Грязні – шляхетський рід московського походження, з Ростовських бояр [1], землеволодіння мали у Чернигівському і Новгород-Сіверському повітах.
Род Грязных-Ильиных в Моковском государстве принадлежал к числу потомков достаточно крупных феодалов, оттесненных от власти службой в уделах. В составе Ростовского соборного синодика имеется уникальная поминальная запись, которая позволяет несколько прояснить ситуацию:«Феодору Юрьевичю и жене его Феодосие и сыном его Ивану Скоряте, Родиону, Савелию, Борису нареченому в мнишеском чину Феодору и сыну его Илье, Михаилу Болте и сыну его Матфею, Стефану и сыну его Ивану Хлуденю и внуку его Ивану, Юрью Василиевичю и сыном его Иакиму и Симону, Аверкию Малафеевичю, Юрью Васильевичю, Василию, Козме, Григорию Захарьичем вечная память»16. Структура записи позволяет предположить, что имена, занесенные до Юрия Васильевича с сыновьями, относятся к роду Федора Юрьевича. Известие о четвертом сыне, Борисе (в монашестве Федоре), у которого был сын Илья, является очень ценным. Сын Бориса, Илья Борисович стал, родоначальником ростовского рода Ильиных, от которых пошли Ошанины, Грязные, Молчановы. Представители этих семей особенно «отличились» при Иване Грозном и в Смуту.
За данный период представители рода состояли на службе у великих и удельных князей, входили в состав двора ростовских архиереев. Одни из них к XVII в. полностью утратили связь с Ростовским уездом, другие сохранили там вотчины, третьи продолжили службу по Ростову.
Род В.Г. Грязного по-видимому пресекся со смертью его правнука Ивана Васильевича, сестра которого Степанида была замужем за окольничим кн. Ю.Н. Барятинским, отличившемся в подавлении восстания Степана Разина. Другая линия рода – потомки опричника Г.Б. Грязного – в 1824г. были внесены в шестую часть родословной книги Тверской губернии.
Джерела: С.Ю. Шокарев. Переписка Ивана IV Грозного с Василием Грязным и русско-крымские взаимоотношения второй четверти XVI в.Кулаковський П. Чернігово-Сіверщина у складі Речі Посполитої (1618–1648): Наукове видання.-К:Темпора, 2006.-496с.: 2 іл. ISBN966-8201–17-5Стрельников С.В. Потомки ростовского боярина. «Древняя Русь. Вопросы медиавистики», № 1/15, март 2004 г.
1. А. В. Антонов. Родословные росписи конца XVII века. — Изд. М.: Рос.гос.арх.древ.актов. Археогр. центр. Вып.6. 1996 г. Грязные. стр. 139—140. ISBN 5–011-86169–1 (Т.6). ISBN 5–028-86169–6.16. Конев С. В. Синодикология. Часть 2: Ростовский соборный синодик // Историческая генеалогия. Екатеринбург; Нью-Йорк, 1995. Вып. 6. С. 106. (На эту публикацию мне указал А. В. Кузьмин).
ГЕНЕРАЦІЯ І
ЮРІЙ
Согласно родословной росписи Грязных, поданной 18 мая 1686 г. в Палату родословных дел при Разрядном приказе, их предок “Стеня” выехал на Русь из Венеции. Подобное начало характерно для подавляющего большинства дворянских родословных, поданных в Разряд.
ГЕНЕРАЦІЯ ІІ
ФЕДОР ЮРЬЕВИЧ
Жена: Феодосия N
По некоторым утверждениям, Федор служил ростовским архиепископам. Обосновывая эту мысль, историк П. А. Садиков ссылался на известную переписку Ивана Грозного с В. Г. Грязным, в которой царь упрекает последнего в том, что «прежние» родственники опричника находились в подчинении у ростовских владык. По свидетельству С. В. Стрельникова (считающего, как известно, что отцом Федора является не Стеня, а Юрий) в составе Ростовского соборного синодика имеется уникальная поминальная запись, которая дает возможность четко проследить потомство Федора: «Феодору Юрьевичю и жене его Феодосие и сынам его Ивану Скоряте, Родиону, Савелию, Борису, нареченному в мнишеско чину Феодору и сыну его Илье, Михаиле Болте и сыну его Матфею, Стефану и сыну его Ивану Хлуденю и внуку его Ивану… вечная память».
С. В. Стрельников утверждает, что «Федор (Юрьевич) и его потомки являлись весьма влиятельным боярским родом среди местных служилых людей. Потомки Федора Юрьевича оказались вовлечены в различные события политической истории России XV – первой трети XVII веков: феодальная война второй четверти XV в., мятеж удельных князей Бориса Волоцкого и Андрея Угличского (против старшего брата, великого князя Ивана III Васильевича (1440–1505) в 1480 г., испомещение в новгородских и нижегородских землях, участие в экспедиции в поисках серебряной руды, опричнина, Смута.
ГЕНЕРАЦІЯ IIІ
БОРИС ФЕДОРОВИЧ
О Борисе нам лишь известно, что он якобы приобрел у ростовского князя Федора Александровича в уплату княжеского долга в 300 рублей село Никольское «за озером»23. В дальнейшем село, вероятно, унаследовал сын Илья, на которое он получил жалованную грамоту Василия II24.
23 Акты служилых землевладельцев XV – начала XVII в. М., 1997 (далее – АСЗ). Т. I. № 66.24 Там же. № 66. Сама грамота вызывает большие сомнения. Однако разбор грамот Грязных требует отдельного разговора.
ГЕНЕРАЦІЯ ІV
ІЛЛЯ БОРИСОВИЧ
Ростовский боярин. Родоначальник ростовского рода Ильиных, от которого пошли Ошанины, Грязные, Молчановы. Впервые упоминается около 1425–1435 гг. как ростовский боярин, вотчинник – владелец села Никольского с деревнями, находящегося в Борисоглебской половине Ростовского княжества, «в Ростове за озером».
Илья Борисович, деятельность которого прослеживается по документам семейного архива Грязных, поданных ими в Разряд. Вероятнее всего, еще его отец Борис перешел со службы ростовским князьям на службу Василию I Дмитриевичу. Илья Борисович служил великим князьям Василию II и Ивану III и неоднократно получал от них жалованные грамоты на вотчины и пошлины в Ростовской и других землях. В 1480 г. он участвовал в посольстве ростовского архиепископа Вассиана к мятежным братьям Ивана III Андрею Углицкому и Борису Волоцкому. Потомки боярина Ильи Борисовича служили в уделах. Его внук Григорий Васильевич Грязной-Ильин служил первоначально Дмитрию Ивановичу Углицкому, затем Василию III, а в 1519 г. был уже на службе у князя Андрея Ивановича Старицкого. Таким образом, Иван Грозный сильно преувеличивал, говоря о худородстве Грязных и называя таких, как Василий Грязной, “страдниками”. У Ильи Борисовича были дети: Василий Грязной(в) родоначальник Грязновых и Данил Ошанин родоначальник Ошаниных.
ГЕНЕРАЦІЯ V
ВАСИЛЬ ІЛЛІЧ ГРЯЗНОЙ
Служил в уделе у князя Андрея Васильевича Большого Угличского (Горяя) (1446–1493 гг.). Между 1467 и 1491 гг. удельный князь пожаловал его «в путь», то есть кормлением, несколькими волостями в Бежецком Верхе, близ Новгорода Великого, в которых ему предоставлялось обращать в свою пользу часть собираемых им торговых, судебных пошлин и других княжеских доходов. Имеется грамота угличского князя Андрея Васильевича на волость Тарасково и др. в Бежецком Верхе в путь
В 1480 г., во время мятежа удельных братьев Андрея Угличского и Бориса Волоцкого (1449–1494 гг.) Василий Ильин вместе с господином «отъехал» от великого князя московского. Непродолжительность карьеры Василия Ильина связывается историками с репрессиями великокняжеской власти по отношению к служилым людям угличского князя вскоре после его ареста в 1491 г.
ГЕНЕРАЦІЯ VI
ГРИГОРІЙ ВАСИЛЬОВИЧ ГРЯЗНОВ
— дьяк Разрядного приказа (1538).Дьяк разрядного приказа. В 1501–1505 гг. был наместником в городе Шишкелеве Галичского уезда, в 1505 г. – волостелем в Озерцах Московского уезда, в 1519–1537 гг. – управителем «с правдой» в волостях Вяткин стан, Болгорская и Рыкачевская Старицкого уезда. В 1519 г. старицкий князь Андрей Иванович пожаловал его селами Воробьевским, Темьянцовым с деревнями, «да деревнею Старославичи, да деревнею Веля» и двумя починками в Алексинском уезде, предоставив на этих землях судебный и податной иммунитет. Кормленые грамоты выданы удельными князьями, что доказывает, что Григорий Васильевич, как и его отец, служил не в Москве, а в уделах, однако и здесь сын боярский заметных успехов на службе не добился. 17 июня 1539 г. по душе Григория Грязного Васильева сына в Троице-Сергиев монастырь был передан амбар с 1000 четями ржи.
ГЕНЕРАЦІЯ VII
ВАСИЛЬ ГРИГОРОВИЧ ГРЯЗНОЙ
сын Григория Васильевича[6] . На службе у старицких князей начал свою карьеру и молодой Василий Григорьевич. На это прямо указывает в своем послании Иван Грозный: “А помянул бы ти свое величество и отца своего отечество в Олексине – ино таковы и в станицах езживали, а ты в станице у Пенинского был мало что не в охотниках с собаками”. Алексин до 1566 г. находился в уделе князя Владимира Андреевича Старицкого. Судя по словам царя, молодой Василий Грязной был “мало что не в псарях” у боярина и дворецкого старицких князей князя Ю.А. Пенинского, ведавшего станичной службой. Вместе с Алексиным на царскую службу перешел и В.Г. Грязной и, по-видимому, сразу был зачислен в опричники. В 1566 г. он выступает в числе поручителей по опричным воеводам кн. И.П. Охлябинину и З.И. Очину-Плещееву. В ливонском походе 1567 г. Василий Грязной был одним из голов в государевом полку. Вместе с ним, в головах служили будущие выдающиеся деятели опричнины – М. Скуратов и Р.В. Алферьев[7]. Вскоре Грязной вошел в ближайшее опричное окружение царя. 19 июня 1568 г. вместе с оружничим кн. А.И. Вяземским и Малютой Скуратовым Грязной был послан царем забрать жен и дочерей у служилых людей и купцов земщины[8]. Многочисленные описания современниками-иностранцами насилия и разврата, царивших при дворе Ивана Грозного, не оставляют сомнения в том, что и сам царь, и исполнители его воли приняли участие в разыгравшейся далее оргии. В том же году Василий Грязной, как и другие “угодницы царевы”, выступил против митрополита Филиппа, требовавшего отмены опричнины, “тщахуся с престола его изгнати”. В 1569 г. вместе с Малютой Скуратовым Грязной принял деятельное участие в “суде” и расправе над князем Владимиром Старицким и его семьей.К 1570 г. В.Г. Грязной и М. Скуратов заняли первенствующее положение в опричном руководстве. Им удалось свалить прежнее опричное руководство в лице А.Д. и Ф.А. Басмановых и кн. А.И. Вяземского. В 1570 г. Василий Грязной упоминается в чине думного дворянина “из опричнины”. Шутник, балагур, человек отчаянный и не гнушавшийся ничем в исполнении царских приказаний, Грязной пришелся ко двору Ивана Грозного. Переписка царя и опричника воскрешает перед нами атмосферу веселья и своеобразного “черного” юмора, царившую в опричнине, хорошо известную по другим источникам. Однако фавор В.Г. Грязного был недолгим. В сентябре 1571 г. он упоминается в числе дворян в государевом стану в царском походе к Серпухову. Но в ноябре 1571 г. он не был приглашен на царскую свадьбу с Марфой Собакиной. В походе на Пайду весной 1572 г. Грязной, как и Скуратов, был в числе дворян “з бояры”. Но после смерти Малюты, погибшего под стенами Пайды, Грязной и его родственники были изгнаны из опричной думы. В.Ф. Ошанин-Ильин был назначен на воеводство в Пайду, затем арестован, увезен в Москву и казнен. Г.Б. Грязной и Н.Г. Грязной были казнены, причем последний был сожжен живым[9]. Василий Грязной получил назначение в Нарву, а оттуда был послан на воеводство на Донец с головой Василием Александровичем Степановым[10]. На этой службе, во время разведки в степи, В.Г. Грязной и был пленен татарами.
Узнав, что к ним попал в плен думный дворянин и приближенный царя, татары решили обменять его на знаменитого крымского полководца Дивей-мурзу, взятого в плен в битве при Молодях 30 июля 1572 г., либо отдать за огромный выкуп – в 100 000 рублей. Содержание этих требований и передал Василий Грязной в своем первом послании. Это письмо вызвало отповедь царя, написанную, по словам Грязного, “жестоко и милостиво”. Н.М. Карамзин считал, что в этом письме царь издевается над бывшим любимцем. По мнению П.А. Садикова, в письме Грозного не было ничего издевательского. Царь бранил и поучал Грязного, как дитя, но в то же время позаботился о нем: прислал жалование и через гонца И. Мясоедова велел передать пленнику, “что сына его государь пожаловал поместьем и денежным жалованием устроить велел; а за Васю государь пожалует окупу дати велит до тысячи и до полуторы и до дву тысяч рублев, а больши (б) того Вася окупу на себя не дава, а в ту версту, как Вася, полоняника на Москве нет…”[11]. Этой же точки зрения придерживался С.Б. Веселовский, указывая на деловой характер письма и на то, что обещание дать за Грязного 2000 рублей было большой милостью.
Другие исследователи обращали большое внимание на стиль Грозного, подмечая скрытый диалог в царском послании и типичную для него манеру иронических вопросов. В письме к Грязному отразилась способность Ивана Грозного подстраиваться под стиль адресата; из всех царских писаний оно содержит наибольшее число просторечных оборотов. Согласно Д.С. Лихачеву, стиль царского послания к Грязному “воскрешает тот тон веселой шутки, который был принят между ними за столом, но в совершенно иной для Грязного обстановке, … благодаря которой шутливый тон Ивана Грозного обращается в зловещую иронию” . Присутствие злой иронии в царском послании к Грязному несомненно. Однако не следует забывать отмеченный П.А. Садиковым факт того, что Иван Грозный одновременно и ободрял своего бывшего фаворита, сообщая, что позаботился о его семье, и посылая ему жалование. Беспрецедентное требование “страдника” Васюшки Грязного обменять его на одного из лучших крымских полководцев Дивей-мурзу в сочетании с тем, что к моменту пленения Грязной фактически находился в опале, могло привести к иным последствиям. Так, в 1566 г. Иван Грозный отправил обратно в Литву полоняников детей боярских В.Ржевского и И.Нороватого за то, что “те страдники сулили обмену на себе не по своей версте, а назывались… бояры…”.
Стиль и содержание письма Василия Грязного не менее интересны, чем послание Грозного. Письмо опричника является пространным ответом на все обвинения царя, чем сходно с традициями переписки царя с Курбским, в которой авторы поддерживали постоянный диалог. Кроме того, что В.Г. Грязной твердо отводит все обвинения царя и показывает себя верным и усердным его слугой, не щадящим своей жизни за государя, примечательно, что он пользуется для своих ответов предложенными Грозным метафорами. Так, ехидному сравнению Грозного с заячьей охотой, напоминающему опричнику его раннюю службу в ловчих (“ты чаял, что в объезд поехал с собаками за зайцы – ажно крымцы самого тебя в торок ввязали”), Василий Грязной противопоставляет свое отчаянное сопротивление: “да заец, государь, не укусит ни одное собаки, а яз, холоп твой, над собою укусил шти человек до смерти, а двадцать да дву ранил”. Другой иронический укол царского послания: “Али ты чаял, что таково же в Крыму, как у меня стоячи за кушаньем шутити?”, опричник преобразует совершенно в иную плоскость, сравнивая свою службу шутника и балагура со службой воина и страданиями пленника: “шутил яз, холоп твой, у тебя, государя, за столом тешил тебя, государя, – а ныне и умираю за Бога да за тебя ж, государя, да за твои царевичи”. Это обстоятельство отмечено Д.С. Лихачевым, писавшим: “читая переписку “Васютки” Грязного и Ивана Грозного, забываешь, что оба были разобщены огромным по тому времени расстоянием, что письма доставлялись с трудом и доходили через многие месяцы. Перед нами свободная беседа, словно записанный разговор: мастера лихой потехи, шутника и балагура, “веременного” человека – и царя, ядовитого, жестоко ироничного, умевшего играть роль и разыгрывать человека простого и справедливого”[15].
Особое внимание всегда привлекала апология абсолютизма Ивана Грозного, содержащаяся в послании Грязного: “Ты, государь, аки Бог и мала и велика чинишь”. Прямую перекличку несут эти слова с грозненским: “а жаловати есмя своих холопей вольны, а и казнити вольны же…”[16]. В этих словах Грязного видели и низость его души (Н.М. Карамзин), и идеологию основной массы дворянства, целиком зависевшего от государя и стремившегося выдвинуться на смену изменникам-боярам (В.О. Ключевский),[17] и внешнюю почтительность, сочетающуюся с чувством собственного достоинства (В.Б. Кобрин)[18], и раболепную выходку впавшего в немилость фаворита (Р.Г. Скрынников)[19]. Вряд ли следует оценивать эти слова, как нечто особенное. Подобный взгляд был типичен для служилой массы второй половины XVI в. Многие местнические формулы (напомним, что местничество долгое время благодаря В.О. Ключевскому считалось опорой устремлений и идеологии родовитого боярства) XVI-XVII вв. чуть ли не текстологически повторяют слова Грязного. “В том волен Бог, да государь: кого велика, да мала учинит”, – говорил в 1584 г. знатнейший Гедиминович боярин кн. Т.Р. Трубецкой[20].
В первом письме Грязного содержится небольшое количество известий относительно Крыма. Едва ли не самым важным из них является сообщение о голоде в Крыму: “а хлеб дорог – по три тысячи батман (мера веса – С.Ш.) – да и не добудут купити, а животина вымерла и лошади повымерли и мертвова ести не добудут”.
Второе, “вестовое”, письмо В.Г. Грязного, полученное в Москве одновременно с первым, – 24 марта 1576 г. – содержит уже больше сведений, касающихся истории Крымского ханства и русско-крымских отношений. Однако прежде чем перейти к их рассмотрению, следует обратить внимание на положение Василия Грязного в Крыму. Сам Грязной неоднократно писал, что находится в очень тяжелых условиях – в “кадамах” (оковах), голоде и наготе. Это не вполне соответствовало действительности. Высокий ранг Грязного способствовал тому, что крымцы содержали его не как простого пленника. Мало того, хан Девлет-Гирей, связывая определенные надежды с пребыванием Грязного в Крыму, его выгодным обменом или выкупом, допускал полоняника к дипломатическим переговорам с московскими посланниками и гонцами. Это совпадало и с планами самого Грязного, из всех сил старавшегося показать “прямая службишко”. В 1577 г. неожиданно для московских гонцов Е.Л. Ржевского и И. Мясоедова, Василий Грязной оказался вместе с ними на приеме у хана и был наряду со всеми пожалован “атласом золотым”. Полоняник стремился играть роль сверхштатного дипломата, в чем его поддерживал крымский двор. В “вестовом” письме Грязной сообщал о том, что хан советовался с ним об условиях заключения мира между Москвой и Крымом: “на поминках ли, деи, или, деи, на Казани и на Астрахани?”. На что Грязной, по его словам, решительно отверг мысль об отдаче Казани и Астрахани и подтвердил, что царь “хачивал на поминках миритца”. Вероятно, описанным случаем дипломатическая деятельность Грязного не ограничивалась. Она получила одобрение хана, который собирался отпустить полоняника, “пожаловав платьем… потому, что был он взял доброе дело на себя”[21].
В Москве самовольное вмешательство В.Г. Грязного в дипломатическую сферу напротив вызывало глубокое неудовольствие. Иван Грозный писал в 1578 г. хану, что “Вася Грязной – полоняник и молодой человек, а меж нас ему у таких великих дел делати и быти у такова дела непригоже”. В наказе посланнику в Крым кн. В. Мосальскому царь велел говорить Грязному, если тот попробует вмешаться в ход переговоров, “что он дурует – хто ему у того дела быти велел”[22].
Помимо этого, Грязной стремился играть роль царского информатора и поддерживал контакты с московскими дипломатами в Крыму. Не вполне ясно упоминание в его первом письме о том, что он прежде этого послал царю три грамоты. П.А. Садиков считал это вымыслом автора, указывая на то, что сохранившееся письмо является подробным ответом на царское послание. Еще одной стороной деятельности Грязного в Крыму было налаживание контактов с другими русскими полоняниками. Он дважды упоминает о полоняниках детях боярских, которые “были у него”. Другой полоняник, холоп кн. И.Ф. Мстиславского Костя, жил у Грязного пять недель. Через полоняников Василий Грязной также старался передавать царю крымские вести, однако, не совсем удачно. Переданное им известие о грядущем набеге хана “на государевы украйны по синему льду” оказалось ложным. Царь велел посадить передавших это известие полоняников в тюрьму “за воровство”. Известно, что Грязной способствовал выкупу полоняников. В 1578 г. князь Мустафа писал в Москву, что В.Г. Грязной поручился по четырем детям боярским в 440 рублей и просил выплатить эти деньги, но получил отказ[23].
В конечном итоге самовольная дипломатическая деятельность Василия Грязного не только вредила ему в глазах московского правительства, но и послужила причиной его задержания в плену уже после достижения принципиальной договоренности о его выкупе за 2000 рублей 10 марта 1577 г.
В свете этого и следует рассматривать «вестовое» письмо Грязного. Выше упоминалось о ценном свидетельстве Грязного относительно требований ханом Казани и Астрахани. С российской стороны этот пункт мирных условий был решительно отвергнут после разгрома Девлет-Гирея при Молодях в 1572 г., однако крымский хан не желал расставаться с мыслью установления своего господства в Казани и Астрахани. Другое важное свидетельство Грязного — о желании Мурада III сместить Девлет-Гирея и утвердить в Крыму своего тестя из династии астраханских ханов. Однако известная склонность Грязного к преувеличениям и способность к передаче дезинформации заставляют с осторожностью относиться к этому известию. Историку Крымского ханства В.Д. Смирнову этот факт остался неизвестным. В своем труде он писал, что у Девлет-Гирея с Мурадом III сложились дружественные Отношения[24] .
Своеобразное положение полоняника-дипломата, которое пытался занять В.Г. Грязной в Крыму, не было чем-то исключительным. Практика русско-крымских дипломатических отношений XVI-XVII вв. знает немало примеров, когда послы подвергались ограблению, заточению и даже пыткам. Вместе с тем, Крым не был для русских чуждой, неизвестной землей. Торговые связи с Крымом и Турцией были налажены уже во второй половине XV в. Большое количество русских попадало в Крым в плен. Положение полоняников было различным — одних продавали на галеры в Турцию и другие страны, других использовали как рабочую силу, истязали, содержали в тюрьмах. Но были и те, которые добивались лучшего положения и не хотели возвращаться в Россию. Многие из них «бусурманились» — принимали ислам. Специальные договоренности (правда, не всегда соблюдавшиеся) между московским государем и крымским ханом гарантировали неприкосновенность купцам и людям, приезжавшим в Крым для поиска и выкупа своих родственников[25] .
Руководит. авторского коллектива А.Г.Маньков. Л., 1987. С.27, 28.11. Эти слова Грозного заставляют думать, что В.Г. Грязной в первом письме сообщал о требовании обменять его на Дивей-мурзу или выкупить за 100 000 рублей — сумма, действительно невероятная для окупа русского полоняника. Единственным случаем окупа государя является окуп, обещанный Василием II казанским царевичам после своего пленения в битве под Суздалем в 1445 г. Летописные сообщения о размерах окупа за Василия II разнятся. Согласно новгородскому летописцу, великий князь дал за себя 200 000 рублей; согласно псковскому он пообещал только 25 000 рублей. Московские летописцы о размерах окупа умалчивали, сообщая, что Василий II обещал дать, «сколько может» (Зимин А.А. Витязь на распутье. Феодальная война в России XV в. М., 1991. С.107).
15. В.Г. Грязной начал свое письмо с традиционного формуляра челобитных. По мнению П.А. Садикова, форма имени, в которой Грязной употребил свое имя — «Васюк», свидетельствует об осознании им принадлежности к значительным людям, поскольку, подобная форма свойственна для челобитных знати. Это неверно. В отписке от 1580 г. воевода князь В.Д. Хилков (потомок князей стародубских) командование В.Г.Грязного (РК 1475–1598. С.179, 250; Садиков П.А. Указ. соч. С.47).20. По мнению П.А. Садикова, это название может быть искаженными при переписке словами «на Караче реке» (Садиков П.А. Указ. соч. С.52).21. Т.е. ручных пищалей. Отличием ручниц от самопалов, упоминающихся на вооружении у значительного числа провинциальных дворян с 90‑х гг. XVI в., было наличие у последних замка. У ручниц порох в канале ствола воспламенялся раскаленным жгутом, а затем стал применяться фитиль, пропитанный селитрой. Эти слова В.Г. Грязнова свидетельствуют о солидном боевом потенциале его отряда. Первые отряды конных пищальников были сформированы в 1547 г. из новгородских детей боярских. Ручницы неоднократно упоминаются как вооружение опричных войск. Княгиню Евдокию Старицкую, по сообщению кн. А.М. Курбского, опричники расстреляли из ручниц. Во время новгородского похода опричные стрельцы расстреляли из пищалей 15 пленных татар в Торжке, оказавших сопротивление отряду М. Скуратова (Епифанов П.П. Оружие и снаряжение // Очерки русской культуры XVI века. Ч. 1. М., 1977. С.305–307; РИБ. Т. XXXI. СПб. 285, 286; Скрынников Р.Г. Царство террора. С.383, 384).22. «Нолны» — усилительная и ограничительная частица (Словарь русского языка XI-XVII вв. Вып. 11. М., 1986. С.421). Общий смысл фразы: «лишь двумя седлами защитясь».23. Возможно, следует читать: «да твоим государевым счастием».24. Белевский сын боярский Кудеяр Тишенков в апреле 1571 г. перебежал к хану Девлет-Гирею, двигавшемуся на Москву; сообщил ему сведения об обстановке в России и расположении русских войск и был главным проводником татар к Москве. Он провел хана по Свиной дороге, в обход русских войск, стоявших на р. Оке. После сожжения Москвы и ухода хана в Крым, К.Тишенков последовал за ним. Иван Грозный считал Тишенкова агентом бояр-изменников, которые «навели» на него крымского хана. Как видно из писем В.Г.Грязного, К.Тишенков занимал в Крыму важное положение, но в 1578 г. он решил получить прощение и вступил в переписку с царем. Ответ Грозного от 13 марта 1578 г. был благосклонным к изменнику: “и будет на наше имя ехати похочешь, и ты бы свои вины покрыл правдою, на наше имя ехал, а мы тебя пожалуем, вины твои тебе отдадим и сумнения бы еси себе не держал” (Садиков П.А. Указ. соч. С.71; Зимин А.А. Указ. соч. С.452; Скрынников Р.Г. Указ. соч. С.425, 426, 429). По всей видимости, именно Кудеяр Тишенков послужил прототипом легендарного волжского разбойника Кудеяра, которого предание отождествляет с “Георгием Васильевичем”, “сыном” Соломониды Сабуровой и Василия III. Достаточно обширная библиография этого вопроса вызвана стремлением Г.Л. Григорьева и А.Л. Никитина доказать существование потаенного “брата” Ивана Грозного (см.: Никитин А.Л. Невидимка XVI века // Знание-сила. 1971. № 6. С.45–48; № 7. С.45–48; Зимин А.А. Существовал ли “Невидимка” XVI века // Знание-сила. 1971. № 8. С. 45–48; Никитин А.Л. Точка зрения. Документальная повесть. М. 1985; Лурье Я.С. Возрождение домыслов о сыне Соломонии Сабуровой и опричнине // Русская литература. 1986. № 6. С. 114–119; Григорьев Г.Л. Кого боялся Иван Грозный. М. 1998).27. Устойчивость и неразрывность сочетания “Бог и государь” в сознании русских XVI в. отмечена многими источниками, в том числе описаниями путешествий С. Герберштейна, Г. Штадена и А. Поссевино, приводящих, независимо друг от друга русскую пословицу: “Ведает Бог, да великий государь” (Герберштейн С. Указ. соч. С.74; Штаден Г. Указ. соч. С.100; Поссевино А. Исторические сочинения о России XVI в. М. 1983. С.23, 207). Обоснование этой идеи дано св. Иосифом Волоцким, писавшим: “Царь убо естеством подобен есть всем человеком, а властию же подобен вышняму Богу”. Сама эта мысль восходит к византийскому писателю VI в. Агапиту (Послания Иосифа Волоцкого / Подг. текста А.А. Зимина и Я.С. Лурье. М.-Л., 1959. С.184, 262).28. Имеются в виду сыновья Ивана IV Грозного – царевич Иван Иванович (1554–1581), смертельно раненный отцом в припадке гнева, и царевич Федор Иванович (1557–1598), с 1584 г. царь, со смертью которого пресеклась династия Рюриковичей.29. См. выше о местнических формулах, текстуально совпадающих с этими словами, а также прим. 27.30. Батман – мера веса. В 1561 г. был “в Крыму голод великой, купят батман пшеницы в семьдесят рублев московских денег…” (Словарь русского языка. XI-XVII вв. Вып.1. М., 1975. С.79).31. Кадамы (кадомы) – кандалы, оковы; вероятно, от осетинского слова qadama (Добродомов И.Г. Язык исчез – слова остались // Русская речь. 1978. № 1. С.89–91; Словарь русского языка. XI-XVII вв. Вып. 7. М., 1980. С.13).33. По мнению П.А. Садикова, существование этих грамот вымышлено В.Г. Грязным с тем, чтобы преувеличить свое значение как царского информатора в Крыму. Это подтверждается тем, что первое известное письмо Грязного является пространным ответом на послание Ивана IV Грозного (Садиков П.А. Указ. соч. С.64).
34. Чеуш – младший офицер. По-видимому, чеуш Крылов был по происхождению русским, но не перебежчиком, а, возможно, ранее таким же полонянником, достигшим столь высокого звания.
35. Весьма своеобразная форма традиционного: “Дай, Господи!” (“Подай, Господи!”).
36. Имеется в виду посланник Иван Мясоедов.
ГЕНЕРАЦІЯ VIII
ТИМОФЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ГРЯЗНЫЙ (?-1612),
сын боярский и голова, затем стольник и воевода, затем окольничий, единств. сын В. Г. Грязново. В июле 1591 послан головой «из большова полку в тульские места и в каширские для воинских людей… с черкасы » на преследование бежавшего от Москвы крым. хана Казы-Гирея Боры. Тогда же с ним местничался 2‑й голова – В. Янов. В 1598 – воевода в Мещовске. В том же году подписал грамоту об избрании на царство Бориса Годунова. В 1600 послан с посольством в Данию. В 1601 в качестве пристава сопровождал в ссылку кн. И. Сицкого, родственника попавших в опалу бояр Романовых, а затем, согласно «Новому летописцу», Тимоха Грязной «удавиша» боярина Сицкого с женой. В февр. 1609 вместе с кн. Р. Гагариным и дворянином Г. Сунбуловым попытался в Москве свергнуть царя Василия Шуйского, но тогда эта попытка не удалась, и Г. пришлось скрываться в Тушине у Лжедмитрия II. В 1610 вместе с сыновьями получил от польск. кор. Сигизмунда III Вазы грамоту на вотчины и поместья. Владел землями в Углицком, Ростовском, Алексинском, Козельском, Переяславском, Луховском, Шацком, Рязанском и Белёвском уездах. Оставил 2 сыновей: Бориса и Василия.Грязной Тимофей Васильевич, начальник Монастырского приказа, в 1610 г. получил от польского короля Сигизмунда III подтверждение на его вотчины в Угличском уезде сельцо Клементино с деревнями и пустошами, в Ростовском уезде сельцо Микулинское с деревнями, в Переяславском уезде сельцо Русиново с деревнями, в Бельском уезде сельцо Степановское с деревнями. Также за ним оказалась старинная вотчина его отца в Вышегородском стане сельцо Дубровки с деревнями и сельцо Воскресенское (что были дворцовые села), сельцо Ахматово с деревнями и пустошами, в Луховском уезде сельцо Проскурниково с деревнями, в Угличском уезде сельцо Зеленцово с деревнями, а также поместья в Шацком уезде, в Алексинском уезде дворцовая волость Вепринская, в Козельском уезде сельцо Тучковское с деревнями, сельцо Гришинское с деревнями и сельцо Нещана с деревнями. Вскоре Т.В. Грязной впал в немилость, поскольку Сигизмунд потребовал, чтобы земли в Алексинском уезде, которые Грязной «ложно» выдавал за свои «отчизны», тот вернул Петру Григорьевичу Дашкову, у которого они значились как «поместные». СПб., 1851. Т. IV. С. 373, 407, 408.
Его дети Борис и Василий Тимофеевы дети Грязные (Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 4. СПб., 1848. С. 327, 340).
Умер в 1612.
∞, Мария, внучка рязанского землевладельца Булгака Андреева сына Каркадымова Таптыкова.
Діти:
ГЕНЕРАЦІЯ IX
БОРИС ТИМОФІЙОВИЧ ГРЯЗНИЙ
Дружина: Катерина Давидівна Лозчанка, дочка мозирського судді. Діти: сини Стефан (?), Андрій, Лука та доньки Аполонія, Марина.
Н.-сів.лов. 1638–1650; Корол.двор. 1628. Жовнір, учасник московських 1609–1618, прусської 1626–1628 експедицій, битви на Цецорі в складі хоругов Я.К.Ходкевича і полк. Нерффа.Православний; підписався під актом обрання С.Косова. Індигенат 1616; ліквідація обмеження в індигенаті займати земські уряди 1638.
Бояри Грязні виступили на боці польсько-літовського війська, адже у 1610 р. Сигізмунд ІІІ надав шляхтичам Борису та Василю Тимофійовичам Грязним грамоту на маєтності. Брати спільно володіли Суличівкою в Городенській окрузі, селами Слабин, Шестовиця, Здвиж, Лукашівка, Скорінець, маєтностями на Менщині й Ніжинщині 1. У червні 1616 р. королівська канцелярія видала київському підкоморію Самуелю Горностаю привилей на Чернігів із Слабинським тв Шестовицьким городищами. Як зазначає П. Кулаковський, цей привілей, напевно, реалізований не був 2. Деулінське перемир’я 11 грудня 1618 р. закріпило Чернігово-Сівершину за Річчю Посполитoю. За новою адміністративною системою Шестовиця увійшла до Слабинського округу. До Слабинського округу також належали містечко Слабин, села Здвиж та Лукашівка на р. Лебеді, Скорінець біля озера Гребля та с. Серединка (Середниця) 3.. Чи не головними шляхтичами в окрузі були шляхтичі Грязні, зокрема, Борис Грязний, у 1638–1650 рр. – новгород-сіверський ловчий, брав участь у Московському поході 1609–1611 рр. та війні з Прусією 1626–1628 рр.4 В. Кривошея та В. Орел наводять цікаву характеристику Б. Грязного: “старый изменник… Тимошку крепит в воровском имяни и к Москве ехать не велит и во многих людех говорит, будто он, Тимошка, царя Васильев сын Иванович”5.1623 р. Сигізмунд III надав Чернігову Магдебурзьке право6. З грамоти Сигізмунда III 1624 р. Чернігову відомий кордон Чернігівського округу. Починаючи від с. Шестовиця він ішов до Мацківського логу, звідти по річках Козел та Веретець до с. Пльохів, через Пльохівський ліс до Лебединого болота, далі до р. Рудки та с. Жукотки, від яких до р. Білоус, з Білоусу до Москальської гаті, звідти до Хмельницького ручая, ним до с. Сибереж, по чернігівському шляху до с. Колодяжне (Колодязьки), далі по р. Ржавиця та уверх “у лог” по Стрижню та Скриниці, звідти до Любецького “острова”, р. Свинь (сучасна р. Замглай) по Стародубське озеро, і далі до Шестовиці7.Близькість села до Чернігова зумовила прагнення міської влади підпорядкувати собі Шестовицю. У 1628 р. чернігівським війт Ян Куновський здійснив невдалу спробу приєднати село до володінь магістрату Того ж таки року Б. Грязний отримав підтверджувальний привілей на свої землі, у тому числі й Шестовицю8Цікаво, що шляхтичі Грязні зберегли Шестовицю за собою навіть під час Національної революції середини XVII ст. У 1650 р. Б. Грязний звертався до Б. Хмельницького з проханням підтвердити права на свої маєтності, але відповідний універсал одержала у 1657 р. його дружина. Подружжя мало четверо дітей (сини Андрій, Лука, Аполлінарій та донька Марина). Онукою Марини Борисівни Грязної була Марія Михайлівна Яцинич, дружина чернігівського полкового хорунжого, власниця с. Суличівка9. Новим власником Шестовиці у 1689 р. став чернігівський полковник Яків Лизогуб, який отримав на неї грамоту гетьмана Івана Мазепи за участь у Кримському поході10.
Південніше від Чернігівської волості з обох боків Десни знаходилися володіння Бориса Грязного,які він отримав від королевича Владислава Вази. Надані землі – Слабинська волость, зважаючи на участь Б. Грязного, крім московської експедиції, у Хотинській битві та у війні проти Пруссії 1626–1628рр.,заселялися повільно. Це сприяло інтервенції чернігівських міщан на його маєтності. Лише у 1628 р. Б. Грязний більш предметно зайнявся колонізацією своєї волості, обмеживши у судовому порядку претензії чернігівських міщан. Вигідне положення Слабинської волості сприяло інтенсивному початку колонізаційного процесу. Вже підтвердний привілей Б. Грязному, виданий у липні 1628 р.,засвідчує наявність на території волості деревні Шостовиці, слобід Слабин й Золотинка117.
Згідно з королівським консенсом, виданим у березні 1624 р.Михайлові Ясликовському, Б.Грязний мав отримати від нього слободу Ладинку взамін на «острів» Скробівщину в Домислинській волості 118. Ладинка, яка розташовувалася на лівому березі Десни майже навпроти Слабина, почала заселятися відразу після Деулінського перемир’я: вже 1620 р.з гадується як слобода119. З невідомих для нас причин обмінмаетностями реалізований не був,і, таким чином, розширення лівобережної частини Слабинської волості не відбулося120. Інші населені пункти, що належали Б. Грязному перед Смоленською війною, були віддалені від його основних володінь, хоч і знаходилися у метках чернігівського регіону.Ушня, яка виступає як деревня найпізніше з 1624р.|21, лежала на правому березі Десни, після впадіння до неї Мени. У травні 1632 р.Б. Грязний отримав село Суличівку, що знаходилося поблизу верхів’їв Білоусу й яке осадив мозирський земський суддя Давид Лозка122. В цілому ресурси Б. Грязного недавали йому можливості проводити широкомасштабну колонізацію своїх володінь. Це, в свою чергу, призводило до того,що він займав переважно оборонну позицію в земельних суперечках з сусідами. Особливо виразно такапозиція простежувалася в другій половині 30–40‑х рр. XVII ст.
Після Смоленської війни зумів заснувати Коренець (Шкуренець) наберегах Смолянки249. Далі колонізаційні плани Б. Грязного поширилися у верх течіями Смолянки та їїпритокиВздвижі.Напочатку1640-хрр.булиосаджені село Лукашівка та містечко Стефанівка у Лукашівських ґрунтах 250. Тут інтереси Грязних зіштовхнулися з інтересами Якуба Єжи Келчовського, тісно зв’язаного з коронним гетьманом Миколаєм Потоцьким.Я.Є.Келчовський на початку 1645 р. отримав за королівськими привілеями по Янові Зембжицькому третину Яковлевич, а по Єжи Терпицькому засновані ним села Муравейка та Кузняківщина.Обидві території були непогано загосподарені. Там на час надання Я.Є. Кєлчовському існували млини,корчми, абіля Муравейки Є. Терпицький заснував ряд фільварків251. Однак сподвижник М.Потоцького незадовольнився таким станом речей і в наступні роки сприяв перетворенню Яковлевич у містечко Якубів, змінив назви Кузняківщини та Муравейки на Миколаїв та Єриполе, заснував ряд слобід252. Одним з професійних осадчих, що працювали на Я.Є.Келчовського, а також, цілком ймовірно, М.Потоцького, був Самуель Заленський. Під його керівництвом здійснювалися збройн інапади на володіння Б. Грязного ‑Стефанівку, яка «підпирала» землі Я.Є. Келчовського, осаджувалися слободи не лише на землях патрона чи найближчих сусідів, а й навіть на віддалених від Яковлевичі Муравейк и Мринських ґрунтах чернігівських домініканців253.
В тім Грязні вистояли; більше того, у бурхливих подіях середини XVII ст. їм, а точніше дружині Б. Грязного Катерині, вдалося отримати від Б.Хмельницького підтвердження своїх земельних прав, у тому числі й на Лукашівку та Стефанівку254. Б. Грязний мав також у задеснянському регіоні землі, належні до села Ушні, розташованого на правому березі Десни. На лівому березі цієї ріки, навпроти Ушні, після 1638 р. Б. Грязним була осаджена Воловиця. Найбільш ймовірноу 1646 р. він південно-східніше від Воловиці заснував слободу Степанівку. Принагідно слід відзначити, що ушненські маєтності Б. Грязного відчували тиск з боку служебників та збройних почтів коронного гетьмана М. Потоцького, якому належала Райгородська волость255.
Борис Грязний взагалі не вмів писати143.
23 июн. 1657 г. Екатерина Давыдовна Грязная получила от гетмана Богдана Хмельницкого универсал на свои маетности: Слабин, Яновку, Лукашевку, Стефановку, Суличевку и Пересяжье.
Notes:1. В. В. Кривошея, В. М. Орел. Українська шляхта напередодні визвольної війни середини XVII століття : іст.-геогр. та іст.-генеал. матеріали / ; НАН України, Ін‑т політ. і етнонац. дослідж. – К. : [б.в.], 2000. – 139 с. – ISBN 966‑7321-65–7. – с.1092. Кулаковський П. Чернігово-Сіверщина у складі Речі Посполитої (1618–1648): Наукове видання / Наук. ред. М. Крикун. Національний університет “Острозька академія”. ‒ К: Темпора, 2006. ‒ 496 с. – с. 249.3. Яблоновський. Чернигівщина….. с.74. Кулаковський П. Земські урядники Чернігово-Сіверщини у 1621–1648 роках… – С. 126.5. Кривошея В.В., Орел В.М. Українська шляхта напередодні Визвольної війни середини XVII століття…-С. 109.6. Яблоновськнй О. Чернігівщина… – С. 133.7. Ханенко А. Исторический очерк межевых учережденнй в Малороссии. – Чернигов, 1864.-С. 60–62.8. Кулаковський ГІ. Чернігово-Сіверщина у складі Речі Посполитої… – С. 262, 264.9. Кривошея В.В., Орел В.М. Українська шляхта напередодні Визвольної війни середини XVII століття… – С. 109.10. Студьонова Л. Чернігівські князі, полковники, губернатори. – Чернігів, 1998. – С. 37.117 AGAD. Metryka koronna, sygn.177, k.8–9.118. Ibid. Sygn.181, k.42–45 v.; “острів”Скробівщина являв собою урочище, що знаходилося поблизу верхньої течії р.Бреч й згадується у документах другої половини XVII ‑початку XVIII ст. (див.: Генеральное следствие о маетностях Черниговского полка…С.629–632).119 РГАДА, ф.389, on. 1,д.209, л. 195–196 об.120 Робимо такий висновок на основі королівського привілею від 3липня 1647 р.,згідно з яким Ладинка після смерті М. Ясликовського надавалася Миколаєві Бялковському (AGAD. Metryka koronna, sygn.189, k.717v.-718 v.) Цьому суперечить інформація Генерального слідства про маєтності Чернігівського полку 1729–1730 рр.,згідно з якою Ладинка «по вигнанню ляхів» належала Костянтинові Мазапеті, зятеві Б.Грязного (Генеральное следствие о маетностях Черниговского полка…С. 164–165).121 AGAD. Metryka koronna, sygn.181, k.42–45v. 122 Ibid.; твердження O. Яблоновського про те, що Суличівка з 1630р. належала Мазапетам, не відповідає дійсності (JabłonowskiA.Zadnieprze // Słownik geograficzny Królestwa Polskiego i innych krajów słowiańskich. Warszawa, 1895.T.XIV.S. 242;Яблоновский A. Левобережная Украина в XV-XVII ст. Очерк колонизации ИКС.1896. ХIV.С.371).249 ЛНБ, від.рукописів, ф.5, спр.4064,арк.28 зв.250 Інститут Рукопису НБУ, ф.І, спр.4104, арк.89 зв.251 AGAD. Metrykakoronna,sygn.189, k.224–226.252 Пам’ятки історії Східної Європи. Т.V. С. 406–407.253 Інститут Рукопису НБУ, ф.І, спр.4104, арк.89 зв., 119.254 Документи Богдана Хмельницького.С. 598–599; ЛазаревскийА. Акты по истории землевладениявМалороссии.С.104; Генеральное следствие о маетностях Черниговского полка…С.408.143 Архив ЮЗР. Ч.И.Т.1. С.342.
ВАСИЛИЙ ТИМОФІЙОВИЧ
получил от Сигизмунда III вотчину (1611), стольник (1627–1648). ставил явства при приёме Государём литовских послов (1635), воевода в Воронеже (1646–1648).
СТЕПАНІДА ТИМОФІЄВНА
дочь Василия Тимофеевича Гpязнова. В 1‑м бpаке за Иваном Ивановичем Гавpеневым. Во втором – за князем Юрием Никитичем Барятинским, родившимся между 1610 и 1618 гг., умершим в 1685 году. Боярин (с 1671 г.), стольник (с 1635 г.), окольничий (с 1663 г.).
ГЕНЕРАЦІЯ X
СТЕФАН БОРИСОВИЧ
АНДРІЙ БОРИСОВИЧ (1660)
ЛУКА БОРИСОВИЧ (1660)
АПОЛОНІЯ БОРИСОВНА (1660)
МАРИНА БОРИСІВНА (
Maryna Graznianka, дочь ополячившегося шляхтича Бориса Тимофеевича Грязного, ловчого Новгород-Северского, и его жены Екатерины Давыдовны Лозки (Лозчанки)
Чоловік: Костянтин Костянтинович Мазапет † после 1687 г. Діти: Константин Константинович Мазапета (Музапетов), “изстари за Хмельницкого служил его царскому величеству майором (капитаном) в салдацком полку гварнизона Чернеговского”; капитан (янв. 1671 — нояб. 1672); майор (1686–1687); в янв. 1671 г. “ездил в Москву с письмом архимандрита Елецкого монастыря Иоанникия Галятовского к думному дворянину Артамону Матвееву с просьбой о покровительстве и пособии Елецкому монастырю, а также о присылке 100 рублей на печатание польско-латинского “Месияша”. 20 янв. 1660 г. получил о женой от тещи уступное письмо на с. Суличовку, Белоусской сотни; в том же году получил с женой от нее дарственную запись на с. Ушню, с. Воловицу (Нежинского полка), Даброву (приселок Ушни) и на с. Стефановку, но затем эти маетности перешли в другие руки (до 1666 г.); после смерти тещи (около 1672 года?) вместе с женой наследовал ее имения: с. Яновку (Черниговской полковой сотни) и с. Ладинку (Слабинской сотни); в 1672 г. получил на эти два села универсал гетмана Самойловича; 31 авг. 1686 г. получил универсал полковника Черниговского Григория Ивановича [Самойловича] гетманича: “Поневаж за ведомом и позволенем зверхнейшого владци и господара отчизни ясневелможного милого родича нашего, для перших войску Запорозкому ложенних услуг, тепер зась великих государей тут в Чернегови зостаючий их же царского величества майор его милостьпан Костантин Мезапета, волне и вспокойне до сих час отчистими, по панеи малжонце собе належними, добрами: селом Яновкою в сотне полковой и селом Ладинкою — в сотне Слабинской будучими, владел, теди и ми з местца нашого, стосуючися до воле ясневелможного родича, не отдаляем тих же сел от его, пана майора, овшем при нем неотменно заховуючи, сего ж листу нашего повогою конфирмуем”; 28 сент. 1687 г. получил на те же имения подтвердительный универсал Черниг. полковника Якова Лизогуба (М. А. М. Ю., Черниг. Палаты, оп. 10, в. 12, № 240); в 1676 году купил в Чернигове на Богоявленской ярмарке у братьев Никиты и Матвея Федоровичей Козлов, приехавших “з Великой России, з места Володимера”, точный список с древнего чудотворного образа Елецкой Божьей Матери, утерянного во время набега поляков; 11 янв. этого года он отдал икону в Черниговский Елецкий Успенский монастырь;
Села Ладинка был владельцем после шляхтича Грязного зять его Константий Мазапет и владел оным селом после изгнания ляхов з универсалом гетмана Ивана Самойловича, по наследству тещи его Грязной, в 1672 году данным. По нем владел сын оного Мазапеты значковый товарищ Иосиф, и при его владении того села мужики озийшлися врознь, а селитбы их и грунта осталися в пустоши. А ныне на лице в оном селе только 5 дворов; а владелец того села, сын Иосифов, Константинов Мазапетин унук, теперь держится в Чернигове под караулом в смертном убийстве, як о том и выше сего, при селе Яновке, показано.А сего 1730 года зять Иосифа Мазапеты, значковый товарищ Антоний Бродовский объявил на то село подлинный гетмана Данила Апостола универсал, 1729 года данный ему на владение оного села.
ГЕНЕРАЦІЯ XI
КОСТЯНТИН ….. ГРЯЗНИЙ
в 1701 г. дворянином Киевского воеводства (Арх. Юго-Зап. России, ч III, т. II, стр. 104).