил поме­стья и вот­чи­ны его спра­вить за детьми его, Сте­па­ном и Васи­ли­ем, с тем, что­бы они его, кн. Сте­па­на, и мало­лет­них детей его Андрея и Ива­на “пои­ли, кор­ми­ли и во всем покоили”.

Ж.(1678): Хри­сти­на Заха­ров­на Лиха­ре­ва; брат ее Кон­дра­тий Заха­ро­вич дал за ней при­да­ное 30 четв. в с. Город­ко­ви­чи Рязан­ско­го у.; 3.03.1697 полу­чи­ла от дру­го­го бра­та Андрея Заха­ро­ви­ча име­ние в пп. Ильи­ной и Роди­ной Мосаль­ско­го у.

167. Кн. Федор Михай­ло­вич (129).

Ком­нат­ный столь­ник (1693).

Кж. Ана­ста­сия Тимо­фе­ев­на (130).

М.(9.10.1685): Тимо­фей Бори­со­вич Коле­мин, при­да­ное за ней в с. Истоб­ни­ки Рязан­ско­го у. и в д. Соко­ло­во Галиц­ко­го у.

Кж. Сте­па­ни­да Тимо­фе­ев­на (130).

М.(24.10.1683): Васи­лий Нау­мо­вич Язвецов.

Кж. Дарья Тимо­фе­ев­на (130).

В 1682 деви­ца, с сест­ра­ми Наста­сьей, Сте­па­ни­дой и Мат­ре­ной полу­чи­ли из поме­стий отца по 18 четв. в с. Истоб­ни­ки Рязан­ско­го у. и по 15 четв. в д. Соко­ло­во Галиц­ко­го у.

Кж. Мат­ре­на Тимо­фе­ев­на (130).

В 1682 – деви­ца (см. выше).

168. Кн. Петр Улья­но­вич (131).

1669 – до 1748.

Пра­пор­щик.

В 1733 испо­ме­щен в Рязан­ском и Углиц­ком уу.; 21.03.1746 с сыном Тимо­фе­ем про­дал А. Загряж­ской д. Дят­ло­во Рязан­ско­го у. жены сво­ей Анны Семе­нов­ны; в 1748 за ним состо­я­ло име­ние в д. Гор­но­ста­ев­ка и д. Лес­ки Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у. 14.03.1751 из име­ний сво­их и жены сво­ей сц. Гав­риль­це­во, с. Бого­яв­лен­ское Ряж­ско­го у. отдал доче­ри Прас­ко­вье, с. Лето­во Рязан­ско­го у. – сыну Тимофею.

Ж.(1669): Анна Семе­нов­на; 22.04.1738 купи­ла у Гав­ри­лы Дюко­ва п. Забо­ло­тье Ново­торж­ско­го у. За ней в 1748 состо­я­ло име­ние в с. Горо­ди­ще и д. Абрю­ти­но (Кло­бу­ко­во) Око­ло­го­род­но­го ст. Рязан­ско­го у.

169. Кн. Семен Улья­но­вич (131).

Кж. Аку­ли­на Улья­нов­на (131).

27.09.1695 полу­чи­ла от бра­та Пет­ра в при­да­ное 60 четв в с. Пущи­но Рязан­ско­го у.

М.: Петр Семе­но­вич Чаплыгин.

Кж. Луке­рья Улья­нов­на (131).

В 1734 свое про­жи­точ­ное име­ние в дд. Прок­ши­но и Плос­кая Рязан­ско­го у. отда­ла бра­ту Петру.

М.: Гав­ри­ла Васи­лье­вич Вол­жен­ский (ум. до 1734).

Кж. Агра­фе­на Улья­нов­на (131).

За ней при­да­ное: 100 четв.

М.(1713): Петр Афа­на­сье­вич Кондауров.

Кж. Акси­нья Улья­нов­на (131).

Деви­ца, ум. после смер­ти отца.

2-я ветвь

190. Кн. Петр Сав­вич (150).

Ум. 1722.

Вла­де­лец сц. Шеи­но и Оре­льи Козель­ско­го у., кото­рые пере­дал сыну кн. Николаю.

Ж.: кж. Евдо­кия Андре­ев­на Про­зо­ров­ская, дочь кн. Андрея Пет­ро­ви­ча Про­зо­ров­ско­го и кж. Ири­ны Юрьев­ны Ромо­да­нов­ской; в 1725 вышла за капра­ла Семе­нов­ско­го пол­ка кн. Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Шахов­ско­го (1707 – 62) и раз­де­ли­лась с детьми от 1-го бра­ка Нико­ла­ем и Иваном.

191. Кн. Тимо­фей Ива­но­вич (151).

Ум. до 1714.

Жилец (1670); столь­ник (1686).

В пис­цо­вой кни­ге Туль­ско­го уез­да 1674 г. напи­са­но: «дано кня­зю Тимо­фею княж Ива­но­ву сыну Вол­кон­ско­го, что дал ему тесть его Томи­ло Яко­влев сын Дивов за доче­рью сво­ей Ана­ста­си­ей в при­дан­ное поме­стье свое в Бело­зер­ском уез­де, жере­бий дерев­ни Мор­жев­ки, Мат­ве­ев­ское тоже, и с дерев­ня­ми». В пис­цо­вой кни­ге 1684 г. ска­за­но, что за выде­лом вдо­ве бра­та его, кня­зя Миха­и­ла (№ 189), кня­гине Мар­фе с доче­рью Авдо­тьей 32–х четей из поме­стья отца его кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча (№ 150) досталь­ная часть это­го поме­стья, поло­ви­на сель­ца Семе­на на реке Упе, дерев­ня Под­жа­ро­во на р. Упе, с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми, остав­ле­ны за мате­рью его – вдо­вой кня­ги­ней Сте­па­ни­дой и за ним.

В 1686 г. Тимо­фей Ива­но­вич пожа­ло­ван из житья в столь­ни­ки. В 1687 г. он пока­зан началь­ни­ком 1–ой жилец­кой роты в Крым­ском похо­де. В 1689 г. были челом вдо­ва кня­ги­ня Сте­па­ни­да Арте­мье­ва дочь, князь Ива­нов­ская жена Вол­кон­ско­го, с сыном кня­зем Тимо­фе­ем, чтоб Вели­кие Госу­да­ри пожа­ло­ва­ли их, веле­ли поме­стье мужа ее за ней и сыном ее спра­вить и отказать»

В 1671 участ­во­вал в Инзов­ском похо­де в пол­ку кн. Юрия Алек­се­е­ви­ча Дол­го­ру­ко­ва; в 1676 – 77 был в Путив­ле и у Дне­пра в пол­ку кн. В.В. Голи­цы­на; в 1678 – 79 – под Чиги­ри­ным в пол­ку кн. Гри­го­рия Гри­го­рье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го; в 1683 – в Тро­иц­ком похо­де; в 1687 и 1689 – в обо­их Крым­ских похо­дах в боль­шом полку.

В 1689 дана ему вот­чи­на отца в сц. Сели­но, почин­ке Кор­ча­гине и Чау­со­вой п. Туль­ско­го у.; в 1714 обе эти вот­чи­ны доста­лись доче­рям его: Ирине Пол­те­вой и Мар­фе Коле­ми­ной, поме­стье – жене Настасье.

Ж.(30.05.1674): Ана­ста­сия Андре­ев­на (Томи­лов­на) Диво­ва; отец ее Томи­ла Яко­вле­вич Дивов дал за ней в при­дан­ное 51 четв. в дд. Мер­жи­но, Мар­ты­но­во и Мат­ве­е­во Бело­зер­ско­го у.; в 1714 дано ей из поме­стья мужа 200 четв., кото­рые она в 1716 отда­ла стар­шей доче­ри Ирине Полтевой.

192. Кн. Миха­ил Ива­но­вич Зорын­да (151).

Ум. 1694.

В 1675 ука­за­но ему слу­жить по дво­рян­ско­му спис­ку в Кие­ве; в 1676 в похо­де из Каза­ни на баш­кир­цев; столь­ник цари­цы Прас­ко­вьи Федо­ров­ны (1686), цар­ский столь­ник (1687 – 92); 4.07.1693 был в госу­да­ре­вом похо­де в Архан­гельск; в 1698 вое­во­да на Тереке.

Ж.: Мар­фа; в 1694 дано ей с доче­рью Авдо­тьей из поме­стий мужа, что было дано ему после отца 32 четв. в д. Под­жа­ро­во Коло­ден­ско­го ст. Туль­ско­го у.; в том же году с тем сво­им про­жит­ком вышла замуж за Васи­лия Михай­ло­ви­ча Смагина.

193. Кн. Федор Яко­вле­вич (152).

Столь­ник цари­цы Евдо­кии Федо­ров­ны (1686 – 92).

194. Кн. Гри­го­рий Яко­вле­вич (152).

Столь­ник.

В 1668 на служ­бе в пол­ку кн. П.А. Дол­го­ру­ко­ва и ука­за­но ему быть това­ри­щем отца сво­е­го, вое­во­ды в Севске.

195. Кн. Саве­лий Яко­вле­вич (152).

196. Кн. Борис Яко­вле­вич (152).

В 1670 с отцом про­дал В.С. Зме­е­ву вот­чи­ну свою 137 четв. в дд. Пат­ри­ке­е­во, Дуб­ро­вин­ская, Чечин­ская и Ожи­гин­ская Воло­год­ско­го у.

Кж. Сте­па­ни­да Яко­влев­на (152).

В 1673 отец ее усту­пил зятю Мат­вею Ува­ро­ви­чу Лоды­ги­ну 72 четв. сц. Беле­не­хи­но Козель­ско­го у.

М.(1666): Мат­вей Ува­ро­вич Лодыгин.

197. Кн. Миха­ил Семе­но­вич (154).

В 1701 жилец; в 1709 – 11 коман­дир Семе­нов­ско­го полка.

В 1685 за ним с бра­тья­ми Ива­ном и Пет­ром состо­я­ло с. Остро­ми­но Рязан­ско­го у.

Ж.(1686): Евфи­мия Пав­лов­на Симо­но­ва; отец ее Павел Васи­лье­вич Симо­нов дал за не в при­да­ное вот­чи­ну свою 32 четв. в д. Пова­луш­ка Суз­даль­ско­го у.

198. Кн. Петр Семе­но­вич (154).

См. выше (№ 197).

199. Кн. Иван Семе­но­вич (154).

Ум. 1729. См. выше.

Ж.: Мария Ива­нов­на; в 1729 после смер­ти мужа учи­ни­ла наслед­ни­цей сво­ей дочь Пела­гею, жену Васи­лия Ива­но­ви­ча Апухтина.

Кж. Евдо­кия (Авдо­тья) Семе­нов­на (154).

Ум. 1741.

В 1729 отда­ла часть сво­е­го име­ния пле­мян­ни­це Пела­геи Ива­новне Апух­ти­ной; 16.03.1744 оба име­ния ее в д. Ови­ни­ще Поше­хон­ско­го у. про­си­ла пле­мян­ни­ца ее Пела­гея Ива­нов­на, жена кн. Миха­и­ла Михай­ло­ви­ча В. и род­ная внуч­ка Прас­ко­вья Ива­нов­на Кар­по­ва, дочь сына ее Ива­на Афа­на­сье­ви­ча Чарторыйского.

М.: Афа­на­сий Кон­дра­тье­вич Чарто­рый­ский.

200. Кн. Арта­мон Тимо­фе­е­вич (155).

201. Кн. Иван Тимо­фе­е­вич (155).

Стольник.боярской кни­ге 1675 г. под име­нем его напи­са­но: оклад поме­чен с при­да­ча­ми 880 чети; за Киев­скую служ­бу 1679 и 1680 гг. при­да­но ему 50 чети. В 1682 г. князь Иван назна­чен в ведом­ство Нов­го­род­ско­го при­ка­за пис­цом на Вят­ку . В 1686 г. для «веч­но­го мира» с поль­ским коро­лем при­да­но ему к окла­ду 70 чети, а за служ­бу Крым­ско­го похо­да 1687 г. – 200 чети 

В 1682 назна­чен в ведом­ство Нов­го­род­ско­го при­ка­за пис­цом на Вятку.

В 1664 даны ему име­ния отца; в 1681 дал за доче­рью зятю сво­е­му Пет­ру Игна­тье­ву часть име­ния; 14.07.1688 пожа­ло­ва­на ему за Крым­скую вой­ну в вот­чи­ну д. Заец­кая и часть с. Шило­во Елец­ко­го у.

Тимо­фей Михай­ло­вич и Иван Тимо­фе­е­вич Вол­кон­ские (веро­ят­ные дед и отец Гри­го­рия Ива­но­ви­ча) слу­жи­ли вое­во­да­ми в Беле­ве. Оба похо­ро­не­ны в Белев­ском Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском монастыре

202. Кн. Вла­ди­мир Ива­но­вич (157).

Ум. 1703.р. 1656 г.; в 1726 г. постриг­лась в Ива­нов­ском мона­сты­ре в Москве. Вла­ди­мир Ива­но­вич (№ 197). За служ­бу 1671 г. оклад ему зна­чит­ся 60 чети; «для объ­яв­ле­ния бла­жен­ной памя­ти Вели­ко­го госу­да­ря» 1 сен­тяб­ря 1674 г. при­да­но ему 100 чети; за Путивль­скую служ­бу 1677–1678 г. так­же 100 чети. В 1683 г. под име­нем его напи­са­но: по ука­зу Вели­ких Госу­да­рей учи­нен ему оклад вновь 600 чети. Для «веч­но­го мира» 1686 г. дано ему при­да­чи – 140 чети, а за Крым­ский поход 1687 г. – 150 чети. При царях Иоанне и Пет­ре Алек­се­е­ви­чах князь Вла­ди­мир Ива­но­вич был окольничим 

Жилец (1671); стряп­чий (1676); столь­ник (1686 – 92); околь­ни­чий (1692).

Ж.: Ната­лья Деми­дов­на (Р. 1656); в 1726 постриг­лась в Ива­нов­ский мона­стырь в Москве. В 1711 справ­ле­но за нею с сыно­вья­ми ее Ива­ном, Давы­дом, Пет­ром поме­стье мужа в д. Гни­ло­во­до­во Солов­ско­го у.

Кж. Федо­сья Ива­нов­на (157).

23.04.1703 отцов­скую вот­чи­ну Туль­ско­го у. в сц. Кирил­лов­ское про­да­ла пле­мян­ни­ку кн. Гри­го­рию Ива­но­ви­чу В.

М.: Иван Васи­лье­вич Кокорев.

Кж. Васи­ли­са Ива­нов­на (157).

В 1674 отец дал за ней при­дан­ное 48 четв. в дд. Мара­но­во и Пара­мо­но­во Суз­даль­ско­го у.

М.(1674): Павел Ива­но­вич Чебышев.

3-я ветвь

170. Кн. Иван Федо­ро­вич (132).

Ум. 1687.

В 1668 пожа­ло­ван из стряп­чих в стольники.

В 1656 дано ему с сест­рой Евфро­си­ньей тет­ки их, вдо­вы, кн. Авдо­тьи Вла­ди­ми­ров­ны Клуб­ко­вой-Мосаль­ской (ур. Матю­ни­ной) сц. Крив­цо­во Костром­ско­го у.; 12.06.1674 дана ему вот­чи­на д. Пан­те­ле­е­во и п. Марьи­на Дмит­ров­ско­го у., кото­рые в 1688 ото­шли к сыну его кн. Миха­и­лу; в 1681 отка­за­но ему име­ние баб­ки, жены кн. П.Ф. Вол­кон­ско­го Пела­геи Гри­го­рьев­ны с. Язы­ко­во и Под­бо­лот­ная п. Дмит­ров­ско­го у., ото­шед­шее потом к сыну его Миха­и­лу и жене Дарье.

Ж.: Дарья Ива­нов­на; 4.07.1718 из отпи­са­ных вот­чин сына ее Миха­и­ла дано ей 633 четв., жене Михай­ло­вой кн. Татьяне Бори­совне – 317 чет.; в 1728 свою часть отда­ла доче­ри, жене пол­ков­ни­ка Васи­лия Ива­но­ви­ча Чаа­да­е­ва, Наста­сье, сын кото­рой Алек­сей Васи­лье­вич Чаа­да­ев в 1735 про­дал это име­ние Татьяне Ива­новне Мусиной-Пушкиной.

Кж. Евфро­си­нья Федо­ров­на (132).

Уп. 1656.

Кж. Мав­ра Федо­ров­на (134).

В 1685 отцов­скую вот­чи­ну в д. Мана­се­и­но Мос­ков­ско­го у. про­да­ла Васи­лию Лукину.

М.: Андрей Алек­се­е­вич Пле­ще­ев; в 1685 ему дано про­жи­точ­ное име­ние неве­сты его 25 четв. в д. Юко­во и Подоль­ной п. Воло­год­ско­го у.

171. Кн. Семен Сте­па­но­вич (135).

Убит в 1678 под Чигириным.

Стряп­чий (1678).

В 1669 полу­чил после баб­ки сво­ей кн. Аку­ли­ны ее поме­стье: полд. Кость­ко­во с дд. и пп.

Ж.(1674): кж. Агра­фе­на Лав­рен­тьев­на Гага­ри­на; в 1675 ее мать кн. Мат­ре­на усту­пи­ла зятю свое про­жи­точ­ное поме­стье в с. Феня­е­во Рязан­ско­го у.; во 2-м бра­ке за Сте­па­ном Федо­ро­ви­чем Загряжским.

172. Кн. Гав­ри­ла Сте­па­но­вич (135).

В 1676 стряп­чий; в 1681 стольник.

6.07.1687 при­е­хал на вое­вод­ство в Сибирь на Тару (до 1689).

В 1681 с батья­ми Игна­ти­ем и Ники­той поде­ли­ли поме­стья и вот­чи­ны отца; в 1692 из их вот­чи­ны в сц. Соко­ло­во и в д. Мана­се­и­но Мос­ков­ско­го у. 56 четв. даны пле­мян­ни­цам их кж. Ани­сье и Евдо­кии Семе­нов­нам В.

Ж.: Ната­лья; в 1739 дала име­ния сыну кн. Семе­ну Гав­ри­ло­ви­чу В.

173. Кн. Ники­та Сте­па­но­вич (135).

Ум. 1710.

Стряп­чий (1687).ротмистр (1709)

В 1689 участ­во­вал во 2-м Крым­ском похо­де рот­мист­ром. После смер­ти име­ния его отда­ны вдо­ве кн. Евдо­кии Федо­ровне, бра­ту кн. Гав­ри­ле и пле­мян­ни­ку кн. Сте­па­ну Игна­тье­ви­чу В.

Ж.(1691): Евдо­кия Федо­ров­на Сон­цо­ва; Мар­фа Федо­ров­на Сон­цо­ва дала за ней 1/3 с-ца Коки­но Кашир­ско­го у. и сц. Воро­но­во Брян­ско­го у.

174. Кн. Игна­тий Сте­па­но­вич (135).

В 1697 жилец, про­пал без вести во вре­мя зим­не­го похо­да про­тив шве­дов, име­ния его в 1719 ото­шли к жене, Сте­па­ни­де, сыну, Сте­па­ну, и доче­ри Анне.

Ж.: Сте­па­ни­да Федоровна.

Кж. Мария Сте­па­нов­на (135).

В 1681 при раз­де­ле име­ния роди­те­лей меж­ду бра­тья­ми и сест­ра­ми она была обой­де­на и ниче­го не получила.

Кж. Прас­ко­вья Сте­па­нов­на (135).

В 1679 отец дал за ней в при­да­ное 21 четв. в д. Ува­ро­во Кашир­ско­го у.

М.(1679): Абрам Васи­лье­вич Сунбулов.

Кж. Ана­ста­сия Сте­па­нов­на (135).

В 1679 отец дал за ней в при­да­ное 3 кре­стьян­ских дво­ра в д. Быто­ще Брян­ско­го у.

М.(1679): Вла­ди­мир Похвиснев.

Кж. Васи­ли­са Васи­льев­на (136).

Р. 1664.

В 1685 дядя кн. Иван Семе­но­вич В. выдал ее замуж и дал в при­да­ное 1/3 сц. Коки­но Кашир­ско­го у. и в сц. Воро­но­во и д. Жуко­во Брян­ско­го у.

М.(1685): столь­ник Миха­ил Ано­фри­е­вич Хомяков.

175. Кн. Алек­сандр Ива­но­вич (137).

Ум. 1727.

Гене­рал-май­ор (1711).В 1687 жилец; 18.08.1695 доста­вил от бояри­на Б.П. Шере­ме­те­ва с сеун­чем изве­стие о взя­тии Казыкерменя.

В 1727 3/4 его епи­фан­ско­го поме­стья отда­ны пле­мян­ни­ку его кн. Васи­лию Ники­ти­чу В., 1/4 – вдо­ве Дарье Лаврентьевне.

Ж.: 1. кж. Мария Федо­ров­на Баря­тин­ская, дочь кн. Федо­ра Семе­но­ви­ча Баря­тин­ско­го. 13.10.1711 дано за ней в Голи­ной сло­бо­де и в д. Соко­ло­во Епи­фан­ско­го у., того же чис­ла про­да­ла их кн. Ники­те Ива­но­ви­чу В.; 2. Дарья Лав­рен­тьев­на; в 1751 име­ния свои в сц. Михай­лов­ское и д. Соко­ло­во Епи­фан­ско­го у. про­да­ла пле­мян­ни­це сво­ей Мар­фе Ники­тичне Масловой.

176. Кн. Ники­та Ива­но­вич (137).

Ум. в 1713 в Луб­нах на госу­да­ре­вой службе.

В 1700 жилец; 3.04.1703 столь­ник и вое­во­да в Кашире.

В 1713 поме­стья его и вот­чи­ны веле­но спра­вить за вдо­вой Дом­ной Андре­ев­ной, за сыном Васи­ли­ем и доче­рью Марфой.

Ж.: Дом­на Андре­ев­на Ильи­на, дочь Андрея Андре­еви­ча Ильи­на и Дом­ны Алек­се­ев­ны; в 1737 ее име­ния и сына ее кн. Васи­лия Ники­ти­ча В. д. Мана­се­и­но Мос­ков­ско­го у. справ­ле­но за доче­рью ее Мар­фой Ники­тич­ной Масловой.

177. Кн. Андрей Ива­но­вич (137).

Стряп­чий (1682).

178. Кн. Семен Илла­ри­о­но­вич (138).

Кж. Неонил­ла Илла­ри­о­нов­на (138).

В 1714 деви­ца, мать ее Евфи­мия Ива­нов­на усту­пи­ла ей вот­чи­ну свою в с. Опо­чи­ни­цы и в Рома­нов­ской сло­бо­де Рязан­ско­го у.

Кж. Евдо­кия Илла­ри­о­нов­на (138).

Кж. Дарья Илла­ри­о­нов­на (138).

М.(23.02.1728): унтер-лей­те­нант Иван Арте­мье­вич Волчков.

Кж. Мария Илла­ри­о­нов­на (138).

18.03.1726 име­ние отца в Коз­ло­вой сло­бо­де Епи­фан­ско­го у. справ­ле­но за доче­рью ее Марией.

М.: про­ку­рор Сыск­но­го при­ка­за Ники­та Семе­но­вич Безобразов.

179. Кн. Гри­го­рий Гри­го­рье­вич (139).

Столь­ник с 1694; капи­тан Нов­го­род­ско­го дра­гун­ско­го пол­ка (сен­тябрь 1722). Стат­ский советник.

Ж.(1715): Ната­лья Михай­лов­на Поле­ва, сест­ра Федо­ра Поле­ва и вдо­ва Мат­вея Алек­се­е­ви­ча Ржев­ско­го; 24.09.1722 заня­ла у кн. Андрея Федо­ро­ви­ча Вязем­ско­го 1980 руб. под залог име­ния в с. Пузы­ре­во Яро­слав­ско­го у. и заи­мо­да­вец про­сил огра­ни­чить ее власть над этим име­ни­ем, т.к. она его разо­ря­ет; в 1756 ее име­ние в д. Сав­ра­со­во и Мак­си­мов­ской п. Мос­ков­ско­го у. справ­ле­ны за доче­рью ее Мар­фой Гри­го­рьев­ной Леонтьевой.

180. Кн. Алек­сандр Гри­го­рье­вич (139).

Р. 1694.

В 1722 фли­гель-адъ­ютант; в 1726 пору­чик; 25.05.1739 секунд-май­ор Смо­лен­ско­го гар­ни­зо­на; с 1739 в отстав­ке от воен­ной служ­бы за болез­ня­ми; при­слан в Герольд­мей­стер­скую кон­то­ру для опре­де­ле­ния к штат­ским делам. 5.06.1739 веле­но ото­слать его в поли­цию к делам; 18.06.1739 по имен­но­му ука­зу веле­но ему быть в Вот­чин­ной кол­ле­гии совет­ни­ком, а для изле­че­ния болез­ни отпу­стить его в дом на год.

За ним в 1739 состо­я­ло 20 душ кре­стьян в сц. Ники­тин­ское Пен­зен­ско­го у.

Ж.: Прас­ко­вья Федо­ров­на (в 1-м бра­ке за Андре­ем Андре­еви­чем Нарыш­ки­ным; в 1720 ей дано из поме­стий све­к­ра по 1-му мужу Андрею Федо­ро­ви­чу Нарыш­ки­ну дд. Близ­не­цо­во, Язви­цы, Баба­ни­но и др. Вла­ди­мир­ско­го у., что она полу­чи­ла при раз­де­ле с зятем сво­им, доче­ри ее Марии Андре­ев­ны Нарыш­ки­ной мужем гр. Алек­се­ем Михай­ло­ви­чем Шере­ме­те­вым (1694 – 7.10.1734).

181. Кн. Нико­лай Гри­го­рье­вич (139).

Ум. 1747

Под­по­ру­чик (1735).

Ж.: кж. Анна Ива­нов­на Щер­ба­то­ва; в 1735 брат ее кн. Алек­сей Ива­но­вич Щер­ба­тов про­дал ей име­ния, пере­шед­шие к нему от их мате­ри Ага­фьи Алек­сан­дров­ны 177 четв. в дд. Нови­ко­во, Арбу­зо­во, Баби­но и Несте­ро­во Галиц­ко­го у.; в 1736 она купи­ла у сест­ры мужа Марии Гри­го­рьев­ны Коро­бо­вой 80 четв. в д. Хре­но­во Кашир­ско­го у., что невест­ка ее, вдо­ва кн. Ива­на Нико­ла­е­ви­ча В., кн. Надеж­да Ива­нов­на про­да­ла П.И. Киселеву.

182. Кн. Юрий Гри­го­рье­вич (139).

Стряп­чий (1658 – 76).

Кж. Мария Гри­го­рьев­на (139).

В 1735 полу­чи­ла от мате­ри кн. Сте­па­ни­ды Заха­ров­ны в при­да­ное 80 четв. в д. Хре­но­во Кашир­ско­го у., что в 1736 она про­да­ла жене бра­та Нико­лая кн. Анне Ива­новне В.

М.: архи­тек­тор Иван Кузь­мич Коробов.

183. Кн. Семен Рома­но­вич (140).

пору­чик (1689)

184. Кн. Васи­лий Ива­но­вич (143).

Столь­ник цари­цы Ната­льи Кирил­лов­ны (1671 – 76), цар­ский столь­ник (1677 – 92); в 1683 участ­во­вал в Тро­иц­ком походе.В 1671 г. 9 авгу­ста, зна­чил­ся в столь­ни­ках у цари­цы Ната­льи Кирил­лов­ны. В 1674 г. для объ­яв­ле­ния бла­жен­ной памя­ти вели­ко­го Госу­да­ря, 1 сен­тяб­ря при­да­но ему 100 чети; в 1680 г. за Путивль­скую служ­бу 1677 и 1678 гг. – 200 чети; за Тро­иц­кий поход 1683 г. – 500 чети. В бояр­ской кни­ге 1685 г. напи­са­но, что 3 сен­тяб­ря по памя­ти на чело­бит­ной дум­но­го дья­ка Дани­ла Полян­ско­го оклад учи­нен ему вновь 600 чети. Для «веч­но­го мира» с Поль­шей 50 чети. С 1687 г. до 1692 г. Васи­лий Ива­но­вич зна­чил­ся столь­ни­ком у Вели­ких госу­да­рей [178].

185. Кн. Яков Юрье­вич (145).

Ум. до 1701.В 1683 г. 31 декаб­ря, как уже ска­за­но выше, он под­верг­ся раз­жа­ло­ва­нью из Мос­ков­ских в кашир­ские горо­до­вые дво­ряне за неяв­ку в поход царя Иоан­на Алек­се­е­ви­ча в село Хоро­ше­во . В 1686 г. для «веч­но­го мира» с Поль­шей при­да­но ему 80 чее­ти. В бояр­ской кни­ге того же года под име­нем его напи­са­но: окла­ду его с при­да­ча­ми 800 чети; за Путивль­скую служ­бу 1687–88 гг. при­да­но 120 чети, да в 1690 г., за Тро­иц­кий поход 1689 г., столь­ко же. Во вре­мя это­го похо­да в самом мона­сты­ре ска­зан имен­ной указ боярам, вое­во­дам и вся­ких чинов слу­жи­лым людям о похваль­ной их рев­но­сти в охра­не­нии госу­да­рей в Тро­иц­ком похо­де и о пожа­ло­ва­нии вот­чи­на­ми, поме­стья­ми и при­да­чей денеж­ных окладов

Столь­ник (1671), столь­ник цари­цы Ната­льи Кирил­лов­ны (1671 – 76), цар­ский столь­ник (1677 – 92).

В 1676 дано ему поме­стье 200 четв. в дд. Тур­де­е­во, Ива­нов­ская и Гвоз­ди­но с пп. Галиц­ко­го у.; в 1697 сц. Бора­ти­ло­во Вла­ди­мир­ско­го у. он отдал сыну Федо­ру, а вот­чи­ну в дд. Вдо­ви­но, Сав­ки­но и Шев­цо­во Галиц­ко­го у. отка­зал сест­ре Василисе.

Ж.: 1. (1677) Прас­ко­вья Мат­ве­ев­на Муси­на-Пуш­ки­на; ее вот­чи­на сц. Бора­ти­ло­во Вла­ди­мир­ско­го у. дана мужу, кото­рую в 1697 он отдал сыну Федо­ру; 2. (1698) Мат­ре­на Гри­го­рьев­на Водо­рац­кая; ее брат Сер­гей Гри­го­рье­вич Водо­рац­кий дал за ней в при­да­ное вот­чи­ну 85 четв. в д. Ени­но Рязан­ско­го у.; в 1701 она с той вот­чи­ной вышла за кн. Андрея Пет­ро­ви­ча Прозоровского.

Кж. Васи­ли­са Юрьев­на (145).

Ум. 1699.

В 1682 брат ее кн. Я.Ю. Вол­кон­ский дал за ней в при­да­ное вот­чи­ну свою в дд. Вдо­ви­но, Сав­ки­но и Шев­цо­во Галиц­ко­го у., в 1699 при­да­ная ее вот­чи­на отда­на пле­мян­ни­ку ее кн. Федо­ру Яко­вле­ви­чу В.

М.(1682): кн. Иван Оси­по­вич Барятинский.

186. Кн. Петр Дмит­ри­е­вич (146).

Столь­ник цари­цы Прас­ко­вьи Федо­ров­ны (1686 – 92).В 1689 г. в бояр­ской кни­ге напи­са­но: 19 мар­та по памя­ти на чело­бит­ной дум­но­го дья­ка Про­та­са Ники­фо­ро­ва, учи­нен ему оклад вновь 600 чети

Кж. Н. Дмит­ри­ев­на (146).

М.: Борис Эверлаков.

Кж. Анна Алек­сан­дров­на (147).

В 1701 про­си­ла о справ­ке за ней покой­но­го мужа при­дан­ной ее вот­чи­ны, полу­чен­ной от маче­хи Авдо­тьи Ива­нов­ны в с. Покров­ское Бол­хов­ско­го у.; в д. Тур­би­но Белев­ско­го у. и в с. Рас­тво­ро­во Мещов­ско­го у., кото­рые она в 1702 усту­пи­ла дяде сво­е­му Ива­ну Пет­ро­ви­чу Вельяминову.

М.: кн. Семен Алек­се­е­вич Гор­ча­ков (ум. до 1701).

187. Кн. Андрей-Миха­ил Андре­евич (148).

Ум. 16.05.1709.

околь­ни­чий и вое­во­да. В 1667 г., будучи еще жиль­цем, вое­вод­ство­вал в Пол­та­ве, отку­да писал к царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу по пово­ду вос­ста­ния запо­рож­цев, кото­рые хва­ли­лись, что Пол­тав­ский пол­ков­ник на их сто­роне: «от Пол­тав­ско­го пол­ков­ни­ка каза­кам и меща­нам, кото­рые тебе, Вели­ко­му госу­да­рю, хотят вер­но слу­жить, заказ креп­кий с боль­шим при­стра­сти­ем что­бы ко мне никто не ходил и с тво­и­ми рус­ски­ми людь­ми никто не водил­ся, а кто хочет водить­ся, – тех хотят поби­вать до смер­ти; меща­нам, кото­рые выбра­ны к тамо­жен­но­му сбо­ру в цело­валь­ни­ки, пол­ков­ник гро­зит боль­шим боем, что­бы с про­ез­жих людей на тебя, Госу­да­ря, возо­вых пошлин не брали».

В 1669 г. князь Миха­ил Андре­евич был вое­во­дой в Путив­ле, отку­да послал царю под отпис­кой сво­ей лист о при­ня­тии вновь жите­лей Путив­ля, Нед­ри­гай­ло­ва, Оль­шан­ска, Тер­нов­ска и Хору­жев­ска в под­дан­ство Рос­сии. Отпис­ка полу­че­на в Москве 18 фев­ра­ля, о чем на дру­гой же день дано было знать цар­ской гра­мо­той бояри­ну кня­зю Гр. Гр. Ромо­да­нов­ско­му. В этом же году Миха­ил Андре­евич полу­чил вот­чи­ны и поме­стья отца. В 1673 г. Миха­ил Андре­евич награж­ден был за Чиги­рин­скую служ­бу, но через два года под­верг­ся выго­во­ру, а имен­но: в 1675 г. в мар­те меся­це он писал из кане­ва кн. Ромо­да­нов­ско­му, «что у него толь­ко два при­ка­за и те не пол­ны; мно­гие раз­бе­жа­лись от голов стре­лец­ких Каран­де­ва и Лупа­ди­на, от нестер­пи­мых побо­ев, в остат­ке толь­ко 1600 чело­век». Князь жало­вал­ся так­же, что голо­вы его не слу­ша­ют­ся, во всем ему отка­за­ли. Но голо­вы объ­яс­ни­ли дело ина­че: при­сла­ны в Канев день­ги на хлеб­ную покуп­ку стрель­цам, а Вол­кон­ский хле­ба не поку­па­ет и день­га­ми стрель­цам не дает, отче­го стрель­цы мрут и бегут; вое­во­да при­зы­ва­ет к себе город­ских вой­тов и бур­ми­ст­ров и перед ними бра­нит голов, назы­ва­ет их измен­ни­ка­ми; рас­ска­зы­ва­ет, буд­то они хотят отъ­е­хать к Доро­шеп­ку. Пяти­де­сят­ни­ки, десят­ни­ки и рядо­вые стрель­цы под­твер­ди­ли гра­мо­ту голов, при­слав к Ромо­да­нов­ско­му жало­бу, что вое­во­да задер­жи­ва­ет их жало­ва­нье. Царь велел послать Миха­и­лу Андре­еви­чу гра­мо­ту с угро­зой, что если впредь будет так посту­пать, то под­верг­нет­ся жесто­ко­му нака­за­нию, но он при­слал новую жало­бу на голов: «Дер­жат они у себя дру­гие клю­чи от ворот горо­до­вых и отпи­ра­ют тай­ком от меня. 7–го мар­та был я в церк­ви и когда после обед­ни шел домой, то Каран­де­ев и Лупан­дин дожда­лись меня на папер­ти и нача­ли бра­нить непри­стой­ны­ми сло­ва­ми, похва­ля­лись бить; веле­ли ден­щи­кам сво­им взять у меня сол­дат­ско­го пол­ко­во­го подья­че­го, били его осло­па­ми и задер­жа­ли у себя; от стра­ха я сижу в сво­ем дво­риш­ке запер­шись». Ссо­ру меж­ду вое­во­дой и стре­лец­ки­ми голо­ва­ми утих­ли; послед­ние обе­ща­ли слу­шать­ся вое­во­ду. Но ско­ро он столк­нул­ся с дру­ги­ми людь­ми посиль­нее голов стре­лец­ких. 14 июня в Съез­жую Избу к вое­во­де при­ве­ли лазут­чи­ка, схва­чен­но­го на пло­ща­ди. С пыт­ки, после трое­крат­но­го под­жа­ри­ва­ния, лазут­чик объ­явил: «при­слал меня Доро­шен­ко с листом к здеш­не­му пол­ков­ни­ку Ива­ну Гур­ско­му. Пол­ков­ник взял у меня лист и поло­жил за пазу­ху, потом клик­нул челяд­ни­ка сво­е­го, велел дать мне хле­ба и про­во­дить к мате­ри сво­ей в дом, где бы я мог про­жить до извест­но­го вре­ме­ни». При­ве­ли челяд­ни­ка пол­ков­ни­чья, поста­ви­ли на очную став­ку с лазут­чи­ком; челяд­ник сна­ча­ла запер­ся, но с пыт­ки он объ­явил, что все пока­за­ния лазут­чи­ка спра­вед­ли­вы. Пол­ков­ник Гур­ский запер­ся; тогда вое­во­да отдал его «на бере­же­ние» Каран­де­ву и Лупан­ди­ну и дал знать об этом про­ис­ше­ствии госу­да­рю. Вое­вод­ская гра­мо­та при­шла в Моск­ву толь­ко 25 июня. 27 июня царь отве­чал Вол­кон­ско­му, что послан гет­ма­ну указ взять Гур­ско­го, челяд­ни­ка его и лазут­чи­ка из Кане­ва к себе в Бату­рин и, розыс­кав под­лин­но, указ им учи­нить по их вой­ско­вым пра­вам. Ответ этот не мог прий­ти в Канев ранее деся­ти дней, а меж­ду тем изве­стие о Канев­ском про­ис­ше­ствии воз­бу­ди­ло силь­ное него­до­ва­ние в Бату­рине: вое­во­да отдал пол­ков­ни­ка под кара­ул! Гет­ман писал Мат­ве­е­ву, что Гур­ский доб­рый и слу­га царю вер­ный, вины его ника­кой нет; писал, что Доро­шен­ко­во вой­ско хоте­ло перей­ти в Канев и под­дать­ся госу­да­рю, но, узнав какая в Кане­ве сму­та, отло­жи­ло свое наме­ре­ние; «для того про­шу вашу бояр­скую милость изволь всту­пить­ся, как осо­бен­ный наш мало­рос­сий­ский хода­тай, что­бы в чести были у Вели­ко­го Госу­да­ря наши вой­ско­вые воль­но­сти и ука­зы Его же Цар­ско­го Вели­че­ства. Если мило­сти Вели­ко­го Госу­да­ря ко мне и к вой­ску Запо­рож­ско­му не будет, вое­во­ду ско­ро пере­ме­нить не ука­жет, то Канев пусть будет, да и дав­но бы был пуст, если бы не голо­вы стре­лец­кие Каран­де­ев и Лупан­дин дер­жа­ли. Очень мне и все­му вой­ску досад­но, буд­то я стал Цар­ско­му Вели­че­ству измен­ник!» В быт­ность цар­ско­го послан­ца в Бату­рин при­е­ха­ли туда из Кане­ва жена Гур­ско­го да обоз­ный с ата­ма­ном и гово­ри­ли: «как малые дети без мате­ри, так мы теперь без пол­ков­ни­ка, а непри­я­тель под­ле Кане­ва, – и как при­дет, что нам делать без пол­ков­ни­ка? От Доро­шен­ко­вых каза­ков попре­ки нам и стыд: «под­да­вай­тесь Царю, гово­рят, под­да­вай­тесь! Хоро­ша к нам цар­ская милость!» все бы мы дав­но раз­бре­лись, если бы не голо­вы стре­лец­кие дер­жа­ли; они вое­во­де гово­ри­ли, что­бы в такие дела не всту­пал­ся, ведал бы один город да госу­да­ре­вых рат­ных людей, а пол­ков­ни­ка ото­слать бы к гет­ма­ну; но он и голов назы­ва­ет измен­ни­ка­ми». В Москве почли нуж­ным успо­ко­ить гет­ма­на; Вол­кон­ский был сме­нен, и в цар­ском ука­зе к нему по это­му слу­чаю гово­ри­лось: «То ты дуро­стью сво­ей дела­ешь не гораз­до, всту­па­ешь­ся в их пра­ва и воль­но­сти, забыв наш указ: и Мы ука­за­ли тебя за то поса­дить в тюрь­му на день, а как будешь на Москве, – и тогда наш указ сверх того учи­нен тебе будет».

Какой был ему «указ учи­нен» по воз­вра­ще­нии в Моск­ву – неиз­вест­но, но во вся­ком слу­чае неми­лость его недол­го про­дли­лась, ибо в 1676 г. 6 мар­та, госу­дарь пожа­ло­вал его из житья в стряп­чие, и в бояр­ской кни­ге того же года зна­чит­ся: оклад ему поме­чен с при­да­ча­ми 850 чети.

В 1678 г. 27 октяб­ря он полу­чил жало­ван­ную печат­ную гра­мо­ту, за при­пи­сью дья­ка Авта­мо­на Ива­но­ва и спра­вою Гав­ри­лы Рже­ви­ти­но­ва, на вот­чи­ну, что ему дана за его служ­бу из его же поме­стья в Ростов­ском уез­де, в Утеш­ском ста­ну, на сель­цо Лав­рен­тьев­кое, на пустошь Моча­ли­ще, на сто на семь­де­сят чети. В том же году он пока­зан голо­вою вто­рой сот­ни стряп­чих на встре­че поль­ских послов за Зем­ля­ным горо­дом зна­чит­ся столь­ни­ком; в 1679 г. он нахо­дил­ся на служ­бе в Кие­ве. В 1680 г. 8 янва­ря, по памя­ти на чело­бит­ной дум­но­го дья­ка Дани­ла Полян­ско­го, учи­нен ему оклад вновь 600 чети. В 1683 г. 23 янва­ря, по памя­ти на чело­бит­ной его дум­но­го дья­ка Еме­лья­на Укра­ин­цо­ва, учи­нен ему оклад вновь и с при­да­ча­ми 650 чети. Ему ж за служ­бу того года, что он был с Вели­ки­ми Госу­да­ря­ми в Тро­иц­ком мона­сты­ре, при­да­но 50 чети. В том же году, 29 октяб­ря, столь­ник кн. Миха­ил Андре­евич жало­ван печат­ной гра­мо­той на вот­чи­ну за при­пи­сью дья­ка Васи­лия Луки­на и за спра­вою Миха­и­ла Тихо­ми­ро­ва, что ему дана за его служ­бу, за поход, как он был за Вели­ки­ми Госу­да­ря­ми в селе Коло­мен­ском и в Тро­иц­ком Сер­ги­е­вом мона­сты­ре, из его ж поме­стья в Пере­мышль­ском уез­де, в Озер­ском ста­ну, на пустошь Крут­ную, на восемь­де­сят пять чети. 

В 1684 г. 1 декаб­ря кн. Миха­ил Андре­евич раз­жа­ло­ван из Мос­ков­ских в Кашир­ские горо­до­вые дво­ряне за неяв­ку в поход царя Иоан­на Алек­се­е­ви­ча в село Хоро­ше­во (см. выше 163 и 177). В 1686 г. 29 октяб­ря пожа­ло­ва­но ему с окла­да 1000 чети в вот­чи­ну 200 чет­вер­тей в деревне Тимо­ни­ной и одна чет­верть пусто­ши Шкина.

В 1688 г. 14 фев­ра­ля кн. Миха­ил Андре­евич подал чело­бит­ную о служ­бе отца во вре­мя усми­ре­ния Баш­кир­цев, гово­ря, что он за нее не воз­на­граж­ден; прось­ба не была ува­же­на, так как по справ­кам, наве­ден­ным в при­ка­зе Казан­ско­го двор­ца, ока­за­лось, что все вое­во­ды Баш­кир­ских похо­дов 1662–1664 г. полу­чи­ли долж­ные награды.

В 1693 г. 3 фев­ра­ля Миха­ил Андре­евич пожа­ло­ван в окольничие.

В 1694 г. 20 мар­та по ука­зу Вели­ких Госу­да­рей, по памя­ти на выпис­ке дум­но­го дья­ка Пор­фи­рия Федо­ро­ва Оло­вен­ни­ко­ва, учи­нен ему оклад вновь 300 чети.

В 1697 г. он назна­чен вое­во­дой на Терек с Ники­той Гера­си­мо­ви­чем Зме­е­вым. 14 мая дан ему наказ об управ­ле­нии казен­ны­ми, зем­ски­ми и воен­ны­ми дела­ми, – веле­но: «выехать ему с Моск­вы сей­час вод­ным путем наско­ро; пару­са и яко­ря полу­чить в Коломне, куда при­ка­за­ние об этом уже отправ­ле­но; а това­рищ его, вое­во­да Ники­та Зме­ев, уже послан на Терек из Каза­ни напе­ред его, а как князь Миха­ил Андре­евич при­е­дет в Аст­ра­хань, то ехать ему безо вся­ко­го мот­ча­ния водя­ныс же путем, со вся­ким бере­же­ньем и осто­рож­но­стью и про воров­ских людей велел про­ве­ды­вать. О про­ез­де его уже дано знать в Аст­ра­хань и о том, чтоб отпу­стить его отту­да на Терек, про­тив преж­них таких отпус­ков, с про­во­жа­ты­ми по вестям. До при­ез­да же его в Терек дела при­нять у преж­не­го вое­во­ды Ива­на Крот­ко­го това­ри­щу его Ники­те Зме­е­ву, а как он при­е­дет, то взять ему у това­ри­ща его «печать Тер­ско­го горо­да, и горо­до­вые и острож­ные клю­чи, и осмот­реть и пере­пи­сать на горо­де и остро­ге наряд, и в госу­да­ре­вой казне зелье, сви­нец, пушеч­ные запа­сы, каз­ну, вся­ую рух­лядь, хлеб­ные и про­чие запа­сы, и в Съез­жей Избе Уло­же­ние печат­ную кни­гу 157/1649 г., и нака­зы, како­вы посла­ны в про­шлых годах, и кни­ги при­хо­да и рас­хо­да, и вся­кие дела и, пере­смот­ря все, о том писать к Вели­ким Госу­да­рям и при­слать к Москве с нароч­ным гоп­цом и велеть подать в при­каз Казан­ско­го Двор­ца кня­зю Пет­ру Алек­се­е­ви­чу Голи­ци­ну. За тем осмот­реть горо­да и вся­ких зем­ля­ных и дере­вян­ных кре­по­стей само­му, все с ста­ра­ни­ем испра­вить, что­бы быть «надеж­но и бес­страш­но». К Чер­кас­ским кня­зьям и мур­зам дер­жать честь, ко вся­ким ино­зем­цам и рус­ским людям лас­ку и при­вет и бере­же­нье дер­жать, и Вели­ких Госу­да­рей жало­ва­ньем их обна­де­жи­вать по всем, а не жесто­кость и тяго­сти, и насиль­ства, и про­даж им, и бес­че­стья не делать; а делать им вся­кие дела по сему нака­зу и по преж­ним нака­зам и гра­мо­там. И жить ему, околь­ни­че­му и вое­во­де кня­зю Миха­и­лу Андре­еви­чу, с вели­ким бере­же­ньем, неоплош­но, и вла­стей вся­ких про­ве­ды­вать от всех погра­нич­ных госу­дарств, от Ногай и пр. и от воров­ских каза­ков и рас­коль­ни­ков обе­ре­гать­ся что­бы им без­вест­ным не быть. День и ночь кара­у­лы были бы креп­ки а ему само­му дозо­рить их часто». И т.д. 9–ая ста­тья это­го нака­за о при­е­ме послов, 12–ая – поста­нов­ле­ния о тор­гов­ле лошадь­ми, с целью умень­ше­ния конокрадства.

Вот рос­пись вещам, взя­тых с собой на Терек Н.Г. Зме­е­вым, това­ри­щем Миха­и­ла Андреевича:

«Образ Нико­лая Чудо­твор­ца оклад­ной, с свин­цом и гри­вен­кой золо­чен­ны­ми. Одни Свят­цы малые. Одна пара писто­ле­тов с отво­рот­ны­ми тра­ва­ми, и сороч­ки, оль­ст­ры шиты золо­том и сереб­ром по чер­но­му сафья­ну. Одна гамо­лей­ка шита золо­том по чер­но­му бар­ха­ту, с тесь­мой шел­ко­вой, и с ворвор­кой, и с узел­ка­ми сереб­ря­ны­ми. Одна насып­ка костя­ная с тесь­мой шел­ко­вой и с ворвор­кой сереб­ря­ной. Одна саб­ля крас­но­го желе­за с нож­ка­ми турец­ки­ми и с поя­сом шел­ко­вым. Один обух сталь­ной с подо­буш­ни­ком шитым, поцеп­ка мед­ная вызо­ло­че­на. Одна узда сереб­ря­ная с пахвя­ми, места­ми вызо­ло­че­на. Седель­ная снасть с стре­ме­на­ми чер­кас­ски­ми, вой­лок под­ло­жен кра­ше­ни­ной выбой­ча­той, с кров­лей яловочной».

«Пла­тья: Каф­тан сукон­ной зеле­ный с нацве­том, шну­рок золо­той с сереб­ром на кли­нех, шну­рок золо­той, полы и кон­да­ры под­ши­тые атла­сом цвет­ным, пуго­ви­ца сереб­ря­ная с финифтью, вызо­ло­че­на. Каф­тан василь­ко­вый сукон­ный, шну­рок золо­той, круг ворот­ни­ка пле­те­шок золо­той с сереб­ром, по кон­цам ворвор­ки обни­за­ны жем­чу­гом, на хреб­то­вом новом лисье­му меху. Каф­тан сукон­ный гвоз­дич­ный, с шнур­ком с пере­ви­тым, на ста­ром лисьем чере­вьем меху, пуго­ви­ца сереб­ря­ная. Два меха бельих хреп­то­вых, серых белок. Каф­тан сукон­ный василь­ко­вый холод­ный, шну­рок пере­ви­той, пуго­ви­ца сереб­ря­ная. Каф­тан кам­чат­ной зим­ний, сте­ган на бума­ге, пуго­ви­ца с финифтью, вызо­ло­че­на. Каф­тан кам­ча­той белой, сте­ган на бума­ге, пуго­ви­цы кони­тель­ные с зер­ныш­ка­ми. Каф­тан армяч­ный, пуго­ви­ца сереб­ря­ная, вызо­ло­че­на. Каф­тан китай­че­той лазо­ре­вой, сте­ган на бума­ге, пуго­ви­ца сереб­ря­ная, вызо­ло­че­на. Шта­ны сукон­ные жел­тые. Шта­ны тико­вые. Шта­ны чер­ные сукон­ные. Шап­ка сукон­ная сера с боб­ром, зани­за­на жем­чу­гом. Шап­ка сукон­ная василь­ко­вая с под­чер­нен­ным собо­лем. Шап­ка кар­ши­ная сукон­ная с лиси­цей. Шап­ка вил­ко­ва с овчи­ной чер­ной. Кол­пак атлас­ный, сте­ган на тети­вах, а шит золо­том с сереб­ром. Кру­же­во шапоч­ное муж­ское, низа­но жем­чу­гом с изу­мру­да­ми, а изу­мруд сче­том малых и боль­ших 60. Трое сапог сафья­но­вых, двое сапог яло­воч­ных. Одни чери­ки сафьян­ные, дру­гие яло­воч­ные. Одни чул­ки гарус­ные гвоз­дич­ные, дру­гие гарус­ные лимон­ные, немец­кие, две под­вяз­ки. Одни рука­ви­цы вол­чьи теп­лые, одни рука­ви­цы пер­че­тые оле­ньи. 7 соро­чек полот­ня­ных, немец­кие. 6 поло­тен­цев лич­ных. 12 плат­ков шапоч­ных. 4 поло­тен­ца рюш­ных. Один холст, мерой 20 аршин. Две под­клад­ки кра­ше­нин­ных, одна под­клад­ка белая. Один пухо­вик, изго­ло­вье боль­шое, подуш­ка сред­няя, наво­лоч­ка тико­вая, одна про­сты­ня по сет­кам шитая. Один кушак армяч­ный белый, один кушак чер­ной ста­мет­кой. Два перст­ня сереб­ря­ных, встав­ки сер­до­ли­ко­вые. Три гал­сту­ка раз­ных цве­тов. Одна полсть белая. Один про­ти­вень мед­ный, одна лохань мед­ная, лоще­ная, два кун­га­на мед­ных кру­гом луже­ны, одна ендо­ва мед­ная. Два молот­ка, кут­ки утиж­ки, свер­ло, три пил­ки, пила в стан­ку, фур­ма, одни нож­ни­цы. Книж­ка бумаж­ная немец­кая запис­ная. Одно зер­ка­ло, две гре­бен­ки, одна пара ножей немец­ких, 11 поцеп­ка к ножу, тесь­ма шел­ко­вая зеле­ная, пять напряж­ни­ков сереб­ря­ных вызо­ло­чен­ных, пряж­ка сереб­ря­ная вызолочена».

В 1698 г. 5 мар­та бил челом свя­тей­ше­му пат­ри­ар­ху столь­ник Миха­ил Андре­евич Вол­кон­ский, чтоб пат­ри­арх пожа­ло­вал его, бла­го­сло­вил, – велел в Мос­ков­ском уез­де, в Вохон­ской деся­тине, в Коше­ле­ве ста­ну, в вот­чине его, в сель­це Тимо­нине, постро­ить цер­ковь во имя Нико­лая Чудо­твор­ца. И про­тив того чело­би­тья о справ­ке к той церк­ви зем­ли прит­чу на про­корм­ле­ние вынес в Казан­ный При­каз память, а в памя­ти из Помест­но­го при­ка­за, за при­пи­сью дья­ка Семе­на Васи­лье­ва того же года, 31 мар­та, напи­са­но: «по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря, и по поступ­ки, и по заруч­ной чело­бит­ной столь­ни­ка кня­зя Миха­и­ла Вол­кон­ско­го из под­мос­ков­но­го его поме­стья в селе Тимо­нине паш­ни 10 чети, сена 10 копен веле­но спра­вить к церк­ви Нико­лая Чудо­твор­ца. И 10 апре­ля по памя­ти на выпис­ке каз­на­чея стар­ца Паи­сия Сий­ско­го, а по чело­би­тью столь­ни­ка кня­зя Миха­и­ла о стро­е­нии церк­ви Нико­лая Чудо­твор­ца бла­го­сло­вен­ная гра­мо­та дана».

1700 г. 1 мар­та Миха­ил Андре­евич раз­де­лил име­ние меж­ду сыно­вья­ми Федо­ром и Андре­ем, и за раз­де­лом у него оста­лось село Спас­ское (преж­де Ники­фо­ров­ское). В 1702 г. 7 фев­ра­ля, он отре­шил сына Федо­ра от наслед­ства за непо­чте­ние и выде­лен­ное ему име­ние вновь спра­вил за собой. В 1703 г. 24 декаб­ря про­ме­нял село Николь­ское и дерев­ню Тимо­фе­ев­скую на дерев­ню Куща­пи­ну, Кадом­ско­го уез­да; 1704 г. 25 фев­ра­ля купил часть села Спас­ско­го (Ники­фо­ров­ское тоже) у тет­ки сво­ей, вдо­вы кня­зя Дмит­рия Андре­еви­ча, кня­ги­ни Анны Михайловны.

Миха­ил Андре­евич дожил до Пет­ров­ских преобразований.

В 1703 г. пока­зан сем­на­дца­тым в околь­ни­чих; в 1705 г. упо­ми­на­ет­ся Голи­ко­вым в чис­ле 18 остав­ших­ся окольничих.

В 1707 г. 21 мая он поехал в Колом­ну с гра­мо­та­ми для сбо­ра рат­ных людей; в 1708 г. 1 апре­ля назна­чен вое­во­дой в Ряжск. Того же года, 12 нояб­ря, бла­го­сло­ве­ни­ем Вели­ко­го Госу­да­ря царе­вич Алек­сей Пет­ро­вич при­е­хал из Пре­об­ра­жен­ско­го в Моск­ву и был в Ближ­ней кан­це­ля­рии с мини­стра­ми, кото­рые слу­ша­ли насто­я­щих из при­ка­зов доклад­ных дел. А из кан­це­ля­рии изво­лил царе­вич прид­ти после литур­гии в Успен­ский собор слу­шать молеб­ное пение о побе­де над Све­ис­ким Коро­лем, кото­рое совер­шал прео­свя­щен­ный Сте­фан, мит­ро­по­лит Рязан­ский и Муром­ский. И по молеб­но­му пению пре­да­ли пре­да­ли про­кля­тию Мазе­пу, «кото­рый по внеш­не­му обра­зу был сосуд потреб­ный, а потом явил­ся сосуд дья­вол». И при этом «обра­ние Мало­рос­сий­ско­го и Запо­рож­ско­го войск гет­ма­на Ива­на Ильи­ча Ско­ро­пад­ско­го, для ведо­ма, ска­за­но всем пред­сто­я­щим и вся­ко­го чина людям». На этой цере­мо­нии в Успен­ском собо­ре князь Миха­ил Андре­евич нахо­дил­ся при царе­ви­че в чис­ле 13 при­бли­жен­ных царе­двор­цев, а имен­но бояр: кн. П.П. Про­зо­ров­ско­го, кн. М.А. Чер­кас­ско­го, Т. Н. Стреш­не­ва, А. П. Сал­ты­ко­ва, Мос­ков­ско­го комен­дан­та и Сибир­ской про­вин­ции судьи кн. М.П. Гага­ри­на; околь­ни­чих: кня­зя П.Л. Льво­ва и М.А. Вол­кон­ско­го, дум­но­го дья­ка А.И. Ива­но­ва; столь­ни­ков ком­нат­ных: кня­зя Ф.Ю. Ромо­да­нов­ско­го и И.И. Бутур­ли­на; столь­ни­ков: М.А. Голо­ви­на, Ю.С. Неледицкого–Мелецкого и кня­зя Б. И. Гагарина.

Он скон­чал­ся 16 мая 1709 г. Был женат на Авдо­тье Ива­новне Вешняковой.

О награж­де­нии кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча Волконского.

«Вели­ким Госу­да­рем, Царем и Вели­ким Кня­зем Иоан­ну Алек­се­е­ви­чу, Пет­ру Алек­се­е­ви­чу и Вели­кой Госу­да­рыне, бла­го­вер­ной Царевне и Вели­кой Княжне Софье Алек­се­евне всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­цем бьет челом холоп ваш Миш­ка Вол­кон­ский: в про­шлом, Госу­да­ри, во 171–м году (1662-й год) по ука­зу отца ваше­го, Вели­ких Госу­да­рей, бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­се­е­ви­ча Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца, отец мой, князь Андрей Михай­ло­вич, был на вашей, Вели­ких Госу­да­рей, служ­бе с дедом моим, с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем Вол­кон­ским, в това­ри­щах в Мен­зе­лин­ску, и в Шем­шин­ску, и на Уфе три года, и вое­ва­ли воров и измен­ни­ков Кал­мы­ков и Баш­кир­цев вме­сте с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем; и по ука­зу же отца ваше­го, Вели­ких Госу­да­рей, бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сей Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца и по посыл­ке деда мое­го, бояри­на и вое­во­ды кня­зя Федо­ра Федо­ро­ви­ча, отец мой с ваши­ми, госу­да­ре­вы­ми, рат­ны­ми людь­ми ходил в похо­ды особ­ны­ми пол­ка­ми за измен­ни­ка­ми Кал­мы­ка­ми и Баш­кир­ца­ми во мно­гие раз­ные места. А мило­стью Божьей, а вашим, Вели­ких Госу­да­рей, сча­стьем воров и измен­ни­ков басур­ма­нов вез­де поби­вал, и под вашу, Вели­ких Госу­да­рей, высо­ко­дер­жав­ную руку при­вел мно­гих людей; так же и острог их, кото­рый у тех воров и измен­ни­ков был сде­лан от Уфы в самом даль­нем рас­сто­я­нии, за Ура­лом и за вели­ким тес­ным и нуж­ным про­хо­дом про­меж гор, где они, измен­ни­ки, собрав­шись сиде­ли, и выхо­дя из того остро­га и в при­ступ к тому остро­гу с ваши­ми госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми бил­ся, так же и дерев­ни их разо­рил без остат­ка; и кото­рые ваши, Вели­ких Госу­да­рей, рат­ные люди и тамош­ние жите­ли муж­чи­ны и жен­щи­ны, и девуш­ки были у тех измен­ни­ков взя­ты в плен и тер­пе­ли вся­кое муче­ние, – и тех всех от них мно­гие тыся­чи чело­век осво­бо­дил. И на тех боях отец мой от измен­ни­ков ранен и ушиб­лен копьем в левое ухо, и от того, Госу­да­ри, бою и по смерть его из уха гной шел, и не слы­шал. Да в про­шлых, Госу­да­ри, во 175 и в 176–и годах, по ука­зу же отца ваше­го, Вели­ких госу­да­рей, бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца, в изме­ну вора Иваш­ки Брю­хо­вец­ко­го отец же мой послан был на вашу, Вели­ких госу­да­рей, служ­бу в оса­ду в Брянск; и как были в измене Чер­кас­сы в то чис­ло при­хо­ди­ли вой­ной для разо­ре­ния под Брянск и в Брян­ский уезд, и по посыл­ке отца мое­го из Брян­ска из оса­ды тех воров чер­касс от Брян­ска ваши, Госу­да­ре­вы, рат­ные люди отби­ли и из уез­да выби­ли, и их мно­гих поби­ли, и разо­рять им горо­да Брянск и уез­да не дали. И на той вашей, госу­да­ре­ве, служ­бе в Брян­ске от мно­гих служб и от копей­но­го Баш­кир­ско­го убоя отца мое­го не ста­ло; и за те за все мно­гие свои служ­бы вашей, госу­дар­ской, мило­стью отец мой не взыс­кан и про­тив сво­ей бра­тьи оскорб­лен; а дед мой, боярин князь Федор Федо­ро­вич, за Мен­зе­лин­скую свою служ­бу и за рану вашей, госу­дар­ской, мило­стью пожа­ло­ван и по смер­ти взыс­кан: при­сла­на на гроб его шуба бар­хат­ная, золо­тая, на собо­лях, и той шубой покрыт был гроб его, да на погре­бе­ние дано денег две­сти руб­лей. Мило­серд­ные Вели­кие Госу­да­ри, Цари и Вели­кие Кня­зи Иоанн Алек­се­е­вич, Петр Алек­се­е­вич и Вели­кая Госу­да­ры­ня, бла­го­вер­ная Царев­на и Вели­кая Княж­на Софья Алек­се­ев­на всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­цы, пожа­луй­те меня, холо­па сво­е­го, при­з­ри­те и взы­щи­те, Госу­да­ри, отца мое­го служ­бы и кровь сво­ей госу­дар­ской пре­свет­лой мило­стью про­тив его бра­тьи, как Вам, Вели­ким Госу­да­рем, о том, Гос­подь Бог изве­стит. Вели­кие Госу­да­ри, смилуйтесь!»

«И по этой чело­бит­ной Вели­ким госу­да­рем, Царем и Вели­ким Кня­зем Иоан­ну Алек­се­е­ви­чу, Пет­ру Алек­се­е­ви­чу и Вели­кой Госу­да­рыне, бла­го­вер­ной Царевне и Вели­кой Княжне Софье Алек­се­евне всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­цем бил челом столь­ник князь Михай­ло Вол­кон­ский. В про­шлом в 171 году по ука­зу бла­жен­ной памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и белой Рос­сии само­дер­жав­ца, отец его, князь Михай­лов, князь Андрей княж Михай­лов сын Вол­кон­ский был на его госу­да­ре­ве служ­бе с дядей сво­им, с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем Вол­кон­ским, в това­ри­щах в Мен­зе­лис­ку, и в Шем­шин­ску, и на Уфе про­тив измен­ни­ков Кал­мы­ков и Баш­кир­цев три года; да по посыл­ке же его, бояри­наи вое­во­ды, отец его с рат­ны­ми людь­ми ходил за теми измен­ни­ка­ми Кал­мы­ка­ми и Баш­кир­ца­ми во мно­гие раз­ные места осо­бым пол­ком, и Божьей мило­стью, а их госу­дар­ским сча­стьем тех измен­ни­ков вез­де поби­вал, и под их, Вели­ких Госу­да­рей, высо­ко­дер­жав­ную руку при­вел мно­гих людей, так же и острог их воров­ской, кото­рый у них сде­лан был от Уфы в даль­нем рас­сто­я­нии, за Ура­лом, за вели­ким тес­ным и нуж­ным про­хо­дом про­меж гор, где они измен­ни­ки, собрав­шись сиде­ли, так же и дерев­ни их разо­рил; а кото­рые их, госу­дар­ские, рат­ные люди и тамош­ние жите­ли мжчи­ны и жен­щи­ны взя­ты были у тех измен­ни­ков в плен, – и тех всех мно­гие тыся­чи чело­век из пле­на осво­бо­дил; и на боях отец его о тех измен­ни­ков ранен, ушиб­лен копьем в левое ухо, и от того убоя до смер­ти его из уха гной шел, и не слышал».

«Да в про­шлом во 175 и 176 годах в изме­ну Иваш­ки Брю­хо­вец­ко­го отец его, князь Андрей, послан в Брянск в оса­ду; и под Брянск и в Брян­ский уезд при­хо­ди­ли для разо­ре­ния чер­кас­сы, и по посыл­ке отца его из Брян­ска рат­ные люди тех чер­ка­сов от Брян­ска отби­ли и из уез­да выби­ли и мно­гих их поби­ли; и в Брян­ске отца его не ста­ло, а за те его служ­бы их госу­дар­ской мило­стью отец его про­тив сво­ей бра­тьи не пожа­ло­ван; а боярин князь Федор Федо­ро­вич за Мен­зе­лин­скую служ­бу и за рану пожа­ло­ван и по смер­ти взыс­кан: при­сла­на на гроб его шуба бар­хат­ная, позо­лот­ная, на собо­лях, и той шубой покрыт был гроб его, да на над­гро­бие его дано две­сти рублей».

«И Вели­кие Госу­да­ри пожа­ло­ва­ли б его, кня­зя Миха­и­ла: при­з­ре­ли и взыс­ка­ли отца его служ­бы и рану сво­ей госу­дар­ской мило­стью про­тив его бра­тий, как Им, Вели­ким Госу­да­рем, Бог известит».

«А на чело­бит­ной памя­ти дум­но­го дья­ка Еме­лья­на Укра­ин­цо­ва: в 196 году 14 фев­ра­ля, веле­но про­тив это­го чело­би­тья, сослав­шись на при­каз, выпи­сать и доло­жить Их, Вели­ких Государей».

«И по сему Вели­ких Госу­да­рей ука­зу о служ­бе столь­ни­ка кня­зя Андрея Вол­кон­ско­го, как он про­тив измен­ни­ков Кал­мы­ков и Баш­кир­цев с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем был, и что служ­бой сво­ей над теми измен­ни­ки учи­ни­ли, и что ему, бояри­ну и вое­во­де, и ему, кня­зю Андрею, госу­да­ре­ва жало­ва­нья в при­каз дано или при­да­чи учи­не­но, посла­ны из Раз­ря­ду в при­каз Казан­ско­го Двор­ца памяти».

«И в июне и в авгу­сте в памя­тах и выпис­ке из при­ка­за Казан­ско­го Двор­ца о том пишет:

«Летом 7196 года, 21 июня, по ука­зу Вели­ких Госу­да­рей, Царей и Вели­ких Кня­зей Иоан­на Алек­се­е­ви­ча, Пет­ра Алек­се­е­ви­ча и Вели­кой Госу­да­ры­ни, бла­го­вер­ной Царев­ны и Вели­кой Княж­ны Софьи Алек­се­ев­ны всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жа­вец дум­но­му дья­ку Васи­лию Гри­го­рье­ви­чу Семе­но­ву с това­ри­ща­ми. В при­каз Казан­ско­го Двор­ца в ука­зе Вели­ких Госу­да­рей из Раз­ря­ду за при­пи­сью дья­ка Ере­мея Полян­ско­го напи­са­но: Вели­кие Госу­да­ри, Цари и Вели­кие Кня­зи Иоанн Алек­се­е­вич, Петр Алек­се­е­вич и Вели­кая Госу­да­ры­ня, бла­го­вер­ная Царев­на и Вели­кая Княж­на Софья Алек­се­ев­на всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­цы ука­за­ли, в при­ка­зе Казан­ско­го Двор­ца выпи­сать: в про­шлом в 171–м году по ука­зу бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца на его, госу­да­ре­ве, служ­бе в Мен­зе­лин­ске и Шем­шин­ску про­тив измен­ни­ков Кал­мык и Баш­кир­цев с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Вол­кон­ским в това­ри­щах срод­ник его, столь­ник князь Андрей княж Михай­лов сын Вол­кон­ский был ли? И по посыл­ке его, бояри­на и вое­во­ды, он, князь Андрей, с рат­ны­ми людь­ми осо­бым пол­ком за теми измен­ни­ка­ми куда ходил ли? И что над теми измен­ни­ка­ми служ­бой сво­ей учи­нил, и на боях от тех измен­ни­ков он ранен ли? Да ту выпис­ку при­слать в Раз­ряд к дум­но­му дья­ку к Васи­лию Гри­го­рье­ви­чу с това­ри­ща­ми. И в при­ка­зе Казан­ско­го Двор­ца выпи­са­но: в про­шлом в 171, и в 172, и в 173–м годах, по ука­зу бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сей Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца столь­ник князь Андрей княж Михай­лов сын Вол­кон­ский был на его, госу­да­ре­ве, служ­бе с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем Вол­кон­ским в това­ри­щах в Мен­зе­лин­ску и на Уфе для похо­дов на измен­ни­ков Баш­кир­цев, и какие над измен­ни­ка­ми поис­ки учи­не­ны, – и тому выпис­ка посла­на в Раз­ряд под сим, Вели­ких госу­да­рей, указом».

«В про­шлом в 171–м году (т.е. 1662), в декаб­ре, отпу­щен столь­ник князь Андрей Вол­кон­ский из Каза­ни для дого­во­ру с Баш­кир­ца­ми и к шер­сти при­во­дить, в Мензелинской».

«И по его, князь Андре­евич, посыл­кам и при­зы­ва­нью при­ве­де­но к шер­сти Баш­кир­цев 543 чело­ве­ка, а к иным посла­ны дво­ряне; а на Уфу боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми при­шли 26 янва­ря, и Баш­кир­цы Казан­ских и Осин­ских дорог и Ицких воло­стей в винах сво­их Вели­ко­му Госу­да­рю доби­ли челом; а Нагай­ской и Сибир­кой дорог для уго­во­ра посла­ны пешие люди».

«В 171–м году Баш­кир­цы всех дорог Вели­ко­му Госу­да­рю в винах сво­их доби­ли челом и к шер­сти при­ве­де­но Баш­кир­цев, и Татар, и Чува­ши, и Чер­ми­сы, и Вота­ков 8087 чело­век, и ама­на­тов взя­то по 12 чело­век с доро­ги, да в Баш­кир­ских воло­стях пой­ма­но 4 чело­ве­ка Кал­мы­ков, кото­рые при­ез­жа­ли для при­зы­ва­нья Баш­кир­цев в Кал­мы­ки, и посла­ны в Казань, да завод­чи­ков Баш­кир­цев 20 чело­век пере­ве­ша­но, да поло­ви­ну рас­пу­ще­но 786 человек».

«Боярин же князь Федор Федо­ро­вич послан на Сибир­скую доро­гу, кня­зя Андрея же Вол­кон­ско­го для про­мыс­ла над Сибир­ским царе­ви­чем и над Баш­кир­ца­ми, кото­рых в винах Вели­ко­му Госу­да­рю не доби­ли челом».

«И князь Андрей в посыл­ке на Сибир­ской доро­ге Кир­ку­дей­скую и иные воло­сти развоевал».

«А по послуж­но­му спис­ку Баш­кир­цев поби­то свы­ше 270 чело­век, а рус­ский и чуваш­ский плен отбит и рас­пу­щен по домам».

«И с Уфы боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми пошел в Казань; а в Мен­зе­лин­ске велел быть кня­зю Андрею Волконскому».

«И посла­на бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го госу­да­ря гра­мо­та к бояри­ну к кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу, веле­но: кня­зя Андрея Вол­кон­ско­го послать на Уфу на Федо­ро­во место Сомо­ва, а в Мен­зе­лин­ской послать кня­зя Дмит­рия Вол­кон­ско­го; а по вестям идти ему, бояри­ну и вое­во­де, на Уфу, для того что Баш­кир­цы все учи­ни­лись по преж­не­му в измене и при­хо­дят вой­ной под Мен­зе­лин­ской и в иные места».

«И как боярин князь Федор Федо­ро­вич из Каза­ни пошел в Мен­зе­лин­ской, – и к нему писал из Мен­зе­лин­ска князь Андрей Вол­кон­ский: кото­рые Баш­кир­цы сиде­ли от измен­ни­ков в оса­де, – и он к ним послал рат­ных людей и сам ходил выру­чать, и тех Баш­кир­цев выру­чил, и при­шел в Мен­зе­лин­ский; а кото­рые Баш­кир­цы при­ез­жа­ют в ста­рые дерев­ни, – и он тем, кото­рые сиде­ли в оса­де и кото­рые от измен­ни­ков при­ез­жа­ют, велел жить в ста­рых дерев­нях; а на Уфу идти он с малы­ми людь­ми опа­са­ет­ся; и боярин князь Федор Федо­ро­вич при­шел в Мен­зе­лин­ский 8 июня».

«И под Мен­зе­лин­ский при­хо­дил Дай­чин Тай­ша с Кал­мы­ка­ми и Баш­кир­ца­ми мно­ги­ми людь­ми, с четы­рех сто­рон, без­вест­но, на сто­ро­же­вые сот­ни, и про­ез­жую ста­ни­цу взял; и боярин князь Федор Федо­ро­вич и князь Андрей вышли за острог; и у госу­да­ре­вых рат­ных людей были бои, и мно­гих Баш­кир­цев и Кал­мык поуби­ва­ли, и с боя Кал­мы­ки и Баш­кир­цы ото­шли от Мен­зе­лин­ска вер­сты с три, а по смер­ти при­хо­ди­ло Баш­кир­цев и Кал­мык с 7000 и более».

«Да на дру­гой день Баш­кир­цы ж и Кал­мы­ки со ста­нов сво­их пошли назад той же сак­мой, и он, боярин и вое­во­да, посы­лал для поис­ка кня­зя Андрея Вол­кон­ско­го с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми за реку Мен­зе­лу; и воин­ские люди, видя госу­да­ре­вых рат­ных людей, пошли в даль­ние места, а к нему, кня­зю Андрею, при­шли отво­рот­ные люди; и у него, кня­зя Андрея, и у госу­да­ре­вых рат­ных людей с теми людь­ми был бой до 7 часа дня, и на том бою измен­ни­ков и Кал­мы­ков поби­ва­ли, а госу­да­ре­вы рат­ные люди здо­ро­вы; а боярин и вое­во­да с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми сто­я­ли око­ло города».

«И после того он, князь Андрей, с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми и с хлеб­ны­ми запа­са­ми послан в Уфу на Федо­ро­во место Сомо­ва, а боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми был в Мензелиску».

«В 172–м году (1664) году в раз­ных меся­цах и чис­лах писал бла­жен­ные памя­ти к Вели­ко­му Госу­да­рю боярин князь Федор Федо­ро­вич, по отпис­кам с Уфы кня­зя Андрея Волконского».

«По вестям посы­лал он, князь Андрей, на Баш­кир­цев голов с сот­ня­ми, и от горо­да Уфы в полу­трех днях поби­ли измен­ни­ков 50 чело­век, да в язы­ки взя­ли 9 чело­век, в иных посыл­ках рат­ные люди измен­ни­ков поби­ва­ли и в язы­ках имели».

«Он же, князь Андрей, посы­лал для дого­во­ра к Баш­кир­цам к Ишма­мет­ку Девлеть–баеву с това­ри­ща­ми, и Ише­ма­мет­ко при­слал для дого­во­ра на Уфу бра­та сво­е­го род­но­го Деве­ней­ка с това­ри­ща­ми, 14 чело­век, да после того он же, Ишма­мет­ко, при­слал трех чело­век Баш­кир­цев бить челом Вели­ко­му госу­да­рю в винах сво­их, и те чело­бит­ни­ки при­сла­ны в Москву».

«По его же, кня­зе Андрее, посыл­ке уфи­нец Дмит­рий Гла­ды­шев со слу­жи­лы­ми людь­ми от Уфы за четы­ре дня Баш­кир­цев поби­ли 30 чело­век и более, да в язы­ках взя­то 5 чело­век, а из госу­да­ре­вых рат­ных людей ранен 1 человек».

«По его же, кня­зя Андрее, посыл­ке голо­вы сотен­ные и слу­жи­лые люди измен­ни­ков зимо­вья по реч­кам по Тюю да по Неуню пять дере­вень Танын­ских, и Ирих­тин­ской, и Гай­нин­ской воло­стей, и Соли­кам­скоц, татар дво­ров с 80 и более пово­е­ва­ли, и измен­ни­ков мно­гих жен и детей поби­ли и в плен пой­ма­ли. А после того на тех уфин­ских слу­жи­лых людей при­хо­ди­ли измен­ни­ки Баш­кир­цы на лыжах; и с ними был бой, и на том бою измен­ни­ков поби­ли ж и гоня­ли за ними до трех засек, и засе­ки забо­ем про­шли, да острог измен­ни­чей взя­ли и измен­ни­ков с жена­ми и с детьми в засе­ке и в остро­ге поби­ли, а иных живых взя­ли, и дерев­ни мно­гие разо­ри­ли, да на боях в засе­ках и в остро­гах взя­ли 31 пища­лей и муш­ке­тов, и зелье, и сви­нец, и при­вез­ли на Уфу; и в доро­ге на тех рат­ных людей измен­ни­ки три­жды при­хо­ди­ли и были бои, и на тех на всех боях измен­ни­ков рат­ные люди поби­ли с 200 чело­век и более, да жен и детей с 400, опричь тех, кото­рые, раз­бе­жав­шись из засек, позяб­ли. А госу­да­ре­вых рат­ных людей на тех боях от измен­ни­ков уби­то и от ран дорой умер­ло: 1 чело­век сын бояр­ский, 1 чело­век ново­кре­щен­ный, 21 чело­век кон­ных и пеших стрель­цов, да ране­но вся­ких чинов слу­жи­лых и охо­чих людей 37 чело­век. А в язы­ках при­ве­де­но на Уфу 2 чело­ве­ка, да поло­ви­ну при­ве­ли с 50 человек».

«Князь Андрей же на Уфе постро­ил ама­нат­ный двор и ама­нат­чи­ков, кото­рые при­сла­ны из Мен­зе­лис­ка, велел быть на том ама­нат­ном дворе».

«Он же, князь Андрей, посы­лал с Уфы Нагай­ские доро­ги к Баш­кир­цам Ишма­мет­ку Девлеть–баеву с това­ри­ща­ми уфин­ца сына бояр­ско­го, что­бы они шли с жена­ми и с детьми на преж­нее житье; и уфи­нец при­е­хав ска­зал: Баш­кир­цы гово­ри­ли: в ста­рые житья они пой­дут со всем житьем, и хлеб сея­ли в преж­них житьях; и посла­ли они, Баш­кир­цы, Ишма­мет­ка Девлеть–баева с това­ри­ща­ми к Яучею Тай­ше, чтоб его обма­нуть, и, дождав­шись Ишма­мет­ка, все тот час пой­дут с жена­ми и с детьми в преж­нее житье; и при­ез­жа­ли с ним на Уфу Ишма­мет­ко­вы да Кан­кас­ко­вы дети, 2 чело­ве­ка, да с ними 14 чело­век, и он, князь Андрей, при­вел их к шер­ти, с Уфы отпустил».

«Да после того при­е­ха­ли на Уфу Баш­кир­цы пять чело­век и ска­за­ли: Ишма­мет­ко с това­ри­ща­ми от Яучея Тай­ши при­е­ха­ли и дого­во­ри­ли, что им коче­вать в Уфин­скои уез­де на преж­них юртах, и при них жены их и дети поко­че­ва­ли в преж­ние житья; а Ишма­мет­ко им ска­зал, что Яучей дал им на волю, а кото­рые Баш­кир­цы пошли было под Сара­тов для лоша­ди­но­го отго­ну, и те воротились».

«Да при­ез­жа­ли на Уфу Баш­кир­цы Нагай­ские доро­ги, Ишма­мет­ко Девлеть–баев с това­ри­ща­ми, 32 чело­ве­ка, и при­ве­де­ны к шер­ти; и по мно­го­му его, Ишма­мет­ко­ву, чело­би­тью и по кня­зя Андрея с ним, Ишма­мет­ком, дого­во­рам, и пого­во­ря он, князь Андрей, с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми, его, Ишма­мет­ка, и бра­та его Кон­кас­ка да Исей­ка Коч­ка­ро­ва, при­вед­ши к шер­ти, с Уфы и отпу­стил, что­бы им, свою бра­тию наго­во­ря, быть с ними на Уфу в преж­ние житья».

«И все­го, как он, князь Андрей, во 171 году был в войне по Сибир­ской доро­ге по посыл­ке бояри­на и вое­во­ды кня­зя Федо­ро­ва Федо­ро­ви­ча с рат­ны­ми людь­ми, поби­то Баш­кир­цев 270 чело­век, и рус­ской и чуваш­ской полон отбит и рас­пу­ще­ны по домам, да после того как он был на Уфе, с 1 сен­тяб­ря 172 года по 28 авгу­ста 172 (1668 или 1664-год) года, по мно­гим его, кня­зя Андрея, посыл­кам, как он посы­лал для поис­ка голов с рат­ны­ми людь­ми, поби­то измен­ни­ков Баш­кир­цев и их жен и детей 680 чело­век, да в язы­ках взя­то 16 чело­век, да поло­ну при­ве­де­но 50 чело­век, а рат­ных людей в тех посыл­ках на боях ране­но 38 чело­век, да уби­то и от ран помер­ло 23 человека».

«Да по его ж по мно­гим посыл­кам при нем на Уфе и в воло­стях шер­то­ва­ло Баш­кир­цев 477 человек».

«И пере­ме­нил его Федор Сомов, а он, князь Андрей, при­шел в Мен­зе­лин­ский, был с бояри­ном с кня­зем Федо­ром Федоровичем».

«И по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми отпу­щен к Москве в фев­ра­ле, а князь Андрей был в Мен­зе­лин­ске с рат­ны­ми людь­ми, и пере­ме­нен и из Каза­ни отпу­щен он, князь Андрей, к Москве 13 мар­та 173 года (1665 г.)».

«Да в чело­бит­ной кня­зя Андрея ж Вол­кон­ско­го, как он был челом за те служ­бы о госу­дар­ском жало­ва­нье, напи­са­но: как был бой под Мен­зе­лин­ском с Кал­мыц­ким Дан­чи­ном Тай­шею, – и на том бою он ушиб­лен копьем в голо­ву и шап­ка сби­та, и от того не слы­шит и ухом гной идет».

(Эта бума­га, начи­ная со слов: «Лета 7196 21 июня (1688), по склей­кам листов скреп­ле­на дья­ком так: «Дьяк Гри­го­рий Про­то­по­пов», а на послед­нем листе спра­ва: «Спра­вил Иваш­ка Еремеев»).

«Лета 7196 года, 12 авгу­ста по ука­зу Вели­ких Госу­да­рей, Царей и Вели­ких Кня­зей Иоан­на Алек­се­е­ви­ча, Пет­ра Алек­се­е­ви­ча и Вели­кой Госу­да­ры­ни, бла­го­вер­ной Царев­ны и Вели­кой Княж­ны Софьи Алек­се­ев­ны всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жа­вец дум­но­му дья­ку Васи­лию Гри­го­рье­ви­чу с товарищами».

«В нынеш­нем 196–м (1688) году в ука­зе Вели­ких Госу­да­рей из Раз­ря­ду в при­каз Казан­ско­го Двор­ца к кра­вче­му кня­зю Бори­су Алек­се­е­ви­чу Голи­цы­ну с това­ри­ща­ми напи­са­но: Вели­кие Госу­да­ри ука­за­ли, в при­ка­зе Казан­ско­го Двор­ца выпи­сать, отпи­сать в Раз­ряд: в про­шлом в 173–м году по ука­зу бла­жен­ной памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца бояри­ну и вое­во­дам княю Федо­ру Федо­ро­ви­чу да кня­зю Андрею княж Михай­ло­ву сыну Вол­кон­ским за их служ­бы, что они в 171, и в 172, и в 173–м годах были в Мен­зе­лин­ску и в иных пони­зо­вых горо­дах для про­мыс­лу над измен­ни­ка­ми Кал­мы­ка­ми и Баш­кир­ца­ми, что его, Вели­ко­го Госу­да­ря, жало­ва­нья им к окла­дам их при­да­чи учи­не­но ль? И в При­каз что чего им дано ль? И что кому им при­да­чи учи­не­но, и в При­ка­зе что чего дано?»

«И в при­ка­зе Казан­ско­го Двор­ца выпи­са­но: по справ­ке с Казен­ным при­ка­зом в про­шлом в 173–м году по ука­зу бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца бояри­ну и вое­во­де кня­зю Федо­ру Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му дано его, Вели­ко­го Госу­да­ря, ажло­ва­нья за служ­бу: по смер­ти его покрыть гроб шубой под бар­ха­том золо­тым в две­сти рублей,да из при­ка­за Боль­шо­го Двор­ца денег две­сти руб­лей; а из при­ка­за Казан­ско­го Двор­ца ему и това­ри­щу его столь­ни­ку кня­зю Андрею княж Михай­ло­ву сыну Вол­кон­ско­му за ту выше­пи­сан­ную служ­бу его, Вели­ко­го Госу­да­ря, жало­ва­нья в при­ка­зе ниче­го не дано и к окла­дам при­да­чи не учинено».

(Бума­га эта так­же скреп­ле­на дья­ком Гри­го­ри­ем Про­то­по­по­вым и справ­ле­на Иваш­кой Еремеевым).

«И по этим памя­там и выпис­ке в про­шлых в 171, и в 172, и в 173–м годах, по ука­зу бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря, Царя и Вели­ко­го Кня­зя Алек­сея Михай­ло­ви­ча всей Вели­кой, и Малой, и Белой Рос­сии само­дер­жав­ца, столь­ник князь Андрей княж Михай­лов сын Вол­кон­ский был на его, госу­да­ре­ве, служ­бе с бояри­ном и вое­во­дой с кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем Вол­кон­ским в това­ри­щах в Мен­зе­лин­ску и на Уфе для похо­дов на измен­ни­ков Баш­кир­цев, а будучи на той служ­бе учинил:»

«В 171 году, в декаб­ре, как он, князь Андрей, отпу­щен из Каза­ни для дого­во­ра с Баш­кир­ца­ми и к шер­ти их при­во­дит в Мен­зе­лин­ской, и по его, кня­зя Андрея, посыл­кам и по при­зы­ва­нью при­ве­де­но к шер­ти Баш­кир­цев 543 человека».

«А как боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми при­шли в Уфу, – и Баш­кир­цы всех дорог Вели­ко­му Госу­да­рю в винах сво­их доби­ли челом, и к шер­ти при­ве­де­но Баш­кир­цов, и Татар, и Чуваш, и Чере­ми­сов, и Вотя­ков 787 чело­век, ама­на­тов взя­то по 12 чело­век с доро­ги, да в Баш­кир­ских воло­стях пой­ма­но 4 чело­ве­ка Кал­мы­ков, кото­рые при­ез­жа­ли для при­зы­ва­нья Баш­кир­цев в Кал­мы­ки, и посла­ны в Казань, да завод­чи­ков Баш­кир­цев 20 чело­век пере­ве­ша­но, да пле­на рас­пу­ще­но 768 человек».

«Боярин же Федор Федо­ро­вич кня­зя Андрея ж Вол­кон­ско­го посы­лал на Сибир­скую доро­гу для про­мыс­ла над Сибир­ским царе­ви­чем и над Баш­кир­ца­ми, кото­рые Вели­ко­му Госу­да­рю в винах не доби­ли челом».

«И он, князь Андрей, в той посыл­ке Кир­ку­дей­скую и иные воло­сти раз­во­е­вал и побил Баш­кир­цев 270 чело­век, а рус­ский и чуваш­ский плен отбит и рас­пу­щен по домам».

«И как после того боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми с Уфы пошел в Казань, а в Мен­зе­лин­ску велел быть кня­зю Андрею Вол­кон­ско­му, – и к нему, бояри­ну и вое­во­де, посла­на бла­жен­ные памя­ти Вели­ко­го Госу­да­ря гра­мо­та: веле­но кня­зя Андрея Вол­кон­ско­го послать на Уфу на Федо­ро­во место Сомо­ва, а в Мен­зе­лин­ский послать кня­зя Дмит­рия Вол­кон­ско­го, а по вестям идти ему, бояри­ну и вое­во­де, на Уфу для того, что Баш­кир­цы все учи­ни­лись было по преж­не­му во измене, и при­хо­ди­ли под Ман­зе­лин­ской и в иные места войной».

«И как боярин и вое­во­да из Каза­ни пошел в Мен­зе­лин­ский, – и к нему из Мен­зе­лин­ска князь Андрей Вол­кон­ский писал: кото­рые Баш­кир­цы сиде­ли от измен­ни­ков в оса­де, и он к ним посы­лал рат­ных людей и сам ходил выру­чать, – и их выру­чил; а кото­рые Баш­кир­цы при­ез­жа­ют в ста­рые дерев­ни, и он тем велел жить в ста­рых дерев­нях, а на Уфу он, князь Андрей, идти с малы­ми людь­ми опа­са­ет­ся; и боярин и вое­во­да при­шел в Мен­зе­лин­ский». Мен­зе­лин­ский 8 июня».

«И под Мен­зе­лин­ский при­хо­дил Дай­чин Тай­ша с Кал­мы­ка­ми и Баш­кир­ца­ми мно­ги­ми людь­ми, с четы­рех сто­рон, без­вест­но, на сто­ро­же­вые сот­ни, и про­ез­жую ста­ни­цу взял; и боярин князь Федор Федо­ро­вич и князь Андрей вышли за острог; и у госу­да­ре­вых рат­ных людей были бои, и мно­гих Баш­кир­цев и Кал­мык поуби­ва­ли, и с боя Кал­мы­ки и Баш­кир­цы ото­шли от Мен­зе­лин­ска вер­сты с три, а по смер­ти при­хо­ди­ло Баш­кир­цев и Кал­мык с 7000 и более».

«Да на дру­гой день Баш­кир­цы ж и Кал­мы­ки со ста­нов сво­их пошли назад той же сак­мой, и он, боярин и вое­во­да, посы­лал для поис­ка кня­зя Андрея Вол­кон­ско­го с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми за реку Мен­зе­лу; и воин­ские люди, видя госу­да­ре­вых рат­ных людей, пошли в даль­ние места, а к нему, кня­зю Андрею, при­шли отво­рот­ные люди; и у него, кня­зя Андрея, и у госу­да­ре­вых рат­ных людей с теми людь­ми был бой до 7 часа дня, и на том бою измен­ни­ков и Кал­мы­ков поби­ва­ли, а госу­да­ре­вы рат­ные люди здо­ро­вы; а боярин и вое­во­да с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми сто­я­ли око­ло города».

«И после того он, князь Андрей, с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми и с хлеб­ны­ми запа­са­ми послан в Уфу на Федо­ро­во место Сомо­ва, а боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми был в Мензелиску».

«В 172–м году (1664) году в раз­ных меся­цах и чис­лах писал бла­жен­ные памя­ти к Вели­ко­му Госу­да­рю боярин князь Федор Федо­ро­вич, по отпис­кам с Уфы кня­зя Андрея Волконского».

«По вестям посы­лал он, князь Андрей, на Баш­кир­цев голов с сот­ня­ми, и от горо­да Уфы в полу­трех днях поби­ли измен­ни­ков 50 чело­век, да в язы­ки взя­ли 9 чело­век, в иных посыл­ках рат­ные люди измен­ни­ков поби­ва­ли и в язы­ках имели».

«Он же, князь Андрей, посы­лал для дого­во­ра к Баш­кир­цам к Ишма­мет­ку Девлеть–баеву с това­ри­ща­ми, и Ише­ма­мет­ко при­слал для дого­во­ра на Уфу бра­та сво­е­го род­но­го Деве­ней­ка с това­ри­ща­ми, 14 чело­век, да после того он же, Ишма­мет­ко, при­слал трех чело­век Баш­кир­цев бить челом Вели­ко­му госу­да­рю в винах сво­их, и те чело­бит­ни­ки при­сла­ны в Москву».

«По его же, кня­зе Андрее, посыл­ке уфи­нец Дмит­рий Гла­ды­шев со слу­жи­лы­ми людь­ми от Уфы за четы­ре дня Баш­кир­цев поби­ли 30 чело­век и более, да в язы­ках взя­то 5 чело­век, а из госу­да­ре­вых рат­ных людей ранен 1 человек».

«По его же, кня­зя Андрее, посыл­ке голо­вы сотен­ные и слу­жи­лые люди измен­ни­ков зимо­вья по реч­кам по Тюю да по Неуню пять дере­вень Танын­ских, и Ирих­тин­ской, и Гай­нин­ской воло­стей, и Соли­кам­скоц, татар дво­ров с 80 и более пово­е­ва­ли, и измен­ни­ков мно­гих жен и детей поби­ли и в плен пой­ма­ли. А после того на тех уфин­ских слу­жи­лых людей при­хо­ди­ли измен­ни­ки Баш­кир­цы на лыжах; и с ними был бой, и на том бою измен­ни­ков поби­ли ж и гоня­ли за ними до трех засек, и засе­ки забо­ем про­шли, да острог измен­ни­чей взя­ли и измен­ни­ков с жена­ми и с детьми в засе­ке и в остро­ге поби­ли, а иных живых взя­ли, и дерев­ни мно­гие разо­ри­ли, да на боях в засе­ках и в остро­гах взя­ли 31 пища­лей и муш­ке­тов, и зелье, и сви­нец, и при­вез­ли на Уфу; и в доро­ге на тех рат­ных людей измен­ни­ки три­жды при­хо­ди­ли и были бои, и на тех на всех боях измен­ни­ков рат­ные люди поби­ли с 200 чело­век и более, да жен и детей с 400, опричь тех, кото­рые, раз­бе­жав­шись из засек, позяб­ли. А госу­да­ре­вых рат­ных людей на тех боях от измен­ни­ков уби­то и от ран дорой умер­ло: 1 чело­век сын бояр­ский, 1 чело­век ново­кре­щен­ный, 21 чело­век кон­ных и пеших стрель­цов, да ране­но вся­ких чинов слу­жи­лых и охо­чих людей 37 чело­век. А в язы­ках при­ве­де­но на Уфу 2 чело­ве­ка, да поло­ви­ну при­ве­ли с 50 человек».

«Князь Андрей же на Уфе постро­ил ама­нат­ный двор и ама­нат­чи­ков, кото­рые при­сла­ны из Мен­зе­лис­ка, велел быть на том ама­нат­ном дворе».

«Он же, князь Андрей, посы­лал с Уфы Нагай­ские доро­ги к Баш­кир­цам Ишма­мет­ку Девлеть–баеву с това­ри­ща­ми уфин­ца сына бояр­ско­го, что­бы они шли с жена­ми и с детьми на преж­нее житье; и уфи­нец при­е­хав ска­зал: Баш­кир­цы гово­ри­ли: в ста­рые житья они пой­дут со всем житьем, и хлеб сея­ли в преж­них житьях; и посла­ли они, Баш­кир­цы, Ишма­мет­ка Девлеть–баева с това­ри­ща­ми к Яучею Тай­ше, чтоб его обма­нуть, и, дождав­шись Ишма­мет­ка, все тот час пой­дут с жена­ми и с детьми в преж­нее житье; и при­ез­жа­ли с ним на Уфу Ишма­мет­ко­вы да Кан­кас­ко­вы дети, 2 чело­ве­ка, да с ними 14 чело­век, и он, князь Андрей, при­вел их к шер­ти, с Уфы отпустил».

«Да после того при­е­ха­ли на Уфу Баш­кир­цы пять чело­век и ска­за­ли: Ишма­мет­ко с това­ри­ща­ми от Яучея Тай­ши при­е­ха­ли и дого­во­ри­ли, что им коче­вать в Уфин­скои уез­де на преж­них юртах, и при них жены их и дети поко­че­ва­ли в преж­ние житья; а Ишма­мет­ко им ска­зал, что Яучей дал им на волю, а кото­рые Баш­кир­цы пошли было под Сара­тов для лоша­ди­но­го отго­ну, и те воротились».

«Да при­ез­жа­ли на Уфу Баш­кир­цы Нагай­ские доро­ги, Ишма­мет­ко Девлеть–баев с това­ри­ща­ми, 32 чело­ве­ка, и при­ве­де­ны к шер­ти; и по мно­го­му его, Ишма­мет­ко­ву, чело­би­тью и по кня­зя Андрея с ним, Ишма­мет­ком, дого­во­рам, и пого­во­ря он, князь Андрей, с госу­да­ре­вы­ми рат­ны­ми людь­ми, его, Ишма­мет­ка, и бра­та его Кон­кас­ка да Исей­ка Коч­ка­ро­ва, при­вед­ши к шер­ти, с Уфы и отпу­стил, что­бы им, свою бра­тию наго­во­ря, быть с ними на Уфу в преж­ние житья».

«И все­го, как он, князь Андрей, во 171 году был в войне по Сибир­ской доро­ге по посыл­ке бояри­на и вое­во­ды кня­зя Федо­ро­ва Федо­ро­ви­ча с рат­ны­ми людь­ми, поби­то Баш­кир­цев 270 чело­век, и рус­ской и чуваш­ской полон отбит и рас­пу­ще­ны по домам, да после того как он был на Уфе, с 1 сен­тяб­ря 172 года по 28 авгу­ста 172 (1668 или 1664-год) года, по мно­гим его, кня­зя Андрея, посыл­кам, как он посы­лал для поис­ка голов с рат­ны­ми людь­ми, поби­то измен­ни­ков Баш­кир­цев и их жен и детей 680 чело­век, да в язы­ках взя­то 16 чело­век, да поло­ну при­ве­де­но 50 чело­век, а рат­ных людей в тех посыл­ках на боях ране­но 38 чело­век, да уби­то и от ран помер­ло 23 человека».

«Да по его ж по мно­гим посыл­кам при нем на Уфе и в воло­стях шер­то­ва­ло Баш­кир­цев 477 человек».

«И пере­ме­нил его Федор Сомов, а он, князь Андрей, при­шел в Мен­зе­лин­ский, был с бояри­ном с кня­зем Федо­ром Федоровичем».

«И по ука­зу Вели­ко­го Госу­да­ря боярин князь Федор Федо­ро­вич с това­ри­ща­ми отпу­щен к Москве в фев­ра­ле, а князь Андрей был в Мен­зе­лин­ске с рат­ны­ми людь­ми, и пере­ме­нен и из Каза­ни отпу­щен он, князь Андрей, к Москве 13 мар­та 173 года (1665 г.)».

«Да в чело­бит­ной кня­зя Андрея ж Вол­кон­ско­го, как он был челом за т�