Домбровский Д. Мстиславичи на новгородском столе в XIII веке.

С момен­та выез­да Мсти­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча, ото­зван­но­го отцом на Юг Руси в 1117 г., до кон­ца XII в. в Вели­ком Нов­го­ро­де пра­ви­ли 14 пред­ста­ви­те­лей раз­лич­ных вет­вей Мсти­сла­ви­чей, вос­се­дая на этом сто­ле в общей слож­но­сти око­ло 64 лет. [1] Если речь идет о прав­ле­нии на Вол­хо­ве в XII в., то мож­но гово­рить о фак­ти­че­ском гос­под­стве дан­ной линии Рюри­ко­ви­чей. На таком фоне осо­бен­но замет­ным ста­но­вит­ся про­явив­ший­ся во вто­рой поло­вине это­го сто­ле­тия при­сталь­ный инте­рес к «Рес­пуб­ли­ке Св. Софии» со сто­ро­ны смо­лен­ской вет­ви потом­ков Мсти­сла­ва, что, разу­ме­ет­ся, не долж­но вызы­вать удив­ле­ния по двум при­чи­нам. Во-пер­вых, вот­чи­на Рости­сла­ви­чей сосед­ство­ва­ла с нов­го­род­ски­ми воло­стя­ми, а во-вто­рых, в этот пери­од осталь­ные вет­ви Мсти­сла­ви­чей, вла­де­ния кото­рых были уда­ле­ны от Нов­го­ро­да, систе­ма­ти­че­ски осла­бе­ва­ли, утра­чи­вая воз­мож­ность вли­я­ния на обще­рус­скую поли­ти­ку. [2]

В то же вре­мя в Нов­го­ро­де посте­пен­но упро­чи­ва­лось и вли­я­ние дру­гой линии Моно­ма­хо­ви­чей – вла­ди­ми­ро-суз­даль­ских Юрье­ви­чей. Ярким сви­де­тель­ством этой ситу­а­ции стал тот факт, что послед­ний из Мсти­сла­ви­чей, сидев­ших на нов­го­род­ском троне в XII в., Яро­слав Вла­ди­ми­ро­вич, пра­вил там три­жды имен­но по назна­че­нию Все­во­ло­да Юрье­ви­ча Боль­шое Гнез­до, что нашло свое бес­спор­ное под­твер­жде­ние в источ­ни­ках. [3] Соглас­но Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си, в 6707 г. Все­во­лод ото­звал из Нов­го­ро­да на Залес­скую Русь Яро­сла­ва, отпра­вив вме­сто него сво­е­го сына Свя­то­сла­ва, [4] кото­ро­му тогда было око­ло 5 лет. [5] Так начал­ся сле­ду­ю­щий пери­од непо­сред­ствен­но­го прав­ле­ния Юрье­ви­чей на Вол­хо­ве. Как ока­за­лось впо­след­ствии, он был непро­дол­жи­тель­ным. Так или ина­че, Свя­то­слав при­был в свои вла­де­ния вме­сте с нов­го­род­ца­ми и суз­даль­ским окру­же­ни­ем 30.01 1200 г. и сидел там, по всей види­мо­сти, до зимы 1204/05 г. [6] Затем, по пору­че­нию отца, в Нов­го­род был отправ­лен две­на­дца­ти­лет­ний Кон­стан­тин Все­во­ло­до­вич, при­быв­ший туда 20.03 1205 г. Нов­го­род­ское лето­пи­са­ние так разъ­яс­ня­ет при­чи­ны упо­ми­на­е­мо­го назна­че­ния: Все­во­лод решил «въ зем­ли вaшеи рaть ходить, a князь вaшь, сынъ мои Свя­то­славъ, малъ; a дaю вы сынъ свои ста­ре­и­шии Костян­т­инъ». [7] Изме­не­ния на троне сопро­вож­да­лись так­же сме­ной недав­но выбран­но­го нов­го­род­ца­ми посад­ни­ка, сви­де­тель­ствуя, что вла­ди­ми­ро-суз­даль­ский князь при­слал стар­ше­го сына, ско­рее, не в свя­зи с некой, по сути не отме­чен­ной в источ­ни­ках серьез­ной внеш­ней опас­но­стью, а по внут­рен­ним при­чи­нам. Воз­мож­но, уже тогда про­яви­ла себя на Вол­хо­ве анти­суз­даль­ская пар­тия, дея­тель­ность кото­рой Все­во­лод и хотел ней­тра­ли­зо­вать, отправ­ляя взрос­ло­го сына вме­сто мало­лет­не­го. Как бы то ни было, изме­не­ния про­шли в спо­кой­ной атмо­сфе­ре, что кон­ста­ти­ро­вал лето­пи­сец, завер­ша­ю­щий абзац о при­бы­тии Кон­стан­ти­на так: «…и paдъ быcть вcь грaд сво­е­му хоте­нию». [8]

Совер­шен­но ина­че обсто­я­ло дело в 6717 (1208) г., когда в «Pес­пуб­ли­ке Свя­той Софии» после воз­вра­ще­ния нов­го­род­ских отря­дов, вызван­ных Все­во­ло­дом Боль­шое Гнез­до из похо­да на Пронск и Рязань, состо­я­лось вече с бур­ны­ми про­те­ста­ми про­тив посад­ни­ка Дмит­рия Мирош­ки­ни­ча и его семьи. На эти собы­тия Все­во­лод отве­тил повтор­ным отправ­ле­ни­ем на нов­го­род­ский трон Свя­то­сла­ва и отзы­вом Кон­стан­ти­на. Кро­ме того, посад­ни­ком был назна­чен Твер­ди­слав Михай­ло­вич, а груп­па бояр (в том чис­ле дети Дмит­рия Мирош­ки­ни­ча) были схва­че­ны и отправ­ле­ны Свя­то­сла­вом к отцу, что сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как уступ­ку воз­му­щен­но­му боль­шин­ству и жест, направ­лен­ный на вос­ста­нов­ле­ние обще­ствен­но­го спо­кой­ствия. [9] Види­мо, в Нов­го­ро­де рос­ло недо­воль­ство прав­ле­ни­ем моло­дых сыновей–наместников вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го кня­зя, ведь род Мирош­ки­ни­чей при­над­ле­жал к чис­лу ини­ци­а­то­ров при­вле­че­ния нa Вол­хов Свя­то­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча. Тем вре­ме­нем сам Все­во­лод, види­мо, не нашел луч­ше­го спо­со­ба раз­ря­дить нака­лив­шу­ю­ся ситу­а­цию, чем уже про­ве­рен­ная, но вре­мен­ная и в каком-то смыс­ле недаль­но­вид­ная мера – заме­на кня­зей и вли­я­ние на выбор новых высо­ко­по­став­лен­ных слу­жа­щих (посад­ни­ков).

Здесь сле­ду­ет обра­тить вни­ма­ние так­же на то, что, несо­мнен­но, прав­ле­ние Все­во­ло­до­ви­чей в Нов­го­ро­де явля­лось одним из эле­мен­тов поли­ти­че­ско­го строя на Руси, фор­ми­ру­е­мо­го, в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни, выда­ю­щим­ся пра­ви­те­лем — Все­во­ло­дом Боль­шое Гнез­до. Напом­ним, что в упо­мя­ну­тый пери­од вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­му кня­зю уда­ва­лось так­же ока­зы­вать зна­чи­тель­ное вли­я­ние на
ситу­а­цию на Юге Руси, то есть он прак­ти­че­ски достиг неоспо­ри­мо­го, хотя порой и крайне неохот­но при­ни­ма­е­мо­го, гос­под­ства над боль­шин­ством Рюри­ко­ви­чей. [10]

Зимой 1208/09 г. на Тор­жок, являв­ший­ся нов­го­род­ским вла­де­ни­ем, пошел Мсти­слав Мсти­сла­вич Уда­лой. В поко­рен­ном гра­де были взя­ты при­двор­ные Свя­то­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча и его посад­ник, а так­же захва­че­но их иму­ще­ство. Затем князь-побе­ди­тель отпра­вил в Нов­го­род послов с крас­но­ре­чи­вым посла­ни­ем: «…кла­ня­яcя cвя­той Coфии и гpо­бу oтця мое­го и вcΟмъ нов­го­ро­дь­цeмъ; пришьлъ ecмь к вaмъ, cлы­шaвъ нacильe oт князь, и жaль ми своeя oтцины»11. Обра­ще­ние Мсти­сла­ва было вос­при­ня­то нов­го­род­ца­ми доб­ро­же­ла­тель­но. Они реши­ли аре­сто­вать Свя­то­сла­ва и его окру­же­ние, оста­вив их при дво­ре пра­ви­те­ля до момен­та раз­ре­ше­ния ожи­да­е­мо­го кон­флик­та с Все­во­ло­дом Боль­шое Гнез­до. Сра­зу же после это­го Мсти­слав вошел в Нов­го­род и, дру­же­люб­но встре­чен­ный если не все­ми, то боль­шин­ством жите­лей, занял престол12. Види­мо, основ­ной при­чи­ной тако­го лег­ко­го полу­че­ния вла­сти пред­ста­ви­те­лем Рости­сла­ви­чей было то, что он пред­ло­жил нечто важ­ное для нов­го­род­ско­го обще­ства. Зани­мая пре­стол, он дол­жен был оста­вать­ся неза­ви­си­мым пра­ви­те­лем, а не намест­ни­ком монар­ха, сидя­ще­го дале­ко вне Нов­го­ро­да, что было харак­тер­ным для прав­ле­ния Свя­то­сла­ва и Кон­стан­ти­на Все­во­ло­до­ви­чей и прак­ти­че­ски сво­ди­лось к под­чи­не­нию нов­го­род­ской поли­ти­ки прин­ци­пам поли­ти­ки Все­во­лодa Боль­шое Гнез­до. Здесь доста­точ­но упо­мя­нуть, что в пери­од 1200–1208 гг. нов­го­род­цы вышли (в 1201 г.) все­го в один отме­чен­ный источ­ни­ка­ми поход – на бал­тий­ские и угро-фин­ские зем­ли. При этом в тот же пери­од (в 1207 г.) нов­го­род­ские отря­ды при­ни­ма­ли уча­стие в совер­шен­но неваж­ном с точ­ки зре­ния инте­ре­сов рес­пуб­ли­ки похо­де Все­во­лодa Юрье­ви­ча на Рязан­ское княжество13.

Дей­ствия пред­ста­ви­те­лей вла­ди­ми­ро-суз­даль­ской линии Рюри­ко­ви­чей, кото­рые мог­ли, по край­ней мере частью нов­го­род­ской эли­ты и обще­ства, рас­смат­ри­вать­ся в кате­го­ри­ях отно­ше­ния к их госу­дар­ству как к источ­ни­ку сил и средств для веде­ния соб­ствен­ной поли­ти­ки при одно­вре­мен­ном отсут­ствии инте­ре­са к фак­ти­че­ски важ­ным для него делам, зако­но­мер­но долж­ны были вызы­вать нарас­та­ю­щее недо­воль­ство. Тем вре­ме­нем захват тро­на взрос­лым (в воз­расте око­ло 30 лет), неза­ви­си­мым пра­ви­те­лем, како­вым являл­ся Мсти­слав Мсти­сла­вич, дава­ло надеж­ду, что новый пра­ви­тель будет вести и пред­став­лять преж­де все­го мест­ные инте­ре­сы «Pес­пуб­ли­ки Свя­той Софии». К это­му сле­ду­ет доба­вить, что в сво­ем обра­ще­нии к нов­го­род­цам Мсти­слав пред­на­ме­рен­но обра­тил­ся к про­шло­му, упо­мя­нув, что в Софий­ском собо­ре поко­ит­ся его отец – один из немно­гих взрос­лых Рюри­ко­ви­чей, похо­ро­нен­ных в этом важ­ней­шем нов­го­род­ском хра­ме. Мало того, обра­ща­ясь к нов­го­род­цам, он назвал их госу­дар­ство в неко­то­ром смыс­ле забла­го­вре­мен­но, – в чем обе сто­ро­ны пре­крас­но отда­ва­ли себе отчет, – сво­ей вотчиной14, скло­няя к тому, что он ста­нет «сво­им» князем.

Для более пол­ной кар­ти­ны обсто­я­тельств пере­хо­да вла­сти на Вол­хо­ве к Мсти­сла­ву обра­тим­ся к обще­рус­ско­му кон­тек­сту этих
собы­тий. Заме­тим для нача­ла, что Мсти­слав Мсти­сла­вич еще весной–летом 1207 г. нахо­дил­ся на Юге Руси, одна­ко в резуль­та­те круп­но­го похо­да чер­ни­гов­ско­го кня­зя Все­во­лодa Черм­но­го, под­дер­жи­ва­е­мо­го пле­мян­ни­ка­ми, туров­ски­ми и пин­ски­ми Свя­то­пол­ко­ви­ча­ми и галиц­ким Вла­ди­ми­ром Иго­ре­ви­чем, был вытес­нен из обо­ро­ня­е­мо­го им Тор­чес­ка и вынуж­ден так же, как и дру­гие род­ствен­ни­ки – союз­ни­ки Рюри­ка Рости­сла­ви­ча (в том чис­ле ано­ним­но упо­ми­на­е­мый сын Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча), эми­гри­ро­вать на север15. Воз­мож­но, имен­но в этот момент лишен­ный вла­де­ний на юге Мсти­слав был наде­лен тогдаш­ним смо­лен­ским князем16 Тороп­цом, гра­ни­ча­щим с нов­го­род­ски­ми землями17, а Вла­ди­мир Яро­сла­вич, кото­рый и был, на наш взгляд, ано­ним­ным сыном Яро­сла­ва Вла­ди­ми­рoви­ча, изгнан­но­го из Тре­по­ля Все­во­ло­дом Черм­ным, полу­чил, в свою оче­редь, по пожа­ло­ва­нию Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до власть над Псковом18.

Тем вре­ме­нем побеж­ден­ные в пер­вой поло­вине 1207 г. Рости­сла­ви­чи не наме­ре­ва­лись отка­зы­вать­ся от борь­бы за сохра­не­ние самой силь­ной пози­ции на Руси. Еще до кон­ца 1207 г., поль­зу­ясь опо­сре­до­ван­но помо­щью Все­во­лодa Боль­шое Гнез­до, напав­ше­го тогда, как извест­но, при помо­щи нов­го­род­ских сил на Рязан­ское кня­же­ство, Рюрик Рости­сла­вич отбил у Все­во­лодa Черм­но­го Киев19. Оле­го­ви­чи так­же не сми­ри­лись с этой поте­рей. Зимой 1207/08 г. они без­успеш­но напа­ли на быв­шую сто­ли­цу Руси. В свою оче­редь Все­во­лод Боль­шое Гнез­до в 1208 г. был занят упор­ны­ми, веду­щи­ми­ся, как пра­ви­ло, с успе­хом сра­же­ни­я­ми с рязан­ски­ми князьями20.

Поды­то­жи­вая, мож­но кон­ста­ти­ро­вать, что в 1207–1208 гг. на Руси сло­жи­лась сле­ду­ю­щая, доста­точ­но дина­мич­но эво­лю­ци­о­ни­ру­ю­щая, рас­ста­нов­ка сил. Несо­мнен­но, клю­че­вую пози­цию силь­ней­ше­го кня­зя зани­мал, играя одно­вре­мен­но роль арбит­ра, Все­во­лод Боль­шое Гнез­до. В руках его само­го и его сыно­вей нахо­ди­лись Залес­ская Русь, Вели­кий Нов­го­род и даже нена­дол­го – Рязань. В Пско­ве же сидел поса­жен­ный, по всей види­мо­сти Все­во­ло­дом, Вла­ди­мир Яро­сла­вич. Кро­ме того, на Руси функ­ци­о­ни­ро­ва­ли в то вре­мя два круп­ных вра­же­ских лаге­ря. Во гла­ве одно­го из них сто­ял Все­во­лод Свя­то­сла­вич чер­ни­гов­ский и, ино­гда, киев­ский. К кру­гу его союз­ни­ков отно­си­лись близ­кие род­ствен­ни­ки, новгородско-северские
Иго­ре­ви­чи, кото­рым уда­лось на тот момент овла­деть Галиц­ким и, нена­дол­го, Вла­ди­ми­ро-Волын­ским кня­же­ством. Кро­ме того, в упо­ми­на­е­мом поли­ти­че­ском бло­ке нахо­ди­лись так­же рязан­ские кня­зья и туро­во-пин­ские Свя­то­пол­ко­ви­чи. Им про­ти­во­сто­я­ли смо­лен­ские Рости­сла­ви­чи, с кото­ры­ми, види­мо, нахо­ди­лись в сою­зе восточ­но-волын­ские Яро­сла­ви­чи. В 1207 и 1208 гг. лагерь Рости­сла­ви­чей поль­зо­вал­ся под­держ­кой Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до, несо­мнен­но обес­по­ко­ен­но­го укреп­ле­ни­ем Оле­го­ви­чей, гро­зя­щим поко­ле­бать состо­я­ние рав­но­ве­сия на юге, удоб­ное с пер­спек­ти­вы инте­ре­сов вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го князя21.

Увен­чав­ше­е­ся успе­хом напа­де­ние Мсти­сла­ва на Нов­го­род зимой 1208/09 г. нару­ши­ло, таким обра­зом, суще­ству­ю­щую рас­ста­нов­ку сил. Воз­ни­ка­ет чрез­вы­чай­но инте­рес­ный вопрос: являл­ся ли этот шаг отра­же­ни­ем соли­дар­ной поли­ти­ки всех смо­лен­ских Рости­сла­ви­чей, ста­рей­ши­ной и фор­маль­ным лиде­ром кото­рых, несо­мнен­но, был един­ствен­ный живу­щий пред­ста­ви­тель поко­ле­ния сыно­вей родо­на­чаль­ни­ка – Рюрик Рости­сла­вич, или нет? На наш взгляд, намно­го более прав­до­по­до­бен вто­рой вари­ант. Опре­де­лен­ные пред­по­сыл­ки поз­во­ля­ют счи­тать, что после пора­же­ния 1207 г. внут­ри рода появи­лись два сопер­ни­ча­ю­щих друг с дру­гом, хотя и
неяв­но, лаге­ря. Один из них воз­глав­лял Рюрик, под­дер­жи­ва­е­мый, конеч­но же, стар­шим сыном Рости­сла­вом, жена­тым на Вер­ху­сла­ве, доче­ри Все­во­лодa Боль­шое Гнез­до. По-види­мо­му, его пред­ста­ви­те­ли были заин­те­ре­со­ва­ны, глав­ным обра­зом, в остав­ле­нии за собой Кие­ва и основ­ных горо­дов «Руси». При этом они были соглас­ны на гос­под­ство вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го Всеволодa.

Во гла­ве вто­ро­го лаге­ря нахо­ди­лись пред­ста­ви­те­ли поко­ле­ния вну­ков Рости­сла­ва Мсти­сла­ви­чa, «тес­ня­щи­е­ся» на Смо­лен­щине. Здесь мы име­ем в виду само­го стар­ше­го из них – как по воз­рас­ту, так и по поко­ле­нию – Мсти­сла­ва Рома­но­ви­ча, а так­же Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча. Обо­им кня­зьям срав­ни­тель­но быст­ро уда­лось при влечь на свою сто­ро­ну млад­ше­го из Рюри­ко­ви­чей – Вла­ди­ми­ра, а
так­же, ско­рее все­го, по мень­шей мере часть жив­ших в то вре­мя Давидовичей22. Срав­ни­тель­но моло­дые, често­лю­би­вые и спо­соб­ны­еь­пред­ста­ви­те­ли это­го лаге­ря – как пока­жут собы­тия неда­ле­ко­го буду­ще­го – были заин­те­ре­со­ва­ны в укреп­ле­нии сво­ей пози­ции ценой преж­не­го status quo. А это озна­ча­ло выступ­ле­ние про­тив поряд­ка, уста­нов­лен­но­го, в основ­ном, Все­во­ло­дом Боль­шое Гнез­до, а так­же, в какой-то сте­пе­ни, Все­во­ло­дом Свя­то­сла­ви­чем Черм­ным и Рюри­ком Рости­сла­ви­чем. Есте­ствен­но, им не мог­ло нра­вить­ся без­ро­пот­ное пови­но­ве­ние дяди Все­во­ло­ду Боль­шое Гнез­до, тем более что все ярче про­яв­ля­лись тен­ден­ции силь­но­го вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го кня­зя мани­пу­ли­ро­вать во имя дости­же­ния сво­их целей более сла­бы­ми поли­ти­че­ски­ми партнерами23.

Захват Мсти­сла­вом Мсти­сла­ви­чем Нов­го­ро­да дол­жен был при­ве­сти и при­вел к кон­флик­ту с Все­во­ло­дом Боль­шое Гнез­до. Его раз­ви­тие совер­шен­но ина­че пред­став­ля­ет­ся нов­го­род­ски­ми и залес­ски­ми источ­ни­ка­ми. В пер­вых источ­ни­ках сооб­ща­ет­ся, что Мсти­слав «съ все­мь плкомь» (под таким опре­де­ле­ни­ем мы пони­ма­ем как соб­ствен­ную дру­жи­ну кня­зя, так и нов­го­род­ские отря­ды) пошел на Все­во­ло­да. Когда вой­ска дошли до реки Плос­кая, про­те­ка­ю­щей уже по тер­ри­то­рии Суз­даль­ской зем­ли, они встре­ти­лись с посоль­ством от вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го кня­зя, пред­ло­жив­ше­го мир за осво­бож­де­ние нов­го­род­ца­ми Свя­то­сла­ва и его людей. Соглас­но источ­ни­ку, вза­мен Все­во­лод пред­ло­жил осво­бож­де­ние нов­го­род­ских гостей, оста­вав­ших­ся у него. Мир был заклю­чен на ука­зан­ных в лето­пи­си условиях24. Одна­ко его основ­ным, не упо­ми­на­е­мым непо­сред­ствен­но резуль­та­том было при­зна­ние Все­во­ло­дом пере­хо­да вла­сти над Нов­го­ро­дом к Мсти­сла­ву. Соглас­но же суз­даль­ским источ­ни­кам, имен­но Все­во­лод отпра­вил сво­е­го сына Кон­стан­ти­на и его бра­тьев на Мсти­славa, на Тор­жок. Узнав о при­бли­жа­ю­щих­ся про­тив­ни­ках, Мсти­слав яко­бы отсту­пил сна­ча­ла к Нов­го­ро­ду, a затем к сво­ей вот­чине – нахо­дя­ще­му­ся в Смо­лен­ском кня­же­стве Тороп­цу. Кон­стан­тин вме­сте со сво­и­ми бра­тья­ми вер­нул­ся, таким обра­зом, в Тверь, a Свя­то­слав при­шел к ним из Новгорода25. На наш взгляд, при­ве­ден­ный рас­сказ Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си намно­го менее дос-тове­рен, чем ана­ло­гич­ное опи­са­ние нов­го­род­ских источ­ни­ков – он име­ет явно про­па­ган­дист­ский харак­тер, будучи про­сто попыт­кой при­крыть неуда­чу Всеволодa.

Доба­вим, что дей­ствия Мсти­славa на севе­ре вызва­ли, хотя и несколь­ко запоз­да­лую, реак­цию на юге. После про­дол­жи­тель­но­го кон­флик­та вла­ди­ми­ро-суз­даль­ский Все­во­лод в нача­ле 1210 г. решил­ся заклю­чить согла­ше­ние со сво­им чер­ни­гов­ским тез­кой. Соглас­но Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си, Все­во­лод Черм­ный и все Оле­го­ви­чи отпра­ви­ли во Вла­ди­мир-на-Клязь­ме мит­ро­по­ли­та Мат­вея с прось­бой заклю­чить мир. Согла­ше­ние состо­я­лось, и сра­зу же после это­го мы нахо­дим в цити­ру­е­мом источ­ни­ке инфор­ма­цию об оче­ред­ном овла­де­нии Все­во­ло­дом Черм­ным киев­ским тро­ном и при­хо­де Рюри­ка на чер­ни­гов­ский трон26. Вско­ре новый союз был скреп­лен бра­ком детей обо­их Всеволодов27 и, что интри­гу­ет, так­же сам Все­во­лод Боль­шое Гнез­до дол­жен был заклю­чить на Руси сле­ду­ю­щий, уже тре­тий брак, с Софией28. Пред­став­лен­ные собы­тия, а так­же запе­чат­лен­ная источ­ни­ком связь меж­ду согла­ше­ни­ем Все­во­ло­дов и после­ду­ю­щей поте­рей Рюри­ком киев­ско­го тро­на так­же под­твер­жда­ют наши выво­ды об опре­де­лен­ном дис­со­нан­се в роде Рости­сла­ви­чей, воз­ник­шем в кон­це пер­вой дека­ды XIII в.

Тем вре­ме­нем Мсти­слав осу­ще­ствил в толь­ко что поко­рен­ном госу­дар­стве дей­ствия, направ­лен­ные на укреп­ле­ние сво­ей вла­сти и ослаб­ле­ние «про­суз­даль­ско­го» лаге­ря. Как обыч­но, состо­я­лась сме­на посад­ни­ка. Назна­чен­ный еще Все­во­ло­до­ви­ча­ми Твер­ди­слав Михал­ко­вич отка­зал­ся от места «по сво­еи воли» в поль­зу при­быв­ше­го (что крас­но­ре­чи­во – из Руси, то есть из Киев­щи­ны) Дмит­рия Якунича29. Одна­ко, несмот­ря на поте­рю функ­ции, Твер­ди­слав, види­мо, не был оби­жен и при­со­еди­нил­ся к сто­рон­ни­кам Мсти­сла­ва. Луч­шим под­твер­жде­ни­ем это­го явля­ет­ся тот факт, что уже вско­ре – в 1212 г., он сно­ва ста­но­вит­ся посад­ни­ком, мало того, вер­но под­дер­жи­ва­ю­щим сво­е­го кня­зя в кри­зис­ной ситуации30. На наш взгляд, это яркое сви­де­тель­ство хоро­ших дипло­ма­ти­че­ских спо­соб­но­стей Мсти­сла­ви­чa, кото­рые уже с пер­спек­ти­вы осу­ществ­ле­ния им вла­сти в таком спе­ци­фи­че­ском госу­дар­стве, как Нов­го­род, сыг­ра­ли исклю­чи­тель­но поло­жи­тель­ную роль, доба­вив ему попу­ляр­но­сти в мест­ном обществе.

Совер­шен­но ина­че сло­жи­лась судь­ба дру­го­го пред­ста­ви­те­ля нов­го­род­ской эли­ты – архи­епи­ско­па Мит­ро­фа­на, кото­рый так же, как и Твер­ди­слав, был назна­чен­цем Всеволодовичей31. Этот пред­ста­ви­тель духов­ной иерар­хии, по всей види­мо­сти, упор­но сто­ял на «про­суз­даль­ской» сто­роне, в резуль­та­те чего в кон­це янва­ря, види­мо уже 1210 г., поте­рял свое место и был отправ­лен в Торо­пец. Вме­сто него был назна­чен автор извест­но­го рас­ска­за о путе­ше­ствии в Кон­стан­ти­но­поль Анто­ний (в миру – Доб­ры­ня Ядрейкович)32. Как ока­за­лось впо­след­ствии, пред­при­ня­тые кня­зем не слиш­ком репрес­сив­ные дей­ствия, несо­мнен­но, осла­би­ли, хотя и не устра­ни­ли пол­но­стью, суще­ство­вав­шую в Нов­го­ро­де груп­пи­ров­ку сторонников
Все­во­ло­да Боль­шое Гнездо.

Неза­дол­го до это­го Мсти­слав решил укре­пить неко­то­рые рай­о­ны сво­е­го госу­дар­ства. Он отпра­вил в Луки посад­ни­ка Дмит­рия с груп­пой нов­го­род­цев для соору­же­ния в этом вла­де­нии горо­дов, сам же отпра­вил­ся осмот­реть торж­ское вла­де­ние. После это­го он поехал в Торо­пец, а отту­да – в Луки, где встре­тил­ся с послан­ны­ми туда нов­го­род­ца­ми. Что пора­зи­тель­но – в сле­ду­ю­щем пред­ло­же­нии Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си нахо­дим инфор­ма­цию, что пра­ви­тель Нов­го­ро­да «дал луча­нам кня­зя псков­ско­го Владимира»33. Как сле­ду­ет пони­мать это сооб­ще­ние? На наш взгляд, оно сви­де­тель­ству­ет о фак­те суще­ство­ва­ния сою­за меж­ду Мсти­сла­вом Мсти­сла­ви­чем и псков­ским Вла­ди­ми­ром Яро­сла­ви­чем. Как извест­но, вто­рой из вы-
шеука­зан­ных кня­зей еще за год до это­го пред­став­лял на севе­ре инте­ре­сы Все­во­лодa Боль­шое Гнез­до, выхо­дя вме­сте с посад­ни­ком Твер­ди­сла­вом (дей­ству­ю­щим от име­ни Свя­то­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча) на литов­цев. Соб­ствен­но, в таком согла­ше­нии не было ниче­го про­ти­во­есте­ствен­но­го – отец Вла­ди­ми­ра, Яро­слав Вла­ди­ми­ро­вич, пра­вил до это­го в Пско­ве, a кро­ме того, был женат на сест­ре пер­вой жёны вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го Все­во­ло­да и под­дер­жи­вал с ним тес­ные кон­так­ты. При­вле­че­ние на свою сто­ро­ну псков­ско­го Вла­ди­ми­ра было, таким обра­зом, для Мсти­сла­ва зна­чи­тель­ным поли­ти­че­ским успе­хом. Одна­ко за сме­ну род­ствен­ни­ком поли­ти­че­ско­го лаге­ря (упо­ми­на­е­мые кня­зья были дво­ю­род­ны­ми бра­тья­ми по линии отца)
при­шлось запла­тить. Отсю­да, на наш взгляд, и назна­че­ние Мсти­сла­вом реаль­но пра­вив­ше­го в Пско­ве Вла­ди­ми­ра «намест­ни­ком» в Луках. На прак­ти­ке этот акт дол­жен был обо­зна­чать полу­че­ние вто­рым из упо­ми­на­е­мых кня­зей дохо­дов с лук­ско­го вла­де­ния. Пред­по­ло­жи­тель­но в тот же пери­од для скреп­ле­ния сою­за с Яро­сла­ви­ча­ми Мсти­слав (конеч­но же, по дого­во­рен­но­сти с Мсти­сла­вом Рома­но­ви­чем) поса­дил вто­ро­го из них, Дави­да, в Торопце34. Оба кня­зя ока­за­лись впо­след­ствии лояль­ны­ми по отно­ше­нию к пра­ви­те­лю Новгорода.

Ула­див дела, свя­зан­ные с пере­хо­дом вла­сти над «Pес­пуб­ли­кой Свя­той Софии», ее новый пра­ви­тель при­сту­пил к актив­ной поли­ти­ке экс­пан­сии на бал­тий­ские и угро-фин­ские зем­ли. Уже в 1210 г. Мсти­слав орга­ни­зо­вал при помо­щи Вла­ди­ми­ра псков­ско­го завер­шив­ший­ся успе­хом поход на чудь, на Мед­ве­жью голо­ву (Оден­пе, в насто­я­щее вре­мя – Оте­пя). Руси­ны, разо­рив чуд­ские дерев­ни под горо­дом, став­шим целью набе­га, собра­ли дань и без потерь вер­ну­лись обратно35. В нача­ле 1212 г. нов­го­род­цы, во гла­ве с Мсти­сла­вом и при под­держ­ке ново­го псков­ско­го кня­зя Все­во­ло­да Борисовича36 и Дави­да торо­пец­ко­го, сно­ва успеш­но напа­ли на чудь и допол­ни­тель­но ере­ву, собрав вто­рич­но дань – на этот раз с двух племен37.

Нов­го­род­цы мог­ли гор­дить­ся сво­им пра­ви­те­лем. Спу­стя годы пас­сив­ной бал­тий­ской поли­ти­ки Нов­го­род напом­нил этим наро­дам о сво­ей воен­ной мощи. Вско­ре после вто­ро­го чуд­ско­го похо­да про­изо­шли собы­тия, корен­ным обра­зом изме­нив­шие поли­ти­че­скую ситу­а­цию всей Руси. Сна­ча­ла 14 или 15.IV 1212 г. уми­ра­ет Все­во­лод Боль­шое Гнездо38,
оста­вив несколь­ких взрос­лых наслед­ни­ков – отнюдь не еди­но­мыш­лен­ни­ков. Смерть это­го выда­ю­ще­го­ся Рюри­ко­ви­ча долж­на была
при­ве­сти к серьез­ным послед­стви­ям не толь­ко на Залес­ской Руси. Так и про­изо­шло. Киев­ский князь Все­во­лод Черм­ный решил пере­смот­реть заклю­чен­ное, несо­мнен­но, под дав­ле­ни­ем Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до в 1210 г. согла­ше­ние с Рости­сла­ви­ча­ми. Он обви­нил их в совер­шен­ном годом ранее в Гали­че убий­стве дво­их сво­их бра­тьев (Иго­ре­ви­чей) и пове­лел пред­ста­ви­те­лям смо­лен­ской вет­ви Рюри­ко­ви­чей поки­нуть нахо­дя­щи­е­ся на «Руси» вла­де­ния. Реак­ция послед­них была оче­вид­на. Они обра­ти­лись за помо­щью к сидя­щим на севе­ре родственникам39. Вско­ре было так­же при­ня­то реше­ние об орга­ни­за­ции боль­шо­го похо­да на Оль­го­ви­чей. В день Свя­то­го Федо­ра Стра­ти­ла­та, то есть 8 июня, Мсти­слав Мсти­сла­вич пошел на юг, ведя нов­го­род­цев, под­держ­кой кото­рых он зару­чил­ся до это­го на вече. В Смо­лен­ске нов­го­род­ские отря­ды встре­ти­лись с ратью, собран­ной Мсти­сла­вом Рома­но­ви­чем. Меж­ду союз­ни­ка­ми про­изо­шел кон­фликт, нов­го­род­цы уби­ли како­го-то смо­ля­ни­на и, кро­ме того, вос­ста­ли про­тив сво­е­го кня­зя. Мсти­слав созвал вече, на кото­рое, одна­ко, под­дан­ные не при­шли, после чего, как образ­но и крас­но­ре­чи­во рас­ска­зы­ва­ет Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись, «…князь жe чΟло­вавъ всΟхъ, покло­нивъся, пои­де». Лишь вме­ша­тель­ство посад­ни­ка Твер­ди­сла­ва, отме­тив­ше­го, что все преды­ду­щие поко­ле­ния нов­го­род­цев тру­ди­лись во бла­го Рус­ской зем­ли, а зна­чит, и участ­ни­кам похо­да сле­ду­ет делать то же самое, при­нес­ли эффект40.

Опи­сан­ный эпи­зод ярко демон­стри­ру­ет, что нов­го­род­цы в сво­ем боль­шин­стве были сосре­до­то­че­ны в тот момент преж­де все­го на защи­те мест­ни­че­ских инте­ре­сов сво­е­го госу­дар­ства, при­ни­мая в шты­ки попыт­ки отдель­ных кня­зей втя­нуть их в реа­ли­за­цию поли­ти­че­ских начи­на­ний обще­рус­ско­го мас­шта­ба. С этим уже стал­ки­ва­лись Все­во­лод Боль­шое Гнез­до и его сыно­вья, а так­же Мсти­слав в 1212 г. Воз­мож­но, имен­но эта чер­та нов­го­род­ской поли­ти­ки была одной из при­чин, по кото­рой Мсти­слав Мсти­сла­вич, видя для себя более широ­кие пер­спек­ти­вы, чем наез­ды на чудь и ере­ву, два­жды отка­зы­вал­ся от это­го региона.

Так или ина­че, пере­убеж­ден­ные нов­го­род­цы пошли из-под Смо­лен­ска за сво­им кня­зем и при­ня­ли уча­стие в разо­ре­нии Чер­ни­гов­щи­ны и захва­те Кие­ва, в кото­ром был сна­ча­ла нена­дол­го поса­жен самый стар­ший из Мсти­сла­ви­чей – князь луц­кий Инг­вар Яро­сла­вич, а затем князь смо­лен­ский Мсти­слав Романович41. Доба­вим, что уча­стие в побед­ной кам­па­нии, осу­ществ­лен­ной, кро­ме того, без соб­ствен­ных потерь в живой силе, без сомне­ния, повы­си­ло пре­стиж Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча в гла­зах новгородцев.

Види­мо, еще в ходе под­го­тов­ки к похо­ду Рости­сла­ви­чей с севе­ра на Чер­ни­гов и Киев про­изо­шло по сроч­ным стра­те­ги­че­ским сооб­ра­же­ни­ям сбли­же­ние меж­ду Мсти­сла­вом Мсти­сла­ви­чем и Яро­сла­вом Все­во­ло­до­ви­чем. Не исклю­че­но, что имен­но новгородский
князь решил выдать свою дочь Рости­сла­ву за упо­ми­на­е­мо­го сына Все­во­лодa вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го. Гото­вя­щий­ся к труд­но­му похо­ду про­тив Оль­го­ви­чей Мсти­слав нуж­дал­ся в без­опас­но­сти со сто­ро­ны млад­ших Все­во­ло­до­ви­чей, те же, нахо­дясь в ссо­ре со стар­шим бра­том, Кон­стан­ти­ном, жена­тым на доче­ри Мсти­славa-Бори­са Рома­но­ви­чa, мог­ли стре­мить­ся ней­тра­ли­зо­вать брач­ным путем его свя­зи с Ростиславичами42. Так или ина­че, мож­но пред­по­ла­гать, что упо­мя­ну­тый брак повли­ял на выбор нов­го­род­ца­ми ново­го кня­зя в тот момент, когда Мсти­слав неожи­дан­но объ­явил им на вече, что отре­ка­ет­ся от тро­на, предо­став­ля­ет сво­бод­ный выбор пре­ем­ни­ка и ухо­дит в Киев по сво­им делам43. Соглас­но дан­ным нов­го­род­ских лето­пи­сей, это собы­тие име­ло место в 6723 г., в дей­стви­тель­но­сти же, по всей види­мо­сти, Мсти­слав выехал в самом кoн­це 1214 или уже в нача­ле 1215 г.44 Слож­но опре­де­лить, что имен­но ста­ло при­чи­ной тако­го шага кня­зя. Неиз­вест­но, что он точ­но делал на юге, а север­ные источ­ни­ки так­же крайне ску­по осве­ща­ют упо­ми­на­е­мый период45. Так или ина­че, после дол­гих раз­мыш­ле­ний нов­го­род­цы реши­ли при­гла­сить к себе на кня­же­ние Яро­сла­ва Всеволодовича46. Такое реше­ние ока­за­лось с пози­ции «Рес­пуб­ли­ки Свя­той Софии» серьез­ным недо­ра­зу­ме­ни­ем. Новый пра­ви­тель быст­ро вошел в кон­фликт с под­дан­ны­ми – за этим, воз­мож­но, сто­я­ло жела­ние ото­мстить за дей­ствия про­ти­во­суз­даль­ско­го лаге­ря 1208 г. Нача­лись аре­сты. В част­но­сти, 21.V 1215 г. Яро­слав пове­лел схва­тить Хри­сто­фо­ра, сына тысяч­ни­ка Яку­на Намне­жи­ча. Затем князь обос­но­вал­ся в Торж­ке, оста­вив в Нов­го­ро­де сво­их людей, в том чис­ле вер­ных нов­го­род­цев. Бур­ное раз­ви­тие кон­флик­та про­изо­шло осе­нью, когда
Все­во­ло­до­вич начал бло­ка­ду строп­ти­во­го града47.

Соглас­но нов­го­род­ским лето­пи­сям, узнав об ужас­ной ситу­а­ции, царив­шей на Вол­хо­ве при прав­ле­нии Яро­сла­ва, Мсти­слав решил вер­нуть­ся в бро­шен­ные вла­де­ния. С этой целью он дого­во­рил­ся с роди­ча­ми. Мос­ков­ский лето­пис­ный свод кон­ца XV в. упо­ми­на­ет, что с юга вышли вме­сте с ним тогдаш­ний князь пере­я­с­лав­ский Вла­ди­мир Рюри­ко­вич, а так­же выслан­ный вла­сти­те­лем Кие­ва Мсти­сла­вом Рома­но­ви­чем его сын Все­во­лод. Силы Рости­сла­ви­чей скон­цен­три­ро­ва­лись в Смо­лен­ске, а в ответ на слу­хи об этом на Вол­хо­ве нача­лись выступ­ле­ния про­тив Ярослава48. В Нов­го­род Мсти­слав въе­хал 11.II 1216 г., аре­сто­вав людей Все­во­ло­до­ви­ча во гла­ве с намест­ни­ком Хотом Гри­го­рье­ви­чем, а сра­зу же после это­го, оче­вид­но, на Яро­сла­во­вом дво­ри­ще состо­я­лось заклю­че­ние дого­во­ра меж­ду Мсти­сла­вом и все­ми нов­го­род­ца­ми, скреп­лен­но­го, по обы­чаю, цело­ва­ни­ем креста49.

Как хоро­шо извест­но, после про­ва­ла пере­го­во­ров, кото­рые долж­ны были скло­нить Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча поки­нуть нов­го­род­скую тер­ри­то­рию, нача­лась вой­на, в кото­рой с одной сто­ро­ны ока­за­лись Мсти­слав Мсти­сла­вич, под­дер­жи­ва­е­мый смо­лен­ским Вла­ди­ми­ром Рюри­ко­ви­чем и псков­ским Вла­ди­ми­ром Яро­сла­ви­чем и свя­зан­ный сою­зом с Кон­стан­ти­ном Все­во­ло­до­ви­чем, с дру­гой же – Юрий и Яро­слав Все­во­ло­до­ви­чи, под­дер­жи­ва­е­мые млад­ши­ми бра­тья­ми. Кон­фликт закон­чил­ся пол­ной побе­дой Мсти­славa и Кон­стан­ти­на в Липиц­кой бит­ве 21.IV 1216 г. Здесь сто­ит под­черк­нуть, что нов­го­род­ский князь, при­ни­мая под Пере­я­с­лав­лем-Залес­ским – кажет­ся, в сре­ду 4.V 1216 г. — капи­ту­ля­цию Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча, ото­брал у него жену, мало того, как ука­зы­ва­ет груп­па лето­пис­цев, невзи­рая на прось­бы зятя, не отдал ее50. Поль­зу­ясь слу­ча­ем, под­черк­ну, что – как мы это ста­ра­лись дока­зать в дру­гих местах – Рости­сла­ва Мсти­сла­вов­на была женой Яро­сла­ва, нетож­де­ствен­ной Фео­до­сии Ефро­си­нии, мате­рью Ярославичей51.

Вско­ре после сво­е­го три­ум­фаль­но­го воз­вра­ще­ния из побед­но­го похо­да Мсти­слав вновь решил­ся поки­нуть Нов­го­род. Нов­го­род­ские лето­пи­си под 6725 г. еди­но­душ­но ука­зы­ва­ют, что князь отпра­вил­ся в Киев, взяв с собой Юрия Ива­но­ви­ча, Сбысла­ва Сте­па­ни­ча и Олек­су Пути­ло­ви­ча. На Вол­хо­ве оста­лась жена Мсти­сла­ва и его сын Василь, a вско­ре туда при­был Вла­ди­мир [Яро­сла­вич псков­ский], кото­рый, веро­ят­но, был об этом попро­шен родственником52. Срав­не­ние дан­ных сооб­ще­ний с соот­вет­ству­ю­щим абза­цем очень хоро­шо дати­ру­е­мой Хро­ни­ки Ливо­нии Ген­ри­ха Лат­вий­ско­го пока­зы­ва­ет, что эти собы­тия разыг­ра­лись в 1216 г.53, а не год спу­стя, как это утвер­жда­ет­ся в боль­шин­стве исследований54.

Види­мо, на этот раз за реше­ни­ем Мсти­сла­ва сто­я­ло жела­ние вме­шать­ся в борь­бу за Галиц­кое кня­же­ство. Обра­тим вни­ма­ние на то, что Галиц­ко-Волын­ская хро­ни­ка, рас­ска­зы­вая о нару­ше­нии вен­гер­ским коро­лем Андре­ем II усло­вий Спиш­ско­го дого­во­ра, заклю­чен­но­го на пере­ло­ме 1214–1215 гг., о раз­де­ле сфе­ры вли­я­ний в быв­шем госу­дар­стве Рома­на Мсти­сла­ви­ча, сооб­ща­ет, что постра­дав­ший князь-прин­цепс Поль­ши Лешек Белый «сжа­ли­си о сра­мо­тΟ сво­еи, и посла к Ново­уго­ро­доу по Мьсти­сла­ва, и реки брать ми еси, пои­ди и сѧди в Гали­чΟ». А Мсти­слав, по сло­вам того же источ­ни­ка, «поидe на Галичь, со свΟтомъ Лестьковымъ»55. Есте­ствен­но, сложно
пред­по­ла­гать, что Мсти­слав сра­зу же из «Pес­пуб­ли­ки Свя­той Софии» напра­вил­ся в Галич. Это­му про­ти­во­ре­чат, преж­де все­го, сооб­ще­ния нов­го­род­ских источ­ни­ков, кото­рые, во-пер­вых, чет­ко гово­рят об остав­ле­нии в преж­нем вла­де­нии жены и сына, во-вто­рых, одно­знач­но в каче­стве цели путе­ше­ствия кня­зя ука­зы­ва­ют Киев. Соб­ствен­но, было оче­вид­ным, что Мсти­слав, желая при­сту­пить к борь­бе за Галиц­кое кня­же­ство, дол­жен был про­кон­суль­ти­ро­вать­ся с дру­ги­ми Рости­сла­ви­ча­ми и преж­де все­го – с сидя­щим на киев­ском сто­ле Мсти­сла­вом Рома­но­ви­чем. Необ­хо­ди­мо было так­же оце­нить шан­сы опе­ра­ции на успех, под­го­то­вить план дей­ствий и, нако­нец, собрать соот­вет­ству­ю­щие сред­ства для похо­да про­тив вен­гров, окку­пи­ру­ю­щих Галич.

На встре­че в Кие­ве, несо­мнен­но, было при­ня­то реше­ние о под­держ­ке Рости­сла­ви­ча­ми ста­ра­ний Мсти­сла­ва Уда­ло­го по завла­де­нию Гали­чем. Ведь это была опе­ра­ция, кото­рая при успеш­ном завер­ше­нии зна­чи­тель­но укреп­ля­ла пре­вос­ход­ство, достиг­ну­тое на Руси смо­лен­ской вет­вью Рюри­ко­ви­чей в пери­од 1212–1216 гг. Види­мо, в помощь Мсти­сла­ву Рости­сла­ви­ча­ми были бро­ше­ны боль­шие силы56.

До нача­ла похо­да князь, учи­ты­вая неудач­ные резуль­та­ты преж­не­го ухо­да из Нов­го­ро­да, тем не менее вер­нул­ся на север, что­бы ула­дить дела соглас­но сво­им инте­ре­сам и инте­ре­сам близ­ких род­ствен­ни­ков. Сра­зу же после при­ез­да он аре­сто­вал Ста­ни­ми­ра Дер­но­ви­ча вме­сте с сыном Незди­лою, кон­фис­ко­вав их иму­ще­ство, а затем отпу­стил. Вско­ре после это­го он отпра­вил­ся в Тор­жок, где
про­вел точ­но такую же опе­ра­цию по отно­ше­нию к Бори­сла­ву Некуришницу57. Эти дей­ствия мож­но рас­смат­ри­вать, в основ­ном, в кате­го­рии устра­не­ния потен­ци­аль­ной оппо­зи­ции по отно­ше­нию к пла­ни­ру­е­мо­му ухо­ду из Нов­го­ро­да, фор­маль­ную власть над кото­рым, на наш взгляд, Мсти­слав хотел оста­вить сво­е­му мало­лет­не­му сыну Васи­лию. Одна­ко судь­ба поме­ша­ла этим пла­нам. Васи­лий ран­ней вес­ной 1217 г., во вре­мя пре­бы­ва­ния в Торж­ке, забо­лел и был при­ве­зен в Нов­го­род уже мерт­вым; его кон­чи­на выну­ди­ла искать дру­го­го наслед­ни­ка преж­не­го правителя58.

Похо­ро­ны кня­жи­ча состо­я­лись 1 апре­ля в Софий­ском соборе59. Види­мо, сра­зу же после это­го Мсти­слав собрал вече, во вре­мя кото­ро­го объ­явил нов­го­род­цам, что поки­да­ет их, желая завла­деть Гали­чем. Участ­ни­ки вече про­си­ли кня­зя остать­ся. Одна­ко он не под­дал­ся на уго­во­ры, лишь уве­рял под­дан­ных, что хотел бы почить в Софии – там же, где поко­ит­ся тело его отца (и сына), что мож­но тол­ко­вать как сви­де­тель­ство неуве­рен­но­сти Мсти­сла­ва в исхо­де похо­да на Галич и жела­ния обес­пе­чить себе «тылы» на Вол­хо­ве. Соглас­но млад­ше­му изво­ду Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си, Мсти­слав выехал 5.IV 6726 г.60 Основ­ная часть иссле­до­ва­те­лей уход кня­зя из Нов­го­ро­да отно­сят к 1218 г.61, тогда как в дей­стви­тель­но­сти это собы­тие име­ло место в 1217 г. В свя­зи с воз­ник­но­ве­ни­ем тако­го серьез­но­го раз­но­гла­сия пред­ста­вим здесь аргу­мен­та­цию, под­твер­жда­ю­щую наше умозаключение62.

В части Хро­ни­ки Ливо­нии Ген­ри­ха Лат­вий­ско­го, посвя­щен­ной девят­на­дца­то­му году пон­ти­фи­ка­та риж­ско­го епи­ско­па Аль­бер­та фон Букс­хо­е­ве­де­на (III.1217 – II.1218), в абза­це о заклю­че­нии рус­ско-эстон­ско­го согла­ше­ния, направ­лен­но­го про­тив Орде­на, ливов и летов, мож­но най­ти сле­ду­ю­щую инфор­ма­цию: «…rex magnus Nogardie Mislawe eodem tempore abierat contra regem Ungarie pugnaturus pro regno Galacie, relicto rege novo in sede sua in Nogardia»63. Тот же новый нов­го­род­ский пра­ви­тель отпра­вил к эстам послов с обе­ща­ни­ем помо­щи, кото­рую дол­жен был воз­гла­вить князь Вла­ди­мир. Столк­но­ве­ние про­тив­ни­ков, как это опи­сы­ва­ет­ся далее в Хро­ни­ке, состо­я­лось под Сака­лой «in die Matthei apostoli», то есть 21 авгу­ста, на девят­на­дца­том году пон­ти­фи­ка­та Аль­бер­та, несо­мнен­но в 1217 г.64 Срав­ним теперь эти два сооб­ще­ния с соот­вет­ству­ю­щи­ми дан­ны­ми рус­ских источ­ни­ков. Как извест­но, под 6726 г. Нов­го­род­ская пер­вая лето­пись рас­ска­зы­ва­ет o похо­де Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча на Тор­жок и вре­мен­ном аре­сте там Бори­сла­ва Неку­ри­ши­ца. Затем узна­ем, что в Торж­ке забо­лел «кня­жич Васи­лий Мсти­сла­вич», кото­ро­го уже мерт­вым при­вез­ли в Нов­го­род и похо­ро­ни­ли в Св. Софии в «гло­вахъ у дΟда». Затем нахо­дим инфор­ма­цию об осно­ва­нии архи­епи­ско­пом Анто­ни­ем камен­ной церк­ви в мона­сты­ре Св. Вар­ва­ры, вслед за кото­рым идет сооб­ще­ние о созы­ве Мсти­сла­вом Мсти­сла­ви­чем вече на Яро­сла­во­вом дво­ри­ще. Имен­но тогда князь ска­зал нов­го­род­цам: «…кла­ня­ю­ся святΟи Софии и гро­бу отця мое­го и вамъ; хоцю поис­ка­ти Гали­ця, а васъ не забу­ду; даи богъ леци у отця у святΟи Софии». Собрав­ши­е­ся на вече про­си­ли кня­зя остать­ся, одна­ко без­ре­зуль­тат­но. Мсти­слав покло­нил­ся нов­го­род­цам и поки­нул собра­ние. Затем в Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си дает­ся инфор­ма­ция о при­бы­тии «тoгo жe лΟтa» в град на Вол­хо­ве из Вла­ди­ми­ра архи­епи­ско­па Мит­ро­фа­на. Сра­зу же после это­го сооб­ще­ния нахо­дим упо­ми­на­ние о выез­де Мсти­сла­ва из Нов­го­ро­да на Русь, а непо­сред­ствен­но после него узна­ем об отправ­ле­нии нов­го­род­ца­ми посоль­ства в Смо­ленск за Свя­то­сла­вом, назван­ным Рости­сла­ви­чем. Этот князь въе­хал в Нов­го­род 1 авгу­ста. Он-то и был тем самым «новым нов­го­род­ским коро­лем», кото­рый отпра­вил псков­ско­го Вла­ди­ми­ра во гла­ве помо­щи эстам в авгу­сте несо­мнен­но 1217 г.

Здесь же сле­ду­ет доба­вить, что изве­стие о при­бы­тии в Нов­го­род Свя­то­сла­ва Мсти­сла­ви­чa завер­ша­ет про­дол­жа­ю­щий­ся с само­го нача­ла годо­вой ста­тьи 6726 абзац, посвя­щен­ный нов­го­род­ским делам. Сра­зу же после него появ­ля­ет­ся так­же доста­точ­но боль­шой рас­сказ об убий­стве род­ствен­ни­ков рязан­ским кня­зем Гле­бом Вла­ди­ми­ро­ви­чем, под­дер­жи­ва­е­мым сво­им бра­том Константином65, что, несо­мнен­но, име­ло место 20.VII 1217 г.66 Обра­тим вни­ма­ние на еще одну хро­но­ло­ги­че­скую деталь. Как уже отме­ча­лось, чет­ко вид­но, что в Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си прак­ти­че­ски вся ста­тья 6724 г. посвя­ще­на уже завер­шив­шей­ся в нача­ле мая 1216 г. «липиц­кой» кам­па­нии. Сле­ду­ю­щая же замет­ка – что, как уже ука­зы­ва­лось выше, нахо­дит под­твер­жде­ние в дати­ров­ке Хро­ни­ки Ливо­нии Ген­ри­ха Лат­вий­ско­го – пред­став­ля­ет­ся есте­ствен­ным про­дол­же­ни­ем упо­ми­на­е­мых выше собы­тий. Одним сло­вом, «Повесть о бит­ве на Липи­це» повли­я­ла на пере­ме­ще­ние на один год хро­но­ло­гии бли­жай­ших собы­тий, пере­да­ва­е­мых источником.

Таким обра­зом, прав­ле­ние Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча в Нов­го­ро­де завер­ши­лось 5.IV 1217 г. Князь боль­ше нико­гда не воз­вра­щал­ся на север. Одна­ко вплоть до сво­ей смер­ти, насту­пив­шей, по всей види­мо­сти, меж­ду 1.IV и 24.VII 1228 г.67, он играл важ­ную роль в южно­рус­ских собы­ти­ях. На Вол­хо­ве этот пра­ви­тель оста­вил после себя очень хоро­шие вос­по­ми­на­ния. Мож­но дога­ды­вать­ся, что
при­чи­ной такой оцен­ки Мсти­сла­ва нов­го­род­ским обще­ством была его спо­соб­ность соче­тать зача­стую про­ти­во­по­лож­ные инте­ре­сы бояр­ских группировок68, эффек­тив­но реа­ли­зо­вать тре­бо­ва­ния внеш­ней поли­ти­ки рес­пуб­ли­ки, в част­но­сти на бал­тий­ском направ­ле­нии и, нако­нец, досто­ин­ства кня­зя как пре­крас­но­го пол­ко­вод­ца и вои­на, несо­мнен­но вну­шав­шие ува­же­ние слу­жив­шим рядом с ним нов­го­род­цам. Таким обра­зом, мож­но ска­зать, что Мсти­слав стал одним из самых люби­мых кня­зей нов­го­род­ско­го обще­ства и одно­вре­мен­но – послед­ним выда­ю­щим­ся Мсти­сла­ви­чем, зани­мав­шим этот трон.

Его пре­ем­ни­ком стал Свя­то­слав, сын Мсти­сла­ва Рома­но­ви­чa, кото­рый, как извест­но, при­был в Нов­го­род 1.VIII 1217 г. Во вре­мя его непро­дол­жи­тель­но­го прав­ле­ния имел место серьез­ный внут­рен­ний кон­фликт в гра­де, что было обсто­я­тель­но и ком­пе­тент­но опи­са­но Вален­ти­ном Яниным69. Созда­ет­ся впе­чат­ле­ние, что отец Свя­то­сла­ва не смог най­ти луч­ше­го спо­со­ба сохра­нить за собой власть в Нов­го­ро­де, чем до него – Все­во­лод Боль­шое Гнез­до. Вес­ной 1219 г. он ото­звал сына с Вол­хо­ва и отпра­вил туда его млад­ше­го, но взрос­ло­го бра­та Всеволодa70. Нов­го­род­цы при­ня­ли реше­ние киев­ско­го князя71. Одна­ко это ниче­го не изме­ни­ло во внут­рен­них отно­ше­ни­ях в госу­дар­стве, хотя Все­во­лод пред­при­нял попыт­ку про­дол­жать агрес­сив­ную поли­ти­ку в бал­тий­ском направ­ле­нии. Он пошел на защи­ща­е­мый нем­ца­ми, литов­ца­ми и либа­ми Пер­ту­ев (нем. – Wenden, латыш. – Cesis)72. Его прав­ле­ние было под­чи­не­но кон­флик­ту с про­суз­даль­ской пар­ти­ей, во гла­ве кото­рой в то вре­мя сто­ял посад­ник Твер­ди­слав. Все­во­лод в 1220 г. выехал даже на какое-то вре­мя в Смо­ленск, оче­вид­но за сове­том и помо­щью род­ствен­ни­ков. Одна­ко силы оппо­зи­ции укре­пи­лись настоль­ко, что в конеч­ном сче­те нов­го­род­цы в 1221 г. изгна­ли Все­во­ло­да и позва­ли на его место Все­во­ло­да, сына Юрия Все­во­ло­до­ви­ча, кото­ро­му в то вре­мя было все­го 8лет73. Таким обра­зом, Рости­сла­ви­чи окон­ча­тель­но поте­ря­ли власть над Нов­го­ро­дом, и начал­ся сле­ду­ю­щий, на этот раз про­дол­жи­тель­ный пери­од прав­ле­ния на Вол­хо­ве вла­ди­ми­ро-суз­даль­ской линии

11 НПЛ. С. 51, 249.
12 Там же. С. 51, 249. О дати­ров­ке см.: Береж­ков Н. Г. Хро­но­ло­гия рус­ско­го ле-
топи­са­ния. М., 1963. С. 255.
13 НПЛ. С. 50–51, 247–248.
14 Конеч­но же, «вся Русь» была вот­чи­ной Рюри­ко­ви­чей, в осо­бен­но­сти Яросла-
вичей-Моно­ма­хо­ви­чей. Одна­ко в дан­ном слу­чае, несо­мнен­но, зада­ча состо­я­ла в
том, что­бы под­черк­нуть хотя и непро­дол­жи­тель­ный, но, пожа­луй, глу­бо­ко запав­ший в память пери­од прав­ле­ния в Нов­го­ро­де отца Мсти­сла­ва – Мсти­сла­ва Рости-
сла­ви­ча. Кро­ме того, нет уве­рен­но­сти, что лето­пи­сец при­вел дей­стви­тель­но ска­зан­ные кня­зем сло­ва либо пере­дал взгля­ды само­го кня­зя или его сторонников.
15 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 429. Источ­ник чет­ко сооб­ща­ет, что в Смо­ленск, «в свою вот­чи­ну», выехал из захва­чен­но­го Все­во­ло­дом Черм­ным Бел­го­ро­да Мсти­слав Рома­но­вич. Одна­ко дога­ды­ва­ем­ся, что так­же два дру­гих союз­ни­ка Рюри­ка отпра­ви­лись на север, так как на юге места для них уже не было. Это пред­по­ло­же­ние пол­но­стью под­твер­жда­ет­ся, в част­но­сти, позд­ней­шей судь­бой Мсти­сла­ва Мстиславича.
16 В Смо­лен­ске в то вре­мя пра­вил, по всей види­мо­сти (хотя пря­мой инфор­ма­ции об этом нет), дво­ю­род­ный брат Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча и сорат­ник по ору­жию 1207 г. Мсти­слав-Борис Рома­но­вич (см.: Голу­бов­ский П. В. Исто­рия Смо­лен­ской зем­ли до нача­ла XV ст. Киев, 1895. С. 185, 205, 290–291; Рапов O. M. Кня­же­ские вла­де­ния на Руси в X – пер­вой поло­вине XIII в. М., 1977. С. 179; Алек­се­ев Л. В. Запад­ные зем­ли домон­голь­ской Руси: Очер­ки исто­рии, архео­ло­гии, куль­ту­ры. М.,
2006. Кн. 2. С. 41).
17 Про­бле­ма – кто имен­но пра­вил Тороп­цом – непро­ста. Доста­точ­но рас­про­стра­не­но мне­ние, что это было выде­лен­ное из Смо­лен­ско­го кня­же­ства вла­де­ние, посто­ян­но оста­вав­ше­е­ся за Мсти­сла­вом Рости­сла­ви­чем и его потом­ка­ми (см. напр.: Алек­се­ев Л. В. Смо­лен­ская зем­ля. М., 1980. С. 231; Он же. Запад­ные зем­ли домон­голь­ской Руси. Кн. 1. С. 202–203. Кн. 2. С. 41–42; Фро­я­нов И. Ю., Двор­ни­чен­ко A. Ю. Горо­да-госу­дар­ства Древ­ней Руси. Л., 1988. С. 220–221 (здесь Торо­пец трак­ту­ет­ся как отдель­ное вла­де­ние со сво­ей не ука­зан­ной, одна­ко, авто­ра­ми дина­сти­ей); Гор­ский A. A. Рус­ские зем­ли в XIII–XIV веках: Пути поли­ти­че­ско­го разви-
тия. М., 1996. С. 11; Янин В. Л. Нов­го­род и Лит­ва: Погра­нич­ные ситу­а­ции XIII–XV
веков. М., 1998. С. 48–51; Кузь­мин A. В. Торо­пец­кая знать в XIII веке: Из исто­рии Смо­лен­ской зем­ли // Russia Mediaevalis. 2001. Т. 11. С. 75). Одна­ко на наш взгляд,
это совер­шен­но невер­но. В инте­ре­су­ю­щий нас пери­од, то есть во вто­рой поло­вине XII – пер­вой чет­вер­ти XIII в., Торо­пец ана­ло­гич­но неко­то­рым дру­гим горо­дам Киев­щи­ны (таким, как Бел­го­род, Тор­ческ, Тре­поль, Канев и т. д.), был пожа­ло­ван выс­шим кня­зем (в дан­ном слу­чае – смо­лен­ским). Это была фор­ма «корм­ле­ния» млад­ших кня­зей и их отря­дов. Такое явле­ние нахо­дит пол­ное под­твер­жде­ние в слу­чае киев­ских отно­ше­ний, в том чис­ле при прав­ле­нии Рости­сла­ви­чей. На наш взгляд, вви­ду отсут­ствия источ­ни­ков невоз­мож­но со сто­про­цент­ной уве­рен­но­стью утвер­ждать это в слу­чае Смо­лен­щи­ны. Тем не менее изве­стен факт одно­вре­мен­но­го пре­бы­ва­ния в этом кня­же­ства несколь­ких кня­зей. Веро­ят­но, они не про­жи­ва­ли на смо­лен­ском дво­ре, хотя долж­ны были иметь какие-то сред­ства для содер­жа­ния себя и сво­ей дружины.
18 Крас­но­ре­чи­во то, что псков­ский Вла­ди­мир, счи­та­ю­щий­ся нами сыном Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча, а не Мсти­сла­ва Рости­сла­ви­ча Храб­ро­го (Dąbrowski D. Genealogia Mścisławowiczów. Pierwsze pokolenia (do początku XIV wieku). Kraków, 2008. С. 501–506, 604–616, 720), появ­ля­ет­ся на стра­ни­цах север­но-рус­ских и инфлянд­ских источ­ни­ков лишь в кон­це пер­вой дека­ды XIII в., уже после похо­да Все­во­ло­да Черм­но­го на Рюри­ка Рости­сла­ви­ча и его союз­ни­ков в 1207 г. Нов­го­род­ские лето­пи­си отме­ча­ют его уча­стие в воору­жен­ной опе­ра­ции, направ­лен­ной против
литов­цев, состо­яв­шей­ся уже в 1208 г. (НПЛ. С. 51), а в Хро­ни­ке Ливо­нии Ген­ри­ха Лат­вий­ско­го он появ­ля­ет­ся сна­ча­ла ано­ним­но, с 1210 г. (Heinrici Chronicon Livoniae, L. Arbusov, A. Bauer, Hannoverae, 1955; Monumenta Germaniae Historica in usum scholarum. Т. 31. С. 73).
19 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 435; Т. 25. С. 106.
20 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 434; Т. 25. С. 107.
21 Чрез­вы­чай­но инте­рес­ная про­бле­ма изме­не­ний рас­ста­нов­ки сил на Руси в нача­ле XIII в. тре­бу­ет, на наш взгляд, отдель­ной раз­ра­бот­ки. Совер­шен­но недо­ста­точ­ны име­ю­щи­е­ся до сих пор раз­мыш­ле­ния на дан­ную тему (см., напр.: Древ­не­рус­ские кня­же­ства X–XIII вв. М., 1975; Алек­се­ев Л. В. Смо­лен­ская зем­ля в IX-XIII вв.: Очер­ки исто­рии Смо­лен­щи­ны и Восточ­ной Бело­рус­сии. М., 1980; Фен­нел Д. Кри­зис сред­не­ве­ко­вой Руси 1200–1304. М. 1989; Гор­ский A. A. Рус­ские зем­ли в XIII–XIV веках; Алек­сан­дров Д. Н. Фео­даль­ная раз­дроб­лен­ность Руси. М., 2001; Dimnik M. The Dynasty of Chernigov 1146–1246. Cambridge, 2007). Они имеют
слиш­ком общий харак­тер либо не охва­ты­ва­ют всей проблемы.
22 Про­бле­ма вза­и­мо­от­но­ше­ний меж­ду Рости­сла­ви­ча­ми так­же заслу­жи­ва­ет отдель­ной разработки.
23 Несо­мнен­но, запа­ло в память то, как Все­во­ло­ду уда­лось раз­бить потен­ци­аль­но опас­ный для него союз меж­ду Рюри­ком и вла­ди­ми­ро­во­лын­ским Рома­ном Мсти­сла­ви­чем. Все­во­лод завя­зал тогда искус­ную интри­гу, тре­буя от Рюри­ка, что-бы тот ото­брал у Рома­на пожа­ло­ван­ные ему ранее вла­де­ния на «Руси», после чего сра­зу же пере­дал их сво­е­му зятю, Рости­сла­ву Рюриковичу.
24 НПЛ. С. 51–52.
25 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 435.
26 ПСРЛ. Т. 1. Стб. 435. Не будем здесь углуб­лять­ся в рас­смот­ре­ние спор­ной и
вызы­ва­ю­щей сомне­ния лите­ра­ту­ры о пере­хо­де Рюри­ка в Чер­ни­гов (см.: Dąbrowski D. Genealogia Mścisławowiczów… С. 413–415. Там же – обзор раз­лич­ных мнений).
27 Юрий, сын Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до, женил­ся на доче­ри Все­во­ло­да Черм­но­го (см., напр.: Лав­рен­тьев­ская лето­пись. Кол. 435; ПСРЛ. Т. 25. С. 108).
28 ПСРЛ. М., 1995. Т. 16. С. 128. К мне­нию о трое­крат­ном вступ­ле­нии Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до в брач­ные узы недав­но скло­нил­ся Д. В. Дон­ской: Рюри­ко­ви­чи… С. 211. Мы так­же, с осто­рож­но­стью, с этим соглашаемся.
29 НПЛ. С. 52, 249. Вален­тин Янин счи­тал, что сме­на посад­ни­ка про­изо­шла лишь в 1211 г. (Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. М., 2003. С. 183). Одна­ко на наш взгляд, суж­де­ние рос­сий­ско­го иссле­до­ва­те­ля неверно.
30 НПЛ. С. 53, 251–252. О пози­ции Твер­ди­сла­ва по отно­ше­нию к Мсти­сла­ву и
месту, зани­ма­е­мо­му посад­ни­ком в обще­стве, см.: Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. С. 168, 183).
31 Мит­ро­фа­ний стал нов­го­род­ским епи­ско­пом после смер­ти Мар­ту­рия 25.VIII.1199 г. (НПЛ. С. 44, 238).
32 НПЛ. С. 52.
33 Там же. С. 53.
34 Давид торо­пец­кий, иден­ти­фи­ци­ро­ван­ный нами вопре­ки взгля­дам, царя­щим до сих пор в лите­ра­ту­ре, не как род­ной брат Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча, а как сын Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча, упо­ми­нал­ся в источ­ни­ках все­го лишь в двух эпи­зо­дах (Dąbrowski D. Genealogia Mścisławowiczów… С. 626–631, 677).
35 НПЛ. С. 52, 250 (под 6720 г.). Об этом похо­де упо­ми­на­ет так­же Хро­ни­ка Ливо­нии Ген­ри­ха Лат­вий­ско­го в гла­ве, посвя­щен­ной две­на­дца­то­му году пон­ти­фи­ка­та риж­ско­го епи­ско­па Аль­бер­та (Heinrici Chronicon Livoniae… С. 73).
36 Этот Все­во­лод Бори­со­вич – по всей види­мо­сти, Все­во­лод, сын Мсти­сла­ва-Бори­са Рома­но­ви­ча. За год до это­го Вла­ди­мир Яро­сла­вич поте­рял власть над Псковом
в резуль­та­те бун­та горо­жан, был изгнан и скрыл­ся у сво­е­го сва­та, риж­ско­го епи­ско­па Альберта.
37 НПЛ. С. 52–53, 251; ПСРЛ. М., 2000. Т. 4. С. 184. См.: Heinrici Chronicon
Livoniae… С. 98–99.
38 Более веро­ят­на дата 15 апре­ля 1212 г., кото­рая была заре­ги­стри­ро­ва­на, в част­но­сти, Мос­ков­ской лето­пи­сью кон­ца XV века (ПСРЛ. Т. 25. С. 109), так как она хро­но­ло­ги­че­ски более точ­на, чем вер­сия Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си с днев­ной датой 14 апре­ля и опре­де­ле­ни­ем, что это насту­пи­ло в день папы Мар­ти­на (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 436). Недав­но подроб­ную дис­кус­сию о сро­ке смер­ти кня­зя пред­ста­вил A. A. Куз­не­цов – иссле­до­ва­тель из Ниж­не­го Нов­го­ро­да. Ана­ли­зи­руя запи­си мно­го­чис­лен­ных источ­ни­ков, он при­шел к непра­виль­но­му, на наш взгляд, выво­ду, что
Все­во­лод умер 13–14.IV 1212 г. (Куз­не­цов A. A. О дате смер­ти Все­во­ло­да Боль­шое Гнез­до // ВИД. М., 2008. Вып. 31. С. 398–401).
39 НПЛ. С. 53, 251; ПСРЛ. Т. 4. С. 184.
40 НПЛ. С. 53, 251–252.
41 Инфор­ма­цию о воз­ве­де­нии Инг­ва­ра на киев­ский трон пере­да­ли неко­то­рые «залес­ские» лето­пи­си (ПСРЛ. Т. 25. С. 109; Т. 7. С. 118). Тако­го сооб­ще­ния, упми­на­ю­ще­го об уча­стии луц­ко­го кня­зя в самом похо­де, нет (ПСРЛ. Т. 22. С. 63–64;
Т. 15. Стб. 312. Нов­го­род­ское же лето­пи­са­ние вооб­ще не ука­зы­ва­ет при опи­са­нии этих собы­тий Инг­ва­ра (НПЛ. С. 53, 251–252; ПСРЛ. Т. 4. С. 184–185).
42 Един­ствен­ная лето­пись, упо­ми­на­ю­щая о бра­ке Рости­сла­вы Мсти­сла­вов­ны с Яро­сла­вом Все­во­ло­до­ви­чем под 6722 г., – это ПСРЛ. Т. 15. С. 131. О дати­ров­ке и обсто­я­тель­ствах это­го собы­тия см. подроб­но: Dąbrowski D. Genealogia Mścisławowiczów… С. 555–557 (там же – биб­лио­гра­фи­че­ские ссылки).
43 НПЛ. С. 53, 252.
44 Такую дати­ров­ку при­ня­ли, напри­мер: Эммаус­ский A. В. Мсти­слав Уда­лой: Из исто­рии Древ­не­рус­ско­го госу­дар­ства нака­нуне мон­го­ло-татар­ско­го заво­е­ва­ния. Киев, 1998. С. 48), Береж­ков Н. Г. Хро­но­ло­гия рус­ско­го лето­пи­са­ния. С. 258; Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. С. 184; Рапов O. M. Кня­же­ские вла­де­ния. С. 182) и Вил­кул T. Л. Люди и князь в кон­струк­ци­ях лето­пис­цев XI–XIII вв. Киев, 2007. С. 36, 169. Ина­че счи­та­ет Д. В. Дон­ской, утвер­ждая, что Мсти­слав выехал пер­вый раз из Нов­го­ро­да уже в 1214 г. (Дон­ской Д. В. Рюри­ко­ви­чи. С. 490). По мое­му мне­нию, подроб­нее обос­но­ван­но­му в дру­гом месте, князь выехал из Нов­го­ро­да, несо­мнен­но, после 10.XI 1214 г. и до янва­ря 1215 г. (см.: Dąbrowski D.
Przystąpienie Mścisława Mścisławowicza do walk o Halicz. – В печати).
45 По всей види­мо­сти, Мсти­слав пред­при­нял тогда шаги к мир­но­му при­ня­тию Галиц­ко­го кня­же­ства из вен­гер­ских рук. Они закон­чи­лись пол­ной неуда­чей. См.: Dabrowski D. Przystąpienie.... По мне­нию А. В. Май­о­ро­ва, Мсти­сла­ва при­гла­шa­ла при­нять уча­стие в борь­бе за галиц­кий стол княж­на – вдо­ва Рома­на Мсти­сла­ви­ча (Май­о­ров А. В. Печать Евфро­си­нии Галиц­кой в Нов­го­ро­де // Древ­няя Русь: Вопро­сы меди­е­ви­сти­ки. М., 2011. № 2 (44). С. 23–25. – В печа­ти). При­но­шу бла­го­дар­ность авто­ру за воз­мож­ность исполь­зо­ва­ния это­го текста.
46 НПЛ. С. 53, 252.
47 НПЛ. С. 53–54, 252–253.
48 ПСРЛ. Т. 25. С. 110–111.
49 НПЛ. С. 54, 253–254. Как пра­виль­но заме­тил Вален­тин Янин, заклю­чен­ный с
Мсти­сла­вом союз имел повсе­мест­ный харак­тер, объ­еди­ня­ю­щий все нов­го­род­ские груп­пи­ров­ки в общей борь­бе про­тив Яро­сла­ва (Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. С. 185).
50 ПСРЛ. С. 196; Т. 7. Стб. 273–274; Т. 39. Стб. 73; Лето­пись по Ака­де­ми­че­ско­му спис­ку. Там же, Т. I. М., 2001. Кол. 501–501. Это собы­тие име­ло место в чет­вер­тую неде­лю после Пас­хи – в сре­ду, в день Пре­по­ло­ве­ния [Пяти­де­сят­ни­цы], кото­рый в 1216 г. при­шел­ся на 4 мая.
51 Про­бле­ме нетож­де­ствен­но­сти Рости­сла­вы и Фео­до­сии Ефро­си­нии нами посвя­ще­на отдель­ная ста­тья (Дом­бров­ский Д. Из иссле­до­ва­ний гене­а­ло­гии смо­лен­ских Рости­сла­ви­чей: была ли дочь Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча мате­рью Алек­сандра Нев­ско­го? Воз­вра­ще­ние к про­бле­ме // Древ­няя Русь: Вопро­сы меди­е­ви­сти­ки. 2006. № 2 (24). С. 21–30). См. так­же: Дом­бров­ский Д. Genealogia Mścisławowiczów…
С. 530–535, 555–560. Во вто­рой из ука­зан­ных работ нами была иден­ти­фи­ци­ро­ва­на Фео­до­сия Ефро­си­ния. По наше­му мне­нию, это была дочь смо­лен­ско­го, а затем киев­ско­го кня­зя Мсти­сла­ва-Бори­са Рома­но­ви­ча, взя­тая в жены Яро­сла­вом в пери­од меж­ду смер­тью Кон­стан­ти­на Все­во­ло­ди­ча (2.II 1218 г.) и маем 1219 г. Здесь сле­ду­ет еще ука­зать, что Рости­сла­ва была вто­рой, a Фео­до­сия – тре­тьей женой Все­во­ло­ди­ча. С точ­ки зре­ния норм цер­ков­но­го пра­ва, заклю­че­ние тре­тье­го бра­ка было, конеч­но же, воз­мож­ным. Одна­ко в слу­чае бра­ков Яро­сла­ва мы стал­ки­ва­ем­ся с про­бле­мой, о суще­ство­ва­нии кото­рой сиг­на­ли­зи­ро­ва­ла нам Мари­на Смо­ляк из Москвы
в сооб­ще­нии от 28.IV 2010 г. В опи­са­нии Иоган­на де Пла­но Кар­пи­ни собы­тий зимы
1246/47 г. име­ет­ся инфор­ма­ция о жив­шей в тот момент жене Яро­сла­ва Все­во­ло­ди­ча (Carpini Johannes de Plano. Ystoria Mongalorum, quos nos Tartaros appellamus //
Sinica Franciscana. Т. I: Itinera et relationes fratrum minorum saeculi XIII et XIV, Anastasius van den Wyngaert (сост.), Quaracchi – Firenze, 1929. С. 128: «In reversione in terram Biseminorum, in civitate Lemfine, invenimus Coligneum qui de mandato uxoris Jerozlay et Bati ibat ad predictum Ierozlaum»). Эта про­бле­ма нуж­да­ет­ся в отдель­ном иссле­до­ва­нии. Здесь мне бы хоте­лось лишь отме­тить, что перед лицом тата­ро-мон­голь­ской опас­но­сти и пове­ле­ний ханов все пра­во­вые нор­мы, дей­ство­вав­шие для рус­ских кня­зей, мог­ли под­вер­гать­ся и ино­гда под­вер­га­лись вре­мен­ной отмене. Обра­тим, напри­мер, вни­ма­ние на так­же отме­чен­ный ита­льян­ским мона­хом и путе­ше­ствен­ни­ком факт при­нуж­де­ния Баты­ем к не соот­вет­ству­ю­ще­му пра­во­вым нор­мам бра­ку со вдо­вой уби­то­го мон­го­ло-тата­ра­ми Андрея Мсти­сла­ви­ча (чер­ни­гов­ско­го) его млад­ше­го бра­та (Carpini J. de Plano. Ystoria Mongalorum… С. 39). На наш взгляд, хотя это не более чем пред­по­ло­же­ние, овдо­вев­ший в 1244 г. Яро­слав мог быть «при­нуж­ден» Баты­ем к бра­ку. Это объ­яс­ня­ло бы, напри­мер, поче­му Кар­пи­ни упо­ми­нал о том, как встре­тил по пути Колиг­ния, ехав­ше­го к Яро­сла­ву с посоль­ством от его жены и Батыя. Воз­мож­но, отне­се­ние Яро­сла­ва к сто­рон­ни­кам Батыя (что под­креп­ля­лось брач­ным сою­зом) ста­ло при­чи­ной гибе­ли рус­ско­го кня­зя при дво­ре Гуюк-хана, быв­ше­го во враж­де с Баты­ем (Сафар­га­ли­ев M. Г. Рас­пад Золо­той Орды, Саранск, 1960. С. 24–25).
52 НПЛ. С. 57, 257; НЧЛ. С. 197.
53 Выезд Мсти­сла­ва состо­ял­ся через какое-то вре­мя после побед­ной кам­па­нии про­тив Все­во­ло­ди­чей, то есть самое ран­нее – в кон­це мая 1216 г. О нем рас­ска­зы­ва­ет­ся, напри­мер, в Нов­го­род­ской пер­вой лето­пи­си – уже в сле­ду­ю­щем сооб­ще­нии после годо­вой ста­тьи, закан­чи­ва­ю­щей­ся воз­вра­ще­ни­ем нов­го­род­цев после побе­ды над Все­во­ло­ди­ча­ми. Это явно сви­де­тель­ству­ет, что Повесть о бит­ве на Липи­це была выде­ле­на искус­ствен­но, с нару­ше­ни­ем хро­но­ло­ги­че­ской после­до­ва­тель­но­сти рас­ска­за. Князь же вер­нул­ся из Кие­ва не позд­нее фев­ра­ля сле­ду­ю­ще­го года. Извест­но, что уже после выез­да Мсти­сла­ва на юг при­быв­ший в Нов­го­род псков­ский Вла­ди­мир воз­гла­вил поход на Мед­ве­жью голо­ву (Оден­пе), кото­рый начал­ся через какое-то вре­мя после сере­ди­ны авгу­ста 1216 г. и длил­ся вплоть до кон­ца февраля –
нача­ла мар­та 1217 г. (Heinrici Chronicon Livoniae… С. 135–140. Гла­ва, касающаяся
восем­на­дца­то­го года пон­ти­фи­ка­та Аль­бер­та). Тем вре­ме­нем Мсти­слав – о чем уве­рен­но сооб­ща­ют нов­го­род­ские лето­пи­си – вер­нул­ся из поезд­ки на юг до воз­вра­ще­ния сра­жа­ю­щих­ся в Ливо­нии отрядов.
54 См., напр.: Эммаус­ский A. В. Мсти­слав Уда­лой. С. 80; Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. С. 184.
55 ПСРЛ. Т. 2. Стб. 731.
56 В отдель­ных похо­дах на Галич наря­ду с Мсти­сла­вом Мсти­сла­ви­чем при­ни­ма­ли уча­стие, несо­мнен­но, так­же сле­ду­ю­щие Рости­сла­ви­чи: Мсти­слав Рома­но­вич киев­ский, Вла­ди­мир Рюри­ко­вич смо­лен­ский, а так­же сидев­шие в мень­ших уде­лах Рости­слав Дави­до­вич и Рости­слав Мстиславич.
57 НПЛ. С. 57, 258; ПСРЛ. Т. 4. С. 197; ПСРЛ. Т. 15. Стб. 327.
58 Воз­мож­но, во вре­мя пере­го­во­ров обо­их Мсти­сла­ви­чей было уста­нов­ле­но: новым нов­го­род­ским кня­зем будет, одна­ко, Свя­то­слав, сын Мсти­сла­ва Рома­но­ви­ча, что и про­изо­шло 1.VIII 1217 г.
59 НПЛ. С. 258; ПСРЛ. Т. 5. Стб. 327
60 НПЛ. С. 258; ПСРЛ. Т. 15. Стб. 327.
61 Голу­бов­ский П. В. Исто­рия Смо­лен­ской зем­ли… С. 291; Гру­шевсь­кий М.
Хро­но­льо­гія подій Гали­ць­ко-волинсь­кої літо­пи­си. Львів, 2005. Т. 7. С. 338; Эмма-
усский A. В. Мсти­слав Уда­лой… С. 81–82;. Рапов O. M. Кня­же­ские вла­де­ния… С. 182; Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки... С. 186; Кот­ляр M. Ф. Дани­ло Галиц­кий. Київ, 2001. С. 34; Гор­ский A. A. Рус­ские зем­ли… С. 18; Гран­берг Ю. Вече в древ­не­рус­ских пись­мен­ных источ­ни­ках: функ­ции и тер­ми­но­ло­гия // Древ­ней­шие госу­дар­ства Восточ­ной Евро­пы 2004. М., 2006. С. 51.
62 1217 г. как дату ухо­да Мсти­сла­ва из Нов­го­ро­да ука­зы­ва­ли ранее Бронислав
Вло­дар­ский, Нико­лай Береж­ков и Джон Фен­нел (Włodarski B. Polityka ruska Leszka
Białego. Lwów, 1925. При­меч., ссыл­ка 3 на С. 62; Idem. Polska i Ruś 1194–1340. Warszawa, 1966. С. 68–69; Береж­ков Н. Г. Хро­но­ло­гия рус­ско­го летописания.
С. 259; Фен­нел Д. Кри­зис сред­не­ве­ко­вой Руси. С. 95), а опо­сре­до­ван­но так­же Лео­нид Мах­но­вец, кото­рый хотя и не рас­смат­ри­вал инте­ре­су­ю­щий нас вопрос, но счи­тал, что Мсти­слав захва­тил Галич в том же году (Літо­пис русь­кий за Іпатіїв­сго­ду спис­ком, пере­вод и ком­мен­та­рии Л. Мах­но­ве­ць. Kyïv, 1989. С. 374). К наше­му мне­нию по это­му вопро­су скло­нил­ся Мари­уш Барт­ниц­кий (Барт­ниц­кий М. Polityka zagraniczna księcia Daniela Halickiego w latach 1217–1264. Lublin, 2005. С. 35–36).
63 Heinrici Chronicon Livoniae… С. 142.
64 Heinrici Chronicon Livoniae… С. 142–143.
65 НПЛ. С. 57–58, 258–259. Здесь отме­тим, что Свя­то­слав был назван Рости­сла­ви­чем, посколь­ку он так же, как и Мсти­слав Мсти­сла­вич, был потом­ком (а кон­крет­но – пра­вну­ком) Рости­сла­ва-Миха­и­ла Мсти­сла­ви­ча, пра­ро­ди­те­ля смо­лен­ской вет­ви Рюри­ко­ви­чей. Отцом кня­зя был Мсти­слав-Борис Романович.
66 О дати­ров­ке убий­ства в Иса­дах, см., напр.: Куз­не­цов A. A. Вла­ди­мир­ский князь Геор­гий Все­во­ло­до­вич в исто­рии Руси пер­вой тре­ти XIII века. Ниж­ний Нов­го­род, 2006. С. 170–173. Фак­том явля­ет­ся то, что неко­то­рые лето­пи­си име­ют совер­шен­но иную оче­ред­ность сооб­ще­ний об убий­стве в Иса­дах и окон­ча­тель­ном выез­де Мсти­сла­ва из Нов­го­ро­да (см.: ПСРЛ. Т. 25. С. 115 (под 6725 г. убий­ство в Иса­дах, под 6726 г. – выезд Мсти­сла­ва); ПСРЛ. Т. 15. Стб. 325 (убий­ство в Иса­дах под 6725 г.), Стб. 327 (выезд Мсти­сла­ва под 6726 г.)).
67 Подроб­ный довод о дате смер­ти Мсти­сла­ва Мсти­сла­ви­ча см.: Dąbrowski D. Genealogia Mścisławowiczów… С. 510–511.
68 О роли это­го каче­ства Мсти­сла­ва уже упо­ми­нал Вален­тин Янин (Янин В. Л.
Нов­го­род­ские посад­ни­ки. С. 186).
69 НПЛ. С. 58–59, 259–260; Янин В. Л. Нов­го­род­ские посад­ни­ки. С. 186–191.
70 Все­во­ло­ду Мсти­сла­ви­чу при заня­тии нов­го­род­ско­го тро­на было более 20 лет.
О един­ствен­ной попыт­ке точ­но опре­де­лить дату рож­де­ния кня­зя см.: Dąbrowski D.
Genealogia Mścisławowiczów… С. 521–522.
71 НПЛ. С. 59, 260.
72 НПЛ. С. 59–60, 261.
73 Там же. С. 60, 262. О воз­расте Все­во­ло­да Юрье­ви­ча см.: Дон­ской Д. Рюриковичи…С. 212.


РЕЛЯТІВНІ РОДИ

РЕЛЯТІВНІ ГОРОДА (ВОЛОСТИ)

Нов­го­род  
НОТАТКИ
  1. В сво­их рас­че­тах я опи­ра­юсь на несколь­ко откор­рек­ти­ро­ван­ных дан­ных В. Л. Яни­на (Янин В. Л.дос Акто­вые печа­ти Древ­ней Руси X–XV вв. М., 1970. Т. 1. С. 91).[]
  2. Исклю­че­ни­ем явля­ет­ся здесь поса­же­ние в Нов­го­ро­де пра­вив­шим в то вре­мя в Кие­ве Мсти­сла­вом Изя­с­ла­ви­чем из волын­ской вет­ви рода сво­е­го сына Рома­на (пра­вил на Вол­хо­ве с 14.04.1168 до осе­ни 1170 г.). Впро­чем, этот шаг вызвал бур­ное недо­воль­ство смо­лен­ских Рости­сла­ви­чей, кото­рые в сою­зе с Андре­ем Бого­люб­ским высту­пи­ли про­тив прав­ле­ния в «Рес­пуб­ли­ке Св. Софии» мало­лет­не­го род­ствен­ни­ка. Это, в свою оче­редь, явля­ет­ся одним из фак­тов, сви­де­тель­ству­ю­щих об исчез­но­ве­нии в дан­ный пери­од внут­рен­ней родо­вой соли­дар­но­сти Мсти­сла­ви­чей.[]
  3. См. по дан­но­му вопро­су, напр., Нов­го­род­скую первую лето­пись, в кото­рой под 6698 г. упо­ми­на­ет­ся, что нов­го­род­цы, изгнав Вла­ди­ми­ра Свя­то­сла­ви­ча, посла­ли к Все­во­ло­ду [Юрье­ви­чу] за кня­зем, а он дал им сво­е­го сво­я­ка, Яро­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча (НПЛ, ПСРЛ. Т. 3. C. 37, 227). В свою оче­редь под 6705 г. в том же источ­ни­ке ука­за­но: «Иде Яро­славъ съ Нова­го тър­гу Вoлo­ди­ми­рю, позванъ Все­во­ло­домь», а затем идет речь о воз­вра­ще­нии Яро­сла­ва в Нов­го­род (Там же. С. 43, 236). Нако­нец, под 6706 г. мож­но най­ти инфор­ма­цию о том, что Все­во­лод выве­дет Яро­сла­ва из Нов­го­ро­да (Там же. С. 44, 238).[]
  4. НПЛ. С. 44, 238. Соглас­но ста­ро­му изво­ду это­го источ­ни­ка, Свя­то­слав при­был в Нов­го­род 1.I 6707 г., в день Свя­то­го Васи­лия, соглас­но же млад­ше­му изво­ду – 30 янва­ря того же года (Там же. С. 238–239). Из Лав­рен­тьев­ской лето­пи­си извест­но, что Все­во­ло­до­вич был отправ­лен отцом из Вла­ди­ми­ра на Клязь­ме 12 декабря
    6708 г., в день Св. Спи­ри­до­на (ПСРЛ. Т. I. Стб. 416). Таким обра­зом, он мог успеть добрать­ся до Нов­го­ро­да за 20 дней пути, уже к 1 янва­ря.[]
  5. Дон­ской Д. В. Рюри­ко­ви­чи: Ист. сло­варь. М., 2008. С. 577.[]
  6. Вален­тин Янин счел, что прав­ле­ние Свя­то­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча закон­чи­лось вес­ной 1205 г. (Янин В. Л. Акто­вые печа­ти… Т. 1. С. 91). Это неболь­шая и, несо­мнен­но, слу­чай­ная неточ­ность со сто­ро­ны пре­крас­но­го зна­то­ка исто­рии Нов­го­ро­да, ибо ему, конеч­но, было извест­но, что Кон­стан­тин при­был в Нов­го­род 20.III 1205 г., то есть еще до окон­ча­ния аст­ро­но­ми­че­ской зимы.[]
  7. НПЛ. С. 49–50.[]
  8. НПЛ. С. 50.[]
  9. Свя­то­слав Все­во­ло­до­вич при­был в Нов­го­род «в неде­лю мясо­пуст­ную» 6717 г., то есть 10.II либо меж­ду 10 и 16.II 1208 г. (НПЛ. С. 51. См.: Янин В. Л. Акто­вые печа­ти… Т. 1. С. 91).[]
  10. Эта тема заслу­жи­ва­ет отдель­ной раз­ра­бот­ки. Здесь напом­ним лишь, что Все­во­лод эффек­тив­но под­дер­жи­вал, по край­ней мере на юге, рав­но­ве­сие меж­ду отдель­ны­ми поли­ти­че­ски­ми лаге­ря­ми. Хоро­шо замет­ны так­же пред­при­ни­ма­е­мые раз­лич­ны­ми кня­зья­ми попыт­ки лик­ви­да­ции гос­под­ства вла­ди­ми­ро-суз­даль­ско­го кня­зя. О поли­ти­че­ском искус­стве и силе Все­во­ло­да сви­де­тель­ству­ет то, что ни одна из них не увен­ча­лась успе­хом. Напри­мер, отдель­ные Рюри­ко­ви­чи, кото­рые захва­ты­ва­ли Киев, вынуж­де­ны были посто­ян­но, вплоть до 1212 г., заклю­чать согла­ше­ния и идти на ком­про­мисс с Все­во­ло­дом.[]