Рязанські

Общие сведения о роде князей Рязанских

Муро­мо-Рязан­ское кня­же­ство воз­ник­ло в 1127 г., когда оно отде­ли­лось от Чер­ни­гов­ско­го. Это про­изо­шло из-за нару­ше­ния лествич­но­го пра­ва. Князь Все­во­лод Оль­го­вич выгнал сво­е­го дядю Яро­сла­ва Свя­то­сла­ви­ча из Чер­ни­го­ва, и послед­ний и до того седев­ший в Муро­ме, ушёл туда на окра­и­ну Зем­ли Рус­ской. Неудач­но доби­ва­ясь спра­вед­ли­во­сти у вели­ко­го кня­зя Киев­ско­го Яро­слав так и умер в Муро­ме в 1129 г., будучи кня­зем Муро­мо-Рязан­ским. Сна­ча­ла глав­ным горо­дом зем­ли был Муром. Но око­ло 1161 г. при вну­ках Яро­сла­ва Свя­то­сла­ви­ча, кня­же­ство окон­ча­тель­но раз­де­ли­лось на отдель­ные Муром­ское и Рязян­ское. И со вре­ме­нем Рязань начи­на­ет играть более важ­ную роль в реги­оне. Уже во вто­рой поло­вине XII в. оба кня­же­ства начи­на­ют под­па­дать под вли­я­ние суз­даль­ских кня­зей, а кня­зья схо­дят на под­руч­ни­ков вели­ко­го кня­зя Вла­дим­ро-Суз­даль­ско­го. Несмот­ря на доволь­но упор­ную борь­бу, осо­бен­но при Гле­бе Рости­сла­ви­че, это вли­я­ние ста­ло настоль­ко силь­но, что Все­во­лод Юрье­вич Больбшое Гнез­до сво­бод­но рас­по­ря­жал­ся и кня­зья­ми Р., и их вой­ска­ми и зем­ля­ми. Он являл­ся в Р. область для ула­же­ния меж­до­усо­биц Р. кня­зей, два­жды опу­сто­шил стра­ну и город Рязань (1186 и 1208 гг.), отво­зил в плен кня­зей и ста­вил вме­сто них сво­их наместников.

Кня­же­ство зани­ма­ло восточ­ную окра­и­ну Руси, бас­сейн Оки и ее при­то­ков Про­ни, Осет­ра и Цны, вер­хо­вья Дона и Воро­не­жа (совр. Рязан­ская, Липец­кая, севе­ро-восток Там­бов­ской и юг Вла­ди­мир­ской обла­стей). Гра­ни­чи­ло на запа­де с Чер­ни­гов­ским, на севе­ре с Росто­во-Суз­даль­ским кня­же­ством; на восто­ке его сосе­дя­ми были мор­дов­ские пле­ме­на, а на юге полов­цы. Насе­ле­ние кня­же­ства было сме­шан­ным: здесь жили как сла­вяне (кри­ви­чи, вяти­чи), так и угро-фин­ны (морд­ва, муро­ма, мещера).

География великого княжества Рязанского

Геральдика і сфрагистика

Рязан­ский князь Олег Ива­но­вич (1350–1402) начал ста­вить на ордын­ских моне­тах (и на под­ра­жа­ни­ях ордын­ским моне­там) спе­ци­фи­че­ский рязан­ский знак. Ино­гда он назы­вал­ся рязан­ской там­гой, ино­гда «куньей мор­дой», ино­гда «бара­ном». У нумиз­ма­тов закре­пи­лось услов­ное назва­ние монет с таким зна­ком — «морд­ки». С тече­ни­ем лет там­га несколь­ко транс­фор­ми­ро­ва­лась, пер­вые ее вари­ан­ты пред­став­ля­ют про­сто «галоч­ки», затем внут­ри закруг­ле­ний появи­лись точ­ки; на неко­то­рых моне­тах вме­сто точек вид­ны лица людей. Поз­же такая же там­га ста­ви­лась на рязан­ских моне­тах с рус­ски­ми надписями.

Точ­но такая же там­га встре­ча­ет­ся и на неко­то­рых рязан­ских печа­тях. Фото — пред­по­ло­жи­тель­но кня­же­ская печать 14–15 века из фон­дов рязан­ско­го кра­е­вед­че­ско­го музея. На печа­ти при­сут­ству­ет так­же фигу­ра коня. Відо­мо, що почат­ко­во герб Пронсь­ких мав, оче­вид­но, зоб­ра­жен­ня, яке в піз­ні­шій гераль­дич­ній літе­ра­турі діста­ло назву „Соколь­ни­чий” (рицар на коні, що три­має на руці пта­ха) – його було вмі­ще­но на печат­ці київсь­ко­го воє­во­ди кня­зя Семе­на-Фри­дри­ха Глі­бо­ви­ча Пронсь­ко­го від 1548 – 1555 р.р. в супро­воді літер: FP1; втім, вже від кін­ця ХVІ ст. на печат­ках князів Пронсь­ких незмін­но при­сут­нє зоб­ра­жен­ня Погоні – озброє­но­го pица­ря на коні. Герб Пронсь­ких при­вер­тає ува­гу з огля­ду на те, що має зоб­ра­жен­ня Погоні литовсь­кої2, незва­жа­ю­чи на те, що Пронсь­кі вели свій родо­від від Рюри­ка, а не Геди­мі­на3. Дана обста­ви­на без­за­сте­реж­но спро­сто­вує твер­джен­ня про мож­ливість визна­чен­ня дина­стич­ної при­на­леж­но­сті до Геди­мі­но­ви­чів в разі наяв­но­сті Погоні в гер­бі пев­но­го кня­жо­го роду.

На печа­ти вели­кой рязан­ской кня­ги­ни Агра­фе­ны Васи­льев­ны (XV в.) изоб­ра­же­на жен­ская голо­ва без голов­но­го убо­ра4.

Сфра­ги­стич­ні пам’ят­ки. Агра­фе­на Васи­льев­на, жена вел.кн. рязан­ско­го Ива­на Васи­лье­ви­ча (XV в.). При­клад­ная чер­но­вос­ко­вая печать. Изоб­ра­же­ние жен­ской голо­вы без голов­но­го убо­ра, впра­во. Кру­го­вая над­пись: «ПЕЧАТЬ ВЕЛИ­КИЕ КНЕ­ГИ­НИ ОГРО­ФЕ­НЫ». Сохра­ни­лась при дан­ной и отвод­ной гра­мо­те вели­кой кня­ги­ни Агра­фе­ны Покров­ско­го мона­сты­ря Агра­фе­ни­ной пусты­ни (1506 г.) — АСЭИ.Ш. 346. Хран.: ГБЛ. Муха­но­ва. № 73.

«Печать Рязан­ская» — эле­мент Боль­шой госу­дар­ствен­ной печа­ти Ива­на Гроз­но­го (70‑е годы XVI в). На этой печа­ти изоб­ра­жал­ся иду­щий конь.

Извест­на так­же печать, при­ло­жен­ная к фаль­си­фи­ци­ро­ван­ной гра­мо­те Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча Ива­ну Шае5, яко­бы выдан­ная в 1256/57 гг., кото­рая выгля­дит ана­хро­нич­но6. На ней изоб­ра­жен воин с мечом, тра­ди­ци­он­но пони­ма­е­мый как князь (Олег Ива­но­вич), хотя веро­ят­нее, что про­об­ра­зом послу­жил Миха­ил Архан­гел7. Такой герб Рязань при­об­ре­ла с нача­ла XVII в.8 Еще Карам­зин счи­тал дан­ный акт под­лож­ным: «1) писа­на на бума­ге; 2) сло­гом новым (вме­сто лета писа­но в ней года, так­же Инг­ва­ре­вичь вме­сто Инг­ва­ричь, и проч.); 3) вос­ко­вая печать при­леп­ле­на, а не при­ве­ше­на, как обык­но­вен­но в ста­ри­ну дела­ли»9.

Поколенная роспись рода князей Рязанских, Муромских и Пронских

РОС­ПИСЬ ОСНО­ВА­НА НА ВЫВО­ДАХ ВЛА­ДИ­МИ­РА БЕЗ­РОД­НО­ВА И АЛЕК­СЕЯ БАБЕН­КА С НЕКО­ТО­РЫ­МИ СОБ­СТВЕН­НЫ­МИ ИСПРАВЛЕНИЯМИ.

1. Рюрик, князь Новгородский
2. Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
3. Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
4. Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
5. Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
6. Свя­то­слав-Нико­лай Яро­сла­вич князь Чер­ни­гов­ский, вели­кий князь Киевский

VII генерація від Рюрика

1. КН. ЯРО­СЛАВ-ПАН­КРА­ТИЙ СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ (1071/1072 — 1129)

князь муром­ский и чер­ни­гов­ский, родо­на­чаль­ник рязан­ских и муром­ских кня­зей, умер в Муро­ме, в 1129 году; млад­ший сын киев­ско­го кня­зя Свя­то­сла­ва Яро­сла­ви­ча и Оды, веро­ят­но, доче­ри марк­гра­фа Луит­поль­да Бабен­бер­га, внук Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча Муд­ро­го. С 1123 по 1126 год кня­жил в Чер­ни­го­ве и, с 1097 по 1123 год и с 1126 по 1129 год — в Ряза­ни и Муро­ме. Упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях под сле­ду­ю­щи­ми года­ми: 1096, 1097, 1101, 1103, 1123, 1124, 1127–1130.

Родил­ся, ско­рее все­го, в 1071 или 1072 году, посколь­ку брак меж­ду его роди­те­ля­ми был заклю­чен в 1070 или 1071 годах, а на мини­а­тю­ре в Избор­ни­ке Свя­то­сла­ва Яро­слав изоб­ра­жён уже не мла­ден­цем. По неко­то­рым све­де­ни­ям, вос­пи­ты­вал­ся в Гер­ма­нии, куда вынуж­ден был бежать вме­сте с мате­рью после смер­ти отца. По леген­де, Ода уна­сле­до­ва­ла от Свя­то­сла­ва боль­шие сокро­ви­ща, но не смог­ла вывез­ти их все и боль­шую часть спря­та­ла. Позд­нее, вер­нув­шись на Русь, Яро­слав их нашёл[1]. Впер­вые появ­ля­ет­ся на стра­ни­цах лето­пи­си в 1096 году[2][3] в свя­зи с уча­сти­ем в войне на восто­ке Руси (Муром, Рязань, Ростов, Суз­даль) про­тив Вла­ди­ми­ра Моно­ма­ха на сто­роне сво­е­го бра­та Оле­га. Свя­то­сла­ви­чи были тогда раз­би­ты на р. Колок­ше бра­тья­ми Мсти­сла­вом Вла­ди­ми­ро­ви­чем и Вяче­сла­вом Вла­ди­ми­ро­ви­чем и полов­ца­ми. После пора­же­ния Яро­слав ушёл в Муром, с при­хо­дом под горо­дом войск Мсти­сла­ва заклю­чил с ним мир. В 1097 году, вме­сте с бра­тья­ми Оле­гом и Давы­дом участ­во­вал в съез­де кня­зей в Любе­че, на кото­ром Чер­ни­гов­ское кня­же­ство было раз­де­ле­но на три уде­ла. Чер­ни­гов достал­ся Давы­ду Свя­то­сла­ви­чу, Нов­го­род-Север­ский Оле­гу Свя­то­сла­ви­чу, а Муро­мо-Рязан­ское кня­же­ство, как самое даль­нее и мало­зна­чи­тель­ное, ото­шло к млад­ше­му бра­ту — Яро­сла­ву. 1101 году Яро­слав вме­сте с дру­ги­ми кня­зья­ми участ­во­вал в заклю­че­нии мира с полов­ца­ми в Золот­че. 4 мар­та 1103 года потер­пел пора­же­ние от мордвы[4].
Яро­слав Свя­то­сла­вич ста­но­вит­ся чер­ни­гов­ским кня­зем после смер­ти Давы­да Свя­то­сла­ви­ча. До смер­ти Давы­да в 1123 году Яро­слав вла­дел Муром­ским кня­же­ством, в кото­рое вхо­ди­ла в то вре­мя и Рязань. С пере­хо­дом Яро­сла­ва из Муро­ма в Чер­ни­гов в 1123 году в Муро­ме сел Все­во­лод Давыдович.

В 1127 году Все­во­лод Оль­го­вич выгнал Яро­сла­ва Свя­то­сла­ви­ча, сво­е­го дядю, из Чер­ни­го­ва в борь­бе за Чер­ни­гов­ский пре­стол: «[…] въı­г­на Ѡлго­вичь Все­во­лодъ . своѥ­го стръı[ӕ] . Ӕро­сла­ва . ис Чер­ни­го­ва . и дру­жи­ну ѥго исѣ­че . и раз­гра­би»10. Князь киев­ский Мсти­слав Вла­ди­ми­ро­вич, объ­еди­нив­шись с бра­том Яро­пол­ком Пере­я­с­лав­ским, пошёл на Все­во­ло­да (Моно­ма­хо­ви­чи пошли про­тив Оль­го­ви­чей), тре­буя, что­бы тот вер­нул Чер­ни­гов Яро­сла­ву. Все­во­лод же дей­ство­вал более не ору­жи­ем, а подар­ка­ми, под­ку­пая киев­ских бояр, что­бы они были ему заступ­ни­ка­ми перед вели­ким кня­зем, и так тяну­лось до самой зимы. Зимой Яро­слав при­шёл из Муро­ма в Киев и стал торо­пить Мсти­сла­ва, моля его о помо­щи. Мсти­слав, ещё преж­де обе­щав­ший защи­щать Яро­сла­во­ву вот­чи­ну и цело­вав­ший на том крест, совсем уже было собрал­ся в поход, но тут игу­мен Андре­ева мона­сты­ря Гри­го­рий, всем извест­ный, как чело­век пра­вед­ный и чест­ный, отго­во­рил его. Мсти­слав поми­рил­ся со Все­во­ло­дом, а Яро­сла­ва ото­слал в Муром, не вер­нув ему вотчину.

Имен­но изгна­ние Яро­сла­ва Свя­то­сла­во­ви­ча мож­но рас­смат­ри­вать как нача­ло выхо­да Муро­мо-Рязан­ских земель из-под вла­сти кня­зей Чер­ни­го­ва. Пер­во­на­чаль­но это было ско­рее внут­ри­ро­до­вая сепа­ра­ция. Напом­ним, что Все­во­лод Оль­го­вич нару­шил лествичное
пра­во в отно­ше­нии сво­е­го дяди Яро­сла­ва Свя­то­сла­во­ви­ча. Оби­ду кня­зя Яро­сла­ва усу­губ­лял отказ вели­ко­го кня­зя киев­ско­го Мсти­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча (1125–1132) всту­пить­ся и отсто­ять его закон­ные притязания.на чер­ни­гов­ский пре­стол. Через два года Яро­слав скон­чал­ся. Погре­бён в Муроме.

С Яро­сла­вом Свя­то­сла­ви­чем ино­гда отож­деств­ля­ет­ся свя­той бла­го­вер­ный князь Кон­стан­тин Свя­то­сла­вич Муромский[5]. Кон­ста­тин Свя­то­сла­вич изве­стен по сво­е­му житию, напи­сан­но­му в XVI веке, и неиз­ве­стен по лето­пи­сям. Соглас­но житию он окон­ча­тель­но обра­тил Муром в хри­сти­ан­ство и постро­ил там церк­ви. Вре­мя жиз­ни это­го кня­зя уста­но­вить доста­точ­но слож­но. Кро­ме отож­деств­ле­ния его с Яро­сла­вом Свя­то­сла­ви­чем суще­ству­ют и дру­гие вер­сии, так, О. Рапов пола­гал его сыном Свя­то­сла­ва Древлянского.Известно имя жены Кон­ста­ти­на — Ири­на (упо­ми­на­ет­ся толь­ко в «Житии» её мужа, а так­же изоб­ра­же­на в неко­то­рых житий­ных ико­нах. Погре­бе­на в Муром­ском Бла­го­ве­щен­ском собо­ре. Явля­ет­ся мест­но­чти­мой муром­ской свя­той). Из «Жития» так­же извест­ны их дети:Михаил Кон­стан­ти­но­вич — почи­та­ет­ся обще­рос­сий­ским свя­тым; погиб в Муро­ме в мало­лет­стве от рук языч­ни­ков. Фео­дор Кон­стан­ти­но­вич — почи­та­ет­ся обще­рос­сий­ским свя­тым, насле­до­вал муром­ский пре­стол после кон­чи­ны сво­е­го отца; ино­гда отож­деств­ля­ет­ся с Юри­ем Ярославичем.Память Кон­ста­ти­на Муром­ско­го празд­ну­ет­ся 21 мая/​3 июня. Кано­ни­зи­ро­ван вме­сте с сыно­вья­ми Мака­рьев­ским собо­ром в 1547 году.

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из собор­но­го сино­ди­ка рязан­ско­го Свя­то-Духо­ва мона­сты­ря со сво­ей женой 11.

∞, АГА­ФИЯ ….. …… († 1124) 12.

Дети: Юрий (умер 1143) — князь Муром­ский 1129—1143. Свя­то­слав (умер 1145) — князь Рязан­ский 1129—1143, князь Муром­ский 1143—1145. Рости­слав (умер 1153) — князь Прон­ский 1129—1143, Рязан­ский 1143—1145, Муром­ский 1145—1153.

VIII генерація від Рюрика

2/1. КН. ЮРИЙ ЯРО­СЛА­ВИЧ МУРОМ­СКИЙ († 1143)

князь муром­ский (1129—1143)

После смер­ти отца в 1129 году, Юрию, как стар­ше­му сыну, достал­ся муром­ский пре­стол. После смер­ти Юрия в 1143 году муром­ский пре­стол занял вто­рой Яро­сла­вич Свя­то­слав, рязан­ский пре­стол занял млад­ший из Яро­сла­ви­чей Рости­слав, зани­мав­ший до это­го прон­ский престол.

Впер­ше Юрий зга­дуєть­ся піс­ля смер­ті бать­ка, у літо­пис­ній стат­ті 1129 р.: «[…] а на Муро­ме и на Реза­ни оста­ли­ся дети его: Рости­славъ, да Свя­то­славъ да Юрьи; и Рости­славъ да Свя­то­славъ были на Ряза­ни, а Юрьи на Муро­ме».13 Сто­ли­цю князів­ства за пра­вом зай­няв най­стар­ший брат.14 У 1132 р. літо­пи­се­ць зано­ту­вав: «Того же лета кре­сти­ся в Ряза­ни Поло­вец­кый князь Аму­ратъ».15

Наступне літо­писне свід­чен­ня про Муро­мо-Рязансь­ке князів­ство датуєть­ся 1133 р.: «Того же лета иде Вяче­славъ къ Ряза­ни».16 Йдеть­ся про В’ячеслава (1183–1154) сина Воло­ди­ми­ра Моно­ма­ха (1053–1125). Таке корот­ке свід­чен­ня не зов­сім зро­зу­мі­ле, а тому його слід спів­ста­ви­ти з нотат­кою Никонівсь­ко­го літо­пи­су 1134 р.: «Того же лета пріи­де изъ Ряза­ни въ Пере­а­славль князь Вяче­славъ Воло­ди­ме­ричь, и посла къ нему князь Яро­полкъ Воло­ди­ме­ричь, гла­го­ля: седи не вол­нуа­ся, не взи­вай пра­ва Поло­вец­ка­го; Вяче­слаъ же не послу­ша бра­та свео­го Яро­пол­ка Воло­ди­ме­ри­чя и иде к Туро­ву».17 У літо­пис­ни­му пові­дом­лен­ні 1133 р., напе­ре­до­дні похо­ду В’ячеслава до Ряза­ні ска­за­но: «Того же лета Вяче­славъ, сынъ Воло­ди­меръ Мана­машь, пачя лиша­ти­ся Пере­а­слав­ля, и дошедь Город­ца, и паки воро­ти­ся в Пере­а­славль».18 Візит В’ячеслава до Ряза­ні того ж року вар­то роз­гля­да­ти не як війсь­ко­ву агресію, а відві­ди­ни мож­ли­вих союз­ни­ків (пам’ятаємо, що дво­ма рока­ми рані­ше рязан­ці зав­да­ли нищів­ної пораз­ки половцям). 

1135 р. «убіенъ бысть въ Ряза­ни тысяц­кой Иванъ Анде­е­вичь, наре­ца­е­мый Дол­гій»19, а 1137 р.: «въ Ряза­ни уби­ша въ загоне бога­ти­ря Пече­неж­ска­го Теми­рь­хозю».20 Такі фраг­мен­тар­ні дані рад­ше свід­чать про тра­ди­цій­ну кон­фрон­та­цію зі степом. 

Све­де­ний о жене и потом­стве Юрия Яро­сла­ви­ча не сохра­ни­лось. Умер без­дет­ным, нам сооб­ща­ет еще Бар­хат­ная кни­га: «А Юрья былъ на Муро­ме; не ста­ло его бездетна…»
21

3/1. КН. СВЯ­ТО­СЛАВ ЯРО­СЛА­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ І МУРОМСЬ­КИЙ († 1145)

стар­ший брат осно­ва­те­ля Рязан­ской вет­ви Рости­сла­ва (+1153), сын Яро­сла­ва Свя­то­сла­ви­ча, князь рязансь­кий (1129–1143 рр.) і муромсь­кий (1143–1145 рр.). За В.Татищевим, був рязансь­ким кня­зем з 1127 р. , а за Вос­кре­сенсь­ким літо­пи­сом ділив це князів­ство з бра­том Рости­сла­вом. Остан­нє навряд чи пра­виль­но. Під 1131 р. зга­дуєть­ся ороксь­кий князь, кот­рим міг бути тіль­ки Рости­слав Ярославич.

Впер­ше Свя­то­слав зга­дуєть­ся піс­ля смер­ті бать­ка, у літо­пис­ній стат­ті 1129 р.: «[…] а на Муро­ме и на Реза­ни оста­ли­ся дети его: Рости­славъ, да Свя­то­славъ да Юрьи; и Рости­славъ да Свя­то­славъ были на Ряза­ни, а Юрьи на Муро­ме».22 Сто­ли­цю князів­ства за пра­вом зай­няв най­стар­ший брат.23 У 1132 р. літо­пи­се­ць зано­ту­вав: «Того же лета кре­сти­ся в Ряза­ни Поло­вец­кый князь Аму­ратъ».24

Наступне літо­писне свід­чен­ня про Муро­мо-Рязансь­ке князів­ство датуєть­ся 1133 р.: «Того же лета иде Вяче­славъ къ Ряза­ни».25 Йдеть­ся про В’ячеслава (1183–1154) сина Воло­ди­ми­ра Моно­ма­ха (1053–1125). Таке корот­ке свід­чен­ня не зов­сім зро­зу­мі­ле, а тому його слід спів­ста­ви­ти з нотат­кою Никонівсь­ко­го літо­пи­су 1134 р.: «Того же лета пріи­де изъ Ряза­ни въ Пере­а­славль князь Вяче­славъ Воло­ди­ме­ричь, и посла къ нему князь Яро­полкъ Воло­ди­ме­ричь, гла­го­ля: седи не вол­нуа­ся, не взи­вай пра­ва Поло­вец­ка­го; Вяче­слаъ же не послу­ша бра­та свео­го Яро­пол­ка Воло­ди­ме­ри­чя и иде к Туро­ву».26 У літо­пис­ни­му пові­дом­лен­ні 1133 р., напе­ре­до­дні похо­ду В’ячеслава до Ряза­ні ска­за­но: «Того же лета Вяче­славъ, сынъ Воло­ди­меръ Мана­машь, пачя лиша­ти­ся Пере­а­слав­ля, и дошедь Город­ца, и паки воро­ти­ся в Пере­а­славль».27 Візит В’ячеслава до Ряза­ні того ж року вар­то роз­гля­да­ти не як війсь­ко­ву агресію, а відві­ди­ни мож­ли­вих союз­ни­ків (пам’ятаємо, що дво­ма рока­ми рані­ше рязан­ці зав­да­ли нищів­ної пораз­ки половцям). 

1135 р. «убіенъ бысть въ Ряза­ни тысяц­кой Иванъ Анде­е­вичь, наре­ца­е­мый Дол­гій»28, а 1137 р.: «въ Ряза­ни уби­ша въ загоне бога­ти­ря Пече­неж­ска­го Теми­рь­хозю».29 Такі фраг­мен­тар­ні дані рад­ше свід­чать про тра­ди­цій­ну кон­фрон­та­цію зі степом. 

4/1. КН. РОСТИ­СЛАВ ЯРО­СЛА­ВИЧ († 1153) 

Помер у 1153 р.. Князь пронсь­кий (1129–1143 рр.), рязансь­кий (1143 ‑1145 рр .) і муромсь­кий (1145- 1153 рр.). У 1145 р., пере­хо­дя­чи на стар­ший стіл у Муро­мі, зали­шив у Ряза­ні сво­го стар­шо­го сина Глі­ба, ігно­ру­ю­чи пра­ва пле­мін­ни­ків Свя­то­сла­ви­чів. Пронсь­кий князь Давид Свя­то­сла­вич під­няв бунт і був поз­бав­ле­ний сво­го сто­ла. З 1146 р. Свя­то­сла­ви­чі вже шука­ли щастя у Оль­го­ви­чів. Бороть­ба між обо­ма гіл­ка­ми муромсь­ких князів три­ва­ла у 1147- 1151 рр. в рам­ках загаль­ної усо­би­ці за київсь­кий пре­стол. У ході цієї бороть­би Рости­слав втра­чав знач­ні части­ни своєї зем­лі і, тіль­ки піс­ля пораз­ки Юрія Дов­го­ру­ко­го на р.Руті у 1151 р., від­но­вив сюзе­рені­тет над усі­ма володіннями.

Впер­ше Рости­слав зга­дуєть­ся піс­ля смер­ті бать­ка, у літо­пис­ній стат­ті 1129 р.: «[…] а на Муро­ме и на Реза­ни оста­ли­ся дети его: Рости­славъ, да Свя­то­славъ да Юрьи; и Рости­славъ да Свя­то­славъ были на Ряза­ни, а Юрьи на Муро­ме».30 Сто­ли­цю князів­ства за пра­вом зай­няв най­стар­ший брат. 

У 1143 р. помер Юрій Яро­сла­во­вич, не зали­шив­ши по собі дітей.31 До Муро­ма, від­так переї­хав наступ­ний по стар­шин­ству брат – Свя­то­слав, а Рости­слав зали­ши­вся одно­осіб­ним воло­да­рем Ряза­ні. Про­те вже 1145 р. помер Свя­то­слав Яро­сла­во­вич і Муром відій­шов Рости­сла­во­ві: «[…] Рости­славъ седе на столѣ а Ряза­ню посла­ша мен­ше­го Рости­сла­ви­ча Гле­ба».32 При тако­му роз­вит­ку подій пору­шу­ва­ли­ся лествич­ні пра­ва Свя­то­сла­во­ви­чів, «синів­ців»33 Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча. Ті були зму­шені шука­ти під­т­рим­ки росто­во-суз­дальсь­ко­го кня­зя Юрія Дов­го­ру­ко­го (1190–1157) і його союз­ни­ка сіверсь­ко­го кня­зя Свя­то­сла­ва Оль­го­ви­ча († 1164). Тим часом Рости­слав Яро­сла­во­вич, а від­так і його син Гліб під­т­ри­ма­ли київсь­ко­го кня­зя Ізя­с­ла­ва Мсти­сла­во­ви­ча (1097–1154) у назрі­ва­ю­чо­му про­ти­сто­ян­ні з Юрієм. 

У 1146 р. загост­ри­ло­ся про­ти­сто­ян­ня між київсь­ким воло­да­рем Ізя­с­ла­вом і сіверсь­ким кня­зем Свя­то­сла­вом, остан­ньо­го ж під­т­ри­мав Юрій Дов­го­ру­кий. Того ж року літо­пи­се­ць від­мітив: «и посла­ся Изя­с­лавъ Мьсти­сла­личь полемъ къ Рости­сла­ву Яро­слав­ли­чю у Рязань»34 і далі: «послу­шавъ же Изя­с­лав­ля Мсти­сла­ли­ча Рости­славъ и поча сте­ре­чи воло­сти его. Дюр­де­ви же бысть весть, оже Рости­славъ вою­еть волость его, и пусти Дюр­ги сына сво­го Иван­ка къ Свя­то­сла­ву, а самъ узра­ти­ся изъ Козельска»35. Зро­зу­мі­ло, що Рости­слав вирі­шив всту­пи­ти у вій­ну, від­кри­то під­т­ри­мав­ши київсь­ко­го кня­зя. На таке рішен­ня мог­ли впли­ну­ти два фак­то­ри: по-пер­ше, в стані воро­гів Ізяслава
Мсти­сла­во­ви­ча, поміж інших, пере­бу­ва­ли закон­ні рязансь­кі князі, обра­жені обме­жен­ням своїх прав Свя­то­сла­во­ви­чі (Воло­ди­мир і, мож­ли­во, його бра­ти Давид та Ігор). Вони
ста­но­ви­ли загро­зу Рости­сла­во­вій моно­полії на Муро­мо-Рязансь­ку землю36. По-дру­ге, немож­ли­во було ігно­ру­ва­ти стрім­ке зрос­тан­ня війсь­ко­во­го і політич­но­го потенціалу
Суз­дальсь­ко­го князів­ства на чолі з Юрієм Дов­го­ру­ким, що в пер­спек­тиві, без­пе­реч­но, мог­ло б ста­но­ви­ти загро­зу Муро­мо-Рязансь­кій землі. 

Вибір кошту­вав Рости­сла­во­ві над­то доро­го. Того ж 1146 р. «пои­до­ста Гюр­ге­ви­ча, Рости­славъ и Андрей, къ Ряза­ню на Рости­сла­ва на Яро­сла­ви­ча; Рости­славъ же выбе­жа изъ Ряза­ня в Полов­цекъ Ельтукови»37. Юрій Дов­го­ру­кий від­пра­вив про­ти нього.своїх синів – Рости­сла­ва (†1151) та Андрія Бого­любсь­ко­го (†1174). Розу­мі­ю­чи, що в.боротьбі із суз­даль­ця­ми йому не висто­я­ти, Рости­слав зму­ше­ний був поки­ну­ти вот­чи­ну і тіка­ти до полов­ців, упер­ше став­ши князем-ізгоєм. 

Ціка­вим є свід­чен­ня літо­пис­ця про вте­чу Рости­сла­ва до хана Ель­ту­ка, імо­вір­но пов’язаного з русь­ким кня­зем мат­ри­моніаль­ни­ми зв’язками. Літо­пи­си «мов­чать» про
дру­жи­ну Рости­сла­ва, однак в історіо­гра­фії існує дум­ка, що нею мог­ла бути доч­ка або родич­ка поло­ве­ць­ко­го володаря38. Таке при­пу­щен­ня вигля­дає віро­гід­ним, адже рязансь­кі князі жили в постій­но­му взаємозв’язку зі сте­пом, нерід­ко вели вій­ни з кочів­ни­ка­ми, укла­да­ли мир­ні уго­ди, де шлюб роз­гля­дав­ся запо­ру­кою дотри­ман­ня таких домо­в­ле­но­стей. У тако­му разі вте­ча Рости­сла­ва до тестя вва­жа­ла­ся б ціл­ком логічною.

34 Ипа­тьев­ская лето­пись. – Стб. 26.
35 Там же.
36 Ило­вай­ский Д. И. Указ. соч. – С. 42.
37 Ипа­тьев­ская лето­пись. – Стб. 29.
38 Гагин И. А. Рязань и полов­цы / И. Гагин [Елек­трон­ний ресурс]. – Режим досту­пу : http://www.i‑gagin.ru/content_art‑4.html; Дон­ской Д. В. Указ. соч. – С. 549

В 1146 году рязан­ский князь Рости­слав Яро­сла­во­вич под дав­ле­ни­ем Рости­сла­ва († 1151) и Андрея, поз­же про­зван­но­го «Бого­люб­ским» († 1174), Юрье­ви­чей был вынуж­ден бежать к поло­вец­ко­му кня­зю Ель­ту­ку: «[…] пои­до­ста Гюр­ге­ви­ча Рости­славъ. Андрѣи ж къ Рѧза­ню на Рости­сла­ва на Ӕро­сла­вич̑ Рости­славъ же въıбѣ­же изъ Рѧза­нѧ в Полов­цѣ . къ Ель­то­уко­ви» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 2: Ипа­тьев­ская лето­пись. – СПб., 1843., с. 29]. Веро­ят­нее все­го, Рости­слав состо­ял в род­ствен­ных отно­ше­ни­ях с этим поло­вец­ким ханом [Гагин, И. А. Рязань и полов­цы / И. А. Гагин [Элек­трон­ный ресурс]. – Режим досту­па: http://www.igagin.ru/content_art‑4.html. – Дата досту­па: 20.12.2017.], воз­мож­но, был его зятем (аль­тер­на­тив­ные мне­ния по это­му пово­ду счи­та­ем сла­бо дока­зан­ны­ми с точ­ки зре­ния исто­ри­че­ской пер­спек­ти­вы [Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяль­ність кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на пер­ша) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 6. – 2015. – С. 81–86., с. 81–86]). Так­же сто­ит отме­тить, что вла­ди­мир­ские кня­зья высту­па­ли в этом похо­де в роли защит­ни­ков выше­упо­мя­ну­тых Свя­то­сла­во­ви­чей, пле­мян­ни­ков Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча, утес­нен­ных в сво­их правах. 

Отже, Рости­слав Яро­сла­во­вич поки­нув Муро­мо-рязансь­ку зем­лю, залишивши

вакант­ні кня­жі пре­сто­ли в Муро­мі та Рязані41

, які за вір­ну служ­бу Юрій Довгорукий
від­дав синів­цям Рости­сла­ва – Воло­ди­ми­ру і Дави­ду Свя­то­сла­во­ви­чам. У 1147 р. Давид
Свя­то­сла­во­вич помер42 і Рязань відій­ш­ла до його роди­ча Ігоря43
.

41 Окре­мого дослід­жен­ня вима­гає доля рязансь­ко­го кня­зя Глі­ба Рости­сла­во­ви­ча, що вхо­дить у майбутні

пла­ни автора. 

42 Нико­нов­ская лето­пись. – С. 172. 

43 Постать Іго­ря також є ціка­вою, але не до кін­ця зро­зу­мі­лою. Не відо­мо, чи це був брат, чи син Давида
Свя­то­сла­во­ви­ча. Деталь­ні­ше див.: Ило­вай­ский Д. И. Указ. соч. – С. 44–45; Карам­зин Н. М. История
госу­дар­ства Рос­сий­ско­го / Н. Карам­зин. – СПб., 1818. – Т. 2. – С. 176, прим. № 300.1154 год: Рости­слав Яро­сла­во­вич был изгнан из Ряза­ни (повтор­но) Юри­ем Вла­ди­ми­ро­ви­чем «Дол­го­ру­ким»: «Того же лѢта поса­ди Юрьи сына сво­го въ Ряза­ни, а Рязан­ска­го кня­зя Рости­сла­ва про­гнав въ Полов­цы. Потомъ Рости­славъ сово­ку­пя Полов­цы, пои­де на ОндрѢа ночью, ОндрѢй же одва уте­че объ одномъ сапо­гѢ, а дру­жи­ну его овѢхъ изби, а дру­гіа засувъ во яму, а иные исто­пи­ша въ рецѢ, а князь ОндрѢй при­бе­же къ Муро­му и отто­ле Суж­да­лю» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 20: Львов­ская лето­пись. – Ч. 1. – СПб., 1910., с. 117]. Как видим, на рязан­ский пре­стол князь Юрий отпра­вил сво­е­го сына, Андрея, поз­же про­зван­но­го «Бого­люб­ским». Любо­пыт­но, что, как заме­тил А. Кузь­мин, лето­пи­си вла­ди­ми­ро-суз­даль­ской тра­ди­ции не зна­ют об этом собы­тии, зву­чав­шем дис­со­нан­сом к рас­ска­зам о подви­гах Андрея на юге. Уче­ный пред­по­ла­га­ет, что в Львов­скую лето­пись изве­стие попа­ло из обще­го с Ермо­лин­ской лето­пи­сью источ­ни­ка – пред­по­ла­га­е­мо­го сво­да тре­тей чет­вер­ти XV века [Кузь­мин, А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние: све­де­ния лето­пи­сей о Ряза­ни и Муро­ме до сере­ди­ны XVI века / А. Г. Кузь­мин. – М., 1965. – 286 с.Кузьмин, А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние: све­де­ния лето­пи­сей о Ряза­ни и Муро­ме до сере­ди­ны XVI века / А. Г. Кузь­мин. – М., 1965. – 286 с., с. 98]. Источ­ни­ки умал­чи­ва­ют о при­чи­нах ново­го кон­флик­та меж­ду Юри­ем Вла­ди­ми­ро­ви­чем и Рости­сла­вом Яро­сла­во­ви­чем. Воз­мож­но, речь шла о про­дол­же­нии мно­го­лет­не­го кон­флик­та, фазы кото­ро­го сме­ня­лись от латент­ной до актив­ной [Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяльність
кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на дру­га) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 8. – 2016. – С. 50–58., с. 55]. При­ме­ча­тель­ным счи­та­ем, что во вре­мя сво­е­го вто­ро­го изгнан­ни­че­ства Ростислав.опять нашел защи­ту и под­держ­ку у полов­цев, что сви­де­тель­ству­ет не толь­ко о лич­ных род­ствен­ных свя­зях с поло­вец­кой эли­той, но и тесных.двусторонних свя­зях в целом.

5/1. КН. ВОЛО­ДИ­МИР ЯРОСЛАВИЧ [?] 

За В.Татищевим був єле­ць­ким кня­зем і одру­жи­вся з доч­кою київсь­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Оль­го­ви­ча (1467, с. 160). З інших дже­рел невідомий.

IX генерація від Рюрика

6/3. КН. ДАВИД СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ І РЯЗАНСЬ­КИЙ († 1147)

Заги­нув бл. 1147 р. (120, с. 172). Князь пронсь­кий (1143–1146 рр.) і рязансь­кий (1147 р.).

князь Прон­ский 1143 — 1146 и Рязан­ский в 1147 г. (упо­ми­на­ет­ся как вели­кий князь Рязан­ский в Нико­нов­ской лето­пи­си. Види­мо занял Рязань после изгна­ния сво­е­го дяди Ростислава.

7/3. КН. ВОЛО­ДИ­МИР СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ МУРОМСЬ­КИЙ († 1162) 

Помер у 1162 р. Князь муромсь­кий (1147–1151, 1153–1162 рр.). При ньо­му Муромсь­ка зем­ля розді­ли­лась на рязансь­ку і муромсь­ку части­ни. Стар­ша гіл­ка нащад­ків Яро­сла­ва Свя­то­сла­ви­ча від­сто­я­ла своє пра­во на Муром.

князь Муром­ский в 1147 — 1151 и 1153 ‑1162.

Умер в Ряза­ни. В 1146 году при­шёл на помощь Свя­то­сла­ву Оль­го­ви­чу про­тив Изя­с­ла­ва Мсти­сла­ви­ча, но вынуж­ден был бежать из Муро­мо-Рязан­ской зем­ли от вой­ска послед­не­го в Нов­го­род-Север­ский. В 1147 году заклю­чил союз с Юри­ем Дол­го­ру­ким в Москве, где был при­нят вме­сте со со Свя­то­сла­вом Оль­го­ви­чем, его сыном Олегом.

В 1146 году Вла­ди­мир Свя­то­сла­во­вич († 1162), был вынуж­ден поки­нуть Муро­мо-Рязан­скую зем­лю и бежать к нов­го­род-север­ско­му кня­зю Свя­то­сла­ву Оль­го­ви­чу: «[…] при­бѣ­же . ѿ строӕ Ст҃ославичь Воло­ди­миръ Ӕро­славль вно­укъ къ Ст҃ославоу Ново­уго­ро­доу» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 2: Ипа­тьев­ская лето­пись. – СПб., 1843., с. 25]. Здесь сто­ит упо­мя­нуть, что годом ранее, в 1145 г., в Муро­ме умер Свя­то­слав Яро­сла­во­вич, отец Вла­ди­ми­ра. Муром­ский стол по пра­ву пере­шел к млад­ше­му бра­ту Свя­то­сла­ва – Рости­сла­ву Яро­сла­во­ви­чу († после 1154), дяде Вла­ди­ми­ра. При таких обсто­я­тель­ствах, соглас­но лествич­но­му пра­ву, Рязань долж­на была перей­ти к детям умер­ше­го Свя­то­сла­ва Яро­сла­ви­ча, коих оста­лось трое (по стар­шин­ству): Давид († 1147), Игорь († после 1149) и упо­мя­ну­тый уже Вла­ди­мир. Одна­ко, Рости­слав Яро­сла­во­вич решил не при­ни­мать во вни­ма­ние родо­вые пра­ва сво­их пле­мян­ни­ков и поса­дил в Ряза­ни сво­е­го стар­ше­го сына Гле­ба († 1177): «[…] Рости­славъ седе на столѣ а Ряза­ню посла­ша мен­ше­го Рости­сла­ви­ча Гле­ба» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 2: Ипа­тьев­ская лето­пись. – СПб., 1843., с. 21]. Нам неиз­вест­но, пред­при­нял ли Рости­слав какие-либо репрес­сии про­тив сво­их пле­мян­ни­ков. Одна­ко, оче­вид­но, что оби­жен­ные таким поло­же­ни­ем вещей Свя­то­сла­во­ви­чи пыта­лись най­ти пра­во­су­дие у сосед­них кня­зей – поли­ти­че­ских оппо­нен­тов сво­е­го дяди-обид­чи­ка. Ско­рее все­го, имен­но с такой целью Вла­ди­мир Свя­то­сла­во­вич и отпра­вил­ся в Новгород-Северский.

8/3. КН. ІГОР СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ († піс­ля 1147)

У 1147 р., напев­но по смер­ті Дави­да Свя­то­сла­ви­ча, зай­няв рязансь­кий пре­стол. У 1148 р. Рязань була відвой­о­ва­на Рости­сла­вом Яро­сла­ви­чем. Даль­ша доля Іго­ря Свя­то­сла­ви­ча невідома.

В 1149 году Игорь Свя­то­сла­во­вич был вынуж­ден поки­нуть Рязань и бежать к Юрию Вла­ди­ми­ро­ви­чу «Дол­го­ру­ко­му» в Киев: «Того же лета пріи­де изъ Ряза­ни въ Кіевъ къ вели­ко­му кня­зю Юрью Вла­ди­ме­ри­чю князь Игорь Давы­до­вич» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 9: Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. – М., 2000., с. 182]. Сто­ит отме­тить, что Игорь Свя­то­сла­во­вич был назван лето­пис­цем вто­рым по сче­ту вели­ким кня­зем рязан­ским. Пер­вым так име­ну­ет­ся его брат и пред­ше­ствен­ник Давид Свя­то­сла­во­вич, после смер­ти кото­ро­го в 1147 г. Игорь и занял пре­стол [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 9: Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. – М., 2000., с. 172]. Оче­вид­но, лето­пи­сец допу­стил ошиб­ку, напи­сав «Игорь Давы­до­вич», а не «Свя­то­сла­во­вич», то есть сын, а не брат покой­но­го Дави­да Свя­то­сла­во­ви­ча [Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяль­ність кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на дру­га) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 8. – 2016. – С. 50–58., с. 52]. По это­му пово­ду сто­ит упо­мя­нуть три обсто­я­тель­ства. Во-пер­вых, у покой­но­го Дави­да Свя­то­сла­во­ви­ча не было детей, по край­ней мере, ника­ких лето­пис­ных све­де­ний ни о супру­ге, ни о потом­ках вели­ко­го кня­зя лето­пи­сец не оста­вил. Во-вто­рых, запись о при­бы­тие «Иго­ря Давы­до­ви­ча» отно­сит­ся к 1149 г., а мы зна­ем, что к тому вре­ме­ни имен­но Игорь Свя­то­сла­во­вич уже два года зани­мал рязан­ский пре­стол. И, в‑третьих, суще­ству­ет пред­по­ло­же­ние, что имен­но в этот пери­од Рости­слав Яро­сла­во­вич сумел отбить Рязань у сво­е­го пле­мян­ни­ка и вос­ста­но­вить свои пра­ва на родо­вую вот­чи­ну [Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяль­ність кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на дру­га) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 8. – 2016. – С. 50–58., с. 52–53]

9/4. КН. ГЛІБ РОСТИ­СЛА­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ († 30.06.1177)

Помер 30.06. 1177 р. у в’яз­ни­ці у Воло­ди­ми­рі на Клязь­мі (112, стб.605). Князь рязансь­кий (1145–1147, 1152- 1177 рр.). Був одру­же­ний з доч­кою Рости­сла­ва Юрій­о­ви­ча. Потра­пив у полон піс­ля невда­лої бит­ви на р.Колокші (20.02.1177 р.) у ході вій­ни за Суз­дальсь­ку спад­щи­ну, у якій рязансь­кий князь під­т­ри­му­вав Ростиславичів.

В 1146 году Глеб Рости­сла­во­вич, сын Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча, пред­по­ло­жи­тель­но бежал в полоц­кие зем­ли. В Вос­кре­сен­ской лето­пи­си в ста­тье 1146 г. чита­ем: «а Гле­ба взя­ли съ Ряза­ни на Дрю­чеськ» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 2: Ипа­тьев­ская лето­пись. – СПб., 1843., с. 154]. Боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей игно­ри­ру­ют дан­ное лето­пис­ное сви­де­тель­ство. Одна­ко, в той же Вос­кре­сен­ской лето­пи­си в ста­тье 1159 г. чита­ем: «Дрю­чане Гле­ба отъ себе выгна­ша, а у себе поса­ди Рогвол­да Бори­со­ви­ча, вну­ка кня­жа Юрия Дол­го­ру­ко­го; а Глебъ иде опять . на Рязань» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 2: Ипа­тьев­ская лето­пись. – СПб., 1843., с. 154]. Таким обра­зом, если верить лето­пис­цу, Глеб Рости­сла­во­вич про­вел в Друц­ке око­ло 13 лет! Пред­став­ля­ет­ся, что дан­ная стра­ни­ца био­гра­фии Гле­ба Рости­сла­во­ви­ча заслу­жи­ва­ет отдель­но­го иссле­до­ва­ния. Носен­ком уже была про­из­ве­де­на поста­нов­ка вопро­са по дан­но­му пово­ду [Носен­ко, А. А. Гліб Рости­сла­во­вич дру­ць­кий: наща­док мінсь­ких князів, чи рязансь­кий вигна­не­ць? / А. А. Носен­ко // V Міждис­ци­плі­нар­ні гуманітар­ні читан­ня: тези допо­ві­дей Між­на­род­ної нау­ко­во-прак­тич­ної кон­фе­рен­ції, 19 жовтня 2016 р. – Київ: Інсти­тут історії Украї­ни НАН Украї­ни, 2016., с. 15–17].

10/4. КН. АНДРІЙ РОСТИ­СЛА­ВИЧ († піс­ля 1147)

В 1147 году Андрей Рости­сла­во­вич (един­ствен­ное упо­ми­на­ние в 1147 г.), сын Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча, бежал из Ель­ца в Чер­ни­гов, к кня­зьям Давы­до­ви­чам: «Того же лѢта пріи­де изъ Реза­ни съ Елца князь АндрѢй Рости­сла­вичь къ Давы­до­ви­чемъ въ Чер­ни­говъ и совѢ­ща­ше­ся укрѢ­пи­ша­ся вси за единъ» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 9: Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. – М., 2000., с. 173]. Счи­та­ем инте­рес­ным факт побе­га Андрея из Муро­мо-Рязан­ской зем­ли через год после бег­ства отца (Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча, см. выше) и стар­ше­го бра­та (Гле­ба Рости­сла­во­ви­ча, так­же см. выше). Более того, местом сво­е­го убе­жи­ща Андрей выбрал Чер­ни­гов, кня­зья кото­ро­го тай­но пере­шли на сто­ро­ну нов­го­род-север­ско­го кня­зя Свя­то­сла­ва Оль­го­ви­ча и вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го кня­зя Юрия Вла­ди­ми­ро­ви­ча «Дол­го­ру­ко­го» († 1157), вра­гов его отца,
Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча. При­чи­ну тако­го выбо­ра Андрея тяже­ло объ­яс­нить, но вполне воз­мож­но, что млад­ший Рости­сла­во­вич всту­пил в сго­вор с про­тив­ни­ка­ми сво­е­го отца для полу­че­ния неких выгод.34

Істо­рич­на тра­ди­ція вва­жає Андрія стар­шим сином Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча див.: Ило­вай­ский Д. И. Указ. соч. – С. 330; Сла­вян­ская энцик­ло­пе­дия. Киев­ская Русь – Мос­ко­вия : в 2 т. / [автор-соста­ви­тель В. В. Богу­слав­ский]. – Т. 1. – М.,
2005. – С. 33. Однак пря­мих свід­чень щодо стар­шин­ства в літо­пи­сах немає. У тако­му випад­ку незро­зу­мі­ло, чому Глі­ба, поса­ди­ли у Ряза­ні (!), а Андрієві нада­ли Єль­ць.35 Або це чер­го­ве пору­шен­ня лествич­но­го пра­ва, або Андрій міг бути молод­шим за Гліба. 

X генерація від Рюрика

13/. КН. РОМАН-БОРИС ГЛІ­БО­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ І РЯЗАНСЬ­КИЙ († 1216)

Стар­ший сын кн. Гле­ба Рости­сла­ви­ча. Помер у 1216 р. в суз­дальсь­кій в’яз­ни­ці (1468, с. 199). Князь пронсь­кий (? ‑1177 рр.) і рязансь­кий (l 178‑1207 рр.). Из помян­ни­ка рязан­ско­го сино­ди­ка в неде­лю пра­во­сла­вия, сле­ду­ет, что «кня­же­ским» име­нем Рома­на Гле­бо­ви­ча было Борис. Одру­жи­вся з доч­кою київсь­ко­го кня­зя Свя­то­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча. Нама­гав­ся про­ти­сто­я­ти під­по­ряд­ку­ван­ню Рязансь­кої зем­лі воло­ди­ми­ро-суз­дальсь­ким князям.

В лето­пи­сях впер­вые упо­ми­на­ет­ся в свя­зи с уча­сти­ем под нача­лом отца в 1177 г. в бит­ве на р. Колок­ше про­тив вла­ди­мир­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Юрье­ви­ча Боль­шое Гнез­до.36 Дошед­шая до наше­го вре­ме­ни в выпис­ках «Рос­пись кня­зьям рязанским»6 ука­зы­ва­ет на уча­стие кн. Рома­на и в пред­ше­ство­вав­ших столк­но­ве­нию и став­ших пово­дом для него захва­те и сожже­нии кн. Гле­бом Моск­вы, что пред­став­ля­ет­ся вполне веро­ят­ным.37 Ито­гом бит­вы ста­ли пора­же­ние рязан­цев и вла­ди­мир­ский плен отца и сына. Вско­ре кн. Глеб Рости­сла­вич скон­чал­ся в заклю­че­нии, а его сын по хода­тай­ству чер­ни­гов­ско­го епи­ско­па Пор­фи­рия был отпу­щен на роди­ну.38 Кн. Роман Гле­бо­вич немед­лен­но при­сту­пил к испол­не­нию функ­ций стар­ше­го в роду, воз­гла­вив успеш­ный поход на полов­цев.39

Под 1180 г. лето­пи­си сооб­ща­ют о меж­до­усо­би­це в Рязан­ской зем­ле, в ходе кото­рой Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи высту­пи­ли про­тив кн. Рома­на и про­чих бра­тьев и при помо­щи все того же вла­ди­мир­ско­го кня­зя Все­во­ло­да доби­лись пере­рас­пре­де­ле­ния воло­стей в свою поль­зу.40 При этом Роман Гле­бо­вич бежал от войск Все­во­ло­да Юрье­ви­ча, про­зван­но­го поз­же «Боль­шим Гнез­дом» († 1212), куда-то мимо Ряза­ни, пред­по­ло­жи­тель­но к полов­цам [Ило­вай­ский, Д. И. Исторія Рязан­ска­го Кня­же­ства / Д. И. Ило­вай­ский. – М., 1858. – 331 с., с. 65]. Лав­рен­тьев­ская лето­пись пред­ла­га­ет весь­ма деталь­ное опи­са­ние этих собы­тий: «В тож̑ лѣт̑ . При­сла­с­тасѧ Глѣ­бо­ви­ча . Все­во­лодъ . и Воло­ди­меръ . ко Все­во­ло­ду Юрге­ви­чю . реку­ще . тъı гс̑нъ тъı ѡц҃ь . брат̑наю старѣи­шии Романъ . оуи­маєть воло­сти оу наю . слу­шаӕ тестѧ своѥ­го Ст҃ослава . а к тобѣ крс̑тъ цѣло­валъ и пере­сту­пилъ . кнѧзь же Все­во­лодъ иде к Рѧза­ню . и бъıв­шю ѥму оу Колом­нъı . срѣто­ста и та бра­та кнѧ­жи­ча с покло­ном̑ . кнѧзь же Все­во­лодъ приӕ єю в любовь . и пои­до­ша ѿ Колом­нъı . ту в Колом­нѣ Ст҃ославича Глѣ­ба ӕ . кнѧзь Все­во­лодъ . и посла и в Воло­ди­мерь . сто­ро­же­ве же Рома­но­ви пере­бро­ди­лисѧ бѧху чересъ Ѡку . и оусрѣто­шасѧ с наши­ми сто­ро­жи . и Бъ҃поможе нашим̑сторожемъ . ѡни.же побѣ­го­ша а наши погна­ша . и при­тис­ну­ша ихъ к рѣцѣ Ѡцѣ . ини изби­ша . дру­гъ­ıӕ изъи­ма­ша . а ини исто­по­ша . Роман же то слъıшавъ
побѣ­же в поле мимо Рѧзань . а бра­тью свою Игорѧ . и Ст҃ослава затво­ри в Рѧза­ни . кнѧзь же Все­во­лодъ иде к Рѧза­ню . взѧ городъ Бори­совъ Глѣ­бовъ . при­шед же к Рѧза­ню миръ ство­ри с Рома­номъ . и со Иго­ремъ . на всеи воли Все­во­ло­жи цѣло­ва­ша кртъ . и порѧдъ ство­ривъ всеи бра­тьи . роз­давъ имъ волость ихъ . комуж­до по старѣи­шинь­ству . въз­вра­тисѧ в Воло­ди­мерь».41 Как видим, бег­ство Рома­на не было дли­тель­ным. При этом не до кон­ца понят­но, был ли Роман Гле­бо­вич в Ряза­ни на момент под­хо­да войск Все­во­ло­да Юрье­ви­ча, или вла­ди­мир­ские пол­ки оса­ди­ли город с нахо­дя­щи­ми­ся там млад­ши­ми бра­тья­ми Рома­на, Иго­рем († 1195) и Свя­то­сла­вом († после 1207), а Роман уже подо­шел к Ряза­ни со сто­ро­ны сте­пи. Во вся­ком слу­чае, был заклю­чен мир, и Роман опять полу­чил рязан­ский престол.

В 1183 г. кн. Роман Гле­бо­вич участ­во­вал в похо­де кн. Все­во­ло­да Юрье­ви­ча на волж­ских бол­гар.42 В 1186 г. меж­до­усоб­ный кон­фликт в Рязан­ском кня­же­стве воз­об­но­вил­ся. Про­ти­во­сто­я­ние кн. Рома­ну опять воз­гла­вил Все­во­лод Гле­бо­вич, но на этот раз при под­держ­ке уже дру­го­го их бра­та, Свя­то­сла­ва. Раз­ре­шить кон­фликт опять уда­лось лишь при вме­ша­тель­стве кн. Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до.43 В 1196 г. кн. Роман Гле­бо­вич при­сут­ство­вал во Вла­ди­ми­ре на сва­дьбе сына кн. Все­во­ло­да Юрье­ви­ча, Кон­стан­ти­на, и в том же году – на «постри­гах», обря­до­вой стриж­ке волос дру­го­го сына Все­во­ло­да, Вла­ди­ми­ра.44 В 1205 г. кн. Роман совер­шил еще один весь­ма успеш­ный поход на полов­цев.45

Под 1207–1208 гг. лето­пис­цы рас­ска­зы­ва­ют об обшир­ном и про­тя­жен­ном кон­флик­те меж­ду Вла­ди­мир­ским и Рязан­ским кня­же­ства­ми, начав­шем­ся с того, что кн. Роман Гле­бо­вич был окле­ве­тан перед кн. Все­во­ло­дом Юрье­ви­чем сво­и­ми пле­мян­ни­ка­ми, Гле­бом и Оле­гом Вла­ди­ми­ро­ви­ча­ми, обви­нив­ши­ми дядю в тай­ном сно­ше­нии с вра­га­ми Все­во­ло­да, чер­ни­гов­ски­ми Оль­го­ви­ча­ми.46 Кн. Роман был задер­жан вла­ди­мир­ским кня­зем после очной став­ки с Гле­бом и Оле­гом и со всей сво­ей сви­той отправ­лен во Вла­ди­мир.47 Лето­пи­сец Пере­я­с­лав­ля Суз­даль­ско­го сооб­ща­ет о смер­ти Рома­на Гле­бо­ви­ча в пле­ну, от кото­ро­го рязан­ские кня­зья были осво­бож­де­ны лишь после кон­чи­ны кн. Все­во­ло­да Юрье­ви­ча в 1212 г.48 Иные све­де­ния о вре­ме­ни смер­ти кн. Рома­на содер­жит труд В. Н. Тати­ще­ва, в изло­же­нии кото­ро­го князь умер после про­дол­жи­тель­ной болез­ни непо­сред­ствен­но перед кня­же­ским съез­дом в с. Иса­ды, состо­яв­шем­ся в 1217 г.49

Роман был женат на доче­ри Свя­то­сла­ва Все­во­ло­ди­ча, пра­внуч­ке Оле­га Свя­то­сла­ви­ча, при­чем в ста­тье 1180 г. Свя­то­слав Все­во­ло­дич име­ну­ет­ся тестем Рома­на, и, сле­до­ва­тель­но, этот брак был заклю­чен ранее.50 В ста­тьях, поме­щен­ных перед лето­пи­сью по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку, мы встре­ча­ем утвер­жде­ние о том, что у Рома­на детей не было. Его имя фигу­ри­ру­ет здесь под 1177 г. с поме­той «без­дѣ­тенъ». Одна­ко мы едва ли можем при­нять эту поме­ту как без­ого­во­роч­ное дока­за­тель­ство того, что этот князь вовсе не имел потом­ства. С одной сто­ро­ны, эта запись мог­ла фик­си­ро­вать его семей­ную ситу­а­цию лишь к 1177 г. С дру­гой сто­ро­ны — и это, на наш взгляд, еще более суще­ствен­но, — дан­ная часть Вос­кре­сен­ской лето­пи­си, опи­сы­вая гене­а­ло­гию рязан­ских кня­зей, вооб­ще отра­жа­ет дале­ко не всех пер­со­на­жей, извест­ных нам по дру­гим источ­ни­кам. В целом эта гене­а­ло­гия выгля­дит сле­ду­ю­щим обра­зом: «А Глѣ­бо­вы дѣти Рязань­ско­го: Романъ, без­дѣ­тенъ, да Игорь, да Воло­ди­меръ, да Все­во­лодъ да Свя­то­славъ …> а Иго­ре­вы дѣти Инг­воръ да Юрьи. А Воло­ди­ме­ро­вы сыно­ве: Глѣбъ, да Костян­т­инъ, да Олегъ да Изе­славъ; а Свя­то­слав­ли дѣти Пронь­ско­го Мсти­славъ да Рости­славъ; а Все­во­ложь сынъ Киръ Миха­илъ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 242]. Нетруд­но убе­дить­ся, что здесь в стар­шем поко­ле­нии не ука­зан, напри­мер, Яро­слав Гле­бо­вич, а в млад­шем — Роман Иго­ре­вич. Таким обра­зом, мы наблю­да­ем опре­де­лен­ные про­ти­во­ре­чия меж­ду добав­ле­ни­я­ми к Вос­кре­сен­ской лето­пи­си и дру­ги­ми источ­ни­ка­ми. При суще­ству­ю­щей запу­тан­но­сти гене­а­ло­гии рязан­ских кня­зей мы не риск­нем назвать ни одну из этих про­ти­во­ре­чи­вых вер­сий пол­но­стью оши­боч­ной. В опи­са­нии кон­флик­тов меж­ду бра­тья­ми Гле­бо­ви­ча­ми, отно­ся­щих­ся к 70‑м — 80‑м гг. XII в., фигу­ри­ру­ют Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи, позд­нее сре­ди участ­ни­ков упо­ми­на­ют­ся Игорь и Свя­то­слав, при­чем в лето­пис­ной ста­тье 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир име­ну­ют­ся стар­ши­ми бра­тья­ми, а Все­во­лод и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи — млад­ши­ми.51 Яро­слав же (по-види­мо­му, самый млад­ший из всех бра­тьев) в опи­са­нии этих столк­но­ве­ний не фигу­ри­ру­ет вовсе.

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242]. 

∞, ранее 1180, АННА СВЯ­ТО­СЛАВ­НА ЧЕР­НИ­ГОВ­СКАЯ, дочь Свя­то­сла­ва-Гав­ри­и­ла Все­во­ло­ди­ча, пра­внуч­ка Оле­га Святославича.

14/. В. КН. ІГОР-СТЕ­ФАН ГЛІ­БО­ВИЧ († піс­ля 1195)

Помер піс­ля 1195 р. У 1186–1195 рр. зга­дуєть­ся як уділь­ний рязансь­кий князь.

В ста­тьях, поме­щен­ных перед лето­пи­сью по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку, мы встре­ча­ем сле­ду­ю­щую гене­а­ло­гию: «А Глѣ­бо­вы дѣти Рязань­ско­го: Романъ, без­дѣ­тенъ, да Игорь, да Воло­ди­меръ, да Все­во­лодъ да Свя­то­славъ …> а Иго­ре­вы дѣти Инг­воръ да Юрьи. А Воло­ди­ме­ро­вы сыно­ве: Глѣбъ, да Костян­т­инъ, да Олегъ да Изе­славъ; а Свя­то­слав­ли дѣти Пронь­ско­го Мсти­славъ да Рости­славъ; а Все­во­ложь сынъ Киръ Миха­илъ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 242]. В опи­са­нии кон­флик­тов меж­ду бра­тья­ми Гле­бо­ви­ча­ми, отно­ся­щих­ся к 70‑м — 80‑м гг. XII в., фигу­ри­ру­ют Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи, позд­нее сре­ди участ­ни­ков упо­ми­на­ют­ся Игорь и Свя­то­слав, при­чем в лето­пис­ной ста­тье 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир име­ну­ют­ся стар­ши­ми бра­тья­ми, а Все­во­лод и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи — млад­ши­ми.52 Яро­слав же (по-види­мо­му, самый млад­ший из всех бра­тьев) в опи­са­нии этих столк­но­ве­ний не фигу­ри­ру­ет вовсе. 

∞, МАРИ­НА .... .

15/. КНЖ. NN ГЛІБІВ­НА († піс­ля 1180)

Помер­ла піс­ля 1180 р. (бо була на похо­ро­нах мужа). Бл. 1176 р. вида­на за торо­пе­ць­ко­го кня­зя Мсти­сла­ва Рости­сла­ви­ча Хороброго.

16/. КН. ВОЛО­ДИ­МИР ГЛІ­БО­ВИЧ БЕЛО­ГО­РОД­СКИЙ († піс­ля 1186)

Князь пронсь­кий (1180 — піс­ля 1186 рр.) (1332, с. 122)

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка как князь Бело­го­род­ский53.

В ста­тьях, поме­щен­ных перед лето­пи­сью по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку, мы встре­ча­ем сле­ду­ю­щую гене­а­ло­гию: «А Глѣ­бо­вы дѣти Рязань­ско­го: Романъ, без­дѣ­тенъ, да Игорь, да Воло­ди­меръ, да Все­во­лодъ да Свя­то­славъ …> а Иго­ре­вы дѣти Инг­воръ да Юрьи. А Воло­ди­ме­ро­вы сыно­ве: Глѣбъ, да Костян­т­инъ, да Олегъ да Изе­славъ; а Свя­то­слав­ли дѣти Пронь­ско­го Мсти­славъ да Рости­славъ; а Все­во­ложь сынъ Киръ Миха­илъ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 242]. В опи­са­нии кон­флик­тов меж­ду бра­тья­ми Гле­бо­ви­ча­ми, отно­ся­щих­ся к 70‑м — 80‑м гг. XII в., фигу­ри­ру­ют Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи, позд­нее сре­ди участ­ни­ков упо­ми­на­ют­ся Игорь и Свя­то­слав, при­чем в лето­пис­ной ста­тье 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир име­ну­ют­ся стар­ши­ми бра­тья­ми, а Все­во­лод и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи — млад­ши­ми.54 Яро­слав же (по-види­мо­му, самый млад­ший из всех бра­тьев) в опи­са­нии этих столк­но­ве­ний не фигу­ри­ру­ет вовсе. 

17/. КН. ВСЕ­ВО­ЛОД-МИХА­ИЛ ГЛІ­БО­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ († 1207)

Помер у 1207 р. в Пронсь­ку. Князь пронсь­кий (1180–1207 рр.). Щоб утри­ма­ти свою част­ку у Пронсь­ко­му князів­стві став васа­лом воло­ди­ми­ро-суз­дальсь­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Вели­ке Гніздо.

1186 год: прон­ский князь Все­во­лод Гле­бо­вич († после 1207) был фак­ти­че­ски изгнан из Прон­ска сво­и­ми бра­тья­ми. При­чи­ной кон­флик­та было стрем­ле­ние стар­ших бра­тьев утес­нить пра­ва млад­ших Гле­бо­ви­чей на прон­ский пре­стол. Мир, заклю­чен­ный в 1180 г. при актив­ном вме­ша­тель­стве вели­ко­го вла­ди­мир­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Юрье­ви­ча, про­су­ще­ство­вал недол­го. Уже в 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир († после 1195) Гле­бо­ви­чи опять нача­ли угро­жать отобрать Пронск у млад­ших братьев
Все­во­ло­да и Свя­то­сла­ва. Тогда Все­во­лод Гле­бо­вич обра­тил­ся за помо­щью к вла­ди­мир­ско­му кня­зю Все­во­ло­ду Юрье­ви­чу, сво­е­му дав­не­му союз­ни­ку (воз­мож­но даже сюзе­ре­ну, насколь­ко этот тер­мин вооб­ще может быть при­ме­ним к меж­ду­кня­же­ским отно­ше­ни­я­ми на Руси).

Все­во­лод Юрье­вич отпра­вил сооб­ще­ние рязан­ским кня­зьям: «[…] оуслъ­ı­шав же Все­во­лодъ вели­къ­ıи кнѧзь Гюр­ге­вичь пра­во­вѣренъ съıи . боӕсѧ Ба҃и не хотѧ видѣти кро­веп­ро­литьӕ в них̑ . посла к ним̑из Воло­ди­мерѧ слъı своӕ в Рѧзань . къ Глѣбовичем̑к Рома­ну . и къ Иго­рю . и Воло­ди­ме­ру . гл҃ѧ имъ . брат̑ӕ что тако дѣлає­те . не див­но ѡже нъı бъı­ша пога­нии воѥ­ва­ли . а се нонѣ хоче­те бра­ту своєю оуби­ти…» [20, стб. 401]. Одна­ко Роман с бра­тья­ми про­игно­ри­ро­ва­ли обра­ще­ние вла­ди­мир­ско­го кня­зя, начав под­го­тов­ку к оса­де Прон­ска. На повтор­ную прось­бу Все­во­ло­да Гле­бо­ви­ча о помо­щи вла­ди­мир­ский князь отпра­вил в Пронск отряд в 300 дру­жин­ни­ков. А после пер­вых столк­но­ве­ний под горо­дом Все­во­лод Юрье­вич отпра­вил в под­креп­ле­ние сво­е­го сво­я­ка Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча († после 1195) и муром­ских кня­зей Дави­да († 1228) и Вла­ди­ми­ра († 1203) Юре­ви­чей.55 Это осту­ди­ло пыл стар­ших Гле­бо­ви­чей, и они рети­ро­ва­лись. Все­во­лод Гле­бо­вич вышел из Прон­ска и напра­вил­ся на встре­чу с Яро­сла­вом, Дави­дом и Юри­ем к Коломне, оста­вив млад­ше­го бра­та Свя­то­сла­ва охра­нять город. После соеди­не­ния с союз­ни­ка­ми у Колом­ны, Все­во­лод отпра­вил­ся во Вла­ди­мир-на-Клязь­ме, на совет к вели­ко­му кня­зю. В это вре­мя стар­шие Гле­бо­ви­чи, поль­зу­ясь отсут­стви­ем Все­во­ло­да, опять обло­жи­ли Пронск. Остав­лен­ный в горо­де Свя­то­слав Гле­бо­вич сумел организовать
обо­ро­ну и отби­вал­ся от стар­ших бра­тьев до тех пор, пока те не пере­кры­ли воду. После это­го стар­шие бра­тья пред­ло­жи­ли Свя­то­сла­ву сдать­ся, открыть воро­та горо­да, выдать жену, дру­жи­ну и бояр Все­во­ло­да Гле­бо­ви­ча, на что Свя­то­слав вынуж­ден был согла­сить­ся. Лето­пи­сец запи­сал: «[…] дру­ж­инъı Все­во­ло­жи повѧ­за­ша всѣх̑ . жену же ѥго и з дѣт­ми . а свою ӕтровь ведо­ша в Рѧзань . и боӕръ ѥго . и имѣньѥ ихъ розо­има­ша . и Воло­ди­мер­ци мно­гъı повѧ­за­ша . иже бѧху посла­ни в заса­ду къ нимъ…».56 Узнав об этом, Все­во­лод Гле­бо­вич занял Колом­ну, пре­вра­тив ее в свой опор­ный пункт в войне с бра­тья­ми. Поз­же, при под­держ­ке вла­ди­мир­ской рати, Все­во­лод все же смог утвер­дить­ся в Прон­ске. Одна­ко это не отме­ня­ет факт вре­мен­но­го изгна­ния Все­во­ло­да Гле­бо­ви­ча с прон­ско­го пре­сто­ла. Отдель­но сто­ит кос­нуть­ся коло­мен­ско­го кня­же­ния Все­во­ло­да. Дело в том, что на сего­дняш­ний день не до
кон­ца понят­но, кому имен­но при­над­ле­жал нахо­дя­щий­ся на чер­ни­го­во-рязан­ско-вла­ди­мир­ском погра­ни­чье город. В таком слу­чае неиз­вест­но, сво­и­ми ли сила­ми Все­во­лод Гле­бо­вич занял Колом­ну или же полу­чил ее в управ­ле­ние от вла­ди­мир­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Юревича.

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка как князь Прон­ский со сво­ей женой 57. В ста­тьях, поме­щен­ных перед лето­пи­сью по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку, мы встре­ча­ем сле­ду­ю­щую гене­а­ло­гию: «А Глѣ­бо­вы дѣти Рязань­ско­го: Романъ, без­дѣ­тенъ, да Игорь, да Воло­ди­меръ, да Все­во­лодъ да Свя­то­славъ …> а Иго­ре­вы дѣти Инг­воръ да Юрьи. А Воло­ди­ме­ро­вы сыно­ве: Глѣбъ, да Костян­т­инъ, да Олегъ да Изе­славъ; а Свя­то­слав­ли дѣти Пронь­ско­го Мсти­славъ да Рости­славъ; а Все­во­ложь сынъ Киръ Миха­илъ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 242]. В опи­са­нии кон­флик­тов меж­ду бра­тья­ми Гле­бо­ви­ча­ми, отно­ся­щих­ся к 70‑м — 80‑м гг. XII в., фигу­ри­ру­ют Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи, позд­нее сре­ди участ­ни­ков упо­ми­на­ют­ся Игорь и Свя­то­слав, при­чем в лето­пис­ной ста­тье 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир име­ну­ют­ся стар­ши­ми бра­тья­ми, а Все­во­лод и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи — млад­ши­ми.58 Яро­слав же (по-види­мо­му, самый млад­ший из всех бра­тьев) в опи­са­нии этих столк­но­ве­ний не фигу­ри­ру­ет вовсе. 

∞, ЕВФРО­СИ­НИЯ …… …… .

18/. КН. СВЯ­ТО­СЛАВ-ФЕДОР ГЛІ­БО­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ († піс­ля 1207)

Помер піс­ля 1207 р. у суз­дальсь­ко­му полоні. Князь пронсь­кий (1180? ‑1207 рр.).

В ста­тьях, поме­щен­ных перед лето­пи­сью по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку, мы встре­ча­ем сле­ду­ю­щую гене­а­ло­гию: «А Глѣ­бо­вы дѣти Рязань­ско­го: Романъ, без­дѣ­тенъ, да Игорь, да Воло­ди­меръ, да Все­во­лодъ да Свя­то­славъ …> а Иго­ре­вы дѣти Инг­воръ да Юрьи. А Воло­ди­ме­ро­вы сыно­ве: Глѣбъ, да Костян­т­инъ, да Олегъ да Изе­славъ; а Свя­то­слав­ли дѣти Пронь­ско­го Мсти­славъ да Рости­славъ; а Все­во­ложь сынъ Киръ Миха­илъ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 242]. В опи­са­нии кон­флик­тов меж­ду бра­тья­ми Гле­бо­ви­ча­ми, отно­ся­щих­ся к 70‑м — 80‑м гг. XII в., фигу­ри­ру­ют Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи, позд­нее сре­ди участ­ни­ков упо­ми­на­ют­ся Игорь и Свя­то­слав, при­чем в лето­пис­ной ста­тье 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир име­ну­ют­ся стар­ши­ми бра­тья­ми, а Все­во­лод и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи — млад­ши­ми.59 Яро­слав же (по-види­мо­му, самый млад­ший из всех бра­тьев) в опи­са­нии этих столк­но­ве­ний не фигу­ри­ру­ет вовсе. 

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

19/. КН. ЯРО­СЛАВ-ПАН­КРА­ТИЙ ГЛІ­БО­ВИЧ († піс­ля 1199)

Сын . Из помян­ни­ка рязан­ско­го сино­ди­ка в неде­лю пра­во­сла­вия, сле­ду­ет, что хри­стан­ским име­нем Яро­сла­ва Гле­бо­ви­ча было Панкратий.

суще­ству­ет туман­ная фра­за Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си в опи­са­нии попыт­ки пере­ми­рия под 1187 г. о неких «мужах» Яро­сла­ва, бра­та рязан­ско­го кня­зя Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча.60 Без­услов­ным мож­но счи­тать лишь един­ствен­ное лето­пис­ное изве­стие: о его женить­бе в 1198 г. на доче­ри вели­ко­го кня­зя киев­ско­го Рюри­ка Рости­сла­ви­ча, Все­сла­ве. Еще одно изве­стие добав­ля­ет труд В. Н. Тати­ще­ва, по сло­вам кото­ро­го имен­но кн. Яро­слав Гле­бо­вич в том же 1198 г. «по согла­сию с бра­тья­ми» был глав­ным хода­та­ем перед тестем, вели­ким кня­зем Рюри­ком, об отде­ле­нии Рязан­ско­го кня­же­ства от Чер­ни­гов­ской епар­хии с учре­жде­ни­ем осо­бой епи­ско­пии.61

В опи­са­нии кон­флик­тов меж­ду бра­тья­ми Гле­бо­ви­ча­ми, отно­ся­щих­ся к 70‑м — 80‑м гг. XII в., фигу­ри­ру­ют Все­во­лод и Вла­ди­мир Гле­бо­ви­чи, позд­нее сре­ди участ­ни­ков упо­ми­на­ют­ся Игорь и Свя­то­слав, при­чем в лето­пис­ной ста­тье 1186 г. Роман, Игорь и Вла­ди­мир име­ну­ют­ся стар­ши­ми бра­тья­ми, а Все­во­лод и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи — млад­ши­ми.62 Яро­слав же (по-види­мо­му, самый млад­ший из всех бра­тьев) в опи­са­нии этих столк­но­ве­ний не фигу­ри­ру­ет вовсе. 

∞, Все­сла­ва Рюри­ков­на, д. Рюри­ка Ростиславича.

20/. КН. [РОСТИ­СЛАВ] АНДРІЙ­О­ВИЧ [ГЕОР­ГІЄВИЧ] (1176)

Очо­лю­вав у 1176 р. окре­му дру­жи­ну у битві про­ти шури­на — лопас­ненсь­ко­го кня­зя Оле­га Святославича. 

В жпи­зо­де опи­са­ния попыт­ки пере­ми­рия под 1187 г. содер­жит­ся некий пере­чень кня­зей «рязан­ской сто­ро­ны». В нем назва­ны Роман, Игорь, Вла­ди­мир, Свя­то­слав и Рости­слав. Зага­доч­ный Рости­слав, явно не при­над­ле­жа­щий к поко­ле­нию Гле­бо­ви­чей, при­сут­ству­ет во всех трех спис­ках Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си.63 Воз­мож­но, здесь упо­мя­нут сын Андрея Ростиславича.

21/. КНЖ. …… АНДРІЇВ­НА [ГЕОР­ГІЇВ­НА] († піс­ля 1176)

До 1176 р. вида­на за Оле­га Свя­то­сла­ви­ча, тоді кня­зя лопасненського.

XI генерація від Рюрика

26/. КН. ІНГ­ВАР-ІОАКИМ ІГО­РЕ­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ († 1235) 

Князь рязансь­кий (1217–1235 рр.). У 1207–1212 рр. був у воло­ди­мирсь­ко­му полоні. Під час сне­му в Іса­дах був зали­ше­ний бра­том Рома­ном у Ряза­ні, що вря­ту­ва­ло йому жит­тя. Від­сто­яв Рязань від спроб Глі­ба Воло­ди­ми­ро­ви­ча, а у 1219 р. роз­гро­мив його. Одно упо­ми­на­ние в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си под 6740 (зима 1232/33 г.): «Тоє же зимы. Посла вели­кыи князь Геор­ги сына сво­е­го Все­во­ло­да на Морд­ву а с ним Федоръ Яро­сла­вич и Рязань­скъ­ии кня­зи и Муром­скъ­ии и пожго­ша села их а Мордъ­въу изби­ша много».

В опи­си Сав­во-Сто­ро­жев­ско­го мона­сты­ря 1676 г., к кото­ро­му, соглас­но цар­ско­му ука­зу от 9 июля 1651 г., был при­пи­сан Оль­гов мона­стырь, зна­чит­ся запись: «Вели­ко­го кня­зя Оль­га Ива­но­ви­ча Резан­ско­го жало­ван­ная вот­чи­ная гра­мо­та, писа­на на хар­тии, в воз­гла­вии Деи­су­сов образ Спа­сов, а в моле­нии вели­кий князь Вольг да игу­мен того мона­сты­ря Арсе­ний, а году в той гра­мо­те не напи­са­но (л. 43 об.), гораз­до вет­ха». В ней в тре­тьей ста­тье, отсы­лая к «дав­ним гра­мо­там», послу­жив­шим образ­цом для гра­мо­ты Оле­га, повест­ву­ет­ся об исто­рии заклад­ки оби­те­ли, назы­ва­ет име­на кня­зей-хра­мо­зда­те­лей и коли­че­ство участ­ву­ю­щих в акции бояр и дру­жин­ни­ков: «А возревъ есмь въ да[вн]ыи гра­мо­ты, съ о(т)цемь сво­имь, съ вл(ады)кою с Вас[илье]мь и съ бояры, коли ста­ви­ли по первы(хъ) [праде]ди наши с(в³)тую Б(огороди)цю, кн³(зь) вели­кии Инъ­г­варъ, кн[³(зь)] Олегъ, кн³(зь) Юрьи, а с ними бояръ 300, а мужии 600». Заклад­ке мона­сты­ря кня­зья­ми Инг­ва­рем, Оле­гом и Юри­ем пред­ше­ство­ва­ли тра­ги­че­ские обсто­я­тель­ства. В ходе борь­бы за вели­ко­кня­же­ский стол два род­ных бра­та, кня­зья Глеб и Кон­стан­тин Вла­ди­ми­ро­ви­чи, орга­ни­зо­ва­ли заго­вор про­тив кня­зей-род­ствен­ни­ков. 20 июля 1217 г. кня­зья и бояре съе­ха­лись в лет­нюю кня­же­скую рези­ден­цию ― Иса­ды, где и были уби­ты заго­вор­щи­ка­ми. Опоз­дав­ший на съезд Инг­варь Иго­ре­вич спас­ся. В 1218―1219 гг. он вме­сте с союз­ни­ка­ми раз­бил Вла­ди­ми­ро­ви­чей и сел на вели­кое кня­же­ние в Ряза­ни. В озна­ме­но­ва­ние побе­ды и состо­я­лась, по-види­мо­му, заклад­ка мона­сты­ря «на Олго­ве». [РГА­ДА, ф. 281, оп. 15, № 9821; Семи­на М. В. Гра­мо­та Оле­га Рязан­ско­го : Лице­вой спи­сок вто­рой поло­ви­ны XVII в. // Древ­няя Русь : Вопро­сы меди­е­ви­сти­ки. 2009. № 3 (37). С. 103―104.40. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью // ПСРЛ. М., 2000. Т. 10. С. 77―78. 28 Там же. С. 79, 81―82; Лето­пись по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку // ПСРЛ. М., 2001. Т. 7. С. 126.].

Помер у 1235 р.

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из собор­но­го сино­ди­ка со сво­ей женой 64. Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

∞, ЕВФРО­СИ­НИЯ …... …... . 65

27/ КН. ЮРІЙ ІГО­РЕ­ВИЧ († 21.12.1237)

У 1207–1212 рр. був у суз­дальсь­ко­му полоні. Може успад­ку­вав стар­ший рязансь­кий пре­стол по смер­ті Інг­ва­ря Іго­ре­ви­ча і заги­нув в бою з ордин­ця­ми у 1237 р.?

кн. рязан­ский, сын рязан­ско­го кн. Иго­ря Гле­бо­ви­ча († 1195). Све­де­ния о муро­мо-рязан­ских кня­зьях скуд­ны, посколь­ку мест­ное лето­пи­са­ние сохра­ни­лось крайне фраг­мен­тар­но. Допол­ни­тель­ные слож­но­сти вно­сит гене­а­ло­ги­че­ская пута­ни­ца, харак­тер­ная для Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем, к‑рая слу­жит одним из основ­ных источ­ни­ков све­де­ний о гибе­ли Г. И. Повесть явля­ет­ся состав­ной частью Пове­стей о Нико­ле Зараз­ском (Зарай­ском) и, по обще­при­ня­то­му до недав­не­го вре­ме­ни мне­нию Д. С. Лиха­чё­ва, сло­жи­лась, веро­ят­но, в XIV в., хотя вос­хо­дит к рас­ска­зам XIII в. Одна­ко в послед­нее вре­мя Б. М. Клосс, раз­ви­вая т. зр. А. Поппе, попы­тал­ся дока­зать, что весь ком­плекс Пове­стей о Нико­ле Зараз­ском был состав­лен в 1560 на осно­ве Мос­ков­ско­го лето­пис­но­го сво­да 1479 г.

Впер­вые Г. И. упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­си под 1207 г.: 22 сент. вел. кн. вла­ди­ми­ро-суз­даль­ский Все­во­лод (Димит­рий) Юрье­вич Боль­шое Гнез­до «пове­ле изъи­ма­ти» и зато­чить во Вла­ди­ми­ре Г. И. с его стар­шим бра­том Инг­ва­рем и неск. др. рязан­ски­ми кня­зья­ми по обви­не­нию (спра­вед­ли­вость к‑рого под вопро­сом) в сго­во­ре с чер­ни­гов­ски­ми кня­зья­ми. На сво­бо­ду рязан­ские кня­зья вышли в 1212 г., после смер­ти Все­во­ло­да. Каким имен­но уде­лом в Рязан­ском кня­же­стве вла­дел Г. И. до и после пле­не­ния, неиз­вест­но. Сле­дуя спрям­лен­но­му родо­сло­вию, при­ве­ден­но­му в спис­ке рязан­ских кня­зей в при­ло­же­нии к Вос­кре­сен­ской лето­пи­си 66, Юрия Рязан­ско­го, фигу­ри­ру­ю­ще­го в 1207 г., в исто­рио­гра­фии ино­гда отде­ля­ют от Юрия, погиб­ше­го в 1237 г., счи­тая пер­во­го бра­том, а вто­ро­го сыном Инг­ва­ря Иго­ре­ви­ча 67. Одна­ко тот факт, что Г. И. не назван в свя­зи с тра­ги­че­ски­ми для рязан­ских кня­зей собы­ти­я­ми 20 июля 1217 г., когда шесте­ро из них были ковар­но уби­ты в Иса­дах под Ряза­нью соб­ствен­ным бра­том кн. Гле­бом Вла­ди­ми­ро­ви­чем, не может слу­жить осно­ва­ни­ем для пред­по­ло­же­ния, что к это­му вре­ме­ни Г. И. уже не было в живых. Ведь в рас­ска­зе Нов­го­род­ской Пер­вой лето­пи­си о наше­ствии мон­го­ло-татар на Муро­мо-Рязан­скую зем­лю, к‑рый луч­ше все­го отра­зил исто­ри­че­скую осно­ву Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни, рязан­ский князь пря­мо назван «Юрьем, Инъ­гво­ро­вым бра­том» 68.

После смер­ти Инг­ва­ря Иго­ре­ви­ча, к‑рая в лето­пи­сях не отме­че­на, а у В. Н. Тати­ще­ва отне­се­на к 1235 г. 69, Г. И. остал­ся стар­шим сре­ди рязан­ских кня­зей, под рукой к‑рого в 1237 г. высту­пи­ли его пле­мян­ни­ки блгв. кня­зья Олег (Кос­ма) и Роман Инг­ва­ре­ви­чи. (Веро­ят­но, имен­но Г. И. име­ет­ся в виду в жало­ван­ной гра­мо­те рязан­ско­го вел. кн. Оле­га Иоан­но­ви­ча (1350–1402) (АИ. Т. 1. № 2), в к‑рой «князь Юрьи» поиме­но­ван в ряду стро­и­те­лей Успен­ско­го собо­ра в Ряза­ни наря­ду с Инг­ва­рем Иго­ре­ви­чем и Оле­гом Инг­ва­ре­ви­чем, зани­мав­шим рязан­ский стол до 1258.) Когда в кон. 1237 г. мон­го­ло-тата­ры подо­шли к гра­ни­цам Рязан­ско­го кня­же­ства, Г. И. отка­зал­ся под­чи­нить­ся тре­бо­ва­нию Батыя дать «деся­ти­ну во всем», одно­вре­мен­но отпра­вив посоль­ство к вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­му кн. св. Геор­гию (Юрию) Все­во­ло­до­ви­чу с прось­бой о помо­щи. Рязан­ский по про­ис­хож­де­нию рас­сказ об этих собы­ти­ях, вошед­ший в нов­го­род­ское лето­пи­са­ние, ста­вит в вину Геор­гию Все­во­ло­до­ви­чу, что тот не внял прось­бам рязан­ских кня­зей. Одна­ко из само­го рас­ска­за вид­но, что суз­даль­ские вой­ска под пред­во­ди­тель­ством блгв. кн. Все­во­ло­да (Димит­рия) Геор­ги­е­ви­ча и вое­во­ды Ере­мея все же высту­пи­ли, но опоз­да­ли и вме­сте с вой­ска­ми Рома­на Инг­ва­ре­ви­ча были раз­би­ты мон­го­ло-тата­ра­ми под сте­на­ми Коломны.

16 дек. 1237 г. Г. И. был оса­жден в Ряза­ни, 21 дек. город пал. Во вре­мя раз­гро­ма сто­ли­цы кня­же­ства погиб и Г. И. с супру­гой и мате­рью, при­чем о послед­ней (блгв. кнг. Агрип­пине) сооб­ща­ет толь­ко Повесть о разо­ре­нии Ряза­ни. Повесть же вво­дит в рас­сказ о послед­них днях Г. И. ряд подроб­но­стей: уве­ща­ние к бра­тьям (надо: пле­мян­ни­кам) о том, что луч­ше «испи­ти чашу смерт­ную за свя­тыа Божиа церк­ви и за веру хри­стьян­скую», «неже­ли в пога­ной воли быти»; моле­ние в кафед­раль­ном Успен­ском собо­ре перед ико­на­ми Пре­св. Бого­ро­ди­цы, свт. Нико­лая и свя­тых Бори­са и Гле­ба; бла­го­сло­ве­ние от епи­ско­па. Не все эти подроб­но­сти могут быть при­зна­ны досто­вер­ны­ми, т. к. по лето­пис­ным источ­ни­кам извест­но, напр., что Рязан­ско­го епи­ско­па во вре­мя оса­ды в горо­де не было. Соглас­но Пове­сти, тела Г. И., его жены и др. погиб­ших рязан­ских кня­зей были погре­бе­ны в Ряза­ни вер­нув­шим­ся сюда кн. Инг­ва­рем Инг­ва­ре­ви­чем, к‑рого наше­ствие заста­ло в Чер­ни­гов­ской зем­ле; впро­чем, др. источ­ни­ка­ми такой князь не засви­де­тель­ство­ван. Уни­каль­ным явля­ет­ся так­же сооб­ще­ние Пове­сти о том, что у Г. И. был сын — кня­жив­ший в Зарай­ске блгв. кн. Фео­дор Геор­ги­е­вич. Он пре­тер­пел муче­ни­че­скую смерть в став­ке Батыя, куда был послан отцом для пере­го­во­ров. Одна­ко, как пока­зал В. А. Куч­кин, Зарайск как город появил­ся толь­ко в 1527–1531 гг., ранее это было село с ц. во имя свт. Николая.

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из соьор­но­го сино­ди­ка со сво­ей женой 70.

Соглас­но све­де­ни­ям лето­пис­ных и исто­ри­ко-лите­ра­тур­ных источ­ни­ков, пер­вые кон­так­ты рязан­ско­го кня­же­ско­го дома с дипло­ма­ти­че­ски­ми пред­ста­ви­те­ля­ми и воен­но-поли­ти­че­ской эли­той Мон­голь­ской импе­рии про­изо­шли нака­нуне втор­же­ния войск Чин­ги­зи­дов в пре­де­лы рус­ских земель позд­ней осе­нью 1237 г. 71. Про­вал пере­го­во­ров о заклю­че­нии мир­но­го согла­ше­ния послу­жил фор­маль­ной при­чи­ной втор­же­ния мон­голь­ских войск в пре­де­лы Рязан­ско­го кня­же­ства. Во вре­мя бое­вых дей­ствий зимы 1237/38 гг. поги­ба­ет вся семья рязан­ско­го кня­зя Юрия Инг­ва­ре­ви­ча, воз­гла­вив­ше­го вме­сте с бра­тья­ми (Оле­гом и Рома­ном Инг­ва­ре­ви­ча­ми) сопро­тив­ле­ние заво­е­ва­те­лям 72.

В 1237 г., в нача­ле зимы, тата­ры дви­ну­лись из Бол­гар через мор­дов­ские зем­ли на юго-запад и оста­но­ви­лись на р. Онузе1833. Отсю­да Батый послал к рязан­ским кня­зьям послов, двух мужей и какую-то «жену-чаро­де­и­цу» с тре­бо­ва­ни­ем деся­ти­ны в кня­зьях, людях, в конях каж­дой масти: белых, воро­ных и т. д.1834 Вели­кий князь рязан­ский Юрий Иго­ре­вич собрал из роди­чей совет, на кото­ром реше­но было сто­ять про­тив татар до послед­ней край­но­сти. В таком смыс­ле и дан был ответ татар­ским послам, кото­рые, после того, пошли далее, во Вла­ди­мир, с таки­ми же тре­бо­ва­ни­я­ми. Юрий Иго­ре­вич, посо­ве­то­вав­шись с кня­зья­ми и бояра­ми, послал одно­го из пле­мян­ни­ков сво­их Инг­ва­ре­ви­чей к вел. кн. вла­ди­мир­ско­му Юрию Все­во­ло­до­ви­чу, а дру­го­го — к Миха­и­лу Все­во­ло­до­ви­чу чер­ни­гов­ско­му с прось­бой при­со­еди­нить­ся к нему про­тив обще­го врага1835. Меж­ду тем, сами рязан­ские кня­зья, соеди­нив свои дру­жи­ны, пошли к бере­гам р. Воро­не­жа; в то же вре­мя Юрий Иго­ре­вич отпра­вил к Батыю посоль­ство с сыном сво­им Федо­ром во главе1836. Но ни прось­бы оста­вить Рязан­скую зем­лю в покое, ни дары не име­ли успе­ха; а меж­ду тем кня­зья, к кото­рым Юрий Иго­ре­вич посы­лал за помо­щью, отка­за­лись от послед­ней: Юрий Все­во­ло­до­вич наде­ял­ся одни­ми соб­ствен­ны­ми сила­ми спра­вить­ся с вра­гом, а чер­ни­гов­ские кня­зья, по неко­то­рым известиям1837, не хоте­ли дать помо­щи пото­му, что рязан­ские кня­зья, в свое вре­мя, не были на р. Кал­ке, где рус­ским кня­зьям в пер­вый раз при­шлось позна­ко­мить­ся с мон­го­ла­ми. В таких кри­ти­че­ских обсто­я­тель­ствах Юрий Иго­ре­вич решил­ся укры­вать свои силы в укреп­лен­ных горо­дах, хотя, конеч­но, дело не мог­ло обой­тись без сты­чек и в откры­том поле1838.

Истре­бив по пути горо­да: Пронск, Бел­го­род и Иже­сла­вец, тата­ры, в поло­вине декаб­ря, под­сту­пи­ли к Ряза­ни и обнес­ли ее тыном. Пять дней граж­дане защи­ща­лись до изне­мо­же­ния; на шестой тата­ры сде­ла­ли общий при­ступ, ворва­лись в город. и нача­лось пого­лов­ное истреб­ле­ние жите­лей: Юрий Иго­ре­вич был убит; его супру­га с род­ствен­ни­ца­ми и бояры­ня­ми укры­лась в собор­ной церк­ви Бори­са и Гле­ба, но не избе­жа­ла общей печаль­ной уча­сти; граж­дан рас­пи­на­ли, свя­зы­ва­ли им руки и стре­ля­ли в них, как в цель; «осквер­ня­ли свя­ты­ню хра­мов наси­ли­ем юных мона­хинь, зна­ме­ни­тых жен и девиц в при­сут­ствии изды­ха­ю­щих супру­гов и мате­рей»... Погра­бив­ши и пре­дав­ши здесь все огню и мечу, тата­ры дви­ну­лись по направ­ле­нию к Москве1839. Толь­ко теперь вели­кий князь вла­ди­мир­ский высы­ла­ет про­тив татар сына сво­е­го Все­во­ло­да и вое­во­ду Ере­мея Гле­бо­ви­ча с вла­ди­мир­ски­ми пол­ка­ми; с ними был и рязан­ский князь Роман Инг­ва­ре­вич. Pyccкиe кня­зья раз­би­ты были наго­ло­ву: Все­во­лод Юрье­вич бежал во Вла­ди­мир, — Роман Инг­ва­ре­вич и вое­во­да Ере­мей Гле­бо­вич лег­ли на поле битвы1840.

Лав­рен­тьев­ская лето­пись сооб­ща­ет о гибе­ли Юрия Инг­ва­ре­ви­ча при обо­роне Ряза­ни: «…Тата­ро­ве же взя­ша град Резань того же месяца…и пожго­ша весь и кня­зя Юрья оуби­ша и кня­ги­ню его…» 73. Нов­го­род­ская I лето­пись, отме­чая факт руко­вод­ства обо­ро­ной Ряза­ни кня­зем Юри­ем Инг­ва­ре­ви­чем, умал­чи­ва­ет о его судь­бе после паде­ния горо­да: «…князь же Рязань­скыи Юрьи затво­ри­ся въ гра­де с люд­ми; князь же Романъ Инго­ро­вичь ста бити­ся про­ти­ву ихъ съ сво­и­ми людь­ми…».74 Соглас­но инфор­ма­ции, содер­жа­щей­ся в Ипа­тьев­ском сво­де, рязан­ский князь был захва­чен в плен во вре­мя взя­тия горо­да и каз­нен позд­нее: «…взя­ша градъ Рязань копи­емъ, извед­шее на льсти кня­зя Юрия, и ведо­ша Прънь­ску; бебо в то вре­мя кня­ги­ни его в Прънь­скы; изве­до­ша кня­ги­ню его на льсти, уби­ша Юрия и кня­ги­ню его…».75 Типо­граф­ская лето­пись так­же отме­ча­ет гибель всей семьи кня­зя Юрия.76 Позд­ней­ший Нико­нов­ский лето­пис­ный свод содер­жит инфор­ма­цию о поле­вом сра­же­нии объ­еди­нен­ных сил кня­же­ства с мон­голь­ской арми­ей и после­до­вав­шей за этим оса­де Ряза­ни: «…Кня­зи же Рязань­стiи и Муром­стiи и Прон­стiи изшед­ше про­ти­ву без­бож­ных, и сотво­ри­шасъ ними брань, и быстъ сеча зла и одо­ле­ша без­бож­нiи Изма­и­л­тяне, и бежа­ша кня­зи во гра­ды своя».77 Соглас­но лето­пис­но­му сооб­ще­нию, после раз­гро­ма рязан­ско-прон­ско-муром­ских дру­жин вой­ска Чин­ги­зи­дов оса­ди­ли Рязань и дру­гие горо­да кня­же­ства: «Тата­ро­ве же, рас­сви­ре­пе­ше зело нача­ша вое­ва­ти зем­лю Рязан­скую съ вели­кою яро­стию, и гра­ды ихъ раз­би­ва­ю­ще, и люди секу­ще и жгу­ще, и попле­ни­ша ю и до Пронь­ска. И при­до­ша ока­ян­нiи ино­пле­ме­ни­цы подъ град ихъ стол­ный Рязань меся­ца декаб­ря в 6 денъ, и остро­гом огра­ди­ша его, кня­зи же Рязан­стiи затво­ри­ша­ся во гра­де сълюд­ми и креп­ко бив­ше­ся и изне­мо­го­ша. Тата­ро­ве же взя­ша градъ ихъ Рязань того же меся­ца въ 21, и пожго­ша весь. А кня­зя вели­ко­го Юрья Инг­ва­ро­ви­ча уби­ша, и кня­ги­ню его и иныхъ кня­зей поби­ша».78

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

∞, ИРИ­НА ….. ….. . 79

Ист.: НПЛ; ПСРЛ. Т. 1; Т. 2; Т. 4. Ч. 1; Т. 6. Вып. 1; Т. 7 (по указ.); Лиха­чёв Д. С. Пове­сти о Нико­ле Зараз­ском: (Тек­сты) // ТОДРЛ. 1946. Т. 7. С. 257–406; Повесть о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем / Изд.: И. А. Лоба­ко­ва // БЛДР. 1997. Т. 5. С. 140–155.
Лит.: Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. М., 1965; Лиха­чёв Д. С. Пове­сти о Нико­ле Зараз­ском // СККДР. Вып. 1. С. 332–337 [Биб­лиогр.]; Лоба­ко­ва И. А. Про­бле­ма соот­но­ше­ния стар­ших редак­ций «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем» // ТОДРЛ. 1993. Т. 46. С. 36–52; Клосс Б. М. Избр. тр. М., 2001. Т. 2. Очер­ки по исто­рии рус. агио­гра­фии XIV-XVI вв. С. 409–463; он же. Исто­рия созда­ния Пове­сти о Нико­ле Зарай­ском // Зарайск. Т. 1: Ист. реа­лии и леген­ды. М., 2002. С. 114–177; Куч­кин В. А. Ран­няя исто­рия г. Зарай­ска и про­бле­ма ее источ­ни­ков // Там же. C. 103–108.

КН. ОЛЕГ-ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ 

О суще­ство­ва­ние кн. Оле­га Иго­ре­ви­ча извест­но из под­лин­но­го сред­не­ве­ко­во­го акта. В гра­мо­те вели­ко­го кня­зя рязан­ско­го Оле­га Ива­но­ви­ча, выдан­ной око­ло 1371 г. рязан­ско­му Оль­го­ву мона­сты­рю, под­твер­жда­лись пожа­ло­ва­ния, кото­рые при осно­ва­нии мона­сты­ря кн. Олег Иго­ре­вич осу­ще­ствил вме­сте с бра­тья­ми Инг­ва­рем и Юри­ем.80 При­сут­ствие в рязан­ском сино­ди­ке в неде­лю пра­во­сла­вия поми­но­ве­ния по кн. Пав­лу-Оле­гу Иго­ре­ви­чу в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни сни­ма­ет сомне­ния в исто­рич­но­сти этой пер­со­ны. При этом явно выри­со­вы­ва­ет­ся основ­ная при­чи­на воз­ник­но­ве­ния про­ти­во­ре­чий вокруг дан­ной фигу­ры. Иссле­до­ва­те­ли, допус­кав­шие суще­ство­ва­ние двух одно­имен­ных кня­зей, пред­по­ла­га­ли, что в «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем» опи­сы­ва­ет­ся смерть дяди, в то вре­мя как его пле­мян­ник остал­ся жив.81 Одна­ко в про­из­ве­де­нии дан­ный пер­со­наж пре­иму­ще­ствен­но назы­ва­ет­ся Инг­ва­ре­ви­чем, что и вызы­ва­ло у части авто­ров вполне логич­ное жела­ние тем или иным обра­зом отка­зать в реа­ли­стич­но­сти фигу­ре его дяди. При этом хро­но­ло­гия запи­сей рязан­ско­го сино­ди­ка, рас­по­ла­га­ю­щая поми­но­ве­ние по кн. Оле­гу перед име­нем кн. Инг­ва­ря Иго­ре­ви­ча, сви­де­тель­ству­ет в поль­зу того, что он умер рань­ше бра­та, то есть до 1235 г. Сле­до­ва­тель­но, ско­рее все­го, до столк­но­ве­ния рязан­цев с мон­го­ла­ми кн. Павел-Олег Иго­ре­вич не дожил. 

Исто­рио­гра­фия.Пер­вым из иссле­до­ва­те­лей вни­ма­ние на дан­ный доку­мент обра­тил Д. И. Ило­вай­ский, кото­рый исполь­зо­вал его для дока­за­тель­ства досто­вер­но­сти сооб­ще­ния «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем» о смер­ти рязан­ско­го кня­зя Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча Крас­но­го в ходе мон­голь­ско­го наше­ствия зимы 1237/38 г.48 На несо­от­вет­ствие рас­ска­за «Пове­сти…» о каз­ни кн. Оле­га и лето­пис­ных сооб­ще­ний о его дли­тель­ном нахож­де­нии в мон­голь­ском пле­ну и воз­вра­ще­нии домой в 1252 г. ука­зал еще Н. М. Карамзин.49
Д. И. Ило­вай­ский утвер­ждал, что суще­ство­ва­ло два Оле­га: дядя, Олег Иго­ре­вич, уби­тый мон­го­ла­ми, и пле­мян­ник, Олег Инг­ва­ре­вич, уве­зен­ный ими в Орду. У точ­ки зре­ния исто­ри­ка нашлись как сто­рон­ни­ки, так и про­тив­ни­ки. Н. А. Баум­гар­тен в состав­лен­ной им гене­а­ло­ги­че­ской таб­ли­це отме­тил обо­их князей.50

А. В. Экзем­пляр­ский назвал кн. Олега
Иго­ре­ви­ча «сомни­тель­ной» фигу­рой, отме­чая, что не нахо­дит для себя воз­мож­но­сти окон­ча­тель­но решить дан­ный вопрос. Раз­би­рая текст из гра­мо­ты Оль­го­ва мона­сты­ря, гене­а­лог обра­тил вни­ма­ние на то, что напря­мую бра­тья­ми Инг­варь, Олег и Юрий не назва­ны, пола­гая, что, упо­треб­ляя тер­мин «пра­де­ды», кн. Олег Ива­но­вич мог ука­зать и на «более отда­лен­ных пред­ков, при­том раз­ных колен или сте­пе­ней». А. В. Экзем­пляр­ский счел воз­мож­ным про­игно­ри­ро­вать сооб­ще­ние «Пове­сти…» о каз­ни Оле­га Крас­но­го, ука­зы­вая в био­гра­фии кня­зя лишь его пле­не­ние и после­ду­ю­щее осво­бож­де­ние монголами.51 А. Е. Прес­ня­ков, сле­дуя в рус­ле рас­суж­де­ний А. В. Экзем­пляр­ско­го, пря­мо назы­ва­ет фигу­ру кн. Оле­га «мни­мой». При­чи­ной воз­ник­ших про­блем исто­рик счи­тал пута­ни­цу имен Игорь и Ингварь.52 И немед­лен­но сам попал в ту же ловуш­ку. Ана­ли­зи­руя запись из акта кн. Оле­га Ива­но­ви­ча, исто­рик ука­зал, что гра­мо­та «вызы­ва­ет боль­шое сомне­ние переч­нем “пра­де­дов” в[еликого] к[нязя] Оле­га: Инг­варь, Олег, Юрий. Пер­вые двое – Инг­ва­ре­ви­чи? Но как попал на тре­тье место Юрий, их дядя?»53
Выска­зы­вая дан­ное сооб­ра­же­ние, исто­рик упу­стил из вида, что как раз рязан­ский князь Инг­варь Иго­ре­вич явля­ет­ся без­услов­но исто­ри­че­ской фигу­рой, в то вре­мя как его сын Инг­варь Инг­ва­ре­вич изве­стен лишь из литературного
48 Ило­вай­ский Д. И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства. С. 206; Лиха­чев Д. С. Повести
о Нико­ле Зараз­ском. С. 291, 312, 319, 332, 333, 353, 372, 396. 49
Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Вып. 2. Стб. 473, 475; Карам­зин. Н. М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го. СПб., 1818. Т. 3. При­ме­ча­ния. С. 204, при­меч. 357, с. 205. 50
Baumgarten N., de. Généalogie des branches régnantes de Rurikides du XIII‑е au XVI‑е siècle // Orientalia Christiana. 1934. Vol. 35–1, № 94, iunio. P. 74, 75, 79. Tab. 14. 51
Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 570–572, при­меч. 1842. 52
Прес­ня­ков А. Е. Обра­зо­ва­ние Вели­ко­рус­ско­го госу­дар­ства. М., 1997. С. 403, 404,
при­меч. 4. 53
Там же. С. 404, при­меч. 5. 204

произведения.54 К выво­ду о том, что под Оле­гом в гра­мо­те име­ет­ся в виду кн. Олег Инг­ва­ре­вич, скло­нял­ся Б. А. Романов.55

Неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли, затра­ги­вав­шие вопро­сы гене­а­ло­гии рязан­ских кня­зей, напри­мер А. Г. Кузь­мин и О. М. Рапов, пол­но­стью замал­чи­ва­ли про­бле­му суще­ство­ва­ния кн. Оле­га Иго­ре­ви­ча. Как пред­став­ля­ет­ся, это долж­но озна­чать, что дан­ные авто­ры не допус­ка­ли исто­рич­но­сти дан­ной фигуры. 

А. Ф. Лит­ви­на и Ф. Б. Успен­ский так­же отри­ца­ют воз­мож­ность суще­ство­ва­ния двух Оле­гов – дяди и пле­мян­ни­ка. В сво­ей аргу­мен­та­ции иссле­до­ва­те­ли обра­ща­ют вни­ма­ние на то, что во мно­гих лето­пи­сях упо­ми­на­ет­ся кн. «Олег Инг­ва­ре­вич, внук Иго­рев», в то вре­мя как ни один лето­пис­ный текст име­но­ва­ния его дяди не содер­жит. Веро­ят­ной при­чи­ной появ­ле­ния дан­ной фигу­ры в исто­рио­гра­фии авто­ры назы­ва­ют труд­но­сти в вос­при­я­тии тек­стов Нов­го­род­ской пер­вой и Лав­рен­тьев­ской лето­пи­сей, повест­ву­ю­щих о разо­ре­нии Рязан­ской зем­ли в 1237–1238 гг.56
При этом при раз­бо­ре вопро­са о кн. Оле­ге Иго­ре­ви­че А. Ф. Лит­ви­ной и Ф. Б. Успен­ским текст гра­мо­ты Оль­го­ву мона­сты­рю – источ­ни­ка, пред­став­ля­ю­ще­го­ся кра­е­уголь­ным в дан­ной про­бле­ма­ти­ке, – никак не рас­смат­ри­ва­ет­ся. Дума­ет­ся, дан­ное обсто­я­тель­ство зна­чи­мо ума­ля­ет убе­ди­тель­ность аргу­мен­та­ции иссле­до­ва­те­лей. Игно­ри­ру­ет­ся про­бле­ма­ти­ка веро­ят­ной исто­рич­но­сти пер­со­ны кн. Оле­га Иго­ре­ви­ча и в рабо­те С. А. Петрова.57 К воз­зре­нию о суще­ство­ва­нии двух одно­имен­ных кня­зей пред­ла­га­ет вер­нуть­ся А. В. Кузь­мин. Автор пред­по­чи­та­ет опи­рать­ся на пря­мое про­чте­ние запи­си Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си о собы­ти­ях 1237–1238 гг. в Рязан­ской зем­ле, гово­ря­щей об уча­стии в них кня­зя Юрия, быв­ше­го бра­том кн. Инг­ва­ря, и сыно­вей Инг­ва­ря Рома­на и Оле­га. В таком слу­чае, по мне­нию А. В. Кузь­ми­на, по при­чине отсут­ствия в запи­си гра­мо­ты Оль­го­ва мона­сты­ря име­ни кн. Рома­на не оста­ет­ся ниче­го дру­го­го, как при­знать ее пере­чис­ле­ни­ем трех бра­тьев: Инг­ва­ря, Оле­га и Юрия. Их пожа­ло­ва­ние мона­сты­рю иссле­до­ва­тель дати­ру­ет пери­о­дом с 1219 (вокня­же­ние Инг­ва­ря Иго­ре­ви­ча) по 1235 г. (его смерть, соглас­но ука­за­нию В. Н. Татищева).58
54 Лит­ви­на А. Ф., Успен­ский Ф. Б. Выбор име­ни у рус­ских кня­зей… С. 285–296. 55 Рома­нов Б. А. Эле­мен­ты леген­ды в жало­ван­ной гра­мо­те вел. кн. Оле­га Ивановича
Рязан­ско­го Оль­го­ву мона­сты­рю // Про­бле­мы источ­ни­ко­ве­де­ния. М.; Л., 1940. Вып. 3. С. 215. 56
Там же. С. 290, при­меч. 69. 57 Пет­ров С. А. Рязан­ская зем­ля во вто­рой поло­вине XIII – нача­ле XV в.: дис. … канд.
ист. наук. Бел­го­род, 2011. С. 32, 33. 58
Кузь­мин А. В. Рязан­ские, прон­ские и муром­ские кня­зья… С. 40. 205

28/. КН. СВЯ­ТО­СЛАВ-ВАСИ­ЛИЙ ИГО­РЕ­ВИЧ ПРОН­СКИЙ († 1217)

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка как князь Прон­ский со сво­ей женой 82. Он полу­ча­ет имя весь­ма пре­стиж­ное у всех мно­го­чис­лен­ных потом­ков Свя­то­сла­ва, сына Яро­сла­ва Муд­ро­го. При этом такой выбор в выс­шей сте­пе­ни соот­вет­ству­ет и тен­ден­ци­ям, суще­ству­ю­щим в локаль­ной семей­ной тра­ди­ции Гле­бо­ви­чей, потом­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча. Ско­рее все­го, маль­чик ста­но­вит­ся тез­кой сво­е­го живо­го дяди, подоб­но тому как один из его кузе­нов, Роман Иго­ре­вич, сде­лал­ся тез­кой сво­е­го дяди, Рома­на Глебовича.

Убит в Иса­дах в 1217 г.

∞, НАСТА­СИЯ ….. ….. . 83.

29/. КН. ГЛЕБ ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ († 1219)

Заги­нув у 1219 р. Уділь­ний пронсь­кий князь (1207–1217 рр.). У 1207 р. обмо­вою стриїв спро­во­ку­вав інтер­вен­цію воло­ди­ми­ро-суз­дальсь­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Вели­ке Гніз­до, яка при­ве­ла до тимча­со­вої оку­па­ції рязансь­кої части­ни зем­лі. У 1209 р. невда­ло нама­гав­ся ово­лодіти Рязан­ню. У 1217 р. разом з рід­ним бра­том Костян­ти­ном на сне­мі в с.Ісади (за 6 км від Ряза­ні) органі­зу­вав різ­ню реш­ти рязансь­ких князів. З допо­мо­гою полов­ців у 1219 р. нама­гав­ся зно­ву взя­ти Рязань, але був роз­би­тий і заги­нув у степу.

Глеб Вла­ди­ми­ро­вич, сын Вла­ди­ми­ра Гле­бо­ви­ча. Самые ран­ние лето­пис­ные изве­стия о нем отно­сят­ся к октяб­рю 1196 г., когда вме­сте с отцом Глеб при­сут­ство­вал в Москве на сва­дьбе сына вели­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Юрье­ви­ча, Кон­стан­ти­на, и на постри­гах его дру­го­го сына, Вла­ди­ми­ра. В сле­ду­ю­щем году Рязан­цы и Муром­цы вме­сте с вели­ким кня­зем Все­во­ло­дом при­ни­ма­ли уча­стие в меж­до­усо­би­ях Чер­ни­гов­ских и Смо­лен­ских кня­зей. Как зять Дави­да Рости­сла­ви­ча Смо­лен­ско­го, Глеб, был послан послед­ним про­тив Оль­го­ви­чей, напав­ших на Смо­лен­ские зем­ли. В тече­ние деся­ти после­ду­ю­щих лет лето­пи­си мол­чат о Гле­бе. Меж­ду тем, в эти годы один за дру­гим умер­ли сыно­вья Гле­ба Рости­сла­во­ви­ча, отец и дяди Гле­ба Вла­ди­ми­ро­ви­ча (Вла­ди­мир, Игорь, Все­во­лод и Яро­слав); оста­ва­лись в живых толь­ко дяди Гле­ба — Роман и Свя­то­слав, род­ные бра­тья Гле­ба — Олег, Кон­стан­тин и Изя­с­лав, и его дво­ю­род­ные бра­тья, сыно­вья Иго­ря (Инг­варь, Роман, Глеб, Юрий и Олег) и Все­во­ло­да (сын его Кир-Миха­ил) Гле­бо­ви­чей. Про­изо­шел новый раз­дел Рязан­ских воло­стей и, сле­до­ва­тель­но, новые рас­при. Сре­ди недо­воль­ных ока­зал­ся Глеб Вла­ди­ми­ро­вич с бра­том Оле­гом. По-види­мо­му, бра­тья жало­ва­лись вели­ко­му кня­зю Все­во­ло­ду Юрье­ви­чу на сво­их дядей, но, не полу­чив удо­вле­тво­ре­ния, зата­и­ли до слу­чая оби­ду про­тив род­ствен­ни­ков. В 1207 г. вели­кий князь Все­во­лод, отправ­ля­ясь в поход про­тив Киев­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Черм­но­го, послал звать к себе, меж­ду про­чим, Рязан­ских кня­зей. Направ­ля­ясь к Оке на соеди­не­ние с ними, Все­во­лод полу­чил донос, что Гле­бо­ви­чи всту­пи­ли уже в тай­ные сно­ше­ния с его вра­га­ми, сто­рон­ни­ка­ми Все­во­ло­да Черм­но­го — Чер­ни­гов­ски­ми кня­зья­ми. Донос­чи­ка­ми яви­лись бояре, послан­ные Гле­бом и Оле­гом Вла­ди­ми­ро­ви­ча­ми. Лето­пис­цы раз­лич­но отно­сят­ся к это­му фак­ту: лето­пи­си Нов­го­род­ские и Нико­нов­ская назы­ва­ют Гле­ба и Оле­га кле­вет­ни­ка­ми, но Лав­рен­тьев­ская, Симео­нов­ская и Львов­ская при­зна­ют, по-види­мо­му, за обви­не­ни­ем извест­ные осно­ва­ния. Неко­то­рые обсто­я­тель­ства (напр., род­ствен­ные свя­зи Рязан­ских кня­зей с Чер­ни­гов­ски­ми), дей­стви­тель­но, мог­ли воз­бу­дить подо­зре­ние в вели­ком кня­зе Все­во­ло­де, и он пове­рил сооб­ще­нию Гле­ба и Оле­га. Когда отря­ды Рязан­ских кня­зей соеди­ни­лись с вой­ска­ми Все­во­ло­да, он при­гла­сил кня­зей к себе, при­нял их радуш­но, но за обе­дом в одном шат­ре с собою поса­дил толь­ко Гле­ба и Оле­га. Неиз­вест­но, какие дока­за­тель­ства были при­ве­де­ны затем Вла­ди­ми­ро­ви­ча­ми в изоб­ли­че­ние изме­ны дядей и дво­ю­род­ных бра­тьев, но толь­ко шесть Рязан­ских кня­зей (Роман и Свя­то­слав Гле­бо­ви­чи, двое сыно­вей послед­не­го — Мсти­слав и Рости­слав — и Инг­варь и Юрий Иго­ре­ви­чи) с их бояра­ми были схва­че­ны и отправ­ле­ны во Вла­ди­мир. Глеб же и Олег Вла­ди­ми­ро­ви­чи при­ни­ма­ли затем уча­стие в осен­нем похо­де Все­во­ло­да про­тив Рязан­ско­го кня­же­ства; Глеб Вла­ди­ми­ро­вич нахо­дил­ся в вой­сках Все­во­ло­да при оса­де Прон­ска. Когда же вели­кий князь Все­во­лод отдал Пронск не Вла­ди­ми­ро­ви­чам – Гле­бу и Оле­гу, а Муром­ско­му кня­зю Дави­ду, бра­тья в сле­ду­ю­щем 1208 г. яви­лись вме­сте с полов­ца­ми под сте­на­ми горо­да и заста­ви­ли Дави­да поки­нуть Пронск. После же того, как вели­кий князь Все­во­лод в том же году отпра­вил на Рязань сына сво­е­го Яро­сла­ва, а по Рязан­ским горо­дам поса­жал сво­их намест­ни­ков, Рязан­цы всту­пи­ли в сно­ше­ния с Гле­бом и Изя­с­ла­вом Вла­ди­ми­ро­ви­ча­ми (Олег умер в 1208 году), пред­ла­гая им выдать Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча. Неиз­вест­но, как отнес­ся к это­му пред­ло­же­нию Глеб Вла­ди­ми­ро­вич; во вся­ком слу­чае, лето­пи­си мол­чат об его уча­стии в борь­бе с Все­во­ло­дом Рязан­ских кня­зей Кир-Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча и бра­та Гле­ба, Изя­с­ла­ва, напав­ших зимой 1209 г. на Вла­ди­мир­ское кня­же­ство и опу­сто­шив­ших окрест­но­сти Моск­вы. Впро­чем, лето­пис­цы мало гово­рят о жиз­ни Рязан­ско­го кня­же­ства меж­ду 1209 г. и собы­ти­я­ми 1217 г. В этом году Глеб был вели­ким кня­зем Рязан­ским. Не доволь­ству­ясь, по-види­мо­му, сво­им поло­же­ни­ем, Глеб заду­мал осво­бо­дить­ся от сво­их роди­чей, что­бы при­со­еди­нить их воло­сти себе. Пособ­ни­ком Гле­ба явил­ся его брат Кон­стан­тин. Глеб при­гла­сил кня­зей-соро­ди­чей при­е­хать к нему в Иса­ды (на бере­гу Оки, в несколь­ких вер­стах от Ста­рой Ряза­ни) для ула­же­ния спо­ров о воло­стях. Сре­ди при­е­хав­ших нахо­ди­лись род­ной брат Гле­ба — Изя­с­лав и пять дво­ю­род­ных — Кир-Миха­ил Все­во­ло­до­вич, Мсти­слав и Рости­слав Свя­то­сла­ви­чи, Роман и Глеб Иго­ре­ви­чи. 20-го июля, когда кня­зья весе­ло пиро­ва­ли в шат­ре Гле­ба, Вла­ди­ми­ро­ви­чи (Глеб и Кон­стан­тин), при помо­щи скры­тых за шатром воору­жен­ных слуг и полов­цев, набро­си­лись на бра­тьев, и все шесть вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча были уби­ты; вме­сте с кня­зья­ми погиб­ло нема­ло бояр и слуг. Заго­вор Гле­ба удал­ся не вполне, так как сре­ди остав­ших­ся в живых был Инг­варь Иго­ре­вич, толь­ко слу­чай­но не попав­ший на «поряд» к Гле­бу. С помо­щью вели­ко­го кня­зя Юрия Все­во­ло­до­ви­ча, Инг­варь Иго­ре­вич высту­пил про­тив Гле­ба и одо­лел его. Глеб при­нуж­ден был бежать к полов­цам, не раз, впро­чем, делая затем набе­ги на Рязань, пока в 1219 году не был окон­ча­тель­но раз­бит Инг­ва­рем, после чего едва спас­ся бег­ством к полов­цам. По неко­то­рым лето­пи­сям (Вос­крес.), Гле­ба постиг­ла обыч­ная с точ­ки зре­ния лето­пис­цев судь­ба бра­то­убийц: Глеб «обе­зу­ме и тамо (сре­ди полов­цев) скон­ча­ся», — неиз­вест­но, впро­чем, в каком году.

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

∞, КНЖ. …… ДАВИ­ДОВ­НА СМО­ЛЕН­СКАЯ, дочь Дави­да Рости­сла­ви­ча Смо­лен­ско­го. Потом­ства, по-види­мо­му, не оставил.

Летоп. по Лав­рент. сп., стр. 409, 410, 418, 419, 422, 465, 476; Летоп. по Ипатск. сп., стр. 464—465; Нов­гор. летоп. по Синод. харат. сп., стр. 190, 207; Полн. Собр. Русск. Летоп, IV (ч. 1‑я), 181, 197, (ч. 2‑я), 180, 193; V, 172*; VII, 105, 114—116, 124—126, 219, 235, 242, 243; X, 23, 27, 55, 56, 59, 77, 78, 81, 82; XV, 305—307, 325, 329; ХVIII, 36, 44, 49, 51; XX, 141, 145—147, 149, 150; XXI, 224, 258; XXIII, 57, 61, 62, 66, 67; «Лето­пи­сец, содерж. Рос­сийск. ист. с 1206 до 1534 г.», M. 1784, стр. 6, 7; «Лето­пи­сец Пере­я­с­лав­ля Суз­даль­ско­го», М. 1851, стр. 102, 108, 109; Тихо­ми­ров, 12—13; Ило­вай­ский, 75, 76, 78—80, 83, 84, 88—90; Карам­зин, III, 59, 74, 102, 106, 120, пр. 80, 95, 123, 125, 130, 178; Соло­вьев, І, 566, 568, 595; А. Сели­ва­нов, «К вопро­су об осно­ва­нии гор. Пере­я­с­лав­ля Рязан­ско­го» — Тр. Рязанск. учен. арх. ком., VI (1892), стр. 25, пр. 3.

30/. КН. ОЛЕГ ВОЛО­ДИ­МИ­РО­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ († до 1217) 

Помер­до 1217 р. Уділь­ний пронсь­кий князь (1207 — до 1217 рр.).

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

31/. КН. КОСТЯН­ТИН ВОЛО­ДИ­МИ­РО­ВИЧ († піс­ля 1217) 

Співу­час­ник по зло­чи­ну Глі­ба Воло­ди­ми­ро­ви­ча в Іса­дах. Заги­нув «у полов­цях» піс­ля 1217 р. Існує неве­ли­ка доля віро­гід­но­сті, що загад­ко­вий князь Костян­тин, який помер у Муро­мі в 1223 р. був Костян­ти­ном Воло­ди­ми­ро­ви­чем, котро­го доко­ри сум­лін­ня зро­би­ли хри­сти­янсь­ким подвижником.

32/. КН. ІЗЯ­С­ЛАВ-СІМЕ­ОН ВОЛО­ДИ­МИ­РО­ВИЧ († 1217) 

Заги­нув в Іса­дах у 1217 р.

33/. КН. КЮР-МИХАЙ­ЛО-ВСЕ­ВО­ЛОД ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ-МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПРОНСЬ­КИЙ († 1217) 

сын Все­во­ло­да Прон­ско­го, внук Гле­ба, пра­внук Рости­сла­ва Яро­сла­ви­ча-Пан­кра­тье­ви­ча. Кн. прон­ский (1207–1217 рр.). Убит в 1217 г. 

Упо­ми­на­ет­ся в сино­ди­ке вме­сте с женой и роди­те­ля­ми: «Кня­зем прон­ским Кня­зю Михай­лу-Все­во­ло­ду и кня­гине его Ефро­си­ние; кня­зю Васи­лию-Свя­то­сла­ву Иго­ре­ви­чу и кня­гине его Наста­сие; кня­зю Все­во­ло­ду Михай­ло­ви­чу и кня­гине его Евдо­кие ....84

Сре­ди имен пра­ви­те­лей Рязан­ско­го кня­же­ства, свя­зы­ва­ю­щих­ся неко­то­ры­ми иссле­до­ва­те­ля­ми с пери­о­дом мон­голь­ско­го наше­ствия, осо­бо­го вни­ма­ния заслу­жи­ва­ет фигу­ра прон­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Михай­ло­ви­ча. Суще­ство­ва­ние этой исто­ри­че­ской пер­со­ны впер­вые декла­ри­ру­ет­ся в тру­де Д. И. Ило­вай­ско­го.85 Сход­ное мне­ние выска­зал недав­но и В. С. Без­род­нов.86 Прон­ский князь Все­во­лод Михай­ло­вич при­сут­ству­ет и в родо­слов­ных схе­мах, создан­ных неко­то­ры­ми дру­ги­ми иссле­до­ва­те­ля­ми.87 В дан­ной фигу­ре про­изо­шла кон­та­ми­на­ция дей­ству­ю­щих лиц сра­зу несколь­ких сюже­тов. Во-пер­вых, это не назван­ный по име­ни прон­ский князь «кюр-Михай­ло­вич», кото­рый по инфор­ма­ции Ипа­тьев­ской лето­пи­си сна­ча­ла сбе­жал от захват­чи­ков к вели­ко­му кня­зю вла­ди­мир­ско­му Юрию Все­во­ло­до­ви­чу, а затем вме­сте с сыном Юрия, Все­во­ло­дом, сра­жал­ся с вой­ска­ми Батыя «на Колодне».88 Во-вто­рых, это пер­со­на­жи раз­лич­ных вер­сий «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем»: погиб­ший от мон­го­лов прон­ский князь Все­во­лод Инго­ре­вич (Иго­ре­вич)89 и насле­до­вав­ший затем кня­же­ство его сын, кир Миха­ил Все­во­ло­до­вич.90 Пред­став­ля­ет­ся оче­вид­ным, что ука­зан­ные сюже­ты про­ти­во­ре­чат и друг дру­гу, и исто­ри­че­ским фак­там. В пер­со­на­же Все­во­ло­да Инго­ре­ви­ча иссле­до­ва­те­ли пред­по­чи­та­ют видеть реми­нис­цен­цию на фигу­ру прон­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Гле­бо­ви­ча, скон­чав­ше­го­ся око­ло 1208 г.91 Сын Все­во­ло­да кир Миха­ил без­услов­но явля­ет­ся исто­ри­че­ской пер­со­ной, одна­ко он погиб еще в 1217 г. в Иса­дах.92 По всей види­мо­сти, Д. И. Ило­вай­ский в сво­их постро­е­ни­ях исполь­зо­вал имя кня­зя из «Пове­сти…», а отче­ство – из Ипа­тьев­ской лето­пи­си, создав таким обра­зом наи­ме­нее про­ти­во­ре­чи­вую, по его мне­нию, кон­струк­цию. Рязан­ский сино­дик в неде­лю пра­во­сла­вия в сво­ей прон­ской глав­ке дей­стви­тель­но содер­жит име­но­ва­ние кн. Все­во­ло­да Михай­ло­ви­ча. Одна­ко при при­сталь­ном рас­смот­ре­нии ока­зы­ва­ет­ся, что в дан­ном поми­но­ве­нии, оче­вид­но, име­ет­ся в виду не сын кира Миха­и­ла, а он сам. При­чем из дан­ных рязан­ско­го помян­ни­ка сле­ду­ет, что пол­ное име­но­ва­ние кня­зя было Миха­ил-Все­во­лод Миха­и­л­В­се­во­ло­до­вич – отец и сын, по всей види­мо­сти, были тез­ка­ми и по язы­че­ско­му, и по кре­стиль­но­му име­нам. Пред­став­ля­ет­ся, что дан­ное обсто­я­тель­ство не мог­ло не стать при­чи­ной пута­ни­цы, воз­ник­шей вокруг их пер­сон. Рязан­ский сино­дик не содер­жит ни одно­го име­но­ва­ния, кото­рое мож­но было бы посчи­тать при­над­ле­жа­щим веро­ят­но­му сыну кира Миха­и­ла. В дей­стви­тель­но­сти един­ствен­ным сви­де­тель­ством, поз­во­ля­ю­щим пред­по­ла­гать нали­чие у это­го кня­зя потом­ка, явля­ет­ся сооб­ще­ние Ипа­тьев­ской лето­пи­си. В целом, инфор­ма­ция это­го источ­ни­ка о собы­ти­ях зимы 1237/38 г. на тер­ри­то­рии Рязан­ско­го кня­же­ства содер­жит мень­ше подроб­но­стей, чем ана­ло­гич­ные тек­сты Лав­рен­тьев­ской и, осо­бен­но, Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­сей.93

Одна­ко сам ипа­тьев­ский сюжет о бег­стве одно­го из рязан­ских кня­зей к вели­ко­му кня­зю Юрию с его после­ду­ю­щим воз­вра­ще­ни­ем вме­сте с вели­ко­кня­же­ски­ми отря­да­ми на тер­ри­то­рию Рязан­ско­го кня­же­ства для сра­же­ния с мон­го­ла­ми пол­но­стью соот­вет­ству­ет нов­го­род­ско­му рас­ска­зу. Толь­ко север­ная лето­пись сооб­ща­ет иное, при­чем пол­ное, имя это­го рязан­ско­го кня­зя – Роман Инг­ва­ре­вич. И поми­наль­ную запись по дан­ной пер­соне рязан­ский сино­дик как раз содер­жит. Пред­став­ля­ет­ся вполне веро­ят­ным, что источ­ник, исполь­зо­ван­ный южным лето­пис­цем для вос­про­из­ве­де­ния ука­зан­но­го сюже­та, так или ина­че свя­зы­вал про­ис­хо­дя­щее с Прон­ским кня­же­ством. Одна­ко имя поки­нув­ше­го Рязан­скую зем­лю кня­зя в про­то­гра­фе ука­за­но не было. Поняв из преды­ду­ще­го изло­же­ния, что послед­не­го упо­ми­на­ю­ще­го­ся в нем прон­ско­го пра­ви­те­ля зва­ли кир Миха­ил, лето­пи­сец мог посчи­тать бег­ле­ца его сыном. Одна­ко, домыс­лив таким обра­зом отче­ство кня­зя, автор тек­ста, оче­вид­но, не решил­ся выду­мать ему еще и имя.

Точ­ная дата рож­де­ния и обсто­я­тель­ства имя­на­ре­че­ния это­го кня­зя неиз­вест­ны. Сын Все­во­ло­да Прон­ско­го фигу­ри­ру­ет в лето­пи­сях исклю­чи­тель­но под хри­сти­ан­ским име­нем. При этом, как пра­ви­ло, к тра­ди­ци­он­но­му име­ни добав­ля­ет­ся и име­но­ва­ние Кир или Кюр (Чюръ). Стро­го гово­ря, мы не можем со всей опре­де­лен­но­стью отве­тить на вопрос, явля­ет­ся ли этот эле­мент име­нем или свое­об­раз­ной частью титу­ла­ту­ры. Ины­ми сло­ва­ми, мы не зна­ем, что перед нами — имя соб­ствен­ное, сло­во с опре­де­лен­ной семан­ти­кой или некая ком­би­на­ция того и дру­го­го. Как извест­но, вме­сте часто фигу­ри­ру­ют име­на двух чудо­твор­цев и бес­среб­ре­ни­ков свв. Кира и Иоан­на (память их муче­ни­че­ской кон­чи­ны отме­ча­ет­ся 31 янва­ря, а пере­не­се­ние мощей 28 июня). Воз­мож­но, имен­но этой пар­но­сти свя­тых (а так­же и тому обсто­я­тель­ству, что 31 янва­ря празд­ну­ет­ся так­же память муче­ни­цы Афа­на­сии и трех ее доче­рей) мы обя­за­ны появ­ле­ни­ем в Житии Евфро­си­нии Полоц­кой жен­ско­го име­ни Кира­ан­на.94 Если пред­по­ло­жить, что име­но­ва­ние Кир Миха­ил обра­зо­ва­но по такой или близ­кой моде­ли, то здесь мы име­ем дело с име­нем, состав­лен­ным из двух имен свя­тых, а, воз­мож­но, и попро­сту с дву­мя хри­сти­ан­ски­ми име­на­ми — Кир и Миха­ил. Нель­зя, одна­ко, забы­вать о том, что ника­кой оче­вид­ной свя­зи меж­ду име­на­ми Кир и Миха­ил (в отли­чие от имен Кир и Иоанн) не про­смат­ри­ва­ет­ся, а пото­му исполь­зо­ва­ние двух имен вме­сте нуж­да­лось бы в спе­ци­аль­ном объяснении.

С дру­гой сто­ро­ны, ино­гда с эле­мен­том «кир» («кюр») име­ну­ет­ся, напри­мер, стар­ший совре­мен­ник Кир Миха­и­ла — Рюрик-Васи­лий Рости­сла­вич (см. ниже), при­чем эле­мент «кюр», как и в слу­чае с име­но­ва­ни­ем прон­ско­го кня­зя, непо­сред­ствен­но пред­ше­ству­ет хри­сти­ан­ско­му име­ни.95 Суще­ствен­но, одна­ко, что в дан­ном слу­чае упо­треб­ле­ние это­го эле­мен­та отнюдь не регу­ляр­но и, ско­рее, может быть соот­не­се­но не с име­нем свя­то­го, а с эти­кет­ным обра­ще­ни­ем («гос­по­дин») к пра­ви­те­лю. Что же каса­ет­ся име­но­ва­ния прон­ско­го кня­зя, то здесь эле­мент «кир» («кюр») явля­ет­ся, по-види­мо­му, столь необ­хо­ди­мым, что он вклю­ча­ет­ся и в патро­ним его сына («кюръ Миха­и­ло­вичь»)96, и в име­но­ва­ние его жены («кнѧ­ги­ню Күръ Миха­и­ло­вү»).97 Таким обра­зом, мы можем пред­по­ло­жить, что име­но­ва­ние Кир Миха­ил в целом сов­ме­ща­ет в себе функ­ции родо­во­го и хри­сти­ан­ско­го, одна­ко не берем­ся опре­де­лить точ­ную роль отдель­ных его состав­ля­ю­щих. О свя­том патроне (свя­тых патро­нах?) это­го кня­зя мы не зна­ем ниче­го определенного.

А.Г. Кузь­мин, про­ве­дя ана­лиз лето­пис­ных сооб­ще­ний, отно­ся­щих­ся к поли­ти­че­ской исто­рии Рязан­ско­го кня­же­ства XIII в., при­шел к обос­но­ван­но­му выво­ду о леген­дар­но­сти све­де­ний «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем», отно­ся­щих­ся к эпи­зо­ду воз­вра­ще­ния кня­зей Инг­ва­ря Инг­ва­ре­ви­ча (умер в 1235 г.)98 и Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча (погиб в 1217 г.) в Рязань и Пронск сра­зу после разо­ре­ния кня­же­ства.99.

∞, кнж. Евдо­кия Все­во­ло­дов­на Киев­ская (*1185/1188, 1210, † ....), доч­ка київсь­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Свя­то­сла­ви­ча Черм­но­го и Марии Кази­ми­ров­ны. Стар­ша дити­на в родині Все­во­ло­да Черм­но­го і Марії. При­на­гід­но зга­да­на в подіях вій­ни 1207 р., коли вла­ди­мирсь­кий князь Все­во­лод Юрій­о­вич здо­був Пронськ і захо­пив її в полон (Т‑42). Поло­не­них кня­гинь від­пу­сти­ли в 1210 р. (Т‑53), і мож­на здо­га­ду­ва­тись, що й жін­ка Кир Михай­ла була серед них (кон­крет­но вона не назва­на). Це все, що ми знає­мо про неї.100

Оскіль­ки в 1207 році вона вже була заміж­ньою жін­кою, шлюб її, не зазна­че­ний у дже­ре­лах, мав від­бу­тись раніш. Тому я при­пус­каю, що в 1207 році їй було при­найм­ні 20 років, і вира­хо­вую, що вона наро­ди­лась в 1187 році або й раніше. 

По име­ни упо­ми­на­ет­ся в рязан­ском сино­ди­ке вме­сте с мужем и его роди­те­ля­ми: «Кня­зем прон­ским Кня­зю Михай­лу-Все­во­ло­ду и кня­гине его Ефро­си­ние; кня­зю Васи­лию-Свя­то­сла­ву Иго­ре­ви­чу и кня­гине его Наста­сие; кня­зю Все­во­ло­ду Михай­ло­ви­чу и кня­гине его Евдо­кие ....101 Упо­ми­на­ет­ся в Вве­ден­ском помян­ни­ке вме­сте с отцом: [20] Вели(к) Кн(з) Миха­и­ла, Че(р)ниговского Все­во­ло­ди­ча, Сто­слав­ля вну­ка, и Бояри­на Его Фео­до­ра, Непо­кло­нив­ше­му­ся Слн­цу и нехо­див­шимъ око­ло куста, и того ради оуби­ен­ны о(т) татар за пра­во­вер­ную веру. [21] Кня­зя Михай­ло­вы Кнги­ню Евдокию.»

Дже­ре­ло: Лит­ви­на А. Ф., Успен­ский Ф. Б. Выбор име­ни у рус­ских кня­зей в X–XVI вв.: Дина­сти­че­ская исто­рия сквозь приз­му антро­по­ни­ми­ки. М.: «Индрик», 2006. С. 576–577. Азов­цев А. В. Гене­а­ло­гия рязан­ских кня­зей: спор­ные вопро­сы и их раз­ре­ше­ние / А. В. Азов­цев. – Рязань: П. А. Три­бун­ский, 2024. – С. 222–224, 292–293.

34/. КН. МСТИ­СЛАВ СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ († 1217) 

Помер у 1217 р. На сне­мі в Іса­дах не був.

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

35/. КН. РОСТИ­СЛАВ-ІВАН СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ († 1217) 

Заги­нув на сне­мі в Іса­дах у 1217 р.

Позд­ние лето­пи­си при­во­дят при опи­са­нии кон­флик­та под 1208 г. име­на ряда бра­тьев из поко­ле­ния вну­ков Гле­ба Рости­сла­ви­ча Рязан­ско­го. Если судить по пока­за­ни­ям Нико­нов­ской лето­пи­си, двое из них явля­ют­ся сыно­вья­ми Свя­то­сла­ва Гле­бо­ви­ча, одна­ко ни один не явля­ет­ся тез­кой сво­е­го отца: «Свя­то­сла­ви­чи», «сыно­ве Свя­то­слав­ли» носят име­на Мсти­слав и Рости­слав [ПСРЛ. Т. Х. С. 55]. В Вос­кре­сен­ской же лето­пи­си, где тоже есть «рас­ши­рен­ный» спи­сок имен Гле­бо­вых вну­ков, дело обсто­ит несколь­ко слож­нее. Там, с одной сто­ро­ны, при­сут­ству­ет та же безы­мян­ная кон­струк­ция, что и в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, а, с дру­гой сто­ро­ны, отдель­но назва­ны име­на двух Свя­то­сла­ви­чей, одна­ко ни один из них не носит име­ни сво­е­го отца: «…прiи­до­ша къ нему ту Рязань­скiи кня­зи, Романъ Глѣ­бо­вичь и братъ его Свя­то­славъ съ 2‑ма сыно­ма, и Иго­ре­ви­ча два Инг­варь и Юрьи, и Воло­ди­ме­ри­ча два Глѣбъ и Олегъ, а Свя­то­сла­ви­чи Мсти­славъ и Рости­славъ, а Все­во­лодъ Глѣ­бо­вичь уже пре­ста­ви­ся во Пронь­скѣ» [ПСРЛ. Т. VII. С. 114] (см. табл. № 10 к насто­я­ще­му экс­кур­су). Ср. так­же уже цити­ро­вав­ше­е­ся ука­за­ние в ста­тье, поме­щен­ной перед Вос­кре­сен­ской лето­пи­сью под 1177 г. [ПСРЛ. Т. VII. С. 242].

35/. КН. ГЛЕБ ЯРО­СЛА­ВИЧ († 1217) 

Заги­нув на сне­мі в Іса­дах у 1217 р.

Глеб ока­зы­ва­ет­ся тез­кой сво­е­го убий­цы Гле­ба Вла­ди­ми­ро­ви­ча по весь­ма понят­ной при­чине — оба они назва­ны в честь их обще­го деда, Гле­ба Рости­сла­ви­ча. Сов­па­де­ние имен кузе­нов было явле­ни­ем вполне зауряд­ным в родо­вой прак­ти­ке Рюри­ко­ви­чей и, как кажет­ся, даже более обык­но­вен­но­го рас­про­стра­нен­ным у чер­ни­го­во­ря­зан­ских кня­зей. Отче­ство Гле­ба нигде не назва­но. Он мог быть сыном любо­го из Гле­бо­ви­чей, за исклю­че­ни­ем раз­ве что Вла­ди­ми­ра, у кото­ро­го один сын Глеб уже был. Н. Баум­гар­тен счи­та­ет Гле­ба сыном Иго­ря Гле­бо­ви­ча и, соот­вет­ствен­но, род­ным бра­том Рома­на и Инг­ва­ря Иго­ре­ви­чей [Baumgarten 1934. P. 74. Tab. XIV]. Из мно­гих гене­а­ло­ги­че­ских постро­е­ний исто­ри­ков Глеб, веро­ят­но, в силу сво­ей незна­чи­тель­но­сти, попро­сту выпал [Карам­зин. Т. III. При­меч. 123; Соло­вьев 1988. С. 716]; ср., одна­ко: [Соло­вьев 1988. С. 710. При­меч. 416], где имя Гле­ба при­сут­ству­ет в спис­ке кня­зей, погиб­ших на пиру. В каком-то смыс­ле Глеб может слу­жить при­ме­ром того, как все све­де­ния, дошед­шие до нас о неко­ем пред­ста­ви­те­ле рода Рюри­ко­ви­чей, огра­ни­чи­ва­ют­ся име­нем, хоро­шо впи­сы­ва­ю­щим­ся при этом в струк­ту­ру опре­де­лен­ных род­ствен­ных и дина­сти­че­ских отно­ше­ний. Пыта­ясь точ­нее опре­де­лить родо­вую при­над­леж­ность это­го кня­зя, мож­но гово­рить о несколь­ко боль­шей пред­по­чти­тель­но­сти вер­сии отцов­ства Рома­на или Иго­ря Гле­бо­ви­чей, посколь­ку в этих слу­ча­ях про­сле­жи­ва­ет­ся опре­де­лен­ное внут­ри­се­мей­ное обыг­ры­ва­ние имен свя­тых бра­тьев Бори­са-Рома­на и Гле­ба-Дави­да (см. табл. № 5 к насто­я­ще­му экс­кур­су). В самом деле, мир­ские и кре­стиль­ные име­на свя­тых бра­тьев обра­зо­вы­ва­ли раз­лич­но­го рода устой­чи­вые пары: князь, носив­ший имя одно­го из них, мог охот­но давать сво­е­му сыну имя дру­го­го. Ины­ми сло­ва­ми, Роман охот­нее дру­гих мог бы назвать сво­е­го сына Гле­бом. С дру­гой сто­ро­ны, Игорь, по сход­ным сооб­ра­же­ни­ям, мог рас­пре­де­лять име­на свя­тых роди­чей меж­ду несколь­ки­ми сво­и­ми детьми, назвав одно­го из них Рома­ном, а дру­го­го — Гле­бом. Одна­ко наре­че­ние в честь умер­ше­го деда — настоль­ко весо­мый аргу­мент при выбо­ре име­ни для ребен­ка, что подоб­ные допол­ни­тель­ные тон­ко­сти мог­ли учи­ты­вать­ся, а мог­ли и попро­сту игнорироваться.

Дже­ре­ло: Лит­ви­на А. Ф., Успен­ский Ф. Б. Выбор име­ни у рус­ских кня­зей в X–XVI вв.: Дина­сти­че­ская исто­рия сквозь приз­му антро­по­ни­ми­ки. М.: «Индрик», 2006. С. 280. Прим. 44.

XII генерація від Рюрика

41/. РОМАН ІНГ­ВА­РЕ­ВИЧ КОЛО­МЕНСЬ­КИЙ († I.1238)

Помер бл.28–30.12.1237 р. невдо­взі піс­ля пораз­ки під Колом­ною. Князь коло­менсь­кий (1217–1237 рр.). Учас­ник сне­му рязансь­ких князів при обго­во­рен­ні уль­ти­ма­ту­му Батия. А.Кузьмін вва­жав, що коло­менсь­кий князь був васа­лом воло­ди­ми­ро-суз­дальсь­ко­го кня­зя. Але в тако­му випад­ку важ­ко пояс­ни­ти його при­сут­ність на сне­мі в Ряза­ні, де рязансь­кі князі прий­ня­ли рішен­ня боро­ни­ти свою зем­лю перед монголами.

Во вре­мя бое­вых дей­ствий зимы 1237/38 гг. воз­глав­лял вме­сте с бра­тья­ми (Юри­ем и Оле­гом Инг­ва­ре­ви­ча­ми) сопро­тив­ле­ние заво­е­ва­те­лям 102. Поги­ба­ет в бит­ве под Колом­ной (январь 1238 г.).103

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го ста­рин­но­го сино­ди­ка 104.

43/. В. КН. ОЛЕГ ІНГ­ВА­РЕ­ВИЧ КРАС­НИЙ РЯЗАНСЬ­КИЙ († 1258) 

В «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Быты­ем» содер­жит­ся рас­сказ о яко­бы про­изо­шед­шем в резуль­та­те неудач­но­го для рязан­цев поле­во­го сра­же­ния с вой­ска­ми Батыя пле­не­нии и после­до­вав­шей за этим муче­ни­че­ской гибе­ли Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча зимой 1237/38 гг.: «И пои­до­ша про­тив нече­сти­ва­го царя Батыя, и стре­то­ша его близ при­дел резанских…Ту уби­ен бысть бла­го­вер­ный князь вели­ки Геор­гий Инго­ре­вич, брат его князь Давид Инго­ре­вич Муром­ский, брат его князь Глеб Инго­ре­вич Коло­мен­ский, брат их Все­во­лод Пронь­ской, и мно­гая кня­зи мес­ныа и вое­во­ды креп­кыа, и воин­ство: удаль­цы и рез- вецы резанския….А кня­зя Олга Инго­ре­ви­ча яша еле жива суща….Царь Батый видя Олга Инго­ре­ви­ча вел­ми крас­на и храб­ра и изне­мо­га­ю­щи от вели­кых ран, и хотя его извра­че­вать от вели­кых ран и на свою пре­лесть воз­вра­ти­ти. Князь Олег Инго­ре­вич уко­ри царя Батыа, и нарек его без­бож­на, и вра­га хри­сти­ан­ска. Ока­я­ный Батый и дох­ну огнем от мер­ска­го серд­ца сво­е­го, и въско­ре пове­ле Олга ножи на части роздро­би­ти. Сии бо есть вто­рый страсто­по­лож­ник Сте­фан при­а­ве­нецъ сво­е­го стра­да­ниа от все­ми­ло­сти­ва­го бога и испи чашу смерт­ную сво­ею бра­тею ров­но».105

Иден­тич­ность опи­са­ния каз­ни Рома­на Рязан­ско­го, содер­жа­ще­го­ся в Мос­ков­ском лето­пис­ном сво­де, с ана­ло­гич­ным эпи­зо­дом «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем», отно­ся­щим­ся к гибе­ли Оле­га Крас­но­го в став­ке Батыя106, сви­де­тель­ству­ет о наме­рен­ном или оши­боч­ном пере­не­се­нии соста­ви­те­лем «Пове­сти…» собы­тий, свя­зан­ных с каз­нью в став­ке хана Мен­гу-Тиму­ра рязан­ско­го кня­зя Рома­на Оль­го­ви­ча (1270 г.), являв­ше­го­ся сыном Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча Крас­но­го, во вре­ме­на мон­голь­ско­го наше­ствия. Сооб­ще­ние «Пове­сти…» XVI в. о каз­ни кня­зя Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча в мон­голь­ском пле­ну явля­ет­ся позд­ней­шей исто­ри­че­ской леген­дой, не име­ю­щей под­твер­жде­ния в аутен­тич­ных эпо­хе пись­мен­ных источниках.

Пер­вое упо­ми­на­ние о дея­тель­но­сти Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча как пра­ви­те­ля Рязан­ской зем­ли содер­жит­ся в тек­сте Нов­го­род­ской IV лето­пи­си, отме­ча­ю­щей факт вызо­ва рязан­ско­го кня­зя в став­ку вели­ких ханов в 1242 г.: «Иде Алек­сандр къ Батыю царю, а Олегъ Рязан­ский къ Кано­ви иде».107 Нов­го­род­ская лето­пись Авра­ам­ки оти­е­ти­ла под 1243 г. воз­вра­ще­ние рязан­ско­го кня­зя на роди­ну: «при­и­де Олегъ отъ Кана».108 Таким обра­зом, исхо­дя из дан­но­го лето­пис­но­го сооб­ще­ния, мож­но сде­лать вывод о том, что поезд­ка Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча к «Кану» заня­ла око­ло или чуть более года и, по всей веро­ят­но­сти, завер­ши­лась полу­че­ни­ем ярлы­ка на кня­же­ние от Тура­ки­ны (вдо­вы вели­ко­го хана Уге­дя), являв­шей­ся пра­ви­тель­ни­цей Мон­голь­ской импе­рии в пери­од «меж­ду­цар­ствия» (1241–1246 гг.).109

К сожа­ле­нию, в лето­пис­ных источ­ни­ках никак не отра­же­на дея­тель­ность рязан­ско­го кня­зя в пери­од с 1243 по 1250 г., под кото­рым Воло­год­ская лето­пись фик­си­ру­ет факт вызо­ва Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча в став­ку Бату с после­до­вав­шим затем аре­стом пра­ви­те­ля Ряза­ни: «князь Олег Рязан­ской пошел в Орду и вса­ди­ша его в садъ».110 Обсто­я­тель­ства и при­чи­ны заклю­че­ния под стра­жу рязан­ско­го кня­зя не отра­же­ны в пись­мен­ных источ­ни­ках и нахо­дят­ся в сфе­ре пред­по­ло­же­ний иссле­до­ва­те­лей. Дли­тель­ность пре­бы­ва­ния рязан­ско­го кня­зя в став­ке Бату может объ­яс­нять­ся неста­биль­ной поли­ти­че­ской ситу­а­ци­ей в Мон­голь­ской импе­рии, сло­жив­шей­ся после ско­ро­по­стиж­ной кон­чи­ны вели­ко­го хана Гую­ка в 1248 г., и раз­вер­нув­шей­ся в 1248–1251 гг. борь­бой за власть меж­ду раз­лич­ны­ми груп­па­ми мон­голь­ской зна­ти. В этот пери­од вре­ме­ни вни­ма­ние Джу­чи­дов было сосре­до­то­че­но на про­ве­де­нии курул­тая и под­держ­ке сво­е­го кан­ди­да­та (Мен­гу) на хан­ский пре­стол.111 В 1252 г. Олег Инг­ва­ре­вич был осво­бож­ден из заклю­че­ния и вер­нул­ся в Рязань: «пусти­ша Тата­ро­ве Олга кня­зя Рязан­ско­го в свою зем­лю».112 Кня­же­ские пол­но­мо­чия сохра­ня­лись за Оле­гом Инг­ва­ре­ви­чем вплоть до его кон­чи­ны в 1258 г. После смер­ти Оле­га Крас­но­го рязан­ский стол зани­ма­ет его сын Роман Оль­го­вич, пра­вив­ший кня­же­ством 12 лет, вплоть до сво­ей гибе­ли в став­ке хана Мен­гу-Тиму­ра в 1270 г.113

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го ста­рин­но­го сино­ди­ка со сво­ей женой 114.

∞, МАРИЯ ….. ….. .115.

Дже­ре­ло: Воро­тын­цев Л.В. «Ордын­ский плен» рязан­ско­го кня­зя Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча Крас­но­го (1238–1258 гг.): от исто­рио­гра­фи­че­ско­го мифа к исто­ри­че­ским реа­ли­ям // Золо­то­ор­дын­ское обо­зре­ние. 2021. Т. 9, № 4. С. 733–748. DOI: 10.22378/2313–6197.2021–9‑4.733–748.

46/. КН. ОСТА­ФІЙ КОСТЯН­ТИ­НО­ВИЧ († 1264) 

Як ізгой заги­нув у Литві під час усо­би­ці по смер­ті Міндовга.

47/. КН. ВСЕ­ВО­ЛОД КИР-МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПРОН­СКИЙ († 1237) 

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка как князь Прон­ский со сво­ей женой 116.

Во вре­мя бое­вых дей­ствий зимы 1237/38 гг. прон­ско­му кня­зю Кир Михай­ло­ви­чу уда­ет­ся уйти с частью дру­жи­ны на тер­ри­то­рию Вла­ди­мир­ско­го кня­же­ства: «….уте­че со сво­и­ми людь­ми до Суж­да­ля….».117 Его даль­ней­шая судь­ба неиз­вест­на. За «Повістю про розо­рен­ня Ряза­ні» — пронсь­кий князь, який заги­нув у 1237 році. В дже­ре­лах Кир-Михай­лом звуть його бать­ка, який заги­нув у 1217 р. в Ісадах.

∞, ЕВДО­КИЯ 118.

XIII генерація від Рюрика

50/. В. КН. РОМАН ОЛЬ­ГО­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ († 1270)

Князь рязансь­кий (1258–1270 рр.). После смер­ти Оле­га Крас­но­го рязан­ский стол зани­ма­ет его сын Роман Оль­го­вич, пра­вив­ший кня­же­ством 12 лет, вплоть до сво­ей гибе­ли в став­ке хана Мен­гу-Тиму­ра в 1270 г.119

Хано­ві Мун­ке-Темю­ру донес­ли, що князь Роман Оль­го­вич пога­но гово­рив про іслам, недав­но прий­ня­тий мон­гольсь­кою верхів­кою. Хан нака­зав заши­ти кня­зеві Рома­ну рота, розрі­за­ти на шмат­ки по суг­ло­бах, а голо­ву настро­ми­ти на спи­са, здер­ши з неї шкі­ру. Князь Роман Оль­го­вич каноні­зо­ва­ний церк­вою як муче­ник за віру.

Несмот­ря на обви­не­ния, выдви­ну­тые про­тив Рома­на Оль­го­ви­ча, вла­сти Улу­са Джу­чи сохра­ня­ют пра­ва на пре­стол за его сыно­вья­ми – Яро­сла­вом Рома­но­ви­чем и Федо­ром Рома­но­ви­чем, с веро­ят­ным раз­де­ле­ни­ем кня­же­ства на два уде­ла – Рязан­ский и Прон­ский. Кос­вен­ным сви­де­тель­ством это­му могут слу­жить сооб­ще­ния Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си о кон­чине бра­тьев Рома­но­ви­чей, отме­чен­ных раз­ны­ми вла­дель­че­ски­ми титу­ла­ми: «В лето 6802 (1294) пре­ста­ви­ся Федор князь Рязанскыи….В лето 6807 (1299) пре­ста­ви­ся князь Яро­слав Пронь­скыи».120

51/. КН. ДМИТ­РИЙ ОЛЬГОВИЧ

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го ста­рин­но­го сино­ди­ка со сво­ей женой 121.

∞, МАРИЯ ….. …… 122.

КН. МИХА­ИЛ ..... ПЕРЕЯСЛАВСКИЙ (?)

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го ста­рин­но­го сино­ди­ка со сво­ей женой и детьми Рома­ном и Кон­стан­ти­ном 123.

∞, ФЕО­ДО­СИЯ ..... .124.

∞, Фео­до­сія.

XIII генерація від Рюрика

54/. В. КН. ФЕДІР РОМА­НО­ВИЧ ПЕРЕ­Я­С­ЛАВ­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1294)

Помер у 1294 р. Князь рязансь­кий (1270–1294 рр.). Несмот­ря на обви­не­ния, выдви­ну­тые про­тив Рома­на Оль­го­ви­ча, вла­сти Улу­са Джу­чи сохра­ня­ют пра­ва на пре­стол за его сыно­вья­ми – Яро­сла­вом Рома­но­ви­чем и Федо­ром Рома­но­ви­чем, с веро­ят­ным раз­де­ле­ни­ем кня­же­ства на два уде­ла – Рязан­ский и Прон­ский. Кос­вен­ным сви­де­тель­ством это­му могут слу­жить сооб­ще­ния Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си о кон­чине бра­тьев Рома­но­ви­чей, отме­чен­ных раз­ны­ми вла­дель­че­ски­ми титу­ла­ми: «В лето 6802 (1294) пре­ста­ви­ся Федор князь Рязанскыи….В лето 6807 (1299) пре­ста­ви­ся князь Яро­слав Пронь­скыи».125

55/. В. КН. ЯРО­СЛАВ-АКУ­ЛА РОМА­НО­ВИЧ ПРОН­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1299)

Помер у 1299 р. Князь пронсь­кий (1270–1294 рр.) і рязансь­кий (1294–1299 рр.).

В 1284 г. Яро­слав вме­сте с бра­том Федо­ром и мате­рью вел. кнг. Ана­ста­си­ей упо­ми­на­ют­ся в при­пис­ке к рязан­ской Корм­чей.126 Под 1299 г. име­ет­ся лето­пис­ная запись: «Того же лета пре­ста­ви­ся князь Яро­слав Прон­ский», при этом он назван без отче­ства и толь­ко В.Н. Тати­щев и позд­няя Нико­нов­ская лето­пись ука­зы­ва­ют его отче­ство — Рома­но­вич.127

В несу­ди­мой гра­мо­те кн. Алек­сандра Михай­ло­ви­ча Прон­ско­го епи­ско­пу Гри­го­рию на с. Остро­мер­ское чита­ем: «..Яз, князь Алек­сандр Михай­ло­вич, дал есми село Остро­мер­ское, свя­тым муче­ни­кам Бори­су и Гле­бу, и отцу сво­е­му вла­ды­ке Гри­го­рею, куп­лю деда сво­е­го, кня­зя вели­ко­го Яро­сла­ва Прон­ско­го, и бабы сво­ей кня­ги­ни Фео­до­ры в память им и мате­ри сво­ей Авдо­тьи...».128 Сино­дик под­твер­жда­ет суще­ство­ва­ние у Яро­сла­ва Рома­но­ви­ча супру­ги Фео­до­ры, а гра­мо­та назы­ва­ет имя супру­ги Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча — Евдо­кия. По мне­нию А.В. Экзем­пляр­ско­го зани­мал рязан­ский стол после смер­ти бра­та Федо­ра Романовича. 

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка в руб­ри­ке «В сино­ди­ке запи­са­ны кня­зья Прон­ские», где назван Аку­лой и ука­за­но имя его супру­ги — Фео­до­ра129.

∞, ФЕО­ДО­РА …… … . 130

КН. ЮРИЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ПРОН­СКИЙ, ИН. ГУРИЙ

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка в руб­ри­ке «В сино­ди­ке запи­са­ны кня­зья Прон­ские», где запи­са­но его ино­че­ское имя Гурий.131

56/. В. КН. КОСТЯН­ТИН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПЕРЕ­Я­С­ЛАВ­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1301)

Помер піс­ля 1301 р. у мос­ковсь­ко­му полоні. Князь пронсь­кий (1294–1299 рр.) і рязансь­кий (1299–1301 рр.). В Корм­чей упо­ми­на­ют­ся Федор и Яро­слав Рома­но­ви­чи со сво­ей мате­рью, но при этом отсут­ству­ет князь Кон­стан­тин, что кос­вен­но сви­де­тель­ству­ет о том, что кн. Кон­стан­тин не был Романовичем.

В Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си под 1299 г. гово­рит­ся о смер­ти Яро­сла­ва Прон­ско­го, а под есть запись: «рязань­скыи кня­зи Яро­сла­ви­чи у Пере­я­с­лав­ля». Види­мо, шла борь­ба за Рязан­ский пре­стол меж­ду Кон­стан­ти­ном Рязан­ским и сыно­вья­ми Яро­сла­ва Прон­ско­го132.

В Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си под 1301 г. нахо­дим: «в осе­нине Дани­ло князь Мос­ковь­скым при­хо­дил на Рязань ратью, и били­ся оу Пере­я­с­лав­ля, и Дани­ло одо­лел, мно­го и татар избиб­то бысть, кня­зя Рязань­ско­го Кон­стян­ти­на нека­кою хит­ро­стью ял, и при­вед на Моск­ву»133. Одна­ко в лето­пи­сях Симео­нов­ской134 и Нико­нов­ской135 вме­сто «татар» – бояре, при этом допол­ни­тель­ных све­де­ний там нет. Симео­нов­ская лето­пись была одним базо­вых источ­ни­ков для НЛ, то есть, у нас один при­мер тако­го чте­ния. В Тро­иц­кой, Мос­ков­ской, Вос­кре­сен­ской, Львов­ской, Ермо­лин­ской, Типо­граф­ской, Вла­ди­мир­ской – «тата­ры». Про­бле­ма в том, что совсем нет кон­тек­ста отно­си­тель­но этих «татар», а «бояре» в смыс­ло­вом кон­тек­сте выгля­дят гар­мо­нич­но – то есть, исклю­чать, что «тата­ры» тут описка,нельзя. Отсут­ствие кон­тек­ста и послед­ствий гово­рит, что эти «тата­ры», если они были, мог­ли быть вои­на­ми како­го-то неболь­шо­го ордын­ско­го вла­дель­ца, вме­шав­ше­го­ся в кон­фликт по соб­ствен­ной инициативе.

Соглас­но Симео­нов­ской лето­пи­си, в те годы, после смер­ти на вели­ком кня­же­стве Андрея Горо­дец­ко­го 27 июля 1305 г., нача­лась борь­ба меж­ду Миха­и­лом Твер­ским и Юри­ем Мос­ков­ским, кото­рые поеха­ли в Орду за ярлы­ком. Воен­ные дей­ствия нача­лись в 6814 (1306) г., когда кня­зья еще были в Орде. «Тое же осе­ни князь Миха­и­ло Яро­сла­вичь Тфер­скыи вышел из орды на кня­же­ние вели­кое и того лета ходил ратью к Москве на Юрья и на его бра­тью. В лето 6815 князь Юрьи веха на Моск­ву с Ряза­ни, а на осень бысть Таи­ро­ва рать. Тое же осе­ни князь Алек­сандр и Борис отъ­е­ха­ли в Тферь с Моск­вы. Тое же зимы князь Юрьи кня­зя Кон­стян­ти­на убил Рязан­ска­го». В 1308 г. Миха­ил Твер­ской «ходил в дру­гие к Москве ратью, всею силою, и бысть бои у Моск­вы, на память свя­то­го апо­сто­ла Тита, и гра­да не взя­ша, и не успев­ше ничто же въз­ра­ти­ша­ся»136. Затем воен­ные дей­ствия пре­кра­ти­лись, а откры­тый кон­фликт воз­об­но­вил­ся с 1312 г., сосре­до­то­чив­шись вокруг Нов­го­ро­да, пока в 1318 г. Миха­ил не был убит в Орде, а Юрий не был поса­жен на вели­кое Вла­ди­мир­ское кня­же­ство. Таким обра­зом, зимой 1306/07 г. Юрий Мос­ков­ский укры­вал­ся в Ряза­ни, а осе­нью 1307 г. была «Таи­ро­ва рать». В НЛ не гово­рит­ся о пре­бы­ва­нии Юрия в Москве, а дати­ров­ка осталь­ных ука­зан­ный собы­тий частич­но сме­ще­на по годам; вто­рой поход Миха­и­ла на Моск­ву поме­щен сра­зу после сооб­ще­ния о похо­де татар на Рязань, а перед этим – сооб­ще­ние о море и гла­де (в Симео­нов­ской лето­пи­си дати­ро­ван сле­ду­ю­щим, 1309 г.); Таи­ро­ва рать поме­ще­на в кон­це запи­сей 6813 г. (то есть, осе­нью 1305 г. по мар­тов­ско­му лето­ис­чис­ле­нию или осе­нью 1304 г. по сен­тябрь­ско­му лето­ис­чис­ле­нию). В таком кон­тек­сте мож­но пред­по­ла­гать, что Таи­ро­ва рать – это и был поход на Рязань (а так­же, воз­мож­но, мос­ков­ские вла­де­ния), под дав­ле­ни­ем чего Юрий Мос­ков­ский и убил Кон­стан­ти­на Рязан­ско­го (а в Орде был убит его сын).

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го ста­рин­но­го сино­ди­ка 137.

∞, АННА ..... .

48/. КН. РОМАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПЕРЕЯСЛАВСКИЙ

∞, АНА­СТАСІЯ .... .

XIV генерація від Рюрика

66/. КН. ВАСИ­ЛИЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ ПЕРЕЯСЛАВСКИЙ

сын кня­зя Кон­стан­ти­на Рома­но­ви­ча. Един­ствен­ное лето­пис­ное изве­стие, сохра­нив­ше­е­ся об этом кня­зе, отно­сит­ся к 1308 г., когда Васи­лий Кон­стан­ти­но­вич был убит в Орде. В НЛ под 1308 г.: «Того же лет уби­ен бысть во Орде князь Васи­леи Кон­стян­ти­но­вич Рязан­ский. Того же лета тата­ро­ве Рязань вое­ва­ша»138. Неиз­вест­но, что послу­жи­ло при­чи­ной хан­ско­го гне­ва, кото­ро­му под­верг­лись и все рязан­цы, так как в том же году тата­ры вое­ва­ли их область. В годы неволь­но­го пре­бы­ва­ния его отца в Москве (1301—1306), Васи­лий Кон­стан­ти­но­вич, как пола­га­ют, управ­лял Пере­я­с­лав­ским кня­же­ством. Неиз­вест­но, был ли женат Васи­лий Кон­стан­ти­но­вич, но потом­ства он не оста­вил 139.

В НЛ под 1327 г., после повест­во­ва­ния об убий­стве в Тве­ри Щел­ка­на, уни­каль­ная запись: «того же лета во Орде уби­ен бысть князь Васи­лей Рязан­ский пове­ле­ни­ем царя Азбя­ка»140. В этом году так­же был убит в Орде Иван Яро­сла­вич Рязан­ский (о чем в НЛ так­же сооб­ще­но). Очень веро­ят­но, что ука­за­ние на смерть неко­го Васи­лия – это ком­пи­ля­ция-дуб­ляж дан­ных о смер­ти Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча и Ива­на Ярославича.

КН. АЛЕК­САНДР КОНСТАНТИНОВИЧ

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го ста­рин­но­го сино­ди­ка.141.

62/. В. КН. МИХАЙ­ЛО ЯРО­СЛА­ВИЧ ПРОН­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ (1299, †1303/1320)

кн. Прон­ский, вел. кн. Рязан­ский, стар­ший сын кн. Яро­сла­ва Рома­но­ви­ча. Запись Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си под 6808 уль­тра­мар­тов­ским (т. е. 1299) г. гово­рит: «Того же лѣта рязань­скыи кня­зи Яро­сла­ви­чи у Пере­я­с­лав­ля»142. Во фра­зе про­пу­ще­но ска­зу­е­мое. Речь явно идет о борь­бе раз­ных вет­вей рязан­ской дина­стии за глав­ный стол зем­ли, раз­го­рев­шей­ся после смер­ти в том же 1299 г. кня­зя Яро­сла­ва Рома­но­ви­ча143. У него остал­ся млад­ший брат Кон­стан­тин и сыно­вья Миха­ил, Алек­сандр и Иван — те самые «Яро­сла­ви­чи».

В Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си под 1299 г. гово­рит­ся о смер­ти Яро­сла­ва Прон­ско­го, а под есть запись: «рязань­скыи кня­зи Яро­сла­ви­чи у Пере­я­с­лав­ля». Види­мо, шла борь­ба за Рязан­ский пре­стол меж­ду Кон­стан­ти­ном Рязан­ским и сыно­вья­ми Яро­сла­ва Прон­ско­го144.

Упо­ми­на­ет­ся един­ствен­ный раз в жало­ван­ной гра­мо­те рязан­ско­му епи­ско­пу Сте­фа­ну, дати­ро­ван­ной око­ло 1299–1303 г., при­чем назван в ней с титу­лом вели­ко­го кня­зя: «Князь вели­кий Михай­ло Яро­сла­вичь рязан­ский дал.» 145. Под 1306 г. в Тро­иц­кой лето­пи­си запи­са­но: «Князь Юрьи въѣ­ха на Мос­ковь съ Ряза­ни» 146. В том же году в Москве был убит Кон­стан­тин: «Тое же зимы князь Юрьи кня­зя Костян­ти­на убилъ Рязан­ско­го» 147.

Соглас­но Нико­нов­ской лето­пи­си, в 1308 г. кня­зя Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча уби­ли в Орде. В тот же год мон­го­лы Рязань вое­ва­ли 148. Дан­ные све­де­ния отсут­ству­ют в дру­гих летописях.

В 1320 г. «ходи князь Юрьи ратью на Рязань на кня­зя Ива­на рязань­ско­го, и докон­ча­ша миръ» 149. Посколь­ку на рязан­ском кня­же­нии в это вре­мя нахо­дил­ся Иван, смерть Миха­и­ла про­изо­шла не позд­нее 1320 г.

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка в руб­ри­ке «В сино­ди­ке запи­са­ны кня­зья Прон­ские». Вме­сте с отцом поми­на­ет­ся его сын Миха­ил, кото­рый воз­мож­но умер в моло­дых годах. В источ­ни­ках он не зна­чит­ся. 150.

∞, АВДО­ТЬЯ ….. ….. . 151 Имя его супру­ги нам ста­но­вит­ся извест­но из гра­мо­ты его млад­ше­го сына Алек­сандра Михай­ло­ви­ча — Авдо­тья (Евдо­кия).

64/. В. КН. ІВАН ЯРО­СЛА­ВИЧ ПРОН­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1326)

Князь пронсь­кий (1299–1308 рр.) і вели­кий князь рязансь­кий (1308–1326 рр.). В Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си под
1299 г. гово­рит­ся о смер­ти Яро­сла­ва Прон­ско­го, а под ней есть запись: «Того же лѣта рязань­скыи кня­зи Яро­сла­ви­чи у Пере­я­с­лав­ля»152. Види­мо, шла борь­ба за Рязан­ский пре­стол меж­ду Кон­стан­ти­ном Рязан­ским и
сыно­вья­ми Яро­сла­ва Пронского.

В 1320 г. «ходи князь Юрьи ратью на Рязань на кня­зя Ива­на рязань­ско­го, и докон­ча­ша миръ» 153. Посколь­ку на рязан­ском кня­же­нии в это вре­мя нахо­дил­ся Иван, смерть Миха­и­ла про­изо­шла не позд­нее 1320 г.

Заги­нув у 1327 р. в Орді. В 1327 г., соглас­но Нов­го­род­ской I и Тро­иц­кой лето­пи­сям про­изо­шло обостре­ние ряза­но­ор­дын­ских отно­ше­ний, свя­зан­ное с убий­ством кня­зя Ива­на Яро­сла­ви­ча. 154 По дан­ным Мос­ков­ско­го лето­пис­но­го сво­да, про­изо­шло это в Орде 155. При­чи­ны убий­ства неиз­вест­ны. Если исхо­дить из ситу­а­ции в севе­ро-восточ­ной Руси в 20‑х гг. XIV в., то Иван мог постра­дать за союз­ни­че­ские отно­ше­ния с Алек­сан­дром Михай­ло­ви­чем Твер­ским, про­ви­нив­шем­ся в гла­зах хана Узбе­ка в 1327 г.

В НЛ под 1327 г., после повест­во­ва­ния об убий­стве в Тве­ри Щел­ка­на, уни­каль­ная запись: «того же лета во Орде убиен
бысть князь Васи­лей Рязан­ский пове­ле­ни­ем царя Азбя­ка»156. В этом году так­же был убит в Орде Иван Яро­сла­вич Рязан­ский (о чем в НЛ так­же сооб­ще­но). Очень веро­ят­но, что ука­за­ние на смерть неко­го Васи­лия – это ком­пи­ля­ция-дуб­ляж дан­ных о смер­ти Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча и Ива­на Ярославича.

Запи­сан для поми­на­ния в сино­дик Рязан­ско­го Духов­ско­го мона­сты­ря 157. З Любе­ць­ко­го сино­ди­ка відо­мо, що його дру­жи­ною була Васи­ли­на з дина­стії Ольговичів.(?)

∞, ВАСИ­ЛИ­НА ….. ….. .

56/. КН. БОРИС ЯРОСЛАВИЧ

рязан­ский сино­дик поз­во­ля­ет иден­ти­фи­ци­ро­вать име­на одной из поми­наль­ных запи­сей Вве­ден­ско­го помян­ни­ка: «Кн(з) Бори­со­вы Кнги­ни Аки­ли­ны». Здесь поми­на­ет­ся супру­га одно­го из рязан­ских кня­зей, Бори­са Яро­сла­ви­ча (веро­ят­но, бра­та Ива­на Яро­сла­ви­ча Рязан­ско­го), не извест­но­го по дру­гим источ­ни­кам. Судя по месту запи­си в ВС, кня­ги­ня Аки­ли­на Бори­со­ва при­над­ле­жа­ла к чис­лу потом­ков Оле­га Курского.

Запи­сан для поми­на­ния в сино­дик Рязан­ско­го Духов­ско­го мона­сты­ря вме­сте с женой 158.

∞, АКИ­ЛИ­НА ….. ….. .

/. КНЖ. АНА­СТА­СИЯ ЯРОСЛАВНА

Древ­ней­ший вари­ант леген­ды о Солох­ми­ре повест­во­вал о выез­де из «Боль­шой Орды» двух бра­тьев. Имя пер­во­го не сохра­ни­лось, до Пере­я­с­лав­ля он не дое­хал, был убит тата­ра­ми «на поле». Вто­рой же, Иван Лох­мир (Лот­мир), полу­чил в жены от «вели­ко­го кня­зя резан­ско­го Миро­сла­ви­ча», в кото­ром сле­ду­ет видеть иска­жен­ное имя рязан­ско­го и прон­ско­го кня­зя Ива­на Яро­сла­ви­ча (1308–1327 годы), его сест­ру Наста­сью. Этот вари­ант убе­ди­тель­но объ­яс­нял рас­по­ло­же­ние родо­вых вот­чин Вер­де­рев­ских под Прон­ском 159.

Древ­ней­ший вари­ант пред­став­лен в спис­ках 2‑го изво­да Пат­ри­ар­шей редак­ции и в ком­пи­ля­ции спис­ка Тро­иц­ко­го 18 (далее — Вари­ант I‑а)160. Здесь родо­сло­вие Солох­ми­ро­вых нахо­дит­ся на изна­чаль­ном, послед­нем месте. При­во­дим Вари­ант I‑а по Архи­вско­му VII спис­ку, с вари­ан­та­ми по иным спис­кам (ука­за­ны в сносках).

Род Сал­на­хи­ров, от него Кон­че­е­вы, Вер­де­рев­ские, Крю­ко­вы. Приехал[и] к вели­ко­му кня­зю резан­ско­му [N.] Миро­сла­ви­чю161 – два бра­та тата­ри­ны– 162 из163 Боль­шие Орды, и одно­го бра­та уби­ли тата­ро­ве на поле, а за втор[аго]164 бра­та дал князь вели­кий резан­ский сест­ру свою Наста­сью, за Ива­на за Лох­ми­ра165.
[А у Ива­на Лох­ми­ра166 сын Гри­го­рей]167.
А у Гри­го­рья Ива­но­ви­ча дети Гри­го­рей да Михай­ло Обу­мал168, да Кон­чей, да Костянтин.
И от Гри­го­рья пошли Вер­де­рев­ские, а от Миха­и­ла от Обу­ма­ла169) пошли170 Крю­ко­вы да Шиш­ки­ны, а от Кон­чея Кон­че­е­вы, Дува­но­вы171, Поро­ва­тыя172, Рото­е­вы, Базаровы.

Вари­ант I‑б, чита­е­мый в спис­ках редак­ции нача­ла XVII века, 1‑го и 2‑го изво­дов Пат­ри­ар­шей редак­ции 173, сохра­ня­ет свою конеч­ную пози­цию, но вме­сто Лох­ми­ра пред­ком зна­чит­ся Салохмир.

Вари­ант I в обе­их сво­их вер­си­ях вос­про­из­во­дит, оче­вид­но, дефект­ный про­то­граф, осо­бен­но­сти кото­ро­го мож­но отча­сти рекон­стру­и­ро­вать. В позд­ней­ших вари­ан­тах отче­ство Миро­сла­вич при­сво­е­но Ива­ну-Солох­ми­ру. Но Вари­ант I отно­сит его не к выез­же­му тата­ри­ну, а к рязан­ско­му кня­зю. Патро­ним Миро­сла­вич пред­став­лен в фор­мах датель­но­го или роди­тель­но­го паде­жа (вполне допу­сти­мо­го, если лич­ное имя сто­я­ло в датель­ном 174). Имя Миро­слав суще­ство­ва­ло 175, но в кня­же­ский оно­ма­сти­кон не вошло 176. Види­мо, в про­то­гра­фе были утра­че­ны соб­ствен­ное имя кня­зя и нача­ло его отче­ства. Палео­гра­фи­че­ски наи­бо­лее веро­ят­на пута­ни­ца с бук­ва­ми М и Ѧ 177.

Рязан­ский пре­стол в 1299–1372 годах зани­ма­ли три Яро­сла­ви­ча, все из прон­ских кня­зей: Миха­ил, его брат Иван 178, Вла­ди­мир Яро­сла­вич-Дмит­ри­е­вич 179. В родо­слов­цах ука­зы­ва­ет­ся еще и Дмит­рий Яро­сла­вич 180. Итак, соста­ви­тель про­то­гра­фа Вари­ан­та I рас­по­ла­гал целым рядом вели­ких кня­зей-Яро­сла­ви­чей, к кото­рым мог бы выехать Лох­мир. В XVII веке воз­вы­си­лись и при­пи­са­лись к Солох­ми­ро­вым вязем­цы Хит­ро­во. По их рос­пи­си (1686 год) стар­ше­го бра­та «Сало­ми­ра» зва­ли Еду­ган. Еду­ган и Сало­мир при­е­ха­ли «к вели­ко­му кня­зю Оль­гу Яро­сла­ви­чю» 181. Веро­ят­но, в источ­ни­ке, на кото­ром осно­вы­ва­лась родо­слов­ная рос­пись Хит­ро­во, уве­рен­но чита­лось отче­ство Яро­сла­вич. Конъ­ек­ту­ра Оль­гу явно неудач­на (тако­го кня­зя не было), но коли­че­ство вос­ста­нов­лен­ных букв может слу­жить под­сказ­кой о том, что изна­чаль­но имел­ся в виду Иван Яро­сла­вич. Родо­вые вот­чи­ны потом­ков Лох­ми­ра (Вер­де­рев­ских и Дува­но­вых) лока­ли­зу­ют­ся близ Прон­ска, что кос­вен­но под­твер­жда­ет пред­по­ло­же­ние об изна­чаль­ном чтении.

Сле­ду­ю­щий вари­ант зна­чи­тель­но пере­ра­бо­тал преды­ду­щий, исклю­чив «труд­ные чте­ния» и допол­нив лест­ны­ми для рода подроб­но­стя­ми. Исчез­ло упо­ми­на­ние о погиб­шем «на поле» бра­те, не пред­став­ляв­шем инте­ре­са для родо­сло­вия. Родо­на­чаль­ник здесь име­ну­ет­ся Сох­ло­мир (Солох­мир, Сох­ло­мер), а непо­нят­ный рязан­ский вели­кий князь Миро­сла­вич был заме­нен Оле­гом (Ива­но­ви­чем). Здесь пере­чис­ле­ны и обшир­ные вот­чи­ны, полу­чен­ные яко­бы Сох­ло­ми­ром. Вари­ант II‑а содер­жит­ся в спис­ках редак­ции в 81 гла­ву 182 и 2‑го изво­да редак­ции в 43 гла­вы с при­пис­ны­ми 183. В нем пре­док име­ну­ет­ся и Солох­ми­ром, и Сох­ло­ми­ром (редак­ция в 81 гла­ву), его шурин, рязан­ский князь, назван Оле­гом, без отче­ства. Вари­ант II‑а, убрав упо­ми­на­ние вто­ро­го бра­та, сохра­нил мно­же­ствен­ное чис­ло во фра­зе о выез­де («при­е­ха­ли… Сох­ло­мир»). Леген­да была допол­не­на спис­ком пожа­ло­ван­ных вот­чин. В этих спис­ках родо­сло­вие Солох­ми­ро­вых пере­ме­сти­лось с послед­не­го на пер­вое место сре­ди рязан­цев184.

Нако­нец, в послед­ний раз родо­слов­ная леген­да была отре­дак­ти­ро­ва­на при пода­че родо­слов­ной рос­пи­си в Раз­ряд­ный при­каз в 80‑е годы XVII века. В окон­ча­тель­ном вари­ан­те пред­ка ста­ли звать Солох­ми­ром Миро­сла­ви­чем, он ока­зал­ся зятем кня­зя Оле­га Ива­но­ви­ча. В таком виде леген­да была утвер­жде­на в соста­ве Обще­го гер­бов­ни­ка и с тех пор рас­смат­ри­ва­ет­ся мно­ги­ми авто­ра­ми как заслу­жи­ва­ю­щий вни­ма­ния при изу­че­нии собы­тий кон­ца XIV века образ­чик «родо­вой памя­ти»185.

Від цьо­го шлю­бу пішли відо­мі дво­рянсь­кі роди­ни Крю­ко­вих, Вер­де­ревсь­ких, Дува­но­вих, Ратаєвих, Апрак­сі­них та Ханикових.

Его сын Гри­го­рий име­ну­ет­ся дядей в доку­мен­тах пери­о­да прав­ле­ния Ива­на Фёдо­ро­ви­ча186.

∞, 1‑я треть XIV в., Иван Лох­мир, тата­рин, выехал из «Боль­шой Орды»

XV генерація від Рюрика

71/. В. КН. ИВАН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ПЕРЕ­Я­С­ЛАВ­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1344/1351)

сын Алек­сандра Кон­стан­ти­но­ви­ча, вели­кий князь рязанский.

После Ива­на Коро­то­по­ла рязан­ским кня­зем ста­но­вит­ся сын Алек­сандра Кон­стан­ти­но­ви­ча Иван. О его дея­тель­но­сти нет лето­пис­ных изве­стий. Изве­стен Иван по четы­рем докон­ча­ни­ям XV сто­ле­тия 187.

Иван Коро­то­пол и Иван Алек­сан­дро­вич назва­ны «деда­ми» рязан­ско­го кня­зя Федо­ра Оль­го­ви­ча и соот­вет­ствен­но «пра­де­да­ми» его сына Ива­на в мос­ков­ско-рязан­ских дого­вор­ных гра­мо­тах 1402 и 1434 гг. Ана­ло­гич­но для мос­ков­ско­го кня­зя Юрия Дмит­ри­е­ви­ча в гра­мо­те 1434 г. его «деда­ми» назва­ны Симе­он Ива­но­вич Гор­дый и Иван Ива­но­вич, хотя «род­ным» явля­ет­ся толь­ко вто­рой. То есть логич­но пред­по­ло­жить, что Иван Ива­но­вич и Иван Алек­сан­дро­вич — это лица одно­го поко­ле­ния и бра­тья, хоть и не родные.

68/. КН. МИХАЙ­ЛО МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПРОНСКИЙ

кня­жич прон­ский. Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка вме­сте с отцом Михай­лом Яро­сла­ви­чем 188.

69/. КН. АЛЕК­САНДР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПРОН­СКИЙ († 1339)

Князь пронсь­кий (? ‑1339 рр.). извест­ный по акто­во­му мате­ри­а­лу и све­де­ни­ям лето­пи­си 189. Заги­нув у тем­ни­ці в Пере­я­с­лаві-Рязансь­ко­му, вби­тий за нака­зом рязансь­ко­го кня­зя Іва­на Коро­то­пу­ла. Напевне його дру­жи­на була з Оль­го­ви­чів, бо його ім’я вне­се­но у Любе­ць­кий пом’яник.

Упо­ми­на­ет­ся в руко­пис­ной редак­ции «Рязан­ских досто­па­мят­но­стей» в выпи­сях из неиз­вест­но­го сино­ди­ка как князь Прон­ский со сво­ей женой 190. В этом источ­ни­ке запи­сан как «уби­ен­ный от иноплеменников».

Запи­сан во Вве­ден­ском помян­ни­ка с пере­ста­нов­кой места­ми име­ни и отче­ства: «Кн(язя) Михай­ла Алек­сан­дро­ви­ча Прон(с)кого оуби­ен­но­го о(т) сво­е­го бра­та | кн(язя) Ива­на Ива­но­ви­ча о(т)павлыя (sic) и кн(я)ги(ню) [его] Фео­до­сию и с(ы)нов е(го) кн(язя) Яро­сла­ва [и] кн(язя) Васи­лия»191.

∞, ФЕО­ДО­СИЯ ….. ….. . 192

70/. В. КН. ДМИТ­РИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПРОН­СКИЙ И РЯЗАНСКИЙ

Лицо рекон­стру­и­ро­ван­ное. В 1342 году «...выиде из Орды на Рязан­ское кня­же­ние князь Яро­слав Пронь­ский, отпу­щен царем, а с ним посол Кин­дяк, и при­и­до­ша к Пере­я­с­лав­лю», где засел Коро­то­пол. Оса­да закон­чи­лась бег­ством это­го кня­зя и раз­гро­мом Пере­я­с­лав­ля тата­ра­ми Кин­дя­ка. А даль­ше, соглас­но зага­доч­ной фра­зе лето­пи­си: «а князь Яро­слав седе в Рости­слав­ле» 193. То есть Яро­слав дей­ство­вал в инте­ре­сах дру­го­го кня­зя, кото­рый в это вре­мя вла­дел Прон­ском. Этим кня­зем мог быть толь­ко млад­ший брат Алек­сандра Михай­ло­ви­ча, Дмит­рий, отец хоро­шо извест­но­го в 1360‑х и нача­ле 1370‑х прон­ско­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча. «Вели­кий князь Дмит­рий» запи­сан в «рязан­ских сино­ди­ках», его отож­деств­ле­ние с Яро­сла­вом мне кажет­ся недо­ста­точ­но обос­но­ван­ным. Яро­слав при­вез ярлык сво­е­му дяде, кото­рый был Вели­ким кня­зем, види­мо, совсем недол­го, так как под 1344 года в лето­пи­си сооб­ща­ет­ся о смер­ти Яро­сла­ва Алек­сан­дро­ви­ча Пронского.

73/. В. КН. ІВАН ІВА­НО­ВИЧ КОРО­ТО­ПОЛ ПЕРЕ­Я­С­ЛАВ­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († до 1343)

Князь рязансь­кий (1326–1342 рр.). Заги­нув не піз­ні­ше 1343 р.

В ран­них лето­пи­сях отсут­ству­ют све­де­ния о пре­ем­ни­ке кня­зя Ива­на Яро­сла­ви­ча, одна­ко в допол­ни­тель­ных ста­тьях Вос­кре­сен­ской лето­пи­си есть упо­ми­на­ние о кня­же­нии в Ряза­ни с 1327 г. Ива­на Ива­но­ви­ча Коро­то­по­ла 194. В Рогож­ском лето­пис­це Иван Коро­то­пол фигу­ри­ру­ет с 1339 г.: ордын­ский посол Тов­лу­бий с ратью пошел на Смо­ленск, «а съ нимъ князь Иванъ Коро­то­полъ Рязань­скыи. И при­и­до­ша въ Пере­я­с­лавль Рязань­скыи, а князь Алек­сан­дръ Михайлович[ь] Пронъ­скыи пошелъ былъ въ Орду съ выхо­домъ къ царю, и стрП­тивъ его Коро­то­полъ има его да погра­билъ, а само­го при­велъ въ Пере­я­с­лавль в Рязань­скыи. И ту уби­енъ бысть князь Алек­сан­дръ Михайлович[ь] Пронь­скыи отъ сво­е­го бра­та» 195.

В 1342 г. «Вышелъ на Русь отпу­щенъ царемъ изь Орды на Рязань­ское кня­же­нье князь Яро­слав Прон­ский, а съ нимъ посолъ Кин­дякъ; и прш­до­ша к Пере­я­с­лав­лю, и князь Иванъ Коро­то­полъ бил­ся весь день съ горо­да, а на ночь побѣ­жалъ вонъ; и Кин­дякъ вой­дя въ городъ, мно­гихъ хри­сти­анъ поло­нилъ, а иныхъ избилъ, а князь Яро­славъ сѣлъ въ Рости­слав­лѣ» 196. Через год в 1343 г. «убьенъ бысть князь Иванъ Коро­то­полъ». 197

Иван Коро­то­пол и Иван Алек­сан­дро­вич назва­ны «деда­ми» рязан­ско­го кня­зя Федо­ра Оль­го­ви­ча и соот­вет­ствен­но «пра­де­да­ми» его сына Ива­на в мос­ков­ско-рязан­ских дого­вор­ных гра­мо­тах 1402 и 1434 гг. Ана­ло­гич­но для мос­ков­ско­го кня­зя Юрия Дмит­ри­е­ви­ча в гра­мо­те 1434 г. его «деда­ми» назва­ны Симе­он Ива­но­вич Гор­дый и Иван Ива­но­вич, хотя «род­ным» явля­ет­ся толь­ко вто­рой. То есть логич­но пред­по­ло­жить, что Иван Ива­но­вич и Иван Алек­сан­дро­вич — это лица одно­го поко­ле­ния и бра­тья, хоть и не родные.

74/. КН. ФЕДОР БОРИ­СО­ВИЧ ЕЛЕЦКИЙ

Сын Бори­са Яро­сла­ви­ча, запи­сан для поми­на­ния в сино­дик Рязан­ско­го Духов­ско­го мона­сты­ря 198. По вер­сии Алек­сея Бабен­ко РОДО­НА­ЧАЛЬ­НИК КНЯ­ЗЕЙ ЕЛЕЦКИХ.

XVI генерація від Рюрика

77/. В.КН. ОЛЕГ-ИАКОВ (ИН. ИОАКИМ) ИВА­НО­ВИЧ ПЕРЕ­Я­С­ЛАВ­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 5.07.1402)

— вели­кий князь Рязан­ский с 1350 года. Насле­до­вал кня­же­ние по смер­ти Васи­лия Алек­сан­дро­ви­ча. По одной из вер­сий, сын кня­зя Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча, по дру­гой вер­сии — сын кня­зя Ива­на Коротопола.
Помер 5.07.1402 р. (114, с.102; 115,с.105–106,144; 117, с.123). Вели­кий князь рязансь­кий (1349–1402 рр.). На дум­ку А.Екземплярського був сином Іва­на Олек­сан­дро­ви­ча, яко­го у літо­писі помил­ко­во назва­ли Васи­лем (660, с.582). Ця помил­ка виправ­ле­на вже в таб­ли­цях О.Зиміна (711, с.114). Олег був сином Іва­на Іва­но­ви­ча Коро­то­по­ла. Дру­жи­ну його зва­ли Євфросінія. Поход­жен­ня її незнане. Вона помер­ла 5.12.1405 р. (123, с.316). Олег Іва­но­вич, чия діяль­ність від­би­та у літо­пи­сах з 1353 р., був одним з най­визнач­ні­ших рязансь­ких князів, який нама­гав­ся збе­рег­ти Рязансь­ку зем­лю в умо­вах постій­но­го тис­ку зі сто­ро­ни Орди та Моск­ви, вести влас­ну політи­ку, поши­рю­ю­чи свій вплив на части­ну вер­ховсь­ких князівств та вико­ри­сто­ву­ю­чи супереч­но­сті між Лит­вою, Моск­вою та Тверю.
В эпо­ху «вели­кой замят­ни» в Золо­той Орде, до кон­цен­тра­ции вла­сти в руках Мамая, Олег в сою­зе с Вла­ди­ми­ром Прон­ским и Титом Козель­ским раз­бил у Шишев­ско­го леса ордын­ско­го кня­зя Тагая в 1365 году.

К пери­о­ду с 1370 по 1387 год отно­сят­ся настой­чи­вые попыт­ки Оле­га отсто­ять неза­ви­си­мость сво­е­го погра­нич­но­го со сте­пью кня­же­ства, наи­бо­лее уяз­ви­мо­го к ордын­ским набе­гам, в то вре­мя, когда наци­о­наль­ные инте­ре­сы тре­бо­ва­ли объ­еди­не­ния рус­ских сил в борь­бе про­тив Орды. Олег в 1370 году стал одним из орга­ни­за­то­ров сбо­ра войск в помощь оса­ждён­ной Оль­гер­дом Москве[5], но в 1371 году был раз­бит вой­ска­ми Дмит­рия Мос­ков­ско­го под коман­до­ва­ни­ем кня­зя Дмит­рия Михай­ло­ви­ча Боб­ро­ка-Волын­ско­го в сра­же­нии при Скор­ни­ще­во, рязан­ское кня­же­ние занял Вла­ди­мир Прон­ский (к 1373 году, к втор­же­нию Мамая, Олег смог вер­нуть себе кня­же­ние; мос­ков­ское вой­ско выхо­ди­ло на север­ный берег Оки). В 1377 году Рязань была разо­ре­на ордын­ским царе­ви­чем Арап­шой, Олег едва избе­жал пле­не­ния. В 1378 году Дмит­рий вывел вой­ска за Оку и в сою­зе с Дани­лой Прон­ским раз­бил ордын­ское вой­ско в бит­ве на Воже. В 1379 году Рязань была вновь разо­ре­на самим Мамаем.

В 1380 году Олег всту­пил в пере­го­во­ры с Мама­ем и Ягай­ло про­тив Дмит­рия, что тра­ди­ци­он­но трак­ту­ет­ся как его изме­на обще­рус­ско­му делу, но частью исто­ри­ков — как дипло­ма­ти­че­ская игра с целью убе­речь свои зем­ли от повтор­ных разо­ре­ний, скло­нить Дмит­рия встре­тить Мамая ещё до его при­хо­да на Рязан­скую зем­лю и даже как наме­рен­ное вве­де­ние в заблуж­де­ние Мамая и Ягай­ла отно­си­тель­но воз­мож­но­го соеди­не­ния с ними на Оке[5]. Дмит­рий вывел свои вой­ска за Оку, тем не менее не нане­ся уда­ра по Ряза­ни, а прой­дя запад­нее основ­ных земель Рязан­ско­го кня­же­ства. В «Задон­щине» упо­ми­на­ет­ся даже о гибе­ли 70 рязан­ских бояр с рус­ской стороны[6]. Одна­ко, неко­то­рые рязан­цы в отсут­ствие сво­е­го кня­зя, выдви­нув­ше­го­ся со сво­им вой­ском на юг, так­же гра­би­ли обо­зы, воз­вра­ща­ю­щи­е­ся в Моск­ву с Кули­ко­ва поля через Рязан­скую землю[7]. В 1381 году Олег Рязан­ский при­знал себя «млад­шим бра­том» и заклю­чил с Дмит­ри­ем анти­ор­дын­ский дого­вор, ана­ло­гич­ный мос­ков­ско-твер­ско­му дого­во­ру 1375 года, и обе­щал вер­нуть захва­чен­ных после Кули­ков­ской бит­вы пленных[8]. В 1382 году Тох­та­мыш вне­зап­но напал на Русь, Дмит­рий не успел собрать силы, и Олег в целях сохра­не­ния сво­их земель от разо­ре­ния ордын­ца­ми пока­зал им бро­ды на Оке, но они тем не менее погра­би­ли Рязань на обрат­ном пути. Кро­ме того, осе­нью того же года на Рязань про­вёл кара­тель­ный поход и Дмит­рий. В 1385 году Олег, вос­поль­зо­вав­шись ослаб­ле­ни­ем Моск­вы после наше­ствия Тох­та­мы­ша, захва­тил Колом­ну. Бла­го­да­ря вме­ша­тель­ству Сер­гия Радо­неж­ско­го была предот­вра­ще­на оче­ред­ная меж­до­усоб­ная вой­на. Олег заклю­чил веч­ный мир с Дмит­ри­ем Дон­ским и в 1387 году женил сво­е­го сына Федо­ра на доче­ри Дмит­рия Софье.

В после­ду­ю­щие годы Олег под­дер­жи­вал сво­е­го зятя, смо­лен­ско­го кня­зя Юрия Свя­то­сла­ви­ча, про­тив Вито­вта литов­ско­го, стре­мя­ще­го­ся захва­тить Смо­ленск. Столк­но­ве­ния про­ис­хо­ди­ли на литов­ской и рязан­ской тер­ри­то­рии (1393—1401).

Один из эпи­зо­дов, в кото­ром автор «Хоже­ния» повест­ву­ет о пре­бы­ва­нии посоль­ства Пиме­на в пре­де­лах Рязан­ской зем­ли, опо­сре­до­ван­но каса­ет­ся отно-шений Ряза­ни и Моск­вы. Их слож­ность не поме­ша­ла про­дви­же­нию пут­ни­ков, а в какой-то сте­пе­ни даже поспо­соб­ство­ва­ла про­дол­же­нию. Мит­ро­по­лит Пимен при­был в Пере­я­с­лавль-Рязан­ский по Оке вод­ным путем, его встре­ти­ли у горо­да «сыно­ве вели­ко­го кня­зя Оле­га Ива­но­ви­ча Рязан­ско­го», вско­ре, «мало от сво­е­го места пре­шед­шим, и сре­те нас с вели­кою любо­вию сам князь вели­ки Олег Ива­но­вич, и з детьми сво­и­ми, и з бояры» 199. Князь и его окру­же­ние вме­сте со стран­ни­ка­ми посе­ти­ли цер­ковь, после чего был дан пир в честь мит­ро­по­ли­та у Оле­га Ива­но­ви­ча, о чем сооб­ща­ют с раз­ной сте­пе­нью подроб­но­сти обе редак­ции: «...и сре­те ны с любо­вию князь вели­кий Олег Ива­но­вич, и при­ят с радо­стию и уго­сти доб­ре...» 200; «И при­шед­шим нам ко гра­ду Пере­слав­лю, и сре­то­ша нас со кре­сты, при­шед же мит­ро­по­лит в собор­ную цер­ковь и молеб-наа совръ­шив, и пиро­ва у вели­ко­го кня­зя, и честь мно­гу при­ат...» 201. Олег достой­но при­нял Пиме­на, невзи­рая на кон­фликт мит­ро­по­ли­та с мос­ков­ским кня-зем Дмит­ри­ем Ивановичем,с кото­рым сам не так дав­но был в слож­ных вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях. Выра­зи­тель­ный фраг­мент «Хоже­ния» пока­зы­ва­ет Оле­га Ива­но­ви­ча госте­при­им­ным и радуш­ным хозя­и­ном сво­е­го кня­же­ства. Окру­жен­ный детьми и мно­го­чис­лен­ною дру­жи­ной он радуш­но уго­ща­ет стран­ни­ков, забо­тит­ся об их удоб­ствах и без­опас­но­сти на всем пути по сво­им вла­де­ни­ям: «Таже исхо­дя­щим нам отту­да, про­во­ди нас сам князь вели­кый Олег Ива­но­вич Рязань­ский з дет­ми сво­и­ми и з бояры, съ мно­гою честию и съ любо­вию. Таже, цело­вав­ше­ся, раз­лу­чи­хом­ся; онъ воз­вра­ти­ся ко гра­ду, мы же по-идо­хом напредь; и отпу­сти съ нами бояри­на сво­е­го Ста­ни­сла­ва з довол­ною дру-жиною, пове­ле нас про­во­ди­ти до реки до Дону съ вели­ким опа­се­ни­ем, раз­боя деля» [С. 109]. А.Г. Кузь­мин объ­яс­нял подоб­ную интер­пре­та­цию обра­за сле­ду­ю­щим фак­том: пра­ви­те­лем Смо­лен­ска, отку­да был родом автор «Хоже­ния» Игна­тий, в те годы был зять Оле­га Ива­но­ви­ча Юрий, и «неза­ви­си­мость Смо­лен­ска от Лит­вы под­дер­жи­ва­лась глав­ным обра­зом бла­го­да­ря воен­ной силе рязан­ско­го кня­зя» 6. При этом фигу­ра Дмит­рия Ива­но­ви­ча отхо­ди­ла на вто­рой план, несмот­ря­на власт­ную пози­цию мос­ков­ско­го пра­ви­те­ля, во всем про­во­див­ше­го целе­на­прав­лен­ную и жест­кую поли­ти­ку укреп­ле­ния Мос­ков­ско­го кня­же­ства, преду­смат­ри­ва­ю­щую под­чи­не­ние ему про­чих рус­ских княжеств.Данный отры­вок при­ме­ча­те­лен еще и тем, что Игна­тий упо­ми­на­ет о «собор­ной церк­ви» – Успен­ском собо­ре, что может слу­жить допол­ни­тель­ным под-твер­жде­ни­ем пред­по­ло­же­ний иссле­до­ва­те­лей, соглас­но кото­рым древ­ней­ший в Пере­я­с­лав­ле-Рязан­ском собор был выстро­ен до 1389 года при Оле­ге Ива­но­ви­че в свя­зи с пере­но­сом сто­ли­цы кня­же­ства 202. Впо­след­ствии гроб­ни­цы рязан­ских кня­зей и кня­гинь ХV–ХVI веков нахо­ди­лись в Успен-ском (ныне Хри­сто­рож­де­ствен­ском) собо­ре вплоть до ХVIII века 203. Фраг­мент о встре­че Пиме­на в «Хоже­нии» так­же содер­жит упо­ми­на­ния людей, вхо­див­ших в близ­кое окру­же­ние кня­зя Оле­га Ива­но­ви­ча, в част­но­сти епи­ско­па Рязан­ско­го. При­чем имя послед­не­го в раз­ных редак­ци­ях отли­ча­ет­ся. В одном слу­чае это епи­скоп Фео­гност: «...и уго­сти доб­ре съ сво­им епи­ско­пом Фео­гно­стом» 204. В дру­гом, более про­стран­ном вари­ан­те, – Иере­мия («Ере­мей Грек»): «...ту сре­те нас Ере­мей епи­скоп Рязань­ский Гре­чин» 205. По исто­ри­че­ским дан­ным, в Рязан­ском кня­же­стве в этот пери­од епи­ско­пом был Фео­гност, посвя­щен­ный в 1387 году 206. Пута­ни­ца свя­за­на с более позд­ни­ми пере-работ­ка­ми тек­ста (Иере­мия впер­вые упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях под 1390 годом, постав­лен он был на Рязан­скую епар­хию после Фео­гно­ста, когда при­был из Кон­стан­ти­но­по­ля в Моск­ву). Та же при­чи­на может объ­яс­нить раз­ли­чия по редак­ци­ям в переч­нях духов­ных лиц, про­во­див­ших посоль­ство далее по марш­ру­ту: «Про­во­ди­ша ж нас и епи­ско­пи, Данил Смо­лен­ский и Сава Сар­ский» 207, «Про­во­ди­ша же нас тогда епи­ско­пи мно­зи: Фео­дор Ростов­ский, Ефро­син Суж­даль­ский, Ере­мей Гре­чин, епи­скоп Рязань­ский, Иса­кий епи­скоп Чер­ни­гов­ский, Дани­ло епи­скоп Зве­ни­го­родц­кий, и архи­манд­ри­ти, и игу­ме­ни, и ино­ци» 208. Послед­ний фраг­мент, несо­мнен­но, вхо­дит в лето­пис­ный вари­ант хоже­ния, на что ука­зы­ва­ет более про­стран­ный харак­тер отрыв­ка, к тому же допол­нен­ный и после­ду­ю­щи­ми объ­яс­не­ни­я­ми авто­ра –сопро­вож­де­ние посоль­ства про­дол­жа­лось до Чур-Михай­ло­ва: «...и ту уте­ше­ние взем­ше и о гос­по­де цело­ва­ние сотвор­ше и съ радо­стию и соуми­ле­ни­ем про­во­ди­ша нас епи­ско­пи, и ар-химанд­ри­ти, и игу­ме­ни, и свя­щен­ни­ци, и ино­ци, и бояре вели­ко­го кня­зя Олга Ива­но­ви­ча Рязань­ска­го, цело­вав­ше­ся вси цело­ва­ни­ем свя­тым, и от того места воз­вра­ти­ша­ся въсвояси»
209. Мно­го­чис­лен­ные попут­чи­ки, в чис­ло кото-рых по насто­я­нию Оле­га Ива­но­ви­ча вошел и кня­же­ский боярин Ста­ни­слав «з довол­ною дру­жи­ною», ока­за­лись в даль­ней­шем пути не лиш­ни­ми. И хотя сам Пере­я­с­лавль был укреп­лен осно­ва­тель­но, что по досто­ин­ству оце­ни­ли и во вре­ме­на меж­до­усо­биц и напа­де­ний извне, путь от Оки до Дона, кото­рым шли стран­ни­ки, был опа­сен из-за мон­го­ло-татар, кото­рые так­же встре­ча­лись в этих зем­лях, и раз­бой­ни­ков – бег­лых людей, про­мыш­ляв­ших гра­бе­жом. Этот факт и вызвал кня­же­скую забо­ту о посоль­стве Пиме­на – князь Олег дал рас­по­ря­же-ние дру­жине про­во­дить пут­ни­ков до кон­ца сво­их вла­де­ний: «пове­ле нас про­во­ди­ти до реки до Дону съ вели­ким опа­се­ни­ем, раз­боя для» 210.

Перед самым кон­цом жиз­ни Олег при­нял ино­че­ство и схи­му под име­нем Иоаким в осно­ван­ном им в 18 вер­стах от Ряза­ни Солот­чин­ском мона­сты­ре. Ино­ки­нею окон­чи­ла свою жизнь и его супру­га — кня­ги­ня Евфро­си­нья. Их общая гроб­ни­ца нахо­дит­ся в собо­ре обители.

При­ме­ча­те­лен факт, в докон­чаль­ной гра­мо­те 1375 года меж­ду Дмит­ри­ем Ива­но­ви­чем Дон­ским и Миха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем Твер­ским — основ­ны­ми кон­ку­рен­та­ми за гос­под­ство и вели­кое кня­же­ние Вла­ди­мир­ское, в каче­стве тре­тей­ско­го судьи по спор­ным делам ука­зан князь Олег Рязан­ский. Это сви­де­тель­ству­ет о том, что Олег являл­ся на тот момент един­ствен­но авто­ри­тет­ной фигу­рой, вели­ким кня­зем, не сто­яв­шим ни на сто­роне Тве­ри, ни на сто­роне Моск­вы. Более под­хо­дя­щую кан­ди­да­ту­ру на роль тре­тей­ско­го судьи най­ти было прак­ти­че­ски невозможно.

∞ 1‑я, …... ......, воз­мож­но татар­ская (ордын­ская) княжна;

∞, 2‑я, ЕФРО­СИ­НЬЯ (ЕВПРАК­СИЯ) ...... (* ок. 1352, † 5.12.1405), по неко­то­рым све­де­ни­ям дочь литов­ско­го кня­зя Оль­гер­да и Улья­ны Твер­ской. Брак мог быть заклю­чен, веро­ят­но, бли­же к сере­дине или кон­цу 1360‑х годов, когда Олег искал сто­рон­ни­ков в борь­бе с мос­ков­ским кня­зем Дмит­ри­ем Дон­ским; к 1370 году он уже был союз­ни­ком Оль­гер­да. Перед смер­тью Евфро­си­ния при­ня­ла схи­му с име­нем Евпрак­сии (или наобо­рот, её деви­чье имя Евпрак­сия, а в схи­ме — Евфросиния).
Дети: По неко­то­рым све­де­ни­ям, от пер­во­го бра­ка у Оле­га Ива­но­ви­ча было два сына – Федор и Родо­слав и две доче­ри, от вто­ро­го бра­ка – две дочери[11].От пер­во­го бра­ка были:дочь[12] — заму­жем за Вла­ди­ми­ром Пронским;
Ана­ста­сия — заму­жем спер­ва за кня­зем Дмит­ри­ем Васи­лье­ви­чем Друц­ким (ум. 1384), затем за Дмит­ри­ем Кори­бу­том Оль­гер­до­ви­чем, кня­зем нов­го­род-север­ским и збаражским;Агриппина — с 1377 года заму­жем за Ива­ном Тито­ви­чем Козельским;дочь[13] — заму­жем за удель­ным кня­зем муром­ским Вла­ди­ми­ром Дани­ло­ви­чем Крас­ный Снад­бя (ум. после 1395)[14];От вто­ро­го бра­ка, веро­ят­но, были:Елена — заму­жем за Юри­ем Свя­то­сла­ви­чем Смоленским;Фёдор[15] (ум.1427) — вели­кий князь рязан­ский (1402—1427); Родо­слав (Яро­слав?) (ум.1407).

75/. В. КН. ЯРО­СЛАВ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ РОСТИ­СЛАВЛЬ­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1344)

Помер у 1344 р. Князь пронсь­кий (1340–1342 рр.) і рязансь­кий (1342–1344 рр.). Вик­ло­по­тав ярлик в Орді та про­гнав з Ряза­ні Іва­на Іва­но­ви­ча Коро­то­по­ла. А. Екзем­плярсь­кий об’єд­нав його з сином Дмит­ром як Яро­сла­ва-Дмит­ра. Та ж вер­сія була прий­ня­та і О.Зиміним (711, с. 114). Нам здаєть­ся, що це помил­ка. У 1351 р. у розо­ре­но­му Муро­мі утвер­ди­вся князь Юрій Яро­сла­вич, явно не муромсь­кої дина­стії. З інших князів це міг бути тіль­ки син Яро­сла­ва Олек­сан­дро­ви­ча (вра­хо­ву­ю­чи близ­кість муромсь­ких і рязансь­ких князів, а також збіг імен). Якби не існу­ва­ло Дмит­ра Яро­сла­ви­ча, Юрій Яро­сла­вич успад­ку­вав би Пронсь­ке князів­ство і розо­ре­ний Муром не був для ньо­го привабливим.

В 1342 году «...выиде из Орды на Рязан­ское кня­же­ние князь Яро­слав Пронь­ский, отпу­щен царем, а с ним посол Кин­дяк, и при­и­до­ша к Пере­я­с­лав­лю», где засел Коро­то­пол. Оса­да закон­чи­лась бег­ством это­го кня­зя и раз­гро­мом Пере­я­с­лав­ля тата­ра­ми Кин­дя­ка. А даль­ше, соглас­но зага­доч­ной фра­зе лето­пи­си: «а князь Яро­слав седе в Рости­слав­ле» 211. То есть Яро­слав дей­ство­вал в инте­ре­сах дру­го­го кня­зя, кото­рый в это вре­мя вла­дел Прон­ском. Этим кня­зем мог быть толь­ко млад­ший брат Алек­сандра Михай­ло­ви­ча, Дмит­рий, отец хоро­шо извест­но­го в 1360‑х и нача­ле 1370‑х прон­ско­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча. «Вели­кий князь Дмит­рий» запи­сан в «рязан­ских сино­ди­ках», его отож­деств­ле­ние с Яро­сла­вом мне кажет­ся недо­ста­точ­но обос­но­ван­ным. Яро­слав при­вез ярлык сво­е­му дяде, кото­рый был Вели­ким кня­зем, види­мо, совсем недол­го, так как под 1344 года в лето­пи­си сооб­ща­ет­ся о смер­ти Яро­сла­ва Алек­сан­дро­ви­ча Пронского.

Запи­сан для поми­на­ния в сино­дик Рязан­ско­го Духов­ско­го мона­сты­ря 212. Запи­сан во Вве­ден­ском помян­ни­ка вме­сте с отцом, у кото­ро­го пере­ста­но­ви­ли места­ми имя и отче­ство: «Кн(язя) Михай­ла Алек­сан­дро­ви­ча Прон(с)кого оуби­ен­но­го о(т) сво­е­го бра­та | кн(язя) Ива­на Ива­но­ви­ча о(т)павлыя (sic) и кн(я)ги(ню) [его] Фео­до­сию и с(ы)нов е(го) кн(язя) Яро­сла­ва [и] кн(язя) Васи­лия»213.

72/. В. КН. ВАСИ­ЛИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ПРОН­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ († 1351)

Князь пронсь­кий (1342–1344 рр.) та рязансь­кий (1344–1349 рр.). Піс­ля його смер­ті Рязансь­ке князів­ство перей­шло до спад­коєм­ців Іва­на Коротопола.

Мож­но пред­по­ло­жить, что в 1343 году после убий­ства Коро­то­по­ла, в Пере­я­с­лав­ле утвер­ди­лись сыно­вья Алек­сандра Михай­ло­ви­ча, не исклю­че­но, что ими же это убий­ство и было инспи­ри­ро­ва­но. По родо­во­му стар­шин­ству после 1344 года они име­ли пра­во на Вели­кое кня­же­ние, и, дума­ет­ся, явля­лись вели­ки­ми кня­зья­ми рязан­ски­ми один за дру­гим в пери­од меж­ду 1342/44 и 1351 г., когда лето­пись сооб­ща­ет: «В лето 6859. Пре­ста­ви­ся князь вели­кий Васи­лей Алек­сан­дро­вичь Рязанский».

Запи­сан во Вве­ден­ском помян­ни­ка вме­сте с отцом, у кото­ро­го пере­ста­но­ви­ли места­ми имя и отче­ство: «Кн(язя) Михай­ла Алек­сан­дро­ви­ча Прон(с)кого оуби­ен­но­го о(т) сво­е­го бра­та | кн(язя) Ива­на Ива­но­ви­ча о(т)павлыя (sic) и кн(я)ги(ню) [его] Фео­до­сию и с(ы)нов е(го) кн(язя) Яро­сла­ва [и] кн(язя) Васи­лия»214.

76/. В. КН. ВЛА­ДИ­МИР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ПРОН­СКИЙ И РЯЗАН­СКИЙ (1365, † 1372)

князь Прон­ский. Родо­слов­ные счи­та­ют его или сыном Яро­сла­ва Алек­сан­дро­ви­ча Прон­ско­го, при­пи­сы­вая послед­не­му вто­рое (хри­сти­ан­ское) имя Димит­рия, или вну­ком Яро­сла­ва чрез неиз­вест­но­го по лето­пи­сям сына Яро­сла­ва — Димит­рия. Лето­пи­си зна­ют это­го кня­зя толь­ко под име­нем Вла­ди­ми­ра Прон­ско­го или Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча Прон­ско­го, и нет осно­ва­ний счи­тать Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча сыном Яро­сла­ва Александровича.

В 1365 г. при­ни­мал уча­стие с вел. кн. Оле­гом Иоан­но­ви­чем в раз­гро­ме под Шишов­ским лесом на Воине рати ордын­ско­го кн. Тагая 215

Вла­ди­мир Дмит­ри­е­вич, по воле вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Димит­рия, зани­мал вели­ко­кня­же­ский Рязан­ский стол после Скор­ни­щев­ской бит­вы 14-го декаб­ря 1371 г., но еще до лета 1372 г. вели­кий князь Рязан­ский Олег Ива­но­вич изгнал Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча из Ряза­ни и «при­вел его в свою волю». Нико­нов­ская лето­пись под 1372 г. назы­ва­ет Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча зятем Оле­га Ива­но­ви­ча, что воз­мож­но, если не счи­тать Вла­ди­ми­ра Дмит­ри­е­ви­ча сыном Яро­сла­ва Алек­сан­дро­ви­ча, дяди Оле­га Ива­но­ви­ча. Вла­ди­мир Дмит­ри­е­вич, умер­ший в 1372 г., явля­ет­ся пер­вым досто­вер­ным родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Прон­ских. Он имел или оста­вил един­ствен­но­го сына Ивана.

Летоп. по Лав­рент. спис­ку, СПб. 1897 г., стр. 606; Полн. Собр. Русск. Летоп. IV, 65, 67; V, 230, 232*; VII, 243; VIII, 13, 17, 19; XI, 5, 6, 14, 17, 19; ХV, 431; ХVI, 91, 95; XVII, 38, 39, 131; ХVIII, 104, 110, 112; XX, 191, 193, 194; ХХII (ч. 1), 412; ХХIII, 114, 116, 117; Ило­вай­ский, 164; Экзем­пляр­ский, II, 584, 585, 628—630; Баум­гар­тен. 4—5; «Жалов. гра­мо­та Оле­га Рязан­ско­го, древ­ней­ший докум. Моск. Арх. Мин. Юсти­ции. Сни­мок и текст со ста­тья­ми Д. В. Цве­та­е­ва и А. И. Собо­лев­ско­го», M. 1913, стр. 14, 33; Карам­зин, IV, пр. 250; V, 6, 12, 16, 18, пр. 24, 29, 135, 137; Соло­вьев, I, 963, 965, 966, 973.

79/. КН. ЮРІЙ ЯРО­СЛА­ВИЧ МУРОМ­СКИЙ († 1354)

Заги­нув у 1354 р.. У 1351 р. отри­мав Муром. При­ї­хав у це опу­сті­ле місто, від­но­вив укріп­лен­ня та ста­рий кня­жий двір. За його при­кла­дом у Муром поча­ли переїж­д­жа­ти куп­ці та реміс­ни­ки. У 1354 р. в Орді ярлик на Муром отри­мав наща­док ста­рої муромсь­кої дина­стії Федір Глі­бо­вич. Жителі Муро­ма розді­ли­ли­ся. Юрій вирі­шив доби­ва­ти­ся прав в Орді, але про­грав, був вида­ний супер­ни­ку і загинув.

XVIII генерація від Рюрика

80/. КНЖ. АГРИ­ПИ­НА ОЛЕГІВНА

У 1377 р. була вида­на за козельсь­ко­го кня­зя Іва­на Титовича.

81/. КНЖ. ОЛЕ­НА ОЛЕГІВНА

Була вида­на за вели­ко­го кня­зя смо­ленсь­ко­го Юрія Святославича.

82/. КН. ФЕДІР ОЛЬ­ГО­ВИЧ (*1370‑е, † 10.1427)

ве­ли­кий князь ря­зан­ский (с 1402), 2‑й сын вел. кн. ря­зан­ско­го Оле­га Ива­но­ви­ча, отец вел. кн. ря­зан­ско­го Ива­на Фё­до­ро­ви­ча. В 1387 же­нил­ся на до­че­ри вел. кн. вла­ди­мир­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча Дон­ско­го – вел. княж­не Со­фье Дмит­ри­ев­не, что скре­пи­ло за­клю­чён­ный в дек. 1385 мо­с­­ко­в­ско-ря­­за­н­ский мир­ный до­го­вор. В 1402 Ф. О. унас­ле­до­вал ря­зан­ский стол по­сле смер­ти от­ца, в том же го­ду по­лу­чил на не­го яр­лык в Зо­ло­той Ор­де от ха­на Ша­ди­бе­ка. В кон. 1402, на­хо­дясь в со­стоя­нии вой­ны с Вел. кн-вом Ли­тов­ским (ВКЛ), за­клю­чил два со­юз­ных до­го­во­ра с моск. князь­я­ми. По вто­ро­му из них (25.11.1402) Ф. О. по­шёл на зна­чит. по­ли­тич. ус­туп­ки в поль­зу вел. кн. мо­с­ков­ско­го Ва­си­лия I Дмит­рие­ви­ча: при­знал се­бя его «мо­лод­шим бра­том», обе­щал про­во­дить со­гла­со­ван­ную внеш­нюю по­ли­ти­ку в от­но­ше­ни­ях с Зо­ло­той Ор­дой и ВКЛ. По до­го­во­ру кн. Вла­ди­мир Ан­д­рее­вич Храб­рый и зве­ни­го­род­ский кн. Юрий Дмит­рие­вич при­зна­ва­лись рав­ны­ми Ф. О., а ос­таль­ные сы­но­вья Дмит­рия Ива­нови­ча Дон­ско­го – его млад­ши­ми брать­я­ми. Так­же Ф. О. дол­жен был вер­нуть мо­ск­ви­чей, пле­нён­ных ря­зан­ца­ми в 1380, 1385 и др. В свою оче­редь, мо­ск­ви­чи обе­ща­ли вер­нуть ря­зан­цев, пле­нён­ных в 1371, 1382 и 1385. В 1405 и 1411 вой­ска Ф. О. одер­жа­ли по­бе­ды над ор­дын­ски­ми от­ря­да­ми, на­па­дав­ши­ми на Ря­зан­ское вел. кн-во. В 1405 за 3 тыс. руб. вы­ку­пил стар­ше­го бра­та Ро­досла­ва Ольго­ви­ча из ли­тов. пле­на. В 1405-06 бра­тья, ве­ро­ят­но, со­зда­ли ду­ум­ви­рат (при этом имя Ф. О. упо­ми­на­лось в ак­тах пе­ред име­нем кн. Ро­до­сла­ва Оль­го­ви­ча, умер­ше­го 14.11.1406). В 1406-07 ока­зал под­держ­ку Ва­си­лию I Дмит­рие­ви­чу во вре­мя мо­с­­ко­в­ско-ли­тов. вой­ны 1406-08.

В 1408 вел. кн. прон­ский Иван Вла­ди­ми­ро­вич до­бил­ся в Зо­ло­той Ор­де у но­во­го ха­на Пу­ла­да яр­лы­ка на ря­зан­ский стол и при под­держ­ке ор­дын­цев за­нял Пе­ре­яс­лавль-Ря­­за­н­ский. В бит­ве на р. Смяд­ва 1.6.1408 вой­ско Ф. О. (уси­лен­ное по­мо­щью из Мо­ск­вы) по­тер­пе­ло по­ра­же­ние. Од­на­ко не­сколь­ко позд­нее Ф. О. вер­нул се­бе ря­зан­ский стол, га­ран­ти­ро­вав не­при­кос­но­вен­ность Прон­ско­го княжества.

В 1409 г. упо­мя­нут в источ­ни­ках по пово­ду воз­вра­ще­ния мит­ро­по­ли­та Фотия из Царь­гра­да в Моск­ву. 11 июля 1411 г. ливон­ский магистр Конрад фон Фитин­г­хоф сооб­щал вели­ко­му маги­стру Немец­ко­го орде­на Ген­ри­ху фон Плау­эну о ново­стях из Лит­вы, кото­рые при­нес­ли ливон­ские послы. По его сло­вам, Вито­вт совер­шил поезд­ку в Смо­ленск, где в оче­ред­ной раз встре­чал­ся со сво­ей доче­рью (женой Васи­лия I). Туда же при­был «гер­цог Ряза­ни». Упо­ми­на­лось, что рязан­ский князь (долж­но быть, име­ет­ся в виду Федор Оль­го­вич) дол­гое вре­мя был вра­гом Вито­вта, но теперь сам поло­жил­ся на его милость 216. Веро­ят­но, меж­ду ними был заклю­чен дого­вор о мире. По мос­ков­ско-рязан­ско­му дого­во­ру 1402 г. вели­кий князь Федор Оль­го­вич имел воз­мож­ность заклю­чить союз с Вито­втом толь­ко «по думе» с Васи­ли­ем I 217. Поэто­му заклю­че­ние литов­ско-рязан­ско­го дого­во­ра в при­сут­ствии мос­ков­ских пред­ста­ви­те­лей мож­но рас­смат­ри­вать, как испол­не­ние достиг­ну­тых ранее дого­во­рен­но­стей меж­ду Моск­вой и Рязанью.

В 1414, спа­са­ясь от ор­дын­цев, во вла­де­ния Ф. О. бе­жа­ла часть на­се­ле­ния Елец­ко­го кн-ва. Умер, ве­ро­ят­но, не позд­нее 1417, т. к. этим го­дом в Опи­си 1627 да­ти­ру­ет­ся до­го­вор, за­клю­чён­ный в ка­че­ст­ве вел. кн. ря­зан­ско­го его сы­ном Ива­ном Фёдоровичем.

По­хо­ро­нен в Ар­хан­гель­ском со­бо­ре Переяславля-Рязанского.

83/. КН. РОДО­СЛАВ ОЛЬ­ГО­ВИЧ († 1407)

Помер у 1407 р. (117, с.135). У 1402 р. під час похо­ду на Брянськ був роз­би­тий Лугвенієм-Семе­ном Оль­гер­до­ви­чем та Олек­сан­дром Пат­ри­кеєви­чем і потра­пив у полон. Його від­пу­сти­ли тіль­ки у 1405 р. за викуп у 3000 крб.

XIX генерація від Рюрика

84/. КН. ВАСИЛЬ ФЕДО­РО­ВИЧ († 1407) 

Помер у 1407 р..

85/. В. КН. ИВАН (ИН. ИОНА) ФЕДО­РО­ВИЧ РЯЗАН­СКИЙ († 1456)

Помер у 1456 р.. Вели­кий князь рязансь­кий (1427–1456 рр.). Впер­ше зга­дуєть­ся у васаль­ній угоді з вели­ким кня­зем литовсь­ким Віто­втом, яка най­віро­гід­ні­ше датуєть­ся 1427 р. (24, т.1, N 25, с.17–18; 10, Lieferung, VII, N 161). Був у запро­ше­ний у Луцьк на коро­на­цію Віто­вта у 1430 р. За уго­дою 1434 р. Іван Федо­ро­вич визнав Васи­ля Косо­го та його братів рів­ни­ми собі, що мож­на роз­гля­да­ти для Ряза­ні як успіх. У 1447 р. заклю­чив уго­ду з Моск­вою про­ти Лит­ви. В угоді Моск­ви з Лит­вою 1449 р. рязансь­кий князь назва­ний васа­лом Моск­ви. У 1452 р. Кази­мір Ягел­лон­чик скар­жи­вся Іва­но­ві Федо­ро­ви­чу на напа­ди рязан­ців на литовсь­кі зем­лі. Поми­ра­ю­чи, Іван Федо­ро­вич зму­ше­ний був зали­ши­ти опіку­ном сина мос­ковсь­ко­го князя.

вели­кий князь Рязанский.
Из ди­на­стии ря­зан­ских Рю­ри­ко­ви­чей, сын Фё­до­ра Оль­го­ви­ча, внук вели­ко­го кня­зя ря­зан­ско­го Оле­га Ива­но­ви­ча и вели­ко­го кня­зя вла­ди­мир­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча Дон­ско­го, отец Ва­си­лия Ива­но­ви­ча. Управ­ле­ние ря­дом тер­ри­то­рий и сбор до­хо­дов в Ря­зан­ском вели­ком кня­же­стве Иван Федо­ро­вич де­лил с вели­ким кня­зем прон­ским Ива­ном Вла­ди­ми­ро­ви­чем, про­во­див­шим са­мо­сто­ятельную по­ли­ти­ку. По пред­по­ло­же­нию Л. В. Че­реп­ни­на, око­ло 1417 года Иван Федо­ро­вич за­клю­чил до­го­вор с вели­ким кня­зем мо­с­ков­ским Ва­си­ли­ем I Дмит­рие­ви­чем, имев­ший, ве­ро­ят­но, про­мос­ков­ский характер.

Осе­нью 1425 года ря­зан­ское по­гра­ни­чье под­верг­лось на­бе­гу ор­дын­цев, Иван Федо­ро­вич вы­слал вой­ско, дог­нав­шее и раз­гро­мив­шее их. В на­ча­ле авгу­ста 1427 года в ре­зуль­та­те по­хо­дов вели­ко­го кня­зя Ви­тов­та на по­гра­нич­ные тер­ри­то­рии Зо­ло­той Ор­ды Иван Федо­ро­вич, на­ря­ду с вели­ки­ми князь­я­ми твер­ским, прон­ским и но­во­силь­ским, при­знал над со­бой его сю­зе­ре­ни­тет [в 1430 году вме­сте с ни­ми вы­ез­жал в Тро­ки (ны­не Тра­кай) на не­со­сто­яв­шую­ся ко­ро­на­цию Ви­тов­та]. В об­мен на за­щи­ту от внеш­ней опас­но­сти при­зна­вал его по­ли­тическое стар­шин­ст­во, обе­щал слу­жить ему про­тив внеш­них вра­гов, в т. ч. тех, кто хо­тел бо­роть­ся про­тив вну­ка Ви­тов­та — вели­ко­го кня­зя мо­с­ков­ско­го Ва­си­лия II Ва­силь­е­ви­ча. При этом Иван Федо­ро­вич от­ка­зы­вал­ся от пра­ва за­клю­чать с кем-ли­­бо до­го­во­ры или сою­зы без со­гла­сия Ви­тов­та. В слу­чае кон­флик­та ме­ж­ду Мос­ков­ским вели­ким кня­же­ством, его удель­ны­ми князь­я­ми и Вели­ким кня­же­ством Ли­тов­ским (ВКЛ) Иван Федо­ро­вич дол­жен был под­дер­жи­вать Ви­тов­та «без хит­ро­сти». Эта за­ви­си­мость от ВКЛ стои­ла Ива­ну Федо­ро­ви­чу вре­мен­ные по­те­ри стра­те­ги­че­ски важ­ных зе­мель в вер­ховь­ях реки Дон с го­ро­да­ми Ту­ла, Бе­ре­стей и др. В 1430–1432 годах в свя­зи с на­ча­лом меж­до­усоб­ной борь­бы за власть в ВКЛ Иван Федо­ро­вич ос­во­бо­дил­ся от его сюзеренитета.
Что­бы объ­е­ди­нить­ся в борь­бе про­тив внеш­них и, оче­вид­но, внут­рен­них вра­гов, вели­кий князь Ва­си­лий II Ва­силь­е­вич вме­сте с уг­лич­ским кня­зем Кон­стан­ти­ном Дмит­рие­ви­чем, мо­жай­ским кня­зем Ива­ном Ан­д­рее­ви­чем, бе­ло­зер­ским кня­зем Ми­хаи­лом Ан­д­рее­ви­чем и бо­ро­в­ско-сер­­пу­­хо­в­ским кня­зем Ва­си­ли­ем Яро­сла­ви­чем за­клю­чи­ли осе­нью 1432 года до­го­вор с Ива­ном Федо­ро­ви­чем. В нача­ле 1434 года во вре­мя обо­ст­ре­ния Мо­с­ков­ской усо­би­цы 1425–1453 годов Иван Федо­ро­вич по­сы­лал свою рать на Га­лич. По­сле по­ра­же­ния Ва­си­лия II Иван Федо­ро­вич был вы­ну­ж­ден при­знать власть вели­ко­го кня­зя мо­с­ков­ско­го Юрия Дмит­рие­ви­ча и вес­ной 1434 года за­клю­чил с ним до­го­вор, ко­то­рый, од­на­ко, дей­ст­во­вал не­дол­го из-за вне­зап­ной смер­ти вели­ко­го кня­зя мо­сков­ско­го 05.06.1434 года. В то же вре­мя Иван Федо­ро­вич уда­лось вер­нуть у ВКЛ свои вла­де­ния с го­ро­да­ми Ту­ла и Бе­ре­стей. Иван Федо­ро­вич су­мел на­вя­зать и за­клю­чить с деть­ми умер­ше­го вели­ко­го кня­зя прон­ско­го Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча (во гла­ве с кня­зем Фё­до­ром Ива­но­ви­чем) вы­год­ный для се­бя до­го­вор, ус­та­но­вив свой сю­зе­ре­ни­тет над Прон­ским вели­ким кня­же­ством. В слу­чае ка­ких-ли­­бо кон­флик­тов ме­ж­ду ря­зан­ски­ми и прон­ски­ми князь­я­ми тре­тей­ским судь­ёй дол­жен был вы­сту­пать вели­кий князь мо­с­ков­ский, а ес­ли бы ему не уда­лось их рас­су­дить, — ми­тро­по­лит. Ес­ли ре­ше­ние по­след­не­го не ис­пол­ня­лось, то рас­су­дить кня­зей те­перь дол­жен был опять вели­кий князь московский.
Вес­ной 1437 года, в 1438 году и 1442 году вла­де­ния Ива­на Федо­ро­ви­ча под­вер­га­лись ор­дын­ским на­бе­гам XIII-XV веков, ор­дын­цы ра­зо­ря­ли ря­зан­ское по­гра­ни­чье, рас­по­ло­жен­ное на спор­ных с Ор­дой зем­лях, за­хва­ты­ва­ли по­гра­нич­ные сё­ла и «по­лон». В этой борь­бе по­ли­ти­ка Ива­на Федо­ро­ви­ча вы­ну­ж­ден­но но­си­ла обо­ро­нительный ха­рак­тер и не вы­хо­ди­ла за пре­де­лы Ря­зан­ско­го кня­же­ства. Он при­нял на служ­бу кня­зей Елец­ких, ко­то­рые в 1‑й чет­вер­ти XV века бы­ли вы­ну­ж­де­ны ос­та­вить свои вла­де­ния в Ле­во­бе­реж­ном По­до­нье. Зи­мой 1443/1444 года зем­ли Ива­на Федо­ро­ви­ча бы­ли ра­зо­ре­ны вой­ска­ми ор­дын­ско­го ца­ре­ви­ча Мус­та­фы. Не имея воз­мож­но­сти са­мо­стоя­тель­но про­ти­во­сто­ять ос­тав­шим­ся на зи­мов­ку ор­дын­цам, ря­зан­цы об­ра­ти­лись за по­мо­щью к вели­ко­му кня­зю мо­с­ков­ско­му Ва­си­лию II.
Со­глас­но дей­ст­во­вав­ше­му с Ива­ном Федо­ро­ви­чем до­го­во­ру, вели­кий князь мо­сков­ский вы­слал вой­ска под ко­мандованием кня­зя В. И. Обо­лен­ско­го и боя­ри­на А. Ф. Гол­тяе­ва. На реке Лис­тань (ны­не река Ли­ст­вян­ка) — при­то­ке реки Ока — мос­ков­ские и ря­зан­ские вой­ска, а так­же их мор­дов­ские со­юз­ни­ки на­нес­ли по­ра­же­ние вой­скам ца­ре­ви­ча Мус­та­фы и за­хва­ти­ли в плен ряд ор­дын­ских кня­зей. В чис­ле со­юз­ни­ков рус­ских кня­зей ле­то­пи­си впер­вые упо­ми­на­ют ря­зан­ских ка­за­ков. Вре­мен­ное ос­лаб­ле­ние уг­ро­зы со сто­ро­ны Ор­ды, Мос­ков­ская усо­би­ца и борь­ба за власть в ВКЛ в 1445–1447 годах по­зво­ли­ли Ива­ну Федо­ро­ви­чу пол­но­стью под­чи­нить се­бе Прон­ское вели­кое кня­же­ст­во, пра­ви­те­ли ко­то­ро­го бе­жа­ли в ВКЛ.

Лите­ра­ту­ра: Ило­вай­ский Д. И. Ис­то­рия Ря­зан­ско­го кня­же­ст­ва. М., 1858. М., 1997; Гут­­тен-Чап­ский Э. К. Удель­ные, ве­ли­ко­кня­же­ские и цар­ские день­ги Древ­ней Ру­си. СПб., 1875;
Эк­зем­п­ляр­ский А. В. Ве­ли­кие и удель­ные кня­зья Се­вер­ной Ру­си в та­тар­ский пе­ри­од, с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2; Че­реп­нин Л. В. Рус­ские фео­даль­ные ар­хи­вы XIV–XV вв. М.; Л., 1948. Ч. 1; Фло­ря Б. Н. Ве­ли­кое кня­же­ст­во Ли­тов­ское и Ря­зан­ская зем­ля в XV в. // Сла­вя­не в эпо­ху фео­да­лиз­ма. М., 1978; Шо­рин П. А. О мет­ро­ло­ги­че­ских осо­бен­но­стях и за­ко­но­мер­но­стях в мо­нет­ной че­кан­ке ве­ли­ко­го кня­же­ст­ва Ря­зан­ско­го // Ис­то­рия и куль­ту­ра древ­не­рус­ско­го го­ро­да. М., 1989; Зи­мин А. А. Ви­тязь на рас­пу­тье: Фео­даль­ная вой­на в Рос­сии XV в. М., 1991; Ан­то­нов А. В. Но­вый ис­точ­ник по ис­то­рии на­год­чи­ны // Рус­ский ди­пло­ма­та­рий. М., 2000. Вып. 6;
Сме­та­ни­на С. И. Вот­чин­ные ар­хи­вы ря­зан­ских ду­хов­ных кор­по­ра­ций XIII – на­ча­ла XVI в.; Ореш­ни­ков А. В. Рус­ские мо­не­ты до 1547 г. и ма­те­риа­лы к рус­ской ну­миз­ма­ти­ке до цар­ско­го пе­рио­да. М., 2006.

86/. КНЖ. ВАСИ­ЛИ­СА ФЕДОРОВНА

∞, КН. ІВАН ВОЛО­ДИ­МИ­РО­ВИЧ СЕР­ПУХІВСЬ­КИЙ, син сер­пухівсь­ко­го князя.

XX генерація від Рюрика

87/. В. КН. ВАСИЛЬ ІВА­НО­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ (* 1448, † 1483)

Наро­ди­вся у 1448 р. Помер у 1483 р. Вели­кий князь рязансь­кий (1456–1483 рр.). У 1456 р. був виве­зе­ний у Моск­ву, а в Ряза­ні його іме­нем ста­ли пра­ви­ти наміс­ни­ки мос­ковсь­ко­го кня­зя. Пер­ша його гра­мо­та піс­ля повер­нен­ня у Рязань дато­ва­на 10.03.1463 р. (25, т.З, N 355). 28.01.1465 р. одру­жи­вся з сест­рою вели­ко­го кня­зя мос­ковсь­ко­го Іва­на Васи­льо­ви­ча – Анною, яка помер­ла у 1501 р.

Васи­лий Ива­но­вич, сын вели­ко­го кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча, вели­кий князь Рязан­ский, род. в 1448 г., ум. 7‑го янва­ря 1483 г. По смер­ти отца, вось­ми­лет­ним маль­чи­ком был взят, «по при­ка­зу» отца, вме­сте с сест­рой Фео­до­си­ей на вос­пи­та­ние вели­ким кня­зем Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем Мос­ков­ским, а в Рязан­ские горо­да «на соблю­де­ние» были посла­ны Мос­ков­ские намест­ни­ки. От име­ни мало­лет­не­го Васи­лия Ива­но­ви­ча вели­кий князь Васи­лий Васи­лье­вич вел все внут­рен­ние и внеш­ние дела Рязан­ско­го кня­же­ства; сохра­ни­лись, напр., в источ­ни­ках ука­за­ния на «запи­си докон­чаль­ные», заклю­чен­ные Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем «за вели­ко­го кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча» с кня­зья­ми царе­ви­ча Касы­ма и др. Про­быв в Москве до 1463 г., юный князь был отпу­щен Ива­ном III и его мате­рью Мари­ею Яро­слав­ной на Рязань. В том же году зимой Васи­лий Ива­но­вич вновь при­ез­жал в Моск­ву и женил­ся там на млад­шей сест­ре Ива­на III — Анне; брак был совер­шен 28-го янва­ря 1464 г. в собор­ной церк­ви Успе­ния Пре­свя­тые Бого­ро­ди­цы. На память трех свя­ти­те­лей (30-го янва­ря) моло­дые выеха­ли в Рязань. Доволь­но про­дол­жи­тель­ное кня­же­ние Васи­лия Ива­но­ви­ча носи­ло мир­ный харак­тер по отно­ше­нию сосе­дей, в част­но­сти, Моск­вы. Вза­им­но­му согла­сию обо­их кня­жеств, несо­мнен­но, во мно­гом спо­соб­ство­ва­ла супру­га Васи­лия Ива­но­ви­ча, ceст­ра Ива­на III, вели­кая кня­ги­ня Анна Васи­льев­на, играв­шая вид­ную роль в Рязан­ской исто­рии вто­рой поло­ви­ны XV в. Меж­ду про­чим, Анна Васи­льев­на неред­ко гости­ла в Москве; в свое пре­бы­ва­ние там в 1467 г. она роди­ла (14-го апре­ля) сына Ива­на. Весь­ма веро­ят­но не без ее посред­ни­че­ства перед вели­ким кня­зем Ива­ном Васи­лье­ви­чем совер­ши­лось при ее муже окон­ча­тель­ное при­со­еди­не­ние к Ряза­ни Прон­ско­го уде­ла; впро­чем, подроб­но­сти это­го дела оста­ют­ся нам неиз­вест­ны. Перед кон­чи­ной Васи­лий Ива­но­вич бла­го­сло­вил стар­ше­го сына Ива­на дву­мя тре­тя­ми кня­же­ства с горо­да­ми Пере­я­с­лав­лем (сто­ли­цей кня­же­ства), Рости­слав­лем и Прон­ском со все­ми воло­стя­ми и отъ­ез­жи­ми места­ми; вто­рой сын, Федор, полу­чил от отца в удел треть все­го кня­же­ства с горо­да­ми Пере­вит­ском, Ста­рой Ряза­нью и тре­тью Пере­я­с­лав­ских дохо­дов; «чет­верть во всем» в наде­лах сыно­вей была отда­на в пожиз­нен­ное вла­де­ние супру­ге Васи­лия Ива­но­ви­ча, вели­кой кня­гине Анне, скон­чав­шей­ся зна­чи­тель­но поз­же мужа (в 1501 г.). Кро­ме упо­мя­ну­тых сыно­вей Ива­на и Федо­ра, новей­шие родо­слов­ные при­пи­сы­ва­ют Васи­лию Ива­но­ви­чу еще тре­тье­го сына, Пет­ра (род. в 1468 г., ум. при жиз­ни отца). Васи­лий Ива­но­вич имел так­же неиз­вест­ную по име­ни дочь, быв­шую с янва­ря 1498 г. в заму­же­стве за кня­зем Федо­ром Ива­но­ви­чем Бельским.

Полн. Собр. Русск. Летоп. ІV, 149, 152, 155; V, 274; VI, 36, 42, 43, 181, 185, 235, 241*, 277*, 278*; VII, 226, 244; VIII, 3, 147, 150—152, 155, 214, 234; XII, 112, 116, 117, 214; XVIII, 212, 216, 270; XX, 277, 350; XXI, 3, 473; XXIII, 158, 183, 191, 194; «Лето­пи­сец, содер­жа­щий Рос­сий­скую ист. с 1206 по 1534 г.», стр. 262, 305; А. Шах­ма­тов, «О так назыв. Ростов­ской лето­пи­си», M. 1904, стр. 72; «Собр. Гос. Гр. и Догов.» І, №№ 115—116, 127—128; «Акты XIII — XVII вв., пред­ставл. в Раз­рядн. Прик.», М. 1898, №№ 13, 26; «Рязанск. Досто­пам., собр. архим. Иеро­ни­мом. С при­меч. И. Доб­ро­лю­бо­ва», Ряз. 1889, §§ 86 и 93. — Д. Тихо­ми­ров, «Истор. иссле­дов. о гене­а­ло­гии кня­зей Рязанск., Муромск. и Пронск.», М. 1844, стр. 18; Д. Ило­вай­ский, «Исто­рия Рязанск. кня­же­ства», М. 1858, стр. 213—217, 290—291; А. Экзем­пляр­ский, «Вел. и удельн. кня­зья Сев. Руси в татар­ский пери­од», т. 2‑й (СПб. 1891), стр. 600—601; К. Баум­гар­тен, «К родо­сло­вию послед­них вели­ких кня­зей Рязан­ских» — Летоп. Истор.-Родосл. Общ. в Москве 1907, в. 3‑й, стр. 5. — Н. М. Карам­зин, «Ист. Госуд. Рос­сийск.», изд. 5‑е, V, 203; VI, 6, 114, пр. 1, 629 (под 1468 г.); С. М. Соло­вьев, «Исто­рия Рос­сии с древ­нейш. врем.», изд. 3‑е, Т‑ва «Обществ. Поль­за», I, 1083, 1386, 1387. — А. Прес­ня­ков, «Обра­зо­ва­ние вели­ко­рус­ско­го госу­дар­ства», Пг. 1918 г., стр. 255. — А. Сели­ва­нов «День­га кн. Васи­лия Ива­но­ви­ча Рязан­ско­го» — Журн. засед. Рязанск. учен. арх. ком. за 1884—1885 гг., стр. 40—41; О вели­кой кня­гине Анне Васи­льевне см. ста­тью Л. Б. Вейн­бер­га «Лич­ность Анны Васи­льев­ны, вел. княг. Рязан­ской» в «Труд. Рязанск. учен. арх. ком.» за 1889 г., т. IV, стр. 167—169, и его же ста­тью в «Русск. Биогр. Слов.», т. II, стр. 156—157.

88/. КН. ПЕТР ІВАНОВИЧ (* 

89/. КНЖ. ФЕО­ДО­СІЯ ІВАНІВ­НА († піс­ля 1456) 

У 1456 р. разом з бра­том була виве­зе­на в Моск­ву. Даль­ша доля її невідома.

XXI генерація від Рюрика

90/. В. КН.ІВАН ВАСИ­ЛЬО­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ (* 14.04.1467, † 29.05.1500)

Наро­ди­вся 14.04.1467 р. Помер 29.05.1500 р.. Вели­кий князь рязансь­кий (1483–1500 рр.). 9.06.1483 р. мусив під­пи­са­ти уго­ду з Моск­вою, у якій визнав себе молод­шим бра­том вели­ко­го кня­зя мос­ковсь­ко­го. Не без впли­ву Моск­ви виді­лив уділ молод­шо­му бра­ту Федо­ру, з яким 19.09.1494 р. була під­пи­са­на уго­да, в який Федір Васи­льо­вич визнав себе молод­шим і васа­лом вели­ко­го кня­зя рязанського.

На при­гра­нич­ной зоне Литов­ско­го и Мос­ков­ско­го госу­дарств неред­ко воз­ни­ка­ли меж­до­усоб­ные столк­но­ве­ния, напа­де­ния на рус­ские сто­ро­же­вые посты, сопро­вож­да­е­мые гра­бе­жа­ми, убий­ства­ми и пле­не­ни­ем. Об этом сви­де­тель­ству­ют неко­то­рые исто­ри­че­ские доку­мен­ты того вре­ме­ни. В одном из них сооб­ща­ет­ся о жало­бе Рязан­ско­го кня­зя Вели­ко­му госу­да­рю о раз­бое воин­ских людей из горо­дов Путив­ля, Рыль­ска, Мцен­ска. По это­му пово­ду Мос­ков­ский царь Иван III напра­вил Литов­ско­му кня­зю Алек­сан­дру грамоту.

В доку­мен­те от 29 июля 1497 года при­во­дит­ся речь мос­ков­ско­го посла Д. Загряз­ско­го, кото­рую он про­из­нес при вру­че­нии гра­мо­ты Литов­ско­му кня­зю: «Иоан, Божию мило­стью госу­дарь Всея Руси и вели­ки князь, велел тебе гово­ри­ти: бил нам челом сест­ри­тичь наш, князь вели­ки Иван Резан­ской, жалу­ю­чи на тво­их людей на Мче­нян, и на Рылян, и на Путив­лян, и на иных тво­их укра­ин­ни­ков, а ска­зы­ва­ет, что его зем­ле и его людем от тво­их людей, опо­сле наше­го с тобою докон­ча­нья (дого­во­ра — Гене­ограф), мно­го лиха почи­ни­ло­ся тать­ба­ми (убий­ства­ми — Гене­ограф), за раз­бои и наез­ды, и гра­бе­жи вели­ки­ми, кол­ко людей до смер­ти поби­то, и голо­ва­ми све­де­но и живо­тов люц­ких пой­ма­но, и кол­ко сто­ро­жей на поле пере­би­то и пере­граб­ле­но и голо­ва­ми све­де­но, кото­рые сте­ре­гут хри­стьян­ства от бес­сер­мен­ства; а ныне­ча, сего лета, о Трои-цине дни, Мче­няне и Рыляне, при­шед, да его детей бояр­ских на сто­ро­же­ви­ще, на поле поби­ли и погра­би­ли, трех чело­век до смер­ти уби­ли, а иные сече­ны поу­те­ка­ли» 218

∞, 1485, КНЖ. АГРА­ФЕ­НА ВАСИ­ЛІВ­НА БАБИЧ, доч­ка кня­зя Васи­ля Бабич-Дру­ць­ко­го (117, с.237).

91/. КН. ФЕДІР ВАСИ­ЛЬО­ВИЧ ТРЕТ­НОЙ ПЕРЕ­ВИТ­СКИЙ (* 1483, † 1503) 

Наро­ди­вся у 1483 р. Помер у 1503. Отри­мав від бра­та тре­ти­ну у Пере­я­с­лаві-Рязансь­ко­му, Пере­ви­теск і Ста­ру Рязань. За уго­дою 19.08.1494 р. визнав себе васа­лом вели­ко­го кня­зя рязансь­ко­го. У пору­шен­ня цієї уго­ди пере­дав свій уділ без­по­се­ред­ньо мос­ковсь­ко­му кня­зеві, чим при­ско­рив лікві­да­цію Рязансь­ко­го князів­ства і при­єд­нан­ня його до Москви.

В 1498 году пере­вит­ский князь Федор Васи­лье­вич Трет­ной пожа­ло­вал зем­ли от р. Воб­ли до с. Горо­дец про­тив села Деди­но­ва (в совре­мен­ном Коло­мен­ском рай­оне) рязан­ско­му архи­епи­ско­пу Про­та­сию, кото­рый осно­вал на полу­чен­ных зем­лях ряд деревень.

После смер­ти Федо­ра Васи­лье­ви­ча в 1503 г. его удел пере­хо­дит к мос­ков­ско­му кня­зю 219. Пере­ход Пере­ви­тес­ка и Ста­рой Ряза­ни под­твер­жда­ет­ся акта­ми, выдан­ны­ми мос­ков­ским кня­зем. 220. Уже в духов­ной Ива­на III зафик­си­ро­ван факт вла­де­ния уде­лом Федо­ра Васи­лье­ви­ча: «А что ми дал сест­ри­чич мои, кнѩз(ь) Фе(о)дѡръ Васил(ь)евич рѧзан­скои, свою ѡтчинy на Рѧза­ни въ городѣ и на поса­де свои жере­беи, и Старyю Рѧзан(ь) и Пере­ви­теб­скъ с во-лостьми, и с пyтьми, и з селы, и з бор­тью, и с там­гою, и со всѣ­ми пошли-нами, по томy, как сѧ дѣлил съ сво­им бра­томъ, со кн(ѧ)земъ с‑Ываном, и ѩз тy его вотчин(y), жере­беи в городѣ на Рѧза­ни и на поса­де, и Старyю Рѧзан(ь), и Пере­ви­те­скъ с воло­стьми, и с пyтьми, и з селы, и с бор­тью, и з там­гою, и со всѣ­ми пошли­на­ми, со всѣмъ по томy, как было за кн(ѧ) зем за Ѳеѡд(о)ром, даю с(ы)ну сво­е­мy Васи­лью» 221.

92/. КНЖ. АННА ВАСИ­ЛІВ­НА († 01.06.1548, ‡ Ново­де­ви­чий мона­стырь, Москва)

Близь­ко 1498 р. вида­на за кня­зя Федо­ра Іва­но­ви­ча Бельсь­ко­го (117, с.244; 119, с.234).
В рус­ско-литов­ской дипло­ма­ти­че­ской пере­пис­ке 1488–1495 г. пер­вая жена кня­зя Ф. И. Бель­ско­го, княж­на Анна Семе­нов­на Кобрин­ская, упо­ми­на­ет­ся неод­но­крат­но. Иван III про­сил отпу­стить ее к мужу и в кон­це кон­цов полу­чил на это согла­сие сво­е­го зятя, вели­ко­го кня­зя Алек­сандра Кази­ми­ро­ви­ча. Одна­ко кня­ги­ня Бель­ская ехать не захо­те­ла, а когда Иван III нака­зы­вал Алек­сан­дру Кази­ми­ро­ви­чу выслать к нему кня­ги­ню с при­ста­вом, тот отве­чал, что в Лит­ве не при­ня­то посы­лать жен к мужьям насиль­но. Послед­нее пре­пи­ра­тель­ство на эту тему про­изо­шло в авгу­сте 1495 г., после чего мос­ков­ская дипло­ма­тия забу­дет про жену кня­зя Бель­ско­го 222, а сама кня­ги­ня Анна Бель­ская вто­рич­но вый­дет замуж за Вац­ла­ва Ста­ни­сла­во­ви­ча Косте­ви­ча 223. Она умер­ла в 1519 г. и запи­са­на в Холм­ский помян­ник как Ага­та схим­ни­ца 224. Тем вре­ме­нем Федор Ива­но­вич полу­чил в Москве раз­ре­ше­ние вен­чать­ся вто­рич­но от живой жены и всту­пил в 1498 г. в брак с Анной Васи­льев­ной, рязан­ской княж­ной и пле­мян­ни­цей вели­ко­го кня­зя Ива­на III, доче­рью его сест­ры, двой­ной тез­ки Анны Васи­льев­ны 225. От это­го бра­ка было три сына: Дмит­рий (ум. 1551 г.), Иван (ум. 1542 г.) и Семен (ум. меж­ду 1544 и 1549 г.) 226. Имя неве­сты кня­зя Ф. И. Бель­ско­го в лето­пис­ном изве­стии о сва­дьбе в янва­ре 1498 г. не назва­но. Оно опре­де­ля­ет­ся по рос­пи­си вто­рой сва­дьбы ее дво­ю­род­но­го бра­та, Васи­лия III, 21 янва­ря 1526 г.: «А за сто­лом сиде­ли бояры­ни князь Федо­ро­ва кня­и­ни Ива­но­ви­ча Бель­ско­го Анна». Сам князь Ф. И. Бель­ский в сва­деб­ном раз­ря­де не упо­мя­нут, но при­сут­ству­ет его сын, князь Дмит­рий Федо­ро­вич, как друж­ка жени­ха 227. Оче­вид­но, в это вре­мя кня­ги­ня Анна Бель­ская – вдо­ва. Сле­ду­ю­щее упо­ми­на­ние о кня­гине Бель­ской отно­сит­ся к 1534 г. 28 апре­ля ее сын князь Иван Федо­ро­вич дал в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь «по мате­ри сво­ей ино­ке Наста­сье вклад 10 руб­лев» 228. Логич­но пред­по­ло­жить, что Анна Васи­льев­на Бель­ская при­ня­ла в кон­це жиз­ни мона­ше­ство с име­нем Ана­ста­сии. Под­твер­жде­ни­ем это­го явля­ет­ся запись во вклад­ной кни­ге Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря. 9 декаб­ря в день, отме­чен­ный во вклад­ной кни­ге как «Зача­тие св. Анны, егда зачат св. Бого­ро­ди­цу», запи­са­но: «Память князь Федо­ро­ва Ива­но­ви­ча Бел­ско­во кня­ги­ни ино­ки Наста­сье, вкла­ду 200 руб­лев» 229, то есть память совер­ша­лась в празд­ник, отве­чав­ший свет­ско­му име­ни кня­ги­ни Бель­ской. Воз­мож­но, что это ред­кий слу­чай совер­ше­ния вкла­да на помин души при жиз­ни. В той же вклад­ной кни­ге Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря есть
дру­гая запись, при­чем назван такой же объ­ем вкла­да. Но дан он по ино­кине Алек­сан­дре: «1 июня годи­на князь Фео­до­ра Ива­но­ви­ча Бель­ско­во кня­ги­ни ино­ке Алек­сан­дре, вкла­ду 200 руб­лев» 230. Дата кон­чи­ны, 1 июня, сов­па­да­ет с той, что ука­за­на на пли­те кня­ги­ни Ана­ста­сии. В све­те совре­мен­ных пред­став­ле­ний о фено­мене рус­ской сред­не­ве­ко­вой поли­но­мии, веро­ят­но, у Анны мог­ли быть, сверх мир­ско­го и мона­ше­ско­го, еще име­на, и преж­де все­го кре­стиль­ное. Умер­ла ино­ки­ня Ана­ста­сия в 1548 г. (7056 г.), 1 июня и похо­ро­не­на в под­кле­те собо­ра Смо­лен­ско­го обра­за Бого­ро­ди­цы в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре 231.

∞,1498, КН. ФЕДОР ІВА­НО­ВИЧ БЕЛЬСКИЙ.

XXII генерація від Рюрика

93/. В. КН. ІВАН ІВА­НО­ВИЧ РЯЗАНСЬ­КИЙ (* 1496, † бл.1534)

Наро­ди­вся у 1496 р.. Помер бл.1534 р. в Литві. Остан­ній вели­кий князь рязансь­кий (1500 — бл. 1520 рр.). До 1501 р. фак­тич­ним пра­ви­те­лем князів­ства була його бабу­ся Анна Васи­лів­на, сест­ра вели­ко­го кня­зя мос­ковсь­ко­го, а потім мати. Уго­дою 1508 р. Москва зму­си­ла коро­ля Сигіз­мун­да визна­ти свої пра­ва на Рязань. З 1509 р. мос­ковсь­кі наміс­ни­ки сиді­ли у Пере­витсь­ку. Мос­ковсь­кий натиск обу­рю­вав широ­кі кола рязансь­кої знаті та купецтва, які штов­ха­ли моло­до­го кня­зя на рішучі дії. Пере­го­во­ри з кримсь­ким ханом Мухам­мед-Гіреєм у 1518–1519 рр. у яких йшло­ся про союз, скріп­ле­ний шлю­бом рязансь­ко­го кня­зя з кримсь­кою прин­це­сою (51, c. 136), були вико­ри­стані Моск­вою як під­ста­ва для аре­шту Іва­на Іва­но­ви­ча. Остан­ня його гра­мо­та датуєть­ся 4.06.1519 р. (25, т.З, N 388). Через зрад­ни­ка бояри­на Семе­на Короб’ї­на кня­зя зама­ни­ли в Моск­ву, де він був зааре­што­ва­ний у трав­ні 1520 р. Потім насиль­но була постри­же­на у чер­ни­ці його мати (51, c. 136). Під час набі­гу кримсь­ко­го хана в серп­ні 1521 р. Іва­но­ві Іва­но­ви­чу вда­ло­ся втек­ти, однак всі спро­би повер­ну­ти собі Рязансь­ке князів­ство закін­чи­ли­ся невда­чею. Нелег­ко далось при­єд­нан­ня Ряза­ні і Москві. Рязан­ці були впер­ти­ми і їх масо­во пере­се­ля­ли в інші області (726, с.231–233).

послед­ний вели­кий князь рязан­ский (1500–1521). Из дина­стии рязан­ских Рюри­ко­ви­чей, сын вели­ко­го кня­зя рязан­ско­го Ива­на Васи­лье­ви­ча. После смер­ти отца опе­ку­ном Ива­на Ива­но­ви­ча (с 24.5.1500) была его баб­ка, сест­ра вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Ива­на III Васи­лье­ви­ча — вели­кая кня­ги­ня рязан­ская Анна Васи­льев­на (после смер­ти кото­рой в апре­ле 1501 Ива­ну Ива­но­ви­чу ото­шёл её удел — «чет­верть»). Затем опе­ку над Ива­ном Ива­но­ви­чем взя­ла его мать — вели­кая кня­ги­ня рязан­ская Агрип­пи­на Васи­льев­на, урож­дён­ная княж­на Бабич-Друц­кая, дей­ство­вав­шая исклю­чи­тель­но в рус­ле поли­ти­ки вели­ких кня­зей мос­ков­ских. В 1502 году рязан­ские вой­ска участ­во­ва­ли в похо­де рус­ских войск на Смо­ленск в ходе рус­ско-литов­ской вой­ны 1500-03. В 1503 году Иван Ива­но­вич с мате­рью не смог­ли отсто­ять свои пра­ва на удел без­дет­но­го дяди Ива­на Ива­но­ви­ча — кня­зя Фёдо­ра Васи­лье­ви­ча Трет­но­го, кото­рый, соглас­но его заве­ща­нию, пере­шёл к Ива­ну III, что гру­бо нару­ши­ло усло­вия заклю­чён­но­го 19.8.1496 дого­во­ра меж­ду отцом Ива­на Ива­но­ви­ча и кня­зем Фёдо­ром Васи­лье­ви­чем. Вели­кий князь мос­ков­ский Васи­лий III Ива­но­вич стре­мил­ся офор­мить под­чи­нён­ное поло­же­ние Рязан­ско­го вели­ко­го кня­же­ства по отно­ше­нию к Рус­ско­му госу­дар­ству: с 1507 извест­ны рязан­ские дво­рец­кие, назна­ча­е­мые из Моск­вы, в тек­сте Мос­ков­ско­го «веч­но­го» мира 1508 с Вели­ким кня­же­ством Литов­ским (ВКЛ) вла­де­ния Ива­на Ива­но­ви­ча были запи­са­ны сре­ди земель, при­над­ле­жав­ших мос­ков­ской сто­роне, пре­тен­до­вать на власть в кото­рых не име­ли пра­ва вели­кий князь литов­ский и король поль­ский Сигиз­мунд I Ста­рый и его пре­ем­ни­ки. В 1509 году в Пере­вит­ске появи­лись мос­ков­ские намест­ни­ки, а мест­ная знать была при­вле­че­на на мос­ков­скую служ­бу. Уси­ле­ние вли­я­ния вели­ко­го кня­зя Васи­лия III Ива­но­ви­ча во вла­де­ни­ях Ива­на Ива­но­ви­ча вызы­ва­ло оза­бо­чен­ность в Крым­ском хан­стве, пра­ви­те­ли кото­ро­го фор­маль­но име­ли пра­во выда­вать ярлы­ки на кня­же­ние на дан­ной тер­ри­то­рии. В октяб­ре 1512 года это ста­ло одной из при­чин набе­га царе­ви­ча Бур­наш-Гирея на рязан­ские зем­ли и Переяславль-Рязанский.С 1514/15 нача­лось само­сто­я­тель­ное прав­ле­ние Ива­на Ива­но­ви­ча. Мос­ков­ские намест­ни­ки и гар­ни­зо­ны, нахо­див­ши­е­ся в его горо­дах, были выве­де­ны. Вой­ска Ива­на Ива­но­ви­ча пере­ста­ли участ­во­вать в воен­ных дей­стви­ях на сто­роне Васи­лия III. Иван Ива­но­вич пытал­ся опе­реть­ся на ту часть мест­но­го бояр­ства, кото­рая под­дер­жи­ва­ла идею само­сто­я­тель­но­сти Рязан­ско­го вели­ко­го кня­же­ства. В целях про­ти­во­дей­ствия Рус­ско­му госу­дар­ству и сни­же­ния воен­ной угро­зы на южных гра­ни­цах Рязан­ско­го вели­ко­го кня­же­ства Иван Ива­но­вич высту­пал за посте­пен­ное сбли­же­ние с Крым­ским хан­ством и ВКЛ, кото­рые мог­ли бы гаран­ти­ро­вать его неза­ви­си­мость. Наи­бо­лее тес­ные кон­так­ты Ива­на Ива­но­ви­ча с ханом Мухам­мед-Гире­ем I при­шлись на 1518/19. По дан­ным С. фон Гер­бер­штей­на, союз­ни­ки наме­ре­ва­лись заклю­чить не толь­ко тес­ный поли­ти­че­ский, но и дина­сти­че­ский союз: Иван Ива­но­вич дол­жен был взять в жёны одну из хан­ских доче­рей. Веро­ят­но, дан­ный план так­же нашёл под­держ­ку у его мате­ри, поли­ти­че­ская пози­ция кото­рой, по всей види­мо­сти, изме­ни­лась. Об этом ста­ло извест­но вели­ко­му кня­зю мос­ков­ско­му, и зимой 1519/20 Иван Ива­но­вич был вызван ко дво­ру Васи­лия III. Иван Ива­но­вич опа­сал­ся аре­ста, но, полу­чив гаран­тии без­опас­но­сти от сво­е­го бли­жай­ше­го окру­же­ния во гла­ве с бояри­ном С. И. Коро­бьи­ным, отпра­вил­ся в Моск­ву, где был поса­жен под домаш­ний арест. Вели­кую кня­ги­ню Агрип­пи­ну Васи­льев­ну увез­ли из Пере­я­с­лав­ля-Рязан­ско­го и постриг­ли в мона­хи­ни. Сто­рон­ни­ки Ива­на Ива­но­ви­ча и его мате­ри были выве­де­ны за пре­де­лы Рязан­ско­го вели­ко­го кня­же­ства, а в его горо­да воз­вра­ти­лись мос­ков­ские намест­ни­ки. Узнав об этом, летом 1521 хан Мухам — мед-Гирей I вме­сте с литов­ски­ми отря­да­ми Евста­фия Даш­ко­ви­ча пред­при­нял поход на Рус­ское госу­дар­ство. Во вре­мя пани­ки, охва­тив­шей Моск­ву в отсут­ствие вели­ко­го кня­зя Васи­лия III Ива­но­ви­ча, Иван Ива­но­вич вос­поль­зо­вал­ся бла­го­при­ят­ной ситу­а­ци­ей и в ночь с 28 на 29.7.1521 вме­сте со сво­им окру­же­ни­ем поки­нул город и отпра­вил­ся в Пере­я­с­лавль-Рязан­ский. Одна­ко здесь Иван Ива­но­вич не смог полу­чить серьёз­ной под­держ­ки от сво­их слу­жи­лых людей, так как боль­шин­ство дво­рян оста­лись вер­ны при­ся­ге вели­ко­му кня­зю мос­ков­ско­му, а гон­цы Ива­на Ива­но­ви­ча во гла­ве с бояр­ским сыном Д. Ф. Сун­бу­ло­вым по при­ка­зу мос­ков­ско­го вое­во­ды и околь­ни­че­го И. В. Хаба­ра Сим­ско­го были задер­жа­ны. Потер­пев неуда­чу, Иван Ива­но­вич полу­чил охра­ни­тель­ную гра­мо­ту от Сигиз­мун­да I Ста­ро­го и отъ­е­хал в ВКЛ, где ему в пожиз­нен­ное вла­де­ние было пожа­ло­ва­но име­ние Сто­клиш­ки в Ковель­ском пове­те Трок­ско­го воеводства.
Бег­ство Ива­на Ива­но­ви­ча, а так­же неко­то­рые коле­ба­ния в нача­ле авгу­ста 1521 года сре­ди рязан­ских детей бояр­ских вызва­ли оза­бо­чен­ность со сто­ро­ны Васи­лия III. Уже в кон­це авгу­ста в Пере­я­с­лав­ле-Рязан­ском нача­ла рабо­ту след­ствен­ная комис­сия во гла­ве с каз­на­че­ем Ю. Д. Тра­ха­нио­том, чле­ны кото­рой пыта­лись уста­но­вить круг лиц, либо сбе­жав­ших с Ива­ном Ива­но­ви­чем, либо имев­ших на это пла­ны. Не сра­зу уда­лось выяс­нить судь­бу Ива­на Ива­но­ви­ча, в свя­зи с чем позд­нее в родо­слов­ные источ­ни­ки 17 века про­ник­ли све­де­ния, почерп­ну­тые, оче­вид­но, из доку­мен­тов комис­сии, в кото­рых сооб­ща­лось, что когда Иван Ива­но­вич «побе­жал с Моск­вы к Ряза­ни», то он был убит тата­ра­ми в Брон­ни­цах. В 1521–22 неза­кон­ность прав­ле­ния Ива­на Ива­но­ви­ча в Рязан­ском вели­ком кня­же­стве попы­та­лись идео­ло­ги­че­ски обос­но­вать близ­кие к вели­ко­кня­же­ской вла­сти иоси­ф­ляне. В изве­стии, отно­ся­щем­ся к 1500 году Рус­ско­го хро­но­гра­фа, состав­лен­но­го Доси­фе­ем (Топор­ко­вым) в 1512, было вне­се­но уточ­не­ние, соглас­но кото­ро­му отец Ива­на Ива­но­ви­ча был «князь вели­кий Резань­ский последний».

В 1522 Мухам­мед-Гирей I посы­лал посоль­ство к Сигиз­мун­ду I Ста­ро­му с тем, что­бы тот скло­нил Ива­на Ива­но­ви­ча к отъ­ез­ду в Крым. Одна­ко Иван Ива­но­вич, по-види­мо­му, укло­нил­ся от это­го, несмот­ря на хан­ские обе­ща­ния вер­нуть ему власть над утра­чен­ны­ми вла­де­ни­я­ми. В это же вре­мя Иван Ива­но­вич писал мит­ро­по­ли­ту Дани­и­лу, что­бы он хода­тай­ство­вал за него перед Васи­ли­ем III. В Москве вни­ма­тель­но сле­ди­ли за дей­стви­я­ми Ива­на Ива­но­ви­ча, о них рус­ские дипло­ма­ты и их аген­ты сооб­ща­ли Васи­лию III (один из извест­ных отчё­тов отно­сит­ся к 22.1.1524).
Мате­ри­аль­ное поло­же­ние Ива­на Ива­но­ви­ча в ВКЛ не было высо­ким: оно поз­во­ля­ло ему содер­жать слуг и мест­ных бояр в Сто­клиш­ках, но не дава­ло воз­мож­но­сти начать борь­бу за воз­вра­ще­ние Рязан­ско­го вели­ко­го княжества.

При­бли­зи­тель­ная дата смер­ти Ива­на Ива­но­ви­ча уста­нав­ли­ва­ет­ся на осно­ва­нии того, что летом 1534 име­ние Сто­клиш­ки уже счи­та­лось вымо­роч­ным (по пра­ву наслед­ства его полу­чил дво­ю­род­ный брат Ива­на Ива­но­ви­ча по жен­ской линии — князь С. Ф. Вельский).

Іван Іва­навіч, апош­ні з вялікіх разан­скіх кня­зёў, ска­ры­стаў­шы­ся набе­гам крым­ча­коў на Мас­к­ву ў 1521 г., збег з мас­коўс­кай вяз­ні­цы ў Вялі­кае Княст­ва Літоўс­кае 232. Аб жыц­ці Іва­на Іва­наві­ча Разан­ска­га ў Вялікім Княст­ве Літоўскім вядо­ма няш­мат. Ён атры­маў з рук Жыгі­мон­та Ста­ро­га двор Сто­кліш­кі ў Троц­кім ваявод­стве. Адпа­вед­ны пры­вілей не заха­ваў­ся. Пры­нам­сі, апош­ні разан­скі князь ужо тры­маў Сто­кліш­кі ў каст­рыч­ніку 1524 г. 233. Што ж тычыц­ца яго ўла­даль­ніц­кіх пра­воў на гэты маён­так, то тры­манне было ўмоў­ным. Аб гэтым свед­чы­ць тое, што разан­скі князь не меў пра­ва раз­да­ва­ць сто­кліш­скія зем­лі сваім слу­гам. Пас­ля яго смер­ці такія пада­ра­ван­ні былі ану­ля­ва­ныя 234. Слу­гі разан­ска­га ўце­ка­ча не адроз­ні­валі­ся зако­на­пас­лух­мя­на­сцю. У 1533 г. яны разам са сваім гас­па­да­ром былі выклі­ка­ны на суд за «бои и гра­бе­жи бояр сто­клиш­ских», але не з’явіліся ў вызна­ча­ны тэр­мін 235.

У 1530 г. Іван Іва­навіч быў назва­ны сярод тых асоб, якія павін­ны былі даку­мен­таль­на пацверд­зі­ць пра­вы на свае ўла­дан­ні 236. Мат­э­ры­яль­нае ста­но­віш­ча разан­ска­га кня­зя нель­га наз­ва­ць ста­біль­ным. У 1524 г. Жыгі­монт Ста­ры ўзяў на сябе («засту­пил») пазы­ча­ную ім у яўр­эя Міхе­ля Еза­фо­ві­ча суму гро­шай і зага­даў пад­скар­бію земска­му зра­бі­ць адпа­вед­ную выпла­ту са скар­бу 237. Невя­до­ма, ці было выка­на­на гэта рас­па­ра­дж­энне, але 11 ліста­па­да 1533 г. у выніку судо­ва­га раз­біраль­ніцтва вялікі князь аба­вя­заў Іва­на Іва­наві­ча на пра­ця­гу 16 тыд­няў выпла­ці­ць Аўраш­ку Еза­фо­ві­чу 118 коп гро­шаў, якія той быў вінен яшчэ яго­на­му баць­ку Міхе­лю Еза­фо­ві­чу 238. Выка­на­ць пас­та­но­ву гас­па­дар­ска­га суда апош­ні разан­скі князь не пас­пеў: ён памёр да 11 люта­га 1534 г., не пакі­нуў­шы нашчад­каў 239. Падоб­на, што ён ніколі не жаніў­ся. Такім чынам, у Вялікім Княст­ве Літоўскім Іван Іва­навіч атры­маў маён­так, які забяс­пе­ч­ваў яго мат­э­ры­яль­нае ста­но­віш­ча. Вялікі князь Жыгі­монт аказ­ваў яму пад­т­рым­ку ў выра­ш­эн­ні фінан­са­вых праблем.

И.И. Рязан­ский был отме­чен в сино­ди­ке мос­ков-ско­го Успен­ско­го собо­ра240.

[Лит.: Ило­вай­ский Д. И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства. М., 1858. М., 1997; Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зя я Север­ной Руси в татар­ский пери­од, с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2; Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. М., 1965; Зимин А. А. Рос­сия на поро­ге ново­го вре­ме­ни. М., 1972; он же. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV — пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988; Анто­нов А. В. Из исто­рии нагод­чи­ны в Рязан­ской зем­ле // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 1998. Вып. 4; Сме­та­ни­на С. И. Новый доку­мент о пре­бы­ва­нии рязан­ско­го кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча в Лит­ве // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 2000. Вып. 6.]

Недостовірні персони

КН. ИГОРЬ ДАВИ­ДО­ВИЧ (1149)

В 1149 году Игорь Свя­то­сла­во­вич был вынуж­ден поки­нуть Рязань и бежать к Юрию Вла­ди­ми­ро­ви­чу «Дол­го­ру­ко­му» в Киев: «Того же лета пріи­де изъ Ряза­ни въ Кіевъ къ вели­ко­му кня­зю Юрью Вла­ди­ме­ри­чю князь Игорь Давы­до­вич» [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 9: Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. – М., 2000., с. 182]. Сто­ит отме­тить, что Игорь Свя­то­сла­во­вич был назван лето­пис­цем вто­рым по сче­ту вели­ким кня­зем рязан­ским. Пер­вым так име­ну­ет­ся его брат и пред­ше­ствен­ник Давид Свя­то­сла­во­вич, после смер­ти кото­ро­го в 1147 г. Игорь и занял пре­стол [Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 9: Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. – М., 2000., с. 172]. Оче­вид­но, лето­пи­сец допу­стил ошиб­ку, напи­сав «Игорь Давы­до­вич», а не «Свя­то­сла­во­вич», то есть сын, а не брат покой­но­го Дави­да Свя­то­сла­во­ви­ча [Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяль­ність кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на дру­га) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 8. – 2016. – С. 50–58., с. 52]. По это­му пово­ду сто­ит упо­мя­нуть три обсто­я­тель­ства. Во-пер­вых, у покой­но­го Дави­да Свя­то­сла­во­ви­ча не было детей, по край­ней мере, ника­ких лето­пис­ных све­де­ний ни о супру­ге, ни о потом­ках вели­ко­го кня­зя лето­пи­сец не оста­вил. Во-вто­рых, запись о при­бы­тие «Иго­ря Давы­до­ви­ча» отно­сит­ся к 1149 г., а мы зна­ем, что к тому вре­ме­ни имен­но Игорь Свя­то­сла­во­вич уже два года зани­мал рязан­ский пре­стол. И, в‑третьих, суще­ству­ет пред­по­ло­же­ние, что имен­но в этот пери­од Рости­слав Яро­сла­во­вич сумел отбить Рязань у сво­е­го пле­мян­ни­ка и вос­ста­но­вить свои пра­ва на родо­вую вот­чи­ну [Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяль­ність кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на дру­га) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 8. – 2016. – С. 50–58., с. 52–53]

КН. ЮРИЙ РОСТИСЛАВИЧ 

Мико­ла Карам­зін нази­вав також третьо­го, най­мо­лод­шо­го сина Рости­сла­ва – Геор­гія (Юрія)241, з чим пого­ди­ла­ся части­на дослід­ни­ків242, попри від­сут­ність про це літо­пис­них свід­чень. Віро­гід­но, М. Карам­зін помил­ко­во сприй­няв стат­тю Никонівсь­ко­го літо­пи­су за 1175 р. про смерть Юрія Муромсь­ко­го243 (Юрія Воло­ди­ми­ро­ви­ча), вирі­шив­ши, що той був сином Рости­сла­ва. Д. Іло­вайсь­кий дату­вав згад­ку про Юрія Рости­сла­во­ви­ча 1176 р.244, запо­зи­чив­ши, рад­ше, вер­сію М. Карам­зі­на. Нато­мість Олексій Гудзь-Мар­ков, усу­переч літо­пис­ним свід­чен­ням, вка­зав, що в Муро­мі помер Юрій Рости­сла­во­вич245 (а не Воло­ди­ми­ро­вич). Л. Вой­то­вич запро­по­ну­вав вва­жа­ти ім’я Геор­гій (Юрій) хре­стиль­ним для Андрія Рости­сла­во­ви­ча246, від­так ото­тож­нив­ши Андрія Рости­сла­во­ви­ча з Геор­гієм (Юрієм) М. Карам­зі­на, що ціл­ком вірогідно. 

Однак існу­ван­ня Юрія Рости­сла­во­ви­ча (як третьо­го сина Рости­сла­ва Яро­сла­во­ви­ча) ми все ж вва­жає­мо доволі сум­нів­ним, дже­рель­но не під­твер­дже­ним і абсолютно
безпідставним.

КН. АНДРЕЙ ГЛЕ­БО­ВИЧ, СЫН КН. ГЛЕ­БА РОСТИСЛАВИЧА 

Кн. Андрей в каче­стве стар­ше­го из детей кн. Гле­ба Рости­сла­ви­ча был «изоб­ре­тен» М. Д. Хмы­ро­вым.247 В осно­ве гер­ме­нев­ти­ки авто­ра лежит сооб­ще­ние Ипа­тьев­ской лето­пи­си о похо­де в 1184 г. рус­ско­го вой­ска во гла­ве с север­ским кня­зем Иго­рем Свя­то­сла­ви­чем на полов­цев.248 Сре­ди участ­ни­ков кам­па­нии лето­пись назы­ва­ет «Андрея с Рома­ном» – неких кня­зей без ука­за­ния их отче­ства. Посчи­тав Рома­ном рязан­ско­го кня­зя Рома­на Гле­бо­ви­ча, М. Д. Хмы­ров решил, что упо­мя­ну­тый перед ним Андрей был его стар­шим бра­том. Отме­чая при этом, что «даль­ней­ших све­де­ний о нем нет», автор поспе­шил изба­вить­ся от выду­ман­но­го им пер­со­на­жа, пред­по­ло­жив, что «он умер рань­ше лето­пис­но­го деле­жа земель муро­мо-рязан­ских меж­ду его бра­тья­ми в 1186 г.». Несмот­ря на оче­вид­ную без­осно­ва­тель­ность дан­но­го постро­е­ния, у него тем не менее нашлись сто­рон­ни­ки.249 Одна­ко пол­ное мол­ча­ние о кн. Андрее рязан­ско­го сино­ди­ка, пере­чис­ля­ю­ще­го име­на всех досто­вер­но извест­ных Гле­бо­ви­чей, без­услов­но сви­де­тель­ству­ет об оши­боч­но­сти пред­став­ле­ний об исто­рич­но­сти дан­ной фигу­ры.250

КН. ІНГ­ВАР-КУЗЬ­МА ІНГ­ВА­РЕ­ВИЧ († 1237) 

Заги­нув у 1237 р. Зга­да­ний у «Повісті про розо­рен­ня Ряза­ні». А.Кузьмін не довіряє цьо­му дже­ре­лу. Про­ве­дя ана­лиз лето­пис­ных сооб­ще­ний, отно­ся­щих­ся к поли­ти­че­ской исто­рии Рязан­ско­го кня­же­ства XIII в., при­шел к обос­но­ван­но­му выво­ду о леген­дар­но­сти све­де­ний «Пове­сти о разо­ре­нии Ряза­ни Баты­ем», отно­ся­щих­ся к эпи­зо­ду воз­вра­ще­ния кня­зей Инг­ва­ря Инг­ва­ре­ви­ча (умер в 1235 г.)251 и Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча (погиб в 1217 г.) в Рязань и Пронск сра­зу после разо­ре­ния кня­же­ства.252 Його сум­ніви досить ваго­мі, але про­бле­ма зали­шаєть­ся відкритою.

25/. КН. РОМАН ІГО­РЕ­ВИЧ, СЫН ИГО­РЯ ГЛЕ­БО­ВИ­ЧА (* ...., 1207, † ....) 

Фигу­ра кн. Рома­на Иго­ре­ви­ча един­ствен­ный раз появ­ля­ет­ся в рас­ска­зе о вла­ди­мир­ско-рязан­ском кон­флик­те 1207–1208 гг. Лав­рен­тьев­ская и вос­хо­дя­щие к ней лето­пи­си сооб­ща­ют о том, что во вре­мя оса­ды Прон­ска кн. Все­во­ло­дом Юрье­ви­чем на лагерь вла­ди­мир­цев, рас­по­ла­гав­ший­ся на судах («ладьях»), сто­яв­ших на при­ко­ле близ рязан­ско­го горо­да Оль­го­ва, напа­ли рязан­цы во гла­ве с Рома­ном Иго­ре­ви­чем. Кн. Все­во­лод выслал на помощь быв­ше­го в тот момент его союз­ни­ком рязан­ско­го кня­зя Оле­га Вла­ди­ми­ро­ви­ча, кото­рый, побе­див в бит­ве сво­е­го дво­ю­род­но­го бра­та, заста­вил рязан­цев отсту­пить.253 Лето­пис­ный рас­сказ полон дета­лей и выгля­дит вполне досто­вер­но: «Они же гна­ша наско­ре к лодьям, си же видев­ше полк наш отсту­пи­ша от лодьи и поста­ви­ша полк, наши же поста­ви­ша про­ти­ву им, а по еди­ной стране лоде­и­ни­ци».254 Внешне логич­ным выгля­дит само появ­ле­ние сына Иго­ря Гле­бо­ви­ча во гла­ве рязан­ской рати. Стар­ший на тот пери­од рязан­ский князь Роман Гле­бо­вич, его пле­мян­ни­ки Инг­варь и Юрий Иго­ре­ви­чи и боль­шин­ство про­чих мест­ных кня­зей уже были пле­не­ны Все­во­ло­дом и отправ­ле­ны во Вла­ди­мир.255 Воз­гла­вить сопро­тив­ле­ние, оче­вид­но, и дол­жен был кто-то из остав­ших­ся на сво­бо­де князей.

Дан­ным эпи­зо­дом и огра­ни­чи­ва­ет­ся вся досто­вер­ная инфор­ма­ция о суще­ство­ва­нии кн. Рома­на Иго­ре­ви­ча. Дли­тель­ное вре­мя счи­та­лось, что кн. Роман зна­чит­ся в спис­ке кня­зей, уби­тых в 1217 г. на съез­де в Иса­дах.256 Одна­ко А. В. Кузь­ми­ну уда­лось пока­зать, что, по всей види­мо­сти, под дан­ной пер­со­ной в лето­пи­сях име­ет­ся в виду сын кого-то из млад­ших Гле­бо­ви­чей, веро­ят­нее все­го, Яро­сла­ва.257

Поми­наль­ная запись с име­на­ми жертв ука­зан­но­го собы­тия в соста­ве рязан­ско­го сино­ди­ка отнюдь не про­ти­во­ре­чит, а ско­рее соот­вет­ству­ет дан­но­му выво­ду. Кро­ме это­го, кн. Роман Иго­ре­вич с титу­лом «вели­ко­го кня­зя рязан­ско­го» со ссыл­кой на запись в некой «полу­устав­ной тет­ра­ди» фигу­ри­ру­ет в «Лето­пи­си рязан­ской» («Рязан­ских досто­па­мят­но­стях») как пра­ви­тель, при кото­ром в 1208 г. епи­ско­пом Арсе­ни­ем был зало­жен г. Пере­я­с­лавль Рязан­ский.258 Дан­ную запись подроб­но разо­брал А. Г. Кузь­мин, счи­тав­ший, что в ней Иго­ре­ви­чем оши­боч­но назван про­дол­жав­ший еще пра­вить на Ряза­ни в то вре­мя кн. Роман Гле­бо­вич.259 При этом более обши­рен спи­сок источ­ни­ков, в кото­рых имя Рома­на Иго­ре­ви­ча сле­до­ва­ло бы ожи­дать уви­деть, но оно там отсут­ству­ет. Преж­де все­го, это родо­слов­цы. Кня­зя с таким име­нем нет в «Нача­ле о вели­ких кня­зех рязан­ских», нахо­дя­щем­ся в соста­ве Вос­кре­сен­ской лето­пи­си. И это осо­бен­но стран­но, посколь­ку в обыч­ных хро­но­ло­ги­че­ских запи­сях дан­но­го источ­ни­ка он фигу­ри­ру­ет.260 Не упо­ми­на­ет­ся Роман Иго­ре­вич и в ана­ло­гич­ном гене­а­ло­ги­че­ском тек­сте рязан­ско­го про­ис­хож­де­ния, «Родо­слов­це кня­зей рус­ских».261 Тщет­но пытать­ся обна­ру­жить ука­за­ние о таком кня­зе и в родо­слов­цах XVI–XVII вв. Как пра­ви­ло, из сыно­вей кн. Иго­ря Гле­бо­ви­ча в них нахо­дят­ся име­на кня­зей Инг­ва­ря и Юрия.262 Бли­зок по содер­жа­нию к гене­а­ло­ги­че­ским источ­ни­кам, но тем не менее прин­ци­пи­аль­но отли­ча­ет­ся от них по сво­е­му назна­че­нию «цар­ский» сино­дик, состав­лен­ный в 1556–1557 гг. В нем так­же нахо­дят­ся име­на кня­зей Инг­ва­ря и Юрия (Геор­гия) Иго­ре­ви­чей, но не Рома­на.263

Весь­ма при­ме­ча­тель­но отсут­ствие име­ни кн. Рома­на в перечне устро­и­те­лей рязан­ско­го Оль­го­ва мона­сты­ря, в кото­ром упо­мя­ну­ты уже три Иго­ре­ви­ча: Инг­варь, Олег и Юрий.264

Кн. Роман Иго­ре­вич так­же отсут­ству­ет в помян­ни­ке рязан­ско­го сино­ди­ка в неде­лю пра­во­сла­вия. Дан­ная пер­со­на фигу­ри­ру­ет в боль­шин­стве родо­слов­ных схем и рос­пи­сей рязан­ско­го кня­же­ско­го дома.265 Это умол­ча­ние выгля­дит тем более уди­ви­тель­ным, что, как уже отме­ча­лось, осо­бое вни­ма­ние поми­наль­ные глав­ки сино­ди­ка уде­ля­ют имен­но потом­кам кн. Иго­ря. Во вся­ком слу­чае, в него запи­са­ны име­на трех дру­гих досто­вер­но извест­ных сыно­вей Иго­ря Гле­бо­ви­ча: Иоаки­ма-Инг­ва­ря, Пав­ла-Оле­га и Юрия (Геор­гия), а так­же их сест­ры Фео­до­сии, зна­ча­щей­ся при муже, вели­ком кня­зе вла­ди­мир­ском Яро­сла­ве Всеволодовиче.

КН. ДАВИД ІНГВАРЕВИЧ [?] 

За «Повістю» — муромсь­кий князь. Мож­ли­во тут про­сто допу­ще­на помил­ка і Давид Інг­ва­ре­вич не існу­вав, а його сплу­та­ли з муромсь­ким кня­зем Дави­дом Юрій­о­ви­чем, який помер у 1228 р.?

КН. ФЕДІР ЮРІЙ­О­ВИЧ [?] († 1237) 

Згід­но з «Повістю» стар­ший з рязансь­ких князів Юрій послав сво­го сина Федо­ра з бага­ти­ми дара­ми до Батия, який дізнав­ся про його кра­су­ню-дру­жи­ну Євпрак­сію і захо­тів її бачи­ти. Але Федір від­по­вів, що хри­сти­я­ни не пока­зу­ють своїх жінок пога­ним язич­ни­кам, за що тут же був вби­тий. Коли про це дові­да­ла­ся Євпрак­сія, вона з малоліт­нім сином кину­лась вниз з вежі дитин­ця їх уділь­но­го цен­тру Зарайск або Зара­зеск. Інша дав­ня «Повість про пере­не­сен­ня чудо­твор­но­го обра­зу Мико­ли в Рязансь­ку зем­лю» роз­по­ві­дає про пере­не­сен­ня жони в Зарайськ ще в 1225 р.. Нав­ко­ло міста нема­ло пам’я­ток XII ст. У «Спис­ку городів ближ­ніх і даль­ніх» Зарайськ не зга­дуєть­ся, що наштовхує на дум­ку, що леген­да про Євпрак­сію прав­ди­ва і Зарайськ носив ще свою первіс­ну назву — Нов­го­ро­док на Осет­рі. Наз­ва «Зара­зеск» пов’я­за­на з само­губ­ством Євпраксії.

КН. ІВАН ФЕДО­РО­ВИЧ [?] († 1237) 

Заги­нув у груд­ні 1237 р. разом з матір’ю Євпрак­сією, яка кину­лась з ним з вежі дитин­ця Нов­го­род­ка на Осет­рі (Зарайсь­ка).

Скрипторий

№ 1

Яз, князь Алек­сан­дръ Миха­и­ло­вич дал есми село Остро­мер­ское свя­тымъ муче­ни­ком Бори­су и Гле­бу и отцу сво­е­му вла­ды­це Геор­гию куп­лю деда сво­е­го кня­зя вели­ко­го Яро­сла­ва Прон­ска­го и бабы сво­ей кня­ги­ни Фео­до­ры в память и мате­ри сво­ей кня­ги­ни Овдо­тьи с реза­нъ­ком и шесть­де­сят, с виною, и с полич­ны­ми и со все­ми пошли­на­ми, как от меня воло­сте­ли веда­ли, з зем­лею борт­ною, с поли и с пожня­ми про­тив Oль­го­вя, и на Пере­во­ло­це, и на Ост­ро­ве и с пере­ве­си­щи, и со вспу­ды, и со озе­ры, в Казар­скомъ озе­ре, и в ысто­це части, и с люд­ми. А людей име­на: Аре­стъ Конан­ко, Онис­ко Фили­мон борт­никъ з бра­тьею, Ели­зар, Васи­лей, Вес­ко, Пере­по­тей Данил­цо — боб­ров­ни­цы, Васи­лей, Ceли­вер­стов брат, под­ключ­ник Нездя Она­нья куз­нецъ, Ларь­ка, Вла­сей. А зем­ле борт­ной и селу уездъ от горо­да по Госто­шин­ской пере­дел к Губо­ши­ну, а от Олго­ва, от пере­вер­тов по Гряз­кой вниз до Оки, а зем­ля борт­ная и за Оку зна­ме­на, а от Гле­бо­ва и по Пере­де­лец вверхъ, а от вер­ху Пере­дел­ца по пути к Шевер­ди­ну, за Шевер­дин по Бере­зо­во вниз по дебрь, око­ло Костищъ по межу, око­ло Сели­вер­сто­ва дво­ра мимо Опа­ко­ва — село к Фра­лу Лав­ру, мимо Пон­кра­то­во сели­ще за Губо­шин по путь по Гряз­кой. A уезд­никъ от вели­ко­го кня­зя Алек­сандра от Прон­ска­го от Миха­и­ло­ви­ча даден.

ЛОИИ, руко­пис­ный отдел, кол­лек­ция Д. Воз­дви­жен­ско­го, дело № 1,

Текст вос­про­из­ве­ден по изда­нию: Кузь­мин А.Г. Древ­ней­шая рязан­ская гра­мо­та XIV сто­ле­тия // Совет­ские архи­вы, № 1. 1967

№ 3

1510, Служи­лая каба­ла от 1510 г. : «Спи­сок вели­кие кня­ги­ни Огро­фе­ны* с доклад­ной. Долож вели­кие кня­ги­ни Огро­фе­ны з доклад­ной Федо­ра Ива­но­ви­ча Сунбула.

Се яз, Окси­нья Михай­ло­ва жена дья­ко­но­ва, заня­ла есми, гос­по­дине, у Ива­на у Олту­фье­ва сына Кон­че­е­ва 3 руб­ли денег от Ро­жеств а Ива­на Пред­те­чи на год и те есми день­ги дал а муж у сво­е­му Миха­и­лу, дья­ко­ну, Бори­со­ву сыну. А за рост мне у Ива­на... рабо­тать ; а не похочю у него рабо­тать до сро­ку, и мне ему день­ги его дать все и с ростом по росче­ту, как дают на пять шестой. А поля­гут день­ги по сро­це, и мне у него за рост рабо­тать по тому ж, а не отни­ма­ти­ся мне у него от с е я каба­лы ни полет­но­го, ни изуст­но­го. А на докла­де были Пан­крат Михай­лов сын Катов да Семен Тимо­фе­ев сын Дениж­ни­ков, Лет а 7018. А под­пи­сал вели­кие кня­ги­ни дья к Федор
Матвеев .
У под­лин­ной печать на чер­ном воску».
Акты А. Юшко­ва, № 78

* Агра­фе­на Васи­льев­на, вдо­ва вел. кн. рязан­ско­го Ива­на Васильевича.Среднее Поочье сере­ди­ны XIII — нача­ло XVI вв. по А.И.Цепкову.

А.И.Цепков. «Рязан­ский край: сер

1. AGAD, Perg.7659; Perg.7713; APK, ASang, Teka VІІІ, Plik 36; BCz, Perg.898.[↩]
2. Niesiecki K. Herbarz Polski.- Том VII.- Lipsk, 1841.- С.506.[↩]
3. Вой­то­вич Л. Князівсь­кі дина­стії.- С.212–214.[↩]
4. Собо­ле­ва Н.А. Рус­ские печа­ти. М., 1991. С. 161[↩]
5. см. А.В. Дедук А. В. Гра­мо­ты «вели­ко­го» кня­зя рязанского
   Оле­га Инг­ва­ре­ви­ча Ива­ну Шае.[↩]
6. РГА­ДА. Ф. 135. При­ло­же­ние. Рубр. IV. № 2. Л. 1.[↩]
7. Дудин А.А., Челя­пов В.П. Про­бле­ма воин­ско­го куль­та на Рязан­ской зем­ле и источ­ни­ки сим­во­ли­ки рязан­ско­го гер­ба // Мате­ри­а­лы и иссле­до­ва­ния по рязан­ско­му кра­е­ве­де­нию: Сб. науч. работ. Т. 4. Рязань, 2003. С. 189; Шел­ко­вен­ко М.К. Кто изоб­ра­жен на гер­бе Ряза­ни // Вто­рые Яхон­тов­ские чте­ния: Мат-лы науч.-практ. конф. Рязань, 2003. С. 127–132.[↩]
8. Шел­ко­вен­ко М.К. Герб Ряза­ни: в поис­ках досто­вер­но­сти // Гер­бо­ведъ. 2001. № 4 (54). С. 114–115.[↩]
9. Карам­зин Н.М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го. Т. IV. М., 1992. С. 201–202. Прим. 90.[↩]
10. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 1: Лав­рен­тьев­ская лето­пись. – Л., 1927., стб. 296[↩]
11. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.38 об.[↩]
12. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.38 об.[↩]
13. Вос­кре­сен­ская лето­пись // ПСРЛ. – СПб., 1856. – Т. 7. – С. 242. [↩]
14. Муром, з неве­ли­ки­ми пере­рва­ми, був цен­тром Муро­мо-Рязансь­ко­го князів­ства до 1162 р., коли від нього
    вио­кре­ми­ло­ся Рязансь­ке князівство.)

    У Никонівсь­ко­му літо­писі під 1131 р. ска­за­но: «Того же лета кня­зи Рязан­стіи, и Прон­стіи и Муром­стіи мно­го поло­ве­ць побиша».((Никоновская лето­пись // ПСРЛ. – М., 2000. – Т. 9. – С. 157.[↩]

15. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 158.[↩]
16. Там же. [↩]
17. Там же.[↩]
18. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 158.[↩]
19. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 159.[↩]
20. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 160. Літо­пи­се­ць зано­ту­вав Темир­хо­за печені­гом, що ціл­ком мож­ли­во. Із записів Абу Хамід аль Гар­наті, який відві­дав Русь 1150 р., знає­мо, що в Києві та його око­ли­цях про­жи­ва­ла вели­ка кіль­кість печені­гів. Деталь­ні­ше див.: Путе­ше­ствие Абу Хами­да ал-Гар­на­ти в Восточ­ную и Цен­траль­ную Евро­пу (1131–1153 гг.) / О. Г. Боль­ша­ков, А. Л. Мон­гайт. – М. : Нау­ка, 1971 (поклик № 105, 106) [Елек­трон­ний ресурс]. – Режим досту­пу : http://сувары.рф/ru/content/puteshestvie-abu-hamida-al-
    garnati-v-vostochnuyu-i-centralnuyu-evropu-1131–1153-gg[↩]
21. Вос­кре­сен­ская лето­пись // ПСРЛ. М., 1965. Т. XV.[↩]
22. Вос­кре­сен­ская лето­пись // ПСРЛ. – СПб., 1856. – Т. 7. – С. 242. [↩]
23. Муром, з неве­ли­ки­ми пере­рва­ми, був цен­тром Муро­мо-Рязансь­ко­го князів­ства до 1162 р., коли від ньо­го вио­кре­ми­ло­ся Рязансь­ке князівство.)

    У Никонівсь­ко­му літо­писі під 1131 р. ска­за­но: «Того же лета кня­зи Рязан­стіи, и Прон­стіи и Муром­стіи мно­го поло­ве­ць побиша».((Никоновская лето­пись // ПСРЛ. – М., 2000. – Т. 9. – С. 157.[↩]

24. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 158.[↩]
25. Там же. [↩]
26. Там же.[↩]
27. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 158.[↩]
28. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 159.[↩]
29. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 160. Літо­пи­се­ць зано­ту­вав Темир­хо­за печені­гом, що ціл­ком мож­ли­во. Із записів Абу Хамід аль Гар­наті, який відві­дав Русь 1150 р., знає­мо, що в Києві та його око­ли­цях про­жи­ва­ла вели­ка кіль­кість печені­гів. Деталь­ні­ше див.: Путе­ше­ствие Абу Хами­да ал-Гар­на­ти в Восточ­ную и Цен­траль­ную Евро­пу (1131–1153 гг.) / О. Г. Боль­ша­ков, А. Л. Мон­гайт. – М. : Нау­ка, 1971 (поклик № 105, 106) [Елек­трон­ний ресурс]. – Режим досту­пу : http://сувары.рф/ru/content/puteshestvie-abu-hamida-al-
    garnati-v-vostochnuyu-i-centralnuyu-evropu-1131–1153-gg[↩]
30. Вос­кре­сен­ская лето­пись // ПСРЛ. – СПб., 1856. – Т. 7. – С. 242. [↩]
31. Ило­вай­ский Д. И. Указ. соч. – С. 41. [↩]
32. Ипа­тьев­ская лето­пись. – Стб. 21.[↩]
33. Про русь­кий синонім сло­ва племінник/​небіж, деталь­ні­ше див. Толоч­ко О. П. Київсь­ка Русь / О. П. Толоч­ко, П. П. Толоч­ко. – К., 1998. – С. 190–194.[↩]
34. Носен­ко, А. А. Рости­слав Яро­сла­во­вич Рязансь­кий. Жит­тя та діяль­ність кня­зя: рекон­струк­ція подій (части­на дру­га) / А. А. Носен­ко // Сту­дентсь­кі істо­рич­ні зоши­ти. – № 8. – 2016. – С. 50–58., с. 51.[↩]
35. Див.: Нико­нов­ская лето­пись. – С. 173.[↩]
36. Лав­рен­тьев­ская лето­пись // ПСРЛ. Л., 1927. Т. 1, вып. 2. Стб. 384; Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью // ПСРЛ. СПб., 1885. Т. 10. С. 4.[↩]
37. Рязан­ские досто­па­мят­но­сти, собран­ные архи­манд­ри­том Иеро­ни­мом. Рязань, 1889. С. 5, 6. § 25; Архив СПбИИ РАН. Ф. 203. Оп. 1. Д. 62. Л. 50, 50 об.[↩]
38. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 112, 113.[↩]
39. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской летописью.
    Т. 10. С. 6.[↩]
40. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 114, 115.[↩]
41. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 1: Лав­рен­тьев­ская лето­пись. – Л., 1927., стб. 387–388.[↩]
42. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 115, 116.[↩]
43. Там же. С. 116–118.[↩]
44. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью. Т. 10. С. 23.[↩]
45. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 130.[↩]
46. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью. Т. 10. С. 54, 55; Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 130–140.[↩]
47. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью. Т. 10. С. 56.[↩]
48. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 144.[↩]
49. Там же. С. 147.[↩]
50. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387].[↩]
51. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387–388, 400–404].[↩]
52. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387–388, 400–404].[↩]
53. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
54. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387–388, 400–404].[↩]
55. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 1: Лав­рен­тьев­ская лето­пись. – Л., 1927., стб. 401–402.[↩]
56. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. – Т. 1: Лав­рен­тьев­ская лето­пись. – Л., 1927., стб. 402–403.[↩]
57. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
58. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387–388, 400–404].[↩]
59. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387–388, 400–404].[↩]
60. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 404].[↩]
61. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 127–129.[↩]
62. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 387–388, 400–404].[↩]
63. Изда­тель­ская поме­та ука­зы­ва­ет даже, что во всех трех спис­ках он назван «вме­сто Яро­сла­ва» [ПСРЛ. Т. I. Стб. 404].[↩]
64. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
65. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
66. ПСРЛ. Т. 7. С. 243[↩]
67. см., напр.: Рапов О. М. Кня­же­ские вла­де­ния на Руси в Х — 1‑й пол. XIII в. М., 1977. С. 127, 132–133.[↩]
68. НПЛ. С. 74.[↩]
69. Тати­щев В. Н. Исто­рия Рос­сий­ская. М., 1964. Т. 3. С. 230; про­ве­рить досто­вер­ность этой даты нечем.[↩]
70. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
71. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Л., 1926–1928. 392 с., стб. 514; Избор­ник (Сбор­ник про­из­ве­де­ний лите­ра­ту­ры Древ­ней Руси). М., 1969. 948 с., с. 344–346[↩]
72. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 2. Ипа­тьев­ская лето­пись. СПб., 1908. 938 Стб., стб. 778; Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 3. Нов­го­род­ская I лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов. М., 1950. 656 с., с. 75, 287; Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 24. Типо­граф­ская лето­пись. Пг., 1921. 272 с., с. 92.[↩]
73. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Л., 1926–1928. 392 с., стб. 515[↩]
74. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 3. Нов­го­род­ская I лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов. М., 1950. 656 с., с. 75, 287.[↩]
75. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 2. Ипа­тьев­ская лето­пись. СПб., 1908. 938 Стб., стб. 778.[↩]
76. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 24. Типо­граф­ская лето­пись. Пг., 1921. 272 с., с. 92.[↩]
77. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 9, 10. Нико­нов­ская лето­пись. М., 1965. 244 с., с. 105–106.[↩]
78. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 9, 10. Нико­нов­ская лето­пись. М., 1965. 244 с., с. 105–106.[↩]
79. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
80. АСЭИ. Т. 3. С. 350, 351. № 322; Кузь­мин А. В. Рязан­ские, прон­ские и муром­ские кня­зья… С. 40.[↩]
81. Ило­вай­ский Д. И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства. С. 89, 206; Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси… Т. 2. С. 570, 572; Кузь­мин А. В. Олег Игоревич
    Крас­ный // Пра­во­слав­ная энцик­ло­пе­дия. М., 2018. Т. 52. С. 567–570.[↩]
82. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
83. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
84. Архив СПбИИ РАН. Ф. 203. Оп. 1. Д. 62. Л. 58 об.[↩]
85. Ило­вай­ский Д. И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства. С. 85.[↩]
86. Без­род­нов В. С. Новые све­де­ния о Чер­ни­гов­ских кня­зьях… С. 301, 407, 431, 432.[↩]
87. Дура­сов В. А. Родо­слов­ная кни­га все­рос­сий­ско­го дво­рян­ства. Ч. 1. Гл. 2. С. 47; Вой­то­вич Л. В. Кня­жа доба. С. 386.[↩]
88. Ипа­тьев­ская лето­пись. Стб. 779, 780.[↩]
89. Лиха­чев Д. С. Пове­сти о Нико­ле Зараз­ском. С. 288, 291, 297, 308, 309, 312, 317, 319, 329, 331, 338, 352, 353, 361, 364, 367, 370, 372, 376, 378, 380, 383, 386, 397, 401, 402, 404.[↩]
90. Там же. С. 301, 321, 343.[↩]
91. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 174; Клосс Б. М. Повесть о Нико­ле Зараз­ском. Т. 2. С. 457, при­меч. 7.[↩]
92. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 131–134.[↩]
93. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Вып. 2. Стб. 460; Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись… С. 74, 75, 286, 287.[↩]
94. См. [ПЕП. С. 177; ПСРЛ. Т. XXI. С. 216]. Как извест­но, в домон­голь­ской Руси суще­ство­ва­ли пар­ные ико­ны свв. Кира и Иоан­на (напри­мер, в Собо­ре Рож­де­ства Бого­ма­те­ри Анто­ни­е­ва мона­сты­ря в Нов­го­ро­де).[↩]
95. Ср. [ПСРЛ. Т. II. Стб. 711]. Необ­хо­ди­мо при­нять во вни­ма­ние, что князь име­ну­ет­ся в осо­бой похва­ле, состав­лен­ной по слу­чаю воз­об­нов­ле­ния им сте­ны Михай­ло­ва мона­сты­ря, автор же это­го тек­ста пита­ет явную при­вер­жен­ность к гре­че­ской обра­зо­ван­но­сти, укра­шая свою речь свое­об­раз­ны­ми гре­циз­ма­ми, к чис­лу кото­рых мог­ло при­над­ле­жать и обра­ще­ние «кюръ» (см. [Лит­ви­на 2004]).[↩]
96. См. [ПСРЛ. Т. II. Стб. 779 под1237 г.].[↩]
97. См. [ПСРЛ. Т. I. Стб. 490 под 1209 г.].[↩]
98. Тати­щев В.Н. Исто­рия Рос­сий­ская. М.; Л., 1964. Т. 3,5. 860 с., Т. 3, с. 230[↩]
99. Кузь­мин А.Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. М., 1965. 286 с., с. 175–176.[↩]
100. Жар­ких М. Чер­ні­гів і тата­ри: 1198 – 1278 рр.[↩]
101. Архив СПбИИ РАН. Ф. 203. Оп. 1. Д. 62. Л. 58 об.[↩]
102. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 2. Ипа­тьев­ская лето­пись. СПб., 1908. 938 Стб., стб. 778; Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 3. Нов­го­род­ская I лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов. М., 1950. 656 с., с. 75, 287; Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 24. Типо­граф­ская лето­пись. Пг., 1921. 272 с., с. 92.[↩]
103. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Л., 1926–1928. 392 с., стб. 515; Кузь­мин А.В. Рязан­ские, Прон­ские и Муром­ские кня­зья в XIII – сере­дине XIV века (исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние) // Запис­ки отде­ла руко­пи­сей РГБ. Ста­тьи и сооб­ще­ния. М., 2008. Вып. 53. С. 111–136., с. 41.[↩]
104. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
105. Избор­ник (Сбор­ник про­из­ве­де­ний лите­ра­ту­ры Древ­ней Руси). М., 1969. 948 с., с. 344–361, 742–745.[↩]
106. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 25. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV в. М.; Л., 1949. 464 с., с. 150; Избор­ник (Сбор­ник про­из­ве­де­ний лите­ра­ту­ры Древ­ней Руси). М., 1969. 948 с., с. 742–745[↩]
107. 28. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 4. Ч. 1. Нов­го­род­ская IV лето­пись. М., 2000. 332 с., с. 228.[↩]
108. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 16. Лето­пись Авра­ам­ки. М., 2000. 252 с., стб. 52.[↩]
109. Джувей­ни Ата-Малик. Чин­гис­хан. Исто­рия заво­е­ва­ния мира. М., 2004. 689 с., с. 165–166, 168; Юрчен­ко А.Г. Золо­тая Орда: меж­ду Ясой и Кора­ном. СПб., 2012. 368 с., р. 240; Рашид ад-Дин. Сбор­ник лето­пи­сей. Т. II. М.; Л., 1960. 248 с., с. 11.[↩]
110. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 37. Устюж­ские и воло­год­ские лето­пи­си XVI–XVIII вв. Л., 1982. 228 с., с. 165.[↩]
111. Джувей­ни Ата-Малик. Чин­гис­хан. Исто­рия заво­е­ва­ния мира. М., 2004. 689 с., с. 398–399, 403–411; 50. Juvaini Ata-Malik. Genghis Khan: The History of the World Conqueror / Boyle J.A. (tr.), Morgad D.O. (ed.). Manchester, 1997. 763 р., р. 265; Рашид ад-Дин. Сбор­ник лето­пи­сей. Т. II. М.; Л., 1960. 248 с., с. 129–130, 131.[↩]
112. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Л., 1926–1928. 392 с., стб. 473.[↩]
113. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 25. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV в. М.; Л., 1949. 464 с., с. 150.[↩]
114. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
115. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
116. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
117. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 2. Ипа­тьев­ская лето­пись. СПб., 1908. 938 Стб., стб. 779.[↩]
118. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
119. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 25. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV в. М.; Л., 1949. 464 с., с. 150.[↩]
120. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Л., 1926–1928. 392 с., стб. 483; Кузь­мин А.В. Рязан­ские, Прон­ские и Муром­ские кня­зья в XIII – сере­дине XIV века (исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние) // Запис­ки отде­ла руко­пи­сей РГБ. Ста­тьи и сооб­ще­ния. М., 2008. Вып. 53. С. 111–136., с. 43.[↩]
121. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
122. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
123. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
124. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
125. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Л., 1926–1928. 392 с., стб. 483; Кузь­мин А.В. Рязан­ские, Прон­ские и Муром­ские кня­зья в XIII – сере­дине XIV века (исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние) // Запис­ки отде­ла руко­пи­сей РГБ. Ста­тьи и сооб­ще­ния. М., 2008. Вып. 53. С. 111–136., с. 43.[↩]
126. «И были пол­ки Оль­го­вы...» С. 160 со ссыл­кой на Д И. Ило­вай­ско­го (С. 183. Прим. 28 к гл. IV). [↩]
127. ПСРЛ. Т. 1 Стб. 208; Т. 10 С. 172; Т. 25 С. 392; Тати­щев В. Н. Указ. соч. Т. 4. С. 8.[↩]
128. Сла­вян­ские хро­ни­ки. С. 185–186.[↩]
129. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
130. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
131. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
132. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 485.[↩]
133. ПСРЛ. Т. 1. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Стб. 486.[↩]
134. ПСРЛ. Т. 18. Симео­нов­ская лето­пись. С. 85.[↩]
135. ПСРЛ. Т. 10. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. С. 173.[↩]
136. ПСРЛ. Т. 18. Симео­нов­ская лето­пись. С. 86–87.[↩]
137. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
138. ПСРЛ. Т. 10. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. С. 176[↩]
139. Полн. Собр. Русск. Летоп. X, 176·, ср. «Рязанск. Досто­па­мятн.», § 55, пр. 189; Тихо­ми­ров, стр. 17; Ило­вай­ский, стр. 139; Экзем­пляр­ский, II, стр. 577—578; Карам­зин, IV, пр. 247, 264; Соло­вьев, I, 913.[↩]
140. ПСРЛ. Т. 10. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. С. 194.[↩]
141. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 38 об.[↩]
142. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 485.[↩]
143. Там же.[↩]
144. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 485.[↩]
145. АСЭИ. Т. III. М. : АН СССР, 1964. 688 с., № 309[↩]
146. При­сел­ков М. Д. Тро­иц­кая лето­пись. М.-Л. : АН СССР, 1950. 514 с., с. 352[↩]
147. ПСРЛ Т. XVIII. Симео­нов­ская лето­пись. М. : Знак, 2007. 328 с., с. 86–87[↩]
148. ПСРЛ. Т. X. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью. СПб, 1885. 244 с., с. 176[↩]
149. Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов / Под ред. А.Н. Насо­но­ва. М.-Л. : АН СССР, 1950. 624 с., с. 96[↩]
150. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
151. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 42[↩]
152. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 485.[↩]
153. Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов / Под ред. А.Н. Насо­но­ва. М.-Л. : АН СССР, 1950. 624 с., с. 96[↩]
154. Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов / Под ред. А.Н. Насо­но­ва. М.-Л. : АН СССР, 1950. 624 с., с. 98; При­сел­ков М. Д. Тро­иц­кая лето­пись. М.-Л. : АН СССР, 1950. 514 с., с. 359[↩]
155. ПСРЛ Т. XXV. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV в. М.-Л. : АН СССР. 1949. 463 с., с. 168[↩]
156. ПСРЛ. Т. 10. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шею или Нико­нов­скою лето­пи­сью. С. 194.[↩]
157. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 39[↩]
158. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 39[↩]
159. Хору­жен­ко О. И. «Муж честен» Солох­мир Миро­сла­вич в источ­ни­ках XVI–XVII веков // Вест­ник Рязан­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни С. А. Есе­ни­на. 2023. № 1 (78). С. 7–19. DOI: 10.37724/RSU.2023.78.1.001.[↩]
160. ГИМ. Музей­ское собра­ние, № 2989; Собра­ние А. С. Ува­ро­ва, № 766–4°, 820–4°; РГА­ДА. Ф. 181, № 76, 85, 282, 1139; НИОР РГБ. Ф. 304/II. № 18; опи­са­ния: Лео­нид, 1984, с. 141–143, 157–159; Быч­ко­ва М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI–XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. — М. : Нау­ка, 1975. — 216 с.10., с. 74–76, 78, 79.[↩]
161. Миро­сла­ви­ча (Архив­ский V спи­сок, Ува­ров­ский IV спи­сок).[↩]
162. Толь­ко в Архи­вском VII спис­ке.[↩]
163. Нет (спи­сок Тро­иц­кий 18).[↩]
164. дру­го­ва (Архив­ский IV спи­сок, Архив­ский V спи­сок, спи­сок Г. С. Про­то­по­по­ва, Ува­ров­ский IV спи­сок, спи­сок И. И. Кирил­ло­ва, Спи­сок Тро­иц­кий 18).[↩]
165. Лот­ми­ра (спи­сок Тро­иц­кий 18).[↩]
166. Толь­ко в Архи­вском VII спис­ке.[↩]
167. В Архи­вском VII спис­ке нет, вос­ста­нов­ле­но по иным спис­кам.[↩]
168. Ото­бу­мал (Архив­ский IV спи­сок), Обу­мах (Архив­ский V спи­сок), Абу­мал (спи­сок Тро­иц­кий 18).[↩]
169. Тубу­ма­ла (спи­сок Г. С. Про­то­по­по­ва, спи­сок Тро­иц­кий 18[↩]
170. Нет (спи­сок Тро­иц­кий 18).[↩]
171. Вуда­ные (спи­сок Тро­иц­кий 18), Дуда­но­вы (спи­сок Г. С. Про­то­по­по­ва).[↩]
172. Перо­ва­тые (Архив­ский IV спи­сок), Боро­да­тые (спи­сок И. И. Кирил­ло­ва, спи­сок Г. С. Про­то­по­по­ва, спи­сок Тро­иц­кий 18).[↩]
173. ГИМ. Музей­ное собра­ние, № 3387, 3434; Собра­ние А. С. Ува­ро­ва, № 157, 343–1°; Собра­ние А. Д. Чер­ка­со­ва, № 27; Родо­сло­вец, 1913; НИОР РГБ. Ф. 256. № 349 ; РГА­ДА. Ф. 181. № 67, 362, 475; Ф. 201. № 82; Восто­ков А. [Х.]. Опи­са­ние рус­ских и сло­вен­ских руко­пи­сей Румян­цов­ско­го музе­ума. — СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1842. — 905 с., с. 490–494; Лео­нид, архим. [Каве­лин Л. А.]. Систе­ма­ти­че­ское опи­са­ние сла­вя­но-рос­сий­ских руко­пи­сей собра­ния гра­фа А. С. Ува­ро­ва. — М. : Т‑во тип. А. И. Мамон­то­ва, 1894. — Ч. 3. — 567 с, с. 156–157, 159–161; опи­са­ния: Быч­ко­ва М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI–XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. — М.: Нау­ка, 1975. — 216 с.10, с. 66–68, 75, 79, 80, 113; Тихо­ми­ров М. Н. Крат­кие замет­ки о лето­пис­ных про­из­ве­де­ни­ях в руко­пис­ных собра­ни­ях Моск­вы. — М. : Изд. Акад. наук СССР, 1962. — 184 с, с. 84–85[↩]
174. см., напр.: Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. — М.: Ин‑т исто­рии СССР, 1977. — [Вып. 2]. — 186 с., с. 120.[↩]
175. Тупи­ков Н. М. Сло­варь древ­не­рус­ских лич­ных соб­ствен­ных имен. — СПб.: Тип. И. Н. Ско­ро­хо­до­ва, 1903. — 863 с., с. 251; Весе­лов­ский С. Б. Оно­ма­сти­кон: древ­не­рус­ские име­на, про­зви­ща и фами­лии. — М.: Нау­ка, 1974. — 382 с, с. 85, 199, 259.[↩]
176. Лит­ви­на А. Ф., Успен­ский Ф. Б. Выбор име­ни у рус­ских кня­зей в X–XVI вв.: дина­сти­че­ская исто­рия сквозь приз­му антро­по­ни­ми­ки. — М. : Индрик, 2006. — 904 с., с. 51.[↩]
177. Древ­не­рус­ские кня­же­ские уста­вы. — М.: Нау­ка, 1976. — 239 с., с. 128; Рос­сия и гре­че­ский мир в XVI в. — М.: Нау­ка, 2004. — Т. 1. — 527 с., с. 215; НИОР РГБ. Ф. 303/I. № 518. Л. 476 об., 477 об.; БАН. Л. 255, 257 об., 274[↩]
178. Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од, с 1238 по 1505 г. — СПб. : Изд. И. И. Тол­сто­го, 1891. — Т. 2. — 696 с., с. 575, 578–579, 626–627; Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца XIII–XV в. вне Севе­ро-Восточ­ной Руси // Сред­не­ве­ко­вая Русь. — М.: Индрик, 2004. — Вып. 5. — С. 114–190., с. 124–125, 129[↩]
179. Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од, с 1238 по 1505 г. — СПб.: Изд. И. И. Тол­сто­го, 1891. — Т. 2. — 696 с., с. 628–630[↩]
180. Родо­слов­ная кни­га по трем спис­кам // Вре­мен­ник Обще­ства исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских. — 1851. — Кн. 10, 2‑я пагин. — С. 1–286., с. 31.[↩]
181. [Хит­ро­во В. Н.]. При­ло­же­ние к родо­слов­ной кни­ге рода Хит­ро­во. — СПб. : Тип. В. Н. Май­ко­ва, 1867. — 468 с., с. 3.[↩]
182. ГИМ. Собра­ние А. С. Ува­ро­ва, № 570 ; НИОР РГБ. Ф. 178. № 734 ; Ф. 228, № 182 ; РГА­ДА. Ф. 181, № 173, 176 ; опи­са­ния: Быч­ко­ва М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI–XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. — М. : Нау­ка, 1975. — 216 с. 10, с. 58, 60[↩]
183. ГИМ. Собра­ние А. С. Ува­ро­ва, № 206, 209; Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия. — М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2011. — 555 с.; РГА­ДА. Ф. 201. № 83; опи­са­ния: Быч­ко­ва М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI–XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. — М. : Нау­ка, 1975. — 216 с. 10, с. 53–54.[↩]
184. Хору­жен­ко О. И. «Муж честен» Солох­мир Миро­сла­вич в источ­ни­ках XVI–XVII веков // Вест­ник Рязан­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни С. А. Есе­ни­на. 2023. № 1 (78). С. 7–19. DOI: 10.37724/RSU.2023.78.1.001.[↩]
185. Хору­жен­ко О. И. «Муж честен» Солох­мир Миро­сла­вич в источ­ни­ках XVI–XVII веков // Вест­ник Рязан­ско­го госу­дар­ствен­но­го уни­вер­си­те­та име­ни С. А. Есе­ни­на. 2023. № 1 (78). С. 7–19. DOI: 10.37724/RSU.2023.78.1.001.[↩]
186. АСЭИ, 1964. Т. III. М. С. 353, 355; Сбор­ник МАМЮ, 1913. Т. I. Ч. I. М. С. 57—63; Гама­ю­нов А. И., 2002. К вопро­су о досто­вер­но­сти пер­во­го упо­ми­на­ния Венева/​/​АРИ. Вып. 7. М. С. 325—333.; Дедук А. В., 2012. «Рязан­ская» куп­ля Васи­лия Тем­но­го: гра­ни­цы и тер­ри­то­рия, судь­ба в соста­ве Мос­ков­ско­го кня­же­ства во вто­рой поло­вине XV — нача­ле XVI в.//Studia Historica Europae Orientalis = Иссле­до­ва­ния по исто­рии Восточ­ной Евро­пы. Вып. 5. Минск. С. 145—146, 151—152.[↩]
187. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV — XVI вв. / отв. ред. С. В. Бахру­шин. М — Л. : АН СССР, 1950. 594 с., с. 52, 85, 143, 285[↩]
188. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
189. Воскр., ПСРЛ, т.7, с.206[↩]
190. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
191. Лаврсь­кий аль­ма­нах. Спе­цви­пуск 7. Помєн­ник Вве­денсь­кої церк­ви в Ближ­ніх пече­рах Києво-Печерсь­кої лаври. Упо­ряд­ку­ван­ня Олексія Кузь­му­ка. Київ, 2007, стр. 17–19.[↩]
192. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л.42[↩]
193. ПСРЛ, т.7, с.209.[↩]
194. ПСРЛ. Т. VII. Лето­пись по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку. СПб, 1856. 358 с., с. 243[↩]
195. ПСРЛ. Т. XV. Рогож­ский лето­пи­сец. Твер­ской сбор­ник. М. : Язы­ки рус­ской куль­ту­ры, 2000. 432 с., с. 245[↩]
196. При­сел­ков М. Д. Тро­иц­кая лето­пись. М.-Л. : АН СССР, 1950. 514 с., с. 365–366[↩]
197. При­сел­ков М. Д. Тро­иц­кая лето­пись. М.-Л. : АН СССР, 1950. 514 с., с. 366[↩]
198. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 39[↩]
199. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 108.[↩]
200. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 99.[↩]
201. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 109.[↩]
202. Камен­ный рязан­ский Успен­ский собор, по дру­гим дан­ным, был выстро­ен во вре­мя учре­жде­ния в Ряза­ни епи­скоп­ской кафед­ры меж­ду 1187 и 1207 года­ми[↩]
203. Извест­но, что ныне суще­ству­ю­щийв пре­де­лах совре­мен­но­го Рязан­ско­го крем­ля Успен­ский собор был постро­ен в кон­це XVII века зод­чим Я.Г. Бухво­сто­вым. Иссле­до­ва­те­ли памят­ни­ков Ряза­ни гово­рят, что в свя­зи с построй­кой это­го собо­ра ранее суще­ство­вав­ший камен­ный собор был пере­име­но­ван в Хри­сто­рож­де­ствен­ский. Послед­ний неод­но­крат­но пере­стра­и­вал­ся и пото­му дошел до нас, имея внеш­нее обли­чие зда­ния XIX века.[↩]
204. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 99.[↩]
205. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 108.[↩]
206. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. М., 1965. Т. 11. С. 93 ; «И были пол­ки Оль­го­вы...». Свод лето­пис­ных изве­стий о Рязан­ском крае и сопре­дель­ных зем­лях до 50‑х годов XVIв. / сост. А.И. Цеп­ков. М.:Прогресс-Культура,1994. С. 471.[↩]
207. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 99[↩]
208. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 109[↩]
209. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 109[↩]
210. Про­ко­фьев Н.И. Хож­де­ние Игна­тия Смоль­ня­ни­на // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси. М., 1975. С. 123–149. С. 109.[↩]
211. ПСРЛ, т.7, с.209[↩]
212. ОР РГБ, ф. 256, № 98 л. 39[↩]
213. Лаврсь­кий аль­ма­нах. Спе­цви­пуск 7. Помєн­ник Вве­денсь­кої церк­ви в Ближ­ніх пече­рах Києво-Печерсь­кої лаври. Упо­ряд­ку­ван­ня Олексія Кузь­му­ка. Київ, 2007, стр. 17–19.[↩]
214. Лаврсь­кий аль­ма­нах. Спе­цви­пуск 7. Помєн­ник Вве­денсь­кої церк­ви в Ближ­ніх пече­рах Києво-Печерсь­кої лаври. Упо­ряд­ку­ван­ня Олексія Кузь­му­ка. Київ, 2007, стр. 17–19.[↩]
215. ПСРЛ. Л., 1982. Т. 18. С. 73, Т. 6. Вып. 1. Стб. 436; Т. 15. Вып. 1. Стб. 80; Т. 18. СПб., 1913. С. 104 и др.[↩]
216. Liv‑, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten. Bd. 4. №1888. Sp. 780; Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376–1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882. №482. S. 225.[↩]
217. ДДГ. №19. С. 55.[↩]
218. Сб. РИО, т.36. СПб, 1882. С. 235–236; Из исто­рии Кур­ско­го края. — Воро­неж, 1965. С. 36.[↩]
219. Ило­вай­ский, Д. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства / Д. Ило­вай­ский. – М., 1858., с. 219–224; Кузь­мин, А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние: Све­де­ния лето­пи­сей о Ряза­ни и Муро­ме до сере­ди­ны XVI в. / А. Г. Кузь­мин. – М., 1965., c. 274–275; Экзем­пляр­ский, А.В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в та-тар­ский пери­од с 1238 по 1505 г.: Био­гра­фи­че­ские очер­ки по пер­во­ис­точ­ни­кам и глав­ней­шим посо­би­ям / А.В. Экзем­пляр­ский. – Т. II. – СПб., 1891., c. 605[↩]
220. См.: Сме­та­ни­на, С. И. Вот­чин­ные архи­вы рязан­ских духов­ных кор­по­ра­ций XIII – нача­ла XVII вв. / С. И. Сме­та­ни­на // Рус­ский дипло­ма­та­рий. – Вып. 6. – М., 2000., № 111, c. 269; № 170, c. 278; № 194, c. 283; № 227, c. 289[↩]
221. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV– XVI вв. / под­гот. к печ. Л. В. Череп­нин. – М.; Л., 1950., № 89, c. 357–358[↩]
222. Сбор­ник Импе­ра­тор­ско­го Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. СПб., 1882. Т. 35. С. 299.[↩]
223. Wolf, J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku. Warshava, 1895. 698 s., s. 165–168[↩]
224. Князівсь­кі дина­стії Схід­ної Євро­пи (кіне­ць IX – поча­ток XVI ст.): склад, сус­піль­на і політич­на роль. Істо­ри­ко-гене­а­ло­гічне дослід­жен­ня. Львiв, 2000 [Элек­трон­ный ресурс]. URL:
     http:// izbornyk​.org​.ua/​d​y​n​a​s​t​y​/​d​y​n​0​8​.​htm (дата обра­ще­ния: 06.07.2020).[↩]
225. ПСРЛ. СПб., 1901. Т. 12. С. 246.[↩]
226. Зимин А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. 350 с., с. 125–127; Кром М. М. Судь­ба аван­тю­ри­ста: князь Семен Федо­ро­вич Бель­ский // Очер­ки фео­даль­ной Рос­сии. М., 2000. Вып. 4. С. 98–115., 2000, с. 114[↩]
227. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. / Подг. тек­ста, ввод. ста­тья и редак­ция В. И. Буга­но­ва; Отв. ред. М. Н. Тихо­ми­ров. М., 1966. С. 9.[↩]
228. Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря / Изд. под­гот. Е. Н. Кли­ти­на, Т. Н. Ману­ши­на, Т. В. Нико­ла­е­ва; Под ред. Б. А. Рыба­ко­ва. М., 1987. С. 90.[↩]
229. Источ­ни­ки по соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Рос­сии XVI–XVIII вв.: из архи­ва Мос­ков­ско­го Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря / Подг. тек­ста В. Б. Пав­ло­ва-Силь­ван­ско­го; Под ред. В. И. Корец­ко­го. М., 1985. С. 176.[↩]
230. Источ­ни­ки по соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Рос­сии XVI–XVIII вв.: из архи­ва Мос­ков­ско­го Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря. С. 199.[↩]
231. Л. А. Беля­ев, С. Ю. Шока­рев, С. Г. Шуля­ев. Сар­ко­фаг кня­ги­ни Ана­ста­сии Бель­ской в под­кле­те Смо­лен­ско­го собо­ра мос­ков­ско­го Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря.[↩]
232. Ило­вай­ский, Д.И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства / Д.И. Ило­вай­ский. – М.: Унив. тип., 1858. – 329 с., с. 156–157; пад­ра­бяз­на аб апош­ніх гадах Разан­ска­га княст­ва і лёсе Іва­на Іва­наві­ча да ўцё­каў з Мас­к­вы: Ило­вай­ский, Д.И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства / Д.И. Ило­вай­ский. – М.: Унив. тип., 1858. – 329 с., с. 145–159.[↩]
233. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 224 (1522–1530) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1997. – 664 p., с. 136.[↩]
234. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 227 (1533–1535) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1999. – 400 p., с. 105–106.[↩]
235. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 225 (1528–1547) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1994. – 488 p., с. 129.[↩]
236. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 15 (1528–1538) : Užrašymų knyga 15 / Parengė A. Dubonis. – Vilnius: Žara, 2002. – 446 p., с. 291.[↩]
237. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 224 (1522–1530) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1997. – 664 p., с. 111.[↩]
238. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 225 (1528–1547) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1994. – 488 p., с. 134–135.[↩]
239. Lithuanian Metrica. Литов­ская Мет­ри­ка. Lietuvos Metrica: Kn. 227 (1533–1535) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1999. – 400 p, с. 105–106.[↩]
240. ДРВ. Ч. 6. С. 447.[↩]
241. Карам­зин Н. М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го / Н. Карам­зин. – М., 1991. – Т. 2–3. – С. 528.[↩]
242. Ило­вай­ский Д. И. Указ. соч. – С. 330; Дон­ской Д. В. Указ. соч. – С. 549; Гудзь-Мар­ков А. В. Домон­голь­ская Русь в лето­пис­ных сво­дах V–XIII вв. / А. Гудзь-Мар­ков [Елек­трон­ний ресурс]. – Режим досту­пу: http://​oldrushistory​.ru/​l​i​b​r​a​r​y​/​A​l​e​k​s​e​y​-​G​u​d​z​-​M​a​r​k​o​v​_​D​o​m​o​n​g​o​l​s​k​a​y​a​-​R​u​s​-​v​-​l​e​t​o​p​i​s​n​y​k​h​-​s​v​o​d​a​k​h​-​V​-​X​I​I​I​-​v​v​/61[↩]
243. Нико­нов­ская лето­пись. – С. 248.[↩]
244. Ило­вай­ский Д. И. Указ. соч. – С. 330.[↩]
245. Гудзь-Мар­ков А. В. Указ. соч. [↩]
246. Вой­то­вич Л. В. Назв. пра­ця. – С. 380.[↩]
247. Хмы­ров М. Д. Алфа­вит­но-спра­воч­ный пере­чень удель­ных кня­зей рус­ских и чле­нов цар­ству­ю­ще­го дома Рома­но­вых. СПб., 1871. Ч. 1: А–И. С. 26. № 310.[↩]
248. Ипа­тьев­ская лето­пись // ПСРЛ. СПб., 1908. Т. 2. Стб. 628, 629.[↩]
249. Дура­сов В. А. Родо­слов­ная кни­га все­рос­сий­ско­го дво­рян­ства. СПб., 1906. Ч. 1. Гл. 2. С. 27; Сла­вян­ская энцик­ло­пе­дия: Киев­ская Русь – Мос­ко­вия. М., 2003. Т. 1. С. 30; Без­род­нов В. С. Новые све­де­ния о Чер­ни­гов­ских кня­зьях сер. XIII – вто­рая пол. XV вв. (опыт гене­а­ло­ги­че­ско­го иссле­до­ва­ния). М., 2022. С. 382.[↩]
250. Об этом см: Азов­цев А. В. Гене­а­ло­гия рязан­ских кня­зей: спор­ные вопро­сы и их раз­ре­ше­ние / А. В. Азов­цев. – Рязань: П. А. Три­бун­ский, 2024. – 371 с.: ил. С. 193–194.[↩]
251. Тати­щев В.Н. Исто­рия Рос­сий­ская. М.; Л., 1964. Т. 3,5. 860 с., Т. 3, с. 230[↩]
252. Кузь­мин А.Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. М., 1965. 286 с., с. 175–176.[↩]
253. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Вып. 2. Стб. 431, 432; Симео­нов­ская лето­пись // ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 18. С. 45; Лето­пись по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку. Т. 7. С. 115; Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью. Т. 10. С. 57.[↩]
254. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Вып. 2. Стб. 432.[↩]
255. Там же. Стб. 430, 431; Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись стар­ше­го и млад­ше­го изво­дов. М.; Л., 1950. С. 50, 247, 248; Нов­го­род­ская чет­вер­тая лето­пись // ПСРЛ. Пг., 1915. Т. 4, ч. 1, вып. 1. С. 181; Симео­нов­ская лето­пись. С. 44; Лето­пись по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку. Т. 7. С. 114, 115; Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью. Т. 10. С. 56, 57.[↩]
256. Ило­вай­ский Д. И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства. С. 57; Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 148; Рапов О. М. Кня­же­ские вла­де­ния на Руси... С. 126; Вой­то­вич Л. В. Кня­жа доба. С. 382.[↩]
257. Кузь­мин А. В. Рязан­ские, прон­ские и муром­ские кня­зья… С. 37–39.[↩]
258. РГА­ДА. Ф. 181. Оп. 8. Д. 680. Л. 7; Рязан­ские досто­па­мят­но­сти…. С. 10. § 36.[↩]
259. Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. С. 140.[↩]
260. Лето­пись по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку. Т. 7. С. 114, 115, 242.[↩]
261. РГА­ДА. Ф. 181. Оп. 10. Д. 951. С. 14–16 об.[↩]
262. См., напри­мер: Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. М., 1787. Ч. 1. С. 54; «Ска­за­ние вкрат­це сущим от Ада­ма до днеш­ня­го вре­ме­ни. Родо­сло­вие». Неиз­вест­ный родо­слов­ный памят­ник пер­вой тре­ти XVI в. из руко­пи­си Сла­вян­ской биб­лио­те­ки в Пра­ге // Рос­сий­ская гене­а­ло­гия: науч­ный аль­ма­нах. М., 2020. Вып. 7. С. 49.[↩]
263. Каш­та­нов С. М. Цар­ский сино­дик 50‑х годов XVI в. // Исто­ри­че­ская генеалогия.
     Ека­те­рин­бург; Париж, 1993. Вып. 2. С. 53, 64, при­меч. 126–126.[↩]
264. АСЭИ. Т. 3. С. 351.[↩]
265. Ило­вай­ский Д. И. Исто­рия Рязан­ско­го кня­же­ства // Сочи­не­ния Д. И. Ило­вай­ско­го. М., 1884. Т. 1. Родо­слов­ная таб­ли­ца; Кузь­мин А. Г. Рязан­ское лето­пи­са­ние. Вклей­ка после с. 284; Рапов О. М. Кня­же­ские вла­де­ния на Руси… С. 126; Коган В. М. Исто­рия дома Рюри­ко­ви­чей (опыт исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ско­го иссле­до­ва­ния). СПб., 1993. С. 231; Вой­то­вич Л. В. Кня­жа доба. С. 382.[↩]