Кузьмин А.В. Новые данные о родословии ростовских и белозерских князей в XIII-первой половине XIV века

// Исто­рия и куль­ту­ра Ростов­ской зем­ли. Мате­ри­а­лы кон­фе­рен­ции 2000г. Ростов 2001. С. 10–23.

Мно­го­лет­ние иссле­до­ва­ния С.Б. Весе­лов­ско­го и А.А. Зими­на пока­за­ли, что «гене­а­ло­ги­че­ские разыс­ка­ния явля­ют­ся непре­мен­ным усло­ви­ем изу­че­ния про­ис­хож­де­ния и соста­ва рус­ской фео­даль­ной ари­сто­кра­тии XIV-XVI вв.«1. Источ­ни­ков по дан­ной теме, осо­бен­но за самый ран­ний хро­но­ло­ги­че­ский отре­зок вре­ме­ни, сохра­ни­лось немно­го, да и то пре­иму­ще­ствен­но не в под­лин­ни­ках, а доста­точ­но позд­них копи­ях. Поэто­му вве­де­ние в науч­ный обо­рот како­го-либо ново­го пись­мен­но­го памят­ни­ка, где содер­жит­ся ранее неиз­вест­ная инфор­ма­ция, может вызвать не толь­ко стрем­ле­ние запол­нить лаку­ны наше­го пред­став­ле­ния о про­шлом, но и под­верг­нуть реви­зии, каза­лось бы, усто­яв­ши­е­ся под вли­я­ни­ем вре­ме­ни и исто­рио­гра­фии гене­а­ло­ги­че­ские схе­мы про­ис­хож­де­ния отдель­ных титу­ло­ван­ных и нети­ту­ло­ван­ных фами­лий Севе­ро-Восточ­ной Руси.

Одним из таких источ­ни­ков за послед­нее вре­мя стал опуб­ли­ко­ван­ный С.В. Коне­вым пять лет назад Ростов­ский собор­ный сино­дик (далее — РСС). Этот памят­ник име­ет доста­точ­но боль­шой объ­ем инфор­ма­ции и, по мне­нию изда­те­ля, содер­жит «не име­ю­щие ана­ло­гов све­де­ния гене­а­ло­ги­че­ско­го и био­гра­фи­че­ско­го харак­те­ра за XIII-XV вв.«2, в том чис­ле о ростов­ских и бело­зер­ских кня­зьях за XIII — первую поло­ви­ну XIV в. Насколь­ко спра­вед­ли­ва харак­те­ри­сти­ка сино­ди­ка, дан­ная С.В. Коневым?

Как извест­но, за вто­рую поло­ви­ну XIII в. источ­ни­ки содер­жат несколь­ко сооб­ще­ний о бра­ках ростов­ских кня­зей и кня­гинь. Име­на жен­щин, как пра­ви­ло, лето­пис­цы не назы­ва­ют. Исклю­че­ние в дан­ном слу­чае состав­ля­ет лишь запись за 1294 г., да и то с рядом ого­во­рок, посколь­ку в пол­ном, а не сокра­щен­ном вари­ан­те она пред­став­ле­на дале­ко не во всех памят­ни­ках. В лето­пи­сях сооб­ща­ет­ся о бра­ке двух доче­рей умер­ше­го в этом году ростов­ско­го кня­зя Дмит­рия Бори­со­ви­ча. Одна из них — Анна — вышла замуж за Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча Твер­ско­го, дру­гая — Васи­ли­са — за Андрея Горо­дец­ко­го, тре­тье­го сына Алек­сандра Яро­сла­ви­ча Храб­ро­го3. Во вто­ром слу­чае лето­пи­сец умал­чи­ва­ет, что вели­кий князь вла­ди­мир­ский женил­ся вто­рич­но. Прав­да, еще раз моло­дую кня­ги­ню он упо­ми­на­ет в 1295 г., в свя­зи с поезд­кой Васи­ли­сы вме­сте с мужем в Орду к хану Тох­те4. Точ­ное изве­стие о пер­вом бра­ке Андрея Горо­дец­ко­го пока обна­ру­же­но толь­ко в одном источ­ни­ке. Это под­го­то­ви­тель­ные запи­си для лето­пис­ца. Они нахо­дят­ся в одной из пас­халь­ных таб­лиц, руко­пись кото­рых «может быть дати­ро­ва­на меж­ду 1340 и 1352 гг.» Здесь под 1271 г. было крат­ко запи­са­но: «Андр[еи] оже­ни­ся«5. Имя пер­вой супру­ги кня­зя пока чет­ко уста­нав­ли­ва­ет­ся толь­ко по РСС6. Здесь отме­че­но: «Вели­ко­му кня­зю Андрею Алек­сан­дро­ви­чю и кня­гине его Евдо­кее (кур­сив мой — А.К.) и сыно­ма его Бори­су, Миха­и­лоу веч­ная память«7. Одна­ко его вто­рую жену Васи­ли­су Дмит­ри­ев­ну источ­ник не назы­ва­ет ни в этом слу­чае, ни в дру­гом, где были запи­са­ны для поми­на­ния лица из Росто­ва. То же самое мож­но ска­зать и в отно­ше­нии сест­ры Васи­ли­сы — Анны8. Меж­ду тем, лето­пи­си упо­ми­на­ют Анну Дмит­ри­ев­ну доволь­но часто. После гибе­ли мужа она постриг­лась в Твер­ском Софий­ском деви­чьем мона­сты­ре. Кня­ги­ня скон­ча­лась 2 октяб­ря 1338 г. в Кашине, где и была погре­бе­на в мест­ном Успен­ском собо­ре9.

Ана­ло­гич­на ситу­а­ция и вокруг поми­на­ния стар­шей сест­ры Васи­ли­сы и Анны, вышед­шей еще в 1292 г. замуж за пле­мян­ни­ка кня­зя Андрея Алек­сан­дро­ви­ча Горо­дец­ко­го — Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча Пере­я­с­лав­ско­го10. Лето­пис­цы не упо­ми­на­ют ни имя его жены, ни год ее смер­ти. Пожа­луй, един­ствен­ным штри­хом к био­гра­фии мож­но счи­тать допол­не­ние о том, что вен­ча­ние кня­зя Ива­на и доче­ри Дмит­рия Бори­со­ви­ча Ростов­ско­го про­хо­ди­ло «въ церк­ви свя­та­го Спа­са въ Пере­слав­ли«11. В РСС она не упо­ми­на­ет­ся12.

Меж­ду тем, про­ти­во­по­лож­ная ситу­а­ция воз­ни­ка­ет при рекон­струк­ции био­гра­фии и уста­нов­ле­нии име­ни пер­вой жены Кон­стан­ти­на Бори­со­ви­ча. По-види­мо­му, князь женил­ся после 1276 г., так как в этот год лето­пис­цы отме­ча­ют брак его стар­ше­го бра­та Дмит­рия13. По край­ней мере, к 1285 г. Кон­стан­тин был уже женат точ­но. В 1286 г. у него родил­ся сын Алек­сандр, а у Дмит­рия — Миха­ил14. В 1289 г. оба бра­та езди­ли «во Орду къ царю и з жена­ми сво­и­ми». В 1291 г. супру­га пода­ри­ла Кон­стан­ти­ну еще одно­го сына — Васи­лия15. В 1299 г. она умер­ла. Вско­ре князь сно­ва женил­ся. В 1302 г. его вто­рой супру­гой ста­ла дочь знат­но­го ордын­ца «Кут­лу­корт­кы«16. Далее лето­пис­цы о ней мол­чат. Дата ее смер­ти неиз­вест­на. Любо­пыт­но отме­тить, что в РСС «веч­ная память» отме­ча­лась не толь­ко «бла­го­вер­ным кня­земъ Димит­рию, Кон­стан­ти­ну Бори­со­ви­чем Ростовь­ским», но и «кня­гине Кон­стян­ти­но­ве Фоти­ние«17. Ско­рее все­го, в ней сле­ду­ет видеть первую супру­гу Кон­стан­ти­на Бори­со­ви­ча Углич­ско­го и Ростов­ско­го, мать его детей, поми­на­ние кото­рых идет вслед за родителями.

В РСС «веч­ная память» отме­ча­лась так­же «кня­зю Алек­сан­дру Кон­стан­ти­но­ви­чю и сыну его Геор­гию». Пер­вый из них в 1294 г. сме­нил в Угли­че Поле18, скон­чав­ше­го­ся здесь, сына смо­лен­ско­го и яро­слав­ско­го кня­зя Федо­ра Рости­сла­ви­ча Чер­но­го — Алек­сандра, кото­рый пра­вил в горо­де с 1288 г.19 Этот князь родил­ся от пер­во­го бра­ка кня­зя Федо­ра и доче­ри Васи­лия Все­во­ло­до­ви­ча Яро­слав­ско­го. По родо­слов­цам мать Алек­сандра носи­ла имя Мария20, а по РСС — Фео­до­сия. По-види­мо­му, в пер­вом слу­чае упо­ми­на­лось ее кня­же­ское имя, а во вто­ром — хри­сти­ан­ское. У Алек­сандра остал­ся сын Дмит­рий, о кото­ром ни лето­пис­цы, ни родо­слов­цы ниче­го не зна­ют21. Как и в слу­чае с Алек­сан­дром Федо­ро­ви­чем, сино­дик име­ни жены кня­зя Алек­сандра Кон­стан­ти­но­ви­ча не при­во­дит. Лето­пис­цы лишь глу­хо отме­ча­ют факт его бра­ка в 1302 г.22 Боль­ше в источ­ни­ках он не упо­ми­на­ет­ся. Посколь­ку с 1310 г. в ростов­ском сво­де назы­ва­ет­ся толь­ко его брат Васи­лий, то мож­но пред­по­ло­жить, что Алек­сандр скон­чал­ся до это­го года. Его сын Юрий не намно­го пере­жил отца. Он умер в 1320 г., оче­вид­но, после сво­е­го дяди Васи­лия, ибо лето­пи­сец титу­лу­ет Юрия кня­зем Ростов­ским23. Как и в слу­чае с отцом, имя его жены в РСС не отме­че­но. Меж­ду тем, источ­ник вме­сте кня­зем Васи­ли­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем поми­нал и его супру­гу Фео­до­ру, кото­рая скон­ча­лась «во мни­шесь­ком чину«24. Посколь­ку муж Фео­до­ры Васи­лий про­жил не так мно­го лет, то есть осно­ва­ния пред­по­ла­гать, что это была его един­ствен­ная жена. Уход Фео­до­ры в мона­стырь мог состо­ять­ся толь­ко после смер­ти супру­га, но, ско­рее все­го, не ранее того сро­ка, как ее дети Федор и Кон­стан­тин достиг­ли совер­шен­но­ле­тия. Мужа Фео­до­ры на кня­же­нии, по-види­мо­му, сме­нил зага­доч­ный Кон­стан­тин. Сино­дик о нем ниче­го не зна­ет, а лето­пис­цы отме­ча­ют смерть кня­зя в 1327 г.25

Судь­ба двух сыно­вей кня­зя Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча заслу­жи­ва­ет при­сталь­но­го вни­ма­ния, но это тема отдель­но­го иссле­до­ва­ния26. Вскользь мож­но заме­тить, что кня­же­ние Кон­стан­ти­на не было без­раз­дель­ным. По край­ней мере, часть Росто­ва до 1326 г. при­над­ле­жа­ла его род­ствен­ни­кам Федо­ру и Кон­стан­ти­ну Васи­лье­ви­чам. Пер­вый из них — «князь Ростовь­скыи» женил­ся еще в 1326 г. Имя жены кня­зя Федо­ра лето­пи­сец пря­мо не назы­ва­ет27. Одна­ко его мож­но уста­но­вить из сле­ду­ю­ще­го сооб­ще­ния. 21 нояб­ря 1355 г. сна­ча­ла источ­ник сооб­ща­ет о смер­ти суз­даль­ско­го кня­зя Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, а потом добав­ля­ет: «В тои же день постри­же­ся кня­ги­ни Мария Федо­ро­ва«28. Это имя сов­па­да­ет с тем, кото­рое было запи­са­но в РСС для поми­на­ния. Здесь же есть ремар­ка, что кня­ги­ня вме­сте с мужем умер­ла «во мни­ше­ском чину«29. Оно сбли­жа­ет све­де­ния источ­ни­ка с лето­пи­сью. Посколь­ку муж Марии умер еще в 1331 г.30, то ее уход в мона­стырь не сле­ду­ет свя­зы­вать с дан­ным собы­ти­ем. Ско­рее, наобо­рот, уход из мир­ской жиз­ни про­изо­шел из-за смер­ти дру­го­го род­ствен­ни­ка, напри­мер, Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча Суз­даль­ско­го. Этот князь, как отме­ча­ет твер­ской лето­пи­сец, в 1350 г. выдал «дчерь свою Онто­ни­ду за кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча въ Ростовъ«31. Запись о сва­дьбе содер­жит и ростов­ский источ­ник. Одна­ко он отно­сит брак к 1347 г. и опус­ка­ет имя неве­сты кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча. Поэто­му ока­зы­ва­ет­ся не совсем ясно идет ли в дан­ном слу­чае речь об одном и том же собы­тии или о двух раз­ных32. Наши сомне­ния помо­га­ет раз­ве­ять РСС. Кро­ме Андрея Федо­ро­ви­ча, «наре­че­но­му въ мни­ше­скомъ чину Афо­на­сию», в нем были запи­са­ны две его жены — Анто­ни­да и Ири­на. Оче­ред­ность кня­же­ских жен поз­во­ля­ет с боль­шой долей веро­ят­но­сти утвер­ждать, что и твер­ской, и ростов­ский лето­пис­цы отме­ча­ли один и тот же брак, хотя и дати­ро­ва­ли его раз­ны­ми годами.

Брат Федо­ра — князь Кон­стан­тин Васи­лье­вич женил­ся в 1328 г. Лето­пи­сец отме­ча­ет, что сва­дьба про­ис­хо­ди­ла в Москве. Тестем ростов­ско­го кня­зя стал вели­кий князь вла­ди­мир­ский Иван Дани­ло­вич Доб­рый Кали­та33. Одна­ко имя супру­ги Кон­стан­ти­на он не назвал. Посколь­ку о поли­ти­че­ском зна­че­нии дан­но­го бра­ка писа­лось доста­точ­но мно­го, то на этом вопро­се оста­нав­ли­вать­ся не будем. По лето­пи­сям имя жены ростов­ско­го кня­зя выяс­ня­ет­ся толь­ко в год ее смер­ти. Под 1365 г. крат­ко отме­че­но: «Пре­ста­ви­ся князь Андреи Ново­го­родъ­скыи июня 2. В тои же день пре­ста­ви­ся кня­ги­ня Марья Костян­ти­но­ва Росто­въско­го«34. Это же имя при­во­дят РСС и родо­слов­цы35. Под­ве­дем неко­то­рые итоги.

РСС содер­жит под­час уни­каль­ную инфор­ма­цию об име­нах пред­ста­ви­те­лей ростов­ско­го кня­же­ско­го дома. Боль­шин­ство таких све­де­ний отно­сит­ся к жен­щи­нам, кото­рые ста­ли жена­ми мест­ных кня­зей. Име­на доче­рей мест­ных кня­зей XIII — пер­вой поло­ви­ны XIV в. источ­ник, как пра­ви­ло, не содер­жит, а лето­пис­цы и родо­слов­цы упо­ми­на­ют их лишь эпи­зо­ди­че­ски. Про­вер­ка досто­вер­но­сти све­де­ний РСС в основ­ном ста­но­вит­ся воз­мож­ной, начи­ная толь­ко с пер­вой тре­ти XIV в.

Гене­а­ло­ги­че­ских дан­ных о про­ис­хож­де­нии или род­ствен­ных свя­зях ростов­ских кня­гинь сино­дик не содер­жит. О них мож­но толь­ко дога­ды­вать­ся, и то бла­го­да­ря, как пра­ви­ло, кос­вен­ным све­де­ни­ям лето­пис­цев. Меж­ду тем, ана­лиз све­де­ний РСС о млад­шей вет­ви дома пра­ви­те­лей Ростов­ской зем­ли — бело­зер­ских кня­зьях — дает, иной результат.

Как извест­но, древ­ней­ший текст родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей содер­жит­ся в Типо­граф­ской лето­пи­си36. Этот источ­ник вхо­дит в кор­пус родо­слов­ных мате­ри­а­лов об эли­те Севе­ро-Восточ­ной Руси пре­иму­ще­ствен­но за XIV-XV вв. По-види­мо­му, его состав офор­мил­ся око­ло 1506 ‑1507 гг.37 В родо­слов­ной бело­зер­ских кня­зей отме­ча­ет­ся: «А се отъ Ростов­ска­го Васил­ка Бело­зер­стии кня­зи: Василь­ко­вичь Глебъ; Гле­бо­вичь Михай­ло; Михай­ло­вичь Фео­доръ; Фео­до­ро­вичь Васи­лей Сегор­ски. Того сынъ Юрьи Бело­сел­ский«38. Род­ствен­ная дан­но­му источ­ни­ку по соста­ву39 Ермо­лин­ская лето­пись под­чер­ки­ва­ет, что «Фео­до­ро­вичь Васи­леи», как и его сын Юрий, был «князь Бело­зер­скы«40.

Как уста­нов­ле­но, общ­ность обе­их лето­пи­сей объ­яс­ня­ет­ся тем, что при их состав­ле­нии исполь­зо­ва­лась «ком­пи­ля­ция, поло­жен­ная в осно­ву Мос­ков­ско­го сво­да 1479 г.». Одна­ко, если у Типо­граф­ской лето­пи­си еще одним источ­ни­ком стал «ростов­ский архи­епи­скоп­ский свод 80‑х гг. XV в.», то у Ермо­лин­ской — «мате­ри­ал, неза­ви­си­мый от вели­ко­кня­же­ско­го лето­пи­са­ния и вос­хо­дя­щий, оче­вид­но, к сво­ду, состав­лен­но­му в Кирил­ло-Бело­зер­ском мона­сты­ре«41. Послед­нее обсто­я­тель­ство заслу­жи­ва­ет при­сталь­но­го вни­ма­ния. Ведь мона­ха­ми и посто­ян­ны­ми вклад­чи­ка­ми это­го цер­ков­но­го обще­жи­тия в XV-XVI вв. ста­но­ви­лись и пред­ста­ви­те­ли быв­шей мест­ной кня­же­ской дина­стии. Один из них, Гела­сий Юрье­вич Шеле­шпан­ский, даже стал кела­рем, что отме­че­но родо­слов­ца­ми. По наблю­де­ни­ям М.Е. Быч­ко­вой «его мир­ское имя не извест­но ран­ним редак­ци­ям родо­слов­ных, а мона­ше­ское — неко­то­рым из позд­них редак­ций«42. В сино­дик Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря XVI в. вне­сен для поми­на­ния «род Кем­ских кня­зеи«43.

Дан­ная вер­сия про­ис­хож­де­ния кня­зей бело­зер­ско­го дома быто­ва­ла в XVI в. и в ряде др. пись­мен­ных памят­ни­ков (напри­мер, Сте­пен­ной кни­ге). Нахо­ди­лась она и в соста­ве ком­плек­са родо­слов­ных мате­ри­а­лов (напря­мую вос­хо­дя­щих к Типо­граф­ской редак­ции), поме­щен­ных в Архи­вской (Ростов­ской) лето­пи­си кон­ца XVII или нача­ла XVIII в. В ее осно­ве лежал Нов­го­род­ский свод 1539 г.44 От чте­ния Типо­граф­ской редак­ции в ней отли­ча­ет­ся толь­ко кон­цов­ка: «Фео­до­ро­вичь Васи­лий Сигор­ский, того сынъ Юрий Бело­зер­ский«45. Тоже самое мож­но обна­ру­жить в Вос­кре­сен­ском спис­ке I‑го изво­да Лето­пис­ной редак­ции 40‑х гг. XVI в., в Архи­вском VIII спис­ке нача­ла XVII в. Ком­пи­ля­тив­ной редак­ции родо­слов­ных книг46. Такая запись сбли­жа­ет родо­слов­ную бело­зер­ских кня­зей, поме­щен­ную в Архи­вской и Вос­кре­сен­ской лето­пи­сях, с тек­стом более ран­не­го источ­ни­ка — Ермо­лин­ской лето­пи­сью. Одна­ко дан­ная вер­сия про­ис­хож­де­ния кня­зей Бело­озе­ра до недав­не­го вре­ме­ни при­сталь­но­го рас­смот­ре­ния в совре­мен­ной нау­ке не получила.

Обыч­но иссле­до­ва­те­ли при­ни­ма­ют во вни­ма­ние иную вер­сию, кото­рая изло­же­на в Румян­цев­ской редак­ции родо­слов­ных книг 40‑х гг. XVI в. Текст рос­пи­си бело­зер­ских кня­зей явно отре­дак­ти­ро­ван и при­спо­соб­лен для веде­ния мест­ни­че­ских дел. Здесь в нача­ле ука­за­но, что родо­на­чаль­ник дина­стии — князь Глеб, в отли­чие от сво­е­го бра­та Бори­са, сидел «на уде­ле». Досто­вер­ность этой инфор­ма­ции весь­ма сомни­тель­на. На самом деле, из лето­пи­сей хоро­шо извест­но, что оба сына Василь­ка Кон­стан­ти­но­ви­ча, вла­дея Ростов­ской зем­лей, были доста­точ­но само­сто­я­тель­ны во вла­де­ни­ях, полу­чен­ных по смер­ти отца47. Они вме­сте и порознь ездят в Орду к Батыю, Сар­та­ку, Мен­гу-Тиму­ру, где по отдель­но­сти полу­ча­ли ярлы­ки на свою отчи­ну. Конеч­но, Глеб при­зна­вал «ста­рей­шин­ство» Бори­са. Он участ­во­вал в поли­ти­че­ской и рели­ги­оз­ной жиз­ни Росто­ва. При этом источ­ни­ки не назы­ва­ют ни одно­го слу­чая, что­бы мест­ный пра­ви­тель вме­ши­вал­ся во внут­рен­ние и внеш­ние акции бело­зер­ско­го кня­зя48. В этом дей­ствия Бори­са и Гле­ба силь­но отли­ча­ют­ся от тех отно­ше­ний, кото­рые уста­но­вят меж­ду собой их наслед­ни­ки — кня­зья Дмит­рий, Кон­стан­тин и Миха­ил49. В 1277 г. Глеб Василь­ко­вич сме­нил умер­ше­го бра­та на кня­же­нии в Росто­ве. Каза­лось бы, в его вла­сти было наде­лить сво­е­го сына Миха­и­ла любой частью отцов­ских земель, но он огра­ни­чи­ва­ет­ся толь­ко сво­им Бело­озе­ром. Все эти извест­ные дан­ные мож­но было в XVI в. лег­ко почерп­нуть из лето­пи­сей. Одна­ко автор рос­пи­си огра­ни­чил­ся толь­ко одной. Он вклю­чил в родо­слов­ную крат­кое сооб­ще­ние с датой о бра­ке Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча и доче­ри Федо­ра Рости­сла­ви­ча Чер­но­го в 1278 г.50

Соглас­но Румян­цев­ской редак­ции родо­слов­ных книг все мно­го­чис­лен­ные вет­ви рода бело­зер­ских кня­зей про­ис­хо­дят не от стар­ше­го сына Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча Федо­ра, а, наобо­рот, от млад­ше­го Рома­на: «А у Миха­и­ла были дети: Фео­дор, без­де­тен, да Роман. А у кня­зя у Рома­на князь Федор, да князь Васи­лей Рома­но­ви­чи. А князь Федор убит на Дону и с сыном с кня­зем Ива­ном, от того род не пошел. А у кня­зя Васи­лья у Рома­но­ви­ча дети: Юрьи, Офо­на­сей, Семен, Иван«51. Таким обра­зом, Васи­лий, родо­на­чаль­ник Согор­ских (позд­нее — Сугор­ских), в дан­ной гене­а­ло­гии ока­зы­ва­ет­ся млад­шим бра­том Федо­ра Рома­но­ви­ча. Дан­ная вер­сия про­ис­хож­де­ния кня­же­ских вет­вей рода кня­зей бело­зер­ских в сере­дине XVI-XVII в. закре­пи­лась в офи­ци­аль­ных родо­слов­ных доку­мен­тах — Госу­да­ре­ве родо­слов­це 1555 г. и Бар­хат­ной кни­ге 1686 г. Позд­нее ее текст исполь­зо­вал­ся в каче­стве основ­но­го источ­ни­ка при выда­че спра­вок Герольд­мей­стер­ской кон­то­рой Пра­ви­тель­ству­ю­ще­го Сена­та для потом­ков кня­зя Гле­ба Василь­ко­ви­ча Бело­зер­ско­го и Ростов­ско­го52.

Несмот­ря на нали­чие более древ­ней Типо­граф­ской редак­ции родо­слов­ной, имен­но вер­сия Румян­цев­ской редак­ции о про­ис­хож­де­нии бело­зер­ских кня­зей без каких-либо ого­во­рок закре­пи­лась в суще­ству­ю­щей в насто­я­щее вре­мя науч­ной лите­ра­ту­ре53. Одна­ко такая точ­ка зре­ния вызы­ва­ет у нас воз­ра­же­ния по ряду при­чин. Раз­бе­рем их по порядку.

Про­ме­жу­точ­ное поло­же­ние меж­ду вер­си­я­ми Типо­граф­ской и Румян­цев­ской редак­ций, как извест­но, зани­ма­ет Пат­ри­ар­шая редак­ция рубе­жа XVI-XVII вв.54 В ней отме­ча­ет­ся: «А у Кня­зя Миха­и­ла дети: Князь Федоръ Бело­зер­ской, да Князь Романъ без­де­тенъ; а у кня­зя Федо­ра дети: Князь Федоръ да князь Васи­лей Сегор­ской«55. В этом месте, оче­вид­но, было какое-то весь­ма неудач­ное сокра­ще­ние более про­стран­ной запи­си. Оши­боч­но ука­зы­ва­ет­ся, что Роман Михай­ло­вич — без­де­тен. Меж­ду тем, лето­пис­цы, сино­ди­ки, да и хоро­шо всем извест­ное «Ска­за­ние о Мама­е­вом побо­и­ще» зна­ют его сына Федо­ра Рома­но­ви­ча и вну­ка Ива­на Федо­ро­ви­ча. Впро­чем, такое чте­ние в гла­ве «Род Бело­зер­скихъ кня­зеи» содер­жит­ся не во всех спис­ках дан­ной редак­ции. Так, напри­мер, в извест­ной родо­слов­ной кни­ге 1664 г. рос­пись при­во­дит­ся по Румян­цев­ской редак­ции. При­чем она дана с рядом более удач­ных чте­ний в началь­ной части родо­слов­ной (см. При­ло­же­ние)56. Все это гово­рит в поль­зу того, что не позд­нее нача­ла XVII в. вер­сия Пат­ри­ар­шей редак­ции была постав­ле­на под сомне­ние и заме­не­на на дру­гую, более полную.

Досто­вер­ность све­де­ний рос­пи­си, нахо­дя­щей­ся в соста­ве Типо­граф­ской, Ермо­лин­ской, Архи­вской и Вос­кре­сен­ской лето­пи­сях, недав­но еще раз под­твер­дил С.В. Конев. В издан­ном им РСС дана иная, отлич­ная от Румян­цев­ской и Пат­ри­ар­шей редак­ций родо­слов­ных книг, инфор­ма­ция о про­ис­хож­де­нии кня­зей бело­зер­ских и их стар­шей вет­ви — Согор­ских. Соглас­но это­му источ­ни­ку «веч­ная память» отме­ча­лась кня­зьям «Миха­и­лу Гле­бо­ви­чю, Фео­до­ру Миха­и­ло­ви­чю, Васи­лию Фео­до­ро­ви­чю, Юрию Васи­ли­е­ви­чю, Рома­ну Миха­и­ло­ви­чю, Семе­ну Васи­ли­е­ви­чю, Юрию Ива­но­ви­чю Бело­зерь­скимъ«57.

При­ве­ден­ные све­де­ния поз­во­ля­ют прий­ти, по край­ней мере, к двум выво­дам. Во-пер­вых, РСС еще раз убе­ди­тель­но пока­зы­ва­ет, что родо­на­чаль­ник всех фами­лий из рода бело­зер­ских кня­зей — Васи­лий «Согор­ский» — сын не Рома­на, а его стар­ше­го бра­та Федо­ра. Во-вто­рых, он дает цен­ную инфор­ма­цию, сви­де­тель­ству­ю­щую, что Васи­лий Федо­ро­вич вме­сте с сыно­вья­ми Юри­ем и Семе­ном, дей­ство­вав­ши­ми в нача­ле XV в., носил фамиль­ное про­зви­ще Бело­зер­ских и, по-види­мо­му, в XIV в. еще твер­до сохра­нял свои суве­рен­ные пра­ва, по край­ней мере, на часть вла­де­ний сво­их пред­ков. Этот вывод мож­но под­твер­дить наблю­де­ни­я­ми В.А. Кучкина.

Иссле­до­ва­тель отме­ча­ет, что и в XV в. пред­ста­ви­те­ли дина­стии бело­зер­ских кня­зей часто «высту­па­ют как удель­ные кня­зья с пра­вом суда и сбо­ра дани в сво­их зем­лях, т.е. с теми фео­даль­ны­ми пре­ро­га­ти­ва­ми, кото­рые мос­ков­ский вели­ко­кня­же­ский дом стре­мил­ся сосре­до­то­чить исклю­чи­тель­но в сво­их руках«58. К таким же выво­дам при­шел В.Б. Кобрин59, а Г.А. Федо­ров-Давы­дов уста­но­вил, что потом­ки Гле­ба Василь­ко­ви­ча даже доби­лись пра­ва чекан­ки соб­ствен­ных имен на моне­тах Можай­ско­го кня­же­ства, хотя и без титу­ла60. Послед­нее обсто­я­тель­ство вряд ли может сму­щать. В это же вре­мя извест­ны гра­мо­ты намест­ни­ков кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча на Бело­озе­ре — Юрия и Давы­да, соот­вет­ствен­но сына и вну­ка Васи­лия Федо­ро­ви­ча, где в ряде слу­ча­ев они так­же упо­ми­на­ют­ся без кня­же­ско­го титу­ла. Эти доку­мен­ты дати­ру­ют­ся меж­ду 1397–1427 гг.61

Васи­лий Сугор­ский после раз­де­ле­ния Бело­зер­ско­го кня­же­ства «вла­дел, — по А.И. Копа­не­ву, — всей нагор­ной зашекс­нин­ской поло­ви­ной». Ана­ли­зи­руя дан­ные родо­слов­цев и гра­мот, иссле­до­ва­тель при­хо­дит к выво­ду, что «по раз­ме­ще­нию его потом­ства мож­но пола­гать, что тер­ри­то­рия Сугор­ско­го кня­же­ства охва­ты­ва­ла р. Кему, Кар­го­ло­му, восточ­ную часть Чере­по­вец­кой воло­сти». Затем «во вто­рой поло­вине XIV в. Сугор­ское кня­же­ство дро­бит­ся даль­ше ... . Север­ная часть Суго­рья, вклю­чая и Кему, оста­лась в руках тре­тье­го сына Васи­лья Рома­но­ви­ча — Семе­на Васи­лье­ви­ча. Таким обра­зом, выде­ли­лось осо­бое Кем­ско-Сугор­ское кня­же­ство«62.

Такая рекон­струк­ция вла­де­ний Согор­ских пере­смот­ре­на В.А. Куч­ки­ным. Отме­тив ряд оши­боч­ных постро­е­ний А.И. Копа­не­ва, он смог более точ­но опре­де­лить пер­во­на­чаль­ный состав вот­чин кня­зя Васи­лия. В.А. Куч­кин ука­зы­ва­ет, что в него вхо­дил бас­сейн р. Кемь к севе­ру от Бело­го озе­ра, тер­ри­то­рия по рекам Коп­ша и Шелек­ша («к югу от земель кня­зей Шеле­шпан­ских по лево­му бере­гу Ухто­мы»), а так­же зем­ли «близ р. Пат­ры, лево­го про­то­ка Сого­жи, и пра­во­му бере­гу Ухто­мы в рай­оне рек Соди­мы и Здер­ши­ки». Рядом по р. Кодо­бой, «пра­во­му при­то­ку Шелек­ши», позд­нее «лежа­ли зем­ли бли­жай­ших род­ствен­ни­ков Согор­ских — кня­зей Кем­ских«63.

О какой-либо фор­ме дея­тель­но­сти кня­зя Васи­лия Федо­ро­ви­ча источ­ни­ки мол­чат. В.Л. Янин при­пи­сы­ва­ет ему най­ден­ную в Нов­го­ро­де Вели­ком печать вели­ко­кня­же­ско­го намест­ни­ка под № 436и. На одной сто­роне она име­ет сле­ду­ю­щую запись: «ПЕЧАТЬ КНЯ­ЖА ВАСИ­ЛЬЕ­ВА», на дру­гой — изоб­ра­же­ние кон­но­го Геор­гия Побе­до­нос­ца, свя­то­го патро­на Юрия Дани­ло­ви­ча Мос­ков­ско­го64. Его мне­ние под­дер­жал С.В. Белец­кий65. Одна­ко, как мне кажет­ся, отож­деств­лять вла­дель­ца дан­ной бул­лы и бело­зер­ско­го кня­зя Васи­лия Федо­ро­ви­ча не сто­ит, и вот почему.

Ни В.Л. Янин, ни С.В. Белец­кий не ста­ли выяс­нять вре­мя жиз­ни Васи­лия Согор­ско­го. Они лишь огра­ни­чи­лись кон­ста­та­ци­ей фак­та, заим­ство­ван­но­го у А.В. Экзем­пляр­ско­го, что князь скон­чал­ся до 1380 г. По-види­мо­му, оба иссле­до­ва­те­ля при­ня­ли в рас­чет толь­ко годы жиз­ни его бли­жай­ших род­ствен­ни­ков — кня­зей Рома­на Михай­ло­ви­ча, сына послед­не­го Федо­ра и вну­ка Ива­на, но не сыно­вей само­го Васи­лия Федо­ро­ви­ча. Таким обра­зом, боль­шой мас­сив акто­во­го мате­ри­а­ла за конец XIV — нача­ло XV в., нахо­див­ше­го­ся в соста­ве архи­ва Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря, а так­же нумиз­ма­ти­че­ский мате­ри­ал из Можай­ска В.Л. Яни­ным и С.В. Белец­ким учтен не был. Меж­ду тем, эти источ­ни­ки сви­де­тель­ству­ют, что сыно­вья Васи­лия дей­ство­ва­ли пре­иму­ще­ствен­но в пер­вой чет­вер­ти XV в. Часть из них слу­жи­ла у сына вели­ко­го кня­зя Дмит­рия Дон­ско­го — Андрея Можай­ско­го. Ука­зан­ные выше сло­ва, преж­де все­го, отно­сят­ся к стар­шим сыно­вьям кня­зя Васи­лия — Юрию и Афа­на­сию66. Таким обра­зом, если и при­нять на веру вывод иссле­до­ва­те­лей о при­над­леж­но­сти печа­ти под № 436и Васи­лию Согор­ско­му, то тогда при­дет­ся допол­ни­тель­но объ­яс­нять, поче­му нача­ло поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти это­го кня­зя отсто­ит от ана­ло­гич­ной служ­бы его детей при­мер­но на 80–100 лет. Поэто­му вывод В.Л. Яни­на и С.В. Белец­ко­го о служ­бе кня­зя Васи­лия вели­ко­му кня­зю Юрию Дани­ло­ви­чу мне пред­став­ля­ет­ся ошибочным.

Про­вер­ка точ­ки зре­ния В.Л. Яни­на, как мне кажет­ся, поз­во­ля­ет при­бли­зи­тель­но опре­де­лить вре­мя прав­ле­ния на Бело­озе­ре кня­зя Васи­лия Федо­ро­ви­ча. Дан­ные Типо­граф­ской редак­ции родо­слов­ной, а так­же РСС сви­де­тель­ству­ют, что он был стар­шим сыном кня­зя Федо­ра Михай­ло­ви­ча. По всей види­мо­сти, Васи­лий родил­ся от вто­ро­го бра­ка отца, женив­ше­го­ся в 1314 г. на доче­ри твер­ско­го (а не нов­го­род­ско­го67) бояри­на Дмит­рия Жиди­ми­ри­ча68. Помочь опре­де­лить хро­но­ло­ги­че­ские рам­ки жиз­ни Федо­ра Михай­ло­ви­ча и его сына Васи­лия может печать вели­ко­кня­же­ско­го намест­ни­ка в Нов­го­ро­де Вели­ком под № 436к. Она сохра­ни­лась в трех экзем­пля­рах. Все они при­над­ле­жат Рома­ну Михай­ло­ви­чу Бело­зер­ско­му. Вре­мя быто­ва­ния булл с такой леген­дой и изоб­ра­же­ни­ем св. Геор­гия отно­сит­ся к 1318–1322 гг.69 Служ­ба у вели­ко­го кня­зя Юрия Дани­ло­ви­ча млад­ше­го сына быв­ше­го бело­зер­ско­го кня­зя Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча — Рома­на ясно сви­де­тель­ству­ет о том, что брат послед­не­го в это вре­мя, как стар­ший в семье, по-види­мо­му, нахо­дит­ся на кня­же­нии. Сам Роман при­дер­жи­вал­ся сою­за с Моск­вой70. Ниче­го необыч­но­го в таком пове­де­нии кня­зей XIV в. нет. Так, напри­мер, молож­ский князь Миха­ил Давы­до­вич в 1340 г. был намест­ни­ком вели­ко­го кня­зя Семе­на Гор­до­го в Торж­ке71. Тем вре­ме­нем, его стар­ший брат Васи­лий, про­тив­ник Ива­на Кали­ты, один рас­по­ря­жал­ся Яро­слав­лем72. Таким обра­зом, при­бли­зи­тель­но вре­мя появ­ле­ния на свет кня­зя Васи­лия в узких рам­ках сто­ит, как мини­мум, отно­сить к про­ме­жут­ку меж­ду 1315 и 1322 гг. Кро­ме того, нель­зя не учи­ты­вая, что его дядя «Роман­ч­юкъ Бело­зерь­скыи», как само­сто­я­тель­ный пра­ви­тель, един­ствен­ный раз пря­мо упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях лишь под 1339 г.73 Поэто­му воз­мож­ные хро­но­ло­ги­че­ские рам­ки рож­де­ния Васи­лия Федо­ро­ви­ча при­дет­ся рас­ши­рить до 1338 г. Сле­до­ва­тель­но, его кня­же­ние на Бело­озе­ре мог­ло начать­ся не ранее сере­ди­ны XIV в. Кос­вен­но наш вывод может под­твер­дить лето­пис­ная запись за 1363 г. В ней гово­рит­ся, что новый ярлык на вели­кое кня­же­ние ниже­го­род­ско-суз­даль­ско­му кня­зю Дмит­рию Кон­стан­ти­но­ви­чу «изъ Муро­то­вы Орды» во Вла­ди­мир при­вез «князь Иванъ Бело­зе­ре­ць«74. В 1375 г. в обще­рус­ском похо­де на Тверь впер­вые упо­ми­на­ет­ся «князь Федоръ Рома­но­вичь Бело­зерь­скыи«75. Это сооб­ще­ние, без­услов­но, сви­де­тель­ству­ет о его непо­сред­ствен­ном вла­де­нии отчи­ной пред­ков. Посколь­ку в сле­ду­ю­щий раз в 1380 г. при упо­ми­на­нии кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча лето­пис­цем добав­ле­на ремар­ка «сынъ его«76, чего, кста­ти, не было в запи­си за 1363 г., то мож­но пред­по­ло­жить, что в этот год Бело­озе­ром рас­по­ря­жал­ся не Федор Рома­но­вич, а его стар­ший дво­ю­род­ный брат Васи­лий Федорович.

Под­ве­дем неко­то­рые ито­ги. Ана­лиз гене­а­ло­ги­че­ской инфор­ма­ции Ростов­ско­го собор­но­го сино­ди­ка пока­зы­ва­ет его осо­бую цен­ность в уста­нов­ле­ние имен жен ростов­ских кня­зей. Источ­ник под­твер­жда­ет те све­де­ния о бело­зер­ских кня­зьях, кото­рые еще есть в тек­сте их древ­ней­шей рос­пи­си, нахо­дя­щей­ся в соста­ве родо­слов­ных мате­ри­а­лов Типо­граф­ской лето­пи­си. С одной сто­ро­ны это под­твер­жда­ет нали­чие доста­точ­но ран­них источ­ни­ков, кото­рые были поло­же­ны в осно­ву поми­наль­ных тек­стов сино­ди­ка, а с дру­гой сто­ро­ны, дей­стви­тель­но дает осно­ва­ние, как и пред­ла­га­ет С.В. Конев, допол­нить суще­ству­ю­щую исто­рио­гра­фию по дан­но­му вопросу.

  1. Зимин А.А. Суз­даль­ские и ростов­ские кня­зья во вто­рой поло­вине XV — пер­вой тре­ти XVI века // ВИД. Т.VII. Л.,1976. С.56.
  2. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Ч.II: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып.6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк,1995. С.95.
  3. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. М.,1997. Стб.527. Л.250. А.В. Экзем­пляр­ский отно­сит этот брак к 8 нояб­ря (Экзем­пляр­ский А.В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од с 1238 по 1505 гг.: Био­гра­фи­че­ские очер­ки. СПб.,1891. Т.II. С.459).
  4. Там же. Стб.527–528. Л.250.
  5. Гимон Т.В. Лето­пис­ные запи­си на пас­халь­ных таб­ли­цах в сбор­ни­ке XIV века // ПСРЛ. Т.III. М.,2000. С.572, 579, 582. Ранее о пер­вом бра­ке кня­зя Андрея Алек­сан­дро­ви­ча писал М.Д. Хмы­ров. Одна­ко он не толь­ко не при­вел года заклю­че­ния бра­ка, но и даже не ука­зал источ­ник полу­чен­ной им инфор­ма­ции. Поэто­му его мне­ние дол­гое вре­мя в исто­рио­гра­фии оста­ва­лось без вни­ма­ния (Хмы­ров М.Д. Алфа­вит­но-спра­воч­ный пере­чень госу­да­рей рус­ских и заме­ча­тель­ней­ших особ их кро­ви. СПб.,1870. Вып.1. №№ 19, 42). При­чи­ной это­му, по-види­мо­му, стал скеп­сис тако­го авто­ри­те­та как А.В. Экзем­ляр­ский (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. СПб.,1889. Т.I. С.53. Прим.138, 56. Прим.149).
  6. Воз­мож­но, Андрею и Евдо­кии при­над­ле­жат два мед­ных аму­ле­та-зме­е­ви­ка, издан­ных в ката­ло­ге гра­фа А.С. Ува­ро­ва под № 378 (Ката­лог собра­ния древ­но­стей А.С. Ува­ро­ва, отд. VIII-XI. М.,1908. С.105, 106. Рис. 96). А.С. Орлов отнес над­пись к XIV в., не объ­яс­нив при этом, какой по сче­ту жене горо­дец­ко­го кня­зя при­над­ле­жал один из зме­е­ви­ков (Орлов А.С. Биб­лио­гра­фия рус­ских над­пи­сей XI-XIV вв. М.; Л.,1952. С.99. № 141). Вслед за Д.И. Про­зо­ров­ским, Б.А. Рыба­ков отме­чая гру­бый вид пред­ме­тов и «ряд арха­из­мов», тем не менее отнес при­над­леж­ность зме­е­ви­ков не А.А. Горо­дец­ко­му, а А.А. Твер­ско­му, умер­ше­му вме­сте с женой Евдо­ки­ей во вре­мя чумы 1365 г. (Рыба­ков Б.А. Рус­ские дати­ро­ван­ные над­пи­си XI-XIV веков // САИ / Под общ. Ред. Б.А. Рыба­ко­ва. Е 1–44. М., 1964. С.44. № 52). Эта точ­ка зре­ния под­дер­жа­на в нау­ке (Нико­ла­е­ва Т.Н., Чер­не­цов А.В. Древ­не­рус­ские аму­ле­ты-зме­е­ви­ки. М.,1991. С.53 № 4). Меж­ду тем, три зме­е­ви­ка из Нов­го­ро­да очень близ­ки по фор­ме, изоб­ра­же­нию архан­ге­ла и начер­та­нию букв аму­ле­там Андрея и Евдо­кии. Два из них най­де­ны в сло­ях кон­ца XII в., а тре­тий «на уровне яру­са 14, дати­ру­е­мо­го денд­ро­хро­но­ло­ги­че­ски 1238–1268 гг.» (Ср.: Седо­ва М.В. Юве­лир­ные изде­лия древ­не­го Нов­го­ро­да (X‑XV вв.). М.,1981. С.66, 67. Рис. 23, 7–8, 11, 68). Это ста­вит дати­ров­ку над­пи­сей на аму­ле­тах сер. XIV в. под сомне­ние. Посколь­ку из РСС выяс­ня­ет­ся, что пер­вой женой Андрея Алек­сан­дро­ви­ча тоже была Евдо­кия, то сле­ду­ет вновь вер­нуть­ся к мне­нию А.С. Ува­ро­ва и пред­по­ло­жи­тель­но отне­сти зме­е­ви­ки к XIII в., а точ­нее — к 1271–1292 гг.
  7. Конев С.В. Указ. Соч. С.99. Л.37.
  8. Там же. С.100. Л.41 об., 42 об.-43.
  9. Сло­варь исто­ри­че­ский о свя­тых, про­слав­лен­ных в рос­сий­ской церк­ви и о неко­то­рых подвиж­ни­ках бла­го­че­стия, мест­но чти­мых. СПб.,1862. С.23.
  10. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.527. Л.249 об.; Т.XV. Вып.1. М.,2000. Стб.35. Л.264 об., 406.
  11. Там же. Т.X. М.,1965. С.168.
  12. Конев С.В. Указ. Соч. С.98. Л.36 об.; 100. Л.42 об.-43.
  13. ПСРЛ. Т.XVIII. С.75. Л.128. Кон­стан­тин, вто­рой сын ростов­ско­го кня­зя Бори­са Василь­ко­ви­ча родил­ся 30 июля 1254 г. (Там же. Т.XXX. М.,1965. С.92. Л.151 об.).
  14. Там же. Т.I. Вып.3. Стб.526. Л.249; О пута­ни­це в лето­пи­сях имен сыно­вей Дмит­рия и Кон­стан­ти­на Бори­со­ви­чей Ростов­ских см. в кн.: Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. Т.II. С.29–30. Прим.113.
  15. ПСРЛ. Т.X. С.167. Тати­щев В.Н. Исто­рия Рос­сий­ская. М.; Л.,1964. Т.V. С.65.
  16. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.528. Л.250 об.
  17. Конев С.В. Указ. Соч. С.100. Л.42 об.-43.
  18. ПСРЛ. Т.X. С.170; Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. Т.II. С.36–37, 131–133.
  19. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.526. Л.249; 529. Л.250. М.Д. Хмы­ров, не зная дан­ных Ростов­ско­го собор­но­го сино­ди­ка, так­же счи­тал Алек­сандра сыном Федо­ра Чер­но­го (Хмы­ров М.Д. Указ. Соч. № 265). А.В. Экзем­пляр­ский, отри­цая такое отож­деств­ле­ние, как теперь выяс­ня­ет­ся, оши­бал­ся (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. Т.II. С.27. Прим.106).
  20. РИИР. Вып.2 / Сост. М.Е. Быч­ко­ва. М.,1977. С.13. Л.586–586 об., 96. Л.27 об.-28; РГА­ДА. Ф.181. Руко­пис­ное собра­ние биб­лио­те­ки МГА­МИД. № 184/292. Л.62–62 об. и др.
  21. Конев С.В. Указ. Соч. С.101. Л.48 об.
  22. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.528. Л.251.
  23. Там же. Стб.530. Л.252; Тати­щев В.Н. Указ. Соч. Т.V. С.79. По мне­нию, А.В. Экзем­пляр­ско­го кня­же­ние Юрия в Росто­ве нача­лось в 1316 г., когда, как пред­по­ла­га­ет иссле­до­ва­тель, умер Васи­лий Кон­стан­ти­но­вич (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. Т.II. С.36).
  24. Конев С.В. Указ. Соч. С.100. Л.43.
  25. ПСРЛ. Т.XXXIX. М.,1994. С.105. Л.179.
  26. См. напри­мер: Куч­кин В.А. Земель­ные при­об­ре­те­ния мос­ков­ских кня­зей в Ростов­ском кня­же­стве в XIV веке // Восточ­ная Евро­па в древ­но­сти и Сред­не­ве­ко­вье. М.,1978. С.185–192.
  27. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.530. Л.252 об.
  28. Там же. Стб.532. Л.253 об.
  29. Конев С.В. Указ. Соч. С.100. Л.43.
  30. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.531. Л.153.
  31. Там же. Т.XV. Вып.1. Рогож­ский лето­пи­сец. Стб.60. Л.280 об.
  32. Там же. Т.I. Стб.531. Л.253 об.
  33. Там же. Стб.531. Л.252 об.
  34. Там же. Стб.533. Л.254 об.
  35. Конев С.В. Указ. Соч. С.100. Л.43 об.; РИИР. Вып.2. С.13–14. Л.586 об.; 97. Л.28 об.
  36. О редак­ци­ях Типо­граф­ской лето­пи­си и ее спис­ках пер­вой поло­ви­ны XVI — XVII вв. см. в стт.: Сер­би­на К.Н. Типо­граф­ская лето­пись 1528 г. Ч.I // ВИД. Т.XXII. Л.,1991. С.174–187; Клосс Б.М. Пре­ди­сло­вие к изда­нию 2000 года // ПСРЛ. Т.XXIV. М.,2000. С.V‑XI.
  37. Быч­ко­ва М.Е. Рим­ская тема в рус­ских гене­а­ло­ги­че­ских сочи­не­ни­ях XVI — XVII веков // Рим, Кон­стан­ти­но­поль, Москва: Срав­ни­тель­но-исто­ри­че­ское иссле­до­ва­ние цен­тров идео­ло­гии и куль­ту­ры до XVII в.: VI Меж­ду­на­род­ный Семи­нар исто­ри­че­ских иссле­до­ва­ний «От Рима к Тре­тье­му Риму». М.,1997. С.268.
  38. ПСРЛ. Т.XXIV. С.227–228. Л.320 об.
  39. Лурье Я.С. Рос­сия древ­няя и Рос­сия новая (Избран­ное). СПб.,1997. С.33 [Общая стемма].
  40. Источ­ни­ком этой запи­си был более древ­ний «Лето­пи­сец вкрат­це» (ПСРЛ. Т.XXIII. СПб.,1910. С.167. Л.54–54 об.).
  41. Лурье Я.С. Лето­пи­си // Лите­ра­ту­ра Древ­ней Руси: Биб­лио­гра­фи­че­ский сло­варь / Сост. Л.В. Соко­ло­ва; Под ред. О.В. Тво­ро­го­ва. М.,1996. С.104.
  42. «В Кирил­лов­ском лето­пис­це, состав­лен­ном в 30‑е годы XVI в., под 1511 г. есть запись: «Пре­ста­ви­ся ста­рец Гала­сея келарь меся­ца сенть­бря 18 день» (Цит. по кн.: Быч­ко­ва М.Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI-XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. М.,1975. С.173).
  43. РГА­ДА. Ф.181. № 539/1022. Л.70 об.
  44. Ср.: Шах­ма­тов А.А. О так назы­ва­е­мой Ростов­ской лето­пи­си. М.,1904; Зимин А.А. Рос­сия на поро­ге ново­го вре­ме­ни (Очер­ки поли­ти­че­ской исто­рии Рос­сии пер­вой тре­ти XVI в.). М.,1972. С.14; Лурье Я.С. Лето­пись Архи­в­ская // Сло­варь книж­ни­ков и книж­но­сти Древ­ней Руси. Вып.2 (вто­рая поло­ви­на XIV-XVI в.). Ч.II: Л — Я / Отв. ред. Д.С. Лиха­чев. Л.,1989. С.37; Кузь­мин А.В. К исто­рии мос­ков­ско­го бояр­ства кон­ца XIV — нача­ла XVI в.: само­со­зна­ние и «память» // Исто­ри­че­ская антро­по­ло­гия: место в систе­ме соци­аль­ных наук, источ­ни­ки и мето­ды интер­пре­та­ции. М.,1998. С.141–143.
  45. РГА­ДА. Ф.181. № 20/25. Л.845 об.
  46. РИИР. Вып.2 / Сост. М.Е. Быч­ко­ва. М.,1977. С.16. Л.588; РГА­ДА. Ф.181. № 67/70. Родо­слов­ная кни­га кня­же­ских, бояр­ских и дво­рян­ских родов. Л.28 (Палео­гра­фи­че­ское опи­са­ние руко­пи­сей и харак­те­ри­сти­ку источ­ни­ков см. в кн.: Быч­ко­ва М.Е. Указ. Соч. С.19–31, 113).
  47. Само­сто­я­тель­ный пере­езд Гле­ба Василь­ко­ви­ча из Росто­ва на кня­же­ние на Бело­озе­ро отно­сит­ся к 1251 г.
  48. ПСРЛ. Т.I. Вып.2. Стб.469–474. Л.164–168; Вып.3. Стб.521–525. Л.244 об.-248.
  49. Прес­ня­ков А.Е. Обра­зо­ва­ние Вели­ко­рус­ско­го госу­дар­ства. М.,1998. С.83–84.
  50. РИИР. Вып.2. Гла­ва 24. С.159. Л.142.
  51. Там же. С.160. Л.142–142 об.
  52. См., напри­мер, справ­ки 1798 г. для отстав­ных гвар­дии пра­пор­щи­ков кня­зей Дмит­рия Дмит­ри­е­ви­ча Ухтом­ско­го и Андрея Михай­ло­ви­ча Вад­боль­ско­го: РГА­ДА. Ф.388. Мос­ков­ский Раз­ряд­но-Сенат­ский Архив. Опись 1. Кн.120. Л.47–51, 263–263 об. и др.
  53. Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. Т.II. С.153–168; Саве­лов Л.М. Родо­слов­ные запи­си. М.,1906. Вып.1. С.263; Копа­нев А.И. Исто­рия зем­ле­вла­де­ния Бело­зер­ско­го края XV — XVI вв. М.; Л.,1951. С.16–40; Янин В.Л. Нов­го­род­ская фео­даль­ная вот­чи­на (Исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние). М.,1981. С.227–228; Куч­кин В.А. Фор­ми­ро­ва­ние госу­дар­ствен­ной тер­ри­то­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси в X — XIV вв. М.,1984. С.305–312; Кобрин В.Б. Власть и соб­ствен­ность в сред­не­ве­ко­вой Рос­сии (XV-XVI вв.). М.,1985. С.59–60; Федо­ров-Давы­дов Г.А. Из исто­рии денеж­но­го дела Можай­ска (о неко­то­рых неяс­ных леген­дах на ран­них моне­тах Можай­ска) // Исто­рия и куль­ту­ра древ­не­рус­ско­го горо­да / Отв. ред. Г.А. Федо­ров-Давы­дов. М.,1989. С.219; Зимин А.А. Витязь на рас­пу­тье: Фео­даль­ная вой­на в Рос­сии XV в. М.,1991. С.22; Демин Л.М. Древ­нее Бело­озе­ро: Исто­рия Бело­зер­ско­го края. М.,1993 и др.
  54. Соот­но­ше­ние спис­ков дан­ной редак­ции родо­слов­ных книг см. в кн.: Быч­ко­ва М.Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI — XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. С.65–85, 115. Табл.
  55. Родо­слов­ная кни­га по трем спис­кам // Вре­мен­ник имп. МОИДР. 1851. Кн.X: Мате­ри­а­лы. С.41, 143, 231.
  56. РГА­ДА. Ф.181. № 173/278. Родо­слов­ная кни­га 1664 г. кня­зя А.И. Лоба­но­ва-Ростов­ско­го. Гла­ва 16. Л.143–148. Харак­те­ри­сти­ку редак­ции родо­слов­ных книг в 81 гла­ву см. в кн.: Быч­ко­ва М.Е. Указ. Соч. С.58–64.
  57. Конев С.В. Указ. Соч. С.102. Л.51–51 об.
  58. Куч­кин В.А. Указ. Соч. С.308.
  59. Кобрин В.Б. Указ. Соч. С.60.
  60. Федо­ров-Давы­дов Г.А. Указ. Соч. С.218–219.
  61. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV — нача­ла XVI в. Т.II / Том сост. И.А. Голуб­цо­вым; Отв. ред. Л.В. Череп­нин. М.; Л.,1958. № 2. С.16; № 7. С.18.
  62. Копа­нев А.И. Указ. Соч. С.39.
  63. Куч­кин В.А. Указ. Соч. С.311–312.
  64. Янин В.Л., Гай­ду­ков П.Г. Акто­вые печа­ти Древ­ней Руси X — XV вв. Т.III: Печа­ти, заре­ги­стри­ро­ван­ные в 1970–1996 гг. М.,1998. С.73–74.
  65. Белец­кий С.В. Из исто­рии власт­ных струк­тур в горо­дах Нов­го­род­ской зем­ли (Копо­рье) // Сто­лич­ные и пери­фе­рий­ные горо­да Руси и Рос­сии в сред­ние века и ран­нее Новое вре­мя (XI-XVIII вв.): Тези­сы докла­дов науч­ной кон­фе­рен­ции / Ред.: А.Л. Хорош­ке­вич и А.В. Юра­сов. М.,1996. С.92–94.
  66. АСЭИ. Т.III. № 2–7. С.16–18; Федо­ров-Давы­дов Г.А. Указ. Соч. С.218–219.
  67. Экзем­пляр­ский А.В. Указ. Соч. Т.2. С.161
  68. ПСРЛ. Т.I. Вып.3. Стб.529; Кузь­мин А.В. Гене­а­ло­гия ростов­ских кня­зей XIII — сере­ди­ны XIV века // Исто­рия и куль­ту­ра Ростов­ской зем­ли: Сбор­ник мате­ри­а­лов еже­год­ной науч­ной кон­фе­рен­ции. 1999 г. Ростов,2000. С.115.
  69. Янин В.Л. Нов­го­род­ские акты XII-XV вв.: Хро­но­ло­ги­че­ский ком­мен­та­рий. М.,1991. С.280; Янин В.Л., Гай­ду­ков П.Г. Указ. Соч. Т.III. С.73–74.
  70. Кузь­мин А.В. Указ. Соч. С.115–116.
  71. ПСРЛ. Т.III. С.352–353. Л.208 об.-209.
  72. Там же. С.349–351. Л.206–206 об.; Т.XV. Вып.1. Стб.52. Л.275 об.; 53. Л.276; 54. Л.276 об.
  73. Там же. Т.XV. Вып.1. Стб.52. Л.275 об. Опус­кая этот весь­ма важ­ный источ­ни­ко­вед­че­ский нью­анс, по мое­му мне­нию, С.В. Белец­кий оши­ба­ет­ся, пола­гая, что князь Роман, будучи намест­ни­ком Юрия Дани­ло­ви­ча в Нов­го­ро­де, одно­вре­мен­но кня­жил и на Бело­озе­ре (Белец­кий С.В. Указ. Соч. С.94).
  74. ПСРЛ. Т.XV. Вып.1. Стб.74. Л.290 об. Про­ис­хож­де­ние это­го кня­зя пока оста­ет­ся под зна­ком вопро­са. С одной сто­ро­ны в нем мож­но видеть сына Федо­ра Рома­но­ви­ча, а с дру­гой — млад­ше­го бра­та Васи­лия Согор­ско­го, упо­мя­ну­то­го в Чере­по­вец­ком сино­ди­ке (См. текст это­го источ­ни­ка в кн.: Копа­нев А.И. Указ. Соч. С.35. Прим.2).
  75. ПСРЛ. Т.XV. Вып.1. Стб.114. Л.315 об.
  76. Там же. Стб.140. Л.334; См. так­же: Т.I. Вып.3. Стб.536. Л.257 об.