Чернігівські

Общие сведения о роде

История Черниговщины времён Черниговского княжества — охватывает период 1097—1357 гг. времён существования независимого государства Черниговское княжество, со времени становления самостоятельным от Киевской Руси и до времени — зависимым от Великого княжества Литовского (захвата Брянска,столицы того периода).

Историческая география

Черниговское княжество в XII веке. Автор карты Темушев.

Поколенная роспись рода

I Рюрик, князь Новгородский
II Игорь Рюрикович, великий князь Киевский +945
III Святослав I Игоревич, великий Киевский 942-972
IV Владимир I, великий князь Киевский +1015
V Ярослав I Мудрый, великий князь Киевский 978-1054

VI генерация от Рюрика.

1. СВЯТОСЛА́В-НИКОЛАЙ ЯРОСЛА́ВИЧ (1027 – 27.12.1076, Киев),

Печатка князя Святослава Ярославича, друга третина ХІ ст.

князь черниговский (с 1054), киевский (22.3.1073 – 27.12.1076). Из династии Рюриковичей, 3-й сын кн. Ярослава Владимировича Мудрого от брака с Ингигерд (Ириной), дочерью швед. конунга Олафа Шётконунга; брат Изяслава Ярославича, Всеволода Ярославича, отец Олега Святославича, Давида Святославича, Ярослава Святославича. Родоначальник черниговских и рязанских князей; родился 1027 год, умер 27 декабря 1076 год; погребен в Чернигове, в церкви св. Спаса. В 1054 году он княжил во Владимире Волынском; с 1055 года по 1078 год — в Чернигове; с 1073 год по 1076 год — в Киеве. Упоминается в летописях под следующими годами: 1027, 1054, 1055, 1059, 1060, 1065, 1067—1069, 1071—1076, 1096, 1097.

Изображение киевского царя Святослава Ярославича с семьёй из пергаментного «Изборника Святослава» (1073 г.):

После смерти отца вместе с братьями киевским кн. Изяславом и переяславским кн. Всеволодом создал триумвират, управлявший Др.-рус. гос-вом, вместе с ними же участвовал в принятии т. н. Правды Ярославичей (см. в ст. Русская правда). В 1060 вместе с братьями и полоцким кн. Всеславом Брячиславичем нанёс поражение торкам. В 1060-х гг. с переменным успехом вёл борьбу за утверждение своего сына Глеба в Тмутараканском княжестве. В 1067 участвовал в походе на Полоцкое княжество, завершившемся захватом в плен и заточением в поруб в Киеве кн. Всеслава Брячиславича. В 1068 войска триумвирата потерпели поражение от половцев на р. Альта, однако 1 ноября того же года С. Я. нанёс поражение половцам у Сновска. К 1069 добился вокняжения в Новгороде сына Глеба.

С 1068–69 началось охлаждение между С. Я. и его старшим братом Изяславом. 20.5.1072 С. Я. участвовал в княжеском съезде и торжеств. перенесении мощей святых Бориса и Глеба в церковь в Вышгороде. В 1073 С. Я. обвинил киевского кн. Изяслава Ярославича в сговоре с полоцким кн. Всеславом Брячиславичем; в союзе с младшим братом Всеволодом изгнал из Киева старшего брата, который бежал в Польшу. Став киевским князем, С. Я., вероятно, сохранил за собой Чернигов и поддерживал союз с братом Всеволодом. Вёл активную внешнюю политику: принимал в Киеве посольство герм. короля Генриха IV Салия во главе с еп. Бурхардом (1075); сын С. Я. Олег и племянник Владимир Всеволодович Мономах участвовали в войне против чеш. кн. Вратислава II на стороне польск. короля Болеслава II Смелого (1076).

Вислая печать князя Святослава Ярославича.

Между 1059 и 1071 С. Я. организовал Черниговскую митрополию (в 1072 её возглавлял митр. Неофит). Поддерживал контакты с братией Киево-Печерского мон., в 1069 предоставил убежище его основателю Антонию Печерскому, когда тот подвергся преследованиям со стороны Изяслава Ярославича. Во время своего киевского княжения вступил в конфликт с игуменом Киево-Печерского мон. Феодосием Печерским, завершившийся в итоге компромиссом и примирением. В 1074 посетил находящегося при смерти игумена, который завещал С. Я. позаботиться о братии и новом игумене Стефане. Заложил в монастыре ц. Успения Пресвятой Богородицы. По косвенным данным «Повести временных лет», можно предполагать, что он был инициатором строительства каменной ц. Святых Бориса и Глеба в Вышгороде (окончательно завершена в 1112). С. Я. был заказчиком Изборника Святослава 1073 (содержит миниатюру с изображением семьи князя – С. Я. с супругой и 5 сыновьями) и Изборника 1076.

Был женат первым браком на некой Килликии (Кикилии), упомянутой в «Любецком синодике»; вторым браком (с ок. 1070/71) на Оде, дочери маркграфа Венгерской марки Лютпольда (Липпольда) Бабенберга, родственнице герм. короля Генриха IV.

Умер в результате неудачной операции по вскрытию опухоли или нарыва (заболел, вероятно, ещё в 1072). Был похоронен в Спасо-Преображенском соборе в Чернигове.

ꝏ КИЛЛИКИЯ

ЖЕНА: ОДА, дочЬ маркграфа Венгерской марки Лютпольда (Липпольда) Бабенберга

VII генерация от Рюрика.

2/1. ГЛЕБ СВЯТОСЛАВИЧ

князь тмутороканский в 1064 году и с 1065 года по 1068 год, новгородский с 1069 года по 1078 год. Убит на Заволочье 30 мая 1078 года и 23 июля погребен в Чернигове, за церковью св. Спаса. Упоминается в летописях под следующими годами: 1064, 1065, 1069, 1071, 1074, 1077, 1078, 1096.

3/1. РОМАН СВЯТОСЛАВИЧ

князь тмутороканский, убит Половцами 2 августа 1079 года; упоминается в летописях под 1077 и 1079 годами.

4/1. ДАВИД СВЯТОСЛАВИЧ

князь черниговский, умер 1123 год, погребен в Чернигове, в Борисоглебском храме. В 1073 году и в 1095 году княжил в Новгороде; в 1095 году и в 1096 году — в Смоленске; с 1097 года по 1123 год — в Чернигове. Упоминается в летописях под следующими годами: 1095-1098, 1100, 1101, 1103, 1106, 1107, 1110-1112, 1115-1117, 1123.

Родился будущий святой в семье 4-го сына Ярослава Мудрого Черниговского (1054–1073 гг.) и великого Киевского (1073–1076 гг.) князя Святослава Ярославича и его жены Киликии [1], дочери германского графа Этлера[2]. Письменные источники не сообщают точный год рождения Давида, однако анализируя дошедшие до нас краткие упоминания о его молодых годах, можно предполагать, что это случилось в начале – середине 1050-х гг.: около 1080 г., по мнению исследователей, у Давида Святославича и его жены Феодосии (как считает М. Димник, она была византийкой[3], Н. Баумгартен считал ее дочерью маркграфа немецкого рода Дитмаршен[4] появился первенец – будущий князь-инок Никола Святоша[5].

Большинство историков, принимая во внимание сообщение «Повести временных лет» о Любечском съезде и разделе вотчины Святослава Ярославича между его потомками, считали Давида вторым (после Глеба, князя Новгородского, убитого 30 мая 1078 г.)[6] его сыном[7]. Однако часть историков, отмечая несоответствие между активностью Олега Святославича в борьбе за отцовское наследие и его отстранение после Любеча с 1-го места в черниговской династии, пытались старательно обходить вопрос о результатах раздела вотчины Святослава Ярославича, отмечая ее принадлежность потомкам последнего[8].Однако с этим согласились далеко не все. Уже Н. Н. Карамзин и Н. И. Костомаров, вопреки летописцу, в перечне Святославичей ставили Олега перед Давидом, намекая этим на его старшинство[9]. П. В. Голубовский первым открыто высказал предположение, что старшим в конце ХІ в. среди Святославичей оставался Олег[10]. Интересно отметить, что в другом месте своего фундаментального исследования по истории Киевской Руси, анализируя события, изложенные в былине «Иван Гостиный сын», эту же мысль высказал и Б. А. Рыбаков[11]. Из современных исследователей старшинство Олега признают М. Димник, Н. Ф. Котляр, той же позиции придерживаюсь и я[12]. В частности, М. Димник в качестве главного аргумента сослался на изображение семейства Святослава на цветной заставке из изготовленного по его заказу «Изборника», где среди княжеских сыновей после старшего Глеба вторым стоит Олег. Первым же назвал Олега Черниговским князем (т. е. старшим в роду), еще М. Стрийковский[13]. Впрочем, в «Слове о князьях» ХII в. Давид действительно назван старшим в роду: «Княжил в Чернигове он, в большом княжении, ибо старший был меж братией своей»[14]. (Возможно, здесь идет речь о периоде после 1015 г., уже после смерти Олега Святославича).

Учитывая особое почитание в семье Святослава Ярославича первых русских князей Бориса–Давида и Глеба–Романа, Л. Войтович высказал предположение, что Давид – это было крестильное имя князя, а в миру его звали Борисом[15]. Однако точку зрения Войтовича не поддержали А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский, которые считают, что «у Давида Святославича имя Давид было единственным, совмещавшим в себе функции родового и крестильного»[16].В пользу этого свидетельствует тот факт, что в «Хожении игумена Даниила» Давид действительно единственный из князей Руси назван одним-единственным именем[17]. Отмечу к тому же, что крестильное имя Давид принадлежало Глебу Владимировичу, а не Борису–Роману.

Биография Давида Святославича также полна загадок. В «Повести временных лет» он впервые упоминается под 1095 г.: «Иде Давыд Святославич из Новагорода Смолиньску»[18]. Большинство исследователей отмечают, что в «послужном списке» Давида значится княжение в Муроме (1076–1093 гг.), Новгороде (1093–1095 гг.), Смоленске (1095–1097 гг.)[19],а по решению Любечского съезда князей 1097 г. он – князь Черниговский. Имеются и другие даты княжений Давида Святославича[20].По сообщению В. Н. Татищева Святослав Ярославич посадил в марте 1073 г. Давида на княжение в Новгород Великий, где он находился до конца 1076 – начала 1077 г., когда его сменил брат Глеб[21]. Замечу, что в перечне князей Великого Новгорода, читаемого в Новгородской первой летописи младшего извода под 989 г., эти данные отсутствуют. В Тверской, Ермолинской, Львовской и некоторых других летописях записано, что после ухода из Новгорода в Туров в 1088 г. Святополка Изяславича «Новегороде седе Давыд Святославич»[22]. Возможно, в 1088 г. Давид попытался сесть на княжение в Новгороде, но Всеволод Ярославич посадил там сына Владимира Мономаха Мстислава[23]. В перечне князей Великого Новгорода отмечено: «Давыд приде к Новгороду княжить; и по двою лету выгнаша и»[24]. По мнению О. М. Рапова, эти события произошли в 1093 г. после смерти великого князя Всеволода Ярославича, «когда Святославичи развили политическую активность и начали добиваться для себя новых территорий»; и княжил Давид в Новгороде до 1095 г., когда, поссорившись с новгородцами, ушел в Смоленск, выгнав оттуда сына Владимира Мономаха Изяслава[25]. В Новгородской первой летописи младшего извода и в Софийской первой летописи под 1095 г. записано: «Иде Святополк и Володимерь на Давыда к Смоленьску и даша Давыду Новгород»[26]. Как считает О. М. Рапов, Святополк Изяславич и Владимир Мономах силой вынудили Давида Святославича вернуться из Смоленска, отобранного у сына Мономаха Изяслава, в Новгород, но новгородцы не захотели повторно принять его, и Давиду пришлось снова вернуться в Смоленск. «Владимир Мономах пожертвовал Смоленском в пользу Давида, однако взамен Смоленской земли он получил Муромскую, куда посадил на княжение сына Изяслава»[27], да еще и Новгород Великий, где сел его старший сын Мстислав[28].
Подтверждают факт княжения Давида Святославича в Новгороде, по мнению А. А. Молчанова, и 2 сфрагистических памятника, найденных при раскопках в Новгороде в слоях 2-й половины ХI в. В одном случае это княжеский знак – вертикальная черта с большим отрогом в виде большого зубца, отогнутого влево, с добавочным отрогом внутрь, вырезанный на деревянном цилиндре – бирке-замке вирника; в другом – на можжевеловой палочке (фрагментированном изделии неизвестного назначения) он вырезан вместе с тамгой в виде двузубца прямоугольных очертаний, которая атрибутируется Мстиславу Владимировичу, сидевшему в Новгороде до и после Давида[29]. «Хронологическая последовательность их новгородских княжений как нельзя лучше иллюстрируется соседством тамг обоих лиц на одном и том же предмете»[30]. (В. Л. Янин приписывал этот знак Глебу Святославичу, занимавшему Новгородский стол в 1068–1078 гг.).

В Смоленске Давид Святославич княжил до Любечского съезда 1097 г., когда, по его решению, он получил отчий Чернигов, престола которого победители (великий князь Киевский Святополк Изяславич и Переяславский князь Владимир Мономах) лишили старшего из Святославичей – Олега[31]. Это событие, несмотря на длительное изучение всех аспектов, связанных со съездом, до сих пор вызывает недоумение у многих специалистов. При этом позиция Давида Святославича, который фактически не принимал участия в борьбе своего старшего брата Олега Гориславича против Святополка Изяславича и Владимира Мономаха, но получил от князей-победителей Черниговский стол, тогда как Олег Святославич вынужден был удовлетвориться Новгородом-Северским, остается непонятной. Более того, когда после осады Стародуба Олег пришел в Смоленск, где княжил Давид, «не прияша его смольняне»[32]. Олег лишь смог пополнить здесь свою изрядно поредевшую дружину и ушел к Мурому.
В. Н. Татищев сообщает, что в 1096 г., после заключенного под Стародубом с Олегом Святославичем перемирия (которое для последнего из-за фактического поражения равнялось капитуляции), Святополк Изяславич и Владимир Мономах «уложили междо собою Чернигов дать Давиду Святославичу, Ольгу для его безпокойств – Муром, Ярославу и Святославу братиям – Северу и Тмуторокань… Но сего Олегу до съезда не объявили»[33].Давид, несомненно, был посвящен в эти намерения союзников, поскольку в упомянутом Святославе следует, по-видимому, усматривать как раз его сына Святошу. Это решение Святополк и Давид скрепили браком своих детей – Николы Святоши и дочери Святополка Анны, чем и связали руки Давиду Святославичу. Да и сам Святоша вынужден был в дальнейшем поддерживать своего тестя во всех его авантюрах в западных землях Руси, за что тот и наградил зятя, дав ему в держание половину Волыни с Луцком[34].

В дальнейшем, как считают большинство исследователей, Давид выступал за сохранение Любечских решений и внутреннюю стабилизацию Руси[35]. В 1098 г. он вместе с братом Олегом поддержал намерение Владимира Мономаха наказать Давида Игоревича, по наговору которого был ослеплен Василько Ростиславич Теребовльский. В 1100 г. на Витичевском съезде князей он также выступал за скорейшее урегулирование усобицы, придав Давиду Игоревичу от себя 100 гривен серебра в качестве компенсации за уступленные волости. В дальнейшем Давид Святославич принимал активное участие в коалиционных походах князей против половцев: в битве около Хортицы в 1103 г., в которой погибли 20 половецких ханов; на реке Хорол в 1107 г., когда едва избежал плена знаменитый половецкий хан Шарукан; в походе 1110 г.; в битве в верховьях Северского Донца и на реке Сальнице в 1111 г., когда были взяты и разрушены половецкие города Шарукань и Сугров. Кроме того, его войска приняли участие в походах на Друцк в 1116 г. и на Волынь в 1117 г.[36]

В январе 1113 г. в жизни Черниговской епархии произошло знаменательное событие: Черниговским епископом стал игумен Киево-Печерской лавры, будущий свт. Феоктист. При нем был заложен каменный собор Успения Богородицы в Елецком монастыре, который по плану являлся почти точной (но уменьшенной) копией одноименного храма Киево-Печерской лавры, а позже – церковь во имя пророка Илии при входе в Антониевы пещеры на Болдиных горах, единственный дошедший до наших дней бесстолпный древнерусский каменный храм, и неизвестная по названию церковь на цитадели Чернигова, также бесстолпная.

В 1115 г. Давид вместе с братом Олегом, епископом Феоктистом, сыновьями и племянниками принимал участие в перенесении мощей своих невинно убиенных святых предков – священномучеников князей Бориса и Глеба – в отстроенный заново каменный храм в Вышгороде. Внести внутрь раки с мощами из-за скопления народа не удалось, пришлось разбрасывать ткани, одежду и серебро, чтобы люди расступились, собирая их. После внесения рак с мощами Владимир Мономах хотел поставить их посередине храма и над ними устроить серебряный терем, а Святославичи предложили поставить раки по правой стороне в нишах-аркасолиях. Спор грозился перерости в открытый конфликт, но по предложению митрополита был брошен жребий на алтаре, и он решился в пользу черниговских князей. Церемония перенесения мощей закончилась пышным пиром, а странников и прихожан угощали еще в течение трех дней. Это был последний конфликт в бурной жизни Олега Святославича, и 1 августа того же года епископ Феоктист отпел мятежного князя в Черниговском Спасском соборе[37].

В конце жизни Давид Святославич на княжеском дворе в Чернигове построил величественный Борисоглебский собор – первый дошедший до наших дней храм во имя святых Бориса и Глеба, не связанный с местом их смерти или погребения. С историей храма связана еще одна загадка: при археологических исследованиях в северном нефе собора были открыты остатки фундаментов неизвестного монументального здания 2-й половины ХI в., которое архитектор Н. В. Холостенко интерпретировал как двухкамерный княжеский терем. Однако П. А. Раппопорт высказал предположение, что это – остатки первоначального Борисоглебского собора ХI в., построенного еще при Святославе Ярославиче той же артелью, что и ранний тезоименный храм в Вышгороде, и точно так же завалившегося вследствие просчетов при проектировании.

В любом случае, собор был заложен около 1120 г. на территории княжеского двора, к юго-западу от Спасского храма, во имя князя Глеба–Давида Владимировича. Это крестовокупольный одноглавый храм (высота в зените 25 м), построенный из крупноформатной плинфы в технике порядовой кладки. Его фасады расчленены полуколоннами, углы акцентированы лопатками, с полузакомарным завершеним каждого прясла. На уровне пят закомар устроен аркатурный фриз. Арочные порталы трехуступчатые, фасадная пластика тяготеет к романским традициям. К тому же стены собора изначально были побелены и разграфлены на квадры, иммитировавшие кладку из каменных блоков. В интерьере сохранились хоры, украшенный полихромной мозаикой омфалий и пол из плит овручского пирофилита, по три ниши-аркасолии в северной и южной стенах, небольшие фрагменты фресковых росписей. Ход на хоры устроен в толще западной стены. Своды собора цилиндрические и крестовые.
Полуколонны храма украшены резными белокаменными капителями и угловыми камнями, украшенными плетенкой в романском стиле и изображениями фантастических существ – птицы Сирина, пса Симаргла, волков, гепардов, львов. Заметим однако, что нижний диаметр этих капителей менше верхнего диаметра полуколонн на соборных фасадах, на которых они установлены. Именно в этом храме (вероятно, в одной из аркосольных ниш) и был похоронен его основатель Давид Святославич, почивший 1 августа 1123 г., с чем связана последняя связанная с ним загадка. Дело в том, что Житие Давида Святославича неизвестно, однако сомневаться в его существовании в древности не приходится. В пользу этого свидетельствуют посмертные чудеса – необходимое условие для канонизации. Эти чудеса достаточно детально описаны в известном литературном памятнике ХII в. – «Слове о князьях», прочитанном в Чернигове на день памяти святых Бориса и Глеба около 1174 г. В нем после страстного призыва к младшим князьям чтить и повиноваться старшим описаны события, связанные со смертью и погребением Давида Святославича.

«Давыд Святославич, сын Святослава Ярославича, брат святых Бориса и Глеба, – сказано в «Слове о князьях», – Давыд этот ни к кому не имел вражды. Когда кто рать на него воздвигал, он рать ту покорностью своей умирял. Княжил в Чернигове он, в большом княжении, ибо старший был меж братией своей. Если кто кривду какую ему чинил из братьев, он вину на себя перелагал. Когда крест кому целовал, крепко держал слово. Когда кто нарушал целованье крестное, он и тогда клятвы не преступал, никого не обижал и зла не творил. Братья, видя такое его беззлобие, слушались его, как отца, и покорялись ему, как господину своему. В великой тишине княжил он. Когда же порешил Бог взять душу его от тела, епископ Феоктист, видя, что князь – недолго он болел – уже преставиться хочет, повелел петь канон кресту, – и вдруг верх терема расселся, и ужаснулись все. Влетел в терем голубь белый, сел князю на грудь. И князь испустил душу, голубь невидим стал. А терем наполнился благоуханием. И после вечерни понесли князя в святой Спас. Появилась звезда и стала над крестом. Когда перенесли князя в построенную им церковь Бориса и Глеба, – звезда перешла от Спаса к церкви мучеников святых. Отпел епископ князя, а гроб ему еще не был готов. Сказал тогда епископ: “Уже солнце заходит, завтра похороним его”. Услышав эти слова, сидящие у князя вышли и, назад вернувшись в церковь, поведали епископу: “Солнце не заходит, но во едином месте стоит”. Подивился епископ и восхвалил Бога. Когда камень сровняли и положили князя в гроб, – тогда солнце зашло. Видите, дети мои, как Бог и здесь, на земле, прославляет угодников Своих, исполняющих повеления Его. Такие чудеса творил он: Ангел Божий в образе голубином явился, терем благоуханием от тела наполнился, явилась звезда, с небес пришедшая и над телом стала, солнце повелением владыки нашего зайти не посмело, пока не положено было тело святое во гроб. Какую славу получит он на небесах! Может, кто скажет, что князь Давыд жены не имел? Но он и детей имел. Блаженный Никола Святоша был сын его, и еще два сына было у него. Или скажет кто, что дома не имел он, потому заповедь Господню и исполнил? Не раз слышал я, как невежи некие говорят: «С женою-де и с детьми своими спастись невозможно». Этот князь не один дом имел, а много – всей земли Черниговской был он князем. А заповедь господню исполнил, в своей жизни земной ни с кем никогда не враждовал он. Постыдитесь же вы, враждующие с братией своей, с единоверцами своими!»[38].

Черниговский князь Давид Святославич признан первым святым Чернигово-Северской земли[39]. После смерти зимой 1168/1169 гг. последнего представителя династии Давидовичей вщижского князя Святослава Владимировича принадлежавший Давиду Святославичу княжеский двор, как «выморочный», с основанным им Борисоглебским собором, в соответствии с традициями тех времен, был передан основаному здесь Мученическому монастырю. Судя по планам XVIII в., он занимал площадь около 5 га.

Канонизация Давида Святославича в значительной степени была связана с общей политической ситуацией на Руси конца ХІ – 1-й половины ХІІ в., прежде всего, как отмечал В. Горский, с существованием «вельми дражливої для давньоруської свідомості теми “єдності землі Руської” і пов`язаного з цим осудженням міжкнязівських усобиць»[40]. Существенные изменения на политической авансцене Киевскої Руси, быстрая, словно в калейдоскопе, смена в 60–70-х гг. ХІ в. князей на киевском престоле, отчаянные попытки Всеволода Ярославича лишить своих племянников причитавшейся им части владений привели к серии отчаянных попыток последних силой отвоевать свое «место под солнцем», ввергли Русь в бесконечную череду кровавых усобиц. «Для того, щоб замирити відцентрові та доцентрові сили, потрібна була ідея, яка узгодила б їхні інтереси. І суспільна думка Київської Русі саме в другій половині ХІ ст., на яку припадає й канонізація Бориса та Гліба, виробляє принцип “отчини”… “Повість врем`яних літ” доводить непохитність цього принципу посиланням на священну історію… Запроваджений Ярославом Мудрим принцип “отчини” був юридично закріплений його онуками, котрі 1097 року на князівському зібранні в Любечі постановили: “Кождо да держит отчину свою”… Впродовж півтора століття по смерті Ярослава Мудрого той принцип незмінно проголошувався на рівні суспільної свідомості, але безупинно порушувався в реальному житті. За такої ситуації особливого значення набувають моральні чинники. Саме на часі було усвідомлення величезної дійовості їх в установленні моральної та ідеологічної дисципліни… Принципи братерської любові, шани й безумовної покори меншого перед старшим проголошуються як мало не головні чесноти державного діяча»[41].

Не менее важной поддержка темы «братской любви, уважения и безусловного подчинения» была и для Владимира Всеволодовича Мономаха и его потомков. Захват Мономахом в 1113 г. киевского престола с грубейшим попранием как старых («родового сюзеренитета»), так и новых, утвержденных в Любече («кождо да держит отчину свою»), принципов престолонаследования, которое можно квалифицировать лишь как династический переворот, требовало, безусловно, своего морально-идеологического обоснования. После смерти Святополка Изяславича 16 апреля 1113 г. Владимир Мономах, являясь представителем династически младшей – третьей – ветви Ярославичей, физически, вероятно, оставался старшим среди внуков Ярослава Мудрого – он родился 1 января 1054 г. И все же законных прав на Киев он не имел. Тем более не имели их его сыновья Мстислав, Ярополк и Вячеслав, которые занимали киевский престол по очереди. Не было таких прав и у Юрия Владимировича Долгорукого, который всю жизнь боролся за Киев. Таким образом, каждый из них был по своему заинтересован в укреплении основных принципов культа Бориса и Глеба и канонизации Давида Святославича. Главными же конкурентами (как династическими, так и реальными, политическими) Мономашичей были чернигово-северские Святославичи. Позиция Олега Святославича – упорного и бескомпромиссного борца за отцовский трон – ни у кого из современников иллюзий не вызывала. Наоборот, позиция Давида Святославича – более уравновешенного, склонного (как показывают приведенные В. Н. Татищевым сведения) к значительным компромисам на фоне брата выглядела более привлекательной. К тому же он пережил своего неугомонного брата и оставался черниговским князем – единственным реально-возможным претендентом на киевский стол.

Отметим также, что именно на 1-ю четверть ХІ в. – период пребывания Давида на черниговскому столе – приходится едва ли не наибольшее количество событий, связанных с канонизацией лиц, в той или иной степени связанных с Черниговской землей. 17 февраля 1106 г. сын Давида Никола Святоша первым из князей Руси добровольно принял постриг в Киево-Печерской лавре, где и провел остаток своей жизни. Став иноком, он основал, по преданиям, Николаевский лечебный монастырский корпус для бедных с храмом свт. Николая при нем, а в 1106–1108 гг. построил церковь Св. Троицы над лаврскими вратами (т. е. закладка храма состоялась фактически при постриге Святоши). Прп. Святоша был хорошо образованным человеком, имел собственную большую библиотеку, которую передал монастырю, как и свои владения[42].

Современником и сподвижником Давида Святославича был свт. Феоктист, игумен Киево-Печерской лавры с 1103 г., поставленный на Черниговскую кафедру в январе 1113 г. В 1108 г. он построил в лавре каменную трапезную и активно содействовал канонизации прп. Феодосия Печерского в 1108 г. В 1115 г. Феоктист принимал участие в перенесении мощей Бориса и Глеба в новый храм в Вышгороде, а 1 августа 1123 р. именно он отпевал и погребал Давида в черниговском Борисоглебском соборе; а через 5 дней, 6 августа был похоронен, вероятно, там же и сам[43]. В 1106–1108 гг. совершил паломничество в Святую Землю прп. Даниил, также современник Давида Святославича и Феоктиста, и, скорее всего, также постриженник Киево-Печерской лавры, который был игуменом одной из обителей на берегах речки Снов, неподалеку или в самом летописном городе Сновске, который оставил нам «Житье и хоженье Даниила, Русьскыя земли ігумена», имевшее огромную популярность на Руси[44]. В августе 1113 г. в Земле Вятичей, входившей в состав Черниговской земли и подчиненной Черниговской епархии, мученическую смерть принял и был причислен к лику святых монах Киево-Печерской лавры Кукша, осуществлявший там миссионерскую деяльтельность – вне всяких сомнений, не без содействия Давида и Феоктиста[45]. В 1116 г. монахиней умерла в Киеве сестра Давида Предслава Святославна, вдова венгерского короля Ласло І Святого, после смерти которого в 1095 г. она возвратилась на Русь.

Таким образом, как своей личной жизнью, так и благодаря благоприятным общественно-политическим обстоятельствам Давид Святославич вполне соответствовал практически всем условиям для посмертной канонизации, которая состоялась, по моему мнению, во 2-й четверти ХІІ в.

[2] Baumgarten N. Genealogies et mariages occidentaux des Rurikides Russes du X-e au XIII-e s. / N. Baumgarten // Orientalia Christiana.T. IX/І. № 35. Roma, 1927. С. 3–4.
[3] Dimnik M. The Dinasty of Chernigov. 1054–1146. Toronto, 1994. С. 252; idem. The Saints of the Chernigov Dinasty in Kievan Rus’ // Чернігів у середньовічній та ранньомодерній історії Центрально-Східної Європи. Збірник наукових праць, присвячений 1100-літтю першої літописної згадки про Чернігів. Чернігів, 2007. С. 224
[4] Baumgarten N. Genealogie et marriages occidentaux des Rurikistic Russes. Roma, 1928. IV. С. 18.
[5] Коваленко В. П. Жизнь и «Житие» Св. прп. князя Николы Святоши: возможности реконструкции // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2011. № 3(45). С. 57.
[6] Новгородская первая летопись. Т. 1. М.; Л., 1950. С. 201; Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. 1. М.; Л., 1962. Стб. 199–200; Т. 2. М.; Л., 1962. Стб. 190–191; Т. 5. М.; Л., 1962. С. 148; Т. 7. М.; Л., 1963. С. 2.
[7] Татищев В. Н. История Российская. Т. 2. М., 1995. С. 314–315; Погодин М. П. Древняя русская история до монгольского ига. Т. 1. М., 1872. С. 385; Багалей Д. И. История Северской земли до половины ХIV ст. Киев, 1882. С. 177, 273; Грушевский М. С.Очерк истории Киевской земли от смерти Ярослава до конца ХIV ст. Киев, 1891. С. 125; он же. Історія України-Руси. Т. 2. Киев, 1992. С. 318; Baumgarten N. Genealogie et marriages… С. 3–4; Мавродин В. В. Древнерусское государство. М., 1956. С. 215; Зайцев А. К.Черниговское княжество. М., 2009. С. 62; Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в Х – первой половине ХIII вв. М., 1977. С. 98–101; Історія УРСР. Т. 1. Киев, 1977. С. 357; Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989. С. 318–319; Войтович Л. В. Генеалогія династії Рюриковичів. Киев, 1990. С. 46; Коган В. М. История дома Рюриковичем (опыт историко-генеалогического исследования). СПб, 1993. С. 75, 88; Войтович Л. Княжа доба на Русі: портрети еліти. Біла Церква, 2006. С. 372.
[8] Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 499–500; Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. 2. М., 1991. С. 74; Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Т. 2. М., 1988. С. 371; Ключевский В. О. Курс русской истории. Ч. 1. М., 1987. С. 192; Рыбаков Б. А. Древняя Русь и русские княжества ХІІ–ХІІІ вв. М., 1982. С. 449; Толочко П. П. Київська Русь. Киев, 1996. С. 89–90.
[9] Карамзин Н. М. Указ. соч. С. 74, 76; Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Н. И. Костомаров. Вып. 1. СПб., 1873. С. 52, 59.
[10] Голубовский П. В. История Северской земли до половины ХIV ст. Киев, 1881. С. 81–101.
[11] Рыбаков Б. А. Древняя Русь и русские княжества ХІІ–ХІІІ вв. М., 1982. С. 133.
[12] Dimnik M. Oleg‘s status as ruler of Tmutarakan: the sthragistic evidence // Medieval Studies. 1993. V. 55. С. 137; idem. The Dinasty of Chernigov… С. 213; ДімнікМ. Любецький з‘їзд і пониження статусу Олега Гориславича // Любецький з‘їзд князів 1097 року в історичній долі Київської Русі. Чернігів, 1997. С. 14–20; Котляр М. Ф. До проблеми утворення Новгород-Сіверського князівства // Український історичний журнал. 1995. № 6. С. 14–20; КоваленкоВ.П. Любецький з‘їзд в історії Чернігово-Сіверської землі // Любецький з‘їзд князів 1097 року в історичній долі Київської Русі. Чернігів, 1997. С. 24–34.
[13] Коваленко В. П. Любецький з‘їзд… С. 28.
[14] Слово о князьях // Повести Древней Руси. М., 1980. С. 346–351, 553–664.
[15] Войтович Л. Княжа доба на Русі… С. 372.
[16] Литвина А. Ф. Выбор имени у русских князей в Х–XV вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 441–443.
[17] Житье и Хоженье Даниила, Русьскыя земли игумена // «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю в начале ХІІ в. СПб., 2007. С. 134.
[18] ПСРЛ. Т. 2. М.; Л., 1962. Стб. 219.
[19] Войтович Л. Княжа доба на Русі… С. 372; Рапов О. М. Указ. соч. С. 99–100.
[20] Молчанов А. А. Княжеские знаки черниговских Рюриковичей // Историко-археологический семинар «Чернигов и его округа в ІХ–ХІІІ вв.» (15–18 апреля 1985 г.). Чернигов, 1985. С. 34–35.
[21] Татищев В. Н. Указ. соч. С. 92.
[22] ПСРЛ. Т. 13. М., 1910. С. 25; Т. 15. М., 1965. Стб. 176; Рапов О. М. Указ. соч. С. 98.
[23] Рапов О. М.Указ. соч. С. 98.
[24] Новгородская первая летопись. Т. 1. М.; Л., 1950. С. 161.
[25] Рапов О. М. Указ. соч. С. 99.
[26] Новгородская первая летопись. Т. 1. С. 202; ПСРЛ. Т. 5. С. 150.
[27] Татищев В. Н. Указ. соч. С. 104.
[28] Рапов О. М. Указ. соч. С. 99–100.
[29] Молчанов А. А. Указ. соч. С. 34–35.
[30] Там же.
[31] Коваленко В. П. Любецький з‘їзд в історії… С. 24–34.
[32] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 221.
[33] Татищев В. Н. Указ. соч. С. 105.
[34] Войтович Л. Княжа доба на Русі… С. 357; Хойнацкий А. Пребывание преподобного Николы Святоши, князя Черниговского на Волыни в звании князя Луцкого // Волынские епархиальные ведомости. 1872. № 19. С. 740–743.
[35] Войтович Л. Княжа доба на Русі… С. 372.
[36] Там же.
[37] Демиденко В., Казновецкий П., прот . Благоверные князья и святые земли Черниговской. Чернигов, 2007. С. 74.
[38] Слово о князьях / Подгот. текст М. В. Рождественская, перевод и коммент И. П. Еремин // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1980. С. 338—343, 671—674; Слово о князьях // Повести Древней Руси. М., 1980. С. 346–351; 553–664.
[39] Демиденко В., Казновецкий П., прот. Указ. соч. С. 32.
[40] Горський В. С. Святі Київської Русі. Киев, 1994. С. 113.
[41] Там же. С. 114–115.
[42] Коваленко В. П. Микола Святоша – перший князь-інок на Русі // Слов`яни і Русь: археологія та історія. Збірка праць на пошану дійсного члена НАН України Петра Петровича Толочка з нагоди його 75-річчя. Киев, 2013. С. 107–111.
[43] Демиденко В., Казновецкий П., прот. Указ. соч. С. 73–74.
[44] Житье и Хоженье Даниила… С. 71–73.
[45] Демиденко В., Казновецкий П., прот. Указ. соч. С. 74–75.

ꝏ ФЕОДОРИЯ

Литература:. Коваленко В. П. Благоверный черниговский князь Давид Святославович

5/1. КН. ОЛЕГ-МИХАИЛ СВЯТОСЛАВИЧ

князь черниговский, родился около 1055 года, умер в августе 1115 года; погребен в Чернигове, в церкви св. Спаса; С 1073 по 1076 год княжил во Владимире Волынском; в 1078 году и с 1094 по 1097 года — в Чернигове; в 1095 и 1096 годах — в Муроме; с 1097 по 1115 год — в Новгород-Северске и Курске. Упоминается в летописях под следующими годами: 1076—1179, 1083, 1094—1098, 1100, 1101, 1103, 1104, 1107, 1113, 1115, 1116.

ꝏ ФЕОФАНИЯ, половецкая княжна.

6/1. КН ЯРОСЛАВ-ПАНКРАТИЙ СВЯТОСЛАВИЧ

князь муромский и рязанский, родоначальник рязанских и муромских князей, умер в Муроме, в 1129 году; С 1123 по 1126 год княжил в Чернигове и, с 1097 по 1123 год и с 1126 по 1129 год — в Рязани и Муроме. Упоминается в летописях под следующими годами: 1096, 1097, 1101, 1103, 1123, 1124, 1127-1130.

ꝏ ….. ….. ….. (†1124).

7/1. БОРИС СВЯТОСЛАВИЧ

князь вщижский и в 1073 году вышеградский.

8/1. ВЫШЕСЛАВА СВЯТОСЛАВНА

старшая дочь великого князя Святослава Ярославича,

ꝏ, 1065, БОЛЕСЛАВ II СМЕЛЫЙ, польский король.

9/1. ПРЕДСЛАВА СВЯТОСЛАВНА

младшая дочь великого князя Святослава Ярославича, в 1116 году умерла инокиней.

VIII генерация от Рюрика.

10/4. СВЯТОСЛАВ-НИКОЛАЙ ДАВИДОВИЧ СВЯТОША,

князь черниговский и луцкий; родился около 1080 года, умер 14 октября 1143 года; 17 февраля 1106 года постригся, приняв имя Николая, причтен к лику святых, мощи его покоятся в Антониевых пещерах, в Киеве; Упоминается в летописях под следующими годами: 1097, 1106 и 1142 годами.

ꝏ АННА.

11/4. ВСЕВОЛОД ДАВИДОВИЧ
князь муромский, Упоминается в летописях под 1111, 1116 и 1124 годами.

ꝏ 1124, Муром, ….. …… …… «Ляховица».

12/4. РОСТИСЛАВ ДАВИДОВИЧ

князь черниговский, умер 1120 году. Упоминается в летописях под следующими годами: 1112 и 1120 годами.

13/4. ВЛАДИМИР ДАВИДОВИЧ

князь черниговский, в 1151 году убит в сражении при реке Руте; погребен в Чернигове, в церкви св. Спаса; С 1189 по 1151 годы княжил в Чернигове. Упоминается в летописях под следующими годами: 1138—1141, 1144—1151.

ꝏ 1144 КНЖ. …… ВСЕВОЛОДОВНА ГОРОДЕНСКАЯ, дочь князя городенского Всеволода Давидовича; жена его, овдовев, вышла за половецкого князя Башкорда.

14/4. ИЗЯСЛАВ ДАВИДОВИЧ

князь черниговский, убит в сражении под городом Буличем (в Киевском княжестве), 6 марта 1161 года; погребен в Чернигове, в Борисо-Глебском храме, в понедельник 13 марта 1161 года. С 1151 по 1154 год и с 1155 по 1157 год княжил в Чернигове; в 1154—1155 годах, в 1157—1158 годах и в 1161 году — в Киеве. Упоминается в летописях под следующими годами: 1140,1142, 1144, 1146—1162.

Согласно известию статьи 6667 (1159) г. Ипатьевской летописи, кн. Изяслав Давыдович, княжа в Киеве, удерживал за собой и своим племянником кн. Святославом Владимирови чем «всю волость Черниговьскую», кроме Чернигова с семью «пустыми» городами, включая Моровиеск, Любеч, Оргощ, Всеволож. [2] Судя по другим летописным фрагментам, в это время кн. Изяславу Давыдовичу принадлежал Гомий, а кн. Святослав Владимирович, племянник Изяслава, княжил во Вщиже. [3] Гомий находился в «Радимичах», а Вщиж был центром «Подесенья». [4] Начало княжения Святослава Владимировича во Вщиже А. К. Зайцев предположительно опреде лил 1157 г., «с воскняжением Изяслава Давыдовича в Киеве». [5] К 1164 г. Гомий уже был владением княжившего в Чернигове Святослава Ольговича. Скорее всего, власть над Гомием кн. Изяслав Давыдович утратил еще зимой 1158/1159 гг., по крайней мере, к весне 1161 г. этот город ему не принадлежал. [6].

15/5. ВСЕВОЛОД-КИРИЛЛ (ин. ГАВРИИЛ) ОЛЬГОВИЧ

князь черниговский, в иночестве Гавриил; родился 1094 году, умер 1 августа 1146 года; погребен в Вышегороде, в церкви св. мучеников Бориса и Глеба; С 1126 до 1139 года княжил в Чернигове, с 1139 до 1146 года — в Киеве. Упоминается в летописях под следующими годами: 1107 (?), 1116, 1127, 1128, 1132, 1135, 1136, 1138—1146.

В 1142 г. кн. Всеволод Ольгович «Вятичь не състоупяшеть» своим братьям [7].

Н. П. Лихачев исследовал актовую вислую печать с поясным изображением святого Кирилла на одной стороне и знака в виде трезубца – на другой. Ученый заметил, что Всеволод Ольгович († 1146 г.) был единственным князем Киевской Руси, который в крещении, возможно, носил имя Кирилл, поскольку основал Кириллов монастырь в Киеве [8]. В день святого Кирилла Александрийского 9 июня 1144 г. он заложил церковь святого Георгия в Каневе [9]. В 1127-1139 гг. он княжил в Чернигове, а в 1139-1146 гг. – в Киеве и был родоначальником старшей ветви черниговских князей [10]. Первую печать с трезубцем Н. П. Лихачев отождествил именно с буллами Всеволода (Кирилла) Ольговича [11]. В дальнейшем это мнение было поддержано другими учеными [12]. Место ее находки было неизвестно, но позже топография распространения таких печатей прояснилась. Это Брянская область России, а также Киевская, Черниговская и Житомирская области Украины.

ꝏ 1116, КНЖ. …… МСТИСЛАВНА, доь великого князя киевского Мстислава Владимировича; жена его, будучи уже вдовою, умерла в схиме, 1179 году, и погребена в Киеве, в созданном ею Кириллове монастыре. давній Київський літопис, де повідомляється лише про смерть княгині Всеволодової, похованої «у с(вя)того Кюрила», ім’я та походження якої не вказані [13]. Безперечно, вона була дружиною не Всеволода Святославича, а його діда – Всеволода-Кирила Ольговича. Вже у пізньому Густинському літописі говориться, що незабаром після шлюбу Всеволода Святославича з Казимірівною померла «княгиня Марія Всеволодовая, мати Святославля», але тут же вона помилково названа «дщи Казимера короля Полского Мниха, иже пострижеся въ схиму и положена бысть въ церкв святого Кирила, юже сама создала» [14]. Насправді ж дружина Всеволода Ольговича була дочкою Мстислава Володимировича Великого, сини якого в літописах не раз звуться шуринами Всеволода. Вказану помилку в Синопсисі (й відповідно у Татіщева) роз’яснив ще М. О. Максимович [15].

Имя жены князя Всеволода Ольговича из ранних письменных источников неизвестно. По Ипатьевской летописи княгиня «Всеволожая» умерла в 1179 г. и похоронена у церкви святого Кирилла в Киеве (ПСРЛ. Т. 2. 1908. Стб. 612). По В. Н. Татищеву ее звали Агафья, но его мнение основано на неверном толковании сведений Ипатьевской летописи под 1116 г. (Татищев В. Н. История Российская. Т. 2. М.-Л., 1963. С. 132; Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X-XVI вв. С. 461-462). Поздняя Густынская летопись дополняет Ипатьевскую и называет имя жены князя Всеволода Ольговича: «княгиня Мария Всеволодовая, мати Святославл оня, дщи Казимера короля полского мниха» (ПСРЛ. Т. 40. 2003. С. 99). Однако по Ипатьевской летописи князь Всеволод Ольгович был женат на дочери великого киевского князя Мстислава Владимерича. Поэтому сведения Густынской летописи сомнительны (ПСРЛ. Т. 2. 1908. Стб. 367, 377; Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику… С. 262-263).

16/5. В.КН. КН. ИГОРЬ ОЛЬГОВИЧ КИЕВСКИЙ († 19.09.1147, Киев)

князь черниговский, постригся 15 января 1147 года; убит Киевлянами 19 сентября 1147 года, в пятницу; погребен в Киевском Симеоновском монастыре, а в 1150 году 5 июня тело его перенесено в Чернигов и положено у св. Спаса в тереме; причтен к лику святых; в 1146 году был недолго великим князем киевским. Упоминается в летописях под следующими годами: 1107 (?), 1116, 1128, 1132, 1135, 1136, 1140—1142, 1144—1147, 1148—1151.
(в иночестве Гавриил, в схиме Игнатий; † 19.09.1147, Киев), блгв. кн. киевский (пам. 5 июня, 19 сент., 20 сент.- в Соборе Брянских святых, 22 сент.- в Соборе Тульских святых), 2-й сын черниговского и новгород-северского кн. Олега (Михаила) Святославича, внук кн. киевского и черниговского Святослава (Николая) Ярославича. Основными источниками сведений об И. О. являются Лаврентьевская и Ипатьевская летописи, сообщения к-рых не совпадают в рассказах о вокняжении И. О. в Киеве и о смерти князя. Повествование в составе Ипатьевской летописи основано на 2 источниках: на благожелательном к И. О. черниговском летописце его брата Святослава (Николая) и на враждебном И. О. киевском летописании кн. Изяслава (Пантелеимона) Мстиславича. Первый источник не был использован при создании Лаврентьевской летописи, опиравшейся на киевское летописание более ранней редакции, нежели в Ипатьевском своде.

Время рождения И. О. неизвестно. Исходя из того что его младший брат Святослав впервые женился в янв. 1108 г., можно полагать, что И. О. род. в кон. 80-х — нач. 90-х гг. XI в. Его имя в крещении устанавливается по данным синодиков и по упоминанию ц. во имя св. Георгия на дворе князя в селе под Путивлем [16]. И. О. участвовал в 1127 г. в походе на Полоцкое княжество в составе войск черниговских князей, в 1134 г. он входил в коалицию потомков кн. Святослава Ярославича, боровшихся против Мономашичей за обладание Курским Посемьем. 8 авг. 1135 г. св. князь участвовал в победном для Ольговичей сражении на р. Супой, когда при поддержке союзных половцев правители Чернигово-Северской земли разгромили войска киевского кн. Ярополка Владимировича.

После 5 марта 1139 г., когда киевский стол занял старший брат И. О. Всеволод (Кирилл), И. О. и Святослав Ольгович рассчитывали, что им достанется черниговское княжение, однако оно было передано их старшему двоюродному брату Владимиру Давидовичу. В 1142 г. вместе с младшим братом и двоюродными братьями Владимиром и Изяславом Давидовичами И. О. потребовал от правителя Киева увеличения своих владений (в это время И. О. и кн. Святославу принадлежали волости у Гомия (ныне Гомель)). После отказа Всеволода братья напали на Переяславль Русский (ныне Переяслав-Хмельницкий), но были разбиты. Вскоре И. О. вторично осадил Переяславль и вновь потерпел неудачу. Тем не менее после прекращения военных действий князь получил от киевского правителя Городец-Остёрский, Юрьев и Рогачёв. В 1144 и 1146 гг. И. О. участвовал в общерус. походах на Галицкое княжество, к-рые организовал кн. Всеволод Ольгович. В 1144 г. И. О. успешно выступил посредником между старшим братом и галицким кн. Владимиром Володаревичем, пообещавшим И. О. поддержку при занятии в будущем киевского стола.

Подробный рассказ о вокняжении И. О. в Киеве в Ипатьевской летописи восходит к черниговскому источнику. В 1145 г. И. О. был объявлен наследником Всеволода Ольговича. В числе рус. князей, признавших это решение и целовавших крест правителю Киева, был и переяславский кн. Изяслав Мстиславич (он был родственником И. О., поскольку сестра Изяслава Мария была замужем за Всеволодом Ольговичем), а также двоюродные братья И. О. Владимир и Изяслав Давидовичи, присягнувшие И. О. в храме св. Спаса в Чернигове, при чем Черниговский еп. Онуфрий сказал: «Аще кто сего крестьно целования състоупить, а проклят будеть» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 324-325). В кон. июля 1146 г. И. О. как буд. правителю Киева присягнули призванные кн. Всеволодом в Вышгород представители киевской знати. Эту процедуру др. киевляне повторили в Угорском урочище под Киевом, вышгородцы — в Вышгороде. 2 авг. 1146 г., на следующий день после смерти кн. Всеволода, И. О. въехал в Киев. На вече, собранном на Ярославле дворе, горожане потребовали от нового правителя наказать тиунов покойного киевского князя Ратшу и Тудора. И. О. обещал, что насилия в Киеве не будет, новые тиуны будут поставлены по воле киевлян, а суд будет осуществлять он сам, после чего киевляне вновь присягнули князю. И. О. пресек попытки горожан грабить дворы неугодных им лиц. (В Лаврентьевском своде, основанном на киевском летописании, сведения о присягах И. О. киевлян и князей отсутствуют.) Вскоре киевляне решили, что И. О. им «не угоден», и тайно отправили послов к Изяславу Мстиславичу с приглашением на киевский стол. (В Московском своде кон. XV в. читаются слова о нарушении И. О. соглашений с киевлянами, которые отсутствуют в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях. Не исключено, что это попытка согласовать сведения 2 источников.)

Против войск Изяслава, двинувшихся из Переяславля Русского вместе с союзными половцами, И. О. выступил со Святославом Ольговичем и с племянником Святославом Всеволодовичем. Значительная часть ополчения киевлян, подговоренная киевским тысяцким Улебом и воеводой Иваном Войтишичем, во время боя перешла на сторону переяславского князя. Сторону Изяслава приняли также Изяслав и Владимир Давидовичи, нарушив крестное целование в надежде захватить «волости» И. О. и Святослава, к-рого они предполагали убить после И. О. (черниговский летописец обличает князей за нарушение присяги: диавол вложил им мысль «не взискати брата Игоря, ни помянути отцовства, ни Божественныя любве, якоже бе лепо жити братьи единомыслено укупе» — ПСРЛ. Т. 2. Стб. 328-329). Сражение произошло 13 авг. 1146 г., войска И. О. были разбиты. Князь бежал, около Дорогожича попал в болото, где и был 17 авг. пойман. После того как И. О. привели в Киев, Изяслав Мстиславич сначала приказал поместить его в свой родовой киевский Выдубицкий Всеволож во имя архангела Михаила мужской монастырь под Киевом. Позднее закованного в «железа» князя под охраной отправили в Переяславль-Южный, где он был заточен в «порубе» в Иоанновском муж. мон-ре.

Арест И. О. стал причиной затяжной войны между южнорусскими князьями. Изяслав Мстиславич при поддержке Владимира и Изяслава Давидовичей захватил владения и имущество Ольговичей. При этом союзники не пощадили принадлежавшую И. О. домовую Георгиевскую ц., к-рая была ими разграблена и сожжена. На земле вятичей эта коалиция князей встретила сопротивление новгород-северского кн. Святослава Ольговича, поставившего задачей освободить брата. Преследуемый союзниками Изяслава, кн. Святослав в 1146 г. признал старейшинство ростово-суздальского кн. Юрия (Георгия) ВладимировичаДолгорукого и попросил его о военной помощи.

В кон. 1146 г., будучи тяжело болен, И. О. обратился к Изяславу Мстиславичу с просьбой разрешить принятие монашеского пострига. Киевский князь дал на это согласие и освободил И. О. из темницы. Бывший узник, к-рый не мог ни есть, ни пить, ни двигаться, был принесен в келью. Через 8 дней его самочувствие улучшилось, и 5 янв. 1147 г. Переяславский еп. Евфимий совершил иноческий постриг И. О. По-прежнему не доверяя И. О., кн. Изяслав перевел его в свой родовой мон-рь во имя вмч. Феодора Стратилата в центре Киева, где игумен совершил постриг И. О. в схиму (М. Н. Бережков установил, что в монашестве И. О. имел имя Гавриил, в схиме — Игнатий; см.: Бережков. 1893. С. 42. Примеч. 36). В мон-ре к схимнику были приставлены сторожа.

Рассказ о гибели И. О. в Ипатьевской и Лаврентьевской летописях восходит к киевскому летописанию, задачами к-рого в данном случае являются возложение вины за убийство князя на киевлян и оправдание Изяслава Мстиславича. 19 сент. 1147 г. у Софийского собора в Киеве собралось вече, на к-ром была решена судьба И. О. В присутствии киевского наместника кн. Владимира Мстиславича, митр. Климента Смолятича и киевского тысяцкого посол Изяслава Мстиславича, находившегося в очередном походе против Святослава Ольговича, передал сообщение об измене черниговских князей Владимира и Изяслава Давидовичей и Святослава Всеволодовича, тайно целовавших крест Святославу Ольговичу и намеревавшихся умертвить или захватить в плен правителя Киева. В ответ киевляне заявили о готовности поддержать Изяслава Мстиславича и отправиться в поход на Чернигов. Перед этим было решено убить И. О., поскольку он «ворог князя нашего и нашь» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 317). Несмотря на то что митр. Климент, как и Владимир Мстиславич и тысяцкие, «много возбраняше», напоминая, что убийство противоречит воле кн. Изяслава, киевляне не хотели отступать от своего намерения.

Горожане во время обедни ворвались в стоявший недалеко от Софийского собора Феодоровский мон-рь и схватили находившегося в храме И. О., сорвав с него монашеское облачение. В воротах толпу остановил кн. Владимир Мстиславич, к-рому удалось укрыть И. О. плащом и увести на двор своей матери. Однако толпа выломала ворота, и, несмотря на попытку кн. Владимира и его боярина Михаля с риском для жизни защитить И. О., князь-схимник был схвачен и жестоко избит. Затем еще живого князя за ноги поволокли через Бабин торжок на «княжь двор», где убили. У Десятинной ц. убийцы положили тело страстотерпца на повозку, отвезли на Подол и бросили на торговой площади. Согласно Ипатьевской летописи, к выставленному на поругание телу князя-схимника приходили благочестивые киевляне и «взимаху от крове его и от покрова, сущаго на нем, на теле его, на спасение себе и на исцеление, и покрывахуть наготу телесе его своими одежами». По повелению тысяцкого Лазаря тело И. О. было перенесено в ц. арх. Михаила («новгородскую божницу», храм новгородских купцов), где, согласно черниговскому летописцу, «на ту ночь Бог прояви над ним знамение велико: зажгошась свече вси над ним в церкви тои» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 353-354). Митр. Климент, на следующее утро оповещенный новгородцами о случившемся, запретил разглашать о чуде («повеле потаити такую благодать») и послал игум. Феодоровского мон-ря Ананию, который, облачив нагое тело страстотерпца, совершил отпевание. В тот же день И. О. был погребен в киевском Симеоновском мон-ре — родовой обители потомков вел. кн. Святослава Ярославича, деда И. О. Когда кн. Изяслав узнал о расправе, то «печален бысть» и поклялся, что он «не повелел, ни науцил» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 318; Т. 2. Стб. 354-355). В 1150 г. кн. Святослав Ольгович торжественно перенес останки брата в родовую усыпальницу черниговских князей — «терем» (башню) Преображенского собора Чернигова.

Перенесение останков И. О. в Чернигов положило начало его местному почитанию. По мнению Д. С. Лихачёва, в 1150 г. по заказу Святослава Ольговича было написано Житие И. О. по образцу Жития св. князей-страстотерпцев Бориса и Глеба, тогда же состоялась местная канонизация святого (Бережков писал о том, что память И. О. чтилась в Черниговской земле «наряду с именами святых страстотерпцев Бориса и Глеба»; см.: Бережков. 1893. С. 2). Житие И. О., как предполагали Присёлков и Лихачёв, было включено в черниговскую летопись — один из источников Ипатьевского свода. В последнем читаются фрагменты предполагаемого древнего Жития И. О., отличающиеся от остального повествования агиографическим характером: молитвы св. князя перед кончиной, рассказ о том, что киевляне брали «на спасение себе» частицы «от крове его и от покрова, сущаго на нем», сообщение о чуде зажжения свечей над гробом страстотерпца (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 349-354; рассказ о чуде зажжения свечей содержит прямой выпад против митр. Климента — ставленника кн. Изяслава). Одной из главных тем черниговских произведений, посвященных И. О. (Жития и летописного рассказа), было прославление князя, названного в летописи «добрым поборником отечества своего», как невинного мученика, ставшего жертвой предательства как князей, так и киевлян. В 1151 г. кн. Святослав в память о брате назвал своего родившегося на Пасху сына Игорем (Георгием) (Литвина, Успенский. 2006. С. 105. Примеч. 97).

Краткое Житие И. О. имелось под 11 июля в Минее новгородского Софийского собора (Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. С. 168). Первоначально в синодиках И. О. упоминался только как представитель черниговской династии князей (Зотов. 1892. С. 24; РГБ. Рум. № 387. Л. 26). Его имя не фигурирует в перечне канонизированных рус. князей во Вселенском синодике Успенского собора Московского Кремля 1684 г. (ДРВ. Ч. 6. С. 438-439, 491-492). Однако И. О. назван в числе рус. святых в «Слове на Субботу сыропустную» в сборнике XV в. (Барсуков. Источники агиографии. Стб. 214; Голубинский. Канонизация святых. С. 58. Примеч. 3). Рассказ об И. О. содержится в Хронографе Русской редакции 1512 г., созданном в 1516-1522 гг. Досифеем (Топорковым) в Иосифовом Волоколамском в честь Успения Пресвятой Богородицы монастыре (ПСРЛ. Т. 22. Ч. 1. С. 387-388). В сочинении указана ошибочная дата смерти князя — 1152 г., И. О. фактически отождествляется здесь со своим племянником — новгород-северским кн. Игорем (Георгием) Святославичем. В следующем общерус. своде — Никоновской летописи, созданной в Волоколамской обители в 20-х гг. XVI в. по повелению митр. Даниила, в отличие от ряда Московских сводов 2-й пол. XV в. содержится подробный рассказ о кончине И. О. и о чудесах, происходивших во время его отпевания (ПСРЛ. Т. 9. С. 159-160, 166, 168-171, 175-176, 179, 188). Известия Никоновской летописи стали основным источником 2-й редакции Жития И. О., сохранившейся в 10-й гл. в составе 5-й степени «Книги степенной царского родословия» с названием «Страдание святаго мученика Киевьскаго великаго князя Игоря Ольговича инока». Данная редакция Жития помещена в рукописном сборнике 1633 г. Германа (Тулупова): сначала ошибочно под 11 февр., затем под 27 нояб. (день памяти блгв. кн. Всеволода (Гавриила) Мстиславича) (РГБ. Троиц. № 694. Л. 147-151 об.); под 5 янв.- в Милютинских Четьих-Минеях; под 5 июня — в Четьих-Минеях митр. св. Димитрия (Савича (Туптало)). На известность Жития И. О. среди православных в Речи Посполитой указывает упоминание о нем в Густынской летописи, составленной в 1-й пол. XVII в., после 1608 г. (ПСРЛ. Т. 40. С. 84). Проложное Житие И. О. впервые помещено в печатном Прологе 1662 г.

Особая «Повесть о убиении блаженного Игоря» сохранилась в редакции Киево-Печерского патерика, созданной в сер. XVII в. архим. Киево-Печерского монастыря Иосифом (Тризной). Ее источником была южнорус. летопись типа Ипатьевской. В «Повести…» рассказывается, что перед гибелью И. О. молился перед иконой Божией Матери «Умиление», впосл. получившей название Игоревская. В XIX в. икона находилась в приделе св. ап. Иоанна Богослова, позднее — в алтаре над жертвенником в приделе первомч. Стефана в Успенском соборе Киево-Печерской лавры (ср.: Закревский.1868. Т. 2. С. 684-685; Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 236). Очевидно, сюда икона могла попасть в сер. XIII-XV в., когда в Киево-Печерский мон-рь из разрушенных церквей города был перенесен ряд почитаемых икон. Особо бережное отношение к реликвии в этой обители объясняется тем, что в синодике мон-ря «схимон(ах) Игнатий» был записан среди «князей черниговских, ктиторов святыя обители Киево-Печерские» (РГБ. Ф. 256. № 387. Л. 28 об. [Копия со списка 1718 г.]). После 1917 г. местонахождение иконы неизвестно.
Под 19 сент. память князя-инока помещена в Месяцеслове Симона (Азарьина) (РГБ. МДА. № 201. Л. 303, сер. 50-х гг. XVII в.), под 9 сент.- в Кайдаловских святцах кон. XVII в. Память И. О. внесена в «Любопытный месяцеслов полный» (М., 1794, 1795), что говорит о том, что к кон. XVIII в. уже состоялась общерус. канонизация святого. В службе святому он называется князем-страстотерпцем, уподобляется архидиак. первомч. Стефану. В 3-м тропаре 8-й песни канона И. О. прославляется как «победитель жестокосердых убийц», благодаря мученической кончине взошедший на небо (Минея (МП). Сент. Ч. 1. С. 543). Канонизация святого подтверждена внесением его имени в Собор Тульских святых (празд. установлено 3 июня 1987) и в Собор Брянских святых (празд. установлено 5 дек. 2003).
[А. В. Кузьмин, А. П. Пятнов: http://www.pravenc.ru/text/293519.html]

Ист.: Милорадович Г. А. Любеч, Черниговской губ. Городницкого у., родина прп. Антония Печерского // ЧОИДР. 1871. Кн. 2. С. 1-156; Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 24; ПСРЛ. Т. 1. Стб. 310, 312-314, 317-318; Т. 2. Стб. 292, 295-300, 304-355, 408; Т. 9. С. 159, 166, 168-171, 175-176, 179, 188; Т. 22. Ч. 1. С. 387-388; Т. 25. С. 34, 36-38, 41-42, 44, 51, 389; Т. 40. С. 79-82, 84; Т. 43. С. 67; НПЛ. С. 27, 28, 213, 214; Присёлков М. Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 218-223; Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: В 3 т. / Отв. ред.: Н. Н. Покровский, Г. Д. Ленхофф. М., 2007. Т. 1. С. 429-433.

Лит.: СИСПРЦ. С. 101-103; Закревский Н. В. Описание Киева. М., 1868. Т. 1. С. 189-200; Т. 2. С. 684-685; Филарет (Гумилевский), архиеп. Ист.-стат. описание Черниговской епархии. Чернигов, 1874. Кн. 5. С. 32-34; Барсуков.Источники агиографии. Стб. 211-215; Описание о российских святых. С. 8; Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 34-36, 263-264, 269; Бережков М. Н. Блж. Игорь Ольгович, кн. новгород северский и вел. кн. Киевский: Ист. очерк. Чернигов, 1893; Лихачёв Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.; Л., 1947. С. 185, 219-225; Насонов А. Н. История рус. летописания XI — нач. XVIII в.: Очерки и исследования. М., 1969. С. 91-92, 100-107; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 1. С. 266; Т. 3. С. 596; Голубинский. Канонизация святых. С. 58-59, 107; Рапов О. М. Княжеские владения на Руси в X — 1-й пол. XIII в. М., 1977. С. 106-107, 109, 146, 221, 236; Щапов Я. Н. Гос-во и Церковь Др. Руси, X-XIII вв. М., 1989. С. 136, 140, 142, 176; Федотов Г. П. Святые Др. Руси. М., 1990. С. 96-97; Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 171-172, 231, 236, 265, 270, 273, 332, 470, 492; Подскальски Г. Христианство и богословская лит-ра в Киевской Руси (988-1237 гг.). СПб., 19962. С. 166, 356, 363, 364, 371, 478, 484; Присёлков М. Д. История рус. летописания XI-XV вв. СПб., 1996. С. 91-92; Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у рус. князей в X-XVI вв.: Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 97-101, 105, 187-190, 363.

17/5. СВЯТОСЛАВ-НИКОЛАЙ (ИН. ГАВРИИЛ) ОЛЬГОВИЧ,

князь черниговский, в иночестве Гавриил, умер 15 февраля 1164 года; погребен в Чернигове, в церкви св. Спаса; В 1136—1188 годах и в 1139—1141 годах княжил в Новгороде Великом; в 1141—1146 годах, в 1147—1154 годах и с 1155 по 1157 год — в Новгороде-Северске; в 1154—1155 годах и в 1157—1164 годах — в Чернигове; в 1141—1146 годах и в 1149—1164 годах владел Курском; в 1146 и в 1151—1164 годах — Путивлем, в 1141 году — Белгородом; в 1142 году — Клеческом и Черторыеском; в 1155 году —Мозырем. Упоминается в летописях под следующими годами: 1107, 1116, 1128, 1132, 1135, 1136, 1138—1142, 1144—1162, 1164, 1168.

В 1147 был заключен мир между князьями: братьями Давыдовичами, Святославом Всеволодовичем и Святославом Ольговичем. Такой волостью либо в числе полученных волостей могли быть «Вятичи» как бывшее владение его отца. По крайней мере, в 1152 г. «Вятичи» были волостью кн. Святослава Всеволодовича. Это ясно из статьи 6660 (1152) г. Ипатьевской летописи. Согласно ей, кн. Юрий Владимирович (Долгорукий) в отместку за сожжение его «отчины» Остерского городка отправился в поход на Чернигов и по пути «взяша» «Вятичи» [17]. На обратном пути от Чернигова к Суздалю кн. Юрий Владимирович «прок Вятичь взя» [18]. Значит, «Вятичи» не были волостью его свата кн. Святослава Ольговича, которого он из Глухова приглашал принять участие с ним в походе, а были волостью одного из его обидчиков, участников похода на «Городок Гюргев» — князей Изяслава Мстиславича, Изяслава Давыдовича или Святослава Всеволодовича [19]. Хотя в 1147 г. кн. Владимир Давыдович, брат кн. Изяслава, называл «Вятичи» своей волостью, но достоверно известно, что «Вятичи» были «отчиной» кн. Святослава Всеволодовича [20].

Еще Б. А. Рыбаков на основании известий статей Ипатьевской летописи: 6659 (1151) г, — о разделе отчин черниговского кн. Изяслава Давыдовича и новгород-северских князей Ольговичей (Святослава Ольговича и Святослава Всеволодовича); 6660 (1152) г. — о наличии «своей волости» к февралю 1153 г. у кн. Святослава Всеволодовича; 6663 (1155) г. — о встрече кн. Святославом Всеволодовичем князей Юрия Владимировича и Святослава Ольговича «оу Стародуба» и об «отъятии» кн. Святославом Ольговичем у кн. Святослава Всеволодовича Сновска, Корачева и Воротынеска, пришел к выводу, что уже по разделу 1151 г. кн. Святослав Всеволодович получил Сновск, Стародуб, Корачев и Воротынеск [21]. А. К. Зайцев достаточно убедительно уточнил, что к 1155 г. Стародуб был лишь частью полученной Сновской тысячи [22].

Но раз в 1152 г. «Вятичи» были владением кн. Святослава Всеволодовича, очевидно, они были закреплены за ним в итоге указанного раздела отчин Давыдовича и Ольговичей в 1151 г. [23] Так как Воротынеск локализуется в бассейне верхней Ок [24], вполне возможно, что в летописном известии 6663 (1155) г. об изъятии из-под власти кн. Святослава Всеволодовича кн. Святославом Ольговичем ряда земель Воротынеск указан как центр волости «Вятичи», так же как Сновск — центр Сновской тысячи, Корачев — центр волости «Лесная земля». Такое предположение объясняет, почему в 1159 г., судя по известиям статьи этого 6667 (1159) г. в Ипатьевской летописи, во лость «Вятичи» принадлежала уже кн. Святославу Ольговичу. [25]

К 1164 г. Гомий уже был владением княжившего в Чернигове Святослава Ольговича. Скорее всего, власть над Гомием кн. Изяслав Давыдович утратил еще зимой 1158/1159 гг., по крайней мере, к весне 1161 г. этот город ему не принадлежал. [26] В феврале 1164 г., узнав о смерти кн. Святослава Ольговича, его племянник и князь Новгорода-Северского Святослав Всеволодович «посла сын свои в Гомии». [27] Позже, будучи князем Чернигова, Святослав Всеволодович в связи со смертью кн. Святослава Владимировича в 1166/1167 г. «сына посади в Вщижи». [28]

ꝏ ЕКАТЕРИНА ….. …… (†1166).

18/5. КН. ГЛЕБ ОЛЬГОВИЧ КУРСКИЙ (†1138),

князь курский, умер 1138 году; упоминается в летописях под 1137 и 1138 годами.

В 6645 (1137) «Святослав же Ольгович совокупив землю Новгородскую, и брата своего Глеба с Куряны и с Половцы, и поидоша на Псков прогонити Всеволода (Мстиславича Мономахова внука)» [29].

19/5. КН. ИВАН ОЛЬГОВИЧ († 1148),

князь, умер в Новгороде-Северском, в 1148 году.

IX генерация от Рюрика.

20/10. […] СВЯТОСЛАВНА (1123)

Неизвестная по имени дочь князя черниговского Святослава Давидовича,

ꝏ, 1123, ВСЕВОЛОД-ГАВРИИЛ МСТИСЛАВИЧ, князь новгородский.

21/13. КН. СВЯТОСЛАВ ВЛАДИМИРОВИЧ ВЩИЖСКИЙ († 1166),

князь вщижский, умер 1166 году; Упоминается в летописях под следующими годами: 1156, 1158—1160, 1162, 1167.

Согласно известию статьи 6667 (1159) г. Ипатьевской летописи, кн. Изяслав Давыдович, княжа в Киеве, удерживал за собой и своим племянником кн. Святославом Владимирови чем «всю волость Черниговьскую», кроме Чернигова с семью «пустыми» городами, включая Моровиеск, Любеч, Оргощ, Всеволож [30]. Судя по другим летописным фрагментам, в это время кн. Изяславу Давыдовичу принадлежал Гомий, а кн. Святослав Владимирович, племянник Изяслава, княжил во Вщиже [31]. Гомий находился в «Радимичах», а Вщиж был центром «Подесенья» [4]. Начало княжения Святослава Вла димировича во Вщиже А. К. Зайцев предположительно опреде лил 1157 г., «с воскняжением Изяслава Давыдовича в Киеве» [5]. К 1164 г. Гомий уже был владением княжившего в Чернигове Святослава Ольговича. Скорее всего, власть над Гомием кн. Изяслав Давыдович утратил еще зимой 1158/1159 гг., по крайней мере, к весне 1161 г. этот город ему не принадлежал [26]. В феврале 1164 г., узнав о смерти кн. Святослава Ольговича, его племянник и князь Новгорода-Северского Святослав Всеволодович «посла сын свои в Гомии» [27]. Позже, будучи князем Чернигова, Святослав Всеволодович в связи со смертью кн. Святослава Владимировича в 1166/1167 г. «сына посади в Вщижи». [28]

ꝏ, 1159, КНЖ. РОСТИСЛАВА АНДРЕЕВНА, дочь великого князя владимирского Андрея Юрьевича Боголюбского.

22/14. [……] ИЗЯСЛАВНА (1155)

дочь князя черниговского Изяслава Давидовича,

ꝏ, 1155, ГЛЕБ ЮРЬЕВИЧ, князь переяславский, сын великого князя Георгия Владимировича Долгорукого.

23/15. В.КН. СВЯТОСЛАВ-МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ КИЕВСКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ († VII.1194),

князь черниговский, умер в июле (после 24 числа) 1194 года; погребен в Киеве, в Кирилловом монастыре; В 1157—1164 году княжил в Новгород-Северске; в 1164—1177 годах в Чернигове; в 1177—1180 годах и в 1180—1194 годах — в Киеве; в 1141 году и в 1154 году владел Туровом; в 1141—1146 годах — Владимиром Волынским; в 1154 году — Пинском. Упоминается в летописях под следующими годами: 1140, 1142—1152, 1154, 1155, 1158—1162, 1164, 1167—1172, 1174—1194.

В 1147 г. князь новгород-северской ветви Святослав Всеволодович, «держаше оу Изяслава (Мстиславича, великого князя киевского. — Генеограф) Божьски и Мечибожие, Котелницю, а всих пять городов», но просил у киевского князя: «Отче, поусти мя Черниговоу наперед, тамо ми жизнь вся (и) оу братоу моею оу Володимира (и) оу Изяслава хочю волости просити» [32]. Очевидно, кн. Святослав получил волость в Черниговском княжестве, так как вскоре после его приезда в Чернигов был заключен мир между князьями: братьями Давыдовичами, Святославом Всеволодовичем и Святославом Ольговичем [33]. Такой волостью либо в числе полученных волостей могли быть «Вятичи» как бывшее владение его отца. По крайней мере, в 1152 г. «Вятичи» были волостью кн. Святослава Всеволодовича. Это ясно из статьи 6660 (1152) г. Ипатьевской летописи. Согласно ей, кн. Юрий Владимирович (Долгорукий) в отместку за сожжение его «отчины» Остерского городка отправился в поход на Чернигов и по пути «взяша» «Вятичи» [17]. На обратном пути от Чернигова к Суздалю кн. Юрий Владимирович «прок Вятичь взя» [18]. Значит, «Вятичи» не были волостью его свата кн. Святослава Ольговича, которого он из Глухова приглашал принять участие с ним в походе, а были волостью одного из его обидчиков, участников похода на «Городок Гюргев» — князей Изяслава Мстиславича, Изяслава Давыдовича или Святослава Всеволодовича [19]. Хотя в 1147 г. кн. Владимир Давыдович, брат кн. Изяслава, называл «Вятичи» своей волостью, но достоверно известно, что «Вятичи» были «отчиной» кн. Святослава Всеволодовича [20].

Но раз в 1152 г. «Вятичи» были владением кн. Святослава Всеволодовича, очевидно, они были закреплены за ним в итоге указанного раздела отчин Давыдовича и Ольговичей в 1151 г. [23] Так как Воротынеск локализуется в бассейне верхней Оки [34], вполне возможно, что в летописном известии 6663 (1155) г. об изъятии из-под власти кн. Святослава Всеволодовича кн. Святославом Ольговичем ряда земель Воротынеск указан как центр волости «Вятичи», так же как Сновск — центр Сновской тысячи, Корачев — центр волости «Лес ная земля». Такое предположение объясняет, почему в 1159 г., судя по известиям статьи этого 6667 (1159) г. в Ипатьевской летописи, во лость «Вятичи» принадлежала уже кн. Святославу Ольговичу [25].

К 1164 г. Гомий уже был владением княжившего в Чернигове Святослава Ольговича. Скорее всего, власть над Гомием кн. Изяслав Давыдович утратил еще зимой 1158/1159 гг., по крайней мере, к весне 1161 г. этот город ему не принадлежал [26]. В феврале 1164 г., узнав о смерти кн. Святослава Ольговича, его племянник и князь Новгорода-Северского Святослав Всеволодович «посла сын свои в Гомии» [27]. Позже, будучи князем Чернигова, Святослав Всеволодович в связи со смертью кн. Святослава Владимировича в 1166/1167 г. «сына посади в Вщижи» [28].

Весной 1185 г. вел. кн. Святослав Всеволодович, занимая киевский «стол», «иде в Вятиче Корачевоу ороудеи деля своих» [35]. Дублирующее известие в той же статье 6693 (1185) г. Ипатьевской летописи уточняет: «Великыи князь Всеволодичь Святослав шел бяшеть в Корачев и сбирашеть от верхъних земль вой, хотя ити на Половци к Донови на все лето» [36]. В статьях 6655 (1147), 6656 (1148) гг. Ипатьевской летописи «верхней землей», «верхними землями» названы владения смоленского князя Ростислава Мстиславича [37]. Очевидно, эти термины южнорусские летописцы употребляли для обозначения земель, расположенных к северу от «Русской земли» — среднего Поднепровья [38]. Таким образом, можно утверждать, что к 1185 г. вел. кн. Святослав Всеволодович располагал крупными домениальными владениями в пределах волости г. Корачева («Лесная земля» 1146 г.) и волости «Вятичи». О том, что эти владения достигали размера волостей, можно предположить из известия статьи 6701 (1193) г. Ипатьевской летописи. Согласно ему, вел. кн. Святослав Всеволодович поехал «за Днепр в Карачев, а Рюрик еха во свою волость» [39]. Такой волостью для вел. кн. Рюрика Ростиславовича был «свои Вручии» (волость г. Овруча) [40].

Известна печать с изображением святого Кирилла во весь рост на одной стороне и архангела Михаила – на другой. Отец князя Всеволода Ольговича – князь Олег Святославич († 1115 г.) в крещении носил имя Михаил [41]. Поэтому указанная печать тоже была отнесена к буллам Всеволода (Кирилла) Ольговича (Михайловича) [42]. Однако В. Л. Янин заметил, что печати с сочетанием Кирилл – Михаил известны среди новгородских находок, но Всеволод Ольгович не княжил в Новгороде. В 1180-1181 гг. там княжил его сын князь Святослав Всеволодич († 1194 г.). Имя последнего в крещении неизвестно. Тем не менее, В. Л. Янин склонен называть его Михаилом. По мнению А. В. Шекова, в пользу этого свидетельствует закладка князем Святославом церкви святого Михаила в Чернигове в 1173 г. Следовательно, печати с сочетанием: Михаил – Кирилл следует отождествить именно с буллами князя Святослава (Михаила) Всеволодича (Кирилловича) [43]. В 1164-1180 гг. он княжил в Чернигове, а в 1181-1194 гг. – в Киеве [44].

ꝏ, 1148, КНЖ. МАРИЯ ВАСИЛЬКОВНА ПОЛОЦКАЯ, дочь князя полотского Василька Рогволодовича.

24/15. В. КН. ЯРОСЛАВ-ПРОКОПИЙ (ИН. ВАСИЛИЙ) ВСЕВОЛОДОВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ († 1198),

князь черниговский, в иночестве Василий; родился 1139 году, умер 1198 году; погребен в Чернигове, в церкви св. Спаса; В 1158 году княжил в Ропеске; с 1177 по 1198 год — в Чернигове. Упоминается в летописях под следующими годами: 1140, 1158, 1159, 1162, 1167-1171, 1173-1175, 1177, 1178, 1180, 1185, 1187, 1191, 1194-1198, 1200, 1213.

Осенью 1196 г. князья Всеволод Юрьевич Суздальский и Давыд Ростиславович Смоленский, воюя против черниговских князей, «волость их жьжета и Вятьскые (Вятичскыа) городы поимале и пожъгле»114. По поводу этой агрессии черниговский вел. кн. Ярослав Всеволодович жаловался своему противнику кн. Всеволоду через посла, что он «отчиноу нашю и хлеб наш взял… [45].

ꝏ ИРИНА.

25/15. РОСТИСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ (1147),

князь черниговский, упоминается в летописях под 1147 годом.

26/15. ЗВЕНИСЛАВА ВСЕВОЛОДОВНА (1141),

ꝏ, 1141, БОЛЕСЛАВ ВЛАДИСЛАВИЧ ВЫСОКИЙ, князь вратиславский.

27/15. АННА ВСЕВОЛОДОВНА,

ꝏ КН. ИГОРЕМ ВАСИЛЬКОВИЧЕМ ТЕРЕБОВЛЬСКИЙ

32/18. ИЗЯСЛАВ ГЛЕБОВИЧ (†14.V.1134),

князь, умер 14 мая 1134 года.

33/18. РОСТИСЛАВ ГЛЕБОВИЧ (1144, 1158)

князь, Упоминается в летописях под 1144 и 1158 годами.

ꝏ СОФИЯ ЯРОСЛАВНА († 1158).

X генерация от Рюрика.

34/23. В.КН. ОЛЕГ-КОНСТАНТИН СВЯТОСЛАВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ (1167, † 1204)

князь черниговский, умер 1204 году; княжил в Чернигове с 1202 по 1204 год. Упоминается в летописях под следующими годами: 1167, 1176, 1177, 1180, 1188, 1185, 1191, 1195, 1196, 1204.

Позже, будучи князем Чернигова, Святослав Всеволодович в связи со смертью кн. Святослава Владимировича в 1166/1167 г. «сына посади в Вщижи» [28].

«Вєли(к): Кн(з): Константина Олга (у ЛС помилково – Олго(вича)), Чєрниговского, и С(ы)новъ єго, Д(а)в(и)да, и Глеба, и Александра». Безперечно, мова йде про Олега, старшого сина Святослава Всеволодовича, який князював у Чернігові після смерті Ігоря Святославича у 1201 р. [46]. Помер кн. Олег Святославич Чернігівський у 1204 р. [47]. Старший з його синів, Давид Ольгович, онук Святослава Всеволодовича, згадується також у Київському літописі протягом 1190 – 1196 рр. [48].

35/23. В.КН. ВСЕВОЛОД-ДАНИИЛ СВЯТОСЛАВИЧ ЧЕРМНЫЙ ЧЕРНИГОВСКИЙ (1178, † 1215),

князь черниговский, умер 1215 году; В 1204—1206 годах и в 1214—1215 годах княжил в Чернигове; в 1206, 1207 и в 1210—1214 — в Киеве. Упоминается в летописях под следующими годами: 1178, 1183, 1206, 1207, 1210, 1211, 1214. Київський літопис повідомляє, що у листопаді чи грудні 1179 (6686) р. Святослав Всеволодович, вел. кн. Київський, оженив середнього сина Всеволода на полячці Казимірівні [49].

ꝏ, 1179, АНАСТАСИЯ, дочь польского короля Казимира II. Яке ім’я дочка Казиміра Справедливого носила до свого шлюбу в 1179 р., залишається невідомим, у православ’ї ж вона була названа Анастасією – саме так записана дружина Всеволода-Данила Святославича у пом’янниках [50]. Ця Казимирівна народилася не раніше 1164 р., оскілки її батько одружився у попередньому році [51].

36/23. В.КН. ГЛЕБ-ПАХОМИЙ СВЯТОСЛАВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ (1180, † 1219/1223),

князь черниговский. В 1205 году владел Белгородом; в 1215—1219 годах княжил в Чернигове. Упоминается в летописях под следующими годами: 1180, 1182, 1183, 1185, 1189, 1190, 1194, 1196, 1205, 1212, 1214, 1215.

ꝏ, 1182, КНЖ. АНАСТАСИЯ РЮРИКОВНА, дочь великого князя киевского Рюрика Ростиславича.

37/23. КН. ВЛАДИМИР-БОРИС СВЯТОСЛАВИЧ (1164, † осень 1200)

син Святослава Всеволодовича, який досить часто згадується у подіях останньої чверті XII ст. князь черниговский; В 1180 и 1181 году княжил в Новгороде Великом. Упоминается в летописях под следующими годами: 1164, 1167, 1176—1178, 1180—1182, 1185, 1191.

У найдавніших літописах повідомляється про смерть восени 1200 р. кн. Володимира
Чернігівського [52]. Деякі пізніші зведення помилково звуть його Всеволодовичем [53]. Ніякого брата Володимира у Святослава та Ярослава Всеволодовичів бути не могло, інакше він, напевне, згадувався б у численних «чернігівських» повідомленнях Київського літопису за 2-гу половину XII ст., а у 1198 р., після смерті Ярослава, саме він, а не Ігор Святославич, мав би успадкувати чернігівський стіл. Але ми точно знаємо, що тоді в Чернігові сидів Ігор Святославич (№ 2). Володимир був рідним братом аж чотирьох вел. князів Чернігівських, але через відносно ранню смерть своєї «черги» на чернігівський стіл так і не дочекався. Саме тому у ВПП Володимир Святославич титулується просто князем, хоча й поминається «в оточенні» вел. князів Чернігівських.

ꝏ, 1178, КНЖ. ПРЕБРАНА-ЕЛЕНА МИХАЙЛОВНА, дочь князя владимирского Михаила Юрьевича.

38/23. В.КН. МСТИСЛАВ-ПАНТЕЛЕЙМОН СВЯТОСЛАВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ И козельский(† 31.V.1224),

наймолодший сын черниговского и великого князя киевского Святослава Всеволодовича, одного из героев «Слова о полку Игореве», и полоцкой княжны Марии Васильковны; князь Черниговский у 1216/1219 — 1224 рр., князював у Чернігові перед своїм племінником, Михайлом Всеволодовичем (№ ), після брата Гліба (№ ). Вперше як кн. Чернігівський згадується зимою 1220/21 р., загинув у битві на р. Калці 31 травня 1223 р. [54]. Упоминается в летописях под следующими годами: 1182, 1188, 1191, 1219-1221, 1223, 1224.

Впервые в источниках он упомянут в 1182 году, когда женился в 1182 году на Ясыне, свояченице великого князя владимирского Всеволода Юрьевича. В 1191 году Мстислав участвовал в походе на половцев. В 1201 году Мстислав получил в качестве удела Козельск. В 1219 году Мстислав упомянут уже в Никоновской летописи как черниговский князь, где он сменил старшего брата Глеба. Когда это точно произошло неизвестно — вероятно после 1216 года. В 1220 году Мстислав разбил вторгшихся в его владения литовцев.

В 1223 г. в Чернигове княжил младший из братьев Святославичей. В Ипатьевской летописи говорится: «тогда бо беахуть <…> Мьстиславъ в Козельске и в Чернигове»; по Хлебниковскому списку: «Мьстиславъ Козелскыи въ Чернегове» [55]. В том же году половецкий хан Котян Сутоевич обратился к своему зятю, галицкому князю Мстиславу Мстиславичу Удатному и к другим русским князьям, прося у них помощи против монголов, вторгшихся в их земли. Южнорусские князья собрались в Киев на совет под главенством трёх князей: Мстислава Романовича Киевского, Мстислава Мстиславича Удатного и Мстислава Святославича Черниговского. На совете было решено выступить против монголов.

Однако выступление против монголов закончилось разгромом — 31 мая князь Мстислав Святославич погиб в битве с татарами на реке Калке вместе со старшим сыном [56].

ꝏ, 1182/83, МАРФА, ясская княжна, сестра жены Всеволода Большое Гнездо — Марии Шварновны.

Дети: Василько (ум. 31 мая 1223), Дмитрий, князь козельский с 1216/1219; Андрей; Иван; Гавриил.

39/23. БОЛЕСЛАВА СВЯТОСЛАВНА,

ꝏ, 1167, КН. ВЛАДИМИР ЯРОСЛАВИЧ ГАЛИЦКИЙ.

40/23. [……] СВЯТОСЛАВНА

дочь Святослава Всеволодовича,

ꝏ КН. РОМАН ГЛЕБОВИЧ, князь рязанский.

41/24. ИГОРЬ ЯРОСЛАВИЧ,

княжич черниговский.

42/24. КН. РОСТИСЛАВ-ИОАНН ЯРОСЛАВИЧ СНОВСКИЙ (*1174, †1214/1224),

князь сновский, родился в 1174 году 24 июня, в день Рождества Иоанна Крестителя; В 1203 году владел Сновском. Упоминается в летописях под следующими годами: 1174, 1187, 1189, 1191, 1203, 1206, 1214.

«Кн(з): Іоана Ярославича: и Кн(я)г(и)ню єго Настасію» (у ЛС запис пропущено). Ростислав-Іван, син Ярослава Всеволодовича (№ ), народився в день пам’яті свого святого покровителя у 1171 р. [57]. У січні 1203 р. згадується як удільний володар Сновська [58]. У 1212 р., разом із молодшим братом Ярополком, захищав київський Вишгород від смоленських Ростиславичів і потрапив до них у полон.

ꝏ, 11.VII.1187, день св. великомученицы Евфимии, КНЖ. ВСЕСЛАВА ВСЕВОЛОДОВНА, дочь великого князя владимирского Всеволода Юрьевича.

43/24. КН. ЯРОПОЛК-ГАВРИИЛ ЯРОСЛАВИЧ [СНОВСКИЙ] (1197, † 1212/1224)

князь новгородский. В 1197 княжил шесть месяцев в Новгороде Великом. Упоминается в летописях под 1197 и 1214 годах.

молодший син Ярослава Всеволодовича (№ ), у 1197 р. був висланий батьком на княжіння до Новгорода Великого [59]. У 1212 р., перед втечею Всеволода Чермного з Києва, разом зі старшим братом Ростиславом (№ ) захищав Вишгород (вірогідно, вони володіли цим містом у Київщині) та потрапив у полон до смоленських Ростиславичів [60]. У Чернігівській землі, можливо, був співправителем чи наступником брата Ростислава у Сновську.

Згадується у ВВП: «Кн(з): Гавріила, Яропо(л)ка Ярославича. и Кн(я)ги(н): єго Василису».

ꝏ ВАСИЛИСА …… …… .

44/24. [……] ЯРОСЛАВНА

Дочь Ярослава Всеволодовича

ꝏ, 1179, КН. ВЛАДИМИР ГЛЕБОВИЧ, князь переяславский.

XI генерация от Рюрика.

53/34. ДАВИД ОЛЬГОВИЧ (1190, †1196/1224)

княжич черниговский. Упоминается в летописях под следующими годами: 1190, 1191, 1198, 1195, 1196.

князь Новгород-Северский (1204 – не позже 1223). В 1201 г. Олег Святославич, став главой рода Ольговичей, унаследовал Чернигов. Вполне возможно, что Новгород-Северский при этом он уступил следующему брату – Всеволоду Чермному. Но после смерти Олега в 1204 г. этот удел, вероятнее всего, был передан Давиду Ольговичу – сыну и зятю бывших князей Новгород-Северских. Правда, в последний раз Давид упоминается еще 12 марта 1196 г., когда его «исѣкоша» в одной из междоусобных битв [61]. (очевидно, речь идет о тяжелых ранениях, иначе летописец прямо сообщил бы о гибели князя). Судя по тому, что в помяннике Давид Ольгович и его два брата записаны как «рядовые» князья, он не дождался своей очереди на черниговский стол, то есть умер не позже 1223 г., когда Чернигов унаследовал его младший двоюродный брат, Михаил Всеволодович. Мстислав-Феодор (род. 1193/1194) и Константин Давидовичи, которые по линии матери являлись внуками Игоря Святославича, княжили в Новгороде-Северском в первой половине – середине XIII в.

ꝏ, 1190, [……] ИГОРЕВНА, дочь князя новгород-северского Игоря Святославича.

54/34. ГЛЕБ ОЛЬГОВИЧ (†до 1224)

княжич черниговский

55/34. КН. АЛЕКСАНДР ОЛЬГОВИЧ († до 1224)

княжич черниговский.

56/35. КН. МСТИСЛАВ ВСЕВОЛОДОВИЧ († 1224),

княжич черниговский, убит Татарами в 1224 году, в битве при Калке.

57/35. В.КН. МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ КИЕВСКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ (* сер. 80-х /нач. 90-х рр. XII ст, † 20.09.1246)

князь черниговский, родился около 1179 года; Зіставляючи наведені дані (у т. ч. шлюб Всеволодової дочки та Юрія Всеволодовича у 1211 р.), народження Михайла слід відносити десь до середини 80-х – початку 90-х рр. XII ст.20. У вересні 1206 р. Всеволод Чернігівський, зайнявши Київ, посадив сина у Переяславі; але ще тієї самої осені його вигнав звідти Рюрик Ростиславич23. Після смерті батька у 1212 р., а, може, й раніше, Михайло мав отримати якийсь уділ у Чернігівській землі, можливо – Брянськ, який потім успадкував його син Роман. 31 травня 1223 р., у першій битві з монголами на р. Калці, загинув Мстислав II Святославич, вел. кн. Чернігівський. Після цього його племінник Михайло Всеволодович (який теж брав участь у тій битві) очолив рід Ольговичів і, відповідно, зайняв чернігівський стіл: уже у 1224 р. він з чернігівцями ходив до Торжка на допомогу Юрію Всеволодовичу, вел. кн. Володимиро-Суздальському24. У 1225 і 1229 рр. Михайло Чернігівський князював також і в Новгороді Великому, а потім залишив там сина Ростислава, якого городяни вигнали від себе у грудні 1230 р.25.

Под 6739 (1231) г. Никоновская летопись сообщает, что кн. Ярослав Всеволодович, брат владимиро-суздальского вел. кн. Юрия Всеволодовича, воюя против черниговского вел. кн. Михаила Всеволодовича, сжег г. Серен(е)ск и под г. Мосальском «всяк хлеби, овощ потрави и опустоши» [62].

У 1235 р., здобувши (разом із Ізяславом Мстиславичем) перемогу над київсько-галицькою коаліцією, Михайло Чернігівський посів княжий стіл у Галичі26, хоча жодних вагомих прав на нього і не мав. Скоріше за все, саме тоді, за давньою традицією Ольговичів, Михайло відступив Чернігів наступному за старшинством родичу – двоюрідному брату Мстиславу Глібовичу.

Піку своєї політичної кар’єри Михайло Всеволодович досяг у 1237 р., коли йому
вдалося зайняти великокняжий стіл у Києві; при цьому він зберіг за собою і Галич, де
залишив сина Ростислава27. Восени 1239 р. відбувся похід монголів на лівобережну
Русь. Після того, як вони здобули й спалили Чернігів (18 жовтня)28, Менгу-хан підійшов до Дніпра навпроти Києва, намагаючись «прельстити» Михайла та киян, але даремно29. Тим не менш, Михайло залишатися у Києві не став і втік, слідом за сином Ростиславом (який перед тим втратив Галич), до Угорщини. Але угорський король, відмовившись видати свою доньку за Ростислава, «погна и прочь». Тоді Михайло з сином пішли до свого вуя, кн. Конрада Мазовецького, звідки вигнанець звернувся до галицько-волинських Романовичів – братів своєї дружини, вибачаючись за попередні образи та обіцяючи надалі з ними вже не ворогувати. Романовичі, прийнявши вибачення, «привєдоста єго из Ляховь»; самому Михайлу вони пообіцяли Київ, а Ростиславу дали Луцьк. Однак «Михаилъ жє, за страхъ татарьскый, нє см ити къ Кієву, Данилъ жє и Василко въдаста єму ходити по зємли своєй»30.

Після того, як Михайло почув про здобуття Києва монголами (листопад 1240 р.),
вони з сином знову подалися до Конрада Мазовецького, а звідти, дізнавшись про
наближення монгольських військ, – ще далі на захід, до Сілезії. Очевидно, руський
князь мав намір з’єднатися з Генріхом II Благочестивим, який чекав на монголів під
Легніцею. Але у м. Середа (суч. Сьрода-Сльонська, по-німецьки Ноймаркт), на півдорозі між Вроцлавом і Легніцею, з Михайлом трапилася біда: місцеві німці, довідавшись про багате майно князя, якого, вірогідно, прийняли за передовий монгольський загін, «избиша єму люди, и товара много отъяша, и унуку єго убиша». До того ж «уже бо бяху татарє пришли на бой къ Аньдриховичю» (Легницька битва відбулася 9 квітня 1241 р.), через що Михайло повернувся до Конрада Мазовецького [63].

У 1241 р., після відходу монгольських військ з Русі, Михайло Всеволодович нарешті повернувся до Києва «и живяшє подъ Кыєвомъ въ остров, а сынъ его идє в Чєрнгговь Ростиславъ». Ростислав незабаром втрутився у боротьбу за Галич, на початку 1242 навіть ненадовго засів там, але тієї ж весни його «разгнаша татаровє», які поверталися з Угорщини, натомість сам Ростислав утік до Угорщини. Наступного року він одружився-таки на дочці короля Бели32, після чого зостався в Угорщині вже назавжди († 1264). У 1243 р. Батий проголосив Ярослава Всеволодовича, вел. кн. Володимирського, «стари всм князем в Русском языц»33. Без сумніву, саме тоді Ярослав отримав і Київ: у 1245 р. згадується, що «обьдєржашю Кыєвь Ярославу бояриномъ своимъ Єйковичємь Дмитромъ»34. Михайло ж був вимушений повернутися до Чернігова. У 1243/1244 р., довідавшись про одруження сина з угорською королівною, він «бже у Угры. Король жє Угорскій и сынъ єго Ростиславъ чєсти єму нє сотвориша; онъ жє розгнвался на сына, возвратися к Чєрнгову»35.

У 1246 р. Михайло Всеволодович вирушив у свою останню, знамениту подорож до Батия – «прося у нєго волости своєй» (за недавно встановленим правилом, руські князі мали отримувати підтвердження на свої володіння від ординського правителя). Батий наказав Михайлу поклонитися «отєцъ нашихъ закону». Князь відповів, що владу завойовників він визнає, але виконувати язичницьких обрядів не буде36. За свідченням сучасника, папського посла Плано Карпіні, Михайло відмовився поклонитися зображенню Чингізхана, оскільки християнам цього не личить; не змінив князь свого рішення навіть після того, як Батий попередив його про неминучу смерть у такому разі37. Михайла Всеволодовича було жорстоко вбито, разом з його вірним боярином Федором, у вересні 1246 р. (різні джерела подають числа 18, 20 та 23 вересня; найбільш вірогідним ми вважаємо останнє з них)38. Цілком можливо, що «відмова від виконання обряду поклоніння ідолу Чингізхана стала лише приводом, за який зачепився хан, щоб усунути чернігівського князя». Зокрема, Батий міг бути невдоволеним західними зв’язками Михайла – з його сватом, королем Угорщини (якого монголи так і не змогли підкорити своїй владі), а також, вірогідно, навіть із самим папою Римським [64].

Убит в Орде 20 сентября 1246; причтен к лику святых; В, 1206 году княжил в Переяславле Русском; в 1225 и в 1229 годах — в Новгороде Великом; в 1224—1235 годах и в 1240—1246 годах — в Чернигове; в 1235 году — в Галиче; в 1235—1240 году — в Киеве. Упоминается в летописях под следующими годами: 1206, 1223—1231, 1234, 1235, 1237, 1238, 1240, 1245—1247.

Жена 1-я: [ЕВДОКИЯ], достовірний Введенсько-Печерський пом’янник, де після вел. кн. Михайла Всеволодовича читаємо: «Князя Михайловы. Кн(я)гиню Євдокію» [65]. Ще одне ім’я Михайлової дружини, Феофанія, наводить нібито з Київського синодика архієпископ Філарет Гумілевський. Але Зотов справедливо зазначив, що в даному випадку Філарет просто спутав Михайла Всеволодовича з іншим вел. кн. Михайлом – Олегом Святославичем, який дійсно був одружений на Феофанії (Зотов Р. В. О Черниговских князьях… – С. 67).)). Але чи була вона дочкою Романа Галицького, чи, може, ще першою дружиною Михайла, матір’ю Марії, точно сказати неможливо.

Жена 2-я: [ЕВДОКИЯ] РОМАНОВНА ГАЛИЦКАЯ, сестра князя галицкого Даниила Романовича. у 1240 р. її захопив у полон Ярослав (Всеволодович або Інгварович, кн. Луцький), але на прохання Романовичів віддав їм сестру, а ті повернули її чоловікові, якого «привєдоста» з Польщі [66].

23. ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 105. Ім’я сина Всеволода не вказане, але, крім Михайла, інших його синів ми не знаємо.
24. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.;Л.. 1950.
– С. 64; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. – М., 1963. – С. 268-269.
25. Там само, с. 64, 68-70.
26. Там само, с. 74. М. Димник чомусь вважає, що після перемоги над Данилом, у
травні 1235 р., Михайло зайняв Київ, де й сидів до вересня того ж року, коли перебрався до Галича, а Київ відступив Ізяславу Мстиславичу (Димник М. Борьба за Галич между Даниилом Романовичем и Михаилом Всеволодовичем (1235 – 1245 гг.) // Rossica antiqua. – 2013. – № 1. – С. 59, 62). Але жодних підстав для такого висновку джерела не дають.
27. Галицько-Волинський літопис. – С. 98. Тут говориться, що у Києві сів Ярослав
Суздальський, але, не маючи змоги його держати, пішов до Суздаля, після чого Києвом заволодів Михайло. Ярослав пішов з Новгорода до Києва у 6744 р. (Новгородская
первая летопись… – С. 74), тобто не пізніше зими 1236/37 р. Сидів він у Києві, як випливає зі смислу Галицького літопису, досить недовго; тому прихід туди Михайла слід відносити до 1237, може, навіть кінця 1236 р.: під час монгольської навали Ярослав, як добре відомо, знаходився вже на півночі. У пізньому Воскресенському літописі повідомляється, що на початку 1238 р. Ярослав сів у Володимирі-Суздальському, прийшовши туди з Києва, де після цього сів Михайло (ПСРЛ. – СПб., 1856. – Т. VII. – С. 143-144). Але це, безперечно, лише «авторський здогад» пізнього редактора: у найдавнішому
Лаврентіївському літопису, і навіть зведеннях XV – початку XVI ст., даного уточнення немає (ПСРЛ. – Т. I. – Стб. 467; Т. XVIII. – С. 59; Т. XXV. – С. 130).
28. ПСРЛ. – М., 2004. – Т. XXV. – С. 130, та інші літописи. Псковський літопис уточнює, що Чернігів було здобуто 18 жовтня у вівторок (Псковские летописи. – М., 1955. – Вып. 2. – С. 79). Вказане число та день неділі дійсно співпадали у 1239 р.
29. За даними деяких пізніх джерел, Михайло навіть наказав вбити татарських послів. Але ця деталь, без сумніву, є літературним «додатком», що з’явився, скоріш за все, лише у 1470-х рр. (Горский А. А. Гибель Михаила Черниговского в контексте первых контактов русских князей с Ордой // Средневековая Русь. – М., 2006. – Вип. 6. – С. 144-148; Майоров А. В. Повесть о нашествии Батыя в Ипатьевской летописи. Ч. I // Rossica antiqua. – 2012 – № 1. – С. 80-84).
30. Галицько-Волинський літопис. – С. 100-101. За північно-руськими літописами, Михайло втік з Києва у 6748 (1240) р. (ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 131). Однак більш детальне події викладає Галицький літопис, за яким вже після втечі Михайла до Угорщини Ярослав полонив його жінку й здобув Каменець (ПСРЛ. – Т. II. – Стб. 782-783). А за тими ж північно-руськими зведеннями, це сталося ще у 6747 (1239/40) р. (ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 130; Т. I. – Стб. 469). Напевне, правильну послідовність подій подає Галицький літопис, а північно-руське повідомлення про появу навпроти Києва Менгу-хана та втечу Михайла носить вступний характер до основної оповіді про здобуття Києва у 6748 (1240) р. Тим більше, що за Галицьким літописом Менгу-хан наблизився до Києва, залишаючись ще на лівому боці Дніпра, відразу після здобуття Чернігова – 18 жовтня 1239 р. (див. вище), – а між втечею Михайла та здобуттям Києва пройшло досить багато часу. Осінь 1239 р. як дату втечі Михайла приймає і М. С. Грушевський (Грушевський М. С. Хронольогія подій Галицько-Волинської літописи // Записки Наукового товариства ім. Шевченка у Львові. – 1901. – Т. XLI. – С. 28-29).
31.
32. Галицько-Волинський літопис. – С. 102-105; Грушевський М. С. Хронольогія подій Галицько-Волинської літописи. – С. 30-31.
33. ПСРЛ. – М., 2001. – Т. I. – Стб. 470.
34. Галицько-Волинський літопис. – С. 102-109.
35. Галицько-Волинський літопис. – С. 105; Грушевський М. С. Хронольогія подій
Галицько-Волинської літописи. – С. 31.
36. Галицько-Волинський літопис. – С. 105.
37. Плано Карпини Д. дель. История монгалов. – М., 1957. – С. 29.
38. За найдавнішим Лаврентіївським літописом та деякими іншими – 20 вересня
6754 (1246) р. (ПСРЛ. – Т. I. – Стб. 471). За житійним «Сказанням» 2-ї половини
XIII ст. – 20 вересня 6753 (1245) р. (Серебрянский Н. Древне-русские княжеские жития. Тексты – М., 1915. – С. 58). За Новгородським I літописом молодшого ізводу
– 18 вересня 6753 р., але потім наводиться переробка церковного «Сказання» з датою 20 вересня (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – С. 298, 303). У Софійському I літопису – 23 вересня 6753 р. (ПСРЛ. – М., 2000. – Т. VI. – Вып. 1. – Стб. 325), те ж число – у деяких списках Новгородського IV літопису, але рік явно хибний – аж 6755-й ПСРЛ. – М., 2000. – Т. IV. – Ч. 1. – С. 229, прим. 41). Правильним роком, без сумніву, є 6754-й березневий, оскільки Михайла вбито тієї ж осені, що і Ярослава Всеволодовича, за даними Плано Карпіні – саме 1246 р. (Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. – М., 1963. – С. 111-112). Що ж до числа, то надати перевагу якомусь з варіантів ми не беремося. Зазначимо лише, що двоскладова цифра 23 (КГ) має певну перевагу перед 20 (К), яка могла утворитися через втрату другої літери-цифри; «розширення» ж односкладової первісної цифри К (20) до двоскладової, здається, не мало жодного смислу.
39.

58/35. АГАФИЯ ВСЕВОЛОДОВНА (1211, † 1237),

ꝏ, 1211, КН. ЮРИЙ ВСЕВОЛОДОВИЧ, великий князь владимирский.

59/35. ВЕРА ВСЕВОЛОДОВНА,

ꝏ, КИР-МИХАИЛ ВСЕВОЛОДОВИЧ, князь пронский

60/36. В. КН. МСТИСЛАВ-ФЕОДОР ІІІ ГЛЕБОВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ (1235, 1239),

син Гліба – Пахомія Святославича (№ ), великого князя Чернігівського (1210/1212 – 1215/1220) [67], очевидно, від шлюбу з Анастасією (разом із якою вони записані у церковних пом’янниках)1. Після смерті батька Мстислав Глібович мав отримати якийсь уділ у Чернігівській землі, але який саме, залишається невідомим (до речі, невідомий нам і «до-чернігівський» уділ самого Гліба). Сидів у Чернігові під час галицького та київського князювань Михайла Всеволодовича, у 1235 – 1239 рр. «Вєли(к): Кн(з): Фєодора Мстислава Глебовича Чєрниговского».

Уперше Мстислав Глібович згадується в Галицькому літописі під час міжусобної війни 1235 р. (за хибною хронологією Іпатіївського списку – 6742/1234 р.). Війна розпочалася з того, що Михайло Чернігівський виступив проти Володимира Рюриковича Київського, і той звернувся по допомогу до свого союзника, Данила Галицького. Данило дійсно вирушив у похід, через що «Михаилъ жє нє стєрпѣ отъидє отъ Кієва. Данилъ жє пойдє к Володимєру (Рюриковичу. – С. К.), и поидоста к Чєрнѣгову, прійдє к нима Мьстиславь Глѣбовичь; оттуду жє пойдоша плѣняща землю, и поимаша грады многы по Дєснѣ, ту жє взяша и Хоробєръ, и Съсницю, и Сновєскь, и иныє грады многы, и прійдоша жє опять к Чєрьнѣгову. Сътвориша жє мирь с Володимєромъ и Даниломъ Мьстиславь и чєрнѣговци: любо (люто) бѣ бой у Чєрнѣгова, ожє и таранъ на ны поставиша, мєташа бо камєнємь полтора пєрєстрѣла, а камень яко жє можаху 4 мужи силнии подняти; оттуда с миромъ прійдоша къ Кієву» [68]. Щоправда, М. Димник та недавно О. В. Майоров намагалися довести, нібито ця оповідь у протографі Галицького літопису відносилася не до усобиці 1235 р., а до монгольського походу на Чернігів 1239 р. (дане питання ми детально будемо розглядати трохи нижче).

Окрім Галицького літопису, про міжусобну війну південно-руських князів розповідає ще Новгородський I літопис, який повідомляє їхню правильну дату – 6743 (1235) р., а також додає деякі суттєві деталі. «Поиде князь Володимиръ Рюриковичь съ кыяны и Данило Романовичь с галичаны на Михаила Всеволодича Чермного къ Чернигову, а Изяславъ (Мстиславич, союзник Михайла. – С. К.) бѣжа в Половци; и много воева около Чернигова, и посадъ пожже, а Михайло выступи ис Чернигова; и много пустошивъ около Чернигова, поиде опять; и Михайло створивъ прелесть на Данилѣ и много би галичанъ и бещисла, Данило же едва уйде; а Володимиръ пришедъ опять, сѣде в Кыевѣ. И не ту бы того до сыти зла, но приде Изяславъ с погаными Половци в силѣ тяжцѣ и Михаило с черниговци подъ Кыевъ, и взяша Кыевъ (…) а Михаило сѣде в Галичи, а Изяславъ в Кыевѣ» [69]. Вдруге і востаннє літописи згадують Мстислава Глібовича, описуючи нашестя на Чернігів монголів, які здобули місто 18 жовтня 1239 р. [70]. У Галицькому літописі про це говориться так: «В то жє врємя посла (Батий. – С. Келембет) на Чєрьнѣговь: обьступиша градъ въ силѣ тяжцѣ; слышавъ жє Мьстиславь Глѣбовичь нападєніє иноплємєньныхъ на градъ, прійдє на нѣ съ своіми вои; бившимъся имъ, побѣжєнь бысть Мьстиславь и множєство отъ вой єго избієно бысть, и градъ взяша и запалиша и огнємь, єпископа оставиша жива и вєдоша и въ Глуховь. Мєньгуканови жє пришєдшю съглядати града Кыєва, ставшю жє єму на оной странѣ Днѣпра у градъка Пѣсочнаго, видѣвь градъ удивися красотѣ єго и вєличьству єго: присла послы своя къ Михаилу и къ гражаномъ, хотя и прєльстити; и нє послушаша єго» [71].

Натомість, у літописах т. зв. «новгородсько-софійської групи» розповідь про вказані події є дещо ширшою. «Иную же рать посла на Черниговъ. Пришедше же послании, оступиша град Чернигов в силѣ тяжцѣ. Слыша же Мьстиславъ Глѣбовичь нападение иноплеменых на град и прииде на ня съ своими вои. Бившеся имъ крѣпко, лють бо бѣ бой у Чернигова, оже и тараны на нь поставиша, и меташа на нь камениемъ полтора перестрѣла, а камень же, яко же можааху 4 мужи силнии подьяти. И побѣженъ бысть Мьстиславъ, множество от вои его избьено бысть. И град взяша, и запалиша огнемъ, а епископа оставиша жива и ведоша и въ Глуховъ. А оттолѣ приидоша къ Киеву с миромъ и смирившася съ Мьстиславомъ (Мьстиславъ) и Володимеромъ, и съ Данилом. В лѣто 6748 (1240). Меньгу канови же пришедъшу, съглядавъ града Киева, и ставшу ему на оной странѣ рѣкы Днѣпра у градка Песочнаго, и видѣвъ град, и удивися красотѣ его и величеству его, и присла послы своя къ Михаилу и къ горожаном, хотя и прельстити, и не послушааше его» [72].

61/36. КНЖ. ЕВФИМИЯ ГЛЕБОВНА (1194),

Об этом свидетельствует отмеченный в Ипатьевской летописи под 1194 г. эпизод сватовства к внучке киевского великого князя Святослава Всеволодовича Евфимии Глебовны некоего византийского «царевича». Сваты прибыли в Киев, когда Святослав был уже при смерти: «приде емоу весть от сватовъ, иже идяхоуть поимати вноукы Святославле Глебовны Офимьи за царевича.» [73].

Нет никаких сомнений в том, что наиболее влиятельные и сильные в военном отношении русские князья в конце XII в. также входили в орбиту матримониальных расчетов византийских императоров. Факт сватовства, зафиксированный в аутентичном древнерусском источнике, как правило, не вызывает у исследователей сомнений. По-видимому, упомянутым в летописи «царевичем» мог быть сын византийского императора Исаака II Алексей, будущий император Алексей IV [74]. В литературе обычно смотрят на возможный брак «царевича» с Евфимией Глебовной как на свершившийся факт [75]. Однако совершенно очевидно, что до заключения брака дело тогда не дошло.

Этому помешала кончина Святослава Всеволодовича, последовавшая вскоре за сватовством «царевича». [76]. Отец же Евфимии — Глеб Святославич, бывший тогда переяславским князем, [77] — едва ли мог заинтересовать византийского императора в качестве важного союзника. Правда, Глеб был женат на дочери Рюрика Ростиславичах [78]. сменившего Святослава Всеволодовича на киевском столе, и Евфимия Глебовна, таким образом, приходилась внучкой новому киевскому князю. Однако в источниках нет никаких сведений о свадебном посольстве к Рюрику сына византийского императора с подтверждением прежних брачных намерений. Кроме того, сам византийский император Исаак II вскоре оказался свергнутым с престола, а его сын Алексей должен был искать себе влиятельных покровителей среди предводителей Четвертого Крестового похода.

62/36. [……] ГЛЕБОВНА (1215)

дочь черниговского Глеба Святославича,

ꝏ, 1215, КН. ВЛАДИМИР-ДИМИТРИЙ ВСЕВОЛОДОВИЧ, князь переяславский.

КН. АНТОНИЙ ГЛЕБОВИЧ

КН. МИХАИЛ [……] БРЯНСКИЙ

внук Святослава-Михаила Всеволодовича, двоюродный брат Михаила Всеволодовича, отец в.кн. Романа Михайловича, прямых известий о нем нет. Мог быть сыном Олега-Константина, Глеба-Пахомия или Владимира-Бориса.

КН. ЮРИЙ [……] НЕСВИЖСКИЙ

Представитель Болоховских князей.

68/38. КН. [……] МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ (*1180-e,ум. 31 мая 1223)

княжич черниговский и козельский. В летописях упоминается только однажды. Он вместе с отцом, который был одним из командующих армией из нескольких русских княжеств (Киевского, Галицкого и Черниговского), участвовал 31 мая 1223 года в битве на реке Калке против монголов. Однако русская армия была разгромлена. Во время беспорядочного бегства погибло много князей. Среди них был и сын князя Черниговского [79]

Татищев на основании неизвестных источников называл его Василько [80]. Войтович предположил, что Василько — личное имя князя, а Дмитрий — его церковное имя [81].

69/38. КН. ДМИТРИЙ МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ (*1180-e, †1223/1246)

князь Козельский 1216/1219, сын козельского и черниговского князя Мстислава Святославича от брака с ясской княжной Марфой [82]. Точный год рождения Дмитрия неизвестен. В летописях его имя не упоминается, в любецком (№ 34 у Зотова), елецком и северском синодиках. Вероятно, после гибели отца, стал старшим в козельской династии.

70/38. КН. АНДРЕЙ МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ

упомянут во Введенском синодике.

Карамзин отождествил его с «сарвогльским» князем Андреем Мстиславичем, который был в 1245/1246 году убит в Орде. Его поддержал Филарет Гумилевский[14]. Но многие исследователи сомневаются в правильности такого отождествления. Так Зотов считал Андрея сыном рыльского князя Мстислава Святославича (ум. 1241)[2], Войтович — сыном Мстислава Глебовича[4].

71/38. КН. ИВАН МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ

В Елецком и Северском синодиках вслед за ним поминаются его дети: «к[нязь] Димитрий, к[нязь] Андрей, к[нязь] Иоанн, к[нязь] Гавриил Мстиславичи» [83].

72/38. КН. ГАВРИИЛ МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ

73/43. В.КН. ВСЕВОЛОД-ЛАВРЕНТИЙ ЯРОПОЛКОВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ,

в.кн. черниговский.

«Вели(к) Кн(з) Всеволода Ярополчича Черниго(в)ско(го) именемъ Лаврентия И кнгини его Феодору и Настасию». Мабуть, саме посол Всеволодович у травні 1247 р. приєднався до папського легата Плано Карпіні, який повертався з Орди Батия: «З нами з Команії (половецьких степів.) виїхав також посол князя Чернігівського і довго їхав з нами по Руссії» [84].

Ж.: 1) ФЕОДОРА

Ж.: 2) НАСТАСИЯ

XІI генерация от Рюрика.

89/57. РОСТИСЛАВ МИХАЙЛОВИЧ МАЧЕВСКИЙ (*1219/1227, † 1263/1264)

князь черниговский, родился в 1223 году, умер до 1262 года; от него происходят князья Мачевские. В 1229—1230 году княжил в Новгороде Великом; в 1235 году — в Галиче; в 1238 году — в Луцке; в 1240 году — в Чернигове. В 1243 году владел Мачвой (на Дунае) и Родной в Карпатах; в 1252 году владел Бозной. Упоминается в летописях под следующими годами: 1228—1231, 1235—1238, 1240—1243, 1245, 1249, 1250.

Дата народження Ростислава Михайловича залишається дискусійною. За Леонтієм Войтовичем, він народився у 1219 р. [85], а Леонідом Махновцем – 1223 р. [86] На нашу думку, Ростислав Михайлович народився в 1219 р. у Новгороді-Сіверському, а перші дитячі роки провів у Чернігові, де з 1223 р. правив його батько17.Ростислав був третьою дитиною в сім’ї князя Михайла, сина Всеволода Святославича Чермного (Рудого) і Марії-Анастасії з династії П’ястів, та Олени, доньки Романа Мстиславовича і Предслави з дому Рюрика Ростиславовича, й, можливо, його названо в честь прадіда – великого київського князя Ростислава Мстиславовича († після 1240 р.), засновника династії смоленських князів. Він мав старших сестер Марію і Єфросинію-Феодулію.

В Іпатіївському літописі зберігся опис епізоду участі Ростислава Михайловича в лицарському турнірі напередодні битви поблизу Ярослава. Князь “затіяв гру” з лицарем Воршем, але противник вибив його з сідла, при цьому він вивихнув плече22. Останнє свідчить, радше, про запальну вдачу Ростислава, ніж слабкий вишкіл. Лицарські поєдинки на турнірах були непередбачуваними.Політична доцільність нерідко змушувала князів ставити синів на княжі столи у доволі юному віці. Михайло Всеволодович, який боровся за старшинство на Русі, у 1230 р. мусів залишити в Новгороді малого Ростислава. Можна припускати, що той опинився під опікою висвяченого в 1229 р. архиєпископ львівського Спиридона (новгородських архиєпископів обирали з-поміж трьох кандидатів за жеребкуванням і кандидатуру Спиридона витягнув власне юний княжич). Новгородський престіл залежав від конкуренції боярських партій, а також становища батька, тому князювання Ростислава виявилося недовгим – інша партія бояр закликала суперника Михайла Всеволодовича князя Ярослава Всеволодовича з Владимиро-Суздальщини, а той, пробувши два тижні в місті, залишив синів Федора та Олександра. Малолітній Ростислав із колишнім посадником Внєздом Водовіком на короткий час зупинився в Торжку, звідкіля у 1231 р. повернувся до Чернігова23.

Невдовзі молодий князь опинився у вирі політичної боротьби Ольговичів з Мономаховичами. У 1234 р. на допомогу великому київському князеві Володимирові Рюриковичу зі смоленських Мономаховичів прийшов галицько-волинський князь Данило Романович з волинських Мономаховичів. Наприкінці року сили Мономаховичів оточили Чернігів, але завдяки хитрості Михайла Всеволодовича були розгромлені і мусили зняти облогу24. Невдовзі, наприкінці травня 1235 р., під Торчеськом дружини Володимира Рюриковича й Данила Романовича розбила половецька орда, що підтримувала іншого претендента на великокнязівський престіл – Ізяслава Мстиславовича з тих же смоленських Мономаховичів. Після битви Данило Романович прорвався з рештками дружини у свої землі, а Володимир Рюрикович із іншою частиною київського та галицького війська замкнувся у місті, яке взяли половці через зраду бояр Молибоговичів і Григорія Васильовича. Князь Володимир із дружиною та галицький боярин Мстислав потрапили до половецького полону. Київ зайняли дружини Ізяслава Мстиславовича та Михайла Всеволодовича25. Порозумівшись з новим київським князем, Михайло Всеволодович вирішив скористатися ослабленням Романовичів, вступивши в боротьбу за галицьку спадщину. Як звернув увагу Л. Войтович, певні династичні підстави чернігівський князь мав. Він був одружений з Оленою Романівною, донькою Романа Мстиславовича, старшою сестрою Данила і Василька Романовичів. Князь Роман одружився з їхньою матір’ю Єфросинією-Анною Ангел26, проте це сталося ще до того, як він змусив стати черницею свою першу дружину Предславу Рюриківну. Трактуючи внаслідок цього Данила та Василька бастардами, Михайло Всеволодович вважав легітимними права на спадщину Романа своєї дружини, а отже й власні27. Прагнення чернігівського князя підтримували певні кола галицького боярства, зорієнтовані на позицію угорського баронства, – вони прагнули розділити владу зі своїми князями і боролися проти політики Романовичів, заснованої на візантійських зразках. Виступ галицького боярства змусив Данила Романовича виїхати до Угорщини, а Галич прийняв Михайла Всеволодовича. Галицькі бояри розраховували, що Михайло Всеволодович, який боровся за Київ, не затримається надовго, а молодий Ростислав змушений буде розділити владу з боярською верхівкою.Зрештою, так і сталося. Знайшовши спільну мову з Даниловими союз-
никами – мазовецьким князем Конрадом І та угорським королем Белою IV, у 1237 р. Михайло Всеволодович помирився з Данилом Романовичем, уступивши йому Перемишль і, залишивши в Галичі Ростислава, зайняв Київ, покинений його суперником Ярославом Всеволодовичем після розгрому монголами владимиро-суздальських військ на річці Сіті. Цей останній злет Ольговичів випав на період, коли монголи вже спустошили північно-східні землі.

У Галичі Ростислав Михайлович розраховував на підтримку значної частини боярства, лідер якої, боярин Григорій Васильович, в 1238 р. став двірським і це була перша згадка про цей уряд у Галицькій землі28. Двірський, очевидно, тотожний палатинові в Угорщині, відтіснив із першої позиції серед боярства тисяцького. Підтримувала князя і церковна єрархія: єпископ галицький Артемій та невідомий на ім’я єпископ перемишльський29, напевно, вихідці з місцевого боярського середовища. Перед від’їздом до Києва у 1238 р. Михайло Всеволодович відібрав від Данила Романовича Перемишль і “був тоді межи ними іноді мир, іноді вій.на”31, можна сказати перманентна війна, коли кожен із суперників відстежував можливі помилки іншого. Залишений у Галичі Ростислав Михайлович змушений був виконувати волю батька, який вирушив походом на литовських князів, союзних Данилові, він ослабив оборону міста. Волинські князі негайно скористалися з цього. Одержавши звістку про його відсутність, Данило Романович увійшов до Галича, який без бою здали двірський Григорій Васильович і єпископ Артемій. Ростислав Михайлович, довідавшись про падіння оточеної столиці, відступив до Угорського королівства32.

Але події вже розгорталися за монгольським сценарієм. 18 жовтня 1239 р. ординці здобули Чернігів, на допомогу якому прийшов тільки сіверський князь Мстислав Глібович. Михайло Всеволодович залишив і Київ, виїхавши до Угорщини, де перебував Ростислав. Невдовзі Київ зайняв князь Данило Романович, прогнавши звідтіля смоленського Ростислава Мстиславовича. Залишивши в Києві тисяцького Дмитра33, Данило Романович взявся за пошуки союзників для організації відсічі монголам. Шукав союзу з угорським королем і Михайло Всеволодович, сподіваючись скріпити його шлюбом Ростислава з донькою Бели IV Анною. Не домігшись успіху на переговорах, вигнанці перебралися до мазовецького князя Конрада. Той звів їх з Данилом Романовичем, своїм давнім союзником. Після переговорів (Джура Гарді слушно припустив, що зустріч князів могла відбутися у Холмі навесні чи влітку 1240 р.34) досягнуто угоди. Ростислав Михайлович отримав Луцьке князівство, а Михайлові Всеволодовичу був обіцяний Київ і повернута дружина Олена Романівна, захоплена під час походу волинських військ на Київ. Крім того, вигнанцям надано значні запаси продуктів: пшеницю, мед, худобу, овець. Але так тривало недовго. Дізнавшись про захоплення Києва (6 грудня 1240 р.), Михайло Всеволодович із сином втекли спочатку до Конрада І, звідтіля – до Сілезії, де в м. Сєрадзі їх пограбували місцеві городяни-німці, а після Легніцької перемоги монголів (9 квітня 1241 р.) – знову до Мазовії, звідки втікачі прибули на Русь. Михайло Всеволодович почав княжити в Києві (1241–1244), а Ростислав – у Чернігові, проте недовго35.На той час Данило Романович, повернувшись з Угорщини, намагався домовитися про союз з угорським королем, скріплений династичним шлюбом, після відходу монголів прагнув відновити порядок у Галицькій землі, де бояри спішили розподілити між собою землі княжого домену. Так одними з перших у 1241 р. були схоплені колишній двірський князя Ростислава Григорій Васильович, який претендував на Перемишльське Підгір’я, та “попів онук” Доброслав Суддич (власник Пониззя, Бакоти і Коломиї)36.

Не тільки галицькі бояри, а й Ростислав Михайлович спішив скористатися з хаосу у Галицькій землі після монгольського погрому. Наприкінці 1241 р. поблизу Бакоти з’явилось військо чернігівського князя Ростислава Михайловича – він розраховував на підтримку болохівських князів та своїх прихильників з галицьких бояр. Через сильний опір місцевої залоги, якій прийшов на допомогу з військом печатник (канцлер) князя Данила Кирило, Ростислав зазнав невдачі. Болохівські князі з-поміж витіснених із Луцька Інгваревичів, поспішили стати данниками монголів, через що Данило Романович спрямував проти них каральну експедицію37.

Ростислав Михайлович на початку 1242 р. за допомогою боярина Володислава Юрійовича здобув Галич, негайно надавши Володиславу уряд тисяцького. Але коли навесні того ж року поблизу міста з’явилися війська Романовичів, Ростислав разом зі своїми прибічниками, зокрема єпископом Артемієм, відійшов аж до Щекотова. До рук Романовичів потрапили декілька бояр – прихильників Ростислава, а його військо розгромили монголи, повертаючись з Угорського королівства. Князь Данило Романович тим часом продовжував переслідувати супротивників: сам очолив похід у район Бакоти і Каліуса на Дністрі, а його двірський Андрій без бою взяв Перемишль, де схопив слуг місцевого єпископа, серед них і співака Митусу, “який колись із гордості” не хотів служити князю Данилові38.

Знову вимушений втікати до Угорщини, Ростислав раптом одержав неочікувану допомогу від Бели IV. Вирішивши підтримати претензії на Галич, король у 1244 р. погодився на його одруження зі своєю донькою Анною39. В Угорщині він отримав спочатку замок Фізер у Земплині із селами Вишнево й Оріхово, а десь у першій половині 1245 р. – Земплинську та Березьку жупи40. Навряд чи закарпатські володіння він одержав як королівський міністеріал в управління: радше королівський зять отримав їх в лен. З нього – з переважно слов’янським населенням – князь набрав дружину, з якою невдовзі вирушив на завоювання Галича.

У 1244 р. до двору Бели IV прибув із Києва князь Михайло Всеволодович, але, за словами літописця, “король угорський і син його Ростислав честі йому оба не вчинили, і він, розгнівавшись на сина, повернувся до Чернігова”49, звідкіля у 1246 р. поїхав до Бату-хана, просячи волості, де його вбив за наказом хана путивльський боярин Доман50.в 1244 р. Ростислав Михайлович, одержавши допомогу від тестя, перейшов Карпати до Перемишля. На річці Січниці його військо зіткнулось із силами, які очолили перемишльський князь Лев Данилович, белзький князь Всеволод Олександрович та досвідчені воєводи – двірський Андрій і стольник Яків Маркович (опікуни молодих князів). Князь Ростислав здобув перемогу, однією з причин якої була втеча з поля бою князя Всеволода. Однак головні сили під проводом Данила Романовича примусили Ростислава відступити до Угорщини51.

Наступний похід Ростислава Михайловича на Галич відбувся за підтримки угорського війська на чолі з баном Фільнієм (Філею) та загону краківського князя Болеслава V Сором’язливого, іншого зятя угорського короля, одруженого з сестрою Анни – Кунегундою ще в 1239 р. Князя Данила підтримали Конрад І Мазовецький та Міндовг Литовський52. 17 серпня 1245 р. дійшло до остаточного розв’язання у сорокарічній “війні за Романову спадщину” – битва на р. Сян поблизу Ярослава. Не будемо зупинятись на перебігу самої битви, адже її задокументував літописець53 (вірогідно, її учасник) та докладно проаналізували українські історики54. Варто лише наголосити, що це була найбільша поразка в житті Ростислава Михайловича: він утратив своїх впливових прихильників – за наказом Данила Романовича страчено тисяцького Володислава Юрійовича та бана Фільніня55.

Після Ярославської битви Ростислав Михайлович більше не з’являється на руських землях і зникає з поля зору літописців. Десь у вересні 1246 р. у Зволені (тепер Центральна Словаччина) на зустрічі Бели IV і Данила Романовича відбулося примирення, скріплене шлюбом перемишльського князя Лева Даниловича з принцесою Констанцією56. Так Ростислав Михайлович втратив останню надію на галицький престіл та свої закарпатські володіння.

На чужині Ростислав Михайлович, який так і не відмовився від титулу галицького князя57, досить швидко став учасником австро-угорської боротьби, що закінчилася поразкою австрійців у битві на річці Лейта 15 червня 1246 р. Там загинув герцог Фрідріх ІІ Сварливий – останній представник династії Бабенберґів, як пише хроніст, від руки “короля Русі”, яким міг бути, на думку істориків, тільки Ростислав Михайлович58, на той час бан Славонії (востаннє згаданий з таким титулом 2 червня 1247 р.59), тобто не простий королівський намісник, оскільки Славонію та Далмацію часто давали в управління Арпадам іноді з герцогським титулом, а іноді з титулом бана. Позаяк Ростислав носив і далі титул “короля Русі”, він не потребував герцогського титулу. Але після укладення галицько-угорського союзу Бела IV мусив продемонструвати відмову від підтримки претензій Ростислава Михайловича на галицький престіл. Тому Ростислав Михайлович отримав у лен землі, віддалені від галицьких кордонів (Мачву, провінцію, до якої входили сербські землі під владою Угорщини), з титулом господаря (у тогочасних угорських офіційних документах – Dominus). Хоча перша згадка про Ростислава Михайловича як правителя Мачви датується 28 червня 1254 р.60, сербський історик Д. Гарді, поділяючи погляд Ґ. Венцеля і М. Вертнера61, вважає, що він отримав її набагато раніше – в тому ж таки 1247 р., а не 1251 чи 1254 рр. як найчастіше твердять62. Адже малоймовірно, що королівський зять довго був без “князівського” забезпечення й статусу в Угорщині як гідної компенсації за Галичину63.

Нове володіння Ростислава Михайловича з центром у Белграді (теперішній столиці Сербії) охоплювало території між Великою Моравою і Дриною, що течуть паралельно і впадають, відповідно, у Дунай та Саву. Адміністративний поділ князівства не відомий, але, крім Мачви, господареві була підвладна територія північно-східної Боснії (Бродський і Сребреницький комітати)64. Бела IV не створював для свого зятя спеціальної територіальної одиниці, а тільки відновив її. Мачва (попередня назва Срем, латинською Sirmia) упродовж першої половини ХІІІ ст. й так, на думку сербського історика угорського походження Петера Рокаї, була місцевим відповідником апанажу65, тобто частиною спадкових земельних володінь, що надавалися некоронованим особам королівської родини, а ті передавали їх у спадок нащадкам, що вже носили титули князів.

Такий висновок підказують факти, що їх навів Д. Гарді, – Сремом-Мачвою після її захоплення угорцями володіли спочатку Маргарита, сестра короля Андрія ІІ (від 1223 р. і до смерті, рік якої не відомий), а потім її сини Вільгельм де Сент-Омер (1233–1238) та Калоян Ангел (близько 1238–1242) з титулами, відповідно, dux Sirmii та Dominus Syrmie. Новий правитель – Ростислав Михайлович – теж одержав титул Dominus de Machou, а після його смерті провінцією правили вдова Анна (1264–1270), domina de Mazo, разом із синами Михайлом і Белою (1269–1272), dux de Macho.

Про внутрішню політику Ростислава Михайловича нічого не відомо. Але добре знана його зовнішньополітична діяльність, пов’язана не так із Сербією союзника Угорщини Стефана Уроша І, як із Чеським королівством (влітку 1253 р. Ростислав Михайлович разом з Белою IV брав участь у спустошливому поході на Моравію, а під Тренчином, тепер Західна Словаччина, мав переможну сутичку з чеським загоном68) та, особливо, Болгарським царством, що переживало не найкращі часи. Юний болгарський цар Михаїл І Асень 1256 р. остаточно зазнав невдачі у війнах проти Сербії і Нікейської імперії та змушений був шукати шляхів перемир’я з новим імператором Феодором ІІ Ласкарісом69. Цар звернувся до свого тестя Ростислава Михайловича, з донькою якого, Марією, одружився у 1255 р.70 Ростислав одразу вирушив із Белграда до тодішньої болгарської столиці Тирново, а звідти – до Феодора ІІ. Як писав С. Палаузов за Г. Акрополітом: “Поява цього посередника у грецькому таборі, попереджена спеціальним посольством Михаїла, справила чимале враження. Великі почесті надано йому та його оточенню і мир був підписаний для того, щоб болгари віддали імператору фортецю Чепену. Ростислав же, багато обдарований, повернувся до Тирнова”71.

З цим епізодом пов’язана ще одна історія, що засвідчує двояке ставлення нікейського двору до Ростислава Михайловича. Одразу ж після перемир’я до Феодора ІІ прибув чоловік, безумовно знатний, який сповістив, нібито Ростислав (Роз-Ур у грецькому літописі) дав брехливу клятву і його зять, цар Михаїл І Асень, не прийме договору на жодних умовах. Феодор ІІ спочатку схилявся до версії незнайомця (“Пристрасть до грошей довела його [Ростислава – В. М.] до того, що він відважився на таку не безчесну справу”), але після тривалої дискусії з великим логофетом Г. Акрополітом змінив думку, покаравши інформатора72.

Як показали наступні події, Ростислав Михайлович не порушив слова і війна Болгарії з Нікейською імперією не розпочалася, але доля його зятя склалася трагічно. Михаїл І Асень, якого болгарські бояри (боляри) почали вважати угорським васалом, впав жертвою двірцевого перевороту – був убитий на полюванні. Щоб утриматися при владі, вбивця – двоюрідний брат Коломан, вирішив примусити колишню царицю Марію Ростиславівну вийти за нього заміж. У той же час звістка про вбивство Михаїла І Асеня дійшла до Белграда і Ростислав Михайлович спішно виступив до Тирново на порятунок доньки. Це була його остання військова кампанія. На початку 1257 р. Ростислав Михайлович зайняв Тирново, вигнав Коломана ІІ Асеня, а сам повернувся до Відіна, де проголосив себе царем Болгарії73 (тобто здобув суверенний титул) й у грамотах почав використовувати титлуатуру “князь Галичини та цар Болгарії” – “dux Galiciae et imperator Bulgarorum”74. Хоча його так і не визнано вТирново75, усі вчинки та претензійний титул показують, що Ростислав залишався не угорським васалом, а амбітним самостійним політиком, який використовував кожну нагоду. Але “завзяті та зарозумілі боляри відмовилися мати за царя чужоземного князя й васала Угорщини”76, тобто серед болгарської еліти підтримки він не мав.

У 1257 р. в Тирново проголошено царем Міцю, одруженого із сестрою покійного Михаїла І Асеня77, який прийняв ім’я Міці Асеня. С. Палаузов помилково вважав його Михайлом, сином Ростислава Михайловича (ім’я “Міча” скорочено від “Михайло”)78, натомість Джон Файн правильно вказав, що “Міча” – скорочення імені “Дмитро”79. Однак зніжений і “жіночий” характер Міці не задовільнив боляр, і вони вибрали нового царя – серба Костянтина Тиха, який, аби “влада його була благовидною і щоб вважали його правителем за правом спадковості”80, розлучився зі своєю дружиною й одружився з Іриною, донькою імператора Феодора ІІ Ласкаріса й онукою болгарського царя Івана ІІ Асеня. Новий тирновський цар вигнав попередника до Мезем.врії81. Невдовзі Міця загинув і з його вдовою одружився син Ростислава Михайловича Михайло82.

Тобто, Ростислав Михайлович, який надалі утримував під своєю владою східну частину Болгарського царства зі столицею у Відіні, не полишив намірів позмагатися за болгарський престіл якщо не для себе, то для старшого сина. Князь мусив взяти участь у війні за австрійську спадщину, яку провадив його тесть і сюзерен Бела IV. Наступний етап цієї боротьби закінчився битвою поблизу Кресенбрунн (тепер Австрія) 12 липня 1260 р., де у складі угорського війська воювали також болгари та боснійці (їх прислав і, гіпотетично, очолив Ростислав Михайлович83), і галицька дружина на чолі з Данилом Романовичем, який вкотре переховувався в Угорщині від монголів84, одержавши від угорського короля, правдоподібно, колишній уділ Ростислава у Спіші, Земплині та Берегу. Бела IV програв битву й наступного року у Відні підписано мирний договір між Чехією та Угорщиною. Цікаво, що мир між ворожими королівствами доручили укласти сербському цареві Стефану Урошу І та Ростиславу Михайловичу85, що підтверджувало його статус суверена.

Віденський мир 31 березня 1261 р. виявився важливою віхою і в родинному житті Ростислава Михайловича – його донька Кунегунда 25 жовтня 1261 р. стала дружиною чеського короля Пржемисла ІІ Оттокара [87].

Після цього Ростислав Михайлович здійснив нову спробу захоплення усієї Болгарії. Тільки так можна пояснити невдалий похід угорського війська на чолі з королевичем Стефаном, свояком князя Ростислава, у 1262–1263 рр. до Тирново [88]. Ростислав Михайлович тримав Мачву, Бродський і Сребреницький комітати в Боснії та Східну Болгарію аж до смерті перед 15 липня 1264 р. [89] (цікаво, що того ж літа помер і головний його суперник у боротьбі за галицький престіл – король Данило Романович). Князівство Мачва було поділене між його синами Михайлом і Белою, а Відін у 1265 р. перейшов до Болгарії, де правив Яків-Святослав [90], як вважають, споріднений з галицькою княжою родиною [91].

Ж.: 1243 году женился на дочери короля венгерского Анна. У шлюбі Ростислава з Анною народилося шестеро дітей.

15
16
17 Войтович Л. Княжа доба… – С. 408.
18 Там само. – С. 418–419.
19 Ипатьевская летопись. – Стб. 795.
22 Ипатьевская летопись. – Стб. 801.
23 Новгородская первая летопись… – Стб. 68–70, 275–278; Тверская летопись. – Стб. 352–357.
24 Ипатьевская летопись. – Стб. 772–773.
25 Там же. – Стб. 773–774.
26 Майоров О. Галицько-волинський князь Роман Мстиславич: володар, воїн, дипломат. – Біла Церква, 2011. – Т. 2. – С. 349–362.
27 Войтович Л. Княжа доба… – С. 35.
28 Ипатьевская летопись. – Стб. 774, 777, 789–791; Крип’якевич І. Галицько-Волинське князівство. – С. 128.
29 Ипатьевская летопись. – Стб. 777, 793, 794.
31 Ипатьевская летопись. – Стб. 777.
32 Там же. – Стб. 777–778.
33 Там же. – Стб. 782–785.
34 Гарді Д. Остання зустріч… – С. 198.
35 Ипатьевская летопись. – Стб. 782–784,
789.
36 Ипатьевская летопись. – Стб. 789–791.
37 Там же. – Стб. 791–793.
38 Там же. – Стб. 793–794.
39 Там же. – Стб. 794.
40 Історія України / Відп. ред. Ю. Сливка. – Львів, 2002. – С. 107.
49 Ипатьевская летопись. – Стб. 795.
50 Там же. – Стб. 795.
51 Там же. – Стб. 797.
52 Там же. – Стб. 800–801.
53 Ипатьевская летопись. – Стб. 801–805.
54 Костомаров М. Князь Данило Романович Галицький // Його ж. Галерея портретів. – Київ, 1993. – С. 63–64; Грушевський М. Історія… – С. 59–62; Войтович Л. Князівські династії… – С. 417–418.
55 Ипатьевская летопись. – Стб. 804.
56 Гарді Д. Остання зустріч… – С. 195.
57 Codex diplomaticus… – T. 4, Vol. 1. – P. 454; Грушевський М. Історія… – С. 67.
58 Грушевський М. Історія… – С. 68;
Legendy a kroniky koruny uherské // Příprava vydání R. Pražák; překlad D. Bartoňková,J. Nechutová. – Praha, 1988. – S. 164; Войтович Л. Союз галицьких Романовичів… – С. 55; Гарді Д. Остання зустріч… – С. 196.
59 Codex diplomaticus… – T. 4, Vol. 1. – P. 454.
60 Ibidem. – P. 254; Ibidem. – T. 4, – Vol. 2. – P. 218; Войтович Л. Княжа доба… – С. 418.
61 Wenzel G. Rosztizlaw galicziai her.czeg… – Old. 14; Wertner M. Az Arpadok csaladi tortenete. – Old. 466.
62 Палаузов С. Н. Ростиславъ Михаилович… – С. 23; Войтович Л. Княжа доба… – С. 418.
63 Гарді Д. Чи Ростислав Михайлович… – С. 200.
64 Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С. 24–25.
65 Рокаи П. “Gyletus dux Sirmii” // Зборник Матице Српске за историjу. – 1983. – Т. 27. – С. 127.
68 Прокофьев В. Г. Ростислав Михайлович… – С. 131; Гарді Д. Остання зустріч… – С. 199.
69 Успенский Ф. И. История… – Т. 5. – С. 269.
70 Златарски В. История… – С. 456–457, 462–464; Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Balkans… – P. 159.
71 Акрополит Г. Летопись…. – С. 145–146; Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С. 46.
72 Акрополит Г. Летопись… – С. 147–151; Успенский Ф. И. История… – С. 269.
73 Акрополит Г. Летопись… – С. 175–176; Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С. 46–47; Златарски В. Исто-
рия… – С. 465–471; Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Balkans… – P. 170–171.
74 Успенский Ф. И. История… – С. 309.
75 Там же. – С. 309.
76 Дворнік Ф. Слов’яни… – С. 92.
77 Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С. 47; Златарски В. История… – С. 471; Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Balkans… – P. 172.
78 Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С. 51.
79 Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Bal.kans… – P. 172.
80 Акрополит Г. Летопись… – С. 175.
81 Там же. – С. 175–176; Палаузов С. Н.Ростислав Михайлович… – С. 49–50; Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Bal.kans… – P. 172.
82 Wertner M. Az Árpádok családi történe.te. – Old. 473.
83 Wenzel G. Rosztizlaw galicziai herczeg… – Old. 9; Прокофьев В. Г. Ростислав Михайлович… – С. 145; Гарді Д. Остання зустріч… – С. 202.
84 Грушевський М. Історія… – С. 76, 519; История Венгрии: В 3 т. – Москва, 1971. – Т. 1. – С. 162; [Urban J.] Kressenbrunn (12.7.1260) // Čornej P., Bělina P. Slavné bitvy naši historie. – Praha, 1993. – S. 27.
85 Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С.

87/57. МАРИЯ МИХАЙЛОВНА

88/57. ФЕОДУЛИЯ (ИН. ЕВФРОСИНИЯ) МИХАЙЛОВНА (*1212)

в иночестве Евфросиния, Крім Марії, ще однією дочкою Михайла Всеволодовича, напевне, була Феодулія, у чернецтві св. Єфросинія Суздальська. Про її існування нам відомо лише з легендарного Житія, написаного аж у XVI ст. Тут повідомляється, що Феодулія мала вийти заміж за кн. Суздальського Міну Іоанновича, нащадка варяга Шимона (!), але через раптову смерть нареченого постриглася у черниці у Суздалі [92]. В історіографії Феодулія небезпідставно вважається нареченою Федора, старшого сина Ярослава Всеволодовича, кн. Переяслав-Суздальського, який раптово помер у Новгороді, посеред весільних приготувань, 10 червня 1233 р.: «сватба пристроена, меды изварены, невеста приведена, князи позвани; и бысть въ веселия место плачь и сетование за грехы наша» [93].

Родилась в 1212 году; в 1227 году поступила в Суздальскую Ризположенскую обитель; умерла 25 сентября 1250 года; причтена к лику святых. Боярин Федір (довірена особа батька, разом з ним його стратили монголи 20 вересня 1246 р. [94].), навчав Єфросинію-Феодулію філософії, риторики та граматики [95].

84/54. В. КН. РОМАН I МИХАЙЛОВИЧ СТАРЫЙ БРЯНСКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ (*1215/1226, † п.1288)

правнук Святослава-Михаила Всеволодовича, внук или Олега-Константина, или Глеба-Пахомия или Владимира-Бориса, князь черниговский и брянский, умер после 1288 год. Ни в одном источнике отчество Романа не упомянуто. Исключение — сказание об основании Свинского монастыря в Брянске в 1288 году, где у Романа указано отчество Михайлович, но это сказание составлено после 1567 года и отчество могло быть позаимствовано из родословных. В поздних родословцах Роман приписан сыном Михаилу Всеволодовичу Черниговскому. Но ни на каких первичных источниках это не основано, поскольку нигде не указывается, что Михаил Черниговский имел сына по имени Роман (в отличие от Ростислава, который часто упоминается в летописях именно как сын Михаила). Кроме того, против того, что Роман был сыном Михаила, есть ещё несколько аргументов. Так Власьев указал, что Ольга, дочь Романа, вышла замуж за волынского князя Владимира Васильковича. При этом жена Михаила Черниговского была тёткой Владимира Васильковича. Т.е. Ольга и Владимир находились в пятой степени кровного родства, при которой брак запрещался по церковным законам. Поскольку церковь никак не отреагировала на этот брак, то он был каноническим. Кстати, церковь вряд ли бы стала почитать Романа и его сына Олега как святых, если бы брак дочери Романа нарушал церковные запреты. Роман мог бы быть сыном Михаила только в одном случае: если его матерью была другая (гипотетеческая) жена Михаила Черниговского. Но сестра Даниила и Василько Романовичей (её сыном был Ростислав, который родился около 1219 года) упомянута в 1238/39 году, даже если бы она вскоре после этого умерла и Михаил женился вторично, Роман, который в 1247 году был взрослым и самостоятельно посещал Орду, не мог родится от такого брака. Судя по тому, что в 1264 году Роман Брянский выдавал замуж четвёртую дочь, родился он в период между 1215 и 1226 годами. Итоговый вывод: Роман не мог быть сыном Михаила Черниговского.

После смерти Святослава Владимировича Давидовича в 1167 году Вщиж оказался «выморочным» и черниговский князь Святослав Всеволодович передал его в удел одному из своих старших сыновей. Вот только кому — летопись не сообщает. Вероятно Роман Михайлович — это внук Всеволода Чермного.

По другой версии Роман Михайлович, потомок прежних Вщижских князей, а именно Святослава Владимировича. Третья версия — это версия Алексея Бабенко о том, что Роман является сыном Веры, дочери Всеволода Чермного, и князя Кира-Михаила Всеволодовича Пронского. Четвертая версия: Роман Михайлович — внук Олега-Константина.

С 1263 года по год своей смерти княжил в Чернигове; вместе с Черниговом владел и Брянском. Упоминается в летописях под следующими годами: 1263, 1264, 1274, 1285, 1286.

ꝏ АННА …… …… .

КН. КОНСТАНТИН МИХАЙЛОВИЧ БРЯНСКИЙ

92/71. КН. ВАСИЛИЙ …… КОЗЕЛЬСКИЙ (†1238),

князь козельский, упомянут в Ипатьевской летописи под 1238 г., но не сказано, чьим он был сыном. В середине XVI в. в Летописной редакции родословцев в четвертое колено потомков князя Михаила Черниговского был записан «князь Василей, убил его в Козельску Батый». После взятия татарами Козельска он пропал без вести: «о князи Васильи неведомо есть и инии гл(агола)хоу, яко во крови оутоноулъ есть, понеже оубо младъ бяш(е)» [96]. Позже это отразилось на Патриаршем родословце и Редакции начала XVII в. В редакциях, близких к Государеву родословцу 1555 г. этой ошибки нет [97]. Поздние белорусско-литовские летописи (Никифоровская и Супрасльская) указывают возраст князя Василия Козельского – 12 лет, однако источник их сведений неизвестен [98].

97/75. МАРИНА ОЛЬГОВНА (*1200/1210-е, † 1279)

умерла в 1279 году.

М.: 1228, КН. ВСЕВОЛОД КОНСТАНТИНОВИЧ ЯРОСЛАВСКИЙ.

XIII генерация от Рюрика.

107. МИХАИЛ (МИЧА) РОСТИСЛАВИЧ,

князь мачевский, умер 1269 года; в 1259 году занимал временно престол Велико-Терновский.

Л. Войтович вважає болгарського царя Івана ІІІ Асеня (1279–1280) сином Михайла Ростиславовича [99], хоча чимало сучасних істориків підтримують версію, за якою Іван ІІІ – син царя Міцо Асеня і Марії, доньки Івана ІІ Асеня [100]. Оскільки Марія після загибелі першого чоловіка стала дружиною Михайла Ростиславовича, ця проблема залишається дискусійною [101].

ꝏ, 1259, [……] ИОАННОВНА, дочь царя болгарского Иоанна Асеня, сестра царя болгарского Михаила Асеня;

108. БЕЛА РОСТИСЛАВИЧ,

князь мачевский, родился около 1250 года, умер в 1272 году; с 1269 года владел Мачвой и Бозной.

Барон Иоахим Гуткелед, сын бана Славонии Стефана Пектари, который в 1264 г. унаследовал за отцом эту важную должность, 24 июня 1272 г. внезапно захватил юного венгерского принца Ласло и отверз его в замок Капронца возле Загреба. Король Стефан V, шурин и союзник Льва Даниловича, удивленный неожиданным бунтом славонского бана, немедленно окружил замок. В лагере под стенами замка король узнал, что активной участницей этого заговора была его жена королева Елизавета Половчанка (Ержебет Кун), которая оказалась любовницей бана. Эмоциональный Стефан V не выдержал этого известия и внезапно умер 6 августа 1272 г. Королю Венгрии было только 33 года.

Барон Гуткелед и королева Елизавета поспешили 3 сентября 1272 г. в Секешфегерваре провозгласить королем юного Ласло IV. Но их поддержала только часть баронства. Окружение покойного короля выдвинуло претендентом на престол Белу Ростиславича, сына черниговского князя, претендовавшего в свое время на галицкий престол, внука короля Бели IV и св. Михаила Черниговского. Бела Ростиславич приходился племянником Льву Даниловичу и краковскому князю Болеславу Стыдливому, а также шурином королю Чехии и герцогу Австрии Пшемыслу ІІ Оттокару. Большинство баронов склонялось к компромиссу. Сам Бела Ростиславич, который был князем Мачвы на болгарском кордоне и претендовал также на болгарские земли, в обмен на поддержку согласился с коронацией двоюродного брата. Но королева и барон Гуткелед боялись Белы Ростиславича, которому было уже 22 года и который пользовался популярностью среди венгерской и славянской знати. В ноябре 1272 г. на банкете князь Мачвы был злодейски убит соратником Йоахима Гуткеледа бароном Генрихом Кесеги (Нейметуйвари). Белу Ростиславича изрубили буквально на куски, собранные для погребения с большим трудом его сестрой Маргаритой, аббатисой в монастыре кларисок. Маргарита и Бела были близнецами.

МАРГАРИТА РОСТИСЛАВНА

стала абатисою монастиря Діви Марії на острові посеред Дунаю в районі Будапешта (тепер руїни монастиря святої
Маргарити на однойменному острові) [102]. Маргарита и Бела были близнецами.

МАРИЯ РОСТИСЛАВНА

Донька Ростислава Марія була дружиною двох болгарських царів – Михаїла І Асеня і Коломана ІІ Асеня [103].

ꝏ, 1-й, МИХАИЛ II ИОАННОВИЧ АСЕНЬ; царь Болгарии (1246-1256). Из династии Асеней. Сын Ивана Асеня II от его третьего брака. После смерти брата, Коломана I Асеня, Михаил, будучи ещё ребёнком, вступил на болгарский престол. Таким образом, в Болгарии второй раз подряд на престол взошёл ребёнок. В его правление Болгария понесла значительные территориальные потери от своих соседей: Венгрии, Никейской империи и Эпирского деспотата. Незадолго до конца своего царствования Михаил Асень женился на Елизавете, дочери Ростислава Михайловича, бана Мачвы. После этого Ростислав приобрёл большое влияние при дворе. Вероятно, именно это привело к конфронтации Михаила Асеня с боярами, что привело к его убийству и узурпации власти его двоюродным братом, Коломаном II Асенем.

ꝏ, 2-й, КОЛОМАН АСЕНЬ.

КНЖ. КУНЕГУНДА РОСТИСЛАВНА

донька Ростислава Мстиславича [104].

ꝏ 1-й, 1261, ПРЖЕМИСЛ ІІ ОТТОКАР, чеський король.

ꝏ, 2-й, ЗАВІША ВІТКОВИЧ ІЗ ФАЛЬКЕНШТЕЙНА (РОЗЕНБЕРҐ), чеського бургграфа.

ГРИФИНА (АГРИППИНА) РОСТИСЛАВНА

донька Ростислава Мстиславича, вийшла за краківського і сандомирського князя Лешка ІІ Чорного, з яким розлучилася між 1271–1274 рр. [105]

ꝏ, 1265, ЛЕШЕК ЧЕРНЫЙ, польский герцог, который был потом (1278—1288 года) польским королем.

КН. МИХАИЛ РОМАНОВИЧ БРЯНСКИЙ,

княжич брянский, єдиний раз згадується у 1263 р. В Ипатской летописи Михаил Романович называется «старейшим» сыном князя брянского Романа Михайловича. Упоминается в летописях под 1264 годом.

110. КН. ОЛЕГ РОМАНОВИЧ БРЯНСКИЙ,

княжич брянский, в иночестве Василий, княжил в Чернигове в конце XIII века. Упоминается в летописях под 1264 и 1274 годами. «Святый и благоверный князь Олег Романович, во иноцех Леонтий, черниговский и брянский чудотворец, преставися в лето 6740 и положен бысть в Петропавловском монастыре». «Князь Олег дебрянский» упоминается в Патриаршем Синодике и в рукописном Синодике Публичной библиотеки. По мнению архимандрита Сергия «святой благоверный князь Олег Романович скончался в конце XIII и не ранее начала XIV века».

В Успенском синодике Олег Романович Брянский записан вместе со Святославом Глебовичем и сыновьями последнего. Скорее всего, они довольно близкие родственники по женской линии.

Введенский помяннике: «Вели(к) Кн(з) Романа старого Черниговского и Кнгню его Анну, и Сна Его Кн(з) Олга Романовича».

КНЖ. [……] РОМАНОВНА БРЯНСКАЯ,

КНЖ. ОЛЬГА РОМАНОВНА БРЯНСКАЯ,

четвертая дочь князя брянского Романа Михайловича, упоминается в летописях под следующими годами: 1264, 1274, 1287, 1288.

ꝏ,1264, КН. ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ ВОЛЫНСКИЙ

В.КН. АЛЕКСАНДР (ИН. ЛЕОНТИЙ) КОНСТАНТИНОВИЧ БРЯНСКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ

дед известного в конце XIV века князя Романа Михайловича Брянского и Черниговского.

Его имя сохранилось в рязанском Свято-Духовском синодике. В Любецком и Введенском помянниках он записан под своим иноческим именем — Леонтий [106]

«Вели(к) Кнзя Черниго(в)ско(го) оставившему дванадеся(т) те(м) людей и прие(м)шему Агглский обра(з) Инока Леонтия».

КН. МСТИСЛАВ МИХАЙЛОВИЧ КАРАЧЕВСКИЙ (*1240-е, † конец XIII в.)

князь карачевский, протопласта карачевских и козельских князем XIV -XV вв.

Княжеский стол в Козельском уделе Черниговского княжества возник еще до татарского разорения [107]. В ВПП назван карачевских князем по позицией № 65. Начиная с татарского периода самые ранние свидетельства об этой области сохранились в составе летописного свода начала XV в. В начале XIV в. старшим правителем здесь был князь Мстислав. В ранних летописях он не упоминается, но известно о его ближайших потомках.

XIV генерация от Рюрика.

КН. ВАСИЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ БРЯНСКИЙ

В.КН. МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ БРЯНСКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ,

князь черниговский, владел Черниговом в первой половине XIV века.

Вели(к) Кн(з) Михаила Александровича Черниговского, Приемшаго Агглский образъ.

КН. ДМИТРИЙ …… ЧЕРНИГОВСКИЙ И БРЯНСКИЙ

уп. в ЛС, ВС и в летописях под 1333 г.

«Дмитрий Черниговский и сын его Роман» записаны в среди князей, живших в первой пол. 14 в. Этот блок записей заканчивается именами Ивана Калиты и «инока Ионы» (Олег Иванович).

КН. ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ БРЯНСКИЙ

КН. ДАВЫД …… ГОРОДЕНСКИЙ (1326),

КН. СВЯТОСЛАВ …… КАРАЧЕВСКИЙ († 1310)

князь Карачевский.

информация о карачевских князьях, отсутствующая весь XIII в., появляется только под (6818) 1310 г. В Никоновской летописи сохранилась уникальная запись о походе князя Василия с татарами к Карачеву: «Того же лета князь Василей Брянский ходи с Татары к Карачеву, и уби князя Святослава Мстиславичя Карачевскаго» [108]. В целом она схожа с записью о походе князя Василия на Брянск, и убийстве там «князя Святослава Глебовичя Брянскаго» [109]. В более ранних летописях, в том числе, в источниках Никоновской летописи, отчество и титул убитого князя Святослава не указаны. Они были «уточнены» только при составлении Никоновской летописи в конце 20-х – начале 30-х годов XVI в. [110]. Поэтому для выяснения судьбы Карачева в начале XIV в. Никоновская летопись является источником ненадежным.

КН. ПАНТЕЛЕЙМОН МСТИСЛАВИЧ КАРАЧЕВСКИЙ,

князь карачевский. Возможно княжеское имя Мстислав. Известен только по отчеству своего сына (№ )

КН. АНДРЕЙ МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ († 1339)

по родословцам князь звенигородский и родоначальник князей Звенигородских и Болховских. Убит в 1339 году своим племянником князем Василием Пантелеймоновичем. Пискаревский летописец [111]: В лето 6846… Того же лета убиен бысть князь Андрей Мстиславичь от своего братанича Василия Пантелеева сына июля 23 день.

Интересно, что по ранним источникам ближайшие потомки князя Мстислава носили общий титул князей «козельских». Однако в поздних родословцах известный из летописей князь Андрей Мстиславич назван не «козельским», а «звенигородским» князем. При изучении истории князей этого рода необходимо учитывать фактор сильной раздробленности их уделов в XIV в. В. А. Кучкин резонно указал на то, что к 1370 г. Козельск и Карачев, вероятно, существовали отдельно друг от друга [112]. В 1404 г. Козельск отошел к Москве [113]. Первоначально в родословцах князь Тит Мстиславич указывался без титула, но далее он тоже приобрел титул князя «карачевского» [114].

Согласно родословцам XVI-XVII вв., потомки старшего князя Тита Мстиславича владели Козельском, Мосальском, Перемышлем, Хотетовом (?) и Ельцом. Потомки младшего князя Андрея (Андрияна) Мстиславича владели преимущественно южной частью родовой вотчины: Карачевом, Хотимлем и Звенигородом99. Интересно, что по ранним источникам ближайшие потомки князя Мстислава носили общий титул князей «козельских». Однако в поздних родословцах известный из летописей князь Андрей Мстиславич назван не «козельским», а «звенигородским» князем. При изучении истории князей этого рода необходимо учитывать фактор сильной раздробленности их уделов в XIV в. В. А. Кучкин резонно указал на то, что к 1370 г. Козельск и Карачев, вероятно, существовали отдельно друг от друга100. Однако первые родословные росписи семейства исходили вовсе не от потомков козельских удельных князей. Они содержатся в рукописи начала XVI в., принадлежавшей Дионисию (в миру– князю Даниле) Звенигородскому102. Ключевой легендой о начале московской службы Звенигородских является летописный рассказ об их выезде в Москву в 1408 г.103 Титулы, которыми в то время обладали Звенигородские сохранились в их преданиях и к XVI в. При составлении родословца старшая козельская ветвь князя Тита Мстиславича была отодвинута на второй план. Прародитель Дионисия Звенигородского – князь Александр, живший в 1408 г., был назван «карачевским и звенигородским». Тем же титулом был наделен основатель рода – князь Мстислав. Иначе он назывался князем «карачевским». Последний титул закрепился за ним в родословцах середины XVI в. и более поздних.

По Никоновской летописи под 1377 г. как и во многих других летописях содержится сообщение о смерти Ольгерда, расписывается потомство Гедимина, потом самого Ольгерда, потом говорится, что Ягайло стал обладать всей землей Литовской. Такое есть и в других летописях. Но в Никоновской далее следует еще родословная вставка князей Звенигородских: «Была же у Ольгерда Гедиминовича дочь Феодора, которая родилась от Ульяны Тверской, которую дал за Святослава, сына Тита Карачевского, Мстиславова внука, правнука блаженного Михаила Черниговского великомученника. А у Гаманта, князя Литовского, дочь Елену взял другой Титов сын, Андреян Звенигородский, внук Мстислава Карачевского. А третий сын Тита, князь Иван Козельский, женился у князя Олега Ивановича Рязанского. В тот год Андреана Звенигородского сын князь Федор побил татар многих…»

Следует еще пояснить, что это поздняя легенда князей Звенигородских об их происхождении. В самой ранней легенде начала XVI в. Андреян Звенигородский записан как сын Мстислава и брат Тита, но про Литовских князей там ничего не говорится. Впрочем, такое родство князей Верхнего Поочья с Ольгердом имеет близкие аналоги — тот сам писал, что князь Иоанн Новосильский приходится ему зятем. Так что Звенигородские могли раньше иметь связь с «Гамантом Литовским», только вот имя его искажено до неузнаваемости…

ꝏ КНЖ. ЕЛЕНА ГАМАНТОВНА, дочь литовского князя Гаманта (Ольгимунта?)

КН. ТИТ МСТИСЛАВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ (*1300/1330, † 1365/1371)

Відомий только з родоводів, князь карачевський (кінець XIII — початок XIV ст.), где он указан внуком Михаила Всеволодовича. Возможно в данном построении росписи его в этом месте не существовало. Из летописных источников известен только Тит 1365 года. Поэтому вполне возможно, что не существовало ни Тита, внука Михаила Святого, ни (по более современной версии) Тита Мстиславича, праправнука Мстислава Святославича Козельского, а был только Тит 1365 года, которого и взяли в качестве ориентира составители древнейших родословные.

Под 1365/66 г. упомянут князь Тит Козельский, который по родословной легенде также был сыном князя Мстислава [115]. В 1365 году Тит Мстиславович, помогая союзнику, участвовал в битве с татарами под Шишевским лесом, в которой был наголову разбит ордынский полководец Тогай. Согласно родословцам XVI-XVII вв., потомки старшего князя Тита Мстиславича владели Козельском, Мосальском, Перемышлем, Хотетовом (?) и Ельцом. Потомки младшего князя Андрея (Андрияна) Мстиславича владели преимущественно южной частью родовой вотчины: Карачевом, Хотимлем и Звенигородом [116].

Одна из версий Тит был сыном уп. в летописях Пантелеймона Мстиславича, чьим княжеским именем возможно было Мстислав.

КН.ФЕДОР [……] КОЗЕЛЬСКИЙ

место в росписи предположительно, отец Ивана Федоровича Шонура Козельского, по версии Алексея Бабенко, возможно потомок Федора Дмитриевича, брата кн. Михаила Дмитриевича.

XIV генерация от Рюрика.

90/69. В.КН. МИХАИЛ ДИМИТРИЕВИЧ ЧЕРНИГОВСКИЙ И КОЗЕЛЬСКИЙ,

сын Дмитрия Мстиславича, великий князь черниговский, княжил в Чернигове в конце ХIII и в начале XIV века.

В Любецком синодике также поминают: «кн(я)зя Димитрия Чер(ниговского), оубыеннаго от(ъ) татаръ за православную веру и кн(я)гиню его Мамелфу; вел(икого) кн(я)зя Михаила Димитриевича Чер(ниговского) и кн(я)гиню его Марфу; кн(я)зя Феодора Димитриевича; кн(я)зя Василия Козелскаго оубыеннаго от(ъ) татаръ» [117]. Здесь описан целостный чернигово-козельский фрагмент. Очевидно, князь Михаил Дмитриевич после смерти всех своих дядей (не ранее 1246 г.) по праву старшинства рода был «великим князем черниговским».

Жена: МАРФА

91/69. КН. ФЕОДОР ДИМИТРИЕВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ,

сын Дмитрия Мстиславича, княжич черниговский. В Любецком синодике также поминают: «кн(я)зя Димитрия Чер(ниговского), оубыеннаго от(ъ) татаръ за православную веру и кн(я)гиню его Мамелфу; вел(икого) кн(я)зя Михаила Димитриевича Чер(ниговского) и кн(я)гиню его Марфу; кн(я)зя Феодора Димитриевича; кн(я)зя Василия Козелскаго оубыеннаго от(ъ) татаръ» [118].

131. РОМАН II МИХАЙЛОВИЧ БРЯНСКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ,

князь черниговский и брянский [119]. Батьком Романа Михайловича, майже напевно, був вел. кн. Чернігівський Михайло Олександрович, який записаний у пом’янниках безпосередньо перед ним. Саме такої думки дотримувалися М. Квашнін-Самарін та Р. В. Зотов. Можливо, спираючись головним чином на дані ономастики (а саме, характерної повторюваності «родових» імен), що Роман Михайлович II був праправнуком Романа Михайловича I «Старого», великого князя Чернігівського та Брянського († близько 1290), вірогідніше за все, через його старшого сина Михайла. По другой версии в. кн. Михаил Александрович принадлежал к новосильской династии.

Роман Михайлович «Младший», возможно, и не был сыном Михаила Александровича. Согласно родословным росписям Толстых и Васильчиковых их предок в свое время служил великому князю черниговскому Михаилу Ивановичу, в котором можно видеть сына Ивана Александровича Брянского. Данная версия хронологически выглядит даже лучше, чем предположение Р.Зотова. Есть одно «но» — князь Михаил Иванович упоминается лишь в довольно поздней родословной росписи [120].

Монета князя Романа Черниговского

Роман Михайлович, останній великий князь Чернігівський з місцевої династії Ольговичів, саме з таким повним титулом у джерелах згадується всього два рази: 1) У розділі з поминанням князів Чернігівської землі, що зберігся у складі пом’янника Введенської церкви Києво-Печерської лаври (за списком середини XVII ст.), міститься наступний запис: «Вєлик(ого) Кн(я)з(я) Романа Михайловича Чєрниговского убієннаго от Князя Юрія Смоленского и С(ы)на єго Князя Сємєна Романовича, и Кн(я)гиню єго Марію Корачевскую» [121]. Аналогічний запис містить і знаменитий Любецький синодик (за списком середини XVIII ст.), з тією різницею, що останнє слово у ньому читається як «корчевскую» [122]. 2) У Тверському літописі наведено звернення вел. князя Литовського Вітовта до вел. князя Московського Василя Дмитровича 1404 р., невдовзі після втечі зі Смоленська тутешнього вел. князя Юрія Святославича, де згадується, що «(…) се ми Юрій много зла сътворилъ, брата мнѣ и тобѣ князя великого Романа Черниговского убилъ и казну его взялъ (…)» [123].

Обставини загибелі Романа Михайловича нам відомі з інших літописів, але тут він названий не великим князем Чернігівським, а князем Брянським. У серпні 1401 р. Юрій Святославич, колишній вел. кн. Смоленський, разом зі своїм союзником, вел. князем Олегом Рязанським, підійшли до Смоленська, який вже кілька років (з 1395-го) знаходився у складі Великого князівства Литовського (далі – ВКЛ). «А въ Смоленьсцѣ бысть в то время мятежь и крамола, овии хотиху Витовта, а друзии отчича своего. Князь же Юрьи сослася с горожаны, а они не можаху терпѣти насильства от поганых ляхов и предашася князю Юрью, отвориша ему град, а во граде седелъ тогда от Витовта князя Романъ Михайловичь Дьбряньскый. И намѣстници Витовтовы поимаша, князя же Романа убиша и бояръ побиша бряньскых и смоленьских, которои князя Юрья не хотѣлъ, а княгиню Романову и дети отпустиша» [124]. У Рогозькому літописі це повідомлення наведене у скороченому вигляді, але тут говориться про вбивство «князя великаго Романа Михайловича Бряньскаго» [125].

Першу згадку про Романа Михайловича Чернігівського слід відносити до липня 1372 р. А саме, в оригінальній московсько-литовській перемирній грамоті, серед союзників вел. кн. Дмитра Івановича (майбутнього Донського), названі «князь великий Олегъ (Рязанський), князь великий Романъ, князь великий Володимеръ Проньский». Великокнязівський титул Романа досить переконливо свідчить про те, що мова йде саме про Романа Михайловича Чернігівського, а не про князя Новосильського (який у офіційних документах великим ніколи не звався, як і його нащадки). Скоріш за все, Роман Михайлович успадкував Чернігів після смерті свого батька, Михайла Олександровича, оскільки у пом’янниках князів Чернігівських вони записані поруч, а інших великих князів Чернігівських для середини XIV ст. джерела не знають. Однак уже у серпні 1375 р. Роман Михайлович, як і раніше, згадуючись серед союзників Дмитра Московського, а саме, приймаючи участь у його поході на Тверь, виступає вже з іншим титулом – князя Брянського34. У грудні 1379 р. відбувся похід московських військ на литовські землі, протягом якого вони «взяша городъ Трубческы и Стародубъ и ины многы страны и волости и села». Причому «князь Трубческыи Дмитрій Олгердович не сталъ на бои (…) но выиде изъ града съ княгинею своею и з дѣтми и съ бояры своими и пріеха на Москву въ рядъ къ князю великому Дмитрею Ивановичю» [126]. Тут для нас цікаві два моменти.

По-перше, серед об’єктів нападу літопис не називає Брянська, котрий знаходився як раз на шляху до Трубчевська й Стародуба, а за своїм значенням, безперечно, перевершував ці міста. По-друге, Дмитро Ольгердович зветься князем Трубчевським, і саме Трубчевськ фігурує як його столиця, де перебував не лише сам князь, а і його родина та бояри. Все це, за нашою думкою, досить переконливо свідчить про те, що Брянськ тоді знаходився у руках союзника Москви, Романа Михайловича, який і згадується як такий у 1375 р. Отже, між 1372 і 1375 рр. Дмитро Ольгердович, а фактично його батько, уступили Брянськ Роману.У той же час зрозуміло, що Ольгерд не міг «просто так» відмовитися від Брянська на користь князя, який був союзником Дмитра Московського. Збройним шляхом відібрати місто від ВКЛ могла лише Москва, однак ні про який конфлікт між ними у період 1372 – 1375 рр. нам не відомо. Ситуацію прояснюють пом’янники князів Чернігівських, де міститься запис з ім’ям вел. князя Дмитра Чернігівського, якого Р. В. Зотов, на нашу думку, цілком справедливо ототожнив з Дмитром-Корибутом Ольгердовичем, за іншими джерелами – князем Новгород-Сіверським [127]. Звідси варто зробити висновок, що взамін за Брянськ Роман Михайлович уступив Ольгерду своє «отчинне» Чернігівське князівство, очевидно, включаючи Новгород-Сіверський та деякі інші міста, яке й було віддане в управління сину литовського володаря.

Наприкінці XIV ст. Роман Михайлович, тепер кн. Брянський, порвавши з Москвою, зробив політичний вибір на користь ВКЛ. А саме, на час своєї загибелі у 1401 р. він був намісником вел. князя Вітовта у Смоленську. З того факту, що разом з Романом там згадуються брянські бояри (див. вище), випливає, що він до кінця життя залишався реальним володарем Брянська. Та й сам по собі перехід князя Брянського з московського боку на литовський, треба думати, мав сенс лише за умови збереження за ним його володінь67. Більше того, Вітовт, здається, у винагороду за цей перехід повернув Роману ще і його «отчинний» Чернігів. Так, у 1404 р. литовський володар нагадував вел. князю Василю Московському про те, що Юрій Смоленський «брата мнѣ и тобѣ князя великого Романа Черниговского убилъ и казну его взялъ». Навряд чи Вітовт став би називати Романа його титулом тридцятирічної давнини, коли б той на час своєї загибелі володів одним Брянськом. Очевидно, у 1401 р. Роман Михайлович був реальним «великим князем» Чернігівським, васальним Литві. Саме високий статус цього давнього титулу дозволяв його власнику, нехай і формально, вважатися «братом» (рівнею) двох наймогутніших правителів на землях давньої Русі – великих князів Литовсько-Руського та Володимиро-Московського. Цілком вірогідно, що головним стимулом, який схилив Романа Михайловича до переходу на бік Литви, була саме обіцянка Вітовта повернути йому Чернігів. У такому випадку це могло статися після 23 травня 1393 р. (коли Сіверську землю отримав кн. Федір Любартович) [128] і до 1398 р. (коли Федір, порвавши з Вітовтом, згадується в еміграції в Угорщині) [129]. У рамках указаного періоду найбільш «підходящим» моментом, коли кн. Брянський підкорився Литві, був час після захоплення Вітовтом сусіднього Смоленського великого князівства, 28 вересня 1395 р. Литовським намісником (головним) у Смоленську був призначений кн. Ямонт, який загинув у битві на Ворсклі 12 серпня 1399 р. [130] Після цього Роман Михайлович отримав ще й високу посаду намісника Смоленського, котру й займав до своєї загибелі у серпні 1401 р. В одному літописі з приводу цього вбивства говориться, що Роман «кишку бо с хлебом ел» [131]). Слово «кішка» у давнину означало ковбасу; отже, схоже, князя звинувачували у вживання м’яса під час Великого посту?. Дружина та діти Романа Михайловича у 1401 р. потрапили у полон, але невдовзі були звільнені. Імена його сина Семена Романовича та княгині Марії Корачевської відомі лише з пом’янників. Через три роки після загибелі Романа Михайловича, у 1404 р., Брянськ та Чернігів було віддано в уділ Швитригайлу Ольгердовичу [132]. У володінні ж нащадків Романа залишилася лише брянська волость Осовик [133] та, можливо, деякі інші. За родоводами XVI ст., князі (О)совицькі були нащадками Романа I Старого [134]. Більш близьким їхнім предком, напевне, був і Роман Михайлович II; практично неможливо, щоб представники якоїсь іншої, гіпотетичної гілки роду Романа Старого зберігали Брянський Осовик з кінця XIII ст. до 1372/75 р., тобто у період, коли сам Брянськ належав князям Смоленським, а потім Литовським.

КН. РОМАН ДМИТРИЕВИЧ БРЯНСКИЙ

княжич брянский.

КН. ПАТРИКИЙ ДАВЫДОВИЧ ГОРОДЕНСКИЙ И СТАРОДУБСКИЙ

ВАСИЛИЙ ПАНТЕЛЕЙМОНОВИЧ [КАРАЧЕВСКИЙ/КОЗЕЛЬСКИЙ] (1339)

княжич карачевский?. Пискаревский летописец [111]: В лето 6846… Того же лета убиен бысть князь Андрей Мстиславичь от своего братанича Василия Пантелеева сына июля 23 день.

ИВАН ТИТОВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ (1371)

удельный князь Козельский (— после 1395), старший сын Тита, удельного князя Козельского. Родоначальник князей Горчаковых и Елецких. Согласно другой версии, был сыном Тита Мстиславича Козельского, но это сомнительно.О нем мало четких сведений. Будучи наследником Козельска, в 1371 году признал себя вассалом Литвы.

Князь Иван Козельский упомянут в письме Ольгерда Константинопольскому патриарху Филофею (ок. 1371). Вот этот фрагмент: «Козельский князь Иван, мой подданный, присягнул со своей матерью, с братьями, с женой и детьми, что будет мне верен, но он, взяв свою мать, братьев, жену и детей, сбежал, а митрополит освободил его от присяги. Иван из Вязьмы присягнул мне на кресте и сбежал, и заложников предал, а митрополит освободил его от присяги на кресте. Василий Нагубник присягнул архиепископу, и архиепископ был его поручителем, но он предал архиепископа и сбежал, а митрополит освободил его от присяги; и многие другие сбежали, и он освободил их от присяги, т.е. оттого, что целовали крест.» И хронологически и по смыслу письма — князь Иван — это именно Иван Титович. Более того, из документа видно, что он выступает как «Великий» князь своего удела, присягая со всем своим родом. Также видно, что у него было не менее двух братьев (вероятно к тому времени неженатых), и то что Святослав — не старший, а младший брат Ивана. Князь Иван Титович, скорее всего, вернулся на стол после подписания московско-литовского мирного договора 1372 г. Далее он с братьями выступает верным союзником Олега Рязанского, женившись вторым браком на его дочери в 1377 г.

А сын Ивана от рязанской княжны Юрий, получив в удел Елец, попал под влияние своего деда — рязанского князя Олега. В 1395 году Олег Рязанский вместе со своими союзниками, в числе которых были козельский и елецкий князья, ходили на Литву.

В состав владений князя Ивана Титовича и его сыновей входили города Козельск, Елецк, а также Перемышль. Князь Иван Козельский был стратегическим союзником своего тестя князя Олега Рязанского. На дочери последнего был женат и князь Юрий Святославич Смоленский [135]. На рубеже XIV-XV вв. сообща их коалиция пыталась отстоять права князя Юрия на Смоленск, на который, в свою очередь, претендовала Литва [136]. Однако после смерти князя Олега Рязанского († 1402 г.) возникли новые геополитические реалии. Должно быть, в 1404 г. после падения Смоленска и бегства князя Юрия Святославича в Новгород [137]. над козельским князем нависла угроза со стороны Великого княжества Литовского. Однако он смог опереться на свои родственные связи. Наследник рязанского престола князь Федор Ольгович был женат на родной сестре Василия I [138]. На дочери князя Федора Рязанского был женат старший сын князя Владимира Серпуховского — Иван [139]. В результате какого-то соглашения к лету 1404 г. Козельск перешел под власть Василия I [С. А. Фетищев убедительно показал, что известное докончание великого князя московского Василия I с князем Владимиром Серпуховским следует датировать периодом с января по 20 июля 1404 г., либо с 1 января по май 1406 г., когда митрополит Киприан находился в Москве и поставил свою подпись под грамотой [140]. А. А. Горский склонился к первому периоду датировки [141]. Установление предположительной связи грамот со смоленскими событиями позволяет ее сузить со времени стояния Витовта под Смоленском в июне – до 20 июля 1404 г., когда митрополит Киприан отъехал из Москвы.], но был передан «в вудел и в вотчину» князю Владимиру Серпуховскому. Тот же благословил им своего сына Ивана и дал ему «кн(я)зя великог(о) удела Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козелескъ со всеми пошлинами» [142]. Козельская волость Людимльск была пожалована Василием I некоему «князю Ивану» (вероятно – козельскому), а князь Владимир Андреевич и его дети обязались в нее не вступаться. По мнению А. А. Горского имеется в виду князь Иван Козельский, бежавший на московскую службу около 1370 г. [143].. Этот вопрос имеет два возможных решения. 1) Не исключено, что имеется в виду Иван Титович Козельский. 2) По родословной легенде бояр Сатиных известен их предок – князь Иван Федорович Шонур Козельский, выехавший на московскую службу якобы еще во времена Ивана Калиты. С. Б. Веселовский считал, что поздняя легенда о времени отъезда этого козельского князя на московскую службу неправдоподобна (?Веселовский С. Б. Исследования по истории класса служилых землевладельцев. М., 1969. С. 460-461; Кузьмин А. В. Фамилии, потерявшие княжеский титул в XIV – первой трети XV в. (Ч. 2: Порховские, Кузьмины, Сатины-Шонуровы) // Герменевтика древнерусской литературы. Сборник 13. М., 2008. С. 462-477.)). Дети князя Ивана Шонура Козельского впервые упоминаются на московской службе именно в 1371 г. [144]. Из Серпуховского удела Василий I вернул себе город Ржеву. В 1408 г. в нем была срублена новая крепость, в которой воеводой был назначен князь Юрий Козельский [145]. Вероятно, именно этот «княз(ь) Юрьи Иванович» назван в числе бояр при составлении духовной грамоты Василия I в 1406 г. [146].

Упомянут во Введенском помяннике: «Князя Ивана Козельского, принявшего ангельский образ и княгиню его Агриппину» [147].

ꝏ 1-я: …… ….. ….. .

ꝏ 2-я: с 1377 КНЖ. АГРИППИНА ОЛЬГОВНА, дочь великого князя рязанского Олега Ивановича, Ольгердова внучка.

Дети:

КН. СВЯТОСЛАВ ТИТОВИЧ КАРАЧЕВСКИЙ

князь карачевский. уже к концу XIV в. многие местные князья по материнским линиям были литовских кровей. Некоторые из них служили великим литовским князьям, получали от них земельные пожалования и занимали военно-административные должности в Великом княжестве Литовском.

ꝏ, 1360-е, КНЖ..ФЕОДОРА ОЛЬГЕРДОВНА (*1350-е), дочь Ольгерда, великого князя литовского [148]. Точной даты этого брака неизвестно, но следует иметь в виду, что Феодора была дочерью тверской княжны Ульяны, выданной за Ольгерда в 1349 г. [149].

КН. ИВАН ФЕДОРОВИЧ ШОНУР КОЗЕЛЬСКИЙ (1371)

Выехал из Козельска к Ивану Калите. Среди правящих семей в княжествах Чернигово-Северской земли в XIII—XV вв., в отличие от династов соседнего Смоленска, достоверно пока известен только один случай, когда князь, выехавший в середине XIV в. в Москву, потерял свой титул. Им был Иван Федорович Шонур Козельский, родоначальник боярских фамилий Шонуровых и Сатиных. Он стал первым среди потомков черниговских Ольговичей, чей род в XIV в. остался на службе у правителей Северо-Восточной Руси. В связи с этим важен и тот факт, что в последней четверти XIV в. Шонуровы перешли на службу к князьям из боровско-серпуховской линии. Опираясь на известие Рогожского летописца, можно предположить, что Иван Шонур выехал на службу в Москву непосредственно к великому князю до 1371 г.

Согласно росписи Шонуровых, находящейся в Комп. ред., князь Иван Шонур «пришол ис Чернигова» [150]. В других редакциях этого источника утверждается, что он был князь «Козелской» [151], а в некоторых поздних списках осмыслен как князь «Шунорскои и Козелской» [152]. По-видимому, противоречия между ними позволяет снять ранняя редакция росписи рода Толстых, Федцовых, Дурных и Васильчиковых. Она относится ко второй половине XVI в. Ее составление было вызвано тем, что одна из представительниц этого рода Анна Григорьевна Васильчикова стала женой царя Ивана IV Грозного. Это событие произошло между 9 I и 3 II 1575 г. [153]. В родословной Толстых и некоторых их однородцев отмечается, что предок Толстых Леонтий служил в Чернигове у князя Мстислава Михайловича [154]. В XVII в. эта легенда была заменена на вымышленную, согласно которой предком Толстых, Федцовых, Дурных, Васильчиковых и их однородцев стал «муж честен» из «Немец» не Индрис, а Индрик и два его сына Литвонис и Зимонтен [155]. Согласно родословцу инока Дионисия (Звенигородского), составленному не ранее конца первой трети XVI в., этот князь правил лишь «в Карачеве и в Звенигороде» [156]. Конечно, доверять этому источнику в полной мере нельзя. [157].

XV генерация от Рюрика.

148. СИМЕОН РОМАНОВИЧ ОСОВИЦКИЙ

Родоначальник князей Осовицких.

Великого князя Романа Михайловича черниговского, убиенного от князя Юрия смоленского, и сына его князя Симеона Романовича, и княгиню его Марию Корчевскую. (По счету Филарета, эта статья № 31).

По сведениям Литовской Метрики в 1482 году некий князь Иван Осовицкий получает 6 коп грошей из королевской казны и 7 коп со смоленского мыта. Его сын, Михаил выступает в источниках в 1488-1546 гг. Возможно, что сведения 2-й четверти 16 в. относятся к другому князю Михаилу Осовицкому. Вот,собственно, и все. У Вольффа по князьям Осовицким инфы всего на страничку (Kniaziowie litewsko-ruscy…, с.341). Думается, эти князья могли быть потомками Романа Михайловича «Молодого» от его сына Семена, который, по-видимому, не был убит в Смоленске вместе с отцом. Семен Романович мог получить смоленскую волость Осовик от Витовта после 1404 г.

В родословных книгах говорится, что Роман, сын святого Михаила Всеволодовича, убит в Орде, и что от него пошли князья Осовецкие. Мы полагаем, что родоначальником этих князей был именно Михаил Романович, старший сын Романа, убитого в Орде. По русским памятникам нам неизвестен ни один из князей Осовецких; на основании же данных Литовской метрики Бонецкий сообщает сведения о двух князьях Осовецких, живших в первой половине XVI века. Брянская волость Осовик упоминается в перемирной грамоте великого князя московского Иоаниа III Васильевича с великим князем литовским Александром. По Переписной книге Брянского уезда, 1678 год, в Поцынской волости было село Осовико, на реке Гобейке, впадающей в реку Десну с правой стороны. По специальной карте Европейской России (№ 44), село Осовик находится на правом берегу реки Десны, в Рославльском уезде Смоленской губернии, близ границы с Брянским уездом Орловской губернии, в 40 верстах по прямому расстоянию к востоку от города Рославля.

ꝏ КНЖ. МАРИЯ [СВЯТОСЛАВНА] КАРАЧЕВСКАЯ. Скоріш за все, Марія була дочкою кн. Святослава Титовича Карачевського, дружиною якого була дочка Ольгерда Литовського.

КН. АЛЕКСАНДР ПАТРИКЕЕВИЧ СТАРОДУБСКИЙ

ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ЗАЗРИКА КОЗЕЛЬСКИЙ (†конец XIV в.)

Упомянут во Введенском помянике [147].

КН. ЮРИЙ ИВАНОВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ (ум. после 1408)

— сын кн. Ивана Титовича Козельского, удельный князь Козельский (1395/1402-1404).

Обстоятельства перехода Козельского княжества под московскую власть могут быть гипотетически реконструированы только исходя из общей обстановки в верховских землях на рубеже XIV—XV вв.

В 1390-е гг. усилилось продвижение Великого княжества Литовского в данный регион, был занят Любутск, находящийся на правом берегу Оки. Видимо, в противовес этому Василий I и предпринял попытку овладеть Козельском и тянувшими к нему землями. В 1403 г. он восстановил отношения с Ордой, прерванные с приходом в ней к власти во второй половине 90-х гг. временщика Едигея [158]. Едигей был врагом Витовта и мог выдать Василию (от лица своего марионеточного хана Шадибека) ярлык на Козельск. Василий после этого оставил за местными князьями часть владений, а сам Козельск и большую часть тянувших к нему волостей передал Владимиру Серпуховскому. Ясно, что перераспределение земель было произведено по договоренности с козельскими князьями, поскольку Ивана Василий I «пожаловал» Людамльском, а в 1408 г. в Ржеве московским воеводой был «князь Юрий Козельский» [159]. По типу это были действия, аналогичные предпринятым в начале 90-х гг. XV в. по отношению к Тарусскому княжеству; но в случае с Козельском местным князьям оставлялась много меньшая часть территории княжества и без его столицы.

Однако уже в 1406 г. в ходе начавшегося московско-литовского конфликта Козельск был занят войсками Витовта [160]. Тем не менее, в договоре Василия II с внуком Владимира Андреевича Василием Ярославичем 1433 г. сказано: «А чѣм, господине, князь велики, благословил тебя отецъ твои, князь велики Василеи Дмитреевич, в Москвѣ, и Коломною с волостми, и всѣм великим княженьем, так жо и Муром с волостми, и Козелскими мѣсты, и иными примыслы, того ми, господине, под тобою блюсти, а не обидети, ни вступатися»; аналогично в договоре Василия II со своим дядей Юрием Дмитриевичем того же года: «А чѣмъ тобе благословилъ отець твои… и Козельском с мѣсты…» [161]. По смыслу текстов Козельское княжество признается владением отца Василия II — Василия I, переданным в числе других его «примыслов» сыну. Однако ни в одной известной духовной грамоте Василия I Козельск не фигурирует. Не назван он и в договоре Василия II с Юрием Дмитриевичем от 11 марта 1428 г.

Объяснить указанное противоречие можно тем, что после войн с Москвой 1406—1408 гг. Витовт удержал Козельск за собой. Василий I «благословил» этим примыслом сына на случай, если Козельск удастся заполучить обратно (причем «благословил» в устной форме, так как в двух последних его завещаниях гарантом был Витовт, дед Василия II по матери). И это удалось сделать после смерти Витовта (1430 г.), когда в Великом княжестве Литовском началась борьба за власть между Свидригайлой Ольгердовичем и Сигизмундом Кейстутьевичем.

В середине 40-х гг. в ходе междоусобной борьбы уже в Московском великом княжестве Василий II дал Козельск своему двоюродному брату Ивану Андреевичу Можайскому [162]. (в этом документе фиксируются тянувшие тогда к Козельску волости — Серенск, Людимеск (= Людимльск, в начале XIV в. оставленный за князем Иваном), Коробки, Вырка), но потом отнял обратно [163]. К началу 1448 г. Козельск отошел к Литв [164]. Возвратить его под московскую власть удалось только в 90-е гг. XV в. [165].

После смерти князя Олега Рязанского († 5.07.1402 г.) Смоленск сопротивлялся недолго. 26 июня 1404 г. он был взят литовскими войсками, а князь Юрий бежал в Великий Новгород [166]. К этому времени князя Ивана Козельского, видимо, уже не было в живых. Его сын князь Юрий Иванович Козельский потерял сильных союзников, и его положение осложнилось. По всей видимости, на данном этапе политической истории Козельска важную роль сыграли династические связи его владельца. К началу XV в. наследник рязанского престола князь Федор Ольгович был женат на родной сестре великого князя московского Василия I. На дочери князя Федора Рязанского был женат старший сын князя Владимира Серпуховского – Иван [167]. В этой связи интересно, что не позднее 20 июля 1404 г. в результате какого-то соглашения Козельск перешел под власть Василия I8, но был передан «в вудел и в вотчину» князю Владимиру Серпуховскому. Тот же благословил своего сына Ивана и дал ему «кн(я)зя великог(о) удела Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козелескъ со всеми пошлинами» [168]. Козельская волость Людимльск (Людимеск) [169] была пожалована Василием I некоему князю Ивану, а серпуховские князья обязались в нее не вступаться. Из Серпуховского удела Василий I вернул себе город Ржеву. В 1408 г. в нем была срублена новая крепость, в которой воеводой был назначен князь Юрий Иванович Козельский [170]. В результате этого обмена Василий I на законных основаниях получил верховную власть над Козельском.

Вероятно, именно этот «княз(ь) Юрьи Иванович» назван в числе бояр при составлении духовной грамоты Василия I в 1406 г. [146]. Возможно также его можно сопоставить с князем Юрием Ивановичем Елецким [171].

КН. СЕМЕН ИВАНОВИЧ ПЕРЕМЫШСКИЙ И КРОШИНСКИЙ (1408)

Записан во Введенском синодике.

В начале XV в. в западной части Верхнего Поочья и прилегающей к ней части Верхнего Подесенья кроме потомков князя Святослава Титовича, было много и других князей-родичей. В 1406-1407 гг. многие из них сплотились в политический союз вокруг своего родственника – брянского наместника князя Свидригайла Ольгердовича144. В 1408 г. последний изменил Витовту, оставил Брянск и с большой коалицией местных князей и бояр выехал в Великое княжество Московское. Среди «беглецов» были князья: Патрекей Звенигородский (Карачевский и Хотимльский), Александр Звенигородский (Карачевский и Звенигородский) с сыном Феодором, а также Михаил Хотетовский и Семен Перемышльский. В историографии существует мнение, что указанные здесь звенигородские князья относятся к роду литовского князя Патрикея Наримунтовича. Однако Дионисий Звенигородский считал их своими родственниками. В его росписи некоторые их титулы были «уточнены» (в тексте даны в скобках) [172]. В его пользу свидетельствует компактное расположение центров родовых вотчин, от которых образованы титулы князей: Карачева, Хотимля, Звенигорода и Хотетова [173].. Не исключено, что после заключения мира между Василием I и Витовтом осенью 1408 г. кто-то из звенигородских князей возвращался на родовую вотчину, поскольку князь Александр и его сын Федор были внесены в черниговские синодики146. Однако далее их семейство прочно обосновалось на московской службе, где упоминается в источниках начиная с 1451 г. Карачев и Хотимль перешли под власть великого князя литовского. В середине XV в. Карачев был пожалован боярам Григоревичам, а карачевская волость Бояновичи – в вотчину Заньку Соколову148. О Звенигороде никаких сведений не сохранилось. Также неизвестно что стало с князем Семеном Перемышльским. В середине XVI в. князя Семена Перемышльского вписали в свою родословную князья Горчаки, производившие свой род от Ивана Титовича Козельского [174]. Однако в их росписи князь Семен отстоит от князя Ивана Козельского на четыре поколения, что не правдоподобно. Впрочем, не исключено, что в родословных упомянут некий другой князь Семен. Перемышль вошел в состав Великого княжества Литовского и в 1455 г. был пожалован князю Федору Воротынскому.

КН. РОМАН ИВАНОВИЧ КОЗЕЛЬСКИЙ И ПЕРЕМЫШСКИЙ, КРОШИНСКИЙ

Записан во Введенском помяннике.

— удельный князь козельский и перемышльский, жил в конце XIV—нач.XV в. литовским подручником. Его потомки были удельными князьями Перемышльскими.
Перемышльское княжество — удельное княжество в верхнем течении р. Оки, выделившееся в XV в. из Карачевского княжества. Первым удельным князем перемышльским стал Роман Иванович, сын козельского князя Ивана Титовича и внук князя карачевского и козельского Тита Мстиславича. Перемышльское княжество относилось к Верховским княжествам и находилось в сфере влияния Литвы.

В Бархатной книге родоначальником Горчаковых указан князь Роман Иванович, помещённый в 15-е колено от Рюрика, т.е. праправнук святого князя Михаила Черниговского.

/??. ДМИТРИЙ [……] ОРЛСКИЙ

у розділі «князей Черниговских» пом’янника Введенської церкви Києво-Печерської лаври серед осіб межі XIV – XV ст. перед Патрикієм у пом’яннику записаний кн. Дмитро Орлський, столицею якого, за нашим переконанням, було сучасне м. Орел (обласний центр Росії). Щоправда, у якості фортеці Орел був заснований лише у 1566 р., але, за археологічними даними, існував ще у домонгольські часи68; отже, мова йшла не про заснування, а про відновлення запустілого міста на прикордонні з «полем» (аналогічно сусіднім Болхову та Кромам). Орел знаходився всього у 15-20 км на південь від давнього Звенигорода на р. Неполоді, а отже, Дмитро Орлський вірогідніше за все був молодшим представником роду Звенигородських; у будь-якому випадку він належав до Карачевської лінії Ольговичів. Після ж Патрикія у пом’яннику записаний якийсь кн. Іван Сеньський, а потім – кн. Олександр Федорович Звенигородський [175].

КН. ИВАН СВЯТОСЛАВИЧ КАРАЧЕВСКИЙ († 1418)

был женат на Ульяне (1375—1448), дочери Ивана Ольгимунтовича Гольшанского, которая после его смерти вышла замуж за великого князя литовского Витовта.

Князь Іван Святославич КАРАЧЕВСКИЙ (1412–1442): печатка від 27.9.1422:

Печатка 27.9.1422 року: в полі печатки знак у вигляді двох півкіл, горішнє з яких лежить кінцями вгору, долішнє лежить кінцями додолу, які перетинає стовп. Напис по колу: + ПЄЧАТЬ КНѦZѦ ИВАН СВѦТСАВЧ кругла, розмір 15 мм [176].

Актовые источники связывают его биографию исключительно с Турово-Пинской землей. Одно недатированное известие о нем находится в третьей книге записей ЛМ. В книге раздач польского короля Казимира IV Ягеллончика (за 1470 г.) упоминается, что несколько десятков лет назад князь Иван Святославич был великокняжеским наместником в Турове [177]. Вполне вероятно, что именно в этом статусе он входил в раду князей и панов ВКЛ. 27 IX 1422 г., будучи ее членом, князь Иван Святославич участвовал в заключении при озере Мельно нового мирного договора с Тевтонским Орденом [178].

В подготовленном в 2004 г. переиздании этого источника качественно воспроизведены печати участников заключения мира. Среди сохранившихся булл есть и «ПЕЧАТЬ КНЯЗЯ HBAN(a) СВЯТ(о)С(ла)В(и)ч(a)». В начале XVI в. в записи князя К. И. Острожского были перечислены прежние пожалования на людей, земли и угодья, данные Успенскому собору в Турове. Среди его ктиторов, «kniaziej ruskich», упомянут и Иван Святославич [179].

Существует предание, опубликованное Куликовский: «Ксендз Лаврентий Янович, каноник венденский, в своей речи на погребении Элжбеты с Стаховских Каренжины, жены вилькомирского судьи, изданной в сборнике «Золотой улов на реках и водах смертности сего мира и т.д» (Вильно 1665 г.) размещает следущее предание, относящиеся к истории Стахова.: «Князь Карачевский, владелец обширных волостей, лежащих на Пинщине, крайне скудными силами 100 половцев положил трупами и на там же месте похоронил, как и по ныне свидетельсвтуют о том курганы того места. За это мужесто правящий князь ему отдал в удел это поле, а также столько земли, сколько мог объять звонкий звук трубы. Отсель то земельное надание стало называтся Стоховым, потому что там похоронено сто убитых врагов.» [180]. Возможно под князем Карачевским подразумевается Иван Святославич Карачевский, сын кн. Святослава Карачевского († после 1377 года) и дочери вел.кн. Ольгерда — Феодоры. Этого Ивана нет в официальной родословной князей Карачевских, однако Стефан-Мария Кучиньский, автор фундаментального исследования «Ziemie czernihowsko-siewierskie pod rz?dami Litwy» на основании свидетельства хроники Длугоша довольно убедительно доказывает существование Ивана Святославича Карачевского, мужа Ульянны Ивановны (1375 † 1448) ур.княгини Ольшанской. В 1418 великий князь литовский Витовт потребовал у князя Карачевского развода со своей женой, которую Витовт прочил себе в жены. Однако кн. Карачевский дал отпор, после чего Витовт обвинил его в измене и в 1418 году казнил в Вильне. В ранних документах Литовской Метрики (книга записей времен великого литовского князя Казимира Ягеллончика (1440-1492) есть упоминание о пинских владениях, которыми еще до прихода Казимира к власти в Литве владел некий «князь Иван Святославич». В указанный период времени — первая четверть 15 века, кроме упоминаемого Кучиньским Ивана Карачевского существовал еще один князь Иван Святославич Смоленский, шурин кн. Ивана Ольшанского (отца вышеупомянутой Ульяны), великого кн. Витовта-Александра и Конрада-Тотвила, кн. Новогрудского. Польский историк Вольфф считал, что упомянутый в книги записей времен Казимира Ягеллончика кн. Иван Святославич и был тем самым Иваном Святославичем Смоленским, известным в русских родословцах как родоначальник князей Порховских который «в начале XV в. владел землями в Пинском повете. В 1422 подписал трактат Литвы с Орденом возле озера Мелно. Выехал в Москву, где по смерти своего племянника Федора Юрьевича Порховского, владел Порховом. Родоначальник князей Порховских»(Wolff. S. 461). Однако, принимая во внимание гипотезу Кучиньского, более вероятно, что обширные земли в Пинском повете принадлежали именно казненному в 1418 году Ивану Карачевскому, тем более, что имения князей Порховских — потомков другого Ивана Святославича — локализируются по Литовской метрике совсем в другом месте — на территории Смоленского княжества (то есть, там, где и следовало ожидать, так как князья Порховские — отрасль князей Смоленских). Кроме того, как упоминалось выше, кн. Иван Святославович Смоленский был близким свояком сразу двух Кейстутовичей- как самого Витовта, так и его брата Тотвила-Конрада, в то время как Иван Святославич был внуком по матери Ольгерда, — с потомками которого — Ягеллонами и Ольгердовичами- у Кейстутовичей были, мягко говоря, очень натянутые отношения. Так что, Иван Святославич, потерявший свои владения на Пинщине (и видимо жизнь) еще во времена Витовта (то есть до 1430 года), видимо и есть тот самый князь Карачевский- «владелец обширных земель на Пинщине» из самой ранней версии предания (опубликованной в 1667 г.)

ꝏ КНЖ. УЛЬЯНА ИВАНОВНА ГОЛЬШАНСКАЯ (?-1448), дочь кн. Ивана Ольгимунтовича Гольшанского. Вторым браком за в.кн. Витовтом.

КН. ЮРИЙ СВЯТОСЛАВИЧ МАСАЛЬСКИЙ

князь Мосальский. Генеалогічна традиція князів Мосальських першим князем на Мосальську називає Юрія Святославича, який жив у другій половині XIV ст. і був сином карачівського князя Святослава Титовича і доньки великого князя литовського Ольгерда Гедиміновича Феодори.

КН. МИХАЙЛО СВЯТОСЛАВИЧ МАСАЛЬСКИЙ

У князя Святослава Титовича, по меньшей мере, было двое сыновей: князь Юрий Мосальский и неизвестный по родословцам князь Михаил [181], который владел, в частности, Опаковом, Недоходовом, Бышковичами и Лычиным с обширной территорией по обе стороны р. Угры [182]. После смерти князя Михаила Святославича его владения унаследовали князья Андрей и Юрий Михайловичи. Ю. Вольф считал, что князья Андрей и Юрий Михайловичи – это неизвестные из родословцев заславские (ижеславские) князья – сыновья князя Михаила Евнутовича [183]. Однако из сохранившихся источников никаких связей заславских князей с Верхним Поочьем не прослеживается. Поэтому вопрос должен иметь другое решение. По мнению М. В. Довнар-Запольского, Юрий Михайлович принадлежал роду мосальских князей [184]. Эту точку зрения поддержал А. В. Шеков. Ее следует принять с уточнением: князья Юрий и Андрей Михайловичи принадлежали к роду князя Святослава Титовича (были его внуками), но в источниках они не называются «мосальскими князьями», хотя и были их ближайшими родственниками [185].

По смерти князя Андрея, его дольница около 1440-1443 гг. в качестве литовской собственности была передана брату – князю Юрию Михайловичу. Это дело даже не требовало вмешательства великого князя, грамоту подписал литовский пан Довкгирд [186]. Вскоре землевладения потомков князя Михаила Святославича совсем отошли к Казимиру в качестве выморочных. На них, должно быть, как старший в роду стал претендовать сын князя Юрия Святославича – князь Владимир Мосальский. Еще до коронации Казимира (1440-1447 гг.) «кн(я)зю масалскому Володъку» было передано «Ощитескъ село, дяди его кн(я)зя Михаилова делница» [187]. В ноябре же 1449 г. «кн(я)зю Володъку Масалскому» была пожалована «волостъка Недоходов» [188]. Вероятно, здесь мы видим ту картину, которая во второй половине XV в. предполагалась для Новосильско-Одоевского княжества. Выморочные вотчины местных князей переходили в фонд владений великого князя литовского. Князь Юрий Михайлович имел возможность получить выморочную дольницу своего родного брата, но не напрямую, а из рук литовского пана. Их же дядя князь Владимир Юрьевич и вовсе не смог сполна завладеть выморочными дольницами племянников. Он получил волость Недоходов потому, что «пуста деи, а не дана никому», а, например, Опаков был передан господарскому писарю Семену Сапеге [189].

КН. МАРИЯ СВЯТОСЛАВНА КАРАЧЕВСКАЯ

ꝏ: КН. СЕМЕН РОМАНОВИЧ, сын в.кн. Черниговского и Брянского Романа Михайловича.

Персоны без места и сомнительные.

[39] Кн(з) Иоанна, Андреевича, и Кнгиню его Анастасию

[40] Кн(з) Василия Черниговского, и Кнгни его Феклы.

[53] Кн(я)з Акинфа
[54] Кн(з) Романа
[55] Чероноризца Кн(з) Ивана и Кнгню его Феодосию.

ПЕЧАТКИ

Печаток не знайдено

ПУЦБЛІКАЦІЇ ДОКУМЕНТІВ

Документів не знайдено

АЛЬБОМИ З МЕДІА

Медіа не знайдено

РЕЛЯЦІЙНІ СТАТТІ

НОТАТКИ

Зотов Р. В. О Черниговских князьях и о Черниговском княжестве в татарское время по Любецкому синодику. СПб, 1892. С. 33[↩]
ПСРЛ.Т . 2. Стб. 500.[↩]
Там же. Стб. 502, 508-509; Т. 1. Стб. 348; Зайцев А. К. Черниговское княжество. С. 85, 104.[↩]
Там же. С. 98, 104.[↩][↩]
Там же. С. 85, прим. 138.[↩][↩]
ПСРЛ Т. 2. Стб. 502, 517; Т. 1. Стб. 348; Бережков Н.Г. Хронология… С. 170-173.[↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 311, 312.[↩]
Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. 2. 1908. Стб. 612, 680.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. 1908. Стб. 317; Факт основания церкви святого Георгия в Каневе навел Р. В. Зотова на мысль о том, что в крещении князя Всеволода Ольговича могли именовать Георгием. А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский, кажется, впервые указали, что церковь заложена в день именин князя Всеволода (Кирилла) Ольговича (Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 35. №4; Литвина А. Ф., Успенский Ф. Б. Выбор имени у русских князей в X-XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 505).[↩]
ПСРЛ. Т. 2. 1908. Стб. 290, 295-296, 302-303, 319-321.[↩]
Лихачев Н. П. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. Вып. 1 / Труды музея палеографии. Т. I. Л., 1928. С. 83-84; Лихачев Н. П. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. Вып. 2 / Труды музея палеографии. Т. II. Л., 1930. С. 204-205. Рис. 181, 182.[↩]
Орешников А. В. Классификация древнейших русских монет по родовым знакам // Известия АН СССР. VII сер. Отд. гуманит. наук. №2. Л., 1930. С. 101, 105. №21; Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. 1. М., 1970. С. 71, 135, 315. Табл. 25, 67. №289.[↩]
ПСРЛ. – Т. II. – Стб. 612.[↩]
ПСРЛ. – СПб., 1843. – Т. II. – С. 317.[↩]
Максимович М. А. О создании киевской церкви св. Кирилла // Собрание сочинений. – К., 1877. – Т. II. – С. 161-165, 170-171.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 333[↩]
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 455.[↩][↩]
Там же. Стб. 459.[↩][↩]
Там же. Стб. 446, 455-456.[↩][↩]
Там же. Стб. 310-311, 343; Т. 1. Стб. 315.[↩][↩]
Там же.Т. 2. Стб. 444, 460, 477, 479; Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М, 1971. С. 111.[↩][↩]
Зайцев А. К. Черниговское княжество. С. 83-88.[↩][↩]
ПСРЛ .Т . 2. С тб.444.[↩][↩]
Зайцев А. К. Черниговское княжество. С. 103; Он же. Подмосковные Уполозы 1231 г. С. 33 -3 4 ; Фролов И.К. Изучение археологической структуры…[↩]
ПСРЛ .Т . 2. Стб. 502.[↩][↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 502, 517; Т. 1. Стб. 348; Бережков Н.Г. Хронология… С. 170-173.[↩][↩][↩][↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 523; Бережков Н.Г. Хронология… С. 176.[↩][↩][↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 525; Зайцев А.К. Черниговское княжество. С. 85.[↩][↩][↩][↩]
Московский летописный свод конца 15 в. ПСРЛ том 25 — ст.33.[↩]
ПСРЛ .Т . 2. Стб. 500.[↩]
Там же. Стб. 502, 508-509; Т. 1. Стб. 348; Зайцев А. К. Черниговское княжество.С. 85, 104.[↩]
ПСРЛ.Т.2. Стб. 343.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 345-346.[↩]
Зайцев А. К. Черниговское княжество. С. 103; Он же. Подмосковные Уполозы 1231 г. С. 33-34 ; Фролов И.К. Изучение археологической структуры…[↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 637; Бережков Н.Г. Хронология… С. 202-203.[↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 644-645.[↩]
Там же. Стб. 359, 369.[↩]
Там же. Стб. 369.[↩]
Там же. Стб. 679.[↩]
Там же. Стб. 669, 672, 676, 678, 690; Т. 1. Стб. 418-419, 427, 429.[↩]
Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику… С. 34. №3; Филарет. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. Чернигов, 1874. С. 37. №5.[↩]
Лихачев Н. П. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. Вып. 1 / Труды музея палеографии. Т. I. Л., 1928. С. 83-84.[↩]
Янин В. Л. Актовые печати… Т. 1. С. 105-106, 265, 306. Табл. 17, 58. №188; Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. 3. М., 1998. С. 137-138, 267, 343-344. Табл. 9, 85. №188; Шеков А. В. О помяннике черниговских князей в составе Любецкого синодика // Забелинские научные чтения – Год 2006-й. Исторический музей – энциклопедия отечественной истории и культуры. Труды ГИМ. Вып. 169. М., 2007. С. 283; ПСРЛ. Т. 2. 1908. Стб. 571.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. 1908. Стб. 523, 621, 680; ПСРЛ. Т. 3. 1950. С. 226-227.[↩]
ПСРЛ.Т. 2. Стб. 697, 698.[↩]
Помилкове читання ЛС – «Олго(вича)» замість «Олга» призвело Р. В. Зотова до конструювання версії про «Рюрика-Костянтина Ольговича».[↩]
ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 104.[↩]
ПСРЛ. – Т. II. – Стб. 668, 674, 691.[↩]
ПСРЛ. – М., 2001 [СПб., 1908]. – Т. II. – Стб. 612. Літочислення тут на одиницю нижче березневого, як це видно з порівняння з Новгородським I літописом, тобто 6686 р. слід виправити на 6687-й березневий (Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. – М., 1963. – С. 200).[↩]
Поменник Введенської церкви в Ближніх печерах Києво-Печерської лаври // Лаврський альманах. – К., 2007. – Спецвипуск 7. – С. 17; Синодик Любецкого Антониевского монастыря. – Чернигов, 1902 (факсимільне видання). – Арк. 17.[↩]
Balzer O. Genealkgia Piastów. – Kraków, 1895. – S. 8, 259[↩]
ПСРЛ. – Т. I. – Стб. 416; М., 1995. – Т. XLI. – С. 123; Т. XVIII. – С. 38; Бережков Н. Г. Хронология… – С. 86.[↩]
ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 100 та деякі інші зведення.[↩]
ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 119, 121. Про дату битви див.: Бережков Н. Г. Хронология… – С.106-107, 317-318.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. СПб., 1908. Стб. 741; ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 505.[↩]
ПСРЛ. Т. 3. М-Л., 1950. С. 63; ПСРЛ. Т. 1. М., 1997. Стб. 509.[↩]
ПСРЛ. – Т. II. – Стб. 568; літочислення тут аж на три одиниці випереджає березневе (Бережков Н. Г. Хронология… – С. 189).[↩]
ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 100.[↩]
Новгородская первая летопись… – С. 43.[↩]
Новгородская первая летопись… – С. 53; Бережков Н. Г. Хронология… – С. 257-258.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 691; [Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963., с. 207].[↩]
ПСРЛ. Т. 10. С. 102-103; Т. 1. Стб. 459; НПЛ. С. 71.[↩]
Галицько-Волинський літопис. – С. 101; Майоров А. В. Михаил Черниговский в Силезии и битва под Легницей // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. – 2015. –
№ 2. – С. 23-35.[↩]
Павленко С. Князь Михайло Чернігівський… – С. 34-37; Горский А. А. Гибель Михаила Черниговского в контексте первых контактов русских князей с Ордой // Средневековая Русь. – М., 2006. – Вип. 6. – С. 138-154, особливо 144, 148.[↩]
Поменник Введенської церкви в Ближніх печерах Києво-Печерської лаври // Лаврський альманах. – К., 2007. – Спецвипуск 7. – С. 17.[↩]
Галицько-Волинський літопис. – С. 100-101.[↩]
Станіслав Келембет. Мстислав III-Федір Глібович, великий князь чернігівський.[↩]
Галицько-Волинський літопис. К., 2002. – С. 97.[↩]
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. – М.;Л., 1950. – С. 73-74.[↩]
Ця повна дата – 18 жовтня у вівторок, – збереглася у псковському літописанні (Псковские летописи. – М., 1955. – Вып. 2. – С. 79). Вказані число та день неділі дійсно співпадали саме у 1239 р., до якого відносять здобуття Чернігова більшість інших літописів.[↩]
Галицько-Волинський літопис. – С. 100.[↩]
ПСРЛ. – М., 2000. – Т. VI. – Вып. 1. – С. 300-301 (Софійський I літопис старшого ізводу); М., 2000. – Т. IV. – Ч. 1. – С. 222-223, 225 (Новгородський IV літопис, зі вставкою про Невське побоїще). У Московському зведенні кінця XV ст., а також деяких інших літописах, другий з виділених фрагментів пропущено; крім того, тут додано, що Мстислав Глібович був онуком Святослава Ольговича (ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 130) – явна помилка пізнішого редактора, аналогічна такій же самій щодо походження Михайла Всеволодовича.[↩]
ПСРЛ. Т. II. Стб. 680.[↩]
Грушевський М.С. Історія України—Руси. Т. II. Київ, 1992. С. 215; Лопарев Х.М. Брак Мстиславны (1122 г.) // ВВ. Т. IX. СПб., 1902. С. 419; Пресняков А.Е. Княжое право в древней Руси. Лекции по русской истории. Киевская Русь. М., 1993. С. 382; Baumgarten N., de. Généalogies et mariages occidentaux des Ruricides Russes. Du Xo au XIIIo siècle. Roma, 1927 (Orientalia Christiana. IX. Ser. I. Nr. 35). Tabl. IV; Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956. С. 496—497; Пашуто В.Т. Внешняя политика Древней Руси. М., 1968. С. 201; Толочко П.П. Древний Киев. Киев, 1983. С. 271; Grala H. Rola Rusi w wojnach bizantyńsko-bułgarskich przełomu XII i XIII w. // BP. T. II. Poznań, 1985. S. 127; Войтович Л.В. Княжа доба на Русі… С. 409; Dąbrowski D. Genealogia Mścislawowiczów. S. 459.[↩]
См., например: Грушевський М.С. Історія України—Руси. Т. II. С. 215; Baumgarten N., de. Généalogies et mariages occidentaux des Ruricides Russes. Tabl. IV; Войтович Л.В. Княжа доба на Русі… С. 409.[↩]
ПСРЛ. Т. II. Стб. 680—681.[↩]
См.: Донской Д.В. Рюриковичи: Исторический словарь. М., 2008. С. 233.[↩]
Брак был заключен в 1182 г. (ПСРЛ. Т. II. Стб. 625).[↩]
Воскресенская летопись. С. 132.[↩]
Татищев В. Н. История Российская. Часть 2. // Собрание сочинений: В 8-ми томах: Т. 2, 3. — М.: Издательский дом Ладомир, 1994. — 688 с. — ISBN 5-86218-160-1.[↩]
Войтович Л. Ольговичі. Чернігівські і Сіверські князі // Князівські династії Східної Європи (кінець IX — початок XVI ст.): склад, суспільна і політична роль. Історико-генеалогічне дослідження. — Львів: Інститут українознавства ім. І.Крип’якевича, 2000. — 649 с. — ISBN 966-02-1683-1. (укр.).[↩]
Войтович Л. Ольговичі. Чернігівські і Сіверські князі // Князівські династії Східної Європи (кінець IX — початок XVI ст.): склад, суспільна і політична роль. Історико-генеалогічне дослідження. — Львів: Інститут українознавства ім. І.Крип’якевича, 2000. — 649 с. — ISBN 966-02-1683-1. (укр.); Зотов Р. В.. О черниговских князьях по Любецкому синодику. — СПб.: Типография братьев Пантелеевых, 1892. — 327 (+47) с.; Карамзин, Н. М. История государства Российского : в 12 т. / Н. М. Карамзин. — СПб. : Тип. Н. Греча, 1816—1829.; Татищев В. Н. История Российская. Часть 2. // Собрание сочинений: В 8-ми томах: Т. 2, 3. — М.: Издательский дом Ладомир, 1994. — 688 с. — ISBN 5-86218-160-1.[↩]
Филарет. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. С. 39. №13.[↩][↩]
Плано Карпини Д. дель. История монгалов. Рубрук Г. де. Путешествие в восточные страны. – М., 1957. – С. 82, 221.[↩]
Войтович Л. Княжа доба… – С. 418.[↩]
Літопис руський / За Іпатським списком переклав Л. Махновець. – Київ, 1989. – С. 506.[↩]
Гарді Д. Остання зустріч… – С. 196.[↩]
Палаузов С. Н. Ростислав Михаилович… – С. 50–51.[↩]
Codex diplomaticus… – T. 4, Vol. 3. – P. 197–198; Vetera Monumenta hitorica Hun.gariam sacram illustrantia / Еd. A. Theiner. – Romae, 1859. – T. 1. – P. 273; Войтович Л.Княжа доба… – С. 41.[↩]
Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Bal.kans… – P. 175.[↩]
Любащенко В. Кормча книга: сторінка з українсько-болгарських взаємин // Проблеми слов’янознавства. – 2009. – Вип. 58. – С. 58; Її ж: Київські митрополити Кирило II і Петро Ратенський: історичні паралелі // Княжа доба. – Львів, 2010. – Вип. 3. – С. 228.[↩]
Клосс Б М. Избранные труды. – М., 2001. – Т. II. – С. 374-404.[↩]
Новгородская первая летопись… – С. 72. Див. про це напр..: Павленко С. Князь Михайло Чернігівський… – С. 20-21.[↩]
Ипатьевская летопись. – Стб. 795.[↩]
Полонська-Василенко Н. Історія України. – С. 244.[↩]
ПСРЛ. Т. 2. СПб., 1908. Стб. 781[↩]
РИИР. Вып. 2. С. 42; Врем. ОИДР. Кн. 10. С. 69, 156; РИИР. Вып. 2. С. 112; Бархатная книга. Ч. 1. С. 185, 193.[↩]
ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 25, 43.[↩]
Войтович Л. Княжа доба… – С. 425–426.[↩]
Fine Jh. V. A. Jr. The late medieval Bal.kans: a critical survey from the late twelfth century to the Ottoman Conquest. – Ann Ar.bor, 1994. – P. 196.[↩]
Wertner M. Az Árpádok családi történe.te. – Old. 473. Див. також: Божилов И. Фамилията на Асеневци (1186–1460). – София, 1985.[↩]
Войтович Л. Княжа доба… – С. 420.[↩]
Войтович Л. Княжа доба… – С. 420; Šretr O. Kunhuta Uherská… – S. 8.[↩]
Wenzel G. Rosztizlaw galicziai herczeg… – Old. 19; Войтович Л. Княжа доба… – С. 420; Šretr O. Kunhuta Uher.ská… – S. 21–62.[↩]
Wenzel G. Rosztizlaw galicziai her.czeg… – Old. 19–20; Войтович Л. Княжа доба… – С. 420; Šretr O. Kunhuta Uher.ská… – S. 8.[↩]
сообщение Алексея Бабенко[↩]
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 741.[↩]
ПСРЛ. Т. 10. М., 2000., с.178.[↩]
ПСРЛ. Т. 10. М., 2000. С. 177.[↩]
См.: Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI.XVII веков. М., 1980. С. 177-181.[↩]
т.34 ПСРЛ[↩][↩]
Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой // Куликовская битва (Сборник статей). М., 1980. С. 50.[↩]
Фетищев С. А. К истории договорных грамот между князьями Московского дома конца XIV – начала XV в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. XXV. СПб., 1994. С. 66-69; Горский А. А. Московские «примыслы» конца XIII — XV в. вне Северо-Восточной Руси // Средневековая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 118.[↩]
Бычкова М. Е. Состав класса феодалов… С. 74-75; РИИР. Вып. 2. С. 41-42, 112; Врем. ОИДР. Кн. 10. С. 68-69, 155, 200, 244-245.[↩]
ПСРЛ. Т. 18. С. 104.[↩]
Бычкова М. Е. Состав класса феодалов… С. 74-75; РИИР. Вып. 2. С. 42, 112; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. Ч. 1. (далее – Родословная книга. Ч. 1). М., 1785. С. 185-200; Родословная книга по трем спискам с предисловием и азбучным указателем // Временник Императорскаго общества истории и древностей российских. Кн. 10. М., 1851 (далее – Врем. ОИДР. Кн. 10). С. 68-70, 155-156, 200-201, 243-245.[↩]
Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику… С. 26; Филарет. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. С. 41. №26-28.[↩]
Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику… С. 26; Филарет. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. С. 41. №26-28.[↩]
Станіслав Келембет. Великий князь Роман Михайлович II – останній самостійний володар Чернігова[↩]
Сообщение Алексея Бабенко[↩]
Поменник Введенської церкви в Ближніх печерах Києво-Печерської лаври // Лаврський альманах. – К., 2007. – Спецвипуск 7. – С. 18.[↩]
Синодик Любецкого Антониевского монастыря. – Чернигов, 1902 (факсимільне видання). – Арк. 18 зв.-19. Близький запис міститься також у московському Синодику Успенського собору, де віддається пам’ять «великому князю Роману Михайловичу Черниговскому, умершему нужною смертію»; далі тут поминаються князі Володимир Дмитрович Пронський († 1373) та Лев Романович Новосильський (початок XV ст.) (Древняя Российская вивлиофика. – М., 1788. – Ч. VI. – С. 447).[↩]
Полное собрание русских летописей (далі – ПСРЛ). – М., 2000 [СПб, 1863]. – Т. XV. – Стб. 471.[↩]
ПСРЛ. – М., 2004. – Т. XXV. – С. 231, і т. д.[↩]
ПСРЛ. – М., 2000 [Пг., 1922]. – Т. XV. – Вып. 1. – Стб. 17613. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI веков. – М.; Л., 1950. – С. 22, № 6. Л. В. Черепнин відносив цю грамоту до 1371 р., однак В. А. Кучкін доводить, що вона була складена у 1372 р., див.: Кучкин В. А. Московско-литовское соглашение о мире 1372 года // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. – 2000. – № 1. – С. 32-38.[↩]
ПСРЛ. – Т. XV. – Вып. 1. – Стб. 138.[↩]
Зотов Р. В. О Черниговских князьях… – С. 137-146.[↩]
Akta unji Polski z Litwą. 1385 – 1791. – Kraków, 1932. – S. 30-31, № 33, 34. До цього Сіверщина належала Дмитру-Корибуту Ольгердовичу, відібрана в нього на початку 1393 р.[↩]
Codex diplomaticus Prussicus. – Königsberg, 1861. – Bd. 6. – S. 61, № LVII.[↩]
ПСРЛ. – М., 2000. – Т. IV. – Ч. 1. – С. 379, 386.[↩]
ПСРЛ. – Т. XXXV. – С. 121 (кома проставлена з помилкою[↩]
Грушевський М. Історія України-Руси. – Т. IV. – С. 178-179, прим. 4, 2.[↩]
Згадується у 1504 р.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV – XVI веков. – С. 359.[↩]
Родословная книга князей и дворян российских и выезжих… – М., 1787. – Ч. I. – С. 180, і т. д. Про князів Осовицьких на литовській службі у 1486 – 1488 рр. див.: Lietuvos Metrika. – Vilnius, 2004. – Knyga Nr 4. – P. 31, 59, 76.[↩]
ПСРЛ. Т. 35. С. 64, 70.[↩]
ПСРЛ. Т. 11. С. 163, 184, 185-186.; Коган В.М., Домбровский-Шалагин В.И. Князь Рюрик и его потомки: Историко-генеалогический свод. — СПб.: «Паритет», 2004. — 688 с. — 3000 экз. — ISBN 5-93437-149-5.[↩]
ПСРЛ. Т. 25. С. 232.[↩]
ПСРЛ. Т. 25. С. 213; Отношения сторон были скреплены докончанием 1402 г. (ДДГ. №19. С. 52-55).[↩]
ПСРЛ. Т. 25. С. 231.[↩]
Фетищев С. А. К истории договорных грамот… С. 66-69.[↩]
Горский А. А. Московские «примыслы»… С. 118.[↩]
ДДГ. №16. С. 43-44; №17. С. 47.[↩]
Горский А. А. Московские «примыслы»… С. 161; Памятники древне-русскаго каноническаго права. Ч. 1. (Памятники XI –XV в.). // Русская историческая библиотека. Т. 6. СПб., 1880 (далее – РИБ. Т. 6). Прил. №24. Стб. 135-140.[↩]
ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 98.[↩]
Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. 2-е издание. СПб., 2002. С. 467[↩]
ДДГ. №20. С. 57; О датировке грамоты см.: Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот…С. 291-292.[↩][↩]
Поменник Введенської церкви в Ближніх печерах Києво-Печерської лаври. Публікація рукописної пам’ятки другої половини XVII ст. / Упоряд. О. Кузьмук / Ред. Рада: В.М. Колпакова (відп. ред.) та ін. – К.: Фенікс, 2007. – 120 с., іл., С.19[↩][↩]
Патриаршая или Никоновская летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 11. М., 2000 (далее — ПСРЛ. Т. 11). С. 26[↩]
РЛ. Т. 6. С. 62[↩]
РГАДА. Ф. 181. № 67/90. Л. 74.[↩]
РГАДА. Ф. 181. №85/111. Л. 175, № 173/278. Л. 320 об.; Родословная книга. С. 124; Лихачев Н. П. Разрядные дьяки X V I в. С. 434; и др.[↩]
ОР РНБ. Q IV. № 272. Л. 329 об.[↩]
Юрганов А. [77.] «Откровение» от Иоанна Грозного… С. 148; Он же. О дате написания завещания Ивана Грозного. С. 133— 136.[↩]
Козляков В. Н. Дашковский сборник X VII в. // Рязанская вивлиофика. Рязань,2000. Вып. 1. С. 16; РГАДА. Ф. 286. Оп. 2. № 73. Л. 300. Табл.[↩]
Козляков В. Н. Дашковский сборник XVII в. С. 18; РГАДА. Ф. 286. Оп. 2. № 43. Л. 438, 441 об.; и др.).[↩]
ОР РГБ. Ф. 113. № 235 (661). Л. 455; Роспись потомков князя Михаила Черниговского из сборника Дионисия Звенигородского // Бычкова М. Е. Состав класса феодалов в XVI в. С. 75. Л. 455.[↩]
Кузьмин А. В. На пути в Москву: очерки генеалогии военно-служилой знати Северо-Восточной Руси в XIII — середине XV в. Т. 1. — М.: Языки славянской культуры, 2014. — 336 с.[↩]
См.: Горский А.А. Москва и Орда. С. 125—127.[↩]
ПСРЛ. Т. 25. С. 237.[↩]
Приселков М.Д. Троицкая летопись. С. 461; ПСРЛ. Т. 15. Стб. 472.[↩]
ДДГ. № 27, 30. С. 70, 76.[↩]
Там же, № 41. С. 122.[↩]
Там же, № 46, 48. С. 141, 147.[↩]
Там же, № 49. С. 149.[↩]
См.: Кром М.М. Меж Русью и Литвой. С. 82—83.[↩]
Московский летописный свод конца XV века // ПСРЛ. Т. 25. М.; Л, 1949 (далее – ПСРЛ. Т. 25). С. 232.[↩]
ПСРЛ. Т. 25. С. 213, 231.[↩]
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950 (далее – ДДГ). №16. С. 43-44; №17. С. 47.[↩]
О локализации Людимльска (Гришово тож) на правой стороне р. Березуй см.: Дебольский В. Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник. Ч. 2. СПб., 1902. С. 23-24.[↩]
ПСРЛ. Т. 25. С. 23; Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. 2-е издание. СПб., 2002. С. 467;[↩]
Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984. С. 277; Врем. ОИДР. Кн. 10. С. 69.[↩]
Бычкова М. Е. Состав класса феодалов… С. 41, 74.[↩]
См.: Темушев В. Н. Представления о территории Верхнеокских княжеств… С. 262.[↩]
Родословная книга. Ч. 1. С. 193-194.[↩]
Поменник Введенської церкви в Ближніх печерах Києво-Печерської лаври // Лаврський альманах. – К., 2007. – Спецвипуск 7. – С. 19.[↩]
Джерела: GStAPKB, XX. HA, PU, Schiebl. 109, n. 68. 27.9.1422. Публікації: Nowak P., Pokora P. Dokumenty strony polsko-litewskiej. – S. 78, il. B 87. 27.9.1422.[↩]
Грушевский А. [С.] Пинское Полесье XIV— XVI вв. С. 11. Примеч. 8; РИБ. Т. 27.1910. Стб. 93— 94. Л. 53 об.; Lietuvos Metrika. KnygaNr. 3: (1440— 1498): Шга§ушц knyga 3.
Vilnius, 1998. P. 56.[↩]
Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 461; Любавский М. К Л итовско-русски й сейм. М., 1900. С. 54, 55.[↩]
Востоков А. [X.] Описание русских и словенских рукописей. № 72. С. 127.[↩]
Slownik Geograficzni Krolestwa Polskiego i innych krajew slowianskich Wydany», t.11, 1900. — стр.171-172[↩]
Князя Михаила Святославича на основании записей Литовской метрики выявил Ю. Вольф, который, однако, не находил у князя Михаила какого-либо потомства (Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku. Warszawa, 1895. S. 231).[↩]
О принадлежности значительной части левобережного Поугорья к Опакову, Бышковичам и Залидову см.: Темушев В. Н. Западная граница Великого княжества Московского к 1380 г. // Куликовская битва в истории России. Тула, 2006. С. 96-97.[↩]
Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 587[↩]
Документы Московского архива Министерства юстиции. Т. 1. М., 1897. С. 22, 558, 563.[↩]
Беспалов Р. А. К вопросу о терминах «верховские князья» и «Верховские княжества» // Проблемы славяноведения. Сб. научных статей и материалов. Брянск: РИО БГУ, 2010. Вып. 12. – С. 15-61. [2,4 а. л.].[↩]
LM. Kn. 3. P. 31.[↩]
Там же. P. 46.[↩]
Там же. P. 37-38.[↩]
Акты Литовской метрики. Т. 1. Вып. 1. 1413-1498 гг. / Собраны Ф. И. Леонтовичем. Варшава, 1896 (далее – АЛМ. Т. 1. Вып. 1). №152. С. 59-60.[↩]

Рубрики: Рюриковичі

Опубликовано Безносюк Сергій Миколайович в 16/12/201916/12/2019

Общие сведения о роде

Историческая география

Поколенная роспись рода

VI генерация от Рюрика.

VII генерация от Рюрика.

VIII генерация от Рюрика.

IX генерация от Рюрика.

X генерация от Рюрика.

XI генерация от Рюрика.

XІI генерация от Рюрика.

XIII генерация от Рюрика.

XIV генерация от Рюрика.

XIV генерация от Рюрика.

XV генерация от Рюрика.

Персоны без места и сомнительные.

ПЕЧАТКИ

Печаток не знайдено

ПУЦБЛІКАЦІЇ ДОКУМЕНТІВ

Документів не знайдено

АЛЬБОМИ З МЕДІА

Медіа не знайдено

РЕЛЯЦІЙНІ СТАТТІ

Рюриковичі

Яновы

Рюриковичі

Ростовские-Борисоглебские

Рюриковичі

Ростовские-Устретенские

Чернігівські

Опубликовано Безносюк Сергій Миколайович в 16/12/201916/12/2019

Общие сведения о роде

Историческая география

Поколенная роспись рода

VI генерация от Рюрика.

VII генерация от Рюрика.

VIII генерация от Рюрика.

IX генерация от Рюрика.

X генерация от Рюрика.

XI генерация от Рюрика.

XІI генерация от Рюрика.

XIII генерация от Рюрика.

XIV генерация от Рюрика.

XIV генерация от Рюрика.

XV генерация от Рюрика.

Персоны без места и сомнительные.

ПЕЧАТКИ

Печаток не знайдено

ПУЦБЛІКАЦІЇ ДОКУМЕНТІВ

Документів не знайдено

АЛЬБОМИ З МЕДІА

Медіа не знайдено

РЕЛЯЦІЙНІ СТАТТІ

Похожие записи

Рюриковичі

Яновы

Рюриковичі

Ростовские-Борисоглебские

Рюриковичі

Ростовские-Устретенские