Звенигородські

Герб кня­зей Звенигородских

Общие сведения

ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЕ — рус­ский кня­же­ский род, отрасль кня­зей чер­ни­гов­ских, про­ис­хо­дя­щий от кня­зя Адри­а­на Семе­но­ви­ча Зве­ни­го­род­ско­го из Ново­силь­ских (пото­мок Рюри­ка в 13-м колене). Его потом­ки сохра­ни­ли уде­лы до поло­ви­ны XV в. Род кня­зей Зве­ни­го­род­ских раз­де­лил­ся на вет­ви: Шисто­вых, Звен­цо­вых, Нозд­ре­ва­тых, Рюми­ных, Бара­ше­вых, Спя­чих и Ток­ма­ко­вых; все эти вет­ви, кро­ме Спя­чих, дав­но угасли.

Неза­ба­ром піс­ля аре­шту Олек­сандра Пат­ри­кієви­ча (1406 р.) Ста­ро­дуб, разом з Брянсь­ком, було пере­да­но у володін­ня Швит­ри­гай­ла Оль­гер­до­ви­ча. Остан­ній у 1408 р., «спа­лив­ши зам­ки Bransko et Starodub, які отри­мав від Вла­ди­сла­ва коро­ля Польсь­ко­го та Олек­сандра (Віто­вта) вели­ко­го кня­зя Литовсь­ко­го», виї­хав на служ­бу до вел. кня­зя Васи­ля Дмит­ро­ви­ча Мос­ковсь­ко­го [1]. Разом зі Швит­ри­гай­лом до Моск­ви емі­гру­ва­ло також кіль­ка дріб­них князів, серед яких у літо­пи­сах пер­ши­ми вка­за­ні Пат­ри­кій Зве­ни­го­родсь­кий та Олек­сандр Зве­ни­го­родсь­кий [2].

Как пред­по­ла­га­ла М.Е. Быч­ко­ва веро­ят­но кня­зья Зве­ни­го­род­ские вер­ну­лись в 1409 году со Свид­ри­гай­лом в ВКЛ, во вся­ком слу­чае до нача­ла 1450-хх све­де­ний о пре­бы­ва­нии их в ВКМ не име­ет­ся. По вер­сии Алек­сея Бабен­ко кня­зья Зве­ни­го­род­ские, а так­же князь Ю.М.Трубецкой были в чис­ле тех «литов­ских людей», кото­рые при­со­еди­ни­лись к мос­ков­ским сто­рон­ни­кам Васи­лия Тем­но­го, когда послед­ние в кон­це 1446 г. дви­ну­лись из Брян­ска и Мсти­слав­ля осво­бож­дать сво­е­го сюзерена.

Версія походження від Карачевських (Діонісія Звенигородського)

Версія походження від Адріана Новосільського

Версія походження від Паатрикія Давидовича Стародубського

Историческая география

По-пер­ше, слід вста­но­ви­ти, яким саме Зве­ни­го­ро­дом володі­ли Пат­ри­кій та Олек­сандр. У старій історіо­гра­фії з цьо­го при­во­ду існу­ва­ли різ­ні, але мало­пе­ре­кон­ливі вер­сії: Зве­ни­го­род на Дністрі (Г.-Ф. Мюл­лер), Зве­ни­го­род під Моск­вою (М. С. Гру­шевсь­кий), неві­до­мий з інших дже­рел «сіверсь­кий» Зве­ни­го­род (Ю. Вольф, Ю. Пузи­на), брац­лавсь­кий Зве­ни­го­род на р. Теки­чі (С.-М. Кучинсь­кий). Насправ­ді ж всі князі, які емі­гру­ва­ли до Моск­ви зі Швит­ри­гай­лом, володі­ли уді­ла­ми у межах дав­ньої Чер­ні­гівсь­кої землі.

ІІ версія локалізації центра князівства: Звенигород (Спашь) на Оке

Де саме зна­хо­ди­вся «чер­ні­гівсь­кий» Зве­ни­го­род, від­носно недав­но, на осно­ві свід­чень пере­пис­них книг XVI ст., вста­но­вив А. К. Зай­цев. А саме, у пере­писі 1594/95 р. Каменсь­ко­го ста­ну Орловсь­ко­го уїз­ду зга­дуєть­ся Зве­ни­го­родсь­ке горо­ди­ще на р. Непо­лоді, при­то­ці Оки [3]. Ще у 1866 р. тут зна­хо­ди­ло­ся неве­лич­ке с. Зве­ни­го­родсь­ке (всьо­го 6 дворів), а за вер­сту від ньо­го – с. Жид­ке або Спась­ке (80 дворів) [4]. Зве­ни­го­родсь­ке в наш час вже не існує. Напро­ти ж с. Спась­ко­го (Орловсь­кий рай­он), на ліво­му березі Непо­лоді, досить непо­га­но збе­рег­ло­ся дав­ньо­русь­ке горо­ди­ще з наша­ру­ван­ня­ми XIII та XIV – XV ст., а поряд з ним також вели­ке селище60. Не під­ля­гає жод­но­му сум­ніву, що це і є решт­ки дав­ньо­го «чер­ні­гівсь­ко­го» Зве­ни­го­ро­да, який при­пи­нив своє існу­ван­ня у яко­сті міста, скоріш за все, ще у 1-й поло­вині XV ст.

Зве­ни­го­род­ский удел зани­мал всю восточ­ную часть Кара­чев­ско­го кня­же­ства. Вокруг это­го столь­но­го горо­да было раз­бро­са­но несколь­ко укреп­лен­ных зам­ков-поме­стий, по-види­мо­му, при­над­ле­жав­ших боярам или при­бли­жен­ным дру­жин­ни­кам тогдаш­не­го зве­ни­го­род­ско­го кня­зя, остат­ка­ми кото­рых явля­ют­ся горо­ди­ща в д. Гоню­чее, с. Мас­ло­во, с. Редь­ки­но, д. Чере­ми­си­но, пос. Надеж­да и д. Гать. Ука­зан­ные горо­ди­ща по сво­ей бли­зо­сти к Зве­ни­го­ро­ду почти навер­ня­ка вхо­ди­ли в его удел. Соглас­но Пис­цо­вой кни­ге Орлов­ско­го уез­да 1594-1595 гг. неко­то­рые из них име­ли соб­ствен­ные назва­ния: у с. Мас­ло­во — «Белое горо­ди­ще», у д. Мер­ца­ло­во — «Жидо­мор­ское горо­ди­ще», у пос. Надеж­да — «Мед­ко­во горо­ди­ще». Мож­но пола­гать, что пис­цо­вая кни­га донес­ла до нас под­лин­ные назва­ния этих город­ков, исчез­нув­ших за мно­го лет до ее состав­ле­ния. Горо­ди­ще у д. Чере­ми­си­но на р. Опту­хе, пови­ди­мо­му, явля­лось самым восточ­ным укреп­лен­ным пунк­том Зве­ни­го­род­ско­го уде­ла, далее вверх по Опту­хе еще есть сели­ща, но горо­дищ архео­ло­га­ми не обна­ру­же­но. В рос­пи­си орлов­ских сто­рож 1571 г. оно назва­но При­стин­ским горо­ди­щем, а в пис­цо­вой кни­ге Орлов­ско­го уез­да 1647 г. — Ива­но­вым, хотя наи­бо­лее веро­ят­но, что речь идет о раз­ных горо­ди­щах на р. Опту­хе, одно из кото­рых до сих пор не выяв­ле­но архео­ло­га­ми, посколь­ку в XIX веке было воз­мож­но рас­ко­па­но. Край­ним южным пунк­том уде­ла явля­лось горо­ди­ще у д. Гать, здесь соглас­но рос­пи­си сто­рож 1571 г. начи­на­лась Зве­ни­го­род­ская доро­га. Кому при­над­ле­жал г. Кро­мы с рас­по­ло­жен­ны­ми в его окрест­но­стях дву­мя хоро­шо укреп­лен­ны­ми горо­ди­ща­ми — ус. Кута­фи­но («Мона­стыр­ское горо­ди­ще») и у с. Крив­чи­ко­во («Кураб»), ска­зать труд­но. Воз­мож­но он был цен­тром само­сто­я­тель­но­го удела.

Север­ная гра­ни­ца Зве­ни­го­род­ско­го уде­ла про­хо­ди­ла око­ло Вол­хо­ва. В актах нача­ла XVII сто­ле­тия упо­ми­на­ет­ся Зве­ни­го­род­ская засе­ка — лес­ной завал, укреп­лен­ный баш­ней с воро­та­ми, нахо­див­ший­ся в пяти вер­стах южнее Бол­хо­ва. Пер­во­на­чаль­но зем­ли по тече­нию р. Нугрь вхо­ди­ли в Зве­ни­го­род­ское кня­же­ство, но затем Бол­хов и окрест­но­сти были выде­ле­ны в удел млад­ше­му сыну Андре­а­на Ива­ну Андре­а­но­ви­чу по про­зви­щу Болх, от кото­ро­го пошла само­сто­я­тель­ная ветвь зве­ни­го­род­ских кня­зей — кня­зья Вол­хов­ские. Надо пола­гать, что спер­ва Вол­хов­ское удель­ное кня­же­ство явля­лось вас­саль­ным по отно­ше­нию к Зве­ни­го­род­ско­му, но затем ста­ло вполне само­сто­я­тель­ным. Зве­ни­го­род­ско­му кня­зю, ско­рее все­го, при­над­ле­жа­ли и несколь­ко отсто­я­щие от его основ­ных вла­де­ний три хоро­шо укреп­лен­ных горо­ди­ща — уд. Круг­ли­ца на р. Камен­ке, у д. Горо­ди­ще и у с. Ста­рен­ко­во на р. Оке (сей­час Мцен­ский рай­он), хотя нель­зя исклю­чить и при­над­леж­ность како­го-то из них бол­хов­ско­му кня­зю, где­то здесь долж­на была про­хо­дить гра­ни­ца меж­ду Зве­ни­го­род­ским и Бол­хов­ским уделами.

Гораз­до труд­нее опре­де­лить запад­ные гра­ни­цы Зве­ни­го­род­ско­го кня­же­ства. Запад­нее горо­да Кара­че­ва, горо­дищ архео­ло­га­ми не было пока выяв­ле­но, к тому же здесь в древ­но­сти про­сти­ра­лись сплош­ные леса и боло­ти­стые мест­но­сти и было очень мало пахот­ной, при­год­ной для зем­ле­де­лия зем­ли, поэто­му надо пола­гать, что основ­ные вла­де­ния кара­чев­ско­го кня­зя рас­по­ла­га­лись навер­ное восточ­нее Кара­че­ва. Почти навер­ня­ка ему при­над­ле­жа­ли и боль­шие, хоро­шо укреп­лен­ные горо­ди­ща, не усту­пав­шие по раз­ме­рам и само­му Кара­че­ву: у д. Сло­бод­ка (Шаб­лы­кин­ский рай­он Орлов­ской обл.) и с. Хотимль-Куз­мен­ко­во (Хоты­нец­кий рай­он Орлов­ской обл.). Горо­ди­ща же на р. Цон — уд. Бор­щев­ка, с. Горо­ди­ще («Люц­кое горо­ди­ще»), д. Гне­у­ше­во, д. Мер­ца­лов­ка и по р. Орлик — у д. Тито­во-Моты­ка («Пожар­ское горо­ди­ще») мог­ли нахо­дить­ся во вла­де­нии как кара­чев­ско­го, так и зве­ни­го­род­ско­го князей.

Тер­ри­то­рия, на кото­рой впо­след­ствии был осно­ван Орел, так­же вхо­ди­ла в состав Зве­ни­го­род­ско­го кня­же­ства, более того, здесь, судя по все­му, суще­ство­ва­ло посе­ле­ние. Во вре­мя архео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок в 1986—1988 годах наря­ду с веща­ми XVI—XVII веков были най­де­ны пред­ме­ты более ран­них эпох: облом­ки кера­ми­ки XI— XIV веков, костя­ной гре­бень XIV века и, нако­нец, пряс­ли­це XII века, сви­де­тель­ству­ю­щее о домон­голь­ском засе­ле­нии это­го места. Дело в том, что пряс­ли­це изго­тов­ле­но из розо­во­го шифе­ра — кам­ня, един­ствен­ное место­рож­де­ние кото­ро­го нахо­дит­ся у горо­да Овруч близ Кие­ва. Там же рас­по­ла­га­лись и огром­ные мастер­ские, отку­да изде­лия из шифе­ра, в основ­ном пряс­ли­ца, рас­хо­ди­лись по всей Руси. Во вре­мя мон­го­ло-татар­ско­го наше­ствия Овруч вме­сте с мастер­ски­ми был раз­гром­лен, а масте­ра пере­би­ты или угна­ны в полон, и этот про­мы­сел навсе­гда пре­кра­тил свое существование.

Если посмот­реть на кар­ту Зве­ни­го­род­ско­го кня­же­ства, то на ней вид­но, что доли­ны рек бук­валь­но уни­за­ны горо­да­ми, посе­ле­ни­я­ми и зам­ка­ми, неко­то­рые из них рас­по­ла­га­ют­ся в устьях рек с восточ­ной сто­ро­ны, защи­щая вод­ные и сухо­пут­ные пути. Подоб­ное рас­по­ло­же­ние кре­по­стей не слу­чай­но. Имен­но здесь, по пра­во­бе­ре­жью Оки на тер­ри­то­рию совре­мен­ных Орлов­ской и Туль­ской обла­стей вкли­ни­ва­ет­ся огром­ный степ­ной «язык», отку­да сле­до­ва­ло ждать опас­ность. Надо пола­гать, что подоб­ная кре­пость или замок, при­над­ле­жав­ший бояри­ну или дру­жин­ни­ку зве­ни­го­род­ско­го кня­зя, сто­ял и на устье Орла (Орли­ка), закры­вая доро­гу к дру­гим посе­ле­ни­ям в реч­ной долине. В поль­зу это­го пред­по­ло­же­ния гово­рят как архео­ло­ги­че­ские наход­ки, так и целый ряд дру­гих фак­то­ров. Напри­мер, орлов­ский кремль пс раз­ме­рам (ок. 1 га) и фор­ме — овал, весь­ма похож на типич­ный замок Зве­ни­го­род­ской зем­ли. Поэто­му не слу­чай­но имен­но это место было выбра­но в 1566 году.

При нали­чии на стрел­ке древ­них зем­ля­ных валов стро­и­те­ли мог­ли поста­вить сте­ны и баш­ни пря­мо на них, что поз­во­ля­ло сэко­но­мить и вре­мя, и труд. Напом­ним, что город был зало­жен в кон­це сен­тяб­ря, и вре­ме­ни до наступ­ле­ния зимы оста­ва­лось совсем немно­го, ста­вить же сте­ны на све­же­на­сы­пан­ный вал, пока он не дал усад­ку, было нель­зя, — город­ни осе­ли бы не-рав­но­мер­но и сте­ну всю бы пере­ко­си­ло. Лиш­ним под­твер­жде­ни­ем этой гипо­те­зы слу­жит сооб­ще­ние капи­та­на депар­та­мен­та Гене­раль­но­го шта­ба Кузь­ми­на в «Воен­но-ста­ти­сти­че­ском обо­зре­нии Рос­сий­ской импе­рии за 1853 год», кото­рый писал, чтс Орел «… суще­ству­ет более 300 лет, пото­му что в лето­пи­сях под 1560 годом упо­ми­на­ет­ся об Орлов­ском горо­ди­ще… на том самом месте, где Орлик впа­да­ет в Оку…». К сожа­ле­нию, авто­ру пока не уда­лось отыс­кать тот источ­ник, кото­рым поль­зо­вал­ся выше­на­зван­ный капи­тан, но если упо­ми­на­ние о суще­ство­ва­нии древ­не­го горо­ди­ща на стрел­ке (до 1566 года) будет обна­ру­же­но, то это явит­ся без­услов­ным сви­де­тель­ством о боль­шей древ­но­сти Орла, чем пред­по­ла­га­лось, и нахож­де­нии на его месте укреп­лен­но­го город­ка или зам­ка, пре­кра­тив­ше­го свое суще­ство­ва­ние, по-види­мо­му, тогда же, когда Вито­вт заво­е­вал Зве­ни­го­род­ское кня­же­ство — око­ло 1406— 1408 годов. Сле­ду­ет заме­тить, что подоб­ное пред­по­ло­же­ние не так уж и неве­ро­ят­но, неко­то­рые рус­ские горо­да, осно­ван­ные в глу­бо­кой древ­но­сти, вслед­ствие войн или иных при­чин пре­кра­ти­ли свое суще­ство­ва­ние на сот­ни лет и позд­нее, уже в XVI- XVII веках были воз­рож­де­ны по боль­шей части на ста­рых горо­ди­щах и со ста­ры­ми назва­ни­я­ми. К их чис­лу отно­сят­ся Курск, Елец, Вол­хов, Кро­мы, Ново­силь, Хот­мышск, Епи­фань, Ефре­мов, Деди­лов (бывш. Дедо­славль), Усерд и дру­гие. Как бы то ни было, древ­ней­ший пери­од исто­рии Орла скрыт во мгле веков, и окон­ча­тель­но про­яс­нить вопрос о воз­мож­ном суще­ство­ва­нии горо­да в XII—XIII веках могут толь­ко даль­ней­шие архив­ные поис­ки и архео­ло­ги­че­ские рас­коп­ки на стрел­ке Оки и Орлика.

Лите­ра­ту­ра:

Стані­слав Келем­бет. Князі Ста­ро­дубсь­кі та Рильсь­кі: сере­ди­на XIV – поча­ток XV століть.

Кар­та Зве­ни­го­род­ско­го кня­же­ства. Автор Агошков.

ІІ версія локалізації центра князівства: Звенигород Сіверський

Кар­та рас­по­ло­же­ния лето­пис­ных горо­дов ХІІ-ХV вв. Автор Осад­чий Е. Н.

Геральдика и сфрагистика

Рис.1. Герб кня­зей Зве­ни­го­род­ских. Вос­про­из­ве­де­но по: Gritzner M. Die Wappen der europäischen Fürsten

В XVII сто­ле­тии князь Д. Зве­ни­го­род­ский печа­тал­ся «Пого­ней» (со щито­дер­жа­те­лем-вои­ном), воз­мож­но, желая отра­зить выезд рода из Лит­вы или же оплош­но свя­зы­вая свое про­ис­хож­де­ние со зве­ни­го­род­ски­ми геди­ми­но­ви­ча­ми из потом­ства Нари­мун­та (см.: Ива­нов П. И. Сбор­ник сним­ков с древ­ней­ших печа­тей. М., 1858. Табл. 12, рис. 111). По неко­то­рым све­де­ни­ям, в XVIII веке (сооб­ще­ние Л. М. Соко­лов­ско­го, пред­по­ло­жи­тель­но вос­хо­дя­щее к изыс­ка­ни­ям В. Я. Чем­бер­са) Зве­ни­го­род­ские мог­ли поль­зо­вать­ся гер­бом с чер­ни­гов­ским орлом, несу­щим сво­бод­ной лапой коло­кол (но не щиток с коло­ко­лом, как в пасти­ше В. А. Дура­со­ва), и со щито­дер­жа­те­ля­ми-вои­на­ми. При­во­ди­мый Кёне про­ект состав­лен иначе.

В соста­ве т.н. «Сбор­ник неутвер­жден­ных гер­бов» В.К.Лукомского (Дело №8 по состав­ле­нию «Сбор­ни­ка неутвер­ждён­ных гер­бов Рос­сий­ских дво­рян­ских родов» (Мате­ри­а­лы Гер­бо­во­го Отде­ле­ния Сена­та) Гер­бо­во­го Музея Глав­но­го Управ­ле­ния Архив­ным Делом) [5] мож­но выде­лить несколь­ко групп гер­бов, при­ме­ча­тель­ных по сво­им осо­бен­но­стям. Так, напри­мер, при­во­ди­мые Луком­ским гер­бы несколь­ких кня­же­ских родов, про­ис­хо­дя­щих от Рюри­ка (Дуло­вых, Зве­ни­го­род­ских, Шехон­ских, Шуй­ских, Щепи­ных-Ростов­ских), могут вооб­ще не являть­ся само­быт­ны­ми гер­ба­ми, дей­стви­тель­но имев­ши­ми хож­де­ние в этих семей­ствах; они сов­па­да­ют с про­ек­та­ми, кото­рые раз­ра­бо­тал для этих родов барон Б. В. Кёне.

Рис.3.Герб кня­зей Зве­ни­го­род­ских. Вос­про­из­ве­де­но по: Сбор­ник неутвер­жден­ных гер­бов Рос­сий­ских дво­рян­ских родов.

Спра­вед­ли­во пола­гая изъ­я­ном рос­сий­ской гераль­ди­ки то, что у несколь­ких древ­них кня­же­ских родов нет Высо­чай­ше утвер­жден­ных гер­бов (и, воз­мож­но, нет гер­бов вовсе), Кёне в 1860-х и 1870-х годах раз­мыш­лял о том, как испра­вить это поло­же­ние. Для кня­зей Шуй­ских (вви­ду их бли­зо­сти к мос­ков­ской вет­ви и обще­го про­ис­хож­де­ния с царем Васи­ли­ем) и кня­зей Щепи­ных-Ростов­ских (из-за преж­не­го вели­ко­кня­же­ско­го ста­ту­са ростов­ской вет­ви) он преду­смот­рел мно­го­част­ные щиты с гер­ба­ми пра­о­те­че­ских кня­же­ний. Более скром­ную (двух­част­ную), но ана­ло­гич­ную ком­по­зи­цию Кёне пред­ло­жил и для кня­зей Звенигородских4. Вопрос о том, опи­рал­ся ли Кёне при этом на какие-либо моти­вы само­быт­ной фамиль­ной гераль­ди­ки этих семейств, оста­ет­ся спорным.

Протопласти роду

Покоління I

ФЕДОР ЗВЕ­НИ­ГО­РОДСЬ­КИЙ

КН. ИВАН

IІ генерация

КН. ПАТ­РИ­КИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ ХОТИМЛЬ­СКИЙ (1408)

КН. АЛЕК­САНДР ФЕДО­РО­ВИЧ ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (1408)

Князь Алек­сандр Зве­ни­го­род­ский был путивль­ским вое­во­дой (Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов… С. 74).

В нача­ле XV в. в запад­ной части Верх­не­го Поочья и при­ле­га­ю­щей к ней части Верх­не­го Поде­се­нья кро­ме потом­ков кня­зя Свя­то­сла­ва Тито­ви­ча, было мно­го и дру­гих кня­зей-роди­чей. В 1406-1407 гг. мно­гие из них спло­ти­лись в поли­ти­че­ский союз вокруг сво­е­го род­ствен­ни­ка – брян­ско­го намест­ни­ка кня­зя Свид­ри­гай­ла Ольгердовича144. В 1408 г. послед­ний изме­нил Вито­вту, оста­вил Брянск и с боль­шой коа­ли­ци­ей мест­ных кня­зей и бояр выехал в Вели­кое кня­же­ство Мос­ков­ское. Сре­ди «бег­ле­цов» были кня­зья: Патре­кей Зве­ни­го­род­ский (Кара­чев­ский и Хотимль­ский), Алек­сандр Зве­ни­го­род­ский (Кара­чев­ский и Зве­ни­го­род­ский) с сыном Фео­до­ром, а так­же Миха­ил Хоте­тов­ский и Семен Пере­мышль­ский. В исто­рио­гра­фии суще­ству­ет мне­ние, что ука­зан­ные здесь зве­ни­го­род­ские кня­зья отно­сят­ся к роду литов­ско­го кня­зя ъПат­ри­кея Нари­мун­то­ви­ча. Одна­ко Дио­ни­сий Зве­ни­го­род­ский счи­тал их сво­и­ми род­ствен­ни­ка­ми. В его рос­пи­си неко­то­рые их титу­лы были «уточ­не­ны» (в тек­сте даны в скоб­ках) (Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов… С. 41, 74). В его поль­зу сви­де­тель­ству­ет ком­пакт­ное рас­по­ло­же­ние цен­тров родо­вых вот­чин, от кото­рых обра­зо­ва­ны титу­лы кня­зей: Кара­че­ва, Хотим­ля, Зве­ни­го­ро­да и Хоте­то­ва (См.: Тему­шев В. Н. Пред­став­ле­ния о тер­ри­то­рии Верх­не­ок­ских кня­жеств… С. 262). Що сто­суєть­ся Олек­сандра Зве­ни­го­родсь­ко­го 1408 р., то його тотож­ність з Олек­сан­дром Ста­ро­дубсь­ким у новіт­ній історіо­гра­фії від­ки­ну­то. Без­пе­реч­но, мова йде про Олек­сандра Федо­ро­ви­ча Зве­ни­го­родсь­ко­го з Кара­чевсь­кої лінії чер­ні­гівсь­ких Оль­го­ви­чів, нащад­ки яко­го, князі Зве­ни­го­родсь­кі, зали­ши­ли­ся на служ­бі у Москві61.

Щодо Пат­ри­кія Зве­ни­го­родсь­ко­го, то біль­шість дослід­ни­ків ото­тож­ню­ва­ли його з Пат­ри­кієм, колиш­нім кня­зем Ста­ро­дубсь­ким, ніби­то Наримунтовичем62. Однак існує і дум­ка, що він також нале­жав до роду кара­чевсь­ких Зве­ни­го­родсь­ких, зокре­ма, був бра­том Олександра63. І хоча у мос­ковсь­ких родо­во­дах князів Зве­ни­го­родсь­ких Пат­ри­кій не зга­дуєть­ся (на від­мі­ну від Олек­сандра), саме ця вер­сія нам теж здаєть­ся най­більш вірогідною.

По-пер­ше, Пат­ри­кій Нари­мун­то­вич, якщо його ото­тож­ни­ти з Пат­ри­кієм Зве­ни­го­родсь­ким, у 1408 р. мав бути люди­ною, як на той час, дуже похи­ло­го віку, при­най­мі за 70 років64. Востан­нє він зга­дуєть­ся у 1397 р., коли був прий­ня­тий у Новгороді65, звід­ки ціл­ком міг виї­ха­ти до Моск­ви. Його син Юрій Пат­ри­кієвич одру­жи­вся на Анні, сест­рі вел. кня­зя Мос­ковсь­ко­го Васи­ля Дмитровича66, яка наро­ди­ла­ся 8 січ­ня 1388 р.67 Отже, якщо Юрій був сином Пат­ри­кія Зве­ни­го­родсь­ко­го, то його шлюб міг від­бу­ти­ся ніяк не рані­ше осені 1408 р., коли Анні йшов 21-й рік; а такий вік для діви­ць того часу, як пра­ви­ло, для видан­ня заміж був уже занад­то запізним.

По-дру­ге, яким чином Пат­ри­кій Нари­мун­то­вич міг заво­лодіти «вер­ховсь­ким» Зве­ни­го­ро­дом, тоді як відра­зу піс­ля ньо­го зга­дуєть­ся міс­це­вий «отчич», кн. Олек­сандр Зве­ни­го­родсь­кий? Харак­тер­но, що жоден інший пред­став­ник дина­стії Геди­мі­но­ви­чів у цьо­му регіоні – басей­ні верх­ньої Оки (аре­ал т. зв. «вер­ховсь­ких» князівств), – нія­ких володінь ніко­ли не отри­му­вав. Наре­шті, у літо­пи­сах пред­став­ни­ки пер­ших поколінь Геди­мі­но­ви­чів, в т. ч. і Пат­ри­кій Нари­мун­то­вич, як пра­ви­ло, зга­ду­ють­ся зі свої­ми патроні­ма­ми і, здаєть­ся, ніко­ли – лише за іме­нем та уділь­ним титу­лом. По-третє, у розділі «кня­зей Чер­ни­гов­ских» пом’янника Вве­денсь­кої церк­ви Києво-Печерсь­кої лаври серед осіб межі XIV – XV ст. поми­наєть­ся кн. Пат­ри­кій, харак­тер та міс­це запи­су яко­го навряд чи доз­во­ля­ють ото­тож­ни­ти його з Пат­ри­кієм Нари­мун­то­ви­чем. А саме, навряд чи пред­став­ник прав­ля­чої дина­стії Геди­мі­но­ви­чів міг бути впи­са­ний для поми­нан­ня лише по імені, без патроні­ма та уділь­но­го титу­лу. Перед Пат­ри­кієм у пом’яннику запи­са­ний кн. Дмит­ро Орлсь­кий, сто­ли­цею яко­го, за нашим пере­ко­нан­ням, було сучасне м. Орел (облас­ний центр Росії). Щоправ­да, у яко­сті фор­те­ці Орел був зас­но­ва­ний лише у 1566 р., але, за архео­ло­гіч­ни­ми дани­ми, існу­вав ще у домон­гольсь­кі часи68; отже, мова йшла не про засну­ван­ня, а про від­нов­лен­ня запу­сті­ло­го міста на при­кор­дон­ні з «полем» (ана­ло­гіч­но сусід­нім Бол­хо­ву та Кро­мам). Орел зна­хо­ди­вся всьо­го у 15-20 км на пів­день від дав­ньо­го Зве­ни­го­ро­да на р. Непо­лоді, а отже, Дмит­ро Орлсь­кий віро­гід­ні­ше за все був молод­шим пред­став­ни­ком роду Зве­ни­го­родсь­ких; у будь-яко­му випад­ку він нале­жав до Кара­чевсь­кої лінії Оль­го­ви­чів. Піс­ля ж Пат­ри­кія у пом’яннику запи­са­ний якийсь кн. Іван Сеньсь­кий, а потім – кн. Олек­сандр Федо­ро­вич Звенигородський69. Вра­хо­ву­ю­чи таке «ото­чен­ня» Пат­ри­кія у пам’ятці, його також ціл­ком логіч­но буде від­не­сти до кара­чевсь­ких Зве­ни­го­родсь­ких. Віро­гід­ні­ше за все, він дійс­но був стар­шим бра­том Олек­сандра Федо­ро­ви­ча. У будь-яко­му випад­ку, Пат­ри­кій та Олек­сандр Зве­ни­го­родсь­кі, зви­чай­но ж, ніяк не мог­ли бути тотож­ни­ми з їхні­ми тез­ка­ми, Пат­ри­кієм Дави­до­ви­чем та Олек­сан­дром Ста­ро­дубсь­ки­ми. Не исклю­че­но, что после заклю­че­ния мира меж­ду Васи­ли­ем I и Вито­втом осе­нью 1408 г. кто-то из зве­ни­го­род­ских кня­зей воз­вра­щал­ся на родо­вую вот­чи­ну, посколь­ку князь Алек­сандр и его сын Федор были вне­се­ны в чер­ни­гов­ские синодики146. Одна­ко далее их семей­ство проч­но обос­но­ва­лось на мос­ков­ской служ­бе, где упо­ми­на­ет­ся в источ­ни­ках начи­ная с 1451 г. Кара­чев и Хотимль пере­шли под власть вели­ко­го кня­зя литов­ско­го. В сере­дине XV в. Кара­чев был пожа­ло­ван боярам Гри­го­ре­ви­чам, а кара­чев­ская волость Боя­но­ви­чи – в вот­чи­ну Зань­ку Соколову148. О Зве­ни­го­ро­де ника­ких све­де­ний не сохранилось.

61. Руси­на О. В. Сіверсь­ка зем­ля у скла­ді Вели­ко­го князів­ства Литовсь­ко­го. – К., 1998. – С. 105-106; Келем­бет С. М. Сіверсь­кі князі Нари­мун­то­ви­чі. – С. 8; Бес­па­лов Р. А. «Новое потом­ство» кня­зя Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го по источ­ни­кам XVI – XVII веков (к поста­нов­ке про­бле­мы) // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. – Брянск, 2011. – Вып. 13. – 80, 82-83.
62. Р. В. Зотов, М. С. Гру­шевсь­кий, С.-М. Кучинсь­кий. З остан­ніх робіт: Руси­на О. В. Сіверсь­ка зем­ля у скла­ді Вели­ко­го князів­ства Литовсь­ко­го. – К., 1998. –
С. 100-104; дослід­ни­ця дохо­дить вис­нов­ку, що, «назва­ний у літо­пи­сах кня­зем Зве­ни­го­родсь­ким, Пат­ри­кій Нари­мун­то­вич ніко­ли ним не був».
63. Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. – Warszawa, 1895. – S. 620; Бес­па­лов Р. А. «Новое потом­ство» кня­зя Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го по источ­ни­кам XVI – XVII веков (к поста­нов­ке про­бле­мы) // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. – Брянск, 2011. – Вып. 13. – 80, 82-83. Р. А. Бес­па­лов ґрун­туєть­ся на даних родо­від­но­го роз­пи­су Діонісія Зве­ни­го­родсь­ко­го (близь­ко 1530 р.), до яко­го вклю­чене літо­писне пові­дом­лен­ня 1408 р., але з гру­би­ми помил­ка­ми та допов­нен­ня­ми. Зокре­ма, тут Пат­ри­кій назва­ний кня­зем не Зве­ни­го­родсь­ким, а Кара­чевсь­ким та Хотимсь­ким, а його брат Олек­сандр – Кара­чевсь­ким та Зве­ни­го­родсь­ким. Дослід­ник вва­жає ці титу­ли реалія­ми почат­ку XV ст. Однак ще М. Є. Бич­ко­ва пока­за­ла, що пові­дом­лен­ня у роз­пи­су Діонісія, порів­ня­но з літо­пис­ним, жод­них досто­вір­них даних не містить. Напр., учас­ни­ка­ми зустрічі емі­гран­тів під Моск­вою, явно «дода­ної» укла­да­чем роз­пи­су, названі два бояри­ни, з яких один на той час зна­хо­ди­вся в «опалі», а інший помер ще у 1390 р. (Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов в Рос­сии в XVI в. – М., 1986. – С. 40-41, 74).
64. Саме тому дея­кі дослід­ни­ки вва­жа­ли Пат­ри­кія Зве­ни­го­родсь­ко­го або пле­мін­ни­ком Пат­ри­кія Нари­мун­то­ви­ча, сином Олек­сандра Нари­мун­то­ви­ча, який зга­дуєть­ся у 1338 р. (Г.-Ф. Мюл­лер), або навіть ону­ком, сином Олек­сандра Пат­ри­кієви­ча (Ю. Пузи­на) (деталь­ні­ше див.: Келем­бет С. М. Сіверсь­кі князі Нари­мун­то­ви­чі. – С. 7; рані­ше ми також під­т­ри­му­ва­ли цю версію).
65. ПСРЛ. – М., 2000. – Т. III [Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов. – М;Л., 1950]. – С. 389.
66. Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ско­го Мос­ков­ско­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских. – М., 1851. – Кн. X. – С. 136, 222 (мос­ковсь­кі родо­від­ні книги).
67. ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 214.
68. Дані з мере­жі Інтернет.
69. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви в Ближ­ніх пече­рах Києво-Печерсь­кої лаври // Лаврсь­кий аль­ма­нах. – К., 2007. – Спе­цви­пуск 7. – С. 19
146 Зотов Р. В. О чер­ни­гов­ских кня­зьях по Любец­ко­му сино­ди­ку и о Чер­ни­гов­ском кня­же­стве в татар­ское вре­мя. СПб., 1892. С. 28, 29.
148 LM. Kn. 3. P. 42, 44.

Неза­ба­ром піс­ля аре­шту Олек­сандра Пат­ри­кієви­ча (1406 р.) Ста­ро­дуб, разом з Брянсь­ком, було пере­да­но у володін­ня Швит­ри­гай­ла Оль­гер­до­ви­ча. Остан­ній у 1408 р., «спа­лив­ши зам­ки Bransko et Starodub, які отри­мав від Вла­ди­сла­ва короля
Польсь­ко­го та Олек­сандра (Віто­вта) вели­ко­го кня­зя Литовсь­ко­го», виї­хав на служ­бу до вел. кня­зя Васи­ля Дмит­ро­ви­ча Мос­ковсь­ко­го [6]. Разом зі Швит­ри­гай­лом до Моск­ви емі­гру­ва­ло також кіль­ка дріб­них князів, серед яких у літо­пи­сах пер­ши­ми вка­за­ні Пат­ри­кій Зве­ни­го­родсь­кий та Олек­сандр Зве­ни­го­родсь­кий [7]. По даних родо­від­но­го роз­пи­су Діонісія Зве­ни­го­родсь­ко­го (близь­ко 1530 р.), до яко­го вклю­чене літо­писне пові­дом­лен­ня 1408 р., але з гру­би­ми помил­ка­ми та допов­нен­ня­ми. Зокре­ма, тут Пат­ри­кій назва­ний кня­зем не Зве­ни­го­родсь­ким, а Кара­чевсь­ким та Хотимсь­ким, а його брат Олек­сандр – Кара­чевсь­ким та Зве­ни­го­родсь­ким. Дослід­ник вва­жає ці титу­ли реалія­ми почат­ку XV ст. Однак ще М. Є. Бич­ко­ва пока­за­ла, що пові­дом­лен­ня у роз­пи­су Діонісія, порів­ня­но з літо­пис­ним, жод­них досто­вір­них даних не містить. Напр., учас­ни­ка­ми зустрічі емі­гран­тів під Моск­вою, явно «дода­ної» укла­да­чем роз­пи­су, названі два бояри­ни, з яких один на той час зна­хо­ди­вся в «опалі», а інший помер ще у 1390 р. [8].

Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od konca czternastego wieku. – Warszawa, 1895. – S. 620; Бес­па­лов Р. А. «Новое потом­ство» кня­зя Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го по источ­ни­ам XVI – XVII веков (к поста­нов­ке про­бле­мы) // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. – Брянск, 2011. – Вып. 13. – 80, 82-83.

КН.ДМИТРИЙ [ФЕДО­РО­ВИЧ] ОРЛСКИЙ

IІІ генерация

3.2. ГЛЕБ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ЗВЕНИГОРОДСКИЙ

Стар­шая ветвь Зве­ни­го­род­ских вся пошла в уде­лы. У кня­зя Гле­ба было три сына: Васи­лий, Иван Смот­ра и Федор Шист. Потом­ство Гле­ба проч­но обос­но­ва­лось в Кашине и Рузе.

4.2. КН. ИВАН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (* …, 1451, †1476)

сын Алек­сандра Федо­ро­ви­ча, князь-намест­ник Псков (1463.04.10-1466), устюж­ский намест­ник (1468), вое­во­да и боярин вели­ко­го кня­зя Васи­лия II Васи­лье­ви­ча, ука­зан бояри­ном в 1447–1455 гг., 1453–1462 гг.[9]. На том осно­ва­нии, что князь И. А. Зве­ни­го­род­ский не отме­чен с бояр­ским титу­лом источ­ни­ка­ми после 1462 г., А. А. Зимин пола­гал, что он не вхо­дил в Думу вели­ко­го кня­зя Ива­на III[10].

Семей­ные и род­ствен­ные свя­зи. Жена Ф. А. Чеши­хи Пле­ще­е­ва Акси­нья была доче­рью кня­зя Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча Зве­ни­го­род­ско­го. Доче­ри Ф. А. Пле­ще­е­ва и кня­ги­ни Акси­ньи Ива­нов­ны Зве­ни­го­род­ской вышли замуж: Ана­ста­сия за кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча Щер­ба­то­ва, Ири­на за кня­зя Пет­ра Васи­лье­ви­ча Лущи­хи­на Хован­ско­го (Акты Рус­ско­го госу­дар­ства 1505–1526 гг. М., 1975. № 111; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 55, 200).

Летом 1451 г. вели­кий князь мос­ков­ский Васи­лий Васи­лье­вич полу­чил изве­стие, что идет «изго­ном» ногай­ский царе­вич Мазов­ша, сын Седи-Ахме­та. Васи­лий Васи­лье­вич высту­пил в поход к Коломне, успев собрать лишь часть вой­ска. Когда он был близ Бра­ше­вы, то узнал, что мно­го­чис­лен­ное татар­ское вой­ско нахо­дит­ся уже на бере­гу Оки. Васи­лий Васи­лье­вич, как ска­за­но в лето­пи­си, «пово­ро­ти­ся к Москве, а что с ним людей было, тех всех отпу­сти к бере­гу с вое­во­дою кня­зем Ива­ном Зве­ни­го­род­ским, что­бы не толь бор­зо пере­вез­ли­ся реку Оку; он же, убо­яв­ся, вер­нул­ся назад иным путем, а не за вели­ким кня­зем». Неиз­вест­но, под­верг­ся ли како­му-нибудь взыс­ка­нию князь З. за неис­пол­не­ние при­ка­за­ния вели­ко­го кня­зя. Послед­ствия ухо­да мос­ков­ских рат­ных людей от реки Оки были весь­ма печаль­ны, так как тата­ры без поме­хи дошли до Моск­вы и ста­ли жечь посады.

В 1463 г. пско­ви­чи выгна­ли сво­е­го намест­ни­ка кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча, назна­чен­но­го поми­мо их воли еще вели­ким кня­зем Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем. Князь Вла­ди­мир Андре­евич, а затем псков­ские бояре и посад­ник Тимо­фей Васи­лье­вич отпра­ви­лись в Моск­ву жало­вать­ся друг на дру­га. Лишь на чет­вер­тый день после при­ез­да вели­кий князь Иоанн Васи­лье­вич допу­стил к себе псков­ских бояр и посад­ни­ка и, выслу­шав их объ­яс­не­ния, доз­во­лил им выбрать себе кня­зя. Вско­ре по воз­вра­ще­нии посоль­ства пско­ви­чи отпра­ви­ли к вели­ко­му кня­зю гон­ца с гра­мо­тою, в кото­рой про­си­ли дать им кня­зя Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча Зве­ни­го­род­ско­го. Вели­кий князь утвер­дил этот выбор. Кн. З. при­е­хал в Псков 10-го апре­ля 1463 г., в самый день Пас­хи. Духо­вен­ство вышло встре­тить его с кре­ста­ми, пско­ви­чи при­ня­ли его с честию и поса­ди­ли на кня­же­ние, а князь З. цело­вал крест Пско­ву «на всей Псков­ской пошлине» в при­сут­ствии сте­пен­но­го посад­ни­ка Зино­вия Михай­ло­ви­ча. Летом того же 1463 г. князь З. вме­сте с посад­ни­ка­ми стал соби­рать жите­лей всех при­го­ро­дов и воло­стей для того, что­бы идти про­тив нем­цев к Ней­гау­зе­ну; вели­кий князь Иоанн Васи­лье­вич при­слал в помощь пско­ви­чам рат­ных людей под пред­во­ди­тель­ством кня­зя Фео­до­ра Юрье­ви­ча Шуй­ско­го. Пово­дом для вой­ны послу­жи­ло заклю­че­ние в тюрь­му в Дерп­те псков­ских гостей еще до при­ез­да в Псков кня­зя З.. Успех с само­го нача­ла воен­ных дей­ствий ока­зал­ся на сто­роне пско­ви­чей, а пото­му магистр Ливон­ский и епи­скоп Дерпт­ский при­сла­ли в Псков сво­их послов для заклю­че­ния пере­ми­рия на 9 лет. Пере­ми­рие было заклю­че­но от име­ни кня­зя З., кня­зя Шуй­ско­го, посад­ни­ков и жите­лей Пско­ва. Зимой 1464 г. князь З. ездил в Моск­ву бить челом вели­ко­му кня­зю о раз­ных псков­ских делах. Пско­ви­чи хоте­ли послать вме­сте с ним «бол­ших людей посад­ни­ков», но Вели­кий Нов­го­род не про­пу­стил их и навлек на себя силь­ное недо­воль­ство вели­ко­го кня­зя, при­слав­ше­го ска­зать пско­ви­чам, что нов­го­род­ские послы жало­ва­лись ему на Псков и про­си­ли отпу­стить про­тив него кня­зя Фео­до­ра Юрье­ви­ча Шуй­ско­го, но вели­кий князь, желая мира и тиши­ны, вое­во­ды сво­е­го не дал им и про­тив Пско­ва не велел ходить. Вели­ко­кня­же­ский посол так закон­чил свою речь от име­ни вели­ко­го кня­зя: «а что вашим послом пути ко мне не дали, и яз о том на них доб­ре помол­вил: ино о том били челом, а путь вам, моей отчине, ко мне чист, по ста­рине, через нашю отчи­ну Вели­кой Новгород».

В тече­ние той же зимы князь З. и сте­пен­ный посад­ник Алек­сей Васи­лье­вич зало­жи­ли новый дере­вян­ный город на реке Сини и назва­ли его «Крас­ный горо­дец». Летом 1465 г. воз­ник раз­дор меж­ду Пско­вом и Нов­го­ро­дом из-за вла­дыч­ной зем­ли и воды, отня­той пско­ви­ча­ми, и псков­ские послы были в Нов­го­ро­де, что­бы ула­дить это дело, а так­же, что­бы заклю­чить мир­ный дого­вор по ста­рине. В то вре­мя, как послы были еще в Нов­го­ро­де, князь З., сте­пен­ные посад­ни­ки Леон­тий Мака­рье­вич и Тимо­фей Васи­лье­вич, пско­ви­чи и посад­ские жите­ли зало­жи­ли дере­вян­ную сте­ну от Вели­кой реки, от Покров­ско­го мона­сты­ря, до Пско­вы реки; в Запско­вье — от Гре­мя­чей реки до Вели­кой (до свя­то­го Вар­ла­ма); сте­на была гото­ва в одну неде­лю. Осе­нью 1466 г., «уда­рив челом пско­ви­чам за все доб­ро Псков­ское», князь З. уехал в Моск­ву, хотя пско­ви­чи, доволь­ные его прав­ле­ни­ем, усерд­но про­си­ли его остать­ся. С тех пор про­шло десять лет. Намест­ни­ком в Пско­ве был князь Яро­слав Васи­лье­вич Стри­га-Обо­лен­ский. 15 июня 1476 г. пско­ви­чи посла­ли бояр изо всех кон­цов на Моск­ву «с гра­мо­тою жалоб­ною, с пла­чем к вели­ко­му кня­зю на кня­зя Яро­сла­ва, чтоб его сослал, а нам бы дал кня­зя Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча Зве­ни­го­род­ско­го». Из этой прось­бы ясно вид­но, что князь З. оста­вил по себе в Пско­ве пре­крас­ную память. Но кня­зя З. не было уже в это вре­мя в живых: он скон­чал­ся в том же году во Вла­ди­ми­ре в пят­ни­цу на Страст­ной неде­ле, при­няв перед кон­чи­ной монашество.

После 1466 стал устюж­ским намест­ни­ком. Князь Иван Алек­сан­дро­вич, кото­ро­му адре­со­ва­на гра­мо­та вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча [11], судя по все­му, не дядя Вла­ди­ми­ра Иван Алек­сан­дро­вич Ростов­ский: даже если бы тот в 1462 г. еще здрав­ство­вал, ему б дол­жен был идти тогда уже как мини­мум вось­мой деся­ток, кро­ме того, будь князь Иван жив и поли­ти­че­ски акти­вен в сер. XV в., то он имел бы боль­ше прав на Ростов, неже­ли его пле­мян­ник Вла­ди­мир, но еще изве­стия 1390-х—1400-х годов изоб­ра­жа­ют млад­ше­го из бра­тьев Алек­сан­дро­ви­чей чрез­вы­чай­но болез­нен­ным. Поэто­му, ско­рее все­го, в акте упо­мя­нут пре­ем­ник Вла­ди­ми­ра на псков­ском сто­ле Иван Алек­сан­дро­вич Зве­ни­го­род­ский, — види­мо, после 1466 г. полу­чив­ший назна­че­ние в Устюг. Харак­тер­но, что в 1468 г. рать устю­жан в поход на Казань ведет его сын Иван Зве­нец[12].

В июле 1453 г. – мар­те 1462 г. был на суде кня­зя И. Ю. Пат­ри­ке­е­ва о зем­лях в Суз­даль­ском уез­де (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 496. С. 545).

5.2. ФЕДОР АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ КАТ­ЛЕ­ЧЕЙ ЗВЕНИГОРОДСКИЙ

6.2. ЕВЛАХ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ЗВЕНИГОРОДСКИЙ

ВАСИ­ЛИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ БОЛ­ХОВ­СКИЙ

ИВАН [……] КРОМСКИЙ

XVIII генерация

7.3. ВАСИ­ЛИЙ ГЛЕ­БО­ВИЧ ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (1503)

Каких-либо дру­гих сле­дов дея­тель­но­сти Д. в цер­ков­но-поли­ти­че­ской борь­бе не сохра­ни­лось; по всей види­мо­сти, он в ней не при­ни­мал уча­стия и не зани­мал ника­ких адми­ни­стра­тив­ных постов, хотя и был в близ­ких отно­ше­ни­ях с мит­ро­по­ли­том Дани­и­лом (Жма­кин В. Мит­ро­по­лит Дани­ил и его сочи­не­ния. М., 1881, с. 267). Ника­ких его лите­ра­тур­ных или пуб­ли­ци­сти­че­ских про­из­ве­де­ний не сохра­ни­лось. Одна­ко он без­услов­но при­над­ле­жал к чис­лу лиц, не лишен­ных лите­ра­тур­ных инте­ре­сов. Он состо­ял в пере­пис­ке с мит­ро­по­ли­том Дани­и­лом, но его посла­ния не дошли до нас. Суще­ство­ва­ние его пись­мен­но­го обра­ще­ния к Дани­и­лу уста­нав­ли­ва­ет­ся из ответ­но­го посла­ния адре­са­та, напи­сан­но­го в 1528 г., — «Писах еси ко мне в посла­нии тво­ем…» (АИ, т. 1, № 293, с. 534—537). О свя­зи его с мит­ро­по­ли­том Дани­и­лом гово­рит и то, что ему при­над­ле­жа­ли руко­пи­си, напи­сан­ные Дани­и­лом [13].

Д. была собра­на хоро­шая лич­ная биб­лио­те­ка, кото­рая потом пере­шла в мона­стыр­скую каз­ну. В опи­си книг Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря 1545 г. пере­чис­ле­но 12 ему при­над­ле­жав­ших руко­пи­сей: Геор­ги­ев­ский Т. В. Фрес­ки Фера­пон­то­ва мона­сты­ря. СПб., 1911. При­ло­же­ние, с. 7—23. Извест­ны сле­ду­ю­щие его руко­пи­си: ГИМ, Епарх. собр., №№ 96, 348, 351, 405; ГБЛ, Волок. собр., №№ 459, 661. Д. не при­над­ле­жал к чис­лу кни­го­пис­цев-про­фес­си­о­на­лов. В отли­чие от мно­гих дру­гих постри­жен­ни­ков Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря он не пере­пи­сал ни одной кни­ги для мона­стыр­ско­го оби­хо­да. И боль­шин­ство руко­пи­сей его лич­ной биб­лио­те­ки напи­са­ны раз­ны­ми пис­ца­ми (их име­на пред­став­ле­ны в опи­си книг).

† кон. 1538, Иоси­фов Воло­ко­лам­ский мон-рь), постри­же­ник и уче­ник прп. Иоси­фа Волоц­ко­го, биб­лио­фил. Д. был 4-м сыном волоц­ко­го зем­ле­вла­дель­ца кн. Васи­лия Гле­бо­ви­ча Зве­ни­го­род­ско­го (не Вла­ди­ми­ра Гле­бо­ви­ча, как оши­боч­но пишут А. А. Зимин, Р. П. Дмит­ри­е­ва и др.; ср.: Быч­ко­ва. 1986. С. 39). Семья Д. была тес­но свя­за­на с Иоси­фо­вым Воло­ко­лам­ским в честь Успе­ния Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы мона­сты­рем, ее пред­ста­ви­те­ли извест­ны как вклад­чи­ки оби­те­ли. В 1503 г. в сино­дик Воло­ко­лам­ско­го мон-ря были запи­са­ны роди­те­ли Д., воз­мож­но, его отец при­нял там постриг с име­нем Адри­ан (Сино­дик Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мон-ря (1479-1510-е гг.). СПб., 2004. С. 162). Д. был постри­жен в мона­ше­ство прп. Иоси­фом. В Воло­ко­лам­ском мон-ре инок сбли­зил­ся с буд. митр. Дани­и­лом и мон. Нилом (Поле­вым), к-рый, как и Д., про­ис­хо­дил из бояр­ско­го рода, слу­жив­ше­го в Воло­ко­лам­ском уде­ле. Ино­ков объ­еди­нял инте­рес к исто­рии и кни­гам. В нач. XVI в. в актах, свя­зан­ных с хозяй­ствен­ной дея­тель­но­стью Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря, имя Д. не встре­ча­ет­ся, нет све­де­ний и о его денеж­ных или земель­ных вкла­дах в обитель.
Соглас­но посла­нию Нила (Поле­ва) к кирил­ло-бело­зер­ско­му мон. Гер­ма­ну (Подоль­но­му), уче­ни­ку прп. Нила Сор­ско­го, к 1509 г., когда меж­ду прп. Иоси­фом и Нов­го­род­ским архи­еп. св. Сера­пи­о­ном про­изо­шел кон­фликт, автор дан­но­го пись­ма и Д. «оуже тогда мно­го вре­мя» не жили в Воло­ко­лам­ском мон-ре (РГБ. Вол. Ф. 113. № 661. Л. 131). С согла­сия прп. Иоси­фа оба ино­ка поки­ну­ли оби­тель меж­ду 1505 и 1508 гг. и посе­ли­лись в раз­ных пусты­нях сре­ди «заволж­ских стар­цев», вбли­зи от Кирил­ло­ва Бело­зер­ско­го в честь Успе­ния Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы муж­ско­го мона­сты­ря. В посла­нии Нила (Поле­ва) и в «Пись­ме о нелюб­ках стар­цев Кирил­ло­ва и Иоси­фо­ва мона­сты­ря» сооб­ща­лось, что бывш. волоц­кие мона­хи обна­ру­жи­ли сре­ди «заволж­ских стар­цев» ересь, о чем в нач. 1509 г. сооб­щи­ли при посред­ни­че­стве прп. Иоси­фа вла­стям. Одна­ко в резуль­та­те вме­ша­тель­ства вли­я­тель­но­го при дво­ре Вас­си­а­на (Пат­ри­ке­е­ва), покро­ви­тель­ство­вав­ше­го нес­тя­жа­те­лям, Д. и Нил (Полев) из обви­ни­те­лей пре­вра­ти­лись в обви­ня­е­мых. Они были аре­сто­ва­ны, под­верг­лись нака­за­нию, пусты­ни, где они жили, были сожже­ны. Бывш. волоц­ких мона­хов поме­сти­ли в Кирил­лов Бело­зер­ский мон-рь, где они, по сло­вам прп. Иоси­фа, «в вели­цей нужи мно­ги скор­би пре­тер­пе­ша» (Посла­ния. 1959. С. 367-368).

Прп. Иосиф пытал­ся защи­тить сво­их постри­же­ни­ков, дей­ствуя через покро­ви­те­лей в вели­ко­кня­же­ской думе. Д. и Нил (Полев) были оправ­да­ны, по-види­мо­му, на Собо­ре 1509 г., где сто­рон­ни­ки прп. Иоси­фа одер­жа­ли побе­ду над архи­еп. Сера­пи­о­ном, к-рый был лишен кафед­ры. Об этом сви­де­тель­ству­ет пись­мо Нила (Поле­ва) Гер­ма­ну (Подоль­но­му): «Оте­ць наш иго­умен Иосиф, тако­же и мы вси, его оуче­ни­ци и постри­же­ни­ци, бла­го­слов­ле­ни и про­ще­ни от свя­тых пра­вил, потом же и от все­го Собо­ра Роуския мит­ро­по­лия тако­же бла­го­сло­ве­ни и про­ще­ни… Како свя­тые пра­ви­ла не бла­го­сло­ви­ли и отло­учи­ли архи­епи­ско­па Сера­пи­о­на, а отца наше­го Иоси­фа и всех нас раз­ре­ши­ли и про­сти­ли» (РГБ. Вол. № 661. Л. 128 об.- 129 об.). Это посла­ние Нила близ­ко к пись­му прп. Иоси­фа вели­ко­кня­же­ско­му каз­на­чею И. И. Тре­тья­ко­ву-Хов­ри­ну, что дает осно­ва­ние отно­сить их состав­ле­ние к одно­му вре­ме­ни. Посколь­ку в посла­нии Нила упо­ми­на­ет­ся пост, мож­но пред­по­ло­жить, что тек­сты были напи­са­ны во вре­мя Вели­ко­го поста 1510/11 г. (Клосс Б. М. Нил Сор­ский и Нил Полев — «спи­са­те­ли книг» // ДРИ. 1974. [Вып.:] Руко­пис­ная кни­га. Сб. 2. С. 160). В пись­ме Нил назы­ва­ет Д. «стар­цем».
Д. пере­пи­сы­вал­ся с митр. Дани­и­лом, о чем сви­де­тель­ству­ет ответ мит­ро­по­ли­та ино­ку, напи­сан­ный в окт. 1528 г. в Москве (пись­ма Д. Дани­и­лу неизв.). Из посла­ния митр. Дани­и­ла сле­ду­ет, что в это вре­мя Д. был насель­ни­ком Сав­ви­на Сто­ро­жев­ско­го в честь Рож­де­ства Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы муж­ско­го мона­сты­ря. Отсю­да он писал пер­во­и­е­рар­ху, «яко мно­га гоне­ниа, и скор­би, и напа­сти, и беды при­и­до­ша» на него, и про­сил сове­та о том, «како пре­бы­ва­ти» (АИ. Т. 1. № 293. С. 534). Через какое-то вре­мя Д. поки­нул Сав­вин Сто­ро­жев­ский мон-рь и вер­нул­ся в Воло­ко­лам­скую оби­тель. Изве­стен мона­стыр­ский акт с его име­нем: в 1534/35 г. Д. упо­мя­нут в чис­ле 3 стар­цев, от име­ни к-рых состав­лен доку­мент, в гра­мо­те на куп­лен­ную Воло­ко­лам­ским мона­сты­рем у детей бояр­ских В. М., Г. М. и Ф. М. Ржев­ских их вот­чи­ну — с. Николь­ское и дер. Меле­хо­во «с пашен­ною зем­лею, и с луги, и с лесом, и з боло­ты, и со все­ми уго­дьи» в Сест­рин­ском стане Руз­ско­го у. (АФЗХ. Ч. 2. № 142. С. 139). Бла­го­да­ря гра­мо­те выяс­ня­ет­ся, что Д. в мона­стыр­ском собо­ре в пери­од насто­я­тель­ства игум. Нифон­та (Кор­ми­ли­цы­на; 1522-1543) зани­мал место выше, чем каз­на­чей Тихон (Лен­ков) и келарь Иларион.

Уче­ни­ком Д. был волоц­кий инок Онуф­рий (Иса­ков), вла­де­лец руко­пи­си «Събор­ник Ануфрея Иса­ко­ва, Дени­сье­ва уче­ни­ка Зве­ни­го­род­ско­го» (РГБ. Вол. № 577. Л. 388 об., спи­сок кон. 90-х гг. XV в.; кни­га упом. в опи­си 1591 г.- КЦДР. С. 85). В кон. 1538 г. на ее послед­нем листе Онуф­рий (Иса­ков) сде­лал запись о смер­ти Д. Уче­ни­ка­ми Д. так­же были мона­хи Воло­ко­лам­ско­го мон-ря Дио­ни­сий (Гор­ба­тый) из ста­ро­мос­ков­ско­го бояр­ско­го рода Куту­зо­вых и Никон (в сер. XVI в. он дал вкла­дом в мон-рь Сле­до­ван­ную Псал­тирь с запи­сью: «Псал­тырь Нико­на­ва, Део­ни­сья Зве­ни­го­родц­ка­го уче­ни­ка» — ГИМ. Епарх. № 117(180). Л. 475, спи­сок кон. XV — нач. XVI в.). По мне­нию А. А. Зими­на, сыно­вья­ми Д. были упо­ми­на­е­мые в источ­ни­ках волоц­кие ино­ки — Фео­до­сий и Вла­ди­мир Зве­ни­го­род­ские (АФЗХ. Ч. 2. № 36. С. 38; Зимин. 1977. С. 114. При­меч. 62). Одна­ко в ряде родо­слов­цев сер. XVI в., в т. ч. и в родо­слов­ной встав­ке в одном из сбор­ни­ков из б-ки Д., он отме­чен как без­дет­ный (РИИР. Вып. 2. С. 42; Быч­ко­ва. 1986. С. 75).
После кон­чи­ны Д. зна­чи­тель­ная часть его б-ки попа­ла в каз­ну Воло­ко­лам­ско­го мон-ря (в опи­сях 1545, 1573 и 1591 ука­за­ны 18 руко­пи­сей, ранее при­над­ле­жав­ших Д.). В наст. вре­мя извест­ны 7 книг из биб­лио­те­ки Д.: Сле­до­ван­ная Псал­тирь (ГИМ. Епарх. № 96(159), посл. четв. XV в.), Лестви­ца с тол­ко­ва­ни­я­ми — вклад Д. в Воло­ко­лам­ский мон-рь (РГБ. Вол. № 459, 1-я четв. XVI в.), Сло­ва пост­ни­че­ские прп. Иса­а­ка Сири­на (РГБ. Гран­ков. № 53, кон. XV — нач. XVI в.), 4 сбор­ни­ка исто­ри­ко-лит. соста­ва (ГИМ. Епарх. № 348(502), № 351(518), спис­ки кон. XV — нач. XVI в.; № 405(646), 20-е гг. XVI в., и РГБ. Вол. № 661(684), кон. 20-х — нач. 30-х гг. XVI в.). Под­бор­ка тек­стов в сбор­ни­ках сви­де­тель­ству­ет об инте­ре­се Д. к агио­гра­фии, к мона­стыр­ским уста­вам (поми­мо све­де­ний о Сту­дий­ском уста­ве поме­щен Устав прп. Нила Сор­ско­го без ука­за­ния име­ни пре­по­доб­но­го), к цер­ков­но­му пра­ву, а так­же к совр. поле­ми­че­ским про­из­ве­де­ни­ям (вклю­че­ны пись­мо Нила (Поле­ва) к Гер­ма­ну (Подоль­но­му), посла­ния прп. Мак­си­ма Гре­ка к Нико­лаю Нем­чи­ну и «на лати­ну»). Сбор­ни­ки так­же содер­жат исто­ри­че­ские тек­сты (о Др. Риме, Иудее, Пер­сии и Маке­до­нии, пове­сти о навод­не­нии в Неа­по­ле, зем­ле­тря­се­нии в Вен­грии), родо­сло­вие зве­ни­го­род­ских кня­зей, где под­чер­ки­ва­ет­ся их про­ис­хож­де­ние от вел. кн. мч. Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча. Для Д. был харак­те­рен инте­рес к лит. новин­кам: сб. ГИМ. Епарх. № 405(646) вклю­ча­ет «Пре­ние живо­та с смер­тью» 3-й редак­ции — это один из ран­них сохра­нив­ших­ся спис­ков. Как уста­но­вил Б. М. Клосс, Д. при­над­ле­жал стар­ший и луч­ший спи­сок «Ска­за­ния о Мама­е­вом побо­и­ще» (РНБ. Q. IV. 22. Л. 19-90; эти листы были выре­за­ны П. М. Стро­е­вым из сб. РГБ. Вол. № 661, где они нахо­ди­лись меж­ду листа­ми 428 и 429; см.: Клосс. 2001. С. 334-335). В опи­сях книг Воло­ко­лам­ско­го мон-ря упо­ми­на­ют­ся и др. кни­ги из б-ки Д., в т. ч. неск. сбор­ни­ков (КЦДР. С. 25, 26, 34, 35, 82, 83, 85).

В отли­чие от митр. Дани­и­ла и Нила (Поле­ва) Д. был соби­ра­те­лем, но не пере­пис­чи­ком книг. Сбор­ник, содер­жа­щий сочи­не­ния прп. Симео­на Ново­го Бого­сло­ва, для Д. пере­пи­сал буд. митр. Дани­ил, Еван­ге­лие — буд. Суз­даль­ский еп. Симе­он, Псал­тирь с застав­кой «в крас­ках» и Треб­ник — Иван Пищу­лин, Лестви­цу — Ефрем, тет­радь из сбор­ни­ка сме­шан­но­го соста­ва — дьяк Ф. Варак­син (ГИМ. Епарх. № 348(502). Л. 326; КЦДР. С. 25, 29, 35, 73, 82, 184, 364).
[Ист.: Гор­ский А. В., прот. Отно­ше­ния ино­ков Кирил­ло-Бело­зер­ско­го и Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мон-рей в XVI в.: [Изд. ркп. пись­ма XVI в.] // ПрТ­СО. 1851. Ч. 10. С. 506-507; Жма­кин В. Нил (Полев) // ЖМНП. 1881. Т. 216. № 8. С. 189-196; Иосиф, иером. Опись руко­пи­сей, пере­не­сен­ных из б-ки Иоси­фо­ва мон-ря в б-ку МДА. М., 1882. С. 78-79. № 121(459); С. 198. № 177(557); Посла­ния Иоси­фа Волоц­ко­го / Под­гот. тек­ста: А. А. Зимин, Я. С. Лурье. М.; Л., 1959. С. 366-369; Собра­ние Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мон-ря. Ф. 113: Допол­ни­тель­ная опись к печ. опи­са­нию иером. Иоси­фа «Опись руко­пи­сей…» (М., 1882) / Руко­пи­си обра­бо­та­ны Л. В. Тига­но­вой, Н. Б. Тихо­ми­ро­вым, Ю. А. Нево­ли­ным. М., 1972. № 121(449). С. 69; № 235(661). С. 153-154; Руко­пис­ные собра­ния Гос. б-ки СССР им. В. И. Лени­на: Указ. М., 1986. Т. 1. Вып. 2. С. 146; 1996. Вып. 3. С. 406; РИИР. Вып. 2. С. 42, 112; КЦДР: Иоси­фо-Воло­ко­лам­ский мон-рь как центр книж­но­сти. 1991. С. 10-12, 25-26, 29, 31, 34-35, 38, 62, 73, 80, 82-83, 85, 184, 207, 364, 366, 400.
Лит.: Дмит­ри­е­ва Р. П. Воло­ко­лам­ские четьи сбор­ни­ки XVI в. // ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 202-230; она же. Дио­ни­сий Зве­ни­го­род­ский Лупа // СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 191-192; Зимин А. А. Круп­ная фео­даль­ная вот­чи­на и соц.-полит. борь­ба в Рос­сии (кон. XV-XVI в.). М., 1977. С. 72, 88, 114-115, 267-268; он же. Рос­сия на рубе­же XV-XVI ст.: Очер­ки соц.-полит. исто­рии. М., 1982. С. 205-207; Клосс Б. М. Нико­нов­ский свод и рус. лето­пи­си XVI-XVII вв. М., 1980. С. 108-109; он же. Избр. тру­ды. М., 2001. Т. 2: Очер­ки по исто­рии рус. агио­гра­фии XIV-XVI вв. С. 334-335, 347. При­меч. 10; Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов Рос­сии в XVI в.: Ист.-генеалогическое исслед. М., 1986. С. 39-44, 74, 75; Анхи­мюк Ю. В. Ново­об­ре­тен­ные руко­пис­ные кни­ги из б-ки Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мон-ря XVI в. // Исто­рия Воло­ко­лам­ско­го края и пер­спек­ти­вы «Золо­то­го насле­дия Руси»: Сб. докл. науч.-практ. конф., 30 окт. 1998 г. М., 1999. С. 74-76, 78-79.]

17.7. ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ НЕЧИ­ХА ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (1510)

в 1510 без­детн. 4С:Вас.Глеб. /ин.АДРИАН/. :Ири­на. В руз­ском уез­де поме­стья­ми вла­де­ли князь в. в. нечи­ка звенигородский

18.8. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ БАРАШ СМОТ­РИН ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (1515,1521)

вотч.-Руза-у. 1С:Ив.Глеб. СМОТРА.

в 1521/1522 г. душе­при­каз­чик в духов­ной Г. Д. Руси­но­ва, зем­ле­вла­дель­ца Ростов­ско­го уез­да. Иван Бараш был сыном кня­зя Ива­на Смот­ры Гле­бо­ви­ча (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 2. СПб., 1877. С. 19; Акты Рус­ско­го госу­дар­ства 1505–1526 гг. М., 1975. № 196, 198, С. 327).

19.8. МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ СПЯ­ЧЕЙ ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (1516)

в 1516 помещ. 2С:Ив.Глеб. СМОТ­РА. Мено­вые гра­мо­ты Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря сооб­ща­ют об обмене в мае 1516 года у кня­зя М.И. Зве­ни­го­род­ско­го-Спя­че­го двух дере­вень «с почин­ка­ми» на село Попов­ское и дерев­ню Мику­лин­ское (Руз­ский уезд) [Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства. М., 1956. Ч. 2. С. 69–70. № 72.]

20.8. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ СПЯ­ЧЕЙ ЗВЕНИГОРОДСКИЙ

21.9. ДМИТ­РИЙ ФЁДО­РО­ВИЧ ЗВЕНИГОРОДСКИЙ

22.9. БОГ­ДАН ФЁДО­РО­ВИЧ ЗВЕНИГОРОДСКИЙ

23.10. АНДРЕЙ ИВА­НО­ВИЧ ЗВЕН­ЦОВ ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКИЙ (1504,1506)

сын Ив.Ив. Звен­ца. В 1504 г. вла­дел селом Куры­шин­ское и почин­ком Сухо­ежи­но в Ростов­ском уез­де (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 372). Упо­ми­на­ет­ся в духов­ной кн. Бори­са Васи­лье­ви­ча Волоц­ко­го меж­ду 1503 и 1513 гг.: «… Датьми Кня­зю Андрею Кня­жу Ива­но­ву сыну Звен­цо­ву конь карь иноходь…»

24.11. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ТОК­МАК НОЗДРОВАТЫЙ

изве­стен в чис­ле лиц, близ­ких Мак­си­му Гре­ку до собо­ра 1525 г. В 1538 г. голо­ва в посыл­ках в боль­шом пол­ку в Коломне (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 273).

25.11. ПЁТР ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ НОЗДРОВАТЫЙ

XX генерация

26.13. АНДРЕЙ ИВА­НО­ВИЧ РЮМИН

27.13. ФЁДОР ИВА­НО­ВИЧ ЛОБАН РЮМИН

28.14. КН. ГРИ­ГО­РИЙ ПЕТ­РО­ВИЧ УГРИМ

29.14. ВАСИ­ЛИЙ ПЕТ­РО­ВИЧ НАГО­ГО (1550,1562)

дворов.сын-боярск. помещ.-Коломна-у. без­детн. 2С:Петр.Вас. НАГОЙ. Тысяч­ник 3-й ста­тьи из Колом­ны. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Колом­ны (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 71, 158). В 1557/58 г. тре­тий вое­во­да в Деди­лов. В 1560 г. в Туле голо­ва при пер­вом вое­во­де сто­ро­же­во­го пол­ка. В 1564/65 г., сен­тяб­ре 1565 г. вое­во­да у Нико­лы Зараз­ско­го (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 166, 187, 215, 221).
В 1594-1597 гг. в Замош­ской воло­сти Руз­ско­го уез­да кня­ги­ней Сте­фа­ни­дой, женой Гри­го­рия Пет­ро­ви­ча Зве­ни­го­род­ско­го, в вот­чине сель­цо Рыку­но­во на р. Рукав­ке, ранее при­над­ле­жав­шая кня­зю Васи­лию Зве­ни­го­род­ско­му (110 чет­вер­тей худой зем­ли) (Руз­ский уезд по пис­цо­вой кни­ге 1567–1569 годов / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М., 1997. С. 124).

30.14. ИВАН ПЕТ­РО­ВИЧ УГРИМ БОЛЬШОЙ

31.14. ФЁДОР ПЕТ­РО­ВИЧ ГОЛО­ВА (1543,1554)

дворов.сын-боярск. помещ.-Кашин-у. воев.Коломна(1553) боярин() 4С:Петр.Вас. НАГОЙ. Тысяч­ник 2-й ста­тьи кн. Юрия Ива­но­ви­ча из Каши­на. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Каши­на с поме­той «князь Федор боярин у царя» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 60, 134). В авгу­сте 1553 г. остав­лен вто­рым вое­во­дой в Коломне. В апре­ле 1554 г. послан вто­рой вое­во­да в Сви­яж­ском горо­де (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 142, 145).

В 1541/1542 г. в Меретц­ком стане Кашин­ско­го уез­да за ним поме­стье село Наза­рье­во с дерев­ня­ми Кро­хи­но, Дубо­тол­ко­во, Бяко­во, Луки­но, пусто­ша­ми Олту­хо­во, Тара­со­во, дерев­ней Хлю­пи­но (все­го 262 чети в поле) (Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV–начала XVII в. Т. 4. М., 2008. № 528). До 1567-1569 гг. Федор Зве­ни­го­род­ский утра­тил в воло­сти Замо­шье Руз­ско­го уез­да веро­ят­но поме­стье дерев­ни Воро­ни­но и Кар­по­во (53 чет­вер­ти) (Руз­ский уезд по пис­цо­вой кни­ге 1567–1569 годов / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М., 1997. С. 112).
Кня­зья Федор и Гри­го­рий Пет­ро­ви­чи Зве­ни­го­род­ские послу­хи у куп­чей каз­на­чея Ф. И. Суки­на, в 1547/1548 г. купив­ше­го у С. М. Ели­за­ро­ва его вот­чи­ну село Тор­гов­цы в Повель­ском стане Дмит­ров­ско­го уез­да за 150 руб. (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 1018. Л. 1080; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 3. М., 1912. С. 52).
Князь Ф. П. Зве­ни­го­род­ский дал Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю по себе 50 руб. (Титов А.А. Вклад­ные и запис­ные кни­ги Иоси­фо­ва Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря XVI в. // Руко­пи­си сла­вян­ские и рус­ские, при­над­ле­жа­щие И. А. Вах­ра­ме­е­ву. Вып. 5. М., 1906. С. 47-48).

31а.14. КН. ИВАН ПЕТ­РО­ВИЧ СРЕДНИЙ

В 1547 г. — вое­во­да в Смо­лен­ске. В 1548 г. был вто­рым вое­во­дой в пра­вой руке на Муро­ме; в 1556 г. намест­ни­ком в Каре­ле; в 1565 г. вое­во­дой в Пско­ве, в при­бав­ку к кня­зю Дмит­рию Кура­ки­ну, к горо­до­во­му стро­е­нию и для суда, а затем вое­во­дой в Тетю­шах. [Синб. Сб. — Др. Рос. Вивл., ХIII. — Дв. разр., II. — Дол­го­ру­ков, князь П. В., Рос. род. кня­зей, І.].

32.14. КН. ИВАН ПЕТ­РО­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ (1547,1574)

околь­ни­чий() моск.двн.(1562) полк.воев.(1548) дворов.сын-боярск. помещ.-Кашин-у. воев.Смоленск(1548) вотч.-Руза-у. 3С:Петр.Вас. НАГОЙ. намест­ник в Каре­ле 1568 г.

Тысяч­ник 2-й ста­тьи кн. Юрия Ива­но­ви­ча из Каши­на. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Каши­на с поме­той «Иван околь­ни­чий» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 60, 134). Боярин с мар­та 1562 г. (Зимин А.А. Состав Бояр­ской думы в XV–XVI вв. // Архео­гра­фи­че­ский еже­год­ник за 1957. М., 1958. С.71). В янва­ре 1547 г. вое­во­да в Смо­лен­ске. В июле 1548 г. в Муро­ме вто­рой вое­во­да пол­ка пра­вой руки. В апре­ле 1552 г. в похо­де из Сви­яж­ска на Казань вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка. В июне 1556 г. в раз­ря­де похо­да Ива­на IV в Сер­пу­хов сре­ди голов в госу­да­ре­вом стане в сто­ро­жах. В 1555/56 г. намест­ник на поло­вине Коре­лы (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 112, 117, 135, 157; Паш­ко­ва Т.И. Мест­ное управ­ле­ние в Рус­ском госу­дар­стве пер­вой поло­ви­ны XVI века (намест­ни­ки и воло­сте­ли). М., 2000. С. 142). Князь Иван Зве­ни­го­род­ский в 1552/53 г. писец в Бело­зер­ском уез­де, в 1556/57 г. писец в Калуж­ском уез­де, в 1563/64 г. писец в Дмит­ров­ском уез­де (без бояр­ско­го зва­ния) (Милю­ков П.Н. Спор­ные вопро­сы Финан­со­вой исто­рии Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. М., 1892. С. 163; Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV–начала XVII в. Т. 1. М., 1997. № 114, С. 337). 20 мар­та 1562 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми пору­чил­ся кня­зе И. Д. Бель­ском в 10 тыс. руб. (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 15, 18).

В 1562/1563 г. кня­зья Иван и Гри­го­рий Пет­ро­ви­чи Зве­ни­го­род­ские соста­ви­ли духов­ную гра­мо­ту. У них было мно­го долж­ни­ков. Из духов­ной ста­но­вит­ся извест­но, что бра­тья зало­жи­ли В. А. Бело­му в 110 руб. их вот­чи­ну в Можай­ске пол­сель­ца с дерев­ня­ми. В слу­чае рож­де­ния у кня­ги­ни Сте­фа­ни­ды (доче­ри Алек­сандра Гри­го­рье­ви­ча Бело­го и Агра­фе­ны), жены кня­зя Гри­го­рия Пет­ро­ва сына, ему долж­на была достать­ся вот­чи­на. Сте­фа­ни­да до сво­е­го живо­та полу­ча­ла по заве­ща­нию село сели­ще (Николь­ское) и сель­цо Поре­ево в Дубен­ском стане Кашин­ско­го уез­да, кото­рые в слу­чае рож­де­ния у нее сына, долж­ны были ему перей­ти. Если Сте­фа­ни­да не вый­дет замуж, то ей пере­хо­дил двор кня­зей Зве­ни­го­род­ских в Москве на ул. Дмит­ров­ке. До июля 1569 г. князь И. П. Зве­ни­го­род­ский с бра­тья­ми вла­дел сель­цом Хар­ла­но­во с тре­мя дерев­ня­ми в Замош­ской воло­сти Руз­ско­го уез­да (171 чет­верть сред­ней зем­ли и 12 четей худой зем­ли), кото­рое затем доста­лось Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю (Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства XIV–XVI веков. Ч. 2. М., 1956. № 299, 300, 347). К 1573/1574 г. утра­тил (в пороз­жих зем­лях) поме­стье в стане Радо­неж Мос­ков­ско­го уез­да 4 пусто­ши (150 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 32). К 1567/1569 гг. с бра­тья­ми утра­тил вот­чи­ну (пере­шла Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю) в Замош­ской воло­сти Руз­ско­го уез­да сель­цо Хар­ла­мо­во на р. Веине с 3 дерев­ня­ми (183 чет­вер­ти) (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 425. Л. 541 об.; Руз­ский уезд по пис­цо­вой кни­ге 1567–1569 годов / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М., 1997. С. 129-130).

В 1565/66 г. Иван с бра­том Гри­го­ри­ем дали по отце кня­зе Пет­ре Васи­лье­ви­че Зве­ни­го­род­ском и мате­ри кня­гине Наста­сье, в ино­че­стве Нати­лии, Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю 100 руб. В 1565/1566 г. оба бра­та дали мона­сты­рю по себе 100 руб. (Титов А.А. Вклад­ные и запис­ные кни­ги Иоси­фо­ва Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря XVI в. // Руко­пи­си сла­вян­ские и рус­ские, при­над­ле­жа­щие И. А. Вах­ра­ме­е­ву. Вып. 5. М., 1906. С. 55, 65-66).

33.14. ГРИ­ГО­РИЙ ПЕТ­РО­ВИЧ ГОЛО­ВА ИН.ГУРИЙ (1550,1566)

дворов.сын-боярск. помещ.-Кашин-у. голова(1555) вотч.-Руза-у. Голо­ва 5С:Петр.Вас. НАГОЙ.

князь, вое­во­да в цар­ство­ва­ние Ива­на Гроз­но­го, сын кня­зя П.В. Зве­ни­го­род­ско­го. В 1552 году послан в Сви­яжск тре­тьим вое­во­дой, отку­да был отправ­лен к Каза­ни с пол­ком левой руки вто­рым вое­во­дой. В 1554 году — пер­вый вое­во­да в Шац­ке. В 1555 году участ­во­вал голо­вой в цар­ском пол­ку в похо­де к Туле про­тив Две­лет-Гирея. В 1556 году — вто­рой вое­во­да пол­ка пра­вой руки под Каши­рой. В 1558 году слу­жил в Туле тре­тьим вое­во­дой. В том же году участ­во­вал в Ливон­ском похо­де и после ухо­да рус­ско­го вой­ска из Ливо­нии был остав­лен пер­вым вое­во­дой в Полоц­ке. Тогда же ходил вто­рым вое­во­дой со сто­ро­же­вым пол­ком к Сырен­ску, затем был послан с тем же пол­ком к Юрье­ву. В 1562 году — вто­рой вое­во­да пол­ка пра­вой руки в похо­де из Юрье­ва к Тар­ва­сту. В 1563 году при­вел «по татар­ским вестем» пере­до­вой полк под Тулу, после чего был направ­лен с тем же пол­ком вто­рым вое­во­дой «на берег». В 1565 году годо­вал в Вели­ких Луках вто­рым вое­во­дой. В 1576 году слу­жил вое­во­дой в Красном.

Тысяч­ник 3-й ста­тьи из Рже­вы. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Рже­вы (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 75, 179). В июле 1555 г. намест­ник в Шац­ком горо­де из Меще­ры (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 148). По Бояр­ской кни­ге 1556/57 г. был намест­ни­ком в Мещер­ском горо­де с апре­ля 1554 г. до 14 апре­ля 1555 г. Запи­сан в 18 ста­тью. Оклад 17 руб. Вот­чи­ны за ним не сыс­ка­но. Поме­стье на 203 чети. Участ­во­вал в Сер­пу­хов­ском смот­ре в июне 1556 г. (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 112-113). В 1585 г. запи­сан сре­ди бояр и при­каз­ных людей вели­ко­го кня­зя Семи­о­на Бек­бу­ла­то­ви­ча как столь­ник с окла­дом в 550 чет­вер­тей и 13 руб. (Акты Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. Т. 1. СПб., 1890. С. 54; Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 2. СПб., 1877. С. 19, 320; Пис­цо­вые мате­ри­а­лы Твер­ско­го уез­да / Сост. А. В. Анто­нов. М., 2005. С. 358, 636-637, 645). Выбор­ный дво­ря­нин из Тве­ри в нача­ле 1590-х гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 352).
1584-1586 гг. князь Иван Бара­шев утра­тил (в пороз­жих зем­лях) в Горе­то­ве стане Мос­ков­ско­го уез­да поме­стье 2 пусто­ши (150 чет­вер­тей худой зем­ли) (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 163). В 1580 г. за кня­зем Ива­ном Ива­но­ви­чем Бара­ше­вым Зве­ни­го­род­ским в воло­сти Шей­ский стан Твер­ско­го уез­да в поме­стье даны села Еди­мо­но­во дерев­ни Пали­цы­но и Пуч­ки­но (1,5 выти) (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 2. СПб., 1877. С. 19, 320; Пис­цо­вые мате­ри­а­лы Твер­ско­го уез­да / Сост. А. В. Анто­нов. М., 2005. С. 358, 636-637, 645). За кня­зем Ива­ном Бара­ше­вым в Городц­ком стане Углич­ско­го уез­да было поме­стье пустошь Есю­ти­но (20 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (Пис­цо­вые кни­ги Углич­ско­го уез­да XVII в. // Вре­мен­ник Деми­дов­ско­го юри­ди­че­ско­го лицея. Кн. 41-46. Яро­славль, 1886-1888. С. 108).

Ж., Еле­на (—1555-до)

Имя Т. как соста­ви­те­ля Пове­сти о Выд­ро­пуской иконе ука­за­но в ее загла­вии: «Повесть душе­по­лез­на о чюдо­твор­ном обра­зе пре­свя­тыя бого­ро­ди­ци, иже в Нов­го­род­ской обла­сти в веси нари­ца­е­мей Выд­ро­пус­ке, в хра­ме свя­та­го вели­ка­го муче­ни­ка Хри­сто­ва Геор­гия. Спи­са­но бла­го­вер­ным кня­зем Егор­ги­ем Зве­ни­го­род­ским, иже име­ну­ет­ся Ток­ма­тон». Дей­ствие Пове­сти отне­се­но к XV в. и свя­за­но с Нов­го­род­ским похо­дом Ива­на III (1471 г.). В Пове­сти рас­ска­зы­ва­ет­ся о том, как ико­на бого­ма­те­ри, похи­щен­ная вои­ном вели­ко­го кня­зя из церк­ви в селе Выд­ро­пуск (Выд­ро­пужск) — меж­ду Торж­ком и Выш­ним Волоч­ком, чудес­ным обра­зом вер­ну­лась на преж­нее место. Повесть напи­са­на со слов жите­ля Выд­ро­пус­ка Фео­до­ра кор­чем­ни­ка, ста­ра­ни­я­ми кото­ро­го в 1565 г. образ был понов­лен и обло­жен сереб­ром. В Пове­сти упо­ми­на­ет­ся мит­ро­по­лит Филипп, из чего мож­но заклю­чить, что она напи­са­на после 1566 г. Об уча­стии, кото­рое при­ни­мал Т. в цер­ков­ной жиз­ни Нов­го­род­ско-Псков­ских земель, сви­де­тель­ству­ет так­же Повесть о явле­нии Свя­то­гор­ских икон; о собы­ти­ях на Сини­чьей горе Т. «воз­ве­сти писа­ни­ем все­дер­жав­но­му царю, госу­да­рю и вели­ко­му кня­зю Иоан­ну Васи­ли­е­ви­чю всеа Росии» (Сереб­рян­ский Н. Очер­ки по исто­рии мона­стыр­ской жиз­ни в Псков­ской зем­ле. М., 1908. С. 555). Книж­ные инте­ре­сы Т. под­твер­жда­ет и тот факт, что его Сти­хи­рарь нахо­дил­ся какое-то вре­мя в поль­зо­ва­нии у царя (Опись домаш­не­му иму­ще­ству царя Ива­на Васи­лье­ви­ча, по спис­кам и кни­гам 90 и 91 годов // ВОИДР. 1850. Кн. 7. Смесь. С. 6—7). В пре­ди­сло­вии к пуб­ли­ка­ции Луци­да­ри­уса Н. С. Тихо­нра­вов выска­зал мало­убе­ди­тель­ное пред­по­ло­же­ние, что Т. явля­ет­ся пере­вод­чи­ком это­го памят­ни­ка (Луци­да­ри­ус // Лето­пи­си Тихо­нра­во­ва. 1859. Т. 1, кн. 1. С. 35, .при­меч. 3).

,

Ж.Евдокия 1607.03.01+ ин.Евфимия

[С. Г. Г. и Д., І. — Синб. Сб. — Др. Рос. Вивл., ХIII и XIV. — Доп. к Акт. Ист., І. — Карам­зин, «Ист. госуд. Рос.», XI.]

52.39. Фёдор Андре­евич Большой

Ж., Мария 1607.03.20+до ин.Марфа. [А. А. Э., I. — Акты Ист., I, II. — С. Г. Г. и Д., II. — Др. Роc. Вивл., XIV и ХVIII. — Синб. Cб. — Р. И. Б., II, V. — Карам­зин, «Ист. госуд. Рос.», X. — Кн. Дол­го­ру­ков, «Рос. род. кн.», І. — Белокуро(1686) в 1686 помещ. 1С:Тим.Тим.Нкт-чав, «Раз­ряд­ные запи­си за Смут­ное вре­мя», М., 1907 г. — Бар­су­ков, «Спис­ки горо­до­вых вое­вод Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVII столетия».]

Летом 1579 г. сопро­вож­дал из Нов­го­ро­да до Куко­но­са хлеб­ный обоз (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 73).

Ж., ин.Василиса 1575+до

56.41. Андрей Дмит­ри­е­вич (1576,—1599/1604)

В 1576–1580 гг. вхо­дил в Зем­ский двор. Вес­ной 1576 г. голо­ва в пере­до­вом пол­ку в Калу­ге (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 411). Летом 1580 г. вое­во­да в Смо­лен­ске (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 128). Выбор­ный дво­ря­нин из Сер­пей­ска в 1588/89 гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 240).

Ж., Мар­фа 1604

~ Анна 1591

~ кн. Дмит­рий Пет­ро­вич Елец­кий * 2-я четв. XVI в. † 1586

~ 1586 кн. Вла­ди­мир Тимо­фе­е­вич Дол­го­ру­ков * 1569 † 1633

~ Соломонида.Сем. кнж.Татева 1626,1636

75.70. КН. АЛЕК­СЕЙ ЮРЬЕ­ВИЧ (1636, †1687)

стольник(1636-,1678) воев.Брянск(1646) чашник(1660) вотч.-Вологда-у.,Коломна-у.,Кострома-у.,Тула-у.,Москва-у.,Ярославль-у. без­детн. 1С:Юр.Анд. :СОЛОМОНИДА.Сем. ТАТЕ­ВА. В 1636— 1638 гг. —столь­ник, в 1646—1648 гг.—стольник и вое­во­да в Брян­ске. В 1654 г- — голо­ва в пол­ку, в 1656 г. — вое­во­да в Смо­лен­ске, в 1659 г. — в Белгороде.

Муж: Лука Софро­но­вич Хит­ро­во * 3-я четв. XVII в.

Ж. Алек­сандра Алек­се­ев­на Хому­то­ва (ум. 1836)

М. Бур­цов.

Ж. Алек­сандра Ива­нов­на Сус­ло­ва (—1856.01.14,†Карасубазар Симферопольск.-у.) [Чул­ков Н.П. Русск.провинц. некро­поль. М.,1996]

Ж. кнж. Алек­сандра Ива­нов­на Енга­лы­че­ва, дочь кн. Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча Енга­лы­че­ва и кнж. Марии Ива­нов­ны Гагариной

~ Клав­дия Аки­мов­на Лобис.

~ Ж1. Надеж­да Яко­влев­на Шрей­дер (ум. 1847)

~ Ж2. Надеж­да Ива­нов­на Кис­лин­ская (1810.02.22—1886.02.26,†с.Спас-Каменки Дмит­ров, у. Моск.) [Шере­ме­тев­ский В. Русск.провинц.некрополь. Т.1. М.,1914]

~ Ада­мов.

~ кнж. Анна Андре­ев­на Енга­лы­че­ва (11.05.1851-14.09.1900), дочь кн. Андрея Нико­ла­е­ви­ча Енга­лы­че­ва и Софии Ива­нов­ны Стреш­не­вой (1830-1877)

Жена: Алек­сандра Михай­лов­на Кат­ко­ва (* 22.06.1865)

~ Анна Геор­ги­ев­на Яку­бов­ская * 2-я треть XIX в.

Женат на Елене Ива­новне Мат­ков­ская. Пси­хи­че­ски боль­ная, с 20.10.1909 (забо­ле­ла в 9-й раз) нахо­ди­лась в Вилен­ской окруж­ной лечеб­ни­це для душев­но больных.

Без детей.[РГИА, ф. 575, оп. 7, д. 159, л. 116–127].

Муж: Алек­сандр Дмит­ри­е­вич Ильинский

1. Długosz J. Opera omnia. – Т. XII. – P. 5.[↩]
2. ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 237, і т. д.[↩]
3. Пис­цо­вые кни­ги XVI века. – СПб., 1877. – Ч. 1. – Отд. II. – С. 889.[↩]
4. Спи­сок насе­лён­ных мест Рос­сий­ской импе­рии. – XXIX. Орлов­ская губерния.Список насе­лён­ных мест по све­де­ни­ям 1866 года. – СПб., 1871. – С. 19.[↩]
5. Рос­сий­ский госу­дар­ствен­ный исто­ри­че­ский архив. Ф. 1343. Оп. 15. Д. 394, 395.[↩]
6. Długosz J. Opera omnia. – Т. XII. – P. 571.[↩]
7. ПСРЛ. – Т. XXV. – С. 237, і т. д[↩]
8. Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов в Рос­сии в XVI в. – М., 1986. – С. 40-41, 74.[↩]
9. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV – нача­ла XVI в. Т. 1. М., 1952. № 201. С. 144, 606; Т. 2. М., 1958. № 496; Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 12. М., 1901. С. 76.[↩]
10. Каш­та­нов С.М. Очер­ки исто­рии рус­ской дипло­ма­ти­ки. М., 1970. С. 373-374; Алек­се­ев Ю.Г. Похо­ды рус­ских войск при Иване III. СПб., 2009. С. 29; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 56.[↩]
11. Арак­че­ев В.А. Новый источ­ник по исто­рии вели­ко­кня­же­ской поли­ти­ки в севе­ро­рус­ских зем­лях в тре­тьей чет­вер­ти XV в. // Рос­сий­ская исто­рия. — 2011. — № 4. — С. 178—184.[↩]
12. ПСРЛ. — Т. 25. — С. 280.[↩]
13. Опись книг Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря 1573 г. // ЧОИДР, 1847, кн. 7, с. 7.[↩]
14. Чте­ния ОИДР. 1895. Кн. 1. С. 15[↩][↩]
15. ОР РГБ. Ф. 304/III. № 25. Л. 11, 65.[↩][↩]
16. Тро­иц­кий Н.И. Одо­ев­ский Ана­ста­сов Бого­ро­ди­це-Рож­де­ствен­ский мона­стырь (упразд­нен­ный) // Туль­ские древ­но­сти. Тула, 2002. С. 278[↩][↩]