1570 года, января 20. – Веновная запись князя Станислава Воронецкого, выданная им жене своей Ганне Хомяковне в обеспечение (в двойной сумме, т. е. с „привенком») ее приданого.

Лѣта Божо­го наро­же­ня 1570, меся­ца ген­ва­ра 28 дня. Став­ши обличне на вря­де его кро­лев­ское мило­сти в замъ­ку Луц­комъ, пере­до мною Пет­ромъ Хоме­комъ, под­ста­ро­стимъ Луц­кимъ, его милост князь Ста­ни­слав Вой­нич Ворон­ниц­кий зо Зба­ра­жа опо­ве­далъ ....*) и лист свой вызна­ный венов­ный, под пе­чатаю сво­ею и с под­пи­сомъ руки сво­ее и с печат­ми людей зац­ных, мал­жон­це сво­ей даный пере­до мною на вря­де покла­дал и про­силъ абы былъ читанъ и в кни­ги горо­до­вые запи­санъ, кото­рый лист так ся в собе маетъ: «Я Ста­ни­славъ Вой­ничъ Ворон­ниц­кий зе Зба­ра­жа ознай­мую то симъ моим листомъ, кому того потре­ба бу­дет въка­зо­ва­ти сесь часъ и напо­томъ завж­ды, штож з воли Божее и пре­зре­ня Его све­то­го, а я мило­сти моее, понялъ есми за себе в стад­ло малъ­жон­ское, под­ле зако­ну нашо­го све­то­го хре­стян­ско­го, доч­ку его мило­сти пана Тих­на Ива­но­ви­ча Хоме­ка Смор­до­въско­го, судъи кгрод­ско­го зам­ку гос­по­дарь­ско­го Луц­ко­го, панъ­ну Ган­ну, по кото­рое взялъ есми гото­вых шесть сотъ копъ гро­шей и шесть десятъ коп гро­шей, а выпра­вы сто копъ гро­шей: а такъ я Стани­славъ Вой­ничъ Ворон­ниц­кий зе Зба­ра­жа, взяв­ши тот посагъ у пана Тих­на Хомя­ка Смор­до­въско­го, суди кгрод­ско­го Луц­ко­го, по дев­це его мило­сти а малъ­жон­це моей милой кне­гине Ганъне, а взнав­ши мал­жон­ки моее милое кне­ги­ни Ганъне цнот­ли­вое а доб­рое, вер­ное захо­ванъе у ее паненъ­стве ку собе, и захо­вы­ва­ю­чи­ся в томъ под­ле ста­ту­ту и пра­ва поспо­ли­то­го земъ­ско­го, запи­сую ей, малъ­жон­це моей, кне­гине Ганне Тих­новне Хоме­ко­ви­ча, на тре­тей части име­ней моихъ отчиз­ныхъ, кото­рые я маю ув отде­ли от бра­ти моее род­ное, кня­зя Лва а кня­зя Маты­са Ворон­ниц­ких зе Зба­ра­жа, то ест: на селе Щурине, Ясе­но­ви, Три­стене, а к тому што бы на мя спад­комъ по кото­руи руце при­шло, и тежъ што бых, меш­ка­ю­чи з нею, мал­жон­кою моею, набыл, при­слу­жилъ, прику­пил, на всем томъ, про­тив вне­се­ня ее в домъ мой гото­выхъ шест сотъ копъ и шест­де­сятъ копъ гро­шей литов­скихъ, с при­венъ­ком, три­на­дцат сот копъ гро­шей литов­скихъ, лича­чи ио деся­ти белых (пене­зей) у грошъ, то есть на пол­скую лич­бу три тися­чи золо­тых две­сте пят­де­сятъ золо­тых пол­скихъ, а про­тивъ выпра­вы рухо­мыхъ речей сто копъ гро­шей литов­ских же, так­же лича­чи по деся­ти белых у грошъ, без при­венъ­ку, того все­го сумою яко про­тивъ го­товых гро­шей с при­венъ­комъ, такъ и про­тивъ выпра­вы без при­венъку, четыр­на­дцать сот копъ гро­шей, а на пол­скую лич­бу пол­ чет­вер­ты тисе­чи золо­тыхъ пол­скихъ. Маетъ она, малъ­жон­ка моя милая, кнеж­на Ган­на Тих­нов­на Хоме­ко­ви­ча, на той тре­тей части име­ней моих вышей мене­ныхъ отчиз­ных, спад­ко­вых, куп­ле­ныхъ, выслу­жо­ных, якимъ кол­век обы­ча­емъ набы­тыхъ, з дво­ры, с па­ шня­ми двор­ны­ми, пол­ми, сено­жат­ми, дуб­ро­ва­ми, лесы, боры, ста­вы, млы­ны и вся­ки­ми пожит­ки седе­ти, дер­жа­ти и вжи­ва­ти, ку сво­е­му пожит­ку при­вла­ща­ти, обо­ро­ча­ти, ажъ до живо­та сво­е­го; а с того ее, малъ­жон­ки моее милое, кне­ги­ни Ганъ­ны Тих­нов­ни Хоме­ко­ви­ча, не маеть них­то з детей моихъ, кото­рые если Панъ Богъ даст з нею мѣти, ани з близ­кихъ, кревъных, повин­ных моихъ и объ­чихъ людей ску­по­ва­ти, а ни под нею того поис­ки­ва­ти и нико­то­рое пере­ка­зы и труд­но­сти, пово­ло­ки зада­ва­ти, тол­ко спо­койне се в томъ кне­гине малъ­жон­це моей милой кне­гине Ганне захо­ва­ти, ничимъ с того листу а опи­су мое­го венов­но­го не высту­па­ю­чи, до живо­та ее малъ­жон­ки моее; и вол­на она, мал­жон­ка моя милая, кня­ги­ня Ган­на Тих­нов­на Хоме­ко­ви­ча, в тое суме пене­зей четыр­на­дца­ти сотъ копъ гро­шей, лича­чи на литов­скую лич­бу по деся­ти пене­зей белых у грошъ, а на пол­скую личъ­бу пол­чет­вер­ты тися­чи золо­тых пол­скихъ, на тое тре­тее части име­ней моих отчиз­ных, куп­ле­ных, выслу­жо­ных, набы­тых, спад­ко­выхъ, яко власт­ное вено поса­гу свою(sic!), отда­ти кому хотя, запи­са­ти, або на потом­ки свои заста­ви­ти, а я самъ, них­то з детей, зъ близ­кихъ, крев­ных моихъ, не маеть ей, мал­жон­це моее милое, кне­гине Ганъ­ны Тих­но­въне Хоме­ко­ви­ча, нико­то­ры­ми при­чи­на­ми того забо­ро­ня­ти, пере­ка­зы чини­ти; а кому она, малъ­жон­ка моя милая, кне­ги­ня Ган­на Тих­нов­на Хоме­ко­ви­ча, тую суму вышей мене­ную вѣна поса­гу свою, по живо­те сво­емъ, на той тре­тей части имѣ­ней моих запи­шеть, тогды дѣти, кото­рые я буду з нею, малъ­жон­кою моею, з лас­ки Божее мѣти, и крев­ные, а ни близ­кие мои, не отдавъши тое сумы пене­зей вѣна поса­гу ее пол­чет­вер­ты тисе­чи золо­тых пол­ских, не мають ся в тую тре­тюю часть име­ней моихъ отчиз­ных, ее венов­ных, вы­шей мене­ных, нико­то­ры­ми при­чи­на­ми прав­ны­ми и неправ­ны­ми всту­по­ва­ти, иска­ти, а ни ку пра­ву пово­ло­ки чини­ти. На то есми мал­жонъ­це моеи милой кне­ги­ни Ганне Тих­новне Хоме­ко­ви­ча, судъ­я­н­це Луц­кое, далъ сесь мой лист, записъ венов­ный, подъ мо­ею печатъю и с под­пи­сомъ руки моее влост­ное; якожъ их мило­сти пано­ве а при­я­те­ли наши: панъ Михай­ло Мал­инъ­ский, мар­ша­локъ его коро­лев­ское мило­сти, князь Юрей Ворон­ниц­кий з Зба­ра­жа, панъ Янъ Мон­то­втъ Коб­лин­ский, панъ Гри­го­рей Ело­вичъ Буко­ем­ский, бир­чий гос­по­дар­ский Луц­кий, а панъ Андрей Лащъ Стры­ми­ле­цъ­кий, а панъ Антон Яло­виц­кий, панъ Фронцъ Крушъ, панъ Дмитръ Яло­виц­кий, панъ Янъ Мииш­ков­ский, за про­збою моею, печа­ти свои при­ло­жи­ти рачи­ли. Писан в Сморд­ве, под леты Боже­го наро­же­ня тисе­ча пятъ сотъ сем­де­ся­то­го, меся­ца генъ­ва­ря два­дца­то­го дня. Ста­ни­славъ Вой­ничъ Ворон­ни­цъ­кий зе Зба­ра­жа, рука влас­на» — И про­сил мене его милость князь Стани­слав Вой­ничъ Ворон­ни­цъ­кий зе Зба­ра­жа за то, абых его мило­сти тое оче­ви­стое опо­ве­дане и доб­ро­вол­ное сознане и листъ его ве­новный сло­во въ сло­во, с почат­ку ажъ до кон­ца, до книгъ кгрод­скихъ запи­са­ти казалъ. А такъ я то до книгъ кгрод­ских запи­сати казалъ и выписъ с книгъ, под печа­тю моею, малъ­жон­це его мило­сти кне­гине Ганне Тих­новне Хоме­ко­ви­ча далъ.