Белозерские

Общие сведения о роде

БЕЛО­ЗЕР­СКИЕ — кня­же­ский род,
Бело­зер­ское кня­же­ство – госу­дар­ствен­ное обра­зо­ва­ние в Севе­ро-Восточ­ной Руси, суще­ство­вав­шее c сере­ди­ны XIII в. по 1486 г. Его адми­ни­стра­тив­ным цен­тром был один из древ­ней­ших рус­ских горо­дов – Бело­озе­ро. Кня­же­ство рас­по­ла­га­лось по бере­гам озе­ра Бело­го и выте­ка­ю­щей из него реки Шекс­ны и охва­ты­ва­ло бас­сей­ны рек, впа­да­ю­щих в Белое озе­ро и Шекс­ну. На запа­де оно гра­ни­чи­ло с Нов­го­род­ской зем­лей, на севе­ре – с Обо­не­жьем и Кар­го­по­лем, на восто­ке с воло­год­ски­ми воло­стя­ми Тош­ня и Сяма, на юго-восто­ке – с костром­ски­ми вели­ко­кня­же­ски­ми зем­ля­ми (Коме­лой, Иле­да­мом), на юге – с Яро­слав­ским княжеством.

В плане цер­ков­ной юрис­дик­ции Бело­зе­рье под­чи­ня­лось Ростов­ской епар­хии. В 1207 г. по реше­нию вла­ди­мир­ско­го вели­ко­го кня­зя Все­во­ло­да Юрье­ви­ча Боль­шое Гнез­до Бело­озе­ро вме­сте с Росто­вом, Яро­слав­лем, Угли­чем, Моло­гой и Устю­гом вошло в состав обшир­ных вла­де­ний его стар­ше­го сына кня­зя Кон­стан­ти­на Все­во­ло­до­ви­ча (1185–1218 гг.) 1. В 1218 г. эти вла­де­ния были раз­де­ле­ны меж­ду сыно­вья­ми Кон­стан­ти­на Все­во­ло­до­ви­ча. Бело­озе­ро вме­сте с Росто­вом и Устю­гом оста­лось в соста­ве Ростов­ско­го кня­же­ства, где стал пра­вить князь Василь­ко Кон­стан­ти­но­вич (1208–1238 гг.) 2. В сра­же­нии на р. Сить он был пле­нен мон­го­ла­ми и после отка­за сотруд­ни­чать с ними каз­нен 3. У ростов­ско­го кня­зя оста­лось два сына – Борис и Глеб Василь­ко­ви­чи. В 1244 г. стар­ший из них полу­чил от царе­ви­ча Батыя, пра­ви­те­ля Джу­чи­е­ва улу­са Мон­голь­ской импе­рии, ярлык на Ростов­ское кня­же­ство 4. Под 1248/49 г. Лав­рен­тьев­ская лето­пись сооб­ща­ет о поезд­ке в Орду млад­ше­го из Василь­ко­ви­чей Гле­ба: «поеха князь Глеб Васил­ко­вич в тата­ры к Сар­та­ку. Сар­так же почтив и отпу­сти и в свою отчи­ну» 5. В 1251 г. Глеб Василь­ко­вич, имея, по-види­мо­му, ярлык на Бело­зер­ское кня­же­ство, совер­шил поезд­ку на Бело­озе­ро, «в свою отчи­ну» 6. Позд­ние мест­ные леген­ды XVI в. свя­зы­ва­ют с его при­ез­дом осно­ва­ние Тро­иц­ко­го Усть-Шехон­ско­го мона­сты­ря в пред­ме­стьях Бело­озе­ра и Спа­со-Камен­но­го мона­сты­ря на Кубен­ском оз. (по пути из Бело­озе­ра на Устюг) 7. Вре­мя прав­ле­ния кня­зя Гле­ба Василь­ко­ви­ча – пери­од рас­цве­та Бело­зер­ско­го княжества.

Древ­ней­ший текст родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей содер­жит­ся в Типо­граф­ской лето­пи­си8. Этот источ­ник вхо­дит в кор­пус родо­слов­ных мате­ри­а­лов об эли­те Севе­­ро-Восточ­­ной Руси пре­иму­ще­ствен­но за XIV-XV вв. По-види­­мо­­му, его состав офор­мил­ся око­ло 1506 ‑1507 гг.9 В родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей отме­ча­ет­ся: «А се отъ Ростов­ска­го Васил­ка Бело­зер­стии кня­зи: Василь­ко­вичь Глебъ; Гле­бо­вичь Михай­ло; Михай­ло­вичь Фео­доръ; Фео­до­ро­вичь Васи­лей Сегор­ски. Того сынъ Юрьи Бело­сел­ский»10. Род­ствен­ная дан­но­му источ­ни­ку по соста­ву Ермо­лин­ская лето­пись под­чер­ки­ва­ет, что «Фео­до­ро­вичь Васи­леи», как и его сын Юрий, был «князь Бело­зер­скы»11.

Еще в XIV в. Бело­зер­ские кня­зья в ста­ту­се слу­жи­лых кня­зей ста­ли вас­са­ла­ми кня­зей Мос­ков­ско­го дома. После фор­ми­ро­ва­ния уде­ла кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча, в кото­рый по заве­ща­нию Дмит­рия Дон­ско­го вошло Бело­зе­рье, они ока­за­лись на служ­бе удель­но­го кня­зя. В это вре­мя Бело­зер­ские кня­зья, в первую оче­редь стар­ший из них — Юрий Васи­лье­вич, обла­да­ли реаль­ной поли­ти­че­ской вла­стью, у них были свои воен­ные отря­ды, а вла­де­ния мно­го­крат­но пре­вос­хо­ди­ли самые круп­ные вот­чи­ны мест­но­го бояр­ства 12.

Важ­ным собы­ти­ем, суще­ствен­но повли­яв­шим на ста­тус части Бело­зер­ских кня­зей в дол­го­сроч­ной пер­спек­ти­ве, ста­ло раз­де­ле­ние Бело­зе­рья меж­ду дву­мя наслед­ни­ка­ми кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. Млад­ший Миха­ил полу­чил основ­ную часть Бело­зе­рья с горо­дом, а стар­ший Иван — воло­сти по ниж­не­му тече­нию Шекс­ны и ее при­то­кам. Позд­нее, уже XVI в., эти тер­ри­то­рии обра­зу­ют Поше­хон­ский уезд. Здесь рас­по­ла­га­лись вла­де­ния поло­ви­ны вет­вей Бело­зер­ских кня­зей: Бело­сель­ских (Белое Село), Шеле­шпаль­ских (Шеле­шпал, Угле­ца), Дяб­рин­ских (Дяб­ри­но), Согор­ских (Согор­за) и Ухтом­ских (Ухто­ма) 13. Таким обра­зом, пред­ста­ви­те­ли этих фами­лий в слу­жеб­ном плане долж­ны были ока­зать­ся свя­за­ны с Ива­ном Андре­еви­чем Можай­ским. Если гово­рить о пер­со­на­ли­ях, то, судя по хро­но­ло­гии жиз­ни преды­ду­щих и сле­ду­ю­щих поко­ле­ний Бело­зер­ских кня­зей, это долж­ны были быть вну­ки Васи­лия Согор­ско­го Роман Юрье­вич Бело­сель­ский, Иван Афа­на­сье­вич Шеле­шпаль­ский, Вла­ди­мир и Дмит­рий Семе­но­ви­чи Согор­ские, Иван Ива­но­вич Ухтом­ский. Пря­мые све­де­ния об их вклю­чен­но­сти в состав дво­ра Ива­на Андре­еви­ча отсут­ству­ют, поэто­му вопрос об этом пока оста­ет­ся откры­тым. Напро­тив, о служ­бе линий Бело­зер­ских кня­зей, вла­де­ния кото­рых оста­лись в соста­ве уде­ла кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча, име­ют­ся пря­мые ука­за­ния. В поко­ле­нии вну­ков Васи­лия Согор­ско­го в каче­стве бело­зер­ско­го намест­ни­ка упо­ми­на­ет­ся Давыд Семе­но­вич Кем­ский 14. Пред­ста­ви­те­ли сле­ду­ю­ще­го поко­ле­ния Иван Андре­евич Вад­боль­ский и его брат Семен Андре­евич Андом­ский в соста­ве отря­да кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча участ­во­ва­ли в Суз­даль­ском бою и упо­ми­на­ют­ся в сино­ди­ках сре­ди погиб­ших 15. Их пле­мян­ник Алек­сандр Михай­ло­вич Андом­ский упо­мя­нут в духов­ной кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча как полу­чив­ший от него раз­ре­ше­ние при­об­ре­сти вот­чи­ну (1486 г.) 16. В жало­ван­ных гра­мо­тах Миха­и­ла Андре­еви­ча неод­но­крат­но упо­ми­на­ют­ся его кня­зья, а в одной из них пря­мо гово­рит­ся о его бело­зер­ских кня­зьях 17, под кото­ры­ми, види­мо, нуж­но пони­мать пред­ста­ви­те­лей фами­лий Андом­ских, Вад­боль­ских, Кем­ских и Кар­га­лом­ских. Один из них — Иван Федо­ро­вич Кар­га­лом­ский — участ­во­вал в похо­де на Нов­го­род в 1478 г. 18.

Таким обра­зом, с 1430–40‑х гг. про­сле­жи­ва­ет­ся изме­не­ние ста­ту­са Бело­зер­ских кня­зей. Они фик­си­ру­ют­ся как неотъ­ем­ле­мая часть фор­му­лы, опи­сы­ва­ю­щей состав дво­ра удель­ных кня­зей Андрея Дмит­ри­е­ви­ча и Миха­и­ла Андре­еви­ча: «мои кня­зья, бояре и дети бояр­ские». Дро­бят­ся кня­же­ские вла­де­ния, кото­рые теперь у каж­до­го из вну­ков Васи­лия Согор­ско­го огра­ни­че­ны отдель­ны­ми воло­стя­ми. Тут мы наблю­да­ем непо­сред­ствен­ное вклю­че­ние мест­ной кня­же­ской дина­стии в состав дво­ра удель­но­го кня­зя мос­ков­ской дина­стии. Прав­да, речь ско­рее долж­на идти о воен­ных аспек­тах служ­бы, посколь­ку сре­ди бояр Миха­и­ла Андре­еви­ча Бело­зер­ских кня­зей не извест­но 19.

Лите­ра­ту­ра:

А. Л. Гряз­нов. Бело­зер­ские кня­зья в годы прав­ле­ния Ива­на III/​/​Великое сто­я­ние на реке Угре и фор­ми­ро­ва­ние рос­сий­ско­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го госу­дар­ства: локаль­гые и гло­баль­ные кон­тек­сты. Калу­га 2017.
Аве­рья­нов К.А. Родо­сло­вие Бело­зер­ских кня­зей // Аве­рья­нов К.А. Куп­ли Ива­на Кали­ты. М.: Энцик­ло­пе­дия рос­сий­ских дере­вень, 2001. – 241 с.

Историческая география

СИНОДИКИ

Синодик Череповецкого Воскресенского монастыря

(Афе­тов Л.А. Исто­ри­че­ский очерк быв­ше­го Чере­по­в­ско­го Вос­кре­сен­ско­го мона­сты­ря и
его земель­ных вла­де­ний. Руко­пис­ный фонд Чер­МО — Ф.9, № 5822. Л. 69 об.-70. Прим. 4).

Поколенная роспись рода

XII генерация от Рюрика.

1. ГЛЕБ ВАСИЛЬ­КО­ВИЧ БЕЛО­ЗЕР­СКИЙ (2.05.1237 (или 1236) — 13.12.1278, Ростов)

блгв. кн. ростов­ский и бело­зер­ский (пам. 23 мая — в Собо­ре Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых), млад­ший сын ростов­ско­го кн. Васи­лия [Василь­ко] Кон­стан­ти­но­ви­ча и кнг. Марии Михай­лов­ны († 1271), доче­ри чер­ни­гов­ско­го кн. Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча, внук Все­во­ло­да III Боль­шое Гнез­до, родо­на­чаль­ник бело­зер­ских кня­зей; князь Бело­зер­ский (1238—1278) и Ростов­ский (1277—1278) 20.

Под 1238 г. он отме­чен в лето­пи­сях, как один из кня­зей, спас­ших­ся от Баты­ева меча. В 1244 г. Глеб, вме­сте со стар­шим бра­том, кн. ростов­ским Бори­сом и дру­ги­ми роди­ча­ми, ездил к Батыю, кото­рым утвер­жден был в пра­вах на наслед­ствен­ный удел, а в 1249 г. — к Баты­еву сыну Сар­та­ку, кото­рый отпу­стил его «с честью»; в том же году, вме­сте с мате­рью и стар­шим бра­том, он про­во­жал из Вла­ди­ми­ра тело умер­ше­го там Васи­лья Все­во­ло­до­ви­ча, кн. яро­слав­ско­го, в Яро­славль. Неиз­вест­но, когда в соста­ве обшир­но­го Ростов­ско­го кня­же­ства был выде­лен для Г. В. Бело­зер­ский удел: по заве­ща­нию отца, муче­ни­че­ски погиб­ше­го от рук татар в 1238 г., либо поз­же — по ини­ци­а­ти­ве мате­ри (управ­ляв­шей кня­же­ством в годы мало­лет­ства сыно­вей) или стар­ше­го бра­та Г. В.- Бори­са Васи­лье­ви­ча, к‑рый, повзрос­лев, начал кня­жить в Росто­ве. Само­сто­я­тель­ное прав­ле­ние Г. В. нача­лось, види­мо, в 1251 г., под к‑рым лето­пи­си сооб­ща­ют, что он «поеха… на Бело­озе­ро в свою отчи­ну» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 473), меж­ду тем как до сих пор жил в Росто­ве. В 1253 г. он был в Росто­ве на освя­ще­нии Бори­со­глеб­ской церкви;ок. 1257 г. пер­вым из потом­ков Рюри­ка женил­ся на знат­ной мон­гол­ке (в Кре­ще­нии Фео­до­ре), за к‑рой ездил в Кара­ко­рум, вме­сте с бра­том Бори­сом при­е­хал в Ростов — «и бысть радость вели­ка о Гле­бо­ве при­ез­де». В 1259 г. Глеб опять был в Росто­ве, где с мате­рью и стар­шим бра­том Бори­сом при­ни­мал и чество­вал Алек­сандра Нев­ско­го, про­ез­жав­ше­го из Нов­го­ро­да во Вла­ди­мир. Будучи бело­зер­ским кня­зем, Г. В. сохра­нял тес­ную связь с Росто­вом, часто бывал там и, по-види­мо­му, играл важ­ную роль в поли­ти­че­ской и цер­ков­ной жиз­ни Ростов­ской зем­ли. Вме­сте с бра­том и мате­рью он высту­пил ини­ци­а­то­ром про­слав­ле­ния кн.-мч. Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го и стро­и­тель­ства посвя­щен­но­го ему хра­ма в Росто­ве, в 1261 г. по бла­го­сло­ве­нию Киев­ско­го митр. Кирил­ла II вме­сте с бра­том и блгв. кн.Александром Яро­сла­ви­чем Нев­ским при­ни­мал уча­стие в опре­де­ле­нии св. Игна­тия, архим. Авра­ами­е­ва ростов­ско­го в честь Бого­яв­ле­ния мон-ря, в помощ­ни­ки соста­рив­ше­му­ся Ростов­ско­му еп. Кирил­лу II.

Актив­ны­ми были кон­так­ты Г. В. с ордын­ски­ми вла­стя­ми. Один или вме­сте с др. кня­зья­ми он неск. раз ездил ко дво­ру монг. ханов; в 1277 г. вме­сте с соро­ди­ча­ми участ­во­вал в похо­де ордын­ско­го хана Мен­гу-Тиму­ра на алан (ясов), в 1278 г. отпра­вил для уча­стия в новой хан­ской войне сына Миха­и­ла. Одна­ко (вопре­ки мне­нию А. Н. Насо­но­ва) нет осно­ва­ний гово­рить о «про­та­тар­ской» ори­ен­та­ции Г. В. В отно­ше­нии мон­го­ло-татар он (как и Борис Васи­лье­вич) при­дер­жи­вал­ся, как сле­ду­ет думать, той же поли­ти­че­ской линии, что и блгв. кн. Алек­сандр Нев­ский, к‑рый в усло­ви­ях непре­кра­ща­ю­ще­го­ся воен­но­го и кон­фес­си­о­наль­но­го натис­ка като­лич. Запа­да видел в лояль­но­сти к Орде сред­ство огра­дить Русь от новых набе­гов, сохра­нить пра­во­сл. веру и создать усло­вия для накоп­ле­ния сил внут­ри стра­ны. Ростов­ская лит-ра 3‑й четв. XIII в. про­ни­за­на иде­ей духов­но­го про­ти­во­сто­я­ния чуже­зем­но­му игу, а офор­мив­ше­е­ся в Росто­ве в это вре­мя почи­та­ние кн.-мч. Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го харак­те­ри­зо­ва­лось замет­ной анти­ор­дын­ской тенденцией.

Под 1268 г. в лето­пи­сях отме­ча­ет­ся, что Глеб боль­ным при­е­хал (в Ростов?) из орды; в 1269 г. он был в Юрье­ве Поль­ском при смерт­ном одре тамош­не­го кня­зя Димит­рия Свя­то­сла­ви­ча. В 1271 г. Глеб был опять в орде, а через два года после того (1273 г.) схо­ро­нил свою супру­гу; в 1276 г. он был в Костро­ме на похо­ро­нах вел. кн. Васи­лия Яро­сла­во­ви­ча, а в 1277 г., вме­сте с дру­ги­ми кня­зья­ми, ходил с ханом Ман­гу-Тиму­ром на кав­каз­ских ясов и после похо­да ода­рен был ханом и отпу­щен с честью.

В том же году умер брат Гле­ба, Борис ростов­ский, и в руках пер­во­го, поми­мо пле­мян­ни­ков его Бори­со­ви­чей, соеди­ни­лись Ростов и Бело­озе­ро, но нена­дол­го. Недол­гое его прав­ле­ние в Росто­ве было озна­ме­но­ва­но ожив­ле­ни­ем при­двор­но­го кня­же­ско­го лето­пи­са­ния, почти угас­ше­го в преды­ду­щие годы. 13 июня 1278 г. он воз­вра­тил­ся из орды в Ростов и вско­ре «тихо и крот­ко испу­сти душу». Г. В. был погре­бен в ростов­ском Успен­ском собо­ре, одна­ко спу­стя 9 недель по рас­по­ря­же­нию Ростов­ско­го еп. св. Игна­тия остан­ки кня­зя были пере­за­хо­ро­не­ны в осно­ван­ном кнг. Мари­ей Михай­лов­ной ростов­ском Спас­ском на Пес­ках мон-ре. Мож­но пред­по­ло­жить, что епи­скоп сде­лал это под дав­ле­ни­ем ново­го ростов­ско­го кн. Дмит­рия Бори­со­ви­ча, не при­зна­вав­ше­го прав покой­но­го дяди на Ростов и не желав­ше­го видеть его моги­лу в усы­паль­ни­це ростов­ских кня­зей. Митр. Кирилл II рас­це­нил пере­за­хо­ро­не­ние Г. В. как неза­кон­ное и пове­лел епи­ско­пу каять­ся «за то дело» «до сво­ея смер­ти» (ПСРЛ. Т. 18. С. 77). В наст. вре­мя место­по­ло­же­ние моги­лы Г. В. неиз­вест­но. В г. Бело­зер­ске сохра­ня­лось устой­чи­вое пре­да­ние, запи­сан­ное впер­вые не позд­нее кон. XVI в., что остан­ки Г. В. поко­ят­ся в поки­ну­том жите­ля­ми в кон. XIV в. г. Бело­озе­ро, в часовне, постро­ен­ной на месте город­ско­го собо­ра во имя свт. Васи­лия Вели­ко­го (часов­ня и кур­ган, на к‑ром она сто­я­ла, были раз­ру­ше­ны в 50‑х гг. XX в.). В руко­пи­си РГБ. Ф. 178. № 3445. Л. 183 об. сохра­нил­ся рису­нок сер. XVII в. с изоб­ра­же­ни­ем часов­ни и при­пис­кой, что там «почи­ва­ет бла­го­вер­ныи князь Глеб Васи­ле­вич Бело­озерь­скии» и нахо­дит­ся «гроб кня­зя Гле­ба». От бра­ка с ордын­кой, в кре­ще­нии Федо­рой († 1273) , Глеб имел сыно­вей Демья­на (род. 1 июля 1263 г.) и Миха­и­ла. Раз­ные родо­слов­ные, кро­ме этих двух, дают Гле­бу еще несколь­ких сыно­вей, о кото­рых лето­пи­си ниче­го не знают.До зре­лых лет дожил по край­ней мере один — Миха­ил († 1293), к‑рого в 1278 г. отец женил на доче­ри блгв. кн. Фео­до­ра Рости­сла­ви­ча Чёрного.

О хра­мо­зда­тель­ной дея­тель­но­сти Г. В. сооб­ща­ет­ся в состав­лен­ном вско­ре после смер­ти лето­пис­ном некро­ло­ге. Г. В., по сло­вам лето­пи­си, «церк­ви мно­ги съз­да и укра­си ико­на­ми и кни­га­ми» 21. Более позд­ние источ­ни­ки, частич­но опи­ра­ю­щи­е­ся на мест­ные пре­да­ния и содер­жа­щие мно­го­чис­лен­ные про­ти­во­ре­чия и ана­хро­низ­мы, рас­ска­зы­ва­ют об осно­ва­нии кня­зем 2 мон-рей. «Указ о кор­мах празд­нич­ных и задуш­ных» Усть-Шехон­ско­го мон-ря (кон. XVI в.) и Повесть об Усть-Шехон­ском мон-ре (нач. XVII в.) сооб­ща­ют, что, после того как ослеп­ший сын Г. В. Миха­ил полу­чил исце­ле­ние от чудо­твор­но­го обра­за Св. Тро­и­цы, князь постро­ил на одном из ост­ро­вов Бело­го оз. у исто­ка р. Шекс­ны дере­вян­ный Тро­иц­кий храм и создал вокруг него мон-рь, обес­пе­чив его всем необ­хо­ди­мым; Усть-Шехон­ский во имя Св. Тро­и­цы мон-рь стал пер­вой ино­че­ской оби­те­лью в бело­зер­ских зем­лях (есть серьез­ные осно­ва­ния счи­тать, что Усть-Шехон­ская оби­тель мог­ла быть осно­ва­на на рубе­же XIV и XV вв.; см.: Мака­ров, Охо­ти­на-Линд. Ска­за­ние о Тро­иц­ком Усть-Шехон­ском мон-ре). С еще боль­шей осто­рож­но­стью сле­ду­ет отно­сить­ся к све­де­ни­ям, при­ве­ден­ным Паи­си­ем (Яро­сла­во­вым; † 1501) в Ска­за­нии о Спа­со-Камен­ном мон-ре. Ска­за­ние повест­ву­ет, как во вре­мя путе­ше­ствия по Кубен­ско­му оз. бело­зер­ский кн. «Глеб Бори­со­вич [так! — А. Л.], внук кня­зя Кон­стан­ти­на Ростов­ска­го Все­во­ло­ди­ча» был застиг­нут штор­мом и дал обет поста­вить цер­ковь и осно­вать мон-рь во имя того свя­то­го, на память к‑рого суд­но достиг­нет бере­га. В празд­ник Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня кня­же­ский насад вынес­ло к Камен­но­му о‑ву, где под­ви­за­лась неболь­шая общи­на ино­ков, не имев­шая сво­ей церк­ви. Испол­няя обет, князь пове­лел поста­вить на ост­ро­ве дере­вян­ный Пре­об­ра­жен­ский храм, снаб­дил его ико­на­ми и кни­га­ми, а так­же дал бога­тую мило­сты­ню на устро­е­ние оби­те­ли. Кро­ме того, источ­ник сооб­ща­ет о стро­и­тель­стве по при­ка­зу кня­зя 2 кана­лов на реках Сухоне и Волог­де, при­зван­ных облег­чить судо­ход­ство и впо­сл. полу­чив­ших наиме­но­ва­ние «Кня­же-Гле­бо­вых про­стей» (память о них сохр. в Воло­год­ской губ. еще в XIX в.). Рас­сказ об осно­ва­нии Спа­со-Камен­но­го мон-ря в Ска­за­нии изоби­лу­ет ана­хро­низ­ма­ми и ошиб­ка­ми: напр., пла­ва­ние кня­зя по Кубен­ско­му оз. отне­се­но к 1341 (или 1342) г. с уточ­не­ни­ем, что было это «при вели­ком кня­зе Иване Дани­ло­ви­че» (1328–1340), в дан­ный пери­од эти зем­ли вхо­ди­ли в др. кня­же­ство — Яро­слав­ское,- и др.

В лето­пис­ном некро­ло­ге о Г. В. ска­за­но, что он был бого­бо­яз­нен­ным, сми­рен­ным и щед­рым, выку­пал попав­ших в плен к тата­рам рус­ских, помо­гал обез­до­лен­ным: «Мно­ги хри­сти­а­ны, оби­ди­мыа от них (татар.- А. Л.), изба­ви и печал­ныа уте­шая, браш­но свое и питие нещад­но тре­бу­ю­щим пода­вая» (ПСРЛ. Т. 18. С. 76). Соглас­но «Ука­зу о кор­мах» Усть-Шехон­ско­го мон-ря, в кон. XVI в. в оби­те­ли выстав­лял­ся «корм бол­шеи по бла­го­вер­номь по кня­зе Гле­бе Васи­лье­ви­че Ростов­ском» в день его име­нин — 24 июля. По сви­де­тель­ству С. П. Шевы­рё­ва, побы­вав­ше­го в Бело­зер­ске в 1847 г., Г. В. почи­тал­ся в горо­де 22. В XIX в. на память свя­тых Бори­са и Гле­ба по Г. В. совер­ша­лась пани­хи­да в Васи­льев­ской часовне. О Г. В. писа­ли агио­гра­фы на рубе­же XIX и XX вв.: архим. Лео­нид (Каве­лин) назвал его в чис­ле свя­тых с днем памя­ти 24 июля (Св. Русь. С. 158–159), архи­еп. Димит­рий (Сам­би­кин) поме­стил жиз­не­опи­са­ние Г. В. под 13 дек. (день кон­чи­ны) и отнес к мест­но­чти­мым свя­тым (Меся­це­слов. 1895. Вып. 4: Декабрь. С. 113–115, 227), архи­еп. Сер­гий (Спас­ский) упо­мя­нул его в спис­ке нека­но­ни­зи­ро­ван­ных подвиж­ни­ков (Меся­це­слов. Т. 3. С. 555). В 1964 г., при уста­нов­ле­нии празд­но­ва­ния Собо­ру Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых, Г. В. был вклю­чен в состав Собо­ра (Минея МП. Май. Ч. 3. С. 36).

∞, ФЕО­ДО­РА САР­ТА­КОВ­НА († 1273), ордынка.

XIII генерация от Рюрика.

3/1. КН. МИХА­ИЛ ГЛЕ­БО­ВИЧ БЕЛО­ЗЕР­СКИЙ, КР. ДЕМЬЯН (*1.VII.1263)

князь Бело­зер­ский (1278—1279, 1286—1293), сын Бело­зер­ско­го и Ростов­ско­го кня­зя Гле­ба Василь­ко­ви­ча и доче­ри мон­го­ло-татар­ско­го хана Сар­та­ка в кре­ще­нии Фео­до­ры Сар­та­ков­ны (под­лин­ное имя не известно). 

Позд­ней­шие родо­слов­ные назы­ва­ют стар­шим сыном Гле­ба Василь­ко­ви­ча Демья­на, а Миха­и­ла – вто­рым. Одна­ко имя Демьян взя­то соста­ви­те­ля­ми родо­слов­ной из лето­пи­сей (так же как и сюже­ты о женить­бе Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча и гибе­ли на Кули­ко­вом поле Федо­ра Рома­но­ви­ча с сыном Ива­ном). Более ран­ние вари­ан­ты родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей не назы­ва­ют име­ни Демья­на, нет его и в ска­за­нии о Тро­иц­ком Усть-Шехон­ском мона­сты­ре, осно­ван­ном Гле­бом Василь­ко­ви­чем (зна­чи­тель­ное место в опи­са­нии исто­рии мона­сты­ря XIII в. зани­ма­ют рас­ска­зы о покро­ви­тель­стве мона­сты­рю Гле­ба и его пре­ем­ни­ков Миха­и­ла и Федо­ра). Дело в том, что под 6770 г. (1263) в ряде лето­пи­сей сооб­ща­ет­ся о рож­де­нии у Гле­ба Василь­ко­ви­ча сына Миха­и­ла, тогда как в дру­гих вме­сто име­ни Миха­и­ла сто­ит имя Демьян. Ни в одной из лето­пи­сей не гово­рит­ся о рож­де­нии обо­их сыно­вей (ни в один год, ни в раз­ные), не встре­ча­ет­ся имя Демья­на и позд­нее. Отсю­да мож­но сде­лать вывод, что Демьян это все­го лишь вто­рое имя Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча. Особ­ня­ком сто­ит изве­стие Тро­иц­кой лето­пи­си под 6771 г. (вос­ста­нов­лен­ное по ссыл­ке Н.М. Карам­зи­на) о рож­де­нии у Гле­ба Василь­ко­ви­ча сына Васи­лия (При­сел­ков М.Д. Тро­иц­кая лето­пись. М.-Л., 1950. С. 328). Не исклю­че­но, что исто­рио­граф сме­шал здесь изве­стие о рож­де­нии пер­вен­ца у Гле­ба с рож­де­ни­ем в 6776 г. сына Васи­лия у Бори­са Глебовича. 

В 1277 году при­ни­мал уча­стие в похо­де хана Мен­гу-Тиму­ра на кав­каз­ских ясов, а в июле сле­ду­ю­ще­го года женил­ся на неиз­вест­ной по име­ни доче­ри Яро­слав­ско­го кня­зя Фёдо­ра Рости­сла­во­ви­ча, в столь­ном горо­де кото­ро­го справ­ля­лась и сва­дьба при мно­го­чис­лен­ном сте­че­нии кня­зей и бояр. В нача­ле октяб­ря сле­ду­ю­ще­го года ходил с тестем помо­гать тата­рам, вое­вав­шим в Бол­га­рии с само­зван­цем Лаха­ном, кото­рый выда­вал себя за послан­ни­ка Божия, при­шед­ше­го для осво­бож­де­ния от мон­голь­ско­го ига. После смер­ти Гле­ба в Росто­ве укре­пи­лись его пле­мян­ни­ки, а на Бело­озере сел его сын Миха­ил Гле­бо­вич. Если Бори­со­ви­чи боя­лись откры­то высту­пить про­тив Гле­ба, то они не боят­ся под­нять меч на его сына Миха­и­ла, хотя тот, так же как и отец, был в хоро­ших отно­ше­ни­ях с Ордой. Борь­ба закон­чи­лась тем, что Дмит­рий Бори­со­вич в 1279 г. «отъи­мал воло­сти у кня­зя Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча, со гре­хом и неправ­дою вели­кою». Дол­го ли Дмит­рий Бори­со­вич вла­дел воло­стя­ми Бело­го озе­ра, неиз­вестно, но в 1286 г. Бори­со­ви­чи поде­ли­ли свою вот­чи­ну: «Ста­рей­ший брат Дмит­рей Бори­со­вич сяде в Росто­ве, а мень­шой его брат князь Кон­стан­тин Бори­со­вич сяде на Угли­че Поле, а брат их из двурод­ных князь Михай­ло Гле­бо­вич... сяде на Белоозере».2 В дру­гих лето­пи­сях есть изве­стие о раз­де­ле, но без упо­ми­на­ния о Миха­и­ле. Карам­зин пола­га­ет, что Бело­озе­ро доста­лось кня­зю Дмит­рию Борисовичу.3 Но это мне­ние непра­вильно, так как в 1293 г. Миха­ил Гле­бо­вич высту­па­ет как бело­зер­ский князь в сою­зе с Бори­со­ви­ча­ми в коа­ли­ции кня­зей, кото­рую создал князь Андрей Алек­сан­дро­вич Горо­дец­кий про­тив вели­ко­го кня­зя Вла­ди­мир­ско­го Дмит­рия Александровича.4 Как извест­но, поезд­ка кня­зей Андрея Алек­сан­дро­ви­ча, Дмит­рия и Кон­стан­ти­на Бори­со­ви­чей Ростов­ских, Федо­ра Рости­сла­ви­ча Ярослав­ского, Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча и пр. в Орду увен­ча­лась успе­хом. Хаи в помощь кня­зьям выслал свое вой­ско под коман­до­ва­ни­ем бра­та сво­е­го Дюде­ня. Рус­ские кня­зья вме­сте с татар­ской силой идут вой­ной на вели­ко­го кня­зя Дмит­рия и при­нуж­да­ют его бежать из столь­но­го горо­да вна­ча­ле в Волок, а затем в Псков, берут город Вла­ди­мир и дру­гие 14 горо­дов и «всю зем­лю пусту сотво­ри­ша». Но Миха­ил Гле­бо­вич не участ­во­вал в этом похо­де, так как он летом 1293 г. умер в Орде. Погре­бён в Ростов­ском Успен­ском собо­ре. У него было 3 сына: Фёдор и Роман, пра­вив­шие после него, и Васи­лий, слу­жив­ший Мос­ков­ско­му кня­зю (отсут­ству­ет в неко­то­рых родословных).

4/1. КН. ВАСИ­ЛИЙ ГЛЕБОВИЧ

сын кня­зя Гле­ба Василь­ко­ви­ча. Особ­ня­ком сто­ит изве­стие Тро­иц­кой лето­пи­си под 6771 г. (вос­ста­нов­лен­ное по ссыл­ке Н.М. Карам­зи­на) о рож­де­нии у Гле­ба Василь­ко­ви­ча сына Васи­лия (При­сел­ков М.Д. Тро­иц­кая лето­пись. М.-Л., 1950. С. 328). Не исклю­че­но, что исто­рио­граф сме­шал здесь изве­стие о рож­де­нии пер­вен­ца у Гле­ба с рож­де­ни­ем в 6776 г. сына Васи­лия у Бори­са Гле­бо­ви­ча. В неко­то­рых родо­слов­ных отсут­ству­ет; он слу­жил у кня­зя Мос­ков­ско­го чем при­рав­нен был к боярам. Умер в 1283 году.

XIV генерация от Рюрика.

5/3. КН. ФЁДОР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ БЕЛО­ЗЕР­СКИЙ (*1277/88,1314)

— князь Бело­зер­ский (1293—1314), сын кня­зя Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча. Хотя ни лето­пи­си, ни дру­гие источ­ни­ки не сооб­ща­ют дат рож­де­ния сыно­вей Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча мож­но допу­стить, что Федор родил­ся в пери­од меж­ду 1277 г., когда женил­ся Миха­ил Гле­бо­вич, и 1292 г., посколь­ку в 1293/94 г. Миха­ил умер, а к это­му вре­ме­ни дол­жен был еще родить­ся его млад­ший сын Роман. Исхо­дя из даты женить­бы Федо­ра (в 1302 г. он женил­ся на доче­ри хана Иль­ба­са­ра, сына Тохты)39, эти хро­но­ло­ги­че­ские рам­ки мож­но несколь­ко сузить. Веро­ят­но, к 1302 г. Федор уже достиг совер­шен­но­ле­тия, а, сле­до­ва­тель­но, родил­ся не позд­нее 1288 г.

В 1293 году, после смер­ти отца, занял кня­же­ский пре­стол. Бли­жай­шее лето­пис­ное изве­стие об Федо­ре Михай­ло­ви­че отно­сит­ся лишь к 1302 г., когда он женил­ся в пер­вый раз на доче­ри неко­е­го Вель­бласмы­ша, в Орде, а в 1314 году — на доче­ри Дмит­рия Жиди­ми­ри­ча, пред­по­ло­жи­тель­но нов­го­род­ско­го бояри­на. На этом осно­ва­нии В.А. Куч­кин счи­та­ет, что в 1292–1302 гг. Федор не зани­мал кня­же­ский стол на Бело­озе­ре. О нем извест­но, что он так­же при­дер­жи­вал­ся семей­ной тра­ди­ции брач­ных свя­зей с Ордой, женив­шись на доче­ри хана Иль­бас­са­ра, уби­то­го Узбе­ком в 1314 г. Татар­ский брак, воз­мож­но, помог Федо­ру вер­нуть отцов­ский стол. Вто­рой брак на доче­ри твер­ско­го бояри­на Дмит­рия Жиди­ми­ри­ча свя­зал его с Тве­рью и кн. Миха­и­лом Ярославичем.

Сви­де­тель­ство про связь его с в. кн. Андре­ем Алек­сан­дро­ви­чем и в.кн. Миха­и­лом Яро­сла­ви­чем дошло в соста­ве нов­го­род­ской гра­мо­ты Миха­и­лу Яро­сла­ви­чу, при­ла­га­ю­щей­ся к дру­го­му акту, так­же адре­со­ван­но­му ему нов­го­род­ца­ми и содер­жа­ще­му усло­вия дого­во­ра, на кото­рых Нов­го­род согла­шал­ся при­нять на кня­же­ние полу­чив­ше­го вели­ко­кня­же­ский ярлык твер­ско­го кня­зя [14, № 8, с.18–19]. В гра­мо­те гово­рит­ся о неком Федо­ре Михай­ло­ви­че, кото­ро­му пред­ше­ствен­ник Миха­и­ла вели­кий князь Андрей Алек­сан­дро­вич «и вьсь Нов­го­родъ» ранее дали «город столь­ныи Пль­сковъ», где Федор «едъ хлѣбъ», но затем пока­зал себя с точ­ки зре­ния нов­го­род­ских вла­стей не луч­шим обра­зом, во вре­мя воен­ной угро­зы «повьр­гя» дан­ный ему городъ вопре­ки прось­бам нов­го­род­цев и пско­ви­чей, а к тому же еще и, при­е­хав в нов­го­род­ское село, «Нов­го­ро­дь­скую волость пусту поло­жилъ, бра­тию нашю испро­далъ». Нов­го­род­цы пред­ла­га­ют ново­му вели­ко­му кня­зю боль­ше не кор­мить Федо­ра «нов­го­род­скимъ хлѣ­бомъ», а кор­мить само­му, «у собе», и обе­ща­ют возв­ра-тить Федо­ру его «куны» за ранее куп­лен­ные им нов­го­род­ские села, кото­рые долж­ны отой­ти обрат­но Нов­го­ро­ду [14, с.18]. Дру­го­го героя гра­мо­ты, Бори­са Кон­стан­ти­но­ви­ча, Нов­го­род ранее так­же «кор­мил» Коре­лою, но адми­ни­стра­тив­ная дея­тель­ность Бори­са тоже не устро­и­ла нов­го­род­цев: его управ­ле­ние ока­за­лось разо­ри­тель­ным для насе­ле­ния и под­толк­ну­ло «коре­лу» к ухо­ду к шве­дам. Борис, судя по акту, как и Федор, так­же стал теперь под­вла­стен Миха­и­лу, посколь­ку нов­го­род­цы соби­ра­ют­ся по пово­ду «учи­нен­но­го» Бори­сом «рубе­жа» судить­ся с ним перед вели­ким кня­зем, когда тот при­бу­дет в Нов­го­род, а пока наста­и­ва­ют, что­бы вели­кий князь «не велел» Бори­су сереб­ра «ема­ти», что­бы вели­кий князь так же, как и Федо­ра, боль­ше не кор­мил его «нов­го­род­ским хле­бом», и что­бы Борис поки­нул «Нов­го­род­скую волость» [14, с.19].

Лич­ность Федо­ра Михай­ло­ви­ча этой гра­мо­ты вполне убе­ди­тель­но уста­нов­ле­на иссле­до­ва­те­ля­ми. Он ока­зал­ся вну­ком ростов­ско­го кня­зя Гле­ба Васил­ко­ви­ча и сыном кня­зя из ростов­ско­го дома Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча, умер­ше­го в 1294 г. в Орде и похо­ро-нен­но­го в Росто­ве. Мате­рью Федо­ра была дочь про­ис­хо­дя­ще­го из смо­лен­ско­го дома кня­зя Федо­ра Рости­сла­ви­ча, родо­на­чаль­ни­ка новой дина­стии яро­слав­ских кня­зей и бли­жай­ше­го сорат­ни­ка вели­ко­го кня­зя Андрея Алек­сан­дро­ви­ча, при­хо­див­ша­я­ся пра­пра­внуч­кой дру­го­му вели­ко­му кня­зю – Кон­стан­ти­ну Все­во­ло­ди­чу Ростовскому.

Сам Федор женил­ся в 1302 г. в Орде на доче­ри неко­го Вель­бласмы­ша [17, стб.528] или Вельясмы­ша [15, с.298]. Речь, как пред­по­ла­га­ет­ся, может идти об Иль­бас­са­ре (Иль­бас­мы­ше), сыне хана Тох­ты [16, с.115].
Судя по тому, что в момент напи­са­ния акта Федо­ра Михай­ло­ви­ча уже не было в Нов­го­род­ской зем­ле, но нов­го­род­цы пола­га­ют, что Миха­ил хочет вновь дать ему там корм­ле­ние, князь Федор мог ока­зать­ся еще сре­ди тех вели­ко­кня­же­ских намест­ни­ков, кото­рых тве­ри­чи вско­ре после кон­чи­ны Андрея Алек­сан­дро­ви­ча «въсла­ша» в Нов­го-род «силою», и кото­рых нов­го­род­цы не при­ня­ли [6, с.92,332].

Все это вполне соче­та­ет­ся с изве­сти­ем о том, что бояре Андрея после его смер­ти «пои­ха­ша въ Тфѣрь» к Миха­и­лу [6, с.92,332], и застав­ля­ет пред­по­ло­жить подоб­ную же пре­ем­ствен­ность меж­ду преж­ним и новым вели­ки­ми кня­зья­ми не толь­ко в отно­ше­нии слу­жа­ще­го им бояр­ства, но так­же и при­ме­ни­тель­но к како­му-то объ­е­му их свя­зей с пред­ста­ви­те­ля­ми кня­же­ских домов. Как видим, моло­дой Федор, кото­рый позд­нее вме­сте с млад­шим бра­том Рома­ном ста­нет родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Бело­зер­ских, полу­чил из руки вели­ко­го кня­зя Андрея – дав­не­го союз­ни­ка его деда Федо­ра Рости­сла­ви­ча – целый столь­ный город, обла­да­ние сто­лом в кото­ром пред­по­ла­га­ло и зна­чи­мость поли­ти­че­ско­го ста­ту­са обладателя6, и полу­че­ние им серьез­ных дохо­дов, а затем тот же Федор ока­зы­ва­ет­ся в столь же тес­ных отно­ше­ни­ях и с Михаилом7. Ростов­ские жены обо­их вели­ких кня­зей, и Андрея, и Миха­и­ла – Анна и Васи­ли­са Дмит­ри­ев­ны – при­хо­ди­лись кня­зю Федо­ру тро­ю­род­ны­ми сест­ра­ми; Васи­ли­са же и по смер­ти супру­га, как отме­ча­лось в исто­рио­гра­фии, вплоть до 1318 г. про­дол­жа­ла поль­зо­вать­ся рас­по­ло­же­ни­ем Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча, мужа ее сест­ры. То, что несмот­ря на его псков­скую неуда­чу, эта важ­ная связь сохра­ня­ет­ся и впо­след­ствии, под­твер­жда­ет­ся изве­сти­ем о вто­ром бра­ке кня­зя Федо­ра Михай­ло­ви­ча – в 1314 г. его супру­гой ста­ла дочь Дмит­рия Жиди­ми­ри­ча, бояри­на Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча ([17, стб. 529]; см. так­же: [18, с.315–316]).

Допол­ни­тель­ным дово­дом в поль­зу сохра­не­ния вза­и­мо­от­но­ше­ний меж­ду вла­де­ю­щим еще, веро­ят­но, отчин­ны­ми и дедин­ны­ми зем­ля­ми в ростов­ском Бело­зе­рье Федо­ром и утра­тив­шим вели­кое кня­же­ние Миха­и­лом даже и после собы­тий 1317 г. ока­зы­ва­ет­ся важ­ное наблю­де­ние В.А. Куч­ки­на: соглас­но дого­во­ру Юрия Дани­ло­ви­ча и Нов­го­ро­да с Миха­и­лом Яро­сла­ви­чем фев­ра­ля 1318 г. на Миха­и­ла воз­ла­га­лась обя­зан­ность «Волог­дѣ по ста­ро­му рубе­жю рубежь дати», а так­же вер­нуть под нов­го­род­скую власть села, куп­лен­ные в Волог­де вдо­вой вели­ко­го кня­зя Андрея – про­ис­хо­дя­щей из ростов­ско­го дома кня­ги­ней Васи­ли­сой [12, с.336; см. так­же: там же, c.58–59]. Тот факт, что вновь высту­пив­ший в нача­ле 1318 г. с ору­жи­ем про­тив твер­ско­го кня­зя Нов­го­род в сою­зе с Юри­ем не мог само­сто­я­тель­но вос­ста­но­вить кон­троль над Волог­дой, кото­рую от основ­ной нов­го­род­ской тер­ри­то­рии отде­ля­ли имен­но бело­зер­ские зем­ли (буду­щие «бело­зер­щи­ны», вку­пе с «ростов­щи­на­ми» впо­след­ствии ста­но­вя­щи­е­ся пред­ме­том вели­ко­кня­же­ско-нов­го­род­ских кон­флик­тов кон­ца XIV–XV вв.), под­креп­ля­ет вывод о том, что вла­дель­цы Бело­зе­рья как преж­де, так даже и к это­му момен­ту по-преж­не­му под­чи­ня­лись не Юрию Дани­ло­ви­чу, а его сопернику.

6. НПЛ. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. – 641 с.
12. Куч­кин В.А. Дого­вор­ные гра­мо­ты мос­ков­ских кня­зей XIV века: внеш­не­по­ли­ти­че­ские дого­во­ры. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2003. – 367 с.
14. ГВНиП. Л.: Изд-во АН СССР, 1949. – 408 с.
15. Насо­нов А.Н. Лето­пис­ные памят­ни­ки хра­ни­лищ Моск­вы (новые мате­ри­а­лы) // Про-бле­мы источ­ни­ко­ве­де­ния. Вып. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1955.– С. 243–285.
16. Кузь­мин А.В. Гене­а­ло­гия ростов­ских кня­зей XIII – сере­ди­ны XIV вв. // Исто­рия и куль­ту­ра ростов­ской зем­ли. 1999. Ростов: Гос. музей-запо­вед­ник «Ростов­ский кремль», 2000. – С. 111–116.
17. ПСРЛ. Т. 1. М.: Язы­ки рус­ской куль­ту­ры, 1997.– 496 с.
18. Кузь­мин А.В. На пути в Моск­ву. Очер­ки гене­а­ло­гии воен­но-слу­жи­лой зна­ти Севе­ро-Восточ­ной Руси в XIII – сере­дине XV в. Том I. М.: Руко­пис­ные памят­ни­ки Древ­ней Руси, 2014.– 452 с.

Дже­ре­ло: Горо­ди­лин С. В. «Вси кня­зи суж­даль­стiи»: к вопро­су о соста­ве союз­ни­ков и про­тив­ни­ков кня­зя Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча в 1317 — 1318 гг. Часть. 2 // Тверь, Твер­ская зем­ля и сопре­дель­ные тер­ри­то­рии в эпо­ху Сред­не­ве­ко­вья. Мате­ри­а­лы науч­но­го семи­на­ра. Вып. 13. Тверь, 2020.

Ж. 1): NN, дочь Иль­бас­са­ра (Иль­бас­мы­ша), сына хана Тохты.

Ж.: 2): NN ДМИТ­РИ­ЕВ­НА, дочь твер­ско­го (по др. св. нов­го­род­ско­го) бояри­на Дмит­рия Жидимирича.

4/3. КН. РОМАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ (1339)

— млад­ший сын Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча, по дан­ным сфра­ги­сти­ки, являл­ся нов­го­род­ским намест­ни­ком кн. Юрия Дани­ло­ви­ча Мос­ков­ско­го. С его смер­тью Бело­зер­ское кня­же­ство раз­де­ли­лось на две части; стар­ший сын Фёдор полу­чил Бело­зерск, а Васи­лий — Суго­рье (Сугор­ское кня­же­ство) (несколь­ко воло­стей в раз­ных частях княжества).по про­зви­щу «Роман­чук» (? — 1339?) — князь Бело­зер­ский (1314—1339?).Сын кня­зя Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча. Полу­чил в прав­ле­ние Бело­зер­ское кня­же­ство в зре­лом воз­расте после смер­ти сво­е­го бра­та Фёдо­ра Михай­ло­ви­ча. Бело­зер­ски­ек­ня­зья в 30‑х годах XIV в. высту­па­ют перед нами как актив­ные участ­ни­ки поли­ти­че­ской борь­бы. В этой борь­бе бело­зер­ский князь Роман Михай­ло­вич зани­мал враж­деб­ную по отно­ше­нию к Кали­те пози­цию и являл­ся союз­ни­ком твер­ско­го кня­зя Алек­сандра Михайло­вича. Поли­ти­че­ская ори­ен­та­ция бело­зер­ско­го кня­зя может быть опре­делена из лето­пис­но­го изве­стия о сов­мест­ной поезд­ке в 1339 г. рус­ских кня­зей в Орду к хану Узбе­ку. Вме­сте с Алек­сан­дром Михай­ло­ви­чем кня­зем Твер­ским и Васи­ли­ем Дави­до­ви­чем кня­зем Яро­слав­ским в Орду едет и князь Роман Бело­зер­ский. Этот вызов рус­ских кня­зей был делом Ива­на Кали­ты, кото­рый лов­ко под­ста­вил под удар татар­ской силы сво­е­го сопер­ни­ка кня­зя Твер­ско­го, погиб­ше­го, как извест­но, тогда в Орде. Князь Роман, воз­мож­но, погиб тогда же в Орде. С. М. Соло­вьёв выска­зал догад­ку, что при нём имен­но Бело­зер­ский удел был куп­лен Ива­ном Кали­тою на таких усло­ви­ях, кото­рые до извест­но­го вре­ме­ни остав­ля­ли за кня­зья­ми Бело­зер­ски­ми пра­ва кня­зей самостоятельных.

От бра­ка с неиз­вест­ною он имел двух сыно­вей: Фёдо­ра и Васи­лия, с кото­ры­ми начал дро­бить­ся Бело­зер­ский удел.

XV генерация от Рюрика.

8/5. КН. ВАСИ­ЛИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ СОГОРСКИЙ

стар­ший сын Федо­ра Михай­ло­ви­ча Глебовича.

Древ­ней­ший текст родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей содер­жащийся в Типо­граф­ской лето­пи­си23 отме­ча­ет­: «А се отъ Ростов­ска­го Васил­ка Бело­зер­стии кня­зи: Василь­ко­вичь Глебъ; Гле­бо­вичь Михай­ло; Михай­ло­вичь Фео­доръ; Фео­до­ро­вичь Васи­лей Сегор­ски. Того сынъ Юрьи Бело­сел­ский»24. Род­ствен­ная дан­но­му источ­ни­ку по соста­ву Ермо­лин­ская лето­пись под­чер­ки­ва­ет, что «Фео­до­ро­вичь Васи­леи», как и его сын Юрий, был «князь Бело­зер­скы»25. Досто­вер­ность све­де­ний рос­пи­си, нахо­дя­щей­ся в соста­ве Типо­граф­ской, Ермо­лин­ской, Архи­вской и Вос­кре­сен­ской лето­пи­сях, отлич­ной от Румян­цев­ской и Пат­ри­ар­шей редак­ций родо­слов­ных книг, под­твер­жда­ет­ся в Ростов­ском Собор­ном Сино­ди­ке. Соглас­но это­му источ­ни­ку «веч­ная память» отме­ча­лась кня­зьям «Миха­и­лу Гле­бо­ви­чю, Фео­до­ру Миха­и­ло­ви­чю, Васи­лию Фео­до­ро­ви­чю, Юрию Васи­ли­е­ви­чю, Рома­ну Миха­и­ло­ви­чю, Семе­ну Васи­ли­е­ви­чю, Юрию Ива­но­ви­чю Бело­зерь­скимъ«26.

Полу­чил в удел часть Бело­зе­рья (не менее деся­ти воло­стей в раз­ных рай­о­нах кня­же­ства), кото­рая затем была раз­де­ле­на меж­ду его четы­ре­мя сыно­вья­ми Юри­ем Бело­сель­ским, Афа­на­си­ем Шеле­шпаль­ским, Семе­ном Согор­ским и Ива­ном Кара­га­лом­ским. Рекон­стру­и­ро­вав состав земель­ных вла­де­ний детей Васи­лия Согор­ско­го, мы можем пред­по­ло­жи­тель­но вос­ста­но­вить гра­ни­цы его уде­ла. Он состо­ял из позд­ней­ших Андом­ской, Бело­сель­ской, Вад­боль­ской, Дяб­рин­ской, Кар­го­лом­ской, Кем­ской, Согор­ской, Угле­цы Кон­стан­ти­но­вой и Ухтом­ской воло­стей. Согор­ский удел был раз­де­лен на три части, рас­по­ло­жен­ных на пери­фе­рии Бело­зер­ско­го кня­же­ства. Все глав­ные транс­порт­ные арте­рии, вклю­чая вод­ные пути (Шекс­ну, Ков­жу, Суду), воло­ки (волок на Ков­же и Воло­чек Сла­вен­ский) и тор­го­вые цен­тры (г. Бело­озе­ро, торг на Угле) были в руках стар­ше­го бело­зер­ско­го кня­зя. Явная дис­про­пор­ция в наде­ле­нии земель­ны­ми вла­де­ни­я­ми бело­зер­ских кня­зей млад­шей линии, раз­бро­сан­ность и более сла­бое раз­ви­тие эко­но­ми­ки, веро­ят­но долж­ны были сдер­жи­вать их сепа­ра­тист­ские устрем­ле­ния. Эко­но­ми­че­ская и поли­ти­че­ская сла­бость млад­шей вет­ви бело­зер­ских кня­зей поз­во­ли­ла мос­ков­ским кня­зьям, веро­ят­но, без осо­бых уси­лий вклю­чить Бело­зер­ское кня­же­ство в состав сво­их вла­де­ний в кон­це XIV в. Вполне есте­ствен­но, что после это­го бело­зер­ские кня­зья млад­шей линии пере­хо­дят на служ­бу кня­зьям Мос­ков­ско­го дома. В кон­це XIV-нача­ле XV в. дей­ство­ва­ли дети Васи­лия Федо­ро­ви­ча, кото­рые зафик­си­ро­ва­ны в источ­ни­ках уже в каче­стве под­чи­нен­ных, веро­ят­но слу­жи­лых, кня­зей Васи­лия I и его бра­та Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. В 1398 г. при напа­де­нии нов­го­род­цев на Бело­озе­ро упо­ми­на­ют­ся не назван­ные по име­ни «бело­зер­ские кня­зи», обо­ро­няв­шие город вме­сте с вое­во­да­ми вели­ко­го кня­зя. Ско­рее все­го, это были дети кня­зя Васи­лия Федо­ро­ви­ча Согорского.

КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ КОПОР­СКИЙ (* ..., 1363, † ...)

В лето­пис­ная запись за 1363 г. В ней гово­рит­ся, что новый ярлык на вели­кое кня­же­ние ниже­­го­род­ско-суз­­даль­­ско­­му кня­зю Дмит­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу «изъ Муро­то­вы Орды» во Вла­ди­мир при­вез «князь Иванъ Бело­зе­ре­ць»27. Про­ис­хож­де­ние это­го кня­зя пока оста­ет­ся под зна­ком вопро­са. С одной сто­ро­ны в нем мож­но видеть сына Федо­ра Рома­но­ви­ча, а с дру­гой — млад­ше­го бра­та Васи­лия Согор­ско­го, упо­мя­ну­то­го в Чере­по­вец­ком сино­ди­ке28.

6/4. КН. ФЁДОР РОМА­НО­ВИЧ БЕЛО­ЗЕР­СКИЙ (* ..., 1375, †1380)

князь Бело­зер­ский (1339—1380), стар­ший сын кня­зя Рома­на Михай­ло­ви­ча, вас­сал Ива­на Дани­ло­ви­ча Кали­ты и кн. Дмит­рия Ива­но­ви­ча Донского.

Как вас­сал мос­ков­ских кня­зей в 1375 году в чис­ле дру­гих удель­ных кня­зей при­ни­мал уча­стие в похо­де Вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча Дон­ско­го про­тив Тве­ри. В 1380 году, вме­сте с сыном Ива­ном, при­ни­мал уча­стие в Кули­ков­ской бит­ве, где оба были убиты.

Его вдо­ва, Федо­сья, в пери­о­ду меж­ду 1380 и 1384 гг. про­да­ла земе­ли в воло­сти Воло­чок (Волок Сло­вен­ский)29. Дати­ро­вать куп­чую мож­но уста­но­вив лич­ность поку­па­те­ля земель на Волоч­ке. Ско­рее все­го, им был нов­го­род­ский посад­ник Андрей Захарьинич6 упо­ми­на­е­мый в источ­ни­ках с 1359 по 1384 г. В 1388 г. долж­ность посад­ни­ка зани­ма­ет уже его брат Есиф. В. Л. Янин отно­сит смерть Андре­я­на Заха­рьи­ни­ча к 1384 г.30.

Федо­сью ото­жеств­ля­ют с одной из млад­ших детей вели­ко­го кня­зя Ива­на Дани­ло­ви­ча («мен­шие дети» его духов­ной). В сво­ем заве­ща­нии Иван Кали­та рас­по­ря­дил­ся пере­дать «мен­шим детем сво­им Марьи же Федо­сьи» оже­ре­лья31. Кро­ме того, его вдо­ва с мень­ши­ми детьми (под кото­ры­ми, види­мо, под­ра­зу­ме­ва­лись Мария и Федо­сья) полу­ча­ла во вла­де­ние несколь­ко воло­стей и сел в Мос­ков­ском кня­же­стве. По заве­ща­нию Ива­на Крас­но­го нена­зван­ная по име­ни дочь кня­ги­ни Улья­ны (вдо­вы Ива­на Кали­ты) «по ее (Улья­ны – А.Г.) жыво­те» долж­на была полу­чить села Суро­жик и Лучин­ское32. По заве­ща­нию Дон­ско­го Суро­жик пере­да­ва­лось Юрию Зве­ни­го­род­ско­му33, а Лучин­ское Андрею Можай­ско­му34. Одна­ко ок. 1390 г. Юрий Зве­ни­го­род­ский заяв­лял, что его бла­го­сло­вил его отец князь вели­кий Зве­ни­го­ро­дом с волост­ми, и Суро­жи­ком и Лучин­ским и Гали­чем с волост­ми и с селы» 35, а в заве­ща­нии утвер­ждал, что Лучин­ское, Суро­жик и Шеп­ко­во он имал у свео­го бра­та Кон­стан­ти­на36. Об этих же вла­де­ни­ях гово­рит­ся в докон­ча­нии Васи­лия II и Юрия Зве­ни­го­род­ско­го – Юрий отсту­пил­ся от них в поль­зу пле­мян­ни­ка37. Таким обра­зом, к 1389 г. эти села уже не при­над­ле­жа­ли млад­шей доче­ри Ива­на Калиты.

Федо­сья и Мария были дочерь­ми вели­ко­го кня­зя от вто­ро­го бра­ка с кня­ги­ней Улья­ной, при­чем Федо­сья, веро­ят­но, была млад­ше Марии, посколь­ку в заве­ща­нии отца назы­ва­ет­ся после нее. Пер­вая жена Ива­на Кали­ты «кня­ги­ня Иоано­ва Оле­на» умер­ла в 1331 г.38. Сле­до­ва­тель­но Мария и Федо­сья роди­лись меж­ду 1332 и 1340 гг. В 1339 г. обе княж­ны были еще малы и оста­ва­лись под опе­кой мате­ри. В 1359 г. Федо­сья, остав­ша­я­ся един­ствен­ной доче­рью Улья­ны долж­на была после смер­ти мате­ри полу­чить часть ее оприч­ни­ны – села Суро­жик и Лучин­ское. Одна­ко в 1389 г. эти села фигу­ри­рую уже как вла­де­ния ее пле­мян­ни­ка Дмит­рия Дон­ско­го, кото­рые он пере­дал сво­им сыно­вьям Юрию и Андрею. Пря­мых сви­де­тельств тож­де­ства млад­шей доче­ри Ива­на Кали­ты и бело­зер­ской кня­ги­ни нет, тем не менее.

Веро­ят­ная мат­ри­мо­ни­аль­ная связь Фео­до­сии, тет­ки Дм. Ив.Московского, и кн. Федо­ра Рома­но­ви­ча облег­ча­ли для мос­ков­ско­го кня­зя зада­чу при­со­еди­не­ния бело­зер­ских вла­де­ний погиб­ше­го Федо­ра. В резуль­та­те повтор­ной пра­во­вой санк­ции Ордой Бело­зер­ской «куп­ли Кали­ты» в 1389 г. вел. кн. Дмит­рий Ива­но­вич заве­ща­ет этот край сво­е­му тре­тье­му сыну, кн. Андрею Дмит­ри­е­ви­чу Можай­ско­му. В состав его вла­де­ний, поми­мо двух Бело­зер­ских город­ков, были вклю­че­ны воло­сти Воль­ское, Шаготь, Мило­люб­ский ез. За вдо­вой кн. Федо­ра Рома­но­ви­ча Федо­сьей в пожиз­нен­ном вла­де­нии, так назы­ва­е­мая вдо­вья оприч­ни­на, оста­ва­лись воло­сти Суда, Колаш­на, Руки­на Сло­бод­ка, Федо­сьин Горо­док, Воло­чек Сла­вен­ский. Пере­да­ча ее вели­ко­му кня­зю и его жене (при­чем, в конеч­ном сче­те, вла­де­ли­цей всех пяти воло­стей долж­на была стать толь­ко вели­кая кня­ги­ня) – это защи­та от пре­тен­зий воз­мож­ных наслед­ни­ков мужа Федо­сьи, а так же гаран­тия пожиз­нен­но­го сохра­не­ния этих земель за ней самой. После ее смер­ти они долж­ны были перей­ти к жене Дм. Дон­ско­го, кнг. Евдо­кии39.

Дру­гое поло­же­ние духов­ной Дмит­рия Дон­ско­го – рас­по­ря­же­ние о пере­да­че после смер­ти Федо­сьи ее оприч­ни­ны в управ­ле­ние Евдо­кии Дмит­ри­ев­ны – так же было выпол­не­но. Хотя ни под­лин­ни­ков, ни спис­ков гра­мот вели­кой кня­ги­ни на вла­де­ния в Бело­зе­рье не сохра­ни­лось, в жало­ван­ной гра­мо­те бело­зер­ско­го кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча от 1473 г. име­ет­ся пря­мое сви­де­тель­ство ее рас­по­ря­же­ния зем­ля­ми на Бело­озе­ре. При­ме­ни­тель­но к ста­рин­ной вот­чине Кирил­ло­ва мона­сты­ря в Федо­сьи­ном Город­ке в этой жало­ван­ной гра­мо­те гово­рит­ся: «Дала баба моя вели­кая кня­ги­ни Овдо­тья в дом свя­тей Бого­ро­ди­це и игу­ме­ну Кирил­лу село Сан­ды­ров­ское, и с лесы, и с пожня­ми, да пусто­ши пожен­ки Вор­син­ские»40. Это пожа­ло­ва­ние долж­но отно­сит­ся к пери­о­ду меж­ду 1397 г. (дата осно­ва­ния Кирил­ло­ва мона­сты­ря услов­на) и 1407 г. (год смер­ти Евдо­кии Дмит­ри­ев­ны). Скон­ча­лась Федо­сья меж­ду 1389 и 1407 гг., а ее оприч­ни­на после это­го пере­шла во вла­де­ние вдо­вы Дмит­рия Дон­ско­го Евдо­кии Дмитриевны.

В чис­ло тер­ри­то­рий, под­чи­нен­ных стар­ше­му Бело­зер­ско­му кня­зю Федо­ру Рома­но­ви­чу, вхо­ди­ли не толь­ко воло­сти, пере­чис­лен­ные в духов­ной Дмит­рия Дон­ско­го (оприч­ни­на кня­ги­ни Фео­до­сьи): Суда, Колаш­на, Горо­док, Воло­чек и Сло­бод­ка, но и зем­ли, при­над­ле­жав­шие нети­ту­ло­ван­ным вот­чин­ни­кам (Мона­сты­ре­вым, Хро­мым, Лиха­ре­вым и др.). Они вклю­ча­ли севе­ро-восточ­ное и цен­траль­ное Бело­зе­рье. Под юрис­дик­ци­ей стар­ших бело­зер­ских кня­зей, а затем удель­ных кня­зей мос­ков­ско­го дома, веро­ят­но, так­же нахо­ди­лись такие воло­сти как Луко­весь, Арбу­же­весь, Чере­по­весь, Угла.

Пред­по­ло­жи­тель­но имен­но жена Федо­ра Рома­но­ви­ча Федо­сья фигу­ри­ру­ет в родо­слов­ной леген­де бело­зер­ских вот­чин­ни­ков Мона­сты­ре­вых с име­нем Фео­до­ра: «... И кня­ги­ня Наста­сья вну­ка сво­е­го кня­зя Олек­сандра взя­ла к собе, а купи­ла вотчину
на Белео­зе­ре у сест­ры сво­ей у кня­ги­ни у Фео­до­ры у Бело­зер­ские и у ее детей, у Федо­ра да у Рома­на, а дала вну­ку сво­е­му кня­зю Олек­сан­дру. А сама кня­ги­ня Наста­сья постриг­ла­ся, а вну­ка сво­е­го кня­зя Олек­сандра вскор­ми­ла у себя в мона­сты­ре и пото­му про­зва­ли его князь Алек­сандр Мона­стырь». Кня­ги­ня Наста­сья по сюже­ту родо­слов­ца явля­лась доче­рью вели­ко­го кня­зя и женою кня­зя Васи­лия Давы­до­ви­ча Яро­слав­ско­го41. Из лето­пи­сей извест­но, что Яро­слав­ский князь был женат на Еадо­кии, доче­ри Ива­на Кали­ты. Все несты­ков­ки родо­слов­ца мож­но объ­яс­нить позд­ним про­ис­хож­де­ни­ем родо­слов­ной леген­ды Мона­сты­ре­вых и, соот­вет­ствен­но, вер­сии о род­ствен­ных свя­зях упо­ми­на­е­мой в ней бело­зер­ской кня­ги­ни, а так­же вклю­че­ни­ем в родо­слов­це несколь­ких гене­а­ло­ги­че­ских сюже­тов42.

∞, КНЖ. ФЕДО­СЬЯ (*1330‑е, †1389/1407), пред­по­ло­жи­тель­но дочь Ива­на Дани­ло­ви­ча Калиты.

XVI генерация от Рюрика.

10/8. КН. ЮРИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЕЛОСЕЛЬСКИЙ

Сын Васи­лия Федо­ро­ви­ча [Васи­лия Рома­но­ви­ча?], бело­зер­ский намест­ник кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча Можай­ско­го, полу­чив­ше­го в 1389 г. в удел Бело­зер­ское кня­же­ство. Юрий Васи­лье­вич в Ростов­ском лето­пис­ном сво­де XV в. и Типо­граф­ской лето­пи­си назван Бело­сель­ским, то, ско­рее все­го имен­но он был пер­вым вла­дель­цем поше­хон­ской воло­сти Белое село и дал фами­лию Бело­сель­ский сво­им потомкам.

Древ­ней­ший текст родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей содер­жащийся в Типо­граф­ской лето­пи­си43 отме­ча­ет­: «А се отъ Ростов­ска­го Васил­ка Бело­зер­стии кня­зи: Василь­ко­вичь Глебъ; Гле­бо­вичь Михай­ло; Михай­ло­вичь Фео­доръ; Фео­до­ро­вичь Васи­лей Сегор­ски. Того сынъ Юрьи Бело­сел­ский»44. Род­ствен­ная дан­но­му источ­ни­ку по соста­ву Ермо­лин­ская лето­пись под­чер­ки­ва­ет, что «Фео­до­ро­вичь Васи­леи», как и его сын Юрий, был «князь Бело­зер­скы»45.

К кон­цу XIV в. бело­зер­ские кня­зья были так зави­си­мы от Моск­вы и поли­ти­че­ски неустой­чи­вы, что пере­ход Бело­озе­ра во вла­де­ние Андрея Дмит­ри­е­ви­ча не вызвал ника­ких замет­ных потря­се­ний. После гибе­ли Федо­ра Бело­зер­ский удел достал­ся сыну Васи­лия, Юрию. Юрий Васи­лье­вич пра­вил Бело­озе­ром до того вре­ме­ни, как этот удел духов­ной Дон­ско­го пере­дан был в руки Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. Андрей Дмит­ри­е­вич по духов­ной гра­мо­те отца полу­ча­ет Бело­озе­ро со все­ми воло­стя­ми, т. е. в руки это­го кня­зя попа­да­ет вся тер­ри­то­рия Бело­зер­ско­го кня­же­ния, за исклю­че­ни­ем 5 воло­стей, кото­рые оста­лись в рас­по­ря­же­нии кня­ги­ни Федо­сьи. Вся вер­хов­ная власть пере­хо­дит в руки ново­го мос­ков­ско­го кня­зя. Преж­ние само­сто­я­тель­ные кня­зья бело­зер­ские пере­хо­дят на поло­же­ние слу­жи­лых кня­зей Моск­вы. После 1389 г. Юрий Васи­лье­вич стал намест­ни­ком кня­зя Андрея. Сле­до­ва­тель­но, он был пер­вым намест­ни­ком Бело­озе­ра. А отсю­да сле­ду­ет, что дея­тель­ность Юрия как намест­ни­ка пада­ет на послед­ние десятиле­тия XIV в. и на пер­вые деся­ти­ле­тия XV в. Юрий через сво­их тиунов ведал дела­ми Бело­озе­ра. Пра­ва его были не боль­ше, чем у любо­го кня­же­ско­го намест­ни­ка. До нас дошло несколь­ко куп­чих гра­мот игу­ме­на Кирил­ла, кото­рые состав­ле­ны с докла­да тиу­нам кня­зя Юрия Васи­лье­ви­ча 46. В послед­нем слу­чае Кирилл поку­па­ет зем­лю «доло­жа сына Юрье­ва намест­ни­ча Давы­да». У Юрия Васи­лье­ви­ча был сын Давид 47.

Во вла­де­нии Юрия нахо­ди­лась вся запад­ная часть Бело­озе­ра — Белое Село, Андо­ма и Вад­бал. Это вид­но из того, где раз­ме­ща­ют­ся его потом­ки. Сын Юрия, Андрей, вла­де­ет Андо­гою. Но уже в XV в. его вла­де­ния рас­па­да­ют­ся на 2 уде­ла: Андож­ским кня­зем ста­но­вит­ся Миха­ил Андре­евич, а его брат, Иван Андре­евич, полу­ча­ет Вад­баль­скую волость и дает нача­ло кня­зьям Вад­баль­ским. От вну­ка Юрия Васи­лье­ви­ча, Федо­ра Рома­но­ви­ча, идет род Бело­сель­ских, полу­чив­ший это назва­ние от селе­ния Белое Село в южной части Поше­хо­нья, кото­рым вла­дел их пре­док. Его бра­тья Афа­на­сий Васи­лье­вич вла­дел Шеле­шпа­лом, Угле­цой и Дяб­ри­ном, Семен Васи­лье­вич — Согор­зой и Кемой, а Иван Васи­лье­вич — Кар­го­ло­мой и Ухто­мой. Под­черк­нем, что вла­де­ния каж­до­го из Васи­лье­ви­чей состо­я­ли из двух частей, одна из кото­рых нахо­ди­лась на севе­ре, соб­ствен­но в Бело­зе­рье: Андо­ма, Вад­бал, Кар­го­ло­ма и Кема, а дру­гая — на юге княжест­ва, в Поше­хо­нье: Белое Село, Дяб­ри­но, Согор­за, Ухто­ма, Угле­ца, Шеле­шпаль, при­чем южный блок воло­стей обра­зо­вы­вал еди­ный тер­ри­то­ри­аль­ный ком­плекс. Необ­хо­ди­мо отме­тить, что стар­шие вну­ки Васи­лия Согор­ско­го полу­ча­ли вот­чи­ны в Поше­хонье, а млад­шие — в Белозерье.

11/8. КН АФА­НА­СИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ШЕЛЕ­ШПАЛЬ­СКИЙ  Шеле­шпаль­ские, Уголь­ские, Калитины

князь Шеле­шпаль­ский, жил в нача­ле XV века.Особой Шеле­шпаль­ской воло­сти в XVII в. не суще­ство­ва­ло, но тер­ри­то­рия где рас­по­ла­га­лись родо­вые вот­чи­ны Шеле­шпаль­ских в XVI в. назы­ва­лась «Шеле­шпа­ли». Нахо­ди­лись эти зем­ли по верх­не­му тече­нию р. Ухто­мы, выше вла­де­ний Ухтом­ских, при впа­де­нии в Ухто­му реч­ки Шелек­ши, по кото­рой, веро­ят­но, мест­ность и полу­чи­ла свое назва­ние. В актах гео­гра­фи­че­ские ори­ен­ти­ры этой мест­но­сти зву­чат как «люд­чик шеле­шпаль­кий», «шеле­шпаль­ские межи», «в Шеле­шпа­лех» [АЮ. №152. С. 171, № 263. С. 275, 276.]. О зем­ле­вла­де­нии здесь нети­ту­ло­ван­ных фео­да­лов до кон­ца XVI в. све­де­ния отсут­ству­ют. Ско­рее все­го, Шеле­шпаль­ские, как дру­гие их роди­чи, вла­де­ли в этом рай­оне все­ми зем­ля­ми. Это так­же отно­сит­ся и к млад­шей вет­ви Шеле­шпаль­ских – кня­зьям Уголь­ским, вла­дев­шим воло­стью Угле­ца Константинова.[АЮ. № 106. С. 139.].

Ско­рее все­го, в пер­вом деся­ти­ле­тии XV в. име­на Афа­на­сия Шеле­шпаль­ско­го и Ива­на Кар­го­лом­ско­го чека­ни­лись на серии монет удель­но­го Можай­ско­го и Бело­зер­ско­го кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. Есть све­де­ния, что имя «Аөо­на­сiя» Шеле­шпаль­ско­го было ука­за­но в сино­ди­ке Черé­по­в­ско­го Вос­кре­сен­ско­го мона­сты­ря в ряду Бело­зер­ских кня­зей и кня­гинь 48.

12/8. КН. СЕМЁН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ СОГОРСКИЙ

князь Кем­ско-Сугор­ский и Кем­ский; жил в нача­ле XV в. При дроб­ле­нии, после смер­ти отца, Согор­ско­го уде­ла полу­чил две круп­ные воло­сти: Согор­зу и Кему. Стал родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Согор­ских и Кем­ских. Бла­го­да­ря зна­чи­тель­ным земель­ным вла­де­ни­ям эти фами­лии в XVI в. были самы­ми бога­ты­ми из всех Бело­зер­ских князей.

13/8. КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ КАРГОЛОМСКИЙ

князь Кар­го­лом­ский и Ухтом­ский. При раз­де­ле Бело­зер­ско­го уде­ла, после смер­ти отца, полу­чил во вла­де­ние село Кар­го­лом, волость кото­ро­го тяну­лась на восток по бере­гу Бело­го озе­ра, выше впа­де­ния реки Шекс­ны, и Ухтом­скую волость. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. Жил в XIV и XV вв.Скорее все­го, в пер­вом деся­ти­ле­тии XV в. име­на Афа­на­сия Шеле­шпаль­ско­го и Ива­на Кар­го­лом­ско­го чека­ни­лись на серии монет удель­но­го Можай­ско­го и Бело­зер­ско­го кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. его жена — «кня­ги­ня Ива­но­ва Кар­го­ломь­ская» была исце­ле­на самим Кирил­лом Белозерским.

Родо­вые вла­де­ния Кар­го­лом­ских рас­по­ла­га­лись в воло­сти Кар­го­ло­ма, на тер­ри­то­рии кото­рой нахо­дил­ся город Бело­озе­ро. Извест­ны вкла­ды Кар­го­лом­ских в Кирил­ло-Бело­зер­ский мона­стырь дерев­ня­ми, рас­по­ло­жен­ны­ми в этой воло­сти («в сво­ей отчине в Кар­го­ло­ме» АСЭИ. Т. II. № 114. С. 71, № 210. С. 136, № 225. С. 146–147., в несколь­ких доку­мен­тах в Кар­го­ло­ме упо­ми­на­ют­ся межи кня­зей Кар­го­лом­ских с сосед­ни­ми зем­ле­вла­дель­ца­ми. 49.

Жена: N упо­ми­на­ет­ся в житии Кирил­ла Белозерского.

14/8. КН. КОН­СТАН­ТИН ВАСИЛЬЕВИЧ

жил в XIV—XV вв. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, при­чём не по всем.

15/9. КН. КОН­СТАН­ТИН ИВА­НО­ВИЧ БЕЛО­ЗЕР­СКИЙ И ДЯБРИНСКИЙ

сын Ива­на Федо­ро­ви­ча Михай­ло­ви­ча. Слу­жил Нов­го­ро­ду; князь Бело­зер­ский — нов­го­род­ский вое­на­чаль­ник, сын кня­жи­ча Ива­на Фёдо­ро­ви­ча, внук вла­де­тель­но­го Бело­зер­ско­го кня­зя Фёдо­ра Рома­но­ви­ча, погиб­ших в Кули­ков­ской бит­ве. Пря­мой наслед­ник, после дяди Юрия Васи­лье­ви­ча, Бело­зер­ско­го кня­же­ства, если бы послед­ний не был ото­бран у бело­зер­ских кня­зей Дмит­ри­ем Дон­ским. Не желая под­чи­нять­ся Москве, ушёл в 1393 году в Нов­го­род, кото­рый лег­ко откры­вал доступ слу­жи­лым кня­зьям, назна­чая им в управ­ле­ние горо­да и воло­сти и тре­буя от них лишь защи­ты горо­да в мину­ту опас­но­сти. В том же году, во вре­мя вой­ны вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча с Нов­го­ро­дом, со сто­ро­ны послед­не­го, вме­сте с кня­зем литов­ским Рома­ном, сра­жал­ся «с охво­чею ратью» и князь Кон­стан­тин, при­ни­мая уча­стие во взя­тии Кли­че­наи Устюж­ны и в сожже­нии Устю­га и Бело­зер­ска. В 1394 году нов­го­род­цы с кня­зем Рома­ном Литов­ским и кня­зем Кон­стан­ти­ном при­шли ко Пско­ву ратью и «в заез­де меж­ду ними и пско­ви­ча­ми про­изо­шёл бой, после чего нов­го­род­цы ушли от Пско­ва в роз­ми­рьи». В 1395 году князь Кон­стан­тин раз­бил шве­дов, при­шед­ших к ново­му город­ку Яму. Через год, во вре­мя напа­де­ния нем­цев на Корель­скую и Колы­ван­скую зем­ли, он пре­сле­до­вал их, но не нагнал: пой­мал толь­ко одно­го язы­ка и при­слал его в Нов­го­род. В 1408 году пере­шёл на служ­бу во Псков, по всей веро­ят­но­сти, для ока­за­ния помо­щи в быв­шей тогда войне пско­ви­чей с нем­ца­ми и литов­ца­ми, но в том же году «Князь Кон­стан­тин Бело­зер­ский, — гово­рит Псков­ская лето­пись, — выеха вон из Пско­ва, а не учи­нив помо­щи нико­ея же».

Когда и где умер он — неиз­вест­но. Родо­слов­ные счи­та­ют его бездетным.

В лето 6901 (1393). Князь вели­кий Васи­лей Дмит­ре­евичь в бра­ни бысть с ново­го­род­цы... И взял у Нова­го­ро­да при­го­ро­ды, Тор­жек с волост­ми, и Волок Лам­ский, и Волог­ду, и иных воло­стей мно­го пово­е­ва и воз­вра­ти­ся во своа с мно­гим богат­ством. Потом же нов­го­род­цы с кня­зем Рома­ном Литов­ским събра­ша рать мно­гу, и со кня­зем Кон­стян­ти­ном Васи­лье­ви­чем Бело­зер­ским в вели­цей силе пои­до­ша на вели­ко­го кня­зя Васи­лия Дмит­ре­еви­ча и взя­ша город Кли­чен и Устюж­ну. А из Заво­ло­чья собра­ша­ся мно­зи ново­го­род­цы и, шед­ше во мно­зех наса­дех и ушку­ех, взя­ша град Устюг и огнем пожго­ша, и цер­ковь собор­ную раз­гра­би­ша, мно­го каз­ны, зла­та и среб­ра поима­ша и ико­ны обо­дра­ша. И сто­я­ше ту меся­ць, вою­ю­ще, и люди, из лесов выво­дя­ще, мучи­ху и вся име­ниа их, кто где ни похо­ро­нил, поима­ша, и вся воло­сти и села пусты сотво­ри­ша, людии же и скот и все зажи­тие попро­ва­ди­ша на низ по Двине. Тако­же и тогда Бело­озе­ро, град и села, и воло­сти пово­е­ва­ша и сотво­ри­ша ему, яко и Устю­гу... При­и­де князь Кон­стян­тин Васи­лье­вичь Бело­зер­ский в Нов­го­род и при­а­ша его нов­го­род­цы с честию (19). (ПСРЛ. Т. XI. С. 154–155; НПЛ. С. 385–386)

В лето 6903 (1395). При­хо­ди­ша к Нову­го­ро­ду нем­цы свея ратью к Яме ‑горо­ду, 15 тысящь, и князь Костян­тин Васи­ли­е­вичь Бело­зер­ский с ново­го­род­цы пои­де про­ти­ву им. И бысть бой, и помо­же Бог кня­зю Кон­стян­ти­ну Васи­ли­е­ви­чю иных изби, а инии избе­жа­шя. И въз­вра­ти­ся в Вели­кий Новъго­род со мно­гым поло­ном и с коры­стию; ново­го­род­цы же усре­то­ша его радостне. (ПСРЛ. Т. XI. С. 157; НПЛ. С. 387)

В лето 6904 (1396). При­шед­ше нем­цы в Корель­скую зем­лю и пово­е­ва­ша 2 пого­ста, Кюрьес­кыи и Кюло­лас­кыи, и цер­ковь сож­го­ша; и князь Костян­тин с Коре­лою гна­ся по них и язык изи­ма и прис­ла в Новъго­род. (НПЛ. С. 387; ПСРЛ. Т. XI. С. 163)

Здесь и далее в Нико­нов­ской (Пат­ри­ар­шей) лето­пи­си отме­ча­ет­ся слу­жи­лый князь Нов­го­ро­да Кон­стан­тин Васи­лье­вич Бело­зер­ский. В ана­ло­гич­ной запи­си под 1393 годом в Нов­го­род­ской IV лето­пи­си тот же князь име­ну­ет­ся Кон­стан­ти­ном Ива­но­ви­чем Бело­зер­ским (ПСРЛ. Т. IV. Ч. 1. Вып. 2. С. 373–374). Исхо­дя из это­го, В. Л. Янин, вслед за А. В. Экзем­пляр­ским, счи­та­ет Кон­стан­ти­на Бело­зер­ско­го сыном Ива­на Федо­ро­ви­ча, погиб­ше­го вме­сте с отцом Федо­ром Рома­но­ви­чем Бело­зер­ским в Кули­ков­ской бит­ве (Янин В. Л. Нов­го­род­ская фео­даль­ная вот­чи­на. М., 1981. С. 219–220,223–226).

ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ БЕЛОЗЕРСКИЙ

сын Ива­на Федо­ро­ви­ча Михай­ло­ви­ча. Запи­сан в Ростов­ском Собор­ном Сино­ди­ке. Соглас­но это­му источ­ни­ку «веч­ная память» отме­ча­лась кня­зьям «Миха­и­лу Гле­бо­ви­чю, Фео­до­ру Миха­и­ло­ви­чю, Васи­лию Фео­до­ро­ви­чю, Юрию Васи­ли­е­ви­чю, Рома­ну Миха­и­ло­ви­чю, Семе­ну Васи­ли­е­ви­чю, Юрию Ива­но­ви­чю Бело­зерь­скимъ«50.

В древ­ней­шим актам Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря, состав­лен­ным еще при жиз­ни осно­ва­те­ля оби­те­ли Кирил­ла Бело­зер­ско­го и дати­ру­е­мым 1397–1408 гг., в каче­стве намест­ни­ка сына Дмит­рия Дон­ско­го кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча упо­ми­на­ет­ся князь Юрий Васи­лье­вич Белозерский356. В одном из подоб­ных актов встре­ча­ет­ся фра­за: «Доло­жа тиу­на княжь Юрье­ва Ивановича...»357 Не зная, кем был упо­мя­ну­тый здесь князь Юрий Ива­но­вич, и посколь­ку сама гра­мо­та дошла лишь в позд­ней­шем спис­ке, ее изда­те­ли пред­по­ло­жи­ли, что в дан­ном слу­чае про­изо­шла опис­ка и текст фра­зы сле­ду­ет читать: «Доло­жа тиу­на княж Юрье­ва Ива­на Льво­ва», как это мы видим в двух преды­ду­щих актах358. Но ошиб­ки здесь нет, и ука­за­ние гра­мо­ты на кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча сле­ду­ет соот­не­сти с упо­ми­на­е­мым сино­ди­ка­ми кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем (№ 10 нашей родословной).

КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ БЕЛОЗЕРСКИЙ

9/6. КН. ИВАН ФЁДО­РО­ВИЧ БЕЛО­ЗЕР­СКИЙ († 8.9.1380) 

кня­жич Бело­зер­ский. Сын кня­зя Фёдо­ра Рома­но­ви­ча и Фео­до­сии, доче­ри Ива­на Кали­ты. Родил­ся в 1350 году. Ходил с ним на Тверь в 1375 году и вме­сте со сво­им отцом умер герой­ской смер­тью на Кули­ков­ском поле 8 сен­тяб­ря 1380 года. Кня­зя Ива­на, как про­вед­ше­го всю жизнь при отце, нель­зя счи­тать отдель­ным, само­сто­я­тель­ным Бело­зер­ским кня­зем. Родо­слов­цы назы­ва­ют кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча без­дет­ным и более того осо­бо под­чер­ки­ва­ют, что от «това род не пошел»

Пре­се­че­ние в 1380 г. стар­шей вет­ви бело­зер­ских кня­зей при­ве­ло к вклю­че­нию Бело­зе­рья в состав наслед­ствен­ных вла­дений Мос­ков­ской дина­стии. В руках Дмит­рия Дон­ско­го оказа­лись зем­ли стар­ше­го бело­зер­ско­го кня­зя, а через неко­то­рое вре­мя и вдо­вий удел кня­ги­ни Фео­до­сьи. Несмот­ря на это, внутрен­няя струк­ту­ра Бело­зер­ско­го кня­же­ства не пре­тер­пе­ла сущест­венных изме­не­ний, а бсло­зер­ские кня­зья млад­шей линии сохра­нили за собой свои преж­ние вла­де­ния и внут­рен­нюю авто­но­мию. Их высо­кий ста­тус в кон­це XIV — нача­ле XV в. очевиден.
Погиб вме­сте с отцом на Кули­ко­вом поле.

XVII генерация от Рюрика.

КН. ДАВИД ЮРЬЕ­ВИЧ БЕЛОЗЕРСКИЙ

Упо­мя­нут в одном из актов нача­ла XV в. как сын намест­нич, с докла­да кото­ро­му Кирилл Бело­зер­ский купил неболь­шую вот­чи­ну; по родо­слов­ным без­де­тен, неиз­вест­ны его потом­ки и по дру­гим источника.

КН. РОМАН ЮРЬЕ­ВИЧ БЕЛО­СЕЛЬ­СКИЙ ⇨ кня­зья Белосельские

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. О зем­ле­вла­де­нии Бело­сель­ских в XV в., до их испо­ме­ще­ния в Нов­го­род­ской зем­ле, пря­мые све­де­ния отсут­ству­ют. В заве­щании Ива­на III пря­мо ука­зы­ва­ет­ся, что в соста­ве поше­хон­ских вла­де­ний его мате­ри вели­кой кня­ги­ни Марии Яро­слав­ны нахо­дилась и волость Белое Село16. Сле­до­ва­тель­но, не позд­нее 1485 г. (а воз­мож­но, и 1473 г.) Бело­сель­ские вот­чин в этой во­лости не име­ли. Учи­ты­вая, что в 1480‑х гг. Бело­сель­ские нахо­дят­ся на служ­бе у Ива­на Сал­ты­ка Тра­ви­на мож­но предполо­жить, что они вла­де­ли Белым Селом в пер­вой поло­вине XV в., а затем, в 1450–1480‑е гг. поте­ря­ли вот­чи­ны и опу­сти­лись по соци­аль­ной лест­ни­це до вас­са­лов бояри­на. Ско­рее все­го, поте­ря вот­чин про­изо­шла в резуль­та­те опа­лы (вряд ли в рас­смат­ри­ва­е­мом слу­чае Мария Яро­слав­на купи­ла волость). При­чи­ной опа­лы мог­ло быть уча­стие Бело­сель­ских в фео­даль­ной войне на сторо­не про­тив­ни­ков Васи­лия II или же опа­ла на отдель­ных чле­нов дво­ра Ива­на Андре­еви­ча Можай­ско­го после его бег­ства в Литву.

КН. АНДРЕЙ ЮРЬЕ­ВИЧ АНДОЖСКИЙ

Стал родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Андом­ских. Име­но­ва­ние в родо­слов­цах Андож­ски­ми Миха­и­ла и Семе­на Андре­еви­чей поз­во­ля­ет предполо­жить, что пер­вым фами­лию Андож­ский носил их отец князь Андрей Юрье­вич. Под­твер­жде­ние это­му мы нахо­дим в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, где Андрей Юрье­вич запи­сан под фа­милией Андож­ский 51. Из отцов­ско­го уде­ла князь Андрей полу­чил зем­ли по реке Андо­ге и Вад­боль­скую волость. Родо­вым гнез­дом Андом­ских мож­но счи­тать Андом­скую волость, рас­по­ло­жен­ную при сли­я­нии рек Андо­га и Суда. Пря­мое ука­за­ние на вла­де­ние Андом­ски­ми вот­чи­на­ми в этой воло­сти име­ет­ся в кни­ге езо­вых и оброч­ных воло­стей Бело­зер­ско­го уез­да 1585 г. где гово­рит­ся о вот­чи­нах кня­зей Ива­на Васи­лье­ви­ча Мень­шо­го и его пле­мян­ни­ка Андрея Ива­но­ви­ча Андом­ских 52. Уже в сере­дине XVI в. зна­чи­тель­ная часть Андом­ской воло­сти попа­ла в руки кня­зей Кри­во­бор­ских, точ­нее Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча Кри­во­бор­ско­го, кото­рый заве­щал свою вот­чи­ну пяте­рым сыно­вьям. Часть вот­чи­ны Ива­но­ви­чи пере­да­ли в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь (Тро­иц­кие Тани­щи), а часть – в Кирил­ло-Бело­зер­ский (Кирил­лов­ские Тани­щи). Кро­ме того, дочь одно­го из бра­тьев полу­чи­ла в при­да­ное село Анду­гу в Бело­зер­ском уез­де 53.

КН. ИВАН АФА­НА­СЬЕ­ВИЧ ШЕЛЕШПАЛЬСКИЙ

КН. ВЛА­ДИ­МИР СЕМЁ­НО­ВИЧ СОГОРСКИЙ

князь Сугор­ский. Изве­стен толь­ко по родословным.

КН. ФЁДОР СЕМЁ­НО­ВИЧ ДУРАК СОГОРСКИЙ

князь Сугор­ский. После смер­ти отца был одним из вла­де­те­лей Сугор­ской поло­ви­ны Бело­зер­ско­го уде­ла. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, кото­рые счи­та­ют его бездетным.

КН. ДМИТ­РИЙ СЕМЁ­НО­ВИЧ СОГОРСКИЙ

князь Сугор­ский. Жил в XV веке; изве­стен толь­ко по родословным.

1. КН. ДАВЫД СЕМЁ­НО­ВИЧ КЕМ­СКИЙ (1447, †1474/86)

князь Кем­ский, сын кня­зя Семе­на Васи­лье­ви­ча, кня­зя Кем­ско-Сугор­ско­го, жил в ХІV—ХV вв. был намест­ни­ком Миха­и­ла Андре­еви­ча око­ло 1435–1447 годов 54.

Кня­зья Кем­ские вла­де­ли тер­ри­то­ри­ей под назва­ни­ем Кема, рас­по­ло­жен­ной в бас­сейне реки Кемы, впа­да­ю­щей с севе­ро-запа­да в Белое озе­ро. После смер­ти отца полу­чил, с бра­том Кон­стан­ти­ном, Кем­скую волость Бело­зер­ско­го уез­да; но Кон­стан­тин вско­ре оста­вил мир­скую жизнь для мона­ше­ской келии, — и князь Давид стал еди­но­лич­ным вла­де­те­лем воло­сти. От бра­ка с Фео­до­си­ей, извест­ной толь­ко по име­ни, он имел 5 сыно­вей: Алек­сандра, Ива­на, Афа­на­сия Фуни­ка (что явля­ет­ся не про­зви­щем, а ско­рее умень­ши­тель­ным име­нем от Афа­на­сия), Юрия и Фео­до­ра. Дети кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча после его смер­ти поде­ли­лись «вот­чи­ною отца сво­е­го, кня­жью Давы­до­вою, Кемою». Судя по сохра­нив­шим­ся актам вла­де­ни­я­ми Давы­до­ви­чей исчер­пы­ва­лось все фео­даль­ное зем­ле­вла­де­ние в Кеме. Деталь­ную рекон­струк­цию зем­ле­вла­де­ния Кем­ских во вто­рой поло­вине XV-XVI вв. поз­во­ля­ет осу­ще­ствить боль­шой ком­плекс актов (более 60 номе­ров), сохра­нив­ший­ся боль­шей частью в соста­ве архи­ва Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря. Пер­вый круп­ный ком­плекс доку­мен­тов свя­зан с раз­де­лом во вто­рой поло­вине 1470‑х – нача­ле 1480‑х гг. вот­чи­ны кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча меж­ду пятью сыно­вья­ми и женой. Тек­сту­аль­но извест­ны три дело­вые и меже­вая гра­мо­ты, состав­лен­ные Давы­до­ви­ча­ми, а еще два-три доку­мен­та, веро­ят­но не сохра­ни­лись. Такое коли­че­ство актов свя­за­но с доволь­но необыч­ной схе­мой раз­де­ла вот­чи­ны. По пер­вой дело­вой вот­чи­на раз­де­ля­лась на две рав­ные части (Ильин­скую и Николь­скую сто­ро­ны), каж­дая из кото­рых доста­ва­лась трем наслед­ни­кам. Даль­ше уже каж­дая поло­ви­на Кемы дели­лась меж­ду тре­мя ее вла­дель­ца­ми. При­чем, дело­вые мог­ли быть как трех­сто­рон­ни­ми, так и двух­сто­рон­ни­ми. В пер­вой дело­вой про­пи­са­но тра­ди­ци­он­ное поло­же­ние вдо­вой кня­ги­ни. Она полу­ча­ла рав­ное с детьми земель­ное обес­пе­че­ние и долж­на была поде­лить меж­ду ними остав­ше­е­ся дви­жи­мое и недви­жи­мое иму­ще­ство мужа. В этой же дело­вой, была зало­же­на осно­ва земель­ной поли­ти­ки всех пред­ста­ви­те­лей рода на про­тя­же­нии четы­рех поко­ле­ний: «А кото­ро­му наше­му бра­ту будет не до зем­ли, ино ему мимо свою бра­тью не про­да­ти, ни мени­ти, ни дати нико­му» 55.

Жена: ФЕО­ДО­СЬЯ (1474/86) 56

КН. КОН­СТАН­ТИН СЕМЁ­НО­ВИЧ КЕМСКИЙ

вотч.-Белоозеро‑у. <был в черн­цах> без­детн. 2С:Сем. князь Кем­ский (коле­но VIII, от Рюри­ка ХVII), сын кня­зя Семе­на Васи­лье­ви­ча, кня­зя Кем­ско-Сугор­ско­го. После смер­ти отца, вме­сте с бра­том Дави­дом полу­чил во вла­де­ние Кем­скую волость, но вско­ре оста­вил мир­скую жизнь для мона­ше­ской келии 57.

КНЯЗЬ ИВАН ИВА­НО­ВИЧ УХТОМ­СКИЙ ⇨кня­зья Ухтомские

вла­де­тель Ухтом­ской воло­сти. В ниж­нем и сред­нем тече­нии поше­хон­ской реки Ухто­мы, лево­го при­то­ка Сого­жи, в XVII в. рас­по­ла­га­лась Ухтом­ская волость, но в XVI в. и, веро­ят­но, ранее эта мест­ность обо­зна­ча­лась даже сами­ми Ухтом­ски­ми доволь­но раз­мы­то: «в Поше­хо­нье на Ухто­ме» [АЮ № 241. С. 263, № 242. С. 264.]. Вла­де­ния Ухтом­ских в этой мест­но­сти (от впа­де­ния Ухто­мы в Сого­жу до впа­де­ния в Ухто­му реч­ки Шелек­ши) вос­ста­нав­ли­ва­ют­ся по актам кон­ца XV-XVI вв. (более 40 номе­ров). Судя по ним, Ухтом­ские «в Поше­хо­нье на Ухто­ме», как и Кем­ские в Кеме пер­во­на­чаль­но обла­да­ли все­ми зем­ля­ми на этой территории.

Под 1464 г. суще­ству­ет уни­каль­ное изве­стие Лето­пи­си Авра­ам­ки. в ней сооб­ща­ет­ся: «Того же лета при­я­ша нов­го­род­ци кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча Бело­зерь­ска­го» ПСРЛ. Т. 16. СПб., 1889. Стб. 218. Более точ­ных све­де­ний об этом нов­го­род­ском слу­жи­лом кня­зе в лето­пи­си не сооб­ща­ет­ся. В дру­гих лето­пис­ных сво­дах он тоже вро­де бы не фигу­ри­ру­ет. Ясно толь­ко, что Иван Ива­но­вич дей­ство­вал в сере­дине XV в., при­над­ле­жал к роду Бело­зер­ских кня­зей и мог поз­во­лить себе сме­нить адрес служ­бы. Необ­хо­ди­мо осо­бо отме­тить, что дан­ное изве­стие нахо­дит­ся в той части лето­пи­си, кото­рая охва­ты­ва­ет 1446–1469 гг. и содер­жит ряд уни­каль­ных нов­го­род­ских и псков­ских изве­стий. Фили­гра­ни бума­ги этой части лето­пи­си отно­сят­ся в основ­ном к 1460‑м гг. 58. Сле­до­ва­тель­но, изве­стие о при­ня­тии в Нов­го­ро­де кня­зя Ива­на Бело­зер­ско­го син­хрон­но состав­ле­нию лето­пи­си и к нему мож­но отне­стись с пол­ным дове­ри­ем. Кто же такой этот таин­ствен­ный Иван Ива­но­вич Бело­зер­ский? За XV в. в родо­слов­ной Бело­зер­ских кня­зей уда­ет­ся обна­ру­жить три пер­со­на­лии с таким име­нем и отче­ством. Пер­вый — внук Рома­на Юрье­ви­ча Бело­сель­ско­го и, соот­вет­ствен­но, млад­ший дво­ю­род­ный брат Гав­ри­и­ла Федо­ро­ви­ча Бело­сель­ско­го, кото­рый в 1500 г. был нов­го­род­ским поме­щи­ком 59. Сле­до­ва­тель­но, с хро­но­ло­ги­че­ской точ­ки зре­ния этот Иван Ива­но­вич не мог быть слу­жи­лым кня­зем в 1464 г. Вто­рым Ива­ном Ива­но­ви­чем был брат воло­год­ско­го дья­ка Иван Волк Ухтом­ский, дей­ство­вав­ший с 1480‑х гг. по нача­ло XVI в. (см. ниже) и по хро­но­ло­ги­че­ским сооб­ра­же­ни­ях так­же не под­хо­дя­щий на кан­ди­да­ту­ру нов­го­род­ско­го слу­жи­ло­го кня­зя 1464 г. Тре­тьим Ива­ном Ива­но­ви­чем был отец Ива­на Вол­ка и самый млад­ший внук Васи­лия Согор­ско­го. В этом слу­чае хро­но­ло­гия жиз­ни бли­жай­ших род­ствен­ни­ков Ива­на Ухтом­ско­го пока­зы­ва­ет, что он вполне мог дей­ство­вать в 1464 г.Его отец — Иван Кар­га­лом­ский, дей­ству­ет в 1420‑х гг., мать упо­ми­на­ет­ся в житии Кирил­ла Бело­зер­ско­го, стар­ший брат Федор дей­ству­ет в 1440‑х гг., пле­мян­ник Федор упо­ми­на­ет­ся с 1470-го г., а дети — с 1469 и 1471 гг.. Име­но­ва­ние Ива­на Ива­но­ви­ча в лето­пи­си под родо­вым про­зва­ни­ем (Бело­зер­ский), а не по вла­де­нию (Ухтом­ский), веро­ят­но, объ­яс­ня­ют­ся свое­об­раз­ной мане­рой авто­ра этой части лето­пи­си Авра­ам­ки. Напри­мер, дру­го­го нов­го­род­ско­го слу­жи­ло­го кня­зя, дей­ству­ю­ще­го в это вре­мя, Васи­лия Васи­лье­ви­ча Гре­бен­ку Шуй­ско­го, он име­ну­ет то Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем Низов­ским, то Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем Новгородским.

КН. ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ КАРГОЛОМСКИЙ

вла­де­тель Кар­го­лом­ской воло­сти. Князь Федор Ива­но­вич Кар­го­лом­ский дал в Кирил­лов мона­стырь игу­ме­ну Касья­ну (1448—1469) «дерев­ню Илей­цы­но в сво­ей вот­чине, в Кар­го­ло­ме, и с судом и с данью».1 Позд­нее «по кня­зя сво­е­го сло­ву князь Федо­ра Ива­но­ви­ча. . . Кня­ги­ня Наста­сья с сво­и­ми детьми с Ива­ном да с Фили­пом дала . . . в Кирил­лов мона­стырь дерев­ню Демидовскую».2 Упо­мя­ну­тый в послед­ней дан­ной гра­мо­те сын Наста­сьи Иван Федо­ро­вич дал игу­ме­ну Игна­тью (1471—1475) «по сво­их ради­те­лех» дерев­ню Сыр­не­во «с судом и з данью и с все­ми пошлинами».3 Судя по отвод­ной гра­мо­те 1482 г., все эти дерев­ни нахо­ди­лись рядом друг с дру­гом и при­мы­ка­ли с восто­ка к горо­ду Бело­зер­ску. Мож­но, сле­до­ва­тель­но, пола­гать, что вот­чи­на кня­зей Кар­го­лом­ских не охва­ты­ва­ла все­го быв­ше­го Кар­го­лом-ско­го уде­ла. К 1482 г. вот­чи­на кня­зей Кар­го­лом­ских на бере­гу Бело­го озе­ра уже, оче­вид­но, не суще­ство­ва­ла. Это пред­по­ло­же­ние осно­ва­но на том, что в отвод­ной гра­мо­те 1482 г. мона­стыр­ская зем­ля нигде не схо­ди­лась с зем­лями кня­зей Кар­го­лом­ских. Наобо­рот, из отвод­ной гра­мо­ты вид­но, что в быв­шем Кар­го­лом­ском уде­ле были дерев­ни Фера­пон­то­ва мона­сты­ря, Никит­ско­го мона­сты­ря, а так­же дерев­ни вели­ко­го кня­зя, т. е. чер­ные земли.

Жена: НАСТА­СЬЯ.

АНДРЕЙ ЮРЬЕ­ВИЧ

ЮРИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ

XVIII генерация от Рюрика.

КН. ФЁДОР РОМА­НО­ВИЧ БЕЛОСЕЛЬСКИЙ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. Жил в XV в.

КН. ИВАН РОМА­НО­ВИЧ БЕЛОСЕЛЬСКИЙ

по уде­лу князь Бело­сель­ский; жил в XV в. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным; бездетен.

КН. ВАСИ­ЛИЙ РОМА­НО­ВИЧ БЕЛОСЕЛЬСКИЙ 

жил в XV веке. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным; бездетен.

КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ ШЕЛЕШПАЛЬСКИЙ

О дея­тель­но­сти пер­вых трех поко­ле­ний кня­зей Шеле­шпан­ских ника­кой инфор­ма­ции нет. Хотя, воз­мож­но, Юрий Ива­но­вич, назван­ный бело­зер­ским намест­ни­ком Андрея Дмит­ри­е­ви­ча в акте 1397–1410 годов, и есть Юрий Ива­но­вич Шеле­шпан­ский, родо­на­чаль­ник стар­шей вет­ви рода. Но, как спра­вед­ли­во заме­ти­ли изда­те­ли это­го доку­мен­та, наи­бо­лее веро­ят­но, что здесь долж­но зна­чить­ся не «тиу­на княж Юрье­ва Ива­но­ви­ча», а «тиу­на княж Юрье­ва Ива­на Льво­ва», где князь Юрий — это Юрий Васи­лье­вич Согор­ский. Дату смер­ти кня­зя Юрия поз­во­ля­ет уста­но­вить Сино­дик: «...пре­ста­ви­ся кня­же Андре­ев отец Юрье­ви­ча Шеле­шпалъ­ско­го князь Юръи меся­ца июля в 31 день». пер­во­на­чаль­ное рас­пре­де­ле­ние вот­чин ме­жду сыно­вья­ми Юрия Ива­но­ви­ча (учи­ты­вая их стар­шин­ство по родо­слов­ной рос­пи­си), ско­рее все­го, выгля­де­ло сле­ду­ю­щим обра
зом. Кру­тое при­над­ле­жа­ло Андрею, Куко­бой — Васи­лию, Гри­динское — Гела­сию, Все­х­свят­ское — Федо­ру, а Поляниново —
Афа­на­сию. Двое бра­тьев не оста­ви­ли потом­ства, и их вот­чи­ны были про­да­ны. Вот­чи­ну Гела­сия выку­пил Давыд Семенович
Кем­ский, а Васи­лия — его стар­ший брат Андрей Шило. Он же, веро­ят­но, при­об­рел и часть вот­чи­ны млад­ше­го из братьев —
Афанасия.

КН. ДМИТ­РИЙ ИВА­НО­ВИЧ СУД­НИ­ЦА УГОЛЬ­СКИЙ († до 1470)

Види­мо слу­жил воло­год­ско­му кня­зю Андрею Мень­шо­му. В сво­ем заве­ща­нии он при­ка­зал свою жену и сына Кон­стан­ти­на “ сво­е­му госу­да­рю кня­зю Ондрею Васи­лье­ви­чу”. Умер до фев­ра­ля 1470 г.

Жена: МАРИЯ (1470) в 1470 вдова

КН. ИВАН ЧЕЛЯД­НЯ ИВА­НО­ВИЧ ДЯБРИНСКИЙ

КН. ИВАН ФИЛЯ­ТА ИВАНОВИЧ

Филя­та потом­ства не оставил.

КН. ИВАН ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ КРИ­ВОЙ СОГОР­СКИЙ (1463,1500)

помещ.-Белоозеро‑у. С:Вл.Сем.Вас-ча
В источ­ни­ках за 1460–70‑е гг. фигу­ри­ру­ет некий «Иван Согор­ский». Отсут­ствие отче­ства не дает воз­мож­но­сти с пол­ной уве­рен­но­стью выяс­нить, кто имен­но упо­ми­на­ет­ся в них — сын Вла­ди­ми­ра или Дмит­рия Семеновичей.В крат­ком спис­ке Двин­ских воло­стей («Лета 71 мар­та 25»), уже при­над­ле­жав­ших вели­ко­му кня­зю Ива­ну III, гово­рит­ся, что меж­ду 1460-ми — 1471 гг. «на Емь­скои горе», отно­сив­шей­ся ранее к Нов­го­род­ской зем­ле (!), «седе­ли… Вла­сеи Фря­зи­нов, да князь Иван Согор­скои, да Ушак Арбу­жев­скои». [АСЭИ. Т. III. № 15. С. 31]. В духов­ной гра­мо­те сво­е­го роди­ча — кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Шеле­шпан­ско­го, состав­лен­ной до 7 фев­ра­ля 1470 ., в каче­стве одно­го из сви­де­те­лей при рас­че­те долж­ни­ков так­же упо­ми­на­ет­ся Иван Согорской.

Древ­ней­шим доку­мен­том, про­ис­хо­дя­щим из вла­дель­че­ских архи­вов Согор­ских, явля­ет­ся разъ­ез­жая меж­ду вла­де­ни­я­ми Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча Согор­ско­го и Ива­на Вол­ка Ива­но­ви­ча Ухтом­ско­го (1500–1506 гг.). Эта гра­мо­та отно­сит­ся к зем­ле­вла­де­нию стар­шей вет­ви Согор­ских [Публ.: Стрель­ни­ков С. В. Гра­мо­ты XV — нача­ла XVI века из архи­ва Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря // Рус­ское сред­не­ве­ко­вье. Сбор­ник ста­тей в честь про­фес­со­ра Ю. Г. Алек­се­е­ва. М.. 2012. № 21. С. 146–147.Список: ОР РНБ. СПБ ДА. AI/17. Л. 177–178.] Гра­мо­та эта весь­ма при­ме­ча­тель­на. Дата в доку­мен­те отсут­ству­ет, что сбли­жа­ет его с акта­ми XV в. Не ука­за­на при­чи­на состав­ле­ния разъ­ез­жей, не назы­ва­ют­ся сосе­ди кня­зей, с кото­ры­ми гра­ни­чи­ли их вот­чи­ны. Речь идет толь­ко об участ­ке гра­ни­цы, общей для обе­их вот­чин. При ука­за­нии меже­вых зна­ков не упо­ми­на­ют­ся «ста­рые», т. е. нет сле­дов пред­ше­ству­ю­ще­го меже­ва­ния, а зна­чит, ско­рее все­го имен­но это меже­ва­ние было пер­вым для вот­чин кня­зей Ухтом­ских и Согор­ских в этом рай­оне. В каче­стве послу­хов ука­за­ны осно­ва­те­ли несколь­ких вет­вей раз­ных фами­лий бело­зер­ских кня­зей. Это князь Васи­лий Ива­но­вич Ухтом­ский – брат Ива­на Вол­ка и осно­ва­тель стар­шей вет­ви Ухтом­ских, князь Кон­стан­тин Дмит­ри­е­вич Уголь­ский – осно­ва­тель млад­шей вет­ви Шеле­шпаль­ских, князь Ахме­тек Ива­но­вич Согор­ский – осно­ва­тель линии кня­зей Ахме­те­ко­вых-Согор­ских. Писал разъ­ез­жую князь Иван Дмит­ри­е­вич Согор­ский – дво­ю­род­ный брат Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча. Таким обра­зом, и участ­ни­ки сдел­ки, и сви­де­те­ли, и даже писец гра­мо­ты – все пред­ста­ви­те­ли рода бело­зер­ских кня­зей. При­чем послу­хи пред­став­ля­ли все поше­хон­ские вет­ви рода.

КН. ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ СОГОР­СКИЙ (1481)

помещ. С:Дм.Сем.Вас-ча
В источ­ни­ках за 1460–70‑е гг. фигу­ри­ру­ет некий «Иван Согор­ский». Отсут­ствие отче­ства не дает воз­мож­но­сти с пол­ной уве­рен­но­стью выяс­нить, кто имен­но упо­ми­на­ет­ся в них — сын Вла­ди­ми­ра или Дмит­рия Семеновичей.В крат­ком спис­ке Двин­ских воло­стей («Лета 71 мар­та 25»), уже при­над­ле­жав­ших вели­ко­му кня­зю Ива­ну III, гово­рит­ся, что меж­ду 1460-ми — 1471 гг. «на Емь­скои горе», отно­сив­шей­ся ранее к Нов­го­род­ской зем­ле (!), «седе­ли… Вла­сеи Фря­зи­нов, да князь Иван Согор­скои, да Ушак Арбу­жев­скои». В духов­ной гра­мо­те сво­е­го роди­ча — кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Шеле­шпан­ско­го, состав­лен­ной до 7 фев­ра­ля 1470 г., в каче­стве одно­го из сви­де­те­лей при рас­че­те долж­ни­ков так­же упо­ми­на­ет­ся Иван Согорской.

Меж­ду 1481 и 1493 гг. вели­ко­кня­же­ский судья Иван Дмит­ри­е­вич Согор­ский про­из­вел разъ­езд меж­ду вот­чи­ной Спа­со-При­луц­ко­го мона­сты­ря и волост­ной дерев­ней в Ола­ре­вой Сло­бод­ке на Волог­де [Рыков Ю. Д. Новые акты Спа­со-При­луц­ко­го мона­сты­ря XV в. // Запис­ки отде­ла руко­пи­сей ГБЛ. Вып. 43. М., 1982. № 5., с. 99]. Иван Согор­ский дей­ству­ет по пору­че­нию вели­ко­го кня­зя (имен­но поэто­му гра­мо­та дати­ру­ет­ся вре­ме­нем после 1481 г.).

ок. 1500–1506 ‑писец в разъ­ез­жей кн. Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча Согор­ско­го и кн. Ива­на Ива­но­ви­ча Вол­ка Ухтом­ско­го сво­им зем­лям (в Бело­зер­ском у. в Поше­хо­нье). [Публ.: Стрель­ни­ков С. В. Гра­мо­ты XV — нача­ла XVI века из архи­ва Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря // Рус­ское сред­не­ве­ко­вье. Сбор­ник ста­тей в честь про­фес­со­ра Ю. Г. Алек­се­е­ва. М.. 2012. № 21. С. 146–147.Список: ОР РНБ. СПБ ДА. AI/17. Л. 177–178.]

Жена: АННА.

КНЯЗЬ АЛЕК­САНДР ДАВЫ­ДО­ВИЧ КЕМСКИЙ

— пер­вый сын Давы­да Семе­но­ви­ча Кем­ско­го и Фео­до­сии. Пять сыно­вей кня­зя Дави­да Семе­но­ви­ча — Алек­сандр, Иван, Юрий, Афа­на­сий и Федор — поде­ли­ли Кем­ский удел меж­ду собой, т. е. удел рас­пался на отдель­ные кня­же­ские вот­чи­ны. Сохра­нив­ши­е­ся дело­вые и раз­водные гра­мо­ты сыно­вей кня­зя Дави­да поз­во­ля­ют в общих чер­тах на­метить кон­ту­ры обра­зо­вав­ших­ся таким обра­зом вотчин.

Око­ло 1474–1486 гг. кня­зья Афа­на­сий Фуник, Иван и Юрий Давы­до­ви­чи Кем­ские за мать кня­ги­ню Фео­до­сию, за бра­та кня­зя Алек­сандра раз­де­лил вот­чи­ну отца кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча Кему. Пер­во­на­чаль­но вла­де­ния Дави­да Семе­но­ви­ча были поде­ле­ны на две части. Два сына Дави­да — Афа­на­сий (Фуник) и Федор — и их мать — кня­гиня Федо­сья — взя­ли себе «пол Кемы Ильин­скую сто­ро­ну», 60 а три сына — Алек­сандр, Иван и Юрий — дру­гую поло­ви­ну Кемы — «Николь­скую сторону».

Зем­ли Николь­ской сто­ро­ны нахо­ди­лись на пра­вом бере­гу р. Кемы, а после Чер­дам­ско­го поро­га по обо­им бере­гам 61. Цен­тром этой части вот­чи­ны было село Николь­ское (кар­та, № 1, Ж 5). Таким обра­зом, р. Кема пред­став­ля­ла собою рубеж двух тер­ри­то­ри­аль­ных кня­же­ских вот­чин («поло­вин» или «сто­рон»), обра­зовавшихся в резуль­та­те раз­де­ла вла­де­ний кня­зя Дави­да Семе­но­ви­ча 62. Более точ­но тер­ри­то­рия Николь­ской сто­ро­ны уста­нав­ли­ва­ет­ся по дан­ным дело­вой гра­мо­ты кня­зей Алек­сандра, Ива­на и Юрия Дави­до­ви­чей. Полу­чив поло­ви­ну вла­де­ний сво­е­го отца, бра­тья поде­ли­ли ее сле­дующим обра­зом: князь Алек­сандр полу­чил село Николь­ское (кар­та № 1, Ж 5), Забо­ло­тье, Ярбо­зе­ро (кар­та № 1, Ж 4), поло­ви­ну Индо­ма­на (кар­та, 3 4), зем­ли по р. Кеме к Кор­бо­зе­ру (кар­та 1, 34), поло­ви­ну Сло­бо­ды (кар­та 1, 33), пожни и зем­ли до р. Вок­што­мы и по самой р. Вок­што­ме (кар­та 1, 3З). Име­ют­ся дан­ные, кото­рые пока­зы­ва­ют, что вла­де­ния кня­зя Алек­сандра были и на «Ильин­ской сто­роне». В суд­ном деле 1511 г. ука­зы­ва­ет­ся, что дерев­ней Панин­ской, сто­я­щей к югу от села Ильин­ско­го, вла­дел, сын Алек­сандра — князь Гри­го­рий Алек­сан­дро­вич 63. В 1534—35 г. село Панин­ское при­надлежало кня­зю Мат­вею Гри­го­рье­ви­чу. Тогда же зем­ли села Панин­ско­го отво­ди­лись от села Ильин­ско­го, послед­нее при­над­ле­жа­ло кня­зю (Фуни­ко­ву) Семе­ну Афа­на­сье­ви­чу 64. Кро­ме того, Алек­сандр вла­дел зем­ля­ми на р.Ковже, так как имен­но там нахо­дил­ся Конев­ский наво­лок, кото­рый дал в Фера­пон­тов мона­стырь пото­мок Алек­сандра Андрей Андре­евич Кем­ский 65. Каж­дый из бра­тьев полу­чал, кро­ме того, еще пожни и по­косы по р. Кеме и озерам.

Непо­де­лен­ны­ми оста­лись зем­ли пустые и леса — «а что зем­ли пустые и леса, а то нам дели­ти про­меж собою полю­бов­но» — отме­че­но в дело­вой гра­мо­те 66. Гео­гра­фи­че­ские назва­ния, при­ве­ден­ные в гра­мо­те, поз­во­ля­ют наме­тить общие кон­ту­ры обшир­ных вот­чин трех кня­зей Кем­ских. Харак­тер­но, что при раз­де­ле вот­чин­ни­ки полу­ча­ли зем­ли не в одной меже, а в раз­ных местах обще­го цело­го — отцов­ской вот­чи­ны. Так, каж­дый из бра­тьев полу­ча­ет часть земель в «цен­тре» вот­чины — око­ло села Николь­ско­го. Отдель­ные части кня­же­ских вот­чин лежат впе­ре­меж­ку с вот­чи­на­ми дру­гих князей.

КН. ИВАН ДАВЫ­ДО­ВИЧ КЕМ­СКИЙ (1482,† 1500,на р.Ведроше)

— вто­рой сын Давы­да Семе­но­ви­ча Кем­ско­го и Фео­до­сии; вотч.-Белоозеро‑у.,Пошехонье‑у.
Сино­дик Успен­ско­го собо­ра в чис­ле погиб­ших в бит­ве на Вед­ро­ши в 1500 г. назы­ва­ет Ива­на Давы­до­ви­ча Кем­ско­го 67.

Око­ло 1474–1486 гг. кня­зья Афа­на­сий Фуник, Иван и Юрий Давы­до­ви­чи Кем­ские за мать кня­ги­ню Фео­до­сию, за бра­та кня­зя Алек­сандра раз­де­лил вот­чи­ну отца кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча Кему. Пер­во­на­чаль­но вла­де­ния Дави­да Семе­но­ви­ча были поде­ле­ны на две части. Два сына Дави­да — Афа­на­сий (Фуник) и Федор — и их мать — кня­гиня Федо­сья — взя­ли себе «пол Кемы Ильин­скую сто­ро­ну», 68 а три сына — Алек­сандр, Иван и Юрий — дру­гую поло­ви­ну Кемы — «Николь­скую сторону».

Зем­ли Николь­ской сто­ро­ны нахо­ди­лись на пра­вом бере­гу р. Кемы, а после Чер­дам­ско­го поро­га по обо­им бере­гам 69. Цен­тром этой части вот­чи­ны было село Николь­ское (кар­та, № 1, Ж 5). Таким обра­зом, р. Кема пред­став­ля­ла собою рубеж двух тер­ри­то­ри­аль­ных кня­же­ских вот­чин («поло­вин» или «сто­рон»), обра­зовавшихся в резуль­та­те раз­де­ла вла­де­ний кня­зя Дави­да Семе­но­ви­ча 70. Более точ­но тер­ри­то­рия Николь­ской сто­ро­ны уста­нав­ли­ва­ет­ся по дан­ным дело­вой гра­мо­ты кня­зей Алек­сандра, Ива­на и Юрия Дави­до­ви­чей. Полу­чив поло­ви­ну вла­де­ний сво­е­го отца, бра­тья поде­ли­ли ее сле­дующим обра­зом: князь Алек­сандр полу­чил село Николь­ское (кар­та № 1, Ж 5), Забо­ло­тье, Ярбо­зе­ро (кар­та № 1, Ж 4), поло­ви­ну Индо­ма­на (кар­та, 3 4), зем­ли по р. Кеме к Кор­бо­зе­ру (кар­та 1, 34), поло­ви­ну Сло­бо­ды (кар­та 1, 33), пожни и зем­ли до р. Вок­што­мы и по самой р. Вок­што­ме (кар­та 1, 3З). Име­ют­ся дан­ные, кото­рые пока­зы­ва­ют, что вла­де­ния кня­зя Алек­сандра были и на «Ильин­ской сто­роне». В суд­ном деле 1511 г. ука­зы­ва­ет­ся, что дерев­ней Панин­ской, сто­я­щей к югу от села Ильин­ско­го, вла­дел, сын Алек­сандра — князь Гри­го­рий Алек­сан­дро­вич 71. В 1534—35 г. село Панин­ское при­надлежало кня­зю Мат­вею Гри­го­рье­ви­чу. Тогда же зем­ли села Панин­ско­го отво­ди­лись от села Ильин­ско­го, послед­нее при­над­ле­жа­ло кня­зю (Фуни­ко­ву) Семе­ну Афа­на­сье­ви­чу 72.

Во вла­де­ние кня­зя Ива­на пере­шли дерев­ня Кали­ти­на, гра­ни­чив­шая с селом Николь­ским, и дерев­ни вверх по р. Кеме до Чага­но­ва поро­га, а так­же Берез­ник с Кер­го­зе­ром (кар­та 1, Ж 5). Каж­дый из бра­тьев полу­чал, кро­ме того, еще пожни и по­косы по р. Кеме и озе­рам. Тогда же, после раз­де­ла, веро­ят­но, воз­ник­ло и село Покров­ское. Мож­но пола­гать, что его осно­вал князь Иван, так как к севе­ру от села Николь­ско­го нахо­ди­лись его зем­ли (де­ревня Кали­ти­на). Во вре­мя раз­де­ла «Николь­ской сто­ро­ны» села Покров­ско­го еще не суще­ство­ва­ло. Толь­ко этим мож­но объ­яс­нить факт неупо­ми­на­ния села Покров­ско­го в дело­вых гра­мо­тах кня­зей кем­ских (гра­мо­ты отно­сят­ся к послед­ней чет­вер­ти XV в.).

Непо­де­лен­ны­ми оста­лись зем­ли пустые и леса — «а что зем­ли пустые и леса, а то нам дели­ти про­меж собою полю­бов­но» — отме­че­но в дело­вой гра­мо­те 73. Гео­гра­фи­че­ские назва­ния, при­ве­ден­ные в гра­мо­те, поз­во­ля­ют наме­тить общие кон­ту­ры обшир­ных вот­чин трех кня­зей Кем­ских. Харак­тер­но, что при раз­де­ле вот­чин­ни­ки полу­ча­ли зем­ли не в одной меже, а в раз­ных местах обще­го цело­го — отцов­ской вот­чи­ны. Так, каж­дый из бра­тьев полу­ча­ет часть земель в «цен­тре» вот­чины — око­ло села Николь­ско­го. Отдель­ные части кня­же­ских вот­чин лежат впе­ре­меж­ку с вот­чи­на­ми дру­гих кня­зей. Об этом сви­де­тель­ству­ет раз­вод­ная на вот­чи­ны назван­ных выше кня­зей Ива­на и Юрия Кем­ских. По «гра­мо­те вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча» раз­во­дят­ся «зем­ли и леса» кня­зя Ива­на Дави­до­ви­ча и его трех пле­мян­ни­ков: Дани­ла, Да­вида и Ива­на, детей Юрия Дави­до­ви­ча. Раз­вод про­из­во­дит­ся в раз­ных мест­но­стях по тече­нию р. Кемы. Сна­ча­ла — меж­ду Норьей и Березником
и Ярбо­зе­ром, потом меж­ду Индо­ма­ном и Кор­ку­чем, затем отво­дит­ся Кор­бо­зе­ро. Ука­зан­ная линия раз­во­да пока­зы­ва­ет, что вот­чи­на кня­зя Ива­на схо­ди­лась с быв­шей вот­чи­ной кня­зя Юрия в несколь­ких местах 74.

Жена: УЛЬЯ­НА инока.

КН. АФА­НА­СИЙ ДАВЫ­ДО­ВИЧ ФУНИК КЕМ­СКИЙ (1482,1511)

— тре­тий сын Давы­да Семе­но­ви­ча Кем­ско­го и Фео­до­сии. В 1495 г. в раз­ряд­ной доку­мен­та­ции упо­ми­на­ет­ся сра­зу несколь­ко пред­ста­ви­те­лей рода Бело­зер­ских кня­зей. В чис­ле сопро­вож­дав­ших в Лит­ву на сва­дьбу с вели­ким кня­зем литов­ским Алек­сан­дром доче­ри Ива­на III Еле­ны назва­ны Андрей Шеле­шпаль­ский (постель­ни­чий), Фуник Кем­ский и Хри­сти­а­нин Андом­ский (оба дети бояр­ские) 75.

Око­ло 1474–1486 гг. кня­зья Афа­на­сий Фуник, Иван и Юрий Давы­до­ви­чи Кем­ские за мать кня­ги­ню Фео­до­сию, за бра­та кня­зя Алек­сандра раз­де­лил вот­чи­ну отца кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча Кему. Пер­во­на­чаль­но вла­де­ния Дави­да Семе­но­ви­ча были поде­ле­ны на две части. Два сына Дави­да — Афа­на­сий (Фуник) и Федор — и их мать — кня­гиня Федо­сья — взя­ли себе «пол Кемы Ильин­скую сто­ро­ну», 76 а три сына — Алек­сандр, Иван и Юрий — дру­гую поло­ви­ну Кемы — «Николь­скую сто­ро­ну». Зем­ли Ильин­ской сто­ро­ны шли по лево­му бере­гу р. Кемы вверх от Бело­го озе­ра до Чер­дам­ско­го поро­га. Цен­тром этой вот­чины было село Ильин­ское (кар­та № 1, Ж 5).

В 1482–1490 гг. князь Афа­на­сий раз­де­лил Ильин­скую сто­ро­ну по тре­тям с мате­рью и бра­том Федо­ром 77. Как рас­по­ла­га­лись земель­ные вла­де­ния кня­зей Афа­на­сия и Федо­ра Да­видовичей и их мате­ри на Ильин­ской сто­роне, — неиз­вест­но. В суд­ном деле 1508 г. ука­зы­ва­ет­ся толь­ко, что 1/3 Ильин­ской сто­ро­ны была за Федо­ром (кро­ме того, Федор Дави­до­вич имел доба­воч­но село Гри­дин­ское на Кодо­бое с 10 дерев­ня­ми. Это село нахо­ди­лось вне Кем­ско­го кня­же­ния, в Поше­хо­нье), 1/3 — за Афа­на­си­ем, 1/3 — за Федо­сьей. Кня­ги­ня Федо­сья, кро­ме 1/3 Ильин­ской сто­ро­ны, вла­де­ла каки­ми-то зем­ля­ми в Кар­го­ло­ме, т. е. тоже вне Кем­ско­го кня­же­ния 78. Мате­ри­а­лы это­го же суд­но­го дела пока­зы­ва­ют, что ско­ро поло­же­ние бра­тьев изме­нилось. Нахо­дясь в Москве, Федор Дави­до­вич про­дал сво­им трем племян­никам Юрье­ви­чам за 30 р. вот­чи­ну свою на Кодо­бое — село Гри­дин­ское с 10 дерев­ня­ми. При­чем жена его Анна лиша­лась прав вла­де­ния, а сам он вла­дел этим селом до смер­ти, Юрье­ви­чи же обя­зы­ва­лись не про­да­вать вот­чи­ну из рода. Затем в 1495–1506 гг. князь Афа­на­сий Фуник Кем­ский купил у бра­та кня­зя Федо­ра Кем­ско­го его удел в Кеме сель­цо Дорин­ское с дерев­ня­ми (треть в Ильин­ской сто­роне Кемы) за 70 руб. 79. В резуль­та­те этой сдел­ки у Афа­на­сия Дави­до­ви­ча ока­за­лось 2/3 Ильин­ской сто­ро­ны, веро­ят­но и г/​а Ильин­ской сто­ро­ны, при­над­ле­жав­шая мате­ри, ото­шла к нему же. Таким обра­зом он ока­зал­ся един­ствен­ным вла­дель­цем села Ильин­ско­го. В суд­ном деле 1511 г. оно пря­мо и назва­но селом Афа­на­сия Дави­до­ви­ча Кем­ско­го 80. Брат же его Федор, полу­чив от про­да­жи сво­их вот­чин 100 р., дожил до смер­ти в селе Гридинском.

В родо­слов­ной Моро­зо­вых был спе­ци­аль­но отме­чен факт его женить­бы на наслед­ни­це одной из вет­вей это­го рода «А у Ива­на сына не было, а была у него одна дочь за Фуни­ком за Кем­ским, пото­му и вот­чи­на доста­ло­ся Моро­зо­вых Фуни­ко­вым детем во Зве­ни­го­ро­де Покров­ское да Миколь­ское» 81. Брак этот, судя по все­му, был заклю­чен в 1470–80‑е гг. Бояр­ско­му роду Моро­зо­вых в зве­ни­го­род­ском крае издав­на при­над­ле­жа­ли огром­ные лати­фун­дии. Вид­ным бояри­ном зве­ни­го­род­ско­го кня­зя Юрия Дмит­ри­е­ви­ча был Семен Федо­ро­вич Моро­зов, имя кото­ро­го неод­но­крат­но встре­ча­ет­ся на стра­ни­цах лето­пи­сей. «Бе бо сей Семен у кня­зя Юрьа Дмит­ри­е­ви­чя в вели­це сла­ве и люб­ви,» — гово­рит о нем лето­пи­сец. Един­ствен­ный сын Семе­на Иван не имел сыно­вей, а свою дочь выдал замуж за кня­зя Фуни­ка Дави­до­ви­ча Кем­ско­го (из бело­зер­ских кня­зей ), жив­ше­го во вто­рой поло­вине XV в. и став­ше­го родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Фуни­ко­вых. В при­да­ное ему он отдал ряд сво­их вот­чин, сре­ди кото­рых было село Николь­ское. В роду Фуни­ко­вых село Николь­ское оста­ва­лось более сто­ле­тия и по фами­лии вла­дель­цев с нача­ла XVI в. ста­ло назы­вать­ся Николь­ским-Фуни­ко­вым, а затем пре­вра­ти­лось в Фунь­ко­во. Фунь­ко­во рас­по­ло­же­но к севе­ру от Звенигорода.
В 1490–1499 гг. послух в куп­чей сво­их пле­мян­ни­ков, детей кня­зя Юрия Давы­до­ви­ча Кем­ско­го, у их дяди кня­зя Федо­ра Давы­до­ви­ча Кем­ско­го на зем­ли в Поше­хо­нье 82. В 1490–1506 гг. послух в куп­чей кня­зей Дани­лы, Давы­да и Ива­на Юрье­ви­чей Кем­ских (детей кня­зя Юрия Давы­до­ви­ча) у сво­е­го дяди кня­зя Федо­ра Давы­до­ви­ча Кем­ско­го на его вот­чи­ну в Кодо­бое в Поше­хо­нье сель­цо Гри­дин­ское с 6 дерев­ня­ми и 3 пусто­ша­ми 83.

Жена: N ИВА­НОВ­НА МОРО­ЗО­ВА, дочь Ива­на Семе­но­ви­ча Моро­зо­ва; <за Фуни­комъ Кемскимъ>

КН. ЮРИЙ (ИН. ГУРИЙ) ДАВЫ­ДО­ВИЧ КЕМ­СКИЙ (1482,–1506+до)

— чет­вер­тый сын Давы­да Семе­но­ви­ча Кем­ско­го и Феодосии.

Око­ло 1474–1486 гг. кня­зья Афа­на­сий Фуник, Иван и Юрий Давы­до­ви­чи Кем­ские за мать кня­ги­ню Фео­до­сию, за бра­та кня­зя Алек­сандра раз­де­лил вот­чи­ну отца кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча Кему. Пер­во­на­чаль­но вла­де­ния Дави­да Семе­но­ви­ча были поде­ле­ны на две части. Два сына Дави­да — Афа­на­сий (Фуник) и Федор — и их мать — кня­гиня Федо­сья — взя­ли себе «пол Кемы Ильин­скую сто­ро­ну», 84 а три сына — Алек­сандр, Иван и Юрий — дру­гую поло­ви­ну Кемы — «Николь­скую сторону».

Зем­ли Николь­ской сто­ро­ны нахо­ди­лись на пра­вом бере­гу р. Кемы, а после Чер­дам­ско­го поро­га по обо­им бере­гам 85. Цен­тром этой части вот­чи­ны было село Николь­ское (кар­та, № 1, Ж 5). Таким обра­зом, р. Кема пред­став­ля­ла собою рубеж двух тер­ри­то­ри­аль­ных кня­же­ских вот­чин («поло­вин» или «сто­рон»), обра­зовавшихся в резуль­та­те раз­де­ла вла­де­ний кня­зя Дави­да Семе­но­ви­ча 86. Более точ­но тер­ри­то­рия Николь­ской сто­ро­ны уста­нав­ли­ва­ет­ся по дан­ным дело­вой гра­мо­ты кня­зей Алек­сандра, Ива­на и Юрия Дави­до­ви­чей. Полу­чив поло­ви­ну вла­де­ний сво­е­го отца, бра­тья поде­ли­ли ее сле­дующим обра­зом: князь Алек­сандр полу­чил село Николь­ское (кар­та № 1, Ж 5), Забо­ло­тье, Ярбо­зе­ро (кар­та № 1, Ж 4), поло­ви­ну Индо­ма­на (кар­та, 3 4), зем­ли по р. Кеме к Кор­бо­зе­ру (кар­та 1, 34), поло­ви­ну Сло­бо­ды (кар­та 1, 33), пожни и зем­ли до р. Вок­што­мы и по самой р. Вок­што­ме (кар­та 1, 3З). Име­ют­ся дан­ные, кото­рые пока­зы­ва­ют, что вла­де­ния кня­зя Алек­сандра были и на «Ильин­ской сто­роне». В суд­ном деле 1511 г. ука­зы­ва­ет­ся, что дерев­ней Панин­ской, сто­я­щей к югу от села Ильин­ско­го, вла­дел, сын Алек­сандра — князь Гри­го­рий Алек­сан­дро­вич 87. В 1534—35 г. село Панин­ское при­надлежало кня­зю Мат­вею Гри­го­рье­ви­чу. Тогда же зем­ли села Панин­ско­го отво­ди­лись от села Ильин­ско­го, послед­нее при­над­ле­жа­ло кня­зю (Фуни­ко­ву) Семе­ну Афа­на­сье­ви­чу 88.

Тре­тье­му бра­ту кня­зю Юрию доста­лись зем­ли вниз по р. Кеме, де­ревни Лесу­нов­ская и Ста­рая, нахо­дя­щи­е­ся по р. Кеме око­ло села Николь­ского. Сын Юрия Дави­до­ви­ча князь Данил Юрье­вич в 1515 г. в духов­ной гра­мо­те за­вещает Кирил­ло­ву мона­сты­рю село Воз­не­сен­ское, сто­я­щее южнее села Николь­ско­го. Одна­ко село Воз­не­сен­ское не было упо­мя­ну­то в дело­вой гра­мо­те на «Николь­скую сто­рону». Поэто­му мож­но пола­гать, что это село осно­ва­но кня­зем Юри­ем уже после раз­дела. а так­же пожни по Кумью­гу и дерев­ня на Пыж­бое, тяну­щие к деревне Ста­рой. Ему же были выде­ле­ны Кор­бо­зе­ро, Бабо­то­зе­ро (кар­та 1, 3 4), Кор­куч (вниз по р. Кеме до Чага­но­ва поро­га, вверх до Коси­на поро­га, кар­та 1, 3 4) и Норья, нахо­дя­ща­я­ся к запа­ду от р. Кемы (кар­та 1, Ж 5). Каж­дый из бра­тьев полу­чал, кро­ме того, еще пожни и по­косы по р. Кеме и озерам.

Непо­де­лен­ны­ми оста­лись зем­ли пустые и леса — «а что зем­ли пустые и леса, а то нам дели­ти про­меж собою полю­бов­но» — отме­че­но в дело­вой гра­мо­те 89. Гео­гра­фи­че­ские назва­ния, при­ве­ден­ные в гра­мо­те, поз­во­ля­ют наме­тить общие кон­ту­ры обшир­ных вот­чин трех кня­зей Кем­ских. Харак­тер­но, что при раз­де­ле вот­чин­ни­ки полу­ча­ли зем­ли не в одной меже, а в раз­ных местах обще­го цело­го — отцов­ской вот­чи­ны. Так, каж­дый из бра­тьев полу­ча­ет часть земель в «цен­тре» вот­чины — око­ло села Николь­ско­го. Отдель­ные части кня­же­ских вот­чин лежат впе­ре­меж­ку с вот­чи­на­ми дру­гих кня­зей. Об этом сви­де­тель­ству­ет раз­вод­ная на вот­чи­ны назван­ных выше кня­зей Ива­на и Юрия Кем­ских. По «гра­мо­те вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча» раз­во­дят­ся «зем­ли и леса» кня­зя Ива­на Дави­до­ви­ча и его трех пле­мян­ни­ков: Дани­ла, Да­вида и Ива­на, детей Юрия Дави­до­ви­ча. Раз­вод про­из­во­дит­ся в раз­ных мест­но­стях по тече­нию р. Кемы. Сна­ча­ла — меж­ду Норьей и Березником
и Ярбо­зе­ром, потом меж­ду Индо­ма­ном и Кор­ку­чем, затем отво­дит­ся Кор­бо­зе­ро. Ука­зан­ная линия раз­во­да пока­зы­ва­ет, что вот­чи­на кня­зя Ива­на схо­ди­лась с быв­шей вот­чи­ной кня­зя Юрия в несколь­ких местах 90.

КН. ФЁДОР ДАВЫ­ДО­ВИЧ КЕМ­СКИЙ (1482, † 1506.04./.05.,под Казанью)

— пятый сын Давы­да Семе­но­ви­ча Кем­ско­го и Фео­до­сии; вот­чин­ник в Бело­озер. у., Поше­хон. у. Погиб под Каза­нью в 1506 г. 91.

Око­ло 1474–1486 гг. кня­зья Афа­на­сий Фуник, Иван и Юрий Давы­до­ви­чи Кем­ские за мать кня­ги­ню Фео­до­сию, за бра­та кня­зя Алек­сандра раз­де­лил вот­чи­ну отца кня­зя Давы­да Семе­но­ви­ча Кему. Пер­во­на­чаль­но вла­де­ния Дави­да Семе­но­ви­ча были поде­ле­ны на две части. Два сына Дави­да — Афа­на­сий (Фуник) и Федор — и их мать — кня­гиня Федо­сья — взя­ли себе «пол Кемы Ильин­скую сто­ро­ну», 92 а три сына — Алек­сандр, Иван и Юрий — дру­гую поло­ви­ну Кемы — «Николь­скую сто­ро­ну». Зем­ли Ильин­ской сто­ро­ны шли по лево­му бере­гу р. Кемы вверх от Бело­го озе­ра до Чер­дам­ско­го поро­га. Цен­тром этой вот­чины было село Ильин­ское (кар­та № 1, Ж 5). В пер­вой же дело­вой, была зало­же­на осно­ва земель­ной поли­ти­ки всех пред­ста­ви­те­лей рода на про­тя­же­нии четы­рех поко­ле­ний: «А кото­ро­му наше­му бра­ту будет не до зем­ли, ино ему мимо свою бра­тью не про­да­ти, ни мени­ти, ни дати нико­му» 93.

В 1482–1490 гг. князь Федор раз­де­лил Ильин­скую сто­ро­ну по тре­тям с мате­рью и бра­том Афа­на­си­ем 94. Как рас­по­ла­га­лись земель­ные вла­де­ния кня­зей Афа­на­сия и Федо­ра Да­видовичей и их мате­ри на Ильин­ской сто­роне, — неиз­вест­но. В суд­ном деле 1508 г. ука­зы­ва­ет­ся толь­ко, что 1/3 Ильин­ской сто­ро­ны была за Федо­ром (кро­ме того, Федор Дави­до­вич имел доба­воч­но село Гри­дин­ское на Кодо­бое с 10 дерев­ня­ми. Это село нахо­ди­лось вне Кем­ско­го кня­же­ния, в Поше­хо­нье), 1/3 — за Афа­на­си­ем, 1/3 — за Федо­сьей. Кня­ги­ня Федо­сья, кро­ме 1/3 Ильин­ской сто­ро­ны, вла­де­ла каки­ми-то зем­ля­ми в Кар­го­ло­ме, т. е. тоже вне Кем­ско­го кня­же­ния 95. Мате­ри­а­лы это­го же суд­но­го дела пока­зы­ва­ют, что ско­ро поло­же­ние бра­тьев изменилось.

Нахо­дясь в Москве, без­дет­ный Федор Дави­до­вич про­дал сво­им трем пле­мян­ни­кам Юрье­ви­чам за 30 р. вот­чи­ну свою на Кодо­бое в Поше­хо­нье — село Гри­дин­ское с 10 дерев­ня­ми. При­чем жена его Анна лиша­лась прав вла­де­ния, а сам он вла­дел этим селом до смер­ти, Юрье­ви­чи же обя­зы­ва­лись не про­да­вать вот­чи­ну из рода. 96. В этой сдел­ке впер­вые встре­ча­ет­ся еще один эле­мент, исполь­зо­вав­ший­ся Кем­ски­ми в сфе­ре родо­во­го зем­ле­вла­де­ния. Поку­па­те­ля­ми вот­чи­ны высту­пил не кто-то один, а все пред­ста­ви­те­ли вет­ви. Одним из пунк­тов куп­чей было обя­за­тель­ство бра­тьев не отчуж­дать вот­чи­ну «мимо сво­их дядь», а послу­ха­ми высту­пи­ли еще жив­шие в то вре­мя Иван и Афа­на­сий Давыдовичи.

Затем в 1495–1506 гг. князь Афа­на­сий Фуник Кем­ский купил у бра­та кня­зя Федо­ра Кем­ско­го его удел в Кеме сель­цо Дорин­ское с дерев­ня­ми (треть в Ильин­ской сто­роне Кемы) за 70 руб. 97. В резуль­та­те этой сдел­ки у Афа­на­сия Дави­до­ви­ча ока­за­лось 2/3 Ильин­ской сто­ро­ны, веро­ят­но и 1/3 Ильин­ской сто­ро­ны, при­над­ле­жав­шая мате­ри, ото­шла к нему же. Таким обра­зом он ока­зал­ся един­ствен­ным вла­дель­цем села Ильин­ско­го. В суд­ном деле 1511 г. оно пря­мо и назва­но селом Афа­на­сия Дави­до­ви­ча Кем­ско­го 98. Брат же его Федор, полу­чив от про­да­жи сво­их вот­чин 100 р., дожил до смер­ти в селе Гридинском.

После его смер­ти его жена Анна в тече­ние двух лет не выез­жа­ла из ceлa, про­дан­но­го ее мужем Юрье­ви­чам. Послед­ние обра­ти­лись за защи­той сво­их инте­ре­сов к вели­ко­му кня­зю. При раз­би­ра­тель­стве спо­ра была иссле­до­ва­на пред­став­лен­ная ист­ца­ми куп­чая гра­мо­та, напи­сан­ная соб­ствен­но­руч­но Федо­ром Кем­ским, но пред­став­ляв­ший инте­ре­сы Анны Кем­ской ее «чело­век» Тимош­ка утвер­ждал, что эта гра­мо­та «лживая,не княж Федо­ра рука». В под­креп­ле­ние сво­е­го заяв­ле­ния о под­лож­но­сти куп­чей он пред­ста­вил образ­цы почер­ка Федо­ра Кем-ско­го. В соот­вет­ствии с суще­ство­вав­шим поряд­ком судьи вызва­ли послу­хов, под­пи­сав­ших куп­чую, и допро­си­ли их. Послед­ние под­твер­ди­ли под­лин­ность куп­чей и пред­ста­ви­ли, кро­ме того, доку­мент (обра­зец дело­вой гра­мо­ты), состав­лен­ный соб­ствен­но­руч­но Федо­ром Кем­ским. Одна­ко и после это­го Анна< Кем­ская про­дол­жа­ла наста­и­вать, что куп­чая под­лож­на. Тогда судьи при­ня­ли реше­ние о необ­хо­ди­мо­сти про­из­вод­ства экс­пер­ти­зы почер­ков. В под­лин­ном про­из­вод­стве по это­му пово­ду гово­рит­ся: «Дмит­рей Воло­ди­ме­ро­вичь куп­ч­юю гра­мо­ту княж Федо­ро­ву руку, что поло­жил князь Дани­ло да князь Давыд, и княж Федо­ро­ву ж руку дело­вую гра­мо­ту, что князь Афо­на­сей при­слал, и княж Федо­ро­ву ж руку, что запись поло­жил перед, Дмит­ре­ем кня­ги­нин Аннин чело­век Тимош­ка, вели­ко­го кня­зя диа­ком всем казал. И диа­ки смот­рив ска­за­ли, что та куп­чаа и дело­вая и запись, все трое рука одна». После тако­го заклю­че­ния дья­ков (экс­пер­тов) дело было доло­же­но вели­ко­му кня­зю Васи­лию Ива­но­ви­чу, кото­рый, выслу­шав его вме­сте с бояра­ми, «велел Дмит­рею ищей кня­зя Дани­ла да кня­зя Давы­да опра­ви­ти в сел­цо Гри­дин­ское с дерев­ня­ми велел им при­су­дить, по их куп­чей гра­мо­те, а кня­ги­ню Анну велел обви­ни­ти» 99. Разо­бран­ное судеб­ное дело нача­ла XVI в. выяв­ля­ет непроч­ное поло­жение кня­же­ской вот­чи­ны. Князь Федор, про­дав свою треть «Ильин­ской сто­ро­ны», про­да­ет так­же и Поше­хон­скую вот­чи­ну, выго­ва­ри­вая лишь себе пра­во дожить в ней до смер­ти. При этом он не обес­пе­чи­ва­ет ничем жену, кото­рую и выго­ня­ют после его смер­ти по суду.

Жена: АННА (1506,1508) вдова

Без­дет­ный

КН. МИХА­ИЛ АНДРЕ­ЕВИЧ АНДОЖ­СКИЙ (1427)

вла­дел Андож­ской воло­стью. Меж­ду 1427 и 1434 года­ми дмит­ров­ский вот­чин­ник Алек­сандр Кар­по­вич заве­щал сво­ей жене Марии пере­дать в Кирил­лов мона­стырь три пусто­ши та реке Угле, «что купил Алек­сандр у кня­зя Миха­и­ла у Андож­ско­го». Подоб­ный доку­мент может сви­де­тель­ство­вать о нали­чии земель­ных вла­де­ний Андом­ских в Уголь­ской воло­сти — рай­оне, вхо­див­шем в состав доме­на бело­зер­ско­го кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. В. А. Куч­кин на осно­ва­нии это­го доку­мен­та вклю­чил Уголь­скую волость в состав вла­де­ний Васи­лия Согор­ско­го и его потом­ков. Одна­ко, судя по источ­ни­кам , Уголь­ская волость на реке Шексне нахо­ди­лась под юрис­дик­ци­ей бело­зер­ских кня­зей — Андрея Дмит­ри­е­ви­ча и Миха­и­ла Андре­еви­ча, а сле­ды зем­ле­вла­де­ния потом­ков Васи­лия Согор­ско­го в этом рай­оне, за исклю­че­ни­ем упо­мя­ну­то­го акта, отсут­ству­ют. Суще­ство­ва­ла еще одна Уголь­ская волость , нахо­див­ша­я­ся в вер­хо­вьях реки Ухто­мы в Поше­хо­нье, но она вхо­ди­ла в состав вла­де­ний кня­зей Шеле­шпан­ских. У кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча Андом­ско­го было 5 сыно­вей: Иван, Алек­сандр, Семен Тава­ня , Андрей и Юрий.

КН. СЕМЕН АНДРЕ­ЕВИЧ АНДОЖ­СКИЙ († 1445) кня­зья Андожские

Иван Андре­евич Вад­боль­ский и его брат Семен Андре­евич Андом­ский в соста­ве отря­да кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча участ­во­ва­ли в Суз­даль­ском бою и упо­ми­на­ют­ся в сино­ди­ках сре­ди погиб­ших 100. В родо­слов­ной Бело­е­зер­ских кня­зей гово­рит­ся о гибе­ли под Суз­да­лем толь­ко Ива­на Вад­баль­ско­го, тогда как о Семене Андом­ском сооб­ща­ет­ся, что его убил Гри­го­рий Забо­лоц­кий 101.

КНЯЗЬ ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ ВАД­БОЛЬ­СКИЙ († 1445) кня­зья Вадбольские

вла­дел Вад­боль­ской воло­стью. Иван Андре­евич Вад­боль­ский и его брат Семен Андре­евич Андом­ский в соста­ве отря­да кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча участ­во­ва­ли в Суз­даль­ском бою и упо­ми­на­ют­ся в сино­ди­ках сре­ди погиб­ших 102. В родо­слов­ной Бело­е­зер­ских кня­зей гово­рит­ся о гибе­ли под Суз­да­лем толь­ко Ива­на Вад­баль­ско­го, тогда как о Семене Андом­ском сооб­ща­ет­ся, что его убил Гри­го­рий Забо­лоц­кий 103.

ИВАН ФЁДО­РО­ВИЧ КАРГОЛОМСКИЙ

вла­де­тель Кар­го­лом­ской воло­сти; без­де­тен. В жало­ван­ных гра­мо­тах Миха­и­ла Андре­еви­ча неод­но­крат­но упо­ми­на­ют­ся его кня­зья, а в одной из них пря­мо гово­рит­ся о его бело­зер­ских кня­зьях 104, под кото­ры­ми, види­мо, нуж­но пони­мать пред­ста­ви­те­лей фами­лий Андом­ских, Вад­боль­ских, Кем­ских и Кар­га­лом­ских. Один из них — Иван Федо­ро­вич Кар­га­лом­ский — участ­во­вал в похо­де на Нов­го­род в 1478 г.Сам князь Миха­ил Андре­евич в похо­де не участ­во­вал, но вой­ска­ми Бело­зер­ско-Верей­ско­го уде­ла руко­во­дил его сын Васи­лий Михай­ло­вич 105.

«По кня­зя сво­е­го сло­ву князь Федо­ра Ива­но­ви­ча. . . Кня­ги­ня Наста­сья с сво­и­ми детьми с Ива­ном да с Фили­пом дала . . . в Кирил­лов мона­стырь дерев­ню Демидовскую».2 Упо­мя­ну­тый в послед­ней дан­ной гра­мо­те сын Наста­сьи Иван Федо­ро­вич дал игу­ме­ну Игна­тью (1471—1475) «по сво­их ради­те­лех» дерев­ню Сыр­не­во «с судом и з данью и с все­ми пошлинами».3 Судя по отвод­ной гра­мо­те 1482 г., все эти дерев­ни нахо­ди­лись рядом друг с дру­гом и при­мы­ка­ли с восто­ка к горо­ду Бело­зер­ску. Мож­но, сле­до­ва­тель­но, пола­гать, что вот­чи­на кня­зей Кар­го­лом­ских не охва­ты­ва­ла все­го быв­ше­го Кар­го­лом-ско­го уде­ла. К 1482 г. вот­чи­на кня­зей Кар­го­лом­ских на бере­гу Бело­го озе­ра уже, оче­вид­но, не суще­ство­ва­ла. Это пред­по­ло­же­ние осно­ва­но на том, что в отвод­ной гра­мо­те 1482 г. мона­стыр­ская зем­ля нигде не схо­ди­лась с зем­лями кня­зей Кар­го­лом­ских. Наобо­рот, из отвод­ной гра­мо­ты вид­но, что в быв­шем Кар­го­лом­ском уде­ле были дерев­ни Фера­пон­то­ва мона­сты­ря, Никит­ско­го мона­сты­ря, а так­же дерев­ни вели­ко­го кня­зя, т. е. чер­ные земли
Кня­зья Кар­го­лом­ские име­ли зем­ли в дру­гих частях Бело­озе­ра. Из одной жало­ван­ной гра­мо­ты кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча Вос­кре­сен-кому Чере­по­вец­ко­му мона­сты­рю (1473—1486)4 узна­ем, что князь Иван Кар­го­лом­ский дал в этот мона­стырь дерев­ню Мату­рин­скую, нахо­дя­щу­ю­ся к югу от Чере­пов­ца. Труд­но пола­гать, что­бы эта дерев­ня, столь удален­ная от Кар­го­ло­мы, мог­ла быть родо­вой вот­чи­ной кня­зя Ива­на. Пра­виль­нее будет пред­по­ло­жить, что эту дерев­ню Иван Кар­го­лом­ский спе­ци­аль­но при­об­рел, что­бы дать ее в мона­стырь, с кото­рым она нахо­ди­лась рядом. Про дерев­ню Мату­рин­скую в гра­мо­те кня­зя Миха­и­ла Андре­еви­ча ска­за­но: <А та дерев­ня тяну­ла к мое­му ста­ну к Чере­по­вец­ко­му судом и данью». Это дока­зы­ва­ет, что она не была родо­вым вла­де­ни­ем кня­зей Кар­го­лом­ских, так как все родо­вые дерев­ни кня­зья дава­ли в мона­стырь «с судом и данью», т. е. в родо­вых вла­де­ни­ях веда­ли суд и дань соби­ра­ли сами.

КН. ФИЛИПП ФЕДО­РО­ВИЧ КАРГОЛОМСКИЙ

«По кня­зя сво­е­го сло­ву князь Федо­ра Ива­но­ви­ча. . . Кня­ги­ня Наста­сья с сво­и­ми детьми с Ива­ном да с Фили­пом дала . . . в Кирил­лов мона­стырь дерев­ню Демидовскую».

Черновик

Брат Федо­ра Рома­но­ви­ча, Васи­лий, родослов­ными кни­га­ми назы­ва­ет­ся кня­зем Сугор­ским. Он вла­дел всей нагор­ной зашекс­нин­ской поло­ви­ной Бело­зер­ско­го княжения.1По раз­ме­ще­нию его потом­ства мож­но пола­гать, что тер­ри­то­рия Сугор-ско­го кня­же­ния охва­ты­ва­ла р. Кему, Кар­го­ло­му, восточ­ную часть Чере­повецкой волости.2 Во вто­рой поло­вине XIV в. Сугор­ское кня­же­ние дро­бит­ся даль­ше. Сын Васи­лья Сугор­ско­го, Афа­на­сий, полу­ча­ет во вла­дение Шеле­шпань и дает нача­ло роду кня­зей Шеле­шпан­ских. В состав это­го уде­ла вошли южные зем­ли Сугор­ско­го кня­же­ства, так как удел нахо­дил­ся восточ­нее Чере­пов­ца и зем­ли его тяну­лись к Волог­де. Цен­тром его было селе­ние Шеле­шпань. Север­ная часть Суго­рья, вклю­чая и Кему, оста­лась в руках тре­тье­го сына Васи­лья Рома­но­ви­ча — Семе­на Васи­лье­ви­ча. Таким обра­зом выде­ли­лось осо­бое Кем­ско-Сугор­ское кня­же­ство. Запад­ная часть Суго­рья — Кар­го­ло­ма — попа­ла к чет­вер­то­му сыну Васи­лья — Ива­ну. Кар­го­лом­ский удел шел на восток от с. Кар­го­ло­мы по бере­гу Бело­го озе­ра и вклю­чал в себя с. Ухто­му, кото­рое сто­ит при впа­де­нии одно­имен­ной реки в Белое озеро.

1. ПСРЛ. Т. 1. М., 2001. Стб. 434; Куч­кин В. А. Фор­ми­ро­ва­ние госу­дар­ствен­ной тер­ри­то­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси в X–XIV вв. С. 98–100.[↩]
2. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 442; Куч­кин В. А. Фор­ми­ро­ва­ние госу­дар­ствен­ной тер­ри­то­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси в X–XIV вв. С. 101.[↩]
3. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 465–466.[↩]
4. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 470.[↩]
5. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 472.[↩]
6. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 473.[↩]
7. Лето­пи­сец Тро­иц­ко­го Усть­ше­хон­ско­го мона­сты­ря / публ. Ю. С. Васи­лье­ва // Бело­зе­рье. Вып. 1. Волог­да, 1994. С. 88; Свя­тые подвиж­ни­ки и оби­те­ли Рус­ско­го Севе­ра: Усть-Шехон­ский Тро­иц­кий, Спа­со-Камен­ный, Дио­ни­сьев Глу­шиц­кий и Алек­сан­дров Кушт­ский мона­сты­ри и их оби­та­те­ли. СПб., 2005. С. 34, 319.[↩]
8. О редак­ци­ях Типо­граф­ской лето­пи­си и ее спис­ках пер­вой поло­ви­ны XVI — XVII вв. см. в стт.: Сер­би­на К.Н. Типо­граф­ская лето­пись 1528 г. Ч.I // ВИД. Т.XXII. Л.,1991. С.174–187; Клосс Б.М. Пре­ди­сло­вие к изда­нию 2000 года // ПСРЛ. Т.XXIV. М.,2000. С.V‑XI.[↩]
9. Быч­ко­ва М.Е. Рим­ская тема в рус­ских гене­а­ло­ги­че­ских сочи­не­ни­ях XVI — XVII веков // Рим, Кон­стан­ти­но­поль, Москва: Срав­ни­тель­но-исто­ри­че­ское иссле­до­ва­ние цен­тров идео­ло­гии и куль­ту­ры до XVII в.: VI Меж­ду­на­род­ный Семи­нар исто­ри­че­ских иссле­до­ва­ний «От Рима к Тре­тье­му Риму». М.,1997. С.268.[↩]
10. ПСРЛ. Т.XXIV. С.227–228. Л.320 об.[↩]
11. Источ­ни­ком этой запи­си был более древ­ний «Лето­пи­сец вкрат­це» (ПСРЛ. Т.XXIII. СПб.,1910. С.167. Л.54–54 об.).[↩]
12. Гряз­нов А. Л. Све­де­ния доку­мен­тов XIV — XV вв. о земель­ных вла­де­ни­ях и ста­ту­се Бело­зер­ских кня­зей // Вспо­мо­га­тель­ные исто­ри­че­ские дис­ци­пли­ны в совре­мен­ном науч­ном зна­нии: Мате­ри­а­лы XXVIII Меж­ду­нар. науч. конф. Москва, 14–16 апр. 2016 г. М., 2016., с. 194[↩]
13. Гряз­нов А. Л. Бело­зер­ские Рюри­ко­ви­чи в XV — нача­ле XVI в. // Тру­ды кафед­ры исто­рии Рос­сии с древ­ней­ших вре­мен до XX века.СПб., 2006., с. 415–416.[↩]
14. АСЭИ. Т. II. № 86. С. 52.[↩]
15. Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып. 6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995, с. 103.[↩]
16. ДДГ. № 80. С. 304, 307, 310.[↩]
17. АСЭИ. Т. II. № 127. С. 77.[↩]
18. АСЭИ. Т. I. № 467. С. 353.[↩]
19. Гряз­нов А. Л. Двор Верей­ско-Бело­зер­ских кня­зей в 1389–1486 гг. // Кирил­лов. Кра­е­вед­че­ский аль­ма­нах. Вып. 4. Волог­да, 2001, с. 50.[↩]
20. Ист.: ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1. Стб. 466, 469, 472–477; Вып. 2. Стб. 520–521, 523–525; Т. 4. Ч. 1. С. 219, 221, 232, 234, 243, 631–632; Ч. 2. С. 211, 213, 222, 224, 231; Т. 6. Вып. 1. С. 295, 298; Т. 7. С. 143, 159, 161, 163, 168, 173–174; Т. 10. С. 104, 113, 129, 137–139, 141–143, 147, 150, 152–158; Т. 15. С. 33–34 (1‑я паг.), 373, 395, 400, 403, 404 (2‑я паг.); Т. 18. С. 58, 60, 69–77; Т. 20. Ч. 1. С. 158, 163–165, 168–169; Т. 21. Ч. 1. С. 263, 266, 308; Т. 23. С. 76, 83, 85, 90–91; Т. 24. С. 93, 101–102; Т. 25. С. 129, 141, 143, 144, 148, 152; Т. 26. С. 74–75, 94; Т. 27. С. 52; Т. 28. С. 53, 57–58, 61, 211, 216–217, 220; Т. 30. С. 87, 90–93, 95–96; Т. 33. С. 67, 71–72, 74–75; Т. 34. С. 87, 97, 99–100; Т. 37. С. 30, 70; Т. 42. С. 114, 118, 120; «Ники­фо­ра, пат­ри­ар­ха Цеса­ря­гра­да, лето­пи­се­ць въско­ре» // АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 239; Лето­пи­сец рус­ский // Мат-лы по исто­рии СССР. М., 1955. Т. 2. С. 293–296; Мака­ров Н. А., Охо­ти­на-Линд Н. А. Ска­за­ние о Тро­иц­ком Усть-Шехон­ском мон-ре и круг про­из­ве­де­ний по исто­рии Бело­зе­рья // Florilegium: К 60-летию Б. Н. Фло­ри. М., 2000. С. 201–202 [«Указ о кор­мах празд­нич­ных и задуш­ных»], 204–205 [Повесть об Усть-Шехон­ском мон-ре]; Про­хо­ров Г. М. Ска­за­ние Паи­сия Яро­сла­во­ва о Спа­со-Камен­ном мон-ре // Свя­тые подвиж­ни­ки и оби­те­ли Рус. Севе­ра / Изд. под­гот.: Г. М. Про­хо­ров, С. А. Семяч­ко. СПб., 2005. С. 10–11 [Лето­писн. изв. за 6808 г.], 33–34 [Ска­за­ние о Спа­со-Камен­ном мон-ре]; он же. Повесть об Усть-Шехон­ском Тро­иц­ком мон-ре и рас­ска­зы о г. Бело­зер­ске // Там же. С. 317–320 [Повесть об Усть-Шехон­ском мон-ре].
    Лит.: [Г. С.] Ист. опи­са­ние собор­ных и при­ход­ских церк­вей, в Рос­сий­ской импе­рии нахо­дя­щих­ся, с пока­за­ни­ем вре­ме­ни постро­е­ния оных. М., 1828. С. 18; Муром­цов И. Глеб Василь­ко­вич, кн. Бело­зер­ский // ЖМНП. Приб. 1846. Кн. 2. С. 30–36; Бого­слов­ский Н. [Г.] Мат-лы для исто­рии, ста­ти­сти­ки и этно­гра­фии Нов­го­род­ской губ., собр. из опи­са­ний при­хо­дов и воло­стей // Нов­го­род­ский сб. Нов­го­род, 1865. Вып. 1. С. 5–6, 9, 47–50; Экзем­пляр­ский А. В. Вел. и удель­ные кня­зья Сев. Руси в татар. пери­од с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 154–157;Копанев А. И. Исто­рия зем­ле­вла­де­ния Бело­зер­ско­го края XV-XVI вв. М.; Л., 1951. С. 16–20; Голу­бе­ва Л. А. Весь и сла­вяне на Белом озе­ре, X‑XIII вв. М., 1973. С. 60, 62, 195; Куч­кин В. А. Фор­ми­ро­ва­ние гос. тер­ри­то­рии Сев.-Вост. Руси в X‑XIV вв. М., 1984. С. 120; Мака­ров Н. А.,Захаров С. Д. Древ­но­сти затоп­лен­но­го Бело­озе­ра // Бело­зе­рье: Ист.-лит. альм. Волог­да, 1994. Вып. 1. С. 9, 10; Прес­ня­ков А. Е. Обра­зо­ва­ние Вели­ко­рус. гос-ва. М., 1998. С. 83, 350; Мака­ров Н. А., Заха­ров С. Д., Бужи­ло­ва А. П. Сред­не­ве­ко­вое рас­се­ле­ние на Белом озе­ре. М., 2001. С. 181–183; Лауш­кин А. В. К исто­рии воз­ник­но­ве­ния ран­них про­лож­ных ска­за­ний о Миха­и­ле Чер­ни­гов­ском // ВМУ: Ист. 1999. № 6. С. 10–12; он же. Мало­изу­чен­ный эпи­зод ростов­ско­го лето­пи­са­ния 2‑й пол. XIII в. // ИКРЗ, 2001. Ростов, 2002. С. 6–13; Насо­но­вА. Н. «Рус­ская зем­ля» и обра­зо­ва­ние тер­ри­то­рии Древ­не­рус. гос-ва. Мон­го­лы и Русь. СПб., 2002. С. 261–268.[↩]
21. ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 18. С. 76.[↩]
22. Шевы­рёв С. П. Поезд­ка в Кирил­ло-Бело­зер­ский мон-рь в 1847 г. М., 1850. Ч. 2. С. 87.[↩]
23. О редак­ци­ях Типо­граф­ской лето­пи­си и ее спис­ках пер­вой поло­ви­ны XVI — XVII вв. см. в стт.: Сер­би­на К.Н. Типо­граф­ская лето­пись 1528 г. Ч.I // ВИД. Т.XXII. Л.,1991. С.174–187; Клосс Б.М. Пре­ди­сло­вие к изда­нию 2000 года // ПСРЛ. Т.XXIV. М.,2000. С.V‑XI.[↩]
24. ПСРЛ. Т.XXIV. С.227–228. Л.320 об.[↩]
25. Источ­ни­ком этой запи­си был более древ­ний «Лето­пи­сец вкрат­це» (ПСРЛ. Т.XXIII. СПб.,1910. С.167. Л.54–54 об.).[↩]
26. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Ч.II: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып.6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк,1995. С.102. Л.51–51 об.[↩]
27. ПСРЛ. Т.XV. Вып.1. Стб.74. Л.290 об.[↩]
28. См. текст это­го источ­ни­ка в кн.: Копа­нев А.И. Указ. Соч. С.35. Прим.2.[↩]
29. АСЭИ. Т. II. №1. Куп­чая дати­ро­ва­на 1380–1390-ми гг.[↩]
30. Янин В.Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. М., 2003. С. 292–294.[↩]
31. ДДГ №1. С. 8, 10.[↩]
32. ДДГ №4. С. 16, 19.[↩]
33. ДДГ №12. С. 33.[↩]
34. ДДГ №12. С. 34.[↩]
35. ДДГ №14. С. 40.[↩]
36. ДДГ. №29. С. 74.[↩]
37. ДДГ. №30. С. 76, 78).[↩]
38. (ПСРЛ. Т.I. Стб. 531.[↩]
39. ДДГ. №12. С. 35.[↩]
40. АСЭИ. Т. II. №223. С. 144.Село Сан­ды­ре­во (ныне дер. Сан­ды­ре­во) нахо­ди­лось у под­но­жья горы Сан­ды­ре­вой (она же Извест­ко­вая), и в двух кило­мет­рах от горы Мау­ры, с кото­рой Кирилл и Фера­понт, по пре­да­нию, уви­де­ли буду­щее место мона­сты­ря.[↩]
41. Весе­лов­ский С.Б. Иссле­до­ва­ния по исто­рии клас­са слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев. С. 526–527 (пуб­ли­ка­ция по родо­слов­цу из собра­ния Румян­це­ва). А.И. Копа­нев поль­зо­вал­ся пуб­ли­ка­ци­ей этой же руко­пи­си А. Восто­ко­вым (Восто­ков А. Опи­са­ние рус­ских и сло­вен­ских руко­пи­сей Румян­цев­ско­го Музе­ума. СПб., 1842. С. 488–489).[↩]
42. Кузь­мин А.В. Бояр­ство Ростов­ской зем­ли кон­ца XII – нача­ла XV века. // Исто­рия и куль­ту­ра Ростов­ской зем­ли 2001. Ростов. 2002. С. 69–71.[↩]
43. О редак­ци­ях Типо­граф­ской лето­пи­си и ее спис­ках пер­вой поло­ви­ны XVI — XVII вв. см. в стт.: Сер­би­на К.Н. Типо­граф­ская лето­пись 1528 г. Ч.I // ВИД. Т.XXII. Л.,1991. С.174–187; Клосс Б.М. Пре­ди­сло­вие к изда­нию 2000 года // ПСРЛ. Т.XXIV. М.,2000. С.V‑XI.[↩]
44. ПСРЛ. Т.XXIV. С.227–228. Л.320 об.[↩]
45. Источ­ни­ком этой запи­си был более древ­ний «Лето­пи­сец вкрат­це» (ПСРЛ. Т.XXIII. СПб.,1910. С.167. Л.54–54 об.).[↩]
46. Деболь­ский, №№ 37, 40, 45, 86, 93, 95.[↩]
47. Экзем­пляр­ский, т. II, стр. 165.[↩]
48. Гряз­нов А. Л. Кня­зья Шеле­шпан­ские в XV – XVII веках // Бело­зе­рье. Кра­е­вед­че­ский аль­ма­нах. Выпуск 2. – Волог­да, 1998.; Исто­ри­че­ский очерк быв­ше­го Чере­по­в­ско­го Вос­кре­сен­ско­го мона­сты­ря и его земель­ных вла­де­ний. 1895 г. / Сост. Л. В. Афе­тов. – Чере­по­вец: Чер­МО, 2010. , с. 266.[↩]
49. АСЭИ. Т. II. № 87. С. 53 (1435–1447 гг.), № 209. С. 136 (1471–1475 гг.), АЮ. № 414. С. 442 (кон. XV в.).[↩]
50. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Ч.II: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып.6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк,1995. С.102. Л.51–51 об.[↩]
51. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Ч. II: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып. VI. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995. С. 102.[↩]
52. Пис­цо­вая кни­га езо­вых двор­цо­вых воло­стей и госу­да­ре­вых оброч­ных уго­дий Бело­зер­ско­го уез­да 1585 года. М.:Л., 1984. С. 178.[↩]
53. Акты суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. №228. С. 431.[↩]
54. АСЭИ. Т. II. № 86. С. 52[↩]
55. АСЭИ. М., 1958. Т. II. ‚№ 227а[↩]
56. Акты Юрид., № 13; П. Н. Пет­ров, Исто­рия родов рус­ско­го дво­рян­ства, т. І, стр. 108; Гр. M. Тол­стой, назв. соч., стр. 82; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. II, стр. 169. 35.; А.Л. Гряз­нов. «А зем­лю поде­лят себе по жере­бьям»: идея и прак­ти­ка сохра­не­ния родо­во­го зем­ле­вла­де­ния кня­зей Кем­ских[↩]
57. Акты Юрид., № 13; П. Н. Пет­ров, Исто­рия родов русск. дво­рян­ства, т. І, стр. 108; Гр, М. Тол­стой, назв. соч., стр. 82; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. II, стр. 169. 75.[↩]
58. Клосс Б. М. Пре­ди­сло­вие к изда­нию 2000 г. // ПСРЛ. Т. 16. М., 2000.[↩]
59. РИБ. Т. 22. СПб., 1908. Стб. 26–29; НПК. Т. 3. СПб., 1868. Стб. 517–520 (утра­че­но нача­ло).[↩]
60. «... а рубеж зем­лям река Кема от Бело­зе­ра вверх по реке по Кеме на Чер­дам порог на Ильин­скую сто­ро­ну в гору да пря­мо к рубе­жу к кня­зю Михай­ло­ву».[↩]
61. «... а рубеж нам та же река Кима по тот же Чер­дам порог, а от Чер­да­ма поро­га вверх по реце по Кеме по обе сто­ро­ны реки Кемы...[↩]
62. ГПБ, № А 1/16, л. 946 и об. Дело­вая гра­мо­та кня­зей Кем­ских не име­ет даты,однако мож­но пола­гать, что раз­дел земель был про­из­ве­ден после 1482 г., так как в кон­це дело­вой гра­мо­ты поме­че­но, что при раз­де­ле был дьяк вели­ко­го кня­зя Васи­лий Ива­но­вич.[↩]
63. Федо­тов-Чехов­ской, № 25.[↩]
64. ГПБ, № А 1/16, лл. 934—935 об.[↩]
65. АЮ, № 116[↩]
66. ГПБ, № А 1/16, лл. 883 об,—884 об.[↩]
67. ДРВ. Ч. 6. С. 463.[↩]
68. «... а рубеж зем­лям река Кема от Бело­зе­ра вверх по реке по Кеме на Чер­дам порог на Ильин­скую сто­ро­ну в гору да пря­мо к рубе­жу к кня­зю Михай­ло­ву».[↩]
69. «... а рубеж нам та же река Кима по тот же Чер­дам порог, а от Чер­да­ма поро­га вверх по реце по Кеме по обе сто­ро­ны реки Кемы...[↩]
70. ГПБ, № А 1/16, л. 946 и об. Дело­вая гра­мо­та кня­зей Кем­ских не име­ет даты,однако мож­но пола­гать, что раз­дел земель был про­из­ве­ден после 1482 г., так как в кон­це дело­вой гра­мо­ты поме­че­но, что при раз­де­ле был дьяк вели­ко­го кня­зя Васи­лий Ива­но­вич.[↩]
71. Федо­тов-Чехов­ской, № 25.[↩]
72. ГПБ, № А 1/16, лл. 934—935 об.[↩]
73. ГПБ, № А 1/16, лл. 883 об,—884 об.[↩]
74. АЮ, № 140. Исправ­ная копия име­ет­ся в копий­ной кни­ге (ГПБ, № А 1/16, лл. 920 об.—921). В Актах Юри­ди­че­ских раз­вод­ная отне­се­на ко вре­ме­ни после 1462 г.» но это явная ошиб­ка. Пра­виль­нее отно­сить ее ко вре­ме­ни после 1482 г., так как толь­ко с это­го года на Бело­озе­ре мог состо­ять­ся раз­вод «по гра­мо­те* вели­ко­го кня­зя Ива­на III. Как было отме­че­но выше, после при­со­еди­не­ния Бело­озе­ра к Москве здесь (на Бело­озе­ре) про­из­во­дит­ся отвод мона­стыр­ских вот­чин. Раз­вод­ная кня­зей Кем­ских пока­зы­ва­ет, что в 1482 г. отвод был так­же и кня­же­ским зем­лям Бело­озе­ра. Сот­ский Борис Мак­си­мов, назван­ный в чис­ле лиц, быв­ших на раз­во­де кем­ских земель, был так­же в каче­стве заозер­ско­го сот­ско­го на отво­де кирил­лов­ских дере­вень в 1482 г. (Шума­ков, И, стр. 115).[↩]
75. Сб. РИО. Т. 35. СПб., 1882. С. 163–164.[↩]
76. «... а рубеж зем­лям река Кема от Бело­зе­ра вверх по реке по Кеме на Чер­дам порог на Ильин­скую сто­ро­ну в гору да пря­мо к рубе­жу к кня­зю Михай­ло­ву».[↩]
77. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 227а, 264.[↩]
78. Деболь­ский. № 58; Шума­ков, II, стр. 100.[↩]
79. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 295; Т. 3. М., 1964. № 475. С. 459.[↩]
80. Федо­тов-Чехов­ской, № 25.[↩]
81. РИИР. Вып. 2. С. 63, 122.[↩]
82. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 282.[↩]
83. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 475. С. 458, 459.[↩]
84. «... а рубеж зем­лям река Кема от Бело­зе­ра вверх по реке по Кеме на Чер­дам порог на Ильин­скую сто­ро­ну в гору да пря­мо к рубе­жу к кня­зю Михай­ло­ву».[↩]
85. «... а рубеж нам та же река Кима по тот же Чер­дам порог, а от Чер­да­ма поро­га вверх по реце по Кеме по обе сто­ро­ны реки Кемы...[↩]
86. ГПБ, № А 1/16, л. 946 и об. Дело­вая гра­мо­та кня­зей Кем­ских не име­ет даты,однако мож­но пола­гать, что раз­дел земель был про­из­ве­ден после 1482 г., так как в кон­це дело­вой гра­мо­ты поме­че­но, что при раз­де­ле был дьяк вели­ко­го кня­зя Васи­лий Ива­но­вич.[↩]
87. Федо­тов-Чехов­ской, № 25.[↩]
88. ГПБ, № А 1/16, лл. 934—935 об.[↩]
89. ГПБ, № А 1/16, лл. 883 об,—884 об.[↩]
90. АЮ, № 140. Исправ­ная копия име­ет­ся в копий­ной кни­ге (ГПБ, № А 1/16, лл. 920 об.—921). В Актах Юри­ди­че­ских раз­вод­ная отне­се­на ко вре­ме­ни после 1462 г.» но это явная ошиб­ка. Пра­виль­нее отно­сить ее ко вре­ме­ни после 1482 г., так как толь­ко с это­го года на Бело­озе­ре мог состо­ять­ся раз­вод «по гра­мо­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III. Как было отме­че­но выше, после при­со­еди­не­ния Бело­озе­ра к Москве здесь (на Бело­озе­ре) про­из­во­дит­ся отвод мона­стыр­ских вот­чин. Раз­вод­ная кня­зей Кем­ских пока­зы­ва­ет, что в 1482 г. отвод был так­же и кня­же­ским зем­лям Бело­озе­ра. Сот­ский Борис Мак­си­мов, назван­ный в чис­ле лиц, быв­ших на раз­во­де кем­ских земель, был так­же в каче­стве заозер­ско­го сот­ско­го на отво­де кирил­лов­ских дере­вень в 1482 г. (Шума­ков, II, стр. 115).[↩]
91. РНБ. Собра­ние Пого­ди­на. 1596. Л. 169 об., 170.; Воло­год­ский слу­жи­лый «город» в XV — нача­ле XVI века // Сосло­вия, инсти­ту­ты и госу­дар­ствен­ная власть в Рос­сии. Сред­ние века и Новое вре­мя. Сбор­ник ста­тей памя­ти ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М. Язы­ки сла­вян­ских куль­тур. 2010.[↩]
92. «... а рубеж зем­лям река Кема от Бело­зе­ра вверх по реке по Кеме на Чср­дам порог на Ильин­скую сто­ро­ну в гору да пря­мо к рубе­жу к кня­зю Михай­ло­ву».[↩]
93. АСЭИ. М., 1958. Т. II. , № 227а.[↩]
94. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 227а, 264.[↩]
95. Деболь­ский. № 58; Шума­ков, II, стр. 100.[↩]
96. АСЭИ. М.. 1964. Т. III, № 475, c. 458.[↩]
97. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 295; Т. 3. М., 1964. № 475. С. 459.[↩]
98. Федо­тов-Чехов­ской, № 25.[↩]
99. А.Л. Гряз­нов. «А зем­лю поде­лят себе по жере­бьям»: идея и прак­ти­ка сохра­не­ния родо­во­го зем­ле­вла­де­ния кня­зей Кем­ских; АЮ, № 13.[↩]
100. Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып. 6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995, с. 103.[↩]
101. РИИР. Вып. 2. С. 160.[↩]
102. Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып. 6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995, с. 103.[↩]
103. РИИР. Вып. 2. С. 160.[↩]
104. АСЭИ. Т. II. № 127. С. 77.[↩]
105. АСЭИ. Т. I. № 467. С. 353.[↩]