Общие сведения о роде
Львовы (Зубатые) – княжеский род, отрасль ярославских Рюриковичей. Родоначальник – Лев Данилович Зубатый (кон. 15 – нач. 16 вв.). Его сыновья стали основателями двух ветвей рода, за которыми в середине – 2‑й пол. 16 в. закрепилась фамилия Львовы. Князья Зубатые-Львовы вели родословную от основателя города Романова — князя Романа Васильевича.
Род Л. внесён в 5‑ю часть дворянских родословных книг Калужской (1820), Московской (1849), Орловской (1858), Тульской (1873) губерний. Существуют также многочисл. дворянские роды Л., не родственные княжескому роду.
Почти все князья Львовы были записаны в ДТ «по Романову», где располагались их владения[1]. Этот уезд следует рассматривать как «родовое гнездо» данной фамилии. Таким образом, князья Львовы в середине XVI в. составляли «территориальное объединение», отдельное от Ярославских Рюриковичей. Загадку представляет перемещение всех князей Львовых, по-видимому, в конце 1560‑х гг. в Галичский и Пошехонский уезды[2], которое естественнее всего связать с переселениями времени опричнины. В XVII в. князья этой большой фамилии приобрели вотчины и получили поместья в Ярославском уезде в Заволжье и в Московской части (около 20 владений)[3]. Вотчинные и поместные владения Львовых в это время находились также в Дмитровском, Коломенском, Переславском, Московском, Галичском, Кашинском, Владимирском, Рязанском, Пошехонском, Шацком, Новосильском, Арзамасском, Алатырском, Вологодском, Костромском, Боровском и других уездах[4]. Существенно возросшее благосостояние Львовых позволяло им делать значительные вклады в разные обители. В синодиках ТМ и СЯМ имеются поминания князей этой фамилии, но датируются они не XVI, а первой половиной XVII в.[5]
• Сергеев А.В. Князья Ярославские во второй трети XVI в.: историко-генеалогическое исследование.
• Сергеев А. В. Эволюция землевладения Ярославских Рюриковичей в Московском государстве во второй половине XVI — начале XVII в. // История и культура Ростовской земли. – 2019. – с.52–77.
Поколенная роспись
Рюрик, князь Новгородский
Игорь Рюрикович, великий князь Киевский +945
Святослав I Игоревич, великий Киевский 942–972
Владимир I, великий князь Киевский +1015
Ярослав I Мудрый, великий князь Киевский 978‑1054
Всеволод I, великий князь Киевский 1030–1093
Владимир II Мономах, князь Киевский 1053–1125
Мстислав I, великий князь Киевский 1075–1132
Ростислав, великий князь Киевский +1168
Давид, князь Смоленский 1120–1197
Мстислав, князь Смоленский +1230
Ростислав, князь Смоленский
Федор Чермный Ростиславич, князь Ярославский +1298
Давид, князь Ярославский +1321
Василий Грозные Очи, князь Ярославский +1345
Даниил, князь Ярославский
Роман, князь Ярославский
I генерация (XVIIІ от Рюрика)
КН. ЛЕВ ЗУБАТЫЙ РОМАНОВИЧ ЯРОСЛАВСКИЙ
II генерация (XIX от Рюрика)
1 КН. ДМИТРИЙ ВЕКОШКА ЛЬВОВИЧ ЗУБАТЫЙ ЯРОСЛАВСКИЙ († 1506)
Ивану Андреевичу служили князья Дмитрий и Василий Львовичи Зубатые Ярославские,
Погиб под Казанью в 1506 г. [6].
1. КН. АНДРЕЙ ЛУГОВКА ЛЬВОВИЧ ЗУБАТЫЙ ЯРОСЛАВСКИЙ
КН. ВАСИЛИЙ ЛЬВОВИЧ ЗУБАТЫЙ ЯРОСЛАВСКИЙ
Ивану Андреевичу служили князья Дмитрий и Василий Львовичи Зубатые Ярославские. По родословцах отъехал в Литву в свите Ивана Андреевича вместе с сыновьями, Иваном Зубатым и Василием Одноусом.
КН. МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ ЗУБАТОГО
В октябре 1495 г. среди детей боярских сопровождал в Новгород великого князя Ивана III (Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 45). В феврале 1500 г. присутствовал на свадьбе князя В. Д. Холмского (Древняя Российская Вивлиофика. Ч. 13. М., 1790. С. 2).
III генерация (XX от Рюрика)
первая ветвь
2.1. КН. ФЕДОР БОЛЬШОЙ ДМИТРИЕВИЧ ВЕКОШКИН ЛЬВОВ ЗУБАТОГО (†IV/V.1506, под Казанью)
старший сын кн. Дмитрия Львовича Зубатого Векошки.
3.1. КН. АНДРЕЙ ДМИТРИЕВИЧ ВЕКОШКИН ЛЬВОВ ЗУБАТОГО
второй сын кн. Дмитрия Львовича Зубатого Векошки.
4.1. КН. ФЁДОР МЕНЬШОЙ ДМИТРИЕВИЧ ВЕКОШКИН ЛЬВОВ ЗУБАТОГО
третий сын кн. Дмитрия Львовича Зубатого Векошки.
5.1. КН. ИВАН ДМИТРИЕВИЧ ВЕКОШКИН ЛЬВОВ ЗУБАТОГО (†IV/V.1506, под Казанью)
четвертый сын кн. Дмитрия Львовича Зубатого Векошки. Погиб под Казанью в 1506 г. [6].
вторая ветвь
2.1. КН. МИХАИЛ АНДРЕЕВИЧ ЛЬВОВ ЗУБАТОГО (1552)
дворов.сын-боярск. помещ.-кн.Ярославль‑у. 1С:Анд.Льв. ЗУБАТОГО. ЛУГВИЦА.
Единственным из Львовых в «Княжеском списке» ДТ вместе с Засекиными-Жировыми записан князь Михаил Андреевич. В известных сегодня списках ДТ его нет, а отмечен он в издании ДТ П. Н. Милюкова, в основу которого был положен список Александровского монастыря, впоследствии утраченный. Все остальные князья Львовы были записаны по ближайшему пригороду Ярославля — Романову. В Бархатной книге приведены выдержки из грамот Василия III и Ивана Грозного с упоминаниями князей Семена и Михаила Андреевичей Львовых1. Во второй грамоте 1528/29 г. говорится о пожаловании князя Михаила Андреевича Львова «Антоновскимъ Станомъ съ правдою».
3.1. КН. СЕМЁН АНДРЕЕВИЧ ЛЬВОВ ЗУБАТОГО
Убит в бою под Казанью весной 1506 г. (Гневашев Д.Е. Вологодский служилый «город» в XV – начале XVI века // Сословия, институты и государственная власть в России. Средние века и Новое время. Сб. статей памяти Л. В. Черепнина. М., 2010. С. 680).
4.1. КН. ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЗУБАТЫЙ ЛЬВОВ
5.1. КН. ГРИГОРИЙ АНДРЕЕВИЧ ЗУБАТЫЙ ЛЬВОВ
6.1. КН. ФИЛИПП АНДРЕЕВИЧ ЗУБАТЫЙ ЛЬВОВ
7.1. КН. ФЁДОР АНДРЕЕВИЧ ЗУБАТЫЙ ЛЬВОВ
КН. ИВАН БУДИНОС ВАСИЛЬЕВИЧ ЗУБАТЫЙ ЛЬВОВ
КН. ВАСИЛИЙ ОДНОУС ВАСИЛЬЕВИЧ ЗУБАТЫЙ ЛЬВОВ
IV генерация (XXI от Рюрика)
первая ветвь
6.3. КН. СЕМЁН АНДРЕЕВИЧ ЛЬВОВ
В Бархатной книге приведены выдержки из грамот Василия III и Ивана Грозного с упоминаниями князей Семена и Михаила Андреевичей Львовых193. Первая грамота, по-видимому, относится к 1534—1547 гг., и отмечен в ней «Князь Семенъ Княжь Андреевъ сынъ Дмитреевича Львовъ Зубатой», пожалованный «Волскимъ въ кормление», а позднее записанный в ДТ с пометой «Семен умер в Свияску».
7.3. КН. ИВАН АНДРЕЕВИЧ ЛЬВОВ (†1556/1560)
В Дворовой тетради из Романова с пометой «Иван убит» (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 145). Записан в Боярской книге 1556/57 г. без указания на кормление. Записан в 23 статью. Оклад 8 руб. Вотчины не сыскано, поместье 169 четей с осминою. На Серпуховском смотре в июне 1556 г. не был, так как годовал в Казани (Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. С. 105). Князь Иван Львов в июле 1580 г. должен был выслать детей боярских из Ярославля в Великие Луки во время Ливонской войны (Документы Ливонской войны (подлинное делопроизводство приказов и воевод 1571–1580 гг.) // Памятники истории Восточной Европы. Т. III. М.; Варшава, 1998. С. 207). Сидел «на скамье в сенях» на посольском приеме в Москве в конце 1583 г. (Сторожев В.Н. Материалы для истории русского дворянства. Вып. 2. М., 1908. С. 61).
За князем Иваном Андреевым сыном Львовым в Городском стане Романовского уезда поместье, что было за его бабкой княгиней Ульяной, женой князя Ивана Козловского, в вотчине сельцо Кулиги (ОР РНБ. Ф. IV. Д. 448. Л. 8 об.-9).
8.3. КН. ВАСИЛИЙ АНДРЕЕВИЧ ЛЬВОВ ЗУБАТОГО (1552,1560)
в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. 3С:Анд.Дм.Льв-ча.
вторая ветвь
8.2. Семён Михайлович Грива
(1540?) бездетн. 1С:Мих.Анд.Льв-ча
9.2. Дмитрий Михайлович
10.2. Андрей Михайлович Зубатого (1552,1560)
в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. 3С:Мих.Анд.Дан-ча
11.3. Михаил Семёнович
12.3. Андрей Семёнович Зубатого (1552,1560)
в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. 2С:Сем.Анд. ЛУГВИЦЫН.
13.4. Василий Васильевич
14.6. Василий Филиппович (?-1643)
Образец Филиппович
15.7. Борис Фёдорович Зубатого кн. (1552,1560)
в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. бездетн. 1С:Фед.Анд.Льв-ча.
16.7. КН. НИКИТА ФЁДОРОВИЧ ЗУБАТОГО (1552,1560)
в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. бездетн. 2С:Фед.Анд.Льв-ча.
В Ярославле же Литва
Андрей княж Михайлов (А и У вместо последних двух слов « князь Михайло») сын Львов (У «Львов» отс.) Зубатого .
Образец (А и У «Оброзец») княж Филипов сын Лвов Зубатово. Брат его Васюк. Умре (А и У отс.).
Бориско княж (А « князь ») Федоров сын Лвов Зубатого .
Андреец княж Семенов сын Лвов Зубатого . Стар и болен (А и У фраза отс.).
Иван, да Василей, [да Семен] (Так А и У. Н отс.) княж Андреевы дети Лвова Зубатого . * Иван убит. Семен умер в Свияску. (-А и У фразы отс.)
Микита княж Федоров сын Львов Зубатого .
Ондреец княж Васильев сын Львов.
Василей княж Михайлов сын Львов.
Князь Иван княж Дмитриев сын Львов. Брат его Юшка. [146]
Иванец княж (А и У « князь ») Андреев сын Львов Зубатого . * Новик 66-го. Тел мал — 12 лет, дан в [с]лужбе, срок на 3 года. Осмотрен на Москве. (-А и У фразы отс.)
V генерация (XXII от Рюрика)
первая ветвь
9.6. Данило Семёнович
вторая ветвь
17.9. Семён Дмитриевич
18.10. Андрей Андреевич
Никита Андреевич
Стоял «по левой стороне от сенных дверей» на посольском приеме в Москве в конце 1583 г. (Сторожев В.Н. Материалы для истории русского дворянства. Вып. 2. М., 1908. С. 63). Выборный дворянин из Пошехонья с окладом в 450 четвертей в 1588/89 гг., в начале 1590‑х гг., в 1602/03 гг. (Станиславский А.Л. Труды по истории государева двора в России XVI–XVII веков. М., 2004. С. 232, 272, 348).
19.11. Семён Михайлович
20.11. Василий Михайлович
21.13. Михаил Васильевич
Стольник с 1658 г.
22.14. Яков Васильевич
23 колено
первая ветвь
10.9. Матвей Данилович (1588,1613)
моск.двн.(1611) дворов.сын-боярск. помещ.-Галич‑у. помещ.-Ярославль‑у. 1С:Дан.Сем.
В 1592 г. был воеводой в Тобольске, в 1597 г.—в Вологде, в 1601—1603 гг.—в Верхотурье
— в 1592 г. был воеводой в Тобольске, в 1597 г. в Вологде (выдал Прилуцкому монастырю оброчную на сенные покосы), а в 1601—1603 гг. на Верхотурье. Будучи верхотурским воеводой, он должен был: 1) распорядиться относительно приема судовых снастей, железа и якорей, отправляемых для Мангазейского хода; 2) принять меры, чтобы не выходило задержки в выварке соли на реке Негли в Верхотурском у.; (солевар жаловался, что ему не дают достаточного количества дровосеков и людей, и лошадей для подвозки дров; надо 1200 саж. дров, а вывезли только 160 саж.); 3) устроить поселение для русских плотников в Вогульских юртах, на р. Tyре, чтобы они могли строить суда для подвозки хлеба в Сибирские города.
Грамота верхотурскому воеводе князю Матвею Даниловичу Львову и голове Угриму Васильевичу Новосильцову о необходимости построить бани на Верхотурье по челобитной стрельцов, казаков, верхотурских жильцов и посадских людей [рукопись :] : 5 мая 1601 г.
Грамота верхотурскому воеводе князю Матвею Даниловичу Львову и голове Угриму Васильевичу Новосильцову по сообщению головы Нового острога Фёдора Янова о сборе ясака с ближних и дальних юрт ханты (остяков) и манси (вогул) [Рукопись]. — [Б. м.], 1601 г.
Акты Исторические, II. — Акты юридические. — Барсуков, «Списки воевод». — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, І. В. Корсакова. {Половцов}
19 Иван Дмитриевич
воевода тюменский, 1632—1639 г.
11.9. Дмитрий Данилович
12.9. КН. МИХАИЛ ДАНИЛОВИЧ (1590?)
3С:Дан.Сем.
Ж., ДОМНА (ИН. ДИОНИСИЯ)
13.9. КН. ТИМОФЕЙ ДАНИЛОВИЧ
вторая ветвь
23.18. КН. ИВАН СМАГА АНДРЕЕВИЧ
л 111 Князь Иванъ княжъ ОндрЬевъ сын Лвов кормленье не сыскано а л Ьта 7064 дано ему на подмогу для Казансые службы 12 рублевъ вотчины за нимъ не сыскано а поместья 169 четьи с осминою по старому смотру в Свияжску на году самъ на коне въ доспехе да за нимъ ч.,ю. ВСерпухове смотръ ему не былъ годуетъ въ Казани Лъта 7060 четвертаго Новъгороде въ Нижнемъ князь Иванъ вотчины сказалъ 50 четьи поместья не сказалъ самъ на конЬ въ саадакЬ и въ сабл людей его 3 ч на конехъ въ саадацехъ и въ саблехъ а по уложению взяти съ него съ земли ч. въ доспехе и не додалъ ч. доспехе а по новому окладу дати ему въ 23 статье 8 рублей то ему и на люди.
Боярин князь Алексей Михайлович и его родня в первых десятилетиях XVII в. приобрели земли в Ярославском уезде, и у некоторых из них установились тесные связи с Толгским монастырем. «По матери иноке Парасковее» в 1630–40‑х гг. дал вклад князь Иван Андреевич Львов Смага «образ Пречистые Богородицы в киоти, да ризы белые»[7]. Поминание Ивана Андреевича внесены в синодик Толгского монастыря – «Род князя Ивана Андреевича Львова. Пелагею во иноцех Парасковию, княгиню Оульянею, княгиню Гликерию, князя Иванна»[8].
24.18. КН. ЯКОВ АНДРЕЕВИЧ (1604,1613,—16,под Серебряными Прудами)
помещ.-Дмитров‑у. 2С:Анд.Анд.Мих-ча.
25.19. КН. ФЁДОР СЕМЁНОВИЧ
26.20. КН. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
27.21. КН. НИКИТА МИХАЙЛОВИЧ
28.22. КН. НИКИТА ЯКОВЛЕВИЧ (1630,–†29.05.1684)
окольничий (1658,1684), бездетн. С:Яков.Вас. Окольничий с 1658 г. В 1629 г. был патриаршим, а затем царским стольником. В 1654 г. участвовал в Польском походе. В 1655 г. был назначен во второй Польский поход помощником князя А. И. Лобанова-Ростовского, Будучи «у руки государя», князь Львов бил челом, что «ему с князем Лобановым невместно». Царь сказал, что «служба сказана без мест». На что князь Львов вторично «бил челом». Царь приказал бить его кнутом и послать в поход. В 1660—1662 гг. был воеводой в Калуге, а затем, до назначения его в 1665 г. на воеводство в Киев, управлял Ямским приказом. Затем до 1668 г. «был воеводой в Севске. В этом же году постригся с именем Ника
(ум. 29 марта (8 апреля) 1684) — русский государственный и военный деятель.
В 1629 году состоял патриаршим, а после того царским стольником. В 1635 году во время обеда у царя Михаила Фёдоровича литовских послов он был в числе стольников, носивших питьё послам. В 1639 году дневал и ночевал при гробе царевича Василия Михайловича. В 1641 и 1646 годах — на государеве дворе. В 1650—1651 годах сопровождал царицу Марью Ильинишну к Троице и в село Хорошово.
В 1654 году участвовал в Польском походе; ходил из Вязьмы под Красное на польских и литовских людей. В 1655 году, во время второго Польского похода, 21 июня, государь послал из Шклова «воевать своих государевых изменников Витепского уезду» Александра Лобанова-Ростовского, а с ним своего государева полку голов с сотнями; с Белянами Никиту Львова и Якова Лихарева, да с Казанскими мурзами Василия Панина. Будучи «у руки государя», Львов бил челом, что ему с Лобановым быть невместно. Государь сказал, чтобы он был так, как всем его государева служба сказана без мест. Львов вторично бил челом. Тогда государь велел, за нарушение его государева указа, бить кнутом Львова. В то же время царь велел быть ему вместе с Лобановым в посылке головою у донских казаков. В 1656 году в Польском походе он был головой «сторожи ставить». В 1658 году ему пожаловано было окольничество.
В 1660—1662 годах он был воеводой в Калуге, затем, до назначения в 1665 году на воеводство в Киев, управлял Ямским приказом. В Киеве он пробыл лишь с 11 июля до 25 ноября 1665 года и находился в чрезвычайно неприятном положении, так как в это же время Пётр Шереметев получил приказание идти из Севска с войском в Киев, и ему представлялось в Киеве положение совершенно независимое от Львова. Так, например, вновь назначенный Нежинский воевода Иван Ржевский обязывался, после приёма города Нежина, представить приёмные списки и росписи только в приказ Малой России, да в Киев, боярину и воеводе Петру Шереметеву. О «вестях», о промысле над неприятельскими людьми и о городовом береженье — он тоже должен был писать в Киев Шереметеву, а не Львову. Хотя Шереметев оставался ещё в Севске, тем не менее малороссийские старшины обращались к нему, а не к Львову по важнейшим делам Малороссии, с просьбой ходатайствовать за них перед царём. 30 октября 1665 года епископ Мефодий написал войсковому казначею Роману Ракушке, доверенному лицу Ивана Брюховецкого, уехавшего в Москву, отчаянное письмо. «Пишу сей лист своею рукою к вашей милости, впрям слезами поливающе, понеже приехал я в Киев впрям на тяжские, нестерпимые беды, когда отвсюду вести непотешные… В Киеве ничего доброго не деется, ибо воевода нынешний Киевский — человек ни к чему не пригодный: первое то, что человек древний, к ратному делу ни к чему не подобен, второе же, болен ногами и не ходит, и чpeз избу не перейдет. Опричь слез и худобы и воровства болши того в Киеве не сыщешь отнюдь. Как не поспешит боярин [Шереметев], или замедлит господин гетман на Москве, сохрани Боже, злое с Киевом деятись будет и с нашим Заднеприем, ибо понеже воевода-то робкий, всё только город страшит… Пиши к боярину, если имеет итти, чтоб шёл, а когда не пойдёт, то б отказал, чтоб ведали да умышляли, что целое лето идёт, а всё в Севску». Этому натянутому положению наступил конец через месяц: 25 ноября Львов получил царскую грамоту, с приказанием, чтобы он «город Киев с государевыми ратными людьми и казною отдал боярину Петру Васильевичу Шереметеву с товарищи и, росписався, ехал бы в Севск и был бы в Севске на великого государя службе со стольником и воеводою князем Юрьем Петровичем Трубецким». В Севске Львов пробыл до 1668 года.
5.03.1669 году он поступил в Толгский монастырь, близ Ярославля, и был пострижен в монашество с именем Нила. Как специально отмечено в «Бархатной книге», «постригся въ Ярославле
въ Толскомъ монастыре» В Спасо-Преображенский монастырь в Ярославле Львов пожертвовал в 1669 году богатые парчевые ризы с бархатным крестом, унизанные жемчугом и драгоценными камнями; в 1677 году на средства Львова был вылит полиелейный колокол, весом в 200 пудов. Львов скончался 29 марта 1684 года и погребён в Толгском монастыре.
К 1640–60‑м гг. относится вклад князя Никиты Яковлевича Львова в Толгский монастырь «по жене своей княгине Марфе и по их родителех сто четвертей хлеба в свою княжую меру, пятьдесят четвертей ржи, да пятьдесят овса, да ризы камчатые и оплечье отлас по се(ре)бру»[9]. Он вложил в ТМ большое Евангелие. Этот вклад, вероятно, был дан им перед пострижением. На помин дяди своего Никиты, умершего 29.05.1684 г., князь Петр Лукич Львов передал ТМ Евангелие около 1681 г.[10] Поминание Никиты Яковлевича Львовых внесено в синодик — «Род князя Никиты Яковлевича Львова. Князя Иякова, Антониду, княгиню Марфу, князя Филиппа, князя Василия, Анну, Дарию младенца, Анну младенца Василия младенца, Симеона младенца, княгиню Евдокею младенца, Наталии младенца, Илариона оубиеннаго, Марии, Евдокею, Гаврила во иноцех Герасима, Андреяна, Лукияна, Льва оубиеннаго, Тимофея оубиеннаго, Наталии младенца, Филиппа младенца, Симеона младенца, Иякова младенца, Мокия младенца, Феодосии, младенца, Марфу, Григория, княжню Ульянею. Марка оубиеннаго, Иванна оубиеннаго, Иванна, священоиерея Андрея, Афонасия, Андрея, Варвару, Евдокею, Агрипену младенца, Петра младенца, Никиту младенца, Симеона, князя Иякова, Антониду, княгиню Марфу, Феодора, Андреяна, Лоукияна, Илариона, Марии, Евдокею, Ирину, княгиню Феодосию, княгиню Феодору»[11].
Ж.1‑я, МАРФА.
Ж. 2‑я, ФЕОДОСИЯ СТЕФАНОВНА.
24 колено
первая ветвь
14.10. КН. ЛУКА МАТВЕЕВИЧ (1604,—1606?,под Серпуховым)
моск.стряпчий(1606) моск.жилец.(1604) убит под Серпуховым> С:Матв.Дан.Сем-ча.
КН. ИВАН ДМИТРИЕВИЧ
м.б. он ск. 1658–9, оставив вдову Марью и дочерей, Марья как-то связана с головой моск. стрельцов Ив. Ендогуровым.
15.11. Фёдор Дмитриевич
16.11. Андрей Дмитриевич
17.11. Михаил Дмитриевич
18.11. Пётр Дмитриевич (1604,1639)
моск.двн.(1639) воев.Сургут(1633‑,1635) помещ.-Галич‑у.,Кострома‑у. 4С:Дм.Дан.Сем-ча
Воевода в Тюмени в 1635—1639 гг.
19.11. Иван Дмитриевич
20.12. КН. АЛЕКСЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ЛЬВОВ, МОЛ. АГАФИЙ, ИН. АВРААМ (1604, † 1656)
2С:Мих.Дан.и Домника/ин. ДИОНИСИЯ. боярин(1651-) кравчий() дворецкий(1653) окольничий(-1651) моск.стряпчий(1606) судья Поместного приказа, а затем Приказа Большой казны, воевода в Нижнем Новгороде.[12]
Впервые упоминается в 1607 г., когда царем Василием Ивановичем Шуйским был послан с войсками для взятия Арзамаса. В 1610 г. — воевода в Нижнем Новгороде. В 1612 г. был в войске князя Д. М. Пожарского. В 1613 г. подписался на грамоте об избрании в цари Михаила Федоровича седьмым из стольников. В 1615 г. был воеводой в Рыльске, в 1618— 1620 гг. — второй воевода в Астрахани. В 1621 г. отправлен в Данию в качестве свата: царь Михаил Федорович хотел жениться на старшей племяннице короля Христиана IV принцессе Доротее. Сватовство оказалось безрезультатным. В том же году он был помощником князя И. Б. Черкасского в Поместном приказе. В 1627 г. был пожалован в окольничий и с этого времени служил в приказе Большого Дворца до 1647 г. В 1634 г. вместе с боярином Ф. И. Шереметевым вел переговоры с поляками, которые закончились подписанием Поляновского договора о вечном мире между Московским государством и Речью Посполитой. По этому миру король Владислав IV окончательно отказался от прав на русский престол и обещал вернуть грамоту об избрании. В январе 1635 г. боярин князь Львов с титулом «Ярославский князь» был отправлен в Литву для закрепления вечного мира королевской присягой. Оказалось, что грамота об избрании Владислава царем утеряна и во время присяги о мире король присягнул и в подтверждение потери грамоты. В 1644 г. вместе с думным дворянином Г. Г. Пушкиным и дьяком Волошеиновым был вновь отправлен полномочным послом в Польшу. Но Пушкин бил челом, что ему невместно быть в товарищах у князя Львова, а Львов бил челом на Пушкина. При разборе «случаев» выяснилось, что Пушкин бил «не делом», а поэтому посажен в тюрьму, по выходе из которой поехал с князем в Польшу. За это посольство князь был пожалован дворчеством с путем
При царе Алексее Михайловиче князь Львов был столь же близок ко двору: он сопровождал царя в загородных поездках, обедал у него в торжественные дни и т. д. Умер бездетным.
Львов, князь Алексей Михайлович
— в 1607 г. царь Василий Иванович Шуйский посылал его под Арзамас, когда этот город был за «вором», и Арзамас удалось взять. В 1610 г. он был на воеводстве в Нижнем Новгороде вместе с кн. Александр. Андр. Репниным и Дм. Ис. Жедринским. В апреле 1612 г. кн. Львов находился в войске кн. Дм. Мих. Пожарского в Ярославле и подписался под грамотой кн. Пожарского к Вычегодцам о всеобщем ополчении городов на защиту отечества, о беззаконной присяге кн. Трубецкого, Заруцкого и казаков новому Самозванцу и о скорейшей присылке выборных людей в Ярославль для земского совета и денежной казны на жалованье ратным людям. В 1613 г. он подписался под грамотой об избрании на царство Михаила Феодоровича седьмым из стольников: «стольник князь Алексей Львов и во княж Юрьево место Липецкого». После избрания на царство Михаил Феодорович отказывался ехать из Троице-Сергиева монастыря в Москву, «доколе Московского государства люди в соединенье не придут и кровь крестьянская литься не престанет». По просьбе Ф. И. Шереметева и других членов посольства от Земского Собора, сопровождавших Михаила Феодоровича и его мать из Ипатьевского монастыря, юный царь согласился на посылку Земскому Собору грамоты. В грамоте предписывалось принять меры и уговаривать людей, чтоб они «от дурна престали». Грамоту повезли в Москву: Чудовский архимандрит Авраамий, Новоспасский архимандрит Иосиф, стольники Ив. Петр. Шереметев и кн. Львов. 11 июля 1613 г., в день венчания на царство Михаила Феодоровича, по пути в Успенский собор шли перед ним: боярин Вас. Петр. Морозов, все окольничие и 10 стольников, в том числе кн. Львов. На другой день, 12 июля, в именины царя, был стол в Грановитой палате; 13-го июля тоже; кн. Львов оба раза «смотрел в кривой стол». В том же году, 13-го сентября, при приеме царем кизилбашского посла, в рындах велено быть на правой стороне кн. Юрию Яншину и кн. Юрию Хворостинину; на левой Ив. Петр. Шереметеву и кн. Львову. Вышло замешательство вследствие отъезда кн. Яншина из Москвы до назначения в рынды, а потому кн. Хворостинин и кн. Львов были отставлены и на их место велено стоять другим. В 1614 г. кн. Львову и Перфилию Секирину указано было идти в Литовскую землю войною; с ними посланы: дворяне и дети боярские понизовых городов, казанские князья, мурзы и татары, чуваши и черемисы. Собираться велено в Калуге, оттуда через Брянск идти в Литву на Кричевские места. В 1615 г. кн. Львов был воеводою в Рыльске; с ним Григ. Андр. Алябьев. В 1616 г. вместе с боярином кн. Юрием Еншеевичем Сулешевым он был послан в Нижний Новгород собирать ратных людей и идти против казанских татар и луговой черемисы. До Москвы дошли слухи, что татары и черемисы изменили государю, повоевали многие места, пожгли села и деревни, полонили и побили людей, подступают к Нижнему, Арзамасу, Мурому, отняли дороги от Казани к Нижнему и «чинят тесноту многую понизовым городам». С мая 1618 до декабря 1620 г. кн. Львов был товарищем воеводы в Астрахани у кн. Андр. Андр. Хованского. В 1621 г. он и дьяк Ждан Шипов были отправлены в Данию сватать за Михаила Феодоровича одну из шлезвиг-голштинских принцесс, племянниц датского короля Христиана ІV. Послам был дан подробный наказ, что говорить и как поступать в деле сватовства, и они решили сватать старшую племянницу короля, принцессу Доротею. Сватовство кончилось ничем. В 1621 г. кн. Львов был в Поместном приказе в товарищах у боярина кн. Ив. Бор. Черкасского. В 1625 г., мая 17 он присутствовал при приеме кизильбашского посла. В 1626 г., января 6 государь велел «ведать во дворце и сидеть у отдачи» (т. е. у ествы) вместо дворецкого из дворян кн. Ал. Мих. Львову. В том же году кн. Львов бил государю челом о пожаловании его вотчиной, так как в приход королевича Владислава под Москву в 1618 г. он служил в Астрахани, а все приказные люди как бывшие в Москве, так и посланные по городам раньше прихода королевича, награждены были вотчинами; ему же ничего не дано. В челобитной кн. Львова сказано, что, будучи в Астрахани, он «во всем государскому имени искал чести и повышения, и во всяких государевых делах учинил прибыль». Тех ногаев, которые кочевали при царе Феодоре Иоанновиче на крымской стороне, он перевел на ногайскую сторону; взял в заложники в Астрахань ногайских мурз, их, братьев, детей и лучших улусных детей. Из дальнего кочевья, из-под Хивы и Бухары, перезвал в Астрахань Аблу-мурзу с братьями и племянниками, а с ним тысяч пятнадцать улусных людей; после привода их к шерти он велел им кочевать с астраханскими мурзами и юртовскими татарами. По наведенным справкам, велено было дать кн. Львову с поместного его оклада того времени, с 1000 ч. (со 100 ч. по 20 ч.) в вотчину 200 ч. Кн. Львов не удовлетворился этим и 9 января 1626 г. подал две челобитные, доказывая, что были сделаны неправильные справки, он просил, чтобы царь и Патриарх пожаловали его «велели ему дати свое государево жалование в вотчину против тех, которым даваны государевы жалованья вотчины за службы не с окладов, как им, государем, Бог известит». Вследствие справок, представленных кн. Львовым, ему сделана была прибавка: в вотчину дано ему 600 ч. вместо прежних 200 ч., и 19-го января 1627 г. послана была об этом память из Разряда в Поместный приказ.
В 1626 г., на четвертый день после свадьбы царя Михаила Феодоровича с Евдокией Лукьяновой Стрешневой, кн. Львов являл государю по росписи дары отца его, патриарха Филарета Никитича, лично при этом присутствовавшего. В 1627 г. кн. Львов был пожалован в окольничие. С этого времени до 1647 г. кн. Львов сидел в приказе Большого Дворца. Приказ этот ведал покупку товаров, заготовление для дворца всяких столовых припасов, все дворцовые доходы в государстве, соляную раздачу; ему же были подсудны монастыри (до учреждения при Алексее Михайловиче Монастырского приказа). В 1628 г. кн. Львов присутствовал при приеме кизилбашских купцов, а в 1630 и 1631 гг. при приеме шведского посла Антона Монира. В июле 1632 г. голштинский посол был в ответе у бояр: боярина и наместника черниговского кн. Андрея Вас. Хилкова, окольничего и наместника суздальского кн. Ал. Мих. Львова, думного разрядного дьяка Гавренева и дьяка Матюшкина. Кн. Львов бил челом в отечестве на кн. Хилкова, но все-таки был с ним вместе в ответе с послом.
В июле 1632 г. царь велел собирать подводы с дворов: боярину Ф. И. Шереметеву, окольничему Льву Ив. Далматову-Карпову и дьяку Михайле Данилову. Шереметов и Далматов-Карпов были затем отставлены, а на их место указано быть кн. Львову; от него собирали дворяне в разных частях Москвы. В 1633 г., июня 23 кн. Львов получил от государя указ взять с митрополитов, архиепископов, епископов и монастырей по одному конному человеку с 300 ч. вотчины. С дворовых людей, которым не быть на службе, взять даточных людей. Все эти сборы касались войны с Польшей, которая возникла немедленно по истечении срока перемирия, заключенного в Деулине. Осада Смоленска, продолжавшаяся четырнадцать месяцев под предводительством Шеина, окончилась, как известно, весьма плачевно для Московского государства. 11 янв. 1634 г., когда русские войска стояли еще под Смоленском, Михаил Феодорович назначил быть в посольстве с литовскими послами для переговоров о мире боярина Ф. И. Шереметева и кн. Львова, с титулом наместника суздальского. 30-го марта они были на отпуске у руки государя, а 31 выехали из Москвы. Решено было съехаться на порубежной речке Поляновке, на том же месте, на котором в 1619 г. происходил размен пленных. По данному наказу главные послы, т. е. Шереметев и кн. Львов «должны были говорить сердито, а остальные унимать и покрывать гладостью и разговором, чтоб договора не разорвать и бесславными не быть же». Лишь 3 июня был подписан так наз. Поляновский договор о вечном мире между Московским государством и Речью Посполитою, по которому король Владислав окончательно отказался от притязаний на Московский престол и даже обязался возвратить избирательную на его имя грамоту, вывезенную из Москвы Жолкевским. Польша получила обратно все города, потерянные ею в начале войны.
Великие послы, быть может, не достигли всего, чего могли достигнуть Поляновским договором, но и Москве, и Польше нужен был отдых после бедственной войны, а Михаил Феодорович, кроме того, был доволен отказом Владислава. Вследствие этого русских послов ожидал в Москве благосклонный прием; в 57 верстах от столицы, в с. Кубенском, их встретил стольник Бутурлин с милостивым государевым словом и о здоровье спрашивал. 5 июля перед обедом в столовой палате кн. Львов был пожалован в бояре, а товарищ его и Шереметева, Степ. Матв. Проестев — в думные дворяне. После обеда кн. Львов получил шубу атлас золотной на соболях в 160 руб., кубок серебряный золоченый, да придачи к прежнему окладу 80 руб., да в вотчину 800 ч. Вероятно, именно в это время он получил в Кашинском у. бывшую дворцовую волость Кимры с деревнями и пустошами. Кроме того, у него были вотчины в Московском и в Рязанском уездах.
В январе следующего 1635 г. были опять отправлены в Литву для закрепления вечного мира королевскою присягою боярин кн. Львов, названный «Ярославским князем», и думный дворянин и наместник Шацкий Степ. Матв. Пpoестев, а с ними дьяки, стольники и дворяне. В Москву в то же время прибыло польское посольство, с Александром Посочинским во главе. Русские послы в Варшаве оказались в большом недоумении, как поступить им вследствие объявления польскими сенаторами, что избирательная грамота Владислава потеряна. Сами они решить этого вопроса не могли и послали гонца в Москву к царю. По полученному от царя наказу они удовольствовались тем, что король во время торжественной присяги об исполнении договора присягнул и в потере избирательной грамоты. По одной из дополнительных статей договора дозволено было польско-литовским купцам приезжать с товарами в Москву, где для них должен был быть построен особый двор. После королевской присяги, пения Те Deum (Тебе, Бога хвалим) и пушечной пальбы послы обедали за королевским столом, а затем присутствовали на театральном зрелище. Перед отъездом из Варшавы послам удалось добиться разрешения перевезти из Варшавы в Москву тела Шуйских: царя Василия, его брата Дмитрия и жены Дмитриевой. 10 июня того же 1635 г. кн. Львов участвовал в торжественной встрече их за Москвой. В августе 1657 г. литовские посланники были в ответе у бояр: Ф. И. Шереметева и кн. Львова и у окольничего Ст. Матв. Проестева. В 1638 г., апреля 1, для прихода Крымского царя и крымских и ногайских людей, назначены были быть на Туле: кн. Ив. Бор. Черкасский, кн. Львов, окольничий Вас. Ив. Стрешнев и разрядный дьяк Кудрявцев. 2 октября они вернулись в Москву, были у руки государя и обедали у него. В 1639 г., в январе и феврале, кн. Львов дневал и ночевал у гроба царевича Ивана Мих., а в апреле у гроба царевича Вас. Мих. 21 января 1644 г. приехал в Москву датский королевич Вольдемар, которого царь Михаил Феодорович наметил в женихи своей старшей дочери, царевне Ирине. 28 января состоялся его прием в Грановитой палате царем и царевичем Алексеем Михайловичем, причем объявлял королевича кн. Львов. В тот же день Вольдемар обедал у царя, и кн. Львов сидел за государевым поставцом за кушаньем, как и всегда во время торжественных обедов. После стола он ездил потчевать королевича, которому было отведено помещение на Царево-Борисовом дворе. На другой день государь послал кн. Львова спрашивать королевича о здоровье.
В конце февраля 1644 г. кн. Львов снова был отправлен в Польшу полномочным послом; с ним думный дворянин Гр. Гавр. Пушкин и дьяк Волошенинов. Пушкин бил челом, что ему невместно быть с кн. Львовым в товарищах; кн. Львов бил челом на Пушкина. При разборе «случаев» выяснилось, что Пушкин бил «не делом», а потому посажен в тюрьму и, по выходе оттуда, ездил с кн. Львовым в Польшу. Целью посольства, по явному наказу, было решение вопросов о царском титуле и о размежевании Путивльских земель. Тайным наказом повелевалось разузнать о самозванце, появившемся в Польше и выдававшем себя за сына царя Василия Ивановича Шуйского. После долгих рассуждений вопросы о титуле и о рубежах были решены, но исполнение тайного наказа встретило большие затруднения, так как паны объявили, что ни королю, ни им ничего неизвестно о самозванцах, но что король указал о них разыскать. Когда великие послы узнали, наконец, от панов подробности о самозванце Лубе, выдававшем себя не за сына царя Шуйского, а за сына Марины Мнишек, то кн. Львов потребовал от панов укрепления за их руками и печатями, что король непременно пришлет «вора» в Москву со своими послами, а если вскоре не пришлет, то заключенный теперь договор и размежевание границ теряют силу. Паны дали подписку, и послы отправились в Москву. Царь был очень доволен ведением дела и всех наградил. 29 окт. 1644 г. на встречу послов был прислан в Можайск стольник Леонтьев с государевым милостивым словом и о здоровье спрашивать. 27 ноября того же года кн. Львов был пожалован дворечеством с путем, думный дворянин Пушкин окольничеством, а дьяк Волошенинов назначен в думные дьяки. В тот же день после обеда у царя кн. Львов получил шубу бархат золотной, кубок и придачу к окладу. Пожалование кн. Львова дворечеством с путем настолько важно само по себе и по тем выгодам и преимуществам, которые с ним соединялись, что мы остановимся довольно подробно на царской грамоте от 23 марта 1645 г., данной на имя кн. Львова. В этой грамоте перечислены те слободы в Ярославле (на посаде и в самом городе) и в Ярославском уезде, которые даны «в путь» кн. Львову. На посаде были следующие слободы: Дрюлина, Толчкова, Коровницкая, Благовещенская, Тверицкая, Петровская, Кондаковская; в самом городе Ловецкая, что в зарядье; за острогом «ловецкие» дворы в улице Киселихе; в Ярославском уезде рыбные ловецкие слободы — Норская, Борисоглебская и Рыбная. Таможенные пошлины с крестьян, а также с купцов и с продавцов, и всякие денежные доходы обязаны были собирать в пользу кн. Львова выборные люди этих рыбных слобод, согласно уставной грамоте, выданной крестьянам Борисоглебской Слободки царем Феодором Иоанновичем в 1584 г. Первоначально уставная грамота была пожалована вел. кн. Василием Ивановичем, но пришла в такую ветхость, что царь Феодор Иоаннович приказал переписать ее заново. Суд во всех этих слободах должны были ведать тиун и доводчик кн. Львова. Кроме того, кн. Львову предоставлялось пользование прибылью с кабака, что в Ярославле на посаде, за городом, на Горках. Известную часть пошлин, взимаемых в Москве в приказе Большого Дворца, царь велел отчислять в пользу кн. Львова. За собой Михаил Феодорович оставлял право получать рыбу с ловецких слобод и тот оброк, который они ему ежегодно платили.
Какого рода сношения существовали между датским королевичем Вольдемаром и кн. Львовым в течение 1644 г., когда царь и патриарх Иосиф старались склонить королевича к переходу в православие — мы не знаем. В феврале 1645 г., после неудачного покушения к побегу из Москвы, Вольдемар, — по показанию неизвестного современного автора, находившегося, как полагают, в его свите, — «искал помощи у самых знатных из больших бояр или государственных советников, у Ф. И. Шереметева и кн. А. М. Львова», письменно прося их уговорить царя согласиться на совершение брака без перемены вероисповедания, или отпустить его домой с подобающей честью. Получив это письмо, Шереметев и кн. Львов ездили к Вольдемару на Царево-Борисов двор, тщетно упрашивали они его исполнить царскую волю относительно перемены веры и вынуждены были передать царю решительное желание королевича получить почетный отпуск. Только по вступлении на престол Алексея Михайловича был отпущен Вольдемар в Данию. 13 авг. 1645 г. указано ему было быть в Золотой палате на отпуске у юного царя. На середину палаты выступил кн. Львов и начал вычитывать всю историю сватовства Вольдемара «по бумагам, сажень в десять длины и очень узкой», как заметил один из находившихся в свите королевича. В заключение кн. Львов объявил, что царь Алексей Михайлович, видя, что «нельзя совершиться великому делу брака без соединения в вере», решился отпустить королевича, согласно его желанию, неоднократно повторенному.
При царе Алексее Михайловиче кн. Львов был столь же близок ко двору, как и в царствование Михаила Феодоровича: он сказывал в 1645 г. боярство кн. Алексею Никитичу Трубецкому и Никите Ив. Романову, сопровождал царя в богомольных и загородных походах и обедал у него в торжественные дни. Во время Московского бунта 1648 г. дом кн. Львова был разграблен вместе с домом кн. Ник. Ив. Одоевского и других бояр.
Находясь постоянно в дружеских отношениях с Ф. И. Шереметевым, кн. Львов присутствовал 22 июня 1649 г. при составлении им так называемой изустной памяти, несколько изменявшей и дополнявшей духовное завещание, составленное Шереметевым в 1645 г. Кроме кн. Львова, свидетелями при составлении изустной памяти были: духовник Шереметева протопоп Григорий и кн. Никита Ив. Одоевский. Выслушав духовное завещание и изустную память Шереметева, царь приказал подписать их думному дьяку Гавреневу, и затем кн. Львов отнес оба документа к патриарху Иосифу для свидетельства подлинности их и приложения патриаршей печати.
Кн. Ал. Мих. Львов был женат в первом браке на Евлампии Михайловне Нагово, † в 1622 г. Имя второй его жены неизвестно. Он скончался бездетным в 1653 или 1654 гг.
Боярин и дворецкий Алексей Михайлович — Арзамасский V, Собакинскнй ст, с Печерки, 217/715 Галичский у Черный ст, сц Бакланово, 108/240, Дмитровский у, Троннкнб ct, д Тверчилово, 13/24, Московский Горетов ст, с Рождественское, 75/146, Жданскнн ст, сц Пахрино, 20/47, Ратуев ст, с Ясеновое, 20/47, Рязанский у, Старорязанский ст, д Слободка Борки, 219/598. Боярин князь Алексей Михайлович и его родня в первых десятилетиях XVII в. приобрели земли в Ярославском уезде, и у некоторых из них установились тесные связи с ТМ.
За кн. Алексеем Михайловичем в земляном списке 1613 г. числились лишь выслуженная вотчина за московское осадное сидение (185 четв.) и поместья, данные ему «при боярех» из поместных земель (300 четв.) и из дворцовых сел (854 четв.). Упоминается его вотчина за московское осадное сидение при царе Василии в Служне ст. Ярославского у. (144 четв.).[13] Владел выслуженной вотчиной за московское осадное сидение при царе Василии своего дяди кн. Матвея Даниловича Львова в Черном ст. Галичского у. (121 четв.).[14] За астраханскую службу 1618 г. кн. А. М. Львов получил вотчину в Старорязанском ст. Рязанского у. (с. Дехтяное, 470 четв.; вотчина была пожалована ему по жалованной грамоте 1626/27 г. из его же поместья, данного ему из дворцовых сел).[15] В Горетове ст. Московского у. кн. А. М. Львов был пожалован дворцовым с. Рождественским с деревнями. Еще в 1627/28 г. Рождественское упоминается как дворцовое село, а в переписных книгах 1646 г. значится как вотчина кн. А. М. Львова, «что ему дано из дворцовых земель».[16] По-видимому, первоначально с. Рождественское с деревнями и пустошами было дано кн. Львову в поместье, а затем, не позднее сентября 1632 г., было пожаловано ему (вероятно, за ту же астраханскую службу, что и вотчина в Рязанском у.[17]) в вотчину — упоминается его купчая 23 сентября 1632 г. на пустоши с. Рождественского Горетова ст. (пустоши Забытье, Остренево и Каменный враг с пустошами, 225 четв.), «что остались у него за вотчинною дачею».[18] За посольскую службу 1634 г. (заключение Поляновского мирного договора) А. М. Львов был пожалован крупной вотчиной в Кашинском у. — с. Кимры с погостом, деревнями и пустошами, бывшей дворцовой вол. (800 четв. и 39 четв. церковной земли, 153 дворов крестьянских, 149 дворов бобыльских, 18 дворов рыбных ловцов).[19] По купчей 1635 г. А. М. Львову были проданы прилегавшие к с. Кимры отписные земли, оставшиеся у него за вотчинной дачей (пустоши Буякино, Цыганово и др., всего 246 четв.).[20] Как человек близкий к кн. Хворостининым, А. М. Львов выкупил из Троице-Сергиева м‑ря вкладную вотчину вдовы кн. Ф. И. Хворостинина кнг. Антониды Васильевны с. Богородское в Серебожском ст. Переславского у. (выкупил в 1625 г. за 400 руб.; затем в декабре 1627 г. он продал эту вотчину кн. Ю. Я. Сулешеву)[21] и вкладную вотчину кн. И. А. Хворостинина с. Доратниково с деревнями в Кистемском ст. Переславского у. (выкупил в 1628 г. за 325 руб.; 287 четв.).[22] После кн. И. А. Хворостинина к А. М. Львову перешли его вотчины в Троицком ст. Дмитровского у. (д. Твердилово, 55 четв.)[23] Согласно Записным вотчинным книгам Поместного приказа, какое-то время вотчинами кн. И. А. Хворостинина — с. Доратниково Переславского у. и д. (сц.) Твердилово Дмитровского у. — владел его сородич кн. Ю. Д. Хворостинин, у которого они были отписаны (очевидно во время опалы 1630/31 г.) и переданы кн. А. М. Львову (ЗВК. С. 353). Эти переславская и дмитровская вотчины значатся за кн. А. М. Львовым в писцовых книгах, а также в росписи земельных владений 1647/48 г. (Рождественский С. В. Роспись 1647/48 г. Стб. 202–203). Во время опалы на кн. Ю. Д. Хворостинина кн. А. М. Львову была отдана (в поместье или вотчину?) его старинная вотчина в Кистемском ст. Переславского у. сц. Клинцово, которое впоследствии, в 1634/35 г., было возвращено Хворостинину (ПК 7646. Л. 241). Также после кн. И. А. Хворостинина к А. М. Львову перешли его вотчиныи в Городском ст. Новосильского у. (сц. Бетково в Городском ст., 25 четв.; впоследствии А. М. Львов продал эту вотчину Дмитрию и Исааку Семеновичам Погожим).[24] Упоминаются купленные вотчины А. М. Львова в Жданском ст. Московского у. (сц. Пахрино на р. Пахре с деревнями по купчей у властей Троице-Сергиева м‑ря 1623 г.; д. Новая с деревнями по купчей у Колычевых 1620/21 г.; всего 270 четв.) и в Черном ст. Галичского у. (купил у галичанина Федора Михайловича Панова; 63 четв.).[25] За А. М. Львовым числилась вотчина в Большом Микулине ст. Коломенского у. (сц. Полубояриново, 70 четв.), бывшая за Онуфрием Степановым сыном Лашенским (по приправочной книге 1577/78 г.), а затем за пострижеником Симонова м‑ря старцем Сергеем Григорьевым.[26] По закладной кабале Богдана Григорьевича Карпова 1632 г. А. М. Львов приобрел вотчину жеребей с. Колычево в Большом Микулине ст. Коломенского у.[27] В июле 1636 г. А. М. Львову были проданы в вотчину в конюшенной Домодедовской вол. на р. Пахре пуст. Камкино и др. (100 четв.).[28] Упоминаются поместья А. М. Львова в Московском (в Кошелеве, Ратуеве и Рогожском ст.), Галичском (в Черном ст., бывшее за дядей кн. М. Д. Львовым; в Ветлужской вол. с. Воскресенское, бывшее прежде за кн. Мстиславскими), Переславском (в Серебожском и Кистемском? ст.), Пошехонском (в Руновской, Арбужевской вол. и в Белосельском ст.) и Ярославском (в Служне ст.) у.[29] По материалам Приказа сбора ратных людей 1638 г. в его владениях числилось 4070 четв. и 719 дворов.[30] Значительную долю его земельных владений, как мы видим, составляли вновь приобретенные после 1613 г. вотчины. Кн. А. М. Львов продолжал приобретать новые владения и после 1638 г. В 1640 г. он купил у Тимофея Гавриловича Хотунского его вотчину с. Карабугино в Старорязанском ст. Рязанского у.[31] В 1644 г. А. М. Львов купил у Матвея Никифоровича Спиридонова вотчину половину д. Ермолино-Садки в Горетове ст. Московского у.[32] В 1644–1645 гг. А. М. Львову были даны в вотчину конюшенные оброчные луга в округе его вотчины с. Дехтяное Старорязанского ст. Рязанского у.[33] В марте 1645 г. А. М. Львов купил вотчины из своих поместных земель в Арзамасском (240 четв.) и Алатырском (70 четв.) у., в июне он купил вотчину из порозжих земель в Горетове ст. Московского у.[34] За успешное исполнение посольской миссии в Польше в 1644 г. А. М. Львову, пожалованному «дворчеством с путем», в 1645 г. были даны «в путь» некоторые рыболовецкие слободы г. Ярославля и Ярославского у.: все таможенные и судебные пошлины, прибыль с кабаков и другие денежные доходы.[35] Еще при жизни бездетного кн. А. М. Львова значительная часть его вотчин и поместий была передана его племянникам Дмитрию, Василию и Семену Петровичам (сыновьям его брата Петра Михайловича Львова) и некоторым другим родственникам;2902 в росписи земельных владений думных людей 1647/48 г. за ним числились лишь вотчины в Дмитровском и Переславском у. (всего 93 двора).[36] Здесь не упомянуты его московские владения, которые числились за ним по переписным книгам 1646 г., — с. Рождественское в Горетове ст., сц. Пахрино в Жданском ст. и села Михайловское и Ясенево в Ратуеве ст.[37] О селах Рождественское и Пахрино говорилось нами выше. С. Михайловское Ратуева ст. по писцовой книге 1626/27–1628/29 гг. находилось в поместье за Богданом Михайловичем Нагим[38], а затем село перешло к кн. А. М. Львову (как его родственнику? — Известно, что Львов был женат на Евлампии Михайловне, урожд. Нагой); каким образом с. Михайловское было обращено кн. А. М. Львовым к 1646 г. в вотчину, сказать трудно. Трудно указать точное время пожалования А. М. Львову с. Ясенево (впервые упоминается за ним в 1646 г.). До него это село находилось в дворцовом ведомстве, а ранее некоторое время им владел сын царского духовника Благовещенского протопопа Максима Ананий Максимович Протопопов, сделавший карьеру при дворе сначала в чине жильца, затем стряпчего, затем — московского дворянина. С. Ясенево упоминается как вотчина А. М. Протопопова в 1634/35 (7143) г.; впоследствии село вновь отошло во Дворец, а затем (к 1646 г.) было пожаловано А. М. Львову (Холмогоровы. Вып. VIII. С. 55–59).
Поминание Алексея Михайловича внесены в синодик Толгского монастыря – «Род боярина и дворецкого князя Алексея Михайловича Львова во иноцех Аврамия. Князя Михаила, князя Петра, схимника князя Аврамия, княгиню Марину, князя Дионисия, князя Иванна, князя Михаила, князя Иякова, княгиню схимницу Дарию, князя Иванна, князя Семена, князя Семена замученнаго»[39].
~ 1) Евлампия Михайловна Нагая 1621+до
~ 2) NN
21.12. КН. ПЁТР МИХАЙЛОВИЧ ЛЬВОВ (1614)
Последнее упоминание его на службе относится к 1614 г.
За Петром Михайловичем Львовым в земляном списке 1613 г. числилось лишь поместье в Галиче (578 четв.).[40]
22.12. Василий Михайлович (1610?,—16,под Москвой)
помещ. 3С:Мих.Дан. :ДОМНИКА/ин. ДИОНИСИЯ/
вторая ветвь
29.23. Андрей Иванович
153— 155 гг. За стольником за Семеном Степановым сыном Хрущовым в вотчине, что ему дано тестя ево Архипа Акинфова выслуженная вотчина и те что он купил у свояка своего у кн. Андрея Львова жены ево вотчину, что ей дано отца ее Архипа Акинфова выслуженная вотчина, а Архипу та вотчина дана за Московск. осадное сиденье королевича приходу и с тем что ему Архипу дано за его службу и терпенье, против осадных москов. сидельцов, а дал за нее у князя Андрея Львова денег 390 р. и с тою вотчиною, что в Юрьеве Польском, две трети сельца Ковалева с жеребьем, на пруде, а треть того сельца без жеребья за Дмитрием Албековым, а в сельце на опчей земле дв. вотчин, дв. прикащ., да в селе на ево жеребьи крест, и боб. 3 дв.
~ Мария Архиповна Акинфова
хх.24. Иван Яковлевич
1658 — Боярская книга — дворяне московские... Князь Иван да князь Лука княж Яковлевы дети Лвова. В боярской книге 155-го году оклады им помесные по 550 чети, денег князю Ивану 17, князю Луке 21 рубль. Да князю Луке справлено за черкаскую службу и за конотопской бой 167-го и 168-го году сто чети, денег десять рублев.
30.24. Лука Яковлевич (1618,1677)
стольник(1627,1646) моск.двн.(1652,1676) 1С:Яков.Анд.Анд-ча
1658 — Боярская книга — дворяне московские... Князь Иван да князь Лука княж Яковлевы дети Лвова. В боярской книге 155-го году оклады им помесные по 550 чети, денег князю Ивану 17, князю Луке 21 рубль. Да князю Луке справлено за черкаскую службу и за конотопской бой 167-го и 168-го году сто чети, денег десять рублев.
хх.24. Никита Яковлевич
1658 — ...дворяне...Князь Микита княж Яковлев сын Лвов. 609 В боярской книге 155-го году оклад ему с придачами за литовскую службу помесной 830 чети, денег 47 рублев. Да ему ж за черкаскую службу и за конотопской бой 167-го и 168-го году сто чети, денег десять рублев.[Боярская книга 1658 г.]
в 1629 г. состоял патриаршим, а после того царским стольником. В 1635 г. во время обеда у царя Михаила Феодоровича литовских послов он был в числе стольников, носивших питье послам. В 1639 г. дневал и ночевал при гробе царевича Василия Михайловича, в 1641 и 1646 гг. — на государеве дворе. В 1650—51 гг. сопровождал царицу Марью Ильинишну к Троице и в с. Хорошово. В 1654 г. участвовал в Польском походе; ходил из Вязьмы под Красное на польских и литовских людей. В 1655 г., во время второго Польского похода, 21-го июня, государь послал из Шклова «воевать своих государевых изменников Витепского уезду» кн. Ал. Ив. Лобанова-Ростовского, а с ним своего государева полку голов с сотнями; с Белянами кн. Никиту Як. Львова и Як. Никит. Лихарева, да с Казанскими мурзами Вас. Никит. Панина. Будучи «у руки государя», кн. Львов бил челом, что ему с кн. Лобановым быть невместно. Государь сказал, чтобы он был так, как всем его государева служба сказана без мест. Кн. Львов вторично бил челом. Тогда государь велел, за нарушение его государева указа, бить кнутом кн. Львова. В то же время царь велел быть ему вместе с кн. Лобановым в посылке головою у Донских казаков. В 1656 г. в Польском походе он был головой «сторожи ставить». В 1658 г. ему пожаловано было окольничество. В 1660—62 гг. он был воеводой в Калуге, затем, до назначения в 1665 г. на воеводство в Киев, управлял Ямским приказом. В Киеве он пробыл лишь с 11-го июля до 25-го ноября 1665 г. и находился в чрезвычайно неприятном положении, так как в это же время Петр Вас. Шереметев получил приказание идти из Севска с войском в Киев, и ему представлялось в Киеве положение совершенно независимое от кн. Львова. Так, напр., вновь назначенный Нежинский воевода Ив. Ив. Ржевский обязывался, после приема города Нежина, представить приемные списки и росписи только в приказ Малой России, да в Киев, боярину и воеводе Петру Вас. Шереметеву. О «вестях», о промысле над неприятельскими людьми и о городовом береженье — он тоже должен был писать в Киев Шереметеву, а не кн. Львову. Хотя Шереметев оставался еще в Севске, тем не менее малороссийские старшины обращались к нему, а не к кн. Львову по важнейшим делам Малороссии, с просьбой ходатайствовать за них перед царем. 30 окт. 1665 г. епископ Мефодий написал войсковому казначею Роману Ракушке, доверенному лицу Брюховецкого, уехавшего в Москву, отчаянное письмо. «Пишу сей лист своею рукою к вашей милости, впрям слезами поливающе, понеже приехал я в Киев впрям на тяжские, нестерпимые беды, когда отвсюду вести непотешные... В Киеве ничего доброго не деется, ибо воевода нынешний Киевский — человек ни к чему не пригодный: первое то, что человек древний, к ратному делу ни к чему не подобен, второе же, болен ногами и не ходит, и чpeз избу не перейдет. Опричь слез и худобы и воровства болши того в Киеве не сыщешь отнюдь. Как не поспешит боярин (Шереметев), или замедлит господин гетман на Москве, сохрани Боже, злое с Киевом деятись будет и с нашим Заднеприем, ибо понеже воевода-то робкий, все только город страшит... Пиши к боярину, если имеет итти, чтоб шел, а когда не пойдет, то б отказал, чтоб ведали да умышляли, что целое лето идет, а все в Севску». Этому натянутому положению наступил конец через месяц: 25-го ноября кн. Львов получил царскую грамоту, с приказанием, чтобы он «город Киев с государевыми ратными людьми и казною отдал боярину Петру Васильевичу Шереметеву с товарищи и, росписався, ехал бы в Севск и был бы в Севске на великого государя службе со стольником и воеводою кн. Юрьем Петровичем Трубецким». В Севске кн. Львов пробыл до 1668 г. В этом году он поступил в Толгский монастырь, близ Ярославля, и был пострижен в монашество с именем Нила. В Спасо-Преображенский монастырь в Ярославле кн. Львов пожертвовал в 1669 г. богатые парчевые ризы с бархатным крестом, унизанные жемчугом и драгоценными камнями; в 1677 г. на средства кн. Львова был вылит полиелейный колокол, весом в 200 пудов. Кн. Львов скончался 29 марта 1684 г. и погребен в Толгском монастыре.
Дворцовые разряды, II и III. — Р. И. Б., Х и XI. — Акты Моск. государства, т. II. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Соловьев, «История России», XI. — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, I. — Барсуков, «Род Шереметевых», VI.В. Корсакова.{Половцов
Львов, князь Никита Яковлевич. окольничий 1658 г. вкладчик Спасо-Ярославского монастыря: за себя и предков пожертвовал 1669 г. богатые ризы парчовые с бархатным крестом, унизанным жемчугом и драгоценными камнями (по оценке стоящие за материал один в 40 р.), а 1677 г. вылил полиелейный колокол в 200 пуд. Он в конце жизни 1668 г. там постригся, наречен Нилом, † и погребен. В 1677 году князь Никита Яковлевич Львов подарил монастырю Свято-Введенский Толгский женский монстырь тысячу рублей на приобретение большого колокола.
31.25. Андрей Фёдорович
32.26. Осип Васильевич
33.26. Иван Васильевич 4‑я четв. XVI в. – 1640‑е
~ Фекла НН
34.26. Григорий Васильевич
Андрей Никитич (1635)
в 1635 моск.двн.(1635) 1С:Нкт.Мих.Вас-ча
35.28. Андрей Никитич
36.28. Иван Никитич
25 колено
первая ветвь
23.15. Степан Фёдорович (1646,1682)
окольничий(1646) стольник(1658) воев.Нижний(1674) вотч.0Вологда‑у.,Галич‑у.,Москва‑у.,Муром‑у.,Ярославль‑у. 1С:Фед.Дм.Дан-ча
Окольничий с 1677 г. Воеводой был только в 1675—1676 гг. в Нижнем Новгороде, все остальное время служил при дворе. Первое упоминание о нем относится к 1646 г., последнее к 1688 г. В 1682 г. подписал постановление Собора об уничтожении местничества
— служба его, с некоторыми перерывами, известна нам более чем за сорок лет. Только однажды, в 1675—76 гг., он был на воеводстве в Нижнем Новгороде, вся остальная служба протекла при царском дворе. Первое упоминание о нем относится к 1646 г., когда он, в чине стольника, дневал и ночевал на государевом дворе. В течение царствования Алексея Михайловича кн. Львов сопровождал его в богомольных и загородных походах, в 1669 г. он дневал и ночевал при гробе царевича Симеона Алексеевича. При царе Феодоре Алексеевиче он был пожалован в (1677 г.) в окольничие. В 1680 г. обедал по царскому указу у патриарха Иоакима на Пасхальной неделе и, по-видимому, очень часто сопровождал царя в его загородных походах, причем иногда посылался вперед для заимки станов. В 1682 г. он подписал Соборное деяние об уничтожении местничества. В 1683—85 гг. часто бывал назначаем в крестные ходы из Успенского собора в разные московские монастыри; в Успеньев день обедал у патриарха в крестовой палате; присутствовал в Успенском соборе при поставлении патриархом Иоакимом в епископа в Тамбов архимандрита Питирима из Вяземского Предтеченского монастыря. В те же годы, а также в 1688 г. кн. Львов сопровождал царя Петра в подмосковные села, а из богомольных, более отдаленных от Москвы походов, укажем на Макарьевский монастырь в Калязине. Дворцовые разряды, III и ІV. — С. Г. Г. и Д., IV. — Доп. к Актам Историческим, VIІ. — Р. И. Б., Х. — Нижегородский Летописец. — Барсуков, «Списки городовых воевод». В. Корсакова. {Половцов} Львов, князь Степан Федорович окольничий 1677—92 г. {Половцов}
село Новики Спасского района — из отказной книги 1687 года видно, что деревня до этого года была вотчиной князя Степана Фёдоровича Львова,Из отказной книги 1687 года видно, что деревня эта была в том году отказана стольнику Автоному Михайлову сыну Головину, а прежде была вотчиной окольничего князя Степана Федоровича Львова и жены его княгини Анны Яковлевны.
~ 1) NN
~ 2) Анна Яковлевна
24.15. Никита Фёдорович (1646,–1658/67)
стольник(1649,1658) вотч.-Москва‑у.
2С:Фед.Дм.Дан-ча
Стольник с 1658 г. 1659, наследовал в Белёве вместе со стольником П:И: Львовым (?) некоему Ив. Львову
~ Прасковия.Яков. 1667 Д:Яков.Петр. КОЛОГРИВОВ
25.16. Василий Андреевич (1629,1639)
стольник(1629‑,1639) бездетн. 1С:Анд.Дм.Дан-ча
26.16. Фёдор Андреевич
m.1st Maria N;
m.2nd Jewdokia N, widow of Pr Andrei Mezetzky
27.16. Иван Андреевич
28.17. Иван Михайлович (1623–,1658)
моск.двн.(1658) моск.жилец.(1641‑,1643) бездетн. 1С:Мих.Дм.Дан-ча
29.17. Степан Михайлович (1636,1658)
стольник(1636‑,1658) бездетн. 2С:Мих.Дм.
30.17. Фёдор Михайлович
31.18. Степан Петрович (1636,1639)
стольник(1636‑,1639) бездетн. С:Петр.Дм.
~ кн. Марфа Ивановна Волконская
32.19. Илья Иванович
Дарья Ивановна
~ кн. Никита Семенович Урусов (около 1640 – .02.1691)
Марина Ивановна
33.21. КН. ДМИТРИЙ ПЕТРОВИЧ ЛЬВОВ (?-1660)
Боярин с 1655 г. Впервые упоминается как стряпчий в 1618 г. В 1628—1630 гг. был воеводой в Рыльске, в 1630—1633 гг. — в Устюге, в 1635 г. — в большом полку в Переяславле-Рязанском, в 1638 г. — в Яблонове. В 1641 г. был назначен полковым воеводой в Мценске, в 1645 г. осадным воеводой в Лихвине. В 1646 г. пожалован в окольничие и назначен вторым воеводой в большой полк. В 1656 г. с титулом наместника Муромского участвовал в переговорах со шведскими послами. В 1658—1660 гг. был воеводой в Астрахани
— в 1618 г., будучи стряпчим, был прислан с сеунчом к царю Михаилу Феодоровичy полномочным послом, боярином и наместником московским Ф. И. Шереметевым после заключения Деулинского договора с Польшей. Государь пожаловал ему за сеунч: 40 соболей, камку червчету и 70 рублей. В 1627 г. он присутствовал при приеме литовского гонца и смотрел однажды за царским обедом в «кривой стол». В 1628—30 гг. кн. Львов был воеводой в Рыльске, а в 1630—33 гг. в Устюге. В 1632 г. приезжал в Москву на свадьбу царевича Мих. Мих. Кайбулина с Марьей Григ. Ляпуновой. По возвращении с воеводства из Устюга, он, в бытность свою в Москве, довольно часто «смотрел в кривой стол» за зваными царскими обедами (1634—1642 гг.). В 1635 г. кн. Львов был головой у стольников при встрече за Тверскими воротами Литовских послов; полтора месяца спустя, когда послы обедали у царя перед отпуском, он, в числе других стольников, носил пить перед государя. В том же 1635 г. он состоял воеводой в большом полку в Переяславле-Рязанском и ему назначено было быть в сходе на Туле со стольником и воеводой кн. Ив. Никит. Хованским. В то же время воевода Колтовской должен был идти с Михайлова в передовой полк на Дедилов со стольником и воеводой кн. Дм. Петр. Пожарским. Колтовской бил челом на кн. Львова и посажен за челобитье в тюрьму. Дьяку велено было сказать Колтовскому: «люди они (т. е. кн. Львовы) честные, родословные, а вы люди неродословные; а преж сего неродословные люди на родословных не бивали челом, и быть тебе меньше князь Дмитрея мочно». В 1638 г. кн. Львов числится воеводой в Яблонове. В январе 1639 г. он участвовал в перенесении гроба царевича Ивана Михайловича из царских хором в Архангельский Собор; затем в январе и феврале дневал и ночевал при гробе этого царевича, а в апреле при гробе царевича Василия Михайловича. В том же 1639 г. после приема царем персидского посла он ездил к нему со столом от царя. В 1641 г. кн. Львов назначен был полковым воеводой в Мценск для прихода Крымских и Ногайских людей. В 1642 г. он был одним из стольников, которым было объявлено решение Собора относительно Азова: удержать ли его или возвратить туркам? В 1645 г. кн. Львов был осадным воеводой в Лихвине; писал на Тулу боярину кн. Якову Куденетовичу Черкасскому о произведенном им осмотре лихвинских засек, которые ведомы к Одоеву, и об исправлении их; при донесении приложил подробную опись этих засек. В том же году, сент. 28, в день венчания на царство Алексея Михайловича, кн. Львов пожалован был в окольничие. В 1646 г. он был в товарищах у кн. Никиты Ив. Одоевского в большом полку в Белгороде; так как кн. Одоевский, стоявший в Ливнах, был отпущен в январе 1647 г., по случаю свадьбы, в Москву, то в Ливнах, на время его отсутствия, велено было быть, по государеву указу, товарищам его, князьям Дмитрию и Семену Петровичам Львовым. В 1648 г. ему указано было быть на службе на Волуйке. В 1647, 1650 и 1651 гг. он объявлял царю послов: литовских, персидского и английского. В 1649—52 гг. сопровождал царя в его богомольных походах и в походах в подмосковные села. В 1651 г., в бытность в Москве литовских послов, царь Алексей Михайлович пожелал показать им, как пышно и богато выезжает русский царь на загородные прогулки; кн. Львов с двумя помощниками ехал впереди и полк строил и уряжал. В 1649, 1650, 1653 и 1656 гг. он обедал в торжественные дни у царя и у патриарха. В 1653 г. приводил к шерти, по царскому указу, Сибирского царевича Алтаная Кучумовича, да Касимовского царевича Сеита Араслановича. В 1654 г. он участвовал в польском походе, будучи в передовом полку. В 1655 г., февраля 12, в именины царевича Алексея Алексеевича ему пожаловано было боярство. Получив в 1656 г. титул наместника Муромского, он был в ответе со шведскими послами; весной этого года обедал за царским столом вместе с послами немецкого императора; 17 июня, в Смоленске, после обеда, царь пожаловал ему за Литовский поход шубу, крытую золотным атласом, кубок, да к прежнему окладу 150 рублей; 20-го июня кн. Львов выступил с царем в Ригу. В 1658—60 гг. он числился воеводой в Астрахани. Одной из главных его забот должно было быть упорядочение и расширение виноделия. Ему была послана царская грамота, чтобы иноземец Посказаюс Подовик и русские ученики его делали только церковное вино из винограда царских садов и из покупного винограда. Высказывалось пожелание, чтобы ученики поскорее научились приготовлять вино без руководства мастера. Князь Дм. Петр. Львов скончался в 1660 г. — Из позднейшего (1677 г.) челобитья келаря старца Галактиона Троицкого Макарьевского Желтоводского монастыря выяснилось, что кн. Дмитрий и брат его кн. Семен самовольно завладели их монастырскими оброчными землями в Нижегородском уезде, в Закудемском стане, и землею, сенными покосами и рыбной ловлей по речке Кержанцу, отказанными монастырю на помин души кн. Бориса Мих. Лыкова. Они не только завладели землей, но и поселили на ней своих крестьян. Акты Исторические, т. IV. — Доп. к Актам Историческим, тт. IV и IX. — C. Г. Г. и Д., III. — Дворцовые разряды, тт. І—IIІ. — Разрядные книги, І и II. — Акты Моск. государства, СПб., 1890 г., т. І; 1894 г., т. II. — Р. И. Б., IX, Х, XII. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Его же, «Род Шереметевых», тт. III и IV. В. Корсакова. {Половцов} Львов, князь Дмитрий Петрович окольничий 1640 г. и 1658 г. боярин, † 1660 г. Прибавление: Львов, князь Дмитрий Петрович, был воеводою: в Яблонове 1638—39 г.; в Мценске 1640—41 г. {Половцов}
Племянники видного боярина и дворецкого А. М. Львова, были приближены ко двору и заметно увеличили свои земельные богатства. Окольничий Дмитрий Петрович имел вотчины Коломенский V, Большой Микулин ст с ПоабонрИиово, 15/49, Оглоблинская вол. с Орешково, 16/49, Московский у, Бохов ст, сц КурилОво, 2/4, Рязанский у, Понтій ский ст, д Козицыно, 10/36, с Ногино, 14/58. В росписи 1647/48 г. за окольничим Д. П. Львовым числились вотчины его дяди А. М. Львова в Коломенском (с. Полубояриново), Рязанском (с. Дехтяное) и Московском (с. Рождественское) у.[41] За кн. Д. П. Львовым (помимо отошедших к нему позднее владений дяди А. М. Львова) числились поместья в Московском (100 четв.) и Вологодском (234 четв.) у.[42] В 30‑е гг. кн. Д. П. Львов приобретает вотчины — в 1630 г. он получил в приданое от тестя кн. И. В. Хилкова за его дочерью Аксиньей вотчину сц. Орешково в Оглоблинском ст. Коломенского у., а в 1632/33 г. тесть И. В. Хилков продал ему в том же стане д. Утенково; в 1633 г. он купил у Тараса Михайловича Павлова вотчину в Каликинской вол. Галичского у.; в 1636 г. купил у Захара Тимофеевича Фустова с женой вотчину в Большом Микулине ст. Коломенского у.[43]
34.21. КН. ВАСИЛИЙ ПЕТРОВИЧ ЛЬВОВ (1606,–1659)
окольничий(1659) ~Феодора.Вас. 1653+до Д:Вас.Фед. ЯНИН 2С:Петр.Мих.
Окольничий с 1647 г., стольник с 1628 г. В 1636 г. был воеводой в Архангельске, в 1640 г.—в Яблонове, в 1642 г. — в Одоеве, в 1643— 1645 гг. — в Путивле, в 1650—1651 гг. — в Пскове, в 1654—1656 гг. участвовал в войнах с Польшей
— в 1628 г. находился в числе стольников, дневавших и ночевавших в Москве на дворе царя Михаила Феодоровича во время его богомольного похода в Троице-Сергиев монастырь. В этом году он назначен был царем в кравчие к патриарху Филарету Никитичу. В 1630 и 1631 гг. он присутствовал при приеме царем шведского посла Антона Монира. В 1634 г., июля 5 по случаю пожалования из окольничих в бояре его родного дяди, кн. Алексея Мих. Львова, кн. Вас. Петр. и его братья, князья Дмитрий, Семен и Иван Петровичи, обедали вместе со вновь пожалованным боярином за царским столом. В 1636 г. он был воеводой в Архангельске. 26-го марта 1639 г. участвовал в перенесении из царских хором в Архангельский собор гроба царевича Василия Михайловича; затем в конце марта и в апреле неоднократно дневал и ночевал у гроба царевича. В 1640 г. он числился воеводой в Яблонове. В 1641—42 гг. «смотрел» иногда в «кривой стол» за царскими обедами. В 1642 г. кн. Львов состоял воеводой в Одоеве, а в 1643—45 гг. — в Путивле. В 1647 г. он послан был ставить Царев-Алексеев город; в случае прихода Крымского царя, или царевичей, должен был идти в Ливны в сход к кн. Гр. Куракину. В том же году 8‑го ноября он пожалован был из дворян в окольничие. В 1648—50 гг. и в 1553 г. сопровождал царя к Троице, или приготовлял ему путь, находясь на станах. В 1650—51 гг. кн. Львов был воеводой в Пскове в очень тяжелое время: он приехал в Псков в разгар бунта тамошних жителей, возникшего вследствие распоряжения царя Алексея Михайловича об отпуске из псковских житниц 11000 четвертей хлеба в Швецию. Хлеб должен был пойти в зачет выкупной суммы шведскому правительству за всех русских, перебежавших в пределы Московского государства из русских областей, уступленных Швеции. В Пскове был недород, а потому псковичей сильно взволновал слух о приезде шведского уполномоченного Нумменса, везущего из Москвы часть выкупных денег, и о необходимости выдать ему хлеб из Кремля. Тщетно старались архиепископ Макарий и воевода Собакин успокоить мятежников. 25 марта 1650 г. на смену Собакину приехал из Москвы новый воевода, окольничий кн. Вас. Петр. Львов. Псковичи не выпустили от себя Собакина, а кн. Львова отвели во всегородную избу за отказ выдать им порох и свинец. Кн. Львов едва не был убит, а сыновья его и Собакина были насильно взяты мятежниками для отсылки в Москву вместе с их челобитчиками к государю с повинною, как бы в залог за безопасность этих челобитчиков. Волнение в Пскове не утихало в течение нескольких месяцев. Когда из Москвы возвратились челобитчики, то кн. Львов созвал псковичей, объявил им царскую милость и уговаривал не стоять за мятежников, которые после крестного целованья опять намеревались завести «воровство». Отбыв воеводство в Пскове, кн. Львов провел 1653 г. в Москве и обедал в торжественных случаях у царя с боярами, или с патриархом Никоном. В 1654—56 гг. он участвовал в польских походах, причем в 1656 г. ходил из Смоленска под Ригу с царем; 15 июня 1656 г., после обеда у царя в Смоленске с Крутицким митрополитом Питиримом, получил в награду за поход: шубу, крытую золотным атласом, кубок да к прежнему окладу придачи 80 руб. 1 апреля 1657 г., в день ангела царицы Марии Ильинишны, был стол по золотой палате. У стола были: патриарх Никон, Грузинский, Касимовский и Сибирский царевичи, бояре Бор. Ив. Морозов, Илья Данил. Милославский, Ив. Андр. Милославский да окольничие, князья Василий и Семен Петровичи Львовы. Какого рода службу нес кн. Вас. Петр. в последние два года своей жизни — не знаем. Он скончался в 1659 г. А. А. Э., IV. — Дворцовые разряды, І—ІII. — Разрядные книги, II. — Р. И. Б., IX и Х. — Соловьев, «История России», Х. — Барсуков, «Списки городовых воевод». В. Корсакова. {Половцов} Львов, князь Василий Петрович окольничий 1658 г., воевода псковский, † 1659 г. {Половцов}
Еще в 1644 г. родственникам А. М. Львова были отказаны его поместья — Д. П. Львову его рязанское поместье (200 четв.), В. П. Львову его поместье в Переславском у. (210 четв.), двоюродному брату Федору Дмитриевичу и племяннику Степану (Михайловичу, Петровичу?) Львовым его поместье в Галичском у. (369 четв.) (РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 291, 293 об.). За В. П. Львовым числились вотчина за московское осадное сидение «в королевичев приход» в Нагатине ст. Галичского у. (89 четв.), приданая вотчина, данная ему его тестем Василием Федоровичем Яновым в ст. Малый Рог Владимирского у. (77 четв.), и поместья в Галичском, Московском и Ярославском у.[44] По материалам Приказа сбора ратных людей 1638 г. за кн. В. П. Львовым значилось 722 четв. поместной и вотчинной земли и 124 двора и, кроме того, поместье в Алатырском у., 15 дворов.[45] В 1640/41 г. кн. В. П. Львов купил у Б. М. Салтыкова вотчину с. Горки с деревнями и пустошами в Емецкой вол. Костромского у.[46]
35.21. КН. СЕМЁН ПЕТРОВИЧ ЛЬВОВ (?-1659)
Окольничий, стольник с 1625 г. В 1630—1631 гг. был воеводой в Воронеже. В 1638 г. был «посылочным» воеводой у своего родного дяди князя Алексея Михайловича. В 1646 г. местничался с князьями Хилковыми, вместе с которыми назначен быть в рындах. В том же году был полковым воеводой в Белгороде, а в 1647 г. в Ливнах. В 1656 г. участвовал в Польском походе. В 1657 г. на праздновании дня ангела царицы Марьи Ильинишны князь Семен Петрович «бил челом» на боярина Илью Даниловича Милославского, что ему быть меньше его «невместно». Царь рассердился, так как это нарушало торжественность обеда и приказал ему сесть где указано, а местничать потом. Через несколько дней он велел объявить, что князь «бил челом» не по делу и отправил его в тюрьму. В 1659 г., преследуя войско Выговского, князья Пожарский и Львов попали в засаду и были взяты крымскими татарами. Хан казнил князя Пожарского. Князь Львов был оставлен в живых, но заболел и вскоре умер
— в 1625 г. был стольником, ставил есть в большой стол за царским обедом при приеме кизилбашского посла. В 1627 г. присутствовал при приеме литовского гонца, а в 1628 г. при приеме кизилбашских купцов. В 1630—31 гг. он состоял воеводой в Воронеже. В 1635 г. за обедом у царя литовских послов ставил перед государем кушанья. В 1635, 1637, 1638, и 1640 гг. в торжественных случаях «смотрел» за царскими обедами «в кривой стол». В 1638 г. на береговой службе, для прихода Крымских и Ногайских людей, был посылочным воеводой у своего родного дяди, кн. Ал. Мих. Львова. В 1639 г. в январе дневал и ночевал при гробе царевича Ивана Михайловича. 26 марта того же года находился в числе стольников, переносивших тело царевича Василия Михайловича из царских хором в Архангельский собор. В 1646 г. местничался с кн. Хилковыми, вместе с которыми назначен быть в рындах. В том же 1646 г. кн. Львов был полковым воеводой в Белгороде, а в 1647 г. на Ливнах. В 1648 г. он находился к числе поезжан на свадьбе царя Алексея Михайловича с Марьей Ильинишной Милославской. В 1648—52 г. сопровождал царя в богомольных и загородных походах. 18 апреля 1652 г., в день Светлого Христова Воскресения, был пожалован из дворян в окольничие. В 1652—54 гг. обедал в большие праздники у царя с патриархом Никоном, а также у патриарха с царем. 29 апреля 1656 г., по случаю поставления архиепископа Астраханского и Терского, царь велел кн. Львову быть у стола патриарха, а после стола водить вместе с думным дьяком Лопухиным осла под архиепископом, во время поездки его кругом города. В 1656 г. участвовал в Польском походе; 17 июня после обеда у царя в Смоленске получил в награду: шубу атлас золотной, кубок и придачи к окладу 10 p. В 1656 г., дек. 2 стоял у сказки, когда думный разрядный дьяк Семен Заборовский сказывал боярство стольнику Петру Вас. Шереметеву. В 1657 г., апреля 1, в день Ангела царицы Марьи Ильинишны, был у царя стол в Золотой палате; кроме патриарха Никона и царевичей Грузинского, Касимовского и Сибирского были бояре: Бор. Ив. Морозов, Илья Данил. и Ив. Андр. Милославские, да окольничие, князья Василий и Семен Петровичи Львовы. Кн. Сем. Петр. бил челом государю на боярина Илью Даниловича Милославского, что ему быть меньше его невместно. Такое местничество было весьма некстати: в день именин царицы бить челом о счете с ее отцом! Государь кручинился: «какие-де тут места!», велел ему быть у стола, а бить челом после. На вторичное заявление кн. Львова о счете, царь велел думному дьяку Заборовскому силою посадить кн. Львова за стол, и кн. Семен у стола был. На другой день не только кн. Семен, но и братья его, князья Василий и Дмитрий, били челом государю, чтобы он пожаловал, велел им с боярином Ильей Данил. Милославским в отечестве счет дать. Государь сказал им: «что-де вы докучаете напрасно, того-де записано не будет, чтоб ты, князь Семен, был с Ильею Даниловичем»; 3‑го апреля государь велел объявить кн. Семену, что он бил челом не делом, «потому что он, князь Семен, третий брат, а которые преж сего бывали в присвоенье Государю, и на них не бивал челом». Вслед за тем, по указу государя, кн. Семен был послан в тюрьму. 25 июля того же 1657 г. кн. Львов обедал у царя с патриархом, а на другой день у патриарха, по случаю поставления архиепископа Тверского и Кашинского в митрополита Казанского и Свияжского. После стола кн. Львов вместе с окольничим Гавреневым и дьяком Башмаковым водил под митрополитом осла. В 1657 г. в Вильне с воинскими людьми были оставлены: кн. Сем. Андр. Урусов и кн. Львов. В 1658 г. объявлено было быть на службе в Севске без мест: стольнику кн. Ф. Ф. Куракину и окольничим кн. Сем. Ром. Пожарскому и кн. Львову. Весной 1659 г. в Малороссию против Выговского был послан боярин кн. Алексей Ник. Трубецкой с многочисленным войском. С 19 апреля до 27 июня кн. Трубецкой безуспешно осаждал Конотоп, где заперся приверженец Выговского, полковник Гуляницкий. Явился Выговский вместе с Крымским ханом, подкрался под Конотоп, ударил на осаждающих и, перебив много людей, отогнал коней и начал отступать. Не подозревая, что Выговский оставил всех татар и половину своих казаков в закрытом месте за речкою Сосновкою, главные воеводы отрядили для его преследования кн. Пожарского и кн. Львова с конницею. На другой день они нагнали черкас и разбили их. Только что Выговский, а затем и московские ратные люди, переправились через речку Сосновку, как навстречу им выступили из засады татары и казаки и разгромили царское войско. Кн. Пожарский и кн. Львов попались в плен. Крымский хан велел убить кн. Пожарского за то, что он в прошлых годах приходил войною под Азов против Крымских царевичей. Кн. Львов был оставлен в живых, но занемог и недели через две умер. Дворцовые разряды, I—III. — Р. И. Б., IX и Х. — Доп. к Актам Историческим, VI. — Акты Московского государства, т. IІ. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Его же, «Род Шереметевых», III и IV. — Соловьев, «История России», т. XI. — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, I. В. Корсакова. {Половцов}
Вотчины А. М. Львова в Коломенском у. (с. Колычево) и Ярославском у. (сц. Пирогово) в 1646 г. числились за кн. С. П. Львовым (Шватченко О. А. Вотчины (1996). С. 89; ЗВК. С. 879). Еще в 1644 г. родственникам А. М. Львова были отказаны его поместья — Д. П. Львову его рязанское поместье (200 четв.), В. П. Львову его поместье в Переславском у. (210 четв.), двоюродному брату Федору Дмитриевичу и племяннику Степану (Михайловичу, Петровичу?) Львовым его поместье в Галичском у. (369 четв.) (РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 291, 293 об.). Кн. Семену Петровичу Львову, принадлежали выслуженная вотчина отца за московское осадное сидение при царе Василии в Ликург- ской вол. Галичского у. (43 четв.), вотчина за его астраханскую службу 1618 г. в Уломской вол. Пошехонского у. (92 четв.), купленные вотчина в Подлесном ст. Шацкого у. (куплена им в 1637 г. у Л. Аф. Плещеева и из порозжих земель) и поместья в Пошехонском и Рязанском у.[47] По закладной кабале новокрещена Федора Онуфриева сына Чубышкина 1633 г. С. П. Львов получил вотчину в Растуновской вол. Боровского у.[48] По материалам Приказа сбора ратных людей 1638 г. за кн. С. П. Львовым числились: выслуженная отцовская вотчина за московское осадное сидение при царе Василии в Галичском у., выслуженная вотчина за астраханскую службу в Пошехонье, купленная вотчина его жены (Марии, бывшей в первом браке за И. В. Щепиным Волынским; купила у кн. Ст. И. Татева) в Усольской Окологородной вол. Галичского у., закладная вотчина в Боровском у. (по закладной 1632/33 г. новокрещена Федора Онуфриевича Чубышкина) и поместья в Пошехонском и Ярославском у.; всего 809 четв.[49] С. П. Львов активно приобретал новые земли после 1638 г. — в 1639 г. по закладной кабале боярина М. М. Годунова в 800 руб. он получил вотчину в Сорохоцком ст. Костромского у. (с. Фоминское; в 1644 г. Львов заложил эту вотчину кн. Венедикту Андреевичу Оболенскому), по купчей Иева Степановича Собакина 1637 г. за ним была записана в начале 1640‑х гг. вотчина в Солдовской вол. Галичского у., по купчей 1640 г. у Андрея Кирилловича Полозова С. П. Львов получил вотчину в Осецком ст. Костромского у., в 1644 г. он купил у Петра Гавриловича и его племянника Бориса Ивановича Кондыревых вотчину в Ратуеве ст. Московского у., в 1644 г. купил у Ивана Богдановича Александрова вотчину в Растуновском ст. Боровского у. (часть этой вотчины Львов продал впоследствии Петру Васильевичу Буженинову), в 1645 г. купил у Богдана Савина сына Поздеева вотчину сц. Коврово в Троицком ст. Дмитровского у.[50] Сц. Коврово Дмитровского у. С. П. Львов продал в 1645/46 г. Лаврентию Григорьевичу Булатникову.[51]
КН. ИВАН ПЕТРОВИЧ ЛЬВОВ
Младший сын кн. П. М. Львова Иван владел выслуженной отцовской вотчиной за московское осадное сидение при царе Василии в Ликургской вол. Галичского у. (108 четв.) и поместьями в разных ст. Галичского у. и в Ратуеве ст. Московского у. (жеребей бывшего дворцового с. Булатниково, д. Тарычево и пуст.; 100 четв.).[52] В 1632 г. упомянутое поместье И. П. Львова в Ратуеве ст. было продано из Поместного приказа ему же в вотчину.[53] В 1633 г. И. П. Львов купил из приказа Большого дворца дворцовую пуст. Петрищево в округе с. Булатникова в Ратуеве ст. Московского у.[54] По материалам Приказа сбора ратных людей 1638 г. в вотчинах и поместьях И. П. Львова числилось 437 четв. и 39 дворов.[55] После смерти И. П. Львова (последнее упоминание относится к лету 1642 г.) его вотчины и поместья перешли к его вдове кнг. Ирине с дочерьми Марией, Дарьей и Феклой. 29 мая 1643 г. им были даны послушные грамоты на купленные (в Ратуеве ст. Московского у. жеребей с. Булатникова с деревнями) и выслуженную (в Ликургской вол. Галичского у.) вотчины мужа и отца (на 289 четв.) и на его поместья (на 549 четв.) в Галичском у.[56]
вторая ветвь
37.29. Иван Андреевич
38.30. Борис Лукич (1660,1676)
стольник(1660,1676) моск.стряпчий(1658,1665) рында(1665,1667) 1С:Лука.Яков.Анд-ча
39.30. Пётр Лукич (1658,1706)
окольничий(1693,1706) стольник(1658,1677) вотч.-Переяславский у., Серебожский ст., сцо Федюнино, дв. вот. 2 ч., дв. скот. 11 ч., 11/40,стольник Борис Петрович Алексинский у., Коницкий ст., сцо Савлуково, 16/36,Московский у., Сурожский ст., сцо Обухово, дв. вот. 1 ч., дв. скот. 4 ч., 8/20,там же Шахов ст.,с.Покровское, Чириково тож, дв. вот. 7 ч., дв. скот. 3 ч., 9/11 2С:Лука.Яков.Анд-ча
Окольничий с 1688 г. Стольник с 1660 г. и до 1677 г. служил при дворе. В 1677—1680 гг. был воеводой в Томске. Принял участие в первом Крымском походе 1687 г. В 1689 г. был воеводой в Курске, в 1693 г.—в Севске. В 1698 г. был назначен одним из членов комиссии по расследованию стрелецкого восстания
(? — не ранее 07.12.1720), князь , курский воевода в 1689 г. (по Барсукову), 1690–1691 гг. (по Ларионову). Рюрикович (25‑е колено). В 1660‑е гг. стоял в рындах на приемах иностранных посланников. С 1660/61 г. стольник. В 1677–1680 гг. воевода в Томске. В 1687 участвовал в Крьмском походе, находясь у полкового знамени. В 1688 г. пожалован в окольничие. В 1688–1689 гг. назначался в крестные ходы по Кремлю, сопровождал царей Ивана и Петра Алексеевичей и царевну Софью Алексеевну в поездках на богомолье. В 1693 г. на воеводстве в Севске, в 1698–1699 гг. — в Казани, в 1704 г. — в товарищах у воеводы в Севске.
— в 1660 г. во время обеда у царя, данного в честь Грузинского царевича Николая Давидовича, кн. Львов был в числе стольников, которые носили «перед царевичи пить». В 1664—67 г. он «смотрел» иногда за царскими обедами «в кривой стол» и бывал рындой при приемах голландского, польского и английского посланников. 20 сент. 1667 г., при приеме английского посланника Гебдона, рындами были: два князя Хилковых, Яков Вас. и Андрей Андр., и два брата кн. Львовых , Борис и Петр Лукичи . Кн. Львовы били челом, что им невместно быть ниже кн. Хилковых. Государь указал думному дьяку Башмакову объявить кн. Львовым, что так как они раньше бывали с кн. Хилковыми, то не имеют права бить челом и, во избежание наказания должны стоять в рындах вместе с кн. Хилковыми. Так и было исполнено. После приема посланника, когда государь пошел из столовой избы, к нему обратились отцы кн. Хилковых и кн. Львовых, стоявших в рындах, с просьбой «дать счет в отечестве» их сыновьям. Так как царь нашел это местничество не обоснованным, то, как сказано в «Дворцовых разрядах» — «и указу им, против их челобитья, никому не было». В 1668 г. кн. Львов присутствовал в с. Острове на приеме царем вселенских и Московского патриархов. В 1669 г. дневал и ночевал при гробе царевича Симеона Алексеевича. 30 июня 1672 г. на обеде, данном царем в честь крестин царевича Петра, потчевал Касимовского и Сибирских царевичей. В 1674 г. сент. 7, в день объявления наследником царевича Феодора Алексеевича, «смотрел в кривой стол» на торжественном обеде в Грановитой палате. В 1677—80 гг. он был воеводою в Томске, посылал томских боярских детей со служилыми людьми в Киргизскую землю. В 1687 г., в Крымском походе, был у полкового знамени; в награду за поход получил придачи к поместному окладу 250 ч. и 30 рублей. В 1688 г. он был пожалован в окольничие; в 1688—89 гг. бывал назначаем в крестные ходы по Кремлю, присутствовал в Успенском соборе у «действа» в неделю православия и сопровождал обоих царей, а иногда и царевну Софью в богомольных походах и в походах в подмосковные села. С 19 сент. 1689 г. он был на воеводстве в Курске. В 1693 г., во время богомольного похода царя Иоанна в Саввин-Сторожевский монастырь, был назначен для «заимки станов». Со 2‑го июля 1693 г. он числился воеводой в Севске, а в 1698 г. назначен был одним из членов комиссии для расследования стрелецкого бунта.
Перепись 1710 года: Московская губерния: Суздальский уезд: Опольский стан: Сказки, поданные стольнику Андрею Максимовичу Грекову. (РГАДА. Ф.350. Оп.1. Д.395).
41.32. КН. АЛЕКСАНДР ОСИПОВИЧ ЛЬВОВ (1636,1658)
моск.двн.(1636‑,1658) 1С:Иосиф.Вас.Вас-ча
1658 — ...дворяне...Князь Александр княж Осипов сын Лвов.[Боярская книга 1658 г.]
Кн. Александр Осипович Львов получил по закладной кабале Залешанина Федоровича Френева вотчину в Черном ст. Галичского у.[57] По материалам Приказа сбора ратных людей 1638 г. за московским дворянином кн. Александром Осиповичем числилось 9 дворов, за стольником кн. Алексеем Ивановичем в его поместьях — 104 двора.[58]
42.32. Григорий Осипович (1604)
в 1604 недоросль(1604) помещ.-Галич‑у.,Кострома‑у. 1С:Ив.Анд. ?
1658 — ...дворяне...Князь Григорей княж Осипов сын Лвов. 613 В боярской книге 155-го году оклад ему с придачею за литовскую службу помесной 450 чети. Да ему ж за черкаскую службу и за конотопской бой 167-го и 168-го году придачи сто чети..[Боярская книга 1658 г.]
Матвей Осипович кн. (1658)
в 1658 моск.двн.(1658)
1658 — ...дворяне...Князь Матвей княж Осипов сын Лвов. 688 В боярской книге 155-го году оклад ему с придачею за литовскую службу помесной 650 чети, денег 32 рубли. Да ему ж за черкаскую службу и за конотопской бой 167-го и 168-го году придано сто чети, денег десять рублев.[Боярская книга 1658 г.]
43.33. Пётр Иванович
Стольник. Служил при дворе в период с 1639 по 1672 г.
— в 1639 г., в январе, дневал и ночевал при гробе царевича Ивана Михайловича, а в апреле — при гробе царевича Василия Михайловича. В 1646 г. дневал и ночевал на государевом дворе во время отсутствия царя из Москвы. В 1658 г. на обеде, данном Алексеем Михайловичем в честь Грузинского царя, был в числе стольников, которые ставили кушанья перед государем, в 1660 г., на обеде в честь Грузинского царевича, был в числе стольников, которые носили пить перед бояр. В 1662 г. был послан от царя с милостивым словом и наградой (золотой в 6 золотых) за Калмыцкую службу в Астрахань к кн. Булату Мунсалов. Черкасскому, племяннику астраханского воеводы, кн. Григ. Сунчел. Черкасского. В 1669 г. дневал и ночевал при гробе царевича Семиона Алексеевича. В 1672 г., июня 30, в Грановитой палате был стол, в честь крестин царевича Петра Алексеевича, в числе обедавших дворян был кн. Львов, обедали «без мест». Дворцовые разряды, II и III. — Доп. к Актам Историческим, VIІ и VIІI. — Р. И. Б., Х и ХІ. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Кн. Долгоруков. Российская Родословная Книга. В. Корсакова. {Половцов}
44.33. Семён Иванович
Стольник и воевода. Служил при дворе с 1634 г. В 1658 г. был в числе семи стольников, отправленных в Вильно для переговоров с поляками. В 1662— 1663 гг. был товарищем князя Б. А. Репнина в Новгородском разряде. В 1667—1670 гг. был товарищем воеводы (князя И. С. Прозоровского) в Астрахани. Выступил с отрядом против восставших казаков, но был захвачен ими и содержался под охраной в городе. После получения известия о казни С. Т. Разина в Москве его после пыток казнили
— в 1634 г. сопровождал царя Михаила Феодоровича в Николо-Угрешский монастырь; в отсутствие царя из Москвы 17 июля этого года дневал и ночевал на государеве дворе. В 1639 г. в январе дневал и ночевал при гробе царевича Ивана Михайловича, а в апреле — у гроба царевича Василия Михайловича. В 1647 г., января 16, на свадьбе царя Алексея Михайловича с Марьей Ильинишной Милославской находился в числе поезжан. В 1650—52 гг. сопровождал царя в ближних богомольных и загородных походах. В 1653 г. был послан в Галич для осмотра дворян, детей боярских, новиков и недорослей. В 1655 г., февраля 20, стоял у стола, когда патриарх обедал у царя. В 1656 г. был рындой при приеме польских посланников. В 1658 г. был в числе семи стольников, отправленных с великими полномочными послами в Вильну на съезд с польскими комиссарами. В 1661 г. числился головою у стряпчих при встрече в Москве послов немецкого императора. В 1662—63 г. он был назначен в Новгородский разряд товарищем к боярину кн. Борису Ал. Репнину; вторым товарищем назначен был кн. Тим. Ив. Щербатов из Пскова; каждому дан был свой наказ и велено было быть без мест. Кн. Репнин должен был писать государю от себя «с товарищи». Осенью 1662 г. кн. Репнину и кн. Львову дозволено было отступить из Пскова, где они стояли — первому в Великий Новгород, а второму в Луки Великие. Мера эта была вызвана затруднениями в покупке во Пскове достаточного количества хлеба для людей и корма для лошадей. В начале 1663 г. к Лукам Великим стали приходить польские и литовские люди, а потому кн. Львову присланы были в подкрепление прибылые воинские люди. В 1664—1665 г. он был полковым воеводой в Белгороде. В 1667—70 гг. кн. Львов был товарищем воеводы в Астрахани; воеводой был кн. Ив. Сем. Прозоровский. В августе 1668 г. государь велел кн. Прозоровскому послать против воровских казаков на взморье и на Каспийское море кн. Львова, а с ним московских стрельцов. 16 августа, перед отпуском в поход, был совершен торжественный молебен патриархом Антиохийским Макарием и митрополитом Астраханским Иосифом; ратных людей, пушки, мушкеты, пищали окропили святой водой и помазали маслом. Год спустя, в начале августа 1669 г., в Каспийском море около устья Волги появился Стенька Разин со своими казаками. Когда это стало известно в Астрахани, кн. Прозоровский немедленно отправил против них кн. Львова с 4000 вооруженных стрельцов, на 36 стругах. Казаки расположились станом на острове Четырех Бугров, при устье Волги, и ожидали там прихода царского войска. Увидав, что им не сладить с астраханцами, казаки уплыли в море, и кн. Львов двадцать верст гнался за ними, а затем отправил к ним посланца для переговоров относительно условий, на которых они могут возвратиться на Дон. После этого царское войско, с кн. Львовым во главе, и Разин со своими казаками повернули к Астрахани. Разин провел под Астраханью полторы недели и расположил к себе чернь приветливым обращением и раздачей денег. Весной 1670 г. в Астрахани узнали, что Царицын захвачен воровскими казаками, предводимыми Разиным. Кн. Прозоровский отправил против Разина 2000 стрельцов и 500 вольных людей, под начальством кн. Львова, но находившиеся среди них приверженцы Разина сумели возбудить в них сочувствие к «батюшке Степану Тимофеевичу». Едва только показались воровские суда, как стрельцы взволновались и начали вязать, а затем убивать начальных людей. Кн. Львов как-то уцелел. С 25 мая, т. е. с того времени, как кн. Львов выехал со стрельцами против Разина в Астрахань, началось сильное волнение в пользу Разина, прихода которого с нетерпением ожидали. В конце июля воровские казаки были впущены жителями в Астрахань, а кн. Прозоровский в это самое время был тяжело ранен кем-то из астраханских жителей. На другое утро явился в Астрахань Разин и собственноручно сбросил кн. Прозоровского с раската (так называлась церковная колокольня). Проведя три недели в Астрахани, Разин отправился со своей ватагой вверх по Волге, а в Астрахани оставил атаманом Ваську Уса. Кн. Львов был привезен стрельцами в Астрахань неделю спустя после того, как город сдался Разину. К двору его приставили караул. Неизвестно, как провел кн. Львов зиму 1670—71 гг. и мог ли он что-либо предпринять против буйствовавших астраханцев. Что касается астраханского митрополита Иосифа, то его увещаний и уговоров не желали слушать. 6‑го июля Разин был казнен в Москве. Один из его атаманов, Федька Шелудяк, опасаясь не быть принятым в Астрахани и лишиться таким образом последнего убежища, созвал на пути к Астрахани круг; приговорили убить митрополита Иосифа и воеводу кн. Львова. Чтобы побудить казаков, находившихся в Астрахани «решиться» на убийство митрополита, послали сказать Ваське Усу, что Иосиф и кн. Львов ссылаются с Донскими и Терскими казаками (Дон и Терек отложились от Разина) и что по их письму был пойман Разин. Шелудяк рассчитал верно. Ожесточившиеся казаки призвали в круг митрополита Иосифа; он пришел в полном облачении, с крестом в руках, в сопровождении священников. Слова его не понравились казакам. Из круга отправили митрополита на пороховой двор для пытки; затем отвели на раскат и столкнули. Осмелившись покончить с митрополитом, принялись пытать кн. Львова, которому «по многим томлениях и муках» отрубили голову. Затем разграбили имущество митрополита и кн. Львова. Дворцовые разряды, II и III. — Р. И. Б., IX и Х. — С. Г. Г. и Д., IV. — Акты Исторические, ІV. — Доп. к Актам Историческим, VI и VII. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Его же, «Род Шереметевых», IV. — Соловьев, «История России», т. XI. В. Корсакова. {Половцов}
~ Ульяна. 1681 — В 1681 г. село Кучки было пожаловано вдове стольника, князя Семена Ивановича Львова, Ульяне с детьми Федором и Михаилом за мучительную смерть мужа, последовавшую в 1671 году, «которая ему учинена от воров в Астрахани и за разорение» (разинский бунт). От Львовых с. Кучки в приданое перешло к графам Толстым.Село Кучки расположено близ ручья Корешовки, левого притока реки Дубны.
45.34. Андрей Григорьевич (1636,1639)
моск.двн.(1636‑,1639) 1С:Григ.Вас.Вас-ча
46.34. Василий Григорьевич (1636,—16,под Тулой)
моск.двн.(1636) 2С:Григ.Вас.Вас-ча
47.36. Михаил Иванович
— в 1633, 1638, 1641 и 1647 гг. дневал и ночевал на государеве дворе во время его отсутствия из Москвы. В 1639 г. дневал и ночевал у гробов царевичей Ивана и Василия Михайловичей. В 1652 г. сопровождал царицу Марию Ильинишну в Новодевичий монастырь. В 1655 г. он был воеводой в Вязьме. В 1656 г. в Польском походе был головой, чтобы сторожи ставить. В 1662 г. находился в числе стольников, сопровождавших великого и полномочного посла, кн. Никиту Ив. Одоевского, отправленного в Смоленск на съезд с польскими комиссарами.
Явочная челобитная белозерца князя Андрея Ивановича Шеховского на князя Михаила Ивановича Львова, не поставившего в срок крестьянина Игната Романова для наказания [рукопись :] : документы помещиков Белозерского уезда и Кирилло-Белозерского монастыря. — [Б. м.], 1652 г
Дворцовые разряды, III и Доп. — Р. И. Б., Х. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, І. В. Корсакова. {Половцов}
26 колено
первая ветвь
36.23. Яков Степанович (12.2.1654–25.2.1722)
стольник(1678,1705) моск.стряпчий(1674) вотч.-Галич‑у. вотч.-Галичский у., Ровдин ст., д.Красильники, 36/83,Московский у., Радонеж и Бели ст., сцо Родионково, дв. вот., 2/5 1С:Стеф.Фед.Дм-ча
Упр. Царским печатным двором, за противодействие Никону сослан на Соловки
~ Анастасия Васильевна Анастасия Борисовна Пушкина
37.23. Матвей Степанович (1693, — 1701)
в 1693 стольник(1693) 2С:Стеф.Фед.Дм-ча
Князья Львовы владели несколькими земельными участками. Степан Федорович Львов владел дачей Родионково. Первое упоминание о Степане Федоровиче относится к 1646 году. В 1675—1676 годах он был воеводой в Нижнем Новгороде, а с 1677 года служил при дворе окольничим.
С 1693 года дача переходит его сыну Якову, о котором, к сожалению, известно только, что супругой его была некто Анастасия Васильевна.
Примерно в это же время его брат, Матвей Степанович приобрел дачу Василево. Но вскоре он умер, не оставив потомства, и в 1704 году дачей владела его жена Агафья.
38.24. Михаил Никитич (1676, — 1704)
боярин(1692–1699) окольничий(1687-) стольник(1678) судья.Земск.пр.(1689) ~Неонила Ероф. 1672 С:Нкт.Фед.Дм-ча
— российский государственный деятель. Из старшей ветви княжеского рода Львовых.
В 1683 г. был пожалован в стольники, в 1688 — в окольничие. С 1689 года — генерал-профос (главный судья) Земского приказа, с 1692 — боярин. В 1693 сопровождал Петра I в его первой поездке в Архангельск. Участвовал в обоих Азовских походах. В 1697 по поручению Петра I «ведал Москву», тогда же заболел психическим расстройством. В отсутствие самодержца «деятельность» «всешутейшей компании» продолжалась в переписке царя с приближенными, пожинавшими ее горькие и впечатляющие плоды. Один из видных членов «всепьянейшей компании», начальник Земского приказа (глава московской полиции), князь Михаил Львов впал в тяжелую душевную болезнь, которую по всем признаком нельзя назвать иначе, как одержимостью.
«И он, князь Михаила Никитичь, — с ужасом сообщает Петру «князь-кесарь» Ромодановский, — был в сумнении великом, и припала болезнь к нему неисцельная, кричал трои сутки, а потом начал людей драть и зубом есть. Был под началом у Спаса на Новом (в Новоспасском монастыре) с месяц и там чернеца (монаха) изъел, и чернец после того был жив з две недели и умре, а он князь Михаила Никитичь и доднесь сидит раскован». Причина болезни вполне понятна Ромодановскому: он просит помолиться о болящем, «дабы Господь Бог не попамятовал его грехи», далее «князь-кесарь» рассказывает, чем окончилась поездка к больному боярина Стрешнева: «А как приехал Тихон Никитич навещать, чуть Бог пощадил; кабы не знакомец ево, изъел бы и ево».170По излечении в 1700 назначен членом Комиссии по составлению нового Уложения. В 1703 году, находясь в Тихвине, ведал отправкой работных людей на строительство новых укреплений Шлиссельбургской крепости.
Был женат на кормилице царевича Петра Алексеевича (будущий царь Петр I) Неониле Ерофеевне.
— начало его службы неизвестно. Знаем только, что в 1672 г. он был уже женат, так как жена его, Неонила Ерофеевна, была кормилицей царевича Петра Алексеевича. В 1683 г. кн. Львов был в числе стольников осенних и зимних богомольных и загородных походов царя Иоанна Алексеевича. В 1688 г. он был окольничим, в 1688—90 гг. сопровождал царя Петра, а иногда обоих царей, к Троице, в Саввин-Сторожевский монастырь, в с. Коломенское и с. Преображенское. С 26 сент. 1689 г. Львов занимал ответственную должность главного судьи Земского приказа, называвшегося «генерал-профос». В 1691 г., февраля 1, присутствовал в соборе при поставлении патриархом Адрианом в митрополиты Пскова и Изборска архимандрита Спасского ярославского монастыря Илариона. Из собора проводил его в крестовую палату патриарха, а оттуда на подворье. В том же году, окт. 22 он назначен был участвовать в крестном ходе из Успенского собора в Чудов монастырь. В 1692 г. пожалован в бояре. В июле 1693 г. участвовал в первой поездке Петра в Архангельск. 27 апреля 1695 г. выступил из Москвы в Азовский поход. По взятии 19 июля 1696 г. Азова, царь Петр велел кн. Львову описать артиллерию и все военные орудия, находившиеся в городе. Главный военачальник Азовского похода, А. С. Шеин поручил кн. Львову отпустить Азовских «сидельцев», согласно их челобитью, с женами, детьми и пожитками, «в бусурманские краи». В награду за Азовский поход кн. Львов получил золотой в пол‑5 золотых, кубок с кровлею весом в пол‑5 фунта, кафтан золотной на соболях ценою в 210 рублей. В 1697, 1699 и 1700 гг. кн. Львов был вновь назначаем в крестные ходы и для присутствия в Успенском соборе в неделю православия на торжественном богослужении. В 1697 г. кн. Львов ведал Москву, как видно из письма князя-кесаря Ф. Ю. Ромодановского Петру Великому, писанного в сентябре, или октябре. Письмо это настолько характерно, что мы приводим целиком то место, которое относится к кн. Львову. «Известно тебе буди: на Москве многих улиц ездить отстали за великими недомосками и грязми, нерадением князь Михайлы Львова. Бояре, такожде и иных чинов всякие люди, ему, князь Михайлу Никитичю, о мостах со многою докукою говорили. И он, князь Михайла Никитичь, многожды отмалчивался. И после того был в сумнении великом, и припала болезнь к нему неисцелная, кричал трои сутки, а после почал людей драть, также и зубом есть. Был под началом у Спаса на Новом с месяц и там че(р)нца изъел, и чернец после того только был жив з две недели, и умре; а он, князь Михайла Никитичь, и доднесь сидит раскован. В том, пожалуйте, помолитесь за общего нашего богомолца, дабы Господь Бог не попамятовал ево греха, избавил бы ево от такой тяжкой болезни вашими молитвами. И о сем о всем известно Тихону Никитичю, такожде и иным многим. А как приехал Тихон Ники(ти)чь навещать, чуть Бог пощедил; кабы не знакомец ево, изел бы и ево». После этой тяжкой болезни кн. Львов поправился. 19 февраля 1700 г. он определен был в члены комиссии для составления Уложения из прежнего Уложения 1648 г., из новоуказных статей и указов Петра. В апреле 1703 г. кн. Львов находился в Тихвине и согласно приказанию царя, переданному ему письменно гр. Петром Матв. Апраксиным, он послал 2000 работников в Шлиссельбург. В июле того же года кн. Меньшиков отправил под его присмотром в Новгород больных солдат «для того, что за ним здесь в Петербурге никакова дела не было».
В 1699 г. князь М.Н. Львов построил в с. Заворово ныне существующую каменную церковь Святой Троицы. Дворцовые разряды, IV. — Доп. к Актам Историческим, ІV. — Сборник кн. Хилкова. — Устрялов, «История царствования Петра Великого», т. II. — Голиков, «Деяния Петра Великого», I и XIII. — Есипов, «Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом», М., 1872 г., І. — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, I. — Письма Петра Великого, І и II. В. Корсакова. {Половцов} Львов, князь Михаил Никитич окольничий 1688 г.; боярин 1692 г., † 1699 г. Дополнение: Львов, кн. Михаил Никитич, во Всепьянейшем соборе «архиерей Мисаил». {Половцов}
~ Неонила Ерофеевна НН.1672, кормилица царевича Петра d.20 May 1702
хх.26. Феодосия Андреевна
~ m.1680 Pr Ivan Feodorovich Bariatinsky (d.1709)
хх.26. Евдокия Андреевна d.2 Jun 1713
~ m.Pr Aleksei Schakovskoi (d.1737)
39.27. Степан Иванович
40.27. Иван Иванович
41.27. Фёдор Иванович
вторая ветвь
48.37. Алексей Иванович (1673 -,1747)
стольник(1693) 1С:Ив.Анд.Ив-ча
У Боде-Колычева и Власьева мужем Колычевой (соответственно и отцом Прасковьи) назван другой Львов — Алексей Иванович из московских дворян Львовых, флигель-адъютант А.Д.Меншикова, в рядной 1706 г. он назван жильцом и не имеет княжеского титула. Кн. Алексей Иванович Львов был стольником, женат он был на Евдокии Андреевне N (у Иконникова), его дочь — кж. Наталья Алексеевна Львова, жена гр. П.М.Апраксина.
~ 1) NN
~ 2) Агафья Ивановна Колычева-Хлызнева
49.37. Иван Иванович
50.37. Василий Иванович
51.38. Иван Борисович (1669–1719)
стольник, в 1700–1714 комиссар при российских недорослях,обучавшихся навигацкому делу в Голландии и Англии. С 1716 обер-экипажмейстер Адмиралтейств-коллегии, в 1718 дважды арестовывался по делу царевича Алексея Петровича, в том же году сослан в свои деревни.
стольник, наблюдатель за пенсионерами Петра I в Голландии и Англии; 1716 г. обер-экипажмейстер флота.
Иван Борисович Большой кн. (1669–1719) стольник(1705Ю1717) тов.воев.Севск(1693,1694) вотч.-Рязанский у., Моржевский ст.,с.Остроухово, дв. вот. 4 ч., 59/100,Тульский у., Веркошский ст., д.Сопшина, 19/74 1С:Бор.Лукич.Яков-ча
Иван Борисович Меньшой кн. (1702,1710)
стольник(1702,1710) 2С:Бор.Лукич.
Пелагея Борисовна
сестра князя Ивана Борисовича в 1703 г.выходит замуж за Василия Фёдоровича Шереметева(сговорная составлена 15 мая того же года).
52.42. Моисей Григорьевич (1686)
в 1686 помещ. 1С:Григ.Иосиф.Вас-ча
53.42. Пётр Григорьевич
Окольничий. В 1682 г. был направлен на Северную Двину «для взятия казны». В 1693—1694 гг. был воеводой в Вологде. Принял участие в 1696 г. в Азовском походе. После взятия Азова был назначен в нем воеводой. С 1698 г. служил при дворе. На средства его и стольника Петра Зыкова в Воронеже был построен 48-пушечный корабль для русского флота
в 1682 воевода в Вологде, затем комнатный стольник царевны Софьи Алексеевны, после её падения отправлен воеводой в Архангельск, в 1693–94 — в Вологду. Участник Азовских походов, в 1696–97 воевода в Азове, пожалован в окольничие, построил на свои средства 2 корабля для Азовского флота, с 1705 в Москве, ведал делами больных и раненых.
— в 1676 г. был стряпчим, в 1679—92 гг. стольником, а затем окольничим. В 1682 г., как видно из Двинской летописи, он прибыл 13 июня на Северную Двину «для взятия казны в монастырях и на монастырских подворьях и для высылки таможенных и кабацких голов с деньгами на дачу жалованья Московских приказов стрельцам, и с сею казною с Двины стольник поехал в Москву июня 25 дня». В 1689 г., после устранения царевны Софьи от правления государством, приближенные к ней лица были разосланы из Москвы, кн. Львов и Василий Нарбеков, бывшие ее комнатными стольниками, были удалены из Москвы, но нам неизвестно — куда именно. В 1693—94 гг. кн. Львов был воеводой в Вологде. В 1696 г., февраля 9 получил назначение идти с Волуйки в Азов во главе Московского войска и быть под Азовом в полку боярина А. С. Шеина воеводою у большого полкового знамени. После взятия Азова Шеин назначил кн. Львова быть там воеводою впредь до царского указа, а в товарищи дал ему сына его, кн. Ивана. Перед уходом из Азова, Шеин дал кн. Львову наказ о разных мероприятиях; между прочим, он велел обратить одну турецкую мечеть в православную церковь во имя святых апостолов Петра и Павла. Для окончания работ (городового строения, раскатов, отделки стен и расчистки рвов) Шеин оставил в Азове инженера Лаваля. По окончании работ кн. Львов должен был донести царю и послать чертеж. 4 марта 1697 года кн. Львов отозван был в Москву. В 1698—99 гг. он назначался в крестные ходы по Кремлю. Больше подробностей о его службе мы не знаем. Остается только сказать, что кн. Львов участвовал в «кумпанствах», учрежденных Петром Великим для постройки кораблей. На средства кн. Львова и стольника Петра Зыкова был построен в Воронеже кумпанский корабль Геркулес на 48 пушек; строил его голландский мастер Питер Гоор. Дворцовые разряды, IV. — Голиков, «Деяния Петра Великого», I и XIII. — Устрялов, «Царствование Петра Великого», II. — Есипов, «Сборник архивных бумаг», II. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, I. В. Корсакова. {Половцов} Львов, князь Петр Григорьевич окольничий, воевода азовский с 16 авг. 1696 г. {Половцов}
54.43. Иван Петрович
1710-го октября в 31 день … стольника князь Ивана княж Петрова сына Львова вотчины … в Московском уезде в Бохове стану … сельцо Бибиково …[1710 Московский уезд ф350 оп1 д250]
55.43. Борис Петрович (1686, — 1711)
стольник(-1703) отставной в Москве для посылок (1706,1710) помещ. 2С:Петр.Ив.Вас-ча
56.44. Фёдор Семёнович
57.44. Михаил Семёнович (1686„1717)
стольник вотч.-Боровский у., Рощинский ст.,с.Растуново, 11/49,Переяславский у., Серебожский ст.,с.Кучки, 2 дв. вот. 11 ч., 43/218 помещ. 2С:Сем.Ив.Вас-ча.
1706-01-01 В Суздале, в Переславле, в Галиче, в Боровску, на Веневе.
58.45. Иван Андреевич
59.45. КН. СЕМЁН АНДРЕЕВИЧ ЛЬВОВ (* 1630‑е, 1646)
1646 ноября 9 дня, пожалован в жильцы: «Царю (титул) бьет челом холоп твой Сенка княж Ондреев сын Лвов.
Отец, государь, мой служил тебе, государю, по московскому списку, а я, холоп твой,
в твою государеву службу поспел.
Милосердый государь (титул), пожалуй меня, холопа своего, вели, государь, меня
написать в свою царскую службу, где я, холоп твой, пригожуся.
Царь государь, смилуйся, пожалуй. 155-го, ноября в 9 день, государь пожаловал, велел написать по жилетцкому списку.»[59]
60.45. Степан Андреевич (1686)
в 1686 помещ. 3С:Анд.Григ.Вас-ча
61.46. Борис Васильевич (1658,1678)
стольник(1658,1678) вотч.-Галич‑у.,Коломна‑у.,Москва‑у.,Тверь‑у. С:Вас.Григ.Вас-ча
62.47. Борис Михайлович
63.47. Василий Михайлович
64.47. Иван Михайлович
27 колено
первая ветвь
43.36. Алексей Яковлевич (1675/77–,1755)
Сын стольника Я. С. Львова (ум. в 1722 г.). С 1684 служил в стольниках, затем в армии. Участник ряда кампаний Северной войны и Кубанского похода 1711 Ранен в ноябре 1700 под Нарвой. Был судьей в Юрьеве-Польском. 22 мая 1722 назначен асессором в Юстиц-коллегию. В 1726–1727 гг. состоял при А А. Матвееве при ревизии Московской губернии. С 7 мая 1733 по январь 1736 товарищ главного судьи Доимочного приказа. 24 июля 1744 уволен отдел. 7 августа 1745 произведен в коллежские советники.
Ист.: Показание о службе от марта 1744 г. (РГАДА. Ф. 286. Кн. 293. Л. 545–545 об.) [список любезно сообщен И.Ю. Соснером].
В XVII веке на склоне холма между Высоко-Петровским монастырем и рекой Неглинной находилась слобода серебряников, мастеровых, работающих на царском Монетном дворе. Крапивенский, кстати, довольно долго назывался Старо-Серебряным. В 1625 году в Патриарших книгах упоминается церковь Сергия Чудотворца (она стоит чуть дальше по Крапивенскому), в 1644‑м — подворье переславль-залесского Троице-Данилова монастыря. Дворов же довольно немного — мешала Неглинка, поди ее перейди, да и берега были довольно заболочены, тот же современный Рахмановский заливало беспрестанно, отчего его прозвали незамысловато — Грязным.
Улица Петровка и Высоко-Петровский монастырь в конце XIX века.
В XVIII веке социальный состав, как бы сейчас сказали, становится более однородным, даже элитарным. Владение на углу Петровки и Рахмановского принадлежит капитану И. Т. Боборыкину, за ним по переулку строятся дворяне Сабуровы, севернее, к Крапивенскому, в соседях князь А. С. Сонцев-Засекин, за ним — князь А. Я. Львов, вдоль стены Белого города (то есть у бульвара) — дворяне Сытины. До середины XVIII века в соседях и подворье (оно почти посередине квартала), но в 1763‑м в результате секуляризации его земли перейдут к Одоевским. Застройка в основном деревянная, живут все привольно, сплошь огороды и пустыри. Документы тех лет довольно забавны. Из них видно, что князь Алексей Яковлевич Львов не покладая рук трудится над расширением владения. В 1745‑м ходатайствует о закрытии проезжего переулка, проходящего по южной границе его владения (примерно по этой трассе сейчас стоят доходные дома, в глубине двора): «Жительство я именованный имею в Белом городе на Петровке близ Петровского монастыря в приходе церкви Сергия Чудотворца что на Трубе. А подле онаго моего двора имеется переулок прямо к Неглинной реке, который летним временем не токмо на лошадях проехать, но и пешему пройти за великою трясиною и грязью и за неимением через оную Неглинною реку мосту никак не можно. К тому ж оный переулок пришел к пустырям и к глухим нежилым местам, отчего я именованный от лихих людей имею немалое опасение да и имеющимся подле моего двора обывателям в том переулке никакой нужды не имеется». Опрос согласных обывателей прилагается. Переулок предлагается присоединить к владениям князя. К 1754-му во владения Львова входит и переулок, и пустыри, и часть дворов, выкупленных у соседей. В 1759‑м усадьба переходит к дочерям Александре и Елизавете. Последняя выходит замуж за князя Сергея Ивановича Одоевского (деда декабриста А. И. Одоевского), который также прикладывает силы к расширению владений.
Советник князь Алексей Яковлевич Львов в 1748 году владел сельцом Калистово и частью сельца Василева.
1710-го июня в 9 день по указу великого государя царя и великого князя Петра Алексеевича всеа Великия и Малыя и Белыя России самодержца на съезжем дворе перед перепищиком стольником Андреем Максимовичем Грековым Суздальского уезду Опольского стану вотчины стольника князя Алексея Яковлевича Львова села Николаевского прикащик Яким Марков сын Ардасов выборные … сказали … по переписным книгам 186-го году написано за стольником Борисом Андреевым сыном Пушкиным 17 дворов а ныне на лицо
Двор вотчинников а в нем живут дворовые люди …Перепись 1710 года: Московская губерния: Суздальский уезд: Опольский стан: Сказки, поданные стольнику Андрею Максимовичу Грекову
(РГАДА. Ф.350. Оп.1. Д.395).
1С:Яков.Стеф.Фед-ча [Серов Д. Администрация Петра I. М.,2007]
~ 1) Анна Ивановна (1670–24.08.1741). Похоронена в ц. Усекновения головы Иоанна Предтечи на Лубянке в Москве.
~ 2) Аграфена Фёдоровна (13 May 1709–18 Dec 1750)
44.36. Сергей Яковлевич (1705, — 1757)
жилец с 1703 г. КОЛИЧЕСТВО ДВОРОВ — 79 стольник(1705,1717) флигель-адьютант(1719) помещ.-Калуга‑у. вотч.-Вологодский у., Старжевская вол., сцо Никольское, 10/25,Калужский у., Подгородный ст., д.Юренево, 6 дв.
Отставной майор князь Сергей Яковлевич Львов в 1748 году владел селом Родионково и частью сельца Василева. Сергей Яковлевич был дважды женат (1 — Анна Ивановна, 2 ‑Вадбольская N Семёновна).
Калужская губ., Тарусский у., с. БогородскоеКазанская церковь с теплым южным приделом Сергия Радонежского построена из кирпича выписанными из Москвы мастерами в 1719 и 1721 гг. в вотчине князя Сергея Яковлевича Львова
~ 1) Анна Ивановна Кондырева ( 1685- 22.9.1722).Похоронена в ц. Усекновения головы Иоанна Предтечи на Лубянке в Москве вместе ч дочерью Анной Сергеевной 5 дней.
~ 2) Вадбольская N Семёновна Анна Петровна
45.36. Никита Яковлевич (1723)
в 1723 вотч.-Ростов‑у. 3С:Яков.Стеф.Фед-ча
подпоручик Никита Яковлевич был женат дважды и уже через год после кончины бездетной супруги женился на Аксинье Петровне Траханиотовой, которая по смерти мужа со всем своим имением 8 января 1735 года повторно вышла замуж за Ивана Григорьевича Батурина, да еще и родила ему дочку Марью.
Ж. N Феодосья Степановна
хх.36. Natalia Яковлевна (19 Aug 1693–25 Mar 1726);
~ 1) m.1st Pr Andrei Wolkonsky (d.1712);
~ 2) m.2nd Dmitri Potemkin (d.16 May 1748)
хх.37. Наталья Матвеевна
~ Иван Исаевич Григоров (1675 — )
хх.38. Елена Михайловна (13 Apr 1670–24 Jan 1702)
вторая ветвь
Наталья Алексеевна 12.08.1693 – 29.01.1711
~ гр. Петр Матвеевич Апраксин 1659 – 29.05.1728. Новгородский воевода, разбил корпус Крониорта Казанский губ‑р президент Юстиц-коллегии 23.02.1710 возведен в графское достоинство
Прасковья Алексеевна 15.10.1718 – 8.07.1783
с.Степанчиково и д.Пушкин Моск.у. в приданое
~ кн. Александр Григорьевич Волконский рубеж XVIII в. – 8.05.1773
65.53. Семён Петрович
66.53. Степан Петрович (1682,1717)
стольник(1691,1717) вотч.-Пошехонский у., Горинская вол.,с.Фоминское, дв. вот. 2 ч., 18/33 2С:Петр.Григ.Иосиф-ча
1710-го августа в __ день по указу великого государя … в Пошехонском уезде в Горинской волости перед камендантом Иваном Андреевичем Веригиным стольника князь Степана Петровича Львова села Фоминского староста … да выборные деревни Усова … деревни Скулепова ... сказали … помещик наш князь Степан Петрович на его великого государя службе в армеи а в котором полку про то сказать не знаем а вотчина за ним в Пошехонском уезде в Горинской волости в переписных книгах 186-го году написано за отцом ево за князь Петром Григорьевичем Львовым село Фоминское да деревня Бояринцово з деревнями 33 двора да в переписных книгах 186-го году написано за Борисом Андреевым сыном Змеовым деревня Усово 14 дворов за Козьмою Елизарьевым сыном Квашниным деревня Скулепово 8 дворов всего 55 дворов а ныне на лицо крестьянских жилых 18 дворов …
67.53. Иван Петрович
68.61. Иван Борисович
Из царицыных стольников, пожалованных 19.08.1700 г. в стольники царя. 1701 — убит год Ругодивом.
69.62. Иван Борисович
Князь Иван княж Борисов сынъ Лвов стольник
Рубрика боярского списка*: Стольники и новокрещенные основного списка
ДАТИРОВКА СПИСКА ТЕКСТ ПОМЕТЫ
1706-01-01 Въ Ярославле, на Резани, в Галиче. ^В Полше з Голицыным. 105
1707-01-01 Из Сибирского у дела. 105
1708-01-01 105
1709-01-01 За морем для науки. 105
1710-01-01 Вь Европии. 105 30
1711-01-01 За морем для наукъ. +. 105
1712-01-01 За моремъ для наукъ. 105
1713-01-01 За морем для наук. 105
1721-01-01
Акулина Борисовна
Акулина в 1703 же году выходит замуж за стольника Андрея Полибина(сговорная составлена 26 мая)
28 колено
первая ветвь
Maria Алексеевна (27 Mar 1715–31 Mar 1736)
Елизавета Алексеевна (11.04.1743—30.07.1808)
М. князь Сергей Иванович Одоевский (1743—1811)
46.44. Михаил Сергеевич. (1722‑,1754)
майор(1754,отст.) 1С:Серг.Яков.Стеф-ча
Задуманное императрицей Генеральное межевание земель заставило многих владельцев провести собственную инвентаризацию своих владений. Так решил поступить и сын умершей уже к этому времени княгини Анны Ивановны Львовой (урожденной Кондыревой), князь Михаил Сергеевич Львов. Он нашел правоустанавливающие документы и решил четко установить, чем он владеет после своей матери. В 1756 году мая 17 дня в вотчинной коллегии бил челом майор князь Михайла княж Сергеев сын Львов, показывая матери де ево княгини Анны Ивановой дочери за отцом, а за ево дедом стольником Иваном Семеновым сыном Кондыревым имеется недвижимое имение в Московском уезде в Ратуеве стану сельцо, что была пустошь Печаткина на Печаткинском ручье с жеребьими деревень и пустошей ...> А к тому сельцу Печаткину в жеребьях деревень и пустошей владение имеется Высокопетровского монастыря крестьян. И с которых тех общих пустошей и межи имеются.Он просил у Вотчинной коллегии, чтобы она приняла меры и «расписала» каждую пустошь между ним и монастырем, и не имел понятия, чем конкретно владеет, надеясь узнать этопосле размежевания совместных угодий с монастырем.В те далекие годы административная система работала гораздо эффективнее, чем в наши дни. Вотчинная коллегия расследование по просьбе князя Михаила Львова проводила недолго. На место был направлен подканцелярист. А уже 9 июля 1756 г. его владения были зафиксированы в отказных книгах: А по тем отказным книгам в отказ ему написано в вышеписанном сельце Печаткине, в сельце Жабкина 10 четвертей два четверика; ...> в пустоши Высокой – 12 четвертей с половиною. Так князь Михаил Львов узнал о том, что ему принадлежит пустошь Высокая. О состоявшемся отказе узнали в Высокопетровском монастыре. Там тоже не имели представления о пустоши Высокой, в монастыре хотели получить большую часть имения. Архимандрит Иосаф обратился в Вотчинную коллегию с челобитной, в которой утверждал, что отказ, произведенный в пользу князя Михаила Львова, несправедлив. Архимандрит писал, что дед князя Михаила Львова, стольник Иван Семенов сын Кондырев, поступился своим жеребьем своему дяде, боярину Ивану Тимофееву сыну Кондыреву, а от последнего жеребий перешел к князю Василию Голицыну, после опалы которого Великие Государи всю недвижимость передали монастырю. В качестве доказательства архимандрит использовал якобы найденную «совершенно случайно» (?!) при пересмотре в монастыре разных писем выпись из отказных дел, датированную 20 сентября 1728 гПозиция монастыря заключалась в том, что князю отказаны излишние земли из жеребья монастыря. Он признавал законным жеребий князя Михаила Львова только в размере одной трети, а жеребий оставшихся двух третей считал своим. Князь, со своей стороны, обвинил монастырь в фальсификации представленной выписи и просил Вотчинную коллегию проверить ее достоверность.Тогда монастырь, видя уязвимость своей позиции, так как не обладал надлежащими доказательствами, неожиданно изменил тактику спора, найдя общего врага как для монастыря, так и для князя Львова. Монастырский служитель Михей Ферапонтов сосредоточил внимание обеих сторон спора на принадлежности пустоши Высокой. Он обратился в 31‑ю округу межевого правле-ния и просил отмежевать и отказать пустошь монастырю. Межевщики рассмотрели представленные монастырем доказательства, то есть выпись, и, почувствовав возможность подлога, указали: хотя онаго поверенного, Ферапонтова, и предъявлена с писцовых книг с выписи копия, точию бес скрепы, на которой утвердиться никак не возможно.Несмотря на явные признаки подлога, никакой правовой оценки этому факту никто не стал давать, то есть правосудие в России в тот период не было объективным.Дело застопорилось. Началось длительное изучение прав уже не двух, а трех сторон спора, так как 16 ноября 1761 г. с челобитьем в Вотчинную коллегию обратился фактический владелец пустоши Высокой князь Сергей Дмитриевич Кантемир, доказывая принадлежность этой пустоши именно ему. Коллегия решила исследовать спорное дело на основании подлинных документов.Неожиданно в деле произошла смена спорщиков, появилась новая фигура. В 1764 году апреля в 29 день предписанный князь Львов свое Московское имение сельцо Печаткино с принадлежащими к нему жеребьями в сельцах и деревнях и в пустошах, пашни 103 четверти со всеми угодьи и с поверстным лесом и с отхожею частью пустоши Высокой и со крестьяны и пр. по купчей, писанной в Московской крепостной конторе за деньги, за 1500 рублей продал лейб-гвардии Конного полку секунт-ротмистру Дмитрию Борисову сыну Полуектову, который бил челом о выдаче ему справки по этой купчей.
~ Зыбина Елена Ефимовна
47.44. Семён Сергеевич (1736 – 1824)
губ. прокурор в Калуге, ум. в 1825–26 гг. в возр. 90 лет
в 1752 году вступил в службу в артиллерию капралом, а позднее был отставлен с чином поручика. Служил он более по статской судебной линии и в 1786 году упоминается губернским прокурором Калужского наместничества, а позднее губернским прокурором Тульской губернии. С 1793 года статский советник Семен Сергеевич являлся помещиком в Московском, Галицком, Лебедянском и Кинешемском уездах 2. В 1781 году князь обращался с просьбою об отводе ему в губернском городе Калуге двух участков земли в “дворянском квартале” для постройки собственного дома. В своем Перемышльском имении, близ реки Упы, в сельце Кожухове, Семен Сергеевич устроил образцовое коневодческое хозяйство, выписав туда даже ветеринара из Англии. Все доходы с иных княжеских имений шли на покрытие этой зоологической затеи.
~ Иевлева Елизавета Николаевна дочери премьер-майора Никиты Яковлевича Иевлева
Анна Сергеевна
Младенец.
Андрей Сергеевич
[1], [2] (м.) Мать: Вероятно, Вадбольская Анна Петровна. Отец: Львов Сергей Яковлевич. Сословная принадлежность: Князь[3]. Ранг: Артиллерии поручик (на 1768 г.)[4]. Подписал: Возможно, подписал «полную мочь» депутату от дворян Московского уезда [3]. Военная служба: Каптенармус (1755), штык-юнкер (1758) [5], артиллерии поручик (1774, 1785) [6]. Имения: Вместе с братом (Львов Сергей Сергеевич) был помещиком в Московском, Галицком, Лебедянском, Кинешемском у. после матери своей [7]; 31 марта 1758 г. полюбовный раздел с дядей и братом (Львов Сергей Сергеевич) 24 сент. 1767 г. [8].Московская губ., Дмитровский у.:сц. Пищалино, Дмитровский у., Московская губ. [9]; пустошь Гаврилково (стан Радонеж и Бели), Дмитровский у., Московская губ. [4].Душ (всего): в Московском у. по 3‑й ревизии 74 души м.п. [10]Фрагменты текстов, цитаты: 1. Андрей Сергеевич Львов уп. 31 мая 1755 г. каптенармусом. Вместе с братом помещиком в Московском, Галицком, Лебедянском, Кинешемском у. после матери своей (Галич Д. С/л 7330–27 Л. 343).. Уп. 19 января 1758 г. штык-юнкером (Галич Д. м/л 7455–176. Л. 409). 31 марта 1758 г. полюбовный раздел с дядей и братом (см. С. С. Львов) 24 сент. 1767 г. , 9 дек. 1774 г., 25 фев. 1785 г. уп. артиллерии порутчиком (Галич Д. м/л 7438–3. Л. 418, 421 об.).
хх.45. Яков Никитич
9 марта 1744 года старший брат князь Яков Никитич Львов поступил в 8‑ю мушкетерскую роту л‑гв. Семеновского полка, где в той же роте (1742–1749 гг.) проходил службу Александр Васильевич Суворов. Вскоре подоспела пора служить Царю и Отечеству младшему из Львовых — князю Николаю Никитичу, который с 1747 года служил там рядом с братом.
Село Подгоренка расположено на севере Ртищевского района близ реки Хопёр, в 12 км к северо-востоку от села Владыкино[3]. Через село протекает небольшая безымянная речка, впадающая в Хопёр. В селе имеются две улицы: Железнодорожная и Горная[2].Согласно ревизским сказкам второй ревизии, проходившей в 1744—1745 годах, сельцо Покровское (Подгоренки) при овраге Баклуше[6] было образовано после 1725 года. На 1745 год оно числилось новопоселённым[7].
Первыми владельцами сельца были князья Яков Никитич и Никита Никитич Львовы. Крепостные крестьяне сюда были переведены из Владимирского уезда[7]. По воспоминаниям, какая-то часть крестьян была переведена сюда из Орловской губернии[5].
48.45. Николай Никитич
Владелец Маклаков Артемий Алексеевич Обухов выдал дочь свою Елизавету за князя Николая Никитича Львова. А при Маклаковском имении состояла живописная школа иконописи, которой княгиня Елизавета Львова покровительствовала, и чьи мастера расписывали окрестные монастыри и храмы. Одна из ветвей рода Львовых — Николай Никитич и его потомки, стали новыми владельцами калужского имения в Маклаках. с 1747 года служил рядом с братом в 8‑ой мушкетерской роте л‑гв. Семеновского полка. Позднее, 25 апреля 1754 года Львов вместе с Суворовым в один день были выпущены «в армейские полки в обер-офицеры», где позднее князь служил в чине прапорщика Курского полка в «ландмилиционном украинном корпусе». После скоропостижной смерти брата Якова, последовавшей в 1751 году, Николай стал единственным наследником родовых имений Львовых. 11 сентября 1755 года била челом жена прапорщика князя Львова Елизавета Артемьевна, что скончался ее отец, после которого осталось «недвижимое имение в Мещёвском уезде в Сухиническом стану в селе Маклаках да деревне Полянна с людьми и крестьяне». Просила справить за собою и вот уже указом от 11 октября то недвижимое имение было отказано Московской губернской канцелярией, а указ об этом выдан на руки ее мужу [10]. Можно, однако, допустить, что Артемий Обухов еще при жизни своей передал управление имением зятю, такому же малоземельному помещику, как и он, и эта дата лишь указывает юридическое закрепление земель за Львовыми. Собственно с 1755 года имение Маклаки на 160 лет стало родовым гнездом для его потомков. Хотя уже в 1757 году княгиня Елизавета Львова продала статскому советнику Никите Никитичу Демидову часть своего Мещёвского имения [11]. Еще ранее Демидов в этих местах, богатых рудными залежами и дровяными лесами, основывает новую промышленную группу на калужской земле. В 1722 году он выкупает у капитана Василия Обухова железоделательный завод, который тот открыл на своих землях у речки Брынь в 1721 году.
17 апреля 1757 года Львов все еще числится в списках Курского полка в этом же чине, имея двух сыновей, живущих вместе с ним. Позднее, 9 июня 1759 года Николаю Никитичу был выдан паспорт об отставке с чином подпоручика «вовсе от военной службы». Видимо с этого времени князь окончательно поселяется в своих калужских и тульских имениях. Как рачительный хозяин он занимался немалым хозяйством и своей семьей: растил хлеб и сыновей — то и другое требовалось Отечеству. В феврале 1777 года били челом отставной подпоручик князь Николай Никитич и его сыновья л‑гв. Измайловского полка сержанты Александр, Сергей и Петр Николаевичи Львовы. Писали, что в 1757 году княгиня Елизавета Артемьевна скончалась, а после нее остались в Мещёвском уезде в Сухиническом стану недвижимое имение в селе Маклаках, деревне Полянна, в сельце Баранкове в деревне Заборье в селах Котори и в Печках, да в Рыльском уезде, всего по сказкам 3‑й ревизии 784 душ, со всеми угодьями, с прудами и мельницами да двором помещичьим, состоящим в селе Маклаках. Наследство это: село Маклаки с деревнями и Рыльское имение они полюбовно разделили по жеребьям, причем свою часть в Рыльском отец уступил сыновьям. По разделу Львовы были допрошены в Белёвской канцелярии, куда в том же месяце и выслан был разрешительный указ. А 17 июня 1785 года в палате гражданского суда Калужского наместничества производилось дело по отказу за ними имения, сыновья учинили между собою полюбовный раздел имения на три равные части. При этом некоторые проданные части его записаны уже за новыми владельцами: Яблочковым, князем Гагариным и Мальцовым [13]. Также упоминаются и смежные земли, что князь Николай Никитич Львов купил в селе Котори, «где впала речка Растворовка в речку Которянку»: там, где он построил себе мельницу и амбары, вверх и вниз по речке. Зато другую мельницу, что стояла «к Маклакам вблизи Красного колодезя», Львов оставил своим детям. Упоминается, что некие части имения были проданы для расплаты немалых заемных долгов, что имелись на Артемье Обухове. Именно в этот период 1777 года подпоручик князь Николай Никитич Львов правил «должность благородного корпуса предводительства», а дети находились «в отпуску из команды» [14].
29 колено
первая ветвь
49.47. Дмитрий Семёнович (около 1774–1834)(6 Feb 1755–23 Dec 1834)
Генерал-майор
родился, по некоторым сведениям, 6 июля 1765 года в семье статского советника князя Семена Сергеевича Львова (1736–1824) и его жены Екатерины, дочери премьер-майора Никиты Яковлевича Иевлева. Дмитрий Львов был записан в службу в 1773 году (в 8 лет), и уже в августе того года определен солдатом в л‑гв. Преображенский полк. Вся дальнейшая его 22-летняя служба проходила в этом полку и в 1789 году князь был произведен в поручики и находился в походе против шведов3. В январе 1793 года Львов был произведен в чин капитана, с назначением командиром мушкетерской роты4. 1 январе 1795 года он был произведен чином бригадира в армию, а с 1796 года находился не у дел, и видимо тогда же подал в отставку 5.Отставной бригадир Дмитрий Семенович вскоре обустраивает свою статскую жизнь. Был он женат на Марье Александровне урожденной Павловой (ск. в 1812 году), от которой имел 4‑х детей. Она часто досадовала на мужа: вот как описывает это сестра князя — Марья: “Таперь кажется поладили. Не знаю, на долго ли. Я с нею с приезду виделась не часто. А по приезде братнином довольно часто. Со мной очень хорошо, и во многом она права в неудовольствиях своих, а во многом виновата…” 6.Князь был типичным московским барином, коротавшим досуг между столицей и провинцией. В Москве он строит дом, а в губерниях прикупает земли. В газетных ведомостях нет-нет да промелькнет объявление о прибытии в Калугу бригадира кн. Львова. Здесь, в отцовском имении в сельце Кожухове, братья Львовы попеременно хозяйствуют, помогая управляться Семену Сергеевичу. Еще ранее, в письме к сестре, Дмитрий по-хозяйски признается: “Через неделю думаю ехать в деревню збирать хлеб, не знаю каков то. А здесь яровым засуха много помешала, а паче травам, которые очень плохи… Также забочусь приисканием купить себе деревеньку. На сие время в здешных местах нету на стать. А празность очень наскучила…” 7.В неполных 30 лет Львов в отставке, когда еще так много желаний и сил, а возможностей для их удовлетворения — не хватает. В семейной переписке за 1794–1805 годы мелькает: “Да он меньше всех так живет, как хочется… Нового ничего не было, а все старые обстоятельства, которые его выводили из терпения”. Другая сестра Анна (в замужестве Шереметева) пишет к родным: «В семье у них одни вести, то есть, не дает старуха денег, и он перебивается с копейки на копейку…»8 . Далеко не богатый дворянин — Дмитрий Львов до конца своей жизни так и будет балансировать между богатством и нищетой. Как же унизительно вести такую жизнь: ум жаждал подвига, но пора для него еще не настала, пройдет без малого два десятка лет и наступит его час. В 1806 году при составлении милиции князь был избран в уездные начальники, а с 1810 года он служил по выборам дворянства председателем совестного суда Калужской губернии 9.Наступил 1812‑й год. Уже 28 июля в Калужском губернском дворянском собрании прошла баллотировка и выборы начальников и полковых командиров ополчения. Командиром 1‑го пешего казачьего полка был избран князь Дмитрий Семенович Львов При этом он получил 153 «избирательных» (больше всех кандидатов) и 22 «неизбирательных» баллов, будучи во время избрания «налицо» 10. Штат формируемого полка был определен следующим образом: офицеров: 1 полковой командир, 4 батальонных и 16 сотенных начальников. Помимо них: обер-офицеров — 41, урядников — 176; казаков — 2400, писарей — 26, а всего — 2664 человека. Вооружение ополченцев составляла пика, а часть из них была вооружена и топорами. Одеждой служил серый до колена кафтан и шаровары, на головах шапки с нашитым медным крестом, а за спиною торба-ранец. Кроме организации своего полка Львов, принимает участие и в формировании Калужского ополчения в целом.Роль организаторов ополчения была многогранна: надо было не только разослать циркуляры о сборе воинских команд, но и организовать приём поступающих партий ратников — в основной своей массе далеко не воинов, а простых российских мужичков, оторванных от дома и семьи, от повседневных забот, устоявшегося и отупляющего быта. Надобно было не только собрать, накормить и обучить, надо было вдохновить тысячные толпы на ратный подвиг, воодушевить народ — в целом не очень то рвавшийся воевать. 90% населения России было неграмотным, — что им высокие порывы души, когда дети остались дома голодные. Необходимо было научить команды прибывших в Калугу ратников хотя бы зачаткам воинского занятия и дисциплины. В ополчение было призвано по 10 человек с каждых 210 ревизских душ, а всего числом до 15 000 человек 11. Надобно было собрать им одежду и обувь, ведь часто приходили команды наскоро снаряженные; организовать воинский лагерь, откуда вскоре будут выходить стройные колонны полков Калужского ополчения. Основная тяжесть легла на плечи князя Дмитрия Львова, которому, видимо, приходилось замещать начальника ополчения генерала Шепелева, находившегося по долгу службы в частых из Калуги разъездах 12. При формировании полков организаторы их сразу столкнулись с проблемой укомплектованности офицерами, которых не хватало до четверти штатного состава. Набирали их из отставных военных и гражданских чиновников, прямо на ходу преподавая навыки управления и воинского артикула. Также Шепелев в сентябре распределил в них офицерский кадр полков, сформированных М.А. Милорадовичем (они вернулись после сдачи нижних чинов), чем серьезно повысил боеспособность частей ополчения. К обучению привлекались имевшиеся в губернии команды отставных «инвалидов», и офицеры расквартированных поблизости рекрутских депо.Касаясь командиров ополчения, следует помнить, что князь Львов «при составлении ополчения избран той же губернии полковым начальником, а во время приближения неприятеля к Калуге, за отсутствием главного начальника тамошнего ополчения занимал оного и военного губернатора должность…» 13. Начальник ополчения Шепелев писал: «…а здесь поручить все распоряжения, до меня относящиеся, Калужского ополчения полковому начальнику бригадиру князю Львову, который обо всем относиться ко мне будет…»14. В очередном донесении от 13 октября на имя М.И. Кутузова князь Львов докладывал: «В Калуге регулярных войск и артиллерии нет, кроме формирующегося 10-го пехотного полка и до 1 200 человек ополчения, вооруженных одними пиками». Начавшийся в августе, сбор полков Калужского ополчения к 4 сентябрю 1812 года был завершен.
С 28 августа губерния была объявлена на военном положении, хотя театр боевых действий проходил в стороне от Калуги. До 10 батальонов ополчения были расположены по границам губернии, кордонами, прикрывая ее от набегов команд и фуражиров приближавшегося неприятеля. Ополчение занималось также сбором на территории губернии всех отставших от своих частей солдат действующей армии, их отправляли в строй под конвоем ратников. Поздней осенью, когда через город хлынул поток военнопленных (до 22 000 чел.), «полунагих прикрывающих грудь соломой или рогожей от холода», ополченцы под командой офицеров постепенно конвоировали их далее в тыл. А первые партии раненых в Калугу, наших и неприятельских, стали поступать после битвы за Смоленск. В сентябре в лазаретах и госпиталях города уже находилось до 11 000 раненых. Выздоравливающих постепенно также отправляли в соседние города: Козельск, Орел и Белёв15 .На пороге зимы отгремела упорная битва за Малоярославец, в которой с каждой стороны пало до 5 000 человек. После сражения уже 18 октября для предупреждения возможной эпидемии Калужский губернатор Каверин обратился с письмом к Дмитрию Семеновичу, прося его как командира 1‑го полка ополчения, «отрядить части его (до батальона) очистить поле прошедшей битвы — окрестности и сам город от тел павших, т.к. поселяне все, оставив свои дома, бежали оттуда». Позднее губернатором было ассигновано 1 500 руб. на закупку дров для сожжения и известь для засыпки трупов павших воинов16. Вскоре Действующая армия стала преследовать Наполеона, отходившего на Вязьму и далее по Старой Смоленской дороге. Так начался великий исход и развал неприятельской армии, которыми закончились военные действия 1812 года в пределах Калужской губернии. При выступлении в ноябре из Калуги регулярных войск их заменил местный гарнизон, состоящий из 1‑го, 2‑го и 5‑го полков ополчения, несший ежедневную караульную службу до 600 человек и конвоирующий колонны пленных в Тульскую, Орловскую, Рязанскую и Воронежскую губернии. В январе 1813 года батальоны 4‑го полка и по 1‑му батальону 1‑го и 2‑го пеших полков ополчения под командою князя Львова выступили из Калуги к освобожденному Могилеву. А все ратники, оставшиеся по разным причинам в пределах губернии позднее были собраны из разных мест в Мосальске и частями отправлены в Смоленск и далее.
Сильно заболевший горячкой начальник ополчения генерал В.Ф. Шепелев в начале 1813 года подал рапорт об увольнении в отпуск, а по его внезапной смерти в январе, командование ополчением фактически принял его двоюродный брат полковник А.Д. Шепелев. Вскоре, он сдал дела по ополчению, числившиеся за покойным Шепелевым, утвержденному в этой должности бригадиру князю Дмитрию Семеновичу Львову17 . При нем в штабе находился в чине прапорщика его старший сын Александр Львов. В феврале месяце части ополчения выступили в район Вильны, где полки разместились в окрестностях города. Войска Действующей армии постепенно выдвигались к границам империи, и вскоре начался их заграничный поход, в котором активно участвовали части губернских ополчений.
Калужское ополчение прибыло под Данциг (ныне — Гданьск, Польша) в июне 1813 года, где кроме него и регулярных частей в осаде этой «образцовой крепости» участвовали части Ярославского и Тульского ополчений. Все они ощущали крайний недостаток в оружии, пище и одежде. Но боевой дух был высок как никогда, все ожидали долгожданной победы над неприятелем. Здесь нет нужды описывать подробности осады, которая продлилась более полугода, почти до конца декабря, ныне они известны18 . За отличия в сражениях под стенами крепости 17 и 21 августа многие отличившиеся были награждены, в том числе и чины Калужского ополчения. Бригадир князь Львов был награжден орденом Св. Анны 2‑й ст. за то, что «командовав калужским ополчением, содействовал во многих случаях к поражению неприятеля, поощряя личным примером подчиненных своих храбростию и неустрашимостию…» 19. А за отличие во все время блокады Данцига он был удостоен ордена Св. Владимира 3‑й ст. 20. Уже в ноябре 1814 года в рапорте о расположении вверенных ему частей Дмитрий Семенович упоминает в списках ополчения: конный казачий полк, 1‑й, 2‑й, 3‑й, 4‑й, 5‑й пешие казачьи полки, из которых в крепости Бобруйске и Речице находилось по два батальона 2‑го и 4‑го полков, и егерский батальон, находившийся при артиллерии ополчения.
Указом императора Александра I от 22 января 1814 года ополчения, в том числе и Калужское, участвовавшие в осаде и взятии Данцига были распущены по домам. Ратники возвращались домой без оружия, и при части своих собственных офицеров; вооружение и амуниция ополчения были сданы для снабжения вновь комплектующегося армейского резерва. К российской границе полки ополчения, под предводительством Львова, вышли в составе 4 385 воинских чинов, завершив свой заграничный поход. Прибывали они двумя колоннами: 1‑я — 18 апреля, 2‑я — на следующий день; шли через Польшу на Минск. По прибытию в Калужскую губернию воины отправлялись по своим домам, к семьям21 . При роспуске ополчения каждому ратнику были выданы наградные по 5 руб. ассигнациями. Так закончилась одна из героических страниц в истории Калужского края…
Вновь настала мирная жизнь. Как же вписался в нее бывший начальник ополчения и вдовец князь Львов? У него новая сердечная привязанность — княгиня Касаткина-Ростовская. По смерти отца Дмитрий по разделу с братом Владимиром в 1826 году стал владельцем двух имений в Перемышльском уезде Калужской губернии и в Богородицком уезде Тульской губернии, в которых имелось 250 душ крестьян22. При его долгах — совсем небогатое наследство! Взамен сгоревшего дома при пожаре Москвы 1812 года князь строит новый — у Мясницких ворот23.
Вскоре бывший начальник Калужского ополчения князь Львов вышел с двумя рапортами к дежурному генералу Главного штаба Его Величества, что «во время командования его Калужским ополчением за отличие при блокаде города Данцига произведен (он) из бригадиров в генерал-майоры, но, не имея до сего времени… указа, просит о выдаче ему оного и вместе с тем разрешить какой он должен носить мундир, ибо до сего времени носит он мундир бригадирский…». В своем рапорте генерал-фельдмаршалу графу М.Б. Барклаю-де Толли герцог А.-Ф. Виртембергский, командовавший всеми войсками при осаде Данцига в 1814 году, писал о представлении начальника ополчения бригадира князя Львова в следующий чин. На что вскоре последовал Указ, подписанный Его Императорского Величества рукою «Исполнить» от 11 июня 1815 года. Однако чиновники управления военного министерства начали задаваться вопросом, каким же чином надобно отличить отставного бригадира: генерал-майорским или гражданским 4‑го класса — чином действительного статского советника. Наконец, 9 октября 1816 года последовало разъяснение: «поскольку князь Львов служил военным чином, то… и следует ему чин генерал-майора, а не классный…» и дело было решено 18 ноября 1816 года 24. Скончался Львов 25 декабря 1834 года в Москве и был похоронен на кладбище Свято-Даниловского монастыря, рядом с женою 25, до наших дней могилы не сохранились. В 1826 году князь Дмитрий Львов представил на хранение в Московском опекунском совете духовное завещание, которое там и хранилось до его кончины. В нем он оставлял все небольшое достояние не своим детям, а статской советнице княгине Наталье Петровне Касаткиной-Ростовской26, от которой имел, кажется, незаконнорожденную дочь27 . 4 октября 1835 года было распечатано это завещание с предоставлением печати покойного князя, вырезанной на стали, где, предвидя вероятные будущие тяжбы детей, он остерегал их нарушить свою волю28 . Однако уже в 1829 году, по смерти «любезного друга» он сам обратился в управу благочиния с просьбою вернуть картины, которые ранее вывесил в доме покойной княгини на Новой Басманной улице. Таких картин в ее доме насчитывалось 22, а в деле приложен реестр, в котором указывался автор, примерный сюжет и место покупки произведения искусства. Оценка этих работ была произведена Московской ремесленной управой в 1840 году на сумму в 1 110 руб. Однако правомерность подобной просьбы оспаривалась противной стороной, которая утверждала, что князь действительно вывешивал в ее доме картины, но одновременно и занимал у хозяйки значительные денежные суммы в несколько десятков тысяч рублей. Эти деньги не вносились в долговые обязательства, тем более что известно было духовное завещание в пользу княгини, утвержденное сначала воронежским, а, позднее, 1‑м московским департаментом29 . Будучи страстным коллекционером картин, преимущественно западноевропейских мастеров, князь Львов оставил детям большие долги.
Так его московский дом был заложен за 5 000 руб. купцу В.А. Егоркову и в сентябре 1836 года состоялось решение совета об утверждении опеки над домом и движимом имуществом умершего генерал-майора Львова, состоящем в Яузской части под № 15. Назначенный советом опекун — подполковник Ф.И. Бочкин в специальном журнале добросовестно описывал получаемые от сдачи в наем дома доходы в 125 руб. 91 к., а также необходимые по нему расходы, для хранения их в приказе общественного призрения. Наконец, чтобы удовлетворить заимодавцев дом был продан с торгов 25 июня 1836 года и приобретен купцом Е.К. Кутули30
Ж. 1) Хераскова Елена Александровна,
2) Павлова Мария Александровна (1776-?) (дети от неё)
50.47. Владимир Семёнович (23.11.1771–26.10.1829)
Потомком одного из них — отставного майора Сергея (+ 1757) и был наш князь. Сын губернского прокурора Семена Сергеевича (р.1736 + 1824) — Владимир Семенович (р.1771 + 1829), служил офицером в лейб-гвардии Преображенском полку и с чином гвардии капитана, при Павле I вышел в отставку. Адъютант графа А.Г. Орлова-Чесменского он, за подвиги во французской компании 1807 года получил орден Св. Георгия 4‑й степени. Участник Бородинской битвы князь Львов в 1813 году вышел в отставку по болезни и был Предводителем дворянства Клинского уезда Московской губернии (1828–1829 гг.).
Подполковник[1].Военная служба: Записан лб.-гв. Преображенский полк в 1775 г, отставлен в дек. 1796 г. гвардии капитаном; служил адьютантом при главнокомандующем Земским войском (5‑й области) генерале от инфантерии гр. А.Г. Орлове-Чесменском; кавалер ордена Св. Владимира 4‑й ст. (1807); подполковник 2‑го казачьего полка Московского ополчения, в этом качестве участвовал в Бородинском сражении; отставлен и уволен со службы по болезни в 1813 г.[1]Гражданская служба: Предводитель дворянства Клинского у. (1829–1832)[1].Благоприобретенные имения (где, кол-во душ и т.д.): Получил в приданное за женой (от Е.П. Лопухиной) имение Клинского уезда[1].Собственность в городе: Дом в Москве, сгорел во время московского пожара 1812 г.[1]Семейное положение: Женат.Супруг/а/и: Львова Марья Францевна (1789–1842), воспитанница девицы Е.П. Лопухиной[1].Дети: Шестеро сыновей [1].Львов Евгений Владимирович, кн.; жена — Мосолова Варвара Алексеевна, воспитанница алексинской помещицы вдовы П.И. Раевской, от которой получила имение Поповка, Алексинский у., Тульская губ.[1]
Прочие родственники: Старший брат: Львов Дмитрий Семенович.
Сестры: Львова Анна Семеновна (в замужестве — Шереметева), Львова Мария Семеновна (в замужестве Бахметева) [2]
Ж. N Мария Францевна
m.N Ivanovna Lopukhin
Мария Семеновна (1766—1839)
дочь Калужского губернского прокурора, статского советника князя С.С.Львова, фаворитка графа А. Г. Орлова-Чесменского (1737–1808). Мария Семёновна родилась в 1766 году в семье статского советника князя Семёна Сергеевича Львова и Екатерины Никитичны Иевлевой. Получила, как и прочие девицы того времени, домашнее, довольно ограниченное образование. В 1784 году Мария уже выезжала в свет. А.Т.Болотов, описывая бал в Калуге у Шепёлева, упоминает о ней[1]: … Насмотрелся танцев, а особливо славной танцовщицы княгини Львовой, сделавшейся потом очень славной по Фавору к ней покойного графа А. Г. Орлова-Чесменского. Молоденькая и хорошенькая Мария Семёновна стала женой Петра Алексеевича Бахметьева. Брак оказался очень неудачным. Бахметьев, пожилой вдовец, имевший взрослого сына [2],слыл в Москве, человеком очень грубым, скандалистом и прелюбодеем. Он был, по отзыву Е.П.Яньковой [3]: … Человек старого закала, предерзкий и пренеобтесанный… Нескромен в обхождении, да и в разговоре тоже слишком свободен; одним словом, старый любезник... У него в деревне был бабий караул: поочередно каждую ночь наряжали двух баб караулить село и барские хоромы; одна баба ходила с трещоткой около дома и стучала в доску, а другая должна была ночевать в доме и дежурить изнутри. Хорош был старик, нечего сказать! Мудрено ли, что после этого от него жена бежала...Старшая сестра Марии, красавица Анна Семёновна (1759–1821) была замужем за Василием Владимировичем Шереметьевым (1743–1806), потомком генерал-аншефа В.П.Шереметьева и троюродным братом графа Н.П.Шереметьева. Муж сестры В.В.Шереметьев был близким другом графа Орлова. Узнав характер и поведение своего мужа, Мария Семёновна долго терпеть не стала, и в 1785 году убежала из дома под защиту друга зятя, графа Алексея Григорьевича Орлова-Чесменского.По случаю этого происшествия в Москве было много разговоров в обществе, и делались разные предположения об отношениях графа Орлова и Бахметьевой, поскольку она стала жить в его доме на положении воспитанницы. Домашние графа относились к ней с большой дружбой: его дочь, графиня Анна Алексеевна, называла её сестричкой; невеста, а потом жена его сына, Чесменского — маменькой. Фавор Марии Семёновны причинил вначале немало забот её родным. В июле 1794 года она писала [4]:…Что касается до моих неудовольствий, то они кончились. Поздно переменять правила—доживать так век, как Бог велит. В 1797 году Орлов уехал с семьей за границу, а через некоторое время за ним последовала туда и Бахметьева. По воцарению Александра I граф вернулся в Москву и поселился в Нескучном вместе с Марией Семёновной. В 1802 году произошла между ними размолвка, и Бахметьева переехала в свой дом, находившийся близ Нескучного. 21 марта 1802 года Орлов писал зятю Марии Семёновны, В. В. Шереметьеву [5]:
… Во время разлуки вашей свояченицы с мужем, я с тех пор взял на себя попечение не оставлять, сказав, желаю быть вторым отцом, от чего и не отпираюсь. У нас же и с начала нашего знакомства положено было на слове, что можем разойтись, когда кто кому не понравится, а я расположен был и всю мою жизнь вместе препроводить, но что же делать,когда так случилось. Ссора произошла из-за пустяков, из-за рабочего (швейного) столика. «Швейный столик» имел вообще, по-видимому, значение в жизни Марии Семёновны. Она была большая рукодельница и в 1794 году вышивала для графа свой портрет. По словам Орлова «чудеса шитьем производит». Размолвка продолжалась недолго и не повлияла на теплоту дружбы Орлова и Бахметьевой. В 1802 году Мария Семёновна была у Орлова в его усадьбе в селе Остров [6]. Однако, по-видимому, в Москве она продолжала жить в своем доме. В 1808 году Бахметьева потеряла своего старого, верного друга.
Состояние Марии Семёновны было довольно хорошее: кроме дома в Москве, у неё было несколько имений, между прочим, и усадьба Михайловское[7], купленная Львовой в 1812 году. Будущий её владелец, граф С. Д. Шереметев, предпринял в 1898 году издание «Архива села Михайловского». В первом томе можно найти чрезвычайно интересную, типичную по колориту и обыденным драгоценным мелочам переписку Бахметьевой с графиней А. А. Орловой-Чесменской и родственниками — Львовыми и Шереметевыми. Письма Марии Семёновны написаны по-русски очень неправильно, но и писать по-французски ей было «затруднительно: пишу, как умею», замечала она в одном из писем. Письма дают представление обо всем образе жизни Бахметьевой. Особа живая и веселая, остроумная и злоязычная, Мария Семёновна все время была в хлопотах, то покупала родичам шали и кисею, то готовила сыры, рисовала, заказывала писать с себя портрет миниатюрный для того, чтобы потом его вышить шелками, то запоем ездила по Москве по гостям, то сидела дома с Орловым, который бывал то в хорошем настроение, а то нет. Вдруг Мария Семёновна начинала вставать на рассвете, а затем начинала долго спать и лениться, ничего не делала, предавалась праздности, занималась чтением романов. По временам она скакала на балах нарядная и весёлая и уверяла, что вела себя тихо и благопристойно:«по деревам не лазила и через ножку не прыгала», временами скакала верхом, к отчаянию родных, уверяя также, что это ей здорово [8]: Стараюсь всеми силами быть на виду, по целому дню резвиться и говорить вздор; не знаю, не скучу ли, становлюсь стара! И почти в то же время писала: Все нашли, что я удивительно помолодела да, вот какова телятина! Дел у меня пропасть, и ничего не делаю, живу, как на ветру; вы знаете мои манеры, что все спешу. В 1826 году Мария Семёновна приютила в своём доме в Москве иеромонаха Зосиму вместе с 22 верными старцу монахинями. Все они оставили основанный старцем Зосимой Туринский Николаевский монастырь по причине конфликта между сестрами. Потом они переселились в её подмосковное имение. Узнав, о дальнейших замыслах старца Зосимы о постройке монастыря, Бахметьева пожертвовала часть своей земли в Верейском уезде для создания женской общины. Так появилась Троице-Одигитриевская пустынь, часто именуемая также Зосимовой пустынью. Скончалась Мария Семёновна в 1839 году. К этому времени относится её последние письмо к графини А. С. Шереметевой, с поздравлением с семейным торжеством. Бахметьева гостила в это время у родных и писала[5]:… Hе знаю, когда возвращусь в свою пустынь, из которой не думала никогда выезжать, по недостатку силы. Львова (по первому мужу — Бахметева, по второму — Дашкова?) [1] Мария Семеновна (ж.)
Годы жизни: 1766 [1]-1838 [2] 13 декабря 1839 (похоронена в Троице-Одигитриевскомй женском монастырь Верейского у., в Троицкой церкви, под жертвенником южнаго придела) [2]. Мать: Иевлева Екатерина Никитична [3]. Отец: Львов Семен Сергеевич, кн., калужский наместник, статский советник [4]. Сословная принадлежность: княжна Ранг: Надворная советница (как указано на могильной плите) [5].
Семейное положение: Муж — Бахметев Петр Алексеевич[1]. Брак с П.А. Бахметевым, который был много старше М.С. Львовой, оказался неудачным. М. С. Львова оставила П.А. Бахметева и поселилась у графа А.Г. Орлова на положении воспитанницы. «Фавор» причинил немало забот ее родным. В 1797 г. Орлов вместе с семьей уехал за границу, куда последовала и Бахметева[3] . После воцарения Александра I Орлов и Бахметева вернулись в Санкт-Петербург [6]. По воспоминаниям Е.П. Яньковой, М.С. Бахметева вышла замуж второй раз, возможно, за Якова Андреевича Дашкова, но это ошибка мемуаристки, второго брака у М.С. Львовой не было [1].Прочие родственники: Братья: Львов Дмитрий Семенович, Львов Владимир Семенович (служил адьютантом при главнокомандующем Земским войском (5‑й области) генерале от инфантерии гр. А.Г. Орлове-Чесменском)[7]. Сестра: Львова Анна Семеновна (1759–1821) (в замужестве Шереметева, муж — Шереметев Василий Владимирович, был в дружбе с гр. А.Г. Орловым-Чесменским) [8].Фрагменты текстов, цитаты: 1. В 1784 г. А.Т. Болотов присутствует в Калуге на балу в честь именин наместника, на следующий день вечером «…был бал и ужин у племянника его Ивана Дмитриевича Шепелева…, имел я тогда случай видеть всё калужское дворянство обоего пола и насмотреться танцев, а особливо славной танцовщице княгине Львовой, сделавшейся очень славной по фавору к ней покойного графа Алексея Григорьевича Орлова [4].
2. «О характере Бахметевой, ее занятиях и знакомствах дает представление переписка с графиней Анной Алексеевной Орловой, Львовыми и Шереметевыми (зять Марии Семеновны — В.В. Шереметев)» [9], [5].
3. «Алексей Орлов образование единственной своей дочери вверил близкой ему особе, Марии Семеновне Бахметевой, которую он, одни говорят, купил у мужа за 50 тыс. рублей, другие утверждают, отнял и еще поколотил Бахметева. Cиe последнее предание более правдоподобно: граф Алексей Орлов был скаредно скуп» [6].
Прочее: Известно несколько портретов М.С. Бахметевой: Тишбейн Иоганн-Август-Фридрих. Портрет М.С. Бахметевой (Бехметевой). 1800. Пётр Алекс. Бахметев
Анна Семеновна (17 Sep 1752–5 Jul 1821)1759–1821
Вас. Вл. Шереметев
хх.48. Александр Николаевич
Старший сын князь Александр Николаевич Львов по разделу получил в селе Маклаках и деревне Поляне свой жеребей, заключающийся в 308 душах крепостных крестьян да 477 десятинах земли. В январе 1788 года он вышел в отставку с чином бригадира и по 1791 год являлся предводителем дворянства Жиздринского уезда и председателем дворянской опеки. По материалам, собранным в уезде, в 1796 году за ним в селе Маклаках имелось мужского / женского пола душ: дворовых людей 13/13, крестьян 168/154, в селе Котори — 22/7, в дер. Заборье — 10/7, в дер. Баранкове — 10/7; итого в имении (на его часть) в Маклаках с деревнями числилось 411 человек [15]. Однако часть наследственного имения братьев Львовых находилась в соседнем Белёвском уезде, поэтому хозяйственные интересы связывали Болото с Маклаками. Князем Александром Львовым в апреле 1787 года был выдан вексель белёвскому купцу Семену Левонову за полученные от него 10 тыс. рублей серебром. Позднее вексель этот оказался на руках у родного племянника жены — капитана Семена Лаврова. Супругой князя Львова являлась Наталья Петровна дочь бригадира Петра Тимофеевича Щербачева, правда, брак их был бездетен. Свою часть земли, которой по отдаче мужа владела в Маклаках, она в 1818 году продала Ивану Акимовичу Мальцову [16]. Первое время Лавров довольствовался процентами, что ему регулярно выплачивал князь, но потом отношения их испортились, и вексель был предъявлен к оплате с процентами, что уже составило сумму в 17 тыс. рублей. С 16 марта 1790 года завертелось кляузное дело и если в одних инстанциях Львов его выигрывал, то в других — проигрывал. Пытаясь выйти из тупиковой ситуации занимал деньги на стороне, в том числе и у своего родственника князя В.Ф. Одоевского, доверенный человек которого Иван Глазунов был послан 9 июня 1791 года уладить дело. В своем письме он упоминает, что «имение Львова: в Маклаках — 186, в деревне Полянне — 122, а всего 308 душ крестьян, земли 477 дес.; оценено в 22 266 рублей и выставлено к аукционной продаже и к покупке его через газеты вызывались все желающие» [17]. 4 ноября 1792 года жеребий князя Александра Львовам в селе Маклаки с пустошами был продан с аукциона статской советнице Чоглоковой за сумму в 8 780 руб., в счет погашения имеющегося на князе долга. Львов обращается с жалобой в Правительствующий Сенат, а позднее и лично к Императору, считая, что имение за бесценок было им потеряно из-за чиновных проволочек. В конечном итоге 24 января 1814 года было вынесено заключение по 27-летнему делу Александра Николаевича: «оставить без уважения и дело заключить решенным». К тому вермени у него в Маклаках оставалось только 100 десятин отличного строевого леса, также предназначенного им в продажу, для удовлетворения своих кредиторов [18].
51.48. Василий Николаевич
52.48. Сергей Николаевич
князь Сергей Николаевич Львов также получил свою часть имения в Маклаках, где в 1825 году по 7‑й ревизии за ним состояло 316 душ [19]. В 1783 году он был уже капитан-поручиком л‑гв. Измайловского полка, а в январе 1793 года переведен в армию полковником. Указом императора Павла князь был уволен из армии бригадиром в 1796 году и числился в составе «возможных кандидатов в коменданты городов и крепостей». По материалам собранным в уезде, в 1796 году за ним имелось мужского / женского пола душ: в селе Маклаках дворовых людей 16/11, крестьян 192/169, в селе Котори — 7/4, в дер. Полянна — 74/76, в дер. Заборье — 5/3, в дер. Баранкове — 14/10; итого в имении (в его части) в Маклаках с деревнями числилось 581 человек [15]. С 1803 по 1810 год Сергей Николаевич являлся Предводителем дворянства Жиздринского уезда и отстраивает (1808–1811 гг.) в своем имении Маклаки, вместо прежней деревянной, прекрасную каменную церковь Знамения Пресвятой Богородицы [20]. «Во время службы его в походах с полком» Львову сопутствовала Пелагея Андреевна Белиметьева — «дворовая девица из крепостных», которая родила пятерых детей, на ней же князь впоследствии и женился в 1819 году. А указом Правительствующего Сената от 9 февраля 1820 года и по именному Высочайшему повелению ЕИВ детям бригадира Львова было «дозволено принять фамилию его и вступить во все права и преимущества по роду и наследию законным детям принадлежащие». Князь Сергей Николаевич Львов доживал свой век в имении Маклаках, где скончался на 62‑м году «от престарелости», выдав в 1819 году дочь Анастасию замуж за майора Софийского пехотного полка Ивана Тимофеевича Добровольского. В 1829 году, по жалобам на Высочайшее имя князей Сергея и Петра Львовых на решение 7‑го департамента Правительствующего Сената, дело о спорных Маклаковских землях между Львовыми, Гагариным и Мальцовым, Государственным советом было препровожденное в Министерство юстиции из-за разного мнения присутствующих. С 19 мая 1829 года землемер Стрижковский приступил к снятию геодезической ситуации в присутствии заседателя уездного суда и прикомандированного уездного землемера Екимова. При этом было отмечено, что жеребей князя Сергея никуда не выбыл, а прочие поступили по продаже к др. лицам; причем у Ивана Мальцова во владении находилось уже 2 446 дес. земли. 11 октября 1829 года поверенные всех спорящих сторон бросили жребий на владение доверителей своих в трех равных частях, из которых одна, досталась князю Сергею Львову, часть Александра Львова — Мальцову, а часть Петра — оказалась в общем владении Мальцова и князя Гагарина. Что было закреплено согласно решения Правительствующего Сената от 30 января 1817 года [16].
А для раздела уже между наследниками Сергея Львова была составлена подробная опись имению, учиненная заседателем Жиздринского уездного суда майором Поручкою 19 августа 1831 года.
Опись господского дома князей Львовых 1831 года (сохранена орфография документа): «Жиздринского уезда в селе Маклаках господское заведение. Дом каменный о двух этажах, третий же этаж и на нем мизанин по бокам деревянный, середина же дома вовсе четыре этажа каменныи.
Нижний этаж имеет в себе куфню с полом выстланным кирпичом; створчатыя деревянные двери, два небольших окна с рамами; очаг, на нем плита чугунная, печь кирпичная духовая, связана по краям полосами железными, дверок чугунных пять; в стене над очагом род шкафа с дверками железными, в нем железная решетка; под очагом же машина железная для приготовления жаренова с дверкою железной, другая таковая же машина чугунная с колпаком железным, с крыльями железными. В стенах два шкафа с деревянными задвижными дверками. Напротив куфни людская с дверью на железных маленьких крючках и петлях, окон двое со стеклами; печь в ней на шестке плита чугунная; пол выстлан кирпичом; в стенах три шкафа с деревянными задвижными дверками, кругом лавки, стол деревянный. В том же этаже сбоку каменный чулан с дверкою на железных петлях и крючьях. Четыре закрома, род чуланов деревянных. Прачичная на две комнаты разделяется, окон четыре, дверей на железных петлях и крючках две; пол выстлан кирпичем. Печь одна, при ней сзади кафельная лежанка спереди кирпичная, на шестке плита чугунная, кругом около стен коники деревянные; два шкафа в стенах с задвижными деревянными дверками. Между прачичной и куфней погреб с полукруглым окном, выстлан кирпичом.
Бельетаж имеет в себе шесть комнат, довольно обширных, окон восемнадцать и одно италианское, все исправны. Дверей одиннадцать, коридором от них отделяются: большая ткатская комната с двумя кирпичными печами и полное к ним принадлежность. С правой стороны фасада так же большая столярная комната. Третий этаж одна комната с италианским окном, двое сеней: в передних сенях два италианских окна, простых окон двое; двери на балкон створчатыя на железных каленчатых петлях снизу деревянныя, а сверху стеклянныя. Другие сени отделяются дверьми стеклянными и двумя окнами. По бокам две кладовые со створчатыми дверками на железных петлях и крючьях с шестнадцатью обыкновенными окнами и двумя италианскими. В мизанине одна комната имеет в себе окон шесть и в коридорю таковых же шесть, одни двери створчатыя на петлях и крючьях маленьких. Во всех этажах голандских кафельных печей шесть…».
Из служебных помещений там были упомянуты следующие: «Баня с сеньми и предбанником в коем два окна, двое дверей на железных петлях и крючьях с 12 окнами, в коих решетки железные и рамы со стеклами. Анбар мерою в длину. Каретный сарай каменный, крыт тесом, в нем одни вороты на железных петлях и крючьях. Близ дома имеется небольшой сад в 56 десятин…», упоминаются и мукомольная мельница о двух поставах [22].
По разделу 1831 года вдове княгине Пелагее Львовой (скончавшейся в том же году от водянки) и ее детям отходило в наследство имение по отдельным жеребьям общим количеством в 5204 десятины различных угодий с 316 душами крестьян «состоящих обще на оброке». Под «усадьбами, огородами, гуменниками и конопляниками, а также под господскими садами и домами» состояло 56 десятин, да еще земли и мукомольные мельницы, что достались князю Сергею Львову при предыдущих разделах имения, состоявшихся в марте 1798 года и в январе 1809 года. В Маклаках в 1831 году имелся постоялый двор, а значившиеся по описи крепостные крестьяне оказались в большинстве на удивление хозяйственными и домовитыми: в каждом дворе по 2–4 лошади, по 1–2 корове и много иной мелкой скотины. И всё это несмотря на многолетние их недоимки на сумму в 16 600 рублей, невыплаченных крепостными своим господам и владельцам князьям Львовым.
~ m.Pelagea Andreievna Belimetiev; he had no legitimate issue, but several children who were later legitimized and granted the right to the name and title of Prince Lvov, and who may be extant in the male line
хх.48. Петр Николаевич
Младший брат — князь Петр Николаевич Львов, как и старшие, также получил свою долю наследства. По материалам собранным в уезде, в 1796 году за ним имелось мужского / женского пола душ: в селе Маклаках дворовых людей 21/10, крестьян 183/178, в селе Котори — 8/7, в дер. Полянна — 72/68, в дер. Заборье — 4/1, в дер. Баранкове — 18/15; в дер. Новоселках — 4/6; итого за ним в Маклаках с деревнями числилось 595 человек. Упоминается Петр Львов как холостой секунд-майор в отставке, «что исправляет должность уездного судьи» [15]. По 5‑й ревизии за ним в 1801 году числилось 322 крестьян, из которых князь заложил в государственном заемном банке 175 душ на сумму в 3 500 руб.
Братья Львовы закладывали своих крестьян в заемном банке в 1786 и 1792 годах под различные суммы, выкупая эти заклады в 1794 и 1796 годах [21]. Еще в 1797 и 1798 годах просили они о размежевании дач недвижимого Калужского имения. Они же в 1808 году продали поручику Александру Афанасьевичу Зыбину часть Маклаков “с господским домом и садом в 6 дес… а всего 1 000 дес. земли”. От Зыбина земли эти по продаже перешли к князю Николаю Гагарину, а позднее дочери его Елизавете. Чоглокова продает свою часть лесов — Ивану Мальцову “железных рудных мест… да дровяного лесу… на 1 236 дес.” [15]. Господский дом Львовых был отстроен вновь на вершине холма ввиду церкви стоящей на соседней вершине, через запруженные каскадом прудов речки Маклаковку и Растворовку.
30 колено
первая ветвь
53.49. Алексей Дмитриевич
хх.49. Jewdokia Дмитриевна (7 Nov 1796–20 Jun 1825);
m.Nikolai Andreievich Nebolsin (d.8 Sep 1846)
54.49. Александр Дмитриевич (1800–1866) (17 Dec 1800–21 Mar 1866)
Действительный статский советник
[В «Дворянских родах Российской империи дата его рождения — 1796 год]
юный князь Александр, который начинал свою службу при штабе своего отца в чине прапорщика. Сын генерала и дед нашего героя Александр Дмитриевич Львов (1796/9–1866) получил, в наследство от отца, сильно расстроенное состояние и позднее служил в Санкт-Петербургской таможне при Департаменте внешней торговли. Затем — управляющим Московского государственного коммерческого банка и вице-президентом Московской дворцовой конторы. Тайный советник и гофмейстер Двора Е. И. В. Львов был женат на княжне Марии Андреевне Долгорукой (1805–1889), с которой имел 14 детей.7 Будучи прежде сугубо московскими жителями, семя Львовых в середине XIX в. перебралась в Санкт-Петербург.
~ кн. Мария Андреевна Долгорукова * 15.08.1805 † 12.04.1889
55.50. Владимир Владимирович (1804–1856)11.03.1805 – 22.03.1856(11 May 1811–22 Mar 1856)
Занимался литературным творчеством. Он сочинял в основном для детей, а его сказки, написанные в псевдофольклорном стиле и предназначавшиеся не только для детской, но и для простонародной аудитории, расходились огромными тиражами. Князь недолго был цензором Московского , цензурного комитета и получил отставку «за небрежное отношение к своей должности» — разрешил отдельное издание «Записок охотника» И. С. Тургенева. «Просветительская и филантропическая деятельность Львова, — отмечает Н. Г. Охотин, — его попытки наладить постоянный выпуск дешёвых книг для народного чтения, организация народных школ, строительство больниц для крестьян (и занятия медициной, в частности гомеопатией), участие в разного рода благотворительных организациях и предприятиях,— всё это позволило современнику справедливо причислить Львова «к числу тех действователей, которые не уклоняются ни от какого труда, ни от какого занятия, как скоро надеятся быть полезными»».
У Владимира Владимировича и Софьи Алексеевны семеро детей. К концу XVIII в. Спасский храм
уже нуждался в ремонте, о чем свидетельствует завещание АндреяПетровича Лопухина, составленное на имя его сестры Екатерины Петровны. В нем был такой пункт:церковь в Спасском-Телешове надо
покрыть железными кровлями, главу на церкви позолотить, поправить вокруг храма каменную ограду и
внести в Сохранную казну на храм 2000 рублей на вечное поминовение Лопухиных, причем проценты
с этой суммы должны были идти в пользу церковного притча. Однако в 1807 г. Екатерина Петровна продала Спасское князю Владимиру Семеновичу Львову, и завещание полностью не было исполнено. На это обратил внимание новый священник Василий Дмитриевич Покровский, сменивший в 1812 г. отца Иоанна Иванова. В январе 1816 г. он подал в Московскую Духовную консисторию прошение, чтобы консистория понудила Екатерину Лопухину исполнить завещание, уверяя, что до сих пор ремонт не произведен и деньги не внесены. Лопухина, жившая тогда в Москве, показала, что не выполнила завещание частично, т. к. Деньги в сохранную казну ею внесены.Ремонт же храма она не произвела потому, что это обязательство от
нее перешло к новому владельцу.Князь Львов, в свою очередь, указал, что в первые года после приобретения имения ремонта церкви он не производил, т. к. она и так в начале 1800‑х годов была отремонтирована, а ограду в 1812 г.починил, после же Отечественной войны ничего не предпринимал,
оскольку в Московский пожарпотерял большую часть своего состояния. В дело вмешался местный бла-
гочинный священник Александр Никитин. Он сообщал, что, несмотря на напоминания о выполнении
завещания, князь Львов церковь так и не починил, а между тем распродает имеющиеся владения, и
есть опасения, что все распродаст,а церковь так и не починит. В связи с этим в конце 1816 г. Москов-
ской Духовной консисторией было принято решение с помощью Московского Губернского правления
понудить князя Львова к ремонту церкви. В клировой ведомости церкви в Спасском-Телешове, составлен-
ной в начале 1822 г., священник Василий Покровский сообщал, что князь Львов два раза штукатурил
церковь и поправлял ее кровли —в 181.. и 1820 годах. Оба раза работы проводились по осени и,
по мнению отца Василия, особых результатов не принесли, поскольку штукатурка и краска на кровли
ложились плохо. Несколько иную точку зрения на ремонт во то время высказал благочинный Алек-
сандр Никитин. В марте 1822 г. Он сообщал, что за прошедшее время князь Львов устроил на церкви
железные кровли, покрашенные в зеленый цвет, позолотил главу, оштукатурил здание, пополнил его
богослужебной утварью, а в нижнем храме поновил два местных образа — Спасителя и Богоматери
Одигитрии, но, по мнению благочинного, князю следовало бы поновить и все остальные иконы, а
также заменить оконные рамы в верхнем храме. Однако поскольку в селе князь Львов не жил, напом-
нить ему об этом отец Александр не мог и просил, чтобы меры к нему применила сама консистория. Так-
же было указано, что Львов имеет дом в Москве в Лефортовской части, а живет в селе Хорошеве
Подольского уезда. Имела ли эта история продолжение, или нет —нам неизвестно. Вопреки опасениям отца Александра, князь В. С. Львов не продал Спасское-Телешово, и это имение принадлежало Львовым до самой революции. В 1850–1852 цензор Московского цензурного комитета. Писатель, автор детских книг.
1822, ок. Школу колонновожатых В.В. Львов снискал известность как успешный автор религиозно-нравоучительных статей и художественных книг для детей. В августе 1852 г. года Львов отрешен от цензорства за допуск к печати «Записок охотника» Тургенева. Без пенсии. Толки вокруг книги Тургенева, получившей к тому же единодушное признание благодаря своим художественным достоинствам, способствовали росту известности как ее автора, так и разрешившего ее цензора. Князь В.В. Львов после всего случившегося жил недолго. Он умер весной 1856 года. Чувство признательности по отношению к князю Львову никогда не оставляло Тургенева. Он лично познакомился с его вдовой и всем семейством покойного. Навещал их в Москве, в Карлсбаде, и всюду, где оказывался с Львовыми вместе.
Владимир Владимирович родился 11 марта 1805 г. в семье помещика, князя Владимира Семеновича Львова. Его отец — отставной подполковник, гвардейский офицер, был в Московском ополчении в войну 1812 г. Он был участником Бородинского сражения, а в дальнейшем проживал в своем имении Клинского уезда Московской губернии — селе Спасское ‑Телешово, куда входила деревня Солнечная гора и другие окрестные деревни.
Князь Владимир Владимирович Львов (1805—1856), заменил рано умерших родителей своим многочисленным братьям и сестрам. Владимир Владимирович, как и его дочь, писательница Елизавета Владимировна, избрал для своего литературного псевдонима название родовой усадьбы ‑Телешевский (Спасское-Телешево — родовое имение Львовых в Клинском уезде Московской губернии). Он жил в небогатой московской семье. Учился дома, потом в Школе колонновожатых (1822). В 1823–1831 гг. был на военной службе (поручик лейб-гвардии Гренадерского, затем Московского полка). В 1830 г. женился на С.А. Перовской, сестре писателя А. Погорельского (Перовского). С 1836 г. служил в канцелярии московского гражданского губернатора; в 1838–1847 гг. Львов- инспектор классов 1‑го московского кадетского корпуса, был любим и уважаем учащимися. В 1847–1849 гг. Владимир Владимирович — депутат Московского губернского дворянского собрания. В 1850 г. назначен цензором Московского цензурного комитета. За пропуск в печать славянофильского «Московского сборника» (т. 1, М., 1852), он получил выговор, а разрешение отдельного издания «Записок охотника» И.С. Тургенева, повлекло за собой в августе 1852 г. отставку «за небрежное отношение к своей должности», восстановлен в должности незадолго до смерти. Отставке Львова способствовал донос в III отделение о принадлежности его к несуществующему обществу славянофилов. Князь Львов также многие годы являлся начальником Земледельческой школы, выпустившей из своих стен сотни прекрасных агрономов. Им, как директором, по свидетельству современников, «школа была доведена до цветущего состояния, и по его мысли было учреждено при ней «Справочное Депо для сельских хозяев». Он оставил прекрасное лирически-статистическое описание сельских работ в селе Спасском Клинского уезда. Львов также являлся организатором 1‑й сельскохозяйственной выставки в Москве в 1854 г. (первая ВДНХ), за что был «прощен» Государем и награжден медалью. Он вернулся в должность цензора, но вскоре умер.
Похоронен Львов в пределе Спасской церкви рядом с женою (Солнечногорск, район ЦМИС). Могила черного мрамора хорошей сохранности имеет надпись: «князь Владимир Владимировичъ / Львовъ / род: 1805 года, марта 11-го дня. / сконч. 1856 года, марта 22-го дня /княгиня/София Алексеевна /Львова/род: 1811 года мая 21-го дня сконч. 1883 года февраля 2‑го дня». Очень интересна история семьи, детей князя Львова. В усадьбе бывал великий писатель Л.Н. Толстой. Из «Сборника о всенародном распространении грамотности» 1880 года мы узнаем о первых школах. Первое упоминание о школе в Солнечной горе относится к 1846-году. Она размещалась в доме крестьянина Лариона Уколова, руководил школой священник П.Ф.Ромаданский. В этой школе учились II девочек и 20 мальчиков. Обучение начиналось с азбуки и заканчивалось церковной, гражданской литературой, изучением катехизиса. В 1846‑г. 23.10,была открыта вторая «Грамотная изба» в селе Спасском-Телешове для девочек и мальчиков дворовых и для детей четырех близлежащих селений под руководством священника Ромаданского П.Ф. Помещалась она в церковной — сторожке. В ней обучалось 11 девочек и I7 мальчиков. Учителем был дворовый человек князя В.В. Львова — Павел Неждаков.26.10.1847 г. князь Львов открыл третью школу в соседнем имении сестры Александры Владимировны Голохвостовой.
В нее поступило 14 мальчиков и 5 девочек. Учителем был назначен Алексей Мухин — ученик, окончивший курс в Солнечногорской школе. Существование первых школ для крестьянских детей было делом случайным, зависимым от пожертвований зажиточных крестьян и наличия помещиков-просветителей в этой местности.
Такой яркой личностью, сыгравшей положительную роль в деле организации первых крестьянских школ, был в нашей местности князь В.В.Львов (1804–1856). Жизнь в своем имении и занятия сельским хозяйством сблизили Львова с крестьянами, «развило в нем пламенное стремление способствовать, по возможности, образованию и просвещению». Период жизни в Спйсском-Телешове знаменуется началом его общественно-педагогической и литературной деятельности, занятия сельским хозяйством, гомеопатией, воспитанием детей, образованием крестьян, сотрудничеством в литературных журналах, а также написанием книг для детей, благодаря чему он вошел в историю как детский писатель. Благодаря его литературной деятельности, устройству «грамотных изб» он был назначен инспектором классов. В 1849 году получил место цензора в Москве. Это был самый тяжелый период в истории русской журналистики. Ему удавалось пропускать, то, что подвергалось запрету строгой цензуры. В 1852 году за пропуск «Записок Охотника» И.С.Тургенева был уволен со службы. Живя с молодых лет в Спасском-Телешеве, он задался целью просветить крестьян. Большую роль он отводит женщине-матери и помимо «грамотных изб» устраивает школы для крестьянских девочек.
Грамотные матери, по его мнению, лучшее воспитатели для крестьянских детей. Как сын своего времени, В.В.Львов считал нравственность и патриотизм основой общественной жизни. Отец большого семейства, в котором было 8 детей, эти же принципы культивировал и в своей семье, развивал стремление детей к литературной деятельности и общественно-полезным делам. Брат Григорий Владимирович был дружен с Л.Н.Толстым. В 1859 г. писатель неоднократно навещал его в Спас-Слободке. В.В.Львов немало сделал для просвещения крестьян сел Солнечная Гора, Спасское-Телешово, Субботино и др. Спустя 30 лет после учреждения крестьянских школ князем Львовым в Солнечной Горе появилось Земское училище. В.В. Львов строил больницы для крестьян, основывал народные школы и, видимо, первые библиотеки были при школах, так как сам князь писал книги для детей и простого народа. Легкий налет оппозиционности не скрывал, однако, лояльности убеждений князя. Некоторая пассивность делала фигуру Львова малозаметной на фоне ярких индивидуальностей его окружения; его литературная и общественная деятельность, несмотря на всю её полезность, явно отмечена печатью посредственности. Некоторый общественный резонанс получило его письмо к Н.В. Гоголю, содержащее умеренно-просветительскую критику «Выбранных мест...» Начало литературной деятельности В.В. Львова относится к 1830‑м гг.: в 1833 г. он выпустил под псевдонимом Телешевский повесть «№ XIII», в которой критика увидела влияние французской романтической школы. Большинство последующих печатных выступлений Львова во «взрослой» литературе тяготеет к нраво – и бытоописательному очерку – таковы «Поповка. Сельский причет», «Белый медведь, или Костромские алхимики», «Армейский офицер», одобрительно встреченный В.Г. Белинским, консервативная критика восприняла его как карикатуру на всё военное сословие, «Рассказ из народного быта», «Кадет». К беллетризованным очеркам Львова примыкают его многочисленные корреспонденции в журнале «Москвитянин» (1840‑е гг., под псевдонимом Московский Житель вёл здесь отдел «Московская летопись»), в газете «Московский городской листок» (1847); печатался также в «Журнале сельского хозяйства и овцеводства». В 1831 г. Львов пытался издавать свою газету «Листок», но это издание, выходившее под именем его брата Д.В. Львова и под ред. П.И. Артемьева, просуществовало всего полгода. Деятельность Львова в области детской литературы, где его имя наиболее известно, берёт начало в литературно-педагогических опытах, связанных с хлопотами Львова, после ранней смерти родителей, по воспитанию многочисленных младших братьев и сестёр (сборник «Красное яичко для детей», выпущенный в Москве в 1831 г. и оставшийся не замеченным критикой). Значительно большим успехом пользовалась повесть «Серый армяк, или Исполненное обещание» (М., 1836). В ней описываются события войны 1812 г. и даются обширные сведения по географии и быту России той эпохи; занимательность сюжетных перипетий смягчает прямолинейность морализаторских намерений автора. В 1837 г. Львов издавал «Детский журнал», к сотрудничеству в котором привлёк В.Ф. Одоевского. Пытался выпускать в Москве детскую газету (неудачно), наладить выпуск дешёвых книг для народа (огромными тиражами переиздавались его «Сказка о трёх братьях: Семёне, Пахоме да Иване», «Сказка о двух Иванах...», «Сказание о том, что есть и что была Россия»).Князь был для своего времени образованным и технически грамотным человеком.В его поместье действовал водопровод. Вода подавалась из родника на берегу реки Истры с помощью оригинального необслуживаемого насоса, использующего энергию гидравлического удара – Гидротарана. «Таран», как его называли местные жители, имел небольшую производительность, но поскольку он работал непрерывно, вода накапливалась в баке, на чердаке конюшни и ее хватало и для барского дома, и для конюшни, и для населения усадьбы. Неподалеку располагалось производственное помещение, в котором были электростанция, мельница и пилорама. Все они по очереди могли приводиться в действие нефтяным двигателем с калильной головкой.
Ж. Перовская Софья Алексеевна (1811–84)21.05.1811 – 2.02.1883, nat.dau of Ct Aleksei Razumovsky
56.50. Дмитрий Владимирович (30.4.1810–18.11.1875)
Ж. Яковлева Мария Дмитриевна (25 Apr 1825–4 Jun 1886)
57.50. Евгений Владимирович (5.10.1817–6.01.1896)
князь, кол.асесс., владел 611 дес. земли в Богородицком уезде, надв.сов.,управляющий государственными имуществами Тульской губернии – 1865–1869, почетный мировой судья Богородицкого уезда –1868, 1872, директор Тульского губернского попечительного о тюрьмах комитета – 1868, член Тульского губернского Училищного совета – 1868, председатель Алексинского уездного училищного совета – 1868, член Тульского губернского статистического комитета – 1868, член попечительного совета Тульского Женского училища 1‑го разряда – 1868, член Тульского губернского по крестьянским делам присутствия –1868, гласный Алексинского уездного земского собрания – 1868,почетный мировой судья Алексинского уезда –1872, 1884, 1888, 1890,запасной мировой судья Алексинского уезда –1884,
Его сын князь Евгений Владимирович (р.1817 + 1896) также был Предводителем дворянства, но уже Алексинского уезда Тульской губернии (1856–1858). Под влиянием своего брата Дмитрия, Евгений переехал в Германию, в Дрезден, чтобы дать достойное образование своим детям. Вернувшись на Родину в 1862 г., он работал членом от правительства Тульской губернии по крестьянским делам присутствия. Активно занимаясь вопросами детского образования Львов являлся автором учебников для начальных школ и ряда книг для детей, что одобрял и рецензировал Л.Н. Толстой, с кем они были дружны. Содержал в своем имении в селе Поповке Алексинского уезда народную школу, сохранившуюся как школа до наших дней.
Вот как вспоминает человек близко его знавший: «Третий князь Львов — Евгений более всех памятен мне. Жил он в Тульской губернии, в имении жены своей и очень часто приезжал в Москву, где иногда проводил зиму, видели мы его с семьей и у Булыгиных в Некрасове. Одно время князь Евгений жил в Варшаве [?], где и родился сын его Георгий, потом жили во Флоренции, к большому удовольствию тети Елизаветы Сергеевны. Женат был князь Евгений на Варваре Алексеевне Мосоловой, двоюродной сестре Дарьи Михайловны Булыгиной, в молодости она была глуховата, с годами же совершенно оглохла, сама же говорила всегда потом. С ней жила ея тетка Софья Молчанова, страшно глухая и всегда кричавшая. У них и в их присутствии все так кричали, что не привычные впадали в изнеможение (удивляюсь, как Алексей Львов разучился кричать)... У князя Евгения Владимировича были замечательно мягкие руки, точно без костей, длинные пальцы. Надо сказать, что у князей Львовых Владимировичей было что-то породистой, типичное, обаятельное и манера говорить, какая-то особенная, но у всех одинаковая и лицом они были схожи...».
Я держу в руках эту старую пожелтевшую фотографию с неровными, немного обломанными краями. На ее обороте с трудом читается карандашная надпись «Елка в Поповке». На фотографии расшалившиеся, на маскараде дети, как бабочки, на мгновение присели среди родных. Никто не знает о будущем, еще вся семья в сборе, все они живы и счастливы, но на их радостных и взволнованных Рождеством лицах история, как мне кажется, уже наложила отпечаток грядущей трагедии. Все сидящие здесь дети владельца Поповки — князя Евгения Владимировича Львова — Мария, ее братья Георгий, Владимир и Сергей с семьей — все они будущие жертвы великой русской катастрофы: ни один из них не умер в родном доме — кого ждал расстрел, кому была суждена смерть на чужбине или в ссылке.
Князь Евгений Владимирович (5.101817–1896), отец Георгия Евгеньевича, был одним из благороднейших и культурнейших представителей сороковых годов 19 века. «Отец наш был человек европейской культуры, свободных взглядов, высокого духовного благородства и высокой морали», — так пишет о нем в своих воспоминаниях Г.Е. Львов. Родился князь Евгений Владимирович в 1818 году и провел детство в Хорошовке — подмосковном родовом имении.
Образование князь заканчивал в училище путей сообщения. Но работа по специальности не тянула его к себе. Не окончив курса, князь уезжает в Гейдельбург и там, под руководством профессора Рейхенбаха, занимается ботаникой, к которой всегда чувствовал особой влечение. Дар зарисовки
растений передался ему от отца и впоследствии он выступает с научно-популярными статьями по ботанике, сопровождая их талантливыми рисунками. По возвращении из-за границы, князь пытался служить и получил местопомощника инспектора кадетского корпуса. Но прослужил он недолго. Разделял идеи славянофилов. В конце сороковых он женился на Варваре Алексеевне Мосоловой, принадлежавшей к помещичьей семье Моршанского уезда Тамбовской губернии.
«Мать наша была удивительной доброты женщина, готовая перенести, и действительно переносившая, всякие лишения для нас. Она была сильно глуха. Я не помню ее иначе. К старости глухота ее усилилась, но она не отчуждала ее от жизни. Она трепетала в постоянных заботах о нас» — так тепло о ней пишет в своих воспоминаниях Г.Е. Львов. Мать Варвары Алексеевны рано покинула семью и проживала, по большей части, за границей. Жена князя Евгения Владимировича принята была на воспитание богатой родственницей Прасковьей Ивановной Раевской. Раевская, по словам С.Т. Аксакова, была женщина богатая, благочестивая и бездетная. Зимою жила она в Москве, а на лето выезжала в Поповку — небольшое имение Алексинского уезда Тульской губернии, которое после своей смерти и завещала своей воспитаннице. Варвара Алексеевна вступает в наследство, уже будучи замужем за Е.В. Львовым. Семья переезжает на жительство в прекрасную усадьбу. Е.В. Львов избирается Алексинским уездным предводителем дворянства. В 1859 году в Алексине учреждается женское (Львовское) училище 2 разряда «Попечителями: Князем Евгением Владимировичем и Княгинею Варварою Алексеевною Львовыми, со внесением в казну Тульской гимназии 4 тыс. руб. сер., пожертвованных на благотворительные цели покойною Алексинскою помешицею Прасковьею Ивановною Раевскою. Сверх 200 р. сер., получаемых с этого капитала, на содержание училища ежегодно доставляется попечителями по 245 р. сер. Публичная библиотека, существующая с 1861 года, помещается при уездном училище. Библиотека находится в аведовании штатного смотрителя уездного училища. В состав библиотеки вошли книги фундаментальной библиотеки уездного училища, а также и пожертвования разными лицами. Сумма, необходимая на выписывание журналов и других периодических изданий, собрана была при основании библиотеки с жителей города и уезда, по подписке» (Календарь Тульской губернии на 1868 год. — Тула, 1868 .- С. 198–200). Старшие сыновья приближались к учебному возрасту, а воспитательных заведений, удовлетворявших князя, в России он не видел. Как раз в это время один из его братьев перебрался с семьею в Дрезден. Дети его учились в немецких заведениях, и князь не мог нахвалиться заграничными порядками. Семья Евгения Владимировича соблазнилась открывавшимися перспективами и выехала в Дрезден. Здесь старшие сыновья поступили один в гимназию, другой — в реальное училище. В конце третьего года пребывания за границей Варвара Алексеевна родила ему четвертого сына — Георгия. Как только княгиня поправилась после родов, Евгений Владимирович перевез всю семью на родину. Вскоре, благодаря содействию министра Зеленого, князь получил место управляющего Палатой государственных имуществ в Туле. Семья поселилась в обширном особняке на Дворянской улице, в котором радушно принимала всю местную знать.
Князь Евгений Владимирович Львов (5.10. 1817 – 6.01. 1896) занимал должность управляющего палатой Государственных имуществ в Туле, несколько лет подряд избирался алексинским уездным предводителем дворянства. Он был одним из благороднейших и культурнейших представителей 40‑х г.г. ХIХ века. В 1859 году Львовы пожертвовали значительную сумму на учреждение в Алексине женского училища 2 разряда. При училище с 1861 года была организована публичная библиотека.
~ Варвара Алексеевна Мосолова (1828–1904)
58.50. Михаил Владимирович
59.50. Георгий Владимирович (12.08.1821 – 7.09.1873)
Окончил Училище правоведения и в 1842 г. поступил на службу в Сенат. В 1855 г. перешел в морское министерство, где участвовал в работе по преобразованию морского управления. Егр капитальный труд о положении кантонистов послужил поводом для возбуждения вопроса об уничтожении этого вида обучения детей
ЛЬВОВ ГЕОРГИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ 1821–1873. Князь. Статский советник. Служил в Сенате, в Морском министерстве, Московском губернском правлении.
Ж. Давыдова Елизавета Львовна, Сестра декабр.(d.Munich 24 Oct 1900)
60.50. Андрей Владимирович
хх.50. Екатерина Владимировна (30.3.1807–26.6.1880)
тётя-княжна, фрейл.Вел. Кн. Ел. Павл-ны
Почитаемым местом светского и дружеского общения Тургенева в Петербурге был салон незамужней старшей сестры цензора, Екатерины Владимировны (1807–1880). Тетя-княжна, как ее называли пле мянницы. Она считалась их заступницей и покровительницей. Княжна Екатерина — многолетняя фрейлина Елены Павловны, жены Великого князя Михаила. Та тоже благоволила к Тургеневу и охотно собирала вокруг себя людей искусства, представителей либеральной аристократии. Дирижировала всем этим (если можно так выразить ся) ее фрейлина 6 . В салоне княжны Львовой обычно устраивались приемные вечера. Там бывал иногда А.Г. Рубинштейн (П. 7. 316). Великой княгине льстило, что ее называли в конце 50‑х годов главой партии умеренных реформаторов (П. 3. 583, 649).
Надежного подтверждения, что фрейлина Екатерина Львова являлась корреспонденткой Тургенева, пока не найдено. Но имя ее нередко встречается в переписке Ивана Сергеевича с Полиной Виардо, которая, по-видимому, знакома с княжной Львовой. К сожалению, в справочной литературе о Тургеневе из-за совпадения инициалов иногда допускается путаница по поводу двух дам из семейства цензора — сестры кн. Львова, Екатерины Вл. и ее младшей племянницы, дочери цензора Елизаветы Владимировны.
хх.50. Александра Владимировна (30.4.1809 — 7.4.1870)
~ Петр Владимирович Голохвастов (* 24.08.1803 † 14.01.1887)
61.52. Афанасий Сергеевич (1802–1827)
В имении появляется новая поросль Львовых — владельцев Маклаков: теперь это уже дети Сергея Николаевича, что хозяйствуют на землях постаревшего отца в меру своего разумения.
Отставной бригадир князь Сергей Николаевич Львов определил двух своих старших сыновей на военную службу. Начинали они ее в октябре 1820 года, поступив сначала в 22‑й Егерский полк, откуда вскоре были переведены в 23‑й Егерский полк портупей-юнкерами, где в чине подполковника служил их зять Добровольский. Князь Афанасий Сергеевич получил в декабре 1824 года чин прапорщика и скончался после 1827 года в чине подпоручика.
62.52. Александр Сергеевич (1806-?)
Отставной бригадир князь Сергей Николаевич Львов определил двух своих старших сыновей на военную службу. Начинали они ее в октябре 1820 года, поступив сначала в 22‑й Егерский полк, откуда вскоре были переведены в 23‑й Егерский полк портупей-юнкерами, где в чине подполковника служил их зять Добровольский. подпоручик князь Александр Сергеевич вышел в отставку в чине штабс-капитана и поселился в отцовском имении. Впрочем, вернемся к нашей истории. Снедаемый сильными страстями коллежский регистратор князь Василий Сергеевич Львов требовал своей доли наследства. Также он требовал взятия в опеку имения Маклаки с другими землями, до производства самого раздела имущества. Двое старших: сестра Анастасия и брат Александр, объединившись между собой, противостояли напору Василия. Средний брат — Петр склонялся то в одну, то в другую сторону своих родственников. Разногласия касались раздела Калужского и Орловского имений, вернее тех частей, что достанутся на долю каждого наследника. Львовы даже разъехались: Александр и Анастасия жили в Орловской деревне, а Петр и Василий остались в Маклаках. Наконец в августе 1833 года стороны пришли к компромиссу: старшим наследникам досталось Орловское имение, состоящее в деревне Сергиевка, а младшим — Жиздринское имение в селе Маклаки да еще деревянный дом матери с пристроенными к нему купеческими лавками в уездной Жиздре, а «недоимки очищать каждому за свое имение». Также князья Петр с Василием, получившие во владение Маклаки, взяли на себя дальнейшее ведение трех земельных тяжб, лежащие на имениях, да еще и долги брата отца, а их дяди «слабоумного» князя Василия Николаевича Львова, на сумму 3 000 рублей. От его имени дворянская опека в тот период управляла Белёвским имением Львовых в селе Болоте. Старшие же брат с сестрою обязались выплатить иные долги в сумме 6 487 рублей 58 1/2 копеек, «впрочем, крепостные и денежные дела разобрали мы каждый по принадлежности…». Фамильный архив и бумаги были оставлены в ведении князя Александра Сергеевича Львова, как старшего в семействе. Главным же доводом к миролюбивому разделу, видимо, послужила благодарность братьев за давнишнее уничтожение Анастасией Добровольской заемного письма, данного ей от отца князя Сергея Николаевича Львова в 50 тыс. рублей, которое тот отдал дочери, выдавая замуж без приданного. К этой сумме наросли со временем проценты, и составляла она уже 100 тыс. рублей, да еще судебные издержки… Василий с Петром подумали, и, согласились.
2 августа 1857 года Капитан Князь Александр Сергеевич Львов заказывает проект на постройку в городе Ельце двухэтажного каменного дома с надворными постройками на углу ул. Александровская и ул. Соборная. Дом предназначался для жилья это видно из проекта, который находится в Липецком архиве. Выстроен был дом точно по проекту.На карте города Ельца за 1908 год это здание отмечено как приходское училище. Что произошло с Князьями Львовыми, это предстоит еще выяснить, но дом переходит в собственность города и начинает жить как учебное заведение.
63.52. Пётр Сергеевич (1808–1872).
Младшие братья учились во 2‑м кадетском корпусе, откуда в 1822 году князь Петр Сергеевич «за неспособностью к воинской службе» вышел чиновником 14-го класса (коллежский регистратор), и стал проживать в имении. Кадет князь Василий Сергеевич продолжил свое обучение до 1832 года и вернулся домой с тем же чином коллежского регистратора. Судя по документам, между собою наследники не очень ладили и после смерти отца потребовали разделить имение. Князь Петр Сергеевич женился в 1837 году на вдове управляющего имением заводчика Мальцова в Маклаковской волости мещанина Агафона Евстигнеева. Марья Фоминична к тому времени уже имела двоих детей от первого мужа, да еще была беременна от князя (младенец умер в том же году). С 1839 по 1842 годы князь Петр Львов служил попечителем запасных хлебных магазинов Жиздринского уезда и умер на 40‑м году «от воспаления». К тому времени в Маклаках у него уже родилось четверо своих детей [24], которые в основном вместе с матерью проживали в Белёвском имении, что, вероятно, по разделу им и досталось. Но за ними оставалась еще и некоторая часть калужских земель в Маклаках. Один из сыновей поручик князь Сергей Петрович Львов, просясь в 1865 году в отставку с воинской службы указывал местом своего пребывания имение Маклаки, несмотря на то, что в их Белёвском имении находилось 5 000 дес. неразделенных с братьями земли [25]. Буйный нрав младших Львовых выражался не только в их длительных загулах. Однажды, чтобы избежать неприятностей с братом Петром, Анастасия Сергеевна с мужем и детьми бежали из родительского дома и некоторое время были вынуждены провести на постоялом дворе в Маклаках — идти им просто было некуда. А все денежные затруднения, как водилось всегда у помещика второй половины XIX века, выручались продажами земель, угодий и лесов.
Хочется подробнее остановиться на судьбе одного из посетителей, который в те 30‑е годы XIX века побывал в Маклаках и оставил о них рукотворную память. Это был известный поэт Александр Иванович Полежаев. Судьба его печальна: будучи с рождения бастардом, а позднее вольнослушателем московского университета, поэт баловался написанием озорных стихов, что раздражали власти. В 1826 году Александр Полежаев был отдан в солдаты по личному распоряжению Императора Николая I. Во время службы Александр Иванович за неоднократные нарушения им воинской дисциплины у него отобрали унтер-офицерское звание «с лишением дворянства и без выслуги» и почти до конца своих дней оставался рядовым. Надеюсь, здесь не надо объяснять, что значило поэту быть рядовым солдатом николаевской эпохи! После службы на Кавказе в Московском пехотном полку, где Полежаев искал случая отличиться, он, наконец, вернул себе унтер-офицерский чин. В сентябре 1833 года Александр Иванович был переведен в Тарутинский пехотный полк, который в тот период квартировал в Жиздринском уезде Калужской губернии [23]. Батальон, где проходил службу поэт, располагался на постое в окрестных селениях некогда большого уезда. Будучи ближайшими соседями, братья Львовы привечали Полежаева, который частенько бывал у них запросто. Зная не понаслышке об имении, в своем стихотворении «Нечто о князьях Львовых» поэт оставил нам беглое описание дома, с которого мы начинали свой рассказ: «Кто видел в Жиздринском уезде, Село с прудом, С мостом, И с церковью при въезде? В селе том есть старинный дом, Огромный, желтый и с крыльцом,И рядом новые палаты; В палатах тех, мои друзья…» [1].
Именно в поэтическом экспромте мы находим еще одно изображение дома Львовых первой половины XIX столетия. Узнаем, что здание было «огромным», что цвет по штукатурке был положен желтым, как принято, в ампирном стиле той эпохи. Становиться известно и о крыльце дома — целой террасной системе на краю крутого холма. А рядом, вероятно, были выстроены флигеля, один из которых поэт назвал «новые палаты» так в старину называлось каменное строение. Вот и все описание, половину из которого мы дополнили своим воображением, ведь время не оставило нам ни следа от былых построек. Нет сомнения, что поэт был знаком и относился с большой симпатией к владельцам имения, которым и посвятил свои строки, называя «друзьями». Братья князья Петр и Василий Сергеевичи Львовы «два полу отставных солдата» как и Полежаев, были незаконнорожденными детьми, правда, позднее, отец их признал, а Правительствующий Сенат утвердил в княжеском достоинстве. Но недаром Александр Иванович Полежаев (сын помещика Струйского и крепостной девушки) зашифровал в своем стихотворении смысл для понимающих: «…и с божью милостью князья…». Видимо, то было веление времени, такое же, как рождение от императрицы Екатерины — Бобринского, а от помещика Бунина — Жуковского…
64.52. Василий Сергеевич (1810-?)
Младшие братья учились во 2‑м кадетском корпусе Кадет князь Василий Сергеевич продолжил свое обучение до 1832 года и вернулся домой с тем же чином коллежского регистратора. Судя по документам, между собою наследники не очень ладили и после смерти отца потребовали разделить имение. Как и его старший брат, Петр, — Василий Сергеевич Львов прослужил два срока в 1840‑х годах попечителем запасных хлебных магазинов Жиздринского уезда. А в 1840 году последовало «запрещение» на имение чиновника 14-го класса князя Василия Львова, состоящее в селе Маклаках — 104 десятин, деревне Полянны — 49, села Котори — 5, деревни Заборье — 5, деревни Баранковой — 10; всего 173 десятин земли; за не возвращение выданной ему ссуды при «обсеменении полей», из Жиздринского уездного Комитета народного продовольствия [26]. Жена его Анастасия Ивановна в 1852 году скончалась от чахотки в 40-летнем возрасте. Имея на руках девятерых детей коллежский секретарь Василий Сергеевич, ударился в многомесячный запой «…сделав еще долгу до 4 000 рублей серебром». Совершенно не заботясь о своем потомстве, князь с увлечением тратил семейные средства на мимолётные прихоти, даже не оплатив пансионы и учение старшим сыновьям и дочерям. А ведь Маклаковское имение состояло в 650 душах крестьян да еще в Саратовском у него было – 350 душ [27]. Родственницы жены в феврале 1856 года возбудили в губернии дело, прося взять это имение в опеку, дабы оградить детей от буйств отца. Жалуясь предводителю уездного дворянства юные Львовы писали: «Папаша, прежде всего, оставил нас без всяких средств к выезду… дом опустел, люди все были им биты и разогнаны, наступившая ночь не прекратила его гонения… он вздумал напасть на наших сестер. Двое из нас еще прежде ушли в тетушкин дом…» [28]. Видимо, верны предположения о наличии еще нескольких зданий-флигелей, отдельных у каждого из наследников. Недаром в 1856 году здесь еще упоминается “тетушкин дом” Анастасии Сергеевны. Тогда же, в декабре месяце, имение князя Василия Львова взято в опеку, и было наряжено формальное следствие, в котором участвовали уездный предводитель Челищев и капитан корпуса жандармов Золотухин.
В 1857 году по определению Калужского дворянского депутатского собрания на недвижимое имущество, «где бы, какое ни оказалось, коллежского секретаря Василия Сергеевича Львова, впредь до окончательного решения дела о расточительной жизни его» на Маклаки, где справа от его имения лежали земли наследников брата, покойного князя Петра Сергеевича Львова, было наложено запрещение. Дочь Петра княжна Марья Петровна в 1874 году, а вдова княгиня Марья Фоминична Львовы в 1876 году утвердили выкупные договора с крестьянами на продажи им своих частей Маклаков, что достались им по раздельному акту от 27 августа 1865 года, совершенному в Мещёвском уездном суде [29].
Самому князю Василию Львову было запрещено проживание в Маклаках, откуда он выехал в Елецкий уезд к родным. За год до своей кончины, в январе 1860 года, Львов подал прошение разрешить ему “устроить будущность детей своих”, по которому свое Саратовское имение в деревне Сухой Елани отдавал он пятерым сыновьям, а «управление и хозяйственное распределение частями их старшему сыну Сергею”. Себе же просил в обеспечение по 600 рублей серебром, да на уплату долгов… “Имение же состоящее Калужской губернии Жиздринского уезда в селе Маклаках и деревне Полянне с отхожими пустошами предоставляет дочерям Ольге и Варваре, в уплату выданных им заемных писем, каждой в 15 тыс. рублей серебром, с тем, чтобы они разделили, если пожелают, по равным частям соразмерно в качестве, количестве и удобствах…, и таковым награждением оставаться им довольными и как от него, так и от сыновей его, а их братьев ничего не требовать” [28]. Позднее, в 1871 году в газете «Сенатские ведомости» было пропечатано официальное объявление о снятии запрещения с имения князя Василия Львова — через 10 лет после его смерти [30]. В 1861 году Василий Сергеевич скончался. Похоронен он в Маклаках, на кладбище у церкви Знамения Пресвятой Богородицы, построенной его отцом. Там же и ныне стоит установленный ему памятник из черного гранита с начертанной на нем надписью: «Коллежский секретарь князь Василий Сергеевич Львов скончался 21 сентября 1861 года».
31 колено
первая ветвь
хх.54. Dmitri (25 Jul 1830–19 Oct 1830)
хх.54. Мария Александровна (1 Sep 1831–27 Apr 1909)
~ m.20 Aug 1850 Pr Irodion Obolensky (d.22 Aug 1891)
65.54. Евгений Александрович (1831–1878)
Подполковник. Флигель-адътант.
Ж. Зоя Дмитриевна Бибикова (1840–1906) 54
66.54. Дмитрий Александрович (19.9.1833–19.11.1874)
флигель-адъютант. Впоследствии шталмейстер
флигель-адъютанта Е. И. В., впоследствии, шталмейстер Двора Е. И. В., проходил воинскую службу в конной гвардии. Которую оставил, будучи командующим эскадроном. Награжден орденом Св. Анны 3‑й степени.8 За ним состояло в различных губерниях, нераздельно с братьями, 2000 душ крестьян. Князь Дмитрий женился на Александре Павловне Александровой (1836–1884), внучке цесаревича. Их родившегося первенца, по уже сложившей семейной традиции, назвали Александром, а восприемником младенца был сам государь император Александр II. Позднее, на свет появился младший брат — князь Павел Дмитриевич
Львов (1864–1919?), театральный меценат и большой поклонник спорта.Мужем Александры был флигель-адъютант, впоследствии шталмейстер Двора Его Величества, князь Дмитрий Александрович Львов (1833–1874). Братья князя Львова служили в престижном гвардейском полку — конногвардейском, а сам он дослужился там до чина полковника и командующего эскадроном и вышел в отставку в чине действительного статского советника. Будучи сугубо московскими жителями, семья Львовых в середине XIX ст. перебралась в столицу, где и встретились родители Александра. Свой городской особняк на площади и дачу в Стрельне Александров завещал жене с условием не продавать и не закладывать, дабы эта собственность перешла к дочери. Дочери, по завещанию, передавалась также «половина столового серебра, библиотека, оружие и шпаги с бриллиантами, доставшиеся по воле... великого князя Константина Павловича». После смерти в начале 1870 года вдовы Александровой дом перешел к дочери, но она 21 июля 1873 года продала его Германскому посольству.
Ж. Александра Павловна Александрова (1836–1884) (18 Jul 1836–7 Dec 1884),
Первое здание на участка дома № 11 по Исаакиевской площади возник в 1740х годах. В 1743 году его первый хозяин Никита Иванович Шестаков продал участок купцу Федоту Филимоновичу Степанову. В дальнейшем хозяева менялись. С 1832 года владельцем находящегося здесь дома стал Павел Константинович Александров — побочный сын великого князя Константина Павловича. В особняке Александровых не редко устраивались балы гостем которых был и А.С. Пушкин. От Павла Константиновича и его жены Анны Александровны дом достался их дочери, княгине Александре Павловне Львовой, жене князя Дмитрия Александровича Львова, владевшего домами № 39 и 46 по Большой Морской улице. В 1871 году по проекту Фердинанда Логиновича Миллера фасад особняка был оформлен в стиле эклектики, главным стал фасад со стороны Большой Морской.
67.54. Андрей Александрович (14.1.1840–29.1.1871)
68.54. Василий Александрович (21.12.1844–22.6.1877)
68а.54. Мария Александровна (1831–1909)
М. (с 1850) кн. Иродион Андреевич Оболенский (1820–1891)
68б.54. Екатерина Александровна (25.11.1834–24.12.1855)
М. (с 25.4.1855) гр. Алексей Васильевич Бобринский (1831–24.11.1888)
68в.54. Александра Александровна (30.3.1836–4.12.1912, Архангельское)
~ (30.3.1858) Дмитрий Николаевич Лонгинов (ок.1834–1.10.1878)
68г.54. Ольга Александровна (24.3.1837–19.11.1921)
М. кн. Николай Алексеевич Долгоруков (1819–16.4.1887)
68д.54. Елизавета Александровна (род. ок. 1839)
М. 1) (с 30.4.1861) кн. Дмитрий Петрович Горчаков (1831–6.2.1871); 2) (с 9.2.1875) Василий Григорьевич Безобразов (ок. 1837-?)
Jewdokia (2 Jul 1838–21 Jul 1839)
хх.54. Sergei Александрович (26 Feb 1843–14 Sep 1844)
68е.54. Евдокия Александровна (5.10.1845–12.2.1904)
М. 1) (1861) кн. Алексей Николаевич Шаховской (1841–3.5.1882); 2) Василий Николаевич Вырубов (d.23 mar 1905)
68ж.54. КН. ВЕРА АЛЕКСАНДРОВНА ЛЬВОВА (5.4.1848–23.5.1924)
3‑юродная сестра князя Г.Е.Львова(главы Временного правительства),племянница военного министра князя В.А. Долгорукова, 2‑юродная племянница детского писателя князя В.В. Львова, праправнучка генерал-прокурора князя Я.П. Шаховского,тётя товарища министра внутренних дел(во Временном правительстве),мемуариста В.В Вырубова, 2‑юродная бабушка поэта графа В.А.Комаровского и художника-иконописца графа В.А.Комаровского, 2‑юродная прапрабабушка поэта и писателя С.В.Михалкова.
М. (с 1.6.1869) кн. Пётр Григорьевич Волконский (1843–19.8.1896).
69.55. Владимир Владимирович (1834–1854) 17.09.1833 – 8.06.1854
Прямых потомков у цензора Львова не осталось. Они, по крайней мере, не выявлены.
Хх.55. Софья Владимировна (1837 – 9.11.1896)
Шесть дочерей, с которыми Тургенев встречался — с иными в Москве и Петербурге, с младшими в Карлсбаде в 1873 году, где вместе совершали длительные прогулки по окрестностям . Одна из доче рей (имя которой пока не установлено) была потом замужем за А.А. Олениным.
~ Александр Алексеевич Оленин * 5.08.1837 † 1888
хх.55. Maria, d.24 Nov 1875
Хх.55. Мария Владимировна ( — 2.3.1907 )
, кому посылал свои стихи А.К. Толстой, вышла за Сергея Сергеевича Волкова (1813–1882), завзятого меломана, страстного любителя вокального искусства. Имя его встречается в переписке Тургенева с Полиной Виардо. Та, по-видимому, лично знакома с этим ревностным «клакером» (П. 7. 273). С.С. Волков — довольно богатый помещик. Предводитель дворянства Клинского уезда 18 . Его отцу принадлежало в Пензенской губернии около 10 тысяч десятин земли 19 . Волковы из семьи, хорошо знакомой еще родителям Тургенева. Племянник прославленной «московской старухи» грибоедовской поры Марии Аполлонов ны Волковой, отставной фрейлины. Варвара Петровна, боясь ее острого языка, не раз настораживала Ивана, чтобы он не манкиро вал, визитировал эту отставную фрейлину 20 , которую посещал даже император, правда, называя ее заглазно «Марией Панталоновной».
~ Sergei Sergeievich Volkov (d.24 Oct 1882) Клинский у.п.д.
Хх.55. Александра Владимировна (1835 – 1915)
Александра Владимировна — начальница Николаевского женского института в Москве.
Хх.55. Екатерина Владимировна (24.11.1837 – 8.05.1911)
Еще одна дочь цензора Львова, Екатерина, замужем за Ал. Г. Гагариным. Отмечено общение этой четы с молодым Львом Толстым. Она увлекалась сочинением любовных романов, в которых, как злословили родственники, изображала события собственного адюльтера. Муж, ничего не ведая, восторгался талантами супруги, читал в иных гостиных эти захватывающие сцены. Слушатели, хорошо осведомленные, стыдливо отводили глаза.
~ кн. Александр Григорьевич Гагарин * 19.10.1827 † 23.03.1895
Хх.55. Анна Владимировна (27.12.1840 – 19.09.1888)
Две дочери князя В.В. Львова — незамужние. Болезненно религиозная Анна жила при монастыре. Умерла рано. «Простудили монахи в Тихоновой пустыни, купая в целебном источнике», — сказала одна из ее родственниц.
Хх.55. Елизавета Владимировна (1836 — )
К сожалению, в справочной литературе о Тургеневе из-за совпадения инициалов иногда допускается путаница по поводу двух дам из семейства цензора — сестры кн. Львова, Екатерины Вл. и ее младшей племянницы, дочери цензора Елизаветы Владимировны. Последнюю именовали в семье Лилей. По свидетельству Тургенева, «очень оригинальное существо и пописывает повестуш ки — не без таланта» (П. X . 172). Прославленный романист даже намеревался взять в одном из своих неосуществленных замыслов ее образ в качестве прототипа «хорошей русской барышни» (С. 11. 223, 235, 238). Она же успела напечатать свои воспоминания об И. С. Тургеневе и А. К. Толстом. Участь Елизаветы Львовой была нетрадиционной для ее круга. Семейное предание гласит, что, будучи девицей романтического склада, натурой увлеченной, она влюбилась в красавца-кучера, по фамилии Матвеев. Законным образом вышла за него замуж. Даже печаталась иногда под этим именем. Последние годы Матвеевы провели в Киеве. Материально нуждались. Елизавета Владимировна должна была искать литературный заработок. Под разными псевдонимами сотрудничала в журналах 9 . Но особую популярность и, следовательно, доход принесла ей книга «Советы молодым хозяйкам», автор которой выступал под именем Ел. Спасской.
За кучером Матвеевым, жили в Киеве. Беллетристка. Автор воспом. о Тургеневе.
(Нов. Вр. 1910, 25, XII)
хх.56. Wladimir Дмитриевич (13 Jan 1845–27 Apr 1851)
хх.56. Jurij Дмитриевич
70.57. Алексей Евгеньевич (14.01.1850 – 26.06.1937)
В 1896–1917 годах являлся директором Московского училища живописи, ваяния и зодчества
Действительно, в 1918 г. князь Алексей Евгеньевич (р.1850 + 1937), уехал за границу во Францию. Он был женат на княжне Марье Александровне Гагариной, известной писательнице. Супруги с тремя дочерьми, Ольгой, Верой и Екатериной жили в Медоне под Парижем. Дочери его потомства не оставили.
князь, кол.асесс., закончил Московский университет со степенью кандидата,владел 319 дес. земли в Брянском уезде Орловской губернии, тов.прокурора Виленского окружного суда – год неизвестен,непременный член съезда мировых судей Алексинского уезда – 1884, мировой судья Алексинского уезда – 1884,
мировой судья 3‑го участка Алексинского уезда –1888, 1890, директор Алексинского уездного отделения
попечительного о тюрьмах комитета – 1888, член Алексинского уездного училищного совета –
1888, гласный Алексинского уездного земского собрания – 1888
Ж.(1891, Москва) кнж. Мария Александровна Гагарина 15.02.1868 – 18.08.1950
70а.57. Владимир Евгеньевич (1851–8.7.1920, Париж)
Дипломат и почётный опекун, в 1901–1916 годах возглавлял Московский главный архив Министерства иностранных дел (МГАМИД). холостой князь Владимир Евгеньевич (р.1851 + 1920), дипломат в западноевропейских миссиях и директор Московского главного архива МИД (1901–1916 гг.), покинул Россию, уехав из Ялты на пароходе «Рио-Негро». С ним уехали племянницы — дочери его брата Сергея — княжны Елена и Елизавета. Князь Владимир был образованнейшим человеком разнообразных интересов. С юношеских лет он работал над большой философской книгой посвященной политико-социальным вопросам, которую окончил только к 70-ти годам своей жизни, и рукопись которой исчезла в момент его смерти на улице Парижа, когда он нес ее к издателю...
77.57. Георгий Евгеньевич (1861–6.03.1925)
По другим данным, отцом Георгия Евгеньевича Львова был Евгений Александрович Львов (Дворянские роды Российской империи. М., 1996. Т. 1. С. 276).
Русский политический деятель, крупный помещик, примыкал к кадетам. Юрист по образованию. В 1886—1893 гг. служил в министерстве внутренних дел. Председатель Тульской губернской земской управы (1902—1905). Организатор общеземской помощи раненым в русско-японскую войну 1904— 1905 гг. Депутат 1‑й Государственной думы. В период 1‑й мировой войны 1914—1918 гг. председатель Всероссийского земского союза. После Февральской революции 1917 г. до июльских дней 1917 г. глава двух первых кабинетов Временного правительства, выступал за «решительные» меры борьбы с революционным движением. После Октябрьской революции 1917 г. эмигрировал во Францию; во время Гражданской войны 1918— 1920 гг. — глава Русского политического совещания в Париже.
Георгий Евгеньевич (1861–1925)
В 1900 году князя Львова избирают председателем Тульской земской управы. В годы русско-японской войны он возглавил благотворительную кампанию. Дважды, — в 1905 году С. Ю. Витте, а через год благоволивший к нему П. А. Столыпин, предлагали ему министерский портфель. Но оба раза Львов выдвигал свои условия: он был сторонником широких политических свобод и прав человека, мечтал о законодательном органе при царе и об уничтожении бюрократического произвола, о созыве Учредительного собрания и полной политической амнистии.
Когда в феврале1917 года победила революция, кандидатура Львова на пост премьер-министра была принята практически единогласно. После июльских событий он уходит в отставку, так как не может примириться с применением оружия против народа. Однако, не приняв большевистского переворота в октябре 1917 года, он через год тайно покинул Россию. Скончался в Париже.
Ж. Юлия Алексеевна Бобринская (1867–1903) праправнучка Екатерины II от ее гражданского брака с Г. Г. Орловым. Отцом Юлии Алексеевны был граф Алексей Павлович Бобринский (1826–1894), а матерью — Александра Алексеевна Писарева (р. 14 апреля 1843). Юлия Алексеевна имела сестру Софью (р. 1366) и шесть братьев. Среди них: Алексей Алексеевич (1864–1909) был женат на Варваре Николаевне Львовой, сестре известных общественных деятелей Владимира Николаевича и Николая Николаевича Львовых.
Юлия Алексеевна Бобринская(1867–1903) Прогуливаясь по тенистым аллеям Богородицкого парка, от башни по широкой дорожке можно подойти к усадебному храму бывшего имения графов Бобринских. Справа от церкви взору откроются несколько захоронений с деревянными крестами. На одном из них — табличка с именем княгини Юлии Алексеевны Львовой. Многие богородчане и гости города задают вопрос: кто она? Почему покоится именно здесь? Княгиня Львова — жена известного в ту пору земского деятеля князя Георгия Евгеньевича Львова, в последствии ставшего премьер-министром Временного правительства. До замужества Лилли, так звали Юлию Алексеевну близкие, носила фамилию Бобринская. Она — дочь почетного гражданина города Богородицка, правнука императрицы Екатерины Великой, графа Алексея Павловича Бобринского. Юлия Алексеевна, как и все Бобринские, была очень строга и вместе с тем полностью отдавала себя благотворительной деятельности. Она была покровительницей Новопокровского училища, принимала деятельное участие в развитии и улучшении кустарных промыслов в Богородицком уезде. В 1892 году Богородицкий уезд, да и прочие уезды Тульской губернии, постигло страшное несчастье – не уродился хлеб. Многие помещики искали выход из сложившейся ситуации: устраивались бесплатные столовые и лазареты, даровая раздача хлеба. Графиня Юлия Алексеевна решила поступить иначе – она предоставила пострадавшим от неурожая заработки. С этой целью в деревне Черная Грязь ею были организованы женские работы по изготовлению бумажных тканей, именуемых в Тульской губернии сартинами. Крестьянки ткали их на собственных станах по заказам графини из ее материала и по составленным ею же рисункам, получая по 3–4 копейки за аршин. Число крестьянских женщин, занятых ткачеством в те годы доходило до двухсот человек. Проблема голода, однако, оказалась решенной лишь отчасти, так как отсутствие еды и топлива повлекло за собой эпидемии тифа, оспы, кори и скарлатины. Тогда Юлия Алексеевна в своей усадьбе решила открыть тифозную больницу на 16 человек.
В мае 1896 года в имении Бобринских, в здании, принадлежащем материи Юлии Алексеевны графини Александры Алексеевны Бобринской, была открыта временная ткацкая мастерская. Две комнаты в башне, их отопление и освещение предоставлялись для мастерской совершенно бесплатно, а все затраты брала на себя Юлия Алексеевна. Она же несла расходы по содержанию учениц и платила жалованье мастеру, который занимался «обучением крестьянок улучшенному ткачеству на станке-самолете». На тот момент это был некий гражданин Румянцев. Кроме него обучением производству преимущественно финляндских тканей занималась мастерица Сван, окончившая курс ткачества в Финляндии. Ежемесячно в мастерской одновременно занимались по тринадцать крестьянок. Освоив заправку на этом усовершенствованном стане, они могли производить полотенца, узорчатые скатерти, салфетки, узорчатые фартуки, пледы, большие платки, полотно и саржи разных рисунков. Графиня занималась сбытом изделий своих учениц и в период обучения и в последующее время.
Мастерская требовала на свое содержание больших средств, поэтому, не смотря на то, что по сути уже была открыта, графиня Ю.А. Бобринская не раз обращалась в Министерство с ходатайством об «открытии мастерской». Наконец, в 1897 году в имении Бобринской Богородицким земством при помощи и субсидии Министерства земледелия была открыта ткацкая мастерская. Целью этого предприятия было поддержание, улучшение, развитие местного ткачества, бесплатное обучение крестьянок новым способам и приемам обработки шерсти и льна, конопли и пеньки. Министерством планировалось ассигновать на мастерскую по 2490 рублей в год, а «самой Бобринской на поддержание названного промысла и содержание кустарной мастерской» назначено было пособие в 600 рублей в течение четырех лет.
Труды Юлии Алексеевны по развитию в уезде ткачества не пропали даром — крестьянские женщины отнеслись к данному предприятию с большой ответственностью, а производимые ими изделия заслуживали большой похвалы. К графине постоянно обращались представители различных организаций, да и частные лица с просьбами о заказах и благодарностью за полученную продукцию. На сельскохозяйственной выставке 1898 года в Пензе Богородицкие мастерицы по ткачеству и кружевоплетению были отмечены несколькими медалями.
Да, стараниями графини Бобринской кустарное дело в уезде развивалось, за что ее не раз благодарило земское собрание, но хотелось бы еще привлечь ваше внимание к личной жизни этой благородной женщины.
Знакомство ее с будущим супругом князем Георгием Евгеньевичем Львовым состоялось в доме брата ее матери Рафаила Алексеевича Писарева и упрочилось на совместной работе помощи голодающим. Львов был приятелем не только дяди Юлии, но и ее брата Владимира, который так же немало занимался названной проблемой.
Венчание молодых проходило в Казанской церкви Богородицкой усадьбы весной 1901 года. Брачная жизнь их протекала очень счастливо, они проводили ее в Поповке, имении князей Львовых в Алексинском уезде Тульской губернии. Княгиня Юлия Алексеевна овладела общим расположением и любовью, но, к сожалению, счастливое супружество продолжалось недолго. В начале 1903 года Юлия Алексеевна начала серьезно болеть. Муж отправил ее в Москву на лечение к лучшим специалистам. Однако, претерпев сложнейшую операцию, Юлия Алексеевна Львова 12 мая 1903 года скончалась. Прах ее был перевезен в Богородицк и погребен рядом с Казанской церковью.
Горе князя Львова было огромным и безутешным, на следующий день после похорон их родственница Е.П. Писарева писала своему мужу: «Георгий бедный имеет такой безотрадный растерянный вид, помимо безысходного горя все в Богородицке для него чуждо, он все время так уныло молчит…». Георгий Евгеньевич, по воспоминаниям современников, совершенно потрепанный и выбитый из колеи, укрылся от своего горя и себя самого в Оптиной Пустыни. Через какое-то время вернулся к жизни, однако, до конца так и не залечив сердечную рану. После смерти Юлии Алексеевны он больше не женился и всего себя посветил служению Отечеству своему.
~ гр. Юлия Алексеевна Бобринская * 31.01.1867 † 12.05.1903
79.57. Сергей Евгеньевич (31.08.1859 – 8.06.1937)
У князя 6ыло восемь детей — четыре сына и четыре дочери. Все они жили в просторной светлой усадьбе (в настоящее время здесь расположен профилакторий — прим. Авт.), построенной еще Строгановыми на берегу Камы, окруженной прекрасным садом. По сохранившимся воспоминаниям детей Сергея Евгеньенича, маленькому княжичу на день рождения дарили не что-нибудь, а собственную тропинку в этом семейном саду, его сестре — яблоньку.
Ho наступили годы революции... И представителям аристократического сословия пришлось покинуть родной дом. Пpоизошло это в 1917 году. Больше о владельце завода и его семье в Пожве никто не слышал. Князь Сергей Евгеньевич, крупный промышленник Пермской губернии, — единственный из братьев, решивший остаться на родине, очевидно посчитав, что его огромный практический опыт и знания понадобятся молодой республике. Осталась в России и вся его большая семья: жена Зинаида Петровна, урожденная Игнатьева, и шесть человек детей. Они вместе прошли свой крестный путь, самый, пожалуй, страшный из тех, что были уготованы этому семейству, и места упокоения большинства из них неизвестны. Все они стали заложниками времени и большевиков, «пациентами» НКВД. Вот печальная хроника этой «болезни».
Князь Сергей Евгеньевич Львов родился 31 августа 1859 г. в Москве. В юности, вместе с братом Георгием подняв из упадка почти разоренное родительское имение в Поповке он поехал учится хозяйствовать в Европу, объехав часть ее на велосипеде. Вернувшись, Сергей Львов поступил управляющим на завод Всеволожских, где позднее (1900 г.) стал владельцем Пожевского и Елизавет-Пожевского железоделательных заводов, расположенных на реке Пожве, правом притоке Камы в Пермской губернии, сравнительно недалеко от железнодорожной станции Березники. Крупный землевладелец, перед революцией князь Львов владел имениями здесь же в Соликамском (Усольском) уезде Пермской губернии в 100 000 десятин лесов и 13 000 десятин земли под лугами и водой. К 1917 г. хозяйство его было высоко рентабельным, что дало возможность покрыть многолетние долги (Всеволожских) банку, которому было заложено имение. В предприятия князя входили: металлургический завод с литейным, прокатным, кузнечно-штамповым и металлообрабатывающим производствами, кирпичный завод, мартеновская печь, свой водный транспорт, ведерная фабрика с лудильным цехом, свой магазин.
Т.А. Аксакова-Сиверс вспоминала: «Сергей Евгеньевич в свои молодые годы, то есть тогда, когда в русском дворянстве появилась тяга к «бизнесу», задался мыслью создать себе состояние. Желая подготовиться к практической деятельности, он пешком исходил всю Францию, изучая сельское хозяйство и промышленную жизнь этой страны. Вернувшись на родину, женился на дочери священника и уехал на Урал в качестве управляющего владениями холостяка А.В. Всеволожского. Владения эти включали обширные леса по Каме и Вишере и металлургический завод. Обосновав свою, с каждым годом увеличивающуюся семью в центре этих латифундий — посёлке Пожва, — он большую часть времени проводил в разъездах и вскоре приобрёл репутацию энергичного дельца, которому «палец в рот не клади». В результате этой неутомимой деятельности после смерти Всеволожского оказалось, что Пожва со всеми её лесами и заводами принадлежит князю Сергею Евгеньевичу Львову. Семьянин Сергей Евгеньевич был прекрасный и в этом отношении доходил до (может быть показной ?) утрировки. Так, когда ему был задан вопрос, находит ли он красивой какую-то знакомую даму, он ответил: «Не знаю. Она замужняя, я на неё не смотрю и о её красоте судить не могу». Дети Львова (четыре дочери и четыре сына) росли в большом доме (чуть ли не в сорок комнат), обставленном старинной мебелью времен Всеволожских. Кругом стояла вековая тайга, где-то поблизости протекала Кама». Надо заметить, что язвительный тон госпожи Аксаковой был вероятно вызван собственными воспоминаниями об отказе старших Львовых принять ее в свою семью и личной обидой по этому поводу...В Перми князю Сергею Евгеньевичу Львову принадлежал особняк, находившийся на ул. Петропавловская, 37 (здание не сохранилось). По этому же адресу располагалась контора князя и квартира его доверенного лица. Около Перми — в Левшино (на Каме) у князя Львова была пристань, куда доставлялась продукция с его заводов. В книге изданной в 1911 г. написано: «С переходом Пожевских заводов с их запущенным хозяйством к новому владельцу, они под его личным наблюдением и руководством приведены были в хорошее состояние. Несмотря на железный кризис на Урале, эти заводы не сокращали своего производства, как это было сделано на известнейших заводах Демидова, Строганова и других. Продуктов вырабатывается: железа чёрного кровельного 240 тысяч пудов, лужёного белого 11 тысяч пудов. Часть вырабатываемого железа перерабатывается заводом на вёдра, тазы и прочие изделия в количестве до 90 тысяч пудов; штампованных изделий: лопат, сковородок, граблей, ухватов и прочего готовится до 1600 пудов, литых изделий: котлов, чугунок и прочего 30988 пудов и медных изделий вырабатывается 780 пудов. На Елизавето-Пожевском заводе вырабатывалось листовое железо. Оно в количестве 140 тысяч пудов шло для переработки в различные изделия на Пожевский завод, а также для продажи на сторону. Сбыт изделий Пожевских заводов имеет широкое распространение в Сибири, Туркестанском крае и приволжских городах». Кроме металлоизделии, князь торговал антрацитом, коксом, юрловским углем — специально для кузниц, портландцементом, мелом — кусковым и молотым, асфальтом и гудроном. История Пожевского завода еще ждет своего автора-летописца. Торговые конторы князя Львова находились в Перми, Саратове, Самаре и Казани, Ярославле, где доверенными лицами служили представители семьи Сорокиных, ранее служивших у Всеволожских. Их старший сын — Герман Александрович Сорокин был доверенным лицом при конторе князя в Ярославле. Поддерживая отношения со Львовым, он позднее перебрался в Санкт-Петербург, где завёл собственное дело. Его брат Вячеслав стал доверенным князя при его конторе в Самаре и со временем также заимел свое дело — магазин. Сам Александр Михайлович Сорокин, со своей семьёй поселился в Саратове, где находились контора и склад князя Львова. В число предприятий входило также Волжско-Камское пароходство Всеволожских, а позднее князя Львова, что выкупил его у наследников Всеволода Андреевича Всеволожкого, владельца Пожевского завода и строителя первых пароходов на Волге. Торговая флотилия состояла из трех, а в последующее время четырех буксирных пароходов и до 30 непаровых судов — баржей и «шитиков», для доставки материалов и изделий по рекам Каме и Волге. По найденым архивным документам (1905–1907 гг.) можно узнать некоторые их названия — «Муравей», «Александр Всеволожский» и «Князь Львовъ». По инициативе Сергея Евгеньевича Пермское городское управление уполномочило земскую организацию возглавляемую его братом — Георгием Евгеньевичем провести статистическое обследование Пемской губернии. В 1910 г. по материалам экспедиции, в которой Львов принял участие, было обоснована важность и необходимость открытия в Перми высшего технического учебного заведения (будущий Пермский университет). Обширную записку по этому вопросу очень долго не удавалось передать в руки министру народного просвещения Л.А. Кассо, который уклонялся от свидания с князем Львовым. Наконец застигнутый Георгием Евгеньевичем в министерском лифте врасплох, Лев Аристидович вынужден был ее принять для дальнейшего решения. Тревожное время революций 1917 г. Львовы провели в Пожве, работая, как и ранее, на будущее. По передаваемым в семье рассказам однажды ночью в дом постучали. Это прибежавшие из поселка женщины рассказали, что в Пермь прибыл отряд матросов и на следующий день они собираются в Пожву, дабы перебить княжескую семью. Той же ночью после недолгих сборов Львовы навсегда покинули эти ставшими им родными места, их малую родину на Урале. Свободными людьми они сюда уже никогда не вернуться.
В Петрограде, куда перебрались жить, Сергей Евгеньевич был арестован вместе с семьей 5 апреля 1924 г. Особым совещанием при Коллегии ОПТУ и осужден по статье 60 УК РСФСР. Обвиненный в причастности к антисоветской группе и в проведении разного рода контрреволюционной деятельности, он был выслан на Урал на три года, а его семья лишена права проживания в крупных городах страны. Однако 13 июня 1924 г. при пересмотре дела наказание было признано условным и Львов из-под стражи был освобожден. Сергей Евгеньевич и Зинаида Петровна жили то в Московской области на станции Сходня, то под Ленинградом в поселке Тайцы, чтобы быть рядом с семьями взрослых уже детей. В 1935 г., после убийства Кирова, их сыновья Юрий и Сергей с семьями, как и многие ленинградцы, были высланы в Куйбышев (освободившееся жилье, как вспоминает Аксакова-Сиверс, было сразу распределено работникам НКВД). Родители были высланы вместе с ними. Так на Волге постепенно собрались остатки семьи — 11 человек.
В этой куйбышевской ссылке князь Сергей Евгеньевич Львов умер от кровоизлияния в мозг 8 июня 1937 г. в возрасте 77 лет. Рядом, до последних своих дней, жила его сестра — Марья. С юности посвятившая себя заботе о глухой матери, княжна Мария Евгеньевна Львова в дальнейшем взяла на себя труд помогать брату Георгию по имению в Поповке, а затем всем его земским начинаниям. Она скончалась в Куйбышеве 13 октября 1936 г. от воспаления легких в возрасте 72 лет.
~ Зинаида Петровна Игнатьева (1867–1941)
После ареста всех сыновей в 1937 г. в Куйбышеве осталась жить их старая мать с двумя невестками и малолетними детьми. Как они выжили — без своих пропавших и, как мы теперь уже знаем, расстреляных мужчин, без всяких средств к существованию? Семья жила за счет нерегулярных заработков Ольги и Марии: ссыльных на постоянную работу не брали. Ольга делала на заказ художественные вышивки, а Мария великолепно расписывала шелковые косынки. Как могла помогала матери и семьям погибших братьев Наталья Сергеевна, жившая в Москве. Осенью 1941 г., когда при приближении немцев советское правительство переезжало из Москвы в Куйбышев, одинокую и больную княгиню Зинаиду Петровну, родившую и воспитавшую прекрасных восьмерых детей, в возрасте 74 лет выслали в Алтайский край, где через несколько месяцев она скоропостижно скончалась. На уцелевшей в семье фотографии эта красивая и гордая женщина сидит в окружении четырех дочерей, рожденных ею для счастья.
Сколь много эта семья могла бы дать своей Родине, скольких могли бы они вырастить детей и внуков, талантливых, умных и красивых. Таких, кого нам с вами сейчас очень не хватает. Живы еще их палачи, гремя заслуженными наградами они все громче требуют возврата статуи своего основателя Ф. Дзержинского в центр Москвы, на Лубянку. Молчат только жертвы — реабилитированные посмертно. Их судьбы и сердца проросли к нам травой на неприметных полянах и оврагах — местах тайных и поспешных захоронений. Памяти ушедших, памяти моего погибшего деда, посвящаются эти строки.
~ Зинаида Петровна Игнатьева * 1868 † 1942
Мария Евгеньевна * 1864 † 13.10.1936
Сергей Петрович
князь, штабс-ротмистр, закончил Первый Московский кадетский корпус,почетный мировой судья Белевского уезда — 1875–1879
После смерти Петра и Василия маклаковское имение перешло наследникам Петра: жене Марии Фоминичне и детям – Анастасии, Сергею, Дмитрию и Марии. В уставной грамоте княгини Марии Фоминой Львовой, составленной 5 февраля 1862 года, записано: находящаяся в селении мукомольная мельница, при ней пруд и в нем рыбная ловля, а также земля под постоялыми дворами против церкви и место, называемое Красным прудом, остаются в непосредственном распоряжении помещицы.поручик князь Сергей Петрович Львов, просясь в 1865 году в отставку с воинской службы указывал местом своего пребывания имение Маклаки, несмотря на то, что в их Белёвском имении находилось 5 000 дес. неразделенных с братьями земли [25]. БОЛОТО Белев. у. Сохранились конюшня и погреб от старой усадьбы и липовая аллея, соединявшая старый и новый главные дома. Старый дом снесён в 1997 г. Никольская церковь 1784 г., построенная вместо прежней деревянной, утрачена. ВЛАДЕЛЬЦЫ С 1616 г. – поместье С.Ф. Стрешнева, с середины XVII в. – вотчина мужа его дочери стольника кн. И.П. Львова; в начале XVIII в. по родству перешла стольнику кн. Я.С. Львову (1653–1722), женатому на кнж. А.В. Кропоткиной (ум. 1715); потом усадьбой владел их сын подпоручик кн. Н.Я. Львов (строитель местной каменной церкви), женатый на Е.А. Обуховой; далее – их сын бригадир кн. С.Н. Львов и его сын кн. П.С. Львов (1808–1872). Потом сыновья последнего разделили имение. При этом старая усадьба досталась уездному предводителю дворянства губ. секр. кн. Д. П. Львову (р. 1845), а отставной шт.-ротмистр кн. С.П. Львов (1844–1886) поблизости отстроил новую усадьбу, принадлежавшую до 1917 г. его наследникам. В усадьбе бывал Л.Н. Толстой. Кн. Н.Я. Львов получил в приданое за Е.А. Обуховой калужскую усадьбу Маклаки, принадлежавшую его роду до 1917 г.
Дмитрий Петрович
князь, губ.секр., закончил Первый Московский кадетский корпус, владел 539 дес. земли в Белевском уезде, 330 – в Жиздринском уезде Калужской губ.,почетный мировой судья Белевского уезда — 1878–1882, 1888, 1890,гласный Белевского уездного земского собрания –1879, Белевский уездный предводитель дворянства — 1885–1893, председатель съезда мировых судей Белевского уезда – 1887–1889, гласный Тульского губернского земского собрания – 1888
БОЛОТО Белев. у. Сохранились конюшня и погреб от старой усадьбы и липовая аллея, соединявшая старый и новый главные дома. Старый дом снесён в 1997 г. Никольская церковь 1784 г., построенная вместо прежней деревянной, утрачена. ВЛАДЕЛЬЦЫ С 1616 г. – поместье С.Ф. Стрешнева, с середины XVII в. – вотчина мужа его дочери стольника кн. И.П. Львова; в начале XVIII в. по родству перешла стольнику кн. Я.С. Львову (1653–1722), женатому на кнж. А.В. Кропоткиной (ум. 1715); потом усадьбой владел их сын подпоручик кн. Н.Я. Львов (строитель местной каменной церкви), женатый на Е.А. Обуховой; далее – их сын бригадир кн. С.Н. Львов и его сын кн. П.С. Львов (1808–1872). Потом сыновья последнего разделили имение. При этом старая усадьба досталась уездному предводителю дворянства губ. секр. кн. Д. П. Львову (р. 1845), а отставной шт.-ротмистр кн. С.П. Львов (1844–1886) поблизости отстроил новую усадьбу, принадлежавшую до 1917 г. его наследникам. В усадьбе бывал Л.Н. Толстой. Кн. Н.Я. Львов получил в приданое за Е.А. Обуховой калужскую усадьбу Маклаки, принадлежавшую его роду до 1917 г.
Анастасия Петровна
Мария Петровна
71.64. Сергей Васильевич (1835-?)
72.64. Иван Васильевич (1836-?)
При новых владельцах старое имение начало стремительно дробиться. По раздельной записи, явленной в Калужской гражданской палате 11 мая 1865 года часть Маклаковского имения в 56 душ, проживающих в деревне Полянне, по выкупному от отца делу, достались в 1867 году отставному поручику князь Ивану Васильевичу Львову [31]. Участник Крымской войны (1853–1856 гг.) награжденный медалью, князь вынужден «по домашним обстоятельствам» выйти в 1856 году в отставку, видимо, средств чтобы достойно содержать себя офицером в армии ему не хватало.
73.64. Николай Васильевич (1838-?)
74.64. Василий Васильевич
75.64. Михаил Васильевич
76.64. Александр Васильевич
32 колено
первая ветвь
79а.66. Павел Дмитриевич (4.10.1864 — ‚1917)
Пропал без вести в 1917 г. р. 4 октябрь 1864 ум. После 1917
князь Львов Павел Дмитриевич (из пажей в коллежские регистраторы)Выпуск 11.08.1886 г.Пажеский Его Величества корпус.
Первым мужчиной в жизни Нижинского был князь Павел Дмитриевич Львов, окруживший танцовщика утонченной заботой. Князь занимался художественным воспитанием артиста, оплачивал его уроки у лучшего педагога маэстро Чекетти, купил Нижинскому рояль, помог дорого и со вкусом обставить комнаты, подарил золотое кольцо с бриллиантом. Не оставлял Львов своим вниманием мать и сестру Нижинского, приглашая их в концерты, делая подарки, катая на автомобиле. Мать и сестра любили князя, любил его и Вацлав. Кстати, когда Вацлав заболел гонореей, князь не только прислал своего врача, но во все время болезни был рядом с Нижинским. Это был благородный и влюбленный в Нижинского человек. Но они расстались. Почему? Злые языки утверждали, что, восхищаясь Нижинским-танцовщиком, князь был разочарован им в постели. Там, где у мужчины должно быть много, у Нижинского оказалось совсем чуть-чуть. Но какое это имеет значение для истинных отношений? К тому же князь, поняв, что юноша не в его вкусе, мог тут же расстаться с ним, а не задаривать подарками. Настоящей же причиной стал Сергей Павлович Дягилев. Именно Дягилев настоял на разрыве князя с Нижинским, убедив Львова в том, что если тот хочет Нижинскому добра, то должен отдать его ему. Князь согласился и даже дал денег для «Русского сезона» 1909 года. Нижинский Вацлав 28 февраля (12 марта) 1890 года — 8 апреля 1950 год
Первым любовником и покровителем Нижинского был князь Павел Дмитриевич Львов, который был очень заинтересован этой восходящей звездой Мариининского театра. Рестораны, меховые шубы, дорогие подарки, проститутки. Князь, по его же словам, относился к Нижинскому как к своей очередной игрушке. Великодушный и щедрый, он легко добился привязанности и любви молодого танцора, но уже через несколько месяцев устал от него и «отдал» Сергею Дягилеву.
Вацлав Фомич Нижинский (1889–1950), артист русского балета, балетмейстер
Нижинский родился в Киеве в семье украинских танцоров и рано начал танцевать, хотя был «неуклюжим и медленно соображающим ребенком». Мать убедила его, что он должен заниматься балетом, ибо карьера в этом виде искусства сулила деньги и славу. Весной 1907 года Вацлав Нижинский окончил императорское балетное училище в Санкт-Петербурге и стал солистом Мариинского театра. В 1909 году он познакомился с импресарио Сергеем Дягилевым, и его выступление в Париже вместе с труппой Дягилева «Русский балет» стало настоящей сенсацией. В 1911 году Нижинский был исключен из труппы Мариинского театра за то, что неполностью надел свой сценический костюм при появлении на сцене в спектакле, но ему тут же предложили место в «Русском балете». Отказавшись от традиционных приемов классического балета, Нижинский довел до блеска исполнение прыжков, во время которых он, казалось, парил над сценой. В 1908 году Вацлав, наивный и прекрасный молодой человек, завел близкую дружбу с 30-летним князем Павлом Дмитриевичем Львовым, который и стал его первым любовником. При первой же их встрече Нижинский понравился высокому, голубоглазому, красивому Львову. Князь познакомил юношу с упоительными удовольствиями ночной жизни и дал ему первый опыт гомосексуальных отношений. Львов был великодушен и щедр и сумел завоевать сердце своего юного любовника. Однако через несколько месяцев он успел устать от Нижинского, которого называл очередной «игрушкой», и прекратил с ним связь. Правда, прежде чем они расстались, Львов познакомил Нижинского с Сергеем Дягилевым, который был на 17 лет старше Нижинского.
Это так, но мало кто знал, что, так сказать, нетрадиционная ориентация Нижинского не была дана ему от природы. Нижинский родился вполне нормальным мужчиной и оставался таковым вплоть до своей смерти, что опять-таки подтверждается в его дневниках. А также его скоропалительной женитьбой. Нижинский желал вырваться из заколдованного круга, убежать от этих противоестественных отношений.
Все началось в 1907 году, когда его увидел князь Павел Львов, известный не только своим богатством и меценатством, но и как «любитель» красивых молодых людей. Причем это произошло с полного одобрения матери Нижинского, что не могло не отразиться на и без того неустойчивой психике артиста. Дорогие подарки, красивое ухаживание, громкое имя и шумное одобрение матери, которая считала, что женитьба помешает ее сыну сделать карьеру, и уверяла Вацлава, что князь сумеет позаботиться о его судьбе, сделали свое дело. За Львовым наступил черед Дягилева. Кстати, хотелось бы разрушить еще один миф, что Нижинского будто бы продали Дягилеву за ненадобностью. Павел Львов действительно любил Нижинского, и, когда Серж Дягилев намекнул ему, что, если он хочет счастья и славы своему другу, он должен уступить его, Львов пошел на эту жертву. Скоро на пальце Нижинского вместо золотого кольца с бриллиантом заблестел огромный платиновый перстень с сапфиром от Картье. И все это время Нижинский оставался нормальным мужчиной, что подтверждается, кстати, и постоянными его походами в публичные дома. За врачей, к которым Нижинский вынужден был обращаться после этих посещений, платил сначала Львов, потом Дягилев.
Однако, будучи гениальным танцором, Нижинский был совершенно не приспособлен к жизни за пределами сцены, он не умел и не любил заботиться о хлебе насущном, и ему непременно был нужен покровитель, — некто сильный и предприимчивый, кто заботился бы о нем. Первым таким покровителем стал для него князь Павел Дмитриевич Львов, большой любитель балета и красивых юношей.
Князь Львов был очарован танцем Нижинского и придумал хитроумный способ, чтобы познакомиться с ним. Он представил все так, будто его прекрасная юная кузина без ума влюблена в великого танцовщика и хочет подарить ему кольцо. Нижинский был заинтригован и явился на встречу с князем в один из ночных клубов, где они «уединились, чтобы обсудить достоинства таинственной княжны».
В ту пору в Петербурге царил декаданс, в моде была свобода нравов и сексуальная связь между мужчинами не считалась чем-то странным и ненормальным, и союз Нижинского с князем Львовым был принят спокойно и обществом и семьей танцовщика. «Никогда прежде Нижинский не носил такой нарядной одежды, не ел и не пил так вкусно, не ощущал себя раскованно в таких роскошных домах», — пишет Ричард Бакл. Выросший без отца, вынужденный постоянно думать о том, чтобы заработать больше денег для семьи, Вацлав, наконец, был свободен от рутины и мог полностью посвятить свою жизнь искусству. Все проблемы за него решал князь Львов. Но эта почти идеальная связь не продлилась слишком долго, спустя несколько месяцев состоялась встреча, которая стала для Нижинского поистине судьбоносной. Однажды в театре во время антракта он был представлен Сергею Павловичу Дягилеву, знаменитому антрепренеру и организатору ежегодных выступлений русских артистов за границей — так называемых «Русских сезонов», которые уже тогда были очень популярны.
80.66. Александр Дмитриевич (1863-?)
В 1881 г. устроил в Стрельне (под Петербургом) на собственные средства пожарную команду, явившуюся школой по подготовке брандмейстеров и старших чинов пожарной службы. Составил первое руководство для пожарных: «Городские пожарные команды» (1890). Ему же принадлежит инициатива устройства первой всероссийской пожарной выставки в Петербурге (1892). Был редактором журнала «Пожарное дело»
Львов, Александр Дмитриевич, князь — организатор противопожарных мероприятий. Родился в 1863 г. В 1892 — 1895 годах был председателем петергофской уездной земской управы. Устроил в Стрельне (близ Петрограда), на собственные средства, пожарную команду, служащую школою для подготовки брандмейстеров и старших чинов пожарной службы. Составил первое руководство для пожарных деятелей: « «Городские пожарные команды» » (1890). ему же принадлежит инициатива устройства первой всероссийской пожарной выставки, бывшей в 1892 г. в Петербурге.
Его называли «огненным князем» и «первым огнеборцем России». В нынешнем году исполнилось 119 лет первой в России частной пожарной команды, которую по последнему слову техники того времени организовал на своей даче в Стрельне семнадцатилетний князь Александр Дмитриевич Львов. Незадолго до того в поселке произошли крупные пожары. Пока из города прибывали пожарные команды, тушить было уже нечего. Все это наблюдал шестнадцатилетний Саша Львов. У него появилась идея — создать пожарную часть в Стрельне. Он выпросил у матери 20 соток земли в юго-западной части имения — на даче Александровка — и построил там пожарную часть с высокой каланчой. Более того, он обратился к брандмайору Паскину с просьбой зачислить его вольноопределяющимся служителем в образцовую часть. Княжеский титул не мешал Александру наравне со всеми не только тушить пожары, но и нести караульную службу, заниматься строевой подготовкой, уборкой помещений, уходом за лошадьми и пожарным имуществом.
Стрельнинская пожарная команда князя Львова тушила пожары не только в Стрельне — ей приходилось выезжать к Нарским воротам, а также действовать на всем протяжении дачного побережья залива до Ораниенбаума. Иногда пожарная команда, едва успев потушить один по жар, спешила на другой. Ежегодно 11 июля в Стрельне устраивались праздники пожарной команды в честь заступления огнеборцев на свою вахту. В 1891 году торжественно отмечалось девятилетие стрельнинской «образцовой и по четной первой части пожарной команды», которую организовал и содержал князь Львов. Пресса отмечала, что благодарные жители Стрельны поднесли князю Львову много подарков и адресов. Среди подарков были серебряная модель пожарной бочки и уникальная — «из чистого золота» — пожарная каска с гербом Стрельны. В этой каске князь Львов любил фотографироваться. В 1894 году он стал председателем Российского пожарного общества и почти до самой революции руководил пожарным делом в России. Дореволюционное пожарное общество было общественной организацией и работало исключительно на благотворительные пожертвования. Александр Дмитриевич имел звание камергера и действительного статского советника и видел свое особое предназначение в благотворительности. Князь Львов не только возглавлял на общественных началах пожарное дело в России; он был главным редактором журнала «Пожарное дело», председателем Главного управления общества «Голубого креста», председателем комитета Всероссийской передвижной пожарной выставки, председателем стрельнинского местного правления Императорского Российского общества спасания на водах, попечителем Стрельнинского училища... Продолжать этот список можно бесконечно. За свою общественную деятельность, в частности, за постройку в Стрельне на свои средства народного училища, ежегодные крупные пожертвования на содержание Общества спасания на водах и помощи пострадавшим на пожарах, Александр Дмитриевич был награжден орденами Святой Анны и Святого Станислава. А центральный совет Пожарного общества принял решение вывесить его портрет в здании столичного совета Общества. В 1919 году этот совет, состоявший из старых — дореволюционных пожарных, распустили — их обвинили «противниками советской власти»... из-за висевшего в здании княжеского портрета. Сам Александр Дмитриевич был сослан в Вологду и дальнейшая судьба князя неизвестна. Львовскую улицу в Стрельне переименовывали в Гражданскую. Первой ласточкой возрождения памяти Александра Дмитриевича Львова стало создание в 1996 году Обществом ревнителей истории Стрельны экспозиции, посвященной князю Львову, в музее «Морская Стрельна», а также небольшой мемориальной комнаты в принадлежавшем ему когда-то дворце. Сейчас в этом здании размещаются коммунальные квартиры, несколько классов музыкальной школы и (пока на «птичьих правах») благотворительная организация «Свет надежды». Сам Львовский дворец, хотя и остается одним из красивейших зданий Стрельны, нуждается в реставрации
.ок. 1919?, пропал без вести в гражданскую войну
Александр Дмитриевич Львов родился 4 марта 1863 года. Крестным отцом младенца выступал лично Государь Император Александр II. В историю Александр Львов вошел, как выдающийся организатор, стоявший у истоков зарождения и становления отечественного пожарного добровольчества.
Князь А. Львов посвятил свою жизнь и личные сбережения решению проблем всемерного противостояния разрушительной силе огня в России. Искусству управления пожарным подразделением он обучался за границей, а практические навыки приобрел, находясь в составе Казанской пожарной части С.-Петербурга, где нёс службу наравне с низшими чинами. Свою благотворительную деятельность на противопожарном поприще молодой князь начал со строительства пожарной части в своем имении, в Стрельне (пригород С.-Петербурга). Это имение, наряду с прочими, он с братом Павлом получили в наследство от рано умерших родителей (К сожалению, о втором сыне, брате Александра – Павле, кроме этого упоминания ничего не известно!).
Александр Дмитриевич Львов в пожарной форме (фото)Позднее, князь А. Львов стал председателем Петергофской земской управы.В дальнейшем Князь А. Львов возглавил работу Императорского российского пожарного общества (ИРПО) и был его бессменным председателем, на свои средства содержал Совет Общества, профессиональный музей и ежемесячный журнал «Пожарное дело».К концу XIX ст. ИРПО являлось, по существу, единственной организацией, осуществлявшей в стране действенные меры по борьбе с огненной стихией, объединявшей под своим началом большинство добровольных пожарных дружин и немалую часть профессионалов-пожарных. И неслучайно, что Общество стало единственной общественной организацией, все члены которой были отмечены памятной медалью в честь 300-летия Дома Романовых (1913 г.). Заслуги А.Львова перед Отечеством были отмечены многими наградами: орденами: Св. Анны 1‑й ст. (1916 г.), Св. Владимира 3‑й ст. и Св. Станислава 2‑й ст. (1895 г.), золотым нагрудным знаком ИРПО (1902 г.). Имел он и иностранные ордена — Орден Заслуг герцога Петра-Фридриха-Людвига 2‑й ст. (1910 г.), прусский Орден Красного Орла 4‑й ст. (1891 г. — за изобретенный им летучий лазарет отечественного образца).За достойную службу Александр Дмитриевич получил чины камергера Двора (1909 г.) и действительного статского советника (1912 г.). А именным указом Государя Императора «За заслуги в развитии пожарного дела» (1895 г.) ему — сугубо штатскому человеку — было разрешено при выездах по тревоге носить пожарную форму. У князей Александра и Павла Львовых, хранились отрывки обширного дневника и другие бумаги деда. От брака с Княгиней Александрой Павловной Александровой у Князя Дмитрия Александровича Львова было два сына: Александр и Павел (крещенных в память своих императорских родственников).
Александр Дмитриевич родился 4 марта 1863 года, восприемником при крещении был Император Александр Николаевич. Александр Дмитриевич воспитание получил «в доме родителей. Выдержал в Орловском Бахтина Кадетском Корпусе экзамен на право третьего разряда по отбыванию воинской повинности, в чем и имеет Свидетельство от 1 июня 1883 года за № 10». Будучи еще подростком, часто проводил лето на даче под Петербургом. В середине XIX века Стрельна становится одним из привилегированных приморских дачных мест столицы России. В 1879 и 1880 годах в Стрельне произошли крупные пожары. При сильных ветрах с моря от одного неосторожного пожара красивые дачные постройки загорались одна за другой и сгорали мгновенно. Пока из города прибудут пожарные команды, тушить бывало уже нечего. Все эти трагические события происходили на глазах предприимчивого шестнадцатилетнего Князя Александра Дмитриевича Львова, который проникся идеей борьбы с пожарами. Начал изучать пожарное дело… И молодой Князь решил на свои средства создать профессиональную команду непосредственно в Стрельне. Начал просить у матери, владевшей здесь дачей, выделить для строительства пожарного депо с высокой каланчой земельный участок. Опасаясь, чтобы от шалостей любимого сына не сгорел роскошный замок, мать выделила в дальней юго-западной части имения, за речкой Ижоркой, земельный участок размером 40 на 50 метров (20 соток), где молодой князь по своему проекту построил высокую каланчу с пожарной частью. 11 июня 1881 года в Стрельну из Петербурга торжественно прибыла обмундированная и оборудованная по последнему слову техники, под стрельнинским флагом, новая пожарная команда в составе восьми человек и пожарного обоза «в три хода». «Как всякое новое начинание, так и эта попытка бескорыстного служения обществу в столь серьезных делах, как борьба с пожарами и защита от огня, жизни и имущества ближнего, была встречена недоверчиво и иронически. Многие приняли задачу, взятую на себя князем А.Д.Львовым, за затею для забавы, но с каждым месяцем, с каждым годом, затея эта завоевывала себе широкую известность и глубокую признательность». Так описывали в то время это необычное событие. Стрельнинская пожарная команда тушила пожары не только в Стрельне. Ей приходилось выезжать до зоны выезда столичных команд. Иногда пожарная команда, не успев потушить один пожар, не заезжая домой, без отдыха, спешила на другой. Вот как сто лет назад газета «Котлин» описывала действия пожарных: «В ночь с 10-го на 11‑е июля загорелась дача Лоренца в Стрельне. К месту пожара прибыли пожарные команды князя Львова и графа Шереметева и энергично принялись за тушение горевшей дачи… Убытки пожара, по заявлению пострадавших, простираются до 15 тысяч рублей... В полдень – 11 июля, в Стрельне снова произошел пожар. На этот раз горевшую дачу удалось отстоять, хотя часть ее значительно пострадала от пламени. Искренние «спасибо» говорят дачники пожарным командам князя Львова и графа Шереметева; не будь их, пожары, несомненно, имели бы серьезные последствия, и убытки были бы несравненно большие».
На второй год существования Стрельнинской пожарной команды была создана первая пожарная сигнализация в России. Используя телеграфную сеть, было установлено 12 электросигнальных пожарных аппаратов в наиболее населенных пунктах Стрельнинского пожарного района. Телеграфная линия была затем продлена до Ульянки, до дачи другого «огнеборца» – графа А.Д.Шереметева.
Ежегодно 11 июня в честь «заступления на огненную вахту» устраивались в Стрельне праздники пожарной команды. Эти праздники пожарной команды Князя А.Д.Львова всегда были праздниками для всей Стрельни и прилегающих окрестностей. Очень торжественно отмечалось в 1891 году десятилетие Стрельнинской «образцовой и почетной первой части пожарной команды», которую организовал, содержал и руководил ею Князь А.Д.Львов. «Благодарные жители Стрельны поднесли князю Львову массу адресов, сердечных пожеланий и подарков», среди которых были «серебряная модель пожарной бочки» и уникальная почетная пожарная каска с гербом Стрельны «из чистого золота», в которой князь Львов любил фотографироваться. После приема и приветствий князь со своей командой прошел парадным маршем перед гостями, а затем были проведены показательные выступления пожарного обоза. В заключение князем Львовым для всех гостей был дан праздничный обед. Находившимся на дежурстве разрешено было только «по чарке», остальным – не ограничивалось. Особенно торжественно, с большим количеством гостей, приехавших из столицы, отмечали день двадцатипятилетия этой почетной частновладельческой пожарной команды. Вот как описывала это событие газета «Котлин»: «В воскресенье, 11 сего июня в м. Стрельне состоялось большое торжество – чествование основателя местной вольной пожарной команды князя Александра Дмитриевича Львова по случаю исполнения в этот день 25-летия его плодотворной и неутомимой деятельности на избранном им поприще борьбы с огненной стихией. В первый час дня в театре у здания пожарной команды, раскрашенном зеленью и национальными флагами, начался молебен, совершенный настоятелем Сергиевской пустыни архимандритом о. Михаилом, соборно с наместником о. Иосифом и придворным стрельнинским духовенством, при хоре певчих. К этому времени собрались многочисленные дачники и дачницы, много депутатов от разных пожарных обществ, других местных жителей и др... По окончании молебствия князь Львов принимал депутатов, подносивших ему адреса, хлеб-соль и разные подарки. Жители м. Стрельна поднесли художественной работы серебряный образ Св. Александра Невского… Были прочитаны телеграммы от Высочайших Особ. Всех депутаций было восемнадцать… В заключение Князь Львов провел свою пожарную команду пред собравшимися депутатами разными аллюрами, под аккомпанемент своего любительского хора музыки… Депутатам и гостям был предложен завтрак во дворце князя, а пожарным – в их помещении». Стрельнинская дружина состояла тогда из 10 отделений «при наличном составе150 человек и 23 повозками и при духовом оркестре». Начальником дружины был В.А.Павлов. В 1894 году Князь Львов избирается Председателем Российского Пожарного Общества и почти до самой революции руководил всем пожарным делом в России.
В настоящее время, к сожалению, Александра Дмитриевича Львова вспоминают только как «огненного князя», или «первого огнеборца России», но этот замечательный человек, имея старшее придворное звание камергера и действительного статского советника, видел свое предназначение в благотворительности, бескорыстном служении народу, стране, любимой ему Стрельне. Вот неполный список его благотворительной деятельности, что удалось установить нам по дореволюционным справочникам: Председатель Главного Совета Императорского Российского Пожарного Общества; Председатель Соединенного Российского Пожарного Общества; Главный редактор журнала «Пожарное дело»; Председатель Главного Управления Общества «Голубого креста»; Председатель Комитета Всероссийской передвижной пожарной выставки; Начальник и владелец Стрельнинской пожарной части; Председатель Стрельнинского местного Правления Императорского Российского Общества спасания на водах; Председатель Стрельнинского отделения Общества Народной трезвости; Попечитель Стрельнинского училища в деревне Ижорке; Председатель Совета и Почетный член Стрельнинского Братства для ближнего; Председатель правления Стрельнинского Общества «Польза»; Председатель Петергофской Управы санитарной комиссии; Секретарь и Почетный член Детского Приюта Принца Ольденбургского; Член Совета учреждения Ее Императорского Величества попечения душевнобольных; Председатель Комитета Стрельнинского Общества велосипедистов-любителей; Товарищ председателя правления Ораниенбаумской электрической железной Дороги. В девятнадцать лет Князь Александр Дмитриевич Львов обвенчался в соборе на Васильевском острове с Елизаветой Николаевной. Супруга была евангелическо-лютеранского вероисповедания. 13 июня 1883 года у них родилась дочь, крестили ее звонким именем ... Александрой. У владельца дачи «Александровка», внука Павла Константиновича Александрова, у которого второй дед был Александр Алексеевич Львов, а крестным отцом – Император Александр II, в выборе имени сложностей не было. Любопытное дело удалось нам обнаружить в Государственном архиве Калужской области (ГАКО). Через десять лет после женитьбы Александр Дмитриевич направил прошение в Калужское Дворянское Депутатское Собрание о внесение его с супругой «в дворянскую родословную книгу по Калужской губернии»... Кроме того, Князь А.Львов принимал участие в международных конгрессах, писал учебные пособия, за свой счет занимался изданием пожарно- технической литературы, организовывал отряды по обучению пожарному делу детей. На своей квартире в Петербурге (Кирочная улица, дом 2) организовал специальный музей по пожарному делу и библиотеку. Усовершенствует пожарную технику, переделывает французский насос, который впоследствии называли «Львовским»... Когда же капиталов не хватало, то в ход шло испытанное действо российского дворянина –
заклад родовых имений и земель. Безмерная благотворительность князя привела его к разорению.
Александр Дмитриевич в 1903 году был вынужден продать свой доходный дом на Большой Морской
улице, которым семья Львовых владела с начала 1870‑х годов. В начале 1910‑х гг. им было многократно
заложено родовое калужское имение в сельце Кожухове. А 7 июня 1916 г. князем же заявлено о
прекращении деятельности стрельнинской пожарной команды, которую он, в основном, на протяжении
35 лет финансировал. Однако, при всех личных финансовых потерях, безусловно, одно – основной
заслугой неустанных и многолетних трудов Александра Дмитриевича является создание широкой сети
добровольных пожарных формирований по всей территории нашей необъятной страны. Для отличников, обучающихся профессии пожарного была учреждена именная стипендия князя Львова.После октябрьского переворота Львов самоустранился от участия во всех делах Общества, да и само оно с мая 1919 г. было ликвидировано советской властью, а его активы национализированы или разграблены. Последнее упоминание об Александре Дмитриевиче датировано июнем 1918 года, когда к нему «патриарху пожарного дела» в г. Вологду прибыла делегация Общества для приглашения на юбилейные в честь 80-летия (1898–1918) торжества, приуроченные к дате присвоения Обществу статуса «Императорского». Надо заметить, что Вологда для проживания в те тревожные дни Львовым была выбрана не случайно, именно туда в 1918 г. эвакуировались из Петрограда не только иностранные посольства, но и «остатки» родовой аристократии и интеллигенции.
Князь Александр Дмитриевич Львов родился 4 марта 1863 г. в семье петербургских аристократов: Дмитрия Александровича флигель-адъютанта Е. И. В. и Александры Павловны фрейлины
Двора их величеств. Воспитание он получал в родительском доме. В 1883 г. выдержал выпускной экзамен на право 3‑го разряда в Орловском Бахтина кадетском корпусе. В том же году родилась и его
единственная дочь Александра от брака с Елизаветой Николаевной Бейль.9 Несмотря на два своих брака
дочь их – потомства не оставила да и нам до сих пор неизвестна дата смерти ее отца
Ж. Бейл Елизавета Николаевна
80а.70. Ольга Алексеевна (23.03.1892 – 6.06.1974)
80б.70. Вера Алексеевна (1894–1977)
80в.70. Екатерина Алексеевна (18.9.1897,Москва-29.12.1986,Cormeilles-en-Parisis )
М.(.Clamart 29 Sep 1946) кн. Николай Николаевич Гагарин (26.03.1895–1986)
80г.79. Елена Сергеевна (12.11.1891–1.06.1971, Montfort-l’Amaury)
Княжна Елена Сергеевна была старшим ребёнком в многочисленной семье князя Сергея Евгеньевича Львова и Зинаиды Петровны, урождённой Игнатьевой. Семья Львовых хотя и «принадлежала к высшей аристократии», но с «падением крепостного уклада жизни попала в категорию разорившихся помещиков, не имеющих достатков, которые позволяли бы жить жизнью старого своего круга[2].» В юности Сергей Евгеньевич был вынужден принять на себя все дела, чтобы спасти семью от окончательного разорения. Зинаида Петровна, оставшаяся в детстве сиротой, после окончания педагогических курсов приехала работать учительницей в школу рядом с Поповкой, семейным имением Львовых, где и встретилась с будущим мужем. Со временем материальное положение семьи улучшилось. До 1917 года Львовы проживали в Пожве Пермской губернии. После революции Елена Сергеевна вместе с сестрой Елизаветой и дядей Владимиром Евгеньевичем покинули Россию, уехав из Ялты в 1918 году на пароходе «Рио-Негро». Они обосновались во Франции. Елена, оставшаяся незамужней, и Елизавета (1894—1969), в 1935 году потерявшая мужа С. К. Терещенко, проживали вместе под Парижем в доме дяди Г. Е. Львова. Судьба её четырёх братьев, оставшихся на родине, была трагична: все они были расстреляны в 1937—1942 годах. С 1922 года начала заниматься иконописью. С 1927 года член общества «Икона», позднее вице-председатель общества. Еленой Сергеевной были написаны:
1930‑е годы — иконы для церкви Александра Невского в г. Льеж (совместно с В. В. Сергеевым);
1930‑е годы — иконостас церкви Знаменья Пресвятой Богородицы (совместно с Д. С. Стеллецким; ныне в церкви на бульваре Эксельманс);
1930‑е годы — 4 иконы и распятие в память Царственных мучеников для церкви Воскресения Христова в Медоне (Франция)[5];
1943–53 годы — лики святых в иконостасе Свято-Сергиевского подворья в Париже;
1950‑е годы — иконостас храма в замке Монбельяр[1] (Франция);
1955–57 годы — деисус из 7 икон для Ильинской церкви на православном кладбище в Хельсинки (совместно с Г. В. Морозовым). Львовой были также написаны образы Смоленской Богоматери и Спаса Вседержителя для православного храма в Льеже и икона для храма-памятника кораблям русской эскадры в Бизерте. Елена Сергеевна принимала активное участие в создании икон для иконостаса храма-памятника в Брюсселе[6]. В 1930 году Елена Сергеевна написала статью «Почему надо держаться древнего иконописания», в которой обобщила свои знания по древнерусской церковной живописи. В 1996 три иконы Львовой были представлены на юбилейной выставке, посвящённой 70-летию Общества «Икона», проходившей в Соборе Святого Александра Невского в Париже. Елена Сергеевна Львова похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа вместе с сестрой и Г. Е. Львовым.Скончался Георгий Евгеньевич 6 марта 1925 г. в Париже и похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Там же похоронены его племянницы, жившие вместе с ним.
Одна из них — княжна Елена Сергеевна Львова (р.1891 + 1971) во Франции стала художником, иконописцем, ее работы находятся Париже, в церкви Eglise de Apparition de la Sainte Vierge на бульваре Exelmans. Она осталась незамужней. Иконопис. В Париже, жила у Г.Е. Львова
80д.79. Наталья Сергеевна (1893–1984)
Княжна Наталья Сергеевна Львова (р.1893 + 1981) родилась в Уфе. Перед началом Первой Мировой войной она училась на Высших женских курсах в Москве. С началом войны Наталья поступила сестрой милосердия в военный госпиталь, где и проработала свыше 50 лет. 5 апреля 1924 г. ее арестовали. Особым совещанием при Коллегии ОГПУ по статье 60 УК РСФСР Наталья Сергеевна была обвинена в «участии в антисоветской группе и проведении контрреволюционной деятельности». Приговоренная к высылке на Урал на три года, она при пересмотре дела 13 июня была освобождена из-под стражи. Позднее вышла замуж за известного в Москве профессора-терапевта Сергея Федоровича Майкова, с которым вместе работала и рядом с ним была похоронена
~ Сергей Федорович Майков
80е.79. Елизавета Сергеевна (1894–1.02.1969)
Скончался Георгий Евгеньевич 6 марта 1925 г. в Париже и похоронен на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Там же похоронены его племянницы, жившие вместе с ним.
Княжна Елизавета Сергеевна Львова вышла замуж за историка флота Сергея Константиновича Терещенко. После его смерти сестры жили под Парижем в Les Mesnuls.
~ (12.10.1924) Сергей Константинович Терещенко * 3.07.1894 † 10.08.1935
80ж.79. Зоя Сергеевна (1895–1936)
Ее младшая сестра, княжна Зоя Сергеевна, скончалась в 1936 г. Она, подававшая надежды пианистка, была арестована 26 октября 1929 г. за контрреволюционную деятельность и обвинена в «ведении антисоветской агитации и поддержании связи с рядом московских монархистов». Была осуждена Особым совещанием при коллегии ОГПУ по статье 58–10 УК РСФСР с высылкой в Северный край сроком на три года, где находилась на поселении в городе Вельске.
~ Куров
81.79. Евгений Сергеевич (1896–7.04.1942)
Жизнь старшего брата князя Евгения Сергеевича Львова — складывалась несколько иначе и отдельно от семьи. Он получил домашнее образование и только в 16 лет поступил в 6‑й класс Шелапутинской гимназии в Москве, где проучился три года. Учился на медицинского факультета Пермского университета (1916–1917 гг.), а после Октября приехал в Москву, где стал работать в Комитете по оказанию помощи пленным и беженцам (Пленбеж), в Белостокском госпитале, который находился в это время в Москве, и одновременно учился на медицинском факультете 3‑го МГУ. Совместно с группой студентов-медиков Львов вскоре был мобилизован (в добровольном порядке) на Южный фронт в качестве лекарского помощника (лекпома) и члена Особой комиссии Главсанупра по обследованию санитарного состояния фронта. Затем жил в Москве и учился во 2‑м МГУ до весны 1920 г., когда перевелся на сельскохозяйственные «голицынские курсы», где и проучился до сентября. А в сентябре Евгений Львов был арестован ЧК, но его вскоре освободили, и он продолжал обучение на курсах, которые позднее были реорганизованы в инженерный факультет тимирязевской сельскохозяйственной академии. В 1924 г. попав под чистку, якобы за неуспеваемость, был отчислен с третьего курса и направлен на практику в качестве «шефского агронома» в Каширский уезд. Зимой 1925–1926 гг. учился на курсах английского языка, перебиваясь случайными заработками и два года безрезультатно состоял на бирже труда безработным. Проживал на станции Хлебниково, под Москвою, где с группой местной интеллигенции попытался заступиться за крестьян, насильно сгоняемых в колхоз. Львов вновь был арестован и решением «тройки» ОГПУ по Московской области 28 января 1930 г. сослан в Северный край.
Первые три месяца он пробыл в Москве, в Бутырской тюрьме, затем две недели в вологодском доме заключенных и потом как ссыльнопоселенный — в Вологде. За время ссылки Евгению приходилось работать учителем немецкого языка, лаборантом в химлаборатории, рабочим при картографической съемке Вологды и ее окрестностей. В январе 1933 г. окончился срок очередной ссылки Евгения Сергеевича, но разрешения на освобождение не было получено, и в апреле он делает запрос в «Известия ВЦИК», прилагая к нему обстоятельное письмо о бесправном положении ссыльнопоселенных Вологодчины, в котором в том числе говорится и о бытовых тяготах. Результатом этого послания был дополнительный ему срок. Из вологодской ссылки Евгений уехал к родителям в Куйбышев. Там он преподавал немецкий язык в средней школе, одновременно учась на втором курсе пединститута. Позднее он перешел учителем в Радищевскую среднюю школу. Во время осеннего наступления немцев на Москву князь Евгений Сергеевич Львов был арестован по местному доносу органами 20 октября 1941 г. органами РО ОГПУ и, обвиненный по статье 58–10 УК РСФСР, направлен в Сызранскую тюрьму № 2, где и был расстрелян 7 апреля 1942 г. за то, что в военное время «распространял провокационные слухи, пытался дикредитировать авторитет руководства партии и Советского правительства».
82.79. Юрий Сергеевич (1897–15.03.1938)
Родился в Перми. После 1917 года жил в Петербурге, работал механиком по монтажу лифтов. В 1934 году был выслан в Самару. В конце 1937 года был арестован, обвинен в том, что он «руководил контрреволюционной белогвардейской организацией» и весной 1938 года расстрелян.
Ж. Ольга Ивановна Ратьева
Сын Сергея Евгеньевича, Юрий, окончил в 1918 г. в Москве 8‑ю (Шелапутинскую) гимназию, а затем учился в политехническом институте.
В 1920 г. братья Львовы были призваны рядовыми солдатами в РККА: Владимир служил в инженерных войсках Военно-инженерного округа, Юрий — в военно-инженерной дистанции и с 1921 по 1922 г. находился в Бухаре в штабе Назира, а Сергей — в 3‑м кавалерийском полку Московской кавалерийской дивизии, служил в 4‑м эскадроне.
В 1922 и 1924 гг. братья были демобилизованы из рядов Красной армии. Не имея ни средств ни работы, они вынуждены были продавать еще остававшиеся у семьи вещи. Юрий был арестован ОГПУ в 1924 г. в Москве и через месяц выслан «как социально-опасный элемент» без права проживания в столичных городах, а в 1926 г. был судим по социальному происхождению.
Арестованные 9 февраля 1935 г. осужденные ОСО по статье 58–6 УК РСФСР, Юрий и Сергей с семьями были сосланы на пять лет в Куйбышев «как социально-опасные элементы». Там братья смогли устроиться техниками по монтажу лифтов в институте охраны материнства и младенчества. Юрий Сергеевич Львов вновь был арестован 12 декабря 1937 г. и осужден по статье 58–10-11 УК РСФСР как «враждебно настроенный к Советской власти член контрреволюционной фашистской организации». Постановлением «тройки» при УНКВД он был расстрелян во внутренней тюрьме Куйбышева 15 марта 1938 г. Только в феврале 1957 г. на запросы жены князя Юрия Ольги сообщили, что он умер «от рака печени в сентябре 1944 года». В это же время и в той же тюрьме находился его брат, Сергей Сергеевич, арестованный 15 декабря и осужденный по той же статье как «вступивший для активной борьбы с Советской властью в члены контрреволюционной белогвардейской организации... с целью свержения существующего строя». Согласно этому обвинению, братья «подготавливали открытое выступление в помощь фашистским интервентам» (надо понимать, в самом институте охраны материнства). Постановлением «тройки» УНКВД князь Сергей Львов был расстрелян 17 марта 1938 г., всего через два дня после гибели старшего брата Юрия, той же командой палачей.
А Юрий Сергеевич в 1932 г. женился на княжне Ольге Ивановне Ратиевой. В 1934 г. у них родилась дочь Екатерина.
И жена Юрия Сергеевича, Ольга Ивановна, и жена Сергея Сергеевича, Мария Александровна, еще до замужества неоднократно арестовывались и Особым совещанием при Коллегии ОГПУ ссылались на Урал, в Киркрай, с лишением прав проживания в крупных городах и приграничных губерниях. Княгиня Мария Александровна Львова погибла в 1940 г. в Куйбышеве, а княгиня Ольга Ивановна Львова жила в семье дочери и скончалась в 1987 г.
~ кн. Ольга Ивановна Ратишвили * 9.02.1902 † 16.08.1987
83.79. Владимир Сергеевич (1899–29.11.1937)
Брат Юрия Владимир, недолгое время учился в Московском коммерческом училище, потом в гимназии, которую окончил в 1919 г.
В 1920 г. братья Львовы были призваны рядовыми солдатами в РККА: Владимир служил в инженерных войсках Военно-инженерного округа, Юрий — в военно-инженерной дистанции и с 1921 по 1922 г. находился в Бухаре в штабе Назира, а Сергей — в 3‑м кавалерийском полку Московской кавалерийской дивизии, служил в 4‑м эскадроне.
Владимира неоднократно арестовывали органы ОГПУ: в 1924 г. и два раза в 1930 г. — за продажу семейных вещей. Обвиненный «в экономической контрреволюции» и «по валютным делам» — он, однако, был в дальнейшем освобожден. Во время одного из своих арестов в 1924 г. Владимиру удалось выскочить в окно и уехать в Москву, где его уже никто не искал.В 1924 г. в Гжели под Москвою Владимир организовал мастерскую и работал там художником-кустарем по фарфору. Позднее он был лишен вместе с братом Юрием избирательных прав «как использовавший наемный труд». В 1930 г. в связи с коллективизацией, мастерскую пришлось ликвидировать. Сергей стал работать в одиночку в Царицыно художником по фарфору.
В большой семье Львовых с детских лет главным воспитательным мотивом был труд. Сколько бы ни ломали жизнь братьев аресты, ссылки, лишения, вернувшись к семье, они всегда брались за любую работу, не теряя при этом своего достоинства. У братьев Львовых были воистину золотые руки — из одной конторы их увольняли и тут же с охотою брали в другую. Владимир в Лениграде поступил работать «техноруком» завода «Техфарфор», но в связи с отсутствием избирательных прав при «чистке соваппарата» в 1931 г. был оттуда уволен. Подрабатывал кустарем при Промкооперации в «Кустхиме» по выпуску керамики и фарфора до 1932 г. Пытался возобновить мастерскую по выделке технического фарфора на Охте под Ленинградом. В наемной даче по соседству с охтинским кладбищем на первом этаже была устроена его мастерская, а на втором жила сама семья Львовых.
В 1924 — 1930 годах — владелец мастерской по изготовлению фарфора на ст. Гжель. Впервые был арестован в 1924 году, повторно — в 1933 году, когда жил уже в Петербурге. В 1935 году «как социально опасный элемент» выслан в Саратов, где работал в артели «Электрик». Осенью 1937 года был снова арестован, обвинен во «вредительстве в артели» и в связях с «бывшими своими людьми», среди которых упоминалась известная мемуаристка Т.А. Аксакова — Сиверс. Владимир Сергеевич Львов был арестован в Саратове 2 ноября 1937 г. органами УНКВД как «враждебно настроенный к Советской власти и занимавшийся вредительством» — называл «сталинскую» конституцию фикцией и не сдал строящийся фарфоровый цех к годовщине Октября. Он содержался в саратовской следственной тюрьме и постановлением «тройки» при УНКВД был расстрелян 29 ноября 1937 г.
Расстрелян в ноябре 1937 года.
84.79. Сергей Сергеевич (1902–17.03.1938)
Родился в Перми, где его отец владел металлургическим заводом. Сергей — любимец семьи, самый младший из братьев, учился в 1‑м Московском кадетском корпусе, выбрав для себя карьеру военного.
В 1920 г. братья Львовы были призваны рядовыми солдатами в РККА: Владимир служил в инженерных войсках Военно-инженерного округа, Юрий — в военно-инженерной дистанции и с 1921 по 1922 г. находился в Бухаре в штабе Назира, а Сергей — в 3‑м кавалерийском полку Московской кавалерийской дивизии, служил в 4‑м эскадроне.
Учился в Кадетском Корпусе, в 1919 — 1922 годах служил в Красной армии. Сергей был арестован в Москве и 6 июня 1924 г. Особым совещанием при Коллегии ОГПУ выслан в административном порядке на Урал на три года по обвинению в участии в антисоветской группировке, «действовавшей в целях свержения Советской власти». Через год ссылка была заменена лишением права проживания в крупных городах страны. Ему было разрешено проживание в Тобольске, а с конца 1925 г. он находился в Калуге вместе с братом Юрием. В 1924 году был сослан на Урал, откуда вернулся в Петербург. В 1934 году был снова выслан, на этот раз в Самару. Там в 1937 году арестован, обвинен в том, что он «руководил контрреволюционной белогвардейской организацией» и весной 1938 года расстрелян
Арестованные 9 февраля 1935 г. осужденные ОСО по статье 58–6 УК РСФСР, Юрий и Сергей с семьями были сосланы на пять лет в Куйбышев «как социально-опасные элементы». Там братья смогли устроиться техниками по монтажу лифтов в институте охраны материнства и младенчества. Юрий Сергеевич Львов вновь был арестован 12 декабря 1937 г. и осужден по статье 58–10-11 УК РСФСР как «враждебно настроенный к Советской власти член контрреволюционной фашистской организации». Постановлением «тройки» при УНКВД он был расстрелян во внутренней тюрьме Куйбышева 15 марта 1938 г. Только в феврале 1957 г. на запросы жены князя Юрия Ольги сообщили, что он умер «от рака печени в сентябре 1944 года». В это же время и в той же тюрьме находился его брат, Сергей Сергеевич, арестованный 15 декабря и осужденный по той же статье как «вступивший для активной борьбы с Советской властью в члены контрреволюционной белогвардейской организации... с целью свержения существующего строя». Согласно этому обвинению, братья «подготавливали открытое выступление в помощь фашистским интервентам» (надо понимать, в самом институте охраны материнства). Постановлением «тройки» УНКВД князь Сергей Львов был расстрелян 17 марта 1938 г., всего через два дня после гибели старшего брата Юрия, той же командой палачей.
Сергей Сергеевич в 1928 г. женится на графине Марии Александровне Гудович, и в 1930 г. у них родился сын Сергей.
И жена Юрия Сергеевича, Ольга Ивановна, и жена Сергея Сергеевича, Мария Александровна, еще до замужества неоднократно арестовывались и Особым совещанием при Коллегии ОГПУ ссылались на Урал, в Киркрай, с лишением прав проживания в крупных городах и приграничных губерниях. Княгиня Мария Александровна Львова погибла в 1940 г. в Куйбышеве, а княгиня Ольга Ивановна Львова жила в семье дочери и скончалась в 1987 г.
Препод. нем. яз.
Сергей Сергеевич Львов был женат на графине Марии Александровне Гудович, или, как ее все называли, Мэриньке. Это был ее второй брак. В первом браке она была замужем за маминым двоюродным братом Петром Дмитриевичем Истоминым, но потом они разошлись, причём, разошлись со скандалом. Кстати, Мэринька была безнадёжной любовью Авенира Авенировича Вадбольского. От брака с П.Д. Истоминым у Мэриньки был сын Саша и от брака с С.С. Львовым — Сергей.
~ (1929) гр. Мария Александровна Гудович(* 1905 † 1940)
КН. ВАЛЕРИАН СЕРГЕЕВИЧ ЛЬВОВ
хх.74. Мария Васильевна
Дочь его брата Василия — княжна Мария Львова еще в 1881 году подтверждала свои права после смерти отца и дяди на родовое имение в Маклаках [32]. В середине XIX века значительные части Маклаковских земель, по продаже их, поступают в распоряжение Демидова, Мальцова, Волженского, Полякова и иных помещиков, скупавших эти земли, богатые рудными выходами [33]. Весь окрестный район всегда изобиловал лесом, а обработка почвы, представлявшая во многих местах бесплодный песок, не в состоянии была прокормить земледельцев округи, что объясняло большое количество крестьян, ежегодно покидавших собственные хозяйства, чтобы наняться на полевые работы в других губерниях.
Хх.76. Константин Александрович
В 1913 году один из внуков князя Василия Сергеевича Львова — корнет запаса 13 драгунского полка князь Константин Александрович Львов утверждал, что имеет в общем, владении с другими наследниками недвижимое Жиздринское имение, состоящее из 521 десятин земли [35].
Хх.76. Сергей Александрович
Подполковник князь Сергей Александрович Львов участвовал в Белом движении: осенью 1919 года он был командиром эскадрона в Сводном полку Кавказской кавдивизии.
Хх.76. Николай Александрович
поручик 2‑го армейского корпуса и в марте 1920 года раненым был эвакуирован из Новороссийска на транспорте «Херсон». О других же потомках этой ветви Львовых ничего достоверно не известно…
33 колено
первая ветвь
84а.80. Александра Александровна
М. 1) кн. Николай Александрович Друцкий (1874-?); 2) N Lartchouk
85.82. Екатерина Юрьевна Ройнишвили
Вот что рассказывается о князе И. Д. Ратиеве на пожелтевшей странице тбилисской газеты «Заря Востока» за 24 октября 1957 года:
«В 1917 году И. Д. Ратишвили занимал пост помощника начальника дворцового управления Зимнего дворца. 25 октября, когда все руководители министерства двора в панике бежали, он единственный своего поста не бросил, понимая, что надо сохранить для народа, для потомства огромные ценности, сосредоточенные во дворце. Под его руководством гренадеры охраны снесли все наиболее ценное в сейфы подвального помещения. У сокровищницы, о местонахождении которой во дворце мало кому было известно и где хранились, среди прочего, атрибуты царской власти — скипетр со знаменитым бриллиантом Орлова в 185 карат, императорские корона и держава, он поставил для охраны своего 16-летнего сына и двоих самых надежных гренадеров. Когда во дворец ворвались штурмующие отряды, Иван Дмитриевич установил контакт с Антоновым-Овсеенко. Солдаты и матросы с удивлением посматривали на статного полковника, осмеливше гося здесь остаться, свободно ориентировавшегося в бесконечных залах и коридорах. Участники штурма и гренадеры рассказали о благородных и патриотических действиях полковника...»
А вот цитата из «Известий ЦИК и Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов» от 5 ноября 1917 года:
«... Выражаю искреннюю благодарность пом. нач. дворц. управления кн. И. Д. Ратиеву за самоотверженную защиту и охранение народных сокровищ в ночь с 25 на 26 октября... Присвоить ему, как лицу, отвечающему за целость дворца, имущества и всех художественно ‑исторических ценностей, полномочия главного коменданта Зимнего дворца и всех госуд. дворцов и музеев Петроградского района...». Подпись под документом — Владимир Ульянов (Ленин).
При переезде первого советского правительства в Москву И. Д. Ратиев руководил транспортировкой и охраной «золотого эшелона». Было непросто. Его шантажировали подметными письмами с требованиями по пути остановиться и «сдать» поезд. В Твери эшелон обстреляли, но экс-князь задание Советов выполнил.
Эта история в нескольких вариантах обыграна в кино, наиболее полно — в фильме «Посланники вечности», хотя без «художественных издержек» не обошлось. Во всех случаях происходила «подгонка» фактов под некую официальную версию. Например, считается, что «Аврора» стреляла по Зимнему холостым снарядом. А вот мама Екатерины Юрьевны (дочь И. Д. Ратиева), проживавшая в Зимнем и находившаяся там во время штурма, рассказывала, что она своими глазами видела, как авроровский снаряд влетел в окно кабинета Александра III и разрушил всю стену напротив окна...
Конечно же, вышеуказанные факты биографии гражданина Ратиева и своеобразная «охранная грамота» от Ленина были учтены советской властью, и он спокойно дожил до 90 лет в Тбилиси в качестве «персонального пенсионера за государственные заслуги». Здесь же выросла и Эка (Катя) Львова — дважды княжна по рождению, но ставшая самой обычной пионеркой, затем комсомолкой, — как все в послевоенное время. Единственным отличием от большинства были, пожалуй, отменные оценки по всем предметам да бессчетное количество разбитых мальчишеских сердецДочь Юрия Сергеевича, Екатерина, по профессии физик. Закончив физический факультет Университета, она сорок лет проработала научным сотрудником. На пенсии, у нее две дочери и трое внуков.После школы Екатерина Юрьевна Львова закончила физфак Тбилисского университета и начала работать в Институте физики Академии наук Грузии. Здесь она вышла замуж за коллегу по работе Владимира Николаевича Ройнишвили, потомственного ученого (его отец был доктором технических наук, одним из ведущих специалистов-транспортников Грузии). Владимир, имея прекрасные музыкальные способности, учился в консерватории, но затем, видимо, «гены взяли свое», и он перешел на физфак, сразу же став одним из самых подающих надежды молодых грузинских физиков. В конце 60‑х его, как специалиста по стримерным (искровым) камерам, пригласили с семьей на работу в Женеву, в Европейскую организацию по ядерным исследованиям, известную во всем мире под аббревиатурой ЦЕРН. По тем временам такое приглашение было редкостью. А когда в подмосковном городке Протвино близ Серпухова развернулись исследования на только что построенном, крупнейшем в мире (в то время) отечественном ускорителе высоких энергий, семья Ройнишвили переезжает сюда. В 1970 году казалось — временно, на период проведения запланированных работ, а оказалось — навсегда.
Во всяком случае, недавно, в прошлом году, старая «служебная» квартира, где проживает семья Ройнишвили, наконец-то переведена в обычный гражданский статус. Сегодня бабушка Екатерина Юрьевна, как повелось, погружена в процесс воспитания детей своей дочери, а доктор физико-математических наук, лауреат Ленинской премии В. Н. Ройнишвили продолжает заниматься наукой. Встретиться с ним не удалось, так как Владимир Николаевич находился в очередной научной командировке в ЦЕРНе. В целом, если что и выделяло присутствующих членов семейства Ройнишвили, — это подчеркнутая опрятность и великолепный русский язык: Екатерина Юрьевна не случайно уже несколько лет работает корректором местной газеты. Вообще говоря, это довольно интересное наблюдение нынешнего времени: хранителями правильного русского языка, а порой и русской истории, становятся отнюдь не те, кто бьет себя в грудь и во всеуслышание объявляет о своем «русском патриотизме» в Протвино.
хх.84. Сергей Сергеевич Львов (*18.08.1930 р.- 11.08.1993)
Сын князя Сергея Сергеевича, Сергей, стал художником, членом Союза художников Украины. Умер он в 1993 г. бездетным.
Саме таке дерево життя князя Сергія Львова (18.08.1930 р.- 11.08.1993 р.), українського живописця, нащадка князя Ярослава Мудрого (бл. 978 р.-20 лютого 1054 р.), творця міцної Європейської держави, дочки якого захоплювали своїм розумом і красою принців найрозвинутіших країн Європи, серед яких Київська Русь була рівною. Сергій Львов народився 18 серпня 1930 р. в селі Дачне, під Москвою. Львови зазнали репресій в часи сталіністського режиму. Батько був розстріляний, а мати Марія, художниця, знаючи, що її чекає фізичне знищення, втекла із сином з Москви в Самару. Однак і там не було спокою. Доведена до відчаю жінка, міцно тримаючи десятирічного Сергія за руку, кинулась у Волгу. Потопаючи, мати в останню мить відпустила сина, врятувавши майбутнього живописця і поета. У 1952 році Сергій Львов за зфальсифікованим звинуваченням був засуджений на 15 років. Ув’язнення відбував у таборах суворого режиму Східного Сибіру та Казахстану. Після реабілітації в 1956 р. одержав дозвіл на проживання в Тирасполі (Молдова), але через неуважність московського касира отримав квиток до Тернополя. Так художник опинився в нашому місті, яке йому дуже сподобалося, отримав квартиру спочатку на вулиці Замковій, пізніше на Карпенка, де прожив до смерті.Волею Божою він повернувсяна землю свого великого пращура Ярослава Мудрого! У Тернополі Сергій Львов працював художником-оформлювачем. У 1966–1971 р.р. навчався в Одеському педагогічному інституті на художньо-графічному факультеті у В. Ефіменка та І. Лонгвина. Сергієм Львовом створено сотні полотен, графічних робіт, ним зроблені художні розписи в багатьох церквах Тернопільщини. Центральне місце в його творчості займають пейзажі та натюрморти, особливу увагу він приділив чудовим тернопільським краєвидам, також йому вдалося створити глибоко психологічні портрети. Він учасник виставок у Києві, Львові, Москві, персональних виставок у Тернополі (1985, 1986, 1987,1990 р.р.). В 1998 р., та в 2000 р. я організував його персональні виставки з моєї приватної колекції. в Тернопільському обласному художньому музеї, та Тернопільському обласному краєзнавчому музеї. Все своє життя Сергій Львов дарував свої картини людям. Його принципу слідував і я, подарувавши близько 60 картин Сергія Львова установам та приватним особам. Особисте життя С. Львова не склалося. Перша дружина Тамара покінчила життя самогубством, від другої дружини Віри народився мертвий син...
Сергій Львов завжди дивував мене своїм універсальним мисленням в різних сферах людської діяльності. Тоді я зрозумів, що ця здатність передалась йому у князівських генах по спадковості.
В Спілку Художників України він не був прийнятий, бо десь в головах у недалеких функціонерів сиділо, що він “москальський князь”. Боялись йому допомогти і деякі впливові росіяни в Тернополі, щоб як писав Антон Чехов “Кабы чего не вышло...” Помер Сергій Львов 11 серпня 1993 р., похований на Микулинецькому цвинтарі у Тернополі. В 2005 р. на могилі живописця я на власний кошт поставив йому пам’ятник. (Скульптор Борис Рудий, художник Віктор Сапила).З Сергієм Львовим я познайомився у 1983 році. Він подарував мені картину “Соняшники”, а пізніше, захопившись творчістю живописця, я придбав у нього чимало картин. Варто згадати працівників Тернопільського краєзнавчого музею пані Анну Швець і пані Ірину Кунеш, які врятуввали багато полотен і екскізів художника. Батько Ірини Кунеш – художник Едуард Кунеш також спас 5 робіт Сергія Львова, їхні творчі майстерні були поруч. Рік тому я познайомився з п. Борисом Гуменюком, якому дав ряд основних робіт Сергія Львова під заставу для організації виставки митця в столиці України – Києві. Також, я допоміг йому недорого придбати біля двадцяти картин Сергія Львова. Нажаль він вирішив привласнити собі дані йому під розписку роботи — думаю, що він здогадається мені їх повернути. (Станом на 03.05.2010) Виношу щиру подяку за велику підтримку в нашому спільному проекті директору Київського музею російського мистецтва Юрію Вакуленку, а також скульптору – члену Спілки художників Росії, – авторові праць про родину князів Львових – родичові по лінії матері Сергія Львова – графині Марії Гудович, п. Іллі Соснеру, який сьогодні (12.09.2008) присутній. В 2005 р. на VII з’їзді ПНЕРУ в Києві я подарував Пром Інвест Банку картину С. Львова “Чекають воду” на якій зображені два могутні гуцули. Сьогодні моя мрія здійснилася. Майже через тисячу років нащадок Ярослава Мудрого повернувся до Києва – столиці міст руських. Неодноразово я бачив як дерева проростають на бетоні, долаючи мертву тверду стихію, утверджуючи силу життя. Саме таким був Сергій Львов – з всеперемагаючим князівським серцем.
Кн. Зинаида Валериановна Львова
∞, Левин.
КН. ТАМАРА ВАЛЕРИАНОВНА ЛЬВОВА (* 17.12.1915, им.Болото, Белёвского уезда Тульской губерни, † 17.02.2012, Москва),
Дочь Валериана Сергеевича. Прах захоронен на Южном Долгопрудненском кладбище (уч.Н21, в могиле мужа). Вдова Алексея Николаевича Пустынского.[60]
∞, Алексей Никооаевич Пустынский.
Львов Андрей Иванович Большого кн. (1627,1658) стольник(1637‑,1688) патр.стольник(1627,1629) С:Ив.Анд.
Львов Андрей Иванович Смагин-сын кн. (1646,1675) стольник(1646,1675) чашник(1660) вотч.-Ярославль‑у. ~Анна.Льв. 1675 С:Ив.Анд. СМАГА.
Львов Василий Михайлович кн. (1552,1560) в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. 2С:Мих.Мих. ?
Львов Гавриил Иванович кн. (1604) в 1604 недоросль(1604) помещ.-Галич‑у.,Кострома‑у. 1С:Ив.Анд. ?
Львов Никита Андреевич кн. (1589,1603) дворов.сын-боярск. помещ.-Пошехонье‑у.,Романов‑у. С:Анд.Анд. ?
Львов Никита Семенович кн. (1591) в 1591 митр.сын-боярск. помещ.-Ростов‑у.
Львов Николай Михайлович кн. (1799) в 1799 действ.камергер(1799.05.16) Флигельадъютант.
Львов Осип Андреевич кн. (1618) в 1618 дворов.сын-боярск. С:Анд.Анд. ?
Львов Филипп Иванович кн. (1604) в 1604 недоросль(1604) сын-боярск. помещ.-Галич‑у.,Кострома‑у. 2С:Ив.Анд. ?
Львов Юрий Дмитриевич кн. (1552,1560) в 1552 дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у. 3С:Дм.Мих.
Львов Юрий Михайлович кн. (1552/60) литвин-дворов.сын-боярск. помещ.-Романов‑у.
ЛЬВОВ АЛЕКСАНДР КОНСТАНТИНОВИЧ. Князь. Сын князя КОНСТАНТИНА НИКОЛАЕВИЧА и княгини СОФЬИ ВЛАДИМИРОВНЫ, урожденной ГОЛИЦЫНОЙ. Жена ТОЛСТАЯ ТАТЬЯНА МИХАЙЛОВНА 1903–1987.
ЛЬВОВ ВАСИЛИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ (архиепископ НАФАНАИЛ) 1906–1986. Родился в Москве в семье члена Государственной Думы. Учился в гимназии в Санкт-Петербурге, в реальных училищах в Бугуруслане и Томске. Окончил Харбинское реальное училище (1922). Работал рабочим на Китайской Восточной железной дороге (1922–1929). Учился на вечерних богословских курсах (1928–1931). Принял монашество. Посвящен в иеромонахи (1929). Законоучитель в детском приюте при Доме милосердия в Харбине. Архимандрит (1936). Принимал участие в православной миссии в Керале (1935–1936). Начальник православной миссии на Цейлоне (1937–1939). Вторую мировую войну провел в Словакии. Был помощником настоятеля монастыря преподобного Иова Почаевского, Владимирово (Ладомирова), Словакия. Редактор журнала «Детство во Христе» (1939–1944). Настоятель Воскресенского собора в Берлине (1945). Епископ Брюссельский и Западно-Европейский (1946–1951). В 1952 г. служил в Тунисе. Преподавал Ветхий и Новый Завет в монастыре преп. Иова Почаевского (1953–1956). С 1966 по 1980 был настоятелем обители преп. Иова в Мюнхене. Епископ Венский и Австрийский (1971). Архиепископ (1981).
Мария С.С. Волоков
И. Ю. Соснер
Князь Георгий Евгеньевич Львов
Пожалуй, нет в новейшей истории России события смысл и суть которого были искажены и умышленно фальсифицированы более, чем история русской буржуазной революции 1917-го года. Деятели Февральской революции, потрясшей Россию, стали «проявляться» перед нами лишь недавно, после снятия всей идеологической и политической шелухи советских времен. И среди них таинственно-молчаливая фигура первого демократического премьер-министра, а фактически правителя России – князя Львова. Сменив собою династию Романовых правившую страной 300 лет, Георгий Евгеньевич – природный князь и Рюрикович по рождению остался до сих пор нами не узнанный и непонятый. При жизни он не любил много говорить и выступать, не умел как Керенский «работать» с аудиторией. Его сферою был кропотливый и неустанный труд «в недрах» проблемы; не важно, какой она была на тот момент: чиновный произвол, стихийное бедствие или нашествие врага… Этой статьей отдавая дань памяти замечательному российскому патриоту мы идем по накатанному событийному пути, к сожалению оставляя за бортом те глубинные и мощные внутренние думы и переживания князя, которые были и остаются стержнем «загадочной» русской души…
Родители Георгия Евгеньевича: отец — просвященный алексинский помещик, надворный советник князь Евгений Владимирович Львов и мать Варвара Алексеевна урожденная Мосолова, трогательные в своей любви и идеалах люди, много делали для образования окрестного населения. Писали учебники для начальной школы и книги для детей, которые одобрял и рецензировал Лев Николаевич Толстой, друживший с семьей Львовых. Позже открыли в своем доме школу для крестьянских ребятишек, были попечителями библиотеки в городе Алексин. И все это — несмотря на семейные финансовые трудности. Имение было разорено и многократно заложено в банке, средства для жизни и образования детей приходилось зарабатывать повседневным трудом. Их трудолюбие передалось детям, и все они стали известными личностями в России начала века.
Старший сын, князь Алексей Евгеньевич (1850–1937), был секретарем Московского Художественного Общества и последним директором Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Его роль в культурной жизни страны, в истории Серебрянного века российской культуры до конца еще не раскрыта. Князь Владимир Евгеньевич (1851–1920), дипломат, чья жизнь также была тесно переплетена с судьбами многих известнейших личностей стал директором Московского Главного архива МИДа. Князь Сергей Евгеньевич (1858–1937) стал крупным предпринимателем, поднимал металлургические заводы и рудники в Пермской губернии. Княжна Мария Евгеньевна (1864–1936) занималась созданием и развитием земских школ, помогая брату Георгию. Вся семья пострадала от «карающего меча революции» — ни один не умер в отчем доме. Кого смерть настигла в изгнании на чужбине, кого в ссылке, а кого убила пуля палача-чекиста…
Князь Георгий Евгеньевич, младшего из братьев Львовых появился на свет в Германии в 1861 году — семья переехала туда, чтобы дать достойное образование детям. Только в 4 года Георгий Евгеньевич попал в Россию. После Поливановской гимназии князь закончил юридический факультет Московского университета в 1885 году. Вернувшись в обремененное финансовыми трудностями имение родителей молодой князь активно занялся его восстановлением. Вместе с братом Сергеем им удалось превратить разоренное родовое гнездо во вполне доходное хозяйство. Вскоре Георгий в 1887 году стал гласным Алексинского уездного земства. Затем рьяно работал в Епифанском уездном и позднее в Тульском губернском по крестьянским делам присутствии. В 1893 году в знак протеста против использования воинских команд в борьбе с крестьянскими беспорядками Георгий Евгеньевич вышел из состава губернских чиновников.
Работа в земском движении, стала главным делом князя Львова, 17 лет прослужившего земским начальником и непременным членом по крестьянским делам присутствия в Московской и Тульской губерниях. Георгий в 1903 году был избран председателем Тульской губернской земской управы и за заслуги на этом поприще награжден орденом Св. Станислава 2‑й степени. Проблемы народного образования, устройство детских приютов, помощь страдающим от голода крестьянам — вот далеко не полный список повседневных забот и трудов.
Он призывал все здоровые силы русского общества на организацию помощи постадавшим воинам в Русско-Японской войне 1904–1905 годов. В поддежку Российского Красного креста тогда возникла Общеземская Организация помощи больным и раненым воинам. Князь Львов был избран ее главноуполномоченным (от 19-ти земств). В ходе всей этой крайне неудачной для страны военной кампании, работая на фронте, был главным организатором, руководителем и вдохновителем земских санитарных учреждений.
5 мая 1904 года Георгий Евгеньевич лично выехал в Манчжурию, где руководил созданием передвижных медицинских и питательных пунктов, поездов; часто бывая на передовой, отступая вместе с войсками под обстрелом неприятеля. Выдающаяся и бескорыстная деятельность, личное бесстрашие сделали его имя известным в России.
После тяжелого и оскорбительного для империи военного поражения в стране начался необыкновенный подъем общественного движения. Князь Львов был среди тех, кто на земских сьездах и совещаниях вырабатывал тактику корректировки правительственного курса, ратовал за проведение реформ в государстве. В частности он высказывался за создание при Государе законосовещательного представительного органа — Думы. 6 июня 1905 года известные земские деятели направили делегацию к Императору Николаю II, среди них был и князь Львов.
После издания Манифеста от 17 октября 1905 года о даровании свобод, председатель Совета министров граф С. Ю. Витте даже предлагал князю Львову занять пост министра земледелия.
Вскоре Георгий Евгеньевич вступает в ряды конституционно-демократической партии (кадеты) для политической борьбы за государственные реформы. От этой партии он и был выбран депутатом в I‑ю Государственную Думу в 1906 году, где старался поменьше выступать с трибуны и побольше работать в разнообразных комитетах. После разгона Думы 200 ее делегатов выехали в Выборг, где после возбужденных совещаний подписали зажигательное воззвание к народу. Князь Львов — единственный — его не подписал: не считал нужным ввергать страну в анархию гражданского неповиновения. Позднее, не сойдясь во взглядах с направленностью новых действий партии, отходит от нее.
Надо заметить, это был человек быстрых решений. Устранившись после роспуска I‑й Государственной Думы от всякой политической деятельности, занялся изучением продовольственного и переселенческого вопроса в стране. Во главе отряда из 140 сотрудников лично изучал как обстоят дела у переселенцев на Дальнем Востоке и в Амурском крае. А в 1909 году предпринял поездку в Канаду, где знакомился с бытом русских переселенцев-духоборов. Пересек Америку от Атлантического океана до Тихого, составил обширные докладные доклады, заставившие наконец правительство России обратить внимание на проблемы переселенцев в стране.
Добиваясь своего Георгий Евгеньевич бывал необыкновенно упорен. Обстоятельную записку по материалам своей эскпедиции 1910 году о необходимости создания в Перьми высшего учебного заведения ему очень долго не удавалось передать в руки министру народного просвящения Кассо, который укланялся от встречи. Наконец князь Львов буквально настиг члена правительства в министерском лифте, и Кассо вынужден был принять документ для решения…
Поразившие значительные области России неурожаи 1906, 1907, 1910 и 1911 годов привели к самому настоящему государственному бедствию. Нужно было срочно помогать умирающим от голода людям. Общеземская Организация занималась продовольственной помощью под непосредственным руководством князя Львова. И все в России знали, что лучше никто с этой проблемой не справиться. Теперь другой председатель Совета министров — П. А. Столыпин приглашал популярного деятеля в правительство. Но выдвинутые вместе с Д. Н. Шиповым условия — демократизация правительства и Думы — оказались неприемлимыми для властей…
Имя князя Львова к тому времени прочно вошло в число самых прогрессивных и перспективных общественных деятелей России. Исключительные способности организатора и практического деятеля, умение объединить и воодушевить людей, неутомимая энегрия и работоспособность, вера в русского человека и Россию привлекали многих. В начале 1913 года он был избран кандидатом на должность московского городского головы, потеснив многолетнего руководителя города Н. И. Гучкова. Но уже наступил 1914 год — началась мировая война. Земские организации создали Всероссийский Земский Союз помощи больным и раненым воинам (ВЗС) , и, конечно, главноуполномоченным его выбрали князя Львова.
Координация деятельности по формированию, оснащению санитарных и эвакуационных поездов, заготовка хирургических инструментов, лекарств и перевязочных средств, подбор медицинского персонала, организация госпиталей и складов — вот далеко не полный список ежедневных трудов главноуполномоченного. Псоле объединения в 1915 году общественных организаций Земского и Городского союзов в Земгор Георгий Евгеньевич возглавил и эту организацию. И к 1916 году российское хозяйство и промышленность смогли оказывать реальную помощь Действующей армии и флоту.
В эти годы князь Львов уже рассматривался значительной частью российского общества как очевидный кандидат на пост премьер-министра в случае радикальных перемен в стране. Его кандидатуру тогда поддержали и уходящая императорская власть в лице Государя Николая II, и вся демократическая часть России, и действующая армия.
Тем более что он тогда занимал крайне оппозиционную позицию в отношении существующего правительства, доказавшего свою полную неспособность управлять страной в дни военных неудач. И после победы Февральской революции князь Георгий Евгеньевич со 2 марта 1917 года возглавил Временное правительство. Во Временном правительстве Георгий Евгеньевич занимал две должности — министра-председателя и министра внутренних дел. Но уже 7 июля 1917 года князь подал в отставку, посчитав неприемлимой для себя новую популисткую программу кабинета министров. В дальнейшем Временное правительство до самого Октябрьского переворота 7 ноября 1917 года возглавлял Александр Федорович Керенский.
Князь Георгий Евгеньевич пытаясь удержать страну над бездной, куда историей ей суждено было пасть. Он пытался не втягиваться ни в чьи интересы, раздиравшие Россию, и очень быстро приобрел множество недоброжелателей и врагов. Будучи всю свою жизнь человеком долга, видел себя главой правительства временного, обязанного привести страну к Всероссийскому земскому собору, который один вправе решить судьбу России… Но в условиях революционного хаоса и буйства на первый план выходили уже иные силы и люди. Временное правительство во главе с князем Львовым, по нынешним современным меркам, было слабым, нерешительным, даже безвольным. Эти люди, искренне жаждавшие перемен, стремившиеся к ним, просто не понимали, какие силы побудили. Не понимали, что настали времена большой крови, миллионов жертв. Они были из времени, которое уже исчезло за горизонтом истории…
Напряженнейшая работа и изнурительная политическая борьба совершенно истощили силы Георгия Евгеньевича. Осенью 1917 года князь покинул Москву и выехал в Сибирь, которую всегда считал краем безграничных хозяйственных возможностей. Хотел заняться тем, что умел лучше всего, — конкретным делом, а не бороться с политическими противникеми. Вместе с товарищами по прежней деятельности в Земгоре Н. С. Лопухиным и князем А. В. Голицыным приехали в Тюмень, где и начал подыскивать новое поле деятельности.
Весной сюда в Тюмени появились красные матросы — “краса и гордость революции. Начали революционеры устройство новой жизни со сбора контрибуции и грабежей, а закончили арестами и расстрелами заложников. Арестованных земских деятелей неделю везли на поезде в распоряжение областного ЧК и на каждой станции показательно выводили к толпам зевак.
В Екатеринбурге поместили в тюрьму, которая были уже переполнена. Совсем неподалеку, в печально знаменитом Ипатьевском доме, томилась семья последнего российского императора… Какая ирония судьбы!
Князю Львову, как и другим, вменяли в вину контреволюционную деятельность, подготовку заговора, с целью освобождения царской семьи. В Москве родственники «тюремных сидельцев» сумели пробиться в Наркомат юстиции и даже во ВЦИК, лично к Якову Свердлову.
Из Москвы последовали строгие телеграммы: «Примите срочные решительные меры отмены произвольного ареста морским карательным отрядом в Тюмени Львова, Голицына, Лопухина…». Но уральским комиссарам никак не хотелось упускать из своих рук «крупную добычу». И лишь когда в Екатербург пришел личный запрос председателя революционного правительства Свердлова, их неохотно выпустили… Повезло. Еще бы несколько дней… Перед отступлением из Екатеринбурга революционеры устроили буквально кровавую вакханалию, убивая в тюрьмах арестованных, спуская их живыми в реку. Так закончился один из первых актов гражданской войны — большевики были разбиты. Надо сказать, что Георгий Евгеньевич потом не любил рассказывать о заступничестве большевистских вождей.
Князь Львов покинул Россию с полномочиями от Государственного совещания в сентябре 1918 года. Америка, затем Европа…
Сотни тысяч беженцев из Советской России, рассеянные по всему миру, нуждались буквально во всем. В 1921 году в Париже начал работать «Российский Земгор». Конечно под руководством князя Георгия Евгеньевича Львова. По всей Европе, от Балкан до Франции были созданы сотни русских школ, амбулатории, больницы, дома для престарелых. Представители Земгора появлялись даже на заводах, где трудились русские люди, чтобы защитить их права. Созданные Львовым фонды помощи русской эмиграции продолжают работать и сегодня, спустя много лет после его смерти в 1925 году.
Имя человек, который до своих последних дней не оставлял многомаштабной и действенной практической работы по оказанию помощи своему народу, оказавшемуся в изгнании, в нашей стране десятилетиями всячески замалчивалось. В энциклопедических изданиях советского времени он именуется не иначе как «организатор июльского расстрела», «масон», «крупный помещик». Увы, чуть не тоже пишут о нем и сегодня. Все больше напирая на ошибки Временного правительства, на его беспомощность… Несколько месяцев 1917 года полностью заслонили от наших взоров 30-летнюю плодотворную земскую и общественную деятельность князя Львова на благо страны. Деятельность, которая – не будь она прервана историческим катаклизмом – обещала расцвет гражданского общества в России. Того самого, что мы так мучительно ищем сегодня. Погребенный на русском кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем прах князя Львова покоится под скромной мраморной семейной плитой среди бесчисленного множества русских могил.
В мае 2003 года в Тульской области в городе Алексин у здания городской администрации был открыт памятник 32-му премьер-министру России князю Георгию Евгеньевичу Львову, что сделал и подарил городу московский скульптор Илья Соснер. Изготовляли же памятник всем миром – на народные деньги. А двумя годами ранее — в 2001 году, здесь прошла региональная конференция, посвященная 140-летию князя Львова. Называлась она — «Местное самоуправление: традиции и современность». Все три дня, отложив иные дела, председательствовал мэр города А. Ф. Ермошин, без энергии и решительного напора которого и его команды эти события вряд-ли произошли.
После открытия земской выставки в краеведческом музее, гости побывали в имении князей Львовых в селе Поповка. Отслужив молебен в память о нем, вместе с сельчанами открыли первый в России памятный знака. Был концерт местных талантов. Звучали народные песни, блистали деревенские девочки-балерины, исполнявшие Сен-Санса и Дебюсси в одноэтажном отремонтированном клубе среди бескрайних российских полей. И подумалось: может, несмотря ни на что, не прервались духовные нити, идущие от ушедшей эпохи, от необыкновенно привлекательной личности из рода князей Львовых? Не просто связующие нас с прошлым, а дающие надежду на достойное будущее.
Источники:
ГАТО — Ф.121.; РГИА — Ф.1099.; ЦГИАМ — Ф.4.; ОПИ ГИМ — Ф.229.;
Литература:
Приамурье. Сборник материалов. М.1909 г.
Кн. Львов Г. Е. Поездка в Канаду и Соединенные Штаты для ознакомления с
английской системой колонизации. Краткое предварительное сообщение,
приложение к докладу.
Записка уполномоченного Пермского городского управления кн. Г. Е. Львова
по вопросу об открытии высшего технического учебного заведения в
Северо-Восточной части России. Москва. 1911 г.
Политические деятели России 1917 г. Биографический словарь. Москва. БРЭ.
1993 г.
Кн. Львов Г. Е. Воспоминания. Москва. Русский путь. 1998 г.
Пушкарева И. М. Г. Е. Львов. Отечественная история. Т.3. С.409–410. М.
2000 г.
Полнер Т. И. Жизненный путь князя Г. Е. Львова. Москва. Русский путь.
2001 г.
Плотников И. Ф. Тюремные и угрожающие жизни дни и месяцы кн. Г. Е.
Львова. Алексин. 2001 г.
Несколько документов из жизни А.И. Львова
(опубл. в сб. «Ораниенбаумские чтения». Вып. № 1. С.-Пб. 2000 г.)
Сиятельная фигура генерал фельдмаршала князя и кавалера множества орденов Александра Даниловича Меншикова поражает воображение и мало нуждается в пояснениях. Жизнь и деяния этого виднейшего соратника императора Петра I Великого достаточно подробно исследованы многими учеными и панегиристами.
Выходец из народа, вставший вровень с требованиями эпохи преобразований России, Меншиков был, однако неграмотным человеком, что довольно обычно для того времени. Находясь на многих важнейших постах нарождающейся российской империи, как умудрялся он справляться с горой дел, возложенных на него государем? Ведь решение вопросов по разнообразным отраслям государственного хозяйства и управления часто требовали от него специальных знаний и навыков. Так же являясь крупнейшим вотчинником страны, как управлял своим хозяйством Александр Данилович?
Неграмотность князя, видимо, не являлась неодолимой помехой для выполнения им всех этих задач. По обычаям того времени он пользовался услугами многочисленных стряпчих, управляющих и доверенных лиц. У него имелась огромная армия подчиненных, как на военной, так и на гражданской службе: чиновники Военной коллегии и губернской канцелярии, многочисленные коменданты воинских гарнизонов, а так же целый штат личных адъютантов, положенный ему как фельдмаршалу русской армии.
В 1717 г. в его свите значилось 47 человек, в том числе 6 генерал-адъютантов, 3 адъютанта, 5 поручиков, 12 прапорщиков и 19 денщиков. Мелкопоместные дворяне, искавшие случая возвыситься, охотно шли на службу к светлейшему князю, добивались ее. Так, прибывшие служить в 1707 г. в корпус Меншикова, Иван и Василий Кондратьевы дети Воейковы, были замечены светлейшим и взяты к нему на службу денщиками из недорослей. Осенью 1712 г. Меншиков определил их прапорщиками, правда, в январе 1715 г. после смотра император Петр I разжаловал их в солдаты и отослал служить в Семеновский полк. Но светлейший не забывал своих людей и в июне 1719 г. Иван Воейков, владевший под городом Белевом в Тульской губернии, селом Яхонтовым с 43 крестьянами, пишется в своей ревизской сказке опять как денщик светлейшего.
Одним из адъютантов светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова был Алексей Иванович Львов, происходивший из карачевских помещиков. Его дед Иван Васильевич Львов за Чигиринскую службу (в 1671 г.) выслужил в Карачеве вотчину, а поместье сына Ивана — 375 четь с полуосминою в 1696 г. первоначально было отказано его внуку Алексею. По смерти Ивана Ивановича его вдова Марфа Федоровна в 1741 г. разделила поместья мужа между его сыновьями: Федором, Иваном, Афанасием и Сергеем. На Алексеев жеребей досталось только 74 чети, которые за спором за ним не были справлены.
Алексей Иванович был записан на службу из жильцов в Тобольский драгунский полк — драгуном (1707 г.), позднее он вахмистр, а 25 июля — прапорщик в том же полку. В Енисейском полку Львов поручик (1708 г.), и отпущен в Смоленскую губернию уже в майорском ранге (1710 г.). Однако, фельдмаршалом Б.П. Шереметевым Львов был понижен в чине и определен в дивизию генерала А.А. Вейде — в гренадерский полк капитаном (1712 г.); там он участвует в морском походе с командою на корабле «Ле Фарм» (1714 г.). И снова, после царского смотра в январе 1715 г. Львов был разжалован Петром в солдаты и отослан служить в Л‑гв. Преображенский полк. Начал карьеру заново он вскоре стал от кавалерии поручик (1720 г.) и его светлости генерал фельдмаршала и многих орденов кавалера Александра Даниловича Меншикова флигель-адъютант (1721 г.). В 1731 г. Львов получил чин капитана, и, выйдя на гражданскую службу — стал прокурором (1731 г.) и белгородским губернским прокурором (1737 г.). Здесь он имел столкновения с губернатором, которые были расследуемы в Сенате, позднее служил коллежским советником (1755 г.).
В 1706 г. Львов решил поправить свои денежные дела женитьбой на Агафье Ивановне, из старинного дворянского рода Колычевых. Ее отец — стольник Иван большой Яковлевич (ск. до 1711 г.), сын Якова Никитича Немятого Колычева был женат на Стефаниде Ивановне Опухтиной. Выдавая свою сестру замуж, ее братья Александр, Федор да Леонтий Опухтины отдали за сестрой Стефанидою, выслуженные отца своего, вотчины в Московском уезде сельцо Шерапово да к нему были приспущены в пашню пустоши — всего земли на 250 четь. В январе 1696 г. Иван Яковлевич Колычев бил челом: — » служил де он в походе постарел, подряхлел и заболел и просит, чтоб поместье его и вотчины в двух городах за сыном его Василием справить» — писал он.
Семья Ивана Колычева большая; брат — Василий Иванович (ск.1709 г., в Москве) и три его сестры с племянницами. Дарья Ивановна (ск. до 1730 г.) вышла замуж в 1688 г. за полковника Семена Еремеевича Пятова (1714 г.). Их дочь Анна (ск. до 1717 г.) была замужем за Яковым Баскаковым и имела от него детей: Петра, Евграфа, Алексея и Анну. Екатерина Ивановна Колычева (ск.1730 г.) вышла замуж за жильца, а позднее стольника Сергея Ефимовича Козинского (1714 г.), их дочь Пелагея была замужем за подполковником Алексеем Заборовским.
Младшая же сестра — Агафья Ивановна Колычева (ск. 1738 г.) в 1706 г. вышла замуж за Алексея Ивановича Львова (ск. 1762 г.). Так началось это дело, следы которого я разыскал в архивных материалах. Многолетняя длительная семейная тяжба шла о трех имениях: подмосковных сельце Никольском Шарапово тож с деревнями, сельце Степанчикове и о брянской деревне, которой владел Петр Булыгин через свою мать еще в 1737 г. А один из его, Львова, внучатых племянников — Алексей Баскаков Л‑гв. Преображенского полку солдат (1749 г.), капрал (1755 г.), капитан (1774 г.) выступал третьей стороной в споре о наследстве Колычевых. Этот спор продлился еще много лет, так и не принеся спорщикам ощутимых имущественных преимуществ. А 6 февраля 1786 г. Юстиц-коллегия в генеральном журнале по этому делу вынесла следующее решение: записать к вечному забвению и отдать в архив...
Апреля в 1 день 1707 г. стольник Василий Иванович Колычев дал запись на вотчину в Брянском уезде в приданое за сестрой Агафьей. Это была деревня Шишкова с 10 крестьянскими дворами и досталась она зятю жильцу Алексею Ивановичу Львову. Из которой вотчины часть дворов так и не были ему отданы по разным причинам, что для Львова, как мелкопоместного землевладельца, было довольно существенно. Наконец в октябре и декабре 1722 г. надворный суд обвинил в не отдаче ему 4‑х дворов, вдову Марфу Афанасьевну, жену стольника Василия Колычева. До 1749 г. тянулось дело, но Марфа все уклонялась от выполнения судебного решения.
Дети ее: сын Петр от первого брака с Прохором Булыгиным выходцем из московского посада, дочь Анна Колычева (ск. в 1713 г.) и внучка Надежда Петровна, жена князя Сергея Алексеевича Мещерского «чинили препоны и подлогом продавали имения» — читаем мы в челобитной жалобе Львова. А ведь после второго своего мужа Василия Колычева, Марфа получила значительный земельный надел: «поместий и вотчин на 371 четь в поле, а в дву потомуж и московский его дом в приходе церкви Вознесения Господня, что за Серпуховскими воротами». Ее сын Петр Прохорович Булыгин служил в Ингермонландском полку сержантом (1725 г.), каптенармусом (1726 г.), прапорщиком (1726 г.), поручиком (1730 г.). Именно эти наследники будут пытаться отсуживать у Алексея Львова его приданое брянское поместье в 117 четь и 83 души и получат его в июне 1757 г. по коллежскому определению.
31 декабря 1709 г. была справлена за поручиком Алексеем Ивановичем Львовым приданная тещи его Стефаниды Ивановны вотчина за не доплатное ему приданое в Московском уезде в Замыцком стану пустоши: Журавкино, Корташево, Мокшино, Мокшово, Шапкино, Мирцова, Суханово, пол пустоши Потяшкино, а в них пашни 250 четверти в поле, а в дву потомуж.
В 1734 г. Алексей Иванович выдает замуж свою дочь-девицу Прасковью за прапорщика (1734 г.), позднее коллежского асессора князя Александра Григорьевича Волконского (ск. 1773 г.) с рядной записью, где вместо приданной вотчины своей жены, подмосковного имения сельца Шарапова с пустошами, которое оставил за собой, отдает зятю в приданое купленное свое подмосковное имение сельцо Степанчиково с деревнею. Там 17 дворов, в них 62 крестьян, а земли 172 чети. Эти земли, заложа (в 1727 г.), ему просрочила в 2000 руб. вдова Елена Васильевна жена стольника Дмитрия Степановича Кузмина-Караваева, и которое, было справлено за Алексеем Львовым в 1731 г. Зять его князь Волконский эти земли скоро продал в 1738 г. секретарю соляной конторы Ивану Петровичу Казаринову за 1700 рублей и видимо требовал от тестя еще земель. В том же году было составлено завещательное письмо жены Львова за рукою отца ее духовного и за руками подписавшихся свидетелей, сама же она была неграмотной. Алексей Иванович Львов в марте 1739 г. в поместном приказе бил челом с просьбой об отдаче ему обратно на выкуп сельцо Степанчиково, но в его деле решения нет.
Очевидно, Львов поддерживал хорошие и деловые отношения с семьей Меншикова, и после смерти светлейшего князя по возвращению его детей из ссылки. Алексей Иванович честно заплатил свои долговые деньги в 3000 руб. его сыну, Л‑гв. Преображенского полка поручику князю Александру Александровичу Меншикову, что занимала его покойная жена Агафья Ивановна, заложив до 1740 года свою подмосковную приданную вотчину сельцо Шарапово. Те земли, что позднее даны, были в приданое дочери княгине Прасковье Волконской.
Это имение было справлено за Львовым вновь в 1741 г. Московский двор его в 1754 г. был за Калужскими воротами в приходе церкви Живоначальные Троицы, что на Шаболовке.
Интересно челобитье 1753 г. князя Волконского на своего тестя о не отдаче ему по сговорной рядной своей недвижимого имения — приданого за разные вещи денег 1055 рублей 16 коп. по которому челобитью «велено было произвесть суд». А за не присылку от Львова поверенного человека для судебного решения дела под караулом содержался его человек. По коллежскому определению, наконец, было велено из недвижимого московского имения Львова из сельца Шарапова, за исключением положенной Алексею Ивановичу по закону части, все остальное отписать на его дочь — княгиню Прасковью Волконскую. И по этому определению в 1756 г. составлены были описные книги на имение, где было написано: «только дом не описан понеже заперт и запечатан, а господские хоромы на отдельном постаменте». Еще и в 1765 г. после смерти Львова, сутяга князь Волконский все еще бил челом об отдаче ему из московского и карачевского имений тестя вместо недоданных брянских крестьян 83 души.
Алексей Иванович после смерти своей первой супруги Агафьи Ивановне Колычевой был еще дважды женат. Второй раз на Мавре Александровне, от которой имел дочь — Анну, бывшую замужем за прапорщиком Герасимом Васильевичем Веревкиным (1769 г.). А третий раз он был женат на Анне Тимофеевне, от которой имел сына Александра солдата Л‑гв. Преображенского полка (1765 г.), и капрала в 1766 г.
В 1761 г. Львов, нуждаясь в деньгах, заложил в 1500 руб. подмосковное и карачевское имения племяннику своему родному Николаю Афанасьевичю Львову Л‑гв. Преображенского полка подпоручику (1764 г.), позднее коллежскому советнику в отставке (1765 г.) — и, не заплатив тех денег, умер в 1762 г.
Его вдова Анна с детьми денежный долг вернула. А покойный прокурор белгородской губернии Львов имел и другие имения: например купленное им в декабре 1736 г. в Рыльском уезде в селе Кострове и других местах. А в феврале 1766 г. били челом Львовы вдова Анна Тимофеевна с сыном своим Александром и падчерицей девицей Анною о полюбовном своем после мужа земельном разделе. И в 1774 г. в феврале, наконец, состоялся полюбовный раздел между вдовою княгинею Прасковьею Алексеевною Волконскою и иными наследниками Львова.
На этом окончилось дело о приданом, длившееся 68 лет. Рядные записи довольно часто публиковались, но эта подборка документов интересна тем, что касается истории одной семьи. Все эти документы, и завещательное письмо первой жены неразрывно связанное с жизнью А.И. Львова, адъютанта светлейшего князя Меншикова:
Приложение 1: Рядная запись данная А.И. Львову от его шурина В.И. Колычева.
Лета 1706 г. марта в 7 день стольник Василий Иванович Колычев зговорил я сестру свою родную девицу Агафью Ивановну за жилца Алексея Ивановича Лвова замуж а благословляю я ея сестру свою девицу Агафью божим милосердием святы иконами образ Пресвятыя богородицы одигитрия Смоленские венец и ожерелье низаное оклад серебряной вызолочен образ одигитрия богородицы оклад серебряной вызолочен венец и ожерелье низаное образ страшные богородицы оклад серебряной вызолочен образ Николая чюдотворца оклад серебряной вызолочен образ рождества богородицы оклад серебряной вызолочен два креста с цепмя сербряными вызолочены да приданого за нею ж даю шапка соболья верх бархатной серги золотыя каменье яхонты лазоревыя з зерны бурмицкими серги золотыя з запонками подвески изумрудныя з зерны серьги изумрудныя золотыя з зерны шесть перстней золотых перло жемчюжное з запоны золотыми свяска жемчюжная з зерны кафтан венгерской банбарековой с круживом золото с серебром опушен огонки мех лапчатой лисей кунтыш камчатой сахарной цвет круживо золото с серебром опушен огонки мех белей чешуйчатой кунтыш камчатой цвет крапивной круживо серебяное мех белей черевей кунтыш камчатой крапивной же круживо золото с серебром мех белей черевей кунтыш за/ла/зоревой отласной опушен пухом мех белей хребтовой юпка отласная червчатая круживо золото с серебром немецкое болшое юпка обьяринная зеленая круживо серебряное юпка отласная червчатая круживо серебряное юпка камчатная цвет бруснишной юпка камчатная червчатая юпка стамедная з бахромою алой цвет бострог обьяринной малиновой цвет круживо золото с серебром бострог баберековой маков цвет круживо золото с серебром бострог камчатой зеленой лента серебряная бострог отласной лазоревой лента золотная ларец а в нем белильница и румянница серебряные зеркало бархатное обложено серебром клеемница и суремница серебряные двадцать платков урубковых и шелковых и кисейных простынка урубковая с круживом сундук з бельем а в нем пять сорочек мужских урубковых и камортковых тридцать сорочек женских десять скатертей браных и шитых десять простынь с круживы немецкими постеля со зголовьем наперинена волока отласная на зголовье наволока камчатная червчатая на подушечках наволочки отласныя одеяло песцовое хребтовое верх изорбафной травчатой загривок бархатной травчетой рукав соболей шестьдесят полотенец личных и ручных с круживы немецкими всего вышеписанного приданого по цене на 500 рублев да две девки к ларцу две семьи дворовые людей з женами и з детьми да двор московской за Никицкими вороты со всяким дворовым и хоромным строением в приходе у церкви Великомученника Георгия что на Всполье в межах тот двор подле двора той ж церкви попа Ивана Григорьева по другую сторону двор Алексея Скорятина да вотчина во Брянском уезде в Подгородном стану деревня Шишкова 10 дворов крестьянских з женами и з детьми и со внучаты и з братьями и с племянники и с приемыши а в той деревне четвертной пашни по дачам и по писцовым книгам что есть за мною в той деревне К той росписи стольник Василий Иванович Колычев руку приложил Свидетель Иван Аврамов сын Бобынин р.приложил Свидетель жилец Петр Иванов сын Лодыженской р.приложил Свидетель жилец Елисей Тимофеев сын Панютин р.приложил а зговорную роспись писал крепосных дел подьячий Иван Кирилов 706 г. марта в 11 д. за письмо и от записки 21 алтын 4 деньги взято и в книгу записано подписал Федор Боков.
На подлинной росписка Алексея Лвова такова: по сей рядной росписи приданое до меня Алексея Лвова дошло все а дворовых людей что писаны две семьи в приданые уступаю ему шурину своему Василию Ивановичу Колычеву писал Алексей Лвов.
Приложение 2: Запись на приданую вотчину А.И. Львову, данная ему шурином В.И. Колычевым.
В 707 г. апреля в 1 дня стольник Василий Иванович Колычев дал даную зятю своему жильцу Алексею Ивановичу Лвову на вотчину свою которую отдал в приданье за сестрою своею Агафьею Ивановою дочерью ему Алексею во Брянском уезд в Подгорном стану д.Шишкову а в той деревне двор боярской со всяким строением да 8 дворов крестьян... что было за отцом ево и ныне за ним а что против рядной росписи в той деревне не явилось двух дворов крестьянских и ему Василию вместо девятого двора отдать в ту деревню крестьянина мужа з женою и детьми и привесть в ту д.Шишкову на срок сентября 8 дня 707 г. со всеми его животы а вместо десятого двора поступился он Василий ему Алексею в бегах крепостного крестьянина... который бежал из д.Шишковой ис пожилыми годами из-за кого он Алексей сыщет а сыскивать ему Алексею из бегов самому а буде тот крестьянин ему Алексею не очиститца и ему того крестьянина на нем не спрашивать а вместо того крестьянина отдать ему Василию ему Алексею иного крестьянина з женою да сыном а отдать того ж году как не сыщется тот беглый крестьянин да он же Василий отдал в приданье за сестрою своею ему Алексею две девки Аксинью Иванову дочь Шишкову да Прасковью Васильеву дочь да ему ж Алексею поступился за сестрою своею он Василий во Брянском уезде в Подгорном стану угодьи Лелятинский лес со всеми угодьи что которым поступился отцу ево Васильеву Василий Травиков за ево деньги по ево поступке что явитца и ему зятю ево Алексею и жене ево а ево сестре Агафье и детям их и кто по них будет по той ево даной тою вотчиною со всеми угодьи из двором и крестьяны из девками и с угодьи Лелятинским лесом со всеми угодьи и что писано выше сего владеть вечно...
Приложение 3: Материалы дознания о неправильном производстве в офицеры.
1715 г. генваря 13 дня Алексей Лвов сказал: служил он полковую службу в житье и на смотре боярина Тихона Никитича не был. А в 704 г. по наряду из розряду был с царедворцы на службе за Киевым. А в 705 . указано быть им в розряде на смотре и на том смотре не был того ради что тот смотр не окончен и велено им быть в Нове городе и приезды свои записывать и в том походе он был с приезду до отпуску. А в 707 г. как велено в Москве набрать драгунский Тобольский полк и был в том и в Енисейском полку драгуном и унтер и обер офицером по 710 г. А в 710 г. по прошению ево отпущен в Смоленской гварнизон маэором не для ухранения от смотру за год и в том гварнизоне к полкам не определен. И в армии по обьявлению ево господин фельдмаршал Шереметьев по разсмотрению своему чином ево понизил определил капитаном на вакацию в дивизию генерала Вейде в гранадерский полк капитаном и ныне служит в том полку. А в 714 г. в Морском флоте с командою ево на корабле Лефарме. А в 711 г. по время Государева смотру за отлучкою он не был... и приняв чин был он с полком у указных местах неотлучно. А по справке гварнизонных офицеров Алексей Лвов в 707 г. записан из житья в Тобольский полк в драгуны и того ж полку определен в вахмистры. Того году июля в 25 по указу Великого Государя за подписанием коменданта князя Гагарина велено ему быть в том полку из вахмистров в прапорщиках. В 708 г. по челобитью за подписанием ево ж коменданта князя Гагарина велено ему быть в Енисейском полку ис прапорщиков в порутчиках. В 710 г. указу Великого Государя за подписанием коменданта князя Гагарина отпущен в Смоленскую губернию маэором.
помета Петра — «чрез кого?»
Алексей Лвов сказал под потерянием живота до 707 г. в службах был из житья против прежней сказки. С 707 г. чинами происходил в Тобольском полку из драгун до маэорского чина чрез ево прошение и разсмотрения коменданта князя Гагарина, а не чрез кого. В 710 г. по прошению ево отпущен в Смоленскую губернию маэором до смотру Царского величества за год. В 712 г. в армие по прошению ево и по доношению господина генерала Вейде к господину фельдмаршалу Шереметьеву чином понижен а определен в гранадерский полк капитаном в ево ж дивизию от произвождения чинов дач никому никаких не давал. Алексей Лвов руку приложил.
помета Петра — «в солдаты в Преображенский полк»
ЕИВ за непорядочное произвождение князя Матвея Гагарином изволил из офицеров написать в 715 г. в Преображенский полк в солдаты в том числе гранадерского полку ис капитанов Алексея Львова пожаловать ево Лвова сказать скаску и указ обьявить Матвея Гагарину данному ему Лвову в маэоры.
Приложение 4: Рядная запись данная князю А.Г. Волконскому от его тестя А.И. Львова.
Лета 1734 г. ноября в 13 день белогородской губернии прокурор Алексей Иванов сын Лвов зговорил я дочь свою девицу Прасковью Алексеевну замуж от кавалерии сибирского полку за прапорщика князь Александра княж Григорьева сына Волконского и благословляю ее дочь свою Прасковью Алексеевну образ Спаса(ов) в окладе серебяном и вызолоченом образ богородицы с венцом в киоте в окладе образ богородицы Смоленския с венцом в киоте в окладе убрус низаной образ Казанския богородицы с венцом в киоте в окладе убрус и ожерелья низаные образ Тихвинския богородицы в венце в окладе убрус и ожередья низаные образ Владимирския богородицы с венцом в окладе образ Благовещения богородицы с венцом в окладе образ Рождества богородицы в окладе образ Николая чюдотворца одринского на болшой цке в киоте венец и вся риза и поля в окладе вызолоченом кованом образ Николая чюдотворца Можайского в венце и в окладе образ Филиппа митрополита на болшой цке три образа равныя на болших цках Успение богородицы Казанския богородица Знамение богородицы образ святые Праскевны нареченные Пятницы в окладе да в приданые ж за нею дочерью своею Прасковьею Алексеевною я Алексей даю крест алмазной с серги алмазными цена 100 рублев крест другой алмазной с серги цена 50 рублев крест яхонтовой червчатой с серги цена 15 рублев складень алмазной цена 50 рублев перстень алмазной цена 30 рублев три перстня золотыя с каменьи цена 20 рублев полдежены тресюляк в голову на убор алмазныя и яхонтовыя и изумрудныя цена 100 рублев стол уборной с серебряной крушкою и з двумя стаканами и с протчим ис ларцами низаными жемчюгом ис шитами ларчиками цена 200 рублев платья самара золотая с юпкою золотою по алой земле цена 150 рублев кафтан алой гранитуровой с юпкою такою ж опушка серебреная на юпке сетка серебреная цена 60 рублев кафтан желтый тарценелевой с юпкою такою ж на юпке сетка серебреная цена 48 рублев кафтан штофной алой цвет юпта тафтяная алая с сеткою серебреною цена 35 рублев шлафорок штофный сахарной цвет с юпкою такою ж на юпке сетка золотая цена 45 рублев шлафор гранитуровой алой цвет с юпкою такою ж на юпке сетка серебреная цена 40 рублев шлафор коноватной серебринной цвет с юпкою такою ж на юпке сетка серебреная цена 40 рублев шлафор камчатой дымчатой цена 12 рублев юпка тафтяная полосатая цена 10 рублев епанча бархатная алая на лисьем черевьем меху цена 40 рублев епанча бархотная на лисьем черевьем меху три карсета штофной бархатной гранитуровой на костях с ленты цена 30 рублев юпка исподняя стеганая атласная малиновой цвет цена 20 рублев шапка соболья верх золотой цена 30 рублев фантаж с круживами заморскими ис лентами золотными цена 25 рублев две нахцы с круживами заморски ис ленты золотыми цена 20 рублев крагил флеровой с цветами немецкой шит золотом цена 15 рублев крогол бархатной алой шит серебром цена 10 рублев два плотка шитых серебром цена 10 рублев двои туфли мужские один бархатныя другой гранитуровыя шиты серебром да золотом третьи парчевыя золотыя цена 30 рублев две дюжины черевиков и туфель женских бархотных и гранитуровых и отласных и тафтяных шитые золотом и серебром цена 40 рублев на три девки которым быть безотлучно убору на них на 50 рублев постеля перина болшая к ней 6 подушек перина и подушки лебяжьяго пуху наволоки на перине и на подушках камчатыя желтыя одеяло завес на кровать того ж цвету шлафор мужской штофной колпак и туфли шитыя цена всему 150 рублев белья дюжина скатертей ткацких три дюжины салфеток цена 50 рублев дюжина сарочек мужских камортковых и добраго полотна цена 45 рублев две дюжены сарочек женских полдюжены камортковых полдюжены доброго полотна дюжина швабскаго полотна цена всему 70 рублев дюжина на постелю простынь швабских и рубковых цена 20 рублев полдюжены простынь ивановского полотна с сетками ис круживы цена 10 рублев и сверх того еще приданого даю на 300 на 20 на 7 рублев всего приданого на 2000 рублев да за нею ж дочерью своею Прасковью Алексеевною даю в приданые зятю своему князь Александру Григорьевичю дворовых людей Василья Матвеева сына Высоцкого з женою ево Екатериною Александру Васильева сына Высоцкого з женою ево Анною с сыном Иваном Семена Иванова сына з женою ево Татьяною з двумя дочерьми да с племянницею Авдотьею Матвеевою дочерью вдову Афимью Васильеву дочь з детьми с Афонасьем с Алексеем Ивановыми детьми з дочерью Акилиною вдову Наталью Петрову дочь с сыном Димитрием Ивановым сыном Никифора Михайлова сына да брата ево Данила Васильева сына ис матерью их Прасковьею девку Авдотью Александрову дочь Высоцкого девку Федосью Никифорову дочь девку Марину Потапоу дочь девку Федосью Федосьеву дочь девку Дарью Александрову дочь да вотчины подмосковной в Московском уезде в Тухочевской волости сельцо Степанчиково да деревню Пушкину а в сельце Степанчикове дом помещиков со всяким дворовым и хоромным строением ис садом и со скотом ис хлебом стоячим и молоченным и в земле посеенным а во оном с‑це Степанчикове и в деревне крестьян 19 дворов а по свидетельству мужского полу оных крестьян 62 души и по отказным книгам как те крестьяне за мною Алексеем отказаны а те крестьяне з женами из детьми из братьями ис племянники исо внучаты ис приемыши из зетьями ис их крестьянскими животы из дворовым игуменным строением и со всякою скотиною ис хлебом стоячим ис молоченным и в земле посеенным кроме вывезенного дворового малова Агафона а которые вдовы и девки в то сельцо Степанчиково и в д.Пушкину замуж выданы ис сельца моего Шарапова и тем быть за дочерью моею а которые ис того с‑ца Степанчикова и д.Пушкиной выданы замуж девки в деревню нашу Шарапову тем быть за мною Алексеем а вооном же с‑це Степанчикове и в д.Пушкиной четвертной пашни 172 четверти в поле а вдву потомуж с лесы ис сенными покосы ис пустошми и со всякими угодьи не оставливая за собою как мужеска полу душ так и четвертной пашни в помянутом с‑це Степанчикове и в д.Пушкиной ничего сверх безостатку да за нею ж дочерью Прасковьею Алексеевною в приданые даю деревни наследственныя жены моей во Брянском уезде в Вороницкой волости деревню Петровку слободу Артемоновку с помещиковым двором и со всяким дворовым и хоромным строением и две мельницы и со крестьяне а крестьянских по отказным книгам явлено 20 дворов а по отказным книгам мужского пола душ 83 души а те крестьяне з женами из детьми з братьями с племянники и со внучаты ис приемыши из зятьми и со всяким их хоромным игуменным строением из животы с хлебом стоячим и молоченным и в земле посеенным а четвертной пашни во оных моих деревнях в д.Петровке и в слободе Артемоновке о чем явно по дачам за женою моей вотчинной коллегии ис лесы ис сенными покосы ис пустошми и со всеми угодьи не оставляя за собою в тех деревнях мужского полу ни единой души и четвертной пашни ни единого четверика так же из вышеписанных моих деревень ежели сыщутся беглыя или сами из бегов придут крестьяне и мне Алексею до тех крестьян и людей дела нет и о пожилых годег бить челом ему зятю моему князь Александру а ежели по сей рядной из вышеписанного числа а именно ис приданого или из деревень чего не явится мужского полу душ и четвертной пашни и то все взыскивать ему зятю моему князь Александру по сей рядной на мне Алексее и на жене моей и на наследниках кроме умерших а которые померли вместо тех не взыскивать и оными деревнями и людми и крестьянами и четвертными пашни что писано выше сего ей дочери моей и детем ее владеть вечно и волно ей дочери моей те деревни продать и заложить и во всякие крепости укрепить кому она дочь моя похочет а повыдания замуж дочь моя дать мне Алексею на вышеписанное недвижимое имение и на людей и на крестьян и на четвертные пашни ей дочери моей даную с приказную очисткою а ежели вышеписанные деревни или в крестьян и в людей и в четвертные пашни по каким крепостям кто станет вступатся и мне Алексею и жене моей и наследникам моим о тех крепостей ево зятя моего князь Алексея очищать и убытка никакова не доставить а ежели ис тех вышеписанных деревень какими мерами от ней дочери моей отайдут и мне вместо тех отдать ему зятю моему князь Александру Григорьевичю из оных тож число что чего отойдет из других моих деревень толикое число душ мужского полу и четвертной пашни
К сей рядной росписи прокурор Алексей Иванов сын Лвов такову рядную дал и руку приложил. При сей рядной белогородцкого гварнизонного полку полковник Аврам Христофоров сын Арапов свидетелем был и руку приложил При сей рядной лант милицкого Курского полка подполковник Богдан Иванов сын Бибиков свидетелем был и руку приложил
При сей рядной от флота леитенант Василий Афонасьев сын Винков свидетелем был и руку приложил При сей рядной от кавалерии Сибирского полка капитан Филип Ефтифьев сын Аболмасов свидетелем был и руку приложил При сей рядной от кавалерии Архангелогородцкого полка капитан Афонасей Осипов сын Извединов свидетелем был и руку приложил При сей рядной капитан лант милицкого Курского полка Иван Леонтьев сын Путятин свидетем был и руку приложил При сей рядной лант милицкого Курского полка адьютант Михайла Григорьев сын Волженской свидетелем был и руку приложил При сей рядной от кавалерии Сибирского полка вахмистр князь Михайла княж Алексеев сын Вадбольской свидетелем был и руку приложил При сей рядной Нижеголской помещик Григорей Филипов сын Мухин свидетелем был и руку приложил При сей рядной Белогородцкого гарнизонного полка подполковник Андрей Никитин сын Ввыродов свидетелем был и руку приложил.
Сию рядную роспись писал белогородцких крепосных дел писец Финоген Шерин 1734 г. ноября в 13 день Сия рядная роспись в беле городе у крепосных дел в книгу от письма 2 рубли от записки 20 копеек за перехожие 4 страницы 20 копеек на расход 1 копейка четвертая доля взять и в приход записаны. Подписал крепосных дел надсмоторщик Фадей Муратов.
Приложение 5: Духовное завещание А.И. Львовой от 25 января 1738 г..
Во имя отца и сына и святого духа аминь Аз раба божия прокурора Алексея Ивановича Лвова жена ево Агафья Иванова дочь пишу сие завещательное письмо в целом своем уме и в полном разуме памятуя смертный час и даю мое вечное благословение любезной дочери нашей княгини Прасковье Алексеевне Волконской и ежели господь бог соизволит отлучить от тела грешную мою душу прошу и приказываю грешную душу мою поминать мужу моему Алексею Ивановичю а на поминовение души моей что надлежит дать по церквам сорокоусты и в роздачю в монастыри и в богодельни и нищим милостыни то ему мужу моему пожаловать и роздовать по своему усмотренью из денег взятых которые возмутся понеже подмосковную мою вотчину Московского уезда сельцо Шарапово и деревни и пустоши со всеми угодьи что в том сельце принадлежит мне по моим крепостям и дачам кроме недвижимого имения мужа моево которое ему крепко и кроме хоромного строения и саду которое строение строил и сад насажен и протчие заводы мельничные и прудовые заведены на собственные ево мужа моево деньги и трудами ево и кроме того что надлежит ему мужу моему из моего недвижимого имения указная часть оное мое недвижимое имение сельцо Шарапово с людьми и со крестьяны ему мужу моему продать и что оное деньги будет взято из оных денег ему мужу моему взять себе данные свои деньги 2000 рублев которые деньги занимая в долг дал за подмосковную свою купленую вотчину Московского уезда в Тухачевской волости сельцо Степанчиково и деревню Пушкину ис убытки свои что дано за те деревни на пошлины и на прочие расходы и за хоромное строение которые хоромы он муж мой покупая лес и нанимая плотников строил своими деньгами а те хоромы зять наш перевез в свою вотчину сельцо Якшично за оное строение ему мужу моему взять деньги во что стало ис тех же денег которые возмутся за подмосковную вотчину и которую вотчину сельцо Степанчиково и д. Пушкину он муж мой поговоря со мной отдали в приданые за дочерью нашей за княгинею Прасковьею зятю нашему князь Александру Волконскому вместо моей приданой вотчины да ис тех же денег которые за подмосковную вотчину за сельцо Шарапово возмутся взять ему ж мужу моему деньги свои 2000 рублев которые деньги он муж мой занимая на собственные свои издержал на приданое за дочерью нашей и в рядную ту сумму написал и в плату деньгам муж мой зятю нашему свои деньги по рядной платил а которое приданое за мною было писано по рядной как я шла замуж оное все приданое платье и низанье и каменья я Агафья во много прошедшие годы и сверх того положенное на меня от мужа моево изнасила и издержала сама и приданога моево налице не имеется ничего
К сему завещательному письму Московского уезда Замыцкого стана церкви Николая Чюдотворца что вверх речки Роже поп Алексей Федоров вместо дочери своей духовной прокурора Алексеевой жены Агафьи Ивановой дочери по ее прошению руку приложил У сего завещательного письма прапорщик Андрей Венедихтов сын Батурин свидетелем был и руку приложил. У сего завещательного письма комисар Осип Иванов сын Названов свидетелем был и руку приложил. У сего завещательного письма л‑гв. Семеновского полка солдат Иван Андреев сын Ляпунов свидетелем был и руку приложил. У сего завещательного письма комисар Тихон Анофриев сын Пузырев свидетелем был и руку приложил.
А сие завещательное письмо писал Напрудной слободы купец Иван Васильев по прошению прокурора Алексея Ивановича Лвова жены ево Агафьи Ивановой дочери 1738 г. генваря 25 дня.
Приложение 6: Выписки из Сенатских протоколов о производстве в Белгороде дознания:
1740 г. 3 ноября в собрании Сената слушали: по доношению обретающегося в Белгороде у следствия Л‑гв. Измайловского полка капитан-поручика Савелова и белгородской губернии от прокурора Львова приказал: имеющееся следствие как о Львове так и о прочих оканчивать с крайним поспешением, а оный Савелов определен по имеющемуся ЕИВ от 3 ноября указу в ревизион коллегию прокурором и ему по окнчанию следствия ехать в С.-Пб и явиться в Сенат немедленно, а ежели дела за скоростью окончить не возможно обязать Львова подпискою под угрозой штрафа из Белгорода не отлучаться и о том к нему Савелову послать указ, а по прежнему определению об отписке деревень Львова указов не посылать...
ноября 7 по представлению действительного тайного советника генерал-прокурора князя Никиты Юрьевича Трубецкого на место Савелова к следованию о бывшем тамо губернаторе Грекове и прокуроре Львове дел определить из состоящих в команде генерала Кейта полков штаб-офицера, достойного человека, который приняв от них Насонова и Савелова порученные им дела чинить будет по указам. Что было отменено именным ЕИВ указом 15 декабря 1740 г...
1741 г. апреля 20 дня в собрании Сената слушали... по 9 пункту: белгородского губернского прокурора Алексея Львова, который просит о бытности ему по прежнему в той губернии прокурором, а буде не повелено будет быть то бы наградить его рангом и заслуженное жалованье выдать, а челобитным на него ведаться с ним судом — справясь какие до него Львова дела касаются предложить...
3 августа слушаны белгородской губернии Карповского уезда однодворцев об обидах и разорениях и в смертном убийстве о чем бы повелено было изследовать в Белгороде — велено, что о том исследовано решение чтоб учинено было безволокитно...
августа 27 по пункту 10: по доношению обретающегося в Белгороде у следствия по доношению белгородского губернатора Грекова и прокурора Львова о происшедших между ними непорядках... Савелова послать ему Савелову указ и велеть оное следствие за болезнью Львова, что до него касается, оканчивать как он от болезни будет свободен, без всякого промедления.
Огнеборцы Клинского уезда.
(опубл. в газете «Сенеж» № 2 (11533) от 13 января, № 10 (11541) от 8 марта, № 13 (11544) от 29 февраля; № 19 (11550) от 9 мая 2003 г.
Прозрачным летним днем 14 июня 1892 г. петербуржцы стали свидетелями ослепительного шествия по своим проспектам вольных пожарных команд и дружин, прибывших со всех концов страны на I‑й съезд пожарных деятелей России. Этот парадный марш завершился у здания Михайловского манежа, в стенах которого разместилась обширная Всероссийская пожарная выставка, открытие которой было приурочено специально к началу работы Съезда. На выставке демонстрировались новейшие иностранные и отечественные образцы пожарной техники: насосы, лестницы, рукава, линеечные и бочечные хода, ломовой инструмент, снаряжение, каски и др. Здесь же специальные разделы отводились пожарному добровольчеству и мерам пожарной профилактики.
Однако позвольте сделать небольшое отступление с тем, чтобы рассказать о людях, стараниями которых профессиональная и добровольная пожарная охрана нашей страны совершила резкий качественный скачок в конце XIX века. Прежде всего, такими бескорыстными ревнителями пожарного дела явились граф Александр Дмитриевич Шереметев (1859 — 1931) и князь Александр Дмитриевич Львов (1863 — ?), благодаря настойчивости и авторитету которых удалось провести в С.-Петербурге мероприятия о которых сказано выше, а также осуществить ряд других, направленных на борьбу с пожарами, принявшими в Российской Империи того времени характер подлинного национального бедствия. От пожаров, в первую очередь, страдали крестьянство и беднейшая часть городского населения, живших в скученных и ветхих строениях.
В своих имениях вблизи С.-Петербурга князь А. Львов, а потом и граф А. Шереметев не жалели денег на создание, оснащение и содержание образцовых добровольных пожарных команд, которые зимой и летом успешно тушили огонь в окрестностях С.-Петербурга и даже самой столице. Оба мецената со своими единомышленниками активно выступали за необходимость всемерного развития в России пожарного добровольчества, видя в нем реальную силу противостояния огню; службу, альтернативную государственной, способную привлечь широкие слои населения к борьбе с пожарами. А Всероссийский съезд пожарных деятелей рассматривался ими как первый и важный шаг к объединению местных пожарных обществ, добровольных команд и дружин. Что и произошло в скором времени. Созданное в 1892 г. А. Шереметевым, А. Львовым и их соратниками Российское добровольное пожарное общество (позднее оно стало именоваться Императорским Российским пожарным обществом — ИРПО, просуществовало до 1918 г.).
Князь А. Львов в дальнейшем возглавил работу ИРПО и был его бессменным председателем, на свои средства первоначально содержавшим Совет Общества, профессиональный музей и ежемесячный журнал «Пожарное дело». По личной инициативе председателя Главного совета создается и глубоко гуманитарное общественное объединение — «Голубой Крест», которое берет на себя миссию оказания материальной помощи пожарным профессионалам и добровольцам, пострадавшим или заболевшим в результате исполнения служебных обязанностей.
Обеспечивая силами вольных пожарных дружин охрану от огня подавляющего большинства городов и населенных пунктов России, Пожарное общество не получало от государства за это ни копейки денежных средств. Правда, ИРПО находилось под высоким покровительством Особ Императорской Фамилии, что придавало Обществу определенный вес в правительственных и общественных кругах. Финансовое содержание Совета ИРПО строилось на взносах и пожертвованиях частных лиц и членов-соревнователей, а также от коммерческой деятельности склада Общества, через который реализовались наградные знаки, одежда, некоторая пожарная техника, техническая литература и журнал «Пожарное дело». Впрочем, в особых случаях всю эту литературу и технику выдавали отдельным малоимущим дружинам бесплатно. Местным пожарным обществам, вольным командам и дружинам представлялось право проведения лотерей, строительных и печатных работ, сбор средств по подписным листам и устройство «публичных увеселений». Пожарные общества получали средства также от взносов своих действительных и почетных членов, жертвователей; за что они удостаивались и с гордостью носили на груди специально для этого учрежденные серебряные и золотые знаки ИРПО.
К концу XIX в. ИРПО являлось, по существу, единственной организацией, осуществлявшей в стране действенные меры по борьбе с огненной стихией, объединявшей под своим именем большинство добровольных пожарных дружин и немалую часть профессионалов-пожарных. Впечатляющей была деятельность армии огнеборцев, насчитывающей в своих рядах более 80000 пожарных-профессионалов и «вольных пожарных охотников», как в прошлом именовались пожарные-добровольцы. Действительными членами Общества являлись пожарные команды и части как крупных (включая С.-Петербург и Москву), так и уездных городов.
Вот как описал очевидец состояние города начала XX века: «Среди многочисленных уездных городов, сел и деревень, раскинувшихся по просторам необъятной России, ранее нам нередко приходилось наблюдать скученные деревянные, бессистемные, без всяких планов постройки, в большинстве крытые соломой и ничем не огражденные на случай пожаров здания (посадка деревьев очень мало, где практикуется); полное отсутствие или весьма скудное местное водоснабжение и вообще полная беззащитность их от огня. Все это дает частым пожарам полное раздолье и безутешное горе живущей в них бедноте».
Уездный город Клин и его окрестности, куда относился и древня Солнечная гора, в этом отношении не составлял исключения, а потому необходимость создания в нем пожарного общества была ясна здесь в особенности, если вспомнить, к примеру, прошлые пожары. «Селения, где все проезды и тупики узкие, подъезды к некоторым жилищам вообще отсутствуют, а притом, дома местных обитателей исключительно деревянные и ветхие. Почти при каждом домике встречались сеновал и помещения для скотины — скотники, устроенные как бы в угоду пожарам. Такое положение на окраине города вряд ли позволяет спокойно укладываться местному обывателю спать, но русское «авось» да «небось» смиряют его с будущим, конечно до поры, до времени». Целый ряд хотя и небольших пожаров, происшедших здесь в последнее время пробудил, наконец, инициативу организации в Клину, а затем и на Солнечной горе пожарных Обществ.
Добровольная пожарная дружина ИРПО в городе Клину Московской губернии была основана в 1902 г. Уездный город и его округа, жители которого до проведения здесь железной дороги, занимались извозом и содержали постоялые дворы, к концу XIX в. потерял свое значение. Многие из них стали уходить на заработки, появились здесь фабрики и заводы, которые следовало охранять от пожара. Инициаторы создания пожарной дружины ИРПО произвели анкетирование среди сочувствующих этому доброму начинанию и горожане восторженно приняли идею добровольной защиты своего достояния. Вскоре прошло 1‑е общее собрание, носившее дружеский и сердечный характер единомышленников, на котором были произведены выборы почетных членов и состава правления, собраны первые пожертвования, данных местными купцами, дворянами и мещанами на организацию и нужды Общества. Обустройство и закупка материалов вскоре достигла отлично сформированного пожарного обоза и оснащения его соответствующим пожарно-техническим вооружением.
Число заявлений от местных жителей о вступлении в клинскую дружину огнеборцев росло с каждым днем и вскоре составило 200 чел. Силой туда звать никого не пришлось — все руководствовались желанием оказать помощь ближнему. По воскресным и праздничным дням одним из помощников начальника дружины энтузиастам-новобранцам читались инструкции, правила и тактика тушения пожаров; другим помощником досталась строевая подготовка личного состава. К открытию Общества пожарная дружина вскоре была относительно готова: ее обоз состоял из «ходов», запряженных обывательскими лошадьми. Внешний вид членов дружины отличался блестящими медными пожарными касками, кожаными поясами с медными пряжками, пуговицами, поясными карабинами, топорами и т. п.; все это обязывало к качественному исполнению долга под пристальным и восторженным взором толп зрителей-обывателей. Вообще пожарный того времени имел достаточно впечатляющий внешний образ, благодаря и эстетичной форме одежды и под стать ей выправке, умения держать себя, грудь колесом вперед, усы лихо подкручены...
Личный состав клинской пожарной организации состоял из 7 почетных и 193 действительных членов. В пожарной команде имелось 3 отряда: 20 лазальщиков (по-современному это — спасатели, использующие в своей работе переносные лестницы), 37 трубника-качальщика (ствольщики), 10 охранителей и оркестр из 14 музыкантов. В 1911 г. в Клинском Добровольном пожарном обществе ИРПО состоялось 1 общее собрание и 13 заседания его правления. Одним из главных постановлений правления за этот год было о ходатайстве перед уездным земством стипендии местному кандидату, для получения пожарно-технического образования на С.-Петербургских курсах пожарных техников. Крупных пожаров за этот же период в городе и его окрестностях произошло — 7 случаев; состоялись 7 репетиций и 3‑е тревог. Дружина собиралась по пожарной тревоге в количестве двух третей своего состава. Сильный пожар был 3‑го июня, на котором дружина молодецки отстояла квартал, уже во многих местах загоравшийся; работа была тяжелая, приходилось отстаивать постройки в сухую, так как все время борьбы с огнем ощущался полный недостаток воды.
Стоимость пожарно-технического вооружения дружины была оценена в 3692 руб. 23 коп. (в денежном эквиваленте того времени). Источниками доходов клинского Добровольного пожарного общества ИРПО являлись: 20% от заработка оркестра — 182 руб. 40 коп., от лотереи — 717 руб. 70 коп. и посо6иe от страхового общества «Poccия» — 50 руб. (за успешную работу). Отчетный год был закопчен с остатком в 1117 руб. 90 коп.
Не отставали от уездного города Клина и огнеборцы Солнечногорья, чья пожарная дружина в феврале 1911 г. была переименована в Общество ИРПО. А начинали они свою деятельность как одно из отделений клинской дружины. Почетный попечитель князь Сергей Голицын за заслуги на своем поприще был награжден 2 мая 1909 г. серебряным знаком Общества. Район выезда пожарной команды охватывал до 7 верст вокруг города. В самом селении имелась железная каланча и деревянное депо, а сигнализацией о пожаре служили городовой набат и сирена.
Здесь в Солнечногорске в 1911 г. проживало 4295 жителей, а число строений составило — 736 построек и 5 фабрик. Личный состав Общества состоял из 27 почетных, 22 действительных и 3 пожизненных членов. В пожарной команде имелось: 15 лазальщиков (по-современному это — спасатели, использующие в своей работе переносные лестницы), 13 топорников и 4 стволовых. Каждый дружинник получал по 20 коп. за выезд на пожар. Пожаров за этот же период в городе и его окрестностях произошло — 12 случаев, а учений по тушению огня не было.
В 1911 г. в Солнечногорском Добровольном пожарном обществе ИРПО состоялось 1 общее собрание и 5 заседаний его правления. В течение года дружина крайне нуждалась в денежных средствах, так как пришлось достраивать помещение для обоза и саму каланчу, но благодаря рациональному ведению дел, и полученной от земства ссуды в 300 руб. с погашением на 5 лет, — баланс Общества был сведен без дефицита. Стоимость пожарно-технического вооружения дружины была оценена в 2122 руб. 56 коп. (в денежном эквиваленте того времени). Источниками доходов Солнечногорского Добровольного пожарного общества ИРПО являлись: noco6ие от князя Ю.П. Гагарина 50 руб., членские взносы — 75 руб., сбор с торгующих на площади — 420 руб. 7 коп., доход от сторожевой повинности — 335 руб. 50 коп. Год был закончен с остатком в 266 руб. 96 коп.
В конце 1911 г. состоялись награждения наиболее отличившихся в борьбе с огнем дружинников. Ими стали: по Солнечногорской, Московской губернии, пожарной дружине — золотая медаль, с надписью «За усердие», для ношения на груди, на Аннинской ленте, — члену дружины, крестьянину Московской губернии, Клинского уезда, Ивану Авдеевичу Дарьину и серебряную медаль, с надписью «За усердие», для ношения на груди, на Станиславской ленте — почетному члену и члену правления Общества, Клинскому мещанину Василию Макарову.
Перед войной, в начале XX в., состав ИРПО насчитывал 3600 вольных пожарных команд и дружин, объединявших в своих рядах более 400 000 добровольцев, готовых оказать бескорыстную помощь людям в огненной беде. Когда в 1914 г. вспыхнула I‑я Мировая война (1914–1918 гг.) ИРПО также как и другие общественные организации откликнулось на нужды Отечества. На свои немалые денежные средства Обществом были организованы 4 санитарных поезда для вывоза раненых и больных воинов в тыл с линии фронта, пункты кормления и размещения беженцев. Военно-санитарные поезда, были оснащены в соответствии с самыми высокими требованиями медицины того времени и укомплектованы врачами, а также санитарами и техниками из числа пожарных-добровольцев.
I‑ю мировую войну Клинский уезд встретил, как и вся остальная Россия: большинство мужчин были призваны в армию, в городе и его окрестностях развернули несколько военных госпиталей. Многие городские дамы, окрестные помещицы и старшие гимназистки, окончив курсы, стали сестрами милосердия. Добровольное пожарное общество ИРПО организовало санитарный отряд по приему и перевозке раненых воинов со станции железной дороги в имеющиеся в округе лазареты.
После революции, с мая 1919 г. деятельность ИРПО начала постепенно сворачиваться, имущество Общества было конфисковано или разграблено. К концу года его деятельность была официально прекращена, а достойной замены не найдено. Такое тревожное в пожарном отношении положение просуществовало в стране еще минимум пять лет. Но это уже будет другая история...
Влади?мир Никола?евич Львов (2 апреля 1872 — сентябрь 1930, Томск) — российский политический деятель, член Государственной думы III и IV созывов. Обер-прокурор Святейшего Синода (1917; в составе Временного правительства). Крупный помещик Бугурусланского уезда Самарской губернии.
Родился в дворянской семье.
Отец — Николай Александрович Львов (1834—1887) — землевладелец, был мировым посредником, почётным мировым судьёй. Завещал Румянцевскому музею семейную коллекцию живописи из нескольких десятков картин.
Мать — Мария Михайловна, урождённая Челищева (1843—1917) — происходила из древнего дворянского рода, занималась благотворительностью.
Брат — Александр (1863—1914) — дипломат, генеральный консул в Будапеште.
Брат — Николай (1865—1940) — член Государственной думы, деятель партии прогрессистов, эмигрант.
Брат — Алексей (1866 — не ранее 1917) — полковник лейб-гвардии гусарского полка, предводитель дворянства.
Братья — Дмитрий, Константин (большой) — умерли в детском возрасте.
Брат — Константин (меньшой) (1870—1937) — офицер, эмигрант.
Брат — Фёдор (1877—1920) — дипломат, землевладелец.
Сестра — Варвара (1864—1940), в замужестве графиня Бобринская, занималась просветительской и благотворительной деятельностью, скончалась в эмиграции в Бельгии.
Сестра — Наталья (1879—1898), в замужестве графиня Граббе, умерла при родах.
Сестра — Анна (1880—1911), в замужестве княгиня Гагарина.
Жена — Мария Алексеевна, урождённая Толстая (1873—1941 или 1942) — происходила из дворянской семьи, скончалась в эмиграции в Харбине.
Сын — Николай (1901—1942) — офицер белой (колчаковской) армии, был взят в плен в 1920, до 1922 находился в заключении. Позднее сменил фамилию на Корзухин, чтобы скрыть своё прошлое. В 1933 выслан из Москвы в Торжок, где преподавал географию в техническом училище, работал секретарём в адвокатской конторе. В 1941 мобилизован в Красную армию, находился в плену. В декабре 1941 был захвачен советскими партизанами в городе Жиздре, обвинён в сотрудничестве с немецкими спецслужбами, доставлен на самолёте в Москву. 12 июля 1942 расстрелян по обвинению в измене Родине. Реабилитирован в 1998.
Сын — Алексей, умер в детском возрасте.
Сын — Василий (1906—1985), в монашестве Нафанаил — архиепископ Русской православной церкви за рубежом.
Сын — Григорий (1907—1941) — жил в Китае, умер в Гонконге.
Сын — Иван (1909—1938) — жил в эмиграции в Китае, преподавал английский язык, открыл свою школу. В 1935 его жена Надежда Анисимовна, урождённая Бойко, вернулась в СССР вместе со своими родителями и годовалым сыном Львом. Иван Владимирович последовал за ней, взяв фамилию Осипов. Преподавал английский язык во Владивостоке, в 1937 арестован и в следующем году расстрелян по обвинению в шпионаже. Реабилитирован в 1963. Его жена также была арестована и 10 лет провела в лагере.
Дочь — Мария (1903—1986), первым браком была замужем за Мещеряковым, вторым — за Фёдоровым. Жила в эмиграции в Китае, затем в США, где и скончалась.
[править] Образование и юность
Окончил частную мужскую гимназию Поливанова, историко-филолологический факультет Московского университета, был вольнослушателем Московской духовной академии. Хотел поступить в монастырь, но известный старец Варнава Гефисиманский (Меркулов), ныне причисленный к лику святых, не благословил его на постриг, зато нашёл ему невесту и совершил обряд венчания. В юности занимался музыкой, рисовал, писал стихи (позднее стал автором слов и музыки гимна дворянства Самарской губернии «Мы шпагу носим за царя»).
[править] Общественный и политический деятель
Жил в имении Кротково в Бугурусланском уезде Самарской губернии (ранее имение принадлежало жене, но она передала право на управление мужу). В 1907 владел 360 десятинами земли, в 1912 — уже 4608 десятинами. В 1905 участвовал в создании «Союза 17 октября» в Самаре и Самарской губернии. Избирался гласным Бугурусланского уездного и Самарского губернского земских собраний. В 1907 — член Самарской губернской земской управы. Публиковался в газете «Голос Самары».
В 1907 был избран членом III Государственной думы от общего состава выборщиков Самарской губернии. В 1907—1910 — член фракции «Союза 17 октября», затем входил в состав Русской национальной фракции и группы независимых националистов. Председатель комиссии по делам Русской церкви, также входил в состав комиссий по наказу и вероисповедным вопросам, бюджетной комиссии. Был известен в Думе как Львов 2‑й (Львов 1‑й — его старший брат Николай).
В 1912 избран членом IV Государственной думы от общего состава выборщиков Самарской губернии. Стал председателем фракции Центра, сохранил пост председателя комиссии по делам Русской православной церкви, также входил в состав комиссий по вероисповедным вопросам, по старообрядческим делам, по направлению законодательных предположений, по исполнению государственной росписи доходов и расходов, бюджетной и финансовой комиссий. Эволюционировал в сторону политической оппозиции, в 1915 стал членом бюро Прогрессивного блока. Критиковал ситуацию в управлении Российской Церкви, был противником влияния Григория Распутина на решения синодальных дел, выступал за созыв поместного собора и реформу церковного управления. В 1915 оппозиция рассматривала его кандидатуру на пост обер-прокурора Святейшего Синода.
[править] Обер-прокурор Синода
Во время Февральской революции стал членом Временного комитета Государственной думы. Занимал пост обер-прокурора Святейшего Синода в первом и втором (первом коалиционном) составах Временного правительства. Удалил из Синода его прежних членов: митрополитов Петербургского Питирима (Окнова) и Московского Макария (Невского), которых пресса обвиняла в связях с Распутиным. 14 (27) апреля 1917 инициировал издание указа Временного правительства об изменении состава Святейшего Синода, который оставил из прежних его членов только архиепископа Сергий (Страгородский). Активно поддерживал деятельность демократически и реформаторски настроенных представителей духовенства (в частности, по его инициативе редактором «Всероссийского церковно-общественного вестника» был назначен либеральный профессор Борис Титлинов), при его поддержке прошёл Всероссийский епархиальный съезд из представителей духовенства и мирян. Был сторонником созыва Поместного собора, считая, что большинство его участников будут сторонники реформ (это предположение не оправдалось).
Его эмоциональный характер, свойственный ему авторитарный стиль управления вызывали недовольство большинства представителей епископата. По словам митрополита Евлогия (Георгиевского), входившего в состав Предсоборного совета, Львов во время пребывания на посту обер-прокурора «держался диктатором и переуволил немало архиереев», «вносил в деловую атмосферу наших заседаний раздраженный, истерический тон, предвзятую недоброжелательность по отношению к архиереям — он не помогал работе, а мешал».
8 (21) июля 1917 Львов подал в отставку, поддержав создание нового правительства во главе с Александром Керенским, который, однако, не включил его в состав своего кабинета министров, предпочтя назначить обер-прокурором значительно более тактичного и умевшего находить общий язык со священноначалием профессора Антона Карташёва. По словам историка Никиты Соколова,
Львов был в бешенстве и прямо говорил министру иностранных дел Михаилу Терещенко, что «Керенский ему теперь смертельный враг». Встречавшие тогда Львова, поражались происшедшей в нем переменой. Владимир Николаевич был так экзальтирован, что многим казался невменяемым. [1]
Был членом Всероссийского Поместного Собора (открылся 15 августа 1917 года); но соборных заседаний не посещал[2].
[править] Львов и выступление генерала Корнилова
В августе 1917 Львов сыграл не до конца ясную роль в выступлении генерала Лавра Корнилова. Вначале он добился встречи с Керенским, на которой предложил тому войти в контакт с группой неназванных общественных деятелей, которая имеет «достаточно реальную силу», чтобы обеспечить его правительству поддержку справа. На это Керенский согласился. Тогда Львов явился в ставку Корнилова и, выступая в качестве представителя Керенского (который никаких поручений ему не давал), стал рассуждать о возможности установления диктатуры Корнилова с санкции Временного правительства. В ответ Корнилов изложил ему свои условия принятия диктаторских полномочий, которые ещё ранее обсуждались с представителем Керенского Борисом Савинковым (но без участия Львова).
После этого Львов прибыл в Петроград, где вновь встретился с Керенским, но уже в качестве «парламентёра» от Корнилова (который опять-таки данного поручения ему не давал), и предъявил председателю правительства ультимативное требование «передать всю власть военную и гражданскую в руки верховного главнокомандующего». При этом он добавил собственнную оценку ситуации, заявив, что Керенского в ставке «все ненавидят» и в случае его там появления «непременно убьют». Все эти действия Львова привели к тому, что Керенский приказал его арестовать как соучастника «мятежника» Корнилова, а самого главнокомандующего уволить с должности (последнее и спровоцировало неудачное выступление Корнилова, его арест и отставку правительства).
Существуют разные версии мотивов действий Львова в эти дни — от сознательной провокации с целью смещения Керенского до неудачной попытки вернуться в большую политику. По словам Никиты Соколова,
мы никогда не узнаем, был ли последовавший в конце августа демарш Львова следствием помутнения рассудка или коварно задуманной и виртуозно исполненной местью, но последствия его оказались катастрофическими. [1]
Некоторое время Львов пробыл в Петропавловской крепости, а затем был переведён под домашний арест.
[править] Деятельность в период гражданской войны и эмиграции
После прихода к власти большевиков Львов тайно покинул Петроград и уехал в Бугурусланский уезд Самарской губернии, недолго жил в Самаре. Наступление Красной армии вынудило семью Львовых выехать в Сибирь, где Владимир Николаевич жил в Томске и Омске, отошёл от политической деятельности. В конце 1919 Львовым пришлось эвакуироваться дальше на восток, причём Львова как бывшего члена правительства, в отличие от других членов его семьи, отказались брать в вагон Американского Красного Креста. Ему удалось уехать на почтовом поезде во Владивосток, откуда в 1920 он эмигрировал в Токио, а вскоре переехал во Францию. Его семья поселилась в Китае, и более он её не видел.
Уже в конце 1920 Львов выступил во Франции с требованием прекратить помощь белым войскам генерала Петра Врангеля и заявил о том, что поддержка Врангеля французским правительством носит незаконный характер. В 1921 он примкнул к «сменовеховству», эмигрантскому движению, выступавшему за отказ от борьбы против советской власти и сотрудничество с ней. В ноябре того же года он выступил в Париже с докладом на тему «Советская власть в борьбе за русскую государственность», в котором заявил, что только
Советская власть способна осуществить жизненные требования, она одна лишь является носительницей русской государственной идеи… ибо все остальные власти, претендовавшие на всероссийское значение, раздавлены колесом революции.
[править] Жизнь в СССР
В 1922 Львов вернулся в СССР, где стал управляющим делами обновленческого Высшего церковного управления. Активно участвовал в движении обновленцев, читал лекции по истории церкви и современной ситуации в ней, публиковал статьи в издании «Живая церковь». По словам историков Анатолия Краснова-Левитина и Вадима Шаврова,
такой же шумный, крикливый, самоуверенный, как был, В. Н. Львов снова начинает увиваться вокруг Православной Церкви, стремясь заработать на начинающемся расколе политический капитал. [2]
Осенью 1924 был уволен со своей должности, но продолжал выступать с лекциями в различных городах. Занимался редактированием статей для готовившегося к печати издания «Возрождение и развитие промышленности, торговли и финансов СССР».
В феврале 1927 был арестован вместе с другим сотрудниками издательского кооператива «Искра» по обвинению в «экономической контрреволюции». По постановлению коллегии ОГПУ от 29 апреля 1927 был выслан на три года в Сибирь «с оставлением в одном из губернских городов». Отбывал ссылку в Томске, в сентябре 1929 был освобождён, но остался на жительство в этом городе. Затем вновь был арестован и умер в Томской тюремной больнице. В ряде справочников утверждается, что он скончался в 1934, однако исследователи истории рода Львовых А. П. Львова и И. А. Бочкарёва со ссылкой на материалы следственного дела из Центрального архива ФСБ отмечают, что акт о его смерти был датирован 20 сентября 1930.
[править] Библиография
Львова А. П., Бочкарёва И. А. Род Львовых. Торжок, 2004.
Государственная Дума Российской империи. 1906—1917. М., 2006. С. 351—352.
До истории с «Записками охотника» Тургенев, если и не относился к числу лиц, близких с князем В.В. Львовым, то был достаточно наслышан о нем и его многочисленном семействе. Во-первых, эти Львовы известны Тургеневым еще по Туле и Калуге как одинаково причастные к тамошнему дворянству 1 . Хотя в отличие от других однофамильцев они издревле именовались Львовыми- Ярославскими. Дед будущего цензора, князь Семен Сергеевич, в екатерининскую эпоху служил калужским губернским прокуро ром 2 . Ю.Г. Оксман, впрочем, считал, что В.В. Львова и Ивана Тургенева скорее связывало их общее московское знакомство 3 .
У Львовых хорошая подмосковная усадьба Спасское-Телешо во (ныне это окраина Солнечногорска), где висели потемневшие портреты предков, считавших свой род от Рюрика. Хозяева же увлечены совершенствованием сельского хозяйства. Из братьев цензора Львова выделялся Георгий Владимирович (1821–1873) — юрист, видный чиновник Морского ведомства (П. 3. 658–659). Его привлек к преобразованию флота В.К. Константин Николаевич 4 . Г.В. Львов женат на Елизавете Давыдовой, сестре декабриста. Тургенев доверительно с ними знаком, встречался в Петербурге и за границей. Князь Георгий был дружен также с Львом Толстым.
Близок к Л. Толстому и второй брат, туляк, князь Евгений Львов, по домашнему — Геничка. Отец видного земского деятеля и будущего премьера Временного правительства Георгия Евгеньевича Львова (1861–1925). К сожалению, о возможном знакомстве Евгения Львова с писателем Тургеневым ничего не известно. Еще один сын Евгения, Сергей (1858–1937), погибший в зло счастном году, собирал после революции материалы по истории семьи и снабжал ими исследователей. О брате-премьере по понятным причинам он не любил распространяться. Но тем с большей охотой изучал связи Тургенева и своего дяди-цензора. Его информация не пропала, она учтена в нашей справке 5 .
Цензор кн. В.В. Львов старше Тургенева на 12 лет. Нашел себе невесту, окруженную мощной родней, и с хорошим приданым, Софью Алексеевну, побочную дочь министра Алексея Кирилловича Разумовского. Все внебрачные дети министра, угодливого с вла стями и несносно-гордого с подчиненными, не без поддержки с высоты трона, причислены к дворянству и носили фамилию Пе ровских (по подмосковному Перову), добытую благодаря изощрен ным хлопотам 10 . Сам Алексей Разумовский — тоже «побочный» — сын фаворита императрицы Елизаветы, последнего гетмана Украи ны. От него и богатство всех Перовских, людей влиятельных и чиновных при трех российских императорах, начиная с Екатерины II .
По жене В.В. Львов — близкий родственник А.К. Толстого и братьев Жемчужниковых, чьи матери, рожденные Перовские — родные сестры княгини С.А. Львовой. Цензор — воспитанник прославленного военно-учебного заведения для колонновожа тых (штабных офицеров). Одно время он состоял в царской свите. Служил инспектором классов в кадетском корпусе. С 1849 года — в цензорской должности. Приверженец т.н. национальных идей. Знаком с Гоголем, П. Вяземским, П. Чаадаевым, В. Одоевским. Считался либералом и славянофилом. Пропускал в печать то, что другие запрещали 11 . За что неоднократно имел строгие выговоры.
До получения в 1849 году места цензора в Москве, В.В. Львов снискал известность как успешный автор религиозно-нравоучительных статей и художественных книг для детей. Первая из них появилась в 1831 году. А вышедшая в 1836 году книжка «Серый армяк» о приключениях мальчика в период войны с Наполео ном — долгие годы потом переиздавалась. Тургенев, вероятно, знал это сочинение с юности. Заслуга Львова-литератора состояла, как тогда считали, в том, что вместо переводных переделок, предпочтительных в репертуаре детского чтения, он выбирал для своих книг и рассказов темы из русской старины и истории.
Вопрос о принудительной отставке цензора Львова возник еще в мае 1852 года в связи с выходом «Московского сборника», в котором он пропустил статью И.С. Аксакова о Гоголе. В августе того же года Львов отрешен от цензорства за «Записки охотника». Без пенсии. Как гласит высочайшая резолюция, «за небрежное исполнение своей должности» 12 . В книге Тургенева, как утверж далось в докладе министра просвещения П.А. Ширинского- Шихматова от 15 августа 1852 года, усматривается «решительное направление к унижению помещиков, которые представляются вообще или в смешном и карикатурном, или еще чаще в предо судительном для их чести виде» 13 .
Автор оштрафованной книги к тому времени уже был сослан на родину, в Спасское-Лутовиново. Формально — за ослушание. Оно состояло в том, что Тургенев осмелился напечатать в Моск ве статью памяти Гоголя, перед сим запрещенную в Петербурге. На самом же деле, как уверял сам писатель, его арестовали, по садили на месяц на съезжую, а потом выслали в деревню за «За писки охотника». Такое обобщение причин кому-то может пока заться неточным, но друзья Тургенева мгновенно, без колебаний приняли эту его версию. Истинные мотивы случившегося им были достаточно хорошо известны. Тем более, что «Записки охот ника» некоторое время потом не разрешалось переиздавать.
Толки вокруг книги Тургенева, получившей к тому же едино душное признание благодаря своим художественным достоин ствам, способствовали росту известности как ее автора, так и разрешившего ее цензора. Судьбы двух достойных людей как бы соединились вместе. На съезжей в Петербурге, где отбывал свой арест Тургенев, его навещают не только друзья и прежние знако мые, но и дамы из общества 14 . Иные жаловались, что к узнику начальство не допускает посетителей 15 .
Князь В.В. Львов после всего случившегося жил недолго. Он умер весной 1856 года. В.П. Боткин, сообщая об этом Н.А. Некра сову, просит его уведомить Тургенева: «Скажи ему, что кн. Львов, цензор, умер. Я поехал на похороны, чтобы отдать ему последний свой поклон. Это был честный и благородный цензор» 16 . Чувство признательности по отношению к князю Львову никогда не ос тавляло Тургенева. Он лично познакомился с его вдовой и всем семейством покойного. Навещал их в Москве, в Карлсбаде, и всю ду, где оказывался с Львовыми вместе.
Но автору этих строк в 1970-е- 1980‑е годы удалось отыскать внуков и правнуков младшего брата, князя Евгения Вла димировича Львова. Его сын, Сергей Евгеньевич, как уже упоми налось, был привержен изучению семейного прошлого.
С дочерью последнего, Натальей Сергеевной, урожденной княжной Львовой, женой известного клинициста доктора Май кова (она умерла в 1984 г.), нам не раз приходилось беседовать. В памяти у нее хранились подробности, каких не найдешь в литера туре. Такую информацию не принято было записывать. Наталья Сергеевна завещала нам несколько редчайших фотографий 60- 70‑х годов XIX века с изображением лиц из окружения Тургенева.
Вторая собеседница — Ольга Ивановна (ум. 1987), была замужем за князем Юрием Львовым (1897–1937), родным братом Натальи Сер геевны. Он тоже репрессирован 21 . Ольга Ивановна из грузинской фа милии Ратиевых. А бабушка ее, Маслова, из орловских дворян. Мцен ские их родственники — Телепневы и Казаковы, из тургеневского круга. Воспоминания Ольги Ивановны захватывающе интересны.
Фотографический ее альбом тоже пользовался вниманием. Карточки изымались из альбома на наших глазах. Некоторые — подлинники. Другие было разрешено переснять. Теперь все это хранится в фондах музея-заповедника «Спасское-Лутовиново». Например, никому до сего неведомое изображение княгини С. А. Львовой — вдовы цензо ра, двух ее дочерей, фотографии А.К. Толстого, А.И. Кошелева, Н.М. Жемчужникова, парижского священника Иосифа Васильева, знакомого большинству русских литераторов того века. Отец Васильев часто бывал в парижской квартире Тургенева, он венчал А.А. Фета, когда тот женился на М.П. Боткиной. В альбоме Императорского общества сельского хозяйства отыскалось, наконец, и изображение цензора, портретный облик которого мало кому известен 22 .
.
2. Бобылёвка и князья Львовы
Во второй половине XVIII в. неподалёку от Балашова существовало дворцовое село Резанов Брод, которое в 1785 г. было пожаловано действительному статскому советнику князю Николаю Александровичу Львову и было переименовано в Бобылёвку. На прилегающих землях были образованы сёла Вязовка, Осиповка, Пущино.
Бобылёвка стала главным вотчинным селом Львовых, здесь выбрали самое красивое место для барской усадьбы — на берегу речки Сухой Карай. В XIX в. наследовал Бобылёвку сын первовладельца князь Александр Николаевич Львов. Он переехал туда из Петербурга на постоянное жительство в начале 1830‑х гг., когда имение давно сложилось (оно занимало 15115 десятин), своим чередом шли хозяйственные и торговые дела. В самом начале XIX в. в имении числилось 624 крепостных тягловых мужика, а в 1840‑х гг. — 1308 душ мужского пола и 1256 душ женского.
Для современников и потомков результаты своей деятельности в этой области Александр Николаевич изложил в собственном сочинении “Общий обзор имений моих”.
“Сознание благородной обязанности пещись о благосостоянии вверенных мне Богом крестьян заставляет меня передать моим потомкам мою единственную волю...” — пишет владелец Бобылёвки. И далее ведёт речь о созданном им для крестьян общественном заёмном банке с учреждённым основным капиталом 10000 руб. Банк выдавал ссуды крестьянам под весьма умеренные проценты, оберегая их тем самым от грабительских условий сельских ростовщиков. Князь установил, что капитал банка никоим образом не мог быть изъят будущими владельцами имения или используем для других целей. Заёмный банк для крестьян благополучно существовал более 20 лет вплоть до отмены крепостного права. Со временем он начал давать кредиты на сторону и, получая проценты, увеличивал помощь своим сельчанам.
Чтобы застраховать крестьян от частых неурожаев, в селе Бобылёвка в 1836 г. была учреждена мирская общественная запашка, “для коей из господских полей нарезано земли по 40 десятин сороковой меры в каждом поле, а всего 120 десятин”. Урожай с них собирался и обмолачивался на мирском гумне сообща и поступал в так называемый магазин (каменный амбар), построенный владельцем имения, откуда в голодные годы продавался по умеренной цене. Излишек мирского хлеба разрешалось реализовывать на стороне, “в пользу крестьян” — для уплаты ими подушных и других казённых повинностей.
На свои средства Александр Николаевич закупал семена и ввёл в обиход новинку — посевы картофеля, что послужило важным подспорьем к крестьянскому столу. “Дабы у крестьян были хорошие крепкие лошади, годные для полевой работы и извоза, куплено на господскую сумму для случки крестьянских кобыл и содержатся на барской конюшне три жеребца. А для улучшения породы крестьянского рогатого скота заведено два быка ордынской породы”.
Из лесной дачи села Пущино князь отводил “две десятины казённой меры господского леса безденежно для поправки крестьянских строений”. Деревянные избы с соломенной крышей часто страдали от пожаров, и Александр Николаевич в своих сёлах практиковал постройку каменных домов. Работал у него и кирпичный завод, туда он нанимал своих же крепостных, а затем продавал кирпич собственным крестьянам по низким ценам. Деревни таким образом буквально преображались.
Непосредственно владельцем имения, а также бургомистром и старостами вёлся надзор за поведением и нравственностью оброчных крестьян, которые составляли во владениях князя основное число крепостных. В частности, проверялось, чтобы их поля были хорошо обработаны и своевременно засеяны. Старостам вменялось в обязанность удерживать людей от пьянства, а тех, кто по лености и нерадению хозяйство своё запустили, “тех без дела на базар не отпускать и, не доводя их до совершенного разорения, заблаговременно обращать на господское хлебопашество” (т.е. на барщину).
В Бобылёвке были построены две церкви — деревянная с престолом Казанской иконы Божьей Матери и каменная — весьма оригинальной архитектуры — во имя Святой Троицы. Церковный штат, дома для него и другие службы и строения содержались за счёт помещичьей экономии и “требных плат”.
Священники, кроме внушения прихожанам христианских добродетелей, толковали детям с 1 октября по сырную неделю (на Масленицу) Закон Божий. Две школы в Бобылёвке были построены позднее, а пока грамоте учились лишь немногие у отставных писарей и заштатных пономарей, собираясь “на череду” то в одной, то в другой избе.
3 тысячи десятин земли князь сдавал купцу Мандрыгину под пастбища для гуртов скота, а 6 тысяч десятин “яхотной” (пахотной) и сенокосной земли — оброчным своим крестьянам “на раздробь”, т.е. для деления на мелкие участки.
Оброк не лишал полностью селянина заинтересованности в получении хорошего урожая, но тем не менее существовала и господская запашка в 427 десятин, обрабатываемая барщинными отработками. 112 десятин (26%) составляли пар, 154 десятины засевалось рожью, пшеницей и овсом, 135 — горохом, гречихой, просом, а 5 шло под лён, коноплю, картофель и горчицу. Трёх– и четырёхпольного оборота придерживались и оброчные крестьяне. Средние урожаи для того времени были неплохие: рожь давала сам–десять, пшеница озимая — сам–четыре, пшеница яровая и овёс — сам–пять, гречиха — сам–тринадцать и картофель — сам–десять.
Княжеская усадьба была богатой: главный господский дом был каменный, в два этажа, с оранжереей. При доме имелись конюшня, каретник, многочисленные службы — всё огорожено каменным забором с деревянными решётками и створчатыми воротами. На широком дворе выстланный дёрном круг огорожен перилами и обсажен разного рода кустарником, в середине круга на каменном столбе — солнечные часы.
Через улицу располагалась вотчинная контора, людская, хлебные амбары, кладовые, скотный двор. Кроме этого, в имении было господское гумно с ригами, хлебный магазин, ветряная мельница, крупорушка, кузница, овчарня шпанских овец, птичий двор, плодовый сад, обширный лес и пчельник.
Ухоженное, содержавшееся в образцовом порядке имение давало высокий годовой доход — 80000 рублей. В 1852 г. князь Александр Николаевич Львов как владелец образцовой экономии был назначен председателем Комитета выставки “сельских произведений” в Москве.
Следующим выдающимся представителем дворянского рода Львовых — владельцев Бобылёвки, был внук Александра Николаевича — князь Николай Николаевич Львов.
Он родился в 1867 г. Учился в Швейцарии, затем в 1891 г. закончил курс юридического факультета Московского университета со степенью кандидата прав. Вернувшись в Балашовский уезд, в родовое имение, сразу был избран уездным предводителем дворянства и состоял в этой должности семь лет — с 1893 по 1900 г.
Либеральные взгляды Николая Николаевича, его активная общественная позиция способствуют тому, что в 1898 г., в возрасте всего 31 года, он был избран гласным Саратовского губернского собрания дворянства, а с 1899 по 1903 г. занимал должность председателя Саратовской губернской земской управы.
Был он редактором “Саратовской земской недели”, членом попечительского совета Саратовской женской гимназии (бывшей Ульрих), членом совета Саратовского отделения попечительства императрицы Марии Александровны о слепых, председателем советов Саратовского общества естествоиспытателей и Саратовского общества сельского хозяйства, председателем правлений Галкинского учебно–исправительного приюта и Саратовского общества садоводства, членом знаменитой Саратовской учёной архивной комиссии и председателем её правления в 1901 — 1902 гг.
В. Корсакова.
{Половцов}
Огненный Князь
Его называли «огненным князем» и «первым огнеборцем России». В нынешнем году исполнилось 119 лет первой в России частной пожарной команды, которую по последнему слову техники того времени организовал на своей даче в Стрельне семнадцатилетний князь Александр Дмитриевич Львов. Незадолго до того в поселке произошли крупные пожары. Пока из города прибывали пожарные команды, тушить было уже нечего. Все это наблюдал шестнадцатилетний Саша Львов. У него появилась идея — создать пожарную часть в Стрельне. Он выпросил у матери 20 соток земли в юго-западной части имения — на даче Александровка — и построил там пожарную часть с высокой каланчой. Более того, он обратился к брандмайору Паскину с просьбой зачислить его вольноопределяющимся служителем в образцовую часть. Княжеский титул не мешал Александру наравне со всеми не только тушить пожары, но и нести караульную службу, заниматься строевой подготовкой, уборкой помещений, уходом за лошадьми и пожарным имуществом.
Стрельнинская пожарная команда князя Львова тушила пожары не только в Стрельне — ей приходилось выезжать к Нарским воротам, а также действовать на всем протяжении дачного побережья залива до Ораниенбаума. Иногда пожарная команда, едва успев потушить один по жар, спешила на другой. Ежегодно 11 июля в Стрельне устраивались праздники пожарной команды в честь заступления огнеборцев на свою вахту. В 1891 году торжественно отмечалось девятилетие стрельнинской «образцовой и по четной первой части пожарной команды», которую организовал и содержал князь Львов. Пресса отмечала, что благодарные жители Стрельны поднесли князю Львову много подарков и адресов. Среди подарков были серебряная модель пожарной бочки и уникальная — «из чистого золота» — пожарная каска с гербом Стрельны. В этой каске князь Львов любил фотографироваться. В 1894 году он стал председателем Российского пожарного общества и почти до самой революции руководил пожарным делом в России. Дореволюционное пожарное общество было общественной организацией и работало исключительно на благотворительные пожертвования. Александр Дмитриевич имел звание камергера и действительного статского советника и видел свое особое предназначение в благотворительности. Князь Львов не только возглавлял на общественных началах пожарное дело в России; он был главным редактором журнала «Пожарное дело», председателем Главного управления общества «Голубого креста», председателем комитета Всероссийской передвижной пожарной выставки, председателем стрельнинского местного правления Императорского Российского общества спасания на водах, попечителем Стрельнинского училища... Продолжать этот список можно бесконечно. За свою общественную деятельность, в частности, за постройку в Стрельне на свои средства народного училища, ежегодные крупные пожертвования на содержание Общества спасания на водах и помощи пострадавшим на пожарах, Александр Дмитриевич был награжден орденами Святой Анны и Святого Станислава. А центральный совет Пожарного общества принял решение вывесить его портрет в здании столичного совета Общества. В 1919 году этот совет, состоявший из старых — дореволюционных пожарных, распустили — их обвинили «противниками советской власти»... из-за висевшего в здании княжеского портрета. Сам Александр Дмитриевич был сослан в Вологду и дальнейшая судьба князя неизвестна. Львовскую улицу в Стрельне переименовывали в Гражданскую. Первой ласточкой возрождения памяти Александра Дмитриевича Львова стало создание в 1996 году Обществом ревнителей истории Стрельны экспозиции, посвященной князю Львову, в музее «Морская Стрельна», а также небольшой мемориальной комнаты в принадлежавшем ему когда-то дворце. Сейчас в этом здании размещаются коммунальные квартиры, несколько классов музыкальной школы и (пока на «птичьих правах») благотворительная организация «Свет надежды». Сам Львовский дворец, хотя и остается одним из красивейших зданий Стрельны, нуждается в реставрации.
Львовы князья
(существующий род, происшедший от ярославских князей)
Герб князей Львовых схож совершенно с гербами фамилий других князей ярославских, имея в среднем, малом щитке ярославский герб — для указания общего происхождения, а в четырех делениях главного гербового щита по два повторения гербов Киевского и Смоленского княжеств, в шахматном порядке — тоже для обозначения родства с родоначальниками домов, члены которых наследственно занимали престолы Киева и Смоленска, как потомство Мономаха.
Львовы князья совмещают в себе роды ярославских князей: Зубатых, Векошкиных и Луговкиных или Луговских, обозначенных на таблице распределения их по образованию — цифрами 14,23 и 24.
Родоначальником Зубатых и Львовых был князь ярославский (XVIII кол.) Лев Данилович, прозванием Зубатый, живший при Иване III и Василии частию, т. е. в конце XV и в начале XVI столетий, сын Данилы Романовича, третьего сына кн. Василья Давыдовича, правнука св. Федора Ростиславича Черного.
У князя Льва Даниловича Зубатого по родословию показывается три сына: Дмитрий Львович Векошка, Василий Львович, отъехавший с сыновьями своими Иваном Зубатым и Васильем Одноусом в Литву, и Андрей Львович Луговка. Потомство их обоих и составляет продолжение рода Львовых до настоящего времени, причем старшая существующая доныне ветвь и есть собственно бывшие князья Векошкины, а младшая — кн. Луговские прекратилась с XXVII колена.
Из бывшего рода Луговских нам известны представители осьми поколений (ХХ-ХXVII колен).
У Андрея Львовича Луговки было шесть сыновей (XX кол.): Михаил Андреевич — продолжатель рода до конца ветви; Семен Андреевич, имевший двух сыновей (Михаила и Андрея Семеновичей), бездетных; Василий Андреевич — тоже продолжатель рода до пресечения ветви; Григорий Андреевич, бездетный; младший — Федор Андреевич, тоже отец двух бездетных сыновей, Бориса и Никиты Федоровича, стольника царя Алексея (1658 г.), и предпоследний — Филипп Андреевич, отец дворянина московского (с 1631 г.) Василия Филипповича (1643 г.), дед Якова Васильевича и прадед (кажется, трех, а не одного правнука?): Ивана Яковлевича, дворянина московского 1658 г., Никиты Яковлевича (тоже и того же года внесенного в список, как и Луки Яковлевича), еще бывшего походным дворянином у царицы Натальи Кирилловны. Собственно, было в роде Луговских две ветви. Из них пошла: младшая от Василья Андреевича и старшая от третьего сына Михаила Андреевича — Андрея Михайловича (XXI кол.), потому что старшие братья его — Семен и Дмитрий Михайловичи были бездетны.
Начнем с более короткой, младшей ветви.
У Василья Васильевича, внука Луговки, был сын стольник царя Алексея Михайловича (1658–68 г.), Михаил Васильевич (XXII колена). Он — отец Никиты Михайловича, дед (князей XXIV кол.) Ивана Никитича (оставившего потомство в лице единственного сына — стольника (1636–40 г.) Михаила Иван., прозв. Шамордин) и Андрея Никитича, дворянина московского 1636 г., продолжателя рода. У князя Андрея Никитича был один сын — Семен Андреевич, отец трех сыновей (кн.XXVI кол.): Бориса Семеновича (стряпчего 1668 г. и стольника 1669 г.), Василия Семеновича (стряпчего 1676 г., стольника 1677 г.) и Ивана Семеновича, стольника 1658–76 г. Один только Борис по родословию показан отцом сыновей, стольников цариц-невесток, двух Иванов Борисовичей — Большого (бывшего у Прасковьи Федоровны) и Меньшого (у Евдокии Федоровны, первой супруги Петра I).
Старшая ветвь Луговских-Львовых продолжалась от потомства трех сыновей князя Андрея Михайловича — князей (XXII кол.) Андрея Андреевича, Семена Андреевича и Василья Андреевича, стольника царя Михаила Федоровича (1629–1640 г.).
От Семена Андреевича ветвь продолжалась только в лице его сына — кн. Федора Семеновича, внука Андрея Федоровича и правнука Ивана Андреевича, стряпчего (1666 г.) и стольника (1668 г.) царя Алексея Михайловича.
От Андрея же Андреевича потомство было несколько обширнее. У него было два сына (XXIII кол.): Иван Андреевич и Яков Андреевич. У Ивана Андреевича был сын кн. Андрей Иванович, имевший двух одноименных сыновей — Иванов, Большого и Меньшого (дворян московских при Михаиле и Алексее). У Большого Ивана было три сына: стольник Алексей Иванович, стольник же Иван Иванович и Василий Иванович. Из них один Алексей Иванович оставил дочь Наталью, вышедшую за боярина Петра Матвеевича Апраксина.
Яков Андреевич имел двух сыновей: Ивана Яковлевича, стольника при Михаиле Ф.(1627–40 г.), и Луку Яковлевича, дворянина московского при Алексее Михайловиче (1658 г.). Лука Яковлевич имел сыновей: младшего — Петра Лукича, бездетного окольничего из стольников (1688 г.) и Бориса Лукича, старшего (стряпчего 1658 г., стольника 1668–77 г.), имевшего бездетного сына — Ивана Борисовича.
Младшая ветвь Луговских-Львовых, тоже угасшая на XXVII колене, пошла от Василья Андреевича и его сына Василья Васильевича, дворянина московского при Михаиле, отца трех сыновей: Осипа, Ивана и Григория Васильевичей. У Осипа Васильевича было три (а не два, как по «Рос. Род. Кн.») сына: Иван Осипович (стряпчий 1666 г., стольник 1668 г.), Матвей Осипович, пропущенный в «Российской Родословной Книге», но значащийся в боярских книгах (дворянин московский 1658–60 г.) и Александр Осипович, отец Моисея Александровича (двор. московск. 1681 г.) и Петра Александровича (стряпчего 1676 г., стольника 1679). У Моисея известны по «Рос. Родосл. Книге» два только сына (князья XXVII колена): Семен Моисеевич и Степан Моисеевич. У Ивана Васильевича было два сына (князья XXV кол.): Григорий Иванович и Петр Иванович. Князь Григорий Иванович, стольник 1656 г., дворянин московский 1672, отец: Ивана и Бориса Григорьевича, стряпчего 1676 и стольника, дед Семена Григорьевича (стольника царицы Прасковьи Федоровны 1692 г.). Князь Петр Иванович — отец двух сыновей: Федора, бездетного совсем, и стольника Михаила Петровича, 1715 г., который от Марьи Алекс. оставил двух дочерей, тогда еще несовершеннолетних, кажется (?). Григорий Васильевич, младший сын Василья Васильевича, имел двух сыновей (XXV кол.): Андрея (отца Ивана, Семена и Степана Андреевичей) да Василья (отца Бориса Васильевича, стольника 1658–76 г.) XXVI колена.
Указав угасшие ветви рода Львовых, перейдем к существующей (Векошкиных) — собственно старшей в фамилии.
Ветвь эта и по родству с царским домом играла в истории московской администрации более благодарные роли, возвышаясь в лице представителей до боярства и окольничества.
У старшего сына родоначальника — Дмитрия Львовича Векошки было, как известно по родословию, четыре сына (XX колена): Федор Большой (старший), Федор Меньшой (третий), Иван (четвертый) — бездетные и (второй) князь Андрей Дмитриевич, которого потомство продолжается в наши дни. У князя Андрея Дмитриевича было три сына: младшие — Иван и Василий, бездетные, и старший — Семен Андреевич, оставивший единственного сына, продолжателя рода — князя Данилу Семеновича (XXII кол.). Он имел четырех сыновей (XXIII кол.). Первый из них — князь Матвей Данилович, воевода (в Тобольске 1592, на Верхотурье 1601), имел одного сына, Луку Матвеевича, дворянина московского 1627 г. Второй сын князя Данилы Семеновича был Дмитрий Данилович, род которого собственно продолжается теперь. Род третьего уже прекратился, а четвертый — Тимофей Данилович совсем не имел потомства. Третий сын князя Данилы Семеновича был Михаил Данилович, род которого при Романовых — в лице сыновей и внуков — играл важную роль, но не пошел дальше правнуков.
У князя Михаила Даниловича было три сына и дочь Евлампия, 1621 г. (за Нагим). Старший сын — князь Алексей Михайлович, посол в Дании при царе Михаиле, при этом государе дворецкий, боярин 1634, кончил жизнь, не имея потомства, в монашестве, с именем Авраамия (8 февраля 1653 года). Третий, младший его брат, был тоже бездетен, а второй — князь Петр Михайлович оставил шесть сыновей (XXIV колена): 1) патриаршего стольника (1627), потом царского — Андрея Петровича (бездетного), 2) боярина, из окольничих (1653 г.), Дмитрия Петровича, 3) окольничего (1658 г.) Василья Петровича, отца Михаила Васильевича (стряпчего 1676, стольника 1677 г.), 4) окольничего же (1658 г.) Семена Петровича, отца Василья (стольника 1677 г.) и Ивана (стольника царицы Натальи Кирилловны) да 5) Ивана Петровича, стольника (1627–1640), отца стольника же (1677 г.) Ивана Ивановича.
Ветвь, существующая от Дмитрия Даниловича, продолжалась в лице пяти его сыновей (XXIV колена): Федора (дворянина московского при Михаиле и Алексее), Андрея (тоже дворян. московск. при Михаиле (1627–40 г.), Михаила, Петра и Ивана Дмитриевича, воеводы в Тюмени, при Михаиле Федоровиче (1635–9), бездетного. У Петра Дмитриевича были дети — Семен Петрович и Степан Петрович (стольник 1636 г.). У Михаила Дмитриевича было три сына, московские дворяне (1658 г.), Иван и Степан Михайловичи, да стольник Федор Михайлович. У Андрея Дмитриевича, дворянина московского при Михаиле (1627–40 г.), было не три, а четыре сына: стольники (1629 г.) Василий, Федор и Семен Андреевичи да дворянин московский (1627 г.) Иван Андреевич.
Наконец, у старшего — Федора Дмитриевича — было два сына: Степан Федорович, окольничий (1658 г.), и стольник Никита Федорович, отец боярина (1692 г.) Михаила Никитича, жена которого, княгиня Ненила Иерофеевна, была кормилицей Петра I и жила еще в 1703 году.
У окольничего Степана Федоровича было два сына — стольники: Яков Степанович, государев комнатный (1676–92), и Матвей Степанович — у царицы Натальи Кирилловны. У Якова Степановича было три сына (XXVII к.). Первый, стольник царицы Прасковьи Федоровны (в 1687 г.), Алексей Яковлевич оставил одну дочь Елизавету Алексеевну (род. 11 апреля 1743 г., 30 июля 1808 г. в браке с князем Сергием Ивановичем Одоевским). Второй сын Якова Степановича — князь Сергий Яковлевич — от брака с Анной Ивановной Кондыревой имел двух сыновей: майора (1778 г.) Михаила Сергеевича и калужского губернского прокурора Семена Сергеевича (в службе с 1756 г., 1786 года кол. сов.). Третий брат двух предшествующих — Никита Яковлевич, женатый на Федосье Степановне, имел сына Николая Никитича (XXVIII колена), отца двух сыновей (XXIX кол.) — Василья Николаевича и бригадира Сергия Николаевича. Последний, живя со своею крепостною (Пелагеею Андреевною Белиметьевой), прижил четырех сыновей. Вступив в брак впоследствии (1815 г.) и имея законных детей — сына и дочь, просил он государя о даровании наследственных прав и неимевшим их по закону. Ходатайство это уважено, и Высочайше повелено (4 июня 1820 года) сыновьям бригадира, рожденным до брака, именоваться князьями и вступить во все права по рождению. Тогда записано потомство князя Сергия Николаевича в родословную книгу Калужской губернии, в V часть. Обратимся к продолжению перечня рода князей Львовых, с представителей XXIX колена.
У князя Семена Сергеевича было два сына и две дочери: княжна Анна Семеновна (р. 1759, 1821) — за Васильем Владимировичем Шереметевым и княжна Марья Семеновна — за Петром Алексеевичем Бахметевым. Братья ее: Дмитрий Семенович, генерал-майор (25 декабря 1834 г.) от брака с Марьею Александровною Павловой (1812 г.) оставил двух сыновей и двух дочерей: Екатерину Дмитриевну (р. 23 августа 1803, 1818 г.), Евдокию Дмитриевну (за сенатором Николаем Андреевичем Небольсиным), Алексея Дмитриевича — бездетного и Александра Дмитриевича, действительного статского советника (р. 1796 г.), от брака с княжною Марьею Андреевною Долгоруковой оставившего четырех сыновей и семь дочерей (XXXI колена). Дети его были: Евгений Александрович (р. 1831 г.); Дмитрий Александрович (р. 19 сентября 1833 г, 19 ноября 1874 г.); Андрей Александрович (р. 1839 г.); Василий Александрович (р. 21 декабря 1844 г, 22 июня 1877 г.); Мария Александровна (р. 1830 г.) за князем Иродионом Андреевичем Оболенским; Екатерина Александровна (р. 1834 г.); Александра Александровна (род. 1835 г.); Ольга Александровна (р. 1836 г.) и Елизавета Александровна (р. 1840 г.).
Младший брат Дмитрия Семеновича — князь Владимир Семенович (26 октября 1829 г.) оставил шесть сыновей: 1) Владимира Владимировича, женатого на Софье Алексеевне Перовской (имевшего сына Владимира Владимировича Ср. 1834 г., 1854 г.) и пять дочерей); 2) Дмитрия Владимировича (р. 30 апреля 1810 г., 8 ноября 1875 г.), женатого на Марье Дмитриевне Яковлевой (потомство их нам неизвестно, как и); 3) Евгения Владимировича, женатого на Варваре Алексеевне Мосоловой; 4) Михаила Владимировича; 5) Георгия Владимировича (р. 19 августа 1821 г., 7 сентября 1873 г.) и 6) Андрея Владимировича. Сестра их — княжна Екатерина Владимировна была фрейлина и умерла. Сестра же ее была за Петром Владимировичем Голохвостовым.
Нам покуда известно только следующее потомство князя Сергея Николаевича Львова: князь Афанасий Сергеевич (р. 20 апреля 1802 г.); князь Александр Сергеевич (р. 20 августа 1806 г.); князь Петр Сергеевич (р. 18 июня 1808 г.) и князь Василий Сергеевич (р. июля 1810 г.), от брака с Настасьею Ивановною Ивановой имевший потомство в лице шести сыновей: Сергея (р. 1835 г.), Ивана (р. 1836 г.), Николая (р. 1838 г.), Василия, Михаила и Александра Васильевича и княжен Елизаветы Васильевны (р. 1834 г.) и Ольги Васильевны (р. 1839 г.). Далее нам неизвестно.
В Тунисе сложилась достаточно большая русская колония, с активной церковно-приходской жизнью. Руководство Зарубежной церкви видело перспективность этой общины и в этой связи приняло решение направить в Северную Африку архиерея, с целью устройства отдельной епархии. Этим русским архиереем стал владыка Пантелеимон [cxlii] . Архиерею часто приходилось служить за священника из-за болезни настоятеля [cxliii] . Не обошлось в Тунисе без конфликтов с местными греческими клириками. О разногласиях между русским и греческим духовенством из-за канонических юрисдикций, сообщалось в прессе: «Конфликт, вызванный приездом архиепископа Пантелеимона в Северную Африку, пока не разрешен. Назначенный управлять православными русскими приходами, находящимися в ведении Зарубежного Архиерейского Синода , без предварительного соглашения с патриархом Александрийски м, которому ка нонически подчинена вся Африка, он прибыл к месту своего нового служения. Это вызвало немедленную реакцию со стороны греков. Только что налаживавшееся сотрудничество в постройке совместных православных церквей, нарушилось и патриарх запретил своему духовенству общение с русскими священниками, помин ающими архиепископа Пантелеимона» [cxliv] .
Архиепископа Пантелеимона сменил преосвященный Нафанаил (1906–1986гг.) . Владыка Нафанаил, происходил из старинного русского рода князей Львовых. Его отцом был Владимир Николаевич Львов (род. 1872г.) , крупный помещик Самарской губернии , депутат IV Государственной Думы , предпоследний обер-прокурор Святейшего Синода (03/16.3.1917–7.1917гг.), принимал участи в Корниловском мятеже , затем, в эмиграции, он проживал в Берлине , после вернулся на родину и окончил дни свои в Тобольской ссылке.
Будущего архиерея, в миру звали Василием, родился он в Москве. Учился в гимназии в Санкт-Петербурге, в реальных училищах в Бугуруслане и Томске. Далее перед угрозой коммунизма, в массе тысяч русских беженцев, эмигрировал в Китай. В 1922г кончил Харбинское реальное училище, после окончания, которого работал рабочим на Китайской Восточной железной дороге до 1929г. С 1928 по 1931гг. учился на вечерних богословских курсах. Был келейником, некогда знаменитого Камчатского миссионера архиепископа (в последствии митрополита) Нестора /Анисимова/[cxlv] . В 1929г. Василий Львов принял монашество, в постриге получил имя Нафанаил, рукоположен в сан иеромонаха. Трудился законоучителем в детском приюте при Доме милосердия в Харбине. В период с 1935 по 1936гг. находился на миссионерском поприще в штате Керала, в Индии. В 1936г. удостоен сана архимандрита, с 1937 по 1939гг. был начальником православной миссии на Цейлоне. С 1939г. отец Нафанаил проживал в монастыре пр. Иова во Владимировой (Ладомирова) в Карпатах , с 1946г. призван к епископскому служению в качестве правящего архиерея Брюссельской и Западно-Европейской епархии РПЦЗ . После 1951г. преосвященный Нафанаил возглавлял епархию Северной Африки с центром в Тунисе, с 1954г. он был переведен в Берлине, в 1966г. стал настоятелем обители пр. Иова в Мюнхене, в 1981г. получил сан архиепископа.
Епископ Нафанаил (Львов) , по прибытии в Тунис , увидел необходимость более интенсивной работы с целью расширения церковной жизни в русской среде, оценил возможности и решил строить новый русский храм. Местом для будущей церкви избрали столицу – город Тунис . Задумывалось, что это будет кафедральный собор для всего Магриба . На страницах прессы тех лет находим интересные подробности: «Этот памятник древнему русскому благочестию был задуман давно, но осуществление его началось благодаря исключительной энергии епископа Нафанаила... Высокообразованный и проникновенный духовный проповедник, отлично знающий европейские языки, епископ Нафанаил увлек за собой всю паству, победив царивший до него здесь скептицизм. Начался приток пожертвований. Лаской и духовным обаянием владыка объединил всех, сумев заинтересовать постройкой церкви и местные гражданские власти...» [cxlvi] .
По некоторым данным, в Северной Африке проживало тогда около 4 000 русских, не считая легионеров [cxlvii] . Закладку церкви совершил 11 октября 1953г. еп. Нафанаил /Львов/в сослужении настоятеля протоиерея Малиженовского . Строителями нового храма были русские архитекторы Козмин и Логодовский . Русская пресса, в те дни сообщала о том, что на праздничном богослужении «бей был представлен генералом Бахчи , резидент – начальником дипломатического кабинета, маркизом де Шуазель » [cxlviii] . От лица русской общины в Тунисе присутствовал старшина колонии адмирал Техменев .
Интересная подробность: «В углублении, под будущей алтарной стеной замурована грамота, написанная на русском, французском и арабском языках… Грамота эта, художественно исполненная, была воспроизведена в местных газетах» [cxlix] .
Владыка, подходя к вопросу строительства, проявил сметку и мудрость, он сумел заинтересовать и подключить к делу архитектора и подрядчика, занятых на строительстве рядом стоящих зданий. Получилась экономия на транспорте, подъемном кране, строительной технике, сокращение расходов по наблюдению за строительством. Но, как известно, доброе дело всегда сопровождается искушениями, особенно у русских… все остановилось.
Так вот, в самом разгаре стройки Синод резко перевел епископа Нафанаила в Германию , «где ему было назначено особое послушание, по поводу которого тунисской пастве не было дано никаких объяснений» [cl] . Со скорбью и горечью прихожане взирали на то, как Синод запутался в обещаниях. Церковь все это время оставалась без настоятеля. Присылались временные командированные священники из Парижа , «что связано с большими расходами, в то время, как у прихода на учете каждая копейка в связи с постройкой храма» [cli] . Пока суть да дело, «прекратила существование налаженная владыкой детская школа, в которую ему удалось привлечь небывалое до сих пор количество ребятишек, без обычных упреков по адресу родителей, а исключительно лаской и умением подойти к детям, которые все сразу к нему привязались» [clii] .
Тем временем «умер староста церкви С.С. Плешко , вкладывавший в дело постройки всю свою душу». Прихожане совершенно справедливо замечали: «...нам думается, что конфликты в недрах правящего епископата и дисциплинарные взыскания, если таковые вообще бывают, не должны быть заметны для паствы» [cliii] . Однако Синод упорно стоял на своем, выдерживая пассивную оборону и, водя за нос своих пасомых, очевидно полагая, что овцы предназначаются только для стрижки, исключая пастьбу.
В последствии церковь была достроена. Посетивший в наши дни Тунис российский корреспондент писал: «…Это небольшое белоснежное здание с покрытым глазурью куполом, увенчанным золотым православным крестом, напоминает старинную церковь где-нибудь под Владимиром или Псковом . Глядя на нее, забываешь, что находишься за несколько тысяч километров от России, на африканской земле. Теперь, когда Тунис разросся, церковь Воскресения Христова оказалась в самом центре города, на проспекте Мухамеда V» [cliv] . Адрес храма Святого Воскресения и святителя Киприана Карфагенского: 12, Avenue Mohammed V, Tunis , Tunisie, N‑Afrique .
С 1992г. русские церкви в Тунисе принадлежат Московской Патриархии, в настоящее время служит там отец Дмитрий Нецветаев .
период своего расцвета поместье Алтун было богатейшим в округе. Здесь имелся винокуренный завод, ветряная мельница, каменные склады и фабрики. Береговая линия прудов перед барским домом повторяла очертания двух континентов – Северной и Южной Америк.
Здесь была родовая усадьба князей Львовых. Поместье принадлежало И. Львову, на средства которого в 1776 году был построен южный придел храма Святогорского монастыря, куда сейчас «не зарастает народная тропа» к могиле великого поэта. Наследник имения А.И. Львов был человеком, в некотором смысле, затейливым... Он лупил дворню, выделывал пакости с крепостными девицами. Говорят, что у него был гарем, и что он устраивал срамные покатушки на тройках. Еще говорят, что в этих игрищах, по-соседски принимал участие и Пушкин. Именно при нем пруды превратились в географическую карту западного полушария. А еще барин очень любил свою собаку. После ее смерти он устроил пышные похороны и поставил собачке памятник. Дом Львовых был взорван фашистами при отступлении в 1944 году. Его остатки после войны разобраны на кирпичи местными жителями, которые и сейчас помнят как ходили «на шахту», а потом продавали добытые там стройматериалы, получая хоть маленькую, но копеечку, в трудные времена.
Сейчас здесь сохранился старинный парк с вековыми липами, вязами и дубами, заложенный в конце 18 века, а также ряд зданий усадьбы разной степени разрушенности. Есть участки мощеной булыжником дороги. На подъезде к деревне – круглое здание ветряной мельницы.
Нижинский Вацлав
28 февраля (12 марта) 1890 года — 8 апреля 1950 года
Биография
НИЖИНСКИЙ — КЛОУН БОЖИЙ
Весь мир был у ног танцующего Вацлава Нижинского. «Бог танца», «восьмое чудо света», «царь воздуха» — называли его современники. Прыжок Нижинского, когда он, перелетев полсцены, зависал над ней, казался мистическим. Реальная жизнь танцовщика оказалась не менее яркой, чем сценическая. Не жизнь, а сон — волшебный и кошмарный. Триумфы, поклонники, любовь мужчин, женитьба, безумие. После его смерти не проходит года, чтобы не появились балет, спектакль, фильм или пьеса о нем. Танцовщик родился 110 лет назад, в ночь с 27 на 28 февраля. (1889 год — именно эту дату рождения называет его сестра Бронислава. Которую и отмечает весь мир. Хотя некоторые источники приводят и другой год.) Даже появление Нижинского на свет сопровождалось маленьким «чудом». В тот вечер его отец, польский танцовщик Томаш, на одном из праздничных масленичных вечеров, прыгнув выше всех, поймал неразыгранный в лотерею приз — серебряную чашечку, ставшую счастливым талисманом Вацлава.
Первым мужчиной в жизни Нижинского был князь Павел Дмитриевич Львов, окруживший танцовщика утонченной заботой. Князь занимался художественным воспитанием артиста, оплачивал его уроки у лучшего педагога маэстро Чекетти, купил Нижинскому рояль, помог дорого и со вкусом обставить комнаты, подарил золотое кольцо с бриллиантом. Не оставлял Львов своим вниманием мать и сестру Нижинского, приглашая их в концерты, делая подарки, катая на автомобиле. Мать и сестра любили князя, любил его и Вацлав. Кстати, когда Вацлав заболел гонореей, князь не только прислал своего врача, но во все время болезни был рядом с Нижинским. Это был благородный и влюбленный в Нижинского человек. Но они расстались. Почему? Злые языки утверждали, что, восхищаясь Нижинским-танцовщиком, князь был разочарован им в постели. Там, где у мужчины должно быть много, у Нижинского оказалось совсем чуть-чуть. Но какое это имеет значение для истинных отношений? К тому же князь, поняв, что юноша не в его вкусе, мог тут же расстаться с ним, а не задаривать подарками. Настоящей же причиной стал Сергей Павлович Дягилев. Именно Дягилев настоял на разрыве князя с Нижинским, убедив Львова в том, что если тот хочет Нижинскому добра, то должен отдать его ему. Князь согласился и даже дал денег для «Русского сезона» 1909 года. Природная нелюдимость Вацлава, развившаяся до болезненного состояния за годы славы, не помешала, впрочем, завести ему несколько решающих, практически судьбоносных знакомств. Князь П.Д. Львов познакомил 18-летнего Нижинского с удовольствиями развратной ночной жизни и помог приобрести первый опыт гомосексуальный отношений. В жизни танцора появились лихачи, меховые шубы, ночные рестораны, перстни с бриллиантами. Но князь был «весьма разочарован размерами» Нижинского. Перед тем, как они расстались, Львов познакомил танцора со знаменитым театральным деятелем Сергеем Дягилевым, который был старше гения на тридцать лет. Дягилев тоже был гомосексуалистом и не старался это скрывать. Они быстро стали любовниками, и этот эротический союз оказался чрезвычайно полезным в творческом отношении.
конструктор пружинной подвески князь П. Д. Львов.
А.Д. Львов
Стрельна в XIX столетии становится одним из самых престижных пригородных мест Санкт-Петербурга. Она активно застраивалась чарующими взор дачными постройками, которым была уготовлена печальная участь. Стрельна регулярно горела. Сильные ветры с моря не оставляли ни одного шанса избежать этой участи, и красивые летние домики нередко сгорали как порох. Если где-то занялось, трепетали все владельцы дач. Пока из города приезжала пожарная команда на взмыленных лошадях, от дома оставались одни головешки. Один из стрельнинских дачников, 17-летний князь Александр Львов, внук Павла Константиновича Александрова (внебрачного сына великого князя Константина Павловича, которому принадлежала Стрельна), не мог спокойно смотреть на такое разорение. Юный, недальновидный князь выпросил у матери земельный участок размером 20 соток за ручьем Ижоркой — на самом краю семейных владений, лично разработал проект пожарного депо с шатровой каланчой, и местные умельцы принялись с жаром возводить его. А сам князь в Казанской части столичной пожарной команды, куда его прикомандировал на время брандмайор А.П. Паскин, стал обучаться искусству пожарной службы и борьбы с огнем. Царедворец, ка мергер Александр Дмитриевич, невзирая на свой высокий титул, наравне со всеми нижними чинами этой части, считавшейся образцовой, с утра и до глубокой ночи занимается строевой и караульной службой, уборкой помещений, уходом за лошадьми, чисткой каски, пояса, амуниции, паровой и заливных труб, топкой печей, становится рядом с пожарными служителями на утреннюю и вечернюю молитву. Плечом к плечу работает с ними на пожарах, старательно овладевая всеми приемами тушения огня. Когда же наравне с другими он получал отлучку из части, то устремлялся в Стрельну с авторским контролем за строительством здания пожарного депо. И вот для размещения пожарной части все готово, 11 июня 1880 года в нее из Петербурга торжественно прибыла обмундированная и оборудованная по последнему слову техники, под стрельнинским флагом (когда-то такой имелся), пожарная команда из восьми человек и пожарного обоза в «три хода». На головной повозке горделиво восседал в скромном брандмейстерском мундире и медной сверкающей каске сам князь. Нельзя сказать, что все обитатели Стрельны приняли нововведение всерьез. Многие полагали, что это чудачество молодого князя, которому некуда деньги девать. Но с каждым пожаром, происходившим в округе на ликвидацию которого бросалась команда, менялось отношение — пожарные работали серьезно. Им приходилось ездить не только по Стрельне, но и по всей территории до так называемой зоны выезда столичных команд-до Нарвских ворот, а в другую сторону — до Ораниенбаума. Ежегодно 11 июня в Стрельне устраивались праздники пожарной команды. В них всегда принимали участие жители поселка, которые благодарили своих защитников и заступников, справедливо полагая, что без львовских пожарных им пришлось бы сложно. В день празднования 10-летия пожарной команды князю Львову были подарены серебряная модель пожарной бочки и уникальная почетная пожарная каска из чистого золота с гербом Стрельны. К тому времени у князя было уже 10 отделений из 150-ти человек и 23 повозок — и даже собственный духовой оркестр. Помещение головной пожарной команды постепенно расширялось и переустраивалось... Все, что познавал в области пожарного дела пытливый ум князя, он непременно переносил в свою команду. Пышность и блеск пожарного обоза стали сочетаться с хорошей выучкой, смекалкой, ловкостью ее «охотников», которые стали «являть образцы истинного мужества при тушении пожаров и спасении людей». Князь очень часто лично командует своими огнеборцами при борьбе с огнем. Стрельнинская пожарная команда заслужила широкую известность. Популярность Александра Дмитриевича, как пожарного деятеля, росла. С каждым годом увеличивалось число ее посетителей с целью ознакомления с постановкой дела и принять ми в ней порядками. В их числе бывали августейшие особы царствующего дома Романовых министры российского правительства. Когда А Д Львов в 1894 году возглавил Главный совет всероссийского Пожарного общества и по сути дела стал осуществлять руководство всей пожарной охраной страны он вскоре убедился что пожарные команды губернских городов в большинстве своем далеки были от совершенства и во многом уступали его частной команде. В 1897 году ему пришло в голову организовать при ней краткосрочные курсы повышения квалификации брандмейстеров вновь организованных пожарных команд Летом того же года его стараниями такие курсы были организовань. О том, чему на них учили предводителей российских огнеборцев можно составить представление по пособиям которыми руководствовались в то время профессиональные и добровольные пожарные формирования Одно из таких пособий было подготовлено самим князем еще в 1890 году и называлось оно «Городские пожарные команды». В этом пособии обобщены приобретенные многолетним опытом российских огнеборцев лучшие способы и приемы борьбы с огнем поименованные необычным еще тогда для пожарной охраны термином — «пожарная тактика». Эту тематику Александр Дмитриевич взял на себя. Но не только науке побеждать огонь учили на курсах брандмейстеров учили их устройству пожарной службы эксплуатации огнегасительнои техники и даже прослушали они курс лекции прочитанных инженер технологом А. А. Прессом автором книги «Общедоступное руководство для борьбы с огнем». Книга эта была удостоена премии князя А.Д. Львова на первой Всероссийской пожарной выставке бывшей в северной столице в 1892 году и наряду с мерами и средствами оборонительными содержала направления профилактики, предупреждения пожаров. Список книг и пособий по которым брандмейстеры повышали свою квалификацию естественно был представлен не только указанными выше наименованиями. Он-то и стал обязательным для самостоятельного изучения брандмейстерами Санкт-Петербургской пожарной команды с последующей сдачей зачетов комиссии специально создаваемой брандмайорским приказом. Так в том списке насчитывается свыше 80 наименований пожарно-технической литературы в том числе 5 на иностранных языках. Как говорится «багаж знаний» был весьма внушительным. В последующие годы сведений о подобных курсах повышения квалификации брандмейстеров как кстати и о школе брандмейстеров мы к сожалению не встречаем. Они возродятся только в период формирования советской пожарной охраны, когда не будет в Стрельне ни пожарной части ни учредившего ее князя.
Нижинский родился в Киеве в семье украинских танцоров и рано начал танцевать, хотя был «неуклюжим и медленно соображающим ребенком». Мать убедила его, что он должен заниматься балетом, ибо карьера в этом виде искусства сулила деньги и славу. Весной 1907 года Вацлав Нижинский окончил императорское балетное училище в Санкт-Петербурге и стал солистом Мариинского театра. В 1909 году он познакомился с импресарио Сергеем Дягилевым, и его выступление в Париже вместе с труппой Дягилева «Русский балет» стало настоящей сенсацией. В 1911 году Нижинский был исключен из труппы Мариинского театра за то, что неполностью надел свой сценический костюм при появлении на сцене в спектакле, но ему тут же предложили место в «Русском балете». Отказавшись от традиционных приемов классического балета, Нижинский довел до блеска исполнение прыжков, во время которых он, казалось, парил над сценой. В 1908 году Вацлав, наивный и прекрасный молодой человек, завел близкую дружбу с 30-летним князем Павлом Дмитриевичем Львовым, который и стал его первым любовником. При первой же их встрече Нижинский понравился высокому, голубоглазому, красивому Львову. Князь познакомил юношу с упоительными удовольствиями ночной жизни и дал ему первый опыт гомосексуальных отношений. Львов был великодушен и щедр и сумел завоевать сердце своего юного любовника. Однако через несколько месяцев он успел устать от Нижинского, которого называл очередной «игрушкой», и прекратил с ним связь. Правда, прежде чем они расстались, Львов познакомил Нижинского с Сергеем Дягилевым, который был на 17 лет старше Нижинского.
Князь. Крупный помещик. Окончил юрид. («Рев-ция 1917», т. 3, с. 204). Участвовал в орг-ции корниловского выступления — по собств. инициативе был посредником между Керенским и ген. Л.Г. Корниловым: 22 авг. встречался с Керенским, 25 авг- с Корниловым, 26 авг- вновь с Керенским (противоречивые показания Л., Корнилова и Керенского об этих встречах см.: Катков Г.М., Дело Корнилова, Париж, 1987). 26 авг. арестован. Был кандидатом на выборах в Учред. Собр., но не избран.
Октябрь встретил в г. Бугуруслан, полит, деятельностью не занимался. Отступая с войсками А.В. Колчака, в янв. 1920 выехал в Японию, затем Францию. В ф‑т Моск. ун-та (1885). Пред. Тульской губ. земской управы (1903–05), гласным в ней состоял 17 лет. Главноуполномоченный общеземских орг-ций по оказанию помощи больным и раненным воинам в рус.-япон. войну, затем — по борьбе с голодом. Участник земских съездов 1904-05. В 1905 избран в 1‑ю Гос. Думу от Тульской губ., вступил в кадетскую партию, но вскоре покинул её, хотя и в дальнейшем, по словам П.Н. Милюкова, сохранил «большие личные отношения с кадетизмом» (Думова Н.Г. Кадетская партия в период Первой мировой войны и Февральской революции, М., 1988, с. 33). В 1908 Львов и его сотрудники приняли участие в орг-ции переселенческого движения в Сибирь. В 1913 кандидат в гор. головы Москвы. С 1914 пред. (главноуполномоченный) Всерос. земского союза помощи больным и раненным воинам (ВЗС). ВЗС снабжал армию хирургич. материалами и перевязочными средствами, подбирал мед. персонал, снаряжал эвакуац. поезда, организовывал госпитали и склады. Один из руководителей Объединённого к‑та Земско-Гор. союза (Земгор). В авг. 1915 общественностью было составлено 6 списков кандидатов в пр-во — в 4 списках фигурирует Львов (премьер-мин, либо мин. внутр. дел). А.И. Гучков, со ссылкой на рассказ А.И. Хатисова, говорил, что в дек. 1916 Львов предложил план «дворцового переворота», по к‑рому «сделать этот переворот» должен вел. кн. Николай Николаевич. Львов просил Хатисова сообщить о своём плане вел. князю, при этом сам Львов хотел войти в пр-во при Николае Николаевиче. Вел. князь был информирован об этом плане (см.: «А.И. Гучков рассказывает...», «Вопросы истории», 1991, Na 7–8, с. 212–13).
Во время Февр. рев-ции 1917 в ночь с 1 на 2 марта, после обсуждений во Врем. К‑те Гос. Думы и с представителями Петрогр. Совета РСД, был составлен список членов пр-ва во главе с Львов 2 марта Николай II, по предложению Врем. К‑та, издал указ о назначении Львова пред. Совета :. Министров. 3 марта утренние газеты опубликовали офиц. сообщение о создании Врем. пр-ва во главе с Львовым (он же и мин. внутр. дел). По словам Милюкова, он уделил «24 часа (а тогда ведь почва под ногами горела), чтобы отстоять кн.Львова против кандидатуры М.В. Родзянко» (там же, с. 98). Участвовал 3 марта в переговорах с Михаилом Романовым: «Верных войск в нашем распоряжении уже нет. На вооруж. силу рассчитывать не приходится. Общее настроение масс — опьянение переворотом. В этой атмосфере монархич. традиция не может быть действенной, объединяющей и собирающей силой...» (Думова Н.Г. Кончилось ваше время, М. 1990 г., с. 20–21). 19 марта заявил представителям печати, что в лице местных обществ, к‑тов и др. подобных орг-ций «жизнь создала уже зародыш местного демокр. самоуправления, подготавливающего население к будущим реформам. В этих к‑тах я вижу фундамент, на к‑ром должно держаться местное самоуправление, до создания новых его органов. Комиссары Врем. пр-ва... имеют своей задачей не становиться поверх создавшихся органов в качестве высшей инстанции, но лишь служить посредствующим звеном между ними и центр, властью и облегчить процесс их орг-цин и оформления» (Революция 1917», Т. 1, С. 107–08). В разосланном Львовым 8 апр. циркуляре предписывалось губ. комиссарам всеми законными средствами, не исключая вызова воинских команд, устранять агр. беспорядки и посягательства на агр. почве против личности и собственности граждан (см.: там же, т. 2, с. 24). 21 апр. на совещании Врем. пр-ва и исполкома Петрогр. Совета РСД Львов выступил с заявлением: «Острое положение, создавшееся на почве ноты 18 апр. (нота П.Н. Милюкова пр-вам Антанты о войне «до решительной победы».- Автор), есть только частный случай. За последнее время пр-во вообще взято под подозрение. Оно не только не находит в демократии поддержки, но встречает там попытки подрыва его авторитета. При таком положении пр-во не считает себя вправе нести ответственность» (Думова Н.Г. Кончилось ваше время, М. 1990 г., с. 105). 27 апр. на торжеств, заседании депутатов Гос. Думы всех 4 созывов в своей речи отметил, что Февр. рев-ция «охватила интересы не только рус. народа, но и всех народов мира»: «Душа рус. народа оказалась мировой демокр. душой по самой своей природе. Она готова не только слиться с демократией всего мира. но и встать впереди и вести её по пути развития человеческого на великих началах свободы, равенства и братства» («Рев-ция 1917», т. 2, с. 76). В тот же день в письме на имя пред. Петрогр. Совета РСД Н.С. Чхеидзе уведомил, что «пр-во возобновит усилия, направленные к расширению его состава», и просил «довести об указанных предположениях до сведения Исполнит, к‑та и партий, представленных в ...Совете» (там же, с. 78). 16 мая Львов направил губ. комиссарам след. циркуляр: «В МВД поступает ряд сведений о случаях разгрома имущества, отстранения от должностей управляющих ф‑ками и з‑дами, самовольного обложения налогами населения, возбуждения одной части населения против другой на почве клас. розни. Предлагаю принять самые решит меры к ликвидации указанных явлений» (там же, с. 164). А 19 мая разослал распоряжения «приступить к ликвидации дезертирства самыми решит, мерами. требуя, в случае необходимости, содействия воен. властей» и запрещение обществ, к‑там •вмешиваться в церк. жизнь» (там же с. 172).
8 июля 1917 министры-социалисты опубликовали программу преобразований под назв. «Декларация Врем. пр-ва». Накануне Львов заявил о своей отставке в связи с неприемлемостью для него этой программы в следующем: «немедленное провозглашение респ. правления, являющееся узурпацией верх. прав Учред. Собр.»; «таким же вторжением в права Учред. Собр. является проведение намеченной агр. программы»; роспуск Гос. Думы и Гос. совета носит характер выбрасывания массам, во имя демагогии и удовлетворения их требований мелкого самолюбия, гос., моральных ценностей»; «земзаконы, внесённые мин. земледелия на утверждение Врем. пр-ва, неприемлемы для меня не только по их содержанию, но и по существу всей заключающейся в них политики... Они... оправдывают гибельные, происходящие по всей России самочинные захваты...» (там же, т, 3, с. 162–63).
После Октябрьской революции арестован в конце января 1918 года в Тюмени, привезён в Екатеринбург, содержался в тюрьме 3 месяца. В 1918 году эмигрировал во Францию, вошёл в состав «Русского политического совещания».
И.Ю. Соснер
НАЧАЛЬНИК КАЛУЖСКОГО ОПОЛЧЕНИЯ
КНЯЗЬ ДМИТРИЙ СЕМЕНОВИЧ ЛЬВОВ (1813–1814)*.
Возможно, и это покажется вам удивительным, но в значительной по объему историографии, посвященной Калужскому ополчению в Отечественной войне 1812 года, странным образом выпали ключевые фигуры – начальники ополчения, его руководители. Хотя именно их старанием ополчение не только выполнило поставленные перед ним задачи, но и успешно вернулось обратно на родину. На 27‑й стене воссозданного Храма Христа Спасителя висит доска с рескриптом гр. Салтыкову с текстом Высочайшего манифеста от 18 июля 1812 года, на которой приведены списки губернских ополчений. Стоит поискать, как взгляд упирается в надпись гласящую: «Калужское — в 15. 000 ратников из 1‑го конного и пяти пеших полков, под командою Генерал-Лейтенанта Шепелева, Генерал-Майоров: Львова, Бригадира Князя Львова; Полковников: Раевского, Яковлева, Шмелева и Подполковника Львова» 1.
Длительный период времени идеологические мотивы, к большому сожалению, в нашей стране затрудняли научное источниковедение событий войны 1812 года, не укладывающихся в закостнелые схемы. Выполняя важный идеологический заказ, историки стремились всячески превознести роль простого народа в войне: писали, что партизанское движение и народное ополчение — вот главные силы победы. В многочисленных материалах, посвященных воинскому подвигу, кроме «простого» народа совсем не оставалось места иным сословиям. Понимая название «народная», не в устаревшем классовом смысле, а как войну всех сословий страны, и особенно армии, нельзя обойти вниманием российское дворянство. Что уж говорить об офицерском составе ополчений, участие которых в Отечественной войне — как представителей всех слоев российской аристократии, замалчивалось. «Реакционное дворянство» служило неким подобием «пугала», объявлялось не составной частью народа, а его антагонистом. Даже сегодня в ряде научных и исследовательских работ умалчиваются и опускаются родовые титулы, фамилии ряда военачальников и политических деятелей прошлого — поясняя их отсутствие малой значимостью в настоящий период!
Кроме того, в исторических исследованиях, как ранее до революции 1917 года, так и после нее, тема губернских ополчений рассматривалась с позиций вспомогательных и часто вскользь. Сведения о них раскиданы не только по различным архивам, но и внутри собрания часто не описаны должным образом; сохранность фондов различных ополчений оставлять желает лучшего. Вероятно потому, серьезные исследовательские работы, отражающие тему ополчений, можно пересчитать по пальцам.
Подробно описывались победы действующей армии, ее отдельных соединений и командиров-генералов. В немалой степени этому узконаправленному подходу способствовал ограниченный инструментарий поиска историков-исследователей 1930—1980‑х годов. Они, как правило, предпочитали выбирать архивные данные касающиеся известных битв и блестящих побед частей русской армии, главных ее военачальников да лихих кавалерийских атак казачьих соединений. Полковые же истории или более-менее полные истории губернских ополчений редки и ныне.
Судьбы начальников Калужского ополчения генерал-лейтенанта и кавалера Василия Федоровича Шепелева да бригадира князя Дмитрия Семеновича Львова — также малоизвестны. Две-три строчки в исследовании — вот то место в истории, которое уделяется их роли в формировании и управлении такого сложного новообразования и военного инструмента, как 15 тыс. корпус Калужского ополчения в Отечественную войну 1812-го года. Благородные помыслы сынов Отечества, славный неустанный труд во имя победы — всё это не позволяют полностью предать забвению их имена. Между тем, в здешнем краю калужские дворяне и помещики Шепелев и князь Львов практически позабыты.
Этим летом мне удалось побывать в имении Дмитрия Семеновича Львова в Дзержинском районе Калужской области в деревне Кожухове. Мало того, что район ныне носит одиозное имя главаря ВЧК Ф. Дзержинского, так там до сих пор и не знают, что в этих местах в селе Варваренки формировался 1‑й полк народного ополчения. Не знают имени его командира и патриота — владельца этих мест князя Львова. Ни одного следа не осталось от прежних построек его дома: выкопаны даже кирпичи из ям, оставшихся после фундамента некогда великолепного дворянского усадебного комплекса с оранжереями и садами. Местные жители в разговорах со мною вспоминали более древнее противостояние с татарами в этих местах на Угре, чем припоминали события войны 1812 года, имена владельцев этих мест.
Попытаемся полнее раскрыть биографию Дмитрия Семеновича, на основе архивных материалов. Кто же были — князья Львовы? Гавриил Державин в своем поэтическом обращении к герою войны генералу Платову «Атаману и войску Донскому» вспоминая ушедшие события, перечислял в нем некоторых из предводителей русского воинства:
Да как же это так случалось?
Заботились, как днесь, цари;
Премудро всё распоряжалось,
Водили рать богатыри:
При Святославиче Добрыня,
Убил дракона в облаках;
Чернец Донского — исполина,
Татарского поверг во прах.
Голицын, Шереметев, Львовы,
Крушили зубы в дни Петровы…
Львовы — старинный княжеский род, Рюриковичи; ветвь князей Ярославских, чьи предки прежде владели Киевом и Смоленском, что нашло отражение в их гербе. Измельчав землями, князья только в царствование первых Романовых вышли на арену столичной жизни, а до того служили местными дворянами по Галичу. Позднее они — воеводы и воины, администраторы и судьи, князья Львовы к середине бурного XVIII века почти пресеклись — в роду оставалось трое братьев (не считая женщин).
Внук одного из них — Дмитрий Семенович родился, по некоторым сведениям, 6 июля 1765 года в семье статского советника князя Семена Сергеевича Львова (1736–1824) и его жены Екатерины, дочери премьер-майора Никиты Яковлевича Иевлева. Отец его в 1752 году вступил в службу в артиллерию капралом, а позднее был отставлен с чином поручика. Служил он более по статской судебной линии и в 1786 году упоминается губернским прокурором Калужского наместничества, а позднее губернским прокурором Тульской губернии. С 1793 года статский советник Семен Сергеевич являлся помещиком в Московском, Галицком, Лебедянском и Кинешемском уездах 2. В 1781 году князь обращался с просьбою об отводе ему в губернском городе Калуге двух участков земли в “дворянском квартале” для постройки собственного дома.
Дмитрий Львов был записан в службу в 1773 году (в 8 лет), и уже в августе того года определен солдатом в л‑гв. Преображенский полк. Вся дальнейшая его 22-летняя служба проходила в этом полку и в 1789 году князь был произведен в поручики и находился в походе против шведов3. В январе 1793 года Львов был произведен в чин капитана, с назначением командиром мушкетерской роты4. 1 январе 1795 года он был произведен чином бригадира в армию, а с 1796 года находился не у дел, и видимо тогда же подал в отставку 5.
Отставной бригадир Дмитрий Семенович вскоре обустраивает свою статскую жизнь. Был он женат на Марье Александровне урожденной Павловой (ск. в 1812 году), от которой имел 4‑х детей. Она часто досадовала на мужа: вот как описывает это сестра князя — Марья: “Таперь кажется поладили. Не знаю, на долго ли. Я с нею с приезду виделась не часто. А по приезде братнином довольно часто. Со мной очень хорошо, и во многом она права в неудовольствиях своих, а во многом виновата…” 6.
Князь был типичным московским барином, коротавшим досуг между столицей и провинцией. В Москве он строит дом, а в губерниях прикупает земли. В газетных ведомостях нет-нет да промелькнет объявление о прибытии в Калугу бригадира кн. Львова. Здесь, в отцовском имении в сельце Кожухове, братья Львовы попеременно хозяйствуют, помогая управляться Семену Сергеевичу. Еще ранее, в письме к сестре, Дмитрий по-хозяйски признается: “Через неделю думаю ехать в деревню збирать хлеб, не знаю каков то. А здесь яровым засуха много помешала, а паче травам, которые очень плохи… Также забочусь приисканием купить себе деревеньку. На сие время в здешных местах нету на стать. А празность очень наскучила…” 7.
В неполных 30 лет Львов в отставке, когда еще так много желаний и сил, а возможностей для их удовлетворения — не хватает. В семейной переписке за 1794–1805 годы мелькает: “Да он меньше всех так живет, как хочется… Нового ничего не было, а все старые обстоятельства, которые его выводили из терпения”. Другая сестра Анна (в замужестве Шереметева) пишет к родным: «В семье у них одни вести, то есть, не дает старуха денег, и он перебивается с копейки на копейку…»8 . Далеко не богатый дворянин — Дмитрий Львов до конца своей жизни так и будет балансировать между богатством и нищетой. Как же унизительно вести такую жизнь: ум жаждал подвига, но пора для него еще не настала, пройдет без малого два десятка лет и наступит его час. В 1806 году при составлении милиции князь был избран в уездные начальники, а с 1810 года он служил по выборам дворянства председателем совестного суда Калужской губернии 9.
Наступил 1812‑й год. Уже 28 июля в Калужском губернском дворянском собрании прошла баллотировка и выборы начальников и полковых командиров ополчения. Командиром 1‑го пешего казачьего полка был избран князь Дмитрий Семенович Львов При этом он получил 153 «избирательных» (больше всех кандидатов) и 22 «неизбирательных» баллов, будучи во время избрания «налицо» 10. Штат формируемого полка был определен следующим образом: офицеров: 1 полковой командир, 4 батальонных и 16 сотенных начальников. Помимо них: обер-офицеров — 41, урядников — 176; казаков — 2400, писарей — 26, а всего — 2664 человека. Вооружение ополченцев составляла пика, а часть из них была вооружена и топорами. Одеждой служил серый до колена кафтан и шаровары, на головах шапки с нашитым медным крестом, а за спиною торба-ранец. Кроме организации своего полка Львов, принимает участие и в формировании Калужского ополчения в целом.
Роль организаторов ополчения была многогранна: надо было не только разослать циркуляры о сборе воинских команд, но и организовать приём поступающих партий ратников — в основной своей массе далеко не воинов, а простых российских мужичков, оторванных от дома и семьи, от повседневных забот, устоявшегося и отупляющего быта. Надобно было не только собрать, накормить и обучить, надо было вдохновить тысячные толпы на ратный подвиг, воодушевить народ — в целом не очень то рвавшийся воевать. 90% населения России было неграмотным, — что им высокие порывы души, когда дети остались дома голодные. Необходимо было научить команды прибывших в Калугу ратников хотя бы зачаткам воинского занятия и дисциплины. В ополчение было призвано по 10 человек с каждых 210 ревизских душ, а всего числом до 15 000 человек 11. Надобно было собрать им одежду и обувь, ведь часто приходили команды наскоро снаряженные; организовать воинский лагерь, откуда вскоре будут выходить стройные колонны полков Калужского ополчения. Основная тяжесть легла на плечи князя Дмитрия Львова, которому, видимо, приходилось замещать начальника ополчения генерала Шепелева, находившегося по долгу службы в частых из Калуги разъездах 12. При формировании полков организаторы их сразу столкнулись с проблемой укомплектованности офицерами, которых не хватало до четверти штатного состава. Набирали их из отставных военных и гражданских чиновников, прямо на ходу преподавая навыки управления и воинского артикула. Также Шепелев в сентябре распределил в них офицерский кадр полков, сформированных М.А. Милорадовичем (они вернулись после сдачи нижних чинов), чем серьезно повысил боеспособность частей ополчения. К обучению привлекались имевшиеся в губернии команды отставных «инвалидов», и офицеры расквартированных поблизости рекрутских депо.
Касаясь командиров ополчения, следует помнить, что князь Львов «при составлении ополчения избран той же губернии полковым начальником, а во время приближения неприятеля к Калуге, за отсутствием главного начальника тамошнего ополчения занимал оного и военного губернатора должность…» 13. Начальник ополчения Шепелев писал: «…а здесь поручить все распоряжения, до меня относящиеся, Калужского ополчения полковому начальнику бригадиру князю Львову, который обо всем относиться ко мне будет…»14. В очередном донесении от 13 октября на имя М.И. Кутузова князь Львов докладывал: «В Калуге регулярных войск и артиллерии нет, кроме формирующегося 10-го пехотного полка и до 1 200 человек ополчения, вооруженных одними пиками». Начавшийся в августе, сбор полков Калужского ополчения к 4 сентябрю 1812 года был завершен.
С 28 августа губерния была объявлена на военном положении, хотя театр боевых действий проходил в стороне от Калуги. До 10 батальонов ополчения были расположены по границам губернии, кордонами, прикрывая ее от набегов команд и фуражиров приближавшегося неприятеля. Ополчение занималось также сбором на территории губернии всех отставших от своих частей солдат действующей армии, их отправляли в строй под конвоем ратников. Поздней осенью, когда через город хлынул поток военнопленных (до 22 000 чел.), «полунагих прикрывающих грудь соломой или рогожей от холода», ополченцы под командой офицеров постепенно конвоировали их далее в тыл. А первые партии раненых в Калугу, наших и неприятельских, стали поступать после битвы за Смоленск. В сентябре в лазаретах и госпиталях города уже находилось до 11 000 раненых. Выздоравливающих постепенно также отправляли в соседние города: Козельск, Орел и Белёв15 .
На пороге зимы отгремела упорная битва за Малоярославец, в которой с каждой стороны пало до 5 000 человек. После сражения уже 18 октября для предупреждения возможной эпидемии Калужский губернатор Каверин обратился с письмом к Дмитрию Семеновичу, прося его как командира 1‑го полка ополчения, «отрядить части его (до батальона) очистить поле прошедшей битвы — окрестности и сам город от тел павших, т.к. поселяне все, оставив свои дома, бежали оттуда». Позднее губернатором было ассигновано 1 500 руб. на закупку дров для сожжения и известь для засыпки трупов павших воинов16. Вскоре Действующая армия стала преследовать Наполеона, отходившего на Вязьму и далее по Старой Смоленской дороге. Так начался великий исход и развал неприятельской армии, которыми закончились военные действия 1812 года в пределах Калужской губернии. При выступлении в ноябре из Калуги регулярных войск их заменил местный гарнизон, состоящий из 1‑го, 2‑го и 5‑го полков ополчения, несший ежедневную караульную службу до 600 человек и конвоирующий колонны пленных в Тульскую, Орловскую, Рязанскую и Воронежскую губернии. В январе 1813 года батальоны 4‑го полка и по 1‑му батальону 1‑го и 2‑го пеших полков ополчения под командою князя Львова выступили из Калуги к освобожденному Могилеву. А все ратники, оставшиеся по разным причинам в пределах губернии позднее были собраны из разных мест в Мосальске и частями отправлены в Смоленск и далее.
Сильно заболевший горячкой начальник ополчения генерал В.Ф. Шепелев в начале 1813 года подал рапорт об увольнении в отпуск, а по его внезапной смерти в январе, командование ополчением фактически принял его двоюродный брат полковник А.Д. Шепелев. Вскоре, он сдал дела по ополчению, числившиеся за покойным Шепелевым, утвержденному в этой должности бригадиру князю Дмитрию Семеновичу Львову17 . При нем в штабе находился в чине прапорщика его старший сын Александр Львов. В феврале месяце части ополчения выступили в район Вильны, где полки разместились в окрестностях города. Войска Действующей армии постепенно выдвигались к границам империи, и вскоре начался их заграничный поход, в котором активно участвовали части губернских ополчений.
Калужское ополчение прибыло под Данциг (ныне — Гданьск, Польша) в июне 1813 года, где кроме него и регулярных частей в осаде этой «образцовой крепости» участвовали части Ярославского и Тульского ополчений. Все они ощущали крайний недостаток в оружии, пище и одежде. Но боевой дух был высок как никогда, все ожидали долгожданной победы над неприятелем. Здесь нет нужды описывать подробности осады, которая продлилась более полугода, почти до конца декабря, ныне они известны18 . За отличия в сражениях под стенами крепости 17 и 21 августа многие отличившиеся были награждены, в том числе и чины Калужского ополчения. Бригадир князь Львов был награжден орденом Св. Анны 2‑й ст. за то, что «командовав калужским ополчением, содействовал во многих случаях к поражению неприятеля, поощряя личным примером подчиненных своих храбростию и неустрашимостию…» 19. А за отличие во все время блокады Данцига он был удостоен ордена Св. Владимира 3‑й ст. 20. Уже в ноябре 1814 года в рапорте о расположении вверенных ему частей Дмитрий Семенович упоминает в списках ополчения: конный казачий полк, 1‑й, 2‑й, 3‑й, 4‑й, 5‑й пешие казачьи полки, из которых в крепости Бобруйске и Речице находилось по два батальона 2‑го и 4‑го полков, и егерский батальон, находившийся при артиллерии ополчения.
Указом императора Александра I от 22 января 1814 года ополчения, в том числе и Калужское, участвовавшие в осаде и взятии Данцига были распущены по домам. Ратники возвращались домой без оружия, и при части своих собственных офицеров; вооружение и амуниция ополчения были сданы для снабжения вновь комплектующегося армейского резерва. К российской границе полки ополчения, под предводительством Львова, вышли в составе 4 385 воинских чинов, завершив свой заграничный поход. Прибывали они двумя колоннами: 1‑я — 18 апреля, 2‑я — на следующий день; шли через Польшу на Минск. По прибытию в Калужскую губернию воины отправлялись по своим домам, к семьям21 . При роспуске ополчения каждому ратнику были выданы наградные по 5 руб. ассигнациями. Так закончилась одна из героических страниц в истории Калужского края…
Вновь настала мирная жизнь. Как же вписался в нее бывший начальник ополчения и вдовец князь Львов? У него новая сердечная привязанность — княгиня Касаткина-Ростовская . По смерти отца Дмитрий по разделу с братом Владимиром в 1826 году стал владельцем двух имений в Перемышльском уезде Калужской губернии и в Богородицком уезде Тульской губернии, в которых имелось 250 душ крестьян22. При его долгах — совсем небогатое наследство! Взамен сгоревшего дома при пожаре Москвы 1812 года князь строит новый — у Мясницких ворот23.
Вскоре бывший начальник Калужского ополчения князь Львов вышел с двумя рапортами к дежурному генералу Главного штаба Его Величества, что «во время командования его Калужским ополчением за отличие при блокаде города Данцига произведен (он) из бригадиров в генерал-майоры, но, не имея до сего времени… указа, просит о выдаче ему оного и вместе с тем разрешить какой он должен носить мундир, ибо до сего времени носит он мундир бригадирский…». В своем рапорте генерал-фельдмаршалу графу М.Б. Барклаю-де Толли герцог А.-Ф. Виртембергский, командовавший всеми войсками при осаде Данцига в 1814 году, писал о представлении начальника ополчения бригадира князя Львова в следующий чин. На что вскоре последовал Указ, подписанный Его Императорского Величества рукою «Исполнить» от 11 июня 1815 года. Однако чиновники управления военного министерства начали задаваться вопросом, каким же чином надобно отличить отставного бригадира: генерал-майорским или гражданским 4‑го класса — чином действительного статского советника. Наконец, 9 октября 1816 года последовало разъяснение: «поскольку князь Львов служил военным чином, то… и следует ему чин генерал-майора, а не классный…» и дело было решено 18 ноября 1816 года 24.
Скончался Львов 25 декабря 1834 года в Москве и был похоронен на кладбище Свято-Даниловского монастыря, рядом с женою 25, до наших дней могилы не сохранились. В 1826 году князь Дмитрий Львов представил на хранение в Московском опекунском совете духовное завещание, которое там и хранилось до его кончины. В нем он оставлял все небольшое достояние не своим детям, а статской советнице княгине Наталье Петровне Касаткиной ‑Ростовской26, от которой имел, кажется, незаконнорожденную дочь27 . 4 октября 1835 года было распечатано это завещание с предоставлением печати покойного князя , вырезанной на стали, где, предвидя вероятные будущие тяжбы детей, он остерегал их нарушить свою волю28 . Однако уже в 1829 году, по смерти «любезного друга» он сам обратился в управу благочиния с просьбою вернуть картины, которые ранее вывесил в доме покойной княгини на Новой Басманной улице. Таких картин в ее доме насчитывалось 22, а в деле приложен реестр, в котором указывался автор, примерный сюжет и место покупки произведения искусства. Оценка этих работ была произведена Московской ремесленной управой в 1840 году на сумму в 1 110 руб. Однако правомерность подобной просьбы оспаривалась противной стороной, которая утверждала, что князь действительно вывешивал в ее доме картины, но одновременно и занимал у хозяйки значительные денежные суммы в несколько десятков тысяч рублей. Эти деньги не вносились в долговые обязательства, тем более что известно было духовное завещание в пользу княгини, утвержденное сначала воронежским, а, позднее, 1‑м московским департаментом29 . Будучи страстным коллекционером картин, преимущественно западноевропейских мастеров, князь Львов оставил детям большие долги.
Так его московский дом был заложен за 5 000 руб. купцу В.А. Егоркову и в сентябре 1836 года состоялось решение совета об утверждении опеки над домом и движимом имуществом умершего генерал-майора Львова, состоящем в Яузской части под № 15. Назначенный советом опекун — подполковник Ф.И. Бочкин в специальном журнале добросовестно описывал получаемые от сдачи в наем дома доходы в 125 руб. 91 к., а также необходимые по нему расходы, для хранения их в приказе общественного призрения. Наконец, чтобы удовлетворить заимодавцев дом был продан с торгов 25 июня 1836 года и приобретен купцом Е.К. Кутули30 .
Дети Львова также имели интересные судьбы, иные заслуживают отдельного рассказа. Из потомства князя Дмитрия Семеновича вышла целая плеяда блестящих гвардейских офицеров и государственных чиновников. Достаточно упомянуть недавнего главу Земгора во Франции Н.В. Вырубова и одного из основоположников Императорского российского пожарного общества князя А.Д. Львова, чье потомство также продолжается ныне.
Возможно, что уже настало то время, когда общественностью славного традициями калужского края будет поставлен зримый памятник благодарности потомков — вождям Калужского ополчения Шепелеву и князю Львову — почтив в их лице память всех офицеров и ратников ополчения, участников тех героических дней! Как до сих пор помним мы то, что совершили двумя веками ранее гражданин Минин и князь Пожарский для дела освобождения земли русской. Так и оба наших губернских вождя, не щадив себя защитили землю от полчищ неприятеля, привели вверенные им войска к славной победе в той войне, которая стала не просто народной, а соединила всех и вся перед лицом национальной угрозы. Дала ощущение единства нации, ощущение Родины — все те благородные чувства и устремления, которые ныне нами утрачиваются…
Приложение:
«В Комиссию по Высочайшиему повелению учрежденную, для рассмотрения прошений обывателей Московской столицы и губернии, потерпевших от неприятеля разорение.
За находящегося заграницей с Калужским опочением бригадира князя Дмитрия княж Семенова сына Львова — от родного брата его подполковника князя Владимира княж Семенова сына Львова
Прошение
Вышепоименованный мой родной брат бригадир князь Дмитрий Семенович Львов имел дом свой в Москве в Басманной части I квартале под № 71 — деревянный на каменном фундаменте, доставшийся ему после покойной жены его княгини Марии Александровны, урожденной Павловой, в прошлом 1812 году, с которого получал он, кроме своего в нём прожития, в год дохода 300 рублей, который неприятелем сожжен до основания со всем находившимся в ней имуществом.
Имение имеет он в Калужской губернии Перемышльской и Тарусской округах — 140 душ, которое состоит в залоге Московского воспитательного доме в Опекунском совете.
Службу ЕИВ продолжал гвардии сержантом с 1778 года генваря 1, прапорщиком — 1 генваря 1782 года, подпоручиком — 1 генваря 1784 года, поручиком — 1 генваря 1786 года, в 1789 году находился в походе противу шведов. В 1790 году 1 генваря — в капитан-поручики и помещен в Оружейную палату. В 1792 году генваря — в капитаны, а в 1793 году отставлен бригадиром для определения к штатским делам ( по другим данным это произощло в 1795 г.)31
В 1806 году при составлении милиции выбран был Калужской губернии в уездные начальники, по распущении оной, в 1810 году выбран был той же губернии председателем Совестного суда, а при составлении ополчения избран той же губернии полковым начальником, а во время приближения неприятеля к Калуге, за отсутствием главного начальника тамошнего ополчения занимал оного и военного губернатора должность и ныне отправился к Данцигу — начальником всего калужского ополчения, где теперь находится. Аренды и пенсии не имеет.
Детей имеет малолетних двух сынов и двух дочерей. О всем вышеписанном донеся оной Комиссии и прилагая о потерях его свидетельство, выданное ему господином генерал-майором Московским обер-полицмейстером и кавалером Петром Алексеевичем Ивашкиным, покорнейше прошу оную Комиссию сделать ему пособие.
Подполковник и кавалер князь Владимир Львов, июля дня 1813 года»32 .
*) Автор признателен В.А. Бессонову за его ценные дополнения к статье.
1 Историческое описание храма во имя Христа Спасителя в Москве. М.,1996.С.159. На доске храма указаны: генерал-лейтенант В.Ф. Шепелев, генерал-майор М.Л. Львов, отставной бригадир кн. Д.С. Львов, полковники: Н. Н. Раевский, П. П. Яковлев, Шмелев (надобно А.Д. Шепелев), подполковник Д.И. Львов (все три Львова просто однофамильцы и не являются родственниками). На этой доске пропущено имя командира егерского батальона подполковника А.Ф. Сухотина.
2 Соснер И.Ю. Князья Львовы // Отечественная история. История России с древнейших времен до 1917 г. Энциклопедия. М., 2000. Т. 3. С. 416; Адрес-календарь на 1786 год. СПб., С. 148.
3 ЦГИАМ Ф. 51. Оп. 17. Д. 139. (что любезно указан О.Н. Русиной). Приведенному факту возражает В.А. Бессонов — Львов в 1812 году не занимал должность военного губернатора. Это явное преувеличение. Во-первых такой должности просто не существовало, во-вторых Шепелев покидая Калугу четко указал круг обязанностей Львова, которого нельзя даже назвать исполнявшим должность начальника ополчения, т.к. ему было поручено всего лишь командование над оставшимся в Калуге ополчением.
4 РГВИА Ф. 2583. Оп. 1. Д. 670. Л. 31; Д. 673. Л. 4.
5 РГАДА Ф. 286. Оп. 1. Д. 889. Л. 69 об. Черновые материалы к изданию Адрес-календаря на 1796 год; Список чинов на 1796 год. СПб., 1796.
6 Гр. Шереметев С. Архив села Михайловского. СПб., 1898. Т. 1. Переписка Львовых. С. 60, 138, 144, 188.
7 Гр. Шереметев С. Архив села Михайловского. СПб., 1898, Т. 1, Переписка Львовых. С. 60, 138, 144, 188.
8 Вероятно здесь упомянута мать жены — Авдотья Михайловна. РГАДА. Ф.1209. Рязань. Дела молодых лет. Кн. 13815. Л. 297.
9 ЦГИАМ. Ф. 51. Оп. 17. Д. 139.
10 ГАКО. Ф. 260. Оп. 1. Д. 151. Л. 68.
11 Там же. Л. 214.
12 В «Указе ЕИВ самодержца…» от 20 июня 1815 г. написано: «… князь Львов, командуя сим ополчением, имел тщательное попечение в отношении до сформирования и образования оного, а по получении Высочайшего повеления о роспуске ополчения, привел войска на прежние жилища в совершенной исправности без малейшей утраты людей, что, относя к его усердию и деятельности, которым он всегда одушевлялся к службе…». РГВИА. Ф. 395. Оп. 4. Д. 376. Л. 2–2 об. Приведенному факту возражает В.А. Бессонов — до отбытия В.Ф. Шепелева к корпусу 7 октября 1812 г. князь Львов по своей должности занимался устройством только вверенного ему 1‑го полка. Большинство из перечисленных выше функций полковой начальник Львов делил с 1‑м и 2‑м комитетами ополчения, начальником ополчения, губернским и уездным предводителями, видимо как-то распределяя между собою все эти обязанности.
13 ЦГИАМ. Ф. 51. Оп. 17. Д. 139.
14 РГВИА. Ф. ВУА. Д. 3508. Л. 195. Из донесения Шепелева. Указывает В.А. Бессонов — к 7 октября, после сформирования «Брянского корпуса» в Калуге под начальством Львова оставалось 7 батальонов: три батальона 1‑го пешего полка и по два — 2‑го и 5‑го полков.
15 Зельницкий Г. Описание происшествий 1812 г. М., 1815. С. 133. Указанному факту возражает В.А. Бессонов — приведенная цифра военнопленных представленная Зельницким видимо сильно преувеличена. Исходя из делопроизводственных документов в Калужскую губернию (а не только Калугу) до 15 февраля 1813 г. поступило около 15000 пленных (Бессонов В.А. Военнопленные Великой армии в Калужской губернии в 1812 г. //От Тарутино до Малоярославца. Калуга, 2002. С.181). Военнопленные же стали поступать в лечебные заведения Калуги только в конце ноября 1812 года, а до этого их просто туда не принимали.
16 Ассонов А. 1812 год в Калужской губернии. Калуга, 1911. С. 61. Приведенному факту возражает В.А. Бессонов — действительно П.Н. Каверин обратился к князю Львову с просьбой назначить ополченцев для уборки трупов, но последний ответил на это отказом, сославшись на загруженность ратников служебными обязанностями. Ассонов В.И. В тылу армии: Калужская губерния в 1812 году: Обзор событий и сборник документов. Калуга, 1912. Сборник документов. С. 17. № 19, 38; ГАКО Ф. 32. Оп. 19. Д. 491. Л. 30–31.
17 Сообщает В.А. Бессонов — 30 января 1813 г. Шепелев умер в Могилеве и командование над ополчением перешло к полковнику Шепелеву, а затем было передано Львову 16 апреля 1813 г. Из рапорта князя Львова — Кутузову от 7 мая следует, что в должность он вступил 31 марта. ГАКО Ф. 66. Оп. 1. Д. 821. Л. 175–176.
18 Соснер И.Ю. Боевые действия под Данцигом, 1813–1814 годы // Отечественная война 1812 года и российская провинция. События. Люди. Памятники. Малоярославец, 2003. С. 105–117.
19 РГВИА. Ф. 103. 1814 г. Оп. 208 а. Св. 0. Д. 33. Л. 30.
20 Там же. Ф. 395. Оп. 4. Д. 376. Л. 2–9а об.
21 Народное ополчение в Отечественную войну 1812 года // Ред. Л.Г. Бескровный. М., 1962. С. 37. Приведенному факту возражает В.А. Бессонов — вероятно с князем Львовым в Россию и прибыло 4 385 воинов, как указано в источнике, однако в реальности в свои дома (позднее) вернулись примерно 8 624 человека.
22 ЦИАМ. Ф. 4. Оп. 13. Д. 316. Л. 2–3.
23 Там же. Ф. 105. Оп. 5. Д. 919. Л.2. Показания старосты сельца Васильевского Богородского уезда Тульской губернии Дмитрия Антонова в январе 1827 года, что барин его князь Львов проживает в Москве в собственном доме.
24 Там же. Ф. 395. Оп. 4. Д. 376. Л. 2–9а об.
25 Московский некрополь. СПб., 1908. Т. 2. С. 195–199.
26 ЦИАМ. Ф. 49. Оп. 3. Д. 2122. Л. 1.
27 РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5671. Л. 9.
28 ЦИАМ. Ф. 127. Оп. 23. Д. 45. Л. 5.
29 Там же. Ф. 92. Оп. 7. Д. 2031.
30 Там же. Ф. 49. Оп. 3. Д. 2123. Л. 1–14, 58, 85. В деле имеется описание этого здания: дом старый о двух флигелях, деревянный на каменном фундаменте, кругом обшит тесом; покрыт желтою, а фундамент черною краскою… стоит треугольником по Мясницкой ул. до угла Харитоньевского пер. полукружием до пер. Трех святителей… по городской оценке был оценен в 20000 руб.
31 РГАДА. Ф. 286. Оп. 1. Д. 889. Л. 69 об. Черновые материалы к изданию Адрес-календаря на 1796 год; Список чинов на 1796 год. СПб., 1796.
32 ЦГИАМ. Ф. 51. Оп. 17. Д. 139.
№15: 29 ноября 1602 года. Грамота царя Бориса Федоровича Годунова князю Матвею Даниловичу Львову об усилении надзора за соляным промыслом на реке Нагре. От Царя и Великого Князя Бориса Федоровича всея Русии на Верхотурье князю Матвею Даниловичу Львову да голове Угриму Васильевичу Новосильцову. Писал к нам соловар Ворошилко Власьев, что в прошлом в 109‑м году велено ему по нашему указу на речке на Негле в Верхотурском уезде соляной росол сыскивать и соль варить, и он приехал на речку на Неглу в 109‑м году марта в 28 день с трубным да с цреным мастером, и трубы гнул, и росолу сыскивал, и садил четыре трубы; и в 110‑м году велено ему соль варити, и он варницу поставил, и црен и ларь, в чем росол держать, и всякий варничной обиход заделал, и уварил он с маия с 27-го числа июля по 3 день 387 пуд, а вперед де ему, как дрова изойдут, варить нечем, потому что людей дровосеков нет, возить некому, всего у него один дрововоз, и тот возит беспрестанно, и одному дров возить не успеть и делать некем; а надобно вперед на плодбище на год 1200-ти сажен; и о том он к вам писал многижда и сам ездил, чтоб вы послали к соляному промыслу дрововозов, из лесу дрова возить на плодбище, и вы де только послали 191 лошадь, а росписи имянные не прислали, и те люди иные разбежались, лесу не секли и не возили, а высекли только и вывезли на плодбище дров 160 сажен, а только зимнею порою дрова были вывожены на плодбище, ино б летом было полно и одного дрововоза, а вы де дров пасти в лето не велели, и ныне де соляному промыслу за дрова стать. А по нашему указу велено соляного промысла досматривать тебе Угриму, и ты соляным промыслом не радеешь, досматривать не ездишь и нашего указу не слушаешь. Да сказывают ему Ворошилку, что на Пелыми на речке на Покчинке соляной росол, а выходит в великое говейно на лед добре солон, и он Ворошилко на Пелым в великое говейно не ездил и росолу не видел, а ездил он осенесь и посадил одну трубу, да опаздал, потому что стал замороз вскоре, и он поспешил к соляному промыслу на речку на Неглу. А вы к нам писали, что в 110‑м году уварил Ворошилко на речке на Негле апреля с 15 числа июля по 8‑е число 313 пуд соли, а в расход для того соляного промысла из нашие казны в 109‑м и 110‑м году на всякое варничное дело и дровосекам и лошадем на корм и что давано подваркам, и водоливам, и дрововозам и на всякие расходы вышло денег 64 рубля 14-ть алтын 2 деньги, да хлебных запасов 102 чети с осминою муки, 12 чети с четвериком круп, 16-ть чети толокна. И ты Угрим делаешь не гораздо, что о нашем о соляном деле не радеешь и досматривати соляного промыслу не ездишь. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б соловару Ворошилку Власьеву на речке на Негле велели соль варить и казаков, которым дрова сечь и к соляному делу возить, послали с Верхотурья, наняв человек дву или трех или сколько человек пригож, помесечно или на год уроком, и лошади две или три, купив, с Верхотурья послали ж, чтоб наше соляное дело не стало. А запасу послали б есте с Верхотурья из верхотурского хлеба, смотря по тамошнему делу и по людям. А в целовальники б есте послали к нашему к соляному делу, выбрав из верхотурских жилецких людей, а велели ему быта у нашего соляного дела и у хлебных запасов у приходу и у расходу. А велели б есте наши запасы муки и крупы и толокна давать цренному мастеру Ларке Васильеву да соловару Пашке Абрамову и казакам, дровосекам и дрововозам помесячно, как мочно сытым быть, и береженье к хлебным запасам велели держать великое. А как посошные люди с городов на Верхотурье с хлебными запасы придут и к судовому делу лес вывезут, и вы б их послали с детьми боярскими с верхотурскими жильцы к соляному делу на речку на Неглу, а велели им для нашего соляного дела вывезти дров, сколько будет надобе, чтоб во весь год стало дров для соляного дела; а как дрова на плодбище вывезут, и вы б посошных людей велели отпустить к себе по городам, чтоб им не завесновать и поспеть к себе по зимнему пути. А однолично б есте нашим соляным [делом] промышляли неоплошно, чтоб соли наварить вперед на все сибирские города. И к нашему бы еси к соляному делу ты Угрим ездил и досматривал, чтоб в нашем соляном деле нашей казне и нашим хлебным запасам истери и убытка не было. И в иных местах велели б есте Ворошилку Власьеву соляных ключей и росолов сыскивать, чтоб соляные ключи сыскать лутче прежнего и соль варить, чтоб было где прибыльнее. А сколько пуд соли на речке на Негле или в иных в новых местах наварят, и с коих мест по которое число и по сколько пудов в день да в ночь соли учнут варить, и сколько наемных казаков и лошадей и наших хлебных запасов с Верхотурья на речку на Неглу к соляному делу пошлете, и вы б о том о всем отписали к нам к Москве и велели отписку отдати в Казанском и в Мещерском дворце дьякам нашим Афанасию Власьеву да Нечаю Федорову. Писан на Москве лета 7111-го ноября в 29 день. На обороте: Диак Нечай Федоров. – На Верхотурье князю Матвею Даниловичю Львову да голове Угриму Васильевичу Новосильцеву. – 111-го генваря в 5 день привез государеву грамоту Ворошилков сын Васька.
исцовые книги 1627 года
РГАДА фонд 1209 опись 1 дело 9807. Книги за 1627–1628 года.За князем Иваном за княж Петровым сыном Львовым что ему досталось по полюбовному разделу с Иваном да с Федором да с Степаном Стрешневыми деревня что была пустошь Торычево на враге селятца ставят двор вновь помещиков (+ двор крестьянский и двор бобыльский) ... Пустошь Ушаково а Долматово тож на враге ... Пустошь Черепово в Черепиха тож на речке на Череповке пашни наездом пахано середние земли две чети с осминою да перелогом и лесом поросло дватцать четей с осминою в поле а в дву потому ж сена сорок копен лесу непашенного десять десятин ... да ему ж луг вопче отхожей под Коломенским на ево долю тритцать копен ... а написано за князем Иваном Львовым то поместье по государеве грамоте какова прислана к писцам за приписью дьяка Ведектикта Махова *РЛД* году и по полюбовному разделу с Федором да с Иваном да с Степаном Стрешневми.
Где-то в конце 60-начале 70‑х годов XVII в. (не позднее 1672 года) Б. М. Хитрово вторым браком женился на вдове князя А. И. Буйносова-Ростовского Марии Ивановне, урожденной княжне Львовой. Вместе с новой женой к нему перешло и ее приданое — Тарычевская вотчина. Эта вотчина была основана отцом Марии Ивановны — князем Иваном Петровичем Львовым после раздела с братьями И. С. и Ф. С. Стрешневыми принадлежавшего им совместно села Булатникова. Тогда князю достались поля, покосы и несколько пустошей, одну из которых — Торычево (впоследствии Тарычево) — он заселил булатниковскими крестьянами и поставил здесь свой двор. Затем это наследственное владение в 1663 г. стало приданым дочери И. П. Львова при ее вступлении в первый брак. В эту же вотчину входила еще и деревня Черепово, Черепиха тож, располагавшаяся на правой стороне речки Черепишки (Череповки), ныне впадающей в Верхне-Царицынский пруд напротив беседки «Миловид». 1 2 3
В дальнейшем, очевидно, Богдан Матвеевич решает округлить свои владения, и 3 августа 1676 г. «по Указу Великого Государя Феодора Алексеевича» «в Московском уезде, в Ратуеве стану» из государевой Домодедовской волости в вотчину «боярину и дворецкому и оружейничему Богдану Матвеевичю Хитрово за ево службу и за раны» были даны деревни Прудищи, Тимохово и две трети сельца Нового (в общей сложности 27 крестьянских дворов) «со всеми угодьи». Известно, что эти новые владения в 1646 г. принадлежали князю Семену Петровичу Львову (очевидно, брату И. П. Львова) и находились рядом с Тарычевской вотчиной. В 1659 г. русские полки, которыми командовал князь, были разгромлены под Конотопом объединенными крымско-украинскими войсками. Князь Львов попал в плен и вскоре там умер, вероятно, после этого его владения и отошли в государеву собственность. Хитрово был одним из богатейших людей своего времени. Он владел десятками тысяч десятин земли и других угодий. 1 2 3
Село Тарычево, по писцовым книгам 135 и 136 гг. значится «деревня, что была пустошь Тарычева на враге» московского уезда, Ратушева стана, «поместье князя Ивана Петрова сына Львова, что, ему досталось по разделу с Иваном, Феодором и Иваном Стрешневыми; в деревне селятся вновь, ставят вновь двор помещиков, двор крестьянский и двор бобыльский». В 1632 г., поместье, принадлежавшее кн. Ивану Петровичу Львову, продано из Поместного приказа ему же в вотчину. В 1646 г. в деревне Тарычевой — вотчине вдовы князя Ивана Петровича Львова княгини Дарьи, находились двор вотчинников, двор деловых людей с 2 челов. и 6 дворов крестьянских и бобыльских с 14 челов. Она, вдова княгиня, отдала свою вотчину в 1663 г. дочери своей княжне Марье Ивановне в приданное, при выходе замуж за князя Алексея Ивановича Буйносова-Ростовского. Княгиня Марья Ивановна, будучи вдовою, вышла с тем же имением замуж за боярина Богдана Матвеевича Хитрово. По переписным книгам 1678 г. значится: «за боярином, дворецким и оружейничим Богданом Матвеевичем Хитрово село Рождественное, что была деревня Тарычева, на речке Обитце, а в селе двор вотчинников и двор скотный, в них живут служивые, да конюхи, да деловые и скотники крепостные люди — русские и иноземцы; да к тому селу Рождественному деревня Окулина, а в ней живут крепостные задворные люди — русские и иноземцы; да в том же селе деревня Тарычева, на враге, с 6 дворами крестьян». По смерти боярина Хитрово его жена вдова Мар
По переписным книгам за 1646 г. село Ростуново было во владении «за Васильем Ивановым, сыном Бормосова, отца его поместье; за Семеном и Лукьяном Родионовыми, детьми Головкиными, что было за ними в поместьи воопче с матерью их вдовою Авдотьею Вешняковой Головкина; за Герасимом Федотьевым, сыном Дурного и за князем Семеном Петровым, сыном Львовым, что было в отчине за Федором Онуфриевым, сыном Чебышкина, в селе крестьянских 21 двор, в них 48 человек»; в 1705 г. — за князем Михаилом Семеновым Львовым, Автаномом и Иваном Артемьевыми Дурными и дьяком Разрядного приказа Иваном Ивановым сыном Улановым, в селе 15 дворов крестьянских, в них 60 человек» (Переписи, книга 440).
Союзники располагали свежими резервами, чего осажденные были лишены. По результатам этих сражений многие отличившиеся были награждены: полковники: Турчанинов, князь Балатуков и Трескин произведены в генерал-майоры. Отличившиеся в тех же боях чины Калужского ополчения, а среди них дважды начальник ополчения отставной бригадир князь Д.С. Львов был награжден орденами Св. Анны 2‑го класса и Св. Владимира 3‑й степени, а позднее получил чин генерал-майора за то, что «командуя ополчением содействовал во многих случаях к поражению неприятеля, поощряя личным примером подчиненных своих храбростию и неустрашимостию».32
Село Тарычево, по писцовым книгам 135 и 136 гг. значится «деревня, что была пустошь Тарычева на враге» московского уезда, Ратушева стана, «поместье князя Ивана Петрова сына Львова, что, ему досталось по разделу с Иваном, Феодором и Иваном Стрешневыми; в деревне селятся вновь, ставят вновь двор помещиков, двор крестьянский и двор бобыльский». В 1632 г., поместье, принадлежавшее кн. Ивану Петр. Львову, продано из Поместного приказа ему же в вотчину. В 1646 г. в деревне Тарычевой — вотчине вдовы кн.Ивана Петр. Львова княгини Дарьи, находились двор вотчинников, двор деловых людей с 2 челов. и 6 дворов крестьянских и бобыльских с 14 челов. Она, вдова княгиня, отдала свою вотчину в 1663 г. дочери своей княжне Марье Ивановне в приданное, при выходе замуж за князя Алексея Ивановича Буйносова-Ростовского. Княгиня Марья Ивановна, будучи вдовою, вышла с тем же имением замуж за боярина Богдана Матвеевича Хитрово. По переписным книгам 1678 г. значится: «за боярином, дворецким и оружейничим Богданом Матвеевичем Хитрово село Рождественное, что была деревня Тарычева, на речке Обитце, а в селе двор вотчинников и двор скотный, в них живут служивые, да конюхи, да деловые и скотники крепостные люди — русские и иноземцы; да к тому селу Рождественному деревня Окулина, а в ней живут крепостные задворные люди — русские и иноземцы; да в том же селе деревня Тарычева, на враге, с 6 дворами крестьян». По смерти боярина Хитрово его жена вдова Марья Ивановна отдала село Рождествено-Тарычево в наследство своей племяннице Аграфене Степановне, бывшей замужем за князем Иваном Никитичем Урусовым, и за нею утверждено отказною книгою 1693 г.; в 1703 г. это село продано князю Федору Юрьевичу Ромодановскому, при нем в селе находились, в 1704 г., двор вотчинников, двор прикащичий, двор конюшенный, двор скотный с 9 в них челов. и 16 дв. крестьянских с 57 челов. В 1722 г. село принадлежало князю Ивану Федоровичу Ромодановскому (Вотч.кол. по гор.Москве, ст.л., кн.14, № дела 12; писцов.кн.9807, л.29–30; переписн.кн.9809, л.512; кн.9811, л.159–160; кн.9814, л.205–206; отказныя кн.19, л.626; кн.20 № 2 по гор.Москве).
Стольники: Андрей Иванович — Яро славскнй ‚у, вол Жары, д Мнхалево, 6/20, Василий Петрович — Галичский у, Нагатим ст tu Шевелево, 29/73, Костромской у, Емецкий ст, с Большие Горки, 61/190, Иван Иванович — Московский у, Доблиискнй ст, д Бехчино, 9/25, Лука Яковлевич — Ярославский у, вол Касть, д Решетниково, 43/109, Михаил Иванович — ГЗ личский у, Лнкурская вол, д Митино, 18/57, Корежская вол, л Коледино, 8/29, ?т Черный, д Яковцева 30/77, Костромской у, Осецкнй ст, сц Алексеевское, 14/35, Московски® у. Шереиский ст, сц Горбуново, 2/6, Рязанский у, Кобыльский ct, с Куковб,«9/21, Ярославский у. ст Служень, Л Ереминская 16/44, Никита Яковлевич — Дм1нт|іойский у, Лутосинский ст, д Перемишево, 3/14, Ярославский у, вол Ухра, д Че^гунино 16/43, Петр Иванович — Тульский у, Верхошев?кий ст, д Coil шино, 25/95, Семен Петрович Боровский у, Козлобродский ст, с Ростунбво, 11 /36. Галичский у, вол Лосево Раменье, д Брагнио, 8/26, вол Солда, д Басюков почк нок, 12/31, д Гриба ново, 45/113, Коломенский у, Большой Микулин ст, с Колычеве, 6 19, Костромской у, Осецкий ст, д Зайково, 3/8, Московский у, Бохов ст д Че совая, 10/17, Воря и Корзеиев ст, Д Орлово, 2/4, Ратуев ст, сц Новое, 10/25, ПЬ-шсхонскни у, Дябринская вол, д Попадьино, 100/265, Ростовский у, Якимовекий ст с Лазорцево 37/126, Ярославский у, ст Служень, сц Пирогово, 46/92 Дворянин московский Федор Иванович — Ярославский у, вол Ж1ры, сц Введенское, 25/46 Городовые дворяне: Александр Осипович — Галичский у, ст Черный, д Калитьево, 2/9, Никита и Степан Федоровичи — Московский у, ст Радонеж и Бели, д Родион копо, 1/1, Вдовы: Ирина Петровна — Мещовский у, Окологородиый ст, с Савенкн, 2/3 Ирина Ивановна — Галичский у, Лнкурская вол, с Чмутово, 15/45 II Окольничий Степан Федорович — Вологодский у Зубцовская вол, д Окулов екая, 16/51, Галичский у, ст Черный, сц Бакланове, 13/27, Муромский у, Куэем ский ст.,ic Малышеве, 23/97, Ярославский у, Пажецкая вол, сц Артемьево, 71/267, ст Служень, д Левинская, 29/184 Стольники: Борис Васильевич — Галичский у. Ветлужский ст, д Шишморка, 36/101, Коломенский у, Алексеевская вол, с Алексеев ское, 8/31, Московский у, Шахов ст, с Покровское, 3/17, Тверской у, Захожскийст, д Турово, 6/33, Борис Семенович — Вологодский у, Раменская вол, д Кнриловская, 19/38, Василий Семенович — Владимирский у, Гуская вол д Антоново. 9/37, Га личский у вол Великая Пустыня, д Павликово 11/26, Московский у, Тухачевская вол, д Рябцево (дв вот — 5 ч); Коломенский у, Большой Микулнн ст, с Граве *»он, 9/44; Иван Андреевич — Галичский у, Ветлужскнй ст, сц Полоцкое, 248/769. Ярославский у, Пажецкая вол, д Ревякино, 4/12, Иван Иванович — Галичский у. Пезобольская и Нейская вол, д Володец, 20/65 д Иванково, 28/105, Михаил Ни- мцтич — Белове кий у, Погорельская вол, с Животово, 75/326, Галичский у. ст Черный, сц Бакланове», 10/42, Коломенский у, Левичннскнй ст, д Гркгорово, 6/22, Московский у, Чериисв ст, х Тормосово, 4/17, Петр Иванович — Московский у, Злмыцкан вол, і Алексеевская, 5/27 (дв вот ‑5 ч), Переяславский у, Кодяев ст, сц Зиновьево, 26/117 Тульский у, Веркошский ст, д Сопчино, 19/88, Федор Андреевич — Вологодский у, Зубцовская вол, д Ок/ловская, 15/51, Галичский у, ст Черный сц Бакланове, 14/46, Костромской у, Дупплехов ст. с Карцево, 17/76, Московский у, Бохов ст, сц Часовня 4/12 Федор Иванович — Галичскии у, ст Чер-лый, д Враги, 5/13, Шуйским у, Телешовская вол, с Тумаково, 10/34, Яков Степа* ховнч — Iаличский у, ст Черный, д Красильниково. 9/23 Стряпчий Петр Григорьевич Пошехонский у , Горинская вол, с Фомииское, 14/39 Вдовы: Ирина Ивановна — Г аличі кин у, Ликурская во„і і Чмутово, 29/88, Ирина Степдиовиа — Белев-сьми у. Погорельским ст, с Болото, 32/146, Кромский у, Лещинский ст, д Пуібеево, 8/b 1, Василиса Богдановна — Галичский у Корежская вол, д Орлова, 1/2, Марья Петровна — Ярославский у, Верховский ст, приселок Смельцово, 98/323, Марфа Федоровна — Шуиский у, Гелешовская вол д Покровская, 30/94, Ульяна Ерофеевна — Боровский у, Раопутиискнй ст, сц Денисово 8/24, Галичский у, Ликурская вол, сц Кузьминское, 30/121, Сузцальский у, Опольский ст, с Лежнево, 229/890
ПЕЧАТКИ
Печаток не знайдено
ПУБЛІКАЦІЇ ДОКУМЕНТІВ
АЛЬБОМИ З МЕДІА
РЕЛЯЦІЙНІ СТАТТІ
- Сергеев А. В. Эволюция землевладения Ярославских Рюриковичей в Московском государстве во второй половине XVI—начале XVII в.
- Сергеев А. В. Князья Ярославские во второй трети XVI В. : историко-генеалогическое исследование
- Сергеев А. В. Письменные памятники Ярославского Толгского монастыря как источник биографических сведений о представителях княжеских фамилий Московского государства XVI–XVII вв.
- Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов… С. 145–146.[↩]
- Станиславский А. Л. Труды по истории государева двора в России XVI–XVII веков. М., 2004.. С. 232, 348, 387, 394.[↩]
- ОР РНБ. Ф. 550. F.IV.529. № 86. Л. 316–321 об.; № 148. Л. 517–520; № 211. Л. 638–640 об.; № 214. Л. 646–647 об.; № 244. Л. 719; № 245. Л. 719 об.; № 256. Л. 733; № 257. Л. 734 об.; № 261. Л. 743; № 287. Л. 790; № 402. Л. 966–968; № 432. Л. 1002–1004; № 433. Л. 1004–1005 об.; № 458. Л. 1034; № 464. Л. 1045; № 470. Л. 1067–1068; РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 545. № 206. Л. 347об. –348; № 304. Л. 516–517; № 305 Л. 517–518; Кн. 546. № 588. Л. 1014 об. –1016 об.[↩]
- Шватченко О. А. Эволюция светских феодальных вотчин в России в конце XVI — начале XVIII в.: дис. ... док. историч. наук. М., 1997. С. 230–231; Павлов А П. Думные и комнатные люди царя Михаила Романова: просопографи- ческое исследование: в 2 т. СПб., 2019. Т. 2. С. 394–401.[↩]
- Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Фонд редкой книги. Синодик Спасо-Ярославского монастыря. № 15445 (Р‑693). Л. 53 об. «Род болярина и дворецкаго кнзя Алексиа Михайловича Львова»; Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Фонд редкой книги. Синодик Спасо-Ярославского монастыря. № 15458 (Р‑706). Л. 47. «Род стольника князя Семена Ивановича Львова»; Л. 56. «Род болярина князя Алексиа Михайловича Львова Ярославльского»; Л. 72. «Род болярина князя Дмитриа Петровича Львова»; Титов А. А. Указ. соч. С. 8–9, 12, 15; Сергеев А. В. Письменные памятники Ярославского Толгского монастыря… С. 59[↩]
- РНБ. Собрание Погодина. 1596. Л. 169 об., 170.; Вологодский служилый «город» в XV — начале XVI века // Сословия, институты и государственная власть в России. Средние века и Новое время. Сборник статей памяти академика Л. В. Черепнина. М. Языки славянских культур. 2010[↩][↩]
- Козляков В.Н. Толгский монастырь XVII века и его вкладчики // Ярославская старина. 1992. Вып. 1. С. 14–22. С. 19.[↩]
- ОР РНБ. Ф. 550. ОСРК. Q.IV.131. Синодик. Л. 130 об.[↩]
- Козляков В.Н. Толгский монастырь XVII века и его вкладчики // Ярославская старина. 1992. Вып. 1. С. 14–22.С. 19.[↩]
- Родословная книга князей и дворян российских и выезжих… Ч. 1. 168; Болдырева О.А. Толгский монастырь в XV – начале XX века: хозяйственная деятельность и братия: дис. ... канд. ист. наук. Ярославль, 200. С. 146; Poe М. The Russian elite … Р. 410.[↩]
- ОР РНБ. Ф. 550. ОСРК. Q.IV.131. Синодик. Л. 12 об.[↩]
- Акты Исторические, III. — А. А. Э., III и V. — С. Г. Г. и Д., І и III. — Дворцовые разряды, I—III. — Разрядные книги, I и II. — Акты Моск. государства, І и II. — Древн. Росс. Вивлиофика, XV и XX. — Р. И. Б., IX, Х и XII. — Разрядные зап. за Смутное время, изд. Белокуровым. — Нижегородский Летописец. — Опись Моск. Архива Мин. Юстиции, І и ІI. — Голиков, «Деяния Петра Великого», ХІI и XIII. — Соловьев, «История России», IX. — Барсуков, «Списки городовых воевод». — Кн. Долгоруков, Российская Родословная Книга, I.[↩]
- РНБ. OP. F.IV. № 529. Л. 1045.[↩]
- ПК 93. Л. 470.[↩]
- РНБ. OP. F.IV. № 456. Л. 528.[↩]
- Холмогоровы. Вып. III. С. 243–244.[↩]
- Известно, что по указу царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета 17 января 1627 г. А. М. Львову как ближнему человеку (исполнявшему должность дворецкого) был учинен размер вотчины за астраханскую службу в 600 четв. (АМГ. Т. I. С. 205).[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 928 об.[↩]
- ПК 173. Л. 1648–1705; Готье Ю. В. Замосковный край. С. 211.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 915 об. [↩]
- Троицкая вкладная. С. 46; ЗВК. С. 59.[↩]
- Троицкая вкладная. С. 47; ПК 7646. Л. 187.[↩]
- ЗВК. С. 352–353; ПК 877. Л. 187.[↩]
- ПК 314. Л. 75 об.; ПК 8978. Л. 142 об.[↩]
- ПК 9807. Л. 139; Черкасова М. С. Крупная феодальная вотчина. С. 76; РГАДА. Ф. 233. Кн. 673. Л. 653 об.; ПК 93. Л. 475.[↩]
- ПК 203. Л. 484 об.[↩]
- ЗВК. С. 647, 879.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 216 об.[↩]
- ПК 9806. Л. 942; ПК 9807. Л. 54; ПК 261. Л. 267; ПК 7210. Л. 199 об.; РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1.4.1. № 1210/7228. Л. 704–756; ПК 7647. Л. 1499; ПК 7646. Л. 241; ПК 1063. Л. 27,410; ПК 1064. Л. 45 об.; РНБ. OP. F.IV. № 529. Л. 1034.[↩]
- РГАДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 19.[↩]
- ЗВК. С. 502.[↩]
- Холмогоровы. Вып. III. С. 224.[↩]
- ЗВК. С. 776.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 923, 923 об., 943 об.[↩]
- Кошелева О. Е. О частновладельческих городах в России XVII века. С. 11; ДРВ. Ч. XV. С. 218–222; РГАДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 928, 931–932.[↩]
- Рождественский С. В. Роспись 1647/48 г. Стб. 202–203.[↩]
- РГАДА. Ф. 210. Столбцы Московского стола. № 1063. Л. 51; Холмогоровы. Вып. VIII. С. 51, 58; Шватченко О. А. Вотчины (1996). С. 96.[↩]
- ПК 9807. Л. 38 об.[↩]
- ОР РНБ. Ф. 550. ОСРК. Q.IV.131. Синодик. Л. 20.[↩]
- ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 20.[↩]
- Рождественский С. В. Роспись 1647/48 г. Стб. 227.[↩]
- ПК 9806. Л. 437 об.; ПК 64. Л. 86 об.[↩]
- ЗВК. С. 215, 454, 455.[↩]
- ПК 93. Л. 375; ПК 12606. Л. 320; ПК 7210. Л. 809; ПК 9807. Л. 53 об.; ПК 546. Л. 1014 об.[↩]
- РГАДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 97.[↩]
- ЗВК. С. 980.[↩]
- ПК 93. Л. 75; ПК 1064. Л. 12,452,498 об.; ПК 12079. Л. 731 об.-733; РПК. Т. I. Вып. IIL С. 856; РНБ. OP. F.IV. № 455. Л. 157; ЗВК. С. 383.[↩]
- ЗВК. С. 532, 1207, 1208.[↩]
- РГАДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 98.[↩]
- 1ЗВК. С. 586, 587, 607, 732, 751, 770, 771, 1335.[↩]
- Шумаков С. А. Обзор. Вып. III. С. 43; Описание Грамот Коллегии экономии. Т. 1. С. 688.[↩]
- ПК 93. Л. 95; ПК 7210. Л. 825 об., 1139, 1163, 1164, 1172; ПК 7215. Л. 1; ПК 9807. Л. 29 об.; РГАДА. Ф. 233. Кн. 663. Л. 109.[↩]
- Холмогоровы. Вып. VIII. С. 143.[↩]
- ЗВК. С. 1292.[↩]
- РГАДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 99.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 670. Л. 259 об.[↩]
- ЗВК. С. 224.[↩]
- РГАДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 126,130,142,144,249,277, 281, 283; РГАДА. Ф. 137. Боярская книга. № 14. Л. 14 об., 38, 57, 145, 145 об., 215.[↩]
- РГАДА. Ф. 210. Оп. 9. Столбцы Московского стола. Д. 204. Л. 64–64 об.[↩]
- Дворянский календарь, тетрадь 17, стр.213.[↩]