Мезецькі і Огдирєвські

Общие сведения о роде

МЕЗЕ́ЦКИЕ ― кня­же­ский род, ветвь чер­ни­гов­ских Рюри­ко­ви­чей, вла­дев­ших в XIV—XVI веках неболь­шим удель­ным кня­же­ством на Оке на зем­ле нынеш­ней Калуж­ской обла­сти с цен­тром в горо­де Мезец­ке (ныне Мещовск). Мезец­кое кня­же­ство, как и боль­шин­ство сосед­них Вер­хов­ских кня­жеств, при­зна­ва­ло вер­хов­ную власть Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. Пер­вым кня­зем Мезец­ким счи­та­ет­ся Андрей Все­во­ло­до­вич Шути­ха, сын тарус­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Все­во­ло­до­ви­ча Оре­х­вы. В сере­дине XVII в. род пре­сёк­ся, послед­ний раз упо­ми­на­ет­ся в 1645 году.

Титул мезец­ких кня­зей досто­вер­но появил­ся лишь у детей кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча к сере­дине XV в. По всей види­мо­сти, по отцу Все­во­ло­ди­чи были кня­зья­ми Устий­ски­ми или уже Огды­рев­ски­ми. До поступ­ле­ния на литов­скую служ­бу они вла­де­ли тер­ри­то­ри­ей, кото­рая име­ла удоб­ное рас­по­ло­же­ние. Она непо­сред­ствен­но сооб­ща­лась с Белёв­ским уде­лом Ново­силь­ско-Одо­ев­ско­го кня­же­ства и с Козель­ском, кото­рые в пер­вой чет­вер­ти XV в. нахо­ди­лись в сфе­ре вли­я­ния Моск­вы. Так­же вот­чи­на Все­во­ло­ди­чей гра­ни­чи­ла с Кара­че­во-Зве­ни­го­род­ским кня­же­ством и Мцен­ским вое­вод­ством, кото­рые нахо­ди­лись в сфе­ре вли­я­ния Литвы.

Основ­ні джерела:

Бес­па­лов Р.А. Искон­ная вот­чи­на кня­зей Огды­рев­ских и Мезец­ких (по опуб­ли­ко­ван­ным источникам).

Вла­сьев Г. А. Потом­ство Рюри­ка. Мате­ри­а­лы для состав­ле­ния родо­слов­ной. — СПб., 1906. — Т. 1. Чер­ни­гов­ские кня­зья. Часть 2‑я.;

Історична географія

Поколенная роспись рода

Рюрик, князь Новгородский
Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
Свя­то­слав II, вели­кий князь Киев­ский 1027–1076
Олег Гори­сла­вич, князь Чер­ни­гов­ский +1115
⇩
?
⇩
?
⇩
?
⇩
Михаил
Юрий Михай­ло­вич, князь Тарусский
⇩

XIII генерація от Рюрика

КН. ВСЕВОЛОД–АРЕФА ЮРЬЕ­ВИЧ УСТИВ­СКИЙ И ТАРУССКИЙ.

сын кн. Юрия Михай­ло­ви­ча Туров­ско­го и Торус­ско­го, кн. Тарус­ский (?), князь Устивский.

В фраг­мен­те Вве­ден­ско­го Печер­ско­го сино­ди­ка поми­на­ют: «кн(з): Дани­ла Рома­но­ви­ча Ново­сель­ско­го и сест­ру его Софию; кн(з): Все­во­ло­да Оустий­ско­го, при­ем­ша­го ангель­ский обра(з)» 1. Важ­ное свой­ство помян­ни­ка чер­ни­гов­ских кня­зей состо­ит в том, что упо­мя­ну­тые в нем кня­зья рас­по­ло­же­ны в неко­то­рой хро­но­ло­ги­че­ской после­до­ва­тель­но­сти. Запи­сан­ные рядом кня­зья жили при­бли­зи­тель­но в одно и то же вре­мя. Князь Дани­ил Ново­силь­ский, так­же упо­мя­ну­тый в Елец­ком сино­ди­ке 2 — это сын кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го. По дру­гим источ­ни­кам он не изве­стен, но, опре­де­лен­но, жил в кон­це XIV в. — воз­мож­но, еще и в нача­ле XV в. Сле­до­ва­тель­но, князь Все­во­лод Устий­ский жил при­бли­зи­тель­но в то же вре­мя, что и князь Дани­ил. В таком слу­чае, напра­ши­ва­ет­ся ана­ло­гия титу­ла кня­зя Все­во­ло­да с назва­ни­ем воло­сти Устье, кото­рой поз­же вла­де­ли тарус­ские Все­во­ло­ди­чи на вот­чин­ном пра­ве. Неко­то­рым пре­пят­стви­ем для тако­го сопо­став­ле­ния слу­жит родо­слов­ная кня­зей Один­це­ви­чей, состав­лен­ная в пер­вой тре­ти XVI в. По их рос­пи­си, у кня­зя Юрия Тарус­ско­го (жил в XIV в.12) стар­шим сыном был Все­во­лод. От отца ему доста­лась Тару­са, а осталь­ным четы­рем сыно­вьям кня­зя Юрия — дру­гие тарус­ские уде­лы [ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. C. 282]. Свой родо­сло­вец Один­це­ви­чи соста­ви­ли, нахо­дясь на литов­ской служ­бе. В источ­ни­ках мос­ков­ско­го про­ис­хож­де­ния содер­жат­ся иные све­де­ния. В родо­слов­ной рос­пи­си обо­лен­ских кня­зей Лето­пис­ной и Пат­ри­ар­шей редак­ций, а так­же в рос­пи­си мезец­ких и бара­тин­ских кня­зей редак­ции нача­ла XVII в. Все­во­лод тоже назван стар­шим (бо́льшим) сыном Юрия, но гео­гра­фи­че­ская часть его титу­ла не ука­за­на. Вто­рым сыном Юрия назван Кон­стан­тин, от кото­ро­го пошли обо­лен­ские кня­зья 3. В Румян­цев­ском родо­слов­це, име­ю­щем общее про­ис­хож­де­ние с Госу­да­ре­вым родо­слов­цем 1555 г., пер­вым сыном кня­зя Юрия назван князь Семен Тарус­ский. Так­же тарус­ским кня­зем назван его сын Дмит­рий Семе­но­вич. Титул кня­зя Все­во­ло­да (Юрье­ви­ча) не назван. Князь Кон­стан­тин (Юрье­вич) назван Обо­лен­ским 4. В отли­чие от рос­пи­си Один­це­ви­чей, эти све­де­ния о титу­лах сыно­вей кня­зя Юрия Тарус­ско­го име­ют опо­ру на лето­пи­си и помян­ни­ки чер­ни­гов­ских князей13. Леген­да же Один­це­ви­чей о тарус­ском кня­же­нии Все­во­ло­да Юрье­ви­ча дру­ги­ми источ­ни­ка­ми не под­твер­жда­ет­ся. Еще на рубе­же XIV–XV вв. эта ветвь тарус­ских кня­зей нахо­ди­лась на мос­ков­ской служ­бе. Так, 1 июля 1493 г. на пере­го­во­рах с литов­ски­ми посла­ми мос­ков­ские бояре пере­да­ли речи Ива­на III: «мезоц­кие кня­зи изъ ста­ри­ны наши слу­ги, одны съ торус­ски­ми княз­ми, и въ ста­рыхъ докон­ча­ньехъ пред­ковъ нашихъ (вели­ких мос­ков­ских и вели­ких литов­ских кня­зей. — Р. Бес­па­лов) писа­ны» 5. В этих сло­вах видит­ся ука­за­ние на эпо­ху Вито­вта и Васи­лия I. Тару­са пере­шла под вер­хов­ную власть Васи­лия I в 1392 г. 6. Сле­до­ва­тель­но, князь Все­во­лод Устий­ский или его дети мог­ли быть упо­мя­ну­ты в каче­стве мос­ков­ских слуг после это­го вре­ме­ни, а имен­но — в мос­ков­ско-литов­ском дого­во­ре 1408 г., заклю­чен­ном на р. Угре 7. В сле­ду­ю­щие 16 лет (до 1424 г.) мос­ков­ско­му госу­да­рю не уда­лось удер­жать тарус­ских Все­во­ло­ди­ей с их вот­чи­ной на мос­ков­ской службе.

Ж., [пред­по­лож.] кнж. София Рома­нов­на Ново­силь­ская, дочь кн. Рома­на Семё­но­ви­ча Новосильского.

XIV генерація от Рюрика.

2/1. КН. ДМИТ­РИЙ ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ УСТИЙ­СКИЙ И ОВДЫ­РЕВ­СКИЙ[?] (1424,† 1440/50)

кн. Тарус­ский, сын Все­во­ло­да Юрьевича.
Огды­рев­ские кня­зья явля­лись вет­вью тарус­ских кня­зей и про­ис­хо­ди­ли от кня­зя Все­во­ло­да Юрье­ви­ча. Его сыно­вья кня­зья Дмит­рий и Андрей в вер­хо­вьях Оки име­ли свой город, вме­сте с кото­рым пере­шли на служ­бу к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му Вито­вту. Впер­вые на литов­ской служ­бе они упо­мя­ну­ты в лето­пис­ных све­де­ни­ях, опи­сы­ва­ю­щих собы­тия осе­ни 1424 г- вели­кий князь Вито­вт посы­лал его к Одо­е­ву про­тив татар. При этом не ука­за­на гео­гра­фи­че­ская часть их титу­ла 8. У Вито­вта они выслу­жи­ли город Мезецк (Мез­ческ, Мещёвск) и ряд воло­стей в запад­ной (литов­ской) части Верх­не­го Поочья. Мезецк был пожа­ло­ван им в вот­чи­ну и к сере­дине XV в. стал для них новым адми­ни­стра­тив­ным цен­тром. Так отпрыс­ки Все­во­ло­ди­чей при­об­ре­ли новое для себя про­зви­ще кня­зей Мезец­ких. Вме­сте с тем, в их роду еще сохра­ня­лась ветвь кня­зей Огды­рев­ских, кото­рая суще­ство­ва­ла еще в сере­дине XVI в. Литов­ские вла­де­ния мезец­ких кня­зей хоро­шо извест­ны в исто­рио­гра­фии и отоб­ра­же­ны на исто­ри­че­ских кар­тах, в част­но­сти, в рабо­тах М.К. Любав­ско­го, С.М. Кучинь­ско­го, А.В. Шеко­ва, В. Н. Тему­ше­ва 9.

О фор­ми­ро­ва­нии зем­ле­вла­де­ний мезец­ких кня­зей в XV в. извест­но пре­иму­ще­ствен­но из ретро­спек­тив­ных дан­ных. Так, в ходе собы­тий 1489–1493 гг. часть мезец­ких кня­зей пере­шла от Лит­вы на мос­ков­скую служ­бу, и встал вопрос о раз­де­ле их доль­ниц на литов­скую и мос­ков­скую части. 30 янва­ря 1494 г. на пере­го­во­рах с мос­ков­ски­ми бояра­ми литов­ские послы заяви­ли, что «Мез­че­скъ съ воло­стьми — данье госу­да­рей нашихъ (литов­ских. — Р. Б.) мезоц­кимъ кня­земъ». В этой свя­зи они пред­ло­жи­ли: «Ино у ваше­го госу­да­ря (Ива­на III. — Р. Б.) кото­рые мезоц­кие кня­зи, те бы отчи­ну свою веда­ли, воло­сти торус­кие, съ чемъ при­е­ха­ли къ нашимъ (литов­ским. — Р. Б.) госу­да­ремъ: Гов­ды­ревъ, да Устье, да Жебынь; а данье госу­да­рей нашихъ (литов­ских. — Р. Б.) — то было бы темъ кня­земъ (мезец­ким — Р. Б.), кото­рые слу­жат наше­му госу­да­рю (Алек­сан­дру. — Р. Б.)» 10.Мос­ков­ские бояре про­ве­ли срав­ни­тель­ный ана­лиз этих двух доку­мен­тов, на осно­ва­нии кото­ро­го мож­но вос­ста­но­вить пере­чень горо­дов и воло­стей мезец­ких кня­зей из несо­хра­нив­шей­ся гра­мо­ты Сигиз­мун­да. Сре­ди них были искон­ные вот­чи­ны Все­во­ло­ди­чей, с кото­ры­ми они при­бы­ли на литов­скую служ­бу: «Агды­ревъ, Устье, Жабынь»; кро­ме того, «выслу­жен­ный» ими у Вито­вта город «Мез­че­скъ» с рядом воло­стей; а так­же воло­сти, «при­дан­ные» им Сигиз­мун­дом: «Сил­ко­ви­чи да Новое Село». Отсю­да же ста­но­вит­ся извест­ным, что в тече­нии р. Оки у Все­во­ло­ди­чей появи­лись воло­сти: Лабо­дин и Рука. В нача­ле 1440‑х гг. князь Дмит­рий Все­во­ло­дич полу­чил от вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Кази­ми­ра «на отчи­ну его под­твер­же­нье, на Меще­скъ и Кол­ко­ви­чи». То есть на пожа­ло­ва­ние Вито­вта Мезецк (с воло­стя­ми) и «при­дан­ное» Сигиз­мун­да Сил­ко­ви­чи (с Новым Селом). Так­же князь Дмит­рий полу­чил еще ряд воло­стей, кото­рые были даны ему толь­ко на вре­мя, «до воли» вели­ко­го кня­зя, и в даль­ней­шем не закре­пи­лись за семей­ством Все­во­ло­ди­чей 11. К сожа­ле­нию, мы не рас­по­ла­га­ем жало­ван­ной гра­мо­той Вито­вта на Мезецк, выдан­ной Все­во­ло­ди­чам. Так­же не сохра­ни­лась жало­ван­ная гра­мо­та Свид­ри­гай­ла, кото­ро­му под­чи­нял­ся Мезецк и кото­ро­му, види­мо, слу­жи­ли Все­во­ло­ди­чи в 1430–1436 гг. [Коце­бу, 1835. При­бав­ле­ние 2. C. 8]. Све­де­ния гра­мо­ты Кази­ми­ра сохра­ни­лись в выпис­ке. В ней сна­ча­ла опи­сы­ва­ет­ся Мезецк и его окру­га. Затем чита­ет­ся фраг­мент: «Огды­рев, Олеш­на, Устье, Лабо­дин, Жабын, Рука» [LM. Kn. 3. P. 44; РИБ. Т. 27. Стб. 64–65]. Здесь толь­ко Олеш­ня выпа­да­ет из огды­рев­ской окру­ги, но она была свя­зу­ю­щим зве­ном на пути из Гды­ре­ва в Мезецк. В посоль­ском спис­ке кон­ца XV в. горо­да Мез­чоск и Акды­рев сто­я­ли в самом нача­ле отдель­но, а в кон­це читал­ся фраг­мент: «Рука, Лабо­д­инъ, Устье, Жабынъ, Баки­но» [СИРИО. Т. 35. C. 118, 137]. Здесь тоже ока­зы­ва­ет­ся, что Рука, Лабо­дин и Баки­но попа­да­ли не в пере­чень воло­стей Мезец­ка и Сил­ко­ви­чей, как пожа­ло­ва­ния Вито­вта и Сигиз­мун­да, а в пере­чень Гды­ре­ва, Устья и Жабы­ни, не при­над­ле­жав­ших Лит­ве. Одна­ко в кон­це XV в. Рука, Лабо­дин и Баки­но не назы­ва­лись в перечне искон­ных вот­чин Все­во­ло­ди­чей. В этой свя­зи мож­но пред­по­ло­жить, что эти воло­сти до 1435–1440 гг. мог­ли выде­лить­ся, напри­мер, из соста­ва Жабы­ни или появи­лись у них во вре­мя их литов­ской служ­бы каким-то иным спо­со­бом. Затем Рука, Лабо­дин (из кото­рых затем выде­ли­лось и Баки­но) заод­но были впи­са­ны в Сигиз­мун­до­ву гра­мо­ту. При­ме­ча­тель­но, что 1430‑е гг. — это пери­од мало­лет­ства белёв­ских кня­зей Васи­лия и Федо­ра Михай­ло­ви­чей [Бес­па­лов, 2010. C. 32–34], наслед­ни­ки кото­рых впо­след­ствии ста­ли пре­тен­до­вать на воло­сти Руку, Лабо­дин и Баки­но. На волость Жабынь пре­тен­до­ва­ли и дру­гие кня­зья ново­силь­ско­го дома (одо­ев­ские и воро­тын­ские). По всей види­мо­сти, в XV в. дан­ная тер­ри­то­рия состав­ля­ла пред­мет спо­ра меж­ду мезец­ки­ми и ново­силь­ски­ми кня­зья­ми. По смер­ти князь Дмит­рий Все­во­ло­дич не оста­вил муж­ско­го потом­ства 12,ок. 1440 вели­кий князь Кази­мир под­твер­дил за ним его отчи­ну Мещовск и Кол­ко­ви­чи; † до 1450 бездетным.

3/1. КН. АНДРЕЙ ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ ШУТИ­ХА УСТИЙ­СКИЙ И ГОВ­ДЫ­РЕВ­СКИЙ († 1422/1440)

кн. Мезец­кий (?), сын Все­во­ло­да Юрье­ви­ча Усти­вско­го. По смер­ти князь Дмит­рий Все­во­ло­дич не оста­вил муж­ско­го потом­ства 13, и все вот­чи­ны семей­ства ото­шли к его род­но­му бра­ту кня­зю Андрею Шути­хе. В запи­сях Литов­ской мет­ри­ки, а так­же в Любец­ком и Вве­ден­ском Печер­ском сино­ди­ках гео­гра­фи­че­ская часть титу­ла кня­зя Дмит­рия и Андрея Все­во­ло­ди­чей все еще не ука­зы­ва­лась 14. В 1424 вели­кий князь Вито­вт посы­лал его к Одо­е­ву про­тив татар.

∞, Евпрак­сия.

XV генерація от Рюрика.

4. КН. АЛЕК­САНДР АНДРЕ­ЕВИЧ ШУТИ­ЧИЧ БАРЯ­ТИН­СКИЙ родо­на­чаль­ник Барятинских

кн. Баря­тин­ский, по всей види­мо­сти, стар­ший сын кня­зя Андрея Шути­хи Все­во­ло­ди­ча и Евпрак­сии.15 Князь Алек­сандр Андре­евич умер рань­ше сво­е­го отца, а его дети уна­сле­до­ва­ли волость Баря­тин, может быть еще какие-то воло­сти, но в даль­ней­шем боль­ше не смог­ли пре­тен­до­вать на Мезецк. От них про­изо­шла ветвь кня­зей Баря­тин­ских 16. Чет­ве­ро сыно­вей покой­но­го кня­зя Алек­сандра Андре­еви­ча уже не пре­тен­до­ва­ли на долю в Мезец­ке. Они уна­сле­до­ва­ли Баря­тин, а может быть, и еще какие-то мезец­кие воло­сти или села. И хотя в источ­ни­ках Баря­тин не назы­ва­ет­ся горо­дом, эта обосо­бив­ша­я­ся ветвь кня­зей уже носи­ла про­зви­ще Баря­тин­ских 17.

5. КН. ФЁДОР АНДРЕ­ЕВИЧ ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1443)

2‑й сын Андрея Шути­хи Все­во­ло­до­ви­ча и Евпрак­сии18, кн. Мезец­кий. Упом. въ мир­номъ дого­ворѣ Іоан­на III съ В. К. Алек­сан­дромъ Литов­скимъ, при чемъ ука­зы­ва­ют­ся его сыно­вья кня­зья Ѳедоръ сухой и Васи­лій Ѳедоровичи.[Крмз. VI, при. 396.] Ок. 1450 г. вмѣстѣ съ бра­томъ Рома­номъ и Ива­номъ полу­чи­ли под­твер­ди­тель­ную гра­ма­ту кор. Кази­мі­ра на выслу­жен­ныя ихъ отцемъ и дядею у Вито­вта вла­дѣнія: Мещов­скъ, Оренъ, Сул­ко­ви­чи, Сухи­ни­чи, Дуб­ров­ну, Огды­ревъ, Устье, Лабо­д­инъ и др. [Вольф. 358]. 

Титул мезец­ких кня­зей досто­вер­но появил­ся лишь у детей кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча к сере­дине XV в. По всей види­мо­сти, по отцу Все­во­ло­ди­чи были кня­зья­ми Устий­ски­ми или уже Огды­рев­ски­ми. До поступ­ле­ния на литов­скую служ­бу они вла­де­ли тер­ри­то­ри­ей, кото­рая име­ла удоб­ное рас­по­ло­же­ние. Она непо­сред­ствен­но сооб­ща­лась с Белёв­ским уде­лом Ново­силь­ско-Одо­ев­ско­го кня­же­ства и с Козель­ском, кото­рые в пер­вой чет­вер­ти XV в. нахо­ди­лись в сфе­ре вли­я­ния Моск­вы. Так­же вот­чи­на Все­во­ло­ди­чей гра­ни­чи­ла с Кара­че­во-Зве­ни­го­род­ским кня­же­ством и Мцен­ским вое­вод­ством, кото­рые нахо­ди­лись в сфе­ре вли­я­ния Литвы.

6. КН. РОМАН АНДРЕ­ЕВИЧ ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1443, ум. 1483 или 1470+до)

3‑й сын Андрея Все­во­ло­до­ви­ча и Евпрак­сии19, кн. Мезец­кий. Ок. 1450 г. тоже, что у бра­та Ѳедо­ра. 1470, май, выдалъ дочь свою кж. Еле­ну за кн. Андрея Васи­лье­ви­ча Углицкаго.[Крмз. ѴІ. прм. 629]. 

7. КН. ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ, ИН. ИОНА (1456,1490)

4‑й сын Андрея Все­во­ло­до­ви­ча и Евпрак­сии.20, кн. Мезец­кий; <тре­тью часть в горо­де в Мезец­ку> про­дал кн.Петру.

Ок. 1450 г. вмѣстѣ съ бра­томъ Федо­ром и Рома­номъ полу­чи­ли под­твер­ди­тель­ную гра­ма­ту кор. Кази­мі­ра на выслу­жен­ныя ихъ отцемъ и дядею у Вито­вта вла­дѣнія: Мещов­скъ, Оренъ, Сул­ко­ви­чи, Сухи­ни­чи, Дуб­ров­ну, Огды­ревъ, Устье, Лабо­д­инъ и др. [Вольф. 358].

1490 г. полу­чилъ 6 копъ гро­шей, и 1494
про­далъ свою треть г. Mещов­ска пле­мян­ни­ку кня­зю Пет­ру Ѳедо­ро­ви­чу. [Вольф. 258; СИО, 152]. В 1486.03.06 полу­чал «8 коп з мыта Смо­лен­ско­го» вотч. в Гов­ды­ре­ве, Дуб­ровне, Устье и др.

Нака­нуне вой­ны горо­да Мезецк и Гды­рев с «тянув­ши­ми» к ним воло­стя­ми были общей родо­вой соб­ствен­но­стью потом­ков кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча. Зем­ле­вла­де­ния Мезец­ких дели­лись не на уде­лы (отдель­ные горо­да и воло­сти), а на доль­ни­цы. Тот или иной князь в каж­дом горо­де или воло­сти мог иметь свою долю [СИРИО. Т. 35. C. 246–247]. В воло­стях и селах поме­ща­лись кня­же­ские слу­ги, кото­рые на местах нес­ли адми­ни­стра­тив­ную и воен­ную служ­бу. Мезец­кая и огды­рев­ская окру­ги хотя и были раз­де­ле­ны тер­ри­то­ри­аль­но, но Гды­рев тоже был общей родо­вой вот­чи­ной, поде­лен­ной меж­ду кня­зья­ми на доли по заве­ща­ни­ям пред­ков, поэто­му на дан­ном эта­пе его уже слож­но выде­лить из общей мезец­кой исто­рии. Дру­гие же три вет­ви потом­ков кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча дели­ли Мезецк, Гды­рев и бо́льшую часть их воло­стей по тре­тям (табл. 1; схе­ма 1) [LM. Kn. 3. P. 44; РИБ. Т. 27. Стб. 64–65].

К сере­дине 1480‑х гг. в живых оста­вал­ся толь­ко один из сыно­вей кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча — князь Иван Андре­евич, кото­рый не имел детей и еди­но­лич­но вла­дел тре­тью Мезец­ка в горо­де и в селах.21. Слѣ­пой отъ рож­денія. [Вольф., 8].

без­детн.

КНЖ. МАР­ФА АНДРЕ­ЕВ­НА ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦКАЯ

Дочь Андрея Все­во­ло­до­ви­ча и Евпрак­сии.22

КНЖ. АКСИ­НЬЯ АНДРЕ­ЕВ­НА ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦКАЯ

Дочь Андрея Все­во­ло­до­ви­ча и Евпрак­сии.23

∞, кн. Федор Андре­евич Один­це­вич (ок.1410‑п.1422),

КНЖ. ЕВДО­КИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦКАЯ

Дочь Андрея Все­во­ло­до­ви­ча и Евпрак­сии.24

Ю. В. Тати­щевъ пока­зы­ва­етъ соглас­но съ Воль­фомъ, что княж­на Авдо­тья Андре­ев­на была за кн. Ива­номъ Семе­но­ви­чемъ Бабою Друц­кимъ, Зотовъ же назы­ва­етъ мужа ея кня­земъ Ѳедо­ромъ Соко­лин­скимъ, т. е. счи­та­етъ ее женою сына кн. Ива­на Семе­но­ви­ча Бабы. Вольфъ и Зотовъ ссы­ла­ют­ся оба на одинъ и тотъ же источ­никъ, на Лѣто­пись Дани­ле­ви­ча. Вольфъ выра­жа­ет­сяо­чень опредѣ­ли­тель­но: «жена его (кня­зя Ива­на Семе­но­ви­ча Бабы) навѣр­ное (niezawodnie) княж­на Авдо­тья, дочь кня­зя Андрея Шути­хи кня­зя Тарус­ска­го-Мезец­ка­го, о кото­рой Лѣто­пи­сецъ упо­ми­на­етъ, что была баб­кой Коноп­ли, кня­зя Ѳедо­ра мат­кой. [Вольф. 60|. Можетъ быть это упо­ми­наніе лѣто­пис­ца и было при­чи­ной ошиб­ки у Р. Вл. Зото­ва, такъ какъ пер­вый князь съ про­зви­щемъ Коноп­ли былъ Ѳедоръ Ѳедо­ро­вичъ, сынъ кня­зя Ѳедо­ра Ива­но­ви­ча Соко­лин­ска­го и внукъ кня­зя Ива­на Семе­но­ви­ча Бабы Друцкаго.

∞, кн. Иван Баба Семе­но­вич Друцкий.

XVI генерація от Рюрика.

КН. МИХА­ИЛ ФЕДО­РО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ († до 1494)

Сын Федо­ра Андре­еви­ча Все­во­ло­до­ви­ча.25 Умер до 1494 г.

Б/​д

КН. ФЁДОР ФЕДО­РО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ, ПР. СУХОЙ (1484, † 1515, Мещера)

Сын Федо­ра Андре­еви­ча Все­во­ло­до­ви­ча.26

1487, при­ни­ма­етъ участіе въ пред­пріятіяхъ дяди сво­е­го, кн. Ива­на Андре­еви­ча М., въ напа­деніяхъ на вла­дѣнія кня­зей Одо­ев­скихъ, нахо­див­ших­ся въ Рус­скомъ под­дан­ствѣ.27 После отъ­ез­да Миха­и­ла Рома­но­ви­ча на Моск­ву на литов­ской служ­бе еще оста­ва­лись кня­зья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи Мезец­кие. Веро­ят­но, им уда­лось бежать от пре­сле­до­ва­ния сво­е­го дво­ю­род­но­го бра­та Миха­и­ла Рома­но­ви­ча, одна­ко в плен была захва­че­на жена кня­зя Федо­ра [СИРИО. Т. 35. C. 141]. По срав­не­нию с кня­зья­ми ново­силь­ско­го дома, кото­рые почти все (кро­ме кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Одо­ев­ско­го) пере­шли на мос­ков­скую служ­бу, мезец­кие кня­зья раз­де­ли­лись поров­ну. На литов­ской служ­бе остал­ся выпу­щен­ный из мос­ков­ско­го пле­на князь Петр Федо­ро­вич 28, а так­же его род­ные бра­тья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи. Жена Федо­ра была отпу­ще­на к мужу 29. С ними же оста­ва­лась вдо­ва кня­зя Ива­на Андре­еви­ча — Софья 30. На мос­ков­ской служ­бе ока­зал­ся князь Миха­ил Рома­но­вич, выпу­щен­ный из пле­на его брат Семен (род­ствен­ни­ки бра­та Ива­на III — кня­зя Андрея Боль­шо­го) [СИРИО. Т. 35. C. 144, 156], а так­же жена и дети к тому вре­ме­ни уже покой­но­го кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Огды­рев­ско­го. Из-за спор­ных тер­ри­то­рий меж­ду литов­ски­ми слу­га­ми кня­зья­ми Пет­ром и Федо­ром Федо­ро­ви­ча­ми, с одной сто­ро­ны — и мос­ков­ски­ми слу­га­ми кня­зем Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и его огды­рев­ским роди­ча­ми, с дру­гой сто­ро­ны, посто­ян­но ста­ли про­ис­хо­дить кон­флик­ты. Так, еще до авгу­ста 1494 г. князь Федор Сухой пой­мал слу­гу сво­их огды­рев­ских пле­мян­ни­ков по име­ни Лоба­на и отнял у них 25 душ челя­ди вот­чин­ной (под­не­воль­ных кре­стьян). Мос­ков­ские дипло­ма­ты про­си­ли их вер­нуть [СИРИО. Т. 35. C. 154]. Вес­ной 1495 г. уже кня­зья Петр и Федор жало­ва­лись на сво­их роди­чей — мос­ков­ских слуг. Те отве­ча­ли, что перед ними невин­ны, и в свою оче­редь сами жало­ва­лись на них. Дипло­ма­тия застав­ля­ла Ива­на III согла­шать­ся с тем, что достиг­ну­тые дого­во­рен­но­сти надо выпол­нять. Выра­жая свою при­вер­жен­ность к соблю­де­нию мира, мос­ков­ский госу­дарь заве­рял, что он сво­им людям и слу­га­мукра­ин­ным «лиха не велитъ чини­ти», а при­ка­зы­ва­ет при­дер­жи­вать­ся докон­ча­ния и во всех обид­ных пору­беж­ных делах вме­сте с литов­ски­ми судья­ми давать упра­ву «на обе сто­ро­ны».31

1498 , март., Литов­скій под­дан­ный, за нимъ, съ бра­томъ Пет­ромъ, во вла­дѣніи состо­я­ли: Огды­ревъ, Олеш­ня, Руца, Ваки­ня, Устье, Жобы­ни, Лаво­ди­ня и Хож­ци. [СИО., 246] 1498, полу­чилъ при­ви­лей на Горо­деч­но въ Смолешцинѣ.[ЮТ. 58]

† 1515, убит в Мещере.[Брх. I, 209; Увар. родос. № 206, л. 78—7; Вольф., 259].

Лите­ра­ту­ра: Р. А. Бес­па­лов. Искон­ная вот­чи­на кня­зей Огды­рев­ских и Мезец­ких (по опуб­ли­ко­ван­ным источникам).

КН. ПЁТР ФЕДО­РО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1484, † 1494/1507)

Сын Федо­ра Андре­еви­ча Федо­ро­ви­ча.32.

1487, полу­чилъ 6 копъ гро­шей изъ скар­ба и съ мыта Смоленскаго.[ют. 58]

Дру­гую треть в Мезец­ке уна­сле­до­ва­ли пяте­ро сыно­вей покой­но­го кня­зя Федо­ра Андре­еви­ча: Миха­ил, Петр, Федор Сухой, Васи­лий Кобя­ка и Иван Огды­рев­ский 33. Без­дет­но­го кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча, веро­ят­но, уже не было в живых. Князь Петр Федо­ро­вич муж­ско­го потом­ства тоже не имел, но ему, види­мо, при­над­ле­жа­ло стар­шин­ство в этой вет­ви. Из всех кня­зей рода толь­ко князь Иван Федо­ро­вич и его потом­ки носи­ли титул Огды­рев­ских. Веро­ят­но, они име­ли наи­бо­лее зна­чи­тель­ную долю в Гды­ре­ве. Впро­чем, еще в нача­ле XVI в. за ними была какая-то доля и в мезец­кой окру­ге, напри­мер, в Бры­ни [СИРИО. Т. 41. C. 442]. Стар­шие кня­зья Иван Андре­евич и Петр Федо­ро­вич были наи­бо­лее вли­я­тель­ны. Сохра­ни­лись све­де­ния о полу­че­нии ими денеж­ных пожа­ло­ва­ний на литов­ской служ­бе [LM. Kn. 4. №16.4. P. 59; №23.15. P. 88]. В нача­ле авгу­ста 1487 г. люди мезец­ких кня­зей напа­ли на вот­чи­ну одо­ев­ских Семе­но­ви­чей, «мно­го лиха учи­ни­ли; жены, дети голо­ва­ми пове­ли». Слу­ги послед­них вме­сте с людь­ми кня­зей Ива­на Пере­мышль­ско­го и Ива­на Белёв­ско­го пусти­лись за ними в пого­ню. Те же въе­ха­ли в город Мезецк и затво­ри­лись в нем. Одо­ев­ские бояре обра­ти­лись к мезец­ким кня­зьям, что­бы «полонъ ихъ и гра­бежь веле­ли отда­ти, а лихихъ бы показ­ни­ли». Одна­ко на них напа­ли сами мезец­кие кня­зья: Миха­ил Рома­но­вич, Иван Огды­рев­ский, Федор Сухой, Петр и Васи­лий Федо­ро­ви­чи вме­сте со сво­и­ми людь­ми и с людь­ми кня­зя Семе­на Воро­тын­ско­го. В ито­ге неко­то­рые одо­ев­ские, пере­мышль­ские и белёв­ские люди были поби­ты до смер­ти, а иные были взя­ты в плен. По све­де­ни­ям посоль­ских книг, еще при жиз­ни Кази­ми­ра († 7 июня 1492 г.) князь Петр Федо­ро­вич купил треть в Мезец­ке (в горо­де и в селах), при­над­ле­жав­шую сво­е­му дяде, без­дет­но­му кня­зю Ива­ну Андре­еви­чу [СИРИО. Т. 35. C. 147, 152, 230]. Заин­те­ре­со­ван­ным лицом в этой сдел­ке так­же была жена кня­зя Ива­на — Софья. По зако­но­да­тель­ству Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го, без­дет­ный князь мог про­дать толь­ко треть сво­е­го име­ния без согла­сия всех сво­их род­ствен­ни­ков [Любав­ский, 1892. C. 561–566]. Нет ясно­сти, купил ли князь Петр Федо­ро­вич треть отчи­ны кня­зя Ива­на Андре­еви­ча (1/9 Мезец­ка) или все его име­ние (1/3 Мезец­ка). Суть дела, види­мо, состо­я­ла в том, что князь Иван Андре­евич по ста­ро­сти боль­ше не мог нести воен­ную служ­бу. После его смер­ти его наслед­ни­цей долж­на была стать его жена и вла­деть его име­ни­ем до сво­ей смер­ти или до того момен­та, как она вый­дет замуж [Любав­ский, 1892. C. 569]. В таком слу­чае, часть Мезец­ка на вре­мя отчуж­да­лась бы от гос­по­дар­ской служ­бы. Види­мо, в этой свя­зи король Кази­мир поз­во­лил кня­зю Пет­ру Федо­ро­ви­чу совер­шить куп­лю, нести с нее служ­бу и при этом, види­мо, опе­кать пре­ста­ре­ло­го дядю и его жену. Во вся­ком слу­чае, так князь Петр Федо­ро­вич­стал самым круп­ным зем­ле­вла­дель­цем в роду мезец­ких князей. 

Во вто­рой поло­вине 1492 г. на сто­ро­ну Моск­вы пере­шли кня­зья Семен Федо­ро­вич Воро­тын­ский и Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий. Заод­но они захва­ти­ли горо­да Сер­пейск и Мезецк, а так­же ряд дру­гих город­ков и воло­стей Верх­не­го Поочья [ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 334]. Кро­ме того, князь Миха­ил Мезец­кий «изы­мавъ, при­ве­де съ собою дву бра­товъ, кня­зя Семе­на (Рома­но­ви­ча. — Р. Б.) да кня­зя Пет­ра (Федо­ро­ви­ча. — Р. Б.). И князь вели­ки (Иван III. — Р. Б.) ихъ послалъ въ зато­че­ние въ Яро­славль, а кня­зя Миха­и­ла пожа­ло­валъ его же отчи­ною и пове­лелъ ему себе слу­жи­ти» [ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. C. 227; РК-1598. C. 22; РК-1605. Т. 1. C. 32–33]20. Поз­же, 6 фев­ра­ля 1493 г., мос­ков­ский посол Дмит­рий Загряз­ский сооб­щил об этих «отъ­ез­дах» ново­му литов­ско­му гос­по­да­рю Алек­сан­дру Кази­ми­ро­ви­чу [СИРИО. Т. 35. C. 81; ОДБ МАМЮ. Т. 21. C. 3. №18].

29 авгу­ста 1494 г. в Москве литов­ский посол Люта­вор Хреб­то­вич пере­дал гра­мо­ту Алек­сандра Кази­ми­ро­ви­ча, состав­лен­ную 11 июня того же года. В част­но­сти, в ней гово­ри­лось: «при­слалъ до насъ слу­га нашъ князь Петръ Мезец­кий, жалу­ю­чи, чтожъ онъ купилъ былъ въ дяди сво­е­го, кня­зя Ива­на Андре­еви­чя въ мезец­ко­го, тре­тью чясть въ горо­де въ Мезоц­ку, и въ месте (в горо­де. — Р. Б.) и въ селахъ, ещо за отца наше­го, коро­ля его мило­сти». Одна­ко мос­ков­ский слу­га князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий отнял все то, что он купил. Литов­ский гос­по­дарь про­сил «опра­ви­ти», то есть раз­ре­шить этот спор в судеб­ном поряд­ке и отсту­пить­ся от назван­ной мезец­кой тре­ти в поль­зу кня­зя Пет­ра Федо­ро­ви­ча [СИРИО. Т. 35. C. 147–148]. Иван III под­твер­дил, что эту доль­ни­цу дер­жит за собой его слу­га князь Миха­ил Мезец­кий, но вдруг заявил, что «Мес­ческъ былъ весь нашъ. А кото­рые кня­зи мезоц­кие слу­жатъ вели­ко­му кня­зю Алек­сан­дру, ино имъ напи­са­но въ докон­ча­ние веда­ти вот­чи­ны свои дол­ни­ци. А о кня­зе Пет­ре напи­са­но жъ, что ему веда­ти своя отчи­на, дол­ни­ца своя. А что не писа­но въ докон­ча­ние, ино то все наше. А тою тре­тью кня­жою Ива­но­вою пожа­ло­ва­ли есмя слу­гу сво­е­го кня­зя Михай­ла Рома­но­ви­чя Мезец­ко­го» [СИРИО. Т. 35. C. 152]. К зиме 1497–1498 гг. обост­рил­ся еще один кон­фликт, не менее круп­ный, чем с Мезец­ком и с мезец­кой тре­тью (дядь­ков­щи­ной). Кня­зья Петр и Федор Сухой Федо­ро­ви­чи заяви­ли, что у них была доль­ни­ца в горо­де Гды­ре­ве и в воло­стях Устье, Жабы­ни, Руке, Бакине, Лабо­дине, Олешне и Хоз­це. Одна­ко кня­ги­ня Але­на Окды­рев­ская и иные ее роди­чи насла­ли сво­их слуг на их отчи­ну и забра­ли ее себе. Кро­ме того, пой­ма­ли и зато­чи­ли 36 их слуг (воен­ных слу­жи­лых людей) и теперь «не хочутъ имъ дел­ни­цы дати въ горо­де и у воло­стехъ спол­на». Иван III отве­чал: «мы сво­ихъ слугъ, мезоц­кихъ кня­зей, вспра­ши­ва­ли, и они намъ ска­зы­ва­ли, что въ ихъ вот­чи­ну въ ихъ дол­ни­ци у нихъ не всту­па­ют­ся, ни людей сво­ихъ на нихъ не посы­лы­ва­ли, ни людей ихъ не имы­ва­ли, ни граб­ли­ва­ли». Он пред­ла­гал слать сво­их судей и судить на обе сто­ро­ны по докон­ча­нию, но трак­то­вал его в поль­зу Моск­вы, дабы литов­ские слу­ги веда­ли свои доль­ни­цы, «а что не писа­но въ докон­ча­нье, ино то все наше», в том чис­ле весь Мезецк [СИРИО. Т. 35. C. 246–247, 248–249; LM. Kn. 5. 2012. P. 246]. Так за корот­кое вре­мя в руках мос­ков­ских слуг ока­зал­ся весь город Мезецк, весь город Гды­рев с его поок­ской окру­гой, а так­же соеди­няв­шие их Олеш­ня и Хоз­цы. Литов­ским слу­гам оста­лись лишь их доли в мезец­ких воло­стях: Немерз­ках, Уру­ге, Бры­ни, Соку­лине, Сухи­ни­чах, Кото­ре, Дуб­ров­ке, Устах, Сил­ко­ви­чах и в Новом Селе. Да и теми они вла­де­ли не спол­на, посколь­ку и в них име­лись доли их мезец­ких и огды­рев­ских роди­чей, кото­рые нахо­ди­лись на мос­ков­ской службе.

6 янва­ря 1507 г. гас­па­дар пра пажа­ла­ванне маёнт­каў кня­гіні Апрані, жон­цы кня­зя Пят­ра Мязец­ка­га, пяці служ­баў люд­зей на Дуб­ро­вен­скім шля­ху замест маёнт­каў, якія былі захопле­ны мас­коўскім вой­скам 34. Это пожа­ло­ваніе въ 1508 г. отда­но околь­ни­че­му Смо­лен­ско­му Бог­да­ну Сапѣгѣ.
[Sapiehowie, I, 5]

∞, ОПРА­НИЯ (1507)

Б/​д.

КН. ВАСИ­ЛИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ, ПР. КУКУ­БЯ­КА (1487,1494)

Сын Федо­ра Андре­еви­ча Все­во­ло­до­ви­ча.35

Око­ло 1487 г. при­ни­малъ участіе въ напа­деніяхъ на вла­дѣнія русск. под­дан­на­го, кн. Семе­на Одоевскаго.[сио, 4—5]. После отъ­ез­да Миха­и­ла Рома­но­ви­ча на Моск­ву на литов­ской служ­бе еще оста­ва­лись кня­зья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи Мезец­кие. Веро­ят­но, им уда­лось бежать от пре­сле­до­ва­ния сво­е­го дво­ю­род­но­го бра­та Миха­и­ла Рома­но­ви­ча, одна­ко в плен была захва­че­на жена кня­зя Федо­ра [СИРИО. Т. 35. C. 141]. По срав­не­нию с кня­зья­ми ново­силь­ско­го дома, кото­рые почти все (кро­ме кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Одо­ев­ско­го) пере­шли на мос­ков­скую служ­бу, мезец­кие кня­зья раз­де­ли­лись поров­ну. На литов­ской служ­бе остал­ся выпу­щен­ный из мос­ков­ско­го пле­на князь Петр Федо­ро­вич [СИРИО. Т. 35. C. 156, 157], а так­же его род­ные бра­тья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи. Жена Федо­ра была отпу­ще­на к мужу [СИРИО. Т. 35. C. 141]. С ними же оста­ва­лась вдо­ва кня­зя Ива­на Андре­еви­ча — Софья [СИРИО. Т. 35. C. 152]. На мос­ков­ской служ­бе ока­зал­ся князь Миха­ил Рома­но­вич, выпу­щен­ный из пле­на его брат Семен (род­ствен­ни­ки бра­та Ива­на III — кня­зя Андрея Боль­шо­го) [СИРИО. Т. 35. C. 144, 156], а так­же жена и дети к тому вре­ме­ни уже покой­но­го кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Огды­рев­ско­го. 29 авгу­ста 1494 г. в Москве литов­ский посол Люта­вор Хреб­то­вич пере­дал гра­мо­ту Алек­сандра Кази­ми­ро­ви­ча, состав­лен­ную 11 июня того же года. В част­но­сти, в ней гово­ри­лось: «при­слалъ до насъ слу­га нашъ князь Петръ Мезец­кий, жалу­ю­чи, чтожъ онъ купилъ былъ въ дяди сво­е­го, кня­зя Ива­на Андре­еви­чя въ мезец­ко­го, тре­тью чясть въ горо­де въ Мезоц­ку, и въ месте (в горо­де. — Р. Б.) и въ селахъ, ещо за отца наше­го, коро­ля его мило­сти». Одна­ко мос­ков­ский слу­га князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий отнял все то, что он купил. Литов­ский гос­по­дарь про­сил «опра­ви­ти», то есть раз­ре­шить этот спор в судеб­ном поряд­ке и отсту­пить­ся от назван­ной мезец­кой тре­ти в поль­зу кня­зя Пет­ра Федо­ро­ви­ча [СИРИО. Т. 35. C. 147–148]. Иван III под­твер­дил, что эту доль­ни­цу дер­жит за собой его слу­га князь Миха­ил Мезец­кий, но вдруг заявил, что «Мес­ческъ былъ весь нашъ. А кото­рые кня­зи мезоц­кие слу­жатъ вели­ко­му кня­зю Алек­сан­дру, ино имъ напи­са­но въ докон­ча­ние веда­ти вот­чи­ны свои дол­ни­ци. А о кня­зе Пет­ре напи­са­но жъ, что ему веда­ти своя отчи­на, дол­ни­ца своя. А что не писа­но въ докон­ча­ние, ино то все наше. А тою тре­тью кня­жою Ива­но­вою пожа­ло­ва­ли есмя слу­гу сво­е­го кня­зя Михай­ла Рома­но­ви­чя Мезец­ко­го» [СИРИО. Т. 35. C. 152]. Нака­нуне заклю­че­ния мир­но­го дого­во­ра Мезецк был захва­чен кня­зем Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и дей­стви­тель­но был мос­ков­ским. Одна­ко в дого­во­ре было напи­са­но, что и литов­ские слу­ги «в Мезец­ку в горо­де и в воло­стех веда­ют свои отчы­ны, дел­ни­цы свои». Иван III игно­ри­ро­вал не толь­ко закон­ную «куп­лю» кня­зя Пет­ра Федо­ро­ви­ча, но и поло­же­ние мос­ков­ско-литов­ско­го дого­во­ра. Тот же ответ был дан в мар­те 1497 г. и в мар­те 1498 г. [СИРИО. Т. 35. C. 230, 249]. Иск литов­ской сто­ро­ны так и не был удовлетворен.Из-за спор­ных тер­ри­то­рий меж­ду литов­ски­ми слу­га­ми кня­зья­ми Пет­ром и Федо­ром Федо­ро­ви­ча­ми, с одной сто­ро­ны — и мос­ков­ски­ми слу­га­ми кня­зем Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и его огды­рев­ским роди­ча­ми, с дру­гой сто­ро­ны, посто­ян­но ста­ли про­ис­хо­дить кон­флик­ты. Так, еще до авгу­ста 1494 г. князь Федор Сухой пой­мал слу­гу сво­их огды­рев­ских пле­мян­ни­ков по име­ни Лоба­на и отнял у них 25 душ челя­ди вот­чин­ной (под­не­воль­ных кре­стьян). Мос­ков­ские дипло­ма­ты про­си­ли их вер­нуть [СИРИО. Т. 35. C. 154]. Вес­ной 1495 г. уже кня­зья Петр и Федор жало­ва­лись на сво­их роди­чей — мос­ков­ских слуг. Те отве­ча­ли, что перед ними невин­ны, и в свою оче­редь сами жало­ва­лись на них. Дипло­ма­тия застав­ля­ла Ива­на III согла­шать­ся с тем, что достиг­ну­тые дого­во­рен­но­сти надо выпол­нять. Выра­жая свою при­вер­жен­ность к соблю­де­нию мира, мос­ков­ский госу­дарь заве­рял, что он сво­им людям и слу­гам укра­ин­ным «лиха не велитъ чини­ти», а при­ка­зы­ва­ет при­дер­жи­вать­ся докон­ча­ния и во всех обид­ных пору­беж­ных делах вме­сте с литов­ски­ми судья­ми давать упра­ву «на обе сто­ро­ны» [СИРИО. Т. 35. C. 195].К зиме 1497–1498 гг. обост­рил­ся еще один кон­фликт, не менее круп­ный, чем с Мезец­ком и с мезец­кой тре­тью (дядь­ков­щи­ной). Кня­зья Петр и Федор Сухой Федо­ро­ви­чи заяви­ли, что у них была доль­ни­ца в горо­де Гды­ре­ве и в воло­стях Устье, Жабы­ни, Руке, Бакине, Лабо­дине, Олешне и Хоз­це. Одна­ко кня­ги­ня Але­на Окды­рев­ская и иные ее роди­чи насла­ли сво­их слуг на их отчи­ну и забра­ли ее себе. Кро­ме того, пой­ма­ли и зато­чи­ли 36 их слуг (воен­ных слу­жи­лых людей) и теперь «не хочутъ имъ дел­ни­цы дати въ горо­де и у воло­стехъ спол­на». Иван III отве­чал: «мы сво­ихъ слугъ, мезоц­кихъ кня­зей, вспра­ши­ва­ли, и они намъ ска­зы­ва­ли, что въ ихъ вот­чи­ну въ ихъ дол­ни­ци у нихъ не всту­па­ют­ся, ни людей сво­ихъ на нихъ не посы­лы­ва­ли, ни людей ихъ не имы­ва­ли, ни граб­ли­ва­ли». Он пред­ла­гал слать сво­их судей и судить на обе сто­ро­ны по докон­ча­нию, но трак­то­вал его в поль­зу Моск­вы, дабы литов­ские слу­ги веда­ли свои доль­ни­цы, «а что не писа­но въ докон­ча­нье, ино то все наше», в том чис­ле весь Мезецк [СИРИО. Т. 35. C. 246–247, 248–249; LM. Kn. 5. 2012. P. 246]. Так за корот­кое вре­мя в руках мос­ков­ских слуг ока­зал­ся весь город Мезецк, весь город Гды­рев с его поок­ской окру­гой, а так­же соеди­няв­шие их Олеш­ня и Хоз­цы. Литов­ским слу­гам оста­лись лишь их доли в мезец­ких воло­стях: Немерз­ках, Уру­ге, Бры­ни, Соку­лине, Сухи­ни­чах, Кото­ре, Дуб­ров­ке, Устах, Сил­ко­ви­чах и в Новом Селе. Да и теми они вла­де­ли не спол­на, посколь­ку и в них име­лись доли их мезец­ких и огды­рев­ских роди­чей, кото­рые нахо­ди­лись на мос­ков­ской службе.

В резуль­та­те вой­ны 1500–1503 гг вско­ре Мезецк пол­но­стью пере­шел во вла­де­ния Ива­на III. Мос­ков­ский госу­дарь выме­нял его у кня­зя Миха­и­ла Мезец­ко­го на волость Олек­син в Ста­ро­ду­бе ряпо­лов­ском [ДДГ. №89. C. 355]. Око­ло мар­та — апре­ля 1504 г. Иван III соста­вил духов­ную гра­мо­ту, кото­рой заве­щал сво­е­му сыну кня­зю Дмит­рию «город Мес­ческъ с волост­ми, и с пого­сты, и з селы, и со все­ми пошли­на­ми, со всемъ, что к нему потяг­ло, как был за мезетц­ки­ми княз­ми», а кро­ме того «город Опа­ков со всемъ, что к нему потяг­ло, да воло­сти Зали­дов, Недо­хо­до­во, Лычи­но, Быш­ко­ви­чи по Угру». Вме­сте с тем, Баря­тин, Орен, Хоз­цы и Алеш­ня — ото­шли к Козель­ску [ДДГ. №89. C. 360]. Искон­ные вот­чи­ны огды­рев­ских кня­зей Гды­рев, Устье и Жабынь, а так­же воло­сти огды­рев­ской окру­ги Рука, Лабо­дин и Баки­но — тоже не были под­чи­не­ны кня­зю Дмит­рию Ива­но­ви­чу. В этой свя­зи, сфор­ми­ро­вав­ший­ся в даль­ней­шем Мещёв­ский уезд стал силь­но отли­чать­ся от той тер­ри­то­рии, кото­рой ранее вла­де­ли мезец­кие кня­зья. В мос­ков­ско­ли­тов­ском дого­во­ре 1508 г. мезец­кие кня­зья уже не упо­ми­на­лись, а «городъ Мес­ческъ с волост­ми» был отне­сен к вла­де­ни­ям бра­тьев Васи­лия III [LM. Kn. 8. №80. P. 126–127].

[Р. А. Бес­па­лов. Искон­ная вот­чи­на кня­зей Огды­рев­ских и Мезец­ких (по опуб­ли­ко­ван­ным источникам)]

КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ ГОВДЫРЕВСКИЙ

Сын Федо­ра Андре­еви­ча Федо­ро­ви­ча.36

1487 г., Іоаннъ III жалу­ет­ся Вел. Кн. Литов­ско­му на кн. Ива­на Гов­ды­рев­ска­го, что онъ съ бра­тья­ми напа­да­етъ на вла­дѣнія рус­ска­го под­дан­на­го кн. Семе­на Одо­ев­ска­го. [сио, 4—5]. Дру­гую треть в Мезец­ке уна­сле­до­ва­ли пяте­ро сыно­вей покой­но­го кня­зя Федо­ра Андре­еви­ча: Миха­ил, Петр, Федор Сухой, Васи­лий Кобя­ка и Иван Огды­рев­ский 37. Без­дет­но­го кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча, веро­ят­но, уже не было в живых. Князь Петр Федо­ро­вич муж­ско­го потом­ства тоже не имел, но ему, види­мо, при­над­ле­жа­ло стар­шин­ство в этой вет­ви. Из всех кня­зей рода толь­ко князь Иван Федо­ро­вич и его потом­ки носи­ли титул Огды­рев­ских. Веро­ят­но, они име­ли наи­бо­лее зна­чи­тель­ную долю в Гды­ре­ве. Впро­чем, еще в нача­ле XVI в. за ними была какая-то доля и в мезец­кой окру­ге, напри­мер, в Бры­ни 38. В речах мос­ков­ско­го посла, состав­лен­ных к 4 янва­ря 1493 г., не упо­ми­на­лось об огды­рев­ских кня­зьях. Кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча, види­мо, уже не было в живых, но до кон­ца 1493 г. на мос­ков­скую сто­ро­ну пере­шла его жена Але­на и дети Васи­лий и Федор Ива­но­ви­чи 39.

К зиме 1497–1498 гг. обост­рил­ся еще один кон­фликт, не менее круп­ный, чем с Мезец­ком и с мезец­кой тре­тью (дядь­ков­щи­ной). Кня­зья Петр и Федор Сухой Федо­ро­ви­чи заяви­ли, что у них была доль­ни­ца в горо­де Гды­ре­ве и в воло­стях Устье, Жабы­ни, Руке, Бакине, Лабо­дине, Олешне и Хоз­це. Одна­ко кня­ги­ня Але­на Окды­рев­ская и иные ее роди­чи насла­ли сво­их слуг на их отчи­ну и забра­ли ее себе. Кро­ме того, пой­ма­ли и зато­чи­ли 36 их слуг (воен­ных слу­жи­лых людей) и теперь «не хочутъ имъ дел­ни­цы дати въ горо­де и у воло­стехъ спол­на». Иван III отве­чал: «мы сво­ихъ слугъ, мезоц­кихъ кня­зей, вспра­ши­ва­ли, и они намъ ска­зы­ва­ли, что въ ихъ вот­чи­ну въ ихъ дол­ни­ци у нихъ не всту­па­ют­ся, ни людей сво­ихъ на нихъ не посы­лы­ва­ли, ни людей ихъ не имы­ва­ли, ни граб­ли­ва­ли». Он пред­ла­гал слать сво­их судей и судить на обе сто­ро­ны по докон­ча­нию, но трак­то­вал его в поль­зу Моск­вы, дабы литов­ские слу­ги веда­ли свои доль­ни­цы, «а что не писа­но въ докон­ча­нье, ино то все наше», в том чис­ле весь Мезецк [СИРИО. Т. 35. C. 246–247, 248–249; LM. Kn. 5. 2012. P. 246]. Так за корот­кое вре­мя в руках мос­ков­ских слуг ока­зал­ся весь город Мезецк, весь город Гды­рев с его поок­ской окру­гой, а так­же соеди­няв­шие их Олеш­ня и Хоз­цы. Литов­ским слу­гам оста­лись лишь их доли в мезец­ких воло­стях: Немерз­ках, Уру­ге, Бры­ни, Соку­лине, Сухи­ни­чах, Кото­ре, Дуб­ров­ке, Устах, Сил­ко­ви­чах и в Новом Селе. Да и теми они вла­де­ли не спол­на, посколь­ку и в них име­лись доли их мезец­ких и огды­рев­ских роди­чей, кото­рые нахо­ди­лись на мос­ков­ской службе.

∞, АЛЕ­НА. Ок. 1498 , посы­ла­ла сво­ихъ людей гра­бить вла­дѣнія кня­зей Мезец­кихъ, остав­ших­ся въ Литов­скомъ под­дан­ствѣ. [СИО, 246; Сбор. Мухан. 93].

КН. СЕМЕН РОМА­НО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1518)

Сын Рома­на Андре­еви­ча Все­во­ло­до­ви­ча.40

Еще одной мезец­кой тре­тью вла­де­ли сыно­вья покой­но­го кня­зя Рома­на Андре­еви­ча — Семен и Миха­ил Рома­но­ви­чи, имев­шие муж­ское потом­ство [СИРИО. Т. 35. C. 4, 7, 121 и др.; Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 72]. Их сест­ра Еле­на Рома­нов­на 27 мая 1470 г. была выда­на замуж за углиц­ко­го кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Боль­шо­го (бра­та Ива­на III) [ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 169]. И хотя зимой 1483 г. она умер­ла [ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 317], но успе­ла оста­вить после себя потом­ство. В вер­хо­вьях Оки князь Андрей Боль­шой вла­дел Меды­нью, [ДДГ. №72. C. 258], что созда­ва­ло допол­ни­тель­ные воз­мож­но­сти для его пору­беж­ных кон­так­тов и для ока­за­ния вли­я­ния на поли­ти­че­ские взгля­ды его мезец­ких шуринов.

Во вто­рой поло­вине 1492 г. на сто­ро­ну Моск­вы пере­шли кня­зья Семен Федо­ро­вич Воро­тын­ский и Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий. Заод­но они захва­ти­ли горо­да Сер­пейск и Мезецк, а так­же ряд дру­гих город­ков и воло­стей Верх­не­го Поочья 41. Кро­ме того, князь Миха­ил Мезец­кий «изы­мавъ, при­ве­де съ собою дву бра­товъ, кня­зя Семе­на (Рома­но­ви­ча. — Р. Б.) да кня­зя Пет­ра (Федо­ро­ви­ча. — Р. Б.). И князь вели­ки (Иван III. — Р. Б.) ихъ послалъ въ зато­че­ние въ Яро­славль, а кня­зя Миха­и­ла пожа­ло­валъ его же отчи­ною и пове­лелъ ему себе слу­жи­ти» [ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. C. 227; РК-1598. C. 22; РК-1605. Т. 1. C. 32–33]20. Поз­же, 6 фев­ра­ля 1493 г., мос­ков­ский посол Дмит­рий Загряз­ский сооб­щил об этих «отъ­ез­дах» ново­му литов­ско­му гос­по­да­рю Алек­сан­дру Кази­ми­ро­ви­чу [СИРИО. Т. 35. C. 81; ОДБ МАМЮ. Т. 21. C. 3. №18].

Вско­ре посту­пил на служ­бу к Ива­ну III и в 1494 водил пере­до­вой полк к Вели­ким Лукам про­тив литов­цев. В 1495 ходил с вели­ким кня­зем к Нов­го­ро­ду Вели­ко­му. После Вед­рош­ской бит­вы (1500) при­слан в помощь вое­во­дам в боль­шой полк. В 1501 слу­жил намест­ни­ком в Нов­го­ро­де и в апре­ле был направ­лен вое­вать литов­ские воло­сти. В 1506—1507 вое­во­да в Белой. «Князь Семен Рома­но­вич Мезец­кой при вели­ком кня­зе Иване Васи­лье­ви­че всея Руси на Белой роз­ве­ден в оте­че­стве с пра­де­дом с Васи­лье­вым Олфе­рье­ва, с Олфе­рьем Фили­по­ви­чем, и гра­мо­ты роз­вод­ные Олфе­рью на кня­зя Семе­на даны.» 42 Упо­ми­на­ние об этом «слу­чае» содер­жит­ся в мест­ни­че­ском деле кн. В. В. Лит­ви­но­ва-Мосаль­ско­го и Р. В. Алфе­рье­ва 1572 г.: «А дед же, госу­дарь, мой Олфе­рей был послан от отца тво­е­го, госу­да­ря наше­го, в Литов­скую зем­лю: в боль­шом пол­ку князь Семен Мезец­кой, в пере­до­вом пол­ку дед мой Олфе­рей, и гра­мо­та невмест­ная деду мое­му на князь Семе­на дана» 43. Алфе­рий Филип­по­вич являл­ся родо­на­чаль­ни­ком фами­лии Aлфepь­e­выx-Нащо­ки­ных. 1509, чет­вер­тый вое­во­да бол. пол­ка на Угрѣ. [Разр. кн. Ромо­дан. II] 1512, велѣ­но его при­мкнуть къ бол. п. на Угрѣ, при обо­ронѣ Бѣлев­скихъ мѣстъ отъ наше­ствія Крым­скихъ царе­ви­чей. [Милюк. 45, 47]. 1512—3 , въ Смо­лен­скомъ пох. воев. сто­рож, п. на Угрѣ, потомъ въ Доро­го­бу­жѣ. [Милюк. 51; Разр. кн. Ромо­дан. II, 15]. 

∞, .... ..... Сыно­вья: Андрей, Иван, Пётр, Фёдор, Василий.

КН. МИХА­ИЛ РОМА­НО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ († IV/V.1506, под Казанью)

Сын Рома­на Андре­еви­ча Все­во­ло­до­ви­ча.44

1487, литов­скій подданный.[сио, 4—б]. Еще одной мезец­кой тре­тью вла­де­ли сыно­вья покой­но­го кня­зя Рома­на Андре­еви­ча — Семен и Миха­ил Рома­но­ви­чи, имев­шие муж­ское потом­ство [СИРИО. Т. 35. C. 4, 7, 121 и др.; Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 72]. Их сест­ра Еле­на Рома­нов­на 27 мая 1470 г. была выда­на замуж за углиц­ко­го кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Боль­шо­го (бра­та Ива­на III) [ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 169]. И хотя зимой 1483 г. она умер­ла [ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 317], но успе­ла оста­вить после себя потом­ство. В вер­хо­вьях Оки князь Андрей Боль­шой вла­дел Меды­нью [ДДГ. №72. C. 258], что созда­ва­ло допол­ни­тель­ные воз­мож­но­сти для его пору­беж­ных кон­так­тов и для ока­за­ния вли­я­ния на поли­ти­че­ские взгля­ды его мезец­ких шуринов.Во вто­рой поло­вине 1492 г. на сто­ро­ну Моск­вы пере­шли кня­зья Семен Федо­ро­вич Воро­тын­ский и Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий. Заод­но они захва­ти­ли горо­да Сер­пейск и Мезецк, а так­же ряд дру­гих город­ков и воло­стей Верх­не­го Поочья [ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 334]. Кро­ме того, князь Миха­ил Мезец­кий «изы­мавъ, при­ве­де съ собою дву бра­товъ, кня­зя Семе­на (Рома­но­ви­ча. — Р. Б.) да кня­зя Пет­ра (Федо­ро­ви­ча. — Р. Б.). И князь вели­ки (Иван III. — Р. Б.) ихъ послалъ въ зато­че­ние въ Яро­славль, а кня­зя Миха­и­ла пожа­ло­валъ его же отчи­ною и пове­лелъ ему себе слу­жи­ти» [ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. C. 227; РК-1598. C. 22; РК-1605. Т. 1. C. 32–33]20. Поз­же, 6 фев­ра­ля 1493 г., мос­ков­ский посол Дмит­рий Загряз­ский сооб­щил об этих «отъ­ез­дах» ново­му литов­ско­му гос­по­да­рю Алек­сан­дру Кази­ми­ро­ви­чу [СИРИО. Т. 35. C. 81; ОДБ МАМЮ. Т. 21. C. 3. №18].

Литов­ский гос­по­дарь Алек­сандр отре­а­ги­ро­вал на новые поте­ри в вер­хо­вьях Оки более реши­тель­но, чем его покой­ный отец Кази­мир. Он «при­слал из Смо­лен­ска сво­е­го пана Юрья Гле­бо­ви­ча да кня­зя Семе­на Ива­но­ви­ча Можай­ско­го (Ста­ро­дуб­ско­го. — Р. Б.), да кня­зей друтц­ких. Да те город­ки Мезетцк да Сер­пе­еск и с волост­ми поима­ли да поза­се­ли» [РК-1598. C. 22–23; РК-1605. Т. 1. C. 33–34; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 334]. Несколь­ко меся­цев спу­стя Иван III вспо­ми­нал, что литов­ские вое­во­ды при­шли «со мно­ги­ми люд­ми вой­ною, техъ нашихъ слугъ зво­е­ва­ли, горо­ды ихъ поима­ли и изза­се­ли, а воло­сти выжгли и выгра­би­ли, и людей мно­гих до смер­ти поби­ли, а иныхъ въ полонъ пове­ли, а слу­ги наше­го кня­жу Михай­ло­ву (Рома­но­ви­ча Мезец­ко­го. — Р. Б.) каз­ну взя­ли, а онъ самъ одною голо­вою из горо­да ушолъ» [СИРИО. Т. 35. C. 107]. Тогда Иван III «послалъ техъ горо­довъ доста­ва­ти сво­е­го сест­ри­ча кня­зя Федо­ра Васи­лье­ви­ча Резан­ско­го». Вой­ско высту­пи­ло из Моск­вы 29 янва­ря 1493 г., по пути к нему при­со­еди­ни­лись несколь­ко кня­зей ново­силь­ско­го дома и князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий [РК-1598. C. 22–23; РК-1605. Т. 1. C. 34]. Услы­шав о при­бли­же­нии мос­ков­ских войск, пан Юрий Гле­бо­вич и князь Семен Можай­ский оста­ви­ли в горо­дах вое­вод в оса­де, а сами отсту­пи­ли к Смо­лен­ску. В Мезец­ке горо­жане «не взмог­ша про­ти­ви­ти­ся, и градъ отво­ри­ша». Затем мно­гие дру­гие литов­ские город­ки Верх­не­го Поочья были взя­ты силой [СИРИО. Т. 35. C. 104; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 334–335; ПСРЛ. Т. 28. М.; Л., 1963. C. 158, 323; ПСРЛ. Т. 8. М., 2001. C. 225]. В даль­ней­шем Алек­сандр Кази­ми­ро­вич не смог най­ти сил для воен­но­го про­ти­во­сто­я­ния мос­ков­ской сто­роне. Осе­нью того же года речь зашла о воз­мож­но­сти пре­кра­ще­ния вой­ны и заклю­че­нии мир­но­го дого­во­ра. Литов­ская сто­ро­на жела­ла, было, вер­нуть мезец­ких кня­зей с их вот­чи­на­ми на литов­скую служ­бу [LM. Kn. 5. 2012. P. 196; СИРИО. Т. 35. C. 118]. Одна­ко в Москве в ходе пере­го­во­ров литов­ским послам при­шлось идти на уступ­ки. Еще 30 янва­ря 1494 г. они согла­ша­лись на то, что­бы отсту­пить­ся в мос­ков­скую сто­ро­ну от Гды­ре­ва, Устья и Жабы­ни, с кото­ры­ми Все­во­ло­ди­чи «при­е­ха­ли» слу­жить к Лит­ве [СИРИО. Т. 35. C. 120]. Одна­ко уже на сле­ду­ю­щий день (1 фев­ра­ля) они согла­си­лись на иные усло­вия: «кото­рые кня­зи слу­жатъ вели­ко­му кня­зю, ваше­му госу­да­рю (Ива­ну III. — Р. Б.), те бы свои дол­ни­ци веда­ли, а кото­рые кня­зи слу­жатъ наше­му госу­да­рю (Алек­сан­дру. — Р. Б.), те бы свои дол­ни­ци веда­ли. А что князь Семенъ (Рома­но­вич. — Р. Б.) и князь Петръ (Федо­ро­вич. — Р. Б.) Мезоц­кие въ нят­стве у госу­да­ря ваше­го (Ивна III. — Р. Б.) сидятъ, техъ бы отпу­сти­ти на ихъ отчи­ны въ Мез­че­скъ, и они, кому похо­тятъ, тому слу­жат, а дру­го­му ихъ не прии­ма­ти и съ вот­чи­ною» [СИРИО. Т. 35. C. 121]. В ито­ге в дого­во­ре о мире от 5 фев­ра­ля 1494 г. запи­са­ли: «А мезец­кии кн(я)зи, княз Миха­и­ло Рма­но­вич, и кн(я)зя Ива­но­вы дети Федо­ро­ви­ча Оды­рев­ско­го, княз Васи­леи и княз Федор, слу­жат мне, вели­ко­му кня­зю Ива­ну, и моимъ дете­ми со вси­ми (сле­ду­ет читать «со сво­и­ми». — Р. Б.) отчы­на­ми, што къ их дол­ни­цамъ в горо­де в Мезец­ку и въ воло­стех, а тобе, вели­ко­му кн(я)зю Алек­сан­дру, их не оби­ди­ти и не прыима­ти зъ их отчы­на­ми. А што слу­жат тобе, вели­ко­му кн(я)зю Алек­сан­дру, мезец­кии кн(я)зи, княз Федоръ Сухии да кн(я)з Васи­леи, а кня­зя Федо­ро­вы дети Анъ­д­ре­еви­ча, и тыи кн(я)зи в Мезец­ку в горо­де и в воло­стех веда­ют свои отчы­ны, дел­ни­цы свои, а мне, вели­ко­му кн(я)зю Ива­ну, и моим детемъ их не оби­ди­ти и не прыима­ти ихъ зъ их отчы­на­ми. А што в мене в нят­стве мезец­кии кня­зи, кн(я)зь Семенъ Рома­но­вичъ и княз Петръ Федо­ро­вичъ, и мне тыхъ кня­зеи отпу­сти­ти в Мез­чоскъ на их очи­ну, и они, кому похо­тять, тому слу­жать зъ сво­и­ми отчы­на­ми што их дол­ни­цы в горо­де в Мезец­ку и въ воло­стехъ» [LM. Kn. 5. 2012. P. 251; СИРИО. Т. 35. C. 124–133; ДДГ. №83. C. 329–332]. По срав­не­нию с кня­зья­ми ново­силь­ско­го дома, кото­рые почти все (кро­ме кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Одо­ев­ско­го) пере­шли на мос­ков­скую служ­бу, мезец­кие кня­зья раз­де­ли­лись поров­ну. На литов­ской служ­бе остал­ся выпу­щен­ный из мос­ков­ско­го пле­на князь Петр Федо­ро­вич [СИРИО. Т. 35. C. 156, 157], а так­же его род­ные бра­тья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи. Жена Федо­ра была отпу­ще­на к мужу [СИРИО. Т. 35. C. 141]. С ними же оста­ва­лась вдо­ва кня­зя Ива­на Андре­еви­ча — Софья [СИРИО. Т. 35. C. 152]. На мос­ков­ской служ­бе ока­зал­ся князь Миха­ил Рома­но­вич, выпу­щен­ный из пле­на его брат Семен (род­ствен­ни­ки бра­та Ива­на III — кня­зя Андрея Боль­шо­го) [СИРИО. Т. 35. C. 144, 156], а так­же жена и дети к тому вре­ме­ни уже покой­но­го кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Огды­рев­ско­го. 29 авгу­ста 1494 г. в Москве литов­ский посол Люта­вор Хреб­то­вич пере­дал гра­мо­ту Алек­сандра Кази­ми­ро­ви­ча, состав­лен­ную 11 июня того же года. В част­но­сти, в ней гово­ри­лось: «при­слалъ до насъ слу­га нашъ князь Петръ Мезец­кий, жалу­ю­чи, чтожъ онъ купилъ былъ въ дяди сво­е­го, кня­зя Ива­на Андре­еви­чя въ мезец­ко­го, тре­тью чясть въ горо­де въ Мезоц­ку, и въ месте (в горо­де. — Р. Б.) и въ селахъ, ещо за отца наше­го, коро­ля его мило­сти». Одна­ко мос­ков­ский слу­га князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий отнял все то, что он купил. Литов­ский гос­по­дарь про­сил «опра­ви­ти», то есть раз­ре­шить этот спор в судеб­ном поряд­ке и отсту­пить­ся от назван­ной мезец­кой тре­ти в поль­зу кня­зя Пет­ра Федо­ро­ви­ча [СИРИО. Т. 35. C. 147–148]. Иван III под­твер­дил, что эту доль­ни­цу дер­жит за собой его слу­га князь Миха­ил Мезец­кий, но вдруг заявил, что «Мес­ческъ былъ весь нашъ. А кото­рые кня­зи мезоц­кие слу­жатъ вели­ко­му кня­зю Алек­сан­дру, ино имъ напи­са­но въ докон­ча­ние веда­ти вот­чи­ны свои дол­ни­ци. А о кня­зе Пет­ре напи­са­но жъ, что ему веда­ти своя отчи­на, дол­ни­ца своя. А что не писа­но въ докон­ча­ние, ино то все наше. А тою тре­тью кня­жою Ива­но­вою пожа­ло­ва­ли есмя слу­гу сво­е­го кня­зя Михай­ла Рома­но­ви­чя Мезец­ко­го» [СИРИО. Т. 35. C. 152]. Нака­нуне заклю­че­ния мир­но­го дого­во­ра Мезецк был захва­чен кня­зем Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и дей­стви­тель­но был мос­ков­ским. Одна­ко в дого­во­ре было напи­са­но, что и литов­ские слу­ги «в Мезец­ку в горо­де и в воло­стех веда­ют свои отчы­ны, дел­ни­цы свои». Иван III игно­ри­ро­вал не толь­ко закон­ную «куп­лю» кня­зя Пет­ра Федо­ро­ви­ча, но и поло­же­ние мос­ков­ско-литов­ско­го дого­во­ра. Тот же ответ был дан в мар­те 1497 г. и в мар­те 1498 г. [СИРИО. Т. 35. C. 230, 249]. Иск литов­ской сто­ро­ны так и не был удовлетворен. 

Из-за спор­ных тер­ри­то­рий меж­ду литов­ски­ми слу­га­ми кня­зья­ми Пет­ром и Федо­ром Федо­ро­ви­ча­ми, с одной сто­ро­ны — и мос­ков­ски­ми слу­га­ми кня­зем Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и его огды­рев­ским роди­ча­ми, с дру­гой сто­ро­ны, посто­ян­но ста­ли про­ис­хо­дить кон­флик­ты. Так, еще до авгу­ста 1494 г. князь Федор Сухой пой­мал слу­гу сво­их огды­рев­ских пле­мян­ни­ков по име­ни Лоба­на и отнял у них 25 душ челя­ди вот­чин­ной (под­не­воль­ных кре­стьян). Мос­ков­ские дипло­ма­ты про­си­ли их вер­нуть [СИРИО. Т. 35. C. 154]. Вес­ной 1495 г. уже кня­зья Петр и Федор жало­ва­лись на сво­их роди­чей — мос­ков­ских слуг. Те отве­ча­ли, что перед ними невин­ны, и в свою оче­редь сами жало­ва­лись на них. Дипло­ма­тия застав­ля­ла Ива­на III согла­шать­ся с тем, что достиг­ну­тые дого­во­рен­но­сти надо выпол­нять. Выра­жая свою при­вер­жен­ность к соблю­де­нию мира, мос­ков­ский госу­дарь заве­рял, что он сво­им людям и слу­га­мукра­ин­ным «лиха не велитъ чини­ти», а при­ка­зы­ва­ет при­дер­жи­вать­ся докон­ча­ния и во всех обид­ных пору­беж­ных делах вме­сте с литов­ски­ми судья­ми давать упра­ву «на обе сто­ро­ны» [СИРИО. Т. 35. C. 195].

В резуль­та­те вой­ны 1500–1503 гг вско­ре Мезецк пол­но­стью пере­шел во вла­де­ния Ива­на III. Мос­ков­ский госу­дарь выме­нял его у кня­зя Миха­и­ла Мезец­ко­го на волость Олек­син в Ста­ро­ду­бе ряпо­лов­ском [ДДГ. №89. C. 355]. Око­ло мар­та — апре­ля 1504 г. Иван III соста­вил духов­ную гра­мо­ту, кото­рой заве­щал сво­е­му сыну кня­зю Дмит­рию «город Мес­ческъ с волост­ми, и с пого­сты, и з селы, и со все­ми пошли­на­ми, со всемъ, что к нему потяг­ло, как был за мезетц­ки­ми княз­ми», а кро­ме того «город Опа­ков со всемъ, что к нему потяг­ло, да воло­сти Зали­дов, Недо­хо­до­во, Лычи­но, Быш­ко­ви­чи по Угру». Вме­сте с тем, Баря­тин, Орен, Хоз­цы и Алеш­ня — ото­шли к Козель­ску [ДДГ. №89. C. 360]. Искон­ные вот­чи­ны огды­рев­ских кня­зей Гды­рев, Устье и Жабынь, а так­же воло­сти огды­рев­ской окру­ги Рука, Лабо­дин и Баки­но — тоже не были под­чи­не­ны кня­зю Дмит­рию Ива­но­ви­чу. В этой свя­зи, сфор­ми­ро­вав­ший­ся в даль­ней­шем Мещёв­ский уезд стал силь­но отли­чать­ся от той тер­ри­то­рии, кото­рой ранее вла­де­ли мезец­кие кня­зья. В мос­ков­ско­ли­тов­ском дого­во­ре 1508 г. мезец­кие кня­зья уже не упо­ми­на­лись, а «городъ Мес­ческъ с волост­ми» был отне­сен к вла­де­ни­ям бра­тьев Васи­лия III [LM. Kn. 8. №80. P. 126–127].

Кня­зья Мезец­кие обос­но­ва­лись в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском лишь на рубе­же XV-XVI вв. после того как князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий по обме­ну с вели­ким кня­зем Ива­ном III полу­чил в вот­чи­ну тер­ри­то­рию быв­ше­го Алек­син­ско­го ста­на (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 355; Давы­дов М.И. Две каба­лы кня­зя Ю. И. Мезец­ко­го из архи­ва Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 9. М., 2003. С. 264).

1494, участ­во­валъ въ походѣ для отнятія Мезец­ка и дру­гихъ горо-
довъ, отъ захва­тив­шей ихъ Лит­вы, какъ вое­во­да: «а
Воро­тын­скимъ кия­земъ, и Одо­ев­скимъ, и Белевскимъ
и кня­зю Миха­ил у Мезец­ком у велѣлъ князь ве-
дший быти под­лѣ пере­до­вой полкъ вели­ка­го кня­зя, на
пра­вой сто­ронѣ или на лѣвой, гдѣ похо­тятъ.» (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1882. С. 130). 

Князь Миха­ил Мезец­кий был вое­во­дой в похо­де на Казань вес­ной 1506 г. (Гне­ва­шев Д.Е. Воло­год­ский слу­жи­лый «город» в XV – нача­ле XVI века // Сосло­вия, инсти­ту­ты и госу­дар­ствен­ная власть в Рос­сии. Сред­ние века и Новое вре­мя. Сб. ста­тей памя­ти Л. В. Череп­ни­на. М., 2010. С. 680). Убит в бою под Каза­нью вес­ной 1506 г. (Гне­ва­шев Д.Е. Воло­год­ский слу­жи­лый «город» в XV – нача­ле XVI века // Сосло­вия, инсти­ту­ты и госу­дар­ствен­ная власть в Рос­сии. Сред­ние века и Новое вре­мя. Сб. ста­тей памя­ти Л. В. Череп­ни­на. М., 2010. С. 680; Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия. М., 2011. С. 175).

Дер­жал в вот­чин­ном вла­де­нии часть Мезец­ка в 1492–1503 гг. (Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 135). К 1503/1504 г. вели­кий князь Иван Васи­лье­вич про­ме­нял ему Алек­син в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском на его жере­бей в Мезец­ке (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 355). До 1522/1523 г. князь М. Р. Мезец­кий раз­де­лил меж­ду сыно­вья­ми кня­зья­ми Ива­ном Шап­цой, Ива­ном Мень­шим, Пет­ром и Семе­ном вот­чи­ну село Глу­мо­во с дерев­ня­ми в Суз­даль­ском уез­де (Акты Рус­ско­го госу­дар­ства 1505–1526 гг. М., 1975. № 215). В 1539 г. наслед­ни­ки Миха­и­ла Мезец­ко­го, до это­го сов­мест­но управ­ляв­шие отцов­ской вот­чи­ной, поде­ли­ли свои владения.

∞, Вас­са .....

Дети: Андрей (убит в 1506), Семен, Иван Боль­шой Шап­ца, Иван Мень­шой, Васи­лий, Петр Гнуса.

КНЖ. ЕЛЕ­НА РОМА­НОВ­НА МЕЗЕЦ­КАЯ (?-1483)

Дочь Рома­на Андре­еви­ча Все­во­ло­до­ви­ча. Имя этой удель­ной кня­ги­ни в собы­ти­ях рус­ской исто­рии вто­рой поло­ви­ны XV сто­ле­тия упо­ми­на­ет­ся толь­ко два­жды – когда Еле­на Рома­нов­на вышла замуж и когда он скон­ча­лась. Пер­вое сооб­ще­ние о Елене Мезец­кой свя­за­но с 1469 г. (ил. 116), тогда он ста­ла женой удель­но­го углиц­ко­го кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча Боль­шо­го: «Тоя же вес­ны месяц май в 27 день в неде­лю сле­па­го женил­ся князь Андрей Васи­лье­вич Углеч­скы на Москве, понял княж­ну Оле­ну кня­же Рома­но­ву дщерь Мезиц­ко­го, вен­чал их в Пре­чи­стой Филипп мит­ро­по­лит».45 Сле­ду­ет отме­тить раз­но­чте­ния в име­ни неве­сты, встре­ча­ю­щи­е­ся в раз­ных лето­пис­ных сво­дах. Если в основ­ном сво­де Ермо­лин­ской лето­пи­си она упо­мя­ну­та как Еле­на,46 то в Кирил­ло-Бело­зер­ском спис­ке это­го сво­да – как Улья­на.47 В Симео­нов­ской лето­пи­си удель­ная кня­ги­ня назва­на и Еле­ной, и Улья­ной.48

В семье Еле­ны Мезец­кой и Андрея Боль­шо­го роди­лись дочь и два сына – Иван и Дмит­рий. Вре­мя появ­ле­ния детей на свет при­хо­дит­ся на пери­од меж­ду 1470 и 1483 гг. Не вызы­ва­ет сомне­ний, что зна­чи­тель­ный пери­од семья про­во­ди­ла не толь­ко в сто­ли­це сво­е­го уде­ла – Угли­че, но и в Москве, в Крем­ле, где у Андрея Боль­шо­го был соб­ствен­ный двор, кото­рый упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях в опи­са­нии одно­го из пожа­ров 1477 г.49 Дво­ры двух бра­тьев вели­ко­го кня­зя Ива­на III – Андрея Боль­шо­го и Андрея Мень­шо­го – раз­ме­ща­лись рядом и об постра­да­ли от пожа­ра. Отно­ше­ния меж­ду Ива­ном III и его бра­тья­ми были слож­ны­ми и пери­о­ды согла­сия не раз сме­ня­лись откро­вен­ной враж­дой. Такие «роз­ми­рия» хро­ни­сты фик­си­ру­ют после 1472 и око­ло 1480 г., перед зна­ме­ни­тым «сто­я­ни­ем на Угре». Тогда удель­ные кня­зья Андрей и Борис пер­во­на­чаль­но отка­за­лись прий­ти на помощь вели­ко­му кня­зю Ива­ну III и даже отпра­ви­ли во Ржев, побли­же к литов­ской гра­ни­це, сво­их жен и детей.50 Но затем все же ока­за­ли воен­ную под­держ­ку бра­ту и были «пожа­ло­ва­ны» за актив­ные дей­ствия по пре­сле­до­ва­нию татар­ско­го вой­ска.51 Сепа­ра­тист­ские устрем­ле­ния удель­ных кня­зей, сопро­тив­ляв­ших­ся объ­еди­ни­тель­ной поли­ти­ке вели­ко­го мос­ков­ско­го кня­зя, опре­де­ля­ли и судь­бы их близ­ких, застав­ляя жен сры­вать­ся с наси­жен­ных мест вме­сте с детьми (ил. 117). 

† 1483, апр. 2, и погре­бе­на въ огра­дѣ Воз­не­сен­ска­го мона­сты­ря въ Москвѣ.52 Остан­ки ее после 1929 г. не сохра­ни­лись. Мы не зна­ем при­чи­ну ран­ней смер­ти удель­ной кня­ги­ни Еле­ны, про­жив­шей не более два­дца­ти пяти – два­дца­ти шести лет и скон­чав­шей­ся в 1483 г.: «Тое же вес­ны апре­ля в 2 пре­ста­ви­ся кня­ги­ни, жена кня­зя Андрея Васи­лье­ви­ча».53 Мос­ков­ский лето­пис­ный свод даже не назы­ва­ет жену Андрея Боль­шо­го по име­ни. В Ермо­лин­ском сво­де ука­за­но место ее упо­ко­е­ния: «...Еле­на и поло­же­на на Москве у Воз­не­се­ниа в горо­де».54 Во всех источ­ни­ках ука­за­на одна и та же дата смер­ти – 2 апре­ля 1483 г. (ил. 118). 

Оста­ет­ся ска­зать несколь­ко слов о судь­бе мужа и сыно­вей удель­ной кня­ги­ни Еле­ны. Князь Андрей Боль­шой в 1492 г. был аре­сто­ван вели­ким кня­зем Ива­ном III и поса­жен в зато­че­ние на Казен­ном дво­ре в Крем­ле, гдѣ про­былъ 2 года и 47 дней до кон­ца жиз­ни и умер 6 нояб­ря 1494 г. Погре­бен въ ц. Миха­и­ла Архан­ге­ла у сѣвер­ныхъ две­рей.55 Его обви­ни­ли в измене, пере­пис­ке с литов­ским коро­лем Кази­ми­ром и ханом Боль­шой Орды Ахма­том.56

Сыно­вья Андрея и Еле­ны Иван и Дмит­рий, несмот­ря на юный воз­раст, так­же были заклю­че­ны под стра­жу – сна­ча­ла в Пере­слав­ле,57 затем в Волог­де, в При­луц­ком мона­сты­ре. Их судь­ба была тра­гич­ной, они про­ве­ли в заклю­че­нии почти пол­ве­ка, один из них скон­чал­ся в тюрь­ме, дру­гой закон­чил свои дни мона­хом. По неко­то­рым дан­ным, дочь Андрея Боль­шо­го была заму­жем за кня­зем Андре­ем Дмит­ри­е­ви­чем Курб­ским58 из рода кня­зей яро­слав­ских. Одна­ко в исто­ри­че­ской лите­ра­ту­ре выска­зы­ва­лось мне­ние о том, что на доче­ри Андрея Боль­шо­го Углиц­ко­го был женат дру­гой князь из это­го рода, Иван Семе­но­вич Курб­ский.59

∞, 27.V.1469, кн. Андрей Васи­лье­вич, пр. Горяй (1446–1493), кн. Углицкий.

XVII генерація от Рюрика.

КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ СУХОВ МЕЗЕЦ­КИЙ (1523, † 1563/1573)

Сын Федо­ра Сухо­го Федо­ро­ви­ча Андре­еви­ча60.

В 1527 г. вели­кий князь Васи­лий Ива­но­вич велел быть ему с Воро­тын­ским в Одо­е­ве. В 1536 г. во вре­мя похо­да казан­ско­го царя Сафа-Гирея на Русь, вели­кий князь велел идти пол­кам из Муро­ма в Ниж­ний Нов­го­род, в сто­ро­же­вом пол­ку был князь Иван княж Федор сын Мезец­ко­го 61. в
В 1540 г. он вме­сте с муром­ски­ми детьми бояр­ски­ми, посад­ски­ми людь­ми отра­жал набег на Муром царя Сафа-Гирея, потом встре­чал при­быв­ше­го в город царя.62 В 1544 г. в Муро­ме состо­ял­ся сбор вое­вод для похо­да в казан­ские места, сре­ди кото­рых был князь Иван княж Федо­ров сын Сухо­во Мезец­кой.63 В фев­ра­ле 1547 г. в вой­ске из Ниж­не­го Нов­го­ро­да на казан­ские места вто­рой вое­во­да пол­ка левой руки.64 В 1548 г. по царе­ву ука­зу соби­ра­лись вой­ска: в сто­ро­же­вом пол­ку под Муро­мом был князь Иван княж Федо­ров сын Сухо­во-Мезец­ко­го. 1550, съ 9 мая, воев. въ Горо­хов­цѣ. [d. 141]. В октяб­ре 1552 г. после взя­тия Каза­ни вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка в судо­вой рати из Каза­ни к Ниж­не­му Нов­го­ро­ду [Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. – М., 1966. – С. 70, 89, 98, 107, 112.] 1553, годо­вым воев. в Шац­ке. [d, 159]

В Дво­ро­вой тет­ра­ди 50‑х гг. XVI в., в кото­рой писа­ны бояре, дья­ки, кня­зья и дети бояр­ские дво­ро­вые мос­ков­ской зем­ли и при­каз­ные люди в Муро­ме, в пер­вой стро­ке князь Иван княж Федор Мезец­ков сын Мезец­ко­го чис­лит­ся уже отстав­лен­ным от служ­бы. Здесь запи­са­ны его дети Борис и Сень­ка 65. Кня­зья име­ли вот­чин­ные зем­ле­вла­де­ния в Дуб­ров­ском стане Муром­ско­го уез­да [Дан­ная кн. Бори­са Ива­но­ви­ча Мезец­ко­го арх. Бори­со­глеб­ско­го м–ря Само­илу на д. Гус­ли с пуст. в Дуб­ров­ском ст. Муром­ско­го у. // РГА­ДА. – Ф. 281. – № 27/7759.].

Князь И. Ф. Мезец­кий 10 янва­ря 1563 г. дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 51). Упо­ми­на­ет­ся как заи­мо­да­вец в духов­ной гра­мо­те кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го от 1 сен­тяб­ря 1557 г. – 9 мар­та 1558 г. (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 97).

КН. ПЁТР ФЕДО­РО­ВИЧ СУХОВ МЕЗЕЦКИЙ

Сын Федо­ра Сухо­го Федо­ро­ви­ча Андре­еви­ча66. Изве­стен толь­ко по родословным.

КН. СЕМЕН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1521-до)

Ж. ВАСИ­ЛИ­СА 1521

КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ КУКУ­БЯ­КИН МЕЗЕЦ­КИЙ, ПР. ВЛАС (1534,1557)

Сын Васи­лия Куку­бя­ки Федо­ро­ви­ча Андре­еви­ча.67

В декаб­ре 1541 г. в вой­ске во Вла­ди­ми­ре нахо­дил­ся в пол­ку пра­вой руки с царе­ви­чем Шига­ле­ем (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 103). Осе­нью 1546 г. Иван Вла­сов Мезец­кий назван стряп­чим (Наза­ров В.Д. О струк­ту­ре Госу­да­ре­ва дво­ра в сере­дине XVI в. // Обще­ство и госу­дар­ство фео­даль­ной Рос­сии. Сб. ста­тей, посвя­щен­ный 70-летию ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М., 1975. С. 52). В апре­ле 1552 г. намест­ник в Зве­ни­го­ро­де (Акты юри­ди­че­ские или собра­ние форм ста­рин­но­го дело­про­из­вод­ства. СПб. 1838. С. 386; Архив П. М. Стро­е­ва. Т. I // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Т. 32. Пг., 1915. С. 257, 368). В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Можай­ска с поме­той «почер­нен» и из Моск­вы с поме­той «постриг­ся» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 125, 184).
Послух в дан­ной жены Ю. И. Шемя­ки­на Прон­ско­го кня­ги­ни Евдо­кии (Овдо­тьи), в 1559/1560 г. дав­шей в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь по муже, по себе и роди­те­лям после сво­е­го живо­та свою вот­чи­ну село Алек­си­но с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском во Вла­ди­мир­ском уез­де (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1213. Л. 1459; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 34).

КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ КОКУ­БЯ­КИН (?-1552)

Сын Васи­лия Куку­бя­ки Федо­ро­ви­ча Андре­еви­ча.68 † 1552, убит при взятіи Казани.[ЛР. І, 374; ЮТ, 60].

КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ОГДЫ­РЕВ­СКИЙ (1494)

Сын Ива­на Федо­ро­ви­ча Андре­еви­ча и Еле­ны.69

В речах мос­ков­ско­го посла, состав­лен­ных к 4 янва­ря 1493 г., не упо­ми­на­лось об огды­рев­ских кня­зьях. Кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча, види­мо, уже не было в живых, но до кон­ца 1493 г. на мос­ков­скую сто­ро­ну пере­шла его жена Але­на и дети Васи­лий и Федор Ива­но­ви­чи [СИРИО. Т. 35. C. 127, 130–131]. По срав­не­нию с кня­зья­ми ново­силь­ско­го дома, кото­рые почти все (кро­ме кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Одо­ев­ско­го) пере­шли на мос­ков­скую служ­бу, мезец­кие кня­зья раз­де­ли­лись поров­ну. На литов­ской служ­бе остал­ся выпу­щен­ный из мос­ков­ско­го пле­на князь Петр Федо­ро­вич [СИРИО. Т. 35. C. 156, 157], а так­же его род­ные бра­тья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи. Жена Федо­ра была отпу­ще­на к мужу [СИРИО. Т. 35. C. 141]. С ними же оста­ва­лась вдо­ва кня­зя Ива­на Андре­еви­ча — Софья [СИРИО. Т. 35. C. 152]. На мос­ков­ской служ­бе ока­зал­ся князь Миха­ил Рома­но­вич, выпу­щен­ный из пле­на его брат Семен (род­ствен­ни­ки бра­та Ива­на III — кня­зя Андрея Боль­шо­го) [СИРИО. Т. 35. C. 144, 156], а так­же жена и дети к тому вре­ме­ни уже покой­но­го кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Огды­рев­ско­го. В резуль­та­те вой­ны 1500–1503 гг. уже не толь­ко огды­рев­ская, но и вся мезец­кая окру­га ото­шла к мос­ков­ским слу­гам. Для Мос­ков­ско­го госу­дар­ства откры­лась ста­рая доро­га, про­хо­див­шая по марш­ру­ту Калуга–Воротынск–Серенск–Брынь–Брянск. Осе­нью 1502 г. по ней про­во­жа­ли крым­ских послов. В этой свя­зи, сохра­ни­лись све­де­ния о том, что к тому вре­ме­ни в Бры­ни были доль­ни­цы кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Рома­но­ви­чей Мезец­ких, а так­же их огды­рев­ских пле­мян­ни­ков (Васи­лия и Федо­ра Ива­но­ви­чей) [СИРИО. Т. 41. C. 441–442].

Вско­ре Мезецк пол­но­стью пере­шел во вла­де­ния Ива­на III. Мос­ков­ский госу­дарь выме­нял его у кня­зя Миха­и­ла Мезец­ко­го на волость Олек­син в Ста­ро­ду­бе ряпо­лов­ском [ДДГ. №89. C. 355]. О даль­ней­шем кня­же­нии в вер­хо­вьях Оки огды­рев­ских кня­зей ника­ких све­де­ний не сохра­ни­лось. В Румян­цев­ской редак­ции родо­слов­ных книг, вос­хо­дя­щей к родо­слов­цу 1540‑х гг., из огды­рев­ских кня­зей пока­за­ны толь­ко Иван Федо­ро­вич и его дети Васи­лий и Федор [РИИР. Вып. 2. C. 114]. То же видим в Бар­хат­ной кни­ге, вос­хо­дя­щей к Госу­да­ре­ву родо­слов­цу 1555 г. [Родо­слов­ная кни­га, Ч. 1. 1787. C. 210]. В Пат­ри­ар­шей редак­ции кон­ца XVI в. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча пока­за­ны дети Иван и Миха­ил, а князь Федор Ива­но­вич назван без­дет­ным [Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 243; Кузь­мин, 2012. C. 191; Родо­слов­ная келей­ная кни­га… 1913. C. 54–55].

КН. ФЁДОР ИВА­НО­ВИЧ (1494)

Слу­жи­лый князь, вое­во­да в 1494 г. (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1882. С. 130; Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 330).
В речах мос­ков­ско­го посла, состав­лен­ных к 4 янва­ря 1493 г., не упо­ми­на­лось об огды­рев­ских кня­зьях. Кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча, види­мо, уже не было в живых, но до кон­ца 1493 г. на мос­ков­скую сто­ро­ну пере­шла его жена Але­на и дети Васи­лий и Федор Ива­но­ви­чи [СИРИО. Т. 35. C. 127, 130–131].По срав­не­нию с кня­зья­ми ново­силь­ско­го дома, кото­рые почти все (кро­ме кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Одо­ев­ско­го) пере­шли на мос­ков­скую служ­бу, мезец­кие кня­зья раз­де­ли­лись поров­ну. На литов­ской служ­бе остал­ся выпу­щен­ный из мос­ков­ско­го пле­на князь Петр Федо­ро­вич [СИРИО. Т. 35. C. 156, 157], а так­же его род­ные бра­тья Федор Сухой и Васи­лий Федо­ро­ви­чи. Жена Федо­ра была отпу­ще­на к мужу [СИРИО. Т. 35. C. 141]. С ними же оста­ва­лась вдо­ва кня­зя Ива­на Андре­еви­ча — Софья [СИРИО. Т. 35. C. 152]. На мос­ков­ской служ­бе ока­зал­ся князь Миха­ил Рома­но­вич, выпу­щен­ный из пле­на его брат Семен (род­ствен­ни­ки бра­та Ива­на III — кня­зя Андрея Боль­шо­го) [СИРИО. Т. 35. C. 144, 156], а так­же жена и дети к тому вре­ме­ни уже покой­но­го кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Огды­рев­ско­го. В резуль­та­те вой­ны 1500–1503 гг. уже не толь­ко огды­рев­ская, но и вся мезец­кая окру­га ото­шла к мос­ков­ским слу­гам. Для Мос­ков­ско­го госу­дар­ства откры­лась ста­рая доро­га, про­хо­див­шая по марш­ру­ту Калуга–Воротынск–Серенск–Брынь–Брянск. Осе­нью 1502 г. по ней про­во­жа­ли крым­ских послов. В этой свя­зи, сохра­ни­лись све­де­ния о том, что к тому вре­ме­ни в Бры­ни были доль­ни­цы кня­зей Семе­на и Миха­и­ла Рома­но­ви­чей Мезец­ких, а так­же их огды­рев­ских пле­мян­ни­ков (Васи­лия и Федо­ра Ива­но­ви­чей) [СИРИО. Т. 41. C. 441–442]. Вско­ре Мезецк пол­но­стью пере­шел во вла­де­ния Ива­на III. Мос­ков­ский госу­дарь выме­нял его у кня­зя Миха­и­ла Мезец­ко­го на волость Олек­син в Ста­ро­ду­бе ряпо­лов­ском [ДДГ. №89. C. 355]. 

О даль­ней­шем кня­же­нии в вер­хо­вьях Оки огды­рев­ских кня­зей ника­ких све­де­ний не сохра­ни­лось. В Румян­цев­ской редак­ции родо­слов­ных книг, вос­хо­дя­щей к родо­слов­цу 1540‑х гг., из огды­рев­ских кня­зей пока­за­ны толь­ко Иван Федо­ро­вич и его дети Васи­лий и Федор [РИИР. Вып. 2. C. 114]. То же видим в Бар­хат­ной кни­ге, вос­хо­дя­щей к Госу­да­ре­ву родо­слов­цу 1555 г. [Родо­слов­ная кни­га, Ч. 1. 1787. C. 210]. В Пат­ри­ар­шей редак­ции кон­ца XVI в. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча пока­за­ны дети Иван и Миха­ил, а князь Федор Ива­но­вич назван без­дет­ным [Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 243; Кузь­мин, 2012. C. 191; Родо­слов­ная келей­ная кни­га… 1913. C. 54–55].

КН. АНДРЕЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ (1513, † 1519, Мещера)

Стар­ший сын бояри­на Семё­на Рома­но­ви­ча Андре­еви­ча, пере­шед­ше­го на служ­бу мос­ков­ско­му кня­зю Ива­ну III от литов­ско­го кня­зя, вое­во­да на служ­бе у мос­ков­ско­го кня­зя Васи­лия III. Имел бра­тьев Ива­на, Пет­ра, Фёдо­ра и Васи­лия. Потом­ства не имел. В июле 1513 г. во вре­мя вто­ро­го похо­да на Смо­ленск был вто­рым вое­во­дой в пол­ку пра­вой руки (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 133).

Убит тата­ра­ми на Меще­ре в 1516 г.70

КН. ИВАН СЕМЕ­НО­ВИЧ СЕМЕЙ­КА МЕЗЕЦ­КИЙ (1515,1555)

полк.воев.(1515) дворов.сын-боярск. помещ.-Можайск‑у. 2С:Сем.Ром.Анд-ча
вое­во­да в прав­ле­ние Васи­лия III Ива­но­ви­ча и Ива­на IV Грозного.Представитель кня­же­ско­го рода Мезец­ких (Рюри­ко­ви­чи). Вто­рой сын бояри­на кня­зя Семё­на Рома­но­ви­ча Мезец­ко­го. Бра­тья — кня­зья Андрей, Пётр, Фёдор и Васи­лий Мезец­кие. Тысяч­ник 2‑й ста­тьи из Можай­ска. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Можай­ска (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 59, 183).

В мар­те 1513 года — вто­рой вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в Туле «бере­же­нья для» во вре­мя похо­да вели­ко­го кня­зя на Смо­ленск, затем был вызван к Смо­лен­ску. В мае 1514 года водил полк левой руки в Тулу, а в июне «с Тулы велел князь вели­кий итти за собою к Смо­лен­ску вое­во­дам: … Семей­ке княж Семе­но­ву сыну Рома­но­ви­ча…». В 1515 году — вто­рой вое­во­да пол­ка левой руки в рус­ской рати под коман­до­ва­ни­ем кня­зя В. С. Одо­ев­ско­го на р. Ваша­на, отку­да был отправ­лен в Тулу 2‑м вое­во­дой в полк пра­вой руки. В 1516 году — 3‑й вое­во­да пол­ка левой руки у того же кня­зя В. С. Одо­ев­ско­го на р. Вашане. После роспус­ка «боль­ших» вое­вод пере­ве­ден 2‑м вое­во­дой в сто­ро­же­вой полк. В 1517 году — вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка в Меще­ре, на Тол­сти­ке, отку­да был отправ­лен на р. Ваша­ну. В июле 1527 года князь И. С. Мезец­кий был при­слан 4‑м вое­во­дой в Одо­ев под коман­до­ва­ние кня­зю М. И. Воро­тын­ско­му. В мае 1529 года был отправ­лен в вой­ске кня­зя М. И. Воро­тын­ско­го сре­ди про­чих вое­вод из Поче­па в Сер­пу­хов. В мае 1530 года — 2‑й вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в кон­ной рати во вре­мя похо­да рус­ской рати на Казань. В нояб­ре 1535 года князь И. С. Мезец­кий был при­слан 2‑м вое­во­дой пол­ка левой руки в Можайск для даль­ней­ше­го похо­да на Вели­кое кня­же­ство Литов­ское. В июле 1537 года — 3‑й вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в Коломне, в авгу­сте 1538 года — 2‑й вое­во­да пол­ка левой руки в Коломне. В июне 1543 года князь Иван Семё­но­вич Мезец­кий слу­жил вто­рым вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка «на Коломне». В апре­ле 1546 года — 2‑й вое­во­да пол­ка левой руки в Коломне. В нача­ле 1547 года был отправ­лен в Вязь­му и Доро­го­буж для поис­ка неве­сты моло­до­му царю Ива­ну Гроз­но­му. В июне-июле 1555 года князь И. С. Мезец­кий упо­ми­на­ет­ся сре­ди голов «в ста­ну и в сто­ро­жах» во вре­мя цар­ско­го похо­да в Колом­ну и Тулу про­тив крым­ско­го хана Девлет-Гирея.(Разрядная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 56, 58, 60, 71, 73, 74, 86, 91, 94, 95, 104, 107, 110, 151; Наза­ров В.Д. Сва­деб­ные дела XVI века // Вопро­сы исто­рии. 1976. № 10. С. 117).

Послух в дан­ной 1567/1568 г. И. Е. Цып­ля­те­ва, пере­дав­ше­го после сво­е­го живо­та Кирил­ло-Бело­зер­ско­му мона­сты­рю вот­чи­ну пра­ро­ди­те­лей сво­их и отца село Раме­нье с дерев­ня­ми (ОР РНБ. СПб­ДА. А I/16. Л. 521 об.-522 об.)

Оста­вил двух сыно­вей: князь Иван Ива­но­вич Мезец­кий (ум. после 1606), князь Миха­ил Ива­но­вич Куш­ник Мезец­кий (ум. после 1606)
~ Феодосия.Дм. кнж.Охлябинина.

КН. ПЕТР СЕМЕ­НО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (* ...., 1512, 1513, † ....)

вое­во­да на служ­бе у мос­ков­ско­го кня­зя Васи­лия III. Князь из рода Мезец­ких. Сын бояри­на Семё­на Рома­но­ви­ча Мезец­ко­го, пере­шед­ше­го на служ­бу мос­ков­ско­му кня­зю Ива­ну III от литов­ско­го кня­зя. Имел бра­тьев Андрея, Ива­на, Фёдо­ра и Васи­лия. В мае 1512 года был послан на реку Угра в боль­шой полк к вое­во­де Дани­и­лу Щене «для посы­лок».71 В июне 1513 года во вто­ромъ Смо­лен­скомъ походѣ шелъ изъ Доро­го­бу­жа въ Смо­лен­скъ вoев. сто­рож. п.72

Потом­ства не имел.

КН. ФЁДОР (ИН.ФЕОДОСИЙ) СЕМЕ­НО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1516,† 1571) 

вое­во­да в прав­ле­ние вели­ких кня­зей Васи­лия III Ива­но­ви­ча и Ива­на IV Гроз­но­го, чет­вер­тый из пяти сыно­вей бояри­на кня­зя Семё­на Рома­но­ви­ча Мезец­ко­го. Бра­тья — Андрей, Иван «Семей­ка», Пётр и Василий.

В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Можай­ска с поме­той «умре» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 184). В 1515/1516 г. в вой­ске из Белой к Витеб­ску вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка. В 1518/19 г. чет­вер­тый вое­во­да в Меще­ре. В 1528/29 г. вто­рой вое­во­да на Сен­кине бро­де. В мае 1530 г. в похо­де на Казань вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка в кон­ной рати. В 1531 г. вое­во­да за горо­дом в Ряза­ни, затем пер­вый вое­во­да пере­до­во­го пол­ка в Ряза­ни. В 1535 г. вое­во­да в Чер­ни­го­ве, при напа­де­нии на город литов­цев «литов­ских людей побил из горо­да и пуш­ки поимал». В 1536/37 г. вое­во­да в Меще­ре. В июне 1543 г., июле 1544 г. в Коломне был вто­рым вое­во­дой в пол­ку левой руки. В декаб­ре 1546 г. отправ­лен в Ростов и Яро­славль для смот­ра невест для вели­ко­го кня­зя. Летом 1547 г. в Коломне и Каши­ре вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка. В декаб­ре 1547 г. вто­рой вое­во­да в Смо­лен­ске. В 1553/54 г. вое­во­да на годо­ва­нье в Смо­лен­ске (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 59, 62, 73, 75–77, 93, 104, 108, 111, 115, 146; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 256; Наза­ров В.Д. Сва­деб­ные дела XVI века // Вопро­сы исто­рии. 1976. № 10. С. 117). В апре­ле-мае 1552 г. встре­чал ногай­ских послов Баи­те­ре­ка с това­ри­ща­ми и сопро­вож­дал их из Тем­ни­ко­ва до Моск­вы. В июне про­во­жал их из Моск­вы до Ряза­ни (Посоль­ские кни­ги по свя­зям Рос­сии с Ногай­ской Ордой (1551–1561 гг.) / Сост. Д.А. Муста­фи­на, В.В. Тре­пав­лов. Казань, 2006. С. 83, 85, 88). В 1552/1553 г., в 1555 г. двух­трет­ный писец в Рязан­ском уез­де (Акты слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев XV–начала XVII в. Т. 1. М., 1997. № 277; Сме­та­ни­на С.И. Вот­чин­ные архи­вы рязан­ских духов­ных кор­по­ра­ций XIII – нача­ла XVII века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 6. М., 2000. № 41, 42, 124–126).
После смер­ти жены кня­ги­ни Ири­ны (умер­ла 6 сен­тяб­ря 1556 г.) князь Ф. С. Мезец­кий дал по ней Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 51).

В ино­че­стве Фео­до­сий, в 1558–1567 г. собор­ный ста­рец, умер в 1571 г. (Спи­сок погре­бен­ных в Тро­иц­кой Сер­ги­е­вой лав­ре от осно­ва­ния оной до 1880 года. М., 1880. С. 33).

Ж. ИРИ­НА {АЙГУ­СТО­ВА?} 1556.09.06+

Потом­ства не оставил.

КН.ВАСИЛИЙ СЕМЕ­НО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1521,1555)

Сын 4‑й удель­но­го кня­зя Мезец­ко­го и бояри­на Семё­на Рома­но­ви­ча Андре­еви­ча, пере­шед­ше­го на служ­бу мос­ков­ско­му кня­зю Ива­ну III от литов­ско­го кня­зя, вое­во­да на служ­бе у мос­ков­ско­го кня­зя Васи­лия III и царя Ива­на IV Гроз­но­го. Имел бра­тьев Андрея, Ива­на Семей­ку, Пет­ра и Фёдо­ра. Имел тро­их сыно­вей: Миха­и­ла, Андрея и Ивана.

Тысяч­ник 2‑й ста­тьи из Можай­ска. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Можай­ска с поме­той «умре» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 59, 183). Летом 1521 г. нахо­дил­ся сре­ди голов у вое­вод на Угре. В мар­те 1529 год был тре­тьим вое­во­дой на Сен­кине бро­де через реку Оку. В июле 1531 года был в Ряза­ни, за горо­дом вто­рым вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка. В 1532 был послан в Сер­пу­хов, в допол­не­ние к дру­гим вое­во­дам, обо­ро­няв­шим пере­пра­вы через Оку. В мае 1533 года послан пятым вое­во­дой в Белёв, где сто­ял в охра­не­нии на реке Боб­рик. В 1534 году был вто­рым вое­во­дой в Путив­ле. В 1535 году был в соста­ве посоль­ства в Крым­ское хан­ство. С 1540 года был вое­во­дой пол­ка левой руки под Колом­ной. В авгу­сте 1541 года при похо­де на Русь Сагиб-Гирея был послан с пол­ком левой руки из Колом­ны к Белё­ву на берег Оки. В сен­тяб­ре 1544 г. намест­ник в Ста­ро­ду­бе. В июле 1547 г. в раз­ря­де цар­ско­го похо­да в Колом­ну, затем в декаб­ре 1547 г. в вой­ске из Вла­ди­ми­ра к Ниж­не­му Нов­го­ро­ду вто­рой вое­во­да в пол­ку левой руки. В 1548 году опять как вто­рой вое­во­да ходил из Ниж­не­го Нов­го­ро­да на Казань с пол­ком левой руки. В кон­це 1551 года аст­ра­хан­ско­го хана Дер­виш-Али и сопро­вож­дал его в Моск­ву. В апре­ле 1552 послан из Муро­ма к Каза­ни как вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка впе­ре­ди основ­но­го вой­ска и участ­во­вал в взя­тии Каза­ни. В мае 1553 г. дол­жен был из Ниж­не­го Нов­го­ро­да в Сви­яж­ский город воз­гла­вить сто­ро­же­вой полк. В 1553 г. сре­ди вое­вод в Сви­яж­ском горо­де. В 1555 г. в Коломне был вто­рым вое­во­дой в пол­ку левой руки (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 66, 73, 77, 81–83, 85, 101, 111, 113, 114, 134, 139, 140, 149; Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 59. СПб., 1887. С. 261). В авгу­сте 1551 г. встре­чал ногай­ских послов в Москве, 19 октяб­ря 1551 г. встре­чал Дер­ви­ша царя из Нога­ев на р. Пек­ше и про­во­жал его до Моск­вы. В нояб­ре участ­во­вал в пере­го­во­рах с Дер­ви­шем. В мар­те 1552 г. Дер­виш был пожа­ло­ван Зве­ни­го­ро­дом и князь Васи­лий Мезец­кий и Андрей Хруль Нау­мов долж­ны были сопро­вож­дать его в Зве­ни­го­род (Посоль­ские кни­ги по свя­зям Рос­сии с Ногай­ской Ордой (1551–1561 гг.) / Сост. Д.А. Муста­фи­на, В.В. Тре­пав­лов. Казань, 2006. С. 65, 77–78, 80, 82). В мар­те 1570 г. при­вез гра­мо­ту от царя при­ста­вам, при­ни­мав­ших в Москве поль­ских послов (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 71. СПб., 1892. С. 630, 632).

КН. ВАСИ­ЛИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ († до 1522/23)

скон­чал­ся до 1522/23 г., не оста­вив потом­ства. В отно­ся­щих­ся к ука­зан­но­му году внут­ри­се­мей­ных сдел­ках его имя ни разу не упо­ми­на­ет­ся (АРГ. № 214–215. С. 215, 217).

КН. АНДРЕЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ († IV/V.1506, под Казанью).

помещ. 2С:Мих.Ром.Анд-ча.

КН. ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ШАП­КА БОЛЬ­ШОЙ (1523,† 1552/1560).

дворов.сын-боярск. помещ.-Кострома‑у. 1539 вотч.-Стародуб-Ряполово‑у. с.Алексин с.Васильевское с.Лучкино раз­дел с бра­тья­ми и сест­рой 3С:Мих.Ром.

Рын­да. Умер в сере­дине 50‑х гг. XVI в.: в тек­сте Дво­ро­вой тет­ра­ди напро­тив име­ни его отца сто­ит помет­ка «умре» (ТКДТ. С. 149).

Не позд­нее сере­ди­ны 20‑х гг. XVI в. млад­шие сыно­вья Миха­и­ла Рома­но­ви­ча поде­ли­ли тер­ри­то­рию воло­сти меж­ду собой, одна­ко вер­хов­ная власть утвер­ди­ла ито­ги раз­де­ла лишь зимой 1538/39 г. 73 По нему Иван Шап­ка полу­чил село Васи­льев­ское (совр. Шап­ки­но), 74 к кото­ро­му соглас­но пис­цо­во­го опи­са­ния XVII сто­ле­тия тяну­ло до 10 дере­вень и око­ло 40 пустошей.

КН. ПЕТР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ГНУ­СА (1522,–1560)

чет­вер­тый сын Миха­и­ла Рома­но­ви­ча Мезецкого.

Не позд­нее сере­ди­ны 20‑х гг. XVI в. млад­шие сыно­вья Миха­и­ла Рома­но­ви­ча поде­ли­ли тер­ри­то­рию воло­сти меж­ду собой, одна­ко вер­хов­ная власть утвер­ди­ла ито­ги раз­де­ла лишь зимой 1538/39 г. 75 Пет­ру доста­лась поло­ви­на села Алек­си­но. О даль­ней­шей судь­бе вымо­роч­ной вот­чи­ны кня­зя извест­но сле­ду­ю­щее. Семен, брат Пет­ра, часть полу­чен­ной им доли отдал в при­дан­ное зятьям — кня­зьям Васи­лию Ива­но­ви­чу Ков­ро­ву и Пет­ру Бори­со­ви­чу Коро­ве Пожар­ско­му, 76 еще око­ло 10 посе­ле­ний заве­щал пле­мян­ни­кам — Юрию Шап­ки­ну и Авдо­тье Шемя­ки­ной-Прон­ской (урож­ден­ной Мезец­кой — в духов­ной Семе­на она назва­на Софьей). 77 В опи­са­нии вот­чи­ны кня­зя Семе­на 1538 г. (там же. № 37) ни одно из посе­ле­ний, заве­щан­ных им пле­мян­ни­кам, не упо­ми­на­ет­ся; сле­до­ва­тель­но, пер­во­на­чаль­но они так­же вхо­ди­ли в состав вымо­роч­ной лати­фун­дии его бра­та Пет­ра. а вла­дель­че­ский ком­плекс дерев­ни Дуба­ки­но (Дуба­кин­ская) про­дал кня­гине Авдо­тье Гор­ба­той. 78 Та, в свою оче­редь, дала отту­да Нико­ло-Шар­том­ско­му мона­сты­рю озе­ро Соро­ки­но , а про­чие зем­ли (в об-щей слож­но­сти 15 дере­вень с 5 сели­ща­ми) не позд­нее лета 1558 г. про­да­ла в каз­ну — в ука­зан­ном году Иван IV про­ме­нял дерев­ню Дуба­ки­но Мос­ков­ско­му Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю. 79

Без­дет­ный.

КН. СЕМЕН (ИН. СЕРА­ПИ­ОН) МИХАЙ­ЛО­ВИЧ (1523, † 10.III.1558/16.II.1560),

вое­во­да, пятый из шесте­рых сыно­вей кня­зя Миха­и­ла Рома­но­ви­ча Мезец­ко­го (ум. 1506). Бра­тья — кня­зья Васи­лий, Андрей, Иван Шап­ца, Пётр Гну­са и Иван Мень­шой. В нояб­ре 1543 года князь С. М. Мезец­кий был «послан по казан­ским вестем» вто­рым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка во Вла­ди­мир. В июне 1544 года — 2‑й вое­во­да пере­до­во­го пол­ка во Вла­ди­ми­ре. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 104–105). В 1554 году на сва­дьбе царя Симео­на Бек­бу­ла­то­ви­ча князь С. М. Мезец­кий упо­ми­на­ет­ся сре­ди поез­жан. В Дво­ро­вой тет­ра­ди после Ста­ро­дуб­ских кня­зей сре­ди поме­щи­ков Ста­ро­ду­ба с поме­той «умре» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 123).

Умер до 16 фев­ра­ля 1560 г. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 51).

Не позд­нее сере­ди­ны 20‑х гг. XVI в. млад­шие сыно­вья Миха­и­ла Рома­но­ви­ча поде­ли­ли тер­ри­то­рию воло­сти меж­ду собой, одна­ко вер­хов­ная власть утвер­ди­ла ито­ги раз­де­ла лишь зимой 1538/39 г. 80 Пятый сын Миха­и­ла Мезец­ко­го Семен уна­сле­до­вал село (сель­цо) Луч­ки­но. В 1538/39 г. к нему тяну­ли 38 ½ дере­вень и почин­ков (в общей слож­но­сти 113 жилых дво­ров кре­стьян и слуг кня­зя), вот­чин­ный Михай­ло-Архан­гель­ский мона­стырь с 15 келья­ми нищих, а так­же 12 пусто­шей. Уми­рая, в 1557/58 г., князь пере­дал 3 дерев­ни в Спа­со-Евфи­мьев мона­стырь, 81 6 дере­вень в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь 82 (в 1560 г. их выку­пил зять Семе­на Васи­лий Ков­ров 83, извест­на даль­ней­шая судь­ба лишь одно­го из шести посе­ле­ний, вхо­див­ших в состав это­го вот­чин­но­го ком­плек­са: дерев­ня Зыб­ки­на в XVII в. пока­за­на двор­цо­вой 84), а соб­ствен­но село Луч­ки­но с 32 ½ дерев­ня­ми и 3 пусто­ша­ми оста­вил доче­рям Марии и Федо­сье. 85

В 1522/1523 г. кня­зья Иван Шап­ца, Петр и Семен Михай­ло­вы дети Мезец­кие про­да­ли их млад­ше­му бра­ту Ива­ну Мень­шо­му Михай­ло­ву сыну Мезец­ко­му три жере­бья села Глу­мо­во с дерев­ня­ми, почин­ка­ми и пусто­ша­ми в Суз­даль­ском уез­де. 8 сен­тяб­ря 1523 г. князь Иван Мень­шой Михай­ло­вич Мезец­кий зало­жил бла­го­ве­щен­ско­му про­то­по­пу Васи­лию и его сыну Ива­ну село Глу­мо­во с дерев­ня­ми в Суз­даль­ском уез­де за 300 руб. (Пере­чень актов Архи­ва Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. 1505–1537 гг. / Сост. С.М. Каш­та­нов, С.Ю. Коро­ле­ва, Л.В. Сто­ля­ро­ва. М., 2007. № 216, 229). В 1538/1539 г. по при­ка­зу вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча был про­из­ве­ден раз­дел вот­чи­ны кня­зей Ива­на, Пет­ра, Семе­на Михай­ло­вых сел Алек­син, Васи­льев­ское, Луч­ки­но с дерев­ня­ми и почин­ка­ми детей Мезец­ко­го и княж­ны Овдо­тьи, доче­ри кня­зя Ива­на Мень­шо­го Ива­но­ва сына Мезец­ко­го. Кня­зю Семе­ну доста­лось село Луч­ки­но с 38,5 дерев­ня­ми, почин­ка­ми и пусто­ша­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском. Овдо­тье доста­лось пол­се­ла Алек­си­но с 38 дерев­ня­ми и почин­ка­ми. Во вла­де­нье было не менее 5000 деся­тин, не счи­тая 16 озер и залив­ных лугов (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 865–872; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 823. Л. 706–712; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 67–68; Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 37). В 1557/1558 г. жена бояри­на кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча Шемя­ки­на Прон­ско­го кня­ги­ня Овдо­тья, дочь кня­зя Ива­на Мень­шо­го Михай­ло­ви­ча Мень­шо­го Мезец­ко­го, раз­ме­же­ва­ла зем­ли со сво­им дядей Семе­ном Михай­ло­ви­чем Мезец­ким и бра­том кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем Шап­ки­ным в вот­чин­ных уго­дьях кня­зя Пет­ра Михай­ло­ви­ча тре­ти на р. Клязь­ме в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. № 1178. Д. 8. Л. 1381).

В пери­од меж­ду 1 сен­тяб­ря 1557 г. и 8 мар­та 1558 г. князь С. М. Мезец­кий соста­вил духов­ную гра­мо­ту. Мит­ро­по­ли­ту Мака­рию 10 мар­та 1558 , свя­ти­те­лю была «явле­на» духов­ная гра­мо­та «умер­ше­го кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го», по кото­рой упо­ми­нал дерев­ни в Забо­ро­вье Ста­рое, Ста­рое Кора­ча­ров­ское, Вас­ки Кара­ча­ро­ва, Хмель­ни­ки, Тимош­ки­но, Бока­ре­во, Зыб­ки­но, кото­рые дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю. Преду­смот­ре­на воз­мож­ность их выку­па за 50 руб. со сто­ро­ны доче­рей кня­зя Семе­на Марии и Фео­до­сии. Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю дал отчи­ны сво­ей дерев­ни Сне­ги­рев­ское, Харин­ское, Косов­ка в Маль­шине углу, Архан­гель­ско­му собо­ру дерев­ню Тара­ка­нов­ское. Доче­рям кня­ги­ня Марье и Фео­до­сии дал в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском село Луч­ки­но с 26,5 дерев­ня­ми и 4 пусто­ша­ми, а так­же в Забо­рье дерев­ни Оста­ни­но, Коро­мыс­ло­во, Души­ло­во, Боль­шое Дво­ри­ще, Сеча по поло­ви­нам. Пле­мян­ни­цу Софью, дочь кня­зя Ива­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го, бла­го­сло­вил дерев­ня­ми Луко­я­но­во, Садов­ское, почин­ка­ми Ново­же­ни­но, Кита­шев­ским. Пле­мян­ни­ка кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча Мезец­ко­го бла­го­сло­вил дерев­ня­ми Марин­ки­но, Бор­цо­во, Мосе­е­во, Гнез­дов­ское, пусто­шью Рош­ков­ское. В духов­ной упо­ми­на­ет­ся сво­я­че­ни­ца кня­зя Семе­на Улья­на, жена кня­зя Миха­и­ла Юрье­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го и теща Овдо­тья, жена Федо­ра Писа­ре­ва. Князь Семен при­ка­зал свой двор в Москве на Никит­ской ули­це про­дать и пере­дать день­ги Ново­де­ви­чье­му мона­сты­рю по его душе и по кня­гине Анне. Сре­ди все­го иму­ще­ства князь назы­ва­ет свои свя­ты­ни: «Образ Его­рей Вели­кий, резан на каме­ни на яшме­ре, резь гре­че­ская и цка золо­та», затем «образ резан на кости на мамон­то­ве Два­на­де­сят празд­ни­ков, обло­жен бас­мы сереб­ря­ны позо­ло­че­ны, да образ Пре­чи­стые, сереб­ром обло­жен позо­ло­чен, пеле­на шита золо­том да сереб­ром, а крест золо­той с мощь­ми и с каме­ньем, да две ико­ны, сереб­ром обло­жен», а так­же «Крест золот с мощь­ми да ико­ну склад­ную сино­дой Два­на­де­сят празд­ни­ков, обло­же­на сереб­ром, да ико­ну Два­на­де­сят празд­ни­ков, резан на кости на мамон­то­ве, сереб­ром обло­же­на, да образ Чюдо­твор­ца Нико­лы, сереб­ром обло­жен под хру­ста­лем». Все «послу­хи» под­твер­ди­ли, что гра­мо­та была напи­са­на при них, после чего свя­ти­тель скре­пил ее сво­ей под­пи­сью и печа­тью. Под­пи­сал гра­мо­ту «мит­ро­по­личь дияк Ники­та Парфениев».(Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 97).

В 1564/1565 г. кня­ги­ня Авдо­тья, жена кня­зя Ю. И. Шемя­ки­на Прон­ско­го, пле­мян­ни­ца кня­зя С. М. Мезец­ко­го, соста­ви­ла духов­ную гра­мо­ту. Сво­им сест­рам, доче­рям кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го, Марье и Федо­сье она дала 20 руб. вот­чи­ну деда кня­зя Миха­и­ла Рома­но­ви­ча и отца кня­зя Ива­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ких пол­се­ла Олек­си­но с дерев­ня­ми в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском во Вла­ди­мир­ском уез­де, да вот­чи­ну дяди кня­зя Пет­ра Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го дру­гую поло­ви­ну села Олек­си­но с дерев­ня­ми она дала Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю. Кро­ме это­го дерев­ни, достав­ши­е­ся ей от дяди кня­зя П. М. Мезец­ко­го Батю­ти­но, Харин­ская, Голо­ща­по­во, Федо­ро­во, Бабиш­ки­но, Шуры­ги­но, Вол­чья, Голыш­ков­ка, Лихо­ре­во, Баху­ли­на, она бла­го­сло­ви­ла сво­е­го бра­та кня­зя Юрия Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го. Сест­рам кня­ги­ням Марье и Федо­сье она дала дяди дерев­ни Круг­лое, Мак­си­мо­во, Звя­ги­но, Голе­во. Еще одну вот­чи­ну, дан­ную ей дядей и отцом, село Глу­мо­во с дерев­ня­ми в Суз­даль­ском уез­де Овдо­тья заве­ща­ла Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю. Тяну­щие к селу Глу­мо­во дерев­ни Бане­во, Сурож­ко, Круг­ло Куро­жи­но, Суро­меж, Тере­хо­во, Милю­ти­но, Пере­хо­ви­цы, Чюри­ло­во, Лом­ки, Кон­дра­ти­що­во, Кунеи ост­ров, Кре­чаи ост­ров, Неже­ре­лех, Полян­ки, Пал­ки­но дала сво­е­му дяде Ионе Васи­лье­ву сыну Про­то­по­по­ву до его живо­та, а после Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю (Акты Рос­сий­ско­го госу­дар­ства. Архи­вы мос­ков­ских мона­сты­рей и собо­ров. XV–начало XVII в. М., 1998. № 82).

Князь С. М. Мезец­кий 12 июля 1555 г. дал Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю по сво­ей жене кня­гине Анне 50 руб. 1 мар­та 1556 г. он дал по жене коня. 16 фев­ра­ля 1560 г. по кня­зе Семене Мезец­ком взя­ли 50 руб. у кня­зя Васи­лия Ков­ро­ва за вклад­ную вот­чи­ну. После его смер­ти 16 фев­ра­ля 1560 г. взя­то на его вот­чине у кня­зя Васи­лия Ков­ро­ва 50 руб­лев (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 51). 21 мар­та 1558 г. князь И. И. Баря­тин­ский, душе­при­каз­чик кня­зя С. М. Мезец­ко­го, дал по его духов­ной гра­мо­те Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю вот­чин­ные дерев­ни Сне­ги­рев­ское, Харин­ское и Косов­ка в Маль­шине углу Ста­ро­дуб­ско­го уез­да. Неко­то­рые зем­ли села Алек­си­на в Ста­ро­дуб­ском уез­де к 1566/1567 г. доста­лись по обме­ну кня­зю Вла­ди­ми­ру Андре­еви­чу Ста­риц­ко­му (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 106, 147, 148; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 22–23). В 1571/1572 г. кня­ги­ня Мария Семе­нов­на, жена кня­зя В. И. Ков­ро­ва (и дочь кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го), дала Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю по сво­ем све­к­ре кня­зе Иване, по муже, по детях кня­зьях Юрии и Алек­сан­дре Ков­ро­вым вот­чи­ну мужа и детей в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Ков­ро­ве сель­цо Андре­ев­ское с дерев­ня­ми Суво­ров­ское Сал­та­но­во, Угри­мо­во Фро­ло­во, пусто­шью Савин­ское. В 1571/1572 г. кня­ги­ня Мария Ков­ро­ва и кня­ги­ня Федо­сья, жена кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча Пожар­ско­го, дали Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю сво­е­го отца кня­зя С. М. Мезец­ко­го бла­го­сло­ве­ние в память по отце и по мате­ри Пела­гее, по муже Марии кня­зе В. И. Ков­ро­ве, по муже Федо­сьи кня­зе П. Б. Пожар­ском, и по детях кня­зьях Юрии, Алек­сан­дре, Иване, княжне Вар­ва­ре, дяде кня­зе П. М. Мезец­ком свою вот­чи­ну в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском сель­цо Луч­ки­но с дерев­ня­ми 12 дерев­ня­ми, 1 почин­ком и 2 сели­ща­ми (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 106, 165, 167; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 5. М., 2002. С. 26–27). В 1567/1568 г. князь И. Б. Ромо­да­нов­ский дал Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю свою вот­чи­ну куп­лю сель­цо дерев­ню Щети­нин­ское с дерев­ня­ми Несте­ро­во, Кня­ги­нин­ская (Кня­жье), почи­нок Коро­мыс­лов и др. и мель­ни­цу на р. Шижех­те в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском. Шесть дере­вень этой вот­чи­ны князь Иван Бори­со­вич купил в 1553/1554 г. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ков­ро­ва, кото­ро­му они доста­лись в каче­стве при­да­но­го от тестя, кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го. Осталь­ные дерев­ни Ромо­да­нов­ский, воз­мож­но, купил у кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го (Давы­дов М.И. Две каба­лы кня­зя Ю. И. Мезец­ко­го из архи­ва Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 9. М., 2003. С. 261). В 1557/1558 г. сде­лал вклад в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь по при­ка­зу и по духов­ной гра­мо­те сво­е­го дяди кня­зя стар­ца Сера­пи­о­на (в миру Семе­на) Мезец­ко­го его вот­чи­ну в Забо­ров­ской воло­сти Бежец­ко­го уез­да дерев­ни Ста­рая Кара­ча­ро­во, Вас­ки Кара­ча­ро­ва, Хмел­ни­ки, Тимош­ки­но, Бока­ре­во, Зыб­ки­но. Ука­за­на воз­мож­ность выку­па вот­чи­ны доче­ря­ми кня­зя Семе­на Мари­ей и Фео­до­сьей за 50 руб. Князь С. М. Мезец­кий сде­лал вклад в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь 12 июля 1555 г. по жене Анне 50 руб. и вско­ре после это­го постриг­ся под име­нем Сера­пи­о­на. 16 фев­ра­ля 1560 г. после смер­ти Сера­пи­о­на было взя­то 50 руб. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ва сына Ков­ро­ва Ста­ро­дуб­ско­го, кото­рый был женат на кня­гине Семе­новне Мезец­кой и вот­чи­на пере­шла к нему (РГА­ДА. Ф. 281. № 1245/141; Архив СПб ИИРАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1176. Л. 1376; Ф. 115. Д. 5. Л. 157; Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 1. М., 1899. С. 7).

Ж.: ПЕЛА­ГЕЯ

КН. ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ (1519,–1539+до)

1539 вотч.-Стародуб-Ряполово‑у. с.Алексин с.Васильевское с.Лучкино раз­дел с бра­тья­ми и сест­рой ~Евфимия.Вас. 1519 Д:Вас. ПРО­ТО­ПОВ без­детн. 6С:Мих.Ром.

Не позд­нее сере­ди­ны 20‑х гг. XVI в. млад­шие сыно­вья Миха­и­ла Рома­но­ви­ча поде­ли­ли тер­ри­то­рию воло­сти меж­ду собой. В част­но­сти, извест­но, что млад­ший сын М.Р. Мезец­ко­го — Иван Мень­шой — уже к 1526 г. являл­ся владельцем
поло­ви­ны села Алек­си­но (АРГ. № 279. С. 281–282). При­мер­но в это же вре­мя он зало­жил се в 100 руб­лях С. В.Черемисинову, одна­ко тесть кня­зя — про­то­поп крем­лев­ско­го Бла­го­ве­щен­ско­го собо­ра Васи­лий — выку­пил эту вот­чи­ну и вер­нул се зятю (ОР РГБ. Ф. 303ЛІ. Кн. 546. Л. 9‑об., 36-об.). Одна­ко вер­хов­ная власть утвер­ди­ла ито­ги раз­де­ла лишь зимой 1538/39 г. 86

Изве­стен целый ряд актов, име­ю­щих непо­сред­ствен­ное [259] отно­ше­ние к Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю, хотя и про­ис­хо­дя­щих из архи­вов дру­гих духов­ных кор­по­ра­ций. Семь из них осве­ща­ют исто­рию села Глу­мо­ва и сель­ца (дерев­ни) Бане­ва в Суз­даль­ском уез­де, ото­бран­ных Ива­ном Гроз­ным в сере­дине 1560‑х гг. у бого­яв­лен­ско­го стар­ца Ионы Про­то­по­по­ва (в каче­стве ком­пен­са­ции за кон­фис­ко­ван­ные вла­де­ния послед­ний полу­чил село Алек­си­но в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском, кото­рое впо­след­ствии было заве­ща­но им Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю) 6. Это, во-пер­вых, куп­чая кня­зя Ива­на Мень­шо­го Михай­ло­ва сына Мезец­ко­го у его стар­ших бра­тьев и очи­щаль­ная запись послед­них на три жере­бья села Глу­мо­ва (1522/23 г.) 7; во-вто­рых, заклад­ная каба­ла на то же село кня­зя И. М. Мезец­ко­го тестю – про­то­по­пу крем­лев­ско­го Бла­го­ве­щен­ско­го собо­ра Васи­лию Кузь­ми­чу (1523 г.) 8; в‑третьих, отдель­ная гра­мо­та сыну Васи­лия Кузь­ми­ча Ионе Про­то­по­по­ву, уже являв­ше­му­ся к тому вре­ме­ни бого­яв­лен­ским ино­ком, на сель­цо Бане­во (1562/63 г.) 9; и нако­нец, в‑четвертых, духов­ные Васи­лия Кузь­ми­ча (1531/32 г.), его жены Мар­фы (1560/61 г.) и их внуч­ки – кня­ги­ни Авдо­тьи Ива­нов­ны Шемя­ки­ной Прон­ской (1564/65 г.), в кото­рых ого­ва­ри­ва­лись усло­вия пере­хо­да села Глу­мо­ва и сель­ца Бане­ва в соб­ствен­ность Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря 10. Еще в двух актах Иона Про­то­по­пов высту­па­ет уже как вла­де­лец села Алек­си­на в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском – в разъ­ез­жей на зем­ли сел Алек­си­на, Луч­ки­на и Васи­льев­ско­го (1566/67 г.) и в жало­ван­ной тар­хан­но-оброч­ной и несу­ди­мой гра­мо­те мит­ро­по­ли­та Кирил­ла при­чту церк­вей Рож­де­ства Бого­ро­ди­цы в селе Алек­сине и Архан­ге­ла Миха­и­ла в селе Луч­кине (1569 г.; см. так­же под­твер­жде­ние мит­ро­по­ли­та Анто­ния 1573 г.) 11. Дру­гая бого­яв­лен­ская вот­чи­на в Ста­ро­ду­бе – село Дуба­ки­но фигу­ри­ру­ет в разъ­ез­жей зем­лям кня­зя Ива­на Бори­со­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го с зем­ля­ми кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча Шап­ки­на Мезец­ко­го и Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря (1567 г.) 12. Ито­го 10 актов.
6. АРГ. АММС. М., 1998. № 92. С. 219–220.
7. АРГ. М.; 1975. № 214, 215.
8. Там же. № 219.
9. РГБ. Ф. 303/II. Кн. 546. Суз­даль. Л. 15 об.- 26.
10. РГБ. Ф. 303/I. № 281; там же. Ф. 303/II. Кн. 546. Суз­даль. Л. 6–15; РГА­ДА. Ф. 281. Суз­даль. № 48/11827; см. так­же АРГ. АММС. М., 1998. № 82. С. 203–205.
11. АССЕМ. М, 1998. № 147; Лиха­чев Н. П. Замет­ки по родо­сло­вию неко­то­рых кня­же­ских фами­лий // Изве­стия Рус­ско­го гене­а­ло­ги­че­ско­го обще­ства. СПб, 1900. Вып. I. (отдель­ный оттиск). С. 11 (то же см.: Архив П. М. Стро­е­ва. Т. 1 // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Пет­ро­град, 1915. Т. 32. № 239).
12. АССЕМ. М., 1998. № 149.

В кол­лек­ции гра­мот Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря, кото­рая хра­нит­ся в руко­пис­ном отде­ле Рос­сий­ской госу­дар­ствен­ной биб­лио­те­ки в Москве, есть нема­ло доку­мен­тов, поз­во­ля­ю­щих пред­ста­вить исто­рию соби­ра­ния этим мона­сты­рем земель­ных богатств. Сре­ди них акты XV–XVI веков, каса­ю­щи­е­ся семей­но-родо­во­во­го кла­на Про­то­по­по­вых – Мезец­ких – Прон­ских, неод­но­крат­но делав­ших вкла­ды в этот круп­ней­ший и могу­ще­ствен­ней­ший мона­стырь. Боль­шин­ство из них состав­ле­но муж­чи­на­ми (гла­ва­ми семейств и их бра­тья­ми, дядья­ми, деве­рья­ми и т. д.), кото­рые име­ли широ­кие пол­но­мо­чия по рас­по­ря­же­нию недви­жи­мой соб­ствен­но­стью. Но встре­ча­ют­ся и «жен­ские» вклад­ные и духов­ные (жен и вдов), а сре­ди них – Духов­ная (заве­ща­ние) некой Мар­фы Про­то­по­по­вой, отно­ся­ща­я­ся к сере­дине XVI сто­ле­тия (Духов­ная… 1560–1561). Упо­мя­ну­тые в этой Духов­ной «дей­ству­ю­щие лица» поз­во­ля­ют рекон­стру­и­ро­вать не толь­ко свое­об­раз­ную семей­ную гене­а­ло­гию, син­хро­ни­зи­ру­ю­щую раз­лич­ные рит­мы и типы соци­аль­но-исто­ри­че­ско­го вре­ме­ни (обще­ства в целом, поко­ле­ния, инди­ви­дов), но и при­от­крыть заве­су тай­ны над част­ной жиз­нью совре­мен­ни­ков Васи­лия III и Ива­на Грозного.

Глав­ным дей­ству­ю­щим лицом про­ис­хо­див­ших око­ло четы­рех веков назад собы­тий была сама соста­ви­тель­ни­ца Духов­ной – Мар­фа Про­то­по­по­ва. Как поз­во­ля­ют уста­но­вить дру­гие акты из той же кол­лек­ции по суз­даль­ско­му и бежец­ко­му уез­дам, Мар­фа была женой неко­е­го Васи­лия Кузь­ми­ча, слу­жив­ше­го в сере­дине 1520‑х го- дов про­то­по­пом при­двор­но­го Бла­го­ве­щен­ско­го собо­ра Мос­ков­ско­го крем­ля. Долж­ность Васи­лия Кузь­ми­ча и поз­во­ли­ла его жене, детям и вну­кам носить фами­лию Про­то­по­по­вы (Кобрин 1983: 50). Отно­си­тель­но невы­со­кий соци­аль­ный ста­тус супру­га Мар­фы (долж­ность про­то­по­па была по зна­чи­мо­сти мень­шей, чем долж­ность насто­я­те­ля церк­ви – им несколь­ко поз­же стал зна­ме­ни­тый Силь­вестр, автор «Домо­строя») замет­но уси­ли­вал­ся тем, что местом его служ­бы был имен­но при­двор­ный собор. Там Васи­лий Кузь­мич вре­мя от вре­ме­ни имел воз­мож­ность общать­ся не толь­ко с при­бли­жен­ны­ми госу­да­ря, но и с самим вели­ким кня­зем Васи­ли­ем III. Любо­пыт­но, что без­род­но­го, незнат­но­го про­то­по­па вели­кий князь Васи­лий III назвал в заве­ща­нии 1523 года сво­им духов­ни­ком («отцом духов­ным») (Духов­ная… 1523).

О повсе­днев­ной жиз­ни Васи­лия Кузь­ми­ча и Мар­фы Про­то­по­по­вых нам ниче­го не извест­но. Мож­но толь­ко дога­ды­вать­ся о том, какой отпе­ча­ток нало­жи­ла на их судь­бы эпо­ха, вре­мя начав­шей­ся эро­зии преж­них цен­но­стей – родо­ви­то­сти и знат­но­сти. Их место в нача­ле XVI века ста­ло посте­пен­но зани­мать лич­ное богат­ство, кото­рое в соче­та­нии с при­бли­жен­но­стью к «власт­ным струк­ту­рам» мог­ло при бла­го­при­ят­ных обсто­я­тель­ствах ком­пен­си­ро­вать «худую поро­ду». Сопо­став­ле­ние с совре­мен­но­стью напра­ши­ва­ет­ся само собой: Васи­лий и Мар­фа Про­то­по­по­вы были типич­ны­ми «новы­ми рус­ски­ми» XVI сто­ле­тия. Судя по вклад­ным, родо­вых вот­чин у них не было, зато были сред­ства их ску­пать (РО РГБ 1540: 326), чем они и зани­ма­лись, оза­бо­чен­ные судь­бой двух сво­их детей – доче­ри Евфи­мии и сына Ива­на. Посте­пен­но земель­ные при­об­ре­те­ния поз­во­ли­ли неро­до­ви­той семье Васи­лия Кузь­ми­ча рас­счи­ты­вать на выгод­ное и удач­ное устрой­ство судеб сво­их «чад». И если о семей­ной жиз­ни сына Васи­лия Кузь­ми­ча и Мар­фы, Ива­на, ниче­го уста­но­вить не уда­ет­ся, то о судь­бе их доче­ри мож­но ска­зать, что она сло­жи­лась удач­но, оправ­дав надеж­ды матуш­ки и отца. Незнат­ной, но бога­той девуш­ке уда­лось свя­зать свою судь­бу с отпрыс­ком одно­го из самых древ­них, хотя и бед­не­ю­щих, родов – кня­зем Ива­ном (Мень­шим) Михай­ло­ви­чем Мезец­ким (Зимин 1975: 39–41). Удель­ные вла­сти­те­ли горо­да Мещов­ска (Мезец­ка) кня­зья Мезец­кие лиши­лись уде­ла при Иване III и в XVI веке уже ника­кой поли­ти­че­ской роли не игра­ли. Отец Ива­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го Миха­ил Рома­но­вич имел кое-какие вла­де­ния в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском (неда­ле­ко от Сер­пу­хо­ва), но уже сам князь Иван по тем вре­ме­нам был бук­валь­но «без­зе­мель­ным»: почти все его родо­вые вла­де­ния ока­за­лись зало­же­ны-пере­за­ло­же­ны (Акты… 1975; Рож­де­ствен­ский 1897). Рат­ное дело было для него про­фес­си­ей, он мало вре­ме­ни про­во­дил дома, рас­те­ряв то немно­гое, что доста­лось ему по наслед­ству от отца (Лиха­чев 1900: 85).

При­чи­на­ми, под­толк­нув­ши­ми родо­ви­то­го кня­зя к бра­ку с Евфи­ми­ей, мог­ли быть: высо­кий соци­аль­ный ста­тус пред­по­ла­га­е­мо­го тестя (при­двор­но­го про­то­по­па), нали­чие бога­то­го при­да­но­го, на кото­рое Иван рас­счи­ты­вал, а может быть, то и дру­гое вме­сте. Но како­вы бы ни были моти­вы заклю­че­ния подоб­но­го бра­ка, его неор­ди­нар­ность оче­вид­на, тем более что все кано­ни­че­ские пра­ви­ла пест­ре­ли тогда пред­пи­са­ни­я­ми о заклю­че­нии бра­ков толь­ко с «ровней»[1]. В при­да­ное Евфи­мии мать с отцом, как под­ска­зы­ва­ет Духов­ная Мар­фы, дали толь­ко дви­жи­мость (день­ги), сумев ниче­го не израс­хо­до­вать из ранее при­об­ре­тен­ной земель­ной соб­ствен­но­сти. Види­мо, ново­яв­лен­ный зять настоль­ко «поиз­дер­жал­ся», что не мог – вслед­ствие сво­е­го затруд­ни­тель­но­го мате­ри­аль­но­го поло­же­ния – дик­то­вать более выгод­ных усло­вий. Брак с Евфи­ми­ей был ему необ­хо­дим не мень­ше, чем семье про­то­по­па, меч­тав­шей пород­нить­ся с кня­же­ской фами­ли­ей. Сам Иван Мезец­кий обре­тал бога­тых род­ствен­ни­ков, кото­рые – как пока­зы­ва­ют куп­чие гра­мо­ты Мар­фы и Васи­лия Про­то­по­по­вых – не отка­зы­ва­ли зятю в помо­щи, выку­пая ранее зало­жен­ные им вот­чи­ны (Акты… 1505–1526: № 214, 215, 219). В XVI сто­ле­тии покуп­ка нуво­ри­шем чьих-то родо­вых земель была в поряд­ке вещей, поз­же (в XVIII веке) подоб­но­го рода дей­ствия были бы запре­ще­ны законом.

Судя по все­му, Иван Мезец­кий не испы­ты­вал ника­ких «ком­плек­сов» от того, что тесть зани­ма­ет­ся его иму­ще­ствен­ны­ми дела­ми. Зато Васи­лий Кузь­мич не без пле­бей­ской гор­до­сти отме­тил в сво­ей духов­ной, что он сам при­об­рел не толь­ко часть родо­вых земель Мезец­ких, но и оде­вал-обу­вал зятя-ижди­вен­ца, а так­же сна­ря­жал его на госу­да­ре­ву служ­бу («поку­пал зятю сво­е­му на свои день­ги доспех про него и на люди его, и кони») (Духов­ная… 1531–1532). По всей веро­ят­но­сти, пока зять нахо­дил­ся в похо­дах, Васи­лий Кузь­мич счи­тал необ­хо­ди­мым обу­стра­и­вать мате­ри­аль­ное бла­го­со­сто­я­ние его жены, сво­ей доче­ри. В 1531 (или 1532?) году Васи­лий Кузь­мич, при­няв мона­ше­ство под име­нем Вас­си­ан, умер. Иму­ще­ствен­ны­ми дела­ми родо­во­го кла­на суж­де­но было теперь зани­мать­ся его вдо­ве, при­чем не один год: про­то­по­пи­ца пере­жи­ла мужа почти на три десят­ка лет. Духов­ная Мар­фы была состав­ле­на в 1560–1561 годах и предъ­яв­ле­на для утвер­жде­ния после ее смер­ти 10 авгу­ста 1561 года.

Ж. ЕВФИ­МИЯ ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ПРОТОПОПОВА

КН. ИВАН ПЕТ­РО­ВИЧ (1539)

в 1539 вотч.-Стародуб-Ряполовск.-у. С::?

XVIІI генерація от Рюрика.

КН. БОРИС ИВА­НО­ВИЧ (1552,1596)

1С:Ив.Фед.Сухого, вое­во­да, моск.двн.(1589) дворов.сын-боярск. помещ.-Муром‑у. воев.Тетюши(1571), воев.Двина(1587‑,1590). вое­во­да в прав­ле­ние Ива­на Гроз­но­го и Фёдо­ра Иоан­но­ви­ча. Пред­ста­ви­тель кня­же­ско­го рода Мезец­ких (Рюри­ко­ви­чи). Стар­ший из двух сыно­вей кня­зя Ива­на Фёдо­ро­ви­ча Мезец­ко­го и внук кня­зя Фёдо­ра Фёдо­ро­ви­ча «Сухо­го» Мезецкого.

В 1570–1578 гг. вхо­дил в Зем­ский двор. В 1570—1571 годах князь Б. И. Мезец­кий слу­жил вое­во­дой в раз­ных пол­ках, затем «в Тетю­шах от казан­ские сто­ро­ны город» ста­вил и был остав­лен в нём на год 2‑м вое­во­дой. В 1575 году вто­рич­но был при­слан в Тетю­ши, отку­да в 1576 году был оправ­лен голо­вой в Казань. В 1577—1579 годах — 2‑й вое­во­да в Тетю­шах. В 1584 году князь Б. И. Мезец­кий руко­во­дил стро­и­тель­ством горо­да Архан­гель­ска. В 1585—1586 годах — вто­рой вое­во­да в Аст­ра­ха­ни. Мос­ков­ский дво­ря­нин в 1588/89 гг., в Швед­ском похо­де 1589/90 гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 218, 323). В мар­те 1591 года князь Б. И. Мезец­кий был отправ­лен на вое­вод­ство в город Ям, где слу­жил до 1593 года. В 1594—1596 годах — вое­во­да в Чебоксарах.

Кня­зья Борис и Семен Ива­но­ви­чи име­ли вот­чин­ные зем­ле­вла­де­ния в Дуб­ров­ском стане Муром­ско­го уез­да [Дан­ная кн. Бори­са Ива­но­ви­ча Мезец­ко­го арх. Бори­со­глеб­ско­го м–ря Само­илу на д. Гус­ли с пуст. в Дуб­ров­ском ст. Муром­ско­го у. // РГА­ДА. – Ф. 281. – № 27/7759.]

Ж: КНЖ. АННА РОМА­НОВ­НА ОДО­ЕВ­СКАЯ, дочь кн. Рома­на Ива­но­ви­ча Одоевского.

б/​д

КН. СЕМЕН ИВА­НО­ВИЧ (?-п.1570)

КН. ИВАН ПЕТРОВИЧ

КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ВЛАСОВ

КН. ДМИТ­РИЙ ИВА­НО­ВИЧ ВЛА­СОВ (1552,1579)

2С:Ив.Вас. ВЛА­СОВ; вое­во­да, моск.двн.(1552) рында(1562) вотч.-Руза‑у.

В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Моск­вы (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 125). В 1566–1579 гг. вхо­дил в Зем­ский двор. Дво­ря­нин 2‑й ста­тьи на Зем­ском собо­ре 25 июня–2 июля 1566 г. Околь­ни­чий на сва­дьбе коро­ля Маг­ну­са и кня­ги­ни Марии Вла­ди­ми­ров­ны Ста­риц­кой в апре­ле 1573 г. В мае 1579 г. вое­во­да в Брян­ске (Собра­ние госу­дар­ствен­ных гра­мот и дого­во­ров. Ч. 1. М., 1813. С. 551; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 330; Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 65).. Упо­ми­на­ет­ся в Мос­ков­ской десятне 1578 г.

Ж.: МАРИЯ (1573).

[Ста­шев­ский Е. Десят­ни мос­ков­ско­го уез­да 7068 и 7094 // Чте­ния в обще­стве исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских (ЧОИДР). М.: Сино­даль­ная типогр. 1911. Кн. I. Отд. 1. 580 с. ‚с. 8].

КН. НИКИ­ТА ИВА­НО­ВИЧ ВЛА­СОВ (1550,–1560/62)

3ст.моск.двн.(1550) дворов.сын-боярск. помещ.-Дорогобуж‑у. С:Ив.Вас.Фед-ча ВЛАСОВ.

столь­ник

КН. ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ВЛА­СОВ (1550,—15)

моск.двн.(1550) 1С:Мих.Вас. ВЛАСОВ.

КН. ЮРИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ КОПЫ­ТО ВЛА­СОВ (1552,1560)

в 1552 моск.двн.(1552/60) 2С:Мих.Вас. ВЛАСОВ.

КН. ВАСИ­ЛИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ (1550?)

помещ. 3С:Мих.Вас. ВЛАСОВ.

КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГОВДЫРЕВСКИЙ

В Пат­ри­ар­шей редак­ции кон­ца XVI в. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча пока­за­ны дети Иван и Миха­ил, а князь Федор Ива­но­вич назван без­дет­ным [Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 243; Кузь­мин, 2012. C. 191; Родо­слов­ная келей­ная кни­га… 1913. C. 54–55].

КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГОВДЫРЕВСКИЙ

В Пат­ри­ар­шей редак­ции кон­ца XVI в. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча пока­за­ны дети Иван и Миха­ил, а князь Федор Ива­но­вич назван без­дет­ным [Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 243; Кузь­мин, 2012. C. 191; Родо­слов­ная келей­ная кни­га… 1913. C. 54–55].

КН. ДМИТ­РИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГОВДЫРЕВСКИЙ

Г.А. Вла­сьев заме­тил, что в кор­мо­вых кни­гах Бори­со­глеб­ско­го Ростов­ско­го мона­сты­ря име­ет­ся запись о вкла­де «по Дмит­рее Васи­лье­ви­че Оды­ревъскомъ и по его роди­те­лехъ», а так­же по его кня­гине Домне, вино­ках Доси­фее. Вклад состав­лял сель­цо Вер­зи­но и дерев­ню Яким­цо­во [Вла­сьев, 1906. Т. 1. Ч. 2. C. 13; Титов, 1881. C. 10, 86, 88]. Князь Дмит­рий Васи­лье­вич умер дале­ко от родо­во­го гнез­да огды­рев­ских кня­зей, одна­ко в сво­ем новом име­нии обла­дал кня­же­ски­ми правами.

Еще один ука­зан­ный в ДТ по Росто­ву князь «Дмит­рей княж Васи­льев сын Сал­ды­рев­ско­го [Оды­рев­ско­го]», поме­чен­ный «Умре», про­ис­хо­дил из Рюри­ко­ви­чей Юго-Запад­ной Руси 10. Нали­чие у него и его кня­ги­ни Дом­ны («во ино­цех Досо­феи») земель­ных вла­де­ний в Ростов­ском уез­де под­твер­жда­ет­ся их вкла­да­ми в Ростов­ский Бори­со­глеб­ский мона­стырь ( РБМ), в кото­рый Д. В. Оды­рев­ский пере­дал с. Верь­зей­но (Вер­зе­и­но) и 5 пустт. 11 Земель­ный вклад ука­зы­ва­ет на отсут­ствие сыно­вей и пре­се­че­ние муж­ской линии дан­ной фами­лии. РБМ кня­ги­ня Дом­на заве­ща­ла д. Яким­цо­во (Яки­мо­во) Днем кон­чи­ны кня­ги­ни ука­за­но 28 фев­ра­ля [ ВКР­БМ. С. 10). Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих… С. 210; ТКДТ. С. 142.] Оба селе­ния нахо­ди­лись в Бого­род­ском стане на р. Лига 13. Князь Дмит­рий отсут­ству­ет в «Бар­хат­ной кни­ге», но, веро­ят­но, был сыном кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча 14.
Отсут­ствие Д. В. Оды­рев­ско­го в раз­ря­дах ука­зы­ва­ет на его смерть в моло­дых летах. Поме­та в ДТ «умре» дает осно­ва­ние дати­ро­вать вкла­ды в РБМ его и жены 1550-ми года­ми. Днем кон­чи­ны кня­ги­ни ука­за­но 28 фев­ра­ля (ВКР­БМ. С. 10). Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих… С. 210; ТКДТ. С. 142.13 При опре­де­ле­нии место­на­хож­де­ния сел и дере­вень исполь­зо­ва­лась состав­лен­на­яstrong А. Л. Гряз­но­вым кар­та «Ростов­ский уезд в XVII веке». Поль­зу­ясь слу­ча­ем, бла­го­да­рю А. Л. Гряз­но­ва за эту возможность.
14 Изве­стия Рус­ско­го гене­а­ло­ги­че­ско­го обще­ства. СПб., 1900. Вып. 1. С. 86; Вла­сьев Г. А. Потом­ство Рюри­ка. Мате­ри­а­лы для состав­ле­ния родо­сло­вий. СПб., 1906. Т. 1. Ч. 2. С. 13.

ИВАН ИВАНОВИЧ(1552,1586)

дворов.сын-боярск. помещ.-Можайск‑у. 1С:Ив.Сем.Ром-ча
В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Можай­ска (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 184). В 1566/67 г. в вой­ске в Вели­кие Луки нахо­дил­ся с нагай­ски­ми мур­за­ми (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 227; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 218).

До 1584–1586 гг. утра­тил поме­стье в Бохо­ве стане Мос­ков­ско­го уез­да село Михай­лов­ское с дерев­ня­ми (500 чет­вер­тей сред­ней зем­ли) (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 224). Сын кня­зя И. И. Мезец­ко­го Дани­ил Ива­но­вич Мезец­кий 3 июля 1626 г. соста­вил духов­ное заве­ща­ние. Про­сил похо­ро­нить его вме­сте с роди­те­ля­ми в Боров­ске в Паф­ну­тье­вом Боров­ском мона­сты­ре. Упо­мя­нут его вклад в мона­стырь в 600 руб. Мать кня­зя Дани­лы кня­ги­ня Фео­до­сья похо­ро­не­на в Каля­зи­ном мона­сты­ре. Выде­ля­ет­ся сре­ди про­чих ста­рин­ная вот­чи­на Дани­лы Ива­но­ви­ча сель­цо Вве­ден­ское с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми (430 чет­вер­тей) в Можай­ском уез­де, кото­рой царь Федор Ива­но­вич пожа­ло­вал вме­сто села Вар­со­би­но с дерев­ня­ми в Можай­ском уез­де, взя­той у его отца Ива­на Ива­но­ви­ча в опричнину.

Ж.: КНЖ. ФЕО­ДО­СИЯ ДМИТ­РИ­ЕВ­НА ОХЛЯ­БИ­НИ­НА Д:Дм.Вас (—15?,† Калязин,Калязинский мона­стырь). Похо­ро­не­на с дочерь­ми, без имен и дат>

КН. МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ КУШ­НИК (1560?)

помещ. 2С:Ив.Сем.Ром-ча

КН. МИХА­ИЛ ФЕДО­РО­ВИЧ (1590?)

1С:Фед.Сем.Ром-ча

КН. АНДРЕЙ ФЕДО­РО­ВИЧ (—1555,на Судбищах) 

помещ. 2С:Фед.Сем.Ром-ча

КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ВЛА­СОВ МЕЗЕЦ­КИЙ (1550,1590)

моск.двн.(1589) голова(1590) 1С:Вас.Сем.Анд-ча КУКУБЯКА
сын Васи­лия Семёновича.

Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Можай­ска. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Можай­ска (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 76, 183). В Полоц­ком похо­де 1562/63 г. при­бран в яса­у­лы (Кни­га Полоц­ко­го похо­да 1563 г. (Иссле­до­ва­ние и текст) / Подг. текст К. В. Пет­ров. СПб., 2004. С. 46). В 1566–1584 гг. вхо­дил в Зем­ский двор. Дво­ря­нин 1‑й ста­тьи на Зем­ском собо­ре 25 июня–2 июля 1566 г.. Голо­ва в пере­до­вом пол­ку в похо­де на Колы­вань зимой 1576 г. Выбор­ный дво­ря­нин из Рузы в зем­ском бояр­ском спис­ке 1577 г.; намест­ник и вое­во­да в Ста­ро­ду­бе в мар­те, декаб­ре 1578 г., 1579/80 г., 1580/81 г. В 1578 г. намест­ник и вое­во­да в Ста­ро­ду­бе. В 1583/1584 г. писец двор­цо­вых земель Мос­ков­ско­го уез­да. Сидел «в сенях на лав­ке» на посоль­ском при­е­ме в Москве в кон­це 1583 г. В декаб­ре 1589 г. в раз­ря­де цар­ско­го похо­да в Нов­го­род был сре­ди голов в еса­у­лах (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 199; Собра­ние госу­дар­ствен­ных гра­мот и дого­во­ров. Ч. 1. М., 1813. С. 549; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 274, 288, 298, 311, 323, 415–416 ; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 424; Т. 3. Ч. 1. М.. 1984. С. 38; Ката­лог пис­цо­вых опи­са­ний Рус­ско­го госу­дар­ства сере­ди­ны XV–начала XVII века / Сост. К. В. Бара­нов. М., 2015. С. 97; Сто­ро­жев В.Н. Мате­ри­а­лы для исто­рии рус­ско­го дво­рян­ства. Вып. 2. М., 1908. С. 59). Мос­ков­ский дво­ря­нин в 1588/89 гг., в Швед­ском похо­де 1589/90 гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 218, 323).

В 1567–1569 гг. за ним в Лок­нош­ском стане Руз­ско­го уез­да в вот­чине село Евне­во на р. Сест­ре с 9 дерев­ня­ми (264 чет­вер­ти в поле), ранее при­над­ле­жав­шие кня­зю Ф. И. Немо­му. В 1625–1626 гг. вот­чи­на доста­лась кня­зю Ники­те Михай­ло­ви­чу Мезец­ко­му (РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 425. Л. 425–427 об.; Руз­ский уезд по пис­цо­вой кни­ге 1567–1569 годов / Сост. С.Н. Кисте­рев, Л.А. Тимо­ши­на. М., 1997. С. 200–201).

Сре­ди выбор­ных дво­рян нуж­но назвать сле­ду­ю­щих участ­ни­ков собо­ра 1566 г.: ...М.В. Мезецкий(1 ста­тья, выбор­ный дво­ря­нин из Рузы в 1577 г., а в 1588/89 г. мос­ков­ский дво­ря­нин); в 1577 году коман­до­вал пол­ком в Колы­ван­ском похо­де, в 1578—1582 гг. вое­во­да и намест­ник в Стародубе.
Имел дво­их дочерей.

АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (?-1571) (1550,—1555)

воров.сын-боярск. помещ.-Можайск‑у. 2: Вас.Сем.
князь, вое­во­да царя Ива­на IV, сред­ний из 3‑х сыно­вей кн. В. С.Мезецкого. В 1555 году сра­жал­ся с тата­ра­ми хана Девлет-Гирея в Суд­би­щен­ском сра­же­нии и пал смер­тью храбрых.

ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (1550,1566)

дворов.сын-боярск. помещ.-Можайск‑у. вотч.-Владимир‑у. В 1566.07.02 <дво­ряне и дети бояр­ские дру­гие ста­тьи> в При­го­во­ре земск.собора 3С:Вас.Сем.
Д. Т.: из Можай­ска. Кн. И. В. Мезец­ко­го Вла­со­ва, упо­мя­нут так­же по Москве. Мезец­кий Вла­сов Иван Васи­лье­вич, кн. — в декаб­ре 1541 г. в вой­ске во Вла­ди­ми­ре был с царе­ви­чем Шига­ле­ем в. п.р. [Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М.: Нау­ка, 1966. 620с., с. 103].

КН. ВЛА­ДИ­МИР АНДРЕ­ЕВИЧ (1566)

в 1566 помещ. С:Анд.Мих. ?

КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ ШАП­ЦЫН (1523,1572)

Един­ствен­ный сын Ива­на Михай­ло­ви­ча Шап­цы (Шап­ки), дворов.сын-боярск.помещ.-Владимир‑у. вотч.-Суздаль‑у.

Оче­вид­но, жил не по сред­ствам, не раз зани­мая день­ги у кузи­ны кня­ги­ни Авдо­тьи и мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря под залог при­над­ле­жав­ших ему где-то с нача­ла 50‑х гг. XVI в. отцов­ских вла­де­ний.87 Тем не менее Юрию Шап­ки­ну уда­лось избе­жать про­да­жи вот­чи­ны за дол­ги, так что и в XVII в. село Васи­льев­ское про­дол­жа­ло при­над­ле­жать наслед­ни­кам кня­зя.88

Семен, брат Пет­ра, часть полу­чен­ной им доли отдал в при­дан­ное зятьям — кня­зьям Васи­лию Ива­но­ви­чу Ков­ро­ву и Пет­ру Бори­со­ви­чу Коро­ве Пожар­ско­му, 89 еще око­ло 10 посе­ле­ний заве­щал пле­мян­ни­кам — Юрию Шап­ки­ну и Авдо­тье Шемя­ки­ной-Прон­ской (урож­ден­ной Мезец­кой — в духов­ной Семе­на она назва­на Софьей). 90

Пер­вая каба­ла, отло­жив­ша­я­ся в доку­мен­тах Суз­даль­ско­го Покров­ско­го деви­чье­го мона­сты­ря,91 в 1996 г. была изда­на С. М. Каш­та­но­вым.92 В пуб­ли­ка­ции иссле­до­ва­тель не смог иден­ти­фи­ци­ро­вать лич­но­сти послу­хов, а глав­ное атри­бу­ти­ро­вать акт как при­над­ле­жа­щий архи­ву мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря. Посколь­ку имен­но по этой при­чине гра­мо­та не попа­ла в вышед­шие в свет позд­нее хро­но­ло­ги­че­ский пере­чень актов оби­те­ли А. В. Анто­но­ва и под­бор­ку бого­яв­лен­ских актов, под­го­тов­лен­ную В. Д. Наза­ро­вым и Т. Н. Алек­син­ской, мы счи­та­ем необ­хо­ди­мым осу­ще­ствить повтор­ную пуб­ли­ка­цию это­го источника.

К насто­я­ще­му вре­ме­ни сохра­нил­ся лишь конец каба­лы, содер­жа­щий пере­чень послу­хов и их руко­при­клад­ства. Тем не менее, при­над­леж­ность гра­мо­ты архи­ву Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря дока­зы­ва­ет­ся пред­ше­ству­ю­щим ее тек­сту заго­лов­ком, состав­лен­ным архив­ны­ми работ­ни­ка­ми во вре­мя фор­ми­ро­ва­ния дела (до 4 июля 1941 г.): «1559. Заем­ная запись кня­зя Юрия Мезец­ко­ва Шап­ки­на. (Занял день­ги 40 р. у Бого­яв­лен­ских стар­цев под залог мель­ни­цы)».93 Сле­до­ва­тель­но, нача­ло акта было утра­че­но не ранее 40‑х гг. XX в.: веро­ят­нее все­го, это про­изо­шло при рас­кле­и­ва­нии столб­цов с тек­стом каба­лы. Упо­ми­на­е­мых в заго­лов­ке гра­мо­ты «бого­яв­лен­ских стар­цев» мы склон­ны отож­деств­лять с бра­ти­ей мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря: вла­сти имен­но этой оби­те­ли еще по край­ней мере два­жды предо­став­ля­ли ссу­ды кня­зю Ю. И. Шап­ки­ну Мезец­ко­му (подроб­нее см. ниже), тогда как о харак­те­ре кон­так­тов и моти­вах сотруд­ни­че­ства послед­не­го с дру­ги­ми духов­ны­ми кор­по­ра­ци­я­ми при­хо­дит­ся толь­ко дога­ды­вать­ся. Допол­ни­тель­ным, хотя и кос­вен­ным аргу­мен­том в поль­зу нашей точ­ки зре­ния явля­ет­ся факт при­сут­ствия сре­ди послу­хов каба­лы дья­ка Дмит­рия Васи­лье­ва, имя кото­ро­го мы так­же нахо­дим и во вто­ром пуб­ли­ку­е­мом нами акте, чья при­над­леж­ность архи­ву мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря не вызы­ва­ет сомнений.

Ответ на вопрос, как рас­смат­ри­ва­е­мая каба­ла попа­ла в собра­ние покров­ских актов, дает лока­ли­за­ция отдан­ной кня­зем в заклад мель­ни­цы. Сам факт обна­ру­же­ния источ­ни­ка в доку­мен­тах Покров­ско­го мона­сты­ря уже сви­де­тель­ству­ет о пере­хо­де в соб­ствен­ность оби­те­ли каких-то земель, ранее при­над­ле­жав­ших кня­зю Ю. И. Шап­ки­ну Мезец­ко­му. Един­ствен­ной извест­ной вот­чи­ной кня­зя явля­ет­ся село Васи­льев­ское (ныне Шап­ки­но) в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском. К селу тяну­ли дерев­ни и уго­дья по обо­им бере­гам ниж­не­го тече­ния реки Шижех­ты и по лево­му бере­гу реки Клязь­мы, в кото­рую Шижех­та впа­да­ет.94 Зна­чит, имен­но в этом рай­оне нуж­но искать вла­де­ния Покров­ско­го мона­сты­ря, а на их тер­ри­то­рии то место, где рас­по­ла­га­лась мель­ни­ца, зало­жен­ная кня­зем Ю. И. Шап­ки­ным Мезец­ким Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю. И дей­стви­тель­но, в пис­цо­вых кни­гах XVII в. на реке Шижех­те мы нахо­дим неболь­шую вот­чи­ну Покров­ско­го мона­сты­ря (2 дерев­ни и 8 пусто­шей), полу­чен­ную оби­те­лью в 1567/68 г. от кня­зя Ива­на Бори­со­ви­ча Ромо­да­нов­ско­го.95 Сама дан­ная кня­зя И. Б. Ромо­да­нов­ско­го Покров­ско­му мона­сты­рю пока не отыс­ка­на, одна­ко в ее изло­же­нии отме­че­но, что вклад был сде­лан кня­зем «в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в Олек­сине на вот­чи­ну свою куп­лю сел­цо дерев­ню Щети­нин­скую з дерев­ня­ми да с мел[н]ицею на реке на Шижех­те» 22. Шесть дере­вень этой вот­чи­ны князь купил в 1553/54 г. у кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Ков­ро­ва, кото­ро­му они доста­лись в каче­стве при­дан­но­го от тестя, кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го 23. Неяс­ны обсто­я­тель­ства при­об­ре­те­ния кня­зем И. Б. Ромо­да­нов­ским осталь­ной части впо­след­ствии пере­дан­ной им в Покров­ский мона­стырь вот­чи­ны – сель­ца Щети­нин­ско­го с дерев­ня­ми Несте­ро­во, Кня­ги­нин­ская (Кня­жье) и почин­ком Коро­мыс­ло­вым, а так­же мель­ни­цы на реке Шижех­те. Тем не менее факт сосед­ства все­го это­го вот­чин­но­го ком­плек­са в 1567 г. лишь с одним свет­ским зем­ле­вла­дель­цем – кня­зем Ю. И. Шап­ки­ным Мезец­ким 24, – под­во­дит нас к выво­ду о том, что толь­ко ему назван­ные посе­ле­ния мог­ли при­над­ле­жать по край­ней мере до кон­ца 1550‑х гг., и что под залог имен­но этой мель­ни­цы ему при­шлось зани­мать день­ги у бого­яв­лен­ских стар­цев. Сле­до­ва­тель­но, инте­ре­су­ю­щая нас каба­ла, рав­но как и упо­мя­ну­тая выше куп­чая (про­даж­ная) кня­зя В. И. Ков­ро­ва, была пере­да­на Покров­ско­му мона­сты­рю кня­зем И. Б. Ромо­да­нов­ским в каче­стве допол­ни­тель­ной вла­дель­че­ской доку­мен­та­ции, под­твер­ждав­шей закон­ность совер­шен­но­го им вкла­да в эту оби­тель. Кста­ти, при обра­ще­нии к актам нель­зя не заме­тить, что ука­зан­ные вла­де­ния кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го (как те, что были про­да­ны им кня­зю И. Б. Ромо­да­нов­ско­му, так и те, что фигу­ри­ро­ва­ли в соста­ве его вот­чи­ны в 1567 г.) лежа­ли черес­по­лос­но основ­но­му мас­си­ву его вот­чи­ны, а рас­смат­ри­ва­е­мая мель­ни­ца нахо­ди­лась зна­чи­тель­но выше по тече­нию Шижех­ты, неже­ли мель­ни­ца при­над­ле­жав­шая в 1538 г. его отцу 25. На наш взгляд, дан­ное про­ти­во­ре­чие объ­яс­ня­ет­ся сле­ду­ю­щим обра­зом. Дело в том, что еще ранее зем­ли в сред­нем тече­нии реки Шижех­ты при­над­ле­жа­ли без­дет­но­му кня­зю Пет­ру Михай­ло­ви­чу Мезец­ко­му. В доку­мен­тах наи­бо­лее подроб­но осве­ще­на судь­ба лишь той части рас­по­ло­жен­ных в ука­зан­ном рай­оне вымо­роч­ных вла­де­ний послед­не­го, что доста­лась его бра­ту кня­зю С. М. Мезец­ко­му: в 40‑е гг. XVI в. тот отдал их в при­дан­ное зятьям кня­зю В. И. Ков­ро­ву и кня­зю П. Б. Пожар­ско­му, а дерев­ню Дуба­кин­скую (Дуба­ки­но), впо­след­ствии став­шую цен­тром ста­ро­дуб­ской вот­чи­ны Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря, про­дал кня­гине Авдо­тье Гор­ба­той 26. В све­те этих дан­ных мы вполне можем заклю­чить, что и нахо­див­ша­я­ся побли­зо­сти от них анклав­ная вот­чи­на кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го, состо­яв­шая из ряда дере­вень и мель­ни­цы на реке Шижех­те, была полу­че­на им, веро­ят­нее все­го, так­же по наслед­ству от кня­зя П. М. Мезецкого.

Сре­ди вновь най­ден­ных доку­мен­тов наи­боль­ший инте­рес вызы­ва­ет пис­цо­вое опи­са­ние спор­ных пусто­шей Пер­хо­во-Пел­хо­во и Коптев­ской-Юрко­во, посколь­ку в него вклю­чен текст неиз­вест­ной по дру­гим источ­ни­кам заклад­ной каба­лы кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча Шап­ки­на Мезец­ко­го вла­стям Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря, соглас­но кото­рой зимой 1560 г. оби­тель предо­ста­ви­ла кня­зю круп­ную (60 руб­лей) ссу­ду под залог послед­ним части сво­ей вот­чи­ны в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском. При­над­леж­ность каба­лы архи­ву имен­но мос­ков­ско­го (а не како­го-либо дру­го­го) Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря уста­нав­ли­ва­ет­ся по упо­ми­на­нию в ней игу­ме­на Фео­до­сия, но в боль­шей сте­пе­ни бла­го­да­ря отме­чен­но­му в пис­цо­вом [264] опи­са­нии заяв­ле­нию кня­зя И. Ю. Мезец­ко­го о том, что «золо­жил был отец его те дерев­ни у Бого­яв­лен­с­ко­ва мона­сты­ря, что на Москве за Тор­гом» 36.

При­ме­ча­тель­но, что в обо­их актах контр­аген­том бого­яв­лен­ских стар­цев высту­па­ет князь Юрий Ива­но­вич Шап­кин Мезец­кий. Све­де­ний о нем сохра­ни­лось немно­го. В офи­ци­аль­ной доку­мен­та­ции его имя встре­ча­ет­ся лишь одна­жды: в тек­сте Дво­ро­вой тет­ра­ди он вме­сте с дядей кня­зем Семе­ном Михай­ло­ви­чем Мезец­ким пока­зан поме­щи­ком в Ста­ро­ду­бе 37. По вер­но­му заме­ча­нию В. Б. Кобри­на при­ме­ни­тель­но к кня­зьям Мезец­ким тер­мин «поме­щик» был упо­треб­лен источ­ни­ком в его арха­и­че­ском зна­че­нии, «когда поме­щи­ком назы­ва­ли вся­ко­го слу­жи­ло­го чело­ве­ка, пере­ме­щен­но­го на новое место» 38. И дей­стви­тель­но, кня­зья Мезец­кие обос­но­ва­лись в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском лишь на рубе­же XV–XVI сто­ле­тий, после того как князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий по обме­ну с Ива­ном III полу­чил в вот­чи­ну тер­ри­то­рию быв­ше­го Алек­син­ско­го ста­на 39. Не вхо­дя в кор­по­ра­цию ста­ро­дуб­ских кня­жат, Мезец­кие не под­па­да­ли под огра­ни­чи­тель­ные ста­тьи уло­же­ний о вот­чи­нах Ива­на III и Васи­лия III и Собор­но­го при­го­во­ра 1551 г., а пото­му актив­но про­да­ва­ли, закла­ды­ва­ли и дава­ли в мона­сты­ри свои зем­ли. В част­но­сти, инте­ре­су­ю­щий нас князь Ю. И. Шап­кин Мезец­кий толь­ко в 50–60‑е гг. XVI в. несколь­ко раз полу­чал ссу­ды под залог достав­ших­ся ему по наслед­ству вла­де­ний. Так, все тому же Бого­яв­лен­ско­му мона­сты­рю он зало­жил в 10 руб­лях пустошь Коптев­скую-Юрко­во 40, а сво­ей кузине кня­гине Авдо­тье Ива­новне Шемя­ки­ной Прон­ской – две дерев­ни в 15 руб­лях; в духов­ной (1564/65 г.) кня­ги­ня, про­стив ука­зан­ный долг, заве­ща­ла ему еще десять дере­вень, тянув­ших к ее селу Алек­си­ну 41, кото­рые тот ско­рее все­го не полу­чил: в пис­цо­вом опи­са­нии 1592/93–1593/94 гг. в соста­ве вот­чин­но­го ком­плек­са села Алек­си­на фигу­ри­ру­ют по мень­шей мере семь из деся­ти пред­на­зна­чав­ших­ся кня­зю дере­вень 42, рав­но как и дерев­ни, кото­рые по тому же заве­ща­нию долж­ны были уна­сле­до­вать кня­ги­ни М. С. Ков­ро­ва и Ф. С. Пожар­ская 43. Завер­шая рас­смот­ре­ние вопро­са о зем­ле­вла­де­нии кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го, отме­тим, что еще в 1540–50‑е гг. [265] князь отдал в заклад бра­ту тестя Семе­ну Дмит­ри­е­ви­чу Пеш­ко­ву Сабу­ро­ву при­дан­ную вот­чи­ну сво­ей супру­ги сель­цо Боси­ху в Костром­ском уез­де 44.

Отме­чен­ные эпи­зо­ды из жиз­ни кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го крас­но­ре­чи­во гово­рят об одном: к нача­лу 1560‑х гг. его финан­сы были изряд­но рас­стро­е­ны, что и ста­ло моти­вом сотруд­ни­че­ства разо­рив­ше­го­ся ари­сто­кра­та с бого­яв­лен­ски­ми стар­ца­ми. Но и сам мона­стырь был силь­но заин­те­ре­со­ван в зака­ба­ле­нии кня­зя. На эту мысль наво­дит гео­гра­фи­че­ская лока­ли­за­ция упо­мя­ну­тых во вто­рой каба­ле посе­ле­ний, два из кото­рых – Пель­хово и Сер­ге­е­во суще­ству­ют и в насто­я­щее вре­мя. При­мер­но в четы­рех кило­мет­рах к запа­ду от них нахо­дит­ся дерев­ня Дуба­ки­но, с 1558 г. став­шее цен­тром ста­ро­дуб­ской вот­чи­ны Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря 45. Тут же рас­по­ла­га­лись и дру­гие вла­де­ния кня­зя Ю. И. Шап­ки­на Мезец­ко­го, кото­рые он закла­ды­вал бого­яв­лен­ским стар­цам: в трех кило­мет­рах к севе­ру от дерев­ни Дуба­ки­но сто­я­ла мель­ни­ца на реке Шижех­те, а вбли­зи нее – дерев­ня Копте­во (Коптев­ская, Юрко­во тож), запу­стев­шая еще в сере­дине XVI в.96 Вывод оче­ви­ден: ссу­жая день­ги сво­е­му титу­ло­ван­но­му сосе­ду, оби­тель преж­де все­го забо­ти­лась о рас­ши­ре­нии и округ­ле­нии соб­ствен­ной лати­фун­дии, пре­сле­дуя, в конеч­ном сче­те, цель созда­ния круп­ной мона­стыр­ской вот­чи­ны в севе­ро-запад­ной части Ста­ро­ду­ба Ряпо­лов­ско­го. Одна­ко вопре­ки рас­че­там мона­хов на некре­ди­то­спо­соб­ность кня­зя тому все же уда­лось выку­пить (воз­мож­но чужи­ми день­га­ми, посколь­ку сам он вряд ли рас­по­ла­гал сво­бод­ны­ми сред­ства­ми) зало­жен­ные мель­ни­цу и дерев­ни, и если мель­ни­ца, как было пока­за­но выше, вско­ре ока­за­лась в вот­чине Суз­даль­ско­го Покров­ско­го мона­сты­ря, то дерев­ня­ми его сын про­дол­жал вла­деть и в 90‑х гг. XVI в.97

∞, Мария Ники­фо­ров­на Пеш­ко­ва-Сабу­ро­ва, дочь Ники­фо­ра Дмит­ри­е­ви­ча Пеш­ко­ва-Сабу­ро­ва.98

16
17.
18.
19.
20.
21.
22. ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 421. Л. 13. Через неко­то­рое вре­мя после совер­ше­ния вкла­да мель­ни­ца запу­сте­ла: пис­цо­вое опи­са­ние ста­ро­дуб­ской вот­чи­ны Покров­ско­го мона­сты­ря (см. преды­ду­щее при­ме­ча­ние) уже не упо­ми­на­ет о ней.
23. Текст ука­зан­ной куп­чей-про­даж­ной кня­зя В. И. Ков­ро­ва кня­зю И. Б. Ромо­да­нов­ско­му и харак­те­ри­сти­ку обсто­я­тельств совер­ше­ния сдел­ки см. в нашей ста­тье: Давы­дов М. И. Место род­ствен­ных и кор­по­ра­тив­ных свя­зей в повсе­днев­ной жиз­ни фео­да­лов Мос­ко­вии (ана­лиз част­но­го слу­чая отчуж­де­ния свет­ской вот­чи­ны в сере­дине XVI века) // Управ­ле­ние эко­но­ми­че­ской и соци­аль­ной сфе­рой: исто­рия и совре­мен­ность. М., 2001. С. 145–155.
24. АССЕМ. М., 1998. № 149. С. 305–306.
25. Пер­вая мелыш­ца рас­по­ла­га­лась вбли­зи устья реки Чер­ной, пра­во­го при­то­ка Шижех­ты (АССЕМ. М, 1998. № 149. С. 306), а вто­рая меж­ду устья­ми рек Кол­ба­ши (Кол­бас­ки) и Бабьей (Бабач­ки), так­же пра­вых при­то­ков Шижех­ты (АРГ. АММС. М., 1998. № 82. С. 208). Таким обра­зом, рас­сто­я­ние меж­ду мель­ни­ца­ми мог­ло состав­лять от 4 до 8 км: Рос­сий­ский Госу­дар­ствен­ный воен­но-исто­ри­че­ский архив. Фонд Воен­но-уче­но­го архи­ва. № 21272: Семи­то­по­гра­фи­че­ская кар­та Вла­ди­мир­ской губер­нии, состав­лен­ная чинов­ни­ка­ми Депар­та­мен­та госу­дар­ствен­ных иму­щсств (1813 г.). Л. 13.
26. РГБ. Ф. 303/II. Кн. 545. Суз­даль. Л. 63; АРГ. АММС. М., 1998. № 60. С. 149; № 61. С. 150. О при­над­леж­но­сти дерев­ни Дуба­кин­ской кня­зю П. М. Мезец­ко­му см. там же № 82. С. 208.
36. ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 50.
37. ТКДТ. М.-Л., 1950. С. 123. О низ­ком соци­аль­ном ста­ту­се кня­зя сви­де­тель­ству­ет фор­ма напи­са­ния его име­ни в источ­ни­ке: «Юшка княж Ива­нов сын Шап­цын Мезецкого».
38. Кобрин В. Б. Власть и соб­ствен­ность в сред­не­ве­ко­вой Рос­сии (XV–XVI вв.). М., 1985. С. 100.
39. ДДГ. М.-Л., 1950. № 89. С. 355.
40. По сло­вам кня­зя И. Ю. Мезец­ко­го его отец зало­жил пустошь всей бра­тии Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря (ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 50). В то же вре­мя про­ве­ден­ный Я. П. Велья­ми­но­вым и Ф. Андре­евым обыск пока­зал, что день­ги кня­зю были предо­став­ле­ны не каз­ной оби­те­ли, а его близ­ким свой­ствен­ни­ком бого­яв­лен­ским стар­цем Ионой Про­то­по­по­вым (Там же. Л. 49 об., 52). Труд­но ска­зать, какое из этих утвер­жде­ний истин­но. Ясно одно: в любом слу­чае вла­сти мона­сты­ря были в кур­се происходящего.
41. АРГ. АММС. М., 1998. № 82. С. 203.
42. ПКМГ. СПб., 1872. Т. 1. С. 866, 869, 870. Еще две дерев­ни – Лихо­ре­во и Бабиш­ки­но – пред­по­ло­жи­тель­но мож­но отож­де­ствить с упо­мя­ну­ты­ми в том же опи­са­нии дерев­ней, что была пустошь Лихо­те­е­во и дерев­ней, что был почи­нок Бобаш­кин (там же. С. 866, 869). Не уда­лось про­сле­дить вла­дель­че­скую исто­рию лишь одно­го посе­ле­ния – дерев­ни Голощапово.
43. АРГ. АММС. М., 1998. № 82. С. 203. Три дерев­ни из четы­рех отож­деств­ля­ют­ся без затруд­не­ний (ПКМГ. СПб., 1872. Т. 1.С. 868), чет­вер­тая – Голе­во, или Даго­ле­во (текст заве­ща­ния допус­ка­ет оба вари­ан­та про­чте­ния), – может быть соот­не­се­на с дерев­ней Догу­ле­во, опи­сан­ной в пис­цо­вой кни­ге сле­дом за преды­ду­щи­ми тре­мя дерев­ня­ми (там же. С. 869).
44. Лиха­чев Н. П. Сбор­ник актов, собран­ных в архи­вах и биб­лио­те­ках. СПб., 1895. № 13. С. 44.
45. Ива­нов­ская область. Топо­гра­фи­че­ская кар­та... С. 20, 21; АРГ. АММС. М., 1998. № 60. С. 149; № 61. С. 151.
46.
47. 

[Две каба­лы кня­зя Ю. И. Мезец­ко­го из архи­ва Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий, Вып. 9. М. Древ­ле­хра­ни­ли­ще. 2003]

СОФЬЯ ИВА­НОВ­НА (1557)

в 1557 д.кн.Ивана Михай­ло­ви­ча Мезецкого.

Семен, брат Пет­ра, часть полу­чен­ной им доли отдал в при­дан­ное зятьям — кня­зьям Васи­лию Ива­но­ви­чу Ков­ро­ву и Пет­ру Бори­со­ви­чу Коро­ве Пожар­ско­му, 99 еще око­ло 10 посе­ле­ний заве­щал пле­мян­ни­кам — Юрию Шап­ки­ну и Авдо­тье Шемя­ки­ной-Прон­ской (урож­ден­ной Мезец­кой — в духов-ной Семе­на она назва­на Софьей). 100 В духов­ной С. М. Мезец­ко­го Авдо­тья назва­на Софьей не слу­чай­но: это было ее кре­стиль­ное имя, что под­твер­жда­ет­ся фак­том при­над­леж­но­сти кня­гине обра­за «Софеи Пре­муд­рые» (АРГ. АММС. № 82. С. 205). Авдо­тья, кажет­ся, так и не успе­ла (или не смог­ла) полу­чить дяди­но наслед­ство (даль­ней­шая судь­ба при­чи­тав­ших­ся ей дере­вень не ясна); Юрий же, напро­тив, сумел закре­пить за собой по мень­шей мере часть пред­на­зна­чав­ших­ся ему вла­де­ний (АССЕМ. № 149. С. 305).

Кн. Борис Семе­но­вич (1560?)

мла­де­нец, С:Сем.Мих. /​ин СЕРАПИОН/

Кн. Иван Семе­но­вич кн. (1560?)

мл. сын поме­щи­ка С:Сем.Мих. /​ин СЕРАПИОН/

ЕВДО­КИЯ СЕМЕ­НОВ­НА (1560?)

мл. Д:Сем.Мих. /​ин СЕРАПИОН/

КН. МАРИЯ СЕМЕ­НОВ­НА (1560,1572)

Семен, брат Пет­ра, часть полу­чен­ной им доли отдал в при­дан­ное зятьям — кня­зьям Васи­лию Ива­но­ви­чу Ков­ро­ву и Пет­ру Бори­со­ви­чу Коро­ве Пожар­ско­му. 101 Мужья и дети доче­рей Семе­на Михай­ло­ви­ча — Марии Ков­ро­вой и Федо­сьи Пожар­ской — к нача­лу 70‑х гг. XVI в. скон­ча­лись. Так что ско­рее все­го при­дан­ные вот­чи­ны сестер тогда были вновь кооп­ти­ро­ва­ны в состав при­над­ле­жав­ше­го им села Луч­ки­но, хотя и в непол­ном соста­ве, посколь­ку еще в 1553/54 г. В.И. Ков­ров про­дал 6 полу­чен­ных от тестя дере­вень сво­е­му свой­ствен­ни­ку — кня­зю Ива­ну Бори­со­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му. 102.

Село Луч­ки­но князь Семен Михай­ло­вич с 32 ½ дерев­ня­ми и 3 пусто­ша­ми оста­вил доче­рям Марии и Федо­сье. 103 Око­ло 1566/67 г. 19 дере­вень и почин­ков села пере­шли от сестер в руки кня­зей Ники­ты и Силы Гри­го­рье­ви­чей Гун­до­ро­вых; в 1572/73 г. кня­ги­ня Улья­на Гри­го­рьев­на, вдо­ва послед­не­го, отка­за­ла эти дерев­ни Вла­ди­мир­ско­му Рож­де­ствен­ско­му мона­сты­рю, 104 одна­ко тот не сумел удер­жать их за собой — в XVII в. ука­зан­ные посе­ле­ния пока­за­ны в помест­ных зем­лях. 105 Само же село Луч­ки­но с 13 дерев­ня­ми и 2 пусто­ша­ми Мария и Федо­сья в 1571/72 г. заве­ща­ли Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю, 106после чего при­ня­ли постриг в сте­нах суз­даль­ской Покров­ской оби­те­ли. В каче­стве собор­ных ста­риц назван­ной оби­те­ли ино­ки­ни Евдо­кия Ков­ро­ва и Фети­нья Пожар­ская упо­ми­на­ют­ся вплоть до само­го кон­ца XVI в. (ГАВО. Ф. 575. Оп. I. № 17. Л. 1, 4, 60; № 52. Л. 7; № 85. Л. 1; № 127. Л. 4; № 239. Л. 2; №265. Л. 3). Веро­ят­но, доче­ри С. М. Мезец­ко­го отчуж­да­ли свои зем­ли и дру­гим фео­да­лам, у кото­рых те были ото­бра­ны вер­хов­ной вла­стью. На эту мысль нас наво­дит тот факт, что две из пяти дере­вень сестер в Забо­рье (запад­ная часть Алек­син­ско­го ста­на) в XVII в. чис­ли­лись двор­цо­вы­ми (дерев­ни Души­ло­во и Коро­мыс­ло­во — ср. там же. № 97. С. 222 и РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 212. Л. 360 об.-361).

В 1572 г. вдо­вой, после Кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча, Мари­ею, урож­ден­ною Княж­ной Мезец­кой, к тому же мона­сты­рю при­ло­же­ны: сель­цо Андре­ев­ское, дерев­ни Суво­ри­ха, Сал­та­но­во, Угри­мо­во, Фро­ло­во с пусто­ша­ми, лесом, рыб­ны­ми и боб­ро­вы­ми ловлями.
Дан­ная Кня­гинь Ков­ро­вой и Пожар­ской в Суз­даль­ский Спа­со-Евфи­ми­ев мона­стырь 1572 года.
«Се язъ Княжъ Васи­лье­ва Ива­но­ви­ча Кня­ги­ня Марья Ков­ро­ва да язъ княжъ Пет­ро­ва Бори­со­ви­ча Кня­ги­ня Фео­до­сия Пожар­ско­во дали есмя въ домъ мило­сер­до­му Спа­су и пре­по­доб­но­му Чудо­твор­цу Евфи­мию что въ Суз­да­ле Архи­манд­ри­ту Иеву збра­тьею или кто по немъ въ томъ мона­сты­ре иной архи­манд­ритъ будетъ, отпа сво­е­го бла­го­слов­ле­нье Кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мозец­ко­во по отце по сво­емъ Кня­зе Семене и по мате­ри сво­ей Кня­гине Пола­гее и по сво­емъ Кня­же Васи­лье Ива­но­ви­че Ков­ро­ва да язъ Кня­ги­ня Федо­сья по Кня­зе Пет­ре Бори­со­ви­че Пожар­скомъ и по сво­ихъ детяхъ по Кня­зе Юрье да по Кня­зе Алек­сан­дре да по Кня­зе Иване да по Княжне Вар­ва­ре и по сво­имъ дяде по Кня­зе Пет­ре Михай­ло­ви­че Мезец­комъ да по Кня­зе Семене мла­ден­це Ков­ро­ва и по всехъ сво­ихъ роди­те­лехъ вна­сле­дие веч­ныхъ благъ, впрокъ без­вы­ку­па вот­чи­ну в Воло­ди­мер­скомъ уез­де в Ста­ро­ду­бо вря­по­лов­скомъ сель­цо Луч­ки­но, а въ немъ храмъ Михай­ло Архан­гелъ да теп­лая цер­ковь, а вней два пре­сто­ла Бла­го­ве­ще­нье да Рож­де­ство Хри­сто­во зде­рев­ня­ми дерев­ня Юрь­ки­нечь, дерев­ня Дуб­ров­ка, дерев­ня Рет­ки­но, дерев­ня Коря­ко­во, дерев­ня Бур­на­ко­во, дерев­ня Конис­че­во почи­нокъ Сосы­гинъ дерев­ня Мещи­ко­во, дерев­ня Яку­нин­ская, сели­ще Кар­пов­ка, дерев­ня Изо­ти­но, дерев­ня Ходил­ка, сели­ще Мас­лов­ка, дерев­ня Михе­ев­ка спаш­ня­ми и сле­сы и пожня­ми здо­маш­ни­ми и сот­хо­жи­ми и спе­ре­ве­сы и срыб­ны­ми лов­ля­ми и зборт­нымъ ухо­жьемъ и збоб­ро­вы­ми лов­ля­ми да къ тому же селу и кде­рев­нямъ прудъ на устье реки Шижох­ты а на немъ мель­ни­ца да кто­му же селу озеръ озе­ро Кри­вое да озе­ро Некра­со­во съ исто­комъ съ веш­нимъ и зим­нимъ да озе­ро Пух­ро озе­ро Мосто­вое озе­ро Тор­ки, а изъ него истокъ Чир­к­инъ зим­ней озе­ро Минин­ское и со вся­ки­ми уго­дьи что къ тому сель­цу и кде­рев­нямъ изста­ри потяг­лу куды ходилъ плугъ и соха и коса и топоръ да къ тому же сель­цу и кде­рев­нямъ озе­ро Тор­хи воп­че одно со Кня­земъ Силою Гун­до­ро­вымъ а боб­ро­вая лов­ля воп­че со Кня­земъ Силою и со Кня­земъ Юрьемъ да съ Иеною съ Про­то­по­по­вымъ и Архи­манд­ри­ту Иеву збра­тьею за ту отчи­ну роди­те­ли наши пове­ле­ти напи­са­ти все­на­ди­ки вли­тей­ной и въ веч­ной коихъ въ сей дан­ной имя­ны писа­ны и пока места язъ Кня­ги­ня Марья да язъ Кня­ги­ня Фео­до­сья живы и Архи­манд­ри­ту Иеву за насъ…»
/​Стародуб горо­док над Клязь­мой. Лето­пись Ков­ров­ско­го уез­да. Впуск 4. Н.В. Фро­лов, Э.В. Фро­ло­ва. Ков­ров 1997/

м: кн. Васи­лий Ива­но­вич Ковров

КН. ФЕО­ДО­СИЯ СЕМЕ­НОВ­НА (1558,1572)

Семен, брат Пет­ра, часть полу­чен­ной им доли отдал в при­дан­ное зятьям — кня­зьям Васи­лию Ива­но­ви­чу Ков­ро­ву и Пет­ру Бори­со­ви­чу Коро­ве Пожар­ско­му. 107 Мужья и дети доче­рей Семе­на Михай­ло­ви­ча — Марии Ков­ро­вой и Федо­сьи Пожар­ской — к нача­лу 70‑х гг. XVI в. скон­ча­лись. Так что ско­рее все­го при­дан­ные вот­чи­ны сестер тогда были вновь кооп­ти­ро­ва­ны в состав при­над­ле­жав­ше­го им села Луч­ки­но, хотя и в непол­ном соста­ве, посколь­ку еще в 1553/54 г. В.И. Ков­ров про­дал 6 полу­чен­ных от тестя дере­вень сво­е­му свой­ствен­ни­ку — кня­зю Ива­ну Бори­со­ви­чу Ромо­да­нов­ско­му. 108 Село Луч­ки­но князь Семен Михай­ло­вич с 32 ½ дерев­ня­ми и 3 пусто­ша­ми оста­вил доче­рям Марии и Федо­сье. 109 Око­ло 1566/67 г. 19 дере­вень и почин­ков села пере­шли от сестер в руки кня­зей Ники­ты и Силы Гри­го­рье­ви­чей Гун­до­ро­вых; в 1572/73 г. кня­ги­ня Улья­на Гри­го­рьев­на, вдо­ва послед­не­го, отка­за­ла эти дерев­ни Вла­ди­мир­ско­му Рож­де­ствен­ско­му мона­сты­рю, 110 одна­ко тот не сумел удер­жать их за собой — в XVII в. ука­зан­ные посе­ле­ния пока­за­ны в помест­ных зем­лях. 111 Само же село Луч­ки­но с 13 дерев­ня­ми и 2 пусто­ша­ми Мария и Федо­сья в 1571/72 г. заве­ща­ли Спа­со-Евфи­мье­ву мона­сты­рю, 112после чего при­ня­ли постриг в сте­нах суз­даль­ской Покров­ской оби­те­ли. В каче­стве собор­ных ста­риц назван­ной оби­те­ли ино­ки­ни Евдо­кия Ков­ро­ва и Фети­нья Пожар­ская упо­ми­на­ют­ся вплоть до само­го кон­ца XVI в. (ГАВО. Ф. 575. Оп. I. № 17. Л. 1, 4, 60; № 52. Л. 7; № 85. Л. 1; № 127. Л. 4; № 239. Л. 2; №265. Л. 3). Веро­ят­но, доче­ри С. М. Мезец­ко­го отчуж­да­ли свои зем­ли и дру­гим фео­да­лам, у кото­рых те были ото­бра­ны вер­хов­ной вла­стью. На эту мысль нас наво­дит тот факт, что две из пяти дере­вень сестер в Забо­рье (запад­ная часть Алек­син­ско­го ста­на) в XVII в. чис­ли­лись двор­цо­вы­ми (дерев­ни Души­ло­во и Коро­мыс­ло­во — ср. там же. № 97. С. 222 и РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 212. Л. 360 об.-361).

∞, кн. Петр Бори­со­вич Коро­ва Пожарский

КЖ. ЕВДО­КИЯ (ИН. ЕВФРО­СИ­НИЯ) ИВА­НОВ­НА МЕЗЕЦ­КАЯ (1539,1565)

дочь кня­зя Ива­на Семё­но­ви­ча Мезец­ко­го и и Евфи­мии Про­то­по­по­вой. Супру­га одно­го из вое­вод Ива­на Гроз­но­го Юрия Ива­но­ви­ча Шемя­ки­на-Прон­ско­го, героя похо­дов на Казань и Астрахань.
В 1531 (или 1532?) году Васи­лий Кузь­мич, при­няв мона­ше­ство под име­нем Вас­си­ан, умер. Иму­ще­ствен­ны­ми дела­ми родо­во­го кла­на суж­де­но было теперь зани­мать­ся его вдо­ве, при­чем не один год: про­то­по­пи­ца пере­жи­ла мужа почти на три десят­ка лет. Духов­ная Мар­фы была состав­ле­на в 1560–1561 годах и предъ­яв­ле­на для утвер­жде­ния после ее смер­ти 10 авгу­ста 1561 года. Началь­ный текст духов­ной поз­во­ля­ет узнать о том, что брак Евфи­мии и Ива­на не был без­дет­ным. В 1532 году у них уже рос­ла доч­ка, назван­ная Авдо­тьей, кото­рой ко дню смер­ти деда испол­нил­ся 1 год и 20 недель. Сле­до­ва­тель­но, малыш­ка роди­лась при­мер­но в 1530 (или 1531) году. По неиз­вест­ным нам при­чи­нам Авдо­тье суж­де­но было вско­ре остать­ся сиро­тою: и ее мама Евфи­мия Васи­льев­на, и отец Иван Михай­ло­вич рано умер­ли, так что девоч­ку при­шлось вос­пи­ты­вать бабуш­ке. Сквозь сухую ткань пра­во­во­го памят­ни­ка к нам – через четы­ре с лиш­ним века! – про­рва­лась чело­веч­ность, осо­бая теп­ло­та отно­ше­ния Мар­фы к внуч­ке, скон­цен­три­ро­вав­шись все­го лишь в одном сло­ве – «малень­ка», кото­рое попа­ло в Духов­ную. Был у девоч­ки и вто­рой опе­кун («кор­ми­лец») – ее дядя, стар­ший сын про­то­по­пи­цы Мар­фы Иван Васи­лье­вич Про­то­по­пов. Имен­но им, опе­ку­нам, бабуш­ке и дяде, при­шлось спу­стя вре­мя решать вопрос о заму­же­стве Авдо­тьи. Подоб­ные дела в мос­ков­ских семьях XVI века – осо­бен­но когда речь шла о пер­вом заму­же­стве – вер­ши­ли не сами всту­пав­шие в брак, а их роди­те­ли и род­ствен­ни­ки. Все «хоте­ния» невест опо­сре­до­ва­лись волей род­ных, кото­рые и при­но­си­ли «по ним, что вда­ду­че» (при­да­ное). Лето­пис­ные столб­цы пол­ны сооб­ще­ний о «при­ве­ден­ных» кня­зьям неве­стах: гла­гол «при­во­дить», «вести» сре­ди мно­гих зна­че­ний имел и такое, как «заклю­че­ние брач­ных уз». Впро­чем, при­о­ри­тет род­ствен­ни­ков в реше­нии вопро­са о заму­же­стве не был пра­во­вым огра­ни­че­ни­ем одних толь­ко жен­щин: брач­ные дела сыно­вей, женив­ших­ся в пер­вый раз, тоже, как пра­ви­ло, реша­ли родители.

Её брак был заклю­чен при не совсем обыч­ных для сред­не­ве­ко­вой Руси обсто­я­тель­ствах. Из духов­ной гра­мо­ты бабуш­ки неве­сты — Мар­фы, вдо­вы бла­го­ве­щен­ско­го про­то­по­па Васи­лия Кузь­ми­ча, мы узна­ём исто­рию заму­же­ства её внуч­ки княж­ны Евдо­кии (Авдо­тьи) Мезец­кой. После смер­ти роди­те­лей — кня­зя Ива­на Мезец­ко­го и Евфи­мии Про­то­по­по­вой — сиро­та оста­лась на попе­че­нии бабуш­ки. Когда она под­рос­ла, бабуш­ка и дядя-опе­кун Иван Про­то­по­пов «сго­во­ри­ли» ее (не позд­нее июня 1546 года) за пред­ста­ви­те­ля ста­ро­мос­ков­ско­го бояр­ско­го рода Ива­на Михай­ло­ви­ча Ворон­цо­ва. Сго­вор был оформ­лен по всем пра­ви­лам, о кото­рых сооб­ща­ет Кото­ши­хин: «…и они меж себя, с обе сто­ро­ны, учнут уго­ва­ри­ват­ца о вся­ких сва­деб­ных ста­тьях и поло­жат свад­бе срок, как кому моч­но к тому вре­мя­ни изго­то­вит­ся, за неде­лю, за месяц, и за пол­го­да, и за год и бол­ши… а напи­шут, что ему по тому зго­во­ру тое неве­сту взять на пря­мой уста­нов­лен­ный срок, без пре­ме­не­ния, а тому чело­ве­ку неве­сту за него выдать на тот же срок, без пре­ме­не­ния, и поло­жат в том пис­ме меж­ду собой заряд: будет тот чело­век на тот уста­нов­лен­ной срок не выдаст, взя­ти на вино­ва­том 1000, или 5000, или 10 000 руб­лев денег, скол­ко кто напи­шет в записи».

Одна­ко на сей раз пла­ны сва­тов неожи­дан­но раз­ру­ши­ла сама неве­ста. «И по гре­хом моим, вра­жью спо­ною вну­ка моя за Ива­на не похо­те­ла», — пишет Мар­фа. Родне неве­сты при­шлось пла­тить вну­ши­тель­ный «заряд» (неустой­ку), что, несо­мнен­но, было боль­шой ред­ко­стью. Одна­ко бабуш­ка, жалея Евдо­кию («ее для слез»), выло­жи­ла целых 500 руб­лей, про­дав для это­го два села. Отка­зав Ворон­цо­ву, княж­на ста­ла женой храб­ро­го вое­во­ды кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча Шемя­ки­на-Прон­ско­го. Брак этот был без­дет­ным и недол­гим — через восемь лет в 1554 году, достиг­нув бояр­ско­го чина, князь скон­чал­ся. Вдо­ва в мона­хи­ни не постриг­лась, но и замуж не вышла, хра­ня вер­ность любимому[2].

Умер­ше­му в 30‑е гг. XVI в. млад­ше­му сыну М.Р. Мезец­ко­го Ива­ну Мень­шо­му насле­до­ва­ла дочь Авдо­тья. По дан­ным 1538/39 г. в ее поло­вине села Алек­си­но насчи­ты­ва­лось 45 дере­вень и почин­ков (все­го 111 жилых дво­ров, из кото­рых око­ло полу­дю­жи­ны при­над­ле­жа­ли людям дядьев Авдо­тьи — Ива­на Шап­ки и Пет­ра), а так­же 3 пусто­ши . Рано овдо­вев, Авдо­тья в 1559/60 г. пере­да­ла обе (свою и дяди Пет­ра) поло­ви­ны села, а так­же при­над­ле­жав­шую ей долю в тянув­ших к нему дерев­нях Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю; при этом она оста­ви­ла за собой пра­во пожиз­нен­но­го про­жи­ва­ния в Алек­сине . Неза­дол­го до смер­ти, в 1564/65 г., кня­ги­ня в сво­ей духов­ной под­твер­ди­ла вклад Тро­и­це; то-гда же она пожа­ло­ва­ла несколь­ко дере­вень трем наи­бо­лее вер­ным слугам9.

7 АРГ.АММС. № 82. С. 205–209. По церк­ви эта поло­ви­на села име­но­ва­лась Алек­си­но Якиманское.
8 Там же. № 82. С. 202. О судь­бе про­чих вла­де­ний Авдо­тьи (достав­ших­ся ей от дяди Пет­ра) см. выше.
9 Там же. № 82. С. 203–204. Из полу­дю­жи­ны дере­вень, заве­щан­ных кня­ги­ней сво­им слу­гам, три ста­ли двор­цо­вы­ми (дерев­ни Кор­зи­но, Кочи­но тож, Гри­ша­ко­ва, Пота­пов­ская — РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 212. Л. 365-об., 367), а почи­нок Вшив­ков пере­шел во вла­де­ние Юрия Шап­ки­на и его потом­ков (Там же. Кн. 11320. Ч. II. Л. 1184 об., 1198 об., 1213).

В Духов­ной гра­мо­те кня­ги­ни Авдо­тьи (Евдо­кии) Ива­нов­ны Шемя­ки­ной-Прон­ской 7073 (1564/65) года гово­рит­ся: «... да к Пят­ни­це за боло­том же шуб­ка баг­рец чер­вь­чат, да к Ива­ну Пре­до­те­че за Воло­том же шуп­ка скор­лат червчат».
Скор­лат (фр. écarlate) — ярко-крас­ный, алый. Сорт сук­на, изго­тов­ляв­ше­го­ся во Фран­ции, пер­во­на­чаль­но толь­ко ало­го цве­та. Фран­цуз­ские сук­на по-рус­ски шар­лат. Черв­ча­тый — тем­но-крас­ный цвет. В XVII веке шубы ста­ли покры­вать цвет­ны­ми тка­ня­ми. Судя по все­му, имен­но такую шубу, покры­тую крас­ной фран­цуз­ской тка­нью и заве­ща­ла Авдо­тья Шемя­ки­на-Прон­ская хра­му Усек­но­ве­ния гла­вы Иоан­на Пред­те­чи под Бором в Заре­чье. Это упо­ми­на­ние хра­ма в заве­ща­нии кня­ги­ни ста­ло пер­вым надеж­ным источ­ни­ком в исто­рии этой церкви.
Точ­ная же дата бра­ко­со­че­та­ния Авдо­тьи с Юри­ем неиз­вест­на. Ее мож­но вычис­лить, если учесть, что столь­ник Ю. И. Шемя­кин-Прон­ский впер­вые упо­мя­нут в чис­ле моло­дых ари­сто­кра­тов в 1546 году, а затем в 1547 году – как участ­ник сва­деб­ных цере­мо­ний Ива­на IV с Ана­ста­си­ей Рома­но­вой (участ­во­вать в них он мог, если толь­ко был женат). Это и поз­во­ля­ет думать, что брак Авдо­тьи и Юрия совер­шил­ся в 1546 году, когда несо­сто­яв­ший­ся пер­вый жених был поса­жен «за при­ста­вы на Коломне». Как сло­жи­лась жизнь мезец­кой княж­ны с избран­ни­ком? Сто­и­ло ли ей пла­кать, под­тал­ки­вая тем самым бабуш­ку к про­да­же сел для выпла­ты неустой­ки Ворон­цо­вым? По рож­де­нию Юрий Шемя­кин-Прон­ский при­над­ле­жал к извест­ной вет­ви рязан­ских кня­зей – вла­дель­цам горо­да Прон­ска «со окрест­но­сти». Отец его, Иван Шемя­ка, был бра­вым воя­кой, за что был заме­чен еще Васи­ли­ем III, а в 1544 году был пожа­ло­ван бояр­ством. Умер Иван Шемя­ка вско­ре после сва­дьбы сына[7] и, судя по все­му, сво­е­му «чаду» – Юрию, избран­ни­ку Авдо­тьи, – несмот­ря на свое бояр­ство, ниче­го суще­ствен­но­го в наслед­ство не оста­вил. Юрий был небо­гат. Все, чем вла­де­ла моло­дая чета, было до сва­дьбы соб­ствен­но­стью Авдо­тьи. Так что с обес­пе­чен­но­стью зятьев Про­то­по­по­вым, пря­мо ска­жем, не вез­ло. Мар­фа с пло­хо скры­той иро­ни­ей отме­ти­ла в Духов­ной: «что есмя дава­ли зятю сво­е­му при­да­но­во – день­ги, и пла­тья, и кони, и то зять наш про­слу­жил на цар­ской служ­бе». То есть от госу­да­ре­вой служ­бы Юрий, как в свое вре­мя и его отец, не сумел полу­чить каких-либо льгот и при­об­ре­те­ний. И даже более того, вынуж­ден был вре­мя от вре­ме­ни поль­зо­вать­ся щед­ро­стью тещи. А куда ему было деть­ся?.. Моло­дым не суж­де­но было часто видеть­ся, жить по-семей­но­му: Юрию при­хо­ди­лось все вре­мя являть­ся по зову госу­да­ря «кон­но­му, люд­но­му и оруж­но­му». К прон­ско­му кня­зю со всем осно­ва­ни­ем мож­но отне­сти сло­ва кня­зя Курб­ско­го о самом себе: «Яко мало и рож­де­шии мене зрех и жены моея не позна­вах, и оте­че­ства сво­е­го отсто­ях...» (Пере­пис­ка… 1979: 8). Дей­стви­тель­но, не успел князь Прон­ский женить­ся, как при­шлось ему поки­нуть и дом, и моло­дую жену Авдо­тью, и бога­тую тещу (кто зна­ет, как он к ней отно­сил­ся), направ­ля­ясь в один поход, затем в дру­гой. В 1549–1550 годах Юрий участ­во­вал в них уже рын­дой, с октяб­ря 1550 года слу­жил вое­во­дой в Ниж­нем Нов­го­ро­де, лишь изред­ка, по всей види­мо­сти, наез­жая домой, к жене. Про­дви­же­ние по «лест­ни­це сла­вы» в то вре­мя прак­ти­че­ски исклю­ча­ло лич­ную жизнь, если пони­мать под ней жизнь домаш­нюю. Вое­во­дой при­шлось слу­жить Юрию Ива­но­ви­чу и в 1551 году, когда его посла­ли в город Михай­лов на реке Проне. Отту­да осе­нью того же года он отпра­вил­ся в Рязань «по ногай­ским вестям». Око­ло 1554 года Юрий Прон­ский за лич­ную храб­рость и пол­ко­вод­че­ские талан­ты, про­яв­лен­ные в Казан­ском похо­де, полу­чил бояр­ство (Милю­ков 1901). То есть бояры­ней долж­на была стать и Авдо­тья, а вме­сте с этим титу­лом полу­чить пра­во на какой-то иной образ жиз­ни… Но Юрий неожи­дан­но скон­чал­ся (в 1555 году?). Андрей Курб­ский, опи­сы­вая взя­тие Каза­ни в 1552 году – а князь Прон­ский при­ни­мал в уча­стие в этом похо­де, – назвал его «юно­шей». Сле­до­ва­тель­но, в год сва­дьбы Юрию было все­го 17–18 лет, а скон­чал­ся он, не достиг­нув и трид­ца­ти. Брак Юрия и Авдо­тьи вряд ли поэто­му длил­ся более вось­ми лет. Детьми их Гос­подь «не пожа­ло­вал»: в доку­мен­тах мона­сты­ря ниче­го не гово­рит­ся о заупо­кой­ных вкла­дах по детям Авдо­тьи и ее супру­га. К сере­дине 1550‑х годов внуч­ка неза­ви­си­мой Мар­фы Про­то­по­по­вой оста­лась моло­дой (25-лет­ней) вдо­вой, бояры­ней, и весь­ма обес­пе­чен­ной. Ее бабуш­ка еще была жива, но труд­но ска­зать, насколь­ко она сопе­ре­жи­ва­ла оди­но­че­ству внуч­ки. А перед Авдо­тьей бла­го­да­ря бабуш­ки­ным накоп­ле­ни­ям вполне мог­ли быть откры­ты пер­спек­ти­вы вто­рич­но­го заму­же­ства. Тем более что оно допус­ка­лось пра­во­слав­ным кано­ни­че­ским пра­вом как уступ­ка чело­ве­че­ской сла­бо­сти, осо­бен­но «аще детей не было от пер­ва­го бра­ка». Но замуж Авдо­тья не вышла. Не отто­го ли, что была вер­на памя­ти чело­ве­ка, ради кото­ро­го насто­я­ла на рас­тор­же­нии помолв­ки с пер­вым жени­хом? Как и мно­гие ее совре­мен­ни­цы, моло­дая вдо­ва пыта­лась забыть­ся, погру­зив­шись в хозяй­ствен­ные хло­по­ты. Вер­ная сво­е­му вос­пи­та­нию («кровь не вода»!), Авдо­тья успеш­но про­ве­ла в 1557–1558 годах тяж­бу о смеж­ных уго­дьях, отсу­див «зем­ли­цу» у дво­ю­род­но­го бра­та и его отца, чем в извест­ной сте­пе­ни ком­пен­си­ро­ва­ла земель­ные поте­ри Про­то­по­по­вых (на радость бабуш­ке). Чуть поз­же Авдо­тья сде­ла­ла вклад в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь в виде сель­ца Алек­си­но, выго­во­рив себе пра­во поль­зо­вать­ся им пожиз­нен­но (Вклад­ная… 1559–1560). Кро­ме того, памя­туя доб­рое к себе отно­ше­ние дяди и быв­ше­го опе­ку­на Ива­на Васи­лье­ви­ча Про­то­по­по­ва, она вме­сти­ла в текст вклад­ной раз­ре­ше­ние взять ему Алек­си­но в пожиз­нен­ное вла­де­ние и поль­зо­вать­ся им, если она сама умрет пер­вой. Веро­ят­но, Авдо­тья чув­ство­ва­ла себя после поте­ри близ­ко­го чело­ве­ка рано и без­на­деж­но поста­рев­шей. В 1564–1565 годах (через три года после смер­ти бабуш­ки, когда ей испол­ни­лось все­го 34 года!) она уже соста­ви­ла духов­ную. Текст ее хра­нит­ся в той же кол­лек­ции гра­мот (актов), что и заве­ща­ние Мар­фы Про­то­по­по­вой. В духов­ной Авдо­тья про­ща­ла дол­ги, под­твер­жда­ла ряд вкла­дов в мона­сты­ри, заве­ща­ла три дерев­ни слу­гам. На пер­вый взгляд, неожи­дан­но в тек­сте доку­мен­та ока­за­лось ее рас­по­ря­же­ние похо­ро­нить себя в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре. Это нару­ша­ло семей­ную тра­ди­цию: все пред­ки Авдо­тьи, ее роди­те­ли, бабуш­ка Мар­фа и дедуш­ка-про­то­поп, рав­но как и более дале­кие род­ствен­ни­ки по их «лини­ям», были похо­ро­не­ны в мос­ков­ском Бого­яв­лен­ском мона­сты­ре. Но в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре поко­и­лись остан­ки кня­зей Прон­ских (Гор­ский 1890: 98), и Авдо­тья выра­зи­ла жела­ние лежать рядом с люби­мым чело­ве­ком, с покой­ным мужем.

~ м: кн. Юрий Ива­но­вич Шемя­кин Пронский

Лите­ра­ту­ра: Пуш­ка­ре­ва Н. Л. Опыт мик­ро­ана­ли­за эмо­ци­о­наль­ных отно­ше­ний семьи «новых рус­ских» XVI столетия.

XIX генерація от Рюрика.

КН. МАТ­ВЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1565)

в 1565 помещ. 1С:Вас.Ив. /ин.ВАССИАН/

КН. ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1565)

в 1565 помещ. 2С:Вас.Ив. /ин.ВАССИАН/

КН. АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1565)

в 1565 помещ. 3С:Вас.Ив. /ин.ВАССИАН/

КН. ДМИТ­РИЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ВЛА­СОВ МЕЗЕЦ­КИЙ (1589,–1608/1628)

дворов.сын-боярск. помещ.-Юрьев‑у. 1С:Дм.Ив. :Мария.сын бояр­ский, голо­ва, вое­во­да по Юрье­ву в 1588/89, 1607/08 гг. Выбор­ный дво­ря­нин из Юрье­ва Поль­ско­го с окла­дом в 400 чет­вер­тей в 1588/89 гг., в нача­ле 1590‑х гг., в 1602/03 гг. (Ста­ни­слав­ский А.Л. Тру­ды по исто­рии госу­да­ре­ва дво­ра в Рос­сии XVI–XVII веков. М., 2004. С. 233, 273, 348).

∞, Мар­фа [.....] [.....] (1628, 1636)

КН. ГРИ­ГО­РИЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1590?)

помещ. 2С:Дм.Ив. :Мария.

КН. ДАНИ­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ, ИН. ДАВИД (1588, † 1628,† Боровск. Пафнутьев.м‑рь)

боярин(1610,-1628) окольничий(1608‑,1617) моск.жилец.(1589) стольник(1607) боярин(1610–1628) воев.Новг.(1620–1622) С:Ив.Ив. :Феодосия.Дм. ОХЛЯБИНИНА
~Мат­ро­на Нкфр. 1627 1628. 07. 03+до Д:Нкфр. БЕЗ­ОБ­РА­ЗОВ 1628

~Сте­фа­ни­да Анд. 1628 Д:Анд. БЕЗОБРАЗОВ

моск. гос. и воен. дея­тель, дипло­мат, вое­во­да, столь­ник 1598, крав­чий 1599, каз­на­чей 1607, околь­ни­чий 1610, боярин с 1617.Ж в 1588/89 г.; крав­чий в 1596/97  1599/1600 гг.; С. в 1598/99  1606/07 гг.; крав­чий в 1605/06 (Л.I); О в 1607  1617 гг.; Б в 1617  1628 гг.

Про­ис­хо­дил из рода кня­зей Мезец­ких, пред­ста­ви­те­лей чер­ни­гов­ских Рюри­ко­ви­чей, сын кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча Семё­но­ви­ча Мезецко́го. Кн. Даніилъ Ива­но­вичъ въ 1628 г. іюля 3, напи­салъ духов­ное завѣ­щаніе въ кото­ромъ назы­ва­е­те себя пра­вну­комъ кн. Семена
Рома­но­ви­ча, вну­комъ Ива­на Семе­но­ви­ча и сыномъ кн. Ива­на Ива­но­ви­ча М. мать свою Ѳедо­сьей, сест­рой кн. Миха­и­ла Дмит­ріе­ви­ча Охля­би­ни­на, упо­ми­на­ет бра­тьевъ сво­ихъ: Ники­ту Михай­ло­ви­ча, съ женой
Улья­ной Пет­ров­ной, Рома­на Михай­ло­ви­ча съ женой Мар­фой Яко­влев­ной, Миха­и­ла Михай­ло­ви­ча съ женой Улья­ной Андре­ев­ной, Дмитрія
Дмит­ріе­ви­ча съ дѣтьми Ѳомой и Андре­емъ и съ женой Ѳомы Дмит­ріе­ви­ча Авдо­тьей Ива­нов­ной, первую жену свою Сте­фа­ни­ду Андреевну
Без­об­ра­зо­ву и вто­рую — Мат­ре­ну Ники­фо­ров­ну, пле­мян­ни­цу кж. Марію
Ники­тиш­ну, невѣст­ку свою Дарью Васи­льев­ну жену кн. Григорья
Васи­лье­ви­ча М., невѣст­ку Соло­мо­ни­ду — жену кн. Ива­на Юрьевича
М. и вну­ка сво­е­го кн. Гри­го­рья Васи­лье­ви­ча М. (Изв. II, 72—84].

Упо­ми­на­ет­ся как жилец в 1588/89. В 1597 зани­мал пост кра­вче­го, в прав­ле­ние Бори­са Фёдо­ро­ви­ча Году­но­ва слу­жил в чине столь­ни­ка и при­вле­кал­ся к уча­стию в ответ­ствен­ных меро­при­я­ти­ях цере­мо­ни­аль­но­го харак­те­ра: в 1599 в долж­но­сти кра­вче­го при­сут­ство­вал на при­ё­ме при­быв­ше­го в Моск­ву швед. коро­ле­ви­ча Густа­ва; в нач. 1605 отправ­лен с награ­да­ми к вое­во­дам, одер­жав­шим побе­ду над Лже­д­мит­ри­ем I в бит­ве при Доб­ры­ни­чах. При Лже­д­мит­рии I в тече­ние непро­дол­жит. вре­ме­ни нахо­дил­ся на вое­вод­стве в Бел­го­ро­де (1605), но вско­ре ото­зван в Моск­ву. Летом 1606, во вре­мя Болот­ни­ко­ва вос­ста­ния 1606-07, был послан оста­но­вить отсту­пав­ших из-под Орла цар­ских вое­вод, осе­нью того же года участ­во­вал в бое­вых дей­стви­ях про­тив повстан­цев под Каши­рой, Можай­ском и Вязь­мой, затем – в обо­роне Моск­вы от отря­дов И. И. Болот­ни­ко­ва. После отступ­ле­ния вос­став­ших Дани­ло Мезец­кой был назна­чен вто­рым вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка в похо­де пер­вой рус­ской рати под коман­до­ва­ни­ем кня­зя И. И. Шуй­ско­го под Калу­гу. Вско­ре царь Васи­лий Шуй­ский отпра­вил к Калу­ге вто­рое вой­ско под пред­во­ди­тель­ством кня­зей Фёдо­ра Ива­но­ви­ча Мсти­слав­ско­го и Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча Ско­пи­на-Шуй­ско­го. Иван Болот­ни­ков и Лже­петр отпра­ви­ли из Тулы в поход на Калу­гу повстан­че­ское вой­ско. Цар­ские вое­во­ды высла­ли про­тив мятеж­ни­ков вой­ско, состо­я­щее из трех пол­ков. Князь Дани­ло Мезец­кой коман­до­вал пере­до­вым пол­ком. В фев­ра­ле 1607 г. в сра­же­нии на р. Выр­ке, под Калу­гой, цар­ские вое­во­ды раз­гро­ми­ли болот­ни­ков­цев. В этой бит­ве Д. И. Мезец­кой был ранен, и новым вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка был назна­чен боярин Миха­ил Алек­сан­дро­вич Нагой. Затем Д. И. Мезец­кой участ­во­вал в похо­де царя Васи­лия Шуй­ско­го на Тулу, из кото­рой был отправ­лен на Кра­пив­ну про­тив мятеж­ни­ков. Цар­ские вое­во­ды Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой и Фёдор Иса­ко­вич Леон­тьев взя­ли горо­да Кра­пив­ну и Одо­ев, оста­вив в них гар­ни­зо­ны. В кон. 1607 назна­чен каз­на­че­ем, а в 1608 пожа­ло­ван в окольничие.

Своё поло­же­ние и вли­я­ние М. сохра­нил и после паде­ния пра­ви­тель­ства Васи­лия Ива­но­ви­ча Шуй­ско­го: В 1608 году околь­ни­чий Д. И. Мезец­кой — вто­рой дво­ро­вый вое­во­да при обо­роне Моск­вы от войск Лже­д­мит­рия II, затем с цар­ским пол­ком сто­ял до вес­ны у Никит­ских ворот сто­ли­цы. С вес­ны вое­во­ды кня­зья Фёдор Ива­но­вич Мсти­слав­ский и Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой был вто­рым вое­во­дой цар­ско­го пол­ка у Никит­ских ворот. В 1608 году околь­ни­чий князь Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой был вклю­чен в состав посоль­ства кня­зя М. В. Ско­пи­на-Шуй­ско­го, отправ­лен­но­го в Нов­го­род для сбо­ра опол­че­ния и пере­го­во­ров со швед­ским коро­лём о воен­ной помо­щи. Затем в каче­стве вое­во­ды Д. И. Мезец­кой всту­пил в вой­ско под коман­до­ва­ни­ем Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча Ско­пи­на-Шуй­ско­го. Вес­ной 1610 года Дани­ло Мезец­кой вме­сте с кня­зем Андре­ем Васи­лье­ви­чем Голи­цы­ным и Гри­го­ри­ем Леон­тье­ви­чем Валу­е­вым был отправ­лен из Моск­вы на Можайск. В июне того же 1610 года был одним из вое­вод в неудач­ной Клу­шин­ской битве.

После свер­же­ния царя Васи­лия Шуй­ско­го околь­ни­чий Дани­ло Мезец­кой был одним из бояр, при­ни­мав­ших реше­ние о при­зва­нии на вакант­ный рус­ский трон поль­ско­го коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва Вазы. В авг. 1610 участ­во­вал в пере­го­во­рах с поль­ским гет­ма­ном С. Жол­кев­ским отно­си­тель­но избра­ния на рус. пре­стол коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва, а затем в сен­тяб­ре 1610 года околь­ни­чий князь Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой вошел в состав бояр­ско­го посоль­ства под руко­вод­ством кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча Голи­цы­на и ростов­ско­го мит­ро­по­ли­та Фила­ре­та Рома­но­ва, отправ­лен­но­го из Моск­вы под Смо­ленск. Во вре­мя дли­тель­ных пере­го­во­ров с поль­ским коро­лём Сигиз­мун­дом Вазой князь Дани­ил Мезец­кой согла­сил­ся с ним сотруд­ни­чать и фак­ти­че­ски пре­дал осталь­ных чле­нов рус­ской деле­га­ции. В апр. 1611 вме­сте с др. чле­на­ми посоль­ства взят под стра­жу за отказ содей­ство­вать капи­ту­ля­ции оса­ждён­но­го поля­ка­ми Смо­лен­ска. В нояб. 1612 М. был направ­лен польск. коро­лём в Моск­ву с целью скло­нить и опол­чен­цев, осво­бо­див­ших сто­ли­цу, про­воз­гла­сить царём коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва, одна­ко эта мис­сия не была допу­ще­на в сто­ли­цу. На обрат­ном пути М. совер­шил побег и при­был в Моск­ву в рас­по­ло­же­ние вто­ро­го опол­че­ния и при­со­еди­нил­ся к нему.

В 1613 году князь Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой участ­во­вал в Зем­ском собо­ре, под­пи­сал собор­ную гра­мо­ту об избра­нии на цар­ский пре­стол Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча Рома­но­ва. Д. И. Мезец­кой вошел в состав пра­ви­тель­ства ново­го царя Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча. Осе­нью 1613, вме­сте с кн. Д. Т. Тру­бец­ким руко­во­дил рус. вой­ска­ми в похо­де на окку­пи­ро­ван­ный шве­да­ми Нов­го­род, но потер­пел пора­же­ние под Брон­ни­ца­ми (близ Торжка).В кон­це 1616 года боярин Фёдор Ива­но­вич Шере­ме­тев и околь­ни­чий Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой во гла­ве рус­ской деле­га­ции были отправ­ле­ны на пере­го­во­ры со шве­да­ми по пово­ду воз­вра­ще­ния Нов­го­ро­да и заклю­че­ния мир­но­го дого­во­ра. В декаб­ре рус­ские и швед­ские послы встре­ти­лись в деревне Стол­бо­во, под Тих­ви­ном, где нача­ли мир­ные пере­го­во­ры. В фев­ра­ле 1617 года был заклю­чен так назы­ва­е­мый Стол­бов­ский мир, завер­шив­ший рус­ско-швед­скую вой­ну (1610—1617 гг.). В награ­ду князь Д. И. Мезец­кой был пожа­ло­ван царем Миха­и­лом Фёдо­ро­ви­чем в бояре. М. при­нял у швед. окку­пац. войск Нов­го­род; 1‑й вое­во­да в Нов­го­ро­де (1617–18, 1620–1622). В нач. 1618 вклю­чён в состав деле­га­ции, кото­рая долж­на была всту­пить в мир­ные пере­го­во­ры с поля­ка­ми, одна­ко пере­го­во­ры не состо­я­лись. В окт. 1618 участ­во­вал в обо­роне Моск­вы от войск коро­ле­ви­ча Вла­ди­сла­ва. 2‑й посол на рус.-польск. пере­го­во­рах, завер­шив­ших­ся заклю­че­ни­ем Деулин­ско­го пере­ми­рия 1618. В 1619 руко­во­дил раз­ме­ном плен­ных на рус.-польск. гра­ни­це и сопро­вож­дал в Моск­ву осво­бож­дён­но­го из пле­на отца царя Миха­и­ла Фёдо­ро­ви­ча, наре­чён­но­го пат­ри­ар­ха Фила­ре­та. 1‑й судья Сыск­но­го (1618/19) и Пуш­кар­ско­го (1622/23–1626/27) при­ка­зов и Новой чет­вер­ти (1622/23–28). В том же 1628 году боярин князь Дани­ло Ива­но­вич Мезец­кой скон­чал­ся, при­няв перед смер­тью мона­ше­ский постриг под име­нем Давида.
Вла­дел поме­стья­ми в Козель­ском и Мещов­ском уез­дах. Перед смер­тью при­нял постриг с име­нем Давид. Дани­ил Ива­но­вич Мезец­кий 3 июля 1626 г. соста­вил духов­ное заве­ща­ние. Про­сил похо­ро­нить его вме­сте с роди­те­ля­ми в Боров­ске в Паф­ну­тье­вом Боров­ском мона­сты­ре. Упо­мя­нут его вклад в мона­стырь в 600 руб. Мать кня­зя Дани­лы кня­ги­ня Фео­до­сья похо­ро­не­на в Каля­зи­ном мона­сты­ре. Упо­мя­ну­та под­мос­ков­ная вот­чи­на кня­зя Дани­лы дерев­ня Копы­то­во на р. Копы­тов­ке, сель­цо Мыш­ки­но и при­се­лок Смель­цо­во в Яро­слав­ском уез­де (даны ему за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние) и дру­гие жало­ван­ные вот­чи­ны. Выде­ля­ет­ся сре­ди про­чих ста­рин­ная вот­чи­на сель­цо Вве­ден­ское с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми (430 чет­вер­тей) в Можай­ском уез­де, кото­рой царь Федор Ива­но­вич пожа­ло­вал вме­сто села Вар­со­би­но с дерев­ня­ми в Можай­ском уез­де, взя­той у его отца в оприч­ни­ну. Так­же за ним вот­чи­на его дяди, род­но­го бра­та мате­ри кня­зя Миха­и­ла Дмит­ри­е­ви­ча Охля­би­ни­на, сель­цо Куни­но с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми в Пере­слав­ском уез­де и веро­ят­но тоже в Пере­слав­ском уез­де сель­цо Поимаш с пусто­ша­ми, дан­ное в при­да­ное кня­зю Ива­ну Ники­ти­чу При­им­ко­ву за его сест­рою Вар­ва­рой, доче­рью Ива­на Пет­ро­ви­ча Охля­би­ни­на, и выкуп­лен­ное затем кня­зем Дани­лой у кня­зя Ива­на При­им­ко­ва. За кня­зем Дани­лой и его женой Мат­ре­ной вот­чи­на в Боров­ском уез­де сель­цо Дят­ло­во Пят­ниц­кое (Буты­ши­но) с пусто­шью и сель­цо Холм с пусто­ша­ми, куп­лен­ные у тет­ки жены у Овдо­тьи, доче­ри Андрея Дят­ло­ва и жены Яко­ва Вели­ко­го. Эти сель­ца при­об­рел тесть кня­зя Дани­лы Андрей Васи­лье­вич Без­об­ра­зов и веро­ят­но дал в каче­стве при­да­но­го за доче­рью Сте­фа­ни­дой. Сель­ца в Боров­ском уез­де заве­ща­ют­ся Паф­ну­тье­ву Боров­ском мона­сты­рю, но преду­смот­рен выкуп со сто­ро­ны бра­та Сте­фа­ни­ды Тимо­фея Никиф­ро­ро­ва сына Без­об­ра­зо­ва за 200 руб. Упо­мя­нут двор кня­зя Дани­лы в Москве на Дмит­ров­ке (Тати­щев Ю.В. Род кня­зей Мезец­ких // Изве­стия Рус­ско­го гене­а­ло­ги­че­ско­го обще­ства. Вып. 2. Отд. 1. СПб., 1903. С. 52, 56, 72–84).
В пер­вой тре­ти сто­ле­тия в цен­тре Боль­шой ули­цы в Шуе сто­ял двор без­дет­но­го бояри­на, кня­зя, круп­но­го земель­но­го маг­на­та Дани­и­ла Ива­но­ви­ча Мезецкого33 (уже в 1629 г. его дво­ром вла­дел дру­гой Мезец­кий – послед­ний в роде, поме­щик Гри­го­рий Пья­ный сын Васи­лия Боль­шо­го (БЕ. 1896. Т. XVIIIа. С. 941; Шват­чен­ко, 1990. С. 250; 1996. С. 114, 121; Шума­ков, 2002. С. 22–23, 67–68; КШ. 1629. Л. 36; Сла­вян­ская энцик­ло­пе­дия…, 2004а. С. 724)).

Зем­ле­вла­де­ние. В зем­ля­ном спис­ке 1613 г. за ним чис­лит­ся 791 четв. ста­рых и выслу­жен­ных, за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние, вот­чин и 1460 четв. ста­рых поме­стий113 Д. И. Мезец­ко­му при­над­ле­жа­ла ста­рин­ная вот­чи­на в Можай­ском у. (с. Новое Вве­ден­ское в Михай­лов­ском ст., 437 четв.), кото­рую он полу­чил при царе Федо­ре Ива­но­ви­че в ком­пен­са­цию за вот­чи­ну, кон­фис­ко­ван­ную у его отца в годы оприч­ни­ны.114 В Кистем­ском ст. Пере­слав­ско­го у. за кн. Д. И. Мезец­ким зна­чи­лись ста­рин­ная вот­чи­на, кото­рую ему отка­зал его дядя, род­ной брат мате­ри кн. Миха­ил Дмит­ри­е­вич Охля­би­нин (д., что было сц. Куни­но с дерев­ня­ми), а так­же куп­лен­ная им в 1615/16 г. у кн. И. Н. При­им­ко­ва-Ростов­ско­го его при­да­ная вот­чи­на, дан­ная ему вдо­вой кн. Ива­на Пет­ро­ви­ча Охля­би­ни­на кнг. Марьей за сво­ей доче­рью Вар­ва­рой, «сест­рой» Д. И. Мезец­ко­го (сц. Поимаш с пусто­ша­ми); все­го 834 четв.115 Соглас­но жало­ван­ной гра­мо­те царя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча от 30 октяб­ря 1623 г., вот­чи­на, д. Куни­но с дерев­ня­ми была дана Д. И. Мезец­ко­му его дядей по мате­ри кн. М. Д. Охля­би­ни­ным «тому лет с пят­де­сят».116 Д. И. Мезец­кой вла­дел при­да­ны­ми вот­чи­на­ми в Щитов­ском ст. Боров­ско­го у. (сц. Дят­ло­во-Пят­ниц­кое, дан­ное ему тестем Андре­ем Васи­лье­ви­чем Без­об­ра­зо­вым за доче­рью Сте­па­ни­дой (Мат­ре­ной), 405 четв.) и в Бохо­ве ст. Мос­ков­ско­го у. (с. Ами­ре­во, 37 четв., кото­рое зна­чи­лось по пис­цо­вым кни­гам 1584–1586 гг. в вот­чине за Андре­ем Васи­лье­ви­чем, Яко­вом и Заха­ри­ем Ива­но­ви­ча­ми Без­об­ра­зо­вы­ми; в пис­цо­вой кни­ге 1623–1624 гг. упо­ми­на­ет­ся как «ста­рин­ная» вот­чи­на Д. И. Мезец­ко­го).117 Извест­на вот­чи­на Д. И. Мезец­ко­го в Руз­ском у. (в Замош­ской вол. пуст., что была д. Гусло­во с пусто­ша­ми, 210 четв.), «что выте­гал ту вот­чи­ну у бояри­на у Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча Сал­ты­ко­ва».118 Зна­чи­тель­ную часть вот­чин­ных вла­де­ний Д. И. Мезец­ко­го состав­ля­ли его выслу­жен­ные вот­чи­ны. За служ­бы и мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии он был пожа­ло­ван с. Мыш­ки­но с при­сел­ком Слан­цо­во (Слеп­цо­во), пого­стом Левы­ки­но, дерев­ня­ми, почин­ка­ми и пусто­ша­ми (по пис­цо­вой кни­ге 811 четв. и 110 четв. при­мер­ной зем­ли).119 За служ­бы и мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» Д. И. Мезец­кой полу­чил вот­чи­ны в Коло­мен­ском (сц. Микуль­ское, 133 четв.),120 Рязан­ском (в Понис­ком ст. с. Кон­стан­ти­нов­ское, 634 четв.),121 Суз­даль­ском (в Мат­ниц­ком ст. сц. Щел­ко­во, 200 четв.),122 Мос­ков­ском (в Василь­цо­ве ст. д. Копы­то­во, по даче 1618/19 г., 15 четв.)123 и в Галич­ском (в Кали­кин­ской быв­шей чер­ной вол. Пар­фе­ньев­ской оса­ды, 400 четв.; «за посоль­скую служ­бу с бояри­ном Федо­ром Ива­но­ви­чем Шере­ме­те­вым на съез­де с литов­ски­ми послы» 1618 г.)124 у. Упо­ми­на­ют­ся поме­стья Д. И. Мезец­ко­го в Мос­ков­ском (в Луком­ском ст., 185 четв.), Козель­ском (Луган­ском ст., 282 четв.), Коло­мен­ском (в Боль­шом Мику­лине ст.) и в Мещов­ском (в Сухи­ниц­ком ст., 361 четв.) у.125 После смер­ти Д. И. Мезец­ко­го, не оста­вив­ше­го потом­ства, его вот­чи­ны, соглас­но духов­ной от 3 июля 1628 г., пере­шли к род­ствен­ни­кам — тро­ю­род­ным бра­тьям Д. И. Мезец­ко­го, кн. Ники­те и Рома­ну Михай­ло­ви­чу Мезец­ким, доста­лись его ста­рин­ные (в Можай­ском и Пере­слав­ском у.) и выслу­жен­ные (в Яро­слав­ском, Рязан­ском и Коло­мен­ском у.); Фоме и Андрею Дмит­ри­е­ви­чам Мезец­ким была заве­ща­на выслу­жен­ная вот­чи­на в Галич­ском у.; Гри­го­рию Васи­лье­виу Мезец­ко­му — выслу­жен­ная вот­чи­на в Суз­даль­ском у.; при­да­ная вот­чи­на в Боров­ском у. заве­ща­на в Боров­ский Паф­ну­тьев м‑рь с пра­вом выку­па ее род­ствен­ни­ка­ми жены Без­об­ра­зо­вы­ми; выслу­жен­ная вот­чи­на в Мос­ков­ском у. была дана душе­при­каз­чи­ку Д. И. Мезец­ко­го бояри­ну кн. И. Б. Чер­кас­ско­му.126 При­да­ная вот­чи­на Д. И. Мезец­ко­го с. Ами­ре­во Бохо­ва ст. Мос­ков­ско­го у. по духов­ной его жены Мат­ро­ны (кнг. Мат­ре­на Андре­ев­на Мезец­кая ум. в нояб­ре 1627 г.127) была дана им ее «бра­ту» Тимо­фею Ники­фо­ро­ви­чу Без­об­ра­зо­ву.128

∞, 1v, Сте­па­ни­да Андре­ев­на Без­об­ра­зо­ва, кр. Мат­ре­на, дочь Андрея Васи­лье­ви­ча Без­об­ра­зо­ва († XI.1627)

Лит.: Бого­яв­лен­ский С. К. При­каз­ные судьи XVII в. М.; Л., 1946;Павлов А. П. Госу­да­рев двор и поли­ти­че­ская борь­ба при Бори­се Году­но­ве (1584–1605 гг.). СПб., 1992; Лисей­цев Д. В. Посоль­ский при­каз в эпо­ху Сму­ты. М., 2003. Т. 1–2.; Моро­зо­ва Л. Е. «Исто­рия Рос­сии, Смут­ное вре­мя», Москва, Изда­тель­ство «Аст­рель», 2011 г. ISBN 978–5‑271–37315‑2, ст. 422—1423

КН. НИКИ­ТА МИХАЙ­ЛО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1598,† 1651/1652)

моск.двн.(1639) стольник(1606) воев.Астрахань(1640–1642) воев.Псков(1630–1632) В 1627/49 судья Пуш­кар­ско­го при­ка­за 1С:Мих.Вас.

Ст в 1598 г.; С. в 1598/99 – 1616 гг.; М в 1616/17? (1618/19)  1645 гг.
дво­ря­нин мос­ков­ский 1622, воевода.
В 1646 г. в при­да­ное за Мари­ей Семе­нов­ной Давы­до­ваой, выхо­дя­щей за Р.М. Стреш­не­ва­да­на ее дедом, кня­зем Ники­той Михай­ло­ви­чем Мезец­ким, вот­чи­на – село Ново-Вве­ден­ское (Вве­ден­ское), что была дерев­ня Сели­ва­но­во, на р. Шане, с дерев­ня­ми Ряби­ко­во, Оза­ро­во, Зуба­ре­во, Хол­ми­но, почин­ком Кле­пи­ко­вым, пусто­ша­ми Атан­ки, Орлец, Юрко­во, Сер­ге­е­во и др. Можай­ско­го у. (Вла­сьев Г.А. Т. 1. Ч. 2. С. 22). 04.05.1648 г. Роди­он Мат­ве­е­вич Стреш­нев купил у кня­зя Ники­ты Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го вот­чи­ну его бра­та, бояри­на кня­зя Дани­лы Ива­но­ви­ча Мезец­ко­го – жере­бей села Мику­лин­ско­го в Боль­шом Мику­лине стане Коло­мен­ско­го у. (Запис­ные вот­чин­ные кни­ги. С. 1251).

В бояр­ском спис­ке 1651/52 (7160) г. упо­ми­на­ет­ся с поме­той «бол[ен] и умре».129 Н. М. Мезец­кой был послед­ним пред­ста­ви­те­лем рода кн. Мезец­ких. После его смер­ти род пресекся.

За кн. Ники­той Михай­ло­ви­чем Мезец­ким в зем­ля­ном спис­ке 1613 г. чис­ли­лось 195 четв. ста­рых вот­чин, 275 четв. ста­ро­го поме­стья в Сер­пей­ске и «новые дачи, что пожа­ло­вал госу­дарь на Волог­де из двор­цо­вых сел 400 чети».130 Вла­дел ста­рин­ной отцов­ской вот­чи­ной в Руз­ском у. (пуст., что было сц. Евне­во в Лок­наш­ском ст., 205 четв.),131 выслу­жен­ной вот­чи­ной за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии в Рамен­ском ст. Дмит­ров­ско­го у. (2/3 д. Гра­во­ро­но­ва, 140 четв.; часть вот­чи­ны была, оче­вид­но, отпи­са­на на госу­да­ря и ока­за­лась в поме­стье за Кон­стан­ти­ном Михай­ло­ви­чем Кай­са­ро­вым),132 при­да­ны­ми, полу­чен­ны­ми от тестя Пет­ра Ива­но­ви­ча Кара­мы­ше­ва, вот­чи­на­ми в Ста­ро­во­лоц­ком ст. Воло­ко­лам­ско­го у. (сц. Ива­нов­ское на р. Ламе, 476 четв.) и в Сест­рин­ском ст. Мос­ков­ско­го у. (?)133 и поме­стья­ми в Брян­ском (167 четв.), Воло­год­ском (420 четв.), Дмит­ров­ском (126 четв.) и Поше­хон­ском (66 четв.) у.134 Извест­но, что Н. М. Мезец­кой купил вот­чи­ну из сво­е­го поме­стья в Воз­дви­жен­ской вол. Воло­год­ско­го у.135 После смер­ти кн. Д. И. Мезец­ко­го бра­тьям Н. М. и Р. М. Мезец­ким доста­лись его вот­чи­ны в Можай­ском, Пере­слав­ском, Яро­слав­ском, Рязан­ском и Коло­мен­ском у.136 В 1642 г. Н. М. Мезец­кой полу­чил часть вот­чи­ны сво­е­го «пле­мян­ни­ка» кн. Гри­го­рия Васи­лье­ви­ча Мезец­ко­го (ум. око­ло 1631/32 г.), быв­шей преж­де за бояри­ном Д. И. Мезец­ким в Мат- нин­ском ст. Суз­даль­ско­го у. (поло­ви­ну сц. Щел­ко­во с дерев­ня­ми; дру­гая поло­ви­на вот­чи­ны была дана, как мы виде­ли, Ф. Д. Мезец­ко­му).137

В 1632/33 и 1638 гг. Н. М. и Р. М. Мезец­кие про­да­ли достав­шу­ю­ся им от Д. И. Мезец­ко­го рязан­скую вот­чи­ну (с. Кон­стан­ти­нов­ское в Понис­ком ст.) Пими­ну Мат­ве­е­ви­чу Юшко­ву и кн. Семе­ну Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му.138 В 1640 г. Н. М. Мезец­кой про­дал Доро­фею Семе­но­ви­чу Пустын­ни­ко­ву свою ста­рин­ную вот­чи­ну в Лок­наш­ском ст. Руз­ско­го у.139 В 1640/41 г., Н. М. Мезец­кой выку­пил из Паф­ну­тье­ва Боров­ско­го м‑ря вклад­ную вот­чи­ну сво­е­го бра­та Рома­на — его долю с. Новое Вве­ден­ское в Можай­ском у.140 В нача­ле 1640‑х гг., как гово­ри­лось выше, кн. Сиц­кие доби­лись отда­чи им яро­слав­ской вот­чи­ны с. Мыш­ки­но, при­над­ле­жав­шей перед этим кн. Н. М. и Р. М. Мезец­ким.141 16 авгу­ста 1646 г. по ряд­ной запи­си кн. Н. М. Мезец­кой дал в при­да­ное Роди­о­ну Мат­ве­е­ви­чу Стреш­не­ву за сво­ей внуч­кой (доче­рью сво­ей доче­ри Марии Ники­тич­ны?) Мари­ей Семе­но­вой доче­рью Давы­до­ва свои вот­чи­ны в Суз­даль­ском (поло­ви­ну сц. Щел­ко­во), Пере­слав­ском (поло­ви­ну сц. Пой­маш), Можай­ском (сц. Новое Вве­ден­ское) у., быв­шие преж­де за Д. И. Мезец­ким, а так­же свою выслу­жен­ную вот­чи­ну в Дмит­ров­ском у. (д. Гра­во­ро­но­во) и куп­лен­ную им из поме­стья вот­чи­ну в Воз­дви­жен­ской вол. Воло­год­ско­го у. (с. Лап­те­во с дерев­ня­ми и пусто­ша­ми).142 В 1648 г. Н. М. Мезец­кой про­дал Р. М. Стреш­не­ву свою коло­мен­скую вот­чи­ну (жере­бей с. Микуль­ско­го в Боль­шом Мику­лине ст.).143 Дан­ная зятю Р. М. Стреш­не­ву родо­вая вот­чи­на в Можай­ском у. на неко­то­рое вре­мя вновь пере­шла к Н. М. Мезец­ко­му, кото­рый в 1651 г. про­дал ее кнг. Пела­гее Гри­го­рьевне Вол­кон­ской.144

∞, Улья­на Пет­ров­на Кара­мы­ше­ва (1628,-1652), дочь Пет­ра Ива­но­ви­ча Карамышева

КН. РОМАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ (1604, ум. 12.05.1638)

2С:Мих.Вас. Жилец в 1604 г.; столь­ник в 1616,1618 гг.; дво­ря­нин мос­ков­ский (1624–1638)
Кро­ме родо­вых име­ний кня­зья Н.М. и Р.М.Мезецкие полу­чи­ли круп­ные выслу­же­ные вот­чи­ны за осад­ные сиде­ния в Москве в 1608–1610 и 1618 гг. в Воло­год­ском, Дмит­ров­ском и Коло­мен­ском уездах. 

Кн. Р.М. Мезец­ко­му при­над­ле­жа­ла ста­рин­ная родо­вая вот­чи­на Мезец­ких, быв­шая преж­де за кн. Юри­ем Ива­но­ви­чем Шап­ки­ным Мезец­ким, в Ста­ро­дуб­ском ст. Суз­даль­ско­го у. треть с. Васи­льев­ское-Ива­нов­ское, кото­рую он выку­пил по духов­но­му заве­ща­нию сво­е­го «вну­ка» кн. Гр. В. Мезец­ко­го 1633 г. у его баб­ки кнг. Соло­мо­ни­ды Пет­ров­ны, вдо­вы кн. Ива­на Юрье­ви­ча Шап­ки­на Мезец­ко­го (121 четв.; 2/3 села нахо­ди­лась во вла­де­нии за кнг. Соло­мо­ни­дой и ее доче­рью Анной, вдо­вой Пет­ра Ива­но­ви­ча Вну­ко­ва).145 За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» Р. М. Мезец­кой полу­чил вот­чи­ну в Ухтюж­ской вол. Воло­год­ско­го у. (225 четв.).146 В мар­те 1633 г. Р. М. Мезец­кой при­об­рел по заклад­ной стряп­че­го Хлеб­но­го двор­ца Ива­на Сте­па­но­ви­ча Ели­за­ро­ва его выслу­жен­ную вот­чи­ну в Рамен­ском ст. Дмит­ров­ско­го у.147 Упо­ми­на­ют­ся его поме­стья в Сер­пей­ском и Воло­год­ском у.148 После смер­ти Д. И. Мезец­ко­го, не оста­вив­ше­го потом­ства, его вот­чи­ны, соглас­но духов­ной от 3 июля 1628 г., бра­тьям Н. М. и Р. М. Мезец­ким доста­лись его вот­чи­ны в Можай­ском, Пере­слав­ском, Яро­слав­ском, Рязан­ском и Коло­мен­ском у.149

В 1632/33 и 1638 гг. Н. М. и Р. М. Мезец­кие про­да­ли достав­шу­ю­ся им от Д. И. Мезец­ко­го рязан­скую вот­чи­ну (с. Кон­стан­ти­нов­ское в Понис­ком ст.) Пими­ну Мат­ве­е­ви­чу Юшко­ву и кн. Семе­ну Федо­ро­ви­чу Вол­кон­ско­му.150 В 1633/34 г. кн. Р. М. Мезец­кой зало­жил Семе­ну и Илье Севе­рья­но­вым детям Давы­до­ва свою выслу­жен­ную вот­чи­ну в Тро­иц­ком ст. Воло­год­ско­го у.151 После смер­ти Р. М. Мезец­ко­го (ум. 12 мая 1638 г.), соглас­но его духов­но­му заве­ща­нию от 26 апре­ля 1638 г.,152 его вот­чи­на в Можай­ском у. (поло­ви­на с. Вве­ден­ско­го, достав­ша­я­ся ему после кн. Д. И. Мезец­ко­го) пере­хо­ди­ла в Боров­ский Паф­ну­тьев м‑рь с усло­ви­ем воз­мож­но­го выку­па ее род­ствен­ни­ка­ми, вот­чи­на в Яро­слав­ском у. (с. Сметц­кое / Слепцово?/, достав­ше­е­ся после Д. И. Мезец­ко­го) пере­хо­ди­ла к родне — кн. Фоме и Андрею Дмит­ри­е­ви­чам Мезец­ким. Часть вот­чин Р. М. Мезец­кой заве­щал сво­ей жене кнг. Мар­фе Яко­влевне, урожд. Велья­ми­но­вой-Зер­но­вой (вышед­шей затем замуж за кн. Дмит­рия Ива­но­ви­ча Щер­ба­то­ва), кото­рая полу­чи­ла его куп­лен­ную (заклад­ную) вот­чи­ну в Дмит­ров­ском у., вот­чи­ну в Пере­слав­ском у. (поло­ви­на сц. Пой­маш; быв­шая куп­лен­ная и при­да­ная вот­чи­на кн. Д. И. Мезец­ко­го, достав­ша­я­ся затем ее мужу),1364 выкуп­лен­ную вот­чи­ну мужа в Ста­ро­дуб­ском ст. Суз­даль­ско­го у. (треть сц. Васи­льев­ско­го-Ива­нов­ско­го). После ново­го заму­же­ства без­дет­ной вдо­вы Р. М. Мезец­ко­го кнг. Мар­фы Яко­влев­ны (за кн. Д. И. Щер­ба­то­вым) ее ста­ро­дуб­ская вот­чи­на (треть сц. Васи­льев­ско­го-Ива­нов­ско­го) в 1642/43 г. была дана на выкуп доче­ри кн. Ива­на Юрье­ви­ча Шап­ки­на Мезец­ко­го вдо­ве Пет­ра Ива­но­ви­ча Вну­ко­ва Анне Ива­новне с сыно­вья­ми Васи­ли­ем, Ива­ном и Ники­фо­ром Пет­ро­ви­ча­ми Вну­ко­вы­ми (ЗВК. С. 1250). Так­же впо­след­ствии, Мар­фа Яко­влев­на в 1650 г., отка­за­ла вот­чи­ну в Дмит­ров­ском у. кн. Алек­сею Нефе­дье­ви­чу Щер­ба­то­ву.153. В 1641 г. пере­слав­скую вот­чи­ну она дала сво­е­му род­но­му бра­ту Семе­ну Яко­вле­ви­чу Велья­ми­но­ву.154 Эта вот­чи­на чис­ли­лась за С. Я. Велья­ми­но­вым в пере­пис­ных кни­гах вто­рой поло­ви­ны XVII в. (Шват­чен­ко О. А. Вот­чи­ны (1996). С. 142). По дру­гим дан­ным, эта пере­слав­ская вот­чи­на была в 1648 г. запи­са­на за вдо­вой Д. И. Щер­ба­то­ва кнг. Мар­фой Яко­влев­ной на осно­ва­нии духов­ной ее пер­во­го мужа, Р. М. Мезец­ко­го (ЗВК. С. 1112). 

∞, Мар­фа Яко­влев­на Велья­ми­но­ва (1628), в 1641 году вот­чи­на жены кня­зя Рома­на Михай­ло­ви­ча Мезец­ко­го, кня­ги­ни Мар­фы Яко­влев­ны, в с. Пой­ма­ше Пере­я­с­лавль-Залес­ско­го уез­да, дана бра­ту ея род­но­му Семе­ну Яко­вле­ви­чу Вельяминову-Зернову

КН. МИХА­ИЛ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1607,–1608/28.07.03)

стольник(1607)3С:Мих.Вас.
стряп­чий 1598, 1604, столь­ник (1606/07,1611 гг.).

∞, Улья­на Андре­ев­на ..... (1628)

КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ СЛЕ­ПОЙ (1571,–1607/28.07.03)

сын-боярск. помещ.-Владимир‑у. воев. Василегород(1602). Вое­во­да по Вла­ди­ми­ру в 1588/89  1604 гг.; М в 1606/07 г.

Послед­нее упо­ми­на­ние о нем отно­сит­ся к 1606/07 г.

Обра­тим­ся к рас­смот­ре­нию вто­рой каба­лы Юрия Ива­но­ви­ча Шап­цы­на. Она была обна­ру­же­на в одном из дел Вла­ди­мир­ской губерн­ской меже­вой кан­це­ля­рии, кото­рое пред­став­ля­ет собой срав­ни­тель­но позд­ний (1747 г.) спи­сок пис­цо­вой кни­ги Я. П. Велья­ми­но­ва и подья­че­го Ф. Андре­ева на вла­де­ния Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском, состав­лен­ной ими в 1592/93–1593/94 гг. и впо­след­ствии опуб­ли­ко­ван­ной Н. В. Кала­чо­вым 27. Спи­сок пис­цо­вой кни­ги из ГАВО име­ет две осо­бен­но­сти. Во-пер­вых, сле­ду­ет отме­тить мно­го­чис­лен­ные раз­но­чте­ния меж­ду ним и дру­ги­ми, хра­ня­щи­ми­ся в РГА­ДА 28 и РГБ 29, более ран­ни­ми спис­ка­ми это­го источ­ни­ка. Как ни стран­но, вари­ан­ты, пред­ла­га­е­мые спис­ком ГАВО, в подав­ля­ю­щем боль­шин­стве слу­ча­ев явля­ют­ся более пол­ны­ми и орга­нич­нее впи­сы­ва­ют­ся в общую струк­ту­ру тек­ста 30. Во-вто­рых, он вклю­ча­ет в себя [263] сле­ду­ю­щие ранее неиз­вест­ные тек­сты, отра­жа­ю­щие дея­тель­ность выше­на­зван­ных пис­цов на тер­ри­то­рии Ста­ро­ду­ба: пис­цо­вое опи­са­ние пусто­шей Пер­хо­во-Пел­хо­во и Коптев­ской-Юрко­во, нахо­див­ших­ся в спо­ре меж­ду Тро­и­це-Сер­ги­е­вым мона­сты­рем и кня­зем Ива­ном Юрье­ви­чем Мезец­ким; пис­цо­вое опи­са­ние дере­вень Тезеби­но и Кула­ко­во, чья при­над­леж­ность Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю не была под­креп­ле­на доку­мен­таль­но; меже­вое опи­са­ние зем­лям села Алек­си­на Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря с зем­ля­ми села Васи­льев­ско­го кня­зя И. Ю. Мезец­ко­го 31. При­сут­ствие ука­зан­ных тек­стов в соста­ве пис­цо­вой кни­ги из ГАВО поз­во­ля­ет утвер­ждать, что послед­няя, в отли­чие от дру­гих спис­ков рас­смат­ри­ва­е­мо­го источ­ни­ка, вос­хо­дит непо­сред­ствен­но к чер­но­ви­ку опи­са­ния тро­иц­ких вот­чин, копия кото­ро­го была вру­че­на пис­ца­ми мона­стыр­ско­му при­каз­чи­ку в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском вско­ре после окон­ча­ния сво­ей рабо­ты, тогда как в утвер­жден­ный впо­след­ствии в Москве бело­вой вари­ант пис­цо­вой кни­ги ука­зан­ные мате­ри­а­лы уже не вошли. Кста­ти, имен­но пол­ный вари­ант пис­цо­во­го опи­са­ния ста­ро­дуб­ских вот­чин Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря 1592/93–1593/94 гг. при­вле­кал­ся для состав­ле­ния в 1598–99 гг. пла­теж­ной кни­ги оби­те­ли 32. При­сут­ству­ю­щее в пла­теж­ной кни­ге изве­стие о пере­да­че в 1596/97 г. спор­ных пусто­шей Пер­хо­во-Пел­хо­во и Коптев­ской-Юрко­во кня­зю И. Ю. Мезец­ко­му 33 рас­кры­ва­ет нам при­чи­ну, по кото­рой опи­са­ние этих вла­де­ний не было вклю­че­но в окон­ча­тель­ную редак­цию инте­ре­су­ю­щей нас пис­цо­вой кни­ги. Поче­му туда не попа­ло так­же и опи­са­ние дере­вень Тезеби­но и Кула­ко­во, мы не зна­ем. Заме­тим лишь, что тро­иц­кие вла­сти в кон­це кон­цов все же суме­ли дока­зать пра­во­моч­ность сво­их при­тя­за­ний на обла­да­ние ими (ско­рее все­го для этих целей была при­вле­че­на жало­ван­ная дан­ная гра­мо­та кня­зя С. И. Хри­пу­на Ряпо­лов­ско­го, по кото­рой мона­стырь еще в XV в. полу­чил дерев­ню Тезеби­но) 34 и не позд­нее кон­ца 20‑х – нача­ла 30‑х гг. XVII в. доби­лись их воз­вра­ще­ния в состав сво­ей лати­фун­дии 35.

Кн. Ива­ну Юрье­ви­чу Шап­ки­ну Мезец­ко­му в Ста­ро­ду­бо­ря­по­лов­ском уез­де при­над­ле­жа­ло с. Васи­льев­ское-Ива­нов­ское (все­го 363 четв.), треть кото­ро­го, по пис­цо­вой кни­ге 1628–1630 гг., при­над­ле­жа­ла его вдо­ве кнг. Соло­мо­ни­де (вла­де­ла по отказ­ной выпи­си 1632/33 г.), треть — его доче­ри Анне, быв­шей заму­жем за Пет­ром Ива­но­ви­чем Вну­ко­вым (вла­де­ла по гра­мо­те пат­ри­ар­ха Фила­ре­та 1628/29 г.), а треть — упо­мя­ну­то­му выше кн. Рома­ну Михай­ло­ви­чу Мезец­ко­му, из дру­гой вет­ви рода.155 Воз­мож­но, ранее долей этой вот­чи­ны вла­дел внук кн. И. Ю. Шап­ки­на Гри­го­рий Васи­лье­вич Мезец­кой — един­ствен­ный пред­ста­ви­тель млад­шей вет­ви рода при дво­ре царя Миха­и­ла, умер­ший око­ло 1631/32 г. После смер­ти Р. М. Мезец­ко­го в 1642/43 г. вдо­ва П. И. Вну­ко­ва Анна Ива­нов­на, дочь И. Ю. Мезец­ко­го, вме­сте с детьми Ива­ном, Васи­ли­ем и Ники­фо­ром выку­пи­ли долю его ста­ро­дуб­ской вот­чи­ны (ЗВК. С. 1250).

∞, СОЛО­МО­НИ­ДА ПЕТ­РОВ­НА 1628 1645 С:Юр.Ив. ШАП­ЦЫН. :ПЕШ­КО­ВА.

27. ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 1–59; ПКМГ. СПб., 1872. Т. 1. С. 858–872 (пуб­ли­ка­ция Н. В. Кала­чо­ва содер­жит боль­шое коли­че­ство про­пус­ков и иска­же­ний в пере­да­че текста)28. РГА­ДА. Ф. 281. Вла­ди­мир. № 271/2048. Л. 169–228 (про­ти­вень вла­стей Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря сере­ди­ны 90‑х гт. XVI в.).
29. РГБ. Ф. 303/II. Кн. 608. Л. 107 об.-155 (мона­стыр­ский спи­сок пер­вой поло­ви­ны XVII в.); там же. Кн. 632. Л. 283–338 об. (мона­стыр­ский спи­сок 70‑х гг. XVII в.).

30. Поми­мо ори­ги­наль­ных вари­ан­тов спи­сок ГАВО содер­жит не обна­ру­жен­ное нами в дру­гих спис­ках пис­цо­вое опи­са­ние дерев­ни Шисти­но, тянув­шей к селу Алек­си­ну (ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 29 об, –30). Ско­рее все­го это не позд­ней­шая интер­по­ля­ция, посколь­ку дан­ное посе­ле­ние мож­но с боль­шой долей уве­рен­но­сти отож­де­ствить с дерев­ней Шести­но­во, при­над­ле­жав­шей в 1538/39 г. княжне А. И. Мезец­кой (АРГ АММС. № 82. С. 206), извест­ной как вклад­чи­ца села Алек­си­на в Тро­и­це-Сср­ги­ев мона­стырь (там же. № 82. С. 202–205).
31. ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 49–52, 52–53 об., 53 об.-55 об.
32. РГБ. Ф. 303/II. Кн. 569. Л. 70–72 об.
33. Там же. Л. 72.
34. АСЭИ. М., 1952. Т. 1. № 350. С. 256–257.
35. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. 2. Л. 1429–1430.
[Две каба­лы кня­зя Ю. И. Мезец­ко­го из архи­ва Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий, Вып. 9. М. Древ­ле­хра­ни­ли­ще. 2003]

XX генерація от Рюрика.

КН. ФОМА ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1606,–1649/53)

Сын Дмит­рия Дмит­ри­е­ви­ча; стольник(1639,1646); воев.Мценск(-1627.10.03) воев.Рязань(-1643.09.03) вотч.-Галич‑у.,Суздаль‑у.,Юрьев‑у. 1С:Дм.Дм. ВЛАСОВ.
стряп­чий 1616, столь­ник 1617–1629, дво­ря­нин мос­ков­ский с 1641, голо­ва, воевода

Князь Мезец­кий под­пи­сал­ся в гра­мо­те об избра­нии на пре­стол Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча Рома­но­ва. 1639–1640 гг., брян­ский вое­во­да, кн. Ф.Д.Мезецкий так рья­но тре­бо­вал от Воз­не­сен­ско­го жен­ско­го мона­сты­ря «посу­лов и помин­ков день­га­ми, медом и соло­дом», что Москве при­шлось офи­ци­аль­но одер­нуть сво­е­го реги­о­наль­но­го представителя54… Вот поче­му боль­ше трех лет вое­во­да в одном горо­де не служил.

Упо­ми­на­ют­ся поме­стья Ф. Д. и А. Д. Мезец­ких в Воло­год­ском, Галич­ском и Юрьев­ском у.156 Бра­тья Ф. Д. и А. Д. Мезец­кие полу­чи­ли вот­чи­ну за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии в Юрьев-Поль­ском у. (2/3 с. Поло­зо­во в Соро­гож­ском ст., 220 четв.).157 1620, за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» кн. Ф. Д. Мезец­ко­му были пожа­ло­ва­ны вот­чи­ны из чер­ных воло­стей Галич­ско­го у. (в Пони­зов­ской вол., 73 четв., и вол. Мерз­лая Сло­бод­ка с д. Гри­ди­но, Кон­стан­ти­но­во, Федо­ро­во, Доро­вин­ка, Ста­ро­во, Родиш­ко­во, Бел­ки­но, Паши­но, Дорок, Фоми­но, 67 четв.)158 По духов­ной 1628 г. боярин кн. Д. И. Мезец­кой заве­щал свою выслу­жен­ную вот­чи­ну в Пар­фе­ньев­ской заса­де Галич­ско­го у. (400 четв.) Ф. Д. и А. Д. Мезец­ким.159 По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за кн. Ф. Д. Мезец­ким чис­ли­лось 970 четв. вот­чин­ной и помест­ной зем­ли и 146 дво­ров.160 В 1642 г. Ф. Д. Мезец­кой полу­чил часть вот­чи­ны сво­е­го «пле­мян­ни­ка» кн. Гри­го­рия Васи­лье­ви­ча Мезец­ко­го (ум. око­ло 1631/32 г.), быв­шей преж­де за бояри­ном Д. И. Мезец­ким в Мат­нин­ском ст. Суз­даль­ско­го у. (поло­ви­ну сц. Щел­ко­во с дерев­ня­ми, 100 четв.).161 Впо­след­ствии, 1647 г., янва­ря 3 дня, эту вот­чи­ну Ф. Д. Мезец­кой про­дал Роди­о­ну Мат­ве­е­ви­чу Стреш­не­ву.162 Извест­но, что мать Ф. Д. и А. Д. Мезец­ких, вдо­ва кн. Дм. Дм. Мезец­ко­го кнг. Мар­фа, вла­де­ла про­жи­точ­ным поме­стьем в Муром­ском у., пере­шед­шим затем к ее детям.163

Въ Рус­ской родо­слов­ной кни­гѣ, хотя и не на сво­емъ мѣстѣ,
т. е. однимъ колѣ­номъ выше чѣмъ слъ­ду­етъ, пока­за­ны два бра­та съ
име­немъ Ѳомы и отче­ствомъ Дмит­ріе­ви­чи, по той при­чинѣ, что на
гра­матѣ 1613 года избранія Миха­и­ла Ѳеодо­ро­ви­ча Рома­но­ва въ цари
имѣ­ют­ся двѣ под­пи­си: одна стряп­чимъ а дру­гая столь­ни­комъ кн. Ѳомой
Дмит­ріе­ви­чемъ Мезец­кимъ. Ю. В. Тати­щевъ счи­та­е­те это про­сто какой
нибудь ошиб­кой и пото­му при­зна­е­те толь­ко одно­го кн. Ѳому Дмит­ріе­ви­ча и какъ изъ доволь­но мно­го­чис­лен­ныхъ спра­вокъ о службахъ
Ѳомы Дмит­ріе­ви­ча нель­зя усмот­рѣть, что­бы дѣй­ство­ва­ли два отличныхъ
другъ отъ дру­га бра­та то и я при­ни­маю, соглас­но съ мнѣніемъ Ю. В.
Тати­ще­ва, что былъ толь­ко одинъ кн. Ѳома Дмит­ріе­вичъ и что слѣ­до­ва­тель­но въ ука­зан­номъ доку­мен­тѣ скры­ва­ет­ся какая-то ошиб­ка.164

Ж. 1: ЕВДО­КИЯ ИВА­НОВ­НА (?-1652/3);

Ж. 2: АННА ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ВОЛЫН­СКАЯ (?-1653/4)

КН. АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ (1616,- + 12.1639)

моск.двн.(1627,1639) моск.стряпчий(1616) Ст в 1616  1618 гг.; М в 1624  1639 гг.
2С:Дм.Ив. :Мария

Упо­ми­на­ют­ся поме­стья Ф. Д. и А. Д. Мезец­ких в Воло­год­ском, Галич­ском и Юрьев­ском у.165 Бра­тья Ф. Д. и А. Д. Мезец­кие полу­чи­ли вот­чи­ну за мос­ков­ское осад­ное сиде­ние при царе Васи­лии в Юрьев-Поль­ском у. (2/3 с. Поло­зо­во в Соро­гож­ском ст., 220 четв.).166 За мос­ков­ское осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» кн. А. Д. Мезец­ко­му были пожа­ло­ва­ны вот­чи­ны в Воло­год­ском у. (в Бох­тюж­ской вол., 160 чет.).167 По духов­ной 1628 г. боярин кн. Д. И. Мезец­кой заве­щал свою выслу­жен­ную вот­чи­ну в Пар­фе­ньев­ской заса­де Галич­ско­го у. (400 четв.) Ф. Д. и А. Д. Мезец­ким.168 По «сказ­ке» 1632 г. кн. А. Д. Мезец­ко­му при­над­ле­жа­ли «жало­ван­ные» вот­чи­ны в Юрьев-Поль­ском (120 четв.) и Воло­год­ском (120 четв.) у., «отказ­ная» («что отка­зал ему дядя его боярин кн. Дани­ла Ива­но­вич Мезец­кой) вот­чи­на в Галич­ском у. в Пар­фе­ньев­ской заса­де (200 четв.)) и поме­стья в Юрьев­ском и Воло­год­ском у. (все­го 210 четв.).169 По мате­ри­а­лам При­ка­за сбо­ра рат­ных людей 1638 г. за кн. А. Д. Мезец­ким упо­ми­на­ет­ся 46 дво­ров.170 Извест­но, что мать Ф. Д. и А. Д. Мезец­ких, вдо­ва кн. Дм. Дм. Мезец­ко­го кнг. Мар­фа, вла­де­ла про­жи­точ­ным поме­стьем в Муром­ском у., пере­шед­шим затем к ее детям.171

Иван Дмит­ри­е­вич (1630?)

помещ. 3С:Дм.Ив. :Мария.

Роман Дмит­ри­е­вич (1627,1633)

помещ. 4С:Дм.Ив. :Мария.

Борис Дмит­ри­е­вич (1618,1631)

помещ. 5С:Дм.Ив. :Мария.

Федор Дмит­ри­е­вич

С. в 1631/32 г.

КН. МАРИЯ НИКИ­ТИЧ­НА МЕЗЕЦ­КАЯ (–1628.07.03-до)

помещ. Д:Нкт.Мих.

Анна Ники­тич­на

~ Семен Давыдов

Роман Ники­тич

М в 1624 г.

КН. АНДРЕЙ НИКИ­ТИЧ МЕЗЕЦКИЙ

Ст в 1615 г.

Васи­лий Ива­но­вич Боль­шой (1600?)

помещ. 1С:Ив.Юр. СЛЕ­ПОЙ. :СОЛО­МО­НИЯ.

Васи­лий Ива­но­вич Мень­шой († 1607)

помещ. 2С:Ив.Юр. СЛЕ­ПОЙ. :СОЛО­МО­НИЯ.

КН. АННА ИВА­НОВ­НА МЕЗЕЦ­КАЯ (1628,1645)

Дочь Ива­на Юрье­ви­ча Ива­но­ви­ча Шап­ки­на. вдо­ва, вотч.-Стародуб-Ряполово‑у. Д:Ив.Юр. МЕЗЕЦКИЙ.

∞, Петр Ива­но­вич Внуков.

XXI генерація от Рюрика.

КН. ГРИ­ГО­РИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ПЬЯ­НЫЙ (1615,1629)

С:Вас.Ив. Б.стольник(1627,1629) помещ.-Рязань‑у.(Каменск.-ст.)

Г. В. Мезец­ко­му при­над­ле­жа­ла при­да­ная вот­чи­на в Камен­ском ст. Рязан­ско­го у., дан­ная ему его тестем Васи­ли­ем Андре­еви­чем Измай­ло­вым за доче­рью Дарьей (80 четв.) Эта вот­чи­на пере­шла затем к мужу род­ной сест­ры кнг. Дарьи Васи­льев­ны Мезец­кой (урожд. Измай­ло­вой) Авдо­тьи — кн. Сте­па­ну Ива­но­ви­чу Гаги­ну Вели­ко­го (РПК. Т. I. Вып. III. С. 1245; ЗВК. С. 167). В 1650 г. вдо­ве кн. С. И. Гаги­на Вели­ко­го кнг. Авдо­тье Васи­льевне была дана послуш­ная гра­мо­та на вот­чи­ны ее сест­ры Дарьи Васи­лье­вой доче­ри Измай­ло­ва (при­да­ные вот­чи­ны их отца Васи­лия Андре­еви­ча Измай­ло­ва) в Руз­ском у. — с. Пет­ров­ское в Сест­рин­ском ст. и пуст. (д. Завра­жье) в Лок­наш­ском ст. (ЗВК. С. 1319). По духов­но­му заве­ща­нию кн. Д. И. Мезец­ко­го 1628 г. Г. В. Мезец­кой полу­чил его выслу­жен­ную вот­чи­ну в Мат­ниц­ком ст. Суз­даль­ско­го у. (сц. Щел­ко­во, 230 четв.), кото­рая после его смер­ти пере­шла к кнг. Соло­мо­ни­де Ива­но­вой жене (Юрье­ви­ча Шап­ки­на Мезец­ко­го), Ф. Д. и Н. М. Мезец­ким.172 Упо­ми­на­ет­ся ста­рое поме­стье Г. В. Мезец­ко­го в Ополь­ском ст. Суз­даль­ско­го у. (жере­бей с. Мен­ча­ко­ва); дру­гие жере­бьи это­го села нахо­ди­лись в поме­стьях за вдо­вой кн. И. Ю. Шап­ки­на Мезец­ко­го кнг. Соло­мо­ни­дой и их доче­рью Анной, женой П. И. Вну­ко­ва.173

∞, Дарья Васи­льев­на Измай­ло­ва (1615, 1628), дочь Васи­лия Измайлова.

Персоны без места в росписи

Мезец­кая Фео­гния ино­ка кнж. (1569+после) ~к.Вас.Вл. Московский

Черновик

В 1589 г. «апре­ля во 18 день велел госу­дарь быть на Москве в объ­ез­де в голо­вах по рос­пи­си, огни и корч­мы вымать:

* в Крем­ле кня­зю Васи­лью Туренину;
* в Китае кня­зю Дани­лу При­им­ко­ву Ростовскому;
* в Боль­шом камен­ном горо­де кня­зю Миха­и­лу Васи­лье­ви­чю Мезецкому ;
* по сло­бо­дам кня­зю Бори­су Мезецкому ».

Его госу­да­ре­ву служ­бу мож­но про­сле­дить по Раз­ряд­ным кни­гам 1475–1598 гг: в 1527 г. вели­кий князь Васи­лий Ива­но­вич велел быть ему с Воро­тын­ским в Одо­е­ве; в 1536 г. во вре­мя похо­да казан­ско­го царя Сафа-Гирея на Русь, вели­кий князь велел идти пол­кам из Муро­ма в Ниж­ний Нов­го­род, в сто­ро­же­вом пол­ку был князь Иван княж Федор сын Мезец­ко­го ; в 1540 г. он вме­сте с муром­ски­ми детьми бояр­ски­ми, посад­ски­ми людь­ми отра­жал набег на Муром царя Сафа-Гирея, потом встре­чал при­быв­ше­го в город царя; в 1544 г. в Муро­ме состо­ял­ся сбор вое­вод для похо­да в казан­ские места, сре­ди кото­рых был князь Иван княж Федо­ров сын Сухо­во Мезец­кой ; в 1548 г. по царе­ву ука­зу соби­ра­лись вой­ска: в сто­ро­же­вом пол­ку под Муро­мом был князь Иван княж Федо­ров сын Сухово-Мезецкого.11
В Дво­ро­вой тет­ра­ди 50‑х гг. XVI в., в кото­рой писа­ны бояре, дья­ки, кня­зья и дети бояр­ские дво­ро­вые мос­ков­ской зем­ли и при­каз­ные люди в Муро­ме, в пер­вой стро­ке князь Иван княж Федор Мезец­ков сын Мезец­ко­го чис­лит­ся уже отстав­лен­ным от служ­бы. Здесь запи­са­ны его дети Борис и Сенька.12 Кня­зья име­ли вот­чин­ные зем­ле­вла­де­ния в Дуб­ров­ском стане Муром­ско­го уезда.13
В кон­це XVI – нача­ле XVII вв. сре­ди слу­жи­лых людей встре­ча­ет­ся князь Миха­ил Мезец­кой , кото­рый в 1585 г. состав­лял Муром­ские пис­цо­вые книги,14 в 1597 г. про­во­дил дозор Муром­ских земель.15
Князь Миха­ил Рома­но­вич Мезецкий

Ари­сто­кра­тия

Князь Миха­ил Рома­но­вич Мезец­кий отъ­е­хал в Моск­ву в авгу­сте — октяб­ре 1492 г. ‚04, «пой­мав» при этом бра­та Семе­на и дво­ю­род­но­го бра­та Пет­ра Федо­ро­ви­ча. По рус­ско-литов­ско­му дого­во­ру 1484 г. Мезецк оста­вал­ся в «смест­ном» (сов­мест­ном) вла­де­нии Федо­ра Сухо­го и Васи­лия Куку­бя­ки (детей Федо­ра Андре­еви­ча Мезец­ко­го), нахо­див­ших­ся на литов­ской служ­бе, а так­же Миха­и­ла Рома­но­ви­ча и детей его дво­ю­род­но­го бра­та Ива­на Федо­ро­ви­ча Гов­ды­рев­ско­го, Васи­лия и Федо­ра. Князь Семен был отпу­щен по дого­во­ру 1494 г. на мос­ков­скую служ­бу, а Петр Федо­ро­вич — на литов­скую ‚05. Петр и Федор Сухой Федо­ро­ви­чи про­дол­жа­ли слу­жить Лит­ве еще в 1498 г. В этом же году «доль­ни­ца­ми» в Мезец­ке про­дол­жа­ли вла­деть и мезец­кие кня­зья на рус­ской служ­бе ш6.
Одна­ко в кон­це 1503 г. Иван III заве­щал Мезецк сво­е­му сыну Дмит­рию. Иван III, оче­вид­но, из-за важ­но­сти воен­но-стра­те­ги­че­ско­го поло­же­ния Мезец­ка выме­нял его на с. Олек­син в Ста­ро-дубе Ряпо­лов­ском, при­чем «суд и дань» с это­го села шли в вели­ко­кня­же­скую каз­ну 107. Мезец­кие кня­зья были низ­ве­де­ны с поло­же­ния слу­жи­лых до поло­же­ния обыч­ных кня­жат. Измель­чав­шие к сере­дине XVI в. мезец­кие кня­зья ника­кой поли­ти­че­ской роли не игра­ли ‚08. Так, Семен Рома­но­вич в похо­де к Угре 1512 г. нахо­дил­ся во вспо­мо­га­тель­ных вой­сках, при­дан­ных к боль­шо­му пол­ку, и дол­жен был «боро­нить» одо­ев­ские и белев­ские места, если б воз­ник­ла для это­го надоб­ность. На Угре в сто­ро­же­вом пол­ку он сто­ял и в 1513 г. Отсю­да он был послан в Ста­ро­дуб. Его сын Петр упо­ми­на­ет­ся в раз­ря­дах толь­ко под 1512 г., а Андрей Семе­но­вич — вто­рым вое­во­дой пра­вой руки в пере­до­вой рати, направ­лен­ной в 1513 г. под Смо­ленск . Дол­го, но без како­го-либо успе­ха слу­жи­ли Иван, Федор и Васи­лий Семе­но­ви­чи Мезецкие.
Сын кн. Семе­на Иван (умер до 1539 г.) нахо­дил­ся в 1515 г. в вой­сках В. С. Одо­ев­ско­го на Вошане вто­рым вое­во­дой левой руки, а при отправ­ле­нии рати на Тулу пере­ве­ден вто­рым же в полк пра­вой руки. В 1516 г. он у того же В. С. Одо­ев­ско­го на Вошане все­го толь­ко тре­тий вое­во­да левой руки. В 1517 г. в Меще­ре — вто­рой в сто­ро­же­вом пол­ку. В 1527 г. он сно­ва в Меще­ре, на этот раз с кн. И. М. Воро­тын­ским, а в 1529 г. с ним же идет под Сер­пу­хов из Поча­па. Его дочь вышла замуж за кн. Ю. И. Шемякина-Прон-ского «°.
Сын кн. Семе­на Федор появ­ля­ет­ся в раз­ря­дах впер­вые в 1516 г., когда он был вто­рым вое­во­дой сто­ро­же­во­го пол­ка в вой­ске, направ­лен­ном к Витеб­ску. В 1519 г. он был сре­ди вое­вод «в Меще­ре». Воз­мож­но, имен­но тогда и был убит в «Меще­ре» его стар­ший брат Андрей. Затем Ф. С. Мезец­кий с млад­шим бра­том Васи­ли­ем в 1529 г. сто­я­ли «на Сен­кине». В кон­ной рати, отправ­лен­ной в 1530 г. под Казань, он — вто­рой вое­во­да сто­ро­же­во­го пол­ка. В 1531 г. сно­ва с бра­том Васи­ли­ем Федор Семе­но­вич слу­жил в Ряза­ни «за горо­дом» с вое­во­да­ми пере­до­во­го пол­ка. Сам же кн. Васи­лий при Р. И. Одо­ев­ском в 1532 г. слу­жил в Сер­пу­хо­ве, а в 1533 г. — на Беле­ве. В. С. Мезец­кий впер­вые упо­мя­нут в раз­ря­дах сре­ди вое­вод на Угре во вре­мя набе­га Мухам­мед-Гирея 1521 г. Намест­ни­чал в Путив­ле в 1529/30, 1533/34 и в декаб­ре 1534 г. — декаб­ре 1535 г. В сере­дине XVI в. Иван, Федор и Васи­лий Мезец­кие чис­ли­лись дво­ро­вы­ми детьми бояр­ски­ми по Можай­ску «2.
У бра­та Семе­на Рома­но­ви­ча Миха­и­ла Мезец­ко­го было шесте­ро сыно­вей. Само­го отца с сыном Андре­ем уби­ли под Каза­нью . Стар­ший сын Васи­лий, оче­вид­но, рано умер (без­дет­ным). Млад­ший сын Иван в 1522/23 г. купил с бла­го­сло­ве­ния отца и бра­тьев Ива­на Шап­цы, Пет­ра Гну­са и Семе­на их жере­бьи с. Глу­мо­ва Суз­даль­ско­го уезда .
Мезец­кие, как мы видим, — типич­ные вои­ны, для кото­рых рат­ная дея­тель­ность явля­ет­ся про­фес­си­ей. В ходе рус­ско-литов­ских рас­прей они рас­те­ря­ли свои зем­ли и проч­ных кор­ней на Руси в изу­ча­е­мое вре­мя не имели.

Есть на тер­ри­то­рии Ива­нов­ской обла­сти ста­рин­ные сёла, исто­рия кото­рых ухо­дит в глу­би­ну веков.

Луч­ки­но издав­на отно­си­лось к Алек­син­ской вот­чине Ста­ро­дуб­ско­го кня­же­ства. В кон­це XV века, после опа­лы кня­зей Ряп­лов­ских-Ста­ро­дуб­ских, эта вот­чи­на пере­шла к вели­ко­му кня­зю Ива­ну III. В нача­ле XVI сто­ле­тия (до 1503 года) Иван III пере­дал село Луч­ки­но, Алек­си­но, Васи­лев­ское (Шап­ки­но) кня­зьям Мезец­ким в обмен на город Мезец (ныне город Мещовск Калуж­ской обла­сти), важ­ную в то вре­мя погра­нич­ную крепость.

В 1538–1539 годах по раз­де­лу меж­ду кня­зья­ми Мезец­ки­ми Луч­ки­но доста­лось кня­зю Семё­ну Михай­ло­ви­чу Мезец­ко­му , а от него пере­шло доче­рям Федо­сье и Марии. Княж­на Федо­сья Семё­нов­на вышла замуж за кня­зя Пет­ра Бори­со­ви­ча Пожар­ско­го, а княж­на Мария Семё­нов­на – за кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Коврова.

В 1572 году, уже овдо­вев, кня­ги­ни Пожар­ская и Ков­ро­ва пере­да­ли село Луч­ки­но с дерев­ня­ми суз­даль­ско­му Спа­со-Евфи­мье­ву монастырю.

Шап­ки­но (Савин­ский рай­он Ива­нов­ской области)В пер­вой поло­вине XVII сто­ле­тия село Шап­ки­но было вот­чи­ной фами­лии кня­зей Мезец­ких : одна треть села при­над­ле­жа­ла кня­зю Фоме Дмит­ри­е­ви­чу Мезец­ко­му и две тре­ти села вдо­вой кня­гине Анне Ива­новне Мезец­кой . В 1644 году князь Фома Мезец­кий свою вот­чи­ну зало­жил за 1500 руб­лей кня­зю Ива­ну Андре­еви­чу Голи­цы­ну сро­ком на один год. А кня­ги­ня Анна Ива­нов­на свои две тре­ти села в 1646 году про­да­ла Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю; в кон­це сто­ле­тия всё село при­над­ле­жа­ло мона­сты­рю и во вла­де­нии его оста­ва­лось до 1764 года.[

Мезец­кий Семен Рома­но­вич — князь, вое­во­да в кня­же­ние Ива­на III Васи­лье­ви­ча и Васи­лия III Ива­но­ви­ча, сын удел. мезец. кн. Рома­на Ану­ре­еви­ча. В 1492 пере­шёл из Лит­вы на служ­бу к Ива­ну Вели­ко­му вме­сте с бра­том Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и дво­ю­род. бра­том Пет­ром Федо­ро­ви­чем. В 1494 водил пере­до­вой полк к Вели­ким Лукам про­тив литов­цев. В 1495 ходил с вел. кня­зем к Нов­го­ро­ду Вели­ко­му. После Вед­рош­ской бит­вы (1500) при­слан в помощь вое­во­дам в боль­шой полк. В 1501 слу­жил намест­ни­ком в Нов­го­ро­де и в апре­ле был направ­лен вое­вать лит. воло­сти. В 1512 при­слан на р.Угру в боль­шой полк «для посы­лок». В1513 на вре­мя похо­да рус. вой­ска на Смо­ленск, сто­ял на Угре со сто­ро­же­вым пол­ком «бере­же­нья для», отку­да его отпра­ви­ли к Стародубу.
Сот­ная пис­цов кн. Федо­ра Семе­но­ви­ча Мезец­ко­го и дья­ка тре­тья­ка Михай­ло­ва сына Дуб­ро­ви­на на вла­де­ния Духо­ва мона­сты­ря дд. Ялту­но­во, Еко­то­во, Еро­фе­ев­ское и др. в Рязан­ском у., отдан­ные в нагод­чи­ну рязан­ским детям бояр­ским (1552 г. октяб­ря 10)//А.В.Азовцев. К исто­рии зем­ле­вла­де­ния рязан­ско­го Духо­ва монастыря/​/​РД. Вып. 9‑й. С. 55–57

Мезец­кий, князь Миха­ил Рома­но­вичь приб. слу­жить в Моск­ву 1493 г.
Мезец­кий Семен Рома­но­вич — князь, вое­во­да в кня­же­ние Ива­на III Васи­лье­ви­ча и Васи­лия III Ива­но­ви­ча, сын удел. мезец. кн. Рома­на Ану­ре­еви­ча. В 1492 пере­шёл из Лит­вы на служ­бу к Ива­ну Вели­ко­му вме­сте с бра­том Миха­и­лом Рома­но­ви­чем и дво­ю­род. бра­том Пет­ром Федо­ро­ви­чем. В 1494 водил пере­до­вой полк к Вели­ким Лукам про­тив литов­цев. В 1495 ходил с вел. кня­зем к Нов­го­ро­ду Вели­ко­му. После Вед­рош­ской бит­вы (1500) при­слан в помощь вое­во­дам в боль­шой полк. В 1501 слу­жил намест­ни­ком в Нов­го­ро­де и в апре­ле был направ­лен вое­вать лит. воло­сти. В 1512 при­слан на р.Угру в боль­шой полк «для посы­лок». В1513 на вре­мя похо­да рус. вой­ска на Смо­ленск, сто­ял на Угре со сто­ро­же­вым пол­ком «бере­же­нья для», отку­да его отпра­ви­ли к Стародубу.

Мезец­кий, князь Иван воев. сто­ро­же­во­го пол­ка левой руки сухо­пут­ной рати, шед­шей на Казань 1528 г. (Едва ли не Мезец­кий, князь Иван Семе­но­вич (см.)?).

Мезец­кий, князь Андрей Семенович
воев. царя Васи­лия, в похо­дах 1508 и 1513 гг. начальств. пол­ком пра­вой руки, убит тата­ра­ми в Мещере.

Сохра­нил­ся ряд гра­мот, под­пи­сан­ных мит­ро­по­ли­том Мака­ри­ем (†1563, пам. 30 дек.) и скреп­лен­ных его печа­тя­ми. 10 мар­та 1558, свя­ти­те­лю была «явле­на» духов­ная гра­мо­та «умер­ше­го кня­зя Семе­на Михай­ло­ви­ча Мезецкого«22. Сре­ди все­го иму­ще­ства князь назы­ва­ет свои свя­ты­ни: «Образ Его­рей Вели­кий, резан на каме­ни на яшме­ре, резь гре­че­ская и цка золо­та», затем «образ резан на кости на мамон­то­ве Два­на­де­сят празд­ни­ков, обло­жен бас­мы сереб­ря­ны позо­ло­че­ны, да образ Пре­чи­стые, сереб­ром обло­жен позо­ло­чен, пеле­на шита золо­том да сереб­ром, а крест золо­той с мощь­ми и с каме­ньем, да две ико­ны, сереб­ром обло­жен», а так­же «Крест золот с мощь­ми да ико­ну склад­ную сино­дой Два­на­де­сят празд­ни­ков, обло­же­на сереб­ром, да ико­ну Два­на­де­сят празд­ни­ков, резан на кости на мамон­то­ве, сереб­ром обло­же­на, да образ Чюдо­твор­ца Нико­лы, сереб­ром обло­жен под хру­ста­лем». Все «послу­хи» под­твер­ди­ли, что гра­мо­та была напи­са­на при них,
после чего свя­ти­тель скре­пил ее сво­ей под­пи­сью и печа­тью. Под­пи­сал гра­мо­ту «мит­ро­по­личь дияк Ники­та Пар­фе­ни­ев». О роде заве­ща­те­ля, т. е. о Мезец­ких, А. Зимин пишет, что «это типич­ные вои­ны, для кото­рых рат­ная дея­тель­ность явля­лась профессией«23. Соглас­но вкла­да по С.М. Мезец­ком в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь, он скон­чал­ся до 16 фев­ра­ля 1560 г.24.
Мезец­кий, князь Борис Ива­но­вич вое­во­да в Тетю­шах, стро­и­тель кре­по­сти там 1570—1 г., стро­ил Архан­гельск 1584 г., вое­водств. в Аст­ра­ха­ни 1585—6 г., в Ямах горо­де 1591 г.
Мезец­кий, князь Васи­лий Михай­ло­вич посол в Крым 1535 г., воев. боль­шо­го пол­ка левой руки в похо­де 1541 г.
Мезец­кий, князь Васи­лий Семе­но­вич в посоль­стве в Крым 1535 г., вое­во­да левой руки в похо­де 1541 г.
Мезец­кий, князь Дани­ло Ива­но­ви­члю­би­мец Бори­са Году­но­ва, в 1608 г. околь­ни­чий, в 1610 г. 10 авг. дого­ва­ри­вал­ся под Моск­вою с гетм. Жол­кев­ским и, назна­чен. упол­но­мо­чен­ным для дого­во­ров о мире, заклю­чил его и полу­чил бояр­ство 1618, управ­лял Пуш­карск. при­ка­зом 1626—8, в мон. наре­чен. Давид, † 1639 г.Дополнение: Мезец­кой, князь Дани­ло Ива­нов., боярин; † 1629 г. (1639 г. опечатка).
Мезец­кий, князь Иван Семе­но­вич­что 1547 г. 4 янв. посыл. был с гра­мо­та­ми о при­во­зе девиц ко дво­ру для выбо­ра царю невесты.
Мезец­кий, князь Ники­та Михай­ло­ви­ч­во­ев. псков­ский 1631—2 г., 1639—41 аст­ра­хан­ский, 1627—8 г. сидел в Пуш­кар­ском приказе.
Мезец­кий, князь Фома Дмит­ри­е­ви­ч­во­е­во­да брян­ский 1638—39 г.
Мезец­кий Васи­лий Семе­но­вич — князь, вое­во­да в прав­ле­ние Васи­лия III Ива­но­ви­ча и Ива­на IV Васи­лье­ви­ча, сын кн. С. Р. Мезец­ко­го. В 1529 ‑тре­тий вое­во­да «на Сен­кине (бро­де)». В 1531 — вто­рой вое­во­да в пере­до­вом пол­ку в Ряза­ни. В 1532 послан в Сер­пу­хов. В 1533) при­слан пятым вое­во­дой в Белев и сто­ял в охра­не­нии на р. Боб­ри­ке. В 1534 — вто­рой вое­во­да в Путив­ле. В 1535 участ­во­вал в посоль­стве к Крым. хану. С 1540 слу­жил вое­во­дой пол­ка лев. руки под Колом­ной, а в 1541, когда Крым. хан Сахиб-Гирей при­хо­дил на Оку, при­слан был из Колом­ны к Белё­ву с пол­ком лев. руки 2‑м вое­во­дой. В 1547 вто­рой вое­во­да пол­ка лев. руки под Каши­рой. В 1548 ходил из Ниж­не­го Нов­го­ро­да к Каза­ни с пол­ком лев. руки .г‑м вое­во­дой. В 1551 встре­чал аст­ра­хан. хана Дер­виш-Али и сопро­вож­дал его в поезд­ке в Моск­ву. В1552 послан из Муро­ма к Каза­ни со сто­ро­же­вым пол­ком вто­рым вое­во­дой. В 1553 отправ­лен на год тре­тьим вое­во­дой в Сви­яжск. В 1555 — вто­рой вое­во­да пол­ка лев. руки в Кашире.
Мезец­кий Дани­ла Ива­но­вич – князь. Пожа­ло­ван чином околь­ни­че­го при В. Шуй­ском, при нем был вое­во­дой, выпол­нял дипло­ма­ти­че­ские пору­че­ния. В соста­ве “вели­ко­го посоль­ства” ездил на пере­го­во­ры под Смо­ленск, а затем вме­сте с Фила­ре­том, В. Голи­цы­ным и дру­ги­ми был ото­слан в Поль­шу. Согла­сив­шись идти с Сигиз­мун­дом III в 1612 г. в поход на Моск­ву, был отправ­лен туда для пере­го­во­ров с бояра­ми о «при­ня­тии» Вла­ди­сла­ва на цар­ство. Воз­вра­ща­ясь после неудач­ных пере­го­во­ров, Мезец­кий бежал в Моск­ву к боярам. Участ­во­вал в избра­нии М.Ф. Рома­но­ва на цар­ство. Осе­нью 1613 г. отправ­лен с кня­зем Д. Тру­бец­ким осво­бож­дать Нов­го­род. Воз­глав­лял груп­пу рус­ских пред­ста­ви­те­лей на деде­рин­ских и стол­бов­ских пере­го­во­рах, за что был пожа­ло­ван бояр­ством. Осе­нью 1618 г. при­нял уча­стие в заклю­че­нии Деулин­ско­го пере­ми­рия. И.К.

Документы и акты

ОТПИСЬ КН. Ф. С. МЕЗЕЦ­КО­ГО И ДЬЯ­КА Д. ГОРИ­НА ИВА­НУ IV С ИЗЛО­ЖЕ­НИ­ЕМ ХОДА СМОТ­РА НЕВЕСТ В РОСТО­ВЕ И РОСТОВ­СКОМ УЕЗДЕ

Око­ло 31 декаб­ря 1546 г.

Госу­да­рю вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чу всеа Русии [холо­пи] твои Федо­рец Мезетц­кой да Мить­ка Горин челом бьют. Ве[лено], госу­дарь, нам, при­е­хав в Ростов свои 46 госу­да­ре­вы гра­мо­ты роз[ослать] в Ростов­ской уезд ко кня­зем и к детем бояр­ским, [а на]завтрее, госу­дарь, велел еси розо­сла­ти нам свои гра­мо­ты в Ростов­ской уезд. И мы, госу­дарь, по тво­е­му госу­да­ре­ву нака­зу твои госу­да­ре­вы гра­мо­ты в Ростов­ской уезд ко кня­зем и к детем бояр­ским розо­сла­ли, а назав­трее, госу­дарь, в Ростов­ской ж уезд розо­сла­ли есмя свои гра­мо­ты по тво­е­му ж госу­да­ре­ву нака­зу. И кото­рых есмя, госу­дарь, роз­сыль­щи­ков с тво­и­ми госу­да­ре­вы­ми гра­мо­та­ми и сво­и­ми гра­мо­та­ми посы­ла­ли, и те, госу­дарь, роз­сы­лы­цики все к нам в Ростов съе­ха­лись. И после того есмя, госу­дарь, жили в Росто­ве неде­лю, и к нам, госу­дарь, из Ростов­ско­го уез­ду не бывал ника­ков чело­век. А ска­за­ли, госу­дарь, нам — у кня­зя у Пет­ра да у кня­зя у Ива­на у Яно­вых их доче­ри. И у тех есмя, госу­дарь, смот­ри­ли. Да и у вла­дыч­них есмя, госу­дарь, детей бояр­ских и у городц­ких людей смот­ри­ли ж. И велел еси, госу­дарь, из Росто­ва мне, холо­пу сво­е­му Федор­цу, отпу­сти­ти к себе на Моск­ву диа­ка сво­е­го Дмитр­ся Гори­на. И мне, госу­дарь, холо­пу тво­е­му госу­да­ре­ву, диа­ка тво­е­го [119] из Росто­ва отпу­сти­ти было к тебе, ко госу­да­рю не с чем. А ныне­ча есмя, госу­дарь, по тво­е­му госу­да­ре­ву нака­зу поеха­ли в Ярославль.

На обо­ро­те ввер­ху: — [Г]рамоты при­сыль­ные о дев­ках; в сере­дине — Госу­да­рю вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чу всеа Русии; Лета 7055 декаб­ря 31 д[ень] з Домо­жи­ром с Витовтовым.
ЦГА­ДА, ф. 135, отд. IV, рубр. II, № 5, л. 55.

Под­лин­ник.

№ 7

ОТПИСЬ КН. И. С. МЕЗЕЦ­КО­ГО И ДЬЯ­КА Г. ЩЕН­КА БЕЛО­ГО О ХОДЕ СМОТ­РА НЕВЕСТ В ВЯЗЬ­МЕ И ВЯЗЕМ­СКОМ УЕЗДЕ

Око­ло 2 янва­ря 1547 г,

Госу­да­рю вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чи) всеа Русии холо­пи твои Ива­нец Мезетц­кой да Щенок челом бьют. Послал еси, госу­дарь, нас в Вязь­му, и мы, госу­дарь, при­е­хав в Вязь­му, твою госу­да­ре­ву гра­мо­ту посла­ли в Вязем­ской уезд кня­зем и детем бояр­ским в ста­ны и в воло­сти, да и свои есмя, госу­дарь, гра­мо­ты по тво­е­му госу­да­ре­ву сло­ву посла­ли во все ста­ны и в воло­сти ко кня­зем и детем бояр­ским. И мы, госу­дарь, живем в Вязь­ме две неде­ли, а ни один князь или сын бояр­ской сами у нас не быва­ли и доче­рей сво­их к нам не везут. А у городц­ких, госу­дарь, людей доче­рей таков­ских нет, люди все моло­ды, не дород­ны. А смот­ри­ли есмя, госу­дарь, доче­ри у кня­зя Васи­лья у княж Ива­но­ва сына Гун­до­ро­ва. И како­ва, госу­дарь, княж­на роже­ем и леты — и мы, госу­дарь, к тебе посла­ли тому спи­сок за сво­и­ми печатьми с подья­чим с Устю­гом. А сами есмя, госу­дарь, поеха­ли в Доро­го­буж ген­ва­ря в 2 день.

На обо­ро­те: Госу­да­рю вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чи) всея Русии.

ЦГА­ДА, ф. 135, отд. IV, рубр. II, № 5, л. 56.

Под­лин­ник.

№ 8

ОТПИСЬ О СМОТ­РЕ КНЯЖ­НЫ А. В. ГУН­ДО­РО­ВОЙ, ДОЧЕ­РИ КН. В. И. ГУНДОРОВА

Око­ло 2 янва­ря 1547 г.

По госу­да­ря вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча всеа Русии при­ка­зу в Вязь­ме князь Иван Мезетц­кой да двор­цо­вой дияк Щенок смот­ри­ли у кня­зя Васи­лья у княж Ива­но­ва сына Гун­до­ро­ва дочь его. Княж­на Овдо­тья, а лет ей 12, телом ров­на, ни тон­ка, ни тол­ста, очи нахо­ди­ли на чер­но, нос по лицу не долог, воло­сы темно­ру­сы. А про болезнь князь Васи­лей ска­зал, что дочь его Овдо­тья была в ребя­че­стве огно­вою боль­на, а ныне­че дал бог болез­ни нет.А мать ее была кня­ги­ни Фети­нья Гри­го­рье­ва дочь Полу­ех­то­ви­ча Бутур­ли­на. А сест­ры ее род­ные Сте­фа­ни­да за Горя­и­ном за Про­ко 2000 фье­вым сыном Демен­тье­ва. А дру­гая сест­ра ее Огро­фе­на за Офо­на­сьем за Ондре­евым сыном Году­но­ва. А бра­тья ее ‑князь Иван, князь Давыд, князь Федор. А маче­ха у ней кня­ги­ни Ори­на княж Семе­но­ва дочь Зве­ни­го­род­ско­го. А бра­тья у маче­хи — князь Иван, да князь Федор, да князь Голо­ва княж Семе­но­вы дети Звенигородцкого.
А сам князь Васи­лей нош­кою болен от Нико­ли­на дни от осен­не­го от нынеш­не­го. А ино­го неду­гу и болез­ни в отце и в мате­ри не бывало.
На обо­ро­те: Сесь спи­сок дати госу­да­рю вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чю всеа Русин.
УКАЗ­НАЯ ГРА­МО­ТА ИВА­НА IV В ВЯЗЬ­МУ И ДОРО­ГО­БУЖ КНЯ­ЗЬЯМ И ДЕТЯМ БОЯР­СКИМ ДВО­РО­ВЫМ И ГОРО­ДО­ВЫМ С ПОВТОР­НЫМ РАС­ПО­РЯ­ЖЕ­НИ­ЕМ ОБ ИХ ПРИ­ЕЗ­ДЕ С ДОЧЕРЬ­МИ ДЛЯ СМТ­РА НЕВЕСТ, ПОД УГРО­ЗОЙ ОПАЛЫ

4 янва­ря 1547 г.

От вели­ко­го кня­зя Ива­на Васильеви[ча] всеа Русии в Вязь­му и в Доро­го­буж кня­зем и д[е]тем бояр­ским дво­ро­вым и горо­до­вым. Писал к нам князь Иван Семе­нов [ич] Мезец­кой да двор­цо­вой дияк Гав­рил [о] Щенок, что к вам посла­ли наши гра­мо [ты] да и свои гра­мо­ты к вам посы­ла­ли по нашем [у сло­ву], что[бы] есте к ним еха­ли з дочерь­ми сво­и­ми, а велел есми им смот­ри­ти у вас доче­рей себе неве­сты 49. И вы дей к ним не еде­те и доче­рей сво­их не везе­те, а наших гра­мот не слу­ша­е­те. И вы то чини­те не гораз­до, что наших гра­мот не слу­ша­е­те. И вы б одно­лич­но часа того поеха­ли з дочерь­ми сво­и­ми ко кня­зю Ива­ну Семе­но­ви­чи Мезец­ко­му да к двор­цо­во­му дия­ку к Гав­ри­лу к Щен­ку. А кото­рой вас к ним з дочерь­ми сво­и­ми часа того не поедет — и тому от меня быти в вели­кой опа­ле и в каз­ни. А гра­мо­ту посы­лай­те меж себя сами, не издер­жав ни часу. Писа­на на Москве лета 7055 ген­ва­ря 4.

ЦГА­ДА, ф. 135, отд. IV, рубр. II, № 5, л. 5.

При­каз­ной черновик.

№ 11

УКАЗ­НАЯ ГРА­МО­ТА ИВА­НА IV КН. И. С. МЕЗЕЦ­КО­МУ И ДЬЯ­КУ Г. БЕЛО­МУ С РАС­ПО­РЯ­ЖЕ­НИ­ЕМ О РАС­СЫЛ­КЕ “ДРУ­ГИХ” ГРА­МОТ КНЯ­ЗЬЯМ И ДЕТЯМ БОЯР­СКИМ С ТРЕ­БО­ВА­НИ­ЕМ ИХ ПРИ­ЕЗ­ДА С ДОЧЕРЬ­МИ ДЛЯ СМОТ­РА НЕВЕСТ, ПОД УГРО­ЗОЙ ОПАЛЫ

4 янва­ря 1547 г.

От вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча всеа Русии кня­зю Ива­ну Семе­но­ви­чю Мезец­ко­му да дво[р] ново­му дия­ку Гав­ри­лу Васи­лье­ву. Писа­ли есте к нам, что есте наши гра­мо­ты в Вязь­ме и в Доро­го [б] уже ко кня­зем и к детем бояр­ским розо­сла­ли да и свои гра­мо­ты к ним по наше­му сло­ву посы­ла­ли, что­бы к вам з дочерь­ми сво­и­ми еха­ли. И кня­зи и де 2000 ти бояр­ские к вам з дочерь­ми сво­и­ми не едут, а наших гра­мот не слу­ша­ют. И мы к ним посла­ли дру­гие свои гра­мо­ты с [опа]лою, а веле­ли им и з дочерь­ми сво­и­ми к вам ехати часа того. И вы б к ним наши гра­мо­ты розо­сла­ли часа того, да и от себя гра­мо­ты п[о]слали по наше­му сло­ву часа того, а велел[и] и к себе 50 ехати и дело б есте наше дела­ли по наше­му нака­зу. Писа­на на Москве лета 7055 ген­ва­ря 4.

На обо­ро­те ввер­ху: Ген­ва­ря 4 з Гав­ри­лов­на подья­чим с Уст[югом] с Архипом.
ЦГА­ДА, ф. 135, отд. IV, рубр. II, № 5, л. 6.

Сре­ди кре­ди­то­ров мос­ков­ской зна­ти мы встре­ча­ем любо
пыт­ную фигу­ру Бла­го­ве­щен­ско­го про­то­по­па Васи­лия . В своем
духов­ном заве­ща­нии он назы­вае т сво­и­ми должниками :
к н . Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча Вис­ло­го (180 руб.), кн. Ива­на Дани
лови­ча Пен­ков а (1200 р.), кн . Ива­на Михай­ло­ви­ча Кубен­ског о
(50 р.), кн . Ива­на Шапк у и Семе­на Мезец­ких (70 р.), кн . Миха 
ила Баби­ча (70 р.), кн. Ива­на Михай­ло­ви­ча Воротынского
(20 р.), кн . Ива­на Ива­но­ви­ча Бара­ба­ши­на (40 р.), кн . Федора
Васи­лье­ви­ча Лопат у (50 р.), кн. Ива­на Мезец­ко­го (200 р,) .
Кн. Иван Мезец­кий был жена т на доче­ри это­го протопопа .
Сво­е­го зят я про­то­поп вспо­ми­на­ет в сво­ем заве­ща­нии: «А зят ь
мой, княз ь Иван, жил у меня во дво­ре 13 лет, ел-пил мое,
а слу­жил зят ь мой госу­да­рю все моею под­мо­гою». Жена про
топо­па в сво­ем заве­ща­нии при­бав­ляе т неко­то­рые интересные
подроб­но­сти. Ока­зы­ва­ет­ся , про­то­поп, оче­вид­но поль­зу­яс ь тем,
что князь я Мезец­кие нуж­да­лис ь в день­гах , купи л у них землю,
д а в за нее 500 руб . «А что есмя , — при­бав­ляе т завещательница,—
дава­ли зятю сво­е­му при­дан­но­го и в ссуд у день­ги и плать я и
кони, и то зят ь наш про­слу­жил на цар­ской службе »
5
. Кн . Иван
Мезец­кий про­жил при­да­ное сво­ей жены, день­ги от продажи
сво­их земель и еще наде­лал мно­го долгов .
Ростов­щи­че­ский капи­тал по отно­ше­нию к разо­ря­ю­щейс я
зна­ти сыг­рал роко­вую роль

№ 1
1558/59 г. – Заклад­ная каба­ла кн. Юрия Ива­но­ви­ча Шап­ки­на Мезец­ко­го Мос­ков­ско­му Бого­яв­лен­ско­му м‑рю на мель­ни­цу на р. Шижех­те в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 40 рублях.

(Све­де­ния о заи­мо­дав­це, вели­чине ссу­ды и объ­ек­те зало­га содер­жит заго­ло­вок акта, писан­ный почер­ком XX в. и поме­щен­ный перед его тек­стом на отдель­ном нену­ме­ро­ван­ном листе: 1559. Заем­ная запись кня­зя Юрия Мезец­ко­ва Шап­ки­на. (Занял день­ги 40 р. у бого­яв­лен­ских стар­цев под залог мель­ни­цы). Место­на­хож­де­ние мель­ни­цы уточ­не­но при ана­ли­зе каба­лы (см. выше).)

...и 1 куп­чая гра­мо­та без выкупа.
А на то послу­си: Дмит­рей Васи­льев сын дьяк, бала­хонъ­ской горо­до­вой при­каз­щик, да Сава 2 Вла­си­ев сын Сроть­кин 3балахонец, губ­ной ста­ро­ста, да Иван Федо­ров сын 4 Попов, да Михай­ло Семе­нов сын Дуря­е­ва 5, да Миня Сте­фа­нов сын Про­то­по­пов, да Семен Михай­лов сын Ординец.
А каба­лу писал Бори­ско на госу­да­ря сво­е­го­во 6 князь Юрья Ива­но­ви­ча Мезец­ко­во лета 7000 шесть­де­сят седмаго.
Послух к сей каба­ле Дмит­рей Васи­льев сын руку приписал.
А наза­ди у каба­лы пишет:
Князь Юрьи ден­ги занял, руку приложил.
Послух Сава Вла­сьев руку приложил.
Послух Миня Сте­фа­но­вов 6 руку приложил.
Послух Семен руку при­ло­жил Дюряев.
Послух Иваш­ко Федо­ров сын руку приложил.
Послух Михай­ла Семонав6 сын Дюря­ев руку приложил.

ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 34. Л. 7. Спи­сок XVII в.
Публ.: Каш­та­нов С. М. Из исто­рии рус­ско­го сред­не­ве­ко­во­го источ­ни­ка. Акты X‑XVI вв. М., 1996. С. 201, 202 (без атри­бу­та­ции акта).

№ 2Ок. 1560 г. фев­ра­ля 21. – Заклад­ная каба­ла кн. Юрия Ива­но­ва сына Шап­ки­на Мезец­ко­го иг. Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го м‑ря Фео­до­сию, кела­рю [269] Сер­гию Шихо­ву, каз­на­чею Сева­стья­ну Лас­ки­ре­ву с бра­ти­ей на дд. Пел­хо­во, Сер­ге­е­ва и др. в Ста­ро­ду­бе Ряпо­лов­ском в 60 руб­лях сро­ком на год.

И в про­тив­ни з заклад­ные каба­лы написано:
Се яз, княз Юрьи княж Ива­нов сын Шап­кин Мезец­ко­во, занел есми у бого­ав­лен­ско­го игу­ме­на у Федо­сья да у кела­ря у Сер­гея у Шихо­ва, да у каз­на­чея у Сава­стья­на 7 у Лас­ки­ре­ва, да у стар­ца у Пав­ла у Куба­со­ва, да у стар­ца у Фегна­ста, да у съвя­щен­ни­ка у Гара­си­ма, да у све­шен­ни­ка у Сер­гея, да у свя­щен­ни­ка у Вар­ла­а­ма, и у всей бра­тии шесть­де­сят руб­лев денег мос­ков­ских ходя­чих от Устре­тенъ­е­ва дни // зим­не­го да Устре­те­нье­ва ж дни зим­не­го на год. А в тех есми ден­гах у игу­ме­на у Федо­сья з бра­тьею зало­жил сво­ей вот­чи­ны в Ста­ро­дуб­ском уез­де в Ряпо­лов­ском дерев­ню Пел­хо­во да дерев­ню Сер­ге­е­во, да дерев­ню Юрь­ки­ни­чи, да дерев­ню Каб­лу­ков­скою со все­мя уго­дьи, что к тем дерев­ням иста­ри потяг­ло, и с лесы с пашен­ны­ми и не с пашен­ны­ми. И игу­ме­ну Федо­сью и з бра­тьею те дерев­ни за рост пахать и сена косить, и вся­ки­ми уго­дьи вла­де­ти, и слу­гам мона­стыр­ским в тех дерев­нях жити, и при­ка­щи­ком мона­стыр­ским в тех дерев­нях кре­стьян веда­ти и доход вся­кой в тех дерев­нях с кре­стьян има­ти на мона­стырь. А поля­гуть ден­ги по сро­це, и игу­ме­ну Федо­сью з бра­тьею те дерев­ни за рост паха­ти и сено коси­ти, и вся­ки­ми уго­дьи вла­де­ти по тому ж, и слу­гам мона­стыр­ским жити в тех дерев­нях, и при­ка­щи­ку мона­стыр­ско­му // в тех дерев­нях кре­стьян веда­ти и доход вся­кой со кре­стьян има­ти на мона­стырь. А те у меня дерев­ня не про­да­ны и не зало­же­ны в каба­лах, ни в запи­сях ни у кого, и по душе не отда­ны. А выля­жет на те дерев­ни какая кре­пость, и мне, кня­зю Юрью, те дерев­ни 8 очи­щать и не довесть в том и игу­ме­на Федо­сья, и з бра­тьею убыт­ка ничем. А по тем кри­пось­тям мне, кня­зю Юрью, пла­ти­ти ден­ги свои не ис тех дере­вень. А кои нас 9 заим­щи­ков з закъ­ла­дом в лицех, на том ден­ги и рост.
А на то послу­хи князь Васи­лей княж Ива­нов сын Ков­ров да Кобек Дани­лов сын Оля­у­хов, да Дмит­рей Васи­льев сын дьяк, да Ого­фон Ефре­мов сын Шиш­ки­на, да Олек­сей Олфе­рьев 10 сын Дворянинов.
А каба­лу писал Фет­ка Ива­нов сын Фаев лета 7068-го.
А наза­ди заклад­ные каба­лы написано: //
Князь Юрья ден­ги занял и вот­чи­ну зало­жил, и руку приложил.
Посълух князь Васи­лей руку приложил.
Послух Дмит­рей Васи­льев сын дьяк руку приложил.
Послух Алеш­ка руку приложил.
ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 50 о6.–52. Спи­сок 1747 г.

Ком­мен­та­рии
1. Нача­ло акта утрачено.
2. В ркп.: Ca; вос­ста­нов­ле­но по тек­сту рукоприкладства.
3. Так в ркп.; пра­виль­но: Строкин.
4. В ркп. далее зачерк­ну­то: Протопопов.
5. Так в ркп.; ср. ниже.
6. Так в ркп.
7. В ркп. две пер­вые бук­вы силь­но затер­ты и пло­хо читаются.
8. В ркп. впи­са­но на поле.
9. В ркп.: на.
10. В ркп.: Олфеев.
Текст вос­про­из­ве­ден по изда­нию: Две каба­лы кня­зя Ю. И. Мезец­ко­го из архи­ва Мос­ков­ско­го Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря // Рус­ский дипло­ма­та­рий, Вып. 9. М. Древ­ле­хра­ни­ли­ще. 2003© текст — Давы­дов М. И. 2003
© сете­вая вер­сия — Strori. 2015
© OCR — Андре­ев-Попо­вич И. 2015
© дизайн — Вой­техо­вич А. 2001
© Рус­ский дипло­ма­та­рий. 2003

1. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 18[↩]
2. Фила­рет, 1873. C. 37. Снос­ка 72[↩]
3. РИИР. Вып. 2. C. 19; Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 72, 240; Кузь­мин, 2012. C. 182.[↩]
4. РИИР. Вып. 2. C. 113.[↩]
5. СИРИО. Т. 35. C. 106.[↩]
6. Гор­ский, 2010. C. 117–120[↩]
7. ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. C. 219[↩]
8. Бес­па­лов, 2009а. C. 206–209[↩]
9. Любав­ский, 1892. C. 55–56. Кар­та; Kuczyński, 1936. S. 146–148. Mapa; Шеков, 1993. Кар­та; Шеков, 2012а. C. 147–151. Кар­та 3; Тему­шев, 2007. C. 262[↩]
10. СИРИО. Т. 35. C. 120[↩]
11. LM. Kn. 3. P. 34, 46; РИБ. Т. 27. Стб. 40–41, 69[↩]
12. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 19[↩]
13. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 19[↩]
14. Зотов, 1892. C. 29; Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 1. В тре­тьей кни­ге запи­сей Литов­ской мет­ри­ки сохра­ни­лась выпись из жало­ван­ной гра­мо­ты Кази­ми­ра трем детям кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча: Федо­ру, Рома­ну и Ива­ну, кото­рые впер­вые в источ­ни­ках явно назва­ны «мезец­ки­ми кня­зья­ми» ((LM. Kn. 3. P. 44; РИБ. Т. 27. Стб. 64–65.[↩]
15. Брх. I, 201; сС, 72; сБ, 243; ЮТ. 57; Зот. 308[↩]
16. ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. C. 282; РИИР. Вып. 2. C. 113–114.[↩]
17. СИРИО. Т. 35. C. 137.[↩]
18. Брх. I, 201; сС, 72; оВ, 243; ЛР. I, 373; ЮТ. 57.[↩]
19. Брх. I, 201; сС, 72; сБ, 243; ЛР. I, 373; ЮТ. 57.[↩]
20. Брх. 1,201; оС, 72; сБ. 243; ЛР. I, 373; ЮТ. 58.[↩]
21. СИРИО. Т. 35. C. 4, 16, 147; LM. Kn. 4. №23.15. P. 88]. Таким обра­зом, он был не толь­ко самым стар­шим, но и самым состо­я­тель­ным в роду. Веро­ят­но, нахо­дил­ся в каком-то род­стве с воро­тын­ски­ми кня­зья­ми. Так, в Вве­ден­ском Печер­ском сино­ди­ке в «роду кня­зя Воро­тин­ско­го» поми­на­ют «кн(з): Iоан­на Андре­еви­ча Шути­ча Мезит­ско­го» [Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 26]. Стар­шие кня­зья Иван Андре­евич и Петр Федо­ро­вич были наи­бо­лее вли­я­тель­ны. Сохра­ни­лись све­де­ния о полу­че­нии ими денеж­ных пожа­ло­ва­ний на литов­ской служ­бе [LM. Kn. 4. №16.4. P. 59; №23.15. P. 88]. 

    В октяб­ре 1487 г., а затем в янва­ре и мар­те 1488 г. на литов­ско-мос­ков­ских пере­го­во­рах обсуж­да­лись собы­тия, про­изо­шед­шие 13 авгу­ста 1487 г.19 Они ста­ли резуль­та­том дли­тель­ных непри­я­тель­ских дей­ствий литов­ских слуг: кня­зей Дмит­рия и Семе­на Воро­тын­ских, а так­же кня­зя Ива­на Андре­еви­ча Мезец­ко­го с его «бра­тьею» — с одной сто­ро­ны, и мос­ков­ских слуг: кня­зей Ива­на Белёв­ско­го, Ива­на Пере­мышль­ско­го и детей покой­но­го кня­зя Семе­на Одо­ев­ско­го — с дру­гой сто­ро­ны. Послед­ние жало­ва­лись на мезец­ких кня­зей, что «мно­го лиха чини­лось отъ нихъ и отъ ихъ людей тат­ба­ми и раз­бои, и гра­бе­жи вели­ки­ми». В нача­ле авгу­ста 1487 г. люди мезец­ких кня­зей напа­ли на вот­чи­ну одо­ев­ских Семе­но­ви­чей, «мно­го лиха учи­ни­ли; жены, дети голо­ва­ми пове­ли». Слу­ги послед­них вме­сте с людь­ми кня­зей Ива­на Пере­мышль­ско­го и Ива­на Белёв­ско­го пусти­лись за ними в пого­ню. Те же въе­ха­ли в город Мезецк и затво­ри­лись в нем. Одо­ев­ские бояре обра­ти­лись к мезец­ким кня­зьям, что­бы «полонъ ихъ и гра­бежь веле­ли отда­ти, а лихихъ бы показ­ни­ли». Одна­ко на них напа­ли сами мезец­кие кня­зья: Миха­ил Рома­но­вич, Иван Огды­рев­ский, Федор Сухой, Петр и Васи­лий Федо­ро­ви­чи вме­сте со сво­и­ми людь­ми и с людь­ми кня­зя Семе­на Воро­тын­ско­го. В ито­ге неко­то­рые одо­ев­ские, пере­мышль­ские и белёв­ские люди были поби­ты до смер­ти, а иные были взя­ты в плен. Отря­ды, оса­ждав­шие Мезецк, тоже захва­ти­ли плен­ных, но вынуж­де­ны были отсту­пить. Когда же мезец­кие кня­зья пусти­лись в пого­ню, то те «бой поста­ви­ли» и слуг литов­ских поби­ли [СИРИО. Т. 35. C. 3–5, 7–8, 16–17]. В бою под Мезец­ком не участ­во­вал стар­ший князь Иван Андре­евич (воз­мож­но, по ста­ро­сти) и один из его пле­мян­ни­ков князь Семен Рома­но­вич, и в буду­щем доволь­но бездеятельный.

    ∞, София ..... ....., 1494, ея часть горо­да Мезец­ка Вел. Кн. Мос­ков­скій, отдалъ кня­зю Миха­и­лу Рома­но­ви­чу М. [СИО, 152; Вольф. 258]. 

    Без­дет­ный

    КН. ВАСИ­ЛИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ШУТИ­ЧИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ, ПР. СЛЕПОЙ (* ...., † ....) 

    5‑й сын Андрея Все­во­ло­до­ви­ча и Евпраксии.((Брх. I, 201; сС, 72; оВ, 243; ЛР. I, 373; ЮТ. 58.[↩]

22. ЮТ. 58; Зот. 303; Вольф. 8[↩]
23. Вольф., 8, 280.[↩]
24. Вольф., 8, 60.[↩]
25. Брх. I, 209; Вла­сьев. Т. 2. С. 3. № 7.[↩]
26. Брх. I, 209; Вла­сьев. Т. 2. С. 3. № 8.[↩]
27. СИО, 7.[↩]
28. СИРИО. Т. 35. C. 156, 157[↩]
29. СИРИО. Т. 35. C. 141[↩]
30. СИРИО. Т. 35. C. 152[↩]
31. СИРИО. Т. 35. C. 195.[↩]
32. Брх. I, 209; Вла­сьев. Т. 2. С. 3. № 9.[↩]
33. СИРИО. Т. 35. C. 4–5, 7, 121, 127, 131 и др.[↩]
34. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 184.[↩]
35. Брх. I, 210; Вла­сьев. Т. 2. С. 3. № 10.[↩]
36. Брх. I, 210; Вла­сьев. Т. 2. С. 3. № 10.[↩]
37. СИРИО. Т. 35. C. 4–5, 7, 121, 127, 131 и др.[↩]
38. СИРИО. Т. 41.C. 442.[↩]
39. СИРИО. Т. 35. C. 127, 130–131.[↩]
40. Брх. I, 210[↩]
41. ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 334[↩]
42. Мест­ни­че­ский пам­флет Алфе­рье­вых про­тив «новых бояр» // Архив рус­ской исто­рии, Вып. 7. 2002; РНБ. Эрми­таж­ное собра­ние. № 441. Л. 72–87 об. Руко­пись 1620‑х гг. [↩]
43. РК 1475–1605 гг. М., 1982. Т. 2. Ч. 2. С.298; о мест­ни­че­ском деле кн. В. В. Мосаль­ско­го и Р. В. Алфе­рье­ва см. так­же: Эскин Ю. М. Мест­ни­че­ство... С. 58[↩]
44. Брх. I, 210[↩]
45. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод //ПСРЛ. Рязань, 2000. Т. 8. С. 385.[↩]
46. Ермо­лин­ская лето­пись // Там же. Т. 7. С. 210.[↩]
47. Там же. С. 255.[↩]
48. Симео­нов­ская лето­пись // ПСРЛ. Рязань, 1997. Т. 1. С. 306, 364.[↩]
49. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод. С. 420.[↩]
50. Там же. С. 444. [↩]
51. Там же. С. 447.[↩]
52. ПСРЛ. IV, 149, 155; V, 274, 268—9; УІ, 36, 39, 176, 190, 277; УІІІ, 119, 158, 214, 227.[↩]
53. Там же. С. 449.[↩]
54. Ермо­лин­ская лето­пись. С. 244.[↩]
55. ПСРЛ. IV, 160, 163, 268; УІ, 39, 240; VIII, 4, 227.[↩]
56. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод. С. 453.[↩]
57. Там же. 12[↩]
58. Зимин А.А. Кня­же­ская знать и фор­ми­ро­ва­ние соста­ва Бояр­ской думы // ИЗ. М., 1979 Вып. 103. С. 220.[↩]
59. Там же. С. 223.[↩]
60. Брх. I, 210[↩]
61. ЮТ, 60; Милюк. 98.[↩]
62. Рус. Ист. Сб. V, 25; Милюк. 112.[↩]
63. d. 26 и d. 118, 120[↩]
64. d. 225, 291–2 и d. 123, 125[↩]
65. Тысяч­ная кни­га 1550 г. и дво­ро­вая тет­радь…. – С. 234.[↩]
66. Брх. I, 210[↩]
67. Брх. I, 210[↩]
68. Брх. I, 210[↩]
69. Брх. I, 210; оС, 72; сБ, 243; ЛР. I, 374, ЮТ, 60.[↩]
70. Брх. I, 210; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 136.[↩]
71. Милюк. 53[↩]
72. Рус. Ист. Сб. ѴІІ, 273.[↩]
73. АРГ. АММС. № 82. С. 205–209; АССЕМ. № 37. С. 95–99.[↩]
74. АРГ. АММС. № 82. С. 208.[↩]
75. АРГ. АММС. № 82. С. 205–209; АССЕМ. № 37. С. 95–99.[↩]
76. ОР РГБ. Ф. 303ЛI. Кн. 545. Л. 63.[↩]
77. АССЕМ. № 97. С. 222.[↩]
78. ОР РГБ. Ф. ЗОЗЛІ. Кн. 545. Л. 63; АРГ. АММС. № 60. С. 149; № 61. С. 150. Дерев­ня Дуба­кин­ская в 1538 г. пока­за­на вла­де­ни­ем кня­зя П.М. Мезец­ко­го (Там же. № 82. С. 208).[↩]
79. Озе­ро Соро­ки­но при­над­ле­жа­ло дан­ной духов­ной кор­по­ра­ции по мень­шей мере до 1566/67 г. (АССЕМ. № 147. С. 290; РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11321. Л. 540). Кня­зья Гор­ба­тые тес­но сотруд­ни­ча­ли с этой оби­те­лью; неис­клю­че­но, что изна­чаль­но она явля­лась их родо­вым бого­мо­льем и усы­паль­ни­цей; о свя­зях Гор­ба­тых с Нико­ло-Шар­том­ским мона­сты­рем см.: Сбор­ник кня­зя Хил­ко­ва (далее — Сбор­ник Хил­ко­ва). СПб., 1879. № 1. С. 1; Лиха­чев Н.П. Сбор­ник актов, собран­ных в архи­вах и биб­лио­те­ках. СПб., 1895. Вып. 1. № 7. С. 23; АССЕМ. № 35. С. 91–92; ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 68. Л. 37-об. Ста­ро­дуб­ские кня­зья, а рав­но и кня­зья Мезец­кие проч­ных кон­так­тов с этим мона­сты­рем не име­ли. Сле­до­ва­тель­но, озе­ро Соро­ки­но мог­ло достать­ся послед­не­му лишь от Авдо­тьи Гор­ба­той. К сожа­ле­нию, даль­ней­шую судь­бу рас­смат­ри­ва­е­мо­го вла­де­ния про­сле­дить не уда­лось.[↩]
80. АРГ. АММС. № 82. С. 205–209; АССЕМ. № 37. С. 95–99.[↩]
81. АССЕМ. № 97. С. 221; № 106. С. 235.[↩]
82. Там же. № 97. С. 221; РГА­ДА. Ф- 281. Бежецк. № 141/1245.[↩]
83. BKTCM. С. 51.[↩]
84. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 212. Л. 362 об.[↩]
85. АССЕМ № 97. С. 222.[↩]
86. АРГ. АММС. № 82. С. 205–209; АССЕМ. № 37. С. 95–99.[↩]
87. АРГ. АММС. № 82. С. 203; Давы­дов М.И. Две каба­лы... № 1–2. С. 268–269; ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 49 об.-50, 52. В пра­ва наслед­ства Юрий Шап­кин всту­пил не позд­нее сере­ди­ны 50‑х гг. XVI в.: в тек­сте Дво­ро­вой тет­ра­ди напро­тив име­ни его отца сто­ит помет­ка «умре» (ТКДТ. С. 149).[↩]
88. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. II. Л. 1175, 1191 об., 1204 об.-1205.[↩]
89. ОР РГБ. Ф. 303ЛI. Кн. 545. Л. 63.[↩]
90. АССЕМ. № 97. С. 222.[↩]
91. ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 34. Л. 7.[↩]
92. Каш­та­нов С. М. Из исто­рии рус­ско­го сред­не­ве­ко­во­го источ­ни­ка. Акты X‑XVI вв. М., 1996. С. 201–202.[↩]
93. ГАВО. Ф. 575. Оп. 1. № 34. Б/​п (меж­ду Л. 6 и 7).[↩]
94. АССЕМ. М., 1998. № 37. С. 97–98; АРГ. АММС. М., 1998. № 82. С. 207–208; Ива­нов­ская область. Топо­гра­фи­че­ская кар­та. М., 1997. С. 20, 21.[↩]
95. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. II. Л. 1300–1304 об.[↩]
96. АССЕМ. М., 1998. № 149. С. 305–306. При­мер­ное место­на­хож­де­ние дерев­ни Копте­во уста­нав­ли­ва­ет­ся но фак­ту ее сосед­ства с дерев­ней Кня­ги­нин­ской (Кня­ги­ни­хой), см.: Ива­нов­ская область. Топо­гра­фи­че­ская кар­та... С. 20, 21.[↩]
97. ГАВО. Ф. 417. Оп. 3. № 10. Л. 52 («А в обыс­ку ска­за­ли: пустошь Пер­хо­во да пустошь Коптев­ская, Юрко­ву тоже <...> князь Иван княж Юрьев сын Мезец­кой те пусто­ши выку­пил, а и вла­де­ет ими князь Иван»), Кста­ти, сам князь И. Ю. Мезец­кий утвер­ждал, что пусто­ши выку­пил еще его отец (Там же. Л. 50, 50 об.). Дан­ное про­ти­во­ре­чие мож­но объ­яс­нить как небреж­но­стью пис­ца Я. П. Велья­ми­но­ва и подья­че­го Ф. Андре­ева в оформ­ле­нии тек­ста пис­цо­во­го опи­са­ния, так и их непро­фес­си­о­на­лиз­мом в про­ве­де­нии след­ствен­ных меро­при­я­тий отно­си­тель­но вла­дель­че­ской при­над­леж­но­сти спор­ных пусто­шей.[↩]
98. РГА­ДА. Ф. 281. № 5036. Л. 1–5; Архив РАН. Ф. 620. Оп. 1. Д. 50. Л. 15; Лиха­чев Н.П. Сбор­ник актов, собран­ных в архи­вах и биб­лио­те­ках. СПб., 1895. С. 39–56.[↩]
99. ОР РГБ. Ф. 303ЛI. Кн. 545. Л. 63.[↩]
100. АССЕМ. № 97. С. 222.[↩]
101. ОР РГБ. Ф. 303ЛI. Кн. 545. Л. 63[↩]
102. Давы­дов М.[И.] Место род­ствен­ных и кор­по­ра­тив­ных свя­зей... С. 154–155 (харак­те­ри­сти­ку обсто­я­тельств совер­ше­ния сдел­ки см. там же. С. 145–154[↩]
103. АССЕМ № 97. С. 222.[↩]
104. Кисте­рев С.Н. Вла­ди­мир­ский Рож­де­ствен­ский мона­стырь... № 25. С. 116.[↩]
105. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. II. Л. 867–871 об. (све­де­ния отно­си­тель­но 14 быв­ших дере­вень кня­зя С.Г. Гун­до­ро­ва; даль­ней­шая судь­ба осталь­ных 5 посе­ле­ний неиз­вест­на).[↩]
106. АССЕМ. № 167. С. 325–326.[↩]
107. ОР РГБ. Ф. 303ЛI. Кн. 545. Л. 63[↩]
108. Давы­дов М.[И.] Место род­ствен­ных и кор­по­ра­тив­ных свя­зей... С. 154–155 (харак­те­ри­сти­ку обсто­я­тельств совер­ше­ния сдел­ки см. там же. С. 145–154[↩]
109. АССЕМ № 97. С. 222.[↩]
110. Кисте­рев С.Н. Вла­ди­мир­ский Рож­де­ствен­ский мона­стырь... № 25. С. 116.[↩]
111. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 11320. Ч. II. Л. 867–871 об. (све­де­ния отно­си­тель­но 14 быв­ших дере­вень кня­зя С.Г. Гун­до­ро­ва; даль­ней­шая судь­ба осталь­ных 5 посе­ле­ний неиз­вест­на).[↩]
112. АССЕМ. № 167. С. 325–326.[↩]
113. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 3.[↩]
114. ПК 10815. Л. 343; ИРГО. Вып. II. С. 72; ЗВК. С. 158, 976; Корец­кий В. И. Раз­ви­тие фео­даль­ной земель­ной соб­ствен­но­сти в Рос­сии XVI века // Соци­аль­но-эко­но­ми­че­ские про­бле­мы рос­сий­ской дерев­ни. Ростов н/​Д, 1980. С. 42; Пав­лов А. П. Госу­да­рев двор. С. 181–182.[↩]
115. ПК 7646. Л. 195 об.-218; ИРГО. Вып. II. С. 75; ЗВК. С. 158.[↩]
116. ЗВК. С. 976.[↩]
117. ПК 10326. Л. 499; ИРГО. Вып. II. С. 80; ГИМ. ОР. Епар­хи­аль­ное собр. № 732 (Вклад­ная Паф­ну­тье­ва мона­сты­ря). Л. 32–36 об.; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 661. Л. 54 об.; ПК 9606. Л. 494 об.; ПКМГ. Ч. I. Отд. I. С. 217; ЗВК. С. 299–300.[↩]
118. ПК 425. Л. 562.[↩]
119. РНБ. OP. F.IV. № 529. Л. 1387, 1390; ИРГО. Вып. II. С. 71; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 671. Л. 340 об.[↩]
120. В пис­цо­вой кни­ге 1627–1628 гг., види­мо, оши­боч­но ука­за­но, что эта вот­чи­на была дана Д. И. Мезец­ко­му «за царя Васи­лье­во осад­ное сиде­ние» (ПК 203. Л. 393 об.). В духов­ной Д. И. Мезец­ко­го 1628 г. гово­рит­ся, что он был пожа­ло­ван с. Микуль­ским при царе Васи­лии в поме­стье, а после, при царе Миха­и­ле, был пожа­ло­ван этим сель­цом в вот­чи­ну за осад­ное сиде­ние «в коро­ле­ви­чев при­ход» (ИРГО. Вып. И. С. 73). Д. И. Мезец­кой был пожа­ло­ван коло­мен­ским с. Микуль­ским по одной жало­ван­ной гра­мо­те от 22 авгу­ста 1619 г. с рязан­ской и суз­даль­ской вот­чи­на­ми (ЗВК. С. 158). Извест­но, что вот­чи­ны в Ряза­ни и Суз­да­ле Д. И. Мезец­кой полу­чил за осад­ное сиде­ние 1618 г.[↩]
121. ПК 1070. Л. 267; ПК 13328. Л. 248; ИРГО. Вып. II. С. 72; ЗВК. С. 158. [↩]
122. ПК 11320. Л. 609; ИРГО. Вып. II. С. 72; ЗВК. С. 158.[↩]
123. ПК 9806. Л. 1058; ИРГО. Вып. II. С. 71.[↩]
124. ПК 96. Л. 446; ИРГО. Вып. II. С. 72.[↩]
125. ПК 9807. Л. 415 об.; ПК 193. Л. 1402; ПК 203. Л. 165; РНБ. OP. F.IV. № 428. Л. 591 об.[↩]
126. ИРГО. Вып. II. С. 71–83.[↩]
127. см.: ГИМ. Собр. Епарх. № 732. Л. 32.[↩]
128. ЗВК. С. 299–300.[↩]
129. РГА­ДА. Ф. 210. Оп. 9. № 245. Л. 53.[↩]
130. ЧОИДР. 1895. Кн. I. Отд. I. С. 9.[↩]
131. ПК 425. Л. 425; Руз­ский уезд по пис­цо­вой кни­ге 1567–1569 годов. М., 1997. С. 200–201.[↩]
132. ПК 628. Л. 5, 24.[↩]
133. ПК 425. Л. 852 об.; ПК 613. Л. 35 об.; Вла­сьев Г. А. Т. I. Ч. 2. С. 22.[↩]
134. РНБ. OP. F.IV. № 548; ПК 57. Л. 140 об.; ПК 14716. Л. 254; ПК 628. Л. 223; ПК 1064. Л. 4, 455; Сто­ро­жев В. Н. Мате­ри­а­лы Помест­но­го при­ка­за. Стб. 401.[↩]
135. ЗВК. С. 978.[↩]
136. ИРГО. Вып. II. С. 71–79; ЗВК. С. 157–158; ПК 7646. Л. 195 об., 208; РНБ. OP. F.IV. № 529. Л. 1387; ПК 1070. Л. 267, 271 об.; ПК 203. Л. 393 об.[↩]
137. ЗВК. С. 977.[↩]
138. ЗВК. С. 272, 433,614.[↩]
139. ЗВК. С. 500.[↩]
140. ЗВК. С. 976; Хол­мо­го­ро­вы. Вып. X. С. 44.[↩]
141. РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 669. Л. 9 об.; Кн. 670. Л. 318.[↩]
142. ЗВК. С. 977–978.[↩]
143. ЗВК. С. 1251.[↩]
144. Вла­сьев Г. А. Т. I. Ч. 2. С. 22.[↩]
145. ПК 11320. Л. 1191 об.; РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 4. Кн. 6007. Л. 394, 405.[↩]
146. ПК 14725. Л. 950.[↩]
147. ЗВК. С. 310.[↩]
148. РНБ. OP. F.IV. № 462. Л. 222; Ста­шев­ский Е. Д. Зем­ле­вла­де­ние. С 144.[↩]
149. ИРГО. Вып. II. С. 71–79; ЗВК. С. 157–158; ПК 7646. Л. 195 об., 208; РНБ. OP. F.IV. № 529. Л. 1387; ПК 1070. Л. 267, 271 об.; ПК 203. Л. 393 об.[↩]
150. ЗВК. С. 272, 433,614.[↩]
151. ЗВК. С. 1003–1004.[↩]
152. РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 4. Кн. 6007. Л. 387–405.[↩]
153. Вла­сьев Г. А. Т. I. Ч. 3. С. 231[↩]
154. Вла­сьев Г. А. Т. I. Ч. 3. С. 231.[↩]
155. ПК 11320. Л. 1175–1219.[↩]
156. ПК 57. Л. 283 об., 284; ПК 62. Л. 743 об.; ПК 14720. Л. 1063, 1064; ПК 14726. Л. 81, 90; ПК 94. Л. 41 об., 90 об.; ПК 915. Л. 132; ДПП. С. 412.[↩]
157. ПК 915. Л. 193.[↩]
158. ПК 96. Л. 75, 78.[↩]
159. ИРГО. Вып. 2. С. 72.[↩]
160. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 92; РГА­ДА. Ф. 137. Бояр­ская кни­га. № 14. Л. 12 об.[↩]
161. ЗВК. С. 977.[↩]
162. Там же. С. 978; РГА­ДА. Ф. 233. Кн. 673. Л. 358.[↩]
163. ПК 11828. Л. 1120; Вла­сьев Г. А. Т. I. Ч. 2. С. 25.[↩]
164. Вла­сьев. Т. 2. С. 36.[↩]
165. ПК 57. Л. 283 об., 284; ПК 62. Л. 743 об.; ПК 14720. Л. 1063, 1064; ПК 14726. Л. 81, 90; ПК 94. Л. 41 об., 90 об.; ПК 915. Л. 132; ДПП. С. 412.[↩]
166. ПК 915. Л. 193.[↩]
167. ПК 14726. Л. 135.[↩]
168. ИРГО. Вып. 2. С. 72.[↩]
169. Ста­шев­ский Е. Д. Зем­ле­вла­де­ние. С. 144–145.[↩]
170. РГА­ДА. Ф. 137. Москва. № 2. Л. 92; РГА­ДА. Ф. 137. Бояр­ская кни­га. № 14. Л. 12 об.[↩]
171. ПК 11828. Л. 1120; Вла­сьев Г. А. Т. I. Ч. 2. С. 25.[↩]
172. ИРГО. Вып. II. Л. 72; ЗВК. С. 977, 978.[↩]
173. ПК 11317. Л. 59, 128.[↩]