Трубчевські і Торуські

Общие сведения о роде

ТОРУС­СКИЕ — рус­ский кня­же­ский род, ветвь Чер­ни­гов­ских кня­зей. Осно­ван тарус­ским кня­зем Юри­ем. Вре­мя осно­ва­ния Тару­сы точ­но не извест­но. В пер­вый раз город упо­ми­на­ет­ся в лето­пи­си под 1215 годом, когда он вхо­дил в состав Чер­ни­го­во-Север­ской зем­ли. После смер­ти Юрия Тарус­ское кня­же­ство рас­па­лось на несколь­ко уде­лов (Конин­ский, Спаж­ский, Вол­кон­ский, Обо­лен­ский, Мышец­кий). В 50‑е годы XIV века кня­же­ство попа­ло в зави­си­мость от мос­ков­ских кня­зей 1.

В кон­це XIV — нача­ле XV веков уде­лы Тарус­ско­го кня­же­ства были буфер­ны­ми вла­де­ни­я­ми меж­ду Мос­ков­ским кня­же­ством и Вели­ким кня­же­ством Литов­ским. Неко­то­рые кня­зья (в част­но­сти, Мезец­кие, Вол­кон­ские) на неко­то­рое вре­мя пере­шли в литов­ское под­дан­ство, в то вре­мя как дру­гие (в част­но­сти, Обо­лен­ские, Мышец­кие) оста­лись в мос­ков­ском под­дан­стве, сохра­няя неко­то­рые удель­ные пра­ва 2. В 1392 г. про­изо­шло пере­лом­ное, но вполне логич­ное собы­тие в исто­рии Тарус­ско­го кня­же­ства: 24 октяб­ря вел. кн. Васи­лий Дмит­ри­е­вич вер­нул­ся из Орды, где хан Ток­та­мыш пере­дал в состав Вла­ди­ми­ро-Мос­ков­ско­го вели­ко­го кня­же­ства несколь­ко новых вла­де­ний, сре­ди них и Тару­су 3. Пер­со­на­ли­зи­ро­вать тарус­ских кня­зей по кото­рых про­ис­хо­ди­ли выше­из­ло­жен­ные собы­тия не пред­став­ля­ет­ся возможным.

Одна­ко мос­ков­ский пра­ви­тель, вклю­чив боль­шин­ство полу­чен­ных вла­де­ний непо­сред­ствен­но в состав сво­е­го госу­дар­ства, Тару­су решил сохра­нить за мест­ны­ми кня­зья­ми. Ни в трех духов­ных гра­мо­тах само­го Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча, ни в за- веща­нии Васи­лия Тем­но­го этот город не фигу­ри­ру­ет. А в мос­ков­ско- рязан­ских дого­во­рах 1402, 1435 и 1447 гг. кн. Тарус­ские опре­де­лен­но упо­ми­на­ют­ся как вла­де­тель­ные, «один челов къ» с вели­ким кня­зем Вла­ди­ми­ро-Мос­ков­ским, име­ю­щие пра­во заклю­чать осо­бые дого­во­ра све­ли­ким кня­зем Рязан­ским 4. В кон­це XV — нача­ле XVI веков само­сто­я­тель­ность этих кня­зей была окон­ча­тель­но лик­ви­ди­ро­ва­на, а их вла­де­ния вклю­че­ны в состав Мос­ков­ско­го кня­же­ства. В сере­дине XVI века мос­ков­ские кня­зья отда­ли Тарус­ские зем­ли мол­дав­ско­му гос­по­да­рю Бог­да­ну Лэпуш­ня­ну, но затем опять забра­ли их себе.

Три вер­сти происхождения:

1) тра­ди­ци­онн­ная от св. Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча Чер­ни­гов­ско­го. Дав­но рас­кри­ти­ко­ва­на и несостоятельна;
2) от Все­во­ло­да Свя­то­сла­ви­ча, потом­ки кото­ро­го зани­ма­ли Труб­чев­ский удел; осно­ва­на на бло­ке рядом запи­сан­ных: во Вве­ден­ском помя­ни­ке кня­зей: Кн(з) Михай­ла Тру­бец­ко­го. Кн(з) Юрия Торус­ко­го. Кн(з) Кон­стан­ти­на Обо­лен­ско­го, оуби­то­го о(т) литвы.
3) «гео­гра­фи­че­ская» от Оле­га-Пав­ла Иго­ре­ви­ча Кур­ско­го; вер­сия осно­ва­на на упо­ми­на­нии осно­ва­те­ля тарус­ских кня­зей Юрия так­же как кня­зя Туров­ско­го. Туров был рас­по­ло­жен южнее Кур­ска и явно вхо­дил в воло­сти Кур­ско­го княжества.

Древ­ней­шая из родо­слов­ных кня­зей Тарус­ской линии сохра­ни­лась в соста­ве бло­ка гене­а­ло­ги­че­ских ста­тей, при­пи­сан­но­го к Типо­граф­ской лето­пи­си, где боль­шин­ство родов дове­де­ны толь­ко до кон­ца ХУ в. (но не ранее 1490 г.) 5. Это отно­сит­ся, в част­но­сти, и к пред­ста­ви­те­лям рода кн. Обо­лен­ских. Их очень крат­кая гене­а­ло­гия име­ет в «Типо­граф­ском родо­слов-це» такой вид: «А се родъ кня­зя вели­ка­го Миха­и­ла Чер­ни­гов­ска­го: сынъ его князь Юрьи, внукъ его князь Костян­т­инъ, пра­внукъ его князь Иванъ, пра­щ­юръ его князь Васи­лей Обо­лен­ской, князь Иванъ Стри­га, да князь Алек­сан­дръ, да князь Яро­славъ, да князь Петръ Нагой, княжь Васи­лье­ви дѣти Обо­лен­ско­го» 6. Ука­зан­ные здесь послед­ни­ми лица — сыно­вья кн. Васи­лия Ива­но­ви­ча Обо­лен­ско­го от пер­во­го бра­ка — упо­ми­на­ют­ся на про­тя­же­нии 1446–1509 гг. 7; при­чем харак­тер­но, что сыно­вья кн. Васи­лия от вто­ро­го бра­ка — Васи­лий и Федор Телеп­ни, упо­ми­на­ю­щи­е­ся в 1492–1508 гг., — в родо­слов­ной вооб­ще не записаны.

В «Типо­граф­ском родо­слов­це» кн. Юрий Михай­ло­вич, как мы видим, ука­зан без сво­е­го удель­но­го про­зва­ния. Тако­вое появ­ля­ет­ся в сле­ду­ю­щей по вре­ме­ни родо­слов­ной — гене­а­ло­ги­че­ском экс­кур­се, встав­лен­ном после сооб­ще­ния об убий­стве Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го в так наз. Ува­ров­ской лето­пи­си, руко­пись кото­рой (по фили­гра­ни бума­ги) дати­ру­ет­ся вре­ме­нем око­ло 1530 г. Здесь у Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го ука­зан «чет­вер­тои сын Юрии Брян­скои (так! — С. К.) и Торо­ускои. Оу Юриа сын бол­шои Костян­тин, а оу Костян­ти­на сын бол­шои Иван, оу Ива­на пер­вои Ники­та, дро­угои Васи­леи» 8. В сбор­ни­ке Дио­ни­сия Зве­ни­го­род­ско­го 1‑й поло­ви­ны 1530‑х гг. (фили­гра­ни 1527–1536 гг.) 9 встре­ча­ем сна­ча­ла фан­та­сти­че­ское чте­ние «Рюрик Туров­ский». Но затем здесь же, в так наз. «Объ­еди­нен­ном родо­слов­це чер­ни­гов­ских кня­зей», появ­ля­ет­ся клас­си­че­ский «раз­дел вла­де­ний» Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го, соглас­но кото­ро­му млад­ший из его сыно­вей полу­чил вудел Тару­су («а Юрьи в Тору­се»); несколь­ко ниже Юрий Михай­ло­вич фигу­ри­ру­ет еще как «Тарус­ский и Обо­лен­ский» 10. Эта вер­сия вско­ре пере­шла и в офи­ци­аль­ную родо­слов­ную кни­ту, так наз. «Госу­да­рев родо­сло­вец» 1555 г., вошед­ший затем в состав «Бар­хат­ной кни­ги» 1680‑х гг. 11, а так­же во все част­ные родо­слов­ные книги.

Не поз­же 1532 г. вер­сия о Юрии Тарус­ском как сыне Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го, фик­си­ру­ет­ся и в Вели­ком кня­же­стве Литов­ском. 6 октяб­ря 1520 г. там была завер­ше­на пере­пис­ка извест­но­го Суп­расль­ско­го сбор­ни­ка, пред­при­ня­тая по зака­зу кн. Семе­на Ива­но­ви­ча Один­це­ви­ча 12. На двух пер­вых листах этой руко­пи­си почер­ком, отли­ча­ю­щим­ся от основ­но­го, — веро­ят­но, рукой само­го кн. Семе­на Один­це­ви­ча — была впи­са­на родо­слов­ная Один­це­ви­чей 13. Начи­на­ет­ся родо­слов­ная Один­це­ви­чей (вет­ви кн. Друц­ких) — на пер­вый взгляд, очень стран­но — с Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го, уби­то­го Баты­ем (1246). Его сын Юрий яко­бы «оста­вил отчи­ну свою пусто, и при­шол в Тарус, и в Тару­се гос­по­да­рыл». Затем при­во­дят­ся уни­каль­ные све­де­ния о пяти сыно­вьях Юрия, при­чем с ука­за­ни­ем уде­ла каж­до- го. Далее изла­га­ет­ся линия потом­ков, яко­бы, стар­ше­го из бра­тьев — Все­во­ло­да-Оре­фы. Из дру­гих источ­ни­ков хоро­шо извест­но, что речь здесь идет о вет­ви кн. Мезец­ких и Баря­тин­ских (послед­ним в этой части запи­сан кн. Иван Льво­вич Баря­тин­ский, упо­ми­на­ю­щий­ся в 1509–1533 гг.23). Нако­нец, выяс­ня­ет­ся смысл «чер­ни­го­во-тарус­ско­го» сюже­та: одна из доче­рей Андрея Все­во­ло­до­ви­ча Шути­хи (кото­рый по- сту­пил на литов­скую служ­бу — см. ниже, послед­ний под­раз­дел ста­тьи) вышла замуж за кн. Федо­ра Один­це­ви­ча, и от этой пары про­изо­шли все после­ду­ю­щие Одинцевичи.

Ника­ких сле­дов, ука­зы­ва­ю­щих на связь родо­слов­ной Один­це­ви­чей с мос­ков­ски­ми рос­пи­ся­ми потом­ков кн. Тарус­ских кон­ца ХУ — 1‑й тре­ти ХУ! в., кото­рые отно­сят­ся исклю­чи­тель­но к вет­ви Обо­лен­ских, мы не видим (если не счи­тать тако­вой упо­ми­на­ние кн. Кон­стан­ти­на Юрье­ви­ча Обо­лен­ско­го, при­чем в каче­стве само­го млад­ше­го из пяте­рых бра­тьев). Более того, смысл сооб­ще­ний о Юрии Тарус­ском в мос­ков­ской вер­сии 1530‑х гг. и родо­слов­ной Один­це­ви­чей замет­но раз­ли­ча­ет­ся. В пер­вой гово­рит­ся о раз­де­ле вла­де­ний Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го меж­ду четырь­мя сыно­вья­ми, при­чем стар­ше­му из них, Рома­ну, яко­бы достал­ся Чер­ни­гов; во вто­рой — что Юрий (его бра­тья вовсе не упо­мя­ну­ты) оста­вил за- пустев­ший Чер­ни­гов и пере­брал­ся в Тару­су. Све­де­ния родо­слов­ной Один­це­ви­чей о потом­ках Юрия содер­жат ряд уни­каль­ных дан­ных, кото­рые нико­им обра­зом не могут быть воз­ве­де­ны ни к одной из мос­ков­ских родо­слов­ных. Поэто­му наи­бо­лее логич­но пред­по­ло­жить, что «тарус­ско-мезец­кий» пласт инфор­ма­ции попал в род Один­це­ви­чей через упо­мя­ну­тый брак княж­ны Окси­ньи Андре­ев­ны Мезец­кой — пра­баб­ки кн. Семе­на Ива­но­ви­ча Один­це­ви­ча, авто­ра родословной.

Вряд ли мож­но сомне­вать­ся в том, что уже в ХУ в. и мос­ков­ские Обо­лен­ские, и литов­ские Мезец­кие счи­та­ли сво­им пред­ком Юрия Тарус­ско­го, сына Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го. Одна­ко в реаль­но­сти Юрий не мог быть сыном Миха­и­ла (ум. 1246), как это хоро­шо вид­но из хро­но­ло­гии жиз­ни его потом­ков. Так, его сын, Кон­стан­тин Обо­лен­ский, погиб в 1368 г. А млад­шие вну­ки, Андрей и Дмит­рий Все­во­ло­до­ви­чи, упо­ми­на­ют­ся еще в 1424 г. (см. ниже). Отсю­да совер­шен­но оче­вид­но, что кня­же­ние само­го Юрия сле­ду­ет дати­ро­вать лишь 1‑й поло­ви­ной — сере­ди­ной ХIV в. Этот вывод пол­но­стью согла­су- ется с местом запи­си «Кн(з): Юрiя Торус­ко­го» в помян­ни­ке кня­зей Чер­ни­гов­ских, кото­рый сохра­нил­ся в соста­ве помян­ни­ка Вве­ден­ской церк­ви Кие­во-Печер­ской лав­ры 1654 г. 14, а так­же в сокра­щен­ном виде — в Любец­ком сино­ди­ке 1751 г. (где име­ет­ся чте­ние «Туров­ско­го») 15. В ука­зан­ных руко­пи­сях сра­зу после Юрия поми­нал­ся кн. Кон­стан­тин Обо­лен­ский, уби­тый «от лит­вы» (т. е. его сын, погиб­щий в 1368 г. — см. ниже), и вооб­ще они запи­са­ны «в окру­же­нии» кня­зей ХIV, а не ХIII в.

Уже в XIX веке иссле­до­ва­те­ли, срав­ни­вая родо­слов­ные потом­ков Юрия, отме­ча­ли хро­но­ло­ги­че­ские несо­от­вет­ствия. Так П. Н. Пет­ров ука­зал, что в родо­сло­вии кня­зей Мезец­ких и Баря­тин­ских слиш­ком боль­шой раз­рыв меж­ду родо­на­чаль­ни­ком и доку­мен­таль­но засви­де­тель­ство­ван­ны­ми пред­ста­ви­те­ля­ми родов. Он пред­по­ло­жил, что в родо­слов­ных были про­пу­ще­но 2–3 коле­на. Так­же на несо­от­вет­ствие родо­слов­ных лето­пис­ным све­де­ни­ям обра­тил вни­ма­ние Н. Баум­гар­тен, кото­рый посчи­тал, что все родо­сло­вия, выво­дя­щие про­ис­хож­де­ние Чер­ни­гов­ских кня­зей к Миха­и­лу Все­во­ло­до­ви­чу, ошиб­ка или «под­лог» соста­ви­те­лей родо­сло­вий. В лето­пи­сях у Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча Чер­ни­гов­ско­го упо­ми­на­ет­ся толь­ко один сын Рости­слав. Соглас­но иссле­до­ва­ни­ям М. Е. Быч­ко­вой пер­вая редак­ция родо­слов­ных книг (так назы­ва­е­мая Лето­пис­ная редак­ция) была состав­ле­на в нача­ле XVI века. Юрий Тарус­ский по лето­пи­сям не изве­стен, его отче­ство в ран­них источ­ни­ках не упо­ми­на­ет­ся. Р. В. Зотов отож­деств­ля­ет с Юри­ем Тарус­ским кня­зя Юрия Туров­ско­го, упо­ми­на­е­мо­го без отче­ства в Любец­ком сино­ди­ке под номе­ром 53. Н. Г. Голо­вин и П. В. Дол­го­ру­ков отож­деств­ля­ли с Юри­ем Торус­ским упо­ми­на­е­мым в 6772 (1264/1265) году Юри­ем Михай­ло­ви­чем, кото­рый выдал свою дочь Ксе­нию за твер­ско­го кня­зя Яро­сла­ва Яро­сла­ви­ча, одна­ко совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли счи­та­ют лето­пис­но­го Юрия Михай­ло­ви­ча нов­го­род­ским боярином.

В родо­сло­вии Обо­лен­ских в сбор­ни­ке, состав­лен­ном Дио­ни­си­ем Зве­ни­го­род­ским, было ука­за­но, что «Юрьи Тарус­ский и Обо­лен­ский, а у Костян­ти­на Иван Торус­ский, а у Ива­на Костян­тин же Обо­лен­ский, его ж убил Олгирд в Обо­лен­сце, егда к Москве при­хо­дил без­вест­но, в лето 6876». Одна­ко уже в сле­ду­ю­щей редак­ции, близ­кой к Госу­да­ре­ву родо­слов­цу, меж­ду Юри­ем Торус­ским и Кон­стан­ти­ном Обо­лен­ским, уби­том в 1368 году, было убра­но 2 поко­ле­ния. Так в родо­сло­вии кня­зей Щер­ба­то­вых было ска­за­но: «у кня­зя Юрьи Торус­ко­го 3 сынъ князь Костян­т­инъ Обо­лен­ской, кото­ра­го убилъ Олгердъ». В лето­пис­ном сво­де 1408 года ска­за­но, что литов­ский князь Оль­герд в 1368 году «оуби кня­зя Костян­ти­на Юрье­ви­ча Обо­лень­ска­го». По исто­ри­ка Р. А. Бес­па­ло­ва эти сооб­ще­ния сви­де­тель­ству­ют в поль­зу того, что Юрий Тарус­ский жил в 1‑й поло­вине XIV века. Воз­мож­но, что Юрий родил­ся в кон­це XIII века, одна­ко он не мог быть сыном Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча Чер­ни­гов­ско­го, уби­то­го в 1246 году. По мне­нию Р. А. Бес­па­ло­ва ряд родов при состав­ле­нии родо­слов­ных в нача­ле XVI века про­сто при­пи­са­ли в каче­стве родо­на­чаль­ни­ка Миха­и­ла, кано­ни­зи­ро­ван­но­го пра­во­слав­ной цер­ко­вью. Если Юрий дей­стви­тель­но был отцом Кон­стан­ти­на Обо­лен­ско­го, то он умер до сере­ди­ны XIV века, Кон­стан­тин в 60‑е годы XIV века был кня­зем Обо­лен­ским (он погиб в 1368 году).

Гене­ти­че­ские иссле­до­ва­ния потом­ков Юрия (кня­зей Обо­лен­ских, Вол­кон­ских, Дол­го­ру­ко­вых и Баря­тин­ских), про­ве­дён­ные в XXI веке, пока­за­ли, что у них по край­ней мере дей­стви­тель­но был общий пре­док, кото­рый при­над­ле­жал к цен­траль­но-евро­пей­ской гап­ло­груп­пе R‑L260. При этом они по муж­ской линии не про­ис­хо­дят от того же пред­ка, что и про­те­сти­ро­ван­ные Моно­ма­ши­чи, у кото­рых скан­ди­нав­ский гап­ло­тип гап­ло­груп­пы N‑L550.

Основ­ні джерела:

Келем­бет С.Н. . Тарус­ское кня­же­ство и его уде­лы // Сред­не­ве­ко­вая Русь. Вып. 13 / Ответ­ствен­ный редак­тор А. А. Гор­ский. — М.: «Индрик», 2018. — 296 с.
Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. Сере­ди­на XIII — сере­ди­на XVI в. — М.: Квад­ри­га; Рус­ская пано­ра­ма, 2012. — 364 с. — (Исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ские иссле­до­ва­ния). — 1000 экз. — ISBN 978–5‑91791–016‑1.
Голо­вин Н. Г. Родо­слов­ная рос­пись потом­ков вели­ко­го кня­зя Рюри­ка. — М., 1851. — С. 27.
Дол­го­ру­ков П. В. Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га. Ч. 1. — СПб., 1854. — С. 49.
ПСРЛ. — М., 2000. — Т. 15. Вып. 1. Стб. 33.;
Бес­па­лов Р. А. «Новое потом­ство» кня­зя Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го по источ­ни­кам XVI—XVII веков (к поста­нов­ке про­бле­мы) // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. — Брянск: РИО БГУ, 2011. — Вып. 13. — С. 63—97.;
Вой­то­вич Л. Оль­го­ви­чі. Тарусь­ка гіл­ка // Князівсь­кі дина­стії Схід­ної Євро­пи (кіне­ць IX — поча­ток XVI ст.): склад, сус­піль­на і політич­на роль. Істо­ри­ко-гене­а­ло­гічне дослід­жен­ня. — Львів: Інсти­тут украї­нознав­ства ім. І.Крип’якевича, 2000. — 649 с. — ISBN 966–02-1683–1. (укр.);
Быч­ко­ва М. Е. Родо­слов­ные кни­ги XVI—XVII вв. как исто­ри­че­ский источ­ник. — М.: Изда­тель­ство «Нау­ка», 1975. — 215 с. — 3900 экз.;
Зотов Р. В.. О чер­ни­гов­ских кня­зьях по Любец­ко­му сино­ди­ку. — СПб.: Типо­гра­фия бра­тьев Пан­те­ле­е­вых, 1892. — 327 (+47) с.; Исто­рия родов рус­ско­го дво­рян­ства: В 2 кн. / авт.-сост. П. Н. Пет­ров. — М.: Совре­мен­ник; Лек­си­ка, 1991. — Т. 1. — 431 с. — 50 000 экз. — ISBN 5–270-01513–7.; Baumgarten N. Généalogies et mariages occidentaux des Rurikides Russes du X‑e au XIII‑е siècle // Orientalia Christiana. — Roma, 1927. — Т. 35. — 95 p.

Историческая география

Основ­ная тер­ри­то­рия Тарус­ско­го кня­же­ства ХПУ-ХУ вв. вклю­ча­ла в себя зем­ли по обе­им сто­ро­нам Оки: на левой — по ее при­то­кам Мыше­ге, Тару­се (кро­ме верх­не­го тече­ния) и сред­ней Про­тве (начи- ная несколь­ко выше устья и до впа­де­ния в нее р. Лужи); на пра­вой — по Выпрейке, Вошане, Круш­ме и сред­не­му тече­нию Упы. На восто­ке оно гра­ни­чи­ло с Рязан­ским вели­ким кня­же­ством; на юго-восто­ке — с вла­де­ни­я­ми Орды, во 2‑й поло­вине ХТУ в. ото­шед­ши­ми к Москве и Ряза­ни; на юге и, оче­вид­но, запа­де — с кня­же­ством Ново­силь­ско- Одо­ев­ским 16. Сто­ит отме­тить, что в цен­тре ука­зан­ной тер­ри­то­рии рас­по­ла­га­лось «место» Алек­син (на пра­вом бере­гу Оки), кото­рый еще в нача­ле ХIV в. был куп­лен мит­ро­по­ли­том Пет­ром (1308–1326), а меж­ду 1390 и 1392 гг. выме­нян у мит­ро­по­ли­та Кипри­а­на вел. кн. Васи­ли­ем Дмит­ри­е­ви­чем 17.

В 1370 г. вел. кн. Оль­герд Литов­ский жало­вал­ся пат­ри­ар­ху Фило­фею, что моск­ви­чи, в чис­ле дру­гих горо­дов, захва­ти­ли у него Калу­гу, а чуть рань­ше «напа­ли на зятя мое­го, ново­силь­ско­го кня­зя Ива­на, и на его кня­же­ство» 18. Отсю­да, с высо­кой сте­пе­нью веро­ят­но­сти, мож­но заклю­чить, что Калу­га при­над­ле­жа­ла кн. Ива­ну Ново­силь­ско­му, вла­де­ния кото­ро­го Оль­герд вклю­чал в сфе­ру сво­е­го поли­ти­че­ско­го вли­я­ния. В духов­ной гра­мо­те Дмит­рия Дон­ско­го 1389 г. вме­сте с Калу­гой мос­ков­ским вла­де­ни­ем назва­на так­же Роща 19.

Дей­стви­тель­но, в 1620‑х гг. «стан Рощин­ский (Рощин­ской в переп. кн.) зани­мал край­нее место на севе­ро-восто­ке Калуж­ско­го уез­да по исто­кам Суход­ро­ви: Сухой Песочне, Кро­пивне и Корытне (тогда как даль­ней­шее тече­ние Суход­ро­ви, в ее север­ной излу­чине, отно­си­лось уже к Обо­лен­ско­му уде­лу — см. ниже. — С. К.); к югу он спус­кал­ся по левым при­то­кам Тару­сы: Жени­хов­ке, Сме­тен­ке, Рек­мы­шу, Горо­жан­ке и Тро­сен­ке до Рощи вклю­чи­тель­но, состав­ляв­шей пре­дел на восто­ке, и пере­хо­дил к югу от Тару­сы, обни­мая тече­ние реч­ки Мед­вед­ки с Востом». От устья Рощи калуж­ско-тарус­ская гра­ни­ца «шла к югу через вер­хо­вье Мыше­ги (по-нынеш­не­му Мыши­ги) к лево­му бере­гу Оки, имен­но к реч­ке Ков­ше ниже Пыта­ни» 20. Воз­мож­но, в состав Ново­силь­ско­го кня­же­ства изна­чаль­но вхо­дил так­же и Любутск на пра­вом бере­гу Оки, во 2‑й поло­вине ХІV — ХV в. пред­став­ляв­ший собой литов­ский анклав (а затем — Любуц­кий стан Алек­син­ско­го уез­да 21.). Об этом может сви­де­тель­ство­вать то, что в «Спис­ке рус­ских горо­дов даль­них и ближ­них» Любутск запи­сан меж­ду Одо­е­вом и Ново­си­лем 22. Он так­же мог быть вла­де­ни­ем литов­ско­го вас­са­ла, кн. Ива­на Ново­силь­ско­го, кото­рый и пере­дал город пра­ви­те­лю Лит­вы — сво­е­му тестю или шури­ну. По край­ней мере, весь­ма труд­но допу­стить, что Калу­га и Любутск, не имев­шие тогда общей гра­ни­цы непо­сред­ствен­но с Вели­ким кня­же­ством Литов­ским, были силой отня­ты Оль­гер­дом у Тарус­ско­го кня­же­ства, да и вряд ли он стал бы тогда жало­вать­ся пат­ри­ар­ху на захват Калу­ги моск­ви­ча­ми. О про­да­же кн. Тарус­ски­ми сво­их земель Лит­ве нам так­же ниче­го не известно.

Спор­ной явля­ет­ся изна­чаль­ная при­над­леж­ность двух мос­ков­ских «при­мыс­лов» 1390‑х гг. — «куп­ли Пере­све­то­вой» и Лиси­на 23, кото­рые обыч­но отно­сят­ся к тер­ри­то­рии Тарус­ско­го кня­же­ства“ 24. Одна­ко в том слу­чае, если Любутск и Роща пер­во­на­чаль­но были вла­де­ни­я­ми кня­же­ства Ново­силь­ско­го, логич­нее при­знать тако­вы­ми же и упо­мя­ну­тые воло­сти, исхо­дя из их гео­гра­фи­че­ско­го рас­по­ло­же­ния. Лисин­ский стан Калуж­ско­го уез­да, по дан­ным 1620‑х гг., рас­по­ла­гал­ся юго-запад­нее Рощин­ско­го (отде­ляя его от Калу­ги) и вклю­чая в себя «мест­ность по Тару­се, по лево­му ее при­то­ку Жале [...], затем по дру­го­му лево­му при­то­ку Тару­сы — Лисен­ке, от коей, веро­ят­но, и полу­чил стан свое назва­ние, вплоть до тре­тье­го лево­го при­то­ка Тару­сы вниз по ее тече­нию — Жени­хов­ки. На юг от Тару­сы в состав Лисин­ско­го ста­на вхо­ди­ли зем­ли по пра­вым ее при­то­кам: Кра­пи­вен­ке, Ому­тен­ке, Горне с Полян­кою и далее вниз по Тару­се до ручья Воста, теку­ще­го в Мед­вед­ку». «Пере­све­то­ва куп­ля» же обыч­но отож­деств­ля­ет­ся с Куп­лин­ским ста­ном Калуж­ско­го уез­да — к севе­ро-запа­ду от Любут­ска, на про­ти­во­по­лож­ном бере­гу Оки. Прав­да, пер­во­на­чаль­но он назы­вал­ся «Куп­лин­ской Окин­фи­е­ва», или «Куп­ля Окин­фо­ва», или про­сто «Куп­лин­ской». В свя­зи с эти­ми назва­ни­я­ми была пустошь, «что была дерев­ня Окин­фо­ва, Ага­ев­ская тож» неда­ле­ко от Мыше­ги, рав­но как реч­ка Куп­ля в сем ста­ну где-то у Оки, вер­но ее при­ток»“ 25. Но мож­но согла­сить­ся с тож­де­ством это­го ста­на с «куп­лей Пере­све­то­вой», если при­знать, что реч­ка Куп­ля полу­чи­ла свое назва­ние от «Пере­све­то­вой купли».

На севе­ре к Тарус­ско­му кня­же­ству при­мы­ка­ли зем­ли по левым при­то­кам Оки Лопасне, Наре и верх­не­му тече­нию Протвы (кро­ме само­го вер­хо­вья). К нача­лу ХІV в. вся эта тер­ри­то­рия при­над­ле­жа­ла уже Рязан­ско­му вели­ко­му кня­же­ству, но в ХII в., соглас­но неко­то­рым ука­за­ни­ям, вхо­ди­ла в состав Чер­ни­гов­ской зем­ли. В домон­голь­ский пери­од кня­зья Чер­ни­гов­ские, без­услов­но, были зна­чи­тель­но силь­нее и вли­я­тель­нее Рязан­ских и вряд ли ста­ли бы усту­пать послед­ним севе­ро-восточ­ную окра­и­ну сво­их вла­де­ний. Отсю­да оста­ет­ся заклю­чить, что это про­изо­шло в тече­ние 2‑й поло­ви­ны ХШ в. — вре­ме­ни упад­ка и окон­ча­тель­но­го раз­дроб­ле­ния Чер­ни­гов­ской зем­ли. А если Тарус­ское кня­же­ство дей­стви­тель­но воз­ник­ло в сере­дине ХІІІ в., то зем­ли по рр. Лопастне, Наре и устье Протвы, судя по гео­гра­фи­че­ским сооб­ра­же­ни­ям, изна­чаль­но долж­ны были отно­сить­ся имен­но к нему (на сред­ней Про­тве сто­ял тарус­ский город Обо­ленск). Верх­нее же тече­ние Протвы, по край­ней мере ее пра­во­бе­ре­жье (позд­ней­шие воло­сти Лужа, Боровск и Верея), име­ют­ся неко­то­рые осно­ва­ния отне­сти к кня­же­ству Ново­силь­ско­му 26.

Нако­нец, сле­ду­ет отме­тить, что, поми­мо основ­ной тер­ри­то­рии, Тарус­ско­му кня­же­ству во 2‑й поло­вине ХУ — нача­ле ХУ в. при­над- лежал еще обшир­ный анклав на юге, в бас­сейне р. Нугри — воло­сти Огды­рев и Устье, а так­же Жабынь к севе­ро-восто­ку от ново­силь­ско­го г. Белева.

Отдель­но­го заме­ча­ния тре­бу­ет тер­ри­то­рия воло­сти Лопаст­ни эпо­хи духов­ных Ива­на Кали­ты. В.Н. Тему­шев так писал отно­си­тель­но лока­ли­за­ции воло­сти Лопаст­ни духов­ных Ива­на Кали­ты: «Веро­ят­но, тер­ри­то­рия воло­сти Лопаст­ны соот­вет­ство­ва­ла Туров­ско­му ста­ну Кашир­ско­го уез­да; во вся­ком слу­чае, Туров­ский стан зани­мал устье р. Лопаст­ни и рас­по­ла­гал­ся по обе­им сто­ро­нам р. Оки, то есть нахо­дил­ся на том же месте, что и волость Лопастна.

Види­мо, цен­тром остав­ших­ся у Моск­вы земель (после воз­вра­та Лопаст­ны рязан­ским кня­зьям) ста­ло с Туро­во (у р. Лопаст­ни), и весь стан поз­же стал назы­вать­ся Туровским»535. К сожа­ле­нию, эти постро­е­ния исто­ри­ка не нахо­дят под­твер­жде­ния в источ­ни­ках. Как мы зна­ем из духов­ной Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча, оз. Дол­гое, рас­по­ло­жен­ное в устье р. Лопаст­ни, нахо­ди­лось на зем­лях воло­сти Хотунь кн. Ярослава536. Впо­след­ствии оз. Дол­гое будет нахо­дить­ся на зем­лях Туров­ско­го ста­на Кашир­ско­го уезда537. Назва­ние ста­ну дало с. Туро­во, рас­по­ло­жен­ное от оз. Дол­го­во все­го в несколь­ких вер­стах выше по тече­нию р. Лопаст­ни. Туров­ская волость-стан не извест­на нам по духов­ной кн. Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча. Впер­вые Туров­ская волость упо­ми­на­ет­ся лишь в кон­це XV столетия538. Все это поз­во­ля­ет утвер­ждать, что Туров­ский стан явля­ет­ся позд­ней адми­ни­стра­тив­ной еди­ни­цей, выде­лив­шей­ся частич­но или пол­но­стью из Хотун­ской воло­сти. Таким обра­зом, нель­зя сво­дить гра­ни­цы воло­сти Лопаст­ни на левом бере­гу р. Оки к гра­ни­цам Туров­ско­го ста­на. На наш взгляд, волость Лопаст­ня пер­вой поло­ви­ны XIV в. вклю­ча­ла в себя весь бас­сейн р. Лопаст­ня и одно­имен­ный город­ской центр (архео­ло­ги­че­ский ком­плекс «горо­ди­ще Четы­рех Церк­вей») на пра­вом бере­гу р. Оки. После отхо­да цен­тра воло­сти к Рязан­ско­му кня­же­ству ее лево­бе­реж­ные зем­ли ста­ли функ­ци­о­ни­ро­вать как само­сто­я­тель­ные адми­ни­стра­тив­ные еди­ни­цы (Хотунь, Коз­лов брод, Вихор­на, воз­мож­но волость Льво­ва, Баде­е­ва и Мошон­ки­на сло­бод­ки), что мы и видим в тек­сте духов­ной кн. Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча. Имен­но эти зем­ли, неко­гда «тянув­шие» к Лопастне и фигу­ри­ру­ют в духов­ных гра­мо­тах Ива­на Ива­но­ви­ча как лопаст­нен­ские места (рис. 10).

Весе­лов­ский С.Б. Фео­даль­ное зем­ле­вла­де­ние в Севе­ро-Восточ­ной Русию Т. 1. М.; Л., 1947. С. 376–377.
ДДГ. №. 16. С. 43; Кузь­мин А.В. Андрей Осля­бя, Алек­сандр Пере­свет и их потом­ки в кон­це XIV – пер­вой поло­вине XVI века // Н.И. Тро­иц­кий и совре­мен­ные иссле­до­ва­ния исто­ри­ко-куль­тур­но­го насле­дия Цен­траль­ной рос­сии. Т. II. Тула, 2002. С. 20–21.
Гор­ский А.А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы»… С. 150.
Куч­кин В.А. Рус­ские кня­же­ства и зем­ли перед Кули­ков­ской бит­вой // Кули­ков­ская бит­ва. М., 1980. С. 50–51.
ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Вып. 2. Л., 1925. С. 373; Т. 5. СПб., 1851. С. 245; Фети­щев С.А. К вопро­су о при­со­еди­не­нии Муро­мы, Меще­ры, Тару­сы и Козель­ска к Мос­ков­ско­му кня­же­ству в 90‑е гг. XIV в. // Рос­сий­ское госу­дар­ство в XIV-XVII вв. Сбор­ник ста­тей, посвя­щен­ный 75-летию со дня рож­де­ния Ю.Г. Алек­се­е­ва. СПб., 2002. С. 35–36, 38; Он же. Мос­ков­ская Русь после Дмит­рия Дон­ско­го: 1389–1395 гг. М., 2003. С. 117.
Шеков А.В. Вер­хов­ские кня­же­ства. С. 37.

Тен­ден­ци­ей, харак­тер­ной для тарус­ских кня­зей, была посте­пен­ная рас­про­да­жа ими сво­их вла­де­ний 27. Еще до 1382 г. тарус­ские кня­зья «ся отступил(и)» смо­лен­ско­му кня­зю Федо­ру Свя­то­сла­ви­чу целый ряд вла­де­ний (уезд Мсти­славль, Жадене горо­ди­ще, Жадемль, Дубок, Брод­нич с месты) 28. Князь Федор являл­ся тестем мос­ков­ско­го кня­зя Семе­на Гор­до­го и нахо­дил­ся на его служ­бе. Поэто­му дру­гой мос­ков­ский князь Дмит­рий Дон­ской имел пра­во рас­по­ря­жать­ся пере­чис­лен­ны­ми вла­де­ни­я­ми, пере­да­вая их Ряза­ни (вме­сте со стра­те­ги­че­ски важ­ной Лопаст­ной). У тарус­ских же кня­зей мит­ро­по­лит Петр при­об­рел тер­ри­то­рию на Оке, на кото­рой воз­ник город Алек­син (око­ло 1390 г. обме­нен­ный вели­ким кня­зем Васи­ли­ем I на сло­бо­ду Караш (Свя­то­славль) в Ростов­ском кня­же­стве). Затем (до нача­ла XV в.) мос­ков­ский (быв­ший брян­ский) боярин Алек­сандр Пере­свет купил доволь­но зна­чи­тель­ную часть тарус­ских вла­де­ний вдоль бере­га реки Оки к запа­ду от Алек­си­на, назван­ных «Пере­све­то­вой куп­лей». При­об­ре­те­ние же у ново­силь­ских кня­зей до 1371 г. Калу­ги и Рощи при­бли­зи­ло Вели­кое кня­же­ство Мос­ков­ское к бере­гам реки Угры, при­чем было заня­то и ее устье. Волость Колу­га, зани­ма­ла, оче­вид­но, про­стран­ство вокруг р. Калуж­ки (левый при­ток Оки), а Роща была рас­по­ло­же­на в вер­хо­вьях рек Тару­сы и Суход­ре­ва. Мос­ков­ски­ми сосе­дя­ми ста­но­ви­лись Кара­чев­ское и Ново­силь­ское кня­же­ства (в нача­ле XV в. из соста­ва послед­не­го выде­лил­ся Воро­тын­ский удел, при­мы­кав­ший к рекам Оке и Угре). Нако­нец, в 1393 г. мос­ков­ский вели­кий князь Васи­лий I купил в Орде у Тох­та­мы­ша ярлык на г. Тару­су, при­об­ре­тя вер­хов­ную власть над тарус­ски­ми кня­зья­ми, про­дол­жав­ши­ми вла­деть сво­и­ми зем­ля­ми. Часть тарус­ских кня­зей после это­го пере­шла на служ­бу к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му Вито­вту, кото­рый выде­лил им зна­чи­тель­ные вла­де­ния из соста­ва кара­чев­ских, козель­ских и белев­ских земель. По цен­тру этих вла­де­ний Мезец­ку (Мезо­чес­ку, Мещов­ску) одна из вет­вей тарус­ских кня­зей ста­ла назы­вать­ся Мезецкими.

Родовод

1. Рюрик, князь Новгородский
2. Игорь Рюри­ко­вич, вели­кий князь Киев­ский +945
3. Свя­то­слав I Иго­ре­вич, вели­кий Киев­ский 942–972
4. Вла­ди­мир I, вели­кий князь Киев­ский +1015
5. Яро­слав I Муд­рый, вели­кий князь Киев­ский 978‑1054
6. Свя­то­слав II, вели­кий князь Киев­ский 1027–1076
7. Олег Свя­то­сла­вич, князь Чер­ни­гов­ский +1115
8. Свя­то­слав Оль­го­вич, князь чер­ни­гов­ский † 1164
9. Все­во­лод Свя­то­сла­вич, князь нов­­го­род-север­ский † 1196

X колено от Рюрика

В.КН. СВЯ­ТО­СЛАВ-ОНУФРІЙ ВСЕ­ВО­ЛО­ДИЧ ТРУБ­ЧЕВ­СКИЙ И ЧЕРНИГОВСКИЙ

XI колено от Рюрика

КН. БОРИС СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ ТРУБЧЕВСКИЙ

Упо­мя­нут в ЛС вме­сте с отцом и мате­рью (№24). Жил, веро­ят­но, в сере­дине 13 в. Князь трубчевский.

В. КН. ВСЕ­ВО­ЛОД-СЕМЕН СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ ЧЕР­НИ­ГОВ­СКИЙ И ТРУБ­ЧЕВ­СКИЙ (* ...., 1261, † ....)

XII колено от Рюрика

КН. АНДРЕЙ ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ ТРУБ­ЧЕВ­СКИЙ (уп. 1261)

КН. МИХА­ИЛ ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ [ТУРОВ­СКИЙ]

Запи­сан во Вве­ден­ском помян­ни­ке: «Кн(з) Михай­ла Все­во­ло­ди­ча, оубен­но­го о(т) татаръ.»

КН. АЛЕК­САНДР N. ЛИПОВИЧСКИЙ

Срод­ник кня­зя Оле­га Рыль­ско­го и Воргольского.

КН. СВЯ­ТО­СЛАВ N. ЛИПОВИЧСКИЙ

Срод­ник кня­зя Оле­га Рыль­ско­го и Воргольского.

XIII колено от Рюрика

КН. МИХА­ИЛ АНДРЕ­ЕВИЧ ТРУБЧЕВСКИЙ

Упо­мя­нут в ЛС, как «князь Миха­ил Андре­евич Тру­бец­кой» (№68). По месту упо­ми­на­ния в син­ди­ке мог жить в кон­це 13 — нача­ле 14 вв.

XIII колено от Рюрика

КН. ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ТРУБЧЕВСКИЙ

Князь труб­чев­ский. Упо­мя­нут в ЛС (№95). Веро­ят­но, послед­ний труб­чев­ский князь из рода Рюриковичей.

1. КН. ЮРИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ТУРОВ­СКИЙ (?) И ТОРУССКИЙ

— князь Тарус­ский в 1‑й поло­вине XIV века, родо­на­чаль­ник тарус­ской «вет­ви» Чер­ни­гов­ских кня­зей.29 Суще­ство­ва­ние это­го кн., отца извест­но­го по лето­пи­сям обол. кн. Конст. Юр. († 1368 г.), несо­мнен­но; он дол­жен был дей­ство­вать в перв. пол. XIV в. Родо­слов­ные XVI в. пред­ла­га­ют счи­тать его сыном кн. чер­ни­гов­ско­го Мих. (ум. 1245 или 1246), что хро­но­ло­ги­че­ски неубе­ди­тель­но. Некий Юр. Мих. уп. под 1294 г. в Хол­мо­гор­ской лето­пи­си как тесть твер­ско­го кн. Имен­ной ука­за­тель к пуб­ли­ка­ции иден­ти­фи­ци­ру­ет его как кн. брян­ско­го и тарус­ско­го Юр. Мих., сына чер­ни­гов­ско­го кн. Мих. Все­во­ло­до­ви­ча30, для чего источ­ник осно­ва­ний не дает. Родо­слов­цы при­сва­и­ва­ют кн. Юрию раз­ное коли­че­ство сыно­вей, по-раз­но­му решая и вопрос об их старшинстве. 

В реаль­но­сти. Юрий не мог быть сыном Миха­и­ла (ум. 1246), как это хоро­шо вид­но из хро­но­ло­гии жиз­ни его потом­ков. Так, его сын, Кон­стан­тин Обо­лен­ский, погиб в 1368 г. А млад­шие вну­ки, Андрей и Дмит­рий Все­во­ло­до­ви­чи, упо­ми­на­ют­ся еще в 1424 г.. Отсю­да совер­шен­но оче­вид­но, что кня­же­ние само­го Юрия сле­ду­ет дати­ро­вать лишь 1‑й поло­ви­ной — сере­ди­ной ХIV в. Этот вывод пол­но­стью согла­су­ет­ся с местом запи­си «Кн(з): Юрiя Торус­ко­го» в помян­ни­ке кня­зей Чер­ни­гов­ских, кото­рый сохра­нил­ся в соста­ве помян­ни­ка Вве­ден­ской церк­ви Кие­во-Печер­ской лав­ры 1654 г. 31, а так­же в сокра­щен­ном виде — в Любец­ком сино­ди­ке 1751 г. (где име­ет­ся чте­ние «Туров­ско­го») 32. В ука­зан­ных руко­пи­сях сра­зу после Юрия по- минал­ся кн. Кон­стан­тин Обо­лен­ский, уби­тый «от лит­вы» (т. е. его сын, погиб­щий в 1368 г. — см. ниже), и вооб­ще они запи­са­ны «в окру­же­нии» кня­зей ХIV, а не ХIII в.

В ЛС упо­мя­нут как «князь Юрий Туров­ский» (№69), что по мне­нию Р.А. Зото­ва может быть ошиб­кой пере­пис­чи­ка. Одна­ко, «Туров­ским» этот князь назван так­же в сбор­ни­ке Дио­ни­сия Зве­ни­го­род­ско­го и в ряде дру­гих родо­слов­цев. В то же вре­мя лето­пи­сям извест­но селе­ние Туров в Север­ской зем­ле, кото­рым Юрий и мог вла­деть. По наше­му мне­нию, жил в пер­вой тре­ти 14 в. Пред­по­ла­га­ем, что князь Юрий пере­се­лил­ся из Труб­чев­ска или Туро­ва в Торус­су, что кос­вен­но под­твер­жда­ет родо­сло­вец из Суп­расль­ской лето­пи­си: «князь Юрьи, остал­ся и оста­вил отчи­ну свою пусто, и при­шол в Тарус, и в Тару­се гос­по­да­рыл...». Имя жены Юрия неиз­вест­но. Соглас­но родо­слов­ным, у него было 5 сыно­вей: Все­во­лод Юрье­вич Оре­хва, князь Тарус­ский; Семён Юрье­вич, князь Конин­ский; Миха­ил Юрье­вич, князь Мышец­кий; Иван Тол­стая Голо­ва, князь Вол­кон­ский; Кон­стан­тин Юрье­вич (ум. 1368), князь Оболенский.

В исто­рио­гра­фии встре­ча­ет­ся утвер­жде­ние, что на доче­ри кн. Юрия Михай­ло­ви­ча Тарус­ско­го в 1265 г. женил­ся вел. кн. Вла­ди­мир­ский и Твер­ской Яро­слав Яро­сла­вич.33 Дей­стви­тель­но, Яро­слав вско­ре после вокня­же­ния в Нов­го­ро­де, зимой 1264/65 г., женил­ся там на доче­ри како­го-то Юрия Михай­ло­ви­ча.34

Поли­ти­че­ская при­над­леж­ность Лопаст­ни видит­ся нам сле­ду­ю­щим обра­зом. Лопаст­ня воз­ник­ла к XII сто­ле­тию как Чер­ни­гов­ская волость. После выде­ле­ния из Чер­ни­гов­ской зем­ли Тарус­ско­го кня­же­ства Лопаст­ня вошла в состав послед­не­го. Затем, Тарус­ские кня­зья пере­да­ли Лопаст­ню Федо­ру Свя­то­сла­ви­чу, кото­рый в свою оче­редь пере­дал город мос­ков­ским кня­зьям. К момен­ту состав­ле­ния духов­ных гра­мот вели­ко­го кня­зя Ива­на Кали­ты Лопаст­ня явля­ет­ся цен­тром буду­ще­го уде­ла кня­зя Андрея Ива­но­ви­ча. Меж­ду 1353 и 1359 года­ми город Лопаст­ня отхо­дит к Рязан­ско­му княжеству.

XIV колено от Рюрика

21/12. КН. СВЯ­ТО­СЛАВ N. ТОРУССКИЙ (* ...., † ....)

Вне­сен в рос­пись услов­но, как отец тарус­ско­го кн. Фед. Свя­то­сла­ви­ча (см. след, поко­ле­ние).35

КН. СЕМЕН ЮРЬЕ­ВИЧ КОНИН­СКИЙ И ТОРУССКИЙ

стар­ший сын Юрия Михай­ло­ви­ча.36 В Румян­цев­ской редак­ции 1540‑х гг. и «Госу­да­ре­ве родо­слов­це» 1555 г. Семен назван стар­шим сыном Юрия Тарус­ско­го, и тоже кня­зем Тарус­ским. В Любец­ком сино­ди­ке, «в окру­же­нии» кня­зей, несо­мнен­но, 2‑й поло­ви­ны XIV в., мы встре­ча­ем «Кн(я)зя Симео­на туров­ска­го Юре­ви­ча»37 (в помян­ни­ке Вве­ден­ской церк­ви Кие­во-Печер­ской лав­ры эта запись явно иска­же­на — «Кн(з): Симео­на Дрієви­ча тур­ско­го»38. На осно­ва­нии родо­слов­ной Один­це­ви­чей 1520 г. вто­рой сын кн. Юрия Тарус­ско­го, Семен, полу­чил в удел «Канинь.

Його нащад­ки успад­ку­ва­ли незначне Канінсь­ке князів­ство, з яко­го виді­ли­ло­ся Спась­ке князів­ство. Від ньо­го похо­дять роди­ни князів Канінсь­ких і Спась­ких. Мсти­слав Спась­кий заги­нув 8.09.1380 р. на Кули­ківсь­ко­му полі і був запи­са­ний до Любе­ць­ко­го пом’я­ни­ка (поз.88). Князі Спась­кі вигас­ли на межі XV ст. зі смер­тю Бори­са і Михай­ла Мсти­сла­ви­чів. Князі Канінсь­кі вигас­ли також не піз­ні­ше сере­ди­ни XV ст. із смер­тю Костян­ти­на Іва­но­ви­ча. Тра­ди­ція князів Вол­консь­ких долу­чи­ла спась­ких і канінсь­ких князів до нащад­ків Іва­на Мен­шо­го Тов­ста Голо­ва, звід­ки це пере­ко­чу­ва­ло до нау­ко­вих видань (512, поз.4,5,8,9). Це при­ве­ло до пев­ної плу­та­ни­ни (у Р.Зотова, Г. Влась­є­ва та ін.), коли поход­жен­ня Канінсь­ких і Спась­ких ведеть­ся від Семе­на, а самі ці князі запи­су­ють­ся серед Вол­консь­ких. У літо­пи­сах уділь­ні торусь­кі князі запи­сані про­сто торусь­ки­ми без кон­кре­ти­за­ції уділу.

КН. КОН­СТАН­ТИН ЮРЬЕ­ВИЧ ОБО­ЛЕН­СКИЙ († 1368)

Сын Юрия Михай­ло­ви­ча39, пер­вым из линии Тарус­ских, упо­ми­на­ет­ся не толь­ко в родо­слов­ных и помян­ни­ках, но и в лето­пи­сях. Будучи союз­ни­ком вел. кн. Вла­ди­ми­ро-Мос­ков­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча, он был убит в сво­ем Обо­лен­ске в нояб­ре 1368 г., во вре­мя похо­да Оль­гер­да Литов­ско­го на Моск­ву 40. Под­черк­нем, что во всех лето­пи­сях он назван имен­но Юрье­ви­чем. В древ­ней­шей родо­слов­ной Обо­лен­ских, состав­лен­ной в 1490‑х гг., а так­же родо­слов­ной Один­це­ви­чей 1520 г. Кон­стан­тин пока­зан сыном Юрия Тарус­ско­го, вну­ком Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го 41. Эта же гене­а­ло­ги­че­ская схе­ма была при­ня­та и в офи­ци­аль­ном «Госу­да­ре­ве родо­слов­це» 1555 г. 42. В цер­ков­ных помян­ни­ках кн. Кон­стан­тин Обо­лен­ский, уби­тый «от лит­вы», запи­сан сра­зу после Юрия Тарус­ско­го 43. В сбор­ни­ке Дио­ни­сия Зве­ни­го­род­ско­го назван Ива­но­ви­чем, хотя лето­пи­си, ран­ние родо­слов­ные кни­ги, и даже «Бар­хат­ная кни­га» назы­ва­ют его Юрье­ви­чем и вну­ком Свя­то­го Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го. Послед­нее невоз­мож­но из хро­но­ло­ги­че­ских соображений

КН. МИХА­ИЛ ЮРЬЕ­ВИЧ МЫШЕЦКИЙ

Князь мышец­кий. Полу­чил в удел местеч­ко Мыша­гу (Мыше­гу) на бере­гу одно­имен­ной реки.44 Веро­ят­но, жил в послед­ней чет­вер­ти 14 в. Відо­мий з родо­водів. Князь мише­ць­кий (дру­га поло­ви­на XIII — поча­ток XIV ст.). Уділ з цен­тром у Мишезі був утво­ре­ний, напев­но на межі XIII-XIV ст. Мише­ць­кі князі втра­ти­ли свої володін­ня до кін­ця XV ст. (за запо­вітом мос­ковсь­ко­го кня­зя Іва­на Васи­льо­ви­ча це князів­ство пере­хо­ди­ло до його спад­коєм­ця Васи­ля, тоб­то зали­ша­ло­ся у скла­ді вели­кок­нязівсь­ко­го доме­на) і поча­ли шука­ти щастя на служ­бі у інших зем­лях. Напев­но вони слу­жи­ли Нов­го­ро­ду, потім бра­ли актив­ну участь у його під­по­ряд­ку­ван­ні Москві, бо основ­ні володін­ня Мише­ць­ких у XVI-XVIII ст. лежа­ли у нов­го­родсь­ких п’я­ти­нах (513, с. 116–120).

КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛ­КОН­СКИЙ, ПР. ТОЛ­СТАЯ ГОЛОВА 

Родо­на­чаль­ник кня­зей Вол­кон­ских. оглас­но р о д осл овн ом у пам­фле­ту XVI в., неза­кон­но­рож­ден­ный сын
кн. Юр. от его свя­зи с проскур­ни­цы­ной доче­рью Ага­фьей и основатель
рода кн. Вол­кон­ских.45 Жив у дру­гій поло­вині XIII — на почат­ку XIV ст.

Содер­жа­ние древ­ней­шей рос­пи­си, став­шей архе­ти­пом для иных вари­ан­тов, рекон­стру­и­ру­ет­ся путем тек­сто­ло­ги­че­ско­го ана­ли­за Крат­ко­го и Про­стран­но­го вари­ан­тов рос­пи­си (см. Табл. 6). Начи­на­лась древ­ней­шая рос­пись Вол­кон­ских с леген­ды об их про­ис­хож­де­нии (содер­жит­ся, глав­ным обра­зом, в соста­ве груп­пы Про­стран­ной рос­пи­си). При­во­дим ее пол­но­стью по спис­ку С.В. Ромодановского3 (редак­ция родо­слов­ных книг в 81 гла­ву) с раз­но­чте­ни­я­ми по спис­ку Обо­лен­ский I4 (редак­ция в 43 гла­вы с приписными).

Кнӕз(ь) Юрье Миха­и­ло­вич торус­скои i чер­ни­гов­скои а дер­жал у себӕ б в Тору­се дѣв­ку Агап­ку в, проскур|ницыну доч(ь), и жил с нею бѣз молит­вы. I при­жил с нею с(ы)на Иваш­ка Тол­стую Голо­ву. I свѣда|ла про то мать кн(ѧ)зь Юрье­ва i отецъ ево д(у)ховнои, смолѣн­скои мит­ро­по­лит Өотеи. I пи|сали к нему с вѣли­ким запре­ще­ни­ем, чтоб он дѣв­ку Агап­ку отста­вил. I кнӕз(ь) Юрьӕ | Миха­и­ло­вич по запо­вѣ­ди отца д(у)ховнаго i мате­ри сво­еи по про­ше­нию дѣв­ку | Агап­ку отста­вил. I пом­не­чи кнӕз(ь) Юрье Миха­и­ло­вич грех свои i жалу­ю­чи с(ы)на сво­е­го Iваш­ка | Тол­стую Голо­ву, что при­жил бѣз молит­вы, дал ему iз сво­их вот­чин в Олеѯин­ском уѣз­де д(е)р(е)вню | Сапры­ки­ну г на реч­ке на Вол­кон­ке. I по реч­ке по Вол­кон­ке поче­ли слыт(ь) Вол­кон­ские кн(ѧ)зи.

XV колено от Рюрика

21/12. КН. ФЕДОР СВЯ­ТО­СЛА­ВО­ВИЧ ТОРУС­СКИЙ († 1380)

Князь конин­ский и спаш­ский. Убит в Кули­ков­ской бит­ве. В лето­пис­ном «спис­ке пав­ших на Кули­ко­вом поле» назван Торус­ским. «Ива­но­ви­ча­ми» их сде­ла­ли кня­зья Вол­кон­ские в 17 в., когда «немнож­ко под­прав­ля­ли» свою родо­слов­ную и впи­са­ли в чис­ло сво­их пред­ков погиб­ших в КБ кня­зей Федо­ра и Мсти­сла­ва. На самом деле пред­ком Вол­кон­ских был не князь Федор «Ива­но­вич» Конин­ский, а князь Юрий, как они и писа­ли в сво­их ран­них родо­слов­цах. Ско­рее все­го, Федор и Мсти­слав Торус­ские при­над­ле­жа­ли к дру­гой вет­ви тарус­ской дина­стии, м.б. были сыно­вья­ми Семе­на или Миха­и­ла Юрьевичей.

22/12. КН. МСТИ­СЛАВ СВЯ­ТО­СЛА­ВИЧ ТОРУС­СКИЙ († 1380)

Князь конин­ский и спаш­ский. Вме­сте с бра­том погиб в бит­ве на Кули­ко­вом поле. Упо­мя­нут в ЛС вме­сте со сво­ей женой Софьей (№89). Во всех лето­пи­сях рас­про­стра­нен­ной редак­ции пове­сти сто­ит «Мсти­слав, брат кня­зя Федо­ра Торус­ко­го» (а сам он Торус­ким не назван); толь­ко в Вос­кре­сен­ской лето­пи­си [ПСРЛ, 1859 г., т. 8, с. 39] сто­ит Иван Мстислав.

КН. ДМИТ­РИЙ СЕМЁ­НО­ВИЧ ТОРУССКИЙ

князь тарус­ский в 1390‑х гг., мог быть как сыном Семе­на Юрье­ви­ча (если верить «Госу­да­ре­ву родо­слов­цу»), так и, не менее веро­ят­но, сыном его стар­ше­го пле­мян­ни­ка, Семе­на Кон­стан­ти­но­ви­ча Обо­лен­ско­го. В Румян­цев­ской редак­ции 1540‑х гг., а так­же «Госу­да­ре­ва родо­слов­ца» 1555 г. и «Бар­хат­ной кни­ги», где Дмит­рий Тарус­ский пока­зан сыном Семе­на, яко­бы стар­ше­го сына Юрия Тарус­ско­го: «У Кня­зя Семе­на Торус­ко­го сынъ Князь Дмит­рей Торус­кой, и въ докон­ча­нье его Князь Вели­кій Васи­лей пожа­ло­валъ при­нялъ; не ста­ло его без­дет­на»46.

В 1392 г. про­изо­шло пере­лом­ное, но вполне логич­ное собы­тие в исто­рии Тарус­ско­го кня­же­ства: 24 октяб­ря вел. кн. Васи­лий Дмит­ри­е­вич вер­нул­ся из Орды, где хан Ток­та­мыш пере­дал в состав Вла­ди­ми­ро-Мос­ков­ско­го вели­ко­го кня­же­ства несколь­ко новых вла­де­ний, сре­ди них и Тару­су47. В мос­ков­ско-рязан­ских дого­во­рах 1402,1435 и 1447 гг. кн. Тарус­ские опре­де­лен­но упо­ми­на­ют­ся как вла­де­тель­ные, «один чело­вЪкъ» с вели­ким кня­зем Вла­ди­ми­ро-Мос­ков­ским, име­ю­щие пра­во заклю­чать осо­бые дого­во­ра с вели­ким кня­зем Рязан­ским48.

Пра­во­вой ста­тус кн. Тарус­ских всё же кар­ди­наль­но изме­нил­ся: теперь они, поте­ряв само­сто­я­тель­ность в сно­ше­ни­ях с Ордой, мог­ли вла­деть сво­им кня­же­ством толь­ко по воле мос­ков­ско­го пра­ви­те­ля. Этот новый ста­тус, несо­мнен­но, дол­жен был быть закреп­лен в спе­ци­аль­ном дого­во­ре. Как «стар­ший» князь сво­е­го кня­же­ства заклю­чил дого­вор (докон­ча­ние) с Вели­ким кня­зем вла­ди­мир­ским Васи­ли­ем Дмит­ро­ви­чем. Об этом дого­во­ре сохра­ни­лись све­де­ния в «Опи­си архи­ва посоль­ско­го при­ка­за 1626 года: «Тет­рат­ка, а в ней спи­сок з докон­чал­ные гра­мо­ты кня­зя Дмит­рея Семе­но­ви­ча торус­ко­го, на одном листу, с вели­ким кня­зем Васи­льем Дмит­ре­еви­чем, году не напи­са­но»49. Исхо­дя из ска­зан­но­го, вре­мя жиз­ни кня­зя Дмит­рия семе­но­ви­ча опре­де­ля­ет­ся как тре­тья чет­верть 14 в — пер­вая чет­верть 15 в.

КН. ВСЕ­ВО­ЛОД-АРЕ­ФА СЕМЕ­НО­ВИЧ УСТИЙСКИЙ

князь Устий­ский. ода­ет­ся родо­слов­цам и как сы н кн. Ю р., наслед­ник Тару­сы и родо­на­чаль­ник кн. Мезец­ких.50

В фраг­мен­те Вве­ден­ско­го Печер­ско­го сино­ди­ка поми­на­ют: «кн(з): Дани­ла Рома­но­ви­ча Ново­сель­ско­го и сест­ру его Софию; кн(з): Все­во­ло­да Оустий­ско­го, при­ем­ша­го ангель­ский обра(з)» [Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 18]. Важ­ное свой­ство помян­ни­ка чер­ни­гов­ских кня­зей состо­ит в том, что упо­мя­ну­тые в нем кня­зья рас­по­ло­же­ны в неко­то­рой хро­но­ло­ги­че­ской после­до­ва­тель­но­сти. Запи­сан­ные рядом кня­зья жили при­бли­зи­тель­но в одно и то же вре­мя. Князь Дани­ил Ново­силь­ский, так­же упо­мя­ну­тый в Елец­ком сино­ди­ке [Фила­рет, 1873. C. 37. Снос­ка 72] — это сын кня­зя Рома­на Семе­но­ви­ча Ново­силь­ско­го. По дру­гим источ­ни­кам он не изве­стен, но, опре­де­лен­но, жил в кон­це XIV в. — воз­мож­но, еще и в нача­ле XV в. Сле­до­ва­тель­но, князь Все­во­лод Устий­ский жил при­бли­зи­тель­но в то же вре­мя, что и князь Дани­ил. В таком слу­чае, напра­ши­ва­ет­ся ана­ло­гия титу­ла кня­зя Все­во­ло­да с назва­ни­ем воло­сти Устье, кото­рой поз­же вла­де­ли тарус­ские Все­во­ло­ди­чи на вот­чин­ном пра­ве. Неко­то­рым пре­пят­стви­ем для тако­го сопо­став­ле­ния слу­жит родо­слов­ная кня­зей Один­це­ви­чей, состав­лен­ная в пер­вой тре­ти XVI в. По их рос­пи­си, у кня­зя Юрия Тарус­ско­го (жил в XIV в.12) стар­шим сыном был Все­во­лод. От отца ему доста­лась Тару­са, а осталь­ным четы­рем сыно­вьям кня­зя Юрия — дру­гие тарус­ские уде­лы 51. Свой родо­сло­вец Один­це­ви­чи соста­ви­ли, нахо­дясь на литов­ской служ­бе. В источ­ни­ках мос­ков­ско­го про­ис­хож­де­ния содер­жат­ся иные све­де­ния. В родо­слов­ной рос­пи­си обо­лен­ских кня­зей Лето­пис­ной и Пат­ри­ар­шей редак­ций, а так­же в рос­пи­си мезец­ких и бара­тин­ских кня­зей редак­ции нача­ла XVII в. Все­во­лод тоже назван стар­шим (бо́льшим) сыном Юрия, но гео­гра­фи­че­ская часть его титу­ла не ука­за­на. Вто­рым сыном Юрия назван Кон­стан­тин, от кото­ро­го пошли обо­лен­ские кня­зья.52 В Румян­цев­ском родо­слов­це, име­ю­щем общее про­ис­хож­де­ние с Госу­да­ре­вым родо­слов­цем 1555 г., пер­вым сыном кня­зя Юрия назван князь Семен Тарус­ский. Так­же тарус­ским кня­зем назван его сын Дмит­рий Семе­но­вич. Титул кня­зя Все­во­ло­да (Юрье­ви­ча) не назван. Князь Кон­стан­тин (Юрье­вич) назван Обо­лен­ским [РИИР. Вып. 2. C. 113]. В отли­чие от рос­пи­си Один­це­ви­чей, эти све­де­ния о титу­лах сыно­вей кня­зя Юрия Тарус­ско­го име­ют опо­ру на лето­пи­си и помян­ни­ки чер­ни­гов­ских князей13. Леген­да же Один­це­ви­чей о тарус­ском кня­же­нии Все­во­ло­да Юрье­ви­ча дру­ги­ми источ­ни­ка­ми не под­твер­жда­ет­ся. Еще на рубе­же XIV–XV вв. эта ветвь тарус­ских кня­зей нахо­ди­лась на мос­ков­ской служ­бе. Так, 1 июля 1493 г. на пере­го­во­рах с литов­ски­ми посла­ми мос­ков­ские бояре пере­да­ли речи Ива­на III: «мезоц­кие кня­зи изъ ста­ри­ны наши слу­ги, одны съ торус­ски­ми княз­ми, и въ ста­рыхъ докон­ча­ньехъ пред­ковъ нашихъ (вели­ких мос­ков­ских и вели­ких литов­ских кня­зей. — Р. Б.) писа­ны» [СИРИО. Т. 35. C. 106]. В этих сло­вах видит­ся ука­за­ние на эпо­ху Вито­вта и Васи­лия I. Тару­са пере­шла под вер­хов­ную власть Васи­лия I в 1392 г. [Гор­ский, 2010. C. 117–120]. Сле­до­ва­тель­но, князь Все­во­лод Устий­ский или его дети мог­ли быть упо­мя­ну­ты в каче­стве мос­ков­ских слуг после это­го вре­ме­ни, а имен­но — в мос­ков­ско-литов­ском дого­во­ре 1408 г., заклю­чен­ном на р. Угре.53 В сле­ду­ю­щие 16 лет (до 1424 г.) мос­ков­ско­му госу­да­рю не уда­лось удер­жать тарус­ских Все­во­ло­ди­ей с их вот­чи­ной на мос­ков­ской службе.

Князь торус­ский. Родо­сло­вец Суп­расль­ской лето­пи­си счи­та­ет имен­но его, а не Семе­на Юрье­ви­ча стар­шим из сыно­вей Юрия Михай­ло­ви­ча. Родо­на­чаль­ник мезец­ких и баря­тин­ских кня­зей. В кон­це 14 в. или он сам, или его сыно­вья Андрей и Дмит­рий «отъ­е­ха­ли» на служ­бу Вели­ко­му кня­зю Литов­ско­му Вито­вту, от кото­ро­го полу­чи­ли часть козель­ско-кара­чев­ских земель с город­ка­ми Мез­ческ (Мещовск), Кол­ко­ви­чи и другими.

Відо­мий з родо­водів. Князь тарусь­кий (дру­га поло­ви­на XIII — поча­ток XIV ст.).

18/11. КН. СЕМЕН КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ ОБО­ЛЕН­СКИЙ (1375, 1380)

Князь обо­лен­ский. В лето­пи­сях Семен Кон­стан­ти­но­вич Обо­лен­ский и его брат Иван Торус­ский упо­ми­на­ют­ся все­го один раз: в авгу­сте 1375 г. сре­ди кня­зей — союз­ни­ков вел. кн. Дмит­рия Ива­но­ви­ча Мос­ков­ско­го, участ­во­вав­ших в его похо­де на Тверь54. В Нов­го­род­ской лето­пи­си Дуб­ров­ско­го, кото­рая ино­гда рас­смат­ри­ва­ет­ся как отдель­ная редак­ция Нов­го­род­ской IV лето­пи­си, поме­щен раз­ряд пол­ков и вое­вод Кули­ков­ской бит­вы 1380 г., где вое­во­да­ми сто­ро­же­во­го пол­ка, после бояри­на Миха­и­ла Ива­но­ва Окин­фи­е­ви­ча, назва­ны все те же кн. Семен Кон­стан­ти­но­вич Обо­лен­ский и его брат Иван «Поруж­ский»55. Во всех дру­гих лето­пи­сях этот раз­ряд отсут­ству­ет. М. А. Сал­ми­на, в резуль­та­те деталь­но­го ана­ли­за, доста­точ­но убе­ди­тель­но дока­за­ла, что «повесть в спис­ке Дуб­ров­ско­го — это позд­ней­ший вари­ант “Лето­пис­ной пове­сти”, услож­нен­ный вли­я­ни­ем на ее текст новых источ­ни­ков. Как ока­за­лось, повесть спис­ка Дуб­ров­ско­го бук­валь­но насы­ще­на чте­ни­я­ми вто­рич­но­го про­ис­хож­де­ния»; реаль­но она была состав­ле­на толь­ко в 1540‑х гг.56 Того же мне­ния при­дер­жи­вал­ся Р. Г. Скрын­ни­ков, кото­рый ука­зал кон­крет­но, что име­на 12 вое­вод в спис­ке Дуб­ров­ско­го пол­но­стью повто­ря­ют име­на кня­зей — участ­ни­ков похо­да на Тверь 1375 г., а 4 — заим­ство­ва­ны из сино­ди­ка (Скрын­ни­ков Р. Г. Кули­ков­ская бит­ва: про­бле­мы изу­че­ния // Кули­ков­ская бит­ва в исто­рии и куль­ту­ре нашей Роди­ны. М., 1983. С. 63–65). Такое сов­па­де­ние прак­ти­че­ски нере­аль­но, а пото­му «раз­ряд вое­вод» в спис­ке Дуб­ров­ско­го вряд ли может рас­смат­ри­вать­ся как досто­вер­ный источник.

19/11. КН. ИВАН КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ ОБО­ЛЕН­СКИЙ (1375, 1380)

Князь торус­ский и обо­лен­ский. Судя по име­но­ва­нию «Торус­ский», сво­е­го уде­ла в это вре­мя не имел, то есть был еще очень молод. Его сыно­вья дей­ство­ва­ли в пер­вой поло­вине 15 в. Веро­ят­но, был «вели­ким» кня­зем торус­ско­го кня­же­ства после сво­е­го дво­ю­род­но­го бра­та Дмит­рия Семеновича.

В лето­пи­сях Семен Кон­стан­ти­но­вич Обо­лен­ский и его брат Иван Торус­ский упо­ми­на­ют­ся все­го один раз: в авгу­сте 1375 г. сре­ди кня­зей — союз­ни­ков вел. кн. Дмит­рия Ива­но­ви­ча Мос­ков­ско­го, участ­во­вав­ших в его похо­де на Тверь57. В Нов­го­род­ской лето­пи­си Дуб­ров­ско­го, кото­рая ино­гда рас­смат­ри­ва­ет­ся как отдель­ная редак­ция Нов­го­род­ской IV лето­пи­си, поме­щен раз­ряд пол­ков и вое­вод Кули­ков­ской бит­вы 1380 г., где вое­во­да­ми сто­ро­же­во­го пол­ка, после бояри­на Миха­и­ла Ива­но­ва Окин­фи­е­ви­ча, назва­ны все те же кн. Семен Кон­стан­ти­но­вич Обо­лен­ский и его брат Иван «Поруж­ский»58. Во всех дру­гих лето­пи­сях этот раз­ряд отсут­ству­ет. М. А. Сал­ми­на, в резуль­та­те деталь­но­го ана­ли­за, доста­точ­но убе­ди­тель­но дока­за­ла, что «повесть в спис­ке Дуб­ров­ско­го — это позд­ней­ший вари­ант “Лето­пис­ной пове­сти”, услож­нен­ный вли­я­ни­ем на ее текст новых источ­ни­ков. Как ока­за­лось, повесть спис­ка Дубровского
бук­валь­но насы­ще­на чте­ни­я­ми вто­рич­но­го про­ис­хож­де­ния»; реаль­но она была состав­ле­на толь­ко в 1540‑х гг.59 Того же мне­ния при­дер­жи­вал­ся Р. Г. Скрын­ни­ков, кото­рый ука­зал кон­крет­но, что име­на 12 вое­вод в спис­ке Дуб­ров­ско­го пол­но­стью повто­ря­ют име­на кня­зей — участ­ни­ков похо­да на Тверь 1375 г., а 4 — заим­ство­ва­ны из сино­ди­ка (Скрын­ни­ков Р. Г. Кули­ков­ская бит­ва: про­бле­мы изу­че­ния // Кули­ков­ская бит­ва в исто­рии и куль­ту­ре нашей Роди­ны. М., 1983. С. 63–65). Такое сов­па­де­ние прак­ти­че­ски нере­аль­но, а пото­му «раз­ряд вое­вод» в спис­ке Дуб­ров­ско­го вряд ли может рас­смат­ри­вать­ся как досто­вер­ный источник.

В родо­сло­вии кня­зей Обо­лен­ских, так как они изло­же­ны в родо­слов­цах и у Г. А. Вла­сье­ва, име­ет­ся один недо­ста­ток: там про­пу­ще­но одно коле­но. Сино­дик Вве­ден­ской церк­ви упо­ми­на­ет кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча Обо­лен­ско­го, кото­ро­го в родо­слов­ной рос­пи­си нет. Таким обра­зом вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся ветвь кня­зей Обо­лен­ских: Юрий Торус­ский — Кон­стан­тин (+1368), у него дети: Семен (1375. 1385), Иван (1375. 1385) и Алек­сандр (+1404) (инок Арсе­ний, архи­епи­скоп Ростов­ский). У Ива­на дети: Глеб (+уб. 1436), Иван (упом. в сино­ди­ке Вве­ден­ской церк­ви) и Андрей. От Ива­на пошел род Обо­лен­ских, а от Андрея — Щер­ба­то­вы, Дол­го­ру­кие и Тро­стен­ские. В этом слу­чае все вет­ви рода сов­па­да­ют по коле­нам и годам.}

20/11. КН. АНДРЕЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Удель­ный князь обо­лен­ский. Родо­на­чаль­ник кня­зей Дол­го­ру­ко­вых и Щер­ба­то­вых. Упо­мя­нут в ЛС как «князь Андрей Обо­лон­ский» (№85).

17/10. КН. АНДРЕЙ (ФЕДОР) МИХАЙ­ЛО­ВИЧ МЫШЕЦКИЙ 

Князь мышец­кий. Родо­слов­ные пре­да­ния мышец­ких сохра­ни­ли изве­стия о выез­де на Моск­ву кня­зя Андрея Михай­ло­ви­ча. Он мог перей­ти на служ­бу Васи­лию Дмит­ри­е­ви­чу вме­сте со Свид­ри­гай­ло Оль­гер­до­ви­чем в 1408 г. Родо­на­чаль­ник кня­зей Мышецких.

КН. ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

XVI колено от Рюрика

КН. АНДРЕЙ ШУТИ­ХА ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ УСТИЙ­СКИЙ И МЕЗЕЦ­КИЙ (1424, † 1424/1440)

В 1424 вели­кий князь Вито­вт посы­лал его к Одо­е­ву про­тив татар; + до 1440
кн. Мезец­кий. По смер­ти князь Дмит­рий Все­во­ло­дич не оста­вил муж­ско­го потом­ства [Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 19], и все вот­чи­ны семей­ства ото­шли к его род­но­му бра­ту кня­зю Андрею Шути­хе. В запи­сях Литов­ской мет­ри­ки, а так­же в Любец­ком и Вве­ден­ском Печер­ском сино­ди­ках гео­гра­фи­че­ская часть титу­ла кня­зя Дмит­рия и Андрея Все­во­ло­ди­чей все еще не ука­зы­ва­лась [Зотов, 1892. C. 29; Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 19]. В тре­тьей кни­ге запи­сей Литов­ской мет­ри­ки сохра­ни­лась выпись из жало­ван­ной гра­мо­ты Кази­ми­ра трем детям кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча: Федо­ру, Рома­ну и Ива­ну, кото­рые впер­вые в источ­ни­ках явно назва­ны «мезец­ки­ми кня­зья­ми»60

Князь мезец­кий. Запи­сан в ЛС в месте со сво­ей женой, кня­ги­ней Евпрак­си­ей (№90). Вме­сте с бра­том Дмит­ри­ем слу­жил Вели­ко­му кня­зю Литов­ско­му Вито­вту Кей­с­ту­тье­ви­чу. Упо­мя­нут в лето­пи­сях под 1424 г. при опи­са­нии собы­тий, свя­зан­ных с татар­ским набе­гом хана Куй­да­да­та на верх­не­ок­ские зем­ли. Родо­на­чаль­ник мезец­ких князей.

ꝏ, ЕВПРАК­СИЯ …… …… .

КН. ДМИТ­РИЙ (МИТ­КА) ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ ГОВ­ДЫ­РЕВ­СКИЙ (?) (1424,† 1440/50)

кн. Тарус­ский
Огды­рев­ские кня­зья явля­лись вет­вью тарус­ских кня­зей и про­ис­хо­ди­ли от кня­зя Все­во­ло­да Юрье­ви­ча. Его сыно­вья кня­зья Дмит­рий и Андрей в вер­хо­вьях Оки име­ли свой город, вме­сте с кото­рым пере­шли на служ­бу к вели­ко­му кня­зю литов­ско­му Вито­вту. Впер­вые на литов­ской служ­бе они упо­мя­ну­ты в лето­пис­ных све­де­ни­ях, опи­сы­ва­ю­щих собы­тия осе­ни 1424 г- вели­кий князь Вито­вт посы­лал его к Одо­е­ву про­тив татар. При этом не ука­за­на гео­гра­фи­че­ская часть их титу­ла [Бес­па­лов, 2009а. C. 206–209]. У Вито­вта они выслу­жи­ли город Мезецк (Мез­ческ, Мещёвск) и ряд воло­стей в запад­ной (литов­ской) части Верх­не­го Поочья. Мезецк был пожа­ло­ван им в вот­чи­ну и к сере­дине XV в. стал для них новым адми­ни­стра­тив­ным цен­тром. Так отпрыс­ки Все­во­ло­ди­чей при­об­ре­ли новое для себя про­зви­ще кня­зей Мезец­ких. Вме­сте с тем, в их роду еще сохра­ня­лась ветвь кня­зей Огды­рев­ских, кото­рая суще­ство­ва­ла еще в сере­дине XVI в. Литов­ские вла­де­ния мезец­ких кня­зей хоро­шо извест­ны в исто­рио­гра­фии и отоб­ра­же­ны на исто­ри­че­ских кар­тах, в част­но­сти, в рабо­тах М.К. Любав­ско­го, С.М. Кучинь­ско­го, А.В. Шеко­ва, В. Н. Тему­ше­ва [Любав­ский, 1892. C. 55–56. Кар­та; Kuczyński, 1936. S. 146–148. Mapa; Шеков, 1993. Кар­та; Шеков, 2012а. C. 147–151. Кар­та 3; Тему­шев, 2007. C. 262].О фор­ми­ро­ва­нии зем­ле­вла­де­ний мезец­ких кня­зей в XV в. извест­но пре­иму­ще­ствен­но из ретро­спек­тив­ных дан­ных. Так, в ходе собы­тий 1489–1493 гг. часть мезец­ких кня­зей пере­шла от Лит­вы на мос­ков­скую служ­бу, и встал вопрос о раз­де­ле их доль­ниц на литов­скую и мос­ков­скую части. 30 янва­ря 1494 г. на пере­го­во­рах с мос­ков­ски­ми бояра­ми литов­ские послы заяви­ли, что «Мез­че­скъ съ воло­стьми — данье госу­да­рей нашихъ (литов­ских. — Р. Б.) мезоц­кимъ кня­земъ». В этой свя­зи они пред­ло­жи­ли: «Ино у ваше­го госу­да­ря (Ива­на III. — Р. Б.) кото­рые мезоц­кие кня­зи, те бы отчи­ну свою веда­ли, воло­сти торус­кие, съ чемъ при­е­ха­ли къ нашимъ (литов­ским. — Р. Б.) госу­да­ремъ: Гов­ды­ревъ, да Устье, да Жебынь; а данье госу­да­рей нашихъ (литов­ских. — Р. Б.) — то было бы темъ кня­земъ (мезец­ким — Р. Б.), кото­рые слу­жат наше­му госу­да­рю (Алек­сан­дру. — Р. Б.)» [СИРИО. Т. 35. C. 120]. Мос­ков­ские бояре про­ве­ли срав­ни­тель­ный ана­лиз этих двух доку­мен­тов, на осно­ва­нии кото­ро­го мож­но вос­ста­но­вить пере­чень горо­дов и воло­стей мезец­ких кня­зей из несо­хра­нив­шей­ся гра­мо­ты Сигиз­мун­да. Сре­ди них были искон­ные вот­чи­ны Все­во­ло­ди­чей, с кото­ры­ми они при­бы­ли на литов­скую служ­бу: «Агды­ревъ, Устье, Жабынь»; кро­ме того, «выслу­жен­ный» ими у Вито­вта город «Мез­че­скъ» с рядом воло­стей; а так­же воло­сти, «при­дан­ные» им Сигиз­мун­дом: «Сил­ко­ви­чи да Новое Село». Отсю­да же ста­но­вит­ся извест­ным, что в тече­нии р. Оки у Все­во­ло­ди­чей появи­лись воло­сти: Лабо­дин и Рука. В нача­ле 1440‑х гг. князь Дмит­рий Все­во­ло­дич полу­чил от вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Кази­ми­ра «на отчи­ну его под­твер­же­нье, на Меще­скъ и Кол­ко­ви­чи». То есть на пожа­ло­ва­ние Вито­вта Мезецк (с воло­стя­ми) и «при­дан­ное» Сигиз­мун­да Сил­ко­ви­чи (с Новым Селом). Так­же князь Дмит­рий полу­чил еще ряд воло­стей, кото­рые были даны ему толь­ко на вре­мя, «до воли» вели­ко­го кня­зя, и в даль­ней­шем не закре­пи­лись за семей­ством Все­во­ло­ди­чей [LM. Kn. 3. P. 34, 46; РИБ. Т. 27. Стб. 40–41, 69]. К сожа­ле­нию, мы не рас­по­ла­га­ем жало­ван­ной гра­мо­той Вито­вта на Мезецк, выдан­ной Все­во­ло­ди­чам. Так­же не сохра­ни­лась жало­ван­ная гра­мо­та Свид­ри­гай­ла, кото­ро­му под­чи­нял­ся Мезецк и кото­ро­му, види­мо, слу­жи­ли Все­во­ло­ди­чи в 1430–1436 гг. [Коце­бу, 1835. При­бав­ле­ние 2. C. 8]. Све­де­ния гра­мо­ты Кази­ми­ра сохра­ни­лись в выпис­ке. В ней сна­ча­ла опи­сы­ва­ет­ся Мезецк и его окру­га. Затем чита­ет­ся фраг­мент: «Огды­рев, Олеш­на, Устье, Лабо­дин, Жабын, Рука» [LM. Kn. 3. P. 44; РИБ. Т. 27. Стб. 64–65]. Здесь толь­ко Олеш­ня выпа­да­ет из огды­рев­ской окру­ги, но она была свя­зу­ю­щим зве­ном на пути из Гды­ре­ва в Мезецк. В посоль­ском спис­ке кон­ца XV в. горо­да Мез­чоск и Акды­рев сто­я­ли в самом нача­ле отдель­но, а в кон­це читал­ся фраг­мент: «Рука, Лабо­д­инъ, Устье, Жабынъ, Баки­но» [СИРИО. Т. 35. C. 118, 137]. Здесь тоже ока­зы­ва­ет­ся, что Рука, Лабо­дин и Баки­но попа­да­ли не в пере­чень воло­стей Мезец­ка и Сил­ко­ви­чей, как пожа­ло­ва­ния Вито­вта и Сигиз­мун­да, а в пере­чень Гды­ре­ва, Устья и Жабы­ни, не при­над­ле­жав­ших Лит­ве. Одна­ко в кон­це XV в. Рука, Лабо­дин и Баки­но не назы­ва­лись в перечне искон­ных вот­чин Все­во­ло­ди­чей. В этой свя­зи мож­но пред­по­ло­жить, что эти воло­сти до 1435–1440 гг. мог­ли выде­лить­ся, напри­мер, из соста­ва Жабы­ни или появи­лись у них во вре­мя их литов­ской служ­бы каким-то иным спо­со­бом. Затем Рука, Лабо­дин (из кото­рых затем выде­ли­лось и Баки­но) заод­но были впи­са­ны в Сигиз­мун­до­ву гра­мо­ту. При­ме­ча­тель­но, что 1430‑е гг. — это пери­од мало­лет­ства белёв­ских кня­зей Васи­лия и Федо­ра Михай­ло­ви­чей [Бес­па­лов, 2010. C. 32–34], наслед­ни­ки кото­рых впо­след­ствии ста­ли пре­тен­до­вать на воло­сти Руку, Лабо­дин и Баки­но. На волость Жабынь пре­тен­до­ва­ли и дру­гие кня­зья ново­силь­ско­го дома (одо­ев­ские и воро­тын­ские). По всей види­мо­сти, в XV в. дан­ная тер­ри­то­рия состав­ля­ла пред­мет спо­ра меж­ду мезец­ки­ми и ново­силь­ски­ми кня­зья­ми. По смер­ти князь Дмит­рий Все­во­ло­дич не оста­вил муж­ско­го потом­ства 61.

Око­ло 1440 вели­кий князь Кази­мир под­твер­дил за ним его отчи­ну Мещовск и Колковичи;

Умер до 1450 бездетным.

Князь мезец­кий. Вме­сте с бра­том Андре­ем при­шел на помощь Одо­ев­ско­му кня­зю Юрию Рома­но­ви­чу, отра­жав­ше­му набег татар­ско­го хана Куй­да­да­та. Ок. 1440 г. от Вели­ко­го кня­зя Литов­ско­го Кази­ми­ра полу­чил под­твер­жде­ние на свою «отчи­ну» — «Меще­скъ и Кол­ко­ви­чи». Кро­ме того, ему были «пожа­ло­ва­ны» и дру­гие зем­ли (Лит.метрика, кн. 3 (1440–1498): » Кн(я)зю Мить­ку Все­во­ло­ди­чю Онто­но­во Косог(о) сел­цо, да Кули­ба­ки­но сел­цо, да Мин­це­во село; до воли.... Кн(я)зю Дмит­рею Все­во­ло­ди­чю Шюе а Деме­ны у хле­бо­корм­ле­нье». Потом­ства не оставил.

Бес­па­лов Р. А..Исконная вот­чи­на кня­зей Огды­рев­ских и Мезец­ких (по опуб­ли­ко­ван­ным источникам).

КН. ИВАН [ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ] ТОРУССКИЙ

Сын (?) Дмит­рия Семе­но­ви­ча Торус­ско­го, отец Васи­лия Ива­но­ви­ча Торусского.

КН. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

В родо­слов­цах про­пу­щен. Но ука­зан во Вве­ден­ском помяннике.

КН. ...... ..... КОНИНСКИЙ

Внук Кон­стан­ти­на Юрье­ви­ча, князь конин­ский, отец кн. Ива­на Конин­ско­го (уп. 1445). В ран­них родо­слов­цах ука­за­но: «А Спаж­ские и Конин­ские от Оболенских».

КН. КОН­СТАН­ТИН ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

Князь вол­кон­ский. Родо­на­чаль­ник стар­шей вет­ви кня­зей Волконских.

КН. ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ

КН. ФЕДОР ЮРЬЕ­ВИЧ ВОЛКОНСКИЙ 

XVII колено от Рюрика

КН. АЛЕК­САНДР АНДРЕ­ЕВИЧ БАРЯТИНСКИЙ

кн. Баря­тин­ски. По всей види­мо­сти, стар­ший сын кня­зя Андрея Все­во­ло­ди­ча — князь Алек­сандр Андре­евич умер рань­ше сво­е­го отца, а его дети уна­сле­до­ва­ли волость Баря­тин, может быть еще какие-то воло­сти, но в даль­ней­шем боль­ше не смог­ли пре­тен­до­вать на Мезецк. От них про­изо­шла ветвь кня­зей Баря­тин­ских 62. Чет­ве­ро сыно­вей покой­но­го кня­зя Алек­сандра Андре­еви­ча уже не пре­тен­до­ва­ли на долю в Мезец­ке. Они уна­сле­до­ва­ли Баря­тин, а может быть, и еще какие-то мезец­кие воло­сти или села. И хотя в источ­ни­ках Баря­тин не назы­ва­ет­ся горо­дом, эта обосо­бив­ша­я­ся ветвь кня­зей уже носи­ла про­зви­ще Баря­тин­ских 63.

Князь баря­тин­ский. Веро­ят­но, умер ранее сво­е­го отца, так как за его потом­ка­ми сохра­нил­ся толь­ко неболь­шой удел с цен­тром в Боря­тине. Его сыно­вья в 1480‑х пере­шли на служ­бу Вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му Ива­ну Васи­лье­ви­чу, что отме­че­но мос­ков­ско-литов­ским дого­во­ром 1494 г. Родо­на­чаль­ник кня­зей Барятинских.

Напев­но Боря­тинсь­ке князів­ство було виді­ле­но з Мезе­ць­ко­го ще за жит­тя Андрія Шути­хи. Олек­сандр помер рані­ше бать­ка і його нащад­кам зали­ши­вся тіль­ки Боря­тин. У Олек­сандра було чет­ве­ро синів: Гри­горій, Дмит­ро, Федір і Лев. Вони перей­шли на мос­ковсь­ку служ­бу, що було під­твер­дже­но уго­дою 1494 р. (2112, s. 7–8). За духов­ною мос­ковсь­ко­го кня­зя Іва­на Васи­льо­ви­ча Боря­тин було пере­да­но беже­ць­ко­му кня­зеві Семе­но­ві Іва­но­ви­чу як одну з козельсь­ких воло­стей. У Тисяч­ній книзі князі Боря­тинсь­кі запи­сані по Колом­ні, Каши­рі, Калузі, Боровсь­ку, Вязь­мі, Яро­слав­лю, Суз­да­лю і тіль­ки один — по Тарусі, що свід­чить про втра­ту ними прак­тич­но всіх родо­вих володінь (821, с. 80).

КН. ФЕДОР АНДРЕ­ЕВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ († до 1484 г.)

Князь мезец­кий. Вла­дел г. Мезец­ком по частям с млад­ши­ми бра­тья­ми. Об их вла­де­ни­ях нам сооб­ща­ет Литов­ская мет­ри­ка, кн. 3 (1440–1498): «Мезец­кимъ кн(я)земъ, кн(я)зю Федо­ру, кн(я)зю Рома­ну, кн(я)зю Иваш­ку отчи­на ихъ, што отец ихъ дер­жалъ, кн(я)зь Анъ­д­реи, а кн(я)зь Дмит­реи, што они выслу­жи­ли у Вито­вта — Мезо­чоскъ, Орен, Сулъ­ко­ви­чи, Сухи­ни­чи, Дуб­ров­на а Кога­б­ринъ, Огды­рев, Олеш­на, Устье, Лабо­дин, Жабын, Рука, Немерз­ка, Котер, — то все при­слу­хасть к тымъ воло­стемъ, а то имъ всим тремъ. И вси пано­ве.» (ок. 1450 г.). Родо­на­чаль­ник стар­шей вет­ви рода кня­зей Мезецких.

КН. РОМАН АНДРЕ­ЕВИЧ МЕЗЕЦ­КИЙ († до 1484 г.)

Князь мезец­кий.

КН. ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ (уп. 1490 г.)

Князь мезец­кий. Умер до 1484 р. Вла­дел частью («доль­ни­цей») Мезец­ко­го кня­же­ства. В 1490 от Кази­ми­ра Ягел­лон­чи­ка полу­чил часть дохо­дов от смо­лен­ско­го и путивль­ско­го мыт. «Кня­зю Ива­ну Анъ­д­ре­еви­чу Мезоц­ко­му 6 копъ гро­шей с каз­ны, а 8 з мыта смо­лен­ско­го». Потом­ства не оста­вил, поэто­му неза­дол­го до сво­ей смер­ти про­дал свою «доль­ни­цу» в Мезец­ке пле­мян­ни­ку Пет­ру Федоровичу.

28/15. КН. ВАСИ­ЛИЙ СЛЕ­ПОЙ АНДРЕ­ЕВИЧ МЕЗЕЦКИЙ

Князь мезец­кий.

29/15. КНЖ. МАРИЯ АНДРЕЕВНА.

30/15. КНЖ. АКСИ­НЬЯ АНДРЕЕВНА.

ꝏ, КН. ФЕДОР АНДРЕ­ЕВИЧ ОДИНЦЕВИЧ.

31/15. КНЖ. ЕВДО­КИЯ АНДРЕЕВНА.

ꝏ, КН. ИВА­НА БАБА СЕМЕ­НО­ВИЧ ДРУЦКИЙ

КН. ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ТОРУС­СКИЙ (1446)

Запи­сан в поми­на­нии кня­зей Тарус­ских в соста­ве сино­ди­ка Мос­ков­ско­го Успен­ско­го собо­ра XVI в.: «[Род кня­ги­ни] Торȣз­скои. Кн(ѧ)sѧ Васил(ь)ѧ, кн(ѧ)sѧ | Бори­са, кн(ѧ)г(и)ню Соло­монïю, кнѧ|иню ино­коу Ефро­синïю». 64

Пер­вым в запи­си упо­ми­на­ет­ся князь Васи­лий. Его сле­ду­ет отож­де­ствить с един­ствен­ным извест­ным нам тарус­ским кня­зем Васи­ли­ем – Васи­ли­ем Ива­но­ви­чем, упо­ми­нав­шим­ся в дого­во­ре вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Васи­лия II с вели­ким кня­зем литов­ским и коро­лем поль­ским Кази­ми­ром IV (1 авгу­ста 1449 г.): «А кнѧз(ь) Васи­леи Iва­но­вичъ Торус­кии, и з бра­тьею, и з бра­та­ни­чы слȣ­жать мне, вели­ко­мȣ кн(ѧ)зю Васил(ь)ю. А тобе, коро­лю i вели­ко­му кнѧ­зю Кази­ми­ру, в них не въстȣ­па­ти­се» 65.

ꝏ, СОЛО­МО­НИЯ …… …… .

КН. ГЛЕБ ИВА­НО­ВИЧ ОБО­ЛЕН­СКИЙ († 1436)

Князь обо­лен­ский. Слу­жеб­ный князь и вое­во­да Вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча. Убит в 1436 г. при взя­тии г.Устюга кня­зем Васи­ли­ем Юрье­ви­чем Косым.

КН. ИВАН ИВА­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

КН. АНДРЕЙ ИВА­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

КН. НИКИ­ТА ИВА­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Князь обо­лен­ский.

КН. ВАСИ­ЛИЙ (ИН. ВАР­СО­ФО­НИЙ) КОСОЙ ИВА­НО­ВИЧ ОБО­ЛЕН­СКИЙ (1462)

вое­во­да Васи­лия Васи­лье­ви­ча Тем­но­го. Умер после 1462 г. Князь торус­ский и обо­лен­ский. В дого­во­ре Васи­лия Васи­лье­ви­ча с Кази­ми­ром Ягел­лон­чи­ком 1449 г. о нем гово­рит­ся: «А княз(ь) Васи­леи Iва­но­вичъ торус­кии, и з бра­тьею, и з бра­та­ни­чы слу­жать мне, вели­ко­му кн(я)зю Васил(ь)ю. А тобе, коро­лю i вели­ко­му кня­зю Кази­ми­ру, в них не въступатисе.»

Изве­стия о боярине кн. Васи­лии Ива­но­ви­че в источ­ни­ках 1460‑х гг. [Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства XIV–XVI веков : в 3 ч. / подг. к печа­ти Л. В. Череп­нин. М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1951. Ч. 1. 400 с., с. 99, 118, № 103, 126; Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV – нача­ла XVI в. : в 3 т. / отв. ред. Б. Д. Гре­ков ; сост. и прим. С. Б. Весе­лов­ско­го. М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1952. Т. 1. 804 с., с. 198, № 277)). В. Б. Кобрин так­же отно­сит к Обо­лен­ско­му 66, как и А. А. Гор­ский 67. Л. В. Череп­нин от тако­го отож­деств­ле­ния воз­дер­жал­ся 68, а А. А. Зимин, кажет­ся, его допус­кал 69.

Кн. Васи­лий Обо­лен­ский поми­нал­ся в сино­ди­ках под сво­им ино­че­ским име­нем: «кня­зю Васи­лию Ива­но­ви­чу, наре­чен­но­му в мни­ше­ском чину Вар­со­но­фию… веч­ная память». 70

ꝏ, 1‑я, МАРИЯ ФЕДО­РОВ­НА ВСЕВОЛОЖ-ЗАБОЛОЦКАЯ,

ꝏ, 2‑я, КНЖ. ЕВПРАК­СИЯ МИХАЙ­ЛОВ­НА БЕЛЕВСКАЯ.

КН. МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Князь обо­лен­ский.

В літе­ра­турі мож­на зустріти вказів­ку, ніби­то впер­ше піс­ля народ­жен­ня Михай­ло Все­во­ло­до­вич зга­дуєть­ся ще у 1186 р. Вона похо­дить з леген­дар­но­го «Житія св. Мики­ти Пере­я­с­лавсь­ко­го», напи­са­но­го у 1‑й поло­вині XV ст. або неза­дов­го перед тим: тут пові­дом­ляєть­ся, що кн. Михай­ло Чер­ні­гівсь­кий, захворів­ши, виру­шив до Пере­я­с­лав­ля-Залісь­ко­го (!), де св. Мики­та виліку­вав його одним доти­ком сво­го посо­ха. У дея­ких спис­ках Житія до цьо­го дода­но: «Бла­го­вер­ный же князь Миха­ил повел­по­ста­ви­ти кре­стъ чест­ный на том мст, в лто 6694 меся­ця майя 16 день индик­та 8, на нем же про­щенъ бысть от тяж­ко­го неду­га и въс­при­им бла­го­сло­ве­ние». Але у спис­ках, що від­би­ва­ють первіс­ний текст Житія, цей епізод від­сут­ній. А в корот­кій редак­ції, крім того, кн. Михай­ло назва­ний зов­сім не Чер­ні­гівсь­ким, а Обо­ленсь­ким. Отже, вка­за­на дата довіри викли­ка­ти не може. 71)) У цито­ва­но­му написі рік та індикт не спів­па­да­ють: 6694 (1186) р. при­па­дав не на 8‑й, а на 4‑й індикт. Та й у трав­ні 1186 р. Михай­лу Все­во­ло­до­ви­чу ніяк не випов­ни­ло­ся б і шести років, а ціл­ком мож­ли­во, що він тоді вза­галі ще не наро­ди­вся! Скоріш за все зга­да­ний хрест поста­вив у XV ст. кн. Михай­ло (Іва­но­вич) Обо­ленсь­кий, дале­кий наща­док Михай­ла Чер­ні­гівсь­ко­го. Один же з редак­торів Житія «пере­тво­рив» кня­зя Обо­ленсь­ко­го на його пред­ка, зна­ме­ни­то­го кня­зя Чер­ні­гівсь­ко­го, непра­виль­но про­чи­тав­ши або «ско­ре­гу­вав­ши» дату на хре­сті, який дійс­но мав існу­ва­ти в око­ли­цях Переяславля-Заліського.

КН.СЕМЕН ИВА­НО­ВИЧ ОБО­ЛЕН­СКИЙ (1452)

Князь обо­лен­ский (нач. XV ст. — п. 1452 г.), брян­ский (1446–1447 гг.). В 1446 г. после ослеп­ле­ния Вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча бежал в Лит­ву, где полу­чил «в отчи­ну» Брянск от Кази­ми­ра Ягел­лон­чи­ка в сов­мест­ное вла­де­ние с дру­гим бег­ле­цом — Васи­ли­ем Яро­сла­ви­чем Боров­ским. Брянск стал цен­тром кон­цен­тра­ции сил, оппо­зи­ци­он­ных ново­му Вели­ко­му кня­зю мос­ков­ско­му — Дмит­рию Юрье­ви­чу Шемя­ке. В 1447 г. Семен Ива­но­вич и Васи­лий Яро­сла­вич оста­ви­ли свои «новые отчи­ны», воз­гла­вив поход за вос­ста­нов­ле­ние Васи­лия Васи­лье­ви­ча на мос­ков­ском вели­ко­кня­же­ском столе.

КН. ВЛА­ДИ­МИР ИВА­НО­ВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Князь обо­лен­ский.

КН. ИВАН ДОЛ­ГАЯ РУКА АНДРЕ­ЕВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Князь обо­лен­ский. Родо­на­чаль­ник кня­зей Долгоруковых.

КН. ВАСИ­ЛИЙ ЩЕР­БА­ТЫЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Князь обо­лен­ский. Родо­на­чаль­ник кня­зей Щербатовых.

КН. АЛЕК­САНДР АНДРЕ­ЕВИЧ ОБОЛЕНСКИЙ

Князь обо­лен­ский. Вла­дел селом Тро­стье. Родо­на­чаль­ник кня­зей Тростенских.

КН. ИВАН ...... КОНИН­СКИЙ (1445)

XVIII колено от Рюрика

КН. БОРИС ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ТОРУССКИЙ

Запи­сан в поми­на­нии кня­зей Тарус­ских в соста­ве сино­ди­ка Мос­ков­ско­го Успен­ско­го собо­ра XVI в.: «[Род кня­ги­ни] Торȣз­скои. Кн(ѧ)sѧ Васил(ь)ѧ, кн(ѧ)sѧ | Бори­са, кн(ѧ)г(и)ню Соло­монïю, кнѧ|иню ино­коу Ефро­синïю». 72

Мож­но пред­по­ло­жить, что кня­ги­ню-ино­ки­ню Евфро­си­нию в миру зва­ли Евдо­ки­ей (Авдо­тьей). Кня­ги­ня Авдо­тья Тарус­ская извест­на и по иным источ­ни­кам. В разъ­ез­жей гра­мо­те Тро­и­це-Сер­ги­е­ву мона­сты­рю, дати­ро­ван­ной пери­о­дом 1496–1504 гг., 73 упо­ми­на­ют­ся мужи на разъ­ез­де «Ѳат(ь)ѧн Кли­мов, намѣст­ник кн(ѧ)г(и)нин Ѡвдот(ь)ин торȣскиє, да Гри­го­реи Мики­тин с(ы)нъ, кънѧ­ги­нин же Ѡвдот(ь)инъ торȣскиє» 74. Разъ­езд про­из­во­дил­ся меж­ду вот­чи­на­ми Тро­иц­ко­го мона­сты­ря и кня­зей Обо­лен­ских-Дол­го­ру­ко­вых, рас­по­ло­жен­ны­ми непо­сред­ствен­но на гра­ни­це буду­щих Тарус­ско­го и Обо­лен­ско­го уез­дов. Совер­шен­но ясно, что кня­ги­ня Авдо­тья вла­де­ла по край­ней мере запад­ной частью Тарус­ско­го кня­же­ства, управ­ляя здесь через сво­их намест­ни­ков и дру­гих долж­ност­ных лиц.

Кня­ги­ня Авдо­тья в каче­стве уже былой тарус­ской вот­чин­ни­цы упо­ми­на­ет­ся и в духов­ной гра­мо­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III (1504 г.). В чис­ле про­чих вла­де­ний вели­кий князь отпи­сал сво­е­му сыну Васи­лию «горѡд Торȣсȣ з Горѡд­цѡм, и с Ыскан(ь)ю, и с Мыше­гою, и с Колѡд­ною, и со кнѧ­ги­нин­скою вот­чи­ною Ѡвдот(ь)иною» 75. В имен­ном ука­за­те­ле к «Духов­ным и дого­вор­ным гра­мо­там», где была изда­на духов­ная Ива­на III, кня­ги­ня Авдо­тья опре­де­ле­на как «в[еликая] кн[яги]ня, жена в[еликого] кн[язя] мос­ков­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча» 76, с чем труд­но согла­сить­ся. Опре­де­ле­ние земель через их столь дав­нюю вла­дель­че­скую при­над­леж­ность (вдо­ва Дмит­рия Дон­ско­го умер­ла в 1407 г.) мало­ве­ро­ят­но, к тому же вели­кая кня­ги­ня не име­ла вот­чин в Тарус­ском кня­же­стве. 77

Соглас­но духов­ной гра­мо­те 1504 г., в вот­чи­ну кня­ги­ни Авдо­тьи не вхо­ди­ли соб­ствен­но Тару­са (веро­ят­но, с буду­щим Око­ло­го­род­ным ста­ном Тарус­ско­го уез­да) и воло­сти Горо­дец (соот­но­сит­ся с Горо­дец­ким ста­ном Тарус­ско­го уез­да), Искань (пра­во­бе­реж­ная часть Горо­дец­ко­го ста­на), Мыше­га (Мышец­кий стан) и Колод­на (не лока­ли­зо­ва­на 78). А. В. Шеков соот­но­сит тарус­скую волость Колод­ну с Коло­ден­ским ста­ном Туль­ско­го уез­да 79. К этой вер­сии сле­ду­ет отне­стись с извест­ной осто­рож­но­стью: тарус­ские зем­ли и буду­щий Коло­ден­ский стан раз­де­ля­ли зем­ли Алек­син­ско­го и Туль­ско­го уез­дов.)) Веро­ят­но, вот­чи­на Авдо­тьи долж­на была рас­по­ла­гать­ся в пре­де­лах дру­гих ста­нов буду­ще­го Тарус­ско­го уез­да: Селиц­ко­го, Маков­ско­го и Полей­ско­го. «Кня­ги­нис­кая вот­чи­на Овдо­тьи­на» в духов­ной Ива­на III уже пони­ма­ет­ся как вот­чи­на вели­ко­го кня­зя. Неяс­но, когда, в какой фор­ме и на каких усло­ви­ях она была отчуж­де­на от послед­них тарус­ских кня­зей. Веро­ят­но, вклад­чи­цей Мос­ков­ско­го Успен­ско­го собо­ра и непо­сред­ствен­ной соста­ви­тель­ни­цей родо­во­го поми­на­ния, вне­сен­но­го в собор­ный сино­дик, высту­па­ла кня­ги­ня Авдотья/​Евдокия («[Род кня­ги­ни] Торȣз­скои»). Имя кня­ги­ни ино­ки­ни Евфро­си­нии, вне­сен­ное в поми­на­ние послед­ним, явля­ет­ся, ско­рее все­го, позд­ней­шей допиской.

ꝏ, ЕВДО­КИЯ (ИН. ЕВФРОСИНИЯ) …… …… .

Без родоводу та сумнівні

КН. БОРИС МИХАЙЛОВИЧ [?]

Упо­мя­нут в ЛС как «Борис Михай­ло­вич Твер­ской» (№73), что, воз­мож­но, ошиб­ка пере­пис­чи­ка, спу­тав­ше­го тру­бец­ко­го кня­зя с сыном Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча Твер­ско­го, ника­ко­го отно­ше­ния к чер­ни­гов­ским Оль­го­ви­чам не имев­ше­го. Веро­ят­но, в про­то­гра­фе сто­я­ло «тру­беч­ско­го» или «торус­ка­го». По мне­нию Алек­сея Бабен­ко, был бра­том Юрия Михайловича.

ІВАН ВЕЛИ­КИЙ ЮРІЙОВИЧ 

Відо­мий з родо­водів. М. Г. Спи­ри­дов в «Запис­ках о ста­рин­ных служ­бах рус­ских бла­го­род­ных родов» ука­зы­ва­ет у Юрия двух сыно­вей с име­нем Иван — Ива­на Боль­шо­го и Ива­на Мень­шо­го Тол­стую Голову.

КН. ИВАН БОРИ­СО­ВИЧ ТОРУССКИЙ

Запи­сан в раз­ря­де смо­лен­ско­го похо­да кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Жил­ки 7010 (1502) г.: «В сто­ро­же­вом пол­ку князь Иван Бори­со­вич Тарус­кой, да вели­ко­го кня­зя вое­во­ды князь Михай­ло Федо­ро­вич Теля­тев­ской, да князь Федор Васи­лье­вич Теле­пень Обо­лен­ской, да князь Костен­тин Уша­той Еро­слав­ской, инде пишет: князь Костен­тин Еро­сла­вов» 80. В спис­ках это­го раз­ря­да в иных раз­ряд­ных кни­гах опре­де­ле­ние Тарус­кой отсут­ству­ет 81, что поз­во­ля­ет иссле­до­ва­те­лям иден­ти­фи­ци­ро­вать кня­зя Ива­на Бори­со­ви­ча раз­ря­да 7010 г. как удель­но­го кня­зя Руз­ско­го, пле­мян­ни­ка Ива­на III [Экзем­пляр­ский А. В. Вели­кие и удель­ные кня­зья север­ной Руси в татар­ский пери­од, с 1238 по 1505 г. : биогр. очер­ки по пер­во­ис­точ­ни­кам и глав­ней­шим посо­би­ям : в 2 т. СПб. : Изд. И. И. Тол­сто­го, 1891. Т. 2. Вла­де­тель­ные кня­зья вла­ди­мир­ских и мос­ков­ских уде­лов и вели­кие и удель­ные вла­де­тель­ные кня­зья суз­даль­ско-ниже­го­род­ские, твер­ские и рязан­ские. 706 с., с. 363; Зимин А. А. Рос­сия на рубе­же XV–XVI сто­ле­тий (очер­ки соци­аль­но-поли­ти­че­ской исто­рии). М. : Мысль, 1982. 333 с., с. 192)). Для Н. М. Карам­зи­на упо­мя­ну­тое в раз­ря­де смо­лен­ско­го похо­да 1502 г. лицо – «пле­мян­ник госу­да­рев Иван Торус­кий» 82. Пред­по­ло­же­ние о дефек­тах в тек­сте раз­ря­да смо­лен­ско­го похо­да 1502 г., поми­мо бли­зо­сти Тарус­кой – Руз­ской, может опи­рать­ся на пре­це­ден­ты: во гла­ве пол­ка левой руки здесь ука­зан не суще­ство­вав­ший князь Федор Ива­но­вич Рязан­ской вме­сто Федо­ра Васи­лье­ви­ча. Сам пере­пис­чик отме­тил вари­ан­ты Костен­тин Уша­той Еро­слав­ской – Костен­тин Еро­сла­вов (то есть Обо­лен­ский). Но, веро­ят­но, чте­ние раз­ряд­ной кни­ги 1475–1605 гг. хоть и не пред­по­чти­тель­но перед ины­ми редак­ци­я­ми раз­ряд­ных книг, но в све­те пока­за­ний помян­ни­ка вполне допу­сти­мо. Судя по дан­ным сино­ди­ка Мос­ков­ско­го Успен­ско­го собо­ра 83, какой-то князь Борис Тарус­ский дей­стви­тель­но суще­ство­вал и мог оста­вить сына Ива­на. Иден­ти­фи­ка­ция кня­зя Ива­на Бори­со­ви­ча (уп. 1502 г.) как вну­ка (или пле­мян­ни­ка) кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча Тарус­ско­го (уп. 1449 г.), по край­ней мере, не вызы­ва­ет воз­ра­же­ний по сооб­ра­же­ни­ям хронологии.

КН. БОРИС МСТИ­СЛА­ВИЧ СПАШСКИЙ

Князь спаш­ский. Борис Мсти­сла­вич и его бра­тья жили, веро­ят­но в пер­вой тре­ти 15 в. Об их потом­стве ниче­го не известно.

КН. МИХА­ИЛ МСТИ­СЛА­ВИЧ СПАШСКИЙ

Князь спаш­ский.

КН. ВЛА­ДИ­МИР МСТИ­СЛА­ВИЧ СПАШСКИЙ

Князь спаш­ский. В сино­ди­ке Успен­ско­го собо­ра поми­на­ет­ся «князь Воло­ди­мир Спаш­ский, уби­ен­ный от сво­ихъ бра­та­ничь», что может кос­вен­но сви­де­тель­ство­вать о какой-то меж­до­усо­би­це сре­ди конин­ских и спаш­ских князей.

1. Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. — С. 120.[↩]
2. Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. — С. 148—153.[↩]
3. ПСРЛ. Т. ХХУ. С. 219. В Нов­го­род­ской [У и Софий­ской [лето­пи­сях гово­рит­ся, что это про­изо­шло во вре­мя вто­рой поезд­ки Васи­лия в Орду, в 6901 (1393) г. (ПСРЛ. М., 2000. Т.ТУ. Ч. 1. С. 373; М.., 2000. Т. УТ. Вып 1. Стб. 509). Одна­ко боль­ше­го дове­рия заслу­жи­ва­ет Мос­ков­ский свод, еще и пото­му, что там при­ве­де­ны точ­ные даты отъ­ез­да Васи­лия в Орду и воз­вра­ще­ния отту­да. В Нов­го­род­ско-Софий­ских же лето­пи­сях за этот пери­од наблю­да­ют­ся и дру­гие «сбои» в хро­но­ло­гии.[↩]
4. ДДГ. С. 53, 85, 144. № 19, 33, 47. См. об этом: Фети­щев С. А. К вопро­су о при­со­еди­не­нии Муро­ма, Меще­ры, Тару­сы и Козель­ска к Мос­ков­ско­му кня­же­ству в 90‑е гг, ХТУ в. // Рос­сий­ское госу­дар­ство в ХIV-ХVII вв. СПб., 2002. С. 35–36; Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца ХІІІ — ХV в. вне Севе­ро-Восточ­ной Руси. С. 155–157.[↩]
5. Весе­лов­ский С. Б. Иссле­до­ва­ния по исто­рии клас­са слу­жи­лых зем­ле­вла­дель­цев. М., 1969. С. 12.[↩]
6. ПСРЛ.М., 2000. Т. ХХV. С. 234.[↩]
7. Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии в ХV — пер­вой тре­ти ХVI в. М., 1988. С. 48—50.[↩]
8. ПСРЛ. М; Л., 1963. Т. ХХУТЦ. С. 214–215. О дате фили­гра­ни — с. 4.[↩]
9. Клосс Б. М. Избран­ные тру­ды. М.., 2001.Т. И. С. 334–335[↩]
10. Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов в Рос­сии в ХVI в. М., 1986. С. 74, 75, 76.[↩]
11. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих... М. 1787. Ч. 1. С. 180, 201.[↩]
12. «Испи­сан сии лето­пи­се­ць в лето 7028, луна 17, индик­та 9, октяб­ря 6, в па- меть свя­то­го апо­сто­ла Фомы замыш­ле­ни­емь бла­го­вер­но­го и хри­сто­лю­би­во­го кня­зя Сими­о­на Ива­но­ви­ча Один­це­ви­ча...» (ПСРЛ. М.., 1980. Т.ХХХУ. С. 5). В лите­ра­ту­ре пре­об­ла­да­ет дата 1519 г., одна­ко 9‑й индикт при­хо­дил­ся на пери­од с 1 сен­тяб­ря 1520 г. по 31 авгу­ста 1521 г. Про­ти­во­ре­чие устра­ня- ется, если при­знать, что год ука­зан не по сен­тябрь­ско­му, а по евро­пей­ско­му январ­ско­му сти­лю, офи­ци­аль­но при­ня­то­му в ВКЛ.[↩]
13. ПСРЛ. Т. ХХХУ, С. 282–283. Авто­ром родо­слов­ной само­го кн. Один­це­ви­ча счи­тал еще пер­вый изда­тель руко­пи­си, И. Дани­ло­вич. Дей­стви­тель­но, об этом сви­де­тель­ству­ют сло­ва в кон­це ста­тьи: «То ест род наш».[↩]
14. Помен­ник Вве­денсь­коï церк­ви в Ближ­нiх пече­рах Кие­во-Печерсь­коï лаври // Лаврсь­кий аль­ма­нах. Спе­цвип. 7. Киïв, 2007. С. 18.[↩]
15. Сино­дик Любец­ко­го Анто­ни­ев­ско­го мона­сты­ря. Чер­ни­гов, 1902. Л. 20 (фак­си­миль­ная копия); Зотов Р. В. О Чер­ни­гов­ских кня­зьях... С. 122–123.[↩]
16. См., напри­мер, доб­рот­ные кар­ты В. Н. Тему­ше­ва, где, впро­чем, в соста­ве Тарус­ско­го кня­же­ства поче­му-то пока­за­ны Калу­га и Роща. Хотя в самом тек­сте кни­ги автор пишет, что пись­мо Оль­гер­да Литов­ско­го пат­ри­ар­ху Фило­фею 1371 г. «дает неко­то­рое осно­ва­ние при­чис­лить Калу­гу к Ново­силь­ско­му кня­же­ству. Одна­ко по сво­е­му рас­по­ло­же­нию она боль­ше тяго­те­ла к сосед­ней Тару­се» (Тему­шев В. Н. Пер­вая мос­ков­ско-литов­ская погра­нич­ная вой­на (1486–1494). М., 2013. Кар­ты 12, 13. С. 183–184).[↩]
17. АФЗХ. Ч. 1.М., 1951. С. 23. № 1; Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца ХІІІ — ХУ в... С. 175–176.[↩]
18. Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. СПб., 1880. Т. УТ. При­ло­же­ние. Стб. 135- 138. № 24. Уточ­не­ние дати­ров­ки пись­ма см.: Бес­па­лов Р. А. О пись­ме Оль­гер­да пат­ри­ар­ху Фило­фею // ДРВМ. 2015. № 2, С. 49–58.[↩]
19. ДДГ.М.; Л., 1950. № 12. С. 34.[↩]
20. Сим­сон П. Калуж­ский уезд во вре­ме­на Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча // Изве­стия Калуж­ской уче­ной архив­ной комис­сии. Калу­га, 1894. № 3, С. 33–34, 30–31[↩]
21. Водар­ский Я. Е. Насе­ле­ние Рос­сии в кон­це ХУП -— нача­ле ХУШ века. М., 1977. С. 234, 258.[↩]
22. Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца ХИ — ХУ в. вне Севе­ро-Восточ­ной Руси // Сред­не­ве­ко­вая Русь. М., 2004. Вып. 5. С. 150–151. На кар­тах В. Н. Тему­ше­ва Любутск пока­зан анкла­вом Брян­ско­го кня­же­ства, при­со­еди­нен­ным к Лит­ве вме­сте с ним, хотя в тек­сте кни­ги при­зна­ет­ся, что «связь Любут­ска с Брян­ском явля­ет­ся лишь гипо­те­зой, след­стви­ем наблю­де­ний за сов­мест­ны­ми дей­стви­я­ми брян­ских и любут­ских бояр» (Тему­шев В. Н. Пер­вая мос­ков­ско-литов­ская погра­нич­ная вой­на. С. 185).[↩]
23. ДДГ. С. 43. № 16.[↩]
24. Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца ХШ — ХУ в. вне Севе­ро-Вос- точ­ной Руси. С. 156[↩]
25. Сим­сон П. Калуж­ский уезд во вре­ме­на Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча. С. 32, 31–32; Водар­ский Я. Е. Насе­ле­ние Рос­сии в кон­це ХVII -— нача­ле ХVIII века. С. 238, 258.[↩]
26. См. об этом: Келем­бет С. Н. Про­ис­хож­де­ние кня­зей Перм­ско-Вым­ских, Вели­ко­перм­ских и Косиц­ких // ДРВМ. 2017. № 4. С. 54–56.[↩]
27. Любав­ский М.К. Указ. соч. С. 76.[↩]
28. ДДГ. № 10. С. 29.[↩]
29. Дол­го­ру­ков. Т. 1. С. 48, № 16; Вла­сьев. Т. 1. Ч. 1. С. 17, № 6; Ч. 2. С. 251, № 1/6; Хору­жен­ко О. И. Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 172.[↩]
30. ПСРЛ. Т. 33. С. 72, 240[↩]
31. Помен­ник Вве­денсь­коï церк­ви в Ближ­нiх пече­рах Кие­во-Печерсь­коï лаври // Лаврсь­кий аль­ма­нах. Спе­цвип. 7. Киïв, 2007. С. 18.[↩]
32. Сино­дик Любец­ко­го Анто­ни­ев­ско­го мона­сты­ря. Чер­ни­гов, 1902. Л. 20 (фак­си­миль­ная копия); Зотов Р. В. О Чер­ни­гов­ских кня­зьях... С. 122–123.[↩]
33. Зотов Р. В. О чер­ни­гов­ских кня­зьях по Любец­ко­му сино­ди­ку и о Чер­ни­гов­ском кня­же­стве в татар­ское вре­мя. СПб., 1892. С. 123, ит. д.[↩]
34. ПСРЛ. М., 2007. Т. ХУПЕ. С. 72 ит. д.) Одна­ко в лето­пи­сях Юрий Михай­ло­вич кня­зем не назван, навер­ня­ка он был про­сто знат­ным новгородцем.((Власьев Г. А. Потом­ство Рюри­ка. Мате­ри­а­лы для состав­ле­ния родо­сло­вий. СПб., 1906. Т.1. Кня­зья Чер­ни­гов­ские. Ч. 1. С. 33.[↩]
35. Хору­жен­ко О. И. Уезд Мсти­славль в мос­ков­ско-рязан­ском докон­ча­нии 1381 г. и князь Мсти­слав // Про­бле­мы дипло­ма­ти­ки, коди­но­ло­гии и акто­вой архео­гра­фии. Меж­ду­нар. науч.-практ. конф. М., 2012. С. 106–113; Хору­жен­ко О. И. Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 173.[↩]
36. Вла­сьев. Т. 1. Ч. 1. С. 18, № 13; Хору­жен­ко О. И.
    Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 172.[↩]
37. Сино­дик Любец­ко­го Анто­ни­ев­ско­го мона­сты­ря. Л. 20об.; Зотов Р. В. О чер­ни­гов­ских кня­зьях... С. 148.[↩]
38. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви... С. 19.[↩]
39. Дол­го­ру­ков. Т. 1. С. 49, № 25; Вла­сьев. Т. 1 . 4 . 1.С. 18, № 16; Ч. 2. С. 251,№ 1/16; Кобрин.
    Мате­ри­а­лы. С. 95, № 1; Хору­жен­ко О. И.
    Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 173.[↩]
40. ПСРЛ. Т. ХУ. Вып. 1. Стб. 89, и дру­гие сво­ды.[↩]
41. ПСРЛ. Т.ХЖУ, С. 234; Т. ХХХУ. С. 28.[↩]
42. Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих... Ч. 1. С. 212. [↩]
43. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви... С. 18; Сино­дик Любец­ко­го Анто­ни­ев­ско­го мона­сты­ря. Л. 20.[↩]
44. Вла­сьев. Т. 1. Ч. 1. С. 18, № 15; Хору­жен­ко О. И.
    Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 173.[↩]
45. Хору­жен­ко О. И. Родо­сло­вие как кон­струк­ция родо­вой памя­ти: тек­сто­ло­гия родословных
    рос­пи­сей кня­зей Вол­кон­ских XVI-XVII вв. // Диа­лог со вре­ме­нем. 2012. Вып. 41. С. 203–234; Хору­жен­ко О. И.
    Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 173.[↩]
46. РИИР. Вып. 2. С. 113; Родо­слов­ная кни­га... Ч. 1. С. 201.[↩]
47. ПСРЛ. Т. XXV. С. 219. В Нов­го­род­ской IV и Софий­ской I лето­пи­сях гово­рит­ся, что это про­изо­шло во вре­мя вто­рой поезд­ки Васи­лия в Орду, в 6901 (1393) г. (ПСРЛ. М., 2000. Т. IV. Ч. 1. С. 373; М., 2000. Т. VI. Вып 1. Стб. 509).

    Одна­ко боль­ше­го дове­рия заслу­жи­ва­ет Мос­ков­ский свод, еще и пото­му, что там при­ве­де­ны точ­ные даты отъ­ез­да Васи­лия в Орду и воз­вра­ще­ния отту­да. В Нов­го­род­ско-Софий­ских же лето­пи­сях за этот пери­од наблю­да­ют­ся и дру­гие «сбои» в хро­но­ло­гии.[↩]

48. Опись архи­ва Посоль­ско­го при­ка­за 1626 г. М., 1977. Ч. 1. С. 37.[↩]
49. Опись архи­ва Посоль­ско­го при­ка­за 1626 г. М., 1977. Ч. 1. С. 37.[↩]
50. Дол­го­ру­ков. Т. 1. С. 49, № 24; Вла­сьев. Т. 1. Ч. 1. С. 18, № 14; Хору­жен­ко О. И. Исто­ри­че­ская гео­гра­фия Обо­лен­ско­го уез­да ХVII-XVIII веков. Квад­ри­га, 2019. С. 173.[↩]
51. ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. C. 282.[↩]
52. РИИР. Вып. 2. C. 19; Родо­слов­ная кни­га, 1851. C. 72, 240; Кузь­мин, 2012. C. 182.[↩]
53. ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. C. 219.[↩]
54. ПСРЛ. Т. XXV. С. 190, и т. д.[↩]
55. ПСРЛ. М., 2004. Т. XLIII. С. 134.[↩]
56. Сал­ми­на М. А. Еще раз о дати­ров­ке «Лето­пис­ной пове­сти» о Кули­ков­ской бит­ве //ТОДРЛ. Л., 1977. Т. 32. С. 8–24, осо­бен­но 8.20–21).[↩]
57. ПСРЛ. Т. XXV. С. 190, и т. д.[↩]
58. ПСРЛ. М., 2004. Т. XLIII. С. 134.[↩]
59. Сал­ми­на М. А. Еще раз о дати­ров­ке «Лето­пис­ной пове­сти» о Кули­ков­ской бит­ве //ТОДРЛ. Л., 1977. Т. 32. С. 8–24, осо­бен­но 8.20–21).[↩]
60. LM. Kn. 3. P. 44; РИБ. Т. 27. Стб. 64–65.[↩]
61. Помен­ник Вве­денсь­кої церк­ви, 2007. C. 19[↩]
62. ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. C. 282; РИИР. Вып. 2. C. 113–11[↩]
63. СИРИО. Т. 35. C. 137.[↩]
64. ОР ГИМ (Усп. собр.). № 64. Л. 33 об.; Опи­са­ние см.: Исто­мин Г. И. Опи­са­ние руко­пи­сей Успен­ско­го собо­ра // ЧОИДР. 1895. Кн. 3, отд. 2. С. 1–26, с. 14[↩]
65. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. / подг. к печа­ти Л. В. Череп­нин. М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1950. 586 с., с. 161, № 53[↩]
66. Кобрин В. Б. Мате­ри­а­лы гене­а­ло­гии кня­же­ско-бояр­ской ари­сто­кра­тии XV–XVI вв. М. : Изд. центр РГГУ, 1995. 238 с., с. 95[↩]
67. Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца XIII – XV в. вне Севе­ро-Восточ­ной Руси // Сред­не­ве­ко­вая Русь. [Вып.] 5. М. : Индрик, 2004а. С. 114–190., с. 158, прим. 237; Гор­ский А. А. Русь : От сла­вян­ско­го рас­се­ле­ния до Мос­ков­ско­го цар­ства. М. : Язы­ки сла­вян. куль­ту­ры, 2004б. 390 с., с. 286, прим. 34; Гор­ский А. А. От земель к вели­ким кня­же­ни­ям: «при­мыс­лы» рус­ских кня­зей вто­рой поло­ви­ны XII – XV в. М. : Индрик, 2010. 176 с., с. 121, прим. 510[↩]
68. Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния, с. 336[↩]
69. Зимин А. А. Состав Бояр­ской думы в XV–XVI вв. // Архео­гра­фи­че­ский еже­год­ник за 1957. М. : Изд-во Акад. наук СССР, 1958. С. 42–87., с. 44; Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М. : Нау­ка, 1988. 350 с., с. 4[↩]
70. Древ­няя рос­сий­ская вив­лио­фи­ка, содер­жа­щая в себе собра­ние древ­но­стей росий­ских, до исто­рии, гео­гра­фии и гене­а­ло­гии рос­сий­ской каса­ю­щих­ся : в 20 ч. / изд. Н. Нови­ко­вым. 2‑е изд. М. : Тип. Ком­па­нии типо­гра­фич., 1788. Ч. 6, с. 449[↩]
71. ((Федо­то­ва М. А. Крат­кая редак­ция Жития Ники­ты Столп­ни­ка Пере­я­с­лавль­ско­го // Тру­ды Отде­ла древ­не­рус­ской лите­ра­ту­ры. – СПб., 2004. – Т. LV. – С. 290, 292, 294–295, 299.[↩]
72. ОР ГИМ (Усп. собр.). № 64. Л. 33 об.; Опи­са­ние см.: Исто­мин Г. И. Опи­са­ние руко­пи­сей Успен­ско­го собо­ра // ЧОИДР. 1895. Кн. 3, отд. 2. С. 1–26, с. 14[↩]
73. Гра­мо­та дати­ро­ва­на пуб­ли­ка­то­ра­ми «до кон­ца кня­же­ния в[еликого] кн[язя] Ива­на III» (то есть 27 октяб­ря 1505 г.), но ее сле­ду­ет дати­ро­вать до 16 июня 1504 г. –пер­во­го упо­ми­на­ния его духов­ной гра­мо­ты. В ней кня­ги­ня Авдо­тья отме­че­на уже как былая вот­чин­ни­ца (см. ниже).[↩]
74. Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV – нача­ла XVI в. : в 3 т. / отв. ред. Б. Д. Гре­ков ; сост. и прим. С. Б. Весе­лов­ско­го. М. : Издво Акад. наук СССР, 1952. Т. 1. 804 с., с. 521, № 610[↩]
75. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. / подг. к печа­ти Л. В. Череп­нин. М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1950. 586 с., с. 354, № 89[↩]
76. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. / подг. к печа­ти Л. В. Череп­нин. М. ; Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1950. 586 с., с. 493[↩]
77. Иссле­до­ва­ние соста­ва вот­чин вели­кой кня­ги­ни Евдо­кии Дмит­ри­ев­ны, их ло- кали­за­ция в пре­де­лах позд­ней­ших уез­дов про­ве­де­ны В. Н. Деболь­ским [Деболь­ский В. Н. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты мос­ков­ских кня­зей как исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ский источ­ник : [в 2 ч.]. СПб. : Тип. И. Н. Ско­ро­хо­до­ва, 1901–1902. [Ч. 1.] 37 с. [Ч. 2.] 59 с, ч. 1, с. 33–34].[↩]
78. Деболь­ский В. Н. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты мос­ков­ских кня­зей как исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ский источ­ник : [в 2 ч.]. СПб. : Тип. И. Н. Ско­ро­хо­до­ва, 1901–1902. [Ч. 1.] 37 с. [Ч. 2.] 59 с., ч. 2, с. 42][↩]
79. Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. Сере­ди­на XII – сере­ди­на XVI в. М. : Квад­ри­га : Рус. пано­ра­ма, 2012. 364 с., 2012, с. 24, 199, 255; Шеков А. В. Поли­ти­че­ская исто­рия и гео­гра­фия Вер­хов­ских кня­жеств : Сере­ди­на XIII – сере­ди­на XVI в. М. : Квад­ри­га, 2018. 522 с., с. 26, 334, 343[↩]
80. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. / подг. тек­ста, ввод. ст. и ред. В. И. Буга­но­ва. М.: Нау­ка, 1966. 614 с., т. 1, ч. 1, с. 70[↩]
81. Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. / подг. тек­ста, ввод. ст. и ред. В. И. Буга­но­ва. М.: Нау­ка, 1966. 614 с., с. 34; Милю­ков П. Н. Древ­ней­шая раз­ряд­ная кни­га офи­ци­аль­ной редак­ции (по 1565 г.). М.: Имп. О‑во исто­рии и древ­но­стей рос. при Моск. ун-те, 1901. 348 с., c. 32[↩]
82. Карам­зин Н. М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го : в 12 т. / под ред. А. Н. Саха­ро­ва. М. : Нау­ка, 1999. Т. 6. 468 с., с. 193[↩]
83. [ОР ГИМ (Усп. собр.). № 64. Л. 33 об.[↩]