Ростовские

Общие сведения о роде

Поколенная роспись рода

I коле­но

Рюрик I (?-879), кн. Нов­го­род­ский с 862
~ Жена Ефанда (ок. 850- ок. 881), «урман­ская» (то есть нор­веж­ская) княж­на, дочь нор­веж­ско­го ярла (IX век) Кети­ля Лосо­ся и Ингунн, сест­ра Оле­га Веще­го (?-912), кн. Нов­го­род­ско­го с 879, Киев­ско­го с 882.

II коле­но

Игорь I Ста­рый (878-945), кн. Нов­го­род­ский, кн. Киев­ский с 912
~ жена Оль­га (Еле­на) (905?-11.07.969), кня­ги­ня Киев­ская с 945

III

Свя­то­слав I (942(927)-март 972), вел. кн. Киев­ский с 946 (969)
1-я жена Пред­сла­ва, морав­ская (?) княж­на
2-я жена (налож­ни­ца) Малуша (ок. 940/44-ок. 1020), дочь Мал­ка Любе­ча­ни­на

IV

(от 2) Вла­ди­мир I Свя­той (Васи­лий) (958-15.07.1015), кн. Нов­го­род­ский (969-977), вел. кн. Киев­ский с 980
1-я жена с 977 Оло­ва
2-я жена с 978 Рог­не­да (ок. 960-1000), доч. Рогво­ло­да, кн. Полоц­ко­го
3-я жена с 978 Юлия (?), гре­чан­ка, вдо­ва Яро­пол­ка I
4-я жена Мал­фри­да (?-1000)
5-я жена Аде­лья
6-я жена «бол­га­ры­ня»
7-я жена с 989 Анна (963-1011), дочь Рома­на II, импе­ра­то­ра Визан­тии
8-я жена (?) дочь Куно, гра­фа Йонин­ген­ско­го

V

(от 2) Яро­слав I Муд­рый (Геор­гий) (983/86-20.02.1054),
кн. Ростов­ский (988-1010), Нов­го­род­ский (1010-1015), вел. кн. Киев­ский (1015-1018, 1019-1054)
1-я жена Анна (?- после 1018), пред­по­ло­жи­тель­но, нор­веж­ка. Была в 1018 году захва­че­на в Кие­ве в плен поль­ским коро­лем Боле­сла­вом Храб­рым вме­сте с сёст­ра­ми Яро­сла­ва и навсе­гда уве­зе­на в Поль­шу.
2-я жена с 1019 Инги­гер­да (Ири­на) (1001-10.02.1050), дочь Ола­фа Шёт­ко­нун­га (980-1022), коро­ля Шве­ции с 995 г., и Эст­рид Обод­рит­ской (979-1035)

VI

(от 2) Все­во­лод I Яро­сла­вич (в кре­ще­нии Андрей) (1030-13.04.1093), вели­кий князь киев­ский (1076-1077)
1-я жена (с 1046) Мария Моно­ма­хи­ня (ок. 1030-ум. 1067), дочь визан­тий­ско­го импе­ра­то­ра Кон­стан­ти­на IX Моно­ма­ха (1000-1055) и его вто­рой супру­ги Еле­ны (Пуль­хе­рии) Скли­ре­ны (1008-1030/1033); по др. вер­сии его вне­брач­ная дочь от свя­зи с кузи­ной Еле­ны-Пуль­хе­рии Мари­ей Скли­ре­ной (1012-1045)
2-я жена Анна Поло­вец­кая (ум. 7.10.1111), дочь поло­вец­ко­го хана

VII

(от 1) Вла­ди­мир II Все­во­ло­до­вич Моно­мах (в кре­ще­нии …) (1053-1125), князь киев­ский
1-я жена (с 1074) Гита Уэс­сек­ская (ум. 10.03.109?), прин­цес­са англий­ская, вне­брач­ная дочь послед­не­го пра­вив­ше­го англо­сак­сон­ско­го коро­ля Гароль­да II (1022-1066) и Эди­ты Лебе­ди­ной Шеи (1025-1086); скон­ча­лась веро­ят­но в нача­ле 1090-х гг.
2-я жена (с ок. 1094/1099) Евфи­мия (ум. 7.05.1107), веро­ят­но гре­чан­ка (все дети от неё были назва­ны гре­че­ски­ми име­на­ми, в отли­чие от имен детей, родив­ших­ся в бра­ке с Гитой)
3-я жена (с ок. 1108) … (ум. 11.07.1127), дочь поло­вец­ко­го хана

VIII

(от 2) Юрий Вла­ди­ми­ро­вич Дол­го­ру­кий (1095?-15.05.1157),
вели­кий князь киев­ский (1149-1151)
1-я жена (с 1108) … (воз­мож­но в кре­ще­нии Анна) Аепов­на (ок. 1097-1130-е/1140-е?), дочь поло­вец­ко­го хана Аепы Осе­не­ви­ча (ум. 1117)
2-я жена (с 11…) Оль­га … (при­бл. 1121?-1183)

IX

(от 2) Все­во­лод III Юрье­вич Боль­шое Гнез­до (в кре­ще­нии Дмит­рий) (1154-15.04.1212),
вели­кий князь вла­ди­мир­ский (с 1176)
1-я жена Мария Швар­нов­на (1155-19.03.1206, Вла­ди­мир), ясская княж­на, по др. свед. дочь чеш­ско­го кня­зя Швар­на
2-я жена (с 1209) Люба­ва Василь­ков­на, дочь кня­зя витеб­ско­го Василь­ка Бря­чи­сла­ви­ча и княж­ны нов­го­род­ской … Давы­дов­ны

X генерація від Рюрика

(от 1) КОН­СТАН­ТИН ВСЕ­ВО­ЛО­ДО­ВИЧ (18.05.1186-2.02.1218)

вели­кий князь вла­ди­мир­ский (с 1216)
Жена (с 15.10.1195) Мария Мсти­слав­на (ум. 24.01.1221), в ино­че­стве Ага­фья, дочь смо­лен­ско­го кня­зя Мсти­сла­ва Рома­но­ви­ча (ум. 1223) и княж­ны витеб­ской

XI генерація від Рюрика

1. ВАСИЛЬ­КО КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ
(7.12.1208, Ростов — после 4.03.1238, Шерн­ский лес на р. Шерне, левом при­то­ке Клязь­мы, восточ­нее Моск­вы),

мч. (пам. 4 мар­та, 23 мая — в Собо­ре Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых, 23 июня — в Собо­ре Вла­ди­мир­ских свя­тых, в 1-е вос­кре­се­нье после 29 июня — в Собо­ре Твер­ских свя­тых), кн. ростов­ский. Стар­ший сын ростов­ско­го, впо­сл. вла­ди­мир­ско­го, вел. кн. Кон­стан­ти­на Все­во­ло­до­ви­ча, внук вла­ди­мир­ско­го вел. кн. Все­во­ло­да Юрье­ви­ча Боль­шое Гнез­до. Неза­дол­го до сво­ей смер­ти (2 февр. 1218) вел. кн. Кон­стан­тин выде­лил В. К. Ростов, к к-рому, судя по более позд­ним дан­ным, были при­да­ны Бело­озе­ро и Устюг. Как и млад­ший брат — яро­слав­ский кн.Всеволод Кон­стан­ти­но­вич, В. К. дей­ство­вал в рус­ле поли­ти­ки сво­е­го дяди св. вел. кн. Геор­гия Все­во­ло­до­ви­ча. Зимой 1220/21 г. юный В. К. ходил перед вел. кня­зем на Горо­дец-Ради­лов про­тив волж­ских бул­гар. В мае 1223 г. В. К. «с ростов­ци» был направ­лен на помощь южно­рус. кня­зьям про­тив мон­го­ло-татар, но не успел к бит­ве на Кал­ке, дой­дя лишь до Чер­ни­го­ва. Зимой 1224/25 г. он участ­во­вал в орга­ни­зо­ван­ном вел. кн. Геор­ги­ем похо­де про­тив Нов­го­ро­да, а осе­нью 1228 и зимой 1228/29 г.- в похо­дах про­тив морд­вы. Един­ствен­ное столк­но­ве­ние с вел. кн. Геор­ги­ем име­ло место в 1229 г., когда В. К. с бра­тья­ми Все­во­ло­дом и Вла­ди­ми­ром Кон­стан­ти­но­ви­чем при­нял сто­ро­ну др. сво­е­го дяди — пере­я­с­лав­ско­го кн. (впо­сл. вел. кн. вла­ди­мир­ский) Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча. Кон­фликт, при­чи­ны к-рого неяс­ны, был быст­ро уре­гу­ли­ро­ван на съез­де в Суз­да­ле. По гипо­те­зе М. Н. Тихо­ми­ро­ва, мир 1229 г. отра­зил­ся в ико­но­гра­фи­че­ской про­грам­ме создан­ных в 30-х гг. XIII в. Зла­тых врат суз­даль­ско­го собо­ра Рож­де­ства Пре­св. Бого­ро­ди­цы, на зап. створ­ках к-рых име­ют­ся клей­ма с изоб­ра­же­ни­я­ми свя­тых — небес­ных покро­ви­те­лей кня­зей, участ­во­вав­ших в съез­де (в т. ч. и покро­ви­те­ля В. К.- свт. Васи­лия Вели­ко­го), а так­же свт. Мит­ро­фа­на, что ука­зы­ва­ет на роль Вла­ди­ми­ро-Суз­даль­ско­го еп. Мит­ро­фа­на не толь­ко в стро­и­тель­стве Рож­де­ствен­ско­го собо­ра, но и в уми­ро­тво­ре­нии потом­ков Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до.

Судя по отры­воч­ным лето­пис­ным све­де­ни­ям, «хри­сто­лю­бец» В. К., как и его отец, не толь­ко отли­чал­ся лич­ным бла­го­че­сти­ем, но и покро­ви­тель­ство­вал раз­ви­тию цер­ков­ной книж­но­сти. Имя В. К. упо­ми­на­ет­ся на выход­ных запи­сях 2 кодек­сов, выпол­нен­ных в 1219 (или 1222) и 1220 гг. по зака­зу Ростов­ско­го еп. Кирил­ла I (РГБ. Ф. 304/I. № 35 и ГИМ. Син. № 7). По ини­ци­а­ти­ве В. К. в 1230 г. пре­ем­ни­ком Кирил­ла I на Ростов­ской кафед­ре стал еще один уче­ный монах и цер­ков­ный писа­тель свт. Кирилл II, насто­я­тель вла­ди­мир­ско­го в честь Рож­де­ства Бого­ро­ди­цы мон-ря. В прав­ле­ние В. К. про­изо­шло обнов­ле­ние собо­ра Успе­ния Бого­ро­ди­цы в Росто­ве, к-рое сопро­вож­да­лось пере­не­се­ни­ем туда 25 февр. 1231 г. в при­сут­ствии В. К. и его бра­тьев мощей свт. Леон­тия Ростов­ско­го (из ц. св. Иоан­на Пред­те­чи на вла­дыч­ном дво­ре) и послу­жи­ло при­чи­ной ее вели­ко­го освя­ще­ния 14 авг. 1231 г.

4 мар­та 1238 г. В. К. во гла­ве ростов­ских отря­дов вме­сте с бра­тья­ми участ­во­вал в несчаст­ной для рус. войск бит­ве с мон­го­ло-тата­ра­ми на р. Сить, в к-рой вел. кн. Геор­гий был убит, а В. К. пле­нен. Захват­чи­ки, поки­дая пре­де­лы Руси, увез­ли В. К. с собой и пыта­лись при­ну­дить его к «обы­чаю погань­ско­му, быти в их воли и вое­ва­ти с ними», но плен­ный князь был тверд, заяв­ляя, что «ника­ко же мене не отве­де­те хри­стьянь­ское веры» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 465), и был за это убит у Шерн­ско­го леса. Тело кня­зя, бро­шен­ное в лесу, было най­де­но женой неко­е­го «попо­ви­ча Анд­ри­я­на» и по пове­ле­нию Ростов­ско­го еп. Кирил­ла II и супру­ги В. К. кнг. Марии (доче­ри св. кн. мч. Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча Чер­ни­гов­ско­го) достав­ле­но в Ростов, где его погреб­ли в Успен­ском собо­ре рядом с мате­рью, умер­шей в мона­ше­стве вдо­вой вел. кн. Кон­стан­ти­на Ага­фи­ей (доче­рью смо­лен­ско­го и киев­ско­го кн. Мсти­сла­ва Рома­но­ви­ча Ста­ро­го). В Росто­ве суще­ство­ва­ло пре­да­ние, запи­сан­ное А. А. Тито­вым, что пер­во­на­чаль­но мощи свя­то­го почи­ва­ли откры­то.

В про­стран­ном (при­мер­но совр. собы­ти­ям) рас­ска­зе о бит­ве на Сити в НПЛ В. К. не упо­ми­на­ет­ся, зато в повест­во­ва­нии, вошед­шем в Лав­рен­тьев­скую, Ака­де­ми­че­скую, Софий­скую I, Нов­го­род­скую IV и др. лето­пи­си, поми­мо опи­са­ния уби­е­ния В. К. при­ве­де­ны пред­смерт­ная молит­ва В. К. и боль­шая похва­ла. Муче­ни­че­ская кон­чи­на ростов­ско­го кня­зя здесь срав­ни­ва­ет­ся с кон­чи­ной блгв. вел. кн. Андрея Юрье­ви­ча Бого­люб­ско­го: «Сего бо бла­жен­на­го кня­зя Васил­ка спри­чте Бог смер­ти подоб­но Андре­еве, кро­вью муче­ничь­скою омы­въся пре­гре­ше­нии сво­их» (Там же. Стб. 467). О вре­ме­ни состав­ле­ния это­го тек­ста мне­ния иссле­до­ва­те­лей рас­хо­дят­ся: он воз­ник то ли вско­ре после собы­тий — в 1239 г. (М. Д. При­сёл­ков), то ли в 60-х гг. XIII в. в окру­же­нии вдо­вы В. К. кнг. Марии (Д. С. Лиха­чёв), то ли ок. 1281 г. (А. Н. Насо­нов), то ли даже в ходе редак­тор­ской рабо­ты при созда­нии Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, т. е. в 1377 г. (Г. М. Про­хо­ров); послед­нее пред­став­ля­ет­ся, одна­ко, мало­ве­ро­ят­ным. Несколь­ко особ­ня­ком в дан­ном вопро­се сто­ит т. зр. митр. Фила­ре­та (Гуми­лев­ско­го). На осно­ва­нии запи­си в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си о посмерт­ной судь­бе В. К. и вел. кн. Геор­гия, что «се бо чуд­но бысть, и по смер­ти съво­ку­пи Бог теле­са ею, вме­сте поло­же­ны», он сде­лал вывод, что текст был напи­сан еще в 1238 г., когда тела обо­их кня­зей нахо­ди­лись в Росто­ве.

Мест­ное почи­та­ние В. К. мог­ло начать­ся в Росто­ве сра­зу или вско­ре после его муче­ни­че­ской кон­чи­ны. Одна­ко более или менее опре­де­лен­ные све­де­ния о почи­та­нии име­ют­ся толь­ко с XVI-XVII вв.: «Стра­да­ние бла­жен­на­го кня­зя Василь­ка Ростов­ско­го» поме­ще­но вСте­пен­ной кни­ге (1560-1563), память В. К. под 4 мар­та зна­чит­ся в Милю­тин­ской Минее сер. XVII в. (ГИМ. Син. № 797) и в Меся­це­сло­ве­Си­мо­на (Аза­рьи­на) сер. 50-х гг. XVII в., где ска­за­но: «В тои же день уби­е­ние свя­та­го бла­го­вер­на­го и мно­го­стра­дал­на­го кня­зя Васил­ка Костян­ти­но­ви­ча Ростов­ска­го, от Баты­евых татар за Хри­сто­ву веру уби­ен бысть, испо­ве­дая Хри­ста, душу свою пре­дасть Гос­по­ду Богу и погре­бен в Росто­ве» (РГБ. МДА. № 201. Л. 312 об.). Имя В. К. вне­се­но так­же в спис­ки «Опи­са­ния о рос­сий­ских свя­тых» (кон. XVII-XVIII в.) и ростов­ские свят­цы XVIII в. (Титов. Опи­са­ние. Т. 1. Ч. 2. С. 139, 329-330). Житие свя­то­го поме­ще­но в печат­ном слав. Про­ло­ге (мар­тов­ская часть) 1662 г., что гово­рит о попыт­ке обще­рус. кано­ни­за­ции В. К. в то вре­мя. Одна­ко в кон. XVIII в. память муче­ни­ка пере­ста­ли празд­но­вать даже в Росто­ве (в Успен­ском собо­ре горо­да по В. К. слу­жи­ли пани­хи­ды), Е. Е. Голу­бин­ский свя­зы­вал это с пере­во­дом архи­ерей­ской кафед­ры из Росто­ва в Яро­славль. 4 мар­та 1909 г. по прось­бе кли­ра ростов­ско­го Успен­ско­го собо­ра архи­еп. Яро­слав­ским и Ростов­ским св. Тихо­ном (Бела­ви­ным; впо­сл. Пат­ри­арх Мос­ков­ский) было воз­об­нов­ле­но празд­но­ва­ние свя­то­му (Архив ГМЗРК. А-1527. Л. 45 об., 46, 48-49 об.). Кано­ни­за­ция свя­то­го под­твер­жде­на вклю­че­ни­ем его име­ни в Собор Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых, празд­но­ва­ние к-рому было уста­нов­ле­но 10 мар­та 1964 г. по ини­ци­а­ти­ве Яро­слав­ско­го и Ростов­ско­го архи­еп. Нико­ди­ма (Рото­ва).

~ жена (с 10.02.1227) МАРИЯ МИХАЙ­ЛОВ­НА (1212/1213-7.12.1271), дочь чер­ни­гов­ско­го кня­зя Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча (1179-1246) и княж­ны галиц­кой Марии (Еле­ны) Рома­нов­ны (ум. после 1241)

Ист.: ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2-3. М., 1997. Стб. 434-435, 442, 444, 446-453, 455-459, 461, 465-467, 469, 472, 475, 516, 519-521; Т. 3. М., 2000. С. 64, 268; Т. 4. Ч. 1. С. 201-202, 212, 218-221, 631; Т. 6. Вып. 1. Стб. 290, 294-298; Т. 15. Вып. 1. Стб. 308, 327, 330-332, 339, 343, 353-354, 365, 370, 373; Т. 18. СПб., 1913. С. 24, 162, 165-178, 186-215, 225, 227, 229; Т. 21. Ч. 1. С. 338-340; Т. 23. СПб., 1910. С. 62, 67-76, 167; Т. 24. М., 2000. С. 91-93, 227; Т. 25. М.; Л., 1949. С. 108, 115-117, 121-129, 148; СКСРК, XI-XIII вв. № 174-175. С. 194-198; Сто­ля­ро­ва Л. В. Свод запи­сей пис­цов, худож­ни­ков и пере­плет­чи­ков древ­не­рус. пер­га­мен­ных кодек­сов XI-XIV вв. М., 2000. С. 108-115. № 99-100; Опи­са­ние о рос­сий­ских свя­тых. С. 98.
Лит.: Фила­рет (Гуми­лев­ский). РСв. Чер­ни­гов, 1861. С. 38-45; Сер­гий (Спас­ский). Меся­це­слов. Т. 2. С. 63; Т. 3. С. 588; Бар­су­ков. Источ­ни­ки агио­гра­фии. Стб. 94; Лео­нид (Каве­лин). Свя­тая Русь. № 613. С. 158-159; Мака­рий. Исто­рия РПЦ. Т. 3. С. 160; Опи­са­ние сла­вя­но-рус. руко­пи­сей, нахо­дя­щих­ся в собра­нии чл.-кор. ИОЛ­ДП А. А. Тито­ва. СПб., 1901; При­сёл­ков М. Д. Исто­рия рус. лето­пи­са­ния XI-XV вв. Л., 1940. С. 87-96; Лиха­чев Д. С. Рус. лето­пи­си и их куль­тур­но-ист. зна­че­ние. М.; Л., 1947. С. 282-286; Тихо­ми­ров М. Н. Древ­не­рус. горо­да. М., 19562. С. 400-401; Насо­нов А. Н. Исто­рия рус. лето­пи­са­ния XI — нач. XVIII в. М., 1969. С. 191-198; Про­хо­ров Г. М. Повесть о Баты­евом наше­ствии в Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си // ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 77-98; Fennell J. L. I. The Tale of the Death of Vasil’ko Konstantinovič: A Study of the Sources // Osteuropa in Geschichte und Gegenwart: FS f. G. Stökl zum 60. Geburtstag. Köln, 1977. S. 34-46; СККДР. Вып. 1. С. 363-365; Голу­бин­ский. Кано­ни­за­ция свя­тых. С. 141.
кн. Ростов­ский (1218-1238)

XII генерація від Рюрика

2. БОРИС ВАСИЛЬ­КО­ВИЧ (1231-1277)

кн. Ростов­ский (1238-1277)
сын св. кня­зя Василь­ка Кон­стан­ти­но­ви­ча (26), родил­ся 24-го июля 1231 года в г. Росто­ве и под тем же годом упо­ми­на­ет­ся в чис­ле лиц, быв­ших 14-го авгу­ста на освя­ще­нии церк­ви св. Бого­ро­ди­цы в Росто­ве. По смер­ти отца в 1238 году, он с млад­шим бра­том сво­им Гле­бом поде­лил, по суще­ство­вав­ше­му тогда отчин­но­му раз­дель­но­му вла­де­нию, меж­ду собой Ростов­ское кня­же­ство таким обра­зом, что Ростов взял Борис, а Бело­озе­ро — Глеб, хотя de facto оба они, по мало­лет­ству сво­е­му, жили в Росто­ве при мате­ри, кото­рая и управ­ля­ла всем кня­же­ством. В 1244 году Борис вме­сте с дядею сво­им Вла­ди­ми­ром Кон­стан­ти­но­ви­чем, кня­зем Углиц­ким, и дру­ги­ми кня­зья­ми, ездил в Орду «про свою отчи­ну», т. е. хло­по­тать перед ханом об утвер­жде­нии себя и млад­ше­го бра­та Гле­ба в пра­вах на наслед­ствен­ные уде­лы; Батый «рас­су­дил им кого­ждо в свою отчи­ну, и при­е­ха­ша (они) с честию на свою зем­лю». В кон­це 1245 года Борис сопро­вож­дал сво­е­го деда Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча, кня­зя Чер­ни­гов­ско­го, в Орду и там уго­ва­ри­вал его испол­нить «волю царе­ву» — покло­нить­ся «кусту, солн­цу и идо­лам», — но без­успеш­но. После муче­ни­че­ской кон­чи­ны деда князь Борис был отправ­лен Баты­ем к его сыну Сар­та­ку, кото­рый, «почтив, его отпу­сти восво­я­си». В 1248 г. князь Борис женил­ся на Марии, доче­ри Муром­ско­го кня­зя Яро­сла­ва Юрье­ви­ча. Зимой сле­ду­ю­ще­го года он с мате­рью, млад­шим бра­том и кня­зем Алек­сан­дром Нев­ским сопро­вож­дал в Яро­славль из Вла­ди­ми­ра тело кня­зя Яро­слав­ско­го Васи­лия Все­во­ло­до­ви­ча. С 1250 года вновь начи­на­ют­ся поезд­ки кня­зя Бори­са в Орду; в этом же году он был у хана Сар­та­ка, кото­рый при­нял его с честью. После 1252 года князь Борис побра­тал­ся с бежав­шим из Орды и жив­шим в Росто­ве татар­ским царе­ви­чем Даи­ром Кай­да­гу­лом (впо­след­ствии св. Пет­ром Ордын­ским), а в 1256 и преды­ду­щем году под­но­сил в Орде дары при­бли­жен­но­му хана — Улав­чию, кото­ро­му хан Бер­ка пору­чил ведать дела Руси. 1257 и 1258 годы изоби­лу­ют поезд­ка­ми кня­зя Бори­са с дру­ги­ми кня­зья­ми в Орду к тому же Улав­чию; наи­бо­лее прав­до­по­доб­ным объ­яс­не­ни­ем этих, столь частых поез­док надо счи­тать догад­ку Карам­зи­на о том, что кня­зья Севе­ро-Восточ­ной Руси, «Све­дав наме­ре­ние татар обло­жить Север­ную Рос­сию, подоб­но Киев­ско­му и Чер­ни­гов­ско­му кня­же­нию, опре­де­лен­ною данию по чис­лу людей, жела­ли отвра­тить сию тягость, но тщет­но: вслед за ними при­е­ха­ли чинов­ни­ки татар­ские в обла­сти Суз­даль­скую, Рязан­скую, Муром­скую и изо­чли жите­лей. В 1259 году князь Борис вме­сте с бра­том Гле­бом и мате­рью сво­ею при­ни­ма­ли в Росто­ве в сере­ду сре­до­крест­ной неде­ли кня­зя Алек­сандра Нев­ско­го, а в 1261 году они с Алек­сан­дром Нев­ским назна­чи­ли в помощ­ни­ки Ростов­ско­му епи­ско­пу Кирил­лу архи­манд­ри­та Игна­тия. В 1274 году князь Борис женил сво­е­го стар­ше­го сына Димит­рия, и затем до 1277 года о нем лето­пи­си ниче­го не гово­рят, а в этом году князь Борис при­был в Орду на помощь хану Мен­гу-Тиму­ру в его похо­де про­тив Кав­каз­ских ясов (ала­нов), но, тот­час по при­бы­тии в Орду, забо­лел и, ожи­дая кон­чи­ны, хотел было при­нять ино­че­ский сан, но жена его, в надеж­де на бла­го­по­луч­ный исход болез­ни, отго­во­ри­ла его от это­го наме­ре­ния. Князь Борис скон­чал­ся в Орде 16-го сен­тяб­ря того же года; тело его было пере­ве­зе­но женою и сыном Димит­ри­ем в Ростов и 13-го нояб­ря того же 1277 года погре­бе­но в Собор­ной Успен­ской церк­ви, по пра­вой сто­роне.
Князь Борис был боль­шим люби­те­лем книг, и несо­мнен­но он есть тот «княж лето­пи­сец», кото­рый в так назы­ва­е­мой Суз­даль­ской и Твер­ской лето­пи­сях (исчез­нув­шая Ростов­ская лето­пись) опи­сы­ва­ет собы­тия, отно­ся­щи­е­ся пре­иму­ще­ствен­но к Ростов­ской зем­ле. Из фак­тов, быв­ших в его кня­же­ние в Росто­ве, лето­пись отме­ча­ет, кро­ме пере­пи­си 1257 года, так­же изгна­ние татар из Росто­ва в 1262 году. У кня­зя Бори­са были сыно­вья: Димит­рий (39), Васи­лий (17) и Кон­стан­тин (67), кня­жив­шие один за дру­гим после отца.

Жена с 1248 МАРИЯ ЯРО­СЛАВ­НА (?-1297), дочь Яро­сла­ва Юрье­ви­ча, кн. Муром­ско­го, и неиз­вест­ной.

Полн. собр. русск. летоп., т. I, стр. 195, 196, 199—204, 224—228, 252; т. IV, стр. 29, 32—34, 43; т. V, стр. 174, 184, 199; т. VII, стр. 187, 143, 152, 154—156, 159, 160, 162, 167, 173; т. ХV, стр. 373, 385, 395, 400, 401, 403—405; Никон. летоп., т. III, стр. 3, 4, 18—26, 32, 37—41, 46, 54, 61—63; Твер­ская летоп. (рукоп. Архео­граф. Ком.), стр. 14; Сте­пен­ная кни­га, т. І, стр. 335, 339, 347—349, 393; Карам­зин, Исто­рия; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 10, 12, 26, 29, 50—52, 81; Соло­вьев, Исто­рия; Д. А. Кор­са­ков, Меря и Ростов­ское кня­же­ство, Казань. 1872, стр. 164, 165, 229; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885, стр. 310, 311, 569; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. І, стр. 23, 27, 28, 36, 38, 44, 46, 58; т. II, стр. 21—25, 31, 34, 35, 71—74, 78, 127, 154—156, 159, 210, 263, 450, 617, 634; В. С. Икон­ни­ков, Опыт Рус­ской исто­рио­гра­фии, Киев. 1908, т. II, кн. 1, стр. 863, 877, 906—909; А. Е. Прес­ня­ков, Кня­жое пра­во, СПб. 1909, стр. 152.

3.ГЛЕБ ВАСИЛЬ­КО­ВИЧ (1237—1278)

пер­вый князь Бело­зер­ский (1238—1278), удель­ный князь Ростов­ский (1277—1278).
кн. Бело­зер­ские
] (2.05.1237 (или 1236) — 13.12.1278, Ростов), блгв. кн. ростов­ский и бело­зер­ский (пам. 23 мая — в Собо­ре Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых), млад­ший сын ростов­ско­го кн.-мч. Васи­лия [Василь­ко] Кон­стан­ти­но­ви­ча и кнг. Марии Михай­лов­ны († 1271), доче­ри чер­ни­гов­ско­го кн.-мч. Миха­и­ла Все­во­ло­до­ви­ча, родо­на­чаль­ник бело­зер­ских кня­зей.

Неиз­вест­но, когда в соста­ве обшир­но­го Ростов­ско­го кня­же­ства был выде­лен для Г. В. Бело­зер­ский удел: по заве­ща­нию отца, муче­ни­че­ски погиб­ше­го от рук татар в 1238 г., либо поз­же — по ини­ци­а­ти­ве мате­ри (управ­ляв­шей кня­же­ством в годы мало­лет­ства сыно­вей) или стар­ше­го бра­та Г. В.- Бори­са Васи­лье­ви­ча, к-рый, повзрос­лев, начал кня­жить в Росто­ве. Само­сто­я­тель­ное прав­ле­ние Г. В. нача­лось, види­мо, в 1251 г., под к-рым лето­пи­си сооб­ща­ют, что он «поеха… на Бело­озе­ро в свою отчи­ну» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 473). Будучи бело­зер­ским кня­зем, Г. В. сохра­нял тес­ную связь с Росто­вом, часто бывал там и, по-види­мо­му, играл важ­ную роль в поли­ти­че­ской и цер­ков­ной жиз­ни Ростов­ской зем­ли. Вме­сте с бра­том и мате­рью он высту­пил ини­ци­а­то­ром про­слав­ле­ния кн.-мч. Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го и стро­и­тель­ства посвя­щен­но­го ему хра­ма в Росто­ве, в 1261 г. по бла­го­сло­ве­нию Киев­ско­го митр. Кирил­ла II вме­сте с бра­том и блгв. кн.Александром Яро­сла­ви­чем Нев­ским при­ни­мал уча­стие в опре­де­ле­нии св. Игна­тия, архим. Авра­ами­е­ва ростов­ско­го в честь Бого­яв­ле­ния мон-ря, в помощ­ни­ки соста­рив­ше­му­ся Ростов­ско­му еп. Кирил­лу II.
Актив­ны­ми были кон­так­ты Г. В. с ордын­ски­ми вла­стя­ми. Один или вме­сте с др. кня­зья­ми он неск. раз ездил ко дво­ру монг. ханов и ок. 1257 г. пер­вым из потом­ков Рюри­ка женил­ся на знат­ной мон­гол­ке (в Кре­ще­нии Фео­до­ре), за к-рой ездил в Кара­ко­рум; в 1277 г. вме­сте с соро­ди­ча­ми участ­во­вал в похо­де ордын­ско­го хана Мен­гу-Тиму­ра на алан (ясов), в 1278 г. отпра­вил для уча­стия в новой хан­ской войне сына Миха­и­ла. Одна­ко (вопре­ки мне­нию А. Н. Насо­но­ва) нет осно­ва­ний гово­рить о «про­та­тар­ской» ори­ен­та­ции Г. В. В отно­ше­нии мон­го­ло-татар он (как и Борис Васи­лье­вич) при­дер­жи­вал­ся, как сле­ду­ет думать, той же поли­ти­че­ской линии, что и блгв. кн. Алек­сандр Нев­ский, к-рый в усло­ви­ях непре­кра­ща­ю­ще­го­ся воен­но­го и кон­фес­си­о­наль­но­го натис­ка като­лич. Запа­да видел в лояль­но­сти к Орде сред­ство огра­дить Русь от новых набе­гов, сохра­нить пра­во­сл. веру и создать усло­вия для накоп­ле­ния сил внут­ри стра­ны. Ростов­ская лит-ра 3-й четв. XIII в. про­ни­за­на иде­ей духов­но­го про­ти­во­сто­я­ния чуже­зем­но­му игу, а офор­мив­ше­е­ся в Росто­ве в это вре­мя почи­та­ние кн.-мч. Миха­и­ла Чер­ни­гов­ско­го харак­те­ри­зо­ва­лось замет­ной анти­ор­дын­ской тен­ден­ци­ей.
После смер­ти бра­та в 1277 г. Г. В. занял ростов­ский стол. Недол­гое его прав­ле­ние в Росто­ве было озна­ме­но­ва­но ожив­ле­ни­ем при­двор­но­го кня­же­ско­го лето­пи­са­ния, почти угас­ше­го в преды­ду­щие годы. От бра­ка с Фео­до­рой († 1273) Г. В. имел сыно­вей, о чис­ле к-рых источ­ни­ки сохра­ни­ли про­ти­во­ре­чи­вые све­де­ния. До зре­лых лет дожил по край­ней мере один — Миха­ил († 1293), к-рого в 1278 г. отец женил на доче­ри блгв. кн. Фео­до­ра Рости­сла­ви­ча Чёр­но­го.

Г. В. был погре­бен в ростов­ском Успен­ском собо­ре, одна­ко спу­стя 9 недель по рас­по­ря­же­нию Ростов­ско­го еп. св. Игна­тия остан­ки кня­зя были пере­за­хо­ро­не­ны в осно­ван­ном кнг. Мари­ей Михай­лов­ной ростов­ском Спас­ском на Пес­ках мон-ре. Мож­но пред­по­ло­жить, что епи­скоп сде­лал это под дав­ле­ни­ем ново­го ростов­ско­го кн. Дмит­рия Бори­со­ви­ча, не при­зна­вав­ше­го прав покой­но­го дяди на Ростов и не желав­ше­го видеть его моги­лу в усы­паль­ни­це ростов­ских кня­зей. Митр. Кирилл II рас­це­нил пере­за­хо­ро­не­ние Г. В. как неза­кон­ное и пове­лел епи­ско­пу каять­ся «за то дело» «до сво­ея смер­ти» (ПСРЛ. Т. 18. С. 77). В наст. вре­мя место­по­ло­же­ние моги­лы Г. В. неиз­вест­но. В г. Бело­зер­ске сохра­ня­лось устой­чи­вое пре­да­ние, запи­сан­ное впер­вые не позд­нее кон. XVI в., что остан­ки Г. В. поко­ят­ся в поки­ну­том жите­ля­ми в кон. XIV в. г. Бело­озе­ро, в часовне, постро­ен­ной на месте город­ско­го собо­ра во имя свт. Васи­лия Вели­ко­го (часов­ня и кур­ган, на к-ром она сто­я­ла, были раз­ру­ше­ны в 50-х гг. XX в.). В руко­пи­си РГБ. Ф. 178. № 3445. Л. 183 об. сохра­нил­ся рису­нок сер. XVII в. с изоб­ра­же­ни­ем часов­ни и при­пис­кой, что там «почи­ва­ет бла­го­вер­ныи князь Глеб Васи­ле­вич Бело­озерь­скии» и нахо­дит­ся «гроб кня­зя Гле­ба».

О хра­мо­зда­тель­ной дея­тель­но­сти
Г. В. сооб­ща­ет­ся в состав­лен­ном вско­ре после смер­ти лето­пис­ном некро­ло­ге. Г. В., по сло­вам лето­пи­си, «церк­ви мно­ги съз­да и укра­си ико­на­ми и кни­га­ми» (ПСРЛ. СПб., 1913. Т. 18. С. 76). Более позд­ние источ­ни­ки, частич­но опи­ра­ю­щи­е­ся на мест­ные пре­да­ния и содер­жа­щие мно­го­чис­лен­ные про­ти­во­ре­чия и ана­хро­низ­мы, рас­ска­зы­ва­ют об осно­ва­нии кня­зем 2 мон-рей. «Указ о кор­мах празд­нич­ных и задуш­ных» Усть-Шехон­ско­го мон-ря (кон. XVI в.) и Повесть об Усть-Шехон­ском мон-ре (нач. XVII в.) сооб­ща­ют, что, после того как ослеп­ший сын Г. В. Миха­ил полу­чил исце­ле­ние от чудо­твор­но­го обра­за Св. Тро­и­цы, князь постро­ил на одном из ост­ро­вов Бело­го оз. у исто­ка р. Шекс­ны дере­вян­ный Тро­иц­кий храм и создал вокруг него мон-рь, обес­пе­чив его всем необ­хо­ди­мым; Усть-Шехон­ский во имя Св. Тро­и­цы мон-рь стал пер­вой ино­че­ской оби­те­лью в бело­зер­ских зем­лях (есть серьез­ные осно­ва­ния счи­тать, что Усть-Шехон­ская оби­тель мог­ла быть осно­ва­на на рубе­же XIV и XV вв.; см.: Мака­ров, Охо­ти­на-Линд. Ска­за­ние о Тро­иц­ком Усть-Шехон­ском мон-ре). С еще боль­шей осто­рож­но­стью сле­ду­ет отно­сить­ся к све­де­ни­ям, при­ве­ден­ным Паи­си­ем (Яро­сла­во­вым; † 1501) в Ска­за­нии о Спа­со-Камен­ном мон-ре. Ска­за­ние повест­ву­ет, как во вре­мя путе­ше­ствия по Кубен­ско­му оз. бело­зер­ский кн. «Глеб Бори­со­вич [так! — А. Л.], внук кня­зя Кон­стан­ти­на Ростов­ска­го Все­во­ло­ди­ча» был застиг­нут штор­мом и дал обет поста­вить цер­ковь и осно­вать мон-рь во имя того свя­то­го, на память к-рого суд­но достиг­нет бере­га. В празд­ник Пре­об­ра­же­ния Гос­под­ня кня­же­ский насад вынес­ло к Камен­но­му о-ву, где под­ви­за­лась неболь­шая общи­на ино­ков, не имев­шая сво­ей церк­ви. Испол­няя обет, князь пове­лел поста­вить на ост­ро­ве дере­вян­ный Пре­об­ра­жен­ский храм, снаб­дил его ико­на­ми и кни­га­ми, а так­же дал бога­тую мило­сты­ню на устро­е­ние оби­те­ли. Кро­ме того, источ­ник сооб­ща­ет о стро­и­тель­стве по при­ка­зу кня­зя 2 кана­лов на реках Сухоне и Волог­де, при­зван­ных облег­чить судо­ход­ство и впо­сл. полу­чив­ших наиме­но­ва­ние «Кня­же-Гле­бо­вых про­стей» (память о них сохр. в Воло­год­ской губ. еще в XIX в.). Рас­сказ об осно­ва­нии Спа­со-Камен­но­го мон-ря в Ска­за­нии изоби­лу­ет ана­хро­низ­ма­ми и ошиб­ка­ми: напр., пла­ва­ние кня­зя по Кубен­ско­му оз. отне­се­но к 1341 (или 1342) г. с уточ­не­ни­ем, что было это «при вели­ком кня­зе Иване Дани­ло­ви­че» (1328-1340), в дан­ный пери­од эти зем­ли вхо­ди­ли в др. кня­же­ство — Яро­слав­ское,- и др.

В лето­пис­ном некро­ло­ге о Г. В. ска­за­но, что он был бого­бо­яз­нен­ным, сми­рен­ным и щед­рым, выку­пал попав­ших в плен к тата­рам рус­ских, помо­гал обез­до­лен­ным: «Мно­ги хри­сти­а­ны, оби­ди­мыа от них (татар.- А. Л.), изба­ви и печал­ныа уте­шая, браш­но свое и питие нещад­но тре­бу­ю­щим пода­вая» (ПСРЛ. Т. 18. С. 76). Соглас­но «Ука­зу о кор­мах» Усть-Шехон­ско­го мон-ря, в кон. XVI в. в оби­те­ли выстав­лял­ся «корм бол­шеи по бла­го­вер­номь по кня­зе Гле­бе Васи­лье­ви­че Ростов­ском» в день его име­нин — 24 июля. По сви­де­тель­ству С. П. Шевы­рё­ва, побы­вав­ше­го в Бело­зер­ске в 1847 г., Г. В. почи­тал­ся в горо­де (Шевы­рёв С. П. Поезд­ка в Кирил­ло-Бело­зер­ский мон-рь в 1847 г. М., 1850. Ч. 2. С. 87). В XIX в. на память свя­тых Бори­са и Гле­ба по Г. В. совер­ша­лась пани­хи­да в Васи­льев­ской часовне. О Г. В. писа­ли агио­гра­фы на рубе­же XIX и XX вв.: архим. Лео­нид (Каве­лин) назвал его в чис­ле свя­тых с днем памя­ти 24 июля (Св. Русь. С. 158-159), архи­еп. Димит­рий (Сам­би­кин) поме­стил жиз­не­опи­са­ние Г. В. под 13 дек. (день кон­чи­ны) и отнес к мест­но­чти­мым свя­тым (Меся­це­слов. 1895. Вып. 4: Декабрь. С. 113-115, 227), архи­еп. Сер­гий (Спас­ский) упо­мя­нул его в спис­ке нека­но­ни­зи­ро­ван­ных подвиж­ни­ков (Меся­це­слов. Т. 3. С. 555). В 1964 г., при уста­нов­ле­нии празд­но­ва­ния Собо­ру Росто­во-Яро­слав­ских свя­тых, Г. В. был вклю­чен в состав Собо­ра (Минея МП. Май. Ч. 3. С. 36).
Ист.: ПСРЛ. Т. 1. Вып. 1. Стб. 466, 469, 472-477; Вып. 2. Стб. 520-521, 523-525; Т. 4. Ч. 1. С. 219, 221, 232, 234, 243, 631-632; Ч. 2. С. 211, 213, 222, 224, 231; Т. 6. Вып. 1. С. 295, 298; Т. 7. С. 143, 159, 161, 163, 168, 173-174; Т. 10. С. 104, 113, 129, 137-139, 141-143, 147, 150, 152-158; Т. 15. С. 33-34 (1-я паг.), 373, 395, 400, 403, 404 (2-я паг.); Т. 18. С. 58, 60, 69-77; Т. 20. Ч. 1. С. 158, 163-165, 168-169; Т. 21. Ч. 1. С. 263, 266, 308; Т. 23. С. 76, 83, 85, 90-91; Т. 24. С. 93, 101-102; Т. 25. С. 129, 141, 143, 144, 148, 152; Т. 26. С. 74-75, 94; Т. 27. С. 52; Т. 28. С. 53, 57-58, 61, 211, 216-217, 220; Т. 30. С. 87, 90-93, 95-96; Т. 33. С. 67, 71-72, 74-75; Т. 34. С. 87, 97, 99-100; Т. 37. С. 30, 70; Т. 42. С. 114, 118, 120; «Ники­фо­ра, пат­ри­ар­ха Цеса­ря­гра­да, лето­пи­се­ць въско­ре» // АЕ за 1960 г. М., 1962. С. 239; Лето­пи­сец рус­ский // Мат-лы по исто­рии СССР. М., 1955. Т. 2. С. 293-296; Мака­ров Н. А., Охо­ти­на-Линд Н. А. Ска­за­ние о Тро­иц­ком Усть-Шехон­ском мон-ре и круг про­из­ве­де­ний по исто­рии Бело­зе­рья // Florilegium: К 60-летию Б. Н. Фло­ри. М., 2000. С. 201-202 [«Указ о кор­мах празд­нич­ных и задуш­ных»], 204-205 [Повесть об Усть-Шехон­ском мон-ре]; Про­хо­ров Г. М. Ска­за­ние Паи­сия Яро­сла­во­ва о Спа­со-Камен­ном мон-ре // Свя­тые подвиж­ни­ки и оби­те­ли Рус. Севе­ра / Изд. под­гот.: Г. М. Про­хо­ров, С. А. Семяч­ко. СПб., 2005. С. 10-11 [Лето­писн. изв. за 6808 г.], 33-34 [Ска­за­ние о Спа­со-Камен­ном мон-ре]; он же. Повесть об Усть-Шехон­ском Тро­иц­ком мон-ре и рас­ска­зы о г. Бело­зер­ске // Там же. С. 317-320 [Повесть об Усть-Шехон­ском мон-ре].
Лит.: [Г. С.] Ист. опи­са­ние собор­ных и при­ход­ских церк­вей, в Рос­сий­ской импе­рии нахо­дя­щих­ся, с пока­за­ни­ем вре­ме­ни постро­е­ния оных. М., 1828. С. 18; Муром­цов И. Глеб Василь­ко­вич, кн. Бело­зер­ский // ЖМНП. Приб. 1846. Кн. 2. С. 30-36; Бого­слов­ский Н. [Г.] Мат-лы для исто­рии, ста­ти­сти­ки и этно­гра­фии Нов­го­род­ской губ., собр. из опи­са­ний при­хо­дов и воло­стей // Нов­го­род­ский сб. Нов­го­род, 1865. Вып. 1. С. 5-6, 9, 47-50; Экзем­пляр­ский А. В. Вел. и удель­ные кня­зья Сев. Руси в татар. пери­од с 1238 по 1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 154-157;Копанев А. И. Исто­рия зем­ле­вла­де­ния Бело­зер­ско­го края XV-XVI вв. М.; Л., 1951. С. 16-20; Голу­бе­ва Л. А. Весь и сла­вяне на Белом озе­ре, X-XIII вв. М., 1973. С. 60, 62, 195; Куч­кин В. А. Фор­ми­ро­ва­ние гос. тер­ри­то­рии Сев.-Вост. Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 120; Мака­ров Н. А.,Захаров С. Д. Древ­но­сти затоп­лен­но­го Бело­озе­ра // Бело­зе­рье: Ист.-лит. альм. Волог­да, 1994. Вып. 1. С. 9, 10; Прес­ня­ков А. Е. Обра­зо­ва­ние Вели­ко­рус. гос-ва. М., 1998. С. 83, 350; Мака­ров Н. А., Заха­ров С. Д., Бужи­ло­ва А. П. Сред­не­ве­ко­вое рас­се­ле­ние на Белом озе­ре. М., 2001. С. 181-183; Лауш­кин А. В. К исто­рии воз­ник­но­ве­ния ран­них про­лож­ных ска­за­ний о Миха­и­ле Чер­ни­гов­ском // ВМУ: Ист. 1999. № 6. С. 10-12; он же. Мало­изу­чен­ный эпи­зод ростов­ско­го лето­пи­са­ния 2-й пол. XIII в. // ИКРЗ, 2001. Ростов, 2002. С. 6-13; Насо­но­вА. Н. «Рус­ская зем­ля» и обра­зо­ва­ние тер­ри­то­рии Древ­не­рус. гос-ва. Мон­го­лы и Русь. СПб., 2002. С. 261-268.

XIII генерація від Рюрика

ДМИТ­РИЙ БОРИ­СО­ВИЧ (1253-1294),

кн. Ростов­ский (1278-1286, 1289-1294), Углич­ский (1286-1288)
родил­ся 11-го сен­тяб­ря 1253 г.99 Отме­тив год его рож­де­ния, лето­пи­си, затем, умал­чи­ва­ют о нем в про­дол­же­ние 23 лет, т. е. до 1276 г., под кото­рым в лето­пи­сях упо­ми­на­ет­ся, что Димит­рий Бори­со­вич женил­ся зимою, но не извест­но, на ком100; в сле­ду­ю­щем же году, как мы уже гово­ри­ли, он вме­сте с отцом, мате­рью и млад­шим бра­том Кон­стан­ти­ном отпра­вил­ся в Орду, где 16-го сен­тяб­ря скон­чал­ся Борис Василь­ко­вич, тело кото­ро­го при­ве­зе­но было в Ростов и похо­ро­не­но 13-го нояб­ря в Успен­ском соборе101.

По смер­ти Бори­са, в Росто­ве сел млад­ший брат его, Глеб бело­зер­ский. Неиз­вест­но, были ли при нем чем-либо наде­ле­ны Бори­со­ви­чи, его пле­мян­ни­ки. Впро­чем, Глеб зани­мал ростов­ский стол менее года, так как, заняв послед­ний не ранее сен­тяб­ря 1277 г., он уже летом сле­ду­ю­ще­го 1278 г. скончался102. После Гле­ба Ростов заня­ли бра­тья Борисовичи103.
Заняв в 1277 г. Ростов, Глеб Василь­ко­вич отдал Бело­озе­ро сыну сво­е­му Миха­и­лу. Досто­вер­ных изве­стий о том, какие воло­сти полу­чи­ли бра­тья Бори­со­ви­чи, мы не име­ем, но есть осно­ва­ние пред­по­ла­гать, что Глеб, по все­му веро­я­тию, оби­дел сво­их пле­мян­ни­ков отно­си­тель­но воло­стей, по край­ней мере, на осно­ва­нии того фак­та, что меж­ду дво­ю­род­ны­ми бра­тья­ми, вну­ка­ми Василь­ка, про­ис­хо­ди­ли какие-то раз­до­ры: так, вско­ре после смер­ти Гле­ба (в 1279 г.) Димит­рий Бори­со­вич отнял у Миха­и­ла Гле­бо­ви­ча воло­сти его «со гре­хом и неправ­дою вели­кою», как гово­рит летопись104. Впро­чем, едва ли будет спра­вед­ли­во, на осно­ва­нии это­го фак­та, выво­дить заклю­че­ние, что Димит­рий Бори­со­вич был оби­жен в чем-нибудь сво­им дядею Гле­бом, так как мы видим, что и с род­ным сво­им бра­том Кон­стан­ти­ном Димит­рий жил не в ладах: так, в 1281 г. бра­тья силь­но поссо­ри­лись, но что было при­чи­ной ссо­ры, лето­пи­си не объ­яс­ня­ют, гово­ря толь­ко, что «воз­дви­же дья­вол враж­ду и кра­мо­лу межи бра­то­ма», так что Кон­стан­тин уехал во Bла­ди­мир к вели­ко­му кня­зю, а Димит­рий «нача рать съво­куп­ля­ти в Росто­ве, блю­дя­ся бра­тьи, и город весь замя­те». При­ни­мая во вни­ма­ние посту­пок Димит­рия Бори­со­ви­ча с Миха­и­лом Гле­бо­ви­чем, мож­но пред­по­ло­жить, что при­чи­ною ссо­ры его и с род­ным бра­том были вла­сто­лю­би­вые и корыст­ные стрем­ле­ния. Димит­рий хоро­шо знал, что он шел в стар­шей линии потом­ков Все­во­ло­да Юрье­ви­ча и что вели­ко­кня­же­ское досто­ин­ство зави­се­ло тогда не от родо­во­го стар­шин­ства, а от воли царя, ордын­ско­го хана, для при­об­ре­те­ния бла­го­склон­но­сти кото­ро­го тре­бо­ва­лось толь­ко обла­дать бога­той каз­ной. Не стре­мил­ся ли, поэто­му, и Димит­рий сде­лать­ся побо­га­че на счет сво­их бра­тьев, род­но­го и дво­ю­род­но­го?.. Но воз­вра­тим­ся к пре­рван­но­му рас­ска­зу. Кон­стан­тин уехал во Вла­ди­мир к вел. кн. Димит­рию Алек­сан­дро­ви­чу; вла­ды­ка ростов­ский Игна­тий так­же отпра­вил­ся во Вла­ди­мир и упро­сил вели­ко­го кня­зя взять­ся за дело при­ми­ре­ния бра­тьев. Вели­кий князь вме­сте с Игна­ти­ем и сво­и­ми бояра­ми при­был в Ростов и уго­во­рил бра­тьев примириться105.

В 1285 г. скон­чал­ся углиц­кий князь Роман Вла­ди­ми­ро­вич, не оста­вив потом­ства, и удел его был при­со­еди­нен к Ростов­ско­му кня­же­ству. Пото­му-то, конеч­но, мы и встре­ча­ем в лето­пи­сях под 1286, а в Нико­нов­ской — под 1287 г., изве­стие о деле­же меж­ду Бори­со­ви­ча­ми уве­ли­чив­шей­ся отчи­ны их. О рас­пре­де­ле­нии горо­дов меж­ду ними лето­пис­ные изве­стия пока­зы­ва­ют раз­но­ре­чи­во, но более прав­до­по­доб­ны те лето­пис­ные све­де­ния, по кото­рым Димит­рию достал­ся Углич, а Кон­стан­ти­ну — Ростов106.
В 1288 г. вели­кий князь Димит­рий Алек­сан­дро­вич собрал­ся в поход на твер­ско­го кня­зя. При­чи­на похо­да выстав­ле­на лето­пис­цем не совсем ясно: «не вьс­хо­те Миха­ил Твер­скый покло­ни­ти­ся вели­ко­му кня­зю Дмит­рию, и нача наря­жа­ти пол­ки». Для это­го похо­да вели­кий князь созвал под свои стя­ги бра­тьев сво­их, Андрея и Дани­и­ла, Димит­рия Бори­со­ви­ча «и вся, я же суть под ним»; при­звал и нов­го­род­цев, кото­рые яви­лись с посад­ни­ком сво­им, Андре­ем. Вра­ги встре­ти­лись у Каши­на: вели­кий князь про­сто­ял под этим горо­дом девять дней и, нако­нец, при­ми­рил­ся с кня­зем тверским107. Неко­то­рые лето­пи­си, непо­сред­ствен­но за твер­ским похо­дом, пере­да­ют изве­стие о том, что Димит­рий Бори­со­вич в том же году сел в Ростове108. Надоб­но пола­гать, что Кон­стан­тин, в таком слу­чае, сел в Угли­че, и что эта мена уде­ла­ми про­изо­шла доб­ро­воль­но, так как нет ника­ких лето­пис­ных ука­за­ний на то, что­бы бра­тья нахо­ди­лись в это вре­мя в ccope. Под сле­ду­ю­щим 1289 г. в неко­то­рых лето­пи­сях (вслед за изве­сти­ем о том, что Борис сел в Росто­ве) гово­рит­ся, что в этом горо­де в то вре­мя было чрез­вы­чай­но мно­го татар и что граж­дане ростов­ские, по реше­нию веча, огра­би­ли и выгна­ли в этом году послед­них из Росто­ва. После это­го изве­стия в лето­пи­си зане­сен факт, что Кон­стан­тин ходил в том же году в Орду. Нико­нов­ская лето­пись послед­нее обсто­я­тель­ство пере­да­ет ина­че, а имен­но, что в 1289 г. в Орду ходи­ли оба бра­та и с жена­ми сво­и­ми, что царь дер­жал их в чести и с честию же отпу­стил восво­я­си в том же году109.
Таким обра­зом, на поезд­ку в Орду — одно­го ли Кон­стан­ти­на, обо­их ли бра­тьев с их жена­ми — надоб­но смот­реть, кажет­ся, как на попыт­ку уми­ло­сти­вить хана за изгна­ние татар из Ростова110.

Конец сво­ей жиз­ни Димит­рий Бори­со­вич омра­чил уча­сти­ем сво­им в про­ис­ках Андрея Алек­сан­дро­ви­ча про­тив стар­ше­го бра­та, вели­ко­го кня­зя Димит­рия. В 1293 г. Димит­рий вме­сте с Андре­ем Алек­сан­дро­ви­чем, бра­том сво­им Кон­стан­ти­ном и Федо­ром Рости­сла­ви­чем яро­слав­ским, будучи в Орде, успе­ли окле­ве­тать Димит­рия Алек­сан­дро­ви­ча перед ханом; послед­ний дал упо­мя­ну­тым кня­зьям, когда они воз­вра­ща­лись в свои отчи­ны, отряд татар, под началь­ством Дуде­ня, для нака­за­ния вели­ко­го князя111. В 1294 г. Димит­рий Бори­со­вич скончался112.
От бра­ка с неиз­вест­ной этот князь имел одно­го сына, Михаила113, и трех доче­рей, из кото­рых стар­шая, неиз­вест­ная нам по име­ни, в 1292 г. вышла за Ива­на Димит­ри­е­ви­ча, кн. переяславского114; вто­рая, Анна, в 1294 г. вышла за Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча твер­ско­го и тре­тья, Васи­ли­са, вышед­шая в том же году за сына Алек­сандра Нев­ско­го, Андрея115.

~ жен. с 1276

КНЯЗЬ КОН­СТАН­ТИН БОРИ­СО­ВИЧ (1255-ок.1307),

кн. Ростов­ский (1286-1288, 1294-1307), Углич­ский (1289-1294)
По-види­мо­му, князь женил­ся после 1276 г., так как в этот год лето­пис­цы отме­ча­ют брак его стар­ше­го бра­та Дмит­рия. По край­ней мере, к 1285 г. Кон­стан­тин был уже женат точ­но. В 1286 г. у него родил­ся сын Алек­сандр, а у Дмит­рия — Миха­ил. В 1289 г. оба бра­та езди­ли «во Орду къ царю и з жена­ми сво­и­ми». В 1291 г. супру­га пода­ри­ла Кон­стан­ти­ну еще одно­го сына — Васи­лия. В 1299 г. она умер­ла. Вско­ре князь сно­ва женил­ся. В 1302 г. его вто­рой супру­гой ста­ла дочь знат­но­го ордын­ца «Кут­лу­корт­кы». Далее лето­пис­цы о ней мол­чат. Дата ее смер­ти неиз­вест­на.

~ 1. ФОТИ­НЬЕ (?-1299);

~ 2. с 1302 ордын­ской княжне, доче­ри Кут­лу Кор­ки
(все дети от 1-го бра­ка).

ВАСИ­ЛИЙ БОРИ­СО­ВИЧ (1268-?)

сын кня­зя Бори­са Василь­ко­ви­ча (15). По лето­пи­сям извест­но толь­ко, что он родил­ся 16-го апре­ля 1268 года. Мож­но пред­по­ла­гать с боль­шой веро­ят­но­стью, что он умер в мла­ден­че­стве, так как после смер­ти его дяди — кня­зя Гле­ба Василь­ко­ви­ча (32) — сели на кня­же­ние толь­ко два сына Бори­са Василь­ко­ви­ча (15): Димит­рий (39) и Кон­стан­тин (67).

Полн. собр. русск. летоп., т. VII, стр. 167; т. ХV, стр. 403, 404; Никон. летоп., т. III, стр. 46; Акты архео­гр. Эксп., т. I, стр. 340; Карам­зин, Исто­рия; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 12, 81; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885, стр. 570; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. І, стр. 56; т. II, стр. 28, 25, 34, 634; В. С. Икон­ни­ков, Опыт русск. исто­риогр., Киев. 1908, т. II, кн. 1, стр. 910.

XIV генерація від Рюрика

АЛЕК­САНДР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (?-ок.1286)

в 1292 году с отцом и дядей ездил в Орду.

КНЯЖ­НА N ДМИТ­РИ­ЕВ­НА

Лето­пис­цы не упо­ми­на­ют ни имя его жены, ни год ее смер­ти. Пожа­луй, един­ствен­ным штри­хом к био­гра­фии мож­но счи­тать допол­не­ние о том, что вен­ча­ние кня­зя Ива­на и доче­ри Дмит­рия Бори­со­ви­ча Ростов­ско­го про­хо­ди­ло «въ церк­ви свя­та­го Спа­са въ Пере­слав­ли».

жена с 1292/4 Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча (ок.1268-1302), кн. Пере­я­с­лав­ско­го.

КНЯЖ­НА АННА ДМИТ­РИ­ЕВ­НА КАШИН­СКАЯ (1279-1338).

лето­пи­си упо­ми­на­ют Анну Дмит­ри­ев­ну доволь­но часто. После гибе­ли мужа она постриг­лась в Твер­ском Софий­ском деви­чьем мона­сты­ре. Кня­ги­ня скон­ча­лась 2 октяб­ря 1338 г. в Кашине, где и была погре­бе­на в мест­ном Успен­ском собо­ре [Сло­варь исто­ри­че­ский о свя­тых, про­слав­лен­ных в рос­сий­ской церк­ви и о неко­то­рых подвиж­ни­ках бла­го­че­стия, мест­но чти­мых. СПб.,1862. С.23.
(София) (ок. 1280 — 2 окт. 1368, сло­бо­да под Каши­ном), св. блгв. кнг. (пам. 12 июня, 2 окт. и в 1-ю неде­лю после 29 июня — в Собо­ре Твер­ских свя­тых). Одна из 3 доче­рей ростов­ско­го кн. Дмит­рия Бори­со­ви­ча. 8 нояб. 1294 г. А. К. вышла замуж за твер­ско­го кн. св. Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча; в твер­ском Спас­ском собо­ре их вен­чал еп. Андрей. У кня­же­ской четы роди­лись чет­ве­ро сыно­вей и дочь: Дмит­рий Гроз­ные (Зве­ри­ные) Очи (15 сент. 1298), Фео­до­ра (11 окт. 1299), Алек­сандр (7 окт. 1300), Кон­стан­тин (1307) и Васи­лий (меж­ду 1307 и 1318). Имя супру­ги кн. Миха­и­ла Яро­сла­ви­ча — Анна — при­во­дит­ся в пове­сти о муче­ни­че­ской смер­ти кня­зя в Орде. Летом 1318 г. А. К. с сыном Васи­ли­ем про­во­жа­ла мужа до р. Нер­ли Волж­ской в его послед­ней поезд­ке в Орду. 6 сент. 1319 г. кня­ги­ня вме­сте с сыно­вья­ми встре­ча­ла в Тве­ри тело Миха­и­ла, каз­нен­но­го 22 нояб. 1318 г. ханом Узбе­ком. Ей при­шлось так­же хоро­нить каз­нен­ных в Орде сына Дмит­рия (1326), сына Алек­сандра и вну­ка Федо­ра (каз­не­ны вме­сте в 1339).

Вре­мя постри­же­ния А. К. точ­но неиз­вест­но, но в 1358 г. она упо­ми­на­ет­ся уже как София, мона­хи­ня, а ско­рее все­го даже насто­я­тель­ни­ца осно­ван­но­го в 1293 г. ее золов­кой Софи­ей близ Твер­ско­го крем­ля жен. мон-ря во имя св. Афа­на­сия (Зве­рин­ский. Т. 3. С. 20), в оби­хо­де по име­ни осно­ва­тель­ни­цы назы­вав­ше­го­ся Софьи­ным. А. К., по-види­мо­му, глу­бо­ко чти­ла Твер­ско­го еп. свт. Фео­до­ра II. После того как свт. Фео­дор оста­вил кафед­ру и ушел на покой в Отрочь мон-рь, А. К. в 1361 г. пожерт­во­ва­ла мон-рю неск. сво­их сел; 21 мар­та 1367 г. А. К. хоро­ни­ла свя­ти­те­ля в Спас­ском собо­ре Тве­ри. Летом того же года кашин­ский кн. Васи­лий Михай­ло­вич, сын А. К., занял Тверь и начал рас­пра­ву над людь­ми твер­ско­го кн. св. Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча. В ответ послед­ний при­вел литов. вой­ска и начал пре­сле­до­ва­ние сто­рон­ни­ков Васи­лия. Тот поки­нул город и ушел в Кашин, по-види­мо­му, с сыном ушла и А. К. Она скон­ча­лась 2 окт. 1368 г. в при­го­род­ной сло­бо­де Каши­на под назва­ни­ем Вход в Иеру­са­лим, при­над­ле­жав­шей кашин­ским кня­зьям и позд­нее ото­шед­шей к кашин­ско­му Сре­тен­ско­му мон-рю.

В «Чуде о поно­ма­ре име­нем Гера­си­ме» сооб­ща­ет­ся, что в 1611 г. в кашин­ской ц. во имя Успе­ния Пре­св. Бого­ро­ди­цы было най­де­но погре­бе­ние А. К. Успен­ская ц. в то вре­мя силь­но обвет­ша­ла, цер­ков­ный помост обва­лил­ся и раз­ру­шил­ся; гроб А. К., быв­ший под полом, ока­зал­ся на поверх­но­сти.

М: 1294 Миха­и­ла II Яро­сла­ви­ча (1272-1319), вел. кн. Твер­ско­го.

Лит.: Косто­ма­ров Н. И. Цер­ков­но-исто­ри­че­ская кри­ти­ка в XVII в. // ВЕ. 1870. Кн. 4. С. 479-506; Клю­чев­ский. Древ­не­рус­ские жития. С. 340-341; Бар­су­ков. Источ­ни­ки агио­гра­фии. Стб. 41-43; Коло­сов В. И. Бла­го­вер­ная кня­ги­ня Анна Кашин­ская: (Из тру­дов Твер­ско­го обл. архе­ол. съез­да). Тверь, 1905; [В. П. К.] Св. бла­го­вер­ная и пре­по­доб­ная кня­ги­ня Анна Кашин­ская: (Церк.-ист. справ­ка в пре­ду­пре­жде­ние новой сму­ты в Церк­ви). Яро­славль, 1908; Завья­ло­вИ. Город Кашин, его исто­рия, свя­ты­ни и досто­при­ме­ча­тель­но­сти: (С крат­ким жити­ем блгв. кнг. Анны). СПб., 1909; Николь­ский Н. К. Сочи­не­ния соло­вец­ко­го ино­ка Гера­си­ма Фир­со­ва по неизд. тек­стам: (К исто­рии сев.-рус. лит. в XVII в.). СПб., 1916. С. XXVIII-XXX. (ПДПИ; Вып. 188); Ману­хи­на Т. Свя­тая бла­го­вер­ная кня­ги­ня Анна Кашин­ская. П., 1954; Куч­кин В. А. Пове­сти о Миха­и­ле Твер­ском. М., 1974. С. 188-192; Пачен­ков О. В. «Обре­те­ние и пере­не­се­ние чест­ных мощей ново­яв­лен­ныя вели­кия кня­ги­ни ино­ки­ни Анны» как исто­ри­че­ский источ­ник // Опы­ты по источ­ни­ко­ве­де­нию: Древ­не­рус­ская книж­ность. СПб., 1997. С. 43-49; Семяч­ко С. А. Круг агио­гра­фи­че­ских памят­ни­ков, посвя­щен­ных Анне Кашин­ской // ТОДРЛ. 1996 [1997]. Т. 50. С. 531-536; 1999. Т. 51. С. 221-231; она же. Почи­та­ние св. блгв. кнг. Анны Кашин­ской и агио­гра­фи­че­ские памят­ни­ки, ей посвя­щен­ные // Рус. лит. 1998. № 3. С. 147-154; Куч­кин В. А. Про­стран­ная редак­ция Пове­сти о Миха­и­ле Твер­ском // Сред­не­ве­ко­вая Русь. М., 1999. Вып. 2. С. 116-163.

ВАСИ­ЛИ­СА ДМИТ­РИ­ЕВ­НA

еще раз моло­дую кня­ги­ню лето­пи­сец упо­ми­на­ет в 1295 г., в свя­зи с поезд­кой Васи­ли­сы вме­сте с мужем в Орду к хану Тох­те [ПСРЛ. Т.I. Вып.3. М.,1997. Стб.527. Л.250.].

жена с 1294 Андрея III Алек­сан­дро­ви­ча (1255-1304), вел. кн. Вла­ди­мир­ско­го.

ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (ок.1290-?)

АЛЕК­САНДР КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (1286-1302/7),

кн. Углич­ский (1294-?). Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

жен. с 1302 на ордын­ской княжне .

МИХА­ИЛ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (ок.1286-?).

ВАСИ­ЛИЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (1291-1316/20)

кн. Ростовский'(1307-1316/20)
Родил­ся в 1291 году; в 1316 г. при­шел из Орды с татар­ски­ми посла­ми Казан­чи­ем и Сабан­чи­ем, с кото­ры­ми «мно­го зла сотво­ри­ша в Росто­ве». При­чи­ной появ­ле­ния татар, состав­ляв­ших пере­до­вой отряд, мож­но счи­тать уча­стие кня­зя Васи­лия в борь­бе пле­мян­ни­ка сво­е­го Юрия Дани­ло­ви­ча Мос­ков­ско­го с Миха­и­лом Яро­сла­ви­чем кня­зем Твер­ским. Князь В. был женат на неиз­вест­ной, от бра­ка с кото­рой у него были сыно­вья: Федор (101) и Кон­стан­тин (68), при кото­рых Ростов­ское кня­же­ство раз­де­ли­лось на два уде­ла.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Жена: ФЕО­ДО­РА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, скон­ча­лась во мни­ше­ском чине¹.

Полн. собр. русск. летоп., т. І, стр. 229; т. IV, стр. 47, 48; т. V, стр. 205, 206; т. VII, стр. 185, 187; Никон. летоп., т. III, стр. 89, 105; Карам­зин, Исто­рия; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 62, 81; Д. А. Кор­са­ков, Меря и Ростов­ское кня­же­ство, Казан. 1872, стр. 168; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885, стр. 529; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. II, стр. 29, 34—38, 40, 45, 47, 56, 210, 211.

дочь (?-до 1317)

жена с 1297 вел. кн. Юрия III Дани­ло­ви­ча (ок.1281-1325)

X Vенерація від Рюрика

ЮРИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ (ок.1303-1320)

кн. Углич­ский (1316-1320), Ростов­ский (1316-1320). Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ФЕДОР ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ (?-1331)

кн. Ростов­ский-Усре­тин­ский (1320-1331). Лето­пис­ные изве­стия о нём весь­ма скуд­ны и огра­ни­чи­ва­ют­ся пере­да­чей двух фак­тов из его жиз­ни: в 1326 году он женил­ся, неиз­вест­но на ком, и 28 мар­та 1331 года скон­чал­ся, оста­вив един­ствен­но­го сына, кня­зя Андрея. Кня­же­ние Кон­стан­ти­на не было без­раз­дель­ным. По край­ней мере, часть Росто­ва до 1326 г. при­над­ле­жа­ла его род­ствен­ни­кам Федо­ру и Кон­стан­ти­ну Васи­лье­ви­чам. Кня­зья Федор и Кон­стан­тин Васи­лье­ви­чи «город Ростов поде­ли­ли себе на двое. Князь Федо­ру доста­лось Устре­тен­ская сто­ро­на, а Кня­зю Кон­стан­ти­ну Бори­со­глеб­ская сто­ро­на» [Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих…, кото­рая извест­на под назва­ни­ем Бар­хат­ной кни­ги. М., 1787. Ч. 1. С. 75); Румян­цев­ская и Лето­пис­ная редак­ции родо­слов­ных книг // Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып. 2. М., 1977. С. 97]. Пер­вый из них — «князь Ростовь­скыи» женил­ся еще в 1326 г. Имя жены кня­зя Федо­ра лето­пи­сец пря­мо не назы­ва­ет. Одна­ко его мож­но уста­но­вить из сле­ду­ю­ще­го сооб­ще­ния. 21 нояб­ря 1355 г. сна­ча­ла источ­ник сооб­ща­ет о смер­ти суз­даль­ско­го кня­зя Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, а потом добав­ля­ет: «В тои же день постри­же­ся кня­ги­ни Мария Федо­ро­ва». Это имя сов­па­да­ет с тем, кото­рое было запи­са­но в РСС для поми­на­ния. Здесь же есть ремар­ка, что кня­ги­ня вме­сте с мужем умер­ла «во мни­ше­ском чину».

Жена с 1326 на МАРИИ ФЕДО­РОВ­НА Мария NN, постриг­лась 21 нояб­ря 1354 г. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, скон­ча­лась в мона­ше­стве¹.

КОН­СТАН­ТИН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ (?-1365),

кн. Ростов­ский-Бори­со­глеб­ский (1320-1365), вел. кн. Ростов­ский (1360-1363), кн. Устюж­ский (1364-1365). пер­вый князь (1320—1365) млад­шей линии рода Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча, вла­дев­шей Бори­со­глеб­ской сто­ро­ной Ростова.князь Кон­стан­тин Васи­лье­вич женил­ся в 1328 г. Лето­пи­сец отме­ча­ет, что сва­дьба про­ис­хо­ди­ла в Москве. Тестем ростов­ско­го кня­зя стал вели­кий князь вла­ди­мир­ский Иван Дани­ло­вич Доб­рый Калита33. Одна­ко имя супру­ги Кон­стан­ти­на он не назвал. Посколь­ку о поли­ти­че­ском зна­че­нии дан­но­го бра­ка писа­лось доста­точ­но мно­го, то на этом вопро­се оста­нав­ли­вать­ся не будем. По лето­пи­сям имя жены ростов­ско­го кня­зя выяс­ня­ет­ся толь­ко в год ее смер­ти. Под 1365 г. крат­ко отме­че­но: «Пре­ста­ви­ся князь Андреи Ново­го­родъ­скыи июня 2. В тои же день пре­ста­ви­ся кня­ги­ня Марья Костян­ти­но­ва Ростовъского»34. Это же имя при­во­дят РСС и родословцы35. после рас­па­да отчи­ны кня­зя Кон­стан­ти­на Все­во­ло­до­ви­ча Устюг вошел в соб­ствен­но Ростов­ское кня­же­ство и оста­вал­ся в его соста­ве, как пока­за­но было в гла­ве II, до нача­ла XIV в. Так про­дол­жа­лось и позд­нее. Спра­вед­ли­вость ска­зан­но­го в извест­ной сте­пе­ни под­креп­ля­ет­ся уже при­во­див­шим­ся лето­пис­ным изве­сти­ем 1364 г. о поезд­ке «на Устюгъ» кня­зя Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, до 1363 г. кня­жив­ше­го в Росто­ве. Ком­мен­ти­руя изве­стие об отъ­ез­де в 1364 г. на Устюг кня­зя Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, А.В.

Экзем­пляр­ский писал, что ростов­ский князь отъ­е­хал туда затем, что­бы «не быть на виду у сво­их вра­гов, что­бы не накли­кать на свою голо­ву еще гор­ших неприятностей»74. Одна­ко такое объ­яс­не­ние, чисто пси­хо­ло­ги­че­ско­го харак­те­ра, воз­буж­да­ет сомне­ния. И порож­да­ет их доку­мент, отно­ся­щий­ся ко вре­ме­ни более чем на сот­ню лет позд­нее упо­мя­ну­то­го собы­тия. Речь идет об извест­ном Спис­ке Двин­ских земель, состав­лен­ном в 70-е годы XV в. В этом доку­мен­те упо­ми­на­ют­ся неко­то­рые быв­шие вла­де­ния ростов­ских кня­зей: В целом, по дан­ным 70-х годов XV в., вла­де­ния ростов­ских кня­зей в Двин­ской зем­ле обра­зо­вы­ва­ли два круп­ных тер­ри­то­ри­аль­ных ком­плек­са: один по верх­не­му и сред­не­му тече­нию Ваги, вклю­чая бас­сей­ны ее левых и отча­сти пра­вых при­то­ков; дру­гой — по ниж­не­му тече­нию Ваги и сред­не­му тече­нию Север­ной Дви­ны. Состав­ля­ли ли оба ком­плек­са в свое вре­мя еди­ное целое, ска­зать труд­но, но оче­вид­но, что само суще­ство­ва­ние таких ком­плек­сов сви­де­тель­ству­ет о том, что ранее каж­дый из них не был раз­дроб­лен и при­над­ле­жал како­му-то одно­му кня­зю. Что­бы выяс­нить лич­но­сти этих кня­зей (или лич­ность одно­го кня­зя — пред­ка), необ­хо­ди­мо опре­де­лить родо­сло­вие упо­ми­на­е­мых в Спис­ке Двин­ских земель ростов­ских князей.Происхождение всех четы­рех ростов­ских кня­зей, вла­дев­ших зем­ля­ми по Ваге и Север­ной Двине, от одно­го родо­на­чаль­ни­ка, сосед­ство их вла­де­ний дают осно­ва­ние счи­тать, что преж­де эти вла­де­ния при­над­ле­жа­ли одно­му лицу — имен­но Кон­стан­ти­ну Васи­лье­ви­чу Ростов­ско­му, тому само­му, кото­рый в 1364 году отъ­е­хал в Устюг. Сре­ди ростов­ских вла­де­ний на рус­ском Севе­ре XIV—XV вв. Устюг оста­вал­ся един­ствен­ным круп­ным цен­тром. Ему и долж­ны были адми­ни­стра­тив­но под­чи­нять­ся ростов­ские воло­сти по Ваге и Север­ной Двине.

В сво­ей рабо­те о кня­зьях Севе­ро-Восточ­ной Руси А.В. Экзем­пляр­ский ука­зы­вал, что князь Кон­стан­тин Васи­лье­вич Ростов­ский умер в 1365 г. и был погре­бен в ростов­ском Успен­ском собо­ре (Экзем­пляр­ский А.В. Указ. соч., т. 2, с. 50). При этом иссле­до­ва­тель сослал­ся на нача­тое А.-Л. Шле­це­ром изда­ние Нико­нов­ской лето­пи­си (Там же, при­мем. 173). Одна­ко изве­стия о месте погре­бе­ния в Нико­нов­ской лето­пи­си нет (Рус­кая лето­пись по Нико­но­ву спис­ку. СПб., 1788, ч. 4, с. 8; ПСРЛ. СПб., 1885, т. 10, с. 4: ори­ги­нал Нико­нов­ской лето­пи­си — спи­сок Обо­лен­ско­го). Отсут­ству­ет оно и в зна­чи­тель­но более древ­нем тек­сте Рогож­ско­го лето­пис­ца (ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 79). И это кос­вен­но под­твер­жда­ет заклю­че­ние о кня­же­нии Кон­стан­ти­на на Устю­ге.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, скон­чал­ся во мни­ше­ском чину¹.

Жена: (1328) МАРИЯ (ФЕТИ­НЬЯ) ИВА­НОВ­НА (ум. 2.06.1365), дочь мос­ков­ско­го кня­зя Ива­на Дани­ло­ви­ча Кали­ты (1288-1340) и его пер­вой супру­ги Еле­ны (ум. 1331). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

БОРИС ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АНДРЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

XVI генерація від Рюрика

Усре­тин­ские.

В.КН. АНДРЕЙ (ИН. АФА­НА­СИЙ) ФЕДО­РО­ВИЧ (ок.1331-1409)

— кн. Ростов­ский-Усре­тин­ский (1331-1409), вел. кн. Ростов­ский.

един­ствен­ный сын кня­зя Федо­ра Васи­лье­ви­ча (101), родил­ся неиз­вест­но когда. На кня­же­ние «отчи­ной» — Сре­тен­ской сто­ро­ной горо­да Росто­ва — всту­пил тот­час после смер­ти отца сво­е­го, в 1331 году. Будучи вполне само­сто­я­тель­ным кня­зем, являл­ся вер­ным союз­ни­ком и слу­гою вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го, предо­ста­вив как себя, так и свое кня­же­ство в пол­ное рас­по­ря­же­ние послед­не­го. В 1347 году женил­ся и спо­кой­но вла­дел сво­ей «отчи­ной» до 1360 года; в этом году дядя его Кон­стан­тин Васи­лье­вич (68), вла­дев­ший Бори­со­глеб­ской сто­ро­ной Росто­ва, поль­зу­ясь про­ис­хо­див­ши­ми в это вре­мя кня­же­ски­ми неуря­ди­ца­ми, выхло­по­тал для себя в Орде ярлык на все Ростов­ское кня­же­ство и выгнал из Росто­ва кня­зя Алек­сандра, кото­рый уда­лил­ся в Пере­я­с­лавль. В 1363 году, как отме­ча­ют лето­пи­си, меж­ду ним и Кон­стан­ти­ном Васи­лье­ви­чем «про­изо­шло нелю­бье», в резуль­та­те кото­ро­го князь Алек­сандр, под­дер­жан­ный вели­ким кня­зем Мос­ков­ским Димит­ри­ем Ива­но­ви­чем Дон­ским, при­слав­шим ему на помощь боль­шую Мос­ков­скую рать под началь­ством кня­зя Ива­на Ржев­ско­го (Жрев­ско­го?), заста­вил дядю сво­е­го уда­лить­ся в 1364 году из Росто­ва в Устюг. В 1371 году он, как бли­жай­ший спод­руч­ник Димит­рия Ива­но­ви­ча, сопро­вож­дал послед­не­го в Орду, а в 1375 году при­ни­мал уча­стие в его похо­де на Тверь. Есть изве­стие, что в 1380 году он участ­во­вал в Кули­ков­ской бит­ве, нахо­дясь, как сооб­ща­ет Карам­зин, на пра­вом кры­ле и пока­зав себя геро­ем. В 1408 году, когда один из татар­ских отря­дов, разо­слан­ных ханом Еди­ге­ем по окрест­но­стям Моск­вы, при­шел к Росто­ву, князь Алек­сандр вме­сте с жите­ля­ми бежал отту­да, а тата­ры раз­гра­би­ли и сожгли Ростов. По пре­да­нию, князь Алек­сандр воз­об­но­вил зна­ме­ни­тый зве­ри­нец, устро­ен­ный кня­зем Кон­стан­ти­ном Все­во­ло­до­ви­чем (71) в мест­но­сти, зани­ма­е­мой ныне селом Зве­рин­це­вым, Ростов­ско­го уез­да; поз­же зве­ри­нец этот был уни­что­жен его сыном — Бори­сом (14). В 1409 году князь Алек­сандр скон­чал­ся, при­няв перед смер­тью ино­че­ский чин с име­нем Афа­на­сия. От бра­ка с неиз­вест­ной имел шесте­рых сыно­вей: Ива­на (48), Федо­ра (99), Юрия (93), Кон­стан­ти­на (66), Миха­и­ла (76) и Бори­са (14). По руко­пи­си Хлеб­ни­ко­ва (Титов, стр. 573) у него была дочь Вера, быв­шая за мужем за Ива­ном Вла­ди­ми­ро­ви­чем Быч­ком, родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Быч­ко­вых-Ростов­ских, и дочь Дарья, кото­рая за неко­то­рое вре­мя до Кули­ков­ской бит­вы про­па­ла из отцов­ско­го тере­ма и впо­след­ствии ока­за­лась женою Ростов­ско­го кня­зя Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча, вме­сте с кото­рым она участ­во­ва­ла, будучи в муж­ском оде­я­нии, в бит­ве. Сохра­ни­лась одна моне­та Ростов­ско­го кня­же­ства с над­пи­сью: «печать кня­зя Андр… Ф…», кото­ро­го Карам­зин счи­та­ет за кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча.
Упо­ми­на­ет­ся в 1350 г., когда Кон­стан­тин Васи­лье­вич Суз­даль­ский , как отме­ча­ет твер­ской лето­пи­сец, выдал «дчерь свою Онто­ни­ду за кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча въ Ростовъ». Запись о сва­дьбе содер­жит и ростов­ский источ­ник. Одна­ко он отно­сит брак к 1347 г. и опус­ка­ет имя неве­сты кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча. Поэто­му ока­зы­ва­ет­ся не совсем ясно идет ли в дан­ном слу­чае речь об одном и том же собы­тии или о двух раз­ных. Наши сомне­ния помо­га­ет раз­ве­ять РСС. Кро­ме Андрея Федо­ро­ви­ча, «наре­че­но­му въ мни­ше­скомъ чину Афо­на­сию», в нем были запи­са­ны две его жены — Анто­ни­да и Ири­на. Оче­ред­ность кня­же­ских жен поз­во­ля­ет с боль­шой долей веро­ят­но­сти утвер­ждать, что и твер­ской, и ростов­ский лето­пис­цы отме­ча­ли один и тот же брак, хотя и дати­ро­ва­ли его раз­ны­ми года­ми. В Симео­нов­ской лето­пи­си под 1371 г. после рас­ска­за о полу­че­нии Миха­и­лом Твер­ским вели­ко­кня­же­ско­го ярлы­ка и о попыт­ке прой­ти с ордын­ским послом во Вла­ди­мир ска­за­но: «Того же лёта князь вели­кiи Дмит­реи Ива­но­вич пои­де въ орду мёся­ца Iюня въ 15, на память свя­то­го про­ро­ка Амо­са, въ недё­лю пре­ве­зе­ся черезъ рёку Оку, а съ нимъ князь Андрёи Ростовь­скыи, а пре­свя­щен­ныи Алек­сёи мит­ро­по­литъ про­во­дилъ кня­зя вели­ка­го до Оки, и бла­го­сло­вивъ его и молит­ву сътво­ривъ, отпу­сти его съ миромъ, и его бояръ, и его воя, и всёхъ бла­го­сло­вивъ и самъ въз­вра­ти­ся вспять, и прiё­ха въ градъ Моск­ву» (ПСРЛ. Т. 18. С. 110). Т.е. Андрей «веда­ет Орду» как суве­рен­ный князь, более того, его зна­чи­мый ста­тус сре­ди тогдаш­них кня­зей Севе­ро-Восточ­ной Руси под­твер­жда­ет­ся его почет­ным местом в лето­пис­ных переч­нях участ­ни­ков похо­да 1375 г.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 1-я с 1347/50 АНТО­НИ­НА КОН­СТАН­ТИ­НОВ­НА, дочь Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, вел. кн. Суз­даль­ско­го, и его супру­ги Еле­ны. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 2. ИРИ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Полн. собр. русск. летоп., т. І, стр. 230, 231, 234; т. IV, стр. 64, 70; т. V, стр. 229, 233; т. VIII, стр. 18, 22; т. XV, стр. 435, 483; Нико­нов­ская летоп., т. IV, стр. 29, 42, 64; Голо­вин, Родо­слов­ные, № 496; Карам­зин Исто­рия; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 16, 81; Д. А. Кор­са­ков, Меря и Ростов­ское кня­же­ство, Каз. 1872, стр. 168, 169; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885 г., стр. 77, 78, 334, 346, 459, 572; H. П. Пет­ров, Исто­рия родов Рус­ско­го двор., т. І; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. I, стр. 96, 106; т. II, стр. 39—45, 49, 50, 52, 53, 183, 407, 423.

Бори­со­глеб­ские.

ИВАН КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (?-1365)

Вла­дел в Ростов­ском уез­де, как вот­чи­ною, дерев­ней Мар­тю­ко­вой, кото­рая впо­след­ствии пере­шла к его сыно­вьям (о послед­них сооб­ща­ет один Титов) Андрею, Фёдо­ру и Ива­ну; дерев­нею Ива­но­вой, кото­рую сын его Фёдор дал в при­да­ное за сво­ей доче­рью Дарьей, выдан­ной замуж за кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча Бри­то­го-Быч­ко­ва, а в 1321 году к нему пере­шло во вла­де­ние и село Воз­не­сен­ское. Мож­но пола­гать с боль­шою досто­вер­но­стью, что он скон­чал­ся в 1365 году.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. АННА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ВАСИ­ЛИЙ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (?-ок.1375)

Кро­ме изве­стия о том, что в 1375 году он вку­пе с Андре­ем Фёдо­ро­ви­чем, Алек­сан­дром Кон­стан­ти­но­ви­чем и Фёдо­ром Рома­но­ви­чем участ­во­вал в похо­де вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Дмит­рия Ива­но­ви­ча на Тверь, ника­ких дру­гих све­де­ний о нём не име­ет­ся. По родо­слов­ным рос­пи­сям он пока­зан без­дет­ным; был ли женат, неиз­вест­но.
вел. кн. Ростов­ский (1365-ок.1375).

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. КСЕ­НИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

б/д

Полн. собр. русск. летоп., т. IV, стр. 70; т. V, стр. 233; т. VIII, стр. 22; Карам­зин, Исто­рия; Родо­слов­ные Голо­ви­на и Дол­го­ру­ко­ва; гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 16, 82; А. А, Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885, стр. 572; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. І, стр. 106; т. II, стр. 50, 52, 53.

ГЛЕБ КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (?-1365)

Как и брат его Иван упо­ми­на­ет­ся толь­ко в родо­слов­ных; с боль­шим веро­я­ти­ем мож­но пола­гать, сле­дуя Экзем­пляр­ско­му, что князь Глеб скон­чал­ся в 1365 году, осно­вы­ва­ясь на сооб­ще­нии Нико­нов­ской лето­пи­си, где под 1365 годом ска­за­но: «того же лета князь Кон­стян­тин и з женою и з детьми пре­ста­вись» (от моро­вой язвы); здесь сле­ду­ет разу­меть, по-види­мо­му, имен­но Ива­на и Гле­ба Кон­стан­ти­но­ви­чей, детей Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча, так как дру­гие его сыно­вья ещё упо­ми­на­ют­ся в лето­пи­сях после это­го года. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Нико­новск. летоп., т. IV, стр. 8; А. В. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. II, стр. 50, 51; Гр. M. Тол­стой, назв. соч., стр. 82; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885, стр. 125, 207, 292, 293.

АЛЕК­САНДР (ИН.АНДРЕЙ) КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ (?-1404)

кн. Ростов­ский (1375-1404), сын кня­зя Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча (68). Кня­же­ский пре­стол занял в 1365 году, тот­час после смер­ти сво­е­го отца, и про­дол­жая поли­ти­ку послед­не­го к Москве — пол­ное ей пови­но­ве­ние. В 1375 году, по при­ка­зу вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Димит­рия Ива­но­ви­ча (Дон­ско­го), он, в чис­ле дру­гих Ростов­ских кня­зей, при­ни­мал уча­стие в кара­тель­ном похо­де про­тив Твер­ско­го кня­зя Миха­и­ла Алек­сан­дро­ви­ча, кото­рый, будучи побеж­ден, дол­жен был при­знать гла­вен­ство Моск­вы. При нем в Ростов явил­ся ере­тик Мар­ки­ан, «армя­но­вер, зело хитр в сло­ве­сах и в писа­нии книж­ном кова­рен», и воз­бу­дил к сво­е­му уче­нию зна­чи­тель­ный инте­рес сре­ди наро­да, бояр и у само­го кня­зя; вви­ду гро­зив­шей «вере пра­во­слав­ной» опас­но­сти, состо­я­лось пуб­лич­ное пре­ние епи­ско­па Иако­ва с ере­ти­ком, в при­сут­ствии кня­зя, бояр и наро­да, и ере­тик, будучи побеж­ден, был изгнан из горо­да. Князь Алек­сандр скон­чал­ся в июне (по одним изве­сти­ям 9-го, по дру­гим — 19-го) 1404 года, перед смер­тью при­няв ино­че­ский чин с име­нем Андрея. Повто­ряв­ше­е­ся в ста­рых и новых родо­слов­ных ука­за­ние, буд­то бы он был епи­ско­пом Ростов­ским под име­нем Арсе­ния, надо реши­тель­но отбро­сить, как про­ти­во­ре­ча­щее хро­но­ло­гии: епи­скоп Арсе­ний скон­чал­ся гораз­до поз­же кня­зя Алек­сандра.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. МАРИЯ (ИН. МАР­ФА). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Дети: Он имел 3-х сыно­вей: Андрея (8), Фео­до­ра (97) и Ива­на (44).
Полн. собр. Русск. летоп., т. I, стр. 233; т. IV, стр. 70; т. V, стр. 233; т. VI, стр. 128, 132; т. VIII, стр. 22; т. XV, стр. 99; т. XXIII, стр. 119, 167; Тро­иц­кая лето­пись, т. І, стр. 223; Суз­даль­ская летоп. по Ака­де­мич. спис­ку, стр 510; Родо­слов­ные: Дол­го­ру­ко­ва и Голо­ви­на; Хмы­ров, Пере­чень, стр. 14, № 250; кн. М. М. Щер­ба­тов, Исто­рич. повеств. о Рос­сии; Карам­зин, Исто­рия, изд. Эйнер­лин­га; Гр. М. Тол­стой, Древ­ние Свя­ты­ни Росто­ва Вели­ко­го («Чт. Общ. ист. и древн. Росс.» № 2, 1847 г.), стр. 14, 16, 52, 81, 82; Митр. Мака­рий, Исто­рия Рус­ской церк­ви, т. IV, стр. 247, 248; Опи­са­ние Спа­со-Яко­влев­ско­го мона­сты­ря, СПб. 1879 г., стр. 6, 7; В. Талиц­кий, Свя­той Иаков, епи­скоп Ростов­ский (по руко­пи­си А. А. Тито­ва), Яро­сл. 1892 г.; А. А. Титов, Ростов­ский уезд Яро­слав­ской губер­нии, М. 1885 г., стр. 75, 504, 572; Д. А. Кор­са­ков, Меря и Ростов­ское кня­же­ство. Очер­ки из исто­рии Ростов­ско-Суз­даль­ской зем­ли, Казань. 1872 г., стр. 169; Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. І, стр. 106, 411, т. II, стр. 50, 52—54, 58, 61; В. С. Икон­ни­ков, Опыт Рус­ской исто­рио­гра­фии, Киев. 1908 г., т. II, кн. 1, стр. 875.

ВЛА­ДИ­МИР КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ

сын кня­зя Кон­стан­ти­на Васи­лье­ви­ча (66), жил в ХІV—ХV вв. В 1375, г. вме­сте с бра­том Алек­сан­дром Кон­стан­ти­но­ви­чем (4), помо­гал вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му Димит­рию Ива­но­ви­чу в его борь­бе с Твер­ским кня­зем Миха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем. В Кули­ков­ской бит­ве 1380 года был «вое­во­дой пра­вой руки». У него было два сына: Кон­стан­тин (70) и Иван, про­зва­ни­ем Бычок (55). Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ИРИ­НА (ИН. АКСИ­НЬЯ). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Родо­слов­ные; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, М. 1885, стр. 312, 504, 672; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 82; А.B. Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. II, стр. 50, 52, 54, 55.

ФЕДОР КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

КОН­СТАН­ТИН КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АГА­ФЬЯ КОН­СТАН­ТИ­НОВ­НА

жена с ок.1350 Любар­та Геди­ми­но­ви­ча (?-1386), литов­ско­го кн.

ВАСИ­ЛИ­СА КОН­СТАН­ТИ­НОВ­НА

жена Дмит­рия III Кон­стан­ти­но­ви­ча (1322-1383), вел. кн. Ниже­го­род­ско­го

XVII генерація від Рюрика

Усре­тин­ские.

ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ (?-до 1425)

кн. Бохтюжский(?-1409),Ростовский-Усретенский(1409-?). Князь Иван Андре­евич Бох­тюж­ский про­дал свою часть Росто­ва вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

???Ж. КСЕ­НИЯ (ИН. ЕВФРО­СИ­НИЯ). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

??Ж. ЕЛЕ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ФЕДОР АНДРЕ­ЕВИЧ (?-п.1417)

Жил в XIV веке. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. По «вто­ро­му» Двин­ско­му спис­ку Заост­ро­вье с при­ле­га­ю­щи­ми зем­ля­ми в бас­сейне левых при­то­ков Дви­ны Коде­мы и Юмы­ша в про­шлом состав­ля­ли вот­чи­ну кн. Федо­ра Андре­еви­ча Ростов­ско­го².

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 1-Я УЛИ­А­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 2-я ВАС­СА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ЮРИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ (?-ок.1413)

В 1398 году, во вре­мя борь­бы вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Васи­лия Дмит­ри­е­ви­ча с Нов­го­ро­дом, был в Устю­ге, будучи, веро­ят­но, там в каче­стве вое­во­ды. Когда нов­го­род­цы, раз­бив­шие Мос­ков­скую рать, в поис­ках за нов­го­род­цем Анфа­лом, пере­шед­шим на сто­ро­ну Моск­вы, подо­шли к Устю­гу и спро­си­ли кня­зя и граж­дан: сто­ят ли они за Анфа­ла, то полу­чи­ли отри­ца­тель­ный ответ и оста­ви­ли Устюг в покое; меж­ду тем как, спу­стя неко­то­рое вре­мя, те же устю­жане с кня­зем при­шли на помощь Анфа­лу. В 1413 году князь Юрий умер, при­няв перед кон­чи­ной ино­че­ский чин с име­нем Гера­си­ма. Потом­ства у него не было. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ЕЛЕ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

КОН­СТАН­ТИН АНДРЕ­ЕВИЧ (?-ок.1407)

жил в кон­це ХІV и нача­ле XV вв. Из лето­пи­сей извест­но лишь, что он скон­чал­ся 27 апре­ля 1407, перед смер­тью при­няв ино­че­ский сан с име­нем Кас­си­а­на. Потом­ства у него не оста­лось. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ИН. МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

МИХА­ИЛ АНДРЕ­ЕВИЧ

жил в XIV—XV вв. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, в кото­рых потом­ства от него не пока­за­но. Воз­мож­но, пал на Кули­ков­ском поле. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ФЕО­ДО­РА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

БОРИС АНДРЕ­ЕВИЧ.

жил в ХІV—ХV веках. По руко­пи­си Хлеб­ни­ко­ва, он уни­что­жил воз­об­нов­лен­ный его отцом зна­ме­ни­тый зве­ри­нец в Ростов­ском уез­де. По родо­слов­ным рос­пи­сям, потом­ства от него не пока­за­но и дру­гих све­де­ний о нём не име­ет­ся. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Бори­со­глеб­ские.

ДИТ­РИЙ [ИВА­НО­ВИЧ, ГЛЕ­БО­ВИЧ]

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

МИХА­ИЛ [ИВА­НО­ВИЧ, ГЛЕ­БО­ВИЧ]

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ИВАН [ИВА­НО­ВИЧ, ГЛЕ­БО­ВИЧ]

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ДАНИ­ИЛ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ (?-п.1407)

кн. Псков­ский (1401-1407)

АНДРЕЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ (?-1417)

кн. Псков­ский (1415-1417), князь Росто­во-Бори­со­глеб­ский (1404—1416).
сын кня­зя Алек­сандра Кон­стан­ти­но­ви­ча (4). Име­ну­ясь еще вла­де­тель­ным кня­зем, он, как и все Ростов­ские кня­зья вто­рой поло­ви­ны XIV века, фак­ти­че­ски явля­ет­ся как бы обык­но­вен­ным слу­гою вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го. О нем извест­но толь­ко, что в 1415 г., по воле вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го, он отпра­вил­ся во Псков намест­ни­ком, но уже 17-го июля 1417 г. Пско­ви­чи выгна­ли его, — может быть, за слиш­ком силь­ные при­тес­не­ния и побо­ры. По родо­слов­ным у него были сле­ду­ю­щие сыно­вья: Иван Брю­ха­тый (50), Димит­рий (38), Федор (100), Вла­ди­мир (27), Иван-Ян (51) и Петр (84). Через сыно­вей он явля­ет­ся родо­на­чаль­ни­ком отдель­ных кня­же­ских фами­лий: Хохол­ко­вых, Буй­но­со­вых, Яно­вых и Тем­ки­ных-Ростов­ских.

Ж. 1-Я НАСТА­СЬЯ

Ж. 2-Я. ЕВПРАК­СИЯ.

Полн. собр. русск. летоп., т. V, стр. 22; Акты истор., т. І, стр. 48; Карам­зин, Исто­рия; Гр. М. Тол­стой, назв. соч., стр. 82; А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M. 1885 г., стр. 573; Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. І, стр. 187, 411, 412; т. II, стр. 44, 53, 55, 56, 60.

ФЕДОР (ИН. ФЕО­ДО­СИЙ) АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ (1398, -1421)

кн. Псков­ский (1417-1420), Ростов­ский (1415-1417)
Не позд­нее 1397 г. Федор Алек­сан­дро­вич Ростов­ский, вто­рой по стар­шин­ству сын вла­дель­ца Бори­со­глеб­ской поло­ви­ны Росто­ва Алек­сандра Кон­стан­ти­но­ви­ча, ока­зал­ся на служ­бе вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го. Судим об этом по фак­там актив­но­го уча­стия кн. Федо­ра в аннек­сии Дви­ны, куда он при­е­хал «в заса­ду», т.е. засел в Орле­це, что­бы «город­ка блю­сти, и суди­ти, и пошли­ны има­ти с нов­го­род­ских воло­сти». Адми­ни­стра­тив­ная дея­тель­ность кн. Федо­ра закон­чи­лась его пле­не­ни­ем нов­го­род­ца­ми в 1398 г., после чего побе­ди­те­ли, забрав у него «при­суд или пошли­ны, что поимал», вели­ко­душ­но даро­ва­ли ему жизнь [1]. Пола­гаю, что такие функ­ции, как суд и взи­ма­ние пошлин, мог­ли быть при­су­щи толь­ко намест­ни­ку вели­ко­го кня­зя, но не его союз­ни­ку. Это обсто­я­тель­ство харак­те­ри­зу­ет Федо­ра Алек­сан­дро­ви­ча как слу­жеб­но­го кня­зя, воз­мож­но, пер­во­го из ростов­ских дина­стов, «отъ­е­хав­ше­го» в Моск­ву.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

жен. на Аку­лине (?-1425), доче­ри Федо­ра Андре­еви­ча Кош­ки.
[1] НПЛ. С. 391, 392–393.

ИВАН (ИН. ИОНА) АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ РОСТОВ­СКИЙ

кн. Пуж­боль­ский, кн. Ростов­ский с 1417. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. По Тито­ву у него была жена Дарья, дочь кня­зя Ростов­ско­го Андрея Фёдо­ро­ви­ча, от кото­ро­го убе­жа­ла к кня­зю Ива­ну Алек­сан­дро­ви­чу и вме­сте с ним сра­жа­лась на Кули­ков­ском поле.

По «вто­ро­му» Двин­ско­му спис­ку емли в бас­сейне левых при­то­ков Ваги рек Вели и Пежмы явля­лись вот­чи­ной кн. Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча Ростов­ско­го (Пужбольского)1. Этот и сле­ду­ю­щий фраг­мент содер­жат важ­ный дати­ру­ю­щий эле­мент, посколь­ку захват­чи­ком земель была нов­го­род­ская вла­дыч­ная кафед­ра в пери­од прав­ле­ния архи­епи­ско­па Ионы (1458–1470 гг.). Ист­цом в ходе судеб­ных слу­ша­ний был не вели­ко­кня­же­ский боярин, а «ста­ро­ста вель­ской и пежен­ской Фед­ко Васи­ли­сов». Зем­ли в верх­нем тече­нии Ваги в бас­сейне Тер­мен­ги и Дви­ни­цы так­же явля­лись вот­чи­ной Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча, ранее захва­чен­ной архи­епи­ско­пом Ионой. Зем­ли в бас­сейне Кок­шен­ги и Усьи, соста­вив­шие в даль­ней­шем тер­ри­то­рию Устьян­ских воло­стей, тоже при­над­ле­жа­ли к чис­лу земель кн. Ива­на Алек­сан­дро­ви­ча. Наря­ду с Кон­стан­ти­ном и Ива­ном Вла­ди­ми­ро­ви­ча­ми, ком­мен­да­цию вели­ко­му мос­ков­ско­му кня­зю при­нес и род­ной брат кн. Федо­ра Иван Алек­сан­дро­вич Пуж­боль­ский, при­чем, соглас­но уста­но­вив­ше­му­ся поряд­ку, номи­наль­но они сохра­ни­ли свои зем­ли, пере­чис­лен­ные во «вто­ром» спис­ке Двин­ских воло­стей. Как вид­но из гра­мо­ты Ива­на III 1462–1474 гг, одна из воло­стей – Пеж­ма – ока­за­лась в корм­ле­нии у сво­е­го вла­дель­ца 2. Прав­да, пра­ва «отчи­ча» на свою волость к 1460-м гг. были суще­ствен­но уре­за­ны, либо упразд­не­ны – на Пежме была осно­ва­на вели­ко­кня­же­ская сло­бо­да, жите­ли кото­рой полу­чи­ли от мос­ков­ско­го кня­зя оброч­ную гра­мо­ту, по кото­рой они вме­сте с «заере­ча­на­ми» долж­ны были выпла­чи­вать суве­ре­ну оброк в 1 тыс. белок, что осво­бож­да­ло их от орди­нар­ных пода­тей.
1 Акты Архео­гра­фи­че­ской экс­пе­ди­ции. T. 1. СПб., 1836. № 94–1, II, III. С. 73–75.
2 РГА­ДА, ф. 141, оп. 2 (1647г.), д. 30, л. 38.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ФЕО­ДО­РА. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

КОН­СТАН­ТИН ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ

По лето­пи­сям извест­но толь­ко, что он умер в 1415 году, при­няв перед смер­тью ино­че­ский чин с име­нем Кас­си­а­на.
По «вто­ро­му» Двин­ско­му спис­ку зем­ли в сред­нем тече­нии Север­ной Дви­ны, вклю­чая Мор­жо­ву гору, Емец­кие горо­док и погост, были вот­чи­ной Кон­стан­ти­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча Ростов­ско­го³.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 1-Я МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 2-Я ЕВПРАК­СИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

б/д

ИВАН ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ БЫЧОК

Жил в XIV и XV вв. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.
По «вто­ро­му» Двин­ско­му спис­ку зем­ли в бас­сейне реки Колуй, а так­же Емская гора, Шого­ва­ры и при­ле­га­ю­щие к ним зем­ли в ниж­нем тече­нии Ваги были вот­чи­ной «кня­жа Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча Ростов­ско­го»².

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 1-Я. ТАТЬЯ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 2-я. АКСИ­НЬЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АНДРЕЙ ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

XVIII генерація від Рюрика

Усре­тин­ские.

ЮРИЙ ИВА­НО­ВИЧ НЕМОЙ БОХ­ТЮЖ­СКИЙ РОСТОВ­СКИЙ (?-ок.1426/7).

князь Бох­тюж­ский с 1409. Имел един­ствен­но­го сына Семё­на и, по Тито­ву, дочь Марию, быв­шую заму­жем за кня­зем Фёдо­ром Дмит­ри­е­ви­чем При­им­ко­вым, и дру­гую, неиз­вест­ную по име­ни дочь, быв­шую заму­жем за Ростов­ским кня­зем Юри­ем Дмит­ри­е­ви­чем Быч­ко­вым. По руко­пи­си Арты­но­ва, князь Юрий, спу­стя два с поло­ви­ной меся­ца после Мама­е­ва побо­и­ща, 20 нояб­ря 1380 участ­во­вал в съез­де Ростов­ских кня­зей в Город­це на Саре для обсуж­де­ния послед­ствий Кули­ков­ской битвы.Помимо Устю­га может быть назва­но еще одно удель­ное ростов­ское кня­же­ство XIV в. Оно опре­де­ля­ет­ся на осно­ва­нии реше­ния одной исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ской загад­ки, до сих пор не нахо­див­шей в лите­ра­ту­ре сво­е­го объ­яс­не­ния. Речь идет о вла­де­ни­ях неких кня­зей Юрия Ива­но­ви­ча и его сына Семе­на, выдав­ших жало­ван­ные гра­мо­ты вла­стям Покров­ско­го Дио­ни­си­ев а Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря. В тре­тьем томе «Актов соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси» эти доку­мен­ты напе­ча­та­ны с под­за­го­лов­ком «сомни­тель­ные». Соста­ви­тель тома И.А. Голуб­цов так моти­ви­ро­вал свое реше­ние: «Сомне­ние про­ис­те­ка­ет из того, что все они (т. е. акты. — В.К.) гово­рят… о кн. Юрии Ива­но­ви­че и об его сыне Семене Юрье­ви­че, из кото­рых пер­вый был яко­бы совре­мен­ни­ком Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, т. е. жил в пер­вых деся­ти­ле­ти­ях и, м. б., сере­дине XV., а вто­рой тогда при­хо­дил­ся бы на сере­ди­ну и при­мер­но вто­рую поло­ви­ну XV в. Меж­ду тем ни Экзем­пляр­ский, ни кто-либо дру­гой до сих пор не мог­ли, сколь­ко ни ста­ра­лись, най­ти для того вре­ме­ни кня­зей с таки­ми име­на­ми…». Все­го пуб­ли­ка­тор напе­ча­тал 5 актов неиз­вест­ных кня­зей, при­чем толь­ко один акт к насто­я­ще­му вре­ме­ни сохра­нил­ся в под­лин­ни­ке «. Из содер­жа­ния это­го доку­мен­та с бес­спор­но­стью выте­ка­ет, что суще­ство­ва­ли кня­зья Юрий Ива­но­вич и его сын Семен Юрье­вич. А озна­ком­ле­ние со всей груп­пой гра­мот убеж­да­ет в том, что это были суве­рен­ные кня­зья, зем­ли (или по край­ней мере часть земель) кото­рых нахо­ди­лись рядом или побли­зо­сти от полей и уго­дий, при­над­ле­жав­ших Глу­шиц­ко­му мона­сты­рю. В Житии осно­ва­те­ля это­го мона­сты­ря Дио­ни­сия, состав­лен­ном не позд­нее кон­ца XV в.98, име­ет­ся осо­бая ста­тья, рас­ска­зы­ва­ю­щая о кня­зе Юрии Бох­тюж­ском. Послед­ний буд­то бы пред­ла­гал мате­ри­аль­ную помощь Дио­ни­сию, на что тот уклон­чи­во отве­чал: «яко же въс­хо­щеть твое дръжавство»99 — намек, что Юрий обла­дал само­сто­я­тель­ной «дер­жа­вой», т. е. был вла­де­тель­ным кня­зем. Далее в Житии рас­ска­зы­ва­ет­ся, что Юрий «запо­вѣ­да сыно­вом сво­имъ не пре­обидѣти, яже суть мона­сты­рю потребна»100. Иссле­до­ва­те­ли уже дав­но отож­деств­ля­ли кня­зя Юрия Бох­тюж­ско­го Жития Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го с кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем, фигу­ри­ру­ю­щим в гра­мо­тах Глу­шиц­ко­му монастырю101. Такое отож­деств­ле­ние нель­зя не при­знать вер­ным. Оно поз­во­ля­ет сде­лать ряд дру­гих выво­дов.
Рас­сказ о Юрии Бох­тюж­ском поме­щен в Житии Дио­ни­сия после рас­ска­за о собы­тии 1422 г. и до рас­ска­за о собы­тии 1427 г.102, из чего мож­но заклю­чить, что князь Юрий жил в 20-х годах XV в. К тому вре­ме­ни у него уже было несколь­ко сыно­вей. При­ни­мая Юрия Бох­тюж­ско­го и Юрия Ива­но­ви­ча «сомни­тель­ных» гра­мот за одно лицо, мож­но при­бли­зи­тель­но рас­счи­тать вре­мя, когда жили отец Юрия, князь Иван, сам Юрий и его сын Семен. Оче­вид­но, что Юрий родил­ся где-то в кон­це XIV или нача­ле XV в. Его отец, Иван, жил во вто­рой поло­вине XIV в., а сын Юрия Семен мог родить­ся в нача­ле XV в. и жить во вто­рой поло­вине XV в. Судя по про­зви­щу Юрия, Бох­тюж­ский, его вла­де­ния лежа­ли по р. Бох­тю­ге, лево­му при­то­ку Сухоны103, а судя по гра­мо­там Дио­ни­си­е­ву мона­сты­рю, эти вла­де­ния захва­ты­ва­ли тече­ние про­те­кав­шей восточ­нее Бох­тю­ги р. Глутицы104, на кото­рой сто­ял сам мона­стырь, а так­же, веро­ят­но, и верх­нее тече­ние Сухоны105, куда впа­да­ли обе реки. Рас­по­ло­же­ние «дер­жа­вы» кня­зя Юрия Бох­тюж­ско­го, сосед­ство его земель с отчи­на­ми яро­слав­ских Заозер­ских князей106 застав­ля­ли иссле­до­ва­те­лей видеть в кня­зе Юрии, его отце и сыне пред­ста­ви­те­лей той же яро­слав­ской кня­же­ской фами­лии. Но сре­ди яро­слав­ских кня­зей не извест­ны жив­шие во вто­рой поло­вине XIV—XV вв. кня­зья Иван, Юрий и Семен. Это и при­во­ди­ло к серьез­ным сомне­ни­ям в под­лин­но­сти ука­зан­ных актов Дио­ни­си­ев а Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря и, сле­до­ва­тель­но, в суще­ство­ва­нии осо­бо­го Бох­тюж­ско­го княжества.Однако три кня­зя, кото­рые носи­ли те же име­на, что и кня­зья гра­мот, нахо­ди­лись меж­ду собой в тех же сте­пе­нях род­ства и жили в опре­де­лен­ное выше вре­мя, могут быть назва­ны. Это стар­ший сын ростов­ско­го кня­зя Андрея Федо­ро­ви­ча, потом­ка Васи­лия Кон­стан­ти­но­ви­ча, Иван, стар­ший сын Ива­на Юрий Немой и един­ствен­ный сын послед­не­го Семен107. Посколь­ку Андрей Федо­ро­вич всту­пил в брак в 1350 г.108, князь Иван Андре­евич явно жил во вто­рой поло­вине XIV в., а его сын и внук вполне мог­ли жить в XV в. Такие сов­па­де­ния труд­но при­знать слу­чай­ны­ми. Поэто­му мож­но с пол­ным осно­ва­ни­ем утвер­ждать, что Бох­тюж­ское кня­же­ство суще­ство­ва­ло реаль­но. При­над­ле­жа­ло оно ростов­ским кня­зьям.
Самая ран­няя гра­мо­та – менов­ная («меняль­ная»), состав­лен­ная не рань­ше 1420 – не позд­нее 1428 г.5, сооб­ща­ет о том, что Дио­ни­сий Глу­шиц­кий, «доло­жа воло­сте­ля кня­жа Юрье­ва, Васи­лия, менял есмь пустош­ми с Бед­нем». У Бед­ня Дио­ни­сий взял «вот­чи­ну в Вуг­ле, две пусто­ши, Васи­лье­ву да Кон­дра­то­ву, а ему дал на ниж­ней Глу­ши­ци пустошь Куз­мин­скую, да при­дал пол­ти­ну, да 20 бел». Таким обра­зом, в резуль­та­те обме­на мона­стырь полу­чил две пусто­ши в Угле, на зем­лях, рас­по­ло­жен­ных вбли­зи мона­сты­ря. Веро­ят­но «Угол», упо­мя­ну­тый в менов­ной созда­ва­ли две реки: Выте­ка и Глу­ши­ца, на совре­мен­ной кар­те здесь нахо­дит­ся д.Угол.8 Дио­ни­сий отда­ет пустошь, нахо­див­шу­ю­ся в ниж­нем тече­нии р. Глу­ши­цы, при­бли­зи­тель­но в 15 – 18 вер­стах от мона­сты­ря и уже при­над­ле­жав­шую оби­те­ли. Тем самым игу­мен стре­мил­ся кон­цен­три­ро­вать зем­ли вокруг оби­те­ли. Обмен совер­шал­ся с раз­ре­ше­ния кн. Юрия Ива­но­ви­ча Бох­тюж­ско­го.
Воз­мож­но, что рань­ше от него и была полу­че­на пустошь Кузь­мин­ская. И.А. Голуб­цов при изда­нии гра­мо­ты пытал­ся выяс­нить, кто такой Бедень, но лишь кон­ста­ти­ро­вал, что «это­го опре­де­ле­ния было доволь­но воло­сте­лю Кубен­ско­го (Бох­тюж­ско­го?) кня­зя и дру­гим – лицо было известное».9 Нам так­же не уда­лось выяс­нить, кто это был.

Родо­слов­ные дают Юрию Немо­му лишь одно­го сына — Семе­на. Дио­ни­си­ев Глу­шиц­кий мона­стырь полу­чал гра­мо­ты толь­ко от Юрия и Семе­на, из чего мож­но заклю­чить, что Семен был един­ствен­ным наслед­ни­ком отца. Такой же вывод мож­но сде­лать и на осно­ва­нии ана­ли­за содер­жа­ния пер­вой гра­мо­ты Семе­на, где толь­ко он высту­па­ет душе­при­каз­чи­ком сво­их отца и мате­ри (АСВР, т. 3, № 260). По Житию же Дио­ни­сия Глу­шиц­ко­го, князь Юрий Бох­тюж­ский имел не менее двух сыно­вей, и это как буд­то пре­пят­ству­ет отож­деств­ле­нию кня­зя Юрия Жития с кня­зем Юри­ем мона­стыр­ских актов. Одна­ко в одной из гра­мот кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча содер­жит­ся ука­за­ние, что у него были еще сыно­вья (или сын), поми­мо Семе­на: «ни мои дети не отъи­ма­ют у них тое гра­мо­ты» (АСВР, т. 3, № 259). Кажет­ся неслу­чай­ным, что в Житии Дио­ни­сия Юрий Бох­тюж­ский упо­ми­на­ет­ся до 1427 г. и сооб­ща­ет­ся о его запо­ве­ди сво­им сыно­вьям. Веро­ят­но, этот князь умер в моро­вое повет­рие 1426—1427 гг. (о повет­рии см.: ПСРЛ, т. 18, с. 168, 169). Любо­пыт­но отме­тить, что в одной из гра­мот вели­ко­го кня­зя Васи­лия Васи­лье­ви­ча Дио­ни­си­е­ву мона­сты­рю пере­чис­ле­но несколь­ко мона­стыр­ских пусто­шей, кото­рые «лежат… пусты за дват­цать лет, и дво­ров на них нет ни кола». Гра­мо­та выда­на 4 мар­та 1448 г. (АСВР, т. 3, № 253). Сле­до­ва­тель­но, мона­стыр­ские зем­ли запу­сте­ли с 1428 г., и ско­рее все­го от моро­во­го повет­рия. Вме­сте с кня­зем Юри­ем Ива­но­ви­чем, веро­ят­но, вымер­ла боль­шая часть его семьи. В живых остал­ся один Семен, кото­рый и насле­до­вал отцу, а пото­му попал в позд­ней­шие родо­слов­ные рос­пи­си как един­ствен­ный сын кня­зя Юрия Ивановича109.

98. АСВР, т. 3, с. 278.
99. Там же, № 258—262. Под­лин­ник — акт № 260.
100. Клю­чев­ский В.О. Древ­не­рус­ские жития свя­тых как исто­ри­че­ский источ­ник. М., 1871, с. 193—195.
101. ГБЛ, ф. 304, № 603, л. 31 (спи­сок кон­ца 40-х годов XVI в. с тек­ста, напи­сан­но­го в 1495 г.); ф. 310, № 1214, л. 353об. (спи­сок 1541 г.).
102. Там же, л. 31; там же, л. 354.
103. Амвро­сий. Исто­рия Рос­сий­ской иерар­хии. М., 1811, ч. 3, с. 701, 704, при­меч.
104. ГБЛ, ф. 304, № 603, л. 28, 35об.; ф. 310, № 1214, л. 350, 356об.
105. ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 309, 311, 312.
106. В свое вре­мя Дио­ни­сий Глу­шиц­кий про­ме­нял кня­зю Юрию Ива­но­ви­чу мона­стыр­скую пустошь Кузь­мин­скую на ниж­ней Глу­ши­це (АСВР, т. 3, № 258). Река Глу­ши­ца так­же явля­ет­ся левым при­то­ком Сухо­ны (ЦГА­ДА, ф. 1356, оп. 1, д. 309).
107. В одной из гра­мот, дан­ных кня­зем Семе­ном Юрье­ви­чем Глу­шиц­ко­му мона­сты­рю, упо­мя­ну­та р. Вар­жа, отдан­ная во вла­де­ние мона­хам Дио­ни­си­е­вой оби­те­ли (АСВР, т. 3, № 260 — под­лин­ник). В «Ука­за­те­ле гео­гра­фи­че­ских назва­ний» к это­му изда­нию р. Вар­жа отож­деств­ле­на с при­то­ком р. Юга, но такое отож­деств­ле­ние невер­но, посколь­ку Вар­жа, при­ток Юга, нахо­ди­лась в несколь­ких сот­нях кило­мет­ров от мона­сты­ря. В опи­са­нии 1615/16 г. вла­де­ний Глу­шиц­ко­го Покров­ско­го мона­сты­ря в Бох­тюж­ской воло­сти пока­за­на «дерев­ня Вере­тея на реке на Пах­тал­ке», кре­стьяне кото­рой коси­ли сено «по Вар­же реке вверх на пожне пять копен» (ЦГА­ДА, ф. 1209, кн. 56, л. 370). Сле­до­ва­тель­но, р. Вар­жа про­те­ка­ла близ р. Пах­тал­ки, при­то­ка Бох­тю­ги.
108. Вер­хо­вья р. Бох­тю­ги под­хо­дят совсем близ­ко к р. Кубене, на кото­рой были вла­де­ния кня­зей яро­слав­ско­го дома.
109. ПСРЛ, т. 24, с. 228.
5Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV — нача­ла XVI в. (далее — АСЭИ) Т. III. М., 1964. №258. Дати­ров­ка моя – Н. Б.
6 Там же.
7 АСЭИ. Т. III. № 258. В Исто­рии рос­сий­ской иерар­хии Амвро­сия и в АСЭИ оди­на­ко­во вос­про­из­ве­ден текст: «вот­чи­ну в Вуг­ле», но в кни­ге Н. И Суво­ро­ва, несмот­ря на то, что он пишет, что пуб­ли­ку­е­мые гра­мо­ты «заим­ство­ва­ны» из ИРИ, при­ве­ден дру­гой текст: «вот­чи­ну в Угле» (Суво­ров Н. И. Глу­шиц­кий мона­стырь Воло­год­ской епар­хии. Волог­да, 1876. С. 58. Прил. № I.).
8 И. А. Голуб­цов при пуб­ли­ка­ции менов­ной пред­по­ло­жил, что: «искать Угол или Углу надо где-то в пре­де­лах Бох­тюж­ской воло­сти или пред­по­ла­га­е­мо­го Бох­тюж­ско­го кня­же­ства; дей­стви­тель­но, Спис­ки Воло­год­ской губер­нии зна­ют дерев­ню казен­ную Угол (№ 3666) при реке Выте­ке, види­мо, при­то­ке Глу­ши­цы, в 28 вер­стах от позд­ней­ше­го г. Кад­ни­ко­ва» (АСЭИ. Т. III. № 258. При­ме­ча­ние)
9 Там же.
10 АСЭИ. Т. III. № 252.

ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ ГОЛЕ­НЯ ⇨ кня­зья Голе­ни­ны

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. Голе­ни­ны-Ростов­ские.

АЛЕК­САНДР ФЕДО­РО­ВИЧ ЩЕПА (?-1434)

псков­ский намест­ник (1410—1412, 1421—1424, 1429—1434).Щепины.
сын кня­зя Федо­ра Андре­еви­ча (99). По одним лето­пис­ным изве­сти­ям Пско­ви­чи, в забо­тах о защи­те сво­ей зем­ли от ливон­цев, отпра­ви­ли в 1410 г. послов с «чело­би­тьем» к кня­зю Алек­сан­дру и про­си­ли его быть Псков­ским намест­ни­ком; по согла­сии кня­зя и по при­ез­де его во Псков, Пско­ви­чи при­ня­ли его «с честию» и поса­ди­ли на кня­же­ние 26-го сен­тяб­ря; по дру­гим лето­пис­ным изве­сти­ям (и это более досто­вер­но) князь Алек­сандр при­е­хал во Псков «из рукы вели­ко­го кня­зя Васи­лия Димит­ри­е­ви­ча», с Пско­ви­ча­ми не ладил или Пско­ви­чи с ним не мог­ли ужить­ся — неиз­вест­но; с неболь­шим через 2 года (15-го мая 1412 года) Пско­ви­чи «выпро­во­ди­ша» кня­зя, кото­рый «воз­ло­жил на Псков крест­ное цело­ва­ние» (т. е., что Пско­ви­чи посту­пи­ли про­тив крест­но­го цело­ва­ния), «а Пско­ви­чи, заме­ча­ет лето­пись, в крест­ном цело­ва­ние пра­ви» (Псков­ская летоп.). В 1421 г. те же Пско­ви­чи, опа­са­ясь близ­кой вой­ны с литов­ским кня­зем Вито­втом, про­си­ли у вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го дать им в кня­зья кня­зя Алек­сандра, кото­рый при­был во Псков в том же году и был при­нят с честью, но уже в 1423 г. выехал из Пско­ва «с челя­дью». В 1428 г. перед гря­ду­щей со сто­ро­ны Вито­вта опас­но­стью Пско­ви­чи вновь обра­ти­лись к вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му с прось­бой назна­чить к ним кня­зем-намест­ни­ком кня­зя Алек­сандра, кото­рый, оче­вид­но, не желая ехать во Псков, послал туда спер­ва сына сво­е­го Димит­рия (37), обе­щая в ско­ром вре­ме­ни при­е­хать сам. Димит­рий, про­быв во Пско­ве до поло­ви­ны зимы и, не дождав­шись отца, уехал в Моск­ву. В сле­ду­ю­щем году вели­кий князь вновь назна­чил во Псков кня­зя Алек­сандра, кото­рый при­е­хал туда с сыном 20-го фев­ра­ля. «Сие же буде ведо­мо, при­бав­ля­ет лето­пи­сец, яко сий князь Алек­сандр уже тре­тие при­е­ха в Псков кня­зем». На этот раз князь Алек­сандр про­был во Пско­ве до 1434 года. Дея­тель­ность его в этот пери­од выра­зи­лась в том, что он вме­сте с посад­ни­ком Силь­ве­стром зало­жил в октяб­ре меся­це 1431 г. на новом месте «на реке над Руго­ди­вом (Нар­вой) в Залесьи» (по дру­гой лето­пи­си «в Коте­лен­ском обру­бе») новый горо­док Выбор; в том же году, на пятой неде­ле по Пасхе, князь Алек­сандр с посад­ни­ком Яко­вом Пав­ло­ви­чем, «наняв 300 чело­век (рабо­чих) зало­жи город на реке на Гдо­ве, а на Гдов­ских зем­цах, в кого тамо отчи­на, взя­ша 300 в каме­ну сте­ну». Спу­стя 3 года (28-го фев­ра­ля 1434 года) князь Алек­сандр выехал из Пско­ва со всей челя­дью. «А был тот князь, — гово­рит лето­пи­сец, — во Пско­ве три­жды, а жития его все­го во Пско­ве (было) 12 лет». По одной Псков­ской запи­си на кни­ге о кон­чине его упо­ми­на­ет­ся под 1442 годом (6950 г.) в мона­ше­стве. По неко­то­рым родо­слов­ным он был женат два­жды: пер­вый раз, с 17-го янва­ря 1412 года, на княжне N. Ива­новне Яро­слав­ской (этот брак явля­ет­ся сомни­тель­ным), вто­рой раз — на доче­ри Димит­рия Кон­стан­ти­но­ви­ча Зер­но­ва, пра­пра­вну­ка Мур­зы-Чета, так­же неиз­вест­ной по име­ни; от вто­ро­го бра­ка он имел сына Димит­рия (37) и неиз­вест­ную нам по име­ни дочь, быв­шую за мужем за кня­зем Литов­ским Вла­ди­ми­ром Дани­ло­ви­чем. Через сына сво­е­го князь Алек­сандр явля­ет­ся родо­на­чаль­ни­ком кня­зей Щепи­ных-Ростов­ских.

Осно­ва­тель этой линии Ростов­ских кня­зей князь Алек­сандр Федо­ро­вич Щепа (ум. 1442)(8.2–9.3) и его сын Дмит­рий (9.3-10.4) при­гла­ша­лись на кня­же­ние в Псков в пору его отно­си­тель­ной само­сто­я­тель­но­сти – кн. А.Ф. Щепа три­жды был псков­ским намест­ни­ком (в 1410–1412, 1421–1424, 1429–1434 гг.), а сын его в 1428–1429 гг.

Воз­мож­но, земель­ные вла­де­ния у Щепи­ных на Севе­ро-Запа­де появи­лись еще тогда. О пер­вых двух пред­ста­ви­те­лях этой линии кня­зей Ростов­ских све­де­ний сохра­ни­лось немно­го. Кро­ме лето­пис­ных упо­ми­на­ний о неод­но­крат­ном пре­бы­ва­нии на кня­же­нии в Пско­ве кн. А.Ф. Щепы с сыном в 10–20-х годах XV в.17, в одной из редак­ций родо­слов­ных книг сохра­ни­лись све­де­ния о бра­ке кня­зя Алек­сандра Федо­ро­ви­ча с доче­рью мос­ков­ско­го бояри­на Кон­стан­ти­на Дмит­ри­е­ви­ча Шеи-Зер­но­ва, неиз­вест­ной по име­ни, и от это­го бра­ка у него был сын Дмитрий18.

Опуб­ли­ко­ван­ный С.В. Коне­вым Ростов­ский собор­ный сино­дик содер­жит сле­ду­ю­щую инте­рес­ную запись: «Бла­го­вер­но­му кня­зю Алек­сан­дру Фео­до­ро­ви­чю Ростовь­ско­му и кня­гине его Наста­сие и дще­рем его княжне Ната­лие и Фео­до­ре и Ирине и сыну его кня­зю Андрею и Дмит­рию веч­ная память»19. К сожа­ле­нию, осо­бен­но­сти сино­ди­ков (помян­ни­ков), как исто­ри­че­ско­го источ­ни­ка дале­ко не все­гда поз­во­ля­ют с уве­рен­но­стью опре­де­лить, о поми­на­нии каких лиц идет речь­Эк­зем­пляр­ский А.В. Вели­кие и удель­ные кня­зья в татар­ский пери­од, с 1238 по
1505 г. СПб., 1891. Т. 2. С. 44–45. 18 Родо­слов­ная кни­га // Рус­ские лето­пи­си. Т. 7. Ермо­лин­ская лето­пись … С. 354,
412, 487. 19 Конев С.В. Сино­ди­ко­ло­гия. Часть II: Ростов­ский собор­ный сино­дик // Исто­ри­че­ская гене­а­ло­гия. Екатеринбург–Нью-Йорк, 1995. Вып. 6. С. 101. Бла­го­да­рю С.В. Горо­ди­ли­на, предо­ста­вив­ше­го мне текст этой публикации.приведенный текст, с неко­то­рой долей веро­ят­но­сти, мож­но отне­сти к семье кня­зя А.Ф. Щепы. В этом слу­чае выяс­ня­ет­ся не толь­ко имя его жены (види­мо, доче­ри К.Д. Шеи-Зер­но­ва), но и доче­рей и вто­ро­го сына, веро­ят­но, умер­ше­го без­дет­ным и пото­му не отме­чен­но­го родо­слов­ны­ми. По ука­за­нию одно­го из спис­ков родо­слов­ных книг у кня­зя А.Ф. Щепы был «один сын князь Дмит­рей Щепа от дру­гие жены»21. Све­де­ния о дру­гих бра­ках кн. А.Ф. Щепы (в том чис­ле с доче­рью близ­ко­го род­ствен­ни­ка мос­ков­ских вели­ких кня­зей – кня­зя Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча Сер­пу­хов­ско­го), при­ве­ден­ные и разо­бран­ные А.В. Экзем­пляр­ским, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни гипо­те­тич­ны и дан­ный вопрос нуж­да­ет­ся в спе­ци­аль­ном рас­смот­ре­нии с при­вле­че­ни­ем всех извест­ных источ­ни­ков.
Столь же гипо­те­тич­но утвер­жде­ние А.В. Экзем­пляр­ско­го о бра­ке Суще­ству­ют и дру­гие дан­ные о род­ствен­ной под­держ­ке меж­ду кня­зья­ми Ростов­ски­ми раз­ных вет­вей. Так, во вто­ром деся­ти­ле­тии XVII в. достиг­ший бояр­ства князь А. В. Лоба­нов помо­гал вый­ти из «закос­не­ния» кня­зю Б. В. Касат­ки­ну (Эскин Ю. М. Очер­ки исто­рии мест­ни­че­ства в Рос­сии XVI–XVII вв. М., 2009. С. 63–64) неиз­вест­ной по име­ни доче­ри кня­зя Дмит­рия Алек­сан­дро­ви­ча Щепи­на, внуч­ки кн. А.Ф. Щепы, с литов­ским кня­зем Вла­ди­ми­ром Даниловичем22. Все же при­ве­ден­ные све­де­ния поз­во­ля­ют гово­рить о высо­ком ста­ту­се пер­вых кня­зей Щепи­ных-Ростов­ских при мос­ков­ском Дворе23.
кн. Псков­ский .

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. НАСТА­СЬЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, где пока­зан без­дет­ным.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

РУСАН (ФЕДОР) ФЕДО­РО­ВИЧ

В неко­то­рых родо­слов­ных назы­ва­ет­ся Фёдо­ром Руса­ном. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. МАРИЯ (ИН. МАР­ФА). Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ДМИТ­РИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ ПРИ­И­МОК

Жил в XV веке. Имел двух сыно­вей: Фёдо­ра и Дмит­рия. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.
При­им­ко­вы, Гвоз­де­вы, Бах­те­я­ро­вы-Ростов­ские.

ИВАН ФЕДО­РО­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, где пока­зан без­дет­ным.

КН. [……] (ИН. МИХА­ИЛ) ЮРЬЕ­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ИН. ЕВФРО­СИ­НИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АНДРЕЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, умер в мона­ше­стве¹.

ДМИТ­РИЙ МИХАЙ­ЛО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, умер в мона­ше­стве¹.

ПЕТР МИХАЙ­ЛО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке, умер в мона­ше­стве¹.

ИН. РОМАН БОРИ­СО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Бори­со­глеб­ские

ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ БРЮ­ХА­ТЫЙ (?-ок.1474),

кн. Ростов­ский. При­ни­мая в сооб­ра­же­ние то обсто­я­тель­ство, что он не упо­ми­на­ет­ся по слу­чаю про­да­жи поло­ви­ны Росто­ва в 1474 году, мож­но заклю­чить, что он умер до это­го года. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ДМИТ­РИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ (?-до 1474).

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, кото­рые счи­та­ют его без­дет­ным. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ФЁДОР АНДРЕ­ЕВИЧ (?-до 1474)

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, кото­рые счи­та­ют его без­дет­ным; лишь Титов даёт ему дочь Дарью, кото­рая была заму­жем за кня­зем Дмит­ри­ем Бри­тым-Ростов­ским. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ВЛА­ДИ­МИР (ИН. ВАСИ­ЛИЙ) АНДРЕ­ЕВИЧ (?-п.1474),

князь Росто­во-Бори­со­глеб­ский (до 1474), псков­ский намест­ник (1461—1462). Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж 1-Я. ИРИ­НА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. 2-Я МАРИЯ. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ИВАН-ЯН АНДРЕ­ЕВИЧ (?-до 1474)

В 1425 году у него умер­ла мать. Умер до 1474 года.
Об осно­ва­те­ле фами­лий Яно­вых и Тем­ки­ных кня­зе Иване Андре­еви­че Яне сле­дов в источ­ни­ках почти не оста­лось. Мож­но пола­гать, что он скон­чал­ся преж­де 1474 г., посколь­ку не участ­во­вал в сдел­ке по про­да­же поло­ви­ны Росто­ва Ива­ну III.

ПЕТР АНДРЕ­ЕВИЧ (?-до 1474).

Умер без­дет­ным; изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АЛЕК­САНДР ФЕДО­РО­ВИЧ

кн. Ростов­ский. вре­мя жиз­ни его отно­сит­ся к пер­вой чет­вер­ти XV века; в боль­шей части родо­слов­ных он ока­зы­ва­ет­ся про­пу­щен­ным; Хмы­ров, на осно­ва­нии неко­то­рых офи­ци­аль­ных доку­мен­тов, пере­да­ёт, что его женой была дочь Ива­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча, кня­зя Сер­пу­хов­ско­го, — Мария.

ИВАН (ИН. ИОНА) ФЕДО­РО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АНДРЕЙ ИВА­НО­ВИЧ

изве­стен толь­ко по родо­слов­ным;
б/д
[А. А. Титов, Ростов­ский уезд, M., 1885 г., стр. 675, Экзем­пляр­ский, назв. соч., т. II, стр. 61.].

ВАСИ­ЛИЙ-ВАР­СО­ФО­НИЙ ИВА­НО­ВИЧ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.

КОН­СТАН­ТИН ИВА­НО­ВИЧ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.

ИВАН ИВА­НО­ВИЧ ДОЛ­ГИЙ ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ
Ростов­ский

— князь Ростов­ский, по про­зва­нию Дол­гий, внук кня­зя Ростов­ско­го Алек­сандра Кон­стан­ти­но­ви­ча (умер в 1404 г.). Вме­сте с дво­ю­род­ным бра­том сво­им, Вла­ди­ми­ром Андре­еви­чем, в 1474 г. про­дал вели­ко­му кня­зю Ива­ну Васи­лье­ви­чу «свою отчи­ну, поло­ви­ну Росто­ва совсем» (Бори­со­глеб­скую; Сре­тен­ская поло­ви­на про­да­на была рань­ше; см. Иоанн Андре­евич , князь Ростов­ский). Дети его не были уже удель­ны­ми кня­зья­ми и писа­лись, по вот­чине, кня­зья­ми Пуж­боль­ски­ми-Ростов­ски­ми, кото­рых было толь­ко три поко­ле­ния. «Пол­ное Собра­ние Рус­ских Лето­пи­сей» (VII, 227; VIII, 3, 180); А. Экзем­пляр­ский «Вели­кие и удель­ные кня­зья» (II, 56 — 58, 61). Фами­лия Пуж­баль­ских про­ис­хо­ди­ла от кня­зя Ива­на Ива­но­ви­ча Дол­го­го участ­во­вав­ше­го в про­да­же поло­ви­ны Росто­ва Ива­ну III. Его потом­ки име­но­ва­лись в источ­ни­ках по цен­тру их вла­де­ний в «родо­вом гнез­де» селу Пуж­бол неда­ле­ко от Росто­ва, даже когда пере­се­ли­лись в нов­го­род­ские поме­стья.

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АЛЕК­САНДР (ИН. АНДРЕЙ) ИВА­НО­ВИЧ

изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. Дол­жен счи­тать­ся ещё удель­ным кня­зем, так как, оче­вид­но, он умер рань­ше стар­ше­го бра­та сво­е­го Ива­на Дол­го­го, в про­тив­ном слу­чае послед­ний дол­жен был бы про­да­вать в 1474 «поло­ви­ну Росто­ва со всем» с согла­сия так­же и кня­зя Алек­сандра, чего из сохра­нив­ших­ся лето­пис­ных изве­стий не вид­но. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

КОН­СТАН­ТИН ИВА­НО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ВЛА­ДИ­МИР КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ

жил в ХІV—ХV веках. В 1375 году вме­сте с бра­том Алек­сан­дром Кон­стан­ти­но­ви­чем, помо­гал вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му Дмит­рию Ива­но­ви­чу в его борь­бе с Твер­ским кня­зем Миха­и­лом Алек­сан­дро­ви­чем. В Кули­ков­ской бит­ве 1380 года был «вое­во­дой пра­вой руки»; в своё вре­мя был очень изве­стен любо­вью к соко­ли­ной охо­те.

ИВАН КОН­СТАН­ТИ­НО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. НАСТА­СИЯ.

АННА

жена Ива­на Васи­лье­ви­ча Боль­шо­го (?-1426), вел. кн. Яро­слав­ско­го.

ИВАН ИВА­НО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ЛЕВ ИВА­НО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АЛЕК­САНДР ИВА­НО­ВИЧ

Жил в ХІV—ХV веках. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным, кото­рые дают ему 5 сыно­вей. Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

Ж. ИН. МАР­ФА. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АНТО­НИ­ДА ИВА­НОВ­НА

Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ДМИТ­РИЙ (ИН. ДИО­НИ­СИЙ) ИВА­НО­ВИЧ БРИ­ТЫЙ

жил во вто­рой поло­вине XV века. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным. У него были сыно­вья: Васи­лий, Юрий и Вла­ди­мир, про­зви­щем Волох, — кня­зья Бри­тые-Ростов­ские, уже не быв­шие удель­ны­ми. От одно­го из вну­ков Дмит­рия, кня­зя Васи­лия Юрье­ви­ча, по про­зва­нию — как и пра­дед его — Быч­ка, про­изо­шёл дав­но уже угас­ший род кня­зей Быч­ко­вых-Ростов­ских.

XIX коле­но

Усре­тин­ские

СЕМЕН ЮРЬЕ­ВИЧ (?-после 1427)

кн. Бох­тюж­скийВ 1430-е — 1440-е гг. Глу­шиц­кий мона­стырь полу­ча­ет несколь­ко земель­ных пожа­ло­ва­ний от Семе­на Юрье­ви­ча, сына Юрия Ива­но­ви­ча Бох­тюж­ско­го, умер­ше­го с семьей во вре­мя «моро­вых лет» во вто­рой поло­вине 1420-х гг.Исполняя пред­смерт­ный наказ роди­те­лей, «по отца сво­е­го кня­зя Юрия Ива­но­ви­ча сло­ву и по сво­ей мате­ри кня­гине Елене ...> что ми веле­ли дати по собе»,24 кн. Семен Юрье­вич вкла­ды­ва­ет «в дом Пре­чи­стои на Глу­ши­цю, реч­ку Вар­жу, и ез ее». В сле­ду­ю­щей фра­зе он под­чер­ки­ва­ет, что реч­ку Вар­жу он дал «с пожен­ка­ми и с лесы»25. На помин души сво­их роди­те­лей кн. Семен Юрье­вич так­же пере­дал «в дом Пре­чи­стой пустошь Пах­та­лов­скую, что к ней издав­на потягло».26Не остал­ся обде­лен­ным вни­ма­ни­ем кн. Семе­на Юрье­ви­ча и Сос­но­вец­кий Глу­шиц­кий мона­стырь. Быв­ше­го там игу­ме­ном Мака­рия князь про­сил молить­ся за сво­их роди­те­лей и вло­жил в мона­стырь две пусто­ши, Шобы­ки­но и Устьянцево.27Из этих актов вид­но, что Глу­шиц­кий мона­стырь не являл­ся в тот пери­од одним целым, Семен Юрье­вич выда­ет раз­ные гра­мо­ты раз­лич­ным оби­те­лям: Сос­но­вец­ко­му, где был игу­ме­ном млад­ший уче­ник Дио­ни­сия — Мака­рий и Покров­ско­му где началь­ство­вал уже пре­ста­ре­лый Амфи­ло­хий. Сле­ду­ю­щий акт, даю­щий све­де­ния о мона­стыр­ских зем­лях это – жало­ван­ная, льгот­ная и несу­ди­мая гра­мо­та игу­ме­ну Амфи­ло­хию на 8 пусто­шей от 4 мар­та 1448 г. вел. кн. Васи­лия Васильевича.28 В этой гра­мо­те назы­ва­ют­ся пусто­ши, запу­стев­шие 20 лет назад, и Васи­лий II жалу­ет мона­сты­рю пра­во их засе­ле­ния. Семь из этих пусто­шей (Олек­сей­ков­ская, Тру­фан­ская, Дмит­ро­ков­ская, Меже­нинь­ская, Шеринь­ская, Онту­фьев­ская, Васи­льев­ская) упо­ми­на­ют­ся в духов­ной Дио­ни­сия 1436 г. Одну из них, Васи­льев­скую, Дио­ни­сий Глу­шиц­кий выме­нял у Бед­ня, а пустошь Сав­кин­ская упо­ми­на­ет­ся впер­вые, по-види­мо­му, она была новым при­об­ре­те­ни­ем Глу­шиц­ко­го монастыря.Эти зем­ли были полу­че­ны Глу­шиц­ким мона­сты­рем от удель­ных кубе­но-заозер­ских и бох­тюж­ских кня­зей, а выда­ча этой вели­ко­кня­же­ской гра­мо­ты, в пери­од когда шла к кон­цу фео­даль­ная вой­на, отра­жа­ла наме­ре­ния Моск­вы уси­лить свое вли­я­ние в Кубе­но-Заозер­ском крае, при­со­еди­нен­ном в кон­це 1440-х гг. и на корот­кое вре­мя раз­де­лен­ном меж­ду союз­ни­ка­ми вел. кн. Васи­лия Васильевича.29 Бох­тюж­ское кня­же­ство вошло в состав вели­ко­кня­же­ских земель, об этом сви­де­тель­ству­ет то, что в этом акте назва­ны люди вели­ко­го кня­зя, отве­ча­ю­щие за быв­шие бох­тюж­ские зем­ли: «А намест­ни­цы мои воло­год­ские и воло­сте­ли бог­тюж­ские и их тиуни», кото­рым вел. кн. запре­ща­ет взы­мать побо­ры смо­на­стыр­ских людей.30 Поэто­му, выда­вая эту гра­мо­ту, Васи­лий Тем­ный при­ни­мал на себя обя­за­тель­ства быв­ших удель­ных кня­зей и под­твер­ждал состав земель Глу­шиц­ко­го мона­сты­ря. АСЭИ. Т. III. № 253.

б/д

Бори­со­глеб­ские

АНДРЕЙ ИВА­НО­ВИЧ ХОХО­ЛОК (1495)

был, хотя, может быть, и не до кон­ца сво­ей жиз­ни, удель­ным кня­зем, так как толь­ко при нем в 1474 году дядья его — Вла­ди­мир Андре­евич и Иван Ива­но­вич Дол­гий, за себя и за него, про­да­ли отчи­ну свою вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му. По Хлеб­ни­ков­ско­му лето­пис­цу, спи­сан­но­му Арты­но­вым, он был женат на княжне Татьяне, доче­ри Ива­на Фёдо­ро­ви­ча, внуч­ке кня­зя Кон­стан­ти­на Вла­ди­ми­ро­ви­ча, и взял за ней в при­да­ное мест­ность, зани­ма­е­мую ныне селом Рос­лавле­вым Ростов­ско­го рай­о­на. Само­му ему при­над­ле­жа­ла мест­ность, зани­ма­е­мая ныне селом Соко­ло­вым.
кн. Хохол­ко­вы-Ростов­ские.
В октяб­ре 1495 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми нахо­дил­ся в сви­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III в поезд­ке в Нов­го­род (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 25).

АЛЕК­САНДР ИВА­НО­ВИЧ ХОХО­ЛОК

умер до 1474 года; был ещё (хотя, быть может, и не до кон­ца сво­ей жиз­ни) удель­ным кня­зем, так как толь­ко при нём, в 1474 году, дядья его Вла­ди­мир и Иван Дол­гий, за себя и за него, про­да­ли свою отчи­ну вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му. Был женат на неко­ей Мат­рёне, кото­рая в селе Коз­ло­ве Зве­рин­цев­ской воло­сти Ростов­ско­го уез­да, содер­жа­ла боль­шие коз­ли­ные ста­да, а так­же была люби­тель­ни­цей раз­во­дить их.
Дмит­рий Вла­ди­ми­ро­вич Ростов­ский (ум.1518)
В фев­ра­ле 1500 г. при­сут­ство­вал на сва­дьбе кня­зя В. Д. Холм­ско­го и кня­ги­ни Фео­до­сии, нахо­дил­ся у саней вели­кой кня­ги­ни Софьи Палео­лог (Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка. Ч. 13. М., 1790. С. 4). В мае 1503 г.–1507 г. намест­ник в Пско­ве. В мар­те 1517 г. боярин, цело­вал крест на цере­мо­нии под­пи­са­ния союз­но­го дого­во­ра с Ливон­ским орде­ном. В июне 1517 г. боярин и вое­во­да в Сер­пу­хо­ве. В сен­тяб­ре 1517 г. боярин на при­е­ме орден­ско­го послан­ни­ка М. Рабен­штй­на в Москве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 61; Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 53. СПб., 1887. С. 21, 39-40; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 81).

ДМИТ­РИЙ ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АЛЕК­САНДР ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ (ум. 1523, коле­но X, XIX),

боярин и вое­во­да на служ­бе у Мос­ков­ских кня­зей Ива­на III и Васи­лия III, псков­ский князь-намест­ник (1496—1501).
боярин и вое­во­да на служ­бе у Мос­ков­ских кня­зей Ива­на III и Васи­лия III. Рюри­ко­вич в XIX колене, пото­мок Ростов­ских кня­зей, суве­рен­ных прав уже не имел, его отец Вла­ди­мир Андре­еви­ч­про­дал свою долю в Ростов­ском кня­же­стве Ива­ну III. Его стар­ший брат Дмит­рий Вла­ди­ми­ро­вич, и пле­мян­ни­ки Андрей, Пётр Бес­счаст­ный так­же нахо­ди­лись на служ­бе у мос­ков­ских кня­зей. Во вре­мя рус­ско-литов­ской вой­ны 1487—1494 в 1492 году был вое­во­дой пере­до­во­го пол­ка во вре­мя похо­да в Север­скую зем­лю. В 1495 участ­во­вал в похо­де Ива­на III в Нов­го­род, отку­да зимой 1495-96 гг. в каче­стве вое­во­ды пере­до­во­го пол­ка в ходил в южную Фин­лян­дию. В 1496—1501 был псков­ским кня­зем-намест­ни­ком и в этом каче­стве участ­во­вал в войне с нем­ца­ми и шве­да­ми. Во вре­мя рус­ско-литов­ской вой­ны 1500—1503 гг. в апре­ле 1501 с сыном Ива­на III, буду­щим царём Васи­ли­ем III, был тре­тьим вое­во­дой в Тве­ри. В сен­тяб­ре 1501 года участ­во­вал в похо­де боль­шо­го пол­ка из Ста­ро­ду­ба на Вели­кое кня­же­ство Литов­ское, при этом был взят Торо­пец, а в бит­ве под Мсти­слав­лем было раз­би­то 7-тысяч­ное вой­ско Миха­и­ла Заслав­ско­го, Яну­ша Косте­ви­ча и Аста­фия Даш­ко­ва. Про­иг­рав­шие, поте­ряв­шие все зна­мё­на, укры­лись в самом Мсти­слав­ле, кото­ро­го рус­ские вой­ска взять не смог­ли. В 1502 году во вре­мя неудач­но­го похо­да рус­ской армии под общим коман­до­ва­ни­ем царе­ви­ча Дмит­рия на Смо­ленск водил полк левой руки, а в декаб­ре вновь ходил из Север­ской зем­ли на Лит­ву. В 1506 году коман­до­вал кон­ной ратью боль­шо­го пол­ка в похо­де на Казань про­тив царя Мухам­мед-Ами­на. Участ­во­вал в при­ё­ме литов­ских послов в 1506 году. В 1507 году водил пере­до­вой полк в Лит­ву. Осе­нью 1508 года в каче­стве вто­ро­го вое­во­ды боль­шо­го пол­ка участ­во­вал в похо­де из Моск­вы к Вязь­ме, а затем к Доро­го­бу­жу про­тив Ста­ни­сла­ва Киш­ки, кото­рый высту­пил туда из Смо­лен­ска. Зимой 1509-10 гг. сопро­вож­дал Васи­лия III в поезд­ке в Нов­го­род и Псков. В 1511 году был вое­во­дой в Ряза­ни. В 1512 про­тив Ахмат-Гирея в Каши­ре пер­вым вое­во­дой. Во вре­мя рус­ско-литов­ской вой­ны 1512—1522 гг. в смо­лен­ском похо­де 1512 года Васи­лия III назван вто­рым бояри­ном при царе после Пат­ри­ке­е­ва-Щени. Во вре­мя Смо­лен­ских похо­дов 1513-14 годов коман­до­вал под Тулой боль­шим пол­ком войск, сто­я­щих на южных рубе­жах для защи­ты от воз­мож­но­го набе­га крым­ских татар. С 1515 по 1522 намест­ник в Нов­го­ро­де. С 1515 по 1517 году коман­до­вал боль­шим пол­ком в Вели­ких Луках, при­чём в 1515 г. вме­сте с царе­ви­чем Васи­ли­ем Мелик­даи­ро­ви­чем (сыном казан­ско­го царе­ви­ча Мелик-Таги­ра), в 1516 вме­сте с его бра­том Фёдо­ром, а в 1517 году — один. Умер в 1522-23 году.

В 1492 г. коман­до­вал пере­до­вым пол­ком в похо­де на Севе­ру. В октяб­ре 1495 г. сын бояр­ский в сви­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III в Нов­го­род. В декаб­ре 1495 г. воз­глав­лял пере­до­вой полк в рати из Нов­го­ро­да на Коре­лу. В 1496 – 1501 г. намест­ник в Пско­ве. В апре­ле 1501 г. вое­во­да при кня­зе Васи­лии Ива­но­ви­че в Тве­ри. Коман­до­вал вой­ском в сра­же­нии с литов­ца­ми под Мсти­слав­лем 4 нояб­ря 1501 г. Вто­рой вое­во­да в пол­ку левой руки в рати на Смо­ленск в июле 1502 г. В янва­ре 1504 г. кня­зю А. В. Ростов­ско­му был доло­жен суд­ный спи­сок на зем­ли Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря по р. Костро­ме у Соли Галиц­кой. Коман­до­вал кон­ной ратью в весен­нем похо­де на Казань в 1506 г. В 1506 г. боярин на пере­го­во­рах с литов­ски­ми посла­ми. Воз­гла­вил пере­до­вой полк в сен­тяб­ре 1507 г. в похо­де на Литов­ские места под Мсти­славль. Осе­нью 1508 г. в рати из Вязь­мы на Доро­го­буж был вое­во­дой в боль­шом пол­ку. В сен­тяб­ре 1509 г. боярин, от лица вели­ко­го кня­зя Васи­лия III в Пско­ве вел пере­го­во­ры с посад­ни­ка­ми и жите­ля­ми горо­да. В янва­ре 1510 г. при­во­дил пско­ви­чей к при­ся­ге на вер­ность вели­ко­му кня­зю. Летом 1512 г. вое­во­да в Каши­ре. В декаб­ре 1512 г. боярин в сви­те вели­ко­го кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча в похо­де из Моск­вы в Литов­скую зем­лю, коман­до­вал пол­ком пра­вой руки в рати из Можай­ска на Смо­ленск. Летом 1513 г. воз­глав­лял вой­ско в Туле. В апре­ле 1514 г. боярин и вое­во­да в Коломне. В мае 1514 г. был коман­ду­ю­щим все­ми пол­ка­ми в тре­тьем реша­ю­щем похо­де на Смо­ленск. С 1515 г. до декаб­ря 1522 г. был намест­ни­ком в Нов­го­ро­де. В 1516 г. вто­рой вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Вели­ких Луках. В июне 1517 г. коман­дир вой­ска в Вели­ких Луках. В октяб­ре 1517 г. вое­во­да в Воро­на­че, дви­нул­ся на литов­ское вой­ско под коман­до­ва­ни­ем К. Острож­ско­го под Опоч­кой и заста­вил его отсту­пить. В мар­те 1519 г. намест­ник в Иван­го­ро­де. В 1519/1520 г. вое­во­да в Вели­ких Луках. В сен­тяб­ре 1521 г. в Вели­ких Луках заклю­чил пере­ми­рие с Ливон­ским Орде­ном. Вес­ной 1523 г. тяже­ло забо­лел в Нов­го­ро­де (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 22, 25, 27, 32-34, 37, 38, 42, 44, 46, 48-50, 53, 55, 59, 61; Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. С. 480, 503; Т. 53. СПб., 1887. С. 65, 83; Т. 95. СПб., 1895. С. 94; Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Древ­ней Рос­сии с дер­жа­ва­ми ино­стран­ны­ми. Т. 1. СПб., 1851. С. 193, 212, 256, 258, 338; Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 1. М., 1952. № 651; Акты Рус­ско­го госу­дар­ства 1505–1526 гг. М., 1975. № 157; Мас­лен­ни­ко­ва Н.Н. При­со­еди­не­ние Пско­ва к Рус­ско­му цен­тра­ли­зо­ван­но­му госу­дар­ству. Л, 1955. С. 188, 191; Дуна­ев Б.И. Пре­по­доб­ный Мак­сим Грек и гре­че­ская идея на Руси в XVI в. М., 1916. При­ло­же­ние. С. 52; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 80; Кор­зи­нин А.Л. Состав дум­ных и двор­цо­вых чинов в прав­ле­ние вели­ко­го кня­зя Ива­на III. Ч. 1. Дум­ные чины // Древ­няя Русь: во вре­ме­ни, в лич­но­стях, в иде­ях. Аль­ма­нах. Вып. 8. СПб., 2017. С. 179-218; Кор­зи­нин А.Л., Шты­ков Н.В. Состав Бояр­ской думы и двор­цо­вых чинов в кня­же­ние Васи­лия III // Былые годы. 2017. Vol. 44. Issue 2. P. 331).

Князь А. В. Ростов­ский упо­ми­нал­ся в духов­ной кня­зя И. Б. Руз­ско­го (ранее нояб­ря 1503 г.) как его долж­ник (Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 351).
Послед­нее извест­ное упо­ми­на­ние о Пло­щев­ской воло­сти как о само­стоятельной еди­ни­це отно­сит­ся к 1517/18 г., когда Гри­го­рий Сна­зин, «княж Алек­сан­дров посель­ский Воло­ди­ме­ро­ви­ча Ростов­ско­го во госу­да­ря сво­е­го место кня­зя Алек­сандра Воло­ди­ме­ро­ви­ча» и пло­щев­ские кре­стьяне, с одной сто­ро­ны, а вла­сти Тро­иц­ко­го мона­сты­ря — с дру­гой, «разъ­е­ха­ли… зем­лю вели­ко­го кня­зя Пло­щев­ско­го села. .. с мона­стыр­скою зем­лею» (АСБВ, № 512). В этом доку­мен­те непо­нят­но, в каком отно­ше­нии к Пло­щев­ской воло­сти нахо­дится кн. Алек­сандр Вла­ди­ми­ро­вич Ростов­ский, кото­рый был в это вре­мя бояри­ном⁴, и поче­му Г. Сна­зин высту­па­ет в каче­стве его «посель­ско­го». Такая тер­ми­но­ло­гия может наве­сти на мысль, что Пло­ще­во нахо­дит­ся во вла­де­нии кн. Ростов­ско­го, кото­рый управ­ля­ет селом через сво­е­го посель­ско­го. Одна­ко доку­мент содер­жит ясные и неопро­вер­жи­мые дока­за­тель­ства, что и в это вре­мя Пло­ще­во явля­лось чер­ной «зем­лей вели­ко­го кня­зя», — Пло­щев­ское село назва­но «зем­лей вели­ко­го кня­зя», разъ­езд на ряду с кня­жим посель­ским дела­ют двое мужей-пло­ще­ви­чей: «вели­ко­го кня­зя хри­сти­ане Пло­щев­ско­го села» (в то вре­мя как мона­стыр­ские кре­стьяне на разъ­ез­де толь­ко присут­ствуют); «хри­сти­ане», при­сут­ству­ю­щие на разъ­ез­де, делят­ся на «вели­ко­го кня­зя хри­сти­ан Пло­щев­ско­го села» (в чис­ле их двое из Лов­чей воло­сти) и «мона­стыр­ских хри­сти­ан».

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

СИМЕ­ОН ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ

Запи­сан в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ГУБ­КА ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

Был вое­во­дою царя Васи­лия отца Гроз­но­го; о нем упо­ми­на­ет­ся 1508 г., как о това­ри­ще кня­зя Обо­лен­ско­го и Васи­лья Васи­лье­ви­ча Голе­ни­на, в кор­пу­се брав­шем и стро­ив­шем Дорогобуж.был вое­во­дою вели­ко­го кня­зя Мос­ков­ско­го Васи­лия III. Титов ведёт от него род кня­зей Губ­ки­ных-Ростов­ских, чего не встре­ча­ет­ся в дру­гих родо­слов­ных.

ИВАН ИВА­НО­ВИЧ ТЕМ­КА ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ.

Тем­ки­ны-Ростов­ские

СЕМЁН ИВА­НО­ВИЧ ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

До 1474 г. может счи­тать­ся удель­ным кня­зем, так как в этом году Ростов­ский удел был про­дан его дядей вели­ко­му кня­зю Мос­ков­ско­му Ива­ну III. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.

ДМИТ­РИЙ ИВА­НО­ВИЧ ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.
Вла­ди­мир Ива­но­вич Волох Пуж­боль­ский
В Бежец­кой пятине рас­по­ла­га­лось поме­стье Воло­ха (В. И.) Пуж­боль­ско­го, состав­ляв­шее не менее 70 обеж. Это поме­стье, веро­ят­но, так­же пере­шло к ново­му вла­дель­цу – Ф. М. Софро­нов­ско­му уже на рубе­же веков, так что в ито­ге все Пуж­боль­ские быст­ро «выбы­ли» из соста­ва нов­го­род­ской кор­по­ра­ции.
Иван Ива­но­вич Брю­хо Пуж­боль­ский
вое­во­да. 1501 год — намест­ник в Коре­ле. Май 1508 — водил с Вели­ких Лук полк пра­вой руки про­тив Миха­и­ла Глин­ско­го.
И. Брю­хо и С. И. Пуж­боль­ским в той же Дерев­ской пятине при­над­ле­жа­ло круп­ное ком­пакт­ное поме­стье, состав­ляв­шее 184 обжи. Их отец Иван Дол­гой был одним из ростов­ских кня­зей, усту­пив­ших в 1474 г. свои пра­ва на Ростов Ива­ну III. Пере­се­ле­ние Пуж­боль­ских на нов­го­род­ские поме­стья про­изо­шло, види­мо, во вто­рой поло­вине 80-х гг., после исчез­но­ве­ния уде­ла вели­кой кня­ги­ни Марии Яро­сла­вов­ны. Их родо­вое вла­де­ние – село Пуж­бол, пере­шло в руки вели­ко­го кня­зя.

В 1496 г. И. Брю­хо упо­ми­нал­ся сре­ди вое­вод в лето­пис­ном тек­сте о взя­тии Иван­го­ро­да «к гра­ду в помощь не пои­до­ша». В 1501 г. он был намест­ни­ком Коре­лы. Имен­но его реко­мен­до­ва­лось исполь­зо­вать в каче­стве одно­го из вое­вод в похо­де на «нем­цы». В 1508 г. он был вое­во­дой в пол­ках, выдви­гав­ших­ся с Вели­ких Лук на соеди­не­ние с мятеж­ным кня­зем М. Л. Глинским47. Он, оче­вид­но, вхо­дил в чис­ло вое­вод нов­го­род­ской рати. Уже в пер­вом деся­ти­ле­тии XVI в. зем­ли этих Пуж­боль­ских, одна­ко, доста­лись новым вла­дель­цамл, сре­ди кото­рых был их род­ствен­ник И. Ю. Бри­то­го-Ростов­ский.

РК 1475–1598. С. 94, 96, 98; ТКДТ. С. 83.
46 НПК. Т. 1. Ст. 107–118; Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние… С. 76–78. В сере­дине XVI в.
село Пуж­бол было чер­но­сош­ным. (Стрель­ни­ков С. В. Зем­ле­вла­де­ние в Ростов­ском крае
в XIV – пер­вой тре­ти XVI века. С. 94–95).
47 ПСРЛ. Т. 8. С. 233; РК 1475–1598. С. 32, 39.

СЕМЕН ИВА­НО­ВИЧ ВЕРИ­ГА ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ

Сыно­вья И. И. Дол­го­го Иван Брю­хо и Семен Вер­ша извест­ны как поме­щи­ки Дерев­ской пяти­ны. Общий раз­мер их вла­де­ний был весь­ма зна­чи­тель­ным и состав­лял 183 обжи (око­ло 2000 четей)⁵.

МИХА­ИЛ ИВА­НО­ВИЧ ШЕН­ДА­НА ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ

АНТО­НИ­ДА ИВА­НОВ­НА

дочь Ива­на Кон­стан­ти­но­ви­ча. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

АННА ИВА­НОВ­НА

дочь Ива­на Кон­стан­ти­но­ви­ча. Запи­са­на в Ростов­ском собор­ном сино­ди­ке¹.

ВАСИ­ЛИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ЛАСТ­КА

Имел сыно­вей: Семё­на и Юрия, с кото­ры­ми угас род кня­зей Ласт­ки­ных-Ростов­ских. В «Бар­хат­ной кни­ге» выде­ле­на фами­лия кня­зей Ласт­ки­ных-Ростов­ских, но в дру­гих источ­ни­ках инфор­ма­ции о них не обна­ру­же­но. Веро­ят­но, потом­ки кня­зя Васи­лия Алек­сан­дро­ви­ча Ласт­ки угас­ли в XV в. преж­де, чем успе­ли сфор­ми­ро­вать осо­бую фами­лию.

МИХА­ИЛ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ КАСАТ­КА

(ХV в., коле­но X, XIX); изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.
Касат­ки­ны-Ростов­ские

ИВАН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ЛОБАН Лоба­но­вы-Ростов­ские

жил в ХІV и XV века. При нём и бра­те его Васи­лии Алек­сан­дро­ви­че Ласт­ке явил­ся живо­тво­ря­щий крест Гос­по­день.

ИВАН-ЯН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ

(коле­но Х, XIX), без­дет­ный. Изве­стен толь­ко по родо­слов­ным.

ФЁДОР АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ГОЛУ­БОЙ (1500)

упо­ми­на­ет­ся в кня­же­ской сви­те на сва­дьбе доче­ри Ива­на III — княж­ны Федо­сьи Ива­нов­ны с кня­зем Васи­ли­ем Холм­ским (13 фев­ра­ля 1500 г.).(Древняя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка. Ч. 13. М., 1790. С. 3). По Тито­ву, имел двух сыно­вей: Алек­сандра и Васи­лия, на сыне кото­ро­го Пет­ре Голу­бом пре­сек­лось потом­ство кня­зей Голу­бых-Ростов­ских, родо­на­чаль­ни­ком кото­рых был князь Фёдор.

ВАСИ­ЛИЙ (ИН. ВАР­СО­ФО­НИЙ) ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ

ЮРИЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ

Сохра­ни­лось упо­ми­на­ние о пожа­ло­ва­нии С. В. Бекле­ми­ше­ву поло­ви­ны Ста­рой Рус­сы до 1492 г. «под» Ю. Д. Ростов­ским. Несмот­ря на недо­сто­вер­ность даты, это сооб­ще­ние кажет­ся вполне веро­ят­ным. (Анто­нов А.В. Из исто­рии вели­ко­кня­же­ской кан­це­ля­рии: корм­лен­ные гра­мо­ты XV–середины XVI века // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 3. М., 1998. С. 151).Ю. Д. Ростов­ский погиб при взя­тии Каза­ни в 1487 г. (Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия. М., 2011. С. 174).

ВЛА­ДИ­МИР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ВОЛОХ

XX коле­но

Бори­со­глеб­ские.

ЮРИЙ АНДРЕ­ЕВИЧ ХОХОЛ­КОВ

В октяб­ре 1495 г. нахо­дил­ся в сви­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III в поезд­ке в Нов­го­род. В 1514/1515 г. в похо­де из Воша­ни на Тулу коман­дир пол­ка пра­вой руки. В 1515/1516 г. вое­во­да в Рос­лав­ле, отправ­лен в Севе­ру. В июне – авгу­сте 1521 г. вое­во­да в оса­де в Коломне. В мае 1522 г. вое­во­да с госу­да­рем во вре­мя поезд­ки в Колом­ну (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 25, 56, 59, 60, 66, 68; Акты соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской исто­рии Севе­ро-Восточ­ной Руси кон­ца XIV–начала XVI в. Т. 3. М., 1964. № 391. С. 406).

АЛЕК­САНДР АНДРЕ­ЕВИЧ ХОХОЛ­КОВ

В октяб­ре 1495 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми нахо­дил­ся в сви­те вели­ко­го кня­зя Ива­на III в поезд­ке в Нов­го­род. В мае 1512 г. вое­во­да в Каши­ре. В июле 1527 г. намест­ник в Ряза­ни. В авгу­сте 1529 г. вое­во­да в Вязь­ме. В нояб­ре 1531 г. – декаб­ре 1533 г. боярин и намест­ник в Смо­лен­ске. В июле 1534 г. боярин и вое­во­да в Боров­ске. В апре­ле 1536 г. намест­ник в Пско­ве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 25, 46, 70, 74, 84, 90; Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1882. С. 839, 846; Т. 59. СПб., 1887. С. 1; Дуна­ев Б.И. Пре­по­доб­ный Мак­сим Грек и гре­че­ская идея на Руси в XVI в. М., 1916. При­ло­же­ние. С. 91; Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 79).
Умер после 7 сен­тяб­ря 1537 г. до 1 октяб­ря 1538 г. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 55).
ВКТСМ отме­че­ны вкла­ды кня­зя Алек­сандра Андре­еви­ча Ростов­ско­го «по кня­гине сво­ей Марье» 23 декаб­ря 1537 г. (веща­ми) и два вкла­да 1 янва­ря и 7 сен­тяб­ря 1538 г. по 50 руб. 1 октяб­ря вклад 200 руб. был сде­лан «по кня­зе Алек­сан­дре Ондре­еви­че Ростов­ском» Семе­ном Гри­го­рье­ви­чем Солов­цо­вым, веро­ят­но, назна­чен­ным душе­при­каз­щи­ком бояри­на. (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 55).Значительные сум­мы вкла­дов под­твер­жда­ют высо­кий обще­ствен­ный ста­тус кня­зя А. А. Ростов­ско­го. Соглас­но родо­слов­ным, у него не было сыно­вей. Одна­ко име­ют­ся дан­ные поз­во­ля­ю­щие в этом усо­мнить­ся.

ИВАН АНДРЕ­ЕВИЧ КАТЫРЬ ХОХОЛ­КОВ

Млад­ший сын Андрея Ива­но­ви­ча Хохол­ка — князь И. А. Катырь.
В 1520 г. вое­во­да в Ста­ро­ду­бе (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 176). В 1531/1532 г. намест­ник в Костро­ме. В 1537 г. вое­во­да в Ниж­нем Нов­го­ро­де в горо­де, затем в Костро­ме. Летом 1539 г. во гла­ве вой­ска на Угре. В 1540 г. вое­во­да в Костро­ме за горо­дом. В 1542 г. вое­во­да в Сер­пу­хо­ве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 80, 92, 93, 97, 100, 103). В авгу­сте 1543 г. боярин и намест­ник в Смо­лен­ске (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 59. СПб., 1887. С. 214; Кром М.М. Вдов­ству­ю­щее цар­ство: поли­ти­че­ский кри­зис в Рос­сии 30–40-х годов XVI века. М., 2010. С. 288, 313). Осе­нью 1547 г. боярин (Наза­ров В.Д. О струк­ту­ре Госу­да­ре­ва дво­ра в сере­дине XVI в. // Обще­ство и госу­дар­ство фео­даль­ной Рос­сии. Сб. ста­тей, посвя­щен­ный 70-летию ака­де­ми­ка Л. В. Череп­ни­на. М., 1975. С. 52).
полу­чил чин бояри­на, веро­ят­но, после смер­ти стар­ше­го бра­та — Алек­сандра. В Шере­ме­тев­ском бояр­ском спис­ке (ШБС) под 7051 (1541/1542) годом сде­ла­на запись о смер­ти бояри­на И. А. Каты­ря-Ростов­ско­го. А. А. Зимин пола­гал, что све­де­ния ШБС о полу­че­нии бояр­ства И. А. Каты­рем в 7040 (1531/32) г. и «Бар­хат­ной кни­ги» недо­сто­вер­ны. Но поми­мо этих двух источ­ни­ков он ука­зан сре­ди бояр (с поме­той «болен») в отрыв­ке «Бояр­ско­го спис­ка», дати­ро­ван­но­го В. Д. Наза­ро­вым осе­нью 1547 г. (В. Д. Наза­ров. О струк­ту­ре «Госу­да­ре­ва дво­ра» в сере­дине XVI в… С. 52–54); Дру­гие дан­ные ее не под­твер­жда­ют. Он умер, види­мо, око­ло 1550 г. В ВКТСМ отме­че­но: «7058 году мар­та в 11 день дал вкла­ду князь Ондрей Ива­но­вич Каты­рев по отце сво­ем кня­зе Иване денег 50 руб­лев». Такая сум­ма пла­ти­лась обыч­но за погре­бе­ние в мона­сты­ре. Веро­ят­но, И. А. Каты­рю при­над­ле­жа­ло изго­ло­вье над­гро­бия, най­ден­ное недав­но в Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ре. Над­пись граф­фи­ти на боко­вой поверх­но­сти изго­ло­вия: «Ива­на Андре­еви­ча Ростов­ско­го». Отме­чен­ный в дру­гой Гла­ве ВКТСМ вклад кня­зя Андрея Ива­но­ви­ча Ростов­ско­го 17 мая 1557 г. «по мате­ри сво­ей кня­гине ино­ке Ани­сье денег 50 руб­лев», види­мо, так­же сде­лан А. И. Катыревым.[ДРВ. Ч. ХХ. С. 25,32; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих… Ч. 1. С. 83). ВКТСМ. С. 56; Виш­нев­ский В. И. Некро­поль Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ры… С. 171.].

ФЁДОР АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ГОР­БА­ТЫЙ ХОХОЛ­КОВ

полу­чил поме­стье в Бежец­кой пятине.

ИВАН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ БУЙ­НОС ХОХОЛ­КОВ (1500,1535) Буй­но­со­вы-Ростов­ские.

В 1500 г. ходил из Каза­ни во гла­ве сто­ро­же­во­го пол­ка про­тив ногай­ских мурз. В мае 1501 г. коман­до­вал пол­ком пра­вой руки из Нов­го­ро­да в Литов­скую зем­лю. 27 авгу­ста 1501 г. коман­до­вал сто­ро­же­вым пол­ком на р. Сери­це. В сен­тяб­ре 1507 г. пред­во­ди­тель пол­ка пра­вой руки из Вели­ких Лук в Литов­скую зем­лю. В мае 1508 г. во вре­мя выступ­ле­ния кня­зя М. Л. Глин­ско­го коман­до­вал пол­ком левой руки в Вели­ких Луках. В 1509/1510 г. во гла­ве сто­ро­же­во­го пол­ка отправ­лен из Нов­го­ро­да в Холм­ский горо­док. В янва­ре 1510 г. при­нял уча­стие в похо­де на Псков. В авгу­сте 1513 г. коман­до­вал сто­ро­же­вым пол­ком из Вели­ких Лук к Полоц­ку. В 1516 г. воз­глав­лял сто­ро­же­вой полк в Вели­ких Луках. В июне 1517 г., июне 1519 г. коман­до­вал пол­ком левой руки в вели­ких Луках. В 1519 г. коман­до­вал пол­ком левой руки, ходил из Вели­ких Лук к Полоц­ку. В 1521 г. вое­во­да в Тороп­це. В 1534/1535 г. пер­вый вое­во­да пол­ка пра­вой руки в Коломне (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 59, 64, 66, 68, 75, 99, 101, 114, 125, 136, 153, 155, 161, 165, 166, 170, 181; Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 257; Мас­лен­ни­ко­ва Н.Н. При­со­еди­не­ние Пско­ва к Рус­ско­му цен­тра­ли­зо­ван­но­му госу­дар­ству. Л, 1955. С. 192).

Почти все изве­стия о млад­шей отрас­ли Хохол­ко­вых — Буй­но­со­вых за пер­вые две тре­ти XVI в. свя­за­ны с Нов­го­ро­дом. По заме­ча­нию «Бар­хат­ной кни­ги», родо­на­чаль­ник этой фами­лии был «в вели­ком Нове­го­ро­де на поместье».В 1500 году упо­ми­на­ет­ся как вла­де­лец поме­стий в Вод­ской пятине Нов­го­род­ской зем­ли. И. Буй­нос и А. Хохол­ко­вы полу­чи­ли рав­ные поме­стья (58 и 57,5 обеж), типич­ные для ростов­ских кня­зей. В кон­це XV в. в Нов­го­род­ской зем­ле за ним в поме­стье были дерев­ни (Ал-ра Сам­со­но­ва) в пого­сте Веден­ском Дудо­ров­ском Вод­ской пяти­ны (3 обжи), волость (Ал-ра Сам­со­но­ва, Ив. Захар. Ови­но­ва) в пого­сте Николь­ском Ижер­ском Вод­ской пяти­ны (63 обжи (ука­зан двор, где живет Иван) (Вре­мен­ник Обще­ства исто­рии и древ­но­стей Рос­сий­ских. Кн. XI. М., 1851. С. 289-290, 361-369).
[Нов­го­род­ские пис­цо­вые кни­ги, издан­ные Импе­ра­тор­скою Архео­гра­фи­че­скою комис­си­ею. СПб., 1910. Т. 6. Стб. 61; Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние… С. 80; РК1598. С. 180–181.; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих… Ч. 1. С. 84.]
Андрей Алек­сан­дро­вич Хохол­ков
И. Буй­нос и А. Хохол­ко­вы полу­чи­ли рав­ные поме­стья (58 и 57,5 обеж), типич­ные для ростов­ских кня­зей.

ДМИТ­РИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

скром­ное поме­стье доста­лось в пер­вые годы XVI в. их млад­ше­му бра­ту Д. Хохол­ко­ву.
ВОИДР. Кн.11. С. 361–378; Отрыв­ки пис­цо­вой кни­ги Вод­ской пяти­ны 1504–1505 гг. Киев, 1908. С. 93.

ПЕТР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ БЕС­СЧАСТ­НЫЙ

В фев­ра­ле 1500 г. при­сут­ство­вал на сва­дьбе кня­зя В. Д. Холм­ско­го и кня­ги­ни Фео­до­сии, нахо­дил­ся у саней вели­кой кня­ги­ни Софьи Палео­лог (Древ­няя Рос­сий­ская Вив­лио­фи­ка. Ч. 13. М., 1790. С. 4). Вое­во­да в Тороп­це в 1519/1520 г. (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. М., 1977. С. 176). В 1519/1520 г., 1521 г. вое­во­да в Меще­ре (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 65, 66).
по-види­мо­му, умер рано, не оста­вив потом­ства. 1 июня 1548 г. отме­чен вклад кня­ги­ни Улья­ны «князь Пет­ра Дмит­ри­е­ви­ча Ростов­ско­го денег 50 рублев»72.
[Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии… С. 81ВКТСМ. С. 55.
Жена: Улья­на Бори­сов­на, доче­ри кня­зя Бори­са Васи­лье­ви­ча Волоц­ко­го (Зимин А.А. Фор­ми­ро­ва­ние бояр­ской ари­сто­кра­тии в Рос­сии во вто­рой поло­вине XV – пер­вой тре­ти XVI в. М., 1988. С. 81).

АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ (ум. 1550)

Све­де­ния о вхо­див­ших в XVI в. в чис­ло родо­вых земель ростов­ских кня­зей вот­чи­нах сохра­ни­ли Вклад­ные и кор­мо­вые кни­ги Бори­со­глеб­ско­го мона­сты­ря, осно­ван­но­го при родо­на­чаль­ни­ке Бори­со­глеб­ской вет­ви ростов­ско­го кня­же­ско­го дома Кон­стан­тине Васи­лье­ви­че. От Андрея Дмит­ри­е­ви­ча Ростов­ско­го («а был в черн­цах у Бори­са и Гле­ба») в мона­стырь посту­па­ет сель­цо Новое с дерев­ня­ми в север­ной части княжества15. Князь Андрей — внук послед­не­го вла­де­тель­но­го ростов­ско­го кня­зя из Бори­со­глеб­ской вет­ви Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча, про­дав­ше­го оста­вав­шу­ю­ся за ростов­ски­ми кня­зья­ми часть прав на Ростов­ское кня­же­ство с поло­ви­ной Росто­ва.
боярин и вое­во­да на служ­бе у Мос­ков­ских кня­зей Васи­лия III и Ива­на Гроз­но­го Слу­жеб­ная карье­ра его бра­та — кня­зя Андрея была вполне успеш­ной. Поми­мо Хаба­ро­вых, А. Д. Ростов­ский под­дер­жи­вал друж­бу с дру- гими вли­я­тель­ны­ми лица­ми. Он был одним из душе­при­каз­чи­ков извест­но­го при­бли­жен­но­го Васи­лия III И. Ю. Под­жо­ги­на (Шигоны)73.
Князь А. Д. Ростов­ский, как его отец и дядя, назна­чал­ся намест­ни­ком и вое­во­дой (обыч­но, пер­вым воеводой)74.
В 1514 г. во гла­ве боль­шо­го пол­ка ходил из Вели­ких Лук к Полоц­ку. В 1518/1519 г. отправ­лен вое­во­дой из Моск­вы в Ста­ро­дуб. Летом 1529 г. вое­во­да в Вязь­ме. В 1531 г. намест­ник в Ряза­ни в горо­де. Летом 1534 г. вое­во­да в Вели­ких Луках. В июне 1535 г. коман­до­вал пол­ком пра­вой руки в похо­де из Можай­ска на Смо­ленск. В июле 1536 г. боярин и вое­во­да в Калу­ге. В июне 1542 г. вто­рой вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Коломне. В апре­ле 1546 г. вто­рой вое­во­да боль­шо­го пол­ка в Коломне.В июле 1547 г. боярин и вое­во­да во Вла­ди­ми­ре. В янва­ре 1548 г. во гла­ве боль­шо­го пол­ка в Коломне. В сен­тяб­ре 1549 г. боярин, сидел в кри­вом сто­ле на сва­дьбе кн. Вла­ди­ми­ра Андре­еви­ча Ста­риц­ко­го. В октяб­ре 1549 г. боярин в Москве с кн. Вла­ди­ми­ром Андре­еви­чем (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 14, 15, 55, 62, 74, 76, 81, 85, 87, 89, 103, 109, 111 115, 124). Он ука­зан в отрыв­ке «Бояр­ско­го спис­ка» осе­ни 1547 г. в чис­ле бояр75. Во вре­мя похо­да к Каза­ни 7058 (1549/1550) г. охра­нять Моск­ву был остав­лен князь В. А. Ста­риц­кий, а с ним «царе­вы и вели­ко­го кня­зя бояре» в перечне кото­рых пер­вым назван «князь Ондрей Дмит­ре­евич Ростовской»76. В 1550 г. на сва­дьбе В. А. Ста­риц­ко­го с Е. А. Нагой князь А. Д. Ростов­ский запи­сан пер­вым в перечне бояр, сидев­ших в кри­вом столе77. Уча­стие в этой цере­мо­нии было, види­мо, для него одним из послед­них слу­жеб­ных назна­че­ний. В ШБС под 7058 (1549/1550) г. сде­ла­на запись о его смер­ти. Соглас­но поме­те «Бар­хат­ной кни­ги», он постриг­ся в Ростов­ском Бори­со­глеб­ском монастыре78 и, веро­ят­но, был в нем похо­ро­нен. В Кор­мо­вой кни­ге это­го мона­сты­ря сохра­ни­лись запи­си о кор­мах на его память и пре­став­ле­ние и о при­над­леж­но­сти ему сель­ца Новое в Ростов­ском уез­де, пере­дан­но­го мона­сты­рю в 7054 (1545/1546) г.79.

посла­ние Фео­до­сия – уте­ши­тель­ное кня­зю Андрею Дмит­ри­е­ви­чу по пово­ду смер­ти доче­ри (РНБ. Q.XVII.50. Л. 267–273), так­же не содер­жит фами­лии адре­са­та. Одна­ко в тек­сте посла­ния он име­ну­ет­ся бояри­ном и кня­зем. В пери­од архи­епи­скоп­ства Фео­до­сия в бояр­скую думу вхо­дил лишь один князь, нося­щий имя Андрей Дмит­ри­е­вич – А. Д. Ростовский550. В 1542, 1543, 1545 гг. он являл­ся нов­го­род­ским наместником551. Так­же князь был род­ствен­ни­ком И. Ю. Шигоны–Поджогина552, так что связь его с Фео­до­си­ем оче­вид­на. На Пас­ху 1548 г. Фео­до­сий направ­лял А. Д. Ростов­ско­му золо­той кораб­лен­ник в каче­стве подарка553. Тем не менее, рас­смат­ри­ва­е­мое посла­ние архи­епи­скоп завер­ша­ет сло­ва­ми: «А милость Божиа …> да есть все­гда с тво­им бла­го­ро­ди­ем, и с тво­ею бла­го­вер­ною кня­ги­нею и с ваши­ми бла­го­род­ны­ми чады», что сви­де­тель­ству­ет о нали­чии у кня­зя дру­гих детей, поми­мо умер­шей доче­ри. В то же вре­мя соглас­но дан­ным Родо­слов­ных книг, А. Д. Ростов­ский не оста­вил после себя потомства554. Одна­ко это про­ти­во­ре­чие может быть объ­яс­не­но тем фак­том, что осталь­ные дети кня­зя так­же позд­нее скон­ча­лись или же по какой–то при­чине не были зафик­си­ро­ва­ны в источ­ни­ках. На наш взгляд, А. Д. Ростов­ский явля­ет­ся наи­бо­лее веро­ят­ным адре­са­том дан­но­го посла­ния.
7 фев­ра­ля 1558 г. по кня­гине Ирине, вдо­ве кня­зя А. Д. Ростов­ско­го, дал вкла­дом в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь 50 руб. ее брат Иван Ива­но­вич Хаба­ров (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 55).

73 «…при­ка­зы­ваю гос­по­дам сво­им, кня­зю Андрею Дмит­ри­е­ви­чу Ростов­ско­му, да Ива­ну Ива­но­ви­чу Тре­тья­ко­ву, да Ива­ну Мики­фо­ро­ви­чу Один­цу долг пла­тить и собрать, и роз­да­ти, что в сей духов­ной писа­но» (Рус­ский дипло­ма­та­рий. М.: Архео­гра­фи­че­ский центр, 1997. Вып. 1. С. 37). 74 Зимин А. А. Фор­ми­ро­ва­ние… С. 81. 75 Наза­ров В. Д. О струк­ту­ре «Госу­да­ре­ва дво­ра» в сере­дине XVI в…. С. 52–54.
76 РК 1598. С. 124. 77 РК 1598. С. 14 78 «былъ у Царя и Вели­ка­го Кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча въ Бояряхъ; а после былъ въ черн­цахъ у Бори­са и Гле­ба на Устье» (Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих… Ч. 1. С. 85).
79 Титов А. А. Вклад­ные и кор­мо­выя кни­ги Ростов­ско­го Бори­со­глеб­ско­го мона­сты­ря в XV, XVI, XVII и XVIII сто­ле­ти­ях. Яро­славль, 1881. С. 9
550Зимин А. А. Состав бояр­ской думы … С. 57, 59.
551Новгородские лето­пи­си. 1879. С. 71, 74; ПСРЛ. Т. 3.С. 150, 151; Прон­штейн А. П. Вели­кий Нов­го­род … С. 266, 267.
552Пономаренко О. Н. Об адре­са­те посла­ния … С. 106–109.
553Отрывки из рас­ход­ных книг … С. 27
554Родословная кни­га кня­зей … С. 85; Рос­сий­ская родо­слов­ная кни­га. Т. 1. С. 208; Лобанов–Ростовский А. Б. Рус­ская родо­слов­ная кни­га. С. 185.
555Пономаренко О. Н. Об адре­са­те посла­ния … С. 106–109.
[Титов А.А. Вклад­ные и кор­мо­вые кни­ги Ростов­ско­го Бори­со­глеб­ско­го мона­сты­ря в XV, XVI, XVII и XVIII сто­ле­ти­ях. Яро­славль, 1881. С. 9–10; Памят­ни­ки исто­рии рус­ско­го слу­жи­ло­го сосло­вия. М., 2011. С. 42ВКТСМ. С. 55; Вклад­ная и кор­мо­вая кни­га Мос­ков­ско­го Симо­но­ва мона­сты­ря // Вест­ник цер­ков­ной исто­рии. 2006. № 3. С. 50.].

Ж. ИРИ­НА (ИН. МАРИ­НА) ИВА­НОВ­НА ХАБА­РО­ВА, дочь Ива­на Хаба­ро­ва.

ИВАН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ

ВАСИ­ЛИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ

упо­ми­нал­ся в раз­ряд­ных кни­гах лишь одна­жды, в 1521 г., как вое­во­да в Нов­го­ро­де-Север­ском.

БОРИС ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГУБ­КИН ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

Гово­ря о потом­ках кня­зя Ива­на Андре­еви­ча Яна, мож­но заме­тить, что его внук, сын Васи­лия Ива­но­ви­ча Губ­ки, назван­но­го в спис­ке дво­ра 1495 г., Борис Васи­лье­вич, как заме­тил С.В. Стрель­ни­ков, запи­сан как послух в упо­ми­нав­шей­ся менов­ной Ю.И. Тем­ки­на и А.Ф. Пилье­мо­ва-Сабу­ро­ва 1527/28 гг., что под­твер­жда­ет его при­сут­ствие в чис­ле ростов­ских зем­ле­вла­дель­цев.
[Стрель­ни­ков С.В. Зем­ле­вла­де­ние… С. 98.].

ПЕТР СЕМЕ­НО­ВИЧ ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ.

О свя­зях кня­зей Яно­вых — Ростов­ских с ТСМ или дру­ги­ми мона­сты­ря­ми опре­де­лен­ных све­де­ний нет. Кня­зья Петр Семе­но­вич, Иван, Ники­та и Федор Дмит­ри­е­ви­чи Яно­вы раз­ря­да­ми упо­ми­на­лись мало. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ростов­ских кня­зей с поме­той «умре» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 120). В декаб­ре 1546 г. отправ­лен в Муром и Ниж­ний Нов­го­род для смот­ра невест для вели­ко­го кня­зя. Веро­ят­но, жил в Ростов­ском уез­де, так как отправ­лен­ный туда князь Ф. С. Мезец­кий смот­рел доче­рей кня­зей Пет­ра и Ива­на Яно­вых (Наза­ров В.Д. Сва­деб­ные дела XVI века // Вопро­сы исто­рии. 1976. № 10. С. 117, 118).Имеющиеся в источ­ни­ках све­де­ния пока­зы­ва­ют, что они выпол­ня­ли служ­бы «граж­дан­ские», а не воен­ные. Кня­зья Петр Семе­но­вич и Иван Дмит­ри­е­вич име­ли доче­рей, достиг­ших к 1547 г. брач­но­го воз­рас­та и участ­во­вав­ших в выбо­рах неве­сты вели­ко­му кня­зю в декаб­ре 1546 г12.
[Наза­ров В. Д. Сва­деб­ные дела XVI в. // Вопро­сы исто­рии. 1976. № 10. С. 119; Госу­дар­ствен­ное древ­ле­хра­ни­ли­ще хар­тий и руко­пи­сей: Опись доку­мен­таль­ных мате­ри­а­лов фон­да № 135 / Сост. В. Н. Шуми­лов. М., 1971. С. 98.

ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

Кня­зья Петр Семе­но­вич и Иван Дмит­ри­е­вич име­ли доче­рей, достиг­ших к 1547 г. брач­но­го воз­рас­та и участ­во­вав­ших в выбо­рах неве­сты вели­ко­му кня­зю в декаб­ре 1546 г.⁶. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ростов­ских кня­зей с поме­той «умре» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 120). В нояб­ре 1553 г. на сва­дьбе царя Симео­на нахо­дил­ся у места царя Симео­на (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 12). В июне 1556 г. был судьей в земель­ной тяж­бе Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря с поме­щи­ка­ми Чул­ко­вы­ми в Бежец­ком уез­де (РГА­ДА. Ф. 281. № 1236/132; Архив СПб ИИРАН. Ф. 115. Д. 5. Л. 104 об.; Федо­тов-Чехов­ский А.А. Акты, отно­ся­щи­е­ся до граж­дан­ской рас­пра­вы Древ­ней Рос­сии. Т. 1. Киев, 1860. С. 114, 151). В 1558/1559 г. писец в Зве­ни­го­род­ском уез­де (Милю­ков П.Н. Спор­ные вопро­сы Финан­со­вой исто­рии Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. М., 1892. С. 164; Собра­ние госу­дар­ствен­ных гра­мот и дого­во­ров. Ч. 1. М., 1813. С. 530; Мате­ри­а­лы для исто­рии Зве­ни­го­род­ско­го края. Вып. 1. М., 1992; Акты фео­даль­но­го зем­ле­вла­де­ния и хозяй­ства XIV–XVI веков. Ч. 3. М., 1961. С. 278, 289). Кн. Иван Ростов­ский опи­сы­вал Лих­вин­ский уезд в 1563/64 г. (Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 7. М., 2001. С. 259, 283, 285).
В 1547/1548 г. послух в духов­ной гра­мо­те кн. Ники­ты Алек­сан­дро­ви­ча Ростов­ско­го (Архив СПбИ­И­РАН. Ф. 29. Оп. 1. Д. 8. № 1010. Л. 1070).

Чаще дру­гих упо­ми­нал­ся князь И. Д. Янов-Ростов­ский. В источ­ни­ках не раз гово­рит­ся о его пис­цо­вых кни­гах, о раз­бо­ре им позе­мель­ных тяжб13. Сохра­ни­лись фраг­мен­ты суд­ных спис­ков «кня­зя Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча Ростов­ска­го-Яно­ва (за его печатями)»14. Бра­тья Яно­вы по родо­слов­ным счи­та­лись без­дет­ны­ми, как вид­но, их доче­ри в счет не шли. Эта ветвь мог­ла иметь про­дол­же­ние по жен­ской линии, но о заму­же­стве доче­рей кня­зей П. С. и И. Д. Яно­вых нет данных.Упоминаются «при­пра­воч­ные кни­ги кня­зя Ива­на Ростов­ско­го и Семей­ки Алек­сан­дро­ва 72-го (1563/1564 года)» (Рус­ский дипло­ма­та­рий. М., 2001. Вып. 7. С. 259, 268, 283, 285). В Опи­си Мона­стыр­ской каз­ны 1676 г. ука­за­на «Выпись вот­чин­ным зем­лям кня­зя Ива­на Ростов­ско­го с това­ры­щи за при­пи­сью дья­ка Кор­са­ко­ва 7067-го году на зве­ни­го­роц­кие вот­чи­ны…» (Опи­си Сав­ви­на Сто­ро­жев­ско­го мона­сты­ря XVII века / Сост.: С. Н. Кисте­рев, Л. А. Тимо­ши­на М., 1994. (Мате­ри­а­лы для исто­рии Зве­ни­го­род­ско­го края. Вып. 2). С. 93); 1556 — 15 июня про­из­ве­ден разъ­езд спор­ной зем­ли Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря с помест­ны­ми зем­ля­ми Чюл­ко­вых кня­зем Ива­ном Яно­вым. Подоб­ный разъ­езд был им про­из­ве­ден и 11 июня. В кон­це разъ­ез­жей гра­мо­ты ука­за­но: «князь Иван Дмит­ре­евич Янов Ростов­ской печять свою при­ло­жил» (Архив СПбИИ РАН. Колл. 115. № 5. Л. 104–108; 109–111). 14 Шума­ков С. А. Обзор «гра­мот кол­ле­гии эко­но­мии». М., 1899. Вып. 1. С. 49, 69

НИКИ­ТА ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

вое­во­да в Сви­яж­с­ке
Тысяч­ник 3-й ста­тьи из Ростов­ских кня­зей. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ростов­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 61, 120). В ящи­ке 223 Цар­ско­го архи­ва хра­ни­лась «посыл­ка кня­зя Миха­и­ла [веро­ят­но Ники­ты] да кня­зя Федо­ра Яно­вых ко кня­зю Пет­ру Щеня­те­ву» (Госу­дар­ствен­ный архив Рос­сии XVI сто­ле­тия. Опыт рекон­струк­ции / Подг. тек­ста и ком­мент. А. А. Зими­на. М., 1978. С. 95, 517). Князь Ники­та Ива­но­вич [может быть ошиб­ка, пра­виль­но Дмит­ри­ев сын?] Янов-Ростов­ский в 1562/63 г. в Полоц­ком похо­де спал в стане госу­да­ря (Кни­га Полоц­ко­го похо­да 1563 г. (Иссле­до­ва­ние и текст) / Подг. текст К. В. Пет­ров. СПб., 2004. С. 47). В 1565 г. отправ­лен в ссыл­ку в Сви­яж­ский уезд (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 71, 72). В мар­те 1565 г. вое­во­да в Сви­яж­ском горо­де (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 178).

Князь Н. Д. Янов имел двор и поко­сы в Сви­яж­с­ке в 1565-1567 гг., так­же за ним было поме­стье в Сви­яж­ском уез­де, ранее при­над­ле­жав­шее его бра­ту кня­зю Федо­ру Дмит­ри­е­ви­чу, дерев­ня Лари­на Белая волош­ка (96 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) и паш­ни в 75 чет­вер­тей, а так­же дерев­ня Луба (120 чет­вер­тей доб­рой зем­ли), почи­нок Капу­стин (8 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 71, 72). Остав­лен на посе­ле­нии в Казан­ском крае после амни­стии 1 мая 1566 г. (Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб., 1992. С. 247-250).

КНЯЗЬ ФЕДОР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ЯНОВ РОСТОВ­СКИЙ

Тысяч­ник 3-й ста­тьи из Ростов­ских кня­зей. В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ростов­ских кня­зей (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 61, 120). Кн. Федор Янов Ростов­ский ранее 25 апре­ля 1551 г. был намест­ни­ком на поло­вине Дмит­ро­ва (Паш­ко­ва Т.И. Мест­ное управ­ле­ние в Рус­ском госу­дар­стве пер­вой поло­ви­ны XVI века (намест­ни­ки и воло­сте­ли). М., 2000. С. 138). В 1561 г. Федор Янов Ростов­ский дол­жен вое­во­да в Каза­ни на годо­вой служ­бе (Раз­ряд­ная кни­га 1550–1636 гг. Т. 1. Вып. 1. М., 1975. С. 104). Князь Федор Ива­но­вич [может быть опис­ка пис­ца, пра­виль­но Дмит­ри­ев сын?] Янов-Ростов­ский в Полоц­ком похо­де 1562/63 г. спал в стане госу­да­ря (Кни­га Полоц­ко­го похо­да 1563 г. (Иссле­до­ва­ние и текст) / Подг. текст К. В. Пет­ров. СПб., 2004. С. 47). В 1565 г. сослан в Сви­яж­ский уезд (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 71).
Князь Н. Д. Янов имел двор и поко­сы в Сви­яж­с­ке в 1565-1567 гг., так­же за ним было поме­стье в Сви­яж­ском уез­де, ранее при­над­ле­жав­шее его бра­ту кня­зю Федо­ру Дмит­ри­е­ви­чу, дерев­ня Лари­на Белая волош­ка (96 чет­вер­тей доб­рой зем­ли) и паш­ни в 75 чет­вер­тей (Спи­сок с пис­цо­вой и меже­вой кни­ги горо­да Сви­яж­ска и уез­да пись­ма и меже­ва­ния Ники­ты Васи­лье­ви­ча Бори­со­ва и Дмит­рия Андре­еви­ча Кики­на (1565–1567 г.). Казань, 1909. С. 71).
~ Князь Федор Дмит­ри­е­вич Ростов­ский назван пер­вым мужем кня­ги­ни Марии, женя кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Кри­во­бор­ско­го (Акты Суз­даль­ско­го Спа­со-Евфи­мье­ва мона­сты­ря 1506–1608 гг. М., 1998. № 256).

ИВАН ИВА­НО­ВИЧ ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ

ФЕДОР СЕМЕ­НО­ВИЧ ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ

ИВАН МИХАЙ­ЛО­ВИЧ ПУЖ­БОЛЬ­СКИЙ

вое­во­да в похо­дах в юно­сти Гроз­но­го (1544—51 гг.). Родо­сло­вие назы­ва­ет их обо­их — без­дет­ны­ми.

СЕМЕН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЛАСТ­КИН

ЮРИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЛАСТ­КИН

АЛЕК­САНДР ФЕДО­РО­ВИЧ ГОЛУ­БОЙ

ВАСИ­ЛИЙ ФЕДО­РО­ВИЧ ГОЛУ­БОЙ (1522,1538)

князь, вое­во­да, млад­ший из дво­их сыно­вей кня­зя Ф. А. Голу­бо­го- Ростов­ско­го. В 1519/1520 г. писец двор­цо­вых сел Ново­го Горо­ди­ща (Милю­ков П.Н. Спор­ные вопро­сы Финан­со­вой исто­рии Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. М., 1892. С. 160; Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950. С. 421; Ката­лог пис­цо­вых опи­са­ний Рус­ско­го госу­дар­ства сере­ди­ны XV–начала XVII века / Сост. К. В. Бара­нов. М., 2015. С. 18). В 1538 г. вое­во­да в Сер­пу­хо­ве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 95; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 2. М., 1977. С. 274). В 1537 г. изве­стил коню­ше­го кня­зя Овчи­ну о наме­ре­нии кн. Андрея Ста­риц­ко­го бежа­тьиз уде­ла. О роли В. Ф. Голу­бо­го в лик­ви­да­ции «мяте­жа» А. И. Ста­риц­ко­го в 1537 г. есть све­де­ния в лето­пи­си. В авгу­сте 1538 года князь Васи­лий Голу­бой-Ростов­ский перед похо­дом на Казань назна­ча­ет­ся чет­вёр­тым вое­во­дой в Сер­пу­хов.
С ТСМ, види­мо, был свя­зан князь В. Ф. Голу­бой. Кня­зья Голу­бые-Ростов­ские были зем­ле­вла­дель­ца­ми Твер­ско­го уез­да и слу­жи­ли кня­зьям Ста­риц­ким. Ему, види­мо, при­над­ле­жа­ло най­ден­ное недав­но в ТСМ изго­ло­вье над­гро­бия с над­пи­сью «князь Васи­лий Голу­бой».

[ПСРЛ. Т. 13. С. 91–97.; Виш­нев­ский В. И. Некро­поль кня­зей Ростов­ских в Тро­и­це-Сер­ги­е­вом мона­сты­ре… С. 171–172.]
Алек­сандр Юрье­вич Губа­стый Ростов­ский
Васи­лий Юрье­вич Бычок Ростов­ский (1509)
Васи­лий Бычок, поме­щик Бежец­кой пяти­ны, полу­чил круп­ное поме­стье раз­ме­ром в 69 обеж. В. Ю. Бычок Ростов­ский
вла­дел поме­стьем, при­над­ле­жав­шим преж­де М. В. Бекле­ми­ше­ву. Сохра­ни­лось несколь­ко изве­стий о служ­бе В. Ю. Ростов­ско­го. В 1508 г. он писал Ива­ну III о пере­дви­же­нии литов­ских войск воз­ле Тороп­ца, а в сле­ду­ю­щем 1509 г. воз­глав­лял отряд из Хол­ма, шед­ший на соеди­не­ние с вой­ска­ми Д. В. Щени Пат­ри­ке­е­ва. Его сыно­вья не суме­ли
закре­пить­ся сре­ди «стра­ти­лат­ских» чинов.
В кон­це XV в. в Нов­го­род­ской зем­ле за ним в поме­стье были волость на Белой (Ильи Неми­ро­ва Шен­кур­ско­го, что была за Мих. Вас. Бекле­ми­ше­вым), зем­ли (куп­ца Андрея Авра­мо­ва) в Про­ко­фьев­ском пого­сте на Белой и зем­ли (Офро­си­ньи Сам­со­но­вой, что были за Мих. Вас. Бекле­ми­ше­вым) в Шере­хов­ском пого­сте Бежец­кой пяти­ны (68,5 обеж зем­ли) (Самок­ва­сов Д.Я. Архив­ный мате­ри­ал. Ново­от­кры­тые доку­мен­ты помест­но-вот­чин­ных учре­жде­ний Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XV-XVII сто­ле­тий. Т. 1. М., 1905. С. 231).
ПКНЗ. Т. 1. С. 229; ПКНЗ. Т. 4. С. 352. РК 1475–1598. С. 41, 42; Скрын­ни­ков Р. Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб., 1992. С. 248.
Иван Юрье­вич Глу­хой Ростов­ский
в нача­ле XVI в., его бра­ту И. Ю. Ростов­ско­му Глу­хо­му доста­лось поме­стье в Дерев­ской пятине после род­ствен­ни­ков Пуж­боль­ских. При Гроз­ном вое­во­да в Василь-горо­де (1553 г.) и Ново­си­ли (1559 г.), имев­ший сына Бог­да­на⁷.

ПЕТР ВЛА­ДИ­МИ­РО­ВИЧ ГОЛЫЙ ВОЛО­ХОВ РОСТОВ­СКИЙ

Срав­ни­тель­но позд­но, в пер­вые годы XVI в., поме­стье полу­чил дво­ю­род­ный брат В. Ю. Ростов­ско­го П. В. Голый Воло­хов. В отли­чие от стар­ших род­ствен­ни­ков, он доволь­ство­вал­ся обыч­ным окла­дом дво­ро­вых детей бояр­ских в 30 обеж. По сооб­ще­ни­ям родо­слов­цев он умер без­дет­ным, не про­явив себя на слу­жеб­ном попри­ще.
б/д.
[НПК. Т. 3. Ст. 198–204; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян Рос­сий­ских и выез­жих… (далее – Родо­слов­ная). М., 1787. Ч. 1. С. 92.]

XXI коле­но

КНЯЗЬ ИВАН ЮРЬЕ­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ СЫЧЕ­НЫЙ

намест­ни­ка Нов­го­род­ско­го (1565 г.)
В июне 1541 г. в вой­ске во Вла­ди­ми­ре вое­во­да в пол­ку пра­вой руки. В июне 1551 г., мае 1553 г. вое­во­да, годо­вал в Василь­го­ро­де. В июле 1555 г. в вой­ске из Колом­ны в Тулу нахо­дил­ся сре­ди голов у госу­да­ря в сто­ро­жах. В июне 1556 г. в похо­де в Сер­пу­хов голо­ва у госу­да­ря в сто­ро­жах. В 1564 г. намест­ник в Ниж­нем Нов­го­ро­де, в 1564/65 г. вое­во­да в Чебок­са­рах (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 102, 112, 151, 157, 213, 214; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 3. М., 1978. С. 445). В Дво­ро­вой тет­ра­ди из Ростов­ских кня­зей с поме­той «65 болен» (Тысяч­ная кни­га 1550 г. и Дво­ро­вая тет­радь 50-х годов XVI в. М.; Л., 1950. С. 120). Князь Иван Ростов­ский в 1558/59 г. писец в Зве­ни­го­ро­де (Весе­лов­ский С.Б. Сош­ное пись­мо. Иссле­до­ва­ние по исто­рии кадаст­ра и посош­но­го обло­же­ния Мос­ков­ско­го госу­дар­ства. Т. 2. М., 1916. С. 595). В Полоц­ком похо­де 1562/63 г. спал в стане госу­да­ря, голо­ва в ста­но­вых сто­ро­жах из спаль­ни­ков (Кни­га Полоц­ко­го похо­да 1563 г. (Иссле­до­ва­ние и текст) / Подг. текст К. В. Пет­ров. СПб., 2004. С. 47, 48). В 1565 г. намест­ник в Ниж­нем Нов­го­ро­де (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 1. М., 1981. С. 175). По мне­нию Р. Г. Скрын­ни­ко­ва, в 1565 г. был сослан в Казан­ский край. Остав­лен на посе­ле­нии в Казан­ском крае после амни­стии 1 мая 1566 г. (Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб., 1992. С. 248).
Князь Иван Юрье­вич Ростов­ский в 1542/1543 г. вла­дел воло­стью в Боло­гов­ском пого­сте Дерев­ской пяти­ны (31 соха) (Пис­цо­вые кни­ги Нов­го­род­ской зем­ли / Сост. К. В. Бара­нов. Т. 4. М., 2004. С. 352).

Веро­ят­но, сла­бость здо­ро­вья меша­ла слу­жеб­ной карье­ре, пле­мян­ни­ка А. А. Хохол­ко­ва и И. А. Каты­ря по линии их стар­ше­го бра­та Юрия Андре­еви­ча — кня­зя Ивана49. О свя­зях с ТСМ само­го И. Ю. Хохол­ко­ва пря­мых дан­ных нет, но ВКТСМ отме­чен 22 авгу­ста 1566 г. вклад кня­зя Федо­ра Ива­но­ви­ча Ростов­ско­го «по кня­гине сво­ей Марье денег 50 руб­лев». Эти дан­ные могут отно­сить­ся как к стар­ше­му сыну И. Ю. Хохол­ко­ва, так и к одно­му из пред­ста­ви­те­лей млад­шей вет­ви Хохол­ко­вых — Ф. И. Буй­но­со­ву. Боль­шой инте­рес пред­став­ля­ет най­ден­ное недав­но в ТСМ над­гро­бие, из над­пи­си на кото­ром сле­ду­ет, что в сен­тяб­ре 1568 г. «пре­ста­ви­ся раб божей княз Федор Ива­но­вич Ростов­ской ‘Хохолков»50. Меро­при­я­тия оприч­ни­ны затро­ну­ли кня­зей Ростов­ских, зани­мав­ших высо­кие места в струк­ту­ре Госу­да­ре­ва дво­ра. В «Сино­ди­ке опаль­ных» отме­че­ны «князь Федор да князь Осип, да князь Гри­го­рий Ива­но­вы дети Хохолкова»51. В «Бар­хат­ной кни­ге» и в дру­гих родо­слов­ных у кня­зя И. Ю. Хохол­ко­ва пока­зан толь­ко один сын Федор, запи­сан­ный вме­сте с отцом в «Кня­же­ском спис­ке» Дво­ро­вой тет­ра­ди
(ДТ)52. Выше упо­ми­на­лась родо­слов­ная кни­га, текст кото­рой, веро­ят­но, иска­жен­ный, все же содер­жит важ­ную инфор­ма­цию: «у Князь Андрея Ива­но­ви­ча у Хохол­ка дети: Федор, Осиф, Гри­го­рий все три побиты»53.

В дан­ной редак­ции родо­слов­ной кни­ги, по-види­мо­му, про­пу­ще­ны отец (Иван) и дед (Юрий Андре­евич) ука­зан­ных кня­зей. Об обсто­я­тель­ствах смер­ти кня­зя И. Ю. Хохол­ко­ва дан­ных нет. К 1568 г., когда, по рекон­стру­и­ро­ван­но­му Р. Г. Скрын­ни­ко­вым «Сино­ди­ку опаль­ных», были уби­ты трое его сыно­вей, он мог уме­реть сво­ей смер­тью, что кос­вен­но под­твер­жда­ет­ся отсут­стви­ем запи­си о нем в этом источ­ни­ке. После смер­ти сыно­вей И. Ю. Хохол­ко­ва стар­шая линия млад­шей вет­ви кня­зей Ростов­ских пре­сек­лась. В целом, дан­ные ВКТСМ и над­пись над­гроб­ной пли­ты не про­ти­во­ре­чат, вер­сии о гибе­ли кня­зя Ф. И. Хохол­ко­ва во вре­мя оприч­но­го тер­ро­ра. Дата его смер­ти отно­сит­ся ко вре­ме­ни каз­ней по «делу бояри­на И. П. Федо­ро­ва», а опаль­ных ино­гда раз­ре­ша­лось хоро­нить в монастырях54. В. И. Виш­нев­ским пред­ло­же­но отож­деств­ле­ние кня­зя Ф. И. Хохол­ко­ва со стар­шим сыном кня­зя И. И. Буй­но­со­ва. Рас­смот­рим эту вер­сию ниже.Источниками отме­че­ны его про­зви­ще Сыче­ный или Сече­ный, а так­же упо­ми­на­ния о его болез­нях Конеч­но, нель­зя исклю­чить, что неко­то­рые «болез­ни» были свя­за­ны с мест­ни­че­ски­ми сче­та­ми и обу­слов­ле­ны стрем­ле­ни­ем укло­нить­ся от неже­ла­тель­ных назна­че­ний. Тем не менее, он участ­во­вал в неко­то­рых воен­ных похо­дах и при­двор­ных цере­мо­ни­ях⁸.

ДМИТ­РИЙ ЮРЬЕ­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

НИКИ­ТА АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

Как сле­ду­ет из отме­чен­но­го выше при­ме­ра кня­зей Яно­вых, ука­за­ния родо­слов­ных книг на без­дет­ность не все­гда явля­ют­ся бес­спор­ным фак­том. В них, как пра­ви­ло, не ука­зы­ва­лись доче­ри и кня­зья счи­та­лись без­дет­ны­ми, если не име­ли сыно­вей. Но и сыно­вья ино­гда выпа­да­ли из родо­слов­ных в силу раз­ных при­чин. О неко­то­рых пред­ста­ви­те­лях кня­зей Ростов­ских име­ют­ся све­де­ния в источ­ни­ках, но отсут­ству­ют в родо­слов­ных. К таким при­ме­рам отно­сит­ся князь Ники­та Алек­сан­дро­вич Ростов­ский. Несмот­ря на нали­чие сооб­ще­ний о нем в раз­ряд­ных кни­гах, ВКТСМ и дру­гих документах39, а так­же сохра­нив­ших­ся в архи­ве ТСМ его духов­ной и куп­чей гра­мо­тах, опре­де­лен­ных дан­ных о при­над­леж­но­сти его к той или иной вет­ви кня­зей Ростов­ских нет. С уче­том име­ю­щих­ся све­де­ний, есть осно­ва­ние счи­тать его сыном «без­дет­но­го» кня­зя А. А. Хохолкова40. Раз­ря­да­ми князь Н. А. Ростов­ский отме­чен в 1539 г. вто­рым вое­во­дой боль­шо­го пол­ка на Угре и в 1543 г. вое­во­дой в Туле⁹.

В духов­ной гра­мо­те, напи­сан­ной око­ло 1548 г.42 упо­ми­на­ет­ся его жена Авдо­тья (Евдо­кия). Судя по ука­за­нию духов­ной, князь Ники­та рано ослеп43 и постриг­ся, вслед за сво­ей женой, в ТСМ под име­нем Нил, где и умер. Недав­но най­де­но над­гро­бие ино­ки Евни­кеи «княж Ники­ти­ной кня­ги­ни Ростов­ско­го», умер­шей в июле 1547 г44. 4 мая 1545 г., 5 мар­та и 1 мая 1549 г. отме­че­ны вкла­ды Н. А. Ростов­ско­го «за жену свою кня­ги­ню Евдо­кею». В 1549 г. князь Ники­та сно­ва «дал вкла­ду по сест­ре сво­ей кня­гине ино­ке Евни­кее» свою вот­чи­ну в Дмит­ров­ском уез­де сель­цо Алек­се­ев­ское с уго­дья­ми (ценой в 150 руб.) (Вклад­ная кни­га Тро­и­це-Сер­ги­е­ва мона­сты­ря. М., 1987. С. 55). Так как он сам к это­му вре­ме­ни постриг­ся, она ста­ла для него не женой, а сест­рой. Таким обра­зом, болезнь и, воз­мож­но, дру­гие при­чи­ны, не поз­во­ли­ли кня­зю Ники­те занять вид­но­го места в струк­ту­ре Госу­да­ре­ва двора.40 Впро­чем, дан­ные памят­ни­ков ТСМ не исклю­ча­ют пол­но­стью и дру­гой вер­сии. Его отцом так­же мог быть князь Алек­сандр Юрье­вич Бри­тый-Быч­ков, извест­ный толь­ко по родо­слов­ным. Осно­ва­ни­ем, кро­ме име­ни Алек­сандр, явля­ет­ся то, что в сохра­нив­шей­ся куп­чей гра­мо­те кня­зя Ники­ты сре­ди послу­хов ука­зан князь Мат­вей Васи­лье­вич Быч­ков. В подоб­ных слу­ча­ях послу­ха­ми обыч­но быва­ли близ­кие род­ствен­ни­ки поку­па­те­лей (ОР РГБ. Ф. 303/I. № 318).

Жена: ЕВДО­КИЯ В ИН. ЕВНИ­КЕЯ.

41 «На Угре вое­во­ды по пол­ком: В боль­шом пол­ку князь Иван Ондре­евич Ростов­ской Катырь да князь Мики­та Олек­сан­дро­вич Ростов­ской» (РК1598. С. 97). Если при­нять наше пред­по­ло­же­ние, то он начи­нал служ­бу под руко­вод­ством дяди, посколь­ку князь А. А. Хохол­ков око­ло это­го вре­ме­ни умер.
42 Отдел руко­пи­сей РГБ. Ф. 303/I. № 966. Публ.:.Акты юри­ди­че­ские, или собра­ние форм ста­рин­но­го дело­про­из­вод­ства. СПб.: Тип. II Отд. Собств. Е. И. В. Кан­це­ля­рии. 1838. № 420;
43 «…к той духов­ной князь Ники­та ска­зы­ва­ет руки сво­ей не при­ло­жил, пото­му что он гре­хом отем­нел» (Акты юри­ди­че­ские… С. 451). 44 Виш­нев­ский В. И. Некро­поль Тро­и­це-Сер­ги­е­вой лав­ры. Откры­тия послед­них деся­ти­ле­тий ХХ века // Рус­ское сред­не­ве­ко­вое над­гро­бие. М., 2006. Вып. 1. С. 171.ВКТСМ. С. 55

ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

ПЕТР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ БОЛЬ­ШОЙ ХОХОЛ­КОВ

Князь Петр Дмит­ри­е­вич Ростов­ский с бра­том Андре­ем Дмит­ри­е­ви­чем в июне 1528 г. с дру­ги­ми детьми бояр­ски­ми пору­чи­лись по кня­зьям Иване и Андрее Михай­ло­ви­чам Шуй­ским в 2 тыс. руб. (Анто­нов А.В. Поруч­ные запи­си 1527–1571 годов // Рус­ский дипло­ма­та­рий. Вып. 10. М., 2004. С. 11). В 1519/20 г., 1521 г. вое­во­да в Меще­ре. В мар­те 1559 г. голо­ва из нов­го­род­ских поме­щи­ков при пер­вом вое­во­де пере­до­во­го пол­ка. В авгу­сте 1560 г. отправ­лен голо­вой к Тар­ва­сту, участ­во­вал во взя­тии горо­да (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 65, 66, 180, 190, 192).

В пого­сте Николь­ском Ярво­соль­ском Вод­ской пяти­ны за кня­зья­ми Ива­ном и Пет­ром Дмит­ри­е­ви­ча­ми Хохол­ко­вы­ми было поме­стье. В 1570/1571 г. доля кня­зя Пет­ра была отпи­са­на ко Двор­цу (семь сох да треть обжи). Здесь же поме­щи­ка­ми были кня­зья Петр Боль­шой и Петр Мень­шой Дмит­ри­е­ви­чи Ростов­ские. За ними соха с тре­тью. Кня­зю Пет­ру Боль­шо­му в 1555/1556 г. были даны дерев­ни в Демеш­кине (треть сохи), а в 1558/1559 г. отде­ле­ны дерев­ня Замо­шье Вило­вал­ди­но (соха) (Самок­ва­сов Д.Я. Архив­ный мате­ри­ал. Ново­от­кры­тые доку­мен­ты помест­но-вот­чин­ных учре­жде­ний Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XV-XVII сто­ле­тий. Т. 2. Ч. 2. М., 1908. С. 370-371).

ПЕТР ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ ХОХОЛ­КОВ

В мар­те 1559 г. г. из нов­го­род­ских поме­щи­ков при пер­вом вое­во­де пере­до­во­го пол­ка. В 1559/60 г. Вилья­ном голо­ва в боль­шом пол­ку. Не все­гда понят­но, когда в раз­ря­дах речь идет о Пет­ре Боль­шом, а когда о Пет­ре Мень­шом Хохол­ко­ве Ростов­ском¹⁰. В пого­сте Николь­ском Ярво­соль­ском Вод­ской пяти­ны поме­щи­ка­ми были кня­зья Петр Боль­шой и Петр Мень­шой Дмит­ри­е­ви­чи Ростов­ские. За ними соха с тре­тью. Кня­зю Пет­ру Мень­шо­му в 1556/1557 г. были отде­ле­ны здесь же дерев­ни (две сохи)¹¹.

ИВАН ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ МЕНЬ­ШОЙ ХОХОЛ­КОВ

АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

сде­лав­ший вклад в Тро­и­це-Сер­ги­ев мона­стырь (далее – ТСМ) в 7102 (1593/94) г.¹².

СЕМЕН ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ЗВЯ­ГА РОСТОВ­СКИЙ (1542, +1565).

Упо­ми­на­ет­ся в мар­те 1542 г. в спис­ке кня­зей и детей бояр­ских, кото­рые у госу­да­ря в думе не живут, но были при при­е­ме литов­ских послов сре­ди Ростов­ских кня­зей (Сбор­ник Рус­ско­го исто­ри­че­ско­го обще­ства. Т. 59. СПб., 1887. С. 147). В Дво­ро­вой тет­ра­ди боярин с поме­той «в опа­ле»¹³. Боярин с июня 1553 г.¹⁴. В 1543 г. вое­во­да в Гали­че за горо­дом. В июле 1547 г. тре­тий вое­во­да во Вла­ди­ми­ре. В июне 1553 г. в цар­ском похо­де в Колом­ну сре­ди бояр сопро­вож­дал царя. Во вре­мя болез­ни царя Ива­на Васи­лье­ви­ча в мар­те 1553 г. не хотел при­ся­гать на вер­ность наслед­ни­ку Дмит­рию. В июле 1553 г. пытал­ся бежать в Лит­ву, но был схва­чен и лишен бояр­ско­го чина¹⁵. В ящи­ке 174 Цар­ско­го архи­ва был «отъ­езд и пыт­ка во княж Семе­но­ве деле Ростов­ско­го»¹⁶.

Попал в опа­лу в июле 1554 г.¹⁷. О «деле» кня­зя Семе­на Ростов­ско­го рас­ска­за­но на стра­ни­цах Нико­нов­ской, Львов­ской, Лебе­дев­ской лето­пи­сях, а так­же в Лице­вом лето­пис­ном сво­де¹⁸. В июле 1554 г. в Тороп­це был аре­сто­ван князь Ники­та Семе­но­вич Лоба­нов- Ростов­ский по подо­зре­нию в попыт­ке пере­хо­да литов­ской гра­ни­цы. На допро­се он рас­ска­зал, что в Лит­ву был послан бояри­ном кня­зем Семе­ном Васи­лье­ви­чем Ростов­ским, кото­рый наме­ре­вал­ся ехать туда вслед за ним, «а с ним бра­тья его и племянники»9 . Из после­до­вав­ших допро­сов бояри­на выяс­ни­лось, что вес­ной 1553 г., во вре­мя опас­ной болез­ни царя, когда воз­ник вопрос об опре­де­ле­нии наслед­ни­ка тро­на, князь Семен вме­сте с неко­то­ры­ми дру­ги­ми боярами10 под- дер­жал кан­ди­да­ту­ру кня­зя В.А. Ста­риц­ко­го, а не семи­ме­сяч­но­го царе­ви­ча Дмит­рия. Свое реше­ние князь С.В. Ростов­ский моти­ви­ро­вал тем, что «тол­ко намъ слу­жи­ти царе­ви­чю Дмит­рею ино нами вла­де­ти (Заха­рьи­нымъ) и чемъ нами вла­де­ти Заха­рьи­ны­ми ино лут­чи слу­жи­ти кня­зю Вла­ди­ме­ру Ондре­еви­чю». Но царь выздо­ро­вел, и бояре «меж себя поча­ли гово­рить что­бы то дело укрыть», а князь Семен со стра­ху «съ того вре­ме­ни учялъ мыс­ли­ти в Лит­ву». От слуг кня­зя Семе­на узна­ли, что еще в авгу­сте 1553 г. их хозя­ин вел тай­ные пере­го- воры с гла­вой нахо­див­ше­го­ся в Москве литов­ско­го посоль­ства Ста­ни­сла­вом Довой­ной «и думу царя и вели­ко­го кня­зя послам рас­ска­зы­вал … и мно­гие поно­си­тель­ные сло­ва про царя госу­да­ря и вели­ко­го кня­зя им гово­рил». Свои дей­ствия С.В. Ростов­ский объ­яс­нял «от убо­же­ства и от мало­умия». Под­лин­ная при­чи­на попыт­ки отъ­ез­да кня­зя С.В. Ростов­ско­го была неудоб­на для оглас­ки, и в офи­ци­аль­ном посоль­ском нака­зе Федо­ру Вок­ше­ри­ну, отпра­вив­ше­му­ся в Лит­ву 6 сен­тяб­ря 7063 (1554 г.), была изло­же­на вер­сия, выдви­ну­тая самим кня­зем Семе­ном — о при­су­щей ему «ску­до­сти разума»11. О его сообщ­ни­ках в нака­зе гово­ри­лось лишь в общих сло­вах, а в лето­пис­ных текстах упо­ми­на­лись «бра­тья его и пле­мян­ни­ки» из фами­лий Лоба­но­вых и При­им­ко­вых, так­же не назван­ные по име­нам. Судом князь Семен был при­го­во­рен к смер­ти и лишен бояр­ства, но царь поми­ло­вал его бла­го­да­ря хода­тай­ству мит­ро­по­ли­та и дру­гих цер­ков­ных иерар­хов. Быв­ше­го бояри­на отпра­ви­ли в тюрь­му на Белоозеро.А. Шлих­тинг подроб­но опи­сал убий­ство оприч­ни­ка­ми жив­ше­го в Ниж­нем Нов­го­ро­де «кня­зя Ростовского»46. Несмот­ря на неко­то­рую путан­ность это­го из-вестия, все же мож­но заклю­чить, что отно­сит­ся оно к кня­зю С.В. Ростов­ско­му. Соглас­но Шере­ме­тев­ско­му бояр­ско­му спис­ку, он «выбыл» в 7075 г.47 (с 1 сен­тяб­ря 1566 г. до 1 сен­тяб­ря 1567 г.). С уче­том дета­лей рас­ска­за А. Шлих­тин­га, мож­но сде­лать вывод, что князь Семен Васи­лье­вич погиб зимой 1565/66 гг.

Раз­ря­да­ми князь Семен упо­ми­нал­ся в 1543 г. пер­вым вое­во­дой в Гали­че «за горо­дом», а потом — вое­во­дой во Вла­ди­ми­ре под началь­ством дяди А.Д. Ростовского20. В декаб­ре 1547 г., когда во вре­мя похо­да на Казань царь шел с вой­ском из Вла­ди­ми­ра к Ниж­не­му Нов­го­ро­ду — в сто­ро­же­вой полк пер­вым вое­во­дой, вме­сто отпу­щен­но­го в Моск­ву лечить­ся И.П. Федо­ро­ва, был назна­чен князь С.В. Ростовский21. По запи­си Шере­ме­тев­ско­го бояр­ско­го спис­ка, око­ло 1553 г. он был пожа­ло­ван боярством22. Меж­ду ухо­дом в Бори­со­глеб­ский мона­стырь кня­зя А.Д. Ростов­ско­го око­ло 1550 г.23 и пожа­ло­ва­ни­ем бояр­ско­го чина его пле­мян­ни­ку про­шло более двух лет, что может кос­вен­но сви­де­тель­ство­вать о неже­ла­нии царя дать выс­ший чин чело­ве­ку, к делам служ­бы мало­спо­соб­но­му. Впо­след­ствии Иван Гроз­ный не раз повто­рял, что пожа­ло­вал С.В. Ростов­ско­го не за заслу­ги, а «для отечества»24. Отсроч­ка эта мог­ла поро­дить у кня­зя Семе­на недо­воль­ство и стать допол­ни­тель­ным сти­му­лом к под­держ­ке Ста­риц­ких во вре­мя поли­ти­че­ско­го кри­зи­са вес­ной 1553 г. В июне 1553 г. князь С.В. Ростов­ский был в чис­ле бояр, сопро­вож­дав­ших царя в похо­де к Коломне25

В 1564 г. вое­во­да в Ниж­нем Нов­го­ро­де (без бояр­ско­го звания).(Разрядная кни­га 1475–1598 гг. М., 1966. С. 213). Был каз­нен в фев­ра­ле 1565 г. (Скрын­ни­ков Р.Г. Цар­ство тер­ро­ра. СПб., 1992. С. 241). «При­бли­зи­тель­но таким же обра­зом он пове­лел умерт­вить, кня­зя Ростов­ско­го, кото­рый жил в Ниж­нем Нов­го­ро­де. Так как этот князь обыч­но обра­щал­ся с плен­ны­ми слиш­ком мило­сти­во и не слыл в отно­ше­нии их сви­ре­пым и жесто­ким, то в силу это­го он был запо­до­зрен в жела­нии яко­бы пере­бе­жать к коро­лю поль­ско­му и вое­во­да полоц­кий обе­щал ему оза­бо­тить­ся о достав­ке его невре­ди­мым. К это­му кня­зю тиран послал 30 вои­нов 4 из Оприч­ни­ны с пору­че­ни­ем отру­бить ему голо­ву и доста­вить к себе, что и было испол­не­но. Имен­но, когда Ростов­ский вошел в храм помо­лить­ся, вско­ре в храм вбе­га­ют убий­цы, и гово­рят ему: «Князь Ростов­ский, ты плен­ник веле­ни­ем вели­ко­го кня­зя». Несчаст­ный, бро­сив пал­ку, кото­рой он поль­зо­вал­ся в каче­стве отли­чи­тель­но­го при­зна­ка зани­ма­е­мой им долж­но­сти, этим как бы сло­жил с себя долж­ность. Имен­но, суще­ству­ет такой обы­чай, что те, кто нахо­дит­ся, в долж­но­сти, обыч­но носят пал­ку, кото­рую дает госу­дарь в знак вла­сти и управ­ле­ния. Захва­тив таким обра­зом несчаст­но­го, они вслед затем сня­ли с него пла­тье, кото­рое он носил, так что он остал­ся голым; так­же и его рабов, в коли­че­стве более соро­ка, захва­чен­ных таким же обра­зом, они бро­си­ли в тюрь­му, и Ростов­ско­го свя­зан­но­го, поло­жен­но­го на повоз­ку и оде­то­го в гряз­ное пла­тье, увез­ли с собою. Отъ­е­хав от Нов­го­ро­да на рас­сто­я­ние при­бли­зи­тель­но, трех миль, под­вод­чи­ки оста­но­ви­лись и начи­на­ют топо­ра­ми раз­би­вать лед на реке, что­бы обра­зо­вать про­рубь. Ростов­ский, как бы про­бу­див­шись ото сна, а он был при­вя­зан к повоз­ке, и на его теле свер­ху сиде­ли двое, спра­ши­ва­ет, что они хотят делать. Те отве­ча­ют, что соби­ра­ют­ся напо­ить коней. «Не коням», ска­зал Ростов­ский, «гото­вит­ся эта вода, а голо­ве моей». И он не обма­нул­ся в этой догад­ке. Имен­но, один из убийц, слез­ши с коня, отру­бил ему вслед затем голо­ву, а обез­об­ра­жен­ное тело его велел бро­сить в реку, голо­ву же взял с собою и отнес ее к само­му тира­ну. Уви­дев ее, тиран как бы погро­зил ей и, кос­нув­шись паль­цем, про­из­нес сле­ду­ю­щие сло­ва: «О, голо­ва, голо­ва, доста­точ­но и с избыт­ком про­ли­ла ты кро­ви, пока была жива; это же сде­ла­ешь ты и теперь, раз име­ешь крюч­ко­ва­тый нос!» Затем, насту­пив на голо­ву и оттолк­нув ее ногою, он велел бро­сить ее в реку. Вслед за тем он умерт­вил весь род Ростов­ско­го, более 50 чело­век. Вез­де, где толь­ко он мог выло­вить или свой­ствен­ни­ка, или род­ствен­ни­ка его, он тот­час после само­го тща­тель­но­го розыс­ка при­ка­зы­вал убить их. Из семей­ства Ростов­ских было при­бли­зи­тель­но шесть­де­сят чело­век, кото­рых всех он уни­что­жил до пол­но­го истреб­ле­ния (Шлих­тинг А. Новое изве­стие о Рос­сии вре­ме­ни Ива­на Гроз­но­го. Л., 1934. С. 20-21). «Паки поби­е­ни от него того же лѣта кня­жа­та ростов­ские Сѣмен, Андрѣй и Васи­лѣй, и дру­зи с ними. Паки потом тѣх же кня­жат ростов­ских, иже и здѣсь стра­дал за него, Васи­лей Тем­кин и сыном сво­имъ раз­се­ка­ны от кро­мѣш­ни­ковъ его, катов изо­бра­ных, за повелѣ­ни­емъ его» (Сочи­не­ния кня­зя Андрея Курб­ско­го // Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Т. 31. СПб., 1914. С. 283). «Из этих кня­зей послед­ним оста­вал­ся наслед­ник по име­ни Петр, ниже­го­род­ский вое­во­да, кото­ро­го нынеш­ний вели­кий князь мос­ков­ский уни­что­жил вме­сте с его потом­ством таким обра­зом: он назна­чил в Ниж­ний Нов­го­род сорок всад­ни­ков из сво­их под­руч­ных и при­ка­зал им доста­вить отруб­лен­ную голо­ву упо­мя­ну­то­го вое­во­ды, кня­зя Ростов­ско­го. И вот, эти всад­ни­ки, застав упо­мя­ну­то­го кня­зя моля­щим­ся в церк­ви, ска­за­ли так: «Гос­по­дин Ростов­ский! По при­ка­зу вели­ко­го кня­зя мы тебя аре­сту­ем». Услы­шав при­каз, он тот­час бро­сил на зем­лю жезл, кото­рый дер­жал в руке; этим он пока­зы­вал, что уже сла­га­ет с себя долж­ность, на кото­рую был назна­чен: ведь когда госу­дарь мос­ков­ский назна­ча­ет кого-нибудь из бояр на долж­ность, то обыч­но вру­ча­ет ему жезл в знак того, что ему во всем долж­ны пови­но­вать­ся как госу­да­рю. Когда же он отстра­ня­ет­ся от долж­но­сти, то этот жезл воз­вра­ща­ет госу­да­рю или тому, кто пред­став­ля­ет его осо­бу. Итак, когда упо­мя­ну­тый князь Ростов­ский был схва­чен в церк­ви, с него содра­ли одеж­ду, так что он остал­ся нагим, в чем мать роди­ла, а потом в око­вах был бро­шен в сани и при­вя­зан. Когда они отъ­е­ха­ли от Нов­го­ро­да на три мили, то оста­но­ви­лись у реки Вол­ги. Ско­ван­ный князь спро­сил о при­чине оста­нов­ки, и ему отве­ти­ли, что хотят напо­ить коней. Он, пред­чув­ствуя смерть свою, ска­зал: «Нет, не для коней та вода, а для меня, пить мне ее и не выпить нико­гда». И тот­час началь­ник всад­ни­ков отру­бил ему, лежа­ще­му, голо­ву топо­ром, а труп сбро­си­ли в замерз­шую реку. Когда же его голо­ву при­нес­ли госу­да­рю, то он сам, пома­вая рукой и голо­вой, ска­зал: «Ах, голо­ва, голо­ва, мно­го ты кро­ви про­ли­ла при жиз­ни (ведь он был очень воин­ствен­ный), а теперь, мерт­вая, про­льешь ее». Про­из­не­ся эти сло­ва, он оттолк­нул ее ногой и при­ка­зал бро­сить в реку. После это­го всех дру­зей и все потом­ство уби­то­го в коли­че­стве пяти­де­ся­ти чело­век он иско­ре­нил до осно­ва­ния и пере­бил (и все вла­де­ния их кон­фис­ко­вал), а сорок луч­ших слуг его уду­шил в тем­ни­це» (Гва­ньи­ни А. Опи­са­ние Мос­ко­вии. М., 1997. С. 99, 101).

О вла­де­ни­ях в Ростов­ском уез­де само­го бояри­на кня­зя Семе­на, полу­чив­ше­го про­зви­ще Звя­га, опре­де­лен­ных све­де­ний нет, хотя по про­ис­хож­де­нию и обще­ствен­но­му поло­же­нию родо­вые вот­чи­ны у него долж­ны были быть. В источ­ни­ках сохра­ни­лись толь­ко све­де­ния о его поме­стье в Твер­ском уез­де В 1539/1540 г. за ним в стане Мику­лин­ская чет­верть Твер­ско­го уез­да в поме­стье были сель­цо Бор­ки с 28 дерев­ня­ми и почин­ком (588 чет­вер­тей) (Пис­цо­вые кни­ги Мос­ков­ско­го госу­дар­ства XVI в. Ч. 1. Отд. 2. СПб., 1877. С. 134-135).. Поэто­му боль­шой инте­рес пред­став­ля­ет инфор­ма­ция, отме­чен­ная С. В. Стрель­ни­ко­вым в Меже­вых кни­гах ТСМ, о пожне кня­зя Семе­на Звя­ги­на в Ростов­ском уез­де, нахо­див­шей­ся в сосед­стве с селом Пони­ка­ро­во, рас­по­ла­гав­шим­ся на гра­ни­це Согиль­ско­го и Сави­на ста­нов, и сель­цом Крас­ным (Крас­ная) Согиль­ско­го ста­на 8.

8 РГА­ДА. Ф. 1209. Кн. 20. Л. 327–327 об.; Стрель­ни­ков С. В. Зем­ле­вла­де­ние в Ростов­ском крае… С. 108.

АЛЕК­СЕЙ БОРИ­СО­ВИЧ ЯНОВ

ПЕТР ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ ГОЛУ­БОЙ

ВАСИ­ЛИЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЫЧ­КОВ РОСТОВ­СКИЙ

МИХА­ИЛ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЫЧ­КОВ РОСТОВ­СКИЙ

ДАВИД ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЫЧ­КОВ РОСТОВ­СКИЙ

МАТ­ВЕЙ ВАСИ­ЛЬЕ­ВИЧ БЫЧ­КОВ РОСТОВ­СКИЙ

имев­ший сына (XXII кол.) Андрея Мат­ве­е­ви­ча. Оче­вид­но, он, даже отец и дядя его — дожи­ли до XVII века, одна­ко в тече­ние это­го сто­ле­тия по бояр­ским кни­гам не нахо­дит­ся кня­зей Бри­тых-Быч­ко­вых

БОГ­ДАН ИВА­НО­ВИЧ ГЛУ­ХО­ГО

XXII коле­но

ФЕДОР ИВА­НО­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

ОСИП ИВА­НО­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

ГРИ­ГО­РИЙ ИВА­НО­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

ИВАН ИВА­НО­ВИЧ ГОН­КА ХОХОЛ­КОВ

Сын Ива­на Дмит­ри­е­ви­ча

ВАСИ­ЛИЙ ИВА­НО­ВИЧ ПОЧУЙ БЕЛО­ГО­ЛО­ВЫЙ ХОХОЛ­КОВ

Голо­ва, зимой 1573/1574 г. отправ­лен сеун­чем из Юрье­ва Ливон­ско­го к царю. В декаб­ре 1578 г. отправ­лен в Нов­го­род соби­рать нов­го­род­цев из Вод­ской пяти­ны для служ­бы в Пско­ве (Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 2. Ч. 2. М., 1982. С. 359; Т. 3. Ч. 1. М., 1984. С. 49).

Запи­си ВКТСМ, отно­ся­щи­е­ся к Буй­но­со­вым появ­ля­ют­ся в послед­ние годы XVI в. В это вре­мя было извест­но два кня­зя Васи­лия Ива­но­ви­ча из млад­шей вет­ви Хохол­ко­вых (ил. 3). Один из них был стар­шим бра­том П. И. Буй­но­со­ва, а дру­гой при­хо­дил­ся ему чет­ве­ро­ю­род­ным бра­том и упо­ми­нал­ся источ­ни­ка­ми как князь Васи­лий Ива­но­вич Ростов­ский, ино­гда добав­ля­лось про­зви­ще — Бело­го­лов-Почуй. Око­ло 1598 г. он полу­чил чин дум­но­го дво­ря­ни­на. Уже во вто­рой поло­вине XVII в. соста­ви­тель ШБС счи­тал их одним лицом и писал о Васи­лии Ива­но­ви­че Ростов­ском Буй­но­со­ве Почуе Белоголовом104. Ошиб­ка объ­яс­ня­ет­ся не толь­ко при­над­леж­но­стью к одной фами­лии, сов­па­де­ни­ем имен и отчеств, но и тем, что В. И. Бело­го­лов-Почуй не ука­зан в «Бар­хат­ной кни­ге» и неко­то­рых дру­гих родословных105. Оба кня­зя несколь­ко лет слу­жи­ли в одном рай­оне: В. И. Буй­но­сов был вое­во­дой в Вели­ком Нов­го­ро­де, а В. И. Бело­го­лов-Почуй — в Иван­го­ро­де. Пер­вый умер око­ло 1602 г., а вто­рой — 1609 г., что вызва­ло недо­умен­ные заме­ча­ния авто­ра ШБС106. Опре­де­лен­но решить, кто из двух ука­зан­ных лиц сде­лал вклад в ТСМ в 1598 г. с уве­рен­но­стью нель­зя. Не исклю­че­но, что запись ВКТСМ отно­сит­ся к В. И. Хохол­ко­ву-Почую. Здесь же отме­че­ны два вкла­да кня­зя Андрея Дмит­ри­е­ви­ча Хохол­ко­ва 7102 (1593/1594) г.: «по теще сво­ей ино­ке Алек­сан­дре» и «по жене сво­ей кня­гине ино­ке Вар­су­но­фье денег 50 руб­лев, и за тот вклад кня­ги­ню ево погреб­ли у живо­на­чаль­ные Троицы»107. В родо­слов­ной Хохол­ко­вых князь Андрей Дмит­ри­е­вич не пока­зан и опре­де­лить его место в ней пока мож­но толь­ко пред­по­ло­жи­тель­но.

102 Раз­ряд­ная кни­га 1550–1636 гг. М., 1976. Т. 2. Вып. 1. С. 234; ДРВ. Ч. ХХ. С. 72, 81.
103 ДРВ. Ч. ХХ. С. 67, 81, 83 104 ДРВ. Ч. ХХ. С. 67 105 Пол­нее все­го состав млад­шей вет­ви Хохол­ко­вых при­ве­ден в родо­слов­ной кни­ге М. А. Обо­лен­ско­го (Родо­слов­ная кни­га по спис­ку кня­зя М. А. Обо­лен­ско­го… С. 42.). Ука­зан В. И. Ростов­ский-Почуй и в дру­гом спис­ке родо­слов­ной кни­ги (Родо­слов­ная кни­га // Рус­ские лето­пи­си. Т. 7. Ермо­лин­ская лето­пись… С. 396).
106 ДРВ. Ч. ХХ. С. 83 107 ВКТСМ. С. 57.

ТИМО­ФЕЙ ПЕТ­РО­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

АНДРЕЙ ДМИТ­РИ­Е­ВИЧ ХОХОЛ­КОВ

Ж. ВАР­ВА­РА, в мона­ше­стве Вар­со­но­фия, погре­бе­на в Тро­иц­кой Лав­ре в 1594 г.

БОГ­ДАН ПЕТ­РО­ВИЧ ГОЛУ­БОЙ

Послед­ний извест­ный пред­ста­ви­тель Голу­бых-Ростов­ских князь Бог­дан Пет­ро­вич упо­ми­нал­ся в 1590-х –1604 гг.¹⁹.

КНЯЗЬ АНДРЕЙ МАТ­ВЕ­Е­ВИЧ БЫЧ­КОВ РОСТОВ­СКИЙ

отправ­лен­ный в 1565 г. с дру­ги­ми кня­зья­ми Ростов­ски­ми в сви­яж­скую ссыл­ку. Неко­то­рые из земель деда в Бежец­кой пятине в Шере­хов­ском и Ильин­ском пого­стах к 1564 г. насле­до­вал сын Мат­вея Васи­лье­ви­ча Быч­ко­ва и внук Васи­лия Юрье­ви­ча Быч­ко­ва Андрей Мат­ве­е­вич Быч­ков1.
1 НПКТ. V» С 874, 878-879.

XXIII коле­но

АЛЕК­САНДР ТИМО­ФЕ­Е­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ

упо­ми­нал­ся как поме­щик Бежец­кой пяти­ны Твер­ской поло­ви­ны в актах 1596–97 гг. [Рус­ская исто­ри­че­ская биб­лио­те­ка. Л., 1926. Т. 38. Стб. 56, 127, 130, 132–136.]. Посколь­ку в чело­бит­ной 1597 г. на имя царя он напи­сал себя под умень­ши­тель­ным име­нем «Олеш­ка» (Стб. 132) в имен­ном ука­за­те­ле его отме­ти­ли два­жды: как Алек­сандра и Алек­сея Тимо­фе­е­ви­ча, хотя речь идет об одном и том же лице.

МАРИЯ АНДРЕ­ЕВ­НА БЫЧ­КО­ВА

~ В. Щепин Обо­лен­ский

XXIV коле­но

ИВАН АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ

В XVII в. двое послед­них пред­ста­ви­те­лей муж­ской линии этой фами­лии слу­жи­ли в столь­ни­ках. Князь Иван Алек­сан­дро­вич отме­чал­ся с этим чином в 1627–1640 гг., а его брат Дмит­рий – в 1627–1629 гг.73 Они сами или их отец князь Алек­сандр Тимо­фе­е­вич, по-види­мо­му, при­об­ре­ли вла­де­ния в цен­траль­ных уез­дах и поки­ну­ли нов­го­род­ские поме­стья. Извест­но, что в 1628 г. в Помест­ный при­каз была пода­на чело­бит­ная кня­зей «Ива­на и Мити Алек­сан­дро­вых детей Ростов­ско­го» о даче им выслу­жен­ной вот­чи­ны дерев­ни Вну­ко­во с дерев­ня­ми в Зако­тор­ском стане Яро­слав­ско­го уез­да Гри­го­рия Лоба­но­ва в свя­зи с отсут­стви­ем у него наслед­ни­ков. Кро­ме них на это вла­де­ние пре­тен­до­ва­ли и дру­гие род­ствен­ни­ки Г. Лоба­но­ва, и в резуль­та­те оно доста­лось его зятю Сте­па­ну Нау­мо­ву 74. Пре­тен­зии кня­зей Ростовских-[Хохолковых], долж­но быть, осно­вы­ва­лись на род­стве с этой нети­ту­ло­ван­ной фами­ли­ей.
В 1612 в пого­сте Яру­соль­ском Вод­ской пяти­ны за кня­зем Ива­ном да за кня­зем Дмит­ре­ем за кня­же Алек­сан­дро­вы­ми детьми Ростов­ско­го сель­цо Гора пусто, а в нем храм Покров свя­тей Бого­ро­ди­цы, да вдо­ре [sic!] поме­щи­ков пуст. Все не паха­но и не коше­но. А князь Иван да князь Дмит­рей живут в Лоп­ском пого­сте у кня­же Михай­ло­вы кня­ги­ни Мышец­ко­го у кня­ги­ни Марьи [Дозор­ная кни­га Вод­ской пяти­ны (Корель­ской половины)1612 года//Riksarkivet, Stockholm, Ockupationsarkivet från Novgorod, serie 1:39].
73 Алфа­вит­ный ука­за­тель фами­лий и лиц, упо­ми­на­е­мых в Бояр­ских кни­гах … С. 358.
74 Запис­ные вот­чин­ные кни­ги Помест­но­го при­ка­за 1626–1657 гг. С. 66.

ДМИТ­РИЙ АЛЕК­САН­ДРО­ВИЧ РОСТОВ­СКИЙ

Документы и акты

[1462–1474 гг.] – Гра­мо­та с про­че­том вел. кн. Ива­на Васи­лье­ви­ча на Устюг намест­ни­ку кн. Ива­ну Алек­сан­дро­ви­чу и тиуну Кузь­ме Коро­бьи­ну по чело­би­тью пежем­цев и заере­чан о нена­ру­ше­нии вели­ко­кня­же­ской оброч­ной гра­мо­ты, заме­няв­шей дань и потуг фик­си­ро­ван­ным обро­ком.

Спи­сок з жало­вал­ные гра­мо­ты. От вели­ко­го кня­зя Ива­на Васи­лье­ви­ча на Устюг намес­ни­ку
мое­му кня­зю Ива­ну Олек­сан­дро­ви­чу и тиуну мое­му Кузь­ме Коро­бьи­ну. Бил ми челом зде Михей­ко Ста­ро­стин сын за всех людей, за пежем­цов и за зае­че­ре­чан, а ска­зы­ва­ет, что, дей, дают мне вели­ко­му кня­зю оброк з году на год по тыся­че бел­ки по моей гра­мо­те вели­ко­го кня­зя по оброч­ной с Пежмы и з Зае­чьи реки, ныне­ча, дей, их бего­ули и все устю­жане тянут к себе в потуг и в мою вели­ко­го кня­зя дань через гра­мо­ту вели­ко­го кня­зя, жало­вал­ную. И вам бы, бего­улем, и
всем устю­жа­ном их к себе в потуг и в мою вели­ко­го кня­зя дань тяну­ти не веле­ли, а гра­мо­ты бы моей у них не руши­ли, а вы бы на них в том при­ста­вов сво­их не дава­ли, и пра­ви­ти бы есте на них не веле­ли тех поме­тов, а пежмяне и зае­че­ре­чане по ста­рине зна­ют свой оброк по моей, вели­ко­го
кня­зя, гра­мо­те по оброч­ной, а и впе­ред есмь их пожа­ло­вал: к бего­улем есмя им в свою дань и в потуг тяну­ти не велел, а зна­ти им свой оброк по гра­мо­те, а кому будет на них чего има­ти, и они про­меж себя сами сро­ки себе запи­сы­ва­ют перед вели­ко­го кня­зя на Збор. А про­чет сию гра­мо­ту,
отдай­те им назад, и они себе дер­жат впрок.
А наза­ди у гра­мо­ты напи­са­но: князь вели­кий.

РГА­ДА, ф. 141, оп. 2 (1647г.), д. 30, л. 38