Дашковы

Общие сведения

Даш­ко­вы — рус­ский кня­же­ский род, Рюри­ко­ви­чи, угас­ший в 1807 году.

Род вне­сён в Бар­хат­ную книгу[Новиков. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян Рос­сий­ских и выез­жих (Бар­хат­ная кни­га). В 2‑х частях. Часть I. Тип: Уни­вер­си­тет­ская тип. 1787 г. Род кня­зей Даш­ко­вых. стр. 108–109.]. При пода­че доку­мен­тов в 1686 году, для вне­се­ния рода в Бар­хат­ную кни­гу, была предо­став­ле­на родо­слов­ная рос­пись кня­зей Дашковых[Сост: А.В. Анто­нов. Родо­слов­ные рос­пи­си кон­ца XVII века. — Изд. М.: Рос.гос.арх.древ.актов. Архео­гр. центр. Вып. 6. 1996 г. Кня­зья Даш­ко­вы. стр. 145. ISBN 5–011-86169–1 (Т.6). ISBN 5–028-86169–6.].

По тра­ди­ци­он­ной вер­сии про­ис­хо­дят от смо­лен­ско­го удель­но­го кня­зя, Алек­сандра Свя­то­сла­ви­ча (XVII коле­но от Рюри­ка) по про­зва­нию Дашек, кото­рый был млад­шим бра­том извест­но­го вели­ко­го кня­зя Смо­лен­ско­го Юрия Святославича.По вер­сии Алек­сея Бабен­ко про­то­пла­стой кня­зей Даш­ко­вых, и воз­мож­но Кор­ко­ди­но­вых явля­ет­ся князь Миха­ил Зья­ло, слу­жив­ший киев­ско­му (копыль­ско­му) кня­зю Олель­ку Вла­ди­ми­ро­ви­чу, и умер­ше­му до 1443 г. Про про­ис­хож­де­ние само­го кня­зя Миха­и­ла Зья­ло ниче­го кон­крет­но­го ска­зать нель­зя. Воз­мож­но, он дей­стви­тель­но про­ис­хо­дил из смо­лен­ских кня­зей, но не из вели­ко­кня­же­ской вет­ви.1

Геральдика

ОПИ­СА­НИЕ ГЕР­БА (БЛА­ЗОН):

Щит раз­де­лен­ный на четы­ре рав­ные части, нахо­дит­ся посре­дине малый щиток, в коем изоб­ра­же­ны в белом поле золо­тые: Крест, шести­уголь­ная звез­да и меж­ду ими полу­ме­сяц рога­ми обра­щен­ный вниз; в пер­вой и чет­вер­той части в голу­бом поле Ангел в среб­ро­ткан­ной одеж­де, дер­жа­щий в пра­вой руке обна­жен­ный сереб­ря­ный меч, а в левой золо­той щит. В тре­тьей и чет­вер­той части в крас­ном поле чер­ная пуш­ка на золо­том лафе­те и на пуш­ке сидит рай­ская пти­ца. Щит покрыт ман­ти­ею и шап­кою при­над­ле­жа­щи­ми Кня­же­ско­му достоинству.

Род Кня­зей Даш­ко­вых про­ис­хо­дит от Кня­зей Смо­лен­ских. В родо­слов­ной Кня­зей Смо­лен­ских, нахо­дя­щей­ся в бар­хат­ной и дру­гих родо­слов­ных кни­гах, пока­за­но, что пра­внук Вели­ко­го Кня­зя Вла­ди­ми­ра Свя­то­сла­ви­ча, кре­стив­шо­го Рус­скую зем­лю, Вели­кий Князь Вла­ди­мир Все­во­ло­до­вич Моно­мах про­из­вел сына Мсти­сла­ва Кня­зя Смо­лен­ско­го, а у сего был сын Рости­слав Князь Смо­лен­ский же, кото­рые по том нахо­ди­лись и Вели­ком Кня­же­нии Киев­ском. Пото­мок сего Кня­зя Рости­сла­ва, Князь Алек­сандр Свя­то­сла­вич, имел вну­ка Кня­зя Дмит­рия Михай­ло­ви­ча, про­зван­но­го Даш­ко­вым, кое­го потом­ки Кня­зей Даш­ко­вых Рос­сий­ско­му Пре­сто­лу слу­жи­ли в знат­ных чинах. Исто­рия Рос­сий­ской Импе­рии пока­зы­ва­ет, что мно­гие из Кня­зей Даш­ко­вых, за служ­бу Оте­че­ству от Госу­да­рей награж­да­е­мы были поме­стья­ми, Орде­на­ми и дру­ги­ми зна­ка­ми поче­стей и Монар­ших мило­стей. Ска­зан­ное о роде Кня­зей Даш­ко­вых дока­зы­ва­ет­ся сверх Исто­рии Рос­сий­ской, бар­хат­ною кни­гою и родо­слов­ною Кня­зей Даш­ко­вых хра­ня­ще­ю­ся в Герольдии.

Общий гер­бов­ник дво­рян­ских родов Все­рос­сий­ской импе­рии. Ч.1. С. 10.

Поколенная роспись

Вер­сия по Бар­хат­ной книге 
1. Рюрик князь Новгородский
2. Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
3. Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
4. Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
5. Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
6. Все­во­лод I, вели­кий князь Киев­ский 1030–1093
7. Вла­ди­мир II Моно­мах, князь Киев­ский 1053–1125
8. Мсти­слав I, вели­кий князь Киев­ский 1075–1132
9. Рости­слав, вели­кий князь Киев­ский +1168
10. Давид, князь Смо­лен­ский 1120–1197
11. Мсти­слав, князь Смо­лен­ский +1230
12. Рости­слав, князь Смоленский
13. Глеб, князь Смоленский
14. Алек­сандр, князь Смо­лен­ский +1313
15. Иван, князь Смоленский
16. Свя­то­слав, князь Смоленский

XVII генерація

1. КН. ДАШ­КО [АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ?]

Судя по все­му кн. Дани­ло Михай­ло­вич Даш­ков упо­ми­на­ет­ся в 1504 г. с при­додком по име­ни деда, кня­зя Дашка.

XVIII генерація

2/1. КН. МИХА­ИЛ [ДАШ­КО­ВИЧ?], ПР. ЗИЯЛО

В Кни­ге данин Кази­ми­ра есть три упо­ми­на­ния некой «кня­ги­ни Михайловой»:
1. Неда­ти­ро­ван­ное пожа­ло­ва­ние (види­мо 1443/1447 гг.) села в Тете­рине, быв­ше­го дер­жа­ния слу­ги Дов­гир­да — неко­е­го Волчка.
2. «Кня­гине Михай­ло­вой с сыном Юшком» — село Мень­шее на Цеп­ре «под Игна­том Юра­жи­чем» в Клец­ке 1450/51 г. с под­твер­жде­ни­ем 1464/65 г.
3. «Кня­гине Михай­ло­вой Изъ­яло­вой» — двор Рако­во в Мин­ске 1441/43 г.
Все эти «дани­ны» Ю.Вольфф при­пи­сал вдо­ве кня­зя Миха­и­ла Ямон­то­ви­ча, чья быв­шая «дель­ни­ца» в Витеб­ском пове­те в 1442/43 г. была пожа­ло­ва­на кня­зю Мень­шо­му Баби­чу. Как вид­но, ника­ких дру­гих осно­ва­ний, кро­ме име­ни Миха­ил, для отож­деств­ле­ния у Вольф­фа не было. Прав­да, он назы­ва­ет сына кня­ги­ни не Юшкой, а Яшкой (Ямон­том), что явля­ет­ся ошиб­кой поль­ско­го исто­ри­ка. Ошиб­кой явля­ет­ся и отне­се­ние вдо­вы кня­зя Миха­и­ла Зья­ло (пре­док кня­зей Даш­ко­вых в Мос­ко­вии) к Ямонтовичам.
По вер­сии Алек­сея Бабен­ко вполне воз­мож­но пред­по­ло­жить, что под «кня­ги­ней Михай­ло­вой» в Кни­ге данин скры­ва­ет­ся вдо­ва кня­зя Миха­и­ла Даш­ко­ви­ча(?) Зья­ло, слу­жив­ше­го киев­ско­му (копыль­ско­му) кня­зю Олель­ку Вла­ди­ми­ро­ви­чу, и умер­ше­му до 1443 г. У кня­зя Миха­и­ла было не менее двух сыно­вей, кото­рые в те же 1440‑е гг. полу­чи­ли пожа­ло­ва­ние на двух слуг в поугор­ской воло­сти Говен­це («Говен­со»).2

XIX генерація

3/2. КН. ДАНИ­ЛО МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ДАШ­КОВ (* ..., 1504, † ...)

сын кня­зя Михай­ла Зья­ло Алек­сан­дро­ви­ча3.

В 1504 г. в Выше­го­род­ском стане Дмит­ров­ско­го уез­да князь Дани­ло Даш­ков вла­дел дд. Пожо­ги­но, Овч­юн­ни­ко­во, Кро­хи­но и Уша­ко­ва 4

4/2. КН. ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ДАШКОВ

сын кня­зя Михай­ла Зья­ло Алек­сан­дро­ви­ча. В лето­пис­ной редак­ции Родо­слов­ных книг Миха­и­лу Зья­ло при­пи­са­ны еще сыно­вья Иван и Андрей, но о них ника­ких све­де­ний в дру­гих источ­ни­ках не име­ет­ся.5

5/2. КН. АНДРЕЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ДАШКОВ

сын кня­зя Михай­ла Зья­ло Алек­сан­дро­ви­ча. В лето­пис­ной редак­ции Родо­слов­ных книг Миха­и­лу Зья­ло при­пи­са­ны еще сыно­вья Иван и Андрей, но о них ника­ких све­де­ний в дру­гих источ­ни­ках не име­ет­ся.6

КН. ЮРИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ КОРКОДА

XX генерація

6/3. КН. КОН­СТАН­ТИН ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ЗЬЯ­ЛОВ ДАШ­КОВ (1519, † 14.XII.1526)

стар­ший сын Даш­ка Михай­ло­ви­ча Зьялова.

Ум. 14.12.1526, похо­ро­нен в Мос­ков­ском Крем­ле (Гирш­берг. Ч. 1. С. 55. N 122).

Князь Кон­стан­тин Дани­ло­вич Зья­лов () г. Воз­не­сен­ский мона­стырь. Утра­че­но. Над­пись на над­гроб­ной пли­те: «Лета 7035 декаб­ря 14 на память свя­тых муче­ник Фир­са и Евк­тия пре­ста­ви­ся князь Кон­стан­тин княжь Дани­лов сын Зъялов». Над­гроб­ная пли­та хра­нит­ся в фон­де архи­тек­тур­но­го деко­ра Музеев Мос­ков­ско­го Крем­ля. (24, № 122).

Без­дет­ный.

17.12. КН. ДМИТ­РИЙ ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ЗЬЯ­ЛОВ ДАШ­КОВ (1519,1546)

моск. стряп­чий (1546), вто­рой сын Даш­ка Михай­ло­ви­ча Зьялова.

Род. ок. 1470. Ум. 1539.
В 1540/41 г. писец в Кашине (Весе­лов­ский С.Б. Сош­ное пись­мо. Иссле­до­ва­ние по исто­рии кадаст­ра и посош­но­го обло­же­ния Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. Т. 2. М., 1916. С. 598). Стряп­чий осе­нью 1546 г. (Наза­ров В.Д. О струк­ту­ре Госу­да­ре­ва дво­ра в сере­дине XVI в. // Обще­ство и госу­дар­ство фео­даль­ной Рос­сии. Сб. ста­тей, посвя­щен­ный 70-летию ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М., 1975. С. 52).

∞, N .... .... .

18.12. КН. РОМАН (ИН. РАФА­ИЛ) ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ДАШ­КОВ (* ..., 1541, †1543/50)

тре­тий сын Даш­ка Михай­ло­ви­ча Зьялова.

В 1542/1543 г. «мос­ков­ские пис­цы кн(я)зь Роман Дани­ло­вич Даш­ков да Федор Григор(ь)евъ с(ы)нъ Ада­шев, да вели­ко­го кн(я)зя дьякъ Тре­тьякъ Миха­и­лов с(ы)нъ Дуб­ро­вин роз(ъ)ехали зем­лю тро(и)цкую Сер­ги­е­ва м(о)н(а)ст(ы)ря Наха­бин­ско­го села Мос­ков­ско­го уез­да в Бан­ском ста­ну с арха­нил­скою зем­лею Плот­ни­ча ж села Мос­ков­ско­го ж уез­да в Бан­ском же ста­ну, что Арха­нилъ на Москве внут­ри горо­да, по их челобит(ь)ю, что они меж себя учи­ни­ли межу с суда полю­бов­но.»7.

1541, 3 сен­тяб­ря — сде­лал вклад по сво­ем сыне кн. Федо­ре в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь в раз­ме­ре 50 руб. (ВК. С. 88).

∞, ЕВГЕ­НИЯ ... ... (1541)

19.12. КН. МИХА­ИЛ ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ДАШ­КОВ (* ..., 1537, † ...)

В сен­тяб­ре 1537 г. при­став у ногай­ских послов, про­во­жал их до Моск­вы (Посоль­ские кни­ги по свя­зям Рос­сии с Ногай­ской Ордой: 1489–1549 гг. Махач­ка­ла, 1995. С. 199). В октяб­ре 1537 г. нахо­дил­ся «для бере­же­нья» у ногай­ских послов на база­ре (Посоль­ские кни­ги по свя­зям Рос­сии с Ногай­ской Ордой: 1489–1549 гг. Махач­ка­ла, 1995. С. 199).

Ум. без­де­тен.

20.12. КН. ИВАН ДАНИ­И­ЛО­ВИЧ ВАСИ­ЛЕВ­СКИЙ ДАШ­КОВ (*..., 1548, †...)

в 1548 вотч. помещ. 4С:Дан.Мих. /ин.Давид/
без­де­тен. 1547/48 — сде­лал вклад в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь (ВК. С. 88).

XXI генерація

21.17. КН. АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ДАШ­КОВ (*..., 1546, III.1568, †...)

1С:Дм.Дан. ЗАЯЛОВ
Род. 1512/17. Ум. меж­ду 06.07./11.09.1568. Погиб во вре­мя каз­ней, свя­зан­ных с«делом» бояри­на И.П.Федорова (Скрын­ни­ков 2. С. 270).
Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Кли­на. В Дво­ро­вой тет­ра­ди запи­сан после Яро­слав­ских кня­зей сре­ди поме­щи­ков Яро­слав­ля (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 79, 123). 1551 — сын бояр­ский (Пет­ров. I. С. 120); 1555 — 3‑й вое­во­да в Ала­ты­ре (там же); 1556, 9 мая — 2‑й вое­во­да в Сви­яж­с­ке «за горо­дом» (с М.И. Воро­ным-Волын­ским) (РК. С. 159); В 1560 году князь Андрей Дмит­ри­е­вич Даш­ков опи­сы­вал Костро­му (Весе­лов­ский 1969, с. 388); 1562, декабрь — в похо­де на Полоцк — при­став у царе­ви­ча Тох­та­мы­ша в Пере­до­вом пол­ку (там же. С. 198); 1563, 20 мар­та — 3‑й вое­во­да в Юрье­ве (Дерп­те) (с бояри­ном кн. А.М.Курбским и кн. М.Ф.Прозоровским) (там же. С. 201); 1566/67 — 2‑й вое­во­да Сто­ро­же­во­го пол­ка (с бояри­ном кн. В.С.Серебряным-Оболенским) на Коломне в рати кн. В.А.Старицкого, бояри­на кн. М.И.Воротынского и бояри­на С.В.Яковлева-Захарьина (там же. С. 224).
Князь Андрей Даш­ков к 1573/1574 г. лишил­ся в Мана­тьине стане Мос­ков­ско­го уез­да помест­ных 4 пусто­шей (80 чет­вер­тей доб­рой зем­ли), кото­рые доста­лись Т. М. Еси­по­ву, пусто­ши Они­си­мо­во (20 чет­вер­тей доб­рой зем­ли), а так­же поме­стья в Мана­тьине, Быко­ве и Коро­вине стане 5 пусто­шей (100 чет­вер­тей доб­рой зем­ли), кото­рые попа­ли в раз­ряд пороз­жих земель (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 1. СПб., 1872. С. 34, 35, 202, 203).
В 1546/1547 г. послух в куп­чей кня­зей Юрия и Васи­лия Ива­но­ви­чей Ток­ма­ко­вых, купив­ших за 500 руб. у бра­та кня­зя Андрея Пет­ро­ви­ча Ноздро­ва­то­го поло­ви­ну села Гра­во­ро­но­во и сели­ще Тере­хов­ское в Город­ском стане Коло­мен­ско­го уез­да. Князь Андрей Даш­ков был женат на род­ной сест­ре Юрия и Васи­лия Ива­но­ви­чей Ток­ма­ко­вых (Акты, отно­ся­щи­е­ся до юри­ди­че­ско­го быта Древ­ней Рос­сии. Т. 1. СПб., 1857. С. 198–199, 213).

Жена: (до 1546) кнж. кнж. N ИВА­НОВ­НА ТОК­МА­КО­ВА-НОЗДРО­ВА­ТАЯ-ЗВЕ­НИ­ГО­РОД­СКАЯ, дочь двин­ско­го намест­ни­ка (1532), кн. Ива­на Васи­лье­ви­ча Ток­ма­ка Ноздро­ва­то­го-Зве­ни­го­род­ско­го (Вла­сьев. Т. 1. Ч. 1. С. 560, 565).

без­детн.

22.17. Кн. Семен Дмит­ри­е­вич (1550,1562),

вое­во­да, сред­ний из тро­их сыно­вей кня­зя Д. М. Даш­ко­ва. Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Кли­на. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Калу­ги (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 79, 168).
Впер­вые упо­ми­нал­ся в раз­ря­дах под 1551 г. В 1554 г. участ­во­вал вое­во­дой в похо­де на казан­ских татар под нача­лом кн. А. Теля­тев­ско­го. 1556 — намест­ник в Рыль­ске (РК. С. 161); 1557, сен­тябрь — то же (там же. С. 165); 1558, 24 апре­ля — 3‑й вое­во­да в Сви­яж­с­ке (с бояри­ном кн. А.И. Ног­те­вым-Суз­даль­ским, бояри­ном И.М.Воронцовым, бра­том кн. Ива­ном и В. Кар­по­вым ) (там же. С. 172). 1562 г. — вто­рым вое­во­дой в Вели­ких Луках.
Бездетный.

23.17. Иван Дмит­ри­е­вич (1550,—1568.03.)

Тысяч­ник 3‑й ста­тьи из Кли­на. В Дво­ро­вой тет­ра­ди запи­сан после Яро­слав­ских кня­зей сре­ди поме­щи­ков Яро­слав­ля с поме­той «умре» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50‑х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 79, 123).
1558, 24 апре­ля — 4‑й вое­во­да в Сви­яж­с­ке (с бояри­ном кн. А.И.Ногтевым-Суздальским, бояри­ном И.М.Воронцовым, бра­том кн. Ива­ном и В.Карповым) (РК. С. 172); 1559, лето — намест­ник в Поче­пе. (там же. С. 179); 1562 — 6‑й вое­во­да в Смо­лен­ске (с бояри­ном М.Я.Морозовым, бояри­ном Н.В.Шереметевым, околь­ни­чим М.П.Головиным, И.И. и Н.И.Очиными-Плещеевыми (там же. С. 196); 1562, июль — в похо­де из Смо­лен­ска на Лит­ву царе­ви­ча Иба­ка — 3‑й вое­во­да Пере­до­во­го пол­ка (с царе­ви­чем Тох­та­мы­шем и бояри­ном Н.И.Шереметевым) (там же. С. 197); 1563, 20 мар­та — 4‑й вое­во­да в Смо­лен­ске (с бояри­ном М.Я.Морозовым, бояри­ном Н.И.Шереметевым, околь­ни­чим М.П.Головиным, Г.Н.Борисовым-Бороздиным и М.И.Салтыковым) (там же. С. 201–202); 1564, вес­на — 3‑й вое­во­да Пере­до­во­го пол­ка (с кн. А.П.Телятевским и кн. П.И.Горенским-Оболенским) (там же. С. 210); 1565 — 1‑й вое­во­да в Шац­ке (там же. С. 215); 1565, 1 сен­тяб­ря — «Да велел госу­дарь итить в Аст­ра­хань с Семе­на дни из Шатц­ко­го горо­да кня­зю Ива­ну Даш­ко­ву; а из Аст­ра­ха­ни ему по вестем итти в чер­ка­сы, обе­ре­га­ти Темрю­ка кня­зя». При под­держ­ке отря­да кня­зя Ива­на Даш­ко­ва Темрюк вновь дей­ству­ет про­тив непо­кор­но­го вла­де­те­ля запад­ной Кабар­ды — Пшиап­шо­ко, сына к тому вре­ме­ни уже покой­но­го Кай­ту­ко. В резуль­та­те вой­ска и посе­ле­ния Пшиап­шо­ко Кай­ту­ко­ви­ча понес­ли боль­шой урон (там же. С. 220); 1566/67 — 1‑й вое­во­да в Михай­ло­ве (там же. С. 224); 1568, нача­ло — вое­во­да в Ново­си­ле (Скрын­ни­ков 1. С. 392, прим. 2).Ум. меж­ду 06.07./11.09.1568. Погиб в Оприч­ни­ну во вре­мя каз­ней, свя­зан­ных с «делом» бояри­на И.П.Федорова (Скрын­ни­ков 2. С. 270).

хх.17. Федор Дмит­ри­е­вич (1560?)

помещ. 4С:Дм.Дан.

без­детн.

24.18. Федор Романович

Род. ок. 1510. Ум. до 03.09.1541 (ВК. С. 88), бездетен.Был пер­вым вое­во­дой боль­шо­го пол­ка в казан­ском похо­де 1544 г.

хх.19. Андрей Михай­ло­вич (1552,1560)

в 1552 литвин-дворов.сын-боярск. помещ.-Малоярославец‑у. С:Мих.Дан. ?

XXII генерація

25.23. Андрей Иванович
Род. ок. 1540. Ум. 06./08.1588 на вое­вод­стве в Ряж­с­ке (В сен­тяб­ре 1588 1‑й вое­во­да в Ряж­с­ке кн. С.М.Лобанов-Ростовский) (РК. С. 402).
В 1559/1560 г. князь Андрей Даш­ков был пис­цом в Костром­ском уез­де (Шума­ков С.А. Обзор гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии. Вып. 1. М., 1899. С. 54). 1564, ноябрь — 3‑й вое­во­да в Аст­ра­ха­ни (с кн. В.И.Барбашиным-Суздальским и кн. А.Ф.Аленкиным) (там же. С. 213); 1586, 15 мая и 9 декаб­ря — 2‑й вое­во­да в Ряза­ни (с бояри­ном кн. Д.И.Хворостининым) (там же. С. 366, 372); 1587, 25 мар­та и июль — 1‑й вое­во­да в Лив­нах (там же. С. 381, 385); 1588, июнь — 1‑й вое­во­да в Ряж­с­ке (там же. С. 392).
За кня­зем Андре­ем Даш­ко­вым до 1594–1597 гг. в Око­ло­го­род­ном стане Рязан­ско­го уез­да вот­чи­на жере­бей дерев­ни Мака­ров­ская (Мар­ков­ская) (25 чет­вер­тей доб­рой зем­ли), а поло­ви­на в вот­чине за кня­зем Ива­ном Гун­до­ро­вым (Пис­цо­вые кни­ги Рязан­ско­го края. XVI век. Т. 1. Вып. 1. Рязань, 1996. С. 40, 399).
хх.хх. Осип Андре­евич (1552,1560)
в 1552 литвин-дворов.сын-боярск. помещ.-Малоярославец‑у. С:Анд.Мих.

XXIII генерація

26.25. Петр Андреевич
Род. 1570/75. Ум. 23.02.1607, убит под Калугой.
Бездетен.

27.25. КН. ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ ДАШ­КОВ (*ок.1580,† ок.1635)

В 1613 — 1615 г. был вое­во­дой Кар­го­по­ля; при немъ дьякъ Сте­панъ Леон­тье­вичъ Пустош­кинъ (Допол. къ Акт. Истор. т. II стр. 21. Акт. Этногр. т. III № 60).
Пер­вый вое­во­да в Брян­ске (1616–1618). В 1616 г. со столь­ни­ком и вое­во­дой кня­зем Ива­ном Андре­еви­чем Даш­ко­вым, да Васи­ли­ем Ели­за­рье­ви­чем Про­то­по­по­вым дво­рян и детей бояр­ских брян­чан 108 чело­век, рос­лов­цов 96 чело­век, почеп­цов 36 чело­век, ито­го 240 чело­век; пуш­ка­рей и затин­щи­ков 70 чело­век, ворот­ни­ков 6 чело­век, куз­не­цов 4 чело­ве­ка, брян­ских и рос­лов­ских стрель­цов с сот­ни­ка­ми и с голо­вою 177 (преж­де было 300 чело­век, но в янва­ре 1616 года, по отпис­ке вое­во­ды Пет­ра Воей­ко­ва, зна­чи­лось все­го 177 чело­век; осталь­ные 133 чело­ве­ка частью поби­ты были в при­хо­де Лисов­ско­го, частью разо­шлись от бед­но­сти) чело­век. Все­го в Брян­ске вся­ких людей 497 чело­век. В 1617 г. с вое­во­да­ми кня­зем Ива­ном Андре­еви­чем Даш­ко­вым, да Васи­ли­ем Ели­за­рье­ви­чем Про­то­по­по­вым в Брян­ске детей бояр­ских брян­чан 129 чело­век, рос­лов­цов 96 чело­век, почеп­цов 33 чело­ве­ка, ито­го 258 чело­век; пуш­ка­рей и затин­щи­ков 70 чело­век, ворот­ни­ков 6 чело­век, куз­не­цов 4 чело­ве­ка, брян­ских и рос­лов­ских стрель­цов 220 чело­век. Все­го 558 человек.
В 1629 г. тер­ский вое­во­да, не позд­нее октяб­ря 30. — Отпис­ка тер­ских вое­вод кня­зя И. А. Даш­ко­ва и Б. Г. При­к­лон­ско­го в Посоль­ский при­каз о полу­чен­ных от каза­ков в Тер­ском горо­де све­де­ний о пути, кото­рым крым­ский царе­вич Шагин-Гирей с шам­ха­лом Иль­да­ром и кабар­дин­ским мур­зой Ата­жу­кой Казы­евым про­шли из Кабар­ды в Тар­ки [ЦГА­ДА, ф. Ногай­ские дела, 1630, № 1, л, 5–6]. 1630 г. не ранее янва­ря 21. – Отпис­ка тер­ских вое­вод кня­зя И.А.Дашкова и Б.Г.Приклонского в Посоль­ский при­каз о турец­ких и крым­ских вестях и об уве­ли­че­нии коли­че­ства «ино­зем­цев», в том чис­ле око­чан, сре­ди насе­ле­ния Тер­ско­го горо­да [ЦГА­ДА, ф. Ногай­ские дела, 1630, № 1, л. 1–3, 7– 7об. Подлинник.]
В 1633 обо­ро­нял Арбат­ские воро­та от набе­га крым­ских татар. В 1634 встре­чал швед­ско­го посла (Пет­ров. I. С. 120).

Князь Иван, княжь Андре­ев сын, Даш­ков в 127-мъ году был на госу­да­ре­ве служ­бе в Гали­че вое­во­да и в при­ход к Гали­чу пол­ков­ни­ка Яцка и литов­ских людей и рус­ских воров в оса­де сидел, и на при­сту­пех и на вылаз­кех мно­гих литов­ских людей побил; и за тое служ­бу кня­зю Ива­ну дано госу­да­ре­ва жало­ва­нья у сто­ла: шуба атлас золот­ной на собо­лех, цена 81 рубль, 26 алтын, 4 день­ги, кубок сереб­рян, вызо­ло­чен, весу гри­вен­ка, 41 золот­ник. Да ему же, кня­зю Ива­ну, за ту служ­бу при­да­но к ста­ро­му его окла­ду 30 руб­лей, а помест­ныя при­да­чи не было, что оклад 1000 четей 8.

Жена: ок. 1600 кнж. N АНДРЕ­ЕВ­НА ВОЛ­КОН­СКАЯ, дочь кн. Андрея Рома­но­ви­ча Быка Вол­кон­ско­го (ум. 1601) (Вла­сьев. Т. 1. Ч. 3. С. 334; Пче­лов. С. 198).

XXIV генерація

28.27. Васи­лий Иванович
Ум. бездетен.
29.27. Гри­го­рий Иванович
Ум. бездетен.
30. 27. Иван Ива­но­вич (*ок.1608,+1687),
столь­ник (1627), судья Раз­бой­но­го при­ка­за (1671), околь­ни­чий (1685).
Служ­ба его нача­лась в 1626/27 г. В 1631—1650 гг. участ­во­вал в
при­е­мах швед­ско­го, поль­ско-литов­ско­го послов, посы­лал­ся к ним от царя
«с сто­лом», был у госу­да­ре­ва сто­ла в день име­нин цари­цы Евдо­кии Лукьяновны,
«ноче­вал у гро­ба» в скорб­ные дни похо­рон царе­ви­чей Ива­на Михай­ло­ви­ча и
Васи­лия Михай­ло­ви­ча, в янва­ре 1648 г. гулял на сва­дьбе Алек­сея Михайловича
с М.И. Мило­слав­ской и т.д. Прав­да, день рож­де­ния цари­цы 1 мар­та 1641 г. стал
для моло­до­го кня­зя дале­ко не радост­ным собы­ти­ем. За госу­да­рев стол в «столо­
вой избе» были при­гла­ше­ны бояре кня­зья Д.М. Чер­кас­ский, И.П. Шереметев,
Л.С. Стреш­нев и околь­ни­чии В.П. Аха­ма­шу­ков-Чер­кас­ский, С.М. Проестев.
У сто­ла назна­че­ны были сто­ять крав­чий князь С.А. Уру­сов и столь­ник кн.
И.И. Даш­ков. Послед­ний бил челом на Уру­со­ва: тот, мол, не ров­ня ему, «в нашу
де вер­сту со князь Семе­ном не быва­ли, а кто де впредь в нашу вер­сту с ним не
будет, и наше­му б оте­че­ству впредь тем пору­хи не было». В свою оче­редь князь
Уру­сов потре­бо­вал защи­ты сво­ей чести. Уже 2 мар­та дум­ный дьяк Иван Гав­ре­нев объ­явил цар­ское реше­ние: бил, мол, ты челом «не делом», «ты перед кня­зем Семе­ном мо
лодой чело­век» и за то бить кну­том и поса­дить в тюрь­му на неде­лю. Приговор
тут же при­ве­ли в испол­не­ние: сам Гав­ре­нев высек кня­зя кну­том, а разрядный
подья­чий отвел его в тюрь­му. В 1632/33 г. он отправ­лен на бе­рег «по крым­ским вестям», участ­во­вал в Смо­лен­ской войне, слу­жил на Туле с кня­зем Я.К. Чер­кас­ским, в 1645 г. досмат­ри­вал ста­рые коз­лов­ские засеки.
Затем Раз­бой­ный при­каз послал И. Даш­ко­ва «сыщи­ком раз­бой­ных дел» и он за 2,5 года очи­стил Сухо­ну и Дви­ну от разбойников3. Тогда же утвер­ди­ли его новый помест­ный оклад с при­да­чей 800 четей и денеж­ный 60 руб.4 Так­же энер­гич­но дей­ство­вал Даш­ков в Устю­ге Вели­ком. В горо­де он при­об­рел у посад­ско­го чело­ве­ка двор и устро­ил в нем свой съез­жий двор. Забрал у вое­во­ды всех стрель­цов, 8 подья­чих. К маю 1652 г. по его сыс­ку в тюрь­ме сиде­ло 350 чел.5

В 1654 г. нача­лась рус­ско-поль­ская вой­на. 18 мая из Моск­вы высту­пил госу­да­рев полк под коман­до­ва­ни­ем Алек­сея Михай­ло­ви­ча. На торжествен­ном пара­де войск через кремль про­шел князь И. Даш­ков во гла­ве жилец­кой сот­ни. 26 мая царь при­был в Можайск, отку­да спу­стя два дня высту­пил в сто­ро­ну Смо­лен­ска. 4 июня из цар­ско­го ста­на под д. Федо­ров­ской князь был послан голо­вой чет­вер­той сот­ни со столь­ни­ка­ми Шере­ме­те­вым и кня­зем Щер­ба­то­вым для заня­тия Доро­го­бу­жа. В тот же день царю донес­ли, что гар­низон сдал­ся рус­ским вой­скам без боя. 12 июня Даш­ков с Шере­ме­те­вым был отправ­лен с сот­ней в д. Берез­ни­ко­ву. 30 июня ему было веле­но стать с ратны­ми людь­ми на Покров­ской горе под Смо­лен­ском. После двух­ме­сяч­ной осады
город был взят.

Князь Иван и здесь про­явил свою горяч­ность и прин­ци­пи­аль­ность. Он бук­валь­но сце­пил­ся с наем­ни­ком, пол­ков­ни­ком А. Гиб­со­ном, обвинив
его в долж­ност­ных про­ступ­ках: само­воль­но свел кара­ул, оста­вив на произ­вол судь­бы дале­ко за горо­дом поро­хо­вую каз­ну, «в гору навел из чужих пол­ков немок, коров и мел­кой живо­ти­ны», при­тес­нял сол­дат. При этом Даш­ков, «лаял» пол­ков­ни­ка матер­но, назы­вал жабо­едом, латы­шем некре­ще­ным, некре­стью, некре­ще­ным лбом, худя­ком наем­ным, госу­да­ре­вым холо­пом и из­менником6. После­до­ва­ла дол­гая судеб­ная тяж­ба. Закон­чи­лась она, види­мо, ничем. В 1655 г. Даш­ков про­дол­жал слу­жить в войсках7, а затем его отпра­ви­ли в Вят­ку на вое­вод­ство (1656—1658).

В кон­це 1659 г. кня­зя коман­ди­ро­ва­ли в Одо­ев­ский, Белев­ский, Лих­вин­ский, Сер­пу­хов­ской, Козель­ский, Мцен­ский, Черн­ский и Вол­хов­ской уез­ды для сыс­ка «тати­ных раз­бой­ных и убий­ствен­ных дел». В послуш­ных гра­мотах из Раз­ря­да и Стре­лец­ко­го при­ка­за тамош­ним вое­во­дам предписыва­лось выде­лить ему для сыс­ка отстав­ных дво­рян и детей бояр­ских, стрель­цов и каза­ков. Рас­по­ло­жил­ся сыщик в Одо­е­ве. Дей­ствия его были быст­ры­ми и бес­ком­про­мисс­ны­ми. Даш­ков забрал у мест­но­го вое­во­ды подья­чих из съез
жей и губ­ной изб, всех пло­щад­ных подья­чих, оста­но­вив тем самым рабо­ту мест­ных учре­жде­ний. Моби­ли­зо­вал всех одо­ев­ских стрель­цов и пуш­ка­рей. Мест­ный вое­во­да жало­вал­ся, что в кара­у­лы ста­вить неко­го. В Раз­ря­де лишь раз­во­ди­ли рука­ми и пред­ла­га­ли одо­ев­ско­му вое­во­де с сыщи­ком искать ком
про­мисс в исполь­зо­ва­нии людей, что­бы «сыск­но­му и город­ским делам мот­ча­ния за тем не было»8.

В 1662 г. князь И. Даш­ков назна­чен вое­во­дой и сыщи­ком в Ала­тырь. Глав­ной зада­чей для него ста­ла борь­ба с фаль­ши­во­мо­нет­чи­ка­ми. Дело в том, что пра­ви­тель­ство Алек­сея Михай­ло­ви­ча, желая ско­пить поболь­ше серебря­ных денег для вой­ны с Поль­шей, ста­ло чека­нить вме­сто них мед­ные день­ги. У насе­ле­ния попы­та­лись изъ­ять все сереб­ро, для чего было ука­за­но соби­рать недо­им­ки про­шлых лет, запрос­ные деся­тую и пятую день­гу сереб­ря­ны­ми мо­нетами. Одно­вре­мен­но пра­ви­тель­ство изда­ло рас­по­ря­же­ние о замо­ра­жи­ва­нии цен на про­дук­ты и о равен­стве мед­ных и сереб­ря­ных денег. Рат­ным людям
жало­ва­нье пла­ти­ли медью. Пона­ча­лу все шло нор­маль­но. Но вме­ша­лась рус­ская «сме­кал­ка». Нашлись люди, уви­дев­шие воз­мож­ность погреть руки, бла­го медь была мате­ри­а­лом доступ­ным. Высо­ко­по­став­лен­ные част­ные лица ста­ли постав­лять свой металл на денеж­ные дво­ры в Москве, Нов­го­ро­де и Пско­ве и чека­нить неучтен­ные день­ги. Мед­ные день­ги было лег­ко под­де­лать, чем зани­мались мно­гие вплоть до захо­луст­ной ала­тыр­ской дерев­ни. В ито­ге люди ста­ли при­пря­ты­вать сереб­ро. Цены на про­до­воль­ствие рез­ко под­ско­чи­ли. Пуд соли в 1661 г. сто­ил 16 коп., спу­стя год — 2,4 руб. Окон­ча­тель­но дове­рие к мед­ным день­гам было подо­рва­но, когда на Укра­ине каза­ки отка­за­лись от жало­ва­нья, выда­ва­е­мо­го мед­ны­ми день­га­ми. В мар­те 1661 г. за 1 сереб­ря­ный руб. дава­ли 2 руб. медью, в нача­ле 1662 г.—4, летом 1662 г. — 8, к лету 1663 г. — 15. Пыта­ясь извлечь поль­зу из мед­ных денег, насе­ле­ние ста­ло покры­вать их сло­ем рту­ти, выда­вая за сереб­ря­ную моне­ту. Эта хит­рость была вско­ре заме­че­на и появил­ся цар­ский указ о запре­ще­нии лудить мед­ные деньги.

Едва позна­ко­мив­шись с уез­дом, новый вое­во­да актив­но взял­ся за розыск фаль­ши­во­мо­нет­чи­ков. Взя­ли «Феть­ку Сереб­ря­ка», у кото­ро­го на дому изъ­яли «воров­ские денеж­ные сна­сти». Арза­мас­ский вое­во­да схва­тил на под­дел­ке кре­стьянина ала­тыр­ско­го поме­щи­ка С. Ермо­ло­ва Иваш­ку Соко­лен­ка, и тот после пыток пока­зал на дру­гих ала­тыр­цев. Бума­ги при­сла­ли Даш­ко­ву, что­бы он до­просил «ого­вор­ных людей» и при­слал их в Арза­мас. Но не тут-то было. Князь счи­тал, что он веда­ет сыском в пяти горо­дах, и пред­при­нял дру­гие дей­ствия. 9 нояб­ря 1662 г. И. Даш­ков при­е­хал в Арза­мас и сра­зу же отпра­вил­ся в собор­ную цер­ковь, где на служ­бе был вое­во­да Дол­би­лов. Даш­ков пред­ло­жил ему вести розыск­ные дела вме­сте, «сыс­ки­вать и рас­спра­ши­вать и очные став­ки давать и пытать с ним, князь Ива­ном вме­сто». Дол­би­лов отка­зы­вал­ся, ссы­лаясь на цар­ский указ дей­ство­вать само­сто­я­тель­но. В церк­ви же при людях нача­лась пере­пал­ка. Князь Иван арза­мас­ско­го вое­во­ду «без­ще­стил», гово­рил вся­кие «празд­ные сло­ва» и заявил: «Ты де вое­во­да кур­мы­ше­нин, а про меня де ты зна­ешь ли? Я де князь смо­лен­ских кня­зей от коле­на кня­зя Владимера
Мана­ма­ха и над вое­во­да­ми де мне веле­но ведать». Даль­ше — больше.

16 нояб­ря Даш­ков вновь появил­ся в Арза­ма­се в собор­ной церк­ви. Он послал мест­ных губ­но­го и зем­ско­го ста­рост к вое­во­де и вновь пред­ло­жил на­чать допро­сы и пыт­ки «денеж­но­го дела воров». Дол­би­лов вновь отка­зал­ся. Тогда Даш­ков взял мест­ную вер­хуш­ку, посад­ских людей и пошел с ними в
тюрь­му. Ото­брал у губ­но­го ста­ро­сты клю­чи, забрал заклю­чен­ных и на пло­щади пытал Фет­ку Бол­ды­рен­ка, Иваш­ку Соко­лен­ка, Фет­ку Бушуе­ва, Акаш­ку Кре­стов­ни­ка. «А пытал он, князь Иван, тех язы­ков перед тюрь­мою на пло­щади при мно­гих дво­ря­нех и при при­ка­щи­ках и при всех посац­ких и всяких
чинов и при мно­гих людех», «иных тюрем­ных сидель­цев кну­том бил».

Вое­во­ду инте­ре­со­ва­ло и дру­гое. Иваш­ка Соко­ле­нок и Федь­ка Сереб­ряк заяви­ли, что зна­ют где добыть в Ала­тыр­ском уез­де золо­тую и сереб­ря­ную руду. А мос­ков­ский царь нуж­дал­ся в дра­го­цен­ных метал­лах. С их помо­щью Даш­ков пытал­ся най­ти руду в уез­де, но без­ре­зуль­тат­но. А ала­тыр­ские фаль­шивомонетчики были нака­за­ны и сосла­ны на посе­ле­ние в Пензу9. Вое­во­да про­дол­жал поис­ки «сереб­ря­ной руды». Бояри­ну кня­зю Ю.М. Ромо­да­нов­ско­му от Даш­ко­ва ушла «гра­мот­ка». В ней он сооб­щил, что полу­чил све­де­ния о на­личии «руды» в с. Шер­стине на р. Пьяне в поме­стье Ф. Арга­ма­ко­ва в 90 вер­стах от Ала­ты­ря и что вес­ной нач­нет ее поиски.

Впро­чем, было еще одно «денеж­ное дело», кото­рое решал князь Дашков10. В 1659 г. в Ала­ты­ре вое­во­де били челом ате­мар­цы и алатырцы—дво­ряне и дети бояр­ские, мор­дов­ские мур­зы — о доз­во­ле­нии быть каба­ку и Торж­ку у Тар­ха­нов­ских ворот, у пере­во­за в поме­стье кня­зя А. Вол­хов­ско­го у сельца
Покров­ско­го. Одна­ко Тор­жок пере­ве­ли в поме­стье В. Чир­ко­ва в с. Зна­мен­ское и он стран­ным обра­зом ока­зал­ся «неве­дом» тамо­жен­но­му голо­ве с целоваль­никами, не соби­рав­шим 3 года пошли­ны. 20 авгу­ста 1662 г. Даш­ко­ву бил челом князь А. Бол­хов­ский с прось­бой пере­ве­сти тор­жок к нему и отдать на оброк на 3 года его кре­стья­ни­ну Матюш­ке Кукле­ву с над­да­чей за 20 руб. в год. Кре­стьяне Чир­ко­ва пред­ла­га­ли 50 руб. в год. Вое­во­да посчи­тал так: раз уже про­во­ро­ва­лись, то не давать Тор­жок. Но Даш­ко­ва вско­ре ото­зва­ли в Моск­ву, туда же пере­шел спор претен­дентов. В пер­во­пре­столь­ной реши­ли: «как бы нашей вели­ко­го госу­да­ря казне 15 апре­ля 1663 г. было при­быль­нее» и отда­ли тор­жок в с. Зна­мен­ское. Затем пра­ви­тель­ство отме­ни­ло мед­ные день­ги, реши­ло зад­ним чис­лом взыс­кать и с аренд­ных ста­тей день­ги сереб­ром. Кре­стьяне Чир­ко­ва узна­ли, что пла­тить надо 50 руб., и не мед­ных, а сереб­ря­ных. Их выста­ви­ли в Ала­тырь «на пра
веж» и выби­ва­ли день­ги. На чело­бит­ные Чир­ко­ва сто­ли­ца отве­ча­ла отписка­ми — пла­тить по дол­гам сереб­ром. Так закон­чи­лась денеж­ная рефор­ма пра­ви­тель­ства. Мед­ные день­ги от­менили и изъ­яли из обра­ще­ния. При обмене за каж­дый рубль пла­ти­ли в на­чале 10 денег, затем 2 день­ги сереб­ром. Попыт­ка рефор­ми­ро­вать денеж­ную систе­му закон­чи­лась кра­хом, мед­ным бун­том и, как обыч­но, все­об­щим обеднением.

4 авгу­ста 1663 г. госу­дарь ука­зал И. Даш­ко­ву быть в Москве, а 27 августа
цар­ским ука­зом он был опре­де­лен вто­рым вое­во­дой в Астрахань11. Спу­стя почти год, 8 июня 1664 г., от него к царю посту­пи­ла доклад­ная запис­ка. В ней он пока­зал свое обсто­я­тель­ное зна­ние эко­но­ми­ки Сим­бир­ско-Ала­тыр­ско­го Присурья12. Князь Даш­ков обра­тил вни­ма­ние на стра­те­ги­че­ски выгод­ное располо­жение Сим­бир­ска. Выгод­ное в каче­стве ново­го цен­тра тор­гов­ли, от которо­го до Моск­вы лишь 10 дней доро­ги, а не 4 неде­ли вод­ным путем по Вол­ге Оке и Москве-реке. Это на руку как пер­сид­ским куп­цам, так и мос­ков­ским тор­го­вым людям. С Сим­бир­ским уез­дом гра­ни­чат Ала­тыр­ский, Казанский,
Сви­яж­ский и Тетюш­ский уез­ды, кото­рые «хле­бом и ско­том и медом и рыбою изобил­но гораздо».

Для Мос­ков­ско­го госу­дар­ства сере­ди­ны XVII в. оста­ва­лось акту­аль­ной зада­чей под­дер­жа­ние сво­е­го гос­под­ства в Ниж­нем Повол­жье, на территории
быв­ше­го Аст­ра­хан­ско­го хан­ства. В Аст­ра­ха­ни в 1651 г. насчи­ты­ва­лось 4725
слу­жи­лых людей. Сюда посто­ян­но направ­ля­лись более 1000 чел. годовалыци-
ков. Все они полу­ча­ли хлеб­ное и денеж­ное жало­ва­ние, на кото­рое в среднем
ухо­ди­ло 58 тыс. руб.13 Это при том, что в 1680 г. общий госу­дар­ствен­ный до
ход состав­лял 1 240 478 руб. Сбор хле­ба для «низо­вых отпус­ков» организован
был хоро­шо: два­жды в год отправ­ля­ли по 1 200 и два­жды по 10 500 четвертей.
Хлеб постав­лял­ся из окрест­ных горо­дов и селе­ний, загру­жал­ся на наса­ды в
Ниж­нем Нов­го­ро­де, либо его по пути заби­ра­ли с при­ста­ней Козьмодемьянска,
Чебок­сар, Сви­яж­ска, Симбирска.
Даш­ков пред­ло­жил в целях сокра­ще­ния госу­дар­ствен­ных расходов
поку­пать хлеб в Сим­бир­ском, Кар­сун­ском, Ала­тыр­ском и Саран­ском уез
дах. В Ала­ты­ре, писал князь, две чет­вер­ти ржи сто­и­ли 25 коп., в Нижнем
Нов­го­ро­де — 40 коп. Есте­ствен­но, сокра­ща­лись и дорож­ные издерж­ки. Князь
заме­тил: «А поче­му хле­ба четв. поку­па­ют в Ниж­нем для Аст­ра­хан­ско­го от­пуску, и про то ведо­мо в Казан­ском дворце».
Тогда же он пред­ло­жил заве­сти в этих уез­дах на «вели­ко­го госу­да­ря паш­ни вели­кие», т.е. деся­тин­ную паш­ню. В XVII в. с морд­вы соби­ра­ли посоп­ный хлеб, но он был заме­нен денеж­ным сбо­ром (1581 руб. 25 алтын).
Веро­ят­но, тогда воз­об­ла­да­ло мне­ние о необ­хо­ди­мо­сти вер­нуть­ся вновь к от­ рабо­точ­ной запаш­ке. Пра­ви­тель­ство дол­го гото­ви­лось к это­му. В мар­те 1666 г. в уез­ды коман­ди­ро­ва­ли стре­лец­ко­го голо­ву А. Лопу­хи­на, кото­рый дол­жен был рас­смот­реть вопрос о вве­де­нии деся­тин­ной паш­ни, дру­гих хлеб­ных и
денеж­ных пла­те­жей, «как бы госу­да­ре­ве казне при­быль­нее, а кре­стья­ном не в тягость»14. В сле­ду­ю­щем году по двор­цо­вым вла­де­ни­ям про­ехал началь­ник Хлеб­но­го при­ка­за И.С. Хит­ро­во. Деся­тин­ную паш­ню в мор­дов­ских дерев­нях Ала­тыр­ско­го и др. уез­дов вве­ли в 1668 г. Она ока­за­лась для морд­вы более тя
желой, хотя с нее сло­жи­ли 18-лет­нюю задол­жен­ность, в т.ч. еже­год­ные сбо­ры за «Ате­мар­ские и Кор­сун­ские сто­ро­жи». Впо­след­ствии пра­ви­тель­ство убе­дилось в боль­шей выгод­но­сти денеж­ных выплат вме­сто деся­тин­ной паш­ни. Спу­стя 8 лет ее отме­ни­ли и морд­ву вновь пере­ве­ли на денеж­ные платежи.
Про­грам­ма Даш­ко­ва вызва­ла горя­чий инте­рес госу­да­ря. Ему было по­ручено осу­ще­ствить ее на прак­ти­ке. С 5 мар­та 1665 г. по 7 фев­ра­ля 1670 г. в тече­ние пяти бес­смен­ных лет он был вое­во­дой в Симбирске.
Пол­но­мо­чия князь Даш­ков полу­чил боль­шие. Все вое­во­ды окрест­ных уез­дов по сыск­ным и дру­гим делам под­чи­ня­лись ему. Из отпис­ки вое­во­ды и сыщи­ка в Ала­ты­ре А.И. Ероп­ки­на: «Как столь­ник князь Иван Даш­ков для сыс­ку на Ала­тарь при­е­дет, и ему давать отстав­ных дво­рян и детей бояр­ских и подья­чих и пуш­ка­рей и стрельцов»17. Он по-преж­не­му вел сыск бег­лых кре­стьян, выво­дил раз­бой­ни­ков, борол­ся с вое­вод­ски­ми «ворам поно­ров­ка­ми». Так, 2 фев­ра­ля 1666 г. бил челом ясаш­ный «чюва­ше­нин» д. Янши­хо­во Янштуч­ка Пас­мур­зин на кур­мыш­ско­го чува­ша Миш­ку Коч­ю­ко­ва. А дело было в том, что в 1665 г. к Янштуч­ке нанял­ся на рабо­ту на 6 лет за 18 руб. чуваш д. Дивас Пахо­мо­вы Пих­ту­ган­ка. Не про­ра­бо­тав года, он сбе­жал, при­хватив у зажи­точ­но­го хозя­и­на 2 лоша­ди «с узды и с сед­лы и с вой­ло­ки и с епан­чи, четы­ре сумы, топор, хошпу, серь­ги сереб­ря­ные, пере­везь, одно­ряд­ку жен­скую, каф­тан виш­не­вый, день­ги», все­го на сум­му 112 руб. А теперь бег­лец живет у М. Коч­ю­ко­ва. Даш­ков при­ка­зал кур­мыш­ско­му при­ста­ву най­ти обо­их и при­ве­сти на суд18. В кон­це 1669 г. Даш­ков отпра­вил в Ядрин «сыск­ных дел дво­ря­ни­на» Л.Д. Вер­хов­ско­го с рат­ны­ми людь­ми сыс­ки­вать бег­лых и взыс­кать с посад­ских жите­лей 260 руб. «с лиш­ком» за постав­лен­ную соль. В Ядрине Вер­хов­ский встре­тил сопро­тив­ле­ние посад­ских жите­лей во гла­ве с зем­ским ста­ро­стой, от­казавшихся пла­тить, а так же потвор­ство со сто­ро­ны вое­во­ды И.А. Чеме­со­ва. Даш­ков был вынуж­ден при­гро­зить ослуш­ни­ку, что если он отпи­шет госуда­рю, то как бы ядрин­цам не при­шлось пла­тить «втрое». «А госу­да­ре­ва ука­зу и собор­но­го уло­же­нья не пере­де­ла­ют и ни для вели­ких гос­под наших, не ток­мо шта для ядринцов»19.
Вое­во­да отде­лял зем­ли син­би­ря­ни­нам, решал мно­гие жиз­нен­ные пробле­мы. Так в 1666 г. работ­ный чело­век Кузем­ка Ондро­нов взял на оброк рыб­ную вата­гу, пору­чи­лись за него мест­ные стрель­цы Иваш­ка Уго­нин и Данил­ка Сама­ре­нин. Кузем­ка вне­зап­но умер, стрель­цы же за про­стой «ватаж­но­го про­мыс­ла» должны
были запла­тить 20 руб. Долг отдал подья­чий при­каз­ной избы Федор Чер­ни­ков, кото­ро­му была отда­на вдо­ва Анна «в зажив». В 1670‑м же к вое­во­де сло­вес­но обра­ти­лась дев­ка Анют­ка Афа­на­сье­ва дочь, кото­рая не хоте­ла оста­вать­ся в доме «син­би­ря­ни­на» Мар­ка Воры­па­е­ва. Доку­мен­тов на нее у слу­жи­ло­го не оказалось.
«И по поме­те веле­но тое дев­ку от Мар­ки Вары­па­е­ва свободить»20.
Вое­во­дой при­ни­ма­лись меры по укреп­ле­нию Сим­бир­ской черты.
В 1666 г. с целью защи­ты рус­ских посе­ле­ний, рас­по­ло­жен­ных южнее чер­ты, от
напа­де­ний кочев­ни­ков Даш­ков осно­вал на Самар­ской доро­ге Сенгилеевскую
Сло­бо­ду (г. Сен­ги­лей). В 1667 г. изъ­яты из веде­ния Саран­ска и причисле
ны к его ведом­ству г. Кар­сун, при­го­род­ки Малый Кар­сун, Аргаш и Сурский
Острог, острож­ки и засеч­ные крепости.
А что же с эко­но­ми­че­ской про­грам­мой? Пла­ны тре­бо­ва­ли денег, кото
рые надо было най­ти на месте. 9 мар­та, т.е. спу­стя 4 дня после сво­е­го всту
пле­ния в долж­ность вое­во­ды, Даш­ков отнял «нево­лею» 6 оброч­ных мельниц
у «када­шев­ца Пет­ра Иса­е­ва». Послед­ний сумел в 1663 г. полу­чить их на 5 лет
из рас­че­та 600 руб. мед­ных денег. Да и тех не пла­тил два года. Мель­ни­цы были
пере­да­ны посад­ско­му жите­лю Сте­па­ну Про­то­по­по­ву и «казан­цу» В. Павлову
за 400 руб. сереб­ром в год. Это были креп­кие хозя­е­ва, предпринимате
ли, дер­жав­шие в Сим­бир­ске тамож­ню и мно­гие каба­ки. Тогда ж он отдал
на откуп несколь­ко тамо­жен и каба­ков ниже­го­род­цу «ямско­му охотнику»
Г. Муха­нов­ско­му с това­ри­ща­ми с над­да­чей и пошли­на­ми за 5500 руб. Вскоре
он полу­чил госу­да­ре­ву гра­мо­ту «с мило­сти­вым сло­вом, что он в государевых
делех раде­ет и чинит прибыли»21.
На эти день­ги были при­об­ре­те­ны 4 наса­да и отправ­ле­ны с хле­бом в
Аст­ра­хань, обрат­но при­ве­зе­ны соль и рыба. Спу­стя неко­то­рое вре­мя каз
на потре­бо­ва­ла от Даш­ко­ва отче­та, сколь­ко за 1668—1669 гг. из Астрахани
в Сим­бирск наса­дов при­шло, сколь­ко тысяч пудов, что из того про­да­но на
месте и по какой цене? В «пони­зо­вых горо­дах» были заве­де­ны боль­шие вино
курни22. Даш­ков обу­стро­ил вино­ку­ре­ние на Арга­ше, где были задействованы
77 мед­ных кубов. Вед­ро вина обхо­ди­лось казне в 20 алтын, а про­да­ва­лось по
1 руб. 16 алтын 4 деньги23.
Вое­во­да завел на Вол­ге рыб­ный двор со стру­га­ми и нево­да­ми. На дворе
рас­по­ла­га­лись лед­ник, «суши­ло рыб­ное». Рыб­ные вата­ги, полу­чив­шие ловли
на оброк, лови­ли, соли­ли, суши­ли рыбу, заго­тав­ли­ва­ли икру, рыб­ный клей.
При­чем в Моск­ву в про­рез­ных стру­гах отсы­ла­лась живая рыба—белуга, осе
тры, лосо­си, стер­ля­ди, лещи, кара­си, суда­ки и проч.
В 1667 г. пра­ви­тель­ство пору­чи­ло И. Даш­ко­ву послать с «извет­чи­ком»
Я. Щиб­ри­ным людей для осмот­ра «соля­но­го Бускун­чар­ско­го озе­ра» с тем,
что­бы взять образ­цы соли и изго­то­вить чер­теж. Все эти мате­ри­а­лы должны
были посту­пить в при­каз Тай­ных дел. Подроб­но­сти этой экс­пе­ди­ции нам не
извест­ны. Но в спис­ке «Кни­ги Боль­шо­му Чер­те­жу» (1660‑е гг.) уже содержит
ся харак­те­ри­сти­ка бас­кун­чак­ской («лома­ют соль, чиста как лед») и, видимо,
эль­тон­ской («лома­ют соль виш­не­вую как мали­на») соли24.
Пред­ме­том исклю­чи­тель­но­го вни­ма­ния царя явля­лось туто­вое дерево
и стрем­ле­ние Алек­сея Михай­ло­ви­ча заве­сти в Рос­сии соб­ствен­ное шелко
вод­ство. Он не мог не обра­тить вни­ма­ние, что в сво­ей запис­ке Даш­ков от
метил: туто­вые дере­вья были поса­же­ны в Каза­ни, Сама­ре, Цари­цыне и
не при­жи­лись, а в Сим­бир­ске «туто­вое мно­гое дере­ве им чер­ви шолковые
кор­мять; и в том месте завесть моч­но шол­ко­вый про­мысл мно­гой». Тутовые
дере­вья были поса­же­ны еще при преды­ду­щих вое­во­дах П.А. Измай­ло­ве и
Р. Ефимове25. В 1665 г. в горо­де заве­ли опыт­ный туто­вый сад. Его устройством
зани­мал­ся «строй­щик Михай­ла Демен­тьев сын Неустро­ев». Туто­вый сад был
рас­по­ло­жен на степ­ной сто­роне под горо­дом и охра­нял­ся слу­жи­лы­ми людь
ми. Здесь сто­я­ли две избы, погреб, два сарая. Стад­ный конюх Тимош­ка Гурьев
при­вез аст­ра­хан­ских семян: вино­град­ных, мин­даль­ных, огур­цов, дыни, фи
ников и др., а так­же «семя чер­вей шол­ко­вых». Тогда же при­сла­ли в Симбирск
«шол­ко­во­го дела завот­чи­ка» Федь­ку Ива­но­ва с женой.
Резуль­та­ты этой рабо­ты в Сим­бир­ске все же были. В Моск­ву посыла
лись «замор­ские све­жие огур­цы», арбу­зы. Неко­то­рых резуль­та­тов доби­лись в
шел­ко­вод­стве. В октяб­ре 1667 г. в Моск­ву отпра­ви­ли «варе­но­го доб­ро­го шел
ку сыр­цу пол­фун­та, сбор­но­го пло­хо­во шол­ку. ..11 золот­ни­ков с полузолотни-
ком, из маточ­ных пузы­рей варе­но­го шол­ку 8 золот­ни­ков с полузолотником,
да для образ­ца пузы­рек и маточ­ный червь с кры­ла­ми». Веро­ят­но, результаты
не были обна­де­жи­ва­ю­щи­ми, и в декаб­ре 1668 г. Федь­ку Ива­но­ва ото­зва­ли и
заме­ни­ли на «тол­ко­во­го масте­ра Маме­та Касим­ку казылбашенина»26. В ро-
спис­ном спис­ке 1670 г. мы уже видим опи­са­ние раз­вер­ну­то­го производства
шелка.
Царь Алек­сей Михай­ло­вич мно­го вре­ме­ни уде­лял садо­вод­ству и ого
род­ни­че­ству. Он хотел создать под Моск­вой в Измай­ло­во образ­цо­вый питом
ник, в кото­ром были бы пред­став­ле­ны самые дико­вин­ные рас­те­ния. Царь не
раз посы­лал сво­их дове­рен­ных людей, обыч­но подья­чих и соколь­ни­ков, за
семе­на­ми дере­вьев и рас­те­ний в Сим­бирск и Аст­ра­хань, на Терек.
При­каз Тай­ных дел отпра­вил к Даш­ко­ву соколь­ни­ка Д. Ракова,
подья­че­го Е. Васи­лье­ва и лека­ря И. Игу­мен­цо­ва для изго­тов­ле­ния «лекар­
ствен­ных водок» и лекар­ствен­ных трав. Дали в доро­гу денег и 10 винных
кубов. Вое­во­да же дол­жен был устро­ить повар­ню, предо­ста­вить работных
людей и т.д. К сбо­ру трав при­влек­ли слу­жи­лых людей и их семьи. За месяц
удар­ной рабо­ты было изго­тов­ле­но 18 бочек (249 ведер) вод­ки и 8 лубяных
коро­бей с лекар­ствен­ны­ми тра­ва­ми. «Заго­то­ви­те­ли» из Моск­вы при­ез­жа­ли и
в после­ду­ю­щие годы»27.
Таким обра­зом, во мно­гом бла­го­да­ря дея­тель­но­сти И.И. Дашкова
Сим­бирск стал пре­вра­щать­ся в центр круп­но­го аграр­но­го рай­о­на, обеспечи
вав­ше­го про­дук­ци­ей сель­ско­го хозяй­ства не толь­ко соб­ствен­ное слу­жи­лое и
тор­го­во-про­мыс­ло­вое насе­ле­ние, но и постав­ляв­ше­го хлеб, соль, вино и т.д.
в дру­гие горо­да. Имен­но в эти годы казен­ное и двор­цо­вое ведом­ства обрати
ли самое серьез­ное вни­ма­ние на город и его уезд и пред­при­ня­ли энергичные
меры для созда­ния в нем круп­ней­ше­го меж­ду Каза­нью и Аст­ра­ха­нью про
мыс­ло­во­го, тран­зит­но­го и адми­ни­стра­тив­но­го центра.
После­ду­ю­щие годы жиз­ни и дея­тель­но­сти кня­зя в доку­мен­тах про
смат­ри­ва­ют­ся ску­по. У него двор в Москве, неред­ко зна­чит­ся в чис­ле при
гла­шен­ных к царю на празд­ни­ки. Вхо­дил в круг цар­ских любим­цев. В 1680 г.
воз­гла­вил объ­еди­нен­ный Суд­ный при­каз. Был вовле­чен в спор­ное земель
ное дело меж­ду дву­мя тих­вин­ски­ми мона­сты­ря­ми — Успен­ским муж­ским и Вве­ден­ским жен­ским. За Успен­ский сто­я­ли бояре Одо­ев­ские, Про­зо­ров­ские, за Вве­ден­ский — столь­ни­ки князь И. Даш­ков и околь­ни­чий П.И. Матюш­кин. Под­ко­вер­ная борь­ба закон­чи­лась пора­же­ни­ем и отстав­кой Дашкова
в сен­тяб­ре 1681 г.28
19 апре­ля 1685 г. стал околь­ни­чим, был в поезд­ке с Пет­ром Алек­се­е­ви­чем в Спас­ский мона­стырь. Умер в 1686/87 г.29
2 ДАИ 8. С. 339; Забе­лин И. Домаш­ний быт рус­ских царей в XVI и XVII сто­ле­ти­ях. М., 2005.
С. 238–239.
3 АСПбИИ. Ф. 131. Оп.1. Д. 92/3. Л. 57—57 об.
6 Цве­та­ев Д. Про­те­стант­ство и про­те­стан­ты в Рос­сии до эпо­хи пре­об­ра­зо­ва­ний. М., 1890.
С. 778—779.
7 Во вре­мя служ­бы из его дерев­ни в Риж­ском уез­де бежа­ло все насе­ле­ние (8 кре­стьян­ских дворов).
См.: Ново­сель­ский А.А. Отда­точ­ные кни­ги бег­лых как источ­ник для изу­че­ния народ­ной колониза
ции на Руси в XVII в. // Тру­ды исто­ри­ко-архив­но­го инсти­ту­та. Т. 2. М., 1946. С. 4.
8 Гла­зьев В.Н. Власть и обще­ство на юге Рос­сии: про­ти­во­дей­ствие уго­лов­ной преступности.
Воро­неж, 2001. С. 133.
9 Гур­пянд ИЯ. При­каз вели­ко­го госу­да­ря Тай­ных дел. Яро­славль, 1902. С. 376—380; РИБ. Т. 21.
Стб. 74,1001.
10 АСПбИИ. Ф. 169. On. 1. д. 115; РГА­ДА. Ф. 371. Оп. 2. Д. 85.1. Л. 12—13.
11 Анто­нов А.В. Родо­слов­ные рос­пи­си кон­ца XVII в. М., 1996. С. 145.
12 Гур­пянд ИЯ. При­каз вели­ко­го госу­да­ря Тай­ных дел. Яро­славль, 1902. С. 353—356; РИБ. Т. 21.
Стб. 74,1001.
13 Сте­па­нов И.В. Хозяй­ствен­ная дея­тель­ность Мос­ков­ско­го пра­ви­тель­ства в Ниж­нем Повол­жье в
XVII в. // Уче­ные запис­ки ЛГУ. 1939. № 48. С. 121—122.
17 Кре­стьян­ская вой­на под пред­во­ди­тель­ством Сте­па­на Рази­на. Сб. доку­мен­тов. Т. 3. М., 1962. С. 385;
РИБ. Т. 21. Стб. 602.
18 РГА­ДА. Ф. 1135. On. 1. Д. 43.
19 АСПбИИ. Ф. 157. On. 1. Д. 116.
20 РГА­ДА. Ф. 1209. Оп. 4. Д. 6473.
21 РИБ. Т. 21. Стб. 1149—1150.
22 РГА­ДА. Ф. 371. Оп. 2. Д. 92. Л. 1—23.
23 Гур­кин В. На бере­гах Рус­ско­го Нила. Исто­рия изу­че­ния тер­ри­то­рии Сим­бир­ско­го Поволжья.
М., 2005. С. 51–52.
24 Дуб­ман Э.Л. Про­мыс­ло­вое пред­при­ни­ма­тель­ство и осво­е­ние Пони­зо­во­го Повол­жья во вто­рой по
ловине XI—XVII вв. Дис. ... д‑ра ист. наук. Сама­ра, 2000. С. 511.
25 Гур­кин В. Указ. соч. С. 51.
26 Там же; РИБ. Т. 21. Стб. 1120—1121, 1145—1146, 1149—1150, 1165-
1305—1306, 1318, 1353—1355, 1361,1400—1401,1413, 1493.
27 РИБ. Т. 21. Стб. 1070, 1100, 1105—1106,1193.
28 См.: Седов П.В. Закат Мос­ков­ско­го цар­ства. Цар­ский двор кон­ца XVII в. СПб., 2006 С. 383, 410—
411,419.
29 ДР IV. Стб. 346. Мар­шалл Т. По. Рос­сий­ская эли­та в XVII в. Т. 1. Хель­син­ки, 2004. С. 402.

2‑й вое­во­да в Аст­ра­ха­ни (1663 — 1666) (с бояри­ном кн. Я.Н.Одоевским и С.Я.Беклемишевым) (Бар­су­ков. С. 11, 533). Князь Иван Ива­но­вич Даш­ков, состо­ял вое­во­дою гор. Сим­бир­ска с 5 мар­та 1665 г. по 7 фев­ра­ля 1670 года (см. М. А. М. Ю. Печат­ной Кон­то­ры пошлин­ную, кни­гу, за №159 л. 324); его пре­ем­ни­ком был околь­ни­чий Иван Бог­да­но­вич Мило­слав­ской с 7 фев­ра­ля 1670 г. (См. в той же кни­ге л. 331).Приходо-расходная кни­га г. Сим­бир­ска и уез­да 1665–67 годы
В июне 1665 года Иван Даш­ков про­вел инспек­тор­скую поезд­ку по изу­че­нию уго­дий и про­мыс­лов Сим­бир­ско­го уез­да, и был состав­лен хозяй­ствен­ный план по его раз­ви­тию, о чем и было доло­же­но царю «Сказ­ка князь Даш­ко­ва о Син­бир­ску, что моч­но в нем завесть паш­ни, лов­ли, борт­ные ухо­жья и иное». Нуж­но отме­тить, что это един­ствен­ный в сво­ем роде исто­ри­че­ский доку­мент Мос­ков­ско­го госу­дар­ства, сохра­нив­ший­ся до наших дней. В Мос­ков­ском Архи­ве Мини­стер­ства Юсти­ции хра­нит­ся под № 5/4882 «При­хо­до-Рас­ход­ная кни­га» Син­бир­ской При­каз­ной Избы 1665 — 1667 г.г. Oнa содер­жит в себе оклад­ные и нео­клад­ные сбо­ры г. Син­бир­ска и при­го­ро­дов Бела­го Яра, Ерыклин­ска, Кар­су­на, Тагая, Урен­ска и Юшан­ска. Эта кни­га, по наруж­но­му, объ­е­му сво­е­му — в лист пис­чей бума­ги, пере­пле­те­на в дубо­выя дос­ки, обтя­ну­тыя кожею; заклю­ча­ет в себе 438 полу­ли­стов, т. е., 55 тет­ра­дей (2), скреп­ле­на столь­ни­ком и вое­во­дою кня­зем Ива­ном Даш­ко­вым; из этой кни­ги изчез­ли пер­выя 13 тет­ра­дей и затем еще 17‑я. Пола­гая на каж­дую тет­радь 4 листа, мож­но допу­стить, что недо­ста­ет в ней, при­бли­зи­тель­но, 112 полулистов.
В нем опи­сы­ва­ет­ся, что в Син­бир­ском уез­де «зем­ли самые доб­рые», и если «госу­дарь будет «изво­лить», здесь «моч­но завесть паш­ни вели­кие» и так­же «завесть мел­ни­цы мно­гие, пото­му что рек уго­жих мно­го», а отсю­да и «хлеб­ный отпуск в Аст­ра­хань перед нынеш­ни­ми отпус­ка­ми горазд будет. Да в тех же местах моч­но завесть для Аст­ра­хан­ска­го отпус­ку вино­ку­рен­ные повар­ни на реке Суре, пото­му что Сур­ская вода к вин­но­му куре­нью угод­на и выгод­на»; в лесах мно­гие «борт­ные уго­дья»; под горо­дом блис­ко реки Вол­ги соля­ные росо­лы в 2 местех: один на поса­дц­кой зем­ле ‚а дру­гой на мона­стыр­ской — Спас­ско­го мона­сты­ря. В Син­бир­ску ж моч­но завесть в реках в Вол­ге рыб­ные лов­ли, а ловят осет­ры и белу­ги и белые рыби­цы и лосо­си; рас­тет «туто­вое мно­гое дере­вье, чем чер­ви шол­ко­вые кор­мят и в том месте мож­но завесть шол­ко­вый про­мы­сел мно­гой». Испол­няя впо­след­ствии нака­зы царя, при туто­вой роще летом 1667 года было нача­то про­из­вод­ство нату­раль­но­го шел­ка, обра­зец был ото­слан в Моск­ву: «Сен­тяб­ря в 19 день по отпис­кам из Син­бир­ска столь­ни­ка и вое­во­ды кня­зя Ива­на Даш­ко­ва при­сла­но к Москве ново­го шол­ко­во­го заво­ду варе­нья 175-го году: варе­но­го доб­ро­го шол­ку сыр­ца пол­фун­та». Кро­ме это­го по ука­зу царя в Мос­ков­ский туто­вый сад в пери­од с (1665–1667гг.) было отправ­ле­но до 3 тысяч туто­вых дере­вьев и черен­ков. Осо­бое вни­ма­ние уде­лил вое­во­да раз­ви­тию рыб­но­го про­мыс­ла, как доход­ной ста­тьи попол­не­ния госу­да­ре­вой каз­ны, неод­но­крат­но выда­вая про­мыс­ло­ви­кам взай­мы соль для рыб­но­го соле­ния. В 1669 году был заве­ден и в Сим­бир­ске «двор­цо­вый рыб­ный двор для лов­ли рыбы на госу­да­ря, с при­вле­че­ни­ем к нему нуж­ных людей на жало­ва­нье. В свя­зи с тем, что рыб­ною лов­лей зани­ма­лись обык­но­вен­но «толь­ко с вес­ны до полу­ле­та» удо­вле­тво­рил чело­бит­ную посад­ских людей с 175 (1667) года ловить рыбу «глис­ною сна­стью» по Вол­ге реке из «обро­ку по неде­лю» с лот­ки по 5 алтын. План «постро­ить в Син­бир­ском уез­де, где место при­и­щут» вино­ку­рен­ные повар­ни был под­дер­жан царем с усло­ви­ем, «отдать на откуп года на два, а боль­ше дву годов давать не веле­но». Были ли постро­е­ны вино­кур­ни на Суре неиз­вест­но, но о каче­стве сим­бир­ско­го вина сви­де­тель­ству­ет предо­став­ле­ние льго­ты (бес­по­шлин­ном вво­зе) «син­би­ря­ни­ну Васи­лию Горе­зи­ну» на про­воз вина в Апте­кар­ский При­каз для изго­тов­ле­ния лекар­ствен­ных настоек.
Раз­ви­тие тор­го­во-эко­но­ми­че­ских отно­ше­ний с горо­да­ми в бас­сейне реки Вол­га от Нов­го­ро­да до Аст­ра­ха­ни потре­бо­ва­ло стро­и­тель­ства соб­ствен­но­го тор­го­во­го фло­та, поэто­му по при­ка­зу Даш­ко­ва в 1667 году на при­ста­ни было нача­то стро­и­тель­ство мел­ко­вод­ных судов (струг, пау­зок) из «стру­го­во­го леса» спус­ка­е­мо­го с вер­хо­вьев Волги.
Из зна­чи­мых собы­тий в пери­од прав­ле­ния Ива­на Даш­ко­ва мож­но отне­сти и нача­ло про­из­вод­ства кир­пи­ча, кото­рый исполь­зо­вал­ся в основ­ном на «печ­ную кладь, актив­ное раз­ви­тие кустар­но-ремес­лен­ных про­мыс­лов, таких как бон­дар­ное, гон­чар­ное, рогож­ное, куз­неч­ное, угле­жо­ги, скор­няж­ное, реме­сел по изго­тов­ле­нию саль­ных свеч и све­тиль­ни­ков из говя­жье­го сала, варе­ния бере­зо­во­го дег­тя, рыбье­го жира, рыб­но­го клея (кар­лук), полы­нье­го мас­ла, квас­но­го сус­ла, чер­ниль­но­го варе­нья, купо­ро­са, колес, кана­тов и вере­вок, ско­бя­ных изде­лий и др. Из при­слан­ных из Моск­вы семян в 1667 году был зало­жен сад по выра­щи­ва­нию дынь, «шама­хин­ских» арбу­зов и «замор­ских огурцов».
1668 г. авгу­ста в 4 день ука­зал Госу­дарь с Ала­ты­ря столь­ни­ку и вое­во­де, князь Ива­ну княж Ива­но­ву сыну Даш­ко­ву быть к себе Госу­да­рю.. «авгу­ста в 10 день ука­зал Госу­дарь быть на сво­ей госу­да­ре­ве служ­бе в Аст­ра­ха­ни столь­ни­кам и вое­во­дам князь Яко­ву княж Ива­но­ву сыну Даш­ко­ву... и князь Иван Даш­ков на Ала­ты­ре..» «Авгу­ста в 27 день, послал Госу­дарь в Аст­ра­хань бояри­на и вое­во­ду князь Яко­ва Ники­ти­ча Одо­ев­ска­го.. да с бояри­ном же и вое­во­дою с князь Яко­вом Ники­ти­чем Одо­ев­ским быть в това­ры­щех в Аст­ра­ха­ни столь­ни­ку князь Ива­ну княж Ива­но­ву сыну Даш­ко­ву. И ныне князь Иван Даш­ков на Ала­ты­ре..» (См. Допол­не­ния к 111 т. Двор­цо­вых Раз­ря­дов, стр. 891, 392 и 394).
В 1671 г. дво­ря­нин князь Иван Ива­но­вич Даш­ков, при­сут­ство­вал в Раз­бой­ном При­ка­зе. (См. Древн. Росс. Библ. т. ХХ стр. 388).
1683 г. апре­ля в 19 день, вели­кие госу­да­ри цари и велп­кие кня­зи Иоанн Алек­се­е­вич и Петр Алек­се­е­вич всея вели­кия и малыя и белыя Рос­сии само­держ­цы пожа­ло­ва­ли из дво­рян в околь­ни­чьи кня­зя Иванa Ива­но­ви­ча Даш­ко­ва. Вели­ких госу­да­рей жало­ва­нье честь ока­зы­ва­ли околь­ни­че­му Ива­ну Ива­но­ви­чу дум­ной дво­ря­нин Иван Сте­па­но­вич Телеп­нев, дум­ной дьяк Васи­лий Гри­го­рье­вич Семе­нов. (См. Двор­цо­вые Раз­ря­ды т. 1V, стр. 345 и 346).
1685 г. авгу­ста в 24 день, посла­на гра­мо­та в мона­стырь Рож­де­ства Пре­свя­тыя Бого­ро­ди­цы, и вели­ка­го Чудо­твор­ца Сав­вы Сто­ро­жев­ска­го, к бого­моль­цам, к архи­манд­ри­ту Сели­вер­сту, к кела­рю Тихо­ну Мака­рьев­ско­му каз­на­чею Герон­тию Савин­ско­му с бра­тьею. По чело­би­тью околь­ни­ча­го, кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча Даш­ко­ва веле­но про­тив его чело­би­тья на Москве, в Вос­кре­сен­ском мона­сты­ре, что на Твер­ской ули­це, при­де­ле Сав­вы Чудо­твор­ца по его обе­ща­нию достро­ить для повсе­днев­ной служ­бы., При­пись дья­ка Гав­ри­ла Дерев­ни­на, Писа­на авгу­ста в 18 день. (См М. А. М. Ю. Печат­ной кон­то­ры без­по­шлин­ную кн. № 70. л. 508),
1687 г. Спи­сок бояр и околь­ни­чих и дум­ных и ближ­них людей, и столь­ни­ков, и стряп­чих и дво­рян, и дья­ков нынеш­ня­го 195 году под­лин­ный. Околь­ни­чий князь Иван Ива­но­вич Даш­ков, про­тив него на поле напи­са­но: „умре». (См. там же Спис­ки Бояр­ские кн. к 26, л. 1, 5 и 6 об.).
Умер в Москве в 1687 году, похо­ро­нен в родо­вой усы­паль­ни­це кня­зей Даш­ко­вых в собор­ном хра­ме Новоспас­ской оби­те­ли на бере­гу Моск­вы реки.
К сере­дине ХVII века Михал­ко­во вновь исче­за­ет из пис­цо­вых книг. Вза­мен упо­ми­на­ет­ся пустошь Малая, кото­рая вме­сте с близ­ле­жа­щей дерев­ней Горюш­ки­ной была пожиз­нен­но пере­да­на кня­зю Ива­ну Ива­но­ви­чу Даш­ко­ву, воз­глав­ляв­ше­му Раз­бой­ный при­каз (назва­ние при­ка­за гово­рит само за себя). В Меже­вой кни­ге 1680 года речь сно­ва идет о Михал­ко­ве, при­чем уже как о вот­чине (наслед­ствен­ном вла­де­нии) И.И.Дашкова. Впо­след­ствии Михал­ко­во надол­го оста­ет­ся в этой семь
~ Ж. NNN. (Пока­зан­ный у Е.В.Пчелова брак с доче­рью кн. Федо­ра Дмит­ри­е­ви­ча Вол­кон­ско­го — ошиб­ка. Дочь кн Ф.Д.Волконского — кнж. Евдо­кия пока­за­на деви­цей в 1692, а 24.07.1695 вышла замуж за столь­ни­ка цари­цы Прас­ко­вьи Федо­ров­ны Ива­на Ива­но­ви­ча Даш­ко­ва (не кня­зя) — см. Вла­сьев. Т. 1. Ч. 3. С. 391, 468).

XXV генерація

31.30. Улья­на Ивановна
Род. ок. 1646. Ум. после 1678.
Вер­хо­вая бояры­ня и мама (во вре­мя вдов­ства) царе­ви­чей Семе­на и Пет­ра Алек­се­е­ви­чей (Голи­цын. С. 120–121) (Е.В.Пчелов пока­зы­ва­ет ее доче­рью кн. Ива­на Андре­еви­ча Даш­ко­ва (N 27), что невоз­мож­но хро­но­ло­ги­че­ски. — Пче­лов. С. 198).
М. ок. 1661 столь­ник (1663) кн. Иван Васи­лье­вич Голи­цын (1641 — после 1663), род­ной брат фаво­ри­та царев­ны Софьи Алек­се­ев­ны кн. Васи­лия Васи­лье­ви­ча Голи­цы­на (1643 — 21.04.1714).
32.30. Андрей Иванович
Род. ок. 1650. Ум. 1705.
Стольник.
~ Дом­на Гри­го­рьев­на Измай­ло­ва, дочь Гри­го­рия Михай­ло­ви­ча Измай­ло­ва [Лоба­нов-Ростов­ский. Т. 1. С. 222; Пче­лов. С. 199].
33. 30. Петр Иванович
Род. ок. 1655. Ум. после 1711.
Столь­ник цари­цы Ната­льи Кирил­лов­ны, затем цар­ский столь­ник (Пче­лов. С. 199).
~ 1‑я с 1680 Софья Леон­тьев­на Лопу­хи­на, род. 1665, ум. 1681, дочь столь­ни­ка (1657) Леон­тия Илла­ри­о­но­ви­ча Лопу­хи­на (ок. 1632 — после 1678) и Ната­льи Оси­пов­ны, урожд. Лады­жен­ской. (Дол­го­ру­ков. Ч. 2. С. 58; Рум­мель, Голуб­цов. Т. 1. С. 486; Пче­лов. С. 199; ДРРИ. Т. 2. С. 174).
~ 2‑я [...] Бори­сов­на Чирикова
~ 3‑я ок. 1685 Евфи­мия Бог­да­нов­на Фёдо­ров­на (или Бог­да­нов­на) Поли­би­на, от кото­рой у кня­зя были сын Иван и дочь Мар­фа. [Пче­лов. С. 199. Коз­ло­ва Н.В. Семей­но-пра­во­вые акты дво­рян Моск­вы XVIII века // Е.Р. Даш-
кова и ека­те­ри­нин­ская эпо­ха: Куль­тур­ный фун­да­мент совре­мен­но­сти. М., 2011.
С. 140–149.]
34.30. Федор Ива­но­вич (* 1658, +1708/1710),
тре­тий сын Ив.Ив.Анд-ча; столь­ник (1686,1693) двн. при Дво­ре в нач.людях (1706,1710).
В 1697 году соли­кам­ским вое­во­дой назна­чен столь­ник князь Фёдор Ива­но­вич Даш­ков, 1698 г. воз­ник­ло дело о зло­упо­треб­ле­ни­ях вое­во­ды кня­зя Ф. И. Даш­ко­ва. Вер­ный сво­ей нена­ви­сти к Стро­га­но­вым, он при­ка­зал поса­дить в при­каз­ную избу А. В. Ростов­щи­ко­ва (соле­про­мыш­лен­ни­ка) за про­вин­но­сти и при­оста­но­вить рабо­ту его соле­ва­рен­но­го про­мыс­ла. Алек­сандр Ростов­щи­ков послал жало­бу в Моск­ву, что вое­во­да при­чи­нил ему убыт­ков на 300 руб­лей 5 алтын и 2 день­ги. За него похло­по­тал Г. Д. Стро­га­нов и под­дер­жал обви­не­ние. После про­ве­де­ния сыс­ка, кото­рый про­во­дил один из сто­рон­ни­ков Стро­га­но­ва – стряп­чий Кузь­ма Цыза­рев, вое­во­ду Федо­ра Даш­ко­ва ото­зва­ли с воеводства.
Сра­же­ние при д. Лес­ной. Уча­стие Семе­нов­ско­го пол­ка в этой битве.
В 4 часа сра­же­ние воз­об­но­ви­лось. Начав дви­же­ни, Петр Вели­кий пред­по­ло­жил устре­мить глав­ные уси­лия на левый фланг непри­я­те­ля, как бли­жай­ший к пути его отступ­ле­ния, и гвар­дей­ские пол­ки постав­ле­ны были в пер­вой линии про­тив это­го флан­га. Несмот­ря на поте­ри, поне­сен­ные в нача­ле сра­же­ния при ата­ке леса, Семе­нов­ский полк, после несколь­ких зал­пов, друж­но бро­сил­ся на непри­я­тель­скую линию. Завя­зал­ся бой руко­паш­ный и длил­ся два часа. «Ружья рас­ка­ли­лись от выстре­лов и люди дра­лись до изне­мо­же­ния», доно­сил глав­ный дей­ство­ва­тель бит­вы, князь Голи­цын, Царю. Вме­сте с Пре­об­ра­жен­ца­ми ворва­лись Семе­нов­цы в ваген­бург Шве­дов, и уже овла­де­ли моста­ми на р. Лес­нян­ке, в тылу их пози­ции; но тут встре­тил побе­ди­те­лей швед­ский резерв, при­быв­ший из Про­пой­ска, и оста­но­вил даль­ней­ший успех, а насту­пив­шая ночь пре­кра­ти­ла бит­ву, кото­рую Петр Вели­кий назы­вал мате­рью и пред­те­чей Пол­тав­ско­го сражения.
Важ­на была одер­жан­ная побе­да, но тяже­лы и поте­ри, поне­сен­ные наши­ми вой­ска­ми. Боль­ше всех потер­пел Семе­нов­ский полк. В нем: Уби­то: обер офи­це­ров — 4 5 ниж­них чинов — 210 Ране­но: обер офи­це­ров — 20 ниж­них чинов — 493 . На дру­гой день после бит­вы ране­ные пол­ка отправ­ле­ны пар­ти­я­ми в Смо­ленск. Но боль­шая часть их помер­ли или в доро­ге, или вско­ре по при­бы­тии на место. К чис­лу послед­них при­над­ле­жал капи­тан князь Федор Дашков.
~ Авдо­тья Михай­лов­на Чели­ще­ва (Пче­лов. С. 199), воз­мож­но дочь гусар­ско­го рот­мист­ра, вое­во­ды в Кор­су­ни (1665), осад­но­го вое­во­ды в Харь­ко­ве (1673 — 1675), дво­ря­ни­на мос­ков­ско­го (1677), столь­ни­ка и пол­ков­ни­ка (1686–1692) Миха­и­ла Тимо­фе­е­ви­ча Чели­ще­ва — Рум­мель, Голуб­цов. Т. 2. С. 664. N 109).
1710-го июля в __ день ... князь Федо­ра княж Ива­но­ви­ча Даш­ко­ва жены ево вдо­вы кня­ги­ни Авдо­тьи Михай­ло­вой доче­ри ... в вот­чине в Руз­ском уез­де в Скир­ма­нов­ском ста­ну в селе Семе­нов­ском Коз­ло­ва тож з деревнями ...
[СКАЗ­КИ, ПОДАН­НЫЕ ВО ВРЕ­МЯ ПЕРЕ­ПИ­СИ 1710 ГОДА ГОРО­ДА РУЗЫ И РУЗ­СКО­ГО УЕЗ­ДА ПЕРЕ­ПИС­ЧИ­КУ СТОЛЬ­НИ­КУ ЛЕОН­ТИЮ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИ­ЧУ ЛАЗАРЕВУ(РГАДА. Ф.350. Оп.1. Д.345)]
Цер­ковь Пре­по­доб­но­го Сер­гия на сле­ду­ю­щей пли­те пол­но­стью сохра­ни­лась: «Лета от сотво­ре­ния мира 7219, от Рож­де­ства Хри­сто­ва 1711, октяб­ря в 1‑й день, на память Покро­ва Пре­свя­тыя Бого­ро­ди­цы, пре­ста­ви­ся раба Божия кня­ги­ня Евдо­кия Михай­лов­на, капи­та­на лейб-гвар­дии Семе­нов­ска­го пол­ку кня­зя Фео­до­ра жена Ива­но­ви­ча Даш­ко­ва». Далее пли­та, похо­жая по мате­ри­а­лу и по сти­лю над­пи­си, на кото­рой утра­че­ны дата пре­став­ле­ния и имя усоп­шей 83-лет­ней вдо­вы кня­зя Миха­и­ла Бори­со­ви­ча Чели­ще­ва. И спра­ва рядом пли­та с над­пи­сью: «…пре­ста­ви­ся раб Божий столь­ник Миха­ил Бори­со­вич Чели­щев и погре­бен бысть про­тив сей таблицы».

XXVI генерація

35.33. Мар­фа Петровна
Род. ок. 1692. Ум. ?
1714- Сре­ди кре­пост­ных запи­сей книг мос­ков­ской Юстиц-кол­ле­гии уда­лось отыс­кать сле­ды брач­ных обя­за­тельств пред­ста­ви­те­лей кня­же­ско­го рода Даш­ко­вых, отно­ся­щих­ся к нача­лу XVIII в. Так, одна из запи­сей сви­де­тель­ству­ет: «16 янва­ря 1714 г. столь­ник князь Пётр Ива­нов сын Даш­ков и Кирилл Бори­сов сын Чири­ков сго­во­ри­ли дочь Пет­ра Ива­но­ви­ча кня­ги­ню Мар­фу в заму­же­ство за лейб-гвар­дии сол­да­та кня­зя Фёдо­ра Пет­ро­ва сына Сон­цо­ва-Засе­ки­на» [Коз­ло­ва Н.В. Семей­но-пра­во­вые акты дво­рян Моск­вы XVIII века // Е.Р. Даш­ко­ва и ека­те­ри­нин­ская эпо­ха: Куль­тур­ный фун­да­мент совре­мен­но­сти. М., 2011. С. 140–149.]. Поз­же по про­ше­нию капи­та­на лейб-гвар­дии Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка Ива­на Даш­ко­ва, его сест­ра кня­ги­ня Мар­фа Солн­це­ва-Засе­ки­на была поме­ще­на мос­ков­ский Ново­де­ви­чий мона­стырь. Муж про­гнал Мар­фу из дому, пре­лю­бо­дей­ство­вал с кре­пост­ны­ми, и брат Мар­фы начал раз­вод­ный про­цесс. При­няв дело к слу­ша­нию, Синод поме­стил кня­ги­ню в мона­стырь, что­бы огра­дить ещё от воз­мож­ной мести мужа..
~ 1‑й с 1711 кн. Васи­лий Андре­евич Вол­кон­ский (1688 — 1712) (Вла­сьев. Т. 1. Ч. 3. С. 391).
~ 2‑й с 1714 лейб-гвар­дии капи­тан-пору­чик кн. Федор Пет­ро­вич Солн­цев-Засе­кин . Его пер­вая жена (Весе­лов­ский. С. 219; Пче­лов. С. 199).
36.33. Иван Пет­ро­вич (* 1694, † 9.IX.1743)
1712 г. ‑В пись­ме от Прав. Сена­та из С. Петер­бур­га от 9 фев­ра­ля, а в Москве полу­чен­ном 14 чис­ла, напи­са­но в 12 ста­тье: «недо­рос­лей всех фами­лий и знат­ных и дво­рян­ских детей от 10 лет и выше, кото­рые запи­са­лись в Сена­те и в шко­лах, выслать в С.Петербург; так же и кото­рые в Сена­те не запи­са­ны, и тех при­слать с ними ж». По справ­ке в Канц. Прав. Сена­та: недо­рос­лей от 10 лет и выше: Мос­ков­ской губер­нии: ... князь Иван Пет­ров Дашков...
1714, сал­дат Преобр.п.; 1724, фенд­рик Преобр.п.; Капи­тан лейб-гвар­дии Пре­об­ра­жен­ско­го полка.
~ 1‑я с 1712 Еле­на Афа­на­сьев­на Дмит­ри­е­ва-Мамо­но­ва (род. 1695, ум. 1723), дочь столь­ни­ка Афа­на­сия Михай­ло­ви­ча Дмит­ри­е­ва-Мамо­но­ва (Пче­лов. С. 199).
~ 2‑я с 1724 кнж. Евдо­кия Яко­влев­на Коль­цо­ва-Мосаль­ская, род. 1705/07, ум. 18.04.1731, дочь совет­ни­ка Юстиц-кол­ле­гии кн. Яко­ва Ива­но­ви­ча Коль­цо­ва-Мосаль­ско­го (1666 — 1728) и его 2‑й жены кнг. Анны Евдо­ки­мов­ны, урожд. Язы­ко­вой (Вла­сьев. Т. 1. Ч. 1. С. 217–218, 224–225).
~ 3‑я с 1733 Ана­ста­сия Михай­лов­на Леон­тье­ва род. 1712, ум. 1775, дочь гене­рал-анше­фа Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Леон­тье­ва (01.09.1672 — 12.09.1752) и Марии Васи­льев­ны, урожд. Эвер­ла­ко­вой (08.01.1687 — 25.01.1746) (Лоба­нов-Ростов­ский. Т. 1. С. 324–325).

XXVII генерація

37.36. Еле­на Ивановна
(от 2‑го брака)
Род. 1725. Ум. 01.09.1776.
1754 — кнг. Еле­на Ива­нов­на Дол­го­ру­ко­ва про­си­ла спра­вить за ней име­ние мате­ри ее, кнг. Евдо­кии Яко­влев­ны, доче­ри кн. Яко­ва Ива­но­ви­ча Коль­цо­ва-Мосаль­ско­го (там же. Т. 1. Ч. 1. С. 224).
~ с 1742 пол­ков­ник кн. Миха­ил Сер­ге­е­вич Дол­го­ру­ков (1723 — 1776) (Вла­сьев. Т. 1. Ч. 3. С. ).
38.36. Ана­ста­сия Ивановна
(от 2‑го брака)
Ум. деви­цей (Пче­лов. С. 199).
39.36. Мария Ивановна
(от 2‑го брака)
Род. 1730/31. Ум. ?
~ Васи­лий Пет­ро­вич Лачи­нов (Пче­лов. С. 199).
40.36. Миха­ил (Кон­дра­тий) Ива­но­вич (1736.03.03–1764.08.17)
(от 3‑го брака)
камер-юнкер(1762.09.22) гв.серж.(1755) сын кн.И.Анд. Даш­ко­ва и Ана­ста­сии Михай­лов­ны Леон­тье­вой, пле­мян­ни­цы цари­цы Ната­льи Кирил­лов­ны Нарыш­ки­ной. В мла­ден­че­стве пожа­ло­ван сер­жан­том гвар­дии, слу­жил в Пре­об­ра­жен­ском, затем в лейб-кира­сир­ском пол­ку. Наслед­ник боль­шо­го состоя ния, <мяг­кий по харак­те­ру, весе­лый щеголь>, Даш­ков поль­зо­вал­ся успе­хом при дво­ре и в обще­стве. Капи­тан Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка, вице-пол­ков­ник лейб-гвар­дии Кира­сир­ско­го пол­ка, бри­га­дир. В 1859 женил­ся на гра­фине Ека­те­рине Рома­новне Ворон­цо­вой. Участ­во­вал в под­го­тов­ке двор­цо­во­го пере­во­ро­та Ека­те­ри­ны II в 1762. В день коро­на­ции Ека­те­ри­ны II пожа­ло­ван в камер-юнке­ры, в том же году назна­чен чле­ном Комис­сии о стро­е­нии Санкт-Петер­бур­га. Затем был послом в Кон­тан­ти­но­по­ле. В 1763 в чине вице-пол­ков­ни­ка лейб-кира­сир­ско­го пол­ка с осо­бым отря­дом был послан в Поль­шу для содей­ствия избра­нию коро­лем Ста­ни­сла­ва Поня­тов­ско­го, пода­вил выступ­ле­ние поль­ских маг­на­тов Бра­ниц­ких и Рад­зи­вил­лов. Был женат на Ека­те­рине Рома­новне Даш­ко­вой. Вовсе не отли­ча­ясь кра­со­тою, она, бла­го­да­ря сво­е­му бле­стя­ще­му поло­же­нию в обще­стве, уже 16 лет от роду вышла замуж. Рас­ска­зы­ва­ют, что одна­жды князь Миха­ил Ива­но­вич Даш­ков слиш­ком сво­бод­но начал объ­яс­нять­ся ей в сво­их сер­деч­ных чув­ствах. Смет­ли­вая девуш­ка обра­ти­лась к сво­е­му дяде канц­ле­ру гра­фу Миха­и­лу Илла­ри­о­но­ви­чу Ворон­цо­ву и ска­за­ла: «Дядюш­ка, князь выра­жа­ет жела­ние полу­чить мою руку». Даш­ков не решил­ся воз­ра­жать и обвен­чал­ся с нею в 1759 году, но уже через два года она овдовела.
Ека­те­ри­на Рома­нов­на (1743—1810), кня­ги­ня Даш­ко­ва, урож­ден­ная гра­фи­ня Ворон­цо­ва, пре­зи­дент Рос­сий­ской Ака­де­мии наук (с 1783). Вос­пи­ты­ва­лась в доме сво­е­го дяди, вице-канц­ле­ра Миха­и­ла Илла­ри­о­но­ви­ча Ворон­цо­ва. С ран­них лет ее зани­ма­ли вопро­сы поли­ти­ки. Зна­ком­ство с вели­кой кня­ги­ней Ека­те­ри­ной Алексеевной(1758) и лич­ное к ней рас­по­ло­же­ние сде­ла­ло ее пре­дан­ней­шей сто­рон­ни­цей. Их свя­зы­ва­ли так­же и лите­ра­тур­ные инте­ре­сы. Окон­ча­тель­ное сбли­же­ние с Ека­те­ри­ной про­изо­шло в кон­це 1761 г., после вступ­ле­ния на пре­стол Пет­ра III. Заду­мав госу­дар­ствен­ный пере­во­рот и вме­сте с тем желая до вре­ме­ни оста­вать­ся в тени, Ека­те­ри­на избра­ла глав­ны­ми сво­и­ми союз­ни­ка­ми Гри­го­рия Гри­го­рье­ви­ча Орло­ва и кня­ги­ню Ека­те­ри­ну Рома­нов­ну. Пер­вый вел про­па­ган­ду сре­ди войск, а вто­рая — сре­ди санов­ни­ков и ари­сто­кра­тии. Бла­го­да­ря ей были при­вле­че­ны на сто­ро­ну импе­ра­три­цы граф Н. И. Панин, граф К. Г. Раз­умов­ский, И. И. Бец­кой, князь Баря­тин­ский и др. После совер­ше­ния пере­во­ро­та, вопре­ки ожи­да­ни­ям Даш­ко­вой, дру­гие лица заня­ли руко­во­дя­щие места при дво­ре и в делах управ­ле­ния; вме­сте с тем и импе­ра­три­ца охла­де­ла к сво­ей подру­ге. Вско­ре после смер­ти сво­е­го мужа, бри­га­ди­ра кня­зя Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Даш­ко­ва (1764), Ека­те­ри­на Рома­нов­на пред­при­ня­ла поезд­ку по Рос­сии, а в декаб­ре 1769 г. выеха­ла за гра­ни­цу, где про­бы­ла (с неболь­ши­ми пере­ры­ва­ми) более 10 лет. Там встре­ча­лась с вид­ны­ми поли­ти­че­ски­ми дея­те­ля­ми, писа­те­ля­ми и уче­ны­ми — А. Сми­том, Воль­те­ром, Д. Дид­ро и др. В это вре­мя отно­ше­ния и с импе­ра­три­цей несколь­ко улуч­ши­лись, и по воз­вра­ще­нии в Рос­сию она в 1783 г. воз­гла­ви­ла учре­жден­ную в том же году по ее пред­ло­же­нию Рос­сий­скую ака­де­мию для изу­че­ния рус­ско­го язы­ка. Она осно­ва­ла новые пери­о­ди­че­ские изда­ния «Собе­сед­ник люби­те­лей рос­сий­ско­го сло­ва» (1783—1784) и «Новые еже­ме­сяч­ные чте­ния» (1786—1796), воз­об­но­ви­ла преж­ние науч­ные пери­о­ди­че­ские изда­ния и пуб­лич­ные чте­ния при ака­де­мии на рус­ском язы­ке по мате­ма­ти­ке, физи­ке, мине­ра­ло­гии, исто­рии. По ее ини­ци­а­ти­ве был выпу­щен тол­ко­вый сло­варь рус­ско­го язы­ка. В 1796 г. Пав­лом I кня­ги­ня была отстра­не­на от дел с при­ка­за­ни­ем жить в ее нов­го­род­ском име­нии. Толь­ко при содей­ствии импе­ра­три­цы Марии Федо­ров­ны ей было раз­ре­ше­но посе­лить­ся в Калуж­ской губер­нии, а потом в Москве. В 1801 г. после вступ­ле­ния на пре­стол Алек­сандра I, чле­ны рос­сий­ской Ака­де­мии наук еди­но­глас­но реши­ли при­гла­сить Ека­те­ри­ну Рома­нов­ну занять пред­се­да­тель­ское крес­ло, но она отка­за­лась. Про­дол­жая жить в Москве, она боль­ше не при­ни­ма­ла ника­ко­го уча­стия в поли­ти­че­ских делах. Даш­ко­ва оста­ви­ла мему­а­ры, в кото­рых име­ют­ся цен­ные све­де­ния о вре­ме­ни цар­ство­ва­ния Пет­ра III, о воца­ре­нии Ека­те­ри­ны II, зари­сов­ки мос­ков­ско­го быта сере­ди­ны XVIII в., харак­те­ри­сти­ки извест­ных рус­ских и евро­пей­ских деятелей.
~ с 14.02.1759 гра­фи­ня Ека­те­ри­на Рома­нов­на Ворон­цо­ва, род. 17.03.1743, ум. 04.01.1810, дочь гене­ра­ла-анше­фа гра­фа Рома­на Илла­ри­о­но­ви­ча Ворон­цо­ва (17.07.1717 — 30.11.1783) и гра­фи­ни Мар­фы Ива­нов­ны, урожд. Сур­ми­ной (17.06.1718 — 19.04.1745) (Дол­го­ру­ков. Ч. 2. С. 106, Саи­тов. С. 29; ОИ. Т.1. С. 675; Алек­се­ев. С. 204–205; Бройт­ман. С. 185; Пче­лов. С. 199).
Усадь­ба Михал­ко­во нахо­дит­ся на севе­ре Моск­вы (Михал­ков­ская ул., 38).
В XVI в. это место было пусто­шью, и вхо­ди­ло в состав вот­чи­ны С.Ф. Тре­тья­ко­ва. С сере­ди­ны XVIII в. име­ние пере­хо­дит во вла­де­ние кня­зей Даш­ко­вых. При М.И. Даш­ко­ве здесь зна­чил­ся дере­вян­ный гос­под­ский дом с регу­ляр­ным пар­ком и семь кре­стьян­ских дво­ров. После смер­ти оно­го в пра­ва насле­до­ва­ния всту­пи­ла его супру­га — Е.Р. Даш­ко­ва (впо­след­ствии дирек­тор Петер­бург­ской ака­де­мии наук и пре­зи­дент Рос­сий­ской ака­де­мии). Перед выез­дом за гра­ни­цу Ека­те­ри­на Рома­нов­на пере­да­ёт усадь­бу сво­е­му дяде — вид­но­му госу­дар­ствен­но­му дея­те­лю и вице-канц­ле­ру — гра­фу Н.И. Панину.
41.36. Алек­сандра Ивановна
(от 3‑го брака)Род. 1738. Ум. ок. 1769.
~ с 1765 гене­рал-аншеф Федор Ива­но­вич Гле­бов (31.12.1734 — 29.11.1799). Его пер­вая жена (Дол­го­ру­ков. Ч. 4. С. 91; Вла­сьев. Т. 1. Ч. 3. С. 283).

XXVIII генерація

42.40. Ана­ста­сия Михайловна
Род. 1760 (Пче­лов. С. 200). Ум. 19.07.1831.
~ с 1776 (Бройт­ман. С. 189) Андрей Евдо­ки­мо­вич Щер­би­нин. Его сест­ра Еле­на Евдо­ки­мов­на — мать поэта и воен­но­го дея­те­ля Дени­са Васи­лье­ви­ча Давы­до­ва (16.07.1784 — 22.04.1839) (Черей­ский. С. 508; ОИ. Т. 1. С. 665).
43.40. Миха­ил Михайлович
Род. 13.02.1761 (Архив кня­зя Ворон­цо­ва. — М., 1872. — Кн. 4. — С. 460). Ум. 1762 (Пче­лов. С. 200).
44.40. Павел Михай­ло­вич (1763—1807)
Род. 11.05.1763 в Москве (Бройт­ман. С. 185). Ум. 06.01.1807, бездетен.
Гене­рал-лей­те­нант (1798). Адъ­ютант кн. Г.А.Потемкина (с 1782). Киев­ский воен­ный губер­на­тор (1798). В 1802–1807 гг. пред­во­ди­тель дво­рян­ства Мос­ков­ской губернии.
Послед­ний князь Даш­ков. Фами­лия пере­шла к его вну­ча­то­му бра­ту гра­фу Ива­ну Илла­ри­о­но­ви­чу Воронцову.
—гене­рал-лей­те­нант, быв­ший мос­ков­ский губерн­ский пред­во­ди­тель дво­рян­ства, — был сыном кня­ги­ни Ека­те­ри­ны Рома­нов­ны Даш­ко­вой, урож­ден­ной Ворон­цо­вой, зна­ме­ни­той спо­движ­ни­цы Ека­те­ри­ны Вели­кой, от бра­ка с кн. Миха­и­лом-Кон­дра­ти­ем Ива­но­ви­чем Даш­ко­вым. По обы­чаю того вре­ме­ни, моло­дой князь еще 8 лет от роду (в 1772 г.) был запи­сан на воен­ную служ­бу и в том же году про­из­ве­ден в кор­не­ты, но, конеч­но, остал­ся при мате­ри, поста­рав­шей­ся дать ему самое тща­тель­ное обра­зо­ва­ние и вос­пи­та­ние. В его послуж­ном спис­ке зна­чит­ся, что он «по-рос­сий­ски, по-фран­цуз­ски, по-ита­льян­ски, по-латы­ни, по-англий­ски уме­ет и сверх того мате­ма­тик, фор­ти­фи­ка­ции, гео­гра­фии, рисо­вать, фех­то­вать, тан­це­вать и прот­чие нау­ки зна­ет». Павел Михай­ло­вич дей­стви­тель­но обла­дал широ­ким обра­зо­ва­ни­ем, так как, бла­го­да­ря вли­я­нию и руко­вод­ству мате­ри, окон­чил уни­вер­си­тет­ский курс в Эдин­бур­ге, где выдер­жал уни­вер­си­тет­ский экза­мен и удо­сто­ил­ся полу­чить сте­пень «маги­стра искусств». По воз­вра­ще­нии кня­ги­ни в Петер­бург, моло­дой князь повел жизнь щего­ля того вре­ме­ни, отли­ча­ясь сво­ею рас­то­чи­тель­но­стью, уха­жи­ва­ни­ем и куте­жа­ми. Его моло­дость, богат­ство, знат­ность и кра­си­вая наруж­ность при изряд­ном лег­ко­мыс­лии, — нема­ло спо­соб­ство­ва­ли тако­му при­ят­но­му вре­мя­пре­про­вож­де­нию. Веро­ят­но, желая несколь­ко осте­пе­нить сына, кня­ги­ня не вос­про­ти­ви­лась опре­де­ле­нию в гене­ральс-адъ­ютан­ты к кня­зю Гри­го­рию Алек­сан­дро­ви­чу Потем­ки­ну, так как это назна­че­ние долж­но было повлечь зa собою и извест­ные слу­жеб­ные выго­ды, и ско­рый отъ­езд из пол­ной соблаз­на­ми сто­ли­цы на театр вой­ны. Адъ­ютан­том Потем­ки­на он сде­лал­ся 14 июня 1782 г. и уже через два дня (16-го июня) был про­из­ве­ден в капи­тан-пору­чи­ки л.-гв. Семе­нов­ско­го пол­ка. В нача­ле сле­ду­ю­ще­го года Павел Михай­ло­вич уехал вме­сте с Потем­ки­ным в южную армию и в том же 1783 году полу­чил пол­ков­ни­чий чин. Судя по отзы­вам совре­мен­ни­ков, из кня­зя Даш­ко­ва не выра­бо­та­лось выда­ю­ще­го­ся вои­на: он остал­ся тем же бес­печ­ным, нера­ди­вым и лег­ко­мыс­лен­ным кути­лой, обла­дав­шим, впро­чем, очень доб­рым серд­цем, как и в Петер­бур­ге. Осо­бен­но бле­стя­щей храб­ро­стью он отнюдь не отли­чал­ся, но и в про­ти­во­по­лож­ном каче­стве его упрек­нуть, по-види­мо­му, нель­зя. В 1785 году Павел Михай­ло­вич на неко­то­рое вре­мя вер­нул­ся в сви­те свет­лей­ше­го в Петер­бург, где опять трях­нул ста­ри­ной, что очень не нра­ви­лось его мате­ри, рас­счи­ты­вав­шей видеть в сво­ем сыне чуть ли не чело­ве­ка нау­ки. Потря­сен­ная до глу­би­ны души смер­тью сво­е­го любим­ца, пора­жен­ная кощун­ствен­ной исто­ри­ей, про­изо­шед­шей с его пра­хом, Ека­те­ри­на почти целый год пре­бы­ва­ла в состо­я­нии холод­ной апа­тии, отре­шив­шись от радо­стей жиз­ни, пре­бы­вая в несвой­ствен­ной ей мелан­хо­лии и тос­ке. Но нату­ра со вре­ме­нем взя­ла свое, и бла­го­да­ря ста­ра­ни­ям ее дру­зей и подруг, а более все­го неза­ме­ни­мо­го и неуто­ми­мо­го Потем­ки­на, ей был пред­став­лен бле­стя­щий моло­дой офи­цер Алек­сандр Пет­ро­вич Ермо­лов. Как это быва­ло и преж­де, Ермо­лов ока­зал­ся не един­ствен­ным пре­тен­ден­том на серд­це импе­ра­три­цы. Преж­де чем он попал в «слу­чай», ему при­шлось про­ве­сти нелег­кую борь­бу с дру­ги­ми сопер­ни­ка­ми. Наи­бо­лее серьез­ным его кон­ку­рен­том ока­зал­ся князь Павел Михай­ло­вич Даш­ков, сын Ека­те­ри­ны Рома­нов­ны Даш­ко­вой. Ему испол­ни­лось тогда 22 года, он был хорош собой, полу­чил пре­крас­ное обра­зо­ва­ние, окон­чив Эдин­бург­ский уни­вер­си­тет в Шот­лан­дии со сте­пе­нью маги­стра искусств. Пока Даш­ков учил­ся в Эдин­бур­ге, ему шли чины по воен­ной служ­бе, и пото­му, воз­вра­тив­шись в Рос­сию, он стал капи­тан-пору­чи­ком гвар­дии и в этом чине ока­зал­ся адъ­ютан­том Потем­ки­на. В 1783 году он стал пол­ков­ни­ком, через два года вер­нул­ся в сви­те Свет­лей­ше­го в Петер­бург и был пред­став­лен импе­ра­три­це на соис­ка­ние чина фли­гель-адъ­ютан­та. Гово­ри­ли, что моло­дой князь понра­вил­ся Ека­те­рине, но назна­че­ние Даш­ко­ва фли­гель-адъ­ютан­том не состо­я­лось из-за его скан­даль­ной ско­ро­па­ли­тель­ной женить­бы на купе­че­ской доч­ке, деви­це Алфе­рье­вой, кото­рую кня­ги­ня Даш­ко­ва не жела­ла видеть до кон­ца сво­их дней. Князь­Даш­ков во фли­гель-адъ­ютан­ты не попал, и тогда-то и взо­шла звез­да его ровес­ни­ка, тоже адъ­ютан­та Потем­ки­на, Алек­сандра Пет­ро­ви­ча Ермо­ло­ва. Но осо­бен­но раз­дра­жи­ла ее неожи­дан­ная женить­ба моло­до­го кня­зя, избрав­ше­го себе женою дочь куп­ца, деви­цу Аль­фе­ро­ву, обще­ствен­ное поло­же­ние кото­рой отнюдь не мог­ло рав­нять­ся с поло­же­ни­ем кня­зей Даш­ко­вых. Брак этот сохра­нял­ся неко­то­рое вре­мя втайне от кня­ги­ни, кото­рая, узнав о нем, нико­гда не мог­ла ни про­стить сыну, ни при­ми­рить­ся и даже позна­ко­мить­ся с невест­кой. Ека­те­ри­на Рома­нов­на, вос­пи­тан­ная в ари­сто­кра­ти­че­ских воз­зре­ни­ях, смот­ре­ла на женить­бу сына, как на самый воз­му­ти­тель­ный «mesalliance», и это есте­ствен­но спо­соб­ство­ва­ло натя­ну­то­сти отно­ше­ний Пав­ла Михай­ло­ви­ча с мате­рью; эти отно­ше­ния так и не испра­ви­лись до самой смер­ти кня­зя. Супру­же­ство Пав­ла Михай­ло­ви­ча не было счаст­ли­во и супру­ги недол­го жили вме­сте, хотя и про­дол­жа­ли пере­пи­сы­вать­ся друг с дру­гом. 1787 и 1788 годы князь­Даш­ков про­вел в Поль­ше, а в кон­це 1788-го года отпра­вил­ся в дей­ству­ю­щую армию в Мол­да­вию и Бес­са­ра­бию, где в апре­ле 1789 года был про­из­ве­ден в бри­га­ди­ры. В его послуж­ном спис­ке отме­че­но, как отли­чие, что он при­ни­мал уча­стие «сен­тяб­ря 7 у реч­ки Сал­чи при раз­би­тии непри­я­те­ля и его лаге­ря и сле­дуя за ним до горо­да Изма­и­ла, (был) 12 при ата­ке и бом­бар­ди­ро­ва­нии оно­го, (а) нояб­ря 14 при ата­ке ж и взя­тии горо­да Бен­дер». С 15-го декаб­ря это­го года, отко­ман­ди­ро­ван­ный от армии, князь­Даш­ков нахо­дил­ся в Кие­ве, а 5 фев­ра­ля 1790 года был «опре­де­ле­ни­ем госу­дар­ствен­ной воен­ной кол­ле­гии про­из­ве­ден в гене­рал-май­о­ры и по спис­ку гене­ра­ли­те­та за вто­рую поло­ви­ну того же 1790 года пока­зан состо­я­щим при соеди­нен­ной армии». В 1792 году Павел Михай­ло­вич пока­зан состо­я­щим в Мало­рос­сии, а в 1796 году — при вой­сках «под началь­ством гене­рал-фельд­мар­ша­ла гра­фа Румян­це­ва-Заду­най­ско­го». Воца­ре­ние Импе­ра­то­ра Пав­ла I‑го при­нес­ло с собою опа­лу кня­гине Ека­те­рине Рома­новне и осо­бую монар­шую бла­го­склон­ность сыну ее, кня­зю Пав­лу Михай­ло­ви­чу. Каза­лось, Госу­дарь души не чаял в сво­ем новом любим­це, кото­ро­го про­из­вел 4‑го янва­ря 1798 года в гене­рал-лей­те­нан­ты, с ним часто бесе­до­вал наедине и удо­ста­и­вал зна­ка­ми осо­бо­го вни­ма­ния. Всем этим князь­Даш­ков вос­поль­зо­вал­ся для того, что­бы, отка­зав­шись от дара в 5000 душ кре­стьян, выпро­сить у Госу­да­ря сво­бо­ду сво­ей мате­ри, сослан­ной в поме­стья. Импе­ра­тор Павел, гото­вясь к войне с Фран­ци­ей, пред­на­зна­чал Даш­ко­ва для роли коман­ди­ра кор­пу­са войск, сто­яв­ших в Киев­ской губер­нии, и 14-го мар­та 1798 года состо­я­лось Высо­чай­шее пове­ле­ние, назна­чав­шее кня­зя воен­ным губер­на­то­ром в Киев, инспек­то­ром по инфан­те­рии Укра­ин­ской диви­зии и шефом Киев­ско­го гре­на­дер­ско­го пол­ка. Но Пав­лу Михай­ло­ви­чу не дол­го уда­лось удер­жать за собой милость Импе­ра­то­ра. Князь при­нял близ­кое уча­стие в судь­бе неко­е­го Аль­те­сти (быв­ше­го сек­ре­та­ря кн. Зубо­ва), обви­нен­но­го в том, что он упо­треб­лял сол­дат для обра­бот­ки соб­ствен­ных земель. Даш­ков обра­тил­ся с пред­став­ле­ни­ем о невин­но­сти Аль­те­сти к Лопу­хи­ну и вско­ре удо­сто­ен был сле­ду­ю­ще­го Госу­да­ре­ва рескрип­та: «так как вы меша­е­тесь в дела, до вас не каса­ю­щи­е­ся, поэто­му уволь­ня­е­тесь от служ­бы. Павел». Отстав­ле­ние от служ­бы состо­я­лось 24-го октяб­ря 1798 года, и Павел Михай­ло­вич уехал в свое там­бов­ское име­ние. Вско­ре после смер­ти Пав­ла Пет­ро­ви­ча, отстав­ной гене­рал-лей­те­нант и кава­лер орде­на св. Алек­сандра Нев­ско­го, князь Павел Даш­ков пере­ехал в Моск­ву, где про­дол­жал служ­бу в каче­стве мос­ков­ско­го губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства. Совре­мен­ни­ки рас­ска­зы­ва­ют, что князь и тогда мало изме­нил­ся, сохра­нив свою весе­лость, бес­печ­ность и склон­ность ко вся­ко­го рода удо­воль­стви­ям; так, несмот­ря на свою чрез­вы­чай­ную туч­ность, он про­дол­жал танцевать…В янва­ре 1807 года князь­Даш­ков опас­но зане­мог и ско­ро­по­стиж­но скон­чал­ся, не оста­вив детей. Уми­рая, князь заве­щал все свое име­ние (по послуж­но­му спис­ку 1789 года за ним чис­ли­лось 6000 душ) вну­ча­то­му бра­ту сво­е­му, гра­фу Ива­ну Илла­ри­о­но­ви­чу Ворон­цо­ву. Со смер­тью кня­зя Пав­ла Михай­ло­ви­ча, муж­ское поко­ле­ние кня­зей Даш­ко­вых прекратилось.Московское Отде­ле­ние Арх. Гл. Шт.; кни­га фор­му­ляр­ных спис­ков Сибир­ско­го Гре­на­дер­ско­го пол­ка, № 378. — Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га, издан­ная кня­зем П. Дол­го­ру­ко­вым. СПб. 1855—1857 г. — Запис­ки Л. Н. Энгель­гард­та, M., 1864 г. — Ило­вай­ский: Ека­те­ри­на Рома­нов­на Даш­ко­ва. — Запис­ки Вигеля.
(Dachkof), сын Ека­те­ри­ны Рома­нов­ны и кн. Миха­и­ла Ива­но­ви­ча Даш­ко­вых. Род. 1763, ум. 1807; был чле­ном раз­ных уче­ных обществ, имел диплом док­то­ра меди­ци­ны от Эдин­бург­ско­го уни­вер­си­те­та. Был мос­ков. губер. пред­во­ди­те­лем; 1792 г. гене­рал-лей­те­нант; 1805 г. — гене­рал-пору­чик (замет­ки П.П. Беке­то­ва. Р. арх. 1893 г. 301). Гра­вер-люби­тель; награ­ви­ро­вал креп­кой водкой:
Для само­го суще­ство­ва­ния инсти­ту­та дуэ­ли необ­хо­ди­мо при­зна­ние потен­ци­аль­ны­ми дуэ­лян­та­ми важ­но­сти соблю­де­ния риту­а­ла. Ран­ние рус­ские дуэ­ли напо­ми­на­ли обыч­ные дра­ки, раз­го­рав­ши­е­ся на месте, часто в отсут­ствие секун­дан­тов и сви­де­те­лей. Доволь­но дол­го такие стыч­ки пре­об­ла­да­ли не толь­ко в сре­де про­вин­ци­аль­но­го дво­рян­ства и гру­бых армей­ских офи­це­ров, но так­же в сто­ли­цах и в элит­ных воен­ных частях. Отли­чие пове­де­ния при­вер­жен­ца кодек­са чести от пове­де­ния заби­я­ки вид­но на при­ме­ре уже упо­ми­нав­ше­го­ся кон­флик­та меж­ду Даш­ко­вым и Иевле­вым. По сооб­ще­нию совре­мен­ни­ка, на одном из петер­бург­ских балов Иевлев упор­но мешал Даш­ко­ву тан­це­вать. В кон­це кон­цов Даш­ков вынуж­ден был при­ме­нить силу: он «взял оно­го за пле­чи и с места сдви­нул». Иевлев оскор­бил­ся: «Тут Иевлев начал на кня­зя Даш­ко­ва напа­дать и язви­тель­ны­ми сло­ва­ми тре­бо­вать от него неукос­ни­тель­ной сатис­фак­ции, а сей ответ­ство­вал ему тако: «Вы зна­е­те, что я живу в доме мате­ри моей, сле­до­ва­тель­но, в доме, в горо­де доволь­но извест­ном, а пото­му и сатис­фак­цию жела­е­мую истре­бо­вать от меня успе­е­те, да оная и будет вам дана; про­шу толь­ко пере­стать теперь бес­чин­ство­вать здесь на бале». Князь­Даш­ков, ска­зав сие, вся­че­ски ста­рал­ся уда­лить­ся от Иевле­ва; но сей, рас­па­лен гне­вом, пре­зи­рал про­си­мую отсроч­ку и, несмот­ря на мно­гие повто­рен­ные кня­зем Даш­ко­вым о сем прось­бы, пре­сле­до­вал его повсю­ду, ругал без малей­шей поща­ды и гро­зил ему мще­ни­ем». Даш­ков, полу­чив­ший обра­зо­ва­ние за гра­ни­цей и, по-види­мо­му, убеж­ден­ный в важ­но­сти риту­а­ла как защи­ты от поспеш­ных и лег­ко­мыс­лен­ных вызо­вов, наста­и­вал на том, что­бы сле­до­вать пра­ви­лам веде­ния дуэ­ли, не пре­вра­щая ее в пуб­лич­ный скан­дал. Это ему уда­лось: его про­тив­ник вынуж­ден был отсро­чить дуэль и в кон­це кон­цов при­не­сти извинение.
~ с 1785 Анна Семе­нов­на Алфе­ро­ва, дочь куп­ца (Пче­лов. С. 200; ОИ. Т. 1. С. 676).

Без росписи

Даш­ков Афа­на­сий кн. (1580?) сын-боярск.?
Даш­ков Бог­дан кн. (1592) в 1592 помещ.
Даш­ков Дмит­рий Афа­на­сье­вич кн. (1630/40) моск.двн.() вотч.-Коломна‑у.
Даш­ков Иона инок кн. (1684) в 1684 соборн.старец-Троицк.Серг.м‑ря
Даш­ко­ва Евдо­кия Федо­ров­на кнг. (1705,1717) вдо­ва вотч.-Московский у., Пере­мышль­ская вол.,с.Спасское-Никольское тож, дв. вот., дв. скот. 19 ч., 11/48,Пошехонский у., Арбу­жев­ская вол.,с.Ершово, дв. вот., дв. скот. 2 ч., 32/76.
Даш­ко­ва Ксе­ния кнг. (–1550+до) помещ. ~к. Дашков
Даш­ко­ва Мари­мья­на ино­ка кнг. (–1550+до) помещ. ~к. Дашков.

Документы

[1451—1454].09.14 / 1528.08.23. Декрет короля его м(и)л(о)сти Жикгимонъта п(а)ни Василевои Скепъевъской Василисе и зятю ее кн(я)зю Анъдрею Озерецкому, также жоне его а дочце ее Ганне зъ кн(я)зем Юремъ Семеновичом Слуцким о именье Скепъево и дворец Ходковъскии, от кн(я)зя Александра Володимеровича продку ихъ Митку Гущи записаные.

Жик­ги­монт, Божю м(и)л(о)стю и далеи.

Смот­ре­ли есмо того дела с Паны Рада­ми наши­ми. Сто­я­ли перед нами оче­ви­сто. Жало­ва­ла намъ пани Васи­ле­вая Ске­пъ­евъская Васи­ли­са и з зятемъ сво­имъ кн(я)земъ Анъ­д­ре­емъ Ива­но­ви­чом Озе­ри­цъ­кимъ, и з жоною его, дочъ­кою сво­ею Ганъ­ною, на кня­зя || [74] Юря Семе­но­ви­ча Слу­цъ­ко­го о томъ, ижъ онъ оть­нялъ от нихъ име­нье Ске­пъ­е­во и дво­рецъ под­ле Тур­ца Ход­ко­въскии, чого мужъ ее Васи­леи и девер ее Миха­и­ло Ске­пъ­евъскии з давъныхъ часовъ во в дер­жа­ньи и во в покои были до живо­та сво­е­го и ее на томъ зоста­ви­ли. Кото­рые жъ име­нья пред­ку мужа ее Мимт­ку Гущи далъ кн(я)зь Алек­сан­дро Воло­ди­ми­ро­вичъ, и на то при­ви­лья его перед нами вка­зы­ва­ла. Ино в томъ при­ви­льи кн(я)зя Алек­санъ­дро­вомъ сто­ить, ижъ онъ тые име­нья Ске­пъ­е­во и дво­рецъ у Тур­цы Мит­ку Гущи и его пото­мъ­комъ далъ и выпи­салъ ему, ижъ онъ тые име­нья воленъ отда­ти и про­да­ти, заме­ни­ти, ку сво­е­му лепь­шо­му а вжи­точъ­но­му обернути.

Княз Юри Семе­но­вичъ Слу­цъ­кии пове­дилъ, ижъ пре­докъ, княз Алек­санъ­д­ро, тые име­нья Мит­ку Гущи далъ, але от себе ихъ неё выз­во­лилъ ижъ­бы мелъ с тыми име­ньи кому ино­му доб­ро­волне слу­жи­ти. И коли деи пре­докъ мои, княз Семенъ а княз Миха­ци­ло, дели­ли ся межи собою име­ньи, ино кн(я)зю Семе­ну досталъ ся Киевъ со вси­ми при­го­роб­ки, дво­ры и воло­стьми, а кн(я)зю Миха­и­лу досталъ ся Слу­че­скъ, такъ­же з дво­ры и воло­стьми, и при­селъ­ки. И потомъ деи сынъ того Гущи Мит­ка неяко не хотелъ быти послу­шонъ бабъ­ки его, кн(е)г(и)ни Ганъ­ны, она деи тое име­нье Ске­пъ­е­во отня­ла и дер­жа­ла к сво­еи руце. А потомъ, коли кн(е)г(и)ня Федо­ро­вая Яро­сла­ви­ча, кн(е)г(и)ня Алек­санъ­д­ра Пинь­ская, иска­ла под отцомъ его делъ у Слу­цъ­ку и в Копы­льи, ино брать нашъ Алек­санъ­д­ро, корол его м(и)л(о}ст, отца его в томъ з нею смот­релъ и в томъ кн(я)зя Семе­на пра­во­го зна­шолъ, || [74v] и тую оть­чиз­ну Слу­че­скъ и Копыль ему при­су­дилъ, а кн(е)г(и)ни Пинь­скои в Слу­цъ­ку и в Копы­льи делу жад­но­го не при­су­жи­валъ. И на то листъ судо­выи, потвер­же­нье бра­та нашо­го, кн(я)зь Юри перед нами вка­зы­валъ, ино в томъ при­ви­льи тое име­нье Ске­пъ­е­во уписано.

А такъ мы, с Паны Рада­ми наши­ми, о томъ межи ними досмот­ревъши, и тое име­нье Ске­пъ­е­во кн(я)зю Юрю Слу­цъ­ко­му при­су­ди­ли под­ле дер­жа­нья опца его и при­ви­лья бра­та нашо­го Алек­санъ­д­ра, коро­ля его м(и)л(о)сти. А што ся доты­четь того двор­ца Ход­ко­ви­ча­го под­ле Тур­ца, што пре­док его княз Алек­санъ­д­ро Воло­ди­мир­скии пред­ку мужа тое Ске­пъ­евъское Мит­ку Гущи далъ не яко слу­зе, але яко при­я­те­лю, и тоть дво­рецъ тот Гуща, и мужъ, и девер, в у покои дер­жа­ли и ее на томъ зоста­ви­ли, тотъ дво­рецъ под­ле Тур­ца при­су­ди­ли есмо п(а)ни Ске­пъ­е­вои и зятю ее кн(я)зю Анъ­д­рею и его жоне, дочъ­це Ске­пъ­е­вои, под­ле дани­ны и при­ви­ля кн(я)зя Алек­санъ­д­ра Воло­ди­ме­ро­ви­ча, кото­рыи же при­ви­лец его каза­ли есмо у сес нашъ листь сло­во оть сло­ва уписати:

Мило­стью Божю, мы, княз Алек­санъ­д­ро Воло­ди­ме­ро­вичъ, чинимъ зна­ме­ни­то симъ нашимъ листомъ кожъ­до­му доб­ро­му, нинеш­нимъ и потом будучимъ. Коли есмо были у кн(я)зя вели­ко­го Жик­ги­мон­та, не въ вере­ме­ни з нашою кн(е)г(и)нею и з наши­ми дет­ми, тогды есмо виде­ли п(а)на Ива­на Гущи, тиву­на тро­цъ­ко­го, при­язнь и служъ­бы мно­го чинил мне и моеи кн(е)г(и)ни и нашимъ детемъ. И мы, паме­та­ю­чи при­язнь тиву­на тро­цъ­ко­го п(а)на Ива­на Гущи, дали есмо сыну его пану Мит­ку Ива­но­ви­чу Гущи двор нашъ Ске­пъ­евъ з люд­ми и с паш­ня­ми, и з дан­ми, с под­лаз­ны­ми, и з зем­ля­ми, и з дуб­ро­ва­ми, и з лесы, и з сено­жатьми, || [75] и з ста­вы, и с озе­ры. А што было отде­ле­но оть Ске­пъ­е­во — люди, и нивы, и дуб­ро­вы, и сено­жа­ти, и лесы, — што Баку­но­ви­чи дер­жа­ли, то есмо опять по-ста­ро­му при­вер­ну­ли къ Ске­пъ­е­ву, а Боку­но­ви­чом про­тивъ того дали есмо Момо­то­въщи­ну. А дали есмо пану Мит­ку Ива­но­ви­чу Гущи Ске­пъ­евъ со всимъ, какъ Миха­и­ло Зъяло дер­жалъ, само­му п(а)ну Мит­ку и его жоне, и его детемъ, и его вну­ча­томъ, и его ближъ­нимъ, вечъ­но и непо­ру­хо­мо. А дру­гии двор у Тур­цы, што Ход­ко Токо­въскии дер­жалъ, и тежъ дали есмо пану Мит­ку Ива­но­ви­чу Гущи и его жоне, и его детемъ, и его вну­ча­томъ, и его ближъ­нимъ, и тежъ вечъ­но и неру­хо­мо, какъ же вер­ху писа­но. По нашомъ живо­те нашимъ детемъ, кн(я)зю Семе­ну Алек­санъ­дро­ви­чу а кн(я)зю Миха­и­лу Алек­санъ­дро­ви­чу, у тые име­нья п(а)на Мит­ко­вы, въ Ске­пъ­е­во и в Турецъ, нена­до­бе усту­па­ти ся, бо есмо дали Ске­пе­во и Турецъ пану Мит­ку Ива­но­ви­чу Гущи. И тоть же панъ Мит­ко Ива­но­вичъ Гуща тые име­нья верху­пи­са­ные Ске­пъ­евъ и Турецъ может отъ­да­ти и про­да­ти, и заме­ни­ти, и къ сво­е­му лепъ­шо­му обер­ну­ти, какъ жо панъ Мит­ко усхо­чет. А при семъ запи­се н(а)шомъ былъ г(о)с(по}д(и)нь нашъ вое­во­да вилень­скии панъ Иванъ Кга­штол­то­вичъ а наме­стъ­никъ витебъ­скии панъ Иванъ Кго­и­це­вичъ, а под­скар­бии зем­скии панъ Алек­санъ­д­ро Юре­вичъ. А про лепь­ъ­шую спра­вед­ли­вость и твер­дость, я, княз Алек­санъ­дръ Воло­ди­ми­ро­вичъ, печат нашу к сему н(а)шому листу каза­ли при­ве­си­ти. А писал сес листъ дьякъ вое­во­ды вилен­ско­го пана Ива­на Кга­штол­то­ви­ча Пенез. Писанъ листъ сес в Лехо­ви­чохъ, лета шесть­ти­сячъ­но­го девят­сотъ шесть­де­ся­то­го, м(е)с(е)ца сен­те­б­ра || [75v] чет­вер­ты­ина­дцать день, инъ­дик­та третии.

И била намъ чоломъ п(а)ни Ске­пъ­е­вая и з зятемъ сво­имъ, и з дочъ­кою сво­ею, жоною кн(я)зя Анъ­д­ре­евою, абы­хъ­мо тоть суд нашъ потвер­ди­ли нашимъ листомъ на вечност.

Ино мы, на ихъ чоло­мъ­би­тье, то вчи­ни­ли: тотъ дво­рецъ под­ле Тур­ца Ход­ко­въскии потвер­жа­емъ симъ и тяг­лы­ми, со вси­ми зем­ля­ми паш­ны­ми и борть­ны­ми, и з сено­жат­ми, гаи и лесы, и з дуб­ро­ва­ми, и з ловы зве­ринъ­ны­ми и пта­шъ­и­ми, и с озе­ры на Уши, из река­ми, и зезы, и с паш­нею двор­ною, и про­р­объ­ки, и з наво­зы, и со всимъ с тымъ, какъ ся тоть дво­рецъ самъ в собе (с] ста­ро­давъна и в гра­ни­цахъ маеть, под­ле дани­ны кн(я)зя Алек­санъ­д­ра Воло­ди­ме­ро­ви­ча. А на твер­дость того и печат нашу каза­ли есмо при­ве­си­ти к сему нашо­му листу.

При томъ были: княз Янъ, бис­купъ вилень­скии; княз Мико­лаи, бис­купъ киевъскии; вое­во­да вилень­скии, канъц­лер, ста­ро­ста бел­скии и мозыр­скии, панъ Олб­рахть Мар­ти­но­вичъ Кга­штолть; панъ вилень­скии, ста­ро­ста горо­день­скии, мар­ша­ло­кЪъ двор­ныи, панъ Юреи Мико­ла­е­вичъ Ради­ви­ло­вичъ; мар­ша­локъ земъ­скии, вое­во­да новъго­род­скии, дер­жавъ­ца мерец­кии и ошмень­скии и довък­го­въскии, панъ Янъ Яно­вичъ Забе­ре­зын­скии; вое­во­да киевъскии, дер­жавъ­ца сло­ни­мъ­скии, панъ Анъ­д­реи Яку­бо­вич Неме­ро­ви­ча; вое­во­да поло­цъ­кии, ста­ро­ста доро­ги­цъ­кии, панъ Петръ Ста­ни­сла­во­вичъ; и иные П(а)нове Рада Вели­ко­го Княз­ства Литовъского.

П(и)сан у Вил­ни, под лет Бож(его) нарож(енья) 1528, м(е)с(е)ца август(а) 23 ден, индикт 1. Спра­ва п(а)на Копте­ва. || [76]

LM №25, №46, лл. 73об.-76.

Духовное завещание княгини Е. Р. Дашковой [1807 г.]

Во имя Отца и Сына и Свя­то­го Духа.
Я ниже­под­пи­сав­ша­я­ся, статс-дама и кава­лер, кня­ги­ня Ека­те­ри­на Рома­нов­на Даш­ко­ва, урож­ден­ная гра­фи­ня Ворон­цо­ва, чув­ствуя пре­клон­ность века мое­го, при­бли­жа­ю­ще­го­ся от поте­ри любез­ней­ше­го сына мое­го, покой­но­го кня­зя Пав­ла Михайловича,1 при­звав помощь Гос­по­да Бога мое­го, забла­го­рас­су­ди­ла, в здра­вом уме и твер­дой памя­ти, изоб­ра­зить сде­лан­ное мною сле­ду­ю­щее распоряжение.
По учи­нен­но­му меж­ду мною и детьми мои­ми — покой­ным сыном князь Пав­лом Михай­ло­ви­чем Даш­ко­вым и доче­рью Наста­сьею Михай­лов­ною, по мужу Щер­би­ни­ною, в остав­шем после мужа мое­го, а их отца, име­нии, полю­бов­но­му раз­де­лу, в 27‑й день фев­ра­ля 765 года все­ми­ло­сти­вей­ше кон­фир­мо­ван­но­му бла­жен­ной и веч­но достой­ной памя­ти импе­ра­три­цею Ека­те­ри­ною Вели­кой, полу­чи­ла я из того име­ния на седь­мую часть: в губер­ни­ях — в Орлов­ской село Пти­цы­но, Даш­ко­во тож, в Калуж­ской — село Тро­иц­кое и в Мос­ков­ской в Воло­ко­лам­ском уез­де село Мури­ко­во, со все­ми напи­сан­ны­ми в оных и при­над­ле­жа­щих к оным дерев­нях дво­ро­вы­ми людь­ми и кре­стья­на­ми, все­го по 4‑й реви­зии » » муже­ска пола душ, с име­ю­щи­ми­ся к оным зем­ля­ми и вся­ки­ми уго­дья­ми; кото­рые села и дерев­ни, по крот­ко­му управ­ле­нию мое­му и полу­че­нию с них, в тече­ние 22 лет, обро­ка толь­ко по три руб­ля в год, как зна­чит из ревиз­ских ска­зок, умно­жи­лись до знат­но­го количества.2
Хотя же, по тому высо­чай­ше утвер­жден­но­му раз­де­лу, сле­до­ва­ло мне несколь­ко и менее того коли­че­ства на седь­мую по смер­ти мужа мое­го часть, но поели­ку сие учи­не­но, как зна­чит из все­ми­ло­сти­вей­ше кон­фир­мо­ван­но­го, под­но­си­мо­го мною покой­ной импе­ра­три­це Ека­те­рине Вели­кой про­ше­ния, с кото­ро­го, рав­но как и с раз­де­ла, копии при сем при­ла­гаю, вза­мен как воз­вра­ще­ния мне при­не­сен­но­го мною по при­дан­ству име­ния, упо­треб­лен­но­го на запла­ту дол­гов мужа мое­го, и издер­жан­ной моей сум­мы на вос­пи­та­ние детей, покуп­ку сел, дере­вень и земель, вклю­чен­ных в тот же раз­дел, как бы остав­ших­ся после покой­но­го мужа мое­го, так и указ­ной части, сле­до­вав­шей доче­ри моей Наста­сье Михай­ловне Щер­би­ни­ной, кото­рую, удер­жа у себя, дала я ей вме­сто оной, при выхо­де ее в заму­же­ство, день­га­ми, с пре­вос­ход­ством того, что сто­ит, — 80 000 руб.; а как преж­де того раз­де­ла куп­лен­ные мною в Там­бов­ской губер­нии с лиш­ком 400 душ, чис­лив­ши­е­ся по 4‑й реви­зии за мною, отда­ла я покой­но­му сыну мое­му, за кото­ро­го, так как и за дочь мою, сверх все­го оно­го, запла­че­но мною до 25 000 р. дол­гов: а пото­му все оное достав­ше­е­ся мне по раз­де­лу име­ние есть, как по обра­зу само­го раз­де­ла, так и по пра­ву дво­рян­ско­му, мною бла­го­при­об­ре­тен­ное, ибо обра­ти­лось оное мне в куп­лю пожерт­во­ва­ни­ем капи­та­ла моего.
К тому же имею я: 1‑е) все­ми­ло­сти­вей­ше пожа­ло­ван­ное в 782 г., от щед­рот бла­жен­ной и веч­но достой­ной памя­ти импе­ра­три­цы Ека­те­ри­ны Вели­кой, в Моги­лев­ской губер­нии местеч­ко Круг­лое с дерев­ня­ми; 2‑е) куп­лен­ные мною в Калуж­ской губер­нии у Пле­ще­е­ва и дру­гих поме­щи­ков до 300 душ, с при­над­ле­жа­щи­ми к ним зем­ля­ми и пусто­ша­ми; 3‑е) состо­я­щий в Москве, Твер­ской части, на Боль­шой Никит­ской в при­хо­де Мало­го Воз­не­се­ния, камен­ный дом, выстро­ен­ный соб­ствен­ным капи­та­лом моим на достав­шем­ся мне по покуп­ке от кня­зя Нико­лая Алек­се­е­ви­ча Дол­го­ру­ко­ва месте, и 4‑е) на 4‑й вер­сте от С.-Петербурга по Петер­гоф­ской доро­ге дачу с домом, назы­ва­е­мую Кири­а­но­во, дошед­шую мне к 762 г. по данной.
А как по запаль­чи­во­му нра­ву доче­ри моей Наста­сьи Михай­лов­ны Щер­би­ни­ной, изъ­яв­ляв­шей все­гда и про­ти­ву меня не толь­ко непо­чте­ние, но и поз­во­лив­шей себе нано­сить мне, в про­дол­же­ние несколь­ких лет, огор­че­ния и доса­ды, кои хотя я и ста­ра­лась скры­вать, ток­мо всем сде­ла­лись извест­ны­ми, не могу я обре­ме­нять совесть свою оста­вить кого-либо в ее зави­си­мо­сти и при­над­леж­но­сти: то я от все­го недви­жи­мо­го и дви­жи­мо­го име­ния мое­го ее отре­шаю, как мать и при­об­ре­та­тель­ни­ца выше­ска­зан­но­го име­ния; а при­ем­ля в осно­ва­ние 22‑ю ста­тью все­ми­ло­сти­вей­ше жало­ван­ной дво­рян­ству гра­мо­ты, изоб­ра­жа­ю­щую власть пер­во­го при­об­ре­та­те­ля сими сло­ва­ми: «Бла­го­род­но­му сво­бод­ная власть и воля остав­ля­ет­ся, быв пер­вым при­об­ре­та­те­лем како­го име­ния, бла­го­при­об­ре­тен­ное им име­ние дарить, или на про­жи­ток отдать, или пере­дать, или про­дать, кому забла­го­рас­су­дит; наслед­ствен­ным же име­ни­ем да не рас­по­ря­жа­ет ина­ко, как зако­на­ми пред­пи­са­но», рас­пре­де­ляю и заве­щаю выше­озна­чен­ное име­ние мое по нижеследующему.
Пер­вое, отдаю в веч­ное и потом­ствен­ное по смер­ти моей вла­де­ние пле­мян­ни­ку мое­му, бра­та мое­го род­но­го гра­фа Семе­на Рома­но­ви­ча Ворон­цо­ва сыну, дей­стви­тель­но­му камер­ге­ру и кава­ле­ру гра­фу Миха­и­ле Семе­но­ви­чу Воронцову:3 1‑е, все­ми­ло­сти­вей­ше пожа­ло­ван­ное мне в 782 г. в Мо-гилев­ской губер­нии местеч­ко Круг­лое с дерев­ня­ми и с куп­лен­ною мною в той губер­нии дерев­нею и со все­ми напи­сан­ны­ми в них, по послед­ней 5‑й реви­зии, муже­ска и жен­ска полов душа­ми, с при­над­ле­жа­щи­ми к ним зем­ля­ми, леса­ми, отхо­жи­ми пусто­ша­ми и со все­ми уго­дьи; 2‑е, состо­я­щий в Москве на Никит­ской ули­це в при­хо­де Мало­го Воз­не­се­ния кре­пост­ной мой дом, со вся­ким в оном стро­е­ни­ем и дви­жи­мым име­ни­ем, что в нем по смер­ти моей най­дет­ся, выклю­чая неко­то­рых мелоч­ных вещей, коих упо­треб­ле­ние назна­чи­ла я в отно­ше­нии моем, при сем при­ла­га­е­мом, к Федо­ру Ива­но­ви­чу Киселеву,4 гра­фу Пет­ру Льво­ви­чу Сан-ти5 и кня­зю Алек­сан­дру Михай­ло­ви­чу Урусову;6 и 3‑е, все оста­ю­щи­е­ся после меня век­се­ля, заем­ные пись­ма, заклад­ные и вся­кие обя­за­тель­ства и налич­ные день­ги отдаю ему же, пле­мян­ни­ку мое­му гра­фу Миха­и­ле Семе­но­ви­чу Ворон­цо­ву. Состо­я­щий за мною выше­ска­зан­ный в Москве дом мой отдаю ему, пле­мян­ни­ку мое­му гра­фу Мих. Сем. Ворон­цо­ву, с тем, чтоб он по смер­ти моей в тече­ние 4 меся­цев роз­дал опре­де­лен­ную мною сум­му всем тем, кому сколь­ко по осо­бо учи­нен­но­му вме­сте с сим, за под­пи­са­ни­ем моим, реест­ру назна­че­но, предо­став­ляя, впро­чем, ему сие испол­нить хотя и про­да­жею заве­щан­но­го мною дома. Еже­ли же при смер­ти и по смер­ти моей помя­ну­то­го мое­го пле­мян­ни­ка здесь не слу­чит­ся и опре­де­лен­ная мною по реест­ру денеж­ная раз­да­ча оста­но­вит­ся, то заве­щаю гене­рал-лей­те­нан­ту Федо­ру Ива­но­ви­чу Кисе­ле­ву, дей­стви­тель­но­му камер­ге­ру гра­фу Пет­ру Льво­ви­чу Сан­ти и стат­ско­му совет­ни­ку кня­зю Алек­сан­дру Михай­ло­ви­чу Уру­со­ву, по исте­че­нии 4‑месячного сро­ка после смер­ти моей (в слу­чае что про­да­жею одно­го дви­жи­мо­го име­ния, в доме моем име­ю­ще­го­ся, налич­ны­ми день­га­ми, век­се­ля­ми и вся­ки­ми обя­за­тель­ства­ми опре­де­лен­ная мною род­ным моим денеж­ная раз­да­ча недо­ста­точ­на будет), тогда в допол­не­ние к тому тот дом со вся­ким в нем дви­жи­мым име­ни­ем про­дать, и из выру­чен­ных денег раз­дав, сколь­ко кому по упо­мя­ну­то­му реест­ру мною назна­че­но, осталь­ные отдать ему же, пле­мян­ни­ку мое­му гра­фу Миха­и­ле Семе­но­ви­чу Ворон­цо­ву, о чем дано им каж­до­му за под­пи­са­ни­ем моим над­ле­жа­щее наставление.
Вто­рое. Бра­та мое­го дво­ю­род­но­го сыну, гра­фу Ива­ну Лари­о­но­ви­чу Ворон­цо­ву-Даш­ко­ву7 отдаю в веч­ное и потом­ствен­ное вла­де­ние достав­ше­е­ся мне по раз­де­лу в Орлов­ской г<убернии> село Пти­цы­но Даш­ко­во тож с дерев­ня­ми, в Калуж­ской — село Тро­иц­кое с дерев­ня­ми и в Мос­ков­ской губер­ни­ях — Сер­пу­хов­ско­го уез­да дерев­ню Даш­ко­ву, в 137 душах состо­я­щую и под управ­ле­ни­ем помя­ну­то­го села Тро­иц­ко­го нахо­дя­щу­ю­ся; куп­лен­ное мною в Калуж­ской губер­нии у Пле­ще­е­ва и дру­гих поме­щи­ков недви­жи­мое име­ние, со все­ми напи­сан­ны­ми во всех тех селах и дерев­нях по 5‑й реви­зии муже­ска и жен­ска полов душа­ми, со вновь рож­ден­ны­ми после реви­зии, с при­над­ле­жа­щи­ми к ним зем­ля­ми, отхо­жи­ми пусто­ша­ми и со все­ми уго­дьи, так­же с име­ю­щи­ми­ся там гос­под­ски­ми дома­ми и со всем нахо­дя­щим­ся в них недви­жи­мым име­ни­ем, вся­ки­ми заво­да­ми и завод­ским име­ни­ем, да состо­я­щую близ С.-Петербурга по Петер­гоф­ской доро­ге дачу, с нахо­дя­щим­ся там домом, со вся­ким на ней стро­е­ни­ем, мебе­лью и со всем тем, что в ней по смер­ти моей останется.
Тре­тье. Затем недви­жи­мое мое име­ние, состо­я­щее Мос­ков­ской губ<ернии> в Воло­ко­лам­ском уез­де село Мури­ко-во с дерев­ня­ми, остав­ляю я до учи­не­ния об оном впредь рас­по­ря­же­ния моего.
Чет­вер­тое. При всем моем на спра­вед­ли­во­сти осно­ван­ном неудо­воль­ствии к доче­ри моей Наста­сье Михай­ловне Щер­би­ни­ной заве­щаю, одна­ко ж, я из мило­сти в поль­зу ее пле­мян­ни­ку мое­му гра­фу Миха­и­ле Семе­но­ви­чу Ворон­цо­ву выдать, по смер­ти моей, еди­но­вре­мен­но 3000 р., и вся­кий год про­из­во­дить ей же, по смерть, по 4000 р., раз­де­ляя оную сум­му в выда­чу каж­до­год­но на две половины.
Пятое. Назна­чен­ные мною, по реест­ру, под­пол­ков­ни­ка Мас­ло­ва доче­ри деви­це Прасковье,8 нахо­дя­щей­ся ныне в институте,9 1000 р. заве­щаю пле­мян­ни­ку мое­му гра­фу Михай­ле Семе­но­ви­чу Ворон­цо­ву отдать в Сохран­ную каз­ну мос­ков­ско­го Вос­пи­та­тель­но­го дома с тем, чтоб и с при­ра­щен­ны­ми про­цен­та­ми оные ей выда­ны были, когда испол­нит­ся ей 20 лет, а в слу­чае смер­ти ее, бра­ту ее мень­шо­му, когда так­же минет ему 20 лет.
Шестое. Постав­ляя все­гда бого­угод­ным делом снаб­жать и поощ­рять новые семей­ства, желаю и заве­щаю я пле­мян­ни­ку мое­му гра­фу Ива­ну Лари­о­но­ви­чу Ворон­цо­ву-Даш­ко­ву выда­вать еже­год­но в день смер­ти моей на шесть пар соче­тав­ших­ся из кре­стьян бра­ком, на каж­дую по 50 р., все­го 300 руб.; и чтоб тако­вые шесть пар изби­ра­е­мы были из недо­ста­точ­ных кре­стьян Калуж­ской вот­чи­ны села Тро­иц­ко­го и бра­ко­со­че­та­е­мы были в самый тот же день, если уста­вы церк­ви тому не вос­пре­пят­ству­ют; а если в тот день невоз­мож­но, то в пер­вый, сво­бод­ный от препятствий.
Седь­мое. Слу­жа­щих при мне девок, а имен­но Прас­ко­вью, Наста­сью и Анну, в награж­де­ние за их мне служ­бу, отпус­каю веч­но на волю, коим и дать в 10‑й день после моей смер­ти отпускные.
Оеь­мое. Не желая обре­ме­нять более Мос­ков­ский Опе­кун­ский Совет неко­то­ры­ми мелоч­ны­ми рас­по­ря­же­ни­я­ми, отно­ся­щи­ми­ся до дома мое­го и до про­че­го, пору­чаю я при­вер­жен­ным ко мне род­ствен­ни­кам моим, Федо­ру Ива­но­ви­чу Кисе­ле­ву, гра­фу Пет­ру Льво­ви­чу Сан­ти и кня­зю Алек­сан­дру Михай­ло­ви­чу Уру­со­ву, оные выпол­нить. О содер­жа­нии како­во­го рас­по­ря­же­ния при­ла­гаю с пись­ма мое­го к ним копии, а Мос­ков­ский Опе­кун­ский Совет про­шу в нуж­ных слу­ча­ях не лишить их сво­е­го пред­ста­ви­тель­ства для точ­но­го испол­не­ния воли моей, им вверенной.
Девя­тое. Поели­ку на испол­не­ние сего духов­но­го мое­го заве­ща­ния никто мною не избран и не назна­ча­ет­ся, то я, утвер­дя оное моим и упро­шен­ных мною сви­де­те­лей под­пи­са­ни­ем и пред­ста­вя оное обще с выше­упо­мя­ну­тым реест­ром о раз­да­че назна­чен­ной от меня сум­мы, для хра­не­ния до смер­ти моей за печа­тью гер­ба мое­го, импе­ра­тор­ско­го Мос­ков­ско­го Вос­пи­та­тель­но­го дома в Опе­кун­ский Совет, наи­по­чти­тель­ней­ше оный про­шу, яко опе­ку­на, попе­чи­те­ля или душе­при­каз­чи­ка, мною избран­но­го, при­нять на себя попе­че­ние о точ­ном и непре­мен­ном испол­не­нии во всей подроб­но­сти сей моей духов­ной, заве­щая, при вскры­тии оной, по смер­ти моей внесть из бла­го­дар­но­сти за тако­вое посред­ни­че­ство, на бого­угод­ные того Вос­пи­та­тель­но­го дома заве­де­ния, еди­но­вре­мен­но 1000 руб. из име­ю­щей­ся остать­ся после меня суммы.
Итак, при­зы­вая имя Божие и упо­вая на его мило­сер­дие, уве­ре­на в точ­ном выпол­не­нии сего мое­го духов­но­го завещания.

Некро­лог 1810 г.

Сего янва­ря 4 чис­ла скон­ча­лась в Москве кня­ги­ня Ека­те­ри­на Рома­нов­на Даш­ко­ва, статс-дама и кава­лер орде­на св. Ека­те­ри­ны 1‑го клас­са, урож­ден­ная гра­фи­ня Ворон­цо­ва. Она роди­лась в С.-Петербурге 1744 года. Импе­ра­три­ца Ели­за­ве­та Пет­ров­на и импе­ра­тор Петр Федо­ро­вич, тогда еще быв­ший вели­ким кня­зем, при­ни­ма­ли ее от купе­ли. На 15 году вышла она замуж, а на 18 овдо­ве­ла. Досто­ин­ство статс-дамы и орден полу­чи­ла в 1762 году. По воз­вра­ще­нии из чужих кра­ев, куда пред­при­ни­ма­ла она путе­ше­ствие, с 1782 году была дирек­то­ром импе­ра­тор­ской Ака­де­мии наук и пред­се­да­те­лем Рос­сий­ской Ака­де­мии. Сверх того при­ня­та была в чле­ны Сток­гольм­ской, Бер­лин­ской и Эрлан­ген­ской Ака­де­мий и обществ Фила­дел­ф­ско­го фило­со­фи­че­ско­го и С.-Петербургского люби­те­лей наук, сло­вес­но­сти и худо­жеств, а нако­нец, в почет­ные чле­ны Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та, кото­ро­му при­нес­ла в дар физи­че­ский свой каби­нет нату­раль­ной исто­рии и собра­ние ред­ко­стей. Пер­вое про­из­ве­де­ние пера ее, пере­вод Воль­те­ро­ва «Опы­та об эпи­че­ской поэ­зии», напе­ча­та­но в еже­ме­сяч­ном сочи­не­нии под назва­ни­ем «Невин­ное упраж­не­ние» в пер­вые годы цар­ство­ва­ния импе­ра­три­цы Ека­те­ри­ны II. Мно­гие сти­хи ее, на фран­цуз­ском и рос­сий­ском язы­ках писан­ные к сей госу­да­рыне, когда она была еще вели­кою кня­ги­нею, не дошли до све­де­ния пуб­ли­ки. Неко­то­рые сочи­не­ния кня­ги­ни Даш­ко­вой поме­ще­ны в «Собе­сед­ни­ке» и в «Дру­ге про­све­ще­ния». Под ее над­зо­ром состав­лен сло­варь, издан­ный Рос­сий­скою Ака­де­ми­ей). Сама кня­ги­ня обра­бо­та­ла сло­ва, начи­на­ю­щи­е­ся с Ц, Ш и Щ; дала опре­де­ле­ния неко­то­рым рече­ни­ям, нрав­ствен­ные каче­ства изоб­ра­жа­ю­щим, и вооб­ще усо­вер­шен­ство­ва­нию сово­куп­но­го тру­да содей­ство­ва­ла сове­та­ми сво­и­ми и при­ме­ча­ни­я­ми. В «Дру­ге про­све­ще­ния», отку­да изве­стия сии боль­шею частью заимствованы,1 упо­ми­на­ет­ся о двух кня­ги­ни Даш­ко­вой коме­ди­ях: пер­вая под назва­ни­ем «Тои­сио­ков» напи­са­на по убеж­де­нию импе­ра­три­цы Ека­те­ри­ны; дру­гая — «Сва­дьба Фаби­а­на, или Алч­ность к богат­ству наказанная»,2 слу­жа­щая про­дол­же­ни­ем извест­ной коме­дии г‑на Коце­бу «Бед­ность и бла­го­род­ство души», сочи­не­на 1799 года в деревне гра­фа Алек­сандра Рома­но­ви­ча Ворон­цо­ва, бра­та покой­ной княгини.

О высыл­ке к смот­ру в Кан­це­ля­рию Прав. Сена­та дво­рян­ских детей и недо­рос­лей, не состо­я­щих на служ­бе (с.136).

В пись­ме от Прав. Сена­та из С. Петер­бур­га от 9 фев­ра­ля, а в Москве полу­чен­ном 14 чис­ла, напи­са­но в 12 ста­тье: «недо­рос­лей всех фами­лий и знат­ных и дво­рян­ских детей от 10 лет и выше, кото­рые запи­са­лись в Сена­те и в шко­лах, выслать в С.Петербург; так же и кото­рые в Сена­те не запи­са­ны, и тех при­слать с ними ж». По справ­ке в Канц. Прав. Сена­та: недо­рос­лей от 10 лет и выше: ...Мос­ков­ской губернии:...князь Иван Пет­ров Даш­ков... все­го 275 человек».
1712 г., фев­ра­ля 23 дня, Прав. Сенат, слу­шав сей выпис­ки, при­го­во­ри­ли: по выше­пи­сан­но­му имян­но­му ука­зу Мос­ков­ским и горо­до­вым жите­лям всех фами­лий и знат­ных и дво­рян­ским детям и недо­рос­лям, кото­рые в Канц. Прав. Сена­та в запис­ке яви­лись, и по смот­ру Прав. Сена­та в служ­бу не опре­де­ле­ны, а отпу­ще­ны в дома до ука­зу, и кото­рые для нау­ки в шко­лах, так же и в Канц. Прав. Сена­та кото­рые не яви­лись от 10 лет и выше, всем явить­ся к смот­ру в Канц. Прав. Сена­та бес­сроч­но; и о высыл­ке тех недо­рос­лей в губер­нии к гене­рал-губер­на­то­рам и к губер­на­то­рам же послать ука­зы; а о Мос­ков­ских жите­лях у град­ских ворот, для ведо­ма, при­бить листы; а из школ выше­пи­сан­ных же чинов людям взять имян­ные спис­ки; а явясь в Сена­те, ехать им всем как недо­рос­лям, так и школь­ни­кам в С. Петер­бурх бес­сроч­но ж» (л. 737). Полн. Собр. Зак. № 2492.
При­го­вор. 1712 года, мар­та 5 дня, Прав. Сенат при­го­во­ри­ли: по выше­пи­сан­но­му имян­но­му ука­зу всех фами­лей и знат­ных Мос­ков­ских чинов и дво­рян­ских и ками­сар­ских и дья­чих детей их и недо­рос­лей, кото­рые для наук в шко­лах и кото­рые в служ­бу и ни к каким делам не опре­де­ле­ны, от 10 лет и выше, выслать всех в С. Питер­бурх; и для того одним их них, кото­рые ныне на Москве живут, явит­ца в Канц. Прав. Сена­та сего меся­ца мар­та в 10 и 11 чис­лех, и запи­сав их име­на, велеть им при­ло­жить руки в том, что им стать в С. Питер­бур­хе на срок апре­ля в послед­них чис­лех неот­мен­но; а дру­гим Мос­ков­ским же жите­лем, кото­рые до объ­яв­ле­ния пер­во­го об них фев­ра­ля в 23 чис­ле ука­за съе­ха­ли с Моск­вы и ныне живут где в дерев­нях сво­их, и тем ехать не зай­муя Моск­вы; тако­же кото­рые из Мос­ков­ских чинов в горо­дех живут, и тех от таких же выше­по­мя­ну­тых лет выслать в С. Питер­бурх губер­на­то­ром всех бес­сроч­но, ив ука­зех напи­сать к ним и на Москве по грац­ким воро­там на листах объ­явить, что­бы выше­пи­сан­ные дети их и недо­рос­ли в С. Питер­бурх Прав. Сена­ту яви­лись, кон­чая мая к 1 чис­лу; а буде кто детей сво­их и недо­рос­лей укро­ет и для высыл­ки их в Канц. Прав. Сена­та не объ­явят, и сами на выше­пи­сан­ные указ­ные сро­ки в С. Питер­бурх их не вышлют, и то на тех людех взят будет штраф, и для того сей указ объ­явить обор-фис­ка­лу; а школь­ни­ков, кого над­ле­жит, выслать, пере­смот­рить и для того смот­ру имян­ные их спис­ки взять, так же сколь­ко каких выше­по­мя­ну­тых чинов и кто имя­ны из кото­рой губер­нии когда в С. Питер­бурх высла­ны будут, о том при­слать из губер­нии веде­ние в Канц. Прав. Сена­та; так же и губер­на­тор­ских и вице-губер­на­тор­ских, лант­лих­те­ров, обор-камен­дан­тов, камен­дан­тов и дру­гих чинов, в губер­ни­ях судья­ми будучих, детей их и недо­рос­лей выслать в С. Питер­бурх про­тив выше­пи­сан­но­го ж.
Кн. 9/9. л. 723 – 739. Полн. Собр. Зак. Т. IV, № 2497.
(Кала­чов Н.В. Докла­ды и при­го­во­ры, состо­яв­ши­е­ся в Пра­ви­тель­ству­ю­щем Сена­те, т.II (год 1712‑й), кн.I (январь-июль). – СПб: Тип.Императорской Ака­де­мии наук, 1882 – с.136–138).
7207 г. били челом вели­ко­му госу­да­рю поме­щи­ки села Берез­ны Афа­на­сий Алек­се­ев Уша­ков, Борис Логи­нов Иев­ский, Миха­ил да Алим­пий Ага­фо­но­вы Сой­мо­но­вы, Сте­пан Дани­лов Тока­ев, Федор Лукья­нов Тау­шев, Гри­го­рий Тиха­нов Борон­ду­ков да князь Петр Ива­нов Даш­ков, да того ж села поп Дмит­рий Пота­пов: 207 года в сен­тяб­ре меся­це, по ука­зу вели­ка­го госу­да­ря и по гра­мо­те отме­же­вал цер­ков­ную зем­лю к церк­ви Нико­лая чудо­твор­ца, что на Бере­зен­ке, про­тив его попо­ва Дмит­ри­е­ва чело­би­тья, на 20 чет­вер­тей в поле, а в дву пото­муж, сер­пу­хов­ской вое­во­да Васи­лий Воло­ди­ме­ров Шемя­кин, а та зем­ля вся поме­щи­чья и пашен­ная, а лес­на­го уго­дья в той отме­же­ван­ной зем­ле малое чис­ло; и ныне они чело­бит­чи­ки поме­щи­ки и он поп Дмит­рий, пого­во­ря меж себя полю­бов­но, взял он, поп, зем­лю по реч­ке Березне по пра­вую сто­ро­ну той реч­ки, по одной сто­роне, а им берез­ниц­ким всем поме­щи­кам он, поп Дмит­рий, усту­пил из того меже­ва­нья по реч­ке Березне вниз по левую сто­ро­ну и коло­дезь. И вели­кий госу­дарь пожа­ло­вал бы их, велел, тое зем­лю цер­ков­ную отме­же­вать на дачу на 20 чети в поль, а в дву пото­муж, с паш­нею, с лесы и все­ми уго­дьи ему вое­во­де Васи­лью Воло­ди­ме­ро­ву сыну Шемя­ки­ну вниз тою руч­кою по пра­вую сто­ро­ну, по кото­рой сто­роне цер­ковь божия постро­е­на, а им чтоб в меже­вых кни­гах напи­сать всем поме­щи­кам по левую сто­ро­ну по реч­ке Березне и с коло­де­зем и вла­дет воп­че тем коло­де­зем; а сен­ны­ми поко­сы к церк­ви божий вла­деть ему попу попреж­не­му, как он поп напе­ред сего с при­чет­ни­ки влаживал.
На деле поме­та дья­ка Пет­ра Вязем­ска­го: 1700 г. по ука­зу вели­ко­го госу­да­ря и по заруч­ной чело­бит­ной и по ста­рым пис­цо­вым кни­гам по нака­зу те зем­ли розыс­кав раз­ме­же­вать вновь и кни­ги при­слать. 1702 г. в июне бил челом вели­ко­му госу­да­рю церк­ви Нико­лая чудо­твор­ца, что на Березне, поп Васи­лий Пота­пи­ев: в про­шлом 1700 году, по полю­бов­но­му его чело­би­тью с поме­щи­ка­ми того же села, посла­на вели­ка­го госу­да­ря гра­мо­та в Сер­пу­хов к вое­во­де и по той гра­мо­те веле­но ему учи­нить про­тив их, челе­би­тья меже­ва­нье, и он, вое­во­да, по той гра­мо­те не меже­вал; и чтоб вели­кий госу­дарь ука­зал про­тив того их чело­би­тья дать свою вели­ка­го госу­да­ря гра­мо­ту о раз­ме­же­ва­нье попреж­не­му въ Сер­пу­хо­ве к вое­во­де. Того ж года июня 18 чис­ла гра­мо­та о раз­ме­же­ва­нии цер­ков­ной зем­ли посла­на к вое­во­де Арте­мию Гри­го­рье­ви­чу Руд­не­ву (Вотч. Колл. дела стар. л. по гор. Алек­си­ну, кн. 3, № д. 28). [В. и Г. Холмогоровы.Исторические мате­ри­а­лы о церк­вах и селах XVI — XVIII ст.вып. 9 (Воло­ко­лам­ская и Сер­пу­хов­ская деся­ти­ны). М., 1896, с. 120–123]/

За кня­зем Ива­ном княж Ондре­евым сыном Даш­ко­ва, что было в поме­стье за князь Мики­тою да за кня­зем Гри­го­рьем Тюфя­ки­ным село Тро­иц­кое на реке на Парат­ве. А в селе цер­ковь Живо­на­чаль­ные Тро­и­цы да в пре­де­ле Покров пре­чи­стые Богородицы.

1. Бабен­ко А. (Alexios). Форум Импе­ри­ал. Родо­слов­ные леген­ды рус­ско­го дво­рян­ства: вымыс­лы и реа­лии. О досто­вер­но­сти семей­ных пре­да­ний в родо­слов­ных рос­пи­сях рус­ских дво­рян. https://​imtw​.ru/​t​o​p​i​c​/​7​6​8​9​5​-​r​o​d​o​s​l​o​v​n​y​e​-​l​e​g​e​n​d​y​-​r​u​s​s​k​o​g​o​-​d​v​o​r​y​a​n​s​t​v​a​-​v​y​m​y​/​p​a​g​e​_​_​v​i​e​w​_​_​f​i​n​d​p​o​s​t​_​_​p​_​_​2​9​1​6​483[↩]
2. Бабен­ко А. (Alexios). Форум Импе­ри­ал. Родо­слов­ные леген­ды рус­ско­го дво­рян­ства: вымыс­лы и реа­лии. О досто­вер­но­сти семей­ных пре­да­ний в родо­слов­ных рос­пи­сях рус­ских дво­рян. https://​imtw​.ru/​t​o​p​i​c​/​7​6​8​9​5​-​r​o​d​o​s​l​o​v​n​y​e​-​l​e​g​e​n​d​y​-​r​u​s​s​k​o​g​o​-​d​v​o​r​y​a​n​s​t​v​a​-​v​y​m​y​/​p​a​g​e​_​_​v​i​e​w​_​_​f​i​n​d​p​o​s​t​_​_​p​_​_​2​9​1​6​483[↩]
3. РИИР. С. 26.[↩]
4. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 392.[↩]
5. РИИР. С. 26.[↩]
6. РИИР. С. 26.[↩]
7. ОР РГБ. Ф . 303. АТСЛ. Кн. 530. Москва №. Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря) Москва № 39. Л. 64 — 65 об., 1683 ‑1685 гг.: РГА­ДА Ф.1209. Помест­ный при­каз. Стб. по Москве, № 740/32991». Л. 13—15, 1685 г. (про­тив мона­сты­ря ); Милю­ко­вов П. Н. Спор­ные вопро­сы финан­со­вой исто­рии Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. М.. 1892. С. 162; Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства. Акты Мос­ков­ско­го Симо­но­ва мона­сты­ря (1506–1613 гг.). М., 1983. № 69, 73.[↩]
8. Мос­ков. ст. столб. № 112, лл. 206—219[↩]