Беспалов. Козельск в XV веке: очерк политической истории

(редак­ция от 23 апре­ля 2013 г., см. примечание)
До сих пор в науч­ной и науч­но-попу­ляр­ной лите­ра­ту­ре исто­рии Козель­ска в XV в. было уде­ле­но совсем немно­го внимания1. Этот про­бел необ­хо­ди­мо вос­пол­нить, посколь­ку в то вре­мя Козельск был доволь­но зна­чи­мым адми­ни­стра­тив­ным цен­тром, а его судь­ба по-сво­е­му уни­каль­на. Еще в сере­дине XIV в. город вхо­дил по вла­де­ния кня­зя Тита Мсти­сла­ви­ча Козель­ско­го, кото­рый в позд­них источ­ни­ках XVI в., види­мо, неоправ­дан­но был назван «кня­зем карачевским»2. Его потом­ки уна­сле­до­ва­ли горо­да Козельск, Пере­мышль, Мосальск, ряд город­ков в Поуго­рье, Елец с их воло­стьми, а так­же, воз­мож­но, Хотетов3. Что­бы в непро­стых гео­по­ли­ти­че­ских усло­ви­ях сохра­нить само­сто­я­тель­ность, потом­ки кня­зя Тита Мсти­сла­ви­ча заклю­ча­ли поли­ти­че­ские сою­зы, кото­рые в отдель­ных слу­ча­ях скреп­ля­лись дина­сти­че­ски­ми бра­ка­ми. Так, князь Иван Тито­вич Козель­ский взял в жены дочь вели­ко­го кня­зя Оле­га Рязан­ско­го, а князь Свя­то­слав Тито­вич женил­ся на доче­ри вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Ольгерда4. Когда на рубе­же XIV-XV вв. отно­ше­ния меж­ду сосед­ни­ми круп­ны­ми дер­жа­ва­ми обост­ри­лись, внут­рен­ний кла­но­вый союз козель­ских роди­чей распался.
К кон­цу XIV в. князь Олег Рязан­ский спло­тил вокруг себя проч­ную коа­ли­цию. В част­но­сти, в нее вхо­ди­ли его зятья: князь Юрий Смо­лен­ский и князь Иван Козель­ский. В нача­ле XV в. они вме­сте пыта­лась отсто­ять пра­ва кня­зя Юрия на Смо­ленск, на кото­рый, в свою оче­редь, пре­тен­до­ва­ла Литва5. После смер­ти кня­зя Оле­га Рязан­ско­го († 5.07.1402 г.) Смо­ленск сопро­тив­лял­ся недол­го. 26 июня 1404 г. он был взят литов­ски­ми вой­ска­ми, а князь Юрий бежал в Вели­кий Новгород6. {К это­му вре­ме­ни кня­зя Ива­на Козель­ско­го, види­мо, уже не было в живых. Его сын} князь {Юрий Ива­но­вич} Козель­ский поте­рял силь­ных союз­ни­ков, и его поло­же­ние осложнилось.
{По всей види­мо­сти, на дан­ном эта­пе поли­ти­че­ской исто­рии Козель­ска важ­ную роль сыг­ра­ли дина­сти­че­ские свя­зи его вла­дель­ца (Схе­ма I).} К нача­лу XV в. наслед­ник рязан­ско­го пре­сто­ла князь Федор Оль­го­вич был женат на род­ной сест­ре вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия I. На доче­ри кня­зя Федо­ра Рязан­ско­го был женат стар­ший сын кня­зя Вла­ди­ми­ра Сер­пу­хов­ско­го – Иван7. В этой свя­зи инте­рес­но, что не позд­нее 20 июля 1404 г. в резуль­та­те како­го-то согла­ше­ния Козельск пере­шел под власть Васи­лия I8, но был пере­дан «в вудел и в вот­чи­ну» кня­зю Вла­ди­ми­ру Сер­пу­хов­ско­му. Тот же бла­го­сло­вил сво­е­го сына Ива­на и дал ему «кн(я)зя великог(о) уде­ла Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козе­ле­скъ со все­ми пошлинами»9. Козель­ская волость Людимльск (Людимеск)10 была пожа­ло­ва­на Васи­ли­ем I неко­е­му кня­зю Ива­ну (по мне­нию А. Б. Мазу­ро­ва – Ива­ну Бори­со­ви­чу Ниже­го­род­ско­му), а сер­пу­хов­ские кня­зья обя­за­лись в нее не всту­пать­ся. Из Сер­пу­хов­ско­го уде­ла Васи­лий I вер­нул себе город Рже­ву. В 1408 г. в нем была сруб­ле­на новая кре­пость, в кото­рой вое­во­дой был назна­чен князь Юрий Ива­но­вич Козель­ский (Елецкий)11. В резуль­та­те это­го обме­на Васи­лий I на закон­ных осно­ва­ни­ях полу­чил вер­хов­ную власть над Козель­ском, но не пра­во зем­ле­вла­де­ния в нем. Фак­ти­че­ски Козель­ский удел сохра­нил­ся в руках семей­но­го кла­на, кото­рый при­об­рел гаран­тии мос­ков­ской защи­ты от внеш­них угроз. По дого­во­ру 1404 г. Васи­лий I во внеш­них сно­ше­ни­ях дол­жен был отста­и­вать пра­ва сер­пу­хов­ских кня­зей на Козельск. По мне­нию А. А. Гор­ско­го, Васи­лий I мог полу­чить ярлык на Козельск у хана Шади­бе­ка, кото­рый был про­тив­ни­ком вели­ко­го кня­зя литов­ско­го Витовта12, впро­чем, таких све­де­ний в источ­ни­ках не имеется.
/С. 38/ В резуль­та­те раз­вер­нув­ше­го­ся литов­ско-мос­ков­ско­го про­ти­во­сто­я­ния в вер­хо­вьях Оки, в кон­це июня 1406 г. в Козель­ске были поса­же­ны литов­ские посадники13. При этом о сколь­ко-нибудь зна­чи­мых воен­ных дей­стви­ях в Козель­ске в источ­ни­ках не гово­рит­ся. По всей види­мо­сти, боль­шую роль в его управ­ле­нии сохра­ня­ли за собой мест­ные бояре, кото­рые под дав­ле­ни­ем Лит­вы мог­ли вре­мен­но скло­нить­ся на ее сто­ро­ну и тем самым сохра­нить свой город в неприкосновенности14. Долж­но быть, пере­го­во­ры меж­ду Васи­ли­ем I и Вито­втом о при­над­леж­но­сти Козель­ска велись в нача­ле сен­тяб­ря 1408 г. на Угре15. В кон­це XV в. сохра­ня­лась их дого­вор­ная гра­мо­та, по кото­рой Козельск со все­ми козель­ски­ми места­ми был закреп­лен за Москвой16. Вско­ре князь Вла­ди­мир Сер­пу­хов­ский соста­вил духов­ную гра­мо­ту, по кото­рой мож­но судить, что Козельск сохра­нил­ся за его стар­шим сыном – кня­зем Иваном17.
Не исклю­че­но, что под нача­лом сер­пу­хов­ско­го кня­зя Козель­ском фак­ти­че­ски управ­ля­ли пред­ста­ви­те­ли козель­ско­го кня­же­ско­го дома. После смер­ти кня­зя Ива­на Сер­пу­хов­ско­го († 7.10.1422 г.) у Козель­ска сме­нил­ся вла­де­лец. В это вре­мя на мос­ков­ской служ­бе уже дав­но нахо­ди­лись потом­ки кня­зя Ива­на Федо­ро­ви­ча Шо́нура Козель­ско­го. Его сыно­вья Кон­стан­тин и Роман сло­жи­ли с себя кня­же­ние и были бояра­ми у кня­зя Вла­ди­ми­ра Сер­пу­хов­ско­го († 14.05.1410 г.); внук – Мат­вей Рома­но­вич Шо́нуров слу­жил Васи­лию I и полу­чил от него Козельск. При­чем вели­кий князь отдал Мат­вея Шо́нурова в бояре кня­зю Васи­лию Сер­пу­хов­ско­му († 5.11.1426 г.). Затем в резуль­та­те чумы 1425–1426 гг. един­ствен­ным наслед­ни­ком сер­пу­хов­ско­го кня­же­ния остал­ся еще несо­вер­шен­но­лет­ний князь Васи­лий Яро­сла­вич. Види­мо в этой свя­зи Мат­вей Шо́нуров был выве­ден из под­чи­не­ния сер­пу­хов­ско­му роду и стал слу­жить (веро­ят­но, вме­сте с Козель­ском) кня­зю Кон­стан­ти­ну Дмитриевичу18. Под конец жиз­ни послед­не­го к 1433 г. Козельск пере­шел в состав вла­де­ний вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия II19.

Схе­мы I, II: Род­ствен­ные свя­зи кня­зей, вла­дев­ших Козельском.

На осно­ва­нии позд­ней запи­си в посоль­ских кни­гах с боль­шой долей уве­рен­но­сти мож­но пред­по­ло­жить суще­ство­ва­ние дого­во­ра о мире меж­ду Васи­ли­ем II и вели­ким кня­зем литов­ским Сигиз­мун­дом (око­ло 1437–1440 гг.), по кото­ро­му Козельск при­над­ле­жал Москве20. Каза­лось, что город с воло­стьми уже проч­но вошел в состав Вели­ко­го кня­же­ства Мос­ков­ско­го, но судь­ба рас­по­ря­ди­лась ина­че. В нача­ле 1445 г. пору­беж­ные мос­ков­ские горо­да, в том чис­ле и Козельск, под­верг­лись напа­де­нию литов­ских войск21. В июне того же года Васи­лий II пере­дал Козельск в вот­чи­ну кня­зю Ива­ну Андре­еви­чу Можайскому22. 7 июля в бит­ве с тата­ра­ми под Суз­да­лем Васи­лий II попал в плен. Во вре­мя его отсут­ствия князь Иван Можай­ский скло­нил­ся на сто­ро­ну кня­зя Дмит­рия Шемя­ки, кото­рый попы­тал­ся завла­деть вели­ким мос­ков­ским кня­же­ни­ем. Когда Васи­лий II вер­нул­ся из пле­на, вспых­ну­ла борь­ба за мос­ков­ский пре­стол. Мятеж­ни­ки потер­пе­ли пора­же­ние и вынуж­де­ны были под­чи­нить­ся вели­ко­му князю23. Как про­иг­рав­шая сто­ро­на, князь Иван Можай­ский пошел на ряд усту­пок, в том чис­ле в июне 1447 г. обе­щал пере­дать Козельск Васи­лию II24. Это обя­за­тель­ство было фор­маль­но закреп­ле­но заклю­че­ни­ем дого­вор­ной гра­мо­ты в сен­тяб­ре того же года25. Реаль­ная же власть вели­ко­го кня­зя в Козель­ске так и не уста­но­ви­лась. Достиг­ну­тое пере­ми­рие не дава­ло можай­ско­му кня­зю гаран­тий пол­ной без­опас­но­сти. Под­держ­ку при­шлось искать на сто­роне. В это вре­мя его тесть князь Федор Льво­вич Воро­тын­ский нахо­дил­ся на литов­ской службе26. В резуль­та­те заго­во­ра, направ­лен­но­го про­тив Васи­лия II, князь Иван Андре­евич отсту­пил­ся от Козель­ска в поль­зу Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го. 5 фев­ра­ля 1448 г. король Кази­мир IV обе­щал можай­ско­му кня­зю помощь, а Козельск пере­дал кня­зю Федо­ру Воро­тын­ско­му в наместничество27. {Как и в пер­вом слу­чае, в пере­хо­де Козель­ска под управ­ле­ние иной кня­же­ской дина­стии ска­за­лись не столь­ко госу­дар­ствен­ные, сколь­ко част­но­вла­дель­че­ские инте­ре­сы мест­ных кня­зей (Схе­ма II).}
31 авгу­ста 1449 г. меж­ду Васи­ли­ем II и Кази­ми­ром IV был заклю­чен дого­вор о веч­ном перемирии28. Оно потре­бо­ва­лось в свя­зи со слож­ной поли­ти­че­ской обста­нов­кой внут­ри обо­их госу­дарств, а так­же с навис­шей над ними угро­зой со сто­ро­ны хана Сеид-Ахме­да. Васи­лий II и Кази­мир IV обя­за­лись пре­кра­тить враж­ду меж­ду собой и согла­со­ван­но дей­ство­вать про­тив общих вра­гов. Одна­ко у них, по всей види­мо­сти, сохра­ни­лись вза­им­ные тер­ри­то­ри­аль­ные при­тя­за­ния, кото­рые не поз­во­ля­ли им достичь дого­во­ра о мире. В част­но­сти, не было опре­де­ле­но, кому дол­жен при­над­ле­жать Козельск. Веро­ят­но, тогда же была заклю­че­на «гра­мо­та особ­ная о Козел­ску», по кото­рой город пред­на­зна­чал­ся «на обыск» – куда он из ста­ри­ны был, туда ему и быть29. Оче­вид­но, Васи­лий II рас­счи­ты­вал под­твер­дить свои преж­ние пра­ва на /С. 39/ Козельск, но сде­лать это­го не уда­лось, и Лит­ва удер­жа­ла город за собой. В 1473/74 гг. король Кази­мир IV полу­чил ярлык на «Kozielsko… z ziemiami, wodami i ze wszystkiemi pożytkami» от крым­ско­го хана Менгли-Гирея30.
Осе­нью 1480 г. реги­он Верх­не­го Поочья постиг­ло разо­ре­ние от татар. Король Кази­мир IV обе­щал хану Боль­шой Орды Ахма­ту воен­ную под­держ­ку про­тив вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Ива­на III31. По всей види­мо­сти, соглас­но литов­ско-ордын­ским дого­во­рен­но­стям князь Федор Льво­вич Воро­тын­ский высту­пал на сто­роне хана Ахма­та и про­вел его на реку Угру, где долж­на была состо­ять­ся пере­пра­ва татар на мос­ков­ский берег32. Одна­ко нака­нуне Иван III всту­пил в союз с крым­ским ханом Менгли-Гире­ем, кото­рый с юга напал на Вели­кое кня­же­ство Литов­ское. Вой­ска Кази­ми­ра IV были отвле­че­ны и не при­шли на помощь хану Ахма­ту. Тата­ры Боль­шой Орды были вынуж­де­ны отсту­пить. Свой гнев они обра­ти­ли на мест­ное насе­ле­ние. Соглас­но све­де­ни­ям Воло­год­ско-Перм­ской лето­пи­си 1499 г., Козельск и дру­гие горо­да Верх­не­го Поочья не постра­да­ли, но были разо­ре­ны их волости33.
Итак, в 1448 г. Козель­ском стал управ­лять князь Федор Льво­вич Воро­тын­ский. {Затем до 1488 г. досто­вер­ных све­де­ний о козель­ском намест­ни­ке под вла­стью Лит­вы не име­ет­ся.} Одна­ко мож­но заме­тить, что князь Федор Льво­вич поль­зо­вал­ся боль­шим дове­ри­ем коро­ля и его литов­ские пожа­ло­ва­ния про­дол­жа­ли уве­ли­чи­вать­ся. Он был жив еще осе­нью 1480 г. «коли царь (Ахмат – Р. Б.) был на Угре»34, а умер к нача­лу 1483 г.35 В 1482 г. мос­ков­ской дипло­ма­тии вновь уда­лось добить­ся воен­ной помо­щи от хана Менгли-Гирея. В сен­тяб­ре это­го года крым­ские вой­ска вне­зап­но напа­ли на Киев и киев­ские города36. Для обо­ро­ны Киев­ской зем­ли Кази­мир IV послал боль­шое вой­ско. Поз­же киев­ляне вспо­ми­на­ли, что вме­сте с про­чи­ми литов­ски­ми вое­во­да­ми в Кие­ве были: «kniaz Odojewski», «kniaz Worotyński», а так­же «kniaz Kozielski»37. К тому вре­ме­ни при­род­ных козель­ских кня­зей уже дав­но не суще­ство­ва­ло. Поэто­му сле­ду­ет пола­гать, что козель­ским намест­ни­ком был пред­ста­ви­тель какой-то иной кня­же­ской дина­стии. Не исклю­че­но, что это был сам князь Федор Льво­вич Воро­тын­ский или кто-то из его сыновей.
{/10 апре­ля 1483 г. воро­тын­ские кня­зья Дмит­рий, Семен и их пле­мян­ник Иван Михай­ло­вич воз­об­но­ви­ли свои отно­ше­ния с Лит­вой, заклю­чив дого­вор с Кази­ми­ром IV по «Вито­вто­ву докончанию»38./} Сле­до­ва­ло бы ожи­дать, что вслед за этим они ста­нут пере­оформ­лять свои пра­ва на свои преж­ние литов­ские «пожа­ло­ва­ния», а так­же будут пре­тен­до­вать на адми­ни­стра­тив­ную долж­ность козель­ско­го намест­ни­ка. В реест­ре актов архи­ва Рад­зи­вил­лов под 6996 (1488) г. сохра­ни­лась запись: «List kniazia Dmitra Worotyńskiego ktorym się zapisuię z zamkiem Kozielskim onemu danym krolowi Kazimierzowi do Litwy dany w Wilnie dnia 12 marca z piecięcią małą wiszącą»39. {/​Из этой запи­си ста­но­вит­ся оче­вид­ным, что с 1483 г. козель­ским намест­ни­ком был не князь Дмит­рий Федо­ро­вич Воро­тын­ский (стар­ший в роду воро­тын­ских кня­зей), ина­че ему бы не при­шлось повтор­но всту­пать в эту долж­ность в 1488 г. Если до нача­ла 1480‑х гг. Козельск нахо­дил­ся под вла­стью кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча Воро­тын­ско­го, то не исклю­че­но, что фак­ти­че­ски им мог управ­лять его стар­ший сын князь Миха­ил Воро­тын­ский, кото­рый умер око­ло 1473–1477 гг.40 В таком слу­чае к нача­лу 1480‑х гг. на козель­ское намест­ни­че­ство по наслед­ству мог пре­тен­до­вать князь Иван Михай­ло­вич Воро­тын­ский (Пере­мышль­ский) – сын кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча и внук кня­зя Федо­ра Льво­ви­ча. Тем самым пред­по­ло­жи­тель­но мож­но объ­яс­нить, поче­му Козельск не ока­зал­ся в руках кня­зя Дмит­рия Федо­ро­ви­ча сра­зу после смер­ти его отца кня­зя Федо­ра Львовича./} До авгу­ста 1487 г. князь Иван Михай­ло­вич пере­шел на мос­ков­скую службу41, после чего на козель­ское намест­ни­че­ство стал пре­тен­до­вать князь Дмит­рий Воро­тын­ский, и офи­ци­аль­но полу­чил его 12 мар­та 1488 г.
Во вто­рой поло­вине 1480‑х гг. в Верх­нем Поочье меж­ду Моск­вой и Лит­вой шла пору­беж­ная вой­на. Князь Дмит­рий Воро­тын­ский чест­но испол­нял свою служ­бу Лит­ве и упор­но сопро­тив­лял­ся мос­ков­ским вой­скам. Но к декаб­рю 1489 г. он был вынуж­ден под­чи­нить­ся Ива­ну III42. Перей­дя на мос­ков­скую служ­бу, князь Дмит­рий Федо­ро­вич сохра­нил власть над Козель­ском, и фак­ти­че­ски город ока­зал­ся под вер­хов­ной вла­стью Моск­вы. По это­му пово­ду, король Кази­мир IV через сво­их послов заявил про­тест. Он ука­зал, что мос­ков­ские люди не долж­ны всту­пать­ся в Козельск, на кото­рый есть «особ­ная гра­мо­та», то есть дого­вор Кази­ми­ра IV с Васи­ли­ем II сере­ди­ны XV в. В ответ Иван III предъ­явил более ран­ние мос­ков­ско-литов­ские дого­вор­ные гра­мо­ты. Из них сле­до­ва­ло, что по преж­не­му согла­ше­нию сто­рон Козельск со все­ми козель­ски­ми места­ми дол­жен при­над­ле­жать Москве. Литов­ским послам были даны /С. 40/ разъ­яс­не­ния, что по той «особ­ной гра­мо­те» город пред­на­зна­чал­ся «на обыск», и сто­ро­на, про­иг­рав­шая в этом спо­ре, долж­на была отсту­пить­ся от Козель­ска «по ста­рине»: «а восе та гра­мо­та особ­ная о Козельску»43. Инте­рес­но, что по мно­гим дру­гим спор­ным вопро­сам литов­ско-мос­ков­ские пере­го­во­ры про­дол­жа­лись года­ми. Но по пово­ду Козель­ска аргу­мен­ты мос­ков­ской сто­ро­ны, види­мо, были настоль­ко убе­ди­тель­ны, что ника­ких воз­ра­же­ний от Лит­вы боль­ше не последовало.
В раз­вер­нув­шей­ся войне Вели­кое кня­же­ство Литов­ское тер­пе­ло пора­же­ние и теря­ло ини­ци­а­ти­ву на дипло­ма­ти­че­ском попри­ще. Вели­кий князь литов­ский Алек­сандр вынуж­ден был про­сить мира у Ива­на III. В нояб­ре 1493 г. был состав­лен наказ литов­ским послам о том, как им вести пере­го­во­ры о мире с мос­ков­ской сто­ро­ной. В част­но­сти, выдви­га­лись тре­бо­ва­ния, что­бы Иван III отсту­пил­ся от Тве­ри, но если он того не поже­ла­ет, то вза­мен пусть отдаст Козельск, а так­же вот­чи­ны кня­зей мезец­ких (мищов­ских) и кня­зя хлепенского44. Одна­ко на пере­го­во­рах 23 янва­ря 1494 г. литов­ская сто­ро­на сама отка­за­лась от при­тя­за­ний на Тверь, а тре­бо­ва­ния о Козель­ске так и не выдвигались45. 5 фев­ра­ля был заклю­чен дого­вор о мире, по кото­ро­му Козельск со все­ми козель­ски­ми места­ми впредь дол­жен был при­над­ле­жать Москве46.
На мос­ков­ской служ­бе князь Дмит­рий Воро­тын­ский не был ущем­лен, и сохра­нил за собой козель­ское наместничество47. Око­ло 1498–1499 гг. он умер48, а к авгу­сту 1499 г. козель­ским намест­ни­ком был уже вели­ко­кня­же­ский вое­во­да Петр Михай­ло­вич Плещеев49. В нача­ле XVI в. в резуль­та­те новой вой­ны с Лит­вой {мос­ков­ско-литов­ская} гра­ни­ца была ото­дви­ну­та дале­ко на запад50. К тому вре­ме­ни Иван III стал назы­вать­ся «госу­да­рем всея Руси». Так Козельск окон­ча­тель­но вошел в состав цен­тра­ли­зо­ван­но­го Рус­ско­го государства.
Необ­хо­ди­мо осо­бо под­черк­нуть, что в XV в. непо­сред­ствен­ная власть вели­ких мос­ков­ских и вели­ких литов­ских кня­зей над Козель­ском была явле­ни­ем ред­ким и непро­дол­жи­тель­ным. В основ­ном она деле­ги­ро­ва­лась мест­ным кня­зьям, кото­рые в сво­их вла­де­ни­ях обла­да­ли очень боль­шой само­сто­я­тель­но­стью. Слу­ча­лось, что в пери­о­ды ослаб­ле­ния вели­ко­кня­же­ской (мос­ков­ской или литов­ской) вла­сти в реги­оне, мест­ные кня­зья рас­по­ря­жа­лись Козель­ском неза­ви­си­мо от воли того или ино­го вели­ко­го кня­зя. {Они руко­вод­ство­ва­лись вовсе не инте­ре­са­ми госу­дар­ства-мет­ро­по­лии, а сво­и­ми част­но­вла­дель­че­ски­ми моти­ва­ми, а так­же, види­мо, инте­ре­са­ми сво­их бояр и мест­но­го насе­ле­ния}. В резуль­та­те таких собы­тий в нача­ле XV в. Козельск вошел в состав Вели­ко­го кня­же­ства Мос­ков­ско­го, затем в сере­дине XV в. был пере­дан Лит­ве, а в кон­це того же сто­ле­тия напро­тив – ото­шел от Вели­ко­го кня­же­ства Литов­ско­го к Москве. {Это наблю­де­ние ведет к дру­го­му более обще­му и более важ­но­му выво­ду о том, что исто­рия Верх­не­го Поочья до кон­ца XV в. не может и не долж­на рас­смат­ри­вать­ся исклю­чи­тель­но с внеш­ней (мос­ков­ской или литов­ской) сто­ро­ны, как это при­ня­то делать в исто­рио­гра­фии. «Сто­рон­ние» кон­цеп­ции зача­стую не учи­ты­ва­ют само­быт­ный пласт мест­ной исто­рии, соб­ствен­ную моти­ва­цию мест­ных кня­зей и их бояр. Вме­сто пред­мет­но­го ана­ли­за источ­ни­ков наши совре­мен­ни­ки порой при­пи­сы­ва­ют мест­но­му насе­ле­нию XV в. несвой­ствен­ную ему идео­ло­гию, кото­рая на самом деле сфор­ми­ро­ва­лась под вли­я­ни­ем более позд­ней исто­рии наше­го оте­че­ства. Тем самым затруд­ня­ет­ся пони­ма­ние реги­о­наль­ных исто­ри­че­ских про­цес­сов, а в ито­ге пада­ет науч­ная цен­ность сде­лан­ных выводов}.

При­ме­ча­ния
1 См., напри­мер: Гор­ский А. А. От земель к вели­ким кня­же­ни­ям: «При­мыс­лы» рус­ских кня­зей вто­рой поло­ви­ны XIII-XV в. М., 2010. С. 124–126; То же: Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца XIII – XV в. вне Севе­ро-Восточ­ной Руси // Сред­не­ве­ко­вая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 160–162; Шеков А. В. О вре­ме­ни упо­ми­на­ния сред­не­ве­ко­вых верх­не­ок­ских горо­дов в обзо­ре «А се име­на всем гра­дом рус­кым, дал­ним и ближ­ним» // Верх­нее Подо­нье: При­ро­да. Архео­ло­гия. Исто­рия. Т. 2. Тула, 2004. С. 130–132; Евгин А. В. Исто­рия горо­да Козель­ска. Ста­тьи раз­ных лет. М., 2006. С. 83–97; Доклад об исто­рии Козель­ска в XV в. был зачи­тан мной в октяб­ре 2009 г. на кон­фе­рен­ции «Козель­ский край. Исто­рия. Куль­ту­ра. Духов­ность. При­ро­да». Затем за истек­шие три с поло­ви­ной года мате­ри­а­лы кон­фе­рен­ции так и не были изда­ны, но за это вре­мя мой доклад не поте­рял акту­аль­но­сти и пред­став­лен здесь в дора­бо­тан­ном виде.
2 Соглас­но источ­ни­кам, вос­хо­дя­щим к лето­пис­но­му сво­ду нача­ла XV в., мест­ные кня­зья Тит Мсти­сла­вич и Андрей Мсти­сла­вич носи­ли титул «кня­зей козель­ских» (Рогож­ский лето­пи­сец // ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 52; Симео­нов­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. 18. М., 2007. С. 92, 104). Потом­ки кня­зя Андрея Мсти­сла­ви­ча вла­де­ли южной частью родо­вой вот­чи­ны: Кара­че­вом, Хотим­лем и Зве­ни­го­ро­дом. В 1408 г. они выеха­ли на мос­ков­скую служ­бу. Имен­но их родо­слов­ная рос­пись в XVI в. лег­ла в осно­ву гене­а­ло­гии так назы­ва­е­мых «кара­чев­ских кня­зей» (Быч­ко­ва М. Е. Состав клас­са фео­да­лов Рос­сии в XVI в. Исто­ри­ко-гене­а­ло­ги­че­ское иссле­до­ва­ние. М., 1986. С. 39–44, 74–75). В этой рос­пи­си стар­шая козель­ская ветвь Мсти­сла­ви­чей была ото­дви­ну­та на вто­рой план. Пер­во­на­чаль­но в родо­слов­цах князь Тит Мсти­сла­вич ука­зы­вал­ся без титу­ла, но в более позд- /С. 41/ них спис­ках тоже при­об­рел титул «кня­зя кара­чев­ско­го» (Ред­кие источ­ни­ки по исто­рии Рос­сии. Вып. 2: Новые родо­слов­ные кни­ги XVI в. / Подг. З. Н. Боч­ка­ре­ва, М. Е. Быч­ко­ва. М., 1977. С. 41–42, 112; Родо­слов­ная кни­га по трем спис­кам с пре­ди­сло­ви­ем и азбуч­ным ука­за­те­лем // Вре­мен­ник Импе­ра­тор­ска­го обще­ства исто­рии и древ­но­стей рос­сий­ских. Кн. 10. М., 1851. С. 68–70, 155–156, 200–201, 243–245; Родо­слов­ная кни­га кня­зей и дво­рян рос­сий­ских и выез­жих. Ч. 1. М., 1785. С. 185–200).
3 См., напри­мер: Бес­па­лов Р. А. К вопро­су о тер­ми­нах «вер­хов­ские кня­зья» и «Вер­хов­ские кня­же­ства» // Про­бле­мы сла­вя­но­ве­де­ния. Сб. науч­ных ста­тей и мате­ри­а­лов. Вып. 5. Брянск, 2010. С. 40–51.
4 Лето­пис­ный сбор­ник, име­ну­е­мый Пат­ри­ар­шей или Нико­нов­ской лето­пи­сью // ПСРЛ. Т. 11. М., 2000 (далее – ПСРЛ. Т. 11). С. 26.
5 ПСРЛ. Т. 11. С. 184, 185–186.
6 Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV века // ПСРЛ. Т. 25. М.; Л, 1949 (далее – ПСРЛ. Т. 25). С. 232.
7 ПСРЛ. Т. 25. С. 213, 231.
8 С. А. Фети­щев убе­ди­тель­но пока­зал, что извест­ное докон­ча­ние вели­ко­го кня­зя мос­ков­ско­го Васи­лия I с кня­зем Вла­ди­ми­ром Сер­пу­хов­ским сле­ду­ет дати­ро­вать пери­о­дом с янва­ря по 20 июля 1404 г., либо с 1 янва­ря по май 1406 г., когда мит­ро­по­лит Кипри­ан нахо­дил­ся в Москве и поста­вил свою под­пись под гра­мо­той (Фети­щев С. А. К исто­рии дого­вор­ных гра­мот меж­ду кня­зья­ми Мос­ков­ско­го дома кон­ца XIV – нача­ла XV в. // Вспо­мо­га­тель­ные исто­ри­че­ские дис­ци­пли­ны. Вып. XXV. СПб., 1994. С. 66–69). А. А. Гор­ский скло­нил­ся к пер­во­му пери­о­ду дати­ров­ки (Гор­ский А. А. Мос­ков­ские «при­мыс­лы» кон­ца XIII — XV в. вне Севе­ро-Восточ­ной Руси // Сред­не­ве­ко­вая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 118). Уста­нов­ле­ние пред­по­ло­жи­тель­ной свя­зи гра­мо­ты со смо­лен­ски­ми собы­ти­я­ми поз­во­ля­ет сузить ее дати­ров­ку со вре­ме­ни сто­я­ния Вито­вта под Смо­лен­ском в июне, до 20 июля 1404 г., когда мит­ро­по­лит Кипри­ан отъ­е­хал из Москвы.
9 Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950 (далее – ДДГ). №16. С. 43–44; №17. С. 47.
10 О лока­ли­за­ции Людимль­ска (Гри­шо­во тож) на пра­вой сто­роне р. Бере­зуй см.: Деболь­ский В. Н. Духов­ные и дого­вор­ные гра­мо­ты мос­ков­ских кня­зей как исто­ри­ко-гео­гра­фи­че­ский источ­ник. Ч. 2. СПб., 1902. С. 23–24.
11 ПСРЛ. Т. 25. С. 237; Веро­ят­но, имен­но этот «княз(ь) Юрьи Ива­но­вич» назван в чис­ле бояр при состав­ле­нии духов­ной гра­мо­ты Васи­лия I в 1406 г. Так­же его мож­но сопо­ста­вить с кня­зем Юри­ем Елец­ким, встре­чав­шем мит­ро­по­ли­та Пиме­на в 1389 г. (ДДГ. №20. С. 57; О дати­ров­ке гра­мо­ты см.: Зимин А. А. О хро­но­ло­гии духов­ных и дого­вор­ных гра­мот вели­ких и удель­ных кня­зей XIV-XV вв. // Про­бле­мы источ­ни­ко­ве­де­ния. Вып. VI. М., 1958. С. 291–292; Кни­га хоже­ний. Запис­ки рус­ских путе­ше­ствен­ни­ков XI-XV вв. М., 1984. С. 277).
12 Гор­ский А. А. От земель к вели­ким кня­же­ни­ям… С. 124–125.
13 Собы­тие дати­ру­ет­ся на осно­ва­нии сооб­ще­ния Твер­ской лето­пи­си и пись­ма Вито­вта от 4 июля 1406 г. (Твер­ской сбор­ник // ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 472; Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376–1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882. №369. S. 150). По мне­нию А. А. Гор­ско­го, с это­го вре­ме­ни более два­дца­ти лет Козельск сохра­нял­ся за Вели­ким кня­же­ством Литов­ским, посколь­ку до 1433 г. он боль­ше не упо­ми­нал­ся в духов­ных и дого­вор­ных гра­мо­тах вели­ких мос­ков­ских кня­зей (Гор­ский А. А. От земель к вели­ким кня­же­ни­ям… С. 125). Одна­ко при­чи­ной тому мог­ло быть нахож­де­ние Козель­ска в соста­ве мос­ков­ских уде­лов, гра­мо­ты кото­рых не сохранились.
14 Еще и в сере­дине XV в. козель­ские бояре име­ли боль­шие при­ви­ле­гии. В част­но­сти, мог­ли напря­мую обра­щать­ся к вели­ко­му кня­зю минуя сво­е­го намест­ни­ка (ДДГ. №49. С. 149; Lietuvos metrika. Kniga Nr. 5 (1427–1506): Užrašymų knyga 5 / Parengė Egidijus Banionis. Vilnius, 1993 (далее – LM. Kn. 5). №131. P. 248).
15 ПСРЛ. Т. 25. С. 237–238; Хро­ни­ки: Литов­ская и Жмойт­ская, Быхов­ца. Лето­пи­си: Бар­ку­ла­бов­ская, Авер­ки и Пан­цыр­но­го. // ПСРЛ. Т. 32. М., 1975 (далее – ПСРЛ. Т. 32). М., 1975. С. 149–150.
/С. 42/ 16 Памят­ни­ки дипло­ма­ти­че­ских сно­ше­ний Мос­ков­ска­го госу­дар­ства с Поль­ско-Литов­ским. Т. I. (С 1487 по 1533 год). // Сбор­ник импе­ра­тор­ска­го рус­ска­го исто­ри­че­ска­го обще­ства. Т. 35. СПб., 1892 (далее – СИРИО. Т. 35). С. 51.
17 ДДГ. №17. С. 47; А. Б. Мазу­ров при­вел осно­ва­тель­ные аргу­мен­ты в поль­зу того, что извест­ная духов­ная гра­мо­та кня­зя Вла­ди­ми­ра Сер­пу­хов­ско­го была состав­ле­на не ранее наше­ствия Еды­гея, то есть не ранее осе­ни-зимы 1408 г. (Мазу­ров А. Б., Никан­дров А. Ю. Рус­ский удел эпо­хи созда­ния еди­но­го госу­дар­ства: Сер­пу­хов­ское кня­же­ние в сере­дине XIV – пер­вой поло­вине XV вв. М., 2008. С. 226–232).
18 В пуб­ли­ка­ции Н. П. Лиха­че­ва: «а после кня­зя Васи­лья, жилъ у кня­зя Кон­стан­ти­на Дмит­ри­е­ви­ча въ боярахъ». Здесь, веро­ят­но, не учте­но сокра­ще­ние: «(слу)жилъ… въ боярахъ» (Лиха­чев Н. П. Раз­ряд­ные дья­ки XVI в. Опыт исто­ри­че­ска­го изсле­до­ва­ния. СПб., 1888. С. 433–437).
19 ДДГ. №27. С. 70; №30. С. 76.
20 В июне 1490 г. Иван III ука­зы­вал Кази­ми­ру IV на преж­ние докон­чаль­ные гра­мо­ты вели­ких кня­зей мос­ков­ских и вели­ких кня­зей литов­ских (во мно­же­ствен­ном чис­ле), по кото­рым Козельск при­над­ле­жал Москве (СИРИО. Т. 35. С. 51). Сле­до­ва­тель­но, пер­вая гра­мо­та с упо­ми­на­ни­ем Козель­ска была заклю­че­на меж­ду Васи­ли­ем I и Вито­втом. Далее Свид­ри­гай­ло был внеш­ним поли­ти­че­ским про­тив­ни­ком Васи­лия II. Поэто­му вто­рая гра­мо­та мог­ла быть заклю­че­на толь­ко меж­ду Сигиз­мун­дом и Васи­ли­ем II. В сохра­нив­шей­ся докон­чаль­ной гра­мо­те Васи­лия II с Кази­ми­ром IV о Козель­ске ниче­го не говорится.
21 Про­дол­же­ние лето­пи­си по Вос­кре­сен­ско­му спис­ку // ПСРЛ. Т. 8. М., 2001 (далее – ПСРЛ. Т. 8). С. 111–112; Ермо­лин­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. 23. СПб., 1910. С. 151. ПСРЛ. Т. 32. С. 159.
22 ДДГ. №41. С. 122; О дати­ров­ке гра­мо­ты см.: Зимин А. А. О хро­но­ло­гии духов­ных и дого­вор­ных гра­мот… С. 306–307.
23 Зимин А. А. Витязь на рас­пу­тье: Фео­даль­ная вой­на в Рос­сии в XV в. М., 1991. С. 101–125.
24 ДДГ. №46. С. 141; О дати­ров­ке гра­мо­ты см.: Зимин А. А. О хро­но­ло­гии духов­ных и дого­вор­ных гра­мот… С. 310–311.
25 ДДГ. №48. С. 147.
26 ДДГ. №39. С. 117–118.
27 LM. Kn. 5. №131, 132. P. 248–248; ДДГ. №49, 50. С. 149–150; Гра­мо­ты, в кото­рых отра­же­но это собы­тие, сохра­ни­лись как на рус­ском, так и на латин­ском язы­ке (Codex epistolaris saeculi decimi quinti. T. 1. Pr. 2. / Collectus opera Augusti Sokołowski, Josephi Szujski // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 2. Crakoviae, 1876. №27, 28. S. 35–36).
28 LM. Kn. 5. №78.1, 136. P. 131–133, 251–254; ДДГ. №53. С. 160–163.
29 СИРИО. Т. 35. С. 119–120.
30 Извест­ный ярлык Менгли-Гирея дати­ро­ван: «po śmierci Mahometowéj 878 r. od narodzenia Chrystusowego r. 1472» (Gołębiowski Ł. Dzieje Polski za panowania Jagiełłonów. Т. 3: Dzieje Polski za panowania Kaźmiera, Jana Olbrachta i Alexandra.Warszawa, 1848. S. 232–233). Дати­ров­ка от рож­де­ства Хри­сто­ва не соот­вет­ству­ют году хидж­ры. Судя по крым­ской дати­ров­ке, ярлык мог быть выдан в пери­од с 28 мая 1473 г. по 16 мая 1474 г.
31 ПСРЛ. Т. 25. С. 327–328.
32 Соглас­но Софий­ской II лето­пи­си, «зна­ха­ри ведя­ху его (хана Ахма­та – Р. Б.) ко Угре реце на бро­ды» (Софий­ская вто­рая лето­пись // ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 291–294). Оче­вид­но, под «зна­ха­ря­ми» име­ют­ся в виду мест­ные про­вод­ни­ки, кото­рые дей­ство­ва­ли с ведо­ма сво­их гос­под – мест­ных кня­зей и вое­вод. Подроб­нее о содей­ствии воро­тын­ских бояр хану Ахма­ту см.: Бес­па­лов Р. А. Воро­тын­ское кня­же­ство в XV веке и лока­ли­за­ция Воро­тын­ска «ста­ро­го» и «ново­го» в 1499 году // Вопро­сы архео­ло­гии, исто­рии и куль­ту­ры Верх­не­го Поочья: Мате­ри­а­лы XIV Все­рос­сий­ской науч­ной кон­фе­рен­ции 5–7 апре­ля 2011 г. Калу­га, 2012. С. 73; Шеков А. В. Вер­хов­ские кня­же­ства. Сере­ди­на XIII – сере­ди­на XVI вв. М., 2012. С. 173–174.
/С. 43/ 33 Воло­год­ско-Перм­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. 26. М.; Л, 1959. С. 273–274.
34 СИРИО. Т. 35. С. 136.
35 Воз­мож­но, имен­но во вре­мя похо­да литов­ских войск для обо­ро­ны Киев­ской зем­ли имя кня­зя Федо­ра Воро­тын­ско­го было вне­се­но в сино­дик Кие­во-Печер­ской лав­ры (Голу­бев С. Т. Древ­ний помян­ник Кие­во-Печер­ской лав­ры (кон­ца XV и нача­ла XVI сто­ле­тия) // Чте­ния в Исто­ри­че­ском обще­стве Несто­ра лето­пис­ца. Киев, 1892. Кн. 6. При­ло­же­ние. С. 31).
36 Бази­ле­вич К. В. Внеш­няя поли­ти­ка Рус­ско­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го госу­дар­ства (вто­рая поло­ви­на XV века). М., 1952. С. 196–198.
37 Кама­нин И. [М.] Сооб­ще­ние послов Киев­ской зем­ли коро­лю Сигиз­мун­ду I о Киев­ской зем­ле и киев­ском зам­ке, око­ло 1520 г. // Сбор­ник ста­тей и мате­ри­а­лов по исто­рии Юго-Запад­ной Рос­сии, изда­ва­е­мый Киев­ской комис­си­ей для раз­бо­ра древ­них актов. Вып. 2. Киев, 1916. С. 6.
38 Акты, отно­ся­щи­е­ся к исто­рии Запад­ной Рос­сии, собран­ные и издан­ные Архео­гра­фи­че­скою комис­си­ею. Т. 1. СПб., 1846. №80. С. 100–101.
39 Biblioteka XX. Czartoryskich w Krakowie, rps 817. S. 215; Jakubowski J. Archiwum państwowe W. X. Litewskiego i jego losy // Archeion. Т. 9. 1931. S. 8–9, 17; Kolankowski L. Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. T. 1: 1377 — 1499. Warszawa, 1930. S. 392.
40 Сви­де­тель­ство о весь­ма небла­го­вид­ной смер­ти кня­зя Миха­и­ла Федо­ро­ви­ча сохра­ни­лось в Воло­ко­лам­ском пате­ри­ке. Она насту­пи­ла после при­ше­ствия хана Ахма­та к Алек­си­ну, но до смер­ти Паф­ну­тия Боров­ско­го (Древ­не­рус­ские пате­ри­ки. Кие­во-Печер­ский пате­рик. Воло­ко­лам­ский пате­рик. М., 1999. С. 99–100, 204–205).
41 СИРИО. Т. 35. С. 5.
42 СИРИО. Т. 35. С. 21, 39–40.
43 СИРИО. Т. 35. С. 48, 51, 119–120.
44 LM. Kn. 5. №27.3. P. 79.
45 СИРИО. Т. 35. С. 111–122.
46 СИРИО. Т. 35. С. 126, 130; ДДГ. №83. С. 330; LM. Kn. 5. №72.8. P. 135.
47 Соглас­но посоль­ским кни­гам, к нача­лу 1494 г. князь Дмит­рий Воро­тын­ский имел власть над воло­стьми, кото­рые «потя­ну­ли к Козель­ску» (СИРИО. Т. 35. С. 136–137).
48 В послед­ний раз князь Дмит­рий Воро­тын­ский упо­ми­на­ет­ся в живых в мар­те 1498 г. (СИРИО. Т. 35. С. 230–231, 247, 249).
49 СИРИО. Т. 35. С. 282–283, 287; ПСРЛ. Т. 8. С. 237; Раз­ряд­ная кни­га 1475–1605 гг. Т. 1. Ч. 1. / Под. ред. В. И. Буга­но­ва. Сост. Н. Г. Савич. М., 1977. С. 60.
50 Бази­ле­вич К. В. Внеш­няя поли­ти­ка... С. 518–521.