Абуков С.Н. К вопросу о происхождении городенских князей.

Опуб­ли­ко­ва­но: Вест­ник Ниже­го­род­ско­го уни­вер­си­те­та им. Н.И. Лоба­чев­ско­го, 2016, № 3, с. 9–14

Cта­тья посвя­ще­на спор­но­му про­ис­хож­де­нию кня­зей, пра­вив­ших в лето­пис­ном Горо­дене. Автор при­во­дит аргу­мен­та­цию, соглас­но кото­рой тра­ди­ци­он­ное пред­став­ле­ние о Давы­де Иго­ре­ви­че как родо­на­чаль­ни­ке горо­ден­ских кня­зей не опи­ра­ет­ся на досто­вер­ные источ­ни­ки, но оста­ет­ся обще­при­знан­ным в науч­ной лите­ра­ту­ре. Сде­лав ана­лиз всех дан­ных, автор счи­та­ет, что наи­бо­лее веро­ят­ным отцом Все­во­лод­ка сле­ду­ет счи­тать кня­зя Мсти­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча, вну­ка Иго­ря Яро­сла­ви­ча, умер­ше­го в 1116 г. Так­же выска­за­но мне­ние о вре­ме­ни и обсто­я­тель­ствах обра­зо­ва­ния Горо­ден­ско­го кня­же­ства, зани­мав­ше­го важ­ное стра­те­ги­че­ское поло­же­ние на запад­ной гра­ни­це Киев­ской Руси. Это обу­сло­ви­ло поли­ти­ку Вла­ди­ми­ра Моно­ма­ха по втя­ги­ва­нию мест­ной дина­стии в свою орбиту.

Клю­че­вые сло­ва: Горо­ден, Все­во­лод­ко, Мсти­слав Все­во­ло­до­вич, князь, про­ис­хож­де­ние, владение.

Пери­од фео­даль­ной раз­дроб­лен­но­сти Киев­ской Руси озна­ме­но­вал­ся фор­ми­ро­ва­ни­ем в кон. XI – нач. XII в. на ее тер­ри­то­рии древнерусских
кня­жеств – круп­ных и доста­точ­но устой­чи­вых госу­дар­ствен­ных обра­зо­ва­ний. Одни из них игра­ли веду­щую роль, а их пра­ви­те­ли боро­лись за Киев и вли­я­ние в мас­шта­бах Руси, дру­гие оста­ва­лись важ­ны­ми, но про­вин­ци­аль­ны­ми цен­тра­ми. Одним из таких обра­зо­ва­ний ста­ло Горо­ден­ское кня­же­ство в Верх­нем Поне­ма­нье, управ­ля­е­мое сво­ей соб­ствен­ной дина­сти­ей. К сожа­ле­нию, его исто­рия прак­ти­че­ски не осве­ще­на пись­мен­ны­ми источ­ни­ка­ми. Даже вопрос гене­а­ло­гии горо­ден­ских кня­зей оста­ет­ся до сих пор откры­тым и одним из самых спор­ных в ран­ней гене­а­ло­гии Рюри­ко­ви­чей. Речь идет о про­ис­хож­де­нии горо­ден­ско­го кня­зя Все­во­лод­ка – родо­на­чаль­ни­ка линии мест­ных кня­зей, про­сле­жи­ва­ю­щей­ся без пере­ры­ва до 80‑х гг. XII в.
[1, стб. 631]. Реше­ние этой зада­чи поз­во­лит понять исто­ки обра­зо­ва­ния это­го кня­же­ства. В послед­нее вре­мя вновь воз­об­но­ви­лась дис­кус­сия о том, к какой линии Рюри­ко­ви­чей при­над­ле­жат мест­ные династы.

В науч­ной лите­ра­ту­ре суще­ству­ет несколь­ко вер­сий про­ис­хож­де­ния Все­во­лод­ка, при­том что его отче­ство в ран­них лето­пи­сях не при­во­дит­ся ни разу. Позд­няя Густын­ская лето­пись назы­ва­ет его «Давы­до­ви­чем» и «Чер­ни­гов­ским», то есть вну­ком киев­ско­го и чер­ни­гов­ско­го кня­зя Свя­то­сла­ва Яро­сла­ви­ча [2, с. 75]. В.Н. Тати­щев в из-вестии о женить­бе назвал его Все­во­ло­дом Оль­го­ви­чем, а в ста­тье о смер­ти «Все­во­ло­дом Давы­до­ви­чем, вну­ком Иго­ря» [3, с. 132, 154]. С того вре­ме­ни точ­ка зре­ния на Все­во­лод­ка как сына Давы­да Иго­ре­ви­ча уко­ре­ни­лась в гене­а­ло­гии и раз­де­ля­ет­ся все­ми круп­ней­ши­ми исто­ри­ка­ми [4, с. 106; 5, с. 202; 6, с. 177; 7, с. 331; 8, с. 100; 9, с. 683]. Но не так дав­но А.В. Наза­рен­ко при­вел аргу­мен­та­цию в поль­зу тре­тье­го вари­ан­та, по кото­ро­му Все­во­лод­ко – сын Яро­сла­ва Яро­пол­ко­ви­ча Изя­с­ла­ви­ча [10, с. 169–188]. Пред­при­ни­ма­ют­ся так­же попыт­ки свя­зать родо­на­чаль­ни­ка горо­ден­ских кня­зей с полоц­ки­ми Все­сла­ви­ча­ми [11, с. 107–109].

Пер­вая вер­сия Густын­ской лето­пи­си не выдер­жи­ва­ет кри­ти­ки, так как тер­ри­то­ри­аль­но Горо­ден нико­гда не при­над­ле­жал к насле­дию чер­ни­гов­ских и муром­ских Свя­то­сла­ви­чей в Восточ­ной Руси, а учи­ты­вая бра­ки горо­ден­ских кня­зей, явля­ет­ся невоз­мож­ной с точ­ки зре­ния сте­пе­ни род­ства. Само ука­за­ние на Все­во­ло­да Давы­до­ви­ча Чер­ни­гов­ско­го под­ры­ва­ет дове­рие к это­му сооб­ще­нию, из кото­ро­го исто­ри­ки для под­твер­жде­ния сво­их постро­е­ний бра­ли толь­ко отче­ство, отбра­сы­вая место прав­ле­ния. Густын­ская лето­пись так­же содер­жит оче­вид­ные гене­а­ло­ги­че­ские ошиб­ки [12, с. 303]. Вер­сия А.В. Наза­рен­ко име­ет дово­ды и сто­рон­ни­ков. Одна­ко нет осно­ва­ний пред­по­ла­гать, что кому-то из потом­ков Яро­пол­ка Изя­с­ла­ви­ча уда­лось закре­пить­ся в части Волы­ни. Их дядя Свя­то­полк Изя­с­ла­вич сде­лал все, что­бы лишить сво­их пле­мян­ни­ков вла­де­ний и рас­чи­стить тер­ри­то­рию для сво­их соб­ствен­ных сыно­вей, в чем труд­но не согла­сить­ся с Л.В. Вой­то­ви­чем [7, с. 356]. Если кто-то из Яро­пол­ко­ви­чей одна­жды и был по сосед­ству с Горо­де­ном в Бере­стье, непо­нят­но даже, в каком ста­ту­се, то труд­но пред­по­ло­жить, что здесь оста­лись кня­жить его потомки.

Сомни­тель­но, что­бы Свя­то­полк или его сын Яро­слав взду­мал достав­лять им воло­сти. К тому же и оно­ма­сти­че­ски нет пре­ем­ствен­но­сти меж­ду горо­ден­ски­ми кня­зья­ми и Изя­с­ла­ви­ча­ми. Так­же не вид­но ника­ких поли­ти­че­ских, антро­по­ни­ми­че­ских или дина­сти­че­ских свя­зей горо­ден­ских кня­зей с Полоц­ком. Наобо­рот, все лето­пис­ные ста­тьи о них гово­рят об их тес­ных кон­так­тах имен­но с Яро­сла­ви­ча­ми, а не с Все­сла­ви­ча­ми. Более того, горо­ден­ские кня­зья высту­па­ют вра­га­ми полоц­ких князей.

Что каса­ет­ся ука­за­ния В.Н. Тати­ще­ва о про­ис­хож­де­нии Все­во­лод­ка от Давы­да Иго­ре­ви­ча, то, как убе­ди­тель­но пока­зал в сво­ей ста­тье А.В.
Соло­вьев, автор «Исто­рии Рос­сий­ской» во вто­рой редак­ции часто гру­бо пута­ет горо­ден­ских кня­зей [13, s. 71–74]. Ана­лиз гене­а­ло­ги­че­ских дога­док Тати­ще­ва дела­ет А.Г. Пла­хо­нин [12, с. 300–312]. К сожа­ле­нию, про­бле­ма исто­рич­но­сти изве­стий Тати­ще­ва выхо­дит дале­ко за рам­ки наше­го иссле­до­ва­ния и затра­ги­ва­ет дав­ний спор о досто­вер­но­сти все­го ком­плек­са изве­стий, не под­твер­жден­ных лето­пи­ся­ми. Нель­зя не согла­сить­ся с тем, что в отдель­ных слу­ча­ях они кажут­ся вполне прав­до­по­доб­ны­ми, в дру­гих — вхо­дят в про­ти­во­ре­чие с источ­ни­ка­ми. Ниче­го не дают для вос­ста­нов­ле­ния гене­а­ло­гии горо­ден­ских кня­зей мате­ри­а­лы мест­ной сфра­ги­сти­ки [14, с. 138–149; 15, с. 146].

Попро­бу­ем еще раз посмот­реть лето­пис­ные изве­стия, каса­ю­щи­е­ся Давы­да Иго­ре­ви­ча, его пле­мян­ни­ка Мсти­сла­ва и Все­во­лод­ка. Это долж­но помочь нам в поис­ке исти­ны. Итак, извест­но, что Давыд Иго­ре­вич впер­вые появ­ля­ет­ся на стра­ни­цах лето­пи­сей в 1081 г. в ходе борь­бы без­зе­мель­ных вну­ков Яро­сла­ва Муд­ро­го за воло­сти [1, стб. 196]. Учи­ты­вая, что его отец, самый млад­ший из Яро­сла­ви­чей, князь вла­ди­мир-волын­ский, а затем смо­лен­ский, умер в 1060 г., а родил­ся – по Тати­ще­ву – в 1036 г., то рож­де­ние Давы­да и его бра­та мож­но отне­сти к втор. пол. 50‑х гг. XI в. [3, с. 77; 16, стб. 149; 17, с. 74].

Мы видим Давы­да на Волы­ни, где он с боль­шой энер­ги­ей сра­жа­ет­ся за Вла­ди­мир-Волын­ский. По Любец­ко­му съез­ду 1097 г. эта волость при­зна­ва­лась за ним, но в исто­рии с ослеп­ле­ни­ем тере­бо­вль­ско­го кня­зя Василь­ко Рости­сла­ви­ча он ока­зал­ся край­ним. В резуль­та­те чего по Вити­чев­ско­му съез­ду 1100 г. был лишен вла­ди­мир­ско­го сто­ла и дол­жен был удо­вле­тво­рить­ся Буж­ском, Остро­гом, Дуб­ном и Чарто­рый­ском, мило­сти­во выде­лен­ны­ми ему киев­ским кня­зем Свя­то­пол­ком, так­же при­част­ным к ослеп­ле­нию Василь­ка [1, стб. 249]. Давыд Иго­ре­вич «сел» в Буж­с­ке, веро­ят­но, самом зна­чи­тель­ном из горо­дов, но позд­нее Свя­то­полк дал ему Доро­го­буж, став­ший его глав­ным сто­лом, где он, по очень важ­но­му для нас заме­ча­нию лето­пис­ца, и умер [1, стб. 250]. Его смерть про­изо­шла 25 мая 1112 г. Погре­бе­ние состо­я­лось спу­стя 4 дня, 29 мая, в Кие­ве в церк­ви Бого­ро­ди­цы Вла­херн­ской на Кло­ве [1, стб. 250].

Воз­мож­но, выбор церк­ви не был слу­чай­ным и имел какое-то зна­че­ние для Иго­ре­ви­чей. Такая отда­лен­ность меж­ду датой смер­ти и погре­бе­ния гово­рит, что князь умер дале­ко от сто­ли­цы. При­чем лето­пи­сец ни разу за все вре­мя его бур­ной поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти не гово­рит о его сыно­вьях, а толь­ко о пле­мян­ни­ке Мсти­сла­ве, кото­рый и был ему соб­ствен­но как сын. Его удель­ная сто­ли­ца как вымо­роч­ное вла­де­ние ока­за­лась в соста­ве Вла­ди­мир-Волын­ско­го кня­же­ства. В даль­ней­шем Доро­го­буж упо­ми­на­ет­ся толь­ко в сер. XII в. [1, стб. 410].

Одна­ко насколь­ко при этом мож­но счи­тать Все­во­лод­ка, ока­зав­ше­го­ся горо­ден­ским кня­зем и упо­мя­ну­то­го в лето­пи­си в 1116 г. в свя­зи с его
женить­бой на доче­ри Моно­ма­ха [1, стб. 284], сыном Давы­да Иго­ре­ви­ча? Исто­ри­ки пораз­но­му пыта­лись объ­яс­нить появ­ле­ние Все­во­лод­ка в Горо­дене: как новое пожа­ло­ва­ние (Наза­рен­ко) [10, с. 180]; как попыт­ку оторвать
Иго­ре­ви­чей от Волы­ни (Воро­нин) [15, с. 199]; как резуль­тат заво­е­ва­ния земель ятвя­гов (Вой­то­вич) [18]. Сму­ща­ло иссле­до­ва­те­лей и близ­кое род­ство для бра­ка детей Вла­ди­ми­ра Моно­ма­ха и Давы­да Иго­ре­ви­ча, кото­рые при­хо­ди­лись друг дру­гу дво­ю­род­ны­ми бра­тья­ми [10, с. 172]. Как отме­ча­лось, сомне­ния в такой гене­а­ло­гии горо­ден­ских кня­зей не поки­да­ют исследователей.

В этой свя­зи исто­ри­ки, на наш взгляд, недо­ста­точ­но вни­ма­ния уде­ли­ли энер­гич­но­му пле­мян­ни­ку Давы­да Иго­ре­ви­ча Мсти­сла­ву. Он, как и Все­во­лод­ко, так­же все вре­мя упо­ми­на­ет­ся (с 1097 г.) без отче­ства и исклю­чи­тель­но как «сыно­вец» Давы­да и его вас­сал [1, стб. 284; 16, стб. 272, 277; 19, с. 23]. Любо­пыт­но, что сре­ди кня­зей это­го вре­ме­ни толь­ко по отно­ше­нию к Мсти­сла­ву лето­пи­сец ука­зы­ва­ет имен­но дядю, а не отца для его иден­ти­фи­ка­ции. Оче­вид­но, что Мсти­слав вос­при­ни­мал­ся имен­но так. Имя его отца ни разу не встре­ча­ет­ся в лето­пи­сях. Очень веро­ят­но, что отец Мсти­сла­ва рано умер. Воз­мож­но, еще в кон. 70‑х гг. XI в., до нача­ла меж­ду­усо­биц на Руси. Но у нас есть цен­ней­ший источ­ник рус­ско­го паломничества.

Речь идет о «Хож­де­нии игу­ме­на Дани­и­ла» нач. XII в. Пере­чис­ляя в кон­це сво­е­го инте­рес­но­го повест­во­ва­ния рус­ских кня­зей сво­е­го вре­ме­ни, Дани­ил упо­ми­на­ет Андрея-Мсти­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча, в кото­ром боль­ше неко­го уви­деть, как толь­ко пле­мян­ни­ка Давы­да. Такая иден­ти­фи­ка­ция была пред­ло­же­на еще в XIX в. [20, с. 155, 161–162; 21, с. 122]. Таким обра­зом, как извест­но, имя вто­ро­го сына Иго­ря вос­ста­нав­ли­ва­ет­ся как Все­во­лод. Важ­ный факт в кон­стру­и­ро­ва­нии нашей версии.

Логич­но пред­по­ло­жить, что во вре­мя прав­ле­ния Давы­да Иго­ре­ви­ча на Волы­ни где-то здесь рас­по­ла­га­лась и волость его пле­мян­ни­ка Мсти­сла­ва. О нем ниче­го не гово­рит­ся в исто­рии с ослеп­ле­ни­ем Василь­ка и в реше­ни­ях Вити­чев­ско­го съез­да. Поэто­му он вполне мог сохра­нить свое вла­де­ние. То, что у него опре­де­лен­но было свое кня­же­ство и оно, ско­рее, было в Южной Руси, сле­ду­ет из его уча­стия в сою­зе с дру­ги­ми кня­зья­ми в похо­дах на полов­цев в нач. XII в. со сво­ей дру­жи­ной. На это обра­тил вни­ма­ние Л.В. Вой­то­вич [18]. Удель­ным волын­ским кня­зем Мсти­сла­ва счи­та­ли Л.Е. Мах­но­вец [6, с. 498] и О.М. Рапов [5, с. 203], кото­рые, прав­да, не кон­кре­ти­зи­ро­ва­ли свои пред­по­ло­же­ния. В то же вре­мя вер­сия В.Л. Яни­на о его смо­лен­ском кня­же­нии осно­ва­на на умо­за­клю­че­ни­ях о поряд­ке заме­ще­ния чле­на­ми пра­вя­щей дина­стии сто­лов. Она всту­па­ет в нераз­ре­ши­мые про­ти­во­ре­чия с источ­ни­ка­ми и не может быть­при­ня­та [21, с. 122]. С его кри­ти­кой высту­пил в свое вре­мя Л.В. Алек­се­ев [22, с. 196–197]. Вооб­ще, труд­но пред­ста­вить, что­бы Мсти­сла­ву Моно­ма­ши­чи пода­ри­ли свой Смо­ленск. Сомни­тель­на, по наше­му мне­нию, и атри­бу­ция с Мсти­сла­вом Все­во­ло­до­ви­чем кня­же­ской печа­ти, най­ден­ной в Бел­го­ро­де. Мало­ве­ро­ят­но, что­бы этот князь остав­лял печа­ти на Киев­щине, да еще и титу­ло­вал­ся «вели­ким архон­том Рос­сии» [23, с. 20].

Но был ли Горо­ден изна­чаль­ным вла­де­ни­ем Мсти­сла­ва и Все­во­лод­ка или их появ­ле­ние там ста­ло резуль­та­том вла­дель­че­ских пере­ме­ще­ний? Во-пер­вых, важ­но понять, отно­сил­ся ли реги­он Верх­не­го Поне­ма­нья в эти годы к Вла­ди­мир-Волын­ско­му кня­же­ству. К сожа­ле­нию, лето­пи­си ниче­го не гово­рят об этом угол­ке Руси. Неко­то­рые исто­ри­ки сего­дня отри­ца­ют, что Поне­ма­нье мог­ло нахо­дить­ся под вла­стью Давы­да Иго­ре­ви­ча [24, с. 49]. Дума­ет­ся, что изна­чаль­но эта тер­ри­то­рия, как и Бере­стье в нач. XII в., отно­си­лась к вла­де­ни­ям волын­ских кня­зей, кото­рые мог­ли ею рас­по­ря­жать­ся по своему
усмот­ре­нию. О тес­ной свя­зи это­го реги­о­на с Волын­ской зем­лей писал целый ряд исто­ри­ков [25, с. 165–166; 22, с. 83]. Давыд вполне мог пере­дать бес­по­кой­ный край сво­е­му пле­мян­ни­ку. Удач­ные вой­ны с ятвя­га­ми и поли­ти­че­ская конъ­юнк­ту­ра поз­во­ли­ли Мсти­сла­ву, а затем Все­во­лод­ку не толь­ко уси­деть на горо­ден­ском сто­ле в бур­ных собы­ти­ях, но и рас­ши­рить свои вла­де­ния, пре­вра­тив­шись в круп­но­го пра­ви­те­ля на запа­де Руси. Это обу­сло­ви­ло его появ­ле­ние в перечне игу­ме­на Дани­и­ла вме­сте с таки­ми пер­во­сте­пен­ны­ми фигу­ра­ми кня­зей, как Свя­то­полк, Моно­мах и Свя­то­сла­ви­чи [20, с. 155]. Сомни­тель­но, что­бы Моно­мах решил ода­рить без­зе­мель­но­го зятя Все­во­лод­ка Горо­ден­ским кня­же­ством [10, с. 180]. Не в каче­стве ли при­да­но­го? Вся поли­ти­ка это­го кня­зя на Руси заклю­ча­лась в ото­бра­нии воло­стей у род­ствен­ни­ков и в рас­ши­ре­нии сво­е­го соб­ствен­но­го доме­на, а не в наде­ле­нии бед­ных род­ствен­ни­ков. Труд­но пове­рить, что свою дочь, будучи киев­ским кня­зем, Моно­мах отдал за без­зе­мель­но­го изгоя.

Мсти­слав умер в 1116 г. (толь­ко Вос­кре­сен­ская лето­пись отно­сит это собы­тие к 1114 г.) [19, с. 23]. В Ипа­тьев­ской лето­пи­си тут же сооб­ща­ет­ся о женить­бе Все­во­лод­ка: «в се же лhто пре­ста­ви­ся Мьсти­славъ, внукъ Иго­ревъ. Томъ же лете Воло­ди­мерь отда дщерь свою Ога­фью за Все­во­лод­ка» [1, стб. 284]. Про­смат­ри­ва­ет­ся пря­мая связь меж­ду эти­ми изве­сти­я­ми. Лето­пи­сец объ­еди­нил в один год два важ­ных собы­тия, пред­став­ля­ю­щих собой новость из одной кня­же­ской семьи: смерть и женить­бу. Соб­ствен­но, если его так и про­честь, как мы счи­та­ем, то оно явля­ет­ся важ­ней­шим дока­за­тель­ством пря­мо­го род­ства Все­во­лод­ка и Мсти­сла­ва. Логич­но пред­по­ло­жить, что горо­ден­ский князь Все­во­лод­ко (к сожа­ле­нию, мы не зна­ем, какой смысл вкла­ды­вал­ся в фор­му кня­же­ских имен «Все­во­лод­ко», «Вла­ди­мир­ко», «Иван­ко», «Михал­ко») был сыном же кня­зя Мсти­сла­ва Всеволодовича.

Такая гене­а­ло­гия хро­но­ло­ги­че­ски луч­ше соот­но­сит вре­мя жиз­ни Мсти­сла­ва и Все­во­лод­ка, чем Давы­да и Все­во­лод­ка. Более того, один из сыно­вей Все­во­лод­ка так­же носил имя Мсти­слав [1, стб. 538]. Отме­тим, что Мсти­слав и Все­во­лод­ко упор­но упо­ми­на­ют­ся без отчеств, что харак­тер­но имен­но для Иго­ре­ви­чей. В таком слу­чае про­па­да­ет необ­хо­ди­мость фан­та­зи­ро­вать по пово­ду появ­ле­ния нетра­ди­ци­он­ных имен сре­ди горо­ден­ских кня­зей, если не сле­до­вать вер­сии о про­ис­хож­де­нии Все­во­лод­ка от Яро­сла­ва Яро­пол­ко­ви­ча [12, с. 321–323; 26, с. 151–156]. Такая схе­ма: Изя­с­лав Киев­ский – Яро­полк – Яро­слав – Все­во­лод – Борис, Глеб, Мсти­слав – не выдер­жи­ва­ет кри­ти­ки. Линии древ­не­рус­ских кня­зей XI– XIII вв. упор­но при­дер­жи­ва­лись сво­их имен, при­ни­мая в име­но­слов новые, но нико­гда не отка­зы­ва­ясь от традиционных.

Пря­мое род­ство Мсти­сла­ва и Все­во­лод­ка устра­ня­ет целую серию про­ти­во­ре­чий. В первую оче­редь это каса­ет­ся бра­ка меж­ду Все-волод­ком и доче­рью Моно­ма­ха. Тогда он ото­дви­га­ет­ся на еще одну, имен­но на допу­сти­мую, седь­мую, сте­пень род­ства меж­ду мужем и женой. В каче­стве схо­же­го при­ме­ра мож­но при­ве­сти брак внуч­ки Вла­ди­ми­ра Моно­ма­ха и Яро­сла­ва Свя­то­пол­чи­ча (тро­ю­род­ный дядя жены). Тогда теря­ет смысл и тео­ре­ти­че­ская дис­кус­сия о воз­мож­но­сти бра­ка в непоз­во­ли­тель­но близ­ких сте­пе­нях род­ства [24, с. 50]. Воз­мож­но, что В.Н. Тати­щев имел све­де­ния, из какой линии, а имен­но Иго­ря Яро­сла­ви­ча, про­ис­хо­дил Все­во­лод­ко, но не смог опре­де­лить поколение.

Одна­ко зако­но­ме­рен вопрос: что заста­ви­ло могу­ще­ствен­но­го пра­ви­те­ля Руси, каким был Моно­мах, выдать свою дочь за тако­го кня­зя, как Все­во­лод­ко? Одна­ко не сто­ит недо­оце­ни­вать зна­че­ние Горо­ден­ско­го кня­же­ства. Рас­по­ло­жен­ное на запа­де Руси, оно зани­ма­ло важ­ное стра­те­ги­че­ское поло­же­ние на сты­ке Волын­ско­го, Туров­ско­го и Полоц­ко­го кня­жеств, Поль­ши и ятвя­гов. Этим род­ством Моно­ма­ши­чи вклю­чи­ли Горо­ден в орби­ту сво­ей поли­ти­ки. Воз­мож­но, это было сде­ла­но с целью уси­ле­ния дав­ле­ния на волын­ско­го кня­зя Яро­сла­ва Свя­то­пол­чи­ча в рам­ках разыг­ран­ной вско­ре ком­би­на­ции по отстра­не­нию его от насле­до­ва­ния киев­ско­го сто­ла. Все­во­лод­ко вполне оправ­дал воз­ло­жен­ную на него роль. И хотя мы не видим его сре­ди участ­ни­ков кон­флик­та с Яро­сла­вом на Волы­ни, он участ­ву­ет в каче­стве вас­са­ла шури­на Мсти­сла­ва в его похо­дах на Полоц­кое кня­же­ство и на Лит­ву [1, стб. 292, 294].

Что каса­ет­ся кня­зя Иго­ря Давы­до­ви­ча, упо­мя­ну­то­го в 1150 г., кото­ро­го В.Н. Тати­щев отнес к сыно­вьям Давы­да Иго­ре­ви­ча («При­хо­дил в Киев к вели­ко­му кня­зю Юрию князь Игорь Давы­до­вич, внук Иго­рев»), то это выдум­ка в чистом виде [3, с. 15]. Это еще один мни­мый сын доро­го­буж­ско­го кня­зя. Иго­ря Давы­до­ви­ча сле­ду­ет отне­сти к вну­кам Яро­сла­ва Свя­то­сла­ви­ча из Муром­ской линии, как и сле­ду­ет из Нико­нов­ской лето­пи­си («Того же лета при­и­де изъ Ряза­ни въ Киевъ къ вели­ко­му кня­зю Юрью Вла­ди­ме­ри­чю князь Игорь Давы­до­вичь») [15, с. 182]. Ина­че при­дет­ся пред­по­ло­жить, что в одно вре­мя к Дол­го­ру­ко­му «при­тек­ли» два Иго­ря Давы­до­ви­ча из про­ти­во­по­лож­ных кон­цов Руси. На эту тати­щев­скую ошиб­ку ука­зал А.Г. Пла­хо­нин [12, с. 314].

Что каса­ет­ся яко­бы про­ис­хож­де­ния жало­ван­ных кня­зей Любо­мир­ских по одной из вер­сий от Давы­да Иго­ре­ви­ча, то ника­ко­го доку­мен­таль­но­го под­твер­жде­ния это­му нет [7, с. 352]. Дан­ные гово­рят о Любо­мир­ских толь­ко как о ста­ро­поль­ском роде гер­ба Шре­ня­ва [27, с. 56–57; 28, с. 200–222]. Воз­мож­но, гене­ти­че­ская экс­пер­ти­за живу­щих сего­дня потом­ков этой семьи поста­вит окон­ча­тель­ную точ­ку в их гипо­те­ти­че­ской при­над­леж­но­сти к Рюриковичам.

Итак, по нашей рекон­струк­ции, вла­ди­мир­ский князь Давыд Иго­ре­вич выде­лил в кон. XI в. сво­е­му пле­мян­ни­ку Мсти­сла­ву Все­во­ло­до­ви­чу волость на севе­ре сво­их вла­де­ний, кото­рая вклю­ча­ла Горо­ден. Поме­ще­ние Мсти­сла­ва на при­гра­ни­чье име­ло зада­чей при­крыть волын­ское пору­бе­жье от напа­де­ний ятвя­гов и коло­ни­зо­вать край. Лише­ние вла­ди­мир­ско­го сто­ла Давы­да, умер­ше­го без­дет­ным, не отра­зи­лось на вла­дель­че­ском поло­же­нии Мсти­сла­ва, попав­ше­го в вас­са­лы к ново­му волын­ско­му кня­зю Яро­сла­ву Свя­то­пол­чи­чу. Очень веро­ят­но, что он при­ни­мал актив­ное уча­стие в вой­нах Яро­сла­ва с ятвя­га­ми и рас­ши­рил гра­ни­цы сво­е­го кня­же­ства. Мсти­слав актив­но участ­ву­ет в анти­по­ло­вец­ких похо­дах, что поз­во­ли­ло ему укре­пить свое поло­же­ние и сохра­нить свой удел. Судя по его упо­ми­на­нию в «Хож­де­нии» сре­ди стар­ших и наи­бо­лее вли­я­тель­ных рус­ских кня­зей, он был доста­точ­но вид­ной фигу­рой сво­е­го вре­ме­ни. Это про­ти­во­ре­чит пред­став­ле­нию О.М. Рапо­ва «о мел­ких про­вин­ци­аль­ных князь­ках», как он харак­те­ри­зу­ет поко­ле­ние Мсти­сла­ва [5, с. 203], а Горо­ден­ское кня­же­ство вовсе не такая уж и «малень­ка волость на ниж­нїй Горині», как писал М.С. Гру­шев­ский [8, с. 100].

Одна­ко и сего­дня на кар­тах Древ­ней Руси забы­ва­ют пока­зать Горо­ден­ское кня­же­ство. После смер­ти Мсти­сла­ва в 1116 г. его моло­дой сын Все­во­лод­ко нуж­дал­ся в покро­ви­тель­стве силь­ной фигу­ры, како­вой и стал затем киев­ский князь Моно­мах, пре­сле­до­вав­ший свои цели. Воз­мож­но, тогда пла­ни­ро­ва­лось отстра­не­ние Яро­сла­ва Свя­то­пол­чи­ча от прав на киев­ский стол. Кон­троль за Поне­ма­ньем был важен для Моно­ма­ши­чей в каче­стве ослаб­ле­ния «гео­ст­ра­те­ги­че­ско­го» поло­же­ния волын­ско­го кня­зя. Это был важ­ный союз­ник в реги­оне Юго-Запад­ной Руси на сты­ке Волы­ни, Туров­щи­ны, Полоц­ко­го кня­же­ства, Поль­ши и ятвя­гов. Заклю­чив брак с доче­рью могу­ще­ствен­но­го киев­ско­го кня­зя, Все­во­лод­ко со сво­ей сто­ро­ны сохра­нил свои вла­де­ния и поло­же­ние в кня­же­ской семье Рюри­ко­ви­чей. В бур­ные годы кон­флик­та на Волы­ни в 1117–1123 гг. о горо­ден­ском кня­зе не слыш­но, но это не долж­но вво­дить в заблуж­де­ние. Как зять Моно­ма­ха, он дол­жен был под­дер­жи­вать его семей­ный клан. Все­во­лод­ко – один из клю­че­вых участ­ни­ков похо­да шури­на киев­ско­го кня­зя Мсти­сла­ва на полоц­ких кня­зей 1127 г. [1, стб. 292]. Во гла­ве с тем же Мсти­сла­вом Все­во­лод­ко в 1131/2 г. при­ни­ма­ет уча­стие в похо­де на Лит­ву [1, стб. 294]. Его сыно­вья Борис, Глеб и Мсти­слав не раз упо­ми­на­ют­ся в поли­ти­че­ской борь­бе на Руси до кон. XII в. В это вре­мя Горо­ден пере­жи­ва­ет эко­но­ми­че­ский подъ­ем, отме­чен­ный архео­ло­га­ми [15, с. 202]. Мест­ная дина­стия измель­чав­ших горо­ден­ских кня­зей, веро­ят­но, про­дол­жа­ла пра­вить здесь и в даль­ней­шем [18, с. 227–229]. Таким обра­зом, Все­во­лод­ко не «внук Иго­рев», а пра­внук. Наход­ки акто­вых печа­тей в Верх­нем Поне­ма­нье с име­нем Андрей поста­ви­ли бы окон­ча­тель­ную точ­ку в этом споре.

Гене­а­ло­ги­че­ская схе­ма кня­зей Горо­ден­ских по Абу­ко­ву С.Н.

Спи­сок литературы

1. Ипа­тьев­ская лето­пись // Пол­ное собра­ние рус­ских лето­пи­сей (ПСРЛ). Т. II. М.: ЯРК, 2001. 648 с.
2. Густын­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. XL. СПб.: Дмит­рий Була­нин, 2003. 202 с.
3. Тати­щев В.Н. Исто­рия Рос­сий­ская. Т. II. М.–Л.: Нау­ка, 1963. 352 с.
4. Карам­зин Н.М. Исто­рия госу­дар­ства Рос­сий­ско­го. Т. II–III. М., 1991. 832 с.
5. Рапов О.М. Кня­же­ские вла­де­ния на Руси в X – пер­вой поло­вине XIII в. М.: МГУ, 1977. 264 с.
6. Мах­но­ве­ць Л.Є. Літо­пис русь­кий. К., 1989. 590 с.
7. Вой­то­вич Л.В. Кня­жа доба на Русі. Порт­ре­ти еліти. Біла Церк­ва, 2006. 784 с.
8. Гру­шев­ский М.С. Історія Украї­ни-Русі. Т. 2. К.: Нау­ко­ва дум­ка, 1992. 640 с.
9. Соло­вьев С.М. Исто­рия Рос­сии с древ­ней­ших вре­мен. Кн. 1. М.: Мысль, 1988. 797 c.
10. Наза­рен­ко А.В. Горо­ден­ское кня­же­ство и горо­ден­ские кня­зья в XII в. // Древ­ней­шие госу­дар­ства Восточ­ной Евро­пы: Памя­ти чл.-корр. РАН А.П. Ново­сель­це­ва, 1998. М., 2000. С. 169–188.
11. Гостев А.П. О воз­ник­но­ве­нии удель­но­го Горо­ден­ско­го кня­же­ства и кня­зьях горо­ден­ских // Наш рада­вод. Ч. 1. Грод­на, 1993. С. 107–109, 164–167.
12. Пла­хо­нин А.Г. «Исто­рия Рос­сий­ская» В.Н. Тати­ще­ва и иссле­до­ва­ние гене­а­ло­гии Рюри­ко­ви­чей // Сб. ст.: Сред­не­ве­ко­вая Русь / Ред­кол.: А.А. Гор­ский (отв. ред.) [и др.]; Рос. акад. наук, Ин‑т рос­сий­ской исто­рии. М.: Индрик, 2004. Вып. 4. С. 321–330.
13. Соло­вьев А.В. Горо­ден­ские кня­зья и Дере­ме­ла // Russia Mediaevalis. Bd. 7, 1. 1992.
14. Пла­хонін А. Дав­ньо­русь­ка про­він­цій­на дина­стія в світ­лі сфра­гі­стич­них дже­рел (Ігор Яро­сла­вич та його нащад­ки) // Cпе­ціаль­ні істо­рич­ні дис­ци­плі­ни. К.: Інсти­тут історії Украї­ни, 2001. № 6. С. 136–151.
15. Воро­нин Н.Н. Древ­нее Грод­но (по мате­ри­а­лам архео­ло­ги­че­ских рас­ко­пок 1932–1949 гг.). М.: Изда­тель­ство АН СССР, 1954. 239 с.
16. Лав­рен­тьев­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. I. М.: ЯРК, 2001. 496 с.
17. Нико­нов­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. IX. М.: Нау­ка, 1965. 256 с.
18. Вой­то­вич Л.В. Князівсь­кі дина­стії Схід­ної Євро­пи (кіне­ць IX – поча­ток XVI ст.): склад, сус­піль­на і політич­на роль. Істо­ри­ко-гене­а­ло­гічне дослід­жен­ня [Элек­трон­ный ресурс]. Львів, 2000 р. Ре-
жим досту­па: http://​litopys​.org​.ua/​d​y​n​a​s​t​y​/​d​y​n​2​6​.​htm.
19. Вос­кре­сен­ская лето­пись // ПСРЛ. Т. VII. М.: ЯРК, 2001. 360 с.
20. Норов А.С. Путе­ше­ствие игу­ме­на Дани­и­ла по Свя­той зем­ле, в нача­ле XII в. СПб.: Импе­ра­тор­ская Ака­де­мия наук, 1864. 444 с.
21. Янин В.Л. Меж­ду­кня­же­ские отно­ше­ния в эпо­ху Моно­ма­ха и «Хож­де­ние игу­ме­на Дани­и­ла» // Тру­ды Отде­ла древ­не­рус­ской лите­ра­ту­ры. Т. XVI.
М., 1960. С. 112–131.
22. Алек­се­ев Л.В. Смо­лен­ская зем­ля. Очер­ки исто­рии Смо­лен­щи­ны и Восточ­ной Бело­рус­сии. М.: Нау­ка, 1980. 260 с.
23. Янин В.Л. Акто­вые печа­ти Древ­ней Руси X–XV вв. Т. 1: Печа­ти X – нача­ла XIII вв. М.: Нау­ка, 1970. 326 с.
24. Кибинь А.С. От Ятвя­зи до Лит­вы: Рус­ское погра­ни­чье с ятвя­га­ми и Лит­вой в Х–ХIII веках. М.: Квад­ри­га, 2014. 272 с.
25. Пашу­то В.Т. Очер­ки по исто­рии Галиц­ко-Волын­ской Руси. М.–Л.: АН СССР, 1950. 333 с.
26. Наза­рен­ко А.В. Древ­няя Русь и сла­вяне (исто­ри­ко-фило­ло­ги­че­ские иссле­до­ва­ния). М., 2009. 528 с.
27. Boniecki А. Reiski, herbarz polski. Сz. 1, Wi￾adomości historyczno genealogiczne o rodach szla￾checkich, т. 15, Gebethner i Wolf, Warszawa 1912.
28. Semkowicz W. Drużyna i Śreniawa. Studyum heraldyczne. «Kwartalnik Historyczny», 1900. Р. 14.


Родів не знайдено

Волостей не знайдено