ШУЙСКИЕ — княжеский и боярский род Великого княжества Московского 15–17 вв., ветвь нижегородско-суздальских князей (потомков брата Александра Невского — Андрея), давший уже в 15 в. неск. фамилий. До кон. 15 в. Ш. являлись служилыми князьями в Моск. вел. кн-ве, а также др. гос. образованиях Сев.-Вост. Руси. С нач. 16 в. Ш. вошли в состав высшей знати Московского гос-ва и сыграли большую роль в ист. событиях 16 — нач. 17 вв. Родоначальником старшей линии Ш. был сын кн. Василия Дмитриевича Кирдяпы Юрий, от двоюродного брата Юрия кн. Василия Семеновича пошла младшая линия.
❋ Рюрик, князь Новгородский
⇨ Игорь Рюрикович, великий князь Киевский +945
⇨ Святослав I Игоревич, великий Киевский 942–972
⇨ Владимир I, великий князь Киевский +1015
⇨ Ярослав I Мудрый, великий князь Киевский 978‑1054
⇨ Всеволод I, великий князь Киевский 1030–1093
⇨ Владимир II Мономах, князь Киевский 1053–1125
⇨ Юрий Долгорукий, кн. Владимирский 1090–1157
⇨ Всеволод III Большое Гнездо 1154–1212
⇨ Ярослав II (Фёдор) Всеволодович, князь Переяславский 1190–1246
⇨ Андрей II Ярославич Суздальский, великий князь Владимирский ок. 1222–1264
⇨ Михаил Андреевич, князь Суздальский +1305/
⇨ Василий Михайлович, князь Суздальский +1309
⇨ Константин Васильевич, князь Суздальский +1355
⇨
XV колено
1. КН. ДМИТРИЙ-ФОМА КОНСТАНТИНОВИЧ СУЗДАЛЬСКИЙ (ок.1323–1383)
XVI колено
2/1. КН. Василий Дмитриевич Кирдяпа Суздальский
старший сын Дмитрия Константиновича, родился около 1350 г., князь городецкий (1387–1389, 1394?- 1403 гг.), согласно В.Татищева получил с братьями Шую.
На политическое поприще он выступил рано, именно с 1365 г. Выступление это стояло в связи с борьбой за Нижегородское княжество между отцом В. Д. и его дядей, Борисом Константиновичем, который самовольно занял Нижний-Новгород помимо старшего брата. По поручению отца, В. Д. в этом 1365 г. вместе с братом Семеном ездил для переговоров к дяде, но тот не пустил его к себе; тогда В. Д. отправился в орду, откуда вскоре возвратился с ханским послом и, главное, с ярлыком для отца на великое княжение Владимирское, от которого Дмитрий Константинович, впрочем, добровольно отказался в пользу московского князя, чем обеспечил себе поддержку последнего в борьбе с Борисом. Когда Борис был сломлен и Дмитрий Константинович сел в Нижнем, В. Д. получил Суздаль, в котором княжил до 1382 г. За это время о нем сохранились немногочисленные сведения: в 1367 г. он участвовал вместе с отцом и дядей Борисом в походе на ордынского выходца Булат-Темира, в 1370 г. только с дядей ходил на болгарского царя Асана и, наконец, в 1376 г. с братом Иваном водил соединенную рать нижегородскую и московскую опять на болгар, которых под Казанью разбил, обложил данью и взял с них единовременный выкуп в размере 5000 руб. Есть известие, что В. Д. принадлежит инициатива происшедшего в 1374 г. в Нижнем избиения татарского посла Сарайки и его свиты, однако достоверность его сомнительна. В трагической битве с татарами на p. Пьяне В. Д. не участвовал, находясь в это время в Суздале; получив же весть о поражении русских и о гибели брата Ивана, он отправился к месту битвы и там отыскал тело брата, которое привез в Нижний и предал земле. В 1382 г. на Русь и в частности на Москву надвинулась гроза в лице Тохтамыша. В. Д. отцом, желавшим отклонять от Суздальско-Нижегородского княжества новый разгром, был послан с дарами навстречу хану. Когда москвичи отказались отворить пред Тохтамышем городские ворота, В. Д. и брат его Семен вступили с осажденными в переговоры, причем клялись им в отсутствии злых намерений у хана, добросовестно, по-видимому, будучи убеждены в этом. Однако, как оказалось, они заблуждались — хан, достигнув цели, вероломно нарушил обещание не убивать и не грабить, и В. Д. с братом являются, таким образом, косвенною причиною, хотя бы и невольною, произошедшей в Москве резни. Из-под Москвы Тохтамыш взял Б. Д. с собою в орду в качестве заложника, аманата. Там он томился до 1386 г., когда, не будучи в силах долее выдерживать неволю, бежал, но на дороге был пойман и вновь доставлен в орду, где за свою попытку принял от хана «истому велию». Однако вскоре он успел чем-то умилостивить Тохту и в 1387 г. был отпущен на Русь, причем получил даже ярлык на Городец.
Возвратившись на Русь, В. Д. нашел, что владеть Городцом ему обидно, и стал домогаться Нижнего-Новгорода, в котором сидел его дядя Борис Константинович. В союзе с братом Семеном он собрал суздальские, городецкие полки, выпросил помощь у Димитрия Ивановича Донского и подступил к Нижнему, под которым простоял восемь дней, и принудил дядю к сдаче. Однако В. Д. владел Нижним-Новгородом недолго, так как в 1389 г. он, по ханскому ярлыку, снова перешел к Борису, а несколько позже, в 1393 г., был присоединен к Москве вел. кн. Василием Димитриевичем (сыном Донского), который, не довольствуясь этим, пошел на Суздаль, где снова княжил В. Д. вместе с братом Семеном. По данным Татищевского свода, Московский князь вывел братьев из Суздаля и дал им Шую, чем они, как старшие в роду Суздальско-Нижегородских князей, остались крайне недовольны и в 1394 г. «побежали» в орду добиваться своей вотчины, — полагать надо, не Суздаля, а Нижнего. Великий князь послал за ними погоню, но братья ускользнули от нее. С этих пор вплоть до самой кончины В. Д. более в летописях не упоминается. Надо думать, что он помирился с Московским князем, конечно, на всей воле последнего, причем, вероятно, получил Городец; по крайней мере, известно, что в нем он скончался, именно в 1403 г.; тело его предано земле в нижегородском Спасо-Преображенском соборе. От брака с неизвестной он имел четырех сыновей: Ивана, Юрия, Федора и Даниила, через которых считается родоначальником князей Шуйских старшей ветви.
3/1. князь Семен Дмитриевич Суздальский (†1402)
Помер у 1402 р. на засланні у В’ятці, напевно не без сторонньої допомоги (116, с.243–254; 117, с. 131). З 1395 р. намагався повернути захоплений Москвою Нижній Новгород. Коли, у 1401 р. у Мордві захопили в полон його сім’ю, здався сам і був засланий у В’ятку.
младший сын Дмитрия Константиновича (11), двенадцатый кн. Суздальский, в летописях начинает упоминаться с 1375 г., когда был в походе Московского князя на Тверь, хотя с большим вероятием можно думать, что еще в 1367 г. он участвовал в преследовании мурзы Булат-Темира. В 1377 г. С. Д., вместе с дядей Борисом Константиновичем (6) предводительствуя соединенными нижегородскими и московскими полками, ходил на мордву, осмелившуюся после несчастной для русских битвы y p. Пьяны с царевичем Арапшей напасть на Нижегородскую землю; поход был настолько жесток, что мордовская земля «сотворилась пуста». Во время нашествия на Русь в 1382 г. Тохтамыша С. Д., вместе с братом Василием (8), по поручению отца, сопровождал хана в походе на Москву и был одним из советовавших москвичам отворить городские ворота, так как хан питает-де самые мирные намерения, что, как указано в биографии Василия Дмитриевича, оказалось неверным: татары предали город страшному разрушению. На обратном пути в орду Тохта, задержав при себе Василия Дмитриевича, самого С. Д. отпустил к отцу вместе со своим шурином Шихматом и целым посольством, наряженным ханом к Дмитрию Константиновичу в знак милости хана к нему за его покорность.
После смерти отца С. Д. в Нижнем-Новгороде занял княжеский стол его дядя Борис, а сам С. Д. и брат его должны были княжить в Суздале, чем остались недовольны и в 1387 г. с помощью московских войск отняли у дяди Нижний, в котором, однако, просидели не более двух лет, так как Борис Константинович добился ханского ярлыка на Нижний, и С. Д. с братом принуждены были уступить, снова севши в Суздале. В 1393 г. Московский князь, купив в орде ярлык на нижегородское княжение, отнял Нижний у Бориса и выгнал С. Д. и Василия из Суздаля, дав им Шую. Братья остались новым уделом недовольны и «побежали» в орду жаловаться Тохтамышу, причем счастливо избежали погони, высланной им вслед из Москвы. У Тохтамыша они, по-видимому, ничего не добились, и Василий, потерявши всякую надежду на возвращение вотчины, успокоился и помирился с Московским князем. С. Д. однако не оставил своих домоганий и стал действовать уже самостоятельно. В 1395 г. он, собравши кое-какие собственные силы и получив подкрепление от казанских татар, подступил к Нижнему и обложил его. Осажденные долго сопротивлялись, но, наконец, должны были согласиться на сдачу при условии, что ничего не будет разграблено, в чем С. Д. и его воины целовали крест, а татары «роту пили по своей вере». Тем не менее, последние не сдержали слова: ворвались в город и разграбили его. «Не аз творих месть, но татарове; а яз в них не волен, а с них не могу», приводит летопись оправдания С. Д. Московский князь вскоре послал сильный отряд на выручку нижегородцев; татары бежали, а с ними и С. Д., не желавший покориться великому князю и отказаться от Нижнего. В 1399 г. С. Д. опять пытался при помощи казанских татар овладеть Нижним-Новгородом, но об этом заблаговременно узнали в Москве, откуда была послана за С. Д. погоня, которая преследовала его до Казани, но «не угониша». В 1401 г. великий князь снова послал двоих воевод искать С. Д. и его семью. Последние нашли семейство С. Д. в Мордовской земле и привезли его в Москву, где оно было заключено во дворе боярина Белеута. Узнав об этом, С. Д., скрывавшийся в орде, стал просить у московского князя «мира и любви», что и получил в том же году. На мир Московский князь согласился, вероятно, под влиянием послания игумена Белозерского монастыря Кирилла, в котором он увещевал великого князя в его борьбе с суздальскими князьями не поддаваться злобе и чувству мщения, а быть справедливым, миролюбивым и мягкосердым. После этого С. Д. уехал с семейством в Вятку, где скоро умер — 21 декабря 1402 г., оставив двоих сыновей, из которых только один известен по имени — Василий (9). Тщетные заботы и хлопоты С. Д. о возвращении своей вотчины летопись рисует следующими словами: «Сей же князь Семен Дмитреевич суздолскии из Нижнего Новагорода многи напасти подъят и многи истомы претерпе во Орде и на Руси, тружався добиваясь своея отчины, и 8 лет не почивая по ряду во Орде служил четырем царем: первому — Тахтамышу, второму — Аскак-Темирю, третьему — Темир-Кутлую, четвертому — Шадибеку; а все то поднимая рать на великого князя Василья Дмитреевича московского, како бы ему найти свою отчину — княжение Новагорода Нижнего, и Суздаль и Городец; и того ради мног труд подъя, и много напастей и бед претерпе, своего пристанища не имея и не обретая покоя ногама своима, и не успе ничтож».
∞, АЛЕКСАНДРА …… …… .
XVII колено
4/2. КН. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ КИРДЯПИН СУЗДАЛЬСКИЙ (†1417)
старший сын Василия Дмитриевича Кирдяпы, княжил в Суздале, но не самостоятельно, а под волей московского князя, которому в общем был покорен. Только в 1414 г. он вошел в какую-то сделку со своими двоюродными дядьями, детьми Бориса Константиновича, боровшимися с Москвою за Нижний-Новгород, но скоро был усмирен братом великого князя, Юрием Дмитриевичем Галицким. Скончался он в 1417 г. Некоторые родословные дают ему сына Александра Брюхатого (3), что едва ли правильно.
Помер 1417 р. Князь городецький [?] (1403–1414 рр.). У 1414 р. намагався повернути володіння суздальської династії, захоплені московськими князями. З 1416 р. у Москві.
5/2. КН. ЮРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ КИРДЯПИН ШУЙСКИЙ,
князь Шуйский 1387 — 1405 гг.
Шуйское княжество возникло в 1378 году и досталось Юрию Васильевичу, второму сыну князя нижегородско-суздальского Василия Кирдяпы.
6/2. КН. ФЕДОР ВАСИЛЬЕВИЧ СУЗДАЛЬСКИЙ († 15.01.1411)
Загинув 15.01.1411 р. в битві при Лискові проти Борисовичів.третий сын Василия Дмитриевича Кирдяпы, известен только по родословным, которые считают его бездетным.
7/2. КН. ДАНИИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ СУЗДАЛЬСКИЙ († 15.01.1411)
Загинув 15.01.1411 р. в битві при Лискові разом з братом Федором.
четвертый и младший сын Василия Димитриевича Кирдяпы, известен только по одному отмеченному летописями факту: в 1411 г., находясь в рядах великокняжеских войск, он участвовал в битве при с. Лыскове; в этой битве он и пал. Родословные считают его бездетным.
8/2. КН. ВАСИЛИЙ СЕМЕНОВИЧ ШУЙСКИЙ
XVIII колено
9/4. КН. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ БРЮХАТЫЙ СУЗДАЛЬСКИЙ †1418
кн.суздальский.
10/5. КН. ВАСИЛИЙ ЮРЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ
сын первого удельного князя шуйского Юрия Васильевича, внук Кирдяпы.
Князь шуйский: ок. 1405 — 1447 гг. Князь суздальский: 1446 — 1447 гг.
Василий Юрьевич, будучи удельным князем Шуйским, находился на службе у московских князей, но во время смуты бежал с братом Фёдором из своей вотчины в Новгород. Там в 1445 г. Василий участвовал в обороне Яма от немцев, а затем пристал к Дмитрию Шемяке. Между Дмитрием, Василием и Фёдором был заключен договор, по которому Василий признавался равным братом Шемяки, а Фёдор — младшим братом. В случае восшествия на престол Шемяка обещал вернуть братьям их вотчину — Нижний Новгород, Суздаль и Городец с правом прямых сношений с Ордой (т.е. фактически восстановить независимость Суздальско-Нижегородского княжества), дать еще Вятку и аннулировать все прочие пожалования, данные московскими князьями на эти земли. Так в итоге и произошло, но Шемяка продержался в Москве недолго, а вскоре после его поражения в 1448 г. Василий Юрьевич скончался.
11/5. КН. ФЁДОР ЮРЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ (†1476)
Князь шуйский: ок. 1405 — 1447 гг. Князь суздальский: 1446 — 1447 гг.
Фёдор во времена Василия II Васильевича Тёмного владел Суздалем вместе со своим братом Василием.
Во время борьбы Василия Тёмного с Дмитрием Шемякой Фёдор Юрьевич с братом Василием принял сторону последнего. По заключенному с Дмитрием Шемякой договору, Федор Юрьевич с братом Василием получили Суздальскую землю и право прямых сношений с Ордой. Но Тёмный взял верх над Шемякой, и Юрьевичи должны были смириться перед ним. После смерти Василия Тёмного Фёдор перешёл на службу Ивану III. Благодаря этому ему удалось получить расположение московского князя.
В 1445–1446 гг. князья Василий и Федор Юрьевичи Шуйские выдали тарханную жалованную и несудимую грамоту Спасо-Евфимьеву монастырю и монастырской гороховецкой пустыни на деревни и земли в Гороховецком уезде (Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 491).
В 1463 г. Фёдор Юрьевич, воевода Ивана III, был послан на помощь псковичам для обороны от ливонцев. Благодаря победе приобрёл популярность среди псковичей. По просьбам горожан Фёдор Юрьевич назначен наместником Пскова.
В 1472 г. поссорился с псковичами (предположительно, причиной был спор из-за дележа добычи, захваченной псковичами в битве при Шелони; т.к. Федор Юрьевич не участвовал в битве сам, псковичи не поделились с ним трофеями) и покинул город. умер в 1476 г.
С торжественной встречи 29 апреля 1467 г. началось в Пскове княжение Федора Юрьевича Шуйского, приехавшего на Псковскую землю вместе с сыном Василием. Федор Юрьевич являлся сыном родоначальника старшей ветви Шуйских, а для псковичей он не был новичком: ранее короткое время — с 8 июля по 31 августа 1463 г. – он был псковским воеводой. Федор Юрьевич Шуйский в качестве наместника великого князя Ивана III занимался в Пскове совершенствованием управления псковскими пригородами: в Гдов, Кобылий городок, Изборск, Остров, Котельно, Врев, Вышгородок, Дубков, Выбор, Опочка он назначил своих наместников.11 Он же укреплял псковскую крепость: осенью 1468 г. строились крепостные ворота на Запсковье, в 1469 г. шла реконструкция Великих ворот Крома; при нем приступили к возведению каменных церквей: в 1467 г. – Воскресения на Полонище, в 1468 г. – в монастыре Пантелеймона на Красном дворе.12От строительных работ Федора Юрьевича постоянно отвлекали международные дела: приходилось заниматься урегулированием пограничных вопросов с поляками и литовцами.13
Рассорившись с псковичами, Федор Юрьевич 19 февраля 1472 г. сложил на вече крестное целование и сошел с княжения. В 1495/1496 г. воевода в полку правой руки в походе на Северу (Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 48).
ПСРЛ. Т. 28. С. 124; ИЛ. С. 66.
Кашинским наместником (кормленщиком) у Бориса Тверского был князь Федор Шуйский. 1
12/5. КН. ИВАН ЮРЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ
13/8. КН. АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВИЧ ГЛАЗАТЫЙ ШУЙСКИЙ
родоначальник старшей ветви линии, давшей фамилии Глазатых‑Ш. (пресеклась в нач. 16 в.) и Барбашиных‑Ш. (пресеклась ок. 1571 со смертью кн. Василия Ивановича Барбашина‑Ш., известного воен. деятеля 50–60‑х гг., разгромившего в 1560 отборную конницу Ливонского ордена, опричника к лету 1570);
14/8. КН. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ ГОРБАТЫЙ
князь, родоначальник ветви Горбатых-Шуйских. Умер в конце XV века. Великий князь Нижегородско-Суздальский. Первый из Шуйских, добровольно признавший власть московского князя.Во время шемякиного бунта поддержал Василия Тёмного. В 1449 отказался от княжества в его пользу по договору, сдав все ярлыки Золотой Орды, что были за его отцом и отказавшись получать иные. За это в пожалован Городцом и «вотчиной в Суздале» в противовес представителям старшей ветви поддержавшим Шемяку. Он с потомством владел Городцом, Шуей, Юрьевцем и др. с правами державных князей. Воевода в походе против вятчан 1458.
Родоначальником фамилии Горбатых был Иван Васильевич Горбатый. В конце 40‑х гг. XV в. он стал служилым князем московского великого князя Василия Васильевича Темного. Это событие явилось одним из этапов постепенного отказа суздальских Рюриковичей от борьбы с Москвой за восстановление независимости своего княжества, которая проходила с конца XIV в. Результатом был их переход в статус служилых князей. Вассальное положение Ивана Васильевича было закреплено пожалованием ему его же суздальской «отчины», а также земель Городецкого княжества (составной части бывшего великого княжества Нижегородского). Почти полный внутренний суверенитет владений был обусловлен военной службой московскому государю. Городец не мог стать центром владений, т. к. не возродился после разгрома татарами Едигея (1408 г.). По-видимому, управление было сосредоточено в городке Юрьевце на Волге.
Со временем полнота прав на родовые вотчины потомков Ивана Васильевича подвергалась серьезному ограничению. Владения дробились между наследниками и различными путями переходили в собственность великого князя, позднее – царя. Однако родовые земли в собственности Горбатых оставались[14].
[Чеченков П.В. Интеграция нижегородских земель в политическую систему великого княжества Московского в конце XIV – первой половине XV в. // Нижегородский кремль. К 500-летию основания каменной крепости – памятника архитектуры XVI в. Нижний Новгород, 2001. С. 45 – 57; он же. Пути московской политики в Нижегородском княжестве (первая половина XV в.) // Государство и общество в России XV – начала XX века: Сборник статей памяти Н.Е. Носова. СПб., 2007. C. 94 – 105. Назаров В.Д. Служилые князья Северо-Восточной Руси в XV в. // Русский дипломатарий. Вып. 5. М., 1999. С. 175 – 196. Чеченков П.В. Административно-территориальное устройство и управление на землях Городецкого удела в XV – середине XVI вв. // V Городецкие чтения. Городец, 2004. С. 77 – 91 Чеченков П.В. . Нижегородский край в конце XIV – третьей четверти XVI в.: внутреннее устройство и система управления. Нижний Новгород, 2004. С. 37 – 44.]
15/8. князь Роман Васильевич Шуйский
Б/д.
16/8. КН. АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛУГВИЦА ШУЙСКИЙ († 1445 бездетным)
- служилый князь удельного кн. Ивана Андреевича Можайского; Четвёртый сын удельного суздальского князя Василия Семёновича Шуйского, внук Симеона Дмитриевича Суздальского. Прозвище означает певчую птицу луговку — чибиса. Служил воеводой при князе Иване Андреевиче Можайском. Убит в битве на Суходреве. Потомства не оставил. Упоминается в Ермолинской летописи и Никоновской летописи.
17/8. КН. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГРЕБЕНКА ШУЙСКИЙ (1478)
бездетным)
служилый князь в Пскове (1448–55) и Вел. Новгороде (1455–78), активный участник антимоск. борьбы новгородского боярства в 1456 и 1471.
Первым наместником великого Московского князя в Пскове был Василий Васильевич Гребенка – из младшей ветви Шуйских. Псковичи встречали его 14 января 1448 г., а длилась его служба в Пскове семь лет – до 1455 г. Период княжения Гребенки отмечен рядом событий, зафиксированных в летописях. Так, ему пришлось пережить два опустошительных пожара.Осенью 1449 г. пожар начался в юго-западной части Застенья от костра (башни) у Бурковой лавицы (Бурковский костер сохранился до настоящего времени – это Мстиславская башня). Псковичи безуспешно боролись с огнем более полутора суток, город выгорел до Детинца (Крома), хотя последний не пострадал.6 Другой пожар начался 14 декабря 1453 г. у Плоских ворот (в настоящее время – спуск по улице Профсоюзной к набережной Великой), огонь перекинулся к церкви Спаса (на ее месте теперь магазин Ювелирторга, бывший «Алмаз»), сгорели дома вблизи Глухой башни и от нее вдоль стены посадника Бориса до реки Псковы. Пожар тушили целые сутки.7Князь-воин заботился об оборонительных сооружениях города. При нем псковичи
укрепляли Кром, построили каменную стену от Великих до Малых ворот (Малые ворота находились в стене на месте нынешней колокольни Троицкого собора). В стене соорудили пять погребов, позднее превращенных в государственную тюрьму. Эти работы проводились в 1451/52 гг. В 1453 г. у Лужских ворот провели реконструкцию
прясла крепостной стены,9 построенной в 1374/75 гг. До наших дней сохранились два ее участка: один – у здания естественно-географического факультета педагогического университета, другой – на территории центрального рынка. Стена от Великой до Псковы шла параллель. но нынешним улицам Пушкина и Красных партизан.
Б/д.
[Псковский биографический словарь. Псков,2002. С.77 Летопись земли Псковской: годы и события. Псков.2007. С.56; Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М.,1985. С.63 Летопись земли Псковской. С.57 Лабутина И.К. Указ. соч. Сс.67, 68; Болховитинов Е.А. (Митрополит Евгений). Сокращенная Псковская летопись. Псков.1993. С.36 Болховитинов Е.А. Указ. соч. С.36 Лабутина И.К. Указ. соч. Сс.55, 59, 69]
18/8. КН. БОРИС ВАСИЛЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ
Борис еще в 1436 г. княжил во Пскове. 2
XIX колено
19/10. КН. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ БЛЕДНЫЙ ШУЙСКИЙ (1478, † 1497)
кн.Псков(1497) полк.воев.(1492) 1С:Вас.Юр.Вас-ча.
25 ноября 1477 г. на псковском вече состоялось крестоцелование великокняжеского наместника Василия Васильевича Бледного-Шуйского,15 приходившегося Федору Юрьевичу племянником.16 Он участвовал в событиях, связанных с присоединением в 1478 г. к Московскому государству Новгородской земли. Князь во главе псковского войска 1–2 декабря 1477 г. прибыл под Новгород, где состоялась встреча с войском Ивана III, а затем и соединение с ним. Новгородцы 13 января 1478 г. капитулировали, и псковичи на следующий день (14 января) вернулись домой.
В период княжения Василия Васильевича Бледного развернулись боевые действия на рубежах Псковской республики, начавшиеся 1 января 1480 г. наступлением на псковские земли войск Ливонского ордена. Противник
опустошил волости близ Вышгородка, Гдова и Изборска, а летописи сообщают об активном участии в борьбе с ним Василия Васильевича. В Казанском походе 1487 года был начальником войска. В 1492 году князь Василий Васильевич — первый воевода полка правой руки в походе русской рати на Северскую землю.
ПЛ. Вып. 2. С. 212—213, 218, 222; РК. С. 22.
20/10. КН. МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ (* ...., 1495, 1508, † ....)
В 1495—96 в свите Ивана III в его поездке по Новгороду.. В мае 1508—мае 1514 г. (в 1508/09 г. ?) он вместе с В. М. Заболоцким был переславским наместником и «стерег» в Переславле детей «княж Ондреевых» (Углицкого).3
По предположению Бенцианова женой Михаила была сестра Ивана Бреха и Ивана Боярина. Никифоровичем Басенковых.4 Согласно писцовой книге Звенигородского уезда конца 1550‑х гг. смежные вотчины в Городском стане принадлежали князьям Ивану Михайловичу Плетню и его племяннику Ивану Андреевичу Шуйским, причем оба они совместно владели сельцом Симановским (Материалы для истории Звенигородского края / Приправочный список с писцовых книг Звенигородского уезда 1558–1560 гг. М., 1992. Вып. 1. С. 18–20). Очевидно, что эти земли когда-то принадлежали еще их отцу – М.В. Шуйскому. «Старым» владением этой семьи было, видимо, также сельцо Шумеево в Ростовском уезде. После смерти князя И.М. Шуйского это сельцо было передано по вкладу в ростовский Борисоглебский монастырь, а затем выкуплено Леонтием Васильевым Бреховым, который, очевидно, обладал на него правами родового выкупа (Титов А.А. Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисоглебского монастыря в XV, XVI, XVII и XVIII столетиях. Ярославль, 1881. С. 17). Бреховы, вероятно, были близкими родственниками князя Ивана Плетня.
Примечательно, что Бреховы и князья Шуйские были также соседями по владениям в Звенигородском уезде. Там за Л.В. Бреховым в середине XVI в. числилась вотчина с тем же названием – половина сельца Шумеево, которая ранее принадлежала его отцу Василию (Материалы для истории Звенигородского края. С. 21). Вотчины же основателя этой фамилии Ивана Никифорова Бреха Басенкова известны в Звенигородском уезде на рубеже XV и XVI вв. (Духовные и договорные грамоты. С. 380). Князь Андрей Михайлович Честокол Шуйский также имел какие-то связи с Иваном Боярином, еще одним сыном И.Н. Басенкова. А.М. Шуйский в 1526/27 г. был душеприказчиком его жены Антониды (Акты Русского государства 1505–1526 гг. М., 1975. С. 285). Наиболее вероятным в этой связи кажется предположение о браке отца братьев Шуйских – князя Михаила Васильевича с сестрой Ивана Бреха и Ивана Боярина.
В синодике Спасо-Евфимьева монастыря находились поминания родов князя Михаила Васильевича и Ивана Михайловича Шуйских (ОР РГБ. Ф. 256. Л. 55). После убийства псарями тело князя Андрея Честокола было отправлено в Суздаль, «где их родители кладутца» (ПСРЛ. М., 1978. Т. 34. С. 27). В некрополе суздальского Богородице-Рождественского собора были расположены захоронения А.М. Шуйского и его отца Михаила. В поминании рода Никифора Басенкова в синодике ризницы Троице-Сергиева монастыря первыми были перечислены имена князей Михаила и Василия (ОР РГБ. Ф. 304/III. № 25. Л. 129 об.). Не исключено, что таким образом здесь был обозначен князь М.В. Шуйский. Ряд нетитулованных имен (среди них названа Антонида) упоминается, с другой стороны, в памяти князей Шуйских из синодика московского Богоявленского монастыря (Алексеев А.И. Синодик московского Богоявленского монастыря 1670–1730‑х гг. // Вестник церковной истории. 2021. № 3/4 (63/64). С. 88).
∞, предпол., Антонида(?) …… …… (1490?), дочь Никифора Федоровича Басенкова.5
21/11. КН. ВАСИЛИЙ ФЁДОРОВИЧ КИТАЙ ШУЙСКИЙ (1471, † 1496)
кн.Новг.(1496) кн.Псков(1493,1495) полк.воев.(1487) С:Фед.Юр. /ин.ФЕОГНОСТ/
служилый князь Ивана III, наместник в Вел. Новгороде в 1481, участник похода на Казань в 1487, князь и наместник в Пскове в 1491–95.
17 февраля 1491 г. в Псков приехал наместник великого князя Ивана III Василий Федорович Шуйский, ранее здесь уже бывавший: в 1467–1472 гг. он находился в городе вместе с отцом Федором Юрьевичем.18 При Василии Федоровиче в Пскове велось строительство нескольких каменных церквей: Георгия на болоте в Острой лавице ( до наших дней не сохранилась, находилась на месте правого крыла главного корпуса педуниверситета), Георгия на Взвозе (находится возле здания колледжа искусств), Варлаама Хутынского на Запсковье, на Званице (ул. Леона Поземского). Но вскоре возведение храмов затруднилось, т.к. псковичи по требованию Ивана III и решению веча должны были выступить в поход против шведов под Выборг. Князь Василий Федорович находился во главе псковского войска с 6 сентября 1495 до начала января 1496 гг., т.к. 17 января того же года умер.
[ПСРЛ. Т. 25. С. 329; АЗР. Т. 1. № 75. С. 95; Сборник Муханова. СПб., 1866. № 27. С. 39; ПЛ. Вып. 1. С. 81, 82; Сб. РИО. Т. 35. С. 94, 153; Род. кн. Ч. 1. С. 68; см. его грамоты начала XV в. (АСЭИ. Т. 2. № 438).]
22/13. КН. ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ГЛАЗАТЫЙ ШУЙСКИЙ
23/13. КН. БОРИС АЛЕКСАНДРОВИЧ ГЛАЗАТЫЙ ШУЙСКИЙ
умерший бездетным.
24/13. КН. ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ БАРБАШ ГЛАЗАТЫЙ ШУЙСКИЙ
Родоначальник князей Барбашиных,
правнук великого князя Нижегородского суздальского князя Семёна Дмитриевича, сын Александра Васильевича Глазатого, князя Шуйского. Князь Иван Александрович Барбаш известен тем, что служил Ивану III в новгородском походе 1495 года, и предводительствовал судовой ратью в походе на Казань в 1499 году.
25/13. КНЖ. АНАСТАСИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ГЛАЗАТАЯ ШУЙСКАЯ
~ с 1453 великий князь Тверской Борис Александрович.
26/18. КН. СЕМЕН БОРИСОВИЧ СУЗДАЛЬСКИЙ
упоминающийся в правой грамоте около 1455—1464 гг. и в данных 1503/04 и 1508—1515 гг. По родословцам, он «был в Литве, там и извелся».[АСЭИ. Т. 2. № 458; Сборник Муханова. СПб., 1866. № 292; Род. кн. Ч. 1. С. 71. По Летописной и Румянцевской редакциям Государева родословца кн. Борис показан бездетным (РИИР. Вып. 2. С. 17, 94).]
XX колено
27/19. КН. ЮРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ (1490?)
сын князя Василия Васильевича Бледного, умер молодым <мал умре> . 1С:Вас.Вас. Бледного
бездетен.
28/19. КН. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ БОЛЬШОЙ ХРЕН ШУЙСКИЙ (1500)
2С:Вас.Вас. Бледный
Второй воевода полка правой руки в Новгородских походах 1492–95, с 1501 — воевода в Лифляндии.
бездетный.
29/19. КН. ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ МЕНЬШОЙ СКОПА ШУЙСКИЙ (1502) ИН. ИОНА
помещ. 3С:Вас.Вас. БЛЕДНЫЙ.
сын князя Василия Васильевича Бледного, наместника в Пскове и в Нижнем Новгороде, двоюродный брат князей Ивана и Андрея Михайловичей Шуйских), носившего прозвище Скопа. Осенью 1501 г. второй воевода большого полка в походе из Новгорода в Ливонию (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 33). Возглавлял Большие полки в походах на Казанское ханство и Великое княжество Литовское. В 1519 году получил чин боярина.
∞, …… (ИН. МАРФА) ….. …… .
РК. С. 33.
30/20. КН. ИВАН МИХАЙЛОВИЧ ПЛЕТЕНЬ ШУЙСКИЙ, ИН. ИОНА (1527, † 02.05.1559)
боярин(1559) ген.воев.(1538,1553) вотч.-Звенигород‑у.,Переяславль‑у. бездетн. 1С:Мих.Вас. :/ин. Марфа/
В Дворовой тетради боярин (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 111). Боярин с августа 1541 г. (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 101), либо боярин с октября 1538 г. (Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV–XVI вв. // Археографический ежегодник за 1957. М., 1958. С. 55). В августе 1538 г. еще не боярин (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 95). В 1531 г. воевода на Сенкине из Коломны. В августе 1531 г. прибыл из Каширы в Коломну. В июле 1532 г. воевода на Угре. В декабре 1535 г. князь И. М. Шуйский с Иваном Дмитриевичем Шеиным были наместниками на Двине. Летом 1538 г. возглавил войско на Угре. В августе 1541 г. в походе против хана Сахиб-Гирея второй воевода большого полка. В июне 1543 г. в Коломне второй воевода большого полка. В январе 1544 г. командовал полками в Коломне. В апреле 1546 г. в походе на Коломну второй воевода в полку правой руки. В декабре 1547 г. во Владимире командовал полком правой руки. В феврале 1547 г. на свадьбе царя Ивана Васильевича и Анастасии Захарьиной «от князя Юрия Васильевича звал государя на место». В 1547/48 г. по возвращении царя из Казанского похода сопровождал его из Нижнего Новгорода во Владимир и Москву. В октябре 1550 г. назван боярином и наместником из Новгорода, возглавившим полки в Коломне. В феврале-марте 1553 г. наместник во Владимире. В мае 1551 г. командовал большим полком в Коломне. В июне 1553 г. возглавил войско в Коломне. В ноябре 1553 г. на свадьбе Симеона Касаевича сидел за столом первым против боярынь. В мае 1554 г. командовал ратью в Коломне. В июле 1555 г. во время царского похода на Тулу находился с кн. Юрием Васильевичем (братом Ивана Грозного) в Москве. В июле 1556 г., июле 1557 г., летом 1559 г. был с Юрием Васильевичем в Москве (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 12, 75, 77, 81, 95, 101, 104, 107, 109, 113, 114, 124, 132, 141, 145, 151, 152, 159, 163, 182; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 323; РГАДА. Ф. 281. № 4091/9; Сборник грамот Коллегии экономии. Т. 1. СПб., 1922. № 76; Пашкова Т.И. Местное управление в Русском государстве первой половины XVI века (наместники и волостели). М., 2000. С. 134). В июне 1528 г. дети боярские поручились по князьям А. М. и И. М. Шуйским, поручная запись хранилась в Царском архиве (Государственный архив России XVI столетия. Опыт реконструкции / Подг. текста и коммент. А. А. Зимина. М., 1978. С. 146, 200). В сентябре 1543 г. участвовал в приеме литовского посланника Т. Моисеевича в Москве, указан вторым боярином за большим столом. В декабре 1552 г. боярин, к нему и другим боярам для переговоров из Литвы приезжал посланник Я. Гайко. Участвовал в переговорах с ним у митрополита Макария. От его имени послан в Литву в 1553 г. посол Н. Сущев. Вероятно, в 1552–1553 г. возглавлял Боярскую думу. В 1555 г. паны Рады вновь прислали ему грамоту, в ней он назван «боярином ближней думы», «наместником Владимирским» (Сборник Русского исторического общества. Т. 59. СПб., 1887. С. 218, 262–368, 370, 374, 376–377, 380, 389, 391, 422, 425, 465; Т. 71. СПб., 1892. С. 204). Во время болезни царя Ивана Васильевича в марте 1553 г. не хотел присягать на верность наследнику Дмитрию, поддерживал князя В. А. Сатрицкого (Полное собрание русских летописей. Т. 13. М., 2000. С. 524).
— московский военный деятель, боярин (с 1538 года). Сын князя Михаила Васильевича Шуйского. В 1526/27 г. он был одним из душеприказчиков Антониды Басенковой (АРГ 1505—1526 гг. № 284). В 1527 г. А. М. Шуйский выступал одним из поручителей по кн. М. Л. Глинском. СГГД. Ч. 1. № 155. С. 428. Но уже через год цвет московской знати ручается за самих братьев Шуйских.СГГД. Ч. 1. № 156. С. 430—432.
Дело в том, что Михайловичи чем-то провинились, возможно пытались отъехать к Юрию Дмитровскому, за что их постигла опала. В октябре 1531 г. А. М. Шуйский был главой полка правой руки в полках Ивана и Василия Васильевичей Шуйских в Нижнем.[РК. С. 79.] Первый воевода на Угре в 1532 году. РКС. 76, 81.В 1533 г. упомянут на свадьбе удельного князя Старицкого Андрея Ивановича и княжны Ефросинии Андреевны Хованской. Судя по летописи, из какого-то заключения Шуйских освободила Елена Глинская сразу же после кончины Василия III. Братья Андрей и Иван Шуйские незадолго до смерти великого князя хотели снова отъехать к кн. Юрию, но тот их выдал головою. «Князь же Юрьи нимало не пререкова о них, но въскоре их отда великого князя посланником. . .», «князь великий же положи на них опалу свою, велел их, оковавши, разослати по городом» (ПСРЛ. Т. 13. С. 77—78). Имел очень большое влияние в годы малолетства Ивана IV и правления Елены Глинской, участвовал в борьбе боярских группировок в борьбе за власть. В конце 1533 г., А. М. Шуйский вновь пытался отъехать к кн. Юрию и, быть может, даже подбить его на выступление против малолетнего великого князя, но был схвачен и освобожден из темницы уже после смерти Елены Глинской. 6
Наместник двинский с 1535, холмогорский. Стал боярином в октябре 1538 г. 7 Наместник новгородский (1538 и 1541). В августе 1538 г. на него и Головиных били челом великому князю старцы Изосиминской пустыни. 8 Возглавлял войска в Ливонском походе 1540 года. На береговой службе в 1541 году в поход на Москву крымского хана Сахиба I Гирея. Современники отмечают, что Иван Михайлович, в отличие от брата, не рвался в большую политику, однако постарался извлечь из положения брата максимальные выгоды.
После смерти своего родственника Ивана Васильевича Шуйского, занимавшего первое место в боярской думе, Иван Михайлович получил долю влияния в правительстве. В 1543—1546 он был наместником новгородским; в походе на Казанское ханство в 1544 году руководил войском (первый воевода Большого полка). Первый воевода в войске брата Грозного Юрия Васильевича в походе к Коломне в апреле 1546.
Дворецкий с 1547. Наместник новгородский 1547—1548, владимирский 1553, глава Разрядного приказа.
Во время Коломенского похода царя в 1555 году — наместник московский вместе с Федором Ивановичем Скопиным (советник слабоумного Юрия Васильевича).
Умер 2 мая 1560 г., не оставив наследников. (ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 421. Л. 18 об-19; Антонов А.В., Маштафаров А.В. Об архиве Суздальского Покровского девичьего монастыря XV – начала XVII века // Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. № 65; Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 182).
Татьяна Григорьевна Ловчикова, выйдя замуж за князя И. М. Шуйского, получила в приданое от отца половину села Махра в Рожественском стане Переславского уезда. За бездетностью брака с князем И. М. Шуйским половина села Махра вернулась ее братьям Матвею, Григорию и Юрию Григорьевичам Ловчиковым (Архив РАН. Ф. 620. Оп. 1. Д. 45. Л. 129). В 1571/1572 г. или в 1576/1577 г. Матвей, Григорий и Юрий Григорьевы дети Ловчиковы дали Троице-Сергиеву монастырю свою вотчину село Махра на р. Дубне с 2 деревнями и 2 пустошами в Рожественском стане Переславского уезда. А сдачи взяли 100 руб. По описанию 1593 г. в этом владенье было около 200 десятин земли или 197 четвертей земли. Отмечено, пустошь Зеленцово была вотчина Г. Д. Ловчикова, но была им дана в приданое князю Ивану Михайловичу Шуйскому (Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 827). В 1550‑е гг. купил у вотчинников Ковыревых половину сельца Ковырево в Кодяеве стане Переславского уезда, в 1561 г. дал ее вкладом в Вознесенский Печерский монастырь (Антонов А.В, Маштафаров А.В. Вотчинные архивы нижегородских духовных корпораций конца XIV–начала XVII века // Русский дипломатарий. Вып. 7. М., 2001. № 47, 57). В 1551–1554 гг. за ним в поместье были в волости Суземье Тверского уезда с 38 деревнями и 5 пустошами (743 четверти средней земли) (Писцовые материалы Тверского уезда / Сост. А. В. Антонов. М., 2005. С. 183). В 1558–1560 гг., в 1592/1593 г. имел в Городском стане Звенигородского уезда вотчину село Раево на р. Плотке и полсельца Симановское (другая половина за князем И. А. Шуйским) с 9 деревнями и пустошью (293 четверти средней земли). В 1592/1593 г. в Рожественском стане Переславского уезда имел вотчину половину села Махры, деревни Козино и Олешково и пустошь Зеленцово (96 четвертей). Отмечено, что это была вотчина Григория Дмитриева сына Ловчикова, у князя Ивана Михайловича Шуйского приданная. В конце XVI в. князь Иван захватил в волости Суземье Тверского уезда пустошь Лукино и имел поместье в волости Суземье с 38 деревнями и 5 пустошами (743 четверти средней земли) (Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 662–663, 827; Отд. 2. С. 163, 177; Материалы для истории Звенигородского края / Сост. С.Н. Кистерев, Л.А. Тимошина. Вып. 1. М., 1992. С. 18–19). До марта 1593 г. владел вотчиной селом Михово и 7 деревнями (133 четверти) в Рождественском стане Переславского уезда (Акты служилых землевладельцев XV–начала XVII в. Т. 2. М., 1998. № 55).
14 октября князь И. М. Шуйский дал по князе Иване Хомяке Пенкове Троице-Сергиеву монастырю 50 руб. 2 июня 1557 г. князь И. М. Шуйский дал Троице-Сергиеву монастырю по князе Ф. И. Скопине Шуйском шубу из горностая (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75–76). В 1563/1564 г. князь И. М. Шуйский дал Махрищскому монастырю 7 руб. Князь И. М. Шуйский, в монашестве Иона (Леонид. Махрищский монастырь. Синодик и Вкладная книга // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. М., 1878. Кн. 3. С. 12). Князь И. М. Шуйский дал Ростовскому Борисоглебскому монастырю 60 руб. Умер 2 мая. Дал монастырю сельцо Шумеево стоимостью в 130 руб. в Ростовском уезде (ОР РНБ. Ф. 775 (Собр. Титова). Д. 4904. Л. 42; Титов А.А. Вкладные и кормовые книги Ростовского Борисоглебского монастыря в XV, XVI, XVII и XVIII столетиях. Ярославль, 1881. С. 17; Стрельников С.В. Землевладение в Ростовском крае в XIV–первой трети XVII века. М.; СПб., 2009. С. 52). В 1559/1560 г. дал Покровскому монастырю свою купленную вотчину сельцо Михово и деревню Дубакино в Переславском уезде: «Данная грамота князя Ивана Михайловича Шуйского в дом Покрову Пречистые девича монастыря, что в Суздале, игуменье Василисе с сестрами, или по ней в том монастыре иные игуменьи будут, в Переславском уезде куплю свою селцо Михово з деревнями, деревню Дубакино и с протчими деревнями, с лесы и с луги и со всеми угодьи, со всем тем, что к тому селу и к деревням изстари потягло, впрок без выкупу. Даную писал Кондрашка Петров сын Медведева, лета 7068-го. На обороте тое грамоты подписано тако: К сей даной князь Иван руку приложил. Послух Стрет руку приложил. Василей послух руку приложил. Послух Иван руку приложил» (ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 421. Л. 18 об-19; Антонов А.В., Маштафаров А.В. Об архиве Суздальского Покровского девичьего монастыря XV – начала XVII века // Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. № 65).
«Тогожъ месяца [ноябрь 1548] в седьмой день благословилъ архиепископъ новгородского наместника князя Ивана Михайловича Шуйскаго образом Спасовымъ, серебромъ обложен, а поехалъ онъ по приказу царя и великаго князя на службу на Казань» 9
∞, Татьяна Дмитриевна Ловчикова, дочь Дмитрия М. Ловчикова.10
∞, 2‑я, Ксения (ин. Ксенифонтия) ….. …….. (1540?)
вотч.-Суздаль‑у. В Софийском синодике XVI в. сказано: «Лета 7056 [1548] при семъ же преосвященном архиепископе Феодосии Великого Новаграда и Пскова таяже княгиня Ксения княжа Иванова Михайловича Шуйского шила покров десяти пядей образ, иже со святыхъ отца нашего Иоанна архиепископа Новгородскаго чудотворца златом и сребром, и шолки различными цветы. И на праздник Воскресения Христова на Святую Пасху положила на гробе чудотворца Иоанна, архиепископа Новгородского, во храме святого и славного пророка и Предтечи крестителя Господня Иоанна». 11
31/20. КН. АНДРЕЙ МИХАЙЛОВИЧ ЧАСТОКОЛ ШУЙСКИЙ (1527,–1543.12.28)
младший сын князь М. Васильевича Шуйского (умер после 1514 г.) и неизвестной. Из Суздальско-Нижегородских Рюриковичей; дед царя Василия Ивановича Шуйского.
Дата и место его рождения неизвестны. Впервые упоминается в 1526–27 гг. душеприказчиком Антониды, вдовы провинциального дворянина Ивана Никифоровича Басенкова (умер после 1504 г.).
С 1528 г. в опале за подготовку бегства в Польшу и Литву (по другим данным, хотел «отъехать» к князю Юрию Ивановичу Дмитровскому. В июне этого же года за него и его брата Ивана ручаются князья Ростовские и обязуются внести в казну 2000 рублей в случае их бегства.
В октябре 1531 г. воевода полка «правой руки» в Нижнем Новгороде. 11 декабря 1533 г., по поручению князя Юрия Ивановича Дмитровского, дьяк Яков Третьяк Тишков (умер после 1534 г.) зовет его перейти на службу от великого князя Ивана Васильевича к князю Юрию; отказывается, и об этих переговорах доводит до сведения матери великого князя. После этого случая Юрий Иванович был «пойман», а Андрей посажен «въ стрѣльницѣ за сторожи».
В 1538 г. великий князь Иван Васильевич снимает с него опалу и жалует в боярство. В сентябре 1540 г. сведен великим князем Иваном Васильевичем с Псковского наместничества, так как по жалобе псковичей предавался всевозможным вымогательствам, отчего псковичи разбрелись из своего города. Псков получает охранную грамоту.
Убит 28 (по другим данным, 29) декабря 1543 г. в Москве «у Курлятных ворот» псарями великого князя в результате боярского заговора. Рассказывая об этом убийстве, летописец называет князя Андрея «первосъвѣтником» бояр, виновным во многих неправдах, совершенных боярами в годы малолетства великого князя Ивана Васильевича; именно с того времени, по словам летописца, «начали боляре отъ государя страхъ имѣти». Князь Андрей был отвезен на погребение «в Суздаль, где их родители кладутца», погребен в соборной церкви Рождества Святой Богородицы у западной стены.
Имя супруги князя неизвестно; оставил сына Ивана (боярин; умер в 1573 г.) и дочь Евдокию (с конца 30‑х гг. XVI в. вторая супруга князя Ивана Даниловича Хомяка Пенкова).
В 1524 г. воевода на Угре. В 1527 г. был поручителем по князю М. Л. Глинскому. В 1528 г. с него была взята поручная запись в его верности великому князю. В октябре 1531 г. командующий полка правой руки в походе из Нижнего Новгорода на Казань с целью посадить на престол хана Еналея. В 1532 г. воевода на Угре. В конце 1533 г. пытался отъехать к князю Юрия Ивановичу Дмитровскому, но был схвачен и посажен в темницу. В 1539–1540 гг. наместник в Пскове. В июле 1540 г. боярин и командующий ратью в Коломне «по ногайским вестем». В октябре 1541 г. руководил войском во Владимире (Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 447, 473; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 189, 228, 287, 288, 299, 300; Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 79, 97; Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988. С. 70).
впервые упомянут в 1527, боярин с 1538, наместник Пскова (1539–40). Глава партии Ш. и пр-ва III. с мая 1542;
В 1539 г. в Псков прибыл служить наместником Андрей Михайлович Шуйский-Частокол, племянник Василия Васильевича Бледного. Псковская земля переживала тогда трудные времена: из-за непрерывных осенних дождей не удалось собрать яровые хлеба, а после снежной зимы сильное половодье сгубило озимые. В 1540 г. население сильно голодало.30 Эти стихийные бедствия усугубил своими действиями новый наместник, о чем сообщала летопись: «А князь Андрей Михайлович Шюйской, а он был злодей, не суда его писах, но дела его зла на пригородах, на волостех старых исцы наряжая, праве на людях ово сто рублей, овод весте, ово триста, ово боле, а во Пскове мастеровые люди все делали на него даром, а болши люди подаваша к нему з дары; а и хлеб тогда был до-
рог». После жалоб и челобитных псковичей в Москву князь «за притеснение, лихоимство и попущение воровства и разбоя» был отозван в 1540 г. в столицу.31Вернувшись в Москву, Андрей Михайлович участвовал в околопрестольной борьбе двух враждующих группировок. 28 декабря 1543 г. попал в опалу, в январе 1544 г. был убит псарями у Курятных ворот в Москве (Кром М.М. Вдовствующее царство: политический кризис в России 30–40‑х годов XVI века. М., 2010. С. 296–297).
В 1526/1527 г. князь А. М. Шуйский, князь И. Ф. Оболенский и В. А. Радилов, душеприказчики Антониды, вдовы Ивана Никифоровича Басенкова, по ее приказу дали Благовещенскому Киржачскому монастырю село Старобисловле с деревнями в Юлках в Дмитровском уезде (Акты Русского государства 1505–1526 гг. М., 1975. № 284).После смерти княгини Марии Васильевны Глинской (не позднее начала июня 1539 г.), родной сестры великой книги Елены Глинской, князь Данила Александрович Пенков женился второй раз на княгине Евдокии, дочери боярина Андрея Михайловича Шуйского (Кром М.М. Вдовствующее царство: политический кризис в России 30–40‑х годов XVI века. М., 2010. С. 249).
∞, Мария ин.Марфа.
32/21. КН. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ НЕМОЙ ШУЙСКИЙ, ИН. ВАРЛААМ (1492,–1538.11.)
1С:Вас.Фед, боярин(1538) нам.Новг.(1501,1502) нам.Смоленск(1514.08.01-) воевода в рус.-литов. и др войнах. Брат И. В. Шуйского. Чл. ближней думы после смерти Василия III, фактич. правитель России после смерти Елены Глинской .
воен. и гос. деятель в 1‑й пол. 16 в. Впервые упомянут в 1500, боярин с 1512, активный участник походов на Смоленск в 1512–14 и воен. действий против Швеции и Ливонского ордена в нач. 16 в.. Наместник Вел. Новгорода (1500–06, 1510–14, 1518), Смоленска (2‑я пол. 1514), Москвы (1538). Чл. Ближней думы, присутствовавший при составлении завещания великого кн. Василия III Ивановича. Глава партии Ш. и фактич. правитель России в 1538;
Во время второго Смоленского похода в 1513 г. он командует войсками на Луках и оттуда направляется под Полоцк. В мае 1514 г. от его имени как новгородского наместника составлен договор с Ливонией. В марте—апреле 1514 г. он в Новгороде. В третий Смоленский поход (1514 г.) В. В. Шуйский снова пошел из Новгорода на Луки, а затем в Литву. После взятия Смоленска оставлен там наместником (сентябрь—декабрь 1514 г.). Зимой 1514/15 г. кн. Василий Немой снова ходил в поход на Литву. В 1517 г. возглавлял войска, стоявшие на Вязьме. Летом 1518 г. снова новгородский наместник. Летом 1519 г. во главе войск из Вязьмы и из Лук снова ходил в поход к Полоцку. Тогда же (в июле) В. В. Шуйский считался наместником Владимира. Это было одно из наиболее значительных придворных званий. В февральском боярском приговоре 1520 г. по делу о краже он назван среди бояр первым.[РК. С. 49, 52, 54, 57, 58, 61—64; СГГД. Ч. 5. № 65. С. 55—61; Сб. РИО. Т. 95. С. 219; ПСРЛ. Т. 13. С. 21; Т. 20. С. 400; ПЛ. Вып. 1. С. 100; Лихачев. С. 176.]
Во время набега Мухаммед-Гирея 1521 г. В. В. Шуйский был вторым воеводой (после молодого кн. Д. Ф. Бельского) в Серпухове и на Кашире, т. е. нес всю ответственность за вторжение в центр русских земель крымских войск. Естественно, что Василий Васильевич попал в опалу (январь 1522 г.) и дал в том же году запись в верности великому князю, за что тот «вины» ему «отдал». В летнем походе Василия III к Нижнему Новгороду 1523 г. кн. Василий возглавлял большой полк судовой рати. В 1526/27 г. В. В. Шуйский — уже муромский наместник. Наместничество это куда менее значительно, чем новгородское. В феврале 1527 г. он вместе с кн. Б. И. Горбатым и кн. Д. Ф. Бельским принимал поруку служилых людей по кн. М. Л. Глинском. В конце 1527 г. и в августе 1529 г. он нес военную службу в Муроме. В январе и летом 1531 г. В. В. Шуйский стоял с войском «на берегу» (у Каширы), но в августе был отозван в Москву. Вскоре (в конце того же года) кн. Василий Васильевич отправляется с войсками в Нижний Новгород, ибо предполагалась возможность войны с Казанью. В январе 1533 г. он присутствовал на свадьбе кн. Андрея Старицкого. Летом Шуйский был послан к Коломне, чтобы воспрепятствовать вторжению крымских войск. Летом 1535 г. он возглавлял поход на Литву. Тогда же был вместе с кн. И. Ф. Овчиной Телепневым-Оболенским душеприказчиком кн. М. В. Горбатого. В августе 1536 г. Василий Немой присутствовал на приеме литовских послов.[РК. С. 14, 65, 67, 71, 75, 77—79, 82, 87; Р. С. 187, 212, 217. Ср. также: Р. С. 199—200, где Василий Васильевич упоминается под 1526/27 г. вместе с братом Иваном среди воевод, посланных к Коломне; возможно, разряд относится к осени 1527 г. См. также: ПСРЛ. Т. 24. С. 221; СГГД. Ч. 1. № 149. С. 414—415; № 155. С. 528—529; ГБЛ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 518. Л. 248 об.; Владимирский сборник. М., 1857. С. 130; Сб. РИО. Т. 59. С. 43.] Но затем он и его брат Иван отстраняются от дел (до смерти Елены Глинской в 1538 г.).
В. В. Шуйский был одним из виднейших деятелей боярского правительства 1538 г. Летом этого года он женится на дочери царевича Петра (внучке Ивана III), закрепляя родственные узы с правящей династией. Его дочь была замужем за кн. И. Д. Бельским.[Род. кн. Ч. 1. С. 70.]
Умер Василий Шуйский в ноябре 1538 г.
В середине XVI в. упоминалось поместье княгини Анастасии, вдовы князя Василия Немого Васильевича Шуйского, село Быково с деревнями и починками в Ополье в Суздальском уезде, которое было дано в вотчину князю И. Ф. Мстиславскому (Акты феодального землевладения и хозяйства. Акты Московского Симонова монастыря (1506–1613 гг.). М., 1983. № 100. С. 111).
1 ноября 1538 г. князь И. В. Шуйский дал вкладом в Троице-Сергиев монастырь по брату князю иноку Варлааму 100 руб. 17 июня 1548 г. царь Иван Васильевич дал по княгине Анастасии, жене князя В. В. Шуйского, 200 руб. (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75).
~ кнж. Анастасия Петровна Казанская (1538,–1548) 1538.06, дочь Петр.АБРЕИМ. ДАИР-КУДАЙГУЛ. :Евдокия.Ив. МОСКОВСКАЯ.
бездетн.
33/21. КНЯЗЬ ДМИТРИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ШУЙСКИЙ (1500)
в 1500 дворов.сын-боярск. 2С:Вас.Фед.Юр-ча. В феврале 1500 г. присутствовал на свадьбе князя В. Д. Холмского и великой княгини Феодосии, находился в поезде князя В. Д. Холмского (Древняя Российская Вивлиофика. Ч. 13. М., 1790. С. 2).
~ Евдокия Ивановна Головина (1500?)
34/21. князь Иван Васильевич Шуйский (1508,–1542.05.15,Москва,†Богоявл.ц‑вь) ин.Иосиф
боярин(1531–1546) нам.Рязань(1512) нам.Двина(1534–1540) нам.Псков(1542) ген.воев.(1541) участник рус.-литов. войн Брат В. В. Шуйского. После его смерти глава боярской группировки Шуйских, фактич. правитель России в 1538–40 и 1542 3С:Вас.Фед.
впервые упомянут в 1508, боярин с 1532, наместник Рязани (1512), Пскова (1514–15, 1518–19), Смоленска (1520–23), Двины (1534), Москвы (1540). Глава партии Ш. с 1538 и фактич. правитель России в 1538–40 и 1542;
впервые появился в разрядах в 1502 г., причем уже вторым воеводой большого полка новгородской рати. В Литовской кампании 1507—1508 гг. он занимал еще сравнительно скромное положение второго воеводы правой руки. В мае 1512 г. он рязанский наместник. С 1514/15 г., в 1517 г. и по март 1518 г. И. В. Шуйский наместничал во Пскове (как когда-то его отец). После ликвидации вечевой республики великий князь Василий III назначил первым наместником в Псков Ивана Васильевича Шуйского, правнука родоначальника старшей ветви Шуйских Юрия Васильевича. Наместничество его длилось с 1514 по 1519 гг.23 Во время его в Пскове обрушился 40-саженный участок крепостной стены от Троицкого собора до Рыбницкой башни, который восстанавливали всем миром: камень подвозили священники, а миряне готовили песок, предварительно просеивая его через сито. Восстановлением руководил мастер Фрязин. Проявляя заботу об усилении города, псковичи соорудили каменную стену на левом берегу Псковы в Песках, где находился монастырь Николы в Песках, «на прудях к Гремячей горе» (против Гремячей горы). Наряду с оборонительными работами псковичи в то же время занимались возведением четырех церквей на том месте, где до ликвидации вечевой республики размещался Старый Торг.В 1519 г. мы застаем И. В. Шуйского воеводой передового полка в войсках его брата Василия, ходившего к Полоцку из Лук. В январе 1520—марте 1523 г. он наместник в Смоленске. В октябре 1526 г. князь Иван как глава боярской комиссии ведет переговоры с литовскими представителями. В декабре 1528 г. вместе с Василием III и его окружением он совершает поездку в Кириллов монастырь. В конце 1531 г. кн. Иван Васильевич вместе с братом Василием возглавляет рать, посланную в Нижний Новгород. В этой записи он впервые назван боярином. В январе 1533 г. он присутствовал на свадьбе кн. Андрея Старицкого, а в 1534 г. наместничал на Двине. И. В. Шуйский — виднейший деятель боярского правления в малолетство Ивана IV. В мае 1534 г. он судил поземельную тяжбу в Переславском уезде. В январе 1535 г. он угличский дворецкий. В феврале 1540 г. И. В. Шуйский — московский наместник. Ему докладывались и поземельные дела Клинского уезда (ГБЛ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 539. Л. 32—34.
1 ноября 1538 г. князь И. В. Шуйский дал вкладом в Троице-Сергиев монастырь по брату князю иноку Варлааму 100 руб. 1 марта 1539 г. князь И. В. Шуйский дал вкладом 50 руб., 15 апреля еще 50 руб. (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75).
Умер он 14 мая 1542 г. и был похоронен в московском Богоявленском соборе (Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988. С. 72; Кром М.М. Вдовствующее царство: политический кризис в России 30–40‑х годов XVI века. М., 2010. С. 280). Его сын Петр и внук Иван — видные бояре времен Ивана Грозного. Шуйским принадлежало с. Семеновско-Шуйское в 18 верстах от Александровской слободы.
~ Евдокия ин.Евпраксия кнг. (1525) помещ.
[РК. С. 14, 33, 46, 64, 79; ПЛ. Вып. 1. С. 100; Сб. РИО. Т. 53. С. 31, 42; ср. ПДС. Т. 1. Стб. 176, под 1515 г.; Сб. РИО. Т. 35. С. 548, 664, 681, 718; РЛА. № 355; ЛОИИ. Собр. Лихачева. № 365. Л. 88 об.; ПСРЛ. Т. 33. С. 149; АЮБ. Т. 1. № 52/IV; Шумаков. Обзор. Вып. 4. № 1328. С. 481; Наместничьи, губные и земские уставные грамоты Московского государства. М., 1909. С. 58: Зимин. Состав Боярской думы. С. 52.; Рождественский С. В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI в. СПб., 1897. С. 183—184.]
35/22. князь Федор Дмитриевич Червленый Глазатый Шуйский
бездетный
XXI колено
36/29. князь Федор Иванович Скопин Шуйский († 1557 г.)
был первым воеводою в Вязьме (1534 г.) и затем в течение 14 лет наряжался в разные экспедиции и походы.
Князь Федор Иванович Шуйский в феврале 1527 г. с другими детьми боярскими поручился по князе М. Л. Глинском в 5 тыс. руб. (Антонов А.В. Поручные записи 1527–1571 годов // Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. С. 9). 9 декабря 1547 г. с другими детьми боярскими поручился по князе И. И. Пронском в 10 тыс. руб. (Антонов А.В. Поручные записи 1527–1571 годов // Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. С. 13). В Дворовой тетради боярин с пометой «умре» (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 111). Боярин с января 1544 г. (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 107), либо боярин с сентября 1543 г. (Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV–XVI вв. // Археографический ежегодник за 1957. М., 1958. С. 57). В июле 1534 г. воевода в Вязьме, затем должен был прибыть из Вязьмы в Дорогобуж. В июле 1537 г. командовал сторожевым полком в Коломне. В декабре 1549 г. воевода в Плесе, затем командующий войском в Плесе. В июле 1540 г. возглавил сторожевой полк в Колмне. В июле 1541 г., ноябре 1542 г., январе 1544 г. воевода в Костроме. В апреле 1546 г. в Коломне второй воевода в полку правой руки. В ноябре 1547 г. на свадьбе князя Юрия Васильевича и княгини Ульяны Дмитриевны Палецкой звал князя Юрия Васильевича на место. В декабре 1547 г. во время отсутствия царя был в Москве с другими боярами и с кн. Владимиром Андреевичем Сатрицким. В июле 1548 г. командовал полками в Муроме. В августе 1550 г., в 1551/52 г. был наместником в Пскове. В мае 1551 г. возглавил сторожевой полк в Коломне. В июне 1553 г., июле 1555 г., июне-июле 1556 г. во время отсутствия царя находился в Москве с боярами и с кн. Юрием Васильевичем. В апреле 1555 г. на свадьбе кн. Владимира Андреевича сидел в кривом столе (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 15, 84, 85, 91, 97, 101, 102, 104, 107, 109, 115, 116, 132, 141, 152, 159; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 340; Пашкова Т.И. Местное управление в Русском государстве первой половины XVI века (наместники и волостели). М., 2000. С. 154).
Умер до 2 июня 1557 г. (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75).
Князь Федор Шуйский в 1561 г. имел двор в Москве, где разместили литовских послов (Сборник Русского исторического общества. Т. 71. СПб., 1892. С. 24). В Суздальском уезде в июне 1556 г. за ним упомянуто село Семеновское (Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506–1608 гг. М., 1998. № 91). В 1613/1614 г. княгиня Елена, жена князя Василия Федоровича Скопина Шуйского, и княгиня Александра, жена князя Михаила Васильевича Шуйского, дали Троице-Сергиеву монастырю сельцо Расловское с 6 пустошами и село Микульское с 3 пустошами в Переяславском уезде (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75; Кириченко Л.А., Николаева С.В. Кормовая книга Троице-Сергиева монастыря 1674 г. (Исследования и публикация). М., 2008. № 133).
Послух в данной жены Ю. И. Шемякина Пронского княгини Евдокии, в 1559/1560 г. давшей в Троице-Сергиев монастырь по муже, по себе и родителям после своего живота свою вотчину сельцо Алексино с деревнями в Стародубе Ряполовском во Владимирском уезде (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 1213. Л. 1459; Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов. XV–начало XVII в. М., 1998. № 82; Шумаков С.А. Обзор грамот коллегии экономии. Вып. 5. М., 2002 С. 34).
Князь Ф. И. Скопин дал Кирилло-Белозерскому монастырю серебряное паникадило за 12 руб. (ОР РНБ. Кир.-Бел. собр. № 87/1325. Л. 60). 2 июня 1557 г. князь И. М. Шуйский дал Троице-Сергиеву монастырю по князе Ф. И. Скопине Шуйском шубу из горностая (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75).
Ему была доложена закладная кабала К. И. Маркова, взявшего 1 декабря 1550 г. у печатника дьяка Н. Фуникова Курцева 150 руб. от Юрьева дня осеннего на год и заложившего ему в Сосенском стане Московского уезда свою приданную (жены Татьяны Тимофеевны Саларевой) вотчину село Саларево Новое и деревни Раево, Бибирево, Филатово (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 1064. Л. 1169–1172). В Суздальском Покровском соборе была похоронена жена князя Ф. И. Скопина княгиня Марфа «под лесницею» (ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 92. Л. 1, 1 об.; Курганова Н.М. Страницы истории некрополя города Суздаля. М., 2007. С. 61). Сохранилась память Покровского монастыря о расходе денег в связи с похоронами и поминанием князя Федора Ивановича Скопина Шуйского в 1557 г.: «Лета 7060 пятаго, после престявлениа княж Феодорова прешло с Кохмы оброшных денег полсемадесят рублев да с Кошева полпятанатцата рубли оброшных же денег. А те денги писаны кошевской оброк в духовной княжне Настасье. А кохомским оброком плачено, что заняли на погребанье и на сорокоустье, и как привезли князя Феодора с Кохмы х Покрову Пречистой в монастырь и служили над ним нагробную, ино роздали старицам и священником семь рублев по духовной грамоте. А на похоронех розошлося в соборе владыке и архимариту, и священником, и нищим осьмнатцать рублев. Да полшеста рубля дано на полуденги нищим на сорок день. Да куплено меду на кануны и на правеж священником на три рубля. Да на три рубли куплено рыбы на пять правежев на соборы. Да два пуда воску розошлося на погребанье и на всю шесть недель, а пуд куплен по сороку алтын. Да князь Василей к Москве с собою взял четыре рубли, да княжне Настасье рубль. Да в собор Пречистой дано сорокоустья ж три рубли, да х Спасу полтора рубли сорокоустья ж, да х Покрову полтора рубли сорокоустья, на воротах Благовещению полтину дали, к Николе под монастырем полтину ж дали, к Лександру святому дали рубль на сорокоустья, х Троице рубль же сорокоустья, к Ефросинье к великой рубль ж сорокоустья дали, к Василью святому сорокоустья рубль дали, х Дмитрею святому рубль сорокоустья дали, х Борису-Глебу рубль сорокоустья // дали, к Лазарю святому рубль сорокоустья дали (ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 17. Л. 47, 47 об.).
37/30. княжна Анастасия Ивановна Шуйская (1550?)
помещ. Д:Ив.Мих. /ин.Иона./ ПЛЕТЕНЬ
38/30. княжна Елена Ивановна Шуйская (1550?,†Суздаль, Покровский жен. м‑рь)
девица Д:Ив.Мих. /ин.Иона./ ПЛЕТЕНЬ
39/30. княжна Мария Ивановна Шуйская (1550?)
Д:Ив.Мих. /ин.Иона./. ПЛЕТЕНЬ.
~к. ...
40/31. КН. ИВАН (МАКСИМ) АНДРЕЕВИЧ ШУЙСКИЙ (1543,—1573,под Коловерью)
боярин(1569–1573) 3ст.дворов.сын-боярск. помещ.-кн.Суздаль‑у. С:Анд.Мих. :Мария/ин. Марфа/
Тысячник 3‑й статьи из Суздальских князей. В Дворовой тетради из Суздальских князей с пометой «в подлинной почернен» (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 64, 120). В июле 1557 г. отправлен к кн. Владимиру Андреевичу Старицкому на Каширу с речью и наказом. В 1557/58 г. воевода в Дедилове. Летом 1559 г. в царском полку рында с большим саадаком. В январе 1560 г. из Пскова к Алысте голова при первом воеводе большого полка. В Полоцком походе 1562/63 г. за государем ездил, спал в стане государя, был головой в становых сторожах из спальников, а также был прибран в ясаулы. В 1563–64 г. воевода в Великих Луках. В 1564/65 г. был командиром сторожевого полка в Серпухове. В 1565–1571 гг. входил в Земский двор. В феврале 1565 г. возглавил рати в походе из Великих Лук к Красному. В 1565/66 г. воевода в Серпухове. Дворянин 1‑й статьи на Земском соборе 25 июня–2 июля 1566 г. 12 апреля 1566 г. с боярами поручился в 15 тыс. руб. по князе М. И. Воротынском в его верности. В 1566/67 г. воевода в Дорогобуже. В мае 1570 г. воевода в Кашире. Осенью 1570 г. на Берегу боярин и первый воевода сторожевого полка. Входил в Опричный двор в 1572 г. Опричный боярин весной 1572 г. в царском походе из Великого Новгорода против шведов. В декабре 1572 г. в походе на Пайду отмечен среди бояр с царем. В январе 1573 г. после взятия Пайды в Новгороде отмечен командиром полка правой руки (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 164, 166, 182, 184, 206, 212, 213, 216–219, 223, 224, 226, 232, 234, 239, 243, 248, 249, 294, 319; Книга Полоцкого похода 1563 г. (Исследование и текст) / Подг. текст К. В. Петров. СПб., 2004. С. 47–49; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 171; Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 302; Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 1. М., 1813. С. 549; Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. С. 57). В декабре 1563 г. во время обеда в честь литовских послов Ю. А. Хоткевича и Г. Воловича сидел в большом столе. В октябре 1567 г. должен был отправиться с войском из Вязьмы и Дорогобужа в Великие Луки. В марте, сентябре 1569 г. воевода (наместник) в Смоленске (Сборник Русского исторического общества. Т. 71. СПб., 1892. С. 197, 554, 603–695, 705). Князь И. А. Шуйский в марте 1569 г. был наместником в Смоленске и был снят с должности в июле того же года за то, что его человек бежал в Литву. В ящике 217 Царского архива хранилось дело князя И. А. Шуйского с человеком его Богданом Лодыгиным (Государственный архив России XVI столетия. Опыт реконструкции / Подг. текста и коммент. А. А. Зимина. М., 1978. С. 92, 501).
Тысячник 3‑й статьи, в ДТ из князей Суздальских. Когда в 1550 г. было решено выделить из состава Государева двора «тысячу лучших слуг», Иван Андреевич был включен в нее как «сын боярский третьей статьи с низшим окладом в 100 четвертей пашни. Это было для Шуйских большим унижением», но позднее в годы опричнины
Иван Андреевич, делает блестящую карьеру. Вступив в должность первого воеводы сторожевого полка в Серпухове в марте 1565 г., Иван Андреевич уже в октябре назначается первым вое-водой полка левой руки, а в апреле 1566 г. получает чин боярина. В 1569 г. он назначается «на Смоленск»; после бегства слуги за рубеж, князь был отозван в Москву, но опалы не последовало. Иван Андреевич Шуйский был женат на Анне Федоровне, происхождение которой неизвестно. В этом браке родились Андрей, Василий, Дмитрий, Иван и Александр. Иван Андреевич сумел обезопасить своих потомков от посягательств со стороны легкого на расправу царя женитьбой своего сына Дмитрия на дочери Г.Л. Скуратова; благодаря этому браку Дмитрий становился не только зятем Малюты, но и свояком другого любимца царя Ивана Бориса Годунова. Князь И. А. Шуйский погиб в январе 1573 г. после взятия Пайды во время военных действий в Ливонии (Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV–XVI вв. // Археографический ежегодник за 1957. М., 1958. С. 73; Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов. XV–начало XVII в. М., 1998. С. 470, 477; Курганова Н.М. Страницы истории некрополя города Суздаля. М., 2007. С. 18).
Имелись земли в Суздальском уезде, но не в вотчине, возможно, вследствие опалы. В 1550‑е годы владел поместным селом Ивановское в Опольском стане Суздальского уезда (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 254, № 289, 290). В Суздальском уезде за князем было поместное владение – село Гастево (Черкасова 1996, с. 110). Жена князя И. А. Шуйского, княгиня инокиня Марфа, была похоронена в Суздальском Покровском монастыре (ГАВО. Ф. 575. Оп. 1, № 92, л. 1, 1 об.). Также за князем были владения в Коломенском, Звенигородском, Московском и Белозерском уездах. До 1577/1578 г. лишился поместья в стане Большой Микулин Коломенского уезда – деревни Матчено и жеребий деревни Гладкие (148 четвертей доброй земли). В 1558–1560 гг.ив 1592/1593 г. в Городском стане Звенигородского уезда за ним в вотчине были полсельца Симановское (другая половина – за князем Иваном Михайловым сыном Шуйским) с 6 деревнями и 3 починками (280 четвертей средней земли) (ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 362, 662–663; Материалы для истории Звенигородского края, с. 19–20). В июле 1560 г. владел селом Топорково в Манатьине стане Московского уезда (Акты Российского государства. № 66, 84, с. 449–450; ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 181), в 1567 г.– селом Трофимово в Белозерском уезде (АЮ, с. 171).
До 1577/1578 г. лишился поместья в стане Большой Микулин Коломенского уезда деревни Матчено и жеребий деревни Гладкие (148 четвертей доброй земли). В 1558–1560 гг., в 1592/1593 г. в Городском стане Звенигородского уезда за ним в отчине были полсельца Симановское (друга я половина за князем Иваном Михайловым сыном Шуйским) с 6 деревнями и 3 починками (280 четвертей средней земли) (Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 362, 662–663; Материалы для истории Звенигородского края / Сост. С.Н. Кистерев, Л.А. Тимошина. Вып. 1. М., 1992. С. 19–20). В июле 1560 г. владел селом Топорково в Манатьине стане Московского уезда. В 1586 г. село Топорково перешло к старшему брату князю Василию, и князю Александру. В 1595/1596 г. князь Дмитрий Иванович Шуйский поменял село Топорково на р. Лихоборке и пустоши Игнатовское и Коптево в Манатьине, Быкове и Коровине стане Московского уезда Богоявленскому монастырю на сельцо Вельяминово на р. Лихоборке и пустошь Марфино (всего 217,5 десятин земли) в том же стане того же уезда (Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 181; Акты Российского государства. Архивы московских монастырей и соборов. XV–начало XVII в. М., 1998. № 66, 84, С. 449–450; В 1567 г. за князем И. А. Шуйским было село Трофимово в Белозерском уезде (Акты юридические или собрание форм старинного делопроизводства. СПб. 1838. С. 171). В 1550‑е гг. владел поместьем селом Ивановское (обозначено как «царева великого князя земля села Ивановского княж Иванова поместья Ондреевича Шюйского») в Опольском стане Суздальского уезда (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 254. № 289, 290). В 20‑х гг. XVII в. село Ивановское вместе с другими родовыми вотчинами было пожаловано кн. И. И. Шуйскому, возвратившемуся из польского плена (Морозов Б.Н., Павлов А.П. К истории землевладения князей Шуйских // Чтения памяти В.Б. Кобрина: Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. Тезисы докладов и сообщений. М., 1992. С. 124–126; Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове (1584–1605 гг.). СПб., 1992. С. 164, 165). За князем И. А. Шуйским в Суздальском уезде поместье село Гастево (Черкасова М.С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV–XVI вв. М., 1996. С. 110).
27 января 1572 г. дал в Троице-Сергиев монастырь «по родителех» 40 руб. (Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 75). Князь И. А. Шуйский в марте 1570 г. дал Кирилло-Белозерскому монастырю по княгине иноке Александре Прозоровской 100 руб. (ОР РНБ. Кир.-Бел. собр. № 87/1325. Л. 118 об.).
∞, ... ИН. МАРФА ФЕДОРОВНА (1552, ‡ Суздал.Покров.Девич.м‑рь), похоронена в Суздальском Покровском девичьем монастыре « ... да в древяной полатке перед соборною церковию»12.
41/31. КНЖ. ЕЛЕНА АНДРЕЕВНА ШУЙСКАЯ († 12 февраля 1576)
Похоронена в колокольне Суздальского Покровского монастыря.
42/31. княжна Аграфена Андреевна ин.Александра Шуйская (1540?,–1570)
старица ~ Д:Анд.Мих. ШУЙСКИЙ.
~ кн. Иван Федорович Прозоровский Судский
43/31. княжна Евдокия Андреевна Шуйская (1543)
помещ. Д:Анд.Мих. :Мария/ин. Марфа/
~ кн. Иван Данилович Пенков
44/32. княжна Марфа Васильевна Немого Шуйская (1538.11. — после 1568.10.19)
Д:Вас.Вас. /ин.ВАРЛААМ/ НЕМОЙ. :Анастасия.Петр. Казанская
~ кн. Иван Дмитриевич Бельский +Леонтий
45/33. КН. ИВАН ДМИТРИЕВИЧ ГУБКА ШУЙСКИЙ (1534, † 1560)
С:Дм.Вас. :Евдокия.Ив. ГОЛОВИНА.
Іван Дзмітрыевіч Губка Шуйскі належыў да вядомага ў Расіі княскага рода. Яго бліжэйшыя сваякі адыгрывалі значную ролю ў дзяржаўным жыцці Вялікага Княства Маскоўскага ў канцы XV – першай трэці XVI ст. Дзядзькі Івана Дзмітрыевіча Васіль і Іван Васільевічы дасягнулі высокага становішча пры маскоўскім двары, тады як яго бацька памёр у маладым узросце і нічым не адзначыўся. Сам Губка не згадваецца ў маскоўскіх крыніцах акрамя радаслоўяў [Родословная книга князей и дворян российских и выезжих: [в 2 ч.] – М.: Унив. тип., 1787. – Ч. 1. – [40], 352 с., с. 70]. Матывы яго ад’езду застаюцца невядомымі. Магчыма, ён пакінуў краіну ў сувязі з тым, што яго ўплывовыя сваякі былі адхілены ад улады ў 1536–1538 гг. [Зимин, А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI вв. / А.А. Зимин. – М.: Наука, 1988. – 350 с., с. 71].
Першая датаваная згадка аб Шуйскім у Вялікім Княстве Літоўскім адносіцца да ліпеня 1537 г. [Судебная книга витебского воеводы, господарского маршалка, волковыского и оболецкого державцы М.В. Клочко: 1533–1540. Литовская метрика. Книга судных дел № 9 (Кн. № 228) / Российская академия наук, Институт славяноведения и др.; отв. ред. А.Л. Хорошкевич, Г.Я. Голенченко. – М.: Наука, 2008. – 524, [1] с., с. 93–96, 99]. Пэўны час ён знаходзіўся
на ўтрыманні вялікакняскага скарбу. Памер штогадовай выплаты складаў 80 коп грошаў [Литовская Метрика. – Отд. 1 – 2. – СПб.: [б. и.], 1914. – Ч. 3: Книга Публичных дел, т. 1. / ред. И.И. Лаппо. – IV, 74, 895 с., с. 79]. Яшчэ ў чэрвені 1542 г. Шуйскі не меў маёнткаў [Метрыка Вялікага Княства Літоўскага. Кн. 28: Кніга запісаў (1522–1552) / падрыхт.: В. Мянжынскі, У.Свяжынскі. – Менск: Atheneum, 2000. – 312 с., с. 79]. Вядома, што Жыгімонт Стары даў яму двор Церабунь у Берасцейскім павеце, пакінуўшы за сабой права забраць гэта ўладанне. Адпаведны прывілей даты не мае [Lithuanian Metrica. Литовская Метрика. Lietuvos Metrica: Kn. 19 (1535–1537) / Parengė D. Vilimas. – Vilnius: Lietuvos istorijos instituto leidykla, 2009. – 362 p., с. 120]. Церабунь была застаўлена Шуйскім за 200 коп грошаў, у сувязі з чым у 1555 г. ён меў судовую справу [Wolff, J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku / J. Wolff. – Warszawa: Gebethner i Wolff, 1895. – XXV, 698 s., s. 521]. 5 мая 1545 г. князь Іван замацоўвае сваёй пячаткай «лист» берасцейскага войта, падскарбіча земскага пана Яна Аўрамавіча, у якім той сведчыць, што заставіў сваёй жонцы Ганне двор Корніцы і берасцейскае войтаўства за 2000 коп грошаў [30, с. 122]. У 1549 г. Шуйскі па просьбе князя Дзмітрыя Фёдаравіча Сангушкі засведчыў, што апошні даставіў на бераг р. Буг тавар, тады як яго атрымальнік – луцкі войт Іван Борзабагаты – не з’явіўся на сустрэчу [Grala, H. «Ex Moschouia ortum habent». Uwagi o sfragistyce i heraldyce uchodców moskiewskich / H. Grala // Rocznik Polskiego Towarzystwa Heraldycznego. Nowej
Serii. – Warszawa, 1999. – T. IV (XV). – S. 101–130., с. 110]. Звяртае на сябе ўвагу публічная дзейнасць Шуйскага. Як і Лядскі, ён быў сведкам прыняцця рашэнняў на судзе пад старшынствам Мацея Войцехавіча Яновіча. Склад такіх сведкаў ніколі не быў фіксаваным, а часам насіў выпадковы характар [Lithuanian Metrica. Литовская Метрика. Lietuvos Metrica: Kn. 225 (1528–1547) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1994. – 488 p., с. XXVII]. Цалкам магчыма, што раз-пораз для выканання гэтай ролі прыцягваліся шляхціцы, якія былі даступныя ў пэўны час у пэўным месцы. Але некаторыя асобы, часцей гаспадарскія дваране, згадваюцца як сведкі пастаянна. Гаспадарскі дваранін, князь Іван Дзмітрыевіч Шуйскі, выступаў у гэтай ролі аж 34 разы з 1537 па 1541 гг. [Lithuanian Metrica. Литовская Метрика. Lietuvos Metrica: Kn. 225 (1528–1547) / I. Valikonitė, S. Lazutka ir kt. – Vilnius: Vilniaus universiteto leidykla, 1994. – 488 p., с. 97, 164, 179, 189, 190, 194, 196, 198–200, 206, 225, 226, 229, 232, 234, 236, 242, 246–248, 253, 262, 263; Судебная книга витебского воеводы, господарского маршалка, волковыского и оболецкого державцы М.В. Клочко: 1533–1540. Литовская метрика. Книга судных дел № 9 (Кн. № 228) / Российская академия наук, Институт славяноведения и др.; отв. ред. А.Л. Хорошкевич, Г.Я. Голенченко. – М.: Наука, 2008. – 524, [1] с., с. 93–96, 98–99, 101, 111–113, 333–334]. Пад 1545 г. у Берасці Шуйскі яшчэ раз згадваецца сярод прысутных на судзе, на гэты раз – гаспадарскім [Метрыка Вялікага Княства Літоўскага. Кн. 30: Кніга запісаў (1480–1546) / падрыхт. : В.С. Мянжынскі. – Мінск: Бел. навука, 2008. – 386 с, с. 120–122]. Такая «актыўнасць» Івана Дзмітрыевіча на судах пад старшынствам Мацея Яновіча дазваляе нам меркаваць аб існаванні паміж імі нейкай сувязі. Як сведчыць вышэйзгаданы ліст князя Дзмітрыя Сангушкі ад 1549 г., Шуйскі карыстаўся пячаткай, якая была выраблена мясцовым майстрам . Акрамя таго, ініцыялы князя былі выяўлены пры дапамозе лацінскага алфавіта – «I S», што кажа аб пэўнай ступені сацыяльна-культурнай адаптацыі эмігранта ўжо ў першым пакаленні І. Граля бачыць у гэтым наступства актыўнай публічнай дзейнасці эмігранта [Grala, H. «Ex Moschouia ortum habent». Uwagi o sfragistyce i heraldyce uchodców moskiewskich / H. Grala // Rocznik Polskiego Towarzystwa Heraldycznego. Nowej Serii. – Warszawa, 1999. – T. IV (XV). – S. 101–130., с. 111].
Іван Дзмітрыевіч быў жанаты з Марыяй Багданаўнай Багавіцінавай. Так яму ўдалося парадніцца з уплывовым родам, праўда, з яго малодшай лініяй. Бацька Марыі Багдан даводзіўся стрыечным братам земскаму пісару Богушу Багавіцінавічу. Памёр Іван Дзмітрыевіч каля 1560 г., пакінуўшы сына Мануіла і, магчыма, дачку Соф’ю [2, s. 521–522]. Яго нашчадкі ў XVI–XVII стст. былі ўраднікамі сярэдняга звяна на Берасцейшчыне. Род Шуйскіх працягваўся да ХІХ стагоддзя, тады як у Расіі згас у XVII ст. [2, 522–535]. Такім чынам, Іван Дзмітрыевіч Шуйскі як абывацель Вялікага Княства Літоўскага не адрозніваўся асаблівай заможнасцю, але знаходзіўся ў сваяцтве з уплывовым родам Багавіцінаў.
В 1536 году королевский привилей на Теребунь получил Иван Шуйский. Першая датаваная згадка аб Іване Дзмітрыевічу ў метрыцы ВКЛ адносіцца да 1538 года [11, арк. 28]. Хутчэй за ўсѐ, яго ад’езд трэба разглядаць як наступства абвастрэння палітычнай барацьбы ў Маскоўскайдзяржаве ў перыяд маленства вялікіга князя Івана IV. У княстве Літоўскім І.Д. Шуйскі стаў уласнікам двара Церабунь (Ваўкавыскі павет), у 1540 – 1542 гадах часта прысутнічаў на паседжаннях каралеўскага камісарскага суда пад старшынствам М.В. Яновіча. Дзяржаўных пасад Іван Дзмітрыевіч не займаў, аднак, быў жанаты з Марыяй Багданаўнай Багавіцінавай, што радніла яго з даволі ўплывовай на той час сям’ѐй. Памѐршы каля 1560 года, Шуйскі пакінуў сына Мануіла і, верагодна, дачку Соф’ю [9, с. 521 – 522]. У другой палове XVI – XVII стагоддзі Шуйскія былі ўраднікамі сярэдняга звяна на Берасцейшчыне.
Bezpośrednim protoplastą kniaziów Szujskich osiadłych w Rzeczypospolitej był kniaź Iwan Dymitrowicz, przezywany «Gubka», który zbiegł na Litwę z Moskwy, najprawdopodobniej razem z kniaziem Semenem Bielskim oraz Iwanem Lackim około 1534 r. On to już w kwietniu 1536 r. otrzymał od króla Zygmunta Starego przywilej na Terebuń w powiecie brzeskim oraz później w 1542 r. – na swą wyraźną prośbę – roczną pensję w wysokości 80 kop groszy, wypłacaną przez podskarbiego ziemskiego, Iwana Hornostaja. Umarł około 1560 r., pozostawiając wdowę Marynę Bohdanównę Bohowitynównę oraz syna, kniazia Manoiła Szujskiego (zm. ok. 1580 r.), żonatego z Hanną Irzykowiczówną.
Иван Дмитриевич Шуйский – кн. (гербу «Святы Юры», * каля 1515 . каля 1560; выехаў у ВКЛ з Масквы ў 1534;
Опекуном его был Астафей Багданавіч Валовіч о чем свидетельствует позднейшая (1569–1579 рр.) запись в продажном листе 1513 г. Адамкі Мішкавіча Індрусовіча на ¼ частку мацярызны ў Макранах пану Льву Багавіцінавічу 13: “Для того печат(ь) его м(и)л(о)сти п(а)на Троцкого за прозбою очевистою князей Шуйских предложона, иж есть опекуномъ от князя Ивана Шуйского, отца тых детей дому его уставленым”.
Ж., Марина Богдановна Боховитинова (ум. до 1563)
[Wolff, J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku / J. Wolff. – Warszawa: Gebethner i Wolff, 1895. – XXV, 698 s.; Род. кн. Ч. 1. С. 70; Нарбут, Вып. 4, с. 10]
46/34. КН. АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ ДЕРЯБА ШУЙСКИЙ (1546,–1589,Самара,†Суздаль,Рожд.м‑рь)
боярин(1584-) Активный участник дворцовой борьбы 1584–1586 Попал в опалу и сослан осенью 1586 бездетн. 1С:Ив.Вас. /ин.Иосиф./. :Евдокия/ин. Евпраксия/
Входил в Особый двор Ивана Грозного в 1574–1580 гг. В апреле 1574 г. рында царевича с большим саадаком в царском полку в Серпухове. Ставил яствы перед государем на свадьбе царя Ивана и А. Г. Васильчиковой в 1574/1575 г. В январе 1576 г. рында на приеме императорских послов в Можайске. Дворовый, спал в стане государя, рында с большим саадаком у царевича в разряде царского похода в Калуге в апреле 1576 г. В апреле – мае 1577 г. в Ливонском походе рында у большого саадака у царевича Ивана. Рында с копьем в разряде царского похода в Ливонию в июне, сентябре 1579 г. В 1580 г. стольник. Стольник на свадьбе царя и М. Ф. Нагой в сентябре 1580 г. (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 260–261; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 362, 392, 438; Т. 2. Ч. 3. М., 1982. С. 451; Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 54, 92, 172; Васильчиков А.А. Чин бракосочетания царя Ивана Васильевича с царицею Анною Васильчиковою // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 1. Отд. 3. СПб., 1900. С. 10; Мордовина С.П., Станиславский А.Л. Состав Особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 191).
Рында с большим саадаком у царевича Ивана Ивановича 1574, 1576 и 1577 годы, рында с копьем у царя 1579 год. Воеводапередового полка в походе к Серпухову 1581 году и так же в 1583 году. Андрей Иванович зарекомендовал себя в качестве воеводы в походе к осаждённому Орешку в октябре 1582 года, в конце Ливонской войны. Воевода смоленский в 1583 году. Боярин с 1584 года. Второй воевода Большого царского полка в октябре 1585 года, передового в мае 1586 года. Во время преследования Шуйских Годуновым в 1587 году был сослан в Каргополь, где позднее был убит.
боярин и воевода, сын известного временщика-самовольца, боярина Ивана Васильевича, в молодости был рындой у детей царя Иоанна Грозного. В 1581—82 гг. он состоял воеводой больших полков в походе против шведов и искусными действиями заставил их снять осаду с Орешка. С воцарением Федора Иоанновича Ш. был возведен в сан боярина и затем в течение трех лет начальствовал над войсками на Оке и изготовлял здесь силы против шведов. Но старинная вражда Шуйских с Борисом Годуновым погубила кн. А. И. Годунов подговорил людей его обвинить господина своего в измене, вследствие чего в 1587 г. Ш. был сослан в село Воскресенское, а оттуда в Каргополь и там, по свидетельству летописца, задушен.
С. М. Соловьев. «История России», кн. II, стр. 542—543. — Петров. «История родов русского дворянства».
Ж., кнж. Евфросиния Андреевна Хованская(1530?), дочь кн. Андрея Федоровича Хованского.
47/34. КН. ПЕТР (ГУРИЙ) ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1538,—1564.01.26,на р.Уле)
боярин(1550–1564) полк.воев.(1547) воев.Свияжск(1552) нам.Псков(1558) воев.Полоцк(1563) вотч.-Перечславль‑у. помещ.-Москва‑у. 2С:Ив.Вас. /ин.Иосиф./. :Евдокия/ин. Евпраксия/
Упоминается в марте 1542 г. в списке князей и детей боярских, которые у государя в думе не живут, но были при приеме литовских послов среди Суздальских князей. В 1555 г. наместник в Казани (Сборник Русского исторического общества. Т. 59. СПб., 1887. С. 147, 479). Осенью 1547 г. в боярском списке назван среди бывших у князя Юрия Васильевича «в поезду» князей Суздальских (Назаров В.Д. О структуре Государева двора в середине XVI в. // Общество и государство феодальной России. Сб. статей, посвященный 70-летию академика Л. В. Черепнина. М., 1975. С. 53). В ноябре 1547 г. князь П. И. Шуйский задержал во время бегства в Литву князя И. Турунтая Пронского и князя М. В. Глинского (Полное собрание русских лтописей. Т. 13. М.. 2000. С. 155). В Дворовой тетради боярин (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 112). Боярин с июля 1550 г. (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С.127). В июне 1539 г. в Коломне голова в большом полку, стоявшего у Николы Зарайского. В феврале 1547 г. в походе из Нижнего Новгорода на Казань командовал передовым полком. В декабре 1547 г. в войске из Нижнего Новгорода на Казань во главе полк правой руки. В ноябре 1549 г. руководит передовым полком в Шуе. В июле 1550 г. в походе царя в Коломну назван в числе сопровождавших Ивана IV бояр. В апреле 1552 г. отправлен воеводой годованье в Свияжск, затем должен был идти из Свияжска на Казань во главе полка правой руки. В сентябре 1552 г. ездил «береженья для» вокруг Казани. В марте 1553 г. воевода на годованье в Свияжске. В мае 1555 г., мае 1556 г. воевода на годованье в Казани. В ноябре 1555 г. наместник в Казани. В июле 1557 г. во время отсутствия царя был с боярами и с кн. Юрием Васильевичем (братом царя Ивана Грозного) в Москве. В 1558 г. воевода в Пскове, затем возглавил войско, направленное к Сыренску. В 1558 г. наместник в Пскове, ркуоводил войском, отправленном на Новгород Немецкий и Юрьев, взял Полчев и Тарваст. В марте 1559 г. в царском походе против крымского хана Девлет-Гирея отмечен среди бояр, сопровождавших царя. В январе 1560 г. в походе к Алысту командовал полком правой руки. В 1559/60 г. под Вильяном стоял во главе полка правой руки. В 1561/62 г. воевода в Холме. В декабре 1562 г. в походе на Полоцк второй воевода большого полка. После взятия Полоцка в 1563 г. был оставлен там первым воеводой. В 1563/64 г. войско под его командованием было отправлено из Полоцка в поход в Литовскую землю, затем он был назначен вторым воеводой большого полка в объединенном полоцко-смоленском войске. Во главе 20-тысячного русского войска князь П. И. Шуйский потерпел сокрушительное поражение от литовского войска под командованием воевод Н. Радзивилла и Г. Ходкевича 26 января 1564 г. на р. Уле, погиб в бою. По одной из версий, был утоплен крестьянами соседней деревни в колодце. Был похоронен в Вильно рядом с великой княгиней Еленой Ивановной (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 96, 110, 114, 121, 127, 133–135, 137, 139, 152, 159, 162, 172, 173, 181, 184, 185, 189, 191, 196, 198, 200, 205, 205; Псковские летописи. Вып. 2. М.; Л., 1951. С. 241; Пашкова Т.И. Местное управление в Русском государстве первой половины XVI века (наместники и волостели). М., 2000. С. 140; Штаден Г. Записки о Московии. Т. 2. М., 2009. С. 97). В ящике 217 Царского архива хранилась грамота князя Петра Шуйского под Вильян как пошли воеводы под Пайду (август 1558 г.). В ящике 220 был «чертеж Полотцкой и Озерищской; и грамоты и списки рубежу Полотцкому, что прислал ис Полотцка боярин князя Петр Иванович Шуйской» (1563–1564 г.). В ящике 223 – местническое дело князя М. И. Воротынского и князя П. И. Шуйского (лето 1549 г., Казанский поход) (Государственный архив России XVI столетия. Опыт реконструкции / Подг. текста и коммент. А. А. Зимина. М., 1978. С. 91, 93, 95, 104, 483, 489, 507, 508, 520, 521, 531, 532). В феврале 1563 г. к нему и другим боярам прислали паны Рады из Литвы литвина П. Бережитцкого с грамотой. В ответном послании от бояр назван «наместником Псковским и державцем Полоцким». В 1569 г. тело убитого на р. Уле князя П. И. Шуйского предлагали обменять на тело жены С. Довойно по челобитью сыновей князя Петра Ивана и Никиты Шуйских, но безуспешно (Сборник Русского исторического общества. Т. 71. СПб., 1892. С. 121–131, 599–602, 625).
В службе с 1540 года. Боярин с 1550 года. Участник Казанских походов 1547—1548 годов. Первый воевода передового полка в феврале 1547 года, наместник псковский с 1550 года. Первый воевода передового полка в Казанском походе 1550 года. Основатель Свияжска вместе с А. Б. Горбатым. Наместник и большой воевода Свияжский 1552—1553 годы, наместник казанский 1553—1557 годы. Первый воевода Большого полка 1558—1562 годы в Ливонскую войну, воевода Большого полка в походе 1563 года на Полоцк под командованием князя Старицкого. Наместник полоцкий с 1563 года. В битве при Чашниках 26 января 1564 года потерпел поражение. Потеряв в сражении коня, пешком пришёл в соседнюю деревню. По некоторым сведениям, узнав в нём московского воеводу, крестьяне ограбили его, а затем утопили в колодце. Тело русского главнокомандующего было найдено победителями. В знак своего торжества литовский воевода Николай Радзивилл привёз прах Шуйского в Вильно, где он был с почестями похоронен.
Будучи еще в молодом возрасте, он в 1550 г. получил чин боярина и был назначен псковским наместником. В том же году он был послан первым воеводой передового полка с судовой ратью с тем, чтобы на реке Свияге построить город Свияжск, сыгравший впоследствии роль главного плацдарма при наступлении на Казань. П.И. Шуйский становится там большим воеводой и покоряет все нерусское население Горной стороны, составлявшей половину Казанского ханства. Отпадение Горной стороны сразу привело к резкому ослаблению Казани и скорому ее падению. После взятия Казани П.И Шуйский бессменно до 1553 г. оставался свияжским воеводой, занимаясь умиротворением края, а затем был переведен большим воеводой в Казань. Здесь он ведет борьбу против воссставших волжских народов и одновременно занимается устройством края, включением его в систему Московского государства, развитием торговли и земледелия, основывает город Лаишев.
В связи с началом Ливонской войны Петр Иванович направляется на Западный фронт в качестве первого воеводы большого полка, то есть главнокомандующего, и уже в сентябре 1558 г. царь благодарит его и соратников за большие успехи в боях и награждает шубами, кубками, аргамаками, доспехами, землями и наместничествами за взятие Новгородка Керепети, Юрьева (Дерпта), Лаиса, Раковора и других городов. Таких успехов опытный князь добился прежде всего благоразумием и умеренностью, стараясь снисхождением, хорошим отношением и предохранением побежденных от грабежей русских войск, приобрести расположение ливонцев. Так, например, после сдачи Дерпта П.И. Шуйский поставил у ворот стражу и не велел пускать войско в город, чтобы жители могли спокойно уезжать, а для безопасности давал им даже проводников. За все это он удостоился от тогдашнего ливонского историка характеристики мужа добролюбивого, честного, благородного душою. Многие города сдавались ему почти без сопротивления, в результате одних переговоров. В 1559 г. П.И. Шуйский направляется к Пскову, где воюет также успешно, вторично разбивает немецкое войско под Дерптом. Дальнейшими победами его и других московских воевод Ливонский орден был окончательно разгромлен. В этой ситуации магистр ордена Кеттлер отдал владения его под покровительство польско-литовского короля, и, таким образом, Московскому государству пришлось вступить в войну с Польшей.
П.И. Шуйский посылается на новое направление. В походе 1563 г. на важнейший стратегический пункт противника город Полоцк, закрывавший пути на литовскую столицу Вильну, он идет воеводой Большого полка под командованием двоюродного брата царя князя Владимира Старицкого. В битве за Полоцк участвовали почти все вооруженные силы России, и город был сильно разрушен. После взятия Полоцка князь Петр Иванович становится там наместником и воеводой и занимается восстановлением разрушенных укреплений города. По окончании работ, в январе 1564 г., его направили из Полоцка к Орше.
Этот поход закончился катастрофой. Считая противника разбитым и не представляющим опасности, войско шло без строя, без разведки, а доспехи и снаряжение везло на санях. Этим воспользовались литовские воеводы, подстерегшие его на тесной лесной дороге под Уллой. Русская армия не смогла оказать серьезного сопротивления и была наголову разбита. Погиб в этом бою и П.И. Шуйский. По одним сведениям, он был застрелен в голову и найден мертвым в колодезе, по другим, его изрубил секирою литовский крестьянин. Тело князя победители с торжеством отвезли в Вильну, и есть сведения, что впоследствии оно было возвращено в Москву в обмен на тело жены полоцкого воеводы. Таинственная история связана с кольчугой князя. Неведомыми путями она попала к самоедам, у которых была отбита в 1646 г., и ныне хранится в Оружейной палате.
Интересно, что кроме своих выдающихся военных и административных способностей Петр Иванович Шуйский был не лишен образования в духе того времени и литературных вкусов. Он был в дружественных отношениях с известным писателем и публицистом Максимом Греком, который из заточения обращался к нему с ходатайствами о своих нуждах, в частности, с просьбою о присылке греческих книг.
В 1546/1547 г. Федор, сын Алексея Андреевича Чулкова, поменял село Новоселки с деревнями с Троице-Сергиевым монастырем и выменял деревню Бунково (которую они купили у князя Петра Ивановича Шуйского) с доплатой в 705 руб. Среди послухов стоят имена Никиты Меньшого и Ивана Ивановичей Чулковых (Шумаков С.А. Обзор грамот коллегии экономии. Вып. 4. М., 1917. С. 401–402). В 1546/1547 г. Троицкие старцы купили за 300 руб. у князя П. И. Шуйского его отчину куплю (у Юрия Юматова) в Кодяеве стане Переславского уезда половину села Мячково и деревню Бунаково на р. Чернавке (которую он купил у Федора Алексеевича Чулкова). В указанном владенье по описанию 1593 г. было немного менее 300 десятин (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 988. Л. 1028–1030; Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 834; Шумаков С.А. Обзор грамот коллегии экономии. Вып. 4. М., 1917. С. 335–336; РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 812. Л. 1019; Черкасова М.С. 1) Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV–XVI вв. М., 1996 С. 123; 2) Черкасова М.С. Крупная феодальная вотчина в России конца XVI–XVII вв. (по архиву Троице-Сергиевой Лавры. М., 2004. С. 82; Алексеев Ю.Г. Аграрная и социальная история Северо-Восточной Руси XV–XVI вв. Переяславский уезд. М.; Л., 1966. С. 133). До октября 1562 г. продал Троице-Сергиеву монастырю в Кодяеве стане Московского уезда полсела Мячково на р. Богане и деревню Бунково (120 четвертей худой земли) (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 1241. Л. 1538). До 1592–1593 г. утратил в Кодяеве стане Переяславского уезда вотчину половину села Мячково на р. Богане с деревней (180 четвертей худой земли). В 1539/1540 г. в волости Хорвач Горецком стане Тверского уезда поместье село Вершинское с 71 деревнями (1306 четвертей) (Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 834; Ч. 1. Отд. 2. М., 1877. С. 100–102; Писцовые материалы Тверского уезда / Сост. А. В. Антонов. М., 2005. С. 90–93, 594).
Молитвенное имя Гурий. Умер в январе 1564 г. (Шаблова Т.И. Кормовое поминовение в Успенском Кирилло-Белозерском монастыре в XVI–XVIII веках. СПб., 2012. С. 387). Корм по нему, Гурию, 26 января. Дано им Кирилло-Белозерскому монастырю 332 руб. (ОР РНБ Кир.-Бел. собр. № 78/1317. Л. 68; Сахаров И.П. Кормовая книга Кирилло-Белозерского монастыря // Записки Отделения русской и славянской филологии Императорского археологического общества. 1851. Т. 1. Отд. 3. С. 68; Алексеев А.И. Первая редакция вкладной книги Кириллова Белозерского монастыря (1560‑е гг.) // Вестник церковной истории. 2010. № 3 (4). С. 34).
Корм по нему 15 и 25 ноября в Новодевичьем монастыре. Дал вклад 50 руб. (Вкладная книга 1674–1675 (7183) года Московского Новодевичьего монастыря // Источники по социально-экономической истории России XVI–XVIII вв.: из архива Московского Новодевичьего монастыря / Подг. В. Б. Павлов-Сильванский. М., 1985. С. 173, 175).
Ж., Соломонида ин.София (1539) помещ.
XXII колено
48/36. КН. ВАСИЛИЙ ФЕДОРОВИЧ СКОПИН ШУЙСКИЙ (1566, +1595)
боярин (с 1577 г.), правил несколько лет Псковом и затем Владимирским судным приказом. участник Земского собора 1566. Боярин с 1577, участник Ливонской войны 1558–83 и рус.-швед. войны 1590–93; Умер в 1595 г.
49/40. КН. ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ IV +Потапий ин.Варлаам (1552–1612.09.12, Варшава)
царь(1606.05.17–1610.07.17), боярин(1584-) Сын князя И. А. Шуйского. Возглавлял тайную оппозицию Борису Годунову, поддержал Лжедмитрия I, затем вступил в заговор против него. Став царем, подавил восстание И. И. Болотникова, усилил закрепощение крестьян. Борясь с польск. интервентами и Лжедмитрием II, заключил союз со Швецией, к‑рый привел к швед, интервенции. Низложен москвичами, умер в польск. плену.
†1635.06.10,Моск.Арханг.с‑р
(1552/53 — 12.09.1612, г. Гостынин, Мазовия, Польша), рус. царь и вел. кн. всея Руси (1606–1610). Сын боярина кн. И. А. Шуйского († 1573), представитель старшей ветви одного из самых знатных княжеских родов на Руси — потомков суздальских князей, генеалогия к‑рых восходит к кн. Андрею Ярославичу († 1264), вел. кн. Владимирскому (1249–1252), младшему брату св. кн. Александра Ярославича Невского. 2 представителя этого рода (князья Александр Васильевич и Димитрий Константинович) в XIV в. получали ханские ярлыки на Великое княжение Владимирское. Как и др. члены семьи, В. И. Ш. во 2‑й пол. 70‑х гг. XVI в. нес службу в особом «дворе» царя Иоанна IV Васильевича, сопровождал его как 1‑й рында в походах 1576, 1577 и 1579 гг. Входил в Особый двор Ивана Грозного в 1574–1579 гг. В апреле 1574 г. государев рында с большим саадаком в царском полку в Серпухове. Ставил яствы перед государем на свадьбе царя Ивана и А. Г. Васильчиковой в 1574/1575 г. Дворовый, спал в стане государя, рында с большим саадаком у царя в разряде царского похода в Калуге в апреле 1576 г. В апреле – мае 1577 г. в Ливонском походе рында у большого саадака. Рында с большим саадаком в разряде царского похода в Ливонию в июне, сентябре 1579 г. (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 260; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 362, 437; Т. 2. Ч. 3. М., 1982. С. 451; Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 54, 92, 170; Васильчиков А.А. Чин бракосочетания царя Ивана Васильевича с царицею Анною Васильчиковою // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 1. Отд. 3. СПб., 1900. С. 10; Мордовина С.П., Станиславский А.Л. Состав Особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 191). Карьере В. И. Ш. способствовал брак его младшего брата кн. Дмитрия с Екатериной, дочерью думного дворянина Малюты (Григория Лукьяновича) Скуратова-Бельского (др. дочь этого влиятельного опричника — Мария — вышла замуж за Бориса Феодоровича Годунова). 25 апр. 1580 г. от В. И. Ш. в Троице-Сергиев мон-рь поступил вклад «денег 30 рублев». В том же году на свадьбе царя Иоанна IV с М. Ф. Нагой он был царским дружкой. На этой свадьбе присутствовала супруга В.- дочь кн. М. А. Репнина-Оболенского Елена. После смерти Иоанна IV изменилась политическая ориентация всего рода Шуйских, в т. ч. В. И. Ш. В мае 1584 г. он уже как боярин рассматривал в московской судной палате дело о злоупотреблениях одного из любимцев Иоанна IV дьяка А. В. Шерефединова. Во время борьбы Шуйских с Годуновым В. И. Ш. был на воеводстве в Смоленске. В 1587 г. он был сослан, как и др. члены рода Шуйских, местом ссылки В. И. Ш. стал г. Галич. Его обвинили в тайных переговорах с литовцами, для чего он ездил на рубеж под видом охоты.В апр. 1591 г. В. И. Ш. был возвращен из ссылки и занял свое место в Боярской думе. После смерти 15 мая 1591 г. царевича св. Димитрия Иоанновича боярин был послан в Углич во главе следственной комиссии, к‑рая должна была выяснить обстоятельства смерти царевича и установить причину волнений, происходивших в городе после внезапной гибели Димитрия. Комиссия, оставившая Углич 30 мая, 2 июня сообщила Боярской думе и освященному Собору, что Димитрий Иоаннович умер оттого, что упал на нож во время припадка эпилепсии, а его родственники, несправедливо обвинив в убийстве царевича дьяка М. Битяговского и др. лиц, стали виновными в расправе над ними и последовавших за этим волнениях. На основании данных сообщений было принято решение об аресте и ссылке родственников царевича — Нагих и о наказании жителей Углича. Хотя В. И. Ш. в дальнейшем занимал видные посты, был судьей рязанского Судного приказа, воеводой в Вел. Новгороде, его положение при царском дворе было весьма непрочным: Борис Годунов запретил ему жениться после смерти 1‑й жены.
После появления Лжедмитрия I В. И. Ш. был послан в янв. 1605 г. с подкреплениями к войску, в к‑ром занял пост 2‑го воеводы. Он принял участие в битве при Добрыничах, в к‑рой войска самозванца были разбиты. После смерти царя Бориса В. И. Ш. был вызван в Москву, где публично заявил, что царевич Димитрий умер в Угличе и он участвовал в похоронах царевича. В дальнейшем вместе со всей Боярской думой признал Лжедмитрия I сыном Иоанна IV. Однако уже вскоре после вступления Лжедмитрия I в Москву В. И. Ш. был обвинен в организации заговора, целью к‑рого должно было стать убийство самозванца и прибывших с ним поляков. На 30 июня 1605 г. была назначена смертная казнь, но в последний момент на месте казни В. И. Ш. был помилован, его имущество было конфисковано, самого же боярина сослали и заключили в тюрьму. После неск. месяцев ссылки В. И. Ш. был возвращен ко двору, причем Лжедмитрий разрешил ему жениться. В. И. Ш. занял одно из первых мест в Боярской думе. На свадьбе Лжедмитрия I с Мариной Мнишек он был тысяцким и должен был командовать полком правой руки в готовившемся Лжедмитрием походе на Крым.
Вместе с рядом представителей московской знати, сумевших привлечь на свою сторону собиравшееся для войны с Крымом дворянское ополчение, В. И. Ш. принял активное участие в подготовке заговора против самозванца, завершившегося 17 мая 1606 г. убийством Лжедмитрия I. После этого 19 мая сторонники В. И. Ш. провозгласили его царем перед народом в Москве на Лобном месте. 1 июня 1606 г. он был коронован в Успенском соборе Новгородским митр. Исидором. Мн. современники не считали избрание В. И. Ш. законным, т. к. оно произошло без участия представителей «всей земли».
При избрании В. И. Ш. на престол была обнародована его запись. Новый царь обязывался никого не казнить, «не осудя истинным судом з бояры своими», не отбирать имущества у родственников осужденных, к‑рые не были их соучастниками, не слушать ложных доносов и наказывать таких доносчиков и «без вины ни на кого опалы своей не класти». Эта запись дала впосл. основание ряду исследователей говорить об имевшем место при В. И. Ш. ограничении царской власти. В. И. Ш. обещал также не мстить людям, причинявшим ему обиды при царе Борисе. Однако, как отмечают источники, «вскоре по воцарении своем, не помня своего обещания, начат мстити людем, которые ему грубиша, бояр, и думных дияков, и стольников, и дворян многих разосла по городом и службам, а у иных у многих поместья и отчины поотнима».
При участии В. И. Ш. после убийства Лжедмитрия I был смещен с Патриаршего престола грек Игнатий, к‑рого отослали «под начал» в Чудов мон-рь. Были назначены выборы нового Патриарха. Ранее, сразу после переворота, В. И. Ш. принял решение перенести в Москву останки св. царевича Димитрия. За ними был послан в Углич старец Филарет (Романов), к‑рого первоначально и предполагали сделать Патриархом. Участие близких к Романовым бояр Шереметевых в заговоре против Шуйского привело к тому, что царь остановил свой выбор на Казанском митр. сщмч. Ермогене. Когда останки царевича Димитрия были привезены в Москву, царь, встретив их у городских ворот, сам отнес мощи нового святого к месту его погребения в Архангельском соборе. Содействуя канонизации царевича, московские власти во главе с В. И. Ш. стремились предотвратить опасность появления новых самозванцев, к‑рые выдавали бы себя за спасшегося «царя Димитрия». Позднее по приказу В. И. Ш. были торжественно перенесены в Троице-Сергиев мон-рь останки его родственника и политического соперника — царя Бориса Годунова, а также его жены и сына. Для их гробниц по приказу В. И. Ш. были изготовлены покровы с украшениями из золота, драгоценных камней и жемчуга, на 1 мая учреждена соборная панихида. В февр. 1607 г. по инициативе царя было принято решение пригласить в Москву из Старицы низложенного Лжедмитрием св. Патриарха Иова, чтобы просить у него прощения за нарушение крестного целования законному монарху — царю Феодору Борисовичу Годунову, убитому по приказу самозванца.
Летом 1606 г. началось восстание против В. И. Ш. дворянства и мелкого служилого люда юж. областей гос-ва, получивших разные права и привилегии от Лжедмитрия I и боявшихся их утраты при новой власти. С распространением восстания к нему стали присоединяться казаки, беглые холопы, крестьяне. В ряде сражений правительственные войска были разбиты. В окт. 1606 г. восставшие под предводительством И. И. Болотникова и И. Пашкова осадили Москву. 2 дек. 1606 г. сам В. И. Ш. вышел с войском в поле во время решающего сражения. Благодаря расколу в стане противника и помощи помещиков зап. уездов страны восставшие были отброшены от Москвы.
В марте 1607 г. В. И. Ш. при участии Патриарха, освященного Собора и Боярской думы утвердил Уложение, к‑рое должно было способствовать восстановлению и укреплению общественного порядка. Оно устанавливало 15-летний срок сыска беглых крестьян и холопов и вводило суровые санкции для тех, кто подговаривал к побегу или принимал беглых. На местные власти также возлагалась ответственность за сыск беглых и их возвращение к прежним хозяевам. В условиях непрекращающейся (см. ст. Смутное время) нормы Уложения не удалось применить на практике. В научной лит-ре неоднократно выражались сомнения в том, насколько точно В. Н. Татищев (в сочинении к‑рого сохранилось Уложение) передал текст данного памятника законодательства В. И. Ш.21 мая 1607 г. царь лично возглавил поход против войск Болотникова, закончившийся 10 окт. 1607 г. капитуляцией Тулы — центра восстания. При сдаче крепости В. И. Ш. дал обязательство сохранить жизнь главным руководителям восстания — Болотникову и самозванцу Илейке Муромцу, объявившему себя Петром, сыном покойного царя Феодора Иоанновича. Однако это обещание было нарушено. После взятия Тулы В. И. Ш. вернулся в Москву, где 17 янв. 1608 г. вступил в брак с Екатериной, принявшей имя Мария, дочерью убитого в 1607 г. восставшими в Путивле боярина кн. П. И. Буйносова-Ростовского. Недоброжелатели порицали В. И. Ш. за то, что он поспешил в Москву устраивать свой брак, не подавив окончательно восстания в юж. уездах страны.
В кон. 1607 г. восстание разгорелось с новой силой, во главе его встал новый самозванец, принявший имя якобы спасшегося царя Димитрия,- Лжедмитрий II. К служилым людям юга России присоединились военные отряды из Речи Посполитой. После того как в битве под г. Болховом 30 апр.- 1 мая 1608 г. армия В. И. Ш. во главе с его братом боярином кн. Д. И. Шуйским была разбита, войска Лжедмитрия II летом 1608 г. подошли к Москве. Летом-осенью 1608 г. из-под власти В. И. Ш. отпали обширные территории на северо-западе страны (Псков и др. города), в Поволжье и в Замосковном крае. В Москве, к‑рая оказалась в блокаде, положение В. И. Ш. стало непрочным: часть дворянских отрядов, сидевших в осаде, при поддержке страдавшего от лишений и поэтому также недовольного В. И. Ш. московского посада неоднократно пыталась «переменить» царя. В грамотах, рассылавшихся из Москвы, В. И. Ш. призывал население к войне с тушинцами для защиты «всего православного христианства», утверждая, что, «кому сподобит Бог и смерти принять в нынешнее время за веру христянскую и за сию находящую без вины на нас обиду, будет ему отпущение грехов и с первыми мученики сподоблен будет».
Во время восстания Болотникова и войны с Лжедмитрием II рус. епископы во главе с Патриархом сщмч. Ермогеном последовательно поддерживали В. И. Ш. как законного правителя. Патриарх рассылал по стране грамоты с призывами поддержать В. И. Ш., оказал активное противодействие неоднократным попыткам низложить царя, предпринимавшимся во время осады Москвы его противниками. Низложение В. И. Ш. и его пострижение произошли вопреки ясно выраженной воле Патриарха. Суздальский, Тверской и Вологодский архиепископы из-за угроз расправы были вынуждены принести присягу Лжедмитрию II после занятия их епархий войсками самозванца. Суздальский архиеп. Галактион был вызван к Лжедмитрию II в Тушино под Москвой по обвинению в измене и от пережитых потрясений скончался на обратном пути, Тверской архиеп. Феоктист был убит при попытке бегства из ставки самозванца. Ростовский митр. Филарет (Романов) после захвата тушинцами Ростова был доставлен к Лжедмитрию II и согласился стать Патриархом — главой Церкви во владениях самозванца; в этом проявились враждебные отношения, существовавшие между Филаретом и В. И. Ш. с начала правления последнего.
После выхода в свет работы С. Ф. Платонова о Смуте в отечественной лит-ре прочно утвердилось представление о В. И. Ш. как о ставленнике группы аристократических родов. Он отстаивал их интересы и потому был непопулярным среди более широких кругов дворянства. Это определение нуждается в нек-рых поправках. В наст. время доказано, что В. И. Ш. достаточно широко давал «московские» чины, а в ряде случаев, как ранее и Иоанн IV, даже назначал в думу представителей сравнительно незнатных родов, пытаясь превратить их в опору своей власти. Эта политика не привела к прочным результатам. Поддержки широких кругов дворянства В. И. Ш. не добился, а отношения с рядом знатных родов были испорчены. В сочинениях современников Смуты достаточно часто встречаются критические оценки способностей В. И. Ш. как гос. деятеля. Его порицали за скупость при раздаче наград, за частые расправы, жертвами к‑рых становились невинные люди, за поощрение доносчиков. Отмечались и такие неблаговидные личные черты, как «блуд» и пьянство. Современники осуждали и занятия царя, предосудительные с христ. т. зр.: его частые обращения за предсказаниями будущего к «чародеям», к‑рых поселили у царских палат. Эти сообщения нарративных источников подтверждаются свидетельством списка сторонников царя, составленного после его низложения, где указывается, что стольник И. В. Измайлов «был у Шуйского у чародеев и у коренщиков».
В. И. Ш. порицали также и за изъятие церковных ценностей. По сведениям келаря Троице-Сергиева мон-ря Авраамия (Палицына), после окончания осады мон-ря царем были взяты из казны обители свыше 20 тыс. р., а затем и хранившиеся там золотые и серебряные сосуды. Разумеется, такие изъятия были мерой вынужденной (необходимо было платить жалованье детям боярским и наемному иностранному войску), но царя укоряли за то, что полученные средства он использовал на личные нужды. Однако у В. И. Ш. были и свои сторонники. Об этом говорит его идеальный образ в «Повести о победах Московского государства», созданной в среде служивших ему смоленских дворян.
Летом 1608 г. В. И. Ш. направил в Новгород своего племянника боярина кн. Михаила Васильевича Скопина-Шуйского просить помощи у швед. кор. Карла IX. В февр. 1609 г. был заключен Выборгский договор, по к‑рому В. И. Ш. получал военную помощь, уступив за это Швеции г. Корелу с уездом. В 1609 г., когда польско-литов. войска и казацкие отряды самозванца стали взыскивать с населения огромные деньги на свое содержание, совершать насилия и грабежи, началось восстание населения Замосковного края и Русского Севера против власти Лжедмитрия II; из лагеря Лжедмитрия II в Москву стали отъезжать дети боярские. Положение царя укрепилось. Весной 1609 г. начался поход к Москве армии кн. Скопина-Шуйского. В ряде сражений летом-осенью 1609 г. войска Лжедмитрия II не смогли сдержать ее движение, значительная часть уездов страны, ранее подчинявшихся самозванцу, признала законным царем В. И. Ш.
С начала правления В. И. Ш. важнейшим вопросом стало урегулирование отношений с Речью Посполитой. После переворота и убийства Лжедмитрия I в Москве были задержаны и отправлены в ссылку мн. поляки, приехавшие в Москву с Лжедмитрием I или прибывшие позднее на его свадьбу с Мариной Мнишек; В. И. Ш. также задержал прибывших в Москву «великих послов» Речи Посполитой. Тех и других обвиняли в соучастии в плане насильственного истребления рус. политической элиты и насаждения католичества в Русском гос-ве. Когда в июне 1606 г. В. И. Ш. отправил в Речь Посполиту посольство с информацией о происшедших событиях, польск. власти потребовали освобождения задержанных, угрожая в противном случае оказать поддержку объявившимся в России самозванцам. Приход польско-литов. отрядов на помощь Лжедмитрию II еще более ухудшил отношения между гос-вами. В июле 1608 г. был заключен договор о перемирии на 3 года и 11 месяцев, по к‑рому царь обязывался освободить задержанных, а кор. Сигизмунд III Ваза — отозвать своих подданных, поддерживавших Лжедмитрия II. Однако условия договора польско-литов. стороной не были выполнены. В сент. 1609 г. король перешел границу и осадил Смоленск, призвав к себе на службу польско-литов. шляхту, служившую Лжедмитрию II. Опасаясь их соглашения с Сигизмундом III, 27 дек. 1609 г. самозванец тайно бежал со своими сторонниками из Тушина в Калугу. Служившие ему ранее войска отошли на запад. 12 марта 1610 г. армия Скопина-Шуйского вошла в Москву.
После победоносного окончания кампании В. И. Ш. предпринял важный шаг, к‑рый по замыслу царя должен был обеспечить ему поддержку широких кругов дворянства. Сотни детей боярских, сохранивших во время Смуты верность В. И. Ш., получили возможность превратить в вотчину 1/5 часть земель, положенных им по поместному окладу.
Весной 1610 г. начался сбор большой армии для похода под Смоленск. Рус. войска были усилены корпусом наемников, набранных на службу Я. Делагарди. Командующий армией кн. Скопин-Шуйский неожиданно скончался после пира в Москве 23 апр. 1610 г.
Распространившиеся слухи о том, что он был отравлен Екатериной, женой Д. И. Шуйского, по приказу своего мужа и В. И. Ш., опасавшихся притязаний племянника на трон, нанесли сильный удар по репутации царя. 24 июня в битве при с. Клушине рус. армия во главе с кн. Д. И. Шуйским была разбита. Польско-литов. армия подступила к Москве. 17 июля 1610 г. на собрании Боярской думы, находившихся в городе дворянских отрядов и московского посада было принято решение о низложении В. И. Ш., составлена запись, что «над ним никакова дурна не учинить». В. И. Ш. отказался подчиниться этому решению и был помещен под стражей на своем старом боярском дворе. 19 июня противники низложенного царя из рядов дворянства насильно постригли его в иноки и заточили в московский Чудов мон-рь. Тогда же была пострижена в монахини и отправлена в суздальский в честь Покрова Богородицы мон-рь его жена.
После заключения в авг. 1610 г. договора об избрании на рус. трон польск. королевича Владислава (см. Владислав IV Ваза) В. И. Ш. вместе с братьями Дмитрием и Иваном был передан командующему польско-литов. армией гетману С. Жолкевскому, к‑рый по договоренности с думой поместил низложенного царя в Иосифов Волоколамский мон-рь. Уезжая из Москвы, Жолкевский в нарушение договоренности увез В. И. Ш. с собой к кор. Сигизмунду III под Смоленск. По приказу гетмана низложенного царя одели в «мирское» платье, к‑рое В. И. Ш. и носил до смерти. После пребывания под стражей в различных белорус. городах В. И. Ш. (вместе с братьями и смоленским воеводой М. Б. Шеиным) был вынужден участвовать в качестве пленника в триумфальном въезде Жолкевского в Варшаву 29 окт. 1611 г., а затем в королевском дворце в присутствии всей высшей польск. знати (во время заседаний в Варшаве сейма) он поклонился кор. Сигизмунду. Помещенный затем под стражу в замке в г. Гостынин в Мазовии, В. И. Ш. здесь и скончался, вслед за ним умер 17 сент. того же года его брат Дмитрий. Во вкладной книге Троице-Сергиева мон-ря сохранилась запись о том, что «124 (1616)-го году февраля в 22 день по государе царе и великом князе Василье Ивановиче всеа Русии дала вкладу его благоверная царица и великая княгиня инока Елена Петровна денег 200 рублев».В дек. 1618 г. останки В. И. Ш. и его брата Дмитрия по распоряжению кор. Сигизмунда были перенесены в Варшаву и погребены в специально выстроенной усыпальнице, получившей название «московская каплица», или «русская часовня». Этот небольшой мавзолей был украшен надписями, сообщавшими о победах поляков, к‑рые привели к пленению похороненного здесь московского царя. В России правительство царя Михаила Феодоровича восприняло такие похороны В. И. Ш. как унижение для чести страны. После заключения Поляновского мирного договора между Россией и Речью Посполитой (1634) останки В. И. Ш. по настоянию Михаила Феодоровича были отданы рус. стороне. 10 июня 1635 г. прах В. И. Ш. был торжественно внесен в Москву, где его встречали Патриарх Иоасаф I и царь Михаил. В тот же день в Архангельском соборе Московского Кремля по В. И. Ш. отслужили панихиду, а 11 июня его погребли рядом с др. московскими вел. князьями и царями. В 1894–1898 гг. в Варшаве (входившей тогда в состав Российской империи) на месте первоначального погребения В. И. Ш. в память о царе-пленнике было воздвигнуто здание 1‑й варшавской гимназии с большой домовой церковью.
Суздальские князья, к к‑рым принадлежал род Шуйских, были тесно связаны с суздальским собором Рождества Богородицы, в к‑ром находились княжеские захоронения и совершались панихиды по суздальским князьям. Здесь в день смерти В. И. Ш. совершали по нему панихиды Суздальские архиереи. В Покровском суздальском мон-ре, где находились погребения жен. части суздальских княжеских семейств, в 1626 г. скончалась и была похоронена супруга В. И. Ш., а позднее была погребена его дочь от этого брака Анастасия. Данные о вкладах В. И. Ш. в собор и мон-рь не обнаружены. Известно, что вместе с братьями Дмитрием и Иваном В. И. Ш. был вкладчиком Евфимиева суздальского муж. мон-ря.
[Ист.: СГГД. 1819. Ч. 2 (по указ.); Жолкевский С. Записки гетмана Жолкевского о Моск. войне. СПб., 1871; Sapiega J. P. Dziennik // Hirschberg A. Polska a Moskwa w 1‑j poiowie Wieku XVII. Lwów, 1901; РИБ. СПб., 19092. Т. 13; Белокуров С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907; ПСРЛ. Т. 14 (1‑я пол.). СПб., 1910. С. 25–28, 42, 62–104, 114, 117, 152; Т. 31. М., 1968. С. 150–154, 159, 162; Т. 34. М., 1978. С. 193–197, 205–216, 226–232, 236–237, 241–257; Т. 37. Л., 1982. С. 55, 138–139, 174–175; Гневушев А. М. Акты времени правления царя Василия Шуйского. М., 1914; Псковские летописи. М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 119, 122–127, 130, 133–139; М., 1955. Вып. 2. С. 265–274; Сказание Авраамия Палицына. М.; Л., 1955; АСЭИ. 1964. Т. 3. № 278. С. 295, № 302. С. 329–331, № 341. С. 363–366; Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 260, 276, 295, 318, 335, 359, 377, 459, 476, 497, 520, 521, 530; Повесть о победах Моск. гос-ва. Л., 1982; ВКТСМ. С. 30 (л. 57), 75 (л. 255); Смута в Моск. гос-ве: Россия нач. XVII ст. в зап. современников. М., 1989; Список сторонников царя Василия Шуйского (Новая находка в Шведском гос. архиве) // АЕ за 1992 г. М., 1994. С. 317–319; Дневник Марины Мнишек. СПб., 1995; АСЗ. М., 1997. Т. 1. № 35. С. 34, № 109. С. 83, № 181. С.149–150, № 288. С. 280–282, № 316–317. С. 314–316; М., 1998–2002. Т. 2–3 (по указ.); АРГ: АММС ХV-ХVII вв. М., 1998. С. 35, 43, 110, 277, 435, 449, 515, 566, № 6. С. 25, № 11. С. 32, № 20. С. 61–62, № 26. С. 82, № 122. С. 261–262, № 133. С. 323, № 140. С. 337–338, № 141. С. 344, № 143. С. 349, № 151. С. 411; АССЕМ, 1506–1608. № 224. С. 415, № 262–267. С. 493–505, № 268. С. 509–510; Мархоцкий Н. История Моск. войны. М., 2000; Видекинд Ю. История десятилетней шведско-моск. войны. М., 2000; Памятники Смутного времени: Тушинский вор: личность, окружение, время: Док-ты и мат-лы. М., 2001; Народное движение в России в эпоху Смуты нач. XVII в., 1601–1608: Сб. док-тов. М., 2003.
Лит.: Рождественский С. В. Царь Василий Иванович Шуйский и боярство // Ист. обозр. СПб., 1892. Т. 5. С. 26–48; Костомаров Н. И. Смутное время Моск. гос-ва в нач. XVII ст. // Собр. соч. СПб., 1904. Кн. 2. Т. 5. С. 245–451; ЦветаевД. В. Царь Василий Шуйский и место погребения его в Польше. М.; Варшава, 1910. 2 т.; Агинский Б. [Р.] Царь Василий Шуйский и Тушинский вор. СПб., 1913; Готье Ю. В. Смутное время. М., 1921; Платонов С. Ф. Смутное время. Пг., 1923; он же. Очерки истории Смуты в Моск. гос-ве XVI-XVII вв. СПб., 19953; Смирнов И. И. Восстание И. И. Болотникова, 1606–1607 гг. М.; Л., 1951; Maciszewski J. Polska a Moskwa, 1603–1618. Opinie I stanowiska szlachty polskiej. Warsz., 1968; Буганов В. И. Крестьянская война в России нач. XVII в. М., 1976; Мордовина С. П., Станиславский А. Л. Состав особого «двора» Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // АЕ за 1976 г. М., 1977. С. 190–191; Флоря Б. Н. Рус.-польск. отношения и полит. развитие Вост. Европы во 2‑й пол. XVI — нач. XVII в. М., 1978; Спирина Л. М. Неизвестные произведения искусства и ист. документы, связанные с погребальным комплексом Годуновых // ПКНО, 1980. Л., 1981. С. 455–464; Скрынников Р. Г. Соц.-полит. борьба в Рус. гос-ве в нач. XVII в. Л., 1985; он же. Смута в России в нач. XVII в. Л., 1988; Зимин А. А. В канун грозных потрясений. М., 1986; Корецкий В. И. История рус. летописания 2‑й пол. XVI — нач. XVII в. М., 1986; Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М., 1990; Абрамович Г. В. Князья Шуйские и российский трон. Л., 1991. С. 110–176; Либрович С. Ф. Царь в плену. М., 1991р; Павлов А. П. Государев двор и полит. борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992; Тюменцев И. О. Смута в России в нач. XVII ст.: Движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999.]
Б. Н. Флоря.
~ 1) кнж.Мария-Елена Михайловна Репнина
~ 2) кнж. Мария Петровна +Екатерина ин.Елена Буйносова-Ростовская (1607,1616) 1610.07.17/ин. 1607, царица Московская, дочь князя Петра Ивановича Буйносова-Ростовского.
КН. АНДРЕЙ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1573,–1601) +Елиазарий
боярин(1601) 1С:Ив.Анд. /+Максим/. :Марфа.Фед. /ин.Анна/
В сентябре–октябре 1582 г. шведы под командованием П. Делагарди сделали попытку осадить крепость Орешек. Андрей Иванович возглавил подкрепление, пришедшее на помощь обороняющимся. В момент смерти царя Ивана IV подобно большинству старших представителей рода Андрей Иванович «сидел» наместником в одном из главных укрепленных пунктов страны в Смоленске. В процессе пополнения Боярской думы в апреле 1584 года
Иван Андреевич сделался боярином. По сведениям А.П. Павлова, поместья Василия, Андрея, Дмитрия и Александра Ивановичей упоминаются в Суздальском, Вяземском, Ржевском, Можайском, Бельском и, вероятно, Московском и Рузском уездах [3, c. 31]. В мае 1586 г. происходит столкновение между Андреем Ивановичем и царским шурином Борисом Годуновым. Назначение воеводой передового полка, в то время как годом ранее он был воеводой большого полка, знатный князь воспринял как личное оскорбление. В качестве контрудара Шуйские решили обратится к царю Федору Ивановичу с челобитьем о его разводе с «неплодной» Ириной Годуновой. В январе 1587 г., по свидетельству ездивших в Речь Посполитую русских посланников Е.Л. Ржевского и З.Г. Свиязева, самым активным из Шуйских был Андрей Иванович. По мнению А. П. Павлова, вероятнее всего, имеются в виду майские волнения 1586 года в Москве.По убеждению В.Н. Козлякова, в основе «дела» Шуйских лежал «неразрешенный династический вопрос». Поскольку сами Шуйские не выступали с претензиями на корону, имеется в виду возможность посадить на трон царевича Дмитрия [2, с. 21]. С подобной гипотезой также выступает Р.Г. Скрынников. Год спустя Андрея Ивановича, по данным Нового летописца, сослали в село Воскресенское (скорее всего его вотчину), откуда, по одним из данных, – в Каргополь, где князь был удавлен приставом С. Маматовым, согласно же Пискаревскому летописцу, боярина отправили в Самару, где тот «нужно» и скончался.По мнению Р.Г. Скрынникова, к моменту низложения митрополита Дионисия (13 октября 1586 г.) гонения на «бояр носили самый умеренный характер». Это частично подтверждается дипломатическими документами, к примеру, наказами послам, отправившимся в Литву. Там говорится о том, что казнены были только зачинщики из среды купцов, а Андрея Ивановича сослали в деревню «за то, что к бездельникам приставал»; про Ивана Петровича сказано, что князь отправился в свою новую вотчину, данную ему государем – Кинешму.Любопытно отметить, как преподносится в дипломатических документах (наказах послам, отправлявшимся в Литву) само вол-
нение: «Братья его (Ивана Петровича Шуйского), князь Андрей и другие братья, стали пред государем измену делать, неправду, на всякое лихо умышлять с торговыми мужиками, а князь Иван Петрович им потакал, к ним пристал и неправды многие показал пред государем... Если спросят: зачем же в Кремле-городе в осаде
сидели и стражу крепкую поставили? – отвечать: этого не было, это сказал какой-нибудь бездельник: от кого, от мужиков в осаде сидеть? А сторожа в городе и по воротам не новость — так издавна ведется: сторожа по воротам, и дети боярские прикащики живут для всякого береженья».Утверждение, будто отстранение от власти Бориса, путем развода царя, сразу приведет к замене Годунова Шуйскими, представляется через чур категоричным, ведь в то время Борис Годунов не обладал всеобъемлющей властью в стране. А.А.Зимин указывал, что Шуйские оказались в немилости вовсе не за «про-польские симпатии». Нельзя с достаточной долей уверенности утверждать, виновны ли братья Иван Петрович и Андрей Иванович в злонамеренном заговоре против власти, и было ли их убийство инициировано Борисом Годуновым, но надо иметь ввиду, что постриженного Ивана Петровича умертвили спустя полтора года, после розыска, относительно контактов опального дворянина и бывшей жены покойного царевича Ивана.
[1. Зимин А.А. В канун грозных потрясений: Предпосылки первой крестьянской войны в России. – М., 1986.
2. Козляков В. Смута в России: XVII век. – М., 2007.
3. Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годуно-
ве (1584–1605 гг.). – СПб., 1992.
4. Скрынников Р.Г. Россия накануне «смутного времени». – М., 1985.
5. Солодкин Я.Г. Из истории политического сыска в России конца XVI ве-ка («Дело Шуйских) // Тюменский исторический сборник. – Тюмень, 2012. –Вып. 14.]
КН. ДМИТРИЙ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ +ФОМА кн. (1579,–17.9.1612)
кравчий(1585‑,1585) боярин(1612) брат царя В. И. Шуйского. Кравчий с 1580-го, боярин с 1586 г., вскоре попал в опалу. В 1604 отправлен во главе армии против Лжедмитрия I, потерпел ряд поражений. В 1610 г., командуя русской армией против поляков, потерпел сокрушительное поражение под Клушином, увезен в Польшу где и умер
младший брат князей Андрея и Василия, впервые упомянут в 1575, кравчий в 1580–86, боярин с 1586, в опале с осени 1586, чл. Земского собора 1598. С воцарением брата занимал гл. воен. и гос. посты. 24.VI. 1610 потерпел поражение в битве под Клушином, осенью 1610 увезен в Польшу.
~ Екатерина Григорьевна Бельская Малюта Скуратова (1610,-†1612.11.,†Суздаль, Покровский жен. м‑рь, под соборной Покровской церковью.) ин.Елена?, дочь Григория Лукьяновича Бельского Малюты Скуратова. дочь известного опричника Малюты Скуратова. С 1572 года супруга Дмитрия Шуйского, брата боярина и будущего царя Василия Шуйского, в царствование которого (1606—1610) Дмитрий стал главным воеводой. Сестра Екатерины Шуйской Мария Григорьевна была женой Бориса Годунова и царицей в 1598—1605 годах.
Считается, что после освобождения Москвы войском Михаила Скопина-Шуйского весной 1610 года именно Екатерина поднесла ему на пиру отравленное вино, после чего тот скончался[1]. В качестве причины называется зависть бездарного полководца Дмитрия Шуйского и его опасения, что Скопин-Шуйский потеснит его как наследника престола. После смерти Скопина-Шуйского Дмитрий Шуйский возглавил поход на Смоленск и разгромно проиграл Клушинскую битву. В результате этого, Шуйские были низвержены и увезены поляками в Варшаву, где прошли через унизительную присягу на верность королю Сигизмунду III.
Василий Шуйский, его брат Дмитрий и невестка Екатерина были заключены в Гостынинский замок, где и умерли. В 1635 году после Поляновского мира останки Екатерины были перевезены в Россию и погребены в Покровском монастыре в Суздале.Перезахоронена в монастыре в 1635 году.
[Косаткин В. В., Прот., Монастыри Владимирской епархий, 227; Шереметевский В. Русск.провинц.некрополь. Т.1. М.,1914]
КН. АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ +Василий (1581,–1601,†Суздаль,Рожд.м‑рь)
боярин(1601) 4С:Ив.Анд. /+Максим/. :Марфа.Фед. /ин.Анна/
боярин и воевода, сын князя Ивана Петровича Шуйского, Входил в Особый двор Ивана Грозного в 1577–1584 гг. В апреле 1577 г. стольник в царском полку в Ливонию. Рында с большим саадаком у царевича Ивана Ивановича в разряде царского полка в Пскове. Был «мовником с государем в мыльне» на свадьбе царя и М. Ф. Нагой в сентябре 1580 г. Сидел «по окольничем на лавке» на посольском приеме в Москве в конце 1583 г. (Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 3. М., 1982. С. 453; Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 85, 172; Сторожев В.Н. Материалы для истории русского дворянства. Вып. 2. М., 1908. С. 57; Мордовина С.П., Станиславский А.Л. Состав Особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 191).
упоминается с 1577 г., когда во время царскогопохода на Финляндию был оставлен в Новгороде при царевиче Иоанне Иоанновиче, в 1579 г. во времяцарского похода против Стефана Батория состоял рындой у большого царевичева саадака, затем в 1581 г. упоминается в чине свадьбы царя Иоанна Васильевича на Марии Феодоровне Нагой, в 1584 г., уже вцарствование Феодора Иоанновича, во время приема в Москве польского посла Сапеги был вторым рындойс топором при представлении польского посла, при представлении же польских послов он упоминается вРазрядах и в 1585 и 1586 годах. В 1587 г., когда началась борьба между Шуйским и Мстиславским, с однойстороны, и Годуновым с другой, князь А. И. принял сторону своих родичей и после разгрома фамилииШуйских Годуновым был сослан, по свидетельству летописи, в Буй-город, вместе с своим братом ВасилиемИвановичем, впоследствии царем.После этого мы не встречаем более упоминания о князе А. И. ни в разрядных книгах, ни в грамотах тоговремени до 1591 г., когда произошло примирение между Шуйскими и Годуновым. С этого года князь А. И. появляется снова при дворе и уже в 1591 г. участвует в походе против крымских татар, явившихся в этомгоду под Москву. Ш. отличился в этом походе и в награду получил золотой, шубу в 60 рублей и кубок в тригривенки. В 1596 г. князь А. И. был пожалован в бояре, в 1597 г. участвовал в церемонии приема послаавстрийского императора бургграфа Авраама Донавского, а в 1598 г., после воцарения Бориса Годунова, участвовал вместе с новым царем в походе к Серпухову против крымских татар. После этого мы имеемизвестие о Шуйском под 1600 годом, когда он был на воеводстве в Епифани. Умер князь А. И. в 1601 г.
~ Анна Григорьевна Годунова, дочь Григория Васильевича Годунова. Жена Александра Ивановича Шуйского и Петра (Урак-мурза) Арслановича Урусова
[Спиридов: «Сокращенное описание служеб благородн. росс. дворян» (М. 1810), т. I, 157—158. — Соловьев(изд. т‑ва «Общ. Польза»), т. II, 543. — Карамзин (изд. Эйнерлинга), т. X, стр. 8, 22, 44—46, 48, пр. 10, 58, 60, 143, 148, 234, 315, 389; т. XI, 10, пр. 11, 409; т. XII, 77, пр. 319. — «Акты Археографической Экспедиции», т. II, 42. — «Русский Историч. Сборник», т. II, 35—38, 41, 43, 57, 59, 60. — «Русская Историческая Библиотека», т. XIII, стр. 509, 716.]
КН. ИВАН (ИН. ИОНА) ИВАНОВИЧ ПУГОВКА ШУЙСКИЙ (1584, † 1637.11.28, † Суздаль,Рожд.м‑рь)
— московский государственный и военный деятель. Сын князя Ивана Андреевича Шуйского. Считается последним представителем старшей ветви Шуйских. боярин(1596–1637) моск.двн.(1604) вотч.-Бежецк‑у.,Владимир‑у.,Дмитров‑у.,Звенигород‑у.,Москва‑у.,Нижний‑у.,Переяславль‑у.,Суздаль‑у. брат царя Василия Шуйского. Боярин с 1596 После свержения брата с престола отправлен в Польшу в 1610 г., вернулся на родину в 1620‑м. После возвращения во главе Московского Судного приказа 5С:Ив.Анд. /+Максим/. :Марфа.Фед. /ин.Анна/
увезен в Польшу в 1610 с братьями царем Василием PI. и кн. Дмитрием Ивановичем Ш., вернулся в 1620. С его смертью род Ш. в России пресекся.
Рында с большим саадаком в 1585 году. Во время преследования Шуйских Годуновым с 1587 находился в ссылке в Шуе. В 1591 году Годунов, уже не видя опасности в Шуйских, возвращает их в Москву. С тех пор Шуйские в целом вели себя лояльно. Боярин примерно с 1597 года, однако позже был лишен боярства в 1602 году. Во время восстания Болотникова был одним из царских воевод. 23 сентября 1606 года на реке Угре потерпел поражение от Болотникова. Под командованием Скопина-Шуйского участвовал в бою под Котлами 2 декабря 1606 года, приведшем к деблокаде Москвы. 30 декабря начал осаду Калуги, закончившуюся поражением в мае 1607 года.
22 сентября 1608 года, русская армия, под командованием Ивана Шуйского, была разгромлена польскими войсками под командованием Сапеги при селе Рахманово.
После падения Василия IV Шуйского поляки вывезли всех потомков Шуйских в Польшу. Иван Иванович пробыл в плену с 1610 по 1619 год, был отпущен из польского плена в Россию Решением Рады 15 февраля 1620 года.
В декабре 1616 г., готовя почву для экспедиции, Владислав отправил в русские города окружную грамоту, в которой напоминал о присяге, которую русский народ дал ему в 1610 г. Королевич сообщал подданным о готовящемся походе для восстановления своих прав на престол. Стоит отметить, что в указанной грамоте использовался официальный царский титул: «От царя и великого князя Владислава Жигимонтовича всеа Русии, в Московское государство бояром нашим...». Завершая свое обращение, королевич упомянул людей, которые будут его сопровождать, – «а с нами будут Игнатей патреарх да архиепискуп Смоленский Сергей, да бояре князь Юрьи Никитич Трубецкой с товарыщи, да гетман Желковской, воевода киевской»4.
Гетман Станислав Жолкевский в итоге не принял участия в походе, а на основании дневника экспедиции, написанного одним из ее польских участников, Якубом Собеским, мы можем расширить круг московских сторонников Владислава Вазы5. Кроме уже упомянутых князя Ю. Н. Трубецкого, смоленского архиепископа Сергия и патриарха Игнатия, в походе участвовали боярин Иван Никитич Салтыков, дьяк Евдоким Яковлевич Витовтов и дьяк Василий Осипович Янов. Хотя князь Иван Иванович Шуйский и бывший смоленский
воевода, боярин Михаил Борисович Шеин, в 1610–1611 гг. не под-держали кандидатуру Владислава Вазы как будущего московского царя и не принадлежали к сторонникам короля Сигизмунда III, тем не менее, оказавшись после 1612 г. в плену в Речи Посполитой и, возможно, изменив там свою позицию, в 1617 г. они также отправились в поход на Москву.2 августа в Ковеле королевич принял М. Б. Шеина и И. И. Шуйского в число своих думных бояр, а дьяк Василий Янов получил чин «канцлера»9.
9 сентября Владислав остановился в Могилеве, куда приехало много русских людей, в том числе князь Трубецкой и Сал-
тыков10. В начале октября князь И. И. Шуйский и М. Б. Шеин были отправлены королевичем на переговоры с дорогобужским воеводой, Иваном Адодуровым, который сдал город Владиславу и присоединился к его двору11. Важным также является вопрос и о составе боярской думы при Владиславе. Ее членами были, несомненно, князь Ю. Н. Трубецкой, князь И. И. Шуйский и М. Б. Шеин. Судьбы сторонников Владислава обсуждались в ходе мирных переговоров в Деулине; они дважды упоминаются и в самом тексте договора. Согласно ему И. И. Шуйский и Ю. Н. Трубецкой с семьями, так же как и другие бояре, при желании могли вернуться в Москву. В другом месте говорится о пленных, которые должны были возвратиться из Речи Посполитой уже в феврале 1619 г. В их
числе были отец царя Михаила Федоровича митрополит Филарет, князь Василий Васильевич Голицын, Михаил Борисович Шеин со своим сыном и женой, а также архиепископ Смоленский19. При этом если, например, Шеин несомненно фигурировал как пленник, которого следовало однозначно освободить, то архиепископ Сергий, И. И. Шуйский и Ю. Н. Трубецкой имели возможность выбора: выехать на родину или остаться в Речи Посполитой.
После возвращения в 1620 году управлял Московским судным приказом.
В 1620 г. в Москву из польского плена вернулся единственный из оставшихся в живых братьев кн. Иван Иванович Шуйский, который был приближен ко двору царя Михаила и патриарха Филарета. Осенью 1622 г. (в начале ноября) кн. И. И. Шуйский женился на дочери боярина В. П. Морозова Марфе Васильевне,14 став таким образом свояком ближнего боярина кн. И. Б. Черкасского, женившегося (в мае того же 1622 г.) на другой дочери В. П. Морозова Авдотье.15 Данное обстоятельство способствовало дальнейшему укреплению!положения И. И. Шуйского при дворе.
В январе 1624 г. лояльный и близкий ко двору князь, согласно показаниям беспошлинной книги Печатного приказа, получает от царя 8 жалованных грамот на родовые и старинные вотчины кн. Шуйских16 — в Суздальском у. (в Матницком ст. с. Парское с деревнями и пустошами, 2036 четв., то же количество четвертной пашни указано и в писцовой книге 1628–1630 гг.;17 в Опольском ст. села Ивановское и Воскресенское с деревнями и пустошами, в которых по писцовым книгам 20‑х гг. значилось 520 и 840 четв. земли18), во Владимирском у. (с. Калитеево в Илмехотском ст. — 208 четв., а по писцовым книгам — 244 четв.19), в Дмитровском у. (с. Даниловское- Никольское в Повельском ст. — 675 четв.; в писцовых книгах — 676 четв.20; эта вотчина была дана кн. И. И. Шуйским в Чудов монастырь, а в 1646 г. выкуплена из м‑ря его «племянниками» кн. Семеном и Матвеем Васильевичами Прозоровскими21), в Звенигородском у. (в Городском ст. с. Раево — 650 четв.; по писцовым книгам — 445 четв.22), в Московском у. (в Манатьине, Быкове и Коровине ст. с. Вельяминово, д. Семчино, пуст. Семеновская- Черницыно и другие деревни и пустоши — 145 четв. и 59 четв.; по писцовым книгам — 145, 72 и 20 четв.23), в Переславском у. (в Борисоглебском ст. с. Семеновское, 660 четв.; в писцовых книгах то же24) и в Юрьев-Польском у. (в Опольском ст. с. Железово — 398 четв.). Всего около 6200 четв. земли. Это были те вотчины, которыми он и его братья (сыновья кн. И. А. Шуйского) владели накануне Смуты.25
В дальнейшем, в конце октября — начале ноября 1626 г., И. И. Шуйскому была дана по государеву указу на основании духовной вдовы царя Василия царицы- иноки Елены Петровны ее вотчина в Балахонской приписи Нижегородского у. (Белогородская вол., кроме Василевой слободы, остававшейся за царицей, всего — 5214 четв. и вновь поставленных починков 115 четв.).26 Другая вотчина царицы Екатерины (Елены) Петровны, вдовы царя Василия Шуйского, — сц. Морево (Федново) в Кремечевской вол. Рузского у. (бывшая вотчина боярина кн. Дмитрия Ивановича Шуйского) в марте 1626 г. (очевидно, по ее завещанию) была дана в пожизненное владение ее родному брату, кн. Юрию Петровичу Буйносову-Ростовскому. Но права на эту вотчину как «ближайший вотчич» сохранял кн. И. И. Шуйский, который по своему устному завещанию 24 ноября 1637 г. передал эти права кн. Ю. П. Буйносову, а последний окончательно закрепил за собой эту вотчину после смерти И. И. Шуйского в 1638 г.27 После смерти кнг. старицы Анисьи Петровны Скопиной-Шуйской, вдовы боярина кн. В. Ф. Скопина-Шуйского (ум. в июле 1631 г.), к кн. И. И. Шуйскому перешли родовые вотчины Скопиных-Шуйских в Опольском ст. Суздальского у. — с. Ивановское на р. Увоть, 1645 четв., и с. Семеновское, 380 четв.28 С. Ивановское кн. И. И. Шуйский получил, согласно завещанию кнг. Анисьи Петровны Скопиной-Шуйской, по жалованной вотчинной грамоте от 30 ноября 1631 г.29 С. Семеновское кнг. Анисья завещала своем племянникам кн. Ивану и Федору Борисовичам Татевым, но «по родству» вотчина была отдана И. И. Шуйскому, за которым вотчина была утверждена жалованной вотчинной грамотой 22 декабря 1631 г.30 К И. И. Шуйскому перешла также старинная вотчина Скопиных-Шуйских в Манатьине ст. Московского у. — сц. Новосильцево на р. Клязьме. В писцовых приправочных книгах 1584–1586 гг. эта вотчина упоминается за кн. Василием Федоровичем Скопиным-Шуйским.31 В 1613 г. эта вотчина значилась за вдовой кн. М. В. Скопина-Шуйского кнг. Александрой Васильевной (118 четв.),32 а после ее смерти (в 1619 г.) переходит к ее свекрови кнг. Анисье Петровне Скопиной-Шуйской (вдове боярина кн. В. Ф. Скопина), за которой она значилась в писцовой книге Московского у. 1623–1624 гг. (164 четв.)33 Кнг. Анисья Петровна заложила вотчину кн. Д. М. Пожарскому, у которого в 1631 г. ее выкупил И. И. Шуйский.34
По духовной 22 ноября 1637 г. И. И. Шуйский завещал подмосковную вотчину сц. Новосильцево своим «племянницам» княгиням Ульяне Васильевне Троекуровой и Анне Григорьевне Урусовой с предписанием поминать кн. М. В. Скопина-Шуйского и его отца.35 За вдовой Анной (Григорьевной) Петровой женой Урусова и кн. Михаилом Петровичем Пронским с. Новосильцево значится в переписных книгах 1646 г.36 За кн. И. И. Шуйским значилась также приданая вотчина, полученная им от тестя боярина В. П. Морозова в Бежецком Верхе (сц. Андреевское в Каменском ст., 367 четв.).37 В 1634 г. он передал эту вотчину своей свояченице, старице Федосье Васильевне Морозовой, родной сестре своей жены.38 Некоторое время И. И. Шуйский владел вотчиной в Переславском у. (в Борисоглебском ст. села Ильинское и Богородцкое, 800 четв.), которую он заложил у своей племянницы кнг. Авдотьи Васильевны (дочери своей родной сестры Аграфены Ивановны и кн. Василия Александровича Прозоровского), бывшей в первом браке за кн. Петром Владимировичем Бахтеяровым-Ростовским, а во втором — за кн. Михаилом Петровичем Пронским; последний выкупил затем эту вотчину у кн. И. И. Шуйского.39 Эта вотчина, купленная кн. Владимиром Ивановичем Бахтеяровым, перешла затем к его сыну Петру, а после смерти последнего (5 сентября 1618 г.) досталась его вдове Авдотье Васильевне.40 Эту вотчину вдова кн. П. В. Бахтеярова-Ростовского получила по государевой жалованной вотчинной грамоте 1619/20 г., а затем по правой грамоте 1627/28 г., данной от имени государя патриарха Филарета Никитича.41 В духовном завещании кн. М. П. Пронского 1654 г. эта переславская вотчина названа как приданая вотчина его жены кнг. Авдотьи.42 Кн. И. И. Шуйский владел поместьями в Залесном и Тешском ст. Арзамасского у., которые прежде принадлежали князю И. В. Голицыну (234 и 66 четв.);43 крупное поместье было пожаловано ему в 1623/24 г. в Белевском у. (с. Уколицы в Руцком ст., 1260 четв., принадлежавшее в конце XVI в. боярину И. В. Годунову).44 В царствование Михаила Федоровича кн. И. И. Шуйский стал одним из крупнейших землевладельцев в государстве. По самым скромным подсчетам за ним числилось около 14 ООО четв. вотчинной и 1600 четв. поместной земли. Однако со смертью этого последнего представителя рода кн. Шуйских в феврале 1638 г. род князей Суздальских пресекается; прекращает существование и родовое землевладение этой виднейшей ветви князей Северо-Восточной Руси. Согласно духовному завещанию кн. И. И. Шуйского, его обширные родовые вотчины переходят к его родне (кн. Черкасским, Прозоровским, Пронским и др.), частично — в монастыри, а обширная нижегородская вотчина, доставшаяся И. И. Шуйскому от царицы Екатерины (Елены) Петровны Шуйской, отходит в Казну.45
~ кнж. Марфа Владимировна Долгорукова, сестра царицы Марии, первой жены царя Михаила Федоровича. Марфа Владимировна умерла в 1634 году и похоронена 15 июля около Покровского собора.
Шуйская Марфа Васильевна кнг. (1610,1634) вдова ~к.Ив.Ив. ин.Иона Шуйский боярыня.
4 Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1841. Т. 3: 1613–1645. С. 66–68.
5 Sobieski J. Diariusz ekspedycyjej moskiewskiej dwuletniej królewi.cza Władysława 1617–1618 / Oprac. J. Byliński, W. Kaczorowski. Opole, 2010.
9 Sobieski J. Diariusz… S. 20.
10 Ibid. S. 21.
11 Ibid. S. 24; Соловьев С. М. История... Кн. V. C. 103.
19 Sobieski J. Diariusz... S. 92–94, 145, 162
КЖ. АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА инока Шуйская (–16?,†Суздаль,Покровск.жен.м‑рь,под собор.Покровск.ц‑вью)
сестра царя Василия Иоанновича Шуйскаго [Касаткин В. В., Протоиерей, Монастыри Владимирской епархии 226].
КН. МАНУИЛ ИВАНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1565,–†1580+до)
posiadacz Terebunia w powiecie brzeskim.
Опекуном его был Астафей Багданавіч Валовіч о чем свидетельствует позднейшая (1569–1579 рр.) запись в продажном листе 1513 г. Адамкі Мішкавіча Індрусовіча на ¼ частку мацярызны ў Макранах пану Льву Багавіцінавічу 46: “Для того печат(ь) его м(и)л(о)сти п(а)на Троцкого за прозбою очевистою князей Шуйских предложона, иж есть опекуномъ от князя Ивана Шуйского, отца тых детей дому его уставленым”.
Ж., Анна Юрьевна Иржиковичовна (1580)
КЖ. СОФЬЯ ИВАНОВНА ШУЙСКАЯ (1580)
У 1580 г. яна разам з мужам Крыштафам Гнаінскім судзілася з князем Львом Масальскім як раз па справе аб маёнтку Макраны749 . Князь Леў Іванавіч Масальскі быў сынам Івана Фёдаравіча Мунчы-Масальскага і Багданы Багданаўны Багавіцінаўны750. Сутнасць справы заключалася ў тым, што пасля смерці нейкага Пятра Гнаінскага палову двара Макраны забраў сабе берасцейскі земскі судзіч, князь Леў Масальскі і пэўны час спакойна яе трымаў, але яго выгнаў аддтуль Крыштаф Гнаінскі з жонкай Зоф’яй Шуйскай. У выніку, абодва бакі абвінавацілі адзін аднаго ў гвалтоўных наездах. У 1580 г. іх справу спачатку разглядаў берасцейскі гродскі суд, а пасля апеляцыі – у 1581 г. – суд гаспадарскіх маршалкаў Яна Ваўчка і Філіпа Шымковіча. З‑за нез’яўлення Гнаінскіх на суд у Вільню, справа была зноў накіравана ў Берасце751. Спрэчка па Макранах яўна мела даўні характар, што прымусіла князёў Шуйскіх шукаць нейкія дакументы для доказу сваіх правоў на маёнтак у архіве Багавіцінавічаў, з роду якіх паходзіла іх маці Марына Багданаўна. Апошняя прыходзілася Льву Багавіцінавічу ўнучкай. Сярод папераў яе дзеда быў знойдзены прадажны ліст Адамкі Мішкавіча Індрусовіча на ¼ частку Макранаў, але ўсе пячаткі на ім былі страчаны. Іх адсутнасць магла паставіць дакумент пад сумнеў. Князі Шуйскія не маглі пацвердзіць яго сваімі пячаткамі. Зварот да апекуна яўна сведчыў пра іх непаўналетнасць у той момант. У сваю чаргу, згадка ў прыпісцы Астафея Багданавіча Валовіча на троцкай кашталяніі робіць перыяд 1569–1579 гг. найбольш верагодным часам замацавання прадажнага ліста 1513 г. яго гербавай пячаткай.
749 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy... S. 522.
750 Собчук В. Боговитиновичі: генеалогія і маєтки. С. 521. Поліщук В. Князі Масальські у ХVI ст. за документами Державного історичного архіву Литви (руська титулована знать у просторі Великого Князівства Литовського). Київ, 2007. С. 42, 46–47, 52.
751 НГАБ. Ф. 389. Метрыка ВКЛ. Спр. 68. Арк. 31 адв.–32 адв.
М., Криштоф Гноинский
КН. ИВАН (ин.Иов) ПЕТРОВИЧ ШУЙСКИЙ (1552,–16.11.1588, Белоозеро)
1С:Петр.Ив. +Гурий :Соломонида ин.София.
Воен. и гос. деятель 2‑й пол. 16 в., боярин с 1574 г., наместник и воевода в Пскове (1573, 1577, 1580- 1584, 1585 1588) Фактический глава обороны Пскова 1581 1582 от войск Стефана Батория, глава Регентского совета при царе Федоре Ивановиче (с 1584).
В Дворовой тетради из Суздаля (Тысячная книга 1550 г. и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 153). В 1562/1563 г. в Полоцком походе князь Иван Шуйский ездил за государем. 12 апреля 1566 г. с боярами поручился в 15 тыс. руб. по князе М. И. Воротынском в его верности. Дворянин 1‑й статьи на Земском соборе 25 июня–2 июля 1566 г. В 1569 г. первый воевода в Туле. А. А. Зимин считал, что он стал боярином в сентябре 1572 г. (Зимин А.А. Состав Боярской думы в XV–XVI вв. // Археографический ежегодник за 1957. М., 1958. С. 76), но в Разрядах такой информации не содержится, князь И. П. Шуйский стал боярином позже. В 1569/70 г. воевода в Донкове. В 1570/71 г. на Берегу командир полка левой руки. В 1572 г. в Коломне руководил сторожевым полком. В декабре 1572 г. в походе на Пайду возглавил сторожевой полк. В 1572/73 г. из Пскова (где он наместничал) должен был двинуться к Ругодиву в случае подхода к нему немцев и защищать город. В январе 1573 г. во главе сторожевого полка под Колыванью. Осенью 1574 г. присутствовал на свадьбе царя Ивана Васильевича и Анны Васильчиковой, сидел в кривом столе, впервые назван боярином. В 1575 г. в походе против крымского хана Девлет-Гирея отмечен боярином, был с государем. Входил в Особый двор Ивана Грозного в 1576 г. Дворовый боярин в разряде царского похода в Калуге в апреле 1576 г. Воевода и боярин, наместник в Пскове в апреле–мае 1577 г. В апреле 1577 г. в царском походе в Лифляндскую землю будучи псковским наместником занимал пост второго воеводы большого полка. В июле 1577 г. сопровождал царя под г. Влех. В июне 1579 г. в царском походе в Ливонию второй воевода в полку правой руки. Летом 1579 г. в Пскове был вторым воеводой полка правой руки. В сентябре 1579 г. воевода в Порхове, в случае прихода польского короля должен был идти на сход со ржевскими воеводами. В 1580/81 г., 1581/82 г., 1582/83 г. воевода в Пскове, был активным организатором и героем обороны Пскова от войск польского короля Стефана Батория в 1581 г. Летом 1585 г. отправился из Пскова в Москву. Весной 1585 г. в случае подхода немцев должен был защищать Новгород. В 1585 г. боярин и наместник в Пскове. В ноябре 1585 г. в войске в Новгороде, отправленном против шведов, был вторым воеводой в полку правой руки, затем второй воевода большого полка. В январе 1585 г. поход против шведов был отложен, а князя И. П. Шуйского оставили воеводой в Пскове. В 1585/86 г. боярин и воевода в Пскове (Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 231, 234, 239, 247–249, 251, 259, 261, 277, 278, 294–296, 308–310, 319, 329, 330, 338, 346, 356, 358, 362–365, 358, 362–365, 376; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 252, 325; Т. 2. Ч. 3. М., 1982. С. 444, 451; Русский дипломатарий. Вып. 10. С. 57; Книга Полоцкого похода 1563 г. (Исследование и текст) / Подг. текст К. В. Петров. СПб., 2004. С. 47; Собрание государственных грамот и договоров. Ч. 1. М., 1813. С. 550; Васильчиков А.А. Чин бракосочетания царя Ивана Васильевича с царицею Анною Васильчиковою // Известия Русского генеалогического общества. Вып. 1. Отд. 3. СПб., 1900. С. 9; Мордовина С.П., Станиславский А.Л. Состав Особого двора Ивана IV в период «великого княжения» Симеона Бекбулатовича // Археографический ежегодник за 1976 год. М., 1977. С. 190). В 1584 – октябре 1585 г. 1585 г. наместник в Пскове (Сборник Русского исторического общества. Т. 129. СПб., 1910. С. 441, 442, 447, 493; Псковские летописи. Вып. 2. М.; Л., 1951 С. 264). В 1587 г. Борисом Годуновым был раскрыт заговор князей Шуйских с целью развода царя Федора Ивановича с его женой Ириной Годуновой по причине ее бесплодия. Во главе заговора стояли князья Иван Петрович и Андрей Петрович Шуйские. Князь Иван Петрович Шуйский был отправлен в ссылку в родовое село Лопатницы около Суздаля. По пути князь Иван Петрович Шуйский заехал в Покровский монастырь и повидался с ссыльной Прасковьей Соловой, второй супругой царевича Ивана Ивановича. Он пригласил ее и игуменью приехать к нему в Лопатницы. Прасковья и игуменья Леонида согласились навестить его. 22 марта 1587 г. в Покровский монастырь от царя Федора Ивановича была прислана грамота о производстве розыска, в результате которого князь Шуйский был схвачен и сослан из Лопатниц в Кирилло-Белозерский монастырь: «От царя и великого князя Феодора Ивановича всеа Русии в Суздаль в Покровской девич монастырь богомолице нашей игуменье Леониде с сестрами. Сказывали нам, что приезжал князь Иван Шуйской к царевичеве Иванове царице к старице Паросковье в келью и сидел у нею многое время, и царица старица Паросковья ездила в село в Лопатниче, а с нею старица ездила и не однова, а и ты де, игуменья, с нею ездила в село в Лопатниче. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б боярину нашему князю Дмитрею Ивановичу Хворостинину да казначею Деменше Ивановичю Черемисинову розказали подлинно и речи свои дали за поповскими руками, каким обычаем князь Иван Шуйской к царице и старице Паросковье, приезжая в келью, ел у нее, обедал и вечеровал, и каким обычаем люди княж Ивановы у царицы у старицы Паросковьи жили, и каким обычаем царица старица Паросковья ездила в село в Лопатничи, и колкижда ездила, и которые с нею старицы ездили, и ты, игуменья, однова ли ездила с нею в село в Лопатниче. Того бы есте всего не таили, сказали вправду. Хто ести что им делали спроста, блюдясь князя Ивана, и вы б ныне ничего не опасалися, а сказали про то про все вправду и к нам отписали, и речи свои написав, дали боярину нашему князю Дмитрею Ивановичю Хворостинину да казначею Деменше Ивановичю Черемесинову. // И про животы бы есте про их, про царицыны и про княж Ивановы, сыскав накрепко, вправду сказали меж собя, у которой старицы что поставлено или положено тайно или явно княж Иванова живота, и что поставлено или схоронено царевичевы Ивановы царицы старицы Паросковьи живота. И у которой что старицы лежит, то бы есте все не утаили, сказали вправду боярину нашему князю Дмитрею Ивановичю да казначею Деменше Ивановичю. А утаит которая что старица, а царицына Парасковьина живота и княж Иванова живота которая не скажет, а после то сыщетца, и той старице быти от нас в великой опале. А однолично бы есте про княж Иванов приезд и про царицын в село, и про животы царицыны и княж Ивановы, ни в чем не утая, сказали вправду и к нам отписали, чтоб нам о всем было в ведомее» (ОПИ ГИМ. Ф. 17. Оп. 2. Картон 1. № 25. Л. 30, 31; Катаев И. М., Кабанов А. К. Описание актов собрания графа А. С. Уварова. М., 1905. С. 76, 77. № 68).
В 1587 г. был сослан Борисом Годуновым за участие в заговоре с целью развода царя Федора Ивановича с его женой Ириной Годуновой в свое родовое село Лопатницы около Суздаля, а затем в конце марта 1587 г. в Кирилло-Белозерский монастырь, пострижен в монахи. Был задушен дымом на Белоозере 16 ноября 1588 г. (Шаблова Т.И. Кормовое поминовение в Успенском Кирилло-Белозерском монастыре в XVI–XVIII веках. СПб., 2012. С. 387; Приходные и расходные денежные книги Кирилло-Белозерского монастыря. 1601–1627 гг. / Сост. З. В. Дмитриева. М.; СПб., 2010. С. 697). По другим сведениям, умер 10 апреля 1589 г., был похоронен в Кирилло-Белозерском монастыре (Никольский Н.К. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века. Т. 1. Вып. 1. СПб., 1897. С. LI).
Впервые его имя значится в Дворовой тетради 1550‑х годов, где он возглавлял список суздальских дворян [Тысячная книга и Дворовая тетрадь 50‑х годов XVI в. М. –Л., 1950. С. 153.]. И.П. Шуйский получил в наследство обширные вотчины и был крупным землевладельцем, владея селами в Московском, Бежецком, Суздальском уездах. Впоследствии за службу И.П. Шуйский получил огромные поместья в Муромском уезде, Бежецком Верхе. В июле 1566 г. он участвовал в Земском соборе, на котором обсуждались условия заключения мирного договора с Великим княжеством Литовским. Мир так и не был заключен, и почти всю свою жизнь князь провел в военных походах. В 1570 г. он впервые выступает как главнокомандующий армией, прикрывавшей подходы к Москве с юга: «в большем же полку быти с воеводою со князем Иваном Петровичем Шуйским сходным воеводам...» [Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 231.]. Участник отражения похода крым. хана в 1572 — командовал сторожевым полком, воины которого захватили в плен главнокомандующего вражеской армией Дивей-мурзу [Разрядная книга 1475–1598 гг. С. 247; Буганов В.И. Новые документы о сражении при Молодях в 1572 г. // Исторический архив. М., 1959. Т. 4. С. 180.]. Зимой 1572–1573 гг. Шуйский участвовал в походе на шведскую крепость Пайда в Эстонии, а в 1573 г. впервые получил наместничество в Пскове [Разрядная книга… С. 248–251.]. За участие в боях под Москвой Иван Петрович Шуйский получил чин боярина, хотя полного доверия к нему царь не испытывал. В январе 1574 г. были арестованы и подвергнуты пытке холопы видных бояр, в том числе Ивана Петровича; у них пытались выяснить «кто из наших бояр нам изменяют» [Допрос царем Иваном Грозным русских пленников, вышедших из Крыма // ЧОИДР. 1912. Кн. 2.С. 29.]. Получить компрометирующие князя факты не удалось, и в январе 1575 г. Шуйский в числе других вельмож присутствовал на свадьбе царя с Анной Васильчиковой. После организации особого, «удельного» двора Иваном Грозным Иван Петрович стал одним из главных воевод и в 1577 г. вновь стал псковским наместником; с этим титулом он участвовал в победоносном походе в Лифляндию [Разрядная книга… С. 277.]. Поэтому далеко не случайно, что в 1581 г. на князя была возложена миссия по обороне Пскова от войск Стефана Батория. Псков был подготовлен к длительной осаде. А. Поссевино писал 12 декабря 1581 г. Стефану Баторию: «Ваше величество и за 20 лет не возьмет крепостей, к которым стремится… В Пскове пищи и снаряжения на 15 лет». Во время восстания 1650 г. псковичи в Большой челобитной на имя царя Алексея вспоминали о продовольственном обеспечении города в 1581 г.: «А преж, государь, сего блаженные памяти прадеда твоего государева, великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии указу, за три года до короля литовского большого осаду, с Москвы и з Замосковных городов и из Великого Новгорода рожь и всякой хлеб, муку и сухари и толокно и крупы и свиные полти и соль и всякой съедобный запас в твою государеву вотчину во град Псков в твои государевы житницы в кремль привозили, и с тем государь со всяким запасом стояло во Пскове в кремле 900 житниц, а тот государь всякой запас раздаван был служилым всяким жилецким людем, которые были в осаду и после осады во Пскове» [Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. // Пер. Л.Н. Годовиковой. М. 1983. С. 114; Якубов К.И. Россия и Швеция в первой половине XVI в. // Чтения ОИДР. 1898. Кн. 1. С. 354–355.]. Ход обороны Пскова досконально изучен историками [Повесть о прихожении Стефана Батория на град Псков. М.; Л., 1952; Назаров В.Д. Псковское сидение. // ВИ. 1971. № 5. С. 117; Кирпичников А.Н. Оборона Пскова в 1581–1582 гг. и его крепостные сооружения в период Ливонской войны // Археологическое изучение Пскова. Вып. 2. Псков, 1994. С. 189–195.]. Поход Батория 1581 г. начался 21 июля из Полоцка силами полевой армии численностью 47 тыс. человек. В августе польские войска овладели крепостями Заволочье, Воронач и Остров, а 26 августа армия Батория подошла к реке Черехе. Силы Польши и России были вполне сопоставимы. Псков оборонял гарнизон численностью до 15 тыс. человек; крупные гарнизоны стояли также в городах Ливонии и в Новгороде; полевая армия численностью до 30 тыс. человек находилась вблизи от резиденции царя, в Старице на Волге. Но раздробление сил России обрекло их на пассивную оборону. Армия Батория вышла на ближние подступы к Пскову 26 августа. Первоначально ставка короля обосновалась в Никольском монастыре в Любятово, но псковская артиллерия открыла ураганный огонь по польским боевым порядкам, и в конечном итоге для штурма был выбран южный участок крепости – район Покровской и Свинузской башен. Ставка короля разместилась на реке Промежице, а затем переместилась ближе к городским стенам – к церкви Никития на Великой. В непосредственной близости от городских стен поляки установили пять батарей («туров»), представлявших собой деревянные сооружения, засыпанные землей. Город был подвергнут весьма результативному обстрелу 7–8 сентября. Известняковые стены псковской крепости не выдерживали артиллерийского огня: по сообщению автора «Повести», серьезным разрушениям подверглись Покровская и Свинузская башни, полностью были разбиты 24 сажени стен и частично – 69. Однако командование русского гарнизона учло возможность разрушения стен; позади южного участка крепости псковичи построили деревянную стену, а на Похвальской (Романовой) горке соорудили батарею со сверхмощными орудиями – Похвальский раскат. Когда 8 сентября польско-венгерские отряды захватили Покровскую и Свинузскую башни, по вражеским солдатам был открыт артиллерийский огонь, и после контратаки, организованной И.П. Шуйским, штурмовые отряды оставили захваченные укрепления. Началась долгая и трудная осада города, сопровождавшаяся минной войной, артиллерийскими обстрелами, схватками у стен крепости. Стены и башни Пскова не выдерживали огня новейших артиллерийских орудий, но были неприступны для наемников, имевших опыт штурма крепостей. А. Поссевино писал о мощи стен: «Осаждающие сбивали только зубцы, а стену, выступающую из пола от самого основания, не смогли повредить ни молотками, ни кирками настолько, чтобы ее разрушить» [Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. С. 45.]. Через два месяца Баторию стало ясно, что поход на Псков провалился. 6 ноября 1581 г. поляки покинули траншеи и сняли артиллерию с батарей, а вскоре король покинул Россию. В течение полугодовой осады Пскова русские полевые армии оказали городу минимальную помощь. Несмотря на открывшиеся возможности нанести поражение полякам в ноябре–декабре 1581 г., в Псков пришел из Новгорода лишь один стрелецкий приказ под командованием Н. Хвостова.9 января 1582 г. литовский канцлер Ян Замойский предпринял попытку убить князя Шуйского: в расположение русских войск пробрался плененный русский служилый человек, принесший ларец, начиненный порохом. В сопроводительном письме немецкий офицер изъявлял желание перейти на русскую службу и просил князя Шуйского принять в качестве подарка ларец. Иван Петрович предусмотрительно отказался открывать ларец; при вскрытии мастер обнаружил внутри ящика 24 самопала, которые должны были выстрелить при открытии и воспламенить порох. Адская машина не сработала. Несмотря на заключенное в январе 1582 г. перемирие с Польшей и перемирие с Швецией (август 1583 г.), ситуация на западных границах была сложной, и в 1583 г. И.П.Шуйский опять находился в Пскове на должности осадного воеводы [Памятники литературы Древней Руси: Вторая половина XVI в. М., 1986. С. 472–473, 624–625; Разрядная книга… С. 338.]. 18 марта 1584 г. в своем дворце умер царь Иван Грозный. Вместе с ним в прошлое уходила эпоха не только великих войн, но и жестоких казней, обнищания народа. Население Москвы откровенно радовалось окончанию тиранического правления. Как писал наблюдательный англичанин Джером Горсей, «знать стекалась в Кремль, отмечая как бы дату своего освобождения… Государство и управление обновились настолько, будто это была совсем другая страна… каждый человек жил мирно, уверенный в своем месте и в том, что ему принадлежит» [Горсей Джером. Записки о России XVI–начало XVII в. М., 1990. С. 87–90.]. Однако аристократия, к которой принадлежал князь Шуйский, начала борьбу за власть. Трон занял второй сын Ивана IV, неспособный к самостоятельному правлению Федор, женатый на Ирине – сестре боярина Бориса Годунова. Борис получил неподобающее его сану высокое положение и старался сохранить его любой ценой. Проблемой царствующего дома была не только неадекватность царя стоящим перед страной задачам, но и неудачные попытки обзавестись наследником. Несколько родов царицы закончились неудачно, и проблема престолонаследия во весь рост вставала перед правящей элитой. Борис Годунов, однако, блокировал все попытки найти царю другую жену. По завещанию Ивана Грозного князь Иван Петрович Шуйский стал одним из опекунов царя Федора и после его вступления на трон был вызван в Москву [Разрядная книга… С. 346; Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 30.]. Видимо, летом 1584 г. князь получил беспрецедентное пожалование от царя, который Шуйского «пожаловал великим жалованьем в кормленье Псковом, обема половины и с пригороды, и с тамгой, и с кабаки, чего никоторому боярину не давывал государь» [РГАДА. Ф. 79. Кн. 18. Л. 123–123 об.]. Это был своеобразный способ откупиться от Ивана Петровича, сделав его сторонником Годуновых. С марта 1585 по январь 1586 гг. Шуйский снова находится в Пскове, единолично управляя городом. И действительно, Псков всегда получали в кормление двое наместников, а таможенные пошлины и кабацкие сборы собирали в казну. Документы подтверждают факт передачи многих доходных статей города в руки Шуйского. В писцовой книге Пскова 1585 г. зафиксировано, что князь собирал в свою пользу пошлины на Соляном дворе: «кладьбу» и «подымное». Только доходная торговля солью могла приносить почти рубль еженедельных доходов Сборник [МАМЮ. Т. 5. М., 1913. С. 14.]. В Псковской земле князь также располагал обширными владениями: селом и 12 деревнями в Каменской, Корельской и Пецкой губах Псковского уезда, а также 14 деревнями в Островском уезде [Рождественский С.В. Служилое землевладение в Московском государстве XVI в. СПб., 1897.С. 192; Павлов А.П. Государев двор… С. 164–165.].
В зените могущества в начале 1586 г. И.П. Шуйский вернулся в Москву. Ситуация в столице была взрывоопасной. В августе 1585 г. постригся в монашество глава Боярской думы и опекун царя Федора И.Ф. Мстиславский, а в апреле 1586 г. умер второй опекун царя Н.Р. Юрьев. Князь Иван Петрович Шуйский остался единственным опекуном царя Федора, чья судьба была доверена ему Иваном Грозным. 1586 г. стал годом предельного могущества Шуйских. Князь начал открыто готовить почву для отстранения от трона царского шурина Годунова. В мае 1586 г. в Москве вспыхнул мятеж, когда посадские люди ворвались в Кремль и требовали развода царя с бесплодной Ириной и выдачи Годунова: «восхотеша его со всеми сродницы без милости побити камением»
Буганов В.И., Корецкий В.И., Станиславский А.Л. «Повесть како отомсти» – памятник русской публицистики Смутного времени // ТОДРЛ. Т. 28. Л., 1974. С. 242.]. Князь Шуйский сыграл ключевую роль в пресечении беспорядков: пользующийся непреклонным авторитетом, он единственный из бояр вышел к толпе и уговорил ее разойтись. Крайне комплиментарную характеристику дал ему Д. Горсей: «Шуйский, первый князь царской крови, пользовавшийся большим уважением, властью и силой, был главным соперником Бориса в правительстве, его недовольство и величие пугали» [Горсей Джером. Записки о России… С. 101.]. Правящая элита решила убрать Бориса путем закулисных интриг. Князь Иван Петрович Шуйский вступил в союз с митрополитом Дионисием и создал «совет», в который входили ряд бояр, столичные гости, влиятельные иерархи церкви. По всей видимости, в начале осени 1586 г. И.П. Шуйский и его союзники обратились к царю Федору с предложением развестись с бесплодной Ириной Годуновой и вступить во второй брак «царского ради чадородия». Как говорится в Хронографе 1617 г., «премудрый грамматик Дионисий митрополит, да князь Иван Петрович Шуйский и прочие от больших бояр и от вельмож царских и купцы московские, и все торговые люди порешили и связали себя письменной клятвой в том, что будут бить челом государю… что-бы он согласился вступить во второй брак, а царицу свою по первому браку Ирину Федоровну пожаловал – отпустил бы в иноческий чин» [Памятники литературы Древней Руси: Конец XVI–начало XVII в. М., 1987. С. 321.]. Никакой крамолы в таком предложении не было, т.к. предки Федора разводились с бесплодными женами: дед Василий III постриг в монашество Соломонию, а отец Иван IV вообще двух жен. Челобитчики были полномочны выступить с инициативой еще и потому, что И.П. Шуйский был опекуном царя, а разводить государя имел право митрополит. С разводом Годунов был бы отстранен от власти, но «блаженный царь» Федор категорически отказался от развода. Годунов руками управляемого царя начал расправляться с противниками. 13 октября 1586 г. митрополит Дионисий и крутицкий архиепископ Варлаам (Пушкин) были лишены сана и сосланы в новгородские монастыри. Наступала очередь Шуйских. 1 октября 1586 г. из Польши вернулось русское посольство, и дипломаты передали царю циркулировавшие в Польше слухи о связях Шуйских с польскими магнатами и попытках заручиться их помощью [Флоря Б.Н. Русско-польские отношения и политическое развитие Восточной Европы. М., 1978.С. 140.]. После расследования Шуйские были вынуждены удалиться в деревни. Иван Петрович уехал в село Лопатничи Суздальского уезда, где вел себя демонстративно независимо: ездил в Покровский монастырь к вдове убитого в 1581 г. царевича Ивана и принимал ее у себя в вотчине. Вот тогда-то Борис решился на прямое устранение непокорного князя: в марте 1587 г. в монастырь были отправлены Д. Хворостинин и Д. Черемисинов, где они провели расследование о мотивах контактов князя со старицей Прасковьей [Катаев И.М., Кабанов А.К. Описание актов собрания А.С. Уварова. М., 1905. С. 76–77.]. Князь Иван был арестован и отправлен в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь, где его постригли в монахи. Однако даже в монашеской рясе князь был опасен Годунову, и 16 ноября 1588 г. Иван Петрович Шуйский «преставился». Псковский летописец однозначно обвинял в смерти князя Годунова, который «вознесся властолюбием, побежден бысть от диавола, начат великие боярские роды изводити, но и под самым царем искати царства, и род свои вынес и с теми восхоте царствовати на многа лета: первое всех удуши сеном князя Ивана Петровича Шуйскаго…». И русские, и иностранцы упорно говорили о насильственной смерти князя, которого отравил угарным газом его бывший сослуживец князь И.С. Туренин, сделавший по нему немалый вклад в монастырь [Псковские летописи. Вып. 2. М., 1955. С. 263–264; Скрынников Р.Г. Россия накануне Смутного времени. М., 1981. С. 55–59; Зимин А.А. В канун грозных потрясений. М., 1986. С. 133–138.].
В ДТ из Суздаля, боярин, владел родовыми землями в Суздальском уезде. Известно, что в 1587 г. князь находился в своей вотчине под г. Суздалем – в селе Лопатницы (Лопатничи) (Катаев, Кабанов 1905, № 68; Павлов 1992, с. 36). 21 января 1581 г. в Покровском монастыре г. Суздаля была погребена жена князя инокиня Марфа (Курганова 2007, с. 20, 59; ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 92, л. 1–1 об.). Князь И. П. Шуйский умер 16 ноября 1588 г. и был похоронен в Кирилло-Белозерском монастыре (Шаблова 2012, с. 387).
В апреле 1586 г. был назван вкладчиком в Суздальский Спасо-Евфимьев монастырь (Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506–1608 гг. 1998, № 224). Также владел землями в Московском, Козельском, Ростовском, Бежецком уездах. В 1585–1586 гг. у него была старая отцовская вотчина в Манатьине Быкове и Коровине стане Московского уезда село Степаново и деревня (117 четвертей) (ПКМГ. Ч. 1, отд. 1, с. 185; Явочный список вотчинных владений Московского уезда писцов 1584–1586 гг. Т. А. Хлопова «с товарыщи» 1986, с. 252). К 1595/1596 г. утратил в Городском стане Козельского уезда поместные деревню Чернышино и починок Бабин (156 четвертей доброй земли), поместное село Вейно с 5 деревнями (АЮ, с. 99–101; АФЗХ. Ч. 2, № 400, 421, 423). До 1629–1631 гг. за ним числилось большое поместье в Верхоусецком стане Ростовского уезда, которое в дальнейшем пошло в раздачу иноземцам, село Иванково с деревнями и пустошами (более 800 четвертей доброй земли) (ПМаРУ, с. 665–671). В Городецком стане в Поречье Бежецкого Верха за ним было село и 54 деревни (2 сохи) и поместье село Ески на р. Мологе с 20 деревнями (ПКНЗ. Т. 3, с. 213–214, 229). В Каменском стане Бежецкого уезда владел поместьем пустошью Оленинское и еще 90 пустошами (всего 2038 четвертей доброй земли) (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 24, л. 815 об.-833 об.).
В 1585–1586 гг. у него была старая отцовская вотчина в Манатьине Быкове и Коровине стане Московского уезда село Степаново и деревня (117 четвертей) (Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 185; Явочный список вотчинных владений Московского уезда писцов 1584–1586 гг. Т. А. Хлопова «с товарыщи» // Источниковедение отечественной истории. 1984. М., 1986. С. 252). К 1595/1596 г. утратил в Городском стане Козельского уезда поместные деревню Чернышино и починок Бабин (156 четвертей доброй земли), поместное село Вейно с 5 деревнями (владел этим селом в 1585/1586 г. до 1589/1590 г.) (Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI веков. Ч. 1. М., 1951; Ч. 2. М., 1956. № 400, 421, 423). За боярином князем И. П. Шуйским до 1629–1631 гг. было большое поместье в Верхоусецком стане Ростовского уезда, которое пошло в раздачю иноземцам село Иванково с деревнями и пустошами (более 800 четвертей доброй земли) (Писцовые материалы Ростовского уезда XVII века. 1629–1631 гг. / Сост. В. А. Кадик. М., 2012. С. 665–671). За ним в Городецком стане в Поречье Бежецкого Верха было село и 54 деревни (2 сохи) и поместье село Ески на р. Мологе с 20 деревнями (Писцовые книги Новгородской земли / сост. К.В. Баранов. Т. 3. М., 2001. С. 213–214, 229). В Каменском стане Бежецкого уезда за князем И. П. Шуйским было поместье пустошь Оленинское и еще 90 пустошей (всего 2038 четвертей доброй земли) (РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 24. Л. 815 об.-833 об.). За князем И. П. Шуйским в Городском стане Козельского уезда было в поместье село Вейно с деревнями, которые были затем при царе Федоре Ивановиче отписаны к государевым дворцовым селам, а к 1606 г. достались Иосифо-Волоколамскому монастырю (Акты юридические или собрание форм старинного делопроизводства. СПб. 1838. С. 99–101).
В иночестве Иов. Вклад по нем и князе С. И. Бельском 1 сентября сделан царем Федором в 1588/1589 г. в размере 100 руб. Князь И. П. Шуйский по жене княгине Марье дал 100 руб. (Сахаров И.П. Кормовая книга Кирилло-Белозерского монастыря // Записки Отделения русской и славянской филологии Императорского археологического общества. 1851. Т. 1. Отд. 3. С. 52). Князь И. П. Шуйский дал Антониеву Сийскому монастырю 5 руб. (Изюмов А.Ф. Вкладные книги Антониева Сийского монастыря 1576–1694 (7084–7202) гг. // Чтения в Обществе истории и древностей Российских. 1917. Кн. 2. Отд. 1. С. 8). Князь И. П. Шуйский, сын князя П. И. Шуйского. Дал Кирилло-Белозерскому монастырю по княгине Марье 100 руб. 22 ноября 1588 г. царь Федор Иванович дал по князе И. П. Шуйском, боярине, 50 руб. (ОР РНБ. Кир.-Бел. собр. № 78/1317. Л. 69). В октябре 1585 г. князь И. П. Шуйский прислал из Пскова Чудову монастырю в Москве 50 руб., которые брал в долг. Князь И. П. Шуйский в апреле 1586 г. дал монастырю по жене княгине Марье серебряный кубок (Хозяйственные книги Чудова монастыря 1585/86 г. М., 1996. С. 31, 44–45). В апреле 1586 г. назван вкладчиком в Спасо-Евфимьев монастырь Старицкому (Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506–1608 гг. М., 1998. № 224).
Князь И. П. Шуйский, в иночестве Иов, похоронен в Кирилло-Белозерском монастыре (Шаблова. Кормовое поминовение, С. 273). Возможно, был похоронен в Рождественском соборе г. Суздаля. 21 января 1581 г. в Суздальском Покровском соборе была погребена жена князя И. П. Шуйского инокиня Марфа (Курганова. Страницы истории некрополя города Суздаля. С. 20, 59; ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 92. Л. 1, 1 об.).
† Кирилло-Белозерск.м‑рь,†Суздаль,Покровск.жен. м‑рь,близ Покровск.ц‑ви.
∞, МАРИЯ (ИН.МАРФА) (1570?, † до 1587,‡ Суздал. Покр. Девич. м‑рь)
похоронена в Суздальском Покровском девичьем монастыре « ... да в древяной полатке перед соборною церковию»47.
КН. НИКИТА ПЕТРОВИЧ ШУЙСКИЙ († 1571, Москва)
помещ. 2С:Петр.Ив. /+Гурий/ :СОЛОМОНИДА/ин София/. Погиб (заколот ножом) в Москве во время пожара 24 мая 1571.
КНЖ. ЕЛЕНА ПЕТРОВНА ШУЙСКАЯ (‡ Суздал. Покр. Девич. м‑рь)
девица, похоронена в Суздальском Покровском девичьем монастыре « ... да в древяной полатке перед соборною церковию»48
XXIII колено
КН. МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ СКОПИН ШУЙСКИЙ
КНЖ. АННА ВАСИЛЬЕВНА ШУЙСКАЯ (* 1609, ‡ Вознесен.м‑рь)
мл. 2Д:Вас.Ив. /ин.ВАРЛААМ/
КНЖ. АНАСТАСИЯ ВАСИЛЬЕВНА ШУЙСКАЯ (*1610)
2 КН. ЯН МАНУИЛОВИЧ ШУЙСКИЙ (1583,–1610)
С:Мануил.Ив. :Анна.Юр., Католик. с 1609 года маеток Теребунь владел Ян Шуйский, который в том же году построил в своем имении униатскую церковь (сохранилась как православная, территориально находится между деревнями Теребунь, Шумаки и Котельня-Боярская ближе к последней) и каменный замок, который был возведён возле места впадения Лесной в Буг (не сохранился) [Гарады і вёскі Беларусі: Энцыклапедыя ў 15 тамах. Т. 3, кн. 1. Брэсцкая вобласць / пад навук. рэд. А. І. Лакоткі. — Мн.: БелЭн, 2006.]
kniaź Jan vel Janusz Szujski, podkomorzy brzeski, który z nieznanej z imienia i nazwiska małżonki, pozostawił – według Józefa Wolffa – sześciu synów (Jerzego, Aleksandra, Andrzeja, Jana, Krzysztofa i Konstantego) oraz córkę Annę, zamężną za Janem Michałem Narbutem. Bracia ci, przechodząc na katolicyzm, zarzucili używanie tytułu kniaziowskiego, przy czym każdy z nich zapoczątkował swoją gałąź rodu. Zarówno oni jak i ich potomkowie sprawowali – może nie najwyższe, ale na pewno – liczne urzędy w Rzeczypospolitej Obojga Narodów.
XIV колено
КН. ЮРИЙ ЯНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1610,1620)
помещ. 1С:Ян.Мануил.
КН. АЛЕКСАНДР ЯН ЯНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1610,–1620/58)
2С:Ян.Мануил., хорунжий Бржещанский.
Ж., Ядвига Кривчицкая (1620).
3. КН. АНДЖЕЙ ЯНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1610,–1640)
3С:Ян.Мануил.
~ 1) Zofia Grek (†до 26.VII.1626);
~ 2) кнж. Доротея Ивановна Жилинская (1632)
КН. ЯН ЯНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1610,–1643)
4С:Ян.Мануил.
~ Елизавета Царновская
КН. КРИШТОФ ЯНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1610,1632)
5С:Ян.Мануил.
~ Изабелла Мешко (1632)
КН. КОНСТАНТИН ЯНОВИЧ ШУЙСКИЙ (1610,–1634)
6С:Ян.Мануил.
XV колено
КН. ВЛАДИСЛАВ-АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ († 1671)
хорунжий Бржещанский.
∞, Юстина Колендзянская.
КН. КОНСТАНТИН ЯН АЛЕКСАНДРОВИЧ ШУЙСКИЙ
писарь Великого княжества Литовского,
Верагодна з‑за даўгоў М. Абрамовіча пад 1643 г. уладальнікам Астраглядавічаў (г. зн. і Хойнік) названы ўжо кіеўскі падстолі (пазней кіеўскі кашталян, потым ажно ваявода берасцейскі) Максіміліян Бразоўскі герба “Газдава”49. Бразоўскі памёр у 1659 г., а яго дачка – недзе перад 1676 г. Тады Шуйскія і сталіся ўласнікамі гэтых ды іншых добраў у Кіеўскім ваяводстве. Хойнікамі, Астраглядамі і прыналежнымі да іх сёламі, прынамсі, да 1694 г. аднаасобна валодаў пісар літоўскі Канстанцін Ян Шуйскі. У 1697 г. дзедзічам валасцей Хойніцкай і Загальскай (воласць каралеўская, таму мог быць хіба яе старастам) названы яго сын Дамінік Ян (народжаны ад Зофіі Бразоўскай, пасля смерці якой князь Канстанцін браў шлюб яшчэ тры разы).
Скарга ад 4 чэрвеня 1694 г., пададзеная ў суд панам Казімірам Яроцкім, на кіраўніка Хойніцкага маёнтка – спадчыннага ўладання князя Канстанціна Шуйскага, пісара літоўскага, – пана Яна Здзітавецкага. У крыніцы паведамляецца, што харугва ваяводзіча інаўроцлаўскага пана Шчавіньскага ў лістападзе 1693 г. стала на зіму ў Хойніках. Але, згодна з воляй і на загад гетмана вялікага кароннага Ст. Ябланоўскага, яшчэ да пачатку хойніцкага кірмашу яна выправілася пад Хвастаў супраць казакоў белацаркоўскага палкоўніка Сямёна Палія. 12 лютага 1694 г. бацька падаўца скаргі Себасціян Яроцкі, мечнік перамышленскі, разам з іншай шляхетнай чэляддзю прыехаў у Хойнікі дзеля закупкі правіянту на ўтрыманне вышэйназванай харугвы. Уладкаваўшы справы, С. Яроцкі спыніўся на ноч у вёсцы Валокі (сёння вул. Катоўскага райцэнтра) у хатніх сенцах удавы Казачыхі, «ні перад кім не быўшы вінаватым». Але пераначаваць ціха і мірна яму не давялося. У мястэчку раптам пачаліся беспарадкі, справакаваныя нібыта слугамі пана Палубінскага, быўшага не ў ладах з законам і адышоўшага «за Днепр». Ахвяраю іх стаў С. Яроцкі, які быў моцна збіты і якога Я. Здзітавецкі памылкова, «як таго злачынцу і здрадніка», узяў пад варту і трымаў у замкавай турме некалькі месяцаў.
~ 1) София Бржозовская
Отец кіеўскі падстолі (пазней кашталян) Максіміліян Бразоўскі, які ўжо ў 1643 г. названы ўладальнікам Астраглядавічаў (а значыць і Хойнік); гл.: Документальна спадщина Свято-Михайлівського Золотоверхого монастиря у Києві ХVІ–ХVІІІ ст. з фондів Національної бібліотеки України імені В. І. Вернадського. Зб. док. Київ, 2011. № 306. Менавіта праз шлюб з дачкой апошняга Зофіяй, наступным уладальнікам маёнтка Хойники стаў князь Канстанцін Ян Шуйскі. Такім чынам, дарэчы, Шуйскія і аселі ў Кіеўскім ваяводстве.
~ 2) Коyопацкая
~ 3) Людовика Сапега † 1687
~ 4) Анна Копча, вдова Карла Лужецкого.
княжна Анна Александровна
~ за Станиславом Русецким, кастеляном Минским
князь Франциск Александрович
князь Василий Александрович
4 Ян Андреевич (ум. после 1691) 3(2)
Ян Юрий Янович
Во второй половине XVII в. Скоки принадлежали княжескому роду Шуйских. Ян Ежи Шуйский, подстолий браславский (1698), женатый на Катажине из Савицких, умер в 1704 г., оставив девятеро детей. По тестаменту Скоки и Раковица отошли Франтишку (умер в 1715), подстолию браславскому, женатому на Терезе Немцевич. Он отказался от наследства в пользу брата Матея Станислава. Вскоре, неизвестно при каких обстоятельствах, Скоки перешли Александру Немцевичу, владельцу соседних Клейников.
Констанция Криштофовна
~ Ян ЧерняковскиЙ
Николай Константинович
убитого на войне;
князь Стефан Константинович
князь Юрий-Константин Константинович († 1694)
~ 1) Петронилла Мянчинская
~ 2) Зардецкая
XXVI колено
КН. АЛЕКСАНДР ВЛАДИСЛАВОВИЧ († 1714)
Кн. Франциск Владиславович
подстолий Бржещанский
5.4. Иероним Янович († 1767)
~ Ж. Dorota Eynarowicz
Франциск Янович
сын Яна Юрия
~ Тереза Немцевич
Антоний Янович
сын Яна Юрия
Матвей Станислав Янович
сын Яна Юрия
КН. ДОМИНИК ЯН КОНСТАНТИНОВИЧ († 1720)
У 1697 г. дзедзічам валасцей Хойніцкай і Загальскай (воласць каралеўская, таму мог быць хіба яе старастам) названы яго сын Дамінік Ян (народжаны ад Зофіі Бразоўскай, пасля смерці якой князь Канстанцін браў шлюб яшчэ тры разы).
У той жа Оўруцкі суд, але дзесяццю гадамі пазней (2 мая 1697 г), была пададзена скарга на свавольствы казакоў ад імя князя Дамініка Шуйскага, харунжага берасцейскага, маёнткаў Хойніцкай і Загальскай валасцей, што ў ваяводстве Кіеўскім, а ў павеце Оўруцкім знаходзіліся, дзедзіча, г. зн. спадчыннага ўладальніка [Тамсама. С. 351 – 352]. Зрабіў гэта urodzony пан Аляксандр Галаскі (дарэчы, згаданы сярод астраглядаўскіх зямян у інвентары 1698 г.), слуга пана харунжага. У скарзе сцвярджаецца, што казацкага палка Ярэмы сотнік Лабада аніяк не паважаў вайсковыя артыкулы і права паспалітае, бо наехаў на двор Астраглядаўскі пана Дамініка года 1697 дня 10 лютага месяца, а наехаўшы, валоў, коней, авечак, свіней і дабро ўсякае пазабіраў. Пазней, таго ж года дня 16 красавіка месяца сотнік Чэпарняка і казакі-ярэмінцы з мушкетамі, пісталетамі, дзідамі і іншай зброяй баявой (тут падкрэсліваецца, што яна не паляўнічая) пачалі рабункі ў мястэчку Хойнікі. А калі пан Фрыдэрык Левенфатэр, эканом, паспрабаваў не дапусціць іх, дык казакі сілаю ўламваліся да людзей, стралялі ў іх, як у непрыяцеляў, а іншых збівалі. Стэфана Пятроўскага, баярына хойніцкага [яго ўдава Ганна запісана ў пераліку астраглядаўскіх зямян 1698 г.], з мушкета два разы ў грудзі пад самае сэрца стрэлілі, ад чаго той і памёр... Страты ад рабункаў ацэньваліся ў некалькі тысяч польскіх злотых.
Заўважым, што спадчынныя ўладальнікі нярэдка аддавалі маёнткі ў арэнду або ў застаўную пасэсію іншым асобам, як сваім родзічам, так і чужым ахвотнікам. Гэтак, з 1698 г. маёнтак, паводле адпаведнага інвентара, арандаваў пан Зыгмунт Шукшта. У маі-чэрвені 1716 г. брэсцкі харунжы князь Д. Шуйскі і стражнік вількамірскі З. Шукшта абмяняліся ўзаемнымі скаргамі у Кіеўскі гродскі суд, звязанымі з той арэндай (прэтэнзіі па ёй выказвала яшчэ ў студзені 1724 г. удава З. Шукшты пані Елізавета сыну Д. Шуйскага князю Мікалаю). Ад 18 чэрвеня 1715 да 29 лютага 1716 г. пасэсарам выступаў князь Станіслаў Шуйскі, скарбнік брэсцкі, пасля чаго была праведзена грунтоўная рэвізія Хойніцкага маёнтка. Князь Дамінік памёр блізка да красавіка 1720 г. Відавочна, яшчэ раней Хойнікі перайшлі ў вельмі няўдалую пасэсію да ксяндза-біскупа Юзафата Парышэвіча, пры якім маёнтак усё ніяк не мог управіцца з выплатай даўгоў і гэта абмяркоўвалася нават на паседжаннях Радамскага і Люблінскага трыбуналаў. У лютым 1719 г. Жытомірскі гродскі суд пастанавіў перадаць сяло Дворышча і фальварак Храпкаў нашчадкам чарнігаўскага падкаморага Канстанціна Залескага, а ў верасні т. г. Оўруцкі гродскі суд, выконваючы рашэнне Люблінскага трыбунала, перадаў маёнтак Краснаселле оўруцкаму мечніку Мацвею Трыпольскаму.
Князі Шуйські від 1676 року володіли Ясногородським маєтком у Київському повіті. З Шуйських відомі, як власники Ясногородського маєтку: Домінік, що помер у 1720 році, з 1720 до 1725 його старший син Микола, який був бездітним, в 1725–1750 рр. — Ігнатій «на Жеребужу, Хойниках і Ясногородці князь Шуйський» — хорунжий воєводства Брестського, староста Яловський; від 1751 року дочка Ігнатія Анель, яка одружилася зі своїм далеким родичем Войцехом Шуйським.
23 чэрвеня 1697 г., уяўляе сабой скаргу ад імя князя Дамініка Шуйскага, харунжага брэсцкага, маёнткаў Хойніцкага і Загальскага дзедзіча, пададзеную ўпаўнаважаным панам Янам Савінскім. Абвінавачваліся скарбнік мазырскі пан Марцін Рэйтан і яго слуга пан Цыпрыян Пятровіч, падстараста глухавіцкі.
А адбылося вось што. 24 красавіка эканом маёнтка капітан Ф. Левенфатэр паслаў быў слуг сваіх, паноўМацея Більскага, Юрыя Гнатоўскага, Стэфана Маркевіча, Аляксандра Галаскага і іншых баяр з уладанняў пана харунжага (у інвентары 1698 г. М. Більскага няма, астатнія ж названыя «астраглядаўскімі зямянамі») на попіс або агляд апалчэння Кіеўскага ваяводства. Ц. Пятровіч, пасланы з той жа мэтай панам Рэйтанам, далучыўся да іх. У дарозе ён, затуманіўшы розум лікворам, пачаў чыніць розныя эксцэсы. Як павярнулі да Шаломак (на паўднёвы захад ад Оўруча; тамсама і наступныя ўкраінскія паселішчы), прыналежных пану Рэмігіяну Сурыну, стольніку жытомірскаму, «на вёсцы шумеў моцна, а потым за слугой стольніка гнаўся да самага двара, страляў і з шабляй бегаў, чым увёў у канфуз пані стольнікавую і іншых». Выхваляўся і пагражаў яшчэ, што казакоў Паліевых будзе лавіць і вязаць. Пра гэта стала вядома казакам, якія пана М. Більскага, пры вазах быўшага ў Хайчы Малой, nic sobie niewinnego і ў вышэйзгаданым эксцэсе ўдзелу не браўшага, схапілі, адвялі да мястэчка Норынска і трымалі там пад вартай цэлыя суткі. Вызвалілі яго паплечнікі за выкуп толькі пасля вяртання з мястэчка Вяледнікі, дзе праходзіў агляд.
Але на гэтым прыгоды не скончыліся. Як пачулі казакі, што слугі паноў шляхты вяртаюцца, то дагналі іх каля вёскі Шаломкі, збілі і абрабавалі: грошы князя Дамініка, аддадзеныя на захаванне А. Галаскаму, 20 талераў бітых забралі, а таксама два мушкеты коштам у 10 талераў, дзве шаблі коштам 15 злотых ды яшчэ нямала дробных рэчаў. Не сунімаўся і Ц. Пятровіч. Лаханскага, ні ў чым не вінаватага, ён, «як быццам свайго слугу”, паваліўшы на зямлю, біў… Пазней, калі ўжо ўсе вярнуліся да сваіх гасподаў, князь Д. Шуйскі, будучы ў кляштары айцоў-дамініканаў у Астраглядавічах, абурыўся тым, што Ц. Пятровіч сябе старэйшым над яго слугамі паставіў, біў іх ды з яго віны казакі на слуг напалі і абрабавалі. Ц. Пятровіч, там жа ў кляштары за шаблю схапіўшыся, пачаў князя зневажаць і срамоціць, замах на яго здароўе і годнасць публічна такім спосабам учыніўшы.
Ці гэта не праява шляхецкай дэмакратыі і роўнасці: чалавек, будучы слугой іншай нетытулаванай асобы, аблаяў князя, а той, калі не жадаў сам стаць правапарушальнікам, дык быў не ў сілах зрабіць нічога, акрамя як падаць на нягодніка ў суд?!*****
У дакуменце ёсць яшчэ звестка пра тое, як 17 ліпеня 1697 г. князь Дамінік, па дамоўленасці з панам ваяводам Патоцкім, адправіў правіянт для жаўнераў яго драгунскай харугвы ў вёску Губаровічы. Даручэнне выканалі хойніцкі войт Грышка з кушняровым парабкам. Аддаўшы груз, яны заначавалі ў тамтэйшага яўрэя-арандатара. Ц. Пятровіч, як даведаўся пра начаваўшых пасланцоў князя Шуйскага, так без якой-колечы нагоды і рацыі ўзяў з сабой дзесятак сялян губарэвіцкіх і напаў на карчму; тых жа людзей «sine omni misericordiae et timore Dei (без усялякай міласэрнасці і страху перад Богам) біў, вязаў і тыранізаваў. Каторы той войт ад такога цяжкага і неміласэрнага збіцця, ведае Бог, ці доўга жыць будзе…» – занатаваў судовы пісар.
*****Хацелася б так пра князя Д. Шуйскага думаць, але ж ён і сам у пачатку 1700 г. быў асуджаны да баніцыі (пазбаўлення правоў і выгнання) за наезд на сяло Плоскае ды збіццё і рабаўніцтва шляхцічаў Нячай-Грузевічаў (уладальнікаў Масаноў і Баршчоўкі) і Левенфатэраў. Дарэчы, раней у 1696 г. капітану Фрыдэрыку Левенфатэру, тагачаснаму эканому Хойніцкага маёнтка, князь Дамінік запісаў сёлы Плоскае і Мікалаеўку ў пажыццёвае валоданне.
6 лютага 1711 г. Скарга шляхцічаў Аляксандра і Базыля Нячай-Грузевічаў на кн. Д. Шуйскага за жорсткае збіццё яго сялянамі падаўцаў скаргі і іх сялян пры наездзе і захопе ў пацярпелых сёл Храпкаў, Навасёлкі і Дворышча (пэўна, Грузевічы трымалі іх толькі з‑за даўгоў Шуйскага, бо належалі яны да Хойніцкага маёнтка);
2 красавіка. Позва ў суд кн. Д. Шуйскага па скарзе А. і Б. Нячай-Грузевічаў;
25 лютага 1713 г. Заява кн. Д. Шуйскага пра няяўку паборцаў для атрымання ад яго катловага і шынкавага падаткаў з мястэчка Хойнікі, дзеля чаго заявіцель і даставіў падаткі ў суд;
№ 32.
2 мая 1716 г. Скарга кн. Д. Шуйскага на З. Шукшту за няўплату падаўцу грошай за арэнду Хойніцкай воласці;
23 і 25 чэрвеня. Скаргі З. Шукшты на кн. Д. Шуйскага за парушэнне дамовы адносна арэнды м. Хойнікі, падман і падлог пры складанні тае дамовы, неўзнагароджанне ім убыткаў падаўца па арэндзе маёнтка і ўхіленне ад падпісання арэнднага кантракта;
3/25 лютага 1719 г. Перадача, згодна з пастановай Жытомірскага гродскага суда, сяла Дворышча і фальварка пры сяле Храпкаў, прыналежных кн. Д. Шуйскаму і арандаваных валошскім біскупам Ю. Парышэвічам, спадчыннікам чарнігаўскага падкаморага Канстанціна Залескага (пэўна, за даўгі);
28 чэрвеня. Позва ў суд Люблінскага трыбунала брэсцкага харунжага князя Дамініка Яна Шуйскага і іншых па іску да іх кіеўскага харунжага Казіміра Станіслава Стэцкага аб выплаце грошай, узятых іх сялянамі у падаўца і не адпрацаваных;
Князі Шуйскія, як і М. Абрамовіч, нярэдка аддавалі сваё “добра” у арэнду альбо ў застаўную пасэсію іншым асобам, як сваім родзічам, так і чужым ахвотнікам. Гэтак, з 1698 г. маёнтак, паводле адпаведнага інвентара, арандаваў пан Зыгмунт Шукшта50. У маі — чэрвені 1716 г. брэсцкі харунжы князь Д. Шуйскі і стражнік вількамірскі З. Шукшта абмяняліся ўзаемнымі скаргамі ў Кіеўскі гродскі суд, звязанымі з той арэндай51 (прэтэнзіі па ёй выказвала яшчэ ў студзені 1724 г. удава З. Шукшты пані Елізавета сыну Д. Шуйскага князю Мікалаю52. Ад 18 чэрвеня 1715 г. да 29 лютага 1716 г. пасэсарам выступаў князь Станіслаў Шуйскі, скарбнік брэсцкі, пасля чаго была праведзена грунтоўная рэвізія Хойніцкага / Астраглядаўскага маёнтка53. Князь Дамінік памёр блізка да красавіка 1720 г.54. Відавочна, яшчэ раней Хойнікі і Астрагляды перайшлі ў вельмі няўдалую пасэсію да ксяндза-біскупа Юзафата Парышэвіча, пры якім маёнтак усё ніяк не мог управіцца з выплатай даўгоў, і гэта абмяркоўвалася нават на паседжаннях Радамскага і Люблінскага трыбуналаў55. Дзеля іх кампенсацыі ў лютым 1719 г. Жытомірскі гродскі суд пастанавіў перадаць сяло Дворышча і фальварак Храпкаў нашчадкам чарнігаўскага падкаморага Канстанціна Залескага, а ў кастрычніку таго ж года Оўруцкі гродскі суд, выконваючы рашэнне Люблінскага трыбунала, перадаў маёнтак Краснаселле оўруцкаму мечніку Мацвею Трыпольскаму56.
Ад таго валоскага біскупа Ю. Парышэвіча 20 сакавіка 1721 г., як сведчыць інвентар, “добра” зноў вярнуліся да аднаго з Шуйскіх — да князя Мікалая, сына Дамініка57.
От 1‑года брака
N Константиновна
От 1‑года брака
~ Пац
N Константиновна
От 1‑года брака
~ Оссолинский
N Константиновна
От 1‑года брака
~ Александр Огинский
Онуфрий Юрьевич
От 1‑года брака
князь Франциск Юрьевич
От 2‑года брака
N Юрьевна
От 2‑года брака
~ за Тризною
N Юрьевна
От 2‑года брака
~ за Туром
XVII колено
князь Симон Иеронимович
князь Матвей Иеронимович
князь Войцех Иеронимович
староста Нижинский,
Адзіная дачка князя Ігнацыя, Анеля каля 1759 г., ужо пасля смерці бацькоў, выдадзена апекунамі замуж за князя Войцеха Шуйскага, скарбніка кіеўскага [Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od czternastego wieku. Warszawa, 1895, S. 529 – 530].
володіли Ясногородським маєтком у Київському повіті від 1751 року дочка Ігнатія Анель, яка одружилася зі своїм далеким родичем Войцехом Шуйським. Вона дуже старалася звеличити Ясногородку, добилася для містечка в 1773 році привілей на запровадження десяти ярмарок щороку. Грамота короля Станіслава – Августа, що дозволяє запровадити 10 щорічних ярмарок у містечку Ясногородці видана 6 вересня 1773 року. Після першого поділу Речі Посполитої (1772) волосний центр, містечко Ясногородка мав 80 дворів. При Шуйських у 1773 році в Ясногородці засновані винокурний і шкіряний заводи. На початку ХХ століття промисловість у Ясногородці занепала.
~ княжна Анеля Игнациевна Шуйская
6.5 Антоний Томаш Иеронимович (24.II.1745, Пинск — † 8.VI.1823)
~ 1) (1770/1775) Jozefa Lochocka (1750–1783);
~ 2 (17.IV.1785) Urszula Jaxa-Swiecicka († 11.IV.1807, Краков)
княжна Мелания Иеронимовна
инокиня базилианского ордена
княжна Тереза Иеронимовна
~ за Толоцким
княжна Марианна Иеронимовна
~ за Шишко
княжна Антонина Иеронимовна
~ Стоцкий.
Миколай Доминикович
Ад Юзафата Парышэвіча валошскага біскупа 20 сакавіка 1721 г., як сведчыць інвентар з адзіным вядомым апісаннем замка ў Хойніках, «добра» зноў вярнуліся да аднаго з Шуйскіх – да князя Мікалая, сына Дамініка. Князь Дамінік памёр блізка да красавіка 1720 г.58. Відавочна, яшчэ раней Хойнікі і Астрагляды перайшлі ў вельмі няўдалую пасэсію да ксяндза-біскупа Юзафата Парышэвіча, пры якім маёнтак усё ніяк не мог управіцца з выплатай даўгоў, і гэта абмяркоўвалася нават на паседжаннях Радамскага і Люблінскага трыбуналаў59. Дзеля іх кампенсацыі ў лютым 1719 г. Жытомірскі гродскі суд пастанавіў перадаць сяло Дворышча і фальварак Храпкаў нашчадкам чарнігаўскага падкаморага Канстанціна Залескага, а ў кастрычніку таго ж года Оўруцкі гродскі суд, выконваючы рашэнне Люблінскага трыбунала, перадаў маёнтак Краснаселле оўруцкаму мечніку Мацвею Трыпольскаму60.
Ад таго валоскага біскупа Ю. Парышэвіча 20 сакавіка 1721 г., як сведчыць інвентар, “добра” зноў вярнуліся да аднаго з Шуйскіх — да князя Мікалая, сына Дамініка61. Пасля смерці яго ў 1725 г. новым уладальнікам стаў брат Ігнацы.
володіли Ясногородським маєтком у Київському повіті з 1720 до 1725 його старший син Микола, який був бездітним.
Уладальнік Хойнік і Астраглядавічаў.
8 студзеня 1724 г. Позва ў суд сына брэсцкага харунжага князя Мікалая Шуйскага па скарзе ўдавы ковенскага падстолія пані Елізаветы Шукшты за нанясенне ёй бацькам адказчыка і брэсцкім скарбнікам князем Станіславам Шуйскім вялікіх убыткаў пры адхіленні яе і мужа ад кіравання м. Хойнікі ў Оўруцкім павеце;
18 мая 1725 г. 1) Позва ў трыбунальскі суд оўруцкага падстолія Аляксандра Нячай-Грузевіча, абвінавачанага сваім братам навагрудскім лоўчым Базылём Нячай-Грузевічам у наездзе на яго сяло Масаны і збіцці сялян; 2) Скарга з прынясеннем прысягі бужскага падстолія Юзафа Янкоўскага на князя Мікалая Шуйскага за тое, што ён адмаўляецца плаціць падаўцу скаргі за чатырохгадовае кіраванне м. Хойнікі.
9 лістапада 1723 г. Скарга кіеўскага афіцыяла Войцеха Сянніцкага на князя Мікалая Шуйскага за тое, што падданыя яго сяла Навасёлкі змянілі мяжу з сялом Кажушкі;
8 студзеня 1724 г. Позва ў суд сына брэсцкага харунжага князя Мікалая Шуйскага па скарзе ўдавы ковенскага падстолія пані Елізаветы Шукшты за нанясенне ёй бацькам адказчыка і брэсцкім скарбнікам князем Станіславам Шуйскім вялікіх убыткаў пры адхіленні яе і мужа ад кіравання м. Хойнікі ў Оўруцкім павеце;
18 мая 1725 г. 1) Позва ў трыбунальскі суд оўруцкага падстолія Аляксандра Нячай-Грузевіча, абвінавачанага сваім братам навагрудскім лоўчым Базылём Нячай-Грузевічам у наездзе на яго сяло Масаны і збіцці сялян; 2) Скарга з прынясеннем прысягі бужскага падстолія Юзафа Янкоўскага на князя Мікалая Шуйскага за тое, што ён адмаўляецца плаціць падаўцу скаргі за чатырохгадовае кіраванне м. Хойнікі.
КН. ИГНАЦИЙ ДОМИНИКОВИЧ
”Игнатий на Жеребужу, Хойниках и Ясногородке, князь, хоронжий воеводства Брестского, староста Яловский” Пасля смерці яго ў 1725 г. новым уладальнікам стаў брат Ігнацы. З 1754 г. спадчыннікам выступаў сын Ігнацыя князь Адам, будучы стараста загальскі, які з прычыны малалецтва быў пад апекаю падканцлера ВКЛ Міхала Антонія Сапегі. Апошні здолеў вызваліць Хойнікі, а таксама Церабунь на Берасцейшчыне і Яснагародку на Кіеўшчыне ад цяжару даўгоў.
На початку 60‑х років XIX ст. у містечку Ясногородка знаходився великий кам’яний палац поміщиків, побудований ще князем Ігнатієм Шуйським серед великого парку. Парк і палац були оточені валом із зовнішнім ровом, який наповнювався водою з річки Трубище. Церква Різдва Пресвятої Богородиці, дерев’яна, шостого класу із 36 десятинами землі збудована в 1743 р. на місці більш давньої.«Західне передмістя Білогородки у ХVІІІ столітті належало князю Гнату (Ігнатію) Шуйському. На честь князя воно почало називатись Гнатівкою.В 1752 г. Ігнацы Шуйскі, зямлю ў Барысаўшчыне (вёска за 12 км ад Хойнік) менавіта ён перадаў ротмістру Мазырскага павету Францішку Збароўскаму, напэўна, родзічу сваёй жонкі Людвікі з дому Збароўскіх, ад якога яна перайшла ў спадчыну сыну Алаізію.
~ Людзьвіка са Збароўскіх.
Музычи село в 6‑ти верстах от м. Ясногородки, при безымянном притоке Ирпеня. Жителей обоего пола 445. Основателем села, прежде бывшего незначительным хутором, называют Пащенка музыканта, которого потомки и теперь живут в селе. Жители указывают место, на котором останавливался куренем (лагерем) Палий во время одного из своих походов из Хвастова. На этом месте находится ныне экономический фольварок. В приходской церкви находится писанное Евангелие, отобранное Палием у Шведов и подаренное им в Музыцкую церковь.
Церковь Михайловская, деревянная, 6‑го класса; земли имеет указную пропорцию. Касательно времени построения ее собраны следующие сведения: в визиге за 1746 год Хвастовского деканата сказано: «въ тей вси выбудована церкиевъ, южъ до руины наклоніона, але на нова древа громада навозила; дзвоницы нема; дзвоновъ два на слупах и клепадло железне». В актовой же книге Радомысльской Консистории на 1755 год записана презента княгини Людвики Шуйской в сих словах: Людвика з Зборовских, по первому мужу княгиня Шуйская — хоронжина Брестская (вдова Франца), а по теперешнему (1755 года) замужеству Быстрина, Регентова В. К Лит. Линовска, Чахецка, добр Теребуня, Сахневич, Хойник и Ясногородки доживотш пани, ясне велъможнему мощи ксендзу титрополит! Мой пане! Вакує тераз bепfсіит ritus grecouniti в добрах сынов моих Адама и Тадеуша Князев Шуйских дедичных, Музычи названых. Венц проще до церкви выж поменіоней нововыставіоней высврятит Луку Богдановича, а не инего кого». Следовательно, нынешняя церковь построена около 1755 года. Впрочем, по преданию, в давнее время, еще до руин, церковь стояла на другом указываемом жителями месте, называемом доселе Церковищем.
Ядвига Доминиковна
~ Пепловский
Крыстына Доминиковна
~ Ст. Спінэк
[...] Доминиковна
~ Выжицкий
Канстанцыя Доминиковна
~ М. Аранскій
Людзьвіка Доминиковна
~ М. Кучынскій
XXVIII колено
Изабелла Войцеховна
~ была замужем за графом Ледуховским
[...] Войцеховна
Францишка Войцеховна
В 1797 році вона дістала у спадок Ясногородку з Богушівкою, Княжичами і Музичами. Франциска померла в 1841 році і в цьому ж році законним власником маєтку став її син Іван Марченко. Проте він служив проти посольствах і більше був за кордоном. На ньому і закінчилась епоха панування Шуйських у Ясногородці, що тривала до кінця ХІХ століття.
~ за полковником Авраамом Ивановичем Марченком, коего сыну Ивану Аврамовичу (прав, исп., женат на дочери убри и, служа при посольствах, живет большей частью заграницей), ныне принадлежит Ясногородское имение. К составу этого имения в настоящее время принадлежат в Киевском уезде села: Княжичи, Музычи, Лука, Горбовичи с 7515 десятинами земли, а также села Ивановка и Аврамовка в Константиноградском уезде Полтавской губернии.
7 Йозеф Антониевич (ок. 1780 — 20.IX.1831)
~ Ж. (1807) Kunegunda Kietlinska (1785 — 15.X.1845) 6(1)
7а Антонина Аниела (1783 — II.1846)
~ М.Tomasz Slaski (†1823)
8 Игнатий Симон Антонович (1788–1842)
~ Ж. Aniela Michalina Dzierzek († 1873) 6(2)
9 Пётр (17.I.1802, Краков — 26.IX.1881)
~ 1) (9.V.1830) гр. Jozefa Stadnicka (†15.IX.1842);
~ 2) Jozefa Tekla Jelowicka
9а Пелагия (1794–1859)
~ М. Jerzy Ksieski
9б Каролина (4.XI.1798 — 28.III.1857)
~ М. (2.III.1835; брак аннулирован 18.3.1843) Henryk Michalowski
9в Эмилия (1802, Краков — 1857, Краков)
КН. АДАМ ИГНАЦИЕВИЧ (*1744 † 1766/7)
староста загальскі.
З 1754 г. спадчыннікам выступаў сын Ігнацыя князь Адам, будучы стараста загальскі, які з прычыны малалецтва быў пад апекаю падканцлера ВКЛ Міхала Антонія Сапегі. Апошні здолеў вызваліць Хойнікі, а таксама Церабунь на Берасцейшчыне і Яснагародку на Кіеўшчыне ад цяжару даўгоў. Пасля яго смерці ў кастрычніку 1760 г. апякунства прынялі сваякі Шуйскія, старасты ніжынскія, і зноў жа аблыталі маёнтак вялізнымі даўгамі. Памёр дваццацітрохгадовы князь Адам, апошні мужчына гэтага роду ў нашым рэгіёне, незадоўга да нараджэння дачкі Людвікі ў 1767 г.
У 1782 г. пані Марыяна (з дому Халецкіх) Шуйская, удава па князю Адаму, выйшла замуж за ваяводу віцебскага Юзафа Прозара. У хуткім часе пабраліся шлюбам іх дзеці Людвіка Канстанцыя і Караль – будучы вялікі абозны, потым знакаміты арганізатар, а паводле дакументаў смаленскай следчай камісіі, апублікаваных Я. К. Анішчанкам, да Я. Ясінскага і лідар будучага паўстання 1794 г. у ВКЛ. Пасля смерці жонкі і свайго вызвалення з‑пад арышту ў 1829 г. К. Прозар стаў уладальнікам Хойніцкага маёнтка. Памёр абозны, як сведчаць метрычныя кнігі Астраглядаўскага касцёла, 20 кастрычніка (1 лістапада) 1841 года. З інвентара 1844 г. вынікае, што частка «добраў» разам з мястэчкам захоўвалася за яго малодшым сынам Уладзіславам. У 1862 – 1864 гг. адзіным уладальнікам выступаў унук Мечыслаў. Праўнук жа Канстанцін канчаткова змарнаваў спадчыну Шуйскіх і Прозараў. Страчваючы фальварак за фальваркам, у 1887 г. быў вымушаны маёнтак прадаць. Набылі яго расійскія купцы з Арлоўскай губерні: карачаўскі Міхаіл Пятровіч Аўраамаў і трубчэўскі Гаўрыла Сямёнавіч Курындзін.
~ Марыяна (з роду Халецкіх).
У 1782 годзе бацька Караля, віцебскі ваявода Юзаф Прозар ажаніўся з удавой князя Адама Шуйскага, старасты загальскага, княгіняй Марыянай з дому Халецкіх. А 16 студзеня 1783 года ўжо сам Караль, не шукаючы сабе партыі ў асяроддзі паненак старэйшых, хоць бы і пры двары караля Станіслава Аўгуста, пабраўся шлюбам з маладзейшай ад яго ледзьве не на дзесяць вёснаў дачкой княгіні Людзьвікай Канстанцыяй.
Тадеуш Игнациевич (1755)
Анеля Игнациевна (1759)
Вона дуже старалася звеличити Ясногородку, добилася для містечка в 1773 році привілей на запровадження десяти ярмарок щороку. Грамота короля Станіслава – Августа, що дозволяє запровадити 10 щорічних ярмарок у містечку Ясногородці видана 6 вересня 1773 року. Після першого поділу Речі Посполитої (1772) волосний центр, містечко Ясногородка мав 80 дворів. При Шуйських у 1773 році в Ясногородці засновані винокурний і шкіряний заводи. На початку ХХ століття промисловість у Ясногородці занепала.
~ каля 1759 г., ужо пасля смерці бацькоў, выдадзена апекунамі замуж за князя Войцеха Шуйскага, скарбніка кіеўскага.
XXIX колено
10/7. Артур (1811–17.1.1843, Краков) 7
10а Камила (1816–1846)
10б Эмилия Амалия (1818–1868)
~М. (1850, Краков) Roman Wlodek (28.II.1818 — 2.VIII.1879)
10в Целестина (1823–1835, Краков)
11.8. Владимир Ромуальд (1818–1854)
Штабс-капитан российских войск. Погиб на войне с Турцией 8
12 Йозеф Ян Евгений (1835–1897)**
Шуйський (Szujski) Юзеф (16.6.1835, Тарнув, — 7.2.1883, Краків), польський політичний діяч, історик. У 1863 брав участь в повстанській організації в Галіциі; після поразки Польського повстання 1863 —64 виступив із засудженням національно-визвольного руху. Був одним з ідеологів і лідерів консервативної партії «станчиков» . З 1867 депутат галіцийського сейму, з 1879 член палати панів віденського рейхсрата. Професор польської історії Ягеллонського університету (з 1869), секретар Академії знань в Кракові (з 1872). У історичних працях апологетізіровал сильну монархічну владу, католицьку церкву, прославляв експансіоністську політику феодальної Мови Посполитої.
~ Ж. Anna Kinasz (†1913)
12а Аниела (род. 1823)
~ М. Karol Maak
12б Франциска (умерла молодой)**
13 Роман (1854 — 18.XI.1882)
~ Ж. 1) [10.VI.1877] Jozefa Stebnicka (1850 — 10.IX.1881) 9(2)
14 Тадеуш Марцел (1860–1886)
14а Мария Елена Адела (16.XII.1856 — после 1905 (?))
~ М. [10.VII.1875] Stanislaw Tworek-Wyszkowski (1852 — 31.V.1882)
14б София Целина Констанция (13.VI.1858 — ок.1930)
~ М. [19.XI.1881] Wladyslaw Aleksy Glebocki (1853 — 20.I.1909)
Людовика Констанция Адамовна (*1767 — †1828)
У 1782 годзе бацька Караля, віцебскі ваявода Юзаф Прозар ажаніўся з удавой князя Адама Шуйскага, старасты загальскага, княгіняй Марыянай з дому Халецкіх. А 16 студзеня 1783 года ўжо сам Караль, не шукаючы сабе партыі ў асяроддзі паненак старэйшых, хоць бы і пры двары караля Станіслава Аўгуста, пабраўся шлюбам з маладзейшай ад яго ледзьве не на дзесяць вёснаў дачкой княгіні Людзьвікай Канстанцыяй.
Чакалася, што пасагам Людзьвікі, адзінай спадчынніцы па бацьку, стануць Хойнікі. Але не ўсё было так проста. Хойніцкі маёнтак з ключом Астраглядаўскім, які месціўся, дарэчы, у Оўруцкім павеце Кіеўскага ваяводства (цэнтр быў у Жытоміры) Каралеўства Польскага, знаходзіўся пад апекаю князёў Шуйскіх, старастаў ніжынскіх. Спачатку прычынай гэтага было малалецтва князя Адама, а пасля яго смерці (ва ўзросце 23 гадоў, за некалькі тыдняў да нараджэння дачкі) – малалецтва Людзьвікі. Апекуны, паводле М. Дубецкага, маглі штогод атрымліваць 60 тыс. злотых з маёнтку, але за 20 гадоў, выбіраючы каля 100 тыс., займелі 2 млн. злотых. Вяртаць жа Хойнікі законнай уладальніцы і па выйсці яе замуж не жадалі.
Таму давялося Каралю Прозару, як Графу ў неўміручай паэме Адама Міцкевіча «Пан Тадэуш”, зрабіць, хоць і не крывавы, але наезд на хойніцкі маёнтак, каб сілай прымусіць апекуноў паважаць правы спадчынніцы. Выканаў гэтую акцыю яго plenipotent або ўпаўнаважаны шляхціч Гадзяеўскі з групай узброеных людзей.
Войцех Шуйскі, стараста ніжынскі, які жыў у Яснагародцы пад Кіевам, пісаў сваім людзям у Хойнікі, каб узбройваліся і разам з лоеўскімі яго падданымі выступалі супраць брагінцоў (людзей Гадзяеўскага), што сам выязджае «także nie bez ludzi”, маючы намер са зброяй у руках вярнуць Хойнікі якім заўгодна коштам («...і żeby jeden na drugim ginął – dobyć!.. jak najsurowiej zalecam!..”).
Да вайны, аднак, справа не дайшла – ліст апынуўся ў вернага Прозарам Гадзяеўскага. Былі скаргі Шуйскіх на гвалт у гродскі суд Жытоміра, абразы на адрас «гвалтаўнікоў”, потым – перамовы з восені 1783 да 1785 года. Скончыліся яны станоўча для князёўны Людзьвікі. Недзе ад 1788 г. К. Прозар стала пасяліўся ў Хойніках, сур’ёзна займаўся гаспадарчымі справамі, каб вызваліць маёнтак ад цяжару даўгоў, якімі аблыталі яго неахайныя апекуны. Тады ж, верагодна, быў збудаваны і новы сядзібны дом. У гэтым, так бы мовіць, «палацы», сярод векавых ліп і клёнаў, у цішыні, якая толькі ўвесну парушалася галасам жаб, шчабятаннем балотнага птаства ды спевамі салаўёў, працякалі тыя шчаслівыя дні Людзьвікі і Караля Прозараў, калі ім выпадала быць разам. Гаспадыня нярэдка бавіла час за чытаннем кніг (у прыватнасці, Ж. Ж. Русо) і ігрой на фартэпіяна, а муж яе, акрамя чытання, удасканальваў сваю англійскую мову (веданне французскай і нямецкай было тады звычайнай з’явай), займаўся з дасланымі з Англіі мікраскопамі, электрарухавікамі і рознымі даведнікамі, напрыклад, – аб выкарыстанні электрычнасці ў лячэнні хваробаў. Больш за ўсё, аднак, гаспадара захапляла паляванне. Як ён сам распавядаў: «... тое астатняе досыць шчасліва для мяне праходзіць... палявалі мы на двух мядзьведзяў, абодва на мяне выбеглі разам, і я абодвух забіў двума стрэламі...”. Яно і не дзіўна, бо адвагі і умення валодаць сабой вялікаму абознаму ніколі не бракавала.
Тут, у Хойніках, суджэнцы спарадзілі пяцёра дзяцей, з якіх двое заўчасна памерлі...23 студзеня 1793 года Расія і Прусія падпісалі пагадненне аб другім падзеле Рэчы Паспалітай, паводле якога Хойнікшчына апынулася ў складзе Расійскай імперыі.У пачатку жніўня 1793 года сядзіба ў Хойніках прымала ўжо іншых гасцей (пераважна з Кіеўшчыны і Валыні) – удзельнікаў канспірацыйнай нарады, мэтай якой была падрыхтоўка ўзброенага выступлення супраць падзелаў Рэчы Паспалітай і за аднаўленне Канстытуцыі 3 мая. Разгарнуць паўстанне ў нашым рэгіёне не хапіла часу. Давялося ратавацца. К. Прозар і капітан Гамількар Касінскі 20 красавіка 1794 г. выехалі з Хойнік да Юравічаў. Але Ян Аскерка, стражнік літоўскі і ўладальнік Барбарова ў сучасным Мазырскім раёне, праз свайго пасланца папярэдзіў, што іх там ужо чакаюць расійскія жаўнеры. Выратаваўшы сяброў, сам пацярпеў – быў арыштаваны і ўрэшце памёр у сібірскай ссылцы ў Табольску.
У Хойнікі расійскія аддзелы ўступілі ў аўторак 22 красавіка апоўдні. Ішлі з двух бакоў, збліжаючыся да двара (г. зн. да «Замку”), як быццам засцерагаліся засады. Камандзірамі іх былі «паляк на расійскай службе” Яворскі і падпалкоўнік Таўберт. Не заспеўшы абознага ў Хойніках, узялі ў заложнікі дзесяцімесячнага сына Ўладыся7. На маёнтак быў накладзены секвестр (забарона карыстацца ім), а Людзьвіка Канстанцыя з іншымі дзецьмі і маці Марыянай вымушана выехаць за аўстрыйскую мяжу ў Львоў, дзе і жыла пэўны час пад прозвішчам «мадам Прэво (Prevot)”8.
А як жа К. Прозар? Ён блукаў сярод лясоў і багнаў, рэдка сустракаючы чалавека ды маючы дах над галавой. Зофія Аскерчанка, жонка Мечыслава Прозара, у кароткай нататцы згадала пра вядомае кожнаму валасцяніну ўрочышча Княжа, як абознага часта называў мясцовы люд (!), відавочна, па старой звычцы звяртацца да папярэдніх уладальнікаў Шуйскіх. Нібы ў тым менавіта ўрочышчы яго, ледзь жывога, напаткаў і перавёз у сваю леснічоўку просты чалавек, а пасля, калі расійскія жаўнеры прыйшлі, папярэдзіў аб небяспецы9. Шэсць доўгіх тыдняў хаваўся Прозар ад праціўніка і за гэты час ніхто з сялян, нягледзячы на жаўнерскія катаванні ды ўладныя абяцанні шчодрай узнагароды, не выдаў яго месцазнаходжанне так, каб абознага схапілі.
Паўстанне пацярпела паражэнне і Караль Прозар быў вымушаны эмігрыраваць. У Парыжы, Венецыі, Вене ён разам з іншымі эмігрантамі, многіх з якіх утрымліваў за свой кошт, распрацоўваў планы стварэння легіёнаў дзеля вызвалення польскіх земляў, якія адышлі да Аўстрыйскай імперыі паводле першага і трэцяга падзелаў Рэчы Паспалітай.
У 1797 годзе многія аднадумцы і сябры Прозара (з тых, хто выжыў) вярнуліся з Сібіры на Радзіму; ён таксама атрымаў амністыю, але ў Хойнікі вярнуўся толькі ў 1802 годзе. Да актыўнай палітычнай дзейнасці абозны вярнуўся ў 1812 годзе, з прыходам напалеонаўскай арміі: вітаў у Смаленску французскага імператара ад імя шляхты былога ВКЛ, падтрымаў яго намеры адносна Расіі, марна спадзеючыся, што той дапаможа ўзняць з каленаў гаротную Айчыну, заняў пасаду старшыні Скарбовага камітэту ў Часовым урадзе.
Пасля разгрому французаў зноў выехаў з Беларусі (гэтым разам у Кракаў). Амністыя 1814 года дазволіла яму вярнуцца ў Хойнікі.
У 1819 годзе Караль Прозар стаў сябрам створанай у Варшаве тайнай арганізацыі «Нацыянальнае масонства”, пераўтворанай у 1821 годзе ў «Патрыятычнае таварыства” на чале з Валерыянам Лукасінскім. Ш. Аскеназы ў кнізе «Łukasiński» (Warszawa, 1908. T. II. S. 78–79) засведчыў, што дзеля каардынацыі дзейнасці ў вызвольным руху трох правінцый Падольскай, Валынскай і Кіеўскай меркавалася стварыць асобны Цэнтральны Камітэт на чале з К. Прозарам і з месцам паседжанняў папераменна ў Кіеве і Любары. Яму ж «Таварыства» нібыта даручыла ўсталяваць кантакты з дзекабрыстамі. Ці меў К. Прозар хоць якое дачыненне да паўстання апошніх? Дзекабрысты называлі яго ў сваіх паказаннях дзеячам «Патрыятычнага таварыства» ў Варшаве, але пра сувязі з ім не сказалі ні слова. Арыштаваны В. Лукасінскі таксама не апраўдаў спадзяванняў імперскага следства. Аднак абозны быў зняволены.
У ліпені 1826 года К. Прозара прывезлі ў Мінск, адтуль перавялі ў былы кармеліцкі кляштар у Варшаве. На ўсіх допытах ён прызнаваў свой удзел у тайнай масонскай ложы, але адмаўляў прыналежнасць да патрыятычнага таварыства. Не здолеўшы нічога даказаць па справе абознага, яго, на ўсялякі выпадак, адправілі ў Пецярбург у Петрапаўлаўскую крэпасць10.
Людзьвіка Канстанцыя, спадзеючыся сустрэцца з мужам, выехала ў Варшаву, дзе маглі трымаць Караля.Затрыманая ўладамі ў Брэсце, яна неаднаразова звярталася з лістамі да імператарскага намесніка ў Польшчы вялікага князя Канстанціна Паўлавіча Раманава, але гэтак і не дачакаўшыся адказу, у лютым 1828 года памерла тамсама ў Брэсце. Пахавалі Людзьвіку ў бліжэйшай на шляху жалобнага картэжу уніяцкай царкве Хойніцкага маёнтка ў сяле Вялікі Бор11. Толькі ў маі 1829 года Караля Прозара прызналі ад «тае справы свабодным” і дазволілі вярнуцца ў свой маёнтак. Даведаўшыся пра смерць жонкі, ён перавёз яе труну ў Хойнікі. Тады і адбылася жалоба, пра якую паведаміў стары пергамент, знойдзены ў 1965 годзе ў час земляных работ. Каля хойніцкіх могілак быў адкрыты склеп з жаночым пахаваннем. Паводле слоў старажылаў, ранейна тым месцы была каталіцкая капліца (людзі казалі «касцёл”). У труне ляжалі таксама бутля ўрэцкага шкла са скруткам пергаменту і манеты: дукат і два злотыя 1831 года...12. На пергаменце – эпітафія, пазначаная 9 мая 1829 года, у якой былі словы: «Жорсткі і тыранскі лёс, які трымаў мяне ў труннай няволі за інтарэсы Айчыны, не дазволіў мне раней аддаць Табе апошні доўг. Страціўшы Цябе, я і дзеці мае агарнуліся вечным і бясконцым смуткам...” Гэтае прысвячэнне падпісалі не адно Караль Прозар і родзічы, але многія з тых, хто знаў Людзьвіку Канстанцыю пры жыцці.
~ Караль Прозар.
(каля 4. XI. 1759* – 1. XI. 1841 г.), абозны вялікі літоўскі з 1787 г., узяў чынны ўдзел у паўстанні 1794 г., быў намеснікам члена Найвышэйшай Нацыянальнай Рады; пасля заняпаду паўстання некалькі гадоў знаходзіўся за мяжою і ўпарта дамагаўся вяртання краю да дзяржаўнага жыцця; тытулаваўся «графам на Хойніках і Астраглядавічах», ад жонкі Людзьвікі Канстанцыі з Шуйскіх (1767, Хойнікі, – 1828 г.) меў детей Юзэфа (13. VII. 1786 – 1850), Марыяна (23. X. 1787 – 1803), Юзаф (23. X. 1789 – 1845), Станіслаў (15. X. 1790 – 1793), Уладыслаў (13. VI. 1793 – 1862).
XXX колено
15 Казимир (ум. 1882) 12
16 Адольф (ум. 1922)
~ Ж. Michalina Korsacz
17 Владислав Ян (1880 — 1953, Краков)
~ Ж. [4.III.1905] Jadwiga Franciszka Krzeczkowska (1885 — 5.X.1968, Краков)
17а Евгения
~ М. Zygmunt Borowski
17б Елена
Депортирована в СССР в 1939 г., вернулась в 1945 г.
~ М. Jan Orzechowicz
17в Йозефа
~ М. Grzegorz Goluchowski
17г Казимира Евгения
~ М. Robert Ksiazkiewicz
17д Мария Олимпия
~ М. Franciszek Pankiewicz, умер в концлагере Освенцим
17е Бронислава
~ М. Adolf Fiderer
17ж Дизма (1871–1940)
18 Вацлав (10.II.1881 — 17.XI.1951)
Сенатор Республики Польской в 1928–1930 гг.
~ Ж. 1) [1904/1905; разведены] Alina Russocka (11.IX.1879 — 7.III.1959, Лодзь); 2) [28.IV.1920] Aleksandra Maria Jozefa Jasinska (8.XI.1884 — 24.XI.1964) 13
18а Ванда (1879–1913)
~ М. Zygmunt Jasinski (1871 — 2.II.1932, Львов)
XXXI колено
19 Тадеуш Адам (1906–1985, Варшава)
~ 1) Henryka Zdzienicka (1907–1967, Варшава);
~ 2) [28.IV.1984] Jolanta Jampolska (род. 28.VII.1946, Варшава) 17
20 Ричард Владислав (1907–1945)
21 Роман Димитр Констанций (27.III.1907, Львов — 23.VI.1953, Франция)
1‑ый секретарь посольства Польши в Брюсселе в 1937–1940 гг., в Лиссабоне — в 1945–1947 гг. Награжён бельгийским Орденом Короны 5‑го класса и орденом Леопольда II 3‑го класса, люксембургским орденом Дубового Венца 3‑го класса
~ Ж. (1934) Janina Maria Kamila de Noel (род. 1905, Львов) 18(1)
22 Вацлав (17.VI.1908, Львов — 22.XI.1979, Лодзь)
~ 1) [9.VII.1934; разведены в 1940] Karolina Lubienska (1906, Берлин — 25.IV.1991, Варшава);
~ 2) [24.XII.1940] Edwarda Weigt (1.X.1913, Лодзь — 11.V.1991)
22а Анна (1905, Львов — 6.9.1944, Варшава)
Погибла во время восстания в Варшаве
~ М. (1937) Gustaw Potworowski (6.XII.1912 — 1.VII.1970, Лодзь)
XXXII колено
22б Эльжбета (род. 1936) 21
22в Анна Мария (род. 1939)
~ 1) [22.III.1958; разведены 28.XI.1969] Jozef Bogdan Leoszko;
~ 2) [1975; разведены 17.VI.1980] Marek Jozef Waniek (род. 23.VIII.1944)
23 Пётр (род. 1943, Варшава)
~ 1) (гр. брак; 1967. разведены в 1970) Elzbieta Czeslawa Rogulska (род.20.VII.1943, Варшава)
~ 2) [26.IX.1970; разведены 1987] Anna Maria Wilk (род.19.XI.1947) 22(2)
23а Тереза Кристина (15.IX.1941, Варшава — 28.IX.1980, Лодзь)
~ М. [развелись в 1976] Jacek Maria Jackiewicz (род. 1938, Вильно)
Шуйский Борис кн. (15?) <Род кнзей Шуйских>Шуйский
Матвей Михайлович кн. (15?) сын-боярск.?
Шуйский Андрей Васильевич кн. (1544) в 1544 помещ.-Суздаль‑у.
Шуйская Анна кнг. (1497) <княгинин человек Ширка Аннин Шуйские.. княгинина человека Аннина> вотч.-Суздаль‑у.(Опольск.-ст.)
Шуйская Ирина кнж. (15?) <Род кнзей Шуйских>
Шуйская Феодосия кнж. (15?) <Род кнзей Шуйских>
. Другой князь Ян имел сына князя Станислава. Князь Иероним, от брака с Доротеею Эйнеровичь, имел 8 человек детей: 1. Князь Игнатий Шуйский находился, в 1788 году, градским судьей в Вильне.
Цєрковь Михайловская, дєрєвянная, 6‑го класса, зємли имєєт указанную пропорцию. Касатского врємєни построєния єя собраны слєдугощиє свєдєния: в визит за 1746 год Хвастовского дєканата сказано: «В тєй вси вбудована цєрков юж до руины наклониона, алє на нова дрєва громада навозила; дзвоницы нєма; дзвонов два на слупах и клєпало жєлєзнєга. В актовой жє книгє Радомысльской Консистории на 1755 год написана прєзєнта княгини Людвики Шуйской в Зборовских по пєрвому мужу княгиня Шуйская-хоронжина Брєстская (вдова Франца), а по тє пєрєш-нєму (1755) замужєство Быстрина, Рєгєнтова В. К. Линовска, Чахєстска, добр Тєрєбуня, Сахнєвич, Хвойник и Ясногородки доживотна пани, яснєвєльможному мощи кзєндзу митрополит! Мой панє!
Вакує тираз в добрих сынов моих Адама и Тадєуша князєй Шуйских дпдичных, Музычах названных. Прошє до цєркви выж помпнионєй нововыставионєй Луку Богдьновича, а нє инєго кого. Слєдоватєльно, нынєшняя цєрковь построєна около 1755 года. Впрочєм, по прєданию, в дрєвнєє врємя, єщє до руин, цєрковь стояла на другом мєстє, называємом до сєлє цєрковищєм».
Князь Адам Шуйскі, сын Ігнація, валодаў Церэбунню, Іванавам, Хойнікамі. Быў жанаты на Марыі Халецкай, дачцэ Казіміра, маршала рэчыцкага (дадатак 4). Яна атрымала ў спадчыну ўладанні мужа і ў другім шлюбе стала жонкаю Юзэфа Празора з Дудзічаў, вядомага па прывілеям караллёў Аўгуста‑3 і Станіслава Аўгуста Панятоўскага, віцебскага ваяводы, кавалера ордэнаў святога Станіслава і Белага Арла, прадстаўніка шляхецкага роду з літоўскіх баяр. Юзэф пасля смерці жонкі Аляксандры Заранок-Гарбоўскай, замужжа дочак аставіў сядзібу, створаную ім у 1767–1769 гг.. Першапачаткова жыў з Марыянай у Хойніках, але ў хуткім часе маёнтак адышоў Каролю, сыну Юзэфа Празора (дадатак 5), які ажаніўся на Людвіке Канстанцыі, дачцэ Марыяны. Юзэфа Празора не стала ў 1788 г., быў пахаронены ў касцёле, які разам з княгіняй пабудаваў у 1785 г. на месцы старога драўлянага з 17 ст.Князь Адам Шуйский, сын Игнатия, владел Теребунью, Ивановом, Хойниками. Был женат на Марианне ( Марии ) Халецкой, дочери Казимира, маршалка Речицкого. Мария унаследовала владения мужа и во втором браке стала женой Юзефа Прозора (Prozorow) (14.3.1723–22.10.1788) из Дудичей.В Сигневичах (Брестское воеводство) построил или перестроил костел, открыл больницу и школу. Юзеф умер в 1788 году. Похоронен в костеле.
Миколай был женат на Елизабете Завишанке, которая после смерти мужа в 1664 году вышла повторно за Станислава Шуйского, хорунжича брестского. Судья гродский виленский c 1642, 10 января 1648, 18 ноября 1650 года. 21 июля 1654 упоминается уже как бывший судья виленский, умер 1657. У Миколая Высоцкого был сын Ян. 10.04.1657 Адам и Ян перешли на сторону Московских войск, но вскоре вернулись в Великое княжество Литовское.
1774 року «для поліпшення побуту мешканців» Антоній Харлинський, дідич Бишівський, запровадив у містечку ярмарки, але без дозволу на те верховної влади. Це нововведення зашкодило торгівлі в сусідній Ясногородці. Тож власник Бишева з цього приводу ще довго судився із власниками Ясногородки князями Шуйськими [Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. – 1880. – Т. 1. – 960 s. с. 517].
У 1728 р. Богушівка отримала статус містечка і назву Ясногородка. Тоді ж вона стала резиденцією князів Шуйських. До Ясногородського маєтку в 1775 р. належало 11 сіл, а в містечку було 80 будинків.
З князів Шуйських відомі як власники Ясногородського маєтку: в 1728 р. Микола Шуйський — хорунжий Бржеський, у 1730–1750 рр. Ігнатій «на Жеребужу, Хойниках і Ясногородці князь ІПуйський», хорунжий воєводства Брестського, староста Яновський. Він змушений був відбудовувати Ясногородку після того як її спалив Семен Палій. Ігнатій заснував нове укріплення під назвою Ігнатівка, яке стало центральною садибою в Ясногородці. З 1751 р. Ясногородкою володіли Франц, син Ігнатія, потім — його вдова Людвіка, син Адам, онук Франц і правнук Войцех з дружиною Анелею. Одна дочка Войцеха Ізабелла — заміжня за графом Ледухівським, а друга — Францішка — за полковником Аврамом Івановичем Марченком, сину якого Івану Аврамовичу Ясногородка належала в середині XX ст., хоча сам він служив при посольствах і проживав більше за кордоном, ніж у Ясногородці.
У 1773 р. були засновані шкіряний та винокурний заводи, а королівським привілеєм Станіслава Августа, 6 вересня цього ж року встановлено 10 ярмарків на рік, але на початку XX ст. промисловість у Ясногородці занепала.
У квітні 1648 р., у 1831 р. і червні 1834 р. відбулися виступи селян проти поміщиків.
На початку 60‑х років XIX ст. у містечку знаходився великий кам’яний палац поміщиків, побудований ще князем Ігнатієм Шуйським серед великого парку. Парк і палац були оточені валом із зовнішнім ровом, який наповнювався водою з річки Трубище. Церква Різдва Пресвятої Богородиці, дерев’яна, шостого класу із 36 десятинами землі збудована в 1743 р. на місці більш давньої. Окремо в кінці XVIII ст. Франц Шуйський збудував дерев’яну уніатську церкву в ім’я Івана Богослова, яка після 1839 р. призначалася для поховання з родини поміщика.
Кароль Прозор (1759 ? — 1841) служил своей родине — Великому княжеству Литовскому. Обозный литовский был одним из главных организаторов восстания 1794 года, затем политическим эмигрантом, министром финансов во Временном правительстве ВКЛ в 1812 году, видным членом Патриотического общества. Хотя большую часть жизни Прозор прожил в восточном Полесье — в Хойниках под Гомелем, но многое его связывало и с Берестейщиной. Гомельский краевед Л.Клок пишет: «Караль Прозар паходзіў са старадаўняга шляхецкага роду. Продкі яго прыехалі з Масквы ў Вялікае княства Літоўскае яшчэ ў XVI стагоддзі. Недалека ад Дзісны яны атрымалі маентак Празарокі. Бацька Караля Іосіф быў віцебскім ваяводам. Караль нарадзіўся ў 1759 годзе. Пасля смерці першай жонкі Іосіф Прозар ажаніўся з багатай удавой княгіняй Шуйскай, уладальніцай Хойнікаў. У яе таксама было дзіця ад першага шлюбу — Людвіка, якая выйшла замуж за Караля і атрымала ў пасаг Хойнікі і навакольныя вёскі». Людвика получила в приданое также имение Радогость Брестского уезда и фольварок Сегневичи. После второго раздела Речи Посполитой Хойники стали одним из центров подготовки антироссийского восстания в Литве и Украине. В январе 1793 г. Прозор приступил к организации на Полесье заговора против тарговичан, вел агитацию среди местной шляхты. Ему помогали капитан Амилькар Косинский и стражник Ян Оскерко. Они постоянно мотались по всей Литве и Волыни, очень часто заезжали в село Сегневичи, которое, очевидно, также являлось одним из центров подготовки восстания. Польские исследователи считают, что это село находится в Речицком уезде Минской губернии. Но многое указывает, что все-таки село лежит в Пружанском уезде возле Березы-Картузской. Так, Юзеф Прозор, отец Кароля, в 1785 году построил костел именно в пружанских Сегневичах,
Василий Васильевич (прозванный за свою молчаливость Немым) — боярин и воевода, родился в восьмидесятых годах XV века, умер в начале 1539 г. На службу поступил в 1500 г. и в этом году значится в списках боярских детей. С 1501 г. принимает деятельное участие во всех внешних войнах России. В этом году посланный в качестве новгородского наместника с новгородской ратью против ливонцев, наступавших под начальством магистра Ливонского ордена фон Плеттенберга к Пскову, он соединился с другими московскими воеводами и 27 августа вступил в сражение с ливонцами близ Изборска, где и потерпел поражение, так как почти не имел артиллерии, которая в большом количестве была у неприятелей. В том же году, уже глубокой осенью, под начальством воеводы князя Даниила Щени был послан для опустошения Ливонии, что и выполнил с успехом, разорив страну до самого Ревеля и разбив выступивших против него рыцарей. В сентябре 1502 г., когда Плеттенберг снова подступил к Изборску и начал его осаждать, Ш., соединившись с князем Щеней, опять выступил против него, и воеводы, разбив 24 ноября рыцарей и прогнав их, с успехом вернулись назад. В 1503 г. Ш. участвовал в походе на помощь Пскову против ливонцев, осадивших его. В 1504 г. он ходил из Новгорода против литовцев в самую Литву. Когда в 1505 г. умер Иоанн III и на великокняжеский стол вступил Василий III, Ш. сделался одним из самых приближенных к нему и уже в 1506 г. получил высший сан боярина, несмотря на свои молодые годы. В следующем 1507 г. он принимает деятельное участие в войне с Литвой, участвуя в походе на нее. В 1508 г. был воеводой в Вязьме, откуда ходил на помощь к стародубским князьям против литовцев. В 1509 г., отправленный из Москвы в Вязьму, получил приказание идти к Дорогобужу против литовских войск, а потом, когда московским войском был взят Стародуб, оставлен там младшим воеводой. В 1512 г., начальствуя над целой ратью, ходил опустошать литовские земли под Себежем. В 1513 г. занимал позицию в Великих Луках и оттуда участвовал в походе великого князя под Смоленск и опустошал окрестности Полоцка и Орши. В том же году 9 мая в звании новгородского наместника заключал перемирие с Швецией на 60 лет, а в следующем 1514 г., 25 мая заключал трактат о свободной торговле с 70‑ю ганзейскими городами на 10 лет. В том же году сперва занимал позицию в Великих Луках, а потом пошел к Смоленску, где, соединившись с боярином князем Репниным, разбил литовские войска, выходившие из Смоленска. В этом же году, когда, наконец, после третьей осады Смоленск был взят московским войском под личным начальством великого князя и русские 1 августа вошли туда, великий князь оставил Ш. там наместником, а сам ушел в Дорогобуж. Но лишь только великий князь ушел из Смоленска, как пришло известие о поражении московского войска под Оршей, и смоленские бояре вместе с смоленским епископом Варсонофием задумали передаться Литве и послали к литовскому военачальнику, князю Острожскому, посланца с приглашением явиться и занять город. Острожский явился с 6000-ным войском, но Ш., узнав о замыслах изменников, заключил епископа в тюрьму, а мятежных бояр приказал повесить на стенах города в виду литовского войска. Острожский попытался взять город, но отраженный Ш. должен был удалиться. Епископа Варсонофия Ш. отослал в Дорогобуж к великому князю , который и выразил полное одобрение всем действиям своего любимца. В 1517 г., когда тот же князь Константин Острожский с большим войском подступил к Опочке, Ш., выйдя из Вязьмы, где он тогда занимал позицию, отправился к Великим Лукам, соединился там с князем Ростовским и, подойдя к Опочке, заставил Острожского бежать, оставив всю свой артиллерию. В августе следующего года во главе большого войска он ходил в Литву, опустошил неприятельскую территорию до самой Вильны и оттеснил стоявшее в Креве литовское войско за Лоск. В том же году Ш. с новгородским войском, вместе с своим братом, князем Иваном Васильевичем, командовавшим псковским ополчением, ходили к Полоцку, но так как они не имели достаточного количества боевых припасов и провианта, то, не взяв города и потеряв много людей, вернулись назад. В 1519 г. Ш. получил почетное звание Владимирского наместника и в этом, равно как и в следующем году, ходил неоднократно опустошать неприятельские области и каждый раз возвращался с большим успехом и массой пленных. В 1521 г., когда крымский хан, соединившись с царем казанским, подступил к Москве, Ш. был в Серпухове и поспешил на выручку столицы. В 1523 г., во время войны с Казанью, великий князь послал его из Нижнего Новгорода на судах вниз по Волге для опустошения неприятельской территории. Во время этого похода при устье реки Суры им был построен новый укрепленный пункт для отражения набегов казанских татар, город Васильсурск. С 1523 по 1532 г. Ш. был воеводой в разных пограничных городах, а в 1532 г., по приказанию великого князя , он водворял в Казани царем ставленника Москвы Еналея и приводил казанцев к присяге на верность великому князю . В 1533 г., когда в Москве получили известие о нашествии крымского хана, Ш. выступил с другими воеводами навстречу неприятелям к Оке. В год смерти великого князя Василия Иоанновича Ш. был неразлучен с ним, всюду сопровождал его и был к нему ближе всех других бояр. Ему великий князь в последние минуты своей жизни поручил свою жену, сына и все государство. Вообще в последние годы жизни Василия Иоанновича Ш. приобрел особое влияние на судьбы государства и, вероятно, носил звание воеводы московского. Таким образом, когда великий князь умер и оставил малолетнего сына и жену, Ш. естественно должен был стать во главе государственного управления, как человек, которому государь, умирая, поручил государство, но он был удален от власти внезапным возвышением молодого и ловкого князя Ивана Телепнева-Оболенского, который, оставив Ш. только почетное звание первого боярина государевой думы и соединенный с этим званием почет, сам, довольствуясь вторым местом и опираясь на расположение к себе великой княгини, управлял государством, как хотел. Ш., сознавая невозможность бороться с всесильным временщиком, смирился, но затаил месть, а пока усердно продолжал служить Московскому государству, еще не раз начальствуя над войсками во внешних войнах. Так, в 1535 г., во время возобновившейся войны с Литвой, во главе большого войска он ходил к Смоленску, но, не застав здесь неприятелей, пошел к Мстиславлю, выжег его окрестности и, опустошив неприятельскую страну, возвратился с большой добычей. Наконец, 3‑го апреля 1533 г. умерла великая княгиня, по некоторым известиям отравленная самим Ш., и теперь он почувствовал власть в своих руках. Через несколько дней после смерти великой княгини князь Телепнев-Оболенский, по приказанию Ш., был схвачен и посажен в тюрьму, где, говорят, был уморен голодом, а все его родственники разосланы в отдаленные места; в то же время боярам, находившимся в опале и посаженным в тюрьму в правление Оболенского, было возвращено их придворное значение. Теперь Ш. был полновластным правителем государства и сам малолетний государь Иоанн IV находился всецело в его власти, но, неуверенный еще в своем торжестве, он, более чем 50-ти лет от роду, женился 6 июня 1538 г. на молодой княжне Анастасии Петровне, двоюродной сестре государя, против ее воли, и этим родством с великокняжеским домом еще более укрепил свою власть. Однако у него опять явились соперники, желавшие его низвержения, чтобы самим стать во главе правления. Главным между этими соперниками был князь Иван Бельский, недавно лишь освобожденный из тюрьмы, куда он был посажен Оболенским. Князь Бельский, опираясь на сильную придворную партию и авторитета митрополита Даниила, начал уговаривать государя дать высшие придворные степени его родственникам, князю Голицыну и Хабарову, чтобы, усилив таким образом свою партию, низвергнуть владычество Ш. и всех его родственников. Но партия Шуйских была сильнее: князь Бельский был снова посажен в тюрьму, его приверженцы разосланы в отдаленные деревни, а один из них, умный и честолюбивый дьяк Федор Мишурин, поплатился даже жизнью: его пытали и после страшных мучений даже без ведома государя отрубили ему голову. После этого Ш. уже не имел соперников, но жил недолго и в начале 1539 г. внезапно заболел и умер.
Соловьев, «История России» (изд. т‑ва «Общественная Польза»), кн. I, стр. 1609, 1619, 1628, 1657, 1659, 1662, 1668—1670; кн. II, стр. 13, 24, 29—31. — Карамзин, «История Государства Российского» (изд. 1842—44 гг.), т. VI, стр. 189, 197; т. VII, стр. 35, 37, 38, 41, 44. 54, 63, 79, 100, 102, 105, 106; т. VIII, стр. 19—21, 31—32. — «Полное Собрание Русских Летописей», т. VI, стр. 24. 255, 256, 259, 266, 269, 272, 276; т. VIII, стр. 242, 256, 257, 262, 268, 277, 283, 290, 291, 295. — Петров, «История родов русского дворянства, т. I, стр. 120. — Долгоруков, «Российская родословная книга», т. I, стр. 235. — «Сокращенное описание служб благородных российских дворян», т. II, стр. 149—150. — «Древняя российская вивлиофика», т. III (2 изд.), стр. 26—30; т. XIII, стр. 4, 25, 29; т. ХVII, стр. 119—121; т. XVIII, стр. 84; т. XX, стр. 13—30. — «Военный Энциклопедический Лексикон», т. 14. — «Сборник Имп. Ист. Общ.», т. 59, стр. 16, 43—44, 50, 66; т. 35, стр. 488, 489, 547—548. — «Собрание государственных грамот и договоров», т. I, стр. 414—415, 428—430; т. V, стр. 52, 53, 55—61.
Иван Шуйский
?-16.11.1588
Иван Шуйский был потомком суздальских нижегородских князей , ведущих род от великого князя Андрея Александровича, сына Александра Невского. Дед Ивана Петровича, князь Иван Васильевич Шуйский , в малолетство великого князя Ивана IV возглавлял боярскую группировку и фактически был правителем государства. После венчания на царство семнадцатилетнего Ивана IV в 1547 году, началась опала бывших правителей Шуйских .
Только в 1570 году Иван Шуйский получил первое самостоятельное воеводское назначение. В 1572 году он возглавил сторожевой полк в Коломне, затем в Кашире, отличился в войне с крымским ханом Девлет — Гиреем.
В 1573 году Иван Шуйский возглавлял сторожевой полк во время похода в Ливонию «на немецкие города». Тогда же он впервые стал псковским наместником. В 1574 году он получил чин боярина, проявив себя талантливым полководцем, которого Иван Грозный ценил «по уму». Именно ему был вручен царский «письменный наказ» с чрезвычайными полномочиями
В 1558 г. началась война в Прибалтике: Иван IV намеревался присоединить к Руси Ливонию и открыть стране выход в Балтийское море. Это была вялотекущая война, шедшая с переменным успехом. С появлением на польском престоле умного и энергичного Стефана Батория картина войны изменилась. В 1569 году произошло объединение Польши и Литвы в единое государство — Речь Посполитую.
Баторий взял у Грозного Полоцк (1579), затем Великие Луки (1580) и, война перешла в пределы Московского государства, были взяты псковские пригороды Опочка и Красный; неприятель пробил каменную стену Острова, разрушили башню, и Остров сдался на милость короля. Поляки стремились к Москве, но на их пути стоял Псков. 1581 году в августе месяце Баторий подошел к Пскову. Любопытно то впечатление, которое произвел Псков на поляков, что нашло отражение в дневнике похода: «Любуемся Псковом! Боже, какой красивый город, точно Париж! Помоги нам, Господи, с ним справиться!».
Руководство обороной было поручено князьям Василию Федоровичу Скопину — Шуйскому и Ивану Петровичу Шуйскому . Иван Васильевич опасался измены и поэтому боялся посылать от себя войско. Псков должен был в основном полагаться на свои силы.
Страх, посеянный в народе опричниной и жестокостью Грозного, приносил свои плоды: русские легко сдавались неприятелю и переходили на службу к Стефану Баторию; один Псков представлял счастливое исключение, благодаря тому, что там находился умный и деятельный Иван Петрович Шуйский .
Началась продолжительная осада. Русские защищались упорно. 8‑го сентября, во время главного штурма, войска Батория сделали пролом в стене, захватили две башни (Свинузскую и Покровскую), враги уже врывались в город; но русские, ободряемые князем Шуйским , взорвали, сделав подкоп, Свинузскую башню. Баторий потерял разом до 5.000 человек. После этой неудачи, король с большим трудом поддерживал дисциплину в войске. Чтобы поднять боевой дух армии, Баторий отправил отряд овладеть Псково — Печерским монастырем — крепостью, и там не было удачи. Король объявил, что решается, во что бы то ни стало, взять Псков осадой, и будет зимовать под городом. Отойти от Пскова, не взяв его, было для Батория потерей бы воинской чести и влияния. Поэтому Баторий ушел от Пскова, оставив армию на главнокомандующего Яна Замойского. Неудача Батория под Псковом, позволила Грозному начать переговоры о мире. И Ям-Запольский мирный договор (15 января 1582 года) между Россией и Речью Посполитой на 10 лет обеспечил перемирие и сохранение прежних русских границ.
Псковичи установили памятник славным защитникам города, празднуя 300 — летие обороны.
Город Псков был пожалован Шуйскому в «кормление» Иваном Грозным, все последующие годы он был наместником, отлучаясь только для походов против шведов и по московским «государевым» делам.
В 1588 году Иван Петрович Шуйский — член регентского совета при царе Федоре, противник Годунова, подвергся опале и ссылке, где и умерщвлен (задушен). «То истина, что Псков или Шуйский спас Россию от величайшей опасности, и память сем сей важной заслуги не изгладится в нашей истории, доколе мы не утратим любви к отечеству и своего имени:» — отметил заслуги псковичей Н. М. Карамзин в своей «Истории государства Российского».
Князь Игнатий Антонович Шуйский, купчая крепость на селение Обухов Могилевского уезда Подольской губернии, дана помещику Калоцеру Войцеховичу Сулетвицкому, Тарнов, 1829 год. История сделки по вступлению в право собственности на селение Обухов Могилевского уезда Подольской губернии.
Я, князь Игнатий Антонович Шуйский, от себя и от имени моей жены княгини Ангели из Дзержков Шуйской, покойных господ Доминика и Францишки из Собаньских Дзержков супругов, дочери, по сим доверенностм, первой, 4 ноября 1817 года в Тарнове подписанной и тогда же пред судом дворянским округа Тарновского признанной, того же года и месяца 22 числа в актах Подольской палаты Гражданского суда записанной, второй — 20 декабря 1822 года, тоже в Тарнове данной, того же года месяца и числа пред тем же Дворянским Тарновским судом утвержденной, 14-го июня 1823 Года в актах Подольской палаты Гражданского суда явленной; третьей, 1828 года 27 числа октября в Тарнове при свидетелях данной, тогда же в Дворянском Тарновском суде, по личной явке помянутой княгини Ангели из Дзержков Шуйской утвержденной в собственноручности ее подписи и свидетелей, там подписавшихся, засвидетельствованной 1829 года 2 числа марта в актах Подольской палаты Гражданского суда записанной, действующей, даю сию купчую крепость помещику Подольской губернии Могилевского уезда г‑ну Калоцеру Войцеховичу Сулетвицкому на селение Обухов, Подольской губернии в Могилевском уезде состоящее, по последней ревизии двести восемьдесят три души мужского пола крестьян содержащее, на нижеследующих пунктах и обязательствах.
а) Князья Ангеля из Дзержков, господ Доминика и Францишки из Собаньских Дзержков дочь, равно Игнатий Антонович Шуйский, супруги, с братом г. Августином Дзержком об отдаче имения, после родитлей княгини Ангели из Дзержков Шуйской даводящегося, продолжая их, окончили и прекратили таковой условием между помянутыми князьями Шуйскими супругами с одной, а г. Августином Дзержком с другой стороны, 16 июня 1823 года состоявшемся, пред актами Подольской палаты Гражданского суда признанным, того же года и месяца 25 числа в тех же актах записанным; стороны, заключившие сие условие или сделку, договорились навсегда, что на приданое княгини Ангели из Дзержков Шуйской из имения отца и матери, то есть покойных гг. Доминика и Францишки из Собаньских Дзержков, сумма двадцать две тысячи пятьсот рублей серебром постоянно определена; сумма же восемь тысяч четыреста двадцать три рубля и и шестьдесят копеек серебром для признания действительной собственности князя Игнатия Шуйского. Обеих тех сумм, кроме суммы Девять тысяч двадцать три рубля шестьдесят копеек серебром, уплаченой г‑м Дзержком при наступлении выше означенного условия наличными деньгами, остальные же, то есть двадцать два тысячи пятьсот рублей серебром, приданной княгини Ангели из Дзержков Шуйской и таковых же семь тысяч пятьсот рублей собственной князя Игнатия Шуйскаго, он, г. Августин Дзержек удовлетворяющий сестру приданым, по невозможности в тогдашнее время уплатить, хотя и определил на уплату обеих выше упомянутых сумм 21 января 1829 года, однако селение Обухов, в том же уезде здешней губернии состоящее, со всеми оного селения обоего пола крестьянами, доходами и земли с лесом не менее трех тысячи пятьсот Моргов, или десятин тысяча девятьсот двадцать, во всем пространстве содержать долженствующее, на обеспечение и пополнение сумм, выше изъясненных князьям Игнатию и Ангели из Дзержков супругам Шуйским отдал; на случай же неуплаты помянутых сумм в срок, выше упомянутый, означенное селение Обухов, по точныи словам помянутого условия, он г. Августин Дзержек в вечную и потомственную собственность князей Игнатия и Ангели из Дзержков Шуйских признал. В следствие таковой сделки, за непроизведением г‑ном Августином Дзержком в определенный срок тех же князей Шуйских супругов выкупа в сумме приданной и сумме собственной князя Игнатия Шуйского, означенные князья Игнатий и Ангеля из Дзержков супруги Шуйские, оставшись селения Обухов несомнительными вотчинниками, по состостоявшимся определениям Подольской палаты Гражданского Суда, и Указу Правительствующего Сената третьего Департамента к действительному и несомнительному вотчинному праву селение Обухова, со всеми оного селения по содержанию условия между теми же князьями Шуйскими супругами, с одной и г. Августином Дзержком, с другой стороны, состоявшегося по числу оного с начала упомянутого, принадлежностями, были приведены таковым образом, часто реченные князья Игнатий и Ангеля из Дзержков супруги Шуйскик селения Обухова, как выше сказано, Подльской губернии в Могилевском уезде состоящего действительные и законные вотчинники, помянутое селение Обухов со всеми оного селения обоего пола крестьянами в прежних и теперешних ревизских сказках поименованными, их должностями, данями, даминами и всею собственностию, грунтами плодоносными и бесплодными, засеянными и незасеянными, сенокосными лугами, лесами, ставами, реками, мельницами, доходом из корчемных аренд, то есть из сельской и трактовой, всеми строениями Жилыми и хозяйственными обзаведениями, всеми угодьми и принадлежностями; одним словом со всем значащимися в сделке, выше упомянутой, между ними же, князьями Игнатием и Ангелий из Дзержков Шуйскими супругами и г. Августином Дзержком состояшейся на давшей право вотчиничества селения Обухова князьям Шуйским супругам, по сим состояшихся в Подольской гражданской палате определений и указа Правительствующего Сената третьего Департамента, служит и навсегда служить должно, так дабы именованное неименнованному , и неименнованное именнованному ни в чем не препятствовало, с полным правом и собственностиь, с правом представления лиц в приходские священники, без всякого на себя, на свою супругу г‑жу Ангелю из Дзержков Шуйскую и наследников оных выключения ; помянутые князь Игнатий и Ангеля из Дзержков Шуйские, или князь Игнатий Шуйский от себя и от имени супруги своей, княгини Ангели из Дзержков Шуйской...
Апісанне Хойніцкага замку 1721 году
Пры ўездзе ад мястэчка знаходзіцца брама, па абодва бакі ў якой размешчаныя турмы, над ёй зала з апраўленымі ў дрэва вокнамі, ужо папсаванымі і патрабуючымі рамонту, дзверы на жалезных завесах, ганак вакол яе [брамы]1*, дранкай пакрытай; ад брамы ў будынак уваходзячы перад усім вялікі ганак, на ім капліца, вокны ў свінец апраўленыя, але ўжо пабітыя, патрабуюць рамонту, тамсама і камора; ад той капліцы зышоўшы па сходах да ганку, у сенцы ўваходзячы, па левую руку сталовы пакой, дзверы якога на жалезных завесах, леплены з гліны камінак, печка зялёнай кафляй абкладзеная, толькі ўжо старая, каля печы алькеж** з дзвярыма на жалезных завесах, ад таго алькежа спіжарка*** малая, па сходах трапляем да другога алькежа, на якім ёсць алькежык малы, пад тым алькежам піўніца****, да якой адзін праход з алькежа па сходах, а другі з двара; усе вокны ў тым будынку апраўленыя ў дрэва; па правую руку ад ганку другая святліца, ад якой праз сенцы з дзвярыма на жалезных завесах, малы камінак, печка, пакрытая зялёнай кафляй, таксама старая, далей алькежык малы, потым каморка, дзверы да сенцаў; і ў тым будынку вокны таксама ў дрэва апраўленыя, разбітыя; у сенцах два вялікія каміны перад печамі з гліны лепленыя, усе дахі крытыя дранкай, апрача капліцы, пакрытай гонтамі; усе тыя будынкі рэстаўрацыі патрабуюць. З сенцаў трапляем да крытай дранкай кухні з гліняным камінам, ад кухні ідучы месціцца бровар, па левую руку каля таго бровара саладоўня для сушкі соладу, у бровары ёсць дзве кадзі для зацірання брагі, а трэцяя для вылівання солада ў трубы, адзін кваснік; каля саладоўні стаяць два хлявы, каля іх знаходзіўся будынак, у якім была святліца з маленькім камінам і печкай з простай кафлі, далей алькежык і каморка, якая выходзіла на панадворак, вокны апраўленыя ў дрэва, дах крыты дранкай; [будынак] згарэў у часы яго міласці ксяндза біскупа валошскага. Далей, ідучы ад бровару да брамы, стаяць два свіранкі – долі і на гары, у абодвух дзверы на жалезных завесах. Гонтамі крыты ганак2*, каля яго два свірны пад адным дахам, дранкай крытым. Ад брамы дзве стайні, вазоўня – усе пад адным дахам, крытым дранкай; каля вазоўні павець, крытая саломай, ад той павеці святлічка малая з сенцамі і печкай з простай кафлі, разбітае вакно апраўленае ў дрэва і такое ж старое, як і печка, дах дранкай крыты. Агарод для авашчэй адзін за стайняй, а другі за свірнамі. Паркан з боку мястэчка загароджаны напалову.
НГАБ у Мінску. Фонд 320. Воп. 1. А. з. 1. А. 121 (матэрыял, па магчымасці, адаптаваны)
ПЕЧАТКИ
Печаток не знайдено
ПУБЛІКАЦІЇ ДОКУМЕНТІВ
АЛЬБОМИ З МЕДІА
Медіа не знайдено
РЕЛЯЦІЙНІ СТАТТІ
- Лихачев Н. П. Инока Фомы слово похвальное о благоверном великом князе Борисе Александровиче. СПб., 1908. С. 42.[↩]
- ПЛ. Вып. 1. С. 43.[↩]
- РК. С. 25; ОАПП. Ч. 1. С. 57 (между маем 1508 г. и маем 1514 г.); Описи Царского архива. С. 60 (1508/09 г.); ГАР. С. 44—45 (ящик 27/II), 167—168.[↩]
- Бенцианов М.М. Князья Шуйские и Басенковы // Чулковские историко-родословные чтения: московская генеалогия. Материалы научно-практической конференции / Государственная публичная историческая библиотека России. – Москва, 2024. – 180 с.: ил. С. 29–32.[↩]
- Бенцианов М.М. Князья Шуйские и Басенковы // Чулковские историко-родословные чтения: московская генеалогия. Материалы научно-практической конференции / Государственная публичная историческая библиотека России. – Москва, 2024. – 180 с.: ил. С. 29–32.[↩]
- ПСРЛ. Т. 13. С. 78, 123; ср. «выпись Третьяка Тишкова на князя Ондрея Шуйского» (ГАР. С. 43 (ящик 26), 155).[↩]
- Сб. ГКЭ. Т. I. № 76. Стб. 69—80; Чумиков А. Акты Ревельского городского архива // ЧОИДР. 1898. Кн. IV. Смесь. № 3. С. 4.[↩]
- ГБЛ. Ф. 303 (АТСЛ). Кн. 539. Л. 270—273.[↩]
- Отрывки из расходных книг Софийского дома за 1548 год // Извлечены из Т. 3 ИИРАО. 1861. С. 32–54.[↩]
- Писцовые книги Московского государства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 827.[↩]
- Макарий (Миролюбов), архим. Приписка в одном Софийском синодике … С. 40.[↩]
- ГАВО. Ф. 575. Оп.1. № 92. Л.1, 1об.[↩]
- LMAVB. RS. F. 16–29. L. 2.[↩]
- РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. № 208. Л. 3 об., 14, 18.[↩]
- Там же. № 207. Л. 378–386.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 661. Л. 52 об.-53.[↩]
- ПК 11320. Л. 486 и сл. [↩]
- ПК 11317. Л. 1015, 1943 об.[↩]
- ПК 608. Л. 437.[↩]
- ПК 627. Л. 61.[↩]
- 3BK. С. 1130–1131.[↩]
- ПК 638. Л. 182; Холмогоровы. Вып. II. С. 71.[↩]
- ПК 9806. Л. 659–661. — Сц. Вельяминово и пуст. Марфина (50 четв.) в 1619 г. были пожалованы кн. Д. М. Пожарскому в вотчину за московское осадное сидение «в королевичев приход», а впоследствии были взяты у Пожарского и отданы кн. И. И. Шуйскому; взамен кн. Д. М. Пожарскому около 1628 г. была пожалована вотчина из подмосковного поместья его сына Петра (50 четв.) в Васильцове ст. (Эскин Ю. М. Завещание князя Дмитрия Пожарского // Отечественная история. 2000. № 1. С. 156; РГАДА. Ф. 233. Кн. 665. Л. 2 об.). Об истории с. Вельяминова см.: Холмогоровы. Вып. IV. С. 10–16; Акты Российского государства: Архивы московских монастырей и соборов. XV — начало XVII вв. М., 1998. С. 449–450. [↩]
- ПК 812. Л. 945.[↩]
- Павлов А. П. Государев двор. С. 163–164.[↩]
- ПК 293. Л. 1097–1170 об.; РГАДА. Ф. 233. Кн. 664. Л. 8; Действия Нижегородской УАК. 1912. Т. XIII. Вып. III. Отд. III. С. 99–100.[↩]
- ЗВК. С. 404.[↩]
- ПК 11317. Л. 717–799 об.; ЗВК. С. 173.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 666. Л. 11.[↩]
- РГАДА. Ф. 233. Кн. 666. Л. 12.[↩]
- ПКМГ. Ч. I. Отд. I. С. 185.[↩]
- ИРГО. Вып. III. С. 265.[↩]
- ПК 9806. Л. 641. [↩]
- ЗВК. С. 1269; РГАДА. Ф. 233. Кн. 666. Л. 10 об.[↩]
- Старина и Новизна. СПб., 1906. Кн. 11. С. 261..[↩]
- Холмогоровы. Вып. IV. С. 55.[↩]
- ПК 24. Л. 723.[↩]
- ЗВК. С. 644.[↩]
- ПК 812. Л. 886–892 об.[↩]
- ИРГО. Вып. III. С. 258,283.[↩]
- ПК 812. Л. 892 об.[↩]
- Лобачев С. В. Изучение генеалогии боярской аристократии XVII века на материале духовных завещаний // Русское прошлое: Историко-документальный альманах. СПб., 1998. Кн. 8. С. 322.[↩]
- ПК 7040. Л. 95; Действия Нижегородской УАК, 1915. Т. XV. Вып. VIII. С. 75.[↩]
- Елагин Н. В. Белевская вивлиофика. М., 1858. Т. I. С. 396.[↩]
- Духовная Ивана Ивановича Шуйского 7146, ноября 22 // Старина и Новизна. СПб., 1906. Кн. 11. С. 258–266; ЗВК. С. 73.[↩]
- LMAVB. RS. F. 16–29. L. 2.[↩]
- ГАВО. Ф. 575. Оп.1. № 92. Л.1, 1об.[↩]
- ГАВО. Ф. 575. Оп.1. № 92. Л.1, 1об.[↩]
- Гісторыя Беларусі: у 6 т / Рэдкал.: М. Касцюк (гал. рэд.) і інш. — Т 3: Беларусь у часы Рэчы Паспалітай (XVII-XVIII стст) / Ю. Бохан„ с. 386–387; Boniecki, A. Herbarz Polski. / A. Boniecki — Warszawa, 1899. — T. I. — 391 s.; 1900. — T. II. — 399 s.; 1905. — T. VIII. — 401 s., t. II, s. 202–203; іл. № 20.[↩]
- Любавский, М.К. Областное деление и местное управление ЛитовскоРусского государства ко времени издания первого Литовского статута. Исторические очерки / М.К. Любавский — Москва: Университетская типография, 1892. — 984 с., а. 119, 133.[↩]
- Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў Мінску (НГАБ) — Ф. 1728. — Воп. 1. — Спр. 19., № 32, с. 16, 18.[↩]
- Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў Мінску (НГАБ) — Ф. 1728. — Воп. 1. — Спр. 19., № 38, с. 19]).[↩]
- Любавский, М.К. Областное деление и местное управление ЛитовскоРусского государства ко времени издания первого Литовского статута. Исторические очерки / М.К. Любавский — Москва: Университетская типография, 1892. — 984 с., а. 139–144.[↩]
- Wolff, J. Kniaziowie litewsko-ruscy od czternastego wieku / J. Wolff — Warszawa, 1895. — 724 s., s. 529.[↩]
- Архив ЮЗР — Ч. 2. — Т. 3: Постановления провинциальных сеймиков в 1698–1726 гг. — Киев, 1910. — 942 с., с. 699–700.[↩]
- Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў Мінску (НГАБ) — Ф. 1728. — Воп. 1. — Спр. 19., № 34, с. 6, 13.[↩]
- Любавский, М.К. Областное деление и местное управление ЛитовскоРусского государства ко времени издания первого Литовского статута. Исторические очерки / М.К. Любавский — Москва: Университетская типография, 1892. — 984 с., а. 120.[↩]
- Wolff, J. Kniaziowie litewsko-ruscy od czternastego wieku / J. Wolff — Warszawa, 1895. — 724 s., s. 529.[↩]
- Архив ЮЗР — Ч. 2. — Т. 3: Постановления провинциальных сеймиков в 1698–1726 гг. — Киев, 1910. — 942 с., с. 699–700.[↩]
- Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў Мінску (НГАБ) — Ф. 1728. — Воп. 1. — Спр. 19., № 34, с. 6, 13.[↩]
- Любавский, М.К. Областное деление и местное управление ЛитовскоРусского государства ко времени издания первого Литовского статута. Исторические очерки / М.К. Любавский — Москва: Университетская типография, 1892. — 984 с., а. 120.[↩]