Ростовские-Сретенские

Общие сведения о роде

Ростов­ские-Усре­тен­ские —

В поряд­ке родо­во­го стар­шин­ства кня­зья Ростов­ские пере­чис­ле­ны в соот­вет­ству­ю­щих гла­вах «Бар­хат­ной книги»(Родословная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих.., кото­рая извест­на под назва­ни­ем Бар­хат­ной кни­ги. Изд. Н. И. Нови­ков. М., 1787. Ч. 1. С. 74–93.)). В ней так­же сооб­ща­ет­ся, что в пер­вой тре­ти XIV в. кня­зья Федор и Кон­стан­тин Васи­лье­ви­чи «город Ростов поде­ли­ли себе на двое. Князь Федо­ру доста­лось Устре­тен­ская сто­ро­на, а Кня­зю Кон­стан­ти­ну Бори­со­глеб­ская сто­ро­на»1. Стар­шую ветвь рода состав­ля­ли потом­ки Федо­ра Васи­лье­ви­ча (кня­зья Ростов­ские-Устре­тен­ские). К ней при­над­ле­жа­ли кня­зья Голе­ни­ны, Щепи­ны и При­им­ко­вы. Из При­им­ко­вых к сере­дине XVI в. выде­ли­лись Бах­те­я­ро­вы и Гвоз­де­вы (См. ил.).

Родословная роспись

XVI генерація від Рюрика

Усре­тин­ские.

В.КН. АНДРЕЙ (ИН. АФА­НА­СИЙ) ФЕДО­РО­ВИЧ (ок.1331–1409)

— кн. Ростов­ский-Усре­тин­ский (1331–1409), вел. кн. Ростовский.

един­ствен­ный сын кня­зя Федо­ра Васи­лье­ви­ча (101), родил­ся неиз­вест­но когда. На кня­же­ние «отчи­ной» — Сре­тен­ской сто­ро­ной горо­да Росто­ва — всту­пил тот­час после смер­ти отца сво­е­го, в 1331 году. Будучи вполне само­сто­я­тель­ным кня­зем, являл­ся вер­ным союз­ни­ком и слу­гою вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го, предо­ста­вив как себя, так и свое кня­же­ство в пол­ное рас­по­ря­же­ние послед­не­го. В 1347 году женил­ся и спо­кой­но вла­дел сво­ей «отчи­ной» до 1360 года; в этом году дядя его Кон­стан­тин Васи­лье­вич (68), вла­дев­ший Бори­со­глеб­ской сто­ро­ной Росто­ва, поль­зу­ясь про­ис­хо­див­ши­ми в это вре­мя кня­же­ски­ми неуря­ди­ца­ми, выхло­по­тал для себя в Орде ярлык на все Ростов­ское кня­же­ство и выгнал из Росто­ва кня­зя Алек­сандра, кото­рый уда­лил­ся в Пере­я­с­лавль. В 1363 году, как отме­ча­ют лето­пи­си, меж­ду ним и Кон­стан­ти­ном Васи­лье­ви­чем «про­изо­шло нелю­бье», в резуль­та­те кото­ро­го князь Алек­сандр, под­дер­жан­ный вели­ким кня­зем Мос­ков­ским Димит­ри­ем Ива­но­ви­чем Дон­ским, при­слав­шим ему на помощь боль­шую Мос­ков­скую рать под началь­ством кня­зя Ива­на Ржев­ско­го (Жрев­ско­го?), заста­вил дядю сво­е­го уда­лить­ся в 1364 году из Росто­ва в Устюг. В 1371 году он, как бли­жай­ший спод­руч­ник Димит­рия Ива­но­ви­ча, сопро­вож­дал послед­не­го в Орду, а в 1375 году при­ни­мал уча­стие в его похо­де на Тверь. Есть изве­стие, что в 1380 году он участ­во­вал в Кули­ков­ской бит­ве, нахо­дясь, как сооб­ща­ет Карам­зин, на пра­вом кры­ле и пока­зав себя геро­ем. В 1408 году, когда один из татар­ских отря­дов, разо­слан­ных ханом Еди­ге­ем по окрест­но­стям Моск­вы, при­шел к Росто­ву, князь Алек­сандр вме­сте с жите­ля­ми бежал отту­да, а тата­ры раз­гра­би­ли и сожгли Ростов. По пре­да­нию, князь Алек­сандр воз­об­но­вил зна­ме­ни­тый зве­ри­нец, устро­ен­ный кня­зем Кон­стан­ти­ном Все­во­ло­до­ви­чем (71) в мест­но­сти, зани­ма­е­мой ныне селом Зве­рин­це­вым, Ростов­ско­го уез­да; поз­же зве­ри­нец этот был уни­что­жен его сыном — Бори­сом (14). В 1409 году князь Алек­сандр скон­чал­ся, при­няв перед смер­тью ино­че­ский чин с име­нем Афа­на­сия. От бра­ка с неиз­вест­ной имел шесте­рых сыно­вей: Ива­на (48), Федо­ра (99), Юрия (93), Кон­стан­ти­на (66), Миха­и­ла (76) и Бори­са (14). По руко­пи­си Хлеб­ни­ко­ва (Титов, стр. 573) у него была дочь Вера, быв­шая за мужем за Ива­ном Вла­ди­ми­ро­ви­чем Быч­ком, родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Быч­ко­вых-Ростов­ских, и дочь Дарья, кото­рая за неко­то­рое вре­мя до Кули­ков­ской бит­вы про­па­ла из отцов­ско­го тере­ма и впо­след­ствии ока­за­лась женою Ростов­ско­го кня­зя Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча, вме­сте с кото­рым она участ­во­ва­ла, будучи в муж­ском оде­я­нии, в бит­ве. Сохра­ни­лась одна моне­та Ростов­ско­го кня­же­ства с над­пи­сью: «печать кня­зя Андр... Ф...», кото­ро­го Карам­зин счи­та­ет за кня­зя Алек­сандра Федоровича.

Упо­ми­на­ет­ся в 1350 г., когда Кон­стан­тин Васи­лье­вич Суз­даль­ский , как отме­ча­ет твер­ской лето­пи­сец, выдал «дчерь свою Онто­ни­ду за кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча въ Ростовъ». Запись о сва­дьбе содер­жит и ростов­ский источ­ник. Одна­ко он отно­сит брак к 1347 г. и опус­ка­ет имя неве­сты кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча. Поэто­му ока­зы­ва­ет­ся не совсем ясно идет ли в дан­ном слу­чае речь об одном и том же собы­тии или о двух раз­ных. Наши сомне­ния помо­га­ет раз­ве­ять РСС. Кро­ме Андрея Федо­ро­ви­ча, «наре­че­но­му въ мни­ше­скомъ чину Афо­на­сию», в нем были запи­са­ны две его жены — Анто­ни­да и Ири­на. Оче­ред­ность кня­же­ских жен поз­во­ля­ет с боль­шой долей веро­ят­но­сти утвер­ждать, что и твер­ской, и ростов­ский лето­пис­цы отме­ча­ли один и тот же брак, хотя и дати­ро­ва­ли его раз­ны­ми года­ми. В Симео­нов­ской лето­пи­си под 1371 г. после рас­ска­за о полу­че­нии Миха­и­лом Твер­ским вели­ко­кня­же­ско­го ярлы­ка и о попыт­ке прой­ти с ордын­ским послом во Вла­ди­мир ска­за­но: «Того же лёта князь вели­кiи Дмит­реи Ива­но­вич пои­де въ орду мёся­ца Iюня въ 15, на память свя­то­го про­ро­ка Амо­са, въ недё­лю пре­ве­зе­ся черезъ рёку Оку, а съ нимъ князь Андрёи Ростовь­скыи, а пре­свя­щен­ныи Алек­сёи мит­ро­по­литъ про­во­дилъ кня­зя вели­ка­го до Оки, и бла­го­сло­вивъ его и молит­ву сътво­ривъ, отпу­сти его съ миромъ, и его бояръ, и его воя, и всёхъ бла­го­сло­вивъ и самъ въз­вра­ти­ся вспять, и прiё­ха въ градъ Моск­ву»2. Т.е. Андрей «веда­ет Орду» как суве­рен­ный князь, более того, его зна­чи­мый ста­тус сре­ди тогдаш­них кня­зей Севе­ро-Восточ­ной Руси под­твер­жда­ет­ся его почет­ным местом в лето­пис­ных переч­нях участ­ни­ков похо­да 1375 г.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 3.

∞, 1‑я, 1347/50, АНТО­НИ­НА КОН­СТАН­ТИ­НОВ­НА СУЗ­ДАЛЬ­СКАЯ, дочь Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, вел. кн. Суз­даль­ско­го, и его супру­ги Еле­ны. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 4.

∞, 2‑я, ИРИ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке5.

Полн. собр. русск. летоп., т. І, стр. 230, 231, 234; т. IV, стр. 64, 70; т. V, стр. 229, 233; т. VIII, стр. 18, 22; т. XV, стр. 435, 483; Нико­нов­ская летоп., т. IV, стр. 29, 42, 64; Голо­вин, Родо­слов­ные, № 496; Карам­зин Исто­рия; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 16, 81; Д. А. Кор­са­ков, Меря и Ростов­ское кня­же­ство, Каз. 1872, стр. 168, 169; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885 г., стр. 77, 78, 334, 346, 459, 572; H. П. Пет­ров, Исто­рия родов Рус­ско­го двор., т. І; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. I, стр. 96, 106; т. II, стр. 39—45, 49, 50, 52, 53, 183, 407, 423.

XVII генерація від Рюрика

Усре­тин­ские.

КН. ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ БОХ­ТЮЖ­СКИЙ И РОСТОВ­СКИЙ (?-до 1425)

кн. Бохтюжский(?-1409),Ростовский-Усретенский(1409-?). Князь Иван Андре­евич Бох­тюж­ский про­дал свою часть Росто­ва вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 6.

???Ж. КСЕ­НИЯ (ИН. ЕВФРО­СИ­НИЯ). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 7.

??Ж. ЕЛЕ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 8.

КН. ФЕДОР АНДРЕ­ЕВИЧ (?-п.1417)

16:44 чоФоз 20 9 Зи Со семи­де­ся­ти­лет­ний отец: стар­ший, Иван Андре­евич, как ска­за­но уми­ра­ет еще до 1409 г., оста­вив сыно­вей, под 1407 г. сооб­ща­ет­ся о кон­чине Кон­стан­ти­на Андре­еви­ча?, в пер­вой чет­вер­ти ХУ в. дают село в Бого­яв­лен­ский мона­стырь вдо­ва и сын Миха­и­ла Андре­еви­ча?. Сын Юрия Андре­еви­ча Миха­ил скон­чал­ся в 1405 г., аего 2 Подроб­нее см.: Горо­ди­лин С. В. К вопро­су о брач­ных свя­зях псков­ской эли­ты в пер­вой тре­ти ХУ в. // Архео­ло­гия и исто­рия Пско­ва и Псков­ской зем­ли. М; СПб. 2015. Вып. 60. С. 73–79. и ПЛ1. С. 39; ПЛ2. С. 42. ЗАСЭИ. Т. 1. № 147, 148; Каш­та­нов С.М. Очер­ки рус­ской дипло­ма­ти­ки. М, 1970. № 5, 16. *Ино­ка Фомы сло­во похваль­ное о бла­го­вер­ном вели­ком кня­зе Бори­се Алек­сан­дро­ви­че. Сообщ. Н.П. Лиха­че­ва. Изд ОЛДП [ПДПИ. 168]. СПб., 1908. С. 47; АСЭИ. Т. 1. № 562. С. 440. См. так­же: Горо­ди­лин С. В. «Ростов­ци, кото­рые слу­жат вели­ко­му КНЯ­ЗЮ»: К вопро­суо Росто­ве как удель­ном цен­тре вели­ко­го кня­же­ния Мос­ков­ско­го вто­рой поло­ви­ны ХУ в. // СРМ. Ростов, 2019. Выи. 25. С. 38. При­меч. 84. ?ПСРЛ. М, 1962. Т. 1. Стб. 538. . В * Стрель­ни­ков С.В. Гра­мо­ты из архи­вов ростов­ских мона­сты­рей // Рус­ский дипло­ма тарий. М., 2001. Вып. 7. № 1. 28 С.В. Горо­ди­лин В 1413 г. скон­чал­ся и Юрий Андре­евич Таким обра­зом, с точ­ки зре­ния хро­но­ло­гии наи­бо­лее веро­ят­ным пред­став­ля­ет­ся отож­деств­ле­ние с лето­пис­ным кня­зем Федо­ром Ростов­ским — вели­ко­кня­же­ским намест­ни­ком в Двин­ской зем­ле имен­но Федо­ра Андре­еви­ча из Сре­тен­ской вет­ви Ростов­ско­го кня­же­ско­го дома, а уча­стие в тех же собы­ти­ях и его род­но­го бра­та Юрия серьез­но под­креп­ля­ет этот вывод. Князь Федор Андре­евич в то вре­мя — зре­лый муж­чи­на, уже дав­но нахо­дя­щий­ся в бра­ке и уже име­ю­щий детей. Весь­ма веро­ят­но, что его стар­ший брат Иван к это­му момен­ту уже умер?! и в таком слу­чае Федор дол­жен был обла­дать ста­ту­сом наслед­ни­ка гла­вы Сре­тен­ской вет­ви Ростов­ско­го кня­же­ско­го дома и при­над­ле­жа­щей этой вет­ви ее доли Ростов­ско­го кня­же­ния. Сыно­вьям Ива­на Андре­еви­ча Юрию Бох­тюж­ско­му и Федо­ру Голене в пер­вой поло­вине ХУ в. при­над­ле­жа­ли зем­ли по тече­нию Сухо­ны — Бох­тю­га, Мола, Царе­ва река? по пово­ду же Федо­ра Андре­еви­ча извест­но о нали­чии у него вла­де­ний несколь­ко восточ­нее, в Подви­нье: «А Заост­ро­вие Соко­ло­во, да сел­цо по Коз­ло­ву вра­гу да на Без­атскую сос­ну, да Коди­ма, да Нуч­ю­га, да Иксо­озе­ро, да Пле­со, да Юмыш от устиа и до вер­хоА мо пл оба сте­му­о­ит я пим­ти­ник­тие Кут че т—®—- = О 3 Х Федор занял ростов­ский стол после отца, ста­ро­го кня­зя Андрея, умер­ше­го зимой 1408/1409 г., и вла­дел им, судя по все­му, вплоть до того, как в про­ме­жут­ке меж­ду кон­цом 1410‑х и 1433 г., еще при его жиз­ни или сра­зу по его кон­чине, при­над­ле­жа­щее их вет­ви стар­шее кня­же­ние в Росто­ве неиз­вест­ным путем ото­шло к вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му. По «вто­ро­му» Двин­ско­му спис­ку Заост­ро­вье с при­ле­га­ю­щи­ми зем­ля­ми в бас­сейне левых при­то­ков Дви­ны Коде­мы и Юмы­ша в про­шлом состав­ля­ли вот­чи­ну кн. Федо­ра Андре­еви­ча Ростов­ско­го 9. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 10. Ж. 1‑Я УЛИ­А­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 11. Ж. 2‑я ВАС­СА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 12. КН. ЮРИЙ (ИН. ГЕРА­СИМ) АНДРЕ­ЕВИЧ (?-ок.1413)

Юрий Андре­евич упо­мя­нут нов­го­род­ском лето­пис­ном рас­ска­зе 1397–1398 г. во вре­мя борь­бы вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча с Нов­го­ро­дом как нахо­див­ший­ся вско­ре после взя­тия Орле­ца в сосед­нем Устю­ге, будучи, веро­ят­но, там в каче­стве вое­во­ды. Соглас­но лето­пи­си когда нов­го­род­цы, раз­бив­шие Мос­ков­скую рать, в поис­ках за нов­го­род­цем Анфа­лом, одним из двин­ских вое­во­да, пере­шед­шим на сто­ро­ну Моск­вы, подо­шли к Устю­гу, то князь Юрий и епи­скоп Гри­го­рий ведут пере­го­во­ры с пред­во­ди­те­лем нов­го­род­ско­го отря­да кото­рый пре­сле­до­вал бежав­ше­го из пле­на одно­го из двин­ских вое­вод Анфа­ла: ч...в то вре­мя бяше в город вла­ды­ка Гри­горій Ростовь­скый да князь Юрьи Андрѣе­вичь; и рече Ияковъ вла­ды­цѣ, и кня­зю и Устью­жа­номъ: сто­и­те ли за бѣглѣ­ца Нов­го­роч­ко­го за Ань­фа­ла? И вла­ды­ка, и князь и вси Устью­жанѣ рко­ша: мы не сто­имъ за Анфа­ла, ни пособ­ля­емь по немъ, въ кня­зя вели­ко­го крест­ное цѣло­ваніе гово­римъ»13. Полу­чив отри­ца­тель­ный ответ, нов­го­род­цы оста­ви­ли Устюг в покое; меж­ду тем как, спу­стя неко­то­рое вре­мя, те же устю­жане с кня­зем при­шли на помощь Анфалу. 

В 1413 году князь Юрий умер, при­няв перед кон­чи­ной ино­че­ский чин с име­нем Гера­си­ма 14. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке: «Бла­го­вер­но­му кня­зю Геор­гию Андре­еви­чю Ростовь­ско­му и кня­гине его Елене, и сыну его кня­зю Миха­и­лу ино­ку – веч­ная память» 15.

Ж. ЕЛЕ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 16.

КН. КОН­СТАН­ТИН (ИН. КАСЬЯН) АНДРЕ­ЕВИЧ (?-ок.1407)

жил в кон­це ХІV и нача­ле XV вв. Из лето­пи­сей извест­но лишь, что он скон­чал­ся 27 апре­ля 1407, перед смер­тью при­няв ино­че­ский сан с име­нем Кас­си­а­на 17. Потом­ства у него не оста­лось. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 18.

Ж. ИН. МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 19.

КН. МИХА­ИЛ АНДРЕ­ЕВИЧ РОСТОВСКИЙ

жил в кон­це XIV– пер­вой чет­вер­ти XV в. Учи­ты­вая, что основ­ной источ­ник ростов­ских изве­стий нача­ла XV в. – Суз­даль­ская лето­пись – вни­ма­тель­но отсле­жи­ва­ет смерть шести ростов­ских кня­зей с 1404 по 1415 г., пред­став­ля­ет­ся весь­ма веро­ят­ным отне­сти кон­чи­ну Миха­и­ла к бли­жай­ше­му от этих двух дат вре­ме­ни (1400–1404 гг. или 1415–1420 гг.). Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным в кото­рых потом­ства от него не пока­за­но. Воз­мож­но, пал на Кули­ков­ском поле. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке: «Бла­го­вер­но­му кня­зю Кон­стан­ти­ну Андре­еви­чю и кня­гине его Марие ино­ке, кня­зю Миха­и­лу Андре­еви­чю и кня­гине его Фео­до­ре и сыном его кня­зю Андрею и Дмит­рию и Пет­ру, скон­чав­шим­ся в мни­ше­ском чину, Ростов­ским – веч­ная память» 20.

1400–20 гг. – кнг. Федо­ры, вдо­ва кн. Миха­и­ла Андре­еви­ча Ростов­ско­го, с сыном кн. Андре­ем дала Бого­яв­лен­ско­му м‑рю сц. Спас­ское в Росто­ве 21.

Ж. ФЕО­ДО­РА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 22.

КН. БОРИС АНДРЕ­ЕВИЧ РОСТОВСКИЙ

жил в ХІV—ХV веках. По руко­пи­си Хлеб­ни­ко­ва, он уни­что­жил воз­об­нов­лен­ный его отцом зна­ме­ни­тый зве­ри­нец в Ростов­ском уез­де. По родо­слов­ным рос­пи­сям, потом­ства от него не пока­за­но и дру­гих све­де­ний о нём не име­ет­ся. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 23.

Ж. МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 24.

XVIII генерація від Рюрика

Усре­тин­ские.

КН. ЮРИЙ НЕМОЙ ИВА­НО­ВИЧ БОХ­ТЮЖ­СКИЙ РОСТОВ­СКИЙ (?-ок.1426/7)

князь Бох­тюж­ский с 1409. Имел един­ствен­но­го сына Семё­на и, по Тито­ву, дочь Марию, быв­шую заму­жем за кня­зем Фёдо­ром Дмит­ри­е­ви­чем При­им­ко­вым, и дру­гую, неиз­вест­ную по име­ни дочь, быв­шую заму­жем за Ростов­ским кня­зем Юри­ем Дмит­ри­е­ви­чем Быч­ко­вым. По руко­пи­си Арты­но­ва, князь Юрий, спу­стя два с поло­ви­ной меся­ца после Мама­е­ва побо­и­ща, 20 нояб­ря 1380 участ­во­вал в съез­де Ростов­ских кня­зей в Город­це на Саре для обсуж­де­ния послед­ствий Кули­ков­ской битвы.Помимо Устю­га может быть назва­но еще одно удель­ное ростов­ское кня­же­ство XIV в. Оно опре­де­ля­ет­ся на осно­ва­нии реше­ния одной исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ской загад­ки, до сих пор не нахо­див­шей в лите­ра­ту­ре сво­е­го объ­яс­не­ния. Речь идет о вла­де­ни­ях неких кня­зей Юрия Ива­но­ви­ча и его сына Семе­на, выдав­ших жало­ван­ные гра­мо­ты вла­стям Покров­ско­го Дио­ни­си­ев а Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря. В тре­тьем томе «Актов соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси» эти доку­мен­ты напе­ча­та­ны с под­за­го­лов­ком «сомни­тель­ные». Соста­ви­тель тома И.А. Голуб­цов так моти­ви­ро­вал свое реше­ние: «Сомне­ние про­ис­те­ка­ет из того, что все они (т. е. акты. — В.К.) гово­рят... о кн. Юрии Ива­но­ви­че и об его сыне Семене Юрье­ви­че, из кото­рых пер­вый был яко­бы совре­мен­ни­ком Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, т. е. жил в пер­вых деся­ти­ле­ти­ях и, м. б., сере­дине XV., а вто­рой тогда при­хо­дил­ся бы на сере­ди­ну и при­мер­но вто­рую поло­ви­ну XV в. Меж­ду тем ни Экзем­пляр­ский, ни кто-либо дру­гой до сих пор не мог­ли, сколь­ко ни ста­ра­лись, най­ти для того вре­ме­ни кня­зей с таки­ми име­на­ми...». Все­го пуб­ли­ка­тор напе­ча­тал 5 актов неиз­вест­ных кня­зей, при­чем толь­ко один акт к насто­я­ще­му вре­ме­ни сохра­нил­ся в под­лин­ни­ке «. Из содер­жа­ния это­го доку­мен­та с бес­спор­но­стью выте­ка­ет, что суще­ство­ва­ли кня­зья Юрий Ива­но­вич и его сын Семен Юрье­вич. А озна­ком­ле­ние со всей груп­пой гра­мот убеж­да­ет в том, что это были суве­рен­ные кня­зья, зем­ли (или по край­ней мере часть земель) кото­рых нахо­ди­лись рядом или побли­зо­сти от полей и уго­дий, при­над­ле­жав­ших Глу­шиц­ко­му мона­сты­рю. В Житии осно­ва­те­ля это­го мона­сты­ря Дио­ни­сия, состав­лен­ном не позд­нее кон­ца XV в.25, име­ет­ся осо­бая ста­тья, рас­ска­зы­ва­ю­щая о кня­зе Юрии Бох­тюж­ском. Послед­ний буд­то бы пред­ла­гал мате­ри­аль­ную помощь Дио­ни­сию, на что тот уклон­чи­во отве­чал: «яко же въс­хо­щеть твое дръ­жав­ство»26 — намек, что Юрий обла­дал само­сто­я­тель­ной «дер­жа­вой», т. е. был вла­де­тель­ным кня­зем. Далее в Житии рас­ска­зы­ва­ет­ся, что Юрий «запо­вѣ­да сыно­вом сво­имъ не пре­обидѣти, яже суть мона­сты­рю потреб­на»27.

Иссле­до­ва­те­ли уже дав­но отож­деств­ля­ли кня­зя Юрия Бох­тюж­ско­го Жития Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го с кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем, фигу­ри­ру­ю­щим в гра­мо­тах Глу­шиц­ко­му мона­сты­рю28. Такое отож­деств­ле­ние нель­зя не при­знать вер­ным. Оно поз­во­ля­ет сде­лать ряд дру­гих выво­дов. Рас­сказ о Юрии Бох­тюж­ском поме­щен в Житии Дио­ни­сия после рас­ска­за о собы­тии 1422 г. и до рас­ска­за о собы­тии 1427 г.29, из чего мож­но заклю­чить, что князь Юрий жил в 20‑х годах XV в. К тому вре­ме­ни у него уже было несколь­ко сыно­вей. При­ни­мая Юрия Бох­тюж­ско­го и Юрия Ива­но­ви­ча «сомни­тель­ных» гра­мот за одно лицо, мож­но при­бли­зи­тель­но рас­счи­тать вре­мя, когда жили отец Юрия, князь Иван, сам Юрий и его сын Семен. Оче­вид­но, что Юрий родил­ся где-то в кон­це XIV или нача­ле XV в. Его отец, Иван, жил во вто­рой поло­вине XIV в., а сын Юрия Семен мог родить­ся в нача­ле XV в. и жить во вто­рой поло­вине XV в. 

Судя по про­зви­щу Юрия, Бох­тюж­ский, его вла­де­ния лежа­ли по р. Бох­тю­ге, лево­му при­то­ку Сухо­ны30, а судя по гра­мо­там Дио­ни­си­е­ву мона­сты­рю, эти вла­де­ния захва­ты­ва­ли тече­ние про­те­кав­шей восточ­нее Бох­тю­ги р. Глу­ти­цы31, на кото­рой сто­ял сам мона­стырь, а так­же, веро­ят­но, и верх­нее тече­ние Сухо­ны32, куда впа­да­ли обе реки. Рас­по­ло­же­ние «дер­жа­вы» кня­зя Юрия Бох­тюж­ско­го, сосед­ство его земель с отчи­на­ми яро­слав­ских Заозер­ских князей106 застав­ля­ли иссле­до­ва­те­лей видеть в кня­зе Юрии, его отце и сыне пред­ста­ви­те­лей той же яро­слав­ской кня­же­ской фами­лии. Но сре­ди яро­слав­ских кня­зей не извест­ны жив­шие во вто­рой поло­вине XIV—XV вв. кня­зья Иван, Юрий и Семен. Это и при­во­ди­ло к серьез­ным сомне­ни­ям в под­лин­но­сти ука­зан­ных актов Дио­ни­си­ев а Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря и, сле­до­ва­тель­но, в суще­ство­ва­нии осо­бо­го Бох­тюж­ско­го княжества.Однако три кня­зя, кото­рые носи­ли те же име­на, что и кня­зья гра­мот, нахо­ди­лись меж­ду собой в тех же сте­пе­нях род­ства и жили в опре­де­лен­ное выше вре­мя, могут быть назва­ны. Это стар­ший сын ростов­ско­го кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча, потом­ка Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча, Иван, стар­ший сын Ива­на Юрий Немой и един­ствен­ный сын послед­не­го Семен107. Посколь­ку Андрей Федо­ро­вич всту­пил в брак в 1350 г.33, князь Иван Андре­евич явно жил во вто­рой поло­вине XIV в., а его сын и внук вполне мог­ли жить в XV в. Такие сов­па­де­ния труд­но при­знать слу­чай­ны­ми. Поэто­му мож­но с пол­ным осно­ва­ни­ем утвер­ждать, что Бох­тюж­ское кня­же­ство суще­ство­ва­ло реаль­но. При­над­ле­жа­ло оно ростов­ским князьям.

Самая ран­няя гра­мо­та – менов­ная («меняль­ная»), состав­лен­ная не рань­ше 1420 – не позд­нее 1428 г.34, сооб­ща­ет о том, что Дио­ни­сий Глу­шиц­кий, «доло­жа воло­сте­ля кня­жа Юрье­ва, Васи­лия, менял есмь пустош­ми с Бед­нем». У Бед­ня Дио­ни­сий взял «вот­чи­ну в Вуг­ле, две пусто­ши, Васи­лье­ву да Кон­дра­то­ву, а ему дал на ниж­ней Глу­ши­ци пустошь Куз­мин­скую, да при­дал пол­ти­ну, да 20 бел»35). Таким обра­зом, в резуль­та­те обме­на мона­стырь полу­чил две пусто­ши в Угле, на зем­лях, рас­по­ло­жен­ных вбли­зи мона­сты­ря. Веро­ят­но «Угол», упо­мя­ну­тый в менов­ной созда­ва­ли две реки: Выте­ка и Глу­ши­ца, на совре­мен­ной кар­те здесь нахо­дит­ся д.Угол.8 Дио­ни­сий отда­ет пустошь, нахо­див­шу­ю­ся в ниж­нем тече­нии р. Глу­ши­цы, при­бли­зи­тель­но в 15 – 18 вер­стах от мона­сты­ря и уже при­над­ле­жав­шую оби­те­ли. Тем самым игу­мен стре­мил­ся кон­цен­три­ро­вать зем­ли вокруг оби­те­ли. Обмен совер­шал­ся с раз­ре­ше­ния кн. Юрия Ива­но­ви­ча Бох­тюж­ско­го. Воз­мож­но, что рань­ше от него и была полу­че­на пустошь Кузь­мин­ская. И.А. Голуб­цов при изда­нии гра­мо­ты пытал­ся выяс­нить, кто такой Бедень, но лишь кон­ста­ти­ро­вал, что «это­го опре­де­ле­ния было доволь­но воло­сте­лю Кубен­ско­го (Бох­тюж­ско­го?) кня­зя и дру­гим – лицо было извест­ное»36. Нам так­же не уда­лось выяс­нить, кто это был.

Родо­слов­ные дают Юрию Немо­му лишь одно­го сына — Семе­на. Дио­ни­си­ев Глу­шиц­кий мона­стырь полу­чал гра­мо­ты толь­ко от Юрия и Семе­на, из чего мож­но заклю­чить, что Семен был един­ствен­ным наслед­ни­ком отца. Такой же вывод мож­но сде­лать и на осно­ва­нии ана­ли­за содер­жа­ния пер­вой гра­мо­ты Семе­на, где толь­ко он высту­па­ет душе­при­каз­чи­ком сво­их отца и мате­ри37. По Житию же Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, князь Юрий Бох­тюж­ский имел не менее двух сыно­вей, и это как буд­то пре­пят­ству­ет отож­деств­ле­нию кня­зя Юрия Жития с кня­зем Юри­ем мона­стыр­ских актов. Одна­ко в одной из гра­мот кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча содер­жит­ся ука­за­ние, что у него были еще сыно­вья (или сын), поми­мо Семе­на: «ни мои дети не отъи­ма­ют у них тое гра­мо­ты»38. Кажет­ся неслу­чай­ным, что в Житии Дио­ни­сия Юрий Бох­тюж­ский упо­ми­на­ет­ся до 1427 г. и сооб­ща­ет­ся о его запо­ве­ди сво­им сыно­вьям. Веро­ят­но, этот князь умер в моро­вое повет­рие 1426—1427 гг. (о повет­рии см.: ПСРЛ, т. 18, с. 168, 169). Любо­пыт­но отме­тить, что в одной из гра­мот вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча Дио­ни­си­е­ву мона­сты­рю пере­чис­ле­но несколь­ко мона­стыр­ских пусто­шей, кото­рые «лежат... пусты за дват­цать лет, и дво­ров на них нет ни кола». Гра­мо­та выда­на 4 мар­та 1448 г. (АСВР, т. 3, № 253). Сле­до­ва­тель­но, мона­стыр­ские зем­ли запу­сте­ли с 1428 г., и ско­рее все­го от моро­во­го повет­рия. Вме­сте с кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем, веро­ят­но, вымер­ла боль­шая часть его семьи. В живых остал­ся один Семен, кото­рый и насле­до­вал отцу, а пото­му попал в позд­ней­шие родо­слов­ные рос­пи­си как един­ствен­ный сын кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча 39.

106. В свое вре­мя Дио­ни­сий Глу­шиц­кий про­ме­нял кня­зю Юрию Ива­но­ви­чу мона­стыр­скую пустошь Кузь­мин­скую на ниж­ней Глу­ши­це (АСВР, т. 3, № 258). Река Глу­ши­ца так­же явля­ет­ся левым при­то­ком Сухо­ны (ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 309).
107. В одной из гра­мот, дан­ных кня­зем Семе­ном Юрье­ви­чем Глу­шиц­ко­му мона­сты­рю, упо­мя­ну­та р. Вар­жа, отдан­ная во вла­де­ние мона­хам Дио­ни­си­е­вой оби­те­ли (АСВР, т. 3, № 260 — под­лин­ник). В «Ука­за­те­ле гео­гра­фи­че­ских назва­ний» к это­му изда­нию р. Вар­жа отож­деств­ле­на с при­то­ком р. Юга, но такое отож­деств­ле­ние невер­но, посколь­ку Вар­жа, при­ток Юга, нахо­ди­лась в несколь­ких сот­нях кило­мет­ров от мона­сты­ря. В опи­са­нии 1615/16 г. вла­де­ний Глу­шиц­ко­го Покров­ско­го мона­сты­ря в Бох­тюж­ской воло­сти пока­за­на «дерев­ня Вере­тея на реке на Пах­тал­ке», кре­стьяне кото­рой коси­ли сено «по Вар­же реке вверх на пожне пять копен» (ЦГА­ДА, ф. 1209, кн. 56, л. 370). Сле­до­ва­тель­но, р. Вар­жа про­те­ка­ла близ р. Пах­тал­ки, при­то­ка Бохтюги.

КН. ФЕДОР ГОЛЕ­НЯ ИВА­НО­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ ⇨ кня­зья Голенины

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. Голенины-Ростовские.

КН. АЛЕК­САНДР ЩЕПА ФЕДО­РО­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ (†1442)

псков­ский намест­ник (1410—1412, 1421—1424, 1429—1434); родо­на­чаль­ник кня­зей Щепи­ных-Ростов­ских, стар­ший сын послед­не­го вла­де­тель­но­го кня­зя Сре­тен­ской вет­ви Федо­ра Андреевича.

По одним лето­пис­ным изве­сти­ям Пско­ви­чи, в забо­тах о защи­те сво­ей зем­ли от ливон­цев, отпра­ви­ли в 1410 г. послов с «чело­би­тьем» к кня­зю Алек­сан­дру и про­си­ли его быть Псков­ским намест­ни­ком; по согла­сии кня­зя и по при­ез­де его во Псков, Пско­ви­чи при­ня­ли его «с честию» и поса­ди­ли на кня­же­ние 26-го сен­тяб­ря; по дру­гим лето­пис­ным изве­сти­ям (и это более досто­вер­но) князь Алек­сандр при­е­хал во Псков «из рукы вели­ко­го кня­зя Васи­лия Димит­ри­е­ви­ча», с Пско­ви­ча­ми не ладил или Пско­ви­чи с ним не мог­ли ужить­ся — неиз­вест­но; с неболь­шим через 2 года (15-го мая 1412 года) Пско­ви­чи «выпро­во­ди­ша» кня­зя, кото­рый «воз­ло­жил на Псков крест­ное цело­ва­ние» (т. е., что Пско­ви­чи посту­пи­ли про­тив крест­но­го цело­ва­ния), «а Пско­ви­чи, заме­ча­ет лето­пись, в крест­ном цело­ва­ние пра­ви» (Псков­ская летоп.).

Воз­вра­ще­ние на псков­ский стол Алек­сандра Федо­ро­ви­ча про­ис­хо­дит 1 апре­ля 1422 г. в резуль­та­те отъ­ез­да из горо­да его роди­ча (тро­ю­род­но­го дяди) Федо­ра Алек­сан­дро­ви­ча, на место кото­ро­го деле­га­ция псков­ских бояр во гла­ве с посад­ни­ком Мику­лой Пав­ло­ви­чем (по мне­нию И. О. Коло­со­вой, бра­том Яки­ма) попро­си­ла у вели­ко­го кня­зя себе на кня­же­ние имен­но Алек-санд­ра (П2Л. С. 38). В 1428 г. перед гря­ду­щей со сто­ро­ны Вито­вта опас­но­стью Пско­ви­чи вновь обра­ти­лись к вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му с прось­бой назна­чить к ним кня­зем-намест­ни­ком кня­зя Алек­сандра, кото­рый, оче­вид­но, не желая ехать во Псков, послал туда спер­ва сына сво­е­го Димит­рия (37), обе­щая в ско­ром вре­ме­ни при­е­хать сам. Димит­рий, про­быв во Пско­ве до поло­ви­ны зимы и, не дождав­шись отца, уехал в Моск­ву. В сле­ду­ю­щем году вели­кий князь вновь назна­чил во Псков кня­зя Алек­сандра, кото­рый при­е­хал туда с сыном 20-го фев­ра­ля. «Сие же буде ведо­мо, при­бав­ля­ет лето­пи­сец, яко сий князь Алек­сандр уже тре­тие при­е­ха в Псков кня­зем». На этот раз князь Алек­сандр про­был во Пско­ве до 1434 года. Дея­тель­ность его в этот пери­од выра­зи­лась в том, что он вме­сте с посад­ни­ком Силь­ве­стром зало­жил в октяб­ре меся­це 1431 г. на новом месте «на реке над Руго­ди­вом (Нар­вой) в Залесьи» (по дру­гой лето­пи­си «в Коте­лен­ском обру­бе») новый горо­док Выбор; в том же году, на пятой неде­ле по Пасхе, князь Алек­сандр с посад­ни­ком Яко­вом Пав­ло­ви­чем, «наняв 300 чело­век (рабо­чих) зало­жи город на реке на Гдо­ве, а на Гдов­ских зем­цах, в кого тамо отчи­на, взя­ша 300 в каме­ну сте­ну». Спу­стя 3 года (28-го фев­ра­ля 1434 года) князь Алек­сандр выехал из Пско­ва со всей челя­дью. «А был тот князь, — гово­рит лето­пи­сец, — во Пско­ве три­жды, а жития его все­го во Пско­ве (было) 12 лет». По одной Псков­ской запи­си на кни­ге о кон­чине его упо­ми­на­ет­ся под 1442 годом (6950 г.) в мона­ше­стве. По неко­то­рым родо­слов­ным он был женат два­жды: пер­вый раз, с 17-го янва­ря 1412 года, на княжне N. Ива­новне Яро­слав­ской (этот брак явля­ет­ся сомни­тель­ным), вто­рой раз — на доче­ри Димит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Зер­но­ва, пра­пра­вну­ка Мур­зы-Чета, так­же неиз­вест­ной по име­ни; от вто­ро­го бра­ка он имел сына Димит­рия (37) и неиз­вест­ную нам по име­ни дочь, быв­шую за мужем за кня­зем Литов­ским Вла­ди­ми­ром Даниловичем.

Воз­мож­но, земель­ные вла­де­ния у Щепи­ных на Севе­ро-Запа­де появи­лись еще тогда. О пер­вых двух пред­ста­ви­те­лях этой линии кня­зей Ростов­ских све­де­ний сохра­ни­лось немно­го. Кро­ме лето­пис­ных упо­ми­на­ний о неод­но­крат­ном пре­бы­ва­нии на кня­же­нии в Пско­ве кн. А.Ф. Щепы с сыном в 10–20‑х годах XV в.17, в одной из редак­ций родо­слов­ных книг сохра­ни­лись све­де­ния о бра­ке кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча с доче­рью мос­ков­ско­го бояри­на Кон­стан­ти­на Дмит­ри­е­ви­ча Шеи-Зер­но­ва, неиз­вест­ной по име­ни, и от это­го бра­ка у него был сын Дмитрий18.

Опуб­ли­ко­ван­ный С.В. Коне­вым Ростов­ский собор­ный сино­дик содер­жит сле­ду­ю­щую инте­рес­ную запись: «Бла­го­вер­но­му кня­зю Алек­сан­дру Фео­до­ро­ви­чю Ростовь­ско­му и кня­гине его Наста­сие и дще­рем его княжне Ната­лие и Фео­до­ре и Ирине и сыну его кня­зю Андрею и Дмит­рию веч­ная память»19. К сожа­ле­нию, осо­бен­но­сти сино­ди­ков (помян­ни­ков), как исто­ри­че­ско­го источ­ни­ка дале­ко не все­гда поз­во­ля­ют с уве­рен­но­стью опре­де­лить, о поми­на­нии каких лиц идет речь 40. В части указ­ной гра­мо­те 1650 г., где гово­ри­лось о сло­бод­ке Боль­шой погост, про­ци­ти­ро­ва­на сот­ная с книг пись­ма И. А. Пле­ще­е­ва и И. Д. Низов­це­ва 1543/44 г.: «Дво­ры Бого­яв­лен­ско­го мона­сты­ря над озе­ром, а постав­ле­ны те дво­ры на Новой сель­ской зем­ле, на сош­ной, а дали гое зем­лю Ново­сель­скую вот­чин­ную кня­ги­ня Марья княж Алек­сан­дро­ва Федо­ро­ви­ча да сын ее князь Дмит­рей Алек­сан­дро­вич в мона­стырь Свя­то­му Бого­яв­ле­нию в дом по кня­зе Алек­сан­дре Федо­ро­ви­че и по всем сво­ем роду в соро­ко­уст в веч­ное поминание».

Ж1. НАСТА­СЬЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 41.

Ж2. МАРИЯ ДМИТ­РИ­ЕВ­НА, дочь Димит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Зер­но­ва, пра­пра­вну­ка Мурзы-Чета.

КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ РОСТОВСКИЙ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, где пока­зан бездетным.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 42.

КН. ФЕДОР РУСАН ФЕДО­РО­ВИЧ РОСТОВСКИЙ 

В неко­то­рых родо­слов­ных назы­ва­ет­ся Фёдо­ром Руса­ном. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 43.

Ермо­лин­ская лето­пись, повест­вуя под 1436 г. о воен­ных дей­стви­ях меж­ду сто­рон­ни­ка­ми Васи­лия II и Васи­лия Косо­го на тер­ри­то­рии Ростов­ско­го кня­же­ства, сооб­ща­ет о заклю­че­нии меж­ду ними [7] пере­ми­рия при посред­ни­че­стве неко­е­го бори­со­глеб­ско­го чер­не­ца Руса­на 44. Дума­ет­ся, неслу­чай­но на стра­ни­цы лето­пи­си попа­ло столь ред­кое имя. Вряд ли рядо­вой монах мог заин­те­ре­со­вать лето­пис­ца, и уж тем более вой­ти в дове­рие к враж­ду­ю­щим кня­зьям из пра­вя­ще­го дома. Очень веро­ят­но, что перед нами лето­пис­ное упо­ми­на­ние о тре­тьем сыне кня­зя Федо­ра Андре­еви­ча, кня­зе Русане (Федо­ре), чью дея­тель­ность, как и дея­тель­ность его бра­та Алек­сандра Федо­ро­ви­ча, мож­но отне­сти к сере­дине 30‑х гг. XV в.

Ж. МАРИЯ (ИН. МАР­ФА). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 45.

ДМИТ­РИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ ПРИИМОК

Жил в XV веке. Имел двух сыно­вей: Фёдо­ра и Дмит­рия. Изве­стен толь­ко по родословным.
При­им­ко­вы, Гвоз­де­вы, Бахтеяровы-Ростовские.

ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ МЕНЬШОЙ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, где пока­зан бездетным.

КН. МИХА­ИЛ ЮРЬЕ­ВИЧ РОСТОВСКИЙ(†1405)

име­ет­ся лето­пис­ное изве­стие 1405 (6913) г. о смер­ти неиз­вест­но­го родо­слов­цам кня­зя Миха­и­ла Юрье­ви­ча Ростов­ско­го 46. Сино­дик сни­ма­ет вопрос о про­ис­хож­де­нии упо­мя­ну­то­го лето­пи­сью кня­зя Миха­и­ла Юрье­ви­ча: «Бла­го­вер­но­му кня­зю Геор­гию Андре­еви­чю Ростовь­ско­му и кня­гине его Елене, и сыну его кня­зю Миха­и­лу ино­ку – веч­ная память»
Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 47.

Ж. ИН. ЕВФРО­СИ­НИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 48.

АНДРЕЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, умер в мона­ше­стве 49.

ДМИТ­РИЙ МИХАЙЛОВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, умер в мона­ше­стве 50.

ПЕТР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, умер в мона­ше­стве 51.

[...] (ИН. РОМАН) БОРИСОВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке 52.

XIX коле­но

Усре­тин­ские

КН. СЕМЕН ЮРЬЕ­ВИЧ БОХ­ТЮЖ­СКИЙ (?-после 1427)

кн. Бох­тюж­скийВ 1430‑е — 1440‑е гг. Глу­шиц­кий мона­стырь полу­ча­ет несколь­ко земель­ных пожа­ло­ва­ний от Семе­на Юрье­ви­ча, сына Юрия Ива­но­ви­ча Бох­тюж­ско­го, умер­ше­го с семьей во вре­мя «моро­вых лет» во вто­рой поло­вине 1420‑х гг.Исполняя пред­смерт­ный наказ роди­те­лей, «по отца сво­е­го кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча сло­ву и по сво­ей мате­ри кня­гине Елене <...> что ми веле­ли дати по собе»,24 кн. Семен Юрье­вич вкла­ды­ва­ет «в дом Пре­чи­стои на Глу­ши­цю, реч­ку Вар­жу, и ез ее». В сле­ду­ю­щей фра­зе он под­чер­ки­ва­ет, что реч­ку Вар­жу он дал «с пожен­ка­ми и с лесы»25. На помин души сво­их роди­те­лей кн. Семен Юрье­вич так­же пере­дал «в дом Пре­чи­стой пустошь Пах­та­лов­скую, что к ней издав­на потягло».26Не остал­ся обде­лен­ным вни­ма­ни­ем кн. Семе­на Юрье­ви­ча и Сос­но­вец­кий Глу­шиц­кий мона­стырь. Быв­ше­го там игу­ме­ном Мака­рия князь про­сил молить­ся за сво­их роди­те­лей и вло­жил в мона­стырь две пусто­ши, Шобы­ки­но и Устьянцево.27Из этих актов вид­но, что Глу­шиц­кий мона­стырь не являл­ся в тот пери­од одним целым, Семен Юрье­вич выда­ет раз­ные гра­мо­ты раз­лич­ным оби­те­лям: Сос­но­вец­ко­му, где был игу­ме­ном млад­ший уче­ник Дио­ни­сия — Мака­рий и Покров­ско­му где началь­ство­вал уже пре­ста­ре­лый Амфи­ло­хий. Сле­ду­ю­щий акт, даю­щий све­де­ния о мона­стыр­ских зем­лях это – жало­ван­ная, льгот­ная и несу­ди­мая гра­мо­та игу­ме­ну Амфи­ло­хию на 8 пусто­шей от 4 мар­та 1448 г. вел. кн. Васи­лия Васильевича.28 В этой гра­мо­те назы­ва­ют­ся пусто­ши, запу­стев­шие 20 лет назад, и Васи­лий II жалу­ет мона­сты­рю пра­во их засе­ле­ния. Семь из этих пусто­шей (Олек­сей­ков­ская, Тру­фан­ская, Дмит­ро­ков­ская, Меже­нинь­ская, Шеринь­ская, Онту­фьев­ская, Васи­льев­ская) упо­ми­на­ют­ся в духов­ной Дио­ни­сия 1436 г. Одну из них, Васи­льев­скую, Дио­ни­сий Глу­шиц­кий выме­нял у Бед­ня, а пустошь Сав­кин­ская упо­ми­на­ет­ся впер­вые, по-види­мо­му, она была новым при­об­ре­те­ни­ем Глу­шиц­ко­го монастыря.Эти зем­ли были полу­че­ны Глу­шиц­ким мона­сты­рем от удель­ных кубе­но-заозер­ских и бох­тюж­ских кня­зей, а выда­ча этой вели­ко­кня­же­ской гра­мо­ты, в пери­од когда шла к кон­цу фео­даль­ная вой­на, отра­жа­ла наме­ре­ния Моск­вы уси­лить свое вли­я­ние в Кубе­но-Заозер­ском крае, при­со­еди­нен­ном в кон­це 1440‑х гг. и на корот­кое вре­мя раз­де­лен­ном меж­ду союз­ни­ка­ми вел. кн. Васи­лия Васильевича.29 Бох­тюж­ское кня­же­ство вошло в состав вели­ко­кня­же­ских земель, об этом сви­де­тель­ству­ет то, что в этом акте назва­ны люди вели­ко­го кня­зя, отве­ча­ю­щие за быв­шие бох­тюж­ские зем­ли: «А намест­ни­цы мои воло­год­ские и воло­сте­ли бог­тюж­ские и их тиуни», кото­рым вел. кн. запре­ща­ет взы­мать побо­ры смо­на­стыр­ских людей.30 Поэто­му, выда­вая эту гра­мо­ту, Васи­лий Тем­ный при­ни­мал на себя обя­за­тель­ства быв­ших удель­ных кня­зей и под­твер­ждал состав земель Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря. АСЭИ. Т. III. № 253.

б/​д

1. Там же. С. 75.[↩]
2. ПСРЛ. Т. 18. С. 110.[↩]
3. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
4. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
5. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
6. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
7. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
8. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
9. Акты Архео­гра­фи­че­ской экс­пе­ди­ции. T. 1. СПб., 1836. № 94–1, II, III. С. 73–75.[↩]
10. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
11. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
12. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
13. [↩]
14. ПСРЛ. Л., 1925. Т. 4. Ч. 1. С. 384; СПб., 1897. Т. 11. С. 171; Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья... Т. 2. С. 46; ПСРЛ. М., 1997. Т. 1. Стб. 539, 540.[↩]
15. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
16. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
17. ПСРЛ. М., 1997. Т. 1. Стб. 538.[↩]
18. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
19. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
20. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995. Вып. 6. С. 95–106.[↩]
21. Госу­дар­ствен­ный музей-запо­вед­ник «Ростов­ский кремль». Р‑1205. Изло­же­ние в соста­ве указ­ной гра­мо­ты 1650 г. (по спис­ку 1702 г.). Публ.: Иустин, архи­манд­рит. Опи­са­ние Ростов­ско­го Бого­яв­лен­ско­го Авра­ами­е­ва муж­ско­го вто­ро­класс­но­го мона­сты­ря Яро­слав­ской епар­хии. Яро­славль, 1862. С. 57.[↩]
22. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
23. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
24. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
25. АСВР, т. 3, с. 278.[↩]
26. Там же, № 258—262. Под­лин­ник — акт № 260.[↩]
27. Клю­чев­ский В.О. Древ­не­рус­ские жития свя­тых как исто­ри­че­ский источ­ник. М., 1871, с. 193—195.[↩]
28. ГБЛ, ф. 304, № 603, л. 31 (спи­сок кон­ца 40‑х годов XVI в. с тек­ста, напи­сан­но­го в 1495 г.); ф. 310, № 1214, л. 353об. (спи­сок 1541 г.).[↩]
29. Там же, л. 31; там же, л. 354.[↩]
30. Амвро­сий. Исто­рия Рос­сий­ской иерар­хии. М., 1811, ч. 3, с. 701, 704, при­меч.[↩]
31. ГБЛ, ф. 304, № 603, л. 28, 35об.; ф. 310, № 1214, л. 350, 356об.[↩]
32. ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 309, 311, 312.[↩]
33. Вер­хо­вья р. Бох­тю­ги под­хо­дят совсем близ­ко к р. Кубене, на кото­рой были вла­де­ния кня­зей яро­слав­ско­го дома.[↩]
34. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV — нача­ла XVI в. (далее — АСЭИ) Т. III. М., 1964. №258.[↩]
35. АСЭИ. Т. III. № 258. В Исто­рии рос­сий­ской иерар­хии Амвро­сия и в АСЭИ оди­на­ко­во вос­про­из­ве­ден текст: «вот­чи­ну в Вуг­ле», но в кни­ге Н. И Суво­ро­ва, несмот­ря на то, что он пишет, что пуб­ли­ку­е­мые гра­мо­ты «заим­ство­ва­ны» из ИРИ, при­ве­ден дру­гой текст: «вот­чи­ну в Угле» (Суво­ров Н. И. Глу­шиц­кий мона­стырь Воло­год­ской епар­хии. Волог­да, 1876. С. 58. Прил. № I.).
    8 И. А. Голуб­цов при пуб­ли­ка­ции менов­ной пред­по­ло­жил, что: «искать Угол или Углу надо где-то в пре­де­лах Бох­тюж­ской воло­сти или пред­по­ла­га­е­мо­го Бох­тюж­ско­го кня­же­ства; дей­стви­тель­но, Спис­ки Воло­год­ской губер­нии зна­ют дерев­ню казен­ную Угол (№ 3666) при реке Выте­ке, види­мо, при­то­ке Глу­ши­цы, в 28 вер­стах от позд­ней­ше­го г. Кад­ни­ко­ва» (АСЭИ. Т. III. № 258. При­ме­ча­ние[↩]
36. Там же.[↩]
37. АСВР, т. 3, № 260.[↩]
38. АСВР, т. 3, № 259.[↩]
39. ПСРЛ, т. 24, с. 228.[↩]
40. Экзем­пляр­ский А.В. Вели­кие и удель­ные кня­зья в татар­ский пери­од, с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 44–45.

    18 Родо­слов­ная кни­га // Рус­ские лето­пи­си. Т. 7. Ермо­лин­ская лето­пись … С. 354,
    412, 487.
    19 Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Екатеринбург–Нью-Йорк, 1995. Вып. 6. С. 101. Бла­го­да­рю С.В. Горо­ди­ли­на, предо­ста­вив­ше­го мне текст этой публикации.приведенный текст, с неко­то­рой долей веро­ят­но­сти, мож­но отне­сти к семье кня­зя А.Ф. Щепы. В этом слу­чае выяс­ня­ет­ся не толь­ко имя его жены (види­мо, доче­ри К.Д. Шеи-Зер­но­ва), но и доче­рей и вто­ро­го сына, веро­ят­но, умер­ше­го без­дет­ным и пото­му не отме­чен­но­го родо­слов­ны­ми. По ука­за­нию одно­го из спис­ков родо­слов­ных книг у кня­зя А.Ф. Щепы был «один сын князь Дмит­рей Щепа от дру­гие жены»21. Све­де­ния о дру­гих бра­ках кн. А.Ф. Щепы (в том чис­ле с доче­рью близ­ко­го род­ствен­ни­ка мос­ков­ских вели­ких кня­зей – кня­зя Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча Сер­пу­хов­ско­го), при­ве­ден­ные и разо­бран­ные А.В. Экзем­пляр­ским, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни гипо­те­тич­ны и дан­ный вопрос нуж­да­ет­ся в спе­ци­аль­ном рас­смот­ре­нии с при­вле­че­ни­ем всех извест­ных источ­ни­ков. Столь же гипо­те­тич­но утвер­жде­ние А.В. Экзем­пляр­ско­го о бра­ке Суще­ству­ют и дру­гие дан­ные о род­ствен­ной под­держ­ке меж­ду кня­зья­ми Ростов­ски­ми раз­ных вет­вей. Так, во вто­ром деся­ти­ле­тии XVII в. достиг­ший бояр­ства князь А. В. Лоба­нов помо­гал вый­ти из «закос­не­ния» кня­зю Б. В. Касат­ки­ну (Эскин Ю. М. Очер­ки исто­рии мест­ни­че­ства в Рос­сии XVI–XVII вв. М., 2009. С. 63–64) неиз­вест­ной по име­ни доче­ри кня­зя Дмит­рия Алек­сан­дро­ви­ча Щепи­на, внуч­ки кн. А.Ф. Щепы, с литов­ским кня­зем Вла­ди­ми­ром Даниловичем22. Все же при­ве­ден­ные све­де­ния поз­во­ля­ют гово­рить о высо­ком ста­ту­се пер­вых кня­зей Щепи­ных-Ростов­ских при мос­ков­ском Дворе23.
    .
    Из указ­ной гра­мо­ты 1650 г., со ссыл­кой на сот­ную с книг пись­ма И. А. Пле­ще­е­ва и И. Д. Низов­це­ва 1543/44 г., выяс­ня­ет­ся о земель­ном вла­де­нии в гра­ни­цах Ростов­ско­го кня­же­ства, посту­пив­шем в Бого­яв­лен­ский мона­стырь от вдо­вы кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча кня­ги­ни Марьи и ее сына Дмит­рия Алек­сан­дро­ви­ча ((Иустин, архи­манд­рит. Опи­са­ние... С. 61.[↩]

41. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
42. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
43. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
44. ПСРЛ. СПб., 1910. С. 149.[↩]
45. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
46. ПСРЛ. М., 1997. Т. 1. Стб. 538.[↩]
47. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С. В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть 2: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Ека­те­рин­бург; Нью-Йорк, 1995. Вып. 6. С. 101.[↩]
48. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
49. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
50. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
51. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]
52. РГБ, Отдел руко­пи­сей, ф.344 (Шиба­нов), д. 99. Публ. Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II. Ростов­ский собор­ный Сино­дик.[↩]