Опубликовано: Беспалов Р. А. О сыновьях князя Романа Семеновича Новосильского // Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья: Материалы XII Всероссийской научной конференции 3–5 апреля 2007 г. Калуга: Изд-во «Полиграф-Информ», 2008. – С. 124–128. [0,55 а. л.]
Исследование древних источников, содержащих сведения о потомстве князя Романа Семеновича Новосильского связано с деятельностью многих ученых XIX – начала XX вв., главным образом: князя П. В. Долгорукова, князя А. Б. Лобанова-Ростовского, П. Н. Петрова, М. К. Любавского, Г. А. Власьева, Ю. Вольфа, С. М. Кучиньского. Их труды были дополнены позже. Однако ряд вопросов по этой теме заслуживают дальнейшего уточнения.
Князь Роман Семенович Новосильский жил в конце XIV – начале XV вв. К началу 1370‑х гг. закрепил за собой новосильский престол. Целым рядом ученых отождествляется с «великим князем Романом», записанным в московско-литовское докончание 1372 г., как союзник великого князя московского Дмитрия Ивановича [19, с.155–157, 338; 7, с.22]. Достоверно впервые упоминается в летописях под 1375 г. в московском походе на Тверь. В том же году в первых числах декабря «перед Николиным днем от Мамая приида рать татарьскаа, взял Новосиль» [31, с.96–98]. Согласно родословной легенде князь Роман Семенович «из Новосили в Одоев пришел жити от насилья от татарского» [30, с.112; 33, с.180]. Полагают, что именно разорение Новосиля в 1375 г. подвигло его к этому шагу, но об этом можно говорить только предположительно. Исходя из контекста летописей, Одоев уверенно следует считать столицей Новосильского княжества в 1407 г., когда «Литва повоеваша землю Новосилскую и град Одоевь огнем попалиша» [31, с.458]. В 1380 г. князь Роман Семенович посылал войска для участия в битве с Мамаем [24, с.134]. В 1385 г. {следует читать «1382 г.» — Р. Б.} участвовал в походе войск московской коалиции на Рязань. В 1402 г. в качестве третьей стороны был участником московско-рязанского докончания [7, №19, с.52–55]. В Любецком синодике по списку преосв. Филарета Гумилевского (Ф) поминают «кн. Романа Новосильскаго, приимшаго ангельский образ», что говорит о его монашеском постриге (очевидно, перед смертью) [22, с.37]. Поздняя легенда приписывает ему основание Лихвинского Покровского Доброго монастыря [14, с.105]. В древнейших источниках всегда выступает с титулом князя «Новосильского». Однако в XVI в. в родословной росписи князей Одоевских был записан с титулом князя «Одоевского» [26, с.246]. Эта роспись сказалась на некоторых родословцах, например, Румянцевском и Государевом [30, с.112; 33, с.180]. Очевидно, подмена титула была необходима одоевским князьям для подтверждения своего происхождения от князя Романа Семеновича. Вместе с тем, в родословцах Летописном, Патриаршей редакции и Редакции начала XVII в., титул князя Романа «Новосильского» был сохранен [30, с.43; 32, с.335, 407]. Это расхождение дало повод князю П. В. Долгорукову для смешивания: «князь Новосильский и Одоевский» [6, с.49]. Однако следует заметить, что в древнейших источниках такой титул у князя Романа Семеновича нигде не встречается.
Большой интерес представляют собой исследования о его потомстве. По древнейшим Летописному, Румянцевскому и Государеву родословцам князь Роман Семенович Новосильский имел трех сыновей: Василия, Льва и Юрия [30, с.43, 112; 33, с.180].
Князь Василий Романович, старший сын князя Романа Семеновича Новосильского, родоначальник белёвской ветви новосильских князей. В записи Любецкого синодика (Ф), вероятно, восходящей к протографам второй четверти XV в., после князя «Романа Новосильскаго» поминают князя «Василия Романовича Новосильскаго» [22, с.37]. В Румянцевском и официальном Государевом родословцах середины XVI в. князь Василий был указан без титула как сын «Одоевского» князя Романа Семеновича. Так же без титула он был вписан в «Родословную князей Одоевских», которая была одним из источников для Государева родословца [30, с.112; 33, с.180; 26, с.246]. Исходя из этого, П. Н. Петров был склонен называть Василия Романовича князем «Одоевским» [28, с.41]. Значительную путаницу в этот вопрос внесли редакции Летописного, Патриаршего родословцев середины XVI в. и Редакции начала XVII в., в которых Василию Романовичу был приписан титул князя «Белёвского» [30, с.43; 32, с.335, 407–408]. В XIX в. эти известия буквально воспринимали князь П. В. Долгоруков, князь А. Б. Лобанов-Ростовский и М. Д. Хмыров. Только Г. А. Власьев заметил, что Бархатной книге Василий Романович «Белёвским» не назван [6, с.49; 20, с.38; 39, с.58; 2, с.48]. А. В. Шеков и Л. Войтович высказали мнение, что князь Василий Романович княжил только в Белёве, умер раньше своего отца и не успел получить старшинство для себя и своих потомков. Поэтому те /С. 125/ и не претендовали далее на старшинство в роду [40; 4, с.187]. Это предположение спорно из-за нахождения князя Василия Романовича вместе с сыном князем Михаилом в родословной росписи Одоевских князей. На ее основании можно полагать, что еще князь Михаил Васильевич претендовал на старшинство в роду новосильских князей [26, с.246]. В синодике Белёвского Спасо-Преображенского монастыря «Род(ъ) бл(а)гове́рныхъ кн(я)з(е)й беле́вских(ъ)» начинается с «кн(я)зя Василия», без титула (не считая князей, ошибочно смешанных с Белёвскими в середине XVII в.). Однако список белёвских княгинь в нем начинается только с княгини Михаила Васильевича [35, л.17 об., 18; 41, с.480–481; 10, л.28 об.; 9, с.45]. Следовательно, сыновья князя Михаила Васильевича, сделавшие в синодике запись о своих родителях, действительно признавали Василия Новосильского своим родоначальником, но сам Василий, возможно, в Белёве не княжил. Наибольшее доверие должна вызывать запись Любецкого синодика (Ф), где он указан с родовым титулом князя «Новосильского». В Списке городов дальних и ближних (памятник конца XIV в.) Белёв вовсе отсутствует [37, с.223–225]. Вероятно, в качестве удельного центра он возник только в первой трети XV в.
Князь Лев Романович, второй сын князя Романа Семеновича Новосильского, известный из родословцев, родоначальник воротынской ветви новосильских князей. Был вписан в «Родословную князей Одоевских» и перечисленные выше родословцы вообще без титула [30, с.43, 112; 33, с.180; 32, с.335, 407]. Князь П. В. Долгоруков отнес его к князьям «Одоевским», а Г. А. Власьев – к «Воротынским» [6, с.49; 2, с.22, 61]. Однако преосв. Филарет обнаружил, что Елецком синодике поминается князь «Лев Романович Новосильский» [22, с.37]. Его находка подтверждается Ростовским и Успенским вселенскими синодиками, где записано: «кн(я)зю Л(ь)ву Романовичю Новосильскому… вечная памят(ь)» [34, л.51; 16, с.102; 25, с.447]. Очевидно, после старшего брата Лев Романович по старшинству рода претендовал на старшее Новосильское княжение в Одоеве.
Князь Юрий Романович, третий сын князя Романа Семеновича Новосильского, известный из родословцев, родоначальник одоевской ветви новосильских князей. В Румянцевском и Государевом родословцах указан без титула [30, с.112; 33, с.180]. В родословцах Летописном, Патриаршей редакции и Редакции начала XVII в. записан с титулом князя «Новосильского» [30, с.43; 32, с.335, 407]. В летописях под 1423 и 1424 гг. Юрий указан с титулом князя «Одоевского» по его стольному городу; в письме Витовта от 1 января 1425 г.: «herczog von Odoiow» (нем.) [3, с.129; 42, с.688]. Однако есть все основания полагать, что при заключении докончания с Литвой в августе 1427 г. именно он выступал с титулом «gross herczog von Nowossilesk» (нем.) [42, с.779].
Сравнительно недавно М. М. Кром повторил старую точку зрения С. М. Кучиньского о том, что после смерти Романа Семеновича Новосильского говорить о едином Новосильско-Одоевском княжестве не приходится, и оно якобы распалось на уделы, будучи разделенным его сыновьями [18, с.40; 43, с.131]. Это мнение основано на схематичных сведениях поздних родословцев (XVI в.). Настоящие замечания о титулах сыновей князя Романа Новосильского не позволяют сделать подобный вывод. Напротив, еще в 1427 г. представители разных ветвей новосильского княжеского дома выступали сообща [42, с.779]. Вопрос о применении титулов осложнен тем, что в одном случае князей могли величать по их уделу (городу, в котором они княжили), а в другом случае – по родовой принадлежности, что мы видим на примере князя Юрия Романовича. В XV в. у князей новосильского дома появляются сложные составные титулы, с которыми они выступают в официальных докончаниях с Литвой [1, №41, 63, 80, с.55, 77, 100; 7, №39, 60, с.117, 192], но во многих древних источниках они носят титулы краткие – «удельные».
Обнаружение у князя Романа Новосильского кроме Василия, Льва и Юрия еще нескольких сыновей связано с деятельностью многих исследователей. Тенденция в этом вопросе направлена к увеличению потомства Романа Семеновича, хотя в большинстве случаев достаточных оснований для этого не находится. Примеры же критического анализа используемых источников в историографии очень редки. В настоящее время известны следующие «выявленные» сыновья:
1. «Даниил Романович Новосильский» — этого князя преосв. Филарет установил по Елецкому синодику [22, с.37]. Следует иметь в виду, что в его имени имеются разночтения. В 5 книге Историко-статистического описания Черниговской епархии, так же составленной преосв. /С. 126/ Филаретом, помещена таблица родословной черниговских князей, где вместо «Даниила» значится «Димитрий». Впоследствии ту же таблицу еще раз опубликовал Р. В. Зотов [12, с.249]. На разночтение в именах обратил внимание В. Ивановский и справедливо заметил, что под «Даниилом» и «Димитрием» у преосв. Филарета имеется в виду один и тот же князь [13, с.750–751]. Цитата из Елецкого синодика не дает достаточных оснований, чтобы сделать заключение о существовании у Романа Семеновича еще одного сына. Дело в том, что Даниил замыкает запись, состоящую из Романа, Василия Романовича, Льва Романовича, Василия Львовича, Даниила Романовича. В этом ряду отсутствует Юрий Романович. В апреле 1432 г. к великому князю Литовскому Свидригайло прибыли «великие князья Одоевские, родные братья» и заключили с ним союз. Это может указывать на то, что князя Юрия Романовича к тому времени уже не было в живых [17, с.127]. Василий Львович погиб в конце того же года в битве при Ошмянах [30, с.43]. Поэтому было бы логично, если бы князь Юрий Романович тоже оказался в поминальном списке Елецкого синодика. Не исключено, что Юрий, как и отец, принял монашеский постриг и упокоился в чернецах под именем Даниил. Поэтому сделать однозначный вывод в этом вопросе без дополнительных источников крайне сложно.
2. «Даниил Романович» — Л. Войтович предложил устанавливать князя Даниила Романовича по помяннику Киево-Печерской лавры [4, с.187]. Этот источник содержит «Род княз(я) Воротыньского» и является достаточно сложным для анализа. В нем поминают «княз(я) Федора, княг(иню) М(а)рию, княз(я) Василиа», далее следуют шестнадцать мужских и женских имен без титула, которые не вписываются в родословную воротынских князей. Вслед за ними: «княз(я) Данила, княз(я) Федора», и еще десять мужских и женских имен без титула [5, с.31]. Первые два князя явно являются внуками Романа Семеновича Новосильского, Мария (Корибутовна) – княгиня Федора Львовича [1, с.364]. Далее кроме князей здесь еще вписана какая-то нетитулованная знать. Это либо приближенные воротынского князя, либо отдельный список, который при переписывании синодика из более древнего источника «слился» с родом князей Воротынских. Идентификация последних князей — Данила и Федора здесь вообще затруднена, поскольку имя Даниила в роду воротынских неизвестно. Тем более, не следует в нем видеть сына князя Романа Новосильского.
3. «Семен Романович Новосильский» — записан в тексте московско-рязанского докончания 1402 г., которое сохранилось в списке конца XV в.: «со кн(я)з(е)м с Семеном с Романовичем с Новосилским» (по Н. П. Лихачеву водяной знак бумаги совпадает с водяным знаком датированной рукописи 1491 г.) [7, с.53, 563]. М. К. Любавский считал, что князь с таким именем действительно существовал [21, с.48]. Однако в конце настоящей грамоты записано: «А что ся будет учинилося межи нас (великих князей Московского и Рязанского – Р. Б.) в перемирье обида, и межи кн(я)зя великог(о) Ивана (Пронского – Р. Б.), и межи кн(я)зя Романа (Новосильского – Р. Б.), и межи кн(я)зеи торьских, то отправити» [7, с.55]. Ссылка на «князя Семена Романовича» отсутствует, поэтому можно думать, что грамота заключалось при участии князя Романа, а не Семена. Перестановка же местами имени и отчества «Романа Семеновича» в первом случае может оказаться делом рук позднего переписчика, подобные случаи в списках договорных грамотах не единичны [см. 7, с.149]. Ю. Вольф в росписи белёвских князей писал, что в докончании ошибочно стоит «Семен Романович» вместо «Роман Семенович». Однако в росписи новосильских князей он несколько сменил тон и писал, что «сыном Романа наверно был князь Семен Романович Новосильский, упомянутый в 1402 г.» [44, с.2, 278]. Поскольку Ю. Вольф и здесь сомневался, С. М. Кучиньский выразил недоумение: почему же тот сделал такое «странное упущение», ведь есть еще летописные источники, указывающие на «Семена Новосильского», о которых Ю. Вольф явно знал [43, с.129–130]. Дело оказывается в том, что летописное упоминание «Семена Новосильского» сложилось из-за искажения, которое, впрочем, не имеет никакого отношения к настоящему докончанию. В частности, в Ермолинской летописи под 6912 (1405) г. записано, что «Тое зимы князь Володимер жени сына Семена Новосильского» [8, с.185]. Изучив текст, увидим, что из него выпал целый фрагмент. По более ранним летописям легко установить, что Владимир Андреевич Серпуховский: «жени сына своего князя Семена у Новосильского князя», при этом имя князя Семена Боровского в истории хорошо известно [23, с.317; 29, с.458]. Трактовки источников взаимосвязаны – появление «Семена Новосильского» в летописях под 6912 (1405) г. дало повод исследователям увидеть того же «Семена Романовича» в московско-рязанском /С. 127/ докончании 1402 г. Однако по этим сведениям нельзя сделать уверенный вывод о его существовании.
4. «Симеон Романович» — у Л. Войтовича записано два князя с таким именем и оба в сыновьях Романа Новосильского [4, с.187]. В данном случае он ссылается на Любецкий синодик, а именно на запись: «вел(икаго) кн(я)зя Романа Михайловича Чер(ниговскаго), оубыеннаго от кн(я)зя Юрия Смоленскаго, и с(ы)на его кн(я)зя Симеона Романовича» [12, с.26–27; 22, с.36]. Здесь однозначно читается, что этот «Симеон Романович» приходится сыном Роману Михайловичу Черниговскому (Брянскому), поэтому не может быть причислен к сыновьям Романа Новосильского.
5. «Стефан Новосильский» — упоминается в тексте Сказания о Мамаевом побоище [27, с.182, 247]. С таким именем и титулом он попал еще в труды В. Н. Татищева и Н. М. Карамзина [36, с.176; 15, т.V, прил.80]. С. М. Кучиньский не находил ему места среди сыновей Романа и считал его сыном князя Сергея Александровича Новосильского [43, с.127]. Л.Войтович же записал «Стефана» именно в сыновья Романа Семеновича [4, с.187]. Однако еще М. Н. Тихомиров показал, что это имя сложилось в результате поздних искажений. Так в Новгородском хронографе сказано: «у князя Юрья некто есть имянем Степан Новосельцев»; во второй редакции Сказания: «Юрьевской же уноша некто Степан Новосилской» (так у Н. М. Карамзина); в третьей редакции он уже становится «князем Стефаном Новосильским» (так у В. Н. Татищева) [38, с.169]. Представляется возможным еще более прояснить ситуацию, поскольку род Новосильцевых известен с 1374 г., когда великий князь Владимир Андреевич заложил Серпухов, «наместничьство же приказа в граде том Якову Юрьевичу Новосилцу, околничему своему» [23, с.258; 11, с.253, 276; 27, с.219]. Таким образом, «юноша Степан Новосельцев» никакого отношения к роду новосильских князей не имеет.
6. «Михаил Белёвский» — причислен Ю. Вольфом в сыновья Роману Новосильскому из-за искажений в родословцах. Для своих изысканий он использовал Бархатную книгу, опубликованную в 1787 г., родословец Патриаршей редакции и Редакции начала XVII в., опубликованные в 1851 г. Древнейший Румянцевский родословец еще не был введен в научный оборот. В нем после Василия, Льва и Юрия записано: «А княж Васильев сын Романовича Михайло», за ней же идет роспись детей Михаила [30, с.112–113]. Судя по всему, в некоем промежуточном списке произошло сокращение типа: «сын Романович(а) Михайло», поэтому в Редакции начала XVII в. появляется некто «Михаил Романович» и мы уже читаем: «А у князя Романа дети: князь Василей Белевской, да князь Лев, да князь Юрьи Новосилской, да князь Михайло Белевской» [32, с.335]. На основании последнего источника Ю. Вольф и записал Михаила в сыновья Романа Семеновича, сообщив, что о нем ничего не известно, умер бездетным [44, с.2]. Однако уже С. М. Кучиньский заметил, что Ю. Вольф «ошибочно поместил Михаила Васильевича Белёвского два раза, один раз как сына Романа, а другой – как сына Василия» [43, с.130].
Таким образом, при исследовании генеалогии князей новосильского дома оказывается недостаточным иметь древние источники. Следует также проводить их критический анализ, в том числе, опираясь на опыт предшественников.
Дополнения автора: В 2007 г. был опубликован синодик Введенской церкви Киево-Печерской лавры (Поменник Введенської церкви в Ближних Печерах Киево-Печерської Лаври / Упорядкування та вступна стаття Олексiя Кузьмука // Лаврьский альманах. Вип. 18. Київ, 2007.). В нем содержится особая редакция помянника черниговских князей, известного по двум опубликованным редакциям из Любецких синодиков. По всей видимости, к этой же группе относились помянники черниговских князей из Елецкого и Северского синодиков, которыми пользовался Филарет (Гумилевский).
В Введенском Печерском синодике поминают «кн(з): Данила Романовича Новосельского и сестру его Софию», что действительно предполагает наличие у князя Романа Семеновича Новосильского сына князя Даниила. Однако этот синодик содержит и деффектные сведения. В нем князя Романа Новосильского поминают дважды. Второй раз: «кн(з): Романа Новосе(л)ского и братанича его князя Миха(и)ла Василиевича». Кроме того, что дублирование само по себе является ошибкой, у князя Романа Семеновича Новосильского неизвестно брата князя Василия и братанича, то есть племянника, князя Михаила Васильевича. Возможно, здесь напутан вид родства. У князя Романа Новосильского был внук князь Михаил Васильевич Белёвский.
К данной статье можно добавить пункт о князе Дмитрии Романовиче. Его курьезное возникновение связано с непрофессиональным отношением нумизмата Н. С. Аксёнова к исторической литературе. Исследователь обратил внимание на перечисление участников Куликовской битвы в сочинении Н. М. Карамзина: «Романъ Михайловичь Брянский, Василий Михайловичь Кашинский и сынъ Романа Новосильскаго. Дмитрий, стоя на высоком холме...». Под «Дмитрием» здесь имеется в виду великий князь Дмитрий Иванович Московский. Однако Н. С. Аксёнов использовал неакадемическое издание книги, не учел знаков препинания и сообщил о существовании у князя Романа Новосильского сына Дмитрия (Аксёнов Н. С. Чеканка монет князем Иваном Владимировичем Пронским // Нумизматика. №4 (23). Ноябрь, 2009. С. 30).
Литература и источники
1. Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею, Т. 1. СПб., 1846.
2. Власьев Г. А. Потомство Рюрика. Т. 1. Князья Черниговские, Ч. 1. СПб., 1906.
3. Воскресенская летопись. // Русские летописи (далее — РЛ). Т. 3. Рязань, 1998. По изданию: ПСРЛ. Т. XVII-XVIII. СПб, 1856–1859.
4. Войтович Л. Князівські династії східної Європи (кінець IX – початок XVI ст.). Львiв, 2000.
5. Голубев С. Т. Древний помянник Киево-Печерской лавры (конца XV и начала XVI столетия). // Чтения в Историческом обществе Нестора летописца. Киев, 1892, Кн. 6.
6. Долгоруков П. В. Российская родословная книга. Т. 1. СПб., 1854.
7. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950.
8. Ермолинская летопись. // РЛ. Т. 7. Рязань, 2000. По изданию: ПСРЛ. Т. XXIII, СПб., 1910.
9. Житие Кирилла Белозерского. (Под ред. А. С. Герда). СПб., 2000.
10. Житие и подвизи преподобнаго отца нашего игумена Кирила, иже на Белом езере пречестен монастырь поставльшаго пречистыя Владычиця нашея Богородица честнаго ея Успениа, и в нем /С. 128/ общежитие съставльшаго. // РГБ, Ф. 304. I., Ед. хр. 764.
11. Зимин А. А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI вв. М., 1988.
12. Зотов Р. В. О Черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892.
13. Ивановский В. К истории удельных князей Тульскаго края (замечания на родословную кн. Новосильских, Одоевских и Белёвских). // Тульские епархиальные ведомости. Прибавления. 1898. №12 (15 июня); №17 (1 сент.); №18 (15 сент.).
14. Кавелин Л. А. (А. Л. – Архимандрит Леонид) Описание Лихвинскаго Покровскаго Добраго мужскаго монастыря. // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. 1875, кн. 4.
15. Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1988. Репринтное воспроизведение издания 1842–1844 гг.
16. Конев С. В. Синодикология. Часть 2. Ростовский соборный синодик. // Историческая генеалогия. 1995, № 6.
17. Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский, или дополнение к историям Литовской, Российской, Польской и Прусской. СПб., 1835.
18. Кром М. М. Меж Русью и Литвой. М., 1995.
19. Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века. Внешнеполитические договоры. М., 2003.
20. Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. Т. 2. СПб., 1875.
21. Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого литовского Статута. М., 1892.
22. Милорадович Г. А. Любеч, Черниговской губернии, Городницкаго уезда, родина преподобнаго Антония Печерскаго. // Чтения Императорскаго Общества истории и древностей Российских. 1871, кн. 2.
23. Московский летописный свод конца XV в. // РЛ, Т. 8. Рязань, 2000. По изданию: ПСРЛ. Т. 25. М‑Л, 1949.
24. Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского. // ПСРЛ. Т. XLIII. М., 2004.
25. Новиков Н. И. Древняя российская вивлиофика. Ч. 6. М., 1788.
26. Новиков Н. И. Древняя российская вивлиофика. Ч. 9. М., 1789.
27. Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998.
28. Петров П. Н. История родов русского дворянства. / Переизд. с изд. 1886. Кн. 1. М., 1991
29. Приселков М. Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. 2‑е издание. СПб., 2002.
30. Редкие источники по истории России. Вып. 2. (Подг. З. Н. Бочкарева, М. Е. Бычкова) М., 1977.
31. Рогожский летописец. Тверская летопись. // РЛ. Т. 6. Рязань, 2000. По изданию: ПСРЛ. Т. XV. СПб., 1863.
32. Родословная книга. // РЛ. Т. 7. Рязань, 2000. – По изданию: Временник Императорского общества истории и древностей Российских. Книга десятая. М., 1851.
33. Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. М., 1785.
34. Ростовский соборный синодик 1643 г. // РГБ, Ф. 344, №99.
35. Синодик Белёвского Спасо-Преображенского монастыря. // РГБ. Ф. 178, Оп. том 4, №8297.
36. Татищев В. Н. История Российская. Т. 3. М., 2003.
37. Тихомиров М. Н. Список русских городов дальних и ближних. // Исторические записки. Т. 40. М., 1952.
38. Тихомиров М. Н. Средневековая Москва в XIV-XV вв. М., 1957.
39. Хмыров М. Д. Алфавитно-справочный перечень удельных князей русских и членов царствующаго дома Романовых. СПб., 1871.
40. Шеков А. В. О системе наследования княжеских столов среди князей Новосильских в XIV-XV веках. // Забелинские научные чтения – Год 2005‑й. Исторический музей – энциклопедия отечественной истории и культуры. Труды ГИМ. Вып. 158. М., 2006.
41. Шумов В. Н. Белёвский Спасо-Преображенский третьеклассный монастырь. // Тульские епархиальные ведомости. Прибавление. №22 (15 нояб.).
42. Codex epistołaris Vitoldi, Magni Ducis Lithuaniae, 1376–1430. / collectus opera Antonii Prochaska. Cracoviae, 1882.
43. Kuczyński S. M. Ziemie czernihowsko-siewerskie pod rządami Litwy. Warszawa, 1936.
44. Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku. Warszawa, 1895.