Пожарские

Общие сведения о роде

Пожар­ские -

Благо­при­ят­ным пери­о­дом для Пожар­ских была вто­рая треть XVI в. В это вре-мя фами­лия достиг­ла мак­си­маль­ной чис­лен­но­сти (более 20 кня­зей в соот­вет­ству­ю­щем поко­ле­нии). В свя­зи с про­бле­мой рекон­струк­ции утра­чен­ной части Ста­ро­дуб­ско­го «Кня­же­ско­го спис­ка» ДТ1 необ­хо­ди­мо отме­тить, что в 1550‑х гг. были живы и мог­ли слу­жить 22 кня­зя Пожар­ских. В ДТ ука­за­но 11 чел.2, а неко­то­рые из осталь­ных мог­ли быть запи­са­ны в несо­хра­нив­шем­ся тек­сте. Реа­ли­за­ция ука­за об учре­жде­нии оприч­ни­ны после 1565 г. мало затро­ну­ла Пожар­ских. Несколь­ко кня­зей этой фами­лии были высла­ны в Повол­жье, где преж­де Пожар­ские быва­ли на годо­вых служ­бах, но через год вер­ну­лись «по ани­стии» и, насколь­ко извест­но, не под­верг­лись иным опа­лам. Ста­ро­дуб­ский уезд не был взят в оприч­ни­ну3, поэто­му высе­ле­ния из него кня­зей, не при­ня­тых в нее, не про­из­во­ди­лось. Все же, в резуль­та­те воен­ных дей­ствий, болез­ней и иных небла­го­при­ят­ных обсто­я­тельств чис­лен­ность Пожар­ских к кон­цу XVI в. сокра­ти­лась в 3 раза. В XVII в. про­дол­жа­лись толь­ко две из пяти линий этой фами­лии. В кон­це XVI в. для Пожар­ских, как и дру­гих заху­дав­ших кня­зей, появи­лась воз­мож­ность соци­аль­но­го роста, вслед­ствие уга­са­ния более зна­чи­тель­ных фами­лий. Их слу­жеб­ное и обще­ствен­ное поло­же­ние улучшилось.

Осо­бен­ность эво­лю­ции зем­ле­вла­де­ния Пожар­ских, как и боль­шин­ства дру­гих Ста­ро­дуб­ских Рюри­ко­ви­чей, заклю­ча­ет­ся в почти пол­ном отсут­ствии вли­я­ния оприч­ни­ны. Боль­шая вот­чи­на Федо­ра Дани­ло­ви­ча (3) была раз­де­ле­на меж­ду 5 сыно­вья­ми, а посколь­ку у них тоже было по 3–5 сыно­вей, то каж­дая из этих частей к сере­дине XVI в. раз­де­ли­лась еще на 2–4. Боль­шин­ство вну­ков Ф.Д. Пожар­ско­го муж­ско­го потом­ства не оста­ви­ли, и вслед­ствие это­го часть родо­вых вла­де­ний ушла в мона­сты­ри (глав­ным обра­зом в Суз­даль­ский Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь), а так­же в дру­гие фами­лии при насле­до­ва­нии по жен­ским лини­ям, хотя Пожар­ские прак­ти­ко­ва­ли выкуп родо­вых земель. Как сле­ду­ет из отры­воч­ных дан­ных «Бояр­ской кни­ги 1556 г.» в сере­дине XVI в. раз­мер вот­чин у Пожар­ских состав­лял 100–200 ч., а боль­шая часть земель­ных вла­де­ний была помест­ной – 300–500 ч. Ими при­об­ре­та­лись «при­дан­ные» вот­чи­ны и поме­стья за пре­де­ла­ми «родо­во­го гнез­да». В кон­це XVI в. у Пожар­ских раз­мер земель­ных вла­де­ний состав­лял око­ло 400–600 ч., вклю­чая остат­ки родо­вых вот­чин, про­жи­точ­ные поме­стья, зем­ли, при­об­ре­тен­ные в резуль­та­те брач­ных сою­зов. Исклю­чи­тель­но успеш­ная карье­ра кня­зя Д.М. Пожар­ско­го поз­во­ли­ла ему вый­ти в чис­ло круп­ней­ших зем­ле­вла­дель­цев и мате­ри­аль­но обес­пе­чить при­об­ре­тен­ный фами­ли­ей пер­во­сте­пен­ный соци­аль­ный статус.

Источ­ник: Сер­ге­ев А.В. Кня­зья Пожар­ские в Рус­ском госу­дар­стве XVI-XVII вв.: поли­ти­че­ская дея­тель­ность и зем­ле­вла­де­ние // Клио. 2018. № 9 (141). С. 75–87

Историческая география

На про­тя­же­нии XVI в. вот­чи­ны кня­зей Пожар­ских дро­би­лись в резуль­та­те семей­ных раз­де­лов и частич­но пере­шли по заве­ща­ни­ям во вла­де­ние ТСМ и Спа­со-Евфи­ми­е­ва мона­сты­ря. Кня­зья отдель­ных линий не раз осу­ществ­ля­ли выкуп родо­вых земель, но все же их вла­де­ния сокра­ща­лись.4 Боль­шая вот­чи­на кня­зя Федо­ра Дани­ло­ви­ча, оче­вид­но, еще в XV в. была раз­де­ле­на на 5 частей меж­ду его сыно­вья­ми, от кото­рых пошли линии Пожар­ских. К кон­цу 1570‑х гг. фами­лия замет­но сокра­ти­лась. Из стар­шей линии оста­вал­ся князь Ф. И. Мень­шо­го, веро­ят­но, вла­дев­ший неболь­шой родо­вой вот­чи­ной. Осталь­ные зем­ли этой линии, по-види­мо­му, были заве­ща­ны Спа­со-Евфи­ми­е­ву мона­сты­рю. Дан­ной гра­мо­той 1572/73 г. князь Ф. И. Мень­шо­го пере­дал этой оби­те­ли вла­де­ния «в Муг­ре­еве», состав­ляв­шие вот­чи­ну его отца, соглас­но заве­ща­нию роди­те­ля.5 Вре­мя кон­чи­ны кня­зя Ф. И. Мень­шо­го мож­но дати­ро­вать кон­цом 1570‑х — сере­ди­ной 1580‑х гг. В более позд­них источ­ни­ках он не упо­ми­нал­ся. Судь­ба его части родо­вой вот­чи­ны неиз­вест­на. Она мог­ла быть «взя­та на госу­да­ря» или перей­ти по заве­ща­нию в монастырь.

Из вто­рой линии Пожар­ских в 1560‑х — 1580‑х гг. слу­жил князь П. Т. Щепа. В 1568/69 г. он пере­дал Спа­со-Евфи­ми­е­ву мона­сты­рю вот­чи­ну в обес­пе­че­ние поми­на­ния роди­те­лей.6 Князь П. Т. Щепа участ­во­вал в оформ­ле­нии гра­мот сво­ей род­ни в 1557/58–1571/72 гг.7 В спис­ке «выбор­ных» дво­рян 1590‑х гг. он чис­лил­ся «по Белой» с окла­дом 500 четей. В 1603 г. князь П. Т. Пожар­ский был запи­сан «по Луху».8 Извест­но о его Ниже­го­род­ском (57 четей) и Костром­ском поме­стьях.9 Его кон­чи­ну мож­но дати­ро­вать пер­вым деся­ти­ле­ти­ем XVII в. А. П. Пав­лов интер­пре­ти­ро­вал при­ве­ден­ные дан­ные как дока­за­тель­ство реа­ли­за­ции Ука­за 1579/80 г. При­ну­ди­тель­ным выку­пом родо­вых земель у кня­зя П. Т. Пожар­ско­го уче­ный объ­яс­нял его пере­ход на служ­бу с вла­де­ний, рас­по­ло­жен­ных в дру­гих рай­о­нах.10 Сле­ду­ет отме­тить, что «Госу­да­ре­вым раз­ря­дом»11 князь П. Т. Щепа был отме­чен толь­ко в 1597/98 г.12 К раз­ряд­ным служ­бам он, как и дру­гие Пожар­ские, в XVI в. при­вле­кал­ся неча­сто и ранее ука­зан­но­го вре­ме­ни не упо­ми­нал­ся. Един­ствен­ной извест­ной его «опа­лой» была непро­дол­жи­тель­ная ссыл­ка в Повол­жье в 1565–1566 гг. 

Стар­ший из сыно­вей кня­зя П. Т. Щепы Дмит­рий Лопа­та в 1604 г. состо­ял в чине жиль­ца и слу­жил с Галич­ско­го поме­стья (око­ло 200 четей).13 Вто­рой его сын князь Иван упо­ми­нал­ся в выбо­ре «по Вла­ди­ми­ру»14 в Бояр­ских спис­ках 1599 и 1603 гг.15 Как и отец, князь Иван полу­чил поме­стье в Ниже­го­род­ском уез­де. В 1596 г. он про­сил отде­лить ему в счет окла­да (300 четей) часть поме­стья умер­ше­го Яко­ва Бол­ти­на (191 четь), при этом осо­бо отме­тив, что «за ним деи поме­сья нет нигде». Его помест­ный оклад состав­лял 300 четей и в 1604 г.16 Поме­стья сына кня­зя И. П. Пожар­ско­го Федо­ра рас­по­ла­га­лись в Ниже­го­род­ском уез­де (329 четей) и в Под­мос­ко­вье (100 четей). Ему при­над­ле­жа­ла вот­чи­на (80 четей) в «родо­вом гнез­де». Общий раз­мер его вла­де­ний состав­лял 509 четей.17 Тре­тий сын кня­зя П. Т. Щепы Роман Пере­лы­га упо­ми­нал­ся на раз­ных служ­бах после 1613 г.18 В 1620‑х гг. за ним чис­ли­лась часть родо­вой вот­чи­ны (108 четей) отца кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча — 1/3 села Тро­ец­ко­го на пру­де (2/3 села были в вот­чине Спа­со-Евфи­ми­е­ва мона­сты­ря).19 С боль­шой веро­ят­но­стью мож­но пола­гать, что часть фамиль­ной вот­чи­ны доста­лась кня­зю П. Т. Щепе Пожар­ско­му наря­ду с зем­ля­ми в иных местах. 

Изме­не­ние «слу­жеб­ной про­пис­ки» кня­зя П. Т. Щепы и его сыно­вей мог­ло быть вызва­но недо­ста­точ­ным для обес­пе­че­ния потреб­но­стей служ­бы раз­ме­ром оста­вав­шей­ся у них части родо­вой вот­чи­ны, кото­рая дели­лась меж­ду кня­зья­ми стар­ше­го поко­ле­ния и частич­но пере­шла Спа­со-Евфи­ми­е­ву мона­сты­рю. Так, сын дво­ю­род­но­го бра­та кня­зя П. Т. Щепы Иван в 1568/69 г. пере­дал этой оби­те­ли дерев­ни «по отце сво­е­го душе кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча и по деда сво­е­го душе княж Бори­со­ве». Сохра­ни­лась «духов­ная» гра­мо­та само­го кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча с опи­са­ни­ем его вот­чин­ных вла­де­ний, достав­ших­ся от отца и деда.20

Таким обра­зом, извест­ных све­де­ний о кня­зьях этой линии не доста­точ­но для опре­де­лен­но­го утвер­жде­ния, что остат­ки родо­вой вот­чи­ны были у них при­ну­ди­тель­но «выкуп­ле­ны» в нача­ле 1580‑х гг. Тре­тья линия Пожар­ских пре­кра­ти­лась око­ло 1557 г.21

Из чет­вер­той линии в 1580 г. мог­ли оста­вать­ся на служ­бе кня­зья Семен и Миха­ил Бори­со­ви­чи. В 1565–1566 гг. оба нахо­ди­лись в ссыл­ке в Сви­яж­с­ке, но после «амни­стии» 1566 г. вер­ну­лись назад, в Ста­ро­дуб­ский уезд.22 В 1577/78 г. князь Семен офор­мил «дан­ную» гра­мо­ту Спа­со-Евфи­ми­е­ву мона­сты­рю на дерев­ни «в Муг­ре­еве» «по сво­их роди­те­лех».23 В эту оби­тель он так­же пере­дал «дело­вую», что «дели­ли есмя ту отчин­ку меж собя з бра­том сво­им со кня­зем Миха­и­лом Бори­со­ви­чем Пожар­ским». Скон­ча­лись кня­зья Семен и Миха­ил Бори­со­ви­чи, веро­ят­но, в 1580‑х гг., не оста­вив по-
том­ства. Вот­чи­ны кня­зей С. Б., М. Б. Пожар­ских как вымо­роч­ные мог­ли быть «взя­ты на государя».

Из пятой линии Пожар­ских в кон­це 1570‑х гг. были живы князь М. Ф. Пожар­ский и, воз­мож­но, его отец князь Ф. И. Тре­тья­ков. О сохра­не­нии вот­чин кня­зья­ми этой линии име­ют­ся опре­де­лен­ные дан­ные. Сын М. Ф. Пожар­ско­го князь Дмит­рий пере­дал «по при­ка­зу отца сво­е­го» в Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь «вот­чин­ную свою дере­вен­ку в Ста­ро­ду­бе в Ряпо­лов­ском Три Дво­ри­ща».24

Дочь кня­зя М. Ф. Пожар­ско­го княж­на Дарья Михай­лов­на ста­ла женой кня­зя Н. А. Хован­ско­го. 4 июня 1608 г. князь Д. М. Пожар­ский офор­мил «дан­ную» гра­мо­ту Спа­со-Евфи­ми­е­ву мона­сты­рю на дерев­ни в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском «по зяте по сво­ем по кня­зе Ники­те Ондре­еви­че Хован­ском, во ино­цех ино­ке стар­це Нифон­те».25 В 1620‑х гг. в Ста­ро­дуб­ря­по­лов­ском стане в состав вла­де­ний бояри­на кня­зя Д. М. Пожар­ско­го вхо­ди­ли: село Волось­ни­но (Муг­ре­ево тож), 30 дере­вень, 2 почин­ка, 21 пустошь (отца и деда родо­вая вот­чи­на); Сло­бод­ка Холм (вот­чи­на «за царя Василия
осад­ное сиде­ние»); сель­цо Фале­ле­е­во; 4 пусто­ши (вот­чи­на родо­вая, что была кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го). Общий раз­мер вла­де­ния состав­лял 727 четей.26

Таким обра­зом, после раз­де­ла вот­чи­ны кня­зя Ф. Д. Пожар­ско­го на 5 частей каж­дая из них к сере­дине XVI в. рас­па­лась еще на 2–4, по чис­лу его вну­ков. Боль­шин­ство из них муж­ско­го потом­ства не оста­ви­ли, и вслед­ствие это­го зна­чи­тель­ная часть родо­вых земель ушла в мона­сты­ри (глав­ным обра­зом в Спа­со-Евфи­ми­ев), а так­же в дру­гие фами­лии при насле­до­ва­нии по жен­ским лини­ям. Как сле­ду­ет из отры­воч­ных дан­ных «Бояр­ской кни­ги 1556 г.», в сере­дине XVI в. раз­мер вот­чин у Пожар­ских состав­лял 100–200 четей, а боль­шая часть земель­ных вла­де­ний была помест­ной (300–500 четей).27

Ими при­об­ре­та­лись при­да­ные вот­чи­ны и поме­стья за пре­де­ла­ми «родо­во­го гнез­да». В кон­це XVI в. у Пожар­ских раз­мер земель­ных вла­де­ний состав­лял око­ло 400–600 четей, вклю­чая остат­ки родо­вых вот­чин, про­жи­точ­ные поме­стья, зем­ли, при­об­ре­тен­ные в резуль­та­те брач­ных сою­зов. Эволюция
зем­ле­вла­де­ния Пожар­ских в «родо­вом гнез­де» опре­де­ля­лась в боль­шей мере демо­гра­фи­че­ски­ми фак­то­ра­ми. Пря­мых све­де­ний о при­ме­не­нии к ним Ука­за 1579/80 г. нет. Опре­де­лен­ные данные
о сохра­не­нии родо­вых вот­чин есть для кня­зей млад­шей линии фами­лии, а спор­ным может счи­тать­ся слу­чай кня­зя П. Т. Щепы и его сыно­вей. Вла­де­ния дру­гих Пожар­ских к 1580 г. или пере­шли по заве­ща­ни­ям в мона­сты­ри, или ока­за­лись «вымо­роч­ны­ми», что поз­во­ля­ло заби­рать их «на государя».

Дже­ре­ло: Гряз­нов А. Л., Сер­ге­ев А. В. Рекон­струк­ция и кар­то­гра­фи­ро­ва­ние родо­во­го землевладения
на при­ме­ре Ста­ро­дуб­ских Рюри­ко­ви­чей // Исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ский жур­нал. 2023. Т. 2. № 2. С. 53–56.

Генеалогия

1. Рюрик, князь Новгородский
2. Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
3. Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
4. Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
5. Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
6. Все­во­лод I, вели­кий князь Киев­ский 1030–1093
7. Вла­ди­мир II Моно­мах, князь Киев­ский 1053–1125
8. Юрий Дол­го­ру­кий, кн. Вла­ди­мир­ский 1090–1157
9. Все­во­лод III Боль­шое Гнез­до 1154–1212
10. Иван Каша, князь Ста­ро­дуб­ский 1197–1247
11. Миха­ил, князь Ста­ро­дуб­ский +1281
12. Иван Кали­страт, князь Ста­ро­дуб­ский +1315
13. Федор Бла­го­вер­ный, князь Ста­ро­дуб­ский +1330
14. Андрей, князь Ста­ро­дуб­ский +1380

XV генерация от Рюрика

1. КН. ВАСИ­ЛИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ПОЖАРСКИЙ.

Родо­на­чаль­ник кня­зей Пожар­ских. Жил во вто­рой поло­вине XIV – нача­ле XV в. Древ­ней­шие и родо­слов­ные кни­ги (Лето­пис­ная и Румян­цев­ская редак­ции, Госу­да­рев родо­сло­вец 50‑х гг. XVI в., дошед­ший до насто­я­ще­го вре­ме­ни в соста­ве Бар­хат­ной кни­ги) еди­но­душ­но назы­ва­ют стар­шим сыном кня­зя Андрея кня­зя Васи­лия Пожар­ско­го. В тоже вре­мя ряд родо­слов­цев, как при­зна­ю­щих стар­шин­ство Пожар­ских сре­ди ста­ро­дуб­ских кня­зей, так и отри­ца­ю­щих его, не зна­ет Васи­лия Андре­еви­ча, а родо­на­чаль­ни­ком Пожар­ских назы­ва­ет кня­зя Дани­и­ла Андре­еви­ча. Лето­пис­ная редак­ция 1540‑х гг. пока­зы­ва­ет Дани­и­ла стар­шим сыном ста­ро­дуб­ско­го кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча28. Част­ные родо­слов­цы кон­ца XVI в., кото­рым отда­вал пред­по­чте­ние в сво­ей рабо­те В.А.Кучкин, по это­му вопро­су не еди­но­душ­ны: одни из них счи­та­ют Дани­и­ла пер­вен­цем ста­ро­дуб­ско­го кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча29, дру­гие — вто­рым сыном того же кня­зя: там же. С. 64.Однако, из акто­во­го мате­ри­а­ла мы зна­ем, что князь Васи­лий Андре­евич суще­ство­вал реаль­но и являл­ся пра­ви­те­лем Пожар­ско­го уде­ла, где ему насле­до­вал сын Дани­ил30.

Участ­ник Кули­ков­ской бит­вы 1380. Полу­чил от отца разо­рен­ную пожа­ром волость Радо­гость, отче­го и про­зва­ли кня­зя Пожар­ским. Вот­чи­ну пере­дал в наслед­ство един­ствен­но­му сыну кня­зю Дани­и­лу. Отец его Андрей Федо­ро­вич, удель­ный князь Ста­ро­дуб­ский (1330 — 1380), пер­вый начал дро­бить Ста­ро­дуб­ский удел меж­ду сво­и­ми сыно­вья­ми и стар­ше­му (а по неко­то­рым родо­слов­ным, вто­ро­му) сыну Васи­лию выде­лил селе­ние Погар, сме­ши­ва­е­мое неко­то­ры­ми — напри­мер, А.Ф. Мали­нов­ским в его «Био­гра­фии» Д.М. Пожар­ско­го, — с Пога­ром ста­ро­дуб­ско-чер­ни­гов­ским, назы­вав­шим­ся до наше­ствия Батыя Радо­го­стем, или Радо­го­щем, Радо­щем. Васи­лий Андре­евич имел одно­го толь­ко сына Дани­и­ла, быв­ше­го, кажет­ся, еще удель­ным кня­зем31.

Князь Васи­лий Андре­евич, умер­ший веро­ят­но рань­ше отца, полу­чил в удел волость Пожар, кото­рая в свою оче­редь пере­шла к сыну послед­не­го — кня­зю Дани­лу Васи­лье­ви­чу, по уде­лу назы­ва­е­мо­му Пожар­ским. Он стал родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Пожар­ских, столь слав­ных в исто­рии Рос­сии. Пер­во­на­чаль­ный удел кня­зей Пожар­ских нахо­дил­ся на юго-запа­де Ста­ро­дуб­ско­го кня­же­ства и вклю­чал в себя зем­ли в нынеш­нем Ков­ров­ском рай­оне от посел­ка Меле­хо­ве до Ива­но­во-Эси­но, а так­же села Пав­лов­ское и Новое, воз­мож­но, дерев­ню Ста­рая и смеж­ные зем­ли южнее этой дерев­ни и восточ­нее дерев­ни Бабу­рине. В сере­дине XV века боль­шую часть это­го уде­ла кня­зья Пожар­ские поме­ня­ли на удел сво­их род­ствен­ни­ков кня­зей Ряпо­лов­ских в Муг­ре­еве на реке Лух.

XVI генерация от Рюрика

2/1. КН. ДАНИ­ЛО ВАСИЛЬЕВИЧ

Лето­пис­ная редак­ция 1540‑х гг. пока­зы­ва­ет Дани­и­ла стар­шим сыном ста­ро­дуб­ско­го кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча (РИИР. Вып. 2. С. 36). Част­ные родо­слов­цы кон­ца XVI в., кото­рым отда­вал пред­по­чте­ние в сво­ей рабо­те В.А. Куч­кин, по это­му вопро­су не еди­но­душ­ны: одни из них счи­та­ют Дани­и­ла пер­вен­цем ста­ро­дуб­ско­го кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча 32, дру­гие — вто­рым сыном того же кня­зя33.

Князь Дани­ла Васи­лье­вич Пожар­ский про­ме­нял кня­зю Дмит­рию Ива­но­ви­чу Ряпо­лов­ско­му свой родо­вой Пожар в обмен на часть родо­во­го уде­ла кня­зей Ряпо­лов­ских – село Муг­ре­ево (так реша­ет­ся ста­рая про­бле­ма о про­ис­хож­де­нии фами­лии Пожар­ских – см. № 1). древ­ней­шие и родо­слов­ные кни­ги (Лето­пис­ная и Румян­цев­ская редак­ции, Госу­да­рев родо­сло­вец 50‑х гг. XVI в., дошед­ший до насто­я­ще­го вре­ме­ни в соста­ве Бар­хат­ной кни­ги) еди­но­душ­но назы­ва­ют стар­шим сыном кня­зя Андрея кня­зя Васи­лия Пожар­ско­го. Отпа­да­ет и аргу­мент о незна­чи­тель­но­сти уде­ла: князь Д. И. Ряпо­лов­ский при­дал к сво­е­му круп­но­му селу с почин­ка­ми за выме­нен­ный Пожар денег и иму­ще­ства на 170 руб­лей (огром­ная по тем вре­ме­нам сум­ма), что сви­де­тель­ству­ет о зна­чи­тель­но­сти искон­ных вла­де­ний кня­зей Пожар­ских (см. № 1).В менов­ной кня­зя Д. В. Пожар­ско­го с кня­зем Д. И. Ряпо­лов­ским (см. № 3) упо­мя­ну­ты вла­де­ния бра­та послед­не­го, кото­ры­ми он вла­дел (подоб­ное мог­ло про­изой­ти толь­ко после смер­ти кня­зя А. И. Лоба­на Ряпо­лов­ско­го), а пер­вым послу­хом, печа­тью кото­ро­го вос­поль­зо­вал­ся князь Дани­ла Пожар­ский, назван Андрей Федо­ро­вич. Во вто­рой чет­вер­ти XV в. высо­ко­ста­тус­ным лицом с таким име­нем и отче­ством был толь­ко А. Ф. Гол­тя­ев, дядя боров­ско­го удель­но­го кня­зя Васи­лия Яро­сла­ви­ча и супру­ги вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча Тем­но­го. Он погиб в бою под Суз­да­лем 7 июля 1445 г., а в бою под Беле­вым 5 декаб­ря 1437 г. пал князь А. И. Ряпо­лов­ский. Меж­ду эти­ми дата­ми и совер­ши­ли обмен родо­вы­ми зем­ля­ми князь Дани­ла Пожар­ский и князь Дмит­рий Ряпо­лов­ский. В назван­ных рам­ках пре­де­лах более веро­ят­ны 1438–1440 гг. и 1443– нача­ло 1445 г., когда Васи­лий II осу­ществ­лял пол­ный кон­троль над Суз­даль­ским кня­же­ством, сосед­ним со Ста­ро­ду­бом Ряпо­лов­ским (бояре князь Юрий Пат­ри­ке­е­вич и А. Ф. Гол­тя­ев в нача­ле 40‑х гг. XV в. при­сут­ство­ва­ли при докла­де миро­вой сдел­ки вели­ко­му кня­зю о спор­ных зем­лях меж­ду вла­стя­ми суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва и вла­ди­мир­ско­го Рож­де­ствен­ско­го мона­сты­рей)34.

XVII генерация от Рюрика

3/2. КН. ФЕДОР ДАНИ­ЛО­ВИЧ ПОЖАРСКИЙ

жил в сере­дине XV в. князь Федор Дани­ло­вич выме­нил у сво­е­го тро­ю­род­но­го бра­та кня­зя Миха­и­ла Ива­но­ви­ча его родо­вые зем­ли – село Тро­иц­кое с Гали­бе­сов­ски­ми дерев­ня­ми (см. № 2). При­об­ре­тя у кня­зя Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Гали­бе­сов­ско­го село Тро­иц­кое, он допол­ни­тель­но полу­чил пра­во соби­рать с этой тер­ри­то­рии «пошли­ны ордин­ские и выход». 35 Когда и при каких обсто­я­тель­ствах Пожар­ские утра­ти­ли вла­де­тель­ные пра-ва на село Тро­иц­кое, мы не зна­ем. Веро­ят­нее все­го это слу­чи­лось еще при жиз­ни Федо­ра Пожар­ско­го, посколь­ку дети его, делив­шие в 1490 г. отцов­ское наследство.

Л.М. Саве­лов отме­тил упо­ми­на­ние кня­зя Дани­лы в отказ­ной кни­ге по Суз­да­лю36 и, кро­ме сына Федо­ра, ука­зал у Дани­лы Васи­лье­ви­ча, сле­дуя А.Б. Лоба­но­ву, дочь Анну, но источ­ник этой инфор­ма­ции пока не уста­нов­лен. Отказ­ная кни­га37 из-за вет­хо­сти не выда­ет­ся иссле­до­ва­те­лям, ее текст не микрофильмирован.

3а/​2. КН. АННА ДАНИ­ЛОВ­НА ПОЖАРСКАЯ

Л.М. Саве­лов кро­ме сына Федо­ра, ука­зал у Дани­лы Васи­лье­ви­ча, сле­дуя А.Б. Лоба­но­ву, дочь Анну, но источ­ник этой инфор­ма­ции пока не установлен.

XVIII генерация от Рюрика

4/3. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ БОЛЬШОЙ

источ­ни­ка­ми не отме­чен. В актах 1519–1520‑х гг. упо­ми­нал­ся князь Иван Федо­ро­вич Пожар­ский, но под­ра­зу­ме­вал­ся пле­мян­ник и тез­ка И.Ф. Боль­шо­го – Иван (14)38.

5/3. ФЁДОР (ИН. ФЕО­ГНОСТ) ФЕДО­РО­ВИЧ ПОЖАРСКИЙ

Пока­за­тель­на дело­вая 1490 г. кня­зей Ф. Ф. и В. Ф. Пожар­ских. Кро­ме двух их род­ных бра­тьев (кня­зей И. Ф. и С. Ф. Пожар­ских) осталь­ные послу­хи пред­став­ля­ли мест­ное кре­стьян­ское насе­ле­ние (см. № 3). Это гаран­ти­ро­ва­ло точ­ность меже­ва­ния, но одно­вре­мен­но чет­ко высве­чи­ва­ло соци­аль­ный фон жиз­не­де­я­тель­но­сти кня­зей Пожар­ских. Их род захи­рел вовсе не в резуль­та­те опа­лы в годы оприч­ни­ны (так пред­став­лял ситу­а­цию в нача­ле XVII в. князь Д. М. Пожар­ский), а гораз­до рань­ше. Не слу­чай­но кня­зей Пожар­ских нет в перечне дво­ро­вых 1495 г., где фигу­ри­ру­ют 11 потом­ков трех бра­тьев Федо­ра, Ива­на и Давы­да Андре­еви­чей, но нет потом­ков их стар­ше­го бра­та – Васи­лия Андре­еви­ча. За весь XVI в. Пожар­ские не полу­чи­ли ни одно­го вое­вод­ско­го назна­че­ния (извест­ны их служ­бы в каче­стве город­ни­чих в Сви­яж­с­ке и Каза­ни и т. п.)39.

А.Б. Лоба­нов отме­тил, что женой кня­зя Федо­ра Федо­ро­ви­ча (5) была кня­ги­ня Анна, и он постриг­ся в мона­хи под име­нем Фео­гност. Инфор­ма­ция эта была почерп­ну­та из пере­ска­за акта 1519 г., в кото­ром упо­ми­на­лись: «князь
Федор Пожар­ский, в мона­ше­стве Фео­гност; у него сыно­вья: Борис, Иван и Тимо­фей, мать их кня­ги­ня Анна. У Бори­са жена Евдо­кия»40. К.Н. Тихо­нра­вов ука­зы­вал, что акт нахо­дил­ся в соста­ве копий­ной кни­ги АССЕМ. Из совре­мен­ной пуб­ли­ка­ции это­го памят­ни­ка мож­но заклю­чить, что в пере­ска­зе объ­еди­не­на инфор­ма­ция несколь­ких актов. У кня­зя Федо­ра было чет­ве­ро сыно­вей. Один из них – князь Васи­лий Мед­ведь (15) – К.Н.Тихонравовым про­пу­щен, хотя в гра­мо­те отме­чен вме­сте с бра­тья­ми. Све­де­ния о кня­гине Анне и ее невест­ке Евдо­кии содер­жат­ся в дру­гих доку­мен­тах41.

Князь Федор (Фео­гност) скон­чал­ся око­ло 1518 г., о чем сви­де­тель­ству­ет сохра­нив­ша­я­ся «дело­вая» гра­мо­та 7027 (1518/19) г., опре­де­ляв­шая доли его сыно­вей в отцов­ских вот­чи­нах42. Из нее сле­ду­ет, что вме­сте с родо­вой Ста­ро­дуб­ской ему при­над­ле­жа­ла вот­чи­на в сосед­нем Юрьев-Поль­ском уез­де. Послед­няя, ско­рее все­го, была «при­да­ной» или куп­лен­ной. В гра­мо­те «послу­ше­ство­вал» дво­ю­род­ный брат сыно­вей Ф.Ф. Пожар­ско­го князь Миха­ил Столб (11). «Дело­вую» писал «Иван княж Ива­нов сын Пожар­ско­во», кото­ро­го мож­но отож­де­ствить с Ива­ном Боль­шим (10) или его бра­том Ива­ном Мень­шим (12). Менее веро­ят­но, но не исклю­че­но, что гра­мо­ту писал И.И. Тре­тья­ков (26). «Дело­вую» под­пи­са­ли кня­зья Борис (13) с бра­том Ива­ном (14) и князь Миха­ил. Спу­стя око­ло трех лет бра­тья Борис и Васи­лий (15) поде­ли­ли свою часть отцов­ской вот­чи­ны. В соот­вет­ствии с их гра­мо­той 7030 (1521/22) г. Бори­су доста­лись вла­де­ния в Юрьев-Поль­ском уез­де43. В чис­ле послу­хов высту­пил их брат князь Иван (14). «Дело­вую» и в этот раз писал И.И. Пожар­ский, а под­пи­си на ней поста­ви­ли Борис и Васи­лий44.

Ж., АННА

6/3. КН. СЕМЕН ФЕДО­РО­ВИЧ, (ум. до 1527)

скон­чал­ся до 1527 г.

Ж., ЕВФРО­СИ­НИЯ N, сыно­вьям Дани­и­лу и Гри­го­рию бла­го­сло­ви­ла дать вклад в Суз­даль­ский Спа­со-Евфи­мьев­ский монастырь.

7/3. КН. ВАСИ­ЛИЙ ФЕДОРОВИЧ

До 1505 г. воло­стель в Костром­ском уез­де 45. Упо­ми­нал­ся так­же в акте 1515–26 г.46

Ж., АНА­СТА­СИЯ ..... .

8/3. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ ТРЕТЬЯК

До 1515 г. воло­стель во Вла­ди­мир­ском уез­де 47. У него было 4 сына: Федор, Иван Немой, Петр, Юрий48.

Ж.,ФЕОДОСИЯ ..... .

XIX генерация от Рюрика

9/4. КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ РУБЕЦ

стар­ший сына И.Ф. Боль­шо­го. В 1550‑х гг. он упо­ми­нал­ся акта­ми в свя­зи с денеж­ным зай­мом, закла­дом при­над­ле­жав­шей ему вот­чи­ны в Ста­ро­ду­бе кня­зю Д.И. Хил­ко­ву, а потом Суз­даль­ско­му Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю (ССЕМ)49. А.Б. Лоба­нов ука­зал имя его жены – кня­ги­ня Ана­ста­сия – и при­пи­сал ему трех сыно­вей: Ива­на, Козь­му, Пет­ра50. В источ­ни­ках све­де­ния о «сыно­вьях» и «вну­ках» В.И. Руб­ца отсут­ству­ют. А.Б. Лоба­нов непра­виль­но опре­де­лил место в родо­слов­ной кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча Чер­но­го (20), спу­тав его отца (7) с кня­зем В. Руб­цом. Эта ошиб­ка воз­ник­ла из-за невер­ной интер­пре­та­ции и погреш­но­стей инфор­ма­ции, при­ве­ден­ной К.Н. Тихо­нра­во­вым51. Пол­ный текст актов, крат­кий и неточ­ный пере­сказ кото­рых поме­щен в его изда­нии опуб­ли­ко­ван52. Име­ни Козь­мы в них нет, и его появ­ле­ние объ­яс­ня­ет­ся невер­ной пере­да­чей тек­ста. Осталь­ные упо­мя­ну­тые кня­зья при­над­ле­жа­ли к раз­ным лини­ям Пожар­ских, но не были детьми В. Руб­ца, кото­рый умер в кон­це 1550‑х гг., не оста­вив потом­ства. О его жене све­де­ний нет. Ука­зан­ная А.Б. Лоба­но­вым53, а вслед за ним Л.М. Саве­ло­вым54 кня­ги­ня Ана­ста­сия, была женой В.Ф. Пожар­ско­го (7).

10/4. КН. ИВАН (МОЛ. СТЕ­ФАН, ИН. СЕР­ГЕЙ) ИВА­НО­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ УША­ТЫЙ БЫК (1556)

В ДТ из кня­зей Ста­ро­дуб­ских. Об И.И. Боль­шом поме­че­но: «поме­стье отка­зал Михай­лу 600 чет­вер­тей он слу­жит. Иван отстав­лен»55. В изда­нии ДТ поме­та иска­же­на и оши­боч­но поме­ще­на у имен Федо­ра и Ива­на Тре­тья­ко­вых56. При­ве­ден­ная инфор­ма­ция инте­рес­на как ука­за­ние на круп­ный раз­мер помест­но­го окла­да И.И. Боль­шо­го, а так­же сме­шан­ный харак­тер зем­ле­вла­де­ния бра­тьев, имев­ших в «родо­вом гнез­де» неболь­шие вот­чи­ны, а так­же поместья.

В 1556/1557 г. князь Иван Боль­шой Уша­тый Ива­но­вич Пожар­ский соста­вил духов­ную гра­мо­ту, по кото­рой пере­да­вал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю отцов­скую вот­чи­ну – сель­цо Могу­чее с 13 дерев­ня­ми в Муг­ре­еве Ста­ро­дуб­ско­го уез­да57. Его молит­вен­ное имя было Сте­фан, а перед кон­чи­ной он при­нял мона­ше­ство с име­нем Сер­гий. В гра­мо­те при пере­чис­ле­нии кре­ди­то­ров и долж­ни­ков кня­зя ска­за­но: «Дати ми кня­гине Евфро­си­нье князь Васи­лье­ве рубль», отку­да соста­ви­те­ли ука­за­те­ля в изда­нии актов ССЕМ заклю­чи­ли, что под­ра­зу­ме­ва­ет­ся жена В. Руб­ца, быв­ше­го послу-хом при оформ­ле­нии гра­мо­ты58. Одна­ко речь, ско­рее все­го, шла о жене В.Ф. Мед­ве­дя (15), посколь­ку изве­стен ее вклад в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь (ТСМ) по муже59. Детей у И.И. Боль­шо­го не оста­лось, так как свою наслед­ствен­ную вот­чи­ну (сель­цо Могу­чее с дерев­ня­ми) он пере­да­вал ССЕМ с воз­мож­но­стью выку­па род­ствен­ни­ка­ми за 100 руб. Све­де­ния А.Б. Лоба­но­ва60 о сыно­вьях И.И. Боль­шо­го Федо­ре и Иване не под­твер­жда­ют­ся, посколь­ку они не упо­мя­ну­ты в заве­ща­нии. Источ­ни­ком этой ошиб­ки были дан­ные К.Н. Тихо­нра­во­ва. В акте, пере­ска­зан­ном им, упо­ми­на­лись сыно­вья кня­зя Ива­на Тре­тья­ка Федор (25) и Иван (26)61. Под­пи­си на духов­ной И.И. Боль­шо­го поста­ви­ли кня­зья, быв­шие в чис­ле послу­хов (В. Рубец, П. Коро­ва), душе­при­каз­чик Петр (22) и сам «ста­рец Сер­гей руку при­ло­жил». Из при­пис­ки к гра­мо­те, сде­лан­ной в 7066 (1557/58) г., о выку­пе вот­чи­ны стар­ца Сер­гия его бра­том И.И. Мень­шим (12) «з детьми», мож­но заклю­чить, что И.И. Боль­шой скон­чал­ся вско­ре после напи­са­ния завещания.

11/4. КН. МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ СТОЛБ БОЛЬШОГО

В ДТ из кня­зей Ста­ро­дуб­ских. Был послу­хом в «дело­вой» 1518/1519 г. кня­зей Бори­са, Ива­на, Васи­лия и Тимо­фея Федо­ро­вых детей Пожар­ских на вот­чи­ну отца – село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском, и дерев­ню Тара­со­во и дру­гие в Юрьев­ском уез­де. В 1540/1541 г. Алек­сандр Андре­ев сын Лоды­гин купил у кня­зя Миха­и­ла Ива­но­ва сына Боль­шо­го Пожар­ско­го его вот­чи­ну («бла­го­сло­ве­ние отца» по духов­ной гра­мо­те) в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском – село Дмит­ре­ев­ское с 7 дерев­ня­ми, почин­ком и сели­щем за 150 руб.62. В 7057 (1548/49) г. дво­ю­род­ный брат кня­зя Миха­и­ла Борис Федо­ро­вич (13) вер­нул сыно­вьям А.А. Лоды­ги­на упла­чен­ные им «пол­то­рас­та руб­лев и конь пополн­ка»63. В 1571/1572 г. князь Петр Тимо­фе­е­вич Пожар­ский по насто­я­нию сно­хи, жены кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча Пожар­ско­го Фео­до­сьи, про­дал в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Муг­ре­еве дерев­ню Три Дво­ри­ща (быв­шую вот­чи­ну кня­зя М. И. Пожар­ско­го, куп­лен­ную его дядей кня­зем Бори­сом Федо­ро­ви­чем Пожар­ским) за 15 руб. Миха­и­лу Федо­ро­ву сыну Тре­тья­ко­ву Пожар­ско­му64. До 1577/1578 г. князь Миха­ил Пожар­ский утра­тил поме­стье в стане Боль­шой Мику­лин Коло­мен­ско­го уез­да – пол­се­ла Жели­вы с пол­де­рев­ней и пол­пу­сто­шью (444 чет­вер­ти), но там же сохра­нил вот­чи­ну – сель­цо Луке­рьи­но-Фоми­но на р. Коло­мен­ке (130 чет­вер­тей)65.

12/4. КН. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ МЕНЬШОЙ

В ДТ из кня­зей Ста­ро­дуб­ских. В 1566/1567 г. в Ста­ро­дуб­ском уез­де за ним упо­ми­на­ют­ся дерев­ни Крю­ко­во, Роди­о­но­во, Кро­пив­на, Берес­ни­цы, Коси­но, Воз­не­се­нье­во, Сте­пан­ко­во, сели­ще Луч­ки­но66. Был душе­при­каз­чи­ком в духов­ной 1556/1557 г. кня­зя Ива­на Боль­шо­го Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го; вни­зу духов­ной сто­ит при­пис­ка о том, что он с детьми выку­пил (веро­ят­но, за 100 руб.) у мона­сты­ря сель­цо Могу­чее с 13 дерев­ня­ми в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе67. В 1572/1573 г. князь Ф. И. Мень­шо­го Пожар­ский по при­ка­зу отца дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю его вот­чи­ну, «по отце его», кня­зе И. И. Мень­шом Пожар­ском, «по мате­ри», – дерев­ни Гри­го­рье­во, Раме­нье, Мат­фей­ко­во, Олту­хо­во, Левон­тье­во, Взвоз, почи­нок Микуль­ки­но в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском68. В 1557/1558 г. с детьми Федо­ром и Андре­ем выку­пил у Мити и Васи­лия Рюмы Ярцо­вых детей Тимо­фе­е­ва, быв­шую вот­чи­ну сво­е­го дяди, кня­зя Семе­на Федо­ро­ва сына Пожар­ско­го,– сель­цо Стар­ко­во с сели­ща­ми Михай­лов­ское, Под­дуб­ное и Тара­сов­ское в Крив­цо­ве стане Юрьев­ско­го уез­да. В 1557/1558 г. Юрий Афа­на­сьев сын Дмит­ри­ев купил эту вот­чи­ну у кня­зя Ива­на Мень­шо­го Ива­но­ва сына Пожар­ско­го и его детей69.

Ж., МАТ­РЕ­НА (ИНО­КИ­НЯ МАР­ФА). Оба супру­га погре­бе­ны в Суз­даль­ском Спа­со-Евфи­мьев­ском монастыре.

13/5. КН. БОРИС ФЕДО­РО­ВИЧ ДОЛ­ГИЙ (†1566/68)

В 1518/1519 г. Борис, Иван, Васи­лий и Тимо­фей Федо­ро­вы дети Пожар­ские поде­ли­ли отцов­скую вот­чи­ну – село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском и дерев­ню Тара­со­во и дру­гие в Юрьев­ском уез­де. Из нее сле­ду­ет, что наря­ду с родо­вой Ста­ро­дуб­ской ему при­над­ле­жа­ла вот­чи­на в сосед­нем Юрьев-Поль­ском уез­де. Послед­няя, ско­рее все­го, была «при­да­ной» или куп­лен­ной. В гра­мо­те «послу­ше­ство­вал» дво­ю­род­ный брат сыно­вей Ф.Ф. Пожар­ско­го князь Миха­ил Столб (11). «Дело­вую» писал «Иван княж Ива­нов сын Пожар­ско­во», кото­ро­го мож­но отож­де­ствить с Ива­ном Боль­шим (10) или его бра­том Ива­ном Мень­шим (12). Менее веро­ят­но, но не исклю­че­но, что гра­мо­ту писал И.И. Тре­тья­ков (26). «Дело­вую» под­пи­са­ли кня­зья Борис (13) с бра­том Ива­ном (14) и князь Миха­ил. Кня­зьям Ива­ну и Тимо­фею доста­лись село Тро­иц­кое и дерев­ня Ива­нов­ское70. Спу­стя око­ло трех лет бра­тья Борис и Васи­лий (15) поде­ли­ли свою часть отцов­ской вот­чи­ны. В соот­вет­ствии с их гра­мо­той 7030 (1521/22) г. Бори­су доста­лись вла­де­ния в Юрьев-Поль­ском уез­де71. В чис­ле послу­хов высту­пил их брат князь Иван (14). «Дело­вую» и в этот раз писал И.И. Пожар­ский, а под­пи­си на ней поста­ви­ли Борис и Васи­лий72.

Князь Б.Ф. Дол­гий (13) в 7038 (1529/30) г. купил за 30 руб. у дво­ю­род­но­го бра­та Гри­го­рия (19) вот­чи­ну в Ста­ро­дуб­ском уез­де [12, с. 79]. В 7057 (1548/49) г. им была выкуп­ле­на родо­вая вот­чи­на дво­ю­род­но­го бра­та кня­зя М.И. Стол­ба (11) у Яко­ва и Дмит­рия Лоды­ги­ных «себе и сво­ей жене, и сво­им детем впрок без выку­па село Дмит­ре­ев­ское»73. Женой Б.Ф. Дол­го­го была кня­ги­ня Евдо­кия74. Через несколь­ко лет, в 1566/67 г. соглас­но разъ­ез­жей пис­цов Ф.И.Бутурлина и подья­че­го М.К. Тук­ма­чё­ва сель­цо Дмит­ри­ев­ское при­над­ле­жит сно­хе Б.Ф. Пожар­ско­го Федо­сье Семё­новне Пожар­ской, урож­дён­ной княжне Мезец­кой. 75

Вре­мя кон­чи­ны кня­зей Бори­са Федо­ро­ви­ча и его сына Пет­ра сле­ду­ет дати­ро­вать меж­ду 1556–1566 гг., а не 1571–72 гг., как пред­по­ла­га­ли А.Б. Лоба­нов76 и Л.М. Саве­лов77. В 7077 (1568/69) г. сын кня­зя Пет­ра Иван (36) пере­дал ССЕМ дерев­ни «по отце сво­е­го душе кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча и по деда сво­е­го душе княж Бори­со­ве»78.

Ж., ЕВДО­КИЯ

14/5. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ (по дру­гой рос­пи­си его про­зва­ние Бык) (†1522/1550)

вто­рой сын Ф.Ф. Пожар­ско­го. В 1518/1519 г. Борис, Иван, Васи­лий и Тимо­фей Федо­ро­вы дети Пожар­ские поде­ли­ли отцов­скую вот­чи­ну – село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском и дерев­ню Тара­со­во и дру­гие в Юрьев­ском уез­де. Кня­зьям Ива­ну и Тимо­фею доста­лись село Тро­иц­кое и дерев­ня Ива­нов­ское79.

Соглас­но поме­те в «Бар­хат­ной кни­ге» был
«убитъ подъ Каза­нью»80. Это собы­тие слу­чи­лось меж­ду 1522 г., когда он «послу­ше­ство­вал» в «дело­вой» гра­мо­те бра­тьев Бори­са и Васи­лия, и 1550 г., посколь­ку его нет в Тысяч­ной кни­ге (ТК), где в 3‑ей ста­тье по Ста­ро­ду­бу ука­зан его брат Тимо­фей (16)81. А.Б. Лоба­нов82, Л.М. Саве­лов83 дати­ро­ва­ли кон­чи­ну И.Ф. Пожар­ско­го 1552 г., но поме­та «убитъ подъ Каза­нью» в родо­слов­ных не все­гда под­ра­зу­ме­ва­ет гибель в послед­нем Казан­ском похо­де. У него не было сыно­вей, но оста­лись доче­ри Ефро­си­ния и Агра­фе­на. Пер­вая ста­ла женой Ива­на Ива­но­ви­ча Мяч­ко­ва и полу­чи­ла в при­да­ное часть отцов­ской вот­чи­ны («поло­ви­ну сель­ца Тро­иц­ко­го з дерев­ня­ми), а вто­рая вышла за Сте­па­на Неве­жи­на Коп­ни­на, и ей доста­лась дру­гая поло­ви­на села Тро­иц­ко­го с дерев­ня­ми84. Упо­ми­на­ние в актах обе­их кня­жон было свя­за­но с выку­пом их «при­да­ных» вот­чин, осу­ществ­лен­ном за 100 руб. дядей кня­зем Тимо­фе­ем Федо­ро­ви­чем (16) в 7063 (1554/55) г.

б/​д

15/5. КН. ВАСИ­ЛИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ МЕДВЕДЬ

Тре­тий сын Ф.Ф. Пожар­ско­го Васи­лий Федо­ро­вич Мед­ведь (15) участ­во­вал в раз­де­ле с бра­тья­ми роди­тель­ской вот­чи­ны в 1519, 1522 гг., а в 1527 г. был послу­хом в «дан­ной» гра­мо­те ССЕМ дво­ю­род­но­го бра­та Дани­лы (17)85. К нему отно­сит­ся поми­наль­ный вклад 50 руб., дан­ный в ТСМ 21 янва­ря 1558 г. «по кня­зе Васи­лии Федо­ро­ви­че Пожар­ском кня­ги­ней его Ефро­си­ньей»86. Ско­рее все­го, она, а не жена кня­зя В.И. Руб­ца, имя кото­рой пока оста­ет­ся не выяс­нен­ным, упо­ми­на­лась в цити­ро­ван­ной выше духов­ной гра­мо­те кня­зя И.И. Боль­шо­го (10) 1556/57 г.87. Не мог­ла Ефро­си­нья быть женой дяди В.Ф. Мед­ве­дя, кото­ро­го тоже зва­ли Васи­ли­ем Федо­ро­ви­чем (7), посколь­ку в «дан­ной» гра­мо­те 7073 (1564/65) г. ССЕМ по отцу его сын Иван (20) име­но­вал мать Наста­сьей88. Таким обра­зом, князь В.Ф. Мед­ведь скон­чал­ся око­ло 1558 г., не оста­вив потомства.

Ж., ЕВФРО­СИ­НИЯ

б/​д

16/5. КН. ТИМО­ФЕЙ (ИН. ТИХОН) ФЕДОРОВИЧ

Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей89. В мае 1555 г. вое­во­да в Сви­яж­с­ке в горо­де. Летом 1558 г. был в при­ка­зе в город­ни­чих в Сви­яж­с­ке90. В декаб­ре 1560 г. разъ­езд­чик земель в Кашин­ском уез­де91. Око­ло 1562 г. ушел в Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь, стал ино­ком Тихо­ном. Умер не ранее 1567 г.92.

В 1518/1519 г. Борис, Иван, Васи­лий и Тимо­фей Федо­ро­вы дети Пожар­ские поде­ли­ли отцов­скую вот­чи­ну село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми и дерев­ню Тара­со­во и др. в Юрьев­ском уез­де. Кня­зьям Ива­ну и Тимо­фею доста­лись село Тро­ец­кое и дерев­ню Ива­нов­ское. Кня­зьям Бори­су и Васи­лию пере­шли в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском дерев­ни в Кочен­ги­ре и Бело­усо­ве, и в Юрьев­ском уез­де дерев­ни Ива­ни­со­во, Тара­со­во, да Лучин­ская выть. Душе­при­каз­чик в духов­ной 1533/1534 г. кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Ног­те­ва-Суз­даль­ско­го. Послух в дан­ной кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­вых детей Пожар­ских Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­не­во, Оста­по­во и др. в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 1557/1558 г.93. В 1554/1555 г. князь Тимо­фей Федо­ро­вич Пожар­ский выку­пил у И. И. Мяч­ко­ва в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском на р. Нерехте при­дан­ную вот­чи­ну его жены Офро­си­ньи, доче­ри кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Пожар­ско­го, поло­ви­ну села Тро­иц­кое с дерев­ня­ми Мура­вье­во и Сима­но­во. Так­же князь Пожар­ский купил у Мяч­ко­ва дру­гую поло­ви­ну села Тро­иц­кое с дерев­ня­ми Чер­не­во, Поряд­ни­но, Мели­хо­во, сели­ще Влас­ко­во, что купил И. И. Мяч­ков при­дан­ную вот­чи­ну Сте­па­на Неве­жи­на сына Коп­ни­на, взяв­ше­го ее в при­да­ное за кня­ги­ней Агра­фе­ной, доче­рью кня­зя Ива­на Пожар­ско­го. Мяч­ков полу­чил за всё 100 руб.94. В 1556/1557 г. кня­зья Васи­лий Ива­но­вич, Иван и Петр Васи­лье­ви­чи, Федор и Иван Ива­но­ви­чи, Тимо­фей Федо­ро­вич и Петр Бори­со­ви­чи Пожар­ские дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Кле­стов­ское с сели­ща­ми по кня­зе Дани­ле Семе­но­ви­че Пожар­ском, по его отце и мате­ри. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ны роди­ча­ми за 80 руб.95. В 1626–1630 гг. за бояри­ном кня­зем Д. М. Пожар­ским в стане Ста­ро­дуб Ряпо­лов­ский Суз­даль­ско­го уез­да вот­чи­на, что рань­ше была за кня­зем Пет­ром Тимо­фе­е­ви­чем Пожар­ским, сель­цо, что была дерев­ня Фале­ле­е­во Федо­то­во на Сухо­до­ле и 4 пусто­ши (68 чет­вер­тей). В то же вре­мя за кня­зем Рома­ном Пет­ро­ви­чем Пожар­ским родо­вая вот­чи­на отца его кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го треть села Тро­ец­кое на Пру­де с дерев­ней и 3 пусто­ша­ми (108 чет­вер­тей). За кня­зем Федо­ром Ива­но­ви­чем Пожар­ским родо­вая вот­чи­на, что преж­де была за кня­зем Пет­ром Тимо­фе­е­ви­чем Пожар­ским, дерев­ня Мура­вье­во на Сухо­до­ле и 4 пусто­ши (78 чет­вер­тей)96. Послух в менов­ной 1537/1538 г. Ива­на Юрье­ва сына и Семе­на Дмит­ри­е­ва сына Пеш­ко­вых Сабу­ро­вых на вот­чи­ны Костром­ском и Коло­мен­ском уез­дах97. В 1559/1560 г. князь Т. Ф. Пожар­ский дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по жене кня­гине Марье-Ека­те­рине ее вот­чи­ну в Город­ском стане Зве­ни­го­род­ско­го уез­да дерев­ню Гущи­но, кото­рую она купи­ла у Семе­на Ники­ти­на сына Пиче­е­ва и его детей98. Послух в дан­ной 1564/1565 г. кня­зя И. В. Пожар­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Пожа­ре село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми Ста­рое, Баба­и­ник, Гри­гор­цо­во, Иса­ко­во, пустошь Поле­та­ев­ское. В 1566/1567 г. напи­сал духов­ную, по кото­рой дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю по каба­ле в 70 руб. сель­ца Федо­то­во и Фале­ле­е­во с дерев­ня­ми. В слу­чае неупла­ты сыном кня­зем Пет­ром остав­ших­ся 34 руб. дол­га вот­чи­на долж­на была достать­ся мона­сты­рю. В 1566/1567 г. ста­рец Тихон дал вкла­дом Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю по отце Федо­ре, в ино­че­стве Фео­гно­ста, по мате­ри кня­гине Анне и по себе за недо­ста­ю­щий долг в 34 руб. в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в селе Федо­то­во дерев­ни Воры­па­е­во, Нефе­до­во, Сели­вер­сто­во, Офо­ни­но, Мозы­ри­но, Коло­со­во. Его сын князь Петр Тимо­фе­е­вич в 1568/1569 г. дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Иван­ко­во Вар­но­пин­ское на помять по отце, по мате­ри кня­гине Прас­ко­вье99.

Ж1, ПРАС­КО­ВЬЯ. В 7077 (1568/69) г. сын кня­зя Тимо­фея Петр Щепа (32) пере­дал ССЕМ вот­чи­ну в обес­пе­че­ние поми­на­ния роди­те­лей («по отце сво­ем по кня­зе Тимо­фее Федо­ро­ви­че и по мате­ре сво­ей по кня­гине Парас­ко­вье впрок без выку­па в веч­ный поми­нок буду­щих ради благ насла­же­нья»)100. Сле­до­ва­тель­но, упо­ми­нав­ша­я­ся выше кня­ги­ня Марья (Кате­ри­на) была вто­рой женой Т.Ф. Пожар­ско­го, а сын Петр родил­ся в пер­вом бра­ке с кня­ги­ней Парасковьей.

Ж2., МАРИЯ-КАТЕ­РИ­НА; в пер­вом бра­ке состо­я­ла заму­жем за Семе­ном Нико­ла­е­вым сыном Чеш­ко­вым. В 1547/1548 г. она купи­ла у Семе­на Ники­ти­на сына Пыхи­че­ва и его детей в Городц­ком стане Зве­ни­го­род­ско­го уез­да их вот­чи­ну дерев­ню Гущи­но за 36 руб. (по опи­са­нию 1559 г. кн. И. Ростов­ско­го в Гущине было око­ло 65 деся­тин)101. К 7068 (1559/60) г. отно­сит­ся земель­ный вклад в ТСМ кня­зя Тимо­фея «по кня­гине сво­ей Марье, а про­зви­ще ей Кате­ри­на», скон­чав­шей­ся око­ло это­го вре­ме­ни. Соот­вет­ству­ю­щая гра­мо­та сохра­ни­лась в копий­ной кни­ге 102 и была напе­ча­та­на Н.П. Лиха­че­вым103. ТСМ пере­да­ва­лась вот­чи­на, куп­лен­ная кня­ги­ней у Семе­на Ники­ти­на сына Пиче­е­ва, в Зве­ни­го­род­ском уез­де дерев­ня Гущи­но. За этот вклад кня­ги­ню Марью (Кате­ри­ну) сле­до­ва­ло запи­сать «в бол­шой сена­ник с сел­ни­ки», что было испол­не­но104. А.Б. Лоба­но­вым инфор­ма­ция о жене кня­зя Тимо­фея была взя­та из пуб­ли­ка­ции М.П. Пого­ди­на, в кото­рой цити­ро­вал­ся текст ВКТСМ105. Одна­ко по ошиб­ке А.Б. Лоба­нов запи­сал ее Мар­фой, а не Марьей, как в тек­сте гра­мот, пуб­ли­ка­ци­ях М.П. Пого­ди­на и Н.П. Лиха­че­ва106. 7075 (1566/67) г. дати­ро­ва­на духов­ная гра­мо­та кня­зя Тимо­фея, при­няв­ше­го перед кон­чи­ной постри­же­ние под име­нем Тихон107.

17/6. КН. ДАНИ­ЛО СЕМЕНОВИЧ

В 1527 г. Дани­ло пере­дал села в Муг­ре­ев­ском ста­ну бра­та Ива­на Суз­даль­ско­му Спа­со-Евфи­мьев­ско­му мона­сты­рю. Стар­ший брат Гри­го­рия Дани­ла (17) умер ранее 1556 г. , посколь­ку по нему, «по его отце, и по мате­рее, и по всех их роди­те­лех» в 7065 (1556/57) г. дво­ю­род­ные бра­тья кня­зья В. Рубец (9), Иван (20), Петр (22), Федор Тре­тья­ков (25), Иван Немой (26), Тимо­фей (16) и пле­мян­ник П. Коро­ва (31) дали в ССЕМ «пустошь Кле­стов­скую и з сели­щи, и с лесом» в Бело­усов­ской выти108.

18/6. КН. ИВАН СЕМЕ­НО­ВИЧ, ум. 1527

† 1527 г. В 1527 г. сёла в Муг­ре­ев­ском ста­ну, достав­ши­е­ся ему от отца, его бра­тья пере­да­ли Суз­даль­ско­му Спа­со-Евфи­мьев­ско­му мона­сты­рю. Из этой «дан­ной» гра­мо­ты ССЕМ кня­зя Дани­лы (17) мож­но заклю­чить, что его брат Иван (18) умер око­ло 1527 г., не оста­вив потом­ства и даже не успев всту­пить в брак109.

19/6. КН. ГРИ­ГО­РИЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ ХРОМОЙ

В 7066 (1557/58) г. он пере­дал в ССЕМ «бла­го­сло­ве­нье отца сво­е­го кня­жо Семе­но­во» вот­чи­ну в Ста­ро­дуб­ском уез­де «сел­цо над озе­ром Бого­яв­лен­скым»110. В «дан­ной» гра­мо­те упо­ми­на­лась супру­га заве­ща­те­ля кня­ги­ня Мав­ра, кото­рой архи­манд­рит ССЕМ дол­жен был выдать 10 руб. «после живо­та» ее мужа. Князь Гри­го­рий скон­чал­ся вско­ре после оформ­ле­ния «дан­ной», посколь­ку в кон­це ее сле­ду­ет при­пис­ка: «по сеи данои гра­мо­те яз, Юмран Куз­мин сын Коро­ты­ги­на, в сест­ры свое место кня­ги­ни­но Маври­но, десять руб­лев денег взял и руку свою при­ло­жил». Этот текст ука­зы­ва­ет на про­ис­хож­де­ние кня­ги­ни Мав­ры, но одно­знач­но решить, при­хо­ди­лась она род­ной или дво­ю­род­ной сест­рой Ю. Коро­ты­ги­ну нель­зя111.

Ж, МАВ­РА КУЗЬ­МИ­НИЧ­НА КОРО­ТЫ­ГИ­НА, † 1557 г.

20/7. КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЧЕР­НЫЙ (1520, 1569)

В 3‑ей ста­тье ТК были запи­са­ны двое его сыно­вей: Иван и Петр. В ДТ ука­зан толь­ко князь Петр, а Иван отсут­ству­ет, хотя извест­но о его дея­тель­но­сти в 1550–60‑х гг.

Князь Иван Васи­льев сын Пожар­ский в июле 1520 г. был отправ­лен с доне­се­ни­ем вели­ко­му кня­зю из Смо­лен­ска от намест­ни­ка кня­зя И. В. Шуй­ско­го112. В апре­ле 1547 г. намест­ник в г. Пере­я­с­лав­ле 113. Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей114. Князь Пожар­ский Иван Васи­лье­вич с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми пору­чил­ся по Л. А Сал­ты­ко­ве и его сыно­вьях Миха­и­ле и Иване в 1564/1565 г. в их вер­но­сти в 5 тыс. руб.115.

В 1556/1557 г. кня­зья Васи­лий Ива­но­вич, Иван и Петр Васи­лье­ви­чи, Федор и Иван Ива­но­ви­чи, Тимо­фей Федо­ро­вич и Петр Бори­со­ви­чи Пожар­ские дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Кле­стов­ское с сели­ща­ми по кня­зе Дани­ле Семе­но­ви­че Пожар­ском, по его отце и мате­ри. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ны роди­ча­ми за 80 руб.116.

В 1564/1565 г. князь И. В. Пожар­ский дал по себе, отце Васи­лии и мате­ри кня­гине Наста­сье, по жене Вар­ва­ре Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Пожа­ре село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми Ста­рое, Баба­и­ник, Гри­гор­цо­во, Иса­ко­во, пустошь Поле­та­ев­ское, а так­же дал вкла­дом куп­лен­ную у пле­мян­ни­ков у кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­ви­чей Пожар­ских дерев­ню Ботен­ское, пусто­ши Каза­ри­нов­ское и Кур­че­ва­нов­ское. Душе­при­каз­чик в духов­ной кня­зя Тимо­фея Федо­ро­ви­ча Пожар­ско­го в 1566/1567 г. Отме­че­но, что князь И. В. Пожар­ский болен и при смер­ти лежит. В 1568/1569 г. дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю треть сель­ца Тро­иц­ко­го в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Пожа­ре с дерев­ня­ми Баба­и­ник, Ста­рое, Гри­гор­цо­во, Иса­ко­во, пустошь Поле­та­ев­ское, а так­же зало­жен­ным им пле­мян­ни­ка­ми кня­зья­ми Семе­ном и Миха­и­лом Бори­со­ви­ча­ми дерев­ню Батин­ское, пусто­ши Орло­во, Каза­ри­но­во. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па этой вот­чи­ны пле­мян­ни­ка­ми за 25 руб. Князь Пожар­ский Иван Васи­лье­вич послух в дан­ной кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­вых детей Пожар­ских Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­не­во, Оста­по­во и др. в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 1557/1558 г. Душе­при­каз­чик в духов­ной кня­зя Пет­ра Васи­лье­ви­ча Пожар­ско­го в 1557/1558 г.117.

Князь Иван Васи­лье­вич (20) пере­жил млад­ше­го бра­та Пет­ра почти на деся­ти­ле­тие. Его кон­чи­ну мож­но дати­ро­вать 1568 г.118.

Л.М. Саве­лов, сослав­шись на выпис­ки из копий­ной кни­ги ССЕМ К.Н. Тихо­нра­во­ва, ука­зал у кня­зя П.В. Пожар­ско­го (22) кро­ме жены Окси­ньи вто­рую супру­гу Вар­ва­ру. Одна­ко дан­ный фраг­мент выпи­сок пере­да­ет текст актов неточ­но. К.Н. Тихо­нра­вов при­пи­сал кня­зю Пет­ру жену его бра­та Ива­на, кото­рую зва­ли Вар­ва­рой119. Осно­вы­ва­ясь на инфор­ма­ции этой же запи­си Л.М. Саве­лов поме­стил в родо­слов­ной Пожар­ских сына Ива­на у Пет­ра Васи­лье­ви­ча и сына Федо­ра у его бра­та Ива­на120. Как сле­ду­ет непо­сред­ствен­но из тек­ста актов оба бра­та не оста­ви­ли потом­ства, а в отрыв­ке, напе­ча­тан­ном К.Н. Тихо­нра­во­вым, шла речь о сыне И.И. Мень­шо­го Федо­ре (29) и сыне П. Коро­вы Иване (36)121.

б/​д

21/7. КН. БОРИС ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГОЛОБОК 

В «Бар­хат­ной кни­ге» у В.Ф. Пожар­ско­го отме­чен еще один сын – Борис Бело­бок (в гра­мо­тах – Голо­бок). Борис Васи­лье­вич Бело­бок (21) почти не оста­вил сле­дов в источ­ни­ках. Отсут­ствие его в ТК и ДТ ука­зы­ва­ет на кон­чи­ну в 1540‑х – 1550‑х гг., но вре­мя ее неиз­вест­но. Сыно­вья Б. Бело­бо­ка Семен и Миха­ил «по отце сво­ем по кня­зе Бори­се Васи­лье­ви­че и по всех наших роди­те­лех» пере­да­ли ССЕМ в 7066 (1557/58) г. вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском122.

Ж, МАРИЯ

22/7. ПЕТР ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЧЕР­НЫЙ (НОЗДРУН?)

Петр (22) в 7057 (1548/49) г. «послу­ше­ство­вал» при оформ­ле­нии куп­чей (выкуп­ной) гра­мо­ты дво­ю­род­но­го бра­та кня­зя Б. Ф. Дол­го­го (13) [12, с. 146].

Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63, 123). Князь Петр Пожар­ский в 1552 г. писец в Сви­яж­ском уез­де (Чер­ка­со­ва М.С. Круп­ная фео­даль­ная вот­чи­на в Рос­сии кон­ца XVI–XVII вв. (по архи­ву Тро­и­це-Сер­ги­е­вой Лав­ры. М., 2004. С. 278). По Бояр­ской кни­ге 1556/57 г. был намест­ни­ком и корм­лен­щи­ком на поло­вине Дмит­ро­ва с лета 1554 г. по 29 июня 1555 г. Запи­сан в 18 ста­тью, оклад 17 руб. Вот­чи­на за ним в чет­верть сохи, поме­стье на 200 чет­вер­тей. На Сер­пу­хов­ском смот­ре не был, годо­вал в Сви­яж­с­ке в 1556 г. (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 89–90). В 1565 г. сослан в Сви­яж­ский уезд (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 83).

Князь Петр Пожар­ский в 1565–1567 гг. имел поме­стье жере­бей в Сви­яж­ском уез­де (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 83). В 1548/1549 г. послух в куп­чей кня­зя Бори­са Федо­ро­ва сына Пожар­ско­го у Яко­ва и Дмит­рия Алек­сан­дро­вых детей Лоды­ги­на на село Дмит­ри­ев­ское с дерев­ня­ми в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 75). Душе­при­каз­чик в духов­ной 1556/1557 г. кня­зя Ива­на Боль­шо­го Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го. Послух в дан­ной кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­вых детей Пожар­ских Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­не­во, Оста­по­во и др. в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 1557/1558 г. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 96, 101).
В 1556/1557 г. кня­зья Васи­лий Ива­но­вич, Иван и Петр Васи­лье­ви­чи, Федор и Иван Ива­но­ви­чи, Тимо­фей Федо­ро­вич и Петр Бори­со­ви­чи Пожар­ские дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Кле­стов­ское с сели­ща­ми по кня­зе Дани­ле Семе­но­ви­че Пожар­ском, по его отце и мате­ри. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ны роди­ча­ми за 80 руб. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 94). В 1557/1558 г. соста­вил духов­ную гра­мо­ту, по кото­рой свою вот­чи­ну сель­цо Тро­иц­кое с дерев­ня­ми Хреп­то­во, Бабу­ри­но, Наза­ро­во, Высо­кое в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском дал сво­ей жене Окси­ньи до ее живо­та, а даль­ше Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ча­ми за 70 руб. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря, № 102).

В 7065 (1556/57) г. он был назна­чен душе­при­каз­чи­ком в духов­ной дво­ю­род­но­го бра­та И.И. Боль­шо­го (10) [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 216–219]. В 7066 (1557/ 58) г. было состав­ле­но заве­ща­ние само­го кня­зя Пет­ра. Воз­мож­но, он забо­лел на служ­бе в Повол­жье и скон­чал­ся вско­ре после воз­вра­ще­ния. 20 авгу­ста 1560 г. его духов­ная «явле­на» была «мит­ро­по­ли­чю и воло­ди­мер­ско­му намес­ни­ку Миха­и­лу Юрье­ви­чю Мануй­ло­ву» и утвер­жде­на им. Сле­до­ва­тель­но, кон­чи­на кня­зя Пет­ра слу­чи­лась око­ло 1558–59 гг. [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 229–231]. Л.М. Саве­лов, сослав­шись на выпис­ки из копий­ной кни­ги ССЕМ К.Н. Тихо­нра­во­ва, ука­зал у кня­зя П.В. Пожар­ско­го (22) кро­ме жены Окси­ньи вто­рую супру­гу Вар­ва­ру. Одна­ко дан­ный фраг­мент выпи­сок пере­да­ет текст актов неточ­но. К.Н. Тихо­нра­вов при­пи­сал кня­зю Пет­ру жену его бра­та Ива­на, кото­рую дей­стви­тель­но зва­ли Вар­ва­рой [7, с. 18], [Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91]. Осно­вы­ва­ясь на инфор­ма­ции этой же запи­си Л.М. Саве­лов поме­стил в родо­слов­ной Пожар­ских сына Ива­на у Пет­ра Васи­лье­ви­ча и сына Федо­ра у его бра­та Ива­на [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 18, 21, 22]. Как сле­ду­ет непо­сред­ствен­но из тек­ста актов оба бра­та не оста­ви­ли потом­ства, а в отрыв­ке, напе­ча­тан­ном К.Н. Тихо­нра­во­вым, шла речь о сыне И.И. Мень­шо­го Федо­ре (29) и сыне П. Коро­вы Иване (36) [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 216–217, 259–260].

Ж.1, КСЕ­НИЯ

Ж.2, ВАР­ВА­РА

б/​д

23/7. КН. ТИМО­ФЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

Запи­сан в ДТ: «Князь Тимо­фей, да [князь] Михай­ло княж Чер­ной, да князь Петр княж Васи­лье­вы дети Пожар­ско­го» [Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 456 с., с. 123]. Источ­ни-кам хоро­шо изве­стен князь Петр Васи­лье­вич, но о Тимо­фее и Миха­и­ле све­де­ний нет. Пока не най­дут­ся доку­мен­ты, кото­рые поз­во­лят уточ­нить дан­ную часть родо­слов­ной Пожар­ских, исклю­чать ука­зан­ных лиц из нее не следует.

24/7. КН. МИХА­ИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Запи­сан в ДТ: «Князь Тимо­фей, да [князь] Михай­ло княж Чер­ной, да князь Петр княж Васи­лье­вы дети Пожар­ско­го» [Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 456 с., с. 123]. Источ­ни-кам хоро­шо изве­стен князь Петр Васи­лье­вич, но о Тимо­фее и Миха­и­ле све­де­ний нет. Пока не най­дут­ся доку­мен­ты, кото­рые поз­во­лят уточ­нить дан­ную часть родо­слов­ной Пожар­ских, исклю­чать ука­зан­ных лиц из нее не следует.

25/8. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ ТРЕ­ТЬЯ­КОВ (ум. 1581)

Князь Федор Ива­но­вич Немой, кото­ро­му доста­лось Мед­вед­ко­во, был дедом зна­ме­ни­то­го Дмит­рия Михай­ло­ви­ча. Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63, 123). Князь Федор Пожар­ский в мае-июне 1553 г. при­став у ногай­ских послов, сопро­вож­дал их от Воро­на­жа до Моск­вы (Посоль­ские кни­ги по свя­зям Рос­сии с Ногай­ской Ордой (1551–1561 гг.) / Сост. Д.А. Муста­фи­на, В.В. Тре­пав­лов. Казань, 2006. С. 117, 120). В 1556 г. в Сви­яж­ском горо­де был город­ни­чим в при­ка­зе (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 160). В позд­ней­шем мест­ни­че­ском деле с кня­зем Б.М. Лыко­вым князь Д.М. Пожар­ский (40) утвер­ждал, что в Повол­жье его дед «был в Госу­да­ре­ве опа­ле в Город­ни­чих» [Рус­ский исто­ри­че­ский сбор­ник М.П. Пого­ди­на. М.: [б. и.], 1838. Т. II. Кн. 1–4. 406 с., с. 307]. По-види­мо­му, он под­ра­зу­ме­вал крат­ков­ре-мен­ную высыл­ку несколь­ких кня­зей Пожар­ских в Повол­жье в нача­ле оприч­ни­ны, отку­да они через год «по амни­стии» вер­ну­лись в преж­ние вот­чи­ны. Пре­бы-вание же кня­зей этой фами­лии в Повол­жье в 1550‑х гг. не было свя­за­но с опа­лой – они испол­ня­ли обыч-ные годо­вые служ­бы. Служ­ба в «горд­ни­чих» не была почет­ной для кня­зей, на что в мест­ни­че­ском спо­ре ука­зы­вал Б.М. Лыков. Д.М. Пожар­ский воз­ра­жал, что «в тех годех Город­ни­че­ство было не без­чест­но» [Рус­ский исто­ри­че­ский сбор­ник М.П. Пого­ди­на. М.: [б. и.], 1838. Т. II. Кн. 1–4. 406 с., с. 268–269, 288, 291, 306–309].

За ним и его бра­том Ива­ном Ива­но­ви­чем в 1566/1567 г. в Ста­ро­дуб­ском уез­де было село Волосьи­ни­но, дерев­ни Ново Коси­ко­во, Шах­ма­тов­ское, Змей­ки­но, Пят­ко­во, Мат­ре­нин­ское. В 1572/1573 г. князь Федор Пожар­ский-Тре­тья­ков с сыном, кня­зем Миха­и­лом, дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю «при­да­ную вот­чи­ну» сына (пере­шед­шую к нему от тестя Федо­ра Ива­но­ви­ча Бер­се­не­ва-Бекле­ми­ше­ва) – село Кал­мань в Шут­кине стане Юрьев­ско­го уез­да (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1507, л. 2151–2152; ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 859; ВКТСМ, с. 100; Чер­ка­со­ва 1996, с. 142). Кня­зьям Федо­ру и Ива­ну Пожар­ским до 1588–1589 гг. при­над­ле­жа­ло поме­стье пустошь Поли­би­но (Пого­рел­ко­во) на р. Туду (13 чет­вер­тей) в Жило­го­стиц­кой воло­сти Ржев­ско­го уез­да (Пис­цо­вая при­пра­воч­ная кни­га 1588–1589 годов уез­да Рже­вы Воло­ди­ме­ро­вой (поло­ви­на кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча) 2014, с. 177).

Послух в дан­ной кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча Пожар­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на сель­цо Тро­иц­кое с дерев­ня­ми в Пожа­ре в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 148, 153). Князь Федор Ива­но­вич Пожар­ский Тре­тья­ков послух в дан­ной кня­зя Гри­го­рия Семе­но­ва сына Пожар­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в 1557/1558 г. на сель­цо Бого­яв­лен­ское в Ста­ро­дуб­ском уез­де, а так­же послух в дан­ной кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­вых детей Пожар­ских Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­не­во, Оста­по­во и др. в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 1557/1558 г. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 101). В мар­те 1562 г. князь Ф.И. Пожар­ский вме­сте с дру­ги­ми кня­зья­ми и детьми бояр­ски­ми под­пи­сал поруч­ную запись по боярине кня­зе И.Д. Бель­ском, а в мар­те 1565 г. такую же запись по И.П. Яко­в­ле «в его вер­но­сти» [Рус­ский дипло­ма­та­рий. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 2004. Вып. 10. 408 с., с. 17, 19, 21, 49, 51]. В послед­ней гра­мо­те отме­че­но, что он слу­жил с поме­стья в Мещев­ске. Посколь­ку извест­но, что в этом уез­де было поме­стье кня­зя М.Ф. Пожар­ско­го, кото­рое он мог полу­чить после смер­ти отца [Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV – нача­ла XVII века. / Сост. А.В. Анто­нов, К.В. Бара­нов. М.: «Архео­гра­фи­че­ский центр», 1997. Т. 1. 432 с., с. 189–191], мож­но заклю­чить, что вто­рую поруч­ную (под­руч­ную) гра­мо­ту под­пи­сал Ф.И. Тре­тья­ков. Л.М. Саве­лов отнес обе под­пи­си на гра­мо­тах к Ф.И. Тре­тья­ко­ву [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 18], но под­пи­сать первую мог Ф.И. Мень­шо­го (29).

20 сен­тяб­ря 1545 г. по кня­зе Ели­за­рии Ива­но­ви­че Пожар­ском дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю князь Федор Ива­но­вич Пожар­ский 38 руб. 16 декаб­ря он дал по мате­ри ино­ке Федо­сье 10 руб. 11 авгу­ста 1563 г. дал мона­сты­рю по сест­ре ино­ке Ани­сье 10 руб. 28 мая 1572 г. князь Ф. И. Пожар­ский дал 30 руб. 27 октяб­ря 1576 г. дал 50 руб. В 7081 (1572/73) г. вме­сте с сыном Миха­и­лом князь Ф.И. Тре­тья­ков пере­дал в ТСМ «при­дан­ную» вот­чи­ну кня­зя М.Ф. Пожар­ско­го, при­над­ле­жав­шую Федо­ру Ива­но­ви­чу Бер­се­ню-Бекле­ми­ше­ву, на доче­ри кото­ро­го Марии женил­ся князь Миха­ил в Юрьев­ско-Поль­ском уез­де сель­цо Кал­мань, взяв «сда­чи с той вот­чи­ны из мона­сты­ря 400 руб­лев». Этот зна­чи­тель­ный вклад давал­ся кня­зья­ми «по Федо­ре Бер­се­не­ве и по сво­их роди­те­лях» [Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 303. № 548., л. 8–12]. В гра­мо­те ого­ва­ри-валось погре­бе­ние в ТСМ кня­зей Пожар­ских и их по-мина­ние в сино­ди­ках. Одним из послу­хов был князь Ф.И. Мень­шо­го (29). Вре­мя женить­бы кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча на доче­ри Ф.И. Бер­се­ня-Бекле­ми­ше­ва – 1571/72 г. – уста­нав­ли­ва­ет­ся по «ряд­ной» гра­мо­те на ее при­да­ное – сель­цо Бер­се­не­во в Клин­ском уез­де [Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. М.: Квад­ри­га; Зеб­ра Е, 2013. 332 с., с. 220], [Рус­ский дипло­ма­та­рий. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2002. Вып. 8. 656 с., с. 317]

Вре­мя смер­ти Ф.И. Тре­тья­ко­ва – меж­ду 1572– 1587 гг. А.Б. Лоба­нов и Л.М. Саве­лов дати­ро­ва­ли его кон­чи­ну 2 июл­нем 1581 г. на осно­ва­нии запи­си на над­гроб­ном камне в ТСМ. Родо­вой усы­паль­ни­цей кня­зей Пожар­ских-Тре­тья­ко­вых был ССЕМ и погре­бе­ние деда Д.М. Пожар­ско­го в ТСМ выгля­дит стран­но. Свя­зи с этой оби­те­лью мог­ли уста­но­вить­ся у него после по-стри­же­ния в ней бра­та Юрия (28). (Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. 1906. Вып. 2–3. С. 18). Одна­ко на самом деле про­изо­шла пута­ни­ца с име­на­ми двух пол­ных тезок (о такой опас­но­сти пре­ду­пре­ждал и Л.М. Саве­лов). Ведь сам факт того, что захо­ро­не­ния кня­зей Хво­ро­сти­ни­ных и кня­зей Пожар­ских рас­по­ло­же­ны рядом, не был слу­чай­ным. Кро­ме того, недав­но обна­ру­жен доку­мент, в кото­ром род­ной дед кня­зя Дмит­рия Михай­ло­ви­ча упо­ми­нал­ся и после 1581 г. В явоч­ной чело­бит­ной о побе­ге, раз­бой­ни­ка, пой­ман­но­го в Пурех­ской воло­сти Лухов­ско­го уез­да, дати­ро­ван­ной октяб­рем 1582 г., упо­ми­на­ют­ся люди кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Пожар­ско­го и кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го. (Машта­фа­ров А.В. Явоч­ные чело­бит­ные 1568–1612 годов из архи­ва Суз­даль­ско­го Покров­ско­го деви­чье­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 2003. С. 286), позд­нее постриг­ся под име­нем Фео­до­рит и был похо­ро­нен вме­сте с женой Мав­рой в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом монастыре.

В спис­ке погре­бен­ных в ТСМ ука­за­ны: «Род Пожар­ских. Кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го кня­ги­ня Мав­ра пре­ста­ви­ся 7123 [1615] г. фев­ра­ля в 17 день. Князь Федор Ива­но­вич Пожар­ской пре­ста­ви­ся 7089 [1581] июля в 2 день» [Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 304. Оп. 1. № 820. Спи­сок над­гро­бий Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ры, л. 14]. Л.М. Саве­лов отнес эти све­де­ния к Ф.И. Тре­тья­ко­ву [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 18]. Дей­стви­тель­но, кня­зья млад­шей линии Пожар­ских были свя­за­ны с ТСМ. Одна­ко неко­то­рые дета­ли не поз­во­ля­ют одно­знач­но решить, кто из двух Федо-ров Ива­но­ви­чей был погре­бен в ТСМ, и чьей женой была кня­ги­ня Мав­ра. Во-пер­вых, извест­на «дан­ная» гра­мо­та 1586/87 г. кня­ги­ни Ана­ста­сии Ива­нов­ны жены кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го ССЕМ на село Могу­чее с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 424–425]. Это село при­над­ле­жа­ло И.И. Боль­шо­му (10), заве­щав­ше­му его ССЕМ, но было выкуп­ле­но его бра­том И.И. Мень­шим [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 219]. Сын И.И. Мень­шо­го Федор дал село жене Ана­ста­сии «за при­да­ное» ее 300 руб. Сле­до­ва­тель­но, Ана­ста­сия была женой Ф.И. Мень­шо­го, кото­рый скон­чал­ся до 7095 (1586/87) г. Кня­ги­ня Мав­ра долж­на была быть намно­го моло­же Ф.И. Тре­тья­ко­ва, посколь­ку дожи­ла до 1615 г. Во-вто­рых, все потом­ки Ф.И. Тре­тья­ка погре­ба­лись в ССЕМ и эта оби­тель, а не ТСМ была их фамиль­ной усы­паль­ни­цей. В‑третьих, один из кня­зей Федо­ров при­нял постри­же­ние под име­нем Фео­до­рит [Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 304/III. № 25., л. 225 об.], поэто­му в спис­ке погре­бен­ных и в над­гроб­ной над­пи­си [Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ре, от осно­ва­ния оной до 1880 года. Ниж­ний Нов­го­род: Нижегородская
исто­ри­ко-этно­ло­ги­че­ская лабо­ра­то­рия, 2012. 124 с., с. 30] он дол­жен был зна­чить­ся с этим име­нем. О постри­же­нии мужа кня­ги­ня Ана­ста­сия в «дан­ной» гра­мо­те не упо­ми­на­ет. Сле­до­ва­тель­но, ино­че­ство при­нял Ф.И. Тре­тья­ков. Конеч­но, неслож­но выдви­нуть пред­по­ло­же­ния, объ­яс­ня­ю­щие ука­зан­ные несо­от­вет­ствия, но пока не будут обна­ру­же­ны более точ­ные све­де­ния о вре­ме­ни кон­чи­ны обо­их Федо­ров одно­знач­ные отве­ты едва ли воз­мож­ны. Все же, более веро­ят­но, что в ТСМ был похо­ро­нен Ф.И. Третьяков.

Ж, МАВ­РА N, † 1615 г. умер­ла 17 фев­ра­ля 1615 г. (Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ре от осно­ва­ния оной до 1880 года. М., 1880. С. 30; Гирш­берг В.Б. Мате­ри­а­лы для сво­да над­пи­сей на камен­ных пли­тах Моск­вы и Под­мос­ко­вья XIV–XVII вв. Ч. 1 // Нумиз­ма­ти­ка и эпи­гра­фи­ка. Т. 1. М., 1960. С. 40–41).

26/8. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ НЕМОЙ ТРЕТЬЯКОВ

Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ста­ро­дуб­ских кня­зей с поме­той «Иван поме­стье отка­зал Миха­и­лу он слу­жит» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63, 123). По Бояр­ской кни­ге 1556/57 г. был на корм­ле­нии в Берен­де­ев­ском стане Дмит­ров­ско­го уез­да с 1550 г. по 29 июня 1552 г. Запи­сан в 20 ста­тью, оклад 12 руб. Вот­чи­ны за ним пол­тре­ти сохи, поме­стье в 500 чет­вер­тей: ...Князь Иван Немой княж Ива­нов сын Тре­тья­ков Пожар­ско­го. Съе­хал с Берен­де­е­ва на Пет­ро­во заго­вей­но 6О-го, дер­жал 2 году. Вот­чи­ны за ним пол­тре­ти сохи, поме­стья 500 чети. По ста­ро­му смот­ру людей его 4 (ч) в доспе­сех. В Сер­пу­хо­ве смотр не был — годо­вал в Сви­яж­ском горо­де. А лета 7060 чет­вер­та­го в Сви­яж­ском поме­стья ска­зал за собою на 400 чети, вот­чи­ны 130 чети; сам на коне в доспе­се; людей его 4 (ч) в доспе­сех и в шело­мех, 3 (ч) на конех, а (ч) на мерине на доб­ре, с копьи и С рога­ти­на­ми, да конь прост. А по уло­же­нью взя­ти с него з зем­ли 5 (ч) в доспе­сех да (ч) в теги­ляе. И не додал (ч) в доспе­се да (ч) в [100] теги­ляе. А по /Л. 87 об./ ново­му окла­ду дати ему на его голо­ву в 20 ста­тье 12 руб­лев да на люди з зем.ли пять руб­лев, а не дода­ти ему 6 руб­лев. Отсут­ство­вал на смот­ре в Сер­пу­хо­ве в июне 1556 г., так как годо­вал в Сви­яж­с­ке (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 100–101). В 1557/58 г. был в Каза­ни в при­ка­зе в город­ни­чих (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 172).

За ним и его бра­том Ива­ном Ива­но­ви­чем в 1566/1567 г. в Ста­ро­дуб­ском уез­де было село Волосьи­ни­но, дерев­ни Ново Коси­ко­во, Шах­ма­тов­ское, Змейкино,Пятково, Мат­ре­нин­ское. Кня­зьям Федо­ру и Ива­ну Пожар­ским до 1588–1589 гг. при­над­ле­жа­ло поме­стье пустошь Поли­би­но (Пого­рел­ко­во) на р. Туду (13 чет­вер­тей) в Жило­го­стиц­кой воло­сти Ржев­ско­го уез­да (Пис­цо­вая при­пра­воч­ная кни­га 1588–1589 годов уез­да Рже­вы Воло­ди­ме­ро­вой (поло­ви­на кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча) 2014, с. 177). Князь Иван Ива­но­вич Пожар­ский-Тре­тья­ков высту­пил послу­хом в «дан­ной» кня­зя Гри­го­рия Семе­но­ва сына Пожар­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в 1557/1558 г. – на сель­цо Бого­яв­лен­ское в Ста­ро­дуб­ском уез­де, а так­же послу­хом в «дан­ной» кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­вых детей Пожар­ских Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю – на пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­не­во, Оста­по­во и др. в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 1557/1558 г. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 99, 101).

Скон­чал­ся он, ско­рее все­го, око­ло 1572 г., посколь­ку в это вре­мя его брат Федор дал «безы­мян­ный» поми­наль­ный вклад (50 руб.) в ТСМ, а в сино­ди­ке на листах меж­ду 1571–73 гг. отме­че­но поми­на­ние: «кня­зя Иоан­на (Пожар­ской)». 123

б/​д

27/8. ПЕТР ИВАНОВИЧ

Двое млад­ших сыно­вей И.Ф. Тре­тья­ка – Петр (27) и Юрий (28) – источ­ни­ка­ми почти не отме­че­ны, что кос­вен­но сви­де­тель­ству­ет об их кон­чине в моло­дых летах, отсут­ствии слу­жеб­ной дея­тель­но­сти. Князь Петр умер преж­де 1552 г., посколь­ку не запи­сан вме­сте со стар­ши­ми бра­тья­ми в ДТ. В

б/​д

28/8. ЮРИЙ (ИН. ЕЛИ­ЗА­РИЙ) ИВАНОВИЧ

Двое млад­ших сыно­вей И.Ф. Тре­тья­ка – Петр (27) и Юрий (28) – источ­ни­ка­ми почти не отме­че­ны, что кос­вен­но сви­де­тель­ству­ет об их кон­чине в моло­дых летах, отсут­ствии слу­жеб­ной дея­тель­но­сти. Вре­мя кон­чи­ны кня­зя Юрия (око­ло 1545 г.) мож­но под­твер­дить доку­мен­таль­но. В ТСМ 1 авгу­ста 1545 г. князь Ники­та Дмит­ри­е­вич Ростов­ский Янов «по кня­зе ино­ке Ели­за­рье Ива­но­ви­че Пожар­ском» сде­лал вклад 12 руб. 20 октяб­ря того же года князь Федор Ива­но­вич Пожар­ский «по нем же по кня­зе Ели­за­рье» внес 38 руб. Общая сум­ма соста­ви­ла 50 руб. как для обыч­но­го поми­наль­но­го вкла­да [Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М.: Нау­ка, 1987. 440 с., с. 100]. Л.М. Саве­лов пред­по­ло­жил, что под име­нем кня­зя Ели­за­рья постриг­ся И.Ф. Тре­тьяк [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 14], но отче­ство Ели­за­рия «Ива­но­вич» не согла­су­ет­ся с этой гипо­те­зой. Этим кня­зем-ино­ком мог быть один из сыно­вей И.Ф. Тре­тья­ка Петр или Юрий, так как все осталь­ные кня­зья Пожар­ские имев­шие отче­ство «Ива­но­вич» были живы после 1545 г. Посколь­ку суще­ство­ва­ла устой­чи­вая тра­ди­ция давать ино­че­ское имя с той же бук­вы и созвуч­ным мир­ско­му, то един­ствен­ным вари­ан­том иден­ти­фи­ка­ции явля­ет­ся князь Юрий (Его­рий) Ива­но­вич Пожарский.

б/​д

28а/​8. ИНО­КА АНИ­СЬЯ ИВАНОВНА

Погре­бе­на в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре. В 1563 г. её брат Фео­дор дал по ней вклад в Суз­даль­ский Спа­со-Евфи­мьев­ский монастырь.

XX генерация от Рюрика

29/12. КН. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ МЕНЬ­ШО­ГО ПОЖВР­СКИЙ, ПР. БОБЫЛЬ124

Послед­ним пред­ста­ви­те­лем стар­шей линии По-жар­ских был сын И.И. Мень­шо­го (12) князь Федор 29). Он был запи­сан в ДТ с умень­ши­тель­ным име­нем «Феть­ка княж Ива­нов сын Мен­ша­го Пожарь­ско­го»125, что кос­вен­но ука­зы­ва­ет на его моло­дость и невы­со­кий соци­аль­ный статус.

В 1562/1563 г. князь Федор Ива­но­вич Пожар­ский писец Зао­неж­ских пого­стов Обо­неж­ской пяти­ны (Пис­цо­вые кни­ги Обо­неж­ской пяти­ны 1496 и 1563 гг. Л., 1930. С. 221, 222). Князь Федор Ива­но­вич Пожар­ский 20 мар­та 1562 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми пору­чил­ся по кня­зе И. Д. Бель­ском в 10 тыс. руб. (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 17). В 1565–1576 гг. вхо­дил в Зем­ский двор. Око­ло 28 мар­та 1565 г. пору­чил­ся (напи­са­но, что у него поме­стье в Мещев­ске) с кня­зья­ми и детьми бояр­ски­ми круп­ной сум­мой денег в вер­но­сти И. П. Яко­вле­ва. В 1565– 66 гг. князь Ф.И. Мень­шо­го нахо­дил­ся в Поволж­ской ссыл­ке. Пис­цо­вой кни­гой Сви­яж­ска упо­ми­на­ет­ся его поме­стье и сооб­ща­ет­ся об «отстав­ке» от «сви­яж­ско­го житья» по «амни­стии» 1566 г. [Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Н.В. Бори сова и Д.А. Кики­на (1565–1567 гг.). Казань, 1909. 143 с., с. 82–83]. Он вер­нул­ся в «родо­вое гнез­до» и в 7077 (1568/69) г. в каче­стве послу­ха под­пи­сал «дан­ную» гра­мо­ту кня­зя И.П. Пожар­ско­го (36) [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 312–313]. В том же 7077 г. Ф.И. Мень­шо­го при­сут­ство­вал при состав­ле­нии «дан­ной» гра­мо­ты кня­зя И.В. Пожар­ско­го (20), а в 7087 (1578/79) г. заве­ща­ния К.А. Ершев­ско­го [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 310–311, 380–383]. Пол­ным тез­кой кня­зя Федо­ра (29) был его дядя (25) (дво­ю­род­ный брат отца). Для их раз­ли­че­ния в доку­мен­тах у име­ни вто­ро­го ино­гда ста­ви­лось «отче­ство» Тре­тья­ков, а у пле­мян­ни­ка – «Мень­шо­го». К сожа­ле­нию, это дела­лось не все­гда, что ослож­ня­ет иден­ти­фи­ка­цию двух Федо­ров Ива­но­ви­чей, био­гра­фии кото­рых пере­се­ка­лись. Для попол­не­ния соста­ва стар­шей линии Пожар­ских инфор­ма­цию содер­жит «дан­ная» гра­мо­та само­го кня­зя Ф.И. Мень­шо­го 7081 (1572/73) г. архи­манд­ри­ту ССЕМ Иову на дерев­ни. Пере­чис­лен­ные в ней вла­де­ния со-став­ля­ли вот­чи­ну отца кня­зя Федо­ра и пере­да­ва­лись им ССЕМ соглас­но заве­ща­нию роди­те­ля «по отце по сво­ем по кня­зе Иване да по мате­ре по сво­ей по кня­ине по Мат­рене, а в мни­ше­ць­ском чину по Мар­фе, да по бра­те по сво­ем по кня­зе по Яко­ве, да по сест­ре по сво­ей [по] княжне Анне впрок без выку­па» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 342–343]. Таким обра­зом, стар­шая линия Пожар-ских может быть допол­не­на име­на­ми мате­ри кня­зя Федо­ра, его бра­та и сестры.

В 1575/76 г. в вой­ске на Бере­гу голо­ва при вто­ром вое­во­де боль­шо­го пол­ка. Вес­ной 1576 г. голо­ва в боль­шом пол­ку в Сер­пу­хо­ве (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. М., 2004. 10. С. 49; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 265; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 409; Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 49; Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909 С. 22, 48, 79, 83).

В 1557/1558 г. его отец кн. Иван Ива­но­вич с детьми Федо­ром и Андре­ем выку­пил у Мити и Васи­лия Рюмы Ярцо­вых детей Тимо­фе­е­ва, быв­шую вот­чи­ну сво­е­го дяди, кня­зя Семе­на Федо­ро­ва сына Пожар­ско­го,– сель­цо Стар­ко­во с сели­ща­ми Михай­лов­ское, Под­дуб­ное и Тара­сов­ское в Крив­цо­ве стане Юрьев­ско­го уез­да. В 1557/1558 г. Юрий Афа­на­сьев сын Дмит­ри­ев купил эту вот­чи­ну у кня­зя Ива­на Мень­шо­го Ива­но­ва сына Пожар­ско­го и его детей (РД. Вып. 1, с. 65, № 136, 137; Каш­та­нов 1996, с. 136–137). Федор Ива­но­вич Пожар­ский дал вкла­ды Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю 11 авгу­ста 1563 г., 27 октяб­ря 1576 г. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 100). В 1556/1557 г. кня­зья Васи­лий Ива­но­вич, Иван и Петр Васи­лье­ви­чи, Федор и Иван Ива­но­ви­чи, Тимо­фей Федо­ро­вич и Петр Бори­со­ви­чи Пожар­ские дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Кле­стов­ское с сели­ща­ми по кня­зе Дани­ле Семе­но­ви­че Пожар­ском, по его отце и мате­ри. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ны роди­ча­ми за 80 руб. (Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 21–22). В 1572/1573 г. князь Ф. И. Мень­шой Пожар­ский дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю отца сво­е­го вот­чи­ну по его при­ка­зу по отце кня­зе И. И. Мень­шом Пожар­ском, по мате­ри Мат­рене (в ино­че­стве Мар­фе), по бра­те кня­зе Яко­ве и сест­ре Анне в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском дерев­ни Гри­го­рье­во, Раме­нье, Мат­фей­ко­во, Олту­хо­во, Левон­тье­во, Взвоз, почи­нок Микуль­ки­но (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 180). В 1577/1578 г. за кня­зем Федо­ром Ива­но­ви­чем Пожар­ским в вот­чине в Скул­нев­ском стане Коло­мен­ско­го уез­да было сель­цо Куз­мин­ское (175 чет­вер­тей сред­ней зем­ли) (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 451). В 1565–1567 гг. имел поме­стье жере­бей в селе Бусур­ман­ская сло­бо­да в Сви­яж­ском (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909 С. 22, 48, 79, 83).

Послух в дан­ной кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Тре­тья­ко­ва Пожар­ско­го, кото­рый в 1572/1573 г. с сыном кня­зем Миха­и­лом дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю вот­чи­ну сына при­дан­ную (Федо­ра Ива­но­ви­ча Бер­се­не­ва) в Шут­кине стане Юрьев Поль­ско­го уез­да село Кал­мань (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1507. Л. 2151–2152). Послух в дан­ной 1568/1569 г. кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча Пожар­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на дерев­ни и сели­ще в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 155).

Вре­мя его кон­чи­ны не уста­нов­ле­но. Ее мож­но дати­ро­вать кон­цом 1570‑х или 1580-ми гг., посколь­ку боль­ше источ­ни­ка­ми он не упо­ми­на­ет­ся. В спис­ке погре­бен­ных в ТСМ ука­за­ны: «Род Пожар­ских. Кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го кня­ги­ня Мав­ра пре­ста­ви­ся 7123 [1615] г. фев­ра­ля в 17 день. Князь Федор Ива­но­вич Пожар­ской пре­ста­ви­ся 7089 [1581] июля в 2 день» [Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 304. Оп. 1. № 820. Спи­сок над­гро­бий Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ры, л. 14]. Л.М. Саве­лов отнес эти све­де­ния к Ф.И. Тре­тья­ко­ву [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 18]. Дей­стви­тель­но, кня­зья млад­шей линии Пожар­ских были свя­за­ны с ТСМ. Одна­ко неко­то­рые дета­ли не поз­во­ля­ют одно­знач­но решить, кто из двух Федо-ров Ива­но­ви­чей был погре­бен в ТСМ, и чьей женой была кня­ги­ня Мав­ра. Во-пер­вых, извест­на «дан­ная» гра­мо­та 1586/87 г. кня­ги­ни Ана­ста­сии Ива­нов­ны жены кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го ССЕМ на село Могу­чее с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 424–425]. Это село при­над­ле­жа­ло И.И. Боль­шо­му (10), заве­щав­ше­му его ССЕМ, но было выкуп­ле­но его бра­том И.И. Мень­шим [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 219]. Сын И.И. Мень­шо­го Федор дал село жене Ана­ста­сии «за при­да­ное» ее 300 руб. Сле­до­ва­тель­но, Ана­ста­сия была женой Ф.И. Мень­шо­го, кото­рый скон­чал­ся до 7095 (1586/87) г. Кня­ги­ня Мав­ра долж­на была быть намно­го моло­же Ф.И. Тре­тья­ко­ва, посколь­ку дожи­ла до 1615 г. Во-вто­рых, все потом­ки Ф.И. Тре­тья­ка погре­ба­лись в ССЕМ и эта оби­тель, а не ТСМ была их фамиль­ной усы­паль­ни­цей. В‑третьих, один из кня­зей Федо­ров при­нял постри­же­ние под име­нем Фео­до­рит [Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 304/III. № 25., л. 225 об.], поэто­му в спис­ке погре­бен­ных и в над­гроб­ной над­пи­си [Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ре, от осно­ва­ния оной до 1880 года. Ниж­ний Нов­го­род: Ниже­го­род­ская исто­ри­ко-этно­ло­ги­че­ская лабо­ра­то­рия, 2012. 124 с., с. 30] он дол­жен был зна­чить­ся с этим име­нем. О постри­же­нии мужа кня­ги­ня Ана­ста­сия в «дан­ной» гра­мо­те не упо­ми­на­ет. Сле­до­ва­тель­но, ино­че­ство при­нял Ф.И. Тре­тья­ков. Конеч­но, неслож­но выдви­нуть пред­по­ло­же­ния, объ­яс­ня­ю­щие ука­зан­ные несо­от­вет­ствия, но пока не будут обна­ру­же­ны более точ­ные све­де­ния о времени
кон­чи­ны обо­их Федо­ров одно­знач­ные отве­ты едва ли воз­мож­ны. Все же, более веро­ят­но, что в ТСМ был похо­ро­нен Ф.И. Третьяков.

Ж, КНЖ. АНА­СТА­СИЯ ИВА­НОВ­НА ХВОРОСТИНИНА

В пуб­ли­ка­ции актов Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­ми­е­ва мона­сты­ря, под­го­тов­лен­ной С.Н. Кисте­ре­вым и Л.А. Тимо­ши­ной в 1998 г., впер­вые был издан один при­ме­ча­тель­ный доку­мент: дан­ная кня­ги­ни Ана­ста­сии Ива­нов­ны – жены кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го, пере­дав­шей в мона­стырь село Могу­чее с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 7095 (1586/1587) году. Она объ­яс­ни­ла свое пра­во рас­по­ря­же­ния этой вот­чи­ной необыч­но: тем, что «ту мне вот­чи­ну село Могу­чее з дерев­ня­ми дал князь мой княж Федор Ива­но­вич за при­да­ное за три­ста руб­лей». Рас­по­ря­ди­лась она ею как вкла­дом «по сво­ей душе» и для поми­на­ния сво­их роди­те­лей: «кня­зя ино­ка Иоси­фа, кня­ги­ню ино­ку Софью, кня­зя ино­ка Део­ни­сья, кня­зя Пет­ра, кня­зя ино­ка Афо­на­сья, ино­ку Маре­мья­ну». На выкуп вот­чи­ны был нало­жен запрет: «а нет дела до тое вот­чи­ны ни роду мое­му, ни пле­мя­ни». Сло­вом, созда­ет­ся впе­чат­ле­ние како­го-то семей­но­го раз­де­ла, но речь не об этом. Уда­ет­ся вос­ста­но­вить, что кня­ги­ня Ана­ста­сия Ива­нов­на Пожар­ская про­ис­хо­ди­ла из замет­но­го рода яро­слав­ских кня­зей-оприч­ни­ков Хво­ро­сти­ни­ных. Инок Иосиф – это ее отец князь Иван Михай­ло­вич Хво­ро­сти­нин – тысяч­ник по Коломне в 1550 г., носив­ший высо­кий дум­ный чин околь­ни­че­го. Он умер в 1571 г. и при­нял постриг в Ростов­ском Бори­со­глеб­ском мона­сты­ре. Упо­мя­ну­тый в спис­ке для поми­на­ния «князь Петр», воз­мож­но, князь Петр Ива­но­вич Хво­ро­сти­нин. Дру­гой брат Дмит­рий Ива­но­вич, в мона­ше­стве, дей­стви­тель­но, при­нял имя Дио­ни­сий. В духов­ной 1602 г. кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Хво­ро­сти­ни­на, как обра­щал вни­ма­ние В.Б. Кобрин, одним из душе­при­каз­чи­ков высту­пи­ла его сест­ра «кня­ги­ня Наста­сья княж Федо­ро­ва кня­ги­ня Пожар­ска­го». Она же и выда­ла упо­мя­ну­тую дан­ную 1586/87 г. на село Могу­чее с дерев­ня­ми. (Духов­ное заве­ща­ние кня­зя Ф.И. Хво­ро­сти­ни­на / Публ. С. Шере­ме­те­ва // Рус­ский архив, № 4. 1896. С. 572; Весе­лов­ский С.Б. Иссле­до­ва­ния по исто­рии оприч­ни­ны. М., 1963. С. 235; Кобрин В.Б. Мате­ри­а­лы гене­а­ло­гии кня­же­ско-бояр­ской ари­сто­кра­тии XV–XVI вв. М., 1995. С. 63; Акты суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М., 1998. № 225. С. 424–426).

30/12. ЯКОВ ИВАНОВИЧ

Упо­ми­на­ет­ся в «дан­ной» гра­мо­те само­го кня­зя Ф.И. Мень­шо­го 7081 (1572/73) г. архи­манд­ри­ту ССЕМ Иову на дерев­ни. Пере­чис­лен­ные в ней вла­де­ния состав­ля­ли вот­чи­ну отца кня­зя Федо­ра и пере­да­ва­лись им ССЕМ соглас­но заве­ща­нию роди­те­ля «по отце по сво­ем по кня­зе Иване да по мате­ре по сво­ей по кня­ине по Мат­рене, а в мни­ше­ць­ском чину по Мар­фе, да по бра­те по сво­ем по кня­зе по Яко­ве, да по сест­ре по сво­ей [по] княжне Анне впрок без выку­па» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 342–343].

Погре­бен в Суз­даль­ском Спа­со-Евфи­мьев­ском монастыре.

30б/​12. АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ

В 1557/1558 г. его отец кн. Иван Ива­но­вич с детьми Федо­ром и Андре­ем выку­пил у Мити и Васи­лия Рюмы Ярцо­вых детей Тимо­фе­е­ва, быв­шую вот­чи­ну сво­е­го дяди, кня­зя Семе­на Федо­ро­ва сына Пожар­ско­го,– сель­цо Стар­ко­во с сели­ща­ми Михай­лов­ское, Под­дуб­ное и Тара­сов­ское в Крив­цо­ве стане Юрьев­ско­го уез­да. В 1557/1558 г. Юрий Афа­на­сьев сын Дмит­ри­ев купил эту вот­чи­ну у кня­зя Ива­на Мень­шо­го Ива­но­ва сына Пожар­ско­го и его детей (РД. Вып. 1, с. 65, № 136, 137; Каш­та­нов 1996, с. 136–137).

30а/​12. КНЖ. АННА ИВАНОВНА 

Упо­ми­на­ет­ся в «дан­ной» гра­мо­те само­го кня­зя Ф.И. Мень­шо­го 7081 (1572/73) г. архи­манд­ри­ту ССЕМ Иову на дерев­ни. Пере­чис­лен­ные в ней вла­де­ния состав­ля­ли вот­чи­ну отца кня­зя Федо­ра и пере­да­ва­лись им ССЕМ соглас­но заве­ща­нию роди­те­ля «по отце по сво­ем по кня­зе Иване да по мате­ре по сво­ей по кня­ине по Мат­рене, а в мни­ше­ць­ском чину по Мар­фе, да по бра­те по сво­ем по кня­зе по Яко­ве, да по сест­ре по сво­ей [по] княжне Анне впрок без выку­па» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 342–343].

Погре­бе­на в Суз­даль­ском Спа­со-Евфи­мьев­ском монастыре.

31/13. ПЕТР БОРИ­СО­ВИЧ КОРО­ВА (ум. 1566/1568)

Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63). По Бояр­ской кни­ге 1556/57 г. дол­жен был поехать воло­сте­лем в волость Соль Боль­шая Костром­ско­го уез­да в 1554/55 г., но не был там, так как волость с 1 сен­тяб­ря 1555 г. была пере­ве­де­на на денеж­ный оброк. Запи­сан в 17 ста­тью. Оклад 20 руб. Вот­чи­ны за ним пол­пол­пол­чет­вер­ти сохи, поме­стья на 503 чет­вер­ти (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 88). Князь Петр княж Бори­сов сын Пожар­ско­го. Дана была ему Соль Бол­шая, и он не наез­жи­вал. Вот­чи­ны за ним отца его пол-пол-пол­чет­вер­ти сохи, поме­стья 503 чет­вер­ти. По ста­ро­му смот­ру людей его на году в Каза­ни 6 (ч) на конех, в них 5 (ч) в доспе­сех. В Сер­пу­хо­ве смотр не был — годо­вал в Каза­ни. А лета 7060 чет­вер­та­го на Сви­я­ге сам на арга­ма­чиш­ке в доспе­се и в шело­ме; людей его 5 (ч) в доспе­сех без шело­мов, 4 (ч) на кониш­кех, пятой на мери­не­ш­ке; поме­стья ска­зал на пол-200 чет­вер­тей, вот­чи­ны на 30 чет­вер­тей. А по уло­же­нью взя­ти с него з зем­ли 2 (ч) в доспе­сех да (ч) в теги­ляе. И пере­дал 3 (ч) в доспе­сех, а не додал (ч) в теги­ляе /Л. 27 об./ да 5 шело­мов. А по ново­му окла­ду дати­на его голо­ву в 17 ста­тье 20 руб­лев да на люди з зем­ли 5 руб­лев, да на пере­да­точ­ных людей 6 руб­лев, а не дода­ти ему 9 руб­лев (РД. Вып. 10, с. 88).

Вла­дел вот­чи­на­ми в Суз­даль­ском уез­де, кото­рые пере­дал сыну. Его сын, князь Иван Пет­ро­вич Пожар­ский, в 1568/1569 г. дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю (за долг отца) в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском «отца бла­го­сло­ве­ние»– дерев­ни Офо­нин Почи­нок, Хухо­ров Почи­нок, Цари­щев Почи­нок, сели­ще Боза­ро­во. В 1571/1572 г. И. П. Пожар­ский соста­вил заве­ща­ние, по кото­ро­му пере­дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю за долг отца в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском дерев­ни Офо­нин, Хухо­ров, Цари­щев и сели­ще База­ров. «Деда и отца бла­го­сло­ве­ние» в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском – сель­цо Дмит­ри­ев­ское с дерев­ня­ми – он дал мате­ри Фео­до­сье «до ее живо­та», а затем заве­щал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. Еще одну вот­чи­ну деда и отца в Муг­ре­еве в Кочин­ги­ре – дерев­ни Тель­пи­но, Горо­ди­ще, Ива­ни­ше­во, Риго­на, Чару­зо­во (вот­чи­ну мате­ри) – он так­же отдал мона­сты­рю за долг отца и свой.

В 1556/1557 г. кня­зья Васи­лий Ива­но­вич, Иван и Петр Васи­лье­ви­чи, Федор и Иван Ива­но­ви­чи, Тимо­фей Федо­ро­вич и Петр Бори­со­ви­чи Пожар­ские дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Кле­стов­ское с сели­ща­ми по кня­зе Дани­ле Семе­но­ви­че Пожар­ском, по его отце и мате­ри. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ны роди­ча­ми за 80 руб. (Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 21–22) . Послух в духов­ной кня­зя Ива­на Боль­шо­го Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го в 1556/1557 г. В 1571/1572 г. кня­ги­ня Фео­до­сья (жена кня­зя П. Б. Пожар­ско­го и дочь кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го) и князь Петр Тимо­фе­е­вич Пожар­ский, душе­при­каз­чи­ки И. П. Пожар­ско­го, пере­да­ли по его духов­ной Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском сель­цо Дмит­ри­ев­ское с 22 дерев­ня­ми, 3 пусто­ша­ми и сели­щем (Шума­ков. Обзор. Вып. 5, с. 26–27; Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 106, 165, 167; Юрга­нов 1992, с. 46).
В духов­ной гра­мо­те 1572 г. царь Иван Гроз­ный пере­да­вал сыну Ива­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском село Дмит­ри­ев­ское с дерев­ня­ми, при­над­ле­жав­шее кня­гине Фео­до­сии, доче­ри кня­зя Семе­на Мезец­ко­го, с детьми (ДДГ, с. 434–435).
В 1566/67 г. соглас­но разъ­ез­жей пис­цов Ф.И. Бутур­ли­на и подья­че­го М.К. Тук­ма­чё­ва сель­цо Дмит­ри­ев­ское при­над­ле­жит сно­хе Б.Ф.Пожарского Федо­сье Семё­новне Пожар­ской, урож­дён­ной княжне Мезецкой.14

К это­му вре­ме­ни её муж князь Пётр Бори­со­вич Коро­ва-Пожар­ский умер. Сель­цо пере­шло к его сыну Ива­ну, кото­ро­го и опе­ка­ла мать – кня­ги­ня Феодосья.15 В 1571/72 г. Иван Пет­ро­вич Пожар­ский соста­вил духов­ное заве­ща­ние, в кото­ром после сво­ей смер­ти пере­да­вал сель­цо Дмит­ри­ев­ское сво­ей мате­ри кня­гине Фео­до­сье до её смер­ти. После это­го вот­чи­на долж­на была быть пере­да­на в вот­чи­ну Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю на помин моло­до­го князя
и его роди­те­лей. Пред­ста­ви­те­ли кня­же­ско­го рода Пожар­ских мог­ли выку­пить у мона­сты­ря дан­ную вот­чи­ну, упла­тив 100 рублей.16 Сво­и­ми душе­при­каз­чи­ка­ми И.П.Пожарский назна­чил мать и дядю – кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го. В этом же году кня­ги­ня Ф.Пожарская и князь П.Т. Пожар­ский пере­да­ли сель­цо Дмит­ри­ев­ское с хра­мом Дмит­рия Солун­ско­го, а так­же все при­над­ле­жа­щие дерев­ни, почин­ки и пусто­ши, кро­ме дерев­ни Три Дво­ри­ща, Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. При­чем без преду­смот­рен­ной духов­ной И.П.Пожарского воз­мож­но­сти для пред­ста­ви­те­лей рода выку­пить дан­ную вотчину.17 А дерев­ню Три Дво­ри­ща, по пору­че­нию кня­ги­ни Фео­до­сьи, князь П.Т. Пожар­ский про­дал за 15 руб­лей и «шубу белью хреб­то­ву» кня­зю Миха­и­лу Федо­ро­ви­чу Тре­тья­ко­ву Пожар­ско­му, отцу Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Пожарского.18

За кн. Пет­ром Пожар­ским в 1575/76 г.–1588 г. в поме­стье была дерев­ня Гри­ва Ста­рая на р. Север­ке в Бере­з­о­поль­ском стане Ниже­го­род­ско­го уез­да в 25 чет­вр­тей зем­ли (Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV–начала XVII в. Т. 1. М., 1997. № 133). В 1556/1557 г. князь П. Б. Пожар­ский взял у каз­на­чея Спас­ско­го мона­сты­ря жем­чуж­ное оже­ре­лье и серь­ги вза­мен дан­ной на свою при­да­ную вот­чи­ну (Архив П. М. Стро­е­ва. Т. I // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Т. 32. Пг., 1915. С. 425–426).

Его сын Иван Пет­ро­вич Пожар­ский в 1568/1569 г. дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю (за долг отца) в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском отца бла­го­сло­ве­ние дерев­ни Офо­нин Почи­нок, Хухо­ров Почи­нок, Цари­щев Почи­нок, сели­ще Боза­ро­во. В 1571/1572 г. князь И. П. Пожар­ский соста­вил заве­ща­ние, по кото­ро­му дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю за долг отца в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском дерев­ни Офо­нин, Хухо­ров, Цари­щев и сели­ще База­ров. Деда и отца бла­го­сло­ве­ние в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском сель­цо Дмит­ри­ев­ское с дерев­ня­ми он дал мате­ри Фео­до­сье до ее живо­та, а затем Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. Еще одну вот­чи­ну деда и отца в Муг­ре­еве в Кочин­ги­ре дерев­ни Тель­пи­но, Горо­ди­ще, Ива­ни­ше­во, Риго­на, Чару­зо­во (вот­чи­ну мате­ри) он так­же отдал мона­сты­рю за долг отца и свой. В 1571/1572 г. кня­ги­ня Фео­до­сья (дочь кня­зя Семе­на Мезец­ко­го) и князь Петр Тимо­фе­е­вич Пожар­ский, душе­при­каз­чи­ки, по духов­ной кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча Пожар­ско­го дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском сель­цо Дмит­ри­ев­ское с 22 дерев­ня­ми, 3 пусто­ша­ми и сели­щем. В 1571/1572 г. князь Петр Тимо­фе­е­вич Пожар­ский по при­ка­зу сно­хи, жены кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча Пожар­ско­го Фео­до­сьи, про­дал в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Муг­рее дерев­ню Три Дво­ри­ща (быв­шую вот­чи­ну кня­зя М. И. Пожар­ско­го, куп­лен­ную его дядей кня­зем Бори­сом Федо­ро­ви­чем Пожар­ским) за 15 руб. Миха­и­лу Федо­ро­ву сыну Тре­тья­ко­ву Пожар­ско­му (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 94, 96, 155, 166, 169, 170, 172, 173). В 1571/1572 г. кня­ги­ня Мария Семе­нов­на, жена кня­зя В. И. Ков­ро­ва (и дочь кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го), дала Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю по сво­ем све­к­ре кня­зе Иване, по муже, по детях кня­зьях Юрии и Алек­сан­дре Ков­ро­вым вот­чи­ну мужа и детей в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Ков­ро­ве сель­цо Андре­ев­ское с дерев­ня­ми Суво­ров­ское Сал­та­но­во, Угри­мо­во Фро­ло­во, пусто­шью Савин­ское. В 1571/1572 г. кня­ги­ня Мария Ков­ро­ва и кня­ги­ня Федо­сья, жена кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча Пожар­ско­го, дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю сво­е­го отца кня­зя С. М. Мезец­ко­го бла­го­сло­ве­ние в память по отце и по мате­ри Пела­гее, по муже Марии кня­зе В. И. Ков­ро­ве, по муже Федо­сьи кня­зе П. Б. Пожар­ском, и по детях кня­зьях Юрии, Алек­сан­дре, Иване, княжне Вар­ва­ре, дяде кня­зе П. М. Мезец­ком свою вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском сель­цо Луч­ки­но с дерев­ня­ми 12 дерев­ня­ми, 1 почин­ком и 2 сели­ща­ми (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 106, 165, 167; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 26–27).
9. Акты суз­даль­ско­го Спа­со-Евфмиье­ва мона­сты­ря. С. 27–28.
10. Там же. С. 215–216.
11. Там же. С. 297.
12. Там же. С. 107–108.
13. Там же. С. 146.
14. Там же. С. 301–302.
15. Юрга­нов А.Л. «Ста­ро­дуб­ский» удел М.И.Воротынского. // Архив рус­ской исто­рии. Вып. 2. М. 1992. С. 46.
16. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские. // Лето­пись исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. М. 1906. С. 40–42.
17. Сбор­ник ста­рин­ных бумаг, хра­ня­щих­ся в музее П.И.Щукина. Ч. 4. М. 1898. С. 91–92.
18. Вла­ди­мир­ские губерн­ские ведо­мо­сти. Часть неофи­ци­аль­ная. № 18., 1855.

Вре­мя кон­чи­ны кня­зей Бори­са Федо­ро­ви­ча и его
сына Пет­ра сле­ду­ет дати­ро­вать меж­ду 1556–1566 гг., а не 1571–72 гг., как пред­по­ла­га­ли А.Б. Лоба­нов [Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108] и Л.М. Саве­лов [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 15, 20]. В 7077 (1568/69) г. сын кня­зя Пет­ра Иван (36) пере­дал ССЕМ дерев­ни «по отце сво­е­го душе кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча и по деда сво­е­го душе княж Бори­со­ве» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 312–313].

А.Б. Лоба­нов, осно­вы­ва­ясь на инфор­ма­ции К.Н. Тихо­нра­во­ва, ука­зал у кня­зя Пет­ра трех сыно­вей: Юрия, Алек­сандра, Ива­на [Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 108]. Дей­стви­тель­но, текст про­ци­ти­ро­ван­ной К.Н. Тихо­нра­во­вым «дан­ной» гра­мо­ты сестер Марии, жены кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ков­ро­ва, и Федо­сьи, жены кня­зя Пет­ра Коро­вы (доче­рей кня­зя С.М. Мезец­ко­го) архи­манд­ри­ту ССЕМ Иову на сель­цо Луч­ки­но с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе 7080 (1571/72) г. опре­де­лен­но ука­зы­ва­ет на нали­чие у кня­зя Пет­ра трех сыно­вей: «по отце по сво­ем кня­зе Семене и по мате­ри сво­ей кня­гине Пола­гее, и по сво­ем кня­зе Васи­лье Ива­но­ви­че Ков­ро­ва, да яз, кня­ги­ни Федо­сья, по кня­зе Пет­ре Бори­со­ви­че Пожар­ском и по сво­их детех по кня­зе Юрье да по кня­зе Олек­сан­дре, да по кня­зе Иване, да по кня­жьне Вар­ва­ре, и по сво­ем дяде по кня­зе Пет­ре Миха­и­ло­ви­че Мезец­ком, да по кня­зе Семене мла­ден­це Ков­ро­ва, и по всех сво­их роди­те­лех» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 325–326]. Интер­пре­ти­ро­вать этот текст слож­но и даже в совре­мен­ном изда­нии актов ССЕМ кня­зья Юрий и Алек­сандр Пет­ро­ви­чи Пожар­ские отме­че­ны в имен­ном ука­за­те­ле [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 555, 556]. Одна­ко Л.М. Саве­лов при­шел к пра­виль­но­му выво­ду, что в гра­мо­те ука­за­ны дети сестер-кня­гинь вме­сте, без ука­за­ния фами­лий и отчеств. Кня­зья Юрий и Алек­сандр – сыно­вья В.И. Ков­ро­ва, а Иван и Вар­ва­ра – П.Б. Пожар­ско­го [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 12, 22]. Это заклю­че­ние было им сде­ла­но на осно­ве «дан­ной» гра­мо­ты на сель­цо Андре­ев­ское с дерев­ня­ми в Ков­ро­ве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском того же 7080 (1571/72) г. кня­ги­ни Марии Семе­нов­ны Ков­ро­вой (Мезец­кой) ССЕМ «по све­к­ре по сво­ем по кня­зе Иване да по сво­ем кня­зе по Васи­лье, да по детех по сво­их по кня­зе Юрье да по кня­зе Алек­сан­дре по Ковь­ро­вых» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 322–323]. Таким обра­зом, у кня­зя Пет­ра был толь­ко один сын Иван и дочь княж­на Вар­ва­ра, скон­чав­ша­я­ся преж­де заму­же­ства в юно­сти. Князь Петр умер, по-види­мо­му, в нача­ле 1560‑х гг., а вклад 1570‑х гг. был свя­зан с кон­чи­ной его сына Ива­на, кото­ро­му долж­ны были перей­ти земель­ные вла­де­ния родителя.

Ж., КНЖ. ФЕО­ДО­СИЯ СЕМЕ­НОВ­НА МЕЗЕЦКАЯ

31а/​14. ЕВФРО­СИ­НИЯ ИВАНОВНА

Ефро­си­ния ста­ла женой Ива­на Ива­но­ви­ча Мяч­ко­ва и полу­чи­ла в при­да­ное часть отцов­ской вот­чи­ны («поло­ви­ну сель­ца Тро­иц­ко­го з дерев­ня­ми) [Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108], [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 20], [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 155–157], [Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91]. Упо­ми­на­ние в актах обе­их кня­жон было свя­за­но с выку­пом их «при­да­ных» вот­чин, осу­ществ­лен­ном за 100 руб. дядей кня­зем Тимо­фе­ем Федо­ро­ви­чем (16) в 7063 (1554/55) г.

М., ИВАН ИВА­НО­ВИЧ МЯЧИКОВ

31б/​14. АГРА­ФЕ­НА ИВАНОВНА

Агра­фе­на вышла за Сте­па­на Неве­жи­на Коп­ни­на, и ей доста­лась дру­гая поло­ви­на села Тро­иц­ко­го с дерев­ня­ми [Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108], [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 20], [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 155–157], [Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91]. Упо­ми­на­ние в актах обе­их кня­жон было свя­за­но с выку­пом их «при­да­ных» вот­чин, осу­ществ­лен­ном за 100 руб. дядей кня­зем Тимо­фе­ем Федо­ро­ви­чем (16) в 7063 (1554/55) г.

М., СТЕ­ПАН НЕВЕЖИН-КОПНИН

32/16. ПЕТР ТИМО­ФЕ­Е­ВИЧ ЩЕПА

Князь П.Т. Щепа участ­во­вал в оформ­ле­нии актов сво­ей род­ни в 7066 (1557/58) – 7080 (1571/72) гг. [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998„ с. 228–231, 259–260, 308–313, 323–324, 328–331, 333–334, 372–373].

В мар­те 1581 г. намест­ник в Вяц­ких горо­дах (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 157). Выбор­ный дво­ря­нин из Белой с окла­дом в 500 чет­вер­тей в нача­ле 1590‑х гг. Выбор­ный дво­ря­нин из Луха с окла­дом в 235 чет­вер­тей в 1602/03 гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 275, 354). В спис­ке госу­да­ре­ва дво­ра 1590‑х гг. он упо­ми­на­ет­ся под руб­ри­кой «Выве­де­ны из пони­зо­вых горо­дов».126

Он зани­мал какое-то вре­мя пост вое­во­ды в малень­ком Уржу­ме, Един­ствен­ное упо­ми­на­ние его офи­ци­аль­ны­ми раз­ря­да­ми отно­сит­ся ко вре­ме­ни Сер­пу­хов­ско­го похо­да Бори­са Году­но­ва вес­ной 1598 г., когда П.Щепа был назна­чен объ­езд­чи­ком в «дру­гом камен­ном горо­де» под нача­лом бояри­на кня­зя Ники­ты Рома­но­ви­ча Тру­бец­ко­го. Объ­езд­чи­ком он слу­жил так­же в 1597 г. (в Белом горо­де) и в 1598 г. (в Китай-горо­де) [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 21]. В Бояр­ском спис­ке 1603 г. П.Т. Пожар­ский был ука­зан по Арза­ма­су с окла­дом 235 ч., но сыно­вья его слу­жи­ли в «выбо­ре» по Вла­ди­ми­ру [Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М.: Нау­ка, 1966. 614 с., с. 543], [Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII вв. М.: Издат. Центр РГГУ, 2004. 506 с., с. 275, 354]. 

Кон­чи­ну кня­зя Пет­ра мож­но дати­ро­вать пер­вым деся­ти­ле­ти­ем XVII в. У него было три сына и дочь Ири­на, став­шая женой Ива­на Васи­лье­ви­ча Волын­ско­го.127

Кн. Петр Тимо­фе­е­вич Щепа Пожар­ский вла­дел вот­чи­на­ми в Ста­ро­ду­бе в 60–70‑х гг. XVI в., но в нача­ле 80‑х гг. (види­мо, в свя­зи с пере­хо­дом уез­да в «двор») он их лишил­ся и попал в опа­лу.128 Извест­но о его Ниже­го­род­ском (57 четей) и Костром­ском поме­стьях.129

Князь Петр Тимо­фе­е­вич, в 1568/1569 г. пере­дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пустошь Иван­ко­во Вар­но­пин­ское в обес­пе­че­ние поми­на­ния роди­те­лей («по отце сво­ем по кня­зе Тимо­фее Федо­ро­ви­че и по мате­ре сво­ей по кня­гине Парас­ко­вье впрок без выку­па в веч­ный поми­нок буду­щих ради благ насла­же­нья»).130 В 1626–1630 гг. за бояри­ном, кня­зем Д. М. Пожар­ским в стане Ста­ро­дуб Ряпо­лов­ский Суз­даль­ско­го уез­да упо­мя­ну­та вот­чи­на, рань­ше при­над­ле­жав­шая кня­зю Пет­ру Тимо­фе­е­ви­чу Пожар­ско­му, – сель­цо, «что была дерев­ня Фале­ле­е­во Федо­то­во на Сухо­до­ле» и 4 пусто­ши (68 чет­вер­тей). За кня­зем Рома­ном Пет­ро­ви­чем Пожар­ским была родо­вая вот­чи­на его отца, кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожарского,–треть села Тро­иц­кое на Пру­де с дерев­ней и 3 пусто­ша­ми (108 чет­вер­тей). Князь Федор Ива­но­вич Пожар­ский вла­дел родо­вой вот­чи­ной, рань­ше запи­сан­ной за кня­зем Пет­ром Тимо­фе­е­ви­чем Пожар­ским, – дерев­ней Мура­вье­во на Сухо­до­ле и 4 пусто­ша­ми (78 чет­вер­тей) (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320, л. 1074–1080).

34а.16. МАРИЯ ТИМОФЕЕВНА

М., АНДРЕЙ ИОАН­НО­ВИЧ МЯЛОВСКИЙ.Упомин. в 1557 г.

33/21. СЕМЕН БОРИСОВИЧ

В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ста­ро­дуб­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 123). С дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми пору­чил­ся по Л. А Сал­ты­ко­ве и его сыно­вьях Миха­и­ле и Иване в 1564/1565 г. в их вер­но­сти в 5 тыс. руб. (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 37). В 1565 г. отправ­лен в ссыл­ку в Сви­яж­ский уезд (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 24, 80, 83). Остав­лен на посе­ле­нии в Казан­ском крае после амни­стии 1 мая 1566 г. (Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб., 1992. С. 247–250).

Имел родо­вые вот­чи­ны в Суз­даль­ском уез­де. В 1557/1558 г. Семен вме­сте с бра­том Миха­и­лом дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю «по сво­ем отце», кня­зе Бори­се Васи­лье­ви­че, пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­но­во, Оста­по­во, Осмоль­ков­ское, Исто­мин­ское, Бата­на­со­во, Син­ко­во в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Муг­ре­еве. В 1564/1565 г. куп­лен­ные у бра­тьев дерев­ню Ботен­ское (Батин­ское) и пусто­ши Каза­ри­нов­ское и Кур­че­ва­нов­ское в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском князь И. В. Пожар­ский так­же пере­дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. В 1566/1567 г. за кня­зем Семе­ном Пожар­ским в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском чис­ли­лась дерев­ня Ново Иню­ши­но. В 1577/1578 г. Семен Бори­со­вич Пожар­ский дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю свою отчи­ну в Муг­ре­еве в Ста­ро­дуб­ском уез­де за р. Клязь­мою – пустошь уса­ди­ще Кочен­гир, дерев­ни Тиши­ни­но­во и Ново­и­ню­шин­ское, пол­де­рев­ни Чери­по­в­ское (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 101; 130; 148, л. 9; 202). В 1568–1569 гг. в Едом­ской воло­сти Яро­слав­ско­го уез­да за кня­зем С. Б. Пожар­ским зна­чи­лось поме­стье в 8 дере­вень (190 чет­вер­тей сред­ней зем­ли) (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 545, л. 523; ПМЯ­рУ 2000, с. 167–168).

В 1557/1558 г. кня­зья Семен и Миха­ил Бори­со­вы дети Пожар­ские дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю по сво­ем отце кня­зе Бори­се Васи­лье­ви­че в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Муг­ре­еве пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­но­во, Оста­по­во, Осмоль­ков­ское, Исто­мин­ское, Бата­на­со­во, Син­ко­во. В 1564/1565 г. князь И. В. Пожар­ский дал по себе, отце Васи­лии и мате­ри кня­гине Наста­сье, по жене Вар­ва­ре Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Пожа­ре село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми Ста­рое, Баба­и­ник, Гри­гор­цо­во, Иса­ко­во, пустошь Поле­та­ев­ское, а так­же дал вкла­дом куп­лен­ную (заклад­ную вот­чи­ну) у пле­мян­ни­ков у кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Бори­со­ви­чей Пожар­ских дерев­ню Ботен­ское (Батин­ское), пусто­ши Каза­ри­нов­ское и Кур­че­ва­нов­ское. Вто­рой вклад дол­жен был отой­ти мона­сты­рю после живо­та кня­ги­ни Вар­ва­ры. Послух в дан­ной 1564/1565 г. кня­зя И. В. Пожар­ско­го. В 1566/1567 г. за кня­зем Семе­ном Пожар­ским в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском была дерев­ня Ново Иню­ши­но. В 1577/1578 г. дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю свою отчи­ну в Муг­ре­еве в Ста­ро­дуб­ском уез­де за р. Клязь­мою пустошь уса­ди­ще Кочен­гир, дерев­ни Тиши­ни­но­во и Ново­и­ню­шин­ское, пол­де­рев­ни Чери­по­в­ское по отце кня­зе Бори­се Васи­лье­ви­че, по мате­ри кня­гине Марье, по себе и жене Ирине (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 101; 130; 148, Л. 9; 202).

Скон­ча­лись Семен и Миха­ил Бори­со­ви­чи, веро­ят­но, в 1580‑х гг., не оста­вив потомства.

Ж, ИРИ­НА

34.21. КН. МИХА­ИЛ БОРИСОВИЧ 

В ДТ по Ста­ро­ду­бу были запи­са­ны «Семен да [князь] Михай­ло княж Бори­со­вы дети Пожар­ско­го», но об их слу­жеб­ной дея­тель­но­сти инфор­ма­ции нет [Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 456 с., с. 123].

Сыно­вья Б. Бело­бо­ка Семен и Миха­ил «по отце сво­ем по кня­зе Бори­се Васи­лье­ви­че и по всех наших роди­те­лех» пере­да­ли ССЕМ в 7066 (1557/58) г. вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском пусто­ши Нефе­дов­ское, Сере­но­во, Оста­по­во, Осмоль­ков­ское, Исто­мин­ское, Бата­на­со­во, Син­ко­во в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Муг­ре­еве. В 1564/1565 г. куп­лен­ные у бра­тьев дерев­ню Ботен­ское (Батин­ское) и пусто­ши Каза­ри­нов­ское и Кур­че­ва­нов­ское в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском князь И. В. Пожар­ский так­же пере­дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 228]. В 1565–66 гг. Семен и Миха­ил нахо­ди­лись в ссыл­ке в Сви­яж­с­ке, но после «амни­стии» 1566 г. вер­ну­лись назад в Ста­ро­дуб­ский уезд [Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Н.В. Бори сова и Д.А. Кики­на (1565–1567 гг.). Казань, 1909. 143 с., с. 24, 80, 82, 83]. В 7086 (1577/78) г. князь Семен офор­мил «дан­ную» гра­мо­ту ССЕМ на дерев­ни «по сво­их роди­те­лех по отце по сво­ем по кня­зе Бори­се Васи­лье­ви­че Пожар­ском и по сво­ей матуш­ке по кня­ине Марье» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 372–373]. ССЕМ он пере­дал «дело­вую», что «дели­ли есмя ту отчин­ку меж собя з бра­том сво­им со кня­зем Миха­и­лом Бори­со­ви­чем Пожарским». 

Скон­ча­лись Семен и Миха­ил Бори­со­ви­чи, веро­ят­но, в 1580‑х гг., не оста­вив потом­ства. В одном из неопуб­ли­ко­ван­ных спис­ков родо­слов­ной кни­ги сооб­ща­ет­ся, что сын кня­зя Миха­и­ла Мить­ка (Дмитрий?Никита?) был «заре­зан на каба­ке». Воз­мож­но, это слу­чи­лось еще при жиз­ни его роди­те­ля (Быч­ко­ва М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI–XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. М., 1975. С. 51). 

34а.21. ТИМО­ФЕЙ БОРИСОВИЧ

А.Б. Лоба­нов, а вслед за ним Л.М. Саве­лов [6, с. 108], [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 22] поме­сти­ли у кня­зя Б.В. Бело­бо­ка тре­тье­го сына Тимо­фея. В «Бар­хат­ной кни­ге» [Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих..., кото­рая извест­на под назва­ни­ем Бар­хат­ной кни­ги. М.: Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1787. Ч. 2. 453 с, с. 60] у него ука­зан един­ствен­ный сын Семен, све­де­ния актов копий­ных книг ССЕМ и дру­гие источ­ни­ки поз­во­ля­ют допол­нить родо­слов­ную Пожар­ских бра­том Семе­на Миха­и­лом, но о Тимо­фее Бори­со­ви­че све­де­ний нет и, ско­рее все­го, его не суще­ство­ва­ло. В дан­ном слу­чае А.Б. Лоба­нов дове-рил­ся како­му-то нена­деж­но­му источ­ни­ку вро­де пере­ска­зов актов ССЕМ в изда­нии К.Н. Тихо­нра­во­ва, но опре­де­лить его пока не уда­лось. Л.М. Саве­лов счел воз­мож­ным отме­тить кня­зя Тимо­фея, пола­га­ясь на точ­ность А.Б. Лоба­но­ва. Решить вопрос о коли­че­стве сыно­вей кня­зя Б.В. Голо­бо­ка мог­ла бы помочь ин-фор­ма­ция хра­нив­шей­ся в ССЕМ «дело­вой» гра­мо­ты «Семе­на да князь Миха­и­ла княж Бори­со­вых детей Пожар­ско­го, 77 г., в Муг­ре­еве, за рекою за Кляз­мою, на реке на Луху, на уса­ди­ще Кочин­гир да на дерев­ню Тиши­ни­но­ву, с дерев­ня­ми и со вся­ки­ми уго­дьи» [Пого­дин М.П. О месте погре­бе­ния кня­зя Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го. СПб.: тип. Акад. наук, 1852. 44 с., с. 40], но она утра­че­на или пока не найдена.

35/25. КН. МИХА­ИЛ ФЕДО­РО­ВИЧ ГЛУ­ХОЙ, ум. 1588

В 1572/1573 г. князь Федор Пожар­ский-Тре­тья­ков с сыном, кня­зем Миха­и­лом, дали Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю «при­да­ную вот­чи­ну» сына (пере­шед­шую к нему от тестя Федо­ра Ива­но­ви­ча Бер­се­не­ва-Бекле­ми­ше­ва) – село Кал­мань в Шут­кине стане Юрьев­ско­го уез­да (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1507, л. 2151–2152; ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 859; ВКТСМ, с. 100; Чер­ка­со­ва 1996, с. 142). В 7080 (1571/72) г. М.Ф. Пожар­ский купил у тро­ю­род­но­го бра­та кня­зя П. Щепы (32) «в Ста­ро­ду­бе в Ряпо­лов­ском в Муг­ре­еве вот­чин­ную дерев­ню Три Дво­ри­ща» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 333–335]. Он «послу­ше­ство­вал» в «дан­ной» гра­мо­те 7082 (1573/74) г. Васи­лия Дмит­ри­е­ва Тум­ско­го ССЕМ и у духов­ной кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Кри­во­бор­ско­го 7095 (1586/87) г. [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 345–346, 431–433]. Помест­ный оклад М.Ф. Пожар­ско­го состав­лял 600 ч., как сле­ду­ет из выдан­ной ему «вво-зной» гра­мо­ты от 13 фев­ра­ля 1586 г. [Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV – нача­ла XVII века. / Сост. А.В. Анто­нов, К.В. Бара­нов. М.: «Архео­гра­фи­че­ский центр», 1997. Т. 1. 432 с., с. 189].

В нача­ле 1586 года князь Миха­ил Федо­ро­вич полу­чил ввоз­ную гра­мо­ту на поме­стье в Сер­пей­ском уез­де (в допол­не­ние к дру­гим сво­им зем­лям) [АСЗ. М., 1997. т. 1. № 218. с. 189–190.]. Вот­чин­ную дерев­ню Три Дво­ри­ща кн. Д.М. Пожар­ский вло­жил в Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь по при­ка­зу сво­е­го отца М.Ф. Пожар­ско­го. «А архи­ма­ри­ту Лев­кею з бра­тьею роди­те­ли наши за ту мою дачю в сена­ди­ки напи­са­ти и на памя­ти их пана­хи­ды пети и обед­ня слу­жи­ти собо­ром, и корм на бра­тью ста­ви­ти в ген­ва­ря пер­выи день, на память иже во свя­тых отца наше­го Васи­лья Кеса­реи Капод­оке­ис­кия» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М.: Памят­ни­ки ист. мыс­ли, 1998. с. 435–436 с.; РГА­ДА. Ф. 135. Древ­ле­хра­ни­ли­ще. При­ло­же­ние. Рубр. III. № 33.].

В Спа­со-Евфи­ми­е­вом мона­сты­ре были погре­бе­ны: Миха­ил Фёдо­ро­вич Пожар­ский: «Лета 7 (1)… авгу­ста в 23 день на память Свя­то­го муче­ни­ка Луп­па пре­ста­ви­си раб божий князь Михай­ло Фёдо­ро­вич Пожар­ский“, «лета 7140 (1632) апре­ля 7 день пре­ста­ви­си раба божия кня­ги­ня Ефро­си­ния Фёдо­ров­на кня­зя Михай­ло­ва жена Фёдо­ро­ви­ча Пожар­ско­го во ино­цех схим­ни­ца Евс­ни­кея». [Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. М.: Квад­ри­га; Зеб­ра Е, 2013. 332 с., с. 220]. Его сын Дмит­рий пере­дал тогда же «по при­ка­зу отца сво его» в эту оби­тель «вот­чин­ную свою дере­вен­ку в Ста­ро­ду­бе в Ряпо­лов­ском Три Дво­ри­ща» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 435–436].

В бра­ке с М.Ф. Бекле­ми­ше­вой у него роди­лась дочь Дарья (1573 г.?), сыно­вья Дмит­рий (Козь­ма), Васи­лий [Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. М.: Квад­ри­га; Зеб­ра Е, 2013. 332 с., с. 220].

Ж.,(1571) МАРИЯ ФЕО­ДО­РОВ­НА БЕРСЕНЕВА-БЕКЛЕМИШЕВА(инокиня Евфро­си­ния; по др. дан­ным, Евдо­кия), † 1607 г. Ефро­си­нья Федо­ров­на (урож­ден­ная Бекле­ми­ше­ва) надол­го пере­жи­ла мужа – она была жива еще в 1615 г., а ранее была «вер­хо­вой» бояры­ней при цари­це Марье Гри­го­рьевне Годуновой.
Кня­ги­ня Мария (Евфро­си­ния) Фёдо­ров­на Пожар­ская, урож­дён­ная Бекле­ми­ше­ва (ум. 1607) — вер­хов­ная бояры­ня при цари­це Марии Гри­го­рьевне; мать Дмит­рия Пожар­ско­го — гла­вы Вто­ро­го народ­но­го опол­че­ния, вос­ста­но­вив­ше­го рос­сий­скую государственность.
Жена Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча Пожар­ско­го, с кото­рым всту­пи­ла в брак в 1571 году. Состо­я­ла бояры­ней при доче­ри царя Бори­са Году­но­ва, Ксе­нии Бори­совне, но была настоль­ко в чести и настоль­ко близ­ка к самой цари­це Марии Гри­го­рьевне, что ино­гда сопер­ни­ча­ла даже с вер­хов­ной бояры­ней, состо­яв­шей при цари­це Марии Гри­го­рьевне, — Мари­ей Лыко­вой (женой Миха­и­ла Лыко­ва), поль­зо­вав­шей­ся боль­шим авто­ри­те­том. Частые опа­лы, ино­гда казав­ши­е­ся бес­при­чин­ны­ми, от царя Бори­са мно­гие объ­яс­ня­ли наве­та­ми и доно­са­ми, кото­ры­ми ста­ра­лись очер­нить сво­их про­тив­ни­ков Мария Фёдо­ров­на и её сын Дмит­рий Михай­ло­вич. Под конец цар­ство­ва­ния Бори­са Году­но­ва она была вер­хов­ной бояры­ней Мос­ков­ско­го дво­ра при цари­це Марии Гри­го­рьевне. Кро­ме Дмит­рия, име­ла ещё сына Васи­лия и дочь Дарью.
Умер­ла в 1607 году, при­няв мона­ше­ство (веро­ят­но, после паде­ния Году­но­вых) с име­нем Евдо­кии. Похо­ро­не­на в Суз­да­ле, в Спа­со-Евфи­ми­ев­ском мона­сты­ре, где похо­ро­не­ны были и дру­гие пред­ки Дмит­рия Пожар­ско­го. Когда Вто­рое опол­че­ние высту­пи­ло из Яро­слав­ля и, прой­дя 7 км, оста­но­ви­лось на ноч­лег, то Дмит­рий Пожар­ский отпра­вил­ся в выше­упо­мя­ну­тый мона­стырь и посе­тил пред подви­гом моги­лы сво­их роди­те­лей, как бы испра­ши­вая их благословения.

XXI генерация от Рюрика

36/31. ИВАН ПЕТРОВИЧ

в 1568/1569 г. дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю (за долг отца) в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском «отца бла­го­сло­ве­ние»– дерев­ни Офо­нин Почи­нок, Хухо­ров Почи­нок, Цари­щев Почи­нок, сели­ще Боза­ро­во. В 1571/1572 г. И. П. Пожар­ский соста­вил заве­ща­ние, по кото­ро­му пере­дал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю за долг отца в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском дерев­ни Офо­нин, Хухо­ров, Цари­щев и сели­ще База­ров. «Деда и отца бла­го­сло­ве­ние» в Муг­ре­еве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском – сель­цо Дмит­ри­ев­ское с дерев­ня­ми – он дал мате­ри Фео­до­сье «до ее живо­та», а затем заве­щал Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю. Еще одну вот­чи­ну деда и отца в Муг­ре­еве в Кочин­ги­ре – дерев­ни Тель­пи­но, Горо­ди­ще, Ива­ни­ше­во, Риго­на, Чару­зо­во (вот­чи­ну мате­ри) – он так­же отдал мона­сты­рю за долг отца и свой.

А.Б. Лоба­нов, осно­вы­ва­ясь на инфор­ма­ции К.Н. Тихо­нра­во­ва, ука­зал у кня­зя Пет­ра трех сыно­вей: Юрия, Алек­сандра, Ива­на [Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 108]. Дей­стви­тель­но, текст про­ци­ти­ро­ван­ной К.Н. Тихо­нра­во­вым «дан­ной» гра­мо­ты сестер Марии, жены кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ков­ро­ва, и Федо­сьи, жены кня­зя Пет­ра Коро­вы (доче­рей кня­зя С.М. Мезец­ко­го) архи­манд­ри­ту ССЕМ Иову на сель­цо Луч­ки­но с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе 7080 (1571/72) г. опре­де­лен­но ука­зы­ва­ет на нали­чие у кня­зя Пет­ра трех сыно­вей: «по отце по сво­ем кня­зе Семене и по мате­ри сво­ей кня­гине Пола­гее, и по сво­ем кня­зе Васи­лье Ивановиче
Ков­ро­ва, да яз, кня­ги­ни Федо­сья, по кня­зе Пет­ре Бори­со­ви­че Пожар­ском и по сво­их детех по кня­зе Юрье да по кня­зе Олек­сан­дре, да по кня­зе Иване, да по кня­жьне Вар­ва­ре, и по сво­ем дяде по кня­зе Пет­ре Миха­и­ло­ви­че Мезец­ком, да по кня­зе Семене мла­ден­це Ков­ро­ва, и по всех сво­их роди­те­лех» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 325–326]. Интер­пре­ти­ро­вать этот текст слож­но и даже в совре­мен­ном изда­нии актов ССЕМ кня­зья Юрий и Алек­сандр Пет­ро­ви­чи Пожар­ские отме­че­ны в имен­ном ука­за­те­ле [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 555, 556]. Одна­ко Л.М. Саве­лов при­шел к пра­виль­но­му выво­ду, что в гра­мо­те ука­за­ны дети сестер-кня­гинь вме­сте, без ука­за­ния фами­лий и отчеств. Кня­зья Юрий и Алек­сандр – сыно­вья В.И. Ков­ро­ва, а Иван и Вар­ва­ра – П.Б. Пожар­ско­го [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 12, 22]. Это заклю­че­ние было им сде­ла­но на осно­ве «дан­ной» гра­мо­ты на сель­цо Андре­ев­ское с дерев­ня­ми в Ков­ро­ве в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском того же 7080 (1571/72) г. кня­ги­ни Марии Семе­нов­ны Ков­ро­вой (Мезец­кой) ССЕМ «по све­к­ре по сво­ем по кня­зе Иване да по сво­ем кня­зе по Васи­лье, да по детех по сво­их по кня­зе Юрье да по кня­зе Алек­сан­дре по Ковь­ро­вых» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 322–323]. Таким обра­зом, у кня­зя Пет­ра был толь­ко один сын Иван и дочь княж­на Вар­ва­ра, скон­чав­ша­я­ся преж­де заму­же­ства в юно­сти. Князь Петр умер, по-види­мо­му, в нача­ле 1560‑х гг., а вклад 1570‑х гг. был свя­зан с кон­чи­ной его сына Ива­на, кото­ро­му долж­ны были перей­ти земель­ные вла­де­ния родителя.

Сохра­ни­лась духов­ная гра­мо­та кня­зя Ива­на Пет­ро­ви­ча (36) с опи­са­ни­ем его вот­чин­ных вла­де­ний, достав­ших­ся от отца и деда [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 323–324]. После смер­ти кня­зя Ива­на в нача­ле 1570‑х гг. стар­шая линия в потом­стве кня­зя Ф.Ф. Пожар­ско­го угас­ла. А.Б. Лоба­нов ука­зал у кня­зя Ива­на сына Федо­ра и тро­их вну­ков: Васи­лия, Ива­на, Семе­на [Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108–109]. Одна­ко источ­ни­ка­ми эти све­де­ния не подтверждаются.

36а/​31. ВАР­ВА­РА ПЕТ­РОВ­НА † до 1572 г. 

37/32. КНЯЗЬ ДМИТ­РИЙ (ИН. ДИО­НИ­СИЙ) ПЕТ­РО­ВИЧ ЛОПА­ТА † 1641 

Стар­ший из сыно­вей П. Щепы Дмит­рий Лопа­та (37) был спо­движ­ни­ком зна­ме­ни­то­го Д.М. Пожар­ско­го (40) и часто упо­ми­нал­ся в доку­мен­тах вто­ро-го-тре­тье­го деся­ти­ле­тий XVII в. [В тени вели­ко­го род­ствен­ни­ка: кня­зья Дмит­рий и Роман Лопа­та-Пожар­ские // Каба­нов А. Ю., Семе­нен­ко А. М. Ива­нов-ский край в Смут­ное вре­мя. Ива­но­во: Ива­но­во, 2010. С. 197–199., с. 197–199], [4, с. 247–249], [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 23]. В 1604 г. он был в чине жиль­ца и слу­жил с поме­стья (око­ло 200 ч.) в Гали­че [Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII вв. М.: Издат. Центр РГГУ, 2004. 506 с., с. 387]. Слу­жеб­ная карье­ра кня­зя Д.П. Пожар­ско­го пошла вверх после 1612 г. В 7135, 7137, 7148 гг. он слу­жил в чине мос­ков­ско­го дво­ря­ни­на [Алфа­вит­ный ука­за­тель фами­лий и лиц, упо­ми­на­е­мых в Бояр­ских кни­гах, хра­ня­щих­ся в 1‑м отде­ле­нии Мос­ков­ско­го Архи­ва Мини­стер­ства Юсти­ции, с обо­зна­че­ни­ем слу­жеб­ной дея­тель­но­сти каж­до­го лица и годов состо­я­ния в зани­ма­е­мых долж­но­стях. М.: Типогр. Сели­ва­нов­ско­го, 1853., с. 238]. Сохра­ни­лось «дело», воз­буж­ден­ное про­тив него по искам пско­ви­чей за зло­упо­треб­ле­ния во вре­мя пре­бы­ва­ния на вое­вод­стве в Пско­ве в 1628–29 гг. Изда­тель это­го памят­ни­ка П.Иванов по ошиб­ке свя­зал дан­ное про­ис­ше­ствие с име­нем кня­зя Д.М. Пожар­ско­го [След­ствен­ное дело о кня­зе Дмит­рие Михай­ло­ви­че Пожар­ском, во вре­мя быт­но­сти его вое­во­дою в Пско­ве / М.: О‑во исто­рии и древ­но­стей рос. при Моск. ун-те, 1870. 179 с.]. Д. Лопа­та был женат на Федо­сье Андре­евне Очи­ной-Пле­ще­е­вой, а их дочь Мария вышла за кня­зя Ю.П. Буй­но­со­ва-Ростов­ско­го [Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. 556 с, с. 69, 86]. Сын кня­зя Д. Лопа­ты Борис (42) умер моло­дым еще при жиз­ни отца. Он упо­ми­нал­ся в чине столь­ни­ка в 1626–29 гг. [Алфа­вит­ный ука­за­тель фами­лий и лиц, упо­ми­на­е­мых в Бояр­ских кни­гах, хра­ня­щих­ся в 1‑м отде­ле­нии Мос­ков­ско­го Архи­ва Мини­стер­ства Юсти­ции, с обо­зна­че­ни­ем слу­жеб­ной дея­тель­но­сти каж­до­го лица и годов состо­я­ния в зани­ма­е­мых долж­но­стях. М.: Типогр. Сели­ва­нов­ско­го, 1853., с. 238]. В 1604 г. князь Дмит­рий Пет­ро­вич Пожар­ский имел чин «жиль­ца». В 1612 г.— сход­ный вое­во­да, в аван­гар­де войск Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го. В 1614 г. — вое­во­да в Сама­ре. В 1621—1629 гг. — вое­во­да на Двине, в Вер­хо­ту­рье, Пскове.

Имел вот­чи­ны в Суз­даль­ском, Мос­ков­ском, Галиц­ком уез­дах, втвер­ской зем­ле вла­дел вот­чи­ной Куша­ли­но.. В 1612 году он был во гла­ве вой­ска послан Дм. Мих. Пожар­ским в Яро­славль, Поше­хо­нье, Кашин, где имел успех — «побил и захва­тил в плен мно­го каза­ков». При похо­де Дм. Мих на Моск­ву, для осво­бож­де­ния сто­ли­цы от поля­ков, пере­до­вой отряд воз­глав­лял Дм. Пет­ро­вич. В после­ду­ю­щие годы он и вое­вод­ство­вал в раз­ных местах и участ­во­вал в рат­ных дела­хкнязь, в поме­стье (по госу­да­ре­вой гра­мо­те 1618 года) в 1623 году дерев­ня Суще­во, Ага­фо­но­во тож, на реке Татар­ке (б. село Николь­ское-Пол­те­во). После его смер­ти дерев­ня доста­лась его пле­мян­ни­ку кня­зю Семе­ну Пожарскому.

В 1612 году отправ­лен Дмит­ри­ем Михай­ло­ви­чем Пожар­ским во гла­ве вой­ска в Яро­славль, что­бы не допу­стить Андрея Про­со­вец­ко­го соеди­нить­ся там с каза­ка­ми Ива­на Заруц­ко­го. Успев прий­ти в Яро­славль рань­ше Про­со­вец­ко­го, Дмит­рий Пет­ро­вич Лопа­та захва­тил каза­ков и поса­дил их в тюрь­му. Вслед за тем он был послан на Поше­хо­нье, где тоже побил и взял в плен мно­го каза­ков, а отту­да отпра­вил­ся в Кашин, в пого­ню за пред­во­ди­те­лем каза­ков Тол­стым, бежав­шим к Дмит­рию Черкасскому.
При похо­де Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го под Моск­ву, для осво­бож­де­ния её от поля­ков, пере­до­вым отря­дом началь­ство­вал Дмит­рий Пет­ро­вич Лопа­та. Опа­са­ясь пагуб­но­го вли­я­ния на этот отряд свое­воль­ных каза­ков, не при­зна­вав­ших ника­кой дис­ци­пли­ны, Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский велел Лопа­те стать у Твер­ских ворот и, не соеди­ня­ясь с мос­ков­ским опол­че­ни­ем, дей­ство­вать само­сто­я­тель­но. Заруц­кий недоб­ро­же­ла­тель­но отнёс­ся к шед­ше­му из Яро­слав­ля опол­че­нию и послал каза­ков пере­нять доро­гу Лопа­те, с при­ка­за­ни­ем поста­рать­ся убить его. Замы­сел этот, одна­ко, не удал­ся, — и каза­ки были обра­ще­ны в бег­ство. Преж­де чем напра­вить­ся к Москве, Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский пошёл с вой­ском в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь и, полу­чив бла­го­сло­ве­ние игу­ме­на Дио­ни­сия, при­гла­сил кела­ря Авра­амия Пали­цы­на нахо­дить­ся при сво­ём отря­де. Рознь, суще­ство­вав­шая меж­ду глав­ны­ми пред­во­ди­те­ля­ми зем­ско­го опол­че­ния, мог­ла иметь гибель­ные послед­ствия, так как поля­ки одер­жи­ва­ли верх, а каза­ки Тру­бец­ко­го не хоте­ли помо­гать Пожар­ско­му. 24 авгу­ста 1612 года Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский был в весь­ма затруд­ни­тель­ном поло­же­нии и послал Дмит­рия Пет­ро­ви­ча Лопа­ту к Авра­амию Пали­цы­ну, слу­жив­ше­му в то вре­мя моле­бен у Ильи Обы­ден­но­го, с прось­бой подей­ство­вать на каза­ков. Если верить «Ска­за­нию» Авра­амия Пали­цы­на, его слё­зы и моль­бы подей­ство­ва­ли на каза­ков, и они при­шли на помощь Дмит­рию Пет­ро­ви­чу Пожарскому.

В 1614 году Дмит­рий Пет­ро­вич Лопа­та, будучи вое­во­дой в Сама­ре, отпра­вил два стре­лец­ких при­ка­за под Аст­ра­хань, на помощь тер­ским и аст­ра­хан­ским слу­жи­лым людям, про­тив Заруц­ко­го. Преж­ние самар­ские вое­во­ды соби­ра­ли в каз­ну по 500 pуб­лей в год, а Лопа­та собрал 12 тысяч руб­лей. Во вре­мя его вое­вод­ства в Сама­ре, у него, как вид­но из его чело­бит­ной царю Миха­и­лу Фёдо­ро­ви­чу, без­вин­но отня­ли его вот­чи­ну село Козарь в Рязан­ском уез­де, пожа­ло­ван­ную ему «за его служ­биш­ку, и за кровь, и за Мос­ков­ское очищение».

В 1615 году, в то вре­мя, как Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский сра­жал­ся с Алек­сан­дром Лисов­ским, неко­то­рые вое­во­ды поки­ну­ли горо­да, а рат­ные люди раз­бе­жа­лись. Когда Лисов­ский сжёг Пере­мышль и нахо­дил­ся меж­ду Вязь­мой и Можай­ском, а Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский зане­мог, про­тив Лисов­ско­го был послан Лопа­та. Не дой­дя до Вязь­мы, он, одна­ко, воро­тил­ся и стал на реке Угре. Царь Миха­ил Фёдо­ро­вич велел ему идти в Можайск, но Лопа­та писал царю, что «рат­ные люди со служ­бы раз­бе­жа­лись, а кото­рые и есть, и те бед­ны», и не пошёл в Можайск, несмот­ря на госу­да­рев указ. Царь послал каза­кам денеж­ное жало­ва­нье, а Лопа­ту велел поса­дить в тюрь­му в Можай­ске, а потом быть на службе.

В 1616 году Лопа­та отправ­лен царём в Суз­даль про­тив «воров», бояр­ских холо­пов и вся­ких безы­мян­ных людей, кото­рые назы­ва­ют­ся каза­ка­ми, жгут сёла и дерев­ни, поби­ва­ют до смер­ти и гра­бят, кре­стьян пыта­ют, дове­ды­ва­ясь, где их пожит­ки, и хотят идти по городам.
Вско­ре после того царь послал его обо­ро­нять Тверь от «воров­ских людей» и доста­вить запа­сы для рус­ско­го вой­ска в город Белый. По доро­ге к Кли­ну и в самой Тве­ри Лопа­та выдер­жал оса­ду от поля­ков, лич­но участ­вуя в вылаз­ках. В 1618—1620 годах Лопа­та был вое­во­дой в Тве­ри. В чело­бит­ной, подан­ной в 1625 году о награж­де­нии его «за Твер­ское осад­ное сиде­нье и за служ­бу и за про­мы­сел», повер­ста­ньем из поме­стья в вот­чи­ну, ска­за­но, что во вре­мя вое­вод­ства в Тве­ри он доста­вил казне 1200 руб­лей дохо­да в год, тогда как до него соби­ра­ли лишь 200 pуб­лей; кро­ме того, он укре­пил город, сде­лав новые баш­ни Твер­ско­го крем­ля и тай­ник и постро­ив мосты через рвы и потай­ный ход; выко­пал в горо­де коло­дец, при­ба­вил «наряд», то есть слил новые пища­ли, а на собор­ную цер­ковь слил коло­кол бла­го­вест­ный в 200 пудов и сде­лал бое­вые часы. Лопа­та содей­ство­вал раз­ви­тию тор­гов­ли в Тве­ри после разо­ре­ния, рас­пре­де­лил по жите­лям и мона­сты­рям запу­стев­шие зем­ли. В 1619 году Лопа­та полу­чил от царя похваль­ную гра­мо­ту за лов­ко устро­ен­ный раз­мен плен­ных меж­ду ним и поль­ским пол­ков­ни­ком Казановским.

В 1620 году он — вое­во­да в сто­ро­же­вом пол­ку на Кра­пивне, а в 1621 году отпу­щен к Москве. В 1623 году, будучи вое­во­дой на Двине, полу­чил от царя гра­мо­ты о непри­тес­не­нии игу­ме­на и бра­тии Двин­ско­го Архан­гель­ско­го мона­сты­ря и о доз­во­ле­нии гол­ланд­цу Дему­ли­ну поку­пать у кре­стьян смо­лу на канат­ное дело, в чём меша­ли ему в Хол­мо­го­рах сам Лопа­та и дьяк Сомов. 20 мар­та 1624 года вое­во­ды были у госу­да­ря «у руки», а Лопа­та не был, «ска­зал­ся болен, уби­ла его лошадь»; и он за болез­нью отстав­лен и назна­че­ние на служ­бу в Тулу отменено.

В 1625—1626 годах он — вое­во­да в Вер­хо­ту­рье; при­е­хав туда, он донёс царю, что в остро­ге мало «наря­ду», что острог валит­ся, а лесу для построй­ки ново­го остро­га не запа­се­но. Вслед­ствие это­го царь велел при­го­то­вить лес и с вес­ны начать построй­ку остро­га, а при­сыл­ку наря­ду, зелья и свин­ца ожи­дать по пер­во­му зим­не­му пути. В дру­гой гра­мо­те пред­пи­сы­ва­лось Лопа­те велеть тор­гов­цам по-преж­не­му ездить в Лозвин­скую, Сосвин­скую и Ваг­рин­скую воло­сти для про­да­жи хле­ба и сукон вогу­ли­чам. Во вре­мя сво­е­го вое­вод­ства в Вер­хо­ту­рье в 1625 году Лопа­та подал царю чело­бит­ную, с про­пи­са­ни­ем всей сво­ей служ­бы и с прось­бой награ­дить вот­чи­ной соот­вет­ствен­но с «мос­ков­ски­ми осад­ны­ми сидель­ца­ми». Лишь три года спу­стя, в 1628 году, он полу­чил из поме­стья в вот­чи­ну «по уло­же­нию» со сво­е­го окла­да в 1000 чети, по 20 чети со 100 чети.

В 1627 году Лопа­та был при­ста­вом у послов турец­ко­го сул­та­на, встре­чал и про­во­жал их по Пере­я­с­лавль­ской доро­ге, за Сре­тен­ски­ми воро­та­ми. В 1627—1628 годах восемь раз был у госу­да­ре­ва сто­ла и один раз у сто­ла пат­ри­ар­ха Фила­ре­та; в 1628 году сопро­вож­дал царя к Тро­и­це и был у госу­да­ре­ва сто­ла на пути туда в селе Воз­дви­жен­ском, а на воз­врат­ном пути в селе Тонин­ском. В том же году вое­во­да в Пор­хо­ве. В 1628—1630 годах вое­во­да в Пско­ве. Будучи обви­нён вме­сте с това­ри­щем сво­им Дани­лой Гага­ри­ным в раз­ных зло­упо­треб­ле­ни­ях вла­сти, он под­верг­ся в 1631 году след­ствию, кото­рое про­дол­жа­лось восемь меся­цев. Сле­до­ва­те­ля­ми назна­че­ны были новые псков­ские вое­во­ды: Ники­та Мезец­кий и Пимен Юшков, а для дело­про­из­вод­ства состо­ял при них дьяк Евста­фий Кув­ши­нов. Во всё вре­мя след­ствия соби­ра­ли для пока­за­ний в съез­жую избу город­ских и при­го­род­ных жите­лей всех сосло­вий, духо­вен­ство, слу­жи­лых людей, посад­ских и кре­стьян. Глав­ные допрос­ные пунк­ты были: 1) бра­ли ли Лопа­та и Гага­рин к себе в холо­пы и в кре­стьяне литов­ских выход­цев и пере­мет­чи­ков, при­ка­зы­вая им поме­чать в съез­жей избе, что они по соб­ствен­но­му их чело­би­тью отда­ны на зем­лю к раз­ным поме­щи­кам; 2) были ли от вое­вод уезд­ным и посад­ским людям раз­ные при­тес­не­ния, неза­кон­ные побо­ры и нало­ги. На пер­вый из этих двух вопро­сов и на неко­то­рые дру­гие вопро­сы мно­гие отзы­ва­лись неве­де­ни­ем; что каса­ет­ся при­тес­не­ний, неза­кон­ных побо­ров и нало­гов, то боль­шая часть допра­ши­ва­е­мых под­твер­ди­ла это обви­не­ние. Неиз­вест­но, как было реше­но это дело, но надо пола­гать, что оно окон­чи­лось бла­го­по­луч­но для Лопа­ты, пото­му что в том же 1631 году он был при при­ё­ме швед­ско­го посла в Гра­но­ви­той пала­те, а в 1632 и 1633 годах, в день Свет­ло­го Хри­сто­ва Вос­кре­се­ния, нахо­дил­ся в чис­ле дво­рян, кото­рым царь велел свои госу­дар­ские очи видеть «в ком­на­те». В 1634 году он дне­вал и ноче­вал на госу­да­ре­ве дво­ре во вре­мя похо­да царя на бого­мо­лье в под­мос­ков­ный Нико­ло-Угреш­ский мона­стырь. В том же году Лопа­та вме­сте с Дмит­ри­ем Михай­ло­ви­чем Пожар­ским (они были пра­вну­ча­тые бра­тья) подал царю чело­бит­ную о пло­хом пове­де­нии пле­мян­ни­ка их Ф. И. Пожар­ско­го в Можай­ске, про­пив­ше­го и раз­мо­тав­ше­го всё поме­стье. Они писа­ли, меж­ду про­чим, в чело­бит­ной: «Вели, госу­дарь, его из Можай­ска взять и послать под начал в мона­стырь, чтоб вам от его воров­ства впе­рёд от тебя в опа­ле не быть». В 1637 году Дмит­рий Пет­ро­вич Пожар­ский сде­лал зна­чи­тель­ный вклад в суз­даль­ский Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь, пожа­ло­вав ему свою куп­лен­ную вот­чи­ну в Твер­ском уез­де; в Шеском и в Куша­лин­ском ста­нах, село Куша­ли­но со все­ми уго­дья­ми. Лопа­та мест­ни­чал­ся с М. В. Про­зо­ров­ским и с В. Г. и Г. П. Ромодановскими.

Дмит­рий Пет­ро­вич при­ни­мал дея­тель­ное уча­стие в вос­пи­та­нии сво­е­го пле­мян­ни­ка, кня­зя Семё­на Рома­но­ви­ча. В 1637 году Семён Рома­но­вич полу­чил от него в дар зем­ли в Галиц­ком уез­де: дерев­ни Нем­цо­во, Бете­ле­во, Данил­ко­во, Под­лес­ное, Иса­ко­во. В 1641 году, когда Дмит­рий Пет­ро­вич умер, он заве­щал сво­е­му пле­мян­ни­ку зем­ли в Мос­ков­ском уезде.[1]
Имел осад­ный двор во Вла­ди­ми­ре, нахо­див­ший­ся вбли­зи Тор­го­вых ворот, Боль­шой ули­цы и Осад­но­го торга.

Сохра­ни­лась духов­ная гра­мо­та кня­зя Д.П. Пожар­ско­го, при­няв­ше­го перед кон­чи­ной постри­же­ние в ССЕМ с име­нем Дио­ни­сия [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 23], [Запис­ные вот­чин­ные кни­ги Помест­но­го при­ка­за 1626–1657 гг. / сост. А.В. Анто­нов и др. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2010. 1658 с., с. 258]. Его кон­чи­на дати­ру­ет­ся 7150 (1641/42) г., а местом погре­бе­ния был ССЕМ [Шума­ков С.А. Твер­ские акты (1649–1761 гг.). Вып. 2. Тверь: Типо­гра­фия губерн­ско­го прав­ле­ния, 1897. 254 с., с. 28–41]

Сыно­вья П. Т. Щепы Пожар­ско­го не были круп­ны­ми зем­ле­вла­дель­ца­ми. По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. в поме­стьях и вот­чи­нах кн. Д. П. Лопа­ты Пожар­ско­го чис­ли­лось 116 дво­ров (коли­че­ство чет­верт­ной зем­ли неиз­вест­но), за Р. П. Пожар­ским зна­чил­ся 41 двор, а за вдо­вой их пле­мян­ни­ка кн. Ф. И. Пожар­ско­го кнг. Татья­ной чис­ли­лось неболь­шое про­жи­точ­ное поме­стье (164 четв. и 13 дво­ров).131 Кн. Дмит­рий Пет­ро­вич Лопа­та Пожар­ский, стар­ший из сыно­вей кн. П. Т. Щепы, полу­чил «за твер­ское осад­ное сиде­ние и за иные служ­бы про­тив мос­ков­ских осад­ных сидель­цев 126-го году, кото­рые сиде­ли в оса­де на Москве в коро­ле­ви­чев при­ход» вот­чи­ну в Ста­ро­ря­зан­ском ст. Рязан­ско­го у. (поло­ви­на с. Путя­ти­но, 200 четв.).378 Позд­нее, в 1633/34 и 1635/36 гг., он выку­пил в вот­чи­ну и свое поме­стье в Ста­ро­ря­зан­ском ст., кото­рое оста­ва­лось «за вот­чин­ной дачей» (166 четв.).379 По духов­ной 1641 г. эти свои рязан­ские выслу­жен­ную и куп­лен­ную вот­чи­ны Д. П. Пожар­ский заве­щал сво­е­му зятю кн. Ю. П. Буй­но­со­ву- Ростовскому.380 Кро­ме того, за ним зна­чи­лись куп­лен­ные вот­чи­ны — в Доров­ской вол. Галич­ско­го у. (купил у кн. Г. П. Ромо­да­нов­ско­го в 1620/21 г. часть его выслу­жен­ной вот­чи­ны, 20 четв.),381 в Сетун­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (д. Губ­ки­но Боль­шое и др.; купил в 1627/28 г. у кн. Юрия Дмит­ри­е­ви­ча Хво­ро­сти­ни­на, 22 четв.),382 в ст. Замос­ков­ное Раме­нье Мос­ков­ско­го у. (купил в 1627/28 г. из пороз­жих земель пуст., что была д. Софо­но­ва (Софонтьева)),383 в Шей­ском и Куша­лине ст. Твер­ско­го у. (купил в 1620/21 и 1627/28 гг. у кли­нян Гри­го­рия и Гав­ри­лы Ива­но­ви­чей Коз­лов­ских их выслу­жен­ную вот­чи­ну с. Куша­ли­но с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми, 170 четв.),384 в Хован­ском ст. Руз­ско­го у. (купил вот­чи­ны у раз­ных лиц в 1623/24 г. и 1627/28 г.),385 Упо­ми­на­ют­ся так­же вот­чи­на Д. П. Пожар­ско­го в Гого­ле­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (сц. Сумо­ро­ко­во), кото­рую он про­дал в 1619/20 г. Миро­ну Тимо­фе­е­ви­чу Хлопову,386 и вот­чи­на в Песо­чен­ском ст. Коло­мен­ско­го у. (сц. Готя­е­во), кото­рую он про­дал в 1630/31 г. Евсиг­нею Рома­но­ви­чу Реме­зо­ву (до Пожар­ско­го эта вот­чи­на при­над­ле­жа­ла И. И. Внукову).387 Извест­ны поме­стья Д. П. Пожар­ско­го в Вла­ди­мир­ском, Галич­ском, Мос­ков­ском (в Камен­ском ст. д. Суще­во- Ага­фо­но­во) и Рязан­ском у., а так­же быв­шее поме­стье в Костром­ском у.388 В 1634 г. под­мос­ков­ное поме­стье (д. Суще­во-Ага­фо­но­во в Камен­ском ст.) было про­да­но ему в вотчину.389

378 Осад­ный спи­сок 1618 г. С. 170; РНБ. OP. Е IV. № 456. Л. 555; Вре­мен­ник ОИДР. 1849. Кн. IV. Отд. II. С. 9–21. 379 РНБ. OP. F. IV. № 456. Л. 162 об., 558. 380 ЗВК. С. 709. 381 ПК 96. Л. 206. — Позд­нее, в 1634/35 г. Д. П. Пожар­ский про­дал эту вот­чи­ну мужу сво­ей род­ной пле­мян­ни­цы Улья­ны Ива­нов­ны (доче­ри Ива­на Пет­ро­ви­ча Пожар­ско­го) Пет­ру Ники­ти­чу Велья­ми­но­ву (ЗВК. С. 881). 382 ПК 9807. Л. 835 об. — После смер­ти Д. П. Пожар­ско­го его вдо­ва, ста­ри­ца Его­рьев­ско­го м‑ря Федо­ра (Федо­сья) Андре­ев­на, дала эту вот­чи­ну сво­е­му зятю кн. Ю. П. Буй­но­со­ву-Ростов­ско­му (ЗВК. С. 284; Саве­лов Л. М. Кня­зья Пожар­ские. Родо­сло­вие // ЛИРО. 1906. Вып. 2–3. С. 23). 383 ЗВК. С. 258; ПК 9806. Л. 746; Хол­мо­го­ро­вы. Вып. VI. С. 40.
384 ПК 16057. Л. 426. — В 1637 г. Д. П. Пожар­ский дал эту вот­чи­ну вкла­дом в Спа­со- Евфи­мьев м‑рь, а в 1646 г. ее выку­пил из м‑ря зять Д. П. Пожар­ско­го кн. Юрий Пет­ро­вич Буй­но­сов-Ростов­ский (ЗВК. С. 560; Шума­ков С. А. Твер­ские акты. Тверь, 1897. Вып. 2. С. 27; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 672. Л. 486 об., 512 об.). 385 ПК 425. Л. 376–378; Опи­са­ние Гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 2. С. 959. 386 ПК 9807. Л. 491–492; ЗВК. С. 366. 387 ПК 204. Л. 402 об. 388 ПК 12606. Л. 617 об.; ПК 94. Л. 63; ПК 261. Л. 108 об.; РНБ. OP. F. IV. № 456. Л. 162 об.; ЗВК. С. 107; Саве­лов 77. М. Кня­зья Пожар­ские. Родо­сло­вие. С. 23. 389 ЗВК. С. 258, 592.

Ж., ФЕО­ДО­СИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА ОЧИ­НА-ПЛЕ­ЩЕ­Е­ВА, ино­ки­ня Мос­ков­ско­го Геор­ги­ев­ско­го монастыря.

Дети: Иван — рын­да в 1644 году, Борис — столь­ник в 1627 году.

38/32. КН. ИВАН ПЕТРОВИЧ

в 1598—1604 гг. слу­жил «выбор­ным сыном бояр­ским» по Вла­ди­ми­ру. Затем он выслу­жил чин столь­ни­ка. Вто­рой сын кня­зя П. Щепы Иван (38) упо­ми­нал­ся в чис­ле слу­жив­ших в выбо­ре по Вла­ди­ми­ру в 1599 и 1603 гг. В 1601 г. он – «на Туле Ямской строй­щик» [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1, с. 24], [Шума­ков С.А. Твер­ские акты (1649–1761 гг.). Вып. 2. Тверь: Типо­гра­фия губерн­ско­го прав­ле­ния, 1897. 254 с., с. 295]. Как и отец, Иван полу­чил по-местье в Ниже­го­род­ском уез­де. В 1596 г. он про­сил отде­лить ему в счет окла­да 300 ч. часть поме­стья умер­ше­го Яко­ва Бол­ти­на (191 ч.), при этом осо­бо отме­тив, что «за ним деи поме­сья нет нигде». Прось­ба была испол­не­на. и за выче­том 50 ч., остав­лен­ных «на про­жи­ток» вдо­ве Я. Бол­ти­на Марье. он полу­чил 141 ч. Его помест­ный оклад и в 1604 г. состав­лял 300 ч. [Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII вв. М.: Издат. Центр РГГУ, 2004. 506 с., с. 254, 260, 366], [Анпи­ло­гов Г.Н. Ниже­го­род­ские доку­мен­ты XVI века (1588–1600 гг.). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. 462 с., с. 133, 134], [Рус­ский дипло­ма­та­рий. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1999. Вып. 5. 280 с., с. 219].

В том же году он был «убит на Сивер­ском бою под Новым горо­дом» [Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. 556 с., с. 69]. Две доче­ри И.П. Пожар­ско­го (38) вышли замуж: Улья­на – за Пет­ра Велья­ми­но­ва; Мария – за Алек­сея Дмит­ри­е­ви­ча Бора­на Немя­то­го Колы­че­ва [Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. 556 с., с. 69].

39/32. КН. РОМАН ПЕТ­РО­ВИЧ ПЕРЕЛЫГА

Тре­тий сын П.Т. Щепы Роман Пет­ро­вич Пере­лы­га (39) упо­ми­нал­ся на раз­ных служ­бах после 1613 г. В 1626–43 гг. он слу­жил в чине дво­ря­ни­на мос­ков­ско­го [Алфа­вит­ный ука­за­тель фами­лий и лиц, упо­ми­на­е­мых в Бояр­ских кни­гах, хра­ня­щих­ся в 1‑м отде­ле­нии Мос­ков­ско­го Архи­ва Мини­стер­ства Юсти­ции, с обо­зна­че­ни­ем слу­жеб­ной дея­тель­но­сти каж­до­го лица и годов состо­я­ния в зани­ма­е­мых долж­но­стях. М.: Типогр. Сели­ва­нов­ско­го, 1853., с. 327], в 1631–32 гг. был вое­во­дой в Вязь­ме [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 24]. вязем­ский вое­во­да (1632). Под­пи­сал гра­мо­ту об избра­нии на цар­ство Миха­и­ла Фео­до­ро­ви­ча Рома­но­ва. Вое­во­да в Брян­ске, Вязь­ме. Роман Пет­ро­вич Лопа­та-Пожар­ский был друж­кою цари­цы Евдо­кии Лукья­нов­ны Стреш­не­вой на сва­дьбе их вели­честв (1626 г.) с женою вме­сте (быв­шею в сва­хах) кня­ги­нею Авдо­тьей Андре­ев­ной и, кажет­ся, умер уже в 1630 годах.

Князь Роман в 1612 году носил чин столь­ни­ка. При­ни­мал актив­ное уча­стие в Осво­бо­ди­тель­ной борь­бе про­тив поль­ско-литов­ских интер­вен­тов. Участ­во­вал в похо­де Ниже­го­род­ско­го опол­че­ния. Князь Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский послал кня­зя Рома­на Пет­ро­ви­ча в Суз­даль по прось­бе жите­лей. Роман Пет­ро­вич раз­бил поль­ские вой­ска и осво­бо­дил город.

Князь Роман зна­чит­ся в чис­ле под­пи­сав­ших гра­мо­ту об избра­нии царя Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча на цар­ство в 1613 году. В 1613 году князь Роман Пет­ро­вич был направ­лен вое­во­дой в Суз­даль, отку­да ему было веле­но выдви­нуть­ся в Тулу на соеди­не­ние с кня­зем Ива­ном Ники­ти­чем Одо­ев­ским. В апре­ле 1613 года князь Иван Одо­ев­ский высту­пил про­тив «воров­ско­го» ата­ма­на Ива­на Заруц­ко­го, с кото­рым нахо­ди­лась быв­шая цари­ца Мари­на Мни­шек. Отря­ды Заруц­ко­го, стре­ми­тель­но пере­дви­га­ясь, разо­ри­ли Епи­фань, Деди­лов, Кро­пив­ну, Ново­силь, Лив­ны, Лебе­дянь. Пре­сле­дуя про­тив­ни­ка, цар­ские вой­ска 29 июня 1613 года настиг­ли ата­ма­на под Воро­не­жем. В бит­ве под Воро­не­жем рус­ские вой­ска «били­ся два дни без­пре­ста­ни…, Иваш­ка Заруц­ко­го поби­ли наго­ло­ву, и наряд, и зна­ме­на, и обоз взя­ли. А с того бою Заруц­кий побе­жал за Дон, к Аст­ра­ха­ни». За побе­ду под Воро­не­жем князь Роман Пет­ро­вич был пожа­ло­ван день­га­ми и зем­ля­ми. В 1626—1628 годах был вое­во­дой в Брян­ске, в 1631—1632 — пер­вым вое­во­дой в Вязьме.

Вре­мя кон­чи­ны кня­зя Рома­на (декабрь 1643 г.) ука­за­но в поме­те Бояр­ско­го спис­ка 7152 г. [Архив рус­ской исто­рии. Вып. 8. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2007. 720 с., с. 409].

Сыно­вья П. Т. Щепы Пожар­ско­го не были круп­ны­ми зем­ле­вла­дель­ца­ми. По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. в поме­стьях и вот­чи­нах кн. Д. П. Лопа­ты Пожар­ско­го чис­ли­лось 116 дво­ров (коли­че­ство чет­верт­ной зем­ли неиз­вест­но), за Р. П. Пожар­ским зна­чил­ся 41 двор, а за вдо­вой их пле­мян­ни­ка кн. Ф. И. Пожар­ско­го кнг. Татья­ной чис­ли­лось неболь­шое про­жи­точ­ное поме­стье (164 четв. и 13 дво­ров).132 За кня­зем Рома­ном Пет­ро­ви­чем Пожар­ским была родо­вая вот­чи­на его отца, кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожарского,–треть села Тро­иц­кое на Пру­де с дерев­ней и 3 пусто­ша­ми (108 чет­вер­тей). В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за кн. Рома­ном Пет­ро­ви­чем Пожар­ским (сам кн. П. Т. Щепа к тому вре­ме­ни уже умер) зна­чат­ся одни толь­ко поме­стья.133 В пис­цо­вой кни­ге Ста­ро­дуб­ско­го ст. Суз­даль­ско­го у. 1628–1630 гг. за кн. Р. П. Пожар­ским и его пле­мян­ни­ком (сыном кн. Ива­на Пет­ро­ви­ча Пожар­ско­го) Федо­ром Ива­но­ви­чем Пожар­ским уже зна­чат­ся родо­вые отца и деда (кн. П. Т. Пожар­ско­го) вот­чи­ны (треть с. Тро­иц­ко­го с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми, 108 и 78 четв.), но, по всей види­мо­сти, эти вот­чи­ны они вер­ну­ли в род уже после 1613 г.134 Часть родо­вой вот­чи­ны, быв­шей по при­пра­воч­ной кни­ге 1574/75 г. за кн. Пет­ром Тимо­фе­е­ви­чем Пожар­ским (сц., что была д. Фале­ле­е­во-Федо­то­во, 68 четв.), в пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг. зна­чи­лась за кн. Д. М. Пожар­ским, кото­рый позд­нее при­знал оши­боч­ность запи­си ее в пис­цо­вой кни­ге за ним, а не за его «бра­том», кн. Дмит­ри­ем Пет­ро­ви­чем Лопа­той Пожар­ским (сыном Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го), кото­ро­му долж­на по пра­ву при­над­ле­жать вот­чи­на. По духов­ной Дмит­рия (стар­ца Дио­ни­сия) Пет­ро­ви­ча Пожар­ско­го 1641 г. и по чело­бит­ной Д. М. Пожар­ско­го эта вот­чи­на пере­шла к бра­ту и пле­мян­ни­ку Д. П. Пожар­ско­го — кн. Рома­ну Пет­ро­ви­чу и Семе­ну Рома­но­ви­чу Пожар­ским.135 В 1560‑х гг. сц. «Федо­то­во да Фале­ле­е­во» при­над­ле­жа­ло кн. Тимо­фею Федо­ро­ви­чу Пожар­ско­му, отцу П. Т. Пожар­ско­го и деду Д. П. Пожар­ско­го.136

Поми­мо упо­мя­ну­той родо­вой вот­чи­ны в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском, имел вот­чи­ну (ста­рую или куп­лен­ную) в Город­ском ст. Зве­ни­го­род­ско­го у. (88 четв.).390 По духов­ной бра­та Дмит­рия (стар­ца Дио­ни­сия) Пет­ро­ви­ча Пожар­ско­го 1641 г. Р. П. Пожар­ско­му с сыном Семе­ном пере­шли его родо­вая вот­чи­на в Ста­ро­ду­бе и куп­лен­ные вот­чи­ны в ст. Камен­ском и Замос­ков­ное Раме­нье Мос­ков­ско­го у.391 Упо­ми­на­ют­ся поме­стья Р. П. Пожар­ско­го в Бежец­ком, Лухов­ском, Мос­ков­ском и Муром­ском у.392 За сыном Р. П. Пожар­ско­го кн. Семе­ном Рома­но­ви­чем Пожар­ским по мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. зна­чи­лось толь­ко неболь­шое поме­стье (263 четв., 23 дв.).393 В 1637 г. С. Р. Пожар­ский полу­чил от дяди кн. Д. П. Лопа­ты Пожар­ско­го зем­ли (помест­ные) в Галич­ском у. (д. Нем­цо­во и др., 201 четв.). 394 После смер­ти отца (ум. в декаб­ре 1643 г.) к С. Р. Пожар­ско­му пере­шли его вот­чи­ны. В 1642 г. С. Р. Пожар­ский про­дал Ива­ну Ива­но­ви­чу Бутур­ли­ну вот­чи­ну в ст. Замос­ков­ное Раме­ней­це Мос­ков­ско­го у. (сц. Софон­тье­во), а в 1643 г. он про­дал Лари­о­ну Анто­но­ви­чу Сло­ти­ну вот­чи­ну в Камен­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (д. Суще­во- Ага­фо­но­во с пусто­ша­ми); обе эти вот­чи­ны доста­лись ему с отцом по духов­ной дяди кн. Д. П. Пожарского.395

390 ПК 638. Л. 189. 391 ЗВК. С. 258–259. 392 ПК 24. Л. 75; ПК 680. Л. 322; ПК 261. Л. 211 об.; ПК 11828. Л. 208 об. 393 РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 135. — По мате­ри­а­лам раз­бо­ра столь­ни­ков и стряп­чих 1632/33 г. он зна­чит­ся под руб­ри­кой: «столь­ни­ки ж, живут у отцов и мате­рей» (РГА­ДА. Ф. 210. Оп. 9. № 86. Стол­пик 4. Л. 25). 394 Саве­лов 77. М. Кня­зья Пожар­ские. Родо­сло­вие // ЛИРО. 1606. Вып. 2–3. С. 23.
395 ЗВК. С. 592, 1265; Саве­лов Л. М. Кня­зья Пожар­ские. Родо­сло­вие // ЛИРО. 1606. Вып. 2–3. С. 12; Хол­мо­го­ро­вы. Вып. VI. С. 66.

От сво­ей жены, Евдо­кии Андре­ев­ны, князь имел шесть детей: сына Семё­на и доче­рей — Марию (вышла замуж за Н. И. Бори­со­ва-Бороз­ди­на), Федо­сью (заму­жем за кня­зем Н. И. Бело­сель­ским), Ана­ста­сию (заму­жем за М. Л. Пле­ще­е­вым), Дарью (заму­жем за И. И. Бутур­ли­ным) и ещё одну дочь, имя кото­рой неиз­вест­но (заму­жем за ново­кре­ще­ном Ф. Н. Шейдяковым).

Ж., ЕВДО­КИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА БАХ­ТЕ­Я­РО­ВА-РОСТОВ­СКАЯ, дочь кня­зя Андрея Ива­но­ви­ча Бах­те­я­ро­ва-Ростов­ско­го Авдо­тья [Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. 556 с., с. 41].

39а/​32. ИРИ­НА ПЕТРОВНА

М., ИОАНН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ВОЛЫНСКИЙ.

/34. КН. МИТЬ­КА МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПОЖАРСКИЙ

В одном из неопуб­ли­ко­ван­ных спис­ков родо­слов­ной кни­ги сооб­ща­ет­ся, что сын кня­зя Миха­и­ла Бори­со­ви­ча Мить­ка (Дмит­рий? Ники­та?) был «заре­зан на каба­ке». Воз­мож­но, это слу­чи­лось еще при жиз­ни его родителя.(Бычкова М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI–XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. М., 1975. С. 51.))

40/35. ДМИТ­РИЙ (ИН. КОСЬ­МА) МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ХРО­МОЙ (1.11.1578–20.04.1642)

родил­ся 1 нояб­ря 1578 года, в день памя­ти св. бес­среб­ре­ни­ков Кось­мы и Дами­а­на, и был кре­щен в честь одно­го из этих свя­тых Косьмой.

В дан­ной гра­мо­те от 1588 года мы встре­ча­ем его пер­вый авто­граф уже с име­нем Дмит­рий, при­двор­ным име­нем кня­зя. Соглас­но ей маль­чик вкла­ды­ва­ет на помин отца, по его заве­ща­ния, дерев­ню Три Дво­ри­ща (близ совре­мен­но­го с. Муг­ре­ево-Дмит­ри­ев­ское) в Суз­даль­ский Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь. Стряп­чий Пожар­ский был участ­ни­ком Зем­ско­го собо­ра 1598 года, состо­яв­ше­го­ся после смер­ти царя Федо­ра Ива­но­ви­ча, и имен­но в этом каче­стве под­пи­сал собор­ное опре­де­ле­ние об избра­нии новым царем Бори­са Году­но­ва. Пожар­ский нес служ­бу при его дво­ре в 1598–1605 гг. сна­ча­ла как «стряп­чий с пла­тьем», а с 1604 — столь­ни­ком. В том же чине он про­дол­жал служ­бу при Лже­д­мит­рии I (1605–1606) и Васи­лии Шуй­ском (1606–1610). При­сяг­нув в 1607 г. царю Васи­лию Шуй­ско­му, он оста­ет­ся вер­ным при­ся­ге до кон­ца сво­их дней. За «Мос­ков­ское осад­ное сиде­ние» князь Дмит­рий был пожа­ло­ван вот­чи­на­ми в Суз­даль­ском уез­де: селом Ниж­ний Лан­дех с при­ле­га­ю­щи­ми дерев­ня­ми и почин­ка­ми и частью сло­бо­ды Холуй. Из жало­ван­ной гра­мо­ты царя Васи­лия узна­ем, что Дмит­рий Михай­ло­вич «про­тив вра­гов сто­ял креп­ко и муже­ствен­но», царю и Мос­ков­ско­му госу­дар­ству «мно­гую служ­бу и дород­ство пока­зал... На воров­скую сму­ту и пре­лесть не поку­сил­ся», сто­ял «в твер­до­сти разу­ма креп­ко и непо­ко­ле­би­мо». Он участ­во­вал в несколь­ких сра­же­ни­ях с вой­ска­ми Лже­д­мит­рия I, в том чис­ле в зна­ме­ни­той бит­ве у села Доб­ры­ни­чи, где само­зва­нец потер­пел тяже­лое пора­же­ние. Одна­ко после смер­ти Бори­са Году­но­ва «назван­но­му Димит­рию» в 1605 году уда­лось овла­деть Моск­вой. Щед­ры­ми дара­ми и пожа­ло­ва­ни­я­ми он попы­тал­ся при­влечь на свою сто­ро­ну мос­ков­ских бояр и дво­рян, в первую оче­редь тех, кого он мог опа­сать­ся. Пожар­ский был пожа­ло­ван скром­ным, но замет­ным чином дво­рец­ко­го. Осе­нью 1608 года он был направ­лен с отря­дом вои­нов на помощь коло­мен­ско­му вое­во­де Ива­ну Пуш­ки­ну, с тру­дом отби­вав­ше­му напа­де­ния сто­рон­ни­ков Лже­д­мит­рия II. У села Высоц­ко­го в 30 вер­стах от Колом­ны князь встре­тил «тушин­цев» и раз­бил их. Через год Пожар­ский одер­жал еще одну побе­ду, раз­гро­мив раз­бой­ни­чий отряд каза­чье­го ата­ма­на Саль­ко­ва. В 1610 г. князь Дмит­рий был назна­чен вое­во­дой в Зарайск, один из клю­че­вых пунк­тов обо­ро­ны южных рубе­жей Мос­ков­ско­го госу­дар­ства на рязан­щине. Сво­их взбун­то­вав­ших­ся горо­жан он усми­рил, не поз­во­лив при­сяг­нуть Лже­д­мит­рию II, и вер­нул к пови­но­ве­нию царю вос­став­шую Колом­ну. Молит­вен­ным пред­ста­тель­ством св. Нико­лая (в Зарай­ске был осо­бен­но почи­та­е­мый его образ) князь одер­жал в это вре­мя мно­го бле­стя­щих побед. Когда вес­ной 1610г., после кон­чи­ны М.В.Скопина-Шуйского, П.П.Ляпунов пред­ло­жил ему пой­ти на союз с Тушин­ским вором, Пожар­ский с него­до­ва­ни­ем откло­нил пред­ло­же­ние и доло­жил царю о наме­ре­ни­ях рязан­ско­го дво­ря­ни­на. В 1611 году Пожар­ский участ­во­вал в созда­нии Пер­во­го зем­ско­го опол­че­ния. Имен­но его отряд при­шел на помощь Про­ко­пию Ляпу­но­ву, когда тот был оса­жден в Прон­ске ратью слу­жив­ше­го поля­кам Гри­го­рия Сум­бу­ло­ва. Неболь­шой отряд Ляпу­но­ва (все­го 200 чело­век) был бы неми­ну­е­мо уни­что­жен, но изве­стие о под­хо­де вой­ска Пожар­ско­го выну­ди­ло Сум­бу­ло­ва снять оса­ду и уйти из-под Прон­ска к остав­лен­но­му почти без охра­ны Зарай­ску. Но Дмит­рий Михай­ло­вич успел вер­нуть­ся в свою кре­пость и в жесто­кой бит­ве у стен Зарай­ско­го крем­ля раз­бил Сум­бу­ло­ва. После это­го Пожар­ский собрал всех нахо­див­ших­ся под его рукой коло­мен­ских и зарай­ских слу­жи­лых людей в опол­че­ние и повел его в Рязань к Ляпу­но­ву. В нача­ле вес­ны 1611 года заслу­жив­ший дове­рие Ляпу­но­ва князь был направ­лен в Моск­ву, что­бы воз­гла­вить гото­вив­ше­е­ся там вос­ста­ние. Одна­ко бунт про­тив поля­ков начал­ся ранее наме­чен­но­го сро­ка 19 мар­та 1611 года. Един­ствен­ным участ­во­вав­шим в нем отря­дом зем­ской рати были люди Пожар­ско­го. Интер­вен­ты ока­за­лись не в силах пода­вить вос­ста­ние силой ору­жия и подо­жгли город. Отсту­пая перед сте­ной огня, рус­ские вои­ны ста­ли поки­дать Моск­ву. При­кры­вая их отход, в сто­ли­це оста­лись вои­ны Пожар­ско­го, при­няв­шие бой в рай­оне Сре­тен­ки. Несколь­ко раз кня­зю уда­ва­лось обра­тить в бег­ство пехо­ту про­тив­ни­ка. 20 мар­та он еще дер­жал­ся в острож­ке, постро­ен­ном у Вве­ден­ской церк­ви на Лубян­ке. Тогда пол­ков­ник Госев­ский бро­сил про­тив послед­не­го опло­та вос­став­ших все налич­ные силы. В послед­ней схват­ке с вра­гом Дмит­рий Михай­ло­вич был три­жды ранен. Упав на зем­лю, он еще успел ска­зать: «Луч­ше мне было бы уме­реть, чем видеть все это». Рат­ни­ки не бро­си­ли сво­е­го вое­во­ду на поги­бель и, при­кры­вая сво­и­ми тела­ми, вывез­ли его из боя. Как и дру­гих ране­ных, вое­во­ду доста­ви­ли в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь. Немно­го под­ле­чив­шись, он уехал в свою суз­даль­скую вот­чи­ну, село Муг­ре­ево. Там, все еще стра­дая от пло­хо зажи­вав­ших ран, Пожар­ский узнал о гибе­ли Ляпу­но­ва, там осе­нью 1611 года и нашли его ниже­го­род­ские послы. По сове­ту сво­е­го зем­ско­го ста­ро­сты Кузь­мы Мини­на они при­бы­ли про­сить кня­зя воз­гла­вить опол­че­ние, соби­рав­ше­е­ся тогда в Ниж­нем Нов­го­ро­де. Избран­ный воен­ным вождем опол­че­ния князь Пожар­ский воз­гла­вил и «Совет всей зем­ли Рус­ской» — вре­мен­ный орган вер­хов­ной вла­сти на всей осво­бож­ден­ной от интер­вен­тов тер­ри­то­рии. Зем­ский вое­во­да Пожар­ский сыг­рал исклю­чи­тель­но важ­ную роль в осво­бож­де­нии Моск­вы, вос­ста­нов­ле­нии раз­ру­шен­ной госу­дар­ствен­ной орга­ни­за­ции. В фев­ра­ле 1612 года, вооду­шев­лен­ные воз­зва­ни­ем толь­ко что погиб­ше­го пат­ри­ар­ха Гер­мо­ге­на, опол­че­ние под коман­до­ва­ни­ем кня­зя Дмит­рия Михай­ло­ви­ча, воору­жен­ное на народ­ные сред­ства, с Казан­ской ико­ной Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы, вышло из Ниж­не­го Нов­го­ро­да, направ­ля­ясь через волж­ские горо­да Кинеш­му, Костро­му и Яро­славль к Москве. В Яро­слав­ле была сде­ла­на дол­гая оста­нов­ка, за вре­мя кото­рой Пожар­ский и Минин созда­ли Совет всея зем­ли, от его име­ни рас­сы­ла­ли гра­мо­ты и соби­ра­ли новые силы. Надо отме­тить, что моне­ты, чека­нен­ные ими, выпус­ка­лись с порт­ре­том послед­не­го госу­да­ря из дина­стии Рюри­ко­ви­чей Федо­ра Иоан­но­ви­ча (1584–1598). В июле 1612 г. уже с отря­дом пре­крас­но сна­ря­жен­но­го вой­ска, в чис­ле око­ло 7 тыс. чело­век, Пожар­ский вышел в судь­бо­нос­ный поход на Моск­ву, по пути зай­дя в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь. Отту­да вой­ско, бла­го­слов­ля­е­мое ино­ка­ми, подо­шло к сто­ли­це почти одно­вре­мен­но с пре­вос­хо­дя­щим вой­ском корон­но­го гет­ма­на Ход-кеви­ча (10 тыс. отбор­ных вои­нов) и всту­пи­ло с ним 23–24 авгу­ста в бой. Чашу весов пере­ве­сил подвиг К. Мини­на, ночью с отря­дом храб­ре­цов напав­ше­го, с согла­сия сво­е­го вое­на­чаль­ни­ка, на отды­хав­ше­го про­тив­ни­ка. Ход­ке­вич был отбро­шен, и голо­да­ю­щий поль­ский гар­ни­зов в Крем­ле был обре­чен. После оса­ды 22 октяб­ря опол­че­ние Пожар­ско­го и Мини­на взя­ло при­сту­пом Китай-город, и поль­ский гар­ни­зон капи­ту­ли­ро­вал с усло­ви­ем сохра­нить жиз­ни сдав­ших­ся. Каза­ки Д. Т. Тру­бец­ко­го, при выхо­де сдав­ших­ся из Крем­ля, пере­би­ли почти всех; князь же Пожар­ский сдер­жал свое сло­во, и все, дове­рив­ши­е­ся в его руки, оста­лись живы. С тех пор день 22 октяб­ря (4 нояб­ря н. ст.) стал цер­ков­ным празд­ни­ком Казан­ской ико­ны, а теперь — госу­дар­ствен­ным празд­ни­ком. По ини­ци­а­ти­ве кня­зя был созван Зем­ский собор с уни­каль­ней­шим пред­ста­ви­тель­свом по 10 чело­век от всех горо­дов и всех сосло­вий, вклю­чая кре­стьян. Из 4‑х кан­ди­да­тов, выдви­ну­тых на цар­ство, собор избрал Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Рома­но­ва, став­ше­го родо­на­чаль­ни­ком новой дина­стии рус­ских царей. 1 июля 1613 г. состо­я­лось вен­ча­ние на цар­ство Миха­и­ла Рома­но­ва, Мос­ков­ская Русь вновь обре­та­ла един­ство и пре­ем­ство. В ночь перед цере­мо­ни­ей князь­По­жар­ский нахо­дил­ся при «бере­же­нии» рега­лий: шап­ки Моно­ма­ха и барм. При цере­мо­нии шествия в Успен­ский собор Дмит­рий Михай­ло­вич нес цар­ский ски­петр, а во вре­мя тор­же­ствен­ной литур­гии дер­жал «ябло­ко» (так в ста­ри­ну назы­ва­ли цар­скую дер­жа­ву). Сим­во­ли­ка ока­за­лась про­ро­че­ской: ведь во все вре­мя после­ду­ю­щей служ­бы имен­но князь Пожар­ский был посы­ла­ем юным царем во все «горя­чие точ­ки», охра­няя власть и дер­жа­ву ново­го само­держ­ца. Новый царь Миха­ил Федо­ро­вич высо­ко оце­нил заслу­ги Пожар­ско­го и 11 июля 1613 года, после вен­ча­ния на цар­ство в Успен­ском собо­ре Крем­ля, пожа­ло­вал Дмит­рия Михай­ло­ви­ча бояр­ским чином. До сво­ей смер­ти князь Пожар­ский слу­жил верой и прав­дой сво­е­му Оте­че­ству: он коман­до­вал вой­ска­ми, драв­ши­ми­ся про­тив разо­ряв­ших рус­ские зем­ли отря­дов пол­ков­ни­ка Лисов­ско­го, в 1615 году раз­бил его под Орлом и про­гнал к Кара­че­ву. Доб­лест­ный воин искал новых встреч с вра­гом, но тяже­лая болезнь надол­го при­ко­ва­ла его к посте­ли. Вновь вое­во­да ока­зал­ся в строю в гроз­ном 1617 году, когда на Моск­ву с целью силой завла­деть мос­ков­ским пре­сто­лом дви­ну­лось поль­ское вой­ско под коман­до­ва­ни­ем коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва и гет­ма­на Ход­ке­ви­ча. Пожар­ский руко­во­дил укреп­ле­ни­ем Можай­ска и Калу­ги, кото­ры­ми враг не смог овла­деть и вынуж­ден был зимо­вать в Вязь­ме. За вер­ную служ­бу князь полу­чил в награ­ду сереб­ря­ный позо­ло­чен­ный кубок весом в три гри­вен­ки, 36 золо­тых, шубу — атлас турец­кий на собо­лях, пуго­ви­цы сереб­ря­но-золо­че­ные. В сле­ду­ю­щем, 1618 году поля­ки полу­чи­ли под­креп­ле­ния и про­дол­жи­ли поход к Москве. Пожар­ский, по сло­вам совре­мен­ни­ка, «на боях и на при­сту­пах бил­ся, не щадя голо­вы сво­ей». Во вре­мя реши­тель­но­го штур­ма 1 октяб­ря 1618 года князь взял на себя руко­вод­ство боем в самом опас­ном месте, у Арбат­ских ворот Бело­го горо­да, и отра­зил ноч­ное напа­де­ние непри­я­те­ля, взо­рвав­ше­го воро­та Зем­ля­но­го горо­да. Одна­ко вои­ны Пожар­ско­го дей­ство­ва­ли настоль­ко удач­но, что выну­ди­ли ата­ко­вав­ше­го Моск­ву в этом месте гет­ма­на Сагай­дач­но­го выве­сти остат­ки сво­их запо­рож­цев с зава­лен­ных их тела­ми мос­ков­ских улиц. В 1613 г. при вен­ча­нии на цар­ство Миха­и­ла Рома­но­ва, пер­во­го царя новой дина­стии, Пожар­ский был пожа­ло­ван бояр­ством, а во вре­мя обря­да коро­на­ции нес дер­жа­ву. В 1618 г. он актив­но участ­ву­ет в отра­же­нии похо­да поль­ско­го коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва, не остав­ляв­ше­го надежд занять рус­ский пре­стол. В 1619 г. под веде­ни­ем Пожар­ско­го учре­жда­ет­ся Ямской при­каз, а с 1624 по 1628 г. он состо­ял руко­во­ди­те­лем Раз­бой­но­го при­ка­за. В авгу­сте 1628 г. Дмит­рий Михай­ло­вич назна­ча­ет­ся вое­во­дой в Нов­го­род. Затем он участ­ву­ет в Смо­лен­ской войне и мир­ных пере­го­во­ров с поля­ка­ми, позд­нее явля­ет­ся началь­ни­ком Мос­ков­ско­го суд­но­го при­ка­за. В 1638 г. видим его вое­во­дой в Пере­я­с­лав­ле – Рязан­ском. Скон­чал­ся он 20 апре­ля 1642 г. В пер­вые годы после Сму­ты (до 1628 г.) в навод­нен­ной воору­жен­ны­ми отря­да­ми стране князь — руко­во­дил Ямским, Раз­бой­ным, Помест­ным. За это вре­мя он сумел постро­ить мно­же­ство новых путей, обес­пе­чить их без­опас­ность, даже ввел новые зако­ны: ответ­ствен­ность за неумыш­лен­ное убий­ство и за куп­лю-про­да­жу кра­ден­но­го иму­ще­ства. В авгу­сте 1628 г. Дмит­рий Михай­ло­вич назна­ча­ет­ся вое­во­дой в Нов­го­род Во вре­мя неудач­ной Смо­лен­ской вой­ны 1632—1634 годов Пожар­ский вме­сте с кня­зем Д. Чер­кас­ским фор­ми­ро­вал армию при­кры­тия, соби­рав­шу­ю­ся в Можай­ске, но это вой­ско было рас­пу­ще­но, так и не при­няв уча­стия в воен­ных дей­стви­ях. позд­нее явля­ет­ся началь­ни­ком Мос­ков­ско­го суд­но­го при­ка­за. В годы Азов­ско­го «осад­но­го сиде­ния» дон­ских каза­ков 1637—1638 годов он укреп­лял на слу­чай воз­мож­ной вой­ны с Тур­ци­ей Моск­ву, над­зи­рая над рабо­та­ми по построй­ке зем­ля­но­го вала, воз­во­див­ше­го­ся вокруг сто­ли­цы. В 1638 г. видим его вое­во­дой в Пере­я­с­лав­ле – Рязан­ском. В 1637 году на соб­ствен­ные сред­ства Дмит­рий Михай­ло­вич постро­ил Казан­ский собор близ тор­го­вых рядов на Крас­ной пло­ща­ди и пере­нес туда из сво­ей домаш­ней церк­ви чудо­твор­ную ико­ну Бого­ро­ди­цы, при­слан­ную ему из Каза­ни и сопро­вож­дав­шую его при осво­бож­де­нии Моск­вы. В пери­од Смут­но­го вре­ме­ни нача­ла XVII в. Мед­вед­ко­во было разо­ре­но и пре­вра­ти­лось в пустошь. Но уже к нача­лу 1620 – х годов оно воз­ро­ди­лось вновь. После осво­бож­де­нии Моск­вы от интер­вен­тов Пожар­ский дела­ет Мед­вед­ко­во сво­ей под­мос­ков­ной рези­ден­ци­ей. Он ста­вит здесь бояр­ский двор, люд­ской двор, где жили коню­хи и «дело­вые» люди, две мель­ни­цы на реках Яузы и Чер­мян­ке, и пустошь пре­вра­ща­ет­ся в село. Была воз­двиг­ну­та и дере­вян­ная шатро­вая цер­ковь, для кото­рой Дмит­рий Михай­ло­вич пове­лел отлить осо­бый коло­кол в память осво­бож­де­ния Моск­вы. Кро­ме само­го Мед­вед­ко­ва князь вла­дел и несколь­ки­ми дерев­ня­ми, кото­рые были пожа­ло­ва­ны ему из двор­цо­вой Тай­нин­ской воло­сти в 1620 г. за уча­стие в борь­бе про­тив поль­ско­го коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва. Бли­же к кон­цу жиз­ни, в 1634 – 1635 гг., он выстро­ил в Мед­вед­ко­во камен­ную Покров­скую цер­ковь, сохра­нив­шу­ю­ся до сих пор как памят­ник это­му выда­ю­ще­му­ся чело­ве­ку. Ее стро­и­тель­ство Дмит­рий Михай­ло­вич начал после преж­де­вре­мен­ной смер­ти в 1633 г. сво­е­го сред­не­го сына Федо­ра, на кото­ро­го он воз­ла­гал нема­ло надежд. Цер­ковь пред­став­ля­ет собой один из инте­рес­ней­ших образ­цов сред­не­ве­ко­вой рус­ской архи­тек­ту­ры, без упо­ми­на­ния кото­рой не обхо­дит­ся ни один учеб­ник. Пер­во­на­чаль­но храм имел при­де­лы во имя Зна­ме­ния Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы, Вар­ла­а­ма Хутын­ско­го и Анто­ния Рим­ля­ни­на. К деся­той годов­щине со дня смер­ти зна­ме­ни­то­го вое­во­ды, в 1652 г., его наслед­ни­ку была выда­на бла­го­сло­вен­ная гра­мо­та на освя­ще­ние пре­сто­ла ново­го при­де­ла во имя девя­ти муче­ни­ков Кизи­че­ских. Мед­вед­ков­ский храм стро­ил­ся одно­вре­мен­но с дру­гой важ­ней­шей построй­кой Дмит­рия Михай­ло­ви­ча – в 1636 г. он закон­чил соору­же­ние Казан­ско­го собо­ра на Крас­ной пло­ща­ди в Москве( в 1930‑е годы он был раз­ру­шен и вос­ста­нов­лен лишь в 1993 г.). в этих двух соору­же­ни­ях была уве­ко­ве­че­на память о побе­де над поль­ско – литов­ски­ми захват­чи­ка­ми. Бла­го­да­ря щед­ро­сти царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча он стал одним из наи­бо­лее бога­тых в Рос­сии зем­ле­вла­дель­цев. Послед­ней служ­бой Пожар­ско­го ста­ло его уча­стие вес­ной 1640 года в пере­го­во­рах с при­быв­ши­ми в Моск­ву поль­ски­ми посла­ми. Полу­чив­ши выс­ший чин дум­но­го бояри­на и мно­же­ство новых вот­чин, ста­ре­ю­щий князь осе­нью 1641 г. соста­вил духов­ную гра­мо­ту, в кото­рой сре­ди про­чих заве­тов раз­де­лил детям семей­ные свя­ты­ни. Извест­но, что от бра­ка с Прас­ко­вьей Вар­фо­ло­ме­ев­ной (ум.1635) он имел 6 детей: Ксе­нию (в заму­же­стве Кура­ки­ну, ум.1625), Пет­ра (ум.1649), Федо­ра (ум.1633), Ана­ста­сию (Прон­скую), Ива­на (ум.15.02.1668), Еле­ну (Лыко­ву). Вто­рой женой Д.М. Пожар­ско­го была Федо­ра Андре­ев­на Голи­цы­на, детей у них не было. 20 апре­ля 1642 года Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский скон­чал­ся, перед смер­тью при­няв схи­му и взяв себе имя Козь­ма. По пре­да­нию, Миха­ил Федо­ро­вич, чтя его заслу­ги, «про­во­жал гроб сего неза­бвен­но­го бояри­на и почтил оный сле­за­ми сво­и­ми». Остан­ки Пожар­ско­го были захо­ро­не­ны в родо­вой усы­паль­ни­це в Спа­со-Евфи­ми­ев­ском мона­сты­ре в Суз­да­ле, куда пере­дал при жиз­ни и по заве­ща­нию пере­дал мно­же­ство средств и семей­ных реликвий.

В 1620‑х гг. в Ста­ро­дуб­ря­по­лов­ском стане Суз-даль­ско­го уез­да в состав вла­де­ний бояри­на кня­зя Д.М. Пожар­ско­го вхо­ди­ли: село Волось­ни­но (Миг­ре-ево тож), 30 дере­вень, 2 почин­ка, 21 пустошь (отца и деда родо­вая вот­чи­на); Сло­бод­ка Холм (вот­чи­на за царя Васи­лия осад­ное сиде­ние); сель­цо Фале­ле­е­во; 4 пусто­ши (вот­чи­на родо­вая, что была кня­зя Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го). Общий раз­мер этой вот­чи­ны состав­лял 727 ч. [РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320., л. 1024–1045, 1055–1058 об., 1074–1077]. В Мыц­ком стане его вот­чи­на «за царя Васи­лия осад­ное сиде­ние» состав­ля­ла 887 ч. и вклю­ча­ла: село Ниж­ний Лан­дех, 14 дере­вень, 8 по-чин­ков, 10 пусто­шей [РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11319, л. 731–752, 772–783 об.]. Неболь­шое поме­стье (69 ч.) Д.М. Пожар­ско­го рас­по­ла­га­лось в сосед­нем Лух­ском уез­де – 5 пусто­шей [РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 680., л. 272]. В Дмит­ров­ском уез­де (Берен­де­ев­ский стан) им была куп­ле­на вот­чи­на (95 ч.) «из пороз­жих поме­стий» [46, л. 124], [Шват­чен­ко О.А. Свет­ские фео­даль­ные вот­чи­ны Рос­сии в пер­вой тре­ти XVII века. М.: Ин‑т исто­рии СССР, 1990 (1991). 304 с., с. 156]. В Клин­ском уез­де за ним оста­ва­лась «при­да­ная» вот­чи­на мате­ри 138 ч.; в Коло­мен­ском уез­де в Боль­шом Мику­лине стане – 130 ч.; в Песо­чен­ском стане – 685 ч.; в Ме-дын­ском уез­де – 64 ч.; в Мос­ков­ском уез­де в Быко­ве, Коро­вине, Сосен­ском, Доб­лин­ском ста­нах – 153 ч.; в Зве­ни­го­род­ском уез­де – 37 ч. Все­го в ука­зан­ных вла­де­ни­ях насчи­ты­ва­лось 2540 ч. вот­чин и 69 ч. помест­ной зем­ли. За «мос­ков­ское очи­ще­ние» князь Дмит­рий Михай­ло­вич был пожа­ло­ван лати­фун­ди­ей в Бала­хон­ской при­пи­си Ниже­го­род­ско­го уез­да – по-гост, село, дерев­ни, пусто­ши – 4799 ч.; 778 дво­ров, рыб­ные лов­ли по Вол­ге и озе­рам, борт­ные леса. В селе нахо­ди­лись торг и кабак [Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. М.: Квад­ри­га; Зеб­ра Е, 2013. 332 с., с. 185, Рус­ский био­гра­фи­че­ский сло­варь. Т. 14. Плавильщиков–Примо. СПб.: Типогр. И.Н. Ско­ро­хо­до­ва, 1905. 800 с., с. 243], [Шват­чен­ко О.А. Свет­ские фео­даль­ные вот­чи­ны Рос­сии в пер­вой тре­ти XVII века. М.: Ин‑т исто­рии СССР, 1990 (1991). 304 с., с. 156]. Все­го вот­чин­ных и помест­ных вла­де­ний за ним было 7715 ч., а с уче­том поме­стий, рас­по­ла­гав­ших­ся в раз­ных уез­дах, и почти не учтен­ных в при­ве­ден­ной оцен­ке, общий раз­мер его вла­де­ний дости­гал 9900 ч. и по срав­не­нию с кон­цом XVI в., когда едва дости­гал 600 ч., вырос в 15 раз. Таким обра­зом, к нача­лу 1620‑х гг. князь Д.М. Пожар­ский стал одним из круп­ней­ших зем­ле­вла­дель­цев Мос­ков­ско­го государства.

За вид­ней­шим пред­ста­ви­те­лем рода кн. Дмит­ри­ем Михай­ло­ви­чем Пожар­ским в зем­ля­ном спис­ке 1613 г. чис­ли­лось «вот­чин ста­рых и с тем, что ему дано при царе Васи­лии, 1445 чети да поме­стья за ним с мате­рью и сест­рой ста­ро­го 405 чети... да новые дачи, что ему дали бояре и всею зем­лею, как Моск­ву взя­ли, в Суз­да­ле вот­чи­ны из двор­цо­вых сел 1600 чети, да поме­стья 900 чети» (все­го 4350 четв.).137 Извест­но, что в кон­це XVI — нача­ле XVII в. Д. М. Пожар­ский рас­по­ря­жал­ся зем­ля­ми в родо­вой вот­чине кн. Пожар­ских в Муг­ре­еве. В 1586/87 г. он дал вкла­дом в Спа­со-Евфи­мьев м‑рь д. Три Дво­ри­ща, а в 1608 г. дает тому же мона­сты­рю д. Ели­се­е­ву и поло­ви­ну д. Чере­по­вы.138 Д. Три Дво­ри­ща в 1571/72 г. была куп­ле­на кн. Миха­и­лом Федо­ро­ви­чем Тре­тья­ко­вым Пожар­ским, отцом Д. М. Пожар­ско­го, у кн. Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го.139 Все упо­мя­ну­тые дерев­ни вхо­ди­ли в состав муг­ре­ев­ской вот­чи­ны кн. Пожар­ских. По пис­цо­вым кни­гам Ста­ро­дуб­ско­го у. 1628–1630 гг. за кн. Д. М. Пожар­ским чис­ли­лась «отца ево и деда родо­вая вот­чи­на» с. Муг­ре­ево (Воло­сы­ни­но), при­се­лок Могу­чей с дерев­ня­ми, почин­ка­ми и пусто­ша­ми, все­го 609 четв.140 Одна­ко Д. М. Пожар­ский вла­дел этой вот­чи­ной до Сму­ты не в пол­ном объ­е­ме. Соглас­но духов­но­му заве­ща­нию Д. М. Пожар­ско­го 1642 г., с. Могу­чее, быв­шую вот­чи­ну сво­е­го дяди кн. Федо­ра Ива­но­ви­ча, он «взял из Спас­ско­го мона­сты­ря» и дал рас­по­ря­же­ние сыно­вьям дать за эту вот­чи­ну в Спа­со-Евфи­мьев м‑рь 100 руб.141 Извест­но, что с. Могу­чее было в 1586/87 г. дано в Спа­со-Евфи­мьев м‑рь вдо­вой кн. Федо­ра Ива­но­ви­ча Пожар­ско­го (сын кн. Ива­на Ива­но­ви­ча Мень­шо­го Пожар­ско­го) кнг. Ана­ста­си­ей.142 Пуст. Могу­чее нахо­ди­лась за м‑рем в 1606 г.143 Кро­ме того, в Ста­ро­ду­бе-Ряпо­лов­ском в пис­цо­вой кни­ге 1627–1630 гг. за кн. Д. М. Пожар­ским зна­чи­лась куп­лен­ная у Ан. Сем. Гол­чи­на вот­чи­на пуст. Ива­нов­ская и др. (50 четв.), пожа­ло­ван­ная за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии вот­чи­на про­мыш­лен­ная сло­бод­ка Холуй с каба­ком (50 четв.), а так­же родо­вая вот­чи­на, быв­шая преж­де (по при­пра­воч­ной кни­ге 1574/75 г.?) за кн. Пет­ром Тимо­фе­е­ви­чем Пожар­ским (сц., что была д. Фале­ле­е­во-Федо­то­во, 68 четв.);314 эту послед­нюю вот­чи­ну кн. Д. М. Пожар­ский позд­нее пере­дал сво­е­му «бра­ту» кн. Дмит­рию Пет­ро­ви­чу Лопа­те Пожар­ско­му, сыну Пет­ра Тимо­фе­е­ви­ча Пожар­ско­го (об этом см. ниже). Поми­мо Ста­ро­дуб­ских вот­чин Д. М. Пожар­ско­му при­над­ле­жа­ли так­же ста­рин­ные вот­чи­ны в Мос­ков­ском у. (ста­рин­ная отцов­ская вот­чи­на в Мана­тьине, Быко­ве и Коро­вине ст. с. Мед­вед­ко­во на р. Яузе, 50 четв.),315 Юрьев­ском у. (ста­рин­ные вот­чи­ны в Тихо­тине ст. с. Лучин- ское, 281 четв. и сц. Бода­ло­во, 100 четв., пере­шед­шие после его смер­ти к вдо­ве кнг. Федо­ре Андре­евне и сыно­вьям Пет­ру и Ивану),316 Клин- ском у. (при­да­ная вот­чи­на мате­ри Д. М. Пожар­ско­го кнг. Евфро­си­ньи, доче­ри Федо­ра Ива­но­ви­ча Бер­се­не­ва-Бекле­ми­ше­ва, сц. Бер­се­не­во, 138 четв.),317 Коло­мен­ском у. (ста­рин­ная вот­чи­на отца, полу­чен­ные им от тестя Ф. И. Бер­се­не­ва, в Боль­шом Мику­лине ст. с. Лукерьино-Фомино,

314 ПК 11320. Л. 1050–1074. 315 ПК 9808. Л. 661 об.; Хол­мо­го­ро­вы. Вып. V. С. 11. 316 ПК 915. Л. 659 о6.–669. — Сц. (д.) Бода­ло­во в 1616/17 г. было дано кн. Д. М. Пожар­ским в при­да­ное сво­е­му зятю кн. Васи­лию Семе­но­ви­чу Кура­ки­ну, после смер­ти кото­ро­го вновь пере­шла в род Пожар­ских (Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 156). О ста­рин­ных вот­чи­нах Пожар­ских в Юрьев-Поль­ском у. (в том чис­ле «Лучин­ской выти») см. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря. № 11. С. 28.
317 ПК 190. Л. 309. — В янва­ре 1633 г. кн. Д. М. Пожар­ский с сыно­вья­ми Пет­ром и Ива­ном дали это село в Тро­и­це-Сер­ги­ев м‑рь по сыне и бра­те кн. Федо­ре Дмит­ри­е­ви­че Пожар­ском (Архив СП6ИИ РАН. К. 41. On. 1. № 96; Опи­са­ние Гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 2. С. 132; Тро­иц­кая вклад­ная. С. 100; НИОР РГБ. Ф. 303. Кн. 530. Л. 506 об.-508; АЮ. С. 149–150).

130 четв.318 и вот­чи­на в Песо­чен­ском ст. с. Мар­чу­ки, 685 четв., быв­шая в двор­цо­вых селах, а преж­де быв­шая за отцом его мате­ри Федо­ром Бер­се­не­вым, кото­рой Д. М. Пожар­ский вла­дел по гра­мо­те 1621/22 г.319). В Ополь­ском ст. Вла­ди­мир­ско­го у. Д. М. Пожар­ский вла­дел вот­чи­ной (с. Пет­ра­ко­во, 100 четв.), кото­рую он вме­сте с сыно­вья­ми Пет­ром и Ива­ном в 1633 г. дал в Спа­со-Евфи­мьев м‑рь.320 Ранее эта вот­чи­на при­над­ле­жа­ла дум­но­му дья­ку В. Я. Щел­ка­ло­ву, а затем пере­шла к его сыну Ива­ну Васи­лье­ви­чу Щелкалову.321 По сво­е­му духов­но­му заве­ща­нию (фев­раль 1620 г.) И. В. Щел­ка­лов заве­щал эту вот­чи­ну в Мос­ков­ский Зла­то­устов­ский м‑рь,322 но вско­ре из м‑ря эту вот­чи­ну выку­пил кн. Д. М. Пожарский,323 состо­яв­ший в род­стве с Щелкаловыми.324 К кн. Д. М. Пожар­ско­му пере­шла так­же круп­ная вот­чи­на Щел­ка­ло­вых в Суз­даль­ском у. (в ст. Тей­ков и Сахтыш — с. Нел­ша, 400 четв., дан­ная Д. М. Пожар­ским в при­да­ное сво­е­му зятю кн. Ив. Пет. Прон­ско­му; с. Пыре­во /​Пырьево/​, 400 четв., достав­ше­е­ся сыну Д. М. Пожар­ско­го кн. Пет­ру, а затем — его зятю, кн. Ива­ну Федо­ро­ви­чу Лыко­ву, женив­ше­му­ся на доче­ри Д. М. Пожар­ско­го кнж. Елене Дмит­ри­евне, и с. Яки- мово, 201 четв., дан­ное Д. М. Пожар­ским сво­е­му пле­мян­ни­ку кн. Ива­ну Ники­ти­чу Хован­ско­му, сыну его сест­ры кнг. Дарьи Михай­лов­ны и кн. Ники­ты Андре­еви­ча Хованского).325 В сво­ем духов­ном заве­ща­нии 1620 г. И. В. Щел­ка­лов заве­щал все эти села Тро­и­це-Сер­ги­е­ву м‑рю,326

318 ПК 203. Л. 438. В пис­цо­вой при­пра­воч­ной кни­ге Коло­мен­ско­го у. 1577/78 г. вот­чи­на запи­са­на «за кн. Миха­и­лом Пожар­ским, а преж того в вот­чине было за Федо­ром Бер­се­не­вым» (ПКМГ. Ч. I. Отд. I. С. 376). 319 ПК 204. Л. 408. В пис­цо­вой при­пра­воч­ной кни­ге Коло­мен­ско­го у. 1577/78 г. с. Мар­чу­ки зна­чит­ся как «госу­дар­ское село» (ПКМГ. Ч. I. Отд. I. С 350, 351). Оче­вид­но, отец Д. М. Пожар­ско­го с. Мар­чу­ки не вла­дел, а Д. М. Пожар­ский выхло­по­тал эту вот­чи­ну сво­е­го деда по мате­ри позд­нее, после 1613 г. Извест­но, что в 1617–1618 гг. в вот­чине Д. М. Пожар­ско­го с. Мар­чу­ки сто­я­ли запо­рож­ские каза­ки во вре­мя похо­да на Моск­ву (Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. М., 2013. С. 22, 184, 247). 320 РГА­ДА. Ф. 281. № 1937; ПК 72. Л. 588. 321 АФЗХ. Ч. III. С. 223; ЛИРО. 1906. Вып. 2–3. С. 87. 322 Лиха­чев Н. П. Сбор­ник актов. Вып. I. С. 79–83. 323 Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 156. Соглас­но выпи­си с книг Юрьев-Поль­ско­го у. 1619/20–1620/21 (7128–7129) гг., с. Пет­ра­ко­во Ополь- ско­го ст. (позд­нее Ополь­ский ст. вошел в состав Вла­ди­мир­ско­го у. как «Юрьев­ская при­пись»), быв­шая вот­чи­на Щел­ка­ло­вых, зна­чит­ся в вот­чине за кн. Д. М. Пожар­ским (ЛИРО. 1906. Вып. 2–3. С. 87; Опи­са­ние Гра­мот Кол­ле­гии эко­но­мии. Т. 1. С. 341), т. е. была выкуп­ле­на им око­ло 1620–1621 гг. 324 Сирот­кин С. В. Замет­ка к био­гра­фии Д. М. Пожар­ско­го // Древ­няя Русь. Вопро­сы меди­е­ви­сти­ки. 2001. № 1. С. 108–111. 325 ПК 11318. Л. 325–353; ЗВК. С. 482. 326 Лиха­чев Н. П. Сбор­ник актов. Вып. I. С. 79–83.

а в 1620 г. они были выкуп­ле­ны из м‑ря Д. М. Пожар­ским за 500 руб. (общий раз­мер этих суз­даль­ских сел — Нел­ши, Яки­мо­ва и Пырье­ва с дерев­ня­ми — состав­лял 1001 четв. земли).327 В духов­ной И. В. Щел­ка- лова 1620 г. упо­ми­на­ет­ся его двор мос­ков­ский на Устре­тен­ской ули­це у Вве­де­ния. 1 декаб­ря 1620 г. этот двор, заве­щан­ный Щел­ка­ло­вым в Тро­и­це-Сер­ги­ев м‑рь, был про­дан Д. М. Пожар­ско­му за 120 руб.328 В пис­цо­вой кни­ге Медын­ско­го у. 1628–1629 гг. упо­ми­на­ет­ся ста­рая вот­чи­на Д. М. Пожар­ско­го в Город­ском ст. (д. Луж­ная, 64 четв.), быв­шая преж­де (по при­пра­воч­ной кни­ге 1586–1587 гг.) в вот­чине за кн. Андре­ем Ива­но­ви­чем Хворостининым.329 Основ­ную часть земель­ных вла­де­ний Д. М. Пожар­ско­го состав­ля­ли его выслу­жен­ные вот­чи­ны. За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии Шуй­ском ему были пожа­ло­ва­ны вот­чи­ны в Суз­даль­ском у. — с. Ниж­ний Лан­дех в Мыц­ком ст. (270 четв.) и сло­бод­ка Холуй в Ста­ро- дуб­ском ст. (50 четв.).330 Одним из круп­ней­ших земель­ных вла­де­ний кня­зя Д. М. Пожар­ско­го была его выслу­жен­ная вот­чи­на в Пурехской

327 Тро­иц­кая вклад­ная. С. 134; Чер­ка­со­ва М. С. Круп­ная фео­даль­ная вот­чи­на. С. 107. 328 Тро­иц­кая вклад­ная. С. 134. 329 РНБ. OP. F. IV. № 427. Л. 85; ср.: ПКМГ. Ч. I. Отд. II. С. 850. 330 ПК 11319. Л. 731–744, 799–820; ПК 11320. Л. 1055; Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 156; СГГД. Ч. III. С. 224–227. — Часть вот­чи­ны в Мыц­ком ст. Д. М. Пожар­ский пере­дал сво­ей сест­ре кнг. Дарье Михай­ловне и ее сыну, сво­е­му пле­мян­ни­ку, кн. И. Н. Хован­ско­му. С. Ниж­ний Лан­дех было дано Д. М. Пожар­ско­му в поме­стье при царе Васи­лии Шуй­ском в 1609 г.; преж­де село нахо­ди­лось в двор­цо­вых зем­лях (Сухо­тин Л. М. Земель­ные пожа­ло­ва­ния. С. 55). Затем село было пожа­ло­ва­но ему за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние. Одна­ко в цар­ство­ва­ние Васи­лия Шуй­ско­го Д. М. Пожар­ский, оче­вид­но, не успел закре­пить за собой с. Ниж­ний Лан­дех в вот­чи­ну. При «царе» Вла­ди­сла­ве в 1611 г. поме­стье (а не вот­чи­на) Д. М. Пожар­ско­го с. Ниж­ний Лан­дех было пожа­ло­ва­но Гри­го­рию Ники­ти­чу Орло­ву (Сухо­тин Л. М. Земель­ные пожа­ло­ва­ния. С. 54–56). Обра­тить с. Ниж­ний Лан­дех в вот­чи­ну Пожар­ско­му уда­лось толь­ко после осво­бож­де­ния Моск­вы, а затем (окон­ча­тель­но) — при царе Миха­и­ле Федо­ро­ви­че. 31 нояб­ря 1612 г. была выда­на послуш­ная гра­мо­та от руко­во­ди­те­лей объ­еди­нен­но­го зем­ско­го опол­че­ния (кн. Д. Т. Тру­бец­ко­го и кн. Д. М. Пожар­ско­го) кре­стья­нам поме­стья кн. И. Н. Хован­ско­го при­сел­ка Пестя­ко­ва с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми (при­сел­ка села Ниж­не­го Лан­де­ха, поме­стья Д. М. Пожар­ско­го) о пере­во­де Пестя­ко­ва из поме­стья в вот­чи­ну (ЧОИДР. М., 1911. Кн. 4. Разд. 4. С. 30–39; Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 234). От царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Д. М. Пожар­ский полу­чил вот­чин­ную гра­мо­ту (за осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии) на с. Ниж­ний Лан­дех (при­се­лок села Мыт) с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми и «поса­дец» (сло­бод­ку) Холуй в Суз­даль­ском у. 30 июля 1613 г., а позд­нее, 5 июля 1621 г. на эти вот­чи­ны ему была дана новая жало­ван­ная гра­мо­та (СГГД. Ч. III. С. 224–227). В пис­цо­вой кни­ге Суз­даль­ско­го у. 1628–1630 гг. упо­мя­ну­тое выше с. Пестя­ко­во (погост Пестя­ков) запи­са­но за кн. И. Н. Хован­ским как дача 1616/17 (7125) г. «дяди его» (отец И. Н. Хован­ско­го кн. Н. А. Хован­ский, умер­ший в 1608 г., был женат на род­ной сест­ре Д. М. Пожар­ско­го кнж. Дарье Михай­ловне) бояри­на кн. Д. М. Пожар­ско­го «из сво­ей вот­чин­ной дачи села Ниж­не­го Лан­де­ха» (ПК 11319. Л. 799–820).

(Пурец­кой) вол. Ниже­го­род­ско­го у. Наи­бо­лее пол­ное опи­са­ние этой вот­чи­ны содер­жит­ся в пис­цо­вой кни­ге Ниже­го­род­ско­го у. пись­ма и меры Д. В. Лоды­ги­на и дья­ка Демен­тия Образ­цо­ва 1621–1623 (7129–7131) гг. Соглас­но пис­цо­вой кни­ге, за бояри­ном кн. Д. М. Пожар­ским вме­сте с его сыно­вья­ми Пет­ром и Федо­ром в Пурех­ской вол., при­пи­сан­ной по ука­зу царя Миха­и­ла к Ниже­го­род­ско­му у. из Балах­нин­ско­го у., зна­чи­лась вот­чи­на — село, что был пог. Вер­ши­лов, сло­бод­ка Кубен­цо­во с дерев­ня­ми, почин­ка­ми и пусто­ша­ми. Все­го в соста­ве вот­чи­ны в 1620‑х гг. нахо­ди­лись село, сло­бод­ка, 151 дерев­ня, 35 почин­ков, 26 пусто­шей и 2 пусто­ши при­пу­щен­ные в паш­ню; в ней зна­чи­лись двор вот­чин­ни­ков, 2 дво­ра при­каз­чи­ков, 90 дво­ров «людей» (зани­ма­лись соле­ва­ре­ни­ем на Балахне), 547 дво­ров кре­стьян­ских, 76 дво­ров бобыль­ских и 63 дво­ра пустых; в вот­чине нахо­ди­лись торг, кабак, бога­тые борт­ные уго­дья. На сво­ей вот­чин­ной зем­ле в Пурех­ской вол. Д. М. Пожар­ский поста­вил новый м‑рь в честь Мака­рия Жел­то­вод­ско­го чудотворца.331 Про­ис­хож­де­ние пурех­ской вот­чи­ны кн. Д. М. Пожар­ско­го оста­ет­ся, одна­ко, не вполне ясным. Соглас­но фор­му­ли­ров­ке пис­цо­вой кни­ги, Пожар­ский и его сыно­вья полу­чи­ли это име­ние «за служ­бу за Мос­ков­ское очи­ще­нье и за служ­бу за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние в коро­ле­ви­чев при­ход под Москву».332 О пожа­ло­ва­нии кн. Д. М. Пожар­ско­му и его сыно­вьям вот­чи­ны в Пурех­ской вол. «за служ­бу, за мос­ков­ское очи­ще­нье и за мос­ков­ское осад­ное сиде­нье в коро­ле­ви­чев при­ход» ука­зы­ва­ет­ся и в доклад­ной выпи­си о вот­чи­нах и поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го 1642 г.333 Одна­ко есть све­де­ния о том, что Д. М. Пожар­ский вла­дел вот­чи­ной в Пурех­ской вол. еще задол­го до похо­да коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва на Моск­ву в 1617–1618 гг. В при­ход­ной кни­ге Ниже­го­род­ской чети 1614/15 (7123) г. име­ет­ся запись: «Того ж дни (27 авгу­ста 1615 г. — А. П.) бояри­на кня­зя Дмит­рея Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го у чело­ве­ка у Сен­ки Ермо­ли­на на нынеш­ней 123 год с мар­та по сен­тябрь 124 году откуп­ных денег с торш­ку и с каба­ка, что отдан вновь в откуп в вот­чине бояри­на кня­зя Дмит­рея Михай­ло­ви­ча в Пуретц­кой воло­сти у Нико­лы Чюдо­твор­ца откуп­щи­ку Илей­ке Ден­ги­ну 10 руб­лев взято».334 Таким обра­зом, вот­чи­ну в Пурех­ской вол.

331 ПК 293. Л. 1026–1096. 332 ПК 293. Л. 1026. 333 Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. С. 157. 334 Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1905. Т. VI. Отд. III. С. 8. — Оче­вид­но, эта же пурех- ская вот­чи­на упо­ми­на­ет­ся за кн. Д. М. Пожар­ским в рас­смат­ри­ва­е­мой при­ход­ной кни­ге Ниже­го­род­ской чети и под 1613/14 (7122) г. (Там же. С. 6). Вот­чи­на Д. М. Пожар­ско­го в Пурех­ской вол. зна­чит­ся в ниже­го­род­ских при­ход­ных кни­гах 1618/19 г. (Там же. С. 50) и 1619/20 г. (Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1908. Т. VII. Отд. III. С. 556).

Д. М. Пожар­ский полу­чил пер­во­на­чаль­но «за мос­ков­ское очи­ще­нье», т. е. за уча­стие в осво­бож­де­нии Моск­вы от интер­вен­тов в 1612 г. По всей веро­ят­но­сти, имен­но об этой пурех­ской вот­чине идет речь в зем­ля­ном спис­ке 1613 г., где наря­ду со ста­ры­ми вот­чи­на­ми и поме­стья­ми Д. М. Пожар­ско­го упо­ми­на­ют­ся «новые дачи, что ему дали бояре и всею зем­лею, как Моск­ву взя­ли, в Суз­да­ле вот­чи­ны из двор­цо­вых сел 1600 четьи да поме­стья 900 чети».335 В кон­це XVI в. (а веро­ят­но, и в нача­ле XVII в.) двор­цо­вая Пурех­ская вол. дей­стви­тель­но вхо­ди­ла в состав Суз­даль­ско­го у. При опи­са­нии раз­ме­ров пурех­ской вот­чи­ны Пожар­ско­го пис­цы 1621–1623 гг. ссы­ла­ют­ся на при­пра­воч­ные кни­ги Луки Ново­силь­це­ва «92-го» (1583/84) г.336 Извест­но, что Лука Ново­силь­цев в 1583/84 г. опи­сы­вал двор­цо­вые зем­ли в Суздале.337 Впо­след­ствии Пурех­ская вол. была при­пи­са­на к Балах­нин­ско­му у., в затем — к Ниже­го­род­ско­му у. (Стре­лиц­ко­му ст.).338 Таким обра­зом, кн. Д. М. Пожар­ский был пожа­ло­ван вот­чи­ной из двор­цо­вой Пурех­ской вол. пра­ви­тель­ством объ­еди­нен­но­го зем­ско­го опол­че­ния («Сове­та всея зем­ли») в кон­це 1612 г. — нача­ле 1613 г. за заслу­ги в деле осво­бож­де­ния Моск­вы. За осво­бож­де­ние Моск­вы пра­ви­тель­ством «всея зем­ли» были пожа­ло­ва­ны вот­чи­на­ми (в зна­чи­тель­ной мере из двор­цо­вых земель) и мно­гие дру­гие участ­ни­ки зем­ских ополчений.339 Но уже 30 нояб­ря 1613 г. был при­нят при­го­вор Бояр­ской думы, кото­рый отме­нял эти пожа­ло­ва­ния и пред­пи­сы­вал пере­во­дить выслу­жен­ные вот­чи­ны «за мос­ков­ское очи­ще­ние» в поме­стья в соот­вет­ствии с помест­ны­ми окладами.340 После при­ня­тия бояр­ско­го при­го­во­ра закон­ны­ми, при­знан­ны­ми пра­ви­тель­ством царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча выслу­жен­ны­ми вот­чи­на­ми оста­ва­лись лишь вот­чи­ны, пожа­ло­ван­ные за «осад­ные сиде­ния» при царе Васи­лии Шуй­ском (а впо­след­ствии — вот­чи­ны, пожа­ло­ван­ные за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при¬

335 ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 5. 336 ПК 293. Л. 1080. 337 Корец­кий В. И. Закре­по­ще­ние кре­стьян и клас­со­вая борь­ба в Рос­сии во вто­рой поло­вине XVI в. М., 1970. С. 306; АИ. Т. I. № 218. С. 414–415; СГГД. Ч. III. С. 225. — Пурех­ская вот­чи­на Д. М. Пожар­ско­го рас­по­ла­га­лась неда­ле­ко от его выслу­жен­ной вот­чи­ны за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии с. Ниж­ний Лан­дех в Суз­даль­ском у., зем­ли кото­рой рас­по­ла­га­лись, в част­но­сти, в устье реч­ки Пурех (СГГД. Ч. III. С. 225). 338 В дозор­ной кни­ге Ниже­го­род­ско­го у. пись­ма и дозо­ра С. Н. Гре­ко­ва и подья­че­го Кле­мен­тия Козо­давле­ва 1613 г. (ПК 291) све­де­ний о пурех­ской вот­чине кн. Д. М. Пожар­ско­го мы не встре­ча­ем. В соста­ве Ниже­го­род­ско­го у. эта вот­чи­на, как мы отме­ча­ли выше, упо­ми­на­ет­ся с 1615 г. (Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1905. Т. VI. Отд. III. С. 8). 339 ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 1–20; Седа­шев В. Н. Очер­ки и мате­ри­а­лы по исто­рии зем­ле­вла­де­ния Мос­ков­ской Руси в XVII в. М., 1912. С. 6–7; Ста­шев­ский Е. Д. Очер­ки. С. 78–79, 121–122. 340 ЗА: Тек­сты. № 70. С. 82.

ход» 1618 г.). Поста­нов­ле­ние 30 нояб­ря 1613 г. неукос­ни­тель­но пре­тво­ря­лось в жизнь, и пред­ста­ви­те­ли зем­ско­го осво­бо­ди­тель­но­го дви­же­ния лиша­лись пожа­ло­ван­ных им вот­чин за «очи­ще­ние» столицы.341 Одна­ко, бла­го­да­ря при­зна­нию осо­бых заслуг перед Оте­че­ством, Д. М. Пожар­ско­му уда­лось сохра­нить пожа­ло­ван­ную ему «бояра­ми и всей зем­лей» вот­чи­ну в Пурех­ской вол. и после 1613 г.; он про­дол­жал вла­деть ею, как мы виде­ли, в 1614/15 г. и позд­нее. В даль­ней­шем (оче­вид­но, для более проч­но­го закреп­ле­ния за собой это­го вла­де­ния) Д. М. Пожар­ский добил­ся оформ­ле­ния пурех­ской вот­чи­ны за собой и сво­и­ми сыно­вья­ми как пожа­ло­ва­ние и «за мос­ков­ское очи­ще­нье», и «за мос­ков­ское осад­ное сиде­нье в коро­ле­ви­чев приход».342 Пожа­ло­ва­ние Пожар­ско­му пурех­ской вот­чи­ны в этом новом каче­стве («за служ­бу за Мос­ков­ское очи­ще­нье и за служ­бу за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние в коро­ле­ви­чев при­ход под Моск­ву») состо­я­лось, по-види­мо­му, в 1619 г. Сохра­ни­лась жало­ван­ная гра­мо­та Д. М. Пожар­ско­му от 19 сен­тяб­ря 1619 г. на вот­чи­ны в Ростов­ском (с. Ильин­ское) и Мос­ков­ском (сц. Велья­ми­но­во) у., пожа­ло­ван­ные ему за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев приход».343 В гра­мо­те ука­за­но, что эти вот­чи­ны были пожа­ло­ва­ны ему «в дода­чу к его бола- хон­ской да к суз­даль­ской вот­чине», т. е. две послед­ние вот­чи­ны были пожа­ло­ва­ны Пожар­ско­му за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» рань­ше, еще до 19 сен­тяб­ря 1619 г. Оче­вид­но, под «бола­хон­ской вот­чи­ной» здесь под­ра­зу­ме­ва­лась вот­чи­на в Пурех­ской вол., а под суз­даль­ской — пожа­ло­ван­ная Д. М. Пожар­ско­му за служ­бу «в коро­ле­ви­чев при­ход» вот­чи­на в Мыц­ком ст. Суз­даль­ско­го у. (с. Верх­ний Лан­дех с дерев­ня­ми и пустошами344). Соглас­но пис­цо­вой кни­ге Д. В. Лоды­ги­на и дья­ка Д. Образ­цо­ва 1621–1623 гг., пер­во­на­чаль­ные раз­ме­ры пурех­ской вот­чи­ны состав­ля­ли 1210 четв. «доб­рой зем­ли», но затем, в резуль­та­те хозяй­ствен­ной дея­тель­но­сти Пожар­ско­го, ее раз­ме­ры зна­чи­тель­но уве­ли­чи­лись за счет вновь рас­па­хан­ных земель и соста­ви­ли 3586 четв. Эта «при­мер­ная зем­ля» была пожа­ло­ва­на Пожар­ско­му по госу­да­ре­вой гра¬

341 См. об этом выше. 342 Харак­тер­но, что в жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те Д. М. Пожар­ско­му и его сыно­вьям Пет­ру и Федо­ру на пурех­скую вот­чи­ну от 27 фев­ра­ля 1626 г., упо­мя­ну­той в кни­гах Печат­но­го при­ка­за, ука­зы­ва­ет­ся, что эта вот­чи­на была пожа­ло­ва­на им за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние в «коро­ле­ви­чев при­ход» «из ево ж (Д. М. Пожар­ско­го. — А. П.) вот­чи­ны, что дана за Мос­ков­ское очи­ще­нье» (РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 663. Л. 23). 343 СГГД. Ч. III. С. 211–213. 344 Выслу­жен­ная вот­чи­на за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» в Мыц­ком ст. Суз­даль­ско­го у. (с. Верх­ний Лан­дех) упо­ми­на­ет­ся в доклад­ном спис­ке о вот­чи­нах и поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го (Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 156).

моте 12 декаб­ря 1625 г.345 Кн. Д. М. Пожар­ский про­дол­жал вла­деть обшир­ной пурех­ской вот­чи­ной до сво­ей смер­ти. По его духов­но­му заве­ща­нию 1642 г. эта вот­чи­на пере­хо­ди­ла к его сыно­вьям Пет­ру и Ивану.346 Одна­ко в даль­ней­шем эта круп­ная вот­чи­на (свы­ше 3500 четв. зем­ли), вла­де­ние кото­рой Д. М. Пожар­ским было обу­слов­ле­но его осо­бы­ми заслу­га­ми, не удер­жа­лась за его наслед­ни­ка­ми в пол­ном объ­е­ме. По госу­да­ре­ву ука­зу 1646/47 г. зна­чи­тель­ная часть пурех­ской вот­чи­ны пошла в помест­ную раз­да­чу, а за кн. Пожар­ски­ми сохра­ня­лись лишь ее остатки.347 За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» Д. М. Пожар­ско­му была пожа­ло­ва­на еще одна вот­чи­на — в Мыц­ком ст. Суз­даль­ско­го у. с. Верх­ний Лан­дех с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми (1057 четв.), а так­же при­мы­кав­шие к с. Мыту д. Дет­ко­во с дерев­ня­ми (17 четв.).348 За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» Д. М. Пожар­ский был пожа­ло­ван в 1619 г. вот­чи­ной в Мана­тьине ст. Мос­ков­ско­го у. (сц. Велья­ми­но­во, 50 четв.); впо­след­ствии это име­ние, быв­шая вот­чи­на кн. Шуй­ских, как мы виде­ли, было взя­то у Пожар­ско­го и отда­но кн. И. И. Шуй­ско­му, а вза­мен кн. Д. М. Пожар­ско­му око­ло 1628 г. была пожа­ло­ва­на вот­чи­на из под­мос­ков­но­го поме­стья его сына Пет­ра в Василь­цо­ве ст. (пуст. Княз- чина, 50 четв.)349 За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние 1618 г. Д. М. Пожар­ско­му были пожа­ло­ва­ны и дру­гие вот­чи­ны в Мос­ков­ском у. — в Мана­тьине ст.

345 ПК 293. Л. 1026–1096. — В жало­ван­ной вот­чин­ной гра­мо­те Д. М. Пожар­ско­му и его сыно­вьям на вот­чи­ну в Пурех­ской вол. от 27 фев­ра­ля 1626 г., упо­мя­ну­той в кни­гах Печат­но­го при­ка­за, ее раз­ме­ры состав­ля­ли 3528 четв. зем­ли (РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 663. Л. 23). Соглас­но доклад­ной выпис­ке о вот­чи­нах и поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го 1642 г., раз­ме­ры его пурех­ской вот­чи­ны состав­ля­ли 3500 четв. зем­ли (Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 157). 346 Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 151. 347 Вдо­ве Д. М. Пожар­ско­го кнг. Федо­ре Андре­евне (урожд. кнж. Голи­цы­ной) было выде­ле­но про­жи­точ­ное поме­стье в Пуре­хе раз­ме­ром в 320 четв. зем­ли, сыну Д. М. Пожар­ско­го Ива­ну и вдо­ве дру­го­го его сына Пет­ра (умер­ше­го в 1647 г.) кнг. Мар­фе были выде­ле­ны вот­чин­ные вла­де­ния в Пурех­ской вол. по 500 четв. зем­ли. Кро­ме того, кнг. Федо­ре Андре­евне Пожар­ской, кн. И. Д. Пожар­ско­му и вдо­ве кн. П. Д. Пожар­ско­го кнг. Мар­фе с доче­рью были выде­ле­ны кре­стьян­ские дво­ры из постав­лен­но­го Д. М. Пожар­ским в его пурех­ской вот­чине м‑ря в честь Мака­рия Жел­то­вод­ско­го (Ниж­ний Нов­го­род в XVII веке... С. 103–107). О раз­да­че земель в Пурех­ской вол., быв­шей вот­чине Д. М. Пожар­ско­го, в поме­стья раз­ным поме­щи­кам в 1647 г. см. так­же: РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 673. Л. 345 об. 348 Доклад­ная выпис­ка о вот­чи­нах и поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го 1642 г. // Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 156. — В пис­цо­вой кни­ге Суз­даль­ско­го у. 1628–1630 гг. све­де­ний об этой вот­чине мы не нахо­дим, посколь­ку часть тек­ста с опи­са­ни­ем жало­ван­ных вот­чин Д. М. Пожар­ско­го в Мыц­ком ст. утра­че­на (см.: ПК 11319. Л. 731–752). Пря­мые све­де­ния о вла­де­нии кн. Д. М. Пожар­ским с. Верх­ний Лан­дех встре­ча­ем 5 мая 1620 г. (Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 249). 349 Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. С. 156; СГГД. Ч. III. С. 211–213; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 665. Л. 2 об.

(из его под­мос­ков­но­го поме­стья, дан­но­го ему из двор­цо­вой Тай­нин­ской вол., 5 дере­вень, 59 четв.) и в Доб­лин­ском ст. (д. (сло­бод­ка) Деми­до­во- Хупав­на, 20 четв.).350 За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» Д. М. Пожар­ский полу­чил вот­чи­ны так­же в Ростов­ском (в Назор­ном ст. с. Ильин­ское с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми, 181 четв.)351 и Зве­ни­го­род­ском (д. Поре­чье в Город­ском ст., 37 четв.352) у. Все­го за служ­бы «в коро­ле­ви­чев при­ход» 1618 г. Д. М. Пожар­ско­му было пожа­ло­ва­но в раз­ных уез­дах (вклю­чая пожа­ло­ван­ную ему с сыно­вья­ми вот­чи­ну в Пурех­ской вол., пер­во­на­чаль­ный раз­мер кото­рой состав­лял 1200 четв.) вот­чин общим раз­ме­ром 2621 четв. зем­ли. Дан­ное обсто­я­тель­ство сви­де­тель­ству­ет о при­зна­нии воен­ных заслуг Пожар­ско­го не толь­ко в Сму­ту, но и годы цар­ство­ва­ния пер­во­го Рома­но­ва. Зна­чи­тель­ную часть земель­ных вла­де­ний Д. М. Пожар­ско­го состав­ля­ли куп­лен­ные и заклад­ные вот­чи­ны. В доклад­ной выпис­ке о вот­чи­нах и поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го 1642 г. упо­ми­на­ют­ся его куп­лен­ные вот­чи­ны (из пороз­жих земель, сво­их поме­стий и у раз­ных лиц) в раз­ных ста­нах Мос­ков­ско­го у., а так­же в Дмит­ров­ском, Суз­даль­ском, Юрьев­ском, Мещов­ском (купил из сво­е­го ста­ро­го поме­стья, при­над­ле­жав­ше­го еще отцу) и Нов­го­род­ском у., все­го 1166 четв.353 Кро­ме того, изве­стен ряд дру­гих куп­лен­ных и заклад­ных вот­чин Д. М. Пожар­ско­го. Упо­ми­на­ет­ся куп­лен­ная в 1634–1635 гг. вот­чи­на Д. М. Пожар­ско­го у вдо­вы и детей ново­кре­щен­но­го тата­ри­на Миха­и­ла Янк­лы­че­ва сына Миля­е­ва в Шахо­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (д. Высо­кое), кото­рая после смер­ти Д. М. Пожар­ско­го пере­шла к его вдо­ве кнг. Федо­ре Андреевне.354 За Д. М. Пожар­ским зна­чи­лась неко­то­рое вре­мя вот­чи­на в Мана­тьине ст. Мос­ков­ско­го у. (сц. Ново- силь­це­во на р. Клязь­ме), быв­шая ста­рин­ная вот­чи­на кн. Ско­пи­ных- Шуй­ских, кото­рую (после 1623–1624 гг.) зало­жи­ла ему кнг. Анисья

350 ПК 9806. Л. 663 об.; ПК 261. Л. 150 об.; ПК 687. Л. 4 об.; Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 156. 351 Полу­чил эту вот­чи­ну по жало­ван­ной гра­мо­те 19 сер­тяб­ря 1619 г. из его поме­стья, дан­но­го ему из двор­цо­вых сел в 1613/14 г. (СГГД. Ч. III. С. 211–213). — Вот­чи­на пере­шла вско­ре, в 1619/20 г., к пле­мян­ни­ку Д. М. Пожар­ско­го, сыну его сест­ры Дарьи Михай­лов­ны, кн. Ива­ну Ники­ти­чу Хован­ско­му (ПК 10752. Л. 1240 и сл.). Часть ростов­ско­го с. Ильин­ско­го после пожа­ло­ва­ния вот­чи­ны оста­ва­лась у кн. Д. М. Пожар­ско­го в поме­стье, а в 1620 г. это поме­стье он поме­нял у сво­ей сест­ры Дарьи Михай­лов­ны и ее сына кн. И. Н. Хован­ско­го на при­сел­ки села Мыт (дерев­ни Лева­ти­во­во и Лари­но с пусто­ша­ми) в Суз­даль­ском у. (Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 248–249). 352 ПК 638. Л. 133; Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 157; Хол­мо­го­ро­вы. Вып. II. С. 17. 353 Эскин Ю. М.: 1) Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 157; 2) Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 17; см. так­же: ПК 628. Л. 124; ПК 915. Л. 414 об.; ПК 11320. Л. 1054; ПК 264. Л. 97; ЗВК. С. 409. 354 ЗВК. С. 229–230.

Пет­ров­на Ско­пи­на-Шуй­ская, вдо­ва бояри­на кн. В. Ф. Ско­пи­на, а в 1631 г. у Д. М. Пожар­ско­го выку­пил кн. И. И. Шуйский.355 В 1628/27 и 1632/33 гг. кн. Гун­до­ро­вы зало­жи­ли Д. М. Пожар­ско­му свою родо­вую вот­чи­ну в Ста­ро­дуб­ском у. (с. Зимен­ки с дерев­ня­ми и пустошами),356 кото­рую впо­след­ствии Пожар­ский вер­нул без­воз­мезд­но в род Гун­до­ро­вых (см. об этом ниже). Упо­ми­на­ет­ся заклад­ная вот­чи­на Д. М. Пожар­ско­го в Кореж- ской вол. Галич­ско­го у. по заклад­ной вла­стей Бла­го­ве­щен­ско­го м‑ря 1635/36 г. в 200 руб. (день­ги пошли в упла­ту мона­стыр­ских пла­те­жей за даточ­ных людей, «да за немец­кие и за сал­датц­кие кор­ма») «до бояр­ско­го (Д. М. Пожар­ско­го. — А. П.) и детей его».357 В 1627 г. вдо­ва Вои­на Чели- щева Анна Андре­ев­на зало­жи­ла кн. Д. М. Пожар­ско­му выслу­жен­ную вот­чи­ну сво­е­го мужа в Сол­дов­ской вол., Усоль­ской оса­де Галич­ско­го у., одна­ко в сле­ду­ю­щем, 1628 г. ее сын, жилец Иван Вои­нов сын Чели­щев выку­пил эту вот­чи­ну у Пожарского.358 В 1641 г. после смер­ти мате­ри (ум. 7 апре­ля 1640 г.) Д. М. Пожар­ский хло­по­тал о про­да­же ему в вот­чи­ну ее про­жи­точ­но­го поме­стья сц. Жол­ти­ко­ва (Жол­то­го) в Вязем­ском у.359 По духов­но­му заве­ща­нию 1642 г. Д. М. Пожар­ский заве­щал свои вот­чин­ные вла­де­ния жене, кнг. Федо­ре Андре­евне, сыно­вьям — кн. Пет­ру и Ива­ну, внуч­ке кнж. Анне (доче­ри кн. Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча), пле­мян­ни­ку кн. И. Н. Хован­ско­му, а так­же Суз­даль­ско­му Спа­со-Евфи­мье­ву м‑рю.360 Еще при жиз­ни Д. М. Пожар­ско­го неко­то­рые его вот­чи­ны пере­шли к его пле­мян­ни­ку кн. И. Н. Хован­ско­му — выслу­жен­ная вот­чи­на в Ростов­ском у. (с. Ильин­ское), часть выслу­жен­ной вот­чи­ны в Мыц­ком ст. Суз­даль­ско­го у. (погост Пестя­ков с дерев­ня­ми и почин­ка­ми, при­мы­кав­шие к с. Ниж­ний Лан­дех). И. Н. Хован­ско­му, а так­же зятьям Д. М. Пожар­ско­го — кн. Ива­ну Пет­ро­ви­чу Прон­ско­му и кн. Ива­ну Федо­ро­ви­чу Лыко­ву — доста­лись при жиз­ни Д. М. Пожар­ско­го его вот­чи­ны в Тей- кове и Сахташ­ском ст. Суз­даль­ско­го у. (села Нел­ша, Пыре­во и Яки­мо­во), быв­шие преж­де за И. В. ГЦелкаловым.361 Общие раз­ме­ры всех вот­чин кн. Д. М. Пожар­ско­го, соглас­но доклад­ной выпис­ке 1642 г., состав­ля­ли 8641 четв. земли.362 Из них в старинных

355 ПК 9806. Л. 641; ЗВК. С. 1269; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 666. Л. 11. 356 ЗВК. С. 559; см. так­же с. 229. 357 ПК 7215. Л. 1215 об. 358 ЗВК. С. 82–83. 359 Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 180, 287. 360 Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. С. 150–154. 361 ПК 10752. Л. 1240; ПК 11319. Л. 799; ПК 11318. Л. 325–346; ЗВК. С. 482. 362 Здесь назва­ны не все вот­чи­ны, кото­ры­ми вла­дел кн. Д. М. Пожар­ский. Часть их, как мы виде­ли, еще при жиз­ни Пожар­ско­го (до 1642 г.) пере­шла во вла­де­ние его род­ствен­ни­ков и дру­гих лиц.

его вот­чи­нах насчи­ты­ва­лось 2157 четв.,363 что состав­ля­ло лишь чет­верть (око­ло 25 %) всех его вот­чин­ных вла­де­ний; основ­ную же часть его вот­чин состав­ля­ли выслу­жен­ные и куп­лен­ные име­ния. В доклад­ной выпис­ке о вот­чи­нах и поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го 1642 г. зна­чат­ся поме­стья Д. М. Пожар­ско­го в Ряж­ском (ста­рин­ное поме­стье, дан­ное ему в еще 1602/03 г.), Сер­пей­ском (ста­рое отцов­ское поме­стье) и Суз­даль­ском у., все­го 967 четв. земли.364 Извест­ны так­же поме­стья Д. М. Пожар­ско­го в Зве­ни­го­род­ском (Город­ском ст.), Лухов­ском (вол. Лука Кле­ков­ская), Рязан­ском (Пере­виц­ком ст.), Мещов­ском (в Сухи­ниц- ком ст. с. Онис­ко­во Горо­ди­ще) у.365 Упо­ми­на­ет­ся поме­стье Д. М. Пожар­ско­го в Юрьев-Поль­ском (пуст. Тюл­ко­во (Тют­ко­во) и др.) у., дан­ное ему в 1626 г.; позд­нее, в 1634/35 г., он выку­пил это поме­стье в вотчину.366 За ним зна­чи­лось так­же (по ввоз­ной гра­мо­те царя Бори­са 1599/1600 г.) под­мос­ков­ное поме­стье в Доб­лин­ском ст. (пустошь Паль­це­во и др., 80 четв.), про­дан­ное затем, в 1640/41 г., ему в вотчину.367

363 Сле­ду­ет отме­тить, что не все «ста­рин­ные» вот­чи­ны, пере­чис­лен­ные в доклад­ной выпис­ке 1642 г., явля­лись досмут­ны­ми вла­де­ни­я­ми Д. М. Пожар­ско­го. Часть сво­их вот­чин­ных вла­де­ний в Муг­ре­еве, родо­вом гнез­де Пожар­ских, Д. М. Пожар­ский при­об­рел уже после 1605 г. Лишь в 1620 г., по духов­ной И. В. Щел­ка­ло­ва, Пожар­ский выку­пил из Зла­то­устов­ско­го м‑ря вла­ди­мир­скую вот­чи­ну, с. Пет­ра­ко­во. 364 Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 157; см. так­же: ПК 11319. Л. 772; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 669. Л. 242 об.; Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 19, 26, 259, 280. — На отцов­ские поме­стья в Мещов­ском и Сер­пей­ском у. Д. М. Пожар­ско­му вме­сте с бра­том Васи­ли­ем и мате­рью была дана ввоз­ная гра­мо­та еще в 1588 г. (АСЗ. Т. I. С. 190). Все­го по доклад­ной выпи­си 1642 г. за Д. М. Пожар­ским чис­ли­лось 9608 четв. помест­ной и вот­чин­ной зем­ли. По дан­ным При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за ним чис­ли­лось 8825 четв. помест­ной и вот­чин­ной зем­ли (РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 10). Раз­ни­ца в пока­за­ни­ях раз­ме­ров земель­ных вла­де­ний во мно­гом объ­яс­ня­ет­ся тем, что в мате­ри­а­лах При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. не учи­ты­ва­лись под­мос­ков­ные вот­чи­ны и поме­стья. 365 ПК 638. Л. 125 об.; ПК 680. Л. 272; ПК 405. Л. 30 об.; РНБ. OP. F. IV. № 428. Л. 550. 366 Эскин Ю. М.: 1) Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 248–249; 2) Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 157. 367 ПК 261. Л. 136; Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. При­ло­же­ние. С. 157. — О под­мос­ков­ных поме­стьях Д. М. Пожар­ско­го см. так­же: Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 26, 270.

Ж1., ПРАС­КО­ВЬЯ ВАР­ФО­ЛО­МЕ­ЕВ­НА N., (ум. авг 1635),

Ж2., КЖ. ФЕО­ДО­РА АНДРЕ­ЕВ­НА ГОЛИ­ЦИ­НА, ум. 1651 (все дети от 1‑го брака).

Кро­ме шести дво­ров из быв­ших мона­стыр­ских вла­де­ний «…155-го авгу­ста в 29 в памя­ти ис Помес­но­го при­ка­зу за при­пи­сью дья­ка Ива­на Вла­дыч­ки­на напи­са­но за вдо­вою кня­ги­нею Федо­рою бояри­на кня­зя Дмит­ре­евою женою Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го в Пуриц­кой воло­сти в поме­стье по полю­бов­но­му роз­де­лу дерев­ня Смо­лье­ва на клю­чю з дерев­ня­ми и с почин­ки, а в них сто сорок три дво­ра кре­стьян­ских да двор бобыль­ской…» [13].
Из запи­сей в Ниже­го­род­ских раз­дель­ных кни­гах вид­но, что в чис­ле поме­стий кня­ги­ни Фео­до­ры Андре­ев­ны зна­чи­лась и дерев­ня Фоми­но: «…вроз­дель­ных кни­гах роз­де­лу ники­ты домо­жи­ро­ва да подъ­яче­го ива­на михай­ло­ва 155 году июня в 3 напи­са­но роз­де­ле­на вни­же­го­род­ском уез­де в пурец­кой воло­сти вот­чи­на бояри­на князь дмит­рея михай­ло­ви­ча пожар­ско­го роз­ных чинов людем втом чис­ле отде­ле­но вдве кня­гине федо­ре андре­евне бояри­на кня­зя дмит­ре­еве жене михай­ло­ви­ча пожар­ско­го по полю­бов­но­му роз­де­лу дерев­ня фоми­но на реч­ке на югу…всего семь дво­ров кре­стьян­ских людей вних шесна­дцать чело­век, [14] паш­ни паха­ные серед­ние зем­ли шесна­дцать четей да пере­ло­гом пять четей и обо­е­го паш­ни паха­ные и пере­ло­гу два­дцать одна чети впо­ле а вдву пото­муж сена сорок копен, [15] лесу пашен­но­го две­нат­цать деся­тин…», и еще три дерев­ни и почи­нок: дерев­ня Зелье­во («Ско­ры­ни­но тож») на боло­те – 10 дво­ров кре­стьян­ских, людей в них 28 чело­век, зем­ли 30 четей в поле «а в дву пото­му ж», сена 60 копен и леса 9 деся­тин; дерев­ня Ворон­цо­во на сухо­до­ле – 6 дво­ров кре­стян­ских, людей в них 14 чело­век, зем­ли 32 чети в поле «а в дву пото­му ж», сена 100 копен и леса 9 деся­тин; дерев­ня Пруд­ки («Мали­ни­но тож») на сухо­до­ле – 7 дво­ров кре­стьян­ских да двор бобыль­ский, людей в них 17 чело­век, зем­ли 30 четей в поле «а в дву пото­му ж», сена 60 копен и леса 15 деся­тин; почи­нок Кома­ре­ев «Щел­ку­нов тож» на сухо­до­ле – 10 дво­ров кре­стьян­ских, людей в них 24 чело­ве­ка, зем­ли 18 четей в поле «а в дву пото­му ж», сена 40 копен и леса 10 деся­тин [16].
После смер­ти Фео­до­ры Андре­ев­ны при­над­ле­жав­шая ей часть Пурец­ко­го име­ния в мар­те 1651 года была раз­де­ле­на по цар­ско­му ука­зу меж­ду слу­жи­лы­ми дво­ря­на­ми. При этом шесть кре­стьян­ских и бобыль­ских дво­ров, ранее при­над­ле­жав­ших Пре­об­ра­жен­ско­му Мака­рьев­ско­му мона­сты­рю, с кре­стья­на­ми и уго­дья­ми были пере­да­ны во вла­де­ние остав­шим­ся наслед­ни­кам Д.М.Пожарского, а осталь­ные 185 дво­ров с кре­стья­на­ми и зем­ли в коли­че­стве трех­сот два­дца­ти четей поде­ле­ны меж­ду столь­ни­ком Андре­ем Васи­лье­ви­чем Бутур­ли­ным, кня­зем Андре­ем Михай­ло­ви­чем Сон­цо­вым и дво­ря­ни­ном Гри­го­ри­ем Бори­со­ви­чем Наще­ки­ным 17.
12. Архи­манд­рит Мака­рий. Памят­ни­ки цер­ков­ных древ­но­стей. Н.Новгород, 1999. С. 513 – 514.
13. Ниж­ний Нов­го­род в XVII веке: Сбор­ник доку­мен­тов. Горь­кий, 1961. С. 104—105.
14. Счи­та­лись толь­ко лица муж­ско­го пола.
15. При рас­че­те было при­ня­то, что на одной деся­тине луга нака­ши­ва­ли десять копен сена.
16. Тру­ды Ниже­го­род­ской губерн­ской архив­ной комис­сии. Н.Новгород, 1900. Т. 4. С. 3 – 13.
17. Там же.

41/35. КН. ВАСИ­ЛИЙ (ИН. ВАС­СИ­АН) МИХАЙЛОВИЧ 

В «ввоз­ной» гра­мо­те от 28 фев­ра­ля 1588 г. недо-рос­лям Дмит­рию и Васи­лию Михай­ло­ви­чам Пожар­ским на поме­стье отца в Мещев­ском уез­де (405 ч.) ска­за­но, что им было соот­вет­ствен­но 10 лет и 3 года. Сле­до­ва­тель­но, годы их рож­де­ния – 1578 и 1585 [1997. Т. 1. 432 с., с. 190–191].

В память бра­та кн. Васи­лия Михай­ло­ви­ча (в ино­че­стве Вас­си­а­на) в 1604 году кн. Д.М. Пожар­ский вло­жил в веч­ный помин пани­ка­ди­ло в Спа­со-Евфи­мьев монастырь.

41а/​35. ДАРЬЯ МИХАЙ­ЛОВ­НА, р. 1573

Дочь М.Ф. Пожар­ско­го княж­на Дарья Михай­лов­на ста­ла женой кня­зя Ники­ты Андре­еви­ча Хован­ско­го. 4 июня 1608 г. князь Д.М. Пожар­ский офор­мил «дан­ную» гра­мо­ту ССЕМ на дерев­ни в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском «по зяте по сво­ем по кня­зе Ники­те Ондре­еви­че Хован­ском, во ино­цех ино ке стар­це Нифон­те» [Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 510].

М., кн. НИКИ­ТА АНДРЕ­ЕВИЧ ХОВАН­СКИЙ, ум. 1608 , † 1606 г., погре­бен рядом с Дмит­ри­ем Михай­ло­ви­чем Пожар­ским в Суз­даль­ском Спа­со-Евфи­мьев­ском монастыре.

XXII генерация от Рюрика

42/37. КН. БОРИС ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЛОПА­ТА † 1646 

столь­ник (1627), б/​д.

42а/​37. МАРИЯ ДМИТРИЕВНА

М., КН. ЮРИЙ ПЕТ­РО­ВИЧ БУЙНОСОВ-РОСТОВСКИЙ

43/38. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ,

Сын И.П. Пожар­ско­го Федор (43) в 1626–29 гг. слу­жил столь­ни­ком [Алфа­вит­ный ука­за­тель фами­лий и лиц, упо­ми­на­е­мых в Бояр­ских кни­гах, хра­ня­щих­ся в 1‑м отде­ле­нии Мос­ков­ско­го Архи­ва Мини­стер­ства Юсти­ции, с обо­зна­че­ни­ем слу­жеб­ной дея­тель­но­сти каж­до­го лица и годов состо­я­ния в зани­ма­е­мых долж­но­стях. М.: Типогр. Сели­ва­нов­ско­го, 1853., с. 327] и умер, не оста­вив потом­ства. Его поме­стья рас­по­ла­га­лись в Ниже­го­род­ском уез­де (329 ч.) и в Под­мос­ко­вье (100 ч.). Ему при­над­ле­жа­ла вот­чи­на (80 ч.) в «родо­вом гнез­де». Общий раз­мер его вла­де­ний состав­лял 509 ч. [Ста­шев­ский Е.Д. Зем­ле­вла­де­ние мос­ков­ско­го дво­рян­ства в пер­вой поло­вине XVII века. Ниж­ний Нов­го­род: НИЭЛ, 2012. 238 с., с. 176–177]. Жену кня­зя Федо­ра зва­ли Татья­на. А.Б. Лоба­нов и Л.М. Саве­лов при­пи­са­ли его дан­ные не суще­ство­вав­ше­му вну­ку Пет­ра Коро­вы [Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с.109], [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1, с. 27, 28]. Око­ло 1634 г. на Ф.И. Пожар­ско­го жало­ва­лись царю его дяди Д.П. и Д.М. Пожар­ские, что пле­мян­ник их «на госу­да-ревой служ­бе» в Москве заво­ро­вал­ся, бес­пре­стан­но, по каба­кам ходит, про­пил­ся дона­га и стал без ума, а дядей сво­их не слу­ша­ет, хотя они все­ми мера­ми его уни­ма­ли, били «и на чепь и в желе­зо сажа­ли». «Поме­стьи­це твое, госу­дарь, – пишут они, – цар­ское жало­ва­нье дав­но запу­сто­шил, про­пил все, и ныне, госу­дарь, в Можай­ске с каба­ков ней­дет, спил­ся с ума, а унять его не уме­ем. Вели, госу­дарь, его из Можай­ска взять и послать под начал в мона­стырь, чтоб нам, «холо­пем тво­им», впредь от тебя, госу­дарь, в опа­ле не быть». Царь напи­сал об этом можай­ско­му вое­во­де и велел при­слать Пожар­ско­го в Моск­ву [Рус­ский био­гра­фи­че­ский сло­варь. Т. 14. Плавильщиков–Примо. СПб.: Типогр. И.Н. Ско­ро­хо­до­ва, 1905. 800 с., с. 249], [Пры­жов И.Г. Исто­рия нищен­ства, каба­че­ства и кли­ку­ше­ства на Руси. М.: Изд. центр «Тер­ра», 1997. 233 с., с. 178–179].

Сыно­вья П. Т. Щепы Пожар­ско­го не были круп­ны­ми зем­ле­вла­дель­ца­ми. По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. в поме­стьях и вот­чи­нах кн. Д. П. Лопа­ты Пожар­ско­го чис­ли­лось 116 дво­ров (коли­че­ство чет­верт­ной зем­ли неиз­вест­но), за Р. П. Пожар­ским зна­чил­ся 41 двор, а за вдо­вой их пле­мян­ни­ка кн. Ф. И. Пожар­ско­го кнг. Татья­ной чис­ли­лось неболь­шое про­жи­точ­ное поме­стье (164 четв. и 13 дво­ров).144 Кн. Федор Ива­но­вич Пожар­ский вла­дел сво­ей долей родо­вой вот­чи­ны в Ста­ро­дуб­ском у. Упо­ми­на­ет­ся так­же его поме­стье в Ниже­го­род­ском у.145

Ж, ТАТЬЯ­НА N. N

б/​д

43б/​38. МАРИЯ ИВАНОВНА

М, АЛЕК­СЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ КОЛЫ­ЧЕВ-НЕМЯ­ТЫЙ [Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. 556 с., с. 69].

43б/​38. ИУЛИ­А­НА ИОАН­НОВ­НА, † око­ло 1650 г.

М., ПЕТР N ВЕЛЬЯ­МИ­НОВ [Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия / Соста­ви­тель А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. 556 с., с. 69].

44/39. КН. СЕМЕН РОМАНОВИЧ

Он начал успеш­ную ка-рье­ру в 1620‑х гг. В 1626–1645 гг. С.Р. Пожар­ский упо­ми­нал­ся в Бояр­ских кни­гах с чином столь­ни­ка, а 6.10.1645 г. полу­чил дум­ный чин околь­ни­че­го [Roe M. The Russian Elite in the Seventeenth Century. Helsinki, 2004 . Vol. 1. 459 p., с. 423]. Даль­ней­ше­му росту его слу­жеб­но­го ста­ту­са поме­ша­ла гибель в бою под Коно­то­пом 25.06.1659 г.

Ему, един­ствен­но­му из Пожар­ских, в родо­слов­ной посвя­ще­на эпи­та­фия: «взят в полон в Крым как бой был у бояри­на княз Алек­сея Ники­ти­ча Тру­бец­ко­ва с това­ры­щи пот Кона­то­пом с царем крым­ским и с Пол­шею и царя крым­с­ко­ва обли­чал в неправ­дех ево и царь велел ево каз­нит отсечь голо­ву не истер­пя обли­че­ния ево 167 году» [РГА­ДА. Ф. 181. Оп. 2. № 173., л. 130]. По неко­то­рым дан­ным он был при­чис­лен к чис­лу свя­тых пра­во­слав­ной церк­ви [Бабу­лин И. Б. Князь Семен Пожар­ский и Коно­топ­ская бит­ва. СПб.: Обще­ство памя­ти игу­ме­нии Таи­сии, 2009. 168 с, с. 4], [Рус­ский био­гра­фи­че­ский сло­варь. Т. 14. Плавильщиков–Примо. СПб.: Типогр. И.Н. Ско­ро­хо­до­ва, 1905. 800 с., с. 255]. С.Р. Пожар­ский был женат на Евдо­кии Васи­льевне Тре­тья­ко­вой, но сыно­вей у них не было [7, с. 28–29] и после его гибе­ли вто­рая линия Пожар­ских угасла.

околь­ни­чий (1658), участ­во­вал в Коно­топ­ской бит­ве, ум. 1659 в пле­ну у крымцев
Столь­ник. Вое­во­да. Околь­ни­чий. Полу­чил во вла­де­ние вот­чи­ны в Галиц­ком уез­де. В Коно­топ­ском бою был взят в плен и убит по при­ка­за­нию хана. Супру­ге при­над­ле­жа­ли села в Мос­ков­ском, Рязан­ском уез­дах, с. Тро­иц­кое с дер. Федо­то­во и Меле­хо­во в Суз­даль­ском уез­де (ныне эти селе­ния вхо­дят в состав Ков­ров­ско­го р‑на Вла­ди­мир­ской обл.).
Князь Семён Рома­но­вич Пожар­ский (?—1659) изве­стен гораз­до мень­ше сво­е­го зна­ме­ни­то­го род­ствен­ни­ка. Одна­ко и его жизнь была пол­на ярких собы­тий, а тра­ги­че­ская гибель это­го вое­во­ды в крым­ском пле­ну потряс­ла совре­мен­ни­ков и даже ста­ла сюже­том народ­ной песни.

Сын кня­зя Рома­на Пет­ро­ви­ча Лопа­ты-Пожар­ско­го дол­гое вре­мя нёс служ­бу при дво­ре царя Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча. В 1644 году он был назна­чен вое­во­дой «по крым­ским вестям» в Пере­я­с­лавль-Рязан­ский, на сле­ду­ю­щий год его напра­ви­ли на вое­вод­ство в Курск. Тогда же на рус­ские зем­ли напа­ла крым­ская орда. На этот раз основ­ной удар тата­ры нанес­ли зимой. При­шед­шим на Русь 30-тысяч­ным крым­ским вой­ском коман­до­вал царе­вич Гази-Гирей. Исполь­зо­вав фак­тор вне­зап­но­сти, 18 декаб­ря его отря­ды про­рва­лись через гра­ни­цу в Рыль­ский и Кур­ский уез­ды. Мест­ные жите­ли не успе­ли уйти в остро­ги, и про­тив­ник захва­тил боль­шой «полон». Полу­чив сооб­ще­ние о татар­ском втор­же­нии, навстре­чу тата­рам с отря­дом в 1500 вои­нов высту­пил кур­ский вое­во­да Пожар­ский. Он раз­гро­мил несколь­ко крым­ских «заго­нов», а затем в сра­же­нии у села Горо­ден­ки 28 декаб­ря раз­бил ата­ко­вав­шие его крым­ские вой­ска, «отпо­ло­нив» 2700 чело­век. Одна­ко отсту­пив­шие после это­го пора­же­ния в степь тата­ры всё же смог­ли уве­сти с собой 6200—6300 полоняников.
В 1646 году рус­ское пра­ви­тель­ство орга­ни­зо­ва­ло пер­вый за мно­гие годы поход на Крым и ногай­ские улу­сы. Во гла­ве экс­пе­ди­ции поста­ви­ли кня­зя Пожар­ско­го. Реше­ние о похо­де было при­ня­то в янва­ре 1646 года, о чём сооб­щи­ли дон­ским каза­кам, кото­рым пред­сто­я­ло при­нять в нём актив­ное уча­стие. На помощь к ним дви­нул­ся воро­неж­ский вое­во­да Ждан Васи­лье­вич Кондырев.
В вой­ске Пожар­ско­го насчи­ты­ва­лось 1700 рус­ских вои­нов, в том чис­ле 700 кон­ных аст­ра­хан­ских стрель­цов, а так­же 2350 ногай­ских и юртов­ских татар под коман­до­ва­ни­ем Сул­тан-мур­зы Акса­ко­ва. Соеди­нив­шись с дон­ски­ми каза­ка­ми и отря­дом Кон­ды­ре­ва, а так­же с отря­да­ми гор­ских чер­кас, гре­бен­ских и тер­ских каза­ков, князь пошёл на Азов. Рус­ская кон­ни­ца разо­ри­ла улу­сы азов­ских татар и малых нога­ев, а дон­ские каза­ки и рат­ные люди из отря­да Кон­ды­ре­ва, вый­дя на стру­гах в Азов­ское море, захва­ти­ли два и пото­пи­ли ещё три турец­ких корабля.
6 июля 1646 года на азов­ской сто­роне Дона про­изо­шло боль­шое сра­же­ние, в ходе кото­ро­го было наго­ло­ву раз­би­то при­шед­шее на помощь Азо­ву вой­ско крым­ско­го царе­ви­ча Ният-Гирея. От окон­ча­тель­но­го раз­гро­ма его спас­ло при­бы­тие к месту бит­вы деся­ти­ты­сяч­но­го азов­ско­го отря­да, после чего каза­чьи сот­ни ото­шли, пре­кра­тив пре­сле­до­ва­ние и изби­е­ние бегу­щих татар.
Вооду­шев­лён­ные этой побе­дой, рус­ские вое­во­ды реши­ли совер­шить напа­де­ние на Крым, но из-за начав­шей­ся на море бури вынуж­де­ны были вер­нуть­ся назад. Азов­ский гар­ни­зон попы­тал­ся пре­гра­дить каза­чьим стру­гам обрат­ную доро­гу, уста­но­вив на бере­гу Дона «тара­сы», а за ними пуш­ки. Тогда каза­ки выса­ди­лись на берег и, ата­ко­вав про­тив­ни­ка, раз­гро­ми­ли обо­ро­няв­ших­ся турок и про­рва­лись в свои городки.
В нача­ле рус­ско-поль­ской вой­ны 1654—1667 годов Семён Рома­но­вич соби­рал рат­ных людей в Брян­ске, затем участ­во­вал в сра­же­ни­ях с вра­гом под Мсти­слав­лем, Шкло­вом и Дуб­ров­но. То было вре­мя гром­ких рус­ских побед, кото­рые вско­ре из-за укра­ин­ских измен сме­ни­лись тяжё­лы­ми пора­же­ни­я­ми. Горечь одно­го из самых страш­ных пред­сто­я­ло пол­ной мерой испить само­му кня­зю Пожарскому.
После смер­ти Бог­да­на Хмель­ниц­ко­го новым гет­ма­ном стал Иван Евста­фье­вич Выгов­ский, кото­рый решил изме­нить Москве и вер­нуть укра­ин­ские зем­ли под власть поль­ской коро­ны. 6 сен­тяб­ря 1658 года он заклю­чил с поль­ским коро­лём Гадяч­ский дого­вор, по кото­ро­му «Вели­кое кня­же­ство Рус­ское» (Укра­и­на) вклю­ча­лось в состав Речи Поспо­ли­той. В июне 1659 года поль­ский сейм утвер­дил это согла­ше­ние. Это побу­ди­ло гет­ма­на-измен­ни­ка откры­то высту­пить про­тив нахо­див­ших­ся на Укра­ине рус­ских войск. Он попы­тал­ся выбить мос­ков­ские гар­ни­зо­ны из тех при­дне­пров­ских горо­дов, где они сто­я­ли, но боль­шей частью неудач­но. Тогда с 16 тыся­ча­ми каза­ков, 3 тыся­ча­ми поля­ков и 3 тыся­ча­ми ино­зем­ных наём­ни­ков Выгов­ский дви­нул­ся на соеди­не­ние с новым союз­ни­ком — крым­ским ханом Мухам­мед-Гире­ем, шед­шим на помощь ему с 30 тыся­ча­ми татар. В нача­ле июня два вой­ска встре­ти­лись и вме­сте дви­ну­лись к Коно­то­пу, где засел с 4 тыся­ча­ми каза­ков сто­рон­ник Выгов­ско­го пол­ков­ник Гриц­ко Гуля­ниц­кий. Ещё в апре­ле мятеж­ни­ки были окру­же­ны цар­ски­ми пол­ка­ми, кото­ры­ми коман­до­вал вое­во­да Алек­сей Ники­тич Тру­бец­кой, но про­дол­жа­ли упор­но сопро­тив­лять­ся, наде­ясь на ско­рый при­ход Выгов­ско­го. Гет­ман и хан реши­ли вос­поль­зо­вать­ся про­мед­ле­ни­ем рус­ских вое­вод и нане­сти им под Коно­то­пом упре­жда­ю­щий удар. Вра­же­ское вой­ско высту­пи­ло в поход. По доро­ге каза­кам Выгов­ско­го уда­лось раз­бить неболь­шой мос­ков­ский отряд. От плен­ных хан и гет­ман полу­чи­ли точ­ные све­де­ния о состо­я­нии и чис­лен­но­сти про­ти­во­сто­я­щих им рус­ских войск, а так­же о том, что Тру­бец­кой не ожи­да­ет ско­ро­го под­хо­да непри­я­те­ля. Мухам­мед-Гирей и Выгов­ский реши­ли вос­поль­зо­вать­ся этим и зама­нить рус­скую армию на берег боло­ти­стой реч­ки Сос­нов­ка, про­те­кав­шей в 15 вер­стах от Коно­то­па. Там про­тив­ник рас­счи­ты­вал вне­зап­но ата­ко­вать мос­ков­ские вой­ска рас­по­ло­жен­ны­ми в заса­де каза­чьи­ми пол­ка­ми и татар­ской кон­ни­цей и уни­что­жить. Началь­ство над частью вой­ска, остав­лен­ной у Сос­нов­ки, гет­ман отдал пол­ков­ни­ку Сте­па­ну Гуля­ниц­ко­му, бра­ту оса­ждён­но­го в Коно­то­пе Гриц­ка. Сам же Выгов­ский с неболь­шим отря­дом каза­ков и татар пошёл к Коно­то­пу, что­бы выма­нить отту­да про­тив­ни­ка. Хан с основ­ной частью татар рас­по­ло­жил­ся в уро­чи­ще Тор­го­ви­ца в 10 вер­стах от Коно­то­па, соби­ра­ясь уда­рить по рус­ским вой­скам с тыла, когда они перей­дут на дру­гой берег Сосновки.
27 июня 1659 года Выгов­ский вне­зап­но ата­ко­вал армию Тру­бец­ко­го. Каза­ки вос­поль­зо­ва­лись вне­зап­но­стью и захва­ти­ли мно­го лоша­дей, на кото­рых мос­ков­ские всад­ни­ки не успе­ли вско­чить. Но вско­ре кон­ни­ца Тру­бец­ко­го, исполь­зуя своё мно­го­крат­ное пре­вос­ход­ство, про­гна­ла пере­до­вые отря­ды Выгов­ско­го за Сос­нов­ку. На сле­ду­ю­щий день, 28 июня деся­ти­ты­сяч­ное кон­ное вой­ско во гла­ве с кня­зем Семё­ном Пожар­ским, Семё­ном Льво­вым и каза­чьим ата­ма­ном Ива­ном Бес­па­лым погна­лось за казаками.
Выгов­ский умыш­лен­но поз­во­лил рус­ским постро­ить­ся в бое­вой поря­док, демон­стри­руя наме­ре­ние дать бой мос­ков­ским вое­во­дам. Меж­ду тем 5 тысяч каза­ков под коман­дой Сте­па­на Гуля­ниц­ко­го уже про­ры­ли ров в направ­ле­нии моста, через кото­рый пред­сто­я­ло пере­пра­вить­ся мос­ков­ско­му вой­ску, и толь­ко жда­ли коман­ды пустить воду на залив­ной луг. В это вре­мя Тру­бец­кой напра­вил на помощь Пожар­ско­му оста­вав­ши­е­ся у него кон­ные пол­ки кня­зя Гри­го­рия Ромо­да­нов­ско­го, в рус­ском лаге­ре у села Под­лип­ное оста­лись лишь пехо­та, часть пуш­ка­рей и обоз­ная при­слу­га. Тогда же нача­лась новая ата­ка Выгов­ско­го, рус­ские встре­ти­ли каза­ков плот­ным огнём, и гет­ман при­ка­зал сво­им людям отсту­пать, что­бы при­твор­ным бег­ством побу­дить про­тив­ни­ка начать пре­сле­до­ва­ние. Пожар­ский, полу­чив­ший под­креп­ле­ние, не удер­жал­ся и пере­шёл со сво­и­ми пол­ка­ми Сос­нов­ку. В азар­те пого­ни отваж­ный вое­во­да кри­чал: «Давай­те мне ханиш­ку! Давай­те кал­гу! Всех их с вой­ском выру­бим и выпле­ним!» Тем вре­ме­нем каза­ки Сте­па­на Гуля­ниц­ко­го захва­ти­ли мост и, раз­ру­шив его, сде­ла­ли запру­ду на реке, пустив воду на при­бреж­ный низ­кий луг. Семён Рома­но­вич повер­нул сво­их всад­ни­ков про­тив Гуля­ниц­ко­го. Тогда каза­ки Выгов­ско­го при под­держ­ке наём­ной пехо­ты, в свою оче­редь, ата­ко­ва­ли цар­ские пол­ки с фрон­та, а с лево­го флан­га по ним уда­ри­ла 30-тысяч­ная крым­ская орда. Пожар­ский вынуж­ден был отхо­дить, но обрат­ный путь ока­зал­ся уже отре­зан­ным. Доли­на реки Сос­нов­ки была пол­но­стью затоп­ле­на. В обра­зо­вав­шем­ся боло­те увяз­ли пуш­ки, лоша­ди не мог­ли сдви­нуть­ся с места. Дво­рян­ская кон­ни­ца спе­ши­лась, но и в таком поло­же­нии сра­жать­ся не мог­ла, отхо­дить было уже неку­да. Зна­чи­тель­ная часть опро­мет­чи­во пере­шед­ше­го Сос­нов­ку 30-тысяч­но­го рус­ско­го вой­ска погиб­ла или попа­ла в плен. Попав­шие в плен 5 тысяч рус­ских вои­нов, цвет мос­ков­ско­го стол­бо­во­го дво­рян­ства, были пере­би­ты побе­ди­те­ля­ми. Из пол­ка Пожар­ско­го к сво­им смог­ли про­бить­ся толь­ко око­ло 500 человек.
Сам Семён Рома­но­вич, ране­ный в сра­же­нии, бил­ся с вра­га­ми до послед­не­го, но был пле­нён и отве­дён к хану. Постав­лен­ный перед побе­ди­те­лем, он плю­нул Мухам­мед-Гирею в лицо. По при­ка­зу разъ­ярён­но­го татар­ско­го «царя» плен­но­му рус­ско­му вое­во­де немед­лен­но отру­би­ли голо­ву. Кро­ме Пожар­ско­го сре­ди захва­чен­ных в плен и каз­нён­ных плен­ни­ков был и Лев Ляпу­нов, сын пред­во­ди­те­ля пер­во­го опол­че­ния вре­мён Смуты.

Ж., ЕВДО­КИЯ ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ТРЕТЬЯКОВА

44а/​39. МАРИЯ РОМАНОВНА

Л.М. Саве­лов, сослав­шись на родо­слов­ную кни­гу из собра­ния А.С. Ува­ро­ва, хра­ня­щу­ю­ся в насто­я­щее вре­мя в Отде­ле руко­пи­сей Госу­дар­ствен­но­го Исто­ри­че­ско­го музея, отме­тил у него пятую дочь, став­шую женой Ники­ты Бори­со­ви­ча Бороз­ди­на [Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88. с. 29], но вопрос о доче­рях Р.П. Пожар­ско­го тре­бу­ет спе­ци­аль­но­го рассмотрения.

М., НИКИ­ТА БОРИ­СО­ВИЧ БОРОЗДИН.

44б/​39. ФЕО­ДО­СИЯ РОМАНОВНА

М., КН. НИКИ­ФОР ИОАН­НО­ВИЧ БЕЛОСЕЛЬСКИЙ.

44в/​39. АНА­СТА­СИЯ РОМАНОВНА

М., МИХА­ИЛ ЛЬВО­ВИЧ ПЛЕЩЕЕВ.

44г/​39. ДАРЬЯ РОМАНОВНА

М., ИОАНН ИОАН­НО­ВИЧ БУТУРЛИН.

44д/​39. N РОМАНОВНА

М., ФЕО­ДОР N ШЕЙДЯКОВ

44е/​47. НИКИ­ТА ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (†1608)

Спа­со-Евфи­ми­е­вом мона­сты­ре были погре­бе­ны: 1) Миха­ил Фёдо­ро­вич Пожар­ский — отец пол­ко­вод­ца. Умер в 1587 году. 2) Ефро­си­ния Фёдо­ров­на Пожар­ская – мать пол­ко­вод­ца. Умер­ла в 1632 году. 3) Пётр Ники­тич Хован­ский и Ники­та Дмит­ри­е­вич Пожар­ский – дво­ю­род­ные бра­тья. Умер­ли во мла­ден­че­стве в 1608 году. 4) Фёдор Дмит­ри­е­вич Пожар­ский – сын Дмит­рия Михай­ло­ви­ча. Умер в 1633 году.

45/40. КН. ПЕТР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (ум. 1647)

столь­ник, одо­ев­ский воевода,
За ним и его бра­том Фео­до­ром в Пурец­кой вол. Ниже­го­род­ско­го уез­да были дер. Чет­ве­ри­ко­во, Малый и Боль­шой Кру­тец, Поз­ди­но, Репи­но, Зелье­во, Алфе­ро­во, а так­же Конов­ское в Ряпо­лов­ской вол. Суз­даль­ско­го уез­да. В 1642 г. полу­чил вот­чи­ну отца в Ста­ро­ду­бе. Когда в 1618 году госу­дарь послал Ив. Алек­сан­дро­ви­ча Кол­тов­ско­го в това­ри­щи-вое­во­ды к Дмит­рию Мих. Пожар­ско­му, и Кол­тов­ской «бил челом госу­да­рю в оте­че­стве», что ему, Кол­тов­ско­му, «быть» в това­ри­щах с кн. Дм. Пожар­ским «невме­сти­мо», то за кн. Дм. Пожар­ско­го кн. Петр Дмитр. Пожар­ский, как стар­ший сын, бил челом госу­да­рю, с прось­бой «дать обо­ронь за бес­че­стие отца». До 1624 года бра­тья, кажет­ся, не при­ни­ма­ли уча­стия в при­двор­ной служ­бе. Ho уже в этом году, несмот­ря на свои слиш­ком моло­дые годы, Петр вме­сте с бра­том Фео­до­ром, близ­ким ему по воз­рас­ту, ста­но­вят­ся рын­да­ми, и вся­кий раз, как Фео­дор сто­ит рын­дой при госу­да­ре во вре­мя при­е­ма послов, Петр назна­ча­ет­ся вме­сте с бра­том, и так вплоть до 27-го декаб­ря 1633 года, когда Фео­дор скон­чал­ся; с это­го года кн. Петр Дмитр. пере­стал уже быть рын­дой. В при­двор­ной служ­бе кн. Пет­ру Дмит­ри­е­ви­чу, глав­ным обра­зом, пору­ча­лось «смот­реть в кри­вой стол» во вре­мя госу­да­ре­ва сто­ла. В 1624 году, 21-го мар­та, 18-го апре­ля, 17-го мая он «смот­рел в кри­вой стол» и в том же году упо­ми­на­ет­ся вме­сте с бра­том в спис­ке поез­жан на 1‑ой сва­дьбе царя Миха­и­ла Фео­до­ро­ви­ча (14-го сен­тяб­ря). Затем опять «смот­рел в кри­вой стол»: 27-го сен­тяб­ря, 17-го октяб­ря 1624 г. и 10-го апре­ля 1625 г. В том же 1625 году (17-го апре­ля) участ­во­вал при при­е­ме кизиль­баш­ско­го послан­ни­ка на отпус­ке, когда все при­двор­ные чины сиде­ли в золо­те при госу­да­ре и пат­ри­ар­хе; затем, когда после это­го при­е­ма послан­ник был при­гла­шен к госу­да­ре­ву сто­лу, то кн. П. Дм. Пожар­ско­му, сре­ди дру­гих 17-ти лиц, было пору­че­но «пить носить пред госу­да­ря». В том же 1625 г., 1‑го октяб­ря, он опять «смот­рел в кри­вой стол». В нояб­ре того же года был рын­дой с бра­том Фео­до­ром при при­е­ме англий­ско­го гон­ца. В 1626 г. (6‑го янва­ря) опять «смот­рел в кри­вой стол». В том же 1626 г. (5‑го фев­ра­ля) кн. Петр Дм. Пожар­ский был сре­ди поез­жан на 2‑ой сва­дьбе царя Миха­и­ла Фео­до­ро­ви­ча. В 1627 году (28-го апре­ля) — рын­да с бра­том при при­е­ме кизиль­баш­ских куп­чин на отпус­ке. В том же году (13-го июня), во вре­мя при­е­ма англий­ско­го послан­ни­ка Свиф­та, назна­че­ны были рын­да­ми при госу­да­ре кн. Ив. и Вас. Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские с кн. Феод. и Петр. Фео­до­ро­ви­ча­ми Вол­кон­ски­ми, но когда бра­тья Вол­кон­ские объ­яви­ли у «сказ­ки», что им, Вол­кон­ским, с Ромо­да­нов­ски­ми «быть не у мест», то, по пове­ле­нию госу­да­ря, Ромо­да­нов­ские были заме­не­ны бра­тья­ми кн. Петр. и Феод. Дмитр. Пожар­ски­ми. В 1628 году кн. П. Дм. Пожар­ский сде­лал­ся столь­ни­ком; 8‑го мая он участ­во­вал в похо­де с госу­да­рем в Угреш­ский мона­стырь, участ­во­вал у сто­ла госу­да­ре­ва на ста­ну на реке Голе­дях, по пути в Нико­лы Угреш­ско­го мона­стырь, и «вина наря­жал» у сто­ла госу­да­ре­ва 9‑го мая. Затем он опять, во вре­мя госу­да­ре­ва сто­ла, «смот­рел в кри­вой стол» (1‑го авгу­ста, 6‑го авгу­ста 1628 г., 5‑го мая 1629 г., 17-го июля, 25-го июля, 6‑го авгу­ста, 8‑го сен­тяб­ря 1630 г. и 8‑го сен­тяб­ря 1630 г. у пат­ри­ар­ха). В том же 1630 г., 14-го сен­тяб­ря, при при­е­ме послан­ни­ков Гол­ланд­ских Шта­тов, он был с бра­том рын­дой при госу­да­ре, рав­но как и 22-го декаб­ря — при при­е­ме тех же послов. Затем, 3‑го мар­та и 5‑го мая 1631 г. опять «смот­рел в кри­вой стол». В том же году (7‑го мая), при при­е­ме швед­ско­го посла Рус­се­ля, и 13-го мая — кизиль­баш­ско­го куп­чи­ны на отпус­ке, был рын­дой при госу­да­ре. Он так­же не толь­ко при­сут­ство­вал, но и был рын­дой: при при­е­ме 17-го мая того же 1631 года швед­ско­го посла Анто­ния Мони­ра, при при­е­ме того же посла 1‑го июня и 6‑го июня на отпус­ке и в 1631 году, 26-го июня — при при­е­ме воз­вра­тив­ше­го­ся с Волог­ды гол­ланд­ско­го посла, при тор­же­ствен­ном при­е­ме Ахме­та Аги, посла турец­ко­го сул­та­на Мура­та, когда при госу­да­ре при­сут­ство­ва­ли мно­го­чис­лен­ные при­двор­ные чины, оде­тые в золо­те, и 6‑го мар­та и 18-го мар­та — при при­е­ме того же посла. Затем, 8‑го сен­тяб­ря 1632 г., 23-го апре­ля, 12-го июня 1633 г., 6‑го янва­ря, 8‑го апре­ля 1634 г. опять «смот­рел в кри­вой стол» во вре­мя госу­да­ре­ва сто­ла, рав­но как и 15-го авгу­ста 1633 года во вре­мя сто­ла у пат­ри­ар­ха. В 1635 г., при встре­че литов­ских послов Алек­сандра Песо­чин­ско­го с това­ри­ща­ми за Твер­ски­ми воро­та­ми по Волоц­кой доро­ге, кн. П. Дм. Пожар­ский был голо­вой у «сот­ни столь­ни­ков». В том же 1635 г., 1‑го мар­та, опять был при госу­да­ре­ве сто­ле, по слу­чаю име­нин цари­цы Евдо­кии Лукья­нов­ны. Когда 21-го мар­та того же года, после при­е­ма литов­ско­го выше­упо­мя­ну­то­го посла на отпус­ке, посол был при­гла­шен к госу­да­ре­ву сто­лу, то кн. П. Дм. Пожар­ско­му сре­ди дру­гих пору­че­но было «носить пить пред госу­да­ря». В том же 1635 году он полу­чил вид­ное назна­че­ние — быть пол­ко­вым вое­во­дой в пере­до­вом пол­ку в Укра­ин­ском раз­ря­де (пер­вым вое­во­дой на Деди­ло­ве), но был там недол­го, так как 29-го авгу­ста того же 1635 г. он полу­чил уволь­не­ние и 9‑го сен­тяб­ря отпу­щен к Москве, по при­чине смер­ти мате­ри его, 1‑ой супру­ги кн. Дм. Мих. Пожар­ско­го; затем опять «смот­рел в кри­вой стол»: 17-го мар­та, 25-го мар­та. 17-го апре­ля, 19-го апре­ля, 2‑го июня, 25-го декаб­ря 1636 г., 9‑го апре­ля 1637 г. В 1637 г., 28-го июля, когда у госу­да­ря во вре­мя похо­да на бого­мо­лье в Ново­де­ви­чий мона­стырь был стол, то за этим сто­лом кн. П. Дм. Пожар­ский «наря­жал вина». В том же 1637 году, 12-го янва­ря, опять «смот­рел в кри­вой стол». В том же году, когда госу­дарь 23-го мая пошел в с. Покров­ское, то кня­зю П. Дм. при­шлось сре­ди дру­гих «дне­вать и ноче­вать» на госу­да­ре­вом дво­ре на 24-ое мая с бояр. кн. Андр. Вас. Хил­ко­вым. В 1640 г., 1‑го сен­тяб­ря, он был уже в Москве, был у госу­да­ря у сто­ла, при­чем опять «смот­рел в кри­вой стол». Затем он стал 1‑м вое­во­дой в Одо­е­ве. В 1642 году, 3‑го янва­ря, участ­во­вал на зем­ском собо­ре, где раз­би­рал­ся вопрос, удер­жи­вать ли рус­ским Азов. В 1642 г. был уже опять в Москве, где 10-го апре­ля, в день св. Пас­хи, был у госу­да­ре­ва сто­ла, при­чем опять «смот­рел в кри­вой стол». Вни­ма­тель­но при­смат­ри­ва­ясь к тем дан­ным, какие мы име­ем о при­двор­ной и госу­дар­ствен­ной служ­бе кн. П. Дм. Пожар­ско­го, мы можем, кажет­ся, прид­ти к тако­му заклю­че­нию: сам кн. П. Дм. не обла­дал не толь­ко талан­та­ми, но даже боль­ши­ми спо­соб­но­стя­ми, и служ­бой сво­ей все­це­ло обя­зан тому поло­же­нию, какое в то вре­мя зани­мал его отец. В самом деле, как-то неволь­но пора­жа­ет, что П. Дм. Пожар­ский посто­ян­но, почти с самых моло­дых лет, участ­во­вал во всех при­двор­ных тор­же­ствах, но за всю жизнь почти не шел далее пору­че­ния «смот­реть в кри­вой стол». Мы ни разу не видим, что­бы ему пору­ча­лось «смот­реть в боль­шой стол», что счи­та­лось почет­нее; да и вое­во­дой бывал он ред­ко, а если и зани­мал долж­но­сти пол­ко­во­го вое­во­ды, то на весь­ма корот­кое вре­мя. За то, что кн. П. Дм. Пожар­ский толь­ко бла­го­да­ря отцу посто­ян­но фигу­ри­ро­вал в тор­же­ствен­ных слу­ча­ях при дво­ре, гово­рит еще и то обсто­я­тель­ство, что с 1642 года (года смер­ти кн. Дм. Мих. Пожар­ско­го) П. Дм. Пожар­ский совсем схо­дит со сце­ны и уже с это­го года не упо­ми­на­ет­ся ни при одном тор­же­ствен­ном слу­чае. На это может быть воз­ра­же­ние, что Пожар­ские при­над­ле­жа­ли к слиш­ком заху­да­ло­му роду и толь­ко бле­стя­щая дея­тель­ность кн. Дм. Мих. Пожар­ско­го в смут­ное вре­мя несколь­ко выдви­ну­ла этот род, а само­го Дм. Мих. при­бли­зи­ла, несмот­ря на заху­да­лость рода, к ново­из­бран­но­му царю; а сыно­вья его, обла­дая даже бле­стя­щи­ми спо­соб­но­стя­ми, по заху­да­ло­сти рода не мог­ли бы ни в коем слу­чае пре­тен­до­вать на слу­жеб­ный успех сре­ди знат­ных мос­ков­ских родов. Как воз­ра­же­ние это­му, мож­но ука­зать на дея­тель­ность и слу­жеб­ное поло­же­ние 3‑го сына кн. Д. М., Ива­на Дм. Пожар­ско­го, начав­ше­го свой при­двор­ную служ­бу несколь­ко позд­нее сво­их бра­тьев, но заняв­ше­го доволь­но вид­ное поло­же­ние в при­двор­ной служ­бе, как извест­но, быв­ше­го даже околь­ни­чим. Все это застав­ля­ет пред­по­ла­гать, что, не обла­дая боль­ши­ми спо­соб­но­стя­ми, кн. Петр толь­ко бла­го­да­ря отцу зани­мал извест­ное поло­же­ние. С 1642 года и до самой смер­ти в 1647 г. он как-то совсем не появ­ля­ет­ся в спис­ках лиц, участ­во­вав­ших в тех или дру­гих при­двор­ных тор­же­ствен­ных слу­ча­ях, а, может быть, и совсем не бывал при дворе. 

Кн. Петр Дм. был женат два раза. Первую жену его зва­ли Ана­ста­сия Гри­го­рьев­на, вто­рую — Мар­фа Семе­нов­на. Петр Пожар­ский умер в 1646/47 г. (Сбор­ник Рус­ско­го Исто­ри­че­ско­го Обще­ства. СПб. 1894, Т. 94. № 181. С. 609). В 1649 г. умер­ла его жена, и «после ее оста­ли­ся две доче­ри, а мне вну­ки княж­на Анна да княж­на Овдо­тья» (РГА­ДА. Ф. 1209. Рязань. Д. 1077/41425. Л. 106).

За Пет­ром поми­мо вот­чин, достав­ших­ся ему от отца, зна­чи­лась вот­чи­на (оче­вид­но, выслу­жен­ная, пожа­ло­ван­ная за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход») в Мыц­ком ст. Суз­даль­ско­го у. (120 четв.); часть его вла­де­ний в Мыц­ком ст., «что оста­лось за вот­чин­ною дачею», чис­ли­лась за ним в поме­стье (пустошь Иса­ко­во, при­ле­гав­шая к с. Мыт, 13 четв.).146 Упо­ми­на­ет­ся его куп­лен­ная вме­сте с бра­том Федо­ром (послед­ний ум. 29 декаб­ря 1632 г.147) вот­чи­на в Боль­шом Мику­лине ст. Коло­мен­ско­го у. (228 четв.).148 Кн. П. Д. Пожар­ско­му была зало­же­на в 1641/42 г. кня­зем Ива­ном (стар­цем Ионой) Ива­но­ви­чем Гун­до­ро­вым часть родо­вой вот­чи­ны кн. Гун­до­ро­вых в Ста­ро­дуб- ском у. (жере­бьи с. Зимен­ки с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми /​деревни Оре­фи­но и Тимохино/​), а затем эта вот­чи­на была выкуп­ле­на у П. Д. Пожар­ско­го Чиха­че­вы­ми, род­ней кн. И. И. Гун­до­ро­ва.149 К П. Д. Пожар­ско­му пере­шла было отцов­ская вот­чи­на в Суз­даль­ском у. (с. Пыре­во /​Пырьево/​, 400 четв.), кото­рая, одна­ко, доста­лась впо­след­ствии зятю Д. М. Пожар­ско­го кн. Ива­ну Федо­ро­ви­чу Лыко­ву, женив­ше­му­ся на его доче­ри кнж. Елене Дмит­ри­евне. За П. Д. Пожар­ским зна­чи­лось так­же поме­стье в Василь­цо­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (50 четв.), кото­рое было затем дано его отцу, кн. Д. М. Пожар­ско­му в вот­чи­ну вза­мен его выслу­жен­ной вот­чи­ны в Мана­тьине ст., ото­шед­шей к кн. И. И. Шуй­ско­му. В 1630 г. П. Д. Пожар­ско­му было дано поме­стье в Сосен­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (50 четв.).150

«Акты Арх. Экс­пед.», т. III, стр. 448, 450; «Собр. Гос. Грам. и Дог.», т. III, стр. 284, 380; «Акты Истор.», т. V,396. «Доп. Акт. Ист.», т. V, стр. 139. «Акты Моск. Госуд.», т. II, стр. 44, стр. 69, 100, 108, 111, 153. «Рус­ская Истор. Биб­лиот.», т. IX, стр. 487, 495; т. X., стр. 91, 108, 265, 473. «Раз­рядн. кни­ги», изд. 2 отд. собств. Е. И. В. Кан­це­ляр., т. I, стр. 556, 1376, 1377, 1378, 1380; т. II, 755, 756, 782, 791; «Двор­цо­вые раз­ря­ды», т. I, стр. 327, 609, 614, 620, 635, 648, 652, 675, 684, 690, 753, 756, 761, 775, 916, 925, 1012, 1014, 1027, 1028: т. II 60, 157, 158, 159, 163, 167, 174, 178, 195, 201, 202, 205, 210, 212, 213, 215, 217, 251, 264, 277, 294, 328, 334, 340, 351, 369, 414. 425, 437, 451, 477, 502, 503, 507, 509, 517, 535, 543, 522, 561, 585, 614, 643, 678, 839, 870; «Древн. Росс. Вивл.», т. XIII, отд. XVI, стр. 139; т. XIII, отд. XVII, стр. 160; Ива­нов, «Указ. к боярск. книг.», стр. 327; Лоба­нов-Ростов­ский, кн. А. Б., «Рус­ская Родо­слов­ная кни­га», т. II, стр. 109; «Вла­ди­мир­ские Губ. Ведо­мо­сти», 1864 г., № 39, ста­тья К. Тихо­нра­во­ва; «Все­мир­ная Иллю­стра­ция» 1872 г., т. VII, № 169; «Родо­сло­вие кн. Пожар­ских», пере­пе­чат­ка в кни­ге Пет­ро­ва, П. Н. «Исто­рия родов рус­ско­го дво­рян­ства», т. I, СПб. 1885 г.

Ж1, АНА­СТА­СИЯ ГРИ­ГО­РЬЕВ­НА N.,

Ж2, МАР­ФА СЕМЕ­НОВ­НА КОРО­БЬИ­НА, дочь Семе­на Гав­ри­ло­ви­ча Коро­бьи­на и Фети­ньи Ели­за­рьев­ны (†9.1.1652)

Из упо­мя­ну­тых нами ранее ниже­го­род­ских раз­дель­ных книг сле­ду­ет, что в Пурец­кой воло­сти ей и ее доче­ри Анне было выде­ле­но в 1647 году по ука­зу царя в вот­чин­ное вла­де­ние из наде­лов Пре­об­ра­жен­ско­го Мака­рьев­ско­го мона­сты­ря два­дцать девять кре­стьян­ских и бобыль­ских дво­ров и отдель­но пять­сот четей зем­ли, в кото­рые вхо­ди­ла «…дерев­ня Оста­шо­ва, а Оста­по­ва тож, з дерев­ня­ми и с почин­ки, а в них сто восемь­де­сят шесть дво­ров кре­стьян­ских, три дво­ра бобыль­ских…» [18]. В 1653 году княж­на Анна Пет­ров­на Пожар­ская вышла замуж за кня­зя Афа­на­сия Бори­со­ви­ча Реп­ни­на, полу­чив в при­да­ное от сво­ей мате­ри, кня­ги­ни Мар­фы, ее часть Пурец­ко­го име­ния и села Мыт и Воло­сы­ни­но («Муг­ре­ево тож») в Суз­даль­ском уезде.

46/40. КН. ФЕДОР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ум. 27 дек 1633

столь­ник.
В1624 году, несмот­ря на свои слиш­ком моло­дые годы, Петр вме­сте с бра­том Фео­до­ром, близ­ким ему по воз­рас­ту, ста­но­вят­ся рын­да­ми, и вся­кий раз, как Фео­дор сто­ит рын­дой при госу­да­ре во вре­мя при­е­ма послов, Петр назна­ча­ет­ся вме­сте с бра­том, и так вплоть до 27-го декаб­ря 1633 года, когда Фео­дор скон­чал­ся. В том же году упо­ми­на­ет­ся вме­сте с бра­том в спис­ке поез­жан на 1‑ой сва­дьбе царя Миха­и­ла Фео­до­ро­ви­ча (14-го сен­тяб­ря). В нояб­ре 1625 года был рын­дой с бра­том Пет­ром при при­е­ме англий­ско­го гон­ца. В 1627 году (28-го апре­ля) — рын­да с бра­том при при­е­ме кизиль­баш­ских куп­чин на отпус­ке. В том же году (13-го июня), во вре­мя при­е­ма англий­ско­го послан­ни­ка Свиф­та, назна­че­ны были рын­да­ми при госу­да­ре кн. Ив. и Вас. Мень­шой Гри­го­рье­ви­чи Ромо­да­нов­ские с кн. Феод. и Петр. Фео­до­ро­ви­ча­ми Вол­кон­ски­ми, но когда бра­тья Вол­кон­ские объ­яви­ли у «сказ­ки», что им, Вол­кон­ским, с Ромо­да­нов­ски­ми «быть не у мест», то, по пове­ле­нию госу­да­ря, Ромо­да­нов­ские были заме­не­ны бра­тья­ми кн. Петр. и Феод. Дмитр. Пожар­ски­ми. В том же 1630 г., 14-го сен­тяб­ря, при при­е­ме послан­ни­ков Гол­ланд­ских Шта­тов, он был с бра­том рын­дой при госу­да­ре, рав­но как и 22-го декаб­ря — при при­е­ме тех же послов. Точ­но так­же не про­яв­лял себя и 2‑ой сын Д. М. Пожар­ско­го, Федор Дм., быв­ший посто­ян­но рын­дой с бра­том, одно­вре­мен­но с ним, кажет­ся, начав­ший служ­бу, но еще менее про­явив­ший себя, как-то сту­ше­вав­ший­ся в при­двор­ной служ­бе, так что, кажет­ся, не бывал нигде воеводой.

47/40. КН. ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (род. 7 янв...... — ум. 15 февр 1668) 

Млад­ший сын Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го. Столь­ник, околь­ни­чий и намест­ник Нов­го­род­ский. Вое­во­да в Пере­я­с­лав­ле-Рязан­ском, Там­бо­ве, был ново­торж­ским намест­ни­ком. Околь­ни­чий в 1659 г. Воз­глав­лял Чело­бит­ный при­каз. Вла­дел села­ми в Суз­даль­ском уез­де, борт­ны­ми уго­дья­ми в Пурец­кой воло­сти. Стро­и­тель дере­вян­ной церк­ви во имя Сре­те­ния Гос­под­ня в с. Кубин­це­во око­ло гор. Бала­х­ны в 1647 г. Князь вла­дел после отца селом Купав­ной, после его смер­ти в 1668 году село отка­за­но его вдо­ве Прас­ко­вье Михай­ловне с сыном Юри­ем Ива­но­ви­чем и дочерь­ми Агра­фе­ной и Анной. Был бли­зок к царю: в 1644 году он — рын­да при при­е­ме дат­ско­го коро­ле­ви­ча Воль­де­ма­ра, а так­же при при­е­мах литов­ско­го гон­ца и послов дат­ско­го коро­ля. Сопро­вож­дал царя в «похо­дах» в Тро­и­цу, Сав­вин мона­стырь, в с. Коло­мен­ское, с. Покров­ское и др. Был вое­во­дой. участ­ву­ет в похо­дах на Смо­ленск и Ригу. В 1648 году он в чис­ле поез­жан на пер­вой сва­дьбе царя Алек­сея Михай­ло­ви­ча. В 1658 г. пожа­ло­ван из столь­ни­ков в околь­ни­чие, а в Фомин о вос­кре­се­нье водил осла под вновь постав­лен­ным архи­епи­ско­пом суз­даль­ским и торус­ским Сте­фа­ном. В 1666 — 1668 годах оста­вал­ся даже «охра­нять» Моск­ву на вре­мя «похо­дов» царя в с. Измай­ло­во, с. Семе­нов­ское и к Тро­и­це. (РБС 249–250) (пер­со­на­лии по Хол­мо­го­ро­вым XVI – XVIII вв.)
В 1647 году после смер­ти кня­зя Пет­ра, стар­ше­го сына кня­зя Пожар­ско­го, про­изо­шел вто­рой раз­дел вот­чин­ных и помест­ных земель кня­зя, в том чис­ле в Пурец­кой воло­сти, уже по ука­зу ново­го царя, Алек­сея Михай­ло­ви­ча. Так, по вто­ро­му раз­де­лу «…во 155‑м году [1647 год – прим. авто­ра] по госу­да­ре­ву ука­зу роз­да­на та Пурец­кая волость в роз­да­чю, а им де ис той воло­сти выде­ле­но в поме­стье кня­ги­ни Федо­ре на три­ста на дват­цать чети, а кня­зю Ива­ну в вот­чи­ну на пять­сот чети, а кня­ги­ни Мар­фе з доче­рью в вот­чи­ну ж на пять­сот же чети…» — (кня­ги­ня Мар­фа и дочь Анна: жена и дочь умер­ше­го кня­зя Пет­ра Дмит­ри­е­ви­ча Пожар­ско­го – прим. авто­ра) [9]. При этом была пере­да­на во вла­де­ние наслед­ни­кам Д.М. Пожар­ско­го и часть земель с кре­стья­на­ми Пре­об­ра­жен­ско­го Мака­рьев­ско­го мона­сты­ря: «…в роз­дель­ных кни­гах роз­де­лу Мики­ты Домо­жи­ро­ва да подья­че­го Ива­на Михай­ло­ва 155-го году напи­са­но: отде­ле­но в Пуретъц­кой воло­сти из мона­стыр­ской вот­чи­ны Мака­рия Жел­то­вотц­ко­во боярыне вдо­ве кня­гине Федо­ре бояри­на князь Дмит­ре­еве жене Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го шесть дво­ров, да сыну ево столь­ни­ку кня­зю Ива­ну трит­цать семь дво­ров, да сына ж ево князь Пет­ро­ве жене вдо­ве кня­ине Мар­фе дват­цать девять дво­ров кре­стьян­ских и бобыль­ских…» [10].
Таким обра­зом, из запи­си в раз­дель­ной кни­ге сле­ду­ет, что в 1647 году из мона­стыр­ско­го вла­де­ния было изъ­ято и пере­да­но во вла­де­ние наслед­ни­кам Д.М.Пожарского 72 кре­стьян­ских и бобыль­ских дво­ра. В этом же году мона­стыр­ской церк­ви Пре­об­ра­же­ния Хри­сто­ва был выдан анти­минс как церк­ви Мака­рия чудо­твор­ца и она вошла в чис­ло при­ход­ских церк­вей Пурец­кой воло­сти. Цер­ковь ста­ла пла­тить дань в пат­ри­ар­шую каз­ну в раз­ме­ре девя­ти алтын деся­тиль­ни­чих и одной грив­ны заез­да. В 1652 году церк­ви сверх ста­рой дани было при­бав­ле­но один рубль четы­ре алты­на десять денег. А в 1654 году цер­ковь была сно­ва пере­име­но­ва­на, уже в Пре­об­ра­же­ние Спа­со­во, «Мака­рия в при­дел», а дани с церк­ви ста­ли брать зна­чи­тель­но боль­ше – один­на­дцать руб­лей десять денег [11].
Князь И.Д.Пожарский про­дол­жил стро­и­тель­ство мона­стыр­ской церк­ви, и к 1654 году она име­ла допол­ни­тель­но еще три при­де­ла: Иоан­на Пред­те­чи, свя­тых отцов Гурия и Вар­со­но­фия Казан­ских, пре­по­доб­ных жен Мар­фы и Парас­ке­вы [12]. Таким обра­зом, уже во вто­рой поло­вине XVII века цер­ковь име­ла восемь алта­рей: шесть в верх­ней части и два – в нижней.
После вто­рой «роз­да­чи» Пурец­кой воло­сти в 1647 году, совла­де­ли­цей Мака­рьев­ской полу­сло­бод­ки и Пурец­ко­го име­ния ста­ла кнж. Прас­ко­вья Михай­лов­на Козловская.

Ж., КНЖ. ПРАС­КО­ВЬЯ МИХАЙ­ЛОВ­НА КОЗ­ЛОВ­СКАЯ, поме­щи­ца Суз­даль­ско­го уез­да. После смер­ти 15 фев­ра­ля 1668 года кня­зя И.Д. Пожар­ско­го его часть Мака­рьев­ской полу­сло­бод­ки и Пурец­ко­го име­ния пере­шла к его жене Прас­ко­вье Михай­ловне, кото­рая, в свою оче­редь, пере­да­ла ее в каче­стве при­да­но­го сво­ей доче­ри Агра­фене Ива­новне, вышед­шей замуж в 1669 году за столь­ни­ка кня­зя Дмит­рия Алек­се­е­ви­ча Голицына.

47а/​40. КНЖ. АКСИ­НЬЯ (ИН. КАПИ­ТО­ЛИ­НА) ДМИТ­РИ­ЕВ­НА († 1625 г.) 

М., КН. ВАСИ­ЛИЙ СИМЕО­НО­ВИЧ КУРАКИН.

47б/​40. КНЖ. НАСТА­СЬЯ ДМИТРИЕВНА

М., КН. ИВАН ПЕТ­РО­ВИЧ ПРОНСКИЙ.

47в/​40КНЖ. АЛЕ­НА ДМИТРИЕВНА

М., КН. ИОАНН ФЕО­ДО­РО­ВИЧ ЛЫКОВ-ОБОЛЕНСКИЙ.

47г/​40. КНЖ.ЕВДОКИЯ ДМИТ­РИ­ЕВ­НА, † 1634 г.

XXIII генерация от Рюрика

47д/​45. КНЖ. АННА ПЕТ­РОВ­НА, ум. 1669

В 1653 году княж­на Анна Пет­ров­на Пожар­ская вышла замуж за кня­зя Афа­на­сия Бори­со­ви­ча Реп­ни­на, полу­чив в при­да­ное от сво­ей мате­ри, кня­ги­ни Мар­фы, ее часть Пурец­ко­го име­ния и села Мыт и Воло­сы­ни­но («Муг­ре­ево тож») в Суз­даль­ском уез­де В 1654 году кня­ги­ня Анна овдо­ве­ла и спу­стя неко­то­рое вре­мя вышла замуж за бояри­на, кня­зя Ива­на Андре­еви­ча Мило­слав­ско­го, кото­рый в 1662 году умер, не оста­вив наслед­ни­ка. В 1669 году умер­ла без­дет­ной и кня­ги­ня Анна. После смер­ти кня­ги­ни Анны ее при­да­ное, состо­я­щее из ука­зан­ной части Пурец­ко­го име­ния и сел Мыта и Воло­сы­ни­но в Суз­даль­ском уез­де, пере­шло к ее сест­ре Евдо­кии, кото­рая после заму­же­ства в 1661 году со столь­ни­ком кня­зем Ива­ном Васи­лье­ви­чем Шере­ме­те­вым (умер в 1667 году) вышла замуж в 1670 году за столь­ни­ка, впо­след­ствии бояри­на, кня­зя Юрия Алек­се­е­ви­ча Долгорукова.

Фети­нья Ели­за­рьев­ны Коро­бьи­на «погре­ба­ла и поми­на­ла за дол­гу мужа ее князь Пет­ра Дмит­ри­е­ви­ча после ее бояри­ну Ива­ну Васи­лье­ви­чу Моро­зо­ву три­ста руб­лев все из ее, доче­ри сво­ей, живо­тов» (РГА­ДА. Ф. 1209. Рязань. Д. 1077/41425. Л. 106–107) Впо­след­ствии, когда состав­ля­лась духов­ная, Анна была уже заму­жем з Ива­на Андре­еви­ча Мило­слав­ско­го (ум. в 1663 г.) (Вла­сьев Г.А. Потом­ство Рюри­ка. Мате­ри­а­лы для состав­ле­ния родо­сло­вий. СПб., 1906. Т. 1. Ч. 2. С. 425), кото­рый упо­мя­нут в духов­ной Фети­ньи. Ино­гда, оши­боч­но упо­ми­на­ют, что ее послед­ним мужем был Илья Андре­евич Мило­слав­ский (О рега­ли­ях госу­да­рей Мос­ков­ских. СПб., 1883. С. 9. Прим. 3). Анны не ста­ло, как и ее бабуш­ки в 1669 г. (Лоба-нов-Ростов­ский А.Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб., 1895. Т. 1. С. 383).

В фон­де Апте­кар­ско­го при­ка­за сохра­ни­лось судеб­ное дело 1652 г. (РГА­ДА. Ф. 143. Оп. 3. Д. 3) меж­ду апте­ка­рем Андре­ем Ива­но­вым (Ген­ри­хом Хас­се­ном (Гезе­ни­у­сом)) и гре­ком Дмит­ри­ем Селун­ским, создан­ное по смер­ти без­дет­но­го (РГА­ДА. Ф. 210. Оп. 17. Д. 165. Л. 668) столь­ни­ка Семе­на Семе­но­ви­ча Коро­бьи­на, кото­ро­го они по оче­ре­ди лечи­ли (Худин К.С.
«След­ствен­ное дело о гре­ке Дмит­рие Селун­ском» 1652 г.: рас­сле­до­ва­ние одной смер­ти (РГА­ДА. Ф. 143. Апте­кар­ский при­каз) // Кап­те­рев­ские чте-ния – 11. Сбор­ник ста­тей / Отв. ред. М.В. Биби­ков. М., 2013. С. 181–191). Это дело еще до рево­лю­ции было опуб­ли­ко­ва­но (Опубл.: Мате­рья­лы. СПб., 1884. Вып. 3. С. 614–616. В пуб­ли­ка­ции дати­ро­ва­но невер­но – К.Х.), одна­ко, не при­влек­ло к себе долж­но­го вни­ма­ния иссле­до­ва­те­лей. Дело в том, что в этом деле без ука­за­ния имен упо­ми­на­ют­ся жена кня­зя Афа­на­сия Бори­со­ви­ча Реп­ни­на, на пока­за­ния кото­рой ссы­ла­ет­ся апте­карь и мать покой­но­го, к кото­рой апел­ли­ру­ет грек.

М1., с 1658 кн. АФА­НА­СИЙ БОРИ­СО­ВИЧ РЕПНИН;

М2., боярин Иван Андре­евич Мило­слав­ский, ум. 1663 (оба бра­ка б/​д)

47д/​45. КНЖ. ЕВДО­КИЯ ПЕТ­РОВ­НА (†16.03.1671)

После деся­ти лет сов­мест­ной жиз­ни с кня­зем Ю.А.Долгоруковым кня­ги­ня Евдо­кия Пет­ров­на в 1680 году умер­ла [21], не оста­вив детей, и все, уна­сле­до­ван­ное ею от покой­ной сест­ры Анны, пере­шло во вла­де­ние кня­зя Юрия Алек­се­е­ви­ча Долгорукова.

Ж1., 1661, ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ШЕРЕ­МЕ­ТЕВ, ум. 1667, боярин;

Ж2., КН. ЮРИЙ АЛЕК­СЕ­Е­ВИЧ ДОЛ­ГО­РУ­КОВ кото­рый пере­жил Евд. Петр., умер­шую 16-го мая 1671 г., и был убит в день стре­лец­ко­го бунта.

58в.53. ВАСИ­ЛИЙ ПЕТРОВИЧ

умер­ше­го в очень ран­них годах.

48/47. КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ († 1685)

Столь­ник. Поме­щик Лухов­ско­го уез­да. Послед­ний из кня­зей Пожар­ских. Родо­на­чаль­ник дво­рян Пожарских.
столь­ник (1676), послед­ний князь Пожар­ский, ум. 1685, б/​д после его смер­ти село Купав­на в 1682 г. ото­шло его вдо­ве кня­гине Наста­сье, а после смер­ти ее при­чис­ле­но село к двор­цо­во­му ведомству.
В 1669 г. Мед­вед­ко­во доста­ет­ся вдо­ве Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча кня­гине Прас­ко­вье Михай­ловне с сыном Юри­ем и доче­ря­ми Агра­фе­ной и Анной. При Юрии Ива­но­ви­че Пожар­ском пере­пис­ная кни­га 1678 г. отме­ти­ла нахо­див­ши­е­ся в Мед­вед­ко­ве двор вот­чин­ни­ка, где жили пять чело­век коню­хов и «дело­вых» людей, двор при­каз­чи­ка, два дво­ра задвор­ных и скот­ный двор, где чис­ли­лось 12 чело­век. Околь­ни­чий Юрий Ива­но­вич Пожар­ский, слу­жив­ший пер­во­на­чаль­но стряп­чим, а с 1676 г. — столь­ни­ком, скон­чал­ся в 1685 г., а вме­сте с ним угас в муж­ском колене и зна­ме­ни­тый род кня­зей Пожарских.

Ж., 1679 г., АНА­СТА­СИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА АЛМА­ЗО­ВА, суз­даль­ская помещица.

49/47.КН. СЕМЕН ИВАНОВИЧ

околь­ни­чий, ум. 1659,

Ж., ЕВДО­КИЯ ВАСИ­ЛЬЕВ­НА N.

б/​д.

60а.55. КНЖ. АГРА­ФЕ­НА ИВАНОВНА

А.И. Голи­цы­на про­жи­ла в заму­же­стве недол­го, родив сво­е­му мужу двух доче­рей, Мав­ру в 1670 году и Прас­ко­вью в 1671‑м, и умер­ла 1 декаб­ря 1671 года при родах доче­ри Прас­ко­вьи [27]. После ее смер­ти при­над­ле­жав­шая ей часть Пурец­ко­го име­ния с Мака­рев­ской полу­сло­бод­кой пере­шла к ее мужу, кня­зю Д.а. Голицыну.
~ с 1669 — за кн. Дмит­ри­ем Алек­се­е­ви­чем Голи­ци­ным, ум. 1 дек 1671.

60б.55. КНЖ. АННА ИВАНОВНА

М., 1672, КН. ЮРИЙ ДАНИ­ЛО­ВИЧ ВЕЛИ­КО­ГА­ГИН (брак б/​д). Род Вели­ко­га­ги­ных пре­сек­ся в 1722.

60в.55. КНЖ. ЕВДО­КИЯ ИВА­НОВ­НА, ум. 5 дек 1738

М., кн. Миха­ил Але­гу­ко­вич Черкасский

60г.55. МАРИЯ-МАВ­РА ИОАННОВНА.

умер­шая в младенчестве

Персони без места

Алек­сандра N, XVI век.
Мар­фа N.
Миха­ил N.
Петр N.
Иоанн N.
инок Вас­си­ан N.
ино­ки­ня Евни­кия Фео­до­ров­на, † 1640 г.
Ники­та N, князь Пожар­ский, † 1628 г.
ино­ки­ня Мари­ан­на N.
Ино­ки­ня Фео­до­сия N.

1. Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб.: Нау­ка, 1992. 573 с., с. 78.[↩]
2. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 456 с., с. 123.[↩]
3. Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб.: Нау­ка, 1992. 573 с., с. 54–55.[↩]
4. Давы­дов М. И. Указ. соч. С. 143–149.[↩]
5. АССЕМ. С. 342–343. № 180.[↩]
6. АССЕМ. С. 313–314. № 156.[↩]
7. АССЕМ. С. 228–231, 259–260, 308–313, 323–324, 328–331, 333–334, 372–373.[↩]
8. Ста­ни­слав­ский А. Л. Указ. соч. С. 275, 354.[↩]
9. Анпи­ло­гов Г. Н. Ниже­го­род­ские доку­мен­ты XVI века (1588–1600 гг.). М., 1977. С. 154; Анто­нов А. В. Ниже­го­род­ские помест­ные акты кон­ца XVI — нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 1999. Вып. 5. С. 222; Запис­ные вот­чин­ные кни­ги Помест­но­го при­ка­за 1626–1657 гг. М., 2010. С. 107.[↩]
10. Пав­лов А. П. Госу­да­рев двор... С. 157–158.[↩]
11. О пер­вич­но­сти «Госу­да­ре­ва раз­ря­да» и вто­рич­но­сти свя­зан­ных с ним «част­ных» редак­ций раз­ряд­ных книг, которые
    пере­ра­ба­ты­ва­ли его текст, см.: Анхи­мюк Ю. В. Част­ные раз­ряд­ные кни­ги с запи­ся­ми за послед­нюю чет­верть XV —
    нача­ло XVII века. М., 2005. С. 43–72, 413.[↩]
12. РК1598. С. 543.[↩]
13. Ста­ни­слав­ский А. Л. Указ. соч. С. 387.[↩]
14. К это­му вре­ме­ни тер­ри­то­рия Ста­ро­дуб­ско­го уез­да вошла в Суз­даль­ский, но часть мог­ла отой­ти к Вла­ди­мир­ско­му (Каба­нов А. Ю. Тер­ри­то­ри­аль­ная реор­га­ни­за­ция Суз­даль­ско­го уез­да во вто­рой поло­вине XVI — нача­ле XVII века. С. 17). Воз­мож­но, как раз здесь ока­зал­ся вот­чин­ный «жре­бий» родо­вой вот­чи­ны И. П. Пожар­ско­го. Если так, то служ­ба «по Вла­ди­ми­ру» сви­де­тель­ству­ет о сохра­не­нии за ним доли отцов­ской вот­чи­ны.[↩]
15. Ста­ни­слав­ский А. Л. Указ. соч. С. 254, 260.[↩]
16. Ста­ни­слав­ский А. Л. Указ. соч. С. 366; Анпи­ло­гов Г. Н. Указ. соч. С. 133, 134; Анто­нов А. В. Ниже­го­род­ские помест­ные акты… С. 219.[↩]
17. Ста­шев­ский Е. Д. Зем­ле­вла­де­ние мос­ков­ско­го дво­рян­ства в пер­вой поло­вине XVII века. Ниж­ний Нов­го­род, 2012. С. 176–177.[↩]
18. В тени вели­ко­го род­ствен­ни­ка... С. 197–199.[↩]
19. АССЕМ. № 194. С. 359; № 212. С. 385; № 263. С. 496; РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Л. 1077–1080 об.[↩]
20. АССЕМ. С. 312–313, 323–324.[↩]
21. Сер­ге­ев А. В. Кня­зья Пожар­ские в Рус­ском госу­дар­стве… С. 81–82.[↩]
22. Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Н. В. Бори­со­ва и Д. А. Кики­на (1565–1567 гг.). Казань, 1909. С. 24, 80, 82, 83.[↩]
23. АССЕМ. С. 372–373.[↩]
24. АССЕМ. С. 435–436.[↩]
25. АССЕМ. С. 510.[↩]
26. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Л. 1024–1045, 1055–1058 об., 1074–1077.[↩]
27. Анто­нов А. В. «Бояр­ская кни­га» 1556/57 года // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 2004. Вып. 10. С. 88–101.[↩]
28. РИИР. Вып. 2. С. 36.[↩]
29. Родо­слов­ная кни­га... С. 248.[↩]
30. Наза­ров В.Д. Акты... № 3. С. 15.[↩]
31. См. родо­слов­ные и кни­гу Б. Чер­те­жа. Ср. А. Экзем­пляр­ско­го «Вели­кие и удель­ные кня­зья в татар­ский пери­од» (II, 183 — 4, 186 — 191.[↩]
32. Родо­слов­ная кни­га... С. 248.[↩]
33. Там же. С. 64. Наза­ров В.Д. Акты... № 3. С. 15.[↩]
34. АСЭИ. М., 1958. Т. 2. № 442. С. 484.[↩]
35. АСЭИ. Т. I. № 163. С. 119; № 266. С. 133; № 374. С. 273; Т. II. № 354. С. 348; Т. III. № 54. С. 82.[↩]
36. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 13.[↩]
37. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 2. № 11339/7. Д. 164.[↩]
38. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 27, 28, 48, 155–157.[↩]
39. РК 1475–1598 гг. М., 1966. С. 25, 152, 160, 172, 265, 593. Леген­да об оприч­ном закос­не­нии Пожар­ских живу­ча, см.: Пав­лов А. П. Госу­да­рев двор и поли­ти­че­ская борь­ба при Бори­се Году­но­ве. СПб., 1992. С. 25 (при­ме­ча­ние 92), 77, 132, 157, 158.[↩]
40. Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91.[↩]
41. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 27–28, 218–219, 285, 328–329.[↩]
42. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 27–28.[↩]
43. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 48.[↩]
44. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 86.[↩]
45. Анто­нов А.В. Из исто­рии вели­ко­кня­же­ской кан­це­ля­рии: корм­лен­ные гра­мо­ты XV–середины XVI века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 3. М., 1998. С. 135.[↩]
46. Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV – нача­ла XVII века. / Сост. А.В. Анто­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2008. Т. 4. 632 с., с. 271[↩]
47. Анто­нов А.В. Из исто­рии вели­ко­кня­же­ской кан­це­ля­рии: корм­лен­ные гра­мо­ты XV–середины XVI века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 3. М., 1998. С. 135.[↩]
48. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 18–19.[↩]
49. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 149, 215–217.[↩]
50. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 107–108.[↩]
51. Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91.[↩]
52. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 216–217, 259–260.[↩]
53. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 107.[↩]
54. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 14.[↩]
55. Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской Наци­о­наль­ной биб­лио­те­ки. Ф. 487. Собра­ние Н.М. Михай­лов­ско­го. F.162., л. 51.[↩]
56. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 456 с., с. 123.[↩]
57. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 96.[↩]
58. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 555.[↩]
59. Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М.: Нау­ка, 1987. 440 с., с. 100.[↩]
60. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108.[↩]
61. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., 216–217], Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91.[↩]
62. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 107–108.[↩]
63. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 146.[↩]
64. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 11, 48, 75, 172, 173.[↩]
65. ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 363, 376.[↩]
66. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 148.[↩]
67. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 96; ДДГ, с. 434.[↩]
68. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 180.[↩]
69. РД. Вып. 1, с. 65, № 136, 137; Каш­та­нов 1996, с. 136–137.[↩]
70. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 11, 34, 101.[↩]
71. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 48.[↩]
72. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 86.[↩]
73. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 146.[↩]
74. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 218–219, 328–329.[↩]
75. Акты суз­даль­ско­го Спа­со-Евфмиье­ва мона­сты­ря. С. 27–28.. С. 301–302.[↩]
76. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108.[↩]
77. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 15, 20.[↩]
78. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с, с. 312–313.[↩]
79. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 11, 34, 101.[↩]
80. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих..., кото­рая извест­на под назва­ни­ем Бар­хат­ной кни­ги. М.: Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1787. Ч. 2. 453 с., с. 60.[↩]
81. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 48], [Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. 456 с., с. 63.[↩]
82. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 107.[↩]
83. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 16.[↩]
84. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 108, Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88, с. 20, Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 155–157, Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91.[↩]
85. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998„ с. 27–28, 48, 56.[↩]
86. Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М.: Нау­ка, 1987. 440 с., с. 100.[↩]
87. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998„ с. 218–219.[↩]
88. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998„ с. 259–260.[↩]
89. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63.[↩]
90. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 152, 172.[↩]
91. Анто­нов А.В. Вот­чин­ные архи­вы Кашин­ских и Углич­ских мона­сты­рей и церк­вей XV –нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 3. М., 1998. № 290.[↩]
92. Юрга­нов А.Л. О ста­ро­дуб­ском «уде­ле» М. И. Воро­тын­ско­го и ста­ро­дуб­ских вот­чи­нах в заве­ща­нии Ива­на Гроз­но­го // Архив рус­ской исто­рии. 1992. Вып. 2. С. 40.[↩]
93. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 11, 34, 101.[↩]
94. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 85.[↩]
95. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 94; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 21–22.[↩]
96. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Л. 1074–1080.[↩]
97. Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 800. Л. 666.[↩]
98. Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 1208. Л. 1448; Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 100; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 3. М., 1912. С. 109; Чер­ка­со­ва М.С. Зем­ле­вла­де­ние Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря в XV–XVI вв. М., 1996. С. 142.[↩]
99. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 130, 145, 146, 156.[↩]
100. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998., с. 313–314.[↩]
101. Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1024. Л. 1087.[↩]
102. Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 303. № 537., л. 40–41.[↩]
103. Изве­стия Рус­ско­го гене­а­ло­ги­че­ско­го обще­ства. Вып. 1. СПб.: [б. и.], 1900. 216 с., с. 88–89.[↩]
104. Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 304/III. № 25., л. 82.[↩]
105. Пого­дин М.П. О месте погре­бе­ния кня­зя Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Пожар­ско­го. СПб.: тип. Акад. наук, 1852. 44 с., с. 19.[↩]
106. Лоба­нов-Ростов­ский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. СПб.: А. С. Суво­рин, 1895. Т. 2. 481 с., с. 107.[↩]
107. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 283–285.[↩]
108. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 216–217.[↩]
109. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 56.[↩]
110. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 226.[↩]
111. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 17.[↩]
112. Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1882. С. 571.[↩]
113. Акты юри­ди­че­ские или собра­ние форм ста­рин­но­го дело­про­из­вод­ства. СПб. 1838. С. 51; Анто­нов А.В. Част­ные архи­вы рус­ских фео­да­лов XV–начала XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 8. М., 2002. № 2598.[↩]
114. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 63.[↩]
115. Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 37.[↩]
116. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 94; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 21–22.[↩]
117. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 101, 102, 130, 145, 152, 153, 154.[↩]
118. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 283–285, 308–312.[↩]
119. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 18, Тихо­нра­вов К.Н. Вла­ди­мир­ский сбор­ник. М.: Унив. тип., 1857. 199 с., с. 91.[↩]
120. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 18, 21, 22.[↩]
121. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 216–217, 259–260.[↩]
122. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М.: Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли, 1998. 640 с., с. 228.[↩]
123. Отдел руко­пи­сей Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки. Ф. 304/III. № 25., л. 98 об.[↩]
124. РГА­ДА. Ф. 181. № 186. Л. 156[↩]
125. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950, с. 123.[↩]
126. БС. Ч. 219, 327, 340.[↩]
127. Саве­лов Л.М. Кня­зья Пожар­ские // Лето­пись Исто­ри­ко-родо­слов­но­го обще­ства в Москве. Вып. 2–3. М., 1906. С. 5–88., с. 24, Лиха­чев Н.П. Сбор­ник актов, собран­ных в архи­вах и биб­лио­те­ках. Вып. 1. СПб.: тип. В. Бала­ше­ва и К°, 1895. 272 с., с. 85.[↩]
128. Пав­лов А. П. Госу­да­рев двор. С. 157–158.[↩]
129. Анпи­ло­гов Г. Н. Ниже­го­род­ские доку­мен­ты XVI века (1588–1600 гг.). М., 1977. С. 154; Анто­нов А. В. Ниже­го­род­ские помест­ные акты кон­ца XVI — нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 1999. Вып. 5. С. 222; Запис­ные вот­чин­ные кни­ги Помест­но­го при­ка­за 1626–1657 гг. М., 2010. С. 107.[↩]
130. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. 1998, № 130, 145, 146, 156.[↩]
131. РГА­ДА. Ф. 137. Бояр­ская кни­га. № 14. Л. 5, 14, 29 об.[↩]
132. РГА­ДА. Ф. 137. Бояр­ская кни­га. № 14. Л. 5, 14, 29 об.[↩]
133. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 16.[↩]
134. ПК 11320. Л. 1077–1083.[↩]
135. ПК 11320. Л. 1050–1074; ЗВК. С. 258–259.[↩]
136. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря. № 145. С. 283.[↩]
137. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 5.[↩]
138. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со- Евфи­мье­ва мона­сты­ря. № 230. С. 435–436; № 268. С. 510–511.[↩]
139. Там же. № 172. С. 333–334.[↩]
140. ПК 11320. Л. 1024–1050.[↩]
141. Эскин Ю. М. Заве­ща­ние кня­зя Дмит­рия Пожар­ско­го. С. 153.[↩]
142. Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря. № 225. С. 424–425; ср. № 148. 294–295.[↩]
143. Там же. № 263. С. 496.[↩]
144. РГА­ДА. Ф. 137. Бояр­ская кни­га. № 14. Л. 5, 14, 29 об.[↩]
145. ПК 293. Л. 477 об.; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1903. Т. V. Отд. III. С. 29; Дей­ствия Ниже­го­род­ской УАК. 1912. Т. XIII. Вып. III. Отд. III. С. 82.[↩]
146. ПК 11319. Л. 728, 744; Осад­ный спи­сок 1618 г. С. 529.[↩]
147. Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 269.[↩]
148. ПК 203. Л. 433.[↩]
149. ЗВК. С. 693, 1064,1332.[↩]
150. Эскин Ю. М. Дмит­рий Михай­ло­вич Пожар­ский. С. 264.[↩]