Друцкие-Соколинские

Общие сведения о роде

Рус­ско-литов­ский кня­же­ский род, отрасль кня­зей Друц­ких. Их родо­на­чаль­ник князь Семен Федо­ро­вич Друц­кий-Бабич (в пуб­ли­ку­е­мой выше родо­слов­ной кня­зей Баби­че­вых — услов­но XX коле­но от Рюри­ка), при­нял фами­лию от местеч­ка Соколь­ни в Витеб­ской зем­ле, кото­рым вла­дел сов­мест­но с бра­том кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем по про­зви­щу Коноп­ля (родо­на­чаль­ни­ком угас­ше­го рода кня­зей Конопля-Соколинских).
Князь Семен Федо­ро­вич оста­вил четы­рех сыно­вей: кня­зей Юрия, Васи­лия, Ива­на и Андрея.Один из них— князь Иван (ум. ок. 1524), оста­вил толь­ко дочь, княж­ну Ган­ку, вышед­шую замуж за кня­зя Масаль­ско­го. От осталь­ных сыно­вей пошли три вет­ви рода кня­зей Друцких-Соколинских.
Кня­зья Друцкие-Соколинские
Кня­же­ский род, ветвь кня­зей Друц­ких, полу­чив­ших про­зва­ние Соко­лин­ских по име­нию Соколь­ня око­ло Друц­ка в Оршан­ском повете.
В началь­ной части это­го рода мно­го пута­но­го. Встре­ча­ет­ся вер­сия, по кото­рой без пря­мой свя­зи с кн. Друц­ки­ми род кн. Друц­ких-Соко­лин­ских начи­на­ют с неко­е­го кн. Гри­го­рия, отли­чив­ше­го­ся в 1568 г. в сра­же­нии под Улой во вре­мя Ливон­ской вой­ны /1558–1583/. Его сыно­вья­ми назва­ны Павел, под­ко­мо­рий витеб­ский, и Юрий, ста­ро­ста усвят­ский и озе­рец­кий, под­ко­мо­рий витеб­ский, сра­жав­ший­ся в 1567 с вое­во­дой Ива­на Гроз­но­го кня­зем Сереб­ря­ным, а в 1577 при обо­роне Дина­бур­га попав­ший в рос­сий­ский плен и после воз­вра­ще­ния из пле­на отправ­лен­ный послом от сей­ма с пред­ло­же­ни­ем коро­ны к швед­ско­му коро­ле­ви­чу Сигиз­мун­ду, с 1587 став­ше­го коро­лем Речи Посполитой. 

Одна­ко обыч­но родо­на­чаль­ни­ком счи­та­ет­ся Семен Федо­ро­вич. От сыно­вей Семе­на Федо­ро­ви­ча про­из­шло раз­де­ле­ние рода на вет­ви: оршан­скую — от Юрия, полоц­кую .- от Васи­лия, смо­лен­скую — от Андрея. Рос­сий­ские вет­ви Друц­ких-Соко­лин­ских вне­се­ны в 5 часть родо­слов­ной кни­ги Смо­лен­ской губ.

Сфрагістика і геральдика

Поколенная роспись рода

I колено	Рюрик, князь Новгородский
II колено	Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
III колено	Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
IV колено	Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
V колено	?
VI колено	?
VII колено	?
VIII колено	?
IX колено	?
X колено	?
XI колено	?
XII колено	Данило
XIII колено	Миха­ил, князь Друцкой
XIV колено	Семен Михай­ло­вич, князь Друцкой
XV колено	Дмит­рий Семе­но­вич, князь Друцкой
XVI колено	Семен Дмит­ри­е­вич, князь Друцкой
XVII колено	Иван Семе­но­вич Стар­ший Баба, князь Друцкой

XVIII генерація от Рюрика.

1. КН. ФЁДОР ИВА­НО­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ? БАБИЧ ДРУЦКИЙ

У пачат­ку XV ст. Чар­эяй вало­даў ней­кі Іван (князь?). Пас­ля смер­ці ён пакі­нуў уда­ву, якая пры­ня­ла мана­ства з імем Ага­фіі, сыноў Місаі­ла, Сямё­на, Міхаі­ла, Пят­ра, Даш­ка і Мікіту (у гіста­рыч­ных пра­цах 19 ст. вядо­мы як Пест­ручы, Пэтру­чаў, Пструхі, Пяст­руц­кія, Пструц­кія; бо мянуш­ка Міхаі­ла — Пструх — памыл­ко­ва была пры­ня­та за про­звіш­ча ўся­го роду) і дач­ку Агр­э­нь­ку, што была заму­жам за Нікітай Масты­чы­чам, а потым за Фед­зь­каю Неміро­ві­чам. Неза­доў­га да 1454 Місаіл стаў пра­васлаў­ным епіска­пам сма­лен­скім і засна­ваў (1454 г.) у сва­ёй част­цы маёнт­ка мана­стыр у імя Свя­той Троі­цы. У 1456 вяр­нуў з Мас­к­вы ў Сма­ленск абраз Маці Божай Адзі­гіт­рыі Сма­лен­скай. Напа­чат­ку высту­піў супра­ць прых­іль­ніка цар­коў­най уніі мітра­паліта Гры­го­рыя Бал­га­ры­на, але паз­ней пад­т­ры­маў ідэю уніі. Каля 1475 абра­ны мітра­палітам кіеўскім і ўсяе Русі (рэзід­эн­цыя ў Нава­град­ку), але не быў зацвер­джа­ны кан­стан­ці­но­паль­скім пат­ры­яр­хам. Маг­чы­ма, у 1476 аргані­за­ваў зва­рот выш­эй­шых пра­васлаў­ных духоў­ных і свец­кіх асоб да рым­ска­га папы Сік­ста IV (т.зв. эпістолію Місаі­ла), тэкст яко­га ў пачат­ку 17 ст. выка­ры­стоў­ваў для пра­па­ган­ды уніі мітра­паліт І.Пацей. Аднак аўт­эн­тыч­на­сць «эпістоліі» ці яе знач­най част­кі абгрун­та­ва­на аспр­эч­валі мно­гія даследчыкі.

Ад Пяст­руц­кіх у хут­кім часе Чар­эя перай­ш­ла да Сапе­гаў. Сямён, стар­эй­шы сын Іва­на і Ага­фіі Пяст­руц­кіх, памі­ра­ю­чы каля 1457 г., пакі­нуў пас­ля сябе дач­ку Марыю, якая была заму­жам за кня­зем Фёда­рам Фёда­раві­чам Друц­кім-Бабі­чам-Сакалін­скім. Сваю дач­ку ад гэта­га заму­ства Марыя адда­ла за кара­леўска­га піса­ра Баг­да­на Сямё­наві­ча Сапе­гу, які быў на служ­бе ў Мцэн­ску. Пры гэтым кня­гі­ня — уда­ва Ф.Ф. Друц­ка­га-Бабі­ча-Сакалін­ска­га (род­ная пля­мен­ні­ца епіска­па Місаі­ла) адда­ла Сапе­гу заклад­ную на сваю част­ку маёнт­ка ў Чар­эі і на маён­так Тука­чо­ва. Баг­дан Сапе­га каля 1495 г. стаў ула­даль­ні­кам гэтых маёнт­каў. Потым, част­ко­ва адку­піў­шы, а част­ко­ва адсуд­зіў­шы над­зе­лы іншых саўла­даль­нікаў Чар­эі, ён зра­біў­ся адзі­ным ула­да­ром гэта­га маёнт­ка. Сапе­гу было пера­дад­зе­на самім ула­ды­кай Місаі­лам пра­ва патра­на­та над Чар­эй­скім мана­сты­ром св. Троі­цы з пера­да­чай гэта­га пра­ва ў род Сапегаў.

Жена: МАРИЯ ИВА­НОВ­НА ЧАРЕЙ­СКАЯ ПЯСТРУЦКАЯ

XIX генерація от Рюрика.

2/1. кн. СЕМЁН ФЁДО­РО­ВИЧ ДРУЦ­КИЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ (1466,1511),
сын Фёда­ра Іва­наві­ча Бабы і N. Засна­валь­нік лініі Друц­кіх-Сакалін­скіх. Нарад­зіў­ся, на нашу дум­ку, не паз­ней за 1453 г. У 1466 г. разам з бра­та­мі павя­лічыў фун­душ мана­сты­ра Свя­той Трой­цы ў Чар­эі. У 1487 г. атры­маў з Тара­пец­кай дані 20 коп, а ў 1488 г. там жа – 30 коп. У 1489 г. быў намес­ні­кам тара­пец­кім. В 1490 — в Дре­чьих Луках слу­гой кня­зя Семе­на Соко­лин­ско­го и дья­ком смо­лен­ско­го мыта были ограб­ле­ны твер­ские куп­цы, отпра­вив­ши­е­ся тор­го­вать в Полоцк; они «при­шли в Дрец­кие Луки рекою Дви­ною в судне». У 1492 г. зга­д­ва­ец­ца як намес­нік бран­скі, але зай­маў гэты ўрад нядоў­га, бо ў 1494 г. бран­скім намес­ні­кам высту­пае ўжо князь Фёдар Іва­навіч Заслаўскі.

Мяр­ку­ем, што ў 1500–1509 гг. князь Сямён Друц­кі-Сакалін­скі сяд­зеў у мас­коўскім палоне. Име­ем пералік прад­стаўнікоў кня­зёў Друц­кіх з ліній Іва­на Бабы і Іва­на Пуця­ты з так зва­на­га Сіна­даль­на­га спі­са, які пер­шы раз быў над­ру­ка­ва­ны ў 1851 г.120, а нядаў­на паўтор­на расій­скім даслед­чы­кам А.Кузьміным121. «…А у кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­чя дети: князь Семен Соко­лин­скои умер в тюрь­ме и с сыном на Москве в нят­стве… А у кня­зя Васи­лья Ива­но­ви­чя дети: князь Юрья, отпу­стил князь вели­ки Васи­леи Ива­но­вич в Лит­ву, да князь Дмит­реи, а кня­зя Дмит­рея не ста­ло в тюр­ме. А у кня­зя Юрья сын – князь Дмит­реи, Шемя­чи­чев пле­мян­ник, пото­му что за кня­зем Юрьемъ была кня­зю Васи­лью Шемя­чи­чю род­ная сестра»122. Пат­лу­ма­чы­ць адсут­на­сць зга­дак пра Сямё­на і Іва­на Друц­кіх– Сакалін­скіх у кры­ні­цах за 1500–1508 гг. мож­на толь­кі тым, што яны зна­ход­зілі­ся ў мас­коўскім палоне. Пас­ля 1511 г. нія­кіх зве­стак пра іх у кры­ні­цах няма. Лічыц­ца, што яны абод­ва (пры­нам­сі Іван даклад­на) памер­лі да 1524 г.134. Таму заста­ец­ца пытанне (тут мы спра­ча­ем­ся з Ю.Вольфам ці з К.Ажароўскім), дзе і калі памер­лі зга­да­ныя Сакалін­скія – у Мас­кве, пас­ля захо­пу мас­коўскі­мі вой­ска­мі Сма­лен­ска ў 1514 г., ці ў ВКЛ? Несум­нен­на, што князі Сямён Фёда­равіч (Друц­кі) Сакалін­скі і яго сын Іван былі ўдзель­ні­ка­мі біт­вы на Вяд­ро­шы і тра­пілі ў мас­коўскі палон, адкуль вяр­нулі­ся не раней за кра­савік 1509 г.

Наступ­ны раз ён зга­да­ны ў адпра­ве гас­па­да­ра 15 мая 1509 г. у спі­се пад назвай «Бояром тым, кото­рыи на Москве седе­ли»: «…Кн(я)зю Семе­ну Соко­лин­ско­му 14 локот ода­маш­ки а 12 копъ с кор­чомъ смо­лен­скихъ в Овра­ма» 1. Разам Сямён і яго сын Іван Сакалін­скія зга­д­ва­юц­ца 17 ліпе­ня 1511 г., калі Жыгі­монт Ста­ры пацверд­зіў ім вало­данне нядаў­на надад­зе­ны­мі 34 дыма­мі люд­зей Мні­чан, Гарад­чан і Заба­лат­чан у Полац­кім паве­це «…со вси­ми их зем­ля­ми и со всим по тому, как ся здав­на в сво­их гра­ни­цах мают и как слу­жи­ли ку зам­ку нашо­му…» 2. Паз­ней 1511 г. Сямён у кры­ні­цах не зга­д­ва­ец­ца. Павод­ле Ю.Вольфа, Сямён памёр (з адным з сыноў – Іва­нам(?). – С.Р.) пас­ля захо­пу Сма­лен­ска ў 1514 г. у мас­коўскім палоне, што спр­эч­на. Запи­са­ний у Києво-Печерсь­кий пом’яник.

З жон­кай N Сямён пакі­нуў чаты­рох сыноў: Іва­на, Васі­ля, Андр­эя, Юрыя і дач­ку Дам­ні­ду. Уда­ва Сямё­на памер­ла перад 1527 г., калі яго сыны (Андр­эй Сямё­навіч з пля­мен­ні­ка­мі) заха­целі выку­пі­ць кня­зя Сямё­на Яман­таві­ча Пад­бяр­эз­ска­га (муж Дам­ні­ды: «…какъ отецъ их доч­ку свою, сест­ру их, за тебе отда­валъ…») яе мацярын­скі маён­так Кры­ві­на 3.
120 Родо­слов­ная кни­га в трех спис­ках, сино­даль­но­му и двух дру­гих // Временник
<divИм­пе­ра­тор­ско­го Мос­ков­ско­го Обще­ства исто­рии и древ­но­стей Российских.
Кн. X. Москва, 1851. С. 85. 121 Кузь­мин А.В. Опыт ком­мен­та­рия к актам Полоц­кой зем­ли вто­рой половины
XIII – нача­ла XV в. [Ч. 2] // Древ­няя Русь: вопро­сы меди­е­ви­сти­ки. № 4 (30). Мо-
сква, 2007. С. 68. 122 Там жа. С. 68.

132 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 413.
133 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462; Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 9 (1511–1518). Užrašzymų knyga 9. P. 195.
134 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462.

3/1. кн. ФЕДОР ФЕДО­РО­ВИЧ КОНОП­ЛЯ СОКО­ЛИН­СКИЙ БАБИЧ ДРУЦ­КИЙ († до 1475) князі ДРУЦЬКІ-КОНОПЛІ

Помер до 1475 р. Від ньо­го пішли князі ДРУ­ЦЬ­КІ-КОНО­ПЛІ. Федір Федо­ро­вич Коноп­ля-Дру­ць­кий, чия діяль­ність від­но­сить­ся до 1495–1522 рр., був одру­же­ний три­чі. Дру­га його дру­жи­на була доч­кою кня­зя Васи­ля Лукомсь­ко­го. Федь­ка Федорів­на (* до 1475 † 1520) була дру­жи­ною Бог­да­на Сапє­ги. Від трьох дру­жин Федір Федо­ро­вич мав чис­ленне потом­ство: Іван († моло­дим), Костян­тин (діяль­ність про­тіка­ла у 1506–1528 рр., був одру­же­ний з кн. Ана­стасією Толо­чинсь­кою, яка † 1562 р.), Опран­ка [?] (згад. під 1546 р.), Мари­на, Лев († 1552 р.), Федір († моло­дим), NN († моло­дим) і Єли­за­ве­та. Бог­да­на Костяіг­гинів­на Коноп­ля-Дру­ць­ка († 1584 р.) була єди­ною пред­став­ни­цею наступ­но­го поколін­ня, з чиєю смер­тю ця роди­на вигас­ла (2112, s. 172).

Князь Фёдар Фёда­равіч Сакалін­скі, высту­пав ў 1495 г. разам з маці ў спра­ве з Баг­да­нам Сапе­гам. У тым жа год­зе князь Фёдар Фёда­равіч Сакалін­скі, ажаніў­шы­ся з Але­най, дач­кою Міха­ла Рыго­раві­ча (Вага­ноўска­га), каню­ша­га Вілен­ска­га, заміж 500 коп запі­свае на яе ў пры­сут­на­сь­ці сва­ёй маці, кня­гіні Фёда­ра­вай Марыі, свай­го дзяд­зь­кі, кня­зя Дзі­міт­ра Васілеві­ча Гор­ска­га ды г. д. 1000 коп вена. З раш­э­нь­ня 1546 г., выда­на­га па спра­ве паміж Міха­лам Кузь­мі­чом ды яго­най жон­каю Апра­няй Сакалін­с­кай i кня­зем Пет­рам Луком­скім з жон­каю й яго­ным шва­грам, кня­зем Левам Кана­плёй, давед­ва­ем­ся, што па сьмер­ці Але­ны князь Фёдар ажаніў­ся паўтор­на з дач­кою кня­зя Васі­ля Луком­ска­га; але празь дзе­ся­ць гадоў стра­ціў i гэтую жон­ку, ды трэці раз пашлю­ба­ваў­ся з паняй Міха­ла­вай, каню­шы­най Віцеб­скай ці Вілен­скай, потым з трэцяю жон­кай уцёк у Мас­к­ву, дзе й памёр. Пер­шая жон­ка Вага­ноўская нарад­зі­ла яму чаць­вё­ра дзя­цей: сыноў Іва­на й Кан­стан­ці­на (сьвё­к­ра кня­зя Пёт­ры Луком­ска­га) i дачок Апра­ню й Мары­ну. Зь ix трое стар­эй­шых пад­час напа­ду тата­раў (Мары­ну як дзі­ця пакі­нулі) былі забра­ныя ў няво­лю, адкуль іхны баць­ка выку­піў ix празь некаль­кі гадоў, але мала­ды Іван памёр па даро­зе дамоў. Апрань­ку баць­ка выдаў за Фёда­ра Шво­кі­ра, зь якім жыла 10 гадоў, потым, стаў­шы ўда­вою, па пяці гадох, вышла за Міха­ла Кузь­мі­ча; дру­гую дач­ку, Мары­ну, баць­ка выдаў за Юра­гу (Юрыя?), даю­чы ёй у паса­гу Дра­чу­лукі. Ад дру­гое жон­кі, кн. Луком­скай, кн. Фёдар меў двух сыноў — Лева й Фёда­ра, като­ры памёр мала­дым, ды дзь­ве дач­кі. Цяпер Міхай­ла Кузь­міч i яго­ная жон­ка Апра­ня Фёда­раў­на Сакалін­ская выклі­ка­ю­ць на суд Пёт­ра Рама­наві­ча Луко­ме­ка­га й яго­ную жон­ку кня­зёў­ну Бог­да­ну Кан­стан­ці­наў­ну ды іхна­га шва­г­ра кня­зя Лева Фёда­раві­ча Канаплю за тое, што тыя тры­ма­ю­ць маёнт­кі пер­шае жон­кі кня­зя Фёда­ра Кана­плі Сакалін­ска­га (які на тую жон­ку запі­саў 1000 коп), а ix (Кузь­мі­чоў) да вало­да­нь­ня імі не дапус­ка­ю­ць. Кароль, узва­жы­ў­шы, што памя­нё­ны запіс кня­зя Фёда­ра Кана­плі выдад­зе­ны жон­цы насу­перак ста­ту­ту, але ў зьвяз­ку з доў­гім маў­ча­нь­нем Апрань­кі, якая не заяў­ля­ла пра свае пра­вы, адхіліў скар­гу Кузь­мі­чоў. Пра кн. Фёда­ра веда­ем, што той князь Фёдар Сакалін­скі ў 1522 г. суд­зіў­ся з баяры­няй Віцеб­скай Андр­эе­вай Чаплі­ча за маён­так Мар­ка­ва. Яго­ная трэцяя жон­ка была мача­хай пер­шай; у 1507 г. пані Міха­ла­ва каню­шы­на Вілен­ская суд­зіц­ца за Ваганава.
Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462; Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 9 (1511–1518). Užrašzymų knyga 9. P. 195.

Жена 1‑я: ОЛЕ­НА МИХАЙ­ЛОВ­НА ВАГА­НОВ­СКАЯ, дочь Михай­ла Гри­го­рье­ви­ча Вагановского;

Жена 2‑я: КНЖ. N ВАСИ­ЛЬЕВ­НА ЛУКОМСКАЯ;

Жена 3‑я: ..... ...... Миха­ло­ва, коню­ши­ной Віцеб­скай ці Віленскай.

4/1. КН. ВАСИ­ЛИЙ ФЁДО­РО­ВИЧ ЩЕР­БА­ТЫЙ БАБИЧ (1466, 1470‑і)

разам з бра­та­мі ў 1466 г. рабіў пада­ра­ван­ні Чар­эй­с­ка­му мана­сты­ру. Упо­ми­на­ет­ся в гра­мо­те, скла­де­ної між 1478 і 1486 жон­кою (пэў­на, уда­вою) кня­зя Фёда­ра Фёда­раві­ча Коно­плі па імю Марыя, яка разам са сваі­мі дзе­ць­мі кня­зем Фёда­рам Фёда­раві­чам і княж­ною Хвед­зею дара­валі ў поў­ную ўласна­сць свай­му дзяд­зь­ку, пану Іва­ну Іль­іні­чу, намес­ніку віцеб­ска­му, сяль­цо (“про­тивү Крас­но­го села за рекою за Дрютью”), якое ім даста­ло­ся пры пад­зе­ле. Ліст указ­вае, што князь “поехал проч(ь)”, можа, з’ехаў у Мас­к­ву. 4

По мас­коўскім рада­во­дам Васіль Фёда­равіч памёр бязд­зет­ным. 5

5/1. КН. ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ ОЗЕ­РЕЦ­КИЙ (1476,–1510/23)

вотч. в Лит­ве 4С:Фед.Ив.Сем-ча БАБИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ. :Евдокия.Анд. МЕЗЕЦКАЯ.

Цен­тром його уді­лу були Озер­ці побли­зу Толо­чи­на та Дру­ць­ка. В 1504 году упо­ми­на­ет­ся в «Разъ­ез­жей гра­мо­те» Ива­на III, дан­ной его сыну удель­но­му дмит­ров­ско­му кня­зю Юрию Ива­но­ви­чу (1480–1536): «за Иваш­ком за Озе­ретц­ким, да за ним же дерев­ня Мед­ве­де­во /…/ дерев­ня Ескино».

Из источ­ни­ков извест­но о 52 участ­ни­ках мяте­жа, при­чём по мень­шей мере 26 из них при­над­ле­жа­ли к роду Глин­ских, были их род­ствен­ни­ка­ми, слу­га­ми или кли­ен­та­ми. Сре­ди лиц, выехав­ших с Миха­и­лом в Моск­ву, в Рус­ском вре­мен­ни­ке упо­ми­на­ют­ся 11 кня­зей, из них 5 Глин­ских (трое Льво­ви­чей, а так­же Дмит­рий и Иван) и 2 Жижем­ских (Дмит­рий и Васи­лий) — род­ствен­ни­ков Глин­ских, из неупо­мя­ну­тых — Иван Коз­лов­ский (соглас­но источ­ни­ку, он слу­жил Глин­ским), Васи­лий Мун­ча, Иван Озе­рец­кий и Андрей Друцкий.
В 1508 году Иван Озе­рец­кий слу­жил вое­во­дой горо­да Почеп. В нача­ле XVI века И. Озе­рец­кий вла­дел круп­ным селом Озе­рец­ким под Воло­ком-Лам­ским, позд­нее выкуп­лен­ным у него вели­ким кня­зем мос­ков­ским. Позд­нее Иван Федо­ро­вич Озе­рец­кий отъ­е­хал в Поль­шу, став родо­на­чаль­ни­ком поль­ско­го дво­рян­ско­го рода Друц­ких-Озе­рец­ких. После его отъ­ез­да Ески­но и Мед­ве­де­во ото­шли в госу­да­ре­вы земли.

Помер піс­ля 1509 р. (1700, с.289). Хоча його запис у пом’янику Києво-Печерсь­ко­го мона­сти­ря доз­во­ляє пере­гля­ну­ти цю дату ближ­че до 1506 р.
[ДДГ. С. 390.; ОР РГБ. Ф. 256. Собра­ние руко­пи­сей Н.П. Румян­це­ва, № 349. Л. 153–154.]

~ Ири­на 1510

6/1. КНЖ. ФЕДО­РА ФЕДОРОВНА

Замок Ост­ров­но осно­ван в 1520‑х годах витеб­ским вое­во­дой И. Б. Сапе­гой на зем­лях, остав­ших­ся ему и его бра­ту в наслед­ство от мате­ри, кня­ги­ни­Фе­до­ры Фёдо­ров­ны Друц­кой-Соко­лин­ской. Ост­ров­но извест­но с XVI века (в исто­ри­че­ских источ­ни­ках упо­ми­на­ет­ся с 1546 года)[2] как центр ста­ро­ства Витеб­ско­го повета.
У сяр­эд­зіне 15 ст. маён­так Ч. нале­жаў сынам баяры­на Іва­на Чар­эй­ска­га: Місаі­лу (сма­лен­скі епіскап, потым кіеўскі мітра­паліт), Міхаі­лу Пстру­ху, Даш­ку, Сень­ку. У 1454 Місаіл разам з бра­там Мiхаi­лам засна­ваў Чар­эй­скі Троіц­кі мана­стыр. У выніку шлюб­ных сувя­зяў хут­ка Ч. перай­ш­ла ў род Сапе­гаў (яго стар­эй­шай, чар­эй­с­кай, лініі). У 1475 Баг­дан Сапе­га заклю­чыў шлюб з княж­ной Фядо­рай Друц­кай-Саколін­с­кай, маці якой, кня­гі­ня Марыя Друц­кая-Саколін­ская была пля­мен­ні­цай Місаі­ла. Апош­ні у 1475 пера­даў Б.Сапегу пра­ва апе­кі над Чар­эй­скім мана­сты­ром пас­ля сва­ёй смер­ці. На пад­ста­ве гэта­га запі­су Сапе­га ўза­яў пад сваю ўла­ду Ч. і інш. цар­коў­ныя ўла­дан­ні. Князі Друц­кія-Саколін­скія пачалі з Сапе­гам судо­вы пра­ц­эс за пра­ва ўла­дан­ня Ч. і інш., але ў 1496—97 вял. кн. Аляк­сандр прызнаў пра­вы Сапе­гі на гэтыя маёнткі.

Муж: Бог­дан Семе­но­вич Сапега.
Дети:

XX колено

7/2. КН. ИВАН СЕМЕ­НО­ВИЧ (–1511/1528.08.19),

веро­ят­но, стар­эй­шы сын выш­эйз­га­да­на­га кня­зя Сямё­на Фёда­раві­ча Друц­ка­га-Сакалін­ска­га і N, які быў разам з баць­кам на Вяд­ро­шы і потым у мас­коўскім палоне. Нарад­зіў­ся не паз­ней за 1487 г. У 1511 г. разам з баць­кам атры­маў надан­ні у Полац­кім паве­це (Мні­ча­ны, Гарад­ча­ны і Забалатчаны)156. Памёр (мес­ца невя­до­ма) да 1524 г., запі­саў­шы люд­зей у Груш­ках Кіе­ва-Пяч­эрска­му мана­сты­ру (у 1524 г. мана­хі скард­зілі­ся гас­па­да­ру, што яго брат Андр­эй Сакалін­скі забірае сабе дані­ну з гэта­га маёнтка)157. З жон­кай N Іван меў дач­ку Ган­ну, якая вый­ш­ла замуж за кня­зя Юрыя Ціма­фе­еві­ча Масальскага158.
Разам Сямён і яго сын Іван Сакалін­скія зга­д­ва­юц­ца 17 ліпе­ня 1511 г., калі Жыгі­монт Ста­ры пацверд­зіў ім вало­данне нядаў­на надад­зе­ны­мі 34 дыма­мі люд­зей Мні­чан, Гарад­чан і Заба­лат­чан у Полац­кім паве­це «…со вси­ми их зем­ля­ми и со всим по тому, как ся здав­на в сво­их гра­ни­цах мают и как слу­жи­ли ку зам­ку нашому…»133.

Пат­лу­ма­чы­ць адсут­на­сць зга­дак пра Сямё­на і Іва­на Друц­кіх-Сакалін­скіх у кры­ні­цах за 1500–1508 гг. мож­на толь­кі тым, што яны зна­ход­зілі­ся ў мас­коўскім палоне. Пас­ля 1511 г. нія­кіх зве­стак пра іх у кры­ні­цах няма. Лічыц­ца, што яны абод­ва (пры­нам­сі Іван даклад­на) памер­лі да 1524 г.134. Таму заста­ец­ца пытанне (тут мы спра­ча­ем­ся з Ю.Вольфам ці з К.Ажароўскім), дзе і калі памер­лі зга­да­ныя Сакалін­скія – у Мас­кве, пас­ля захо­пу мас­коўскі­мі вой­ска­мі Сма­лен­ска ў 1514 г., ці ў ВКЛ? Несум­нен­на, што князі Сямён Фёда­равіч (Друц­кі) Сакалін­скі і яго сын Іван былі ўдзель­ні­ка­мі біт­вы на Вяд­ро­шы і тра­пілі ў мас­коўскі палон, адкуль вяр­нулі­ся не раней за кра­савік 1509 г. 

Унук Фёда­ра Бабі­ча Іван Сямё­навіч Сакалін­скі нед­зе ў пер­шай чвэр­ці 16 ст. завяш­чаў сваю долю “дан­нікаў на Груш­цы” Кіе­ва-Пяч­эрска­му мана­сты­ру. Іншыя суўла­даль­нікі, аднак, не вель­мі паваж­лі­ва ставілі­ся да яго волі і раз-пораз спы­ня­лі выпла­ту мана­стыр­скай дані­ны. Да нас дай­шлі дзве судо­выя пас­та­но­вы, выклі­ка­ныя скар­га­мі мана­сты­ра. Адна з пас­та­ноў у 1524 г. заба­ра­ня­ла ўсту­пац­ца ў мана­стыр­скую дані­ну бра­там Іва­на Сакалін­ска­га, дру­гая ў 1530 г. – Кан­стан­ці­ну Фёда­раві­чу Кано­плі. Падоб­ная ж гісто­рыя адбы­ва­ла­ся з маёнт­кам Ста­рын­кі (мес­ца­з­на­ход­жанне не высвет­ле­на), част­кі яко­га былі пада­ра­ва­ны таму ж мана­сты­ру Іва­нам Сакалін­скім і Львом Фёда­раві­чам Каноп­ляй, але іншыя князі Сакалін­скія захо­валі пра­вы на яго.

156 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462; Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 9 (1511–1518). Užrašzymų knyga 9. P. 195. 157 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 14 (1524–1529). Užrašzymų knyga 14. P. 204.
158 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 461–462.
133 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462; Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 9 (1511–1518). Užrašzymų knyga 9. P. 195.

134 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462.

8/2. КН. ЮРИЙ СЕМЁ­НО­ВИЧ (1506,1528)

двн.Л.(1509) 1552 1С:Сем.Фед.

Вяс­ной 1509 г. Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Сакалін­скія ўжо разам з бра­там Юры­ем (ён, мяр­ку­ем, быў стар­эй­шым і па ней­кіх пры­чы­нах раней не зга­да­ны ў кры­ні­цах) прасілі ў Жыгі­мон­та Ста­ро­га пац­вяр­дж­эн­ня на пут­ных люд­зей Камян­чан у Чар­свяц­кай волас­ці Полац­ка­га паве­та. Павод­ле іх слоў, гэты маён­так пажа­ла­ваў ім яшчэ вялікі князь літоўскі Аляк­сандр «за ихъ служъ­бу и упад, кото­рыи жо они мають отъ людеи великог(о) кня­зя мос­ков­ско­го и отъ поган­ства татар…». Пац­вяр­дж­энне Жыгі­мон­та Ста­ро­га адбы­ло­ся 25 сакавіка 1509 г. (у Ю.Вольфа, як і ў кры­ні­цы памыл­ко­ва назва­на дата 1508 г.)131. З гэта­га адна­знач­на выні­кае, што князі Юрый, Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Друц­кія-Сакалін­скія не былі ў мас­коўскім палоне пас­ля Вядрошы.

~ Анна Аза­лия (1552,1560) в 1552 вдова.

131 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 321–322; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 463.

9/2. КН. ВАСИ­ЛИЙ СЕМЁ­НО­ВИЧ (1506,† 1530‑е)

намест­ник воло­сти Оболь­цы; Сярод іншых прад­стаўнікоў роду ў гэты час на дзяр­жаў­най пасад­зе вядо­мы толь­кі адзін з чаты­рох сыноў Сямё­на Сакалін­ска­га — Васіль, які нарад­зіў­ся так­са­ма каля 1480 г.

Князі Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Сакалін­скія (бра­ты Іва­на Сямё­наві­ча) скард­зілі­ся гас­па­да­ру, нібы­та дзе­ян­ні непры­я­це­ля (Мас­к­вы) і здрад­ніка М.Глінскага нанеслі вялікія шко­ды іх маёнт­кам, і прасілі ў яго лас­кі. Жыгі­монт Ста­ры 29 чэрве­ня 1508 г. у Мен­ску пажа­ла­ваў абодвум бра­там тры сяла ў Чар­свяц­кай волас­ці Полац­ка­га паве­та (а менавіта, Вяліч­кавічы, Дзер­ні­цы і Ладастна)128. Так­са­ма 8 люта­га 1509 г. князь Васіль Сакалін­скі атры­маў «20 копъ гро­шеи (з вин дорогицких)»129, а 18 люта­га 1509 г. Андр­эй Сакалін­скі «…15 копъ с кор­чомъ дво­ров троцких»130. Вяс­ной 1509 г. Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Сакалін­скія ўжо разам з бра­там Юры­ем (ён, мяр­ку­ем, быў стар­эй­шым і па ней­кіх пры­чы­нах раней не зга­да­ны ў кры­ні­цах) прасілі ў Жыгі­мон­та Ста­ро­га пац­вяр­дж­эн­ня на пут­ных люд­зей Камян­чан у Чар­свяц­кай волас­ці Полац­ка­га паве­та. Павод­ле іх слоў, гэты маён­так пажа­ла­ваў ім яшчэ вялікі князь літоўскі Аляк­сандр «за ихъ служъ­бу и упад, кото­рыи жо они мають отъ людеи великог(о) кня­зя мос­ков­ско­го и отъ поган­ства татар…». Пац­вяр­дж­энне Жыгі­мон­та Ста­ро­га адбы­ло­ся 25 сакавіка 1509 г. (у Ю.Вольфа, як і ў кры­ні­цы памыл­ко­ва назва­на дата 1508 г.)131. З гэта­га адна­знач­на выні­кае, што князі Юрый, Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Друц­кія-Сакалін­скія не былі ў мас­коўскім палоне пас­ля Вядрошы.
У 1510‑я гг. быў намес­ні­кам волас­ці Аболь­цы (сумеж­най з друц­кі­мі зем­ля­мі на поўна­чы Тала­чын­ска­га раё­на). Неў­за­ба­ве вялікі кня­зем Жыгі­монт пада­ра­ваў гэтую волас­ць сва­ёй жон­цы Боне. Пра далей­шую служ­бу Васі­ля Сакалін­ска­га, які жыў да пачат­ку 1530‑х гг., зве­стак няма.

128 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 268–269; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 474.

129 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 412.
130 Там жа. P. 409.

131 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 321–322; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 463.

10/2. КН. АНДРЕЙ СЕМЁ­НО­ВИЧ (1506,1528)

двн.Л.(1509) вотч.-Полоцк-пов.князь Друц­ких Соко­лин­ских, Князі Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Сакалін­скія (бра­ты Іва­на Сямё­наві­ча) скард­зілі­ся гас­па­да­ру, нібы­та дзе­ян­ні непры­я­це­ля (Мас­к­вы) і здрад­ніка М.Глінскага нанеслі вялікія шко­ды іх маёнт­кам, і прасілі ў яго лас­кі. Жыгі­монт Ста­ры 29 чэрве­ня 1508 г. у Мен­ску пажа­ла­ваў абодвум бра­там тры сяла ў Чар­свяц­кай волас­ці Полац­ка­га паве­та (а менавіта, Вяліч­кавічы, Дзер­ні­цы і Ладастна)128. Так­са­ма 8 люта­га 1509 г. князь Васіль Сакалін­скі атры­маў «20 копъ гро­шеи (з вин дорогицких)»129, а 18 люта­га 1509 г. Андр­эй Сакалін­скі «…15 копъ с кор­чомъ дво­ров троцких»130. Вяс­ной 1509 г. Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Сакалін­скія ўжо разам з бра­там Юры­ем (ён, мяр­ку­ем, быўстар­эй­шым і па ней­кіх пры­чы­нах раней не зга­да­ны ў кры­ні­цах) прасілі ў Жыгі­мон­та Ста­ро­га пац­вяр­дж­эн­ня на пут­ных люд­зей Камян­чан у Чар­свяц­кай волас­ці Полац­ка­га паве­та. Павод­ле іх слоў, гэты маён­так пажа­ла­ваў ім яшчэ вялікі князь літоўскі Аляк­сандр «за ихъ служъ­бу и упад, кото­рыи жо они мають отъ людеи великог(о) кня­зя мос­ков­ско­го и отъ поган­ства татар…». Пац­вяр­дж­энне Жыгі­мон­та Ста­ро­га адбы­ло­ся 25 сакавіка 1509 г. (у Ю.Вольфа, як і ў кры­ні­цы памыл­ко­ва назва­на дата 1508 г.)131. З гэта­га адна­знач­на выні­кае, што князі Юрый, Васіль і Андр­эй Сямё­навічы Друц­кія-Сакалін­скія не былі ў мас­коўскім палоне пас­ля Вядрошы.

...Князь Андрей Соко­лин­ский и з бра­та­ни­ча­ми и з бра­ган­на­ми сво­и­ми маеть ста­ви­ти 23 кони....

У 1528 г., калі Жыгі­монт адаб­раў у зла­чын­цы волас­ць: “и он (улад­зі­мір­скі ста­ро­ста князь Андр­эй Сан­гуш­ко­віч. – В.Ц.) на росказан(ь)е и листы н(а)шы...ку пра­ву не стал. И мы за непо­слу­шен­ство его каза­ли... кня­зя Андрея увя­за­ти в ыме­нье его Полон­ку, то пакъ тот княз Андрей Соко­лин­ский, собрав­шы ся моц­но кгвал­том з вой­ском з делы, як бы напъ­ро­тив­ку кото­ро­го непри­я­те­ля, и боро­нилъ того имен(ь)я цтя своег(о), а тому дво­ра­ни­ну н(а)шому не допу­стилъ его в тое име­нье увя­зы­ва­ти … мы... за тот выступъ его... тую волост(ь) Непо­ро­то­ви­чи… взя­ли есмо къ нашым рукам… княз Андрей Соко­лин­ский... болшог(о) каран(ь)я н(а)шог(о) был заслу­жыл, ниж­ли тог(о)”6.

∞, КНЖ. ВАСИ­ЛИ­СА АНДРЕ­ЕВ­НА САН­ГУШ­КО (1534,–1576).

128 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 268–269; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 474.
129 Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 412.
130 Там жа. P. 409.

11/2. КЖ ДОМ­НИ­ДА СЕМЕ­НОВ­НА СОКОЛИНСКАЯ

∞, КН. СЕМЕН ЯМОН­ТО­ВИЧ ПОД­БЕ­РЕЗ­СКИЙ (?-1540)

XXI колено

12/7. КНЖ. АННА ИВА­НОВ­НА СОКОЛИНСКАЯ

Юрій Тимо­фій­о­вич, як і його брат Пет­ро Тимо­фій­о­вич, також фігу­ру­вав у судо­во­му про­цесі. Так, у 1546 р. з ним пози­вав­ся кн. Тимо­фій Соко­линсь­кий у справі про «неслушне» вве­ден­ня у володін­ня під­да­ни­ми Кри­винсь­ко­го маєт­ку7. Сигіз­мунд II Август у своє­му виро­ку нака­зав вирі­ши­ти спра­ву між кня­зя­ми віденсь­ко­му воєводі37. Спра­ву утри­ман­ня в ціліс­но­сті й роз­ши­рен­ня володінь піс­ля смер­ті кн. Юрія Масальсь­ко­го (1557 р.)[Яковенко Н. Українсь­ка шлях­та... — С. 320.] про­до­в­жи­ла його дру­жи­на — кн. Ган­на Іванів­на Соко­линсь­ка. Зокре­ма, у 1563 р. їй було нада­но в Поло­ць­кій зем­лі 12 служб, 24 дими та грун­ту («вздо­вжъ на две мили, а попе­ре­ки на две вер­сты») «до волі й лас­ки гос­по­дарсь­кої» [Мет­ры­ка Вяліка­га Княст­ва Літо­уска­га: Кні­га 44. Кні­га запі­сау 44 (1559 — 1566) / Падрь­іх­та­вау А. І. Гру­ша. — Мінск, 2001. — С. 95 — 98 ]. Про­те на схи­лі своїх літ Ган­на Іванів­на «спу­сти­ла» пев­ні володін­ня в Мозирсь­кій воло­сті шля­хетсь­ко­му подруж­жю Кас­по­ру Стужинсь­ко­му та Доб­рух­ні Вла­ди­чан­ці. Так, у при­вілеї від 4 квіт­ня 1572 р. Сигіз­мун­да II Авгу­ста під­твер­дже­но «спу­щене» на село Гор­бо­ви­чі кн. Юрієвої Масальсь­кої Ган­ни Іванів­ни Соко­линсь­кої вка­за­но­му подруж­жю, де також від­зна­ча­ло­ся, що кня­ги­ня, не маю­чи мож­ли­во­сті боро­ни­ти надане вели­ким кня­зем село «до волі й лас­ки», і прий­няв­ши чер­не­чий постриг, «спу­сти­ла» його в «дер­жан­ня» Стужинсь­ким без його зго­ди [ Lietuvos Metrika. — Knyga Nr. 51 (1566 — 1574): Uzrasymy knyga 51 / Parenge A. Baliulis, R. Ragauskiene, A. Ragauskas. — Vilnius, 2000. — 484 p. (далі — LM 51). — P. 309 — 310.]

∞, КН. ЮРИЙ ТИМО­ФЕ­Е­ВИЧ МАСАЛЬ­СКИЙ (?- до1561)

пер­вая ветвь — оршанская

13/8. КН. ПАВЕЛ ЮРЬЕ­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1531,1569)

намес­нік віцеб­скі (cпраў­ца ваяво­даў віцеб­скіх С. Кіш­кі (у 1545—1556) і С. Зба­рас­ка­га (у кан­цы 1556—1561), пад­ка­мо­ры віцеб­скі (пач­а­так 1566); рот­містр ВКЛ (ІХ.1562), мар­ша­лак аршан­скі (6.ІХ.1569, адна­ча­со­ва з пад­ка­мор­ствам віцеб­скім). Ула­даль­нік част­кі маёнт­каў Саколі­на, Улья­ноўш­чы­на (Аршан­скі пав.), Баб­ча, Бешан­ко­вічы (Полац­кае ваяв.); у 1565 г. атры­маў на лен­ным пра­ве маёнт­кі Лугі­навічы і Рубеж у Полац­кім ваяв. Засна­валь­нік галі­ны лен­ных ула­даль­нікаў Лугі­наві­чаў. Był synem Jurija, dworzanina hospodarskiego, i Hanny, znanej bardziej pod późniejszym imieniem zakonnym Azafii (Agafii?), młodszym zapewne бра­том Tymofieja (zob.).

Karierę publiczną rozpoczął S. prawdopodobnie od służby na dworze woj. połockiego, następnie kaszt. trockiego Piotra Stanisławowicza Kiszki. Wspólnie z bratem Tymofiejem uczestniczył w l. 1532–48 w różnych procesach o utrzymanie ich własnego dziedzictwa oraz całego rodu kniaziów Druckich. W r. 1552 posiadał w woj. połockim dwór Babco (Babcza) oraz sioła Charkowicze i Bieszenkowicze, a ponadto dwór Milkowicze, na którym było zapisane dożywocie jego matki będącej wówczas mniszką (czernicą). Z tych dóbr na wypadek wojny zobowiązany był wystawić dwa konie. S. zajmował wysoką pozycję wśród szlachty ruskiej północno-wschodnich obszarów W. Ks. Lit., co ułatwiało mu związki klientalne z kolejnymi wojewodami witebskimi. Już 18 XI 1545 występował w Witebsku w charakterze namiestnika lub sprawcy tamtejszego wojewody Stanisława Piotrowicza Kiszki. Dn. 2 IX 1551 wymieniony został pośród czołowych panów i kniaziów ziemi witebskiej, ale bez żadnego tytułu. W styczniu i lutym 1556 jako dworzanin królewski uczestniczył w poselstwie lit. do Moskwy, na czele którego stał świeżo wówczas mianowany woj. witebski Stefan Zbaraski. Po uzgodnieniu rozejmu na kolejne sześć lat, wraz z innym członkiem misji, sekretarzem królewskim Wencławem Mikołajewiczem z Mejszagoły, wyznaczony został do spisania «gramot» rozejmowych. 

Zapewne od czasu tego poselstwa, lub, co bardziej prawdopodobne, jeszcze przed wyjazdem do Moskwy w r. 1555 rozpoczął S. służbę u woj. witebskiego S. Zbaraskiego. В кон­це декаб­ря 1556 был już jego namiestnikiem w Witebsku, funkcję tę sprawował jeszcze w październiku 1561. We wrześniu 1562, po wygaśnięciu rozejmu, w sytuacji rozszerzającego się na pogranicze litewsko-moskiewskie konfliktu z Iwanem Groźnym, otrzymał list przypowiedni na zaciąg roty jezdnej. Jako rotmistrz dwustukonnej roty высту­пал так­же в r. 1568, ale nie zawsze dowodził nią bezpośrednio. Во вре­мя bitwy pod Suszą w lipcu 1567 komendę nad jego rotą sprawował kniaź Borys Łukomski (wg błędnej jak się wydaje informacji, rozpowszechnionej przez Krzysztofa Warszewickiego, już wówczas przypisywano tę rotę synowi S‑ego Jerzemu). Niewątpliwie rota S‑ego uczestniczyła w prowadzonych przez hetmana dwornego lit. Romana Sanguszkę kampaniach 1567 i 1568 r. przeciwko Moskwie na odcinku witebsko-połockim frontu, choć i później jeszcze znajdujemy o niej wzmianki w źródłach. Do obozu wojskowego pod Radoszkowicami jesienią 1567 wystawił S. 10 jezdnych i 5 pieszych żołnierzy ze swoich dóbr leżących w pow. orszańskim, które nie uległy zniszczeniu i nie zostały zajęte przez Moskwę. Wówczas to, po zjeździe stanów lit. w Lebiedziowie, wydano mu asekuracje na wypłatę jego rocie zaległego żołdu za dotychczasową służbę, w sumie na 2 400 kop gr. lit. Wg świadectwa hetmana w. lit. Hrehorego Chodkiewicza dopiero latem 1568 S., zajęty przygotowaniami do polsko-litewskiego sejmu w Lublinie – «buduči zatrudnenyj pilnymi potrebami svoimi, z kotorymi rokov sudovych povetovych i sojmu spolnogo Korune z Litvoju zložonogo operti sja musit» – «zlecił» ową rotę synowi. Prawdopodobnie był posłem królewskim na sejmik witebski przed wspólnym sejmem w Lublinie albo przygotowywał się nawet do funkcji posła na ów sejm.
В нача­ле 1566 r. otrzymał S. jako pierwszy z kolei nominację na podkomorstwo witebskie. W t.r. dwukrotnie, mianowicie wiosną, przed sejmem zwołanym do Brześcia Lit. oraz w listopadzie, przed sejmem zwołanym do Grodna, pełnił funkcję posła królewskiego na sejmik witebski. Podczas sejmu grodzieńskiego w lipcu 1568 wspólnie z бра­том Тимо­фе­еи и braćmi stryjecznymi Bohdanem i Andrianem (Andrzejem) prosił o nadanie dóbr na Litwie ze względu na całkowite zniszczenie majątków ruskich przez wojska własne i obce. Pod koniec sejmu lubelskiego w r. 1569 Zygmunt August wyznaczył go jako przedstawiciela ziemi połockiej w skład komisji do poprawy II Statutu Lit. S. nie był wszakże posłem podczas drugiej części sejmu lubelskiego, na której doprowadzono do skutku unię polsko-litewską, choć czasami przypisuje mu się tę funkcję. Dn. 6 IX t.r. otrzymał przywilej na urząd marszałka pow. orszańskiego i sprawował go jednocześnie z podkomorstwem witebskim. Podczas bezkrólewia po śmierci Zygmunta Augusta, w październiku 1573, uczestniczył w wileńskim zjeździe stanów lit., na którym debatowano nad sytuacją kraju wobec opóźniającego się przyjazdu Henryka Walezego.
Za zasługi wojskowe S. otrzymał 16 IX 1565 nadanie dóbr lennych Łuhinowicze i Rubież (woj. połockie). W r. 1567 należała do niego część Sokolina (Sokolni) i Ulianowszczyzna (pow. orszański) oraz Semotinicze (woj. witebskie). Posiadał również kamienicę w Wilnie, do której rościł prawo także kniaź Lew Sanguszko Koszyrski. Ponadto trzymał w opiece majętność Orewę (pow. orszański), należącą do dzieci zmarłego kniazia Hrehorego Burnewskiego. Większość jego dóbr była w l. sześćdziesiątych spustoszona na skutek działań wojennych, bądź nawet zajęta przez wojska moskiewskie, m.in. Babco (Babcza), Uroda, Swecza, Jezenica, Miłkowicze i Bieszenkowicze (woj. połockie), Dreczyłuki (woj. witebskie) oraz Hory (pow. orszański). 

S. był wychowany w tradycyjnym dla swojej rodziny wyznaniu prawosławnym. Wspólnie z bratem stryjecznym Michałem Wasilewiczem nadał ziemię z ludźmi na Urodzie dla monasteru p. wezw. św. Borysa i Hleba w Połocku. Потом, навер­ное под вли­я­ни­ем близ­ких свя­зей со Сте­фа­ном Зба­раж­ским, при­нял каль­ви­низм. В г. 1571 zapisał swoim współwyznawcom plac с ogrodem na terenie ниж­не­го зам­ка в Витеб­ске, na którym to placu zbudowano zbór. Умер oк. 1575 г., gdyż w listopadzie 1576 podkomorzym witebskim był już jego syn Jerzy, natomiast 26 II 1578 nominację na marszałkostwo orszańskie po jego śmierci otrzymał брат Тимофей. 

S. был два­жды żonaty. Pierwsza żona (nieznana z imienia) była prawdopodobnie siostrą Wasylisy Lwowny, żony jego brata stryjecznego Bohdana Andrejewicza. Miał z nią jedynego syna Jerzego (zob.). W r. 1568 ożenił się ponownie с Анной (Hanną), доч­кой кня­зя Romana Druckiego Lubeckiego, wówczas już trzykrotną wdową, ostatnio po Mikołaju Ościku, przyrodnim bracie woj. mścisławskiego Jerzego Ościka (zob.).перапіс вой­ска ВКЛ, склад­зе­ны ў 1567 г., Стры­еч­ны брат гэтых кня­зёў Павел Юр’евіч Сакалін­скі выстаў­ляў у вой­ска 10 кон­нікаў са сваіх маёнт­каў Лугі­навічы і Улья­навічы, а яго брат Ціма­фей – 5 кон­нікаў з Саколі­на і Улья­навіч. Апра­ча таго, нале­жа­чыя ім маёнт­кі Міль­каів­чы, Бешан­ко­вічы, Бабі­на, Уро­да­ва, Све­ча, Езні­ца і Дра­ча­лукі ў Полац­кім і Віцеб­скім ваявод­ствах былі спу­сто­ша­ны. Тое ж тычы­ла­ся маёнт­каў Ара­ва і Гор­кі, якія Павел Сакалін­скі тры­маў у якас­ці апе­ку­на мала­лет­ніх нашчад­каў кня­зя Гры­го­рыя Бурнеўскага. 

Пер­шым з кня­зёў Друц­кіх даслу­жы­ў­ся да адной з новаўвед­зе­ных пасад Павел Юр’евіч Сакалін­скі, які нарад­зіў­ся каля 1500 г. Ён вызна­чы­ў­ся пад час Інфлянц­кай вай­ны з Расіяй, калі быў рот­містрам вой­ска ВКЛ. За ваен­ныя заслу­гі ён у 1565 г. атры­маў у якас­ці лена (гэта зна­чы­ць – з насле­да­ван­нем толь­кі па муж­чын­с­кай лініі, без пра­ва про­да­жу) дзяр­жаў­ныя маёнт­кі Лугі­навічы і Рубеж у Полац­кім ваявод­стве. У 1569 г. Павел Сакалін­скі заняў выш­эй­шую з павя­то­вых пасад Аршан­ска­га паве­та – аршан­ска­га мар­шал­ка. Пас­ля яго смер­ці каля 1575 г. гэтая паса­да перай­ш­ла да яго бра­та Ціма­фея, які памёр у 1585 г.

Мар­ша­лак і цівун троц­кі, князь Павал Друц­кі-Сакалін­скі, аддаў на веч­нае ўла­да­ньне пляц і гарод, якія зна­ход­зілі­ся ў зам­ку на Вялі­кай вулі­цы. Яго сын, князь Юры, пацьверд­зіў 15 ліпе­ня 1593 году ахвя­ру свай­го баць­кі і дадаў віцеб­ска­му збо­ру яшчэ кава­лак зям­лі разам з гародам.х
Друц­кі-Саколін­скі Павел Юр’евіч (каля 1500–1575), гер­бу «Друцк»; намес­нік Віцеб­скі (cпраў­ца ваяво­даў Віцеб­скіх С. Кіш­кі (у 1545–1556) і С. Зба­рас­ка­га (у кан­цы 1556–1561)), пад­ка­мо­ры Віцеб­скі (пач­а­так 1566); рот­містр ВКЛ (ІХ.1562), мар­ша­лак аршан­скі (6.ІХ.1569, адна­ча­со­ва з пад­ка­мор­ствам Віцеб­скім). Ула­даль­нік част­кі Саколі­на, Улья­ноўш­чы­на (Аршан­скі пав.), Баб­ча, Бешан­ко­вічы (Полац­кае ваяв.); у 1565 г. атры­маў на лен­ным пра­ве маёнт­кі Лугі­навічы і Рубеж у Полац­кім ваяв. Засна­валь­нік галі­ны лен­ных ула­даль­нікаў Лугінавічаў.

∞, 1°, N;

∞, 2°, КНЖ. АННА РОМА­НОВ­НА ЛЮБЕЦ­КАЯ (~Фед.Юр.Дубровицкий ~~Непрец­кий ~~~ОСТИК Д:Ром.Вас.)

14/8. КН. ТИМО­ФЕЙ ЮРЬЕ­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1530,–1585)

sędzia ziemski i marszałek orszański. Pochodził z rodu ruskich kniaziów Druckich, z linii dziedziczącej na włości Sokolin (Sokolnia) w pow. orszańskim, był synem Jurija Semenowicza (XV/XVI w.), dworzanina hospodarskiego, i Hanny, bardziej znanej pod późniejszym zakonnym imieniem Azafii (Agafii?), bratem, zapewne starszym, Pawła (zob.).

W młodości służył S. na dworze woj. połockiego, późniejszego kaszt. trockiego, Piotra Kiszki. W l. 1530–48 był zaangażowany w liczne procesy majątkowe. W r. 1530 wraz z innymi Sokolińskimi procesował się z kniaziem Semenem Jamontowiczem Podbereskim, dzierżawcą kiernowskim, o Krywino (Krywin) w woj. połockim. W l. 1532–3 wspólnie z bratem Pawłem toczył proces ze stryjem Andrzejem Semenowiczem o wwiązanie w jego majętność Milkowicze (Miłkowicze) w zamian za Krywin, należny braciom Sokolińskim na mocy zapisu testamentowego ich babki, a którą to majętność stryj musiał w myśl wyroku sądowego przekazać kniaziowi Podbereskiemu. W r. 1541 obaj bracia znowu procesowali się ze stryjem oraz braćmi stryjecznymi Michałem i Iwanem Wasylewiczami i z kniaziem Jurijem Tymofiejewiczem Massalskim, mężem stryjecznej siostry Hanny, o wydzielenie czwartej części dóbr Sokolin (pow. orszański). W r. 1546 uczestniczył S. w akcji sądowej wszystkich kniaziów Druckich (oprócz Sokolińskich wymieniono także Horskich, Lubeckich, Oziereckich i Tołoczyńskich) w obronie Drucka, ich wspólnej ojcowizny, przed roszczeniami kniaziów Połubińskich. T.r. toczył nadto ponownie proces o Krywin z kniaziem J. Massalskim. W r. 1548 wspólnie z bratem brał udział w sprawie toczącej się między kniaziami Druckimi, a dworzaninem hospodarskim Hrehorym Jackowiczem Podbereskim o spadek po kniaziu S.J. Podbereskim oraz z kniaziami Wasylem, Hrehorym i Andrejem Odyncewiczami o Druck. W wyniku owych procesów ukształtował się stan posiadania S‑ego. W r. 1552 należały do niego następujące majętności w Połockiem: dwór Krywino (Krywin) z siołami Bokłaże i Bieszenkowicze oraz – wspólnie z bratem – Milkowicze. W r. 1567 miał natomiast część Sokolina oraz Ulianowszczyznę i sioło Zaborie w pow. orszańskim. 

Poślubiona ok. r. 1532 kniaziówna Owdotia Iwanowna Boratyńska wniosła S‑emu w posagu dwór w podwileńskiej Mejszagole oraz 50 kop gr. lit. Dwór w Mejszagole musiał jednak wyprocesować od szwagra Iwana Iwanowicza Boratyńskiego (1537), podobnie jak należną mu sumę posagową, której wypłata ciągnęła się latami; ugoda w sprawie wypłacenia ostatniej raty została wyznaczona na 5 III 1558. Ponadto został S. wciągnięty w procesy majątkowe, toczące się w l. 1542–50 pomiędzy żoną i jej siostrami oraz szwagrami Iwanem, Bohdanem oraz nieletnimi Jaśkiem i Mikołajem (Miśkiem) Boratyńskimi o podział dóbr spadkowych. W r. 1563 był pozywany przez szwagra Mikołaja o zabicie jego brata Iwana. 

Mniej wiadomo o działalności publicznej S‑ego. Niewątpliwie w początku 1566 r. został mianowany pierwszym sędzią ziemskim orszańskim. Na wyprawę radoszkowicką jesienią 1567 wystawił ze swych dóbr w pow. orszańskim 5 jezdnych i 2 pieszych. Na sejmie grodzieńskim w lipcu 1568 r. wspólnie z bratem Pawłem oraz braćmi stryjecznymi Bohdanem i Andrianem (Andrzejem) wniósł do króla Zygmunta Augusta petycję o opatrzenie dobrami na Litwie z powodu zniszczenia podczas wojny ich majątków ruskich (Krywina i Milkowicz). Zapewne wówczas nadał mu Zygmunt August sioła Ulianowicze i Kadino w dzierżawie mohylewskiej. W 2. poł. 1568 i na początku 1569 wspólnie z podkomorzym orszańskim Hrehorym Podbereskim pełnił w pow. orszańskim funkcję poborcy (birczego) uchwalonego wówczas podatku. Dn. 26 II 1578 awansował (po bracie Pawle) na urząd marszałka orszańskiego. Jeszcze w r. 1582 wspólnie z bratem stryjecznym Andrzejem (Andrianem) oraz bratankami Jerzym Pawłowiczem, podkomorzym witebskim, i Januszem Bohdanowiczem procesował się z woj. brzeskim Hawryłem Hornostajem o kamienicę w Wilnie i sioło Ulianowicze. Tychże Sokolińskich pozywał w r. 1582 kaszt. lubelski Andrzej Firlej o sioła Ulianowicze i Kadino w dzierżawie mohylowskiej, ponieważ nadano im je tylko do czasu odzyskania dóbr dziedzicznych w Połockiem, do czego doszło po wojnach inflanckich. Jednakże Stefan Batory przedłużył Sokolińskim posiadanie owych siół o kolejne pięć lat.

S. był wychowany w tradycyjnym dla swej rodziny wyznaniu prawosławnym i zapewne dotrwał w nim do śmierci. Był kolatorem cerkwi w Milkowiczach. Zmarł w r. 1584 lub na początku 1585, gdyż na marszałkostwo orszańskie po jego śmierci mianowany został 24 IV 1585 Hrehory Podbereski.

Z małżeństwa z Owdotią Boratyńską miał S. syna Jarosława (zm. przed 1579), rotmistrza pieszego JKM na zamku w Winnicy na Bracławszczyźnie w l. 1566–9, oraz cztery córki. Pierwsza z nich Polonia (Apolonia) (zm. po 1590) była trzykrotnie zamężna, kolejno za: Andrzejem Mackowiczem, pisarzem ziemskim wileńskim, synem dworzanina królewskiego Andrzeja (zob.), Razmusem (Erazmem) Dowgirdem, sędzią ziemskim trockim, oraz woj. mińskim Bohdanem Sapiehą (zob.). Druga córka Raina (zm. po 1597) poślubiła najpierw Mikołaja Deszuka Kurklewskiego, a po jego śmierci wyszła powtórnie za Piotra Stecewicza. Trzecia córka – Hanna była żoną Jurija Dewiatego, a czwarta – Maryna wyszła za Bohdana Kłopota.sedzia ziemski i marszalek orszanski мар­ша­лок оршанский.

∞, кнж. Авдо­тья Ива­нов­на Баря­тин­ская, дочь Ива­на Львовича.

вто­рая ветвь- полоцкая 

2.1. КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1541,1558)

1541, сви­де­тель и печа­тарь на про­даж­ном листе архи­епи­ско­па Семё­на Раго­зы, вла­ды­ки полоц-кого, витеб­ско­го и мсти­слав­ско­го на поме­стье Жери­но для кня­зя Андрея Андре­еви­ча Луком­ско­го и Мелеш­ков­ско­го от 17 сен­тяб­ря 1541 г., писа­ном в Полоц­ке 8 (рис. 11.7).
1552 — Полоц­кая реви­зия ...Княз Михай­ло Васи­ле­вич Соко­лин­ский маеть имене в Полоц­ком пове­те, на име Кры­ви­на, двор, выслу­га отца его на гос­по­да­рьи его мило­сти слав­ное памети.

Сфра­ги­стич­ні пам’ятки:
Г е р б: на щите крест длин­ным кон­цом вниз, с обе­их сто­рон его четы­ре полу­коль­ца (полу­ме­ся­ца), по два с каж­дой сто­ро­ны, направ­лен­ные кон­ца­ми к себе, над щитом ини­ци­ал: «М(и)Х(айло)».
П е ч а т ь: № 4, пря­мо­уголь­ная наклад­ная кусто­дия, 14 × 16 мм, сохран­ность хорошая.
П у б л и к а ц и я: А. И. Шалан­да. Гераль­ди­ка кня­зей Друц­ких в ХV–XVIII вв.: от гераль­ди­зи­ро­ван­ных зна­ков к гер­бу «Друцк» (см. рис. 11.7).Обратим вни­ма­ние на то, что сти­ли­за­ция полу­ко­лец поз­во­ля­ет ква­ли­фи­ци­ро­вать их как полу­ме­ся­цы. В свя­зи с этим появ­ле­ние в пер­вой поло­вине ХVI в. в гераль­ди­ке кня­зей Друц­ких звезд и полу­ме­ся­цев сви­де­тель­ству­ет об их стрем­ле­нии к нату­ра­ли- зации сво­их абстракт­ных клей­мо­вых зна­ков и созда­нии ком­би­ни­ро­ван­ных гер­бо­вых фигур. В резуль­та­те в гер­бах кня­зей Друц­ких появи­лись и поз­же были закреп­ле­ны так назы­ва­е­мые аст­ро­но­ми­че­ские эле­мен­ты в виде четы­рех полу­ме­ся­цев. Воз­мож­но, вве­де­ние длин­но­го кре­ста вме­сто стре­лы на печа­ти 1541 г. объ­яс­ня­ет­ся тем, что это были две раз­ные вет­ви Соко­лин­ских: одна шла от Федо­ра «Коноп­ли», вто­рая от его род­но­го бра­та – кня­зя Семе­на Фёдо­ро­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, а упо­мя­ну­тый князь Миха­ил Васи­лье­вич при­хо­дил­ся послед­не­му вну­ком [Wolff, 1895, s. 461–462, 479–480]. Крест в гер­бо­вой фигу­ре явно отли­чал его герб от подоб­но­го гер­ба кня­зей Соко­лин­ских-Коно­пель с моти­вом стре­лы. Вме­сте с тем это был вто­рой вари­ант гер­ба кня­зей Друц­ких, в осно­ве кото­ро­го лежал длин­ный крест меж­ду че-тырех полу­ко­лец (полу­ме­ся­цев). Его воз­ник­но­ве­ние мож­но отне­сти к кон-цу 30‑х – нача­лу 40‑х годов ХVІ в..

∞, АННА СТЕ­ФА­НОВ­НА РАГО­ЗА. 2 муж — Ян (Януш) Свир­ский (37) око­ло 1560г. женил­ся на Анне Рого­зе, вдо­ве кня­зя Миха­и­ла Васи­лье­ви­ча Друцкого-Соколинского.

3.1. КН. ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1541,–1552+до)

∞, КНЖ. АННА АНДРЕ­ЕВ­НА ЛУКОМ­СКАЯ, дочь Андрея Ива­но­ви­ча Шидуцкого-Лукомского.

3а.1. КН. ОСТА­ФИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ

3б.1. КЖ. АННА-БОГ­ДА­НА ВАСИ­ЛЬЕВ­НА СОКОЛИНСКАЯ

∞, 1°, кн. Лукомский.

∞, 2°, ЯН САПЕ­ГА, ста­ро­ста дрогицкий.

тре­тья ветвь — смоленская 

2.1. КН. БОГ­ДАН АНДРЕ­ЕВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1548,1563).

Памер маёнт­каў, на якія рас­па­ла­ся Друц­кае княст­ва, даз­ва­ляе вызна­чы­ць пера­піс вой­ска ВКЛ, склад­зе­ны ў 1567 г., пад час Інфлянц­кай вай­ны. Тады князь Баг­дан Андр­эявіч Сакалін­скі выстаў­ляў у вой­ска 8 кон­нікаў са сваіх маёнт­каў Саколі­на і Новае Сяло, а так­са­ма Від­зініч, якія тры­маў у якас­ці апе­ку­на спад­чы­ны памёр­ша­га неза­доў­га да таго Іва­на Рама­наві­ча Любец­ка­га. Нале­жа­чыя Баг­да­ну Каме­на і Гарад­зец у Полац­кім ваявод­стве былі спу­сто­ша­ны рус­кі­мі вой­ска­мі і ў раз­лік пры вызна­ч­эн­ні вай­с­ко­вай павін­на­сці не браліся.

∞, КНГ. ВАСИ­ЛИ­СА ЛЬВОВ­НА, вдо­ва кн. Яну­ша Бог­да­но­ви­ча Любецкого.

3.1. КН. АНДРЕЙ АНДРЕ­ЕВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1548,1582)

пера­піс вой­ска ВКЛ, склад­зе­ны ў 1567 г., Брат Баг­да­на Анд­ры­яш выстаў­ляў з Саколі­на і Улья­навіч 4 кон­нікаў, а яго полац­кія маёнт­кі Кры­ві­на і Несі­на былі спустошаны.

хх.1. КН. АЗА­РИ­НА АНДРЕ­ЕВ­НА СОКО­ЛИН­СКАЯ

∞, кн. Полубинский 

хх.1. КЖ. [...] АНДРЕ­ЕВ­НА СОКОЛИНСКАЯ

∞, ... ... кн. Одинцевич

23 коле­но

пер­вая ветвь

4.2. КН. ЮРИЙ ПАВ­ЛО­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (1576,–1606)

rotmistrz jazdy lit., poseł na sejmy, podkomorzy i marszałek witebski. Był synem Pawła (zob.) i jego pierwszej żony. 

віцеб­скі мар­ша­лак (1590–1606) і пад­ка­мо­ры (1576–1606)61. Сын аршан­ска­га маршалка
Паў­ла Друц­ка­га-Сакалін­ска­га, ён адыг­ры­ваў не апош­нюю ролю пры два­ры Л. Сапе­гі. Мы не можам напра­мую аднес­ці яго да ліку ўрад­нікаў, хут­ч­эй гэта быў кліент, звя­за­ны са Львом Сапе­гам род­нас­ны­мі сувя­зя­мі, да таго ж стар­эй­шы за яго. Сам Л. Сапе­га пісаў пра яго не як пра аса­біс­та­га слу­гу, а як слу­гу ўся­го дому сапе­жын­ска­га. Цал­кам маг­чы­ма, што князь прад­стаў­ляў інтар­э­сы свай­го патро­на і родзі­ча на павя­то­вых сой­мі­ках і валь­ных сой­мах, дэпу­та­там якіх неад­на­ра­зо­ва выбіраўся62. Упер­шы­ню мы сустра­ка­ем яго ў даку­мен­тах, звя­за­ных з Львом Сапе­гам у 1592–1593 гг., калі ён пада­ра­ваў канц­ле­ру гня­до­га тур­эц­ка­га каня63. Тады ж пры два­ры Л. Сапе­гі з’яўляюцца і сыны кня­зя, якія час­цей высту­па­ю­ць про­ста як Сакалін­скія. Януш Сакалін­скі бываў там час ад часу (таму і быў у рэе­ст­ры адне­се­ны да катэ­го­рыі пры­сут­ных слуг), у той час як яшчэ адзін Сакалін­скі, не ўка­за­ны з імені, фігу­руе ў якас­ці камор­ніка на пра­ця­гу 1593–1596 гг.64
У 1597 г. князь, які імкнуў­ся атры­ма­ць у сваё ўла­данне ўсё гняз­до кня­зёў Друц­кіх Сакалін­скіх, выку­піў част­ку Саколь­ні ў канц­ле­ра ВКЛ65. На блізкасць
Ю. Сакалін­ска­га да Л. Сапе­гі паказ­вае і той факт, што канц­лер, які вель­мі кла­па­ціў­ся пра бяс­пе­ку сва­ёй сям’і, пакі­нуў пад нагля­дам кня­зя тала­чын­скі маён­так на час вяліка­га пасоль­ства ў Мас­к­ву ў 1606 г. Юрый Сакалін­скі паві­нен быў так­са­ма аба­ра­ня­ць інтар­э­сы жон­кі свай­го патрона66. Такім чынам, ён ста­навіў­ся фак­тыч­на мар­шал­кам два­ра Гальш­кі з Рад­зівілаў. Пас­ля смер­ці Ю. Сакалін­ска­га яго ўда­ва са слу­га­мі некаль­кі год жыла ў Ружанах67.

61 Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku. Warszawa, 1895.
S. 468–469.
62 Гл. арты­кул У. А. Падалін­ска­га ў гэтым зборніку.
63 LMAB RS. F. 17. B. 106. Р. 88.
64 Маг­чы­ма, тут гавор­ка ішла пра кн. Яра­сла­ва Друц­ка­га-Сакалін­ска­га, пазней
ста­ро­сту ўсвяц­ка­га, які супра­ва­д­жаў Л. Сапе­гу ў 1600 г. у Маскву.
65
Sapiehowie. Т. I. S. 158.
66 AGAD. AP z Radzynia. Sygn. 295. S. 221.
67 VUB RS. F. 4. A 1336. P. 1v.

Podobno służył S. pod dowództwem hetmana dwornego lit. Romana Sanguszki, gdy ten rozbił wojska moskiewskie pod Suszą w lipcu 1567. Zygmunt August w liście do hetmana Sanguszki, dziękując za zwycięstwo, wymienił rotę S‑ego jako uczestniczącą w tej bitwie pod komendą kniazia Borysa Łukomskiego; była to pomyłka, chodziło raczej o rotę jego ojca Pawła. Wg świadectwa hetmana w. lit. Hrehorego Chodkiewicza, ojciec przekazał mu rotę dopiero latem 1568, a hetman dodawał przy tym, że młody S. był wówczas «novotnyj» w rzemiośle rotmistrzowskim. Zapewne uczestniczył on już jako rotmistrz w kampanii letniej 1568 r., w której hetman Sanguszko zdobył Ułę. Nie wiadomo jak długo rota S‑ego pozostawała w wojsku lit., zapewne rychło została zwinięta w związku z zawarciem rozejmu z Moskwą. Możliwe, że jeszcze latem 1571, stacjonując na Woronoczu, swymi wypadami poza linię demarkacyjną ustanowioną na mocy rozejmu z r. 1570 przysparzała kłopotów po stronie moskiewskiej. Zapewne ok. poł. 1576 otrzymał S. po ojcu urząd podkomorzego witebskiego. W listopadzie t.r. już jako podkomorzy był jednym z czterech posłów szlachty witebskiej na sejm toruński. Poselstwo to przedłożyło Stefanowi Batoremu petycję w związku z dobrowolnie przeprowadzonym ufortyfikowaniem zamku witebskiego i uzyskało od króla przywilej zwalniający w przyszłości szlachtę witebską od tej powinności. 

Wg informacji rozpowszechnionej przez Wojciecha Wijuka Kojałowicza i Kaspra Niesieckiego (powtórzonych przez J. Wolffa), latem 1577 S. dowodzić miał obroną zamku w Dyneburgu i dostać się tam do niewoli moskiewskiej. W rzeczywistości rotmistrzem dowodzącym wówczas tamtejszą załogą, który poddał zamek carowi Iwanowi Groźnemu, był jego krewny Wasyl Sokoliński (zwany także Wacławem vel Władysławem), późniejszy marszałek połocki. W maju 1577 był S. posłem królewskim na sejmik witebski zwołany przed zjazdem stanów lit. (sejmikiem generalnym), którego termin wyznaczono na poł. lipca t.r. w Wołkowysku. Ponownie listem datowanym 2 XI 1577 kancelaria lit. wysłała go w charakterze posła królewskiego na sejmik witebski (w tekście źródła mylnie – grodzieński) przed sejmem zwołanym na początek 1578 r. W r. 1577 podkanclerzy lit. Eustachy Wołłowicz, powinowaty S‑ego (być może stryj jego żony), scedował mu starostwa: jezierzyskie (ozieryskie) i uświackie (woj. witebskie); były to jednak tylko puste tytuły, gdyż oba zamki do jesieni 1580 znajdowały się w posiadaniu moskiewskim. Dn. 4 V 1579 otrzymał S. przywilej konfirmacyjny na dobra lenne Łuhinowicze (woj. połockie), które niegdyś za zasługi wojenne nadał jego ojcu Zygmunt August. 

S. uczestniczył z własnym pocztem w kampaniach wojennych Stefana Batorego w l. 1579–81, podczas których «męstwem się odznaczył». W styczniu 1580 jako rewizor królewski do ziemi połockiej wspólnie z podskarbim dwornym Teodorem Skuminem Tyszkiewiczem przeprowadził rewizję świeżo odzyskanych dóbr władyctwa połockiego i całego woj. połockiego. Nagrodą za te służby były przywileje, tym razem nadające mu dożywotnio 22 VI 1582 star. jezierzyskie i z 22 VII t.r. star. uświackie «po odebraniu tych krajów z rąk moskiewskich». Oba starostwa po rozejmie w Jamie Zapolskim znalazły się na granicy litewsko-moskiewskiej, co nałożyło na S‑ego nowe obowiązki. Jako starosta zamków pogranicznych zobowiązany był do stałej rezydencji w ich pobliżu, utrzymywania w nich straży (załogi) oraz prowadzenia na swoim odcinku obserwacji wywiadowczych. Dn. 20 XII 1584 poinformował Stefana Batorego, rezydującego w Grodnie, o przybyciu do Uświata zbiega z Moskwy, woj. Michaiła Iwanowicza Gołowina, który przekazał relacje o zamęcie wewnętrznym w państwie moskiewskim. Bezzwłocznie też wyprawił Gołowina na dwór królewski, gdzie jego rewelacyjne wieści wykorzystano w akcji propagandowej przed sejmem 1585 r. na rzecz planów wznowienia wojny z Moskwą.

W czasie bezkrólewia 1587 r. uczestniczył S. przynajmniej w jednym ze zjazdów stanów W. Ks. Lit., a mianowicie w odbywającym się w Wilnie w dn. 8–17 XI t.r., podczas którego doszło do nieformalnej elekcji lit. S. opowiedział się wówczas za obiorem na tron królewski arcyks. Maksymiliana i wszedł w skład licznego poselstwa lit. wysłanego do obu elektów. Ostatecznie poselstwo to, na czele z woj. trockim Janem Hlebowiczem, dotarło na początku stycznia 1588 do Krakowa, gdzie odbywał się sejm koronacyjny Zygmunta III Wazy. S. uczestniczył więc w pertraktacjach prowadzonych pod koniec sejmu ze stanami kor. i Zygmuntem III w sprawie warunków uznania jego elekcji przez W. Ks. Lit. i był świadkiem zaprzysiężenia przez niego 28 I t.r. praw i przywilejów lit. Dn. 5 II 1588 król ponowił mu nadanie obu trzymanych przezeń starostw (jezierzyskiego i uświackiego), a przywilejem z 25 III 1590 otrzymał S. nominację na marszałka woj. witebskiego; nie używał jednak tego tytułu, podpisywał się nadal jako podkomorzy witebski. W r. 1590 był deputatem na Tryb. Lit. z woj. witebskiego.

U schyłku życia na przełomie XVI i XVII w. związał się S. z woj. wileńskim i hetmanem lit. Krzysztofem Radziwiłłem «Piorunem», do którego zbliżała go także kalwińska konfesja. W r. 1594 lub 1595 reprezentował jego interesy przed sądem ziemskim orszańskim w sporze z Chodkiewiczami, zapewne o Kopyś. W marcu 1596 w związku z prowadzonymi wówczas zaciągami przeciwko Kozakom Semena Nalewajki Radziwiłł przysłał mu królewski list przypowiedni. S. chyba jednak nie podjął się tego zadania, ponieważ brak informacji, aby uczestniczył w walkach toczonych przez wojsko lit. wczesnym latem t.r. na Ukrainie. Mimo to, po rezygnacji przez podkomorzego trockiego Bohdana Ogińskiego z dowództwa, brano pod uwagę także jego kandydaturę do objęcia komendy nad zredukowanym po kampanii do kilku rot i rozłożonym w okolicach Mozyrza wojskiem lit. W styczniu 1597 obrano S‑ego na sejmiku witebskim posłem na sejm warszawski. W końcu stycznia uczestniczył w sejmiku generalnym w Słonimiu, przedstawiając tu instrukcję swego województwa. W trakcie sejmu uzyskał zgodę królewską na przekazanie w dożywotnie posiadanie lennych dóbr Łuhinowicze i Rubież w Połockiem synowi Janowi (3 III) i konsens (7 III) na cesję dzierżawy jezierzyskiej swemu krewnemu (bratu w trzecim stopniu) Michałowi Sokolińskiemu, (zob.) oraz dzierżawy uświackiej na rzecz swego drugiego syna Jarosława. Mimo to nadal kontrolował Uświat i utrzymywał w związku z tym kontakt listowny z najwyższym dostojnikiem po moskiewskiej stronie – wojewodą w Wielkich Łukach. Jesienią 1598 jego uwagę zaprzątał lokalny konflikt pograniczny wywołany najazdami poddanych moskiewskich i sług podległych wojewodzie w Wielkich Łukach na włość uświacką oraz poczynione przy tej okazji spustoszenia, o czym nie omieszkał poinformować hetmana Radziwiłła.

Ostatnim znanym przejawem zaangażowania S‑ego w sprawy publiczne był jego udział w wojnie inflanckiej z Karolem Sudermańskim. W 2. poł. 1600 za zgodą króla hetman Radziwiłł wyznaczył go na starszego nad rotami Tatarów lit., które miały ruszyć z pomocą wojsku zaciężnemu. Tatarzy jednak jesienią t.r., nie czekając na swojego «starszego», samowolnie wyprawiali się do Inflant, gdzie dopuszczali się nadużyć i łupili miejscową ludność. Dopiero w grudniu t.r. S. przybył do obozu hetmana pod Zelborkiem (Selspils), dokąd jako jedyny z całego W. Ks. Lit. przyprowadził własny poczet liczący trzydziestu «pachołków dobrych i na dobrych koniach» i formalnie objął dowództwo nad oddziałami tatarskimi. Następnie wraz z synem hetmańskim Januszem Radziwiłłem uczestniczył w niekorzystnej dla wojsk lit. kampanii zimowej 1600/1 r., m.in. brał udział w starciu pod Lemzal (Limbażi). Ponownie, tym razem wspólnie z synem Jarosławem, wystawił na własny koszt 30-konny poczet «po petyhorsku», który przyprowadził do hetmana lit. na kampanię letnią 1601 r. Bił się w stoczonej 23 VI t.r. zwycięskiej bitwie pod Kokenhausen (Koknese), w której poległ jego syn Jarosław, a pod nim samym postrzelono konia. Zaraz po bitwie Radziwiłł wyprawił go na czele Tatarów lit., dodając «nieco kozaków z różnych rot i kilkadziesiąt piechoty» pod zajęty przez Szwedów zameczek Berżony. S. zdobył go po krótkim oblężeniu, po czym wyprawił podjazd pod Sesswegen (Cesvaine), gdzie znajdował się kolejny zameczek osadzony przez załogę szwedzką, która uciekła stamtąd wysadzając umocnienia. W liście do króla z 3 VII 1601 hetman Radziwiłł prosił o nadanie S‑emu za te służby majętności berżońskiej w Inflantach po zdrajcy «Tyzenhauzie ślepym». W sierpniu t.r. S. uzyskał ponowne nadanie dzierżawy uświackiej po zmarłym synu. Prawdopodobnie posłował jeszcze na sejm krakowski w r. 1603, przed którym 11 I t.r. uczestniczył w zjeździe głównym w Słonimiu.

Oprócz wymienionych dóbr królewskich S. posiadał znaczną część Sokolina (Sokolni, pow. orszański). Do części tych dóbr, odziedziczonych po ojcu, przyłączył bowiem dalsze ich cząstki należące do in. właścicieli, m.in. w l. 1591–3 dokonał zamiany swojej części Dreczyłuk z siołem Wierchowiem (woj. witebskie) na część majętności Sokolińskiej (7 siół), która należała do kanclerza lit. Lwa Sapiehy. Zamieniał nadto, bądź nabywał na drodze rezygnacji cząstki innych Sokolińskich, swoich bliższych lub dalszych krewnych, we wspomnianej majętności Dreczyłuki. Dziedziczył, zapewne po ojcu, także dobra zniszczone w trakcie wojen z Moskwą, mianowicie Babco (Babcza), Urodę, Swieczę, Jezienicę, Milkowicze i Bieszenkowicze (woj. połockie). W r. 1582 wspólnie z in. kniaziami Sokolińskimi procesował się o kamienicę w Wilnie i sioło Ulianowicze z woj. brzeskim lit. Gabrielem (Hawryłem) Hornostajem, które mu uprzednio zastawił. T.r. toczył też spór o Ulianowicze i Kadino w dzierżawie mohylowskiej (które Sokolińscy otrzymali jako rekompensatę za zajęte lub zniszczone przez Moskwę dobra w Połockiem). Sokolińscy zostali pozwani przez kaszt. lubelskiego Andrzeja Firleja i po procesie uzyskali zgodę królewską na ich posiadanie przez następne pięć lat. Dn. 16 VII 1582 wspólnie z żoną nabył S. za 120 kop gr. lit. od kniazia Oziereckiego jego dział w Drucku.

S. był kalwinistą. Dn. 28 VI 1593 potwierdził zapis ojca dla zboru kalwińskiego leżącego na terenie niższego zamku w Witebsku, przekształcając go w nadanie wieczyste i jednocześnie rozszerzając donację o dworzyszcze z ogrodem, sąsiadujące z owym zborem. W r. 1601 zapisał dodatkowo temu zborowi plac w Witebsku, na którym stała szkoła zborowa. Andrzej Chrząstowski, ówczesny kaznodzieja zboru birżańskiego, dedykował S‑emu swój utwór polemiczny pt.: „Obrona prawdziwego szafunku Wieczerzy Pańskiej” (Wil. 1594). S. był aktywny w życiu kalwinów lit. (Jednoty). W czerwcu 1595 uczestniczył w synodzie prow. odbywającym się w Wilnie. Brał także udział w zjeździe protestantów i prawosławnych w Wilnie w końcu maja 1599, na którym wyznaczono go na jednego z prowizorów generalnych strony ewangelickiej. Zmarł w początku 1606 r., gdyż dzierżawę uświacką po jego zejściu otrzymał 10 IV t.r. rotmistrz królewski Jan Piotr Sapieha.

S. był żonaty z Aleksandrą Wołłowiczówną, córką bądź Grzegorza (Hrehorego), woj. smoleńskiego (zm. 1577), bądź – co mniej prawdopodobne – Grzegorza (Hrehorego), kaszt. nowogródzkiego (zm. 1585). Miał z nią dwóch synów: Jana, marszałka orszańskiego (zob.) i Jarosława, star. uświackiego w l. 1597–1601, który zmarł na skutek postrzału odniesionego w bitwie pod Kokenhausen.

депу­тат сей­ма 1576 г., в сра­же­нии под Дина­бур­гом попал в рус­ский плен. После осво­бож­де­ния (1577) стал ста­ро­стой езе­риш­ским, затем ста­ро­стой усвят­ским, под­ко­мо­ри­ем витебским.

Мар­ша­лак віцебскі
Друц­кi-Саколiн­скi Юры Паўлавiч Бабiч, кн., пад­ка­мо­ры віцебскі
(„Юрей Пав­ло­вич Друц­кий Соко­лин­ский, кн.”)
N 25.III.1590 (Вар­ша­ва) (Мет­ры­ка ВКЛ 77. № 102. Арк. 76 адв.–77).
† 1606 (Насевіч В. Князі Друц­кія. С. 49–76)
Тым часам адзі­ны сын Паў­ла, князь Юрый Сакалін­скі (нарад­зіў­ся нед­зе ў 1530‑я гг.), так­са­ма быў адмет­най асо­бай. У 1577 г. ён за ваен­ныя заслу­гі атры­маў у кіра­ванне Азярыш­чан­с­кае і Усвяц­кае ста­ро­ст­вы на поўна­чы Віцеб­ска­га паве­та, толь­кі што вызва­ле­ныя ад мас­коўскіх вой­скаў. Неў­за­ба­ве ён стаў пад­ка­мо­рым Віцеб­ска­га паве­та. У 1597 г. з даз­во­лу кара­ля ён пера­даў Азярыш­чан­с­кае ста­ро­ства родзі­чу Міхаі­лу Міхай­лаві­чу Друц­ка­му-Сакалінс­ка­му, а Усвяц­кае – свай­му малод­ша­му сыну Яра­сла­ву. Аднак у 1601 г. Яраслаў памёр, пас­ля чаго Усвяц­кае ста­ро­ства вяр­ну­ла­ся да Юрыя, які кіра­ваў ім да сва­ёй смер­ці ў 1606 г.
1605 мая 2 — Из ведо­мо­сти сбо­ра пошли­ны на Витеб­ской таможне (1605 г.). Пан Геор­гий Друц­кий Соко­лин­ский, ста­ро­ста усвят­ский. посы­ла­ет в Ригу через слу­гу сво­е­го Мат­вея Стра­тов­ско­го на 1 пло­ту и стру­ге: 17 ластов и 8 бочек пеп­ла, 15 малых меш­ков чистой пень­ки весом 195 кам­ней, 6 малых меш­ков неочи­щен­ной [пень­ки] весом 78 кам­ней, 2,5 меш­ка пак­ли весом 38 кам­ней, 5 бочек коноп­ля­но­го семе­ни, 53 боч­ки горо­ха, 10 бочек пшеницы.

∞, АЛЕК­САНДРА ГРИ­ГО­РЬЕВ­НА ВОЛЛОВИЧ. 

5.3. КН. ЯРО­СЛАВ ТИМО­ФЕ­Е­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (–1565/75)

З цих зам­ків про Він­ни­ць­кий дові­дує­мо­ся з писа­но­го у Вар­шаві листа Сиґіз­мун­да Авґу­ста до брац­лавсь­ко­го воє­во­ди кня­зя Р. Ф. Санґуш­ка від 3 жовтня 1566 р. У цьо­му ж листі ска­за­но, що при Він­ни­ць­ко­му зам­ку є рота з дра­бів, очо­лю­ва­на кня­зем Яро­сла­вом Соко­ленсь­ким, і що, як писав йому, вели­ко­му кня­зеві, цей воє­во­да, через неспла­ту коштів з дер­жав­но­го скар­бу далі «дра­би тамь вьітрь­і­ва­ти не могут, не маю­чи за што шдє­жи купи­ти, а зима тьш горем их шттоль роз­жєнєть». Сиґіз­мунд Авґуст про­сить адре­са­та затри­ма­ти цю роту і пові­дом­ляє, що поси­лає йому свій лист до земсь­ко­го під­скар­бія (Мико­лая Нару­ше­ви­ча) з нака­зом висла­ти гро­ші для неї14Archiwum XX. Sanguszków w Sławucie, t . 7, c. 105. Листом від 12 квіт­ня 1568 p., від­прав­ле­ним з Кни­ши­на, Сиґіз­мунд Авґуст спо­ві­стив мар­шал­ка й писа­ря українсь­ких зам­ків Іва­на Воло­ви­ча, що звіль­нив кня­зя Я. Соко­ленсь­ко­го як та­кого, що немає «воли з пры­чын пев­них вжо далєи на тамош­нє­му зам­ку слу­жи­ти», від поса­ди рот­міст­ра роти в скла­ді 100 дра­бів при Він­ни­ць­ко­му зам­ку і при­зна­чив замість ньо­го рот­містром Семе­на Деш­ковсь­ко­го; там же вели­кийк­нязь зобо­в’я­зав адре­са­та виді­ли­ти на піврічне утри­ман­ня цієї роти над­ход­жен­ня від він­ни­ць­кої корч­ми й мита. Всу­переч зга­да­но­му при­зна­чен­ню С. Деш­ковсь­ко­го, рот­містром при Він­ни­ць­ко­му зам­ку зали­шав­ся князь Я. Соко­ленсь­кий — аж до Люб­лінсь­кої унії (Archiwum XX. Sanguszków w Sławucie, т. 7, c. 323–324 (лист шлях­ти Брац­лавсь­ко­го воє­вод­ства до брац­лавсь­ко­го воє­во­ди кня­зя Р. Ф. Санґуш­ка від 28 берез­ня 1569 р. з Він­ни­ці); Lietuvos metrika. Knyga № 532, c. 89–90 (лист Сиґіз­мун­да Авґу­ста від 5 жовтня 1569 р. земсь­кому під­скар­бієві М. Нару­ше­ви­чеві)). Що ж до С. Деш­ковсь­ко­го, то він став рот­містром роти зі 100 дра­бів при Брац­лавсь­ко­му зам­ку. Піс­ля його смер­ті 8 трав­ня 1570 р. король при­зна­чив на це міс­це Стані­сла­ва Гославсь­ко­го (Archiwum Główne Akt Dawnych w Warszawie, zesp. Metryka Koronna, MK, ks. 107, арк. 541–541зв. Ори­гі­нал). 16 жовтня 1566 г. Сиґіз­мунд Авґуст пові­до­мив листом з Вар­ша­ви кня­зеві Р. Ф. Санґуш­ко­ві­п­ро те, що на сей­мик Брац­лавсь­ко­го воє­вод­ства він від­ря­див своїм послом зна­но­го нам уже кня­зя Яро­сла­ва Соко­ленсь­ко­го. Archiwum XX. Sanguszków w Sławucie, t . 7, c. 106–107.

∞, РЕГИ­НА {РАЙ­НА} НАРБУТ. 

хх.3. КНЖ. ПОЛО­НИЯ ТИМО­ФЕ­ЕВ­НА СОКОЛИНСКАЯ 

донь­ка князь Ціма­фея Юр’евіча Друц­ка­го Сакалін­ска­го і Аўдоц­ці Іва­наўні кня­зёўні Барацінскаї.

Да 1564 г. Андр­эй Мац­кевіч, пісар зем­скі вілен­скі, узяў шлюб з Пала­не­яй Ціма­фе­еў­най кня­зёў­най Друц­кай Сакалін­с­кай. У 1564 г., Князь Ціма­фей Юр’евіч Друц­кі Сакалін­скі і яго жон­ка – Аўдоц­ця Іва­наў­на кня­зёў­на Бара­цін­ская запі­салі ў пасаг сва­ёй дач­цы Пала­неі двор у Мей­ша­го­ле9 Андр­эй Мац­кевіч зра­біў запіс жон­цы на 520 коп гро­шай літоўскіх, забяс­пе­ча­ных коштам яго імен­ня Паня­мон­ска­га, і ўрочыш­чаў: Літа­во­раўш­чы­ны і Міцоўш­чы­ны10. У гэтым шлю­бе нарад­зіў­ся сын Андр­эй. Апош­няя згад­ка пра Андр­эя Андр­эеві­ча Мац­кеві­ча даты­чы­ла­ся 13 мая 1574 г. Вера­год­на Андр­эй Мац­кевіч, кара­леўскі сакра­тар, пісар зем­скі вілен­скі, памер да кан­ца гэта­га года.

Па смер­ці мужа, Пала­нея Сакалін­ская паўтор­на ўзя­ла шлюб з Раз­му­сам Баг­да­наві­чам Даў­гір­дам11. У 1575 г. ён запі­свае жон­цы трэць сва­я­го імен­ня Герд­зіш­кі (або Даў­герд­зіш­кі) і сяло Асне­жы­цы. Эраз­мус (Раз­мус) Баг­да­навіч Даў­гірд, зямянін Трок­ска­га ваявод­ства, у кан­цы сва­я­го жыц­ця зай­маў вель­мі важ­ную паса­ду – суддзі зем­ска­га трок­ска­га12. Усе абставі­ны яго служ­бо­вай кар’еры нам засталі­ся невя­до­мы­мі. Згод­на са звест­ка­мі, прад­стаў­ле­ны­мі калек­ты­вам поль­скіх гісто­ры­каў, узна­чаль­ва­е­мы­мі Андр­эем Раху­бам, Даў­гірд, намес­нік казель­скі, на пасад­зе пад­ва­яво­ды трок­ска­га зга­д­ва­ец­ца упер­шы­ню 23 каст­рыч­ніка 1552 г. і яшчэ раз — 3 верас­ня 1557 г.13. На 20 ліста­па­да 1565 г. і 11 чэрве­ня 1577 г. Даў­гірд, дзяр­жаў­ца прэ­валь­скі, выкон­вае аба­вяз­кі суддзі зем­ска­га Трок­ска­га ваявод­ства14. На нашу дум­ку, намі­на­цыю на суд­зей­ства зем­скае трок­с­кае Даў­гірд мог атры­ма­ць толь­кі пас­ля 1570 г., а на мес­цы суддзі, у 1565 г., мог зася­да­ць часо­ва, пры адсут­на­сці судо­ва­га ўрад­ніка15. Пер­шая яго жон­ка, Ган­на Васі­льеў­на кня­зёў­на Палубін­ская, памер­ла да 1550 г. У гэтым жа год­зе Эразм Даў­гірд быў ужо ў шлю­бе з Аляк­сандрай Міка­ла­еў­най Паца­ў­най, а па яе смер­ці ўзяў чар­го­вы шлюб з Зафе­яй Андр­эеў­най, уда­вой па Іва­ну Міхай­лаві­чу Басе. У кож­ным шлю­бе Эразм Даў­гірд запі­сваў жон­цы трэць сваіх імен­няў у дажы­воц­це і атрым­лі­ваў ана­ла­гіч­ны запіс на такую част­ку імен­няў і рухо­мас­ці, якія зна­ход­зілі­ся ў вало­дан­ні чар­го­вай яго абран­ні­цы. Шлюб з Пала­не­яй Друц­кай Сакалін­с­кай быў для Даў­гір­да чацвёр­тым і, вера­год­на, самым карот­кім. Вясел­ле маг­ло мець мес­ца пас­ля мая 1574 г., не раней чым праз шэс­ць меся­цаў пас­ля смер­ці Андр­эя Мац­кеві­ча, каля снеж­ня гэта­га ж года. Най­больш вероагод­на, што Даў­гірд памёр у кан­цы 1577 г. Яго наступ­нік на пасад­зе суддзі зем­ска­га трок­ска­га, Баг­дан Фёда­равіч Сапе­га, атры­маў намі­на­цыю на вакант­ную па смер­ці Даў­гір­да паса­ду — 7 кра­савіка 1578 г.16. Неаб­ход­на дада­ць, што Андр­эй Мац­кевіч і Эраз­мус Даў­гірд былі добра зна­ё­мы і часта сустра­калі­ся на паседжан­нях судоў Вяліка­га княст­ва Літоўска­га. 6 чэрве­ня 1570 г. Андр­эй Мац­кевіч, пісар зем­скі вілен­скі, паз­ваў на суд увесь склад Трок­ска­га зем­ска­га суда, разам з Эраз­му­сам Даў­гір­дам, пад­суд­кам17. Зем­скія ўрад­нікі Трок­ска­га ваявод­ства былі абві­на­ва­ча­ны ў “няс­луш­ным і няпраў­ным раш­эн­ні па скар­зе Яна Міц­э­ві­ча, пры­ня­тым яшчэ ў 1569 г.” Невы­клю­ча­на, што судо­выя ўрад­нікі: пад­су­дак зем­скі трок­скі і зем­скі пісар Вілен­ска­га ваявод­ства, сябра­валі. Нічо­га ў гэтым дзіў­на­га не было: спра­ва ёсць спра­ва – нічо­га аса­біс­та­га. Няр­эд­ка зда­ра­ла­ся, што пас­ля смер­ці сяб­ра, удаў­цы, бралі шлюб з жон­кай памер­ла­га сяб­ра. Апош­ні муж Пала­неі Ціма­фе­еў­ны Друц­кай Сакалін­с­кай – Баг­дан Паўлавіч Сапе­га, ваявод­зіч нава­га­род­скі, ста­рас­та гомель­скі, з 1580 г. – каш­та­лян берас­цей­скі, у 1588 г. атры­маў пры­вілей спа­чат­ку на Мен­скае ваявод­ства, а потым і на Берас­цей­с­кае, якое тры­маў да сва­ёй смер­ці ў 1593 г.18. Каля 1560 г. Сапе­га ўзяў пер­шы шлюб з кня­зёў­най Мары­най Андр­эеў­най Капус­цян­кай. У сваім запі­су Пала­неі Сакалін­с­кай ён зга­д­вае сваю цёш­чу: Ган­ну Шым­коў­ну Андр­эе­вую Капус­ці­ную19. У кан­цы 1578 г. або ў пачат­ку 1578 г., Баг­дан Сапе­га ў трэці раз панавіў шлюб з Пала­не­яй Сакалін­с­кай. У маі 1579 г. Баг­дан Сапе­га, запі­свае Пала­неі Сакалін­с­кай, у абу­моў­лен­ных крыху раней паме­рах, імен­ні і гра­шо­выя сумы20. Ён аба­вя­за­ў­ся запла­ці­ць сяст­ры Пала­неі і яе бра­тані­чам і бра­тан­кам, і кня­зям Юрыю і Яра­сла­ву Яра­сла­ваві­чам па 200 копаў і па каню, а калі каня не буд­зе, то дапла­ці­ць кож­на­му яшчэ па 12 копаў. Баг­дан Сапе­га абя­цаў запла­ці­ць і кня­зёў­нам Ганне і Зафеі Яраслаў­нам па 40 копаў гро­шай літоўс­кай ліч­бы, з дадат­кам зала­тых, вель­мі каш­тоў­ных, лан­цуж­коў і па 50 чэр­лё­ных зала­тых кож­най. 22 мая 1579 г. і Пала­нея Сакалін­ская зра­бі­ла сва­я­му трэця­му і апош­ня­му мужу, Баг­да­ну Сапе­зе, запіс на 1030 зло­тых, забяс­пе­ча­ных коштам атры­ма­ных ад Эраз­ма Даў­гір­да сёл: Кгер­ду­ціш­кі ў Трок­скім паве­це і Асне­жы­цы ў Пін­скім21. 24 мая гэта­га ж года Баг­дан Сапе­га атры­маў і запіс на атры­манне па смер­ці жон­кі трэці двар­ца ў Віль­ні, які Пала­неі запі­саў яе пер­шы муж22

∞, 1‑й, АНДР­ЭЙ АНДР­ЭЕВІЧ МАЦКЕВІЧ;

∞, 2‑й, ЭРАЗ­МУС (РАЗ­МУС) БАГ­ДА­НАВІЧ ДОВГИРД;

∞, 3‑й, БОГ­ДАН ПАВ­ЛО­ВИЧ САПЕГА.

хх.3. Кж. Рай­на Тимофеевна

∞ N Дешук. 

хх.3. Мари­на Тимофеевна
~ Бог­дан Андре­евич Клопот
хх.3. Анна Тимофеевна
~ N Девятого
вто­рая ветвь
4.2. Семён Михай­ло­вич (1541,1588)

5.2. КН. МИХА­ИЛ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ СОКО­ЛИН­СКИЙ (ок.1550–1621)

Каш­те­лян витеб­ский, вое­во­да полоц­кий (1607), nominat wojewoda smolenski
Міхаіл Міхай­лавіч Сакалін­скі, да яко­га ў 1597 г. перай­шло Азярыш­чан­с­кае ста­ро­ства, быў уну­кам таго Васі­ля Сямё­наві­ча Сакалін­ска­га, што на пач­та­ку ста­годдзя вало­даў Або­лец­кай волас­цю. Ён нарад­зіў­ся каля 1550 г., слу­жыў рот­містрам у вой­ску ВКЛ і ў 1591 г. заняў паса­ду аршан­ска­га мар­шал­ка. Міхаіл быў у ліку тых ням­но­гіх прад­стаўнікоў усход­не­бе­ла­рус­кай шлях­ты, якія пад­т­ры­малі заклю­ча­ную ў 1596 г. Берас­цей­скую цар­коў­ную унію. Сам ён перай­шоў у прат­эс­танц­кую веру каль­вінісц­ка­га вызнан­ня, а ў кан­цы жыц­ця стаў католі­кам. Пер­шым з кня­зёў Друц­кіх ён даслу­жы­ў­ся да сена­тар­скіх пасад Рэчы Пас­палітай, стаў­шы ў 1605 г. віцеб­скім каш­та­ля­нам, а ў 1613 г. – полац­кім ваяво­дам. Перад самай смер­цю ў 1621 г. ён атры­маў прызна­ч­энне на больш высо­кую ў дзяр­жаў­най іерар­хіі паса­ду ваво­ды смаленскага.
Ваяво­да полац­кі кн. Міхал Друц­кі-Сакалін­скі і ваяво­да нава­градзкі Тодар Ску­мін-Тыш­кевіч пакі­да­ю­ць пра­васлаўе і пера­ход­зя­ць на вунію.СынМіхаіла Васілеві­ча Друцкага-Сакалінскага.
Рот­містр ВКЛ, маршалакаршанскіў1591—1605,кашталян віцебскіў1605—1613,ваявода полацкіз1613. Перад самай смер­цю быў прызна­ча­ны­сма­лен­скім ваяводам.
У1597атрымаў у лен­нае вало­дан­не­Азярыш­чан­с­ка­еста­ро­ства. Быў спа­чат­ку­каль­віністам, у кан­цы жыц­ця прыняўкаталіцтва.
Яго сын Кры­штаф Міхал стаў полац­кім каш­та­ля­нам, дач­ка Кры­с­ці­на вый­ш­ла за вяліка­га гет­ма­на Яну­ша Кішку.
~ 1) Реги­на Васи­льев­на Кор­сак (1574)
~ 2) Анна Яко­влев­на Понятовская
6.2. Васи­лий +Вац­лав-Вла­ди­слав Михай­ло­вич (1588,1594)
10.1.1591 — Мар­ша­лак полац­кі Друц­кi-Саколiн­скi Васiль Мiхай­лавiч, князь. (М ВКЛ 77. № 247. Арк. 216–216 адв.).
1597 — Далее упо­ми­на­ет­ся какой-то Вац­лав (но сын ли Пав­ла — не ска­за­но), назна­чен­ный на вар­шав­ский сейм (1587 г.) зем­ским послом от вое­вод­ства Полоцкого.
6а.2. Мари­на Михайловна
~ 1) N Жаба
~ 2) N Зенович
6б.3. Мари­на Ивановна
~ N Костя
6в.3. Бог­да­на Ивановна

~ Тимо­фей Головня-Острожецкий

тре­тья ветвь -
4.2. Януш Бог­да­но­вич (1582, — 1618)
 Janusz, kniaź , poseł na sejmy, вой­ский витеб­ский, podkomorzy połocki. Był synem Bohdana Andrejewicza, stryjecznego brata Pawła (zob.) i Tymofieja (zob.), i Wasylisy Lwowny, дво­ю­род­ным бра­том писа­ря и referendarza лит. Яна (zob.).
S. potwierdzony jest źródłowo po raz pierwszy 6 II 1582, когда вме­сте с дру­ги­ми Соко­лин­ски­ми, swymi bliskimi krewnymi, mianowicie marszałkiem orszańskim Tymofiejem, podkomorzym witebskim Jerzym (zob.) oraz stryjem Andrianem (Andrzejem) судил­ся się z woj. brzeskim lit. Hawryłem Hornostajem o kamienicę w Wilnie i sioło Ulianowicze w dzierżawie mohylowskiej. W t.r. tychże Sokolińskich pozywał Andrzej Firlej, kaszt. lubelski, o wyżej wymienione Ulianowicze oraz Kadino we włości mohylowskiej, dane Sokolińskim w zamian za zajęte przez Moskwę ich dobra dziedziczne w Połockiem. Latem 1587 uczestniczył w obradach sejmu elekcyjnego. Tak jak większość Litwinów oraz neutraliści podpisał protest przeciw rozdwojeniu elekcji a następnie wszedł do deputacji, która 26 VIII bezskutecznie usiłowała wnieść do grodu warszawskiego akt sprzeciwu wobec podwójnej nominacji. Dn. 20 X 1591 jako świadek podpisał S. akt działu dóbr dziedzicznych między kanclerzem lit. Lwem Sapiehą i jego braćmi. W r. 1594 został obrany, zapewne na sejmiku w Orszy, deputatem do Tryb. Lit. Dn. 11 VI t.r. podpisał w Wilnie manifest wystosowany przez trybunalistów do kapituły wileńskiej, aby nie dopuściła do obsadzenia wileńskiego stolca biskupiego przez Polaka – Bernarda Maciejowskiego.
Bliskie pokrewieństwo sprawiło, że S. był politycznie związany z kanclerzem lit. L. Sapiehą. Zapewne w jego orszaku przybył na sejm odbywający się w początku 1595 r. w Krakowie. Po zakończeniu obrad Zygmunt III Waza wyprawił go w charakterze posła królewskiego do szlachty orszańskiej. Jego misja miała przeciwdziałać opozycji Litwinów, zwłaszcza protestantów związanych z woj. wil. Krzysztofem Radziwiłłem, którzy po części zbojkotowali ów sejm, zaś posłowie uczestniczący w jego obradach nie wyrazili zgody na uchwalenie poboru. Dn. 5 V 1595 zaopatrzony w instrukcję królewską stawił się S. na sejmiku relacyjnym orszańskim, aby nakłaniać szlachtę do przyjęcia uchwały podatkowej sejmu krakowskiego, co udało mu się przeprowadzić, ale jednocześnie sejmik uzależnił wydanie zebranego podatku od wspólnej zgody senatorów i posłów W. Ks. Lit. na kolejnym sejmie. Następnie obrano S‑ego na sejmiku w Orszy posłem na sejm 1597 r. W końcu stycznia t.r. uczestniczył w sejmiku generalnym w Słonimiu, na którym zrelacjonował instrukcję orszańską: «O konfederacyją prosić a o inszych potrzebach R[zeczy]p[ospolitej] traktować». Pod koniec sejmu (20 III) otrzymał przywilej na urząd wojskiego witebskiego. J. Wolff podaje mylną datę nominacji, błędna jest również jego informacja o nominacji S‑ego na podsędka połockiego. Dn. 28 VI 1606 uzyskał S. nominację na podkomorstwo połockie, które od kilku lat wakowało. Urzędy zawdzięczał niewątpliwie protekcji kanclerza Sapiehy. Dn. 30 VII 1604 podpisał w Wilnie protestację stronników sapieżyńskich przeciw procesom wytoczonym przez kaszt. parnawskiego Piotra Stabrowskiego o dobra fundowane na kolegium połockie. S. marszałkował sejmikowi połockiemu 15 VIII 1611; podpisał wówczas instrukcje dane posłom na sejm oraz posłowi wyprawionemu przez szlachtę połocką do Zygmunta III. Na przełomie l. 1612 i 1613 prowadził z kanclerzem Sapiehą procesy sądowe w Orszy w związku z zabójstwem swego rodzonego brata Konstantego przez poddanych czerejskich.
S. był średniozamożny. Posiadał część Sokolina (Sokolni, pow. orszański) oraz dobra Kamień (Kamień Ostrowno i Kamień Porecki), Horodec i Weretejsk (Weretje) – wszystkie w woj. połockim. W r. 1592 ustąpił z pretensji do czwartej części dóbr Dreczyłuki z siołem Wierchowiem (woj. witebskie) na rzecz krewnego, podkomorzego witebskiego Jerzego Druckiego Sokolińskiego. Niewątpliwie wychowany w wyznaniu prawosławnym, przeszedł S. potem na katolicyzm. Wspólnie z bratem Konstantym fundował w Sokolinie kościół katolicki. Zmarł w 1. poł. 1618, gdyż następca na wakujący po nim urząd podkomorzego połockiego, Krzysztof Korsak, otrzymał nominację 23 XI t.r.
S. był żonaty z Aleksandrą (zm. po 1630), córką kniazia Konstantego Łukomskiego (zob.). Miał z nią dwóch synów: Stefana (czasami błędnie tytułowanego podkomorzym połockim) i Samuela Stanisława (zob.), którzy 19 I 1621 przeprowadzili dział dóbr spadkowych. с 1597 г. вой­ско­вой витеб­ский, с 1606 г. под­су­док полоц­кий, нарад­зіўя прыклад­на ў 1560‑я гады, зай­маў паса­ды павя­то­ва­га ўзроў­ню: у 1597 г. стаў вой­скім віцеб­скім, а ў 1606 г. – пад­суд­кам і пад­ка­мо­рым Полац­ка­га ваявод­ства, дзе вало­даў маёнт­кам Камень-Аст­роў­на. Памёр ён хут­ка пас­ля таго.
~ княж­на Алек­сандра Кон­стан­ти­нов­на Луком­ская, дочь ста­ро­сты ульского.
5.2. Константин
хх.2. Констанция
~ N Раецкий
6.3. Иван Ян Андре­евич (1606,–1630)
Jan, kniaź (zm. 1630), poseł na sejmy, pisarz wielki, potem referendarz lit. Był synem Andrzeja (Andriana Andrejewicza), stryjecznym bratem Janusza (zob.).
Przypuszczalnie (wzmiankowany jako «Ioannes Sokolius» wśród autorów wierszy w zbiorze „Threni in obitum Nicolai Szymanowski”, Wil. 1596) studiował na Uniw. Wil. Od wczesnych lat był S. związany z домом Sapiehów, zwłaszcza z kanclerzem lit. Lwem, pełnił funkcję zarządcy w dobrach sapieżyńskich, wypełniał powierzane mu przez Sapiehów zadania tak o charakterze publicznym, jak i prywatnym. Dn. 18 XI 1603 bp wileński Benedykt Wojna wychwalał S‑ego w liście do L. Sapiehy i zalecał go do misji do Rzymu. Poselstwo do Rzymu odbył S. w 1. poł. 1604, w czerwcu był z powrotem w Krakowie, skąd wyruszył na Litwę z relacją dla kanclerza. T.r. był już sekretarzem królewskim, 30 XI 1604 Zygmunt III powierzył mu legację na zjazd główny lit. w Mścibowie przed sejmem warszawskim zwołanym na styczeń 1605. W lipcu 1605 pośredniczył w rozmowach L. Sapiehy z nuncjuszem papieskim C. Rangonim. Dn. 23 IX 1606 podpisał uchwałę prokrólewskiego zjazdu stanów lit. w Nowogródku.
Po powstaniu w Moskwie przeciw Dymitrowi Samozwańcowi i wyborze Wasyla Szujskiego na cara został S., wraz z wojskim parczewskim Stanisławem Witowskim, wysłany w poselstwie do Moskwy głównie w celu uwolnienia posłów królewskich: kaszt. małogoskiego Mikołaja Oleśnickiego i star. wieliskiego Aleksandra Gosiewskiego oraz Maryny Mniszchówny, jej ojca Jerzego i towarzyszącej im świty, uwięzionych po zabiciu Dymitra. Dn. 22 V 1607 wystawiono instrukcję poselską, 22 X S. i Witowski przybyli do Moskwy, a 20 XI zostali przyjęci przez cara. W czasie trwających ponad pół roku pertraktacji z bojarami, udało się im najpierw doprowadzić do restytucji uprawnień poselskich Oleśnickiego i Gosiewskiego, a potem uzyskać obietnicę wypuszczenia wszystkich uwięzionych do 8 X 1608; ceną było podpisanie przez posłów 27 VII 1608 rozejmu między Rzpltą a Moskwą na okres trzech lat i jedenastu miesięcy (Zygmunt III dopuszczał możliwość rozejmu jedynie na dwa lata). Wraz z pozostałymi posłami S. zgodnie z zawartym rozejmem wysłał list do rycerstwa polskiego (kniazia Romana Rożyńskiego i innych dowódców), aby opuścili ziemię moskiewską i «krwie chrześcijańskiej na obie stronie nie rozliwając od tego człowieka, który nazywa się Dymitrem Hospodarskim, odstąpili». Dn. 2 VIII t.r. posłowie opuścili Moskwę i wraz z częścią uwolnionych wrócili do Rzpltej przez Wieliż, unikając pochwycenia przez oddziały Dymitra II Samozwańca. Za odbyte poselstwo otrzymał S. 17 XI 1608 nominację na pisarza w. lit.
W r. 1609 S. дочь уча­стие во гла­ве роты козац­кой в экс­пе­ди­ции смо­лен­ской Зиг­мун­та III. Pod koniec października jego Kozacy przejęli listy wysłane 19 X przez komendanta Smoleńska M. Szeina do царя Wasyla Szujskiego. Spod Smoleńska prowadził S. ożywioną korespondencję z pozostałymi w Rzpltej dygnitarzami i królewiczem Władysławem Wazą. Wiele miejsca poświęcił w tych doniesieniach kwestii zaproszenia Władysława na tron moskiewski i stosunku do niej króla, natychmiast też po otrzymaniu z Moskwy wiadomości o obaleniu Szujskiego przekazał ją królewiczowi. Po poddaniu się Smoleńska (13 VI 1611) był jednym z członków komisji lustrującej odzyskany zamek. Dn. 1 VIII był jeszcze w Smoleńsku, skąd donosił kanclerzowi Sapieże o ciężkim położeniu Polaków w Moskwie. Wkrótce jednak wyjechał na Litwę i na sejmikach przed sejmem zwołanym na 26 IX t.r. zabiegał o poparcie dla swoich starań o zwrot kosztów «na dzierżawie lubinowskiej»; punkt popierający te jego zabiegi został umieszczony w instrukcjach poselskich sejmików: połockiego (15 VIII), mińskiego (15 VIII) i wileńskiego (17 VIII). Sejmik wileński wprost obligował posłów, aby upomnieli się o wynagrodzenie S‑ego za zasługi jego samego i przodków. Na sejmie warszawskim, w związku z uchwalonym poparciem wojny moskiewskiej, został S. wyznaczony na jednego z komisarzy do przejmowania i obejmowania administracją Rzpltej przejętych od Moskwy prowincji oraz służenia pomocą hetmanom w rozmowach z wojskiem w sprawie żołdu. Dn. 12 I 1612 uczestniczył w sejmiku relacyjnym połockim. W czerwcu t.r. wyruszył na wyprawę moskiewską Zygmunta III; po kapitulacji załogi polskiej na Kremlu (6 XI 1612) wraz z królem wycofał się spod Wiaźmy do Smoleńska, a następnie towarzyszył mu do Warszawy. Na sejmie zwycz. w r. 1613 został wyznaczony do komisji dla ordynacji Smoleńska. W kwietniu t.r. prowadził na zlecenie króla rozmowy z przybyłym do Warszawy gońcem moskiewskim D. Oładinem, który przywiózł wiadomość o wyborze Michała Romanowa na cara.
Po raz pierwszy posłował S. na sejm nadzwycz. w końcu 1613 r. (nie wiemy, z którego sejmiku), został na nim wyznaczony do komisji wileńskiej dla wypłaty wojsku inflanckiemu. Ponownie posłował dopiero w r. 1621, wybrano go wówczas na marszałka. Wobec jego niedyspozycji w dn. 27 VIII przydano mu do pomocy czterech deputatów. Ku niezadowoleniu części posłów przyjął rozliczenia podskarbiego kor. Michała Daniłowicza. Na sejm 1623 r. posłował z woj. witebskiego, wykazał się wówczas dużą aktywnością w izbie, wszedł do komisji dla ustalenia cen na towary w woj. witebskim. Funkcję marszałkowską pełnił ponownie podczas sejmu w r. 1625. Nadal blisko związany z Sapiehami, jako poseł na sejmie 1626 r. demonstrował przychylność dla hetmana polnego Krzysztofa Radziwiłła; jeden z adherentów hetmana, Stanisław Buczyński, przestrzegał go przed dwulicowością S‑ego. Po raz trzeci, posłując z woj. mścisławskiego został S. marszałkiem izby na sejmie w r. 1627, poparty przez mazowieckich posłów ze względu na swoją regalistyczną postawę i gorliwy katolicyzm. Dn. 14 X w powitaniu Zygmunta III chwalił monarchę za ugodowe stanowisko w konflikcie ze Szwecją, za uznanie Gustawa Adolfa dożywotnim królem szwedzkim oraz pewne ustępstwa terytorialne Polski, wyrażając w tej ostatniej kwestii stanowisko sejmików litewskich. Oburzył tym posłów koronnych, żądających zwrotu zabranych przez Szwecję prowincji. Jego stanowisko skrytykował w czasie wotów senatorskich kanclerz kor. Wacław Leszczyński. S. dążył do ograniczenia obrad tylko do spraw wysuniętych w propozycji sejmowej, przeciwstawiał się postulatom posłów dotyczącym rozdawnictwa wakansów i odbierania urzędów nadanych wbrew prawu o inkompatibiliach. Nuncjusz apostolski A. Santa Croce relacjonował, iż S. obiecał przeciwstawić się dążeniom posłów do anulowania dekretów trybunalskich przeciw dysydentom. Począwszy od 3 XI studził S. animusze posłów koronnych i litewskich podczas ostrej dyskusji nad reformą systemu skarbowego i mennic, aczkolwiek popierał rozwiązanie kwestii skarbowej i opłacenie wojska. Z powodu choroby obradom sejmu przewodniczył tylko do 10 XI, od 12 XI zastąpił go marszałek lidzki Aleksander Chalecki. Dn. 16 IV 1630 został mianowany referendarzem lit. Z racji zażyłości z królem podejrzewano go, iż zatrzymał w swoich rękach dyplom elekcji królewicza Władysława na tron carski. W r. 1635, po traktacie polanowskim, zwrotu tego dokumentu domagali się posłowie moskiewscy.
S. był dziedzicem położonych w woj. witebskim dóbr Kamienno, Andrianowicze oraz Sienno z miasteczkiem Królewicze i wsiami: Tuchnia, Hory, Leśniki, Horowice, Rusinów, Jarmarki, Stare Królewicze i Puzinów, w woj. połockim miał: Zadroże, danniki Hlińskie i Kurkowszczyznę (w r. 1617 przelał do nich prawa na rzecz małżonki), Bieszenkowicze z siołami Makarowicze, Panticze, Trojanów, Zastarzyń i Milkowce oraz majętność Kamień Ostrowno, nabytą w r. 1630 od Samuela i Stefana Sokolińskich. Żona wniosła mu posiadłość Marchabów w woj. rawskim, gdzie często rezydował z uwagi na konieczność stałego kontaktu z królem.
S. był hojnie nagradzany przez Zygmunta III za oddawane dworowi usługi; w r. 1606 dostał przywilej na село Задо­ро­жье w woj. połockim. W jego posiadaniu znalazły się także starostwa niegrodowe: orleńskie (ok. 1611), daugowskie i przełajskie (1612; w r. 1622 dostał w tej włości folwark Demowo, a w r. 1628 wraz z małżonką 7 włók) oraz dwa starostwa grodowe: starodubowskie (od 17 V 1623) i мсти­слав­ское (od 30 IV 1627). Miał nadto nadania w Koronie, a to wyłączony ze star. warszawskiego Wichradz. Gdy w maju 1630 rozeszła się pogłoska o jego śmierci, doszło do walki o wakanse po nim. Умер после 8 VI и перед 15 VII 1630, когда ста­ро­ство мсти­слав­ское полу­чил Йозеф Korczak Głębocki.
S. был женат с Анной с Załuskich, вдо­ва Arnolfie Uchańskim, дер­жав­цем daugowskim i przełajskim. Pozostawił syna Миха­ла, кано­ни­ка smoleńskiego, oraz córkę Eleonorę, wydaną za mąż za Mikołaja Wawrzyńca Odrowąża Chlewickiego, któremu w posagu wniosła Kamienno, Andrianów i Sienno; po śmierci ojca sprzedała ona w l. 1630–1 większość dóbr dziedzicznych L. Sapieże.
 Ян Андр­эявіч, народ­жа­ны каля 1560 г. ці крыху паз­ней, вызна­чы­ў­ся на служ­бе пры два­ры вяліка­га кня­зя і ў дзяр­жаў­най кан­цы­лярыі. Змо­ла­ду ён быў два­рані­нам і сакра­та­ром вяліка­га кня­зя, у 1608 г. заняў паса­ду адна­го з піса­раў ВКЛ. Аднак мелі­ся за ім і ваен­ныя заслу­гі пад час інт­эрвен­цыі ў Расію ў смут­ныя 1611 – 13 гг. За іх ён атры­маў Даў­гоўс­кае і Пера­лай­с­кае ста­ро­ст­вы ў Літве, а паз­ней выслу­жыў Мсціслаўс­кае, Радам­скае і Ста­ра­дуб­скае ста­ро­ст­вы. Неза­доў­га да смер­ці ў 1630 г. Ян Скалін­скі быў прызна­ча­ны рэфен­да­рам ВКЛ (гэтая даволі знач­ная паса­да ў дзяр­жаў­ным апа­ра­це, аднак, не дава­ла пра­ва на мес­ца ў Сенаце).
писарь и рефен­та­рий Вели­ко­го кня­же­ства Литовского.
~ 1) Александра.Конст. Лукомская
~ 2) Анна Залусская

24 коле­но

пер­вая ветвь
6.4. Ян Юрье­вич (1597,–1649)
мар­ша­лок оршанский.
— князь, польск. вель­мо­жа, вое­во­да Полоц­кий, стар­ший из 2 сыно­вей кн. Ю. П. Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. В 1601 в свя­зи с под­пи­са­ни­ем (11 мар­та) про­то­ко­ла о 3‑м про­дле­нии рус.-польск. пере­ми­рия (1587) вме­сте с гет­ма­ном А.-К. Гон­сев­ским был послан в каче­стве меже­во­го судьи на рус.-польск. гра­ни­цу (на сты­ке пск. и твер. земель), что­бы про­из­ве­сти раз­дел земель меж­ду гг. Торо­пец и Велиж. Не дождав­шись моск. судей, Д.-С. с гет­ма­ном про­из­ве­ли меже­ва­ние по сво­е­му усмот­ре­нию, при­ре­зав Велиж с уез­дом к вла­де­ни­ям сво­е­го коро­ля, и уеха­ли. Далее Д.-С. упом. в свя­зи с попыт­ка­ми пр-ва царя Васи­лия Шуй­ско­го дого­во­рить­ся с кор. Сигиз­мун­дом III о невме­ша­тель­стве поля­ков в рус. дела. Пере­го­во­ры шли чрез­вы­чай­но мед­лен­но. Задер­жав в Москве (1606) польск. послов Н. Олес­ниц­ка­го и А.-К. Гон­сев­ско­го, новый царь Васи­лий Шуй­ский отпра­вил в Вар­ша­ву околь­ни­че­го кн. Г. К. Вол­кон­ско­го-Кри­во­го с жало­ба­ми на пове­де­ние в Москве поля­ков, при­быв­ших ещё в сви­те Лже­д­мит­рия I, и разъ­яс­не­ни­я­ми сво­е­го отно­ше­ния к собы­ти­ям, после­до­вав­шим в сто­ли­це после свер­же­ния само­зван­ца. Вол­кон­ский про­был в Поль­ше боль­ше года и натер­пел­ся там вся­че­ских уни­же­ний. Нако­нец, в октяб­ре 1607 в Моск­ву при­бы­ли новые поль­ские послы — Д.-С. и некто Витов­ский. Пере­го­во­ры воз­об­но­ви­лись, про­дол­жа­лись до июля 1608 и завер­ши­лись заклю­че­ни­ем пере­ми­рия на 3 года и 11 мес., в пери­од дей­ствия к‑рого король обя­зал­ся не помо­гать каким бы то ни было само­зван­цам и запре­тить сво­им под­дан­ным под­дер­жи­вать Тушин­ско­го вора. Со сво­ей сто­ро­ны, царь дол­жен был отпу­стить всех задер­жан­ных поля­ков, но с усло­ви­ем, что­бы они не сно­си­лись с теми из сво­их сооте­че­ствен­ни­ков, кото­рые нахо­ди­лись в тушин­ском лаге­ре; Мари­на Мни­шек не име­но­ва­ла бы себя цари­цей, а её отец — Юрий Мни­шек — не назы­вал бы сво­им зятем Тушин­ско­го вора. 11 черв­ня 1645 р. мала вщбу­ти­ся пере­да­ча Труб­чевсь­ка мос­ковсь­ким пред­став­ни­кам, але оршансь­кий мар­ша­лок, дед Ю. Тру­бе­ць­ко­го князь Ян Дру­ць­кий-Соко­линсь­кий, попри дану коро­лев! общян­ку, цьо­му переш­ко­див (Ibid. S. 36; Radziwiłł A. S. Pamiętnik… T. II. S. 450). Лише у серп­ні коро­лю вда­ло­ся пере­да­ти замок у руки пред­став­ни­ків Моск­ви (Radziwiłł A. S. Pamiętnik… T. II. S. 454). Я. Дру­ць­кий-Соко­линсь­кий, донь­ка котро­го як дру­жи­на Пет­ра Тру­бе­ць­ко­го, бать­ка Юрія, мала запи­са­ний на Труб­чевсь­ку посаг, запо­чат­ку­вав спра­ву в Литовсь­ко­му три­бу­налі про­ти комі­сарів, що пере­да­ли замок, і доби­вся видан­ня на них декре­ту бані­ції та при­суд­жен­ня собі 600 тис. зло­тих штра­фу з кож­но­го (Ibid. S. 488–489). Умер Д.-С. в 1649, оста­вив 3 сыно­вей: Ежи (Юрия), Ста­ни­сла­ва и Иеро­ни­ма- Оль­брах­та, а так­же дочь Эльж­бе­ту-Галыш­ку, выдан­ную замуж за кн. П. Ю. Трубецкого.
Лінію лен­ных ула­даль­нікаў Лугі­навіч, рас­па­ча­тую ў часы Інфлянц­кай вай­ны Паў­лам Юр’евічам, пра­ця­г­ваў яго ўнук Ян Юр’евіч (каля 1570 – 1649), які з 1622 г. быў аршан­скіи мар­шал­кам. У 1646 г. ён пра­даў рода­вы маён­так Саколі­на кня­зю Галоўчынскаму.
~ София Рей
7.4. Яро­слав Юрье­вич (1597,–1601)
 в 1597 г. полу­чил от коро­ля при­ви­лей на уступ­лен­ное ему отцом ста­ро­ство усвятское.
8.5. Юрий Ярославич
Младенец
9.5. Яро­слав Семен Яро­сла­вич (1579,1621)
Яраслаў Яра­славіч (каля 1570 – пас­ля 1621) зай­маў у 1610‑я гг. сці­п­лую паса­ду полац­ка­га падваяводзія.
под­во­е­во­да полоцкий.
~ Мари­ан­на Обрынская
хх.5. Анна Яро­слав­на (1595)
~ 1) кн. Петр Ива­но­вич Крошинский
~ 2) Кирк. Карега
хх.5. Софья Яро­слав­на (1593)
~1) Ста­ни­слав Замевский
~2) Нико­лай Юдицкий
вто­рая ветвь
7.5. Кшиштоф Михайлович(1621,–1639)
Krzysztof, kniaź (zm. 1639), starosta jezierzyski, kasztelan połocki. Był najstarszym synem woj. połockiego Michała (zob.) i jego pierwszej żony Rainy Korsakówny.
Być może początkowo przeznaczono S‑ego do stanu duchownego, ponieważ w r. 1590 był alumnem w seminarium papieskim w Wilnie. Studiował następnie na Uniw. Wil. (w l. 1592–3 należał do sodalicji mariańskiej), poczem wyjechał za granicę; 19 X 1595 immatrukulował się na uniw. w Ingolsztadcie, gdzie podjął studia prawnicze. Kontynuował je w Rzymie i w r. 1598 jako student obojga praw ogłosił z upoważnienia rektora Sapienzy M. Velliusa pracę Conclusiones iuridicae de legatis… Wyłożył w nich, przedstawione na czterdziestu przykładach, zaczerpniętych głównie z Kodeksu Justyniana, kwestię legatów wg prawa rzymskiego. Pracę tę dedykował kanclerzowi lit. Lwu Sapieże, nazywając go swoim patronem. W r. 1599 był w Altdorfíe, a później znowu w Ingolsztadcie, gdzie w r. 1600 wraz z którymś z Tyszkiewiczów i Sanguszków wdał się w burdę z niemieckim studentem J. Waiblem. Uznany za winnego napaści na Waibla, podobnie jak i pozostali, uszedł kary, wyjeżdżając do Włoch.
Po powrocie do kraju pozostawał S. w gronie klientów L. Sapiehy, któremu najpewniej zawdzięczał tytuł dworzanina i sekretarza królewskiego. W r. 1603 polecił go Sapieha Zygmuntowi III jako biegłego w prawie na urząd instygatora, lecz bez powodzenia. W r. 1607 dostał S. w zarząd, z cesji ojca, star. jezierzyskie. W r. 1609 posłował z woj. połockiego na sejm, na którym wybrano go do komisji dla korektury praw i Tryb. Lit. W Jezierzyszczach, twierdzy granicznej z Moskwą, zabiegał o odbudowanie zamku po niedawnym pożarze oraz o odzyskanie gruntów oderwanych od starostwa i zawłaszczonych przez okoliczną szlachtę. Popadł wówczas w ostry konflikt z horodniczym witebskim Mikołajem Wasilewiczem o służby i stacje zamkowe należne od jego poddanych. Dzięki mediacji woj. witebskiego Jana Zawiszy spór został załagodzony, 16 IV 1613 określono ściśle obowiązki poddanych Wasilewicza wobec star. jezierzyskiego. W r. 1615 drewniany zamek jezierzyski spłonął ponownie i mocą konstytucji sejmu w r. 1616 zobowiązano S‑ego do jego odbudowy, usypania wałów i obsadzenia go załogą. Przeprowadzona w r. 1617 lustracja zamku wypadła korzystnie dla S‑ego; chwalono dobre przygotowanie do obrony. Chorąży połocki Jan Korsak, dokonujący lustracji z ramienia pisarza polnego lit. Jarosza Piaseckiego, zauważył jednak słabe zaopatrzenie Jezierzyszcza w żywność, toteż Piasecki postulował, aby wspomóc S‑ego finansowo.
S. zajęty pilnowaniem pogranicza, rzadko włączał się w życie publiczne. Kłopotów przysparzały mu zatargi między załogą zamku a poddanymi starostwa, napaści żołnierzy na okoliczną szlachtę (np. na Krzysztofa i Jerzego Chrapowickich). W r. 1621 posłował z woj. połockiego na sejm, na którym został wyznaczony do komisji dla ustalenia cen na towary w W. Ks. Lit. Uzyskał wówczas obietnicę interwencji królewskiej u rotmistrza załogi zamku newelskiego, do którego zbiegli, pobrawszy płacę i «barwę», hajducy z Jezierzyszcza. Dn. 30 I 1623 dostał kasztelanię mścisławską, 10 III t.r. mianowany został surogatorem połockim dla zachowania porządku i sprawowania sądów grodzkich w zastępstwie nieobecnego w kraju Janusza Kiszki, woj. połockiego (urząd ten sprawował jeszcze w pocz. r. 1627). Na sejm w r. 1623 przybył już po wotach; mianowano go tam 9 XII jednym z komisarzy do osądzenia witebszczan za zabójstwo unickiego arcybpa połockiego Jozafata Kuncewicza. W styczniu i lutym 1624 uczestniczył w odbywającym się w Witebsku pod przewodnictwem L. Sapiehy procesie, który zakończył się odebraniem praw miejskich Witebskowi i surowym wyrokiem na winnych zabójstwa. Dn. 27 V 1625 postąpił na kasztelanię połocką. Był na sejmie 1626 r.
Z powodu zagrożenia od Moskwy nie uczestniczył S. w r. 1632 w konwokacji po śmierci Zygmunta III. Wybierał się t.r. na elekcję, lecz ostatecznie zaniechał podróży. Dn. 10 IX w liście do hetmana polnego lit. Krzysztofa Radziwiłła wyjaśniał, iż nie uchyla się od publicznych obowiązków, ale prawo nakazuje mu podczas bezkrólewia strzec ukrainnego zamku. W czasie działań wojennych polsko-moskiewskich pozostawał w Jezierzyszczu, 8 III 1633 skarżył się Radziwiłłowi na słabość załogi, nie otrzymał jednak posiłków. Zmuszał więc bojarów jezierzyskich, którzy schronili się w zamku do prac fortyfikacyjnych. W wyniku ich skargi upomniany przez Władysława IV, zdołał jednak obronić swoje postępowanie i 13 XII t.r. oraz 9 I 1634 król polecił bojarom, aby nie uchylali się od służby w zamku. Po spaleniu przez Moskwę Połocka włączył się S. do odbudowy kolegium i kościoła jezuickiego, przeznaczając 6 tys. złp. na sprowadzenie dzwonów z Rygi. Uczestniczył w sejmie zwycz. w r. 1635. W lutym 1639 był S. w Wilnie podczas nadawania Kurlandii ks. Jakubowi Kettlerowi.
Dn. 28 VI 1629 S. otrzymał w Wilnie od podskarbiego lit. Krzysztofa Naruszewicza potwierdzenie oddania podatku ze star. jezierzyskiego i z części jego włości. W r. 1630 wraz ze swą drugą żoną otrzymał od Zygmunta III dożywocie na wsiach: Toroczany z Dołhopolem, Koziany, Czortawicze, Uhło, Kopne z przyległościami i Ostrowna w star. jezierzyskim. T.r. dołączył S. do dóbr tegoż starostwa resztę włości Ostrowno (część już w r. 1624). Za zasługi w czasie wojny moskiewskiej Władysław IV nadał mu przywilej na leżące w star. jezierzyskim dobra: Miszniewicze, Horodek, Szczepanowicze, Stajki, Ostrowno i Orle. Z tych dwie (Ostrowno i Stajki) scedował Janowi Dzitrzykowi, trzy (Miszniewicze, Szczepanowicze i Horodek) Pawłowi i Ewie z Dolskich Wasilewskim. Dzitrzyk nie dotrzymał jednak warunków umowy, odmawiał pełnienia powinności na rzecz zamku. S. oskarżał go nadto o zagarnięcie gruntów należących do innych wsi star. jezierzyskiego oraz wyrządzanie krzywd poddanym starostwa (1637). Dn. 3 VIII 1638 dostał S. zgodę królewską na scedowanie star. jezierzyskiego zięciowi Krzysztofowi Stetkiewiczowi i 9 II 1639 istotnie sporządził akt ustąpienia tegoż starostwa na rzecz swej córki i jej męża. Wkrótce zmienił jednak zdanie i postanowił przekazać starostwo synowi Krzysztofowi Januszowi (część dóbr została jednak w posiadaniu córki; w r. 1644 miała 8 siół). Dzięki tym nadaniom dobra te weszły na trwałe w posiadanie spadkobierców S‑ego. Dziedziczne dobra S‑ego były bardzo skromne, składały się nań m.in. Nesino i Kamień w woj. połockim oraz wniesiona przez pierwszą żonę Strubnica w Grodzieńskiem o którą procesował się z Komajewskimi w r. 1628. Zmarł w końcu r. 1639.
Pierwszą żoną S‑ego była Komajewska (imię nieznane), córka Jerzego, podkomorzego wiłkomierskiego, drugą Maryna, córka podkanclerzego lit. Gabriela Wojny. Z obu małżeństw pozostawił S. czterech synów i trzy córki. Syn Krzysztof Janusz (który nie utrzymał się ostatecznie przy star. jezierzyskim) pochodził z pierwszego małżeństwa, Gabriel (zm. 1643) i Kazimierz Leon (zm. 1657) byli synami drugiej żony. Nie wiadomo, z którego małżeństwa pochodził syn Michał (zm. 1660), komornik smoleński. Córka Krystyna, zamężna za Krzysztofem Stetkiewiczem, podkomorzym bracławskim, od r. 1643 star. jezierzyskim, pochodziła, być może, z pierwszej żony. Pozostałe dwie: Marianna Florencja, która wyszła za mąż za Pawła Władysława Dolskiego, wojskiego wołkowyskiego, 2.v. za Jakuba Teodora Kuncewicza, podkomorzego lidzkiego, oraz Konstancja, przełożona bernardynek przy kościele św. Michała w Wilnie, były urodzone z Wojnianki.
Wdowa Maryna była w r. 1645 fundatorką kościółka p. wezw. św. Kazimierza pod Połockiem nad Dźwiną; w r. 1654 został zburzony przez wojska moskiewskie.
 starosta jezierzyski, kasztelan polocki Кры­штаф Міхал Сакалін­скі (каля 1580 – 1639) з 1607 г. быў вяліка­кня­жац­кім сакра­та­ром. Пас­ля смер­ці баць­кі ў 1621 г. да яго перай­шло Азярыш­чан­с­кае ста­ро­ства. Неў­за­ба­ве ён дасяг­нуў сена­тар­скіх пасад, стаў­шы ў 1623 г. каш­та­ля­нам мсціслаўскім, а ў 1625 – каш­та­ля­нам полац­кім. Праў­да, ваявод­скай паса­ды ён, у адроз­ненне ад баць­кі, так і не дасягнуў.В 1607 г. полу­чил от коро­ля при­ви­лей на уступ­лен­ное ему отцом ста­ро­ство озе­риш­ское. Депу­тат сей­ма 1609 г., затем коро­лев­ский сек­ре­тар­ша 1623 г. назна­чен каш­те­ля­ном Мсти­слав­ским, а в 1625 г. каш­те­ля­ном полоц­ким, затем вое­во­да полоцкий.
Хри­сто­фор — после­до­ва­тель­но каш­те­лян полоц­кий и Мсти­слав­ский, ранее же (1609 г.) ста­ро­ста езе­риц­кий, избран­ный в депу­та­ты в комис­сию для пере­смот­ра литов­ско­го ста­ту­та. В 1616 году Хри­сто­фор Друц­кий-Соко­лин­ский обнес валом замок Езе­ри­цы, в 1621 г. опять был депу­та­том на сей­ме и ездил послом в Рим и Вену; затем про­из­во­дил он след­ствие об убий­стве Иоса­фа­та Кун­це­ви­ча, женат же был на доче­ри вое­во­ды Вой­на, род­ной сест­ре жены вое­во­ды волын­ско­го — Гаштольда.
1626 — Кви­тан­ции об упла­те уни­ат­ской церк­ви денеж­но­го дол­га, выдан­ные полоц­ким архи­епи­ско­пом Анто­ни­ем Селя­вой Кришто­фу Друцкому-Соколинскому.
ksiaze, syn Michala wojewody polockiego, w 1622 Zygmunt III mianowal go kasztelanem mscislawskim i wyslal w poselstwie do Rzymu i Wiednia, w 1627 kasztelan polocki.
~ 1) NN, дочь Юрия Кома­ров­ско­го, мар­шал­ка в.кн. литовского
~ 2) Мари­на Война
8.5. Миха­ил Михайлович
1626–1629 — обли­га­ци­он­ная запись денеж­ной сум­мы, выдан­ная Друц­ки­ми-Соко­лин­ски­ми Миха­и­лом и Кри­сти­ной, урожд. Швы­ков­ской, Кон­стан­ти­ну Евста­фию Залес­ско­му. (Име­ют­ся печа­ти). 1626–1629 гг.
8а.5. Кри­сти­на Михай­лов­на (?-1640)
Утой час у Даў­гі­на­ве былі адчы­не­ны кас­цёл і ўніяц­кая царк­ва. Віда­воч­на яна ста­ла пара­фіяль­най царквой, а ўзга­да­ная раней царк­ва ў Жыж­не­ве атры­ма­ла ста­тус філіяль­най кап­лі­цы. Так­са­ма так было і ў між­ва­ен­ны перы­яд: даў­гі­наўскі свя­тар пры­язд­жаў да кап­лі­цы на наба­ж­эн­ства; яе пад­мур­кі заха­валі­ся да наша­га часу. У 1631 год­зе полац­кі ваяво­да Януш Кіш­ка з Цеха­но­ва даў даў­гі­наўс­кай царкве пляц пад будоў­лю пры­тул­ка. У 1635 год­зе той жа ваяво­да выд­зеліў у рас­па­ра­дж­энне царк­вы двух пры­гон­ных сялян: Кандра­та Каз­ло­ві­ча і Дзям’яна Хва­по­ві­ча з сем’ямі, разам з пало­вай вало­кі зям­лі, а так­са­ма чвэр­ць вало­кі і два мор­гі зям­лі ў Жыж­не­ве – “Папоўс­кае гняз­до”. Адна­ча­со­ва заба­вя­заў уніяц­кіх пара­фіян забяс­пе­ч­ва­ць царк­ву вос­кам, збож­жам, віном, палат­ном, іль­ном, воў­най, прад­ме­та­мі хат­ня­га ўжыт­ку і грашыма.
Побач з мяст­эч­кам зна­ход­зіў­ся вялікі маён­так, які нале­жаў кня­зям Друц­кім-Сакалін­скім (гэты род паходз-іў з полац­кіх Рурыкавічаў4 у Ашмян­скім паве­це Друц­кія пра­жы­валі з ХV ста­годдзя). Паз­ней яго гас­па­да­ром быў полац­кі ваяво­да Ян Кіш­ка, які атры­маў яго ў якас­ці паса­гу, ўне­се­на­га кня­зёў­най Кры­с­ці­най Друц­кай-Сакалін­с­кай (улас­на таму ваяво­да быў над­зе­ле­ны Даў­гі­наўс­кай царквой). Як падаў Кас­пер Нясец­кі, Кры­с­ці­на была доч­кай Міхаі­ла Друц­ка­га-Сакалін­ска­га. Памер­ла ў 1640 год­зе; у сувязі з яе паха­ро­на­мі была выдад­зе­на ў Віль­ні сама­туж­на жалоб­ная кні­жач­ка “Жалоб­ныя цені на ясных праменнях”.
~ Януш Кишка
9.5. Алек­сандр Михайлович
~ жен. на кнж. Лукомской
10.5. Филон Михайлович
Ста­ро­ста траб­ский в 1625 г.
 1626–1629 гг — запись в залог им. Сур-вилиш­ки Ошмян­ско­го пов. Шор­ца­ми Юри­ем Вой­техо­ви­чем и Ека­те­ри­ной, урожд. Виль­чек, кн. Фило­ну Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му. Наступ­ны­мі ста­ро­ста­мі Траб былі: Ян Хай­ко (1568 – 1575г.г.), Улад­зі­мір Заблоц­кі (1580г.), Міка­лай Зено­віч (1617г.). затым у 1625 год­зе 23 сакавіка пры­вілей на Траб­скае ста­ро­ства атры­маў князь Філон Друц­кі-Сакалін­скі, ажаніў­шы­ся на ўда­ве Міка­лая Зяно­ві­ча Ядві­зе Німі­чан­цы. Гэты князь так­са­ма памёр мала­дым, і ўжо з 1642 года, пас­ля суда з мяс­цо­вай шлях­тай, ста­ро­стам ула­да­ры­ць Ядві­га. У 1650 год­зе сын Філо­на Друц­ка­га – Сакалін­ска­га атрым­лі­вае ад маці пра­ва на ўла­данне Тра­ба­мі. Пас­ля яго смер­ці 22 кра­савіка 1662 года гэта пра­ва пера­ход­зі­ць край­ча­му літоўс­ка­му і ашмянска­му Кшы­што­фу Сапегу.
~ Ядви­га Немир
11.5. Бог­дан Михайлович
~ N Озжинская
хх.5. Сте­фан Михайлович
1626–1629 — запись кн. Сте­фа­ном Друц­ким-Соко­лин­ским денеж­ной сум­мы, вне­сен­ной ему женой Вар­ва­рой Куне­гун­дой, урожд. Слу­жев­ской, и обес­пе­чен­ной на ее име­ни­ях в Полоц­ком воев. пле­мян­ни­ку кн. Яну Друцкому-Соколинскому
1627 — Акты отре­че­ния от денеж­ной сум­мы, обес­пе­чен­ной на им. Ниси­но, Мар­ты­ри­но, Радунь Полоц­ко­го воев., выдан­ные кнг. Друц­кой-Соко­лин­ской, урожд. Ухан­ской, мужу кня­зю Сте­фа­ну Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му. (Име­ют­ся печа­ти). 1627 г
хх.5. Хри­сти­на Михай­лов­на (1615, +1640)
Побач з мяст­эч­кам Даў­гі­на­ва зна­ход­зіў­ся вялікі маён­так, які нале­жаў кня­зям Друц­кім-Сакалін­скім (гэты род паходз-іў з полац­кіх Рурыкавічаў4 у Ашмян­скім паве­це Друц­кія пра­жы­валі з ХV ста­годдзя). Паз­ней яго гас­па­да­ром быў полац­кі ваяво­да Ян Кіш­ка, які атры­маў яго ў якас­ці паса­гу, ўне­се­на­га кня­зёў­най Кры­с­ці­най Друц­кай-Сакалін­с­кай (улас­на таму ваяво­да быў над­зе­ле­ны Даў­гі­наўс­кай царквой). Як падаў Кас­пер Нясец­кі, Кры­с­ці­на была доч­кай Міхаі­ла Друц­ка­га-Сакалін­ска­га. Памер­ла ў 1640 год­зе; у сувязі з яе паха­ро­на­мі была выдад­зе­на ў Віль­ні сама­туж­на жалоб­ная кні­жач­ка “Жалоб­ныя цені на ясных праменнях”.Она умер­ла 1640 г., и погре­бе­ние ее было пово­дом изда­ния пане­ги­ри­ка под загла­ви­ем: «Тени тра­ур­ные после ясных лучей».
У1635 год­зе даў­гі­наўскі маён­так ад Яну­ша Кіш­кі набыў Венья­мін (Юзаф) Руц­кі, уніяц­кі мітра­паліт (1614 – 1637) за 20000 коп літоўскіх гро­шаў, “нпа патр­э­бы Божай Царк­вы і метраполіі”.
1615–1620 гг. — Мате­ри­а­лы об им. Мильчь Ошмян­ско­го пов.: запись об отре­че­нии от аренд­ной пла­ты, выдан­ная Яку­бом Мон­та­ном Яну­шу Киш­ке; сви­де­тель­ство воз­но­го об изби­е­нии и ране­нии миль­чан­ских под­дан­ных дол­ги­нов­ски­ми меща­на­ми; жало­ба Яну­ша Киш­ки и его жены Кри­сти­ны, урожд. Соко­лин­ской, на арен­да­то­ра Загор­ско­го о разо­ре­нии име­ния; акт отда­чи в залог им. Мильчь и Камень Зави­лей­ский Пет­ру Стецкому.
1621–1630 гг. — Мате­ри­а­лы, отно­ся­щи­е­ся к им. Дол­ги­но­во Ошмян­ско­го пов. и к его вла­дель­цам Киш­кам Яну­шу и Кри­стине, урожд. Друц­кой-Соко­лин­ской: запи­си име­ния в залог Пет­ру Пясец­ко­му с одно­вре­мен­ной отда­чей ему в арен­ду Баль­ниц­ко­го стар. Вил­ко­мир­ско­го пов.; жало­ба Пет­ра Стец­ко­го на Киш­ков по пово­ду нару­ше­ния дого­во­ра, по кото­ро­му Киш­ки обя­за­ны были усту­пить име­ние ему.
1622 — Запись в аренд­ное содер­жа­ние им. Дусмя­ны Трок­ско­го воев. Кри­сти­ной Киш­ка, урожд. кнг. Друц­кой-Соко­лин­ской, (от име­ни мужа Яну­ша) Ста­ни­сла­ву Таруше.
1623–1625 гг. — Запи­си об отре­че­нии от дол­го­вой сум­мы, выдан­ные Ост­ро­уха­ми Миха­и­лом и Потен­ци­ей, урожд. Шум­ской, Киш­кам Яну­шу и Кри­стине, урожд. кнг. Друцкой-Соколинской.
1625 — Акты про­да­жи земель фольв. Поль­ско­во, Кориз­но­во и Хори­де­вят­ки им. Даню­ше­во Ошмян­ско­го пов. Пет­ром Стец­ким Киш­кам Яну­шу и Кри­стине, урожд. кнж. Друц­кой-Соко­лин­ской. (Име­ют­ся печати).

~ Януш Киш­ка, наполь­ный гет­ма­на Лит­вы, вое­во­ду полоцкого. 

тре­тья ветвь
7.4. Сте­фан Кароль
Стэфан Караль, у 1630 – 38 гг. зай­маў тую ж паса­ду, што раней яго баць­ка – полац­ка­га пад­ка­мо­рыя. под­ко­мо­рий полоцкий.
8.4. Саму­эль Ста­ни­слав Иванович
Амаль адна­ча­со­ва з фун­да­цы­яй кля­шта­ра бер­нард­зі­нак вілен­скім каноні­кам Вой­це­хам Сяля­вам быў засна­ва­ны ў Мен­ску на Збо­ра­вай вулі­цы кля­штар бене­дык­ты­нак. У 1633 г. ён адку­піў у Саму­э­ля Друц­ка­га-Гор­ска­га і Аляк­сандра Сакалін­ска­га два дамы “з будын­ка­мі, пля­ца­мі, гаро­да­мі і полем” на вулі­цы Збо­ра­вай і пера­да­ваў іх як фун­душ бене­дык­тын­кам [23]. 14 ліпе­ня 1633 г. гэты фун­душ быў пацвер­джа­ны пры­віле­ем кара­ля Улад­зі­сла­вам IV, а потым зацвер­джа­ны вілен­скім біску­пам Абра­га­мам Вой­нам. [Источ­ник: http://​niab​.by/​s​t​a​t​/​d​z​i​a​n​i​s​a​u​_​k​a​s​c​i​o​ly/]
Наци­о­наль­ный исто­ри­че­ский архив Беларуси
Sokoliński (Drucki Sokoliński) Samuel Stanisław, kniaź (zm. 1654), podwojewodzi i kapitan, potem podkomorzy smoleński, poseł na sejmy. Był drugim synem Janusza (zob.) i Aleksandry z kniaziów Łukomskich.
Jak wynika z uzasadnień w przywilejach na urzędy nadawane S‑emu, brał on w młodości udział w kampanii smoleńskiej Zygmunta III i wojnie z Moskwą (1609–18). Dn. 8 VI 1624 był już podwojewodzim smoleńskim, podpisał wówczas jako poseł smoleński uchwały konwokacji wileńskiej. Urząd podwojewodziego objął S. z ramienia królewicza Władysława, będącego od r. 1621 administratorem woj. smoleńskiego. Od r. 1627 był nadto z nominacji woj. smoleńskiego Aleksandra Gosiewskiego kapitanem zamku smoleńskiego, dowodzącym tamtejszą załogą i odpowiadającym za jego stan obronny; stał na czele roty pieszej (60 ludzi) i chorągwi husarii (pełnił tę funkcję jeszcze w r. 1640). Jesienią 1632, w momencie inwazji armii moskiewskiej M. Szeina, był w Smoleńsku. Z powodu nieobecności ówczesnego woj. Aleksandra Gosiewskiego, wysłał 15 X listy na sejm konwokacyjny do prymasa Jana Wężyka, królewicza Władysława i hetmana w. lit. Krzysztofa Radziwiłła, informujące o postępach wojsk moskiewskich. Uskarżał się przy tym na zły stan murów smoleńskiej twierdzy i prosił o wzmocnienie załogi. Wraz z horodniczym smoleńskim Malcherem Gudziejewskim i Jakubem P. Wojewódzkim, porucznikiem roty husarskiej A. Gosiewskiego, dowodził obroną Smoleńska. Pod jego komendą znajdował się oddział pospolitego ruszenia (483 szlachty) oraz ok. 2 500 zaciężnych. Mimo blokady twierdzy utrzymywał S. kontakt z Radziwiłłem i od kwietnia 1633 informował go w szyfrowanych depeszach o trudnej sytuacji oblężonych, brakach w amunicji i kolejnych odpartych szturmach. Dn. 30 VI pisał, że nie wie, czy utrzyma dłużej zamek głównie z powodu buntów wśród «pospólstwa» (mieszczan), «których siła z murów do nieprzyjaciela spuszczać się poczęła i już wszystkę nagość Smoleńska odkryli». Po przybyciu we wrześniu t.r. pod Smoleńsk Władysława IV nadal odgrywał S. w twierdzy ważną rolę, m. in. brał udział w ataku na umocnienie J. Mattisona, nacierając na nie z twierdzy, 22 IX odparł uderzenie wojsk moskiewskich, ogniem z zamku wspierał atak na pozycje S.W. Prozorowskiego i wysłał oddział swych ludzi celem zajęcia obozu moskiewskiego. Po wprowadzeniu załogi królewskiej do twierdzy nadal skarżył się na braki w amunicji i zły stan obwarowań. Dn. 8 X 1633 otrzymał ze skarbu zwrot ponad 28 tys. złp., wyłożonych na utrzymanie wojska podczas oblężenia. Po odblokowaniu Smoleńska na krótko opuścił twierdzę, a na jego miejsce wyznaczono 2 XII Andrzeja Mańkowskiego. Dn. 20 II 1634 na sejmiku w Głoskowie obrano go podkomorzym smoleńskim. Dn. 6 VIII t.r. Władysław IV wyznaczył go do komisji dla rozsądzenia sporu między rotmistrzem Hrehorym Mińskim a chorążym trockim Aleksandrem Ogińskim o Zarubienki leżące w woj. smoleńskim we włości kaszpolskiej. Po powrocie do Smoleńska, występując w imieniu «rycerstwa murowego», upomniał się S. o należny żołd, «ćwierci darowne» i nagrody za wytrzymanie oblężenia. W liście do Radziwiłła z 19 IX 1634 pisał, iż obrońcy zamku winni być wynagrodzeni tak samo jak «wojsko polowe». Dn. 20 XI dostał nominację królewską na podkomorstwo smoleńskie, będąc już wówczas dworzaninem królewskim.
W r. 1637 posłował S. na sejm z woj. smoleńskiego. Wówczas to wraz ze star. liwskim Janem Oborskim, mianowano go posłem Rzpltej do Moskwy. Udać się tam mieli w odpowiedzi na poselstwo S. Szachowskiego, a także w celu zaproszenia cara Michała na ślub Władysława IV z Cecylią Renatą. W Moskwie posłowie stanęli dopiero 26 VIII. Na pierwszej audiencji u cara (30 VIII), przekazali zaproszenie na królewskie wesele i wręczyli upominki. S. ofiarował dwie róże rubinowe i zegarek, a jego syn Kazimierz, który był członkiem orszaku, szkatułę i «decymę» bursztynową. Po następnej audiencji (2 IX), przystąpiono do rozmów z delegacją moskiewską pod kierunkiem F. Szeremietiewa; poruszano m. in. sprawę wydania jeńców, stosunków handlowych oraz tytułu carskiego, pomijanego przez dyplomację Rzpltej. Dopiero 13 IX posłowie otrzymali odpowiedź i list cara do Władysława IV, 15 X wręczono im carskie podarki wraz ze zwrotem części tych, które przekazali Michałowi. Misja była jednak nieudana; nie otrzymali zgody na handel z kupcami moskiewskimi, a wobec spóźnionego terminu car odmówił wysłania delegatów na uroczystości weselne (przewidziane na 6 IX), obiecując wysłać ich później. Dn. 16 IX odesłano część jeńców, a 20 IX posłowie opuścili Moskwę i w początku października przybyli do Smoleńska. Był S. jednym z komisarzy Rzpltej, którzy 29 X t.r. pod Polanówką wymienili z komisarzami moskiewskimi akta dotyczące nowego poprowadzenia granicy na odcinku smoleńskim.
Na sejmie w r. 1638 reprezentował S. ponownie woj. smoleńskie, został też wyznaczony na jednego z komisarzy do rozgraniczenia województw smoleńskiego i czernihowskiego. Posłował następnie z woj. smoleńskiego na sejmy w l. 1640 i 1641. Na drugim z nich protestował przeciwko obiorowi kalwinisty Jana Papłońskiego na sędziego grodzkiego smoleńskiego. Na tajnej radzie senatu 4 II 1644, na której omawiano m.in. kwestię poprawy stosunków z Moskwą, skomplikowanych dodatkowo przez schronienie się w Rzpltej samozwańca Jana Faustyna Łuby i kontrowersje przy wytyczaniu nowej granicy polsko-rosyjskiej, mianowano S‑ego, obok kaszt. bracławskiego Gabriela Stempkowskiego, posłem do Moskwy. Udać się tam mieli w odpowiedzi na przybyłe do Wilna poselstwo moskiewskie. Sprawa regulacji granicy stawiała zwłaszcza S‑ego w trudnej sytuacji, ponieważ wiązała się z kwestią wydania Moskwie Trubczewska, przeciw czemu protestował jego krewny, marszałek orszański Jan Sokoliński (zob.). Stąd też zapewne dyplomatyczna choroba S‑ego, którą umotywował przerwę w podróży i na jakiś czas zatrzymał się w Smoleńsku. Dołączył jednak w Moskwie do Stempkowskiego. Rokowania utrudnione zostały tym razem sprawą Łuby, którego wprawdzie zaprezentowano stronie moskiewskiej, ale zaraz po tym wywieziono go za granicę. W r. 1646 był S. deputatem smoleńskim do Tryb. Głównego.
Podczas bezkrólewia po śmierci Władysława IV, w obawie przez atakiem moskiewskim, pozostał S. w Smoleńsku. Dn. 28 VII 1648 sporządził rejestr popisu szlachty swego województwa, brał też udział w sejmiku smoleńskim 27–8 VIII, na którym radzono nad zagrożeniem ze strony powstania kozackiego. Posłował dopiero na sejm koronacyjny Jana Kazimierza w styczniu 1649 i został wyznaczony jednym z deputatów przy hetmanach oraz komisarzem przy woj. smoleńskim Jerzym Karolu Hlebowiczu do lustracji twierdzy smoleńskiej. Jednocześnie wyznaczono go do Tryb. Skarbowego w Wilnie. W r. 1650 był poborcą woj. smoleńskiego, a swoje spóźnione przybycie do Wilna i nieobecność na Tryb. Skarbowym (18 V) tłumaczył chorobą.
S. był właścicielem wielu drobnych wsi i sieliszcz w woj. smoleńskim (w r. 1650 posiadał tam 88 dymów osiadłych, 9 słobodczyków oraz 1 młyn) i połockim (m.in.: Horodeń, Wieręciej i majętność Kamień Ostrowno, którą sprzedał w r. 1630 krewnemu, wówczas pisarzowi lit. Janowi Sokolińskiemu ). Najwięcej nadań królewskich uzyskał na Smoleńszczyźnie. Już 6 V 1626 otrzymał tam przywilej na pewne dobra, w l. 1633–4 dostał m.in. 160 włók na uroczyszczach Mostach i Borsukach we włości małachowskiej oraz dobra po Filipie Bucholcie (Bucholcu), które w r. 1640 zamieniono na wsie: Borsuki, Mosty i Chałustowo z przyległymi gruntami. We włości małachowskiej trzymał nadto prawem lennym Baczmanów i Masłów, 27 II 1644 dostał przywilej na dobra Dziendzino z folwarkami (na trakcie dorohobuskim), 7 III t.r. król zezwolił mu scedować część wcześniejszych nadań, 29 XII 1649 otrzymał prawo do dochodzenia dóbr Paszkowa i Tycipina. W Smoleńsku korzystał S. z placu, który po r. 1648 scedował za zgodą króla referendarzowi lit. Cyprianowi P. Brzostowskiemu. Dn. 13 I 1650 wraz z żoną skazany został na banicję za odmowę oddania długu (12 390 złp.) star. mścisławskiemu Krzysztofowi Ciechanowieckiemu, zapisanego na jego włości w Mosłach (Masłowie?); wyroku nie wykonano z powodu uczestnictwa S‑ego w Tryb. Skarbowym.
S. cieszył się uznaniem szlachty smoleńskiej. Na sejmiku woj. smoleńskiego 31 XII 1653 zalecono posłom upomnieć się u króla o nagrodzenie jego zasług wojennych. W r. 1654, w chwili wybuchu wojny z Moskwą, był wraz z rodziną w Smoleńsku. Został wówczas powołany w skład komisji przy woj. smoleńskim Filipie Obuchowiczu do kierowania obroną twierdzy. Dn. 9 VI 1654 dokonał spisu ziemian smoleńskich, którzy stawili się z pocztami do obrony twierdzy. Jego podpis widnieje pod oświadczeniem, obrońców zmuszonych do kapitulacji 25 IX t.r. Zmarł w pocz. października 1654 w Smoleńsku.
S. był żonaty z Jadwiga Rajecką. Z małżeństwa tego pozostawił dwóch synów, którzy uczestniczyli z nim w obronie Smoleńska w r. 1654: Kazimierza Samuela i Wincentego Stanisława (zm. po r. 1677), sędziego ziemskiego witebskiego.
Syn Kazimierz Samuel, który towarzyszył ojcu w poselstwie do Moskwy w r. 1637, był w r. 1648 rotmistrzem chorągwi powiatowej smoleńskiej, następnie został pisarzem grodzkim smoleńskim. Po śmierci ojca należał do przeciwników dalszej obrony zamku, otworzył bramy Smoleńska, zmuszając F. Obuchowicza do kapitulacji, po czym złożył przysięgę carowi Aleksemu i przeszedł na prawosławie. Dał on początek rosyjskiej linii rodu Druckich Sokolińskich.князь, польск. вель­мо­жа, под­во­е­во­да и под­кор­мий Смо­лен­ский, млад­ший из 2 сыно­вей кн. Я. Б. Друц­ко­го­Со­ко­лин­ско­го. Упом. в «Чуде­сах чен­сто­хов­ской ико­ны» (1627). фак­ти­че­ский руко­во­ди­тель обо­ро­ны Смо­лен­ска во вре­мя его оса­ды рус­ски­ми вой­ска­ми в 1632—1634 гг.
Вис­но­вок про пози­тивне вирі­шен­ня питан­ня дають під­ста­ви зро­би­ти посольсь­кі про­мо­ви литовсь­ко- польсь­ких королівсь­ких послан­ців Яна Оборсь­ко­го і кня­зя Самій­ла Дру­ць­ко­го-Соко­линсь­ко­го, виго­ло­шені перед царем Михай­лом Федо­ро­ви­чем на почат­ку 1637 р.
В 1638 назна­чен комис­са­ром для раз­ме­же­ва­ния Смо­лен­ско­го и Чер­ни­гов­ско­го вое­водств. Круп­ный зем­ле­вла­де­лец Смо­лен­ско­го вое­вод­ства Оста­вил 2 сыно­вей: Кази­ме­жа-Саму­э­ля (†1669) и Винцентия-Станислава.
Саму­эль Станіслаў, народ­жа­ны ў 1570‑я гг., вало­даў шэра­гам маёнт­каў у далу­ча­ным да ВКЛ у 1612 г. Сма­лен­скім ваявод­стве. У 1634 г. ён быў сма­лен­скім пад­ва­явод­зім, з 1637 – сма­лен­скім пад­ка­мо­рым. Калі ў 1654 г. рус­кае вой­ска зноў заня­ло Сма­лен­шчы­ну, сам Стэфан Караль і яго малод­шы сын Він­ц­энт з’ехалі на захад, а стар­шы сын, Казі­мір Саму­эль, пры­няў расій­с­кае пад­дан­ства і ахры­с­ціў­ся ў пра­васлаўе пад імем Пят­ра Самой­лаві­ча. Яго нашчад­кі ў далей­шым утва­ры­лі яшчэ адну рус­кую галі­ну роду Друц­кіх-Сакалін­скіх. Саму­эль Станіслаў памёр каля 1660 г.
ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ САМУ­ИЛ-СТА­НИ­СЛАВ (в кре­ще­нии АФА­НА­СИЙ). Пред­ста­ви­тель ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654, будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­мии род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Один из детей Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С.Разина и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Его сын — князь АНДРЕЙ ЯКО­ВЛЕ­ВИЧ ДРУЦКОЙ-СОКОЛИНСКИЙ
В цар­ской «l)aMOTe от 4ro октяб­ря пере­чис­ля­ют­ся Смо­ляне, остав­шие( н на Мос­ков­ской служ­бе: под­ко­мо­рий Смо­лен­ский, князь(«амуил ДруцкойСоколинский232, коро­лев­ский секретарь
III Кре­ме­нев­ский; rород­ской судья fоли­монт; будов­ни­чийН куб Ульнер233; рот­мист­ры Дени­со­вич, Стан­ке­вич, Бака,Воронец, и иные шлях­та знат­ные и рядо­вые мноrие люди; даIla наше ж Цар­ское Вели­че­ство имя оста­лись во Смо­лен­скуIICMUbl, началь­ные мноrие люди и rай­ду­ки, и вся­кие служи
1/I>le люди мало не все; так­же и пуш­ка­ри, и Смо­лен­ские каза­КИ, и мещане все оста­ли­ся в
~ Кри­сти­на Раецкая
хх.4. Райна
~ N Раецкий
9.6. Михал
хх.6. Элеонора
~ Нико­лай Хле­виц­кий, каш­те­лян малогосский

25 коле­но

пер­вая ветвь
10.6. Ежи (Юрий)
Дру­гі сын, Юрый (Ежы), з 1635 г. зай­маў так­са­ма не вель­мі знач­ную паса­ду аршан­ска­га пад­ча­ша­га. Памёр ён, зда­ец­ца, яшчэ пры жыц­ці бацькі.
под­ча­ший оршан­ский в 1635 г.
11.6. Станислав
12.6. Гиеро­ним Оль­брахт ?-1638
Яшчэ пры яго жыц­ці, у тым жа 1646 г., яго стар­шы сын Еранім Аль­бр­эхт, стаў аршан­скім зем­скім піса­рам, але выш­эй гэтай дру­га­рад­най паса­ды так і не ўзняў­ся да сва­ёй смер­ці ў 1658 г. писарь зем­ский оршан­ский. Геранім Друц­кі-Сакалін­скі ўзвёў мура­ва­ны двух­ве­жа­вы кас­цёл даміні­кан­цаў свя­то­га Язэпа Абручніка.Касцёл св.Іосіфа
Кля­штар даміні­кан­цаў засна­ва­ны ў 1650 г. павод­ле фун­да­цыі кня­зя Герані­ма Аль­бр­эхта Друцкага-Сакалінскага.
1654 июня 9 — Иеро­ним Друц­кой­Со­ко­лин­ский, писарь зем­ский смо­лен­ский за сво­им отсут­стви­ем поста­вил Алек­сандра Kова­лев­ско­го с куп­лен­ноrо име­ния Пусты ‑1.[Список оса­жден­ных в Смоленске].

Кля­штар даміні­кан­цаў у Оршы засна­ва­ны ў 1649 г старастам
луча­ноўскім кня­зем Герані­мам Аль­брых­там Друц­кім-Сакалін­скім з жонкай
 

хх.6. Эльж­бе­та /​Гальшка/​

Княж­на Тру­бец­кая Галеш­ка, з дому Друц­ка-Сакалін­скіх, уда­ва пас­ля кня­зя Пят­ра, паўтор­на мела шлюб з Кшы­шта­фам Валадл­ко­ві­чам, піса­рам мін­ска­га ваявод­ства, ула­да­ра Тру­бец­ка, самай усход­няй акраі­ны Рэчы Пас­палітай. У 1645 г. кароль Уладыс­лаў IV пера­даў Тру­бецк Мас­кве — па пры­чыне спрас­та­ван­ня грані­цы. Кня­гі­ня Тру­бец­кая з сынам Ежы Тру­бец­кім па гэтай пры­чыне паз­бавіла­ся сваіх уладанняў.
http://​ivyenews​.by/​n​o​v​o​s​t​i​/​k​u​l​t​u​r​a​/​i​t​e​m​/​1​8​1​3​-​u​m​y​a​s​t​o​-​s​k​i​y​a​-​i​-​i​k​h​-​z​y​a​m​e​l​n​y​y​a​-​l​a​d​a​n​n​i​.​h​tml

~ 1) кн. Петр Юрье­вич Трубецкой

~ 2) Кшы­штаф Валадковіч 

хх.6. дочь

~ N Хамшей 

хх.6. Бар­ба­ра Янов­на Друцкая-Соколинская

дочь кня­зя Яна Юрье­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, мар­шал­ка оршанского

~ 1) кн. Юрий Кон­стан­ти­но­вич Голов­чин­ский (?-1648/9)

~ 2) Ян Курч, хору­жий лидский) 

13.9. Ян Казимир
Стар­шы сын Ян Казі­мір, народ­жа­ны каля 1600 г., быў католі­кам і зай­маў духоў­ныя паса­ды спяр­ша сма­лен­ска­га, а потым вілен­ска­га каноніка. кано­ник Вилен­ско­го като­ли­че­ско­го епи­скоп­ства, депу­тат сей­ма 1647 г.
14.9. (Митрофан)?-1690
 (хресне ім’я Мико­лай, пол. Metrofan Mikołaj Sokoliński-Drucki; 1616, Вели­ке князів­ство Литовсь­ке ― 1690) ― васи­лія­нин, титу­ляр­ний архіє­пис­коп Смо­ленсь­кої архіє­парії Русь­кої Уній­ної Церк­ви, архи­манд­рит Бра­славсь­кий, Онуфрейсь­кий, Грод­ненсь­кий і Мсти­славсь­кий (Пустинський).Був сином поло­ць­ко­го підвоє­во­ди Яро­сла­ва Соко­линсь­ко­го-Дру­ць­ко­го і Мар’я­ни Обринсь­кої, яка похо­ди­ла з роди­ни каль­віністів. Один із братів Соко­линсь­ко­го Ян, був смо­ленсь­ким каноніком, а піз­ні­ше віленсь­ким, а сест­ра Геле­на, в мона­ше­стві Євфро­синія — ігу­ме­нею поло­ць­ких васи­лія­нок. Соко­ловсь­кий мав родин­ні зв’яз­ки з Колен­да­ми і Селя­ва­ми, з яких похо­ди­ли Київсь­кі уній­ні митрополити[1]. Піс­ля всту­пу до Васи­ліянсь­ко­го Чину і скла­ден­ня віч­них обітів, Соко­линсь­кий був висла­ний на нав­чан­ня до Єзуїтсь­кої коле­гії в Бра­ун­с­бер­гу (студі­ю­вав гра­ма­ти­ку в 1635―1636 роках)[2]. 30 серп­ня 1647 став Бра­славсь­ким архимандритом.
Під час мос­ковсь­ко­го вторг­нен­ня у Вели­ке князів­ство Литовсь­ке в 1654 році, Соко­линсь­кий потра­пив у полон, про­те вда­ло­ся йому звід­ти втек­ти. Його брат Юрій, схопле­ний у Смо­ленсь­ку, прий­няв мос­ковсь­ке під­дан­ство і перей­шов на пра­во­слав’я, змі­нив­ши ім’я на Ата­на­сій. Піз­ні­ше холмсь­кий єпис­коп Яків Суша оскар­жу­вав Соко­линсь­ко­го, що той теж ніби-то прий­няв пра­во­слав’я. Боро­нив його того­ча­с­ний поло­ць­кий архіє­пис­коп Кипріян Жоховсь­кий, але оста­точ­но його вір­ність Унії під­твер­див апо­стольсь­кий нун­цій Андже­ло Марія Рануц­ці. По пово­ро­ті з мос­ковсь­кої неволі Соко­линсь­кий пере­бу­вав дея­кий час при дворі мит­ро­по­ли­та Гавриї­ла Колен­ди. За спри­ян­ня Колен­ди отри­мав він у 1671 році номі­на­цію на смо­ленсь­ку уній­ну архієпархію[3].
Обряд єпископсь­кої хіро­тонії мав від­бу­ти­ся в Ново­груд­ку в мит­ро­по­ли­чій рези­ден­ції 16 трав­ня 1671. Голов­но­му свя­ти­те­леві Колен­ді, мали спів­слу­жи­ти двоє єпис­ко­пів: пінсь­кий Мар­кіян Біло­зор і воло­ди­мирсь­кий Вене­дикт Глинсь­кий. Обоє, одна­че, зно­ву заки­да­ли Соко­линсь­ко­му, що будучи в мос­ковсь­ко­му полоні, він перей­шов на пра­во­слав’я. За роз­по­ряд­жен­ням мит­ро­по­ли­та спів­свя­ти­телі (Біло­зор і Глинсь­кий), як це піз­ні­ше опи­са­ли, отри­ма­ли «замість пас­то­ралів міт­ли для чищен­ня печей», і коли під час Літур­гії під­нес­ли питан­ня від­хо­ду Соко­линсь­ко­го від Унії, роз­гні­ва­ний Колен­да пере­рвав бого­слу­жін­ня і вигнав їх з церк­ви «образ­ли­ви­ми і згір­шу­ю­чи­ми сло­ва­ми». Іншу вер­сію пред­ста­вив мит­ро­по­лит, згід­но з якою оби­д­ва єпис­ко­пи обра­зи­ли­ся, коли в часі цере­монії їх поса­ди­ли піс­ля єпис­ко­па-суф­ра­га­на Кипрія­на Жоховсь­ко­го. Наступ­но­го дня єпис­ко­пи від­мо­ви­ли­ся від участі в свя­чен­нях, у від­по­відь на що, Соко­линсь­кий вніс про­ти них позов до гродсь­ко­го суду, а мит­ро­по­лит їх екско­муніку­вав і оста­точ­но уді­лив Соко­линсь­ко­му та Іва­но­ві Малаховському[4] єпископсь­ких свя­чень у спів­слу­жін­ні двох інших єпис­ко­пів у Віль­но 21 черв­ня того ж року[3].
Оскіль­ки піс­ля Андрусівсь­ко­го пере­ми­р’я (1667) май­же вся смо­ленсь­ка архіє­пар­хія діста­ла­ся Москві, а її єпар­хи, поз­бав­лені архіє­пископсь­ких дібр, отри­ма­ли для забез­пе­чен­ня різ­ні архи­манд­рії. Соко­линсь­кий 1671 року отри­мав Онуфрейсь­ку архи­манд­рію, а в 1675 ― Грод­ненсь­ку, а перед 1684 також Пустинсь­ку (Мсти­славсь­ке воє­вод­ство). Архи­манд­рію в Грод­но він від­дав у орен­ду роди­чеві Флоріа­но­ві Соко­линсь­ко­му. Погане управ­лін­ня і судо­ві про­це­си дуже зни­щи­ли її майно[3].
В 1679 році під­т­ри­му­вав рефор­му васи­ліян і їхні нові чер­нечі кон­сти­ту­ції. В 1683 вже був на сто­роні мит­ро­по­ли­та Жоховсь­ко­го в справі його при­тен­зій про зверх­ність над Васи­ліянсь­ким Чином. В листі до папи Іно­кен­тія ХІ від 12 серп­ня 1679 року вис­ло­вив надію на цер­ков­ну унію з мос­ковсь­ким пра­во­слав’ям. В січ­ні 1680 при­був до Люб­лі­на на уній­но-пра­во­слав­ний коло­квіум, нара­ди яко­го так і не від­бу­ли­ся й були пере­не­сені на інший тер­мін. В 1686 році брав участь у васи­ліянсь­кій капітулі в Новогрудку[3].
Точ­на дата смер­ті Мит­ро­фа­на Соко­линсь­ко­го-Дру­ць­ко­го ― неві­до­ма, а загаль­но­прий­ня­та дата ― 1690 рік. Похо­ва­ний у пара­фіяль­ній церкві в Камені[3].Брат апош­ня­га Міка­лай Мітра­фан, народ­жа­ны ў 1610‑я ці 1620‑я гг., быў архі­манд­ры­там базы­льян­ска­га кля­шта­ра ў Бра­сла­ве, а з 1671 г. – сма­лен­скім уніяц­кім арцы­біску­пам. Памёр ён у 1690 г. монах уни­ат­ско­го орде­на бази­ли­ан, архи­манд­рит бра­слав­ский с 1647 г. В 1671 г. назна­чен уни­ат­ским архи­епи­ско­пом смоленским.
15.9. Юрий Яро­сла­вич [Ежи, Афа­на­сий Ярославович]
зем­ле­вла­де­лец Смо­лен­ско­го вое­вод­ства, в 1654 г. обо­ро­нял Смо­ленск от рус­ский войск, затем вме­сте с боль­шин­ством шлях­ты, сдав кре­пость царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, посту­пил на рус­скую служ­бу и при­нял пра­во­сла­вие с име­нем Афа­на­сия Яро­сла­ви­ча. От него про­ис­хо­дит стар­шая линия кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских в Рос­сии, слу­жив­ших в XVII—XVIII вв. пре­иму­ще­ствен­но в пол­ку смо­лен­ской шлях­ты (сохра­няв­шим­ся до 1765 г. опол­че­ния зем­ле­вла­дель­цев быв­ше­го Смо­лен­ско­го вое­вод­ства, соста­вив­ших и на рус­ской служ­бе соб­ствен­ную кор­по­ра­тив­ную организацию).
1664г. Мая 2. 85.Декрет, при­суж­да­ю­щий Гри­зель­ду Друц­кую-Соко­лин­скую к упла­те Бра­слав­ско­му архи­манд­ри­ту Нико­лаю Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му дол­гу и пени 8005 золо­тых польских
~ Анна Гаде­то­вич (ЭЙДЗЯ­ТО­ВИЧ)

16.9. Яро­слав Ярославич
 

(1655) в 1655 шлях­тич-Полоц­к‑у. 4С:Яросл.Яросл.Тим-ча
1655 — Кре­сто­при­вод­ная кни­га шлях­ты Вел. кня­же­ства Литовского...Друтцкой Соко­лин­ской Яро­слав Яро­сла­вов сын, князь [Друц­кой]....
~ Алек­сандра Селява
хх.6. Елена,
мона­хи­ня в Полоцке
хх.6. Анна
~ Иван-Гек­тор Под­бе­рез­ский, под­ко­мо­рий оршан­ский (1648).
хх.6. дочь
~ N Лом­ский, скарб­ник оршанский.
вто­рая ветвь
12.7. Кази­меж Леон (?-1657)
~ N Кердей
13.7. Габриэль
14.7. Хри­сто­фор- Януш Христофорович
~ N Стеткевич
хх.7. Миха­ил Хри­сто­фо­ро­вич кн. (1655)
 в 1655 шлях­тич-Виль­но‑у.
хх.7. Кристина
хх.7. Марианна
~ N Дольский
х.7. Констанция,
монахиня
15.10. Ян Анто­ний Фило­но­вич (?-1662)
Ян Антоні (сын Філо­на) заняў у 1655 г. паса­ду мсціслаўска­га каш­та­ля­на, якая была ў той час намі­наль­най, бо ўвесь Мсціслаўскі павет быў ужо заня­ты рус­кі­мі. Памёр ён на гэтай жа пасад­зе ў 1662 г., маю­чы каля 45 – 50 гадоў.
Каш­те­лян мстиславский.
~ Тере­за, дочь Нико­лая Сапеги
тре­тья ветвь
10а.8. Флориан
остал­ся в Литве
~ Катерина
10.8. Кази­меж Саму­эль Самой­ло­вич {Петр Семе­но­вич} (1644,–1669)
 в пра­во­сла­вии Петр Самой­ло­вич (ум. 1669), коро­лев­ский дво­ря­нин (при­двор­ный) в 1649 г., Настроі аба­рон­цаў пагор­шы­лі­ся пас­ля 26 жніў­ня, калі адбы­ў­ся галоў­ны штурм мас­коўскіх вой­скаў. Праў­да, пас­ля біт­вы, якая пра­ця­г­ва­ла­ся некаль­кі гад­зін, уда­ло­ся іх адцяс­ні­ць, але ліцві­ны панеслі істот­ныя стра­ты, якія мараль­на ix падарвалі. Яшчэ боль­шым шокам ста­ла наві­на аб раз­гро­ме 24 жніў­ня пад Шапя­леві­ча­мі арміі Яну­ша Рад­зіві­ла, што паз­баві­ла аба­рон­цаў над­зеі на дапа­мо­гу. Пры пасіў­най пазі­цыі Абу­хо­ві­ча, у яко­га віда­воч­ным было нер­во­вае рас­строй­ства, акты­ві­за­валі­ся прых­іль­нікі зда­чы Сма­лен­ска. Аднак трэ­ба пад­кр­эс­лі­ць, што ў цяж­кі момант за пра­ця­г­ванне бара­ць­бы выка­за­лі­ся перш за ўсё мяш­чане. Акры­та баю­чы­ся вяр­тан­ня пад цар­скі скі­петр, яны заяў­ля­лі, што „калі [існуе] патр­э­ба ў пяхо­це, роз­ным сукне, якое сха­ва­на, няхай бяру­ць. Калі пра­дук­ты хар­ча­ван­ня, то кож­ны з нас бярэ да сябе: адна­го, двух, ці нават трох, у каго якія ёсць маг­чы­мас­ці, і лёз­ных люд­зей пры­да­валі чала­век сто”. Зусім іншую пазі­цыю выяў­ля­ла, аднак, боль­шас­ць шлях­ты, якая коштам заха­ван­ня пры­віле­яў і маё­мас­ці гато­ва была прызна­ць пера­ход Сма­лен­ска пад ула­ду Рама­на­вых. Акра­мя грод­ска­га суддзі Аль­брых­та Галі­мон­та важ­ную ролю ў гэтай групе адыг­ры­ваў сма­лен­скі грод­скі пісар Казі­мір Саму­эль Друц­кі-Сакалін­скі — сын кіраўніка гераіч­най аба­ро­ны 1632–1633 г. Саму­э­ля Стані­сла­ва (ён, дар­эчы, зна­ход­зіў­ся ў горад­зе і памёр у апош­нія дні абло­гі). Яго павод­зі­ны могу­ць быць сім­валіч­ным пад­су­ма­ван­нем пазі­цыі пака­лен­ня нашчад­каў тых жаў­не­раў, якія часта былі вай­с­ко­вы­мі асад­ні­ка­мі і пад час папяр­эд­няй вай­ны з Мас­квой з захап­лен­нем аба­ра­ня­лі зям­лю, якая пас­ля Дэвулін­ска­га перамір’я ста­ла для іх новай айчы­най. Сыны ж іхныя адкры­та пра­явілі здрад­ніц­кую пазі­цыю, перай­шоў­шы ў апош­нія дні верас­ня на бок цара і пера­цяг­нуў­шы за сабой боль­шую част­ку гар­ні­зо­на. У такой сіту­а­цыі Абу­хо­ві­чу нічо­га не заста­ва­ла­ся, як 29 верас­ня пад­пі­са­ць капіту­ля­цыю. Боль­шас­ць насель­ніцтва, якое зна­ход­зіла­ся ў Сма­лен­ску, як і жаў­не­раў, выра­шы­ла застац­ца ў горад­зе і ў наступ­ныя дні пры­ня­ла пры­ся­гу на вер­на­сць Аляк­сею Міхайлавічу[22].писарь грод­ский смо­лен­ский в 1654 г., участ­ник обо­ро­ны Смо­лен­ска от рус­ских войск в 1654 г. В пере­го­во­рах о капи­ту­ля­ции горо­да сыг­рал вид­ную роль и не толь­ко сохра­нил отцов­ские име­ния, но и полу­чил новые пожа­ло­ва­ния в Мсти­слав­ском (1657) и Доро­го­буж­ском (1661) уез­дах. 1658 сен­тябрь — одер­жал побе­ду над запо­рож­ца­ми. От него идет млад­шая линия рода кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских в России.
~ Ека­те­ри­на Кривц

11.8. Вин­цен­тий Ста­ни­слав ?-после 1676.

Остал­ся в Вели­ком кня­же­стве Литов­ском. В 1672 г. избран кан­ди­да­том в судьи зем­ские витеб­ские одно­вре­мен­но с кня­зем Луком­ским и был утвер­жден коро­лем в этой долж­но­сти, несмот­ря на про­те­сты сво­е­го кон­ку­рен­та. Вско­ре были назна­че­ны новые выбо­ры и князь Вин­цен­тий лишил­ся сво­ей долж­но­сти. 1671 г. Окт. 8 сост. рѣшеніе Полоц­ка­го зем­ска­го суда, по дѣлу Смо­лен­ска­го под­ко­морія кня­зя Викен­тія Друц­ка­го-Соко­лин­ска­го съ ксен­дзомъ кан­то­ромъ, пра­ла­томъ Вилен­скимъ, пле­ба­номъ Свир­скимъ, корол. сек­ре­та­ремъ Кази­міромъ Книр­скимъ, Полоц­кимъ зем. судьею Ива­номъ Под­би­пен­тою и его женою Кате­ри­ною ур. Ста­бров­скою, объ имѣнiи Горо­де­ць-Вере­теи, леж. въ Полоц­комъ воев. Дѣло это отло­жене судомъ на слѣ­ду­ю­щiй судеб­ный срокъ.

/8. ...... САМУ­И­ЛОВ­НА ДРУЦКАЯ-СОКОЛИНСКАЯ

Из одно­го след­ствен­но­го дела 1678 г. ста­но­вит­ся извест­но, что Саму­ил Шей­су­пов женат на
доче­ри шлях­ти­ча Соко­лин­ско­го (смо­лен­ский под­ко­мо­рий князь Саму­ил-Ста­ни­слав Друцкий-
Соко­лин­ский), а род­ная ее сест­ра, Еле­на, была за род­ным бра­том Яна Пасе­ка, смо­лен­ским шлях­ти­чем Дани­лом (Пётр-Кази­мир) 23

В фев­ра­ле 1826 г. князь выдал замуж за чинов­ни­ка г. Крас­но­го свою «вос­пи­тан­ни­цу» Фео­до­сию Васи­лье­ву (воз­мож­но, вне­брач­ную дочь от кого-то из кре­стья­нок или дво­ро­вых)24

В 1836 г. Е.В. скон­чал­ся в воз­расте 66 лет, и сель­цо Горо­док с близ­ле­жа­щи­ми вла­де­ни­я­ми уна­сле­до­ва­ла дочь Алек­сандра с мужем.

∞, 1‑я, МАРИЯ ПЕТ­РОВ­НА ...... (*1778, †1804, с.Погост, Краснин.у.), скон­ча­лась в воз­расте 26 лет 25
30.23. Иван Викентьевич
Кол­леж­ский ассе­сор, смо­лен­ский совест­ный судья (1808–1811)
хх.23. Алек­сандра Викентьевна
~ Яков Ива­но­вич Дудин­ский (8.10.1774 — ). Пра­пор­щик, поме­щик села Веж­ни­ков Яро­слав­ско­го у..
31.24. Яков Михай­ло­вич (1733-до 1789)
Моло­ди­ло­во Впер­вые дерев­ня Моло­ди­ло­во упо­ми­на­ет­ся в пис­цо­вой кни­ге Доро­го­буж­ско­го уез­да 1586/1587 года. Она вхо­ди­ла в обшир­ную вот­чи­ну Свя­то-Тро­иц­ко­го Бол­ди­на мона­сты­ря, осно­ван­но­го в 1530 году пре­по­доб­ным Гера­си­мом. Рядом с дерев­ней было Моло­ди­лов­ское озе­ро, кото­рое так­же при­над­ле­жа­ло мона­сты­рю. Дерев­ня Моло­ди­ло­во рас­по­ла­га­лась на бере­гу Дне­пра, выше по тече­нию места впа­де­ния пол­но­вод­ной реки Ось­мы в Днепр. Такое место­по­ло­же­ние опре­де­ли­ло то, что у Моло­ди­ло­во была запас­ная пере­пра­ва через Днепр. В пери­од весен­не­го поло­во­дья пой­ма Дне­пра в месте впа­де­ния Ось­мы раз­ли­ва­ет­ся на несколь­ко кило­мет­ров, что дела­ло уча­сток Ста­рой Смо­лен­ской доро­ги от села Бла­го­ве­щен­ско­го к Доро­го­бу­жу непро­ез­жим. Пут­ни­ки вынуж­де­ны были заби­рать выше и пере­прав­лять­ся через Днепр в рай­оне Моло­ди­ло­ва. В пер­вой поло­вине XX века здесь дей­ство­ва­ла паром­ная пере­пра­ва. В ста­ри­ну через Моло­ди­ло­во шел Ржев­ский боль­шак, соеди­няв­ший напря­мую Доро­го­буж и Ржев. Рас­по­ло­же­ние на таком ожив­лен­ном месте и опре­де­ли­ло то, что Моло­ди­ло­во все­гда было зна­чи­тель­ным насе­лен­ным пунк­том. В 1760‑е годы Моло­ди­ло­во вме­сте с сель­цом Слав­ко­во при­над­ле­жа­ло жене и детям пору­чи­ка кня­зя Яко­ва Михай­ло­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. В поме­стье было 63 души муж­ско­го пола. По Гене­раль­но­му меже­ва­нию 1776–1779 годов за кня­ги­ней Надеж­дой Друц­кой-Соко­лин­ской зна­чи­лось сель­цо Слав­ко­во с дерев­ней Моло­ди­ло­вой. В поме­стье было 113 душ муж­ско­го пола.
~ 1) Надеж­да Михай­лов­на Ушакова
32.24. Алек­сандр Михай­ло­вич 1734-до 1791
рот­мистр, поме­щик Кур­ской губернии.
~ Анна Афанасьевна

кн. Анна
Михайловна
 
* 1730‑е
 

~ 4.09.1755
Иван Яко­вле­вич Реад * 1730‑е † сер. 1760‑х

33.24. Дани­ил Михай­ло­вич 1735-после 1755
34.24. Антон Михай­ло­вич 1743-после 1795
под­по­ру­чик, крас­нин­ский уезд­ный судья (1782 – 1783 годы). Анто­ну Михай­ло­ви­чу при­над­ле­жа­ло родо­вое име­ние Друц­ких – Соко­лин­ских – село Михель­поль («Соко­лин­ская тож», Михай­лов­ское)* и 4 396 деся­тин зем­ли в Тим­ском уез­де Кур­ской губер­нии. Он был
~ Анна Михай­лов­на Тран­бец­кая (Селу­не­ва) (1753 — )
35.24. Миха­ил Михай­ло­вич (1745-?)
 отстав­ной под­по­ру­чик (1798 год).
~ Ана­ста­сия Львов­на Гедео­но­ва ( + до 1798)
Хри­сти­на Михайловна
~ Боровский
Любовь Михайловна
~ Иван Яко­вле­вич Реад
София Михай­лов­на (+1811)
~ Иван Алек­се­е­вич Лыко­шин, полковник
Пела­гея Михайловна
~ Афа­на­сий Заха­рье­вич Сомов
Ана­ста­сия Михайловна
~ гр. Миха­ил Васи­лье­вич Кахов­ский, гене­рал-от инфантерии
36.26. Иван Бог­да­но­вич (1730-?)
секунд-май­ор. Крас­нин­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1780—1781 гг.
~ Фев­ро­ния Федо­ров­на, в 1‑м бра­ке за Миха­и­лом Андре­еви­ча­ми Корбутовским
хх.26. Анна Бог­да­нов­на (1756 — )
~ Алек­сей Яко­вле­вич Потём­кин (1741—1810) — гене­рал-май­ор, егер­мей­стер, тай­ный советник.
хх.26. Хри­сти­на Бог­да­нов­на (1757 — )
хх.26. Ека­те­ри­на Бог­да­нов­на (1758 — до 1840
Девица.
хх.26. Ели­за­ве­та Бог­да­нов­на (1759 — )
хх.26. Оль­га Бог­да­нов­на (1760 — )
~ Алек­сей Дмит­ри­е­вич Щербаков

37.27. КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ДРУЦ­КИЙ СОКОЛИНСКИЙ

пол­ков­ник (1779).

∞, 1762, Прас­ко­вья Семё­нов­на Друцкая-Соколинская. 

38.27. Демьян Иванович

30 коле­но

пер­вая ветвь
39.33. Андрей Кон­стан­ти­но­вич (1760-?)
фло­та капи­тан-лей­те­нант, Смо­лен­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1808—1809 гг. 1812 — спи­сок жерт­во­ва­те­лей на нуж­ды опол­че­ния в каче­стве при­ме­ра из огром­но­го коли­че­ства доку­мен­та­ции, про­шед­шей через руки губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства Сер­гея Ива­но­ви­ча Лес­ли в 1812 году....Флота капи­тан-лей­те­нант князь Андрей Друц­кой-Соко­лин­ский 65 р.[ О. Н. Лес­ли &Лесли в войне 1812 года& ]
40.33. Ники­та Кон­стан­ти­но­вич (1769–1828)
1790 — поручик
~ Мария Евгра­фов­на Арсеньева
хх.33. Софья Кон­стан­ти­нов­на (1768 — )
хх.33. Еле­на Кон­стан­ти­нов­на (1771 — )
41.34. Алек­сандр Алек­сан­дро­вич (1774-?)
42.34. Павел (Пётр?) Алек­сан­дро­вич (1776-?)
1798 — пра­пор­щик. про­сив­ший гер­ба и родословия,
Храм Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня, Спас-чаме­рев­ский при­ход. Село Спас-Чаме­ре­во (Чоме­ро­во по ста­рым доку­мен­там) нахо­дит­ся на реке Вой­мин­ги при ее впа­де­нии в р. Судо­гду, в 13 км. от г. Судо­гды и в 27 км. от Владимира.Из икон осо­бо почи­та­лась древ­няя ико­на Вла­ди­мир­ской Божи­ей Мате­ри в сереб­ря­ной позо­ло­че­ной ризе, укра­шен­ной алма­за­ми и бирю­зой. По бокам ико­ны были неболь­шие финиф­тя­ные изоб­ра­же­ния св. Димит­рия Ростов­ско­го, блг. кн. Вла­ди­ми­ра, св. мц. Веры, Гла­фи­ры, св. апо­сто­ла Пет­ра и св. мц. Феку­сы. Эта ико­на была при­ло­же­на в храм кня­зем Друц­ким-Соко­лин­ским (Пет­ром). На ней была сле­ду­ю­щая над­пись: «от усер­дия кня­зя П. Д. С. сей чудо­твор­ный образ укра­шен новою ризою в 1815 году, коим бла­го­слов­ле­на была моя пра­баб­ка из роду Голе­ни­ще­ва-Куту­зо­ва в 1641 году, баб­ка Чели­ще­ва в 1718 г. и мать моя Поли­би­на (Вера) в 1745г., а я бла­го­слов­лен в 1789 году. Сей образ в нашем роде 174 года.» Пожерт­во­ва­ние этой ико­ны в Спас-Чаме­рев­скую цер­ковь было пово­дом к пере­име­но­ва­нию при­де­ла кн. Вла­ди­ми­ра в честь Вла­ди­мир­ской ико­ны Божи­ей мате­ри. Тща­ни­ем того же кня­зя и дру­гие ико­ны это­го при­де­ла были покры­ты сереб­ря­ны­ми ризами.
Штабс Капи­тан князь Петр Алек­сан­дро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский, назна­чен­ный Обер Про­ви­ант­мей­сте­ром к Мос­ков­ско­му ополчению,
1823 — штабс-капи­тан, пред­во­ди­тель дво­рян­ства в Судо­где, Вла­ди­мир. губ., орден св. Анны 4‑степени.
1824 — дей­стви­тель­ный член в Москве Мос­ков­ско­го обще­ства сель­ско­го хозяйства.
43.34. Гри­го­рий Алек­сан­дро­вич (1780-?)
флот­ский капи­тан-лей­те­нант в отстав­ке.. 1812 — спи­сок жерт­во­ва­те­лей на нуж­ды опол­че­ния в каче­стве при­ме­ра из огром­но­го коли­че­ства доку­мен­та­ции, про­шед­шей через руки губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства Сер­гея Ива­но­ви­ча Лес­ли в 1812 году....Флота капи­тан-лей­те­нант князь Гри­го­рий Алек­сан­дро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский 50 р.[ О. Н. Лес­ли &Лесли в войне 1812 года& ]
~ 1828 Софья Нико­ла­ев­на Голубцова
44.34. Иван Алек­сан­дро­вич (1784-?)
1790 — фурьер лейб-гв. Пре­об­ра­жен­ский. пол­ка. Убит.
Хх.34. Марья Алек­сан­дров­на (1771 — )
~ Глинка
Хх.34. Ели­за­ве­та Алек­сан­дров­на (1772 — )
5‑й выпуск, 1788 год- Спи­сок вос­пи­тан­ниц Смоль­но­го Инсти­ту­та бла­го­род­ных девиц
~ Петр Васи­лье­вич Вон­ляр­ляр­ский (его 1‑я жена)
Хх.34. Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на (1773 — )
~ Алек­сандр Ива­но­вич Нейдгардт
Хх.34. Алек­сандра Алек­сан­дров­на (1774 — )
Девица
Хх.34. Ната­лья Алек­сан­дров­на (1783 — )
~ Воеводский
45.36. Гри­го­рий Бог­да­но­вич (1782-?)
Губерн­су­ий сек­ре­тарь. 1808 года в новоспас­ской церк­ви свя­щен­ник Иоанн Ста­бров­ский вен­чал сест­ру Софьи Ека­те­ри­ну Алек­сан­дров­ну Вое­вод­скую и кня­зя Гри­го­рия Бог­да­но­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. 1812 — спи­сок жерт­во­ва­те­лей на нуж­ды опол­че­ния в каче­стве при­ме­ра из огром­но­го коли­че­ства доку­мен­та­ции, про­шед­шей через руки губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства Сер­гея Ива­но­ви­ча Лес­ли в 1812 году....14-го клас­са князь Гри­го­рий Бог­да­но­вич Друц­кой-Соко­лин­ский 50 р.[ О. Н. Лес­ли «Лес­ли в войне 1812 года» ]
~ Ека­те­ри­на Алек­сан­дров­на Воеводская
Хх.36. Марья Бог­да­нов­на (1784 — )
~ Иван Михай­ло­вич Гедео­но­ва, гв. поручик
хх.36. Ека­те­ри­на Богдановна
Девица
Иван Нико­ла­е­вич Гур­ко-Ромей­ко (1776-?)
Слу­жил фурье­ром лейб-гвар­дии Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка (1795), умер холостым
Алек­сей Нико­ла­е­вич Гур­ко-Ромей­ко (1778-?)
Слу­жил фурье­ром лейб-гвар­дии Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка (1795), умер холостым.
Петр Нико­ла­е­вич Гур­ко-Ромей­ко (1782-?)
Слу­жил в лейб-гвар­дии Пре­об­ра­жен­ском пол­ку, затем был город­ни­чим в г. Духовщине.
~ Анна Нико­ла­ев­на Повало-Швейковская.
Ели­за­ве­та Нико­ла­ев­на (1780 — )
~ Антон Заха­рье­вич Пова­ло-Швей­ков­ский, пре­мьер-май­ор ( его 1‑я жена)
Ефро­си­нья Нико­ла­ев­на Гур­ко-Ромей­ко (1790 — )
~ Васи­лий Пет­ро­вич Энгельгардт
тре­тья ветвь
39.28. Борис Дмит­ри­е­вич (1791-?)
май­ор (1832)
40.28. Иван Дмит­ри­е­вич (1792‑,1832)
1812 — Под­по­ру­чик Гре­на­дер­ско­го гра­фа Арак­че­е­ва пол­ка, 1832 – штабс-капитан.
Пра­пор­щик Гре­на­дер­ско­го гра­фа Арак­че­е­ва полка.
Участ­во­вал в сра­же­ни­ях: 7 авгу­ста при Валу­ти­ной Горе, 26 авгу­ста при Боро­ди­но, за отли­чие в кото­ром награж­ден орде­ном Св. Анны 3 кл. Сра­жал­ся так­же при Тару­ти­но (6.10), Мало­я­ро­слав­це (14.10) и Крас­ном (5–6.11).
41.28. Нико­лай Дмит­ри­е­вич 1793-?
1812 — Пра­пор­щик Гре­на­дер­ско­го гра­фа Арак­че­е­ва пол­ка, 1832 – штабс-капитан.
Пра­пор­щик Гре­на­дер­ско­го гра­фа Арак­че­е­ва полка.
В соста­ве 2‑го Запас­но­го бата­льо­на пол­ка участ­во­вал в сра­же­нии 6–7 авгу­ста под Полоц­ком, где был взят в плен. Нахо­дил­ся в пле­ну по 18 мая 1814 года.
42.28. Егор Дмит­ри­е­вич 1804-?
губерн­ский сек­ре­тарь (1834)
~ Капи­то­ли­на Пет­ров­на Римская-Корсакова
хх.28. Ната­лья Дмитриевна
хх.29. КНЖ. АННА ЕГО­РОВ­НА ДРУЦ­КАЯ СОКОЛИНСКАЯ 

∞, 1821, сц. Горо­док Краснин.у.26, ИВАН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГЕДЕОНОВ.

ХХ.29. КНЖ. МАРИЯ ЕГО­РОВ­НА ДРУЦ­КАЯ СОКО­ЛИН­СКАЯ (*15.08.1801)

дочь Его­ра Викен­тье­ви­ча и Марии Пет­ров­ны, роди­лась в сц. Горо­док Краснин.у., кре­ще­на в сц. Погост.27

К 1824 г. сосе­ди, Пест­ре­ли и Соко­лин­ские, неред­ко обме­ни­ва­лись визи­та­ми. В пер­вом пись­ме после весен­не­го отъ­ез­да сына Ели­за­ве­та Ива­нов­на Пестель пишет: «Вче­ра в пер­вый раз после ваше­го отъ­ез­да наше глу­бо­кое оди­но­че­ство было нару­ше­но визи­том, кото­рый нанес­ла нам в после­обе­ден­ное вре­мя кн[яжна] Мария Сак[олинская] со сво­ей млад­шей сест­рой и гувер­нант­кой».28

15 авгу­ста того же года Песте­ли «были на обе­де, при­гла­шен­ные к сосе­ду Соко­лин­ско­му на празд­ник кн[яжны] Марии», где были тан­цы и игра в вист (3, с. 310). В октяб­ре Е.И. Пестель (вооб­ще упо­ми­на­ния о сосе­дях чаще все­го при­над­ле­жат ей) опи­сы­ва­ет, как «Соко­лин­ские-сосе­ди» гости­ли в Васи­лье­ве одно­вре­мен­но с дру­гим семей­ством из того же рода и семьей Коле­чиц­ких.29

В кон­це 1824 г. стар­ший сын обсуж­дал с роди­те­ля­ми вопрос о воз­мож­ном бра­ке одно­го из бра­тьев, Бори­са Песте­ля (он слу­жил в Петер­бур­ге и вызы­вал бес­по­кой­ство роди­те­лей сво­им харак­те­ром). Павел пред­ла­гал для бра­та две кан­ди­да­ту­ры из мест­ных семейств, в том чис­ле Марию Соко­лин­скую. Одна­ко Иван Бори­со­вич пола­гал, что она «не явля­ет­ся ни в каком отно­ше­нии под­хо­дя­щей ему осо­бой, ни мораль­но, ни физи­че­ски, ни даже в отно­ше­нии состо­я­ния, посколь­ку у нее лишь 100 жал­ких кре­стьян»30, а Ели­за­ве­та Ива­нов­на 16 фев­ра­ля 1825 г. харак­те­ри­зу­ет ее так: «про­тив­ная склоч­ни­ца и при­ли­па­ла»31, да и Борис, пишет она, едва ли готов к бра­ку. В том же пись­ме она упо­ми­на­ет, что «Соко­лин­ские-сосе­ди» соби­ра­ют­ся вско­ре ехать в Моск­ву — види­мо, на оста­ток зимы; а сле­ду­ю­щим летом Песте­ли вновь ока­зы­ва­ют­ся на име­ни­нах так при­дир­чи­во оце­нен­ной княж­ны.32

Княж­на Мария, по-види­мо­му, замуж не выхо­ди­ла, и еще в 1839 г. жила в дру­гом сель­це того же уез­да, Пет­ро­пав­лов­ском (при­ход с. Соболева).

Дже­ре­ло: Ек. Ю. Лебе­де­ва. Поме­щи­ки Крас­нин­ско­го уез­да в пере­пис­ке семьи Песте­лей: кня­зья Друц­кие-Соко­лин­ские и их круг обще­ния // Усадь­бы Смо­лен­щи­ны. Сбор­ник мате­ри­а­лов V и VI науч­но-прак­ти­че­ских кон­фе­рен­ций (с меж­ду­на­род­ным уча­сти­ем). Смо­ленск. 2021. С. 237–242.

хх.29. КНЖ. АЛЕК­САНДРА ЕГО­РОВ­НА ДРУЦ­КАЯ СОКОЛИНСКАЯ

В 1836 г. после смер­ти отца уна­сле­до­ва­ла сель­цо Горо­док с близ­ле­жа­щи­ми вла­де­ни­я­ми вме­сте с мужем.

∞, 1835, сц. Погост Краснин.у.33, КН. МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ДРУЦКОЙ-СОКОЛИНСКИЙ.

КН. ДМИТ­РИЙ ЕГО­РО­ВИЧ ДРУЦ­КИЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ (*1813, †1814)

мла­де­нец, сын Его­ра Викен­тье­ви­ча и Марии Дмит­ри­ев­ны.34

КН. НИКО­ЛАЙ ЕГО­РО­ВИЧ ДРУЦ­КИЙ СОКО­ЛИН­СКИЙ (*1815, †1816)

мла­де­нец, сын Его­ра Викен­тье­ви­ча и Марии Дмит­ри­ев­ны.35 Близ­не­цы Нико­лай и Ели­за­ве­та про­жи­ли чуть более года.

КНЖ. ЕЛИ­ЗА­ВЕ­ТА ЕГО­РОВ­НА ДРУЦ­КАЯ СОКО­ЛИН­СКАЯ (*1815, †1816)

мла­де­нец, дочь Его­ра Викен­тье­ви­ча и Марии Дмит­ри­ев­ны.36 Близ­не­цы Нико­лай и Ели­за­ве­та про­жи­ли чуть более года.
43.31. Пётр Яко­вле­вич ( 1755-?)
1795 – отстав­ной поручик.
По мет­ри­че­ской кни­ге 1813–1821 гг. села Бла­го­ве­щен­ско­го, в Моло­ди­ло­ве жили князь Петр Яко­вле­вич, под­по­ру­чик и жена его Ека­те­ри­на Дмит­ри­ев­на Друц­кие-Соко­лин­ские, сын их Гри­го­рий Петрович.
~ Ека­те­ри­на Дмит­ри­ев­на Вое­вод­ская (1763 — )
44.31. Миха­ил Яко­вле­вич (1763–1815)
С 1779 года дерев­ня Зубов­ка* (преж­нее назва­ние – Зуб­ко­вая) и 1 523 деся­ти­ны зем­ли при­над­ле­жа­ли Миха­и­лу Яко­вле­ви­чу Друц­ко­му – Соко­лин­ско­му, князь, Лейб-гвар­дии пра­пор­щик Пре­об­ра­жен­ско­го пол­ка. По вос­по­ми­на­ни­ям совре­мен­ни­ков Миха­ил Яко­вле­вич «был чело­век сро­ден к доб­ро­де­те­ли и под­вер­жен поро­ку». Он был женат на Анне Евдо­ки­мовне Шид­лов­ской. Сва­дьба кня­зя Миха­и­ла Яко­вле­ви­ча и Анны Евдо­ки­мов­ны состо­я­лась в кон­це апре­ля 1785 года, «коя про­дол­жа­лась и до поло­ви­ны мая». От это­го бра­ка у них родил­ся един­ствен­ный сын Яков Михай­ло­вич. У кня­зя Миха­и­ла Яко­вле­ви­ча были очень слож­ные вза­и­мо­от­но­ше­ния не толь­ко со сво­им сыном и дру­ги­ми род­ствен­ни­ка­ми. «Он гре­шил на сына зло­бою по неве­де­нию и сво­е­му мяг­ко­сер­дию, дав веру злым, его обсто­яв­шим тогда людям». Мест­ным поме­щи­кам не раз при­хо­ди­лось мирить его с дво­ю­род­ны­ми бра­тья­ми Сер­ге­ем и Яко­вом Алек­сан­дро­ви­чем (сыно­вья­ми рот­мист­ра Алек­сандра Михай­ло­ви­ча), кото­рые, по сло­вам кня­зя, «мно­го дела­ли ему наг­ло­сти и бед». Оче­вид­но, не выдер­жав посто­ян­ных ссор и кон­флик­тов, жена его Анна Евдо­ки­мов­на пере­еха­ла жить в свое име­ние. В то же вре­мя, «жалуя сво­и­ми мило­сты­ня­ми», князь М.Я. Друц­кой-Соко­лин­ский мог при­слать сво­им дру­зьям «в пода­рок семью кре­пост­ных людей». Он при­ни­мал дея­тель­ное уча­стие в ока­за­нии все­сто­рон­ней помо­щи поме­щи­це Ека­те­рине Ива­новне Шид­лов­ской (Один­цо­вой). Князь даже ездил с ней «по апел­ля­ции» в Санкт-Петер­бург хло­по­тать в суде за ее име­ние в Воро­неж­ской губер­нии, «что­бы оно не было рас­хи­ще­но пре­тен­да­те­лем Шид­лов­ским». В кон­це 1815 года князь тяже­ло забо­лел. Оче­вид­но, пред­ви­дя свою кон­чи­ну, Миха­ил Яко­вле­вич соста­вил заве­ща­ние и 18 декаб­ря того же года вру­чил его сво­е­му духов­ни­ку. На эту роль он выбрал сво­е­го дав­не­го дру­га воро­неж­ско­го поме­щи­ка И.О. Острож­ско­го – Лох­виц­ко­го. 19 декаб­ря 1915 года князь Миха­ил Яко­вле­вич Друц­кой-Соко­лин­ский «ско­ро пре­кра­тил свою жизнь от внут­рен­не­го анто­но­ва огня*». Он был похо­ро­нен 21 декаб­ря в селе Копи­ли­но Воро­неж­ской губер­нии в при­ле­пах к церк­ви «с пра­вой сто­ро­ны алта­ря, при гро­бе его мате­ри кня­ги­ни Надеж­ды Михай­лов­ны». Позд­но вече­ром 23 декаб­ря в доме И.О. Острож­ско­го — Лох­виц­ко­го в при­сут­ствии вдо­вы покой­но­го кня­ги­ни Анны Евдо­ки­мов­ны, сына Яко­ва Михай­ло­ви­ча и его жены
Мар­га­ри­ты Гри­го­рьев­ны, зятя Нико­лая Ива­но­ви­ча Синель­ни­ко­ва* (мужа Дарьи Евдо­ки­мов­ны Шид­лов­ской) и пле­мян­ни­ка Пет­ра Андре­еви­ча Шид­лов­ско­го (сына Андрея Сте­па­но­ви­ча Шид­лов­ско­го) состо­я­лось огла­ше­ние духов­ной гра­мо­ты умер­ше­го кня­зя. Собрав­ших­ся род­ствен­ни­ков в тот вечер ожи­да­ло боль­шое разо­ча­ро­ва­ние. Соглас­но заве­ща­нию кня­зя, наслед­ство было «остав­ле­но всем чуж­дым и ниче­го не зна­чу­щим людям, его в жиз­ни льстившим»…Таким был гнев Миха­и­ла Яко­вле­ви­ча на жену и сына «чрез науш­ни­че­ство злых и льсти­вых с хит­ро­стью людей». По вза­им­но­му согла­сию при­сут­ству­ю­щих заве­ща­ние покой­но­го кня­зя было…уничтожено. «По пра­ву зако­на» в наслед­ство всту­пи­ли Яков Михай­ло­вич и Мар­га­ри­та Гри­го­рьев­на Друц­кие-Соко­лин­ские, «люди моло­дые, чест­ных пове­де­ний и доб­ро­де­тель­ные». Но уже 19 авгу­ста 1816 года при родах доче­ри уми­ра­ет кня­ги­ня Мар­га­ри­та Гри­го­рьев­на. Через пол­го­да 14 янва­ря 1817 года «ско­ро­по­стиж­но» скон­чал­ся и князь Яков Михай­ло­вич. Посколь­ку из рода Друц­ких-Соко­лин­ских оста­лась одна полу­го­до­вая дочь, то в мар­те 1817 года княж­на Анна Евдо­ки­мов­на офор­ми­ла над сво­ей внуч­кой опе­кун­ство и вме­сте с духов­ни­ком И.О. Острожским–Лохвицким «все кня­жое име­ние при­ня­ли по опи­си». Дерев­ня Зубов­ка с 34 душа­ми кре­стьян и 1845 деся­ти­на­ми зем­ли ста­ли вла­де­ни­ем «гвар­дии пра­пор­щи­цы Анны Евдо­ки­мов­ны Соколинской».
~ Анна Евдо­ки­мов­на Шид­лов­ская (при­мер­но 1766 – 1829 годы) – кня­ги­ня, стар­шая дочь кол­леж­ско­го асес­со­ра Евдо­ки­ма Сте­па­но­ви­ча Шид­лов­ско­го и Агра­фе­ны Ива­нов­ны Шен­ши­ной. Вла­де­ли­ца сель­ца Алек­сан­дров­ка в Валуй­ском уез­де Воро­неж­ской губернии.
45.32. Яков Александрович
1791- поручик
~ Елена.

46.32. Сер­гей Александрович

1812 — титул. советник.

~ Ека­те­ри­на Ива­нов­на (1769 — + после 1815)

47.32. Сте­пан Александрович
1795 — артил­ле­рии подпоручик
~ Агра­фе­на Ива­нов­на Соколова
хх.32. Прас­ко­вия Александровна
~ Евстиг­ней Андре­евич Апух­тин, поручик
хх.32. Оль­га Александровна
~ Васи­лий Васи­лье­вич Веп­рейский, поручик.

48.34. Сте­пан Анто­но­вич (1766-?)

Кол­леж. ассе­сор, город­ни­чий в Ста­ром Осколе.

~ Вар­ва­ра Кирил­лов­на Боб­ров­ская (1771 — )
49.34. Иван Анто­но­вич 1782-?
~ Мария Нико­ла­ев­на Каховская
хх.34. Ека­те­ри­на Анто­нов­на (1777 — )
~ Петр Алек­сан­дро­вич Римский-Корсаков
хх.34. Евфро­си­ния Анто­нов­на (1780 — )
~ Федор Илла­ри­о­но­вич Верховский
хх.34. Татья­на Антоновна
~ Федор Ива­но­вич Курош
хх.34. Агра­фе­на Антоновна
~ 1) Васи­лий Дени­со­вич Храповицкая
~ 2) Илья Алек­сан­дро­вич Потресов
хх.35. Ана­ста­сия Михайловна
~ гр. Миха­ил Васи­лье­вич Кахов­ский (1734–1780)
хх.35. Анна Михай­лов­на (1782 — )

хх.36. Евдо­кия Ивановна

~ Сте­пан Юрье­вич Хра­по­виц­кий, полковник
50.37. Васи­лий Васи­лье­вич (1771-?)
~ (1804) Ната­лья Бог­да­нов­на Потем­ки­на 1787-?

Хх.37. Ели­фе­рий Васильевич

– пол­ков­ник (с 12.12.1807 гене­рал-май­ор) князь 28.11.1804–12.12.1807 – коман­дир Оль­ви­о­поль­ско­го гусар­ско­го пол­ка 10.03.1808–19.06.1810 – шеф Харь­ков­ско­го дра­гун­ско­го пол­ка 1794 — В пред­ме­стье Дубоссар сре­ди казен­ных селе­ний рас­по­ла­га­лась дерев­ня Друц­кая (216 чело­век) капи­та­на кня­зя Ели­фе­ра Васи­лье­ви­ча Друцкого-Соколинского.

хх.37. КНЖ. АННА ВАСИ­ЛІВ­НА ДРУ­ЦЬ­КА СОКО­ЛИНСЬ­КА (1785-?)

дочь кн. Васи­лия Ива­но­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го и Прас­ко­вьи Семе­нов­ны, ур. кнж. Друцкой-Соколинской. 

∞, 1°, Петр Федо­ро­вич Гле­бов-Стреш­нев (30.04.1773–23.10.1807), с 19.04.1803 двой­ная фами­лия. Гене­рал-май­ор. Скон­чал­ся от ран.гусар, гене­рал-май­ор, женив­шись про­тив воли мате­ри, так как неве­ста была из бед­ной семьи, на сест­ре одно­пол­ча­ни­на, княжне Анне Васи­льевне Друц­кой-Соко­лин­ской (род. 1785), имел сына Фёдо­ра (ум. 1864, пол­ков­ни­ка, не имев­ше­го потом­ства), и двух доче­рей, Прас­ко­вью и Наталью.
∞, 2°, 1810, Алек­сандр Дмит­ри­е­вич Лес­ли (1781 – 1856).

Дети: Федор Петр. Г‑С (1806 — ?); Ната­лья Пет­ров­на Г‑С, в зам. Бре­верн; Прас­ко­вья Пет­ров­на Г‑С, в зам. Тома­шев­ская; Алек­сандр Ал. Лес­ли (1810 – 1877); Иван Ал. Лесли.

КНЖ. АННА ДЕМЬЯНОВНА

31 коле­но

пер­вая ветвь

46.40. Вла­ди­мир Ники­то­вич (1806-?)(7.02.1804 – 1858)
штабс-капи­тан, Доро­го­буж­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1854—1858 гг.

« Тетуш­ка Авдо­тья Евге­ньев­на Бобо­ры­ки­на поль­зо­ва­лась ува­же­ни­ем в нашей семье; она была жен­щи­на умная, очень само­сто­я­тель­ная, даже рез­кая. В сво­ей семье она была гла­вою и вла­ды­че­ство­ва­ла над мужем сво­им.* Авдо­ть­ся Евге­ньев­на Бобо­ры­ки­на, урож­ден­ная Каш­ки­на, род­ная тет­ка моей мате­ри, так же как и фрей­ли­на Алек­сандра Евгеньевна.
У Бобо­ры­ки­ных был сын, Нико­лай Лукья­ныч*, и дочь Пела­гея, кото­рую они поте­ря­ли, когда она была еще ребен­ком. Для тетуш­ки эта поте­ря была вели­ким испы­та­ни­ем, она страст­но роп­та­ла и ста­ла молить Бога, что­бы Он послал ей какую угод­но будет Его воле кару, лишь бы вновь даро­вал ей дочь.
* Во вре­мя Крым­ской кам­па­нии сын ее, Нико­лай Лукья­но­вич Бобо­ры­кин, был началь­ни­ком Яро­слав­ско­го опол­че­ния Род Бобо­ры­ки­ных счи­тал­ся одним из древ­ней­ших в Рос­сии. Конеч­но, что пути Божий неис­по­ве­ди­мы, и труд­но мыс­лить, что про­ше­ния ее были ко бла­гу, но я рас­ска­зы­ваю то, что было и что знаю. Так вот, ско­ро после поте­ри люби­мой доче­ри тетуш­ка забо­ле­ла очень мучи­тель­ной болез­нью: тело ее покры­лось рана­ми, затем стру­пья­ми, и она не поки­да­ла посте­ли. Муж ее и род­ные огор­ча­лись и скор­бе­ли, при­зы­вая док­то­ров, кото­рые не мог­ли ей помочь. Те, кото­рые уха­жи­ва­ли за боль­ной, диви­лись ее тер­пе­нию в стра­да­ни­ях, ее сми­ре­нию; она не роп­та­ла, а точ­но утвер­жда­лась на этом тер­ни­стом пути. Дол­го дли­лись эта муки, несколь­ко лет. Одна­ко она выздо­ро­ве­ла и роди­ла дочь, кото­рую назва­ли Пела­ге­ей. Затем вре­мя шло сво­им чере­дом, тетуш­ка овдо­ве­ла, с сыном она раз­де­ли­лась; он женил­ся и где-то слу­жил, а тетуш­ка жила все­гда в Москве в сво­ем доме с вымо­лен­ной доч­кой Полиной.
Мы с сест­рой Ната­шей были одних лет с Поли­ной, виде­лись с ней каж­дый день, рос­ли вме­сте, учи­лись вме­сте и нача­ли выез­жать в свет в один и тот же год.
Надо ска­зать, что в семье Каш­ки­ных, а так­же и Бобо­ры­ки­ных никто не отли­чал­ся кра­со­той; но Поли­на уро­ди­лась совсем кра­са­ви­цей: высо­кая, строй­ная, и эти синие ее гла­за, и коса чер­ных волос с сине­ва­тым отли­вом. И нра­ва была крот­ко­го, но сосре­до­то­чен­ная и не очень сооб­щи­тель­ная. Она была дика немнож­ко, да и немуд­ре­но. Несмот­ря на свою любовь к доче­ри, тетуш­ка была с ней очень стро­га. Мы часто жале­ли Поли­ну, и у нас в семье мы не вида­ли тако­го дес­по­тиз­ма. Напри­мер, раз как-то Поли­на чем-то не уго­ди­ла мате­ри; это было в чужом доме, да и обще­ство было, что ж бы вы дума­ли? Тетуш­ка дала Полине гром­кую поще­чи­ну, и это при всех en plein salon (при пол­ном салоне (фр.)).

Затем и такие были слу­чаи, <что> при застен­чи­во­сти Поли­ны тетуш­ка совсем ее не берег­ла. Быва­ло, гости у нее сидят с визи­том, она клик­нет Поли­ну: «Pauline, venez montrer vos quinze ans a monsieur un tel» (Поли­на, вый­ди, пока­жи гос­по­ди­ну тако­му-то свои пят­на­дцать лет (фр.)) и т.д. в том же роде. И все это так рез­ко, так нелов­ко было, но Авдо­тья Евге­ньев­на была все­гда свое­об­раз­на и была-таки поря­доч­ная чудач­ка. К доб­ру это не мог­ло вести. Поли­на была, конеч­но, скрыт­на и с мате­рью совсем не откро­вен­на, и вот какой тогда созре­вал роман. Мы-то, девуш­ки, меж­ду собою все зна­ли, но до стар­ших это не доходило.

Князь Вла­ди­мир Ники­тич Друц­кой-Соко­лин­ский начал уха­жи­вать за Поли­ной. Ей он очень нра­вил­ся, да и муд­ре­но­го тут не было ниче­го: он был очень хорош собою, умный и милый. Зачем бы тут быть рома­ну? — Прав­да, что он был чело­век небо­га­тый, зато Поли­на счи­та­лась в Москве деви­цей с круп­ным при­да­ным. Чего бы тетуш­ке идти про­тив жела­ния доче­ри? Одна­ко вышло так, что в один пре­крас­ный день при­ез­жа­ет тетуш­ка и объ­яв­ля­ет, что Поли­на неве­ста. И отку­да взял­ся тот жених, мы поня­тия не име­ли: какой-то гене­рал ста­рый, дур­ной такой, совсем не наше­го обще­ства чело­век. Поли­на в отча­я­нии льет сле­зы, но, конеч­но, ска­зать ниче­го не сме­ет. И так ско­ро пове­лось дело. Сей­час помолв­ка, затем еще дня через три тетуш­ка при­е­ха­ла с нами про­стить­ся перед отъ­ез­дом в Петер­бург, что­бы там шить приданое,
Этот послед­ний вечер в Москве Поли­на про­ве­ла у нас и пове­да­ла нам, что она тихонь­ко от мате­ри вида­лась с Друц­ким у его сест­ры, что он избран­ный ее серд­цем, что они покля­лись друг дру­гу в веч­ной люб­ви и даже обме­ня­лись коль­ца­ми. Мы пла­ка­ли над ее безу­ми­ем, уго­ва­ри­ва­ли или поко­рить­ся мате­ри, или же откры­то про­ти­вить­ся, вооб­ще, сами ниче­го ясно не созна­ва­ли, но душа зами­ра­ла за эту бед­ную Поли­ну. Так мы с ней и про­сти­лись, и на дру­гой день Бобо­ры­ки­ны уеха­ли в Петер­бург. Это было неде­ли за две до Мас­ле­ни­цы. Поли­на писа­ла нам, и пись­ма ее были отча­ян­ные, она теря­ла вся­кую надеж­ду, пада­ла духом, а жених-гене­рал бывал у них в Петер­бур­ге вся­кий день. В кон­це вто­рой неде­ли Бобо­ры­ки­ны вер­ну­лись в Моск­ву, сей­час же были у нас, и како­во было наше удив­ле­ние уви­дать Поли­ну, сия­ю­щую радо­стью. Жени­ху-гене­ра­лу тетуш­ка отка­за­ла, и Поли­на сво­бод­на. Вот повест­во­ва­ние это­го отка­за. При­да­ное было гото­во, гене­рал ездил каж­дый день к Бобо­ры­ки­ным в каче­стве жени­ха, ряд­ная была напи­са­на, и вот она-то и игра­ла тут какую-то стран­ную роль, послу­жив­шую для отка­за. В одно утро жених заехал как-то к тетуш­ке, и вот гово­рит ему Авдо­тья Евге­ньев­на: «Сва­дьба будет у нас на Крас­ную гор­ку в Москве. Мы ско­ро уез­жа­ем, при­да­ное гото­во. Теперь поз­воль­те мне пере­дать вам ряд­ную». С эти­ми сло­ва­ми она пода­ет ряд­ную гене­ра­лу. Он взял бума­гу, раз­вер­нул и начал читать. Как же раз­гне­ва­лась тогда Авдо­тья Евге­ньев­на! «Как! — гово­рит, — батюш­ка! Ты мне на сло­во не веришь, ты хочешь про­ве­рять меня?» Жених начал было изви­нять­ся, воз­вра­ща­ет ей бума­гу и гово­рит, что у него и мыс­лей подоб­ных не было, но не тако­ва была тетуш­ка Авдо­тья Евге­ньев­на. Она точ­но взя­ла от него ряд­ную и гово­рит: «Нет, мило­сти­вый госу­дарь мой, ваше пре­вос­хо­ди­тель­ство! Меж­ду нами все кон­че­но. Вот вам Бог — а вот вам порог», и ука­за­ла ему на дверь. Тем дело с жени­хом-гене­ра­лом и кончилось.Затем роман с кня­зем Друц­ким окон­чил­ся сва­дьбой весь­ма ско­ро и бла­го­по­луч­но. »>Е.А. Саба­не­е­ва Вос­по­ми­на­ние о былом. 1770 — 1828 гг.
~ Пела­гея Лукья­нов­на Боборыкина

47.40. Андрей Ники­то­вич (1809–01.09.1872)

Похо­ро­нен в Ново­де­ви­чем монастыре
~ Алек­сандра Алек­сан­дров­на Пен­ская, вдо­ва. кск., г. Москва. Смо­лен­ская губер­ния. Доро­го­буж­ский уезд.
хх.40. Ека­те­ри­на Никитична
~ Дмит­рий Ива­но­вич Потемкин.

хх.40. Алек­сандра Никитична

~ Ники­та Сте­па­но­вич Межа­ков, ст. советник.

48.43. Нико­лай Гри­го­рье­вич (1814-?)
В сере­дине 19 века село Вик­то­ро­во с дерев­ня­ми в Крас­нин­ском уез­де явля­лось име­ни­ем кня­зя Нико­лая Гри­го­рье­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. Поми­мо это­го, в Крас­нин­ском уез­де ему так­же при­над­ле­жа­ли име­ния с дерев­ня­ми Пин­ская (совр. Пан­ское), Алек­сан­дров­ка и Ави­до­во (совр. Ава­до­во). По выбо­ру дво­рян­ства в 1841–1843 гг. слу­жил депу­та­том Крас­нин­ско­го уез­да. Впо­след­ствии два­жды в 1850–1852 и 1852–1855 гг. изби­рал­ся Крас­нин­ским уезд­ным пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства. С 1850 года испол­нял долж­ность посред­ни­ка по делам меже­ва­ния Крас­нин­ско­го уез­да. В 1858 году 42-лет­ний губерн­ский сек­ре­тарь, князь Нико­лай Гри­го­рье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский состо­ял посред­ни­ком по делам спе­ци­аль­но­го раз­ме­же­ва­ния земель Крас­нин­ско­го и Рос­лавль­ско­го уез­дов. От бра­ка с Марьей Васи­льев­ной Дро­вец­кой у него 29 сен­тяб­ря 1856 года родил­ся сын Николай.
~ 1) Мария Алек­се­ев­на Шестакова
~ 2) Мария Васи­льев­на Дровецкая
49.43. Миха­ил Гри­го­рье­вич (1816-?)
Под­по­ру­чик. Бездетен.
~ Ека­те­ри­на Ива­нов­на Энгельгардт
хх.43. Надеж­да Григорьевна
~ Юренев
хх.43. Ели­за­ве­та Григорьевна
~ Трамбецкий
50.45. Васи­лий Гри­го­рье­вич 1816-?)

Уто­нул.

51.45. Павел Гри­го­рье­вич 1818-?

52.45. Нико­лай Гри­го­рье­вич (1821—24.08.1884)
† 24.08.1883, на 61 г. Макла­ков­ская ц. Велижского
~ Ама­лия Адоль­фов­на Миллер
53.45. Иван Гри­го­рье­вич 1824-?
54.45. Пётр Григорьевич (?)
хх.45. Алек­сандра Гри­го­рьев­на (1813 — )
хх.45. Ната­лья Григорьевна
хх.45. Оль­га Григорьевна
~ Плонский
хх.45. Мария Григорьевна
~
Петр Пет­ро­вич Гур­ко-Ромей­ко (1806–1843)
Титу­ляр­ный совет­ник. В 110 кило­мет­рах от Калу­ги, на тер­ри­то­рии Мещов­ско­го рай­о­на нахо­дит­ся ста­рин­ное село с искон­но рус­ским назва­ни­ем Тер­пи­ло­во. Рас­по­ло­жи­лось оно на левой сто­роне поч­то­вой доро­ги, соеди­няв­шей уезд­ный город Мещовск с Мосаль­ском, непо­да­ле­ку от заштат­но­го город­ка Сер­пей­ска. Бар­ская усадь­ба, о кото­рой пой­дет речь, воз­ник­ла здесь в сере­дине XVIII века, когда земель­ны­ми уго­дья­ми поме­стья вла­дел бога­тый дво­ря­нин, кол­леж­ский совет­ник, пред­се­да­тель уго­лов­ной пала­ты в Калу­ге Павел Пет­ро­вич Без­об­ра­зов, по име­ни и отче­ству кото­ро­го за селом надол­го закре­пи­лось, но не при­жи­лось вто­рое назва­ние — Петропавловское.
В 1780‑е годы поме­щи­чья усадь­ба с дере­вян­ным гос­под­ским домом во гла­ве, с хозяй­ствен­ны­ми построй­ка­ми и неболь­шим пло­до­вым садом зани­ма­ла тер­ри­то­рию по обе сто­ро­ны кро­хот­ной реч­ки Тер­пи­лов­ки, где хозя­и­ном име­ния были устро­е­ны два неглу­бо­ких пру­да. В то вре­мя вбли­зи уса­деб­ных земель нахо­ди­лась неиз­вест­но когда и кем постро­ен­ная уют­ная дере­вян­ная церк­вуш­ка во имя Свя­ти­те­ля Нико­лая Чудо­твор­ца. Пред­по­ла­га­ют, что еще в нача­ле XIX века пра­во­слав­ный храм постра­дал от страш­но­го пожа­ра, кото­рые в рус­ских селах были неред­ки, и зано­во не вос­ста­нов­лен — в архив­ных мате­ри­а­лах сере­ди­ны поза­про­шло­го сто­ле­тия каких-либо све­де­ний о церк­ви в Тер­пи­ло­ве уже не встречается.
На рубе­же XVIII — XIX вв. поме­щи­чья усадь­ба нахо­ди­лась во вла­де­нии мало­лет­не­го дво­ря­ни­на Миха­и­ла Без­об­ра­зо­ва, но в сере­дине 1820‑х годов она обре­ла ново­го хозя­и­на, кото­рым стал титу­ляр­ный совет­ник князь Петр Пет­ро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский-Гур­ко-Ромей­ко (1806 — 1843), пред­ста­ви­тель рус­ско-литов­ско­го кня­же­ско­го рода, веду­ще­го свое назва­ние от месте­чек Друцк и Соколь­ни в Витеб­ской зем­ле. В дале­ком про­шлом пред­ков назван­но­го кня­зя посто­ян­но пре­сле­до­ва­ли в Лит­ве за отказ при­нять като­ли­че­ство, а пото­му в нача­ле XVI века они пере­бра­лись в Рос­сию, вос­со­еди­нив­шись со сво­и­ми род­ствен­ни­ка­ми по муж­ской линии в боко­вых коле­нах с кня­зья­ми Бати­ще­вы­ми и Путя­ти­ны­ми, кото­рые ока­за­лись в Рос­сии на сто лет рань­ше. Вто­рая поло­ви­на несколь­ко необыч­ной вити­е­ва­той фами­лии обра­зо­ва­лась в нача­ле XVIII века, когда один из Друц­ких-Соко­лин­ских, а имен­но князь Илья Андре­евич, женив­шись на доче­ри потом­ствен­но­го смо­лен­ско­го дво­ря­ни­на, пол­ков­ни­ка Гур­ко-Ромей­ко, поже­лал при­нять и фами­лию супру­ги, что по dысо­чай­ше­му пове­ле­нию было позволено.
Став хозя­и­ном калуж­ско­го име­ния и 153 душ кре­пост­ных кре­стьян, а так­же мизер­но­го коли­че­ства зем­ли в деревне Обо­лен­ка Жизд­рин­ско­го уез­да, князь Петр Пет­ро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский с супру­гой Оль­гой Ива­нов­ной, урож­ден­ной Кра­ев­ской, про­из­вел частич­ную пере­строй­ку глав­но­го уса­деб­но­го дома, выпол­нен­но­го преж­ни­ми вла­дель­ца­ми в харак­тер­ном для XVIII века бароч­ном сти­ле. Поми­мо это­го? он соору­дил ряд слу­жеб­ных и хозяй­ствен­ных постро­ек. Заду­ман­ное бла­го­устрой­ство при­об­ре­тен­ной калуж­ской усадь­бы было пре­рва­но неожи­дан­ной болез­нью и без­вре­мен­ной кон­чи­ной кня­зя в 37-лет­нем воз­расте, после чего недви­жи­мое име­ние пере­шло по наслед­ству стар­ше­му из его сыно­вей, зако­ре­не­ло­му холо­стя­ку Васи­лию Пет­ро­ви­чу Друцкому-Соколинскому.
Новым хозя­и­ном был состав­лен подроб­ный план усадь­бы, и, по всей види­мо­сти, пред­по­ла­га­лось суще­ствен­но изме­нить общий архи­тек­тур­ный облик быв­ше­го отцов­ско­го име­ния, одна­ко необъ­яс­ни­мой волею судь­бы Васи­лий Пет­ро­вич вдруг тихо умер в 1867 году, утром на Бла­го­ве­ще­ние, и был похо­ро­нен род­ствен­ни­ка­ми со все­ми поче­стя­ми в Москве на Вагань­ко­вом клад­би­ще. Он не дожил все­го несколь­ких меся­цев до сво­е­го сорокалетия.

С 1824 по 1843 г.г. име­ни­ем в Тер­пи­ло­ве вла­дел князь Пётр Пет­ро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский-Ромей­ко-Гур­ко. Его жена Оль­га Ива­нов­на в 1835 г., забрав детей, уеха­ла от него. Поз­же она пода­ва­ла про­ше­ние о рас­тор­же­нии бра­ка, но дело о раз­во­де Сино­дом было пре­кра­ще­но. Тем не менее, жена к мужу не вер­ну­лась. Кто был вино­ват в этой семей­ной дра­ме, ска­зать труд­но. Несмот­ря на неудач­но сло­жив­шу­ю­ся лич­ную жизнь, Пётр Пет­ро­вич поль­зо­вал­ся ува­же­ни­ем мест­но­го дво­рян­ства. В янва­ре 1839 г. его избра­ли на долж­ность пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства Мещов­ско­го уез­да. Оль­га Ива­нов­на поза­бо­ти­лась об обра­зо­ва­нии сво­их сыно­вей, отдав их в Импе­ра­тор­ский Цар­ско­сель­ский лицей.

∞, Оль­га Ива­нов­на Кра­ев­ская (* 1807, † ....), дочь штабс-капи­та­на Ива­на Бог­да­но­ви­ча Кра­ев­ско­го (1770 – 1858) от пер­во­го бра­ка с Алек­сан­дрой Васи­льев­ной, урожд. Энгель­гардт (1783 – 1808). Во вто­ром бра­ке – за кол­леж­ским асес­со­ром Фёдо­ром Алек­сан­дро­ви­чем Биби­ко­вым (1791 — ?). Дети: Васи­лий Пет­ро­вич (1827 – 1867); Пётр Пет­ро­вич (1828(30) – 1897); Ека­те­ри­на Пет­ров­на, в заму­же­стве Засец­кая (? — 1878).

тре­тья ветвь
хх.39. Евдо­кия Борисовна
~ Семичев.

хх.39. Мария Борисовна

~ кн. Друцкой-Соколинский

КНЖ. АННА ИВА­НОВ­НА (* рубеж 1830‑х.)

М., Васи­лий Нико­ла­е­вич Азан­чев­ский* 22.03.1830

51.41. Дмит­рий Нико­ла­е­вич (1843–1886)
~ Мария Васи­льев­на Лаш­ке­вич * сер. XIX в.
52.41. Нико­лай Нико­ла­е­вич (1845-?)
хх.41. Мария Нико­ла­ев­на (1841 — )
хх.41. Ната­лья Николаевна
хх.41. Евге­ния Николаевна
53.42. Евге­ний Егорович
под­по­ру­чик, поме­щик Рос­лавль­ско­го уезда(1870)
Друц­кая-Соко­лин­ская Любовь Вла­ди­ми­ров­на (в деви­че­стве, воз­мож­но, Лес­ли /​Leslie/​)
 Друц­кой-Соко­лин­ский Евге­ний Его­ро­вич про­жи­ва­ли в сель­це Упо­кой Пого­стов­ской воло­сти Крас­нин­ско­го уез­да. Поз­же про­жи­ва­ли в г. Смо­ленск, Сол­дат­ская Сло­бо­да 1 линия, дом Плескачевской

~ Любовь Вла­ди­ми­ров­на Лесли
хх.43. Гри­го­рий Петрович
Князь Гри­го­рий Пет­ро­вич слу­жил пра­пор­щи­ком в Доро­го­бу­же в кара­би­нер­ском пол­ку и вышел в отстав­ку под­по­ру­чи­ком. Под­пи­си его на раз­ре­ше­ни­ях на бра­ки кре­пост­ных обна­ру­жи­ва­ют сла­бую гра­мот­ность. Князь живал в Доро­го­бу­же или отпус­кал туда в слу­же­ние дворовых.К 1860‑м годам Моло­ди­ло­во пере­шло к бога­то­му поме­щи­ку Дмит­рию Сер­ге­е­ви­чу Чебышеву.
1826 — под­по­ру­чик, засе­да­тель Зем­ско­го суда в Дорогобуже.
54.44. Яков Михай­ло­вич (1785-?)
Кор­нет князь Друц­кой-Соко­лин­ский Яков Михай­ло­вич пере­ве­дён из Изюм­ско­го гусар­ско­го пол­ка в Грод­нен­ский гусар­ский полк 27 июля 1806 года. Будучи пору­чи­ком 12 нояб­ря 1817 года исклю­чён из спис­ков умер­шим. [Тала­нов А.И. Юшко В.Л. «Кля­стиц­кие гуса­ры. По стра­ни­цам пол­ко­вой лето­пи­си». Москва. 2001.]
~ Мар­га­ри­та Григорьевна
55.45. Павел Яковлевич
хх.45. Анна Яковлевна
~ Марш, генерал-майор
хх.45. Алек­сандра Яковлевна
хх.45. Ели­за­ве­та Яковлевна
56.46. Васи­лий Сер­ге­е­вич (1797-?)
Прапорщик
~ Алек­сандра Иосифовна
57.46. Сер­гей Сер­ге­е­вич (1812-?)
Пра­пор­щик 3‑го драгун.Новороссийского пол­ка В 1835 году пере­ве­ден из Юнке­ров Риж­ско­го дра­гун­ско­го пол­ка с про­из­вод­ством в Пра­пор­щи­ки. В апре­ле 1835 года в чине Пра­пор­щи­ка пере­ве­ден обрат­но в Риж­ский дра­гун­ский полк [инф.: А.А.Вершинин, Москва, 2006]
хх.46. Анна Сер­ге­ев­на (1798 — )
хх.46. Мария Сер­ге­ев­на (1799 — )
хх.46.Татьяна Сер­ге­ев­на (1801 — )
хх.46. Вар­ва­ра Сер­ге­ев­на (1809 — )
58.47. Иван Степанович
59.47. Алек­сандр Степанович
60.47. Вла­ди­мир Степанович
61.47. Павел Степанович
1861 — прапорщик
62.47. Пётр (Пла­тон) Степанович
хх.47. Анна Степановна

63.48. Антон Сте­па­но­вич (1790-?)

пору­чик. Духов­щин­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1839—1840 гг.

~ Ека­те­ри­на Нико­ла­ев­на Энгель­гардт ( во вто­ром бра­ке за Васи­ли­ем Андре­еви­чем Энгельгардтом)
хх.49. Мария Алек­сан­да Ивановна
Как сле­ду­ет из этих мате­ри­а­лов, Нико­лай Адри­а­но­вич Щехов­ской был дво­ю­род­ным дядей Оль­ги Вени­а­ми­нов­ны. В 1830‑е годы двое отстав­ных воен­ных – отец авто­ра и Алек­сандр Льво­вич Кале­нов – женят­ся на княж­нах Друц­ких-Соко­лин­ских, доче­рях Ива­на Анто­но­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го и Марии Нико­ла­ев­ны Кахов­ской. Деву­шек (трех сестер, одна из них поз­же ста­ла игу­ме­ньей в Вязь­ме) вос­пи­ты­ва­ла их бабуш­ка – Ели­за­ве­та Дмит­ри­ев­на Кахов­ская, тро­ю­род­ная пле­мян­ни­ца кня­зя Таври­че­ско­го. Нико­лай Адри­а­но­вич доволь­но подроб­но опи­сы­ва­ет свое дет­ство и юность, давая, с высо­ты про­жи­тых лет, оцен­ку собы­ти­ям и людям, с кото­ры­ми его сво­ди­ла судь­ба. Одну из глав вос­по­ми­на­ний Щехов­ской почти пол­но­стью посвя­ща­ет сво­е­му дяде – улан­ско­му пору­чи­ку Алек­сан­дру Льво­ви­чу Кале­но­ву, назы­вая его неза­у­ряд­ным чело­ве­ком. С бра­том Вени­а­ми­ном он зна­ко­мит­ся в 4‑м клас­се смо­лен­ской гим­на­зии, куда того при­во­зит Алек­сандр Льво­вич. Маль­чи­ки подру­жи­лись, и лето 1850 года про­ве­ли в Бель­ском име­нии Кале­но­ва Алек­сандри­но. «Дом был полон гостей, вре­мя лете­ло неза­мет­но». Здесь же Щехов­ский пишет об Алек­сан­дре Льво­ви­че, как о талант­ли­вом чело­ве­ке, «масте­ре на все руки»: и физи­че­ский каби­нет в доме, и рез­ная мебель были сде­ла­ны кре­пост­ны­ми под его руко­вод­ством. Вени­а­мин Кале­нов, отец нашей геро­и­ни, учил­ся хоро­шо, на экза­ме­нах полу­чал награ­ды, гим­на­зию окон­чил с сереб­ря­ной меда­лью. Види­мо так­же щед­ро ода­рен­ный, как и его отец, Вени­а­мин, по сло­вам Щехов­ско­го, хоро­шо рисо­вал, писал «очень глад­кие сти­хи» и одно вре­мя даже изда­вал какой-то руко­пис­ный юмо­ри­сти­че­ский жур­нал. Окон­чив в 1853 году гим­на­зию бра­тья посту­па­ют на меди­цин­ский факуль­тет Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та, но, не чув­ствуя осо­бо­го при­зва­ния к меди­цине, остав­ля­ют уче­бу. По сове­ту род­ствен­ни­ков мате­ри Вени­а­мин Кале­нов едет в Петер­бург, где посту­па­ет на факуль­тет восточ­ных язы­ков. В это вре­мя он, став совер­шен­но­лет­ним, всту­па­ет во вла­де­ние мате­рин­ским име­ни­ем Алфе­ро­во в Духов­щин­ском уез­де и, собрав денег, вновь едет в сто­ли­цу, где начи­на­ет изда­вать жур­нал «Народ­ные бесе­ды». Жур­нал суще­ству­ет недол­го, и уже в 1860 году Кале­нов вновь живет в сво­ем име­нии. Вско­ре он женит­ся, его избран­ни­цей ста­ла Рим­ская-Кор­са­ко­ва – пле­мян­ни­ца его пер­вой маче­хи (Алек­сандр Льво­вич был женат три­жды: пер­вая жена Друц­кая-Соко­лин­ская, вто­рая Авдо­тья Пет­ров­на Рим­ская-Кор­са­ко­ва, тре­тья Ели­за­ве­та Сте­па­нов­на Мала­ма). Види­мо в эти годы и роди­лась наша героиня.
~ Алек­сандр Льво­вич Каленов.

хх.49. Ага­фья Ивановна
~ Кусаков
хх.49. Ели­за­ве­та Ива­нов­на (1811–1875)
~ Щеховский
64.50. Миха­ил Васи­лье­вич 1804-?.
Обра­зо­ва­ние: 2‑й КК 1825. Офи­цер Гене­раль­но­го шта­ба. Под­пол­ков­ник с 1837, гене­рал-май­ор с 1859Краснинский уезд­ный (1845), а затем (1848—1856). Смо­лен­ский губерн­ский пред­во­ди­тель дво­рян­ства (1848—1856). Губер­на­тор Волын­ской губер­нии в 1856 гене­рал-май­ор, волын­ский граж­дан­ский губер­на­тор с 1857 по 1863 г. и воен­ный губер­на­тор г. Жито­ми­ра в 1860—1863 гг.
~ кнж. Алек­сандра Его­ров­на Друцкая-Соколинская

65.50. Сер­гей Васи­лье­вич (1806 — 15.02.1876)

генер.-майор. Похо­ро­нен на Ваганьково
66.50. Нико­лай Васильевич
67.50. Пётр Васи­лье­вич (1825 — 12.06.1881, Гатчина)

~ Алек­сандра Анто­нов­на Глин­ская (+12.10.1883) Похо­ро­не­на с Н.А. Глин­ским в Ново­де­ви­чьем монастыре.

хх.50. Прас­ко­вья Васи­льев­на (1804 — 1844)
~ Мат­вей Дмит­ри­е­вич Глинка
хх.50. Мария Васильевна

хх.50. Алек­сандра Васи­льев­на (1809–1842)
~ Меллер

32 коле­но

пер­вая ветвь
55.46. Алек­сандр Вла­ди­ми­ро­вич 1831-?
~ Красовская.

56.46. Дмит­рий Вла­ди­ми­ро­вич (12.06.1832 – 07.11.1906)

В бел­ле­три­сти­ке и мему­а­рист­ке про­явил себя князь Дмит­рий Вла­ди­ми­ро­вич Друц­кий-Соко­лин­ский (1832 –1906). Для сво­е­го поло­же­ния он был чело­ве­ком небо­га­тым, у него было все­го 125 душ в Орлов­ской губер­нии, а роди­те­ли его вла­де­ли 500 душа­ми в Смо­лен­ской губер­нии и вели дли­тель­ный судеб­ный про­цесс из-за спор­ных вла­де­ний. В 1850–1859 годах по окон­ча­нию Алек­сан­дров­ско­го лицея он слу­жил в кан­це­ля­рии мос­ков­ско­го гене­рал-губер­на­то­ра А.А. Закрев­ско­го, мок­шан­ско­го поме­щи­ка, дочь кото­ро­го Лидия Арсе­ньев­на (1829 – 27.03.1884) вышла замуж за Дмит­рия Вла­ди­ми­ро­ви­ча. В 1856 году полу­чил орден Свя­то­го Ста­ни­сла­ва 3 сте­пе­ни, а в сен­тяб­ре 1858 года был про­из­ве­ден в камер-юнке­ры. Про­жи­вал князь сна­ча­ла на Боль­шой Никит­ской ули­це, в доме Чай­ков­ско­го, а потом в Арбат­ской части Моск­вы, в доме Калаш­ни­ко­ва. Про­жив в Евро­пе несколь­ко лет, в 1883 г. пере­ехал в Мура­тов­ку Мок­шан­ско­го уез­да Пен­зен­ской губер­нии, ныне Мок­шан­ско­го рай­о­на и слу­жил в Пен­зе в орга­нах дво­рян­ско­го управ­ле­ния, в 1884–1906 годах состо­ял Мок­шан­ским уезд­ным пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства, пре­зи­ден­том Обще­ства сель­ско­го хозяй­ства Юго-Восточ­ной Рос­сии, почёт­ным попе­чи­те­лем 1‑й Пен­зен­ской муж­ской гим­на­зии. Одна из пер­вых его пове­стей «Пер­вая любовь» была напе­ча­та­на в «Рус­ском вест­ни­ке» за 1856 год. В 1901 году в «Рус­ском архи­ве» опуб­ли­ко­ва­ны вос­по­ми­на­ния Дмит­рия Вла­ди­ми­ро­ви­ча. Он актив­но сотруд­ни­чал с «Санкт-Петер­бург­ски­ми ведо­мо­стя­ми», опуб­ли­ко­вав на их стра­ни­цах очер­ки, ста­тьи, замет­ки. Мок­шан­ские вла­де­ния Друц­ких-Соко­лин­ских в Мура­тов­ке и Юло­ве Мок­шан­ско­го уез­да Пен­зен­ской губер­нии состав­ля­ли 3428 деся­тин земли.
Во Фло­рен­ции и окрест­но­стях было уже пол­но рус­ских домо­вых церк­вей. Прав­да, ино­гда Синод отка­зы­вал бога­тым рус­ским, посе­лив­шим­ся в Тос­кане и желав­шим заве­сти свою цер­ковь. Напри­мер, кня­зем Друц­кий-Соко­лин­ский поже­лал открыть в сво­ей усадь­бе в Галь­чет­то, близ Пра­то, цер­ковь. После дол­гой пере­пис­ки со Св. Сино­дом кня­зю было реши­тель­но отка­за­но, т.к. Синод не при­знал семей­ную жизнь кня­зя закон­ной (его жена, гра­фи­ня Закрев­ская, в то вре­мя еще не полу­чи­ла офи­ци­аль­но­го раз­во­да со сво­им пер­вым супругом).
Друц­кой-Соко­лин­ский, кн. Дм. Влад., сс., с. Зна­мен­ское. Пен­зен­ская губер­ния. Мок­ий­ан­ский уезд.
авт. ста­тей по кре­стьянск. Вопросу.

∞, 1°,1859 Лидия Арсе­ньев­на Закрев­ская (1826–1884). Роди­те­ли: Агра­фе­на Фёдо­ров­на Тол­стая (1800 — 1878) и Арсе­ний Андре­евич Закрев­ский (1783 — 1865). Лидия во мно­гом повто­рит мать. 

Как и мать она отли­ча­лась стра­стью к укра­ше­ни­ям. «Она при­об­ре­ла пре­вос­ход­ные жем­чу­га дли­ною в семь мет­ров. К крас­но­му пла­тью она носи­ла укра­ше­ния из руби­нов (диа­де­му, оже­ре­лье, брас­ле­ты, серь­ги), к туа­ле­ту из голу­бо­го бар­ха­та — убран­ство из сап­фи­ров» — сви­де­тель­ству­ет Андре Моруа. Выдан­ная замуж в 1847 году за сына все­силь­но­го канц­ле­ра, она была на 17 лет моло­же мужа Дмит­рия Кар­ло­ви­ча. Нес­сель­ро­де ‑стар­ший (Карл Роберт, 1780–1862) был гра­фом, удач­ли­вым канц­ле­ром, про­дер­жав­шим­ся на сво­ем посту при трех импе­ра­то­рах. Отец его, Виль­гельм Карл Нес­сель­ро­де, слу­жил в Евро­пе и в Рос­сии. Мать была еврей­кой по про­ис­хож­де­нию и про­те­стант­кой по веро­ис­по­ве­да­нию. В такую семью была выда­на Лидия. Муж ее слу­жил по ведом­ству ино­стран­ных дел. Моло­дые разъ­ез­жа­ли по Евро­пе, где Дмит­рий выпол­нял слу­жеб­ные обя­зан­но­сти. В фев­ра­ле 1850 года Лидия роди­ла наслед­ни­ка двух могу­ще­ствен­ных семей — сына Ана­то­лия, Тол­ли. Одна­ко брак этот ока­зал­ся несчаст­ли­вым. Впо­след­ствии Лидия жало­ва­лась, что ее «бро­си­ли в постель» к Дмит­рию два мини­стра, не полу­чив ее согла­сия. И сра­зу же после родов гра­фи­ня Лидия отпра­ви­лась в Париж под­ле­чить пошат­нув­ше­е­ся здо­ро­вье. Здесь в 1850 году » ...в доме Марии Калер­гис Дюма позна­ко­мил­ся с Лиди­ей Закрев­ской-Нес­сель­ро­де. Эта оча­ро­ва­тель­ная жен­щи­на, очень ост­ро­ум­ная, очень бога­тая заво­е­ва­ла Дюма-сына, он поте­рял голо­ву. Да и кто бы усто­ял?» — так писал Андре Моруа в романе «Три Дюма». В ту пору толь­ко что вышел из печа­ти и поль­зо­вал­ся боль­шим успе­хом роман Дюма-сына «Дама с камелиями».
Как выгля­дел Дюма-сын, мож­но пред­ста­вить со слов рус­ско­го писа­те­ля и ари­сто­кра­та Вла­ди­ми­ра Сол­ло­гу­ба, кото­рый был с ним дру­жен: «В то вре­мя Дюма-сын был высо­кий стат­ный юно­ша, само­уве­рен­ный и сме­лый. Как и отец его, он поль­зо­вал­ся боль­шим успе­хом у жен­щин... Наши пре­лест­ные сооте­че­ствен­ни­цы, рос­сий­ские дамы, осо­бен­но бла­го­во­ли­ли к обо­им Дюма».
Дюма-сын позна­ко­мил про­слав­лен­но­го отца со сво­ей возлюбленной.
Дюма-отец оста­вил опи­са­ние кра­са­ви­цы Лидии: «Ее шею обви­ва­ли три ряда жем­чу­гов. Жем­чу­га мер­ца­ли в запя­стьях и воло­сах. «Алек­сандр рас­ска­зал отцу , что назы­вет Лидию «дамой с жемчугами».

По сле­дам это­го при­клю­че­ния Дюма-сын опуб­ли­ко­вал роман «Дама с жем­чу­га­ми» в 1852 году. В романе он вывел себя и свою подру­гу — ино­стран­ную гер­цо­ги­ню. Там была и нена­вист­ная золов­ка, и наперс­ни­ца. В кон­це рома­на гер­цо­ги­ня, раз­лу­чен­ная с люби­мым, уми­ра­ет от горя. В жиз­ни все было совсем ина­че: мужу, Дмит­рию Нес­сель­ро­де, уда­лось увез­ти бег­лую жену из Пари­жа. Дюма-сын пре­сле­до­вал Лидию, но рус­ская гра­ни­ца ока­за­лась для него закры­та. Его задер­жа­ли, сле­дуя при­ка­зу импе­ра­то­ра: «наг­ло­го фран­цу­зиш­ку в Рос­сию не пускать». 

Мужа сво­е­го, Дмит­рия, Лидия вско­ре поки­ну­ла. Ребе­нок Тол­ли остал­ся у отца. Лидия пере­еха­ла в дом к сво­им роди­те­лям в Моск­ву. Она вела бур­ную свет­скую жизнь, увле­ка­лась бала­ми и зва­ны­ми обе­да­ми, ста­ла пред­ме­том спле­тен. Пока не влю­би­лась в моло­до­го кня­зя Дмит­рия Вла­ди­ми­ро­ви­ча Друц­ко­го- Соко­лин­ско­го (1833–1906). Роман ока­зал­ся столь бур­ным, что граф Арсе­ний Закрев­ский заста­вил ее обвен­чать­ся с кня­зем, не полу­чив раз­во­да от Дмит­рия. В фев­ра­ле 1859 года пара вен­ча­лась тай­но в селе Покров­ском, при­над­ле­жав­шем Закрев­ско­му, под Моск­вой. Вен­ча­ние при живом муже в отсут­ствии раз­во­да! Это был скан­дал! Досто­вер­ные подроб­но­сти о впе­чат­ле­нии, сде­лан­ном этой ката­стро­фой, — из пись­ма канц­ле­ра Нес­сель­ро­де сво­е­му сыну. Закрев­ский бла­го­сла­вил ново­брач­ных и снаб­дил их загра­нич­ны­ми пас­пор­та­ми. Импе­ра­тор вне себя. Закрев­ский более не мос­ков­ский губер­на­тор; его сме­нил Сер­гей Стро­га­нов.» Граф Закрев­ский доло­жил обо всем этом импе­ра­то­ру Алек­сан­дру II после отъ­ез­да доче­ри в Ита­лию. Через корот­кое вре­мя он подал про­ше­ние об отставке. 

В апре­ле это­го же ‚1859, года отстав­ка Закрев­ско­го с поста гене­рал- губер­на­то­ра Моск­вы была при­ня­та. Закрев­ские навсе­гда уеха­ли из Рос­сии. Две семьи, Закрев­ские и Друц­кие ‑Соко­лин­ские, посе­ли­лись вме­сте на куп­лен­ной неда­ле­ко от Фло­рен­ции вил­ле, в селе­нии Гал­че­ти. Где вам и сего­дня каж­дый пока­жет вил­лу «Фокан­ти-Друц­кой», как назы­ва­ет­ся она теперь. В Ита­лии семья жила в зави­си­мо­сти от сезо­на то во Фло­рен­ции, то на» даче» — вил­ле Гал­че­ти. В Тос­кане похо­ро­не­ны стар­шие Закрев­ские и Лидия Арсе­ньев­на. После ее смер­ти князь Друц­кой-Соко­лин­ский вер­нул­ся на роди­ну. Брак этот так и не был при­знан до самой смер­ти кня­ги­ни Лидии. Две их доче­ри, Татья­на и Мария, полу­чи­ли впо­след­ствии в виде осо­бой монар­шей мило­сти пра­ва как закон­ные дети кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. Вил­ла Гал­че­ти нахо­ди­лась во вла­де­нии этой семьи с 1860 по 1925 годы. Там и сей­час нахо­дят­ся порт­ре­ты и скульп­ту­ры, неко­гда при­над­ле­жав­шие Закрев­ским. Сре­ди них есть порт­ре­ты кня­ги­ни Лидии. 

∞, Вар­ва­ра Дмит­ри­ев­на Замят­ни­на (18.12.1840–29.11.1894), доче­ри Дмит­рия Нико­ла­е­ви­ча Замят­ни­на. Похо­ро­не­на в АлеА­лек­сан­дро-Нев­ской Лав­ре на Николь­ском кладбище.

57.46. Андрей Вла­ди­ми­ро­вич (1839–1906)
Семья жила по тогдаш­ним поня­ти­ям скром­но. Родо­вое име­ние Слав­ко­во в Смо­лен­ской губер­нии было про­да­но еще в 60‑х годах, и мой дед, не обла­дая ника­ки­ми лич­ны­ми сред­ства­ми, окон­чив юри­ди­че­ский факуль­тет Мос­ков­ско­го уни­вер­си­те­та, пере­ехал в Петер­бург, где и посту­пил на служ­бу в воен­ное мини­стер­ство. В этом ведом­стве он и закон­чил свою карье­ру в долж­но­сти дирек­то­ра эме­ри­таль­но­го отделения.

В 1879 году он женил­ся на Марии Федо­ровне Про­та­со­вой, сво­ей обо­жа­е­мой Мару­сень­ке, с кото­рой про­жил душа в душу до сво­ей смер­ти в 1906 г. В обста­нов­ке пол­но­го семей­но­го сча­стья дет­ство отца про­шло, окру­жен­ное любо­вью, семей­ным уютом и... неко­то­рым мате­рин­ским балов­ством! Семья про­во­ди­ла зиму в Петер­бур­ге, а на лето моя бабуш­ка уез­жа­ла с детьми в Оптуш­ку, скром­ное име­ние в Орлов­ской губер­нии, уна­сле­до­ван­ное ею от отца.
Мария Нико­ла­ев­на Про­та­со­ва кнг. (Париж 1856.03.13–Рим 5/1956.12.06 кнг. , вме­сте с сыном кня­зем В. А. Друц­ким-Соко­лин­ским и невест­кой кня­ги­ней Л. А. Друц­кой-Соко­лин­ской. [Тестач­чо. М., 2000].

58.46. Кон­стан­тин Владимирович

хх.46. Мария Вла­ди­ми­ров­на (30.03.1834 -
~ барон Юлий Рома­но­вич фон Дрен­тельн (р. 15 август 1814 ум. 27 октябрь 1880).

хх.46. Ека­те­ри­на Владимировна

Кн. Е.В. Друц­кая-Соко­лин­ская вышла замуж за капи­та­на ита­льян­ской коро­лев­ской гвар­дии Эдо­ар­до Цукел­ли и скон­ча­лась во Фло­рен­ции; в бра­ке име­ла сына Дмит­рия Цукел­ли (Мура­тов-
ка, Пен­зен­ской губ. 1868 – Фло­рен­ция 1895) и дочь Оль­гу (Мура­тов­ка, Пен­зен­ской губ. 1871 –Фло­рен­ция 1912); см. Тала­лай М.Г. Рус­ский некро­поль во Фло­рен­ции // Рус­ско-ита­льян­ский архив, № VIII / под ред. К. Дид­ди и А. Шиш­ки­на. Салер­но, 2011. С. 316.

~ Эдо­ар­до Цукелли.

хх.46. КН. ОЛЬ­ГА ВЛА­ДИ­МИ­РОВ­НА (1850 — 1918)

∞, Сте­пан Васи­лье­вич Щер­бов (1840–1900), вла­де­лец Кон­ско­го заво­да в Руд­ло­во при­над­ле­жал не «Щер­ба­ко­ву», а Сте­па­ну Васи­лье­ви­чу Щер­бо­ву жена — Оль­га Вла­ди­ми­ров­на Друц­кая-Соко­лин­ская, 1850–1918),

Дети: Васи­лий С. Щер­бов (1873–1918; жена — Ксе­ния Нико­ла­ев­на де Лаза­ри, 1877–1969); Мария С. Щер­бо­ва (?-1944).

хх.46. Ната­лия Владимировна
Девица
59.48. Нико­лай Нико­ла­е­вич (1857 — )

Вик­то­ро­во и окрестности
В дет­стве мне оно запом­ни­лось пре­крас­ны­ми пру­да­ми и кра­си­вей­шим пар­ком вокруг ста­рин­ной усадь­бы. Два года назад наткнул­ся в сети на фото­гра­фию вик­то­ров­ской усад­бы. Путе­ше­ствен­ни­ки, запе­чат­лев­шие ее, инте­ре­со­ва­лись на кра­е­вед­че­ском фору­ме, кому она при­над­ле­жа­ла до рево­лю­ции, так как нигде, даже в Интер­не­те об этом не было ника­кой инфор­ма­ции. Я тогда сра­зу же вспом­нил рас­ска­зы моей пра­ба­буш­ки Сте­па­ни­ды о послед­нем вик­то­ров­ском кня­зе , кото­рый в памя­ти окрест­ных селян поче­му-то фигу­ри­ро­вал как & князь Земский& или про­сто &Земский& и насто­я­ще­го его име­ни никто не пом­нил. По ее вос­по­ми­на­ни­ям князь был чело­век боль­шой доб­ро­ты и боль­ших раз­ме­ров, что пере­дви­гал­ся с тру­дом, под­час страш­но зады­ха­ясь. Но несмот­ря на это князь был чело­ве­ком весь­ма дело­ви­тым, о чем сви­де­тель­ство­ва­ла дол­го быто­вав­шая в наших дерев­нях пого­вор­ка &дзелоў як у ста­ра­га Земскага&.
Ему и при­над­ле­жа­ла вик­то­ров­ская усадь­ба с вели­ко­леп­ны­ми пру­да­ми и пар­ком. Там же, как рас­ска­зы­ва­ла пра­ба­буш­ка Сте­па­ни­да, он и закон­чил свои дни. Во вре­мя рево­лю­ции князь был най­ден зако­ло­тым цир­ку­лем. Забе­гая впе­ред, ска­жу сра­зу, что это был сто­ляр­ный, а не чер­теж­ный цир­куль как утвер­жда­ла пра­ба­буш­ка. Долж­но­го след­ствия по понят­ным при­чи­нам про­ве­де­но не было, и никто точ­но не мог утвер­ждать было ли это убий­ство или самоубийство.
В доме кня­зя была орга­ни­зо­ва­на шко­ла, затем он раз­ру­шил­ся. Так и сто­ит теперь ста­рин­ная полу­раз­ру­шен­ная усадь­ба с совре­мен­ной при­строй­кой из бело­го кир­пи­ча. И теперь через 20 лет я сно­ва иду к ней по это­му ста­рин­но­му пар­ку. Здесь так­же шко­ла, при кото­рой у моей вели­кой радо­сти бла­го­да­ря ста­ра­ни­ям учи­те­лей и школь­ни­ков открыл­ся неболь­шой исто­ри­че­ский музей. К сожа­ле­нию, пред­став­лен­ные этно­гра­фи­че­ские мате­ри­а­лы отно­сят­ся к 20 веку, с более древ­них вре­мен почти ниче­го не сохра­ни­лось. На стен­де подроб­ная экс­по­зи­ция об исто­рии вик­то­ров­ской усадь­бы и ее послед­нем вла­дель­це и школь­ный рефе­рат о нем. Озна­ко­мив­шись с мате­ри­а­ла­ми, я с изум­ле­ни­ем уви­дел, что имя наше­го кня­зя воз­вра­ще­но из исто­ри­че­ско­го небы­тия. К вели­ко­му позо­ру силь­ной поло­ви­ны науч­но­го сооб­ще­ства мое­го род­но­го края, это совер­ши­ла одна &маленькая, сме­лая женщина&. Этой уезд­ной Мар­га­рет Мит­челл ока­за­лась скром­ная учи­тель­ни­ца рус­ско­го язы­ка и лите­ра­ту­ры Свет­ла­на Алек­сан­дров­на Колаб­ская, чей рефе­рат о жиз­ни послед­не­го вик­то­ров­ско­го кня­зя ныне пред­став­лен в музее. Как мне потом рас­ска­за­ла Свет­ла­на Алек­сан­дров­на, все начи­на­лось с одно­го фак­та: жил здесь один князь , име­ни кото­ро­го никто не пом­нил. Затем были соби­ра­ние вос­по­ми­на­ний мест­ных жите­лей. Обра­ще­ния в рай­он­ный и област­ной музеи и архи­вы, мос­ков­ские архи­вы, в част­но­сти очень помог­ли ГАСО и архив Мос­ков­ско­го Дво­рян­ско­го Собрания.
Бле­стя­щая карье­ра: с 1893 г. – кол­леж­ский сек­ре­тарь, с 1896 – кол­леж­ский асес­сор, с 1900 – кол­леж­ский совет­ник, с 1903 г. – стат­ский советник;
— 1887–1889 гг. – миро­вой судья 2‑го участ­ка Крас­нин­ско­го съез­да миро­вых судей;- 1889 г. – член Крас­нин­ско­го уезд­но­го по питей­ным делам присутствия;
— 1891–1908 г. – зем­ский началь­ник 2‑го участ­ка Крас­нин­ско­го уезд­но­го съез­да;- 1898 г. – член Крас­нин­ско­го уезд­но­го коми­те­та попе­чи­тель­ства о народ­ной трез­во­сти;- 1898–1907 гг. – стар­ши­на Крас­нин­ско­го обще­ствен­но­го собра­ния;- 1899–1907 гг. – член Крас­нин­ской уезд­ной оце­ноч­ной комиссии;
— 1900–1908 гг. – почет­ный член Крас­нин­ско­го попе­чи­тель­ства о дет­ских при­ю­тах;- 1901–1913 гг. – губерн­ский зем­ский глас­ный от Крас­нин­ско­го уез­да губерн­ско­го зем­ско­го собра­ния;- 1899–1911 гг. – почет­ный попе­чи­тель и пред­се­да­тель сове­та Зве­ро­вич­ской пожар­ной дру­жи­ны;- 1909–1913 гг. – Крас­нин­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства;- 1914–1915 гг. – почет­ный миро­вой судья Крас­нин­ско­го уезд­но­го суда.
Чин/​титул : князь, надвор­ный советник
Био­гра­фи­че­ские сведения
зем­ский началь­ник 2‑го участ­ка Крас­нин­ско­го уез­да Смо­лен­ской губ. на 1899 г.
Годы жиз­ни : 42 года на 1899 г.
хх.48. Ека­те­ри­на Николаевна
60.52. Нико­лай Нико­ла­е­вич (19.03.1856 — п.1917)
рога­чев­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1903—1906 годах, член Госу­дар­ствен­но­го сове­та по выбо­рам­Пра­во­слав­ный. Из потом­ствен­ных дво­рян Смо­лен­ской губер­нии. Сын кня­зя Нико­лая Гри­го­рье­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го (1821—24.08.1884) и Ама­лии Адоль­фов­ны Мил­лер. Зем­ле­вла­де­лец: родо­вые 417 деся­тин в той же губер­нии, 6500 деся­тин в Моги­лев­ской губер­нии, у жены — родо­вые 1500 деся­тин в Нов­го­род­ской губернии.
1877 год. 30 апре­ля 1877 года при­ка­зом Его Импе­ра­тор­ско­го Высо­че­ства Гене­ра­ла-Адми­ра­ла про­из­ве­де­ны в гар­де­ма­ри­ны, выпуск­ни­ки Мор­ско­го учи­ли­ща и юнке­ра фло­та: Фельд­фе­бель князь ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ НИКО­ЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ
В 1877 году окон­чил Мор­ское учи­ли­ще гар­де­ма­ри­ном, а в сле­ду­ю­щем году был пере­ве­ден в 5‑й флот­ский эки­паж. В 1881—1882 годах был коман­ди­ром 7‑й роты кли­пе­ра &Джигит&. В 1882 году был при­ко­ман­ди­ро­ван к Мор­ско­му учи­ли­щу. В 1884 году окон­чил меха­ни­че­ское отде­ле­ние Нико­ла­ев­ской мор­ской ака­де­мии, а в сле­ду­ю­щем году был уво­лен от служ­бы по домаш­ним обсто­я­тель­ствам. По окон­ча­нии Инсти­ту­та инже­не­ров путей сооб­ще­ния в 1887 году, был при­чис­лен к Мини­стер­ству путей сооб­ще­ния и отко­ман­ди­ро­ван в рас­по­ря­же­ние началь­ни­ка работ Сама­ро-Уфим­ской желез­ной доро­ги. Затем после­до­ва­тель­но зани­мал долж­но­сти: помощ­ни­ка дело­про­из­во­ди­те­ля Вре­мен­но­го управ­ле­ния казен­ны­ми желез­ны­ми доро­га­ми (1889—1891), штат­но­го инже­не­ра и про­из­во­ди­те­ля работ по построй­ке При­на­рев­ской желез­ной доро­ги (1891—1893), началь­ни­ка тех­ни­че­ско­го отде­ла служ­бы пути Кур­ско-Харь­ков­ско-Азов­ской желез­ной доро­ги (1893—1894) и началь­ни­ка 2‑го участ­ка по соору­же­нию желез­ной доро­ги Остро­лен­ка-Вар­ша­ва (1894—1896). В 1896—1901 годах состо­ял инже­не­ром при Мини­стер­стве путей сооб­ще­ния. Дослу­жил­ся до чина стат­ско­го совет­ни­ка (1900).
В 1901 году пере­шел в Мини­стер­ство внут­рен­них дел и назна­чен был зем­ским началь­ни­ком 2‑го участ­ка Рога­чев­ско­го уез­да Моги­лев­ской губер­нии. В 1903 году был назна­чен уезд­ным пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства, в како­вой долж­но­сти про­был одно трех­ле­тие. В 1911 году, после вве­де­ния выбор­но­го зем­ства в Запад­ном крае, был избран уезд­ным и губерн­ским глас­ным. Кро­ме того, состо­ял почет­ным миро­вым судьей Рога­чев­ско­го уез­да (с 1905 года) и чле­ном уезд­но­го отде­ле­ния епар­хи­аль­но­го учи­лищ­но­го сове­та. Зани­мал­ся сель­ским хозяй­ством, орга­ни­зо­вал трест дрож­же-вино­ку­рен­ных заво­дов и &Винокуренно-дрожжевое и сель­ско-хозяй­ствен­ное про­мыш­лен­ное запад­ное общество&. 1911 — Спи­сок садо­вла­дель­цев Моги­лев­ской губер­нии соста­вил Б.А.Мельников, сек­ре­тарь Моги­лев­ско­го губерн­ско­го ста­ти­сти­че­ско­го коми­те­та г.Могилев, 1911 год Рога­чев­ский уезд Стре­шин­ская волость Друц­кий-Соко­лин­ский Нико­лай, князь им. Остер­манск 11 десятин.

3 сен­тяб­ря 1913 года был избран чле­ном Госу­дар­ствен­но­го сове­та от Моги­лев­ско­го губерн­ско­го зем­ства, в 1916 году — пере­из­бран. Вхо­дил в груп­пу цен­тра. Состо­ял чле­ном комис­сии по делам сель­ско­го хозяй­ства и Сель­ско­хо­зяй­ствен­но­го сове­ща­ния. 28 фев­ра­ля 1917 года под­пи­сал теле­грам­му к Нико­лаю II, в кото­рой чле­ны Гос­со­ве­та сооб­ща­ли о кри­ти­че­ском поло­же­нии в Пет­ро­гра­де и про­си­ли об отстав­ке пра­ви­тель­ства. Осе­нью 1917 года выдви­гал­ся кан­ди­да­том в Учре­ди­тель­ное собра­ние от Моги­лев­ско­го изби­ра­тель­но­го окру­га по спис­ку Все­рос­сий­ско­го сою­за земель­ных собственников.
Был женат на Агла­и­де Алек­се­евне Унков­ской. Детей у них не было. Даль­ней­шая судь­ба неиз­вест­на. По вос­по­ми­на­ни­ям пле­мян­ни­цы, &после Октябрь­ской он поте­рял все свои име­ния и уже прак­ти­че­ски не выхо­дил из тюрем до самых соро­ко­вых годов&.
~ Агла­и­да Алек­се­ев­на Унков­ская. Поме­щи­ца Нов­го­род­ская губер­ния. Кирил­лов­ский уезд.
хх.52. Ека­те­ри­на Николаевна
~ Докучаев
хх.52. Оль­га Николаевна
~ барон Аш.

хх.52. Софья Николаевна

61.53. Павел Иванович
хх.53. Анто­ни­на Ивановна
хх.53. Юлия Ивановна
хх.53. Ека­те­ри­на Ивановна
В 1885 году Нико­лай Маза­ро­вич женит­ся на кня­гине Ека­те­рине Ива­новне Друц­кой-Соко­лин­ской. В 1886 году у них рож­да­ет­ся сын Алек­сандр, а в 1893 году – Георгий.

хх.53. АЛЕК­САНДРА ИВАНОВНА

Васи­лий Пет­ро­вич Гур­ко-Ромей­ко (1827-?)
б/​д

ПЕТР ПЕТ­РО­ВИЧ ГУР­КО-РОМЕЙ­КО (1828-?),

стат­ский совет­ник б/​д стат­ский совет­ник, в 1870–1885 Духов­щин­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства. Умер без­дет­ным. Князь Петр Пет­ро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский-Гур­ко-Ромей­ко (1829–1897), стат­ский совет­ник, был извест­ным на Смо­лен­щине дея­те­лем. Будучи более 15 лет Духов­щин­ским уезд­ным пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства (1870–1885), он мно­гое сде­лал для эко­но­ми­че­ско­го и куль­тур­но­го раз­ви­тия уезда.

Он же помог куп­цам Хлу­до­вым полу­чить в усадь­бе, у Ярце­ва Пере­во­за, уча­сток зем­ли для стро­и­тель­ства бума­го­пря­диль­ной фаб­ри­ки, бла­го­да­ря кото­рой воз­ник город Ярцево.
Ста­ра­ни­я­ми кня­зя в Духов­щин­ском уез­де, зани­мав­шем послед­нее место в губер­нии по раз­ви­тию про­све­ще­ния, были постро­е­ны десят­ки новых школ. Он во мно­гом под­дер­жал при­е­хав­ше­го в Духов­щи­ну моло­до­го педа­го­га В. П. Вах­те­ро­ва, заме­тил его педа­го­ги­че­ский талант и реко­мен­до­вал на долж­ность инспек­то­ра народ­ных училищ.
Похо­ро­нен князь в селе Гор­ки на родо­вом клад­би­ще у церк­ви постро­ен­ной в 1797 году его пред­ка­ми. На над­гроб­ном памят­ни­ке были высе­че­ны сло­ва: «Кня­зю Пет­ру Пет­ро­ви­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му-Гур­ко-Ромей­ко, вла­дель­цу сел Гор­ки, Михай­лов­ское, Шоки­но и Соло­ши­но, умер­ше­му 13 янва­ря 1897 года, 67 лет от роду. Духов­щин­ское дво­рян­ство сво­е­му пред­во­ди­те­лю» и ниже: «Здесь погре­бе­на и супру­га кня­зя Мария Сте­па­нов­на, умер­шая 15 июля 1895 года на 61 году от рождения».

Усадь­ба Тер­пи­ло­во, Пет­ро­пав­лов­ское тож, состо­яв­шая тогда из 393 деся­тин зем­ли, и неболь­шая дере­вуш­ка Лас­ки Мосаль­ско­го уез­да ока­за­лись во вла­де­нии млад­ше­го бра­та умер­ше­го поме­щи­ка, стат­ско­го совет­ни­ка Пет­ра Пет­ро­ви­ча (1829 ‑1897), жена­то­го на потом­ствен­ной дво­рян­ке Марии Сте­па­новне Мол­ча­но­вой. Супру­ги были доволь­но бога­ты, но без­дет­ны, а пото­му все их инте­ре­сы сво­ди­лись к веде­нию домаш­не­го хозяй­ства в усадь­бе и актив­но­му уча­стию кня­зя в обще­ствен­ных делах в сосед­ней Смо­лен­ской губер­нии, где Петр Пет­ро­вич более пят­на­дца­ти лет изби­рал­ся на долж­ность Духов­щин­ско­го уезд­но­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства, и где супру­ги Друц­кие-Соко­лин­ские име­ли круп­ные родо­вые поме­стья. В свя­зи с огром­ным коли­че­ством зада­ний и пору­че­ний, испол­не­ния кото­рых тре­бо­ва­ла вве­рен­ная кня­зю долж­ность, хозя­е­ва име­ния были вынуж­де­ны на доволь­но дли­тель­ный срок поки­дать род­ное Пет­ро­пав­лов­ское, про­жи­вая в основ­ном в Смо­лен­ской губернии.
Что каса­ет­ся Пет­ро­пав­лов­ской усадь­бы, то супру­ги Друц­кие-Соко­лин­ские, не имея пря­мых наслед­ни­ков, в кон­це поза­про­шло­го сто­ле­тия, неза­дол­го до кон­чи­ны, про­да­ли при­над­ле­жав­шие им уса­деб­ные зем­ли дво­ря­ни­ну Булы­че­ву. Князь Петр, как и его супру­га, был похо­ро­нен в селе Гор­ки Смо­лен­ской губер­нии на родо­вом клад­би­ще у церк­ви, постро­ен­ной еще его пред­ка­ми в 1797 году.
К ска­зан­но­му оста­ет­ся доба­вить, что без­дет­ные бра­тья Васи­лий и Петр были послед­ни­ми пред­ста­ви­те­ля­ми ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода. С их кон­чи­ной навсе­гда обо­рва­лась жизнь и несколь­ко неудоб­ной, труд­ной в про­из­но­ше­нии, как тогда гово­ри­ли «четы­рех­этаж­ной» кня­же­ской фами­лии Друцких-Соколинских-Гурко-Ромейко.
Бездетен.

~ Мария Сте­па­нов­на Мол­ча­но­ва (1834 — 15.07.1895).

ШОКИ­НО — дер., центр При­сель­ско­го муни­ци­паль­но­го обра­зо­ва­ния Кар­ды­мов­ско­го рай­о­наВла­дель­цем Ш. так­же был послед­ний (умер без­дет­ным) пред­ста­ви­тель зна­ме­ни­то­го рода кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских-Гур­ко-Ромей­ко n П.П. (1829–1897). Более 15 лет он был Духов­щин­ским уезд­ным пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства (1870–1885 гг.). Похо­ро­нен князь в селе Гор­ки на родо­вом клад­би­ще у церк­ви, постро­ен­ной его пред­ка­ми в 1797 г.
Ека­те­ри­на Петровна.

~ Кон­стан­тин Пет­ро­вич Засецкий
тре­тья ветвь

67а.51. Оль­га Дмит­ри­ев­на (1870-?)
была заму­жем за егер­мей­сте­ром Дво­ра Его Импе­ра­тор­ско­го Вели­че­ства тай­ным совет­ни­ком, сена­то­ром Нико­ла­ем Алек­сан­дро­ви­чем Доб­ро­воль­ским. В эми­гра­ции по ука­зу импе­ра­то­ра Кирил­ла I Вла­ди­ми­ро­ви­ча, от 27 декаб­ря 1937 г., их сыну Нико­лаю Нико­ла­е­ви­чу Доб­ро­воль­ско­му было раз­ре­ше­но потом­ствен­но име­но­вать­ся кня­зем Друц­ким-Соко­лин­ским-Доб­ро­воль­ским. Он умер без­дет­ным. Его сест­ра, Оль­га Нико­ла­ев­на Доб­ро­воль­ская, была по пер­во­му бра­ку Кисе­лев­ская, по вто­ро­му бра­ку Кисель-Заго­рян­ская, по тре­тье­му бра­ку гра­фи­ня Вуич. Ее сын от тре­тье­го бра­ка, граф Дмит­рий Нико­ла­е­вич Вуич при жела­нии мог бы пре­тен­до­вать на этот вымо­роч­ный титул.

~ Нико­лай Алек­сан­дро­вич Доб­ро­воль­ский 1854–1918. Пять детей.

68.53. Алек­сандр Евгеньевич

хх.53. Надеж­да Евге­ньев­на (13.09.1879 — )

Све­де­ния о рож­де­нии име­ют­ся в доку­мен­тах Смо­лен­ской духов­ной кон­си­сто­рии, в мет­ри­че­ских кни­гах церк­ви села Гер­чи­ки Крас­нин­ско­го уез­да: вос­при­ем­ни­ки при кре­ще­нии Надеж­ды Евге­ньев­ны – горо­да Крас­но­го титу­ляр­ный совет­ник Нико­лай Алек­сан­дро­вич Телес­нин и горо­да Крас­но­го дочь штабс-офи­це­ра деви­ца Мария Алек­сан­дров­на Игна­тье­ва. Поз­же Надеж­да Евге­ньев­на Ефи­мо­ва с мужем и детьми про­жи­ва­ла в г.Смоленск ул. Янгель­гарт­ская д.3.

~ Ефи­мов.

хх.53. Ека­те­ри­на Евгеньевна

хх.53. Мария Евгеньевна

69.56. Иосиф Васи­лье­вич (13.08.1839-?)

хх.63. Ефро­си­ния Антоновна

70.64. Вла­ди­мир Михай­ло­вич (1839-?)

71.64. Алек­сандр Михай­ло­вич 1841-?

72.64. Васи­лий Михай­ло­вич 1843-?)

хх.64. Юлия Михай­лов­на (1837 — )

73.67. Вла­ди­мир Пет­ро­вич (1853-?)

хх.67. Алек­сандра Пет­ров­на (1852 — )
~ Геор­гий Ахвердов

33 коле­но

пер­вая ветвь

62.56. АРСЕ­НИЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (06.12.1862 – 17.08.1912)

сын Дмит­рия Вла­ди­ми­ро­ви­ча еще ребен­ком он был отправ­лен в Рос­сию для обу­че­ния в 1881 г. окон­чил Нико­ла­ев­ское кава­ле­рий­ское учи­ли­ще, с 1883 г. в кава­лер­гард­ском пол­ку, с 1886 г. в запа­се, жил в Мура­тов­ке. Изби­рал­ся с 1906 г. Мок­шан­ским уезд­ным пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства и почет­ным миро­вым судьей, глас­ным уезд­но­го и губерн­ско­го зем­ских собра­ний. В пер­вое лето сво­е­го губер­на­тор­ства, кро­ме пере­чис­лен­ных выше уез­дов, я побы­вал еще в Мок­шан­ском, Нижне-Ломов­ском и Чем­бар­ском. В Мок­шан­ском уез­де, где было мно­го поме­щи­ков, посто­ян­но живу­щих в сво­их име­ни­ях, пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства состо­ял при мне недав­но умер­ший князь А. Д. Друц­кой-Соко­лин­ский, избран­ный на эту долж­ность после сво­е­го отца, поль­зо­вав­ше­го­ся в губер­нии осо­бым оба­я­ни­ем даже и в либе­раль­ных кругах. 

Князь Арсе­ний Дмит­ри­е­вич, слу­жив­ший преж­де в кава­лер­гард­ском пол­ку, был чело­век лет 35, огром­но­го роста, с энгли­зи­ро­ван­ной речью, необык­но­вен­но доб­ро­душ­ный и госте­при­им­ный. Женат он был на княжне Голи­цы­ной, доче­ри быв­ше­го сара­тов­ско­го губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства, очень кра­си­вой, моло­дой, вид­ной даме. Кня­ги­ня на ред­кость была про­ста, дер­жа­лась с сослу­жив­ца­ми мужа това­ри­ще­ско­го тона, все ее чрез­вы­чай­но люби­ли. Она часто быва­ла в Пен­зе и появ­ля­лась на всех собра­ни­ях и балах, при­вле­кая к сво­ей вели­ча­вой и наряд­ной фигу­ре общее вни­ма­ние. Дом их в име­нии слу­жил ожив­лен­ным цен­тром, око­ло кото­ро­го груп­пи­ро­ва­лись мест­ные дво­ряне. Сам князь сто­ял совер­шен­но в сто­роне от вся­кой поли­ти­ки, доб­ро­со­вест­но пред­се­да­тель­ство­вал там, где это пола­га­лось, но с дела­ми был мало зна­ком и в этом отно­ше­нии сво­ей ини­ци­а­ти­вы не имел. Он был очень доб­рый чело­век и нико­му не отка­зы­вал в сво­ей помо­щи по служ­бе. Уж по край­ней мере несколь­ко раз в месяц при­ез­жал он ко мне, про­ся то за зем­ско­го началь­ни­ка, то за чинов поли­ции, то ста­ра­ясь устро­ить на какую-нибудь служ­бу бед­ных дво­рян сво­е­го уез­да. Было так труд­но отка­зать доб­рей­ше­му кня­зю, хотя он не все­гда был стро­го раз­бор­чив в сво­их ходатайствах. 

Кня­ги­ня тоже поли­ти­кой не зани­ма­лась, но она была в неё совер­шен­но слу­чай­но вовле­че­на и на этой поч­ве нам при­шлось столк­нуть­ся, хотя это как буд­то-бы и не отра­зи­лось на наших все­гда доб­рых отно­ше­ни­ях. Дело было так. В Мок­шане, все-таки доволь­но дале­ко лежав­шем от желез­ной доро­ги, сре­ди жите­лей воз­ник­ла мысль открыть сред­не­учеб­ное заве­де­ние сме­шан­но­го типа, как для маль­чи­ков, так и для дево­чек. Были собра­ны сред­ства и в рас­че­те ско­рей­ше­го осу­ществ­ле­ния это­го дела ини­ци­а­то­ры избра­ли почет­ной попе­чи­тель­ни­цей буду­щей гим­на­зии кня­ги­ню Друц­кую-Соко­лин­скую. Кня­ги­ня ста­ла уси­лен­но хло­по­тать и, бла­го­да­ря её свя­зям и оба­я­нию, раз­ре­ше­ние было ско­ро полу­че­но и осе­нью уже ста­ли функ­ци­о­ни­ро­вать млад­шие клас­сы. Дело было сим­па­тич­ное и полез­ное, от уче­ни­ков не было отбою. Как это все­гда быва­ет, к это­му делу при­ма­за­лись поли­ти­кан­ству­ю­щие эле­мен­ты, из чис­ла кото­рых ста­ли осо­бен­но выде­лять­ся уезд­ный член окруж­но­го суда и один мок­шан­ский купец, отец кото­ро­го был, кажет­ся, управ­ля­ю­щим у ста­ри­ка кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. Сын сохра­нил отно­ше­ния и с моло­дым кня­зем. Уезд­ный член суда, соб­ствен­но гово­ря, был совер­шен­но рав­но­ду­шен к поли­ти­ке, но ему хоте­лось играть роль в уез­де, а пото­му он при­стра­и­вал­ся к раз­ным обще­ствен­ным начи­на­ни­ям, где нуж­но было согла­со­вать­ся с пере­до­вы­ми воз­зре­ни­я­ми. Он меж­ду про­чим выстро­ил вели­ко­леп­ный народ­ный дом в Мок­шане на сред­ства попе­чи­тель­ства о народ­ной трез­во­сти, устро­ил там чай­ную и биб­лио­те­ку. Дея­тель­ность его, как уезд­но­го чле­на, несколь­ко поз­же была осве­ще­на с такой сто­ро­ны, кото­рая очень не соот­вет­ство­ва­ла не толь­ко пере­до­вым воз­зре­ни­ям, а, как-бы ска­зать помяг­че, была вооб­ще неодоб­ри­тель­ной и ему при­шлось оста­вить служ­бу. Это был уже седой, как лунь, старик. 

Мок­шан­ские вла­де­ния Друц­ких-Соко­лин­ских в Мура­тов­ке и Юло­ве Мок­шан­ско­го уез­да Пен­зен­ской губер­нии состав­ля­ли 3428 деся­тин зем­ли. Храм Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня. В 1909–1910 гг. на сред­ства при­хо­жан (1800 руб.) и мест­но­го поме­щи­ка кня­зя Арсе­ния Дмит­ри­е­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го (900 руб.) цер­ковь устро­е­на теп­лой, были отре­ста­ври­ро­ва­ны все три ико­но-ста­са и рас­пи­са­ны сте­ны и купол.

∞, 1897, кн. Оль­га Львов­на Голи­цы­на (1876–1958), дочь кн. Льва Льво­ви­ча Голи­цы­на. 22.12.1907 г. откры­ла на свои сред­ства в Мок­шане зем­ско-город­скую сме­шан­ную част­ную гимназию. 

хх.56. МАРИЯ ДМИТ­РИ­ЕВ­НА (13.12.1859 – 13.12.1940)

Собы­тие, о кото­ром боль­ше все­го мож­но полу­чить инфор­ма­ции из архив­ных источ­ни­ков, — это брак Мани с гра­фом Джу­лио де’Гори-Паннилини (1849–1893), совер­шен­ный в 1881 году отцом Вла­ди­ми­ром Левиц­ким в капел­ле посоль­ства на «новой» набе­реж­ной реки Арно. Сви­де­те­ля­ми со сто­ро­ны неве­сты были капи­тан от кава­ле­рии Импе­ра­тор­ской гвар­дии в отстав­ке, искус­ство­вед и исто­рик ран­не­го хри­сти­ан­ства Алек­сей Федо­ро­вич фон Фри­кен и пол­ков­ник Импе­ра­тор­ской гвар­дии Нико­лай Про­та­сов, близ­кий род­ствен­ник Дмит­рия. Остав­шись вдо­вой, Маня повтор­но выхо­дит замуж в 1898 году за капи­та­на от кава­ле­рии Гульель­мо Куту­ри. Cва­деб­ный обряд был совер­шен в той же капел­ле при посоль­стве и тем же свя­щен­ни­ком. Сви­де­те­ля­ми со сто­ро­ны жени­ха были: Кар­ло Вин­чи и Уго­ли­но дел­ла Герар­деска. Послед­ний имел, хотя и не напря­мую, отно­ше­ние к Рос­сии. Речь идет об Уго­ли­но (род. в 1874), чья супру­га Вар­ва­ра Вран­гель, рож­ден­ная в Рос­сии, при­хо­ди­лась род­ствен­ни­цей баро­ну Пет­ру Нико­ла­е­ви­чу Вран­ге­лю, гене­ра­лу, кото­рый в 1919 году реор­га­ни­зу­ет Белую армию в Кры­му. Со сто­ро­ны неве­сты сви­де­те­ля­ми высту­пи­ли Кар­ло Фьо­ра­ван­ти и Аме­део Пор­ро (род. в 1860 году в Одес­се), поме­щик, сын Чеза­ре и Марии Пас­та, чей род обос­но­вал­ся в Испа­нии с 1882 года. Семьи Пор­ро и Пас­та, одни из бога­тей­ших соб­ствен­ни­ков в Одес­се, при­над­ле­жа­ли к клас­су тор­го­вой бур­жу­а­зии, кото­рая в пери­од с кон­ца XVIII века по нача­ло XIX века посе­ли­лась на Укра­ине, зани­ма­ясь тор­гов­лей зер­ном. Посто­ян­ным местом житель­ства Мани, преж­де все­го в пери­од ее вто­ро­го заму­же­ства, было Галь­че­то. Здесь же она при­ни­ма­ла дру­зей и раз­ме­ща­ла при­ез­жав­ших ита­льян­ских и рус­ских род­ствен­ни­ков: напри­мер, Татья­ну Друц­кую с мужем Энри­ко Куту­ри. Эта пара, поже­нив­шись в 1914 году в Орле, пере­еха­ла впо­след­ствии в Ита­лию. В Галь­че­то в 20‑х годах гости­ли так­же и дру­гие чле­ны семьи Друц­ких, бежав­шие от рево­лю­ции: губер­на­тор Мин­ска князь Вла­ди­мир со всей сво­ей семьей. Маня до 1925 года суме­ла, хотя и не без труд­но­стей, пол­но­стью сохра­нить достав­шу­ю­ся от отца соб­ствен­ность. Затем, будучи в стес­нен­ных обсто­я­тель­ствах, про­да­ла все име­ние Галь­че­то. После недол­го­го про­жи­ва­ния на неболь­шой соб­ствен­ной вил­ле в доме номер 37 по ули­це Виа дел­ла Роб­бья во Фло­рен­ции была вынуж­де­на пере­се­лить­ся в съем­ную квар­ти­ру в бель­эта­же палац­цо Ридоль­фи­ни Ман­чи­ни, рас­по­ло­жен­но­го на близ­ле­жа­щей пло­ща­ди Пьяц­ца д’Адзелио, в доме номер 20, и про­жи­ла там до 1940 года, когда, спу­стя несколь­ко меся­цев после смер­ти супру­га, скон­ча­лась в воз­расте вось­ми­де­ся­ти лет. Жизнь Мани была дол­гой. Несо­мнен­но, это была умная жен­щи­на, знав­шая несколько
язы­ков, любив­шая живо­пись, музы­ку и лите­ра­ту­ру. Она посе­ща­ла (воз­мож­но, лишь вре­мя от вре­ме­ни) со сво­ей тетей Кате­ри­ной лек­ции Кар­дуч­чи в уни­вер­си­те­те Боло­ньи. «Княж­на Маня» еще жива в памя­ти потом­ков кре­стьян Галь­че­то, рабо­тав­ших на Друц­ких, как высо­кая, кра­си­вая и при­ят­ная дама, щед­рая и рас­по­ло­жен­ная к детям, в том чис­ле кре­стьян­ским — для них она часто устра­и­ва­ла празд­ни­ки. В октяб­ре она про­бо­ва­ла олив­ко­вое мас­ло пер­во­го отжи­ма. Люби­ла сель­скую мест­ность. По ее зака­зу из Рос­сии были при­ве­зе­ны сос­ны и гли­ня­ные скульп­ту­ры, изоб­ра­жав­шие фигу­ры в тра­ди­ци­он­ной рус­ской одеж­де и до сих пор укра­ша­ю­щие сад. Ино­гда, по сло­вам кре­стьян, от гла­за кото­рых стран­но­сти не мог­ли скрыть­ся, она наде­ва­ла раз­ные по цве­ту чул­ки – один крас­ный, дру­гой – синий. Было ли это по моде того вре­ме­ни? Или же данью ува­же­ния к цве­там родо­вых гербов?Гальчето было про­да­но в 1925 году мужем Марии Димит­ри­ев­ны, кото­рая явля­лась тогда един­ствен­ной вла­де­ли­цей имения.

Из мет­ри­че­ских книг фло­рен­тий­ско­го хра­ма Рож­де­ства Хри­сто­ва мы узна­ем, что гра­фи­ня Мария Гори, стар­шая дочь кня­зя Д.В. Друцкого-Соколинского,
овдо­вев, в 1898 г. вышла замуж вто­рич­но за капи­та­на кава­ле­рии Гульель­мо Куту­ри (поз­же он полу­чил зва­ние пол­ков­ни­ка). Одна­ко их семей­ная жизнь скла­ды­ва­лась не луч­шим обра­зом, супру­ги, быва­ло даже жили врознь. Более того, Мария Дмит­ри­ев­на лиши­лась боль­шей части сво­их средств. В нача­ле 1920‑х гг. гра­фи­ня, отли­чав­ша­я­ся щед­ро­стью и госте­при­им­ством, помо­га­ла род­ствен­ни­кам по линии Друц­ких-Соко­лин­ских, эми­гри­ро­вав­шим из Рос­сии, но в 1925 г. она была вынуж­де­на рас­стать­ся с име­ни­ем Галь­че­то, про­дав его гра­фу Алес­сан­дро Сан-Джорджо. <…>
После это­го Мария Дмит­ри­ев­на со слу­жан­ка­ми окон­ча­тель­но пере­се­ли­лась во Фло­рен­цию, где сни­ма­ла квар­ти­ры в раз­ных частях горо­да. Детей у нее не было, и она ста­ла «при­ем­ной мате­рью» мар­ки­за Мас­си­ми­лья­но (Мак­са) Май­но­ни, сына одной из сво­их ита­льян­ских при­я­тель­ниц. Круг обще­ния графини
оста­вал­ся в основ­ном ита­льян­ским, для них она была про­сто Маня (тетя Маня
для род­ных), и в чис­ле ее ред­ких кон­так­тов с сооте­че­ствен­ни­ца­ми мы видим,
напри­мер, обмен поздрав­ле­ни­я­ми по слу­чаю Пас­хи в 1936 г. с кня­ги­ней Мари-
ей Пав­лов­ной Деми­до­вой [Сан-Дона­то], вдо­вой кня­зя С.С. Абамелек-Лазарева255
<…>»256.
 

~ КУТУ­РИ Гульель­мо. Пол­ков­ник. (1860 – 1940)
хх.56. Татья­на Дмитриевна

63.57. Вла­ди­мир Андре­евич (1880–1943)
Князь. Родил­ся в ари­сто­кра­ти­че­ской семье. В 1901 г. окон­чил Учи­ли­ще Пра­во­ве­де­ния в Петер­бур­ге, мно­го лет тру­дил­ся в губерн­ских управ­ле­ни­ях Рос­сии. Был Моги­лёв­ским и Мин­ским губер­на­то­ром. После рево­лю­ции в эми­гра­ции в Ита­лии. В 1921 г. был реко­мен­до­ван для уча­стия в Рус­ском Зару­беж­ном Цер­ков­ном Собо­ре в Срем­ских Кар­лов­цах (Юго­сла­вия). Состав­ле­но по источ­ни­кам: ГАРФ. Ф. 6343. Оп. 1. Д. 1. Про­то­ко­лы Рус­ско­го Зару­беж­но­го Цер­ков­но­го Собо­ра (1921 г.).
В 1901 году мой отец бле­стя­ще закон­чил свое юри­ди­че­ское обра­зо­ва­ние в Импе­ра­тор­ском учи­ли­ще пра­во­ве­де­ния и после крат­ко­го пре­бы­ва­ния при Мини­стер­стве внут­рен­них дел начал свою адми­ни­стра­тив­ную карье­ру в про­вин­ции, будучи назна­чен в 1905 году пра­ви­те­лем кан­це­ля­рии пет­ро­ков­ско­го губер­на­то­ра. В пер­вый же год служ­бы отцу при­шлось пере­жить первую, «проб­ную» рево­лю­цию. Пет­ро­ков­ская губер­ния насчи­ты­ва­ла нема­ло круп­ных про­мыш­лен­ных цен­тров, как Лодц, Често­хов, Ново­ра­домск и др., кото­рые, есте­ствен­но, ока­за­лись оча­га­ми рево­лю­ци­он­ных вол­не­ний, усу­губ­ля­е­мых явно анти­рус­ским духом поль­ской части насе­ле­ния. Отцу, как чле­ну рус­ской адми­ни­стра­ции, при­шлось пере­жить труд­ные мину­ты, гра­ни­чив­шие порой с риском для соб­ствен­ной жизни.
В 1907 году он был пере­ве­ден в каче­стве совет­ни­ка губерн­ско­го прав­ле­ния в Костро­му. Отец все­гда с груст­ной радо­стью вспо­ми­нал про­ве­ден­ные в этой губер­нии шесть лет. Ему там при­шлись по серд­цу и люди, и рабо­та, и при­ро­да. Поль­зу­ясь отпус­ка­ми и коман­ди­ров­ка­ми в самые отда­лен­ные уез­ды губер­нии, он смог позна­ко­мить­ся с суро­вой, дикой кра­со­той север­но­го края. Отец был страст­ный охот­ник и отлу­чал­ся ино­гда на несколь­ко дней, сопро­вож­да­е­мый «сво­им чело­ве­ком» Миха­и­лом, тоже отча­ян­ным охот­ни­ком, и сво­им ста­рым пойн­те­ром Цеза­рем, а под­час и один в дебри дев­ствен­ных лесов Вар­ла­вен­ско­го, Вет­луж­ско­го и дру­гих уез­дов губер­нии. В 1913 году он участ­во­вал в орга­ни­за­ции костром­ских тор­жеств по слу­чаю празд­но­ва­ния 300-летия цар­ство­ва­ния дома Рома­но­вых (царь Миха­ил Федо­ро­вич был при­зван на цар­ство­ва­ние во вре­мя его пре­бы­ва­ния в Епа­тьев­ском мона­сты­ре близ Костро­мы). Эти тор­же­ства доста­ви­ли мое­му отцу мно­го хло­пот и тре­во­ги, так как кро­ме всех дру­гих слу­жеб­ных обя­зан­но­стей ему была пору­че­на выда­ча биле­тов жела­ю­щим при­сут­ство­вать на пара­дах и цере­мо­ни­ях, устро­ен­ных в честь царя и его семьи. Тогда, как и в наше вре­мя, риск хули­ган­ства, про­во­ка­ции и пря­мо поку­ше­ния на «вели­ких мира сего» являл­ся одной из глав­ных забот орга­ни­за­то­ров, и ответ­ствен­ность, кото­рую нес мой отец, выда­вая тыся­чи биле­тов незна­ко­мым ему лицам, сто­и­ла ему мно­гих бес­сон­ных ночей.
Так или ина­че, надо думать, что отец про­явил в сво­ей рабо­те исклю­чи­тель­ные адми­ни­стра­тив­ные спо­соб­но­сти, усу­губ­ля­е­мые его при­род­ной энер­гич­но­стью и реши­мо­стью, так как в том же 1913 году, за несколь­ко дней до нача­ла костром­ских тор­жеств он был назна­чен вице-губер­на­то­ром Моги­ле­ва. Это был капи­таль­ный пере­лом в его карье­ре. Он выхо­дил из строя под­чи­нен­но­го чинов­ни­че­ства на попри­ще широ­кой неза­ви­си­мой дея­тель­но­сти. В авгу­сте 1914 года вспых­ну­ла Пер­вая миро­вая вой­на, а летом сле­ду­ю­ще­го года пере­еха­ла в Моги­лев из Бара­но­ви­чей Став­ка Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го все­ми рус­ски­ми арми­я­ми, кото­рую воз­глав­лял вели­кий князь Нико­лай Нико­ла­е­вич. В сен­тяб­ре того же года сам царь Нико­лай II взял на себя вер­хов­ное коман­до­ва­ние и вме­сте с наслед­ни­ком посе­лил­ся в Могилеве.
Мож­но лег­ко пред­ста­вить себе объ­ем рабо­ты и ответ­ствен­но­сти, сва­лив­ших­ся на пле­чи губер­на­то­ра и его пря­мо­го помощ­ни­ка и заме­сти­те­ля — мое­го отца. Рабо­та была лихо­ра­доч­ная, при­том почти в «бежен­ских» усло­ви­ях, так как мно­го­чис­лен­ные граж­дан­ские и воен­ные чины Став­ки, раз­ме­стив­ши­е­ся в горо­де, заня­ли для сво­ей рабо­ты почти все обще­ствен­ные зда­ния — губер­на­тор­ский дом, губерн­ское прав­ле­ние и даже окруж­ной суд. Сам царь жил и при­ни­мал в желез­но­до­рож­ном вагоне, сто­яв­шем на осо­бо обо­ру­до­ван­ной вет­ке, и еже­днев­но ездил на сове­ща­ния в Гене­раль­ный штаб. Отцу часто при­хо­ди­лось встре­чать­ся с чина­ми Став­ки, он был при­гла­ша­ем на «высо­чай­шие зав­тра­ки» и не раз имел лич­ные раз­го­во­ры с царем. С при­су­щим ему чув­ством дол­га и люб­ви к хоро­шо испол­нен­но­му делу отец с голо­вой погру­зил­ся в рабо­ту. Види­мо, его дея­тель­ность была заме­че­на и оце­не­на, так как с ука­за­ни­ем осо­бен­но­го одоб­ре­ния царем в авгу­сте 1916 года он был назна­чен губер­на­то­ром в Минск. После госу­дар­ствен­но­го пере­во­ро­та 1917 года он был, конеч­но, устра­нен от долж­но­сти и впо­след­ствии, отка­зав­шись про­дол­жать какую-либо ответ­ствен­ную рабо­ту под ком­му­ни­сти­че­ской вла­стью, дол­жен был поки­нуть в октяб­ре 1918 года тер­ри­то­рию, нахо­див­шу­ю­ся тогда под совет­ским кон­тро­лем. После более чем годо­во­го ски­та­ния по «сво­бод­ным» обла­стям юга Рос­сии и крат­ко­го уча­стия в граж­дан­ской адми­ни­стра­ции гене­ра­ла Дени­ки­на, нака­нуне пол­но­го про­ва­ла доб­ро­воль­че­ско­го Бело­го дви­же­ния, в мае 1920 года, сопро­вож­да­е­мый женой и со мною, деся­ти­ме­сяч­ным ребен­ком, он был вынуж­ден окон­ча­тель­но рас­стать­ся с роди­ной и искать убе­жи­ща в эми­гра­ции, в Ита­лии, где и умер в 1943 году. рево­лю­ция 1917 года заста­ви­ла мое­го отца при­мкнуть к бело­му дви­же­нию. Вме­сте с Доб­ро­воль­че­ской арми­ей он ока­зал­ся на юге Рос­сии, в Ека­те­ри­но­да­ре, рабо­тал в шта­бе гене­ра­ла Дени­ки­на. В 1918 году он женил­ся на Лидии Андре­евне Шир­ке­вич, а в 1920‑м, со мной вось­ми­ме­сяч­ным на руках, им при­шлось, как и тыся­чам рос­си­ян, поки­нуть роди­ну. мы поки­ну­ли Рос­сию, морем из Бату­ма, чет­ве­ро: отец, мать, няня и я. При­плы­ли к бере­гам Ита­лии, где у отца были род­ствен­ни­ки. На пер­вых порах посе­ли­лись в горо­де Ла-Спе­ция, у сест­ры отца, Татья­ны, кото­рая была заму­жем за адми­ра­лом Воен­но-мор­ско­го фло­та Ита­лии. Пожив в Ла-Спе­ция, мы пере­еха­ли во Фло­рен­цию, где в мар­те 1923 года груп­па рус­ских эми­гран­тов реши­ла открыть ресто­ран. Отец полу­чил место адми­ни­стра­то­ра, мать и одна из моих теток ста­ли пода­валь­щи­ца­ми, дядя мате­ри, кото­рый с нами жил в то вре­мя, сто­ял за баром с напит­ка­ми, а бабуш­ка учи­ла пова­ра-ита­льян­ца стря­пать рус­ские пиро­ги, бли­ны, пель­ме­ни. На пер­вых порах от посе­ти­те­лей не было отбоя, но со вре­ме­нем тех, кто мог запла­тить за обед, ста­но­ви­лось все мень­ше, и все боль­ше появ­ля­лось «дру­зей», кото­рые про­си­ли кор­мить их в кре­дит; «Потом запла­тим». Конеч­но, никто нико­гда не пла­тил. В общем, затея с ресто­ра­ном закон­чи­лась и вер­ну­лось без­де­не­жье. К сча­стью, не надолго.
С.-Петербург 5.7.1880 — Рим 2/15.4.1943, Мин­ский граж­дан­ский губер­на­тор, стат­ский совет­ник, камер­гер Высо­чай­ше­го Дво­ра [III, II, 5, 17; № 2400; МК], вме­сте с мате­рью кня­ги­ней М. Н. Друц­кой-Соко­лин­ской и женой кня­ги­ней Л. А. Друц­кой-Соко­лин­ской. При­ме­ча­ние: Импе­ра­тор­ское учи­ли­ще Пра­во­ве­де­ния и пра­во­ве­ды в годы мира, вой­ны и смуты/​Сост. Н. Пашен­ный. [Испа­ния], 1967. С. 200.

∞, Лидия Андре­ев­на Шир­ке­вич {} (21.12.1888, Минск, † Брюс­сель, 11.06.1972, ‡ 17.06.1972, Рим, Тестач­чо), пол. Szyrkiewicz, 

Тестач­чо. Нека­то­ли­че­ское клад­би­ще для ино­стран­цев в Риме.

[княж­на] Друц­кая-Соко­лин­ская Тама­ра Вла­ди­ми­ров­на, Минск 22.1.1912 — Рим 9.4.1996 [III, IV, 3, 16; № 4459]. Состо­я­ла в бра­ке и раз­во­де с Джу­зеп­пе Такки/​Tacchi.
князь Друц­кой-Соко­лин­ский Вла­ди­мир Андре­евич, С.-Петербург 5.7.1880 — Рим 2/15.4.1943, Мин­ский граж­дан­ский губер­на­тор, стат­ский совет­ник, камер­гер Высо­чай­ше­го Дво­ра [III, II, 5, 17; № 2400; МК], вме­сте с мате­рью кня­ги­ней М. Н. Друц­кой-Соко­лин­ской и женой кня­ги­ней Л. А. Друц­кой-Соко­лин­ской. При­ме­ча­ние: Импе­ра­тор­ское учи­ли­ще Пра­во­ве­де­ния и пра­во­ве­ды в годы мира, вой­ны и смуты/​Сост. Н. Пашен­ный. [Испа­ния], 1967. С. 200.

Татья­на Андреевна

КН. ЕЛЕ­НА АНДРЕ­ЕВ­НА ДРУЦ­КАЯ-СОКО­ЛИН­СКАЯ, 30.1.1889, С.-Петербург — 21.11/4.12.1963, Рим

Похо­ро­не­на в Тестач­чо, нека­то­ли­че­ское клад­би­ще для ино­стран­цев в Риме вме­сте с мате­рью кня­ги­ней М. Н. Друц­кой-Соко­лин­ской, бра­том кня­зем В. А. Друц­ким-Соко­лин­ским и невест­кой кня­ги­ней Т. В. Друц­кой-Соко­лин­ской.37

∞, Вик­тор Льво­вич Бара­но­вич († 1921), артил­ле­рии полковник.

Нико­лай Андре­евич (+18.01.1884)
Погре­бен в Ал.-Невской Лав­ре на Николь­ском кладбище.

64.57. Ники­та Андре­евич (1892–1921)
Родил­ся в 1892. Князь. В 1918 — вое­вал в воору­жен­ных силах Юга Рос­сии в эскад­роне лейб-гвар­дии Кон­но­го пол­ка унтер-офи­це­ром. 8 октяб­ря 1921 — рас­стре­лян боль­ше­ви­ка­ми в Смоленске.

хх.60. Алек­сандр Нико­ла­е­вич (*1904)

Родил­ся в 1904 в селе Забо­ло­тье Рога­чев­ско­го уез­да Моги­лев­ской губ. Князь ? В 1950‑х про­жи­вал в Смо­лен­ской обла­сти, рабо­тал груз­чи­ком в «Смо­лен­гор­то­пе». 1 октяб­ря 1951 — аре­сто­ван, 12 фев­ра­ля 1952 — при­го­во­рен к 25 годам ИТЛ и отправ­лен в лагерь.38

34 коле­но

пер­вая ветвь
хх.62. Мария Арсе­ньев­на (18.5.1911 –17.1.1977)
~ 1) Евге­ний Евге­нье­вич Авра­мен­ко (18.5.1908 – 1973)
~ 2) Игорь Икон­ни­ков (1.6.1905 – 25.5.1956)
хх.62. Оль­га Арсе­ньев­на (9.8.1912 – 11.9.1972)
в заму­же­стве Жуко­ва, роди­лась в год смер­ти отца, в 1912 г., и скон­ча­лась в 1972 г. в Villejuif, Val-de-Marne; см. Гре­зин И.И. Алфа­вит­ный спи­сок рус­ских захо­ро­не­ний на клад­би­ще Сент-Жене­вьев-де-Буа. М.: Ста­рая Бас­ман­ная, 2009. С. 185.
~ Вла­ди­мир Алек­сан­дро­вич Жуков (13.7.1903 – 2.6.1943)
65.63. Андрей Вла­ди­ми­ро­вич (*16.6.1919- )
И она начи­на­ет рас­ска­зы­вать: «У меня есть друг в Брюс­се­ле — князь Андрей Вла­ди­ми­ро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский, их име­ние было под Орлом». Кня­зя не пус­ка­ли в Орел в совет­ское вре­мя. Тут у нас был элек­тро­лам­по­вый завод. Навер­ное, боя­лись, что он лам­пу украдет.
Награж­де­ны Бла­го­дар­но­стью Губер­на­то­ра Орлов­ской обла­сти в 2009 году
Друц­кой-Соко­лин­ский Андрей Вла­ди­ми­ро­вич обще­ствен­ный дея­тель рус­ско­го зару­бе­жья, уро­же­нец Орлов­щи­ны № 158 от 8.06.2009
Князь Андрей Вла­ди­ми­ро­вич Друц­кой-Соко­лин­ский, родив­ший­ся в Ека­те­ри­но­да­ре (Рос­сия) в 1919 году,
скон­чал­ся в Брюс­се­ле 30 июля 2016 года.
 Андрей Вла­ди­ми­ро­вич про­вел свою юность в Риме, где он закон­чил своe обу­че­ние в обла­сти электротехники.Когда аме­ри­кан­цы ушли из Ита­лии, меня наня­ла на рабо­ту ком­па­ния CONTEL, она стро­и­ла и вос­ста­нав­ли­ва­ла сети высо­ко­го напря­же­ния, я там про­ра­бо­тал несколь­ко лет, пока не пере­ехал в Лон­дон, полу­чив пред­ло­же­ние более инте­рес­ное во всех смыс­лах – дело­вом и финан­со­вом. Моим опы­том в раз­ра­бот­ке про­ек­та линий высо­ко­вольт­ной пере­да­чи меж­ду ост­ро­вом Сици­лия и ита­льян­ским мате­ри­ком заин­те­ре­со­ва­лись англи­чане, у кото­рых были подоб­ные про­ек­ты. Я при­нял их пред­ло­же­ние. Но в Риме оста­ва­лись мои мать и бабуш­ка, забрать их с собой я не счи­тал воз­мож­ным. При­шлось, живя в Лон­доне, про­карм­ли­вать двух ста­рых дам в Риме. Конеч­но, я спра­вил­ся с этим. А в 39 лет в моей жиз­ни слу­чи­лась боль­шая пере­ме­на... Австрий­ская баро­нес­са Инесс Так­сис, худож­ни­ца, дол­го жила в Риме. Она вела сво­бод­ную жизнь, разъ­ез­жа­ла по всей Евро­пе, а дво­их сыно­вей, 10 и 12 лет, кото­рые учи­лись в шко­ле, на вре­мя поезд­ки пар­ко­ва­ла у нас. О том, что она живет в Лон­доне, я не знал, пока мать не сооб­щи­ла ее адрес, попро­си­ла наве­стить и пере­дать при­вет. Баро­нес­су я нашел, при­вет пере­дал. В один пре­крас­ный день она орга­ни­зо­ва­ла у себя в доме кок­тейль для моло­де­жи... На этом кок­тей­ле я был пред­став­лен моей буду­щей жене. У нас была раз­ни­ца в воз­расте почти 17 лет, но она нашла меня при­ят­ным собе­сед­ни­ком, а я нашел ее оча­ро­ва­тель­ной и, закрыв гла­за, в эту про­пасть кинул­ся. Мы с ней уже отме­ти­ли пять­де­сят тре­тью годов­щи­ну сва­дьбы. Вот и вся исто­рия.. В 1960 году меня при­гла­си­ла к себе, на еще более высо­кое жало­ва­нье, круп­ная бель­гий­ская ком­па­ния Sосiete de Traction et Electricite (ныне Tractebel), кото­рая зани­ма­лась осна­ще­ни­ем энер­ге­ти­че­ских объ­ек­тов в Ира­ке. Мы при­е­ха­ли с женой в Брюс­сель, но проч­но здесь обос­но­вать­ся уда­лось не сра­зу. Ком­па­ния име­ла фили­ал в Баг­да­де, управ­ля­ю­щий фили­а­лом забо­лел, сроч­но тре­бо­ва­лось его заме­стить. Мне пред­ло­жи­ли – я ска­зал: поеду. И отпра­вил­ся с женой в Баг­дад. Пока мы там жили, роди­лась наша пер­вая дочь, Елена.
При­был в Бель­гию в нача­ле 1960‑х, так­же рабо­тал в Ира­ке по про­ек­ту элек­три­фи­ка­ции и про­дол­жaл свои иссле­до­ва­ния в обла­сти Тяго­вая сила & Электричество.
~ Силия Георгиевна
~ Лау­ра ПИЛЕ (* 23.7.1937)
Тама­ра Вла­ди­ми­ров­на (Минск 1912.01.22–Рим 1996.04.09,†Рим,Тестаччо)
~ Джу­зеп­пе Так­ки {Tacchi}, раз­вод. [Тестач­чо. М.,2000]

35 коле­но

пер­вая ветвь
хх.65. Еле­на Андре­ев­на (*25.1.1961)
Еле­на окон­чи­ла в Пари­же пре­стиж­ный Institut d’Etudes Politique de Paris (Sciences-Po), а рабо­та­ет как мене­джер в Аме­ри­кан­ской фир­ме адво­ка­тов Skadden в Брюсселе.
~ FERIRE Марк-Мария (* 20.12.1951)
66.65. Алек­сандр Андре­евич (1963- )
По про­фес­сии — художник.Александр окон­чил юри­ди­че­ский факуль­тет Брюс­сель­ско­го Уни­вер­си­те­та, гор­до ко мне при­шел со сверт­ком под мыш­кой и гово­рит: «Вот, папа, мой диплом. Ты хотел – полу­чай. Но я нико­гда не буду ни адво­ка­том, ни судьей». «А кем же будешь?» — «Худож­ни­ком». Он с дет­ства про­яв­лял спо­соб­но­сти к рисо­ва­нию. Вот уже два­дцать лет как он под име­нем Sasha Drutskoy малю­ет свои кар­ти­ны, и, сла­ва Богу, успеш­но. Быва­ют не очень бога­тые года, но когда он про­да­ет, то про­да­ет хорошо.
67.65. Нико­лай Андре­евич (1966-)
Нико­лай после уни­вер­си­те­та име­ет две спе­ци­аль­но­сти — архео­ло­га и исто­ри­ка искусств, а рабо­та­ет в мини­стер­стве, зани­ма­ет­ся про­си­те­ля­ми поли­ти­че­ско­го убе­жи­ща в Бель­гии. По служ­бе бывал в Москве.

36 коле­но

68.66. Алек­сей
69.66. Никита
70.66. Илья

Друц­кая-Соко­лин­ская Анна Бог­да­нов­на 1751–1798 Княж­на. Муж ПОТЕМ­КИН АЛЕК­СЕЙ ЯКО­ВЛЕ­ВИЧ 1741–1810
Друц­кая-Соко­лин­ская ВАР­ВА­РА ДМИТ­РИ­ЕВ­НА 1840–1894 Кня­ги­ня, дво­ю­род­ная сест­ра П. А. Кропоткина
Друц­кая-Соко­лин­ская, княж­на Нат. Влад. с. Литов­ское. Смо­лен­ская губер­ния. Доро­го­буж­ский уезд.

Друц­кая-Соко­лин­ская Ната­лия Васи­льев­на­ПО­ЛО­ЗОВ ЯКОВ АНИ­СИ­МО­ВИЧ 1879 — 9 декаб­ря 1924. Келей­ник Пат­ри­ар­ха Тихо­на, застре­лен при поку­ше­нии на Пат­ри­ар­ха Тихо­на в Дон­ском мона­сты­ре. Был женат на княжне НАТА­ЛИИ ВАСИ­ЛЬЕВНЕ ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКОЙ (1899–1988). Имел сына АЛЕК­СЕЯ ПОЛО­ЗО­ВА (1922 — 20 авгу­ста 2003), про­жи­вав­ше­го в Москве, состо­яв­ше­го в бра­ке с ИВА­НО­ВОЙ ВЕРОЙ НИКО­ЛА­ЕВ­НОЙ (1927–1969), их дочь САР­КИ­СО­ВА (ПОЛО­ЗО­ВА) НАТА­ЛИЯ АЛЕК­СЕ­ЕВ­НА 1957г.р. и вну­ки САР­КИ­СОВ НИКО­ЛАЙ 1980г.р. и САР­КИ­СО­ВА ВЕРО­НИ­КА 1986г.р. про­жи­ва­ют в Москве.(Сведения уточ­не­ны пред­ста­ви­тель­ни­цей рода в сен­тяб­ре 2003).
Пра­вну­ки Ната­лии Васи­льев­ны Поло­зо­вой (Друц­кой- Соко­лин­ской) Поло­зов Нико­лай, Сар­ки­со­ва Веро­ни­ка, Кузь­мин Вик­тор. Прав­да пра­вну­ки Поло­зов Яро­слав, Лаком­кин Миро­слав. Внуч­ка Поло­зо­ва Ната­лия Алек­се­ев­на, внук Поло­зов Алек­сей, Вои­но­ва Надежда.

ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ САМУ­ИЛ-СТА­НИ­СЛАВ (в кре­ще­нии АФА­НА­СИЙ). Пред­ста­ви­тель ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654, будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­ми и род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Один из детей Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С.Разина и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Его сын — князь АНДРЕЙ ЯКО­ВЛЕ­ВИЧ ДРУЦКОЙ-

(1) АПО­ЛЬЕ — дер., центр Апо­льин­ско­го сель­ско­го окру­га Смо­лен­ско­го р‑на. 328 жит. (1998 г.). В 30 км к севе­ру от Смо­лен­ска, на левом бере­гу р. Опо­лен­ки (левый при­ток Жере­спеи). ПК АОЗТ «Апо­лье». Быв­шее вла­дель­че­ское село в Духов­щин­ском уез­де. Воз­ник­но­ве­ние усадь­бы и ее обу­строй­ство свя­за­ны с кня­зья­ми Друц­ки­ми-Соко­лин­ски­ми, пред­ста­ви­те­ля­ми ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 гг. князь Саму­ил-Ста­ни­слав (в кре­ще­нии Афа­на­сий) Друц­кой Соко­лин­ский состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654 г., будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­ми и род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Его сын князь Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С.Разина и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Вот­чи­на его «в Сва­диц­ком ста­ну дерев­ня Апо­лье с кре­стья­на­ми» была отпи­са­на его сыну кня­зю Андрею Яко­вле­ви­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, слу­жив­ше­му у Пет­ра I столь­ни­ком, затем вое­во­дой. Сын его, князь Иван Андре­евич Друц­кой-Соко­лин­ский, пол­ков­ник смо­лен­ской шлях­ты, стат­ский советник,Смоленский вице-губер­на­тор, осно­вал для лет­не­го про­жи­ва­ния в сво­ей вот­чине усадь­бу «Апо­лье», заме­нив ста­рые дере­вян­ные соору­же­ния каменными.
(2) В кон­це про­шло­го века смо­лен­ский дво­ря­нин М. П. Гедео­нов слу­чай­но узнал о том, что в Апо­лье, забро­шен­ном поме­стье неко­гда зна­ме­ни­тых кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских, есть чер­ное зер­ка­ло, обла­дав­шее каки­ми-то маги­че­ски­ми свой­ства­ми. Будучи чело­ве­ком пыт­ли­вым и люби­те­лем вся­че­ских древ­но­стей, Гедео­нов для нача­ла порыл­ся в ред­ких кни­гах. И вот что выяс­нил. Впер­вые о чер­ных зер­ка­лах упо­мя­ну­то в сере­дине шест­на­дца­то­го века в жиз­не­опи­са­нии алхи­ми­ка Кри­сто­фо­ра Ваг­не­ра. Этот алхи­мик яко­бы изго­то­вил несколь­ко таких зер­кал, скру­пу­лез­но соблю­дая тех­но­ло­гию, сек­рет кото­рой был добыт где-то на Восто­ке. В жиз­не­опи­са­нии алхи­ми­ка сооб­ща­лось, что зер­ка­ла яко­бы пока­зы­ва­ли про­шлое и буду­щее, а так­же вос­про­из­во­ди­ли собы­тия, про­ис­хо­дя­щие хоть за три­де­вять земель. Одно из таких зер­кал попа­ло к поль­ско­му чер­но­книж­ни­ку Яну Твар­дов­ско­му. А потом, по всей види­мо­сти, пере­шло от него в руки кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских. Заин­те­ре­со­ван­ный Гедео­нов отпра­вил­ся в Апо­лье. Име­ние, ока­зы­ва­ет­ся, пусто­ва­ло уже дав­но. Ста­рый управ­ля­ю­щий, он же сто­рож, отвел гостя в неболь­шую залу и, ото­дви­нув бар­хат­ную зана­вес­ку, открыл квад­рат­ное зер­ка­ло с туск­лой, как бы оло­вян­ной поверхностью...

Апо­лье — быв­шее вла­дель­че­ское село в Духов­щин­ском уез­де. Воз­ник­но­ве­ние усадь­бы и ее обу­строй­ство свя­за­ны с кня­зья­ми Друц­ки­ми-Соко­лин­ски­ми, пред­ста­ви­те­ля­ми ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 гг. князь Саму­ил-Ста­ни­слав (в кре­ще­нии Афа­на­сий) Друц­кой-Соко­лин­ский состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654 г., будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­ми и род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Его сын князь Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С. Рази­на и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Вот­чи­на его «в Сва­диц­ком ста­ну дерев­ня Апо­лье с кре­стья­на­ми» была отпи­са­на его сыну кня­зю Андрею Яко­вле­ви­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, слу­жив­ше­му у Пет­ра I столь­ни­ком, затем вое­во­дой. Сын его, князь Иван Андре­евич Друц­кой-Соко­лин­ский, пол­ков­ник смо­лен­ской шляхты,
стат­ский совет­ник, Смо­лен­ский вице-губер­на­тор, осно­вал для лет­не­го про­жи­ва­ния в сво­ей вот­чине усадь­бу «Апо­лье», заме­нив ста­рые дере­вян­ные соору­же­ния камен­ны­ми. Новая усадь­ба с ее стро­е­ни­я­ми рас­по­ло­жи­лась по восточ­но­му бере­гу запру­жен­но­го озе­ра Опо­лье. В север­ной части в 1760‑е гг. постро­ен камен­ный двух­этаж­ный уса­деб­ный дом, вбли­зи два дере­вян­ных фли­ге­ля; в южной части несколь­ки­ми года­ми рань­ше (1753 г.) на хол­ме над реч­кой Опо­лен­кой, живо­пис­но доми­ни­руя над окру­жав­шей мест­но­стью, был соору­жен Воз­не­сен­ский камен­ный храм с коло­коль­ней, камен­ная сто­рож­ка и дере­вян­ный дом для прит­ча. Был раз­бит боль­шой пей­заж­ный парк с пави­льо­на­ми, бесед­ка­ми и цвет­ни­ка­ми. В восточ­ной его части рас­по­ла­га­лись слу­жеб­ные и хозяй­ствен­ные построй­ки. В кон­це 1770‑х гг. от кня­зя И.А. Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го (умер без­дет­ным) усадь­ба пере­шла к его пле­мян­ни­ку кня­зю Нико­лаю Ильи­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, жена­то­му на Анне Михай­ловне Гур­ко-Ромей­ко (по Высо­чай­ше­му раз­ре­ше­нию вся их семья ста­ла писать­ся Друц­кие-Соко­лин­ские-Гур­ко-Ромей­ко). В нача­ле ХIХ в. усадь­ба в каче­стве при­да­но­го пере­шла к его доче­ри княжне Ефро­си­нье Нико­ла­евне Друц­кой-Соко­лин­ской-Гур­ко-Ромей­ко, вышед­шей замуж за Васи­лия Пет­ро­ви­ча Энгель­гард­та; от них пере­шла их сыну Пет­ру Васи­лье­ви­чу Энгель­гард­ту (1803–1888). Он в 1880 г. пере­дал камен­ное зда­ние (постро­е­но его роди­те­ля­ми в 1850‑х гг. в южной части усадь­бы) для нужд церк­ви, выде­лил сред­ства для при­строй­ки к нему ново­го камен­но­го объ­е­ма. Новое уве­ли­чен­ное зда­ние ста­ло теп­лой цер­ко­вью. Обо­ру­до­ва­ние для ново­го хра­ма было при­об­ре­те­но на пожерт­во­ва­ния при­хо­жан. Его же ста­ра­ни­я­ми в 1886 г. постро­е­но дере­вян­ное зда­ние цер­ков­но-при­ход­ской школы.

Пород­нил­ся с родом Друц­ких так­же пра­внук Пет­ра Юрье­ви­ча, дей­стви­тель­ный тай­ный совет­ник, гене­рал-фельд­мар­шал Ники­та Юрье­вич Тру­бец­кой (1699–1767 г.г.), взяв в супру­ги Анну Дани­лов­ну Друц­кую-Соко­лин­скую — мать поэта Хераскова.

ШАН­ТА­ЛО­ВО, дер. быв­шее сель­цо. Рас­по­ло­же­но в Почин­ков­ском рай­оне в 24 км к югу от рай­цен­тра, на бере­гу реки Сто­ме­ти. Ранее вхо­ди­ла в состав Рос­лавль­ско­го уез­да. Осно­ва­те­лем усадь­бы был рот­мистр смо­лен­ской шлях­ты князь Миха­ил Ива­но­вич Друц­кой-Соко­лин­ский (нача­ло ХVIII в.),

Князь Саму­ил Ста­ни­слав Друц­кой-Соко­лин­ский, под­ко­мо­рий кн. Смо­лен­ско­го, хотя и нахо­дит­ся в Смо­лен­ске, но по при­чине сво­ей ста­ро­сти, поста­вил за себя для отправ­ле­ния повин­но­сти сына сво­е­го Вин­цен­та с 3 челя­дин­ца­ми с им. Дрыц­галь; при нем ста­ли застав­ни­ки его: Петр Кази­мер Вязе­вич, вое­во­да Ново­град­ский с зало­жен­но­го села Фали­со­ва поста­вил челя­дин­ца, Петр Кор­сак с зало­жен­но­го сель­ца Ковер­зов, Иосиф Змоль­ский с сель­ца Маню­ков, Пле­що­вы­чи тож, Ян Жмай­ло Зен­ко­вич с сель­ца Кле­пи­ни­на с заяв­ле­ни­ем, что на слу­чай штур­ма для обо­ро­ны еще могут стать трое; все­го 8 ч
Иеро­ним Друц­кой-Соко­лин­ский, писарь зем­ский Смо­лен­ский за сво­им отсут­стви­ем поста­вил Алек­сандра Кова­лев­ско­го с куп­лен­но­го име­ния Пусты — 1.
Юрий Соко­лин­ский лич­но с челяд­ни­ком Яном Чос­но­хов­ским с им. Живая — 2.

В мае 1851 года супру­ги разъ­е­ха­лись. И тут же про­ис­хо­дит стран­ное собы­тие: дуэль с кем-то или попыт­ка к само­убий­ству. 1 июня канц­лер пишет доче­ри: «Дмит­рия лечи­ли четы­ре луч­ших хирур­га горо­да, трое из них наста­и­ва­ли на ампу­та­ции, чет­вер­тый был про­тив, и бла­го­да­ря ему твой брат сохра­нил руку... В раз­гар этих ужас­ных испы­та­ний здесь появи­лись Лидия и ее мать, чем я был пре­не­при­ят­но удив­лен: они при­бы­ли сюда, как толь­ко про­слы­ша­ли о несчаст­ном слу­чае, разыг­ра­ли дра­му и пыта­лись достиг­нуть при­ми­ре­ния. Но все их ста­ра­ния были напрас­ны, и они отбы­ли, так и не пови­дав тво­е­го бра­та... Но я не счел воз­мож­ным отка­зать им в удо­воль­ствии видеть ребен­ка и посы­лал его к ним каж­дый день...»
Лидия жила сво­ей при­выч­ной жиз­нью: путе­ше­ство­ва­ла, меня­ла любов­ни­ков. За Ворон­цо­вым после­до­вал Баря­тин­ский, потом — Рыб­кин, за ним — Друц­кой-Соко­лин­ский, став­ший 8 фев­ра­ля 1859 года мужем Лидии. Вен­ча­ние их устро­ил Арсе­ний Андре­евич в малень­кой церк­вуш­ке сво­е­го име­ния (воз­мож­но, в Зуб­цов­ском уез­де). Свя­щен­ник, совер­шив­ший обряд, не подо­зре­вал, что Лидия не раз­ве­де­на с пер­вым мужем.
Арсе­ний Андре­евич Закрев­ский в воз­расте 75 лет был уво­лен с губер­на­тор­ско­го поста. Про­изо­шло это в весен­ний празд­ник Геор­гия. Это дало осно­ва­ние кня­зю Мен­ши­ко­ву, ссы­ла­ясь на народ­ный обы­чай и имея в виду Закрев­ско­го, в оче­ред­ной раз пошу­тить: «В день Геор­гия Побе­до­нос­ца все­гда выго­ня­ют скотину».
Шут­ки Мен­ши­ко­ва, конеч­но, ост­ро­ум­ны, но все­гда ли они пра­во­мер­ны? Закрев­ский был крут, но он же хотел как луч­ше (пред­пи­сы­вал стро­гие пра­ви­ла пове­де­ния в быту, нака­зы­вал за бран­ные сло­ва, за игру в орлян­ку и кар­ты на день­ги, внед­рял торф вза­мен дров, борол­ся с воров­ством и про­чее), а полу­ча­лось как всегда.
Еще со вре­мен глу­бо­кой древ­но­сти масте­ра-чаро­деи научи­лись изго­тав­ли­вать «чер­ные зер­ка­ла», обла­дав­шие осо­бы­ми маги­че­ски­ми свой­ства­ми: они мог­ли пока­зы­вать про­шлое и буду­щее, а так­же отда­лен­ные собы­тия… Рас­ска­зы­ва­ют, что алхи­мик Кри­сто­фер Ваг­нер, жив­ший в ХVI сто­ле­тии, добыл где-то на Восто­ке сек­рет изго­тов­ле­ния таких зер­кал. Одно из них попа­ло к зна­ме­ни­то­му поль­ско­му чер­но­книж­ни­ку Яну Твар­дов­ско­му, а после его кон­чи­ны пере­шло к кня­же­ско­му семей­ству Друц­ких-Соко­лин­ских и хра­ни­лось в их име­нии Апо­лье. По слу­хам, один из вла­дель­цев име­ния, князь Яков, еще в моло­дые годы уви­дел в зер­ка­ле само­го себя ста­ри­ком. Боль­ше он нико­гда не загля­ды­вал туда, одна­ко про­тив ожи­да­ния от зер­ка­ла не изба­вил­ся, лишь при­ка­зал закрыть его пор­тье­рой… Суще­ству­ет и миф о том, что во вре­мя похо­да на Моск­ву в поме­стье оста­нав­ли­вал­ся сам Напо­ле­он. Слу­чай­но ему на гла­за попа­лось зер­ка­ло. Импе­ра­тор дол­го смот­рел в него, затем блед­ность раз­ли­лась по его лицу и он с кри­ком уда­рил кула­ком по стек­лу… На мут­ной оло­вян­ной поверх­но­сти оста­лись тре­щи­ны. Гово­рят, в зазер­ка­лье Бона­пар­ту при­ви­де­лось его бес­слав­ное буду­щее… Как-то раз управ­ля­ю­щий забыл задер­нуть пор­тье­ру. И вот, пря­мо у него на гла­зах, из зер­ка­ла вырвал­ся мали­но­вый луч и при­нял­ся метать­ся по зале. Вспых­ну­ло пла­мя, висев­шие на окнах зана­вес­ки ярко запо­лы­ха­ли… К сча­стью, пожар быст­ро уда­лось пога­сить. Позва­ли масте­ра — кле­ить шпа­ле­ры вза­мен обго­рев­ших. Из любо­пыт­ства тот загля­нул в зер­ка­ло — и в тот же миг отту­да высу­ну­лась чело­ве­че­ская рука, да так шмяк­ну­ла мужи­ка об пол, что он сва­лил­ся без чувств! В кон­це ХIХ века в Апо­лье, дав­но остав­лен­ное хозя­е­ва­ми, при­е­хал про­слы­шав­ший о маги­че­ском зер­ка­ле смо­лен­ский дво­ря­нин М.П. Гедео­нов, боль­шой люби­тель древ­но­стей. Ста­рик управ­ля­ю­щий за неболь­шую мзду согла­сил­ся пока­зать ему рари­тет. Несмот­ря на рас­ска­зы управ­ля­ю­ще­го о тво­рив­шей­ся здесь преж­де чер­тов­щине, Гедео­нов риск­нул посмот­реть в зер­ка­ло. И — у него вста­ли воло­сы дыбом: в зер­ка­ле отра­зи­лась вся зала — мебель, люст­ры, кар­ти­ны, но его, Гедео­но­ва, там не было! Тщет­но про­дол­жал он всмат­ри­вать­ся в зер­каль­ные глу­би­ны, наде­ясь отыс­кать там свой уте­рян­ный образ… Вдруг туск­ло мер­ца­ю­щая гладь нача­ла быст­ро тем­неть, отра­же­ние залы исчез­ло… В ужа­се Гедео­нов отшат­нул­ся прочь и поспеш­но задер­нул зана­весь… В 1918 году усадь­ба в Апо­лье была раз­граб­ле­на кре­стья­на­ми. О даль­ней­шей судь­бе зло­ве­ще­го зер­ка­ла ниче­го более не известно.

Витеб­ская область > Чаш­ни­ки В «Гео­гра­фи­че­ском сло­ва­ре» Коро­лев­ства Поль­ско­го и дру­гих сла­вян­ских стран гово­рит­ся, что в нача­ле 17 века Чаш­ни­ки при­над­ле­жа­ли Яну и Кри­стине из Друц­ких кня­зей Соко­лин­ских. Имен­но они в 1633 году про­да­ли местеч­ко Лео­ну Сапе­ге, Вилен­ско­му вое­во­де, за 200 000 поль­ских злотых

1592г Упер­шы­ню Клі­чаў як сяло Клі­чо­во ў Віцеб­скім ваявод­стве ўпа­мі­на­ец­ца ў акце «Замь­на имь­ній Дре­чихъ — Лукъ и Вер­хо­вья, при­над­ле­жав­шихъ кня­зю Друц­ко­му — Соко­лин­ско­му, на имъ­ніе Соко­лин­ское, при­над­ле­жав шее Льву Сопъгъ , съ огра­ни­ченіемъ того и другого.»

О про­чих сыно­вьях кня­зя Миха­и­ла Ива­но­ви­ча мы не зна­ем, и «Коро­на полъ­ска» в замене све­де­ний о них начи­на­ет повест­во­вать о кня­зе Пав­ле Соко­лин­ском, опять не ука­зы­вая, отку­да он взялся.

Во вся­ком слу­чае, это лицо одно­го вре­ме­ни с геро­ем Уллы кня­зем Гри­го­рьем и его сыном, пото­му что он уже ока­зы­ва­ет­ся гон­цом в Моск­ву в 1555 году. В 1569 же году князь Павел был в зва­нии под­ко­мо­рия витеб­ско­го наря­жен сей­мом в комис­сию о пере­смот­ре Литов­ско­го ста­ту­та. Затем в тек­сте «Коро­ны» гово­рит­ся еще об осно­ва­те­ле новой вет­ви Друц­ких-Соко­лин­ских гораз­до ран­не­го вре­ме­ни, имен­но о кня­зе Андрее, о вре­ме­ни жиз­ни кото­ро­го дает опре­де­ли­тель­ный ответ обсто­я­тель­ство, что за ним была дочь кошир­ско­го кня­зя — Васи­ли­са. Кошир­ский князь Андрей Михай­ло­вич был в Кие­ве вое­во­дою в 1541 году («Акты для исто­рии Запад­ной Руси». Т. П. Стр. 379). Сле­до­ва­тель­но, и брак этот имел место око­ло поло­ви­ны XVI века. Да и рас­чет вре­ме­ни мог дать срок к тому близ­кий, пото­му уже, что сын Андрея Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го и Васи­ли­сы Андре­ев­ны, вели­ча­е­мой княж­ною Кошир­ской, еще дей­ство­вал в пер­вых деся­ти­ле­ти­ях XVII века (если верить тому же тек­сту «Коро­ны»?). Князь Дол­го­ру­ков в родо­сло­вии Друц­ких-Соко­лин­ских отваж­но назы­ва­ет Юри­ем мужа княж­ны Васи­ли­сы Кошир­ской, назы­вая и ее Юрьев­ною поче­му-то. Но мы не нахо­дим себя впра­ве счи­тать про­зва­ние отца жены кня­зя Андрея пово­дом заклю­че­ния о его рус­ском происхождении.

Для нас оста­ет­ся поэто­му толь­ко факт гене­а­ло­ги­че­ский, что у того кня­зя Андрея Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, кото­рый женат был на Васи­ли­се, вели­ча­е­мой княж­ною Кошир­ской, от нее было два сына: Бог­дан и Симон. Бог­дан имел тоже двух сыно­вей — Кон­стан­ти­на и Яну­ша, и из них пер­вый оста­вил дочь, вышед­шую за Баль­це­ра Раев­ско­го, зем­ско­го судью Троц­ко­го. Симон имел сына Ива­на, наполь­но­го писа­ря Мсти­слав­ско­го и рефен­да­рия, ста­ро­сту Мсти­слав­ско­го и дан­чов­ско­го, оста­вив­ше­го сына Миха­и­ла. Князь Иван имел еще сест­ру Эле­о­но­ру, быв­шую за Одро­вон­жем и Нико­ла­ем Хле­виц­ким, каш­те­ля­ном милогоским.

Князь Иван Семе­но­вич Друц­кий-Соко­лин­ский был ста­ро­стою оршан­ским и комис­са­ром (1611 г.) для пере­го­во­ров с рус­ски­ми бояра­ми в 1613 г., назна­чен управ­ля­ю­щим Смо­лен­скою про­вин­ци­ею в 1616 г., а в 1625 г. был мар­ша­лом сей­мов, каш­те­ля­ном полоц­ким; далее сын Ива­на Семе­но­ви­ча — Миха­ил. А вет­ви от Андрея в «Короне Поль­ской» опять вовсе нет и при­ве­де­но изве­стие еще об одной новой вет­ви той же фами­лии. Какой-то Н. Друц­кий-Соко­лин­ский, под­во­е­во­да полоц­кий, умер­ший ранее 1640 г., оста­вил (от бра­ка с Марьею Обрин­ской) трех доче­рей и 4‑х сыно­вей. Доче­ри эти были: Еле­на, мона­хи­ня в Полоц­ке; Анна, супру­га зем­ско­го писа­ря Ива­на Под­бе­рез­ско­го, потом под­ко­мо­рия оршан­ско­го и NN. быв­шая за оршан­ским скарб­ни­ком Лам­ским. Сыно­вья же при­ве­ден­ной четы неиз­вест­ных Друц­ких-Соко­лин­ских были: 1) Иван-Кази­мир, кано­ник вилен­ский, умер­ший в моло­дых летах, 2) Нико­лай, монах орде­на св. Васи­лия, 3) Юрий и 4) Яро­слав, о кото­рых ниче­го не ска­за­но, 5) Н. ново­груд­ский каш­те­лян, ста­ро­ста тромб­ский, жена­тый на Тере­зе Нико­ла­евне Сапе­га, овдо­вев­шей после Тыш­ке­ви­ча, сына вое­во­ды бере­стей­ско­го, 6) Иван-Антон, каш­те­лян мсти­слав­ский, ста­ро­ста тромб­ский, умер­ший без потом­ства, и 7) Иеро­ним, оршан­ский писарь зем­ский, жив­ший еще в 1646 г. и оста­вив­ший сына Михаила.

Князь Саму­ил, сын Васи­лия, по всей веро­ят­но­сти, то самое лицо, кото­рое ока­за­лось родо­на­чаль­ни­ком рус­ской вет­ви Друц­ких-Соко­лин­ских в Москве в XVII веке. О нем упо­ми­на­ет­ся в «Чуде­сах чен­сто­хов­ской ико­ны» (под 1627 г.). Он в каче­стве смо­лен­ско­го под­во­е­во­ды и под­ко­мо­рия назна­чен (1638 г.) комис­са­ром для раз­ме­же­ва­ния вое­вод­ства Смо­лен­ско­го с Чер­ни­гов­ским. Сын его — рот­мистр, Саму­ил же в като­ли­циз­ме, пере­се­лясь в Моск­ву, при­нял пра­во­сла­вие с име­нем Пет­ра. От бра­ка его с Ека­те­ри­ною — из чье­го рода не вид­но — имел он сыно­вей: Миха­и­ла (в родо­сло­вии одной вет­ви назы­ва­е­мо­го Андре­ем (?), если это не осо­бое лицо) и Ива­на Пет­ро­ви­чей, слу­жив­ших столь­ни­ка­ми при царе Алек­сее. Кажет­ся, по смер­ти без­дет­но­го бра­та Миха­ил полу­чил поме­стье по гра­мо­те 1668 г. Эти лица уже запи­са­ны в бояр­ских кни­гах, где у Ива­на пока­за­ны сыно­вья Давид и Кон­стан­тин. В родо­сло­вии же той вет­ви, кото­рая вела тяж­бу за име­ние в XVIII веке и доныне име­ет пред­ста­ви­те­лей, — Андрей, пока­зан­ный вме­сто Миха­и­ла сыном Самой­ло­вым, имел сына Васи­лия, умер­ше­го без­дет­ным, да доче­рей: Мар­фу — за Сер­ви­ро­ро­гом, Ири­ну — за Зазу­ли­чем и Ефро­си­нью — за Ильею Потем­ки­ным. Такие ука­за­ния опять не мифы и отри­цать их нель­зя, несмот­ря на раз­ность фак­тов. Точ­но так же нель­зя ошиб­кою счи­тать и Миха­и­ла Пет­ро­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, пол­ков­ни­ка рус­ской служ­бы, имев­ше­го пол­ков­ни­ка­ми же и сыно­вей — Миха­и­ла и Дмит­рия Михай­ло­ви­чей. У пер­во­го был одно­имен­ный отцу сын рот­мистр, отец четы­рех сыно­вей: Яко­ва, Анто­на, Миха­и­ла и Алек­сандра; вто­рой из них жив еще был в 1799 году, при пода­че родо­сло­вия кня­зем Пет­ром Яко­вле­ви­чем Друцким-Соколинским.

Чер­но­вик пись­ма [Хри­сто­фо­ра Рад­зи­вил­ла поль­ско­му коро­лю Сигиз­мун­ду III] с прось­бой воз­на­гра­дить за хоро­щую служ­бу в Ливо­нии Юрия Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. [Июль 1601 г.]. — 3 л.;
Фонд 971 Авт. 321/1 (оп. 2, № 191), №113
List”, под­твер­жда­ю­щий пере­да­чу во вла­де­ние Юрию Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, ста­ро­сте усвят­ско­му, име­ния Бер­жо­ны в награ­ду за хоро­шую воен­ную служ­бу в Ливо­нии. [Июль 1601 г.]. — 1 л.;
Фонд 971 Авт. 321/1 (оп. 2, № 191), №117

Впер­вые дерев­ня Моло­ди­ло­во упо­ми­на­ет­ся в пис­цо­вой кни­ге Доро­го­буж­ско­го уез­да 1586/1587 года. По пере­пис­ным кни­гам 1668 года Моло­ди­ло­во при­над­ле­жа­ло рот­мист­ру смо­лен­ской шлях­ты Яну Стан­ке­ви­чу. В нем было 9 кре­стьян­ских дво­ров, 5 бобыль­ских и 1 пустой. В 1678 году Моло­ди­ло­во за поме­щи­ком Алек­сан­дром Вис­лиц­ким, в 1716 году – за Сте­па­ном Вое­вод­ским. В даль­ней­шем дерев­ня Моло­ди­ло­во пере­шла в руки кня­зей Друцких-Соколинских.
В 1760‑е годы Моло­ди­ло­во вме­сте с сель­цом Слав­ко­во при­над­ле­жа­ло жене и детям пору­чи­ка кня­зя Яко­ва Михай­ло­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. В поме­стье было 63 души муж­ско­го пола.
По Гене­раль­но­му меже­ва­нию 1776–1779 годов за кня­ги­ней Надеж­дой Друц­кой-Соко­лин­ской зна­чи­лось сель­цо Слав­ко­во с дерев­ней Моло­ди­ло­вой. В поме­стье было 113 душ муж­ско­го пола.
По мет­ри­че­ской кни­ге 1813–1821 гг. села Бла­го­ве­щен­ско­го, в Моло­ди­ло­ве жили князь Петр Яко­вле­вич, под­по­ру­чик и жена его Ека­те­ри­на Дмит­ри­ев­на Друц­кие-Соко­лин­ские, сын их Гри­го­рий Пет­ро­вич. Князь Гри­го­рий Пет­ро­вич слу­жил пра­пор­щи­ком в Доро­го­бу­же в кара­би­нер­ском пол­ку и вышел в отстав­ку под­по­ру­чи­ком. Под­пи­си его на раз­ре­ше­ни­ях на бра­ки кре­пост­ных обна­ру­жи­ва­ют сла­бую гра­мот­ность. Князь живал в Доро­го­бу­же или отпус­кал туда в слу­же­ние дворовых.

У кня­зя Пав­ла Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, тиву­на трок­ско­го, жена ста­ла ходить на каль­ви­нист­ские бого­слу­же­ния. Князь на пер­вых порах злил­ся, кри­чал, что жена пре­да­ла веру, потом пере­стал обра­щать вни­ма­ние. Одна­жды, во вре­мя бан­ке­та у витеб­ско­го грод­ско­го судьи Оль­брех­та Вильч­ка, дом кото­ро­го сто­ял по сосед­ству, кто-то из гостей выска­зал гени­аль­ную идею как про­учить непо­кор­ную жену: взять пал­ку и выгнать её от тех каль­ви­ни­стов, а сбо­ри­ще их разо­гнать. Пол­ный пра­вед­но­го гне­ва на обид­чи­ков пра­во­слав­ной веры, князь Друц­кий-Соко­лин­ский вме­сте с воору­жив­ши­ми­ся пал­ка­ми слу­га­ми напра­вил­ся в дру­гой конец Витеб­ска искать каль­ви­нист­ский збор. Когда, одна­ко, он вошёл в дом, где про­хо­ди­ло бого­слу­же­ние, про­по­вед­ник не толь­ко не испу­гал­ся раз­гне­ван­но­го кня­зя, но, наобо­рот, пред­ло­жил ему сесть на лав­ку и послу­шать про­по­ведь. Позд­нее тивун трок­ский вспо­ми­нал, что его охва­ти­ли такой страх и тре­пет, что пока­жи ему место под лав­кой — он бы и там сел безо вся­ко­го сопро­тив­ле­ния. Вско­ре князь Павел пока­ял­ся, а через несколь­ко лет витеб­ский грод­ский судья заве­рял дар­ствен­ную гра­мо­ту для витеб­ско­го каль­ви­нист­ско­го збо­ра: «Я, князь Павел Друц­кій-Соколін­скій, мар­ша­лок его коро­лев­ской міло­сті, тівун і город­нічый троц­кій, мілу­ю­чы прав­дівое сло­во Божое у збо­ре све­том еван­геліц­ком про­по­ве­да­ное і для раз­мно­женія і роз­шы­ренія в нем вер­ных Пан­скіх, ку веч­ной чэс­ті і фале Пана Бога Вшэхмо­гон­цо­го і Сына Его еды­на­го Хры­ста Пана і Духа Све­то­го, ку збу­до­ван­ню збо­ру све­то­го влас­ным коштом своім надал і на веч­ность од дав­но­го часу запі­сал пляц і ого­род свой, лежа­чый в Зам­ку Ніж­нем вітэбском».

В 1617 году на Полоц­кую кафед­ру был посвя­щен помощ­ник Рут­ско­го иеро­мо­нах Иоса­фат (Иосаф) Кун­це­вич. Будучи в Виль­но, он актив­но про­по­ве­до­вал за един­ство с Римом в церк­вях, на ули­цах, пло­ща­дях, рын­ках и в част­ных домах, за что его про­зва­ли «душе­хва­том».
В Полоц­ке сво­и­ми про­по­ве­дя­ми он при­со­еди­нил к унии каль­ви­ни­ста вое­во­ду Миха­и­ла Друцкого-Соколинского,

Мария Арсе­ни­ев­на Друцкая-Соколинская
— Оль­га Львов­на Друцкая-Соколинская
— Арсе­ний Дмит­ри­е­вич Друцкой-Соколинский

С пер­вых лет осно­ва­ния общи­ны Вален­ти­на Семе­нов­на Серо­ва (мать худож­ни­ка) отправ­ля­ла в Кри­ни­цу сирот с Повол­жья. Были здесь ребя­тиш­ки из сосед­них сел и дети дру­зей ком­му­на­ров. Для вос­пи­тан­ни­ков в отдель­ном зда­нии орга­ни­зо­ва­ли интер­нат, велось систе­ма­ти­че­ское обу­че­ние по спе­ци­аль­ной про­грам­ме, соче­тав­ше­е­ся с физи­че­ским тру­дом. Руко­во­ди­ла заня­ти­я­ми и зани­ма­лась вос­пи­та­ни­ем Ната­лия Нико­ла­ев­на Коган, по про­ис­хож­де­нию княж­на Друцкая-Соколинская.

Друц­кая-Соко­лин­ская-Доб­ро­воль­ская Ната­лья Нико­ла­ев­на княж­на 1312 5 Друц­кие-Соко­лин­ские-Доб­ро­воль­ские, кн. 1937
93. Друц­кая-Соко­лин­ская-Доб­ро­воль­ская Татья­на Нико­ла­ев­на княж­на 1311

Друц­кая-Соко­лин­ская, Ната­лия Нико­ла­ев­на, княж­на. Род. в 1847 г. в Духов­щинск. уез­де (Смо­ленск. губ.). В 1869 г. была пре­по­да­ва­тель­ни­цей в женск. Смо­ленск. гим­на­зии; по поста­нов­ле­нию педа­го­гич. сове­та долж­на быть уво­ле­на вслед­ствие вред­но­го вли­я­ния на уча­щих­ся. Выеха­ла в Петер­бург, где посе­ща­ла сту­ден­ческ. кру­жок тех­но­ло­гов (Тро­щан­ский, Урсат­ти и др.). Состо­я­ла под негласн. над­зо­ром полиции.

ПОЛО­ЗОВ ЯКОВ АНИ­СИ­МО­ВИЧ 1879 — 9 декаб­ря 1924. Келей­ник Пат­ри­ар­ха Тихо­на, застре­лен при поку­ше­нии на Пат­ри­ар­ха Тихо­на в Дон­ском мона­сты­ре. Был женат на княжне НАТА­ЛИИ ВАСИ­ЛЬЕВНЕ ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКОЙ (1899–1988).

ДРУЦ­КИЕ-СОКО­ЛИН­СКИЕ, кн.:
Сте­пан Андре­евич; Мак­сим Васи­лье­вич; Софья Саве­льев­на — поме­щи­ки Ель­нин­ско­го у.
ГА Смо­лен­ской обл., ф. 111, 5 ед. хр., 1730–1851.

ДЛО­ТОВ­СКИ АЛЕК­САНДР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ. с. Воло­чок Доро­го­буж­ско­го у. 30.8.1854. Кре­щен 6.9.1854 в ц. с. Волоч­ка. Вос­при­ем­ни­ки: доро­го­буж­ский поме­щик Миха­ил Его­ро­вич Цев­лов­ский и вдо­ва пору­чи­ка кня­ги­ня Ана­ста­сия Ива­нов­на Друц­кая-Соко­лин­ская. Опре­де­ле­ни­ем СДДС 29.4.1865, утвер­жден­ным ука­зом ПС по ДГ от 27.5.1865 за №1784, вне­сен в 6 часть РК.

ИЛЬИ­НЫ:
Феку­са Васи­льев­на (урожд. Отя­е­ва, в 1‑м бра­ке кн. Друц­кая-Соко­лин­ская); ее муж Петр Оси­по­вич (Иоси­фо­вич), см. выше; ее доче­ри — Гла­фи­ра Пет­ров­на (в замуж. Изъ­еди­но­ва); Анна Пет­ров­на — поме­щи­ки Вла­ди­мир­ской, Нов­го­род­ской, Твер­ской и Яро­слав­ской губ.
РГБ, ф. 178, в соста­ве Музей­но­го собра­ния № 9829, 6 ед. хр., 1800‑е — 1860‑е гг.

Княж­на Друц­кая [Друц­кая-Соко­лин­ская Ната­лья Нико­ла­ев­на (род. 1847). Состо­я­ла под неглас­ным над­зо­ром поли­ции. На хуто­ре, в име­нии Друц­ких — Николь­ском, Смо­лен­ской губер­нии — ею была устро­е­на ком­му­на. В этой ком­муне В. С. Серо­ва, уез­жая за гра­ни­цу, оста­ви­ла в 1871 — 1872 годах сво­е­го мало­лет­не­го сына, буду­ще­го художника1) Чело­век, зани­ма­ю­щий­ся изоб­ра­зи­тель­ным искус­ством — до это­го вме­сте живо­пи­сью (живо­пи­сец), толь­ко так­же гра­фи­кой (худож­ник-гра­фик), фото­ис­кус­ством (фото­ху­дож­ник) и т.д. 2) Дея­тель искусств (худож­ник в широ­ком смыс­ле слова).
3) Тот, кто созда­ет произведения...
Подробнее »
Сло­варь » В. А. Серо­ва.] — тоже ниги­лист­ка; но на вече­ра оде­ва­ет­ся с шиком... бога­тая осо­ба и все жерт­ву­ет “на дело”.

Вален­ти­на Семе­нов­на не хотЪ­ла бро­сать музы­ки, и рЪши­ла про­дол­жать занят я за гра­ни­цей. Она оста­но­ви­ла свой выборъ на Мюн­хенЪ, раз­счи­ты­вая поль­зо­вать­ся совЪта­ми Ваше ров­ска­го дру­га Леви, пре­крас­на­го музы­кан­та и зна­ме­ни­та­го впо­слЪдств дири­же­ра. Передъ отъ­Ъ­з­домъ она отда­ла сво­е­го шести­лЪт­ня­го сына въ семью док­то­ра О. М Кога­на, очень дру­жив­шую съ СЪро­вы­ми. Кога­ны при­ни­ма­ли дЪятель­ное участ е въ про­свЪти­тель­ныхъ вече­рахъ СЪро­ва-отца, но это­го для нихъ было мало. Въ то вре­мя всЪ, отъ мала до вели­ка, зачи­ты­ва­лись зна­ме­ни­тымъ «Что дЪлать» Чер­ны­шев­ска­го. Но меж­ду тЪмъ какъ огром­ное боль­шин­ство смотрЪ­ло на эту смЪ­лую про­по­вЪдь ком­му­низ­ма, какъ на увле­ка­тель­ный романъ, и толь­ко очень немно­пе сер зно взды­ха­ли и меч­та­ли о жиз­ни «по Чер­ны­шев­ско­му», нашлись люди, надЪ­лен­ные такой волей, такой прав­ди­во­стью чув­ствъ и искрен­но­стью поры­вовъ и такой вЪрой въ идею, что они не оста­но­ви­лись передъ пер­спек­ти­вой осу­ще­ствить иде­а­лы «Что дЪлать» въ дЪй­стви­тель­но­сти. Осипъ Михай­ло­вичъ Коганъ и жена его Ната­лья Нико­ла­ев­на, урож­ден­ная княж­на Друц­кая-Соко­лин­ская, были въ числЪ этихъ людей. Вше­сте­ромъ они посе­ли­лись на хуторЪ въ имЪнш Друцкихъ—Никольскомъ, Смо­лен­ской губерн . Все было общее. Днемъ рабо­та­ли, а по съ кре­стья­на­ми, чита­ли имъ что нибудь, или учи­ли гра­мотЪ. Ходи­ли всЪ въ оди­на­ко­выхъ костю­махъ, при чемъ жен­щи­ны носи­ли муж­ское пла­тье и стриг­лись по-муж­ски. Купа­лись всЪ вмЪ­стЪ, совер­шен­но не стЪ­с­ня­ясь другъ дру­га. Н. Н. Коганъ купи­ла СЪро­ву каран­да­шей и даже кра­сокъ и онъ вЪч­но что нибудь рисо­валъ или мале­валъ СЪро­ву, быв­ше­му въ ком­мунЪ) съ сама­го ея осно­ва я, пору­чи­ли над­зоръ за малень­кой, еще мень­шей, чЪмъ самъ онъ, кре­стьян­ской дЪвоч­кой, одЪ­той тоже маль­чи­комъ, взя­той для того, что­бы выра­бо­тать изъ нея типъ совер­шен­на­го чело­вЪка. Онъ дол­женъ былъ играть съ ней, вся­че­ски ее забав­лять, смотрЪть, какъ бы она не ушиб­лась и не рас­пла­ка­лась. Какъ то ему наску­чи­ло съ ней возить­ся, и онъ, что­бы раз­влечь ее, вырЪ­залъ въ паль­то одной изъ дамъ ком­му­ны дыру, что было пре­за­бав­но и доста­ви­ло дЪвочкЪ отлич­ное раз­вле­че е. Самъ онъ все­цЪ­ло могъ отдать­ся пре­рван­но­му занят —рисо­ва­шю оле­ней. Дыра была ско­ро обна­ру­же­на, и въ нака­за е оле­ней изо­рва­ли въ клоч­ки. Въ тече­нье нЪко­то­ра­го вре­ме­ни ему при­шлось рисо­вать толь­ко тогда, когда онъ оста­вал­ся одинъ, такъ какъ это занят е пере­ста­ли поощ­рять. ВскорЪ ком­му­на рас­па­лась, и Кога­ны уЪха­ли въ Мюн­хенъ, куда увез­ли съ собой и СЪро­ва съ дЪвоч­кой, надъ вос­пи­та­темъ кото­рой все еще про­дол­жа­ли рабо­тать. Это было въ 1872 году. ЗдЪсь онъ про­жилъ два года съ сво­ей мате­рью и сохра­нилъ объ этомъ вре­ме­ни самыя лучл­пя вос­по­ми­на я. Вален­ти­на Семе­нов­на попреж­не­му увле­ка­лась музы­кой и зани­ма­лась у Леви. Она отда­ла сына въ город­скую шко­лу, такъ назы­ва­е­мую Volksschule, въ кото­рой режимъ былъ не слиш­комъ гума­ненъ, и учи­тель неред­ко поко­ла­чи­валъ уче­ни­ковъ, въ томъ числЪ и СЪро­ва. Дома онъ все вре­мя рисо­валъ, и въ этомъ ему уже никто не мЪшалъ. Одна­жды онъ обна­ру­жилъ, что въ томъ же отелЪ, въ кото­ромъ они жили съ мате­рью, посе­лил­ся какой то худож­никъ. Каж­дый день онъ заби­ралъ свой ящикъ съ крас­ка­ми и отправ­лял­ся съ нимъ куда то. СЪровъ дол­го крЪ­пил­ся, но нако­нецъ не выдер­жалъ и рЪшился
НЕЛИ­ДО­ВИ­ВАН БОГ­ДА­НО­ВИЧ (1760). Ж. княж­на ЕВФРО­СИ­НИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА ДРУЦКАЯ-СОКОЛИНСКАЯ.

Епи­ше­во (Воро­ни­ца)

Село Епи­ше­во — одно из ста­рин­ных в рай­оне, рас­по­ло­же­но оно в живо­пис­ном месте. Досто­при­ме­ча­тель­но­стью его явля­ет­ся ред­кой кра­со­ты камен­ная цер­ковь Нико­лая Чудо­твор­ца. Она и сей­час, несмот­ря на то, что частич­но раз­ру­ше­на, воз­вы­ша­ет­ся над окру­жа­ю­щей мест­но­стью и про­из­во­дит неиз­гла­ди­мое впе­чат­ле­ние на пра­во­слав­но­го человека.
Когда, кем и при каких обсто­я­тель­ствах осно­ва­но село Епи­ше­во — неиз­вест­но. Воз­мож­но, в ХII-ХIII вв. в этих местах суще­ство­вал муж­ской мона­стырь и в нем была камен­ная цер­ковь. Затем тата­ры разо­ри­ли оби­тель, а мона­хов либо уби­ли, либо уве­ли в плен. Свя­щен­ник Дмит­рий Коно­ко­тин в сво­ей рабо­те «Исто­ри­ко-ста­ти­сти­че­ское опи­са­ние села Епи­ше­ва, Воро­ни­цы тож, Рос­лавль­ско­го уез­да Смо­лен­ской епар­хии» при­во­дит несколь­ко аргу­мен­тов в под­твер­жде­ние такой гипо­те­зы. Но эти све­де­ния сей­час нель­зя ни опро­верг­нуть, ни подтвердить.
До вто­рой поло­ви­ны XVIII в. село назы­ва­лось Воро­ни­ца, а затем князь Пла­тон Дмит­ри­е­вич Друц­кий-Соко­лин­ский пере­име­но­вал его в Епи­ше­во. Кня­зьям Друц­ким-Соко­лин­ским с дав­них вре­мен при­над­ле­жа­ло местеч­ко Епи­фан Туль­ской губер­нии и бли­жай­шие от него селе­ния, в чис­ле кото­рых было Епи­ше­во (неда­ле­ко от горо­да Тулы). Князь Пла­тон в при­да­ное от жены полу­чил Воро­ни­цу и дру­гие дерев­ни, вхо­дя­щие в состав при­хо­да это­го села. Затем князь пере­се­лил­ся сюда и пере­вез часть кре­стьян из Епи­ше­ва. Как вос­по­ми­на­ние о родине пере­се­лен­ных кре­стьян Пла­тон Дмит­ри­е­вич пере­име­но­вал Воро­ни­цу в Епи­ше­во. Несколь­ко поз­же, когда кре­стьяне села пере­шли во вла­де­ние раз­лич­ных гос­под, воз­ник­ли три само­сто­я­тель­ных селе­ния: село Епи­ше­во, дерев­ня Епи­ше­во и дерев­ня Слеп­цо­во, полу­чив­шее назва­ние от сле­по­го ста­ро­жи­ла этой дерев­ни, достиг­ше­го глу­бо­кой ста­ро­сти и назы­ва­е­мо­го в окрест­но­сти «сле­пец».

«<Доль­ше всех из бабуш­ки­ных сосе­дей сидел в сво­ем име­нии ста­рый князь Друц­кой-Соко­лин­ский (30). Уже глу­бо­кой осе­нью при­е­хал к нему с тем, что­бы пред­ло­жить куда-то выехать, началь­ник ЧК Кова­лёв. Ста­рый князь спо­кой­но выслу­шал его и согла­сил­ся, что оста­вать­ся в име­нии ему уже неза­чем. Потом попро­сил раз­ре­ше­ния на минут­ку вый­ти, зашел в каби­нет и, опер­шись на пись­мен­ный стол, мол­ча вон­зил себе в серд­це боль­шой цир­куль, лежав­ший на столе.»>Ольга СТА­РИ­КО­ВА 1918 ГОД В ЛУНИНЕ И КРАСНОМ

По сло­вам Митеч­ки Маль­це­ва, бары­ня Пен­ская была «что гор­но­ста­юш­ка» — лов­ка и кра­си­ва. Еще девуш­кой влю­би­лась она в кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го , а выда­ли ее насиль­но за бога­то­го и некра­си­во­го поме­щи­ка Пен­ско­го. Мужа не люби­ла, нена­ви­де­ла кре­пост­ных, была жесто­ка и с род­ны­ми детьми. Свою род­ную дочь толк­ну­ла так, что та на всю жизнь оста­лась хро­мою. Дво­ро­вых девок бары­ня Пен­ская поро­ла соб­ствен­но­руч­но. Пом­нил Митеч­ка, что в деви­чьей ком­на­те сто­я­ли длин­ные ска­мей­ки с рем­ня­ми, кото­ры­ми при­вя­зы­ва­ли про­ви­нив­ших­ся дво­ро­вых девок. Схо­ро­нив мужа, будучи почти ста­ру­хою, бары­ня Пен­ская вышла замуж за пер­во­го сво­е­го любов­ни­ка, кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го , и все име­ние Пен­ских пере­шло ново­му мужу.
Сам барин Пен­ский в моло­до­сти жил весе­ло, пил и играл в кар­ты. Под ста­рость впал в бого­моль­ство. В его ком­на­тах висе­ли ико­ны, горе­ли неуга­си­мые лам­па­ды. Барин не про­пус­кал ни одной цер­ков­ной служ­бы. Отправ­ля­ясь в цер­ковь, оста­нав­ли­вал­ся на каж­дом шагу, молил­ся. Бого­моль­но­го бари­на ожи­да­ли в церк­ви, поп не решал­ся начи­нать без него службу.
Умер барин Пен­ский в горо­де, а похо­ро­ни­ли его в селе Мути­шине. До послед­не­го вре­ме­ни в цер­ков­ной огра­де высил­ся памят­ник на его моги­ле. У мра­мор­но­го анге­ла, скло­нив­ше­го­ся над кни­гой, дере­вен­ские ребя­тиш­ки отко­ло­ти­ли нос. И.С. Соко­лов-Мики­тов «На сво­ей зем­ле», из собра­ния сочи­не­ний, т 3. Москва, 2007г.

Воз­мож­но, кому-то встре­ча­лась инфор­ма­ция о кня­ги­ни Алек­сан­дре Алек­сан­дровне Друц­кой-Соко­лин­ской, кото­рая про­жи­ва­ла в Москве в кон­це 19ого века ? Она сде­ла­ла боль­шое пожерт­во­ва­ние (5 тыс. руб­лей, алтар­ную ико­ну и цер­ков­ную утварь) на построй­ку Угаль­ско­го пра­во­слав­но­го хра­ма (Кур­зем­ский край, Лат­вия). Сей­час вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся исто­рия это­го хра­ма и хоте­лось бы вос­со­здать связь меж­ду Моск­вой и Курземе.

Соко­лин­ские , кн. Друцкие -
вне­се­ны в пятые части Моги­лёв­ской и Смо­лен­ской губ.
в Моги­лёв­ской вла­де­ли име­ни­я­ми Стре­шин, Графск, Остер­манск Рога­чёв­ско­го у. (1882)
фами­лия про­ис­хо­дит от дерев­ни Соко­ли­но к севе­ру от Друцка
Родо­на­чаль­ник — Семён Фёдо­ро­вич Друцкой-Соколинский

Осо­бен­но выде­ля­лись кня­зья Друц­кие-Соко­лин­ские . Их поме­стья нача­ли фор­ми­ро­вать­ся еще в XVII веке. В 1781 году толь­ко в Крас­нин­ском уез­де было 27 кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских . В их вла­де­нии (раз­ных семей) нахо­ди­лись три дерев­ни с сохра­нив­ши­ми­ся усадь­ба­ми: Логи, Мощи­но­во, Нос­ко­во. Сего­дня село Мощи­но­во извест­но тем, что в 1923 году здесь родил­ся два­жды Герой Совет­ско­го сою­за А. И. Колдунов.

Воз­мож­но, кому-то встре­ча­лась инфор­ма­ция о кня­ги­ни Алек­сан­дре Алек­сан­дровне Друц­кой-Соко­лин­ской , кото­рая про­жи­ва­ла в Москве в кон­це 19ого века ? Она сде­ла­ла боль­шое пожерт­во­ва­ние (5 тыс. руб­лей, алтар­ную ико­ну и цер­ков­ную утварь) на построй­ку Угаль­ско­го пра­во­слав­но­го хра­ма (Кур­зем­ский край, Лат­вия). Сей­час вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся исто­рия это­го хра­ма и хоте­лось бы вос­со­здать связь меж­ду Моск­вой и Курземе.

Яков Ани­си­мо­вич Поло­зов родил­ся 23 октяб­ря 1879 года в деревне Раев­щи­но Моло­дец­кой воло­сти, Вилен­ской губер­нии. Яков рано остал­ся сиро­той, его вос­пи­ты­ва­ла стар­шая сестра.
В кон­це XIX века Поло­зов поехал на зара­бот­ки в Аме­ри­ку, где устро­ил­ся сто­ро­жем при церк­ви. По одной из вер­сий, имен­но тогда епи­скоп Тихон (буду­щий Свя­тей­ший Пат­ри­арх) взял Яко­ва к себе в келей­ни­ки. С тех пор Яков Поло­зов (вплоть до самой сво­ей тра­ги­че­ской кон­чи­ны) все­гда нахо­дил­ся при нем.
Пат­ри­арх Тихон отно­сил­ся к Яко­ву Ани­си­мо­ви­чу как к род­но­му, делил­ся с ним сво­и­ми мыс­ля­ми, радоcтя­ми и горе­стя­ми. В сво­их пись­мах Пат­ри­арх назы­вал его все­гда «мой Иаков».
В 1920 г. Яков Ани­си­мо­вич женил­ся на княжне Ната­лии Васи­льевне Друц­кой-Соко­лин­ской . А в мар­те 1921 г. Поло­зов был аре­сто­ван, пото­му что являл­ся бли­жай­шим помощ­ни­ком Пат­ри­ар­ха Тихо­на. По одной из вер­сий, ордер на его арест был под­пи­сан по лич­но­му ука­за­нию Дзер­жин­ско­го. Судя по все­му, таким спо­со­бом бан­дит­ству­ю­щие без­бож­ни­ки пыта­лись запу­гать Пат­ри­ар­ха Тихо­на, аре­сто­вы­вая близ­ко­го ему человека.
Сра­зу же после аре­ста Пат­ри­арх Тихон напра­вил пись­мо к сле­до­ва­те­лю с прось­бой осво­бо­дить Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча из-под ареста.

Через несколь­ко дней после аре­ста у Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча роди­лась пер­вая дочь, но вол­не­ния мате­ри тяже­ло отра­зи­лись на ребен­ке и он умер на вось­мой день после рож­де­ния. Жена нахо­ди­лась в тяже­лом состо­я­нии, пере­нес­ла опе­ра­цию, но муже­ствен­но тре­бо­ва­ла осво­бо­дить мужа из-под ареста.

11 авгу­ста 1921 г. Яков Ани­си­мо­вич Поло­зов был при­го­во­рен без­бож­ни­ка­ми к ссыл­ке на Солов­ки. Но при­го­вор не был при­ве­ден в испол­не­ние. Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча освободили.

22 мар­та 1922 г. Поло­зо­ва вновь аре­сто­вы­ва­ют. Как гово­ри­лось в аген­тур­ном доне­се­нии, «обви­ни­тель­ных мате­ри­а­лов нет, необ­хо­ди­мо вре­мен­ное задер­жа­ние в целях воз­дей­ствия на Тихона».

Пат­ри­арх Тихон гово­рил: «...у меня всех аре­сто­ва­ли, взя­ли мое­го Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча, чего им нуж­но, пусть меня берут, а не его, это мне все сюр­при­зы пре­под­но­сят». Как и при пер­вом аре­сте, Яков Ани­си­мо­вич был допро­шен толь­ко один раз, обви­не­ние ему дол­го не предъ­яв­ля­лось. Нако­нец-таки Поло­зо­ву предъ­яви­ли обви­не­ние в том, что он «вся­че­ски спо­соб­ство­вал и облег­чал при­ход к гла­ве церк­ви всех контр­ре­во­лю­ци­он­ных эле­мен­тов». Он отка­зал­ся его подписывать.

В тюрь­ме Яков Ани­си­мо­вич тяже­ло забо­лел. В авгу­сте 1922 г. его поме­ща­ют в тюрем­ную боль­ни­цу. В это вре­мя его жена дела­ла все воз­мож­ное для осво­бож­де­ния мужа. Ее пись­ма с тре­бо­ва­ни­ем осво­бо­дить мужа состав­ля­ют боль­шую часть след­ствен­но­го дела.

К октяб­рю 1922 г. она доби­лась раз­ре­ше­ния осво­бо­дить мужа под под­пис­ку о невы­ез­де. Когда она при­шла его забрать домой, то он был в таком состо­я­нии, что не узна­вал ее и всю доро­гу до дома он оста­нав­ли­вал­ся и плакал.

Через две неде­ли после осво­бож­де­ния Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча из-под аре­ста у его жены Ната­лии Васи­льев­ны родил­ся сын Алек­сей, крест­ным отцом кото­ро­го стал Свя­тей­ший Пат­ри­арх Тихон.В октяб­ре 1922 г. было выне­се­но заклю­че­ние по его делу, в кото­ром гово­ри­лось, что «ника­ких кон­крет­ных дан­ных ули­ча­ю­щих его в предъ­яв­лен­ном обви­не­нии в деле не име­ет­ся, а так­же при­ни­мая во вни­ма­ние его болез­нен­ное состо­я­ние, тре­бу­ю­ще­го уси­лен­но­го про­дол­жи­тель­но­го лече­ния и посто­ян­ной опе­ки со сто­ро­ны род­ных, осво­бо­дить его из-под стра­жи под под­пис­ку о невы­ез­де, дело след­стви­ем про­дол­жить, при­об­щив к обще­му делу Тихона».

В мае 1922 г. Пат­ри­арх Тихон (в миру Васи­лий Ива­но­вич Бел­ла­вин) был пере­ве­зен в Дон­ской мона­стырь и заклю­чен под домаш­ний арест. Его зато­чи­ли в неболь­шой келье под мона­стыр­ски­ми вра­та­ми, где рань­ше про­жи­ва­ли архи­ереи, нахо­див­ши­е­ся на покое. В ней он нахо­дил­ся в пол­ной изо­ля­ции от внеш­не­го мира. Толь­ко один раз в сут­ки, в 12 часов, заклю­чен­но­му Пат­ри­ар­ху поз­во­ля­ли вый­ти на бал­кон. Каж­дый раз при этом он видел вда­ли груп­пы людей, скло­няв­ших голо­вы при его появ­ле­нии. Он изда­ли бла­го­слов­лял их.

Госу­дар­ствен­ный про­ку­рор Кры­лен­ко заявил: «Раз­ные Бел­ла­ви­ны, пред­ста­ви­те­ли экс­плу­а­та­тор­ско­го клас­са, 300 лет дави­ли народ. Теперь они в наших руках, и мы не поща­дим их...».

Когда Свя­тей­ше­го аре­сто­ва­ли и поме­сти­ли в тюрь­му, то имен­но семья Поло­зо­вых обра­ти­лась в Крас­ный крест с прось­бой раз­ре­шить пере­да­вать пере­да­чи Пат­ри­ар­ху Тихо­ну в тюрь­му. Сра­зу же после осво­бож­де­ния Пат­ри­ар­ха имен­но Яков Ани­си­мо­вич встре­тил его и про­дол­жал слу­жить ему до сво­ей смерти.

9 декаб­ря 1924 г. в дверь поко­ев Пат­ри­ар­ха Тихо­на посту­ча­ли. Откры­вать пошел его келей­ник Яков Поло­зов. В при­хо­жую ворва­лись двое «неиз­вест­ных», но Поло­зов пре­гра­дил им доро­гу. Несколь­ки­ми выстре­ла­ми в упор они уби­ли Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча. Убий­цы сорва­ли с вешал­ки шубу, с целью инсце­ни­ро­вать ограб­ле­ние, а потом выско­чи­ли из поко­ев на ули­цу и скры­лись. Когда Пат­ри­арх услы­шал выстре­лы, то он спу­стил­ся и уви­дел, что Яков Ани­си­мо­вич убит. «Вер­ни­тесь! Вер­ни­тесь! Вы чело­ве­ка уби­ли!» – закри­чал им вслед Патриарх.

На место зло­дей­ско­го убий­ства при­е­ха­ли сотруд­ни­ки мили­ции и чеки­сты, во гла­ве с функ­ци­о­не­ром ГПУ Туч­ко­вым, кото­рый цинич­но заявил, что убий­цы были яко­бы «бело­гвар­дей­ца­ми». Дело об убий­стве велось крайне небреж­но. Даже вре­мя смер­ти Яко­ва Поло­зо­ва в доку­мен­тах ука­за­но раз­ное. При­чем сле­до­ва­те­лей поче­му-то боль­ше все­го инте­ре­со­ва­ла про­па­жа шубы Пат­ри­ар­ха, чем убий­ство чело­ве­ка, кото­рое через месяц было закрыто.

Суще­ству­ет две вер­сии это­го убийства.

Пер­вая: поку­ша­лись на жизнь Пат­ри­ар­ха Тихо­на, но по ошиб­ке уби­ли его вер­но­го келей­ни­ка Яко­ва Полозова.Вторая: поку­ша­лись имен­но на Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча. Это убий­ство было орга­ни­зо­ва­но бан­дит­ству­ю­щи­ми без­бож­ни­ка­ми из ГПУ, с целью устра­ше­ния Пат­ри­ар­ха Тихо­на и устра­не­ния вер­но­го ему чело­ве­ка. На место уби­то­го Яко­ва Поло­зо­ва чеки­сты пла­ни­ро­ва­ли внед­рить и поста­вить сво­е­го аген­та, что­бы через него кон­тро­ли­ро­вать и ока­зы­вать дав­ле­ние на Пат­ри­ар­ха Тихона.

Функ­ци­о­нер ГПУ Туч­ков запре­тил хоро­нить Яко­ва Поло­зо­ва в Дон­ском мона­сты­ре и пред­ло­жил Вагань­ков­ском клад­би­ще. «Он будет лежать здесь», – крат­ко отве­тил Пат­ри­арх Тихон, когда узнал об этом.

Боль­ших тру­дов сто­и­ло Пат­ри­ар­ху Тихо­ну добить­ся от вла­стей согла­сия на захо­ро­не­ние тела Яко­ва Поло­зо­ва на тер­ри­то­рии Дон­ско­го мона­сты­ря. Но было сде­ла­но так, как хотел Святейший.

Погре­бе­ние келей­ни­ка Яко­ва Поло­зо­ва состо­я­лось 12 декаб­ря 1924 г. на тер­ри­то­рии ново­го клад­би­ща Дон­ско­го мона­сты­ря, при­мы­ка­ю­щей к южной мона­стыр­ской стене. Отпе­вал уби­ен­но­го Пат­ри­арх Тихон с сон­мом духо­вен­ства, при небы­ва­лом сте­че­нии верующих.
В нояб­ре 1988 г. умер­ла Ната­лия Васи­льев­на Поло­зо­ва (княж­на Друц­кая-Соко­лин­ская ), прах кото­рой был захо­ро­нен в моги­ле ее мужа Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча Поло­зо­ва, уби­то­го чеки­ста­ми в 1924 г. Раз­ре­ше­ние на захо­ро­не­ние ее пра­ха в сте­нах Дон­ско­го мона­сты­ря сумел полу­чить ее сын Алек­сей Яко­вле­вич Полозов.На сле­ду­ю­щий год в Дон­ском мона­сты­ре был орга­ни­зо­ван моле­бен в честь Ново­му­че­ни­ков и Испо­вед­ни­ков Рос­сий­ских. Моле­бен состо­ял­ся 17 июля 1990 года и был при­уро­чен к 72-лет­ней годов­щине зло­дей­ско­го убий­ства Госу­да­ря Нико­лая Алек­сан­дро­ви­ча Рома­но­ва и его семьи в Екатеринбурге.
Имен­но в день этой тра­ги­че­ской годов­щи­ны в осно­ва­нии метал­ли­че­ско­го Кре­ста на моги­ле Яко­ва Поло­зо­ва была уста­нов­ле­на еще одна над­гроб­ная пли­та из серо­го гра­ни­та, изго­тов­лен­ная скуль­пто­ром Нико­ла­ем Павловым.
На гра­нит­ной пли­те была высе­че­на над­пись: «Памя­ти муче­ни­че­ско­го подви­га Поло­зо­ва Яко­ва Ани­си­мо­ви­ча, погиб­ше­го 9 декаб­ря 1924 года при защи­те Свя­тей­ше­го Пат­ри­ар­ха Тихо­на от пуль бан­дит­ству­ю­щих без­бож­ни­ков. Памя­ти Поло­зо­вой Ната­лии Васи­льев­ны (1899–1988), урож­ден­ной княж­ны Друц­кой-Соко­лин­ской , при­яв­шей и нес­шей крест муче­ни­че­ской жиз­ни в цар­стве без­бож­ни­ков. Подви­гом жиз­ни зем­ной стя­жав­шим сла­ву небес­ную сла­ва во веки веков. Аминь!».

Вы не мог­ли бы , пожа­луй­ста, при­слать мне ёще раз родо­слов­ное дре­во кня­зейд­во­рян Воро­нец­ких ( Геде­ми­но­ви­чи ) , так как были про­бле­мы с ком­пью­те­ром и все фай­лы про­па­ли . Меня в основ­ном инте­ре­су­ет ( княж­на ) Тере­за Воро­нец­кая ( 17–18век) , кото­рая вышла замуж за Яна ( Ива­на ) Шелей­ков­ско­го ( Шелей­хов­ско­го ). Вы слу­чай­но не зна­е­те , чьей доче­рью она была ?
Меня так­же инте­ре­су­ет родо­сдо­во­ное и исто­рия дво­рян Лисов­ских гер­ба Ёж . В гер­бов­ни­ке Бонец­ко­го­на­пи­са­но , что княж­на Мари­на Друц­кая-Соко­лин­ская ( 17век ) вышла замуж за Яна ( Ива­на ) Лисов­ско­го . Вы слу­чай­но не зна­е­те , к какой линии кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских она при­над­ле­жа­ла , и кто был ее отец ? Ни нава­шем сай­те , ни на дру­гих я не смог най­ти имен­но княж­ны Мари­ны Друц­кой-Соко­лин­ской , кото­рая была заму­жем за Яном ( Ива­ном ) Лисов­ским . Зара­нее боль­шое Вам спасибо .

Спи­сок оса­жден­ных царем Алек­се­ем Михай­ло­ви­чем в Смо­лен­ске в 1654 году.
Две ква­те­ры от Копы­тин­ской баш­ни до Тупин­ской под началь­ством ква­тер­ми­ст­ра, Кази­ми­ра Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го , писа­ря град­ско­го Смо­лен­ско­го: сам К. Друц­кой-Соко­лин­ский с име­ния Покоя, при нем двое челя­дин­цев — все­го 3 ч.
Пан под­скар­бий В Кн. Лит. в лице Кази­ми­ра Ейдзя­то­ви­ча — при нем челя­ди двое: Миха­ил Тома­шев­ской и Кази­мир Скрен­дзев­ский с име­ний Поре­чья, Михай­ло­ва, Апель­ма­но­ва и Глу­щи­цы — 3.
Рефе­рен­дарь В К. Л. в лице Вой­це­ха Раков­ско­го, при нем чедяд­ник Иеро­ним Яро­шев­ский, с име­ния Ель­ни. (а гос­по­да­ря Москва взя­ла за сте­ною) — 2. [55]
Мар­ша­лек Оршан­ский в лице Кры­што­фа Лубин­ско­го с им Короб­щи­ны и Бура­ков — 1.
Князь Саму­ил Ста­ни­слав Друц­кой-Соко­лин­ский , под­ко­мо­рий кн. Смо­лен­ско­го, хотя и нахо­дит­ся в Смо­лен­ске, но по при­чине сво­ей ста­ро­сти, поста­вил за себя для отправ­ле­ния повин­но­сти сына сво­е­го Вин­цен­та с 3 челя­дин­ца­ми с им. Дрыц­галь; при нем ста­ли застав­ни­ки его: Петр Кази­мер Вязе­вич, вое­во­да Ново­град­ский с зало­жен­но­го села Фали­со­ва поста­вил челя­дин­ца, Петр Кор­сак с зало­жен­но­го сель­ца Ковер­зов, Иосиф Змоль­ский с сель­ца Маню­ков, Пле­що­вы­чи тож, Ян Жмай­ло Зен­ко­вич с сель­ца Кле­пи­ни­на с заяв­ле­ни­ем, что на слу­чай штур­ма для обо­ро­ны еще могут стать трое; все­го 8 ч
Судья Упит­ский в лице Кри­сто­фа Рощев­ско­го, при нем челяд­ни­ка Лаврин Уса­ко­вич с им. Лит­ви­но­ва и Баста­ко­ва — 2 ч.
Вой­ский Смо­лен­ский в лице Ста­ни­сла­ва Милев­ско­го и Урба­на Пари­со­ви­ча, при нем челяд­ник с им. Усох, Буя­но­ва и Зуба­ре­ва — 3.
Под­сто­лий Смо­лен­ский, хотя сам в Смо­лен­ске, но по ста­ро­сти и сла­бо­сти сво­ей поста­вил за себя п. Федо­ра Грыц­ке­ви­ча и двух гос­по­да­рей — Яна Ско­ро­бо­га­то­го и Яна Куз­ниц­ко­го с им. Ост­ров­щи­ны и дру­гих; все­го 3 ч.
Иеро­ним Друц­кой-Соко­лин­ский , писарь зем­ский Смо­лен­ский за сво­им отсут­стви­ем поста­вил Алек­сандра Кова­лев­ско­го с куп­лен­но­го име­ния Пусты — 1.

Родо­слов­ная рос­пись кня­зей Друцких-Соколинских

Рус­ско-литов­ский кня­же­ский род, отрасль кня­зей Друц­ких. Их родо­на­чаль­ник князь Семен Федо­ро­вич Друц­кий-Бабич (в пуб­ли­ку­е­мой выше родо­слов­ной кня­зей Баби­че­вых — услов­но XX коле­но от Рюрика),принял фами­лию от местеч­ка Соколь­ни в Витеб­ской зем­ле, кото­рым вла­дел сов­мест­но с бра­том кня­зем Федо­ром Федо­ро­ви­чем по про­зви­щу Коноп­ля (родо­на­чаль­ни­ком угас­ше­го рода кня­зей Конопля-Соколинских).
Князь Семен Федо­ро­вич оста­вил четы­рех сыно­вей: кня­зей Юрия, Васи­лия, Ива­на и Андрея.Один из них— князь Иван (ум. ок. 1524), оста­вил толь­ко дочь, княж­ну Ган­ку, вышед­шую замуж за кня­зя Масаль­ско­го. От осталь­ных сыно­вей пошли три вет­ви рода кня­зей Друцких-Соколинских.
Кня­зья Друцкие-Соколинские
Кня­же­ский род, ветвь кня­зей Друц­ких, полу­чив­ших про­зва­ние Соко­лин­ских по име­нию Соколь­ня око­ло Друц­ка в Оршан­ском повете.
В началь­ной части это­го рода мно­го пута­но­го. Встре­ча­ет­ся вер­сия, по кото­рой без пря­мой свя­зи с кн. Друц­ки­ми род кн. Друц­ких-Соко­лин­ских начи­на­ют с неко­е­го кн. Гри­го­рия, отли­чив­ше­го­ся в 1568 г. в сра­же­нии под Улой во вре­мя Ливон­ской вой­ны /1558–1583/. Его сыно­вья­ми назва­ны Павел, под­ко­мо­рий витеб­ский, и Юрий, ста­ро­ста усвят­ский и озе­рец­кий, под­ко­мо­рий витеб­ский, сра­жав­ший­ся в 1567 с вое­во­дой Ива­на Гроз­но­го кня­зем Сереб­ря­ным, а в 1577 при обо­роне Дина­бур­га попав­ший в рос­сий­ский плен и после воз­вра­ще­ния из пле­на отправ­лен­ный послом от сей­ма с пред­ло­же­ни­ем коро­ны к швед­ско­му коро­ле­ви­чу Сигиз­мун­ду, с 1587 став­ше­го коро­лем Речи Посполитой.
Одна­ко обыч­но родо­на­чаль­ни­ком счи­та­ет­ся Семен Федо­ро­вич . От сыно­вей Семе­на Федо­ро­ви­ча про­из­шло раз­де­ле­ние рода на вет­ви: оршан­скую — от Юрия, полоц­кую .- от Васи­лия, смо­лен­скую — от Андрея.
Рос­сий­ские вет­ви Друц­ких-Соко­лин­ских вне­се­ны в 5 часть родо­слов­ной кни­ги Смо­лен­ской губ.

Друц­кая-Соко­лин­ская АннаА Бог­да­нов­на 1751–1798 Княж­на. Муж ПОТЕМ­КИН АЛЕК­СЕЙ ЯКО­ВЛЕ­ВИЧ 1741–1810
Друц­кая-Соко­лин­ская ВАР­ВА­РА ДМИТ­РИ­ЕВ­НА 1840–1894 Кня­ги­ня, дво­ю­род­ная сест­ра П. А. Кропоткина
Друц­кая-Соко­лин­ская (урожд. Пен­ская), кн. Алдра Алдр., вд. кск., г. Москва. Смо­лен­ская губер­ния. Доро­го­буж­ский уезд.
Друц­кая-Соко­лин­ская, Агл. Алдр. Нов­го­род­ская губер­ния. Кирил­лов­ский уезд.
Друц­кая-Соко­лин­ская, княж­на Нат. Влад. с. Литов­ское. Смо­лен­ская губер­ния. Доро­го­буж­ский уезд.
Друц­кой-Соко­лин­ский, кн. Дм. Влад., сс., с. Зна­мен­ское. Пен­зен­ская губер­ния. Мок­ий­ан­ский уезд.
Друц­кий-Соко­лин­ский Дани­ил Андре­евич, дей­стви­тель­ный стат­ский совет­ник, князь. Из армей­ских офи­це­ров, затем по состо­я­нию здо­ро­вья пере­шел на граж­дан­скую служ­бу и в 1742 году был назна­чен ниже­го­род­ским губер­на­то­ром. Энер­гич­ный адми­ни­стра­тор. Умер после тяже­лой болез­ни в 1752 году, не полу­чив пен­сии. отец вто­рой жены гене­рал-про­ку­ро­ра кн. Н. Ю. Тру­бец­ко­го, при Ели­зав. Петр. ниже­го­родск. губер­нат., д. с. с.
Друц­кой-Соко­лин­ский, кн. Никл. Григ., † 24.08.1883, на 61 г. Макла­ков­ская ц. Велиж­ско­го у.
Друц­кой-Соко­лин­ский НИКО­ЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ
1877 год. 30 апре­ля 1877 года при­ка­зом Его Импе­ра­тор­ско­го Высо­че­ства Гене­ра­ла-Адми­ра­ла про­из­ве­де­ны в гар­де­ма­ри­ны, выпуск­ни­ки Мор­ско­го учи­ли­ща и юнке­ра фло­та: Фельд­фе­бель князь ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ НИКО­ЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ

ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКИЙ САМУ­ИЛ-СТА­НИ­СЛАВ (в кре­ще­нии АФА­НА­СИЙ). Пред­ста­ви­тель ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654, будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­ми и род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Один из детей Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С.Разина и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Его сын — князь АНДРЕЙ ЯКО­ВЛЕ­ВИЧ ДРУЦКОЙ-

(1) АПО­ЛЬЕ — дер., центр Апо­льин­ско­го сель­ско­го окру­га Смо­лен­ско­го р‑на. 328 жит. (1998 г.). В 30 км к севе­ру от Смо­лен­ска, на левом бере­гу р. Опо­лен­ки (левый при­ток Жере­спеи). ПК АОЗТ «Апо­лье». Быв­шее вла­дель­че­ское село в Духов­щин­ском уез­де. Воз­ник­но­ве­ние усадь­бы и ее обу­строй­ство свя­за­ны с кня­зья­ми Друц­ки­ми-Соко­лин­ски­ми, пред­ста­ви­те­ля­ми ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 гг. князь Саму­ил-Ста­ни­слав (в кре­ще­нии Афа­на­сий) Друц­кой Соко­лин­ский состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654 г., будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­ми и род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Его сын князь Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С.Разина и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Вот­чи­на его «в Сва­диц­ком ста­ну дерев­ня Апо­лье с кре­стья­на­ми» была отпи­са­на его сыну кня­зю Андрею Яко­вле­ви­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, слу­жив­ше­му у Пет­ра I столь­ни­ком, затем вое­во­дой. Сын его, князь Иван Андре­евич Друц­кой-Соко­лин­ский, пол­ков­ник смо­лен­ской шлях­ты, стат­ский советник,Смоленский вице-губер­на­тор, осно­вал для лет­не­го про­жи­ва­ния в сво­ей вот­чине усадь­бу «Апо­лье», заме­нив ста­рые дере­вян­ные соору­же­ния каменными.
(2) В кон­це про­шло­го века смо­лен­ский дво­ря­нин М. П. Гедео­нов слу­чай­но узнал о том, что в Апо­лье, забро­шен­ном поме­стье неко­гда зна­ме­ни­тых кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских, есть чер­ное зер­ка­ло, обла­дав­шее каки­ми-то маги­че­ски­ми свой­ства­ми. Будучи чело­ве­ком пыт­ли­вым и люби­те­лем вся­че­ских древ­но­стей, Гедео­нов для нача­ла порыл­ся в ред­ких кни­гах. И вот что выяс­нил. Впер­вые о чер­ных зер­ка­лах упо­мя­ну­то в сере­дине шест­на­дца­то­го века в жиз­не­опи­са­нии алхи­ми­ка Кри­сто­фо­ра Ваг­не­ра. Этот алхи­мик яко­бы изго­то­вил несколь­ко таких зер­кал, скру­пу­лез­но соблю­дая тех­но­ло­гию, сек­рет кото­рой был добыт где-то на Восто­ке. В жиз­не­опи­са­нии алхи­ми­ка сооб­ща­лось, что зер­ка­ла яко­бы пока­зы­ва­ли про­шлое и буду­щее, а так­же вос­про­из­во­ди­ли собы­тия, про­ис­хо­дя­щие хоть за три­де­вять земель. Одно из таких зер­кал попа­ло к поль­ско­му чер­но­книж­ни­ку Яну Твар­дов­ско­му. А потом, по всей види­мо­сти, пере­шло от него в руки кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских. Заин­те­ре­со­ван­ный Гедео­нов отпра­вил­ся в Апо­лье. Име­ние, ока­зы­ва­ет­ся, пусто­ва­ло уже дав­но. Ста­рый управ­ля­ю­щий, он же сто­рож, отвел гостя в неболь­шую залу и, ото­дви­нув бар­хат­ную зана­вес­ку, открыл квад­рат­ное зер­ка­ло с туск­лой, как бы оло­вян­ной поверхностью...

Апо­лье — быв­шее вла­дель­че­ское село в Духов­щин­ском уез­де. Воз­ник­но­ве­ние усадь­бы и ее обу­строй­ство свя­за­ны с кня­зья­ми Друц­ки­ми-Соко­лин­ски­ми, пред­ста­ви­те­ля­ми ста­рин­но­го кня­же­ско­го рода, извест­но­го с ХII в. В 1612–1654 гг. князь Саму­ил-Ста­ни­слав (в кре­ще­нии Афа­на­сий) Друц­кой-Соко­лин­ский состо­ял на служ­бе поль­ско­му коро­лю, вла­дел име­ни­ем в Смо­лен­ском вое­вод­стве. В 1654 г., будучи под­ко­мо­ри­ем в Смо­лен­ске, спо­соб­ство­вал сда­че горо­да мос­ков­ско­му царю Алек­сею Михай­ло­ви­чу, с сыно­вья­ми и род­ствен­ни­ка­ми пере­шел на служ­бу Рус­ско­му госу­дар­ству и полу­чил земель­ные вот­чи­ны на Смо­лен­щине. Его сын князь Яков Афа­на­сье­вич Друц­кой-Соко­лин­ский в 1671 г. был убит в похо­де про­тив С. Рази­на и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком мона­сты­ре. Вот­чи­на его «в Сва­диц­ком ста­ну дерев­ня Апо­лье с кре­стья­на­ми» была отпи­са­на его сыну кня­зю Андрею Яко­вле­ви­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, слу­жив­ше­му у Пет­ра I столь­ни­ком, затем вое­во­дой. Сын его, князь Иван Андре­евич Друц­кой-Соко­лин­ский, пол­ков­ник смо­лен­ской шляхты,
стат­ский совет­ник, Смо­лен­ский вице-губер­на­тор, осно­вал для лет­не­го про­жи­ва­ния в сво­ей вот­чине усадь­бу «Апо­лье», заме­нив ста­рые дере­вян­ные соору­же­ния камен­ны­ми. Новая усадь­ба с ее стро­е­ни­я­ми рас­по­ло­жи­лась по восточ­но­му бере­гу запру­жен­но­го озе­ра Опо­лье. В север­ной части в 1760‑е гг. постро­ен камен­ный двух­этаж­ный уса­деб­ный дом, вбли­зи два дере­вян­ных фли­ге­ля; в южной части несколь­ки­ми года­ми рань­ше (1753 г.) на хол­ме над реч­кой Опо­лен­кой, живо­пис­но доми­ни­руя над окру­жав­шей мест­но­стью, был соору­жен Воз­не­сен­ский камен­ный храм с коло­коль­ней, камен­ная сто­рож­ка и дере­вян­ный дом для прит­ча. Был раз­бит боль­шой пей­заж­ный парк с пави­льо­на­ми, бесед­ка­ми и цвет­ни­ка­ми. В восточ­ной его части рас­по­ла­га­лись слу­жеб­ные и хозяй­ствен­ные построй­ки. В кон­це 1770‑х гг. от кня­зя И.А. Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го (умер без­дет­ным) усадь­ба пере­шла к его пле­мян­ни­ку кня­зю Нико­лаю Ильи­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, жена­то­му на Анне Михай­ловне Гур­ко-Ромей­ко (по Высо­чай­ше­му раз­ре­ше­нию вся их семья ста­ла писать­ся Друц­кие-Соко­лин­ские-Гур­ко-Ромей­ко). В нача­ле ХIХ в. усадь­ба в каче­стве при­да­но­го пере­шла к его доче­ри княжне Ефро­си­нье Нико­ла­евне Друц­кой-Соко­лин­ской-Гур­ко-Ромей­ко, вышед­шей замуж за Васи­лия Пет­ро­ви­ча Энгель­гард­та; от них пере­шла их сыну Пет­ру Васи­лье­ви­чу Энгель­гард­ту (1803–1888). Он в 1880 г. пере­дал камен­ное зда­ние (постро­е­но его роди­те­ля­ми в 1850‑х гг. в южной части усадь­бы) для нужд церк­ви, выде­лил сред­ства для при­строй­ки к нему ново­го камен­но­го объ­е­ма. Новое уве­ли­чен­ное зда­ние ста­ло теп­лой цер­ко­вью. Обо­ру­до­ва­ние для ново­го хра­ма было при­об­ре­те­но на пожерт­во­ва­ния при­хо­жан. Его же ста­ра­ни­я­ми в 1886 г. постро­е­но дере­вян­ное зда­ние цер­ков­но-при­ход­ской школы.

ШАН­ТА­ЛО­ВО, дер. быв­шее сель­цо. Рас­по­ло­же­но в Почин­ков­ском рай­оне в 24 км к югу от рай­цен­тра, на бере­гу реки Сто­ме­ти. Ранее вхо­ди­ла в состав Рос­лавль­ско­го уез­да. Осно­ва­те­лем усадь­бы был рот­мистр смо­лен­ской шлях­ты князь Миха­ил Ива­но­вич Друц­кой-Соко­лин­ский (нача­ло ХVIII в.),

Князь Саму­ил Ста­ни­слав Друц­кой-Соко­лин­ский, под­ко­мо­рий кн. Смо­лен­ско­го, хотя и нахо­дит­ся в Смо­лен­ске, но по при­чине сво­ей ста­ро­сти, поста­вил за себя для отправ­ле­ния повин­но­сти сына сво­е­го Вин­цен­та с 3 челя­дин­ца­ми с им. Дрыц­галь; при нем ста­ли застав­ни­ки его: Петр Кази­мер Вязе­вич, вое­во­да Ново­град­ский с зало­жен­но­го села Фали­со­ва поста­вил челя­дин­ца, Петр Кор­сак с зало­жен­но­го сель­ца Ковер­зов, Иосиф Змоль­ский с сель­ца Маню­ков, Пле­що­вы­чи тож, Ян Жмай­ло Зен­ко­вич с сель­ца Кле­пи­ни­на с заяв­ле­ни­ем, что на слу­чай штур­ма для обо­ро­ны еще могут стать трое; все­го 8 ч
Иеро­ним Друц­кой-Соко­лин­ский, писарь зем­ский Смо­лен­ский за сво­им отсут­стви­ем поста­вил Алек­сандра Кова­лев­ско­го с куп­лен­но­го име­ния Пусты — 1.
Юрий Соко­лин­ский лич­но с челяд­ни­ком Яном Чос­но­хов­ским с им. Живая — 2.

В мае 1851 года супру­ги разъ­е­ха­лись. И тут же про­ис­хо­дит стран­ное собы­тие: дуэль с кем-то или попыт­ка к само­убий­ству. 1 июня канц­лер пишет доче­ри: «Дмит­рия лечи­ли четы­ре луч­ших хирур­га горо­да, трое из них наста­и­ва­ли на ампу­та­ции, чет­вер­тый был про­тив, и бла­го­да­ря ему твой брат сохра­нил руку... В раз­гар этих ужас­ных испы­та­ний здесь появи­лись Лидия и ее мать, чем я был пре­не­при­ят­но удив­лен: они при­бы­ли сюда, как толь­ко про­слы­ша­ли о несчаст­ном слу­чае, разыг­ра­ли дра­му и пыта­лись достиг­нуть при­ми­ре­ния. Но все их ста­ра­ния были напрас­ны, и они отбы­ли, так и не пови­дав тво­е­го бра­та... Но я не счел воз­мож­ным отка­зать им в удо­воль­ствии видеть ребен­ка и посы­лал его к ним каж­дый день...»
Лидия жила сво­ей при­выч­ной жиз­нью: путе­ше­ство­ва­ла, меня­ла любов­ни­ков. За Ворон­цо­вым после­до­вал Баря­тин­ский, потом — Рыб­кин, за ним — Друц­кой-Соко­лин­ский, став­ший 8 фев­ра­ля 1859 года мужем Лидии. Вен­ча­ние их устро­ил Арсе­ний Андре­евич в малень­кой церк­вуш­ке сво­е­го име­ния (воз­мож­но, в Зуб­цов­ском уез­де). Свя­щен­ник, совер­шив­ший обряд, не подо­зре­вал, что Лидия не раз­ве­де­на с пер­вым мужем.
Арсе­ний Андре­евич Закрев­ский в воз­расте 75 лет был уво­лен с губер­на­тор­ско­го поста. Про­изо­шло это в весен­ний празд­ник Геор­гия. Это дало осно­ва­ние кня­зю Мен­ши­ко­ву, ссы­ла­ясь на народ­ный обы­чай и имея в виду Закрев­ско­го, в оче­ред­ной раз пошу­тить: «В день Геор­гия Побе­до­нос­ца все­гда выго­ня­ют скотину».
Шут­ки Мен­ши­ко­ва, конеч­но, ост­ро­ум­ны, но все­гда ли они пра­во­мер­ны? Закрев­ский был крут, но он же хотел как луч­ше (пред­пи­сы­вал стро­гие пра­ви­ла пове­де­ния в быту, нака­зы­вал за бран­ные сло­ва, за игру в орлян­ку и кар­ты на день­ги, внед­рял торф вза­мен дров, борол­ся с воров­ством и про­чее), а полу­ча­лось как всегда.
Еще со вре­мен глу­бо­кой древ­но­сти масте­ра-чаро­деи научи­лись изго­тав­ли­вать «чер­ные зер­ка­ла», обла­дав­шие осо­бы­ми маги­че­ски­ми свой­ства­ми: они мог­ли пока­зы­вать про­шлое и буду­щее, а так­же отда­лен­ные собы­тия… Рас­ска­зы­ва­ют, что алхи­мик Кри­сто­фер Ваг­нер, жив­ший в ХVI сто­ле­тии, добыл где-то на Восто­ке сек­рет изго­тов­ле­ния таких зер­кал. Одно из них попа­ло к зна­ме­ни­то­му поль­ско­му чер­но­книж­ни­ку Яну Твар­дов­ско­му, а после его кон­чи­ны пере­шло к кня­же­ско­му семей­ству Друц­ких-Соко­лин­ских и хра­ни­лось в их име­нии Апо­лье. По слу­хам, один из вла­дель­цев име­ния, князь Яков, еще в моло­дые годы уви­дел в зер­ка­ле само­го себя ста­ри­ком. Боль­ше он нико­гда не загля­ды­вал туда, одна­ко про­тив ожи­да­ния от зер­ка­ла не изба­вил­ся, лишь при­ка­зал закрыть его пор­тье­рой… Суще­ству­ет и миф о том, что во вре­мя похо­да на Моск­ву в поме­стье оста­нав­ли­вал­ся сам Напо­ле­он. Слу­чай­но ему на гла­за попа­лось зер­ка­ло. Импе­ра­тор дол­го смот­рел в него, затем блед­ность раз­ли­лась по его лицу и он с кри­ком уда­рил кула­ком по стек­лу… На мут­ной оло­вян­ной поверх­но­сти оста­лись тре­щи­ны. Гово­рят, в зазер­ка­лье Бона­пар­ту при­ви­де­лось его бес­слав­ное буду­щее… Как-то раз управ­ля­ю­щий забыл задер­нуть пор­тье­ру. И вот, пря­мо у него на гла­зах, из зер­ка­ла вырвал­ся мали­но­вый луч и при­нял­ся метать­ся по зале. Вспых­ну­ло пла­мя, висев­шие на окнах зана­вес­ки ярко запо­лы­ха­ли… К сча­стью, пожар быст­ро уда­лось пога­сить. Позва­ли масте­ра — кле­ить шпа­ле­ры вза­мен обго­рев­ших. Из любо­пыт­ства тот загля­нул в зер­ка­ло — и в тот же миг отту­да высу­ну­лась чело­ве­че­ская рука, да так шмяк­ну­ла мужи­ка об пол, что он сва­лил­ся без чувств! В кон­це ХIХ века в Апо­лье, дав­но остав­лен­ное хозя­е­ва­ми, при­е­хал про­слы­шав­ший о маги­че­ском зер­ка­ле смо­лен­ский дво­ря­нин М.П. Гедео­нов, боль­шой люби­тель древ­но­стей. Ста­рик управ­ля­ю­щий за неболь­шую мзду согла­сил­ся пока­зать ему рари­тет. Несмот­ря на рас­ска­зы управ­ля­ю­ще­го о тво­рив­шей­ся здесь преж­де чер­тов­щине, Гедео­нов риск­нул посмот­реть в зер­ка­ло. И — у него вста­ли воло­сы дыбом: в зер­ка­ле отра­зи­лась вся зала — мебель, люст­ры, кар­ти­ны, но его, Гедео­но­ва, там не было! Тщет­но про­дол­жал он всмат­ри­вать­ся в зер­каль­ные глу­би­ны, наде­ясь отыс­кать там свой уте­рян­ный образ… Вдруг туск­ло мер­ца­ю­щая гладь нача­ла быст­ро тем­неть, отра­же­ние залы исчез­ло… В ужа­се Гедео­нов отшат­нул­ся прочь и поспеш­но задер­нул зана­весь… В 1918 году усадь­ба в Апо­лье была раз­граб­ле­на кре­стья­на­ми. О даль­ней­шей судь­бе зло­ве­ще­го зер­ка­ла ниче­го более не известно.

Витеб­ская область > Чаш­ни­ки В «Гео­гра­фи­че­ском сло­ва­ре» Коро­лев­ства Поль­ско­го и дру­гих сла­вян­ских стран гово­рит­ся, что в нача­ле 17 века Чаш­ни­ки при­над­ле­жа­ли Яну и Кри­стине из Друц­ких кня­зей Соко­лин­ских. Имен­но они в 1633 году про­да­ли местеч­ко Лео­ну Сапе­ге, Вилен­ско­му вое­во­де, за 200 000 поль­ских злотых

Друц­кие-Соко­лин­ские
Друц­кие-Соко­лин­ские — отрасль кня­зей Друцких.
Юрий Д.-Соколинский после поко­ре­ния Смо­лен­ска при­нял пра­во­сла­вие и рус­ское под­дан­ство. Сын его, кн. Яков, убит в похо­де про­тив Стень­ки Рази­на (1671). От него про­ис­хо­дит ветвь Д.-Соколинские-Гурко-Ромейко (см.) От кн. Саму­и­ла Д.-Соколинского, так­же при­няв­ше­го рус­ское под­дан­ство после поко­ре­ния Смо­лен­ска, про­ис­хо­дит дру­гая ныне суще­ству­ю­щая ветвь кн. Д.-Соколинских. Его вну­ча­тый пле­мян­ник Лав­рен­тий († в 1725 г.) был уни­ат­ским архи­епи­ско­пом смо­лен­ским. Рус­ские вет­ви рода Д.-С. вне­се­ны в V часть родо­слов­ной кни­ги Смо­лен­ской губер­нии (Гер­бов­ник, V, 4).
«Брок­гауз и Ефрон»

1592г Упер­шы­ню Клі­чаў як сяло Клі­чо­во ў Віцеб­скім ваявод­стве ўпа­мі­на­ец­ца ў акце «Замь­на имь­ній Дре­чихъ — Лукъ и Вер­хо­вья, при­над­ле­жав­шихъ кня­зю Друц­ко­му — Соко­лин­ско­му, на имъ­ніе Соко­лин­ское, при­над­ле­жав шее Льву Сопъгъ , съ огра­ни­ченіемъ того и другого.»

О про­чих сыно­вьях кня­зя Миха­и­ла Ива­но­ви­ча мы не зна­ем, и «Коро­на полъ­ска» в замене све­де­ний о них начи­на­ет повест­во­вать о кня­зе Пав­ле Соко­лин­ском, опять не ука­зы­вая, отку­да он взялся.

Во вся­ком слу­чае, это лицо одно­го вре­ме­ни с геро­ем Уллы кня­зем Гри­го­рьем и его сыном, пото­му что он уже ока­зы­ва­ет­ся гон­цом в Моск­ву в 1555 году. В 1569 же году князь Павел был в зва­нии под­ко­мо­рия витеб­ско­го наря­жен сей­мом в комис­сию о пере­смот­ре Литов­ско­го ста­ту­та. Далее упо­ми­на­ет­ся какой-то Вац­лав (но сын ли Пав­ла — не ска­за­но), назна­чен­ный на вар­шав­ский сейм (1587 г.) зем­ским послом от вое­вод­ства Полоц­ко­го. Затем в тек­сте «Коро­ны» гово­рит­ся еще об осно­ва­те­ле новой вет­ви Друц­ких-Соко­лин­ских гораз­до ран­не­го вре­ме­ни, имен­но о кня­зе Андрее, о вре­ме­ни жиз­ни кото­ро­го дает опре­де­ли­тель­ный ответ обсто­я­тель­ство, что за ним была дочь кошир­ско­го кня­зя — Васи­ли­са. Кошир­ский князь Андрей Михай­ло­вич был в Кие­ве вое­во­дою в 1541 году («Акты для исто­рии Запад­ной Руси». Т. П. Стр. 379). Сле­до­ва­тель­но, и брак этот имел место око­ло поло­ви­ны XVI века. Да и рас­чет вре­ме­ни мог дать срок к тому близ­кий, пото­му уже, что сын Андрея Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го и Васи­ли­сы Андре­ев­ны, вели­ча­е­мой княж­ною Кошир­ской, еще дей­ство­вал в пер­вых деся­ти­ле­ти­ях XVII века (если верить тому же тек­сту «Коро­ны»?). Князь Дол­го­ру­ков в родо­сло­вии Друц­ких-Соко­лин­ских отваж­но назы­ва­ет Юри­ем мужа княж­ны Васи­ли­сы Кошир­ской, назы­вая и ее Юрьев­ною поче­му-то. Но мы не нахо­дим себя впра­ве счи­тать про­зва­ние отца жены кня­зя Андрея пово­дом заклю­че­ния о его рус­ском происхождении.

Для нас оста­ет­ся поэто­му толь­ко факт гене­а­ло­ги­че­ский, что у того кня­зя Андрея Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, кото­рый женат был на Васи­ли­се, вели­ча­е­мой княж­ною Кошир­ской, от нее было два сына: Бог­дан и Симон. Бог­дан имел тоже двух сыно­вей — Кон­стан­ти­на и Яну­ша, и из них пер­вый оста­вил дочь, вышед­шую за Баль­це­ра Раев­ско­го, зем­ско­го судью Троц­ко­го. Симон имел сына Ива­на, наполь­но­го писа­ря Мсти­слав­ско­го и рефен­да­рия, ста­ро­сту Мсти­слав­ско­го и дан­чов­ско­го, оста­вив­ше­го сына Миха­и­ла. Князь Иван имел еще сест­ру Эле­о­но­ру, быв­шую за Одро­вон­жем и Нико­ла­ем Хле­виц­ким, каш­те­ля­ном милогоским.

Князь Иван Семе­но­вич Друц­кий-Соко­лин­ский был ста­ро­стою оршан­ским и комис­са­ром (1611 г.) для пере­го­во­ров с рус­ски­ми бояра­ми в 1613 г., назна­чен управ­ля­ю­щим Смо­лен­скою про­вин­ци­ею в 1616 г., а в 1625 г. был мар­ша­лом сей­мов, каш­те­ля­ном полоц­ким; далее сын Ива­на Семе­но­ви­ча — Миха­ил. А вет­ви от Андрея в «Короне Поль­ской» опять вовсе нет и при­ве­де­но изве­стие еще об одной новой вет­ви той же фами­лии. Какой-то Н. Друц­кий-Соко­лин­ский, под­во­е­во­да полоц­кий, умер­ший ранее 1640 г., оста­вил (от бра­ка с Марьею Обрин­ской) трех доче­рей и 4‑х сыно­вей. Доче­ри эти были: Еле­на, мона­хи­ня в Полоц­ке; Анна, супру­га зем­ско­го писа­ря Ива­на Под­бе­рез­ско­го, потом под­ко­мо­рия оршан­ско­го и NN. быв­шая за оршан­ским скарб­ни­ком Лам­ским. Сыно­вья же при­ве­ден­ной четы неиз­вест­ных Друц­ких-Соко­лин­ских были: 1) Иван-Кази­мир, кано­ник вилен­ский, умер­ший в моло­дых летах, 2) Нико­лай, монах орде­на св. Васи­лия, 3) Юрий и 4) Яро­слав, о кото­рых ниче­го не ска­за­но, 5) Н. ново­груд­ский каш­те­лян, ста­ро­ста тромб­ский, жена­тый на Тере­зе Нико­ла­евне Сапе­га, овдо­вев­шей после Тыш­ке­ви­ча, сына вое­во­ды бере­стей­ско­го, 6) Иван-Антон, каш­те­лян мсти­слав­ский, ста­ро­ста тромб­ский, умер­ший без потом­ства, и 7) Иеро­ним, оршан­ский писарь зем­ский, жив­ший еще в 1646 г. и оста­вив­ший сына Михаила.

Князь Саму­ил, сын Васи­лия, по всей веро­ят­но­сти, то самое лицо, кото­рое ока­за­лось родо­на­чаль­ни­ком рус­ской вет­ви Друц­ких-Соко­лин­ских в Москве в XVII веке. О нем упо­ми­на­ет­ся в «Чуде­сах чен­сто­хов­ской ико­ны» (под 1627 г.). Он в каче­стве смо­лен­ско­го под­во­е­во­ды и под­ко­мо­рия назна­чен (1638 г.) комис­са­ром для раз­ме­же­ва­ния вое­вод­ства Смо­лен­ско­го с Чер­ни­гов­ским. Сын его — рот­мистр, Саму­ил же в като­ли­циз­ме, пере­се­лясь в Моск­ву, при­нял пра­во­сла­вие с име­нем Пет­ра. От бра­ка его с Ека­те­ри­ною — из чье­го рода не вид­но — имел он сыно­вей: Миха­и­ла (в родо­сло­вии одной вет­ви назы­ва­е­мо­го Андре­ем (?), если это не осо­бое лицо) и Ива­на Пет­ро­ви­чей, слу­жив­ших столь­ни­ка­ми при царе Алек­сее. Кажет­ся, по смер­ти без­дет­но­го бра­та Миха­ил полу­чил поме­стье по гра­мо­те 1668 г. Эти лица уже запи­са­ны в бояр­ских кни­гах, где у Ива­на пока­за­ны сыно­вья Давид и Кон­стан­тин. В родо­сло­вии же той вет­ви, кото­рая вела тяж­бу за име­ние в XVIII веке и доныне име­ет пред­ста­ви­те­лей, — Андрей, пока­зан­ный вме­сто Миха­и­ла сыном Самой­ло­вым, имел сына Васи­лия, умер­ше­го без­дет­ным, да доче­рей: Мар­фу — за Сер­ви­ро­ро­гом, Ири­ну — за Зазу­ли­чем и Ефро­си­нью — за Ильею Потем­ки­ным. Такие ука­за­ния опять не мифы и отри­цать их нель­зя, несмот­ря на раз­ность фак­тов. Точ­но так же нель­зя ошиб­кою счи­тать и Миха­и­ла Пет­ро­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, пол­ков­ни­ка рус­ской служ­бы, имев­ше­го пол­ков­ни­ка­ми же и сыно­вей — Миха­и­ла и Дмит­рия Михай­ло­ви­чей. У пер­во­го был одно­имен­ный отцу сын рот­мистр, отец четы­рех сыно­вей: Яко­ва, Анто­на, Миха­и­ла и Алек­сандра; вто­рой из них жив еще был в 1799 году, при пода­че родо­сло­вия кня­зем Пет­ром Яко­вле­ви­чем Друцким-Соколинским.

Чер­но­вик пись­ма [Хри­сто­фо­ра Рад­зи­вил­ла поль­ско­му коро­лю Сигиз­мун­ду III] с прось­бой воз­на­гра­дить за хоро­щую служ­бу в Ливо­нии Юрия Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. [Июль 1601 г.]. — 3 л.;
Фонд 971 Авт. 321/1 (оп. 2, № 191), №113
List”, под­твер­жда­ю­щий пере­да­чу во вла­де­ние Юрию Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, ста­ро­сте усвят­ско­му, име­ния Бер­жо­ны в награ­ду за хоро­шую воен­ную служ­бу в Ливо­нии. [Июль 1601 г.]. — 1 л.;
Фонд 971 Авт. 321/1 (оп. 2, № 191), №117

Впер­вые дерев­ня Моло­ди­ло­во упо­ми­на­ет­ся в пис­цо­вой кни­ге Доро­го­буж­ско­го уез­да 1586/1587 года. По пере­пис­ным кни­гам 1668 года Моло­ди­ло­во при­над­ле­жа­ло рот­мист­ру смо­лен­ской шлях­ты Яну Стан­ке­ви­чу. В нем было 9 кре­стьян­ских дво­ров, 5 бобыль­ских и 1 пустой. В 1678 году Моло­ди­ло­во за поме­щи­ком Алек­сан­дром Вис­лиц­ким, в 1716 году – за Сте­па­ном Вое­вод­ским. В даль­ней­шем дерев­ня Моло­ди­ло­во пере­шла в руки кня­зей Друцких-Соколинских.
В 1760‑е годы Моло­ди­ло­во вме­сте с сель­цом Слав­ко­во при­над­ле­жа­ло жене и детям пору­чи­ка кня­зя Яко­ва Михай­ло­ви­ча Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. В поме­стье было 63 души муж­ско­го пола.
По Гене­раль­но­му меже­ва­нию 1776–1779 годов за кня­ги­ней Надеж­дой Друц­кой-Соко­лин­ской зна­чи­лось сель­цо Слав­ко­во с дерев­ней Моло­ди­ло­вой. В поме­стье было 113 душ муж­ско­го пола.
По мет­ри­че­ской кни­ге 1813–1821 гг. села Бла­го­ве­щен­ско­го, в Моло­ди­ло­ве жили князь Петр Яко­вле­вич, под­по­ру­чик и жена его Ека­те­ри­на Дмит­ри­ев­на Друц­кие-Соко­лин­ские, сын их Гри­го­рий Пет­ро­вич. Князь Гри­го­рий Пет­ро­вич слу­жил пра­пор­щи­ком в Доро­го­бу­же в кара­би­нер­ском пол­ку и вышел в отстав­ку под­по­ру­чи­ком. Под­пи­си его на раз­ре­ше­ни­ях на бра­ки кре­пост­ных обна­ру­жи­ва­ют сла­бую гра­мот­ность. Князь живал в Доро­го­бу­же или отпус­кал туда в слу­же­ние дворовых.

У кня­зя Пав­ла Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, тиву­на трок­ско­го, жена ста­ла ходить на каль­ви­нист­ские бого­слу­же­ния. Князь на пер­вых порах злил­ся, кри­чал, что жена пре­да­ла веру, потом пере­стал обра­щать вни­ма­ние. Одна­жды, во вре­мя бан­ке­та у витеб­ско­го грод­ско­го судьи Оль­брех­та Вильч­ка, дом кото­ро­го сто­ял по сосед­ству, кто-то из гостей выска­зал гени­аль­ную идею как про­учить непо­кор­ную жену: взять пал­ку и выгнать её от тех каль­ви­ни­стов, а сбо­ри­ще их разо­гнать. Пол­ный пра­вед­но­го гне­ва на обид­чи­ков пра­во­слав­ной веры, князь Друц­кий-Соко­лин­ский вме­сте с воору­жив­ши­ми­ся пал­ка­ми слу­га­ми напра­вил­ся в дру­гой конец Витеб­ска искать каль­ви­нист­ский збор. Когда, одна­ко, он вошёл в дом, где про­хо­ди­ло бого­слу­же­ние, про­по­вед­ник не толь­ко не испу­гал­ся раз­гне­ван­но­го кня­зя, но, наобо­рот, пред­ло­жил ему сесть на лав­ку и послу­шать про­по­ведь. Позд­нее тивун трок­ский вспо­ми­нал, что его охва­ти­ли такой страх и тре­пет, что пока­жи ему место под лав­кой — он бы и там сел безо вся­ко­го сопро­тив­ле­ния. Вско­ре князь Павел пока­ял­ся, а через несколь­ко лет витеб­ский грод­ский судья заве­рял дар­ствен­ную гра­мо­ту для витеб­ско­го каль­ви­нист­ско­го збо­ра: «Я, князь Павел Друц­кій-Соколін­скій, мар­ша­лок его коро­лев­ской міло­сті, тівун і город­нічый троц­кій, мілу­ю­чы прав­дівое сло­во Божое у збо­ре све­том еван­геліц­ком про­по­ве­да­ное і для раз­мно­женія і роз­шы­ренія в нем вер­ных Пан­скіх, ку веч­ной чэс­ті і фале Пана Бога Вшэхмо­гон­цо­го і Сына Его еды­на­го Хры­ста Пана і Духа Све­то­го, ку збу­до­ван­ню збо­ру све­то­го влас­ным коштом своім надал і на веч­ность од дав­но­го часу запі­сал пляц і ого­род свой, лежа­чый в Зам­ку Ніж­нем вітэбском».

В 1617 году на Полоц­кую кафед­ру был посвя­щен помощ­ник Рут­ско­го иеро­мо­нах Иоса­фат (Иосаф) Кун­це­вич. Будучи в Виль­но, он актив­но про­по­ве­до­вал за един­ство с Римом в церк­вях, на ули­цах, пло­ща­дях, рын­ках и в част­ных домах, за что его про­зва­ли «душе­хва­том».
В Полоц­ке сво­и­ми про­по­ве­дя­ми он при­со­еди­нил к унии каль­ви­ни­ста вое­во­ду Миха­и­ла Друцкого-Соколинского,

Мария Арсе­ни­ев­на Друцкая-Соколинская
— Оль­га Львов­на Друцкая-Соколинская
— Арсе­ний Дмит­ри­е­вич Друцкой-Соколинский

Кн. Н.Ю. Тру­бец­кой, р. 12 мая 1699 г . +16 октяб­ря 1768 г . Один из «птен­цов гнез­да Пет­ро­ва», чело­век обшир­но­го и по сво­е­му про­све­щен­но­го ума, друг кня­зя А.Д.Кантемира и М.М. Херас­ко­ва, с кото­рым был, сверх того, свя­зан уза­ми род­ства, покро­ви­тель кня­зя Я.П. Шахов­ско­го, он в тече­нии целых вось­ми цар­ство­ва­ний удер­жал за собой пост в ряду наи­бо­лее зна­ме­ни­тых госу­дар­ствен­ных дея­те­лей; он был женат два раза: 1‑й на гра­фине Ана­ста­сии Гав­ри­ловне Голо­ви­ной + 1735 г ., 2‑й на Анне Дани­ловне Херас­ко­вой, рожд. Кня­гине Друцкой.

С пер­вых лет осно­ва­ния общи­ны Вален­ти­на Семе­нов­на Серо­ва (мать худож­ни­ка) отправ­ля­ла в Кри­ни­цу сирот с Повол­жья. Были здесь ребя­тиш­ки из сосед­них сел и дети дру­зей ком­му­на­ров. Для вос­пи­тан­ни­ков в отдель­ном зда­нии орга­ни­зо­ва­ли интер­нат, велось систе­ма­ти­че­ское обу­че­ние по спе­ци­аль­ной про­грам­ме, соче­тав­ше­е­ся с физи­че­ским тру­дом. Руко­во­ди­ла заня­ти­я­ми и зани­ма­лась вос­пи­та­ни­ем Ната­лия Нико­ла­ев­на Коган, по про­ис­хож­де­нию княж­на Друцкая-Соколинская.

Друц­кая-Соко­лин­ская-Доб­ро­воль­ская Ната­лья Нико­ла­ев­на княж­на 1312 5 Друц­кие-Соко­лин­ские-Доб­ро­воль­ские, кн. 1937
93. Друц­кая-Соко­лин­ская-Доб­ро­воль­ская Татья­на Нико­ла­ев­на княж­на 1311

Друц­кая-Соко­лин­ская, Ната­лия Нико­ла­ев­на, княж­на. Род. в 1847 г. в Духов­щинск. уез­де (Смо­ленск. губ.). В 1869 г. была пре­по­да­ва­тель­ни­цей в женск. Смо­ленск. гим­на­зии; по поста­нов­ле­нию педа­го­гич. сове­та долж­на быть уво­ле­на вслед­ствие вред­но­го вли­я­ния на уча­щих­ся. Выеха­ла в Петер­бург, где посе­ща­ла сту­ден­ческ. кру­жок тех­но­ло­гов (Тро­щан­ский, Урсат­ти и др.). Состо­я­ла под негласн. над­зо­ром полиции.

ПОЛО­ЗОВ ЯКОВ АНИ­СИ­МО­ВИЧ 1879 — 9 декаб­ря 1924. Келей­ник Пат­ри­ар­ха Тихо­на, застре­лен при поку­ше­нии на Пат­ри­ар­ха Тихо­на в Дон­ском мона­сты­ре. Был женат на княжне НАТА­ЛИИ ВАСИ­ЛЬЕВНЕ ДРУЦ­КОЙ-СОКО­ЛИН­СКОЙ (1899–1988).

ДРУЦ­КИЕ-СОКО­ЛИН­СКИЕ, кн.:
Сте­пан Андре­евич; Мак­сим Васи­лье­вич; Софья Саве­льев­на — поме­щи­ки Ель­нин­ско­го у.
ГА Смо­лен­ской обл., ф. 111, 5 ед. хр., 1730–1851.

ДЛО­ТОВ­СКИ АЛЕК­САНДР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ. с. Воло­чок Доро­го­буж­ско­го у. 30.8.1854. Кре­щен 6.9.1854 в ц. с. Волоч­ка. Вос­при­ем­ни­ки: доро­го­буж­ский поме­щик Миха­ил Его­ро­вич Цев­лов­ский и вдо­ва пору­чи­ка кня­ги­ня Ана­ста­сия Ива­нов­на Друц­кая-Соко­лин­ская. Опре­де­ле­ни­ем СДДС 29.4.1865, утвер­жден­ным ука­зом ПС по ДГ от 27.5.1865 за №1784, вне­сен в 6 часть РК.

ИЛЬИ­НЫ:
Феку­са Васи­льев­на (урожд. Отя­е­ва, в 1‑м бра­ке кн. Друц­кая-Соко­лин­ская); ее муж Петр Оси­по­вич (Иоси­фо­вич), см. выше; ее доче­ри — Гла­фи­ра Пет­ров­на (в замуж. Изъ­еди­но­ва); Анна Пет­ров­на — поме­щи­ки Вла­ди­мир­ской, Нов­го­род­ской, Твер­ской и Яро­слав­ской губ.
РГБ, ф. 178, в соста­ве Музей­но­го собра­ния № 9829, 6 ед. хр., 1800‑е — 1860‑е гг.

Княж­на Друц­кая [Друц­кая-Соко­лин­ская Ната­лья Нико­ла­ев­на (род. 1847). Состо­я­ла под неглас­ным над­зо­ром поли­ции. На хуто­ре, в име­нии Друц­ких — Николь­ском, Смо­лен­ской губер­нии — ею была устро­е­на ком­му­на. В этой ком­муне В. С. Серо­ва, уез­жая за гра­ни­цу, оста­ви­ла в 1871 — 1872 годах сво­е­го мало­лет­не­го сына, буду­ще­го художника1) Чело­век, зани­ма­ю­щий­ся изоб­ра­зи­тель­ным искус­ством — до это­го вме­сте живо­пи­сью (живо­пи­сец), толь­ко так­же гра­фи­кой (худож­ник-гра­фик), фото­ис­кус­ством (фото­ху­дож­ник) и т.д. 2) Дея­тель искусств (худож­ник в широ­ком смыс­ле слова).
3) Тот, кто созда­ет произведения...
Подробнее »
Сло­варь » В. А. Серо­ва.] — тоже ниги­лист­ка; но на вече­ра оде­ва­ет­ся с шиком... бога­тая осо­ба и все жерт­ву­ет “на дело”.

Вален­ти­на Семе­нов­на не хотЪ­ла бро­сать музы­ки, и рЪши­ла про­дол­жать занят я за гра­ни­цей. Она оста­но­ви­ла свой выборъ на Мюн­хенЪ, раз­счи­ты­вая поль­зо­вать­ся совЪта­ми Ваше ров­ска­го дру­га Леви, пре­крас­на­го музы­кан­та и зна­ме­ни­та­го впо­слЪдств дири­же­ра. Передъ отъ­Ъ­з­домъ она отда­ла сво­е­го шести­лЪт­ня­го сына въ семью док­то­ра О. М Кога­на, очень дру­жив­шую съ СЪро­вы­ми. Кога­ны при­ни­ма­ли дЪятель­ное участ е въ про­свЪти­тель­ныхъ вече­рахъ СЪро­ва-отца, но это­го для нихъ было мало. Въ то вре­мя всЪ, отъ мала до вели­ка, зачи­ты­ва­лись зна­ме­ни­тымъ «Что дЪлать» Чер­ны­шев­ска­го. Но меж­ду тЪмъ какъ огром­ное боль­шин­ство смотрЪ­ло на эту смЪ­лую про­по­вЪдь ком­му­низ­ма, какъ на увле­ка­тель­ный романъ, и толь­ко очень немно­пе сер зно взды­ха­ли и меч­та­ли о жиз­ни «по Чер­ны­шев­ско­му», нашлись люди, надЪ­лен­ные такой волей, такой прав­ди­во­стью чув­ствъ и искрен­но­стью поры­вовъ и такой вЪрой въ идею, что они не оста­но­ви­лись передъ пер­спек­ти­вой осу­ще­ствить иде­а­лы «Что дЪлать» въ дЪй­стви­тель­но­сти. Осипъ Михай­ло­вичъ Коганъ и жена его Ната­лья Нико­ла­ев­на, урож­ден­ная княж­на Друц­кая-Соко­лин­ская, были въ числЪ этихъ людей. Вше­сте­ромъ они посе­ли­лись на хуторЪ въ имЪнш Друцкихъ—Никольскомъ, Смо­лен­ской губерн . Все было общее. Днемъ рабо­та­ли, а по съ кре­стья­на­ми, чита­ли имъ что нибудь, или учи­ли гра­мотЪ. Ходи­ли всЪ въ оди­на­ко­выхъ костю­махъ, при чемъ жен­щи­ны носи­ли муж­ское пла­тье и стриг­лись по-муж­ски. Купа­лись всЪ вмЪ­стЪ, совер­шен­но не стЪ­с­ня­ясь другъ дру­га. Н. Н. Коганъ купи­ла СЪро­ву каран­да­шей и даже кра­сокъ и онъ вЪч­но что нибудь рисо­валъ или мале­валъ СЪро­ву, быв­ше­му въ ком­мунЪ) съ сама­го ея осно­ва я, пору­чи­ли над­зоръ за малень­кой, еще мень­шей, чЪмъ самъ онъ, кре­стьян­ской дЪвоч­кой, одЪ­той тоже маль­чи­комъ, взя­той для того, что­бы выра­бо­тать изъ нея типъ совер­шен­на­го чело­вЪка. Онъ дол­женъ былъ играть съ ней, вся­че­ски ее забав­лять, смотрЪть, какъ бы она не ушиб­лась и не рас­пла­ка­лась. Какъ то ему наску­чи­ло съ ней возить­ся, и онъ, что­бы раз­влечь ее, вырЪ­залъ въ паль­то одной изъ дамъ ком­му­ны дыру, что было пре­за­бав­но и доста­ви­ло дЪвочкЪ отлич­ное раз­вле­че е. Самъ онъ все­цЪ­ло могъ отдать­ся пре­рван­но­му занят —рисо­ва­шю оле­ней. Дыра была ско­ро обна­ру­же­на, и въ нака­за е оле­ней изо­рва­ли въ клоч­ки. Въ тече­нье нЪко­то­ра­го вре­ме­ни ему при­шлось рисо­вать толь­ко тогда, когда онъ оста­вал­ся одинъ, такъ какъ это занят е пере­ста­ли поощ­рять. ВскорЪ ком­му­на рас­па­лась, и Кога­ны уЪха­ли въ Мюн­хенъ, куда увез­ли съ собой и СЪро­ва съ дЪвоч­кой, надъ вос­пи­та­темъ кото­рой все еще про­дол­жа­ли рабо­тать. Это было въ 1872 году. ЗдЪсь онъ про­жилъ два года съ сво­ей мате­рью и сохра­нилъ объ этомъ вре­ме­ни самыя лучл­пя вос­по­ми­на я. Вален­ти­на Семе­нов­на попреж­не­му увле­ка­лась музы­кой и зани­ма­лась у Леви. Она отда­ла сына въ город­скую шко­лу, такъ назы­ва­е­мую Volksschule, въ кото­рой режимъ былъ не слиш­комъ гума­ненъ, и учи­тель неред­ко поко­ла­чи­валъ уче­ни­ковъ, въ томъ числЪ и СЪро­ва. Дома онъ все вре­мя рисо­валъ, и въ этомъ ему уже никто не мЪшалъ. Одна­жды онъ обна­ру­жилъ, что въ томъ же отелЪ, въ кото­ромъ они жили съ мате­рью, посе­лил­ся какой то худож­никъ. Каж­дый день онъ заби­ралъ свой ящикъ съ крас­ка­ми и отправ­лял­ся съ нимъ куда то. СЪровъ дол­го крЪ­пил­ся, но нако­нецъ не выдер­жалъ и рЪшился
НЕЛИ­ДО­ВИ­ВАН БОГ­ДА­НО­ВИЧ (1760). Ж. княж­на ЕВФРО­СИ­НИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА ДРУЦКАЯ-СОКОЛИНСКАЯ.

До вто­рой поло­ви­ны XVIII в. село Епи­ше­во назы­ва­лось Воро­ни­ца, а затем князь Пла­тон Дмит­ри­е­вич Друц­кий-Соко­лин­ский пере­име­но­вал его в Епи­ше­во. Кня­зьям Друц­ким-Соко­лин­ским с дав­них вре­мен при­над­ле­жа­ло местеч­ко Епи­фан Туль­ской губер­нии и бли­жай­шие от него селе­ния, в чис­ле кото­рых было Епи­ше­во (неда­ле­ко от горо­да Тулы). Князь Пла­тон в при­да­ное от жены полу­чил Воро­ни­цу и дру­гие дерев­ни, вхо­дя­щие в состав при­хо­да это­го села. Затем князь пере­се­лил­ся сюда и пере­вез часть кре­стьян из Епи­ше­ва. Как вос­по­ми­на­ние о родине пере­се­лен­ных кре­стьян Пла­тон Дмит­ри­е­вич пере­име­но­вал Воро­ни­цу в Епи­ше­во. Несколь­ко поз­же, когда кре­стьяне села пере­шли во вла­де­ние раз­лич­ных гос­под, воз­ник­ли три само­сто­я­тель­ных селе­ния: село Епи­ше­во, дерев­ня Епи­ше­во и дерев­ня Слеп­цо­во, полу­чив­шее назва­ние от сле­по­го ста­ро­жи­ла этой дерев­ни, достиг­ше­го глу­бо­кой ста­ро­сти и назы­ва­е­мо­го в окрест­но­сти «сле­пец».

«<Доль­ше всех из бабуш­ки­ных сосе­дей сидел в сво­ем име­нии ста­рый князьбДруц­кой-Соко­лин­ски. Уже глу­бо­кой осе­нью при­е­хал к нему с тем, что­бы пред­ло­жить куда-то выехать, началь­ник ЧК Кова­лёв. Ста­рый князь спо­кой­но выслу­шал его и согла­сил­ся, что оста­вать­ся в име­нии ему уже неза­чем. Потом попро­сил раз­ре­ше­ния на минут­ку вый­ти, зашел в каби­нет и, опер­шись на пись­мен­ный стол, мол­ча вон­зил себе в серд­це боль­шой цир­куль, лежав­ший на столе.»>Ольга СТА­РИ­КО­ВА 1918 ГОД В ЛУНИНЕ И КРАСНОМ

По сло­вам Митеч­ки Маль­це­ва, бары­ня Пен­ская была «что гор­но­ста­юш­ка» — лов­ка и кра­си­ва. Еще девуш­кой влю­би­лась она в кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го , а выда­ли ее насиль­но за бога­то­го и некра­си­во­го поме­щи­ка Пен­ско­го. Мужа не люби­ла, нена­ви­де­ла кре­пост­ных, была жесто­ка и с род­ны­ми детьми. Свою род­ную дочь толк­ну­ла так, что та на всю жизнь оста­лась хро­мою. Дво­ро­вых девок бары­ня Пен­ская поро­ла соб­ствен­но­руч­но. Пом­нил Митеч­ка, что в деви­чьей ком­на­те сто­я­ли длин­ные ска­мей­ки с рем­ня­ми, кото­ры­ми при­вя­зы­ва­ли про­ви­нив­ших­ся дво­ро­вых девок. Схо­ро­нив мужа, будучи почти ста­ру­хою, бары­ня Пен­ская вышла замуж за пер­во­го сво­е­го любов­ни­ка, кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го , и все име­ние Пен­ских пере­шло ново­му мужу.
Сам барин Пен­ский в моло­до­сти жил весе­ло, пил и играл в кар­ты. Под ста­рость впал в бого­моль­ство. В его ком­на­тах висе­ли ико­ны, горе­ли неуга­си­мые лам­па­ды. Барин не про­пус­кал ни одной цер­ков­ной служ­бы. Отправ­ля­ясь в цер­ковь, оста­нав­ли­вал­ся на каж­дом шагу, молил­ся. Бого­моль­но­го бари­на ожи­да­ли в церк­ви, поп не решал­ся начи­нать без него службу.
Умер барин Пен­ский в горо­де, а похо­ро­ни­ли его в селе Мути­шине. До послед­не­го вре­ме­ни в цер­ков­ной огра­де высил­ся памят­ник на его моги­ле. У мра­мор­но­го анге­ла, скло­нив­ше­го­ся над кни­гой, дере­вен­ские ребя­тиш­ки отко­ло­ти­ли нос. И.С. Соко­лов-Мики­тов «На сво­ей зем­ле», из собра­ния сочи­не­ний, т 3. Москва, 2007г.

Воз­мож­но, кому-то встре­ча­лась инфор­ма­ция о кня­ги­ни Алек­сан­дре Алек­сан­дровне Друц­кой-Соко­лин­ской, кото­рая про­жи­ва­ла в Москве в кон­це 19ого века ? Она сде­ла­ла боль­шое пожерт­во­ва­ние (5 тыс. руб­лей, алтар­ную ико­ну и цер­ков­ную утварь) на построй­ку Угаль­ско­го пра­во­слав­но­го хра­ма (Кур­зем­ский край, Лат­вия). Сей­час вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся исто­рия это­го хра­ма и хоте­лось бы вос­со­здать связь меж­ду Моск­вой и Курземе.

Соко­лин­ские , кн. Друцкие -
вне­се­ны в пятые части Моги­лёв­ской и Смо­лен­ской губ.
в Моги­лёв­ской вла­де­ли име­ни­я­ми Стре­шин, Графск, Остер­манск Рога­чёв­ско­го у. (1882)
фами­лия про­ис­хо­дит от дерев­ни Соко­ли­но к севе­ру от Друцка
Родо­на­чаль­ник — Семён Фёдо­ро­вич Друцкой-Соколинский

Осо­бен­но выде­ля­лись кня­зья Друц­кие-Соко­лин­ские . Их поме­стья нача­ли фор­ми­ро­вать­ся еще в XVII веке. В 1781 году толь­ко в Крас­нин­ском уез­де было 27 кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских . В их вла­де­нии (раз­ных семей) нахо­ди­лись три дерев­ни с сохра­нив­ши­ми­ся усадь­ба­ми: Логи, Мощи­но­во, Нос­ко­во. Сего­дня село Мощи­но­во извест­но тем, что в 1923 году здесь родил­ся два­жды Герой Совет­ско­го сою­за А. И. Колдунов.

Княж­на Друц­кая [Друц­кая-Соко­лин­ская Ната­лья Нико­ла­ев­на (род. 1847). Состо­я­ла под неглас­ным над­зо­ром поли­ции. На хуто­ре, в име­нии Друц­ких — Николь­ском, Смо­лен­ской губер­нии — ею была устро­е­на ком­му­на. В этой ком­муне В. С. Серо­ва, уез­жая за гра­ни­цу, оста­ви­ла в 1871 — 1872 годах сво­е­го мало­лет­не­го сына, буду­ще­го худож­ни­ка В. А. Серо­ва.] — тоже ниги­лист­ка; но на вече­ра оде­ва­ет­ся с шиком... бога­тая осо­ба и все жерт­ву­ет “на дело”.И.М. Коган увлек сво­и­ми иде-
ями дочь либе­раль­но­го смо­лен­ско­го поме­щи­ка кня­зя Нико­лая Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. Князь был масо­ном, отпу­стил сво­их кре­стьян на сво­бо­ду рань­ше цар­ско­го мани­фе­ста, «отли­чал­ся сво­бо­до­мыс­ли­ем и лояль­но­стью» [1. л. 3]. Княж­на Ната­лья Нико­ла­ев­на в 1860‑е годы учи­лась в Смоль­ном инсти­ту­те, где была уче­ни­цей К.П. Ушин­ско­го. Бунт, устро­ен­ный ею, при­нял такой раз­мах, что в инсти­тут­бла­го­род­ных девиц пожа­ло­ва­ла импе­ра­три­ца Мария Федо­ров­на. Юная бун­тов­щи­ца была про­ще­на и избав­ле­на от нака­за­ния. От пред­ло­же­ния стать фрей­ли­ной отка­за­лась. После окон­ча­ния Смоль­но­го в 1867 г. два года учи­тель­ство­ва­ла в род­ном горо­де, после чего пере­еха­ла в Петер­бург. На одном из «чет­вер­гов» на квар­ти­ре ком­по­зи­то­ра А.Н. Серо­ва в 1869 г. позна­ко­ми­лась с буду­щим мужем, И.М. Кога­ном. Уже тогда у нее была репу­та­ция «ниги­лист­ки», жерт­ву­ю­щей день­ги «на дело». На этой квар­ти­ре соби­рал­ся доста­точ­но часто кру­жок рево­лю­ци­о­не­ров, кото­рый рас­ко­лол­ся в кон­це 1870‑х гг. Часть груп­пы оста­лась в сто­ли­це, а осталь­ные 6 чело­век отпра­ви­лись в с. Николь­ское, име­ние Ната­льи Нико­ла­ев­ны (к тому вре­ме­ни уже не Друц­кой-Соко­лин­ской, а Коган) устра­и­вать ком­му­ну. Вдо­ва ком­по­зи­то­ра Вален­ти­на Семе­нов­на пору­чи­ла сво­ей при­я­тель­ни­це опе­ку над сыном, буду­щим зна­ме­ни­тым худож­ни­ком Вален­ти­ном Серо­вым. Кста­ти, имен­но Н.Н. Коган при­уча­ла ребен­ка к худо­же­ствен­но­мутвор­че­ству. Быт Николь­ской ком­му­ны во мно­гом был устро­ен по образ­цу, опи­сан­но­му Чер­ны­шев­ским в романе «Что делать?». Пер­вый опыт созда­ния ком­му­ны, как и пер­вый педа­го­ги­че­ский экс­пе­ри­мент (вос­пи­та­ние юно­го Вален­ти­на Серо­ва), нель­зя назвать вполне удач­ны­ми – ребен­ка при­шлось вез­ти к мате­ри в Мюн­хен, а супру­ги Коган вме­сте с сыно­вья­ми Нико­ла­ем и Миха­и­лом, а так­же с осталь­ны­ми това­ри­ща­ми отпра­ви­лись искать зем­лю в Уфим­ской губер­нии. Обос­но­ва­лись в селе­нии Уси­ха, име­нии поме­щи­ка Рах­ма­ни­на «Белый ключ» Бир­ско­го уез­да Уфим­ской губер­нии (Гар­ланд-поля­на). Коло­ния про­су­ще­ство­ва­ла с 1879 по 1882 гг. В дли­тель­ной арен­де коло­ни­стам было отка­за­но, ска­за­лась и суро­вость ураль­ско­го кли­ма­та. После посе­ли­лись в име­нии при­я­тель­ни­цы Н.Н.Коган поме­щи­цы Вол­ко­вой в Пол­тав­ской губер­нии на Укра­ине (хутор Вол­ков­ский Гадяч­ско­го уез­да). Коло­ния про­су­ще­ство­ва­ла с 1882 по 1883гг. Здесь вме­сте с Коган — Зот Семе­но­вич Сычу­гов, его супру­га Анна Алек­се­ев­на и Вик­тор Васи­лье­вич Ероп­кин. Сле­ду­ю­щим местом коло­ни­стов была Кри­ни­ца. Там основ­ным направ­ле­ни­ем дея­тель­но­сти Н.Н. Коган ста­ла педагогика

ДРУЦ­КАЯ-СОКО­ЛИН­СКАЯ МАРИЯ

На осно­ва­нии опре­де­ле­ния Свя­тей­ше­го Сино­да от 7–20 нояб­ря 1884 г. за № 2435 и соглас­но пред­став­ле­нию Смо­лен­ско­го епар­хи­аль­но­го Прео­свя­щен­но­го, Учи­лищ­ный Совет при Св. Сино­де поста­но­вил удо­сто­ить награж­де­ния кни­гою «Биб­лия» от Св. Сино­да, выда­ва­е­мою за осо­бен­ное усер­дие и рев­ность в деле обу­строй­ства мест­ных цер­ков­но-при­ход­ских школ и школ гра­мо­ты, вдо­ву дей­стви­тель­но­го стат­ско­го совет­ни­ка Марию Друц­кую-Соко­лин­скую (напе­ча­та­но в «Смо­лен­ских епар­хи­аль­ных ведо­мо­стях», 1897 г., №12).

Ната­лья Нико­ла­ев­на Коган про­во­ди­ла заня­тия в кри­ни­чан­ской шко­ле и сле­ди­ла за вос­пи­та­ни­ем детей. Взрос­лые и ребя­тиш­ки зва­ли ее про­сто Талей или Талеч­кой. Эта пол­ная седая жен­щи­на с года­ми не рас­те­ря­ла сво­ей энер­гии и опти­миз­ма и вызы­ва­ла неиз­мен­ное вос­хи­ще­ние у пожи­лых ком­му­на­ров. Ходи­ла она пря­мо, твер­до, стре­ми­тель­но, ее вол­ни­стые под­стри­жен­ные воло­сы раз­ве­ва­лись на вет­ру, и в такие мину­ты эта воле­вая жен­щи­на, вопре­ки про­ле­тев­шим годам, каза­лась необык­но­вен­но кра­си­вой. Сре­ди ста­ри­ков — осно­ва­те­лей Кри­ни­цы — Н.Н.Коган поль­зо­ва­лась боль­шим ува­же­ни­ем и любо­вью. Сво­им совре­мен­ни­кам она запом­ни­лась стро­гой, настой­чи­вой в дости­же­нии целей, чуть сухо­ва­той, педан­тич­ной, но неиз­мен­но спра­вед­ли­вой. Зимой и летом быв­шая княж­на ходи­ла без чулок и неустан­но рабо­та­ла над собой, повы­шая уро­вень обра­зо­ва­ния, зака­ляя тело и дух.
Ина­че отно­си­лись к Ната­лье Нико­ла­евне неко­то­рые ее уче­ни­ки. По их мне­нию, Н.Н.Коган была очень стро­гой и дес­по­тич­ной. Мно­гие вос­пи­тан­ни­ки, повзрос­лев, уез­жа­ли из Кри­ни­цы, навсе­гда рассо­рив­шись со сво­им педа­го­гом. Толь­ко Анна Сер­ге­ев­на Норен­ко­ва, оче­вид­но, быв­шая ее люби­ми­цей, под­дер­жи­ва­ла теп­лые отно­ше­ния с Ната­льей Нико­ла­ев­ной до послед­них дней ее жиз­ни — июня 1917 года.
У Ната­льи Нико­ла­ев­ны и Оси­па Михай­ло­ви­ча было два сына — Нико­лай и Миха­ил. Из-за еврей­ско­го про­ис­хож­де­ния они не смог­ли полу­чить необ­хо­ди­мое обра­зо­ва­ние в Рос­сии и вынуж­де­ны были про­дол­жать уче­бу в Гер­ма­нии. В 35 лет Нико­лай Оси­по­вич Коган рабо­тал чинов­ни­ком, заве­до­вав­шим пере­се­ле­ни­ем, в Архи­по-Оси­пов­ке. Женил­ся он на 17-лет­ней Софье Сер­ге­евне Норен­ко­вой, кото­рая впо­след­ствии роди­ла пять доче­рей: Ната­лью (бабуш­ка нашей зем­ляч­ки Л.В.Селивановой), Зина­и­ду, Иру, Лелю и Асю.
К это­му вре­ме­ни в Кри­ни­цу из горо­да Изю­ма Харь­ков­ской обла­сти пере­еха­ла семья Рыб­ки­ных (Рыб­чен­ко). Кон­стан­тин — один из семи детей Марьи Филип­пов­ны и Мит­ро­фа­на Кирил­ло­ви­ча — нанял­ся к Коган охра­нять вино­град­ни­ки в Кри­ни­це. Так и состо­я­лась судь­бо­нос­ная встре­ча Кон­стан­ти­на Рыб­ки­на и Ната­льи Коган (внуч­ки, пол­ной тез­ки Н.Н.Коган), кото­рые впо­след­ствии ста­ли мужем и женой.
Внуч­ка Ната­льи Нико­ла­ев­ны Коган, заклю­чив нерав­ный брак, в неко­то­ром роде повто­ри­ла судь­бу сво­ей бабуш­ки, прой­дя тер­ни­стый жиз­нен­ный путь. Камен­ный дом Рыб­ки­ных, кото­рый гла­ва семьи выстро­ил на тер­ри­то­рии совре­мен­но­го сана­то­рия «Архи­по-Оси­пов­ка», сохра­нил­ся и ныне. В нем роди­лись двое детей Ната­льи и Кон­стан­ти­на. Маль­чи­ка назва­ли Митей (в шут­ку Вели­ким кня­зем Дмит­ри­ем), девоч­ку Еле­ной — Лекой. Но семей­ное сча­стье Рыб­ки­ных было недол­гим. Кон­стан­тин Мит­ро­фа­но­вич как «враг наро­да» был сослан в Мага­дан, а его жена Ната­лья Нико­ла­ев­на с детьми — в Став­ро­поль­ские сте­пи. Через два года семья вос­со­еди­ни­лась в посел­ке Талон Мага­дан­ской обла­сти, где Рыб­кин был назна­чен пред­се­да­те­лем посе­ле­ния. Но и в этом дале­ком суро­вом краю кро­ва­вая поли­ти­ка Ежо­ва сде­ла­ла свое чер­ное дело: гла­ва семьи Кон­стан­тин Мит­ро­фа­но­вич был сослан в ГУЛАГ, отку­да не вернулся…
Под­го­то­ви­ла Еле­на Сугако.
От редакции:
В семей­ном архи­ве Л.В.Селивановой собра­но мно­же­ство инте­рес­ных доку­мен­тов, каса­ю­щих­ся исто­рии древ­не­го рода кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских и семьи Рыб­ки­ных (Рыб­чен­ко). Сей­час Люд­ми­ла Васи­льев­на разыс­ки­ва­ет в Бель­гии сво­их род­ствен­ни­ков — потом­ков кня­же­ско­го рода Друц­ких-Соко­лин­ских. В даль­ней­ших мате­ри­а­лах по исто­рии наше­го курор­та мы рас­ска­жем нашим чита­те­лям о резуль­та­тах этих поисков.

В пер­вое лето сво­е­го губер­на­тор­ства, кро­ме пере­чис­лен­ных выше уез­дов, я побы­вал еще в Мок­шан­ском, Нижне-Ломов­ском и Чембарском.
В Мок­шан­ском уез­де, где было мно­го поме­щи­ков, посто­ян­но живу­щих в сво­их име­ни­ях, пред­во­ди­те­лем дво­рян­ства состо­ял при мне недав­но умер­ший князь А. Д. Друц­кой-Соко­лин­ский, избран­ный на эту долж­ность после сво­е­го отца, поль­зо­вав­ше­го­ся в губер­нии осо­бым оба­я­ни­ем даже и в либе­раль­ных кругах.
Князь Арсе­ний Дмит­ри­е­вич, слу­жив­ший преж­де в кава­лер­гард­ском пол­ку, был чело­век лет 35, огром­но­го роста, с энгли­зи­ро­ван­ной речью, необык­но­вен­но доб­ро­душ­ный и госте­при­им­ный. Женат он был на княжне Голи­цы­ной, доче­ри быв­ше­го сара­тов­ско­го губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства, очень кра­си­вой, моло­дой, вид­ной даме. Кня­ги­ня на ред­кость была про­ста, дер­жа­лась с сослу­жив­ца­ми мужа това­ри­ще­ско­го тона, все ее чрез­вы­чай­но люби­ли. Она часто быва­ла в Пен­зе и появ­ля­лась на всех собра­ни­ях и балах, при­вле­кая к сво­ей вели­ча­вой и наряд­ной фигу­ре общее внимание.
Дом их в име­нии слу­жил ожив­лен­ным цен­тром, око­ло кото­ро­го груп­пи­ро­ва­лись мест­ные дво­ряне. Сам князь сто­ял совер­шен­но в сто­роне от вся­кой поли­ти­ки, доб­ро­со­вест­но пред­се­да­тель­ство­вал там, где это пола­га­лось, но с дела­ми был мало зна­ком и в этом отно­ше­нии сво­ей ини­ци­а­ти­вы не имел.
Он был очень доб­рый чело­век и нико­му не отка­зы­вал в сво­ей помо­щи по служ­бе. Уж по край­ней мере несколь­ко раз в месяц при­ез­жал он ко мне, про­ся то за зем­ско­го началь­ни­ка, то за чинов поли­ции, то ста­ра­ясь устро­ить на какую-нибудь служ­бу бед­ных дво­рян сво­е­го уез­да. Было так труд­но отка­зать доб­рей­ше­му кня­зю, хотя он не все­гда был стро­го раз­бор­чив в сво­их ходатайствах.
Кня­ги­ня тоже поли­ти­кой не зани­ма­лась, но она была в неё совер­шен­но слу­чай­но вовле­че­на и на этой поч­ве нам при­шлось столк­нуть­ся, хотя это как буд­то-бы и не отра­зи­лось на наших все­гда доб­рых отно­ше­ни­ях. Дело было так.
В Мок­шане, все-таки доволь­но дале­ко лежав­шем от желез­ной доро­ги, сре­ди жите­лей воз­ник­ла мысль открыть сред­не­учеб­ное заве­де­ние сме­шан­но­го типа, как для маль­чи­ков, так и для дево­чек. Были собра­ны сред­ства и в рас­че­те ско­рей­ше­го осу­ществ­ле­ния это­го дела ини­ци­а­то­ры избра­ли почет­ной попе­чи­тель­ни­цей буду­щей гим­на­зии кня­ги­ню Друц­кую-Соко­лин­скую. Кня­ги­ня ста­ла уси­лен­но хло­по­тать и, бла­го­да­ря её свя­зям и оба­я­нию, раз­ре­ше­ние было ско­ро полу­че­но и осе­нью уже ста­ли функ­ци­о­ни­ро­вать млад­шие клас­сы. Дело было сим­па­тич­ное и полез­ное, от уче­ни­ков не было отбою. Как это все­гда быва­ет, к это­му делу при­ма­за­лись поли­ти­кан­ству­ю­щие эле­мен­ты, из чис­ла кото­рых ста­ли осо­бен­но выде­лять­ся уезд­ный член окруж­но­го суда и один мок­шан­ский купец, отец кото­ро­го был, кажет­ся, управ­ля­ю­щим у ста­ри­ка кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. Сын сохра­нил отно­ше­ния и с моло­дым князем.
Уезд­ный член суда, соб­ствен­но гово­ря, был совер­шен­но рав­но­ду­шен к поли­ти­ке, но ему хоте­лось играть роль в уез­де, а пото­му он при­стра­и­вал­ся к раз­ным обще­ствен­ным начи­на­ни­ям, где нуж­но было согла­со­вать­ся с пере­до­вы­ми воз­зре­ни­я­ми. Он меж­ду про­чим выстро­ил вели­ко­леп­ный народ­ный дом ве Мок­шане на сред­ства попе­чи­тель­ства о народ­ной трез­во­сти, устро­ил там чай­ную и биб­лио­те­ку. Дея­тель­ность его, как уезд­но­го чле­на, несколь­ко поз­же была осве­ще­на с такой сто­ро­ны, кото­рая очень не соот­вет­ство­ва­ла не толь­ко пере­до­вым воз­зре­ни­ям, а, как-бы ска­зать помяг­че, была вооб­ще неодоб­ри­тель­ной и ему при­шлось оста­вить служ­бу. Это был уже седой, как лунь, старик.
Купец, не пом­ню теперь его фами­лии, был чело­век, может быть, и не глу­пый, но толь­ко еле гра­мот­ный. И при таком, по край­ней мере, скуд­ном обра­зо­ва­тель­ном цен­зе пустил­ся в выс­шую поли­ти­ку и до смер­ти любил парить в обла­сти соци­аль­ных наук и пора­жать сво­их слу­ша­те­лей в город­ской думе и уезд­ном зем­ском собра­нии глу­бо­ко либе­раль­ны­ми суж­де­ни­я­ми, обос­но­ван­ны­ми на послед­нем выво­де нау­ки, в кото­рой он счи­тал себя, пови­ди­мо­му, ком­пе­тент­ным. Выхо­дил, конеч­но, тра­фа­рет, но по теку­ще­му вре­ме­ни это про­из­во­ди­ло впе­чат­ле­ние и состав­ля­ло неко­то­рую репутацию.
Так вот эти оба гос­по­ди­на при содей­ствии, веро­ят­но, опо­зи­ци­он­ных орга­ни­за­ций, подыс­ка­ли гим­на­зии соот­вет­ству­ю­щий педа­го­ги­че­ский пер­со­нал. Дирек­то­ром был при­гла­шен какой-то, кажет­ся, по про­фес­сии инже­нер, из кре­щен­ных евре­ев, а этот послед­ний пере­тя­нул за собой раз­ных ярко либе­раль­ных дам и кавалеров.

.
Jako reprezentant jeszcze tej grupy z reformacją związał się Paweł Jurie-
wicz Drucki-Sokoliński, protoplasta gałęzi łuhinowickiej z linii orszańskiej
Sokolińskich. Podkomorzy witebski i marszałek orszański pochodził z pra-
wosławnej rodziny rozrodzonych kniaziów Druckich. Razem z bratem stry-
jecznym Michałem Wasilewiczem uczynił zapis na monaster św.św. Borysa
i Gleba w Połocku26. Od połowy lat pięćdziesiątych XVI wieku związany był
z kniaziem Stefanem Zbarażskim, ówczesnym wojewodą witebskim. Według
Henryka Lulewicza mogło to wpłynąć na porzucenie przez Pawła prawosła-
wia na rzecz kalwinizmu27. Jednak podczas gdy Stefan Zbarażski dokonał
konwersji28, kniaź Sokoliński pozostał wierny swej nowej konfesji. Jego syn,
Jurij, także był aktywnym członkiem zboru ewangelicko-reformowanego.
W 1594 roku Andrzej Chrząstowski, kaznodzieja zboru birżańskiego, dedy-
kował mu dziełko Obrona prawdziwego szafunku Wieczerzy Pańskiej29. Zmarł
w 1606 roku, zostawiając dwóch, z pewnością wychowanych w kalwinizmie,
synów: Jarosława (który zmarł bezpotomnie w 1601 roku) i Jana.
Jan, późniejszy marszałek orszański, we wczesnej młodości odwiedził
wraz z Krzysztofem Radziwiłłem (synem Krzysztofa Radziwiłła „Pioruna”)
uniwersytet heidelberski i lipski30, a następnie, już bez orszaku syna hetma-
na, Padwę31. W 1629 roku Synod prosił go o pomoc w odzyskaniu legatukniazia Łukomskiego32. Dwukrotnie (w latach 164033 i 164434) zobowiązy-
wał się do legatu pieniężnego na zbór rahoziński, ale nie wiadomo czy zre-
alizował tę obietnicę35. Ożenił się z przedstawicielką słynnej kalwińskiej
rodziny koronnej Zofią Rejówną. Zmarł zapewne jako ewangelik, chociaż
datę drugiej obietnicy nadania na zbór rahoziński i jego śmierci (w 1651 ro-
ku) dzieliło 6 lat, podczas których mógł się nawrócić na katolicyzm. Być mo-
że zwłoka w wywiązaniu się z zobowiązania wynikała z dojrzewania do kon-
wersji? W tym okresie bowiem jeden z jego trzech synów, Hieronim Olb-
racht, w 1649 roku fundował klasztor dominikanów w Orszy36. Wśród przed-
stawicieli linii bieszenkowickiej nie słychać o wyznawcach kalwinizmu.
Z linii drugiej, połockiej, dwaj z trzech synów Michała, bojara połockie-
go, także odeszli od prawosławia. Wasyl, zmarły bezpotomnie, został kato-
likiem, a Michał na krótko przyjął kalwinizm. Według Wolffa, jako ewan-
gelik objął urząd wojewody połockiego (1613)37, ale za sprawą Jozafata
Kuncewicza nawrócił się wkrótce na unię i gorliwie ją wspierał.
Nie wiadomo czy przejściowych kontaktów z kalwinizmem nie mieli
przedstawiciele linii trzeciej, smoleńskiej, rodu Sokolińskich. Z niej już Ja-
nusz Bohdanowicz, związany z Lwem Sapiehą, z prawosławia przeszedł na
katolicyzm38, a jego syn Samuel Stanisław w 1641 roku protestował na sej-
mie przeciwko obiorowi ewangelika Jana Papłońskiego na sędziego grodz-
kiego smoleńskiego39.
Najtrwalsze związki z reformacją wykazali zatem przedstawiciele linii
łuhinowickiej Sokolińskich. Kniaź Paweł zainteresował się nową ideologią
religijną w służbie Stefana Zbarażskiego, a więc nie później, niż w latach
60. XVI wieku, a na pewno przed 1569 rokiem, ponieważ wówczas woje-
woda witebski nawrócił się na katolicyzm. Paweł zmarł w 1575 roku jako
ewangelik, a zainteresowanie reformacją w tej linii rodu przetrwało trzy po-
kolenia. Przedstawiciel czwartego, Hieronim, zapewne wychowany w kal-
winizmie, nawrócił się później na katolicyzm i związek z wyznaniem refor-
mowanym Sokolińskich wygasł około połowy XVII wiePote561.IV.19, Віцебск. — Ліст намес­ніка Віцеб­ска­га кн. Паў­ла Юр’еві­ча Друц­ка­га-Саколін­ска­га да Рыж­ска­га магістра­ту ў спра­ве віцеб­ска­га баяры­на Іва­на Случы­ні­ча, затры­ма­на­га ў Рызе павод­ле заявы рыжані­на Ярмол­кі Іва­наві­ча Нурпніка.

Ары­гі­нал: Latvijas Valsts Vēstures Arhīvs, Rīga (Дзяр­жаў­ны Гіста­рыч­ны Архіў Латвіі, Рыга). Fonds 673, 4. apr., K‑19, № 148.

Арк. 2

IВрожεныεп(а)новε,приӕтεлимоиласкавыи,ѡздоровюв(аших)м(илостεй)рад быхII |слы­шал кож­до­го ч(а)сү.

Повε­дилъ пεрε­до мною под­да­ный г(оспо)д(а)рь|ский зам­ку воε­вод­ства Витεб­ско­го имεнεм Иван Слу­чи­нич, иж дεй будучи |εму тамъ в мεстε Риз­ском в року про­шлом пѧт­дεсѧт дεвѧтомъ | на вεс­нε з нεко­то­ры­ми мεща­ны здεш­ни­ми витεб­ски­ми, ино дεй | мεща­нин тамош­ний риз­ский имεнεм Ермол­ка Ива­но­вич Нурп­никъ далъ | того спра­ву з нεко­то­ры­ми това­ры­ши сво­и­ми пεрεд в(а)ш(ем)и мило­стѧ­ми, | ӕко бы ѡн мεл быти моск­ви­тин. За кото­рою спра­вою εго тогож | ч(а)су пой­ма­но и до вεзεнѧ ѡса­жо­но зби­то­го, изра­не­но­го и на ѡн дεй ч(а)съ | нεма­лыε шко­ды сѧ εму ста­ли, то εст зги­ну­ло дεй ү нεго пол­то­рас­та | гривεн.

А ӕ то в(ашим) м(илостям) ѡзнай­мую, иж тот Иван Слу­чи­нич ест боӕрин прирожε|нεц здεш­ний витεб­ский, нεпри­хо­жий ч(о)л(о)в(ε)къ, а ни моск­ви­тин, чого в(ашим) м(илостям) | ү п(а)нов зεмѧн и мεщан здεш­них витεб­ских εго м(и)л(о)сти г(о)с(па)д(а)рьских, кото­рыε | тамъ с това­ры сво­и­ми εха­ли, вывε­да­ти сѧ рачи­тε, иж ѡн εсть тубы|лεц витεб­ский. За што в(а)ших м(и)л(о)стεú пил­нε про­шу, иж бы в(аши) м(илости) рачи­ли | εму с тымъ Ермол­кою ѡ то справεд­ли­вост слуш­ную и бεзѡдво­лоч­ную | вчи­ни­ти, жεбы ѡн в томъ собε нεвин­нε ѡт нεго нε шко­до­вал. А ӕ так | жε людεмъ тамош­нимъ рижа­номъ, кото­рым бы до людεй г(о)с(па)д(а)рь|ских здεш­них витεб­ских такоε дεло было, сравεд­ли­во­сти | боро­ни­ти нε будү.

С тым сӕ лас­ка­вой при­ӕз­ни в(ашим) м(илостям) залεцамъ. |

Писан ү Витεб­ску лεт(а) Бож(его) нарож(εня) 1561 м(εсε)ца, апрε(ля) 19 | днѧ |

III­Павεлъ Юрεвич Соко­лин­ский, | намεст­никъ ВитεбскийIV ||

1. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 8 (1499–1514). Užrašzymų knyga 8. P. 413.[↩]
2. Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 462; Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 9 (1511–1518). Užrašzymų knyga 9. P. 195.[↩]
3. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 14 (1524–1529). Užrašzymų knyga 14. Vilnius, 2008. P. 383–384; Там жа: «… ижъ сест­рамъ в тыи име­нья не въсту­па­ти се»; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca XIV wieku. S. 60–61, 461–462.[↩]
4. НГАБ. Ф.694. Воп.4. Спр.1903. С.8[↩]
5. Wolff, J. Kniaziowie litewsko-ruscy... S.61; Кузь­мин, А.В. Опыт ком­мен­та­рия к актам Полоц­кой зем­ли вто­рой поло­ви­ны XIII — нача­ла XV в. // Древ­няя Русь. 2007. № 4 (30). С.68.[↩]
6. Литов­ская мет­ри­ка = Lietuvos metrica / Vilniaus universitetas. – Виль­нюс: Vilniaus universiteto leidykla, 1997. – 4 Кни­га суд­ных дел (1522–1530) / Parengė: S. Lazutka, I. Valikonytė. – 664 с, № 296, с. 250.[↩]
7. РДА­ДА. — Ф. 389. — Оп. 1. — Од. зб. 29. — Арк. 1 зв. — 2.[↩]
8. НИАБ, ф. 1324, оп. 1, д. 13, л. 9 [↩]
9. Wolff J., s. 463.[↩]
10. LM, №. 272/58., № 107, л. 257.[↩]
11. Wolff J., s. 453.[↩]
12. Urzędnicy trockie, № 1132.[↩]
13. Urzędnicy trockie, № 1022.[↩]
14. Urzędnicy trockie, № 1132.[↩]
15. НГАБ у Мін­ску, КМФ-18, воп. 1, с. 233, л. 296.[↩]
16. Urzędnicy trockie, № 1133.[↩]
17. НГАБ у Мін­ску. КМФ-18, воп. 1, с. 268, л. 296.[↩]
18. “Sapiehowie”. Т. І, s. 121.[↩]
19. LM, №. 272/58, № 103, л. 249.[↩]
20. LM, №. 272/58., № 101, л. 245.[↩]
21. LM, №. 272/58, № 102, л. 247.[↩]
22. LM, №. 272/58, № 108, л. 259.[↩]
23. РГА­ДА. Ф. 79. Оп. 1. Д. 188)
    ). Дочь кня­зя Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го мог­ла быть выда­на за Саму­и­ла не ранее 1654 г., когда Смо­ленск вновь вошел в состав Мос­ков­ско­го цар­ства, а часть жителей
    горо­да при­ня­ла рус­ское подданство.

    ∞, кн. Саму­ил Ники­тич Шейсупов.

    /8. ЕЛЕ­НА САМУ­И­ЛОВ­НА ДРУЦКАЯ-СОКОЛИНСКАЯ

    ∞, Дани­ил Пасе­ка, в кат. Петр-Кази­мир, смо­лен­ский шляхтич.

    XVIII генерація от Рюрика.

    пер­вая ветвь
    17.12. Михал-Леон Иеро­ни­мо­вич (?-1690)
    Michał Leon, kniaź (zm. 1690), marszałek orszański, pisarz w. lit., poseł na sejmy. Był wnukiem marszałka orszańskiego Jana (zob.), synem Hieronima Olbrachta, pisarza ziemskiego orszańskiego, i Gryzeldy Stankiewiczówny, starościanki mińskiej, 2. v. Ludwikowej Oborskiej, kasztelanowej liwskiej.
    Dzięki protekcji podkanclerzego lit. Kazimierza Leona Sapiehy otrzymał S. 20 II (u J. Wolffa mylnie 20 XI) 1654 urząd cześnika orszańskiego. W l. pięćdziesiątych służył w armii lit. w dyw. hetmana w. lit. Pawła Jana Sapiehy, a w czerwcu 1657 wstąpił w Borysowie na służbę moskiewską i pozostawał w niej najwyżej do kwietnia 1659. W r. 1663 wybrany został w Orszy na deputata do Tryb. Głównego Lit. Zapewne już wówczas związany był z fakcją Paców; z ich rekomendacji otrzymał t.r. urząd marszałka orszańskiego. Przewodniczył obradom sejmiku deputackiego orszańskiego 2 II 1664. Był posłem z tego powiatu na sejm wiosenny 1665 r. Z woj. wileńskiego posłował na konwokację bialską, a następnie grodzieńską w t.r., co wskazuje na istotną rolę jaką już odgrywał w fakcji pacowskiej. W lutym 1666 obrany został posłem orszańskim na sejmiku w Mińsku, podczas gdy przeciwnicy Paców obradowali w Borysowie; następnie wziął też udział w sejmiku pow. mińskiego. Na sejmie wiosennym t.r. podczas rugów poselskich izba zaakceptowała ostatecznie skład posłów orszańskich wybrany w Mińsku. S. posłował również z Orszy na sejm jesienny 1666 r. W początku października t.r. przybył do Kadzina, gdzie kwaterowali komisarze Rzpltej do rokowań pokojowych z Moskwą i krótko uczestniczył w pracach komisji w charakterze gońca. Jako poseł orszański na sejmie wiosennym 1667 wyznaczony został przez króla Jana Kazimierza na jednego z komisarzy do rozdziału tzw. sumy moskiewskiej, czyli odszkodowania, które car Aleksy obiecał szlachcie w zamian za utracone na rzecz Rosji dobra. Jesienią t.r. uczestniczył w Wilnie w pracach komisji skarbowo-wojskowej – był już wówczas dworzaninem skarbowym lit. W grudniu 1667 hetman w. lit. Michał K. Pac zamierzał przeforsować jego kandydaturę na posła z sejmiku wileńskiego, lecz S. przegrał rywalizację z reprezentantem fakcji radziwiłłowskiej.
    W r. 1668, podczas bezkrólewia po abdykacji Jana Kazimierza, na sejmiku w Wilnie 15–16 X 1668 obrano S‑ego posłem na sejm konwokacyjny, na którym powołano go (1 XII) w skład deputacji mającej ułożyć instrukcję dla komisarzy do rokowań z Moskwą o pokój wieczysty. S. wszedł także jako reprezentant Litwy do deputacji przy boku prymasa Mikołaja Prażmowskiego. Na elekcji w r. 1669 oddał głos na Michała Korybuta Wiśniowieckiego, a na sejm koronacyjny w t.r. posłował zapewne z pow. orszańskiego. Był jednym z kandydatów fakcji pacowskiej na marszałka sejmu nadzwycz. 1670 r., lecz dwór ostatecznie poparł Jana K. Kierdeja. Wiosną t.r. zabiegał S. o urząd sekretarza pieczęci w. lit., lecz nie znalazł poparcia kanclerza Krzysztofa Paca. Na sejmie zwycz. t.r., na który posłował z pow. wileńskiego, został członkiem komisji do uspokojenia zatargów między szlachtą pow. piltyńskiego a ks. kurlandzkim Jakubem Kettlerem, a jako deputat z izby poselskiej słuchał sprawozdania podskarbiego lit. Hieronima Kryszpina Kirszensztejna. Wziął udział w sejmiku wileńskim 26 V 1671 przy okazji popisu pospolitego ruszenia.
    W styczniu 1672 otrzymał S. nominację na pisarstwo w. lit.; objąwszy ten urząd, bezprawnie zatrzymał marszałkostwo. T.r. posłował z pow. orszańskiego na sejm zwycz., a z pow. smoleńskiego na sejm nadzwycz., na którym zgodnie obrany został marszałkiem izby poselskiej. Sprawnie prowadził obrady, lecz w sytuacji ogromnego napięcia między malkontentami a regalistami nie mógł zapobiec zerwaniu sejmu (20 VI). Zaangażowany w walkę między opozycją a dworem, podpisał 27 V t.r. akt konfederacji lit. w obronie króla. Na sejmie pacyfikacyjnym 1673 r., na którym reprezentował woj. wileńskie, przewodniczył obradom sesji prowincjonalnej lit. u jezuitów. Zapowiedział, iż Litwa gotowa jest złożyć stosowną przysięgę na konfederację generalną, lecz w zmienionej nieco formie i zażądał wyznaczenia komisji do rozpatrzenia zarzutu zdrady państwa przez malkontentów. W czasie obrad wybrany został na deputata do opracowania konstytucji, wszedł też w skład komisji: do boku hetmanów lit., do Tryb. Skarbowego oraz do zbadania sprawy porwania z Warszawy w r. 1670 przez agentów brandenburskich płk. Krystiana Ludwika Kalksteina. Zapewne jesienią t.r., podobno na polecenie rady senatu, publicznie spalono w Warszawie paszkwil jego autorstwa skierowany przeciwko wrogom Paców – głównie Michałowi K. Radziwiłłowi i Janowi Sobieskiemu.
    Po śmierci króla Michała Korybuta hetman M. K. Pac w lutym 1674 za pośrednictwem S‑ego proponował rezydentowi moskiewskiemu w Warszawie W. Tjapkinowi, by car Aleksy nawiązał kontakt z królową-wdową Eleonorą, co miało utorować drogę do tronu polskiego jego kandydaturze. Jako poseł z woj. brzeskiego lit. wziął S. udział w konwokacji w t.r., w czasie której poparł wysunięte przez swego litewskiego kolegę, marszałka grodzieńskiego J. K. Kierdeja, żądanie ekskluzji Piasta z grona kandydatów do tronu, grożąc nawet zerwaniem obrad. Na sejmie tym wszedł w skład deputacji do rewizji skarbu lit., do boku prymasa oraz komisji dla zapłaty wojsku lit. Na elekcji w t.r. ponownie wystąpił z protestem przeciw kandydaturze Piasta, oświadczając, iż Litwini «onego za Pana mieć nie będą i żadnego posłuszeństwa nie oddadzą, choćby się od Korony oderwać mieli». Dn. 19 V podpisał manifest Litwy przeciwko elekcji Jana Sobieskiego, lecz ostatecznie, w ślad za resztą fakcji, zgodził się na jego wybór, podpisał sufragia (z zastrzeżeniem praw Kościoła katolickiego obu rytów), a w końcu reprezentował króla elekta w układaniu paktów konwentów z przedstawicielami Rzpltej i podpisał jego przysięgę.
    Na wojnę z Turcją wystawił S. do komputu lit. w r. 1674 chorągiew petyhorską i kompanię piechoty, które były na służbie jeszcze w r. 1678. Na sejmie koronacyjnym 1676 r. znalazł się w gronie opozycji antykrólewskiej. Skutecznie storpedował zamiary dworu postawienia przed sądem hetmanów lit. za ich postawę podczas ostatniej kampanii antytureckiej. Domagał się «opisania» urzędu hetmańskiego, co miało wzmocnić pozycję hetmana w. lit. M. K. Paca w stosunku do hetmana polnego M. K. Radziwiłła. Próbował zerwać obrady, wysuwając rozmaite preteksty, jak np. brak troski hetmanów o żołnierzy. Popierał też posłów żmudzkich, oskarżonych przez zwolenników dworu o obrazę majestatu króla na sejmiku przedsejmowym w Rosieniach. Z sejmu tego wyznaczony został S. do rewizji skarbu kor. i do ułożenia instrukcji dla poselstwa mającego udać się do Moskwy. Na sejmie 1677 r. (posłował zapewne z pow. smoleńskiego) poparł zgłoszony przez opozycję projekt rozciągnięcia na senatorów obowiązku składania przysięgi, projektowanej uprzednio tylko dla marszałka poselskiego, a potem całej izby. Na sejmie tym obrany został deputatem do Tryb. Skarbowego Lit. Pośredniczył w pogodzeniu się obu hetmanów lit. – Paca i Radziwiłła. Choć bardzo aktywny politycznie, rzadko przebywał w Warszawie, by wypełniać swe obowiązki urzędowe. Dlatego też, w końcu 1677 król chciał go usunąć z pisarstwa i rozważał możliwość awansowania go na kaszt. nowogródzką, do czego jednak nie doszło. Fiaskiem zakończyły się też próby Jana III odebrania S‑emu marszałkostwa orszańskiego na podstawie prawa o inkompatibiliach.
    Jako komisarz z pow. orszańskiego uczestniczył S. w rozpoczętych 1 VI 1678 w Wilnie pracach komisji skarbowo-wojskowej. Był kandydatem Paców na marszałka sejmu grodzieńskiego 1678/9 r., na który posłował z pow. orszańskiego, lecz ostatecznie nie został nawet oficjalnie zgłoszony do rywalizacji z popieranym przez dwór Franciszkiem Stefanem Sapiehą. Uczestniczył w obradach sejmiku relacyjnego wileńskiego 18 XII 1679. Był jednym z komisarzy królewskich na kolokwium lubelskie między katolikami a prawosławnymi w r. 1680; do obrad jednak ostatecznie nie doszło. Na sejmie 1683 r. wybrano go do komisji dla traktatów z Moskwą, nie wiadomo jednak czy przybył do Kadzina, gdzie prowadzono rozmowy. Nie jest jasne, kiedy S. przeszedł na służbę nowych hegemonów na Litwie – Sapiehów; już w r. 1685, zostawszy posłem na sejm z pow. orszańskiego, otrzymał od hetmana w. Kazimierza Jana Sapiehy 2 tys. złp. Nie przyjechał do Warszawy na początek obrad sejmu, podobnie jak inni stronnicy Sapiehów. Uczestniczył natomiast w zjeździe stanów lit. w Grodnie w lutym t.r., gdzie domagano się od Jana III odbycia sejmu zgodnie z prawem w tym właśnie mieście. Należał zapewne do najbliższego otoczenia hetmana Sapiehy, skoro był obecny na ośmiogodzinnej konferencji hetmana z posłem królewskim, łowczym lit. Janem Gorzeńskim. On to właśnie przekazał Gorzeńskiemu deklarację obradujących w Grodnie o zgodzie na przybycie na sejm do Warszawy.
    Od początku 1686 r. uczestniczył S. w Piltyniu w pracach specjalnej komisji, która ostatecznie przyznała ten powiat jako uposażenie biskupom inflanckim. W tym czasie coraz bardziej podupadał na zdrowiu i chciał wycofać się częściowo z życia publicznego, zwłaszcza obowiązków związanych z piastowaniem urzędu pisarza w. lit. Bezskutecznie próbował nakłonić króla do zgody na przekazanie tego urzędu synowi, myśląc o pozostawieniu sobie marszałkostwa orszańskiego. W r. 1687 kontaktował się z upoważnienia K. J. Sapiehy z administratorem dóbr neuburskich Stanisławem Niezabitowskim. Dn. 10 X t.r. był wraz z nim w Niehniewiczach u marszałka w. lit. Stanisława Radziwiłła, żądając zwrotu zagarniętych dóbr Ludwiki Karoliny Radziwiłłówny, na co ten ostatecznie częściowo się zgodził. Na sejm grodzieński 1688 r. posłował S. z pow. orszańskiego, a na sejm nadzwycz. w Warszawie 1688/9 r. – ze starodubowskiego. Wystąpił na nim przeciwko królewskiemu projektowi konfiskaty dóbr Ludwiki K. Radziwiłłówny. Nie pozwolił odczytać dworskiego projektu konstytucji, mającej świadczyć o pogodzeniu się Jana III z opozycją, protestując przeciw sformułowaniu o wiecznie trwającej szczęśliwości dworu królewskiego». Zdecydowanie wystąpił w obronie podskarbiego lit. Benedykta Sapiehy, gdy izba poselska zażądała od niego ujawnienia projektu tzw. skryptu spiskowego. W r. 1689 z ramienia hetmana Sapiehy pilnował sprawy niedopuszczenia stronnika dworu Bogusława Uniechowskiego do objęcia urzędu woj. nowogródzkiego. Na sejm 1690 r. obrano go posłem z pow. starodubowskiego i orszańskiego. Na sejmie tym wyznaczony został na deputata do boku króla i do komisji w sprawach spornych z elektorem brandenburskim Fryderykiem III.
    S. był właścicielem sporych dóbr rozsianych po W. Ks. Lit.: Dołhinowa, Dziemidek i Borowa (pow. oszmiański), Śmiad, Woskowa (Sokolni), Rapał, Widzienicz (pow. orszański), Rahozina (pow. miński), Nesina i od r. 1672 lennych Łuhinowicz oraz Rubieży (pow. witebski). Żona wniosła mu Gowiry (Kosinicze), Rotnicę, część Obyzierza (pow. orszański), Merecz (pow. wileński) i miasteczko Milkowicze (woj. połockie). Trzymał też królewszczyzny – po ojcu od r. 1659 Złaukuty (Zławkuty, Złowkszty) i Kurmelany (pow. wileński); otrzymane od Jana III w r. 1685 Wielatycze (pow. orszański; scedował zaraz po ich nadaniu synowi, lecz zajechał je natychmiast Dominik Słuszka), folwark Czeszczewlany (w ekonomii grodzieńskiej). W r. 1685 wziął w zastaw za 60 tys. złp. od Tekli Wysłouchowej duże dobra radziwiłłowskie Romanowo (pow. orszański). Zmarł 8 X 1690 i zgodnie ze swą wolą został pochowany zapewne u jezuitów w Krożach.
    S. był trzykrotnie żonaty – po raz pierwszy (już w r. 1659) z Anną Galimską, a następnie z Anną Kozieł Poklewską, córką podkomorzego wendeńskiego Kazimierza, wdową po woj. witebskim i hetmanie polnym lit. Władysławie Wołłowiczu. Po raz trzeci ożenił się (już 24 IV 1676) z Heleną Ciechanowiecką (zm. po 1703), córką Albrychta Konstantego, oboźnego lit., która już w r. 1693 była żoną star. brasławskiego Michała Wojny Jasienieckiego. Pozostawił syna Karola Michała, stolnika carskiego, od 25 X 1703 kaszt. smoleńskiego, i kilka córek, m.in. Teresę, zamężną za kaszt. mińskim Danielem Wyhowskim.- князь, польск. вель­мо­жа, мар­ша­лок Оршан­ский и писарь Вел. кн-ва Литов­ско­го, единств. сын зем­ско­го писа­ря Оршан­ско­го кн. И.-О. Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го. Два­жды (1667 и 1674) сейм посы­лал его с жало­ва­ньем в вой­ска, дей­ство­вав­шие на терр. Мало­рос­сии. В 1683 отправ­лен кор. Яном III Собес­ким в каче­стве комис­са­ра для под­пи­са­ния 2‑го (Вар­шав­ско­го) про­то­ко­ла к Андру­сов­ско­му пере­ми­рию (1667) с Рос­си­ей, кото­рый с рус­ской сто­ро­ны под­пи­са­ли: ближ­ний околь­ни­чий И. И. Чаа­да­ев, дум. дво­ря­нин Л. Т. Голо­сов и дьяк Ива­нов. Соглас­но одно­му из усло­вий упом. про­то­ко­ла, необ­хо­ди­мо было 8/18 нояб­ря созвать в д. Андру­со­во съезд упол­но­мо­чен­ных обе­их сто­рон без посред­ни­ков «для поста­нов­ле­ния вся­ких доб­рых дел к при­бы­ли обо­им госу­дар­ствам слу­жа­щих». В даль­ней­шем Д.-С. состо­ял депу­та­том при коро­ле. Умер в 1690. По вос­по­ми­на­ни­ям совре­мен­ни­ков, Д.-С. был весь­ма крас­но­ре­чив и имел уди­ви­тель­ную память.
    Вай­на пры­нес­ла жуда­с­нае раз­бур­энне і выкліка­ла глы­бо­кі заня­пад Рэчы Пас­палітай. Яе палітыч­ны лад у наступ­ныя дзе­ся­ці­годдзі вызна­чаў­ся шля­хец­кай анар­хіяй і бара­ць­бой за ўла­ду магут­ных маг­нац­кіх групо­вак. Князі Друц­кія дру­гой пало­вы 17 – пачат­ку 18 ста­годдзя былі даволі тыпо­вы­мі прад­стаўні­ка­мі тага­час­най бела­рус­кай шлях­ты – спа­лані­за­ва­ны­мі, не вель­мі аду­ка­ва­ны­мі і не вель­мі замож­ны­мі. Вар­та адзна­чы­ць двух апош­ніх прад­стаўнікоў лугі­наўс­кай лініі Друц­кіх-Сакалін­скіх, які­мі былі сын Ерані­ма Аль­бр­эхта Міхал Леан (каля 1630 – 1690), чаш­нік аршан­скі з 1654 г. і мар­ша­лак аршан­скі з 1665 г., паз­ней — пісар ВКЛ, і сын апош­ня­га Караль Міхал (каля 1660 – 1713),
    Миха­ил Иеро­ни­мо­вич Друц­кий-Соко­лин­ский был писа­рем оршан­ским и мар­ша­лом; в 1667 и 1674 гг. наря­жен­ный от сей­ма для выда­чи вой­ску жало­ва­нья; в 1683 г. назна­чен комис­са­ром при заклю­че­нии веч­но­го мира с Рос­си­ею и, состоя депу­та­том при коро­ле, умер 1690 г. Он был женат три раза: 1‑я жена его была Голын­ская, 2‑я — вдо­ва Воло­ви­ча, гет­ма­на литов­ско­го, вое­во­ды витеб­ско­го, и 3‑я — Еле­на Аль­бер­тов­на Цеха­нов­ская, дочь обоз­но­го литов­ско­го. О Миха­и­ле Иеро­ни­мо­ви­че Друц­ком-Соко­лин­ском сохра­ни­лись изве­стия, что он был крас­но­ре­чив и имел уди­ви­тель­ную память.
    ~ 1) Голын­ская, от бра­ка с кото­рой оста­вил единств. сына — Кароля-Михала;
    ~ 2) Анна Козел­ло (отец Кази­мир) вдо­ве Вла­ди­сла­ва Воло­ви­ча, гет­ма­на литов­ско­го, вое­во­ды Витеб­ско­го; (N Козел­ло ?);При­дан­но­го име­ла 25 тысяч фло­ри­нов в моне­тах и 50 тысяч обес­пе­чен­ных Дол­ги­но­вым (na Dolginowie) в 1659 г.
    ~ 3) Еле­на Цеха­нов­ская, дочь обоз­но­го Литовского.
    18.15. Яков Юрье­вич {Афа­на­сье­вич} (1640–1671)
    Два іх пля­мен­ніка, Якуб і Дзміт­рый (сыны памёр­ша­га ў 1650 г. бра­та Юрыя), пад час вай­ны ў 1654 г. пры­ня­лі расій­с­кае падданства.
    убит в сра­же­нии с вой­ска­ми С. Т. Рази­на и погре­бен в Смо­лен­ском Тро­иц­ком монастыре.
    смо­лен­ский помещик
    ~ Софья
    хх.15. Васи­лий Афанасьевич
    19.15. Дмит­рий Афанасьевич
    Два іх пля­мен­ніка, Якуб і Дзміт­рый (сыны памёр­ша­га ў 1650 г. бра­та Юрыя), пад час вай­ны ў 1654 г. пры­ня­лі расій­с­кае падданства.
    1668 — смо­лен­ский помещик.
    ~ Анна
    вто­рая ветвь
    16.12. Анто­ний (?-1676)
    “У імя Айца і Сына і Духа Свя­то­га, Бога і Троі­цы адзі­най. Давя­ра­ю­чы мілас­эр­на­сці Пан­ны Свя­той, маці мілас­эр­на­сці кож­на­га грэш­на­га, Я Антоні Друц­кі-Сакалін­скі, будучы ад Бога хва­ро­бай насла­ны, у веры каталіц­кай, будучы ў розу­ме і пры памя­ці.” (1676)26 АВАК. Т. 12. С. 610. (Перак­лад з поль­скай Н.Сліж).
    17.12. Богуслав
    хх.12. Кристина
    ~ 1) N Перчовский
    ~ 2) Сте­фа­на Раецкий
    ~ 3) Миха­ил Нарбут
    18.14. Кшиштоф Кристофорович
    19.14. Фло­ри­ан Христофорович
    Под­ча­ший оршан­ский в 1674— 1697 гг.
    ~ N Гибул
    хх.14. Елизавета
    ~ N Раецкий
    тре­тья ветвь
    12а.10а. Казимир
    12б. 10а. Иосиф
    12в.10а. Киприан
    12г.10а. Лав­рен­тий Фло­ри­а­но­вич {Лев, Laurenty, Лев Вавр­жи­нец} (1912.1681 ―15. 05.1727)
     ― васи­лія­нин, місіо­нер, титу­ляр­ний архіє­пис­коп Смо­ленсь­кої архіє­парії Русь­кої Уній­ної Церк­ви, архи­манд­рит Грод­ненсь­кий, Онуфрейсь­кий і Полоцький-Борисоглібський.Походив з литовсь­кої гіл­ки римо-като­ли­ць­ко­го роду Соко­линсь­ких гер­бу Дру­цьк. Бать­ки ― Флоріян і Кате­ри­на. По скла­ден­ні віч­них обітів у Васи­ліянсь­ко­му Чині, нав­чав­ся в Єзуїтсь­кій коле­гії в Бра­ун­с­бер­гу (всту­пив 18 лип­ня 1700 р. ― закін­чив 24 трав­ня 1703 р.)[2], а потім в Гре­ць­кій коле­гії свя­то­го Ата­на­сія в Римі (всту­пив 29 люто­го 1704 р.), яку закін­чив у 1708 р. (17 трав­ня), отри­мав­ши титул док­то­ра бого­сло­в’я; тоді ж в коле­гії прий­няв свя­ще­ни­чі свя­чен­ня. 1710 р. на роз­по­ряд­жен­ня про­то­ар­хи­манд­ри­та Лева Киш­ки повер­нув­ся до Речі Поспо­ли­тої. Вико­ну­вав уряд місіо­не­ра в поло­ць­кій архіє­пар­хії (вер­нув­ся до Поло­ць­ко­го мона­сти­ря на заряд­жен­ня Киш­ки) і візи­та­то­ра архіє­пископсь­ких дібр (двір архіє­пис­ко­па Симео­на Пєш­ке­ви­ча поки­нув піс­ля втру­чан­ня Кон­гре­га­ції Поши­рен­ня Віри). 1713 р. став Грод­ненсь­ким архи­манд­ри­том, про­те керу­вав архи­манд­рією через сво­го вікарія, а сам пере­бу­вав в родин­но­му маєт­ку, через що через втру­чан­ня Мит­ро­по­ли­та Киш­ки втра­тив архи­манд­рит­ство близь­ко 1720 р.1719 р. отри­мав номі­на­цію на Смо­ленсь­ке архіє­пископ­ство (висвя­че­ний на єпис­ко­па 15 трав­ня цьо­го ж року) і для сво­го матеріаль­но­го забез­пе­чен­ня пере­брав васи­ліянсь­кий мона­стир у Пустин­ках коло Мсти­сла­ва і архи­манд­рію в Онуфрею, а 1724 р. архи­манд­рію свя­тих Бори­са і Глі­ба в Полоцьку.
    Брав участь в Замойсь­ко­му синоді і під­т­ри­мав його рефор­ми, вису­нув­ши зі сво­го боку кло­по­тан­ня про надан­ня йому при­вілею вжи­ва­ти дал­ма­ти­ку в літур­гій­них слу­жін­нях (як єпис­ко­пи латинсь­ко­го обря­ду) і пра­во визна­ча­ти наступ­ство Поло­ць­ко­го і Смо­ленсь­ко­го архіє­пис­ко­пів. Був завзя­тим про­па­ган­ди­стом Унії в своїй архієпархії.
    12.10. Миха­ил Пет­ро­вич (1644-?)
    В служ­бе с 1659 г., рот­мистр смо­лен­ской шлях­ты в 1663— 1679 гг., столь­ник в 1682—1686 гг. Поме­щик Смо­лен­ско­го, Кур­ско­го, Коро­чан­ско­го и Ябло­нов­ско­го уездов.
    ~ Ека­те­ри­на Дмит­ри­ев­на Рад­ван­ская * 3‑я четв. XVII в.
    13.10. Иван Пет­ро­вич (1653-?)
    В служ­бе с 1669 г., столь­ник в 1672—1686 гг.

    27 коле­но

    пер­вая ветвь
    20.17. Кароль-Михал Михай­ло­вич (?-1713)
    ста­ро­ста веля­тыц­кий (1700) и каш­те­лян смо­лен­ский, сын кото­ро­го, Михал (№ 24), был послед­ним пред­ста­ви­те­лем этой линии рода в Вели­ком кня­же­стве Литовском.
    Караль Міхал (каля 1660 – 1713), які быў даволі знач­ным зем­леўла­даль­ні­кам. Апра­ча лен­на­га Лугі­навіц­ка­га маёнт­ка, праз шлюб з Евай Шве­ры­на­вай ён набыў Даў­гі­на­ва ў Ашмян­скім паве­це, а ў 1692 г. купіў у пана Сапе­гі сусед­ні з Даў­гі­на­вам маён­так Ілле. Пас­ля баць­кі да яго на лен­ным пра­ве перай­шло атры­ма­нае апош­нім у 1685 г. Вяля­ціц­кае ста­ро­ства каля Бары­са­ва. У 1703 г. Караль Міхал Сакалін­скі стаў каш­та­ля­нам сма­лен­скім (гэтая паса­да была намі­наль­най, бо Сма­лен­шчы­на была ў склад­зе Расіі, але дава­ла пра­ва на мес­ца ў Сена­це). Караль Міхал пера­жыў адзі­на­га сына, і з яго смер­цю гэтая лінія перасеклася.
    Кас­цёл св. Стані­сла­ва ў Даў­гі­на­ве­На­ступ­ны, так­са­ма драў­ля­ны, буды­нак кас­цё­ла быў узвед­зе­ны на гэтым мес­цы ў 1704 г. па фун­да­цыі Кара­ля і Евы Друц­кіх-Сакалін­скіх і асве­ча­ны пад тыту­лам св. Стані­сла­ва Біску­па. Адна­ча­со­ва на іх жа срод­кі была ўзвед­зе­ная і драў­ля­ная кап­лі­ца на мяс­цо­вых могіл­ках. У пачат­ку XIX ст. кас­цёл згар­эў пад­час пажа­ру, і нека­то­ры час функ­цыю пара­фіяль­най свя­ты­ні выкон­ва­ла пабу­да­ва­ная ў 1818 г. «шопа з дошак».
    Сын его Карл, во мно­гом напо­ми­нав­ший отца, был ста­ро­ста выме­тиц­кий, жена­тый в пер­вом бра­ке на жму­дян­ке, а во вто­ром — на Вар­ва­ре Раку­са, — по гер­бов­ни­ку Папрацкого.
    Іль­ля — мяст­эч­ка ў Вялей­скім раёне, на р. Ілія. За 37 км на ПдУ ад Вялей­кі, на аўта­да­ро­зе Сосенка—КраснаеУ 1692 г. Кры­с­ці­на Гля­бо­ві­чаў­на разам з мужам, вілен­скім ваяво­дам, вялікім гет­ма­нам ВКЛ Казі­мірам Янам Сапе­гам абмя­ня­лі маён­так Iль­ля веля­тыц­ка­му ста­ро­сту кня­зю К.М. Друц­ка­му-Сакалінс­ка­му. У 18 ст. ўла­даль­ні­ка­мі Iль­лі былі: дач­ка Друц­ка­га-Сакалін­ска­га Бар­ба­ра і яе муж ковен­скі харун­жы А.Скарульскі.
    1690 — вла­де­лец име­ния Дол­ги­но­во, Вилей­ский рай­он, Мин­ская область
    ~ 1) Ева Шверин
    ~ 2) Вар­ва­ра Ракуса
    21.18. Андрей Яко­вле­вич (1664-?)
    столь­ник, воевода.
    ~ 1) Ева ( Ефро­си­нья) Гав­ри­лов­на Вестицкая
    ~ 2) Прас­ко­вьа Ива­нов­на Лесли
    22.18. Саму­ил Яковлевич
    1700 — столь­ник, рот­мистр смо­лен­ской шляхты.Разборный спи­сок Смо­лен­ской шлях­те и рей­та­рам и о высыл­ке их Вели­ко­го госу­да­ря на служ­бу. 1700 г.// Смо­лен­ская шлях­та т. 2: Спис­ки шлях­ты, хра­ня­щи­е­ся в РГА­ДА. М. 2006. (Со ссыл­кой на: РГА­ДА, ф 145, оп. 1, 1700 г., стол­бец 13)
    23.19. Иван Дмитриевич
    1695 — Спи­сок со смот­рен­но­го спис­ка Смо­лен­ской шлях­ты пол­ку бояри­на Борис Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва быв­ше­го в [Ыкер­ман­ском] (В тек­сте так­же упо­ми­на­ет­ся &Кизикорменский поход&) похо­де 1695 году ...Гене­рал май­о­ра Кон­стан­ти­но­ва пол­ку Лряс­ко­го начал­ные и чинов­ные люди и рядо­вая смо­лен­ская и Бель­ская и рос­лов­ская шлях­та на служ­бу Вели­ко­го Госу­да­ря в полк к бояри­ну и вое­во­де к Бори­су Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву при­е­ха­ли в Бел­го­род апре­ля в 25 чис­ле... 1 роты...Шляхта 1 ста­тьи... Князь Иван княж Дмит­ри­ев сын Друцкой-Соколинской
    1701 — слу­жил в пол­ку смо­лен­ской шляхты.
    вто­рая ветвь
    20.19. Казимеж
    Вме­сте с бра­тья­ми: Лео­ном (№ 21), Юзе­фом (№ 22) и Ципри­а­ном (№ 23) упо­ми­на­ет­ся в 1700 г. Доче­ри Кази­ме­жа, Тек­ля и Анна, были послед­ни­ми пред­ста­ви­тель­ни­ца­ми этой вет­ви и послед­ни­ми из рода кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских на зем­лях Вели­ко­го кня­же­ства Литовского.
    21.19. Леон (1681–1727)
    В мона­ше­стве Лав­рен­тий. Всту­пил в уни­ат­ский орден бази­ли­ан. Был архи­манд­ри­том грод­нен­ским с 1713 г. В том же году назна­чен епи­ско­пом пин­ским и туров­ским, но не при­нял это­го назна­че­ния. В 1718 г. назна­чен архи­епи­ско­пом смоленским.
    У іншай лініі (каме­на-аст­роў­нен­скай) прык­мет­най асо­бай быў Леан Лаўр­эн­ці Друц­кі-Сакалін­скі (каля 1680 – 1726), сын Фла­ры­я­на і праў­нук Кры­шта­фа, каш­та­ля­на мсціслаўска­га. Ён быў духоў­най асо­бай, дзе­я­чом уніяц­кай царк­вы: з 1713 г. – архі­манд­ры­там грод­нен­ска­га базы­льян­ска­га кля­шта­ра, а з 1718 г. – сма­лен­скім арцы­біску­пам. Ён, а так­са­ма трое яго нічым не прык­мет­ных бра­тоў (Казі­мір, Юзаф і Кіпры­ян), былі апош­ні­мі прад­стаўні­ка­мі гэтай лініі.
    22.19. Юзеф
    23.19. Циприан
    тре­тья ветвь
    14а.12а. Фекла
    14б.12а. Анна
    14.12. Дмит­рий Михай­ло­вич ?-1740
    полковник.
    1734 — Октяб­ря 20-го.–Сообщенное изъ слѣд­ствен­ной ком­мисіи въ сенатъ, Высо­чай­шее повелѣніе, о повы­шеніи чина­ми, окле­ве­тан­ныхъ кня­земъ Алек­сан­дромъ Чер­кас­скимъ и Ѳедо­ромъ Мила­ше­ви­чемъ, смо­лен­ской шлях­ты гене­ралъ-маіо­ра Алексѣя Потем­ки­на, гене­раль­на­го пору­чи­ка Яко­ва Ляр­ска­го ... рот­мист­ровъ: ... кня­зя Миха­и­ла Соко­лин­ска­го, кня­зя Дмит­рія Соко­лин­ска­го ... пору­чи­ковъ: ... кня­зя Бог­да­на Соко­лин­ска­го и дво­рянъ: ... кня­зя Нико­лая Соко­лин­ска­го ... кня­зя Семе­на Соколинскаго...
    Меж­ду тем, еще осе­нью 1752 г. импе­ра­три­ца похо­жим манев­ром выиг­ра­ла бата­лию с иной заста­ре­лой дог­мой, взяв реванш за 1743 г. 23 октяб­ря она, сослав­шись на свое весен­нее заступ­ни­че­ство, уза­ко­нив­шее бра­ки смо­лен­ских шлях­ти­чей Бог­да­на Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го и Семе­на Швый­ков­ско­го (ука­зы от 23 фев­ра­ля и 13 мар­та 1752 г.), веле­ла Сино­ду взять их дела за обра­зец и соот­не­сти с ними кон­фликт Дени­са Ефи­мо­ви­ча и Алек­сандра Швый­ков­ско­го. Дво­ю­род­ная сест­ра отца А. Швый­ков­ско­го и мате­ри Д. Ефи­мо­ви­ча, Анна Швый­ков­ская вышла замуж за Дмит­рия Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го, чьи доче­ри от пер­во­го бра­ка с Ана­ста­си­ей Бонец­кой — Евдо­кия и Мела­нья — ста­ли супру­га­ми Д. Ефи­мо­ви­ча и А. Швый­ков­ско­го, в 1727 г. и 1734 г. соот­вет­ствен­но. Епи­скоп Смо­лен­ский Геде­он опро­те­сто­вал дей­ствия мест­ных свя­щен­ни­ков и ини­ци­и­ро­вал бра­ко­раз­вод­ный про­цесс. Одна­ко оче­ред­ное нор­мо­твор­че­ство импе­ра­три­цы спас­ло эти две [26] семьи, а заод­но и про­чие с той же сте­пе­нью род­ства: 4 декаб­ря 1752 г. Синод согла­сил­ся с пра­виль­но­стью вен­ча­ния каж­дой из пар.
    ~ 1. N;
    ~ 2. N;
    ~ 3. Анна Яковлевна
    15.12. Андрей Михайлович
    1695 — Спи­сок со смот­рен­но­го спис­ка Смо­лен­ской шлях­ты пол­ку бояри­на Борис Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва быв­ше­го в [Ыкер­ман­ском] (В тек­сте так­же упо­ми­на­ет­ся «Кизи­кор­мен­ский поход») похо­де 1695 году ...Гене­рал май­о­ра Кон­стан­ти­но­ва пол­ку Лряс­ко­го начал­ные и чинов­ные люд и и рядо­вая смо­лен­ская и Бель­ская и рос­лов­ская шлях­та на служ­бу Вели­ко­го Госу­да­ря в полк к бояри­ну и вое­во­де к Бори­су Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву при­е­ха­ли в Бел­го­род апре­ля в 25 чис­ле... 1 роты...Столник и хорун­жей князь Андрей княж Михай­лов сын Друцкой-Соколинской
    16.12. Сте­пан Михайлович
    17.12. Миха­ил Михай­ло­вич (ок.1670–1737),
    1695 — Спи­сок со смот­рен­но­го спис­ка Смо­лен­ской шлях­ты пол­ку бояри­на Борис Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва быв­ше­го в [Ыкер­ман­ском] (В тек­сте так­же упо­ми­на­ет­ся &Кизикорменский поход&) похо­де 1695 году ...Гене­рал май­о­ра Кон­стан­ти­но­ва пол­ку Лряс­ко­го начал­ные и чинов­ные люди и рядо­вая смо­лен­ская и Бель­ская и рос­лов­ская шлях­та на служ­бу Вели­ко­го Госу­да­ря в полк к бояри­ну и вое­во­де к Бори­су Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву при­е­ха­ли в Бел­го­род апре­ля в 25 чис­ле... 2‑й роты... Стол­ник и рот­мистр князь Михай­ла княж Михай­лов сын Друцкой-Соколинской
    столь­ник и пол­ков­ник смо­лен­ской шляхты.
    1734 — Октяб­ря 20-го.–Сообщенное изъ слѣд­ствен­ной ком­мисіи въ сенатъ, Высо­чай­шее повелѣніе, о повы­шеніи чина­ми, окле­ве­тан­ныхъ кня­земъ Алек­сан­дромъ Чер­кас­скимъ и Ѳедо­ромъ Мила­ше­ви­чемъ, смо­лен­ской шлях­ты гене­ралъ-маіо­ра Алексѣя Потем­ки­на, гене­раль­на­го пору­чи­ка Яко­ва Ляр­ска­го ... рот­мист­ровъ: ... кня­зя Миха­и­ла Соко­лин­ска­го, кня­зя Дмит­рія Соко­лин­ска­го ... пору­чи­ковъ: ... кня­зя Бог­да­на Соко­лин­ска­го и дво­рянъ: ... кня­зя Нико­лая Соко­лин­ска­го ... кня­зя Семе­на Соколинскаго...
    ~ 1) Анна Бог­да­нов­на Кор­са­ко­ва * 1670‑е;
    ~ 2) Анна Лаврентьевна
    хх.12. Софья Михайловна
    ~ Петр Дмит­ри­е­вич Огонь-Догановский
    18.13. Давид Иванович
    столь­ник в 1686— 1692 гг.
    ~ Воронец
    19.13. Кон­стан­тин Иванович
    стряп­чий в началь­ных людях, пору­чик (1692).
    1695 — Спи­сок со смот­рен­но­го спис­ка Смо­лен­ской шлях­ты пол­ку бояри­на Борис Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва быв­ше­го в [Ыкер­ман­ском] (В тек­сте так­же упо­ми­на­ет­ся &Кизикорменский поход&) похо­де 1695 году ...Гене­рал май­о­ра Кон­стан­ти­но­ва пол­ку Лряс­ко­го начал­ные и чинов­ные люди и рядо­вая смо­лен­ская и Бель­ская и рос­лов­ская шлях­та на служ­бу Вели­ко­го Госу­да­ря в полк к бояри­ну и вое­во­де к Бори­су Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву при­е­ха­ли в Бел­го­род апре­ля в 25 чис­ле... 2‑й роты... Стол­ни­ки ж...Князь Кон­стан­тин княж Ива­нов сын Друцкой-Соколинской
    1700 – столь­ник, Khorunziy. Раз­бор­ный спи­сок Смо­лен­ской шлях­те и рей­та­рам и о высыл­ке их Вели­ко­го госу­да­ря на служ­бу. 1700 г.// Смо­лен­ская шлях­та т. 2: Спис­ки шлях­ты, хра­ня­щи­е­ся в РГА­ДА. М. 2006. (Со ссыл­кой на: РГА­ДА, ф 145, оп. 1, 1700 г., стол­бец 13)
    ~ Ана­ста­сия Матвеевна
    20.13. Миха­ил Иванович
    1695 — Спи­сок со смот­рен­но­го спис­ка Смо­лен­ской шлях­ты пол­ку бояри­на Борис Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва быв­ше­го в [Ыкер­ман­ском] (В тек­сте так­же упо­ми­на­ет­ся &Кизикорменский поход&) похо­де 1695 году ...Гене­рал май­о­ра Кон­стан­ти­но­ва пол­ку Лряс­ко­го начал­ные и чинов­ные люди и рядо­вая смо­лен­ская и Бель­ская и рос­лов­ская шлях­та на служ­бу Вели­ко­го Госу­да­ря в полк к бояри­ну и вое­во­де к Бори­су Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву при­е­ха­ли в Бел­го­род апре­ля в 25 чис­ле... 2‑й роты... Стол­ни­ки ж...Князь Михай­ло княж Ива­нов сын Друцкой-Соколинской
    1700 — столь­ник, рот­мистр смо­лен­ской шлях­ты. Раз­бор­ный спи­сок Смо­лен­ской шлях­те и рей­та­рам и о высыл­ке их Вели­ко­го госу­да­ря на служ­бу. 1700 г.// Смо­лен­ская шлях­та т. 2: Спис­ки шлях­ты, хра­ня­щи­е­ся в РГА­ДА. М. 2006. (Со ссыл­кой на: РГА­ДА, ф 145, оп. 1, 1700 г., стол­бец 13)
    ~ 1) Мария
    ~ 2) Еле­на Саму­и­лов­на Станкевич
    ~ 3) Юлианна
    хх.13. Софья Ивановна
    ~ Дани­ил Ива­но­вич Пассек
    Андрей Иванович
    1695 — 1695 — Спи­сок со смот­рен­но­го спис­ка Смо­лен­ской шлях­ты пол­ку бояри­на Борис Пет­ро­ви­ча Шере­ме­те­ва быв­ше­го в [Ыкер­ман­ском] (В тек­сте так­же упо­ми­на­ет­ся &Кизикорменский поход&) похо­де 1695 году ...Гене­рал май­о­ра Кон­стан­ти­но­ва пол­ку Лряс­ко­го начал­ные и чинов­ные люди и рядо­вая смо­лен­ская и Бель­ская и рос­лов­ская шлях­та на служ­бу Вели­ко­го Госу­да­ря в полк к бояри­ну и вое­во­де к Бори­су Пет­ро­ви­чу Шере­ме­те­ву при­е­ха­ли в Бел­го­род апре­ля в 25 чис­ле... 1 роты...Шляхта 1 ста­тьи... Князь Андрей княж Ива­нов сын Друцкой-Соколинской...

    28 коле­но

    пер­вая ветвь
    24.20. Михал
    хх.20. Бар­ба­ра Кар­лов­на {Вар­ва­ра} (1713)
    ~ N Скорульский
    хх.20. Катар­жи­на (1713)
    ~ 1) N;
    ~ 2) N Воллович
    25.21. Сте­пан Андре­евич (1692-?)
    полковник
    ~ ж1. Мария Бог­да­нов­на Вонлярлярская
    ~ ж2. Ана­ста­сия Андре­ев­на Кры­жев­ская (1703-)
    26.21. Илья Андре­евич (1703-?)
    кото­рый 18 сен­тяб­ря 1724 года[1] женил­ся на Анне Михай­ловне, доче­ри Миха­и­ла Дани­ло­ви­ча» Ромей­ко-Гур­ко. Их дети Пётр и Нико­лай Ильи­чи, дли­тель­ное вре­мя, писа­лись по фами­лии Ромей­ко-Гур­ко, а затем вопре­ки ука­за Пет­ра I, от 14 мар­та 1714 года, в резуль­та­те дли­тель­но­го раз­би­ра­тель­ства, дошед­ше­го до Пра­ви­тель­ству­ю­ще­го Сена­та кото­рый, на слу­ша­нии 27 фев­ра­ля 1850 г. «…соглас­но Мне­ния Госу­дар­ствен­но­го Сове­та, поло­жил: Потом­ков Кня­зя Ильи Андре­ева Друц­ко­го Соко­лин­ско­го соглас­но с заклю­че­ни­ем Сена­та под­твер­дить в Кня­же­ском досто­ин­стве с при­сво­е­ни­ем при­ня­той ими фами­лии Друц­ких-Соко­лин­ских-Ромей­ко-Гур­ко», полу­чи­ли окон­ча­тель­ный вари­ант фамилии..[2]
    ~ с 1723 Анна, дочь Андрея Дани­ло­ви­ча Гурко-Ромейко
    27.21. Иван Андреевич
    пол­ков­ник, затем на стат­ской служ­бе с чином кол­леж­ско­го совет­ни­ка (1754), а с 1760 г. — стат­ско­го совет­ни­ка. Был Смо­лен­ским вице-губер­на­то­ром в 1754—1760 гг.
    князь Иван Андре­евич Друц­кой-Соко­лин­ский, пол­ков­ник смо­лен­ской шлях­ты, стат­ский советник,Смоленский вице-губер­на­тор, осно­вал для лет­не­го про­жи­ва­ния в сво­ей вот­чине усадь­бу «Апо­лье», заме­нив ста­рые дере­вян­ные соору­же­ния камен­ны­ми. Новая усадь­ба с ее стро­е­ни­я­ми рас­по­ло­жи­лась по восточ­но­му бере­гу запру­жен­но­го озе­ра Опо­лье. В север­ной части в 1760‑е гг. постро­ен камен­ный двух­этаж­ный уса­деб­ный дом, вбли­зи два дере­вян­ных фли­ге­ля; в южной части несколь­ки­ми года­ми рань­ше (1753 г.) на хол­ме над реч­кой Опо­лен­кой, живо­пис­но доми­ни­руя над окру­жав­шей мест­но­стью, был соору­жен Воз­не­сен­ский камен­ный храм с коло­коль­ней, камен­ная сто­рож­ка и дере­вян­ный дом для прит­ча. Был раз­бит боль­шой пей­заж­ный парк с пави­льо­на­ми, бесед­ка­ми и цвет­ни­ка­ми. В восточ­ной его части рас­по­ла­га­лись слу­жеб­ные и хозяй­ствен­ные постройки.
    Бездетен
    ~ кнж. Фео­до­сия Вла­ди­ми­ров­на Долгорукова
    28.21. Васи­лий Андреевич
    шлях­ты (?) пол­ков­ник, затем надвор­ный советник.
    1754 — Ц. ВОС­КРЕ­СЕ­НИЯ ХРИ­СТО­ВА, СТА­РАЯ. №30 (л. 538) Двор Смо­лен­ско­го вице-губер­на­то­ра кн. Васи­лия Андре­еви­ча ДРУЦ­КО­ГО-СОКО­ЛИН­СКО­ГО­Ис­по­вед­ный ведо­мо­сти 1754 года по Москве
    ~ Ана­ста­сия Андре­ев­на Повало-Швейковская
    29.21. Гри­го­рий Андре­евич (ок.1700 ‑1770)
    ~ Мария Яко­влев­на Киркор
    хх.21. Татья­на Андреевна
    ~ Гри­го­рия Пет­ро­вич Огонь-Догановский
    хх.21. Ефро­си­нья Андреевна
    ~ Иван Бог­да­но­вич Нелидов
    30.22. Андрей Саму­и­ло­вич 1697-?
    31.22. Иван Самойлович
    32.23. Миха­ил Иванович
    вто­рая ветвь
    хх.20. Текла
    ~ Петр Корсак
    хх.20. Анна (Тар­сил­ла)
    ~ N Белинский
    тре­тья ветвь
    21.14. Нико­лай Дмитриевич
    1734 — Октяб­ря 20-го.–Сообщенное изъ слѣд­ствен­ной ком­мисіи въ сенатъ, Высо­чай­шее повелѣніе, о повы­шеніи чина­ми, окле­ве­тан­ныхъ кня­земъ Алек­сан­дромъ Чер­кас­скимъ и Ѳедо­ромъ Мила­ше­ви­чемъ, смо­лен­ской шлях­ты гене­ралъ-маіо­ра Алексѣя Потем­ки­на, гене­раль­на­го пору­чи­ка Яко­ва Ляр­ска­го ... рот­мист­ровъ: ... кня­зя Миха­и­ла Соко­лин­ска­го, кня­зя Дмит­рія Соко­лин­ска­го ... пору­чи­ковъ: ... кня­зя Бог­да­на Соко­лин­ска­го и дво­рянъ: ... кня­зя Нико­лая Соко­лин­ска­го ... кня­зя Семе­на Соколинскаго...
    1749 — ротмистр
    22.14. Семён Дмитриевич
    1734 — Октяб­ря 20-го.–Сообщенное изъ слѣд­ствен­ной ком­мисіи въ сенатъ, Высо­чай­шее повелѣніе, о повы­шеніи чина­ми, окле­ве­тан­ныхъ кня­земъ Алек­сан­дромъ Чер­кас­скимъ и Ѳедо­ромъ Мила­ше­ви­чемъ, смо­лен­ской шлях­ты гене­ралъ-маіо­ра Алексѣя Потем­ки­на, гене­раль­на­го пору­чи­ка Яко­ва Ляр­ска­го ... рот­мист­ровъ: ... кня­зя Миха­и­ла Соко­лин­ска­го, кня­зя Дмит­рія Соко­лин­ска­го ... пору­чи­ковъ: ... кня­зя Бог­да­на Соко­лин­ска­го и дво­рянъ: ... кня­зя Нико­лая Соко­лин­ска­го ... кня­зя Семе­на Соколинскаго...
    1736 — смо­лен­ский помещик
    23.14. Викен­тий Дмит­ри­е­вич (1740,1787)
    под­по­ру­чик, сычев­ский уезд­ный судья в 1777—1778 гг., Доро­го­буж­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1786— 1787 гг.
    ~ Дарья Антоновна
    хх.14. Евдо­кия Дмитриевна
    ~ рот­мистр Денис Алек­сан­дро­вич Ефимович
    хх.14. Мела­ния Дмитриевна
    ~ Алек­сандр Давы­до­вич Повало-Швейковский
    24.17. Миха­ил Михай­ло­вич (1697-?)
    В служ­бе с 1715 г. 1734 — рот­мистр смо­лен­ской шляхты.
    1733 — (РГИА ф. 796 Оп. 11 Д. 470) натолк­нул­ся на раз­бор несвое­вре­мен­но­го при­ез­да Кня­зя Миха­и­ла Михай­ло­ви­ча Друц­ко­го Соко­лин­ско­го в соот­вет­ствии с импе­ра­тор­ским ука­зом в Пова­ло-Швей­ков­ский шение из См кон­си­сто­ри­ии в СПС от 2 апре­ля 1733 года.
    О при­сыл­ке Кня­зя Михай­лы Князь Михай­ло­ва сына Д‑С в Петер­бург «по пер­во­му тре­бо­ва­нию безо вся­ких его отго­во­рок немед­ленн­но» соглас­но Ука­зу от 1 Фев­ра­ля 1733г. Л 460 об....а того ж фев­ра­ля 28 дня сего ж года помя­ну­той князь Друц­кий Соко­лин­ский в Духов­ный при­каз явил­ся сам собою.... сей указ ему объ­яв­лен... в чем в слы­ша­нии и испол­не­нии свое­руч­но подписался...Филарет архи­манд­рит Троицкий.Л 461
    Реэстр пору­чив­шим­ся пер­со­нам по выше­пи­санн­но­му князь Михай­ле Друц­ко­му Соколинскому:
    Смо­лен­ской шлях­ты порут­чик Иван Кон­тен­ти­нов сын Ново­шин­ской. Рот­мистр и погра­нич­ный ками­сар Гри­го­рий Пет­ров сын Огонъ Дага­нов­ской. Алек­сей Сте­фа­нов сын Глин­ка. Михай­ла Гав­ри­лов сын Чеслав­ский. Князь Иван Михай­лов сын Друц­кий Соко­лин­ский. Лав­рен­тий Бог­да­нов сын Лярской.
    Порут­чик Андрей Юрьев сын Инги­ляртъ. Капи­тан Иван Нечуй Кохов­ский. Л 461 об Смо­лен­ский шлях­тич Михай­ла Яко­влев сын Швый­ков­ской. Рот­мистр князь Дмит­рий княж Михай­лов сын Дру­ций Соко­лин­ский. Алек­сандр Швый­ков­ский Иван Михай­лов сын Воро­нец Князь Нико­лай Димит­ри­ев сын Друц­кий Соко­лин­ский Смо­лен­ской шлях­ты пол­ков­ник Яков Воло­ди­ме­ров сын Швыйковский
    Смо­лен­ский шлях­тич Нико­лай Алек­сан­дров сын Ефи­мо­вич. Рот­мистр князь Сте­фан Друц­кий Соко­лин­ский. Л 463 На 2 апре­ля 1733 года еще не явил­ся хотя мину­ло 2 меся­ца и 16 дней. 🙂
    ...хотя...В при­слан­ной из Вязем­ской кан­то­ры про­шла­го 1732 года нояб­ря 4 дня, справ­кою пока­за­но раз­сто­я­ние от Санктъ питеръ бур­ха до Смо­лен­ска чрез нарву Гдов псков и луки вели­кие 891 верста...
    А в Гене­раль­ном регла­мен­те в 4й гла­ве напе­ча­та­но:… давать срок на про­езд в один путь на сто верст по два дни...
    1733 г июня 2 дня (допрос М.М. Д‑С о позд­нем его при­ез­де в СПб)...А в допро­се сказал:
    ...во вре­мя при­сыл­ки ука­за в Смо­ленск « в Смо­лен­ске ево не было. А был в отлуч­ке за нуж­да­ми сво­и­ми от Смо­лен­ска вер­стах во стах у свой­ствен­ни­ка сво­е­го См шл-ча Ива­на Манев­ска­го в деревне ево, а как имя­ну­ет­ся незна­ет. И как де фев­ра­ля в послед­них чис­лах... воз­вра­тил­ся в Смо­ленск тогда уве­дал о при­слан­ном ука­зе... а через кого неупом­нит и сам собою явил­ся в архи­епи­скоп­ский дом а како­го имян­но чис­ла под­лин­но неупом­нит. И потом... для порук сыс­ку в Смо­лен­ске про­мед­лил с неде­лю... И потом нима­ло не меш­кая из Смо­лен­ска выехав заехал для взя­тия потреб­но­го себе в путь в дом свой в дерев­ню Пища­но отсто­я­щую от Смо­лен­ска в соро­ке вер­стах и для исправ­ле­ния потреб­на­го себе на путь про­был в той деревне дней з десять для того что ско­ряя испра­вит­ца было невоз­мож­но, а как мог испра­вит­ца то поехал в санктъ питер бурхъ мар­та меся­ца в 18м чис­ле и ехал с поспе­ше­ни­ем ток­мо волею Божьей недо­е­хал до Гжац­кой при­ста­ни три­на­дца­ти верст в вот­чине Киев­ска­го губер­на­то­ра Гос­по­ди­на Шере­ме­те­ва в селе Царе­ве Зай­ми­ще забо­лел горяч­кою, в кото­рой тамо у кре­стья­ни­на Кар­па Анку­ди­но­ва и про­был маия до 9 дня. А как в то чис­ло в путь поехал дое­хал до Гжац­кой при­ста­ни про­был тут за неско­рым сыском для езды сво­ей и покла­жи взя­то­го себе на путь лод­ки того ж мая до 14 дня а в том 14 чис­ле сыс­кав лод­ку и упра­вя поехал до санктъ питеръ бур­ха. И при­е­хал в санктъ питер бурхъ маия 31 дня, а в СПС того дня не явил­ся за сыском себе квар­те­ры...… и для сво­ей нуж­ды нику­да не заез­жал и ехал в санктъ питер бурхъ над­ле­жа­щим трах­том, и для сво­их при­хо­тей нигде не меш­кал и в сем допро­се ска­зал он Соко­лин­ской самую сущую правду...Князь Михай­ла Княж Михай­лов сын Друц­кой соко­лин­ской руку при­ло­жил. Авто­граф по польски.

    
    Смо­лен­щи­на сре­ди прочих
    обла­стей Импе­рии нахо­ди­лась на осо­бом поло­же­нии. В тече­ние длительного
    вре­ме­ни, с XV века по сере­ди­ну XVII века, этот край пре­бы­вал в составе
    Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го, а затем Поль­ско­го коро­лев­ства, и ее
    пра­во­слав­ные жите­ли, в том чис­ле пра­во­слав­ное духо­вен­ство, были
    ото­рва­ны от мос­ков­ско­го пат­ри­ар­ха­та, да и по при­со­еди­не­нии Смоленщины
    к Мос­ков­ско­му госу­дар­ству мат­ри­мо­ни­аль­ные свя­зи мест­ных шлях­ти­чей, как
    пра­ви­ло, огра­ни­чи­ва­лись пре­де­ла­ми Смо­лен­щи­ны и при­том заклю­ча­лись в
    узком сослов­ном кру­гу. Через несколь­ко поко­ле­ний это при­ве­ло к тому, что
    боль­шин­ство смо­лен­ских дво­рян ока­за­лось в той или иной сте­пе­ни в
    род­ствен­ных отно­ше­ни­ях друг с другом.
    Не вда­ва­ясь в дета­ли, изло­жим суть инте­ре­су­ю­ще­го нас дела. Оно
    нача­лось с жало­бы поме­щи­ка Пет­ра Азан­че­е­ва, подан­ной в 1726 г.
    смо­лен­ско­му архи­епи­ско­пу, в кото­рой он обви­нял вдов­ца кня­зя Михаила
    Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го в похи­ще­нии сво­ей доче­ри деви­цы Анны и в
    неза­кон­ном с ней сожи­тель­стве, при­чем, в част­но­сти, под­чер­ки­вал, что ранее
    князь про­сил у него руки его доче­ри, но полу­чил отказ, так как пер­вая жена
    кня­зя Наста­сья Потем­ки­на при­хо­ди­лась ему, жалоб­щи­ку, двоюродной
    сест­рой, то есть дочь послед­не­го состо­я­ла с кня­зем в слиш­ком близком
    свой­стве. Пра­вя­щий архи­ерей поста­но­вил раз­ве­сти кня­зя и Анну Азанчееву
    «от плот­ско­го сожи­тия», и это реше­ние было под­твер­жде­но Святейшим
    Сино­дом. Тогда князь Друц­кой-Соко­лин­ский в попыт­ке сохра­нить свой брак
    сооб­щил в Синод о том, что в таких же, а то и более серьез­ных нарушениях
    цер­ков­ных пра­вил повин­ны мно­гие смо­лен­ские шлях­ти­чи, меж­ду тем все они
    про­дол­жа­ют жить со сво­и­ми жена­ми, и что цер­ков­но­му суду подвергается
    толь­ко он один. При этом князь назвал 36 извест­ных ему слу­ча­ев брака
    меж­ду род­ствен­ни­ка­ми, нахо­див­ши­ми­ся в еще более близ­ком род­стве и
    свой­стве друг с дру­гом, чем он и его жена (при­чем такие слу­чаи касались
    весь­ма вли­я­тель­ных семейств, таких, как Потем­ки­ны, кн.Друцкие-
    Соко­лин­ские, Ляр­ские, Ворон­цы, Хра­по­виц­кие, Стан­ке­ви­чи, Каховские,
    Энгель­гард­ты и др.). При­ве­дем для ясно­сти несколь­ко выдер­жек из
    озна­чен­но­го спис­ка (стиль источ­ни­ка сохра­нен): «3) Хорун­жий Степан
    Кор­сак женил­ся на вдо­ве сво­е­го дво­ю­род­но­го пле­мян­ни­ка, сво­ей куме; за его
    же дво­ю­род­ным бра­том была его сво­я­че­на, его жены сест­ра род­ная; за
    5 [Дело] по доно­ше­нию архи­епи­ско­па смо­лен­ско­го Фило­фея о не
    закон­ном супру­же­стве кня­зя Миха­и­ла Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го и других
    смо­лен­ских шлях­ти­чей, трид­ца­ти шести чело­век // Опи­са­ние доку­мен­тов и
    дел, хра­ня­щих­ся в архи­ве Свя­тей­ше­го Пра­ви­тель­ству­ю­ще­го Сино­да. Т.6
    (1726 г.). – СПб.: 1883. Стлб.538–555. См. так­же: Ровин­ский К. Дело о
    трид­ца­ти шести неза­кон­ных бра­ках. Эпи­зод из жиз­ни Смо­лен­ской шлях­ты в
    XVIII веке. – Рус­ский архив. 1909. Вып.6. С.161–181. Пере­пе­ча­та­но в сб.:
    Смо­лен­ская шлях­та. Т.1. М., 2006.С.379–404.

    кня­зем Миха­и­лом Друц­ким-Соко­лин­ским была род­ная сест­ра Степана
    Кор­са­ка, а за Сте­па­ном Кор­са­ком – дво­ю­род­ная сест­ра князь-Михайлы;
    кро­ме того, за род­ным пле­мян­ни­ком жены Кор­са­ка была его родная
    пле­мян­ни­ца… 12) Яков Ляр­ский рот­мист­ру князь-Михай­ле Иванову
    Соко­лин­ско­му – дво­ю­род­ный брат, взя­ли от дру­гой сто­ро­ны двух сестер
    род­ных, доче­рей Самой­лы Стан­ке­ви­ча, – Ляр­ский женил­ся поз­же… 13)
    Юрий Швый­ков­ский взял дво­ю­род­ную сест­ру Алек­сандра Пыш­ниц­ко­го, а
    Пыш­ниц­кий взял род­ную сест­ру Юрия Швый­ков­ско­го… 15) Яков Потемкин
    взял род­ную сест­ру Ива­на Мило­ше­ви­ча, а Мило­ше­вич женил­ся на
    дво­ю­род­ной сест­ре Яко­ва Потем­ки­на… 16) Иван и Яков Ляр­ские – родные
    брать­ся; князь Дмит­рий Соко­лин­ский им брат дво­ю­род­ный. Иван Лярский
    взял род­ную сест­ру Яко­ва Швый­ков­ско­го, князь Дмит­рий взял род­ную дочь
    Яко­ва Швый­ков­ско­го, а сын Яко­ва Швый­ков­ско­го взял дочь Якова
    Ляр­ско­го… 21) Гене­рал-маэор Потем­кин кня­зю Кон­стан­ти­ну Соколинскому
    дво­ю­род­ный брат, а име­ли за собою род­ных сестер, доче­рей Матвея
    Остан­ке­ви­ча (ина­че Стан­ке­ви­ча)… 29) Петр Курош взял в жены первой
    сво­ей жены сест­ру вну­чат­ную; он и Иван Кахов­ский – вну­чат­ные братья,
    взя­ли сестер род­ных, доче­рей Кон­стан­ти­на Соко­лин­ско­го; Иван Курош и
    Петр Курош жени­лись оба на вну­чат­ных сест­рах… 32) Петр Швыйковский
    Андрею Швый­ков­ско­му пле­мян­ник, и Бог­да­ну Швый­ков­ско­му двоюродный
    брат, взял в жены Андрея Швый­ков­ско­го род­ную вну­ку, а Богдана
    Швый­ков­ско­го род­ную племянницу»
    6
    .
    Эти све­де­ния, вско­ре под­твер­жден­ные, при­ве­ли чле­нов Святейшего
    Сино­да и сино­даль­ных чинов­ни­ков в заме­ша­тель­ство. Ста­ло оче­вид­ным, что
    сре­ди дво­рян Смо­лен­ской губер­нии бра­ки меж­ду лица­ми, состо­яв­ши­ми, с
    точ­ки зре­ния цер­ков­ных уста­нов­ле­ний, в непоз­во­ли­тель­но близ­ком род­стве и
    свой­стве, были весь­ма рас­про­стра­не­ны, при­чем мно­гие такие шляхтичи
    поже­ни­лись несколь­ко деся­ти­ле­тий назад, успе­ли при­жить многочисленных
    детей и вну­ков, неко­то­рые из кото­рых, в свою оче­редь, успе­ли всту­пить в
    «непра­виль­ные» бра­ки. Со всею опре­де­лен­но­стью ста­ло оче­вид­ным, что если
    в каж­дом назван­ном слу­чае посту­пать стро­го соглас­но требованиям
    цер­ков­но­го кано­ни­че­ско­го пра­ва, то это будет иметь поис­ти­не бедственные
    послед­ствия: мно­го­чис­лен­ное непо­вин­ное потом­ство разлученных
    супру­же­ских пар (а сре­ди них неиз­беж­но ока­жет­ся нема­лое чис­ло почтенных
    и вли­я­тель­ных людей) ока­жут­ся в поло­же­нии детей вне­брач­ных, лишенных
    вся­ких граж­дан­ских прав, их (рав­но как, в свою оче­редь, и их детей и внуков)
    соци­аль­ный ста­тус ста­нет непо­нят­ным, воз­ник­нут запу­тан­ные дела о праве
    на госу­дар­ствен­ную и воен­ную служ­бу, о пра­вах на наслед­ство, вспыхнут
    мно­го­чис­лен­ные кон­флик­ты и тяж­бы меж­ду род­ствен­ни­ка­ми, мно­гие имения
    могут под­верг­нуть­ся разо­ре­нию и так далее. В конеч­ном сче­те во многих
    кон­крет­ных слу­ча­ях было при­ня­то ком­про­мисс­ное реше­ние: подвергнуть
    винов­ных в нару­ше­нии уста­нов­лен­ных цер­ко­вью матримониальных
    6 [Дело] по доно­ше­нию архи­епи­ско­па смо­лен­ско­го Филофея….
    Стлб.539–543.

    уста­нов­ле­ний нало­же­нию раз­но­го рода эпи­ти­мьи, но супру­гов не раз­лу­чать, впредь же иметь за смо­лен­ски­ми шлях­ти­ча­ми самый тща­тель­ный над­зор и в слу­чае заклю­че­ния новых бра­ков в недоз­во­лен­ных сте­пе­нях род­ства карать
    винов­ных со всею стро­го­стью, в целом же по делу о пере­чис­лен­ных брачных
    парах «гене­раль­ной резо­лю­ции» так и не после­до­ва­ло, да ее и вряд ли
    воз­мож­но было бы внят­но сформулировать.

    Из его доче­рей от вто­ро­го бра­ка, не упо­мя­ну­то­го в родо­слов­ной у кня­зя А. Б. Лоба­но­ва-Ростов­ско­го, с Анной Пет­ров­ной Азан­че­е­вой, княж­на Софья (ум. 1811), вышед­шая замуж за шлях­ты пол­ков­ни­ка Ива­на Алек­се­е­ви­ча Лыко­ши­на, была мате­рью Смо­лен­ско­го губерн­ско­го пред­во­ди­те­ля дво­рян­ства Федо­ра Ива­но­ви­ча Лыко­ши­на вла­дель­ца име­ния Пищи­но Духов­щин­ско­го уезда.
    ~ 1) Ана­ста­сия Васи­льев­на Потем­ки­на (в 1 бра­ке запол­ков­ни­ком Миха­и­лом Дани­ло­ви­чем Гурко-Ромейко);
    ~ 2) Пела­гея Сте­па­нов­на Лыко­ши­на (в1 бра­ке за кн. Федо­ром Андре­еви­чем Вяземским)
    ~ 3) АЗАН­ЧЕ­Е­ВА АННА ПЕТ­РОВ­НА , кото­рую Соко­лин­ский в 1726 увез «по сове­ту с... Васи­ли­ем Кон­стан­ти­но­ви­чем Бре­щин­ским и с его женою», выехав со дво­ра Бре­щин­ско­го со сво­и­ми людь­ми, воору­жен­ны­ми писто­ля­ми и мушкетами.(Д.П. Шпи­лен­ко «Мате­ри­а­лы к родо­сло­вию смо­лен­ско­го дво­рян­ства» — выпуск 2, М.: Ста­рая Бас­ман­ная, 2009, стр. 18)
    25.17. Фёдор Михай­ло­вич (?-до 1765)
    ~ (осень 1740) Анна Ива­нов­на Воей­ко­ва * 1727
    Бездетен
    хх.17. кн. Ната­лья Михай­лов­на * рубеж 1720‑х † 1791/92 гг
    «...в 1732 году он кн. Михай­ла раз­де­лил меж­ду детьми сво­и­ми, Михай­лою и Федо­ром доче­рью Фев­ро­ни­ею по муже Щел­ка­но­вою име­ние с тем, что­бы дочь его Ната­лью выдать им сыно­вьям его из сво­их частей...» Т.е. не выде­ляя осо­бен­ной части на неза­муж­нюю дочь, обя­зал сыно­вей выде­лить ей, при выхо­де в заму­же­ство достой­ную часть. Дело о выде­ле наслед­ства Ната­льи Михай­лов­ны рас­тя­ну­лось на деся­ти­ле­тия. Сама она не дожи­ла до его реше­ния и «вое­вал» за наслед­ство её сын. [РГИА Ф. 1346. Оп. 45. Д 265. О выде­ле 14го клас­са Вер­хов­ской, части из име­ния Кня­зей Друц­ких-Соко­лин­ских. Лл. 11об.-12.]
    ~ 1) Ники­та Анти­по­вич Гри­нёв * 1‑я четв. XVIII в.† 1746
    ~ 2) 29.10.1750 Иван Ива­но­вич Реше­тов * рубеж 1720‑х † 1775/78 гг
    хх.17х Фев­ро­ния Михайловна
    ~ Сте­пан Тимо­фе­е­вич Щелканов
    26.19. Бог­дан Кон­стан­ти­но­вич (?-после 1735)
    Пер­во­на­чаль­но огра­ди­тель­ные меры логи­че­ски не мог­ли быть жесто­ки­ми по отно­ше­нию к людям бла­го­род­но­го про­ис­хож­де­ния, так как это мог­ло создать допол­ни­тель­ный очаг напря­же­ния в рос­сий­ском обще­стве, раз­ди­ра­е­мом про­ти­во­ре­чи­я­ми меж­ду ста­рым тра­ди­ци­он­ным и новым евро­пей­ским укла­дом. Одна­ко уве­ли­че­ние чис­ла слу­ча­ев кон­вер­тиз­ма при­ве­ло к уже­сто­че­нию мер, осо­бен­но в цар­ство­ва­ние Пет­ра II и Анны Иоан­нов­ны. В част­но­сти, об этом гово­рит дело 1728 г. о смо­лен­ской шлях­те «совра­тив­шей­ся в като­ли­че­ство и вновь обра­тив­шей­ся в пра­во­сла­вие». В деле импе­ра­тор­ским высо­чай­шим ука­зом из Вер­хов­но­го тай­но­го сове­та пред­пи­сы­ва­лось «оную шлях­ту, кои оста­вя веру гре­че­ско­го испо­ве­да­ния при­ня­ли рим­скую, а имен­но вдо­ву Софью да Нико­лая, Михай­ла, Демья­на, Воло­ди­ме­ра Дени­со­вых, детей Потем­ки­ных (неко­гда уже про­хо­див­ших по ана­ло­гич­но­му делу, но сно­ва став­ших като­ли­ка­ми), Миха­и­ла Федо­ро­ва, сына Швый­ков­ско­го, кня­зя Бог­да­на Соко­лин­ско­го с женою его Роза­ли­ей, Наста­сью Дени­со­ву дочь Ива­но­ву, жену Ново­щин­ско­го, объ­явя им, что они за то пере­ме­не­ние веры над­ле­жа­ли жесто­ко­го нака­за­ния, но из-за мило­сер­дия Его Импе­ра­тор­ско­го Вели­че­ства пове­лел он от тако­го нака­за­ния учи­нить их сво­бод­ных, а послать их в ссыл­ку, кро­ме Наста­сьи Ново­щин­ской, в Сибирь на веч­ное житье, дав им одни дви­жи­мые пожит­ки, а недви­жи­мое их вся­кое име­ние отпи­сать на Его Импе­ра­тор­ское Величество».1 Одна­ко при Анне Иоан­новне все выше­озна­чен­ные дво­ряне ука­зом от 31 июля 1730 г. были мило­сти­во воз­вра­ще­ны из ссыл­ки с усло­ви­ем, «что впредь в пра­во­слав­ной вере быть под жесто­ким истя­за­ни­ем и клят­вою подписались»
    Часто смо­лен­ские дво­ряне заклю­ча­ли близ­ко­род­ствен­ные бра­ки, запре­щен­ные пра­во­слав­ной цер­ко­вью, но раз­ре­шен­ные като­ли­че­ской цер­ков­ной тра­ди­ци­ей. Как ока­зы­ва­лось впо­след­ствии, при рас­сле­до­ва­нии таких слу­ча­ев, вен­ча­ния меж­ду род­ствен­ни­ка­ми ока­зы­ва­лись неслу­чай­ны­ми и совер­ша­лись не по незна­нию пра­во­слав­ной дог­ма­ти­ки, а вслед­ствие тай­ной при­вер­жен­но­сти супру­гов к като­ли­че­ству. Поэто­му све­де­ния о близ­ко­род­ствен­ных бра­ках, заклю­ча­е­мых часто поль­ски­ми ксен­дза­ми, могут с боль­шой долей веро­ят­но­сти сви­де­тель­ство­вать о тай­ных пере­хо­дах лиц, соче­та­ю­щих­ся бра­ком, в като­ли­че­ство. Напри­мер, неза­кон­но, с пра­во­слав­ной точ­ки зре­ния, всту­пил в брак с Роза­ли­ей Дени­сов­ной Потем­ки­ной в 1725 г. князь Бог­дан Соколь­ский, «а вен­ча­ны они были за рубе­жом ксен­дзом Алех­но­ви­чем для того, что оба они были тогда рим­ской религии»
    1734 — Октяб­ря 20-го.–Сообщенное изъ слѣд­ствен­ной ком­мисіи въ сенатъ, Высо­чай­шее повелѣніе, о повы­шеніи чина­ми, окле­ве­тан­ныхъ кня­земъ Алек­сан­дромъ Чер­кас­скимъ и Ѳедо­ромъ Мила­ше­ви­чемъ, смо­лен­ской шлях­ты гене­ралъ-маіо­ра Алексѣя Потем­ки­на, гене­раль­на­го пору­чи­ка Яко­ва Ляр­ска­го ... рот­мист­ровъ: ... кня­зя Миха­и­ла Соко­лин­ска­го, кня­зя Дмит­рія Соко­лин­ска­го ... пору­чи­ковъ: ... кня­зя Бог­да­на Соко­лин­ска­го и дво­рянъ: ... кня­зя Нико­лая Соко­лин­ска­го ... кня­зя Семе­на Соколинскаго...
    подполковник
    поме­щик При­ле­по­во, с. Ива­нов­ско­го ста­на Смо­лен­ско­го у.
    ~ ж1. Роза­лия Дени­сов­на Потемкина
    ~ ж2. Софье Повало-Швейковской
    хх.19. Ека­те­ри­на Константиновна
    ~ 1) Антон (Иван) Кри­сто­фо­ро­вич Гав­лин­ский (?-1737)
    ~ 2) Кшиштоф Пет­ро­вич Волович
    хх.19. Ефро­си­нья Константиновна
    ~ N Курош
    27.20. Иван Михайлович
    ~ Ана­ста­сия Иосифовна
    хх.20. Софья Михай­лов­на (-1741)
    ~ Дани­ил Яко­вле­вич Римский-Корсаков

    29 коле­но

    пер­вая ветвь
    33.25. Кон­стан­тин Сте­па­но­вич 1732-?
    1773 — секунд-май­ор В селе Слав­ко­во камен­ный храм в честь Покро­ва Пре­свя­той Бого­ро­ди­цы с при­де­лом свя­ти­те­ля Нико­лая был постро­ен в 1789 году на сред­ства кня­зя Кон­стан­ти­на Сте­фа­но­ви­ча Друцкого-Соколинского.Форма, в кото­рой высту­па­ет назва­ние, ука­зы­ва­ет на связь с вла­дель­цем. Извест­но с 17 века как дерев­ня, в 18 веке ста­ло селом с цер­ко­вью Покро­ва Бого­ро­ди­цы и Свя­то­го Нико­лая. Камен­ная двух­пре­столь­ная цер­ковь была постро­е­на в 1789 году поме­щи­ком кня­зем К.С. Друц­ким-Соко­лин­ским . Вла­дель­цы: Стан­ке­ви­чи, кн. Друц­кие — Соко­лин­ские . В 1812 году в селе оста­нав­ли­вал­ся импе­ра­тор Наполеон.
    ~ Наста­сья Михай­лов­на Коле­чин­ская (1742-)
    34.25. Алек­сандр Сте­па­но­вич 1738-?
    гвар­дии капи­тан-пору­чи­ка (1773)
    ~ Вера Полибина
    35.25. Юрий Степанович
    отстав­ной пору­чик (1773), бездетен
    ~ Прас­ко­вия Храповицкая
    36.25. Бог­дан Сте­па­но­вич 1751-?
    ~ Алек­сандра Михай­лов­на Лыкошина
    хх.25. София Степановна
    ~ гене­рал-май­ор Челищев
    Петр Ильич Гур­ко-Ромей­ко (1728-?),
    кол­леж­ский совет­ник, депу­тат в комис­сии Уло­же­ния (1767), Духов­щин­ский пред­во­ди­тель дво­рян­ства (1781).
    Холост.
    Нико­лай Ильич Гур­ко-Ромей­ко (1755-?)
    Гвар­дии под­по­ру­чик (1790), участ­ник суво­ров­ских похо­дов, был женат на Евдо­кии Ели­се­евне Пере­све­то­вой из име­ния «Пере­све­то­во» Смо­лен­ско­го уез­да (ныне стан­ция Пере­све­то­во Кар­ды­мов­ско­го рай­о­на) и имел трех сыновей.
    В кон­це 1770‑х гг. от кня­зя И.А. Друц­ко­го-Соко­лин­ско­го (умер без­дет­ным) усадь­ба пере­шла к его пле­мян­ни­ку кня­зю Нико­лаю Ильи­чу Друц­ко­му-Соко­лин­ско­му, жена­то­му на Анне Михай­ловне Гур­ко-Ромей­ко (по Высо­чай­ше­му раз­ре­ше­нию вся их семья ста­ла писать­ся Друц­кие-Соко­лин­ские-Гур­ко-Ромей­ко). В нача­ле ХIХ в. усадь­ба в каче­стве при­да­но­го пере­шла к его доче­ри княжне Ефро­си­нье Нико­ла­евне Друц­кой-Соко­лин­ской-Гур­ко-Ромей­ко, вышед­шей замуж за Васи­лия Пет­ро­ви­ча Энгельгардта;
    ~ 1) Евдо­кия Ели­се­ев­на Пере­све­то­ва. 3 сына и 1 дочь.
    ~ 2) Мария Андре­ев­на Хра­по­виц­кая (1769-). 1 дочь.
    Татья­на Ильи­нич­на (1746 — )
    1795 — девица.
    Пуль­хе­рия Ильи­нич­на (1748 — )
    1795 — девица.
    хх.28. Анна Васильевна
    ~ Вышеславцев
    хх.28. Мария Васильевна
    ~ Нико­лай Ники­тич Аничков
    хх.30. Васи­лий Андреевич
    Умер в малолетства.
    хх.30. Мария Андреевна
    ~ Сервирог
    хх.30. Ири­на Андреевна
    ~ Засулич
    хх.30. Ефро­си­нья Андреевна
    ~ Илья Михай­ло­вич Потем­кин, столь­ник (1686), слу­жил в пол­ку Смо­лен­ской шлях­ты (1703).
    37.31. Миха­ил Иванович
    38.31. Дмит­рий Иванович
    тре­тья ветвь
    28.21. Дмит­рий Нико­ла­е­вич (1754-до 1829)
    Под­по­ру­чик. 1783 — засе­да­тель крас­нин­ско­го уезд­но­го суда.
    ~ 1) Ели­за­ве­та Петровна
    ~ 2) Мария Яко­влев­на. Все дети от 2‑го брака.
    хх.22. Прас­ко­вья Семеновна
    ~ (1762) Васи­лий Ива­но­вич Друцкой-Соколинский

    
    кн. Евфро­си­нья Семе­нов­на * око­ло 1736 † после 1793

    
    ~ 19.07.1753 Марк Дани­ло­вич Вер­хов­ский (*1731 † .08.1773)
     

    29.23. КН. ЕГОР ВИКЕН­ТЬЕ­ВИЧ ДРУЦ­КИЙ СОКО­ЛИН­СКИЙ (*ок.1770, †1836)

    под­пол­ков­ник. Крас­нин­ский уезд­ный пред­во­ди­тель дво­рян­ства в 1804 и 1808—1811 гг., про­жи­вал в сель­це Горо­док Крас­нин­ско­го у.((ГАСО. Ф. 48. Оп. 5. Д. 210, л. 445.[↩]

24. ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 335.[↩]
25. ГАСО. Ф. 48. Оп. 5. Д. 210, л. 450, 513).

    ∞, 2‑я, МАРИЯ ДМИТ­РИ­ЕВ­НА ...... (*ок.1791, †1815, с.Погост, Краснин.у.), скон­ча­лась при­мер­но через три неде­ли после родов, в воз­расте 24 лет.((ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 141.[↩]

26. ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 242[↩]
27. ГАСО. Ф. 48. Оп. 5. Д. 210, л. 450, 513.[↩]
28. Вос­ста­ние декаб­ри­стов. Мате­ри­а­лы. Т. XXII. Из бумаг П.И. Песте­ля. М., 2012, с. 293.[↩]
29. Вос­ста­ние декаб­ри­стов. Мате­ри­а­лы. Т. XXII. Из бумаг П.И. Песте­ля. М., 2012, с. 316.[↩]
30. Вос­ста­ние декаб­ри­стов. Мате­ри­а­лы. Т. XXII. Из бумаг П.И. Песте­ля. М., 2012, с. 324.[↩]
31. Вос­ста­ние декаб­ри­стов. Мате­ри­а­лы. Т. XXII. Из бумаг П.И. Песте­ля. М., 2012, с. 337.[↩]
32. Вос­ста­ние декаб­ри­стов. Мате­ри­а­лы. Т. XXII. Из бумаг П.И. Песте­ля. М., 2012, с. 367.[↩]
33. ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 591[↩]
34. ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 87[↩]
35. ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 131.[↩]
36. ГАСО. Ф. 48. Оп. 1. Д. 337, л. 131.[↩]
37. Ferrand J. Les familles princieres de l’ancien Empire de Russie. Recueil Genealogique. 2eme edition. Vol. 1. Paris, 1997. P. 41.[↩]
38. Жерт­вы поли­ти­че­ско­го тер­ро­ра в СССР. Компакт-диск.
    Мар­ков А. Ишев­ский Г. Каде­ты и юнке­ра. М.: Вече, 2007. С. 315.[↩]