Ярославські

Общие сведения о роде

ЯРО­СЛАВ­СКИЕ –

С севе­ра и севе­ро-восто­ка к зем­лям Росто­ва и Угли­ча при­мы­ка­ла тер­ри­то­рия Яро­слав­ско­го кня­же­ства. В XIV в. это кня­же­ство было самым зна­чи­тель­ным из всех, на какие рас­па­лась древ­няя отчи­на Кон­стан­ти­на Все­во­ло­до­ви­ча. Но слу­чай­но, что имен­но здесь, во вто­рой поло­вине XIV в. был осно­ван Рома­нов— един­ствен­ный город в пре­де­лах быв­ших Кон­стан­ти­но­вых вла­де­ний, постав­лен­ный в после­мон­голь­ское время.
В суще­ству­ю­щей лите­ра­ту­ре харак­те­ри­сти­ка яро­слав­ской тер­ри­то­рии в XIV в. осно­вы­ва­ет­ся глав­ным обра­зом на све­де­ни­ях родо­слов­ных книг. Дело в том, что рос­пи­си яро­слав­ских кня­зей содер­жат их про­зви­ща, кото­рые неред­ко про­ис­хо­ди­ли от гео­гра­фи­че­ских назва­ний, и это поз­во­ля­ло опре­де­лить вхо­див­шие в состав Яро­слав­ско­го кня­же­ства и с тече­ни­ем вре­ме­ни ста­но­вив­ши­е­ся удель­ны­ми вла­де­ния мест­ных кня­зей. Есть в рос­пи­сях и пря­мые упо­ми­на­ния яро­слав­ских уделов.
Осно­вы­ва­ясь на родо­слов­ных кни­гах, иссле­до­ва­те­ли при­хо­ди­ли к выво­ду о том, что Яро­слав­ское кня­же­ство было еди­ным до нача­ла тре­тье­го деся­ти­ле­тия XIV в. В 1321 г., когда умер яро­слав­ский князь Давыд Федо­ро­вич, кня­же­ство распалось.

Лите­ра­ту­ра:

А. Б. Экзем­пляр­ский, «Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од, с 1238 по 1505 г.», т. II, стр. 63— 121. — Пол­ное Собра­ние Рус­ских Лето­пи­сей. — Карам­зин, «Исто­рия Госу­дар­ства Рос­сий­ско­го» (изд. Эйнер­лин­га). — C. Соло­вьев, «Исто­рия Рос­сии с древ­ней­ших вре­мен». — «Рус­ская Родо­слов­ная кни­га» (изд. «Рус­ской Ста­ри­ны»). — Пого­дин, «Исслед., замеч. и лек­ции по рус­ской исто­рии». — М. Д. Хмы­ров, «Алфа­вит­но-спра­воч­ный пере­чень госу­да­рей рус­ских, заме­ча­тель­ней­ших особ их кро­ви» («Кален­дарь для всех», 1870 г.) и «Алфа­вит­но-спра­воч­ный пере­чень удель­ных кня­зей рус­ских и чле­нов цар­ству­ю­ще­го дома Рома­но­вых» (там же, 1871 г.). — «Родо­сло­вие Яро­слав­ских вла­дель­ных кня­зей». — C. Сереб­рен­ни­ков, «Хро­но­ло­ги­че­ский очерк исто­ри­че­ских собы­тий в гор. Яро­слав­ле» («Яро­слав­ские Губерн­ские Ведо­мо­сти», 1843 г., № 5). — Его же, «Васи­лий Дави­до­вич Гроз­ный, кн. Яро­слав­ский» (ib., 1843 г., № 30). — Его же, «Заозер­ское кня­же­ство» (ib., 1843 г., № 3). — Его же, «Послед­ние меж­до­усо­бия кня­зей рус­ских и бит­вы их в Яро­слав­ской, Ростов­ской и Углич­ской обла­стях. Эпи­зод из неиз­дан­ной исто­рии гор. Яро­слав­ля» (ib., 1855 г., №№ 7—8). — Его же, «Исто­ри­че­ский взгляд на гор. Моло­гу» (ib., 1842 г., № 40). — И. Тро­иц­кий, «Исто­рия губерн­ско­го горо­да Яро­слав­ля». — Его же, «Исто­рия Молог­ской стра­ны, кня­жеств, в ней быв­ших, и горо­да Моло­ги» («Яро­слав­ские Губерн­ские Ведо­мо­сти», 1863 г., №№ 33—34). — Нил, архи­еп., «Яро­слав­ский Спа­со-Пре­об­ра­жен­ский мона­стырь, с при­со­во­куп­ле­ни­ем жития св. бла­гов. кн. Федо­ра, Дави­да и Кон­стан­ти­на (Яро­словль, 1862 г.). — Рого­зин­ни­ков, «Из исто­рии гор. Яро­слав­ля» («Яро­слав­ские Губерн­ские Ведо­мо­сти», 1863 г., № 1). — A. Кры­лов, «Исто­ри­ко-ста­тист. очерк Рост.-Яросл. епар­хии». — Ленив­цев, «Опи­са­ние постро­е­ния гор. Яро­слав­ля» («Оте­че­ствен­ные Запис­ки», 1827 г., №№ 84, 86). — В. Лестви­цын, «Яро­слав­ский собор при мит­ро­по­ли­те Арсе­нии» («Яро­слав­ские Епар­хи­аль­ные Ведо­мо­сти», 1874— 1876 гг.). — А. А. Титов, «Путе­во­ди­тель по гор. Яро­слав­лю» (М., 1883 г.).

Историческая география

Нумизматика

Нача­ло монет­ной чекан­ки в Яро­слав­ском кня­же­стве, по всей види­мо­сти, было поло­же­но выпус­ком монет от име­ни кня­зя Ива­на (илл. 9, 1−1), являв­ше­го­ся стар­шим сыном Васи­лия Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го и, оче­вид­но, уна­сле­до­вав­ше­го в кон­це XIV в. после кон­чи­ны отца «глав­ный» яро­слав­ский стол. Точ­ную дату чекан­ки денег это­го типа назвать в насто­я­щее вре­мя затруд­ни­тель­но. Мож­но лишь утвер­ждать, что про­изо­шло это еще в пер­вом деся-тиле­тии XV в. Судя по при­сут­ствию сра­зу несколь­ких экзем­пля­ров этих ред­ких монет в Саран­ском кла­де, сокры­том око­ло 1409−1410 гг., их появ­ле­ние вряд ли мог-ло состо­ять­ся ранее 1407−1408 гг. Ден­ги с име­нем Ива­на чека­ни­лись с при­ме­не­ни­ем толь­ко одной пары штем­пе­лей (1−1), хотя и под­вер­гав­ших­ся понов­ле­нию из-за дли­тель­но­го использования.

Стрем­ле­ние дру­гих вли­я­тель­ных яро­слав­ских кня­зей к извле­че­нию при­бы­ли от чекан­ки монет, что одно­вре­мен­но мог­ло бы демон­стри­ро­вать их высо­кое поло­же­ние, при­ве­ло вско­ре к появ­ле­нию дву­и­мен­ных, или так назы­ва­е­мых «союз­ных», денег (илл.9, 2−2, 3−3, 4−4, 5−5). Про­изо­шло это, види­мо, так­же еще до 1410 г. Из ран­них «союз­ных» монет, чека­нен­ных до 1413 г., наи­бо­лее мно­го­чис­лен­ны­ми явля­ют­ся ден­ги с име­на­ми кня­зей Ива­на Васи­лье­ви­ча, зани­мав­ше­го яро­слав­ский пре­стол, и Дмит­рия Рома­но­ви­ча, обла­дав­ше­го круп­ной вот­чи­ной на левом бере­гу Вол­ги к севе­ро-запа­ду от Яро­слав­ля (2−2, 3−3). Имя Ива­на Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го неиз­мен­но при­сут­ству­ет на лице вой сто­роне и всех дру­гих ран­них дву­хи­мен­ных монет, над­пи­си обо­рот­ных сто­рон кото­рых, к сожа­ле­нию, пока оста­ют­ся не про­чи­тан­ны­ми (4−4, 5−5).
Про­дол­жав­ший­ся про­цесс дроб­ле­ния кня­же­ства и вхо­див­ших в его состав уде­лов, сопро­вож­дав­ший­ся ослаб­ле­ни­ем вла­сти кня­зя, зани­мав­ше­го пре­стол в Яро­слав­ле (что, несо­мнен­но, поощ­ря­лось вели­ким кня­зем Мос­ков­ским), при­во­дит в нача­ле вто­ро­го деся­ти­ле­тия XV в. к появ­ле­нию ано­ним­ных монет. Такая чекан­ка предо­став­ля­ла доступ к экс­плу­а­та­ции монет­ной рега­лии всем вла­де-тель­ным яро­слав­ским кня­зьям, полу­чав­шим доход со сво­их отчин. Ано­ним­ные яро­слав­ские моне­ты, чека­нен­ные до 1413 г., очень ред­ки. Впер­вые они были за-фик­си­ро­ва­ны в Коло­мен­ском кла­де, сокры­тие кото­ро­го про­изо­шло око­ло 1412 г.1 Хотя нель­зя исклю­чать, что еще не все типы таких монет извест­ны нумиз­ма­там. Но уже с сере­ди­ны вто­ро­го деся­ти­ле­тия XV в. ден­ги с ими­та­ци­я­ми кру­го­вой леген­ды, состо­я­щей из бук­во­об­раз­ных зна­ков (рис.9, 6−6, 7−7), начи­на­ют пре­об­ла­дать в чекане Яро­слав­ско­го кня­же­ства. По офор­ле­нию обо­рот­ной сто­ро­ны мало­фор­мат­ных денег мож­но про­сле­дить, как под­ра­жа­ние араб­ской леген­де с дву­мя решет­ка­ми в цен­траль­ной части (6−6), отда­лен­но напо­ми­на­ю­щее тип обо­рот­ной сто­ро­ны неко­то­рых монет Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча Мос­ков­ско­го, пре­вра­ща­ет­ся в «сет­ча­тые пря­мо­уголь­ни­ки» (7−7), отме­чен­ные Н.Д. Мец в каче­стве одно­го из типо­об­ра­зу­ю­щих при­зна­ков яро­слав­ско­го чекана.

Поми­мо денег с изоб­ра­же­ни­ем чело­ве­ка, воору­жен­но­го мечом и топо­ром, суще­ству­ет еще ряд типов ано­ним­ных монет, отно­си­мых к чека­ну Яро­слав­ско­го кня­же­ства. Это анэпи­граф­ные ден­ги с изоб­ра­же­ни­ем пти­цы на лице­вой сто­роне и под­ра­жа­ни­ем араб­ской над­пи­си на обо­рот­ной2, а так­же моне­ты с изоб­ра­же­ни­я­ми двух чело­век, дер­жа­щих рас­по­ло­жен­ное меж­ду ними копье, и чет­ве­ро­но­го­го зве­ря (Титов Г.А., 2015а. Новый тип монет Яро­слав­ско­го кня­же­ства и его место в яро­слав­ской монет-ной чекан­ке // РЛО. Вып. 1. Минск., 2015а. С. 133, рис. 1). Ден­ги этих типов не име­ют штем­пель­ных свя­зей с дру­ги­ми поре­фор­мен­ны­ми моне­та­ми, чека­нен­ны­ми на денеж­ном дво­ре в Яро­слав­ле. Выпуск их, оче­вид­но, носил эпи­зо­ди­че­ский харак­тер, и осу­ществ­лял­ся, види­мо, в обособ­лен­ных мастер­ских, рабо­тав­ших непро­дол­жи­тель­ный пери­од времени.

Одна­ко и после 1413 г. про­дол­жа­ет­ся выпуск монет с име­на­ми кня­зей. Одна из таких денег, про­ис­хо­див­шая из кол­лек­ции Я. Рей­хе­ля, ранее без­осно­ва­тель­но была отне­се­на Н.Д. Мец к чека­ну Фёдо­ра Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го (Мец Н.Д., 1960. Яро­слав­ские кня­зья по нумиз­ма­ти-чес­ким дан­ным // Совет­ская архео­ло­гия. № 3., 1960. С. 139, № 10). Имя кня­зя на этой моне­те не поме­сти­лось (рис. 9, 8−8), а исполь­зо­ва-ние для ее чекан­ки штем­пе­лей, резан­ных от руки, поз­во­ля­ет утвер­ждать, что ее вы-пуск состо­ял­ся до 1425 г. К насто­я­ще­му вре­ме­ни извест­но уже как мини­мум по два штем­пе­ля лице­вой и обо­рот­ной сто­рон мало­фор­мат­ных яро­слав­ских денег с гра­мот­но испол­нен­ны­ми, чита­е­мы­ми леген­да­ми. Эти моне­ты, по всей види­мо­сти, яв-ляют­ся дву­и­мен­ны­ми. Ино­гда штем­пель обо­рот­ной сто­ро­ны с чита­е­мой над­пи­сью может встре­чать­ся в соче­та­нии с лице­вым штем­пе­лем с бук­во­об­раз­ны­ми зна­ка­ми. На наш взгляд, сле­ду­ет пола­гать, что штем­пе­ли лице­вой сто­ро­ны денег с чита­е­мой над­пи­сью содер­жат имя кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча, а штем­пе­ли обо­рот­ной сто­ро­ны − име­на дру­гих наи­бо­лее вли­я­тель­ных яро­слав­ских кня­зей. Одна­ко до сих пор из-за малых раз­ме­ров монет­ных заго­то­вок яро­слав­ских монет, чека­нен­ных в пери­од с 1413 по 1425 г., ни одна из этих над­пи­сей пол­но­стью не про­чи­та­на, и нумиз­ма­там при­хо­дит­ся упо­вать лишь на новые находки.

Око­ло 1424 г. в Яро­слав­ле был нала­жен выпуск денег с име­на­ми кня­зей Ива­на Васи­лье­ви­ча и Дани­и­ла Рома­но­ви­ча (рис. 9, 9−9). Для их чекан­ки исполь­зо­ва­лись каче­ствен­но изго­тов­лен­ные штем­пе­ли с гра­мот­но испол­нен­ны­ми над­пи­ся­ми, це-ликом пере­ве­ден­ные с маточ­ни­ков. Эти моне­ты отно­си­тель­но мно­го­чис­лен­ны и, оче­вид­но, изго­тав­ли­ва­лись про­дол­жи­тель­ный пери­од вре­ме­ни. Ско­рее все­го, их выпуск осу­ществ­лял­ся вплоть до кон­чи­ны Ива­на Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го, после­до­вав­шей осе­нью 1426 г. В соче­та­нии с лице­вым штем­пе­лем этих денег в тече­ние непро­дол­жи­тель­но­го вре­ме­ни исполь­зо­вал­ся и дру­гой штем­пель обо-рот­ной сто­ро­ны, несу­щий изоб­ра­же­ние чет­ве­ро­но­го­го зве­ря (9−9а). Бла­го­да­ря подоб­но­му соче­та­нию появил­ся тип монет «суве­рен­ной» чекан­ки Ива­на Васи-лье­ви­ча Яро­слав­ско­го. Вряд ли эти моне­ты мог­ли изго­тав­ли­вать­ся рань­ше двуи-мен­ных денег. Штем­пе­ли с име­на­ми кня­зей Ива­на и Дани­и­ла иден­тич­ны по сво-ей сти­ли­сти­ке и явно изго­тав­ли­ва­лись в каче­стве пары один дру­го­му, в то вре­мя как штем­пель с изоб­ра­же­ни­ем зве­ря испол­нен в совер­шен­но иной мане­ре. Замет­но выби­ва­ет­ся из обще­го ряда позд­них денег кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча и низ­кий вес един­ствен­но­го извест­но­го на сего­дняш­ний день экзем­пля­ра монет со зве­рем на обо­рот­ной сто­роне. Ско­рее все­го, ден­ги с одним лишь име­нем Ива­на Василь-еви­ча появи­лись в 1425 г., когда после смер­ти вели­ко­го кня­зя Васи­лия Дмит­рие-вича яро­слав­ский князь нена­дол­го ощу­тил себя более неза­ви­си­мым правителем.
В 1426 г. на яро­слав­ский стол в обход сыно­вей Ива­на Васи­лье­ви­ча садит­ся его млад­ший брат Фёдор. Про­изо­шло это, несо­мнен­но, при под­держ­ке Москвы.
Вели­кий князь спо­соб­ству­ет уси­ле­нию вла­сти сво­е­го став­лен­ни­ка, и с это­го момен­та моне­ты в Яро­слав­ском кня­же­стве чека­нят­ся толь­ко от его име­ни (рис.9, 10−10). При этом сам Фёдор Васи­лье­вич фак­ти­че­ски ока­зы­ва­ет­ся на поло­же­нии удель­но­го князя.
Моне­ты неко­то­рых дру­гих типов, ранее отно­си­мые к чекан­ке кня­зя Фёдо­ра Васи­лье­ви­ча (Мец Н.Д., 1960. Яро­слав­ские кня­зья по нумиз­ма­ти-чес­ким дан­ным // Совет­ская архео­ло­гия. № 3., 1960. С. 139, № 10−15; Зай­цев В.В., 2013. О денеж­ном чекане Федо­ра Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го // НЧ ГИМ 2013 г. Москва, 19–20 нояб­ря 2013 г.: мат-лы докл. и сообщ. М. С. 120, № 1−4), в насто­я­щее вре­мя опре­де­ле­ны как чека­нен­ные в Ростов­ском кня­же­стве (Титов Г.А., 2015б. Об одной груп­пе монет с име-нем кня­зя Федо­ра // НЧ ГИМ 2015 г. : мат-лы докл. и сообщ. М. С. 187−194). Таким обра­зом, чекан­ка Фёдо­ра Васи­лье­ви­ча ранее 1426 г. нами не про­сле­жи­ва­ет­ся, что сни­ма­ет воз­ни­кав­шие преж­де вопро­сы о парал­лель­ном чекане кня­зей Ива­на и Фёдо­ра Васи­лье­ви­чей (Титов Г.А., 2015а. Новый тип монет Яро­слав­ско­го кня­же­ства и его место в яро­слав­ской монет-ной чекан­ке // РЛО. Вып. 1. Минск. С. 133−141) и не нару­ша­ет при­во­ди­мой нами на рис. 9 эво­лю­ции яро­слав­ско­го денеж­но­го чекана.

Дже­ре­ла:

Зай­цев В.В., Титов Г.А., Михай­лен­ко О.В. 2016. К исто­рии ран­не­го пери­о­да денеж­но­го чека­на Яро­слав­ско­го кня­же­ства // Русь, Лит­ва, Орда в памят­ни­ках нумиз­ма­ти­ки и сфра­ги­сти­ки. Вып. 2. Москва, 2016. С. 105−111, 2016

Поколенная роспись

❋ Рюрик, князь Новгородский
⇨ Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
⇨ Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
⇨ Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
⇨ Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
⇨ Все­во­лод I, вели­кий князь Киев­ский 1030–1093
⇨ Вла­ди­мир II Моно­мах, князь Киев­ский 1053–1125
⇨ Мсти­слав I, вели­кий князь Киев­ский 1075–1132
⇨ Рости­слав, вели­кий князь Киев­ский +1168
⇨ Давид, князь Смо­лен­ский 1120–1197
⇨ Мсти­слав, князь Смо­лен­ский +1230
⇨ Рости­слав, князь Смоленский
⇨

XIII колено от Рюрика

1. В.КН. КНЯЗЬ ФЁДОР РОСТИ­СЛА­ВИЧ ЧЁР­НЫЙ СМО­ЛЕН­СКИЙ И ЯРО­СЛАВ­СКИЙ (*не позд­нее 1249, – † в ночь с 19 на 20.10.1299, Ярославль)

князь яро­слав­ский (с 1260‑х гг., с пе­ре­ры­ва­ми), смо­лен­ский (1279–97); рус. свя­той. Из ди­на­стии смо­лен­ских Рю­ри­ко­ви­чей. По дан­ным жи­тия, по­сле смер­ти от­ца по­лу­чил от стар­ших брать­ев в дер­жа­ние Мо­жай­ское кня­же­ст­во. В нач. 1260‑х гг. же­нил­ся на на­след­ни­це яро­слав­ско­го сто­ла – княж­не Ма­рии (Фео­до­сии) Ва­силь­ев­не. По­сле по­езд­ки в Ор­ду осе­нью 1277 по­ло­же­ние Ф. Р. уп­ро­чи­лось. Уча­ст­во­вал в по­хо­дах ор­дын­ских войск в Сев. Осе­тию (кон. 1277 – февр. 1278) и Ду­най­скую Бол­га­рию (1278). Пос­ле смер­ти стар­ших брать­ев уна­сле­до­вал Смо­лен­ское кня­же­ст­во, кото­рым в от­сут­ст­вие Ф. Р. уп­рав­ля­ли кня­­зья-на­­ме­ст­­ни­ки из чис­ла его бли­жай­ших род­ст­вен­ни­ков (пре­ж­де все­го пле­мян­ни­ков). Во внут­ри­рус­ских де­лах в 1281 примк­нул к коа­ли­ции кня­зей во гла­ве со став­шим вел. кн. вла­ди­мир­ским (до 1283, 1293–1304) Ан­д­ре­ем Александровичем.

С нач. 1280‑х гг. по­сле ут­ра­ты Яро­слав­ля опи­рал­ся в Ор­де на под­держ­ку ха­нов и ца­ре­ви­чей, быв­ших в оп­по­зи­ции к вла­сти Но­гая. Для ук­ре­п­ле­ния этих свя­зей Ф. Р. же­нил­ся вто­рым бра­ком на род­ст­вен­ни­це пра­ви­те­ля Зо­ло­той Ор­ды (ве­ро­ят­но, на до­че­ри ха­на Ту­­да-Мен­­гу), по­лу­чив­шей в кре­ще­нии имя Ан­на (ум. по­сле 1299/1300). Бла­го­да­ря это­му ме­ж­ду 1285/88 и 1293 ов­ла­дел Брян­ским кня­же­ст­вом. В 1288 сын Ф. Р. от 1‑го бра­ка Алек­сандр Фё­до­ро­вич (ум. 1294) стал уг­лич­ским кня­зем, а Яро­славль пе­ре­шёл в ру­ки го­ро­дец­ко­го кн. Ан­д­рея Алек­сан­д­ро­ви­ча. В 1293 Ф. Р. при­со­еди­нил­ся к коа­ли­ции рус. кня­зей, под­дер­жав­шей ор­дын­скую «Дю­де­не­ву рать». Зи­мой 1293/94 вновь ов­ла­дел Яро­слав­лем, за­хва­тил Пе­ре­яс­лавль (вес­ной 1294 при ухо­де из го­ро­да сжёг его). 2‑я пол. 1280‑х – 1‑я пол. 1290‑х гг. – вре­мя наи­выс­ше­го по­ли­тич. влия­ния Ф. Р. Ему под­чи­ня­лись кня­же­ст­ва и го­ро­да, имев­шие вы­ход на три глав­ней­шие тор­­го­во-эко­­но­­мич. ар­те­рии ср.-век. Ру­си – Днепр (Смо­ленск и Брянск че­рез р. Дес­на), Зап. Дви­ну (Ви­тебск) и Вол­гу (Уг­лич и Яро­славль). Со­хра­нив­шие­ся ак­ты 1280–1290‑х гг. ри­су­ют ши­ро­кие тор­го­вые свя­зи под­чи­нён­ных Ф. Р. го­ро­дов, их во­вле­чён­ность в балт. торговлю.

В 1296 уча­ст­во­вал в кня­же­ском съез­де во Вла­ди­ми­ре. С сер. 1290‑х гг. влия­ние Ф. Р. в Ор­де сни­жа­лось, и в 1297 с со­гла­сия ха­на Тох­ты власть в Смо­лен­ске пе­ре­шла к пле­мян­ни­ку Ф. Р. – кн. Алек­сан­д­ру Гле­бо­ви­чу. Ф. Р. со­хра­нил кон­троль над вост. зем­ля­ми Смо­лен­ско­го кн-ва (Мо­жайск, До­ро­го­буж, Вязь­ма), где пра­ви­ли его сто­рон­ни­ки, в 1298 дол­гое вре­мя без­ус­пеш­но оса­ж­дал Смоленск.

По­хо­ро­нен в Спас­ском мон. в Ярославле.

Ме­ст­ное по­чи­та­ние Ф. Р. как пред­ка 2‑й ди­на­стии яро­слав­ских Рю­ри­ко­ви­чей на­ча­лось в 14 в. и в кон. 14 – нач. 15 вв. пе­ре­рос­ло в по­чи­та­ние его как свя­то­го с за­не­се­ни­ем па­мя­ти в Про­лог. С 1463, по­сле об­ре­те­ния мо­щей кня­зя и его де­тей, по­сте­пен­но фор­ми­ро­ва­лось их об­ще­рус­ское по­чи­та­ние. День па­мя­ти – 19 сент. ст. стиля.

На осно­ва­нии спис­ков РСС и Воло­год­ско­го собор­но­го сино­ди­ка А.В.Кузьминым рекон­стру­и­ро­ван текст поми­на­ния чле­нов семьи кня­зя Федо­ра Рости­сла­ви­ча, читав­ший­ся в спис­ке сино­ди­ка Ростов­ско­го Успен­ско­го собо­ра3:
Бла­го­вер­но­му кня­зю Фео­до­ру Яро­слав­ско­му, ново­яв­лен­но­му чюдо­твор­цу. И кня­ги­ням его Фео­до­сии и Анне. И сыном его Алек­сан­дру и Дави­ду. И сыном Алек­сан­дро­вым Дмит­рию и Кон­стан­ти­ну, веч­ная память.

~ ФЕО­ДО­СИЯ

~ АННА

XIV колено от Рюрика

2/1. КНЯЗЬ АЛЕК­САНДР ФЁДО­РО­ВИЧ ЯРО­СЛАВ­СКИЙ (†1294)

сооб­ще­ние Мос­ков­ской Ака­де­ми­че­ской лето­пи­си «Седе Андреи Алек­сан­дро­вич на Яро­слав­ле, а Олек­сандр Федо­ро­вичь на Угле­че поле».
В 1288 г. Андрей Алек­сан­дро­вич, все вре­мя боров­ший­ся со стар­шим бра­том вели­ким кня­зем Вла­ди­мир­ским Дмит­ри­ем, вывел его из Яро­слав­ля в Углич, а сам сел на его место 4. Сле­ду­ет отме­тить, что све­де­ния об Алек­сан­дре Федо­ро­ви­че есть толь­ко в Суз­даль­ской лето­пи­си. В ней под 1294 г. сооб­ще­но, что этот князь умер 5.

[Ростов­ский синодик]

3/1. КНЯЗЬ ДАВИД ФЁДО­РО­ВИЧ ЯРО­СЛАВ­СКИЙ † 1321

— кн. яро­слав­ский XIV кол., г.. Родо­на­чаль­ник родов яро­слав­ских соб­ствен­но вет­вей кня­зей. Сын Фёдо­ра Рости­сла­ви­ча Чёр­но­го, изве­стен толь­ко по одно­му ука­за­нию лето­пи­си на год его смер­ти — 1321. Свя­тые мощи его, рав­но как мощи его отца и бра­та Кон­стан­ти­на, обре­те­ны при послед­нем вла­де­тель­ном кня­зе яро­слав­ском Алек­сан­дре Федо­ро­ви­че Брю­ха­том. Давид Фёдо­ро­вич имел двух сыно­вей, меж­ду кото­ры­ми раз­де­лил свой удел: яро­слав­ско­го кня­зя Васи­лия, по про­зва­нию Гроз­ный и молог­ско­го кня­зя Михаила.

[......] ФЕДО­РОВ­НА

Муж: МИХА­ИЛ ГЛЕ­БО­ВИЧ БЕЛОЗЕРСКИЙ

XV колено от Рюрика

ДМИТ­РИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

КОН­СТАН­ТИН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ УЛЕМЕЦ

свя­той, яро­слав­ский князь, Про­зви­ще озна­ча­ет «учё­ный», «муд­рец». Соглас­но житию, умер дев­ствен­ни­ком — не позд­нее 1321 года.
Почи­та­ет­ся Рус­ской цер­ко­вью как свя­той бла­го­вер­ный князь и яро­слав­ский чудо­тво­рец, память совер­ша­ет­ся (по юли­ан­ско­му кален­да­рю): 5 мар­та (обре­те­ние мощей), 23 мая (Собор Ростов­ских свя­тых) и 19 сен­тяб­ря. Его мощи, мощи его отца Фео­до­ра и бра­та Дави­да были обре­те­ны в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском собо­ре в 1463 году. В лето­пис­ном ска­за­нии об обре­те­нии их мощей сообщается[1]: Во гра­де Яро­слав­ле в мона­сты­ре Свя­то­го Спа­са лежа­ли три кня­зя вели­кие, князь Фео­дор Рости­сла­вич да дети его Давыд и Кон­стан­тин, поверх зем­ли лежа­ли. Сам же вели­кий князь Фео­дор велик был ростом чело­век, те у него, сыно­вья Давид и Кон­стан­тин, под пазу­ха­ми лежа­ли, зане мень­ше его ростом были. Лежа­ли же во еди­ном гробе.

Досто­вер­ных све­де­ний о том, кто управ­лял Угли­чем в сере­дине и вто­рой поло­вине XIV, нет. Не нахо­дя под­твер­жде­ний в ран­них лето­пис­ных изве­сти­ях, СЛ ука­зы­ва­ет на прав­ле­ние в Угли­че в 1356 — 1385 вто­ро­го кня­зя Кон­стан­ти­на (после Кон­стан­ти­на Улем­ца), про­ис­хож­де­ние кото­ро­го так­же неяс­но. Обра­ща­ясь к более досто­вер­ным исто­ри­че­ским дан­ным, нетруд­но заме­тить, что годы прав­ле­ния это­го кня­зя сов­па­да­ют со вре­ме­нем кня­же­ния вели­ко­го кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Дон­ско­го, пол­но­прав­но рас­по­ря­жав­ше­го­ся Угли­чем и вклю­чив­ше­го его в свое духов­ное завещание.

6/1. КНЯЗЬ ВАСИ­ЛИЙ ДАВИ­ДО­ВИЧ ГРОЗ­НЫЕ ОЧИ ЯРО­СЛАВ­СКИЙ († 1345)

— князь яро­слав­ский с 1321 по 1345 год, сын Давы­да Фёдоровича.Василий Дави­до­вич пра­вил в Яро­слав­ском кня­же­стве в то вре­мя, когда Мос­ков­ское кня­же­ство, в лице сво­их кня­зей, стре­ми­лось быст­ро уси­лить­ся за счёт сосед­них удель­ных кня­жеств и к сво­е­му пол­но­му пре­об­ла­да­нию в Севе­ро-Восточ­ной Руси. С 1330 года женат на Евдо­кии — доче­ри вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Ива­на Дани­ло­ви­ча Кали­ты, но не при­зна­вал над собой его вла­сти и само­воль­но назвал­ся Яро­слав­ским вели­ким князем.[1] В этот пери­од Иван Кали­та в первую оче­редь ста­рал­ся сло­мить Вели­ко­го кня­зя Твер­ско­го, как более серьёз­но­го сопер­ни­ка Моск­вы. В 1339 году Узбек-хан вызвал в Орду Алек­сандра Михай­ло­ви­ча Твер­ско­го и Васи­лия Дави­до­ви­ча. Иван Кали­та, опа­са­ясь, что­бы сов­мест­ные дей­ствия кня­зей, к кото­рым при­стал и бело­зер­ский князь Роман­чук (Роман Михай­ло­вич), не при­ве­ли в Орде к неже­ла­тель­но­му для него обо­ро­ту, выслал отряд в 500 чело­век, что­бы схва­тить Васи­лия Дави­до­ви­ча, но князь с дру­жи­ной отбил­ся от это­го отря­да и бла­го­по­луч­но при­был в Орду. Но в ито­ге про­тив­ни­ки Кали­ты если и не были нака­за­ны ханом, то и не поко­ле­ба­ли дове­рия послед­не­го к мос­ков­ско­му князю.

В 1341 году скон­чал­ся Иван Кали­та и кня­зья Твер­ской, Яро­слав­ский и Суз­даль­ский (Кон­стан­тин Васи­лье­вич) «сопро́шася [всту­пи­ли в спор] о вели­ком кня­же­нии» и отпра­ви­лись в Орду. Поехал и сын Ива­на Дани­ло­ви­ча, Симе­он (Семён) Ива­но­вич, в ито­ге хан объ­явил вели­ким кня­зем Симео­на. Васи­лий Дави­до­вич вынуж­ден был сми­рить­ся и при­знать гла­вен­ство мос­ков­ско­го кня­зя. В том же году он, как и все дру­гие удель­ные кня­зья, при­ни­мал уча­стие в похо­де мос­ков­ских войск на Торжок.
Васи­лий Дави­до­вич скон­чал­ся зимой 1345 года и погре­бён в Пре­об­ра­жен­ском собо­ре яро­слав­ско­го Спас­ско­го мона­сты­ря. От бра­ка с Евдо­ки­ей Ива­нов­ной он имел трёх сыно­вей: Васи­лия (стал кня­зем Яро­слав­ским после смер­ти отца), Гле­ба и Рома­на (рома­нов­ский князь). После смер­ти Васи­лия Дави­до­ви­ча Яро­слав­ское кня­же­ство окон­ча­тель­но рас­па­лось на мел­кие уде­лы и пол­но­стью под­па­ло под власть Москвы.[1]

стар­ший сын блгв. кн. Дави­да Фео­до­ро­ви­ча, внук блгв. вел. кн. Фео­до­ра Рости­сла­ви­ча Чёр­но­го и кнг. Анны. О пер­вых годах само­сто­я­тель­ной жиз­ни В. Д. извест­но бла­го­да­ря родо­слов­ным кни­гам XVI-XVII вв. В одной из наи­бо­лее ран­них и авто­ри­тет­ных родо­слов­ных рос­пи­сей потом­ков яро­слав­ских кня­зей, вхо­дя­щей в состав Лето­пис­ной редак­ции родо­слов­ных книг 40‑х гг. XVI в., отме­че­но, что «у кня­зя Давы­да были два сына: князь Васи­лей, про­зви­ще ему Гроз­ной, да князь Михай­ло. А князь Васи­лей слу­жил в Орде, а был на боль­шом кня­же­нии на Яро­слав­ском» (Новые родо­слов­ные кни­ги XVI в. С. 101). Успеш­ной карье­ре В. Д. при дво­ре хана Узбе­ка (1313–1342) в кон. 10‑х — нач. 20‑х гг. XIV в., оче­вид­но, спо­соб­ство­ва­ли его род­ствен­ные свя­зи — баб­ка В. Д. кнг. Анна, 2‑я супру­га вел. кн. Фео­до­ра Рости­сла­ви­ча, про­ис­хо­ди­ла из пра­вив­шей в Орде дина­стии Чин­ги­зи­дов. Вре­мя вокня­же­ния В. Д. в Яро­слав­ле неиз­вест­но, по-види­мо­му, это про­изо­шло в 20‑х гг. XIV в., после кон­чи­ны кн. Дави­да Фео­до­ро­ви­ча († 1321). Яро­слав­ское кня­же­ство было в то вре­мя весь­ма обшир­ным, что дава­ло воз­мож­ность кня­зю вести неза­ви­си­мую поли­ти­ку. В. Д. был женат на Евдо­кии, доче­ри мос­ков­ско­го вел. кн. Иоан­на Дани­ло­ви­ча Калиты.

В. Д. впер­вые упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях под 1339 г., когда он, как один из наи­бо­лее вли­я­тель­ных рус. кня­зей, был вызван в Орду. Яро­слав­ский князь отпра­вил­ся туда вме­сте со сво­им дво­ю­род­ным бра­том бело­зер­ским кн. Роман­чу­ком Михай­ло­ви­чем и пра­ви­те­лем Тве­ри блгв. вел. кн. Алек­сан­дром Михай­ло­ви­чем, сопер­ни­ком мос­ков­ско­го кня­зя. Нов­го­род­ская I лето­пись сооб­ща­ет о том, что Иоанн Кали­та, не желая видеть сво­е­го вли­я­тель­но­го зятя в Орде, выслал навстре­чу В. Д. отряд в 500 чел. Одна­ко пере­хва­тить яро­слав­ско­го кня­зя им не уда­лось, и он бла­го­по­луч­но при­был ко дво­ру хана Узбека.

После смер­ти вес­ной 1340 г. Иоан­на Кали­ты «сопро­ша­ся кня­зи рус­стии о вели­ком кня­же­нии». Для избра­ния вел. кня­зя В. Д., как и др. пра­ви­те­ли земель Сев.-Вост. Руси, отпра­вил­ся в Орду. Хан Узбек пере­дал ярлык на вел. кня­же­ние стар­ше­му сыну Иоан­на Кали­ты кн. Симео­ну Иоан­но­ви­чу Гор­до­му. В. Д. при­знал ста­рей­шин­ство бра­та сво­ей жены и в том же году вме­сте с др. кня­зья­ми отпра­вил­ся в поход на Тор­жок, где нов­го­род­цы ранее захва­ти­ли намест­ни­ков мос­ков­ско­го вел. кня­зя. Нов­го­род­цы были вынуж­де­ны заклю­чить мир на усло­ви­ях вел. кня­зя, запла­ти­ли ему все при­чи­тав­ши­е­ся дани, а так­же «чер­ный бор» в Орду.

В 1342 г. умер­ла супру­га В. Д., в том же году яро­слав­ский князь ходил в Орду к ново­му хану Джа­ни­бе­ку. В. Д. скон­чал­ся «в черн­цах и в схи­ме», при­няв постриг с име­нем Вар­ла­ам (как запи­са­но в сино­ди­ке яро­слав­ско­го Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня мон-ря). Погре­бен в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском собо­ре Спас­ско­го мон-ря — родо­вой усы­паль­ни­це яро­слав­ских кня­зей, потом­ков кн. Фео­до­ра Рости­сла­ви­ча. Его имя как близ­ко­го род­ствен­ни­ка вели­ко­кня­же­ской дина­стии было вне­се­но для веч­но­го поми­на­ния в сино­дик Успен­ско­го собо­ра Мос­ков­ско­го Кремля.

Извест­на жало­ван­ная тар­хан­ная и несу­ди­мая гра­мо­та, дан­ная В. Д., по-види­мо­му, в 20‑х гг. XIV в. архи­манд­ри­ту Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го мон-ря Пиме­ну «по деда сво­е­го гра­мо­те» (т. е. повто­ряя гра­мо­ту, дан­ную мон-рю кн. Фео­до­ром Рости­сла­ви­чем, веро­ят­но, в 90‑х гг. XIII в.). Гра­мо­та предо­став­ля­ет мон-рю важ­ные при­ви­ле­гии: все нало­ги и повин­но­сти заме­ня­ют­ся 2‑рублевым обро­ком, кры­ло­шане и ино­ки осво­бож­да­ют­ся от упла­ты тор­го­вых пошлин, уста­нав­ли­ва­ет­ся под­суд­ность всех мона­стыр­ских людей вла­стям мон-ря. Име­но­ва­ние в гра­мо­те В. Д. насто­я­те­ля мон-ря архи­манд­ри­том дает осно­ва­ние пред­по­ло­жить, что в кон­це прав­ле­ния кн. Дави­да Фео­до­ро­ви­ча или в нача­ле кня­же­ния В. Д. бла­го­да­ря под­держ­ке свт. Про­хо­ра, еп. Ростов­ско­го, преж­де быв­ше­го игу­ме­ном Спа­со-Пре­об­ра­жен­ско­го мон-ря, в оби­те­ли была вве­де­на архимандрития.

От бра­ка с кнг. Евдо­ки­ей В. Д. имел 3 сыно­вей: стар­ший — Васи­лий — после 1362 г. занял стол в Яро­слав­ле; по сооб­ще­ни­ям родо­слов­ных книг, от Васи­лия «пошли» кня­зья «Пен­ко­вы, Рома­но­ви­чи, Курб­ския, Юхотц­кие, Кубен­ские, Шесту­но­вы». От сред­не­го сына В. Д., Гле­ба, ведут свое про­ис­хож­де­ние кня­зья «Засе­ки­ны, Шахов­ские, Щети­ни­ны», от млад­ше­го, Рома­на, «пошли Морт­ки­ны, Охле­би­ни­ны, Дее­вы, Векош­ки­ны, Зуба­тые, Хворостинины».
В Яро­слав­ле В. Д. почи­тал­ся как пред­ста­ви­тель мест­ной пра­вя­щей дина­стии и сын блгв. кн. Дави­да Фео­до­ро­ви­ча. Почи­та­ние под­твер­жде­но вклю­че­ни­ем име­ни В. Д. в Собор Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых, празд­но­ва­ние к‑рому было уста­нов­ле­но в 1964 г. по ини­ци­а­ти­ве Яро­слав­ско­го и Ростов­ско­го архи­еп. Нико­ди­ма (Рото­ва). Ико­но­пис­ных изоб­ра­же­ний и служ­бы В. Д. нет.
Ист.: АСЭИ. М., 1964. Т. 3. № 190. С. 204–205, 498; ПСРЛ. Т. 3. М., 2000. С. 349–351; T. 6. Вып. 1. Стб. 410, 412, 418; T. 7. М., 2001. C. 205, 210, 237; T. 9–10. М., 2000. C. 209, 212, 216–217; T. 15. Вып. 1. Cтб. 52–54, 56, 422; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих...: (Бар­хат­ная кни­га). М., 1787. Ч. 1. С. 114; Новые родо­слов­ные кни­ги XVI в. // РИИР. Вып. 2 / Сост. М. Е. Быч­ко­ва. М., 1977. С. 27–28, 101; Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Ч. 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Ист. гене­а­ло­гия. Ека­те­рин­бург; Н.-Й., 1995. Вып. 6. С. 101 (л. 48 об.).
Лит.: Мака­рий. Исто­рия РЦ. Кн. 3. С. 630; Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Сев. Руси в татар­ский пери­од с 1238 по 1505 г.: Биогр. очер­ки. СПб., 1891. Т. 2. С. 84–87; Лео­нид (Каве­лин). Свя­тая Русь. С. 184–185; Тол­стойМ. В. Жиз­не­опи­са­ния угод­ни­ков Божи­их, жив­ших в пре­де­лах нынеш­ней Яро­слав­ской епар­хии. Яро­славль, 1905. С. 48; Куч­кин В. А. Рус. кня­же­ства и зем­ли перед Кули­ков­ской бит­вой // Кули­ков­ская бит­ва: Сб. ст. М., 1980. С. 44–47; Чер­ка­со­ва М. С. Древ­ней­шая яро­слав­ская жало­ван­ная гра­мо­та XIV века // ВИД. Л., 1987. Т. 19. С. 38–52 [Биб­лиогр.]; Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии во 2‑й пол. XV — 1‑й тре­ти XVI в. М., 1988. С. 83, 95, 96; Ста­ри­на и свя­ты­ни г. Рома­но­ва. Яро­славль, 1991. С. 19–20; Минея (МП). Май. Ч. 2. С. 580; Кузь­мин А. В. Бояр­ство Ростов­ской зем­ли кон. XII — нач. XV века // Исто­рия и куль­ту­ра Ростов­ской зем­ли, 2001. Ростов, 2002. С. 69–77.

КНЯЗЬ МИХА­ИЛ ДАВИ­ДО­ВИЧ МОЛОЖСКИЙ ⇨

князь молож­ский; родо­на­чаль­ник кня­зей Молож­ских, Сиц­ких, Про­зо­ров­ских, Суд­ских, Шума­ров­ских, Шами­ных, Голы­ги­ных, Жеря­пи­ных, Уша­тых и Дуловых.

В про­ме­жут­ке меж­ду 1345 и 1375 гг. с про­зви­щем Яро­слав­ский на стра­ни­цах лето­пи­сей высту­па­ет иной князь, имен­но Миха­ил. «Князь Миха­и­ло Яро­слав­ский» назван в чис­ле рус­ских кня­зей, кото­рые в 1361 г. ходи­ли в Орду к толь­ко что про­воз­гла­шен­но­му там ханом Хыз­ру, что­бы тот утвер­дил их на сво­их сто­лах [БАН, 17.15.19, л. 256об.]. Речь несо­мнен­но идет о кня­зе Миха­и­ле Давы­до­ви­че, млад­шем сыне Давы­да Федо­ро­ви­ча. И про­зви­ще это­го кня­зя, и пра­во его непо­сред­ствен­но­го сно­ше­ния с Ордой ука­зы­ва­ют на то, что он вла­дел не Моло­гою, как обыч­но счи­та­ют, а самим Яро­слав­лем. Оче­вид­но, по смер­ти кня­зя Васи­лия яро­слав­ский стол пере­шел не к стар­ше­му сыну послед­не­го, а к бра­ту Миха­и­лу. НПЛ, с. 352. А.В. Экзем­пляр­ский пола­гал, веро­ят­но под впе­чат­ле­ни­ем сви­де­тельств родо­слов­ных книг о кня­же­нии Миха­и­ла на уде­ле в Моло­ге, что дан­ное нов­го­род­ское лето­пис­ное изве­стие име­ет в виду не кня­зя Миха­и­ла Давы­до­ви­ча, сына Давы­да Федо­ро­ви­ча, а неко­е­го бояри­на Миха­и­ла Давы­до­ви­ча, послан­но­го вели­ким кня­зем в Тор­жок (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 104, при­меч. 310). Но, во-пер­вых, в 40‑х годах XIV в. не изве­стен какой-либо мос­ков­ский или вели­ко­кня­же­ский боярин с таким име­нем и отче­ством (см.: «Ука­за­тель имен» к кн. С.Б. Весе­лов­ско­го «Иссле­до­ва­ния по исто­рии клас­са слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев» (М., 1969); во-вто­рых, текст Комис­си­он­но­го спис­ка Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си млад­ше­го изво­да пря­мо гово­рит не о боярине, а о кня­зе: «Миха­и­ла кня­зя Давыдовиця».

XVI колено от Рюрика

КН. КОН­СТАН­ТИН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ УГЛИЧСКИЙ

Имя сына Федо­ра Черм­но­го, Алек­сандра, чита­ет­ся в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке. На осно­ва­нии спис­ков РСС и Воло­год­ско­го собор­но­го сино­ди­ка А.В.Кузьминым рекон­стру­и­ро­ван текст поми­на­ния чле­нов семьи кня­зя Федо­ра Рости­сла­ви­ча, читав­ший­ся в спис­ке сино­ди­ка Ростов­ско­го Успен­ско­го собо­ра (Кузь­мин А.В., «На пути в Моск­ву...», том 2, с. 111–112):
Цитата

Бла­го­вер­но­му кня­зю Фео­до­ру Яро­слав­ско­му, ново­яв­лен­но­му чюдо­твор­цу. И кня­ги­ням его Фео­до­сии и Анне. И сыном его Алек­сан­дру и Дави­ду. И сыном Алек­сан­дро­вым Дмит­рию и Кон­стан­ти­ну, веч­ная память.

Дан­ная инфор­ма­ция поз­во­ли­ла успеш­но решить про­бле­му т.н. «лиш­них углич­ских кня­зей» 14 в. Кон­стан­ти­на и Кон­стан­ти­на Дмит­ри­е­ви­ча, упо­ми­на­е­мых в мест­ном лето­пи­са­нии. Пер­вый Кон­стан­тин — это сын Алек­сандра Федо­ро­ви­ча, вто­рой — его внук.

На кня­зе Юрии Алек­сан­дро­ви­че пре­ры­ва­ют­ся лето­пис­ные и дру­гие доку­мен­таль­ные изве­стия о кня­зьях углич­ских из рода ростов­ских и вла­ди­мир­ских. Впро­чем, СЛ назы­ва­ет имя неко­е­го кня­зя Кон­стан­ти­на, по про­зви­щу Уле­мец, про­ис­хож­де­ние кото­ро­го неиз­вест­но. По сооб­ще­нию это­го источ­ни­ка, он управ­лял Угли­чем с 1343 по 1355 — 12 лет, будучи поса­жен на кня­же­ский стол «срод­ни­ком сво­им», мос­ков­ским кня­зем Симео­ном Гордым.

КНЯЗЬ ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЯРОСЛАВСКИЙ

— стар­ший сын Васи­лия Дави­до­ви­ча, судя по родо­слов­ным кни­гам, яро­слав­ский удел по смер­ти отца сво­е­го насле­до­вал его стар­ший сын Васи­лий. Одна­ко в лето­пис­ных сво­дах Васи­лий Васи­лье­вич как яро­слав­ский князь впер­вые (и един­ствен­ный раз) упо­ми­на­ет­ся толь­ко в 1375 г., т. е. 30 лет спу­стя после смер­ти отца, сре­ди участ­ни­ков похо­да на Тверь. В в 1345 году. Лето­пи­си, гово­ря о моро­вой язве в 1364 году и взя­тии Яро­слав­ля нов­го­род­ской воль­ни­цей в 1372 году, ниче­го не сооб­ща­ют о самом кня­зе яро­слав­ском. В 1375 году участ­во­вал в похо­де вели­ко­го кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча на Тверь, а по неко­то­рым изве­сти­ям — и в зна­ме­ни­той Кули­ков­ской бит­ве 1380 года, дей­ствуя на левом кры­ле. Когда он скон­чал­ся — неизвестно.Имел сыно­вей: Ива­на и Фёдо­ра, кня­зей яро­слав­ских, Семё­на, кня­зя Нов­лен­ско­го, Дмит­рия, кня­зя Заозер­ско­го, и Ива­на-Вои­на, носив­ше­го родо­вое про­зви­ще кня­зя яро­слав­ско­го. 1375 г. участ­во­вал в похо­де на Тверь.

Сум­ми­руя све­де­ния о гео­гра­фии вла­де­ний потом­ков насле­до­вав­ше­го после отца «боль­шое кня­же­нье на Яро­слав­ле» кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча, мож­но прий­ти к выво­ду, что, поми­мо само­го Яро­слав­ля, это­му кня­зю доста­лись все зем­ли Яро­слав­ско­го кня­же­ства, рас­по­ло­жен­ные по пра­во­му бере­гу Вол­ги до гра­ниц с Молож­ским кня­же­ством на запа­де, Угли­чем и Росто­вом на юге, вели­ким кня­же­ством Вла­ди­мир­ским (Нерехтой и Костро­мой) на восто­ке; отдель­ные места на левом бере­гу Вол­ги, к севе­ро-восто­ку от Яро­слав­ля, а так­же заозер­ско-кубен­ская тер­ри­то­рия. Васи­лий Васи­лье­вич вла­дел все­ми отно­сив­ши­ми­ся к Яро­слав­лю зем­ля­ми по пра­вой сто­роне Вол­ги, кото­рые, судя по цело­му ряду при­зна­ков, были осво­е­ны рань­ше и засе­ле­ны гуще, чем зем­ли яро­слав­ско­го лево­бе­ре­жья, а так­же обшир­ней­шей заозер­ско-кубен­ской тер­ри­то­ри­ей. Эта тер­ри­то­рия была отре­за­на от основ­ных вла­де­ний кня­зя Васи­лия и вооб­ще от осталь­ных земель кня­же­ства. В какое вре­мя и каким обра­зом сфор­ми­ро­ва­лись вла­де­ния яро­слав­ских кня­зей по Кубене и близ Кубен­ско­го озе­ра, пока оста­ет­ся неяс­ным. Мож­но лишь с неко­то­рой долей веро­ят­но­сти утвер­ждать, что в пер­вой поло­вине XIV в. такие вла­де­ния уже суще­ство­ва­ли АСВР, т. 1, № 109, с. 83; ЦГА­ДА, ф. 1356, он. 1, д. 6730.. Хотя в руках Васи­лия Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го ока­за­лись зем­ли, лежав­шие в раз­ных рай­о­нах кня­же­ства, они по сво­им раз­ме­рам пре­вы­ша­ли уде­лы его двух бра­тьев. Ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что поме­та о Васи­лии в родо­слов­ных рос­пи­сях «был на боль­шем кня­же­нье на Яро­слав­ле» точ­но отра­жа­ла суть дела. Ста­рей­шин­ство в яро­слав­ских кня­зьях ока­зы­ва­ет­ся свя­зан­ным с обла­да­ни­ем боль­шим уде­лом. Тут ясно про­сле­жи­ва­ют­ся те же тен­ден­ции сохра­не­ния поли­ти­че­ско­го един­ства под рукой стар­ше­го кня­зя, что и в дру­гих кня­же­ствах Севе­ро-Восточ­ной Руси XIV в.: Твер­ском, Мос­ков­ском, Ниже­го­род­ском, Ста­ро­дуб­ском. И совсем неслу­чай­но стар­ший сын Васи­лия Васи­лье­ви­ча Иван, по смер­ти отца заняв­ший его стол, в кон­це XIV в. титу­лу­ет­ся вели­ким кня­зем яро­слав­ским 6.

КН. ГЛЕБ ВАСИЛЬЕВИЧ

участ­во­вал в похо­де 1380 г.
по рекон­стру­и­ро­ван­ным вла­де­ни­ям кня­зей Кон­стан­ти­на Гле­бо­ви­ча, его сына Юрия, Васи­лия Щети­ни­на и Жиро­вых-Засе­ки­ных мож­но при­мер­но вос­со­здать и гео­гра­фию уде­ла их родо­на­чаль­ни­ка кня­зя Гле­ба Васи­лье­ви­ча. Несо­мнен­но, что основ­ную часть его уде­ла состав­ля­ли зем­ли, лежав­шие по лево­му бере­гу Вол­ги, на севе­ро-восток от Яро­слав­ля, в бас­сей­нах Касти и Ити, при­чем Ить слу­жи­ла гра­ни­цей вла­де­ний Глеба.

КН. РОМАН ВАСИЛЬЕВИЧ

сын вели­ко­го кня­зя яро­слав­ско­го Васи­лия Давы­до­ви­ча Гроз­ные Очи; пер­вый князь г. Рома­но­ва на Вол­ге. Родо­на­чаль­ник Морт­ки­ных, Бель­ские, Шехон­ские, Ада­ше­вы-Шехон­ские, Шехон­ские-Сомо­вы, Дее­вы, Ухор­ские, Охля­би­ни­ны, Хво­ро­сти­ни­ны, Зуба­тые, Векош­ки­ны, Лугов­ские, Льво­вы. Он постро­ил себе горо­док Рома­нов и стал в нём кня­жить. Участ­во­вал в похо­де вели­ко­го кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча на Тверь в 1375 году и вме­сте с млад­шим сыном Андре­ем в Кули­ков­ской бит­ве в 1380 году. При его вну­ках удел раз­дро­бил­ся на 5 частей.

Даже если забыть о том, что тре­тий сын Васи­лия Давы­до­ви­ча, Роман, осно­вал рас­по­ло­жен­ный к севе­ро-запа­ду от Яро­слав­ля город Рома­нов, то уже опре­де­ле­ние тер­ри­то­рий, при­над­ле­жав­ших двум его стар­шим бра­тьям, застав­ля­ет поме­щать удел кня­зя Рома­на на левом бере­гу Вол­ги, в севе­ро-запад­ном направ­ле­нии от сто­ли­цы кня­же­ства. Осно­ва­ние Рома­но­ва — факт, лишь кон­кре­ти­зи­ру­ю­щий исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ский вывод о место­по­ло­же­нии земель кня­зя Рома­на Васи­лье­ви­ча. Дру­ги­ми таки­ми фак­та­ми, уточ­ня­ю­щи­ми пре­де­лы вла­де­ний назван­но­го кня­зя, слу­жат про­зви­ща его вну­ков кня­зей Афа­на­сия-Андрея Шехон­ско­го и Васи­лия Ухор­ско­го. Про­ис­хож­де­ние про­звищ про­зрач­но. Они обра­зо­ва­ны от гид­ро­ни­мов Шекс­на и Ухра. Оче­вид­но, Афа­на­сий-Андрей имел вла­де­ния по Шексне, а Васи­лий — по лево­му при­то­ку Шекс­ны р. Ухре. Сосед­ство вла­де­ний поз­во­ля­ет заклю­чить, что в свое вре­мя они при­над­ле­жа­ли деду Афа­на­сия-Андрея Шехон­ско­го и Васи­лия Ухор­ско­го кня­зю Рома­ну Васи­лье­ви­чу. Вла­де­ния кня­зя Рома­на Васи­лье­ви­ча про­сти­ра­лись от р. Ити до р. Малой Пуш­мы, захва­ты­вая доста­точ­но широ­кую поло­су земель, лежав­ших по лево­му бере­гу Волги.

XVII колено от Рюрика

КНЯЗЬ ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ (? — 1426)

— яро­слав­ский князь (1396- 1426). Сын кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча. Сидел на яро­слав­ском «боль­шом сто­ле» не менее 30 лет (не позд­нее вес­ны 1396 г. — 1426 г.).

Пер­вое упо­ми­на­ние отно­сит­ся к 1396 году. Автор жития перм­ско­го епи­ско­па Сте­фа­на, зна­ме­ни­тый агио­граф Епи­фа­ний Пре­муд­рый, повест­вуя о кон­чине сво­е­го героя, про­ис­шед­шей 26 апре­ля 1396 г., при­во­дит длин­ный пере­чень свет­ских и цер­ков­ных вла­дык — совре­мен­ни­ков собы­тия, начи­ная от визан­тий­ско­го импе­ра­то­ра и кон­стан­ти­но­поль­ско­го пат­ри­ар­ха, и в их чис­ле назы­ва­ет «бла­го­вер­но­го кня­зя Ива­на Яро­слав­ско­го»7, кото­рый не может быть никем, кро­ме Ива­на Васи­лье­ви­ча. Упо­ми­на­ние яро­слав­ско­го кня­зя (хотя и на послед­нем месте) наря­ду с детьми и бра­тья­ми вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го и вели­ким кня­зем Твер­ским кос­вен­но сви­де­тель­ству­ет, что Яро­слав­ское кня­же­ство в кон­це ХV в. про­дол­жа­ло играть опре­де­лен­ную роль в поли­ти­че­ской систе­ме Севе­ро-Восточ­ной Руси8. Ещё одно изве­стие о нем в цер­ков­ной лите­ра­ту­ре отно­сит­ся к 1406–1410 гг.

Начи­на­ет упо­ми­нать­ся в лето­пи­сях с 1410 года: в этом году он ходил с дру­ги­ми удель­ны­ми кня­зья­ми, по при­ка­зу вели­ко­го кня­зя Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча, про­тив кня­зей Дани­и­ла и Ива­на Бори­со­ви­чей, хотев­ших при помо­щи ино­род­цев силой вырвать отчи­ну свою, Ниж­ний Нов­го­род, из рук мос­ков­ско­го кня­зя. Спра­вив 17 янва­ря 1411 года сва­дьбу доче­ри сво­ей, Марии, вышед­шей за кня­зя мику­лин­ско­го Алек­сандра Фёдо­ро­ви­ча, Иван Васи­лье­вич в сле­ду­ю­щем 1412 году сопут­ство­вал вели­ко­му кня­зю мос­ков­ско­му в его поезд­ке в Орду. Под 1425 годом в лето­пи­сях отме­че­но, что 23 июня у Ива­на Васи­лье­ви­ча, в при­сут­ствии его роди­чей, ужи­нал мит­ро­по­лит Фотий, про­ез­жав­ший в Галич с целью при­ми­ре­ния вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча с дядей его, Юри­ем Дмитриевичем.[1] Иван Васи­лье­вич скон­чал­ся в 1426 году, когда сви­реп­ство­ва­ла на Руси так назы­ва­е­мая «чёр­ная смерть». Управ­ле­ние кня­же­ством же пере­шло к его бра­ту Фёдору.[1].

Сле­ду­ет отме­тить, что даже в древ­ней­ших спис­ках родо­слов­ных рос­пи­сей яро­слав­ских кня­зей князь Иван Васи­лье­вич не упо­ми­на­ет­ся как пред­ше­ствен­ник сво­е­го бра­та Федо­ра на соб­ствен­но яро­слав­ском сто­ле. Линия «боль­ших» яро­слав­ских кня­зей све­де­на толь­ко к Федо­ру Васи­лье­ви­чу и его сыну Алек­сан­дру, что лиш­ний раз под­чер­ки­ва­ет непол­но­ту и тен­ден­ци­оз­ность родо­слов­ных росписей.

Имел сыно­вей: Рома­на, Алек­сандра, Васи­лия, Яко­ва-Вои­на и Семё­на; дочь Марию за мику­лин­ским кня­зем Алек­сан­дром Федоровичем.[1].

Судя по ряду вла­де­ний потом­ков кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча, этот стар­ший сын Васи­лия Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го, поми­мо соб­ствен­но Яро­слав­ля, вла­дел зем­ля­ми, рас­по­ло­жен­ны­ми, гово­ря обоб­щен­но, к югу от это­го горо­да. Веро­ят­но, отдель­ные вла­де­ния были у него и на левом бере­гу Вол­ги, к севе­ро-восто­ку от Ярославля.

Ж.: МАРИЯ [Ростов­ский синодик]

КНЯЗЬ ФЁДОР (ИН. ФЕО­ДО­СИЙ) ВАСИЛЬЕВИЧ

— князь яро­слав­ский. Сын Васи­лия Васи­лье­ви­ча кня­зя яро­слав­ско­го. Во вре­мя сво­е­го прав­ле­ния взял (к 1432/1435 году) у Спа­со-Камен­но­го мона­сты­ря вла­де­ние Баскач[1].
Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, но по неко­то­рым хро­но­ло­ги­че­ским сооб­ра­же­ни­ям несо­мнен­но, что при этом кня­зе, в 1433 г., галиц­кие кня­зья Васи­лий Косой и Дмит­рий Шемя­ка после извест­но­го оскорб­ле­ния их на сва­деб­ном пиру вел. кн. Васи­лия по доро­ге домой заеха­ли в Яро­славль, раз­гра­би­ли город и похи­ти­ли «каз­ны всех кня­зей». В ино­че­стве Фео­до­сий [Ростов­ский синодик].
Вто­рой сын кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча, Федор, сме­нил бра­та Ива­на на яро­слав­ском сто­ле 9. Сле­до­ва­тель­но, в его рас­по­ря­же­нии были какие-то села и дерев­ни, по край­ней мере близ Яро­слав­ля. Ему же при­над­ле­жа­ли зем­ли в одном неболь­шом рай­оне меж­ду р. Кубе­ной и оз. Кубен­ским, вклю­чая сред­нее тече­ние пра­во­го при­то­ка Кубе­ны р. Ких­ты, все тече­ние дру­го­го пра­во­го при­то­ка Кубе­ны р. Сон­бол­ки и левое побе­ре­жье р. Яхрен­ги, пра­во­го при­то­ка Ких­ты 10.

Ж.: ФЕТИ­НИЯ [Ростов­ский синодик]

КНЯЗЬ СЕМЁН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ НОВ­ЛЕН­СКИЙ (*1360‑е)

— удель­ный князь Нов­лен­ский (при­бл. 1400—1440). Помог Алек­сан­дру Кушт­ско­му осно­вать цер­ковь и мона­стырь на реке Куш­те. Имел сына Дани­и­ла и дочь Анну, вышед­шую в 1408 году за Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча, кня­зя боровского.Но́вленское кня­же­ство — мел­кое вла­де­тель­ное обра­зо­ва­ние, выде­лен­ное в нача­ле XV века из соста­ва Яро­слав­ско­го кня­же­ства в удел Семё­ну — тре­тье­му сыну яро­слав­ско­го кня­зя Васи­лия Васильевича.
Основ­ным вла­де­ни­ем кня­зя Семе­на Нов­лен­ско­го счи­та­ет­ся Юхоть197. Мысль иссле­до­ва­те­ля пред­став­ля­ет­ся вер­ной. Извест­но, что внук кня­зя Семе­на князь Иван Дани­ло­вич носил про­зви­ще Юхотского198, оче­вид­но по сво­им вла­де­ни­ям в бас­сейне р. Юхо­ти — пра­во­го при­то­ка Вол­ги. Во вся­ком слу­чае, его сын князь Федор вла­дел дерев­ня­ми и почин­ка­ми, сто­яв­ши­ми на устье Юхо­ти и по пра­во­му бере­гу Волги199. Цен­тром Юхот­ской воло­сти на про­тя­же­нии XVI—XIX вв. было с. Новое200, сто­яв­шее на Юхо­ти в ее сред­нем течении201. Посколь­ку назва­ния Новое и Нов­лен­ское сино­ни­мич­ны (ср.: Нов­лен­ское — Новое в Поше­хо­нье), центр вла­де­ний кня­зя Семе­на Васи­лье­ви­ча Нов­лен­ско­го, от кото­ро­го он и полу­чил свое про­зви­ще, сле­ду­ет усмат­ри­вать в с. Новом позд­ней­шей Юхот­ской воло­сти. Ска­зан­ное дает осно­ва­ние пола­гать, что в свое вре­мя всей тер­ри­то­ри­ей бас­сей­на Юхо­ти рас­по­ря­жал­ся князь Семен Нов­лен­ский. Вла­дел так­же воло­ком и лесом меж­ду овра­га­ми Черн­ским и Ста­ри­ков­ским близ доро­ги из Яро­слав­ля на Углич178. Уго­дья кня­зя Семе­на рас­по­ла­га­лись око­ло р. Кото­рос­ли и при­мы­ка­ли к город­ским яро­слав­ским землям179. Овраг Ста­ри­ков­ский нахо­дил­ся на юго-запад­ной окра­ине г. Яро­слав­ля. Он тянул­ся от доро­ги на Углич до Которосли180. По его пра­вую сто­ро­ну (в этом направ­ле­нии) и лежа­ли вла­де­ния кня­зя Семе­на. Конеч­но, назван­ные под­го­род­ные места не мог­ли быть основ­ной отчи­ной Семе­на Нов­лен­ско­го, и иссле­до­ва­те­ли иска­ли ее в иных рай­о­нах княжества.

~ АНИ­СЬЯ [Ростов­ский синодик]

~ ЮЛИ­А­НА [Ростов­ский синодик]

197. Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. XXXV, с. 27, № 696.
198. Бар­су­ков А.П. Све­де­ния об Юхот­ской воло­сти и ее преж­них вла­дель­цах кня­зьях Юхот­ских и Мсти­слав­ских. СПб., 1894, с. 50.
199. Родо­слов­ные кни­ги, с. 57, 149, 234.
200. АСВР, т. 3, № 219, с. 236.
201. Бар­су­ков А.П. Указ. соч., с. 3, 22, 32, 44.
178. АСВР, т. 3, № 263, с. 281 и при­меч. 1 к акту № 263; № 272, с. 286—287 (в обе­их гра­мо­тах ска­за­но, что пере­чис­лен­ны­ми в них зем­ля­ми в свое вре­мя вла­дел князь Федор Васи­лье­вич). Упо­мя­ну­тые в послед­ний гра­мо­те село Зад­нее, Солан­бал и Забо­ло­тье отыс­ки­ва­ют­ся на кар­те. Зад­нее село назы­ва­лось так­же Его­рьев­ским, а с. Забо­ло­тье — Бого­слов­ским. Солан­бал, или Сон­бал, — назва­ние, свя­зан­ное с р. Сон­бол­кой, впа­да­ю­щей в р. Кубе­ну, на восток от с. Зад­не­го. К югу от это­го села про­те­ка­ла р. Яхрен­га, впа­дав­шая в р. Ких­ту и так­же упо­мя­ну­тая в гра­мо­те (См.: ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 350). И.А. Голуб­цов не смог опре­де­лить место­по­ло­же­ния Забо­ло­тья и Солан­ба­ла и невер­но отож­де­ствил Кубе­ни­цу (это р. Кубе­на, как сле­ду­ет из пис­цо­вых опи­са­ний 20‑х годов XVII в. См.: Сто­ро­жев В.Н. Мате­ри­а­лы для исто­рии дело­про­из­вод­ства Помест­но­го при­ка­за по Воло­год­ско­му уез­ду в XVII веке. Пг., 1918, вып. 2, с. 9, 10) и Яхрен­гу (См.: АСВР, т. 3, по «Ука­за­те­лю гео­гра­фи­че­ских названий»).
179. АСВР, т. 3, № 213, с. 227.
180. Там же, с. 228.

КНЯЗЬ ДМИТ­РИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ МЕНЬШОЙ

Заозер­ский Заозер­ские, Кубенские
— кано­ни­зи­ро­ван­ный удель­ный князь Заозер­ский, жив­ший в про­ме­жут­ке меж­ду 1380 и 1440 года­ми. Основ­ные све­де­ния о Дмит­рии Васи­лье­ви­че сохра­ни­лись в Типо­граф­ской и Ермо­лин­ской лето­пи­сях, жити­ях пре­по­доб­ных Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, Алек­сандра Кушт­ско­го и Иоаса­фа Камен­ско­го. Чет­вёр­тый сын вла­де­тель­но­го Яро­слав­ско­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча, XVII коле­но от Рюри­ка. По смер­ти отца (меж­ду 1380 и 1410) полу­чил во вла­де­ние Заозе­рье — область за озё­ра­ми Белое, Кубен­ское, Воже и Лача по реке Кубе­на. Заозер­ское кня­же­ство пред­став­ля­ло мир сёл и дере­вень и не име­ло жило­го места, кото­рое мож­но было бы назвать горо­дом в тогдаш­нем эко­но­ми­че­ском и адми­ни­стра­тив­ном смыс­ле это­го сло­ва. Соглас­но житию Иоаса­фа Камен­ско­го, кня­же­ский двор кня­зя Дмит­рия сто­ял в селе Устье на реке Кубене при впа­де­нии её с юго-восто­ка в Кубен­ское озе­ро; под­ле был храм свя­то­го Димит­рия Солун­ско­го, веро­ят­но, кня­зем же и постро­ен­ный в честь сво­е­го анге­ла; в сто­роне от кня­же­ско­го дво­ра «весь» Чир­ко­ва, кото­рая вме­сте с ним слу­жи­ла при­хо­дом это­го хра­ма: «весь же зово­ма Чир­ко­ва к нему прихожате».[1]
Пер­вое сви­де­тель­ство о полу­че­нии земель­ных вла­де­ний и о рас­чист­ке зем­ли от леса для построй­ки мона­стыр­ских келий и дере­вян­но­го хра­ма содер­жит житие Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го. Пре­по­доб­ный обра­щал­ся к Дмит­рию Заозер­ско­му, про­ся «да ми даси место сие на устро­е­ние мона­сты­рю, да и после­ши дела­тель, иже истре­бят дре­вие, иде­же ся». Прось­ба была удо­вле­тво­ре­на, князь отве­чал: «ничто­же тебе въз­бран­но будет, аще требуешь»2. Таким обра­зом, Покров­ский мона­стырь воз­ни­ка­ет на зем­лях кубе­но-заозер­ско­го кня­зя Дмит­рия Васи­лье­ви­ча. Об уча­стии «бла­го­вер­но­го кня­зя» в осно­ва­нии мона­сты­ря сооб­ща­ет так­же житие Иоаса­фа Камен­ско­го, соглас­но кото­ро­му кн. Дмит­рий «не ток­мо дре­во­де­ля посы­ла­ет, но и мило­сты­ню довол­ну, и села и дерев­ни пода­ет монастырю»4. Одна­ко упо­ми­на­ний об этих земель­ных пожа­ло­ва­ни­ях в сохра­нив­ших­ся актах нет.

В 1400 году Дмит­рий Васи­лье­вич дал раз­ре­ше­ние пре­по­доб­но­му Дио­ни­сию на созда­ние Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря на Кубен­ском озе­ре, при­слал людей для помо­щи в стро­и­тель­стве. Он, а осо­бен­но жена его, Мария, вме­сте с его бра­том Семё­ном, кня­зем Нов­лен­ским, помог­ли в пери­од меж­ду 1418 и 1425 годом пре­по­доб­но­му Алек­сан­дру осно­вать Успен­ский мона­стырь на реке Куш­те, дав «потреб­ная» и снаб­жая про­до­воль­стви­ем. Обе оби­те­ли полу­чи­ли от кня­зя вкла­ды: сёла, дерев­ни и земель­ные уго­дья, а так­же кни­ги (в част­но­сти, Еван­ге­лие-апра­кос) и ико­ны. Поз­же, когда кня­ги­ня Мария тяже­ло забо­ле­ла, она про­си­ла пре­по­доб­но­го Алек­сандра молитв о выздо­ров­ле­нии, но тот отве­тил, что болезнь смер­тель­на, и сове­то­вал ей по-хри­сти­ан­ски при­го­то­вит­ся к смер­ти. В 1400—1420‑х годах Дмит­рий Васи­лье­вич в чис­ле дру­гих яро­слав­ских кня­зей при­ни­мал уча­стие на сто­роне вели­ко­го кня­зя Васи­лия I в ряде войн с Вели­ким кня­же­ством Литов­ским и ниже­го­род­ско-суз­даль­ски­ми кня­зья­ми. В 1435 году князь Дмит­рий, союз­ный с кня­зем Дмит­ри­ем Шемя­кой, а зна­чит, в то вре­мя и с Васи­ли­ем II, хотел поме­шать кня­зю Васи­лию Косо­му попасть в Нов­го­род через Заозе­рье. Но Васи­лий Косой раз­бил око­ло села Устья вой­ско во гла­ве с сыном Дмит­рия Фёдо­ром, кото­рый спас­ся бег­ством. «…Мно­го же людей заозе­рян на том бою избье­но бысть», — отме­тил лето­пи­сец. После Васи­лий взял в плен на Волоч­ке кня­ги­ню Марью, с доче­рью и с сно­ха­ми, а так­же «име­ние его все взяв».[2] Зимой 1436 года Дмит­рий Васи­лье­вич выдал един­ствен­ную дочь свою, Софью, за кня­зя Дмит­рия Юрье­ви­ча Шемя­ку. В дого­во­ре, заклю­чён­ном 13 июня 1436 года, Шемя­ка доби­вал­ся от Васи­лия II помо­щи в воз­вра­ще­нии захва­чен­но­го в Заозе­рье Васи­ли­ем Косым «при­да­но­го», выде­лен­но­го ему Дмит­ри­ем Васи­лье­ви­чем по сво­е­му заве­ща­нию («душев­ной гра­мо­те») — оче­вид­но, к это­му вре­ме­ни Заозер­ский князь уже был мёртв. Соглас­но Ростов­ско­му собор­но­му сино­ди­ку 1642 года, Дмит­рий Васи­лье­вич был убит в Устю­ге, воз­мож­но, вес­ной 1436 года, когда Васи­лий Косой в оче­ред­ной раз захва­тил Устюг и каз­нил сто­рон­ни­ков Васи­лия II. Соглас­но позд­ним спис­кам Жития Иоаса­фа Камен­ско­го, Дмит­рий Васи­лье­вич был убит в Яро­слав­ле тата­ра­ми, там же и похо­ро­нен. У Дмит­рия Васи­лье­ви­ча были сыно­вья: Фёдор, удель­ный князь Заозер­ский, умер без­дет­ным; Семён, став­ший через брак с Мари­ей, доче­рью кня­зя Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча Дея, кня­зем Кубен­ским, родо­на­чаль­ник кня­зей Кубен­ских; Андрей, став­ший ино­ком Иоаса­фом Камен­ским. Из-за род­ства с повер­жен­ным Дмит­ри­ем Шемя­кой в 1447 году Фёдор Дмит­ри­е­вич был лишён Заозе­рья, кото­рое Вели­кий князь Мос­ков­ский Васи­лий II Тём­ный раз­де­лил меж­ду верей­ским кня­зем Миха­и­лом Андре­еви­чем и можай­ским кня­зем Ива­ном Андре­еви­чем; а Семён Дмит­ри­е­вич — Кубе­ны. Князь Дмит­рий и кня­ги­ня Мария почи­та­лись как роди­те­ли пре­по­доб­но­го Иоаса­фа Камен­ско­го, житие кото­ро­го упо­ми­на­ет об их бла­го­че­стии, вли­я­нии на вос­пи­та­ние сына. Имя Дмит­рия Васи­лье­ви­ча было вне­се­но в сино­ди­ки ряда росто­во-яро­слав­ских и воло­год­ских церк­вей и мона­сты­рей, память мест­но чти­лась в день его тезо­име­нит­ства — 26 октяб­ря. Кано­ни­зи­ро­ва­ны (вклю­че­ны в Собор Воло­год­ских свя­тых) Воло­год­ским епи­ско­пом Инно­кен­ти­ем (Бори­со­вым) в 1841 году.
ДИМИТ­РИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ
(† ранее 13.06.1436, г. Устюг), св. (пам. в 3‑ю Неде­лю по Пяти­де­сят­ни­це — в Собо­ре Воло­год­ских свя­тых), кн. заозер­ский, 4‑й сын яро­слав­ско­го кн. Васи­лия Васи­лье­ви­ча, отец прп. Иоаса­фа Камен­ско­го. Основ­ные све­де­ния о Д. В. сохра­ни­лись в Типо­граф­ской и Ермо­лин­ской лето­пи­сях, жити­ях пре­по­доб­ных Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, Алек­сандра Кушт­ско­го и Иоаса­фа Каменского.
Не позд­нее 1391/92 г. в резуль­та­те раз­де­ла вла­де­ний покой­но­го отца Д. В. полу­чил Заозе­рье — зем­ли, рас­по­ло­жен­ные в Яро­слав­ском кня­же­стве к восто­ку и югу от Кубен­ско­го оз., в ниж­нем тече­нии р. Кубе­ны. Цен­тром его уде­ла ста­ло с. Устье на юго-вост. бере­гу Кубен­ско­го оз., рядом с местом впа­де­ния в него Кубе­ны. В Устье рас­по­ла­гал­ся кня­же­ский двор с ц. во имя вмч. Димит­рия Солунского.
По-види­мо­му, в 90‑х гг. XIV в. уста­но­ви­лись свя­зи Д. В. со Спа­со-Камен­ным в честь Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня мон-рем на Кубен­ском оз., глав­ны­ми кти­то­ра­ми кото­ро­го в XIV-XV вв. высту­па­ли яро­слав­ские кня­зья, и с игу­ме­ном оби­те­ли св. Дио­ни­си­ем Гре­ком (1389–1418). Д. В. актив­но под­дер­жи­вал дея­тель­ность ино­ков Спа­со-Камен­но­го мон-ря по созда­нию новых оби­те­лей на его зем­лях. Соглас­но Житию прп. Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, в 1400 г. Д. В. дал раз­ре­ше­ние прп. Дио­ни­сию на созда­ние Глу­шиц­ко­го в честь Покро­ва Пре­св. Бого­ро­ди­цы мон-ря, князь при­слал людей для рас­чист­ки зем­ли и построй­ки келий. В годы архи­ерей­ства свт. Дио­ни­сия Гре­ка в Росто­ве (1418–1425) прп. Алек­сандр Кушт­ский пере­се­лил­ся из Спа­со-Камен­но­го мон-ря в устье р. Кушты, в 4 км от рези­ден­ции Д. В., где осно­вал Алек­сан­дров Кушт­ский в честь Успе­ния Пре­св. Бого­ро­ди­цы мон-рь. Князь дал подвиж­ни­ку «потреб­ная» на созда­ние оби­те­ли и Успен­ско­го хра­ма, позд­нее супру­га Д. В. св. кнг. Мария часто посы­ла­ла ино­кам про­до­воль­ствие. Обе оби­те­ли, как под­чер­ки­ва­ет­ся в Житии прп. Иоаса­фа Камен­ско­го, полу­чи­ли от Д. В. вкла­ды, в т. ч. села, дерев­ни и земель­ные уго­дья. В Житии прп. Алек­сандра Кушт­ско­го в редак­ции Четьих-Миней Гер­ма­на (Тулу­по­ва) отме­че­но, что Д. В. наде­лил Кушт­ский мон-рь так­же кни­га­ми (упом., в част­но­сти, Еван­ге­лие-апра­кос) и ико­на­ми (РГБ. Ф. 304/I. № 677, 1627–1632 гг.). Во вла­де­ни­ях заозер­ско­го кня­зя в кон. XIV — 1‑й тре­ти XV в. под­ви­за­лись так­же уче­ник прп. Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го прп. Пахо­мий Свя­то­луч­ский, «иже бысть на Вели­ком озе­ре, чудо­тво­рец»,- в Николь­ском мона­сты­ре в мест­но­сти Св. Лука (Лучи­ца), пре­ем­ник прп. Дио­ни­сия в управ­ле­нии Глу­шиц­ким Покров­ским мона­сты­рем прп. Амфи­ло­хий Глу­шиц­кий, постри­же­ник Спа­со-Камен­но­го мон-ря прп. Петр Камен­ский, «иже бысть на Устье».
В 1400 — 20‑х гг. XV в. Д. В. в чис­ле др. пред­ста­ви­те­лей яро­слав­ско­го кня­же­ско­го дома при­ни­мал уча­стие на сто­роне вел. кн. Васи­лия I Димит­ри­е­ви­ча в ряде войн с Литов­ским вели­ким кня­же­ством и ниже­го­род­ско-суз­даль­ски­ми князьями.
В нача­ле янв. 1435 г. Заозер­ское кня­же­ство под­верг­лось напа­де­нию войск зве­ни­го­род­ско­го кн. Васи­лия Косо­го, пре­тен­ден­та на мос­ков­ский вели­ко­кня­же­ский стол. Васи­лий Косой занял Устье и захва­тил каз­ну Д. В. Соглас­но Ермо­лин­ской лето­пи­си, про­тив зве­ни­го­род­ско­го кня­зя высту­пи­ла заозер­ская рать во гла­ве со стар­шим сыном Д. В. Федо­ром. Заозер­ское вой­ско потер­пе­ло пора­же­ние и бежа­ло. Во вре­мя пре­сле­до­ва­ния его остат­ков на Волоч­ке Васи­лий Косой захва­тил в плен кнг. Марию с доче­рью, а так­же неве­сток Д. В., мн. «заозе­ряне» были уби­ты, кн. Федор спас­ся бег­ством (ПСРЛ. Т. 23. С. 148). Напа­де­ние, воз­мож­но, было свя­за­но с тем, что шли пере­го­во­ры о бра­ке доче­ри Д. В. Софьи с бра­том Васи­лия Косо­го углич­ским кн. Дмит­ри­ем Геор­ги­е­ви­чем Шемя­кой, к‑рый не под­дер­жи­вал при­тя­за­ний Васи­лия. Сва­дьба состо­я­лась зимой 1436 г. в Угли­че, Шемя­ка при­гла­сил на нее вел. кн. Васи­лия II Васильевича.

В дого­во­ре, заклю­чен­ном 13 июня 1436 г., Шемя­ка доби­вал­ся от вел. кн. Васи­лия II, что­бы тот помог ему вер­нуть захва­чен­ное в Заозе­рье Васи­ли­ем Косым «при­да­ное», выде­лен­ное Шемя­ке Д. В. по сво­е­му заве­ща­нию («душев­ной гра­мо­те»). Оче­вид­но, к это­му вре­ме­ни заозер­ский князь уже умер. Суще­ству­ет 2 вер­сии его гибе­ли. Соглас­но Ростов­ско­му собор­но­му сино­ди­ку 1642 г., Д. В. был убит в Устю­ге (РГБ. Ф. 344. Шиба­нов. № 99. Л. 4–9 об.). Воз­мож­но, это слу­чи­лось вес­ной 1436 г., когда Васи­лий Косой в оче­ред­ной раз захва­тил Углич и каз­нил сто­рон­ни­ков вел. кн. Васи­лия II, в част­но­сти мос­ков­ско­го намест­ни­ка кн. Г. И. Обо­лен­ско­го (веч­ная память «кня­зю Гле­бу Обо­лен­ско­му, уби­е­но­му на Устю­зе» так­же запи­са­на в Ростов­ском сино­ди­ке — Там же. Л. 52). Соглас­но позд­ним спис­кам Жития прп. Иоаса­фа Камен­ско­го, Д. В. был убит в Яро­слав­ле казан­ски­ми тата­ра­ми (Свя­тые подвиж­ни­ки и оби­те­ли Рус. Севе­ра. С. 57 и др.). Дан­ная вер­сия пред­став­ля­ет­ся менее веро­ят­ной, посколь­ку Казан­ское хан­ство воз­ник­ло в сер. 40‑х гг. XV в., воз­мож­но в 1437 г. Встре­ча­ю­щи­е­ся в агио­гра­фи­че­ской лит-ре даты смер­ти Д. В.- 1424 г. (Димит­рий (Сам­би­кин). Меся­це­слов. Вып. 2. С. 182; Минея (МП). Май. Ч. 3. С. 467) или 1429 г. (Верюж­ский. Воло­год­ские свя­тые. С. 308) — ошибочны.

У Д. В. и кнг. Марии поми­мо доче­ри Софьи и сына Федо­ра извест­ны сыно­вья Андрей (в ино­че­стве прп. Иоасаф) и Семен, родо­на­чаль­ник кня­зей Кубен­ских. В Тулу­по­в­ской редак­ции Жития прп. Алек­сандра Кушт­ско­го упо­ми­на­ет­ся заупо­кой­ный вклад кнг. Марии — дер. Гор­ка-Шку­ли­ки­но. Бли­жай­шие потом­ки Д. В. уна­сле­до­ва­ли инте­рес заозер­ско­го кня­зя к ино­че­ской жиз­ни по Афон­ско­му уста­ву (Афон­ский устав был при­нят в Спа­со-Камен­ном мон-ре). «Княж Федо­ров род Коубянь­ско­го» запи­сан в сино­ди­ке Лисиц­ко­го (Лиси­че­го) во имя Рож­де­ства Бого­ро­ди­цы муж. мон-ря (РГА­ДА. Ф. 381. Тип. № 141. Л. 77 об.), имев­ше­го с кон. XIV в. тес­ные свя­зи с Афо­ном, кня­зья Кубен­ские дела­ли вкла­ды в этот мон-рь.
Д. В. почи­тал­ся, в част­но­сти, как отец прп. Иоаса­фа Камен­ско­го, в Житии к‑рого изла­га­ют­ся све­де­ния о бла­го­че­стии Д. В., гово­рит­ся о вли­я­нии заозер­ско­го кня­зя на обра­зо­ва­ние сына. Имя Д. В. было вне­се­но в сино­ди­ки ряда росто­во-яро­слав­ских и воло­год­ских церк­вей и мона­сты­рей, в т. ч. в сино­дик яро­слав­ско­го в честь Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня муж. мон-ря (ЯИХМЗ. № 15585. Л. 142, 1656 г.). Память Д. В. мест­но чти­лась в день его тезо­име­нит­ства — 26 окт. (Димит­рий (Сам­би­кин). Меся­це­слов. Вып. 2. С. 183). Кано­ни­за­ция свя­то­го совер­ши­лась вклю­че­ни­ем его име­ни в Собор Воло­год­ских свя­тых, празд­но­ва­ние к‑рому было уста­нов­ле­но Воло­год­ским еп. Инно­кен­ти­ем (Бори­со­вым) в 1841 г.
Ист.: Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих... кото­рая извест­на под назва­ни­ем Бар­хат­ная кни­га. М., 1787. Ч. 1. С. 122–123; ПСРЛ. Т. 23. С. 148–149; Т. 24. С. 183; Т. 27. С. 345; ДДГ. № 35. С. 91, 94, 96, 99; РИИР. Вып. 2. С. 12, 28–29, 31, 77, 102, 104; Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Ч. 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Вып. 6. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995. С. 95–106; Про­хо­ров Г. М. Житие Иоаса­фа Камен­ско­го // КЦДР: Север­но­рус. мон-ри. СПб., 2001. С. 325, 331–333; Жития Димит­рия При­луц­ко­го, Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го и Гри­го­рия Пель­шем­ско­го: Тек­сты и сло­во­указ. СПб., 2003. С. 103; Свя­тые подвиж­ни­ки и оби­те­ли Рус. Севе­ра. СПб., 2005. С. 54, 56–57, 109, 145–146, 248, 249, 265–266, 282–283.

КНЯЗЬ ИВАН-ВОИН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ.

О вла­де­ни­ях пято­го сына Васи­лия Васи­лье­ви­ча, кня­зя Ива­на-Вои­на, ника­ких све­де­ний нет; Воз­мож­но, он умер мало­лет­ним и не успел полу­чить удела.

б/​д

КН. ИВАН ГЛЕБОВИЧ

КН.ФЁДОР ГЛЕ­БО­ВИЧ

КН. КОН­СТАН­ТИН ГЛЕ­БО­ВИЧ ШАХ

А.В. Экзем­пляр­ский счи­тал Кон­стан­ти­на самым млад­шим, тре­тьим, сыном Гле­ба Васи­лье­ви­ча11. Так и в одной из древ­них редак­ций родо­слов­ных книг12. Но в дру­гих ран­них редак­ци­ях тех же книг Кон­стан­тин постав­лен вто­рым13. Та же неопре­де­лен­ность и в издан­ных кни­гах14.

Кон­стан­тин Шах око­ло 1392 г. пере­дал в яро­слав­ский Спас­ский мона­стырь «село свое» Голо­вин­ское, Гри­го­рьев­ский луг, почин­ки Шоста­ков и Ско­мо­ро­хов. Эти вла­де­ния Спас­ский мона­стырь удер­жи­вал за собой и в XVII в.15 Дерев­ни Голо­вин­ское, Гри­го­рьев­ское и Ско­мо­ро­хо­во сохра­ни­лись н в XIX в. Сто­я­ли они в 10—12 вер­стах от Яро­слав­ля, на р. Шиго­ло­сти пли око­ло нее16. Речь, сле­до­ва­тель­но, долж­на идти о вла­де­нии Кон­стан­ти­на Шаха близ столь­но­го горо­да кня­же­ства. Но основ­ные зем­ли кня­зя Кон­стан­ти­на лежа­ли в ином месте.
В пра­вой гра­мо­те, выдан­ной 20 янва­ря 1501 г. вла­стям яро­слав­ско­го Толг­ско­го мона­сты­ря, упо­ми­на­ет­ся Шахов­ская волость17. Она суще­ство­ва­ла и в XV в.18 В этой воло­сти были уго­дья, при­над­ле­жав­шие кня­зю Юрию Кон­стан­ти­но­ви­чу. Ссы­ла­ясь на ста­ро­жиль­цев, стар­цы Толг­ско­го мона­сты­ря гово­ри­ли, что «жил­ци, гос­по­дине, здеш­ные были Шахов­ские»19 Юрий был сыном Кон­стан­ти­на Шаха20, и это дела­ет понят­ным его отно­ше­ние к Шахов­ской воло­сти. Посколь­ку и дру­гой сын кня­зя Кон­стан­ти­на, Андрей, имел про­зви­ще Шахов­ско­го21, надо думать, что Шахов­ской воло­стью вла­дел еще сам Кон­стан­тин. Шахов лока­ли­зу­ет­ся по уже упо­ми­нав­шей­ся д. Хипо­во22, близ вер­хо­вьев р. Шиголости.

Допол­ня­ют гео­гра­фию вла­де­ний кня­зя Кон­стан­ти­на Шаха све­де­ния о вкла­де, сде­лан­ном в 60—70‑е годы XV в. в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь его упо­ми­нав­шим­ся уже сыном Юри­ем. Послед­ний дал тро­иц­ким вла­стям пожню Черев­ков­скую «от устья от Рыб­нич­на­го на низъ под­лѣ Вол­гу до Тун­бы»23. В состав­лен­ных С.Б. Весе­лов­ским «Пояс­ни­тель­ных при­ме­ча­ни­ях к актам», опуб­ли­ко­ван­ных в пер­вом томе «Актов соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси», отно­си­тель­но жало­ван­ной дан­ной гра­мо­ты Юрия Кон­стан­ти­но­ви­ча на пожню Черев­ков­скую гово­рит­ся, что «пожня Черев­ков­ская вошла в состав вла­де­ний, дан­ных м‑рю кн. шехон­ски­ми и кн. Ив. Андр. можай­ским»24. Веро­ят­но поэто­му, при пуб­ли­ка­ции в заго­лов­ке гра­мо­ты ука­за­но, что Черев­ков­ская пожня нахо­ди­лась в Поше­хон­ском уез­де. Одна­ко при­ве­ден­ное утвер­жде­ние осно­ва­но на недо­ра­зу­ме­нии. Пожня Черев­ков­ская вовсе не упо­ми­на­ет­ся в гра­мо­тах Шехон­ских кня­зей и Ива­на Можай­ско­го Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю25. И искать ее надо не в Пошехонье.

В Спис­ке насе­лен­ных мест Яро­слав­ской губер­нии упо­ми­на­ет­ся сто­яв­шая на Вол­ге д. Тюм­ба, а несколь­ко ниже ука­за­на реч­ка Рыбин­ка. Речь идет о рай­оне, рас­по­ло­жен­ном к севе­ро-восто­ку от Яро­слав­ля26. Сов­па­де­ние гео­гра­фи­че­ских наиме­но­ва­ний гра­мо­ты Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю с почти рядом сто­я­щи­ми назва­ни­я­ми Спис­ка насе­лен­ных мест сви­де­тель­ству­ет, что князь Юрий Кон­стан­ти­но­вич вла­дел участ­ком на левом бере­гу Вол­ги, близ позд­ней­шей дерев­ни Тюм­бы. А посколь­ку эти его зем­ли нахо­ди­лись срав­ни­тель­но неда­ле­ко от д. Хино­вы Шахов­ской воло­сти, мож­но думать, что все они обра­зо­вы­ва­ли еди­ный тер­ри­то­ри­аль­ный ком­плекс и Шахов­ская волость дости­га­ла Волги.

В сино­ди­ках ТМ есть поми­на­ние кня­зя Юрия (Геор­гия) и его отца Кон­стан­ти­на: «Род кня­зя Юрья Кон­стян­ти­но­ви­ча. Кня­зя Геор­гия, кня­зя Кон­стян­ти­на» (ОР РГБ. Ф. 205. Обще­ство исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. № 234. Сборник
(Сино­дик Толг­ско­го монастыря).
Л. 129; ОР РНБ. Ф. 550. ОСРК. Q.IV.131. Сино­дик. Л. 10).

КН. ИВАН РОМА­НО­ВИЧ НЕБЛА­ГО­СЛО­ВЕН­НЫЙ СВИСТУН

князь Рома­нов­ский, оста­вил двух сыно­вей: от Фёдо­ра Морд­ки (изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, види­мо поте­рял удел, так как нахо­дил­ся на мос­ков­ской служ­бе в Тве­ри) пошёл род кня­зей Морт­ки­ных (а от пра­пра­вну­ка его — кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча — род кня­зей Бель­ских, неко­то­рые иссле­до­ва­те­ли ведут от него и кня­зей Гор­ча­ко­вых); от Афа­на­сия — Шехонских.

КН. ДМИТ­РИЙ РОМА­НО­ВИЧ ЯРОСЛАВСКИЙ(†12.10.1413)

У Тверсь­ко­му літо­писі є пові­дом­лен­ня про смерть 12 жовтня 1413 р. кн. Дмит­ра Рома­но­ви­ча, але без жод­ної вказів­ки на його титул та поход­жен­ня 27. Наба­га­то логіч­ні­ше було б при­пу­сти­ти, що у цьо­му пів­ніч­но-русь­ко­му зве­ден­ні мав­ся на ува­зі хтось із князів Пів­ніч­но-Схід­ної, а не дале­кої для літо­пис­ця Пів­ден­ної Русі. Ми вва­жає­мо, що таким міг бути лише Дмит­ро Рома­но­вич – пред­став­ник роду кн. Яро­славсь­ких, син Рома­на Васи­льо­ви­ча (зас­нов­ни­ка м. Рома­но­ва) та онук Васи­ля Дави­до­ви­ча Яро­славсь­ко­го († 1345) 28.

1390–1413 гг. – кнг. Фети­нья, жена яро­слав­ско­го кн. Дмит­рия Рома­но­ви­ча, дала арх. Спа­со-Яро­слав­ско­го м‑ря Вар­ла­а­му с. Пав­лов­ское в Вок­ше­ре в Яро­слав­ском кня­же­стве. 29

Стрем­ле­ние дру­гих вли­я­тель­ных яро­слав­ских кня­зей к извле­че­нию при­бы­ли от чекан­ки монет, что одно­вре­мен­но мог­ло бы демон­стри­ро­вать их высо­кое поло­же­ние, при­ве­ло вско­ре к появ­ле­нию дву­и­мен­ных, или так назы­ва­е­мых «союз­ных», денег (рис. 9, 2−2, 3−3, 4−4, 5−5). Про­изо­шло это, види-мо, так­же еще до 1410 г. Из ран­них «союз­ных» монет, чека­нен­ных до 1413 г., наи­бо­лее мно­го­чис­лен­ны­ми явля­ют­ся ден­ги с име­на-ми кня­зей Ива­на Васи­лье­ви­ча, зани­мав­ше­го яро­слав­ский пре­стол, и Дмит­рия Рома­но­ви-ча, обла­дав­ше­го круп­ной вот­чи­ной на левом бере­гу Вол­ги к севе­ро-запа­ду от Яро­слав­ля (2−2, 3−3). Имя Ива­на Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го неиз­мен­но при­сут­ству­ет на лице­вой сто­роне и всех дру­гих ран­них дву­и­мен­ных монет, над­пи­си обо­рот­ных сто­рон кото­рых, к сожа­ле­нию, пока оста­ют­ся не про­чи­тан­ны­ми (4−4, 5−5).

Из трех сыно­вей вто­ро­го сына Рома­на, Дмит­рия, млад­ший, Васи­лий, умер без­дет­ным, а стар­ший, Иван Дей, князь Кубен­ский, стал родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Деевых.

Ж.: ФЕТИ­НЬЯ

КН. ВАСИ­ЛИЙ РОМАНОВИЧ

Тре­тий сын Рома­на, Васи­лий, оста­вил одно­имён­но­го без­дет­но­го сына.

ДАНИ­ИЛ РОМАНОВИЧ

— Чет­вёр­тый сын Рома­на, Дани­ил, оста­вил двух сыно­вей: от стар­ше­го, Льва Зуба­то­го, пошли кня­зья Льво­вы, от млад­ше­го, Васи­лия — кня­зья Ухорские.

Око­ло 1424 г. в Яро­слав­ле был нала­жен выпуск денег с име­на­ми кня­зей Ива­на Васи­лье­ви­ча и Дани­и­ла Рома­но­ви­ча (рис. 9, 9−9). Для их чекан­ки исполь­зо­ва­лись каче­ствен­но изго­тов­лен­ные штем­пе­ли с гра­мот­но испол­нен­ны­ми над­пи­ся­ми, цели­ком пере­ве­ден­ные с маточ­ни­ков. Эти моне­ты отно­си­тель­но мно­го­чис­лен­ны и, оче­вид­но, изго­тав­ли­ва­лись про­дол­жи­тель­ный пери­од вре­ме­ни. Ско­рее все­го, их выпуск осу­ществ­лял­ся вплоть до кон­чи­ны Ива­на Васи­лье­ви­ча Яро­слав­ско­го, после­до­вав­шей осе­нью 1426 г.

ИЛЬЯ РОМА­НО­ВИЧ

б/​д

КН. АНДРЕЙ РОМАНОВИЧ

б/​д

XVIII колено от Рюрика

В. КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ЯРОСЛАВСКИЙ

стар­ший князь яро­слав­ский (1434–1436). Лето­пис­ных сви­де­тельств кня­же­ния в Яро­слав­ле Васи­лия Ива­но­ви­ча не сохра­ни­лось, а родо­слов­ные рос­пи­си отка­зы­ва­ли в пре­бы­ва­нии «на боль­шем кня­же­нье на Яро­слав­ле» даже его отцу Ива­ну Васи­лье­ви­чу, не раз упо­мя­ну­то­му в лето­пи­сях в каче­стве яро­слав­ско­го кня­зя. Сви­де­тель­ство о том, что Вас. Ив. был стар­шим яро­слав­ским кня­зем обна­ру­жи­ва­ет­ся в руко­пис­ном сбор­ни­ке житий и поуче­ний тре­тьей чет­вер­ти ХУ в. из собра­ния недав­но умер­ше­го биб­лио­фи­ла-ста­ро­об­ряд­ца М. И. Чува­но­ва 30

Изве­стие «Сло­ва о пере­не­се­нии мощей Леон­тия Ростов­ско­го» надеж­но под­твер­жда­ет­ся нумиз­ма­ти­че­ским мате­ри­а­лом — дву­мя моне­та­ми с име­нем кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча. Моне­ты эти на про­тя­же­нии дол­го­го вре­ме­ни невер­но атри­бу­ти­ро­ва­лись как рязан­ские и дати­ро­ва­лись рубе­жом ХУ—ХУ! вв.; лишь в срав­ни­тель­но недав­нее вре­мя Н. Д. Мец убе­ди­тель­но дока­за­ла их связь с моне­та­ми яро­слав­ских кня­зей Ива­на Васи­лье­ви­ча и Алек­сандра Федо­ро­ви­ча31.

Ден­ги Васи­лия Ива­но­ви­ча Яро­слав­ско­го с изоб­ра­же­ни­ем пти­цы на лице­вой сто­роне и кры­ла­то­го чет­ве­ро­но­го­го — на обо­рот­ной (рис. 1) были извест­ны соби­ра­те­лям древ­но­стей и ста­рин­ных монет еще с XVIII в. 32. Одна­ко дли­тель­ное вре­мя они оши­боч­но при­пи­сы­ва­лись нумиз­ма­та­ми дру­гим кня­зьям. Заслу­га в пра­виль­ном опре­де­ле­нии де-нег кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча при­над­ле­жит Н.Д. Мец, кото­рой уда­лось выявить нали­чие штем­пель­ных свя­зей меж­ду эти­ми моне­та­ми и ден­га­ми послед­не­го яро­слав­ско­го кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча. Ден­ги Васи­лия Ива­но­ви­ча и в типо­ло­ги­че­ском отно­ше­нии зани­ма­ли «про­ме­жу­точ­ное поло­же­ние» меж­ду позд­ни­ми моне­та­ми Федо­ра Васи­лье­ви­ча и ран­ни­ми моне­та­ми Алек­сандра Федо­ро­ви­ча, на кото­рых так­же име­лось изоб­ра­же­ние фан­та­сти­че­ско­го чет­ве­ро­но­го­го суще­ства с под­ня­ты­ми вверх кры­лья­ми (Мец Н.Д., 1960. С. 124, 133). Хочет­ся отме­тить, что рабо­та Мец слу­жит клас­си­че­ским при­ме­ром того, как нумиз­ма­ти­че­ские дан­ные, может допол­нить и даже «попра­вить» сооб­ще­ния пись­мен­ных источ­ни­ков. Исполь­зуя нумиз­ма­ти­че­ские мето­ды, Мец выде­ли­ла наи­бо­лее ран­ние яро­слав­ские моне­ты кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча, а так­же моне­ты его сына Васи­лия, что, по ее соб­ствен­но­му выра­же­нию, поз­во­ли­ло «вне­сти ясность… в неод­но­крат­но дис­ку­ти­ро­вав­ший­ся вопрос о пре­сто­ло­на­сле­дии» (Мец Н.Д., 1960. С. 122).

Вре­мя прав­ле­ния кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча в Яро­слав­ле уста­нав­ли­ва­ет­ся лишь на осно­ва­нии кос­вен­ных сви­де­тельств, кото­рые, одна­ко, хоро­шо под­креп­ля­ют­ся и кор­рек­ти­ру­ют­ся нумиз­ма­ти­че­ски­ми дан­ны­ми. Мец убе­ди­тель­но пока­за­ла, что низ­кий вес основ­ной мас­сы монет Васи­лия Ива­но­ви­ча, состав­ля­ю­щий око-ло 0,50—0,52 г, не поз­во­ля­ет счи­тать это-го кня­зя пре­ем­ни­ком на яро­слав­ском сто­ле сво­е­го отца Ива­на Васи­лье­ви­ча, скон­чав­ше­го­ся в 1426 г. (Мец Н.Д., 1974. С. 133). Ива­ну Васи­лье­ви­чу, вне вся­ко-го сомне­ния, насле­до­вал его брат Федор Васи­лье­вич, моне­ты кото­ро­го чека­не­ны с ори­ен­та­ци­ей на весо­вую нор­му, близ­кую 0,7 г. Васи­лий Ива­но­вич, таким обра­зом, мог зани­мать «стар­ший» яро­слав­ский стол толь­ко после сво­е­го дяди Федо­ра, но до вокня­же­ния его сына — послед­не­го яро­слав­ско­го кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча (1436—1463). Тот факт, что сто­рон­ник мос­ков­ско­го вели­ко­го кня­зя Федор Васи­лье­вич не смог пере­дать кня­же­ние сво­е­му сыну Алек­сан­дру, так­же являв­ше­му­ся вер­ным союз­ни­ком вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча, недву­смыс­лен­но ука­зы­ва­ет на то, что сме­на кня­же­ния в Яро­слав­ле про­изо­шла в пери­од, когда власть в Москве нахо­ди­лась в руках Юрия Дмит­ри­е­ви­ча Галич­ско­го, то есть с мая 1433 г. по июнь 1434 г.

Кос­вен­но этот вывод под­твер­жда­ют собы­тия, после­до­вав­шие за кон­флик­том меж­ду Софьей Вито­втов­ной и сыно­вья­ми Юрия Дмит­ри­е­ви­ча, про­изо­шед­шим в фев­ра­ле 1433 г. на сва­дьбе Васи­лия II. Оскорб­лен­ные поступ­ком вели­кой кня­ги-ни, сорвав­шей с Васи­лия Косо­го золо­той пояс, Юрье­ви­чи в гне­ве поки­ну­ли сва­дьбу и напра­ви­лись к отцу в Галич. По доро­ге они погра­би­ли Яро­славль и яро­слав­ских кня­зей, при­дер­жи­вав­ших­ся, оче­вид­но, про­мос­ков­ской ори­ен­та­ции (Зимин А.А., 1991. С. 52,53). Эти собы­тия мож­но рас­це-нивать как явное сви­де­тель­ство того, что глав­ный яро­слав­ский стол до вес­ны 1433 г. все еще зани­мал Федор Васи­лье­вич (Тури-лов А.А., 1991. С. 139). Не мог Васи­лий Ива­но­вич стать яро­слав­ским кня­зем и в мае 1433 г., во вре­мя пер­во­го захва­та Моск­вы Юри­ем Дмит­ри­е­ви­чем Галич­ским. В таком слу­чае тяже­лые моне­ты Васи­лия Ива­но­ви­ча не мог­ли бы ока­зать­ся столь ред­ки­ми. Ведь весо­вая нор­ма денег, близ­кая 0,7 г, сохра­ня­лась в Москве не толь­ко в пери­од все­го пре­бы­ва­ния Юрия Дмит­ри­е­ви­ча на вели­ко­кня­же­ском сто­ле, но и неко­то­рое вре­мя после его смер­ти, после­до­вав­шей в июне 1434 г. (Мец Н.Д., 1974. С. 31).
Сле­до­ва­тель­но, вокня­же­ние Васи­лия Ива­но­ви­ча в Яро­слав­ле про­изо­шло в апре­ле или мае 1434 г., когда Москва вто­рич­но ока­за­лась в руках галич­ско­го князя.

Имен­но Юрий Дмит­ри­е­вич, отста­и­вая обы­чаи «ста­ри­ны» и родо­вой прин­цип пре­сто­ло­на­сле­дия, мог насто­ять на пере­да­че яро­слав­ско­го сто­ла после кон­чи­ны кня­зя Федо­ра Васи­лье­ви­ча одно­му из его пле­мян­ни­ков, являв­ше­му­ся пред­ста­ви­те­лем стар­шей линии рода, а не сыну Алек­сан­дру, пре­вра­тив тем самым послед­не­го в актив­но­го сто­рон­ни­ка мос­ков­ско­го вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча. Чекан­ку в Яро­слав­ле соб­ствен­ной моне­ты Васи­лий Ива­но­вич, оче­вид­но, смог орга­ни­зо­вать не рань­ше кон­це мая — нача­ла июня 1434 г. В типо­ло­ги­че­ском отно­ше­нии ран­ние моне­ты кня­зя почти копи­ро­ва­ли тип денег его пред­ше­ствен­ни­ка Федо­ра Васи­лье­ви­ча. При этом неслож­но заме­тить, что изоб­ра­же­ние всад­ни­ка как на тех, так и на дру­гих моне­тах под­ра­жа­ет изоб­ра­же­нию неко­то­рых чека­нен­ных в Москве вели­ко­кня­же­ских денег Юрия Дмитриевича.

5 июня 1434 г. вели­кий князь Юрий Дмит­ри­е­вич умер. Его наслед­ни­ком про­воз­гла­сил себя нахо­див­ший­ся при отце в Москве Васи­лий Косой. Одна­ко уже через месяц, будучи не в силах про­ти­во­сто­ять высту­пив-шей про­тив него коа­ли­ции кня­зей во гла­ве с вели­ким кня­зем Васи­ли­ем Васи­лье­ви­чем, «побрав зла­то и среб­ро, каз­ну отца сво­е­го, и гра­дь­скыи запас весь» Васи­лий Юрье­вич бежит из Моск­вы (Зимин А.А., 1991. С. 71). Нет сомне­ний, что Васи­лий Косой поста­рал­ся отме­тить свое недол­гое пре­бы­ва­ние на вели­ко­кня­же­ском сто­ле выпус­ком монет. Для боль­шей опе­ра­тив­но­сти мог­ли быть исполь­зо­ва­ны штем­пе­ли, уже имев­ши­е­ся на денеж­ном дво­ре. Напри­мер, лице­вые штем­пе­ли монет отца с изоб­ра­же­ни-ем всад­ни­ка, пора­жа­ю­ще­го копьем змея, и ста­рые штем­пе­ли вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча, на кото­рых отсут­ство­ва­ло отче­ство пра­ви­те­ля. По край­ней мере, часть тяже­лых денег с име­нем вели­ко­го кня­зя Васи­лия, чека­нен­ных с исполь­зо­ва­ни­ем штем­пе­лей, появив­ших­ся в Москве в пери­од прав­ле­ния Юрия Дмит­ри­е­ви­ча (Мец Н.Д., 1974. С. 91—93. № 41, 44—48, 57, 58), долж­на, види­мо, при­над­ле­жать сыну послед­не­го — Васи­лию Косо­му. Вер­нув­шись в Моск­ву, Васи­лий II, оче­вид­но, не смог орга­ни­зо­вать мас­со­вый выпуск пол­но­вес­ной моне-ты, посколь­ку вся вели­ко­кня­же­ская каз­на была захва­че­на его сопер­ни­ком, и вско­ре пони­зил монет­ную сто­пу до нор­мы, близ­кой 0,5 г. При­ме­ру вели­ко­го кня­зя неза­мед­ли­тель­но после­до­ва­ли и удель­ные кня­зья. Таким обра­зом, июль 1434 г. мож­но счи­тать наи­бо­лее ран­ней воз­мож­ной датой изме­не­ния весо­вой нор­мы мос­ков­ской ден­ги. И уж во вся­ком слу­чае, пони­же­ние веса сереб­ря­ных монет долж­но было про­изой­ти не позд­нее вес­ны 1435 г., когда меж­ду сопер­ни­ка­ми был заклю­чен мир­ный дого­вор и Васи­лий Косой вре­мен­но отка­зал­ся от пре­тен­зий на вели­кое кня­же­ние. Выпуск новых, более лег­ких монет, поми­мо про­че­го, поз­во­лял доста­точ­но быст­ро изъ­ять из обра­ще­ния ден­ги, уже отче­ка­нен­ные «узур­па­то­ром». Более веро­ят­ной при этом выгля­дит все же ран­няя дати­ров­ка изме­не­ния монет­ной сто­пы (июль—август 1434 г.). В про­тив­ном слу­чае тяже­лых монет Ива­на Андре­еви­ча Можай­ско­го (1432— 1454) и Васи­лия Ива­но­ви­ча Яро­слав­ско­го (1434—1436) было бы зна­чи­тель­но боль­ше. В даль­ней­шем, вплоть до вес­ны 1436 г., Васи­лий Ива­но­вич чека­нит в Яро­слав­ле ден­ги со сред­ним весом чуть выше 0,5 г, с изоб­ра­же­ни­ем пти­цы и чет­ве­ро­но­го­го кры­ла­то­го суще­ства (рис. 3, 4). Одна из раз­но­вид­но­стей этих монет (рис. 4) изго­тав­ли­ва­лась с исполь­зо­ва­ни­ем того же штем­пе­ля, кото­рый впо­след­ствии при­ме­нял­ся и для чекан­ки ран­них денег кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча (рис. 6). Суще­ству­ет еще одна ред­кая раз­но­вид­ность яро­слав­ских денег, свя­зан­ных тем же штем­пе­лем как с моне­та­ми Васи­лия, так и с моне­та­ми Алек­сандра (рис. 7), что надеж­но дати­ру­ет их выпуск маем 1436 г. На лице­вой сто­роне этих монет, так же как и на боль­шин­стве денег Васи­лия Ива­но­ви­ча, нахо­дит-ся изоб­ра­же­ние пти­цы, но повер­ну­той не вле­во, а впра­во (рис. 5). Кру­го­вая над­пись на этих моне­тах не чита­ет­ся, а при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии уда­ет­ся уста­но­вить, что их лице­вой штем­пель оттис­нут с того же маточ­ни­ка, что и штем­пель с име­нем Васи­лия Ива­но­ви­ча, но суще­ствен­но пере­гра­ви­ро­ван­но­го. Таким обра­зом, есть осно­ва­ния счи­тать имен­но эти ден­ги наи­бо­лее позд­ни­ми моне­та­ми кня­зя Васи­лия. В таком слу­чае пере­гра­ви­ров­ка маточ­ни­ка мог­ла быть вызва­на его силь­ной изношенностью.

Одна­ко тако­му пони­ма­нию ситу­а­ции про­ти­во­ре­чит отсут­ствие на вновь создан­ном штем­пе­ле име­ни кня­зя. Бук­во­об­раз­ные зна­ки, рас­по­ло­жен­ные вокруг изоб­ра­же­ния пти­цы, по сути дела толь­ко ими­ти­ру­ют над­пись, что выгля­дит неесте­ствен­но на моне­тах, чека­нен­ных в сере­дине 30‑х гг. XV в. Нечи­та­е­мые над­пи­си не харак­тер­ны для монет это­го пери­о­да, что наво­дит на мысль о воз­мож­но­сти созна­тель­но­го иска­же­ния. В этой свя­зи нелишне вспом­нить обсто­я­тель­ства, при кото­рых про­изо­шла сме­на кня­же­ния в Яро­слав­ле вес­ной 1436 г. Васи­лий Ива­но­вич был, оче­вид­но, сме­щен с пре­сто­ла в резуль­та­те похо­да мос­ков­ских войск, воз­глав­ля­е­мых буду­щим яро­слав-ским кня­зем Алек­сан­дром Федо­ро­ви­чем. Одна­ко само­го Алек­сандра в этом похо­де постиг­ла неуда­ча — он попал в плен к вят­ча­нам, высту­пив­шим в кон­флик­те на сто­роне Васи­лия Косо­го (Зимин А.А., 1991. С. 74—77). На мой взгляд, имен­но в этот отре­зок вре­ме­ни, когда преж­ний князь был изгнан из горо­да, а даль­ней­шая судь­ба Алек­сандра Федо­ро­ви­ча все еще оста­ва­лась неиз­вест­ной, в Яро­слав­ле и мог­ли появить­ся моне­ты без име­ни князя.

Осн. источ­ник: Зай­цев В.В. О денеж­ном чекане Васи­лия Ива­но­ви­ча Яро­слав­ско­го (1434—1436) // Нумиз­ма­ти­че­ский сбор­ник ГИМ. Том XIX. Тру­ды ГИМ. М., 2012. Вып. 192. с. С илл.

Лите­ра­ту­ра

Гут­тен-Чап­ский Э.К., 1875. Удель­ные, вели­кок­ня-жеские и цар­ские день­ги Древ­ней Руси. Собра­ние гра­фа Э.К. Гут­тен-Чап­ско­го. СПб.
Зай­цев В.В., 2004. Мате­ри­а­лы по рус­ской нумиз-мати­ке XV в. Киев.
Зимин А.А., 1991. Витязь на рас­пу­тье: Фео­даль-ная вой­на в Рос­сии XV в. М.

Мец Н.Д., 1974. Моне­ты вели­ко­го кня­же­ства Мо-сков­ско­го: 1425—1462. М.
Ореш­ни­ков А.В., 1896. Рус­ские моне­ты до 1547 года. М.
Ореш­ни­ков А.В., 1899. Мате­ри­а­лы к рус­ской нумиз-мати­ке до цар­ско­го пери­о­да: 3. О моне­тах удель­но-го кня­же­ства Яро­слав­ско­го // ТМНО. Т. II. Вып. 1.
Ореш­ни­ков А.В., 1901. Мате­ри­а­лы к рус­ской нумиз­ма­ти­ке до-цар­ско­го пери­о­да: 7) Устюж­нен­ский клад // Тру­ды Мос­ков­ско­го нумиз­ма­ти­че­ско­го об-щества. Т. II. Вып. 3.
Сон­цов Д., 1860. День­ги и пулы Древ­ней Руси, вели­ко­кня­же­ские и удель­ные. М.
Спас­ский И.Г., 1955. Очер­ки по исто­рии рус­ской нумиз­ма­ти­ки // НС. Ч. I. M.(Труды ГИМ. Вып. 25).
Тури­лов А.А., 1991. Мало­из­вест­ные пись­мен­ные источ­ни­ки о яро­слав­ских кня­зьях кон­ца XIV — пер­вой поло­ви­ны XV в. // Кра­е­вед­че­ские запис­ки. Вып. VII. Ярославль.
Черт­ков А.Д., 1834. Опи­са­ние древ­них рус­ских монет. М.
Шоду­ар С., 1837. Обо­зре­ние рус­ских денег и ино-стран­ных монет, упо­треб­ляв­ших­ся в Рос­сии с древ­ней­ших вре­мен. С рисун­ка­ми и таб­ли­ца­ми. Сочи­не­ние баро­на Ста­ни­сла­ва де Шоду­а­ра. Собра­ние изоб­ра­же­ний. СПб.
Шуберт Ф.Ф., 1843. Опи­са­ние рус­ских монет и ме-далей собра­ния гене­рал-лей­те­нан­та Ф.Ф. Шубер­та. Ч. I. СПб.

КН. РОМАН ИВА­НО­ВИЧ (1430)

— XVIII кол., XV в. В лето­пи­сях не упоминается.
В состав­лен­ной в XVII в. Кор­мо­вой кни­ге яро­слав­ско­го Толг­ско­го мона­сты­ря упо­ми­на­ет­ся князь Роман, кото­рый «дал вкла­ду... дерев­ню Кукол­цы­но и со все­ми уго­дьи по сво­ей душе и по сво­их роди­те­лех в вен­ное поминание...»138. Вклад кня­зя Рома­на дати­ру­ет­ся око­ло 1430 г.На эту же дерев­ню сохра­ни­лась жало­ван­ная гра­мо­та Толг­ско­му мона­сты­рю кня­зя Федо­ра Федо­ро­ви­ча, под­пи­сан­ная кня­зем Семе­ном Федоровичем139. Изу­че­ние гра­мо­ты пока­зы­ва­ет, что это под­лин­ник, напи­сан­ный, судя по палео­гра­фи­че­ским при­зна­кам, в самом кон­це XV или нача­ле XVI в.140 Един­ствен­ные яро­слав­ские кня­зья с име­на­ми Федор и Семен, жив­шие в тот пери­од и нахо­див­ши­е­ся меж­ду собой в близ­кой сте­пе­ни род­ства, — это Федор Федо­ро­вич Ала­быш и его сын Семен141. Дедом кня­зя Ф.Ф. Ала­бы­ша был пер­ве­нец Ива­на Васи­лье­ви­ча, князь Роман142, кото­рый упо­ми­на­ет­ся в Кор­мо­вой кни­ге. Ему, а воз­мож­но и само­му кня­зю Ива­ну, при­над­ле­жа­ла д. Кукольцыно.

Отно­си­тель­но место­по­ло­же­ния этой дерев­ни И.А. Голуб­цов писал, что она сто­я­ла там, где нахо­ди­лась д. Кукли­но XIX в. — в 9 вер­стах к юго-восто­ку от г. Рыбинска143. Осно­ва­ни­ем для тако­го заклю­че­ния послу­жил Спи­сок насе­лен­ных мест Яро­слав­ской губер­нии, в кото­ром Куколь­цы­на нет, а есть близ­кое к нему назва­ние Куклино144. Но Куколь­цы­но фигу­ри­ру­ет не толь­ко в Кор­мо­вой кни­ге. В Выпи­си из дозор­ных книг 1612/13 г. Юрия Ред­ри­ко­ва и подья­че­го Миха­и­ла Несте­ро­ва на вот­чи­ны Толг­ско­го мона­сты­ря сре­ди его вла­де­ний назва­но сель­цо Хино­во и ука­за­но, что «к той же деревне145 при­пу­ще­но в паш­ню пустошь Куковцыно»146. Куков­цы­но — един­ствен­ное наиме­но­ва­ние в Выпи­си, кото­рое сход­но с назва­ни­ем Куколь­цы­но. Неко­то­рое рас­хож­де­ние в топо­ни­мах объ­яс­ня­ет­ся, ско­рее все­го, небреж­но­стью копи­и­стов XVII в., при­няв­ших вынос­ную бук­ву «л» за «в». В палео­гра­фии XVII в. такие слу­чаи неред­ки. Соглас­но Выпи­си, Куколь­цы­но нахо­ди­лось близ сель­ца Хино­ва. Послед­нее, в XV в. быв­шее деревней147, суще­ство­ва­ло и в Х]Х в.148 Сто­я­ло, Хино­во близ вер­хо­вьев р. Шиго­ло­сти, лево­го при­то­ка Волги149. По сосед­ству с ним, а вовсе не под Рыбин­ском, была рас­по­ло­же­на д. Куколь­цы­но. По-види­мо­му, это вла­де­ние кня­зя Рома­на Ива­но­ви­ча вхо­ди­ло в чис­ло земель, состав­ляв­ших адми­ни­стра­тив­ную окру­гу Ярославля.
138. БАН, 17.15.19, л. 256 об. — 257 об.; Родо­слов­ные кни­ги, с. 55, 147, 232.
139. Мар­ке­вич А.И. Указ. соч., с. 85, 86; Мец Н.Д. Яро­слав­ские кня­зья по нумиз­ма­ти­че­ским дан­ным. — СА, 1960, № 3, с. 123—129; Лукья­нов В.В. Крат­кое опи­са­ние кол­лек­ции руко­пи­сей Яро­слав­ско­го област­но­го кра­е­вед­че­ско­го музея. — Яро­слав­ский област­ной кра­е­вед­че­ский музей. Кра­е­вед­че­ские запис­ки. Яро­славль, 1958, вып. 3. № 32, с. 13 (запись о напи­са­нии руко­пи­си в 1391/92 г. «при бла­го­вер­нем вели­ком кня­зи Иване Васи­лье­ви­чи Яро­славь­ском»). Запись была изда­на рань­ше И.И. Срез­нев­ским, но с опе­чат­кой (Срез­нев­ский И.И. Древ­ние памят­ни­ки рус­ско­го пись­ма и язы­ка (X—XIV веков). 2‑е изд. СПб., 1882, стб. 271).
140. АСВР, т. В, с. 500, пояс­ни­тель­ное при­мет, к акту № 220.
141. Там же, № 220, с. 238.
142. Архив ЛОИИ, ф. 12 (собра­ние П.М. Стро­е­ва), он. 1, № 98. Фили­грань бума­ги, на кото­рой напи­са­на гра­мо­та, pomme de pin, дати­ру­ет­ся 1461—1510 гг. — Briques C.M. Les filigranes. Amsterdam, 1968, v. 3, N 2110, 2111; v. 1, p. 156—157.
143. Ср.: Шуль­гин В.С. Яро­слав­ское кня­же­ство в систе­ме Рус­ско­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го госу­дар­ства в кон­це XV — пер­вой поло­вине XVI вв. — Науч­ные докла­ды выс­шей шко­лы. Исто­ри­че­ские нау­ки, 1958, № 4, с. И. Отне­се­ние гра­мо­ты яро­слав­ским кня­зьям Гле­бо­ви­чам и ее дати­ров­ка 30—40-ми года­ми XV в. невер­ны (АСВР, т. 3, № 220, с. 238).
144. Родо­слов­ные кни­ги, с. 55, 147, 232.
145. АСВР, т. 3, по «Ука­за­те­лю гео­гра­фи­че­ских названий».
146. Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 284, № 8391.
147. Так в руко­пи­си, хотя речь долж­на идти о сельце.
148. ЦГА­ДА, ф. 181; д. 481, л. 22об. На л. 28об. ука­за­но, что све­де­ния о вот­чи­нах Толг­ско­го мона­сты­ря отно­сят­ся к 1612/13 г.
149. АСВР, т. 3, № 221, с. 239.

КН. АЛЕК­САНДР ИВА­НО­ВИЧ (†1455)

— XVIII кол., XV в. Был у вел. кн. мос­ков­ско­го в вое­во­дах; убит в бит­ве с казан­ца­ми на Арском поле в 1455 г.

КН. ЯКОВ-ВОИН ИВА­НО­ВИЧ КУРБ­СКИЙ (†1455)

пер­вый удель­ный курб­ский князь, был у вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го в вое­во­дах; погиб без­дет­ным в похо­де на Казань на Арском поле в 1455 г. Зем­ли Вои­на и Семе­на Ива­но­ви­чей лежа­ли по р. Кур­бе, пра­во­му при­то­ку р. Пах­ны 33.

б/​д

КН. СЕМЁН ИВА­НО­ВИЧ КУРБ­СКИЙ Курбские

— XV в., по уде­лу (воло­сти Кур­бы) кн. Курбский
Зем­ли Вои­на и Семе­на Ива­но­ви­чей лежа­ли по р. Кур­бе, пра­во­му при­то­ку р. Пахны.
[БАН, 17.15.19, л. 257; Родо­слов­ные кни­ги, с. 55, 147, 232.]

КНЖ. МАРИЯ ИВАНОВНА

М.: КН. АЛЕК­САНДР ФЕДО­РО­ВИЧ МИКУЛИНСКИЙ

В.КН. АЛЕК­САНДР ФЁДО­РО­ВИЧ БРЮ­ХА­ТЫЙ (1435, †1471) ЯРОСЛАВСКИЙ

— послед­ний вла­де­тель­ный князь Яро­слав­ский. Един­ствен­ный сын кня­зя Фёдо­ра Васи­лье­ви­ча. В меж­до­усоб­ной войне меж­ду потом­ка­ми Дмит­рия Дон­ско­го за вели­ко­кня­же­ский пре­стол он под­дер­жи­вал вну­ка Дмит­рия Дон­ско­го Васи­лия Васи­лье­ви­ча про­тив его дяди Юрия Дмит­ри­е­ви­ча с сыно­вья­ми Васи­ли­ем и Дмит­ри­ем Шемя­кой. 6 янва­ря 1435 года око­ло Яро­слав­ля, меж­ду сёла­ми Козь­мо­де­мьян­ским и Вели­ким, про­изо­шло сра­же­ние, Васи­лий Юрье­вич про­иг­рал и отсту­пил в Волог­ду, но затем захва­тил Костро­му и попы­тал­ся взять Яро­славль. Алек­сандр Фёдо­ро­вич вышел ему навстре­чу, в ожи­да­нии соеди­не­ния с вели­ким кня­зем встал с вой­ском напро­тив горо­да на дру­гом бере­гу реки Кото­рос­ли, но был захва­чен вме­сте с кня­ги­ней ночью в посте­ли в плен вят­ча­на­ми, шед­ши­ми на помощь к Васи­лию Юрье­ви­чу. Яро­слав­цы пре­сле­до­ва­ли вят­чан по бере­гу Вол­ги и хоте­ли стре­лять в них, но угро­за похи­ти­те­лей убить плен­ни­ков оста­но­ви­ла вои­нов Алек­сандра. Был запла­чен нема­лый выкуп в 400 руб­лей, но их не осво­бо­ди­ли, а отвез­ли в Вят­ку. В мае 1436 года под Росто­вом про­изо­шло окон­ча­тель­ное пора­же­ние Васи­лия Юрье­ви­ча, сам он попал в плен. Толь­ко после это­го яро­слав­ская кня­же­ская чета была освобождена.

В 1463 году Алек­сандр Фёдо­ро­вич был вынуж­ден про­дать пра­ва на кня­же­ство вели­ко­му кня­зю мос­ков­ско­му Ива­ну III, для управ­ле­ния был назна­чен намест­ник из Моск­вы. Одним из основ­ных источ­ни­ков по исто­рии при­со­еди­не­ния Яро­слав­ско­го кня­же­ства к Мос­ков­ско­му дав­но и заслу­жен­но счи­та­ет­ся ста­тья 6971 (1462/63) г. Ермо­лин­ской лето­пи­си. В этой ста­тье рас­ска­зы­ва­ет­ся о про­ис­хо­див­ших (начи­ная с 5 мар­та 1463 г.) исце­ле­ни­ях от гро­бов пер­во­го яро­слав­ско­го кня­зя Федо­ра Рости­сла­ви­ча и его детей, после чего изло­же­ние пере­хо­дит к обсто­я­тель­ствам при­со­еди­не­ния Ярославля:

«В лето 971. Во гра­де Яро­слав­ли, при кня­зи Алек­сан­дре Фео­до­ро­ви­че Яро­славь­ском, у свя­то­го Спа­са в мона­сты­ри во общине ави­ся чюдо­тво­рец, князь вели­ки Фео­дор Рости­сла­вичь Смо­лен­ский, и з дет­ми, со кня­зем Костян­ти­ном и з Дави­дом, и поча­ло от их гро­ба про­ща­ти мно­же­ство людей без­чис­ле­но. Сии бо чюдо­твор­ци яви­ша­ся не на доб­ро всем кня­зем Яро­слав­ским: про­сти­ли­ся со все­ми сво­и­ми отчи­на­ми навек, пода­ва­ли их вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чю, а князь вели­ки про­тив их отчи­ны пода­вал им воло­сти и села. А из ста­ри­ны печа­ло­вал­ся о них кня­зю вели­ко­му ста­ро­му Алек­си Полу­ек­то­вичь, дьяк вели­ко­го кня­зя, что­бы отчи­на та не за ними была. А после того в том же гра­де Яро­слав­ли яви­ся новый чюдо­тво­рец, Иоанн Ага­фо­но­вич, сущей сози­ра­тай Яро­славь­ской зем­ли: у кого село доб­ро, ин отнял, а у кого дерев­ня добра, ин отнял да отпи­сал на вели­ко­го кня­зя ю, а кто будет сам добр, боарин или сын боярь­ской, ин его само­го запи­сал; а иных его чюдес мно­же­ство не мощ­но испи­са­ти ни исче­сти, поне­же бо во пло­ти суще цья­шос (то есть дья­вол – зашиф­ро­ва­но по спо­со­бу про­стой лито­реи. – К.Б.)» 34.

Хотя во мно­гих лето­пис­ных сво­дах вто­рой поло­ви­ны XV в. есть изве­стия о чудес­ных собы­ти­ях 1463 г. при гро­бах яро­слав­ских кня­зей, все они гово­рят толь­ко об исце­ле­ни­ях и не рас­суж­да­ют об обсто­я­тель­ствах, при кото­рых совре­мен­ные яро­слав­ские кня­зья «про­ща­лись» с сво­и­ми вот­чи­на­ми и яро­слав­ским кня­же­ни­ем. Толь­ко в Ермо­лин­ской лето­пи­си сооб­ще­ние о чуде­сах было про­дол­же­но уни­каль­ным для рус­ско­го лето­пи­са­ния рас­суж­де­ни­ем о поте­ре мест­ны­ми кня­зья­ми яро­слав­ско­го кня­же­ния, о под­го­тов­ке это­го при­со­еди­не­ния в Москве и после­ду­ю­щих шагах мос­ков­ской вла­сти по закреп­ле­нию ново­го поло­же­ния вещей. Еще боль­шую необы­чай­ность этой ста­тье при­да­ет кощун­ствен­ная игра сакраль­ны­ми тер­ми­на­ми, когда чудо – «про­ще­ние» боле­ю­щих от болез­ней срав­ни­ва­ет­ся с про­ща­ни­ем кня­зей со сво­и­ми вот­чи­на­ми, а рядом с свя­ты­ми кня­зья­ми-чудо­твор­ца­ми упо­ми­на­ет­ся некий пер­со­наж, чьи «чуде­са» застав­ля­ют лето­пис­ца назвать его дья­во­лом; да и сами свя­тые кня­зья-чудо­твор­цы «яви­лись», ока­зы­ва­ет­ся, не к доб­ру для сво­их потомков.

Алек­сандр Фёдо­ро­вич стал его слу­жи­лым кня­зем с ин­ди­ви­ду­аль­ным ста­ту­сом и со­хра­нив об­шир­ные на­следств. вла­де­ния по р. Ку­бе­на и её при­то­кам, а так­же вот­чи­ны в быв. до­ме­ни­аль­ных зем­лях Я. к. во­круг Яро­слав­ля. Алек­сандр Фё­до­ро­вич умер 17.4.1471 в Яро­слав­ле. Ему, един­ствен­но­му из всех удель­ных кня­зей, было остав­ле­но пра­во чекан­ки соб­ствен­ной моне­ты. Погре­бён в Спа­со-Пре­об­ра­жен­ском мона­сты­ре. Его един­ствен­ный сын Дани­ил Пен­ко (Пенек) был намест­ни­ком в Яро­слав­ле в 1496—1497 годах, а в 1500 году стал мос­ков­ским бояри­ном и вошёл в Бояр­скую Думу.

Основ. источ­ник: Бара­нов К.В. (Москва) Иоанн Ага­фо­но­вич, сози­ра­тай Яро­слав­ской зем­ли (эпи­зод из исто­рии при­со­еди­не­ния Ярославля).

КН. ДАНИ­ИЛ СЕМЁ­НО­ВИЧ НОВ­ЛЯН­СКИЙ (XV в.)

— вто­рой и послед­ний удель­ный князь Новленский.

КН. ФЁДОР СЕМЕ­НО­ВИЧ НОВЛЯНСКИЙ

[Ростов­ский синодик]

КНЖ. АННА СЕМЕ­НОВ­НА НОВ­ЛЯН­СКАЯ (*1390‑е)

~ 1408 Яро­слав Вла­ди­ми­ро­вич, князь боровский.

КН. ФЁДОР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЗАОЗЕРСКИЙ

— удель­ный князь Заозер­ский, умер бездетным;Драматические собы­тия про­изо­шли в уде­ле кня­зя Дмит­рия Васи­лье­ви­ча Заозер­ско­го в 1435 году, когда коа­ли­ция Васи­лия II и Дмит­рия Шемя­ки боро­лась про­тив кня­зя Васи­лия Юрье­ви­ча Галиц­ко­го. После пле­не­ния на Волог­де вели­ко­кня­же­ских вое­вод князь Васи­лий Юрье­вич попы­тал­ся про­рвать­ся через Заозе­рье в Нов­го­род, одна­ко князь Дмит­рий Васи­лье­вич ему в этом вос­пре­пят­ство­вал. Был тяже­лый бой в рай­оне села Устья, в резуль­та­те кото­ро­го, как гово­рит­ся в Типо­граф­ской лето­пи­си, «мно­го же людей заозе­рян ... избье­но бысть»[11]. В этой обста­нов­ке князь Васи­лий Косой взял в плен на Волоч­ке Сла­вен­ском жену кня­зя Дмит­рия Заозер­ско­го с доче­рью и сно­ха­ми, а так­же «име­ние его все взял, а князь Федор (стар­ший сын Заозер­ско­го кня­зя. — М. Ч.) утекл». В Ермо­лин­ской лето­пи­си нахо­дим рас­сказ о про­ти­во­дей­ствии кня­зя Федо­ра (тоже назван­но­го Заозер­ским) Васи­лию Косо­му: «...при­и­де на него изго­ном князь Федор Дмит­ри­е­вич За-озер­скы со мно­ги­ми люд­ми», но Косой «поби и посе­че многых»[12].
11ПСРЛ. Т. XXIV. С. 183. Я. С. Лурье отме­ча­ет, что в Типо­граф­ской лето­пи­си отра­зил­ся Ростов­ский свод 1480‑х гг. (Лурье Я. С. Две исто­рии Руси XV в. СПб., 1994. С. 82–83).
12 ПСРЛ. Т. XXIII. С. 148. Из-за род­ства с повер­жен­ным Дмит­ри­ем Шемя­кой в 1447 году Фёдор Дмит­ри­е­вич был лишён Заозе­рья, кото­рое Вели­кий князь Мос­ков­ский Васи­лий II Тём­ный раз­де­лил меж­ду верей­ским кня­зем Миха­и­лом Андре­еви­чем и можай­ским кня­зем Ива­ном Андре­еви­чем; а Семён Дмит­ри­е­вич — Кубены.

СЕМЁН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ КУБЕН­СКИЙ И ЗАОЗЕРСКИЙ

— став­ший через брак с Мари­ей, доче­рью кня­зя Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча Дея, кня­зем Кубен­ским, родо­на­чаль­ник кня­зей Кубен­ских; Рас­пад коа­ли­ции Васи­лия II и Дмит­рия Шемя­ки в после­ду­ю­щее за дого­во­ром 1436 года вре­мя уже не мог побуж­дать стар­ше­го сюзе­ре­на к защи­те прав Шемя­ки в этом рай­оне. Счи­та­ет­ся, что из-за род­ства кня­зя Дмит­рия Шемя­ки с заозер­ски­ми кня­зья­ми (через брак с Софьей Дмит­ри­ев­ной) Васи­лий и ото­брал Кубен­ское Заозе­рье у его преж­них вла­дель­цев в 1447 году[22]. Опре­де­лен­но мож­но ска­зать, что к кон­цу 1440‑х годов ника­ких прав потом­ков кня­зя Дмит­рия Заозер­ско­го (Федо­ра, Андрея, Семе­на), и тем более само­го Шемя­ки, на их Кубе­но-Заозер­ские зем­ли уже не суще­ство­ва­ло. Из-за род­ства с повер­жен­ным Дмит­ри­ем Шемя­кой в 1447 году Фёдор Дмит­ри­е­вич был лишён Заозе­рья, кото­рое Вели­кий князь Мос­ков­ский Васи­лий II Тём­ный раз­де­лил меж­ду верей­ским кня­зем Миха­и­лом Андре­еви­чем и можай­ским кня­зем Ива­ном Андре­еви­чем; а Семён Дмит­ри­е­вич — Кубены.

Упо­ми­на­ет­ся в Житие Алек­сандра Кушт­ско­го, умер­ше­го 9 июня 1439 г.188. Преж­де все­го нуж­но отме­тить, что это Житие было состав­ле­но не ранее 1575 г.189 Столь позд­нее про­ис­хож­де­ние агио­гра­фи­че­ско­го сочи­не­ния уже вну­ша­ет подо­зре­ния отно­си­тель­но точ­но­сти и досто­вер­но­сти пере­да­ва­е­мых в нем све­де­ний о жиз­ни Алек­сандра Кушт­ско­го и фак­тах его вре­ме­ни. Такие подо­зре­ния оста­ют­ся и при озна­ком­ле­нии с изве­сти­ем Жития о яро­слав­ских кня­зьях в Заозе­рье. Изве­стие это поме­ще­но в ста­тье «О кня­зи Димит­рии, иже на Оустии» и гово­рит о том, что «в то же вре­мя вла­дѣ­ша в Заозе­рие отчи­ною округъ езе­ра вели­ка­го, гла­го­ле­ма­го Кубень­ска­го, князь Димит­реи и князь Семенъ, яро­слав­ские князи»190. Мож­но убе­дить­ся, что в источ­ни­ке ска­за­но лишь о Заозе­рье. О Поше­хо­нье же речи нет вооб­ще. Что каса­ет­ся кня­зя Семе­на, упо­мя­ну­то­го в Житии Алек­сандра Кушт­ско­го и при­ни­ма­е­мо­го А.В. Экзем­пляр­ским за кня­зя Семе­на Нов­лен­ско­го, то имя его явля­ет­ся позд­ней­шей встав­кой. Как под­ме­тил уже В.О. Клю­чев­ский, при состав­ле­нии Жития Алек­сандра Кушт­ско­го было исполь­зо­ва­но Житие Дио­ни­сия Глушицкого191. Ока­зы­ва­ет­ся, вся ста­тья «О кня­зи Димит­рии, иже на Оустии» Жития Алек­сандра Кушт­ско­го заим­ство­ва­на из Жития Дио­ни­сия. И фра­за о яро­слав­ских кня­зьях в Заозе­рье в сво­ей осно­ве выпи­са­на отту­да же192. Но там князь Семен не фигу­ри­ру­ет. Ста­но­вит­ся ясным, что он появил­ся в тек­сте под пером рабо­тав­ше­го при Иване Гроз­ном соста­ви­те­ля Жития Алек­сандра Кушт­ско­го. На каких же исто­ри­че­ских дан­ных осно­вы­вал­ся писа­тель XVI в., вво­дя в свое изло­же­ние яро­слав­ско­го кня­зя Семе­на? Несо­мнен­но, что у соста­ви­те­ля были неко­то­рые доку­мен­ты Успен­ско­го Кушт­ско­го мона­сты­ря, в част­но­сти жало­ван­ные грамоты193, и он знал какие-то пре­да­ния об Алек­сан­дре. Поми­мо кня­зя Семе­на, в Житии упо­ми­на­ют­ся толь­ко князь Дмит­рий и его жена Мария194. Извест­но, что само­го млад­ше­го сына Дмит­рия и Марии Заозер­ских зва­ли Семе­ном и что он ока­зал­ся един­ствен­ным про­дол­жа­те­лем это­го рода яро­слав­ских князей195. Семен дол­жен был насле­до­вать вла­де­ния отца и бра­тьев и дол­жен был по мень­шей мере под­твер­ждать гра­мо­ты Кушт­ско­му мона­сты­рю на зем­ли, отдан­ные туда его роди­ча­ми. Имя Семе­на, оче­вид­но, упо­ми­на­лось в тех мона­стыр­ских актах, кото­рые были в рас­по­ря­же­нии соста­ви­те­ля Жития Алек­сандра Кушт­ско­го. Поэто­му соста­ви­тель и вста­вил его имя в свое произведение.
188. Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 112 и при­меч. 330.
189. ГБЛ, ф. 304, № 677, л. 69 об. Спи­сок Жития дати­ру­ет­ся 1631 г.
190. Клю­чев­ский В.О. Указ. соч., с. 300. В тек­сте Жития гово­рит­ся о молит­ве за бла­го­че­сти­во­го царя и за бла­го­вер­ных кня­зей (ГБЛ, ф. 304, № 677, л. 69). Упо­ми­на­ние царя, бес­спор­но, сви­де­тель­ству­ет о том, что памят­ник состав­лен после 1547 г.
191. ГБЛ, ф. 304, № 677, л. 65об.
192. Клю­чев­ский В.О. Указ. соч., с. 300: «в изло­же­нии он ста­рал­ся под­ра­жать Житию Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, отку­да почти дослов­но выпи­сал предисловие».
193. Ср.: «къ кня­зю Димит­рию, вла­ду­ще­му округ езе­ра вели­ка­го, Кубань­ска­го гла­го­ле­ма­го» (ГБЛ, ф. 304, № 603, л. 22 об.); «...къ кня­зю Дмит­рею, вла­ду­ще­му округ езе­ра вели­ка­го, реко­ма­го Кубен­ска­го» (ГБЛ, ф. 310, № 1214, л. 344).
194. В тек­сте Жития упо­ми­на­ют­ся кон­крет­ные дерев­ни (Гор­ка, Оку­ли­но, Лавы?), пожерт­во­ван­ные мона­сты­рю семьей кня­зя Дмит­рия Заозер­ско­го. — ГБЛ, ф. 304, № 677, л. 66об.
195. Там же, л. 66—67.

АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ

став­ший ино­ком Иоаса­фом Каменским.
рекон­стру­и­ру­е­мая на осно­ве «Ска­за­ния Паи­сия Яро­сла­во­ва о Спа­со-Камен­ном мона­сты­ре» и «Жития Иоаса­фа Камен­ско­го» хро­но­ло­гия жиз­ни млад­ше­го сына кня­зя Дмит­рия Заозер­ско­го — Андрея (ино­ка Иоаса­фа): родил­ся не позд­нее 1436 года, посколь­ку две­на­дца­ти лет при­шел в Спа­со-Камен­ный мона­стырь (зна­чит, око­ло 1436 года его отец еще был жив, а в 1448 году отца уже не было в живых и оси­ро­тев­ший под­ро­сток изби­ра­ет для себя мона­ше­ство), а через пять лет, 10 сен­тяб­ря 1453 года, Андрей-Иоасаф скон­чал­ся. В лето­пис­ной редак­ции родо­слов­ных книг име­ет­ся крат­кая запись о том, что дру­гой сын кня­зя Дмит­рия Заозер­ско­го, Андрей, женил­ся на доче­ри кня­зя Ива­на Дея, полу­чив в при­да­ное Кубе­ну, — «и взял у него Кубе­ну князь великий»[16]. По сво­е­му месту на гене­а­ло­ги­че­ском дре­ве яро­слав­ско­го рода Иван Дей при­хо­дил­ся вну­ком кня­зю Рома­ну Васи­лье­ви­чу, кото­рый, сле­до­ва­тель­но, когда-то вла­дел Кубе­ной. Дан­ный брак озна­чал соеди­не­ние двух срав­ни­тель­но неболь­ших кня­жеств — Кубен­ско­го и Заозер­ско­го. В. Б. Кобрин (а еще ранее И. Верюж­ский) скло­нен был отно­сить изве­стие о женить­бе кня­зя Ива­на Дея не к кня­зю Андрею (в даль­ней­шем ино­ку Иоаса­фу), а к Семе­ну Дмит­ри­е­ви­чу Заозерскому[17]. Дру­го­го мне­ния при­дер­жи­вал­ся А. А. Зимин, пола­гав­ший, что Кубе­ну у кня­зя Ива­на Дея взял в каче­стве при­да­но­го имен­но князь Андрей Дмит­ри­е­вич, а затем она была ото­бра­на у него Васи­ли­ем II[18]. В «Житии Иоаса­фа Камен­ско­го» глу­хо гово­рит­ся о его недол­гом по вре­ме­ни и без­дет­ном бра­ке, но имя и про­ис­хож­де­ние супру­ги не ука­за­но. Ско­рее все­го, этот брак (обру­че­ние?) был заклю­чен в ран­нем воз­расте. Дан­ное обсто­я­тель­ство поз­во­ля­ет ото­дви­нуть рож­де­ние кня­зя Андрея на срок до 1436 года. И. Верюж­ский пред­по­ла­гал, что Андрей-Иоасаф появил­ся на свет око­ло 1429 года, неза­дол­го до гибе­ли его отца кня­зя Дмит­рия Заозер­ско­го, постриг­ся не в 12, а в 19 лет и умер не в 17 лет, а в 24 года[19]. При таком рас­че­те лет допу­сти­мо пред­по­ло­жить, что к 19 годам князь Андрей успел и женить­ся, и овдо­веть, остав­шись без­дет­ным, после чего постриг­ся в мона­хи. В опи­си Спа­со-Камен­но­го мона­сты­ря 1670 года опи­са­на гроб­ни­ца кня­зя-ино­ка, упо­мя­ну­ты при­над­ле­жа­щая ему кни­га и несколь­ко икон с его изображением[20] (рис. 1).

КНЖ. СО́ФЬЯ ДМИ́ТРИЕВНА (не позд­нее 1436— не ранее 1456)

— кня­ги­ня, вели­кая кня­ги­ня Мос­ков­ская, супру­га вели­ко­го кня­зя Дмит­рия Юрье­ви­ча Шемя­ки. Про­ис­хо­ди­ла из рода кня­зей Заозерских[2]:114 и явля­лась пря­мым потом­ком свя­тых кня­зей Фёдо­ра Рости­сла­ви­ча Чёр­но­го и Давы­да Фёдо­ро­ви­ча Ярославского[2]:74, 83, 84, 87, 88[3]:271, 272[4]:83, 85, 94. Един­ствен­ная дочь кня­зя Дмит­рия Васи­лье­ви­ча и кня­ги­ни Марии.Родители Софьи Дмит­ри­ев­ны, как и её брат Андрей (в ино­че­стве — Иоасаф), про­слав­ле­ны Рус­ской Цер­ко­вью, память совер­ша­ет­ся в день празд­но­ва­ния Собо­ра Воло­год­ских святых[6]. Бра­ко­со­че­та­ние Дмит­рия Юрье­ви­ча и княж­ны Софьи долж­но было состо­ять­ся в Угличе[2]:114, зимой 1436 года князь Дмит­рий при­е­хал в Моск­ву звать на сва­дьбу Васи­лия II, но был им схва­чен и отправ­лен в око­вах в Коломну[1]:74, 75[7]:107. Позд­нее Васи­лий Васи­лье­вич «пожа­ло­вал» Дмит­рия Юрьевича[1]:77, в докон­ча­нии меж­ду ними 13 июня 1436 года Дмит­рий Юрье­вич упо­ми­на­ет заве­ща­ние сво­е­го тестя, что, веро­ят­но, гово­рит о состо­яв­шей­ся свадьбе[1]:236. Соглас­но Вален­ти­ну Яни­ну, 2 апре­ля 1444 года Софья Дмит­ри­ев­на вме­сте с мужем и сыном при­бы­ла в Вели­кий Нов­го­род, где Дмит­рий Юрье­вич полу­чил вре­мен­ное убежище[8]:198—200. В Нов­го­ро­де ими был сде­лан сде­лан вклад в Юрьев мона­стырь — возду́х (пла­ща­ни­ца) с изоб­ра­же­ни­ем Хри­ста во гро­бе, опла­ки­ва­е­мо­го четырь­мя анге­ла­ми, шитый шел­ка­ми, сереб­ря­ной и золо­той нитью[8]:193. В. Л. Янин так­же отме­ча­ет, что кня­ги­ня Софья, Дмит­рий Юрье­вич и кня­жич Иван нахо­ди­лись в Нов­го­ро­де 23 авгу­ста 1444 года[8]:198.Великая кня­ги­ня Софья упо­ми­на­ет­ся в жало­ван­ной гра­мо­те Дмит­рия Юрье­ви­ча ниже­го­род­ско­му Бла­го­ве­щен­ско­му мона­сты­рю 14 мар­та 1446 года[1]:114, 249[9] . В кон­це 1446 — нача­ле 1447 года Дмит­рий Юрье­вич отсту­пил из-под Воло­ко­лам­ска к Галичу[1]:119, 120, соглас­но Львов­ской лето­пи­си — «со кня­ги­нею и з бояры своими»[10]:261. Осе­нью 1449 года, в свя­зи с напа­де­ни­ем на Галич по при­ка­зу Васи­лия Тём­но­го кня­зя Васи­лия Яро­сла­ви­ча, Дмит­рий Юрье­вич вывез Софью Дмит­ри­ев­ну из горо­да и, при­быв на Више­ру, отпра­вил сво­е­го послан­ни­ка к нов­го­род­ско­му архи­епи­ско­пу Евфи­мию II с прось­бой при­нять Софью Дмит­ри­ев­ну и кня­жи­ча Ива­на к себе[1]:136, 137. Вла­ды­ка Евфи­мий «и Вели­кый Новъго­родъ при­я­ша кня­ги­ню вели­кую Софью и сына Ива­на в честь, и въе­ха в осе­нине в Юрьев монастырь»[11]:Стб. 192. 19 янва­ря 1456 года начал­ся поход Васи­лия II на Вели­кий Нов­го­род «за неис­прав­ле­ние ноугородец»[1]:173. 7 фев­ра­ля 1456 года «кня­ги­ня вели­кая Софья Дмит­ріе­ва видев ту скорбь Вели­ко­му Нову­го­ро­ду, и убо­я­ся» Васи­лия Тёмного[11]:Стб. 196, бежа­ла из Нов­го­ро­да в Лит­ву, куда в 1454 году отъ­е­хал Иван Дмит­ри­е­вич, и напра­ви­лась к нему в малень­кий запад­но­рус­ский город Оболчи[8]:202[1]:175[3]:274, 275. Вплоть до 1456 года Софья Дмит­ри­ев­на в нов­го­род­ском лето­пис­ном рас­ска­зе име­ну­ет­ся вели­кой княгиней[8]:202.

ВАСИ­ЛИЙ ИВАНОВИЧ

МИХАЙ­ЛО ИВАНОВИЧ

ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ

РОМАН ИВА­НО­ВИЧ

СЕМЁН ФЁДО­РО­ВИЧ ЩЕТИНА

Щети­ни­ны, Тем­но­си­ние, Сандыревы

ИВАН ФЁДО­РО­ВИЧ ЗАСЕКА

Засе­ки­ны, Сон­це­вы, Сонцевы-Засекины,
Жировые-Засекины

ФЁДОР ФЁДО­РО­ВИЧ

ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ МОРДКА

Морт­ки­ны, Бельские

АФА­НА­СИЙ ИВА­НО­ВИЧ ШЕХОН­СКИЙ († до кон­ца 1450‑х

Оче­вид­но, Афа­на­сий-Андрей имел вла­де­ния по Шексне, а Васи­лий — по лево­му при­то­ку Шекс­ны р. Ухре. Сосед­ство вла­де­ний поз­во­ля­ет заклю­чить, что в свое вре­мя они при­над­ле­жа­ли деду Афа­на­сия-Андрея Шехон­ско­го и Васи­лия Ухор­ско­го кня­зю Рома­ну Васильевичу.
Сде­лан­ный на осно­ва­нии про­зви­ща кня­зя Афа­на­сия-Андрея вывод о вла­де­нии им зем­ля­ми по Шексне в опре­де­лен­ной сте­пе­ни под­твер­жда­ет­ся доку­мен­та­ми XV в. Духов­ная гра­мо­та вели­ко­го кня­зя Васи­лия Тем­но­го, в част­но­сти, сви­де­тель­ству­ет, что Усть-Шекс­на в свое вре­мя была соб­ствен­но­стью кня­зей Семе­на и Васи­лия Шехонских224. Послед­ние были сыно­вья­ми Афа­на­сия-Андре­я225. Более кон­крет­но, хотя и частич­но, вла­де­ния этих кня­зей опре­де­ля­ют­ся на осно­ва­нии двух жало­ван­ных дан­ных гра­мот 1432—1445 гг. вдо­вы кня­зя Афа­на­сия-Андрея кня­ги­ни Агра­фе­ны Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю. В гра­мо­тах упо­ми­на­ют­ся зем­ли, пере­да­ва­е­мые тро­иц­ким стар­цам: мона­стырь Николь­ский, Голу­зи­на пустошь, Них­та, сло­бод­ка в Сос­ня­ге, Бере­зо­во, Рогат­ские, Див­но­во, Мел­ко­ши­но, Еля­ко­во, Бар­ми­но и на дру­гой сто­роне р. Шекс­ны — Чевь­ское. Все назван­ные посе­ле­ния и уго­дья нахо­ди­лись близ впа­де­ния Шекс­ны в Волгу226. Боль­шин­ство их сохра­ни­лось и в XIX в. Спи­сок насе­лен­ных мест Яро­слав­ской губер­нии фик­си­ру­ет в Рыбин­ском уез­де по пра­во­му бере­гу Шекс­ны с. Николь­ское, д. Галу­зи­но, села Сос­ня­ги и Бере­зо­во, оз. Див­ное, д. Бар­би­но (веро­ят­но, древ­нее Бармино)227, а на дру­гом бере­гу Шекс­ны — д. Нев­скую (Чег­скую). полу­чив­шую свое назва­ние по р. Чеге228. Запад­ной гра­ни­цей этих земель слу­жи­ла р. Малая Пуш­ма, пра­вый при­ток Шексны229.

В кон­це 40—50‑х гг. XV в. жена Васи­лия II Мария Яро­слав­на купи­ла у яро­слав­ских кня­зей часть земель на основ­ной тер­ри­то­рии кня­же­ства, вклю­чая г. Рома­нов 35: «А что еѣ (кня­ги­ни. — Гене­ограф) куп­ля горо­док Рома­нов кня­жо Миха­и­ло­во Дѣе­ва, и кня­жых Лво­вых детеи, и кня­же Давы­до­во Засѣки­на, и Оусть-Шокст­ны, что собѣ купи­ла оу кня­зя оу Семе­на и оу кня­зя оу Васи­лья оу Шохон­ских, ино то еѣ и есть».

225. ДДГ, № 61, с. 196; ср.: № 89, с. 356.
226. Родо­слов­ные кни­ги, с. 62, 152, 236 (в пер­вых двух рос­пи­сях Семен и Васи­лий оши­боч­но назва­ны Шахов­ски­ми вме­сто Шехонских).
227. АСВР, т. 1, № 102, с. 82; № 103, с. 83.
228. Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 269, № 7941, 7934, 7931, 7929, 7933.
229. Там же, с. 270, № 7965. Эта зави­си­мость топо­ни­ма Чевь­ское от гид­ро­ни­ма Чега дела­ет совер­шен­но невоз­мож­ным сме­ше­ние Чевь­ско­го с Черев­ков­ской, кото­рое, види­мо, допус­кал С.Б. Веселовский.

ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ДЕЙ ДЕЕВЫ

ВАСИ­ЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ

ДМИТ­РИЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ († 1390/1414)

б/​д

ВАСИ­ЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

б/​д

ЛЕВ ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ЗУБА­ТЫЙ Львовы

ВАСИ­ЛИЙ ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ УХОР­СКИЙ Ухорские

имел вла­де­ния по лево­му при­то­ку Шекс­ны р. Ухре.

XІX колено от Рюрика

ФЁДОР РОМА­НО­ВИЧ (упом. с 1463 по 1478).

Сохра­ни­лись све­де­ния о неко­то­рых вла­де­ни­ях сыно­вей кня­зя Рома­на. Так, кня­зю Федо­ру Рома­но­ви­чу при­над­ле­жа­ло с. Семе­нов­ское Миша­ко­ва, кото­рое он пожерт­во­вал в мона­сты­рей св. Нико­лая на р. Кото­рос­ли, «на Глинищах»150. Место­на­хож­де­ние с. Семе­нов­ско­го Миша­ко­ва оста­лось неиз­вест­ным изда­те­лю гра­мо­ты Нико­ла­ев­ско­го «на Гли­ни­щах» мона­сты­ря И.А. Голубцову151. Меж­ду тем в Выпи­си из яро­слав­ских книг «пись­ма и дозо­ру Андрея Игна­тье­ви­ча Велья­ми­но­ва да подья­че­го Ермо­лая Каши­на» 1620 г. упо­мя­ну­та вот­чи­на яро­слав­ско­го Спас­ско­го мона­сты­ря «село Мелен­ки на реке на Кото­рос­ли на Гли­ни­щах, а в нем цер­ковь Нико­ла Чюдо­тво­рец», к кото­рой была при­пи­са­на д. Семеновская152. Оче­вид­но, эта дерев­ня была ранее селом Семе­на Миша­ко­ва. Сто­я­ла она рядом с дерев­ня­ми Коло­со­ва, Баша­ри­на, Бере­зо­вая, Бур­це­ва, Тиви­ги­на на пер­вом ямском рубе­же от Яро­слав­ля, в семи вер­стах к юго-запа­ду от города153.
В пер­вой поло­вине XV в. князь Федор Рома­но­вич высту­пил послу­хом при оформ­ле­нии дан­ной гра­мо­ты в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь на пустошь Гилевскую154. Позд­нее пустошь ста­ла деревней155. Рас­по­ло­же­но было Гиле­во в 8 км к югу от Нерехты156. Близ Гиле­ва и сей­час про­хо­дит гра­ни­ца меж­ду Яро­слав­ской и Костром­ской областями157. Едва ли она коле­ба­лась в боль­ших пре­де­лах на про­тя­же­нии сто­ле­тий. И то, что князь Федор был сви­де­те­лем при состав­ле­нии дан­ной гра­мо­ты на близ­кие к Нерехте зем­ли, кос­вен­но сви­де­тель­ству­ет о том, что его соб­ствен­ные вла­де­ния рас­по­ла­га­лись где-то рядом, оче­вид­но в пору­беж­ном с Нерехтой рай­оне Яро­слав­ско­го княжества.
В уже упо­ми­нав­шей­ся Выпи­си из яро­слав­ских пис­цо­вых книг А.И. Велья­ми­но­ва и Е. Каши­на 1620 г. назва­но при­над­ле­жав­шее яро­слав­ско­му Спас­ско­му мона­сты­рю с. Бор­щов­ское, быв­шая дерев­ня Бор­щов­ка, или Жабин­ская сло­бо­да, оно же Поре­чье Гла­зее­во на р. Ине­ве­же. К нему был при­пи­сан ряд дере­вень и пусто­шей, в том чис­ле д. Васи­лев­ская на р. Шакше158. О всем ком­плек­се земель с цен­тром в Бор­щов­ском ска­за­но, что мона­стырь вла­де­ет им по «княж Федо­ро­вы Рома­но­ви­ча кня­и­ни Ана­ста­сии да ее детей по княж Федо­ро­ве да по княж Олек­сан­дро­ве по данои грамоте»159. Из запи­си ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что в свое вре­мя с. Бор­щов­ское при­над­ле­жа­ло кня­зю Федо­ру Рома­но­ви­чу. Место­по­ло­же­ние Бор­щов­ско­го, отно­сив­ших­ся к нему дере­вень и пусто­шей в науч­ной лите­ра­ту­ре до сих пор выяс­не­но не было160. Одна­ко кар­ты XVIII в. фик­си­ру­ют на юго-восток от Яро­слав­ля р. Ине­ве­жу (Ини­виш­ку) — левый при­ток р. Кисмы, про­те­кав­шую несколь­ко запад­нее р. Шак­шу (Шок­шу) — левый при­ток р. Тунош­ны (Тунош­мы), а так­же д. Жаби­но, сто­яв­шую на безы­мян­ном ручье по лево­му бере­гу р. Инивишки161. Оче­вид­но, д. Жаби­но и есть ста­рая Жабин­ская сло­бо­да, она же д. Бор­щов­ка и с. Бор­щов­ское — быв­шее вла­де­ние кня­зя Федо­ра Романовича.

Ж.: АНА­СТА­СИЯ

150. Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 18, № 455.
151. ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 6707, 6757.
152. АСВР, т. 3, № 200, с. 210.
153. Там же, по «Ука­за­те­лю гео­гра­фи­че­ских названий».
154. ЦГА­ДА, ф. 281, № 14794, л. 53 об., 60 об.
155. Там же, ф. 1356, оп. 1, д. 6757; Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 37, № 925.
156. АСВР, т. 1, № 138, с. 106.
157. Там же, № 537, с. 414 (упо­мя­ну­ты гилев­ские крестьяне).
158. Там же, с. 629, ком­мен­та­рий к акту № 537.
159. См.: кар­та Яро­слав­ской области.
160. ЦГА­ДА, ф. 281, № 14794, л. 50, 51 об.

ЛЕВ РОМА­НО­ВИЧ XV в. († конец 1450‑х)

— Князь туно­шенсь­кий. Князі ТРОЄ­КУ­РО­ВИ похо­ди­ли від най­мо­лод­шо­го сина Лева Рома­но­ви­ча. Лев Рома­но­вич мав уділ у басей­ні р.Туношни, пра­вої при­то­ки Вол­ги. У ньо­го було троє синів: Василь, Пет­ро і Михай­ло Троєкур.
лока­ли­за­ция родо­вых вот­чин кня­зей Тро­е­ку­ро­вых — потом­ков род­но­го бра­та Федо­ра и Семе­на Рома­но­ви­чей, вто­ро­го сына кня­зя Рома­на Ива­но­ви­ча Льва167. Соглас­но пис­цо­вой кни­ге Яро­слав­ско­го уез­да 1626—1629 гг., за кня­зем Бори­сом Ива­но­ви­чем Тро­е­ку­ро­вым была запи­са­на вот­чи­на его отца, кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Тро­е­ку­ро­ва. Эта вот­чи­на, в 20‑х годах XVII в. состо­яв­шая из 3 сел, 1 сло­бод­ки, 71 дерев­ни, 3 почин­ков и 38 пусто­шей, лежа­ла в бас­сейне Тунош­ны (Тунош­мы), пра­во­го при­то­ка Вол­ги, захва­ты­вая часть волж­ско­го правобережья168.
167. Соглас­но яро­слав­ским пис­цо­вым кни­гам 1626—1629 гг., ост­ро­ва Пол­ник и Малой лежа­ли «выше села Пру­со­ва середь Вол­ги» (Исто­ри­че­ские акты яро­слав­ско­го Спас­ско­го мона­сты­ря / Изд. Вах­ра­ме­ев И.А. М., 1896, т. 3, с. 90). Село Пру­со­во было рас­по­ло­же­но у Вол­ги и отсто­я­ло на 16 верст от Яро­слав­ля (Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 24, № 324).

В кон­це 40—50‑х гг. XV в. жена Васи­лия II Мария Яро­слав­на купи­ла у яро­слав­ских кня­зей часть земель на основ­ной тер­ри­то­рии кня­же­ства, вклю­чая г. Рома­нов 36: «А что еѣ (кня­ги­ни. — Гене­ограф) куп­ля горо­док Рома­нов кня­жо Миха­и­ло­во Дѣе­ва, и кня­жых Лво­вых детеи, и кня­же Давы­до­во Засѣки­на, и Оусть-Шокст­ны, что собѣ купи­ла оу кня­зя оу Семе­на и оу кня­зя оу Васи­лья оу Шохон­ских, ино то еѣ и есть».

~ Фео­до­ра инока

168 Исто­ри­че­ские акты яро­слав­ско­го Спас­ско­го мона­сты­ря. М., 1896, т. 1, № 31—32, с. 39—41; ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 1718.

КН. ПЁТР РОМА­НО­ВИЧ XV в.

КН. СЕМЁН (ИН.СЕРГИЙ) РОМА­НО­ВИЧ ЯРО­СЛАВ­СКИЙ (1462, ум. 1502)

— князь лева­шовсь­кий і крас­ненсь­кий. Млад­ше­му бра­ту Федо­ра кня­зю Семе­ну Рома­но­ви­чу при­над­ле­жа­ло 15 пожен по р. Которосли162. Место­на­хож­де­ние этих пожен опре­де­ля­ет­ся по сто­яв­шей на той же реке позд­ней­шей д. Мед­вед­ко­во, наиме­но­ва­ние кото­рой повто­ря­ет назва­ние одной из пожен163. Дерев­ня была рас­по­ло­же­на в 14 вер­стах от Яро­слав­ля, сле­до­ва­тель­но, речь долж­на идти о при­го­род­ных уго­дьях кня­зя Семе­на. Ему же при­над­ле­жа­ли ост­ро­ва Пол­ник и Малой на Вол­ге, кото­рые в 1503/04 г. он отдал яро­слав­ско­му Спас­ско­му монастырю164. Оба ост­ро­ва так­же нахо­ди­лись вбли­зи Ярославля165.

Важ­ное зна­че­ние для опре­де­ле­ния тер­ри­то­рии и рубе­жей не толь­ко уде­ла XIV в. кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча, но и само­го Яро­слав­ско­го кня­же­ства име­ет гео­гра­фия вла­де­ний XVI в. кня­зей Сисе­е­вых — потом­ков кня­зя Семе­на Рома­но­ви­ча. Сисе­е­вым при­над­ле­жа­ли обшир­ные зем­ли к восто­ку от Соли Малой и Соли Боль­шой меж­ду река­ми Соло­ни­цей и Чер­ной, пра­вы­ми при­то­ка­ми Вол­ги, по рекам Кня­ги­нин­ке, Вок­ше­дан­ке (Вок­шен­дан­ке), Дол­ма­тов­ке, Сор­даш­ке, Буз­лой­ке и Чер­ной с цен­тра­ми в селах Лева­шо­ве и Красном166.

В декаб­ре 1467 г. вели­кий князь напра­вил вое­во­дой «в поход на чере­ми­су» кн. Семе­на Рома­но­ви­ча (из стар­шей линии стар­шей вет­ви потом­ков кн. Васи­лия Дави­до­ви­ча), «а с ним мно­гих детей бояр­ских, двор свой». Во вре­мя казан­ско­го похо­да 1467 года мос­ков­ские вой­ска силь­но стра­да­ли от враж­деб­но­сти мест­но­го насе­ле­ния – «злой чере­ми­сы». Лето­пи­си не сооб­ща­ют подроб­но­стей, но, судя по все­му, эти лес­ные люди сви­ре­по рас­прав­ля­лись с попав­ши­ми к ним в плен рус­ски­ми. Узнав об этом, Иван III зимой 1467/68 го да отпра­вил в зем­ли чере­ми­сы кара­тель­ную экс­пе­ди­цию под нача­лом вое­во­ды Семе­на Рома­но­ви­ча из яро­слав­ско­го кня­же­ско­го дома. Поход обе­щал быть при­быль­ным. Поэто­му вели­кий князь отпра­вил туда «мно­гих детий бояр­ских, свой двор». Свои набе­ги в рус­ские зем­ли тата­ры обыч­но устра­и­ва­ли зимой. Летом мест­ные жите­ли скры­ва­лись от кара­те­лей в лесах и непро­хо­ди­мых боло­тах. Зимой укрыть­ся было негде. Этот опыт татар усво­и­ли и мос­ков­ские вое­во­ды. Прой­дя на лыжах сквозь глу­хие леса Завол­жья, князь Семен вне­зап­но нагря­нул на без­за­щит­ные дерев­ни и села чере­ми­сы. «И мно­го зла учи­ни­ша зем­ли той: люди изсе­ко­ша, а иных в плен пове­до­ша, а иных изо­ж­го­ша; а кони их и вся­кую живо­ти­ну, чего нель­зе с собою има­ти, то все изсе­ко­ша; а что было живо­та их, то все взя­ша. И пово­е­ва­ше всю зем­лю ту, досталь пожго­ша, а до Каза­ни за един день не дохо­ди­ли и, воз­вра­тив­ше­ся, при­и­до­ша к вели­ко­му кня­зю вси поздо­ро­ву…» «…И была уби­е­ния чело­ве­че­ская вели­ка, и кро­вь­ми поли­я­ся вар­вар­ская зем­ля; бла­та и дебри, и озе­ра и реки намо­сти­ша­я­ся чере­мис­ски­ми костьми ». Итак, мос­ков­ские дво­ряне не про­сто уби­ва­ли лес­ных людей, но жгли их в огне. Самый про­стой спо­соб состо­ял в том, что­бы загнать людей в избу, запе­реть дверь сна­ру­жи, а затем поджечь.Впрочем, казан­цы немед­лен­но ото­мсти­ли за сво­их под­дан­ных. На сле­ду­ю­щее лето они напа­ли на южные воло­сти устюж­ско­го уез­да, оса­ди­ли горо­док Кич­мен­гу «и огнем сожгли и с людми».вои набе­ги в рус­ские зем­ли тата­ры обыч­но устра­и­ва­ли зимой. Летом мест­ные жите­ли скры­ва­лись от кара­те­лей в лесах и непро­хо­ди­мых боло­тах. Зимой укрыть­ся было негде. Этот опыт татар усво­и­ли и мос­ков­ские вое­во­ды. Пожа­ло­ван в 1469 году в бояре, участ­ник Бояр­ской думы. В каче­стве вое­во­ды при­ни­мал уча­стие во мно­гих похо­дах в раз­ных частях войск: в 1482 году был в похо­де про­тив казан­ско­го царя; в 1484 году был послан в Казань для воз­ве­де­ния на пре­стол царя Але­га­ма; в 1487 году был в похо­де на Казань, при­чем, перей­дя Сви­я­гу и раз­бив казан­цев, взял Казань и пле­нил царя и мно­гих казан­цев; в 1488—1491 — псков­ский намест­ник; в 1493 году нахо­дил­ся в похо­де к Вели­ким Лукам; в 1495 году — в госу­да­ре­вом похо­де в Нов­го­род; в 1496 году — в похо­де к Выбор­гу; в 1499 году ходил на помощь Каза­ни для защи­ты мос­ков­ско­го став­лен­ни­ка Абдул-Лати­фа от напа­дав­ше­го на него Ага­ла­ка, бра­та Маму­ка; в 1500—1501 годах после боя на Вед­ро­ше ходил на Литву.

Умер ок. 1503/04 г. Князь Семен Рома­но­вич упо­мя­нут в «кня­же­ском» поми­наль­ном спис­ке древ­ней­ше­го пер­га­мен­но­го сино­ди­ка Тро­и­це- Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. В инте­ре­су­ю­щей нас части это­го спис­ка кня­зья запи­са­ны в стро­гом соот­вет­ствии с поряд­ком пре­став­ле­ния. В сино­ди­ке отме­чен как «князь Сер­гий Рома­но­вич». Соглас­но разыс­ка­ни­ям А. В. Сер­ге­е­ва, князь Семен дей­стви­тель­но при­нял перед смер­тью мона­ше­ство с име­нем Сер­гий37)

Пред­став­ле­ние о соста­ве кор­по­ра­ции яро­слав­ских слу­жи­лых кня­зей дает пере­чень лиц поход­но­го дво­ра Ива­на III 1495 г. В нем в том или ином каче­стве фигу­ри­ру­ют 15 яро­слав­ских Рюри­ко­ви­чей во гла­ве с уже извест­ным нам бояри­ном кн. Семе­ном Романовичем.

Круп­ным вот­чин­ни­ком, сохра­няв­шим остат­ки суве­рен­ных прав, был С. Р. Яро­слав­ский, извест­ный вое­во­да вто­рой поло­ви­ны XV в. Как и Д. А. Пен­ко, в 1496 г. он изве­стен в каче­стве нов­го­род­ско­го намест­ни­ка [Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV – нача­ла XVI в. М., 1964. Т. 3. № 436. С. 434.] Общие чер­ты мож­но най­ти и в харак­те­ре их зем­ле­вла­де­ния в Нов­го­род­ской зем­ле. Семе­ну при­над­ле­жа­ла волость Заму­тье в Бежец­кой пятине (не менее 125 обеж), а так­же неболь­шой уча­сток в Обо­неж­ской пятине по сосед­ству с Нов­го­ро­дом [НПК. СПб., 1910. Т. 6. Ст. 231–241; ПКНЗ. М., 1999. Т. 2. С. 279]. Оба эти вла­де­ния были взя­тыу него после завер­ше­ния службы.

В 1463–1478 гг. князь С. Р. Яро­слав­ский с женой кня­ги­ней Улья­ни­ей и сыно­вья­ми кня­зья­ми Кон­стан­ти­ном и Пет­ром дали вкла­дом Спа­со-Яро­слав­ском мона­сты­рю 15 пожен с лесом по Р. Кото­ро­си в Яро­слав­ском уез­де (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 199, № 208. С. 218). В 1503/1504 г. князь С. Р. Яро­слав­ский дал Спа­со-Яро­слав­ско­му мона­сты­рю на ост­ров Пол­ник и еще один ост­ров «малой» на р. Вол­ге (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 216).

Око­ло 1492 г. князь С. Р. Яро­слав­ский в зятя сво­е­го П. Ф. Хро­мо­го место заклю­чил миро­вую со стар­ца­ми Кирил­ло-Бело­зер­ско­го мона­сты­ря о раз­де­ле спор­ных земель воз­ле р. Коно­ми­цы в Бело­зер­ском уез­де (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 2. М., 1958. № 284). В 1503/04 г., нака­нуне смер­ти, сде­лал земель­ный вклад в Спа­со-Яро­слав­ский мона­стырь. Вклад (100 руб.) кня­ги­ни Ири­ны Бужа­ров­ской (в чер­ни­цах Варсонофии)17относится, веро­ят­но, к 1512 г. Кро­ме денег она пере­да­ла ИВМ село Бужа­ро­во, достав­ше­е­ся ей от пер­во­го мужа, околь­ни­че­го Ива­на Товар­ко­ва. Ее вто­рым мужем был князь Семен Романович18. А. А. Зимин счи­тал его родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Сисе­е­вых из Яро­слав­ской вет­ви Рюри­ко­ви­чей. Прав­да, сыно­вья его были от пер­во­го бра­ка, а жену зава­ли Улья­ной, но в брак с Ири­ной он мог всту­пить после смер­ти пер­вой жены.
В 1504 г. в воло­сти Муш­ко­во Дмит­ров­ско­го уез­да на гра­ни­це с Мос­ков­ским уез­дом за женой кня­зя С. Р. Яро­слав­ско­го упо­ми­на­лись село Бужа­ро­во и дерев­ни Михай­лов­ское, Олшит­ко­во (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 387). В мар­те 1512 г. кня­ги­ня Ири­на, жена кня­зя С. Р. Яро­слав­ско­го, зало­жи­ла в 500 руб. Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю село Бужа­ро­во с 16 дерев­ня­ми (вот­чи­ну сво­е­го пер­во­го мужа И. И. Товар­ко­ва) на р. Ист­ре в Муш­ков­ской воло­сти Дмит­ров­ско­го уез­да, а так­же дерев­ни Шол­ги­но, Дру­гое Шол­ги­но, Пет­руш­ки­но, Тетю­ре­во в воло­сти Вои­ни­чи Воло­ко­лам­ско­го уез­да (Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства XIV–XVI веков. Ч. 2. М., 1956. С. 54, 55). К янва­рю 1534 г. кня­ги­ня Ири­на, вдо­ва кня­зя С. Р. Яро­слав­ско­го, про­да­ла Иоси­фо-Воло­ко­лам­ско­му мона­сты­рю их куп­лю село Буже­ро­во с 16 дерев­ня­ми в Муш­ков­ской воло­сти Дмит­ров­ско­го уез­да (Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства XIV–XVI веков. Ч. 2. М., 1956. С. 123).

~ УЛЬЯ­НА 1463/78

~ ИРИ­НА БУЖА­РОВ­СКАЯ ИН.ВАРСОНОФИЯ 1504 1512, вдо­ва И. И. Товаркова.

[ПСРЛ. Т. 8. С. 153, 231 (без бояр­ско­го титу­ла); Т. 28. С. 153; АСЭИ. Т. 2. № 284; Т. 3. № 199, 217, 436 (без бояр­ско­го титу­ла); АФЗХ. Ч. 2. № 54 (1512 г.; см.: Зимин. Вот­чи­на. С. 109); РК. С. 20, 21, 23 (без бояр­ско­го титу­ла), 24 (см.: Alef. Р. 102, 104, 111), 31 (без бояр­ско­го титу­ла); Р. С. 26; ПЛ. Вып. 1. С. 81; Мара­си­но­ва Л. М. Новые псков­ские гра­мо­ты XVI-XV вв. М.ц; 1966. С. 194; Шмидт. С. 272; Finlands Medilitudes Urkunden. Helsinki. 1930. Bd. VI. № 4734. S. 73–75.
162. АСВР, т. 3, с. 499, пояс­ни­тель­ное при­ме­ча­ние к акту № 200 и далее по «Ука­за­те­лю гео­гра­фи­че­ских названий».
163. ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 6758.
164. АСВР, т. 3, № 199, с. 210.
165. Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 27, № 693.
166. АСВР, т. 3, № 217, с. 233.]

ЮРИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ
— XIX кол., ХV в.

б/​д

ДАНИ­ИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ

Вес­ной 1469 г. в каче­стве пер­во­го вое­во­ды ходил к Устю­гу, а отсю­да полу­чил при­каз идти на Казань, где рус­ские раз­би­ли казан­цев в трех бит­вах, под самой Каза­нью и на Волге.

Неко­то­рое вре­мя он сохра­нял остат­ки суве­рен­ных прав в Яро­слав­ле, но еще Иван III выме­нял его зем­ли на зве­ни­го­род­ские села 38. А так как Зве­ни­го­род по заве­ща­нию вели­ко­го кня­зя ото­шел к его сыну Юрию, то и сын Дани­лы Давыд Хро­мой стал слу­жить в Дмит­ров­ско-Зве­ни­го­род­ском уде­ле. Кня­зю Дани­и­лу Васи­лье­ви­чу, при­над­ле­жа­ло с. Вышеславское169. И.А. Голуб­цов пред­по­ло­жи­тель­но отож­деств­лял это село с нахо­див­шим­ся в 30 вер­стах от Яро­слав­ля с. Выше­слав­ским XIX в.170 Заклю­че­ние иссле­до­ва­те­ля надо при­знать не гипо­те­ти­че­ским, а вполне точ­ным. Дело в том. что по актам XV в., в межах с зем­ля­ми с. Выше­слав­ско­го нахо­ди­лись зем­ли сел Ставатинского171 и Унемерского172. На кар­тах все три села пока­за­ны рядом в сред­нем тече­нии Кото­рос­ли, в ее правобережье173. Сле­до­ва­тель­но, Выше­слав­ское XV в. — имен­но то, о кото­ром писал И.А. Голубцов.
169. ЦГА­ДА, ф. 1209, кн. 549, л. 267—310; ЦГВИА, ВУА, № 18197, л. 9, 11—13.
170. АСВР, т. 3, № 194, с. 206.
171. Там же, по «Ука­за­те­лю гео­гра­фи­че­ских назва­ний». Ср.: Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 4, № 58.
172. АСВР, т. 3, № 212, с. 226.
173. Там же, № 218, с. 235.

КНЯЗЬ ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ШАСТУН (ХV в.) 

⇨ Шасту­но­вы, Вели­ко­га­ги­ны, Гагины

КНЯЗЬ ДАНИ­ИЛ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ПЕН­КО ЯРО­СЛАВ­СКИЙ (ум. 1520)

— един­ствен­ный сын Алек­сандра Фёдо­ро­ви­ча Брю­ха­то­го — послед­не­го яро­слав­ско­го вла­де­тель­но­го кня­зя. В лето­пи­сях в пер­вый раз упо­ми­на­ет­ся под 1485 годом по слу­чаю поме­ще­ния в его мос­ков­ском доме плен­но­го казан­ско­го царя с семьёй. В 1469, 1492 и 1493 годах в каче­стве вое­во­ды был в похо­дах на Казань, Лит­ву и в Вели­кие Луки. В 1493—1495 годах был пер­вым намест­ни­ком в Нов­го­ро­де, где тогда же встре­чал вели­ко­го кня­зя. В 1493—1495 годах был намест­ни­ком в Ярославле.[1]. В 1500 году пожа­ло­ван был в бояре. В фев­ра­ле того же года был тысяц­ким на сва­дьбе доче­ри вели­ко­го кня­зя, Фео­до­сии, выхо­див­шей за кня­зя Васи­лия Дани­ло­ви­ча Холм­ско­го. Во вре­мя наше­ствия на Казань татар был пер­вым вое­во­дой вспо­мо­га­тель­ных войск, послан­ных на помощь царю казан­ско­му. В 1501 году князь послан был вели­ким кня­зем на помощь Пско­ву про­тив угро­жав­ших послед­не­му ливон­цев, задер­жал­ся там на три неде­ли и тем при­чи­нил горо­ду боль­шие убыт­ки. Пско­ви­чи жало­ва­лись на его без­дей­ствие вели­ко­му кня­зю, и послед­ний при­ка­зал ему высту­пить про­тив ливон­цев. Вско­ре, одна­ко, он воз­вра­тил­ся в Псков, «не учи­нив­ши ниче­го же», а в сле­ду­ю­щем, 1502 году во вре­мя вто­ро­го похо­да в Ливо­нию потер­пел даже неуда­чу; но, соеди­нив­шись затем с кня­зем Дани­и­лом Васи­лье­ви­чем Щенею, по раз­би­тии ливон­цев в бит­ве под Гель­ме­дом, опу­сто­шил Ливон­скую зем­лю от Иван­го­ро­да до Колы­ва­ни. В 1503 году был в похо­де из Вели­ких Лук на Литву.
Умер в 1520 году.

ИВАН ДАНИ­ЛО­ВИЧ ЮХОТ­СКИЙ Юхотские

У кн. Дани­и­ла Семе­но­ви­ча Нов­лен­ско­го был един­ствен­ный сын Иван, но уже отме­чен­ный в родо­слов­ной таб­ли­це как князь Юхот­ский. Каким обра­зом кня­зья Нов­лен­ские вдруг ста­ли кня­зья­ми Юхот­ски­ми, совер­шен­но неяс­но. Юхот­ское кня­же­ство зани­ма­ло берег яро­слав­ской реки Юхоть, пра­во­го при­то­ка Вол­ги. Оно выде­ли­лось из Яро­слав­ско­го кня­же­ства, а во вто­рой поло­вине XV в. пере­ста­ло суще­ство­вать, ото­шло к вели­ко­му Мос­ков­ско­му кня­же­ству, а его наслед­ствен­ные вла­дель­цы-вот­чин­ни­ки ста­ли мос­ков­ски­ми бояра­ми. Сохра­нил­ся оттиск печа­ти кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Юхот­ско­го, на кото­рой изоб­ра­жен чело­век на лоша­ди. Печать скреп­ля­ла жало­ван­ную гра­мо­ту Спа­со-Яро­слав­ско­му мона­сты­рю, дати­ру­е­мую в пери­од с 1463 по 1468 г. У Ива­на Дани­и­ло­ви­ча Юхот­ско­го был сын князь Федор Юхот­ский, у Федо­ра Ива­но­ви­ча — два сына, Иван и Дмит­рий, но уже без топо­ни­ми­че­ско­го титу­ла «кня­зья юхот­ские». И, нако­нец, у послед­не­го из этой вет­ви яро­слав­ских кня­зей, у Дмит­рия Ива­но­ви­ча, имел­ся сын Иван, быв­ший уже дале­ким потом­ком Семе­на Новленского.

XX колено от Рюрика

КНЯЗЬ ФЁДОР ФЁДО­РО­ВИЧ АЛА­БЫШ ЯРО­СЛАВ­СКИЙ (1472,–1504+до)

— 2С:Фед.Ром. :Ана­ста­сия, пра­внук Яро­слав­ско­го вла­де­тель­но­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча. Князь Федор Ала­быш был дове­рен­ным лицом Ива­на III. Когда после при­со­еди­не­ния в 1485 году Твер­ско­го кня­же­ства к Москве наста­ла пора про­из­ве­сти учет всех твер­ских земель, в Тверь с этой целью был направ­лен во гла­ве груп­пы пис­цов Ф.Ф. Ала­быш: «Того ж (1492 г.) лета князь вели­кий Иван Васи­лье­вич послал в Твер­ские зем­ли писа­ти по мос­ков­ски в сохи; а Тверь писал князь Федор Ала­быш, а Ста­ри­цу Борис Кудо­зов (Куту­зов)...” (В.Н.Татищев. Исто­рия Рос­сий­ская, часть 4, собр.соч. в 8 т.т., т.6, 1996 г., с.79). Ола­быш — круг­лый хле­бец из кис­ло­го теста или по Далю ала­быш (ала­бырь) — бес­тол­ко­вый, косноязычный.

~ УЛЬЯ­НА ИНОКА.

ВАСИ­ЛИЙ ФЁДО­РО­ВИЧ МАМОН — XX кол., XVI в.

Мамо­но­вы

АЛЕК­САНДР ФЁДО­РО­ВИЧ АЛЕН­КА XVI в.Аленкины

— пра­внук Яро­слав­ско­го вла­де­тель­но­го кня­зя Ива­на Васильевича.
Зна­чил­ся вое­во­дой с 1492 года. В 1506—1507 годах сто­ял на Каме и на Камен­ном пере­во­зе близ Каза­ни. Вес­ной 1508 года послан был в Лит­ву, где про­из­вёл боль­шие опу­сто­ше­ния, затем полу­чил при­каз идти навстре­чу кня­зьям Глин­ским и помо­гать им про­тив литов­цев. В 1509 году он послан был из Моск­вы в Вязь­му, а отсю­да — к Доро­го­бу­жу, по взя­тии кото­ро­го остал­ся в нём. В 1512 году с Усть-Осёт­ра выхо­дил про­тив татар.Считается родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Але́нкиных.

ВАСИ­ЛИЙ ЛЬВОВИЧ

<в при­ка­зе не был>

В кон­це 40—50‑х гг. XV в. жена Васи­лия II Мария Яро­слав­на купи­ла у яро­слав­ских кня­зей часть земель на основ­ной тер­ри­то­рии кня­же­ства, вклю­чая г. Рома­нов 39: «А что еѣ (кня­ги­ни. — Гене­ограф) куп­ля горо­док Рома­нов кня­жо Миха­и­ло­во Дѣе­ва, и кня­жых Лво­вых детеи, и кня­же Давы­до­во Засѣки­на, и Оусть-Шокст­ны, что собѣ купи­ла оу кня­зя оу Семе­на и оу кня­зя оу Васи­лья оу Шохон­ских, ино то еѣ и есть».

б/​д

ПЁТР ЛЬВО­ВИЧ

— сын Льва Рома­но­ви­ча. В кон­це 40—50‑х гг. XV в. жена Васи­лия II Мария Яро­слав­на купи­ла у яро­слав­ских кня­зей часть земель на основ­ной тер­ри­то­рии кня­же­ства, вклю­чая г. Рома­нов 40: «А что еѣ (кня­ги­ни. — Гене­ограф) куп­ля горо­док Рома­нов кня­жо Миха­и­ло­во Дѣе­ва, и кня­жых Лво­вых детеи, и кня­же Давы­до­во Засѣки­на, и Оусть-Шокст­ны, что собѣ купи­ла оу кня­зя оу Семе­на и оу кня­зя оу Васи­лья оу Шохон­ских, ино то еѣ и есть».

Петр, воз­мож­но, был испо­ме­щен в Нов­го­ро­де, так как там нахо­ди­лись поме­стья его детей.

МИХА­ИЛ ЛЬВО­ВИЧ ТРО­Е­КУР (1495,1500)

Тро­е­ку­ро­вы.

В кон­це 40—50‑х гг. XV в. жена Васи­лия II Мария Яро­слав­на купи­ла у яро­слав­ских кня­зей часть земель на основ­ной тер­ри­то­рии кня­же­ства, вклю­чая г. Рома­нов 41: «А что еѣ (кня­ги­ни. — Гене­ограф) куп­ля горо­док Рома­нов кня­жо Миха­и­ло­во Дѣе­ва, и кня­жых Лво­вых детеи, и кня­же Давы­до­во Засѣки­на, и Оусть-Шокст­ны, что собѣ купи­ла оу кня­зя оу Семе­на и оу кня­зя оу Васи­лья оу Шохон­ских, ино то еѣ и есть».

В октяб­ре 1495 г. сре­ди детей бояр­ских сопро­вож­дал в Нов­го­род вели­ко­го кня­зя Ива­на III (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 45). В фев­ра­ле 1500 г. при­сут­ство­вал на сва­дьбе кня­зя В. Д. Холм­ско­го (Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка. Ч. 13. М., 1790. С. 2).

Ж.: ИН. АЛЕКСАНДРА

КОН­СТАН­ТИН СЕМЁ­НО­ВИЧ СИСЕЙ XVI в.

Сисе­е­вы
Кон­стан­тин Сисей (родо­на­чаль­ник Сисе­е­вых), упо­мя­нут со сво­им отцом в гра­мо­те, состав­лен­ной око­ло 1463–1478 гг. Встре­ча­ет­ся Сисей и в раз­ря­дах 1495 и 1520 гг.[АСЭИ. Т. 3. № 199; РК. С. 25, 65.].

КНЯЗЬ ПЁТР СЕМЁ­НО­ВИЧ КРИВОЙ

Осе­нью 1506 г. коман­до­вал сто­ро­же­вым пол­ком под Смо­лен­ском. В 1512 г. вое­во­да в боль­шом пол­ку на Угре. В июле 1513 г. коман­до­вал сто­ро­же­вым пол­ком под Смо­лен­ском. В 1529/1530 гг. намест­ник в Вязь­ме (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 96, 118, 134; Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 212, 217).

ИВАН СЕМЁ­НО­ВИЧ СЕМЕЙ­КА (†1518)XVI в.

Смрт: 1514, Орша
Князь лева­шовсь­кий і крас­ненсь­кий, псковсь­кий (1489–1491 рр.), моск. боярин (з 1495 р.), наміс­ник нов­го­родсь­кий (1495–1497 рр.).
В мар­те 1513 г. вто­рой вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в Туле. В мае 1514 г. в Туле коман­до­вал пол­ком левой руки. 8 сен­тяб­ря 1518 г. участ­во­вал в бит­ве под Оршей (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 49, 53; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 123, 127, 128, 132, 137, 138; Бен­ци­а­нов М.М., Лобин А.Н. К вопро­су о струк­ту­ре рус­ской армии в бит­ве при Орше // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2013. № 2. С. 163). Погиб в бит­ве под Оршей 8 сен­тяб­ря 1518 г. (Бен­ци­а­нов М.М., Лобин А.Н. К вопро­су о струк­ту­ре рус­ской армии в бит­ве при Орше // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2013. № 2. С. 163).
В 1503/1504 г. послух в дан­ной сво­е­го отца кня­зя С. Р. Яро­слав­ско­го Спа­со-Яро­слав­ско­му мона­сты­рю на ост­ров Пол­ник и еще один ост­ров «малой» на р. Вол­ге (Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 216).

Кня­ги­ня Ири­на, в ино­че­стве Алек­сандра, вдо­ва кня­зя И. С. Яро­слав­ско­го, умер­ла 16 мар­та 1553 и была похо­ро­не­на в Смо­лен­ском собо­ре Ново­де­ви­чье­го мона­сты­ря (Гирш­берг В.Б. Мате­ри­а­лы для сво­да над­пи­сей на камен­ных пли­тах Моск­вы и Под­мос­ко­вья XIV–XVII вв. Ч. 1 // Нумиз­ма­ти­ка и эпи­гра­фи­ка. Т. 1. М., 1960. С. 31).

Жена: Ири­на

N СЕМЕ­НОВ­НА ЯРОСЛАВСКАЯ

~ боярин П. Ф. Давыдов-Хромой.

КН. ДАВЫД ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ХРО­МОЙ (1469,1512)

В 1499/1500 г. писец Кашир­ско­го уез­да (Ката­лог пис­цо­вых опи­са­ний Рус­ско­го госу­дар­ства сере­ди­ны XV–начала XVII века / Сост. К. В. Бара­нов. М., 2015. С. 13). Неко­то­рое вре­мя его отец Дани­ил сохра­нял остат­ки суве­рен­ных прав в Яро­слав­ле, но еще Иван III выме­нял его зем­ли на зве­ни­го­род­ские села. А так как Зве­ни­го­род по заве­ща­нию вели­ко­го кня­зя ото­шел к его сыну Юрию, то и сын Дани­лы Давыд Хро­мой стал слу­жить в Дмит­ров­ско-Зве­ни­го­род­ском уде­ле. В 1504/05, 1506, 1511 гг. и мар­те 1518 г. он упо­ми­на­ет­ся как дмит­ров­ский боярин. В 1504/05 г. был

Умер до 7 октяб­ря 1536 г. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 58).

«По кня­зе Давы­де по Хро­мом да по Фео­фане по бала­хон­це память пра­ви­ти октяб­ря 13, на память свя­тых муче­ник Кар­па и Вави­лы. По/​нахида пети, и обед­ня слу­жи­ти, и корм кор­ми­ти на всяк год, доко­ле и мона­стырь сто­ит. А дал князь Давыд в Кири­лов мона­стырь село Одно­ле­то­во, и то село про­да­ли, а взя­ли на нем 160 руб­лев. А Фео­фан дал 200 руб­лев.» 7 октяб­ря 1536 г. по кня­зе Давы­де Дани­ло­ви­че Хро­мом Обо­лен­ском [оче­вид­но, речь идет о кня­зе Яро­слав­ском, а не Обо­лен­ском] князь Иван Федо­ро­вич Овчи­на дал вкла­дом в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь 48 руб. 23 декаб­ря 1537 г. князь И. Ф. Обо­лен­ский дал по нему же 18 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 58).

«[70]45 (153б)-го году октяб­ря в 7 день по кня­зе Давы­де Дани­ло­ви­че Хро­мом Обо­лен­ском дал вкла­ду князь Иван Федо­ро­вич Овчи­на денег 48 руб­лев 32 алты­на 4 день­ги. Октяб­ря же в 20 день про­да­но на Москве князь Давы­до­ва пла­тья на 11 руб­лев. Того же [70)45 (1537)-го году ген­ва­ря в 27 день князь Давы­до­ва же хле­ба, ржи и овса, про­да­но на 11 руб­лев на 9 алтын 3 день­ги. Да апре­ля в 20 день князь Давы­до­ва же вклад­но­го пла­тья про­да­но на 9 руб­лев. Майя в 10 день князь Давы­дов же вклад­ной тер­лик про­дан, взя­то 2 руб­ли. [70]46-го году декаб­ря в 23 день по кня­зе Давы­де же дал вкла­ду князь Иван Федо­ро­вич Обо­лен­ской денег осм­нат­цать руб­лев».42

~ ЕЛЕ­НА ......

[Род. кн. Ч. 1. С. 118; Р. С. 88; РК. С. 36, 38, 45, 52; Акты Юшко­ва. № 86; АРГ 1505–1526 гг. № 161; РИБ. Т. 32. С. 253. № 140 (1539 г.); ГБЛ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 521. Л. 138 об.].

КНЯЗЬ ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ ЮХОТСКИЙ

еще сохра­нял суве­рен­ные пра­ва в сво­ем кня­же­стве. Он выда­вал жало­ван­ные гра­мо­ты око­ло 80‑х годов XV в. и в 1509/10 г.АСЭИ. Т. 3. № 201, 219. Дати­ров­ку пер­во­го акта уточ­ня­ем, учи­ты­вая гене­а­ло­ги­че­ские сооб­ра­же­ния В. Б. Кобри­на (Кобрин В. Б. Зем­ле­вла­дель­че­ские пра­ва кня­жат в XV-пер­вой тре­ти XVI в. и про­цесс цен­тра­ли­за­ции Руси // Исто­рия СССР. 1981. № 4. С. 38, сн. 44 — При­меч. ред.). В 1500 г. кн. Федор при­сут­ство­вал на сва­дьбе кн. В. Д. Холмского.[Сахаров. Т. II, кн. VI. С. 37.]

НИКИ­ТА ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ УХОРСКИЙ

ФЁДОР ОХЛЯ­БИ­НА ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ УХОРСКИЙ

АЛЕК­САНДР ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ УХОРСКИЙ

ЯРО­СЛАВ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ УХОРСКИЙ

МИХА­ИЛ ХВО­РО­СТИ­НА ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ УХОРСКИЙ

XXI колено от Рюрика

КН. СЕМЁН ПЕТ­РО­ВИЧ ЛЬВОВ ЯРОСЛАВСКИЙ

Сын Пет­ра Льво­ви­ча Рома­но­ви­ча. В нов­го­род­ских пис­цо­вых кни­гах кня­зья стар­шей линии Тро­е­ку­ро­вых запи­са­ны как кня­зья Льво­вы (по име­ни деда Льва Рома­но­ви­ча). В Дерев­ской пятине рас­по­ла­га­лись поме­стья (24 обжи (240 четей)) кня­зей Семе­на Пет­ро­ви­ча и его сына Васи­лия.43

ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ ЮХОТСКИЙ

б/​д

ДМИТ­РИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ ЮХОТ­СКИЙ († 1506)

Дмит­рий участ­во­вал в Нов­го­род­ском похо­де 1495 г. и при­сут­ство­вал на сва­дьбе кн. В. Д. Холм­ско­го в 1500 г.[РК. С. 16.]. Погиб под Каза­нью в 1506 г. [РНБ. Собра­ние Пого­ди­на. 1596. Л. 169 об., 170.; Воло­год­ский слу­жи­лый «город» в XV — нача­ле XVI века // Сосло­вия, инсти­ту­ты и госу­дар­ствен­ная власть в Рос­сии. Сред­ние века и Новое вре­мя. Сбор­ник ста­тей памя­ти ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М. Язы­ки сла­вян­ских куль­тур. 2010]

XXII колено от Рюрика

КН. ВАСИ­ЛИЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ ЛЬВОВ ЯРОСЛАВСКИЙ

В нов­го­род­ских пис­цо­вых кни­гах кня­зья стар­шей линии Тро­е­ку­ро­вых запи­са­ны как кня­зья Льво­вы (по име­ни деда Льва Рома­но­ви­ча). В Дерев­ской пятине рас­по­ла­га­лись поме­стья (24 обжи (240 четей)) кня­зей Семе­на Пет­ро­ви­ча и его сына Васи­лия.44

КН. ИВАН СЕМЁ­НО­ВИЧ ЛЬВОВ ЯРОСЛАВСКИЙ

† в 1537, каз­нен в свя­зи с «мяте­жом» кн. Андрея Ста­риц­ко­го. Князь Иван был «каз­ненъ въ Княжь Андре­еве Ива­но­ви­ча отъ­ез­де, какъ Князь Андрей Ива­но­вичь отсту­пилъ было отъ Вели­ка­го Кня­зя, а пошелъ къ вели­ко­му Нову­го­ро­ду».45

ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЮХОТСКИЙ

— сын Дмит­рия Иван был послед­ним Юхот­ским кня­зем. После него род этих кня­зей пре­сек­ся, «от того (него. — А. 3.) Юхоть и ото­шла» (к вели­ко­му кня­зю). Было это око­ло 1534–1543 гг.[Род. кн. Ч. 1. С. 122; АСЭИ. Т. 3. № 219.]

Скрипторий

№ 1

1390–1413 гг. – Дан­ная кнг. Фети­ньи, жены яро­слав­ско­го кн. Дмит­рия Рома­но­ви­ча, арх. Спа­со-Яро­слав­ско­го м‑ря Вар­ла­а­му на с. Пав­лов­ское в Вок­ше­ре в Яро­слав­ском княжестве.

По при­ка­зу сво­е­го гос­по­ди­на кня­зя Дмит­рия Рома­но­ви­ча яро­слав­ско­го, се яз, кня­и­ня Фети­нья, дала есмь село Пав­лов­ское в Вок­ше­ре да и Уляк­се­ев­ском 10 в Яро­славль в дом свя­то­му Спа­су архи­манд­ри­ту Вар­ла­му, и с лесом и с пожня­ми и с пош­лы­ми зем­ля­ми, по сво­ем сыне по кня­зе по Дмит­рее и по себе. У под­лин­ной печать чер­но­го воску.

РГБ. Ф. 178 (Музей­ное собр.). Кар­тон 9874. № 20. Л. 4. Спи­сок 1756–66 гг

№ 2

Око­ло 1400 г. Жало­ван­ная гра­мо­та Яро­слав­ска­го кня­зя Ѳедо­ра Ѳедо­ро­ви­ча Толг­ско­му мона­сты­рю на дерев­ню Кукольцыно.

Пре­чи­стые ради Бого­ма­те­ри, се язъ, князь Федоръ Федо­ро­вичь, по­жаловалъ есми игу­ме­на з бра­тьею Тол­ско­во дерев­нею Кукол­ци­нымъ, и съ лѣсомъ, и съ пожня­ми, куды то­поръ ходилъ, куды коса ходи­ла, съ пош­лою зем­лею, што къ ней иста­ри­ны тяну­ло; и кто въ ней имѳтъ жити кре­стіянъ, и тѣмъ кре­стія­номъ нена­добѣ имъ моя дань, ни там­га, ни ново­жен­ная куни­ца, ни кормъ дан­ной, ни тамож­ной кормъ, ни воло­сте­л­инъ кормъ, ни довот­щичъ кормъ, ни иные моіе нико­то­рые пошли­ны; ни воло­стель мой, ни довот­щикъ къ нимъ не въеж­жа­етъ, ни при­ста­вовъ сво­ихъ къ нимъ не всы­ла­етъ ни въ чемъ. А што купятъ или што про­да­дутъ, инѣ уамож­ни­комъ моимъ не явля­ютъ; а свя­жеть­ся тѣмъ кре­стія­номъ судъ съ мои­ми кре­стія­ны съ волос­ны­ми, ино ихъ сужу язъ самъ, князь Федоръ Федо­ро­вичь; а будетъ вино­ватъ Пре­ чистые Бого­ма­те­ри кре­стія­н­инъ, и онъ Пре­чи­стой. А кто будетъ мои воло­ сте­ли, или довот­щи­ци, или тамож­ни­ци, инѣ имъ гра­мо­ту явятъ, а не дадутъ имъ помин­ка ниче­во, ни гостя лередъ ними не ста­вятъ. А гра­мо­ту писалъ Игна­та Пан­телѣевъ. На обо­ро­тѣ : Къ сей даной гра­ мотѣ князь Семенъ Ѳедо­ро­вичъ руку свою при­ло­жилъ. Гра­мо­та писа­на полу­уста­вомъ. Разо­рва­на. Напеч. въ А. А. Э., т. I, № 15.

1. Зай­цев В.В., 2007. С. 63, 68, № 2.[↩]
2. Зай­цев В.В., 2007. Ред­кие и неиз­дан­ные рус­ские моне­ты XIV−XV вв. // СНВЕ. Вып. 2. М., 2007. С. 68, № 4, 5.[↩]
3. Кузь­мин А.В., «На пути в Моск­ву ...», том 2, с. 111–112.[↩]
4. Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Указ. изд. С. 494.[↩]
5. Там же. С. 500.[↩]
6. ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 56; т. 18, с. 95.[↩]
7. Житие св. Сте­фа­на, епи­ско­па Перм­ско­го, напи­сан­ное Епи­фа­ни­ем Пре­муд­рым. СПб. 1897. С. 85.[↩]
8. Тури­лов А. А. Мало­из­вест­ные пись­мен­ные источ­ни­ки о яро­слав­ских кня­зья кон­ца XIV — пер­вой поло­вин­ки XV в. // Кра­е­вед­че­ский запис­ки. Выпуск VII, ЯИАМЗ. 1991. С.131–142[↩]
9. ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 6686.[↩]
10. Мец Н.Д. Указ. соч., с. 129—131; БАН, Арх. Д. 193, л. 393; БАН, 17.15.19, л. 256 об.[↩]
11. Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 88, 99.[↩]
12. ГБЛ, ф. 256, № 348, л. 42.[↩]
13. ГБЛ, ф. 256, № 349, л. 115; Там же, ф. 29, № 1512, л. 42.[↩]
14. Родо­слов­ные кни­ги, с. 5, 8, 149, 234.[↩]
15. АСВР, т. 3, № 191, с. 205.[↩]
16. Исто­ри­че­ские акты Яро­слав­ско­го Спас­ско­го мона­сты­ря. М., 1896, т. 2, с. 75—77; т. 3, с. 86—87.[↩]
17. Яро­слав­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 17, № 437, 438; с. 18, № 447. Толь­ко Гри­го­рьев­ское сто­я­ло на безы­мян­ном ручье.[↩]
18. АСВР, т. 3, № 221, с. 239.[↩]
19. Там же.[↩]
20. Там же.[↩]
21. Родо­слов­ные кни­ги, с. 59, 150, 234.[↩]
22. Там же.[↩]
23. АСВР, т. 3, № 221, с. 239.[↩]
24. Там же, т. 1, № 368, с. 269.[↩]
25. Там же, с. 617, ком­мен­та­рий к акту № 368.[↩]
26. Ср.: Там же, т. 1, № 102, 103, 250. Имен­но на эти гра­мо­ты ссы­лал­ся С.Б. Весе­лов­ский в ком­мен­та­рии к акту № 368. В двух пер­вых гра­мо­тах упо­ми­на­ет­ся пожня или пустошь Чевь­ское, назва­ние кото­рой несколь­ко похо­же на наиме­но­ва­ние пожни Черев­ков­ской. Воз­мож­но, С.Б. Весе­лов­ский иден­ти­фи­ци­ро­вал оба назва­ния и, исхо­дя из тако­го тож­де­ства, сде­лал свои заклю­че­ния, одна­ко оба наиме­но­ва­ния сме­ши­вать нель­зя. О про­ис­хож­де­нии топо­ни­ма Чевь­ское см. ниже.[↩]
27. ПСРЛ. – СПб., 1863. – Т. XV. – Стб. 486.[↩]
28. Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ско­го Мос­ков­ско­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских. – М., 1851. – Кн. X. – С. 55, 62, 146, 152, 232, 236.[↩]
29. РГБ. Ф. 178 (Музей­ное собр.). Кар­тон 9874. № 20. Л. 4. Спи­сок 1756–66 гг. Публ.: Машта­фа­ров А.В. Дан­ная кня­ги­ни Фети­ньи // Рус­ский дипло­ма­та­рий, Вып. 6. М. Памят­ни­ки исто­ри­че­ской мыс­ли. 2000[↩]
30. ОР ГБЛ, ф. 755, № 14. О дати­ров­ке и содер­жа­нии сбор­ни­ка см.: Рыков Ю. Д., Тури­лов А. А. Из исто­рии рус­ско-бол­гар­ских куль­тур­ных свя­зей ХI в.: Гри­го­рий Фило­соф — мало­из­вест­ный писа­тель Киев­ской Руси // Рус­ско-бол­гар­ские свя­зи в обла­сти книж­но­го дела: Сбор­ник мате­ри­а­лов VII бол­га­ро-совет­ско­го семи­на­ра. София. 1987. С. 12—18.. Здесь в Сло­ве о пере­не­се­нии мощей Леон­тия, епи­ско­па Ростов­ско­го («В той же день сло­во о вне­се­нии теле­си иже во свя­тых отца наше­го Леон­тия, архи­епи­ско­па Ростов­ско­го и Яро­слав­ско­го в новую цер­ковь, и о мужи, исце­лев­шим у гро­ба вели­ко­го Леон­тия», л. 439—440 об.), сопро­вож­да­ю­щем его житие («Меся­ца маия в 23 день обре­те­ние чест­на­го теле­се свя­та­го слав­на­го свя­ти­те­ля Леон­тия, архи­епи­ско­па Ростов­ска­го и Яро­слав­ска­го», л. 437 0б. — 439), в заклю­чи­тель­ной его части (л. 440 об.) содер­жит­ся моле­ние «за пра­во­вер­но­го и хри­сто­лю­би­во­го кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ярославскаго»((Турилов А. А. Мало­из­вест­ные пись­мен­ные источ­ни­ки о яро­слав­ских кня­зья кон­ца XIV — пер­вой поло­вин­ки XV в. // Кра­е­вед­че­ский запис­ки. Выпуск VII, ЯИАМЗ. 1991. С.131–142[↩]
31. Мец Н.Д., 1960. Яро­слав­ские кня­зья по нумиз­ма­ти­че­ским дан­ным // СА. №3.[↩]
32. Спас­ский И.Г., 1955. Табл. XVII.[↩]
33. БАН, 17.15.19, л. 257; Родо­слов­ные кни­ги, с. 55, 147, 232.[↩]
34. Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей. Т. 23. СПб., 1910. С. 157, 158. В этой пуб­ли­ка­ции опре­де­ле­ние «сущей» напе­ча­та­но с боль­шой бук­вы как про­зви­ще Иоан­на Ага­фо­но­ви­ча.[↩]
35. ДДГ. № 61 (духов­ная гра­мо­та Васи­лия Васи­лье­ви­ча, 1461 или нача­ло 1462 г.). С. 195—196[↩]
36. ДДГ. № 61 (духов­ная гра­мо­та Васи­лия Васи­лье­ви­ча, 1461 или нача­ло 1462 г.). С. 195—196[↩]
37. см.: Сер­ге­ев А. В. Пред­ста­ви­те­ли кня­же­ских фами­лий Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI–XVII веков во вклад­ных кни­гах Иоси­фо- Воло­ко­лам­ско­го мона­сты­ря // Пре­по­доб­ный Иосиф Волоц­кий и его оби­тель: Сб. ста­тей. Вып. 4. М., 2017. С. 326–374. При­бли­зи­тель­ная дата его кон­чи­ны уста­нов­ле­на А. А. Зими­ным (Зимин А. А. Состав Бояр­ской думы в XV–XVI веках // Архео­гра­фи­че­ский еже­год­ник за 1957 год. М., 1958. С. 46).[↩]
38. ПСРЛ. Т. 37. С. 92. (Оши­боч­но: Дани­ил Алек­сан­дро­вич)]; Т. 28. С. 119. См. его жало­ван­ную гра­мо­ту око­ло 1463–1469 гг. (АСЭИ. Т. 3. № 194). Ср. спор о его зем­лях око­ло 1465–1469 гг. (Там же. Т. 2. № 464). См.: Шуль­гин В. С. Указ. соч. С. 9.[↩]
39. ДДГ. № 61 (духов­ная гра­мо­та Васи­лия Васи­лье­ви­ча, 1461 или нача­ло 1462 г.). С. 195—196[↩]
40. ДДГ. № 61 (духов­ная гра­мо­та Васи­лия Васи­лье­ви­ча, 1461 или нача­ло 1462 г.). С. 195—196[↩]
41. ДДГ. № 61 (духов­ная гра­мо­та Васи­лия Васи­лье­ви­ча, 1461 или нача­ло 1462 г.). С. 195—196[↩]
42. Вкл. кн. Тр.-Серг. м‑ря. С. 58, л. 185/2 об.[↩]
43. Пис­цо­вые кни­ги Нов­го­род­ской зем­ли / Сост. К.В. Бара­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2004. Т. 4., с. 349, 369; Пис­цо­вые кни­ги Нов­го­род­ской зем­ли / Сост. К.В. Бара­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2004. Т. 5., с. 186, 324, 325.[↩]
44. Пис­цо­вые кни­ги Нов­го­род­ской зем­ли / Сост. К.В. Бара­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2004. Т. 4., с. 349, 369; Пис­цо­вые кни­ги Нов­го­род­ской зем­ли / Сост. К.В. Бара­нов. М.: Древ­ле­хра­ни­ли­ще, 2004. Т. 5., с. 186, 324, 325.[↩]
45. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих..., кото­рая извест­на под назва­ни­ем Бар­хат­ной кни­ги. Изд. Н.И. Нови­ков. Ч. 1. М.: Уни­вер­си­тет­ская типо­гра­фия, 1787, с. 116.[↩]