Старицькі

Ста­ри­ць­кі (рос. Старицкие) –

Поколін­ня І

103/74. АНДРЕЙ (Ц. ЕВГЕ­НИЙ) ИВА­НО­ВИЧ (5.08.1490, Москва — 10.12.1537, там же).

Князь Ста­риц­кий, схва­чен в июне 1537, погиб в темнице.

После кон­чи­ны кня­зя Андрея Ива­но­ви­ча Ста­риц­ко­го (1537 г.) Евфро­си­ния вме­сте с сыном пере­да­ла игу­ме­ну «Афо­на­сию з бра­ти­ею» 100 р.1 За этот вклад кирил­лов­ские стар­цы обя­за­лись «по кня­зе Андрее Ива­но­ви­че память пра­ви­ти декаб­ря 11 на память пре­по­доб­на­го Дани­ла Столп­ни­ка, пона­хи­ды пети, и обед­ня слу­жи­ти собо­ром, и корм кор­ми­ти на всяк год, доко­ле и мона­стырь сто­ит»2. При игу­мене Афа­на­сии допол­ни­тель­но были вне­се­ны еще 100 р. на моле­бен о здра­вии Евфро­си­нии и ее сына Вла­ди­ми­ра3. В после­ду­ю­щие годы денеж­ные «дая­ния» в раз­ме­ре 150 р. кня­ги­ня дала «по отце по сво­ем по кня­зе Андрее по Федо­ро­ви­че по Ховань­ском, да по мате­ре по сво­ей по кня­гине-ино­ке Вар­со­но­фье Ховань­ской, да по бра­те по сво­ем по кня­зе по Иване Андре­еви­че <…> по сест­ре по сво­ей по кня­гине по Фети­ние Пронь­ско­го»4. Род­ствен­ни­ков поми­на­ли во «все­днев­ном сена­ни­ке по вся дни на вечерне, и на заут­ре­ние, и на обедне»5. Поми­мо денег Евфро­си­ния пере­да­ва­ла в Кирил­лов зна­чи­тель­ные объ­е­мы (в чет­вер­тях)6 ржи, овса, пше­ни­цы, ячме­ня, «семя­ни коноп­ля­но­го» и «круп греч­не­вых»: в 1553 г. — 218 чет­вер­тей, в 1554 г. — 2386 чет­вер­тей, в 1556 г. — 1380 чет­вер­тей, в 1557 г. — 1750 чет­вер­тей, в 1559 — 460 чет­вер­тей7, все­го более 6 тыс. чет­вер­тей хле­ба8.

Воз­мож­но, такие зна­чи­тель­ные хлеб­ные вкла­ды кня­ги­ни Ста­риц­кой были вызва­ны ее стрем­ле­ни­ем най­ти защи­ту у кирил­лов­ских стар­цев в сло­жив­шей­ся в эти годы поли­ти­че­ской ситу­а­ции. Уже в 1553 г. Евфро­си­ния ста­ла одним из клю­че­вых дей­ству­ю­щих лиц поли­ти­че­ско­го кри­зи­са, вызван­но­го тяже­лой болез­нью царя Ива­на IV Васи­лье­ви­ча. По его заве­ща­нию пре­стол отхо­дил его ново­рож­ден­но­му сыну Дмит­рию, но часть бояр не поже­ла­ли цело­вать крест «пеле­ноч­ни­ку», сде­лав став­ку на кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Ста­риц­ко­го. По мне­нию Р.Г. Скрын­ни­ко­ва, Евфро­си­ния «пом­ни­ла исто­рию Софьи Палео­лог, кото­рая устра­ни­ла закон­но­го наслед­ни­ка пре­сто­ла Дмит­рия-вну­ка и доста­ви­ла трон отцу Гроз­но­го, удель­но­му кня­зю Васи­лию. Она наме­ре­ва­лась, сле­дуя пути Софьи, поса­дить на трон сво­е­го сына»9. Даже после того, как Вла­ди­мир Андре­евич цело­вал крест Дмит­рию Ива­но­ви­чу, Евфро­си­ния лишь после тре­тьей прось­бы «веле­ла печать при­ло­жи­ти, а гово­ри­ла: “Что то-де за цело­ва­ние, коли неволь­ное?” и мно­го речей бран­ных гово­ри­ла»10. 1563 г. про­изо­шел новый кон­фликт. Вла­ди­мир Андре­евич поса­дил в тюрь­му сво­е­го дья­ка Сав­лу­ка Ива­но­ва, кото­рый из заклю­че­ния сумел сооб­щить Ива­ну IV Васи­лье­ви­чу, «что кня­ги­ни Офро­си­ния и сын ее князь Воло­ди­мер мно­гие неправ­ды ко царю и вели­ко­му кня­зю чинят и того для дер­жат его ско­ва­на в тюрь­ме»11. В ходе рас­сле­до­ва­ния были «сыс­ка­ны мно­гие неис­прав­ле­ния и неправ­ды» Ста­риц­ких. Как отме­чал С.Б. Весе­лов­ский, «оче­вид­но, глав­ным винов­ным лицом была кня­ги­ня Евфро­си­нья, а кня­зя Вла­ди­ми­ра царь не толь­ко про­стил, но и вер­нул ему удел»12.

Кня­ги­ня Евфро­си­ния про­си­ла раз­ре­ше­ния постричь­ся в мона­хи­ни и уда­лить­ся в Гори­цы. Духов­ник кня­ги­ни игу­мен Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря Вас­си­ан 5 авгу­ста 1563 г. постриг ее под име­нем Евдо­кии на кирил­лов­ском подво­рье (Афа­на­сьев мона­стырь) в Москве13. Кня­ги­ня-ино­ки­ня Евдо­кия, при­е­хав в Гориц­кий мона­стырь, заня­лась его бла­го­устрой­ством и орга­ни­за­ци­ей в оби­те­ли золо­то­швей­ной мастер­ской. Вско­ре Гори­цы ста­ли одним из самых зна­ме­ни­тых цен­тров жен­ско­го руко­де­лия14. Поэто­му не слу­чай­но пер­вое «дая­ние» опаль­ной кня­ги­ни в Кирил­лов мона­стырь, сде­лан­ное вско­ре после при­ня­тия ино­че­ско­го сана (1565 г.), вклю­ча­ло про­из­ве­де­ния лице­во­го шитья: пеле­ны для покры­тия литур­ги­че­ских сосу­дов со Свя­ты­ми Дара­ми («воз­дух боль­шей, да воз­дух Успе­ния Пре­чи­стые мень­шей»), пла­ща­ни­цы «Спа­сов образ» и «Кирил чюдо­тво­рец», а так­же «Спа­сов образ хору­гов». К чудо­твор­ным ико­нам она «при­ло­жи­ла» золо­тую грив­ну и сереб­ря­ные с позо­ло­той цаты, укра­шен­ные «каме­ни­ем» и жем­чу­гом15.

В после­ду­ю­щие годы ста­ри­ца при­хо­ди­ла молить­ся в Кирил­лов мона­стырь и дела­ла бога­тые вкла­ды. В мае 1566 г. Евдо­кия «поста­ви­ла» в сереб­ря­ном с позо­ло­той кио­те «образ в цер­ковь Уми­ле­ние Пре­чи­стые Бого­ро­ди­цы со Мла­ден­цом», укра­шен­ный бога­тым сереб­ря­ным окла­дом: «…венец с каме­ни­ем, огла­вье жемч­ю­гом саже­но, да 3 цаты сереб­ря­ные золо­че­ны с каме­ни­ем и ж жемч­ю­гом, да 8 ряс жемч­юж­ных с каме­ни­ем и с пуг­ви­ца­ми, да засте­нок жемч­ю­гом сажен, да 2 коль­ца с каме­ни­ем и ж жемч­ю­гом, да убру­сец жемч­ю­гом сажен з дроб­ни­ца­ми»; пеле­на, при­ло­жен­ная к иконе, была «жемч­ю­гом саже­на з дроб­ни­ца­ми»16. В состав вкла­да так­же были вклю­че­ны: ико­на «Пре­чи­стая Бого­ро­ди­ца» («выре­за­на на каме­ни, а в обла­це Спа­сов образ»), пла­ща­ни­ца (на ней выши­то «Виде­ние Ива­на Бого­сло­ва»), а так­же «завес­ка» к ико­нам в Успен­скую цер­ковь. Поми­мо это­го «ино­ка Евдо­кея дала 20 обра­зов, обло­же­ны сереб­ром», пеле­ны у них «шиты сереб­ром и золо­том», да «чяр­ку сереб­ря­ну, цена десять руб­лев»17. Соглас­но запи­си вклад­ной кни­ги, после кон­чи­ны сле­до­ва­ло «те обра­зы поста­ви­ти у гро­ба кня­ги­ни­на, а чяр­ку на пона­хи­ды на гроб ста­ви­ти»18. Важ­но отме­тить, что поми­мо икон и пред­ме­тов цер­ков­но­го оби­хо­да Евдо­кия «дала 4 про­кла­ди­цы в кни­гу, пле­те­ны зла­том да сереб­ром, да жемч­ю­гом саже­ны у гла­визн»19. Через год к пода­рен­ной в 1565 г. иконе «Бого­ро­ди­ца Уми­ле­ние» ста­ри­ца «при­ло­жи­ла» золо­той крест, укра­шен­ный жем­чу­гом и «каме­ньем»20. Несо­мнен­но, кирил­лов­ские стар­цы покро­ви­тель­ство­ва­ли опаль­ной кня­гине и, веро­ят­но, под­дер­жи­ва­ли ее и сына Вла­ди­ми­ра в годы оприч­ни­ны. В Кирил­лов мона­стырь Ста­риц­кие пере­да­ли 75 р. и 1200 чет­вер­тей ржи и овса после опа­лы кирил­лов­ско­го стар­ца Нико­ди­ма в 7077 г. (1568/69), когда он был «в Оси­фо­ве мона­сты­ре во госу­да­ре­ве опа­ле от цер­ков­на­го дела кня­зя Воло­ди­ме­ра Андре­еви­ча и мате­ри его кне­ине ино­ке Евдо­кеи»21.

Послед­нее «дая­ние» ста­ри­цы Евдо­кии чита­ет­ся во вклад­ной кни­ге под 7078 г.: «…поедучи из Гор, поста­ви­ла в Успе­ние Пре­чи­стые Бого­ро­ди­цы Уми­ле­ние Пре­чи­стые Бого­ро­ди­цы пяд­ни­цу боль­шую, обло­же­на сереб­ром, а у нее при­ло­же­но 4 цаты сереб­ря­ные с каме­ни­ем и з жемч­ю­ги, да три пла­щи сереб­ря­ные с каме­ни­ем и з жемч­ю­ги, да грив­на золо­тая, да вен­цы и шлем сереб­ря­ные с каме­ни­ем и з жемч­ю­ги»22. К иконе была при­ло­же­на бога­то укра­шен­ная пеле­на. В кор­мо­вой кни­ге нача­ла XVII в. «на пре­став­ле­ние» ста­ри­цы Евдо­кии «корм с постав­ца» запи­сан 11 октяб­ря23. Соот­не­се­ние этой запи­си с датой вклад­ной кни­ги дало осно­ва­ние пред­по­ло­жить, что послед­ний вклад в Кирил­лов мона­стырь опаль­ная ино­ки­ня сде­ла­ла осе­нью 1569 г., неза­дол­го до муче­ни­че­ской смер­ти. По одной из вер­сий, ино­ки­ня Евдо­кия Ста­риц­кая была утоп­ле­на в Шексне вме­сте с ино­ки­ня­ми Мари­ей и Алек­сан­дрой24. К био­гра­фии ста­риц мож­но доба­вить, что в 7074 г., веро­ят­но, в мае 1568 г., они вме­сте с Евдо­ки­ей при­хо­ди­ли молить­ся в Кирил­лов мона­стырь. Их вкла­ды запи­са­ны одним почер­ком в пер­вой редак­ции вклад­ной кни­ги: ста­ри­ца Мария, «кня­ги­ни ино­кы Евъдо­кеи из Гор от Вос­кре­се­ниа Хри­сто­ва, дала вкла­ду Пре­чи­стые образ, обло­жен сереб­ром, пяд­ни­ца, о гла­ве венец жемч­ю­гом обло­жен, да грив­на жемч­ю­гом саже­на», а так­же 3 сереб­ря­ных кре­ста, серь­ги («яхонт»), пеле­ну, на кото­рой вышит «Пре­чи­стые образ со Мла­ден­цем», и 20 р.25 К этой запи­си на поле дру­гим почер­ком сде­ла­на при­пис­ка о том, что Мария «после того» допол­ни­тель­но пожа­ло­ва­ла в Кирил­лов «Псал­тирь с сле­до­ва­ньем, цена 3 руб­ли, да 3 руб­ли денег»26. Тем же почер­ком запи­сан вклад (30 р.) ино­ки­ни Алек­сан­дры27. Несколь­ки­ми года­ми рань­ше, в 1564 г., кня­ги­ня-ста­ри­ца Алек­сандра дала «по сво­ем кня­зе» «лет­ник отла­сен»28 с золо­том за 25 р.29

После гибе­ли семьи Ста­риц­ких царь Иван IV Васи­лье­вич «пожа­ло­вал, дал в мона­стырь по кня­зе Андрее Ива­но­ви­че, и по его кня­гине Ефро­си­ние по ино­ке Евдо­кее, и по их сыне по кня­зе Воло­ди­ме­ре, и по его кня­гине, и по их детех, по кня­зе Васи­лье. и по дву доче­рех» зна­чи­тель­ные сум­мы денег, доро­гую одеж­ду и село Верт­лин­ское в Дмит­ров­ском уез­де30.

Ж., янв. 1533, КЖ. ЕВФРО­СИ­НИЯ (В ИН. ЕВДО­КИЯ) АНДРЕ­ЕВ­НА ХОВАН­СКАЯ, дочь кня­зя Андрея Фёдо­ро­ви­ча Хован­ско­го, с авг. 1563 ино­ки­ня, уби­та 20.10.1569 по при­ка­зу Ива­на Грозного.

Дже­ре­ло: З.В. Дмит­ри­е­ва, Т.В. Сазо­но­ва. Вкла­ды гориц­ких ста­риц в Кирил­ло-Бело­зер­ский мона­стырь (вто­рая поло­ви­на XVI — нача­ло XVII века) // Петер­бург­ский исто­ри­че­ский жур­нал. 2020. № 3 (27). С. 8–20.

Поколін­ня II

128/103. КН. ВЛА­ДИ­МИР (Ц. ИАК­ИНФ) АНДРЕ­ЕВИЧ (*3 или 18.07.1533, †9.10.1569).

Князь Ста­риц­кий с дек. 1541, Дмит­ров­ский с 1566. Погиб по при­ка­зу Ива­на Гроз­но­го 9.10.1569

Ж. 1‑я, 18 (или 31).05.1550, ЕВДО­КИЯ АЛЕК­САН­ДРОВ­НА НАГАЯ (ум. 1557); По какой при­чине про­изо­шел их раз­вод – пись­мен­ные источ­ни­ки умал­чи­ва­ют. В лето­пис­ных сво­дах прак­ти­че­ски не про­сле­жи­ва­ет­ся и даль­ней­шая судь­ба этой жен­щи­ны. В исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре выска­зы­ва­лось утвер­жде­ние, что при­чи­ной раз­во­да ста­ло отсут­ствие детей в этом браке5. Одна­ко брак про­дол­жал­ся толь­ко око­ло четы­рех лет и в даль­ней­шем они вполне мог­ли быть. Хоро­шо извест­но, что дево­чек в пери­од Сред­не­ве­ко­вья выда­ва­ли замуж рано – в 13–14 лет, и до рож­де­ния пер­во­го ребен­ка ино­гда про­хо­ди­ло несколь­ко лет. К тому же, судя по неко­то­рым дан­ным, ребе­нок (дочь) в этой семье Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча все же был. Учи­ты­вая, что раз­вод в пери­од Сред­не­ве­ко­вья полу­чить было крайне слож­но, исто­рия рас­тор­же­ния пер­во­го бра­ка ста­риц­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра вызы­ва­ет боль­шой инте­рес. Но при­чи­ну рас­ста­ва­ния этой пары опре­де­лить спу­стя сто­ле­тия мож­но толь­ко предположительно.

Мона­стыр­ская доку­мен­та­ция («Опи­си», «Вклад­ные кни­ги») и музей­ные фон­ды г. Суз­да­ля и Вла­ди­ми­ра поз­во­ля­ют, во вся­ком слу­чае, про­сле­дить жизнь этой жен­щи­ны, совсем в моло­дом воз­расте ушед­шей в мона­хи­ни. Кня­ги­ня Евдо­кия Алек­сан­дров­на после раз­во­да ста­ла постри­же­ни­цей суз­даль­ско­го Покров­ско­го мона­сты­ря и, судя по все­му, ей не было тогда еще и два­дца­ти лет! В этой оби­те­ли дол­гое вре­мя хра­нил­ся ее вклад – сереб­ря­ное блю­до с над­пи­сью: «Сие блю­до веле­ла сде­ла­ти в дом к Пре­свя­той Бого­ро­ди­це чест­на­го и слав­на­го ея Покро­ва бла­го­вер­на­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча кня­ги­ня ста­ри­ца Евпраксия»6. Сего­дня это блю­до хра­нит­ся в фон­дах музея г. Вла­ди­ми­ра. Вклад ско­рее все­го отно­сит­ся к кон­цу XVI в. В музей­ном собра­нии г. Суз­да­ля хра­нит­ся так­же покров, вло­жен­ный кня­ги­ней-мона­хи­ней 28 июля 1578 г. в Рож­де­ствен­ский собор «на гроб вели­ка­го чюдо­твор­ца епи­ско­па Ива­на». Крайне важ­ное сви­де­тель­ство пред­став­ле­но в запи­си далее: «За тот вклад поми­нал дщю кня­зя Воло­ди­ме­ра Андре­еви­ча и мою…»7. В про­стран­ной вклад­ной над­пи­си при­ве­де­но имя вклад­чи­цы – «кня­же Воло­ди­ме­ро­ва кня­ги­ня Андре­еви­ча ино­ка Евпрак­сия уделная»8.

Таким обра­зом, этот памят­ник сви­де­тель­ству­ет о том, что в бра­ке с кня­зем Вла­ди­ми­ром у Евдо­кии Алек­сан­дров­ны была дочь, судь­ба кото­рой по пись­мен­ным источ­ни­кам не про­сле­жи­ва­ет­ся вооб­ще. Ско­рее все­го она умер­ла мла­ден­цем. Воз­мож­но, смерть ребен­ка послу­жи­ла пси­хо­ло­ги­че­ским толч­ком для Евдо­кии к при­ня­тию мона­ше­ско­го постри­га? Текст вклад­ной над­пи­си дан­но­го покро­ва был опуб­ли­ко­ван еще в XIX в. в одной из книг «Вре­мен­ни­ка» Обще­ства исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских, но с ошибками9. Изве­стен и вто­рой покров – вклад ста­риц­кой кня­ги­ни Евдо­кии от 24 июля 1581 г.10 Пер­вая жена кня­зя Вла­ди­ми­ра надол­го пере­жи­ла сво­е­го мужа и была еще жива в 1597 г., так как в «Опи­си» Покров­ско­го мона­сты­ря под этим годом есть запись: «…келья княж Воло­ди­ме­ро­вы Ондре­еви­ча кня­ги­ни ста­ри­цы Еупраксеи»11. Харак­тер­но в опи­са­нии отсут­ствие фор­му­лы «что была» келья за кня­ги­ней ста­ри­цей Евпрак­си­ей; это поз­во­ля­ет утвер­ждать, что в этот год знат­ная мона­хи­ня еще была жива. В этой оби­те­ли кня­ги­ня – ино­ки­ня Евпрак­сия и была похо­ро­не­на31.

5 Мая­со­ва Н.А. Мастер­ская худо­же­ствен­но­го шитья кня­зей Ста­риц­ких // Сооб­ще­ния Загор­ско­го музея-запо­вед­ни­ка. Вып. 3. Загорск, 1960. С. 62. 6 Уша­ков Н.Н. Спут­ник по древ­не­му Вла­ди­ми­ру и горо­дам Вла­ди­мир­ской губер­нии. Вла­ди­мир, 1913. С. 216. 7 Мая­со­ва Н.А. Указ. соч. С. 61. 8 Там же. С. 61. 9 Исто­ри­че­ское собра­ние о бого­спа­са­е­мом гра­де Суж­да­ле клю­ча­ря тамош­не­го собо­ра Ана­нии Федо­ро­ва // Вре­мен­ник ОИДР. Кн. 22. М., 1855. С. 127. 10 Мая­со­ва Н.А. Указ. соч. С. 61. 11 Опись Покров­ско­го жен­ско­го мона­сты­ря в г. Суз­да­ле, 1597 г. // Геор­ги­ев­ский В. Памят­ни­ки ста­рин­но­го рус­ско­го искус­ства Суз­даль­ско­го музея. М., 1927. С. 56.

Ж. 2‑я, 28.04.1558, КЖ. ЕВДО­КИЯ РОМА­НОВ­НА ОДО­ЕВ­СКАЯ, погиб­ла вме­сте с мужем 9.10.1569 (дво­ю­род­ная сест­ра кня­зя Андрея Михай­ло­ви­ча Курбского).

Сфра­ги­стич­ні пам’ятки:

Сре­ди бумаг Каби­не­та Пет­ра I хра­нит­ся и опи­са­ние печа­тей, скреп­ляв­ших гра­мо­ты мос­ков­ских мона­сты­рей. 7073 (1564)-г(о) гра­мо­та даная | кн(я)зя Воло­ди­ме­ра Андрѣє|вича Мос­ков­ско­гѡ υѣздȣ | на селѡ Ѳедо­ров­ское, Вла|сьевскоє, Запо­норьє з де|ревнями. | Поза­ди тои гра­мо­ты по|среди напи­санѡ: | кн(я)зь Воло­ди­мер Ан’дрѣєвичь. | На кон­цѣ печать на чер­ном | вос­кȣ при­вѣ­ше­на тако­ва: [ил. 3‑а].32 Сопо­ста­вив дан­ные опи­сей архи­ва Чудо­ва мона­сты­ря 1701, 1755 и 1763 гг., А. В. Анто­нов и К. В. Бара­нов пред­ло­жи­ли для несо­хра­нив­шей­ся гра­мо­ты Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча заго­ло­вок: «1564 г. нояб­ря 22. — Жало­ван­ная дан­ная (“поступ­ная”) гра­мо­та ста­риц­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча архимандриту
Чудо­ва мона­сты­ря Лев­кию на спор­ные меж­ду кре­стья­на­ми ста­риц­ко­го двор­цо­во­го села Федо­ров­ское Бисе­ро­во и кре­стья­на­ми чудов­ско­го села Запо­но­рье (Вла­сьев­ское) зем­ли в Селин­ской воло­сти Мос­ков­ско­го уез­да»33.

Два экзем­пля­ра этой печа­ти кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Ста­риц­ко­го опуб­ли­ко­ва­ны34. Кру­го­вая над­пись, опу­щен­ная в про­ри­сов­ке, тако­ва: «Пєчать г(о)с(у)д(а)р кн(я)s Володi­мє­ра Андрѣєви­ча». Печать в виде гори­зон­таль­но ори­ен­ти­ро­ван­но­го рва­ла, в пуб­ли­ка­ции 1813 г. ее раз­мер 26×30 мм35. Ее сюжет­ная часть содер­жит фигу­ру оле­ня, лежа­ще­го под дере­вом. В про­ри­сов­ке печать почти круг­лой фор­мы, 29×30 мм, опи­са­на как черновосковая.

Пуб­ліка­ція: Хору­жен­ко О. И. Опи­са­ние сред­не­ве­ко­вых мона­стыр­ских печа­тей из Каби­не­та Пет­ра I: у исто­ков науч­ной сфра­ги­сти­ки // Вест­ник Екатеринбургской
духов­ной семи­на­рии. 2022. № 40. Ил. № 3. С. 30–47. DOI: 10.24412/2224–5391-2022–40-30–47

Поколін­ня ІІІ

141/128/1. КЖ. /...../ ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (* и † меж­ду 1551/1554 ?)

142/128/2. КН. /...../ ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ (1556/57–9.Х.1569)

Ребе­нок из гро­ба Евдо­кии Рома­нов­ны. Источ­ни­ки не назы­ва­ют имя это­го ребен­ка из сар­ко­фа­га кня­ги­ни Евдо­кии Рома­нов­ны, раз­де­лив­ше­го в октяб­ре 1569 г. судь­бу сво­их роди­те­лей и сест­ры Марии. Но в свя­зи с этим вопро­сом при­вле­ка­ют вни­ма­ние све­де­ния, зафик­си­ро­ван­ные кня­зем Андре­ем Курб­ским, кото­рый оста­вил запись об обсто­я­тель­ствах гибе­ли кня­зя Вла­ди­ми­ра и его близ­ких: «Тогда же раз­стре­ля­ти с руч­ниц пове­лел жену бра­та сво­е­го, Евдо­кию, и двух мла­ден­цов, сынов бра­та сво­е­го, от тоя рож­ден­ных, еди­но­му имя Васи­лий, аки в деся­ти летех, а дру­гой мней­ший, и запа­мя­тах уже зде, яко было имя его...». 36 Бро­са­ют­ся в гла­за раз­но­чте­ния в све­де­ни­ях кня­зя Курб­ско­го и дру­гих источ­ни­ков о при­чи­нах гибе­ли кня­зя Вла­ди­ми­ра, его жены и неко­то­рых детей — чаще хро­ни­сты назы­ва­ют отрав­ле­ние при­чи­ной смер­ти чле­нов семьи дво­ю­род­но­го бра­та царя Ива­на IV.

Резуль­та­ты изу­че­ния кост­ных остан­ков ребен­ка из сар­ко­фа­га кня­ги­ни Евдо­кии Рома­нов­ны сви­де­тель­ству­ют о том, что ему было 12–13 лет, а это зна­чит, что он и был стар­шим в семье и родил­ся в 1556–1557 гг.

143/128. КН. ВАСИ­ЛИЙ ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ (*1557/58, †1573)

князь Дмит­ров­ский с 1573, стар­ший сын кня­зя Ста­риц­ко­го, Верей­ско­го, Дмит­ров­ско­го Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча от пер­во­го бра­ка с Евдо­ки­ей Алек­сан­дров­ной Нагой. Един­ствен­ный близ­кий род­ствен­ник муж­ско­го пола Ива­на IV (ветвь Дани­ло­ви­чей Мос­ков­ских), остав­ший­ся живым в 1569 году, когда была уби­та почти вся семья Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Ста­риц­ко­го. В духов­ном заве­ща­нии Ива­на IV, напи­сан­ной око­ло 1572 года, Васи­лий Вла­ди­ми­ро­вич упо­мя­нут. Ему был воз­вра­щен Ста­риц­кий удел отца. В 1573 году был поса­же­ным отцом на сва­дьбе сво­ей еди­но­кров­ной сест­ры Марии Вла­ди­ми­ров­ны с коро­лём ливон­ским Маг­ну­сом. Похо­ро­нен в Архан­гель­ском собо­ре Мос­ков­ско­го Кремля.

В 1573 г. царь Иван IV женил кня­жи­ча Васи­лия Вла­ди­ми­ро­ви­ча. Обсто­я­тель­ства смер­ти это­го юно­го сына удель­но­го кня­зя Вла­ди­ми­ра не нашли отра­же­ния в пись­мен­ных источниках.

Ж., 1573, /..... ..... ...../

144/128(2). КЖ. МАРИЯ ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (1559–9.X.1569)

стар­шая дочь кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча во вто­ром бра­ке с Евдо­ки­ей Рома­нов­ной Одо­ев­ской (и тре­тьим по поряд­ку рож­де­ния ребен­ком). Вре­мя ее появ­ле­ния на свет источ­ни­ка­ми не зафик­си­ро­ва­но. Девоч­ка погиб­ла вме­сте с роди­те­ля­ми 9 октяб­ря 1569 г. под Алек­сан­дров­ской сло­бо­дой. Похо­ро­ни­ли ее, как и ее мать и трех сестер, в некро­по­ле Воз­не­сен­ско­го собо­ра в Крем­ле, в севе­ро-восточ­ном углу хра­ма. На крыш­ку бело­ка­мен­но­го сар­ко­фа­га княж­ны Марии нане­се­на эпи­та­фия: «Лета 7078 меся­ца октяб­ря в 9 день пре­ста­ви­ся бла­го­вер­ная княж­на Мария кня­же Воло­ди­ме­ро­ва Ондре­еви­ча дочь». 37 Резуль­та­ты иссле­до­ва­ния остан­ков княж­ны Марии антро­по­ло­га­ми и раз­ме­ры ее погре­баль­но­го соору­же­ния сви­де­тель­ству­ют о том, что эта девоч­ка погиб­ла в воз­расте при­мер­но деся­ти лет. Сле­до­ва­тель­но, вре­мя ее появ­ле­ния на свет пред­ва­ри­тель­но мож­но отне­сти к нача­лу 1559 г. Фор­ми­ро­ва­ние дет­ско­го орга­низ­ма это­го ребен­ка про­хо­ди­ло в слож­ный пери­од в жиз­ни семьи, что отра­зи­лось на здо­ро­вье княж­ны Марии (у нее раз­вил­ся рахит). Тра­ги­че­ские собы­тия рано обо­рва­ли жизнь доче­ри кня­ги­ни Евдо­кии и Вла­ди­ми­ра Ста­риц­ко­го: она была отрав­ле­на вме­сте с родителями.

145/128.(2). КЖ. ЕВДО­КИЯ ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (20.II.1560–20.XI.1570)

чет­вер­тый ребе­нок в семье удель­но­го ста­риц­ко­го кня­зя. Девоч­ка роди­лась 20 фев­ра­ля 1560 г. Запись хро­ни­ста одно­вре­мен­но зафик­си­ро­ва­ла смерть 20 фев­ра­ля 1560 г. кня­жи­ча Васи­лия (един­ствен­но­го сына кня­зя Юрия Васи­лье­ви­ча), пле­мян­ни­ка царя Ива­на Васи­лье­ви­ча, и рож­де­ние в тот же день доче­ри в семье удель­но­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча: «Тое же ночи с сре­ды на чет­верг в то же вре­мя, на деся­том часу ночи, за три часа до све­та, роди­ся кня­зю Воло­ди­ме­ру… дщерь Евдо­кея от его кня­ги­ни Евдо­кеи; и царь и вели­кий князь, а с ним сын его царе­вич Иван да с ними царь Алек­сандр Казан­ский и мно­гие бояре, назав­трие того, в пят­ни­цу, был у кня­зя Воло­ди­ме­ра Ондре­еви­ча на его радость, и пора­до­ва­ша­ся с ним и ово­щи куша­ли». 38 Евдо­кия не была уби­та вме­сте с роди­те­ля­ми в 1569 г., про­жи­ла еще год и скон­ча­лась в 1570 г. Об этом гово­рит эпи­та­фия на крыш­ке ее сар­ко­фа­га: «Лета 7079 меся­ца нояб­ря в 20 день пре­ста­ви­ся княж­на Евдо­кея княж Вла­ди­ме­ро дочь Андре­еви­чя». 39 Княж­на Евдо­кия умер­ла в воз­расте деся­ти лет и девя­ти месяцев.

146/128. КЖ. МАРИЯ (ИН. МАР­ФА) ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (1561–1613/1614),
.
Роди­лась ок. 1560. Дочь кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Ста­риц­ко­го (дво­ю­род­но­го бра­та Иоан­на Гроз­но­го) и кня­ги­ни Евдо­кии Одо­ев­ской (дво­ю­род­ная сест­ра кня­зя Андрея Курбского).

С апр. 1569 Иоанн Гроз­ный рас­смат­ри­вал план созда­ния в Ливо­нии буфер­но­го госу­дар­ства, воз­глав­ля­е­мо­го в каче­стве вас­са­ла царя дат­ским прин­цем, гер­цо­гом Маг­ну­сом, млад­шим бра­том коро­ля Фре­де­ри­ка II. Маг­ну­са этот про­ект заин­те­ре­со­вал, и в сен­тяб­ре он отпра­вил сво­их послан­ни­ков в Моск­ву. Было достиг­ну­то пред­ва­ри­тель­ное согла­ше­ние и 27 нояб­ря послан­ни­ки полу­чи­ли от царя в Алек­сан­дров­ской сло­бо­де гра­мо­ту, содер­жа­щую усло­вия для созда­ния вас­саль­но­го Ливон­ско­го государства.
10.06.1570 Маг­нус при­был в Моск­ву и был при­нят с «вели­кой тор­же­ствен­но­стью». Он был офи­ци­аль­но про­воз­гла­шён коро­лём Ливо­нии, дал клят­ву вер­но­сти царю и был помолв­лен с княж­ной Евфи­ми­ей (Евдо­ки­ей) Ста­риц­кой, стар­шей доче­рью кня­зя Ста­риц­ко­го — бли­жай­шей кров­ной род­ствен­ни­цей царя, не имев­ше­го доче­рей. К это­му вре­ме­ни князь Ста­риц­кий в октяб­ре 1569 вме­сте с почти всей сво­ей семьей уже был истреб­лён. В при­да­ное обе­ща­ли, поми­мо «рух­ла вся­ко­го» пять бочек золо­та. Маг­нус начал воен­ные дей­ствия про­тив шве­дов, вла­дев­ших желан­ны­ми тер­ри­то­ри­я­ми, но они шли не очень успешно.

20.11.1570 неве­ста Маг­ну­са княж­на Евфи­мия Ста­риц­кая вне­зап­но умер­ла. Иоанн IV пред­ло­жил ему руку её млад­шей сест­ры — Марии. Сва­дьба состо­я­лась 12.04.1573 в Нов­го­ро­де. Раз­ность веро­ва­ний была обой­де­на со свой­ствен­ной Иоан­ну Гроз­но­му рез­кой про­сто­той: он пове­лел вен­чать кня­ги­ню по рус­ско­му пра­во­слав­но­му обы­чаю, а жени­ха — соглас­но его вере. Коро­ле­ве было око­ло 13 лет, её супру­гу — 33 года. Роль поса­жен­но­го отца на сва­дьбе выпол­нял брат неве­сты Васи­лий Ста­риц­кий — послед­ний из остав­ших­ся в живых двух детей кня­зя Старицкого.

По сло­вам англий­ско­го послан­ни­ка Дже­ро­ма Гор­сея, кото­рый впро­чем, вели­чая неве­сту Еле­ной, сооб­ща­ет сле­ду­ю­щее: …царь выдал свою пле­мян­ни­цу Еле­ну за гер­цо­га Маг­ну­са, дав в при­да­ное за неё те горо­да, кре­по­сти и вла­де­ния в Ливо­нии, кото­рые инте­ре­со­ва­ли Маг­ну­са, уста­но­вив его власть там, титу­ло­вал коро­лём Маг­ну­сом, а так­же дал ему сот­ню бога­то укра­шен­ных доб­рых лоша­дей, 200 тыс. руб­лей, что состав­ля­ет 600 тыс. тале­ров день­га­ми, золо­тые и сереб­ря­ные сосу­ды, утварь, дра­го­цен­ные кам­ни и укра­ше­ния; бога­то награ­дил и жало­вал тех, кто его сопро­вож­дал, и его слуг, послал с ним мно­го бояр и знат­ных дам в сопро­вож­де­нии двух тысяч кон­ных, кото­рым было при­ка­за­но помочь коро­лю и коро­ле­ве утвер­дить­ся в сво­их вла­де­ни­ях в их глав­ном горо­де Дерп­те в Ливонии.
Маг­нус уехал в ново­об­ре­тен­ный город, отку­да пере­брал­ся в Обер­па­лен. В 1577 Маг­нус начал тай­ные пере­го­во­ры с коро­лём Поль­ши Сте­фа­ном Бато­ри­ем. Но воен­ная уда­ча не была бла­го­склон­ной к Маг­ну­су, и его пла­ны не увен­ча­лись успе­хом. Иоанн Гроз­ный захва­тил Вер­ден, где обос­но­вал­ся Маг­нус, кото­рый в кон­це кон­цов был поми­ло­ван и отпу­щен, но сло­жил с себя коро­лев­ский титул и при­знал над собой поль­ский суверенитет.
Не хоро­шо скла­ды­ва­лась и его лич­ная жизнь. Как пишет Гор­сей: «Он рас­тра­тил и отдал сво­им при­я­те­лям и назван­ным доче­рям боль­шин­ство тех горо­дов и зам­ков, дра­го­цен­но­стей, денег, лоша­дей и утва­ри, кото­рые полу­чил в при­да­ное за пле­мян­ни­цей царя; вел раз­гуль­ную жизнь».

В этом бра­ке Мария роди­ла дочь Евдо­кию (1581–1589). Кро­ме того, по све­де­ни­ям доре­во­лю­ци­он­но­го исто­ри­ка Д.Цветаева, в Кар­ку­се Мария «взя­ла на себя забот­ли­вое попе­че­ние о двух малют­ках-при­е­мы­шах, остав­ших­ся круг­лы­ми сиро­та­ми после одно­го знат­но­го тра­ги­че­ски погиб­ше­го ливон­ско­го семей­ства». Но воз­мож­но, это были дети, рож­дён­ные ею вне брака.

В 1583 Маг­нус умер в Пиль­тене, «в нище­те, оста­вив коро­ле­ву и един­ствен­ную дочь в бед­ствен­ном поло­же­нии». Вдо­ба­вок к сво­им несча­стьям, после смер­ти бра­та Васи­лия в 1571 Мария Вла­ди­ми­ров­на ока­за­лась сле­ду­ю­щей по кро­ви в линии пре­сто­ло­на­сле­дия после сво­их тро­ю­род­ных бра­тьев — без­дет­но­го Фёдо­ра Иоан­но­ви­ча и царе­ви­ча Дмит­рия. Узнав о смер­ти Маг­ну­са, Сте­фан Бато­рий 23.05.1583 отпра­вил его вдо­ве пись­мо с собо­лез­но­ва­ни­я­ми. Он писал, что готов поспо­соб­ство­вать её воз­вра­ще­нию на роди­ну, если она, конеч­но, того поже­ла­ет, а так­же сове­то­вал иметь пол­ное дове­рие к Ста­ни­сла­ву Кост­ке, послан­но­му к ней с неки­ми тай­ны­ми пору­че­ни­я­ми. Местом пре­бы­ва­ния Марии опре­де­ли­ли Риж­ский замок, выде­ли­ли скром­ное содер­жа­ние из коро­лев­ской каз­ны, но содер­жа­ли фак­ти­че­ски под домаш­ним арестом.

В 1585 с 25-лет­ней кра­са­ви­цей-вдо­вой общал­ся Дже­ром Гор­сей. Он пере­дал ей пред­ло­же­ние царя Фёдо­ра Иоан­но­ви­ча вер­нуть­ся в свою род­ную стра­ну и занять там достой­ное поло­же­ние в соот­вет­ствии с её цар­ским про­ис­хож­де­ни­ем, а так­же сооб­щил, что князь-пра­ви­тель Борис Федо­ро­вич Году­нов, изъ­яв­ля­ет свою готов­ность слу­жить ей. На это Мария отве­ти­ла:» Меня осо­бен­но тре­во­жат два сомне­ния: если бы я реши­лась, у меня не было бы средств для побе­га, кото­рый вооб­ще было бы труд­но устро­ить, тем более что король и пра­ви­тель­ство уве­ре­ны в воз­мож­но­сти извлечь поль­зу из мое­го про­ис­хож­де­ния и кро­ви, буд­то я еги­пет­ская боги­ня. Кро­ме того, я знаю обы­чаи Мос­ко­вии, у меня мало надеж­ды, что со мною будут обра­щать­ся ина­че, чем они обра­ща­ют­ся с вдо­ва­ми-коро­ле­ва­ми, закры­вая их в адо­вы мона­сты­ри, это­му я пред­по­чту луч­ше смерть.» Полу­чив посла­ние от Гор­сея, что Мария соглас­на на отъ­езд, рус­ские эмис­са­ры нача­ли дей­ство­вать: «коро­ле­ва с ее доче­рью была изве­ще­на и очень хит­ро­ум­но выкра­де­на и про­еха­ла через всю Ливо­нию, преж­де чем её отсут­ствие было обна­ру­же­но». Затем Гор­сей пишет, что по сво­ём воз­вра­ще­нии из Англии он нашёл коро­ле­ву живу­щей в боль­шом поме­стье, она име­ла свою охра­ну, зем­ли и слуг соглас­но сво­е­му поло­же­нию. Но в 1588 Марию, постри­жен­ную под име­нем Мар­фа, заклю­чи­ли вме­сте с доче­рью Евдо­ки­ей в Под­со­сен­ском мона­сты­ре неда­ле­ко от Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ры. Дочь Евдо­кия умер­ла 15.03.1589 (суще­ству­ет вер­сия об отрав­ле­нии по при­ка­зу Году­но­ва). Пред­по­ла­га­ют, что ухуд­ше­ние поло­же­ния Марии свя­за­но с вли­я­ни­ем цари­цы Ири­ны Году­но­вой, испы­ты­вав­шей к ней неприязнь.

С 1605 ком­па­нию Марии соста­ви­ла зло­счаст­ная Ксе­ния Году­но­ва (в ино­че­стве Оль­га). В сен­тяб­ре 1608 обе жен­щи­ны сбе­жа­ли из мона­сты­ря в Тро­и­це-Сер­ги­е­ву лав­ру, кото­рая выдер­жав 16-месяч­ную оса­ду поль­ско-литов­ских интер­вен­тов под пред­во­ди­тель­ством Яна Сапе­ги и Лисов­ско­го, ста­ла одним из опло­тов Вто­ро­го опол­че­ния Мини­на и Пожар­ско­го. В 1609, по доне­се­нию стар­цев Тро­иц­ко­го мона­сты­ря царю Васи­лию Шуй­ско­му, она «мутит в мона­сты­ре, назы­ва­ет вора [Лже­д­мит­рия] брат­цем, пере­пи­сы­ва­ет­ся с ним и с Сапе­гой» — то есть ведет себя измен­щи­че­ски. В 1610, после отхо­да поля­ков от Тро­и­цы, жен­щи­ны обос­но­ва­лись в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре, кото­рый через неко­то­рое вре­мя был взят каза­ка­ми под пред­во­ди­тель­ством Ива­на Заруц­ко­го: «они чер­ниц — коро­ле­ву княж Вла­ди­ми­ро­ву дочь Андре­еви­ча и царя Бори­со­ву дочь Оль­гу, на кото­рых преж сего и зре­ти не сме­ли — огра­би­ли донага».

Мария скон­ча­лась в Ново­де­ви­чьем мона­сты­ре после 1612, но не позд­нее 1617. Над­пись на над­гро­бии в Тро­иц­ко-Сер­ги­е­вой лав­ре, как счи­та­ет­ся, ука­зы­ва­ет невер­ную дату её смер­ти (13.06.1597). Воз­мож­но это было улов­кой, что­бы обма­нуть Бори­са Году­но­ва и сохра­нить жизнь послед­ней из рода Ста­риц­ких. похо­ро­не­на в Успен­ском собо­ре Тро­и­це-Сер­ги­е­ва монастыря.

М., 12.04.1573, МАГ­НУС (1540 — 18.03.1583), прин­цем Дат­ским, сыном коро­ля Хри­сти­а­на III, коро­лём Ливо­нии. У них была дочь Евдо­кия (1579 — 17.03.1589, похо­ро­не­на в Успен­ском собо­ре Тро­и­це-Сер­ги­е­ва монастыря).

147/128. КЖ. ТАТЬЯ­НА ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (I.1564–8.I.1564)

шестой ребе­нок во вто­ром бра­ке кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча. Над­пись на крыш­ке ее сар­ко­фа­га из некро­по­ля Воз­не­сен­ско­го собо­ра в Крем­ле гла­сит: «Лета 7072 ген­ва­ря в 8 ден пре­ста­вис княж Воло­ди­ме­ро­ва Андре­еви­ча доч княж­на Тотья­на в ден суб­от­ны». 40 Ребе­нок умер в 1564 г. мла­ден­цем. В лето­пи­сях нет све­де­ний ни о дате рож­де­ния Татья­ны, ни о вре­ме­ни ее смер­ти. Един­ствен­ное, чем мы рас­по­ла­га­ем сего­дня, – текст эпи­та­фии. Антро­по­ло­ги­че­ские дан­ные и раз­ме­ры гро­би­ка сви­де­тель­ству­ют о том, что девоч­ка умер­ла вско­ре после появ­ле­ния на свет. Ясно, что роди­лась она или в послед­ние дни декаб­ря, или в самые пер­вые дни янва­ря 1564 г.

148/128. КЖ. АНА­СТА­СИЯ ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (I.1568–7.I.1568)

послед­ний, седь­мой, ребе­нок в семье ста­риц­ко­го кня­зя Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча и Евдо­кии Рома­нов­ны. В пись­мен­ных источ­ни­ках дан­ных о вре­ме­ни ее появ­ле­ния на свет нет. Ори­ен­ти­ром при опре­де­ле­нии воз­рас­та ребен­ка опять-таки могут слу­жить эпи­та­фия на крыш­ке гро­би­ка и его раз­ме­ры: «Лета 7076 (1568) ген­ва­ря 7 дня пре­ста­вис княж Воло­ди­ме­ро­ва Андре­еви­ча доч княж­на Наста­сия в день в сере». 41 И в дан­ном слу­чае резуль­та­ты изу­че­ния остан­ков антро­по­ло­га­ми и раз­ме­ры бело­ка­мен­но­го гро­би­ка поз­во­ля­ют утвер­ждать, что и эта девоч­ка про­жи­ла на све­те недол­го и умер­ла ново­рож­ден­ной. Таким обра­зом, ее появ­ле­ние на свет сле­ду­ет отно­сить к послед­ним дням декаб­ря – пер­вым дням янва­ря 1568 г.

1. Афа­на­сий был игу­ме­ном Кирил­ло­ва мона­сты­ря с 5 октяб­ря 1539 по май 1551 г. (Из руко­пис­но­го насле­дия: Николь­ский Н. К. Кирил­ло-Бело­зер­ский мона­стырь и его устрой­ство до вто­рой чет­вер­ти XVII века (1397–1625). Управ­ле­ние. Общин­ная и келей­ная жизнь. Бого­слу­же­ние / Отв. ред. З. В. Дмит­ри­е­ва. СПб., 2006. Т. 2. С. 116, 117).[↩]
2. Алек­се­ев А.И. Пер­вая редак­ция вклад­ной кни­ги Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря (1560‑е гг.) // Вест­ник цер­ков­ной исто­рии. 2010. № 3–4 (19–20). С. 17–117 (далее — Алек­се­ев. Пуб­ли­ка­ция ВКК). С. 28.[↩]
3. Там же.[↩]
4. Там же. С. 29.[↩]
5. Там же.[↩]
6. В XVI в. в Рос­сии быто­ва­ла четы­рех­пу­до­вая чет­верть как офи­ци­аль­ная мера сыпу­чих тел (Камен­це­ва Е. И., Устю­гов Н. В. Рус­ская мет­ро­ло­гия. Изд. 2‑е. М., 1975. С. 105).[↩]
7. Алек­се­ев. Пуб­ли­ка­ция ВКК. С. 29.[↩]
8. В денеж­ном выра­же­нии 1550‑х гг. вклад соста­вил зна­чи­тель­ную сум­му, цена чет­вер­ти ржи в реги­о­нах коле­ба­лась в сред­нем от 30–40 до 120–132 денег (Мань­ков А. Г. Цены и их дви­же­ние в Рус­ском госу­дар­стве XVI века. М.; Л., 1951. С. 106, 107. Табл. 1).[↩]
9. Скрын­ни­ков Р. Г. Иван Гроз­ный. М., 2005. С. 86–87.[↩]
10. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей, или Нико­нов­ской лето­пи­сью. Изд. 3‑е. М., 2000. Т. XIII. Ч. 2. С. 526.[↩]
11. Отры­вок из лето­пи­си о вре­ме­нах царя Ива­на Васи­лье­ви­ча. 1563–1567 гг. // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. СПб., 1879. Т. 3. Стб. 180.[↩]
12. Весе­лов­ский С. Б. Послед­ние уде­лы в Севе­ро-Восточ­ной Руси // Исто­ри­че­ские запис­ки. 1947. Т. 22. С. 107.[↩]
13. Лето­пись Гориц­ко­го мона­сты­ря. С. 297; Николь­ский Н. К. Кирил­ло-Бело­зер­ский мона- стырь и его устрой­ство до вто­рой чет­вер­ти XVII века (1397–1625). О сред­ствах содер­жа­ния мона­сты­ря. СПб., 1910. Т. 1. Вып. 2. С. 172, 173.[↩]
14. Сокро­ви­ща Рус­ско­го Севе­ра из собра­ния Кирил­ло-Бело­зер­ско­го музея-запо­вед­ни­ка / Авт.-сост. Е. Г. Щури­на. М., 2014. С. 64, 65. В насто­я­щее вре­мя в собра­нии это­го музея хра­нит­ся ряд про­из­ве­де­ний лице­во­го шитья из мастер­ской кня­ги­ни Евдо­кии Ста­риц­кой: пеле­на «Спас Вели­кий Архи­ерей», 1565 (?). КБИА­ХМ КП-629/2 (Там же. Ил. 78); пали­ца «Рас­пя­тие» (на обо­ро­те вклад­ная запись с датой 1565–1566 гг.). КБИА­ХМ КП-635; фелонь XIX в., шитье опле­чья — «Бого­ма­терь», 1560‑е гг. КБИА­ХМ КП-1019 (Там же. Ил. 80); сти­харь XIX в., шитье опле­чья — «Прп. Кирилл Бело­зер­ский», 1565 г. КБИА­ХМ КП-1061 (Там же. Ил. 79); Пали­ца XIX в. (шитье сред­ни­ка — «Бого­ма­терь Пет­ров­ская», 1560‑е гг.). КБИА­ХМ КП-1456 (Там же. Ил. 77). [↩]
15. Архив Санкт-Петер­бург­ско­го инсти­ту­та исто­рии РАН. Колл. 115. Д. 1074 (далее — ВКА. 1074). Л. 29 об., 30.[↩]
16. Там же. Л. 30 об. М. Н. Шаро­ма­зов этот вклад соот­но­сит с ико­ной «чюдо­твор­ной Пре­чи­стой Бого­ро­ди­цы Оди­гит­рии», упо­мя­ну­той в опи­си 1601 г. (Опись стро­е­ний и иму­ще­ства Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря 1601 года / Сост. З. В. Дмит­ри­е­ва и М. Н. Шаро­ма­зов. СПб., 1997. С. 50, 238).[↩]
17. ВКА. 1074. Л. 31 и об.[↩]
18. Там же. Л. 31 об.[↩]
19. Там же.[↩]
20. Там же. Л. 32 об.[↩]
21. Там же. Л. 32.[↩]
22. Там же. Л. 32 и об.[↩]
23. Шаб­ло­ва Т. И. Кор­мо­вое поми­на­ние в Успен­ском Кирил­ло-Бело­зер­ском мона­сты­ре... С. 309.[↩]
24. Гориц­кий в честь Вос­кре­се­ния Гос­под­ня жен­ский мона­стырь // Пра­во­слав­ная энцик­ло­пе­дия. С. 115, 116.[↩]
25. ВКА. 1074. Л. 247.[↩]
26. Там же.[↩]
27. Ста­ри­ца Алек­сандра, в миру вдо­ва бра­та Ива­на IV, кня­зя Юрия Васи­лье­ви­ча, кня­ги­ня Юли­а­ния Дмит­ри­ев­на, урож­ден­ная Палец­кая (Иули­а­ния Дмит­ри­ев­на // Рус­ский био- гра­фи­че­ский сло­варь. СПб., 1897. Т. VIII. С. 352, 353).[↩]
28. Жен­ская одеж­да с широ­ки­ми рука­ва­ми. В Кирил­ло­ве мона­сты­ре вклад­ные вещи, как пра­ви­ло, про­да­ва­ли, а день­га­ми попол­ня­ли мона­стыр­скую каз­ну.[↩]
29. ОР. Кир.-Бел. 78/ 1317. 11.[↩]
30. ВКА. 1074. Л. 18 об., 33–34.[↩]
31. Кур­га­но­ва Н.М. Стра­ни­цы исто­рии некро­по­ля горо­да Суз­да­ля. М., 2007. С. 59.[↩]
32. РГА­ДА. Ф. 9. Отд. II. Кн. 91. Л. 69–71. Фили­гра­ни не про­смат­ри­ва­ют­ся. Руко­пись пред­став­ля­ет собой четы­рех­лист­ную тет­радь, фор­мат листов 15,5×9,5 см. Л. 69–72 об., л. 71об. – 72 об. чистые.[↩]
33. Анто­нов А. В., Бара­нов К. В. Неиз­вест­ные акты XIV–XVI века из архи­ва мос­ков­ско­го Чудо­ва мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 1997. Вып. 2. С. 108, № 217.[↩]
34. Собра­ние госу­дар­ствен­ных актов… М., 1813. Ч. 1. С. 529, № 187 (1566 г.); С. 533, № 188 (1566 г.). Дру­гие печа­ти, при­над­ле­жав­шие кня­зю Вла­ди­ми­ру Андре­еви­чу: Сбор­ник сним­ков… Табл. V, № 54; VI, № 101.[↩]
35. Здесь и далее пер­вая циф­ра — высо­та, вто­рая — шири­на.[↩]
36. Курб­ский А.М. Исто­рия о делах вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го / Изд. под­гот. К.Ю. Еру­са­лим­ский; пер. А.А. Алек­се­ев. М., 2015. С. 146.[↩]
37. Пано­ва Т.Д. Некро­по­ли Мос­ков­ско­го Крем­ля. М., 2002. № 94. С. 31.[↩]
38. Пат­ри­ар­шая или Нико­нов­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. 13. М. 2000. С. 325–326.[↩]
39. Пано­ва Т.Д. Некро­по­ли Мос­ков­ско­го Крем­ля. 2‑е изд. М., 2003. № 97. С. 32, 33.[↩]
40. Пано­ва Т.Д. Некро­по­ли Мос­ков­ско­го Крем­ля. 2‑е изд. М., 2003. № 86. С. 31.[↩]
41. Пано­ва Т.Д. Некро­по­ли Мос­ков­ско­го Крем­ля. 2‑е изд. М., 2003. № 89. С. 31.[↩]