Дорогобужские

Общие сведения

ДОРО­ГО­БУЖ­СКИЕ — млад­шая ветвь твер­ских кня­зей. В науч­ной лите­ра­ту­ре до само­го послед­не­го вре­ме­ни счи­та­лось, что уде­лом кня­зя Кон­стан­ти­на был г. Доро­го­буж. Дело в том, что в источ­ни­ках послед­ней тре­ти XV в. упо­ми­на­ют­ся пра­пра­вну­ки кня­зя Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча кня­зья Юрий и Осип (Иосиф) Андре­еви­чи с про­зви­щем Доро­го­буж­ские 1. Посколь­ку в те вре­ме­на кня­зья полу­ча­ли про­зви­ща по месту сво­их вла­де­ний, счи­та­лось, что Юрий и Осип вла­де­ли Доро­го­бу­жем. Сам Доро­го­буж при­зна­вал­ся их отчи­ной, а пер­вым его вла­дель­цем назы­вал­ся родо­на­чаль­ник этой вет­ви твер­ских кня­зей тре­тий сын Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча, Кон­стан­тин. В при­ве­ден­ной цепи логи­че­ских умо­за­клю­че­ний не все было глад­ко. Дело преж­де все­го в том, что ника­ким источ­ни­кам г. Доро­го­буж в Твер­ском кня­же­стве неиз­ве­стен. Выход нашел Н.М. Карам­зин. Он пред­ло­жил видеть Доро­го­буж в совре­мен­ном ему твер­ском селе Доро­же­ве 2. Впо­след­ствии выяс­ни­лось, что село назы­ва­ет­ся Доро­жа­е­во, но мысль Н.М. Карам­зи­на была вос­при­ня­та после­ду­ю­щи­ми иссле­до­ва­те­ля­ми 3. Тем не менее сбли­же­ние назва­ний Доро­го­буж и Доро­жа­е­во пред­став­ля­ет­ся крайне сомни­тель­ным. У этих двух топо­ни­мов общие толь­ко четы­ре началь­ные бук­вы, и одно наиме­но­ва­ние не мог­ло про­изой­ти от дру­го­го. К тому же с. Доро­жа­е­во, в пер­вой поло­вине XVI в. вхо­див­шее в состав Хор­вач­ско­го ста­на Твер­ско­го уез­да и не являв­ше­е­ся каким-либо адми­ни­стра­тив­ным цен­тром, лежа­ло близ р. Шоши 4. Если здесь был удел Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча, тогда ста­но­вит­ся непо­нят­ным, поче­му его тер­ри­то­рия так глу­бо­ко вкли­ни­ва­лась в зем­ли бра­та Алек­сандра, пере­ре­зая есте­ствен­ный вод­ный путь по р. Шоте меж­ду дву­мя горо­да­ми Алек­сан­дро­ва уде­ла — Хол­мом и Мику­ли­ном. Эти и дру­гие про­ти­во­ре­чия в опре­де­ле­нии вла­де­ний кня­зя Кон­стан­ти­на срав­ни­тель­но недав­но были удач­но устра­не­ны Б.Н. Фло­рей. Он обра­тил вни­ма­ние на то, что князь Андрей Дмит­ри­е­вич, отец упо­мя­ну­тых Юрия и Оси­па Доро­го­буж­ских, до 1440 г. дер­жал от литов­ско­го вели­ко­го кня­зя Доро­го­буж, Мути­шин и Вели­кое поле 5. Речь идет о смо­лен­ских воло­стях с цен­тром в Доро­го­бу­же 6. Ста­но­вит­ся ясным, что про­зви­ща Доро­го­буж­ские, закреп­лен­ные за сыно­вья­ми кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча, сво­им воз­ник­но­ве­ни­ем обя­за­ны про­зви­щу их отца, полу­чен­но­му им в свя­зи с дер­жа­ни­ем смо­лен­ско­го Доро­го­бу­жа. Таким обра­зом, вопрос о твер­ских вла­де­ни­ях потом­ков Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча и его само­го сде­лал­ся открытым.

Лите­ра­ту­ра:
Куч­кин В. А. Фор­ми­ро­ва­ние госу­дар­ствен­ной тер­ри­то­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси в X — XIV вв / Ответ­ствен­ный редак­тор ака­де­мик Б. А. Рыба­ков. — М.: Нау­ка, 1984. — 353 с.
Полн. Собр. Русск. Лет. VII, 245, VIII, 81, 163, XV, 497. Никон. IV, 8, 9, 12, 15—17, 19, 22, 33, 36, V, 8, 13, VI, 25.
Акты архео­гра­фи­че­ской экс­пе­ди­ции, I, № 34. — Собра­ние госу­дар­ствен­ных гра­мот и дого­во­ров, І, № 121. Экзем­пляр­ский: Вели­кие и удель­ные кня­зья север­ной Руси, II, 514—522, 557—559.
Хмы­ров: Алфа­вит­ный пере­чень удель­ных кня­зей рус­ских (СПб. 1871), стр. 26, 109, 127, 142.
Сокра­щен­ное опи­са­ние служб бла­го­род­ных рос­сий­ских дво­рян (М. 1810), II, 181—182.
Бор­за­ков­ский: Исто­рия твер­ско­го кня­же­ства (СПб. 1876), стр. 143, 148, 152, 200, 202.

Генеалогия

I Рюрик (800–879)
II Игорь Рюри­ко­вич (-945)
III Свя­то­слав Иго­ре­вич (940–972)
IV св.Владимир Свя­то­сла­во­вич Крас­ное Сол­ныш­ко (-15/07/1015)
V Яро­слав Вла­ди­ми­ро­вич Муд­рый (978–20/02/1054)
VI Все­во­лод Яро­сла­вич (1030–13/04/1093)
VII Вла­ди­мир Все­во­ло­до­вич Моно­мах (1053–19/05/1125)
VIII Юрий Вла­ди­ми­ро­вич Дол­го­ру­кий (1091–15/05/1157)
IX Все­во­лод Юрье­вич Боль­шое Гнез­до (1154–15/04/1212)
X Яро­слав II Все­во­ло­до­вич (08/02/1190–30/09/1246)
XI Яро­слав Яро­сла­вич (-16/09/1271)
XII св.Михаил Яро­сла­вич (1272–22/11/1319)

XIII генерация от Рюрика

В. КН. КОН­СТАН­ТИН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ТВЕР­СКОЙ (1302—1345)

удель­ный князь клин­ский, Вели­кий князь твер­ской (1327—1338, 1339—1345), тре­тий сын вели­ко­го кня­зя вла­ди­мир­ско­го и твер­ско­го Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча. Кон­стан­тин впер­вые упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях в 1318 году в каче­стве залож­ни­ка в Орде за сво­е­го отца. Упо­ми­на­ет­ся, что в это вре­мя ему 12 лет. Рас­сер­жен­ный на его отца Миха­и­ла хан Узбек при­ка­зал схва­тить Кон­стан­ти­на и умо­рить его голо­дом. Одна­ко при­бли­жён­ные посо­ве­то­ва­ли хану отпу­стить маль­чи­ка, ска­зав, что если он его убьёт, то Миха­ил нико­гда не явит­ся в Орду. Узбек при­ка­зал выпу­стить Константина.
Маль­чик Кон­стан­тин нахо­дил­ся в Орде, когда там был убит его отец. Перед смер­тью Миха­ил сооб­щил сыну свою послед­нюю волю и ото­слал его к жене Узбе­ка, хан­ше Бая­лун. Она хоро­шо при­ня­ла маль­чи­ка, уте­ша­ла его и засту­пи­лась за бояр Миха­и­ла, кото­рые иска­ли её покровительства.

Назна­чен­ный новым вели­ким кня­зем Вла­ди­мир­ским Юрий Дани­ло­вич Мос­ков­ский сде­лал Кон­стан­ти­на и бояр его отца сво­и­ми плен­ни­ка­ми и увёз их во Вла­ди­мир. Выкуп­лен­ный за 18 тысяч руб­лей бра­том Дмит­ри­ем Гроз­ные Очи, он женил­ся в 1320 году на доче­ри Юрия Софье. В 1327 г. в Тве­ри про­изо­шло вос­ста­ние горо­жан, убив­ших мно­же­ство татар вме­сте с бас­ка­ком Чол­ха­ном, и твер­ские кня­зья, что­бы избе­жать мести Узбек-хана, отпра­ви­лись по Нов­го­род­ским и Псков­ским зем­лям. Кон­стан­тин Михай­ло­вич ока­зал­ся с млад­шим бра­том Васи­ли­ем в Ладоге.

В сле­ду­ю­щем году Кон­стан­тин вер­нул­ся и вме­сте с мос­ков­ским кня­зем Ива­ном Кали­той отпра­вил­ся в Орду. Вели­кий князь твер­ской Алек­сандр Михай­ло­вич, убив­ший хан­ско­го род­ствен­ни­ка, не мог воз­вра­тить­ся домой, и Кон­стан­тин Михай­ло­вич полу­чил в 1327 году в Орде ярлык на твер­ской стол. Узбек пору­чил всем, в том чис­ле и ему, най­ти для него сбе­жав­ше­го Алек­сандра. Кон­стан­тин высту­пал в роли вас­са­ла Моск­вы, сле­дуя за мос­ков­ским кня­зем Ива­ном I Кали­той и в Орду, и на Нов­го­род, и на бра­та Александра.
Когда в 1329 году князь Иван Кали­та высту­пил с вой­ском про­тив Пско­ва, где нахо­дил­ся Алек­сандр, и при­был в Нов­го­род, то сре­ди сопро­вож­дав­ших его кня­зей были и Кон­стан­тин с Василием.
Не думая о борь­бе с Моск­вой, Кон­стан­тин Михай­ло­вич вос­ста­нав­ли­вал силы разо­рен­но­го окку­пан­та­ми кня­же­ства, при­во­дил в поря­док внут­рен­ние дела, укреп­лял свою вотчину.
Кон­стан­тин усту­пил пер­вен­ство бра­ту Алек­сан­дру, когда хан вер­нул ему в 1338 году твер­ской стол.
Вско­ре, одна­ко, после наго­во­ров Ива­на Кали­ты Узбек вновь про­гне­вал­ся на Алек­сандра и в 1339 году вызвал к себе в став­ку. Лето­пись сооб­ща­ет, что Кон­стан­тин в это вре­мя лежал тяже­ло боль­ной, и Алек­сандр очень жалел, что не мог дождать­ся его выздоровления.
Алек­сандр был каз­нён вме­сте с сыном Фёдо­ром в Орде, и Кон­стан­тин Михай­ло­вич сно­ва занял Тверь, остав­шись под вли­я­ни­ем Кали­ты, кото­рый даже при­ка­зал ему снять и при­вез­ти в Моск­ву коло­кол с глав­ной твер­ской Спа­со-Пре­об­ра­жен­ской церк­ви — сим­вол сво­бо­ды и неза­ви­си­мо­сти Тве­ри. В таких же отно­ше­ни­ях Кон­стан­тин Михай­ло­вич остал­ся и с вели­ким кня­зем вла­ди­мир­ским и мос­ков­ским Симео­ном Ива­но­ви­чем Гордым.
В 1345 Кон­стан­тин Михай­ло­вич стал ссо­рить­ся со вдо­вой Алек­сандра Ана­ста­си­ей и его сыном Все­во­ло­дом, удель­ным кня­зем холм­ским, и при­нял­ся тес­нить Холм­скую волость, силой захва­ты­вая бояр и кня­же­ских слуг. Все­во­лод не смог сно­сить этих при­тес­не­ний и ушел в Моск­ву к Семе­ну Гор­до­му. В том же году Кон­стан­тин и Все­во­лод поеха­ли в Орду. Там в 1346 году Кон­стан­тин умер, воз­мож­но, был отрав­лен. Твер­ской стол занял Все­во­лод в обход сво­е­го дяди Васи­лия. Кон­стан­тин стал осно­ва­те­лем дина­стии Доро­го­буж­ских князей.

Ж. 1: 1320, СОФИЯ ЮРЬЕВ­НА, дочь Юрия Дани­ло­ви­ча Московского.

Ж. 2: ЕВДОКИЯ
У него было два сына, оба — кня­зья Доро­го­буж­ские: Симе­он и Еремей.

XIV генерация от Рюрика

КН. ИЕРЕ­МИЯ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ КЛИН­СКИЙ (*1320‑е,1372)

стар­ший сын Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча и Софии Юрьев­ны Мос­ков­ской, вели­ко­го кня­зя твер­ско­го; в 1364 году, по смер­ти сво­е­го бра­та, кня­зя Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча доро­го­буж­ско­го, дол­жен был насле­до­вать его удел, но тот заве­щал его, поми­мо род­но­го бра­та, дво­ю­род­но­му — кня­зю Миха­и­лу Алек­сан­дро­ви­чу мику­лин­ско­му (впо­след­ствии вели­ко­му кня­зю твер­ско­му). Иере­мия Кон­стан­ти­но­вич решил не усту­пать сво­их прав на вла­де­ние уде­лом бра­та и заклю­чил союз с вели­ким кня­зем твер­ским Васи­ли­ем Михай­ло­ви­чем, кото­ро­му так­же невы­год­но было уси­ле­ние Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча. Сопер­ни­ки по суще­ство­вав­ше­му обы­чаю обра­ти­лись к тре­тей­ско­му суду мит­ро­по­ли­та, и мит­ро­по­лит пору­чил разо­брать это дело твер­ско­му вла­ды­ке Васи­лию. Васи­лий решил спор в поль­зу мику­лин­ско­го кня­зя, но Иере­мия Кон­стан­ти­но­вич не удо­вле­тво­рил­ся таким судом и вме­сте с твер­ским кня­зем жало­вал­ся на непра­виль­ность реше­ния твер­ско­го епи­ско­па в Моск­ву — мит­ро­по­ли­ту. Чем окон­чил­ся этот вто­рой суд — неиз­вест­но, но вско­ре после него, поль­зу­ясь отсут­стви­ем Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча, ездив­ше­го тогда в Лит­ву, Иере­мия Кон­стан­ти­но­вич вме­сте с вели­ким кня­зем твер­ским и мос­ков­ским вспо­мо­га­тель­ным вой­ском пошел на Тверь, опу­сто­шил зем­ли Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча и занял удел бра­та. Но недол­го ему при­шлось тор­же­ство­вать: 27 октяб­ря 1366 года вер­нул­ся из Лит­вы Миха­ил Алек­сан­дро­вич со вспо­мо­га­тель­ны­ми литов­ски­ми вой­ска­ми, вне­зап­но явил­ся в твер­ских обла­стях, захва­тил жену Иере­мии Кон­стан­ти­но­ви­ча и заста­вил уда­лить­ся союз­ные Иере­мии мос­ков­ские вой­ска. Тогда Иере­мия Кон­стан­ти­но­вич дол­жен был про­сить мира и полу­чил его, отка­зав­шись, конеч­но, от прав на удел бра­та. Одна­ко, мир был непро­дол­жи­те­лен: в сле­ду­ю­щем же 1367 году бес­по­кой­ный Иере­мия нару­шил дого­вор и уехал в Моск­ву хло­по­тать о полу­че­нии Семе­но­ва уде­ла. Вели­кий князь мос­ков­ский, дав­но уже желая вме­шать­ся в твер­ские дела, при­нял уча­стие в судь­бе Иере­мии и при­гла­сил в Моск­ву кня­зя Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча. Твер­ской князь при­е­хал, но сей­час по при­ез­де был аре­сто­ван и хотя потом отпу­щен, но с усло­ви­ем воз­вра­ще­ния Иере­мии части Семе­но­ва уде­ла. Иере­мия полу­чил Горо­док, куда и отпра­вил­ся вме­сте с мос­ков­ским намест­ни­ком. После это­го он уже не при­ни­мал дея­тель­но­го уча­стия в после­ду­ю­щих собы­ти­ях и не толь­ко жил в мире с Миха­и­лом, но даже впо­след­ствии помо­гал ему про­тив Моск­вы и в 1372 году посы­лал сво­е­го сына Димит­рия с твер­ски­ми вое­во­да­ми к реке Кист­ме про­тив мос­ков­ско­го вой­ска. Потом­ки Ере­мея Кон­стан­ти­но­ви­ча, удель­ные, а затем слу­жи­лые Доро­го­буж­ские и Чер­ня­тин­ские кня­зья, угас­ли без по­томков в XVI в.

Ж. АНА­СТА­СИЯ (ум.1407)

От бра­ка с Ана­ста­си­ей, неиз­вест­ной нам по про­ис­хож­де­нию, Иере­мия Кон­стан­ти­но­вич имел двух сыно­вей: Димит­рия и Ивана.

КН. СЕМЕН КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ КЛИНСКИЙ

удель­ный князь Бело­го­ро­док­ский (или как ещё назы­ва­ли «Полуклин­ский»). Млад­ший сын кня­зя Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча твер­ско­го и Евдо­кии. «Бар­хат­ная кни­га» пер­вым назы­ва­ет Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча [Бар­хат­ная кни­га. Гла­ва 7. URL:http://www.genealogia.ru/projects/barhat/7 .htm]. Одна­ко важ­ней­ший источ­ник — жало­ван­ная гра­мо­та твер­ско­му Отро­чу мо­настырю ок. 1364 г., пере­чис­ляя мест­ных кня­зей в их иерар­хи­че­ском стар­шин­стве, два­жды назы­ва­ет дру­гой поря­док Кон­стан­ти­но­ви­чей: сна­ча­ла Ере­мей, затем Семен [ АСЭИ Севе­ро-Восточ­ной Руси. Т. III. М., 1964. , 152]. Это доку­мен­таль­ное сви­де­тель­ство важ­нее родо­слов­ных, где неред­ко без­потом­ствен­ные кня­зья ока­зы­ва­лись не на сво­ем месте или вооб­ще опус­ка­лись.. После смер­ти отца полу­чил часть Клин­ско­го уде­ла с горо­дом Белый Горо­док и зем­ля­ми по Вол­ге. Умер от чумы, заве­щав свой удел Миха­и­лу Алек­сан­дро­ви­чу мику­лин­ско­му, а не Васи­лию Михай­ло­ви­чу твер­ско­му, что ста­ло пово­дом к нача­лу мно­го­лет­ней борь­бы меж­ду Миха­и­лом и кашин­ски­ми князьями.сын вели­ко­го кня­зя твер­ско­го Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча, вто­рой князь доро­го­буж­ский, умер в 1364 году от моро­вой язвы без­дет­ным и заве­щал свой удел дво­ю­род­но­му бра­ту, Миха­и­лу Алек­сан­дро­ви­чу Мику­лин­ско­му, обой­дя таким обра­зом пра­ва род­но­го бра­та, Иере­мии Кон­стан­ти­но­ви­ча. в поль­зу того, что млад­ший Семен — сын имен­но вто­рой жены Евдо­кии, гово­рит их сов­мест­ная смерть от чумы. Как извест­но, зараже­ние про­ис­хо­ди­ло при кон­так­те близ­ких род­ствен­ни­ков. Рогож­ский лето­пи­сец весь­ма чет­ко опи­сы­ва­ет смерть в семьях твер­ских кня­зей в 1365 г.: вдо­ва Алек­сандра Михай­ло­ви­ча кня­ги­ня Наста­тья и два ее млад­ших сына; стар­ший сын, холм­ский князь Все­во­лод и его жена Софья; «кня­ги­ни Овдот­Та Костян­ти­но­ва, а потомъ князь Семенъ Костянтинович[ь]» [ПСРЛ. Т. XV (Выпуск 1). М., 1965, 79].
[Бар­хат­ная кни­га. Гла­ва 7. URL:http://w w w .genealogia​.ru/​p​r​o​j​e​c​t​s​/​b​a​r​h​a​t/7 .Пет­ров Н. П. Исто­рия родов рус­ско­го дво­рян­ства. М.,1991. Т.1. 431 с. Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии. М., 1988. 350 с. Соло­вьев С. М. Исто­рия Рос­сии. М., 1988. Кн.1. 797 с. АСЭИ Севе­ро-Восточ­ной Руси. Т. III. М., 1964. 688 с.

XV генерация от Рюрика

КН. ДИМИТ­РИЙ ИЕРЕ­МЕ­Е­ВИЧ КЛИН­СКИЙ (1372)

сын кня­зя Иере­мии Кон­стан­ти­но­ви­ча, при жиз­ни отца при­ни­мал уча­стие в борь­бе Тве­ри с Моск­вою: в 1372 году вме­сте с твер­ски­ми вое­во­да­ми ходил про­тив мос­ков­ско­го вой­ска на реку Кист­му, захва­тил там мос­ков­ских вое­вод и при­вел их в Тверь [ПСРЛ. Т. X V (В ы пуск 1). М., 1965.с.98.]. По смер­ти отца в 1373 году полу­чил кня­же­ние. Умер в 1407 году. Имел двух сыно­вей — Андрея, полу­чив­ше­го отцов­ские вла­де­ния, и Ива­на, полу­чив­ше­го удел Чер­ня­тин­ский и сде­лав­ше­го­ся родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Чер­ня­тин­ских, и двух доче­рей, из кото­рых млад­шая, Евдо­кия, была заму­жем за вели­ким кня­зем твер­ским Ива­ном Михайловичем.

КН. ИВАН ЕРЕ­МЕ­Е­ВИЧ (1406)

В рус­ских лето­пи­сях упо­ми­на­ет­ся толь­ко один раз — в 1407 году он со сво­ей дру­жи­ной участ­во­вал, сов­мест­но с дру­ги­ми твер­ски­ми кня­зья­ми, в похо­де вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча про­тив литов­ско­го кня­зя Вито­вта. 7.

XVI генерация от Рюрика

КН. АНДРЕЙ ДИМИТ­РИ­Е­ВИЧ ДОРО­ГО­БУЖ­СКИЙ (1418,1444)

сын кня­зя Димит­рия Иере­ме­е­ви­ча, упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­сях толь­ко раз, а имен­но под 1418 г. гово­рит­ся, что он ездил в Нов­го­род. У него было два сына: Иосиф и Юрий, хотя неко­то­рые родо­слов­ные гово­рят и о тре­тьем — Иване-Мило­сла­ве. В науч­ной лите­ра­ту­ре до само­го послед­не­го вре­ме­ни счи­та­лось, что уде­лом кня­зя Кон­стан­ти­на был г. Доро­го­буж. Дело в том, что в источ­ни­ках послед­ней тре­ти XV в. упо­ми­на­ют­ся пра­пра­вну­ки кня­зя Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча кня­зья Юрий и Осип (Иосиф) Андре­еви­чи с про­зви­щем Дорогобужские228. Посколь­ку в те вре­ме­на кня­зья полу­ча­ли про­зви­ща по месту сво­их вла­де­ний, счи­та­лось, что Юрий и Осип вла­де­ли Доро­го­бу­жем. Сам Доро­го­буж при­зна­вал­ся их отчи­ной, а пер­вым его вла­дель­цем назы­вал­ся родо­на­чаль­ник этой вет­ви твер­ских кня­зей тре­тий сын Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча, Константин.
В при­ве­ден­ной цепи логи­че­ских умо­за­клю­че­ний не все было глад­ко. Дело преж­де все­го в том, что ника­ким источ­ни­кам г. Доро­го­буж в Твер­ском кня­же­стве неиз­ве­стен. Выход нашел Н.М. Карам­зин. Он пред­ло­жил видеть Доро­го­буж в совре­мен­ном ему твер­ском селе Дорожеве229. Впо­след­ствии выяс­ни­лось, что село назы­ва­ет­ся Доро­жа­е­во, но мысль Н.М. Карам­зи­на была вос­при­ня­та после­ду­ю­щи­ми исследователями230. Тем не менее сбли­же­ние назва­ний Доро­го­буж и Доро­жа­е­во пред­став­ля­ет­ся крайне сомни­тель­ным. У этих двух топо­ни­мов общие толь­ко четы­ре началь­ные бук­вы, и одно наиме­но­ва­ние не мог­ло про­изой­ти от дру­го­го. К тому же с. Доро­жа­е­во, в пер­вой поло­вине XVI в. вхо­див­шее в состав Хор­вач­ско­го ста­на Твер­ско­го уез­да и не являв­ше­е­ся каким-либо адми­ни­стра­тив­ным цен­тром, лежа­ло близ р. Шоши231. Если здесь был удел Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча, тогда ста­но­вит­ся непо­нят­ным, поче­му его тер­ри­то­рия так глу­бо­ко вкли­ни­ва­лась в зем­ли бра­та Алек­сандра, пере­ре­зая есте­ствен­ный вод­ный путь по р. Шоте меж­ду дву­мя горо­да­ми Алек­сан­дро­ва уде­ла — Хол­мом и Микулином.
Эти и дру­гие про­ти­во­ре­чия в опре­де­ле­нии вла­де­ний кня­зя Кон­стан­ти­на срав­ни­тель­но недав­но были удач­но устра­не­ны Б.Н. Фло­рей. Он обра­тил вни­ма­ние на то, что князь Андрей Дмит­ри­е­вич, отец упо­мя­ну­тых Юрия и Оси­па Доро­го­буж­ских, до 1440 г. дер­жал от литов­ско­го вели­ко­го кня­зя Доро­го­буж, Мути­шин и Вели­кое поле232. Речь идет о смо­лен­ских воло­стях с цен­тром в Дорогобуже233. Ста­но­вит­ся ясным, что про­зви­ща Доро­го­буж­ские, закреп­лен­ные за сыно­вья­ми кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча, сво­им воз­ник­но­ве­ни­ем обя­за­ны про­зви­щу их отца, полу­чен­но­му им в свя­зи с дер­жа­ни­ем смо­лен­ско­го Доро­го­бу­жа. Таким обра­зом, вопрос о твер­ских вла­де­ни­ях потом­ков Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча и его само­го сде­лал­ся открытым.

Лист 1433 р. на Базельсь­кий собор від васалів Швит­ри­гай­ла під­пи­са­ли такі князі: «nos duces Jaroslaus Lengeleuicz, nepos regis Poloniae et ducis Swidrigal,
Andreas Michalowicz, etiam nepos regis Poloniae et magni ducis Swidrigal, Iwan Smanowicz (Баба Дру­ць­кий), Michael Iwanowicz (Голь­шансь­кий) wayewoda in Kisa (!, має бути Київсь­кий), Iwan Puciata Smanowicz (Дру­ць­кий) capitaneus Smalenczky, Andre(j) Dymitrewicz (Доро­го­бужсь­кий, із князів Тверсь­ких), Wolodyko Dawydawicz (Горо­де­ць­кий), Fedor Neszwyczky capitaneus Podolyae (…)» Bullarium Poloniae. – Romae; Lublini, 1995. – T. V. – S. 251, Nr 1361. У ста­ро­му фран­цузь­ко­му видан­ні іме­на та назви дуже силь­но поп­со­вані 8.

В пись­ме вели­ко­го кня­зя Свид­ри­гай­ло от 11 апре­ля 1434 гово­рит­ся про посла хана «воз­ве­ден­на­го нами нa пре­стол» 9. В при­пис­ке собы­тие осве­ще­но более подроб­но: «Свит­ри­гай­ло, на пути сво­ем из Вязь­мы к Смо­лен­ску встре­тил паки у горо­да Доро­го­бу­жа, уде­ла Кня­зя Андрея, послов Хана Татар­ско­го, кои под­твер­ди­ли все выше­объ­яв­лен­ное «и при­нес­ли нам так­же дары в вос­по­ми­на­ние, гово­ря, что Кня­зья Татар­ские и весь Совет отпра­ви­ли к нам сие чрез­вы­чай­ное посоль­ство, с пред­ло­же­ни­ем от име­ни Госу­да­ря их вся­кой помо­щи и посо­бия для воз­вра­ще­ния нам оте­че­ско­го насле­дия и пре­сто­ла Вели­ко­кня­же­ско­го»; и что «они со всем к тому гото­вы, и кони их накорм­ле­ны»; и «Хан бла­го­да­рить их Кня­зей за то, что они име­ют к нему столь вели­кое ува­же­ние; и изъ­яв­ля­ет нам жела­ние свое и про­сит нас, что­бы мы в пись­ме нашем засви­де­тель­ство­ва­ли бла­го­дар­ность как ему, так и оным Кня­зьям, к его соб­ствен­ной и их чести» 10.

Собы­тия, разыг­рав­ши­е­ся в Смо­лен­ске ран­ней вес­ной 1440 г., были спро­во­ци­ро­ва­ны ситу­а­ци­ей в поли­ти­че­ском цен­тре госу­дар­ства. 20 мар­та 1440 г. в полу­ост­ров­ном зам­ке в Тро­ках заго­вор­щи­ка­ми был убит вели­кий князь Литов­ский Сигиз­мунд Кей­с­ту­то­вич. Узнав об этом, смо­лен­ский вое­во­да 11, неза­мед­ли­тель­но при­вел смоль­нян к при­ся­ге («цело­ва­нию»). Они обя­зы­ва­лись «от Литовь­скои зем­ли не отсту­па­ти и вели­ко­го кня­зя лито­въско­го, а ко ино­му не при­сту­па­ти», в тече­ние «меж­ду­цар­ствия» в ВКЛ сохра­нять вер­ность вое­во­де, а впо­след­ствии при­знать вели­ким кня­зем того, кого поса­дят на вилен­ский пре­стол «кня­зи лито­въски и паны, вся зем­ля Лито­въская». При­ся­гу при­нес­ли смо­лен­ский епи­скоп Симе­он, «и кня­зи, и бояре, и мести­чи, и чер­ныя люди». Все­го через несколь­ко дней после при­ся­ги, 30 мар­та («по Вели­це дни на свя­тои неде­ли в сре­ду»), «чер­ныя люди» — ремес­лен­ни­ки, как уточ­ня­ет лето­пи­сец, — реши­ли выгнать вое­во­ду из горо­да и, воору­жив­шись, зазво­ни­ли в коло­кол. Поки­дая Смо­ленск, Андрей Сако­вич, по-види­мо­му, наде­ял­ся сохра­нить кон­троль над ситу­а­ци­ей, раз в горо­де остал­ся мар­ша­лок Пет­ры­ка. Но фак­ти­че­ски город ока­зал­ся в рас­по­ря­же­нии вос­став­ших: они уто­пи­ли Пет­ры­ку в Дне­пре «и поса­ди­ша собе вое­во­ду в Смо­лен­ску кня­зя Андрея Дмит­ри­е­вичь Дорогобужького». 

Его при­гла­ше­ние объ­яс­ня­лось тем, что он кня­жил в г. Доро­го­бу­же, нахо­див­шем­ся в Смо­лен­ской зем­ле восточ­нее Смо­лен­ска, т. е. был бли­жай­шим сосе­дом смоль­нян. Вре­мя его появ­ле­ния в Доро­го­бу­же неиз­вест­но, одна­ко это про­изо­шло не поз­же мая 1434 г., когда Свид­ри­гай­ло писал вели­ко­му маги­стру Тев­тон­ско­го орде­на, что по пути из Вязь­мы в Смо­ленск мино­вал «Доро­го­буж, город кня­зя Андрея» «Und als wir nu dise brife weg zu euch gesant hatten und selben von Wezma gen Smolensk wert tzogen, kwamen uns uf dem wege nehent bey Drahobuz, herczogen Andris stat, andere boten…» (GStAPK, OBA 6802).. Его вла­де­ния охва­ты­ва­ли не толь­ко г. Доро­го­буж, но и при­ле­га­ю­щие к нему воло­сти — «Мути­ш­инъ и Вели­кое Поле, и Высо­кии Двор». 12. Как уже гово­ри­лось выше, в это вре­мя борь­ба за литов­ский вели­ко­кня­же­ский пре­стол была в самом раз­га­ре, и при­гла­ше­ние Андрея Доро­го­буж­ско­го в этой обста­нов­ке пока­зы­ва­ет, что вос­став­шие соби­ра­лись осво­бо­дить­ся из-под вла­сти Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. При этом Андрей Доро­го­буж­ский сохра­нял какие-то свя­зи с Твер­ским кня­же­ством, что поз­во­ля­ло рас­счи­ты­вать на его помощь. «Князь Андреи Дмит­ри­е­вичь» коман­до­вал ратью, послан­ной Бори­сом Алек­сан­дро­ви­чем Твер­ским «пово­е­ва­ти зем­ли Вели­ко­го Новъго­ро­да» в 1444 г. 13.

Андрей Доро­го­буж­ский явил­ся в Смо­ленск в апре­ле, а поки­нул город не ранее июля: в это вре­мя там, ско­рее все­го, появил­ся Юрий Лугве­не­вич. После того как 29 июня 1440 г. Кази­мир Ягел­лон был про­воз­гла­шен вели­ким кня­зем Литов­ским, смо­лен­ские бояре попы­та­лись вер­нуть­ся в Смо­ленск, но в город их не пусти­ли «чер­ные люди», и им при­шлось разъ­е­хать­ся по сво­им име­ни­ям, одна­ко напря­жен­ность сохра­ня­лась: «И за тымь бысть бран вели­ка межи бояр и чер­ных людеи». Таким обра­зом, смо­лен­ские бояре при­зна­ли Кази­ми­ра вели­ким кня­зем, но пока ника­кой воору­жен­ной помо­щи от него не полу­чи­ли. В пер­вые меся­цы его прав­ле­ния были вос­ста­нов­ле­ны неко­то­рые удель­ные кня­же­ства, лик­ви­ди­ро­ван­ные ранее: так, в Кие­ве вокня­жил­ся Олель­ко Вла­ди­ми­ро­вич, а мсти­слав­ская «отчи­на» была воз­вра­ще­на Юрию Лугве­не­ви­чу (Семе­но­ви­чу), вер­нув­ше­му­ся из Нов­го­ро­да 14. К это­му зна­ко­мо­му им кня­зю и обра­ти­лись смоль­няне, видя, что силы смо­лен­ских бояр, вер­нув­ших­ся в свои име­ния и актив­но при­сту­пив­ших к подав­ле­нию вос­ста­ния, явно пре­вос­хо­дят воен­ный потен­ци­ал Андрея Доро­го­буж­ско­го. Мсти­слав­ское кня­же­ство сосед­ство­ва­ло со Смо­лен­ской зем­лей, зна­чи­тель­но пре­вос­хо­ди­ло вла­де­ния Андрея Доро­го­буж­ско­го, а зна­чит, и воен­ный потен­ци­ал Юрия Лугве­не­ви­ча был выше. Что­бы укре­пить свои пози­ции (при­чем не толь­ко в Смо­лен­ске, но и в Мсти­слав­ле) и лик­ви­ди­ро­вать напря­жен­ность в новых вла­де­ни­ях, он при­ка­зал аре­сто­вать смо­лен­ских бояр, а их име­ния раз­дал сво­им боярам 15. Вдо­ба­вок к Мсти­слав­лю и Смо­лен­ску Юрий, по сооб­ще­нию Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си, захва­тил еще и Полоцк с Витеб­ском 16. Как и в дру­гих обла­стях сво­е­го кня­же­ния, в Смо­лен­ске он стал «оспа­да­ремь», т.е. пол­но­прав­ным пра­ви­те­лем, а не про­сто вое­во­дой. По-види­мо­му, Смо­ленск стал его глав­ной рези­ден­ци­ей: здесь он летом 1440 г. при­ни­мал Симео­на Суз­даль­ско­го 17. Воз­мож­но, пла­ны Юрия про­сти­ра­лись еще даль­ше — на вели­кое кня­же­ние в Лит­ве 18.

В Смо­лен­ской зем­ле, как впо­след­ствии и в дру­гих мятеж­ных реги­о­нах ВКЛ, частич­но­му пере­рас­пре­де­ле­нию под­верг­лась соб­ствен­ность. Одни «веч­ни­ки» лиши­лись сво­е­го иму­ще­ства, дру­гие — пол­но­прав­но­го ста­ту­са. Но мас­со­вые еди­но­вре­мен­ные раз­да­чи, подоб­ные акци­ям литов­ских панов в Жемай­тии или на Волы­ни, состо­я­лись на Смо­лен­щине, судя по «Кни­ге данин Кази­ми­ра», лишь в 1442/43 и 1445/46 гг. (ведь мест­ные бояре про­де­мон­стри­ро­ва­ли свою вер­ность Литов­ско­му госу­дар­ству уже в ходе собы­тий 1440 г.). Наи­бо­лее круп­ной по объ­е­мам была кон­фис­ка­ция вла­де­ний Андрея Доро­го­буж­ско­го: «кн(я)зя Анъ­д­рея Дорогобуског(о) име­нье со всимъ с тымъ, какъ княз(ь) Анъ­д­реи Доро­го­буж­скии дер­жал: Доро­го­буж, Мути­ш­инъ и Вели­кое Поле, и Высо­кии Двор» полу­чил «у вот­чи­ну» трок­ский вое­во­да Ян Гаштольд, отли­чив­ший­ся при при­ве­де­нии Смо­лен­ска под власть Кази­ми­ра 19 (судя по его долж­но­сти, это про­изо­шло в 1440–1443 гг.). Эти вла­де­ния оста­ва­лись в руках Яна Гаштоль­да и его сына Мар­ти­на на про­тя­же­нии всей вто­рой поло­ви­ны XV в. В 1494 г. Алек­сандр Ягел­лон под­твер­дил пра­во вла­де­ния Доро­го­бу­жем вдо­ве Мар­ти­на Гаштоль­да Анне, а после ее смер­ти — ее пря­мым наслед­ни­кам 20.

При­ме­ча­ние:
228. ПСРЛ, т. 25, с. 228; т. 18, с. 230; т. 15, стб. 498.
229. Карам­зин Н.М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го / Изд. И. Эйнер­лин­га. СПб., 1842, кн. 2, т. 5, при­меч. 9.
230. Бор­за­к­Эк­зем­пляр­ский А.В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од. СПб., 1891, т. 2, с. 515. А.Е. Прес­ня­ков, при­зна­вая Доро­го­буж вла­де­ни­ем Кон­стан­ти­на и его потом­ков, не опре­де­лял его место­по­ло­же­ния (Прес­ня­ков А.Е. Обра­зо­ва­ние Вели­ко­рус­ско­го госу­дар­ства. Пг., 1918, с. 192, 194, 206—207).
231. ПКМГ, ч. 1, отд. 2, с. 103 (с опис­кой в назва­нии), 236; Твер­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 160, № 5046.
232. Фло­ря В.Н. Об одном из источ­ни­ков «Трак­та­та о двух Сар­ма­ти­ях» Мат­вея Мехов­ско­го. — Совет­ское сла­вя­но­ве­де­ние, 1965, № 2, с. 57. Дан­ные о вла­де­ни­ях кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча были опуб­ли­ко­ва­ны М.К. Любав­ским (Любав­ский М.К. Област­ное деле­ние и мест­ное управ­ле­ние Литов­ско-Рус­ско­го госу­дар­ства ко вре­ме­ни изда­ния пер­во­го литов­ско­го Ста­ту­та. М., 1892, с. 274).
233. Любав­ский М.К. Област­ное деле­ние и мест­ное управ­ле­ние Литов­ско-Рус­ско­го госу­дар­ства ко вре­ме­ни изда­ния пер­во­го литов­ско­го Ста­ту­та. М., 1892, с. 274 и кар­та. Князь А.Д. Доро­го­буж­ский (в источ­ни­ке XV в. при­во­дит­ся это его про­зви­ще) дер­жал так­же волость Высо­кий Двор (Там же).
82
83
128
129
130
131
132
147
148 

Лите­ра­ту­ра:
Куч­кин В. А. . Фор­ми­ро­ва­ние госу­дар­ствен­ной тер­ри­то­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси в X — XIV вв / Ответ­ствен­ный редак­тор ака­де­мик Б. А. Рыба­ков. — М.: Нау­ка, 1984. — 353 с.

КН. ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЧЕРНЯТИНСКИЙ

КНЖ. N ДМИТ­РИ­ЕВ­НА (1411)

Уп. в 1411 г.

КНЖ. ЕВДО­КИЯ ДМИТ­РИ­ЕВ­НА (1403, † 1411)

Вели­кий князь твер­ской Иван Михай­ло­вич в 1408 г. женил­ся вто­рым бра­ком на внуч­ке Ере­мея Евдо­кии Дмит­ри­евне, при­хо­див­шей­ся ему тро­ю­род­ной пле­мян­ни­цей. Это пер­вый брак внут­ри Твер­ско­го кня­же­ско­го дома, види­мо, свя­за­ный с желани­ем укре­пить един­ство двух суще­ству­ю­щих линий мест­ной дина­стии: Алек­сан­дро­ви­чей и Кон­стан­ти­но­ви­чей. Подоб­ные внут­ри­се­мей­ные бра­ки харак­тер­ны в XV в. и для кня­зей Мос­ков­ско­го дома. Евдо­кия Дмит­ри­ев­на рано умер­ла (13 апре­ля 1411 г.). В изве­стии о ее смер­ти Нико­нов­ская лето­пись добав­ля­ет, что она была вто­рой доче­рью Дмит­рия Ере­ме­е­ви­ча, но ниче­го не сооб­ща­ет о ее, види­мо, извест­ной сест­ре 21.

М., кн. Иван Михай­ло­вич Тверской

XVII коле­но

КН. ЮРИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ДОРО­ГО­БУЖ­СКИЙ (1471)

Стар­ший сын кня­зя Андрея Димит­ри­е­ви­ча Доро­го­буж­ско­го и Клин­ско­го, 1471 году, когда вели­кий князь мос­ков­ский Иоанн III отпра­вил­ся в поход на Нов­го­род и про­сил помо­щи у вели­ко­го кня­зя твер­ско­го Миха­и­ла Бори­со­ви­ча, Геор­гий Андре­евич по пору­че­нию послед­не­го со вспо­мо­га­тель­ным твер­ским вой­ском при­со­еди­нил­ся в Торж­ке к мос­ков­ско­му вой­ску и вме­сте с Иоан­ном ходил к Новгороду.

б/​д

КН. ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ МИЛО­СЛАВ ДОРОГОБУЖСКИЙ

2С:Анд.Дм. КЛИН­СКИЙ.
В лето­пи­сях Иван-Мило­слав не упо­ми­на­ет­ся. Он изве­стен толь­ко из родо­слов­ных. Судя по все­му, он, как и бра­тья, в 1480‑х годах пере­шёл на мос­ков­скую службу.

КН. ИОСИФ (ИН. ИОНА) АНДРЕ­ЕВИЧ ДОРО­ГО­БУЖ­СКИЙ (1480, †1502/09)

тре­тий сын кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча. кн.Рославль(1485-) боярин(1509). Женат на княжне Ана­ста­сии Михай­ловне Верей­ской, пра­внуч­ке Дмит­рия Дон­ско­го, и по это­му бра­ку нахо­дил­ся в свой­стве с кня­зья­ми Мос­ков­ско­го дома. Неза­дол­го до паде­ния неза­ви­си­мо­сти Твер­ско­го кня­же­ства, в 1485 г. князь Осип Доро­го­буж­ский пере­шел на служ­бу к Ива­ну III и влил­ся в ряды мос­ков­ской фео­даль­ной эли­ты (неко­то­рое вре­мя он был намест­ни­ком Яро­слав­ским) [29, с. 310; 24, с. 108]. В 1481 году в каче­стве вое­во­ды твер­ских войск участ­во­вал в похо­де вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Иоан­на ІII на реку Угру про­тив хана Ахма­та. В 1485 году, видя сла­бость твер­ско­го кня­зя, отъ­е­хал в Моск­ву и полу­чил от Иоан­на III в управ­ле­ние Яро­славль. С это­го вре­ме­ни он усерд­но слу­жил вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му и по его пору­че­нию совер­шил мно­го похо­дов: в 1487 году он участ­во­вал в похо­де на Казань для водво­ре­ния там царем Маг­мет-Ами­ня, под­руч­ни­ка Иоан­на; в 1489 году под началь­ством кня­зя Дани­и­ла Щени ходил про­тив Вят­ки и 16 авгу­ста участ­во­вал во взя­тии Хлы­но­ва; в 1492 году был вое­во­дою твер­ских войск на бере­гу Оки. В 1493 году участ­во­вал в похо­де на Лит­ву и в том же году был пер­вым вое­во­дой в Можай­ске. В 1495 году он полу­чил сан бояри­на, а в сле­ду­ю­щем же году ходил в швед­ский поход и был при оса­де Выбор­га. В 1500 году под началь­ством кня­зя Дани­и­ла Щени ходил в поход про­тив литов­цев и 14 июля отли­чил­ся в зна­ме­ни­той бит­ве с вой­ска­ми кня­зя Острож­ско­го при Вед­ро­ше. В 1502, 1503 и 1507 годах участ­во­вал в каче­стве пер­во­го вое­во­ды пра­вой руки войск в похо­дах про­тив ливон­цев. [Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 20, 23, 26, 27, 30, 31, 33]. От бра­ка с Ана­ста­си­ей Михай­лов­ной, доче­рью Миха­и­ла Андре­еви­ча, кня­зя верей­ско­го, имел сына Ивана.
С 1485 г. до 1495 г. полу­чил в корм­ле­ние г. Яро­славль (Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 109). В кон­це XV в. в Нов­го­род­ской зем­ле за ним во вла­де­нии была сло­бод­ка (Заха­рия Ови­но­ва) Николь­ская в Сту­че­ве на Твер­ском рубе­же в Бежец­кой пятине (45,5 обеж) (Самок­ва­сов Д.Я. Архив­ный мате­ри­ал. Ново­от­кры­тые доку­мен­ты помест­но-вот­чин­ных учре­жде­ний Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XV-XVII сто­ле­тий. Т. 1. М., 1905. С. 234).

Ж., кнж. Ана­ста­сия Михай­лов­на Верейская(1486), дочь Мих.Анд. Верей­ско­го и Еле­ны Яро­сла­вов­ны Серпуховской.

Ж., Фео­до­сия (1490?,–1509+до) помещ.

Ж., Ири­на (1535,–1540) помещ.-Тверь‑у.

ПСРЛ. Т. 15. Стб. 497.РК – 98. С. 20.ПСРЛ. Т. 37. С. 96–97.РК – 98. С. 23.РК – 98. С. 23.РК – 98. С. 27.РК – 98. С. 30.РК – 98. С. 33.

XVIII коле­но

КН. ИВАН ОСИ­ПО­ВИЧ ПОРО­ША ДОРО­ГО­БУЖ­СКИЙ (1506 †1530.07.10,под Казанью)

сын кня­зя Иоси­фа Андре­еви­ча от бра­ка его с Ана­ста­си­ей Михай­лов­ной, доче­рью Миха­и­ла Андре­еви­ча, кня­зя верей­ско­го, в 1507 г. посы­лал­ся на Плес в помощь кн. М. И. Бул­га­ко­ву. Он погиб под Каза­нью в 1530 г. Его вдо­ва вто­рой раз была заму­жем за И. П. Федоровым.По Ш, боярин с 1494/95 г., убит в 1530 г. («И. А. Доро­го­буж­ский») 22

Жена: Мария Васи­льев­на (ур.Челяднина) кнг. (1530,1532) помещ. вдо­ва Д:: Вас. ЧЕЛЯДНИН.Сельцо Кня­жо­во нахо­ди­лось в верх­ней части извст­ной каж­до­му крас­но­гор­цу Чер­нев­ской поля­ны. Оно впер­вые упо­ми­на­ет­ся в 1544 г. как село Коко­рин­ское кня­ги­ни Марии Доро­го­буж­ской. Ее муж, Иван Оси­по­вич Поро­ша, был сыном кня­зя Иоси­фа Доро­го­буж­ско­го, кото­рый в 1485 г. оста­вил Твер­ское кня­же­ство и пере­шел на служ­бу к мос­ков­ско­му кня­зю. В 1530 г. они оба погиб­ли во вре­мя неудач­но­го похо­да на Казань. Един­ствен­ный сын Марии Доро­го­буж­ской вос­пи­ты­вал­ся вме­сте с мало­лет­ним царем Ива­ном IV, был его близ­ким дру­гом, но в 15 лет стал одной из пер­вых жертв его необуз­дан­ной жесто­ко­сти. После кня­ги­ни Доро­го­буж­ской село за отсут­стви­ем наслед­ни­ков пере­шло в двор­цо­вое владение.
После 1530 г. она вто­рич­но вышла замуж за коню­ше­го и бояри­на Ива­на Пет­ро­ви­ча Федо­ро­ва, кото­рый при­хо­дил­ся ей даль­ним род­ствен­ни­ком (Лиха­чев Н.П. Замет­ки по родо­сло­вию неко­то­рых кня­же­ских фами­лий // Изве­стия Рус­ско­го гене­а­ло­ги­че­ско­го обще­ства. Вып. 1. СПб., 1900. С. 77; Акты Рос­сий­ско­го госу­дар­ства. Архи­вы мос­ков­ских мона­сты­рей и собо­ров. XV–начало XVII в. М., 1998. № 119; Шаб­ло­ва Т.И. Кор­мо­вое поми­но­ве­ние в Успен­ском Кирил­ло-Бело­зер­ском мона­сты­ре в XVI–XVIII веках. СПб., 2012. С. 381).

княж­на Ири­на Оси­пов­на Доро­го­буж­ская (1542)
в 1542 помещ. Д:Иосиф.Анд. ДОРОГОБУЖСКИЙ.
3 октяб­ря 1542 г. кня­ги­ня Ири­на, дочь кня­зя Оси­па Доро­го­буж­ско­го, дала вкла­дом в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь 50 руб. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 94).

~к. ???

княж­на Мария Оси­пов­на Доро­го­буж­ская (1538,1564)

помещ. вдо­ва бояры­ня Д:Иосиф.Анд. ДОРОГОБУЖСКИЙ.

М., к.Ив.Фед. Обо­лен­ский Телеп­нев Овчина

Анна Оси­пов­на Дорогобужская

Неза­дол­го до оприч­ни­ны в 1562–63 г. Чудов мона­стырь полу­чил «по дан­ной князь Васи­лье­вой жены княжь Дани­ло­ва сына Пен­ко­ва кня­ги­ни Анны княжь Оси­по­вы доче­ри Доро­го­буж­ско­го» с сыном кня­зем Ива­ном Васи­лье­ви­чем село Тара­ка­но­во с 8 дерев­ня­ми. По пис­цо­вым кни­гам 1623–24 — 1624–25 гг. там насчи­ты­ва­лось 279 ч. пахот­ной зем­ли 23

~ кн. Васи­лий Дани­ло­вич Пенков

XIX коле­но

князь Иван Ива­но­вич Поро­шин Доро­го­буж­ский (1539, †1547.01.03)

вотч. помещ.-Тверь‑у. <каз­нил его царь и вели­кий князь Иван Васи­лье­вич> <поло­жил ..свою опа­лу на кня­зя Ива­на на княж Ива­но­ва сына Дорогобужск...князю Ива­ну голо­вы ссе­чи ..и живо­ты их и вот­чи­ны велел на себя взяти>Иван Ива­но­вич в юном воз­расте, как пишет князь Андрей Курб­ский, стал одной из пер­вых жертв Ива­на Гроз­но­го. Его имя писа­но в сино­дик Успен­ско­го Мос­ков­ско­го собо­ра. В сер. XVI в. род кня­зей Доро­го­буж­ских пресекся.
Кром М.М. Вдов­ству­ю­щее цар­ство»: Поли­ти­че­ский кри­зис в Рос­сии 30—40‑х годов XVI века.
За две неде­ли до цар­ско­го вен­ча­ния про­изо­шло собы­тие, о кото­ром офи­ци­аль­ные лето­пи­си гроз­нен­ской эпо­хи ни сло­вом не упо­ми­на­ют. Зато в Пост­ни­ков­ском лето­пис­це после сооб­ще­ния о наре­че­нии Ана­ста­сии Рома­нов­ны Заха­рьи­ной неве­стой госу­да­ря поме­ще­но сле­ду­ю­щее изве­стие: «Ген­ва­ря в 3 день поло­жил князь вели­ки свою опа­лу на кня­зя Ива­на на княж Ива­но­ва сына Доро­го­буж­ско­го да на кня­зя Федо­ра на княж Ива­но­ва сына Овчи­ни­на Обо­лен­ско­го, велел их каз­ни­ти смерт­ною каз­нью: кня­зю Ива­ну голо­вы ссе­чи, а кня­зя Федо­ра велел на кол поса­ди­ти; и живо­ты их и вот­чи­ны велел на себя взяти»111. Неко­то­рые подроб­но­сти этой жут­кой каз­ни сооб­ща­ет про­дол­жа­тель Хро­но­гра­фа редак­ции 1512г.: «Тое же зимы [7055/1547 г. — М. К.], ген­ва­ря, велел князь вели­ки каз­ни­ти кня­зя Ива­на княжь Ива­но­ва сына Доро­го­буж­ско­го да кня­зя Фео­до­ра княжь Ива­но­ва сына Овчи­ни­на Обо­лень­ско­го, пове­ле­ни­ем кня­зя Миха­и­ла Глинъ­ско­го и мате­ри его кня­ги­ни Анны. И кня­зя Фео­до­ра поса­ди­ли на кол на лугу за Моск­вою рекою про­тив горо­да, а кня­зю Ива­ну голо­вы ссек­ли на леду»112 (выде­ле­но мной. — М. К.). В сво­ем «мар­ти­ро­ло­ге» погуб­лен­ных царем жертв Андрей Курб­ский упо­мя­нул и этих двух «бла­го­род­ных кня­жат»: «...князь Иоанн Доро­го­буж­ский, с роду вели­ких кня­жат твер­ских, и Фео­дор, еди­но­чад­ный сын кня­зя Иоан­на, гла­го­ле­ма­го Овчи­ны, с роду кня­жат торус­ких и обо­лен­ских, — яко агн­цы непо­вин­но зако­ле­ны еще в самом наусии»113. Курб­ский имел в виду, что погиб­шие кня­жи­чи были еще детьми, у кото­рых толь­ко-толь­ко нача­ли про­би­вать­ся усы. Веро­ят­но, ради дости­же­ния жела­е­мо­го эмо­ци­о­наль­но­го эффек­та он несколь­ко пре­умень­шил воз­раст каз­нен­ных: у нас есть опре­де­лен­ные дан­ные о том, что князь Иван Ива­но­вич Доро­го­буж­ский был уже женат. В Дозор­ной кни­ге Твер­ско­го уез­да 1551 — 1554 гг. упо­мя­ну­то при­над­ле­жав­шее ему село Ива­нов­ское, кото­рое после смер­ти кня­зя пере­шло к его вдо­ве Марье114. В той же кни­ге фигу­ри­ру­ет еще одно село (Бели) и ряд дере­вень, в свое вре­мя при­над­ле­жав­ших кн. И. И Доро­го­буж­ско­му, а к нача­лу 1550‑х гг. ока­зав­ших­ся в руках новых вла­дель­цев, в том чис­ле — кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Мсти­слав­ско­го и его слуг115.
Ука­зан­ный факт кос­вен­но под­твер­жда­ет спра­вед­ли­вость при­ве­ден­но­го выше сви­де­тель­ства Пост­ни­ков­ско­го лето­пис­ца о том, что вот­чи­ны каз­нен­ных в янва­ре 1547 г. кня­зей были отпи­са­ны на госу­да­ря. Как видим, они были пуще­ны в раз­да­чу. В этой свя­зи мож­но выска­зать пред­по­ло­же­ние о том, что и село Ива­нов­ское пере­шло к вдо­ве кн. И. И Доро­го­буж­ско­го Марье отнюдь не сра­зу после гибе­ли ее супру­га. Веро­ят­но, село было воз­вра­ще­но кня­гине Марье по осо­бо­му рас­по­ря­же­нию царя в кон­це 40‑х — нача­ле 50‑х гг.116, когда про­во­ди­лась кам­па­ния по амни­сти­ро­ва­нию жертв репрес­сий пери­о­да «бояр­ско­го прав­ле­ния» (подроб­нее об этой кам­па­нии пой­дет речь ниже).
Но хотя Андрей Курб­ский явно пре­умень­шил воз­раст уби­тых в янва­ре 1547 г. кня­зей, оста­ет­ся несо­мнен­ным тот факт, что погиб­шие были еще слиш­ком моло­ды, что­бы успеть при­нять какое-либо лич­ное уча­стие в при­двор­ной борь­бе. Оче­вид­но, рас­пра­ва с ними была со сто­ро­ны Глин­ских актом родо­вой мести. Князь Федор Овчи­нин Обо­лен­ский был един­ствен­ным сыном фаво­ри­та Еле­ны Глин­ской кн. Ива­на Федо­ро­ви­ча Овчи­ны Обо­лен­ско­го, кото­рый, как мы пом­ним, при­нял непо­сред­ствен­ное уча­стие в «пой­ма­ний» дяди вели­кой кня­ги­ни — кн. Миха­и­ла Льво­ви­ча Глинского.

Рас­пра­ва с кня­зем И. И. Доро­го­буж­ским яви­лась уда­ром по кла­ну Челяд­ни­ных, с кото­ры­ми, веро­ят­но, у Глин­ских име­лись сче­ты еще со вре­ме­ни прав­ле­ния вели­кой кня­ги­ни Еле­ны. Дело в том, что князь Иван Ива­но­вич был сыном Марии Васи­льев­ны Че-ляд­ни­ной от пер­во­го бра­ка с кн. Ива­ном Иоси­фо­ви­чем Доро­го­буж­ским (по про­зви­щу Поро­ша). В 1530 г. в бою под Каза­нью князь Иван Поро­ша погиб, и Мария Васи­льев­на вышла замуж вто­рой раз — за Ива­на Пет­ро­ви­ча Федорова117. Сохра­ни­лась ее дан­ная 1566/67 г. Новоспас­ско­му мона­сты­рю на два села с дерев­ня­ми в Бежец­ком Вер­хе — вклад по душе роди­те­лей (отца — В. А. Челяд­ни­на и мате­ри — ста­ри­цы Наста­сьи), пер­во­го мужа, кн. Ива­на Иоси­фо­ви­ча Доро­го­буж­ско­го, и сыно­вей Ива­на и Дмит­рия. На обо­ро­те гра­мо­ты сто­ит под­пись И. П. Федо­ро­ва: «К сей дан­ной яз, Иван Пет­ро­вич, в жены сво[ей] Марьи­но место руку приложил»118.
Враж­да меж­ду кла­на­ми подо­гре­ва­лась сопер­ни­че­ством за обла­да­ние выс­ши­ми при­двор­ны­ми чина­ми. Со вре­ме­ни прав­ле­ния Васи­лия III долж­ность коню­ше­го была наслед­ствен­ной в роду Челяд-ниных. В годы прав­ле­ния Еле­ны Глин­ской ее зани­мал фаво­рит вели­кой кня­ги­ни кн. И. Ф. Овчи­на Обо­лен­ский, сест­ра кото­ро­го, Агра­фе­на, была заму­жем за дво­рец­ким Васи­лия III В. А. Челяд­ни­ным. В 1539—1541 гг. с чином коню­ше­го упо­ми­на­ет­ся Иван Ива­но­вич Челяднин119 — послед­ний муж­ской пред­ста­ви­тель это­го рода; а к лету 1546 г. ука­зан­ный чин пере­шел к Ива­ну Пет­ро­ви­чу Федо­ро­ву, жена­то­му, как уже гово­ри­лось, на доче­ри Васи­лия Андре­еви­ча Челяд­ни­на Марии. Бояри­ном и коню­шим И. П. Федо­ров впер­вые име­ну­ет­ся в сооб­ще­нии Пост­ни­ков­ско­го лето­пис­ца о коло­мен­ских каз­нях в июле 1546 г. Топор навис тогда и над его голо­вой, но пра­виль­но выбран­ная так­ти­ка пове­де­ния («...про­тив госу­да­ря встреч­но не гово­рил, а во всем ся вино­ват чинил») помог­ла Ива­ну Пет­ро­ви­чу избе­жать каз­ни; он отде­лал­ся лишь ссыл­кой на Белоозеро120. Иссле­до­ва­те­ли видят за рас­пра­вой с бояра­ми руку Глин­ских, но, как уже гово­ри­лось, пря­мых дока­за­тельств это­го пред­по­ло­же­ния нет. аси­лье­вич Глин­ский, дядя Ива­на IV, занял став­шую вакант­ной после опа­лы И. П. Федо­ро­ва долж­ность коню­ше­го. Веро­ят­но, этим чином (вме­сте с бояр­ством) кн. М. В. Глин­ский был пожа­ло­ван по слу­чаю цар­ско­го вен­ча­ния: во вре­мя самой цере­мо- нии 16 янва­ря он, назван­ный «бояри­ном вели­ко­го царя и коню­шим», нес сосуд с золо­ты­ми моне­та­ми, кото­ры­ми осы­па­ли вен­чан­но­го государя121.
Вооб­ще, кн. М. В. Глин­ский и его мать, госу­да­ре­ва баб­ка, кня­ги­ня Анна Глин­ская, были, по-види­мо­му, самы­ми вли­я­тель­ны­ми лица­ми при дво­ре в послед­ние меся­цы 1546-го и в нача­ле 1547 г. Соглас­но раз­ряд­ной кни­ге част­ной редак­ции, кн. Миха­ил Глин­ский сопро­вож­дал вели­ко­го кня­зя в упо­мя­ну­той выше поезд­ке в Псков позд­ней осе­нью 1546 г.122 Вме­сте со сво­ей мате­рью, кня­ги­ней Анной, он при­нял самое дея­тель­ное уча­стие в под­го­тов­ке цар­ской сва­дьбы. На обо­ро­те указ­ной гра­мо­ты Ива­на IV псков­ско­му намест­ни­ку кн. И. И. Прон­ско­му о сроч­ном при­ез­де вме­сте с женой в Моск­ву, дати­ро­ван­ном 18 декаб­ря 1546 г., есть харак­тер­ная поме­та: «Сяко­ву гра­мо­ту взял князь Михай­ло Васи­лье­вич Глин­ской, а послал ее, ска­зы­вал, с сво­им чело­ве­ком с Невер­ком декаб­ря 18 же»123. После того как Ана­ста­сия Рома­нов­на была наре­че­на неве­стой вели­ко­го кня­зя и взя­та во дво­рец, в ее сви­ту, наря­ду с мате­рью неве­сты Улья­ной (вдо­вой Рома­на Юрье­ви­ча Заха­рьи­на) и вдо­вой кн. В. В. Шуй­ско­го Ана­ста­си­ей, была назна­че­на и баб­ка госу­да­ря — кня­ги­ня Анна, вдо­ва кн. Васи­лия Льво­ви­ча Глинского124.
Имен­но Миха­ил и Анна Глин­ские, как мы уже зна­ем, отда­ли при­каз о каз­ни в нача­ле янва­ря 1547 г. кня­зей Федо­ра Овчи­ни­на Обо­лен­ско­го и Ива­на Ива­но­ви­ча Дорогобужского.
В « Бар­хат­ной кни­ге» пока­зан без­дет­ны­ми [Бар­хат­ная кни­га. Гла­ва 7 [Элек­трон­ный ресурс] // http: //genealogia.ru/projects/barhat/7.htm.]. Его имя писа­но в сино­дик Успен­ско­го Мос­ков­ско­го собо­ра [Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка, содер­жа­щая в себе: собра­ние древ­но­стей Рос­сий­ских, до исто­рии, гео­гра­фии и гене­а­ло­гии рос­сий­ской каса­ю­щих­ся, издан­ная Нико­ла­ем Нови­ко­вым, чле­ном воль­но­го Рос­сий­ско­го собра­ния при имп. Мос­ков­ском уни­вер­си­те­те, изда­ние 2‑е, вновь исправ­лен­ное, умно­жен­ное и в поря­док хро­но­ло­ги­че­ский по воз­мож­но­сти при­ве­ден­ное. Ч. 6. СПб.: Типо­гра­фия ком­па­нии типо­гра­фи­че­ской, 1788., с. 449].
Ви
~ Мария (1547,1551) вдо­ва вотч. с.Городище с дд. в вол. Шест­ка Тверск.у.
б/​д
[Устря­лов Н. Ска­за­ния кня­зя Курб­ско­го. СПб.: Типо­гра­фия Импе­ра­тор­ской ака­де­мии наук, 1868. 494 с. ; Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка, содер­жа­щая в себе: собра­ние древ­но­стей Рос­сий­ских, до исто­рии, гео­гра­фии и гене­а­ло­гии рос­сий­ской каса­ю­щих­ся, издан­ная Нико­ла­ем Нови­ко­вым, чле­ном воль­но­го Рос­сий­ско­го собра­ния при имп. Мос­ков­ском уни­вер­си­те­те, изда­ние 2‑е, вновь исправ­лен­ное, умно­жен­ное и в поря­док хро­но­ло­ги­че­ский по воз­мож­но­сти при­ве­ден­ное. Ч. 6. СПб.: Типо­гра­фия ком­па­нии типо­гра­фи­че­ской, 1788. 514 с.
111 ПСРЛ. Т. 34. С. 29.
112 Шмидт С. О. Про­дол­же­ние Хро­но­гра­фа редак­ции 1512 г. С. 291.
113 Андрей Курб­ский. Исто­рия о вели­ком кня­зе Мос­ков­ском. С. 224.
114 ПМТУ. С. 260.
115 Там же. С. 309, 310.
116 Воз­мож­но, часть вот­чи­ны покой­но­го мужа была воз­вра­ще­на кня­гине Марье одно­вре­мен­но с пожа­ло­ва­ни­ем ей села Горо­ди­ще и дере­вень, при­над­ле­жав­ших ранее бабуш­ке кн. И. И. Доро­го­буж­ско­го — кня­гине Орине (вдо­ве кн. Иоси­фа Андре­еви­ча Доро­го­буж­ско­го). Об этом вла­де­нии в Дозор­ной кни­ге ска­за­но пря­мо: «А тем селом и дерев­ня­ми пожа­ло­вал царь и вели­кий князь кня­и­ню Марью» (ПМТУ. С. 260).
117 Зимин Л. Л. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии. С. 109.
118 АРГ/АММС. № 119. С. 257, 258.
119 ААЭ. СПб., 1836. Т. I. № 184/1. С. 160 (фев­раль 1539 г.); РГА­ДА. Ф. 281 (ГКЭ). Каши­ра. № 4/5766 (январь 1541 г.); ПСРЛ. Т. 29. С. 41 (лето 1541 г.).
120 ПСРЛ. Т. 34. С. 27.]
князь Дмит­рий Ива­но­вич Поро­шин Доро­го­буж­ский (1551)
в 1551 помещ. 2С:Ив.Иосиф. ПОРО­ША. :Мария.Вас. ЧЕЛЯДНИНА.
В « Бар­хат­ной кни­ге» пока­зан без­дет­ны­ми [Бар­хат­ная кни­га. Гла­ва 7 [Элек­трон­ный ресурс] // http: //genealogia.ru/projects/barhat/7.htm.].
б/​д

науч­ной лите­ра­ту­ре до само­го послед­не­го вре­ме­ни счи­та­лось, что уде­лом кня­зя Кон­стан­ти­на был г. Доро­го­буж. Дело в том, что в источ­ни­ках послед­ней тре­ти XV в. упо­ми­на­ют­ся пра­пра­вну­ки кня­зя Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча кня­зья Юрий и Осип (Иосиф) Андре­еви­чи с про­зви­щем Дорогобужские228. Посколь­ку в те вре­ме­на кня­зья полу­ча­ли про­зви­ща по месту сво­их вла­де­ний, счи­та­лось, что Юрий и Осип вла­де­ли Доро­го­бу­жем. Сам Доро­го­буж при­зна­вал­ся их отчи­ной, а пер­вым его вла­дель­цем назы­вал­ся родо­на­чаль­ник этой вет­ви твер­ских кня­зей тре­тий сын Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча, Константин.

В при­ве­ден­ной цепи логи­че­ских умо­за­клю­че­ний не все было глад­ко. Дело преж­де все­го в том, что ника­ким источ­ни­кам г. Доро­го­буж в Твер­ском кня­же­стве неиз­ве­стен. Выход нашел Н.М. Карам­зин. Он пред­ло­жил видеть Доро­го­буж в совре­мен­ном ему твер­ском селе Дорожеве229. Впо­след­ствии выяс­ни­лось, что село назы­ва­ет­ся Доро­жа­е­во, но мысль Н.М. Карам­зи­на была вос­при­ня­та после­ду­ю­щи­ми исследователями230. Тем не менее сбли­же­ние назва­ний Доро­го­буж и Доро­жа­е­во пред­став­ля­ет­ся крайне сомни­тель­ным. У этих двух топо­ни­мов общие толь­ко четы­ре началь­ные бук­вы, и одно наиме­но­ва­ние не мог­ло про­изой­ти от дру­го­го. К тому же с. Доро­жа­е­во, в пер­вой поло­вине XVI в. вхо­див­шее в состав Хор­вач­ско­го ста­на Твер­ско­го уез­да и не являв­ше­е­ся каким-либо адми­ни­стра­тив­ным цен­тром, лежа­ло близ р. Шоши231. Если здесь был удел Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча, тогда ста­но­вит­ся непо­нят­ным, поче­му его тер­ри­то­рия так глу­бо­ко вкли­ни­ва­лась в зем­ли бра­та Алек­сандра, пере­ре­зая есте­ствен­ный вод­ный путь по р. Шоте меж­ду дву­мя горо­да­ми Алек­сан­дро­ва уде­ла — Хол­мом и Микулином.

Эти и дру­гие про­ти­во­ре­чия в опре­де­ле­нии вла­де­ний кня­зя Кон­стан­ти­на срав­ни­тель­но недав­но были удач­но устра­не­ны Б.Н. Фло­рей. Он обра­тил вни­ма­ние на то, что князь Андрей Дмит­ри­е­вич, отец упо­мя­ну­тых Юрия и Оси­па Доро­го­буж­ских, до 1440 г. дер­жал от литов­ско­го вели­ко­го кня­зя Доро­го­буж, Мути­шин и Вели­кое поле232. Речь идет о смо­лен­ских воло­стях с цен­тром в Дорогобуже233. Ста­но­вит­ся ясным, что про­зви­ща Доро­го­буж­ские, закреп­лен­ные за сыно­вья­ми кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча, сво­им воз­ник­но­ве­ни­ем обя­за­ны про­зви­щу их отца, полу­чен­но­му им в свя­зи с дер­жа­ни­ем смо­лен­ско­го Доро­го­бу­жа. Таким обра­зом, вопрос о твер­ских вла­де­ни­ях потом­ков Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча и его само­го сде­лал­ся открытым.

Ответ на него был пред­ло­жен тем же Б.Н. Фло­рей. Осно­вы­ва­ясь на упо­ми­на­нии поль­ским исто­ри­ком нача­ла XVI в. Мат­ве­ем Мехов­ским Клин­ско­го кня­же­ства в Твер­ской зем­ле, иссле­до­ва­тель при­шел к мыс­ли, что цен­тром вла­де­ний сыно­вей, вну­ков и пра­вну­ков кня­зя Кон­стан­ти­на был Клин234. При этом он ука­зал, что к 50‑м годам XV в. Клин­ско­го кня­же­ства уже не было, посколь­ку в то вре­мя тер­ри­то­ри­ей Кли­на рас­по­ря­жал­ся вели­кий князь Твер­ской Борис Александрович235. Сле­до­ва­тель­но, Клин­ское кня­же­ство суще­ство­ва­ло в более ран­нее время.

Дума­ет­ся, одна­ко, что выска­зан­ная точ­ка зре­ния нуж­да­ет­ся в более тща­тель­ном обос­но­ва­нии. По сути дела, сооб­ще­ние Мат­вея Мехов­ско­го о Клин­ском кня­же­стве, досто­вер­ность кото­ро­го и тре­бо­ва­лось дока­зать, при­ни­ма­ет­ся за тако­вое иссле­до­ва­те­лем лишь пото­му, что бли­жай­шие потом­ки Кон­стан­ти­на не вла­де­ли Доро­го­бу­жем. Это­го нега­тив­но­го аргу­мен­та еще недо­ста­точ­но, что­бы заклю­чать о пра­виль­но­сти изве­стия поль­ско­го исто­ри­ка. Необ­хо­ди­мы пози­тив­ные дан­ные, сви­де­тель­ству­ю­щие, что в руках Кон­стан­ти­но­ви­чей были клин­ские воло­сти. И такие дан­ные находятся.

Когда в кон­це 1365 г. умер князь Семен Кон­стан­ти­но­вич, то выяс­ни­лось, что он «отчи­ны сво­ея удѣлъ и кня­ги­ню свою при­ка­залъ кня­зю вели­ко­му Миха­и­лу Александровичи)»236. Выра­же­ние «отчи­ны сво­ея удѣлъ» озна­ча­ет часть, выдел кня­зя Семе­на в общей отчине — вла­де­нии отца. Не совсем ясны моти­вы пере­да­чи этой части не бли­жай­шим род­ствен­ни­кам (тако­вым преж­де все­го являл­ся род­ной брат Семе­на князь Еремей)237, а твер­ско­му вели­ко­му кня­зю Миха­и­лу Алек­сан­дро­ви­чу, дво­ю­род­но­му бра­ту заве­ща­те­ля. Попыт­ка В.С. Бор­за­ков­ско­го объ­яс­нить этот шаг Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча его при­вя­зан­но­стью к кня­зю Миха­и­лу Алек­сан­дро­ви­чу доволь­но наивна238. Дело, веро­ят­нее все­го, как и думал А.Е. Прес­ня­ков, заклю­ча­лось в том, что без­дет­ный Семей хотел оста­вить свой удел в пожиз­нен­ном вла­де­нии жены и поэто­му во избе­жа­ние вся­ких пося­га­тельств на зем­ли жены в буду­щем пору­чал ее забо­там само­го могу­ще­ствен­но­го кня­зя твер­ско­го дома239. В те вре­ме­на кня­ги­ни не име­ли пра­ва пере­да­вать по наслед­ству свои вла­де­ния, они ста­но­ви­лись вымо­роч­ны­ми, а пото­му удел кня­зя Семе­на по смер­ти его вдо­вы дол­жен был отой­ти к опе­ку­ну послед­ней, т. е. к вели­ко­му кня­зю Миха­и­лу Твер­ско­му. Но, види­мо, Миха­ил сра­зу же поспе­шил закре­пить­ся в зем­лях Семе­на. В нача­ле 1366 г. он «наря­дил» новый горо­док на р. Волге240, веро­ят­но, как пока­зы­ва­ют даль­ней­шие собы­тия, во вла­де­ни­ях кня­зя Семе­на или на их гра­ни­цах. Реше­ние Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча и дей­ствия Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча вызва­ли про­тест со сто­ро­ны бра­та Семе­на Ере­мея и быв­ше­го твер­ско­го вели­ко­го кня­зя Васи­лия Михай­ло­ви­ча Кашин­ско­го. В том же 1366 г. в Твер­ском кня­же­стве нача­лось «нелю­бие кня­зю Васи­лию и его бра­та­ни­чю кня­зю Ере­мѣю съ кня­земъ вели­кымъ съ Миха­и­ломъ съ Алек­сан­дро­ви­чемъ про часть отчи­ны кня­жи Семеновы»241. Попыт­ка Васи­лия и Ере­мея воз­дей­ство­вать на Миха­и­ла через мит­ро­по­ли­та и мест­но­го епи­ско­па успе­ха не имела242. Тогда они при­бег­ли к помо­щи Дмит­рия Мос­ков­ско­го. Тот дал им вой­ска, и в 1367 г. нача­лись воен­ные дей­ствия. Миха­ил Твер­ской, кажет­ся не дожи­да­ясь их, отпра­вил­ся за под­мо­гой в Лит­ву, а Васи­лий Кашин­ский с сыном Миха­и­лом и пле­мян­ни­ком Ере­ме­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем «съ всею силою Кашинь­скою при­е­хав­ши во Тфѣрь мно­гымъ людемъ сотво­ри­ша доса­ду бес­че­сти­емъ и мукою и раз­граб­ле­ни­емъ имѣ­ниа и про­да­жею бес поми­ло­ва­ниа. И къ Город­ку ратию ходи­ли, при­ве­ли съ собою и Мос­ковь­скую рать кня­зя великаго»243. Речь, оче­вид­но, идет о том самом Город­ке на Волге244, кото­рый был постав­лен Миха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем в 1366 г. Взять его не уда­лось, но мос­ков­ская рать и воло­чане опу­сто­ши­ли твер­ские воло­сти на пра­вом бере­гу Вол­ги и пово­е­ва­ли воло­сти «свя­та­го Спаса».

Высту­пая на сто­роне Васи­лия Михай­ло­ви­ча и Ере­мея Кон­стан­ти­но­ви­ча, мос­ков­ские пол­ки не вое­ва­ли, есте­ствен­но, их вла­де­ний. Стра­да­ли воло­сти Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча, при­чем судя по тому, что в Тве­ри сел Васи­лий Кашин­ский, опу­сто­ше­нию под­вер­га­лись пре­иму­ще­ствен­но не вели­ко­кня­же­ские тер­ри­то­рии (они пере­шли в руки Васи­лия), а зем­ли соб­ствен­но­го уде­ла Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча и ото­шед­ше­го к нему уде­ла Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча. Зем­ли эти нахо­ди­лись по пра­во­му бере­гу Вол­ги. Удел само­го Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча изве­стен — это Мику­лин, на кото­рый соби­рал­ся напасть в 1363 г. князь Васи­лий Михай­ло­вич. Весь­ма веро­ят­но, что четы­ре года спу­стя напа­де­ние на Мику­лин было осу­ществ­ле­но. Но лето­пись сооб­ща­ет так­же о пово­е­ва­нии в 1367 г. цер­ков­ных воло­стей св. Спа­са, кото­рые в 1363 г. не упо­ми­на­ют­ся как объ­ект пред­по­ла­гав­ше­го­ся похо­да твер­ско­го вели­ко­го кня­зя. «Нахо­же­ние» мос­ков­ской рати и воло­чан на эти воло­сти в 1367 г. объ­яс­ня­ет­ся, по-види­мо­му, тем, что цер­ков­ные воло­сти отно­си­лись к тер­ри­то­рии уде­ла кня­зя Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча. Как было пока­за­но выше, вла­де­ния твер­ской епи­скоп­ской кафед­ры рас­по­ла­га­лись в клин­ских воло­стях. И это дает осно­ва­ния счи­тать, что князь Семен вла­дел Кли­ном или его частью.

Об этом же кос­вен­но сви­де­тель­ству­ют и дру­гие дан­ные. Постро­ен­ный Миха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем Горо­док на Вол­ге, кото­рый не уда­лось взять в 1367 г., был отнят у него мос­ков­ским пра­ви­тель­ством в 1368 г.: «Горо­докъ отъ­ня­ли и чясть отчи­ны кня­жи Семеновы»245. В самом Город­ке моск­ви­чи «сво­е­го намѣст­ни­ка поса­ди­ли съ кня­земъ съ Еремѣемъ»246. При­ве­ден­ные лето­пис­ные изве­стия свя­зы­ва­ют Горо­док с тер­ри­то­ри­я­ми уде­ла кня­зя Семе­на и его бра­та Ере­мея, кото­рый удер­жи­вал Горо­док с мос­ков­ским намест­ни­ком. Удер­жи­вал, прав­да, недол­го. Зимой 1368/69 г. моск­ви­чи «отъ­сту­пи­ли­ся опять Город­ка и всее чясти кня­жи Семе­но­вы» твер­ско­му вели­ко­му князю247. Упор­ная борь­ба Моск­вы и Тве­ри за Горо­док, рас­по­ло­жен­ный, судя по опи­са­нию собы­тий 1367 г., на пра­вом бере­гу Вол­ги, объ­яс­ня­ет, по-види­мо­му, неко­то­рые дей­ствия воз­глав­ляв­ших­ся Дмит­ри­ем Мос­ков­ским пол­ков рус­ских кня­зей в твер­ской войне 1375 г. Тогда Дмит­рий Мос­ков­ский взял горо­да Зуб­цов, Мику­лин, Горо­док (Ста­ри­цу) и Белгородок248. Мику­лин, Зуб­цов и Ста­ри­ца (послед­ние два — на осно­ва­нии сооб­ра­же­ний, изло­жен­ных выше) явля­лись соб­ствен­ны­ми, «оприш­ны­ми» вла­де­ни­я­ми Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча, и это дела­ет понят­ным, поче­му на них при­шел­ся удар войск вели­ко­го кня­зя Дмит­рия. Что каса­ет­ся Бел­го­род­ка, то напа­де­ние на него в 1375 г. объ­яс­нить затруд­ни­тель­но. Город этот упо­ми­на­ет­ся в источ­ни­ках толь­ко один раз, имен­но при опи­са­нии твер­ской вой­ны 1375 г. Какой-либо замет­ной роли в после­ду­ю­щее вре­мя Бел­го­ро­док не играл. Его отож­деств­ля­ют (по назва­нию) с совре­мен­ным горо­дом Белым Город­ком, рас­по­ло­жен­ным на пра­вом бере­гу Вол­ги, при впа­де­нии в нее р. Хотчи249. Опре­де­лен­ное сход­ство назва­ний, оди­на­ко­вое рас­по­ло­же­ние на пра­вом бере­гу Вол­ги поз­во­ля­ют счи­тать, что речь в лето­пис­ном рас­ска­зе 1375 г. идет о том самом Город­ке, кото­рый в 60‑х годах XIV в. являл­ся ябло­ком раз­до­ра меж­ду твер­ским и мос­ков­ским кня­зья­ми. Такое отож­деств­ле­ние объ­яс­ня­ет, поче­му этот город одним из пер­вых под­верг­ся напа­де­нию мос­ков­ской рати в 1375 г. Вме­сте с тем при­зна­ние Бел­го­род­ка Город­ком помо­га­ет точ­нее очер­тить рай­он вла­де­ний Семе­на и Ере­мея Кон­стан­ти­но­ви­чей. Их отчи­на (если, конеч­но, вер­на иден­ти­фи­ка­ция Бел­го­род­ка с Город­ком) тяну­лась на доволь­но боль­шое рас­сто­я­ние по пра­во­му бере­гу Вол­ги и, види­мо, захва­ты­ва­ла часть воло­стей, кото­рые, по дан­ным нача­ла XVI в., при­над­ле­жа­ли уже Кашину250. Посыл­ка в 1371 г. Миха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем Твер­ским сына Ере­мея Кон­стан­ти­но­ви­ча Дмит­рия ратью на Кистьму251, лежав­шую к севе­ру от Каши­на, так­же наме­ка­ет на сосед­ство отчи­ны Кон­стан­ти­но­ви­чей с кашин­ски­ми землями.

Нако­нец, в раз­ряд­ных запи­сях под 1489 г. упо­ми­на­ет­ся князь Андрей Семе­но­вич Чернятинский252. Он при­хо­дил­ся пра­пра­вну­ком кня­зю Ере­мею Константиновичу253. Про­зви­ще Андрея Семе­но­ви­ча дано ему, ско­рее все­го, по его вла­де­нию. Как выяс­нил В.С. Бор­за­ков­ский, таким вла­де­ни­ем мог­ло быть или с. Чер­ня­ти­но на р. Яузе к севе­ро-запа­ду от Кли­на, или с. Чер­ня­ти­но на р. Ламе254. Исто­рик Твер­ско­го кня­же­ства пытал­ся тер­ри­то­ри­аль­но свя­зать послед­нее Чер­ня­ти­но с с. Доро­жа­е­вым, кото­рое в его вре­мя при­зна­ва­лось Доро­го­бу­жем и счи­та­лось цен­тром уде­ла Кон­стан­ти­но­ви­чей. Но к запа­ду и югу от дам­ско­го Чер­ня­ти­на, как было пока­за­но в части о гра­ни­цах Твер­ско­го кня­же­ства, лежа­ли клин­ские воло­сти. И ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что с. Чер­ня­ти­но на Ламе, как и яуз­ское Чер­ня­ти­но, тяну­ли к Кли­ну. То, что пото­мок кня­зя Кон­стан­ти­на Михай­ло­ви­ча имел вла­де­ния имен­но в клин­ских воло­стях, нель­зя при­знать слу­чай­ным. Види­мо, его пред­ки так­же вла­де­ли зем­ля­ми в Клину.

При­ве­ден­ные дан­ные под­твер­жда­ют, таким обра­зом, сооб­ще­ние Мат­вея Мехов­ско­го о суще­ство­ва­нии в Твер­ской зем­ле Клин­ско­го кня­же­ства. Теперь это сооб­ще­ние ста­но­вит­ся пря­мым исто­ри­че­ским сви­де­тель­ством об осо­бом уде­ле в Тве­ри с цен­тром в Кли­ну. Им вла­де­ли тре­тий сын Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча, Кон­стан­тин, и его потомки.

Карам­зин Н.М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го / Изд. И. Эйнер­лин­га. СПб., 1842, кн. 2, т. 5, при­меч. 9.

230. Бор­за­ков­ский В.С. Указ. соч., с. 27; Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 515. А.Е. Прес­ня­ков, при­зна­вая Доро­го­буж вла­де­ни­ем Кон­стан­ти­на и его потом­ков, не опре­де­лял его место­по­ло­же­ния (Прес­ня­ков А.Е. Указ. соч., с. 192, 194, 206—207).

231. ПКМГ, ч. 1, отд. 2, с. 103 (с опис­кой в назва­нии), 236; Твер­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 160, № 5046.

232. Фло­ря В.Н. Об одном из источ­ни­ков «Трак­та­та о двух Сар­ма­ти­ях» Мат­вея Мехов­ско­го. — Совет­ское сла­вя­но­ве­де­ние, 1965, № 2, с. 57. Дан­ные о вла­де­ни­ях кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча были опуб­ли­ко­ва­ны М.К. Любав­ским (Любав­ский М.К. Област­ное деле­ние..., с. 274).

233. Любав­ский М.К. Област­ное деле­ние..., с. 274 и кар­та. Князь А.Д. Доро­го­буж­ский (в источ­ни­ке XV в. при­во­дит­ся это ого про­зви­ще) дер­жал так­же волость Высо­кий Двор (Там же).

234. Фло­ря В.Н. Указ. соч., с. 57.

235. Там же.

236. ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 79.

237. Князь Кон­стан­тин Михай­ло­вич был женат два­жды (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 478), поэто­му в лите­ра­ту­ре было выска­за­но пред­по­ло­же­ние, что сыно­вья Кон­стан­ти­на Семен и Ере­мей были детьми от раз­ных бра­ков (Там же). Но ука­зан­ное сооб­ра­же­ние надо рас­смат­ри­вать как про­сто догад­ку, серьез­но аргу­мен­ти­ро­вать его невозможно.

238. Бор­за­ков­ский В.С. Указ. соч., с. 143.

239. Прес­ня­ков А.Е. Указ. соч., с. 206—207.

240. ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 81. В Нико­нов­ской лето­пи­си изве­стие о зало­же­нии Миха­и­лом Город­ка на Вол­ге отне­се­но к кон­цу ста­тьи 1366 (6874) г. и сле­ду­ет после сооб­ще­ния о «нелю­бии» твер­ских кня­зей, затем­няя после­до­ва­тель­ность и при­чин­ность собы­тий. См.: ПСРЛ, т. И, с. 8, 6 (текст о «нелю­бии»).

241. ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 81.

242. Там же.

243. Там же, стб. 84.

244. Нель­зя при­нять сооб­ра­же­ний В.С. Бор­за­ков­ско­го и согла­сив­ше­го­ся с ним А.В. Экзем­пляр­ско­го отно­си­тель­но место­по­ло­же­ния это­го Город­ка на р. Шоте, посколь­ку иссле­до­ва­те­ля­ми поче­му-то не при­ня­то во вни­ма­ние пря­мое ука­за­ние лето­пи­си о стро­и­тель­стве Город­ка на Вол­ге. — Бор­за­ков­ский В.С. Указ. соч., с. 28; Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 558.

245. ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 87.

246. Там же.

247. Там же, стб. 90.

248. Там же, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 302, 303; т. 5, с. 234.

249. Бор­за­ков­ский В.С. Указ. соч., с. 40.

250. В нача­ле XVI в. Бел­го­ро­док был цен­тром одно­имен­ной воло­сти Кашин­ско­го уез­да. — ЦГА­ДА, ф. 1193, кн. 1, л. 34.

251. ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 98.

252. Милю­ков П.Н. Древ­ней­шая Раз­ряд­ная кни­га..., с. 15. А.В. Экзем­пляр­ско­му этот факт изве­стен не был, и он пола­гал, что про­зви­ще Чер­ня­тин­ских и име­на неко­то­рых из них встре­ча­ют­ся толь­ко в родо­слов­цах (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 558—559).

253. Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, прил., табл. 6.

254. Бор­за­ков­ский В.С. Указ. соч., с. 28.

1. ПСРЛ, т. 25, с. 228; т. 18, с. 230; т. 15, стб. 498.[↩]
2. Карам­зин Н.М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го / Изд. И. Эйнер­лин­га. СПб., 1842, кн. 2, т. 5, при­меч. 9.[↩]
3. Экзем­пляр­ский А.В. Вели­кие и удель­ные кня­зья Север­ной Руси в татар­ский пери­од. СПб., 1891, т. 2, с. 515. А.Е. Прес­ня­ков, при­зна­вая Доро­го­буж вла­де­ни­ем Кон­стан­ти­на и его потом­ков, не опре­де­лял его место­по­ло­же­ния (Прес­ня­ков А.Е. Обра­зо­ва­ние Вели­ко­рус­ско­го госу­дар­ства. Пг., 1918, с. 192, 194, 206—207).[↩]
4. ПКМГ, ч. 1, отд. 2, с. 103 (с опис­кой в назва­нии), 236; Твер­ская губер­ния. Спи­сок насе­лен­ных мест, с. 160, № 5046.[↩]
5. Фло­ря В.Н. Об одном из источ­ни­ков «Трак­та­та о двух Сар­ма­ти­ях» Мат­вея Мехов­ско­го. — Совет­ское сла­вя­но­ве­де­ние, 1965, № 2, с. 57. Дан­ные о вла­де­ни­ях кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча были опуб­ли­ко­ва­ны М.К. Любав­ским (Любав­ский М.К. Област­ное деле­ние и мест­ное управ­ле­ние Литов­ско-Рус­ско­го госу­дар­ства ко вре­ме­ни изда­ния пер­во­го литов­ско­го Ста­ту­та. М., 1892, с. 274).[↩]
6. Любав­ский М.К. Област­ное деле­ние и мест­ное управ­ле­ние Литов­ско-Рус­ско­го госу­дар­ства ко вре­ме­ни изда­ния пер­во­го литов­ско­го Ста­ту­та. М., 1892, с. 274 и кар­та. Князь А.Д. Доро­го­буж­ский (в источ­ни­ке XV в. при­во­дит­ся это его про­зви­ще) дер­жал так­же волость Высо­кий Двор (Там же).[↩]
7. ПСРЛ. Т. XV. М., 1965, c.475; ПСРЛ. Т. 11. М., 1965., c.197[↩]
8. Veterum scriptorum et monumentorum historicorum, dogmaticorum, moralium amplissima collectio / Ed. E. Martene, U. Durand. – Paris, 1733. – Т. VIII. – P. 576–577.[↩]
9. Коце­бу А. Свит­ри­гай­ло, Вели­кий Князь Литов­ский. – СПб., 1833. – С. 191.[↩]
10. Там же. – С. 193–194.[↩]
11. Офи­ци­аль­но долж­ность вое­во­ды в Смо­лен­ске была учре­жде­на лишь в 1508 г. (Urzęd- nicy Wielkiego Księstwa Litewskiego. T. 4. S. 7), одна­ко смо­лен­ские намест­ни­ки нача­ли исполь­зо­вать этот титул гораз­до рань­ше. См., напри­мер, доку­мент 1485 г.: Лiц­кевiч А.У. Ста­ра­бе­ла­рус­кiя гра­ма­ты. № 17. С. 30.), литов­ский пан Андрей Сако­вич ((Утвер­жде­ние Л. Колян­ков­ско­го, что смо­лен­ским вое­во­дой тогда был Ян (Иваш­ко) Гаштольд, но он в это вре­мя как раз выехал в Лит­ву по тре­бо­ва­нию Сигиз­мун­да Кей­с­ту­то­ви­ча, а сво­им «намест­ни­ком» в Смо­лен­ске оста­вил Андрея Сако­ви­ча (Kolankowski L. Op. cit. S. 228), осно­ва­но на невер­ном пони­ма­нии тек­ста «Хро­ни­ки Быхов­ца», где гово­рит­ся, что Андрея Сако­ви­ча вме­сто Гаштоль­да отпра­вил в Смо­ленск сам Сигиз­мунд (ПСРЛ. Т. 17. Стб. 535, 539).[↩]
12. LM. Kn. 3. P. 46.[↩]
13. ПСРЛ. Т. 35. С. 60[↩]
14. Варонiн В.А. Князь Юрай Лынг­ве­невiч Мсцiслаўскi. С. 22. О. Халец­кий, а за ним и Л. Колян­ков­ский пред­став­ля­ли дело таким обра­зом: Андрей Доро­го­буж­ский был изгнан из Смо­лен­ска литов­ски­ми отря­да­ми, и на его место смоль­няне при­гла­си­ли Юрия Лугве­не­ви­ча (Halecki O. Dzieje unii Jagiellońskiej. T. 1. S. 341; Kolankowski L. Op. cit. S. 229). В под­твер­жде­ние этой мыс­ли Халец­кий ссы­лал­ся на запись в «Кни­ге данин Кази­ми­ра» о пере­да­че трок­ско­му вое­во­де Яну Гаштоль­ду Доро­го­бу­жа и дру­гих вла­де­ний, кон­фис­ко­ван­ных у Андрея Доро­го­буж­ско­го (LM. Kn. 3. P. 46). Но эта запись дати­ру­ет­ся более широ­ким пери­о­дом 1440–1443 гг., когда Ян Гаштольд зани­мал долж­ность трок­ско­го вое­во­ды, с кото­рой он назван (поль­зу­ясь слу­ча­ем, исправ­ляю ошиб­ку Э. Сави­ще­ва­са в дати­ров­ке это­го акта). К тому же лето­пи­сец ясно дает понять, что вер­нув­шим­ся смо­лен­ским боярам взять город (Смо­ленск) не уда­лось. Если бы они его взя­ли, то вся исто­рия Смо­лен­ско­го вос­ста­ния, пожа­луй, на этом бы и закон­чи­лась.[↩]
15. ПСРЛ. Т. 35. С. 60.[↩]
16. НПЛ. С. 420. Это изве­стие под­твер­жда­ет­ся доку­мен­таль­ным мате­ри­а­лом (Варонiн В.А. Князь Юрай Лынг­ве­невiч Мсцiслаўскi. С. 23, 52). Впро­чем, неяс­но, в какой после­до­ва­тель­но­сти Юрий овла­дел Смо­лен­ском, Полоц­ком и Витеб­ском.[↩]
17. Подроб­нее о смо­лен­ском кня­же­нии Юрия Лугве­не­ви­ча см.: Варонiн В.А. Князь Юрай Лынг­ве­невiч Мсцiслаўскi. С. 22–29.[↩]
18. В 1440 г. он так под­пи­сал свое посла­ние вели­ко­му маги­стру Тев­тон­ско­го орде­на: «Божьей мило­стью князь Юрий Лугве­не­вич, рус­ский князь, наслед­ник Лит­вы» (LUB. Bd. 9. № 558. S. 410).[↩]
19. РГА­ДА. Ф. 389. Оп. 1. Л. 37 об.; LM. Kn. 3. P. 46; ПСРЛ. Т. 17. Стб. 540; Lazutka S., Guda- vičius E. Deodato Septenijaus Goštautų «Panegirika». P. 82.[↩]
20. AGAD, dok. perg. nr 4784. Ср.: Кром М.М. Меж Русью и Лит­вой. С. 160–161.[↩]
21. ПСРЛ. Т. 11. М., 1965. С. 203, 215[↩]
22. РК. С. 37; ПСРЛ. Т. 26. С. 314; Родо­слов­ная кни­га по трем спис­кам // Вре­мен­ник ОИДР. М., 1851. Кн. 10. С. 51; Лиха­чев. Замет­ки. С. 75—77.[↩]
23. ЦГА­ДА, ф. 1209. Помест­ный при­каз, кн. 638, лл. 243 об.-245.[↩]