Голенины - Генеограф

Голенины — княжеский род из Усретенской линии ростовских Рюриковичей. После пресечения в первой половине XV в. князей Бохтюжских Голенины остались старшими среди князей Ростовских1. Фамилия Голениных делилась на две линии. Представители старшей служили при Московском дворе, а младшие – удельным князьям Волоцким.

В общей собственности у детей и жены кн. Андрея Голенина осталась родовая вотчина на Сухоне: «А что моя отчина Царева Река — жене моей Марие с моими детми,с Иваном, да с Семеном, да с Андреем. А пойдет жена моя замуж, — ино детем моим»184. Река Царева — левый приток Сухоны, впадающий в нее в четырех километрах от Тотьмы. По ее берегам в ХVII в. располагалась волость Царева. Следовательно, владения Голениных доходили почти до самой Тотьмыи, скорее всего, первоначально включали в себя кроме Молы и Царевой территории расположенных между ними позднейших волостей Вожбал,Тиксна и Стрелицкой. Если эта реконструкция верна, то владения кн. Ивана Андреевича на рубеже ХIV-ХV вв. занимали значительные пространства по левому берегу Сухоны (от ее истока и как минимум до района Тотьмы,что по прямой составляет около 200 км) и на север до вотчин ростовских князей борисоглебской ветви, упомянутых в списке двинских волостей. Получается довольно
внушительное княжество, вполне достойное наследника ростовского стола. Сравнительно ранняя смерть Ивана Андреевича (следует учитывать, что в 1400 г. ему должно было быть около 45–48 лет) привела к обособлению его удела от владений собственно ростовских князей. Впервые этот удел должен был появиться примерно в 1380‑е гг., когдаИван Андреевич уже точно достиг социальной зрелости,а после его. смерти (около 1400 г.) это княжество было разделено между двумя его сыновьями, ставшими родоначальниками ветвей князей Бохтюжских и Голениных.

Литература: Грязнов А.Л. Бохтюжское княжество и землевладение Дионисьево-Глушицкого монастыря в ХV в. Русский удел начала ХV в. через призму монастырской истории // Средневековая Русь. № 11, 2014.

❋ Рюрик князь Новгородский
⇨ Игорь Рюрикович, великий князь Киевский +945
⇨ Святослав I Игоревич, великий Киевский 942–972
⇨ Владимир I, великий князь Киевский +1015
⇨ Ярослав I Мудрый, великий князь Киевский 978–10S4
⇨ Всеволод I, великий князь Киевский 1030–1093
⇨ Владимир Мономах, князь Киевский 10S3-1125
⇨ Юрий Долгорукий, кн. Владимирский 1090–1157
⇨ Всеволод Ш Большое Гнездо 1154–1212
⇨ Константин, великий князь Владимирский 1186–1219
⇨ Василий Константинович (1291–1316/20), кн. Ростовский (1307–1316/20)
⇨ Федор Васильевич (?-1331) кн. Ростовский-Усретинский
⇨ Андрей Федорович (ок.1331–1409) кн. Ростовский-Усретинский
⇨ Иван Андреевич (?-до 1425) кн. Ростовский-Усретинский
⇨

XVIII колено

1. ФЕДОР ИВАНОВИЧ ГОЛЕНЯ РОСТОВСКИЙ

Известен только по родословным.

XIX колено

2/1. КНЯЗЬ ИВАН ФЕДОРОВИЧ ГОЛЕНИН (1470?)

ин.Иона помещ. 1С:Фед.Ив. РОСТОВСКИЙ ГОЛЕНЯ. :Евфросиния. /ин.Евдокия/

3/1. КН. АНДРЕЙ ФЕДОРОВИЧ ГОЛЕНИН (1460?,–1482.03.14+до)

ин.Афанасий боярин-уд.к.2С:Фед.Ив. ГОЛЕНЯ РОСТОВСКИЙ.

Младший из двоих сыновей одного из последних ростовских удельных князей Фёдора Ивановича Голени. Служил старшим боярином и «дядей»;у кн. Бориса Васильевича Волоцкого: «А что есмь пожаловал бояр своих, князя Андрея Федоровича и князя Петра Микитича»2; «У благовернаго князя Бориса Васильевича бысть некий болярин — князь Андрей, прозванием Голенин»3; «А на Волоце служил князь Ондрей Федорович Голенин, дядя и боярин у князя Бориса Васильевича. А приехал на Волок служити князь Иван Васильевич да князь Федор, брат ево, Хованские, да Петр Никитич Оболенской, и они сидели в кривом столе, а князь Ондрей Федорович Голенин сидел в болшом столе»4. В последнем известии члены думы волоцкого князя могли сидеть за разными – «по чести» — столами, большим и кривым на свадьбе князя Бориса Васильевича, которая праздновалась весной 1471 г.5 Из текста Памяти следует, что Хованские
и Оболенский приехали служить в удел уже после появления там Голенина.

Зимой 1496 года участвовал в походе на Выборг как второй воевода большого полка. Также как второй воевода большого полка, в 1502 году ходил ко Ржеву, а в 1503 году в Ливонию. Зимой 1508 года участвовал в походе на Смоленск, как второй воевода полка правой руки.А.Ф. Голенин был связан с Волоколамским уделом. Князь Андрей свою судьбу связал с Волоколамским уделом. К 60‑м годам XV в., когда, возможно, и начиналась его деятельность, половина Ростова находилась в уделе вдовы Василия II Марии (Марфы) Ярославны, второй владели потомки младшей ветви ростовских князей. Поземельных связей у Голениных с Ростовом поэтому, вероятно, уже не было. Но и при великокняжеском дворе на ростовских князей смотрели еще с недоверием. В таких условиях «князь-изгой» А. Ф. Голенин перешел на службу к кн. Борису Васильевичу Волоцкому и получил земли в его уделе. Уже в завещании этого князя, написанном около 1477 г., Андрей Федорович упоминается как его боярин. из духовной грамоты волоцкого князя Бориса Васильевича, написанной около 1477 г.: «А что есмь пожаловал бояр своих князя Андрея Федоровича и князя Петра Микитича, подавал есмь им отчину в их отчины место, дал есмь князю Андрею Федоровичю Скирманово, да Фроловское, да Кореневское з деревнями, а князя Петра Микитича пожаловал есмь Шорсною з деревнями, доколе служат мне и моим детем и их дети; и учнут служити моему сыну и их дети, ино то им и есть; а не имут служити моему сыну, ино их отчина моему сыну; а возмет бог моего сына Федора, ино то мое жалованье им в отчину в их отчины место» 36 . Данный текст, по мнению С. Б. Веселовского, свидетельствует о том, что служба упомянутых лиц означала общую зависимость их от удельного князя, выраженную в запрещении отъезда от князя, а пожалованные им владения не что иное, как вотчины, обладание которыми не стеснено никакими условиями, кроме служебной обязанности в широком смысле слова.
Согласно завещанию князя Бориса Васильевича Волоцкого, он передавал Андрею Федоровичу Голенину три села с деревнями, очевидно, вобмен на его вотчины («Подавал есмь им отчину в их отчины место»). Мена, очевидно, была выгодна для Голенина 38 . В гоамоте упоминалось село Скирманово (ранее слободка), которое было центром Скирмановского стана (ранее волости). Об этом селе, по тем временам крупном владении, говорится в духовных грамотах великих и удельных князей с начала XIV века. Иван Калита завещал (около 1327 г.) своему второму сыну, Ивану, вместе с городами Звенигородом и Рузой также и «Скирмановьское». Позднее великий князь Иван Иванович в сделанном им завещании передавал Звенигород и Рузу своему сыну Ивану, который вскоре умер (1364 г.), и удел его перешел к старшему брату покойного — Дмитрию Донскому. В 1389 г. последний завещал Звенигород с волостями своему второму сыну, Юрию. По духовной грамоте Юрия Дмитриевича (около 1434 г.) Скирманово, как волость города Рузы, передавалось в наследство его второму сыну, Дмитрию Шемяке. И, наконец, Василий Темный оставил город Рузу своему второму сыну, князю Борису Волоцкому 39. Именно он-то и пожаловал селами Скирмановым, Фроловским и Кореневским своего боярина Андрея Федоровича Голенина в обмен на какие-то, очевидно, купленные последним земли.
Знатное происхождение и должностное положение Голенина не дали, однако, ему полных прав на владение этими селами. В духовной грамоте А. Ф. Голенина 40 (около 1482 г.) села Скирманово и другие не фигурируют среди земельных владений, которыми тот жаловал своих детей и жену. Напрашивается вывод о том, что князь А. Ф. Голенин не имел полного права распоряжения вотчинами, пожалованными ему волоцким князем. Ведь, согласно завещанию князя Бориса Васильевича, указанные земли переходили к Андрею Голенину, «доколе служат мне и моим детем». В том же документе дальше шла оговорка: а если «не имут служити моему сыну, ино их отчина моему сыну». Все три сына князя Андрея Голенина были малолетними и не могли еще служить волоцким князьям. Именно поэтому князь Андрей Федорович и не завещал им земель, пожалованных ему волоцким князем; впоследствии эти земли упоминаются среди владений Федора Борисовича Волоцкого. Из сыновей Голенина лишь младший дожил до совершеннолетнего возраста, но служил он уже не князю Федору, а рузским князьям Ивану Борисовичу и Юрию Ивановичу. Следовательно, в данном случае условия пожалования землями, отмеченные в духовной грамоте Бориса Васильевича Волоцкого, не могли быть выполнены Голениными, и земли эти возвращены были сюзерену, князю Федору. Князь Федор Борисович Волоцкий писал в духовной грамоте, составленной около 1506 г.: «Даю своей княгини на Волоце свои села... Кореневское да Фроловское... и з деревнями и з бортми и со всем с тем, как те села были за мною». Село же Скирманово, очевидно, к этому времени было куплено у волоцкого князя А. А. Голениным. Последний упоминает о землях, «кои яз прикупал... Село Пречистые Скирманово». Вскоре Андрей Федорович умер. Сохранилась его духовная грамота, составленная до 1482 г.незадолго перед смертью постригся в Иосифо-Волоколамском монастыре под именем Афанасия, умер около 1482 г.

Ж., МАРИЯ ИВАНОВНА ин.Марфа 1482 — княгиня, вдова Андрея Федоровича Голенина, мать волоцкого монаха Арсения Голенина. Давала вклады в монастырь и находилась в переписке с Иосифом Волоцким. В «Послании к некоей княгине-вдове, давшей по своих детех сорокоуст и пороптавшей» (после 1504 до 1513 г.) Иосиф Волоцкий создает образ Марии Голениной, отличный от образа этой женщины в Волоколамском патерике. Письмо вдовы к волоцкому игумену не дошло до нас, о его содержании и стиле мы можем судить по ответному посланию Иосифа. Защищая право церкви на многочисленные и разнообразные доходы с прихожан, обосновывая принцип платности всякой церковной службы («даром священник ни одное обедни, ни понафиды не служит»), Иосиф сначала приводил аргументы в споре из письма «пороптавшей вдовы»: «Писала еси к нам: “Коли у меня было, и яз милостыню давала”»; «А что еси писала: по твоих детех не бывала ни одна понафида у нас»; «А что еси писала: “И четверть от того возмуть, что в синаник написати”»; «А что еси писала о том, что “дати 20 рублев на семь лет, ино то грабежь, а не милостыня”»; «А что еси писала: дала еси по своем князе и по своих детех боле семидесят рублев»; «А что еси писала: “Толко выпишете моего князя и моих детей из годовова поминания, ино судия вам Бог”». Образ Марии Голениной в послании Иосифа далек от идеализации: перед нами женщина, расчетливая даже в глубоком горе. По смерти сына Ивана она делает в Иосифо-Волоколамский монастырь вклад (одиннадцать рублей и лошадь), «а велела еси писати в сенаник князя Афонасиа, — да отца своего Ивана, — да сына своего Ивана»; когда же прошло «лет с пятнадцать и больши того», потребовала особой ежедневной службы по умершим родственникам, в том числе и по сыне Семене, по смерти которого она дала в монастырь «шубу да два мерина» (см. наст. т. «Послание Иосифа Волоцкого княгине Голениной»). Сведения о Марии Голениной в сочинении Иосифа Волоцкого нельзя расценивать как документальный источник, ибо Послание тенденциозно по своей основе, но они позволяют наполнить условный образ «благочестивой женщины», созданный Досифеем Топорковым, исторически конкретными, индивидуальными чертами.

Вдова князя Андрея Федоровича Голенина, княгиня Марья Ивановна 104) прислала в монастырь 11 рублей и пару коней, прося вписать в синодик отца своего князя Ивана, сына своего Ивана и еще какого-то князя Афанасия. Требование ея было исполнено. По смерти сына своего Семена, она прислала в монастырь шубу и пару коней, причем велела вписать его в синодик на вечное поминовение. Потом прислала она вклад по муже своем и в последствии, время от времени, присылала дары в монастырь и заказывала по своим покойникам панихиды. Покойники ея поминались в известные поминальные дни с другими покойниками сообща, так как она не внесла особаго вклада и не условилась с монастырем об особом поминовении. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как княгиня прислала в монастырь свой первый дар, как вдруг она вошла в обиду, за чем ея покойников не поминают отдельно от других и не служат по ним отдельных панихид. Она послала в монастырь с требованием особаго поминовения, но ей отвечали, что за особое поминовение вносится особая сумма денег, а именно: за семь лет 20 рублей. Получив такой ответ, княгиня пришла в негодование и написала Иосифу грамоту, в которой высказывала свое неудовольствие и тут же перечисляла все дары, внесенные ею в монастырь в течении 15-ти лет и насчитала их на семьдесять рублей.
На это-то письмо, полное укоров, Iосиф и отвечал ей. Послание его начинается объяснением религиознаго обычая поминать умерших с текстами из Іеремии пророка и Афанасия Великаго. Оно отличается искренним, простодушным тоном. Iосиф доказывает княгине несправедливость ея требований и объясняет ей обычай поминальной ряды.

Хотя онь и смягчает письмо свое в самом конце: «да чтобы еси, госпоже, о том не бранилася», однако же и самый конец письма довольно прост в сравнении с тем тоном, какой принимает Iосиф с вельможей в послании «о миловании рабов». Понятно, что отношение к княгине было не ново Иосифу: она была некоторым образом «свой человек».
[Зимин А.А. Формирование … С. 76. 10 Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 24, 31, 34, 35, 38, 39, 42.; Собр. Гос. гр. и дог., т. I, № 34 ;ДДГ. № 71. С. 251; АФЗХ. Ч. 2. № 15.; ДДГ, N 98; АФЗХ. Ч. II, N 41;ДДГ, NN 1, 4, 12, 29, 61.; АФЗХ. Ч. II, N 15.]

XIX колено

4/2. КН. ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ ГОЛЕНИН (1482,1510)

дворецкий и воевода на службе у московских князей Ивана III и Василия III. Рюрикович в XX колене, один из Голениных-Ростовских, ветви происходящей от владетельных князей ростовских, потомки которых перешли на службу московским князьям. Единственный сын князя Ивана Фёдоровича Голенина-Ростовского. Имел четырёх сыновей Петра, Фёдора, Ивана Ушатого и Ивана Меншика.

Он часто упоминался источниками, поскольку занимался земельными описаниями, разбирал поземельные споры, а в ряде крупных военных походов был полковым воеводой. В 1491/92 г. он описывал переславские земли. В 1498/99 г. ему как писцу докладывались спорные поземельные дела. В марте 1498 г. дьяк Кобяк подписал правую грамоту суда Семена Даниловича Кроткого, доложенную кн. Василию Ивановичу, разбиравшего поземельный спор митрополичьих крестьян села Каринского Переславского уезда с вотчинниками Струниными6. В судном списке 1499–1502 гг. упоминается данная грамота Василия Борисовича Копнина Троице-Сергиеву монастырю, находившаяся в Москве у дьяка Кобяка. Вместо оригинала дьяк прислал список за своей подписью. Суд судил переславский писец кн. Василий Иванович Голенин. По приезде в Москву, он потребовал у дьяка предъявить подлинник акта для доклада великому князю. Кобяк сообщил, что грамота у него утеряна. Факт утери подлинника и аутентичность списка дьяк подтвердил на суде у великого князя Василия Ивановича7. В том же году он описывал Московский уезд. Около 1499—1502 гг. В. И. Голенин опять разбирал поземельные споры в Переславском уезде. В 1501 г. его назначили дворецким в Тверь, а в апреле 1502 г. ему докладывались поземельные дела на Белоозере. Вскоре он описывал земли в Радонеже (1503/04 г.), а затем снова возвратился к описанию и межеванию переславских земель. В 1504 г. кн. Василий Иванович отделяет земли в Дмитровском уезде. В сентябре 1509 года был четвёртым воеводой передового полка в походе к Дорогобужу против армии Станислава Кишки. В 1510 г. В. И. Голенин «по слову» кн. Семена Калужского судит в Бежецком уезде. по оценке А.А. Зимина, «был заметной фигурой в великокняжеском административном аппарате». Имеется другая правая грамота, относящаяся к маю 1510 г., в которой князь В.И. Голенин также назван судьей Семена Ивановича8.

В 1500/1501 г. был дворецким на докладе у великого князя Василия Ивановича по делу о земле Троице-Сергиева монастыря в Ростове. В 1501 г. дворецкий с великим князем Василием Ивановичем в Твери. Возможно, в чине тверского дворецкого князь Голенин оставался в 1504 г., поскольку в духовном завещании Ивана III говорится о наличии в его штате должности тверского дворецкого. В 1503/1504 г. писец в Радонеже. В 1504 г. отдельщик земель в Дмитровском уезде. В сентябре 1507 г. в походе на Мстиславль третий воевода передового полка. В сентябре 1508 г. в походе из Вязьмы на Дорогобуж воевода в передовом полку. В 1509/1510 г. судья в Бежецком Верхе. В 1526/1527 г. воевода во Владимире9.

Около 1512 г. В. И. Голенин дал жалованную оброчную грамоту Евфимьеву Сямженскому монастырю по душе брата князя Игнатия (Акт не сохранился, упоминается в позднейшей грамоте 1541 г.)10.

В жалованной грамоте великого князя Ивана Васильевича 1541 г. Евфимьеву Сямженскому монастырю приводится содержание данной грамоты тому же монастырю князя Василия Ивановича Голенина. Известный своей административной деятельностью на великокняжеской службе представитель ростовского княжеского рода, правнук того же Ивана Андреевича, дал в монастырь 10 деревень и починков, расположенных у рубежа с заозерской волостью Сянжема ярославских князей. Вклад был сделан по брату князя Василия Ивановича, причем князем Голениным был установлен и размер оброка с вложенных в монастырь деревень: десять алтын в год «старостам, и сотцким, и всем крестьяном Мольские волости оброком с году на год за дань и за волостелин корм, и за пятно, за все пошлины».

∞, Евфросиния инока.

Сфрагистичні пам’ятки:

1) Известна «очень маленькая черновосковая» печать В. И. Голенина «с изображением головы мужчины в головной покрышке как бы кольчужной (типа монашеского старинного клобука), обращенной вправо; надписи нет»11. Она скрепляет правую грамоту «по княже слову Василья Ивановича Голенина» от апреля 1502 г., ее принадлежность указана непосредственно в тексте («К сему списку князь Василеи Ивановичь печать свою приложил»).

2) печать приложенная к двум грамотам из архива Чудова монастыря. Описание печати хранится среди бумаг Кабинета Петра I. «7012* (1503/04)-г(о) годȣ двѣ грамоты | великогѡ кн(я)зя Ивана | Васильевича за приписью | дьяка Василья Неѳимо|нова по розводȣ писца | кн(я)зь Василья Голенина | правые Московского уѣ|здȣ на д(е)р(е)вню Ильинское. | Печать привѣшена на черном | воскȣ такова [ил. ?] 12. Вероятно, речь идет о подлиннике и списке (печать упомянута в единственном числе)13. В Описи архива Чудова монастыря 1755 г. эта грамота описана как «Розъезжая писца Василия Ивановича Голенина великого князя деревень и волости Белей деревень Становище да Мауринские деревни с монастырскою землею Ильинские деревни Большие от речки от Талицы; за печатью и за подписанием дьяка Василья Нефимонова, 7012 году»14. Текст этой грамоты не сохранился.

Деревня Ильинская (или Большая Ильинская) относилась к селу Спасскому Вяземского стана Московского уезда15 и входила в состав вотчин Чудова монастыря, обменянных в 1562 г. на волость Высокую в Коломенском уезде16. Описание 1755 г. заставляет предположить принадлежность печати как князю В. И. Голенину, так и дьяку Василию Дмитриевичу Нефимонову17. Впрочем, печати, несомненно атрибутируемые В. Д. Нефимонову, неизвестны. В. И. Голенин пользовался несколькими печатями; к настоящему времени были учтены две.

Печать на чудовской грамоте описана как черновосковая, в рисунке она круглая, диаметр 21–22 мм. В ней в точечном ободке изображена фигура львицы или безгривого льва (возможно, грива не прорисована). Как и в других рисунках, круговая надпись, если она и была, опущена.

Публікація: Хоруженко О. И. Описание средневековых монастырских печатей из Кабинета Петра I: у истоков научной сфрагистики // Вестник Екатеринбургской духовной семинарии. 2022. № 40. С. 30–47. DOI: 10.24412/2224–5391-2022–40-30–47.

3) В 1509/10 г. у князя В. И. Голенина была иная печать: овальная, «черновосковая печать с изображением человека, сидящего у дерева»18 с круговой надписью «Печ[ать] кн[ѧ]зѧ Вас[и]льѧ Голен[ина]»19. Текст грамоты, которую она скрепляет, не оставляет сомнения в ее принадлежности: «князь Василеи Иванович к сеи правои грамоте и печать свою приложил».

Другие грамоты князя В. И. Голенина сохранились либо лишь в списках20, либо в оригиналах, но с утраченной печатью21.

5/2. КН. ИГНАТИЙ ИВАНОВИЧ ГОЛЕНИН (1500?,–1512)

вотч.-Устюг‑у.(Мола-вол.) С:Ив.Фед. /ин.Иона./
Около 1512 г. В. И. Голенин дал жалованную оброчную грамоту Евфимьеву Сямженскому монастырю по душе брата князя Игнатия (Акт не сохранился, упоминается в позднейшей грамоте 1541 г.)22, но в поминальной записи Голениных синодика Богоявленского монастыря он отсутствует. Возможно, это объясняется тем, что поминание его уже было обеспечено вкладом в Сямженский монастырь.

6/3. КН. ИВАН АНДРЕЕВИЧ ГОЛЕНИН (1482,–149)
+Антоний

вотч.-Волок‑у. бездетн. 1С:Анд.Фед. /ин.АФАНАСИЙ/. :Мария.Ив. /ин.Марфа/
О трех сыновьях кн. А.Ф. Голенина в одной из родословных книг отмечено, что все они были бездетны и «служили на Волоце князю Федору Борисовичу», что вполне возможно. В Волоколамский патерике (сб. рассказов о святых и нравоучительных повестей, созданный в 1‑й пол. XVI в., предположительно в 40‑х гг.) есть записи о братьях Голениных: о предсказании Иоанном (Голениным) смерти своего брата Семена, о пострижении младшего брата Андрея в Иосифовом мон-ре с именем Арсений, когда он «многое богатьство и села свои — все приложи к манастырю отца Иосифа, а прочее богатьство свое… разда рабом своим и нищим».
б/д
[Родословная книга // Русские летописи. Т. 7. Ермолинская летопись … С. 310.]

7/3. КН. СЕМЕН АНДРЕЕВИЧ ГОЛЕНИН (1482)

+Трифон в 1482 вотч.-Волок‑у. бездетн. 2С:Анд.Фед. /ин.АФАНАСИЙ/ :Мария.Ив. /ин.Марфа/
О трех сыновьях кн. А.Ф. Голенина в одной из родословных книг отмечено, что все они были бездетны и «служили на Волоце князю Федору Борисовичу», что вполне возможно.
б/д
[Родословная книга // Русские летописи. Т. 7. Ермолинская летопись … С. 310.].

8/3. КН. АНДРЕЙ АНДРЕЕВИЧ ГОЛЕНИН, ПР. НЮНКА (1482,1508,†Иос.Волцк.м‑рь)

ин.Арсений бездетн. 3С:Анд.Фед. /ин.АФАНАСИЙ/. :Мария.Ив. /ин.Марфа/
Младший из троих сыновей князя Андрея Фёдоровича Голенина-Ростовского. Воевода на службе у удельных князей Фёдора Борисовича Волоцкого и Ивана Борисовича Рузского, затем у удельного князя Юрия Ивановича Дмитровского, в конце жизни монах Иосифо-Волоцкого монастыря, в монашестве Парфений. Имел прозвище Нюнька23, Зайчик24. Прозвище Андрея Андреевича Голенина – Зайчик – неизвестно родословным и разрядным книгам. При всей разнице слов ‘зайчик’ и ‘нюнька’ значение их следует признать близким. Нюнькой звали плаксивого человека (обычно ребенка); плаксивое пищание зайчат также хорошо известно любителям природы. Очевидно, противоречие в прозвищах объясняется простой ошибкой памяти, удержавшей смысл слова, но не его форму.

Воеводские назначения младшего сына кн. А.Ф. Голенина – князя Андрея Нюнки и его двоюродного брата кн. В.И. Голенина отмечались разрядами первой трети XVI в. Находясь на службе у юных удельных князей Волоцких, участвовал как воевода в военных компаниях, проводимых Великими московскими князьями. В 1495 году был вторым воеводой большого полка во время похода на Выборг. Также вторым воеводой большого полка он был в 1502 году во время похода русской армии из Ржева на Литву. Про это назначение есть интересный сюжет в местнической памяти князей Ростовских: «А на Луках воеводством был княж Ондреев сын Федоро-
вича Голенина третей сын князь Ондрей Зайчик, а в те
поры на Луках намесники были князь Федор да князь Иван Голоцкие, а не хотели ездить ко князю Ондрею к Зайчику для великого князя дела, и князь великий Иван их ко князю Ондрею головою послал. А Шиха князь Василей Оболенской к нему ездил.»25. Составитель Памяти неверно понял существо дело и излишне его драматизировал (может быть, и намеренно). Великокняжеские воеводы частью собрались во Ржеве, и здесь вторым воеводой большого полка был кн. А.А. Голенин, а воеводой полка правой руки являлся также упоминающийся в Памяти кн. Василий Шиха [Иванович Стригин] Оболенский. Другие войска под водительством кн. Дмитрия Ивановича (тогда еще не получившего своего угличского удела) собрались под Смоленском. Среди них были удельные князья – возглавлявший полк правой руки Федор Борисович Волоцкий и глава сторожевого полка Иван Борисович Рузский. Очевидно, в какой-то момент удельные князья должны были соединить свои войска с большим полком ржевской рати и вполне понятно, что они не захотели мириться с более высоким, в местническом отношении, служебным положением А.А. Голенина, в котором видели не только великокняжеского воеводу, но и сына боярина своего отца. Впрочем, вряд ли и великий князь мог буквально выдать их головой А.А. Голенину, но, в интересах военной службы, Иван III мог обязать подчиниться на текущий момент своей воле.

После смерти кн. Ивана (1503 г.) Андрей Андреевич перешел на службу к кн. Юрию Ивановичу, который получил Рузу, где находились наследственные земли Голениных. Служа уже у Юрия Ивановича Дмитровского в 1508 году был вторым воеводой полка правой руки при походе на Смоленск.
До 1515 г. был дан вклад представителем старшей фамилии в родословной «лествице» князей Ростовских — князем Андреем Андреевичем Голениным. Поскольку ко времени вклада отец и братья А. А. Голенина умерли, и у него не было прямых наследников, в ИВМ им были переданы родовые вотчинные земли: села Бели, Никольское и Скирдманово с деревнями. В этой грамоте написано о передаче в Волоцкий монастырь земель, «коими землями жаловал государь наш князь Борис Васильевич отца нашего князя Ондрея Федоровича, подавал ему в куплю» (Акты феодального землевладения и хозяйства XIV-XVI веков (АФЗХ). Ч. II. М. 1956, N 41). «Купля» в грамоте Голенина может означать земли, выменянные Голениным на купленные князем вотчины. Ниже он упоминает: «Матери своее куплю... Село Никольское Шуйгино», которое в действительности было выменяно княгиней Голениной на ее куплю деревню Руново (там же, N 16).Вклад «фамильных» земель в ИВМ для поминовения «по своемъ отце и по своей матери и по своей брати и по собе» оказался для А. А. Голенина предпочтительней передачи в боковую линию, князьям Голениным, служившим в Москве. За вклад следовало поминать: «инока князя Федора, инока князя Афонасия, инока князя Арсениа, князя Онтониа, князя Трифона, иноки княгини Евдокии, иноки княгини Марфы, иноки княгини Иулиты». Первым записан дед А. А. Голенина — князь Федор Иванович Голеня, принявший пострижение перед кончиной, как следует из текста поминания. Вторым указан отец А. А. Голенина, принявший при пострижении имя Афанасий. Князей Антония и Трифона в родословной Голениных нет, но, поскольку во вкладной записи оговаривалось поминание «брати», можно заключить, что подразумеваются братья А. А. Голенина — князья Семен и Иван. Первый скончался в начале XVI в., а второй — в конце XV в.22 Поскольку слова «инока князя» в тексте отсутствуют, речь может идти о «молитвенном» имени, которое было тайным и употреблялось редко. Вероятно, оно выбиралось из имен святых, в день памяти которых рождался княжич. С другой стороны, соблюдалась традиция именования сыновей в честь умерших предков. Если имя святого совпадало с традиционными родовыми именами, то в дополнительном «молитвенном» надобности не было, в ином случае имен давалось два. Запись князей для поминания предпочтительно осуществлялась не по «мирскому», а по молитвенному или иноческому имени. Между 1508–1515 гг. князь Андрей Андреевич постригся в монахи под именем Парфения в Иосифо-Волоцком монастыре. Известен своей книгописной деятельностью, входил в число соборных старцев, пользовался уважением Иосифа Волоцкого и считался одним из возможных преемников Иосифа на игуменском посту, умер после 1515 г., вскоре после смерти Иосифа. Был погребен в Иосифо-Волоколамском монастыре, как и старшие его братья — Семен и Иван Голенины. Сведения о его достойном поведении в монашестве сохранились в житии Иосифа Волоцкого. Селище Критиці княжь Андрееве Андрѣевича Голенина да Скірмановской починокъ Кондратово».

∞, Улита инока.

[Род. кн. Ч. 1. С. 77; РК. С. 24, 34, 35, 39; Р. С. 48. Об отношении Голениных к Волоколамскому монастырю см.; Зимин. Вотчина. С. 107, 112—113.Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 24, 31, 34, 35, 38, 39, 42.; Межев. гр. вел. кн. Ивана Васил. и сына его Юрія, въ Собр. Гос. гр. и дог., т. I, № 141;ВКИВМ. № 20. С.17; Зимин А. А. Крупная феодальная вотчина… С. 112–113.; АФЗХ. Ч. 2. № 15, 16, 41, 42, 71, 112, 135, 302.; Послание Иосифа Волоцкого княгине Голениной // БЛДР. СПб., 2006. Т. 9. С. 213, 215.;А. В. Сергеев. Представители княжеских фамилий XVI–XVII вв. во вкладных и кормовых монастырских книгах из коллекции А. А. Титова]

XXI колено

9/4. князь Федор Васильевич Голенин (1520?)
1С:Вас.Ив. :Евфросиния/ин.
~ Таисия инока
10/4. князь Иван Васильевич Ушатый Большой Голенин (1518,1527)
помещ. 2С:Вас.Ив. :Евфросиния/ин.
11/4. князь Иван Васильевич Меншик Голенин (1519,1528)
воевода на службе у московского князя Василия III.
Рюрикович в XXI колене, один из Голениных-Ростовских, ветви происходящей от владетельных князей ростовских, потомки которых перешли на службу московским князьям. Младший из четырёх сыновей князя Василия Ивановича Голенина-Ростовского. Прозвище Меншик отличало его от брата-тёзки Ивана Ушатого.В апреле 1519 года направлен в Дорогобуж вторым воеводой. В июне 1521 года был четвёртым воеводой в Нижнем Новгороде. В 1527 г. выступал одним из поручителей по кн. М. Л. Глинском.Одно из последних упоминаний представителя рода кн. Голениных – князя Ивана Васильевича, не ясно Ушатого-ли или, что вероятнее, Меншика имеется в духовной грамоте Василия Федоровича Сурмина 7050 (1541/42) г.
Упоминался в духовной грамоте В. П. Есипова в первой четверти XVI века (Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI веков. Ч. 2. М., 1956. С. 92).
[РК. С. 62, 64, 66; СГГД. Ч. 1. № 155. С. 428.НИОР РГБ. Ф. 303. Кн. 536. Л. 17; Архив СПбИИ РАН. Ф. 29. № 870. Л. 792–804]
Петр Васильевич
Он не известен по источникам, но его существование подтверждается текстом синодика Богоявленского монастыря.
[Лобанов-Ростовский А. Б. Русская родословная книга. СПб., 1895. Т. 2. С. 176]

О КНЯЗЕ АНДРЕЕ ГОЛЕНИНЕ
Андрей, князь Голенин, из рода ростовских князей, часто приходил к прп. Иосифу слушать слово спасения. Запала ему в душу мысль о жизни будущей, о суде последнем и о муке вечной. Раз собрал он всех слуг своих, взял одежды лучшие и много серебра. Как будто для охоты выехал князь на лучших конях. Но поехал князь Андрей прямо в монастырь к Иосифу. Входит в храм и молит преподобного немедленно постричь его в иноки, обещая, что не выйдет из храма, доколе не исполнится его желание. Сбросил он с себя одежды богатые и облачён был в монашеские, и нарекли его Арсением.Слуги же княжеские возле церкви стояли и, дожидаясь князя, веселилися. Никто из них знать не знал, что в церкви совершается. Но вот один из братии и объявил слугам княжеским: “Не ищите князя вашего. Нету больше князя Андрея, есть только монах Арсений”. Слугам показалось, что стрелы пронзили сердца их. Подняли они великий плач. Долго не могли монахи их утешить. Иные же пример от князя взяли и к жизни монашеской устремились. Монах Арсений все богатства раздал, и стал нищ Бога ради, и в худые одежды одет, и в поварне выполнял работу тяжкую, варя еду на всю братию. Смирение же и любовь ко всем имел, как никто другой. “Всем был всё”, и речь его была сладка и назидательна. К прп. отцу Иосифу великую веру имел и слушался, как сын родной, и не только здесь хотел с ним быть, но и по смерти не разлучатися.
Когда же скончался игумен Иосиф, то непрестанно молился и плакал он на гробнице преподобного. И явился ему Иосиф и сказал: “Арсений, в немногом времени отойдёшь от жизни сей”. Через несколько дней разболелся Арсений, принял схиму и приобщился Святых Тайн. Мирно простился он с плачущей братией и, сказав: “Слава Тебе, Христе Царю, пришло время, егоже ждал на всяк день”, перекрестил лице и предал дух свой с миром Господу.

ПОСЛАНИЕ ИОСИФА ВОЛОЦКОГО КНЯГИНЕ ГОЛЕНИНОЙ
ПОСЛАНИЕ К НЕКОЕЙ КНЯГИНЕ-ВДОВЕ, ДАВШЕЙ НА СОРОКОУСТ В ПАМЯТЬ ПО СВОИМ ДЕТЯМ И ВОЗРОПТАВШЕЙ
Госпоже моей княгине Марии, супруге князя Андрея Федоровича, я, грешный чернец... челом бью.
Писала ты к нам: «Пока у меня были деньги, я давала милостыню», Но ведь, госпожа, когда у тебя не будет, то бог у тебя и не потребует, а только если у тебя будет, а ты не дашь в память детей их долю и наследие, то писал об этом великий Афанасий так: «Смерть детей верующих часто совершается ради вразумления их родителей по божьему промыслу, чтобы родители, увидев это, устрашились и, опечалившись, вразумились». Ибо сказал бог устами пророка Иеремии: «Я прежде времени дослал смерть вашим детям, вы же этого наставления не уразумели; как лев-всегубитель навел на вас несчастья, вы же, и увидев это, не покаялись, не отказались от злых своих дел». И еще говорит тот же пророк: «Нанес ты им раны, господи боже, а они не почувствовали боли, истребил их, а они не захотели принять наказание, ожесточили свои лица. словно каменные». Итак, братья, мы узнаем, что бог милосерден и человеколюбив, непостижимыми и разнообразными путями своими он стремится привести нас к себе и спасти наши души. А смерть юных объясняется так. Если они умирают во младенчестве, то, отойдя чистыми и непорочными, обретают вечную жизнь. Если же умирают совершеннолетними, но молодыми, то потому, что бог предвидит их склонность жить злой и лукавой жизнью и быть созданиями дьявольскими. В этих случаях бог призывает их к себе прежде времени, чтобы их родители вразумились и те богатства и имения, которые хотели приготовить для них, раздали нищим и убогим, и божьим церквам, которые раздадут эти богатства для их спасения, и они вместе со своими детьми обретут царствие небесное. Если же, отдавшись лихоимству и корыстолюбию, родители лишат детей, принадлежащих им, наследия и имущества, которое должны они были получить при жизни, то, как жестокие и немилосердные, примут осуждение от бога, а в страшный день пришествия Христова будут осуждены своими детьми, ибо сказано: «Немилостивый не будет помилован».
А что ты писала, будто по твоим детям у нас не было ни одной панихиды, то, госпожа, у нас всякую неделю служат три панихиды, да по девять заупокойных литий, да ежедневно обедню, а поминают на обедне трижды, и на панихиде трижды же, а на литиях по одному разу. Да кроме того, в синодике поминают тех же, а в больших панихидах четырежды, а выходит всего десять раз в день, если большая панихида, а во всякую пятницу бывает большая панихида. А если малая панихида, то по девять раз в день. А если в какие-либо дни нет панихиды, то по шесть раз в день, и над просфорами также годовое поминание читают, и в господские праздники, и на Пасху. А твой князь и ваши дети записаны в том же годовом поминании. А если помышляешь, чтобы твои панихиды служили сверх соборных панихид, тогда уже и обедни для тебя надо служить особые. И ты, госпожа, пошли посмотреть службу, которую служат митрополит и все владыки: а ведь там писаны все великие князья и удельные, а служат панихиду одну соборную для всех и так же, госпожа, поминают во всех соборных церквах и монастырях. А служить за всякого всегда по панихиде и по соборной обедне невозможно.
А что ты писала: «И в четыре раза меньше берут, чтобы записать в синодик», — так ведь, госпожа, у нас монастырских строителей, которых в монастыре погребают, тех и даром пишут в синодик и в годовое поминание на года с нищих бог не берет, а с каждого богатого будет взято по его средствам. А если богатый даже пострижется в чернецы, а по средствам не дает, то его не велено поминать в том монастыре.
А что ты писала: «Дать двадцать рублей за семь лет — то грабеж, а не милостыня», — так это не грабеж, это мы с тобою заключаем добровольное соглашение, по воле твоей и по нашей, а если тебе угодно, то мы так и сделаем, а неугодно — не сделаем. Так мы заключали соглашения и прежде с теми, кто писались в годовое поминание. А грабежом этого никто не называл, ибо ведомо всем, и тебе ведомо: даром священник ни одной обедни, ни панихиды не служит. Да чтобы служить со своими просфорами, и вином, и тимьяном, и свечами, и кутьею, и кануном, и притом вечно, пока монастырь Пречистой стоит, — для этого священникам, клирошанам и всей братии нужно ежечасно иметь попечение, как и обо всем, что для этого понадобится. Даже если давать по одной деньге за обедню — на год выйдет мало, не хватит даже на то, о чем мы писали. А сверх того еще панихиды, да заупокойные литии, нужен еще мед, да воск, да просфоры, да фимиам — если их считать, то не хватит и по полуденьге на обедню, а у нас идет священникам за всякое богослужение по четыре деньги каждому, а в простые дни по две деньги.
А по всем монастырям и по соборным церквам вписывают в годовое поминание, заключив для этого договор. В монастырях и в соборных церквах и князья и бояре давали на это села — потому-то у всех монастырей земли много. И в нашем монастыре если кто вписывается навсегда в годовое поминание, то на тех же условиях. Для поминовения князя Бориса, да княгини Ульяны, да князя Ивана дали село Успенское да село Спасское, а село Покровское дал при жизни князь Борис Васильевич, а велел молиться о своем здоровье и спасении, а после смерти вписать себя в то же годовое поминание навеки. А князь Иван Васильевич Хованский дал грамоту, велел своим детям давать на свое поминовение по сто четвертей хлеба в год. А владыка новгородский Геннадий дал монастырю сельцо Мечевское, да две деревни, да сельцо Чемесово в Рузе, да колокол за сто рублей. А Григорий Собакин купил у Михаила Коровы семь деревень да у Никиты Константинова село и две деревни и дал двести рублей. А князь Семен Иванович Бельский прислал двести рублей и велел узнать, где монастырю можно купить землю, а велел писать в годовое поминание отца, мать, да себя третьим. Да и все, кто писались в годовое поминание, навеки записаны в синодике — как их поминать, и какая за них плата, и кто что дал на свое поминовение,— чтобы это никогда не было забыто.
А так, как ты велела ныне, в годовое поминание не записывают — ни в соборных церквах, ни в монастырях. Известно и тебе, как жаловали нас князь Борис Васильевич, да княгиня Ульяна, да князь Иван Борисович: и милостыню давали, и на молебен и на панихиды, давали корм и милостыню и по родителям и по детям; и наш монастырь, и сколько ни есть монастырей, — все божьи да их, но они этого не считали, когда просили вписать себя в годовое поминание, ибо им ведомо, что в нашем монастыре обычай: сколько бог пошлет, столько и разойдется. Надобно приготовлять церковные вещи, святые иконы, и святые сосуды, и книги, и ризы, братию кормить, и поить, и одевать, и обувать, и удовлетворять иные всякие нужды, опекать и кормить нищих, и странников, и путешествующих. А расходуется каждый год по полтораста рублей деньгами, а иногда и больше, да хлеба по три тысячи четвертей расходуется, потому что каждый день в трапезной едят иногда шестьсот, а иногда семьсот душ: сколько бог пошлет, столько и расходуется. Потому-то государи наши и иные, которые хотели писаться в годовое поминание навеки, и давали по себе села. Ибо кто в годовое поминание вписывается навеки, тот и села дает монастырю навеки. Князь Иван Хованский давал нам и хлеба и денег, и владыка новгородский также давал — невозможно и исчислить его дары. А Григорий Собакин уже прежде дал рублей сорок, а князь Семен Иванович Бельский рублей с тридцать дал. А как захотели быть вписанными в годовое поминание навеки, они этого в договор не включили, а договаривались об этом заново.
А что ты писала: дала за поминовение своего князя и своих детей более семидесяти рублей, — то так ты оценила платье и коней, а мы за них выручили только половину этих денег. А как прибрал бог твоего сына, князя Ивана, прошло уже лет пятнадцать или более того, а ты с того времени и до сих пор сосчитала, что давала за пятнадцать лет на обедню, или на панихиду, или на молебен, или на корм, или на погребение своих детей, да велишь за это вписать своего князя и детей в годовое поминание навеки. А за все эти пятнадцать лет ты ни разу не писала, чтобы за эти даяния вписать твоего князя и детей в поминание навеки. А если бы ты писала о том, то мы бы у тебя этого не брали.
А что ты написала: «Если вы выпишете моего князя и детей из годового поминания, то судья вам бог», — то этим, госпожа, ты сама себя обличила. Писала ты в своей грамоте ныне: когда бог взял твоего сына, князя Ивана, ты дала нам одиннадцать рублей и мерина, и велела вписать в синодик князя Афанасия, да отца своего Ивана, да сына своего Ивана. И ты писала о синодике, а не о годовом поминании на будущее, — вот мы и вписали тогда их в синодик, и там они и поминаются вечно. Писала ты еще, что когда бог взял сына твоего, князя Семена, ты по нем дала шубу и двух меринов и велела вписать его в синодик и поминать вечно,— а о том не было ни слова, чтобы его навеки поминали в годовом поминании; и сама ты так написала теперь в своей грамоте, что ты не договаривалась, не рядилась. А в то поминание не вписывают без договора. А если кого вписывают, в поминание, то договариваются — или каждый год давать пo уговору деньги, или хлеб, или село по ком-нибудь дадут, тогда его навек и вписывают в годовое поминание.
А ты бы, госпожа, меня не бранила за то, что я написал тебе по правилам о монастырском обычае и о том, как пишутся в годовое поминание навеки, ибо, госпожа, не всем вам это ведомо.
А я тебе, своей госпоже, челом бью.

Развитое беллетристическое начало характерно для сцены пострижения
А.А.Голенина в Житии Иосифа Волоцкого редакции Льва Филолога. Приняв
і решение стать монахом, но скрыв это от родственников и слуг, Андрей Голенин
отправляется на соколиную охоту, «яздя изъ дому своего свЬтло и многоимьнно, и
пшайшими конми и одежами утворень и много сребреными утварми, слугуемъ и
отрокы своими oкpyжaeмъ«4,. По пути он заезжает в Иосифо-Волоколамский
монастырь и неожиданно для всех принимает постриг, вкладывая на «устроение
обителища» Успения Богородицы «вся своя имениа» (с.53)! Если о состоянии князя в
период пострижения, до и после него агиограф ничего не сообщает, обращая
внимание лишь на материальное выражение духовного перерождения героя, то
реакция слуг передается им с элементами психологизации действия: «словно стрелы
пронзили сердца их», когда они увидели Андрея Голенина, выходящего из церкви в
монашеском облачении. Узнав о дарованной им свободе, после «плача»

ПЕЧАТКИ

Печаток не знайдено

ПУБЛІКАЦІЇ ДОКУМЕНТІВ

АЛЬБОМИ З МЕДІА

Медіа не знайдено

РЕЛЯЦІЙНІ СТАТТІ

Сергеев А. В. Князья Ростовские (Устретенские) во второй трети XVI века

Сергеев А. В. Князья Ростовские (Устретенские) … С. 22–23.[↩]
ДДГ. № 71.С. 251.[↩]
Волоколамский патерик // Древнерусские патерики. М., 1999. С. 91.[↩]
Местническая память князей Ростовских (РГАДА (Ф. 181. № 111 (Шишковский список). Л. 274 об.-275); См. Баранов К.В. Местническая память князей Ростовских // Порядок и смута. Государство, общество, человек на востоке и западе Европы в Средние века и раннее Новое время: К 85-летию Владислава Дмитриевича Назарова / Под общей редакцией А.А. Фролова. М.: Аквилон, 2023. – 464 с. (Специальные исторические дисциплины, вып. 3. С. 56, 61.[↩]
ПСРЛ, 2001, стб. 169.[↩]
Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI веков. Ч. 1. М., 1951. № 117. С. 110.[↩]
Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 628. С. 539, 541.[↩]
APГ. № 61[↩]
Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 31, 38, 42; Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 199; Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 635. С. 547–549, 635; Акты феодального землевладения и хозяйства XIV–XVI веков. Ч. 1. М., 1951. С. 40, 53–55, 108, 110; Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. № 89. С. 363, 373, 379, 452, 469; Акты феодального землевладения и хозяйства. Акты Московского Симонова монастыря (1506–1613 гг.). М., 1983. № 3, 57, 65, 115, 116; Акты Русского государства 1505–1526 гг. М., 1975. № 57, 61, 271; Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988. С. 75–76.[↩]
РГАДА. Ф. 281. № 2582[↩]
АСЭИ. Т. 2. С. 328, № 336; Соболева Н. А. Русские печати. М., 1991. С. 184, № 143.[↩]
РГАДА. Ф. 9. Отд. II. Кн. 91. Л. 69–71. Филиграни не просматриваются. Рукопись представляет собой четырехлистную тетрадь, формат листов 15,5×9,5 см. Л. 69–72 об., л. 71об. – 72 об. чистые.[↩]
А. В. Антонов полагает, что речь должна идти о двух грамотах: Антонов А. В. Вотчинные архивы московских монастырей и соборов XIV–XVII века // Русский дипломатарий. М., 1997. Вып. 2. С. 87, № 58, 59.[↩]
Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. (далее — АСЭИ). М., 1964. Т. 3. С. 73, № 6. Сокращения в цитатах здесь и далее восстанавливаются.[↩]
Кистерев С. Н. Акты московского Чудова монастыря 1507–1606 годов // Русский дипломатарий. М., 2003. Вып. 9. С. 103, л. 315.[↩]
Каштанов С. М. Финансы средневековой Руси. М., 1988. С. 156.[↩]
В. Д. Нефимонов в 1500 г. был дьяком великой княгини, в 1504 г. — великого князя, в 1507 г. дьяком «у казны» князя Дмитрия Ивановича, в 1514/1515 и 1515/1516 гг. дьяк того же князя (Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV–XVII вв. М., 1975. С. 365).[↩]
Акты Русского государства 1505–1526 гг. (далее — АРГ). М., 1975. С. 60, № 57. В подборку Н. А. Соболевой не вошла.[↩]
Сборник снимков с древних печатей, приложенных к грамотам и другим юридическим актам, хранящимся в Московском архиве Министерства юстиции / сост. П. [И.] Ивановым. М., 1858. Табл. III, № 8; С. 4, № 8.[↩]
АРГ. С. 65–68, № 61 (май 1510 г.); АСЭИ. Т. 1. С. 560–561, № 643 (с В. Д. Нефимоновым, б. д.); Т. 2. С. 329–330, № 337 (1502 г.); С. 451–453, № 418 (1498/99 г.); С. 453–456, № 419 (1498/99 г.); С. 457–458, № 421 (б. д.); Т. 3. С. 75–77, № 50 (б. д.); Антонов А. В., Баранов К. В. Неизвестные акты XIV–XVI века из архива московского Чудова монастыря // Русский дипломатарий. М., 1997. Вып. 2. С. 15–18, № 8 (1498–1499 гг.).[↩]
АСЭИ. Т. 3. С. 67, № 46 (с В. Д. Нефимоновым, 1504 г.).[Разрядная книга 1475–1598 гг. М., 1966. С. 24, 31, 34, 35, 38, 39, 42.;Зимин А.А. Формирование … С. 75–76. 12 Родословная книга // Русские летописи. Т. 7. Ермолинская летопись … С. 310.;Черкасова М. С. Кубено-Заозерский край на политической карте Руси в XIV– XVI вв. // Труды кафедры истории России с древнейших времен до XX века. СПб., 2006. Т. 1. Приложение 1. № 5.; АФЗХ. Ч. 1. № 22, 39; АСЭИ. Т. 1. № 628, 643, 649; Т. 2. № 336, 337, 418; ДДГ. № 94, 95; РК. С. 31, 38, 42; ЦГАДА. Ф. 281 (Грамоты Коллегии экономии). Бежецк. № 37/1141.][↩]
РГАДА. Ф. 281. № 2582[↩]
Хрущев И.П. Исследование о сочинениях Иосифа Санина, преподобного Игумена Волоцкого. СПб., 1868., с. 97, прим. 104; Веселовский С.Б. Ономастикон. Древнерусские имена, прозвища и фамилии. М., 1974, с. 223[↩]
РГАДА (Ф. 181. № 111 (Шишковский список). Л. 274 об.-275 (Местническая память князей Ростовских).[↩]
Местническая память князей Ростовских (РГАДА (Ф. 181. № 111 (Шишковский список). Л. 274 об.-275); См. Баранов К.В. Местническая память князей Ростовских // Порядок и смута. Государство, общество, человек на востоке и западе Европы в Средние века и раннее Новое время: К 85-летию Владислава Дмитриевича Назарова / Под общей редакцией А.А. Фролова. М.: Аквилон, 2023. – 464 с. (Специальные исторические дисциплины, вып. 3. С. 56, 61–62.[↩]